«Последний рейс в осень»

Воскресное утро в городском парке выдалось молчаливым и задумчивым. Ни шороха ветерка, ни птичьего щебета, будто затянувшаяся минута молчания накрыла пространство невидимым куполом. Легкая, почти незаметная дымка скрадывала очертания дальних деревьев и кустов, привнося свою толику нереальности в изученный Виктором до трещинки на асфальте сквер. Несмотря на полный штиль, было свежо и прохладно. На кряжистой дубовой ветке, тяжелой аркой накрывавшей желто-красную аллею, сидел глухарь.

Птицу Виктор заметил случайно. В то утро он проснулся слишком рано, проснулся плохо — от неприятной, какой-то липкой боли в груди. На сердце Виктор никогда не жаловался, да и на прочие хвори тоже, поэтому был неприятно удивлен произошедшим. Проснувшись, он долго лежал, выжидая, когда боль уйдет. Потом, умывшись, быстро оделся и вышел на улицу.

Он медленно прогуливался в одиночестве вокруг памятника Махатме Ганди, пытаясь вспомнить имя слабо знакомого врача, — все-таки провериться следовало. И когда имя уже вертелось на кончике языка, что-то темное шевельнулось над одной из трех аллей, начинавших свой бег от каменного истукана. Первая мысль — «кошка», оказалась ошибочна: Виктора буравил немигающий взгляд рептилии. Именно это моментально почувствовал человек, и еще он буквально ощутил прорву веков, разделявших его и черный круглый глаз под ярко-красной «бровью». И только после этого он увидел крупную черно-коричневую птицу, а потом память услужливо подсказала — глухарь. Хотя, возможно, все произошло с точностью до наоборот. В любом случае, факт оставался фактом: на ветке сидел глухарь.

Виктор завороженно, не отрываясь, смотрел на неизвестно как оказавшуюся в центре не проснувшегося города лесную птицу. Словно и вправду в реальности появилась прореха, сквозь которую в обыденность сочились чудеса. Глухарь отвернулся, втянул голову и, казалось, совсем позабыл о существовании человека.

— Что ж ты не на токовище, красавец? — еле слышно спросил Виктор, легкая улыбка тронула губы. Еще немного понаблюдав за птицей, он осторожно, стараясь не шуметь, развернулся на каблуках. Чудеса продолжались.

Совсем рядом с ним стоял невысокий пожилой человек в желтом парусиновом плаще и широкополой шляпе времен бутлегеров. Морщинистое, будто печеная картошка, лицо его было обращено к загадочной птице. Виктора едва успела посетить мысль, как же старику удалось бесшумно подобраться так близко, как тот заговорил.