«Эклипсис»

– Мужам, имеющим гордость, не подобает никуда торопиться. Мы устроим большую охоту, игры воинов, танцы и пир, чтобы оказать тебе подобающий почет и уважение, посланник великого северного короля. Поговорим о делах после пира, благородный Альва Ахайре.

Альва с достоинством кивнул, постаравшись скрыть досаду. Он приехал в становище кочевников-эссанти послом от короля Даронги Дансенну, чтобы убедить их вождя присоединиться к походу против энкинов, с недавних пор нападающих на западные границы Криды. Дорога заняла две долгих и скучных недели, и сейчас он ничего так не желал, как поскорее перейти к переговорам. Однако вождь эссанти Кинтаро, похоже, желал прямо противоположного. Альве это не понравилось. Без сомнения, Кинтаро подозревал, какое дело привело к нему «посланника великого северного короля», и эта проволочка могла означать, что он хочет потянуть время до того, как ответить Даронги отказом. Или обдумывает, как бы половчее и повежливее сказать «нет», что, в общем, одно и то же.

Еще две недели кавалеру Ахайре почти не приходилось слезать с седла. Кочевники совершенно явно ожидали, что он будет принимать живейшее участие в их развлечениях, так что Альва на практике узнал, что такое большая охота у эссанти. Они носились по степи на своих могучих жеребцах, с которыми чистокровный верлонский скакун Альвы едва мог тягаться в выносливости и быстроте бега, и сотнями били диких быков и оленей. Привалы устраивали прямо там, где застигла ночь, обжирались жареным мясом, танцевали и пели у костров, состязались в беге, владении мечом, борьбе врукопашную, а потом спали вповалку на траве, не ставя шатров. К концу второй недели Альва уже валился с ног от усталости, однако упрямо лез в каждую тренировочную схватку: надо же держать марку северянина перед дикими кочевниками. На мечах он дрался неплохо и заслужил много одобрительных возгласов. В скачках и прочих конных развлечениях ему тоже сопутствовала удача – не просто так в столице говорили, что кавалер Альва Ахайре родился в седле. Однако Альва не питал большой склонности к военным утехам, считая себя скорее поэтом и дипломатом, чем воином, и потому вздохнул с облегчением, когда эссанти наконец вернулись в становище, где рабы и слуги уже приготовили все необходимое для праздничного пира.