«Все коровы с бурыми пятнами»

Войско приводило себя в порядок, раскинувшись на зеленых холмах, где до сих пор пахло гарью. Догорали остовы кораблей, подожженные приплывшими на них Туата де Дананн: новые хозяева Ирландии появились из клубов черного дыма и сразу же вступили в битву с прежними хозяевами, и одержали в ней дорогую победу.

И цена этой победы была вопросом текущего времени.

Войско, пропитавшееся горьким дымом, залечивало свои раны и жарило мясо на кострах, держась подальше от холма, на котором в жалкой походной палатке метался в бреду искалеченный король.

Двое ждали подле входа. Первый, закопченный более других не столько битвой, сколько работой кузнеца — о чем свидетельствовал его кожаный фартук! — приходился королю братом. Второй был другом. Оба были измождены, но поднялись на ноги, когда из шатра вышел третий — в одеждах, запятнанных кровью, с рыжими волосами, спускавшимися до пят. За ним тенью выскользнула дочь, которая держала его волосы все время, пока он занимался королевской рукой. Великий целитель Диан Кехт тоже был братом короля. На волосы целителя был наложен гейс.[1]

− Все не так плохо, Гоибниу, − сказал он кузнецу, с видимым трудом размыкая тонкие губы. Лицо его при этом было ледяным, даже голубоватым. — Я сделал, что мог, сейчас и размышляю, что я могу сделать в будущем.

− Все достаточно плохо, Диан Кехт! — с сердцем ответил на это друг короля. — Ты знаешь, что скажут. Великий Король потерял разящую руку в первом же сражении, едва ступив на новую землю, и отсекший руку ушел живым. Простой человек, не имеющий даже способности менять облик, некий Сренг из Фир Болг. Это не победа. Это хуже, чем не победа. Это неудача. Предзнаменование.

Тонкие губы Диан Кехта искривились.

− Мы не можем идти назад, Дагда. Для того мы и жгли корабли.

− Это было решение Нуаду, и его правая рука свидетельствует, что решение было неправильным.

− Это всего лишь вопрос точки зрения. Мы отдали королевскую руку за страну с ее молоком и медом, за лососей в ее реках, за коров на ее пастбищах. Мы уплатили небольшую цену.

− Ты говоришь со мной, как с низшим, Диан Кехт, − вспылил Дагда. — Прибереги эти речи для прочих Туата, кто не знает о том, что родила внучка короля, награжденная пророческим даром.