«Без пятнадцати семь»

Без пятнадцати семь.

Ровно через пятнадцать минут по лестнице торопливо застучат ее каблучки и звякнет ключ в замке. Ровно через пятнадцать минут. Она никогда не опаздывает.

Она войдет в прихожую, стаскивая с замерзших рук перчатки, мимоходом взглянет в зеркало и машинально, кончиками пальцев, слегка прикоснется к пушистой прядке у виска. Она принесет с собой душистый, горьковато-сладкий запах шиповника. Запах, который он любит и ненавидит больше всего в жизни.

В комнате темно. Сэм сидел в кресле у окна. Негромко тикают часы, и качается маятник за стеклом, по потолку мечутся белые огни проезжающих мимо дома машин.

Сэм не зажигал света. Эти пятнадцать минут до ее прихода были для него самыми трудными.

Все чувства болезненно обострены. Он вздрагивал от малейшего звука. Сейчас она придет. Мимолетный взгляд, мимолетная улыбка, мимолетный вопрос. Кажется, она здесь, но в мыслях уже далеко.

Сэм сжал подлокотники и, опустившись на спинку, закрыл глаза. Она сядет напротив, длинные ресницы опущены, на губах полуулыбка. Изредка она поднимает глаза на часы и ждет.

Сэм тоже ждал этого кошмара, без которого уже не мог жить. Он не помнил, когда и как все началось. И при попытке вспомнить всякий раз сердце его болезненно сжималось.

…Наверное, с того, как во сне она прошептала имя… Чужое имя. Сэм ненавидел его, как только мог… Когда ее руки обвились вокруг его шеи, а губы, приблизившись к его губам, прошептали: «Люблю тебя» — он захотел умереть тут же. Для него, Сэма, лишь дружеская, чуть насмешливая улыбка, чуть насмешливый голос. Все остальное принадлежало не ему.

Сколько раз он часами смотрел в потолок и не мог уснуть. Она, теплая и душистая, лежала рядом, погрузившись в сон мгновенно, едва коснувшись головой подушки. Или то был не сон?.. Сэм не знал, как назвать иначе ее состояние. Руки, обнимающие его, разжимались, она вздыхала и вдруг снова обнимала, еще крепче. Но уже не Сэма. И целовала не его, и шептала на ухо не ему. Между ними постоянно находился кто-то третий. Он отнимал ее. И Сэм ничего не мог сделать…

Присутствие незнакомца стало постоянным.

Сэм уже не хотел подходить к зеркалу, боясь натолкнуться на отражение чужого лица. И не знал, как поступить, потому что третий — был в нем самом.