«Инквизиция»

От редактора: обнаружила что слиплись некоторые слова. Ни сил ни нервов нет переделывать.

Флетчер открыл глаза, но увидел только темноту. Он застонал и подтолкнул Игнатуса, чей коготь расположился на его подбородке. Демон выразил свое недовольство сонным мяуканьем, а затем свалился на холодный пол подле него.

— Доброе утро. Или какое там сейчас время суток, — пробубнил Флетчер, зажигая вирдлайт. Тот повис в воздухе как миниатюрное солнце, медленно вращаясь.

Комната погрузилась в холодный голубой свет, который озарил тесную камеру без окон, отделанную гладкими плитами. В углу располагалось отхожее место — простая яма в земле, покрытая зазубренным куском плиты. Флетчер уставился на большую железную дверь в стене напротив.

Как по сигналу, послышалась возня, дощечка в нижней части двери откинулась, и рука в доспехах пролезла в проем. Она пошарила в поисках пустого ведра, стоящего у двери. Послышалось бульканье, когда ведро было заменено на новое. Флетчер выжидательно следил за проемом, затем, при звуке удаляющихся шагов, застонал.

— Опять никакой еды, приятель, — сообщил Флетчер, почесывая огорченного Игнатуса под подбородком.

Ничего необычного. Иногда тюремщик даже и не думал приносить еду. В животе заурчало, но Флетчер проигнорировал это и потянулся к незакрепленному камню, который хранил у кровати, чтобы сделать еще одну отметку на стене. Хоть было сложно определить время без естественного освещения, он предполагал, что ему приносили еду и воду — или иногда, как сегодня, только воду — один раз в день. Ему не надо было считать сотни отметок на стене, чтобы узнать, сколько он уже находился в заточении — он их уже наизусть выучил.

— Один год, — вздохнул Флетчер, усаживаясь обратно на солому. — С годовщиной.

Он лег, обдумывая причину своего заключения. Все началось в ту ночь, когда враг его детства, Дидрик, загнал его в угол в склепе и попытался его убить, торжествуя по поводу планов своего отца по превращению в тюрьму всей деревни Пэлт.