«Дом последней надежды»

Я знала, что когда-нибудь да умру. В конце концов, все люди смертны, но чтобы так рано? Неожиданно? Нелепо?

Зима.

Гололед.

Скользкие сапожки. Снежок в спину, падение, каменная цветочница, оставшаяся с советских времен и бережно хранимая Варварой Степановной аки память о тех самых временах и прекрасном прошлом в целом… удар.

Короткая резкая боль.

Темнота.

Ни тебе светящегося тоннеля, ни столпа света, ни врат райских со святым Петром в придачу. Одна сплошная темнота, которая продолжалась и продолжалась. И я постепенно свыкалась с этой темнотой. В ней я перебирала мгновения короткой и, если разобраться, совершенно бестолковой своей жизни.

Детство.

И мама с двумя тетушками, свято уверенными, что просто-таки обязаны совершить во имя меня какой-нибудь подвиг, желательно педагогический. Тихий отец, не отличавшийся ни здоровьем, ни характером. Он никогда не спорил со своими женщинами, наивно полагая, что уж они-то знают, как лучше. Отец служил инженером в каком то закрытом НИИ и, сколь себя помню, всегда был слишком занят, чтобы заниматься моим воспитанием. Впрочем, недостатка в воспитателях я не испытывала.

Ранний подъем.

Обливание.

Пробежка и зарядка.

Школа.

Музыкальная школа и спортивная секция, куда меня отвозили. Уроки. Занятия. Тренировки. Ни минуты свободного времени. Подруги… да не было у меня подруг.

Не сложилось.

И сначала я не видела в том беды, все одно я была слишком занята, чтобы тратить время на всякие глупости вроде пустых игр. Потом как-то так получилось, что дружба и вообще отношения с другими людьми оказались чем-то невыразимо сложным. Я пыталась, честно, уже в университете, в который меня определили путем внутрисемейного голосования, но…

Отношения заводились.

С трудом.

А потом рассыпались.

Я была слишком требовательна? Да, так мне сказала Ларочка, с которой я два года кряду делила комнату в общежитии.

А еще удручающе прямолинейна.

Свято уверена в собственной правоте, но, несмотря на то что права я бывала частенько, это еще не давало мне права лезть в чужую жизнь. А я вот лезла, и собственная не складывалась.