«Янтарный телескоп»

Янтарный телескоп.

ГЛАВА ОДИН. Заколдованный сон

В затененной рододендронами долине, невдалеке от линии снегов, где плескался

молочно-белый ручеёк талой воды, и где голуби и коноплянки летали промеж

огромных сосен, находилась пещера, сверху скрытая нависающей скалой, а снизу -

плотной тяжёлой листвой.

Лес наполняли звуки: ручей бежал по камням, ветер играл в сосновых иглах,

жужжали насекомых, пели птицы, кричали древесные животные; а время от времени

сильный порыв ветра заставлял ветки кедров или ёлок тереться друг о друга со

стоном, похожим на звук виолончели.

Это было царство яркого, всегда пестрого солнечного света. Потоки лимонно-золотого

сияния устремлялись к земле промеж колонн и озёр коричнево-зеленоватых теней, и

всё это никогда не останавливалось, никогда не замирало в постоянстве плывущего

тумана, который часто наползал на верхушки деревьев, окрашивал весь солнечный

свет в жемчужно-серые тона и обволакивал каждую сосновую шишку влагой, которая

сверкала и переливалась, когда туман исчезал. Иногда влажность в облаках оседала

в мельчайшие капли чего-то среднего между дождем и туманом, которые скорее

опускались вниз, нежели падали, тихо шелестя среди миллионов иголок.

У ручья была протоптана узкая тропинка, что вела от деревни (если так можно

назвать кучку пастушеских хижин) у подножия долины, к полуразрушенному храму

около ледника, где выцветшие шёлковые флаги полоскались на непрерывном ветру с

вершин гор. У храма богобоязненные жители деревни оставляли подношения в виде

ячменных лепёшек и высушенного чая. Над верхней частью долины свет, лёд и туман

создавали странный эффект, окутывая долину бесконечными радугами.

Пещера находилась на некотором расстоянии над тропинкой. Много лет назад, святой

человек обитал в ней, медитируя и предаваясь постам и молитвам, и место это

почиталось в память о нём. Пещера была около десяти метров в глубину, с сухим

полом: идеальное логово для медведя или волка, однако, единственными существами,

обитавшими здесь на протяжении многих лет, были лишь птицы и летучие мыши.

И всё же, тот, кто сидел на корточках у входа, оглядывая окрестности чёрными

глазами и настороженно прислушиваясь, не был ни птицей, ни летучей мышью.