Пальцевые отверстия на роге отсутствовали — да и вообще любые, кроме одного, отполированного, для вдувания воздуха. Ноты сначала казались разрозненными, но после стали сливаться в неторопливо раскачивающийся, серебристо-синий напев, ритм которого ей никак не давался, то и дело выскальзывая из рук, как разыгравшийся котенок. Джой стояла, забыв обо всем на свете, и лишь голова ее медленно покачивалась в такт игре Индиго. Он не двигался, но сама музыка подступала все ближе — котенок, набравшийся храбрости: то уютно знакомая, как детский стишок, то холодная и чужая, как превратившийся в мелодию лунный свет. Раз или два Джой неуверенно протягивала руку, словно желая погладить звуки, но всякий раз взгляд юноши становился таким свирепым, что она руку отдергивала. Ей казалось, будто рог, пока на нем играют, светится все ярче и ярче, будто, если она очень старательно проследует взглядом по его серебристо-синим спиралям, те, кружа, приведут ее прямо в музыку. Индиго не сводил с нее лишившихся выражения глаз, густая синева которых обратилась в еще более густую черноту «Звездного пути».
Джой не имела понятия ни как долго играл юноша, ни как долго простоял в дверном проеме Джон Папас. Она обернулась лишь услышав скрипучий голос, негромко спросивший:
— Прошу прощения. Это кто же у нас тут такой?
Индиго немедля прервал игру и, резко повернувшись, отвесил поверх рога поклон.
— Он вас искал, — сказала Джой. Собственный голос показался ей после музыки громким и чужим. — Его зовут Индиго.
— Индиго, — сказала Джон Папас. — Ваши родители, часом, в Вудсток не заезжали, а?
Шутка прозвучала странно, был в ней некий неуловимый подтекст. Джон Папас стоял, глядя на юношу так, словно узнал его, лицо старика стало бесцветным, глаза были открыты что-то уж слишком широко. Тем же ровным тоном Джон Папас спросил:
— Что это у вас? Покажите.
Поклонившись еще раз, Индиго вручил ему серебристо-синий рог. Джон Папас медленно принял его и, не сводя с юноши глаз, пробежался пальцами по поверхности рога — отсутствие пальцевых отверстий явно удивило его. Поднеся рог ко рту, он подул над единственным отверстием, потом в него, поначалу легко, но когда не услышал ни звука, сильнее, надувая щеки, прикрывая отверстие языком. В конце концов, — раскрасневшийся и, что вполне понятно, рассерженный, — сказал:
— Так. Давайте еще разок.
По-прежнему улыбаясь, Индиго взял рог.
— Я думаю, он не всякому дается.
Комментарии к книге «Соната единорогов», Питер Сойер Бигл
Всего 0 комментариев