«Betrayed (Преданный)»

Фанфикс.ру

Betrayed

(гет)

Перейти на страницу фанфика

Автор:

 kateydidnt

Переводчики:

 Epoxa, Capitan Jack Sparrow, Hellen, Бри

Источник:

 /1/

Пейринг:

 н.п./Гарри Поттер Рон Уизли/Гермиона Грейнджер все

Рейтинг:

 PG-13

Жанр:

 Drama/Angst

Размер:

 Макси

Статус:

 Закончен

События:

ПостХогвартс

,

Гарри в Азкабане

,

Азкабан

,

Дети главных героев

,

Жизнь среди маглов

,

Сокрытие магических способностей

,

Предательство друзей

,

Сильный Гарри

Саммари:

 Гарри Поттер осужден за убийство, которого он не совершал, и отправлен в Азкабан на долгие десять лет. Однако за эти годы угроза Вольдеморта стала лишь страшнее. Что сделает Гарри, вновь столкнувшись лицом к лицу со своим злейшим врагом и предавшими его друзьями? Переметнется ли он на темную сторону или будет бороться с ней?

Глава 1. Узник.

— Министр, по нашим последним сведениям, Вольдеморт собирается напасть на Азкабан. Сокращение числа дементоров дает нам не слишком большое преимущество. Мы не знаем, что он ожидает от этой атаки, ведь большинство его сторонников, находящихся там, уже сошли с ума. Тем не менее, по рекомендациям Ордена мы должны перевести Узника номер 8561 в другое место. Даже если этот заключенный безумен, Вольдеморт мог бы, вероятно, использовать связь между ними для увеличения собственной силы, — двадцатипятилетний Рональд Уизли, официальный посредник между Орденом Феникса и Министерством Магии, пристально смотрел на Министра Магии Амоса Диггори.

Министр задумался на некоторое время, а затем подписал пергамент, разрешающий перевести заключенного номер 8561, более известного как Гарри Поттер, из Азкабана в Хогвартс, штаб-квартиру Ордена Феникса.

Рон взял пергамент и покинул кабинет Министра, аппарировав прямо на остров. Он использовал свое министерское удостоверение, чтобы его немедленно пустили в крепость Азкабан.

Пока он плыл по волнам пролива Стикс (прим. переводчика: по древнегреческой мифологии, Стикс — это река, которую пересекали души, чтобы попасть в царство Аида), на него нахлынули воспоминания десятилетней давности, когда его предал лучший друг…

— Пошли, Рон! Мне надоело безвылазно торчать в замке! Мы можем незаметно смотаться в «Три Метлы» и там выпить сливочного пива, — упрашивал Гарри своего лучшего друга одним январским вечером пятого курса.

Рон на мгновение задумался.

— Рон, я схожу с ума!

На самом деле Рон чувствовал то же самое. Из-за активности Лорда Вольдеморта, все посещения Хогсмида были отменены. Так же, как, впрочем, и все мероприятия, проводившиеся вне здания школы. А это означало, что уже два года не было квиддитча.

Статьи Ежедневного Пророка никак не улучшали сложившуюся ситуацию.

— Ну ладно, Гарри, пойдем, — наконец решился Рон.

Когда они приблизились к статуе Одноглазой Ведьмы, у Рона промелькнула мысль о том, почему же Гарри не пригласил с ними Гермиону. Но он тут же нашел этому здравое объяснение, вспомнив, что Гермиона теперь префект и могла бы не разрешить им нарушить установленное правило.

Гарри и Рон вышли из “Сладкого Королевства” и направились в сторону “Трех Метел”. Рон уже стучал зубами и был не прочь выпить сливочного пива.

Как только они свернули на аллею, Гарри внезапно отскочил в сторону и толкнул Рона в темноту. Поднявшись, Рон взглянул на Гарри:

— Ты… ты в порядке? Почему ты упал? — испуганно спросил Рон, — Это ведь не из-за твоего шрама, да?

— Нет, не из-за шрама, — односложно ответил Гарри и начал осматриваться вокруг.

Рон в смятении тоже смотрел по сторонам.

Когда Рон отвернулся, Гарри толкнул его в сторону здания. Рон провалился сквозь стену и упал на пыльный пол. Через секунду Гарри тоже прошел сквозь стену.

— Гарри, да что здесь, черт возьми, происходит? — Рон начинал злиться. Он резко встал и вытащил свою волшебную палочку.

— Экспеллиармус! — мгновенная реакция Гарри и… Рон был безоружен.

— Хорошая работа, Поттер, — произнес голос, донесшийся из тени, — ты доказал свою верность нашему повелителю! — Рон содрогнулся, осознав, чей это был голос. Люциус Малфой.

С отчаянным криком, Рон кинулся было к стене, через которую вошел Люциус.

— Круцио! — хладнокровно сказал Гарри, указывая палочкой на Рона. Через секунду тот уже бился в судорогах на полу…

Внезапно сквозь стену вошли люди — Ремус Люпин и Сириус, а вслед за ними Хагрид с Арабелла Фигг.

Гарри тут же освободил Рона от Круциатуса и повернулся к вновь прибывшим.

Люциус Малфой и два других мужчины, которые до этого момента оставались в тени, начали посылать на них заклятия. Через секунду к ним присоединился и Гарри, который кинул заклятие в Сириуса и моментально отпрыгнул к стене.

Шокированный Хагрид попытался остановить мальчика, но…

— Авада Кедавра! — выкрикнул Гарри, направив палочку на Хагрида. Полувеликан упал, а Гарри исчез сквозь стену.

Арабелла Фигг с мрачной решимостью последовала за ним.

У Рона текли слезы. Он, выстрелив в Люциуса Малфоя заклятием Оглушения, упал и потерял сознание…

Когда Рон очнулся, он понял, что находится в лазарете. Услышав голоса и повернув голову в их сторону, он увидел директора и Ремуса Люпина, тихо беседующих у кровати Сириуса Блека.

— Директор? — тихо позвал Рон.

Альбус Дамблдор повернулся и быстро подошел к нему.

— Мистер Уизли, как вы себя чувствуете?

— Со мной все хорошо. Что случилось? Кто притворялся Гарри?

Почему они напали на меня?

Альбус Дамблдор закрыл глаза:

— Рон, никто не притворялся Гарри. Это и был Гарри.

— Что?! Этого не может быть! Гарри никогда, он… — Рон осекся, увидев выражение глубокой печали на лице Дамблдора.

— Ремус видел вас, когда вы уходили. Он смотрел в это время на Карту Мародеров, а ты знаешь, что Карта не может лгать. Арабелла отправилась за Гарри. Она не поймала его, но по палочке мы определили его местонахождение. Когда владелец палочки пропадает, его можно найти, если у тебя есть его палочка, и он трогал ее хоть раз за последние двадцать четыре часа. Мы нашли Гарри на окраине Запретного Леса. Он был обвинен в применении заклятия Круциатус, сговоре с Темной стороной и убийстве Рубеуса Хагрида.

Рон, ошеломленный, лежал в кровати. Он не мог поверить в это. Он отвернулся от директора, накрылся подушкой и подумал, что для него лучше было бы вообще не приходить в сознание…

…Лодка, известная большинству магов как Харон (прим. переводчика: Харон (древнегреческая мифология) — это имя паромщика, который перевозил души умерших через реку Стикс, если они платили ему монеты, которые при погребении клали им на глаза), мягко уткнулась носом в пирс, заставив Рона очнуться от мрачных воспоминаний. Собравшись с мыслями, Рон сказал паромщику ждать его и узника здесь. Пройдя мимо двух контрольных пунктов, он вошел в тюрьму Азкабан. Струя холода окутала его, напомнив о присутствии дементоров, большинство которых Министр убрал в прошлом году, боясь их перехода на сторону Вольдеморта. Но все же осталось около пятидесяти дементоров, охранявших крепость.

По всем отчетам, сокращение числа дементоров не привело к сокращению числа заключенных, сходивших с ума. Рот Рона сжался в тонкую полоску, когда он приблизился к камере своего бывшего лучшего друга. Дементоры хотя и находились в другой части крепости, все еще влияли на Рона, заставив его вспомнить суд…

…Рон давал показания, так же как и Ремус Люпин, и Арабелла Фигг. Они использовали Приори Инкантентем, чтобы доказать, что Рубеус Хагрид был убит палочкой Гарри.

В конце у суда уже не было сомнений в том, что Мальчик-Который-Выжил переметнулся на сторону Вольдеморта.

И несмотря на все это, Гарри не переставал умолять, говорить, что он невиновен. Судья наложил на него заклятие немоты.

Поскольку Гарри был несовершеннолетним, его не могли приговорить к поцелую дементора и поэтому, вместо этого он получил два пожизненных срока в Азкабане.

Когда два дементора вывели ослабевшего Гарри из зала суда, по щеке Рона скатилась одна последняя слеза, и он поклялся сделать все, что сможет, для того, чтобы уничтожить тьму, которая поглотила его друга…

Стоя перед камерой, он смотрел на Гарри Поттера впервые за десять лет.

Мужчина был ужасающе худым.

Его ребра выступали из-под тонкой тюремной робы.

Его волосы были длинными и спутанными, а не взлохмаченными непослушными вихрами… как когда-то.

Его знаменитый шрам был скрыт под грязными космами, лежавшими на его лбу. Его очки только с одной дужкой были зажаты в белой костлявой руке.

Его глаза были закрыты… он спал, но каждые несколько секунд его тело содрогалось.

Рон пробормотал пароль, чтобы открыть камеру, и вошел внутрь. Заключенный подскочил, проснувшись от скрежета металла.

— Узник 8561, вас переводят в штаб-квартиру Ордена Феникса. Любое сопротивление приведет к нежелательным последствиям. Встаньте и повернитесь лицом к стене.

Гарри Поттер, надев очки, сделал все, как ему велели: он встал лицом к стене без каких-либо эмоций, даже не проявив никакого интереса к личности мужчины, который стоял в его камере.

Рон наколдовал ему наручники и, взяв за локоть, повел в другую часть крепости. Там он оставил его в одной из комнат, предварительно заперев дверь.

— Я перевожу узника 8561 в Хогвартс с разрешения Министра Магии. Мне нужны все тюремные отчеты по этому человеку, — сказал Рон, показывая Министерское разрешение служащему, сидевшему в комнате администрации.

— Да, похоже, все в порядке, мистер Уизли. Будьте добры, подождите немного, пока я отыщу данные.

Рон сел и стал ждать, раздумывая, кто согласиться работать в Азкабане. Он знал, что сотрудники здесь работали по две недели. То есть сначала они работали две недели, а потом шесть недель отдыхали от острова. И все равно это была, вероятно, самая ужасная работа, какая только существовала в мире.

Когда мужчина вернулся, Рон поблагодарил его, взял файл с отчетами, уменьшил его и вернулся к Гарри.

Они прошли два контрольных пункта, где ему снова пришлось показать разрешение Министра, и сели в лодку.

Следуя инструкциям Министерства, Рон приковал Гарри к лодке (заключенные, как известно, иногда пытались топиться в процессе транспортировки). Когда они достигли «большой земли», Рон повел Гарри в главное здание администрации, чтобы официально завершить процедуру перевода заключенного.

Когда вся бумажная канитель была окончена, он вынул маленькую коробочку, которую дал ему Дамблдор, взял Гарри за плечо и активировал портключ.

Они оказались около главного входа в Хогвартс. Не сумев удержать равновесие, Гарри упал на траву. Рон, указав палочкой на Гарри, поднял его на ноги.

— Спасибо, мистер Уизли, — послышался голос Сириуса Блека из-за открывшейся двери. — Пожалуйста, следуйте за мной вместе с заключенным. Я отведу вас к его камере.

Рон и Гарри пошли за Сириусом по коридорам и вниз по лестницам в нижние подземелья, где находилась самая охраняемая камера.

Закрыв дверь, они сняли с Гарри наручники и оставили его одного. Компанию ему теперь составлял только волшебник, который охранял коридор.

Рон и Сириус отправились в кабинет директора с отчетом.

— Альбус, узник успешно был переведен, — сказал Рон.

— И каково его поведение? — спросил Дамблдор. Рон понял, что на самом деле он интересовался, сошел ли Гарри Поттер с ума.

Вытащив отчет и увеличив его, Рон передал его директору:

— Посмотрите, здесь данные узника.

— Спасибо, Рон. Ты можешь идти.

Рон вышел, закрыв за собой дверь.

Дамблдор и Сириус раскрыли папку с отчетами на узника…

…Личный номер узника: 8561

Имя узника: Гарри Джеймс Поттер

Приговор: два пожизненных заключения

Возраст на момент заключения: 16

Дата заключения: 17 ноября 1996

Физическое состояние: вес узника ниже нормы

Умственное состояние: неизвестно. Узник не издавал ни звука с тех пор, как был заключен в камеру. Он выглядит не безумным, но иногда он содрогается и хватается за голову.

Комментарии: отсутствуют.

…Отчеты за остальные годы сообщали примерно то же самое, поэтому Альбус и Блек не смогли сделать никакого заключения о психическом здоровье заключенного…

* * *

Альбус тяжело вздохнул. Он потирал лоб, пытаясь понять, каков будет следующий шаг Темного Лорда. Его шпионы узнали только то, что это будет что-то грандиозное. Будет ли это атака на Хогвартс, Министерство, или что-нибудь еще, никто не знал. Все варианты были одинаково возможны.

Стук в дверь прервал невеселые размышления директора…

— Войдите, — сказал он, радуясь возможности отвлечься. Из-за двери показалась молодая женщина, которая выглядела слегка обеспокоенной.

— Да, аврор Луна?

— Сэр, вы хотели, чтобы вам сообщали о любых изменениях в поведении узника. Он… он заговорил и настаивает на встрече с вами.

Брови Альбуса приподнялись от удивления. Гарри Поттер не сказал ни слова с тех пор, как его перевели в Хогвартс. Да и судя по отчету, последние 10 лет он вообще не говорил. Он медленно встал, так кряхтя старыми костями, что Альбус был уверен — молодая женщина слышала это.

— Я посмотрю, что хочет узник.

Пока он спускался к камере Гарри Поттера, он все еще обдумывал последние новости, пытаясь найти им какое-то объяснение. Когда он приблизился к заключенному, он услышал его хриплый голос:

— На этот раз я его остановлю!

— Мистер Поттер, вы хотели что-то сообщить.

Гарри испуганно подскочил, когда открылась дверь и вошел Альбус. Дверь за ним закрылась, и вошедший с директором аврор встал у двери камеры, контролируя ситуацию.

Сразу перейдя к делу, Гарри сказал:

— Диагон Аллея. Его следующая цель. Ровно через неделю, среди бела дня. С ним будет около 300 Пожирателей.

Альбус Дамблдор пристально посмотрел на Гарри.

— И как ты узнал это? Никто из моих лучших шпионов не знает его следующего шага.

— Они не посещают каждую встречу с Вольдемортом. Единственные, кто посвящены во все планы — это Червехвост, Люциус Малфой и Маркус Флинт.

— Как ты это узнал?

Гарри сухо и безрадостно засмеялся:

— Азкабан не разрушил связь между нами, а дементоры лишь усилили ее. Если бы вы не бросили меня туда, я был бы вашим самым важным источником информации. В последние десять лет я видел и слышал, как планировались и обсуждались все мельчайшие детали каждой атаки за неделю или месяц до его совершения.

— Вы говорите мне это, надеясь на милосердие, мистер Поттер? Мы должны пожинать плоды того, что мы сеем, — в голосе Альбуса не было гнева, потому что он давно понял, что проклинать Гарри за его выбор было бесполезно.

Гарри пристально глядел на него:

— Я надеюсь на милосердие, но не на то, о котором вы думаете. Каждая жизнь, которую я смогу спасти, дав вам эту информацию, избавит меня от всех новых смертей, которые я вижу, от заклятия Круциатус, которое я всякий раз чувствую на себе. Вот то самое милосердие, на которое я надеюсь. В течение прошедших десяти лет я в изобилии пожинал даже то, чего не посеял, — с этими словами Гарри лег на кровать и отвернулся к стене.

Альбус покинул камеру, раздумывая о сказанном.

Выйдя из камеры Гарри, он немедленно созвал собрание Ордена. Пока все собирались, он думал о том, как сообщить участникам собрания о том, что его информация поступила от знаменитого заключенного.

— Спасибо за то, что так быстро собрались на мой вызов. У меня есть новая информация относительно следующего шага Вольдеморта. Он планирует напасть на Диагон Аллею в следующий четверг около полудня. Мои источники сообщают, что там будет около 300 Пожирателей. Теперь, когда у нас есть эта информация, мы должны предотвратить катастрофу.

По толпе прошелся шепоток. Кто-то спросил:

— Откуда у тебя эта информация, Альбус? Ни один из лучших шпионов Ордена Феникса не смог добыть эту информацию. Действительно ли источник надежен?

Альбус вздохнул:

— Я не уверен, что источник надежен. По некоторым обстоятельствам мой источник начал снабжать меня информацией только сейчас. У меня нет сомнений в том, что мой источник точно знает, что происходит; что же касается того, сказал ли он мне правду… У меня есть только мои инстинкты. Кое-что, что сказал мне мой информатор, заставляет меня верить этой информации.

Через несколько минут было решено довериться этой информации и начать подготовку к отражению атаки.

Когда все остальные члены собрания трансгрессировал и, Артур Уизли, Сириус Блек, Мафалда Хопкирк, Райен Забини, Минерва МакГонагалл, Северус Снейп и Рон Уизли остались, чтобы поговорить с Дамблдором.

Они перешли в небольшую комнату для собраний и сели.

Северус сразу начал разговор:

— Кто этот шпион, который знает все внутренние дела Вольдеморта?

Альбус Дамблдор вздохнул:

— Вам это не понравится. Именно поэтому я и не говорил об информаторе на общем собрании.

Все напряглись, это не наводило на хорошие мысли.

— Ну же?.. — тихо сказала Минерва после нескольких минут тишины.

— Я хочу, чтобы вы были объективными, не позволяйте своим эмоциям повлиять на вас. Я верю, что мой источник сообщает мне правду, и если это действительно так, я думаю, мы можем положиться на него.

— Кто он? — нетерпеливо спросила Мафалда.

— Наш узник из подземелий сообщил мне информацию о последних планах Вольдеморта.

Наступила абсолютная тишина.

Лицо Сириуса потемнело. Он начал говорить низким, хриплым голосом:

— И Вы решили поверить этому предателю? А если это ловушка?

Альбус вздохнул; он ожидал подобную реакцию от Сириуса.

— Я думал об этом. Я не считаю, что он завлекает нас в ловушку. Он сказал правду просто для того, чтобы помочь.

— Ни один Пожиратель Смерти не рассекретит информацию, не попросив что-либо взамен, — отрезал Риан Забини. — Это может быть смягчение приговора, но он никогда не станет давать информацию просто так, хотя мы можем заставить его говорить под воздействием Веритасерума.

— Риан, я хорошо это знаю, — мягко заметил Дамблдор. — Я принял во внимание этот факт. Мистер Поттер получит кое-что взамен, если мы успешно отразим атаку.

— Что же это будет?.. — растерянно спросила МакГонагалл.

— Если наша операция будет успешной, мистер Поттер не будет каждый раз видеть смерти невинных людей, чувствовать, как их пытают, и наблюдать за разрушениями.

Первым догадался Артур Уизли:

— Шрам все еще связывает его с Лордом Вольдемортом? Он жил в Азкабане в течение прошлых десяти лет, наблюдая каждое нападение?

— Он не только наблюдал каждое нападение, но и знал все планы, которые составлялись за месяцы до них, и был неспособен что-либо сделать с этой информацией.

* * *

Северус Снейп крепко выругался про себя, но не осмелился сделать этого вслух… Заклинание контроля, которое наложил на него Темный Лорд, позволяло Вольдеморту слышать и видеть все, что слышал и видел он сам. Битва уже подобралась к воротам замка, и Дамблдор командовал теми, кто смог бы усилить защиту. Вольдеморт пока еще не присоединился к битве. Вместо этого, он послал в замок Северуса, прежде наложив на него контролирующее заклинание, чтобы привести к нему Поттера. Если бы Северус предал его, Темный Лорд мог убить через это контролирующее заклинание.

Северус обдумывал, что он мог сделать. Должен ли он обнаружить свое прикрытие у Вольдеморта, чтобы спасти от него Поттера? Нет, Вольдеморт и так получит Поттера, а вот Северус в таком случае умрет зря. Северус знал, что он был еще нужен в предстоящей битве. Он цеплялся за почти мертвую надежду на то, что Поттер откажется от предложения Темного Лорда. Он скривился про себя. Естественно, Поттер не откажется.

Подойдя к камере, он открыл ее и сказал:

— Узник, вам предлагают выбор. Или вы остаетесь здесь и гниете, пока замок не превратится в обломки прямо над вашей головой, или вы встаете на сторону Темного Лорда. Вы согласны присоединиться к Вольдеморту?

Поттер посмотрел на Северуса, и тот почувствовал, как холодок пробежал по его спине, когда он смотрел в лицо этого мужчины перед ним. Это было лицо обреченного человека.

Узник медленно кивнул и встал, готовый идти. В голове Северуса пронеслись все ругательства, которые он знал.

— Очень хорошо, Поттер, идите за мной.

Снейп даже не попытался наложить на него какое-либо препятствующее побегу заклятие. Да и куда бы он пошел? Что бы он делал? Он ведь намеревался воссоединиться со своим господином, так что с какой стати было ему сбегать от Северуса?

В полной тишине Поттер шел за своим бывшим преподавателем Зелий.

Когда они достигли ворот, сердце Северуса упало, потому что он увидел, что битва оборачивалась против союзников Дамблдора. Вольдеморт создал защитный купол, в котором находился он, Дамблдор и двое Пожирателей Смерти, которые крепко держали старого волшебника. Дамблдор пытался вытащить что-то, но барьер не позволял ему. Снейп догадался, что он пытался достать палочку.

Вольдеморт знал, что они приближались, и создал проход, по которому Гарри и Северус могли войти внутрь купола.

— Хорошая работа, Северус. Я приятно удивлен. А теперь покинь круг.

Снейп, не видя другого выхода, ушел. Он с нехорошим предчувствием смотрел, как круг закрывается, отделяя его от его наставника.

Он не мог слышать, что там происходит, но он, как и все, кто был на поле, пристально смотрели. Пожиратели Смерти и члены Ордера стояли вперемешку друг с другом, драка была забыта, они ждали, что произойдет.

Вольдеморт что-то сказал Дамблдору. Глаза Альбуса расширились, пока он говорил что-то в ответ. Вольдеморт рассмеялся и сказал что-то еще. Альбус взглянул на Гарри и закрыл глаза, повесив голову в знак поражения. Вольдеморт опять рассмеялся и повернулся к Гарри, чтобы что-то спросить. Гарри медленно кивнул. Потом он открыл рот и что-то сказал. Северус мог видеть, как Альбус содрогнулся, и он задавался вопросом, что там могло происходить. Вольдеморт вынул палочку и взмахнул ею.

— Держи, Поттер! — теперь все могли слышать, что происходит внутри защитного купола, хотя его защита осталась нетронутой. Вольдеморт передал свою палочку Поттеру.

— А теперь убей человека, который предал тебя! — сказал Вольдеморт. Северус слышал оживленное предвкушение в его голосе. Дыхание застряло у Снейпа в горле, потому что он увидел, как Поттер взял палочку и направил ее на старого волшебника.

— Отпустите его и выйдите из круга, — голос Гарри звучал грубо и хрипло, оттого что он долго не был в использовании. Два Пожирателя Смерти посмотрели на Вольдеморта, и тот кивнул. Небольшой проход в одной из стенок купола открылся, и двое мужчин вышли.

— Твои последние слова, Альбус Дамблдор! — ликующе воскликнул Вольдеморт. Дамблдор гордо поднял голову, но ничего не сказал.

Гарри навел палочку на Дамблдора и закричал:

— Авада Кедавра!

* * *

Альбус стоял между двумя Пожирателями Смерти, пытаясь вытащить свою палочку. Вольдеморт только смеялся над его попытками. Через несколько минут Темный Лорд повернулся, наблюдая за двумя приближающимися фигурами. Когда они подошли ближе, Альбус увидел, что это были Северус и Гарри.

— Ах, вот и они. Какая сладкая ирония, не правда ли, Альбус? Ты будешь убит своим Золотым Мальчиком. А ведь когда-то ты думал, что он нанесет поражение мне!

Северус и Гарри вошли в круг. Вольдеморт приказал Северусу выйти.

— Хочу сказать тебе кое-что перед смертью, Альбус. Гарри Поттер не убивал Рубеуса Хагрида и никогда не использовал Непростительные заклятия. Он невиновен, как он и говорил.

Глаза Альбуса расширились.

— Но карта Мародеров… — промямлил он ошеломленно.

Вольдеморт рассмеялся.

— А кто, как ни преданный мне Чеврехвост, помогал создать эту карту? Все сработало просто великолепно! Заклинание, которое он наложил на Карту, в создании которой он участвовал, и немного Многосущного Зелья — и вы все поверили!

Альбус посмотрел на Гарри, на мужчину, которым он стал после десяти лет заключения в Азкабане. Раскаяние, сильнее которого он не испытывал в своей жизни, затопило его, когда он осознал, что сделал.

Он приговорил невинного пятнадцатилетнего мальчика к аду Азкабана. Он вспомнил слова Гарри: «В течение прошедших десяти лет я в изобилии пожинал даже то, чего не посеял». Он понял, что-то, что Гарри вынес за все эти десять лет, пока он находился в Азкабане, было в сто раз ужаснее, чем-то, что вынес Сириус. Эта связь с Вольдемортом порождала все новые ужасы, и вероятно, каждую ночь. Альбус понял то, что он сделал, и повесил голову в поражении.

Вольдеморт опять рассмеялся.

— Гарри Поттер, не окажите ли вы мне честь, убив великого Альбуса Дамблдора!

Дамблдор не услышал от Гарри прямого ответа, потому что его хриплый голос произнес:

— Я хочу, чтобы все услышали, что происходит, и мне нужна волшебная палочка.

Альбус содрогнулся от холода, повеявшего от Гарри, и от мысли о предстоящей смерти.

Вольдеморт произнес заклинание, которое, Альбус знал, позволяло всем остальным слышать то, что происходило в защитном куполе.

— Держи, Поттер! — глаза Альбуса опустились, когда он увидел, что Вольдеморт дал свою палочку Гарри.

— А теперь убей человека, который предал тебя! — закричал Вольдеморт.

Через некоторое время, Альбус вновь услышал голос Гарри:

— Отпустите его и выйдите из круга.

Через секунду два Пожирателя Смерти, державшие его, отпустили его. Тихое жужжание доносилось до его слуха, пока они выходили из круга.

— Твои последние слова, Альбус Дамблдор! — прокричал Вольдеморт.

Дамблдор поднял голову и посмотрел на Гарри. Он не хотел умирать, смотря ему под ноги.

Гарри поднял свою палочку и прокричал:

— Авада Кедавра!

* * *

Начался полный хаос. Северус в изумлении уставился на Поттера. Он промахнулся! Снейп знал, что это не могло быть случайностью. Поттер специально направил смертельное заклятие так, чтобы оно не попало в Дамблдора, а ударило по куполу.

Любое заклинание, направленное на купол изнутри, должно было отразиться в того, кто сотворил купол, в данный случае, в Вольдеморта. Темный Лорд завизжал в гневе, поняв, что сделал Поттер. Он пытался увернуться от зеленого луча, но это было бесполезно. Смертельное заклятие ударило в грудь Вольдеморту в полную силу. Это не убило его, но сильно ослабило. Купол также замерцал.

Поттер сунул руку в карман, достал палочку и кинул ее изумленному директору Хогвартса. Снейп понял, что это была его палочка. Как Поттер умудрился стащить ее?

— Вдвоем! — сказал Гарри.

Без колебаний Гарри Поттер и Альбус Дамблдор направили чужие палочки на Темного Лорда и закричали в унисон:

— Авада Кедавра!

На этот раз Вольдеморт не выжил.

Еще до того как купол полностью исчез, вслед за своим хозяином, члены Ордена парализовали всех Пожирателей Смерти, которые находились в пределах их видимости. Некоторые боролись, некоторые пытались бежать, но их всех вскоре поймали.

Снейп смотрел, как Дамблдор подобрал свою палочку и начал плести сложное заклинание над телом Темного Лорда. Когда он закончил, вперед вышел Гарри Поттер и произнес заклинание. Он выпустил палочку Темного Лорда, и она упала на тело. Вскоре они исчезли в языках пламени.

Пока члены Ордена собирали в одно место обездвиженных Пожирателей Смерти, Северус подошел к Дамблдору. Директор отдал ему его палочку.

— Альбус, что случилось?

— Гарри невиновен. Его оклеветали. Мы отправили в Азкабан невиновного ребенка, — сказал директор голосом, полным боли и раскаяния.

Брови Северуса взлетели вверх. Он быстро оглянулся и увидел Поттера, медленно идущего вдоль поляны.

— Северус, пожалуйста, пойди за ним. Не трогай его, но и не выпускай из виду. Не позволяй никому навредить ему.

Северус кивнул и отправился за ним. Дамблдор созвал всех высокопоставленных членов Ордена и тех работников Министерства, которые уже прибыли.

Вскоре они собрались в прихожей.

— Директор, что случилось? — спросил Оливер Вуд, аврор из Министерства.

— Почему Поттер сделал это?

— Почему вы позволили ему уйти?

Вопросы летели со всех сторон. Дамблдор поднял руку, прося тишины.

— Вы ведь не слышали, что сначала происходило в круге? Вольдеморт рассказал, что подставил Гарри Поттера. Обвинения были ложными. Гарри Поттер не виновен.

Ответом ему была ошеломленная тишина.

Рон Уизли так и остался с открытым ртом.

— Но Альбус, Карта… — растерянно сказал Ремус.

Альбус закрыл глаза, словно от боли.

— Ремус, а кто создал эту карту? Кто знает каждое заклинание, которое использовалось при ее создании? Ты, Сириус и Питер. Кто мог ее изменить? Ты, Сириус и Питер. Кто исполнил роль Гарри и поработал с Картой? Питер.

Сириус Блек застонал в ужасе и начал падать. Кто-то поймал его, но он даже не понял, кто это был. Он застонал в агонии, вспомнив свое собственное заключение в Азкабане и поняв, что поскольку его крестник не был анимагом, он не мог себя защитить.

Ремус в шоке замолчал и медленно сполз на пол. Он сидел и ничего не мог сказать.

* * *

Сириус сидел, смотря в огонь. Однако он не замечал ни теплого воздуха, идущего от бодро мерцающего пламени, ни того, что остальная часть комнаты была не освещена, и он находился слишком далеко от огня, чтобы почувствовать его жар.

Позади него открылась дверь, и комната осветилась.

— Сириус? — произнес женский голос.

Ответа не последовало, и было не понятно, услышал ли он ее вообще.

Она прошла через комнату и встала перед ним.

— Сириус, ты в порядке? — спросила она, видя его отсутствующий взгляд.

Арабелла Фигг-Блек прикусила губу. Последний раз, когда она видела Сириуса в таком состоянии, был день, когда его крестника посадили в Азкабан. Она не могла представить, что могло случиться теперь. Она осторожно прикоснулась к его руке, которая оказалась холодной как лед. Арабелла резко вдохнула воздух. Встав сзади, она использовала свою палочку, чтобы придвинуть кушетку, на которой он сидел, поближе к огню. Потом она нашла покрывало и накинула его ему на плечи.

Она пошла на кухню, взяла кое-какие ингредиенты и через несколько минут вернулась к Сириусу с чашкой в руках. Она поднесла прямо ему под нос.

Когда Сириус понюхал снадобье, он автоматически схватил чашку и тут же опустошил ее. Однако Сириус, казалось, все еще не обращал на нее внимания. Холодок пробежал по ее спине. Что могло заставить Сириуса реагировать так? Она не знала деталей битвы. Когда Арабеллу наконец-то выписали из больницы, она немедленно отправилась на квартиру, где жили они с мужем.

Она пыталась представить себе, что случилось во время битвы. Она мягко взяла из его руки чашку и поставила ее на стол. Затем она хлопнула его по лицу.

Он вздрогнул и сфокусировал на ней взгляд.

— Ари?

— Сириус, что случилось? — обеспокоено спросила она.

Сириус закрыл глаза и затрясся. Затем он начал плакать. Постепенно его плач перешел в крик, а потом в вой.

Арабелла уставилась на своего мужа. Уже более тридцати пяти лет они знали друг друга, и она еще ни разу не видела Сириуса Блека плачущим. Он не плакал в шесть лет, когда убили его родителей, он не плакал, когда умерли Джеймс и Лили, он не плакал, когда его признали невиновным, он не плакал, когда Гарри предал их всех.

Послышался тихий стук в дверь, и она отрылась без приглашения. Арабелла оглянулась и, сдавленно вскрикнув, подпрыгнула, сжимая в руке палочку.

— Ты!

Сириус каким-то образом услышал ненависть в ее голосе, даже несмотря на свои стоны и повернулся, что увидеть, кто вошел.

Гарри проигнорировал Арабеллу и посмотрел на Сириуса тяжелым взглядом.

— Вы хотели меня видеть, мистер Блек?

— Гарри, Гарри, Гарри… — начал бормотать Сириус, напугав свою жену еще больше.

Она решительно подошла к Гарри Поттеру и сказала:

— Не знаю, как ты выбрался из своей камеры, но прошу, уходи. Разве ты не достаточно боли причинил этому человеку?

Гарри повернулся и пронзил ее ледяным взглядом. Она задрожала. Внезапно он вытащил свою палочку и, лишь слегка взмахнув ею, не произнеся ни слова, обезоружил Арабеллу. Поймав ее палочку, он немедленно положил ее в карман. Арабелла побледнела, вспомнив ту ночь, когда она видела, как он убил Рубеуса Хагрида. Когда он подошел еще ближе, Арабелла напряглась. Он был уже в каких-то сантиметрах от нее, вытащил свою палочку, и Арабелла закрыла глаза. Потом… он прошел мимо. Она посмотрела на него и увидела, что он засунул палочку обратно в карман.

Где он достал палочку?

Она смотрела, как он угрожающе навис над ее мужем. Он скрестил руки на груди.

— Ну? Что вы хотели сказать?

Слезы опять потекли по щекам Сириуса.

— Пожалуйста, Гарри, мне жаль. Мне так жаль. Я подвел тебя. Я предал тебя. О, Мерлин, никогда в жизни я не сожалел больше о том, что сделал. Когда я думаю, как сильно я покалечил тебя, о, Гарри, я даже не знаю, что тебе сказать. Я не верил в тебя, и я никогда не прощу себя за это. Я знаю, что, возможно, ты тоже никогда не простишь меня за это. Но мне нужно было сказать тебе, Гарри, как мне жаль. Никогда в жизни я ни о чем так не сожалел.

— Тебе жаль больше, чем когда мои родители умерли из-за того, что ты предложил сменить хранителя тайны? — спросил Гарри, голосом, не выдававшим никаких эмоций.

— Да, — без раздумий ответил Сириус. — Я подвел тебя, я предал тебя, я не верил в тебя, и я совершил самую большую ошибку в своей жизни.

— Не верил в меня. Да, ты не верил в меня, как и все вы, — на лице Гарри начали появляться проблески эмоций. В нем отражалась боль. — Вы имеете хоть какое-то представление о том, сколько жизней было потеряно из-за вашей ошибки?

Сириус непонимающе посмотрел на него.

— Я видел и слышал каждую деталь каждого нападения за недели до того, как оно должно было произойти, и я ничего не мог сделать. Я видел его планы. Я видел смерть людей. Ты знаешь, как это тяжело, знать все это и быть не в состоянии что-либо сделать? Знаешь ли ты, как близок я был к сумасшествию и самоубийству? Ты понимаете, через какую пытку я прошел? Я чувствовал каждое заклятие Круциатус, которое использовал Вольдеморт за прошедшие десять лет. А еще были дементоры. Они заставляли меня постоянно вспоминать каждый крик, каждую смерть, каждую боль. Я тысячи раз переживал заново каждое смертельное проклятие и каждое заклятие Круциатус. Возможно, ты и провел в Азкабане двенадцать лет, Сириус, но ты не можешь даже представить себе, через что прошел я. Я сохранил разум только потому, что хотел отомстить за всю свою боль. Именно это помогло мне выжить.

С этими словами Гарри Поттер покинул комнату. Арабелла все еще не понимала, что происходило. Она посмотрела на своего мужа, который раскачивался взад вперед на кушетке, сжимая и разжимая пальцы, и тихо всхлипывая.

Арабелла заварила чашечку чая, добавила туда успокаивающего зелья и дала чашку мужу.

Он пил, медленно возвращаясь в нормальное положение из своей скрюченной позиции.

— Сириус, — Арабелла говорила мягко, но настойчиво. — Ты можешь сказать мне, что случилось?

— Ари, Ари, я конченый человек.

— Сириус, пожалуйста, скажи так, чтобы я смогла понять!

— Он невиновен, Ари. Его подставили так же, как и меня. Тот же самый человек. Мы бросили невиновного ребенка в Азкабан. Я был взрослый, мне было почти двадцать два года, а ему — всего пятнадцать. Он был самым невинным из всех невинных, Ари, и мы предали его! Гарри ни разу никого не обидел за всю свою жизнь. Он был бесконечно добрым человеком. А что сделали мы? Мы отправили его в ад.

— Ари, я не знаю, как я теперь буду жить. Я хочу умереть. Я предатель. Я предал Гарри, и Джеймса, и Лили, полностью и бесповоротно.

Арабелла в ужасе застыла. Гарри Поттер все это время был не виновен? Как это могло произойти?

— Я знал его, Ари. Даже если я не верил его словам, я должен был настоять на использовании Веритасеруа на суде. Я никогда не смогу отплатить ему за то, что он сделал, Ари. Никто из нас не сможет. Я бы позволил ему убить меня, если бы это могло искупить мою вину, — Сириус опять заплакал.

— Что ты имеешь в виду? Мы не сможем отплатить ему за что? — ошарашено спросила Арабелла.

Сириус выпил еще успокаивающего чая. Судя по всему, зелье подействовало, потому что истерическая нотка пропала из его голоса, и он наконец-то объяснил, что случилось во время битвы.

— Во время битвы он… он… Вольдеморт приказал Снейпу предложить Гарри свободу, если тот присоединится к нему. Гарри согласился, и Снейп выпустил его. На тот момент все выглядело крайне мрачно. Вольдеморт заперся с Альбусом, который лишился своей палочки, в магическом куполе. Он мог убить его. Но Вольдеморту нравилась ирония того, что именно Гарри нанесет окончательный удар по Свету. Никто из нас того не слышал, но в куполе Вольдеморт рассказал Альбусу, что Гарри был невиновен. Затем Вольдеморт дал свою палочку Гарри и предложил ему убить Альбуса. Мы потеряли надежду — никто из нас не мог помочь Альбусу. Сам Альбус уже приготовился к смерти. Он понял, что сделал с Гарри, и поэтому признал себя побежденным. Ты когда-нибудь могла себе представить, чтобы Альбус Дамблдор признал себя побежденным?

— Гарри направил палочку Вольдеморта на Альбуса и произнес смертельное заклятие, но он преднамеренно нацелился не в ту сторону. Заклинание ударило в купол и отразилось в Вольдеморта. Затем он дал Альбусу палочку, и они вместе произнесли смертельное заклятие. Вольдеморт умер. Альбус произнес заклинание, чтобы удостовериться, что душа Вольдеморта не успела выйти из тела, а затем Гарри сжег его тело вместе с его палочкой.

— Вольдеморта больше нет, Ари, и мы обязаны этим тому, кого мы все предали, — Сириус повесил голову и застонал от боли.

* * *

Министр Магии прибыл в Хогвартс так быстро, как это было возможно.

— Альбус, — сказал Диггори, тяжело дыша. — Я слышал такое! Скажи мне немедленно, что случилось.

Альбус вздохнул и вызвал для Амоса стул.

— Вольдеморт повержен, навсегда. И мы обязаны этим Гарри Поттеру.

— Поттеру? — недоверчиво воскликнул Министр. — Этому предателю?

Директор покачал головой.

— Он не предатель. Это мы предали его. Вольдеморт подставил Гарри. Он открыто рассказал это мне, и мы также получили признание настоящего преступника. Гарри Поттер невиновен.

Амос Диггори застыл. Такого поворота событий он не ожидал. Он собрал мысли и решил разложить все по полочкам позже. А сейчас ему предстояло много дел.

— В свете последних событий, мы должны официально перед ним извиниться, и выделить ему компенсацию. Нужно встретиться с ним и выслушать его требования, — сказал Амос.

Альбус кивнул.

— Чем раньше, тем лучше.

* * *

На следующий день шесть человек собрались в кабинете Директора с намерением определить дальнейшую судьбу Гарри Поттера.

Амос, Альбус и Сириус многократно извинялись перед Гарри, но, видя, что это не возымело никакого эффекта, прекратили.

— Мистер Поттер, Министерство Магии снимает с вас все обвинения и официально просит прощения, — формально начал Амос. — Ваши деньги вернутся в Гринготтс, как и компенсация за ваше заключение по ложному обвинению. Все ваши личные вещи будут вам возвращены сегодня вечером. Вам возвращается Ваша палочка, и Вы можете ею пользоваться на правах взрослого волшебника. Желаете ли Вы чего-нибудь еще?

Гарри неуютно сидел на своем стуле, его крестный отец находился слева, а Альбус Дамблдор — справа. Он ничего не сказал.

Послышался вздох, и Альбус сказал:

— Гарри, ты не можешь себе представить, как мы сожалеем. Что мы можем для тебя сделать?

Гарри повернулся и посмотрел на старого волшебника. Затем он встал, вытащил из кармана листок бумаги и передал его министру магии.

— Я хочу, чтобы все мои деньги были переведены в маггловские. Без каких-либо процентов за перевод. Я хочу, чтобы они были помещены на мое имя в Банк Англии. Я хочу взять с вас магическую клятву, — он повернулся к Альбусу, — что ни вы, ни ваша школа не будет снова вторгаться в мою жизнь, — он повернулся к Амосу, — что ни вы, ни Министерство Магии не будет вторгаться в мою жизнь, — он повернулся к Сириусу, — и что ты никогда ко мне не приблизишься.

В кабинете воцарилась тишина, пока присутствующие переваривали новую для себя информацию.

Гарри покидал мир, который предал его.

Через три дня, в «Ежедневный Пророк» пришло письмо.

"Тем, кого это касается.

Я — Гарри Поттер, волшебник, которого вы предали.

Вы не думаете, что это было предательством? Нет, это предательство. Вы надеялись на меня, называли меня своим героем, вознесли меня на вершину, и затем, даже без каких-либо доказательств, бросили меня в ад.

А Азкабан — это именно ад, знаете ли. Вы вынудили меня каждый день, в течение десяти лет, заново переживать смерть моих родителей, видеть, как возрождается Вольдеморт, видеть смерть Седрика, чувствовать вновь всю боль, которую я когда-то пережил.

Как смели вы говорить, что любите меня, а затем вот так отвернуться от меня!

Я убил Вольдеморта, но сделал это не для вас, а для себя, я отомстил человеку, который разрушил мою жизнь.

Знаете, вы были всего лишь игрушками в его руках. Вы по глупости невольно стали его союзниками. Вам было недостаточно, что я боролся против всего, что он создал, с момента, как я пришел в ваш мир. Вы просто взяли и поверили, прекрасно зная, что и раньше людей подставляли, что я присоединился к этому человеку, которого я ненавидел всей душой.

Я говорю это только один раз и не собираюсь повторять снова. Я не хочу ничего слышать о волшебном мире или видеть кого-то из вас. Если хотя бы один человек придет ко мне, или пришлет сову, вы пожалеете. Я вас предупредил.

Гарри Поттер."

В день, когда это письмо появилось в «Ежедневном Пророке», Гарри Поттер трансгрессировал из Хогсмида, порвав все связи с волшебным миром. Он пошел в банк в Лондоне и закрыл свой счет, забрав более пятнадцати миллионов фунтов. На следующий день Гарри Поттер исчез.

Глава 2. Новая жизнь.

Примечание автора: это очень маленькая переходная глава. Несмотря на то что Гарри покинул волшебный мир, вся эта проблема так и осталась подвешенной в воздухе, и этот фанфик, собственно, будет рассказывать о том, как Гарри будет постепенно прощать волшебный мир. Это история пути, ведущего к прощению. Естественно, Гарри не планирует когда-либо прощать волшебный мир или даже посещать его. И пройдет очень много времени, прежде чем Гарри вновь будет вынужден столкнуться с волшебниками.

Дэвид Барнс вошел в здание администрации колледжа и начал читать объявления, приглашающие на вечерние курсы. Поприветствовав секретаря, он сказал:

— Я бы хотел записаться на вечерние курсы.

Спустя десять минут он вышел из здания администрации, уже являясь студентом вечернего отделения, полностью оплатившим курс обучения. Он записался на курсы Повторения школьных знаний, GCSE и курс подготовки к сдаче экзамена по окончании средней школы.

Следующим его шагом было получить водительские права и купить машину. Остаток дня он провел, объезжая город на машине и присматривая квартиру, а также в поисках работы. Он понимал, что вполне может жить на свои деньги в банке, но сейчас ему не хотелось иметь слишком много свободного времени, потому что, зная себя, он был уверен, что начнет копаться в воспоминаниях.

На второй день поисков, он нашел квартиру, от которой было очень удобно добираться в колледж и в места, где располагались многие работы. Он подал заявления на прием на работы в разные места, но в большинстве из них принимали только людей, имеющих образование. В конце концов он нашел физическую работу на новой производственной линии на заводе по сбору дрелей, называющемуся «Граннингс». Эта работа была ему отвратительна, но зато у него не оставалось времени для лишних раздумий. Через два месяца его повысили и сделали начальником цеха. А еще через шесть месяцев он уже работал в офисе компании.

Целый год учебы на курсах потребовался ему, чтобы он смог сдать экзамен на окончание средней школы. К тому времени он уже был помощником вице-президента компании. Он уволился, несмотря на многочисленные просьбы остаться, и поступил в университет. Через три года он окончил и его и поступил в медицинскую школу.

Дэвид начал встречаться с женщиной по имени Кэтрин Тейлор (которая преподавала на его вечерних курсах), когда он был на втором курсе университета. Они поженились, когда он начал ходить в медицинскую школу. Родители Кэтрин беспокоились о том, сможет ли он содержать их дочь, учась в медицинской школе и не работая. Для них и для Кэтрин было почти шоком узнать, насколько он был богат из-за полученного им наследства. Они с Кэтрин купили дом, который оплатили полностью и начали семейную жизнь.

Его сокурсники по медицинской школе быстро обнаружили, что Дэвид был непохож на обычного нуждающегося студента-медика. Он был уверен в себе и никогда не пропускал занятия из-за необходимости подрабатывать во время учебы — он мог заниматься весь год без перерыва, и поэтому ему удалось окончить школу раньше его сокурсников. Он был женат и имел собственный дом. На второй год его обучения в медицинской школе у него родилась дочь.

Ее назвали Кортни Саманта Барнс. У нее были голубые глаза, которые были характерны для ее бабушек по обеим линиям и рыжие волосы, доставшиеся от матери. В тот год, когда он окончил медицинскую школу, Кэтрин родила ему второго ребенка — мальчика с черными волосами и зелеными глазами (Кэтрин никак не могла понять, в кого он пошел). Дэвиду пришлось самому принять роды, потому что они не успевали добраться до роддома. Мальчика назвали Майкл Уайн Барнс.

Примечание автора: Если вы еще не догадались, то да, Дэвид — это Гарри. А теперь немножко хронологии, чтобы нам с вами не запутаться.

2005 год — Гарри 25 лет, он покидает магический мир.

2005-2006 — он становится Дэвидом Барнсом, посещает вечерние курсы, работает на компанию «Граннингс».

2006-2009 — университет.

2009 — поступает в медицинскую школу, женится на Кэтрин.

2009-2016 — учится в медицинской школе.

2010 — рождается Кортни.

2016 — рождается Майкл.

2021 — здесь начнется основная история (с 4 главы. В 3 главе будет рассказываться о Кэтрин и вы увидите Дэвида/Гарри таким, каким он представляется магглам). Пройдет 18 лет, Гарри/Дэвиду почти 41, Кэтрин — 39, Кортни — 11 (понятно, почему Гарри снова придется столкнуться с магическим миром?), а Майклу — 5.

Глава 3. Узнавая тебя.

Прим. автора: Эта глава построена как монолог Кэтрин от первого лица.

Гарри нельзя узнать как Гарри, потому что он изменил внешность — цвет глаз и волос, а также скрыл шрам. Для этого он воспользовался магией, но вообще он отказался от нее. Естественно, когда какие-то люди посылают ему письма совиной почтой, он использует магию, чтобы отсылать им ужасающие вопиллеры. Но магия — это скорее добавление к его жизни, чем существенная ее часть. Большую часть времени он игнорирует свои силы. Он распознал случайную магию и в Кортни, и в Майкле, но не рассказал Кэтрин или детям о магическом мире.

Он всегда сидел на первой парте. Он слегка сутулился на своем стуле; наверное, он немножко стеснялся, потому что был таким высоким. Впрочем, он не был высоким, но он был таким худым, что казался выше, чем был на самом деле. Его каштановые волосы были коротко подстрижены и всегда очень аккуратно выглядели. Глаза его тоже были карего цвета, и иногда появлялся на занятиях в очках с тонкой проволочной оправой, а в другие дни надевал контактные линзы.

Он всегда держался в стороне от остальных слушателей вечерних курсов. Он представился как Дэвид Барнс, но больше мы о нем ничего не узнали. Насколько я знаю, у него не было друзей. Он был настоящим одиночкой, избегающим какой-либо компании.

Я знаю, что несколько раз его приглашали на разные вечеринки другие взрослые студенты, но он от всех приглашений отказывался.

Однажды я пришла на занятия немного раньше и увидела его сидящим на скамейке в проходной здания. Он просто сидел и читал книгу. Я поздоровалась с ним, а он просто буркнул что-то в ответ. Он был так холоден со всеми. Я поспрашивала людей, и он сказали, что тоже ничего о нем не знают. Он редко отвечал на вопросы и никогда сам не начинал разговоров.

Через какое-то время его тайна буквально начала раздирать меня на части. Не потому что он уже тогда мне нравился, а потому что я не могла понять, как кто-то мог жить в полной изоляции от общества. Наверное, я сама человек компании.

Первый наш разговор состоялся за месяц до того, как оканчивался курс, который я вела. Я снова увидела его в проходной, где он опять читал книгу. Я просто начала говорить обо всем, что приходило в тот момент мне в голову. Я думаю, что он наконец решился мне ответить, просто потому что я ему до смерти надоела. К моему удивлению, он не был груб, или, точнее, он не стал оскорблять меня или говорить, чтобы я ушла или заткнулась, как я от него ожидала.

Сначала он просто игнорировал меня, надеясь, что я уйду. Наконец до него дошло, что я никуда не собиралась уходить, и он ответил на что-то, что я перед этом говорила — что удивило меня настолько, что я даже на какое-то время прекратила болтать. И тут я увидела, что он ухмыльнулся, и разумеется, тут же снова пошла в атаку.

Я и правда не могу вспомнить, о чем я тогда говорила, но я помню тот момент, когда он наконец вздохнул, отложил книгу и обратил все свое внимание на меня. Именно тогда он начал принимать участие в разговоре. Он оставался все таким же тихим и спокойным. Мне все равно приходилось поддерживать нашу беседу, а он все так же не начинал добровольно делиться информацией без прямого вопроса, но он уже отвечал мне чем-то большим, чем просто односложными предложениями.

Не знаю, как я набралась храбрости, но в конце концов я просто спросила его:

— Почему Вы всех сторонитесь? У Вас что, совсем нет друзей?

Он напрягся, и его глаза стали такими холодными, что, мне показалось, он сейчас встанет и уйдет.

— Простите, — быстро сказала я, — мне не следовало об этом спрашивать.

Он смотрел на меня, и я чувствовала себя так, словно он сморит сквозь меня, а затем, когда я сменила тему разговора, он снова расслабился.

— Так чем Вы планируете заняться после окончания этих занятий?

— Я собираюсь поступить в университет.

— И что вы будете изучать?

Какое-то время он молчал, а затем ответил:

— Я еще точно не знаю. Я не уверен, что мне нравится, ведь я так долго не ходил ни на какие занятия.

— Почему же?

Он вздохнул:

— Просто… я бросил школу, когда был подростком… это было не слишком счастливое время. Теперь я наконец образумился и решил вернуться к учебе.

Этот тихий человек был когда-то бунтующим подростком? Я не могла в это поверить.

— А вы сейчас работаете?

— Да, я работаю в фирме «Граннингс». Они производят дрели.

Мы разговаривали так, пока не начался урок. И этот разговор стал первым из многих. Похоже было, что он сдался на милость судьбы, поняв, что ему не отвертеться от разговоров со мной. Я думаю, что и ему эти разговоры доставляли удовольствие, потому что он стал приходить рано, зная, что я уже буду там.

Наши занятия закончились за несколько дней до того, как мои взрослые ученики должны были сдавать экзамен на уровень А. В тот последний день я пришла особенно рано, надеясь подольше поговорить с Дэвидом. Он вошел ровно через пять минут после моего прихода. За прошедшие месяце я поднаторела в распознавании его чувств. Я увидела, что он был слегка удивлен, но доволен, хотя сомневаюсь, что кто-либо из его одногруппников мог это заметить.

— Кэтрин, ты сегодня рано.

— Я знаю, но это твой последний урок в моем классе, хотя я и надеюсь, что мы все равно останемся друзьями, — сказала я, думая, как же банально это, наверное, звучало.

Он сел и некоторое время рассматривал свои руки.

— Сегодня я уволился с работы, чтобы полностью сосредоточиться на учебе в университете, куда я поступаю на следующей неделе, — его лицо озарила легкая улыбка, и он продолжил. — Один из моих коллег был очень расстроен из-за моего увольнения, почему-то я нравлюсь ему именно из-за того, что так мало говорю; я просто делаю свою работу, и ему это по душе. Отвратительный человек, по правде говоря. Ему нравилось иметь меня под боком, потому что он мог присваивать лавры за мою работу. Он сегодня до жути разозлился, потому что я уволился, и он больше не сможет меня использовать. Я тоже разозлился и купил пакет акций нашей компании — если я продолжу их покупать, то когда-нибудь накоплю достаточно, чтобы добиться его увольнения.

Я понятия не имела, почему он мне это рассказывает, но мне было приятно, потому что он впервые сам решил что-то мне рассказать, а не отвечал на вопросы.

— Я тоже хочу продолжить нашу дружбу, Кэтрин. Когда я ушел сегодня из «Граннингс», я понял, что мне нужно было кому-нибудь об этом рассказать.

Я в облегчении улыбнулась.

— Спасибо, Дэвид, мне было бы больно видеть, как ты снова превращаешься в того человека, каким ты был, когда я впервые увидела тебя.

И он сдержал свое слово: мы продолжили дружить. Довольно долгое время наши отношения совсем не были романтическими. У нас была абсолютно платоническая дружба. Я даже плакалась ему в жилетку о моих молодых людях, словно одной из своих подруг.

Наше первое свидание, да и наш первый поцелуй произошли довольно необычно. Поскольку он ходил в тот же университет, где я училась в аспирантуре, мы иногда встречали друг друга на территории или вместе ели ленч (разумеется, никто из нас не считал совместный ленч свиданием). Я была на улице и один аспирант, Брайан, который вот уже много дней чуть ли не преследовал меня, снова начал приставать ко мне, приглашая на свидание. Мне не хотелось совсем уж грубить ему, потому что он в общем-то был хорошим парнем — просто мне он был не интересен. Я отказала ему, но он все равно не отставал. Вдруг позади меня появился Дэвид, услышавший, что происходит, и, видимо, прочтя по моему лицу, что мне нужна помощь.

Он обнял меня за талию и поцеловал в щеку:

— Ну, что, дорогая, ты уже готова к сегодняшнему ужину и концерту? — спросил он.

Я чуть не расхохоталась. Однако увидев, что зрачки Брайана расширились, повернулась к Дэвиду и поцеловала его в губы. Как только Брайан спешно удалился, я и вправду рассмеялась. Дэвид широко улыбнулся и спросил:

— А на самом деле ты согласишься пойти со мной на ужин и концерт?

Я согласилась.

Постепенно наши отношения перешли от платонических к романтическим. Мы начали встречаться уже серьезно, когда он был на втором курсе университета, сильно увлекшись программой подготовки к медицинскому обучению. В день, когда он окончил университет, мы пошли отпраздновать это в тот самый ресторан, куда он водил меня в наше первое свидание. Затем он пригласил меня на концерт под открытым небом, где сидели на скамейке. Там он и сделал мне предложение. Я смотрела на звезды, слушала красивую музыку, ощущала прохладные дуновения ночного воздуха. Это было словно воплощение всех моих девичьих мечтаний. Мне было двадцать шесть, но в тот момент у меня от счастья кружилась голова, словно у влюбленного подростка. Конечно, я сказала «да».

Затем он поступил в медицинскую школу, что обеспокоило моих родителей. Я никогда не забуду этого разговора. Мы ужинали с моими родителями через две недели после того, как обручились. Дэвид рассказывал о его планах и о медицинской школе. Я видела, что мои родители чувствовали себя все менее уютно. Я не понимала, в чем дело, пока мой отец не спросил:

— А где вы собираетесь жить?

Ну разумеется, вот что их беспокоило. Когда моя сестра Лаурен вышла замуж, у нее и ее мужа совсем не было денег. В результате моим родителям пришлось приютить их под своей крышей на полтора года, что очень сильно ударило по их и без того скудному бюджету.

Дэвид задумался, поэтому я решила ответить сама:

— Мы найдем съемную квартиру. Я могу продолжать работать, — я пыталась намекнуть им, что мы не собираемся их обременять.

— Вообще-то, — заговорил Дэвид, — я думал, мы купим дом. Кэтрин, тебе не обязательно работать, если ты не хочешь.

— Но на что тогда вы будете жить? — удивленно спросила моя мама.

Дэвид вздохнул и посмотрел на меня, явно ощущая дискомфорт.

— Мои родители умерли, когда мне был год. Они оставили достаточно денег для того, чтобы я смог оплатить за свое образование, но полностью я вступил в права наследования в двадцать один год. У меня достаточно денег, чтобы содержать семью, пока я буду учиться в медицинской школе.

Я воззрилась на него. У нас никогда не было много денег, поэтому его рассказ совершенно поразил меня.

— И сколько у тебя денег, Дэвид?

— Когда я начал ходить на вечерние курсы, у меня было пятнадцать миллионов фунтов. За прошедшие четыре года некоторые из моих вложений принесли хорошую прибыль, и теперь у меня двадцать один миллион.

Я и мои родители сидели с открытыми ртами.

Перед свадьбой у нас состоялся еще один важный разговор.

— Дэвид? Могу я спросить тебя кое о чем?

— Конечно.

— Ну, ты помнишь наш первый разговор? Я тогда спросила, есть ли у тебя друзья, — я не закончила фразу, надеясь, что он продолжит сам.

Он устало улыбнулся мне.

— Да, наверное, мы должны об этом поговорить. Нет, тогда у меня не было ни одного друга. Когда я был маленьким, у меня не было друзей, но потом, когда мне исполнилась одиннадцать, я поступил в школу, куда когда-то ходили мои родители. Там у меня появились друзья. У меня было двое лучших друзей. У меня были замечательные учителя; я встретил людей, которые знали моих родителей. Это было прекрасное время. Когда мне было пятнадцать, — вздохнул он, — кое-что произошло, и все, кого я знал и любил, предали меня. Они обвинили меня в чем-то, что я не совершал, и без каких-либо доказательств выгнали меня из школы и общества. Я не бросал школу, как сказал тебе; меня выгнали. И я был совершенно одинок целых десять лет. Я так привык ни с кем не общаться, что после стольких лет я больше не знал, как это делается, Кэтрин. Вот почему мне понадобилось столько времени, чтобы понять, что я нуждался в этом, — он остановился, а затем продолжил. — Я не хочу, чтобы ты как-то неправильно меня поняла, но я также боялся, что если снова откроюсь кому-либо, то меня снова предадут.

Я всеми силами пыталась понять.

— Как они тебя предали?

— Я не хочу говорить об этом. Я никогда больше не хочу вспоминать о них. Это было в прошлой жизни. Теперь я совсем другой человек. Я не контактировал с ними много лет и буду счастлив, если так будет всю мою жизнь.

Я знала, что больше он ничего об этом не расскажет.

Наша свадьба была прекрасна. Там были Лаурен и ее муж, мои родители, мой старший брат Джейкоб и его жена Мария. Все мои друзья (большинство из которых женились намного раньше, чем я) пришли со своими маленькими детьми. Они слегка подшучивали над тем, что я собралась замуж так поздно. Я не была старой — мне было двадцать шесть, но почти все они вышли замуж лет в двадцать двадцать-один.

Пока Дэвид учился в медицинской школе, я работала на пол ставки, пока не забеременела. Тогда я ушла с работы. После рождения Кортни, я стала домохозяйкой. Дэвид упорно трудился в свое школе, стараясь получить степень как можно быстрее, однако, поскольку он не работал, у него находилось время, чтобы провести его с нами. Он обожал Кортни — она была папочкина малышка. Он гулял с ней в парке, покупал ей мороженое, играл с ней в игры. Он был типичным «безумно любящим отцом». Иногда я смотрела на него и удивлялась, как сильно он изменился. Из угрюмого, необщительного человека, которого я когда-то встретила, он превратился в любящего, доброго, щедрого и страстного, хотя и все еще тихого мужа, которого я любила. Казалось, он любил меня и Кортни до бесконечности, и эти чувства только усилились, когда родился Майкл.

Как Дэвид принимал роды Майкла, это отдельная история. Он прекрасно знал, что делать, хотя это была и не его специализация, и, надо сказать, роды Майкла прошли гораздо спокойнее, чем роды Кортни. Это было за несколько дней до того, как он получил свою медицинскую степень по специальности детская онкология. Майкл был такой спокойный маленький мальчик, совсем не как его старшая сестра. Кортни была скорее болтушка, как я сама, а Майкл и Дэвид могли просто сидеть и с удовольствием слушать наши разговоры. Кортни от прабабок с обеих сторон достались рыжие волосы, а от меня голубые глаза. Но почему у Майкла оказались черные волосы и зеленые глаза, я совершенно не понимала, ведь я была голубоглазой шатенкой, а Дэвид кареглазым шатеном. Таких черт не было ни у кого из моей семьи, и Дэвид тоже не упоминал о чем-то подобном у своих родственников.

Дэвид счастлив на своей работе. По больше части. Иногда, когда он теряет пациента, ему приходится действительно тяжело, но он помог уже стольким людям. Некоторые его коллеги называют его чудо-доктором, потому что он берется за детей, от лечения которых отказываются остальные медики, потому что надежды практически нет, и вылечивает их*. И его пациенты и их родители очень любят его.

Ему нелегко даются долгие часы работы в больнице. Но он всегда старается успеть домой, чтобы поужинать вместе с семьей. У него один выходной в неделю, и еще каждый год он берет отпуск на месяц. Мы все вместе ездим в разные места. Мы побывали в Германии, во Франции, в Америке. В этом году мы планирует отправиться в Шотландию, Уэльс и Ирландию.

Прим. автора: * Да, он иногда помогает себе магией.

Глава 4. Новый мир.

Дэвиду, высокому шатену с карими глазами, сегодня исполнялся сорок один год. Он медленно ехал на машине из больницы, где работал онкологом. Дэвид работал долгие часы, а дел, казалось, становилось все больше и больше, но, тем не менее, он очень любил свою работу.

Он подъехал к своему скромному дому и вошел внутрь.

— Кэтрин? Кортни? Майкл? Я дома! — громко сказал он.

Послышался звук чьих-то быстрых шажков, и в прихожей показался его пятилетний сын.

— Ужин готов, Дэвид, разувайся и за стол, — позвала его Кэтрин, его жена, с которой он жил вот уже двенадцать лет.

Подняв маленького мальчика, Дэвид прошел в кухню, где увидел свою одиннадцатилетнюю дочь, которая помогала маме накрывать на стол.

Дэвид опустил Майкла, поцеловал жену и обнял Кортни.

— Ну, какие у вас сегодня приключения? — спросил он, жадно разрезая свою лазанью.

Пока семья рассказывала ему, как они провели этот летний день, он думал о том, как же он был счастлив. После того как Кортни и Майкл описали свой поход в парк этим утром, они начали бомбардировать родителей вопросами о предстоящем отпуске.

Следующее утро был чистым и ярким, прекрасное начало тридцатидневных каникул Дэвида. Он собирался поехать с семьей в Уэльс, Шотландию и Ирландию и планировал провести в поездке весь август. Дети пропустят первую неделю учебы, но время, которое они проведут вместе, этого стоит, считал Дэвид.

Однако им еще нужно было съездить в Лондон, чтобы купить некоторые вещи в поездку. Когда они поднялись по эскалатору из метро и вышли на улицу, Кортни быстро убежала вперед (обязавшись встретиться с родителями и Майклом через час), чтобы провести как можно больше времени в своем любимом магазине: «Букинист». Недавно магазин переехал на новое место, где было более просторно. Поэтому Кортни не терпелось посмотреть на новое здание.

Однако по пути к магазину она увидела нечто странное; маленькое местечко, втиснувшееся между музыкальным магазином и «Букинистом», о котором Крис, хозяин книжного, ей не говорил. Он совершенно определенно сказал ей, где располагался новый магазин, и особенное внимание уделил приметам: музыкальному магазину слева и аптеке справа. Об этом же месте он не рассказывал.

Кортни остановилась, с любопытством разглядывая знак «Дрявый котел».

«Какое странное название», — подумала она. Еще более странным было то, что, как заметила Кортни, она, похоже, была единственным человеком, кто видел это место. Она почувствовала острую необходимость удовлетворить свой интерес. Забыв про все свои планы о посещении книжного магазина, Кортни вместо этого смело вошла в «Дрявый котел».

Внутри царил полумрак, помещение освещалось лишь канделябрами, висящими на стенах. Похоже, это был какой-то ресторан-бар плюс трактир. Она во все глаза смотрела по сторонам, удивляясь странной одежде посетителей. И почему они все в остроконечных шляпах?

Она медленно продвигалась все дальше вглубь бара, чтобы не блокировать выход. Люди, однако, больше пользовались задней дверью, чем передней, что жутко озадачило Кортни, потому что она знала, что сзади этой улицы находится никому не нужный переулок.

Она немного побродила, пока не дошла до угла главной комнаты, где села на стул, все с таким же изумлением смотря вокруг. Через минуту природное любопытство снова взяло верх, и она последовала за несколькими мужчинами и женщинами к задней двери.

За дверью оказался переулок. На удивление чистый переулок, но все-таки лишь переулок. И вдруг стена задвигалась. Кортни не видела, как они это сделали, он то, что открылось, больше не походило на обычный переулок.

Она проскользнула в дыру и попала на оживленную улицу, по обеим сторонам усыпанную магазинами. Здесь люди тоже были одеты необычно.

Она решила пройтись по этой улице, попутно отметив, что многие косились на ее джинсы «Levis» и рубашку с надписью «Route 66». Сама она, однако, видела у этих людей вещи, которые запутывали ее еще больше. Например, у всех взрослых была какая-то палка, зачем — она не имела понятия. И у магазинов были ужасно странные названия! «Все для квиддитча» (Квиддитч? Что это такое?!), «Совиный торговый центр» (Они продают сов?!), «Магический звринец» (Магический? МАГИЧЕСКИЙ?), «Магазин Олливандера» и тому подобные.

Она продолжала идти, пока не оказалась перед ступенями огромного здания из белого мрамора. Внутри она увидела самых странных существ из всех, что она встречала. Это определенно были не люди. Они были похожи на ференгов с вулканскими ушами, уменьшенных до трех футов.

Кортни медленно взошла по ступеням, прошла мимо этих существ в проходную здания. Там странно одетые мужчины и женщины брали и отдавали этим существам кусочки золота. Она стояла, так, пялясь на них, пока один из не-человеков не подошел к ней и не произнес с крайним неодобрением:

— Здесь не слоняются. Если у вас нет тут дела, уходите.

Не сумев вымолвить ни звука, Кортни просто кивнула и вышла из здания. Она оглянулась, чтобы еще разок взглянуть на громадный дом, который, как она теперь поняла, был банком. Она думала о том, что происходит. Кортни никогда не встречала нечеловеческих существ, которые могли говорить (ну, если не считать попугая ее подруги Эбби, но попугая бы работать в банк не пустили).

Она развернулась и тут же врезалась в какого-то человека.

— Простите! — выдохнула она, увидев, как пакеты летят у него из рук на тротуар.

— Никаких извинений, моя милая, я просто не видел, куда иду со всеми этими пакетами, — ответил ей мужской голос, жутко похожий на голос дедушки Тейлора. Корти засуетилась, помогая поднять пакеты. Только потом она наконец взглянула на этого человека.

Он оказался очень старым, с длинной белой бородой и седыми волосами. Его нос был слегка крючковат, а на нем поблескивали очки. Мужчина был одет… в мантию такого же голубого цвета, как и его глаза. Эти глаза напомнили Кортни ее маму.

Мужчина слегка сдвинул на руках свои пакеты и протянул ей освободившуюся руку.

— Спасибо, мисс?..

— Барнс, Кортни Барнс, — она пожала руку.

— Альбус Дамблдор, мисс Барнс. Позвольте спросить, а где же ваши родители? Вам не следует ходить одной.

Кортни покраснела.

— Ну, я собиралась в книжный магазин, когда увидела место, которое называется «Дрявый котел», и решила в него заглянуть. Потом я пошла за какими-то людьми и вышла на эту улицу с магазинами, — объяснила она.

— Сколько вам лет, мисс? — мягко спросил он.

— В мае мне исполнилось одиннадцать.

— Ааа, понятно, — его глаза сверкнули веселым огоньком. — Мисс Барнс, добро пожаловать в магический мир.

— Какой мир?

— Магический мир. Вы ведьма, то есть можете делать магию.

— Магия существует? — благоговейно произнесла она.

Вместо ответа старый мужчина поставил свои пакеты на тротуар и вытащил из кармана палку. Кортни заинтересованно наблюдала за ним.

— Это волшебная палочка. Ну-ка, взмахните ею, — он протянул ей палочку, которую она тут же схватила и слегка взмахнула, описывая дугу, ничего особенного не ожидая. К ее изумлению, из палочки вырвались красные искры… и подожгли бороду мужчины.

Он издал смешок и быстро затушил бороду. Кортни, однако, была в ужасе.

— Ох, простите! Я не хотела! — она поспешно протянула ему палочку, пока не наделала еще чего-нибудь.

— Ничего страшного, — успокоил он, а затем вытащил из кармана еще что-то и коснулся до этого палочкой. Похоже, он держал какой-то старый кусок пергамента. — Вот, возьмите это. Я думаю, вы все равно должны были получить его в течение нескольких дней.

Она посмотрела на предмет, который держал мужчина. Это было письмо, на котором был зелеными чернилами написан адрес. Ее адрес. Переворачивая письмо в руке, она мельком взглянула на свои часы и охнула.

— Я должна была встретиться с родителями пять минут назад! — воскликнула она.

Альбус Дамблдор быстро собрал свои пакеты и сказал:

— Тогда позвольте мне проводить вас к ним.

Кортни приняла предложение, потому что была не уверена, что сможет самостоятельно вернуться в «Дрявый котел».

— Сэр? — спросила она по дороге, — если у вас есть волшебная палочка, почему вы несете эти пакеты в руках, а не… сделаете что-то, чтобы они сами летели?

Он улыбнулся.

— У вас острый ум, мисс Барнс. Дело в том, что некоторые мои покупки могут плохо отреагировать, если я попытаюсь их уменьшить или левитировать.

— Ооо, — об этом она не подумала.

Она прошла за мужчиной сквозь толпу и затем через бар на лондонскую улицу.

У двери мужчина повернулся к ней и сказал:

— Было приятно с вами познакомиться, я буду ждать нашей следующей встречи

— До свидания! — сказав это, Кортни практически на спринтерской скорости побежала в метро, а мужчина снова пошел в бар, попутно пытаясь понять, кого ему напоминала эта рыжеволосая, голубоглазая девочка.

* * *

— Где вы были, молодая леди? — грозно спросила ее мама, когда Кортни еле дыша, появилась на месте встречи.

— Простите! Я забыла про время.

— Так где ты была? Я позвонила в книжный магазин, но Крис сказал, что не видел тебя, — сказал ее отец, упомянув владельца магазина, который очень привязался к девочке, поскольку она была его самым частым покупателем.

— Ну, я нашла странное место, которое я никогда не видела, и решила с ним познакомиться. Я просто забыла посмотреть на мои часы.

Теперь ее мама смотрела на нее уже с любопытством.

— Что за «место, которое ты никогда раньше не видела»? Мы ездим сюда с тех пор, как ты родилась.

— Нет, мам, помнишь, книжный переехал. И там был маленький ресторан «Дрявый котел», — Кортни решила, что лучше не говорить, что на самом деле это был также бар. — Он находится прямо рядом с книжным. В общем, мам, я узнала кое-что просто замечательное! Магия существует на самом деле. И я ведьма. — Пока они спускались в метро, Кортни выплескивала на них кучу информации. — Понимаете, сзади «Дрявого котла» есть дверь, а за ней переулок, где, постучав по кирпичам или что-то такое, ты можешь открыть проход на другую улицу. Там расположены самые забавные магазины на свете. Я походила немножко по этой улице и врезалась в человека. Его зовут Альбус Бамбл-или-что-то-такое. Он и сказал мне, что я ведьма, — глаза Кортни зажглись, когда она вспомнила. — О! Он дал мне письмо. — Она вытащила его из кармана и быстро разорвала восковую печать.

Развернув пергамент, она прочла:

"Школа магии и волшебства Хогвартс

Директор: Альбус Дамблдор

Уважаемая мисс Кортни Барнс,

Вы родились ведьмой, то есть владеете магическими силами. Мы рады пригласить вас в школу магии и волшебства Хогвартс, одну из самых престижных магических школ мира.

Назначенный нами представитель придет к вам домой сегодня в семь часов вечера, чтобы ответить на все ваши вопросы.

В конверте вы также найдете список школьных принадлежностей и учебников, которые вы сможете купить в Косом переулке. Пожалуйста, отметьте, что школьный год начинается 1 сентября. Хогвартс-экспресс отходит от платформы 9 ¾ в 11 часов утра.

Поздравляем вас с принятием в школу и желаем вам хорошо провести каникулы.

Минерва МакГонагалл,

Заместитель директора."

Затем Кортни протянула письмо родителям Ее мать выглядела скептически.

— Дорогая, магии не существует, — начала она.

— О, я тоже так думала, но затем мистер, — она взглянула на письмо, — Дамблдор дал мне свою палочку. Я взмахнула ей и случайно подожгла ему бороду! — Кортни хихикнула.

Ее отец подпрыгнул и сказал:

— Но мы собирались в поездку!

— Дэвид, я думаю, один денек мы можем подождать. Я хочу узнать, что происходит. Сегодня мы поговорим с тем, кто к нам придет, а завтра утром поедем, — разумно предложила Кэтрин.

Дэвид Барнс, однако, выглядел очень недовольно.

Прим. автора: насчет того, что Гарри/Дэвиду исполняется 41. Хотя день рождения Гарри уже прошел, никто, кроме Гарри, об этом не знает. День рождения Дэвида в конце августа.

Глава 5. Её выбор.

«Ты знал, что рано или поздно это должно было случиться. Еще с тех пор как она в четырнадцать месяцев заставила перелететь к себе бутылку с молоком, ты понял, что письмо придет». Я все разговариваю сам с собой, ведя машину. Я сказал Кэтрин, что раз мы не уезжаем до завтра, мне нужно сделать несколько вещей. Вместо этого я поехал в парк и теперь сижу на скамейке перед прудом.

Я не соприкасался с моей прошлой жизнью вот уже восемнадцать лет. Я из всех сил старался отгородиться от всего, что было дорого мне тогда. Иногда я могу несколько дней подряд не вспоминать о магии.

Магия. Впервые за много лет я произнес, хоть и про себя, это слово. Все мои старые вещи, кроме волшебной палочки, хранятся в банковском сейфе, о котором моя семья ничего не знает. К стыду моему, мне все еще приходится иногда пользоваться палочкой, чтобы поддерживать мою измененную внешность и иногда помогать моим пациентам, когда нет другого выхода. И конечно, чтобы отвечать на нежеланные письма.

Я снова пытаюсь избегать проблемы. Кортни. Я должен прийти к какому-то решению. Майкл тоже получит письмо, когда ему исполнится одиннадцать. Это я понял, когда он перенесся из своей колыбельки ко мне на руки. Тогда ему было десять месяцев.

И я снова избегаю проблемы, верно?

Я не могу рассказать им. Я не хочу, чтобы они знали. Я просто не смогу вынести, если придется рассказывать им обо всех деталях. Но хочу ли я, чтобы моя дочь оказалась в том мире, с ними? С теми, кто когда-то называл себя моими друзьями. Мне это не по душе.

Нет, она не поедет в Хогвартс. Я резко встаю и решительно направляюсь к моей машине, но замедляю движения, когда моя рука касается ручки двери.

Разве я могу принимать за нее какие-либо решения? Какое я имею право отказывать ей в том, от чего отказался сам? Я сам выбрал затворничество, мою новую жизнь. Я не имею права заставлять жить в затворничестве и ее.

Но я ее отец! И я могу заставить ее делать то, что считаю правильным. Она не поедет в Хогвартс!

Но тогда мне придется объяснить. Кэтрин не позволит мне просто сказать «нет». Ей также не понравится, если я приму это решение, не посоветовавшись с ней. А я уже знаю, что Кэтрин скажет «да».

И что, я должен доверить им мою дочь? Как я могу им доверять? Я не верил никому из них с тех пор, как мне было пятнадцать.

Теперь я уже думаю о них и гадаю, кто придет сегодня вечером. Я надеюсь, это будет кто-то, кого я не знаю. Я не уверен, что смогу это вынести.

Я медленно иду по берегу пруда, иногда подбираю плоские камни и бросаю их прыгать по поверхности воды. Сейчас получилось не очень хорошо; он подпрыгивает лишь дважды, а затем тонет.

Что же мне делать? Я снова сажусь на ту же самую скамейку и смотрю на уток. Я буду скучать по Кортни.

Что? С чего возникла эта мысль? Я ведь еще не согласился отпустить ее! Я хочу защитить ее от них. В голову закрадывается другая мысль; я хочу защитить себя. Нет! Я хочу защитить ее!

Я зол. Как они смеют ставить меня в такое положение! Я вздыхаю. Это не их вина, что она родилась с магическими способностями. Это я виноват.

Могу ли наказывать мою дочь за мои собственные ошибки? Нет.

Я их ненавижу! Я не хочу ничего знать о них и не хочу, чтобы моя дочь что-то знала об их мире. Я не верю им. Я только хотел никогда ничего о них больше не слышать. Я не хочу получать письма, которые до сих пор приходят ко мне. Я не хочу думать о моем прошлом, о том, что было.

Но я должен!

Я не могу навязывать Кортни мою волю. Я никогда этого не делал и не стану делать этого теперь. Значит, я должен взвалить этот выбор на плечи одиннадцатилетней девочки, которая понятия не имеет о том, что с ней может случиться?

Это легко поправить.

Легко? Нет, рассказать ей о моем прошлом — это не легко. Итак, я предоставлю решать ей самой? Я должен.

Значит, Кортни поедет в Хогвартс. Я знаю, что она не откажется от такой возможности.

Я не хочу представлять ее в этом месте. Но образы все равно приходят. Интересно, кто сейчас преподает… Нет! Я не хочу этого знать. Меня это больше не волнует. Это больше не является частью моей жизни! Получается, мне придется беспомощно сидеть и смотреть, как моя дочь отправляется в этот мир? Похоже, что мне придется. Другого выбора у меня нет.

Мне больно думать об ее отъезде. О том, что она будет жить среди них. Станет одной из них.

Я тоже когда-то был одним из них. Но это не важно! Теперь я больше не маг! Я перестал им быть, когда начал называть их «ими». Я хотя бы сам понял значение той мысли?

Что же я буду делать? Дам ей мое благословение? Этого я не смог бы сделать никогда. Я просто не смогу.

Я не скажу ни «да», ни «нет». Я сохраню нейтралитет. Я не стану вовлекаться в эти дела, но и не буду мешать ей. Это ее выбор, и я не буду ни поддерживать его, ни оспаривать. Это мое решение.

Я иду к своей машине, сажусь в нее и еду домой, страшась часа, когда придет вечерний гость.

Я только надеюсь, что мне удастся устоять на земле.

Глава 6. Гость.

В семь часов вечера в доме Барнсов раздался звонок в дверь. Кортни бегом спустилась по лестнице, чтобы впустить гостя.

На пороге стоял мужчина с короткими темными волосами, одетый в черную мантию.

— Мисс Кортни Барнс, я полагаю?

Она возбужденно кивнула. Вошедший протянул руку для рукопожатия:

— Меня зовут Сириус Блек, или профессор Блек. Я преподаю в Хогвартсе Защиту от Темных Сил.

К этому времени в прихожую вышла Кэтрин, сказав:

— Мистер Блек, пожалуйста, проходите. У нас к вам очень много вопросов.

Сириус прошел в гостиную, мельком увидев высокого темноволосого мужчину, несущего на руках усталого ребенка с черными волосами.

— Это был мой муж Дэвид, и наш шестилетний сын Майкл. Дэвид скоро спустится. Он только уложит Майлка в постель. Пожалуйста, присаживайтесь.

Сириус дружелюбно кивнул и сел в предложенное ему кресло.

Вскоре вернулся Дэвид. Однако вместо того чтобы сесть, он скрестил руки на груди и сказал, обращаясь к Сириусу:

— Мне не нравится присутствие в моем доме ни вас, ни таких, как вы. Мне не хочется, чтобы моя дочь развивала свои силы. Однако я не привык навязывать моим детям свое мнение. Если она хочет пойти в эту… вашу школу, я не буду этому препятствовать, но я ничего не хочу об этом знать. После того как закончится это маленькое собрание, я хочу, чтобы ни один из вас не приближался к моему дому. Мне не нравится сама идея магии, — он произнес это как ругательное слово, — попомните мои слова, это не принесет нашей семье ничего, кроме горя. И я не хочу иметь к этому никакого отношения, — произнеся это, он повернулся и вышел из комнаты.

Сириус выглядел слегка ошарашенным, на лице Кэтрин появилось выражение глубокого изумления, быстро перешедшее в гнев, а к Кортни на глазах показались слезы.

— Ну что ж, — Сириус неуютно поерзал в кресле.

Кэтрин сделала глубокий вдох.

— Я не знаю, что заставило моего мужа так себя повести, но я прошу за него прощения, мистер Блек.

— Не беспокойтесь, миссис Барнс. Всегда существуют магглы, которые просто отказываются принимать саму идею магии и с самого начала решают не иметь к ней никакого отношения.

— Магглы? — спросила Кортни, моментально позабыв о слезах.

— Магглами называются люди, которые не обладают магическими силами. Вы магглорожденная ведьма.

Через некоторое время они уже забыли о странном поведении мистера Барнса и увлеченно беседовали о магическом мире целых два часа.

Когда разговор подошел к концу, Сириус спросил:

— Вы сказали, что собираетесь уехать отдыхать? И не вернетесь до пятого сентября?

Они кивнули.

— Ну, тогда у нас появляется небольшая проблема, потому что занятия в школе начинаются первого сентября. А где вы будете, скажем, тридцать первого августа?

Кэтрин встала и пошла на кухню за планом их поездки.

— Мы будем в Ирландии, в Дублине.

— Хорошо, я думаю, мы сможем устроить, чтобы кто-нибудь забрал Кортни в этот день, где бы вы ни были в Ирландии. Тогда Кортни купит все вещи для школы и первого числа отправится в школу. Вас это устроит?

Кэтрин на минуту задумалась.

— Мне жаль, но, боюсь, я не могу отпустить мою дочь неизвестно куда с незнакомым человеком.

Сириус улыбнулся.

— Я вас понимаю. Тот человек, о котором я думал, это женщина по имени Гермиона Грейнджер. Она преподает в Хогвартсе историю магии. Она замужем за Рональдом Уизли, который раньше был профессиональным игроком в квиддитч, а теперь тренирует команду, в которой играл. Но ее все зовут Грейнджер, потому что иначе можно спутать с Биллом Уизли, братом ее мужа, который преподает чары. У Гермионы есть дочь примерно возраста Кортни, и она тоже пойдет в этом году в Хогвартс. Ее зовут Анжела. — Сириус пошарил в кармане и вытащил фотографию. — Вот ее семья, — он протянул фотографию Кэтрин.

Первую минуту Кэтрин просто зачарованно смотрела на снимок: он двигался! Только через некоторое время она обратила внимание на людей на фотографии.

У женщины, очевидно, Гермионы Гренджер, были волнистые темные волосы, которые она довольно безуспешно пыталась привести в божеский вид, завязав крепкой резинкой. Однако ее усилия ни к чему не приводили, потому что маленькая девочка с рыжими волосами все время снимала резинку с волос матери. Еще на снимке были два мальчика, у одного из них волосы были рыжими, а у другого такими же, как у матери. Видимо, когда делалась фотография, они не смотрели в камеру, а вместо этого корчили друг другу рожи. Старшая девочка — Кэтрин решила, что это была Анжела — тоже была темноволосой, и на снимке сердито смотрела на своего отца, высокого рыжеволосого мужчину, потому что пытаясь призывать мальчиков к порядку, он нечаянно задел ее локтем.

— Маленькую рыжую девчушку зовут Мария. Рыжий мальчик — это Маркус, а его брат — Гарри. Я знаю Гермиону и Рона уже больше двадцати пяти лет.

— Хорошо, Гермиона Грейнджер может забрать Кортни тридцать первого августа, — наконец согласилась Кэтрин. — Сколько денег понадобится Кортни, чтобы купить школьные принадлежности?

— Ну, я не знаю, какой сейчас обменный курс между вашими и нашими деньгами, поэтому не могу вам точно сказать, но Гермиона вам скажет. Спросите ее, когда она приедет.

— У вас другие деньги? — спросила Кортни, глядя на Сириуса широко раскрытыми глазами. Она также вспомнила о том, как забрела в банк во время своей прогулки по Косому переулку.

Это вынудила Сириуса пуститься в десятиминутное объяснение о магической денежно-экономической системе. Когда он закончил, он пожелал им доброй ночи и просто исчез.

* * *

Намерение Дэвида придерживаться нейтралитета исчезло в тот же момент, как этот человек вошел в его дом. Единственное, на что хватило силы воли, это воспользоваться словами вместо того, чтобы наброситься на вошедшего с кулаками. Он скорчил гримасу: «нельзя позволять так легко влиять на себя!»

Дэвид еще раз вспомнил про себя слова, которые произнес там в прихожей, и покачал головой, удивляясь тому, насколько он потерял контроль над собой. Определенно он вел себя не нейтрально. Что ж, слово не воробей, да и к тому же Дэвид понял, что он и сейчас мог бы подписаться под каждой своей фразой. Он не желал, чтобы кто-нибудь из них даже близко подходил к его дому.

Он чуть не запретил Кортни ехать туда, когда увидел того, кто пришел.

Дэвид поспешно расстилал кровать, желая избежать гнева Кэтрин, по крайней мере до утра. Он пытался не думать о том, как больно ранил свою дочь. Дэвид вовсе не собирался отказываться от участия в жизни своего ребенка, уверил он себя. Он также мысленно дал себе пощечину за тот маленький огонек… любви? Дружбы? Надежды? Счастья?.. или еще какого-то непонятного чувства, который вспыхнул в его душе когда… когда он увидел Сириуса.

Сириус. Он двадцать пять лет не произносил этого имени. Он просто не мог называть его этим именем. Это было имя человека, который подарил Гарри Поттеру надежду на лучшую жизнь, на теплый любящий дом.

«Но тот же самый человек предал тебя!» — строго сказал он себе. Методично водя зубной щеткой во рту, Дэвид несколько раз твердо повторил про себя: «мистер Блек».

Он стал учителем. Наверное, его оправдали… Нет! Дэвид потряс головой, словно желая вытрясти все мысли о сегодняшнем нежеланном госте, о важности этой встречи, и лег в постель.

* * *

— Ну, Сириус, как тебе показалась юная мисс Барнс? — спросил Альбус, когда его друг вернулся.

— Обворожительная юная леди! — улыбнулся Сириус, вспоминая, как легко ему было объяснять всё Кортни.

— А ее семья? Какие они?

По лицу Сириуса прошла тень, и он вздохнул.

— Ее мама кажется почти такой же маленькой девочкой, она в восторге от всего волшебного, но вот отец по какой-то причине просто на дух не переносит магию.

Услышав это, Альбус грустно кивнул.

— Мы каждый год сталкиваемся как минимум с одним таким родителем. Просто люди боятся того, что не всилах понять. Мне больно видеть, как такое отношение родителей, их отказ признать в детях магическую сторону, ранит их детей. А кто мистер Барнс по профессии?

— Он врач, и насколько я понял, довольно хороший. К тому же он богат. Он давно мог бы бросить работать, но ему нравится то, что он делает. Его жена сказала мне, что он унаследовал большое состояние, и был миллиардером еще до того, как они познакомились. Тем не менее они живут в достаточно скромном доме с тремя спальнями.

— Ну, тогда я, наверное, знаю, почему мистер Барнс не приемлет магию. Он человек науки. Магия же идет вразрез с естественными законами, и поэтому он не хочет верить в нее — потому что магия противоречит законам природы.

Сириус кивнул.

— Думаю, ты прав. Они собираются на отдых, так что я… эээ… сказал им, что Гермиона согласна забрать Кортни из Дублина тридцать первого августа.

— Я надеюсь, ты уточнил, где конкретно они будут находиться. В Дублине проживает довольно много людей, — улыбнулся Альбус.

— Разумеется. Мне только нужно договориться с Гермионой.

* * *

Гермиона Грейнджер-Уизли, пыхтя, пыталась привести в хотя бы относительный порядок ее планы занятий к новому учебному году, после того как Мария попользовалась ее столом вместо батута. Поэтому когда в дверь ее кабинета постучали, она с удовольствием крикнула: «Войдите!»

— О, привет, Сириус. Могу я чем-нибудь тебе помочь?

Сириус усмехнулся, увидев разгром на столе и маленькую девочку лет двух, которая в данный момент выдвигала и задвигала обратно ящики стола.

— Тебе повезло, что ты преподаешь историю, а не какой-нибудь опасный предмет типа Защиты, иначе она могла бы серьезно пораниться, шаря у тебя в ящиках.

Гермиона закатила глаза.

— Уверяю тебя, если бы я преподавала Защиту, я бы ее на милю не подпустила к моему кабинету. Так что тебя ко мне привело?

— Гм. Ну, Альбус ведь говорил тебе о Кортни Барнс, магглорожденной девочке, которую он встретил в Косом переулке?

— Да.

— Ее семья отправляется на отдых, и они не смогут приехать в Лондон к первому сентября. К тому же ее родители не смогут сопровождать ее в Косой переулок, чтобы она купила школьные вещи. Я сказал им, что ты сможешь забрать ее тридцать первого августа, вы вместе купите всё необходимое, а потом ты в целости и сохранности посадишь ее на школьный поезд. Ее мама согласна.

— Ну, спасибо, что спросил меня заранее, — с сарказмом произнесла Гермиона, но тут же отвлеклась, заметив, что Мария снова начала баловаться. — Нет! Мария, нельзя играть с маминой палочкой! — она выхватила палочку из руки дочки и вручила ей игрушечную метлу. — Нет, иногда у меня создается такое впечатление, что тебе каким-то образом перешли гены близнецов Уизли! — Мария мило улыбнулась и начала шарахать метлой по столу. Гермиона закатила глаза и пожала плечами, снова поворачиваясь к Сириусу. — И вообще, что значит «ее мама согласна», а отца у нее нет?

Сириус вздохнул.

— Мистер, или, наверное, мне следует говорить «доктор», Барнс чуть ли не запретил Кортни ехать в Хогвартс и в целом был очень невежлив. Он даже отказался выслушать меня. Просто вышел в прихожую, сказал, что он о нас думает, и что он не желает иметь в семье ведьму, но выбор останется за ней, и ушел. Не представляю, что он сделает, когда через несколько лет письмо получит его сын.

Гермиона приподняла бровь.

— Его сын тоже маг?

Сириус кивнул, слегка смутившись.

— Ага. Я сегодня утром посмотрел в Книге Учеников Хогвартса.

Гермиона вздохнула.

— Ну почему некоторые люди такие упертые и ограниченные? Как это, должно быть, ужасно для ребенка знать, что ее собственный отец не хочет принимать ее такой, как она есть. Когда я узнаю о таких родителях, мне просто хочется их придушить, — Гермиона прервалась и продолжила уже более мягким голосом. — Именно это я чувствовала, когда Гарри рассказывал мне о том, как Дурсли относились к его магии.

Сириус печально улыбнулся и быстро переменил тему.

— Так что, ты заберешь Кортни утром тридцать первого августа?

— Наверное.

— Отлично! Вот адрес отела, где они остановятся, — Сириус вытащил из кармана лист маггловской бумаги и протянул его Гермионе.

Она удивленно посмотрела на него.

— Дублин? Я думаю, будет проще отвезти девочку к нам в дом. Она сможет пойти за покупками со мной и Анжелой. К тому же Анжела не поедет в Хогвартс на поезде. И если с нами поедет Кортни, по крайней мере, у Анжелы будет, с кем поговорить.

— Это прекрасная идея. Хочешь, я заберу маленькую негодяйку, пока ты тут возишься со столом? — спросил Сириус, поднимая Марию на руки, которая тут же завопила и не успокоилась, пока Сириус не дал ей погремушку.

— Ты это сделаешь? Спасибо тебе огромное! Анжела сейчас у наших друзей, и мальчики тоже, а Марию мне некуда деть. У Рона сегодня тренировка.

— Кто бы сомневался! Через три недели Чемпионат Европы. Я как раз собирался навестить Ремуса, вот и захвачу малышку.

— Спасибо еще раз, Сириус! Ты спасаешь мне жизнь.

— Значит, ты простила меня за то, что я не посоветовался с тобой по поводу Кортни? — ухмыляясь, спросил Сириус, беря подгузник.

— Разумеется, — с силой ответила Гермиона.

Глава 7. Опять Диагон Аллея.

Дэвид лег рано по трем причинам. Во-первых, он не хотел думать о том, что происходило внизу, во-вторых, он не желал больше видеть этого человека, и в-третьих, он надеялся избежать гнева жены, которой наверняка его поведение не понравилось.

Когда на следующее утро Кэтрин разбудила его, тряся за плечи, он понял, что сейчас грянет гром.

— Какой бес в тебя вселился? Зачем ты вчера наговорил всякой ерунду нашему гостю? — прошипела она.

— Я готов подписаться под каждым своим словом, Кэтрин. Мне не нравится магия. Я позволю Кортни самой сделать выбор, но это не значит, что мне должно это нравиться.

— Ты хоть представляешь, как ты ранил Кортни? Ты же отвернулся от собственной дочери!

Дэвид резко сел.

— Я не отвернулся от дочери. Она всегда будет моим ребенком и я готов умереть за нее, но мне не нравится эта магия. Это неестественно; этого не должно быть. Она не укалывается в рамки нормальности.

Кэтрин непонимающе смотрела на него.

— Так это все потому, что магия не укладывается в рамки твоего идеально упорядоченного мира? — пораженно спросила она.

— Я больше не желаю это обсуждать.

— Да неужели?! А придется, — твердо сказала Кэтрин.

— Кэтрин, разговор окончен. Она может поехать в эту школу и учиться там своей магии, сколько пожелает, но я никогда не смогу относиться к этому спокойно. Всё. Тема закрыта. Нам пора погрузить вещи в машину и отправляться, — произнеся эти слова, Дэвид встал и начал одеваться. Его жена пребывала в совершенной растерянности. Дэвид никогда раньше так себя не вел.

Эта семейная поездка получилось значительно менее веселой, чем они надеялись. Как только Кэтрин и Кортни начинали рассказывать Майклу о магии, Дэвид выходил из комнаты. Если они ехали в машине, и разговор внезапно заходил о магии, Дэвид быстро менял тему. Ко дню рождения Дэвида атмосфера стала еще более напряженной, потому что через два дня должна была приехать профессор Грейнджер.

Тридцать первого августа Дэвид сухо попрощался с дочерью и, за час до предполагаемого появления профессора Грейнджер, ушел из отеля, в котором они жили, вернувшись лишь через два часа после ухода гостьи.

Когда он вошел в их номер, жена, плотно сжав губы, посмотрела на него и произнесла:

— Дэвид, в течение нескольких часов лучше со мной не заговаривай, иначе я могу сказать что-то, о чем потом буду жалеть.

А в это время Кортни разговаривала с Анжелой Уизли и ее мамой Гермионой Грейнджер. Они направлялись в Косой переулок, чтобы купить школьные принадлежности.

— Твоя мама дала мне деньги, которые мы обменяем в Гринготтсе, а заодно откроем тебе счет. Тогда ты сможешь брать оттуда деньги, когда понадобится. После того, как мы обменяем деньги, купим тебе одежду и школьные принадлежности. Вот мы и пришли, — сказала Гермиона, когда они вошли в магическое заведение под названием «Безголовый гоблин» и прошли к камину.

Она отстегнула мешочек от своего пояса и обратилась к Кортни:

— Это называется Летательный порошок, с его помощью волшебники путешествуют. Нужно бросить щепотку в камин, встать туда и назвать место назначения. Анжела, иди первой и покажи Кортни, хорошо?

Анжела взяла из мешочка щепотку порошка и швырнула его в камин. Пламя стало зеленым, и Анжела встала в камин и воскликнула:

— Косой переулок! — а затем исчезла, а пламя вновь стало красно-оранжевым.

— Теперь ты. Главное, не волнуйся.

Нервничая, Кортни взяла щепотку странного порошка и кинула его в камин. Затем шагнула внутрь, удивившись, что стало щекотно.

— Косой переулок, — сказала Кортни, как она надеялась, уверенным голосом.

Ее закружило в разноцветных волнах, и она инстинктивно закрыла глаза и обняла себя руками. Внезапно движение прекратилось, и она глухо приземлилась, едва не упав лицом вниз, и вывалилась из камина. Анжела протянула руки и удержала ее от падения. Кортни была рада, что девочка унаследовала рост и силу своего отца.

Через несколько секунд профессор Грейнджер уже вела их из «Дрявого Котла» в Косой переулок.

Они посетили Гринготтс, где гоблины обменяли деньги Кортни. Девочке пришлось заново рассказать основы магической денежной системы. Они открыли ей счет, и Гермиона сказала Кортни оставить большую часть денег в хранилище, взяв с собой лишь малую часть, необходимую для школьных покупок.

— Ну, куда ты хочешь пойти сначала? — спросила Гермиона их гостью. Анжеле уже купили все школьные вещи.

— Сначала книги! — глаза Кортни загорелись, и Гермиона улыбнулась: теперь она сможет сказать Рону, что не только она одна наслаждалась печатным словом.

Они пошли в магазин «Завитки и Кляксы» и провели там целый час. Помимо книг из списка первокурсника, Кортни накупила себе кучу других (все по совету профессора Грейнджер), включая «Историю Хогвартса», «Новейшая история магического мира», «Теперь ты ведьма: путеводитель по волшебному миру для магглорожденной ведьмы» и «Девяносто заклинаний, которым тебя никогда не научат в Хогвартсе».

— Думаю, теперь нужно купить тебе сундук, — сказала Гермиона, видя, как ее будущая ученица с трудом тащит тяжеленные фолианты, напомнив ей себя в детстве.

Купив сундук, они отправились в магазин мадам Малкин за мантиями и другой одеждой, затем в аптеку за набором для зельеваренья, весами и котлом. Кортни также приобрела себе филина, которого назвала Рекс. Наконец они подошли к магазину Олливандера.

— Как вас зовут, юная леди? — спросил хозяин магазина, проницательно смотря на нее.

— Кортни Барнс, сэр.

— Ну что ж, мисс Барнс, какой рукой вы будете колдовать?

— Я правша.

Волшебник прошелся мимо полок и, выбрав несколько палочек, отнес их к прилавку.

Кортни попробовала все, но ни от одной не получила хоть какого-то ответа, или каких-то катастрофических разрушений. Когда мистер Олливандер отодвинул испробованные палочки и пошел за новыми, Кортни заметила груду коробочек, стоявших в другом конце прилавка. Заинтересовавшись, она подошла к ним поближе.

— А эти для чего? — спросила она вернувшегося мастера, руки которого были заняты новыми палочками.

— Эти совсем новые, я их еще не рассортировал. Новые палочки обычно хуже работают. Им нужно… успокоиться.

Кортни перепробовала вторую партию, но так же безуспешно. Пока мистер Олливандер отправился за новой партией, Кортни решила попробовать новые палочки.

Первые три не дали никакого ответа. Но четвертая ощущалась в руке как-то совсем по-другому. Когда Кортни взяла ее, ей показалось, что она встретила старого друга, и палочка стала теплой в ее руке. Палочка пустила красивый красно-золотой фейерверк.

Гермиона и Анжела радостно зааплодировали. Только что подошедший Олливандер уронил все свои палочки, в неверии уставившись на Кортни.

— Я совершенно не ожидал, что эту палочку кто-то купит так скоро!

— Почему? Что с ней такое? — рассеянно спросила Кортни.

— Эта палочка сделана из дуба, двадцать шесть сантиметров, а внутри нее — перо феникса. Я десять лет выклянчивал у Альбуса третье перо от его феникса. (Гермиона охнула и побледнела.) В вашей палочке — перо того же феникса, которые были в палочках Гарри Поттера и Темного Лорда.

Кортни ничего не поняла.

— А кто такие Гарри Поттер и Темный Лорд?

Гермиона быстро взяла себя в руки и сказала:

— Заплати за палочку, а на твой вопрос мы ответим тебе, когда придем к нам домой.

Так они и сделали, а затем направились обратно в «Дрявый Котел». Через камин они переправились в дом Уизли-Грейнджер в Хогсмиде.

— Ну так что там с моей палочкой? — спросила Кортни, после того как ей показали комнату, в которой она должна была провести эту ночь.

— Около тридцати лет назад жил такой волшебник — Гарри Поттер. Он обладал огромной магической силой. Тогда же был другой волшебник, Темный Лорд, который тоже был очень могущественным, но использовал свою силу для плохих дел. Когда я училась в Хогвартсе, Гарри Поттер был одним из моих лучших друзей. На пятом курсе кое-что произошло, и Гарри обвинили в убийстве, хотя он был невиновен, но никто не захотел поверить в его невиновность, потому что он был очень могущественным магом. И его отправили в тюрьму. Однако через десять лет мы узнали, что подставили Гарри Поттера. Его освободили, но он чувствовал себя настолько преданным, что покинул магический мир. Вот уже почти двадцать лет его никто не видел. В школе вам расскажут о нем подробнее, — тихо добавила Гермиона.

Кортни видела, что Гермионе было тяжело разговаривать на эту тему, и больше об этом не спрашивала.

Днем Кортни совершила свой первый полет на метле — она принадлежала Анжеле. Также Кортни познакомилась с братьями и сестрой своей новой подруги (Маркуку было восемь лет, Гарри — семь, а Марии — два года) и немножко попрактиковалась в колдовстве.

— Мама говорит, что вообще-то нам не позволено колдовать вне школы, но поскольку мы пока еще не начали ходить в школу, это правило к нам не относится. Это единственное лето, когда мы можем поколдовать, пока не окончим школу, — печально объяснила Анжела. Но затем лицо ее снова просветлело, — Хотя папа сказал, что они не смогут засечь мою магию, если я буду жить летом в Хогвартсе. Так что если мама летом отправится в школу по каким-то делам, я тоже смогу пойти с ней и потренироваться в магии. Правда, мама этого не одобрит, если узнает.

За ужином Кортни познакомилась с Роном. Он увлеченно рассказывал ей, как работала квиддитчная лига, и что его команда, «пушки Педдлз», сейчас выигрывала. Насколько она поняла, мистер Уизли долгие годы играл за эту команду в качестве «Загонщика», а когда перестал играть, стал тренером команды. Он похвастался, что неделю назад его команда победила в Европейском Чемпионате, а затем жутко запутал Кортни (поскольку она еще не совсем улавливала суть игры), описывая матч в мельчайших подробностях. Кортни оставалось лишь улыбаться и кивать.

После ужина Гермиона сказала девочкам отправляться спать. Для сна им оставалось мало времени, потому что хотя они и не должны были ехать в школу на поезде, Гермиона все равно собиралась встать очень рано, чтобы поехать в Хогвартс, а Рон должен был остаться с Маркусом, Гарри и Марией.

Когда их разбудили на следующее утром, девочки радостно вскочили с кроватей, и через некоторое время они уже вышли из деревни и направлялись с Гермионой к замку.

Увидев Хогвартс, Кортни ахнула — и сам замок, и прилегающая территория были такими огромными. Кортни была поражена, она никогда даже не думала, что такое место может существовать. Когда они вошли, Кортни увидела Альбуса Дамблдора. Она радостно помахала ему. Он усмехнулся и помахал ей в ответ.

— Добро пожаловать, мисс Барнс. Я же обещал, что мы еще встретимся! Мисс Уизли, не желаете ли вы провести вашей подруге экскурсию по замку? Возможно, вы заодно познакомите ее с преподавателями, которых встретите по пути?

Анжела оживленно закивала, схватив Кортни за руку, в то время как Гермиона начала разговаривать с профессором Дамблдором.

— Олливандер вам сообщил? — спросила она.

Директор слегка удивился.

— Нет, а в чем дело?

— Что ж, наверное, сова еще в пути. Кортни Барнс досталась палочка-сестра Гарриной и Вольдемортовых палочек, — прямо сказала Гермиона.

Брови Дамблдора в удивлении взлетели вверх.

— Неожиданно.

— Олливандер сказал, что он не ожидал столь скорой покупки этой палочки. Я так поняла, он выпросил у вас еще одно перо Фоукса?

— Да, а теперь когда это купили, он наверняка попросит еще одно, — Дамблдор выглядел задумавшимся. — Хотел бы я знать, что сейчас делает Гарри.

Гермиона кивнула.

— Я каждый день об этом думаю. Я хотела бы знать, прошла ли его обида. Я не стала бы винить его, если она не прошла, но ради него же самого, я надеюсь, что прошла. Я смогла пережить свою ошибку, но я всегда буду вспоминать о ней с горечью.

Дамблдор кивнул, соглашаясь с ее словами.

— Когда в последний раз ты пыталась с ним связаться?

Гермиона поморщилась.

— Пять лет назад. В первый раз я написала ему — без ответа, написала второй раз пять лет назад — ну, вы помните, что произошло.

Альбус усмехнулся.

— А почему вы никогда не пытались связаться с ним, сэр? — в любопытстве спросила Гермиона.

— Прежде чем покинуть магический мир, он взял с меня волшебную клятву, — печально ответил Альбус. — Только если он сам свяжется со мной, я смогу ответить.

Глава 8. В Хогвартсе.

Анжела с энтузиазмом показывала Кортни замок и его окрестности. Она знала эти места не хуже любых других учеников, потому что периодически жила здесь с тех пор, как ей исполнилось четыре года. Кортни же пребывала в абсолютной уверенности, что никогда не сможет запомнить все эти коридоры и лестницы, тем более что они еще и постоянно меняли свое расположение.

Когда они поднимались по одной из лестниц, нога Кортни внезапно провалилась сквозь ступеньку. Анжела, услышав ее негодующий вопль, обернулась и тут же начала хохотать.

— Прости, совсем забыла предупредить тебя о фальшивой ступеньке. Тебе нужно научиться перепрыгивать ее. Давай, помогу, — Анжела втащила Кортни обратно на ступеньки.

А потом когда они добрались до очередного лестничного пролета, Кортни чуть не упала, потому что он внезапно начал двигаться.

— Да эти лестницы просто опасны! — сердито воскликнула она, вызвав этим у Анжелы новый приступ смеха. — А еще я унаследовала неуклюжесть от моей мамы! Папа у меня двигается, как кот, а мама даже не может носить туфли на высоких каблуках, потому что все время спотыкается.

Девочки продолжили бродить по замку. Анжела рассказывала Кортни про портреты на стенах (с некоторыми из них они даже поболтали), показывала комнаты и все остальное, мимо чего они проходили. По пути им встретилось немало призрачных обитателей замка: Почти Безголовый Ник, Серая Леди, Толстый Монах и, к несчастью, Пивз.

Они спустились вниз, чтобы осмотреть подземелья. Когда Анжела показывала Кортни кабинет зельеваренья, из соседнего кабинета вылетел мужчина, похожий на огромного коршуна.

Заметив их, он рявкнул:

— Что вы здесь делаете?

— Профессор Снейп, директор попросил меня показать Кортни Хогвартс. Она магглорожденная ведьма и поступает на первый курс, — с уважением произнесла Анжела.

Профессор Снейп хмыкнул и быстро зашагал вниз по коридору.

— Что это было? — хихикая, спросила Кортни.

— Это профессор Снейп, он преподает зельеваренье. Он очень знаменит в своем деле. А вообще, мама с папой советовали с ним не ссориться. Раньше он ненавидел всех учеников не с его факультета — Слизерина — но Дамблдору удалось немного смягчить его, и теперь он обрушивает на тебя кару небесную, только когда ты плавишь котлы.

— А откуда ты это знаешь?

— От кузенов. У меня шесть двоюродных братьев и сестер, которые сейчас учатся в Хогвартсе, а пятеро его уже окончили. Дело в том, что мой папа был шестым из семи детей в семье. К счастью, семьи моих дядей довольно маленькие. Из них всех у папы детей больше всего. Кстати, в этом году в Хогвартс идет мой двоюродный брат Калеб, его папа — дядя Фред.

Продолжая свою прогулку, девочки встретились еще со многими учителями — и все они оказались куда более приятными людьми, чем профессор Снейп, отметила про себя Кортни. Анжела представила ее заместителю директора и преподавательнице трансфигурации профессору МакГонагалл, учительнице по полетам на метле Джинни Финч-Флетчли (Анжелиной тете), профессору Уизли — он преподавал чары, и профессору Лонгботтому, который учил травологии. Они уже направлялись в комнаты Анжелиной мамы, как вдруг столкнулись с профессором Блеком и еще одним мужчиной, которого Кортни пока не знала.

Он представился как Римус Люпин, учитель по заботе о магических существах, но как выяснила Кортни, этого предмета у нее не будет до третьего курса.

— А какие еще предметы предоставляются на выбор? — спросила она после того, как Сириус предложил им вместе перекусить.

— Ну, — начала Анжела, не дав профессорам вставить и слова, — во-первых, забота о магических существах, потом арифмантика, прорицание, древние руны и еще один-два предмета, которые преподаются, только если их хоть кто-нибудь выбрал, например, «Музыка и Магия» или «Теория магии», а в какой-то год даже ввели было «Магию без использования волшебной палочки». Раньше маггловедение тоже было выборочным предметом, но в последние десять лет оно стало обязательным для всех чистокровных первокурсников. А магглорожденные вместо этого ходят на дополнительную историю магии.

— Хочешь сказать, у меня будет в два раза больше истории?

— Не совсем так, — сказал Сириус. — На первой истории магии с профессором Грейнджер, посещаемой всеми, будут нормальные уроки, а там, куда ходят только магглорожденные, вы просто прослушаете интересный курс, не требующий особых самостоятельных занятий или много домашних заданий, это скорее… введение в магическую культуру. Вы узнаете то, что маги, выросшие в нашем мире, знают с рождения. И то же самое происходит на уроках маггловедения для чистокровных магов — они узнают, каков ваш мир.

— Что ж, это разумно, — решила Кортни.

* * *

Вечером Гермиона нашла девочек и отвела их к главному входу. Шли они довольно спешно. Ученики вторых и выше курсов уже начали заполнять главный зал, а Кортни и Анжела ждали вместе с профессором МакГонагалл первокурсников, которые должны были приплыть на лодках через Хогвартское озеро.

Когда они прибыли, заместитель директора повела их за собой в главный зал на распределение. Анжела объяснила Кортни, как оно проходило, и рассказала немного о факультетах. Кортни решила, что ей вполне подошел бы Рейвенкло.

На стул положили сортировочную шляпу, и та начала петь, сильно подивив этим Кортни, хотя Анжела и говорила ей про поющую шляпу. Все-таки шляпы, распевающие песни, были для Кортни чем-то странным и необычным, по крайней мере пока.

Шляпа закончила петь, стихли аплодисменты, и профессор МакГонагалл развернула свиток пергамента, начав зачитывать имена.

И первым зазвучало:

— Кортни Барнс! — «Наверное, на “А” никого нет», — подумала Кортни, садясь на стул и надевая шляпу.

«Ну, здравствуй. Так, куда тебя направить?» — раздался тихий голос у нее в голове.

«Как насчет Рейвенкло?» — предложила Кортни.

«Ну, не могу отрицать, ум тебе достался неплохой, но я не уверена», — размышляла шляпа, — «ведь ты еще и очень решительная юная леди. Тебе подошел бы и Слизерин, у тебя даже есть… о, Боже, этого я не встречала уже много лет».

«Чего — этого?» — в некотором замешательстве спросила Кортни.

«Все в порядке. Просто ты обладаешь редким талантом, которого я не встречала с… впрочем, не важно. Так что Слизерин тоже хороший вариант».

«Вы считаете?» — в сомнении протянула Кортни.

«Хммм, а может, ты и права. Как я вижу, с хитростью и ловкостью у нас туговато…»

Кортни покраснела, «Ага».

«Ну тогда я думаю, лучше всего тебе подойдет Гриффиндор. Ты проявила большую решительность и смелость, приехав сюда несмотря на отношение твоего отца. Да, пускай будет ГРИФФИНДОР!» — последнее слово шляпа выкрикнула вслух, и со стороны одного из столов, вероятно, Гриффиндора, раздались громкие аплодисменты.

Кортни вскочила со стула и бросилась к своим новым одноклассникам, усевшись рядом с темноволосой пятикурсницей, представившейся как Моника Уизли.

— Уизли? Ты одна из кузин Анжелы?

— Да, моего отца зовут Перси Уизли.

Кортни сдвинула брови.

— Перси Уизли? Кажется, я где-то слышала это имя.

Моника кратко кивнула.

— Вполне вероятно. Он министр магии.

— О, точно! Я читала о нем в одной из книг.

Она познакомилась еще с некоторыми учениками, а затем они вновь обратили внимание на проходящее распределение. Как раз в это время «Джонс, Бенджамин!» отправился в Рейвенкло.

Распределение продолжалось. Близнецы Меган и Тимоти отправились в Гриффиндор, а «Маркс, Тифани» — в Хаффлпафф. Кортни в это время пыталась успокоить бунтующий желудок — все-таки последний перекус с профессорами был довольно давно. Наконец свиток кончился на Анжеле и Калебе, которые отправились в Гриффиндор.

Встал профессор Дамблдор.

— Добро пожаловать в Хогвартс! Начинается новый учебный год! А теперь принимайтесь за угощение!

На столах появились горы еды, и Кортни с удовольствием принялась уплетать цыпленка по-королевски. Анжела, сидевшая по ее правую руку, очень радовалась, что они будут жить в одной комнате.

Они разговорились с двумя другими девочками, будущими соседками по комнате — Меган Стрэтфорд и Кэти Коркоран. Кэти была магглорожденной, как и Кортни, а Меган — полукровкой — ее мама-ведьма вышла замуж за папу-маггла. Услышав о семье Меган, у Кортни возник вопрос, который она задала всем вместе:

— А какой урок посещают полукровки? Маггловедение или дополнительную магическую историю?

Ей ответила Моника:

— Это зависит от того, как их воспитывали. Вот у Калеба, например, мама — маггла, но рос он в основном в магическом мире, поэтому он пойдет на маггловедение. А иногда бывает наоборот. Если ученик одинаково хорошо ориентируется в обоих мирах, он идет на маггловедение. Впрочем, в таких случаях родители иногда просят школу организовать ему обучение по каким-то другим предметам, например, биологии, физике, химии, алгебре и тому подобному.

— Эта шляпа какая-то странная, — заметила Кортни.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну она сказала мне, что я обладаю особым талантом, который она не встречала уже много лет. Вот я теперь и думаю, что бы это могло быть.

— Ну, я тем более не знаю. Может быть, узнаешь на одном из уроков. Кстати, ты же вроде собиралась написать письмо домой.

— Как раз хотела начать, — Кортни потребовалось несколько минут, чтобы научиться писать пером на пергаменте, не оставляя клякс. После этой тренировки она решила наконец начать писать письмо.

"Дорогие мама, папа и Майкл,

Ух, эти несколько дней были просто потрясающими. Вчера мы делали покупки в Косом переулке, и было так здорово! Я купила сову, и назвала его Рекс — это он принес вам письмо. Купила также все необходимые книги, принадлежности (для зелий они были очень странными) и волшебную палочку. Она из вяза, двадцать шесть сантиметров длиной, а внутри — перо феникса. Вы представляете, фениксы существуют на самом деле! В общем продавец палочек сказал мне, что перо для моей палочки дал феникс директора школы, и что только в двух других палочках были его перья — темного мага и мужчины по имени Гарри Поттер.

Хогвартс — это что-то! Просто как в сказке. Портреты в замке двигаются и говорят. Я попала в Гриффиндор — считается, что тут все храбрые. А еще есть три других факультета: Хаффлпафф — там все очень верные, в Рейвенкло — мудрые, а в Слизерине — амбициозные. Шляпа (очень старая шляпа, которую нужно надеть, и тогда она говорит, на какой факультет ты пойдешь) сказала, что я хорошо бы училась в Слизерине. А потом она добавила кое-что странное — что у меня есть особый талант, которого она давно не встречала. Может, это как-то связано с моей палочкой, потому что ее здесь тоже все считают особенной. Вы когда-нибудь замечали у меня странные таланты?

Ладно, я пойду спать, завтра начинаются уроки.

Пока, я вас всех люблю!

Кортни."

Она отправила письмо с Рексом, легла в постель и тут же заснула.

* * *

Через два дня после того как семья Барнсов (за исключением Кортни) вернулась в Лондон, они получили ее письмо. Жена Дэвида уже простила его за то, что он не остался встретить женщину, которая должна была забрать Кортни и отвезти ее за покупками, а потом в школу. Когда Кэтрин радостно развернула письмо и начала читать его вслух, Дэвид вышел из комнаты. Он не хотел его слышать.

Кэтрин снова разъярилась, но решила обождать, пока Майкл не пойдет в школу, чтобы поговорить с Дэвидом, однако, утром он ушел на работу рано. И только после того как Майкл вечером заснул, Кэтрин удалось поймать мужа.

— Ты что вообще отказываешься с ней общаться? — негодующе воскликнула она.

— Я не хочу ничего знать о ее школе, Кэтрин. Я не хотел, чтобы она туда ехала, и не думай, что я когда-либо изменю свое решение. Просто скажи, все ли с ней в порядке. Больше мне знать ничего не нужно, — он перевернулся на другой бок в их постели, отвернувшись от нее, и приготовился спать. Кэтрин через некоторое время заснула.

Услышав мерное дыхание жены, Дэвид тихо встал с кровати. Он знал, что Кэтрин не проснется — у нее был очень глубокий сон. Он прошел в гостиную, включил лампу и, зажав в руке письмо, опустился на диван. Он сказал неправду — ему просто необходимо было знать, как дела у дочери. Он хотел знать каждую мелочь, услышать обо всем, что с ней произошло, но он не мог сказать об этом Кэтрин. Он не поймет, почему он так страстно желает держаться подальше от волшебников, но при этом хочет следить за каждым шагом своей дочери в магическом мире — он и сам не до конца себя понимал. Дэвид развернул письмо и дважды прочел его.

— Особый талант, — прошептал он и вспомнил об одном событии, произошедшим, когда Кортни было пять лет.

* * *

Они втроем пошли в Лондонский зоопарк. Беременная Майклом Кэтрин отошла в туалет, а Дэвид и Кортни отправились в террариум. Они разглядывали яркую мокассиновую змею, и та подползла ближе к стеклу, чтобы посмотреть на них.

Кортни хихикнула, помахала ей рукой и вдруг сказала:

— Привет.

Дэвид замер, услышав, как из уст ее дочери раздалось шипение. «Нет! Она не могла это унаследовать», — подумал он. Змея тем временем ответила Кортни:

— Привет, малышка.

Кортни снова хихикнула, а Дэвид быстро схватил ее и увел прочь из террариума.

* * *

Дэвид встряхнулся и вернул письмо обратно на кухонный стол. Он заново налили воды Рексу и отправился спать.

Глава 9. Проект.

На следующее утро Анжела и Кортни опоздали на завтрак — они действительно легли спать очень поздно. Когда девочки, запыхавшись, подбежали к своему столу, профессор МакГонагалл вручила им расписания. Кортни тут же схватила теплую булочку и принялась намазывать ее маслом, а Анжела углубилась в свое расписание.

— О, класс! У нас сегодня первый урок — мама. А потом маггловедение, значит, у тебя мама ведет два урока. Потом ленч, а потом сдвоенные чары.

— Сдвоенные чары? — переспросила Кортни.

— Это значит, урок будет длиться в два раза больше обычного, и нас соединят с другим факультетом. Например, сегодня у нас чары с рейвенкловцами. Давай скорей, нельзя опаздывать в первый день учебы.

Кортни пробежалась глазами по своему расписанию, сделала глоток тыквенного сока и поспешила вместе с подругой к выходу из главного зала.

— Добро пожаловать на историю магии. На этих занятиях вы узнаете многое о магической истории и нашем обществе, — произнесла профессор Грейнджер, начиная урок. — В этом полугодии вам также предстоит сделать проект по истории — вы должны будете написать о жизни любого волшебника или ведьмы. Пожалуйста, к следующему уроку сделайте выбор, о ком будете писать. Поскольку я не хочу, чтобы все писали об одном и том же человеке, спорного волшебника получит тот, кто первый подаст заявку. Если вы хотите делать проект по Гарри Поттеру, напишите мне пару строк о том, почему вы хотите изучать именно его, и я решу, кому отдать проект, — затем профессор перешла к лекции — местами довольно интересной — о возникновении британского министерства магии.

Кортни издала мученический стон, разминая руку. Она исписала тонны бумаги на уроке профессора Грейнджер, и мускулы свело судорогой. Пока Анжела собирала вещи, чтобы отправиться на маггловедение, Кортни спросила:

— Встретимся на ленче?

— Ой, прости, у меня не получится. Сегодня я ем с мамой. Она попросила меня прийти в ее комнаты, — извинилась Анжела. — Но мы встретимся на чарах.

— Ладно, — сказала Кортни, и Анжела отправилась на следующий урок.

Пока класс постепенно заполнялся магглорожденными учениками, профессор Грейнджер стерла с доски то, что она написала на предыдущем уроке, и начала делать новые записи. Когда все собрались, она закрыла дверь, встала перед своим столом, и, опираясь на него, обратилась к ученикам.

— Эти уроки станут для вас своеобразным введением в мир магов. Мы изучим новейшую историю нашего мира, а также обратим внимание различные аспекты современной массовой культуры волшебников.

— Начну я с рассказа о Первой и Второй войнах с Темными силами, поскольку именно они оказали наибольшее влияние на современное состояние магического мира.

— У вас будет очень мало домашних заданий — меньше, чем у тех учеников, которые изучают маггловедение, потому что вы, в отличие от них, сейчас находитесь в изучаемом вами мире, и, следовательно, знания будут усваиваться быстрее.

— Я сама магглорожденная ведьма, и понимаю, как непросто освоиться в новом для вас мире, поэтому если у кого-то появится вопрос, задавайте его, не стесняясь.

— Итак, — Гермиона вздохнула, переключаясь на «лекционный режим». — Первая война с Темными силами началась в 1971 году, когда появился Вольдеморт. Чуть позднее я расскажу вам о самом Вольдеморте, а сейчас вам лишь необходимо уяснить, когда все началось. Вольдеморт быстро набирал сторонников, которых он называл Пожирателями Смерти. Своей целью Вольдеморт ставил уничтожение магглорожденных ведьм и волшебников, а также полукровок, после чего он планировал напасть на мир магглов. Многие ученые сравнивали Вольдеморта с Гитлером.

— С 1972 по 1981 годы Вольдеморт постоянно нападал и уничтожал тех, кто был не согласен с его взглядами. Во главе людей, выступивших против него, стоял Альбус Дамблдор. Хогвартс оставался школой, но также был и штаб-квартирой Ордена Феникса, организации, объединившей силы Света.

— В октябре 1981 года Вольдеморт был повержен. Точные причины этого до сих пор (по большей части) покрыты завесой тайны. В то время Вольдеморт нацелился на то, чтобы убрать со своего пути семью Поттеров. Об этом Дамблдору сообщил наш шпион в стане Вольдеморта. Лили и Джеймсу Поттерам со своим грудным сыном Гарри пришлось затаиться: чтобы их никто не мог найти, они воспользовались заклинанием Фиделиус. Это заклинание не позволяло Вольдеморту узнать о том, где они находились — а секрет хранился у одного человека. Но хранитель тайны предал Поттеров, и Вольдеморт нашел их. Он убил Лили и Джеймса, но когда попытался убить Гарри Поттера, заклятие убийства отскочило от мальчика и поразило самого Вольдеморта. Он не умер, но лишился своего тела и растерял все свое могущество.

— Лили принесла себя в жертву, чтобы Гарри мог остаться в живых, и предполагается, что ее жертва защитила его от заклятия. Однако и раньше происходило много подобных историй, когда один человек умирал за другого, но тем не менее второго это не спасало. Следовательно, в самом Гарри Поттере было что-то такое, что отразило заклятье убийства. Он единственный, кто выжил, подвергнувшись этому заклятью.

— После исчезновения Вольдеморта, большинство волшебников стало притворяться, что ничего подобного никогда и не происходило. А это было очень опасно, потому что Вольдеморт, к сожалению, не умер. И если бы после его исчезновения волшебники предприняли более активные действия, возможно, он никогда бы не вернулся. Но в 1994 году Вольдеморт возродился. С этого события началась Вторая война с темными силами, окончившаяся в 2005 году.

— Один из слуг Вольдеморта помог ему получить новое тело. Для этого Вольдеморт использовал кровь Гарри Поттера, которому тогда было почти пятнадцать лет. Вольдеморт снова принялся нападать на волшебников — и атаки были гораздо более яростными и жестокими, чем в первую войну. Слуги Вольдеморта обрушили на наш мир серию бесчеловечных зверств. Это была темная полоса в моей жизни, так же как и в жизни многих других профессоров. Многие из нас потеряли родных и близких. Наконец в 2005 году Вольдеморт был побежден, и случилось это прямо перед воротами Хогвартса.

— Всё это я рассказала вам вкратце, дальше мы рассмотрим события тех лет более подробно. А пока, кто-нибудь из вас хочет задать какой-нибудь вопрос?

Руку подняла девочка из Хаффлпаффа.

— А кто победил Вольдеморта?

— Его победили Гарри Поттер с Альбусом Дамблдором.

Вверх взмыла еще одна рука — это был мальчик из Рейвенкло. Когда профессор дала ему слово, он спросил:

— Один из мальчиков в нашей спальне сказал, что Гарри Поттер исчез много лет назад. Где он сейчас?

Гермиона вздохнула: она знала, что этот вопрос будет задан. Из года в год повторялось одно и то же.

— Никто не видел Гарри Поттера вот уже шестнадцать лет. Он покинул магический мир после битвы, в которой они с директором окончательно победили Вольдеморта.

— А почему он исчез? — спросила все та же девочка из Хаффлпаффа, которая задала первый вопрос.

— Когда Гарри Поттеру было пятнадцать лет, его обвинили в одном преступлении и признали виновным. Его заключили в Азкабан. Азкабан — это волшебная тюрьма, расположенная на острове и охраняемая аврорами*. Когда шпионы Дамблдора узнали, что Вольдеморт планирует напасть на Азкабан, Гарри Поттера перевезли в Хогвартс. Это произошло в 2005 году. Спустя несколько месяцев, когда он помог Альбусу победить Вольдеморта, была доказана его невиновность.

— После этого Гарри Поттер покинул магический мир. Он провел в тюрьме десять лет за преступление, которого не совершал.

— После этого была полностью реформирована система правосудия. Дело в том, что Гарри Поттер был не первым человеком, которого отправили в тюрьму за преступление, которого он не совершал. Помните, я упоминала про Хранителя тайны Поттеров? Так вот, того человека, которого все считали хранителем, на самом деле подставили, и, обвинив в тринадцати убийствах, отправили в Азкабан. Через двенадцать лет он сбежал, а в 1995 году была доказана его невиновность.

Руку поднял мальчик из Слизерина.

— А кто это люди? Шпион этот, хранитель тайны и тот, про кого все думали, что это он хранитель?

Гермиона вздохнула. Ни Сириусу, ни Северусу это не понравится, но ведь дети все равно узнают так или иначе.

— Шпионом был Северус Снейп, ваш преподаватель зельеварнья. Хранителя тайны звали Питер Петтигрю, он погиб в битве в 1999 году. Человек, которого считали хранителем, и который провел двенадцать лет в Азкабане — это Сириус Блек, ваш преподаватель защиты от темных сил.

Ответив еще на много вопросов, Гермиона отпустила детей на ленч. Она медленно шагала в свои комнаты, где ее уже должна была дожидаться Анжела. Гермиона в который раз задумалась о том, почему они рассказывают детям подправленную историю.

Те, кто забывает о прошлом, обречены его повторить. Эта фраза, словно колокол, билась у нее в голове.

Особенно яростно протестовал против идеи смягчения излагаемой на уроках и в учебниках истории Сириус, но в конце концов даже он сдался. Они защищают молодое поколение.

И снова в голове ее зашептал голосок: «Нет, вам просто слишком стыдно признать свои ошибки».

Гермиона встряхнула голову и ускорила шаг, приближаясь к своей комнате.

* * *

Ленч Кортни провела в библиотеке, читая про Гарри Поттера. Она хотела узнать о нем больше, и не только после того, что услышала сегодня на уроке, а из-за своей палочки.

Как ни странно, в библиотеке про него нашлось очень мало информации.

Кортни также вспомнила, как в Косом переулке профессор упомянула о том, что Гарри Поттера обвинили в убийстве, а в классе она этого не сказала, и ни одна из книг не содержала упоминания этого факта. Кортни вздохнула и открыла очередной фолиант. Это же какая-то глупость! Если Гарри Поттер столь велик и почитаем в волшебном мире, как они утверждают, то почему он тогда навсегда оставил магический мир — неужели просто из-за того, что его заключили в тюрьму? Да, конечно, это ужасно, но ведь в конце концов тюрьма — не камера пыток.

По крайней мере маггловская тюрьма. Как только эта мысль прокралась ей в голову, Кортни резко выпрямилась на стуле — а что если причина именно в этом? Возможно, с Гарри Поттером в тюрьме произошло нечто, после чего он просто не смог больше оставаться в магическом мире? Но что? В словах профессора Грейнджер не было ни единого намека на что-то подобное.

Что ж, наверное, не столь маловероятным будет предположение, что в библиотеке нет всей правды — достаточным свидетельством этого было подозрительное отсутствие информации о Гарри Поттере, словно они что-то пытаются скрыть.

Кортни вздохнула и закрыла книгу. Может быть, что-нибудь обнаружится в архивах газет. Она проштудировала все газеты, вышедшие до ее рождения, и, к своему глубокому возмущению, обнаружила, что некоторые номера отсутствовали. А именно: издания, датированные ранней весной 1995 года, а также все номера поздней весны 2005 года. Вероятно, размышляла Кортни, именно тогда происходил арест и освобождение Гарри Поттера.

Зазвенел звонок. Кортни подпрыгнула от неожиданности и, раздраженно зашипев, быстро запихала книги в сумку и побежала на чары.

Профессор Уизли приподнял бровь, когда она шумно влетела в класс:

— Очень приятно, что вы все-таки решили к нам присоединиться, мисс Барнс. Садитесь. На этот раз я не сниму с вас баллы за опоздание, но в следующий раз — обязательно.

Все грифиндорцы облегченно вздохнули, а красная от смущения Кортни села рядом с Анжелой. Они принялись разучивать заклинание левитации Вингардиум Левиоса.

После урока Кортни и Анжела отправились в башню Гриффиндора, по дороге обсуждая первый школьный день.

— Так почему ты опоздала на чары? — поинтересовалась Анжела.

— Я сидела в библиотеке, и потеряла счет времени.

— Зачем тебе понадобилось идти в библиотеку в первый день занятий? — спросила Анжела.

— Я искала информацию для моего проекта по предмету твоей мамы! — защищаясь, ответила Кортни.

Анжела закатила глаза и просто сказала:

— Да, маме ты понравишься.

А затем Анжела начала рассказывать о том, как у них прошел урок маггловедения и обо всех восхитительных штучках, что им показали на уроке.

— А еще знаешь что? У магглов есть такая штука, называется иннер-нет, и с его помощью они общаются и находят разную информацию. Нам про это рассказал профессор Криви! У тебя есть иннер-нет?

Кортни хихикнула — восхищению Анжелы просто не было предела.

— Он называется интернет, а не иннер-нет. И конечно, он у меня есть. У всех есть. В моей комнате стоит портативный компьютер с беспроводным соединением, и даже веб-камера.~

Анжела перестала ее понимать с первого же предложения, и Кортни пришлось объяснять, что такое портативный компьютер, беспроводное соединение и веб-камера+.

Все это жутко заинтересовало Анжелу, и она заваливала Кортни вопросами весь ужин.

После ужина они вдвоем сидели в уголке общей комнаты, делая домашнюю работу.

— А кого ты выбрала для своего проекта? — спросила Анжела, перелистывая страницы своей книги «Волшебный сборник знаменитых и не очень людей» и пытаясь сделать выбор.

— Эрм… ну, я бы хотела делать проект по Гарри Поттеру.

Анжела фыркнула.

— Удачи тебе. Про него все хотят писать.

Тон, которым она произнесла это, удивил Кортни.

— Почему ты так об этом говоришь? Тебе не нравится Гарри Поттер?

Анжела вздохнула.

— Я не просто понимаю, что в нем такого. Я хочу сказать, это же не он одолел Вольдеморта в тот первый раз, а во второй раз он всего лишь помог директору сделать это. А потом вдруг взял и исчез, испортив всем жизнь. И зачем надо было такой шум поднимать вокруг своей персоны?

— «Испортив всем жизнь»? Что ты имеешь в виду? — непонимающе спросила Кортни.

Анжела снова вздохнула и полностью повернулась к Кортни, посмотрев ей в глаза.

— Мои мама и папа были знакомы с Гарри Поттером. Мама никогда мне не рассказывала, насколько хорошо они его знали, но, очевидно, достаточно хорошо, потому что каждый раз, когда она говорит о нем, она чуть не плачет. Я не люблю, когда мама плачет, а все из-за этого Гарри Поттера.

Кортни задумчиво кивнула, сохранив эту информацию для дальнейшего рассмотрения — вместе с остальными, довольно ограниченными ее знаниями о Гарри Поттере.

На следующее утро несмотря на то, что до урока по истории магии оставалось еще через два дня, Кортни сдала профессору Грейнджер лист пергамента, где в нескольких предложениях объясняла, почему она хочет делать свой проект по Гарри Поттеру.

«Я магглорожденная ведьма, — гласила записка, — и я очень мало знаю о магическом мире, поэтому я хотела бы делать свой проект по Гарри Поттеру — ведь он, очевидно, является одной из центральных фигур новейшей истории. К тому же поскольку все почему-то считают, что то, что моя палочка — сестра палочки Гарри Поттера — это так странно/удивительно/восхитительно, я все равно собиралась побольше узнать о нем, так что могла бы поделиться своими открытиями со всем классом».

Кортни хотела написать и третью причину своего выбора — желание заполнить подозрительные пробелы в книгах, которые она читала, но сдержалась, решив, что ей могут запретить заниматься этим, если узнают, что она подозревает о том, что от учеников что-то скрывают.

Входя на следующий день в кабинет профессора Грейнджер, Кортни очень волновалась. А вдруг ей не разрешат делать проект, который она хочет?

— Итак, класс, пожалуйста, передайте мне свои объяснения, почему вы хотите писать о том или ином волшебнике. В конце урока я скажу, кто кого получает. На сегодняшнем занятии вы будете читать вторую главу из учебника, а я пока прочту то, что вы написали.

Когда ребята услышали, что они целый урок будут читать учебник, раздался коллективный стон, на что профессор спокойно протянула:

— Или, может, дать вам контрольную…

Ученики немедленно зашуршали книгами.

Кортни рассеянно глядела в книгу, даже не разбирая, о чем в ней говорилось (а именно: о магических законах). Ее мысли были заняты тем, получит ли она возможность делать проект по Гарри Поттеру.

Кортни даже не пыталась понять, почему судьба этого волшебника стала для нее чем-то настолько важным.

— Итак, класс, не каждый из вас получает тех, кого вы выбрали. Кайл Холл, вам придется выбрать кого-то другого — Кэти Коркоран попросила Мерлина первой. Калеб, тебе тоже придется выбрать другого волшебника, Анжела первой попросила Виктора Крама. Гэри Патил, Генри Брукс, и Меган Стрэтфорд, вам всем придется придумать иную кандидатуру — Гарри Поттера получает Кортни Барнс.

Кортни едва удержалась, так ей хотелось вскочить с места и победно закричать.

Трое ее одноклассников выглядели разочарованными, но не убитыми, в отличие от Калеба, который кидал на свою кузину злобные взгляды.

«Интересно, кто такой этот Виктор Крам?» — подумалось Кортни, в то время как Меган, подняв руку, спросила, кто получил Гарри Поттера на других факультетах.

Профессор Грейнджер вздохнула, но ответила:

— До вас у меня были только рейвенкловцы. У них по Гарри Поттеру делает проект Чарли Лонгботтом.

Кортни попыталась вспомнить, как выглядел Чарли Лонгботтом — кажется, это тот невысокий восточного вида мальчик. Она вспомнила, как Анжела рассказывала ей, что он третий ребенок в семье, а оба его старших брата играют за рейвенкловскую команду по квиддитчу.

Когда урок закончился, Гермиона подозвала Кортни к себе. Но заговорила профессор, лишь когда все остальные ученики вышли.

— Я рада, что ты интересуешься Гарри Поттером, но поскольку ты магглорожденная ведьма и, следовательно, не знаешь, я должна тебя предупредить. Я знаю, что Анжела собирается написать Виктору Краму и попросить дать ей личное интервью. Многие другие ученики, которые пишут о живущих ныне волшебниках, тоже собираются сделать что-то подобное. Так вот, я советую тебе не пытаться писать Гарри. Он очень плохо относится ко всему, что связано с магическим миром, — Гермиона сделала небольшую паузу, словно решая, стоит ли говорить дальше, но затем продолжила. — Прежде чем он покинул магический мир, Гарри оставил предупреждение, что все, кто попытается как-то связаться с ним, пожалеют. Не все вняли этому предупреждению и столкнулись с последствиями.

Кортни было чрезвычайно любопытно, что произошло, поэтому она спросила:

— Что вы имеете в виду?

Гермиона вздохнула.

— Одиннадцать лет назад я ему написала, но ответа не получила. Пять лет назад я решила написать еще раз, и на этот раз он мне ответил. Нет, он не написал письма — вместо этого я получила два заклятья. Из-за одного я две недели не могла говорить, а из-за другого — целый месяц не могла нормально пользоваться своими руками. Так что, я советую тебе не писать ему, потому что последствия этого будут очень неприятны.

Кортни бережно сохранила и эту информацию, рассчитывая позже ее хорошенько обдумать, поблагодарила свою учительницу и отправилась на следующий урок.

Всю последующую неделю Кортни едва ли слышала, о чем говорили преподаватели на уроках, так увлечена она была поиском любой информации о Гарри Поттере — ей хотелось знать о нем всё. Она узнала имена людей, которые играли в одной с Гарри команде по квиддитчу — и Оливер Вуд, Кэти Белл и Алисия Спиннет ответили на ее письма и написали ей все, что они вспомнили о Гарри. Кортни спросила Анжелу, стоит ли ей попросить о том же и ее родителей, но Анжела умоляла ее не делать этого, чтобы не расстраивать ее маму. Наконец Кортни согласилась и решила вместо этого поговорить с директором и некоторыми другими учителями.

Особенно помог Кортни профессор маггловедения — Дэннис Криви, подарив ей несколько снимков Гарри в юности.

Когда Кортни впервые глянула на фотографию, она не смогла сдержать удивленного аханья — у мальчика на снимке были черные волосы, зеленые глаза и шрам на лбу. Строение лица было несколько иным, как и телосложение, но от нее не укрылось странное сходство между Гарри Поттером и ее маленьким братом.

И несмотря на все это Кортни была недовольна. Она не нашла той информации, которую стремилась получить. В истории Гарри Поттера зияли огромные дыры. И самое странное было то, думала Кортни, что никто кроме нее, похоже, этого не осознавал. Потом она догадалась, что ученики, выросшие в мире магов, этого понять и не могли — именно потому что они здесь выросли, и для них правда всегда была такой, а магглорожденных учеников этот вопрос слишком мало заботил.

Но Кортни нужны были ответы.

Первая зацепка обнаружилась случайно, когда Кортни готовила доклад по магическим существам и тем их особенностям, которые влияли на приготовление зелий. В одном из своих учебников — «Фантастические существа, и где их искать» — Кортни наткнулась на статью о живых саванах (летаплащах, смертофалдах). Они к зельям никакого отношения не имели и, по сути, казались совершенно бесполезными для волшебников существами. Однако Кортни заинтересовало описание того, как было обнаружено, что лучше всего защищаться от этих существ можно при помощи заклинания Патронус.

Интересно, что это за заклинание? Для чего же оно служило изначально, если не было специально разработано для борьбы с живыми саванами?

Она откопала другую книгу — по продвинутой защите от темных сил и нашла по алфавитному указателю краткое описание заклинание Патронус.

"Заклинание Патронус было разработано для защиты от одних из самых ужасных созданий, известных волшебникам, — дементоров. Заклинание Патронус создает щит добра, который встает между сотворившим заклинание магом и дементором, отчего последний теряет свою силу и становится вынужден обращаться в бегство. Сложность этого заклинания заключается в той мощи и силе, которых оно требует…"

Маленькое описание продолжалось еще в нескольких предложениях, а затем указывалось, на какой странице какого тома такой-то такой-то серии можно было прочитать про него более подробно. Кортни медленно закрыла книгу. Статья несколько сбила ее с толку.

Она просмотрела все свои учебники по защите и нашла еще несколько ссылок на другие книги по этой теме. К сожалению, все они, кроме одной, находились в Запретной Секции. Кортни решила, что это было лучше, чем ничего, и отправилась за книгой, которая называлась "Встречи со своими страхами и худшими воспоминаниями".

Книга в основном рассказывала о различных способах защиты от боггартов, о которых им уже кратко рассказали на уроках защиты, и от дементоров.

Она начала быстро сканировать глазами главы, посвященные дементорам, пока ее внимание не привлек один параграф, где говорилось об истории дементоров в Британии.

"Когда пал Гриндельвальд, дементоров, ранее входившие в состав его армии, отправили охранять Азкабан, где отбывали наказание самые отъявленные преступники магического мира".

Кортни быстро открыла последнюю страницу книги — годом выпуска значился 2003.

В той же книге ей удалось прочесть, как именно дементоры влияли на человека. Вероятно, именно эту информацию пытались скрыть от учеников. Оказывается, дементоры заставляли человека вновь переживать самые ужасные моменты своей жизни. Подумать только, а если они тебя охраняют… Кортни содрогнулась. Это же просто пытка! Да любой человек с ума сойдет от такого!

Кортни резко втянула воздух. Она поняла, что только что нашла ответ. Нет, Гарри Поттер порвал связи с магическим миром не из-за обиды на несправедливое обвинение и заключение — он не смог простить той пытки, которой подвергся в тюрьме! Он чувствовал себя преданным, потому что провел в Азкабане насколько ужасные десять лет, что даже представить это было сложно!

«Но зачем скрывать?» — внезапно подумала Кортни. — «Почему им было так важно, чтобы никто не узнал, что на самом деле произошло с Гарри Поттером?»

Она думала не долго — ответ пришел почти сразу: просто волшебное сообщество не хотело, чтобы кто-либо узнал, каким жестоким оно может быть.

Это напомнило ей об одной истории, которую она когда-то слышала. Кортни не знала, правда это или нет. После Второй Мировой Войны немцы отказывались рассказывать молодому поколению о том, что происходило в войну. Они не хотели, чтобы их дети знали о концентрационных лагерях и их жесткости. ^

Кортни вздохнула. Она понимала, что со своим последним открытием напала на след. Это только подтвердилось, когда она, пролистав другие книги, увидела, что ни в одной из них не указывалось, что Азкабан когда-либо охранялся кем-то кроме Авроров. И лишь это маленькое упоминание в книге о дементорах дало ей подсказку. Неудивительно, что никто больше не догадался. Конечно, и другие люди читали эту книгу, но это предложение сказало бы им что-то важное, только если бы они, так же как Кортни, концентрировались на поиске информации о Гарри Поттере.

Закрыв книги и поставив их на полки, Кортни собрала свои вещи и пошла назад в башню Гриффиндора, попутно размышляя о своих дальнейших действиях. Ей нужна была вся правда, и она знала, что не добьется ее от людей, с которыми она уже разговаривала — ее даже не удивило бы, если бы оказалось, что есть закон, запрещающий им разглашать эту информацию.

В ту ночь она долго не могла заснуть. Наконец она села в кровати и принялась думать, пока наконец не приняла важное решение. После этого она опустила голову на подушку и быстро заснула.

На следующее утро Кортни проснулась рано, несмотря на время, в которое уснула, и написала письмо, отбросив предупреждения профессора Уизли.

"Уважаемый мистер Поттер,

Меня зовут Кортни Барнс. Я учусь в Хогвартсе на первом курсе…"

Прим. автора:

* Здесь Гермиона не лжет. Авроры на самом деле теперь охраняют Азкабан, но о том, что раньше эту функцию исполняли дементоры, детям не сообщают. Это относится ко всем магическим детям, а не только к магглорожденным.

~ Конечно, я понятия не имею, насколько продвинется техническое развитие за двадцать лет, но те же телефоны используют уже сто лет и пока не собираются списывать в утиль. Так что, наверное, интернет через тридцать лет все еще будет.

+ Да, Анжела унаследовала от своего дедушки Уизли любовь ко всему магглскому, но она мало знакома с магглской культурой, потому что Гермиона практически не контактировала с маггловским миром.

^ Я не хочу никого задеть. Я даже не уверена, правда ли это — просто я где-то об этом слышала. Если это задевает ваши чувства, прошу прощения.

Глава 10. Письмо.

Дэвид скорчил гримасу, увидев подлетающую к нему сову. Птица прилетела, когда он поедал в парке свой ланч. Дэвид знал, что письмо адресовано Гарри Поттеру. К сожалению, он не мог сделать так, чтобы совы перестали приходить ему на это имя. Лучшее, что он мог сделать — это наложить заклинание на свой дом, которое сбивало с пути сов, несущих письма на имя Гарри Поттера. Но когда он находился вне своего дома, совы легко находили его.

Птица уронила конверт на маленький столик, стоящий перед Дэвидом, а затем, взъерошив перья, примостилась на ветку, нависавшую над столиком для пикника.

«Они когда-нибудь успокоятся?» — подумал Дэвид, чувствуя, как его кровь закипает. Последний раз он получил письмо, адресованное своему «другому Я», шесть месяцев назад. Это был самый долгий период без писем за все шестнадцать лет.

Дэвид открыл письмо, намереваясь жестоко наказать человека, который осмелился написать ему. Его зрачки расширились, когда он увидел, что было в письме.

"Уважаемый мистер Поттер,

Меня зовут Кортни Барнс. Я учусь в Хогвартсе на первом курсе. На уроке истории магии нам дали задание сделать проект о каком-нибудь человеке, оказавшем значительное влияние на историю волшебного мира, и я выбрала Вас. Вероятно, мне следует объяснить причину моего решения. Дело в том, что я магглорожденная ведьма, и довольно мало знаю о магическом мире. Профессор Грейнджер кратко рассказала нам волшебную историю, но я хочу знать всё до мельчайших подробностей. К тому же оказалось, что в моей палочке заключено перо того же самого феникса, что и в Вашей.

Профессор Грейнджер предупредила меня, что мне не следует Вам писать, поэтому я готова получить неприятный ответ. Но я всё равно решила, что лучше написать Вам, чем не писать вовсе. Понимаете, только Вы можете рассказать мне о том, что я хочу узнать. Все в магическом мире скрывают правду о Вас. Я могу рассказать Вам, чему нас сейчас учат, и надеюсь, что Вы в ответ расскажете мне, как всё было на самом деле.

Вашими родителями были Лили и Джеймс Поттеры. Они погибли, когда Вам исполнился год. Их убил Лорд Волдеморт, а затем он попытался убить и Вас самого, но тут вмешалась какая-то неведомая сила, связанная с жертвой Вашей матери. В результате смертельное заклинание отскочило от Вас и поразило Волан-де-морта.

Я не знаю ничего о Вашем детстве. Я даже не знаю, на каком Вы учились факультете — такое впечатление,что профессора в Хогвартсе избегают говорить на любую тему, хоть каким-то образом связанную с вами.

Волдеморт возродился, когда Вам было пятнадцать лет. В 2005 году он был повержен — Вам тогда было 25 лет. Профессор Грейнджер сказала, что вы помогли Дамблдору раз и навсегда победить Темного Лорда. В пятнадцать лет Вас обвинили в убийстве — причем об этом я знаю только потому, что профессор Грейнджер упомянула это после того, как мы купили мою палочку — но ни в одной из книг не говорится, за какое преступление Вы сидели в тюрьме. Итак, Вас приговорили к пожизненному заключению в Азкабане.

Я почти ничего не знаю об Азкабане — например, я лишь вчера прочитала, что когда-то эту тюрьму охраняли дементоры. Никто из моих однокурсников этого не знает. Профессора сказали нам, что тюрьму охраняют мракоборцы, ничем не намекнув, что так было не всегда.

Наверное, они пытаются смягчить для нас историю, но я не могу этого понять. Я думаю, от этого происходит больше зла, чем блага. Например, моя подруга ненавидит Вас из-за реакции ее мамы на любое упоминание о Гарри Поттере. Она не понимает, почему Вы чувствовали себя таким преданным, когда Вас обвинили в том преступлении, потому что она не знает, какой это было пыткой. Но я, как мне кажется, знаю, в отличие от моих однокурсников.

Я прошу прощения, что пишу Вам, несмотря на то, что Вы не любите получать письма из волшебного мира. Просто я очень хочу знать правду, и никто больше не сможет мне ее рассказать.

Спасибо за то, что прочитали мое письмо. Надеюсь получить от Вас ответ.

С уважением,

Кортни Барнс."

Забыв про давно остывший ланч, Дэвид смотрел на письмо. Он не знал, что делать. Письмо ехидно лежало перед ним, дразня его почерком дочери. Ее наивным желанием узнать правду.

А он не ответит. Разумеется, не ответит. Что подумают люди? Спустя шестнадцать лет Гарри Поттер вдруг пишет вежливый ответ. Люди просто завалят его письмами! Но ведь он также не может послать ей заклятье! Сама мысль об этом.…Поэтому придется просто проигнорировать письмо.

Дэвиду вспомнились слова Кэтрин. «Ты что, вообще отказываешься с ней общаться?»

Он все еще не мог позволить себе открыто читать письма Кортни. В последний месяц между Дэвидом и Кэтрин пробежала черная кошка. Его жена ничего не понимала, он же непреклонно стоял на своем. Дэвид не мог рассказать ей правду о прошлом. Это разрушит все, чего он достиг за эти шестнадцать лет.

Медленно доедая ленч, Дэвид вновь взглянул на письмо.

Ведь можно же просто проигнорировать его?

Нет, нужно!

Но… ему хотелось поговорить с дочерью, снова стать частью ее жизни. И он не мог сделать этого как Дэвид Барнс, иначе прошлось бы раскрыть правду.

А если…

Мог ли он стать частью ее жизни как Гарри Поттер?

Стоило ли это такого риска?

Дэвид вспомнил, как впервые поднял ее на руки. Он вспомнил, как она впервые заговорила. Он вспомнил картинки, которые она так любила рисовать для него. Он вспомнил, как она прибежала к нему в слезах, после того как разодрала коленки. Он вспомнил восторженное выражение на ее лице, когда она рассказывала им про Косой переулок.

Дэвид вспомнил слезы на ее глазах, когда он сказал Сириусу, что не хочет видеть в своем доме магии. Он вспомнил взгляд, полный отчаяния, которым она провожала его, когда он уходил из номера отеля, чтобы не встречаться с Гермионой Грэйнджер.

Он вспомнил, что последнее ее письмо было адресовано только Майклу и Кэтрин.

Нет, он не мог снова ранить свою дочь. И если Дэвиду Барнсу была невыносима сама мысль о том, чтобы написать дочери, то Гарри Поттера ужасала перспектива расстроить Кортни.

Он вздохнул и посмотрел на сову:

— Я встречусь с тобой завтра, на этом месте, — сказал он, вставая.

Сова ухнула, дав понять, что все поняла, и улетела искать хорошую ветку для ночлега.

В тот вечер, после того как Кэтрин и Майкл легли спать, Дэвид включил компьютер и принялся печатать ответ.

* * *

Прошла неделя с тех пор, как Кортни написала Гарри Поттеру. Она нервно ожидала хоть какого-то ответа. Кортни никому, даже Анжеле, не рассказала о том, что она отправила письмо Гарри Поттеру.

За завтраком она повторяла материал к предстоящему тесту по заклинаниям, как вдруг прямо в ее тарелку с яичницей упало письмо. Кортни недовольно фыркнула и сердито посмотрела на сову, которая принесла конверт, и тут глаза девочки расширились от удивления, потому что она узнала эту сову — именно ее она посылала с письмом к Гарри Поттеру.

Кортни запихала письмо в рюкзак и спешно покинула зал, оставив недоеденным половину завтрака. Она быстро вошла в ближайший класс и закрыла дверь, желая открыть письмо без свидетелей.

Кортни не знала, чего ждать, и именно поэтому она не хотела, чтобы кто-нибудь присутствовал при этом. Она осторожно раскрыла конверт и к своему удивлению обнаружила внутри два сложенных листа бумаги. Они были напечатаны с помощью принтера.

Кортни быстро развернула их — это оказалось письмо для нее.

"Уважаемая мисс Барнс,

Уверен, Вы сейчас гадаете, почему я ответил на Ваше письмо. И вот что я Вам скажу: дареному коню в зубы не смотрят.

Прочтя Ваше письмо, я был поражен, если не сказать больше. Вот уже шестнадцать лет я не поддерживаю никаких контактов с магическим миром и не имею ни малейшего желания связываться с ним теперь, особенно после того что Вы мне рассказали — о том, как они умудрились вновь позволить себе обманываться, пытаясь приукрашиванием исправить ошибки прошлого.

Сказать по правде, я даже разозлился, узнав о некоторых вещах, которым вас теперь учат. С другой стороны я и сам не был полностью честен с другими людьми в отношении моего прошлого с тех пор, как покинул магический мир. Ладно, я не боюсь посмотреть правде в глаза — я вообще никому ничего не рассказал о своем прошлом. Даже моя жена не знает о том, как я жил раньше.

Поздравляю, Вы первый человек в магическом мире, который узнал, что Гарри Поттер женился.

Наверное, я начну с рассказа о том, как я вырос. После того как Волан-де-морт убил моих родителей, меня отправили жить к моей тетке по материнской линии и ее мужу. Я рос, не слыша ни единого доброго слова в свой адрес, не говоря уже о любви. У меня не было взрослого человека, на которого я мог опереться. Тетя и дядя презирали меня и делали все возможное, чтобы выбить из меня всю магию.

Они знали, что я волшебник, но не сказали мне. И я узнал об этом только в свой одиннадцатый день рождения — 31 июля 1991 года. Меня нашел Рубеус Хагрид, и рассказал мне правду — о моем прошлом,о моих магических силах, обо всем.

Я был счастлив. Я отправился в Хогвартс, думая о том, какой могла бы быть жизнь с друзьями. И я нашел там друзей.

Я попал в Гриффиндор, как и Вы. Правда, Сортировочная Шляпа хотела поместить меня в Слизерин, но я упросил ее не делать этого.

В Хогвартсе у меня было много радостей и много трудностей. Но последние я пережил, потому что у меня были друзья. Когда мне было тринадцать лет, у меня появился крестный отец, который заменил мне отца. Впервые в жизни я научился доверять окружавшим меня людям.

Рубеус Хагрид был первым человеком, который проявил ко мне доброту и сказал мне, что я чего-то стою. И за это я любил его больше всех.

Именно в его убийстве меня потом обвинили.

Рон Уизли и Гермиона Грейнджер стали моими лучшими друзьями. Мы были практически неразлучны. Конечно, иногда мы ссорились, но когда наступал трудный час, мы всегда были вместе, помогая друг другу. С ними я пережил самые удивительные приключения, но я всегда знал, что всё будет хорошо, потому что мы были вместе. В письмо я вложил фотографию — на ней запечатлены мы втроем на пятом курсе в канун Рождества. За месяц до того как меня подставили.

Я не уверен, выдержишь ли ты, если я расскажу тебе всю правду, Кортни. Как повлияет на тебя понимание, каким на самом деле является мир, в который ты недавно окунулась? Каким жестоким он может быть?

Я не знаю, стоит ли тебе рассказывать. Помню, Дамблдор однажды сказал мне, что правда — это прекрасная вещь, но обращаться с ней следует с осторожностью. Думаю, это единственное, в чем я с ним согласен.

Ты уверена, что хочешь знать это? Жду твоего ответа.

С уважением,

Гарри Поттер."

Кортни в изумлении рассматривала письмо и обнаруженную в конверте фотографию. Она даже надеяться не смела на что-то подобное.

Но она держала его в своих руках — письмо от Гарри Поттера, да еще и с приглашением продолжить переписку!

Кортни запоздало осознала, что пару минут назад она слышала звонок на урок.

Она выбежала из комнаты и устремилась на заклинания.

Когда Кортни влетела в класс, профессор Уизли уже раздал вопросы к тесту. Он снял пять баллов с Гриффиндора и назначил ей отработку, но сегодня Кортни уже ничего не могло расстроить.

Глава 11. Делясь воспоминаниями.

Дэвид вошел в маленькую кладовку помещения, которого он снимал последние шестнадцать лет. Долгое время он оглядывал предметы. Сундук, покрытый пылью. Его Молния, в одном углу маленького пространство. Одна коробка, он знал, содержала все его старые, школьные, вещи. Другая — его старые книги, а третья коробка с сохранившимися тестами, тетрадями, домашними заданиями.

Наконец он сел на свой старый школьный сундук. В руке он держал ответ Кортни Гарри Поттеру.

Он боялся открыть его, боялся, что она захочет знать правду, боялся, что не захочет.

Дэвид посмотрел на часы. Он отказался от двух неожиданных приемов, так что у него были три свободных часа, до того как он кому-нибудь понадобиться, так что у него было достаточно времени. Удостоверившись, что взял с собой пейджер и сотовый, он открыл письмо.

"Уважаемый мистер Поттер,

Благодарю вас за быстрый ответ и прошу вас ответить на мою просьбу.

Отвечаю на ваш вопрос: да, я хочу знать. Мне все равно, что он (волшебный мир) жуток, мне все равно, что он беспощаден.

Вы думаете, что только волшебный мир может быть беспощадным? Как я уже писала, я магглорожденная. Мне пришлось увидеть жестокость в магглском мире, которая переплюнет волшебный. Несколько лет тому назад наша семья ездила отдыхать в Америку. В Вашингтоне мы посетили Холокаунтский музей.

После этого я сильно заболела, и нам пришлось вернуться домой. Но я не сожалею, что побывала там. Я думаю, что задача этого музея подошла бы вам. Прошлое должно быть запомнено и осмотрено, обсуждено его значение в настоящем. А я нуждаюсь в этом для того, чтобы стать полноценной гражданкой магического мира.

Итак, я надеюсь, вы все же расскажете мне вашу историю. Даже если чувствуете себя неудобно, делясь ими, благодарю вас за то, что уже мне рассказали.

Жду ответа.

Искренне,

Кортни Барнс."

Дэвид прочел дважды, запоминая причины, на которые опиралась Кортни. Она и вправду сильно заболела после похода в музей на фоне испуга тем, что увидела там. Дэвид и Кэтрин потом просили у девочки прощения, теперь они были уверены, что такой музей не для её возраста. Сейчас она говорит, что не сожалеет о походе туда.

Дэвид положил письмо обратно в карман и задумался на несколько минут. Затем он, медленно поднявшись, развернулся, чтобы открыть свой старый сундук.

Он внимательно осмотрел содержимое. Несколько фотографий, газетные заметки и документы, кусок старого пергамента, баночка с чернилами и набор перьев.

Вспомнив, как ими пользоваться (он удивился, что чернила не засохли, но затем подумал, что они были заколдованы), он начал писать ответ.

* * *

Кортни смотрела на результаты проверочной по заклинаниям. Как она могла не запомнить, что заклинание звучит Вингардиум Левиоса, а не Вингардиум Левиосиа? Впрочем, между ними ведь практически не было разницы! Девочка закинула проверочную в рюкзак и поспешила на Историю Магии.

— Добрый день всем! Сегодня мы узнаем, насколько вы продвинулись в вашем проекте, — сказала профессор Грейнджер, когда все расселись. — Я хочу, чтобы вы написали мне, что вы узнали о человеке, которого выбрали. — Раздался жалобный стон студентов, но она просто продолжила. — Каждый из вас должен был найти хоть что-нибудь, и я прошу изложить мне это. Это может быть всего лишь некоторые факты или полный конспект. Хотелось бы узнать, работаете ли вы над своим проектом.

Кортни замерла. Что она может написать? Все, что она нашла, относилось к тому, что никто не должен был знать. Конечно, она не хотела говорить, что переписывается с Гарри Поттером.

В конечном итоге она написала то, что профессор сама говорила о нем на их первом уроке. Она так же не упомянула то, что Гарри был обвинен в убийстве. Быстро написав и перевернув пергамент, она села читать книгу, пока остальные заканчивали задание. После того, как профессор Грейнджер собрала у всех их записи, она прочла небольшую лекцию о Международной Конфедерации Магов, и почему Лихтенштейн в нее не захотел вступать…

Кортни была рада, когда урок закончился. Каким бы хорошим и добрым преподавателем не была профессор Грейнджер, все равно казалось, что ее урок длиться вечность.

У девочки было немного времени до ужина, так что она, оставив вещи в общей комнате, пошла на улицу. Был удивительно теплый вечер. Ранний октябрьский бриз шевелил коричневые и красные листья.

Чувствовалось, что приходят холода, и, скорее всего, это были последние теплые дни до того, как зима возьмет свое.

Кортни пошла своей любимой дорогой к старой хижине у самой кромки Запретного Леса. Видно было, что туда давно никто не ходил и никто давно не жил в этом доме. Она удивилась, что на этом месте была хижина. Она была старая и покинутая, по крайней мере, она ничего не увидела внутри, заглянув в окно. На попытку девочки открыть дверь, та не поддалась. Она взглянула на задний дворик и поняла, что здесь когда-то был сад. Под старым мертвым деревом, в нескольких шагах от леса, было чье-то большое надгробие.

Она простояла возле него около двадцати минут, а потом заметила заднюю дверь. Кортни повторила попытку войти внутрь. Когда девочка повернула ручку и надавила на дверь, та открылась, и Кортни благополучно проникла в хижину.

Блеклый свет, проникающий через грязные окна, освещал хижину изнутри. В ней была всего одна комната. С одной стороны находился огромный камин.

В углу стояла огромная не застеленная кровать. Возле него располагался буфет. Стол и три стула заняли весь центр. Шкафы с выдвижными ящиками и умывальник стояли в линию у другой стены.

Старый ковер, расстеленный у входа, выглядел так, как будто за ним пытались ухаживать, но он все равно не выдержал испытания временем.

Оставив хижину нетронутой, Кортни вышла за дверь и закрыла ее.

Подумав, что время ужина пришло, девочка пошла к замку. Она обходила хижину, когда Рэкс спикировал к ней с письмом и посылкой.

Забыв об обеде, девочка отвязала присланное и, поблагодарив свою сову, "полетела" в общую гостиницу Гриффиндора, где и открыла письмо. Отложив пакет на потом, Кортни удивилась, когда обнаружила там несколько исписанных пергаментов.

"Дорогая Кортни,

Мне приходиться разбивать мою историю, так как она слишком длинная и займет много времени для написания.

Как я тебе рассказывал ранее, жил я со своими тетей и дядей. Тетя Петуния была сестрой моей матери, Лили Эванс. Однако я не мог себе представить, как они могли быть сестрами. Думаю, что тетя Петунья завидовала маме из-за того, что та была ведьмой и имела силу, а она нет. Дядя Вернон являлся владельцем фирмы по производству и продажи сверл под название Груннингс. Так же у них был сын, который был старше меня на несколько месяцев, Дадли.

Десять лет моей комнатой была каморка под лестницей в доме номер 4 на Тисовой улице. Они думали, что я не достоин комнаты, тогда как у Дадли их было две.

Я никогда не возражал им, делал всю работу по дому и не только.

За несколько недель до того, как мне исполнилось одиннадцать, я начал получать странные письма, написанные зеленными чернилами. Вернон уничтожал их, не давая прочесть мне…"

В письме описывался в хронологическом порядке первый год Гарри. Она прочла о том, как Рон, а затем и Гермиона, стали его друзьями. Читала о Норберте, драконе Хагрида, лестника, которому и принадлежала посещённая ей сегодня хижина. О года его приключениях в конце года и встрече с Волдемортом.

В конверте она также нашла фотографию с его первой игры в Квиддич и то самое письмо с зеленными чернилами.

К тому времени, как она прочла, ужин уже закончился, и студенты начали возвращаться в башню. Она быстро засунула письмо и посылку в рюкзак, пока кто-либо их не взял.

— Кортни? Почему тебя не было за ужином? — спросила Анджела.

— Я получила письмо, и мне хотелось его прочесть.

— Ладно, ты голодна?

Желудок Кортни голодно заурчал, и девочка, смеясь, кивнула в знак согласия.

— Тогда пошли, папа показал мне, как пройти на кухню. Домашние эльфы будут рады дать тебе что-нибудь.

Кортни последовала за своей подругой к портрету с вазой фруктов. Анджела пощекотала грушу на картине, и тут же возникла ручка.

Когда они вошли, их приветствовал странно одетый, радостный домашний эльф.

На эльфе был свитер насыщенного красно-коричневого цвета и желтые брючки. На макушку он нахлобучил ярко-зеленную вязаную шапку. И, что было уж совсем смешно, домовик носил носки разного цвета: один красный, а другой когда-то был черным, но после многочисленных стирок этот цвет превратился в странную смесь нескольких оттенков серого.

— Чем вам может помочь Добби, мисс? — пропищал он.

— Добби, Кортни не была на ужине, ей нужно что-то поесть.

Добби подпрыгнул и щелкнул пальцем. Тут же, словно из неоткуда, появились три домашних эльфа, а через 20 секунд на столе появились тарелка супа, куча бутербродов и стакан тыквенного сока. Кортни посадили за стол, как почётную гостью.

— И, — добавила Анджела, — небольшой десерт для нас обоих.

Ровно через восемь секунд появились два куска сырного пирога. Слушая многочисленные рассказы Анджелы, Кортни ела. Покончив со всем, девочки принялись за пирог.

— Спасибо за все, Добби, — сказала Кортни, выходя из кухни. И они поспешили обратно в башню, пока их кто-либо не поймал.

Позже, ночью, Кортни аккуратно сложила письмо в сундук рядом с первым письмом, но при этом она совершенно забыла о посылке, лежащим у неё в сумке. После девочка написала несколько вопросов на пергаменте и лишь потом пошла спать.

На следующее утро, во время завтрака, незнакомая сова принесла ей письмо. Увидев почерк на конверте, ее глаза расширились. Письмо было от Гарри Поттера. Открыв конверт, девочка начала читать послание, держа его под столом для осторожности.

"Дорогая Кортни,

Я не могу сконцентрироваться ни на чем продуктивном для себя, так что решил лучше написать тебе письмо. Писать тебе очень сложно, приходиться вспоминать то, что я пытался похоронить в себе много лет. Однако, к моей собственной неожиданности, я нахожу, что уже не могу ненавидеть мир, который считал когда-то своим. Я не могу ненавидеть Рона Уизли и Гермиону Грейнджер детьми, которыми они были когда-то. Не пойми меня неправильно, я до сих пор не хочу видеть их лица. Я прожил без них 16 лет и буду жить совершенно счастливо остальную часть моей жизни. И я до сих пор ненавижу их за то, что они сделали мне, но я ни могу ненавидеть одиннадцатилетнего Рона Уизли, который пожертвовал собой, "проходя" шахматную доску. Я не могу ненавидеть одиннадцатилетнюю Гермиону Грейнджер, которая сжималась в угол ванной комнаты перед страшным троллем.

Я вспоминаю, сколько всего было хорошего. Я не хочу думать… или хочу… Я сам не понимаю себя.

Все равно, лето перед моим вторым курсом было одним из самых ужасных, особенно в этом посодействовал домашний эльф по имени…"

Это письмо было даже длиннее первого. У Кортни не было возможности дочитать письмо до урока, так что она взяла его с собой. Посмотрев в конец, она удивилась, что здесь был описан ни только второй год, но и третий.

Она продолжила читать на защите от темных сил вместо того, чтобы читать мифы и правду о вампирах.

Обходя класс, профессор Блек остановился на полпути и положил руку на плечо девочки. Пораженная, Кортни открыла рот, затаив дыхание. Сириус Блек показал пальцем на письмо, так что у неё не было выбора, и она отдала его профессору.

— Пожалуйста, останьтесь после урока, — сказал он тихо, чтобы не беспокоить остальных студентов.

Подумав, что кто-то будет читать ее письма, Кортни запаниковала и не могла сконцентрироваться на учебнике. Когда колокол пробил окончание урока, она хотела просто убежать, но знала, что ей обязаны были вернуть письмо.

Когда все студенты покинули класс, профессор закрыл дверь и попросил ее сесть на ближайшую к доске парту.

— Когда я даю задания, я надеюсь, что его будут выполнять. Десять баллов с Гриффиндора, мисс Барнс.

— Да, сер, — сказала Кортни, смотря на письмо, которое лежало на его столе. Она благодарила удачу за то, что профессор не снял баллы при всех и за то, что не показал письмо всем, как мог бы сделать.

— Могу я поинтересоваться, что интересного в этом письме, что вы не смогли подождать и прочесть его в другое время? — скорее всего, он видел только первые строчки.

Кортни, поежившись, сказала:

— Это от друга.

— Как долго вы получаете письма от этого вашего друга? — спросил профессор Блек.

Кортни пробормотала ответ, понимая, что профессор не будет рад.

— Я не понял, — сказал он строго.

— День. — Сказала Кортни немного громче.

— Ладно. Мне придется оставить это у себя, — сказал он и положил письмо в папку для бумаг. Повернувшись к ней и увидев потерянность на ее лице, добавил: — Не волнуйтесь. Я обычно не читаю чужую корреспонденцию. Вы получите его обратно в конце семестра.

— Но!..

— Мисс Барнс, я советую вам поспешить на следующий урок, иначе вы рискуете опоздать.

— Мне нужно это письмо, профессор… — сказала она безнадежно.

Профессор Блек поднял брови, уставившись на нее.

— Я сказал, что вы получите его к концу семестра. И если вы действительно хотите узнать, что ваш товарищ написал, тогда пошлите ему сову и попросите повторить всё ещё раз. Расскажите об ужасном и старом учителе, который не отдает вам его письмо. Вы не должны были приносить это в класс, мисс Барнс.

— Но я не могу попросить его повторить. Он может перестать писать, — Кортни была близка к тому, чтобы разрыдаться.

Наконец заметив, в каком состоянии была девочка, профессор перешел на мягкий тон и сказал:

— Успокойся, малыш. Это не конец света! Что может случиться такого важного?

— Я не хочу терять его доверия, профессор! Я была так удивлена, что он ответил на мое письмо, и не сказала об этом никому, боясь, что он прекратит писать.

— Кто, малыш? Или до твоего отца наконец-то дошел факт, что ты ведьма? — спросил Сириус, вспоминая встречу с Дэвидом Барнсом в тот вечер, когда он пришел объяснить Кортни о волшебном мире.

— Нет. Пожалуйста, могу я получить письмо обратно? — спросила она.

— Расскажи, почему это так важно, и может быть…

— Это для моего проекта, для профессор Грейнджер. Вы знаете, о волшебнике или волшебнице… Мне нужно то, что написано в этом письме для проекта, который сдается в конце семестра.

Лицо профессора быстро потеряла свой окрас, когда он понял, от кого это письмо могло быть. Он знал, что Кортни Барнс являлась удачной студенткой, заполучившей проект по Гарри Поттеру. И почерк в письме был смутно знаком. Ее слова о доверии и о том, что «он» может прекратить писать…

— Ты пишешь Гарри Поттеру?! — напряженно прошептал он.

Кортни что-то пробурчала, соглашаясь.

Профессор Блек сел за парту Кортни.

— К…как у тебя получилось?!

Девочка вздохнула и ответила:

— Я не знаю, почему он решил ответить мне. Я просто написала ему от безысходности, потому что нигде не было информации по его биографии. Я не нашла ни в одной из книг, за что его отправили в Азкабан. Все, что я знала, это то, что я слышала от профессора Грейнджер, когда мы покупали мою палочку. На страницах учебников не сказано даже о дементорах, стражниках Азкабана. Я сама нашла это в другой книге. И я решила пойти другим путем, потому что явно никто из вас не скажет мне правду. — Глаза Кортни расширились, когда она поняла, что только что рассказала учителю.

К лицу профессора начал возвращаться первоначальный цвет. Дослушав ее и прохрипев что-то, он прочистил гортань и сказал:

— Я никому этого не скажу, мисс Барнс. Если у вас возникнут вопросы, можете обращаться ко мне. Я обещаю, что скажу только правду. Если Гарри пишет, то я не сомневаюсь, что он тебе все равно расскажет. И, — он взял пергамент и начал на нем что-то писать. — Вот эти книги с некоторой до того специфической информацией о Гарри, что я думаю, он даже сам не знает о них. В моем кабинете есть коллекция документов и газет, которых нет даже в нашей библиотеке. Я собираю ее с тех пор, как познакомился с Гарри. Если вы придете ко мне в субботу, я вам их покажу.

Он протянул ей лист, на котором писал, и, открыв ящик, вынул письмо. Он взглянул на него, при этом его лицо было очень тоскливым, а затем вручил.

— Мисс Барнс, — его голос был переполнен эмоциями. — Я любил Гарри, и он доверял мне. Его доверия добиться очень сложно из-за его тяжелого детства, и если он вам доверился — это огромное чудо. Я предал его доверие и предал его любовь ко мне. Предал свою любовь к нему. Предал доверие его родителей ко мне. Я жил ради Гарри и в одночасье выкинул его из моей жизни. По каким-то причина он поверил вам, мисс Барнс. Берегите это.

Он прочистил свое горло:

— Я предупрежу профессора МакГоннагол по поводу вашего пропуска. Будьте уверены, у вас получиться. И, могу я знать, когда вы ко мне придете? Я желаю вам удачи в вашем проекте, мисс Барнс. Множество людей хотят услышать то, что вы узнаете. И еще… я горд за вас.

Кортни кивнула и положила листок в сумку вместе с письмом. Подумав, что профессор Блек отпросит ее от всей трансфигурации, она поднялась в башню и продолжила чтение.

Для того, чтобы дочитать письмо у неё ушел целый час.

Хорошо, что после урока был обед. Когда она, наконец, закончила читать и проверила остальное содержимое конверта, у неё оставалось 20 минут до следующего.

Первым предметом, который она вытащила, был отрывок из вечернего издания Ежедневного Пророка. Он рассказывал о летящей машине, которую Рон и Гарри взяли для того, чтобы добраться до школы на их втором году обучения.

Следующими были фотографии. Там был отец Анджелы, пойманный фотографом за тунеядством. Гарри с окровавленной рукой. Дневник, из которого льются красные чернила, собираясь уже в большую лужу. И группа из Гарри, Рона, Гермионы, Хагрида и Джинни. Все, кроме последней, второкурсники. Но еще больше фотографий с третьего курса. Гарри, гордо летящий, на его «Молнии». Одна фотография с Хагридом и Клювокрылом. Профессор Люпин, изгоняющий что-то. Дракучая Ива, шевелящая ветками до тех пор, пока какой-то рыжий кот не пробирается до кнопки и не ударяет по ней. Рождественское утро, все улыбаются и махают теплыми фирменными свитерами Уизли. И, наконец, Рон, прыгающий в попытке поймать свою сову в купе.

Первое написанное Сириусом письмо, полученное Гарри, было разрешением на посещения волшебной деревни Хогсмит.

Кортни с трудом пересилила себя, положила все фотографии в конверт рядом с остальными вещами и поспешила присоединиться к своим одногодкам на Зельях.

Казалось, что двойные зелья будут длиться вечно. Она умудрилась окончательно испортить свое зелье (хотя она, слава богу, не расплавила котел) и получила ноль за урок, но ей было все равно, потому что она вспомнила о пакете, который получила вчера. Когда урок закончился, она побежала в свою комнату и открыла пакет, пока ее кто-либо не побеспокоил.

Наружу плавно выскользнула серая ткань. Это была мантия-невидимка.

Глава 12. Разговоры.

Возможность использовать свою новую мантию-невидимку представилась Кортни двумя днями позже. Она истратила весь вечер на подготовку домашних заданий и не смогла посмотреть книги, которые ей порекомендовал профессор Блек. Она захотела посмотреть их в одиночестве, чтобы никто не задавал ненужных вопросов. На завтра была суббота, и она могла поспать подольше. Время отбоя уже прошло, и можно было идти. Девочка накинула мантию-неведимку и подождала несколько минут возле входа. Кортни знала, что, по крайней мере, еще пара студентов должны вскоре вернуться после отработок. Как и ожидалось, пять минут спустя портретный вход открылся, и ученица третьего курса, имя которой Кортни не могла припомнить, вошла в гостиную. Кортни поспешно выбежала в открывшийся проём, прежде чем входящая девочка смогла бы закрыть за ней дверь, а затем потихоньку пошла в библиотеку. Войдя в пустой зал, она направилась в темный угол и зажгла свечу на стене. Затем зажгла огонек на своей палочке и достала список из кармана.

«История Ордена Мерлина», это должно быть в отделе «История». «Фамильные династии», снова «История». «Члены Верховного Магического Суда: 2010-2015», там же. «Современная теория тактики защиты», секция «Защиты».

Кортни сперва направилась в секцию «История» и взяла книги оттуда. Положив их на стол, она пошла в секцию «Защиты», чтобы взять последнюю книгу. К её разочарованию, книги не было на месте. Кортни предположила, что её либо кто-то взял, либо она была в Запретной секции. В любом случае, для начала у неё было достаточно материала.

В первую очередь она открыла «Историю Ордена Мерлина» и пролистала содержание. Книга содержала историю, разъяснения по поводу основания Ордена, и затем шли списки. Пологая, что это было как раз то, что ей было нужно, Кортни перелистала списки и сосредоточилась на букве «П».

«Пондер, Понор, Порсер, Порсиммон, Порсниппет, Порсил, Пос, Посе, Посарем, Посарет, Пост, Постуваму, Посумама, — что за жуткие имена? — Потак, Потлук, Потт, Потталамер, Поттер. — наконец-то!» Она сдвинула палец по строчке, чтобы прочитать ссылку. «Поттер, Джеймс — награжден Орденом Мерлина второй степени посмертно, 1981 г., за заслуги во время Первой Темной Войны» — Как? А! Не тот. — Она сдвинула палец на следующую ссылку.

«Поттер, Гарри — награжден Орденом Мерлина первой степени заочно, 2005 г., за победу над Тем-Кого-Нельзя-Называть и спасение Хогвартса, школы Чародейства и Волшебства, её директора и последовательно всего Магического Мира. Мистер Поттер не присутствовал на церемонии вручения. Было выдвинуто предложение на вручение Мистеру Поттеру посоха Мерлина. Предложение находится на рассмотрении. Для получения подробной информации по теме «Посох Мерлина» смотрите примечание на странице 673».

Странность, связанная с тем, что «Джеймс» был расположен перед «Гарри» в списке, который подразумевал алфавитный порядок, вылетела у неё из головы, как только она дочитала предложение.

«За победу над Волдемортом? За спасение школы, её директора и всего Магического Общества?» — но это совсем не то, что говорила профессор Грэйнжер!

Кортни открыла страницу 673, чтобы узнать что такое «Посох Мерлина».

«Награда «Посох Мерлина» берет своё начало ещё до времени жизни Мерлина. Ранее она называлась «Рааджаадхирааджа», что означает «Король над королями» в переводе с санскрит. Это наивысшая награда, существующая в Магическом Мире. Она берет свою основу в древнем Египте, около 8000 лет назад до рождества Христова (исходное египетское название ныне утеряно), и была присуждена за это время всего 6 раз, в последний раз девятьсот лет назад. Награда получила имя «Посох Мерлина» после того, как сам Мерлин (держатель звания) вручил свой посох следующему кандидату на звание (это был единственный случай, когда два лауреата были современниками). Ныне награжденный званием автоматически становиться официальным лидером Международной Конфедерации Магов.

Для присуждения «Посоха Мерлина» необходимо единогласное решение всех Министерств Магии Мира по поводу кандидатуры. В случае достижения согласия, правительства так же признают за кандидатом право абсолютного полномочия во всех делах магического мира. Он (или она, хотя звание никогда не было присуждено женщине) превосходит полномочиями любые современные ему правительства и законодательства. Наиболее важно заметить, что после вручения (т.е. после утверждения награды правительствами) она не может быть аннулирована. Есть лишь три способа отмены «Посоха Мерлина» — смерть лауреата, самоотречение или передача позиции другому кандидату.

Каждый из утверждающих органов должен досконально ознакомиться с критериями назначения и, если они соответствуют предложенной кандидатуре, подтвердить назначение.

Альбус Дамблдор был номинирован на «Посох Мерлина», но был дисквалифицирован на основании того, что Гриндевальд не представлял угрозы всему мировому сообществу. Его назначение не досчиталось лишь 10 голосов.

Ныне на рассмотрении находится номинация Гарри Поттера. На данный момент 183 правительства изъявили согласие с назначением. Решение оставшихся правительств ожидаются к концу года.

Первым держателем звания был…»

Глаза Кортни округлились. Она держала в руках издание, датированное 2010 годом. Могло ли так быть, что Гарри Поттер обладал Посохом Мерлина и не знал об этом?

Кортни встряхнулась и закрыла книгу. Она даже не могла воспринять возможность обладания таким объёмом власти. Она открыла книгу о Верховном Суде и, пробежавшись глазами по алфавитному указателю в конце книги, нашла ссылку на «Гарри Поттера». Быстро перелистав страницы, она прочла параграф.

«Гарри Поттер назначен Главой Верховного Магического Суда в 2012 году. Но, мистер Поттер никогда не присутствовал на заседании суда. В его отсутствие, его замещает Альбус Дамблдор…»

Статья продолжала изложение, не давая никаких комментариев по поводу того, была ли награда присуждена Гарри. Девочка запихнула книгу в рюкзак и, нырнув обратно под мантию-невидимку, покинула библиотеку. Для одной ночи она прочла достаточно.

* * *

Нервно грызя конец пера, Кортни старалась придумать наилучший способ сообщить Мистеру Поттеру, что Сириус узнал об их переписке.

Для неё это был довольно сложный период. Особенно потому, что она так и не могла выяснить, получил ли Гарри «Посох Мерлина». Она снова была в библиотеке, хотя это был субботний вечер.

— Над чем Вы так усердно трудитесь, Мисс Барнс? — сказал голос позади неё.

Кортни подпрыгнула от неожиданности и повернулась навстречу своему учителю истории.

— Н-ничего особенного. Просто письмо.

Гермиона приподняла бровь и ответила с усмешкой в голосе:

— В библиотеке, обложенная книгами по истории?

Книги, которые Кортни взяла в ночь перед этим, были снова разложены перед ней на столе.

Кортни почувствовала себя неловко.

— Могу я Вам быть чем-нибудь полезной, профессор? — спросила она.

— На самом деле, я хотела поговорить с тобой о твоём проекте. Я немного волнуюсь, что у тебя, похоже, есть проблемы со сбором информации.

— Профессор, то, что Вы нам рассказали в классе, полностью исчерпывает всю информацию, которая доступна в любом биографическом обзоре — в запретной ли секции или нет. Как я должна собирать данные, если они охраняются так же тщательно, как и секреты, связанные с национальной безопасностью?

Гермиона кивнула. Каждый студент, кто исследовал Гарри Поттера, сталкивался с этой проблемой. Единственным, почему она разрешала проекты о Гарри Поттере, было то, что студенты бы взбунтовались, если бы это было запрещено. Конечно, её всегда удивляло, почему они так увлекались им, если вся информация о нем была сокрыта настолько, на сколько это было возможно. Она прервала свои размышления и обратилась к Кортни.

— Удалось ли тебе найти какую-либо информацию сверх того, что я рассказала вам?

Кортни задумалась на секунду и кивнула. Она могла поделиться информацией, которую она нашла в книгах, не говоря ничего о профессоре Блеке и самом Гарри Поттере.

— Я нашла свидетельства о том, что во время заключения Гарри Поттера в Азкабане эту тюрьму охраняли дементоры, а не авроры. Я также обнаружила, что Гарри был награжден Орденом Мерлина первой степени за победу над Волдемортом и спасение Хогвартса, её директора и всего Магического Мира, а не просто за помощь Дамблдору, как Вы сказали. Я нашла, что он был номинирован на звание «Посоха Мерлина», но выяснить, было ли оно ему присуждено, мне не удалось. Вы не знаете?

У Гермионы отпала челюсть. Никто из её предыдущих студентов не сумел откопать этих сведений.

— Т-ты действительно потрудилась над своим проектом, — после этих слов профессор буквально выбежала из библиотеки.

Кортни немного удивила такая реакция, но тут же забыла об этом, вспомнив о том, что ей до сих пор не удалось разузнать, получил ли Гарри Поттер «посох Мерлина». Она стала собирать книги, чтобы пойти навестить профессора Блека и посмотреть его газеты.

* * *

После обеда во вторник Дэвид с нетерпением распечатал последнее письмо от Кортни. Все предыдущие сомнения исчезли без следа.

«Дорогой мистер Поттер.

Сперва я должна Вам кое в чем признаться. Я читала Ваше последнее письмо в классе, и учитель поймал меня за этим занятием. Он взял письмо и хотел оставить его у себя до конца четверти. Мне пришлось ему всё рассказать, чтобы получить письмо обратно. Это был профессор Блек. Он теперь знает, что мы переписываемся. Но он обещал мне, что никому не скажет. Он также согласился показать мне несколько газет с публикациями о Вас.

Профессор Блек посоветовал мне несколько книг, содержащих информацию о Вас. Знаете ли Вы, что были награждены орденом Мерлина первой степени? И Вы нынче являетесь Главой Верховного Магического Суда. Вы были номинированы на звание «Посох Мерлина», но я не смогла выяснить, было ли оно Вам присуждено.

В другой книге под названием «Фамильные династии», я обнаружила, что формально Ваша мать не была маглорожденной. Она была первой волшебницей после четырех поколений Сквибов по отцовской линии.

Есть ещё одна книга, в которой упоминается о Вас, но мне нужно проникнуть в запретную секцию, чтобы её прочитать. Даже с мантией-невидимкой я волнуюсь по этому поводу.

Приближается Хеллоуин, и всем школьникам будет позволено посетить Хогсмид. Я не могу дождаться этого!

Кортни Барнс».

Дэвид откинулся, размышляя о том, что написала Кортни. Потом он вздохнул, вынул своё последнее письмо к ней (описывающее события Турнира Трёх Волшебников, которые было чрезвычайно сложно пересказывать) и отдал его сове (это была одна из школьных сов). Когда она взлетела, Дэвид положил только что полученное письмо в карман и вышел из парка, собираясь поехать домой.

Дома он обнаружил, что Кортни, по всей видимости, отправила два письма одновременно: одно для своей семьи и одно для Гарри Поттера.

Кэтрин читала его Майклу. Дэвид попросту проигнорировал происходящее настолько, на сколько мог, развязывая галстук. Не твердый мир установился в доме в течение последних двух-трех недель. Кэтрин перестала обсуждать с Дэвидом его реакцию по поводу всего связанного с магией, и он перестал быть столь резок. Он по-прежнему не читал писем (по крайней мере, открыто) и не принимал участия в написании ответов, но так же более не уходил из комнаты. Ужин в этот вечер прошел под щебет Майкла о его школе и рассказы Кэтрин об уроке, который она провела сегодня (ей пришлось заменить одну учительницу). Уложив Майкла в постель, Кэтрин спустилась вниз и обнаружила своего мужа, читающим вечернюю газету. Она села возле него на диван и забрала газету из его рук.

— Мне нужно поговорить с тобой, — объяснила она.

Дэвид кивнул и немного улыбнулся.

— Я получила сегодня письмо от матери подруги Кортни. Она спрашивает, не могли бы мы как-нибудь встретиться. Я хотела бы пригласить её, познакомиться поближе. Она не обладает магией, волшебниками являются только её муж и трое детей. Её младший, Калеб, учиться на том же факультете, что и Кортни. Её зовут Мэган Уизли. Я хочу с ней встретиться и подружиться. Я просто хотела тебе сказать, что я буду приглашать её к нам и общаться.

Кэтрин очень внимательно следила за реакцией мужа.

— Я не стану тебе мешать поддерживать Кортни и принимать более активное участие на том пути, который она избрала. Я не буду принимать решения за тебя. Я буду вежлив со всеми, кого ты пригласишь сюда, Кэтрин, но, пожалуйста, не проси меня принять всё это. Я делаю всё, что могу.

Кэтрин почувствовала облегчение внутри. Это не было и близко к тому, чего она хотела, но это было больше, чем то, на что она могла надеяться за последние два месяца. Она поцеловала мужа и объявила, что идет спать.

На следующее утро Кэтрин позвонила по номеру, который ей дала Меган Уизли.

— Алло?

— Меган? Это Кэтрин. Вы прислали мне письмо, предлагая встретиться как-нибудь. Я была бы очень рада. Мне нужно попробовать поближе познакомиться с магическим обществом.

— Вы свободны сегодня? — последовал ответ.

— Да, я не занята.

— Что ж, тогда мы можем сходить в Косой переулок, если Вы не против. Фред, мой муж, там работает, у него магазин розыгрышей. Он и сегодня будет там, так как в это время большой наплыв перед Хеллоуином. А я как раз хотела его навестить.

— Звучит очень заманчиво. Только мне обязательно нужно будет вернуться к трём, чтобы забрать сына из школы.

— Дайте мне Ваш адрес, и мы будем у вас через десять минут.

Кэтрин продиктовала адрес и повесила трубку.

Ровно через десять минут, как и было обещано, раздался звонок в дверь. Кэтрин открыла дверь и увидела высокого мужчину с рыжими волосами и кучей веснушек, за которым стояла высокая женщина с коричневыми волосами. После коротких приветствий все трое направились вдоль улицы.

— Куда именно мы идем? — спросила Кэтрин.

— Мы идем к ближайшему камину. Тут есть один в станции метро, — объяснил Фред.

— Через Волшебную Каминную Сеть мы попадем в Косой переулок.

— Волшебная Каминная Сеть… это путешествие через камин, да? — спросила Кэтрин, вспоминая первое письмо Кортни.

— Это может быть несколько неудобно поначалу, но зато мы быстро попадём в нужное нам место, — ответила Меган.

Войдя в метро, Фред повел их к турникету, стоящему сильно правее остальных, которым почему-то никто не пользовался, не смотря на утренний час пик.

— Он заколдован, — объяснил Фред тихо. — Вы видите его лишь потому, что я с вами.

Он порылся в кармане и, вытащив три серебряные монеты, вручил Меган и Кэтрин по одной. Затем он опустил свою монету в щель. Турникет открыл створки, и в желоб, куда обычно бы выпадала монета, выпал маленький мешочек. Фред взял его и терпеливо стал ждать остальных.

— Ты следующая, — сказала Меган.

Кэтрин двинулась вперед, чтобы опустить монету и тут же уронила её. Подняв монету и краснея, она положила её на место и прошла сквозь турникет. Кэтрин взяла выпавший мешочек и, посмотрев вокруг, задохнулась он удивления. Она больше не видела станции метро, вместо этого она была в комнате с большим камином, которого она не видела, стоя по другую сторону турникета. Меган подошла к ним через секунду, и все трое направились прямо к камину.

— Меган, ты можешь пойти первой и показать Кэтрин, как это делается? — спросил Фред.

Меган кивнула и шагнула в камин. Открыв мешочек, она высыпала содержимое на ладонь и кинула в огонь. Глаза Кэтрин округлились, когда она увидела зелёное пламя.

— Косой переулок! — Меган исчезла.

Кэтрин испуганно уставилась на камин, и Фред подтолкнул её.

— Не волнуйтесь, просто сделайте то же, что и она, — ободрил он.

Кэтрин шагнула под каменный свод и стала теребить узел на мешочке. Высыпав его себе под ноги, она пораженно почувствовала, как зеленые лепестки пламени стали щекотать ей ноги.

— Косой переулок! — провозгласила Кэтрин четко.

Неожиданно она стала кружиться, кружиться, кружиться… и ей это совсем не понравилось. Когда она стала замедляться и, наконец, остановилась, то выпала из камина, и её немедленно вырвало.

Подавленная, она всё еще ощущала тошноту, когда Меган помогала ей подняться на ноги. Кэтрин постаралась избавиться от чувства рвоты во рту. Фред появился вслед за ней и быстро убрал беспорядок.

— Вы в порядке? — спросил он.

— Угу, — ответила Кэтрин слабо. — Я просто неуклюжая, и меня, похоже, быстро укачивает — не очень хорошее сочетания для путешествия по дымоходу.

Кэтрин глубоко вдохнула и почувствовала себя лучше, особенно после того, как Фред сотворил для неё стакан воды — прополоскать рот. Она осмотрелась и обнаружила, что они были в комнате заполненной одними лишь каминами и несколькими скамейками возле стен. Ещё там была дверь — прямо напротив них. Все трое вышли на улицу, и Кэтрин очутилась в совершенно другом мире.

* * *

Фред довольно улыбнулся сам себе, наблюдая, как его старшая дочь Аманда, которой был двадцать один год, выходила из магазина в сопровождении Меган и Кэтрин. Троицу ждало впереди очень приятное времяпрепровождение, это он знал наверняка. Меган была влюблена в магический мир, и Кэтрин похоже горела нетерпением с ним познакомиться, как и Меган вначале.

— Брайн! — позвал он через весь магазин. Его девятнадцатилетний сын должен был быть уже здесь.

— Да, папа? — раздался голос из дальней комнаты.

— Ты уже проверил почту?

— Да, два письма. Я положил их на полку под кассой.

Фред вынул письма и уселся возле кассы, чтобы открыть их. Первое было деловым предложением открыть отделение в Южной Африке. Он улыбнулся — Джордж будет счастлив. Его близнец давно пытался застолбить место в Африке (единственное место без отделения УУУ — что было прискорбно, так как плотность магического населения на квадратный километр на этом континенте была выше, чем где-либо ещё), но тамошние обитатели всегда отдавали предпочтение инкорпорации «Волшебный Доктор», магазин розыгрышей, который процветал уже более сотни лет.

Жаль, что Джордж был сегодня на службе. У них была договорённость с Министерством Магии и Отделом Тайн — они будут работать посменно. Фред отработал свою порцию дежурства в ОТ вчера, так что сегодня он руководил магазином. Обычно Министерство не пошло бы на такое, но положение двух Лучших Невыразимых имело свои приятные стороны. Он отложил первое письмо в сторону и открыл второе.

* * *

Брайн что-то насвистывал себе под нос, размышляя о свидании со своей подружкой сегодня вечером. У него были особенные планы на этот вечер. Кивнув, он вернулся снова к списку товаров. Им нужно было заказать с фабрики «Канареечные Кремовые», они заканчивались, а им пришло много Заказов Совиной Почтой. Обернувшись проверить запасы Симулянтских Сластей, он услышал отчетливый вопль из главной залы магазина. Брайн высунул голову наружу.

— Папа?

— Ты остаешься за главного! — крикнул его отец, выбегая из дверей магазина и оставляя за собой чрезвычайно озадаченного сына.

* * *

Тяжело дыша, Фред бежал от своего места аппарирования в Хогвартс. Его мысли были в смятении. Это было невероятно!

Открыв дверь, он поспешно вошел внутрь. В холле никого не было, и Фред быстро зашагал в кабинет директора. Он не очень понимал, почему он был здесь, он попросту следовал старой привычке, рожденной в годы войны: «В случае сомнений иди к Дамблдору».

Фред вынул свою палочку и дотронулся ей до когтя на мизинце левой лапы горгульи. Горгулья отпрыгнула в сторону, открывая лестницу. У него не было времени угадывать пароль, и ещё он знал, что секрет, который им показал Дамблдор много лет назад, все ещё работает. Услышав голоса внутри, маг поднял руку и постучал. Голоса стихли, и директор произнес: «Войдите».

Он открыл дверь и обнаружил директора в компании Сириуса и Гермионы.

— Фред, рад тебя видеть! — счастливо улыбнулся Альбус. Фред так и не смог понять, откуда тот всегда знал, кто из близнецов был перед ним, когда даже их матери случалось ошибаться.

— Альбус, Гермиона, Сириус, — кивнул Фред. Затем он замолчал не в силах сказать, что случилось.

— Могу я чем-то тебе помочь? — спросил Альбус после минуты висящей тишины…

— Я не знаю! Я… я в полном замешательстве. Меган и Аманда работают сегодня гидами для Кэтрин Барнс. Я был в магазине и получил это письмо, — Фред снова замолчал.

Сириус вскинул голову, он знал, что это как-то связанно с перепиской Кортни и Гарри.

— И?.. — спросила Гермиона нетерпеливо.

— В письме сказано… это о… он хочет, чтобы я!… — Фред встал и начал ходить из стороны в сторону.

— От кого оно было? — спросил Альбус, явно озадаченный такой реакцией Фреда.

— От Гарри! — Фред выкрикнул голосом, говорящим «ущипните меня, чтобы проверить, что я не сплю».

— Гарри? — озадаченно спросила Гермиона.

— Гарри Поттер! Это было письмо от Гарри Поттера! — закричал Фред.

Гермиона застыла, вытаращившись на Фреда. Альбус стал таким же белым, как и его борода. Сириус отреагировал не столь драматично, и поэтому именно он задал следующий вопрос.

— Что там говориться?

— Он… он хочет всю его собственность (включая все права и привилегии, исходно данные ему) и доходы от компании немедленно передать в собственность Кортни Барнс, и он хочет, чтобы это ей было вручено конфиденциально в Хеллоуин, когда она будет в Хогсмите.

У Сириуса округлились глаза, и он ухватился за подлокотники своего кресла. Даже зная заранее о дружбе Кортни и Гарри, он не мог предугадать такое!

— Гарри все ещё владеет своей частью? — спросила Гермиона слабо.

Фред кивнул.

— Одна треть кампании, треть всех доходов, гарантированное пожизненное снабжение любыми товарами. И хотя он никогда им не пользовался, равное право голоса со мной и Джорджем во всех делах, — Фред проговорил это все механически.

Альбус каким-то образом справился со своим шоком и удивлёно спросил:

— Откуда он знает, что она будет в Хогсмите на Хеллоуин? Откуда он её знает?

Гермиона молча покачала головой, а Фред просто наблюдал за дальнейшим развитием действа. Сириус спрятал лицо в ладонях и застонал.

— Сириус? — спросила Гермиона.

Не поднимая головы, он ответил:

— Кортни переписывается с Гарри со второй недели сентября. Он рассказывает ей всё.

Гермиона неожиданно стала тихо плакать.

— Откуда ты это знаешь? — спросил Альбус запинающимся тоном, который никто из них не слышал от него многие годы.

— Я поймал её читающей письмо в классе две недели назад, и конфисковал его. После занятий она попросила вернуть письмо. В результате ей пришлось рассказать мне, что это было, для того, чтобы получить его обратно. Из того, что я видел в нем, он рассказывал ей о своем втором курсе.

Сквозь слезы Гермиона пробормотала:

— Она получила письмо во время завтрака сегодня утром — толстое, куча пергамента.

Тишина вновь повисла в воздухе, пока присутствовавшие собирались или пытались собраться с мыслями. Затем Альбус кивнул и обратился к Фреду, который теперь сидел, сжавшись на стуле.

— Я полагаю, ты ищешь совета? — Фред молча кивнул.

— Я советую просто сделать, как он просит. Не говори никому и не пытайся связаться с Гарри, если он только не просит подтверждения передачи? — Фред помотал головой.

— Не пытайся связаться с ним! — взвизгнула Гермиона пронзительно. — Но это может означать, что он хочет вернуться!

Альбус грустно покачал головой.

— Мне сообщили вскоре после завтрака, что мистер Чарли Лонгботтом был доставлен в госпиталь после столкновения с одним из печально известных ответов Гарри. Я не могу и предположить, почему Гарри решил допустить Кортни Барнс в свою жизнь, но мы оставим это ему и не будем вмешиваться. Это мы можем для него сделать, после того, как ничего не могли столько лет.

Через несколько секунд остальные трое кивнули. После этого они просидели в молчании добрых 10 минут, пока стук в дверь не прервал их размышлений. Гермиона подпрыгнула, Сириус вскрикнул, Фред подскочил и выглядел так, как будто был готов броситься вон при первом признаке опасности. Альбус (конечно же, невозмутимый) дал им минуту, чтобы успокоиться, и пригласил гостя войти. Как оказалось, это был Северус, который нахмурился, увидев присутствовавших.

— Разве я неправильно понял время, Альбус? Вы сказали, что хотите встретиться со мной в 11:30, не так ли?

— О, мы как раз уходим! — сказала Гермиона поспешно, и Сириус кивнул. Фред пробормотал что-то о «…сообщить Джоржу» и, поспешив протолкнуться мимо учителя Алхимии, проследовал вниз по ступеням, спотыкаясь на каждом шагу.

Гермиона и Сириус, преследуемые удивленным взглядом Снейпа, освободили пространство от своего присутствия так же поспешно.

Глава 13. Сюрпризы Хеллоуина.

Кортни думала над тем, что уже прочла в письмах Гарри. Сейчас она знала все, что случилось с Гарри в первые четыре года обучения.

И она не могла понять этого. Не могла понять, как они могли подумать, что Гарри может предать их, когда сделал для них столько, показывая каждый раз, кто он и на чьей стороне.

Почему?! Она хотела кричать на профессора Грейнджер, на директора, профессора Блэка, мистера Уизли… — на всех! Девочка наконец-то стала понимать, почему Гарри ушел. Она была зла на всех и наконец-то поняла, почему он не хотел делиться с ней своей историей. Зная, на что ее обрекает. Почему?!

Это был вопрос, на который она хотела узнать ответ. Но как гриффиндорка ни хотела прокричать вопрос и потребовать на него ответ, она знала, что Гарри сам задавал его миллионы раз и никогда не находил ответа.

Он до сих пор не написал ей детально о своем пятом году в Хогвартсе и последующий арест, суда и лишения свободы, однако он коротко ответил на ее последнее письмо:

«Дорогая Кортни,

Спасибо, что сообщила мне о случайном раскрытии нашей переписки. Я восхищаюсь твоей честностью. Не волнуйся, я не рассержен на тебя из-за этого. Отвечая на вопросы; нет, я понятия не имел об Ордене Мерлине, в номинации Посохом Мерлина или членства Визенгамота. Если честно, мне все равно, но все же благодарю тебя за то, что поделилась результатами твоих исследований со мной.

Если есть такая возможность, пожалуйста, не рассказывай о нашей дружбе кому-либо еще, хотя я понимаю, что делаю это очень сложным из-за огромных размеров моих писем. Я еще не говорю о том, если кто-нибудь найдет мою старую мантию-невидимку. И думаю, что в ближайшие несколько дней скрыть это будет еще тяжелей, но я разрешаю тебе говорить об этом с верными людьми. Пока они не трогают меня, я буду счастлив.

Скоро напишу еще,

Гарри Поттер.

Кортни была озадачена, что может случиться, что хранить тайну станет еще тяжелее? Что он собирался сделать? Показать себя?! Она никогда не встречалась с ним лицом к лицу, однако она узнала его достаточно хорошо, чтобы сказать, что это невозможно.

Свернув письмо и положив назад в папку, где хранились все письма Гарри Поттером. Гриффиндорка встала и поспешила на зелья.

Объединенный класс Гриффиндор и Равенкло был заполнен возбужденными шепот, никто не мог сконцентрироваться. Конечно, ведь это был последний урок, а завтра праздновали Хэллоуин. Довольно драматический и властный вход Снейпа прервал в разговоры неугомонных учеников.

Снейп проигнорировал шумных детей и незамедлительно задал им делать примитивное зелье мысли.

Кортни и Анжела работали вместе, чтобы сделать его наилучшим способом, однако ни одна из них не была сильна в зельях. К их ужасу варево стало серого цвета и быстро превращалось более темным, когда должно было быть светло-розовым. Прохаживающийся между партами Снейп странно хмыкнул, глядя на их творения.

— Десять балов с Гриффиндора, — все, что сказал он и поспешил к Чарли Лонгботтому и начал ругать его, стоя возле плавящегося котла. — Глупый мальчик! Вы так же ужасны в зельях как и ваш отец! Вы, наверное, с Равенкло, как ваша мать!

Из писем Гарри Кортни могла себе представить, каким был Невилл Лонгботтом. Улыбнувшись про себя, она вспомнила некоторые из их приключений, о которых она читала. Особенно ей нравилось то, когда они прокляли Драко Малфоя после четвертого года курса. Девочка знала, что на пятом курсе учится парень по имени Тибериус Малфой; по ее предложению он был сыном Драко; даже больше: однажды она видела, как он издевался над первокурсниками из своего факультета — и была счастлива, что ей повезло не попасться к нему. Все еще пребывая в сомнениях и возвратив свои мысли в подземелья зелья, она и Анжела начали обсуждать планы на завтра, убирая и упаковывая свои запасы.

Снейп был занят тем, что отчитывал Лонгботтома, пытаясь спасти котел, когда весь класс потихонечку вышел.

Кортни и Анжела провели остальную часть дня, летая на поле для квиддича (метлы были взяты у других Уизлей) под присмотром профессора Финт-Флетчли. Девочка знала, что у нее нет способностей к этому виду спорта, но все равно ей хотелось иметь свою метлу для забав. Возможно, она попросит родителей купить ее на следующий день рождения.

Но, подумав о них, она вздохнула. Ей очень не хватало отца. Складывалось такое впечатление, как будто он исчез из ее жизни. Иногда, читая письма Гарри, ей хотелось плакать. Ее мать сказала ей, что теперь он только игнорирует факт, что она ведьма, а не протестует, как было раньше, однако это не добавило счастья гриффиндорке в ее одиннадцать лет.

Когда профессор Финт-Флетчли дунула в свисток, вызывая этим Кортни из ее мыслей, ей показался он (свисток) таким далеким, как и ее отец.

* * *

На следующее утро все грустные мысли ушли, улетев в открытое окно, где светило солнце, предвещая отличный день. Погода была прохладная, но ее скрашивали краски осени. Студенты толпились в вестибюле, ожидая, когда им разрешат идти.

В конце концов профессор Блек обратился к студенту:

— Пожалуйста, отметься у своего декана. Все студенты младше третьего курса должны вернуться к шести часам, остальные к восьми. Когда вы вернетесь, скажите об этом вашему декану. В деревне будут профессора, чтобы следить за вами. Банкет в честь Хеллоуина будет в 8:30 с некоторыми забавными сюрпризами. Веселитесь!

После этих слов все начали подходить к своим деканам, чтобы отметиться в списках, и лишь потом шли к выходу. Когда Анжела и Кортни наконец-то дождались своей очереди, и профессор МакГонагалл отметила их, девочки побежали в деревню наперегонки.

Анжела, будучи более в лучшей форме, выиграла забег и настаивала, чтобы подруга купила ей сливочное пиво. И они пошли в «Три метлы». Заказав два пива и расплатившись за них, девочки сели за стол. Кортни первый раз пробовала этот напиток, и он ей понравился, особенно в такую прохладную погоду, как сегодня. Вскоре к ним присоединились Калеб Уизли, близнецы Джонатан и Джаред Уизли с третьего курса и второкурсница Патрисия Финт-Флетчли. Кортни чувствовала себя немного не в своей тарелке в компании Уизли, но все равно была очень счастлива. Посреди рассказа Джареда о том, какую шутку они устроили на первом курсе, Калеб прервал его, крикнув:

— Папа!

Остальные сразу начали оглядываться и увидели улыбающегося мужчину с огненно-рыжими? волосами.

— Дядя Фред! — воскликнули Джонатан, Джаред, Патрисия и Анджела.

— Привет всем, привет, привет.

— Пап это Кортни Барнс, подруга, о которой я вам писал.

— Я вижу. Рад встретиться с вами, мисс Барнс. Я видел вашу мать позавчера; моя жена показывала ей Диагон Алею, и они провели отличный день с ней и с моей дочерью Амандой.

Кортни удивленно подняла брови.

— Почему ты здесь? — спросил с любопытством Калеб. — Я думал, ты будешь на Диагон Алее сегодня, а Аманда, наоборот, здесь. Она обещала мне принести МР3, которые она конвертировала. — Маггловская техника не работала в Хогвартсе и в округе, и Фред с Джорджем придумали способ конвертировать МР3 в магические Аудиосферы, которые могли работать с помощью волшебной палочки питаясь магической энергией. Калеб любил маггловскую музыку матери как и некоторые его друзьям, в основном магглорожденным, хотелось послушать.

— Я знаю, когда она узнала об изменениях в работе, сразу отдала их мне. Заберешь в магазине. Только не забудь зайти ко мне. Тем временем я хотел бы поговорить с Кортни.

Девочка была поражена последним предложением. Оглядев остальных за столом, она поняла, что не одинока в своем понимании ситуации, но все же отодвинула стул от стола и пошла за Фредом из «Трех метел».

Они вошли в магазин под названием «Ужастики Умников Уизли», и проследовали в офис. Фред закрыл дверь и указал ей на стул, призывая присаживаться. Не понимая, что происходит, Кортни взяла стакан воды. Через секунду дверь снова открылась, и в нее вошел человек — точная копия Фреда.

— Кортни, это мой брат Джордж. Он отец Джонатана и Джареда. Я хотел бы вернуться к работе как можно скорее, так что мы не отнимим у тебя слишком много времени. — Объяснял Фред, пока Джордж садился.

— Хорошо, — сказала Кортни хриплым голосом.

Фред уселся поудобнее и начел рассказ:

— Два дня назад я получил… потрясающее письмо, из-за которого мы здесь собрались наедине чтобы поговорить.

— Скажите мне, о чем же? — спросила уже изумленным голосом гриффиндорка.

Джордж перегнулся через стол и передал ей пергамент на котором было написано:

«Данный договор действителен с 29 октября 2021,

Кортни Барнс держатель третьей части активов корпорации «Ужастики Умников Уизли». Она имеет право на треть из дохода и неограниченное количество всех изделии, также всех других привилегии владельца. Имеет голос во всех решениях затрагивающих будущее компании.

Подписана,

Фредом Уизли

Джорджем Уизли»

Уставившись на документ в шоке, Кортни скорее пробормотала, чем сказала:

— Что вы?! Зачем же?! Как?!

В ответ Фред вручил ей второй лист бумаги, написанный знакомой почерком.

— Гарри Поттер отдал мне свою часть компании?! — Воскликнула в ответ девочка.

Фред и Джордж торжественно закивали. Кортни смотрела на лист бумаги, который в одночасье сделал ее богатой в одиннадцать лет. Она имела хорошее представление относительно того, как успешно шли дела в УУУ от Калеба и Джареда (Джонатан был в Равенкло, поэтому она с ним даже не была знакома до сего дня).

Джордж откашлялся для того, чтобы привлечь ее внимание. Когда она подняла на него свои глаза, он протянул ей лист бумаги со словами:

— Все что тебе нужно — это подписать вот здесь, чтобы наше соглашение выглядело законным.

Она взяла документ, и, быстро пробежав его глазами, поняла, что все ей подходит, кроме пункта о ее несовершеннолетии. Девочка со страхом посмотрела на близнецов.

— Вы уверены относительно этого? — пропищала Кортни.

Они кивнули, и Фред протянул ей перо. Она подписала документ.

— Об ограничениях вашего возраста адвокат должен был написать это, потому что ты не можешь подписывать соглашения без ведения твоих родителей. Там написано, что контракт может быть аннулирован твоими родителями до твоего семнадцатилетия. Однако даже если твои родители решат так, мы все равно будем с тобой консультироваться до того, как принимать важные решения. Конечно, если хочешь, можешь оставаться негласным партнером до окончания Хогвартса или войти в дела немедленно. — Объяснил гриффиндорке Джордж.

Кортни с ошеломленным выражением лица сказала:

— Я думаю, что пока останусь негласный партнером.

Фред и Джордж кивнули, соглашаясь с ней. У них был подписанный договор, который она всегда могла предъявить. Тогда они вручили девочке конверт.

— Там, — начал Фред, — вся информация из Гринготтса и ключ от сейфа, содержащий треть дохода от бизнеса. Тот счет, в отличие от наших собственных, был открыт на сбережения, и все шестнадцать лет лежали нетронутыми, поэтому там набежали хорошие проценты.

Кортни взяла конверт и почувствовала внутри ключ.

— У тебя есть вопросы? — спросил Джордж.

Кортни наконец-то вспомнила отрывок из последнего письма «в ближайшие несколько дней скрыть» тайну их переписки «будет еще тяжелей» и вот ответ на ее вопрос, и спросила:

— Кто еще знает об этом?

— Юрист, которому мы поручили это дело, но он связан клятвой молчания в отношениях между ним и клиентом, еще Гермиона, Альбус и Сириус, — сказал Фред краснея.

— Я извиняюсь, я был настолько потрясен этим письмом, что совершенно не знал, что делать, и поэтому решил посоветоваться с Альбусом. Так получилось, что Гермиона и Сириус находились в это время в его кабинете. Каждый из них обещали молчать об этом. Сириус признался, что Гарри переписывался тобой, когда стало очевидно, что объяснение происходящего необходимо. Он надеется, что ты не в обиде на него. Единственная загвоздка, это то, что новость должна быть обнародована, так как наша компания находится в публичном владении. Я сомневаюсь, что кто-то собирается смотреть отчеты компании в скором времени, так как на данный момент они знают все, что они желают знать о ней. Однако, как только мы заключим новый контракт, они получат всю информацию. Мы также должны сообщить об изменениях в партнерстве нашим заграничным инвесторам. Вероятно, новость так или иначе просочится в прессу. Поскольку на данный момент ты являешься негласным партнером, твоя подпись не требуется при заключении каких-либо контрактов, но с этих пор ты подстерегаешься опасности. Я предлагаю тебе поговорить с профессором Дамблдором о проверке приходящей почты. Мы постараемся не привлекать внимание к тебе, но не гарантируем полной безопасности.

Кортни кивнула. Фред одарил ее мягкой улыбкой (или теплой, как нравится) и протянул свою руку:

— Я рад видеть тебя в нашей компании. Я полагаю, это немного странно иметь 11-летнего партнера партнера, точнее партнершу, но я думаю, все будет нормально.

Кортни пожала его руку, а потом и руку Джорджа, встала и последовала за ними к выходу.

— Ты хочешь, чтобы мы оповестили твоих родителей? Или ты сама напишешь им? — Джордж спросил, пока они шли с подсобной комнаты в главный зал.

Кортни застыла на полпути. Как отреагируют ее родители? Она не могла представить радостную маму. Она не могла представить любого родителя, который отнесся бы с радостью к новости о том, что их ребенок стал обладателем 1/3 части капитала компании, получив ее от совершенно незнакомого человека. Она с содроганием думала о реакции отца. Примет ли он это?

— Я… я напишу им и все расскажу. Мистер Уизли, — она обратилась к Фреду, — Вы сказали, что встречались моей мамой? Могу ли я сказать ей обращаться к вам по каким-либо вопросам? — Фред кивнул, а Джордж добавил:

— Пожалуйста, зови нас Фред и Джордж.

Кортни кивнула, после чего они возобновили ходьбу. Они почти дошли до двери, когда она открылась, впуская Анжелу, Джонатана, Джареда, Калеба и Патрисию, в том числе Монику и ее старшую сестру Дженнифер, и Джастину (старшая сестра Патрисии), единственную из всей семьи Уизли заканчивающую Хогвартс в этом году. Вся восьмерка разрывалась вопросами.

* * *

Кортни умудрилась избежать вопросов Уизли, даже не зная, как это получилось. Она смутно помнила Фреда, который, спасая Кортни, придумал несколько причин, по которым им надо было поговорить с Кортни. Когда Анжелина, Калеб и Патрисия (остальным можно было быть в деревне дольше, так как они были на 3 курсе и выше) возвращались в замок, они снова атаковали ее вопросами.

— Я знаю, что дядя Фред не сказал нам всего. Почему на самом деле они захотели поговорить с тобой? — сказала Анжела.

Кортни вздохнула:

— Это была деловая сделка.

— Да, мои дяди заключают сделки с 11-летними детьми, — хмыкнула Анжела. Кортни молчала раздумывая. Информация все равно станет, в конце концов, известной, и она знала, что ее друзья обидятся, если узнают о новости, читая Ежедневного Пророка, а не от нее. Поэтому она призналась:

— Гарри Поттер передал мне свою 1/3 часть партнерства в УУУ.

Все трое засмеялись.

* * *

Потребовалось вмешательство профессора Грейнджер, чтобы прекратить крики, которые нарушили тишину в комнате, где они разговаривали. Анжела и Калеб очень разозлились на Кортни, потому что они были уверены, что она врет. Патрисия, как более уравновешенный человек, пыталась унять их тем, что она не находила доказательства. Когда профессор Грейнджер нашла их (и назначила всем кроме Патрисии наказания), она была такой злой, какой ее Анжела никогда не видела.

— В чем дело? — зло спросила Гермиона.

Анжела, Калеб и Кортни выглядели сконфуженно. Гермиона посмотрела на свою дочь:

— Анжела?

Переступая неуверенно с ноги на ногу, она промямлила:

— Она не говорит нам, что происходит. — Гермиона с удивлением посмотрела на Кортни:

— Я сказала ей, она же ответила, что я вру.

— Почему чертов-пропавший-Гарри-Поттер отдает ей 1/3 часть УУУ? — Анжела спросила с горечью.

— Анжела! Следи за своим языком! — Гермиона сказала, удивляясь мерзкому тону, с которым она говорила про Гарри. Звучало так, как будто она ненавидела Гарри Поттера.

— Прости, Мама, — сказала Анжела краснея.

— А драться в Хогвартсе запрещено. Патрисия, 10 баллов Грифиндору за сохранение спокойствия. Анжела, почему бы тебе ни привести достоверные доводы?

— Друзья не должны лгать друг другу, а она лжет! — Анжела сказал громче.

— Я не лгу, — Кортни сказала сквозь стиснутые зубы, после чего Калеб фыркнул.

— Не вздумайте вновь затевать драку, — скомандовала Гермиона, — Анжела, Калеб, Патрисия, Кортни решила доверить вам секрет, а вы обвинили ее во лжи. Она не врет, Фред приехал в Хогвартса два дня назад с письмом от Гарри Поттера, который захотел передать свою долю компании Кортни. Я не знаю причины, и Кортни тоже, но это правда.

Три кузена уставились на профессор Грейнджер, открыв рты. Решив не обращать внимания на изумленные взгляды, она продолжила,

— Калеб, ты будешь отбывать наказание с профессором Блек, Анжела — с Филчом, и Кортни — с профессором Снейпом. Завтра вечером, ровно в 8. — После этого она покинула комнату.

Анжела и Калеб, после неловких извинений, сразу же ушли в не известном направлении. Патрисия постояла некоторое время, просто смотря на Кортни, а потом тоже ушла.

Кортни вздохнула: это не та реакция, которую она ожидала или хотела; и все же она была рада, что все закончилось, несмотря на некоторое раздражение на Калеба и Анжелу. Она проходила наказание с Снейпом.

* * *

После ужина, Анжела, до сих пор съедаемая воспоминаниями о драке, пошла спать пораньше. Кортни и Калеб достигли молчаливого перемирия, играя шахматы напротив камина. Без четверти одиннадцать сова постучалась в окно гостиной, и 6-курсница открыла окно. Сова залетела и, бросив письмо на колени Кортни, полетела обратно. Удивленная тем, что письмо не выглядело похожим ни на мамино, ни на Гарри, она открыла конверт и вытащила листок с набранным на компьютере текстом.

"Дорогая Кортни,

Я знаю, я поступал с тобой ужасно в последние месяцы. Я прошу прощения. Нет оправдания моим поступкам, хотя у меня все же есть причины. Я не буду их пояснять здесь, но я прошу быть терпеливой со старым человеком, который пытается изменить его взгляды на жизнь. Я пытаюсь принять новую сторону твоей жизни и ненавижу себя за то, что отдалился от тебя.

Я хочу, чтобы ты знала: я люблю тебя, Кортни. Несмотря ни на что, я буду любить тебя, Кортни. Это может показаться неправдой, когда я вел себя так ужасно с тобой, но это так.

Пожалуйста, будь терпеливой ко мне,

Люблю бесконечно,

Папа."

Глава 14. Отработки, открытия, откровения.

Весь последующий день Кортни держала письмо отца в кармане. В каждый свободный момент она вынимала и перечитывала его. Она все еще была потрясена самим фактом его прихода. Нынче она была так счастлива, как не была уже давно. Даже сознание того, что сегодня вечером у нее была отработка со Снейпом, не могло испортить ей настроения. Она в припрыжку пробежала весь путь от Гебрологии до замка и напевала на пути в кабинет истории, поднимаясь вверх по ступеням.

В этот день профессор Грейнджер попросила их снова написать работу о том, что они сумели узнать о человеке, про которого они писали работу. На этот раз не мешало ей рассказать все то, что она знала. Фред передал Кортни, что профессор знала о переписке, поэтому она не видела беды в том, чтобы рассказать ей, что именно Гарри написал ей.

Анжела и Калеб удивлялись веселому настроению Кортни. Они никогда не видели ее столь оживленной. Она похоже абсолютно забыла о споре прошлой ночью.

Во время обеда Кортни задумалась над ситуацией — если ее отец решил написать ей, могла ли она рискнуть его расположением и попросить Фреда пойти прямо к ней домой и объяснить все про УУУ.

Она написала письмо и послала его Фреду и Джорджу, прося их зайти к ней домой как можно скорее и рассказать новости ее родителям.

После окончания занятий у Кортни было еще немного времени, перед тем как ей нужно было появиться у Снейпа. Она решила ответить отцу.

"Дорогой папа..."

Кортни остановилась, она не знала как писать отцу. Хотя и очень обрадованная письмом, она все же была в замешательстве. По прошествию двадцати минут, она сдалась и решила ответить ему позже. Вместо этого она обнаружила, что снова пишет Гарри.

"Дорогой Гарри, (Гарри в последнем письме просил ее обращаться к нему по имени)

Большое спасибо за Ваше письмо. И… я даже не знаю что, сказать по поводу «Ужастиков Умников Уизли»… как благодарить человека, который вручил тебе состояние? Я не на секунду не могу представить, почему Вы решили вручить их мне. Можно я просто верну их Вам, пожалуйста. Как я могу это принять? Спасибо. Мерлин, это так… странно.

Теперь я понимаю, что Вы имели ввиду, говоря о том что все сложнее и сложнее скрывать нашу дружбу. Фред, Джорж, директор и профессор Грейнджер все знают теперь. Условия контракта, по которому я получила Вашу часть УУУ (и потому что я выбрала роль пассивного партнера), требуют, чтобы все «УУУ отделения были поставленный в известность об изменениях в деловых отношениях в течение шести месяцев». Фред и Джорж задержат сообщение в другие отделения, до того момента пока они не будут обязаны это сделать, но так как такая информация общедоступна, то любой желающий взглянуть на записи УУУ все узнает.

Я собираюсь попросить совета у директора, как удержать новость от огласки. Как Вам удавалось учиться в школе и быть при этом знаменитостью?

Еще один вопрос… Я хотела бы попросить Вашего совета.

Мой отец написал мне. Я получила вчера письмо. Я рассказывала Вам о его реакции на Магический Мир. Он совсем не общался со мной со дня начала школы. И теперь он мне написал. Я не знаю что и думать. В своем письме он просит меня простить его и быть терпеливой с ним, пока он постарается принять происходящее.

Я пыталась написать ответ, но я не знаю, что сказать. Я запуталась. Я знаю, что мой отец любит меня, но мне было очень больно все последние месяцы. Я проплакала несколько ночей после Вашего письма, мечтая, чтобы мой отец был так же открыт со мной, как были Вы. Он обычно не делает поспешных шагов, он очень последователен во всем. Он все продумывает и учил меня тому же. Так почему же он так себя ведет? Почему? Я совсем не понимаю.

Я не знаю можете ли Вы мне помочь или посоветовать, но мне нужно было поделиться с кем-то своими чувствами.

Спасибо Вам,

Кортни Барнс

Она свернула письмо и побежала в совятню, чтобы отослать его с Рексом. Затем она поспешила в подвал на отработку.

* * *

Джордж по случаю работал в Хогсмиде и получил письмо Кортни всего лишь минуты спустя после того, как она его отправила. Он позвонил в Министерство и сказал Фреду, что Кортни хочет, чтобы они объяснили все ее родителям. Фред связался со своей женой и та тут же позвонила Кэтрин.

— Кэтрин, это Меган Уизли, — сказала она, как только ответели на ее звонок.

— О, привет, как дела?

— Да, я понимаю, что это совсем без предупреждения, но может быть, вы с семьёй могли бы придти к нам сегодня на обед? Понимаешь, Джорж позвонил мне и сказал, что он хотел поговорить с тобой и твоим мужем о чем-то довольно важном.

— Мы вообще-то собирались пойти куда-нибудь поужинать. Я не буду против поесть у вас, — сказала Кэтрин. — Но я не уверенна, что разумно звать Дэвида. Я говорила тебе, как он ко всему этому относится. Он уже получше, но я не хочу на него давить. — Она прикусила губы. Дэвид признался, что написал письмо Кортни всего несколько дней назад. Кэтрин старалась не делать из этого большого дела, хотя в тайне она была в восторге. Но Кэтрин понимала — это вовсе не означало, что он жаждал провести вечер в доме магов.

Меган участливо вздохнула и ответила:

— Да, ты мне говорила. Я могу попробовать сделать наш дом как можно менее магическим. Мы попробуем сделать так, чтобы ему было уютно, насколько это возможно. Я рассказала Фреду о взглядах твоего мужа, так что он не станет вытворять свои шуточки пока вы здесь. Как ты думаешь, мы можем попытаться?

Кэтрин задумалась на секунду и затем, глубоко вздохнув, ответила:

— Я попробую. Мне очень неприятно оставлять тебя в неведении, но все что я могу сейчас сказать — если мы придем, то придем, нет — значит нет.

— Очень хорошо, Кэтрин. Кстати, что Дэвид любит? Я думаю будет не лишним попробовать его немного соблазнить таким образом.

Кэтрин хмыкнула не самым приличным образом и ответила:

— Дэвид боготворит курицу по неизвестной причине. Жаренная — его любимая. И дессерт, просто положи Марсовые батончики и он будеть счастлив как ребенок.

Меган рассмеялась:

— Сделаем. 7:00 вам подходит? Фред вернется домой около 6:15.

— Вполне, где вы живете?

Меган продиктовала адрес, в северных окраинах Лондона, и две подруги попрощались.

Когда Кэтрин вешала трубку, она думала о том как она вообще может убедить мужа пойти на это.

К удивлению, Дэвид только прищурил глаза и тихо проворчал, когда Кэтрин рассказала ему об изменениях планов на вечер. Приняв отсутствие отказа за согласие, она вздохнула с облегчением. Чтобы иметь лишнее время найти нужный адрес, Кэтрин посадила поскорее сына и мужа в машину и поехала.

Дэвид молчал всю дорогу, задумчиво смотря из окна, пока их сын весело болтал о картинке, которую он нарисовал для Кортни в школе. Они вовремя приехали к среднего размера кирпичному дому с кровлей над входом и красивым газоном перед ним.

Кэтрин держала очень возбужденного Майкла за руку и подойдя за все еще безмолвным мужем, постучала в дверь.

Та открылась и их взору предстала Аманда, девушка, которая провела день с Майклом и Кэтрин.

— Кэтрин, входите! Мама сказала, что вы можете подойти к ужину и я решила придти сегодня домой. И Брайн появится. Джорж, это брат-близнец папы и его жена Алисия тоже здесь. Так что у нас будет довольно полный стол гостей, надеюсь вы не против, — она проговорила все это очень быстро, пока впускала их и принимала пальто.

Аманда привела гостей в обеденный зал с большим, заставленным едой, столом.

Меган расплылась в улыбке, когда все трое вошли в комнату.

— Меган, как я рада, что вы смогли придти! Майкл, Дэвид очень приятно с вами встретится. — Майкл улыбнулся и смущенно спрятался за ногой отца. Дэвид вежливо кивнул.

В течение всего ужина Кэтрин внимательно следила за любыми изменениями в поведении Дэвида. Он молчал все это время. Все, как казалось, были заранее предупреждены не трогать Дэвида Барнса и неудобных заминок в разговоре не случилось, как могло бы быть, если бы кто-то обратился к Дэвиду.

После десерта — мороженное, посыпанное нарубленными марсовыми батончиками — Фред попросил Аманду и Браина поиграть с Майклом, пока остальные перешли в гостиную.

Фред решил приступить прямо к делу:

— Без сомнения вы пытаетесь догадаться, почему я вас позвал сегодня вечером сюда.

Кэтрин кивнула, в то время как Дэвид, казалось, и не слышал ничего. Она содрогнулась от его грубости. Фред проигнорировал.

— Несколько дней назад я получил письмо от человека, о котором я не слышал многие годы. Он владеет одной третью компании, которой руководим мы с Джорджем. Мы сделали его нашим партнером, потому что его изначальное вложение позволило нам создать компанию. В любом случае, он сказал нам, что хочет свою часть и все свои доходы от магазина передать немедленно вашей дочери.

Глаза Кэтрин округлились.

— Что? — спросила она.

Джорж кивнул.

— Мы не знаем почему, и у нас нет никакого способа связаться с ним, чтобы спросить. Он попросту, неожиданно захотел, чтобы вашей дочери отдали его часть дела. Это означает, что Кортни попросту обладает своим собственным капиталом и имеет слово в делах компании. Единственное препятствие в этом — ваше согласие, так как она не совершеннолетняя. Мы сообщили это Кортни на Хеллоуин. Она попросила нас объяснить все вам двоим.

Кэтрин сидела в шоке. Она даже не понимала с чего начинать. Наконец она взорвалась.

— Кто это просто отдает одиннадцатилетнему ребенку треть компании? Кто этот человек? Чего он добивается?

Фред кивнул,

— Его зовут Гарри Поттер. Он исчез из магического мира шестнадцать лет назад. Никто реально не получал от него ответов, кроме вашей дочери. Почему-то он согласился переписываться с ней, и мы не смеем задавать каких либо вопросов.

— Почему нет? Я точно бы спросила его пару вещей!

— Кэтрин, успокойся, пожалуйста, — взмолился Джордж. — Гарри был словно один брат для нас всех, пока он не был посажен в тюрьму...

— Тюрьму? — вскрикнула Кэтрин.

— …по ложному обвинению, — закончил фразу Джордж. — Его ложно обвинили в убийстве и посадили в тюрьму. Это все было во время войны. Когда обнаружилось, что он был невиновен, его освободили и компенсировали. Но он покинул магический мир и просил никогда больше не искать с ним связей. Кортни делает проект о нем по истории и написала ему. По какой-то причине он ответил. Почему он решил ответить вашей дочери, я не знаю, но я никогда не встану на пути чего-то, что доставит Гарри радость, мы и так сделали достаточно, чтобы покалечить ему жизнь.

Ошарашенная Кэтрин сидела молча. Она посмотрела на Дэвида за поддержкой, советом, чем угодно.

Он смотрел вниз на свои руки.

— Кэтрин, — сказала Алисия, — Я не стала бы переживать о том, заслуживающий ли доверия Гарри человек для дружбы с Кортни. Я может быть и не видела Гарри двадцать шесть лет, но я знаю, что он не тот человек, который обидит одиннадцатилетнего ребенка, при каких бы то не было обстоятельствах. Если он хочет сделать подарок вашей дочери, позвольте ему, потому что он просто хочет ей дать это.

Кэтрин закрыла глаза, мечтая всем сердцем, чтобы Дэвид сделал что-нибудь, сказал что-то или даже стал кричать и отказываться разрешить Кортни владеть компанией. Это было бы лучше, чем взваливать весь этот груз на нее.

— Пожалуйста, Кэтрин и Дэвид, — сказала Меган, похоже, прочитав ее мысли, — обдумайте все, обсудите, напишите Кортни и спросите ее. Это не то, что должно быть решено прямо сейчас и это надо обдумать. Мы просто хотели, чтобы вы знали.

Кэтрин кивнула, посмотрела на свою подругу и затем встала:

— Спасибо за обед, он был чудесным, — Дэвид встал возле нее с бестрастным выражением лица.

Они подобрали Майкла, сказали еще раз спасибо и, попрощавшись, ушли.

Фред закрыл двери за семьей Барнс.

— Да, это прошло удачно, — сказал он саркастически, — Меган, если я когда-нибудь буду вести себя как Дэвид Барнс, ты можешь закрыть меня в комнате с бладжерами на некоторое время.

Меган закатила глаза.

— Он сказал хоть слово за весь вечер? — спросил Джорж.

— Да, — ответила Алисия. — Он сказал «извини» своему сыну, когда нечаенно уронил огурцы на него во время обеда.

Джорж хихикнул, видя выражение лица близнеца.

— Что вы думаете произойдет? — спросила Аманда, когда ей рассказали о проишедшем.

— Не предугадать. Я думаю, что вообще-то это хороший признак, то что он не сказал ничего. Из того что Кэтрин рассказала мне, он был довольно груб с Сириусом, когда тот пришел к ним домой, рассказать о магическом мире. То что он вообще согласился придти на ужин сегодня вечером — просто чудо, я так думаю, — прокоментировала Меган.

Джорж кивнул, но он не мог выкинуть выражения лица Дэвида из головы. Он был расположен лучше всех, чтобы видеть его лицо, даже при том, что тот смотрел все время вниз, Джорж все еще видел его профиль. Он был уверенн что видел улыбку на его лице.

* * *

В восемь вечера Кортни появилась в кабинете профессора Снейпа. Она постучала и вошла, когда услышала его «Войдите»

— Мисс Барнс, — прошипел профессор зельеделья, — Я обязан профессору Грейнджер удовольствием проводить ваши отработки, занимая мое драгоценное время. Вы будете работать над подготовкой ингредиентов для моих старших классов. Начните с измельчения жуков скарабеев, — он швырнул ей чашку и пестик и отвернулся к стеклянному ящику.

Пока она работала, Кортни старалась рассмотреть получше, что он делал. Через несколько минут она поняла, что стеклянный ящик был наполнен змеями.

Девочка постаралась незаметно придвинуться поближе, чтобы понаблюдать за ним. Профессор брал одну из змей, которые выглядели мертвыми и, открыв ей рот, делал что-то с клыками змеи. Затем он втыкал клыки во что-то, что выглядело как толщиной в пару сантиметров пенистый пласт, покрывавший около двадцати флаконов. Она видела как жидкость капала в сосуды.

Наконец она сдалась под натиском любопытства и все еще смотря на змей спросила:

— Что Вы делаете?

Снейп практически выскочил из собственной кожи и крутанулся назад — змея в одной руке, палочка в другой. Его глаза опасно сузились и Кортни, попросту, попятилась в испуге.

— Что ты сказала? — спросил он угрожающим тоном.

— Я лишь спросила «Что Вы делаете?», — ответили она, заикаясь, вцепившись в пестик.

Он пристально смотрел на нее еще мгновение и затем похоже встряхнулся и расслабился. Он снова отвернулся и, продолжив работу, даже ответил на ее вопрос.

— Я извлекаю яд.

Наблюдая за процессом и растирая жуков в наимельчайшую пыль, она заворожено смотрела за ним. После минут десяти Кортни рискнула задать еще один вопрос:

— Они мертвые?

Спина Снейпа заметно напряглась под мантией, он резко обернулся вокруг и прошипел:

— Вы здесь для того чтобы работать, а не стоять, болтая в свое удовольствие. Делайте, что вам было сказано! Если вы закончили с жуками, тогда начинайте рубить листья мандрагоры на столе вон там.

Кортни не позволила и шепоту сорваться с ее губ до конца вечера. В десять, Снейп приказал ей уйти. Она обратилась в бегство.

Северус сел как только дверь за ней закрылась. Его сердце все еще стучало от потрясения. В первый раз он просто подумал, что ослышался, просто не обращал на девочку достаточно внимания, но во второй раз… Он содрогнулся. Не одно из его воспоминаний связанное со звуками Змеиного языка не было приятным. Ребенок был Змееустом, он был уверен. Во второй раз он отчетливо слышал шипение и даже мертвая змея дернулась при звуках своего языка произнесенных магическим существом. Через несколько минут он поспешил из своего кабинета вверх к Альбусу.

* * *

Дэвид знал, что у них с Кэтрин будет разговор после того как они вернутся домой. Так что они ехали домой в молчании, готовясь к неизбежному. Как и ожидалось, лишь только Майкл лег спать, Кэтрин вежливо кивнула ему, предлагая следовать за собой. Закрыв дверь спальни, она сконцентрировалась на нем.

— Дэвид, я не могу с этим справится. Я не могу быть одновременно отцом и матерью для Кортни. Я не могу принимать эти решения самостоятельно. Меня не касается, что ты чувствуешь себя неуютно в данной ситуации, ты должен справляться со своими обязанностями перед семьей. Этот брак всегда был и является равноправным. Я не могу одна поддерживать Кортни. Ты будешь должен помогать! — она удержалась от крика, хотя бы для того, чтобы не разбудить Майкла, но тон ее голоса был не чуть не менее грозным.

— И, — продолжила она, — ты начнешь с обсуждения того, разрешим ли мы Кортни оставить себе часть компании и разрешим ли мы ей принимать подарки от этого Гарри Поттера вообще, — она сложила на груди руки и пристально посмотрела на него.

Дэвид кивнул.

— Я прошу прощения, Кэтрин. Я должен был держать себя лучше сегодня…

— Дэвид, я говорю не только о сегодняшнем вечере, как бы не вызывающе было твое поведение. Это наша дочь! Я терпела все это достаточно долго, и я знаю, что ты теперь уже лучше справляешься, но тебе необходимо разобраться с этим сейчас! Я не знаю, что нужно предпринять для Кортни, и мне нужна твоя помощь! Я уже больше не знаю, что лучше. Она живет жизнью, которую я не знаю, не могу знать ничего об этом и мне нужна твоя поддержка, потому что это чересчур много для меня одной!

— Кэтрин…

— Знаешь что, Дэвид, я действительно не в настроении для дальнейших обсуждений, я устала и измоталась, и я иду спать. Мы поговорим завтра, — с этим она вышла из комнаты.

Дэвид еще долго размышлял о том, что сказала Кэтрин. Его жена давно спала. Ему нужно было принять очень серьезные решения.

* * *

— Северус! Что привело тебя так поздно сюда! Я уже собирался ложиться, — приветствовал его директор.

— Профессор, у нас проблема.

Албус приподнял бровь.

— Какого сорта проблема?

— Я только что закончил отработку с мисс Барнс из Гриффиндора. Я обнаружил, случайно, что она Змееуст.

Албус выпрямился.

— Расскажи мне, что произошло.

Северус описал события и затем прибавил:

— Я думаю, она даже не поняла, что перешла не другой язык, я сомневаюсь, что она знает, что может разговаривать на змеином языке.

Альбус погладил бороду, не выдавая потока мыслей, что мчались в его голове. Несколько минут стояла тишина и затем Снейп заговорил снова.

— Профессор, я знаю наверняка, что Волдеморт насиловал многих женщин вовремя своего первого и второго явления, и не все из них умерли. Есть вероятность, что у него были потомки.

Альбус резко кивнул и сказал:

— Я приму это к сведению. Пожалуйста, не говори никому об этом открытии.

Снейп кивнул и быстро покинул кабинет.

Альбус сидел еще долгое время. Куски теперь сложились воедино. Нет, Кортни не была потомком Темного Лорда, она была потомком Гарри Поттера. Это все объясняло. Ее палочку, письма, дар, нелюбовь Дэвида Барнса к магическому миру… все сходилось. Не могло быть другого объяснения. Конечно, Северус не пришел бы к такому заключению, он автоматически связывал Змеиную Речь с Волдемортом.

Северус и Альбус знали о способностях змееуста. Гермиона, Альбус и Оливандер знали о палочке. Несколько человек знали о дружбе между двумя, но не о чем более. Альбус был единственным, кто имел все составляющие и он собирался оставить положение вещей таковым.

Альбус вспомнил, как он в первый раз встретил Кортни на Диагон Аллей в начале Августа. Она показалась тогда ему знакомой, но он не мог понять, на кого она была похожа. Теперь он понял — она походила на свою бабушку, Лили Эванс.

Глава 15. Мое решение.

Иногда мне хочется крикнуть Кэтрин, что она ничего обо мне не знает и не понимает, почему я так поступаю. Я почти так поступил вчера, когда она читала мне лекцию о моих обязанностях

Почему я этого не сделал?.. Все просто.

Она права.

Это невероятно трудно принять, особенно для меня. Я пробовал это отрицать, но бесполезно. Именно поэтому я не спорил с тем, что сказала Кэтрин.

И это факт, что если бы я рассказал ей, что именно она не понимала, она ответит мне, что это только моя ошибка. Поэтому я, в любом случае, ей не скажу.

И это также верно.

Как ни посмотри, лучше будет держать рот на замке

Но теперь я должен решить что делать дальше. Я знаю, что наступило время что-то изменить, но… КАК? И ЧТО?

Кэтрин хочет, чтобы я поддержал Кортни. Я не могу сделать этого. Я не могу дать ей благословение на то, чтобы присоединиться к миру, который может поступить с ней как со мной. И если что-нибудь действительно случится с Кортни… если она получит вред… они об этом пожалеют…

Моя секретарша прерывает мои мысли, вручая мне список приемов на завтра. Я рассеяно благодарю ее и ухожу. Я медленно иду к парку, где привык ждать писем от Кортни. Как я и был уверен, спустя пять минут после моего прихода, я вижу как Рэкс летит ко мне. Он садится мне на плечо и отдает письмо для Гарри Поттера. В свою очередь, я угощаю его несколькими крошками, за что он благодарно кричит и улетает. Я сажусь за стол для пикника, чтобы прочитать письмо.

И когда заканчиваю, то почти жалею, о том, что его прочитал. Ирония судьбы — вот постоянный спутник моей жизни. Вот уж не ожидал, что Кортни напишет мне, как Гарри, и попросит у меня совет обо мне самом, как ее отце. Я снова смотрю на ее слова и издаю глубокий вздох. Я так уверенно говорил о том, что другие могут причинить ей вред, когда как сам именно это и сделал.

Она не знала, что сказать своему отцу, поэтому написала Гарри Поттеру.

Превосходно, теперь мое решение намного тяжелее.

* * *

День подходил к концу, а я еще не уверен как поступить. К счастью, Кэтрин ощущает это и сейчас не подталкивает меня, хотя, если я буду тянуть, то будет.

Я должен это осознать.

Я знаю, что Кэтрин права, и я должен выполнить свои обязанности как отец. Я знаю, что приношу вред Кортни. Я знаю, что люблю и Кэтрин и Кортни, и ненавижу самого себя за то, как с ними поступаю. Майкл сконфужен, ведь с его стороны, мать любит его сестру, а его отец — нет. Он не знает что чувствовать.

Я не буду открывать свое пошлое. Я просто не могу. В этом нет необходимости. Его ворошение не поможет. Это все в прошлом, его не вернуть и я оставил его давно.

Так или иначе, именно я должен разрешить этот конфликт.

* * *

Я попросил одного из соседей присмотреть за Майклом в течение ночи, чтобы я мог поговорить с Кэтрин. Мы сели в гостиной, и она смотрела на меня с надеждой. Я не мог посмотреть ей в глаза.

— Я знаю, что ты права, Кэтрин. Я знаю, что на мне ответственность. Я не могу назвать причины, но… я изменюсь, Кэтрин. Я добьюсь большего, я покажу Кортни свою поддержку.

Через некоторое время Кэтрин нарушила тишину.

— Ты действительно поддержишь ее?

Я заколебался, обдумывая ложь, но… нет, я не буду лгать. Я медленно покачал головой и ответил.

— Я попробую сделать то, что смогу, но мы оба знаем, что изменение — это медленный процесс. Однако я больше не позволю Кортни страдать, только из-за того, что я брезглив. Что бы она ни решила, я полностью поддержу ее. Возможно, притворяясь, я смогу сделать это быстрее.

Теперь я посмел поднять взгляд на Кэтрин. Ее губы сжаты, и она вовсе не выглядит счастливой. Но она так же понимает, что это — лучшее, чего она добьется.

— Очень хорошо, Дэвид. Теперь мы можем обсудить недавнее деловое приобретение Кортни.

Я думал всего мгновение прежде, чем ответить.

— Я думаю, что лучше будет, если мы позволим ей это принять. Кто-то был очень щедр к ней и кто я такой, чтобы разрушать ту дружбу, что она сама создала? Если потом с этим будут проблемы, то мы просто можем отменить свое решение, пока она не достигла совершеннолетия.

Маленькая улыбка появилась на ее лице, и я понял, что только что прошел ее испытание — буду ли я действительно помогать или нет.

Теперь остался только один вопрос — как убедить Кортни, что я искренен, не имея возможности ответить на ее вопросы о причине моего изменения. Я прекрасно мог бы играть роль отца-маггла, но труднее всего убедить одного человека — мою собственную дочь.

Глава 16. Рассказ Героя.

Прошло две недели после того, как Кортни послала письмо Гарри с просьбой совета. Поскольку до конца четверти осталось всего 4 недели, она была очень занята школьными занятиями. Она отчаянно собирала все, что успела узнать о Гарри на пергамент, хотя у неё всё ещё не было информации его пятом курсе и времени, проведённом в тюрьме. Неделю назад она получила письмо от родителей, где говорилось об их согласии позволить ей иметь свою долю в УУУ. Их ответ ее успокоил и воодушевил тем, что её отец согласился. Он написал ей письмо отдельно, в котором он просто рассказал ей, что происходило с ним. Она ответила ему, сообщив о школьных занятиях. Она даже объяснила ему, что такое квиддич. Она не знала, как он это воспримет, но больше ей нечего было написать. Во всяком случае, она была заинтересована этими неожиданными изменениями в ее отце. Письмо было написано так, если бы они вели непрерывную связь между собой все это время. Она была так удивлена, что она пошла к профессору Блэку (он был единственным преподавателем, видевшим её отца) и поговорила с ним об этом. Он просто посоветовал ей следовать советам отца, поскольку казалось, что ее отец пробовал стать тем отцом, в котором нуждалась Кортни.

Несмотря на то, что была все еще удивлена, она решила дать отцу шанс показать что он действительно имел в виду под своей переменой. Тем же утром она отослала письмо к нему, говоря о том, что простила его и благодарна за попытку.

Идя на Зелья, она размышляла над странным поведением профессора. С той ночи, когда её наказали, он, казалось, наблюдал за ней. Честно говоря, это пугало. В классе он редко спрашивал ее устно, но практически каждый заметил, что он постоянно на неё смотрел. В результате, это делал и весь класс. Ещё хуже было то, что она плохо справлялась с зельями. Одним словом, она начинала ненавидеть Зелья.

Пережив этот урок, она с удовольствием оставила подземелья и вошла в Большой Зал на обед раньше многих своих одноклассников. Она ела быстро и сумела избежать толкучки. Она знала, что Анжела хотела поговорить с ней, и наверняка снова о Снейпе. Однако, она не была в настроении для зажигательной речи Анжелы. В комнате отдыха она, расслабленная камином, открыла книгу, чтобы просмотреть домашнюю работу по Чарам. Крик совы оторвал ее, и, посмотрев наверх, она увидела Рекса. Довольная Кэтрин подпрыгнула и схватила пакет, прикрепленный к его лапке. Она удивилась тому, что это был именно пакет. Она собиралась открыть его, когда она услышала голоса снаружи. Посмотрев на часы, она поняла, что у неё оставалось около десяти минут для того, чтобы добраться до класса Чар.

Быстро прибежав в спальню, она села на свою кровать и открыла пакет. Наверху было множество свернутых листов пергамента. Она вынула их и начала читать, а коробку отложила в сторону.

"Дорогая Кортни,

Ты оказала мне честь, решив доверить свои сомнения по поводу отца. То, что ты чувствуешь мне понятно. Однако опасаюсь, что я не самый подходящий человек для того, чтобы просить у меня помощи в этой ситуации. Тем не менее, я надеюсь, что все решится. Только помни, что твой отец любит тебя.

Я также приношу извинения за то, что так долго не писал ответ на твоё письмо, ведь написать его было довольно сложно. Пожалуй, я рассказал тебе всё о том, что случилось и я не хочу вспоминать об этом без крайней на то необходимости.

Лето после моего четвертого курса было, наверно, самое худшее. Мои родственники, все еще обвиняя меня за шутку, которую Фред и Джордж сыграли над Дадли, были настроены сделать мое пребывание в этом доме невыносимым. Меня кормили один раз в день, а остальную часть дня они хотели, чтобы я выполнял их задания. Иногда Дурсли давали мне работу только для того, чтобы хоть как-то занять моё свободное время. Как я думаю, я был вынужден рассортировать все книги в библиотеке Дяди Вернона по меньшей мере четыре раза: в алфавитном порядке по авторам, по названиям, в по году публикации, и согласно десятичной системе Dewey*. Многое из того, что они заставляли меня делать было просто ужасно. В принципе, я не возражал против такого обращения, но это действовало мне на нервы. Худшей была работа на улице, поскольку это было очень изнурительно, особенно с того момента, как я начал питаться один раз в день. Я уже сказал, что это было не самое моё лучшее лето.

Было ещё хуже оттого, что Волдеморт снова стал активен. Министерство не замечало его атак, поскольку он не совершал их на публике. Он нападал на тех, кто был связан с Дамблдором, и Министерство расценивало это так, будто тот становился паникёром. Однако, благодаря моему шраму, я видел многое, что делал Волдеморт тем летом. Это было ужасно, Кортни, и я не буду описывать то, что видел. Чем больше становилась его мощь, тем крепче становилась связь между мной и Волдемортом. Я полагаю, это было из-за того что, во-первых, он отдал часть своей собственной силы мне, когда мне был всего один год; во-вторых, он использовал мою кровь, чтобы вернуть себе тело. Единственная хорошая вещь была в том, что он не осознавал этой связи и не мог наблюдать за мной так, как это делал я. Я подозреваю, что эта связь позволяла только мне чувствовать его. Так как я это делал непреднамеренно, то это не давало Волдеморту почувствовать меня. И так как он специально напал на меня, когда мне был один год (и таким образом, в какой-то степени неосознанно передал свою силу) и силой взял мою кровь, то он легко (если не сознательно) пошёл на эту связь и в этом случае его разум не был блокирован.

Я был измотан к концу лета и физически и духовно. Мои видения не были постоянно по одной и той же теме, поэтому я не знал всего, что происходило. Я понимал, что он планировал что-то большое, но не знал детали.

В октябре моего пятого учебного года, Волдеморт напал на Министерство Магии в Лондоне. Министерство больше не могло отрицать его возвращение и пошло на крайние меры. Любой маг, попавший под подозрение в Темных делах, был арестован и допрошен. Все же из-за их некомпетентности они не могли поймать настоящих Пожирателей, хотя наконец-то было разглашено, что многие влиятельные люди в Министерстве были Пожирателями Смерти, такие как Малфой и Макнейр.

Недостаток сна плохо сказывался на успехах в школе (я обнаружил, что зелье для сна без сновидений не помогало мне избавиться от видений, в конечном итоге я попадал в то же место, где в данный момент был Волдеморт) и на моей способности концентрироваться. Если бы в том году проводился квиддич то, вполне вероятно, меня бы выгнали из команды.

Однако я как-то сумел закончить четверть без плохих отметок. Мои видения с Волдемортом становились слишком частыми. Тем не менее, я помнил не всё. Забывались детали, слова, имена и важные факты. Возможно, я бы запоминал лучше, если бы знал, что именно планировал Волдеморт. К сожалению, у меня была практически идеальная память на места.

Рон и Гермиона заботились обо мне как никогда прежде, казалось, они читали мои мысли и точно знали, когда я нуждаюсь в собеседнике, а когда меня нужно оставить в покое. В этой же четверти я стал встречаться с Джинни. Сириус и я продолжали часто общаться, и профессор Дамблдор готов был выслушать меня, если я нуждался в мудром совете. Короче говоря, несмотря на то, что это было самое опасное время за все четыре года моего обучения, я был счастлив, получая поддержку моих друзей

Я никогда ещё не чувствовал поддержки. Как я уже говорил, мои опекуны ненавидели и боялись меня, оскорбляя и унижая при всяком удобном случае. Вырастая в таком окружении, не имеешь привычки легко верить каждому или просить о помощи. Поэтому только после четырех лет в Хогвартсе я, наконец, обратился за помощью к взрослым и доверил свои опасения друзьям. Я даже чистосердечно рассказал Сириусу, как плохо со мной обращались Дурсли. Он вдохновил меня пойти к Дамблдору и рассказать ему, какое пренебрежение и ругань я терпел всю мою жизнь. Я сделал это в начале декабря. После того, как я рассказал ему все, он сказал, что я не должен возвращаться в их дом на лето. После этого я постоянно думал, что если бы знал, каков будет результат, то я бы пошёл к нему намного раньше.

Напряжение вне замка росло, хотя вначале декабря у меня были видения и похуже. Они были настолько ужасны, что я не мог заставить себя говорить о них в то время. Я не привык рассказывать о своих видениях кому-либо и сомневался, как на них будут реагировать. Они были такими пугающими, и каждый сон усиливал чувство, что я был виновен в возвращении Волдеморта. (Я был уверен, что они все знали о том, что я виню себя, хотя я никогда им об этом и не говорил). Я боялся, что они тоже догадаются об этом, когда поймут как все плохо, поэтому я отдалился от друзей. Я думаю, они волновались, что я впаду в депрессию, потому что я перестал делиться своими видениями, и они не оставляли меня одного. Я был не против, так как когда кто-нибудь был со мной, я не думал о своих видениях. В то время я боялся спать. Иногда я не спал по три ночи к ряду, пока Гермиона, Рон, Джинни, или все вместе не притаскивали меня к Мадам Помфри, которая заставила меня спать, применив комбинацию из зелий, заклятий и магических артефактов. Несмотря на все это, рождество было замечательным. Большинство студентов остались в школе, потому что их родители знали, что в школе было безопаснее, чем дома. Некоторые семьи, как например Уизли, даже приехали в школу сами, чтобы вместе провести рождество. Все старшие дети семьи Уизли вместе с мистером и миссис Уизли отправились в Хогвартс. Профессор Дамблдор даже организовал прибытие на рождество родителей Гермионы. И Сириус (помнишь, он был тогда обвинен) тоже был здесь в ту ночь, чтобы втайне обменяться со мной подарками. На новый год видение было самым ужасным. Мой шрам вскрылся и кровоточил, и я буквально впал в шоковое состояние из-за того, что увидел. Конечно, когда пришли известия о конечном результате атаки, Дамблдор знал, что я видел это, но это не принесло облегчения. Я провел следующие несколько дней в больничном крыле и был не в состоянии не только есть, но даже говорить. На третий день я принял решение. Я знал, что видения будут продолжаться, и что они будут похожими на то, что я уже видел. Поэтому я решил не сдаваться. Мне есть зачем жить. У меня есть друзья, есть семья, если не по крови, то по духу. У меня есть люди, которые любят меня и кто останется рядом со мной. Я был намерен бороться с Волдемортом изо всех сил, и в то же время быть со своими друзьями. Я не позволю Волдеморту влиять на мои действия.

Неделей позже, когда я шел из библиотеки назад в гостиную Гриффиндора, я встретил Рона в холле. Он выглядел взволнованным, поэтому я последовал за ним, пока он бормотал что-то о карточке, которую только что получил со своей Шоколадной Лягушкой. Я остановился и засмеялся, потому что вспомнил, как впервые съел Шоколадную Лягушку в поезде по дороге в Хогвартс. Посмеиваясь над его волнением, я взглянул на карточку. Как только я дотронулся до нее, я понял, что это был портал. Я переместился вместе с Роном в Запретный Лес. Испуганный и рассерженный я потребовал объяснений. Он ответил, навалившись на меня и отобрав мою волшебную палочку. Я понял, пока он стоял там, что у «Рона» тоже не было палочки. Я пришел к выводу, что это был кто-то под действием Оборотного зелья. Кто бы это не был, он нервничал и постоянно оглядывался как бы ожидая кого-то. В конце концов послышался хлопок и появился Хвост. Они что-то обсуждали, но были слишком далеко, чтобы я мог что-нибудь услышать. Затем Хвост подошел ко мне и отрезал прядь моих волос. Я видел, как он выпил зелье, превратился в меня и заспешил к замку. Через полчаса, когда действие зелья прошло, я увидел, что это был не Рон, а Драко Малфой. Он усмехнулся и сказал: «Тебе пришел конец». Он достал и активировал другой портал прежде чем я смог остановить его. Я вынужден был добираться до замка самостоятельно. Я был в замешательстве и обеспокоен тем, что происходит. Меня похитили, но не причинили вреда. Да, Запретный Лес был опасным местом, но не достаточно, чтобы покончить со мной. Я волновался о том, что же случилось с настоящим Роном, и поэтому поспешил назад в Хогвартс. Я смог увидеть огни и башни между деревьями, когда услышал слева «Давай!» и упал на землю оглушенный.

Когда я очнулся, то сидел на стуле, прикованный к нему, глядя на собравшийся в полном составе Визенгамот. Я мог видеть Дамблдора с ними и среди зрителей своих учителей, друзей, семью Уизли и много других людей. Я даже видел Ремуса и Шлярика. Я с трудом мог сконцентрироваться на том, что говорилось. Я чувствовал холод, видимо поблизости был Дементор или два. Я заставил себя сосредоточиться и услышал, как Рон свидетельствует, что я убил Хагрида. Я услышал, как Арабелла Фигг и Ремус Люпин оба свидетельствовали. Затем Дамблдор, Гермиона и половина моих учителей говорили о моем изменившемся в последнее время поведении в подтверждение, что я повернулся к Темной Стороне. Моя внезапная перемена от депрессии к нормальному состоянию была расценена как «подозрительная». Мне не дали возможности говорить в свою защиту, мне не дали возможности обратиться или свидетельствовать под действием Сыворотки Правды. Министр Фадж повернулся к Визенгамоту и сказал: «Гарри Джеймс Потер обвиняется в двух случаях использования непростительных проклятий, одном случае убийства, одном случае сопротивления аресту и одном случае общения с известными преступниками. Вы слышали свидетельства».

Затем он потребовал огласить вердикт. Он был единодушным. Я был признан виновным. Фадж зачитал приговор. «Как несовершеннолетнего, Гарри Поттера нельзя приговорить к поцелую Дементора, но он приговаривается к заключению в Азкабан». У меня началась истерика, я плакал, умолял, настаивал, что я был невиновен. Они не обращали на меня внимания. Я начал кричать и Фадж наложил заклятие молчания. Я неистово оглядывался, пытаясь найти поддержку. Я смотрел на Гермиону и Рона, но видел ненависть в их глазах. Лицо Дамблдора было маской гнева, и я знал, что он был направлен на меня. На лицах моих учителей было отвращение вперемежку с гневом. Затем я увидел Сириуса. Хотя он был собакой, я отлично мог понять его выражение. Я не увидел гнева. Вместо этого Сириус выглядел как живой труп. Он выглядел таким разочарованным и печальным, что я снова начал плакать. Он действительно думал, что я сделал это! Два Аврора сняли с меня цепи и сопроводили меня в камеру, где я должен был ждать транспорт в Азкабан. У меня не осталось ни сил, ни желаний. Я не мог двигаться, сидя в камере. Мой мир буквально обрушился. Все, кого я знал и кому доверял, отвернулись от меня. Они предали меня. Когда-то я обещал себе, что до тех пор, пока есть люди, которые заботятся обо мне, люди, которым я доверяю, я не сдамся. Теперь все кончилось. Дамблдор (на его лице уже не было гнева) подошел к камере и сказал голосом, который прозвучал таким старым, усталым и полным боли «Ты сделал очень серьезный и очень неправильный выбор, и теперь ты должен жить с этим последствием. Я не думаю, что когда-нибудь пойму, почему ты сделал это выбор, но я не могу заставить себя поверить, что у тебя злое сердце. Я думаю, что ты сделал ужасную… ужасную ошибку, но я надеюсь ради тебя же, что у тебя есть оправдание своему выбору». Лицемерный ублюдок. Я бы рассмеялся ему в лицо, если бы заклятье молчания было снято. Как будто затем, чтобы добавить соль на раны, он сказал: «Ты погубил свою жизнь, Гарри, но это не все. Ты разрушил надежду сотен людей и разрушил жизнь Шлярика. Ты был смыслом его жизни, и ты просто уничтожил его». Затем он ушел. Через несколько минут пришли два дементора вместе аврором и телепортировали меня сначала на берег, а затем на лодку, которая должна была отвезти меня в Азкабан. Из-за дементоров я потерял сознание. Я проснулся в камере допросов Азкабана. Два аврора пытались заставить меня рассказать о планах Волдеморта, о моих планах, о моих сообщниках, обо всем. Мне почти нечего было сказать им, а то, что я сказал (что я знал из своих видений), они приняли за еще одно свидетельство, что я работал на Волдеморта. Они не стали даже использовать сыворотку правды, я был просто узником, они использовали старые методы, когда думали, что я лгу или не хочу отвечать. Они использовали пытки.

В мире магглов это называется «жестокость полицейских» и наказывается законом. В мире волшебников нет таких законов. А если и есть, то тех, кто применяет пытки, никогда не ловили, потому что у узников нет прав. Это было ужасно, это было унизительно, это было хуже всего того, что сделал мне Волдеморт (но не хуже того, Волдеморт делал в моих видениях). После того, как я потерял сознание, меня поместили в камеру, которая стала моим домом на следующие десять лет. Через день я почти сошел с ума. Мне чудилось, как умирают мои родители, как умирает Седрик, как воскресает Волдеморт, вновь и вновь я переживал предательство. Затем я стал вновь переживать в деталях каждое свое видение. Я снова и снова видел, как тех людей мучают, захватывают и убивают. На второй день я попытался покончить самоубийством. Я был полностью сломлен и хотел только покоя. Конечно, авроры не могли отпустить меня так легко и спасли мне жизнь. На время лечения меня поместили в изолятор. (Они предпочитали естественное выздоровление, что просто продлило мучения.) Изолятор был еще хуже, чем сама тюрьма. Неделю я лежал на холодном металлическом топчане, не в состоянии двигаться из-за повязок и цепей, которыми меня приковали, не в состоянии думать, потому что два дементора свободно бродили вокруг меня. Каждый день меня насильно кормили супом и поили водой. Затем я был брошен назад в мою камеру, за дверью которой в течение недели двадцать четыре часа в сутки находился дементор. После этой недели я был готов умереть от естественных причин. Я хватался за остатки здравого смысла. Мой здравый разум оставил меня. Если бы я мог вспомнить, что я был невиновен, тогда бы я не сошел с ума. Иногда я забывал. Иногда на недели я проваливался в черную дыру внутри меня, в дыру, которая засасывала меня, которая манила меня сладким освобождением. Иногда я буквально сходил с ума. Нет, я не бормотал бессвязные слова, а просто ничего не делал. Затем, по-видимому, я как-то пришел в себя и вспомнил, где я был, почему я здесь находился, все. Мой мир рушился и рушился снова и снова. Затем Волдеморт вышел из тени и начал проявлять инициативу. Каждую ночь я видел его, слышал его, чувствовал, что он делал. Связь стала прочнее, чем когда-либо, так как он становился все сильнее и сильнее. Казалось, он делает эту связь крепче и крепче. Очень скоро мои видения стали преобладать над часами бодрствования. Иногда все, что я мог сделать, это держаться за свой шрам и стонать, так как чувствовал, что умираю от всей этой боли и агонии. Я был слаб, я умирал с голоду и мучение продолжалось. Мое тело выжило, чего не скажешь о моем рассудке. Я не знаю, сколько я был там, пока не пришло время для ежегодного медицинского осмотра. Врач высказал свое профессиональное мнение, что мы были все еще живы, и если мы были близки к смерти из-за плохого питания, то надо дать телу питание (а внезапный приток необходимых питательных веществ мог бы убить нас, потому что наши тела не смогут справиться с ним), чтобы заставить нас жить дольше.

Десять лет прошло в агонии, которую трудно себе представить. Нет, ты просто не сможешь это даже представить. Что еще хуже — через несколько месяцев после моего заключения в тюрьму связь между мной и Волдемортом достигла своего пика и так никогда и не ослабла. Когда бы Волдеморт ни связывался даже с одним Пожирателем Смерти, это создавало нечто вроде эхо связи со мной. В течение десяти лет я был свидетелем каждого его плана от замысла до результата. Я буквально видел, как умирают тысячи людей и я, единственный кто мог если не чем-то помочь просто предупредить, не мог сделал ничего. Я знал, я не мог спасти их всех, даже большинство из них, но моя информация могла спасти жизни. Но я НЕ МОГ ничего сделать.

По правде говоря, в этом была загвоздка. Возможно (но маловероятно) я мог бы простить их, если бы дело было в моем здоровье и счастье. Темные силы смогли это. Они разрушили веру, дружбу, любовь, которые были между нами, но даже тогда я мог бы помочь перестроить их общество, заняв некоторое время, чтобы вновь оценить мое место в этом мире. Я бы никогда не смог доверять им как раньше, я бы никогда не смог быть их частью, как раньше, это ушло навсегда, но я мог бы сотрудничать с ними. Но это касалось не только меня. Это касалось трехлетнего ребенка, которого замучил до смерти собственный отец не в силах противостоять проклятию Империо, это касалось женщины, которая потеряла свое честь и невинность в руках Пожирателей Смерти, это касалось целого города, который был полностью уничтожен пока Волдеморт просто наблюдал с больным удовольствием. Я не так глуп, чтобы играть в игру «если бы…» Я не говорю, что я мог бы спасти жизнь, но если бы я хотя бы попытался помочь, предостеречь, сделать хоть что-нибудь, тогда возможно крики не преследовали бы меня в моих снах. Возможно, я бы не просыпался ночами в холодном поту, дрожа от боли. Я был беспомощен, и они несли за это ответственность. Они не давали возможность мне делать то, что я сделал целью своей жизни, во что я верил, и, соответственно, во что верили они. Они предали меня и предали свои идеалы. Вот что я не могу простить.

Мерлин, мне очень жаль, Кортни. Я не хотел втягивать тебя во все это, мне не нужно было вдаваться в детали. Я даже не уверен, правильно ли я передаю свои чувства. Я снова извиняюсь, Кортни, с моей стороны это неправильно взваливать такое бремя на тебя. Я просто продолжу свою историю. В течение десяти лет я был наблюдателем ужаснейших зверств, которые когда-либо совершались. Я не сошел с ума, потому что помнил, что невиновен и что я отомщу Волдеморту. Пока я наблюдал, я учился. Я изучал магию, заклинания, теории, техники дуэлей, защиты, как вы их называете, у меня была возможность узнать об этом. Я учился у обеих сторон, наблюдая так называемую Светлую сторону, анализируя их силы и слабости, которые срабатывали и не срабатывали, я изучал армию Волдеморта. Временами я мог сказать, кого из себя представляет каждый Пожиратель Смерти просто по тому, как он взмахивает своей палочкой или какую тактику он знает лучше. Я знал все это и о Светлой стороне. Я мог сказать, какой человек с кем должен сражаться, чтобы достичь желаемого исхода битвы. Но ничего я НЕ МОГ предпринять. Однажды меня разбудил Рон Уизли, который проинформировал меня, что меня переводят куда-то еще. Я ожидал чего-то подобного (хотя, честно говоря, я почти думал они убьют меня, чтобы достичь того же результата), потому что знал, что Волдеморт собирается напасть на тюрьму. Они осознавали его возможную силу, достигающую моей силы через нашу связь. Меня отправили в Хогвартс и заперли в подземной темнице. Вдалеке от дементоров мой разум стал более ясным, чем он был за десятилетие. В этой камере я почти плакал от облегчения, не слыша криков моей матери, вдали от призрака Седрика. К сожалению, мои видения не прекратились, ни одна деталь не сделалась менее четкой. Странно, но Волдеморт, казалось, успокоился на несколько недель. По тому что я узнал, он собирал свои силы для решительной атаки. Я выяснил, в чем состоял его план, и в конце концов я должен был что-то с этим сделать. Я рассказал об этом Дамблдору. В тот момент мне было все равно, поверил он мне или нет, я выполнил свой долг и, возможно, смогу прожить день в мире с самим собой. Дамблдор мне поверил. «Интересно, почему», — удивлялся я в то время. Возможно вам следует спросить его, если вы хотите знать ответ. Я не помню, как моя информация повлияла на исход битвы, но я знал, что сделал все, что мог, это единственное, что имело значение. Я на самом деле не дал всю информацию, так как Волдеморт, пытаясь найти шпиона в своих рядах, не мог определить, кто предупредил Орден и министерство о нападении на Косой Переулок, просто отказался от этой затеи и вместо этого готовился к заключительной решающей битве. Снейп проинформировал Дамблдора о том, что знал, а знал он столько же, сколько и я. Волдеморт собрал свой совет и не рассказывал никому о своих планах. Волдеморт атаковал Хогвартс в полную силу. Там была вся его армия. У него были последователи со всего мира. Дамблдор тоже собрат своих последователей. Тебе необходимо понять, Кортни, это была война необычайной силы, глобальная, не было ни одной страны, в которой жил волшебник, и на которую бы даже косвенно не повлиял Волдеморт. В войне участвовали не только люди. Были армии гоблинов, кентавров, гигантов, троллей и всех, кто имеет умственную возможность выбрать сторону (и даже некоторые, кто такой возможности не имели). Эта последняя битва должна была стать решающей. Все знали это. Я мог видеть сцену с идеальной ясностью. Волдеморт был так близко и просто использовал магию в любом количестве, чтобы организовать связь в реальном времени. Битва напомнила мне сцену из кинофильма «Братство кольца», снятого около двадцати лет назад. В начале была эпическая сцена битвы, которая очень напоминала нынешнюю. Я наблюдал, как армия Волдеморта подходила все ближе и ближе. Он сам не входил в Хогвартс, это делали его приспешники. Затем я видел, как он инструктировал Снейпа вывести меня из замка, что у него есть для меня предложение. Он наложил сложное следящее заклятье на Снейпа, чтобы убедиться, что тот сделает в точности то, что ему велено. Когда Снейп пришел ко мне, я даже не обратил внимания на то, что он мне сказал, я следил за битвой. Я видел, как Дамблдор потерял свою волшебную палочку, и как Волдеморт воздвиг защитный купол. Я видел до этого, как использовали защитный купол, я знал, как он работает, какие принципы лежат в его основе. Я сумел незаметно вынуть палочку из кармана Снейпа. Я думаю он был слишком занят, решая, что он должен делать. Мы вошли в защитный купол, и затем Снейп удалился, так же как и два Пожирателя Смерти, которые держали Дамблдора. Затем Волдеморт сказал Дамблдору, что я невиновен, что Волдеморт подставил меня, что они все предали меня. Затем Волдеморт повернулся ко мне и спросил, не хочу ли я удостоиться чести убить Дамблдора. Я начал с того, что мне нужна волшебная палочка (я положил палочку Снейпа с карман), и что я хочу, чтобы все слышали, что происходит. Волдеморт изменил защитный купол, чтобы люди снаружи могли слышать и затем вручил мне свою палочку. По-видимому, я единственный, кроме конечно же самого Волдеморта, подходил этой палочке.

Я обрушил разрушающее проклятье на сам купол. Если ты не знаешь, как работает защитный купол, я кратко расскажу тебе. Защитный купол прямо связан с центром силы. Он становится продолжением твоего тела. В отличие от других способов защиты, которые исчезнут или сломаются под достаточно сильным заклятием или чарами, защитный купол, действуя как продолжение тела, возвращает заклятие назад волшебнику. Тем не менее, это только изнутри. Снаружи защитный купол может быть чистой магией. Он так невероятно силен, потому что он связан напрямую с источником твоей силы. Большинство волшебников не в состоянии отдать такую часть силы куполу, и потому не могут использовать Защитный Купол. Тем не менее, так как он постоянно забирает так много твоей силы, ты не в состоянии высвободить достаточно энергии, чтобы творить очень сложную магию. Я сомневался, что Волдеморт смог бы произнести убивающее заклятие, даже если бы захотел. Потому внутрь защитного купола можно приглашать только тех, кому ты доверяешь, потому что они могут получить над тобой преимущество, пока ваша сила расходуется на купол, и у них есть полный радиус, чтобы достичь этого. Просто для информации, защитные купола очень часто используются в битвах, когда один целитель накидывает его на некоторое число раненых людей, в то время как другие целители пытаются помочь пострадавшим. Волдеморт вручил мне свою палочку, и это была самая глупая вещь, которую он мог сделать. Убивающее заклятие отразилось от купола и ударило в Волдеморта. Я кинул Дамблдору палочку Снейпа и мы оба вновь использовали убивающее заклятие. Волдеморт умер. Купол упал. Ты удивишься, как быстро все закончилось после этого. Только недавно у Волдеморта были тысячи последователей, через несколько часов их не осталось совсем.

Меня не интересовала сама зачистка. Моя часть работы была выполнена, и все, чего я хотел, так это уйти и никогда не возвращаться. Получить свободу и покой в своей жизни, которые я знал, я никогда не найду в мире волшебников. В ту ночь я пошел в апартаменты Сириуса по его приказу. Я бы не хотел обсуждать эту встречу. Сириус вел себя как будто он был пострадавшей стороной. На следующий день на встрече с министром Марии Амосом Диггори, Дамблдором и Сириусом я объявил о своих намерениях. Они попытались извиниться, но меня это не интересовало. Вместо этого я заставил их поклясться, чтобы они оставили меня в покое (так же как и их организации). Затем я оставил мир волшебников. Я никогда не сожалел об этом решении. У меня никогда не возникло желания вернуться. Я счастливо жил следующие шестнадцать лет с моей женой и детьми. Хотя я сожалею, что не могу себя заставить рассказать моей семье о моем прошлом. Нет, у меня просто не хватит духу… все это в прошлом, с этим покончено и им нет необходимости обладать таким знанием.

Мне было очень трудно писать об этом, Кортни, и я надеюсь, что никаким образом не нанес тебе душевной травмы. Я почти сожалею о своем поступке, но … ты имеешь право знать правду, как и все другие. В свертке вместе с этим письмом есть еще несколько вещей. Одна — это Вреднескоп, который дал мне Рон. Там также есть Омниноколь и фигурка дракона с Турнира Трёх Волшебников. Там также есть несколько документов, которые ты можешь хранить сколько сможешь, хотя я не прикасался к ним в течение многих лет, я не решаюсь уничтожать юридические документы. Кортни, прости меня пожалуйста, за резкость в этом письме.

Искренне твой,

Гарри Поттер»

Шокированная Кортни опустила письмо. Слезы струились по ее лицу, и она тщетно пыталась вытереть их. Письмо как будто бы впитало в себя страдания и муки Гарри и, пока она читала это письмо, эти строки затронули её душу. Она благоговейно сложила письмо, понимая, чего стоило Гарри написать его.

Затем она быстро просмотрела содержание посылки, найдя 3 упомянутые в письме предмета и документы. Она разложила их.

На 13 день июня месяца 2005 года Гарри Джеймс Поттер объявляется невиновным во всех преступлениях, за которые он был обвинён. Министерство Магии приносит ему глубочайшие извинения и признаёт гражданином волшебного мира со всеми правами и привилегиями…

Глава 17. Интервью.

Кортни без энтузиазма ковыряла вилкой свой ужин. Единственное о чем она могла думать, было письмо Гарри. События, описанные в нем, сложились в жуткую картину в ее голове. Она не могла разобраться, что же она теперь чувствует по отношению к своим учителям. Эти люди сделали ужастную ошибку не проверив всех фактов. Кортни не ожидала, что они были способны на такое. Но ведь Гарри тоже этого не ожидал. Кортни поняла, что они были лишь люди. Магия не давала ответов на все вопросы. Это не ее удивляло, но приводило в бешенство то, что они не могли даже для общего блага адекватно воспользоваться всем, что им было дано. Всего лишь какой-то пятиминутный допрос под воздействием сыворотки правды, все что требовалось для оправдания Гарри.

К счастью, Анжела была увлечена спором о Кубке по Квиддитчу и ничего не заметила. В тот момент, когда Кортни вяло пила тыквенный сок, на нее упала тень. Вздрогнув, она посмотрела вверх и увидела декана своего факультета нависающую над ней.

— Мисс Барнс, пожалуйста, следуйте за мной.

Кортни безмолвно вышла вслед за МакГонагалл из все еще переполненного шумом Большого Зала. Они подошли к Горгульи в коридоре и профессор трансфигурации сказала: «Лимонные дольки». Статуя отпрыгнула в сторону, открыв проход к движущейся лестнице. Когда они достигли верха пролета, МакГонагалл открыла дверь в комнату с большим столом, несколькими креслами и двумя людьми — профессором Уизли и директором.

— А, спасибо Минерва. Прошу вас обеих присесть. Нам нужно обсудить несколько вопросов. Во-первых, как я понимаю, вы не присутствовали на Заклинаиях сегодня, мисс Барнс? По какой-то особой причине? — мягко спросил ее Дамблдор.

Кортни сглотнула и бросила взгляд на профессора Уизли. Тот приподнял бровь, смотря на нее.

— Я открыла посылку и читала письмо.

— Письмо? — повторил за ней Билл Уизли. — Это не уважительная причина, чтобы пропустить урок.

— Это было письмо от твоего... друга? — спросил Дамблдор.

Кортни кивнула.

— Понятно. И что он рассказал тебе на этот раз?

— Все. Это было последним письмом его истории.

Могло показаться что Дамблдор неожидано постарел на многие годы. Он кивнул и мягко спросил:

— И что ты думаешь о нас теперь?

Кортни пожала плечами:

— Я не знаю. Мне хотелось бы верить, что все изменилось, что вы извлекли уроки. Но я не могу, потому что все, чему вы нас учите — ложь.

— Мисс Барнс! — МакГонагалл была шокирована тем, как девочка разговаривала с Альбусом.

Директор поднял руку. Он повернулся к Биллу:

— Мисс Барнс придет к тебе на отработку завтра вечером в семь утра за свое отсутствие сегодня. Теперь, не могли бы вы двое позволить нам с Мисс Барнс обсудить несколько вопросов наедине.

Довольно сильно обиженная, МакГонагалл вышла вслед за профессором Уизли. Дамблдор встал и посмотрел в окно.

— Когда Попечительский Совет и Министерство постановили, что мы не будем преподавать настоящую историю Гарри Поттера и второй Темной Войны, я боролся с ними как только мог. Я не люблю ложь. Она сковывает и ограничивает нас. Но если я позволю преподавать настоящую историю, я потеряю свое место директора. Эта школа моя вотчина, это моя объязанность перед будущим давать студентам цель в жизни. Я бы передал ее в руки других, если бы не знал, что Драко Малфой следующий в очереди стать директором школы. Я не могу в здравом рассудке оставить школу ему. Я готов был сложить с себя полномочия шестнадцать лет назад, когда понял КАК сильно всех подвел. Затем разговор с Северусом убедил меня остаться. И я остался, потому что я был нужен. До тех пор, пока моя работа нужна людям, я буду ее продолжать. Вне зависимости от моего убеждения в том, что я не заслуживаю доверия.

Директор вздохнул и повернулся посмотреть на Кортни.

— Ты права, мы не сильно изменились. Узкость мышления и эгоизм по-прежнему присущи нам, мы не обладаем и тенью осознания глубины наших возможностей. Мы боимся перемен и подвляем все необычное и новое. Возможно, если бы Гарри остался, мы могли бы измениться. Наша ошибка была бы постояно перед глазами, это бы могло заставить нас измениться. Но мы избрали легкий путь, предпочтя забыть и притвориться, что этого никогда не было.

Кортни молчала, она не знала как ответить на это... откровение.

Дамблдор сел за стол и посмотрел девочке в глаза:

— Возможно у тебя достаточно смелости, чтобы показать нам ошибочность наших путей. Гермиона предложила мне замечательную идею месяц назад. Она хочет, чтобы студенты первого года представили свои доклады в присутствии Попечительского Совета, всех студентов школы и их родителей. Попечительский Совет дал на это согласие на прошлой неделе. Приглашения пишуться, чтобы позвать всех родителей провести неделю в Хогвартсе по окончанию семестра в январе. И ты представишь перед полным собранием ПРАВДУ.

* * *

Кортни ворочалась с боку на бок во сне этой ночью. Она собиралась представить доклад перед собранием родителей и попечительным советом, большинство из членов которого старались закрыть доступ к знаниям о том, о чем она собиралась им рассказать.

Она подумала о словах Дамблдора и снова задалась вопросом который уже приходил ей в голову — почему она была первой, кто заинтересовался и докопался до истины. То что Гарри ответил ей не было глаыным, главным было то, что она не стала сидеть сложа руки и слушать ложь, которую ей рассказывали. Если бы кто-либо другой прислушался к тому, что ему говорили или просто немного исследовал историю Гарри, хотя бы самую малость, он бы наверняка обнаружил обман. Она понимала что до какой-то степени, Дамблдор был прав, у Магического Сообщества был узкий и трусливый взгляд на вещи. Они видели ложь и попросту соглашались с ней жить. Они не возражали, что целое поколение выросло не зная о том КТО дал им возможность жить в мире.

Наконец потеряв надежду заснуть, она спустилась вниз в общую комнату и начала делать заметки о том, что можно будет сказать в ее презентации.

Где-то в середине второго предложения она вдруг уронила перо, внезапно поняв, что одна вещь из того, что ей сказал Дамблдор, не могла быть правдой.

Он упоминул, что Драко Малфой был следующим в очереди стать директором Хогвартса в случае, если Дамблдор уйдет. Подумав, она вспомнила, как Тибериус хвалился тем, что его отец член попечительного совета школы.

Но ведь Драко Малфой был Пожирателем Смерти. Разве он не должен был быть посажен?

Она заснула пол часа спустя, размышляя над вопросом.

На следуюшее утро Кортни поспешила вниз на завтрак и с радостью обнаружила, что профессор Дамблдор был уже там. Она подошла к главному столу.

— Мисс Барнс, чем я могу быть вам полезен? — улыбнулся ей директор.

— Могу я с Вами поговорить в удобное для Вас время? У меня есть несколько вопросов.

Дамблдор задумался на мгновение,

— Приходите в мой кабинет во время обеда и мы сможем поговорить. Вас это устраивает?

Кортни кивнула и затем пошла сесть рядом с Анжелой и Калебом. Или вернее сесть между ними. Они нынче отказывались разговаривать друг с другом, потому что Калеб оскорбила (вернее Анжела приняла это за оскорбление) «Палящие Пушки» и это разразилось в громкую ссору, прямо перед завтраком. Моника (их кузина, студентка пятого года) сняла по пять баллов с каждой и теперь обе просто дулись. Это поставило Кортни в очень неловкое положение и быстро доев еду, она поспешила прочь из Большого Зала.

На выходе девочка увидела профессора Грэйнжер, разговаривающую с кем-то у двери. Она не могла сказать кто это был так как слепящий свет утреннего солнца скрывал личность собеседника. Гермиона должно быть услышала ее шаги, потому что она обернулась ей на встречу.

— Кортни, подойди сюда на минутку, пожалуйста, — позвала она.

Кортни исполнила просьбу и обнаружила, что вторым человеком при ближайшем рассмотрении оказался Рон Уизли. Она поздоровалась с ним и повернулась в Гермионе, чтобы узнать зачем та ее позвала.

— Команда Рона играет в выходные против «Коростели Кенмэр». Директор дал разрешение Анжелине пойти на игру вместе со мной, но у нас есть несколько лишних билетов. Калеб наверное захочет пойти, но я хотела еще спросить не хотела бы ты присоедениться к нам?

Глаза Кортни округлились от удивления. Когда учитель хочет поговорить с тобой, обычно это не связанно с приглашением на Квиддитч.

— Я… я с удовольствием!

Гермиона улыбнулась,

— Я поговорю с директором. Скорее всего, ты переночуешь у нас в пятницу вечером, и мы все вместе пойдем на игру в субботу. Только не распространяй эту новость слишком широко, другие студенты могут тебе позавидовать.

Кортни кивнула в согласии, в уме она уже планировала спросить у Гермионы и Рона пару вопросов вечером в пятницу, если выдастся случай.

Теперь ей нужно было лишь найти время поговорить с Сириусом, что не представляло большой сложности, так как Защита у нее была сегодня после обеда, но теперь у нее появилось больше желания задать ему вопросы. Ей хотелось узнать его взгляд на произошедшее.

Во время обеда Кортни поспешила в кабинет директора. Дверь наверху лестницы была открыта, и Дамблдор сидел в кресле возле низкого столика, на котором стоял поднос с бутербродами и кувшин с лимонадом (которому Кортни очень удивилась, ведь она не видела этого напитка с тех пор как вступила в Магический Мир).

Дамблдор, увидев ее удивление, рассмеялся тихим смехом, перешедшем в кашель.

— У меня слабость к лимонам. Итак, о чем Вы хотели поговорить? — спросил он, приглашая ее жестом к еде.

Взяв бутерброд, она решила сперва выяснить вопрос о Драко Малфое.

— Вы сказали, что Драко Малфой станет следующим директором, если Вы уйдете, так?

Он кивнул, делая маленький глоток лимонада.

— Почему Драко Малфой не в тюрьме? Разве он не был Пожирателем Смерти?

— У нас никогда не было достаточно доказательств, чтобы посадить его за решетку.

Кортни посмотрела на него с недоверием и сказала первое же, что пришло ей в голову:

— С каких это пор Магическому Миру нужны доказательства? — затем, поняв, что она сказала, девочка прижала руки ко рту.

Дамблдор взглянул на нее с улыбкой и ответил:

— Возможно, мне следует выразиться иначе, он купил достаточно людей, чтобы они не упоминали даже о тех немногих доказательствах, что у нас были. Даже сейчас наше правительство запутанно в корупции, полтических интригах и денежных афферах.

— Почему не было доказательств?

— Драко не зря был в Слизерине. Во время войны, он работал на обе стороны. Он даже несколько раз передавал нашей стороне сведения о Волдеморте, стараясь набрать себе заслуг, прикрыть себе отступление в случае, если он когда-либо будет пойман. Это у него получилось. Ему так же помогло то, что не было свидетелей его преступлений. Сейчас многие знают кем был Драко, но у нас никогда не было возможности что-либо с ним сделать.

Кортни задумалась не секунду и сказала тихо, ставя стакан на стол:

— Что если я предоставлю доказательства?

Дамбалдор, хотя и не двинулся с места, неожиданно напрягся:

— Что ты имеешь в виду?

— В последнем письме Гарри рассказал мне, что это Драко Малфой атаковал его, притащил в лес и забрал палочку.

Глаза Дамблдора округлились, никто не знал, ЧТО именно случилось той ночью, когда Гарри был арестован.

— Мисс Барнс, я сомневаюсь, чтобы это было принято как достоверные доказательства, без личного свидетельства. Но я знаю ряд людей, которые будут очень заинтересованны этим фактом. Хотя, учитывая, что Драко Малфой состоит в Попечительном Совете, пожалуй, не стоит оглашать эту информацию во время вашего выступления.

Кортни кивнула и затем вздохнув, приготовилась перейти к тяжелой части разговора.

— Профессор, Вы можете мне сказать, почему Вы поверили Гарри, когда он рассказал о готовящейся атаке на Диагон аллею?

Вездесущая искорка потускнела в глазах директора, когда тот вспомнил о тех событиях. Он вздохнул и посмотрел на часы:

— Я буду рад ответить на твой вопрос, но сейчас тебе пора возвращаться на занятия, Почему бы нам не встретиться за ужином?

Кортни кивнула, немного разочарованная, что ей придется ждать, но довольная тем, что получит ответ. Возможно, она сможет рассказать об этом Гарри, ведь он об этом тоже ничего не знал.

На защите сегодня им рассказывали о мумиях. Они проходили раздел — Живые Мертвецы, который почти закончили. Они обсудили вампиров, ходячие скелеты, зомби и других, которые не нашли себе места в мифологии магглов. Мумии были последними. Сириус объяснил, что приведения, хотя технически и входили в эту категорию, не были предметом обсуждения в курсе Защиты от Темных сил.

Когда класс вышел, направляясь на Травоведение, Кортни задержалась и подошла к Сириусу.

— Профессор? Можно мне будет как-нибудь поговорить с Вами еще о Гарри?

Сириус смотрел на нее с секунду и кивнул:

— Как насчет после обеда в воскресенье?

Кортни кивнула в ответ и быстро вышла.

Албус устало потер виски своей разболевшейся головы двумя руками. Сегодня он чувствовал всю тяжесть своих лет. Кортни только что закончила ужин с ним и ушла на отработку с профессором Уизли. Он вздохнул и откинулся в кресле, вспоминая слова, сказанные им в ответ на ее предыдущий вопрос.

«Я часто полагался на инстинкт, Кортни. На это и упрямое желание. Мне хотелось верить, что Гарри говорит правду. У меня не было доказательств, но я думаю... я действительно хотел верить, что для Гарри существует путь к искуплению. Я хотел дать ему шанс на спасение, найти способ простить себя или искупить то, что он сделал. Я хотел верить, что он не был злодеем и я положился на его слово. Конечно, очень скоро я обнаружил, что Гарри не нужно было искать спасения. Что я был глупцом, и что как бы не были хороши мои инстинкты той ночью, когда Гарри рассказал мне об атаке на Диагон аллею, мне следовало прислушаться к ним десять лет назад и тогда ничего этого бы не произошло.»

Албус вздохнул. От него потребовалось очень много сил, чтобы рассказать все это Кортни. Не знай он правды о ее отце, Албус пожалуй не стал бы ей этого рассказывать. Не потому, что он был слишком горд, чтобы признать свои ошибки. Просто не было никого, кому он мог рассказать о них. Большинство его друзей почуствовали бы себя неловко, будь он с ними так же откровенен, как был с ней. Он — Албус Дамбалдор, и все, не зависимо от того как хорошо они его знали, ожидали от него чего-то. Разговоры о его ошибках и неудачах не входили в такой образ.

— Это то, что ты получаешь за такой образ жизни, Албус, никто тебя не хочет слышать, — выговорил он сам себе в слух.

Он встал из-за стола, тело ломило от дневного напряжения, но все же небольшая улыбка озарила его лицо при воспоминании о словах Кортни, произнесенные при расставании:

«Помните что Вы сказали вчера о том, что Магическому Миру присуща узкость мышления и эгоизм? Вы сделали ошибку поставив себя в один ряд со всеми.»

Кортни Барнс была ребенком, мудрым и взрослым не по годам. Она была неловкой и похоже зарабатывала взыскания через чур часто. Часто она была беззаботным ребенком, но иногда она была, казалось, намного старше своих сверстников.

Гарри, вы с Кэтрин замечательно вырастили свою дочь. Я уверен, что вы вырастите и замечательного сына. Но, пожалуйста, Гарри ради ее и себя, позволь ей самой идти за своими мечтами и поддержи ее. Албус молча молил любого из богов, что мог его услышать.

Он медленно вышел из кабинета в свою комнату и, в изнеможении, заснул.

* * *

Кэтрин и Дэвид наконец-то пришли к компромису. Дэвид сдержал свое слово и играл роль идеального отца магглорожденного ребенка. Кэтрин не была уверенна, что во всем этом было ролью, а что было искренним, но она была очень рада пришедшему облегчению. Даже если это была лишь роль. Дэвид, даже, казалось, получал удовольствие, покупая магические подарки для детей на Рождество. Он даже спросил Меган Уизли, что из магических вещей стоит купить детям.

Кэтрин собиралась вновь прогуляться с Меган по Диагон аллее, и она даже спросила не хотел бы Дэвид пойти с ними. Тот отказался, сославшись на нового пациента, но заметил, что Майклу может быть это интересно. Катрии, не была уверенна, почему Дэвид решил, что Майкл будет таким же как и его сестра. Она не замечала никаких признаков магии ни в одном из них и, по словам Меган, это не было обычным, чтобы двое волшебников рождалось в одной семье магглов. Но она не стала спрашивать его, а просто приняла это за еще один знак того, что Дэвид принимает мир Кортни.

В пятницу утром солнце едва пробивалось сквозь тучи. Было ясно, что скоро пойдет снег. Стук в окно сообщил сидевшим за столом о прибытии совы. Это был не Рекс и как только Кэтрин сняла письмо, сова вылетела в окно.

Кэтрин перевернула конверт и узнала печать Хогвартса. Открыв его с интересом, она прочитала вслух для сына и мужа.

Семье Кортни Барнс

Вы приглашаетесь провести пять дней в школе Колдовства и Волшебства Хогвартс. Вы приглашаетесь на презентацию об исторических личностях Магического Мира, которая будет представленна студентами первого курса. Если вы примете приглашение на визит с 3 по 8 января, пожалуйста, пришлите Ваш ответ при первой возможности. Все родители магглорожденных учеников получат позже дополнительные инструкции о способе прибытия в Хогвартс.

Мы надеемся на ваше согласие.

Минерва МакГонагалл

Кэтрин сразу же обрадовалась возможности увидеть школу, в которой училась ее дочь и которую она так полюбила. Она повернулась к Дэвиду.

— Итак? Ты поедешь?

Дэвид молча взял письмо и прочитал его снова. Затем он достал из кармана календарь, открыв его в начале января.

Дэвид медленно покачал головой:

— Я не могу. У меня две операции запланированы на той неделе и плюс к тому один из пациентов заканчивает курс химо-терапии в это же время. Я, возможно, мог бы это перенести, но ко мне на прием тогда же записан Прашант Серай. И я ни как не могу попросить его семью перенести визит, потому что они приезжают ко мне из Индии.

Разочарованная, но старающаяся не подать вида Кэтрин, посмотрела на него и спросила:

— А если бы ты мог, ты бы поехал?

Дэвид задумался на секунду и затем вздохнул:

— Я не знаю.

Кэтрин нахмурилась, резко кивнула и ушла собирать Майкла в школу.

* * *

Кортни еле сдерживала восторг в пятницу. Как только занятия на день закончились, она побежала в кабинет профессора Грейнжер. Когда она туда пришла, то обнаружила там Анжелу вместе с другими членами ее семьи. Кортни с радостью согласилась заняться Марией, пока Анжела пыталась не дать Маркусу и Гарри убить друг друга какой-нибудь тяжелой исторической книгой. Гермиона заканчивала какие-то последние дела, дожидаясь Калеба (похоже Калеб и Анжела забыли о своей ссоре и делали невероятные ставки на то, кто выиграет завтрашний матч).

Когда Калеб пришел (опоздав на пять минут) Гермиона собрала их всех в кучу и повела их в сторону Хогсмида. Рон все еше был на тренировке, когда они пришли домой, поэтому младшие дети занялись игрой, а трое первокурсников помогали Гермионе готовить ужин.

Рон пришел измученным, но настроенным на игру завтра утром. После ужина, когда Рон укладывал младших детей, а Анжела и Калеб спорили бог знает о чем, Кортни помогала Гермионе убирать.

Когда она убирала посуду со стола, девочка обратилась к профессору:

— Можно мне будет поговорить с Вами и Вашим мужем о Гарри Поттере? — спросила она волнуясь.

Гермиона замерла в дверях и затем продолжила идти в кухню. Кортни подумала, что она не ответит, но затем Гермиона заговорила:

— Сегодня, наверное, будет удобнее всего. Хотя Рон даже не знает о твоей переписке с Гарри, это будет для него шоком. Я... это очень тяжело говорить о Гарри Поттере, так что я зараниее прошу прощения, если мы не ответим на некоторые из твоих вопросов.

Кортни задумалась на секунду и затем спросила:

— Вы знаете, что Анжела терпеть не может Гарри Поттера?

— Что? С чего ты взяла? — Гермиона с удивлением посмотрела на Кортни.

— Анжела сама сказала мне об этом. Он ей вовсе не нравиться, потому что она не знает правды. Все что она знает, это то, что его уход из Магического Мира сделал больно Вам и Вашему мужу и поэтому она не любит его.

Гермиона молчала, стараясь понять услышанное. Как Анжела могла ненавидеть Гарри Поттера? В нем было так мало того, что могло бы не нравиться. Он всегда помогал другим, он старался быть вежливым, часто он был благороден до абсурда. Как могла Анжела не любить его?

Потому что она ничего не знает о нем. Она не знает о том, как он остановил Квиррелла, сразил василиска, спас Клювокрыла и Сириуса или о Турнире Трех Волшебников. Она не знает НИЧЕГО о Гарри Поттере!

Впервые за шестнадцать лет, Гермиона поняла, что это означало — прятать правду. В своих мыслях она знала, но это никогда не касалось ее лично, так как Гермиона знала правду, и она не понимала как это отражалось на тех, кто никогда не слышал об этом. Она поставила чашку в раковину и просто вышла из кухни. Кортни вздохнула и тоже, поставив груду тарелок в раковину, вышла в гостинную. Несколько мгновений спустя оба Рон и Гермиона спустились вниз.

— Извини, Кортни. Я не хотела быть невежливой, я просто... мне нужно было придти в себя. Я думаю сейчас будет удобнее всего поговорить. Но нам надо будет объяснить все Рону.

Рон в замешательстве смотрел то на свою жену, то на гостью.

Кортни вздохнула:

— Для моего проекта о знаменитых волшебниках я выбрала Гарри Поттера.

Рон немедленно напрягся и посмотрел на жену:

— Я не могу ей ничего рассказать! — пробормотал он, но Кортни его услышала.

— Мистер Уизли, я исследовала все, что я могла найти и почти ничего не обнаружила о Гарри. Я сама выяснила, что Азкабан охранялся когда-то дементорами, и что они были там, когда Гарри находился в этой в тюрьме. Тогда я поняла, что нас обманывали. Так я увидела, что ни у кого в Магическом Мире не было духу сказать правду о том, что произошло, поэтому я обратилась прямо к источнику. Я написала ему.

Рон, не зная что и думать, лишь приподнял бровь, выражая сомнение в разумности такого шага, хорошо зная результаты предыдущих попыток связаться с Гарри.

— Гарри ответил мне и написал обо всем. Он рассказал мне о том как вы двое впервые встретились в поезде, как вы разговаривали с Арагогом на вашем втором курсе, как сломалась ваща нога, когда Сириус тащил Вас в Вопящую Хижину, как Вам пришлось надеть парадную мантию с ленточками и жабо на Рождественский бал, он рассказал мне обо всем.

Рон перестал слушать после первых четырех слов и в шоке только таращился с открытым ртом.

— Когда в январе начнется новый семестр и мы приготовим наши проекты, я собираюсь рассказать правду, всю как есть, перед всеми. Мир будет знать, чем он обязан Гарри Поттеру. Молодое поколение будет знать кому они обязаны миром и благополучием, — огонь решимости горел в глазах Кортни, которого Гермиона никогда не видела в них раньше.

Рон наконец смог выговорить:

— Он ответил тебе?!.

— Больше чем только это, — заговорила Гермиона. — Он передал всю свою часть УУУ Кортни. Она теперь владеет третью компании.

Рон встряхнулся, стараясь поверить, что все это происходило на самом деле, пока Гермиона продолжила:

— Кортни хотела спросить нас о некоторых вещах.

Рон просто посмотрел на Кортни выжидающе, приготовившись к ее вопросам. Кортни села на стул. Она собралась с духом и достала перо и пергамент, которыми снабдил ее профессор Дамблдор. Они запишут интервью слово в слова.

— Сперва я бы хотела попросить Вас, мистер Уизли, рассказать мне о вашей дружбе с Гарри.

Рон вздохнул и начал свой рассказ.

— Я вырос слушая рассказы о Гарри Поттере, Мальчике-Который-Выжил. Все это время я не осозновал, что он был мне ровестником. Я никогда не подозревал, что он будет учиться вместе со мной в Хогвартсе, тем более, что мы станем друзьями. Когда Фред и Джорж объявили, что тот паренек, который спросил маму как попасть на платформу, был Гарри Поттер, я впервые понял что он был все еще ребенком! Я всегда знал, что он не был взрослым, но я никогда реально не понимал, что это означало то, что он был ребенком.

— Когда я присоеденился к нему в купе, я, по правде говоря, прямо дрожал от волнения. Я хочу сказать, что я ведь встретился с знаменитым Гарри Поттером. Я был просто поражен, когда он стал разговаривать со мной как обычный человек. Когда он выговорил Малфою за то, что тот оскорбил меня, я никогда не чуствовал себя таким гордым, как в тот момент. Мы сразу стали друзьями.

— Но я..., — Рон остановился на секунду собираясь с мыслями и продолжил рассказ говоря медленне и мягче. — Я никогда не был таким другом, какого он заслуживал. Во мне был комочек зависти, Кортни, и в этом была моя беда. Во время четвертого курса я разозлился на него, когда сын Крауча включил Гарри в число участников Турнира Трех Волшебников. Все о чем я мог думать, была слава и признание. Я устал быть в тени. Сперва, своих братьев, а затем и Гарри. Я никогда не был ему настолько же хорошим другом, каким он был мне.

— Я не понимал до конца, что значило быть Гарри Поттером, до начала пятого курса. Гарри изменился за лето, он стал мрачнее, замкнутее. Гермиона сдерживала меня, не давая мне сорваться на него. Мне было порученно доставлять его к мадам Помфри, в случаях, когда он сильно не досыпал, — Рон остановился снова и посмотрел вниз на свои руки, сделав большой вдох. — Когда он стал рассказывать мне, что было в его снах, мне иногда хотелось, чтобы он лучше не говорил нам. Это было ужасно, но я видел, что возможность выговориться ему помогает, и я старался терпеть.

— Когда я увидел как тот, кто я думал был Гарри, убил Хагрида. Я решил что это должен был быть кто-то под Многосущным зельем. Я не верил, что это был Гарри. Потом Дамблдор сказал мне и я просто хотел умереть. Я... я винил себя. Я думал, что потому что я хотел, чтобы он перестал рассказывать нам о том, что происходило, он попытался найти другой выход. Я думал о том, что я должен был поддерживать его лучше и тогда все могло бы обернуться иначе.

Рон замолчал и Кортни позволила ему немного отдохнуть, прежде чем она снова спросила:

— Что вы сделали, когда Гарри убил Волдеморта и Дамблдор рассказал всем о его невиновности?

Рон посмотрел на Кортни:

— По правде, меня затошнило. Мне стало дурно от мысли о невиновном Гарри в Азкабане. Я очень хорошо знал о том как он чувствовал себя в присутствии дементоров. Я старался не думать об этом слишком много, потому что именно мне предстояло сообщить новость своей семье. Я знал, что если я буду думать об этом слишком много то, я просто не смогу говорить.

— После того, как я рассказал всем, мне стало жутко от мысли о встрече с Гарри. Он будет зол, он будет в бещенстве. Я не представлял как он себя поведет. Я знал, что заслуживал чего бы он мне не преподнес и поэтому я отложил встречу с ним на несколько дней. К тому моменту как я собрался с духом... он исчез. У меня появилось навязчивое желание найти его, чтобы извиниться. Но он как будто испарился, и не было никакого способа связаться с ним.

Гермиона заговорила, рассказывая свою часть истории:

— Я была абсолютно разбита, когда Рон рассказал мне о том, что произошло на поле битвы и о том, что Гарри был невиновен. Я была просто в шоке. Затем, все чего я хотела — это поговорить с ним, молить его. Умолять о прощении. Когда Дамблдор сказал нам, что Гарри покидает Магический Мир, я была на грани истерики. Это... это было ужастное время. Когда ты узнаёшь, что сделала ужастную ошибку как эта, особенно в отношении того, кто тебе дорог... это больно. Очень больно. И если я знаю насколько это больно мне, я не могу даже представить насколько больно должно быть Гарри.

Кортни смотрела на пару с удивлением и сказала сердитым голосом:

— Тогда ПОЧЕМУ вы позволяете учить лжи? Вы ВСЕ ЕЩЕ чувствуете себя виноватыми, это очевидно. Неужели вы думаете что Гарри простил вас за преподавание лжи и сокрытие фактов? Как вы сможете простить себя, если вы будете продолжать отрицать правду? — досада Кортни явно читалась в ее голосе.

Рон и Гермиона смотрели на нее в шоке. Немедленно Кортни покраснела от стыда и стала бормотать извинения:

— Я прошу прошение! Мне следует вести себя повежливее.

Гермиона глубоко вздохнула:

— Нет, все правильно. Ты стала близка к Гарри и ты видишь вещи так как видит он. Ты права, Кортни. Я... Я старалась избегать правды все шестнадцать лет, я не хочу вспоминать о том, что я сделала! — Гермиона начала плакать.

Рон обнял жену и посмотрел на Кортни:

— Я... я думаю, мы просто посторались спрятать все это подальше. Кажется, что все это было в другой жизни, как будто воспоминания принадлежат кому-то другому. Я думаю, что я попросту стал жить новыми заботами.

Но Кортни видела — это было совсем не так:

— Мистер Уизли, вы не стали жить новыми заботами, вы просто заставили себя не думать об этом, вы не покончили с этим, — сказала она тихо.

Гермиона вытерла лицо, стараясь привести себя в порядок:

— Я думаю, нам пора ложиться спать.

Кортни взяла свое перо и пергамент, собраясь выйти из гостинной, но тут она обернулась посмотреть на родителей своей лучшей подруги:

— Вы двое не единственные, кто постарался забыть и не думать об этом.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Рон, вставая со своего места на диване.

— Гарри так никогда и не разобрался с этим тоже, он просто оставил все. Он избегал всего, что связанно с Магическим Миром эти восемнадцать лет. Его собственная жена не знает о его прошлом. И никто из вас не стал счастливие от этого, — Кортни повернулась идти, но голос Гермионы остановил ее.

— Гарри женился?

Девочка посмотрела на своего учителя истории и кивнула.

— Он был женат последних лет четырнадцать. У него двое детей. Они, наверное, немного старше меня сейчас.

— Ты... ты знаешь что-нибудь еще о его нынешней жизни? — спросил Рон, с нотой отчаянья в голосе. Кортни покачала головой и пошла в кровать.

* * *

На следующее утро пошел снег. Это был совсем слабый снег, но день был очень холодным. Болельщики, собираясь на трибунах, поплотнее кутались в свои мантии и плащи. Кортни, Анжела и Калеб сбились в кучу, когда Гермиона вынула палочку и наложила на них согревающее заклятье (трое малышей сегодня пошли в гости к разнообразным дядюшкам и тетушкам). Они уселись и начали весело болтать ожидая начала игры.

Кортни украдкой посмотрела на Гермиону. Оба Гермиона и Рон были подавлены. Не до такой степени, чтобы Калеб и Анжела стали волноваться о случившемся, но достаточно заметно для взгляда Кортни.

Раздались апплодисменты, и коментатор объявил о выход двух команд. Кортни отбросила мысли о своем проекте и сосредоточилась на игре.

Десять минут после начала матча, Гермиона дотронулась до плеча Кортни и, когда девочка обратила не нее внимание, показала ей на что-то. Та скосила глаза в указанном ее учителем направлении и вскрикнула от удивления, когда увидела группу вновь пришедшших.

Вся ее семья была там. Включая ее отца.

Кортни почти прыгала на месте от возбуждения, пока ее семья поднималась на трибуны. Он повернулась сияя к Гермионе:

— Как? — спросила девочка.

— Ну, когда я сказала Меган, что беру тебя с Анжелой и Калеб на игру, она решила пригласить твою семью. Меган и твоя мама стали большими друзьями и она подумала, что это будет интересно. Меган позвонила им вчера после обеда и спросила не хотят ли они пойти на игру.

К этому времени семья Барнс была уже на том же ряду трибун, что и их дочь. Кортни пробралась мимо нескольких человек, сидевших между ними и побежала к своим родителям и брату. Несколько метров не дойдя до них, она поскользнулась на пяточке снега, который превратился в лед и врезалась подбородком в нижнюю скамейку, падая, не очень грациозно в руки своего отца.

Он чуть усмехнулся традиционной неуклюжеси дочери:

— Ты впорядке?

— Да, правда, наверное, будет синяк, — она потерла подбородок с досадой и смущенно улыбнулась своим. Кортни немедленно оказалась в обятьях отца, и тот поцеловал ее в лоб. Подошла ее мама и тоже обняла дочь. Майкл не стал обниматься, вместо этого он широко улыбнулся и показал ей то место, где он потерял зуб. Они все вместе вернулись на места возле Уизли.

Гермиона была удивлена приходом Дэвида Барнс. По словам Сириуса, Фреда и Меган он не интересовался Магическим Миром. Она заметила, что он намеренно сел в дальнем конце группы, как можно дальше от нее. Гермиона решила, что Дэвида все еще не питал большой любви к волшебникам. Вздохнув от досады на родителей, которые не поддерживают своих детей, она вновь стала следить за игрой.

Кэтрин была удивлена, когда Меган позвонила и пригласила их на матч по Квиддитчу, куда была также приглашена Кортни. Кэтрин и Майкл немедленно согласились, но Дэвид отказался пойти. Она знала, что у него не было приема в этот день и вообще не было никаких срочных дел и она настаивала на том, чтобы он пошел, если у него нет веской причины остаться. Он нахмурился и на секунду выглядел рассерженным, но в этот момент Кэтрин просто спросила:

— Ты хочешь увидеть Кортни? — после этого Дэвид просто уступил. Вот таким образом теперь он сидел на матче.

Кэтрин сидела возле Анжелы и Калеб, а Гермиона находилась по другую сторону двоих кузенов. Майкл сидел со своей мамой и Кортни была возле отца по другую сторону от Майкла. Кэтрин наблюдала за мужем и дочерью. Кортни была погружена в игру, но Дэвид обнял ее руками и смотрел только на нее.

Кэтрин чувствовала прилив благодарности за то, что Дэвид был здесь сегодня. Кортни и Дэвид всегда были близки и поведение Дэвида в последнии месяцы сделали больно им обоим. Теперь казалось что их отношения, хотя и не были прежними, но стали в возраждаться.

* * *

Игра закончилась с ровным счетом 200-200. Коростели проигровали на 150 очков, но они поймали Снитч. Рон был не восторге от своих игроков, но зрители были довольны игрой вообще и довольное бормотание сопровождало толпу покидающую стадион. Уизли терпеливо ждали, пока семья Барнс прощалась.

— Спасибо, что вы пришли! — Кортни все еще сияла.

— Почему бы нам было не придти, солнышко? Конечно мы хотели увидеть тебя! — весело засмеялась Кэтрин, игнорируя свой внутренний голос, который напоминал, что Дэвид не хотел идти.

— Когда заканчивается твой семестр, перед Рождеством? — спросил Дэвид.

— Э, кажется, около шестнадцатого, — Кортни обернулась за подтверждением к Гермионе, и та кивнула в ответ.

— Ага, шестнадцатого. Я поеду на поезде до Кинг Крос и буду там в 6 вечера.

— Мы встретим тебя на вокзале, — Дэвид обнял Кортни еще раз. — Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, папа.

Попрощавшись таким же образом с Майклом и Кэтрин, Кортни пошла вслед за семьей Уизли, а семья Барнс направилась в другом направлении, где их ждал Фред Уизли, чтобы отправить домой.

* * *

Остаток дня для Кортни прошел в расслабленом ритме. У нее вообще-то не было домашней работы на эти выходные, кроме ее проекта, который пока замер. Девочка собрала всю информацию о Гарри Поттере в виде отчета и сейчас лишь ждала интервью с Сириусом.

В воскресенье после обеда она пошла в кабинет профессора Блека. Кортни постучала и вошла, когда ее пригласили.

— Точно по часам. Я слышал ты ходила на матч по Квиддитчу вчера. Это была первая профессиональная игра для тебя. Тебе понравилось?— спросил Сириус усаживаясь.

— Ага! Это было абсолютно неожидано. Я имею ввиду особенно то, что мой папа пришел.

— Ну, Кортни, он тебе говорил, что постарается и он это и делает.

— Да, наверное, но я не думаю, что он видел хотя бы кусочек игры. По-моему, он смотрел на меня все время.

Сириус улыбнулся и откинувшись спросил:

— Итак, что ты хотела спросить меня о Гарри?

— Ну, сперва расскажите мне о нем с Вашей точки зрения, — сказала Кортни, доставая перо и пергамент.

— Да, я почти забыл о нем, пока не увидел статью в Ежедневном пророке о том, что Уизли выиграли ту лоттерею и узнал Червехвоста. Дементоры высосали все воспоминания о Гарри из меня, — в глазах Сириуса что-то погасло, когда он заговорил об Азкабане. — Когда я наконец вспомнил о Гарри, я не позволял себе забыть. Это то что дало мне... стимул, чтобы сбежать. Я следил за ним как только мог весь тот год. Когда мы наконец встретились... ситуация была не из лучших, как он наверняка тебе рассказал. Я был потрясен тем, как быстро он открылся мне и принял в свою жизнь, особенно когда я обнаружил, как мало он доверял кому бы то ни было. Довольно долго я был единственным взрослым, к которому он обращался за советом. Я гадал, что же у него была за жизнь, которая заставила его быть всегда настороже и с другой стороны поверить сразу абсолютно незнакомому человеку? Но мы все еще не знали друг друга. Наш самый продолжительный разговор, наверное был на его пятнадцатилетие и это было не более двух часов. Я едва знал его. Он верил мне не зная меня, но я не смог поверить ему. Я думаю это было причиной того, что я поверил в обман. Я знал и верил Ремусу и Албусу десятелетиями, но я не знал своего крестника.

Глава 18. Рожденственское признание.

Кортни вздохнула с облегчением, после того, как отдала описание жизни Гарри Поттера в руки профессора Грейнджер. Была проделана большая работа, и она гордилась собой. Девочка подозревала, что ее доклад был немного длиннее того, что Гермиона (она называла ее про себя по имени с тех пор, как почувствовала, что знает ее очень хорошо из писем Гарри) ожидала, но она не думала, что учитель похвалит ее как самую лучшую из учениц, которые любят историю.

— А сейчас запомните. Вы уже должны были придумать основной план вашей презентации, — напомнила классу Гермиона, когда они уже собирались покинуть кабинет, — Я не настаиваю показывать его мне, но если вы хотите, что бы я посмотрела, то сдайте, и если что-то не так, то посоветую как сделать лучше... Напоминаю, что ваша презентация должна занять минимум двадцать минут. Вы будете награждены за свои доклады, количество очков зависит от величины презентации. Я их проверю и выдам вам после каникул. А сейчас, — Гермиона немного расслабилась и улыбнулась, — так как это наше последнее занятие перед выходными, желаю очень счастливого Рождества! — после этого заявления все повеселели.

Счастливая Кортни в сопровождении Калеба и Анжелы пошла в Большой Зал на обед. Складывалось впечатление, что все студенты первого курса решили хранить в секрете их доклады и презентации. Взамен все обсуждали надвигающиеся каникулы и как сильно они хотят увидеть свою семью. Из-за того, что большинство уезжают домой на Рождество, у них сегодня был праздничный ужин.

Под конец пира профессор МакГонагалл извинилась всем за отсутствие директора, потому что он чувствовал себя не очень хорошо, и пожелала им счастливых каникул. Затем она отпустила их, чтобы все успели собрать вещи и пойти спать.

По дороге в Гриффиндорскую башню Кортни повернулась к Калебу и Анжеле:

— Как вы думаете, почему директора не было на ужине?

Калеб пожал плечами:

— МакГонагалл сказала, что ему плохо.

Кортни, приподняв брови, заметила:

— Он выглядит больным уже достаточно давно, не так ли? Я имею в виду то, что он выглядел уже не очень хорошо как минимум месяц назад, и вообще больным три недели, — Кортни настаивала на своем.

Калеб снова пожал плечами и уже открыл рот, чтобы ответить, как Анжела прервала его:

— Я слышала разговор мамы, Сириуса и Римуса на прошлой неделе. Они все волнуются. Директор никогда не жаловался на здоровье. Они считают, что у него грипп, но лечение мадам Помфри не помогает...

Калеб закатил глаза.

— Каждый может заболеть рано или поздно. И вы, наверное, знаете о существовании болезней, лечение которых с помощью магии занимает долгое время. Вы принимаете всё близко к сердцу. — На этой ноте они вошли в общую гостиную и разошлись по комнатам собирать вещи, что бы не бегать завтра в последние минуты.

На следующее утро Кортни еле дотащила свой сундук до главного входа. Девочка сегодня не только увидит семью, но и в первый раз проедет на Хогвартс-Экспрессе. Они с Анжелой уже обменялись подарками, так как не увидят друг друга на протяжении всех каникул. Анжела подарила ей книгу «Каждодневные Чары», а она ей книгу о жизни звезды квиддича Томаса Абернати, который был дальним родственником Уизли через бабушку. Калеб уже катался на поезде, так что он первый вошел в поезд и быстро нашел свободное купе, куда вскоре пришли остальные Уизли. Купе было наполнено смехом. Кортни купила всем сладостей из повозки. Пока они ели купленное, разговор сам собой перешел к проекту первокурсников. А когда первокурсники рассказали остальным, что другие люди смогут присутствовать на презентациях проектов, это обрадовало остальных. Кортни и Калеб были очень рады, что всем это понравилось.

Калеб, который выбрал Альбуса Дамблдора, рассказывал об основных подвигах директора.

Когда Кортни взяла шоколадную лягушку, Моника повернулась к ней и спросила:

— А ты кого выбрала?

— Гарри Поттера, — ответила Кортни, надеясь, что на этом вопросы закончатся.

— О-о-о…, — Джастина отвернулась от того места, где она прятала свои сладости, пытаясь спасти их от Джарета и Джонатона, — я тоже писала о нем!

— Да?! — спросила заинтригованная Кортни. — А у тебя были проблемы с поиском информации?

Джастина пожала плечами:

— А у тебя разве были проблемы? Я имею в виду то, что в библиотеке много книг о Гарри Поттере.

Кортни закатила глаза:

— Давай поспорим, что во всех книгах в библиотеке говорится одно и тоже, и никаких подробностей. Ни в одной из них даже не сказано, на каком факультете он учился!

После такого заявления внимание всех, кто находился в купе, было приковано к Кортни. Джастина посмотрела на нее с легким любопытством, и сказала:

— Я думала, что немногие знают это.

Кортни только тяжело вздохнула.

— Немногие знают? Ты правда думаешь так? Джастина, твоя мать была влюблена в Гарри и они даже встречались пару месяцев во время ее четвертого года обучения. Они с Роном стали лучшими друзьями после первой поездки в поезде, а с Гермионой только через несколько месяцев. Он был спонсором УУУ, и до недавнего времени имел долю в этом бизнесе. Он считал Молли Уизли почти своей собственной матерью. Мало кто знает, говоришь? — Кортни засмеялась. Все смотрели на нее, а Калеб захихикал.

Джастина смотрела на нее с расширившимися глазами. Она не могла поверить в услышанное.

— Он встречался с мамой? Ты уверена в том, что говоришь? Мама никогда не упоминала о том, что знала Гарри Поттера. То есть, я знаю, что они учились в одно время, но чтобы встречаться... — сказала Джастина. Кортни сидела и слушала, закрыв лицо руками, а потом простонала.

— Гарри Поттер спас твою мать от смерти, когда она была на первом курсе, он останавливался в Норе два раза летом, деля комнату с Роном... Да, твоя мама знала Гарри Поттера! — она встала, открыла свой сундук,и начала искать там что-то. Найдф какую-то фотокарточку, она дала ее Джастине. Это была одна из многих фотографий, которые ей прислал Гарри.Эта фотография была снята на пятом курсе в Рождество. Глаза Джастины заблестели от слез, когда она увидела свою мать целующуюся не с ее отцом. У всех в купе фотография вызвала очень разные реакции.

Дженифер Уизли выглядела очень серьезно. Обведя всех задумчивым и строгим взглядом, она взглянула на Кортни.

— Как много ты знаешь о Гарри Поттере? — Спросила наконец она.

Кортни испугалась от серьезного тона, которым говорила Дженифер. Остальные, почувствовав это, замолчали и повернулись к ней.

— Достаточно, а что?

— Нет, скажи мне правду, что ты знаешь о Гарри Поттере?

Кортни сконфуженно смотрела на Дженифер, пока у нее в голове крутился вопрос: «Что здесь происходит?»

В конце концов, она решила ответить честно:

— Все.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что знаю все. Всю его жизнь во время обучения. Что случилось в ту ночь, когда его обвинили в убийстве Рубеуса Хагрида и его суд. Я знаю все о его заключении и все про последнюю битву, как он убил Волдеморта и спас жизнь директору. Я знаю, что он был награжден Орденом Мерлина первой степени и Посохом Мерлина.

Красная, как рак, Дженифер только и промолвила:

— Откуда?!

Брови Кортни поднялись.

— А тебе это зачем?

— Я принимаю участие в программе обучения сотрудников правоохранительных органов. Мы поклялись не разглашать... конфиденциальную информацию. И я хочу знать, как ты ее получила? Кто тебе сказал это? У него будут большие проблемы с законом.

Кортни помотала головой.

— Никто, как ты знаешь.

— Кортни, кто рассказал тебе? — Дженифер выглядела одновременно и злой и напуганной. Она, и еще два человека, утвержденных на эту программу в середине июля. Она была из них младшей — единственной, кто не закончил школу. Это — большая удача, потому что это второй случай, когда утвердили человека без полного образования. Только месяц назад им поведали кое-какие тайны Министерства. Они втроем сидели в охраняемом кабинете, пока ее отец (министр магии), глава Мракоборцев и директор разведывательной службы рассказывали о самых охраняемых секретах Министерства. Им сказали, что они будут подвергнуты заклятию Обливэйт и исключены из программы, если расскажут кому-нибудь об этих тайнах.

А тут она слышит, как одиннадцатилетняя девочка рассказывает про этот секрет. И остальные слушают их, как будто смотря какую-нибудь спортивную игру, поворачивая головы в сторону то одной, то другой из говорящих..

— Министерство ничего не может сделать моему источнику. На нем не лежат последствия этого закона, запрещающего говорить правду, — сказала Кортни уверенно.

Лицо Дженифер не выражало ни каких эмоций, кроме злости.

— Министерство Магии — это правительство, конечно оно может сделать что-то с ним. Кто твой источник? — закричала она.

Кортни засмеялась.

— Гарри Поттер — мой источник. Мы переписываемся с середины сентября. Он мне и рассказал о своей жизни, — сказала она, посмотрев на шокированную Дженифер, — и я собираюсь рассказать всю правду на презентации, а не ту ложь, которой Министерство заставляло учить нас в Хогвартсе.

Все, за исключение Патрисии и Калеба, которые уже знали про эту переписку, раскрыли рты. Дженифер с широко открытыми глазами пробормотала:

— Он... он писал тебе?

— Я написала ему, и он ответил.

Калеб фыркнул:

— Он сделал не только это...

Дженифер посмотрела на своего кузена колким взглядом и спросила:

— Что ты имеешь в виду?

Кортни закатила глаза и прокашлялась, ожидая долгий разговор ,и подумала, что лучше бы Калеб промолчал. Она повернулась к Дженифер и сказала:

— Он имел в виду то, что Гарри Поттер передал мне его часть Ужастиков Умников Уизли. Фред и Джордж рассказали мне об этом во время Хэллоуина.

Все, кто еще не знал об этом, были очень поражены. Дженифер помотала головой, закрыла глаза и, откинувшись на диван, сказала:

— Из этого ничего хорошего не получится. Кортни, ты не должна этого делать, это конфиденциально.

— Это конфиденциально, потому что все волшебники слишком запуганны. Скажи мне, Дженифер, что плохого в том, что люди будут знать правду? — сказала Кортни.

Рот Дженифер открылся и тут же закрылся без звука. У нее не было ответа на этот вопрос. Все сказанное министром разведки вылетело из ее головы. Остальные в купе так же обдумывали ответ на вопрос, даже не зная всего, что знали Кортни и Дженифер.

Калеб прочистил горло, и Кортни повернулась к нему.

— Ты собираешься есть эту лягушку? — спросил он, указывая на сладость, которая уже начала плавиться в руке Кортни.

Все вздохнули с облегчением, когда поезд приехал на станцию Кинг-Кросс. После обсуждения Дженнифер села возле окна и всё оставшееся время молчала. Остальные тоже не шибко преуспели в разговорах.

Кортни достала свои вещи из вагона и, найдя тележку, положила на нее сундук и клетку с Рексом. Сова посмотрела на нее и отвернулась, но когда они прошли через барьер платформы 9 и 3/4, очень громко заухала, видя знакомые лица Барнсов.

Кэтрин, Дэвид и Майкл приехали встречать ее, и она пошла быстрее, толкая перед собой увесистую тележку.

Она обняла маму и папу и, получив от них поцелуи, обняла брата, который хотел увернуться, но ничего из этого не вышло.

Первая мысль Кортни по дороге домой, это атмосфера в машине. Не было неуклюжести и прямой враждебности, которая была в августе между отцом и остальной семьей, он не только интересовался ее самочувствием, хотя больше вопросов и не задавал, но и слушал ее разговор с Кэтрин о ее школе и волшебном мире.

Майкл все время отвлекал их, но через некоторое время уснул в своем детском кресле, и они продолжили разговор без прерывания. Кэтрин хотела знать о многом: о ее жизни в школе, об учителях, об уроках — и вообще о волшебном мире, но в особенности — Хогвартс, и она была рада, что поедет туда.

Кортни уже открыла рот, чтобы спросить у отца, поедет ли он, но Кэтрин прервала ее вопросом о проекте.

Девочка улыбнулась:

— Вы должны это увидеть. Я хочу, чтобы это был сюрприз, так что не буду вам рассказывать. А то потом будет скучно слушать второй раз.

— Ну, хоть скажи о ком твой доклад? — заинтересованно спросила Кэтрин.

— О Гарри Поттере, я думала, что вы знаете — ответила Кортни, удивленно.

— Гарри Поттер? Это тот, кто отдал тебе ту компанию, да?

Кортни кивнула головой, соглашаясь, разговор о проекте на этом завершился, и девочка начала смотреть на снег за окном, который только что начался.

Кортни занесла все вещи в свою комнату и, быстро поужинав, помогла закончить украшение гостиной, а затем пошла спать.

Проснувшись слишком рано, что было сюрпризом для нее самой, Кортни спустилась вниз, где увидела что все, кроме папы, спят. Он всегда рано завтракал, но сегодня явно позже, чем обычно, складывалось впечатление, что сегодня он не работает. Он ел кашу и читал газету.

Он улыбнулся, когда увидел ее и сказал:

— Ты рано.

Кортни слабо улыбнулась.

— В школе мне приходилось вставать ещё раньше, чтобы успеть позавтракать. Из-за этого мои внутренние часы не очень подходят для каникул.

Дэвид встал, чтоб налить себе еще апельсинового сока

— Тебе что-нибудь приготовить? — спросил он.

— Нет, спасибо. После того, как мне все готовили, я хочу сделать это сама.

Дэвид, улыбнувшись сел за стол, продолжив читать газету, иногда посматривая на дочку, готовившую себе завтрак. Через несколько минут Кортни села за стол с тарелкой яичницы, тостом и со стаканом апельсинового сока. Отпив немного, она улыбнулась и радостно сказала:

— Я не пила апельсинового сока с августа!

Дэвид посмотрел на нее, приподняв бровь.

— В Хогвартсе нам дают тыквенный сок, — объяснила она.

— Тебе он нравится?

— Да, нравится, но ты же знаешь что я предпочитаю апельсиновый.

— А почему ты не попросишь у них?

Кортни взглянула на него и засмеялась.

— Знаешь, это вряд ли бы что-то изменило. Они никогда не спрашивали моих предпочтений.

С этими словами девочка вернулась к своему стывшему завтраку, но, помолчав немного, она, нервничая, спросила:

— Пап, можно задать тебе вопрос?

Дэвид сразу погрустнел, понимая какой вопрос задаст Кортни, отложив газету в сторону, он посмотрел на нее, тем самым соглашаясь.

Девочка уселась поудобнее, не зная как начать, она тянула время и отложила вилку.

— Почему ты не любишь волшебство? — задала она тот вопрос, который давно уже хотела задать, не поднимая глаз.

Дэвид покачал головой, он до последнего надеялся, что вопрос будет другим.

— Кортни... Я, — он запнулся, но, глотнув сока, продолжил — я... мне до сих пор трудно принять магию как реальность, — сказал Дэвид медленно, — я еще не готов к этому... — он снова замолчал, и Кортни взглянула на него и их, печальные, глаза встретились. — Кортни, поверь мне, я стараюсь, как могу...

Кортни опустила голову, смотря на тарелку. Поводив вилкой по тарелке, спросила:

— Ты поедешь в Хогвартс в январе?

— Я не могу... у меня загруженный график в это время.

Никто больше не проронил не слова за столом. Закончив с завтраком, Кортни поднялась к себе в комнату.

Весь остаток дня оба ходили сами не свои, когда были рядом. Кэтрин не знала, что случилось, но кое-какие догадки у неё были, однако она пока решила проигнорировать отношения мужа и дочери, и продолжила готовиться к Рождеству, чтобы провести его отлично.

Но ее планы были разрушены за день до Рождества. К Дэвиду позвонил один из его клиентов из Индии и перенес встречу на две неделе по причине проблем во время путешествия. А значит, у него оставалось лишь три-четыре пациента, которых он спокойно мог отодвинуть на неделю позже и поехать в Хогвартс, тем более, что он мог приехать именно на доклад Кортни, которая выступала последняя, обратно алфавитному порядку.

Когда Кэтрин узнала это, она сразу же спросила у мужа:

— И что ты решил? Поедешь или нет?

Лицо Дэвида сразу изменилось... она впервые за много лет увидела мужа таким, каким он был, когда они только встретились.

— Давай поговорим об этом позже, завтра, — сказал он отчетливо.

Кэтрин поняла, что ответ в любом случае будет "нет" и она от него отстала, потому что не хотела видеть бесчувственное, как у куклы, лицо Дэвида.

В Рождественскую ночь пошел снег, но сейчас светило солнышко, и с улицы слышался смех детей, играющих в снежки и строящих снеговики. В это утро Майкл разбудил всех, после того как ему наскучило быть одному и они спустились в низ.

У Барнсов была традиция, такая же, как у родителей Кэтрин, в общем-то, она и предложила ее, вспоминая детство. В начале они открывали Рождественские носки и ели найденные там сладости или играли в игрушки. Затем принимались за завтрак, который состоял из бекона, яиц, сосисок, кусочка пирога и вафлей, и лишь потом шли в гостиную, где открывали подарки.

Кортни была удивлена, когда увидела волшебные подарки от родителей. Она подумала, что их выбирала мама, просто она не могла вообразить, что отец делал это. Майкл тоже получил несколько волшебных подарков, включая от УУУ, которые подарила ему сестра.

Одним из подарков девочки был портфель, вместительность которого могла увеличиваться, но снаружи он оставался неизменным, странно было то, что она никогда не видела ничего подобного в магазинах. Но больше всего ее удивила модель Галактики, с помощью нее ей больше не придется ходить ночью на астрономию. Она знала, что подобная вещь стоит очень дорого.

Как ни смотри, но Рождественский день у Барнсов прошел отлично. И вечером они пошли в гости к родителям Кэтрин. Кортни чуть не упала, когда увидела там Бенджамина Джонса, ее одногодку из Райвенкло. Он был полукровкой и, скорее всего, его отец имел дела с братом Кэтрин — Якобом.

После того, как родители Бенджамина, Норман и Луна, узнали, что здесь есть еще волшебники, они сразу подошли к Барнсам, чтоб поговорить, предварительно отойдя в дальний угол.

Кэтрин узнала то, что Луна ведьма и Бенджамин самый младший и единственный с волшебными способностями из их восьми детей. А вечеринка тем временем продолжалась.

Джонсы и Барнсы, по крайней мере Луна, Норман и Кэтрин, болтали. А Дэвид почти все время молчал, лишь иногда кратко отвечал на вопросы, адресованные ему. Но вскоре настало время прощаться.

Луна, заинтересованная поведением Дэвида, протянула ему руку. Он в свою очередь посмотрел на нее с недоверием, но руку все же пожал. Она, пожав руку Дэвида, посмотрела на его ладонь и сказала, глядя ему в глаза:

— Вы не знаете, какому миру вы принадлежите.

Затем она последовала за мужем и сыном, которые уже выходили за дверь.

А Дэвид смотрел на нее шокированно.

Следующим утром Кэтрин специально встала раньше, чтоб поговорить с Дэвидом, пока не проснулись дети. Она застала его на кухне, когда он читал газету и пил Горячий шоколад.

— Нам надо поговорить, — и, не дождавшись согласия, сразу задала вопрос. — Ты едешь в Хогвартс или нет?

Дэвид закрыл газету и решительно ответил:

— Нет.

Кэтрин, сузив глаза, чуть ли не скрипя зубами:

— Почему нет?

— Я не хочу! — сказал он, не скрывая злости.

Кэтрин уже открыла рот, чтоб накричать на него, но вдруг услышала чей-то всхлип. Обернувшись, они увидели Кортни, которая бежала наверх, к себе в комнату.

Дэвид первый раз видел Кэтрин настолько злой: она внезапно встала и залепила ему пощечину.

— Мне уже все равно, если ты мне не говоришь. Но тебе лучше пойти туда и поговорить с Кортни. Она имеет право знать! Я не хочу видеть тебя до тех пор, пока ты не решишь все свои проблемы!

Голос Кэтрин повышался по мере этой тирады, и под конец она уже кричала на ошеломленного мужа, который держал одну руку на щеке, куда она недавно ударила. Затем она вылетела из комнаты и заперлась в библиотеке.

Дэвид, просидев не меньше получаса, взял первую попавшую куртку и вышел из дома. Три часа он гулял в парке, наедине со своими мыслями. Земля была покрыта снегом, и озеро уже давно замерзло. В столь ранний час на улице было всего несколько конькобежцев. Очистив скамейку под березой, он сел. Он держал голову руками, размышляя как ему поступить.

В пять часов вечера дверь медленно отрылась и Дэвид Барнс тихо вошел. Повесив свою куртку, он поднялся по лестнице. Кэтрин смотрела на него красными, заплаканными глазами из гостиной, где она сидела.

* * *

В комнату Кортни кто-то постучал.

— Войдите, — сказала она, откладывая книгу, подарок Анжелы на Рождество. Дверь открылась, на пороге стоял ее отец.

— Можем мы поговорить?

Девочка посмотрела на него тяжелым взлядом и кивнула.

— Я прошу прощения, Кортни... я...

— Ты сказал, что стараешься. Так постарайся приехать в Хогвартс.

— Я не могу поехать, дорогая. Не могу. — Дэвид Барнс выглядел отчаянным и... испуганным.

Кортни впервые видела своего отца таким.

— Почему не можешь? — Кортни и не почувствовала, как слезы снова полились из ее глаз.

Дэвид отвел взгляд от дочери.

— Я... я не готов.

— Что ты имеешь ввиду? Пожалуйста, папа, я хочу чтобы ты поехал. Пожалуйста, приезжай.

Мужчина сел на стул у стола.

— Я... — он остановился.

Промолчав с минуту, он поднял глаза на Кортни, он тоже плакал.

— Кортни, для меня это так тяжело говорить, я... ты... не первая ведьма которую я вижу... — сказал он на одном вздохе, больше не смотря на нее. — Мой отец был магом, мама — волшебницей.

— Что!? — спросила девочка, не веря в сказанное.

— Я люблю тебя, Кортни, я не хотел, чтоб они сделали с тобой то же, что и со мной. — Выговорил Дэвид хриплым голосом.

— Что ты говоришь? Кто это они? Что сделали?

— Ты знаешь, о чем я; что они сделали... Я рассказывал тебе об этом, после того как ты мне написала в сентябре, — прошептал он

Кортни застыла, так как она, наконец, поняла, что отец хочет сказать. Она посмотрела на него, уже понимая его поведение.

Она снова зарыдала. Притянув Дэвида за руку, она обняла его, он тоже прижал ее к себе. Так они сидели некоторое время, потом Кортни, фыркнув, немного отодвинулась, чтоб посмотреть на него. Он тоже плакал. Отец поцеловал в лоб и вытер ее слезы.

— Я люблю тебя Кортни, но я так долго пытался забыть свое прошлое... это не легко. Это очень тяжелые воспоминания. Я думал, будет достаточно рассказать тебе все, но это не... я знаю, что этого недостаточно. Но пока я сделал все, что мог и я не могу вернуться... я не смогу их принять вновь.

Кортни снова обняла его, рыдая.

— Я люблю тебя, папа. Я люблю тебя, Гарри...

Дэвид снова заплакал, его так не называли уже шестнадцать лет.

Глава 19.

Кэтрин вздохнула с облегчением, когда увидела, как появились Дэвид и Кортни, причём Дэвид обнимал Кортни за плечи. Оба, по-видимому, плакали, но, казалось, они решили между собой все вопросы. Она встала с кушетки, когда они вошли, и задала всего один вопрос:

— Ты едeшься в Хогвартс? — У Кэтрин упало сердце, когда она увидела затравленный взгляд Дэвида. Она почувствовала, как вновь возвращается её гнев. Кэтрин хотела что-то добавить, однако Кортни её опередила:

— Нет, мам, он не едeт, но всё в порядке.

Кэтрин строго посмотрела на дочку, а потом мягко сказала:

— Кортни, иди в свою комнату. Мне нужно поговорить с твоим отцом.

Кортни быстро обняла отца и пошла в комнату. С некоторым беспокойством Дэвид последовал за Кэтрин в библиотеку. Как только дверь закрылась, она повернулась и сказала мужу твёрдым голосом:

— Я велела тебе разрешить свои проблемы, а не убеждать Кортни, что ты способен взять на себя эту ответственность. Тебе нет оправдания! У тебя нет причин не ехать. Это твоя обязанность, как родителя, поддерживать своих детей. Ты отправишься с нами; это твоя семья, Дэвид!

— Нет, ты не понимаешь, я НЕ МОГУ вернуться в Хогвартс! — воскликнул Дэвид.

— Тогда скажи почему?

Дэвид вдруг запнулся, испуганно глядя на Кэтрин, тяжело опустился на стул и закрыл лицо руками. Кэтрин пристально смотрела на него, сложив руки на груди. Затем, все ещё глядя на свои руки, он мягко сказал:

— Помнишь, ты спрашивала меня, почему у меня нет друзей, а я ответил, что мои друзья предали меня? Что я был исключён из школы, и вышвырнут из общества?

Кэтрин медленно опустила руки и села, ожидая продолжения. Он нечасто заговаривал о своём прошлом, и она слишком долго ждала этого. Если он был готов поговорить об этом, она будет слушать, не прерывая его.

-Кэтрин, школой, из которой меня исключили, был Хогвартс. Это магический мир предал меня. Мои друзья? Они все думали самое худшее обо мне, когда я больше всего нуждался в них. Поэтому это так тяжело. Помнишь, на кого я был похож, когда ты впервые встретила меня? Ты помнишь, СКОЛЬКО мне потребовалось времени, чтобы вновь стать нормальным человеком? ВОТ что сделал со мной магический мир. Я не могу вернуться в Хогвартс Кэтрин! Я не готов.

Сказать, что Кэтрин была ошеломлена, это ничего не сказать. Она долгое время просто тихо сидела, глядя в пространство. Затем спросила дрожащим голосом:

— Ты волшебник?

Дэвид кивнул. Кэтрин в замешательстве тряхнула головой:

— Почему ты никогда не говорил мне? — В ее голосе чувствовался сдержанный гнев, когда она смотрела на него с недоверием.

Дэвид опять опустил глаза:

— Я хотел забыть, оставить ту жизнь в прошлом навсегда. Я не хотел вспоминать, что когда-либо держал в руках волшебную палочку. Я желал убежать от того, что случилось. И у меня это получалось в течение 16 лет. А потом…— Он резко встал. Подошел к окну и, глядя в ночь, продолжал: — Я не знаю, к какому миру принадлежу. Я не знаю, кто я.

Кэтрин подошла к нему и мягко произнесла:

— Ты — Дэвид Барнс, и ты принадлежишь своей семье.

Дэвид взглянул на свою жену, на его лице отражались все его чувства. Он нежно поцеловал ее и пошел к выходу из библиотеки.

— Дэвид, в последний раз, вернешься ли ты в Хогвартс?

Дэвид обернулся на полпути к двери и посмотрел на нее:

— Мне очень жаль, Кэтрин, я не могу.

* * *

Кортни чувствовала, что в течение нескольких последующих дней между родителями было какое-то напряжение, но ее отец уже рассказал ей то, что и Кэтрин теперь знала: он — волшебник, но он все еще не хочет ехать в Хогвартс.

Ее отец — Гарри Поттер.

Это все еще будоражило ее. Она любила и уважала Гарри Поттера как друга. Она обратилась к нему, когда ее отец причинил ей боль. И обнаружила, что это один и тот же человек. Она тряхнула головой, закончив складывать свою одежду и убрав ее в чемодан. Она вспомнила свои чувства через день после Рождества. Ее первой реакцией на откровение отца, к его и ее удивлению был не гнев, а признательность. Вспоминая об этом, она понимала, это потому, что она, наконец, узнала: ее отец действительно ее любит. Что он не испытывает к ней ненависти. Что он старался ради нее. Он боролся со своими демонами, потому что он любит ее. Да, он натолкнулся на камень преткновения, такой большой камень, Хогвартс, но теперь, когда она знала всю правду, она могла быть с ним терпеливой.

— Кофтни, мама велит потовопиться, — прошепелявил Майкл. Кортни кивнула и уложила книги в чемодан. Затем она встала, тряся затекшей ногой, захлопнула чемодан и закрыла его на замок. Майкл помог ей стащить чемодан вниз.

Мама положила её вещи в багажник, пока отец помогал Майклу забраться в машину и прогревал двигатель. Они ехали в молчании до вокзала Кингс Кросс, пока Кортни неожиданно не начала хихикать.

Кэтрин повернулась в недоумении, Дэвид бросил взгляд на дочь через зеркало заднего вида.

— Извините! — смогла она выдавить сквозь хихиканье, — Я только сейчас кое-что поняла! — Кортни старалась успокоиться, и как только это получилось, обратилась к отцу: — Пап, ты не знаешь, что Распределяющая шляпа имела в виду, когда сказала, что у меня редкий талант? — Ей необходимо было подтвердить свои подозрения.

Дэвид состроил гримасу: — Ты — змееуст, как и я. Вот что имела в виду Шляпа.

Кортни кивнула и улыбнулась. Ничего удивительного, что Снейп вел себя так странно! Она только что поняла, что должно быть, разговаривала на «особом» языке, когда он оставил ее после уроков.

— Кто такой змееуст? — спросила Кэтрин несколько раздраженно.

— Человек, который может говорить со змеями, — ответили хором Дэвид и Кортни.

* * *

Кортни в последний раз помахала семье рукой, перед тем, как отправиться к платформе 9 и 3/4. На другой стороне она сразу же нашла вагон и присоединилась к Уизли. Когда поезд тронулся, она оттащила Дженифер в сторону и спросила ее:

— Ты кому-нибудь рассказала?

Дженифер нахмурилась:

— Нет, я не рассказала ничего моему отцу, если ты об этом беспокоишься. Я сделала ошибку, поговорив сначала с дядей Джорджем, и теперь он шантажирует меня, чтобы я ничего не говорила. Он угрожал превратить меня в морскую свинку для новейшего магазина УУУ. Поэтому, нет, благоразумнее ничего не говорить моему папе.

Кортни прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Дженифер надменно заняла свободную часть купе и не смотрела на Кортни во время всего путешествия в Хогвартс.

* * *

Вечером после ужина директор, который теперь выглядел так же хорошо, как и всегда, объявил, что родители и родственники прибудут через два дня. Он обратился к ученикам с просьбой вести себя как можно лучше, так как прибудут члены правления школы и представители из министерства.

— Завтра вам раздадут расписание, — продолжил он, — ваших занятий на эту неделю. Некоторые уроки пройдут как обычно, другие будут сокращены или отменены. Позвольте также напомнить старшекурсникам, что вы тоже будете присутствовать на презентации. Если вы предпочтете не приходить на нее, то останетесь в классах на этот период. — Со стороны старших студентов послышались несколько стонов. — А сейчас, всем доброй ночи.

Студенты, уставшие от долгого путешествия, потянулись наверх. Кортни уснула, мечтая поиграть в волшебные шахматы со своим отцом.

* * *

На следующее утро за завтраком профессор МакГонагалл раздала каждому расписание занятий. Кортни обнаружила, что все их уроки поставлены на сегодня. Пары были соответственно сокращены, но они встретятся со всеми учителями. На истории, тем не менее, они получили неприятные новости.

— Во время каникул мы внесли некоторые изменения в расписание презентации, — объявила Гермиона. — Мы решили двигаться в произвольном порядке. Записки с вашими именами перемешали в шляпе, и вот порядок, в котором вы будете выступать. — Затем она раздала листки бумаги, на которых было написано время выступления каждого ученика.

Гэри Патил вскрикнул от злости, когда обнаружил, что из безопасной середины он переместился на первое место. Кортни, приободренная фактом, что она не первая, взглянула на листочек бумаги.

5 января, 14.00

Она будет выступать на второй день. Она вздохнула с облегчением, и взглянула на реакцию остальных: Анжела свирепо смотрела на мать. По-видимому, она мечтала быть второй (предполагалось, что Калеб пойдет первым), но теперь она будет выступать одной из последних.

Оставшаяся часть дня прошла для первокурсников как в тумане, они ужасно нервничали. Большинство в свободное время можно было обнаружить обложившимися карточками с подсказками Идеальная Речь Инспектора, (они дают устные подсказки выступающему, которые может слышать только он или она). Большинство из них в этот вечер были слишком взволнованы и возбуждены, чтобы отправиться в постель в положенное время.

В конце концов, они улеглись спать с мыслями о своих семьях, прибывающих следующим вечером. Кортни призналась Анжеле, что ее отец не приедет, но будут Майкл и мама. Анжела надулась и спросила, почему Дэвид Барнс не приедет, Кортни только пожала плечами и слегка улыбнулась.

* * *

Альбус вздохнул, когда входил в свой кабинет. Это была его идея переделать расписание презентаций. Он не думал, что смог бы ждать всю неделю до презентации Кортни. Было бы забавно, если бы ее презентация была последней, но он хотел, чтобы на ее выступлении присутствовали важные люди. Он знал, что будет много официальных лиц, которые сочтут потерей времени присутствие в последний день. Возможно, кто-то бы все же и пришел, но ушли бы до презентации о Гарри Поттере, потому что они все «знали» о нем. Нет, он не может позволить презентации Кортни Барнс быть последней.

Альбус позволил себе легкую улыбку. Да, они положили в шляпу все листочки с именами, чтобы перераспределить порядок презентаций, но, тем не менее, ничего не было оставлено на волю случая, как полагалось думать студентам. «Шляпа» была распределяющей шляпой. Альбус взял засахаренную лимонную дольку и пошел в свою комнату.

* * *

Вещи Кэтрин были уже в гостиной, и она помогала Майклу паковать вещи для Хогвартса. Шестилетний мальчик был слишком возбужден предстоящей поездкой в школу своей сестры, чтобы обращать внимание на вопросы матери о том, что бы он хотел взять с собой. Через несколько минут Кэтрин сдалась и упаковала то, что считала нужным.

В начале декабря они получили записку, сообщающую, что Фред и Меган Уизли добровольно вызвались помочь семье Барнсов добраться до Хогвартса. Меган позвонила и сказала, что они приедут в полдень 3 декабря и воспользуются общественным транспортом, чтобы добраться до Хогсмида, а оттуда пешком до Хогвартса. Кэтрин встревожено посмотрела на часы и обнаружила, что уже без четверти двенадцать. Она велела Майклу идти в ванную комнату, пока сама отнесет вниз чемодан.

Дэвид сидел в гостиной. Кэтрин отнесла чемодан Майкла вниз и собиралась прибрать в его комнате, когда Дэвид позвал ее.

— Кэтрин, мне нужно сказать тебе кое-что еще

Кэтрин посмотрела на него вопросительно.

— Я сказал тебе, что я волшебник, и это правда, но это не всё. Я…, — он сделал паузу, набираясь мужества, и выпалил, — Мое настоящее имя Гарри Поттер.

Кэтрин моргнула и раскрыла рот от удивления. — Н… но это не тот человек, работу о котором писала Кортни? Тот самый, который ввел ее в это общество? — Ее голос перешел на визг, пока она говорила.

Дэвид кивнул и сильно покраснел. Кэтрин закрыла глаза и тряхнула головой, расстроенная. — Я не могу сейчас осознать этого, Дэвид, Гарри, как там тебя. — Она вышла из комнаты и забрала Майкла.

Через несколько минут в дверь позвонили, Дэвид пригласил Уизли в дом и пошел за Кэтрин. Она помогала Майклу завязывать шнурки на ботинках. Он проговорил с порога: —

— Пожелай за меня удачи Кортни, пожалуйста.

Кэтрин посмотрела на него и кивнула, думая про себя, что он должен сделать это сам. — Внизу Фред и Меган. — Кэтрин встала, закончив со шнурками Майкла. Она вздохнула и взглянула на своего мужа: — Дэвид, если ты, в конце концов, решишь приехать, не притворяйся, что не знаешь дорогу туда. — Это была прощальная просьба.

Дэвид поцеловал жену, обнял Майкла и вернулся в свой кабинет, пока жена и сын уезжали с Уизли.

* * *

Замок был полон суетившихся студентов и взрослых. Родители и другие члены семей прибывали в разное время и разными способами. Большинство родителей-магглов должны были прибыть этим днем Хогвартс-экспрессом. Тем не менее, Кортни с нетерпением ждала прибытия своей матери и брата, вместе с Калебом, который ждал своих родителей.

Во втором часу дня прибыли Уизли и Барнсы. Гермиона поприветствовала их, пока навстречу спешили Калеб и Кортни.

— Кэтрин и Майкл, вы поселитесь недалеко от входа в башню Гриффиндор. Фред и Меган, вы будете жить вместе с персоналом министерства.

Фред выглядел оскорбленным:

— Но я не на дежурстве.

Гермиона ехидно усмехнулась: — Как жаль. У нас недостаточно места, чтобы поместить вас куда-нибудь еще. И ты относишься к министерству. В любом случае, Кортни, не покажешь ли ты свой семье их комнаты?

Кортни нетерпеливо кивнула и повела Майкла и Кэтрин вверх по ступенькам.

Гермиона смотрела, как Кортни счастливо ведет свою мать и брата. Улыбка сразу же исчезла с ее лица.

* * *

— Что-то не так, Гермиона? — спросил директор, глядя на нее.

Она вздохнула: — Я думаю, как счастлива я была, что мои родители поддержали мою идею отправиться в Хогвартс. Кортни такая замечательная девочка. Меня расстраивает, что ее отец слишком близорук, чтобы видеть возможности, которые это дает ей.

Альбус помолчал некоторое время и мягко сказал: — Оставь Дэвиду преимущество сомнений, Гермиона. Я думаю, у него есть на это причины. Не суди его слишком поспешно. — Затем директор тепло улыбнулся, приветствуя входящих членов попечительского совета.

В тот вечер Большой Зал был заполнен до отказа. Несмотря на все планы, яблоку было негде упасть. Но никто не жаловался на толчею, все наслаждались отличной едой.

Когда тарелки опустели (к удовольствию магглов) профессор Дамблдор встал и обратился к присутствующим: — Добро пожаловать родители, родственники, выпускники, управляющие, представители министерства и другие гости. Хогвартс имеет честь впервые принимать большинство из вас, и мы надеемся на вашу поддержку. Я буду рад, если те гости, которые незнакомы с нашей школой, будут задавать вопросы или попросят кого-нибудь из наших Префектов показать вам территорию. Я бы хотел, чтобы с новичками в нашей школе постоянно находится кто-то, кто знает замок. Теперь я прошу всех студентов, начиная со второго курса, вернуться в свои комнаты.

Старшие студенты покинули зал. — Теперь я прошу присутствующих встать, — когда это было сделано Дамблдор хлопнул в ладоши, и столы исчезли, зазвучала тихая музыка, — и, — продолжил Дамблдор, — я приглашаю всех познакомиться друг с другом. Родители, познакомьтесь с учителями, студенты — с управляющими. Хорошо проведите время. Напитки находятся в южной части холла.

Сразу же послышался шум разговоров, но Кэтрин поймала Кортни за руку и увлекла ее в угол, пока Майкл искал своих ровесников. — Кортни, — сказала она мягко, — твой отец сказал мне…, — Кэтрин запнулась, и Кортни посмотрела на нее в ожидании. Осознав, что мама не собирается продолжить предложение, она спросила: — Сказал тебе что? — У Кортни затеплилась надежда, что отец сказал матери больше, чем то, что он был волшебником.

— Он сказал мне, что он — Гарри Поттер, — выпалила Кэтрин.

Кортни широко улыбнулась, радуясь, что он сделал это, подтверждая подозрения Кэтрин, что дочь уже все знала. — Можешь рассказать мне о нем больше? — Кэтрин причиняло боль, что приходилось спрашивать свою дочь о жизни своего мужа, но она хотела узнать больше о прошлом, которое Дэвид скрывал в течение долгого времени.

Кортни прикусила губу и затем кивнула:

— Может быть позже вечером?

Кэтрин кивнула, она видела, что приближаются Меган и Фред. Пока они не могли слышать, Кортни шепнула: — Не рассказывай никому! — Кэтрин быстро взглянула на нее и кивнула.

Остаток вечера прошел великолепно. Но к тому времени, как прием окончился, и Кортни, и Кэтрин были измучены и решили поговорить следующим утром.

* * *

Рано утром Майкл, вместе с другими детьми, которые были слишком малы, чтобы присутствовать на презентации, был оставлен в центре «Дневной заботы», который был создан на время визита. Кэтрин и Кортни попросили принести завтрак в комнату, где остановилась Кэтрин.

— Что ты хочешь узнать об отце? — спросила Кортни, после того как утолила первый голод.

Кэтрин вздохнула: — Я даже не знаю с чего начать. Твой отец никогда ничего не рассказывал о прошлом. Я думаю … начни с его родителей.

Кортни рассказала матери о Джеймсе Потере и Лили Эванс, и как Гарри стал «мальчиком— который-выжил» и был отправлен в дом своей тети. Глаза Кэтрин округлились, и она закашлялась. Кортни странно посмотрела на нее.

— Петуния Дарслей — его тетя? Кортни, Дэвид выкупил компанию Граннингс несколько лет назад и заставил Вернона Дарслея выйти в отставку. По какой-то причине он получил от этого особенное удовольствие, которого я никак не могла понять, потому что Дэвид никогда не участвовал в развале чьего-либо бизнеса.

Кортни засмеялась и сделала глоток апельсинового сока, доставленного эльфами по специальной просьбе.

Кортни и Кэтрин не смогли обстоятельно поговорить до того, как завтрак закончился. Презентации начинались сразу после завтрака с проекта Гэри о Птолемее. Большой зал был превращен в аудиторию, с небольшой трибуной на дальнем конце. Проекты следовали один за другим и прерывались другими видами презентации, одни для родителей-магглов, другие для ведьм и волшебников. Это был очень напряженный день, и у Кортни с Кэтрин было лишь несколько минут, чтобы перекинуться словом до того, как пришел Майкл и обрушил на них все впечатления этого дня.

В тот вечер Кортни отправилась спать с неприятным чувством в желудке, которое все нарастало, по мере того как приближалась ее презентация. Она не знала, что случится на следующий день. Как будут реагировать люди? Во что она ввязалась? Она начинала бояться. Она вспомнила предостережение Дженифер о неприятностях с законом. Совет профессора Дамблдора не рассказывать информацию о Драко Малфое тоже не давал ей покоя. Затем она вспомнила ту поддержку, которую ей оказали Фред, Джордж, Рон, Гермиона, Сириус, Дамблдор и, наконец, сам Гарри. Ее отец.

Почему это задание дали ей? Если они поощряли ее выполнить его, почему они не могли сделать это сами? Каждый из них жил с этим шестнадцать лет, почему же, в конечном счете, она должна выполнить эту работу?

В памяти всплыли слова профессора Дамблдора:

«Мы не очень сильно изменились. Мы все еще узколобы и эгоистичны и не представляем себе свои возможности. Мы боимся меняться и боремся против всего, что непривычно и ново. Возможно, если бы Гарри остался, мы могли бы измениться. Постоянно видя перед собой свою ошибку, возможно, это заставило бы нас измениться. Но мы выбрали самый легкий путь, забыть, притвориться, что ничего не было. Возможно, у тебя хватит смелости указать нам на нашу ошибку».

Кортни вздохнула. Теперь уже не важно, что никто не сделал того, что требовалось. Она сделает это.

Ну что ж, она попытается изменить мир.

На следующее утро Кортни говорила мало, и по мере того, как подходило время презентации, она нервничала все больше и больше. Очень скоро один из первокурсников Слизерина сворачивал свою презентацию, после чего Гермиона объявила аудитории:

— У нас пятнадцатиминутный перерыв и затем Кортни Барнс из Гриффиндора представит свой проект о Гарри Потере.

Кортни не покидала своего места во время перерыва. Несколько человек, включая директора, подошли к ней и пожелали ей удачи. Она благодарно улыбнулась и стала лихорадочно просматривать записи. Вот оно.

— Кортни, — девушка подняла голову, чтобы увидеть свою мать.

— Извини, мам, я очень волнуюсь.

Кэтрин коротко обняла свою дочь и сказала:

— Все будет хорошо.

-Мам, извини, я не успела рассказать тебе все о Гарри, — она не осмелилась сказать «отце» при таком скоплении народа вокруг, — Ты не так должна была узнать обо всем.

Кэтрин изумилась зрелости своей дочери, тому, что та могла понять боль, которую она испытывала. Именно это преследовало ее. Ее муж должен был сам рассказать ей все. Но было слишком очевидно, что у него не было намерения разделить с ней или с кем-нибудь еще свое прошлое. Поэтому ей придется узнать из рассказа своей дочери о жизни своего мужа.

В конце концов, она все узнает.

Гермиона поймала взгляд директора. Голубые глаза моргали в предвкушении того, что должно случиться. Гермиона коротко улыбнулась и взмахнула палочкой, чтобы усилить свой голос.

— Пожалуйста, вернитесь на свои места. Следующая выступает Кортни Барнс.

В зале послышались вежливые хлопки, когда Кортни поднялась на платформу, сжимая свои записи. Она испугалась. Глубоко вздохнув, она взглянула на людей.

Недалеко в первом ряду сидел министр магии, его окружение, попечительский совет Хогвартса. Ее мама сидела с Фредом, Меган и их двумя старшими детьми несколько позади. Джордж сидел далеко позади. Прямо за Джорджем она видела ряд людей, почти все они были рыжеволосыми, по-видимому, все родственники Уизли. Среди них она узнала дедушку и бабушку Анжелы, которых она встретила в начале приема. Ее учителя стояли вдоль стен. Позади всех находились несколько авроров.

Вот оно! Она открыла рот и начала.

Некоторые скучали на своих местах, пока девочка сделала шаг вперед, как будто бы собираясь убежать. Ну вот, еще один нервный ребенок, думали они. Даже хуже, им снова придется слушать о Гарри Потере. Одни и те же скучные факты, которые каждый месяц появляются в Пророке. Одна и та же история, которую они рассказывают своим детям, когда те спрашивают о Гарри Потере.

Девочка глубоко вздохнула и начала: — Я уверена, вы все слышали историю о Гарри Потере…

Кортни слегка расслабилась, пока рассказывала историю, которую Гермиона рассказала им на первом уроке магии. Большинство скучало. Хорошо, подумала она, они ничего не подозревают.

Она закончила вступление, которое заняло меньше двух минут, и набрала побольше воздуха, прежде чем ринуться в атаку.

— Такую историю рассказали мне в классе. Мне она показалась интересной, потому что я вижу в ней несколько пробелов. Я была в замешательстве оттого, что в библиотеке было так мало информации о том, кто, очевидно, играл такую важную роль в волшебном мире. Поэтому я провела свое собственное исследование. Я не могла найти информацию. Я почти сдалась. Затем я подумала, почему Гарри Поттер совершенно покинул волшебный мир? Только потому, что был несправедливо обвинен? Для меня это не имеет смысла. Возможно, в тюрьме было плохо, возможно ужасно, но это не выглядит достаточной причиной для кого бы то ни было, чтобы отказаться от образа жизни.

Однажды я делала домашнюю работу в библиотеке, и случайно обнаружила некоторую информацию, которая до тех пор была скрыто от всех: факт, что когда-то Азкабан охраняли дементоры. На самом деле авроры стали охранять Азкабан только пятнадцать лет назад. До них, после падения Гриндельвальда, дементоры охраняли тюрьму.

Для тех, кто не знает, дементоры — это существа, которые высасывают положительные эмоции. Они лишают вас счастья и света. Они оставляют своим жертвам только негативные эмоции, темные мысли и отчаяние. Большинство узников сошли бы с ума через несколько месяцев, оставленные с самыми жалкими чувствами, погрязшие в боли, лишенные любых светлых воспоминаний.

Кортни видела, что некоторые из ее сокурсников были поражены этой информацией. Некоторые взрослые смущенно посматривали друг на друга. Кортни улыбнулась про себя и продолжала: — Гарри Поттер впервые встретился с дементорами, когда ему было тринадцать. Это был год, когда печально известный серийный убийца Сириус Блэк сбежал из тюрьмы, и дементоров послали охранять Хогвартс. Гарри встретил дементора в поезде. В тот год каждый раз, когда Гарри встречал дементора, он слышал, крики родителей, когда их убивал Волдеморт, — она заметила, что некоторые в зале слегка вздрогнули, услышав это имя. Старые привычки с трудом умирают, подумала она и продолжила.

— Интересно, почему об этом не рассказывают в Хогвартсе. Почему нам говорят, что Альбус Дамблдор победил Волдеморта, а Гарри Поттер только помог? Почему нам не рассказывают о фарсе с судом, который отправил пятнадцатилетнего подростка в Азкабан? Я пришла к выводу, что в волшебном мире полно трусов. Слишком слабых, чтобы сказать правду, слишком бесхребетных, чтобы встретиться лицом к лицу со своими ошибками.

Некоторые в зале выглядели рассерженными. Кэтрин смотрела на свою дочь, широко раскрыв глаза. Перси Уизли озабоченно хмурился.

— И, наконец, я выяснила всю правду о Гарри Потере. И сейчас я расскажу вам все. После смерти родителей Гарри отправили в семью его тети по матери. Он рос без любви. Родственники ненавидели и презирали его. У него не было друзей, пока ему не исполнилось одиннадцать лет. Его самым первым другом стал Рубеус Хагрид, тот самый человек, в убийстве которого он был ложно обвинен.

Кортни рассказала историю первого года обучения своего отца. Она заметила выражение лиц представителей министерства и решила поторопиться с рассказом.

— На второй год Гари убил Василиска в Тайной комнате, спасая жизнь Джинни Уизли. Его третий год не был таким бурным, но он спас Сириуса Блэка от поцелуя дементора. Четвертый год Гарри, год проведения Турнира Трёх Волшебников был самым ужасным. В конце года он и другой студент, Седрик Диггори, были похищены из школы. Седрик был убит на глазах у Гарри, и затем он был вынужден присутствовать при воскрешении Темного Лорда. Он был привязан к камню на кладбище и Питер Петтигрю, тот самый человек, который предал его родителей, разрезал его руку и взял кровь Гарри. Он видел, как Волдеморт поднимался из котла и был уверен, что умрет в ту ночь. Он не умер благодаря заклинанию Приори Инкантатем. Он вернулся в Хогвартс, неся мертвое тело Седрика Диггори. Ему было четырнадцать.

Лето после его четвертого года обучения было наполнено вселяющими ужас кошмарами, так как его шрам показывал ему, что творил Волдеморт. Он был свидетелем многих убийств и других ужасных вещей, — Кортни сделала паузу и увидела, как ее мать быстро встала и покинула комнату. Меган Уизли чуть позже последовала за ней. Она посмотрела на аудиторию. Студенты и другие гости, которые не знали правду, внимательно слушали. Остальные, за исключением учителей, которые знали о ее работе, выглядели удивленными и несколько испуганными.

— Хуже того, Корнелиус Фадж, который был в то время министром, отказывался верить, что Волдеморт вернулся. Пятый год обучения Гарри был ужасен из-за его частых видений. В октябре министерство было вынуждено признать возвращение Волдеморта. А в январе Гарри был ложно обвинен в убийстве Питером Петтигрю и некоторыми другими Пожирателями Смерти, которые подстроили его исчезновение в Запретный Лес, что …

— Тишина! — скомандовал громкий голос. Кортни взглянула вниз и увидела очень бледного и испуганного Драко Малфоя, вскочившего со своего места, и направляющего на нее свою волшебную палочку. Она замолчала. На самом деле она давно ожидала, что кто-нибудь остановит ее. Перси Уизли немедленно встал и подошел к платформе. Он схватил Кортни за плечо и обратился к аудитории: — Нам придется сократить выступление мисс Барнс. Мы предлагаем сделать небольшой перерыв, — затем он повернулся к Кортни: — Мисс Барнс, я бы хотел поговорить с вами.

В это время Кортни увидела Драко Малфоя, торопливо говорящего что-то нескольким аврорам и человеку, которого, как она помнила, представили как главу Магического Law Enforcement. Затем эта группа подошла к директору и проводила его из Большого Зала. Она позволила Перси Уизли увести ее со сцены.

Они прошли через Большой Зал в боковую комнату. Кортни заметила, что несколько человек последовали за ними. Когда Перси взмахом руки велел ей сесть за стол, вошли Фред и Джордж и два представителя министерства.

Кэтрин сидела у стены в ванной комнате, в которую она прибежала. Она покинула зал несколько минут назад и раздумывала, что еще Кортни сказала о жизни ее мужа.

В первый день ребенок презентовал проект о Волдеморте. Ей стало противно, когда она услышала, каким он был безжалостным и ужасным. Обо всем говорилось туманно, но у нее все перевернулось внутри, когда она услышала, сколько человек он убил. Сегодня она узнала, что ее муж был свидетелем всего этого ужаса. Те дементоры видимо тоже заставили его запомнить каждую смерть.

Расти без любви и в пренебрежении, быть преданным всеми, кого ты знал, мучиться от воспоминаний… Кэтрин вздрогнула. Она знала только часть истории своего мужа и начинала понимать его поступки.

Дэвид был самым добрым и сочувствующим человеком, которого она когда-либо встречала. Как доктору ему говорили никогда не проявлять личных чувств по отношению к болезням своих пациентов. В большинстве случаев он игнорировал это предостережение. Он любил своих пациентов. Каждый из них был для него важен. Если он терял больного, то приходил домой в слезах. Он видел так много смертей и разрушений в своей жизни. Как он находил силы, чтобы продолжать жертвовать собой? Как он мог продолжать любить, зная, что может снова все потерять?

Дверь открылась и Кэтрин увидела, как Меган входит в комнату.

— Кэтрин, вы в порядке?

Она кивнула и медленно встала. Меган посмотрела на нее, морщинка прорезала лоб:

— Почему вы вот так убежали?

— Я только что … поняла кое-что, — ответила Кэтрин. Меган подождала минуту, затем поняла, что лучшего ответа она не получит.

— Вы хотите вернуться? Кортни возможно закончила, но презентация Калеба в 3 часа.

Кэтрин кивнула и последовала за Меган. Не зная хорошо замок, Кэтрин прибежала в ванную комнату, которая была ближе всех к той, в которой она остановилась, поэтому обеим надо было довольно долго идти.

На полпути вниз по лестничному колодцу нога Кэтрин провалилась сквозь обманную лестницу, и Меган пришлось ее вытаскивать. Когда они спустились, Кэтрин замедлила шаг, чтобы посмотреть на портрет, который она заметила до этого. Это была единственная картина, которая не двигалась.

Гарри Поттер.

Глядя на нее, Кэтрин, наконец, поняла, откуда у Майкла такой взгляд. Темные волосы и ошеломляюще зеленые глаза на портрете, похожий на молнию шрам принадлежали ее мужу. По ее щекам тихо текли слезы, пока она смотрела на настоящую внешность Дэвида.

— Кэтрин? — позвала Меган. Кэтрин посмотрела вниз и увидела, что Меган уже спустилась по лестнице.

Отвернувшись от портрета, она стала спускаться. На третьем шаге вниз лестничный пролет стал двигаться, меняя место, как это, по описанию Кортни, часто случалось. Это движение лишило Кэтрин сопровождающего, и она потеряла равновесие. Она отшатнулась назад и ударилась головой о лестницу, с которой только что сошла. Лестницы продолжали двигаться, Кэтрин потеряла опору и полетела на нижний этаж.

Она упала с глухим звуком и Меган закричала.

Альбус Дамблдор спокойно смотрел на двоих очень разгневанных людей, которые обвиняли его в нарушении закона и разрешении на распространение запрещенной информации. Слабая улыбка осветила его лицо, пока он тихо слушал их.

Резкий стук прервал тираду Драко Малфоя, и дверь без разрешения открылась. Билл Уизли вошёл с мрачным выражением лица, рядом с ним шла истерично всхлипывающая Меган Уизли.

Альбус слегка нахмурился. Предполагалось, что Билл наблюдает за старшими студентами, которые решили не присутствовать на презентациях.

— Альбус, кое-что с-случилось, — сказал Билл дрожащим голосом.

Альбус прошел мимо сразу замолчавших собеседников, взял Меган за руку и мягко спросил:

— Что случилось?

— К-к-к, — все, что она смогла вымолвить. Альбус озабоченно обратился к Биллу за объяснением.

Билл закрыл глаза:

— Кэтрин Барнс мертва.

Глава 20. Последствия.

Перси Уизли обращался к одиннадцатилетней девочке, спокойно сидевшей напротив него. Этот ребенок никак не мог знать законы, ограничивающие эту информацию, поэтому он был полон решимости отнестись к ней справедливо. Он не будет наказывать ее за то, чего она не совершала.

— Мисс Барнс, скажите, пожалуйста, как много вы знаете о Гарри Поттере?

Кортни, которая была настроена несколько воинственно, так как поняла, что ее лишили шанса сказать то, что она хотела, резко ответила: «Больше, чем вы».

Глаза Перси сузились, но, не меняя тона, он спросил:

— Что такого знаешь ты, чего не знаю я?

— Каждую деталь той ночи, когда Гарри был несправедливо обвинен в убийстве Хагрида, включая то, что случилось в Запретном Лесу.

Перси фыркнул:

— Никто не знает, что случилось в ту ночь. Мисс Барнс, позвольте мне быть откровенным с вами — кто бы ни предоставил вам эту информацию, его ждет серьезное наказание. Мы должны сотрудничать. Кто рассказал вам о Гарри Поттере — ваш директор или ваши учителя?

Кортни помолчала некоторое время, не уверенная, стоит ли рассказывать Перси всю правду теперь, когда она знала, что много лет назад ее отец был Гарри. Вместо этого она задала вопрос:

— Разрешено ли людям, которые уже знают правду, разговаривать между собой о Гарри?

— Да.

— Я говорила с директором, Сириусом, Гермионой, Роном, Фредом и Джорджем после того, как я уже узнала о Гарри.

Брови Перси подпрыгнули вверх, он встал и повернулся к близнецам.

— Вы знали, что она владеет этой информацией? — Он был зол, что трое из его братьев и одна невестка по-видимому были причастны к публичному разглашению секретов министерства. Он ринулся к Кортни и потребовал: — Кто был вашим первоначальным источником информации?

Кортни взглянула на Фреда и Джорджа, которые кивнули ей, чтобы она сказала правду. Она вздохнула:

— Я написала несколько писем и задала несколько вопросов. Я получила ответы.

— От кого? — Перси почти кипел от негодования и начал мерить шагами комнату.

— От самого Гарри Поттера.

Перси застыл и уставился на нее. Затем тихим голосом он сказал:

— Вы думаете, я поверю, что Гарри Поттер, который не имел контактов с волшебным миром, за исключением счастливчиков, решивших написать ему, в течение шестнадцати лет, вдруг решает написать одиннадцатилетней ученице?

— Я написала ему в сентябре, после того, как обнаружила, как мало информации о нем в библиотеке. Он мне ответил. Он рассказал мне всю историю. Вы можете заставить других людей не говорить правду, но если Гарри Поттер решит, что он хочет, чтобы правду узнали все, вы ничего не сможете сделать в силу двух причин. Во-первых, если я правильно понимаю, вы находитесь под Волшебной Клятвой, что ни вы, ни министерство не будете пытаться контактировать с ним, и, во-вторых, знает он об этом или нет, знал когда-либо об этом или нет, но у него Посох Мерлина.

Перси пристально смотрел на нее, понимая, что проигрывает. Он повернулся к своим братьям и сказал:

— Как долго вы знаете об этом?

Фред и Джордж переглянулись, и Джордж ответил:

— С Хэллоуина. Гарри написал нам, выразив желание, чтобы все его средства и привилегии в УУУ были переданы Кортни.

Перси опустился на стул, побежденный. Все зашло слишком далеко, чтобы это остановить. Он должен найти способ контролировать это. Его мозг пытался найти решение проблемы. До сих пор Гарри не аннулировал эти законы, поэтому учителей все еще можно наказать за то, что разрешили представить эту информацию публично. Это также означало бы наказать Рона, Фреда и Джорджа, так как они тоже все знали. В этом нет ничего забавного. Он уже почти повернулся, чтобы дать инструкции двум работникам министерства, когда послышался стук в дверь.

Она открылась без разрешения, и вошел очень хмурый и расстроенный Альбус Дамблдор.

— Извините меня, мне надо поговорить по делу исключительной важности.

* * *

Кортни сидела, всхлипывая, на кровати в изоляторе, вцепившись в Гермиону мертвой хваткой. Фред стоял около стены, обнимая свою плачущую жену. Джорджа послали, чтобы забрать Майкла из комнаты дневной заботы. Они даже не знали, как рассказать ему. Альбус и Сириус закрывали занавески кровати, где лежало тело. Кортни настаивала, чтобы посмотреть самой. В любом случае, они не смогли убедить ее.

Альбус видел смерть молодой (по стандартам волшебников) матери, и это разбивало ему сердце и заставляло задуматься о последствиях. Он повернулся к Сириусу и начал говорить:

— Мне ну…, — предложение резко оборвалось, как будто внезапная боль пронзила его сердце. Он почти поперхнулся. Он неистово оглядывался вокруг, его взгляд остановился на Фреде. — Фред, — он еле смог выговорить, — П-пожалуйста, пойдите в дом Барнсов…

Как только Фред услышал это обращение, он увидел, что очень побледневший Альбус Дамблдор внезапно упал.

Сириус подскочил к директору, к нему быстро присоединились Фред и Меган. Альбус смотрел на Фреда стекленеющими глазами:

— Иди! — довольно внятно прошептал он. Фред колебался.

— Фред, иди! Мы позаботимся об Альбусе. Иди к Дэвиду Барнсу.

Сказал Сириус, прислоняя директора, к кровати отправляясь за Мадам Помфри.

Пока Гермиона поддерживала Кортни (которая совсем забыла, что произошло), она наблюдала, как паникующая Мадам Помфри вместе с обеспокоенным Сириусом кладут директора на кровать. И затем Поппи пытается выяснить, что случилось.

Через несколько минут она останавливается и отводит Сириуса в сторону:

— Я предлагаю, чтобы вы нашли Минерву. Пусть она решит дела с Министерством. У Альбуса обширный инфаркт.

— Насколько это серьезно? — спросил Сириус тихим голосом.

Поппи прикусила губу:

— Специалисты необходимы немедленно, или он умрет от остановки сердца.

Фред так нервничал, что почти бежал до того, как позвонил в дверь дома Барнсов. Годы прошли с тех пор, как ему приходилось приносить такие новости. Во время войны к нему часто обращались, чтобы он уведомил семьи о смерти близких. Это была его обязанность — рассказывать родственникам и детям о смерти очень близких людей. Это было ужасно. Но это задание отличалось от прошлых, и в каком-то смысле оно было тяжелее.

Во время войны риск осознавался. Даже те, которые не боролись активно, знали, что существует риск. Пожиратели Смерти не выказывали никакой милости к мирному населению. Но это…

Это было совершенно неожиданно, и не имело смысла! Присоедините к этому то, что Фред знал о Дэвиде…, им овладел страх. Ему нравилась Кэтрин, хотя он знал ее в основном по рассказам Меган и Аманды. Он больше знал о Кортни через Калеба и по личному общению. Она встречала его и его брата-близнеца в общих компаниях несколько раз. Она была блестящая молодая девушка. Она рассказывала ему, что ее отец постепенно примиряется с идеей, что она станет ведьмой.

Что можно было с этим поделать? Что Дэвид Барнс будет делать теперь? Что будет делать Кортни? Насколько Фред мог судить, Кортни нашла свое место в новой культуре, которую она приняла. Она не откажется от этого. Разрушит ли это семью полностью?

Он нерешительно подошел и нажал кнопку звонка. Через несколько мгновений Дэвид открыл дверь. Когда он увидел, кто его гость, он выразил легкое удивление.

— Мистер Уизли, чем могу помочь? — и он протянул руку.

Фред внутри удивился этой реакции. Дэвид был намного более вежлив, чем несколько месяцев назад за ужином, даже более вежлив, чем когда Фред и Меган забирали Кэтрин и Майкла всего несколько дней назад.

— Могу я войти? — сказал Фред, крепко сжимая руку Дэвида.

Дэвид просто кивнул и шагнул назад, предлагая Фреду войти. Фред нервно вытер руки о брюки и вошел в дом. Они вошли в гостиную и сели, Дэвид ожидал, чтобы Фред объяснил причину своего визита.

— Дэвид… — смог вымолвить Фред и сделал глубокий вдох.

Дэвид сдержанно посмотрел на него. Он ощутил неприятное чувство в желудке; он прежде никогда не видел, чтобы Фред нервничал, он не мог поймать его взгляд. Что-нибудь случилось с Кортни?

— Дэвид… о, Мерлин! Дэвид, в Хогвартсе кое-что произошло.

Сердце Дэвида подпрыгнуло, и он напрягся ожидая, чтобы Фред рассказал, что случилось.

— Кэтрин ушла с презентации Кортни, расстроенная, и побежала в ванную комнату. Меган последовала за ней. Я не вполне понимаю, почему Кэтрин расстроилась, но она… когда она шла назад с Меган…

Фред внезапно замолчал.

Глаза Дэвида расширились от страха, и он вскочил в волнении:

— Что случилось? — требовательно спросил он.

— Она упала, когда лестницы двигались. Кэтрин умерла.

Он только услышал, как Дэвид Барнс с легким вздохом упал на пол, непонимающе глядя на Фреда. Затем он медленно стал трясти головой, тихо бормоча. Фред осторожно подошел, чтобы слышать.

— Нет, нет… о, Боже, пожалуйста, нет! Нет!... — его голос был полон боли.

— Дэвид, мне жаль. Мне ужасно жаль, — мягко сказал Фред, — Я не знаю, как утешить вас…

Фред замолчал, когда Дэвид встал и посмотрел прямо на него, его глаза горели гневом и ненавистью.

— Отведите меня к моей жене, — потребовал он ледяным тоном.

Фред поспешно кивнул и вынул портал. Он обхватил плечо Дэвида, сказал: — Изолятор, — и мир растворился вокруг двух мужчин.

Через мгновение они оказались в изоляторе Хогвартса. Дэвид не казался смущенным незнакомым средством перемещения. Как только он обрел точку опоры, он ринулся к кровати, где его дочь все еще цеплялась за Гермиону Грейнджер.

Увидев отца Кортни, Гермиона стала освобождаться из объятий девочки. Кортни, не видя отца, еще крепче прижалась в ней.

— Кортни, твой отец здесь, — прошептала она. Кортни села прямо, оглянулась и кинулась в его объятия. Он крепко обнял всхлипывавшую дочь, и тихие слезы вновь потекли по его щекам. Дэвид медленно взял ее на руки и сел на стул.

Немного позже Кортни уснула у него на руках, и он нежно положил ее на кровать. Затем он повернулся к Фреду и Гермионе, которые все еще были в комнате.

— Где она? — сдавленно спросил он.

Гермиона тихо повела его к занавешенной кровати в углу и открыла занавеску. Затем она вернулась к кровати Кортни, чтобы оставить Дэвида одного.

Он не хотел в это верить. Он хотел, чтобы это была ужасная ошибка. Она не может умереть, не его Кэтрин. Не его жена. Он проверил пульс, положил руку на ее сердце и приказал своей магии излечить ее. У него лучше всего получалось лечение прикосновением. Чтобы лечить ему не нужна была палочка. Это должно сработать.

Но она лежала холодная и неподвижная. Не было никаких сомнений, что она была мертва. И он ничего не мог сделать. Он тяжело опустился на стул у кровати, схватил ее неподвижную руку и вновь заплакал. Он нежно дотронулся до ее щеки и тихо сказал:

— Кэтрин, Кэтрин, я люблю тебя. Мне жаль, — его голос сорвался, — Мне так жаль, что никогда не смогу сказать тебе. Я люблю тебя, Кэтрин, но я не мог заставить себя рассказать тебе правду о моем прошлом. Но я так сильно люблю тебя. Ты и дети — весь мой мир. Почему это случилось? Почему тебя забрали у меня? — Он говорил почти шепотом и почти рыдал, — Я люблю тебя. Ты научила меня, как любить. Ты помнишь, что со мной было, когда мы встретились в первый раз? Я был закрыт от мира, с холодным сердцем, отстраненный. Ты открыла мою скорлупу, ты изменила мою жизнь, Кэтрин! Ты спасла меня от той горечи, которая уничтожала меня. Я… — он замолчал и крепче сжал ее руку, — Я не знаю, смогу ли я сделать это снова. Ты была моим спасением. Кэтрин, пожалуйста, помоги мне, как мне в этот раз спастись от этой горечи, без тебя? — Мучительное рыдание вырвалось из его горла, и наконец, он заплакал. Он не мог справиться с горем и болью, которая обрушилась на него. Он осознавал только ее холодную руку в своей.

Медленно чей-то голос проник в его сознание, через разрывающие сердце рыдания, которые сотрясали его тело:

— Дэвид, Дэвид.

Это был мужской голос. Дэвид глубоко вздохнул и повернулся Фреду.

— Кортни проснулась и Майкл в соседней комнате.

Дэвид резко вдохнул, Майкл!

— Кто-нибудь сказал Майклу? — спросил он слабо.

Фред отрицательно мотнул головой:

— Мы скажем ему, если ты хочешь.

Дэвид резко тряхнул головой и встал. Он задержался, чтобы поцеловать Кэтрин в лоб, обернулся к Фреду, пытаясь взять себя в руки, и сказал:

— Приведите ко мне Майкла, пожалуйста.

Майкл был немного смущен и обеспокоен. Человек с рыжими волосами (он не мог вспомнить его имя) пришел и забрал его давно, но он ничего не сказал ему. Майкл привык наблюдать за взрослыми, а эти говорили тихими голосами и смотрели на него. Он боялся, что сделал что-то плохое, но он не мог представить себе, что. Поэтому он просто сидел на диване, быстро просматривая книгу, которую он взял.

— Майкл, — он в замешательстве посмотрел на рыжеволосого человека. — Пойдем со мной, твой отец хочет тебя видеть.

— Папочка здесь? Почему он здесь?

Майкл пошел с человеком по коридору в комнату, которая напоминала Майклу детскую больницу, где работал Папочка. Папа и Кортни сидели на кровати. Кортни плакала, он это видел, а папочка был печальным.

Дэвид поднял глаза, когда дверь снова открылась. Майкл стоял там с Джорджем Уизли. Он быстро поцеловал Кортни и поднялся. Он пересек комнату, взял Майкла на руки и принес его на кровать, сел и посадил его на колени.

— Майкл, — сказал он тихо, — Мамочка поранилась сегодня. Она поранилась очень сильно.

Майкл в смущении нахмурил брови:

— Можешь ты вылечить ее?

Доверие в глазах Майкла, что его отец сможет «вылечить» ее, почти заставило Дэвида потерять самообладание.

— Нет, Майкл, я не могу. Мамочка поранилась слишком сильно. Поэтому…, — он отчаянно пытался найти способ рассказать шестилетнему ребенку, что его мать умерла. — Мамочка отправилась на небеса, поэтому ей больше не будет больно.

— Она вернется? — робко спросил Майкл.

— Нет, Майкл, — ответил Дэвид прерывисто, — Она не вернется. Она никогда не вернется.

Майкл стал плакать, не совсем понимая, только зная, что он скучает по своей матери и никогда не увидит ее снова.

Майкл давно уснул, но Кортни отказывалась ложиться в постель. Она молча цеплялась за Дэвида, иногда вздрагивая, когда падали слезинки.

Они трое были теперь в комнатах около изолятора. Гермиона тихо направляла домашних эльфов, чтобы они заправили постели и накрыли стол для гостей. Она видела, как Кортни оцепенела и села, глядя на своего отца:

— Ты был прав, — сказала она голосом полным боли, — ты был прав. Ты сказал, что этот мир причинит мне боль, ты сказал это. Ты был прав! Я больше не хочу здесь оставаться, Папочка, пожалуйста, забери меня домой! — умоляла она его.

Гермиона затаила дыхание. Она знала, инстинктивно, что то, что Кортни отрицает свое волшебное наследие, не должно решаться здесь. Она отчаянно надеялась, что Дэвид это тоже понимает. Но она не питала больших надежд, принимая во внимание то, что она знала о Дэвиде Барнсе.

Дэвид почувствовал комок в горле. Сейчас. Он знал, что этим кончится. Кортни дала ему то, чего он хотел, шанс оторвать ее от всего этого. Он никогда не хотел, чтобы она отправлялась в Хогвартс, и они оба знали, почему. Он сначала хотел забрать ее прямо сейчас и оставить школу. Никто из них никогда не вернется сюда, они навсегда оставят это время в прошлом.

Но…

Что-то остановило его, он не мог сказать, что.

Он просто прижимал к себе Кортни и не отвечал.

На следующее утро Перси Уизли посетил Барнсов и выразил свои соболезнования. Он заверил их, что будет назначено полное расследование, и затем быстро удалился. Дэвид засмеялся почти истерически. Он вышел из комнаты в коридор, чтобы не потревожить детей, и тогда рассмеялся в полную силу до слез. Затем он снова сел на пол, упираясь в камни стены, и закрыл глаза. Ему нужно было подумать, а сейчас он впервые остался один.

К сожалению, через мгновение его прервали. Эхо шагов приближалось в пустом коридоре. Они зазвучали медленнее по мере того, как человек подходил ближе.

— Мистер Барнс? — неуверенно прозвучал голос.

Дэвид поднял лицо, открыл глаза и краем глаза увидел Сириуса Блэка. У него было озабоченное выражение лица, когда он протянул Дэвиду руку, чтобы встать.

Дэвид быстро встал, игнорируя протянутую руку, вошел в комнату и плотно закрыл за собой дверь.

Гермиона встала, потягиваясь. Они решили продолжить презентации и пытались вставить в распорядок студентов, чьи проекты были отвергнуты за день до назначенного времени. Ей нужно было быть там, хотя она бы с большим удовольствием осталась здесь, у постели Альбуса. Она нежно убрала локон теперь тонких и беспорядочно разбросанных седых волос с его лба. Он однажды проснулся вчера, после первого инфаркта и затем снова сегодня. Специалисты, которые были вечером, сказали, что он очень слаб. Его сердце надорвано, и сами клетки стали слабыми. Оно не может перекачивать кровь, богатую кислородом. Более того, кровь в его легких не насыщалась кислородом. Они сказали Поппи, которая затем рассказала некоторым из персонала, включая Гермиону, что если ему вскоре не будет лучше, он возможно впадет в кому и в скором времени умрет.

Это была зловещая новость и сразу же после смерти Кэтрин… Гермиона вздохнула и тихо собрала свои вещи. Когда она услышала заявление Кортни позапрошлой ночью, она испугалась, что Дэвид Барнс просто заберет ее и уедет. Когда он не ответил, она испытала некоторое облегчение. Но он все еще мог принять это решение.

Она вышла из комнаты и направилась в главное крыло, где располагался изолятор. Альбуса переместили раньше и через несколько часов, она предполагала, будут сделаны приготовления, чтобы убрать тело Кэтрин. Гермиона слегка вздрогнула. Она была невысокого мнения о Дэвиде Барнсе, но она искренне сочувствовала его потере и его теперешнему положению. Она не хотела даже представить себе, что бы она делала, если бы Рон умер.

Когда она вышла из изолятора, то встретилась лицом к лицу с расстроенным Сириусом.

— С тобой все в порядке? — спросила она озабоченно.

Сириус вздохнул и пожал плечами.

— В коридоре я встретил Дэвида Барнса, напротив его комнаты. Он… он не любит меня — это очевидно. С тех пор, как я впервые появился в их доме в августе. Но… я боюсь, что сейчас он меня ненавидит. Я думаю, возможно, что он винит меня в смерти Кэтрин, — казалось, что это очень сильно беспокоило Сириуса.

— Почему он так думает? — медленно спросила Гермиона, пытаясь отыскать причину.

Сириус пожал плечами и запустил пальцы в волосы в волнении:

— Я не знаю. Возможно потому, что это я пришел в их дом и познакомил их с миром волшебства? Я имею в виду, я знаю, что когда ты горюешь, ты видишь разные связи, которые в реальности не имеют смысла.

Гермиона медленно кивнула и затем сказала:

— Я не знаю, Сириус. Может быть, тебе следует попытаться поговорить с ним. Тебе стоит помочь ему справиться с этим.

Сириус кивнул. Арабелла умерла два года назад, и хотя это и ожидалось после долгой болезни, от этого не было легче.

— Но… Я не знаю, Гермиона. Мне кажется, это что-то личное. Я имею в виду, я чувствую, что … что за этим стоит что-то большее, чем смерть Кэтрин. Как… — Сириус старался выразить, что он чувствовал, когда Дэвид смотрел на него с ненавистью, — как будто я что-то уже сделал ему.

Гермиона внимательно слушала и при этих словах пристально взглянула на него, сложив в голове кусочки мозаики.

— О, Боже… Борода Мерлина! — ошеломленно прошептала Гермиона, — Но это имеет смысл! — добавила она, затаив дыхание от удивления.

— Гермиона? — спросил Сириус в замешательстве.

— Я… Я сожалею, Сириус, я … только что кое-что поняла, — с этими словами она выбежала из зала.

Гермиона бежала всю дорогу к факультетской комнате отдыха и там упала на диван. Она тяжело дышала, и это было не связано с ее пробежкой. Ее сердце колотилось по мере того, как приходило понимание.

Дэвид Барнс — это Гарри Поттер. Это казалось невероятным. Но это имело смысл. Почему еще Дэвид вел себя так? Почему еще Гарри написал Кортни и предоставил ей свою долю в УУУ? Почему еще Дэвид Барнс так не любил Сириуса? Другие мелкие детали, которые прежде не замечались, приходили ей на ум. Кортни была более неуклюжей, чем когда-либо был Гарри, но у нее были похожие на него манеры.

Она чувствовала, как глаза наполняются слезами по мере того, как она осознавала подоплеку этих событий. Снова вспомнились слова, которые Поппи сказала прошлой ночью.

Они не знают, что они делают. Никакое лечение не поможет преодолеть стресс, который терзает его сердце. Они даже не знают, что послужило первопричиной этого инфаркта.

— У Альбуса всегда было такое хорошее здоровье. И…, — медсестра замолчала, — я боюсь, что он знает, почему это случилось, но он не скажет, пока находится в сознании. Я думаю, он знает, что нужно делать, чтобы помочь ему, но он не скажет. — Слезы бессилия потекли по ее щекам. Для всех них новости были печальными.

Альбус должен был знать о Дэвиде. Это было единственным объяснением. Но как долго он знает? «У Альбуса всегда было такое хорошее здоровье» — слова Поппи всплыли в ее памяти. Но Альбус болел месяц назад. Ее знания о Клятве были довольно ограниченными. Она яростно пыталась вспомнить, что еще она знала об этом.

Клятва Альбуса по отношению к Гарри предполагала, что ни он, ни школа не будут контактировать с ним. Тем не менее, клятва предполагала контакты на осознанном уровне. Альбус должен был осознавать это, до того момента, когда школа отправляла родителям письма, приглашающие на обучение в Хогвартс. Вот почему он заболел. Клятва, по-видимому, потребована платы с Альбуса за нарушение. Она восстанавливала в памяти события, сопровождающие болезнь Альбуса. Он просил кого-то персонально связаться с Дэвидом или Гарри прямо. Он почти попросил Сириуса, который был связан своей собственной Клятвой так же, как и Альбус. Он осознал, что не может сделать этого, и он попросил первого человека, не принадлежащего к Хогвартсу, которого увидел. Фред. Хотя Фред был связан Министерской Клятвой, это было бы лучше, чем если бы Альбус попросил кого-нибудь, связанного Клятвой Хогвартса.

Я не могу подойти к Гарри. Гермиона вдруг все поняла. Она сама была под действием клятвы, которую Альбус дал Гарри, и при его теперешнем состоянии… она не решится причинить ему боль. Но есть еще одна проблема, как она, отвечающая за презентации, может хотя бы не поговорить с этим человеком?

Она все еще сидела, когда через несколько минут Ремус пришел, чтобы проводить ее на возобновляющуюся презентацию.

В то утро Дэвид был занят приготовлениями к похоронам. Он уведомил семью Кэтрин за день до этого. Похороны пройдут на следующий день. Выполнив все, что необходимо, он вернулся в комнаты, где они остановились, и провел большую часть дня в одиночестве. Кортни была занята, только несколько раз прервав отца. Майкл требовал чуть больше внимания, но так как у них был домовой эльф, Дэвид опять был предоставлен сам себе.

Большую часть дня он провел, сидя в гостиной и глядя за окно, пытаясь решить, что делать дальше.

Все шестнадцать лет он отбрасывал свое прошлое. Он похоронил его и никогда не думал об этом, старался не иметь с этим ничего общего. Поэтому когда Кортни получила свое письмо, он отказался заниматься этим. Он игнорировал ее, игнорировал то, что происходило в его жизни. Затем она написала Гарри, и он ответил.

Но он все еще не хотел обсуждать это. Он все еще пытался притворяться, что ничего не знает о волшебном мире, что он не имеет ничего общего, и не имел ранее с волшебным миром. Он изо всех сил старался не думать об этом.

А теперь он поставлен перед фактом. И Кэтрин умерла. Теперь она не может помочь ему.

Он глубоко вдохнул и обхватил голову ладонями. Что же делать?

На следующее утро Барнсы покинули замок вместе с Фредом и Меган Уизли, чтобы присутствовать на похоронах. Пришло много людей — семья Кэтрин, многие ее коллеги, старые друзья, и даже студенты, которых она учила за год до рождения Майкла.

Дэвид не мог заставить себя произнести речь на похоронах, поэтому он просто стоял, слушал и пристально смотрел на гроб.

Все окончилось довольно быстро, и Дэвид и дети стояли там, потому что много людей пришли и хотели выразить свое соболезнование. Затем родители Кэтрин и ее родственники пригласили Барнсов на ланч. Это было тихое событие, где Дэвид мягко объяснял, что он не знает, что будет делать, но что он взял месячный отпуск из больницы.

Тейлоры предложили взять детей к себе на некоторое время, но Дэвид вежливо отказался. Через несколько часов они расстались. Дэвид и дети встретились с Меган и Фредом, которые перенесли их обратно в Хогвартс.

Кортни и Майкл отправились спать в свою комнату. Дэвид безуспешно пытался решить, чем занять себя, когда в дверь постучали.

Он открыл дверь и увидел Меган Уизли. Он пригласил ее войти, и они сели.

— Вы не решили, что будете делать дальше? — спросила она мягко.

Дэвид покачал головой.

— Я знаю, вы не любите волшебный мир, а это происшествие только усложняет дело. Гермиона рассказала мне, о чем просила Кортни. Вы уже думали, что ответите?

Дэвид встал и отвернулся к окну, не отвечая. Через несколько минут, не поворачиваясь, он сказал:

— Как вы попали в этот мир?

Меган откинулась на стуле:

— Мои родители и двое сестер и братьев были убиты при нападении Пожирателей Смерти в 1997. Пожиратель смерти напал на меня, но появились люди из министерства. Фред оглушил нападавшего и доставил меня в безопасное место. Мне было шестнадцать лет. Я осталась одна. Родители моей мамы много лет назад разбились в самолете, а родители моего папы были слишком больны, чтобы заботиться о подростке. Молли и Артур взяли меня. Я жила с ними до тех пор, пока не вышла замуж за Фреда.

Дэвид теперь пристально смотрел на Меган:

— Как вы принимаете мир, который разрушил вашу жизнь? — Она могла бы сказать, что он старался, чтобы его голос звучал ровно.

Меган помолчала некоторое время. Она знала, что сейчас не время читать ему лекцию о несправедливом обвинении, дело в том, что у него были проблемы с положительным восприятием волшебного мира.

Она встала и подошла к нему:

— Я принимаю его, потому что я люблю Фреда. Я люблю его за то, что его семья сделала для меня. Они помогли мне, когда я нуждалась в этом. Сначала было горько; я винила весь волшебный мир. Затем я обнаружила, что не могу себе позволить злиться и горевать, если я хотела спокойствия в своей жизни. Мне был необходим мир.

Дэвид посмотрел на нее и сказал мягко:

— Спасибо, что поговорили со мной.

Меган кивнула и ушла.

В тот вечер Кортни подошла к отцу:

— Папа, я хочу домой.

Дэвид вздохнул, он знал, что в этот раз необходимо ответить:

— Кортни, посиди со мной.

Она села рядом с ним на диван и положила голову на его плечо.

— Я знаю, тебе больно, и ты думаешь, что лучше всего будет оставить все в прошлом. Это то, что сделал я, Кортни, я убежал от этого и похоронил это. Но все это часть меня, — слезы появились у него в глазах, — Это также и часть тебя. Твои силы — это часть тебя. Ты не можешь закрывать на это глаза, ты не можешь притворяться, что их нет. Ты сделала эти силы частью себя, а себя — частью этого мира. Ты не можешь спрятаться от этого, не прячась от самой себя. Я прятался от себя в течение шестнадцати лет, Кортни, это не стоит того. Я не могу больше прятаться от себя, я не могу прятаться от прошлого, и я не хочу, чтобы ты сделала ту же ошибку.

Кортни заплакала и обняла своего отца, частью с облегчением, частью в отчаянии от того, как справиться с этим.

Хотя Дэвид имел в виду то, что сказал, было все еще трудно привести в согласие ум и сердце. До того, как он сумеет сделать это, ему необходимо было увидеть одного человека и задать несколько вопросов.

Многие чиновники министерства обращались к нему с соболезнованиями, обещая, что будет расследование, что будут предприняты все шаги и все такое в этом роде. Минерва МакГонагалл пришла, говоря то же самое.

Но Дэвиду нужно было поговорить с Альбусом Дамблдором и спросить, как это допустили.

Он знал, что у Дамблдора был инфаркт два дня назад, в тот же день, когда умерла Кэтрин. Он быстро дошел до изолятора, приготовившись к битве с медсестрой, чтобы поговорить с больным.

У него заняло тридцать минут, чтобы убедить Мадам Помфри позволить ему увидеть директора. Наконец он сумел сделать это, напомнив ей, что он тоже доктор, и хотя болезни сердца имеют свои особенности, он знает, как обращаться с пациентом.

Вечернее солнце проникло в комнату, когда вошел Дэвид. Альбус чаще приходил в себя в течение дня, хотя его состояние не улучшилось. Он был в сознании в тот момент, и его глаза расширились, когда он увидел Дэвида.

Он слабо пошевелился, пытаясь сесть, но не смог.

— Не напрягайте себя, — пробормотал Дэвид и сел. Альбус снова лег, истощенный этим небольшим усилием. Он закрыл глаза, пытаясь восстановить дыхание, затем открыл их и посмотрел на Дэвида.

— Как это случилось? — тихо спросил Дэвид.

Альбус открыл рот, чтобы ответить, но резкий кашель прервал его. Он прекратился через некоторое время, но Альбус совершенно обессилен. Он быстро засыпал.

Дэвидом овладел беспричинный гнев:

— Нет! Мне нужны ответы. Сейчас! — потребовал он, вставая.

Альбус пытался открыть глаза и прошептал:

— Освободи меня.

— Что?

— Клятва… Гарри…, — и он снова уснул.

Дэвид застыл от шока на мгновение и быстро вышел из комнаты.

Глава 21. Нарушенная клятва.

Этой ночью Дэвид почти не спал и до часу ходил взад и вперед перед камином. Альбус знал. Он предполагал, что в то время было безопаснее оставаться неузнанным. Дэвид просто пошел к Альбусу, чтобы получить несколько ответов, но, в результате, вопросов стало еще больше.

Он тихо прошел в комнату Кортни и завернулся в мантию-невидимку. Затем Дэвид направился в библиотеку.

Ему необходимо было кое-что выяснить.

Тусклые лучи утреннего солнца проникли в гостиную, а Дэвид сидел, обложившись записями, и читал. Этой ночью он совсем не спал. Дэвид пытался выяснить, что Альбус имел в виду, прося освободить его от клятвы. Внутренний голос говорил, что директор не стал бы просить без веской причины, поэтому необходимо найти ее.

Дэвид нацарапал записку, и взял следующую книгу, открыв её на главе «Клятвы», он начал читать.

Есть древняя поговорка — слово волшебника так же крепко, как его палочка. Это ссылка на то, что формально называется обещанием волшебника. Когда волшебник дает обещание, то традиционно клянется своей палочкой. Это знак доверия, свидетельствующий, что он воспринимает обещание серьезно. Тем не менее, выполнение обещания лежит целиком на совести волшебника. Если слово нарушено, единственное возможное последствие — обида другого волшебника.

С другой стороны, Клятва Волшебника имеет намного большую силу. Когда волшебник дает такую клятву, то клянется своей магией. Это делает Клятву Волшебника сильнее, чем Долг Волшебника (см. главу 9) и равной по силе Жертве Волшебника (см. главу 17). Они все изначально сильны, поскольку привлекается магия обеих сторон и магически связывается вместе. Магия –неотъемлемая часть души волшебника, невозможно лишить его магии и оставить в живых его душу (об исключениях см. главу 30). Поэтому любое магическое обязательство не может быть нарушено без последствий.

Тот факт, что Клятва приносится по соглашению обеих причастных сторон, делает ее сильнее Долга. Долг может быть оформлен без разрешения одной из сторон. Жертва иногда может и зачастую без согласия одной из сторон и столь же сильна как и Клятва, из-за самой природы этой силы (см. главу 17).

В момент принесения Клятвы, обе договаривающиеся стороны магически связываются ее условиями, и они обе могут испытать на себе последствия любого нарушения Клятвы. Вы не можете намеренно нарушить условия Клятвы, не испытав серьезных последствий, поскольку ваша собственная магия потребует платы.

Дэвид быстро просмотрел несколько следующих страниц, все больше приходя в волнение, потому что имеющаяся информация не полностью соответствовала данному случаю. Он почти закрыл книгу и потянулся за другой, когда увидел статью о Чистосердечной Клятве и ее последствиях. Тем не менее, перевернув страницу, он к своему облегчению увидел, что дальше идет более полезная информация.

В редких случаях, Клятва может быть связующим обещанием, в котором одна из сторон клянется сделать что-либо, а другая сторона не имеет обязательств по отношению к приносящему клятву. Это называется Клятвой Обязательства, поскольку клянущийся, обычно обязуется выполнить какой-либо долг. Однако, обе стороны должны принять Клятву. Даже если долг есть, то другая сторона, должна согласиться на его выплату. Человек не может просто решиться принести Клятву без последствий для стороны, перед которой он обязуется.

В этих случаях нарушение Клятвы имеет гораздо более серьезные последствия вплоть до смерти связанного клятвой. Единственный способ для человека пережить серьезное нарушение Клятвы — это отмена Клятвы и прощение нарушения. Находящаяся в долгу сторона, однажды принеся Клятву, уже не имеет контроля над освобождением от нее. Это может сделать только тот, кому она была принесена.

Дэвид еще час читал о Клятве Обязательства, пока Кортни не появилася в комнату, и Майкл не проснулся. Кортни тихо поприветствовала отца и направилась в Большой зал на завтрак, собираясь потом проводить родителей своих друзей. Презентации закончились вчера, и сегодня оставшиеся родители уедут после праздничного завтрака. Минерва МакГонагалл прислала приглашение Барнсам, предложив им остаться в замке, пока ведется расследование причин смерти Кэтрин. Несколько человек, имеющих отношение к расследованию, также останутся, но в основном все в замке пойдет свои чередом.

Немного позже прибыл домашний эльф с едой для Дэвида и по его просьбе подыскал кого-нибудь присмотреть за Майклом. После завтрака Дэвид отправился в изолятор и обнаружил, что тот заполнен персоналом Хогвартса.

— …и прошлой ночью он впал в кому. Специалисты думают, что Директор долго не проживет, — прерывающимся голосом сказала медсестра.

На мгновение тишина заполнила комнату, а потом Дэвид услышал мрачный голос Билла Уизли:

— Предлагаю по очереди дежурить около его постели.

Послышался гул одобрения. Через несколько секунд расстроенные члены факультета появились на пороге изолятора. Дэвид отступил за угол, имея возможность все слышать.

Кортни мало ела и мало говорила за завтраком, но никто ее особенно не беспокоил, особенно после объявления о состоянии директора, сделанном Профессором Мак Гонагалл. Девочка вышла из-за стола до того, как Анжела и Калеб (сопровождавшие ее с тех пор, как она появилась из комнат, которые делила со своей семьей) закончили завтракать, и направилась из Большого Зала.

Она уже пересекла вестибюль и почти подошла к лестницам, когда кто-то окликнул ее по имени. Кортни обернулась и оказалась лицом к лицу с девочкой, которую смутно помнила как вышибалу из команды Слизерина по квиддичу. Светлая шатенка, она была немного выше Кортни, хотя и походила на студентку четвертого или пятого курса.

— Я — Амелия Морган, — представилась девочка и протянула руку для рукопожатия. Желая понять, чего та хочет, Кортни пожала ее руку и ожидающе взглянула на нее, с удивлением обнаружив, что девочка почему-то нервничает. — Я… Я, на самом деле, не знаю, удобно ли говорить об этом сейчас, но мне нужно спросить… Где ты узнала все это о Гарри Потере? Я несколько лет пыталась заполнить пробелы, но профессора всегда либо рассказывали мне министерскую ложь, либо вообще отказывались отвечать на вопросы, даже когда у меня были неопровержимые доказательства истины.

Этого Кортни совершенно не ожидала. Она думала, что девочка выразит ей свои соболезнования или что-нибудь в этом роде, как тот третьекурсник Равенкло, чей отец умер года четыре назад.

Амелия нервничала. Некоторое время Кортни в изумлении смотрела на нее, а затем просто спросила.

— Почему?

Амелия чувствовала себя так неловко, что она почти согнулась, глядя мимо гриффиндорки. Она открыла было рот, чтобы ответить, но в это время зазвучал голос, зовущий.

— Кортни!

Обе девочки обернулись и увидели направляющегося к ним Дэвида Барнса. Дэвид несколько секунд пристально смотрел на Амелию, как бы пытаясь вспомнить, где он ее прежде видел. Затем мужчина пришел в себя и спросил обеих:

— Они сказали вам о директоре?

Кортни кивнула.

— Они сказали, что он в коме.

— Не думаю, что он выживет, — резко сказал Дэвид.

Кортни быстро опустила глаза и моргнула, стараясь не заплакать. Амелия подавила страх. Они знали, что директор плох, но когда об этом говорилось так прямо, это расстраивало. Дэвид заметил реакцию девочек и немедленно пожалел о сказанном.

Обняв свою дочь, он сказал:

— Извини, можешь ты вернешься в наши комнаты вместе со мной?

Кортни сдержанно посмотрела на него, удивляясь, к чему это все.

— Я… Мне нужно идти на занятия, — выдавила она в конце концов.

Амелия в этот момент чувствовала себя очень неуютно. Девочка чувствовала, что навязывается, но Дэвид прервал ее.

Мистер Барнс вздохнул и кивнул, признавая слова Кортни, а затем попросил дочь прийти к нему на ланч. Кортни согласилась и Дэвид ушел. Девочка в смятении тряхнула головой и повернулась к Амелии:

— Почему ты хочешь знать о Гарри Потере?

— Гм…, — начала Амелия, в этот момент отчаянно желая, чтобы Дэвид Барнс вернулся и прервал их, — Ну, это … личное.

Глаза Кортни угрожающе сузились, она стала защищать «Гарри» еще больше после того, как министерство начало задавать вопросы. Девочка была не против рассказать им о том, что тот написал ей, но потом они всегда требовали объяснения, почему Гарри Поттер написал ей.

Амелия поняла, что сказанное — не лучший способ подойти к предмету разговора, поэтому решила рассказать Кортни, почему именно она интересуется Мальчиком-который-выжил.

Дэвид в волнении расхаживал по комнате. Уже почти обед, и Кортни могла прийти в любую минуту. Мысль о том, что Альбус Дамблдор может умереть, камнем лежала у него на сердце. Дэвид был уверен, что он — единственный, кто может вылечить директора или помочь ему, но что-то внутри заставляло мужчину колебаться. Часть его говорила, что он просто должен позволить Дамблдору умереть. Альбус уже достаточно сделал ему в прошлом, и было бы так легко просто притвориться, что он ничего не может сделать. Никто из волшебников не знал, что Дэвид может помочь, никто не будет винить его. Тем не менее, Кортни знала, и если она не знала сейчас, то правда, конечно, откроется когда-нибудь в будущем.

Дверь открылась, и вошла Кортни, но не одна. Девочка, которая стояла рядом с ней утром, тоже пришла. Дэвид вопросительно посмотрел на Кортни.

— Папа, это Амелия Морган. Она учится в Слизерине на пятом курсе.

Дэвид кивнул, но все еще не понимал, зачем Кортни привела гостью.

— Мистер Барнс, извините, если нарушаю ваши планы, но Кортни настаивала, чтобы я пришла. Я не знаю, почему.

Они оба в ожидании смотрели на Кортни. Та вздохнула:

— Амелия, расскажи отцу историю, которую рассказала мне.

Глаза Амелии расширились от удивления:

— Но… — она замялась, — но… почему?

Дэвид сел и стал ждать, что случится. Ему не особенно хотел слушать слизеринку в этот момент, но дочь казалась настроенной решительно.

Кортни села, Амелия поколебалась и последовала ее примеру.

— Амелия остановила меня этим утром и спросила, откуда я получила так много информации о Гарри Потере. Я спросила, почему ее это интересует, и она рассказала мне свою историю. Я думаю, ты должен ее услышать.

Амелия выглядела несколько встревоженной командным тоном одиннадцатилетней девочки. Но Дэвид Барнс теперь в ожидании смотрел на гостью.

Амелия вздохнула и начала:

— У меня два старших брата, и никто из них не владеет магией. Я даже не знала, что магия существует до тех пор, пока не получила свое письмо из Хогвартса. Мои родители, особенно отец, были в ярости. По-видимому, он знал, что магия существует, и ненавидел ее.

Дэвид внутренне охнул. Теперь он боялся, что понимает, к чему все идет. Кортни больше, чем показывала, была более расстроена его прежним неодобрением ее отъезда в Хогвартс. Мужчина продолжил слушать.

— Мои родители отказались от меня. Они даже не дали мне шанса выбрать, отправиться в Хогвартс и стать отверженной или игнорировать магию и остаться в семье. С тех пор я их не видела. На самом деле я и не хотела. Мою фамилию изменили, я сейчас под опекой Хогвартса, мой главный опекун — диретор. Я пробыла в Хогвартсе месяц до начала учебы после того, как получила свое письмо, и мои родители выгнали меня. С тех пор я проводила каждые каникулы с семьей кого-нибудь из персонала Хогвартса. Первое лето я провела с Сириусом Блэком и его женой Арабеллой, второе — с Биллом и Карой Уизли, третье — с Гермионой и Роном Уизли, а последнее — с Минервой МакГонагалл.

В Дэвиде росло нетерпение. Он не понимал, как все эти сведения относятся к тому, почему она заинтересовалась Гарри Поттером. Амелия, казалось, почувствовала его состояние или увидела выражение лица, и заторопилась.

— Причина в том, что я знаю кое-что о Гарри Поттере, но учителя не говорят мне больше ничего. Понимаете, после того, как я получила свое письмо, отец произнес целую напыщенную речь об «уродах» и пошел на чердак, откуда спустился с коробочкой, в ней были магические предметы. Отец отдал их мне, требуя, чтобы я и коробка с «уродливыми» вещами убирались подальше. Соединив кусочки головоломки, я пришла к выводу, что папа слишком боялся сжечь их, поэтому и положил на чердак, Посмотрев на эти вещи, я пришла к выводу, что Гарри Поттер вырос в моем доме.

Дэвид тяжело дышал. Теперь он понимал, почему Кортни привела Амелию сюда. Он также вспомнил, где видел ее в последний раз — она сильно напоминала свою мать. Дэвид видел ее, когда обедал с Верноном Дарсли и его семьей (включая семью его сына) почти десять лет назад. (Конечно, это было еще до того, как он выкупил компанию и сокрушил Вернона и, соответственно, Дадли.)

Дэвид встал и подошел к окну, чтобы никто не видел его лица. Он открыл было рот, чтобы подтвердить, что фамилия Амелии была Дарсли, но спросил совсем другое:

— Ты смирилась с этим?

Амелия, еще не понявшая, почему для Кортни так важно, чтобы ее отец узнал эту историю, задумалась и затем ответила:

— В каком-то смысле, да. Они предали меня. Мои собственные родители сказали, что больше меня не любят, и я ненавидела их за это, но… Мне кажется, я больше не испытываю к ним ненависти Я… больше не чувствую к ним ничего. Я простила их, и больше это не имеет значения, они больше не имеют значения. Я смогла успокоиться.

Амелия не смогла бы сказать, о чем думал мистер Барнс, поскольку он все еще не смотрел на них. Кортни глядела на отца с надеждой и хотела знать, к какому же решению он пришел.

Вдруг Дэвид Барнс резко повернулся, его глаза были полны решимости. Он смотрел на Амелию:

— Амелия, я приглашаю тебя провести следующее лето с моей семьей. На самом деле, я бы очень хотел, чтобы каждое лето ты проводила с нами, а наш дом стал твоим домом.

Глаза Кортни и Амелии расширились от неожиданности.

— Ч..что? Но… директор… мой опекун.

Мысли Амелии смешались.

Кортни частично понимала, почему отец так поступил, медленно сказала:

— Но это означает, что директор должен отказаться от опеки, а сейчас он не в том состоянии. Если он… профессор МакГонагалл, возможно, станет директрисой и опекуном Амелии.

— Директор даст мне опеку, — коротко сказал Дэвид и стремительно вышел из комнаты.

Амелия посмотрела на Кортни:

— Что происходит?

Дэвид торопливо шел по коридору. Мужчина не знал, что нашло на него, как он мог даже мысленно допустить чью-либо смерть, особенно, если он может вылечить. Он — врач. И он он давал Клятву Гиппократа, даже если некоторые из коллег считали ее архаичной,. Это Клятва Волшебника, но речь идет о чести профессии. Что-то в недавнем разговоре освободило его, Дэвид не был уверен, что именно. Может, возможность обсудить со стариком другие вопросы заставила его разум работать активнее.

Он скользнул в изолятор и увидел, что тот пуст. Это было хорошо. Дэвид прошел в палату. С удивлением увидев около кровати Северуса Снейпа, он решил, что тот дежурит. При неожиданном вторжении Снейп настороженно вскочил, но тут же расслабился, стоило ему увидеть вошедшего.

— Мистер Барнс, Вы заблудились?

— Нет. Я хочу поговорить с Альбусом Дамблдором.

Снейп приподнял бровь, прикидывая, не помешался ли от горя этот маггл за последние несколько дней? Разве он не понимает, что не может поговорить с Альбусом? Профессор открыл было рот, чтобы мягко объяснить человеку, что директор в коме, когда Дэвид Барнс вынул волшебную палочку.

Полностью игнорируя Северуса, пришедший указал ей на Альбуса.

— Я, Гарри Поттер, освобождаю Альбуса Дамблдора от всех обязательств Клятвы Волшебника, принесенной шестнадцать лет назад, и прощаю все ее нарушения.

Северус от шока вытаращил глаза, схватился за ручки кресла и медленно сел, уставившись на человека перед собой. Мгновение спустя он удивился еще больше, почувствовав волну силы, прошедшую по комнате. Мистер Барнс по-прежнему игнорировал его, затем расстегнул больничную рубашку на директоре и положил руки на старую кожу прямо над сердцем. Потом мужчина закрыл глаза и принялся что-то бормотать. Северус внимательно прислушивался, и разобрал, как пришелец произносит слова, смутно похожие на излечивающие заклинания, но совершенно не знакомые самому Северусу. Затем также неожиданно, как и появился, Дэвид Барнс покинул комнату, оставив изумленного Северуса размышлять, не привиделось ли ему случившеемя.

Альбус Дамблдор медленно открыл глаза, подтверждая произошедшее.

После ланча Гермиона поспешила в изолятор, сменить Северуса. Тому необходимо было идти на занятия. Войдя в комнату, женщина застыла, увидев, что происходит. Три специалиста из больницы Св.Мунго и мадам Помфри окружили кровать, а Северус стоял в стороне совершенно оглушенный.

Гермиона медленно подходила, боясь худшего, и мысленно отмечала произносимые слова.

— …неожиданно. Я никогда такого не видела, — сказала женщина — главный кардиолог Св.Мунго.

— Мистер Снейп, скажите, что здевь произошло? Это сильно поможет нам, — нетерпеливо попросил один человек.

Северус Снейп лишь тихо качал головой и все еще не мог произнести ни слова. Неожиданно послышался тихий, дорогой голос:

— Важно не то, как это было сделано, а то, что это было сделано, дорогие мои друзья. Прежде всего я хотел бы узнать, что со школой, а об остальном подумаем позже.

Гермиона оттолкнула одного из докторов и крепко обняла Альбуса Дамблдора, всхлипнув от облегчения.

Через десять минут специалисты, так и не сумев узнать ничего нового, ушли вместе с мадам Помфри. У медсестры тоже не было причин задерживать в изоляторе, разве что беспокойство за Альбуса, состояние которого стремительно улучшалось. Северус и Гермиона остались с директором.

Альбус обратился к Северусу:

— Северус, не мог бы ты рассказать, что именно произошло?..

Кортни сидела в теплице в замешательстве от того, что сделал её отец. Он не вернулся до окончания обеда, поэтому она и Амелия просто пошли на занятия. Кортни попросила слизеринку присоединиться к ним за ужином, надеясь, что тогда отец объяснит, почему сделал такое неслыханное предложение.

Профессор Лонгботтом обратил внимание на невнимательность Кортни Барнс, но не стал вмешиваться, понимая, что это первое занятие, которое девочка посещает со времени смерти матери.

Северус моргнул, заметно удивленный просьбой, но мозг Гермионы работал:

— Он… Он… должно быть освободил от клятвы, — выпалила она.

Оба мужчины посмотрели на нее в удивлении, Гермиона покраснела.

Альбус кашльнул:

— Когда ты узнала правду?

— Только несколько дней назад. А как и когда выяснили вы?

— Когда Северус сказал, что Кортни Барнс — "Змееуст".

Брови Гермионы взлетели вверх. Этого она не знала.

Северус рассказал им, что случилось, а затем вернулся в свое подземелье поразмышлять.

Дэвид несколько часов бродил по замку, размышляя. Он освободил Альбуса и, соответственно, остальных в Хогвартсе, исключая Сириуса, раскрыв себя перед Снейпом. Возможно не самый умный поступок, которой он сегодня совершил, но…

Дэвид услышал позади себя шаги, и, обернувшись, увидел озадаченного Сириуса Блэка.

— Мистер Барнс, я могу помочь вам? Вы заблудились?

Дэвид покачал головой. Сириус посмотрел на него и осторожно предложил:

— Может быть выпьем чего-нибудь? У меня сейчас нет занятий, и я бы хотел поговорить с вами.

Дэвид заколебался, но кивнул и последовал за крестным. Сириус привел его в свое жилище, которое было недалеко. Дэвид налил себе тыквенного сока (Сириус удивился такому выбору, казалось, что мистер Барнс захочет чего-нибудь покрепче.)

После неловкой тишины Сириус наконец спросил:

— Как вы справляетесь?, — отчаянно надеясь, что не оскорбляет этого человека.

Дэвид пожал плечами.

— Это больно. Очень.

Слезы скорби по жене показались в уголках глаз Дэвида

Сириус кивнул и нерешительно добавил:

— Это действительно больно. Когда два года назад умерла Арабелла, я думал, что не смогу жить дальше. Ремус и мои друзья в то время очень мне помогли.

Дэвид удивленно взглянул на крестного, он даже не подозревал, что Сириус был женат, и уж тем более не знал, что его жена умерла. Теперь еще и это делает его похожим на крестного.

— Это не конец, Дэвид. Жизнь продолжается, и хотя вы понимаете это, но не хотите полностью забыть ее. Всегда помните, что ослабевая, боль все равно остается.

Дэвид рассеянно кивнул и мягко добавил:

— Порой мне кажется, что смерть преследует, всегда преследовала, но пока приходит не за мной.

Сириус был встревожен этим мрачным утверждением, он слышал страдание в голосе Дэвида, который, видимо, потерял много близких в своей жизни. Как и он сам. Сириус помнил, что он много раз чувствовал то же самое. Когда умерли Лили и Джеймс, когда сотни знакомых умирали на полях сражений, когда скончалась Арабелла, и теперь, когда они теряют Альбуса.

Дэвид встал, его поведение вдруг вновь стало отстраненным, как будто он только сейчас понял, с кем разговаривает, поблагодарил и ушел, не сказав ни слова. А Сириус вновь пытался понять, что за человек такой Дэвид Барнс.

Кортни пришла в комнату отца сразу после окончания занятий.

— Папа, я пригласила Амелию на ужин, — начала нерешительно.

— Хорошо, я как раз собирался рассказать ей.

— Рассказать что? — Кортни даже не надеялась, что он имел в виду то, о чем она думала.

— Обо мне.

Кортни подбежала к отцу и обняла его.

В дверь постучали, и Кортни поспешила открыть. Девочка очень удивилась, увидев, что это не Амелия. Вместо нее в дверях стоял директор, выглядевший воплощением здоровья.

— А, Кортни, могу я войти? — та только кивнула в изумлении, не в состоянии совместить увиденно со сведениями о коматозном состоянии директора, о котором объявили этим утром.

— Мистер Барнс, я так понимаю, вы хотели поговорить со мной?

Глава 22. Кто я?

У Дэвида сдавило грудь, и он едва не задохнулся при виде директора. С трудом успокоив себя, дыша глубоко и медленно, он обратился к Кортни:

— Нам придется изменить планы насчет ужина. Мне нужно поговорить с твоим директором, — мягко сказал Дэвид, не глядя на старика.

У Кортни все еще не прошел шок от встречи с директорома, она вышла, слабо пискнув что-то в ответ. Затем девочка торопливо отправилась на поиски Амелии и сообщила той, что этим вечером совместный ужин отменяется.

Альбус неуверенно замер в дверях. Прийти сюда без приглашения было серьезным решением, к тому же он не хотел сильно давить. У директора не было права ожидать чего-либо от этого человека. Дэвид подошел к окну и повернулся к гостю спиной.

— Пожалуйста, закройте дверь и сядьте.

Дэвид очень старался, чтобы его голос не дрожал. Он даже не понимал, что чувствовал в тот момент — эмоции были в хаосе. Дэвид услышал, что дверь мягко закрылась, и слабый шелест одеяний, указывающий, что человек сел.

Тишина наполнила комнату.

* * *

— Кортни, вот ты где! — обрадовалась Амелия, стоило ей завернуть за угол по направлению к комнатам Барнсов.

Кортни застыла напротив и сильно побледнела.

— С тобой все в порядке? — в смятении поинтересовалась Амелия.

— Да… все хорошо. Э, извини, пообедаем мы как-нибудь в другой раз. Папа сейчас с директором разговаривает.

Брови Амелии взмыли вверх:

— С директором? — повторила она.

Кортни вздохнула и облокотилась о стену:

— Он пришел к нам несколько минут назад и выглядел совершенно здоровым! И папа не удивился, что директор в порядке.

Кортни не знала, что и думать.

Амелия помолчала и затем заметила:

— У твоего отца раздвоение личности или что-то в этом роде? Сначала я слышу, что он враждебно относится ко всему волшебному, а потом предлагает удочерить меня? Я ничего не понимаю.

Кортни фыркнула при мысли, что у ее отца — раздвоение личности — это было так близко к правде.

— Поверь, я тоже в течение последних месяцев многого не понимала. Пока, наконец, перед Рождеством не поговорила с папой, и то, что он мне рассказал, помогло понять его. Может быть, у нас получится завтра с ним позавтракать.

Амелия взглянула на Кортни и затем мягким голосом заметила:

— Думаю, ты просто не понимаешь. Я не могу просто верить и надеяться, что пойму позже. Кортни, ты знаешь отца всю жизнь и поэтому можешь долго ждать ответов. А я не могу. Я слишком многое потеряла, чтобы так слепо доверять. И мне не нужен человек, который не хочет, чтобы я была ведьмой. Что же я должна думать, когда кто-то, с кем я не знакома, предлагает мне дом? Пойми, я — слизеринка и сразу начинаю думать о мотивах! Во что играет твой отец? — ее голос становился громче и громче от волнения.

* * *

Дэвид первым нарушил молчание. Сел на стул напротив Альбуса, он, вместо того, чтобы смотреть на директора, спрятал голову в ладонях и крепко зажмурился, стараясь не заплакать.

— Как это произошло?

Альбусу хотелось куда больше, чем просто ответить на вопросы. Он хотел обнять этого человека и забрать всю боль, которую сам и причинил. Но Дэвид не дал ему такой возможности, поэтому ему оставалась только отвечать.

— Кэтрин ушла во время презентации Кортни, и Меган Уизли последовала за ней. Она рассказала мне, как нашла Кэтрин в ванной на верхнем этаже, единственной, расположение которой та знала. Кэтрин казалась расстроенной, но не сказала почему. Меган убедила ее вернуться на презентации. Когда они спускались по лестнице, Кэтрин отвлеклась на картину, а Меган, спустившись, обнаружила, что спутница осталась наверху. Кэтрин стала спускаться, но тут лестница начала двигаться, и она, потеряв равновесие, ударилась головой о ступеньки и упала на пол первого этажа.

Тихие слезы потекли по лицу Дэвида. Гнев куда-то подевался, он чувствовал только боль и муку утраты.

— Эта школа, — срывающимся голосом начал Дэвид, — открыта более тысячи лет назад. Лестницы всегда двигались. Прежде такое случалось?

— Нет.

В Дэвиде поднялся гнев:

— Тогда почему это произошло?! Почему умерла моя жена?! Ведь такого никогда не случалось!

Собираясь с мужеством, Альбус закрыл глаза.

— Основатели не рассчитывали, что в Хогвартсе будут магглы. Для таких гостей возможность защиты не предусматривалась. Впервые в истории Хогвартса в замке одновременно появилось так много магглов. Правление школы Попечительский совет и Министерство решили, что перестройка защиты с учетом появления магглов потребует слишком много времени и сил. Тем более, опыт повторять не предполагалось. Поэтому мы просто попросили гостей всегда передвигаться с теми, кто хорошо знает замок. Это вежливее, чем напрямую сказать: магглы, держитесь рядом с волшебниками. Однако в середине презентации все были слишком поглощены разоблачениями Кортни, и не осознали, что две магглы оказались оставлены без присмотра».

— Хогвартс сам чувствует волшебников. Лестницы никогда не двигаются, когда на них находятся студенты, поскольку Хогвартс их «узнает» . Даже у сквибов достаточно магии, чтобы опознать их. Лестницы не почувствовали, что на них находится маггла. Поэтому они стали двигаться в определенное место в определенное время. Кэтрин очень не повезло, что она оказалась не в том месте, не в то время.

Дэвид недоверчиво посмотрел на Альбуса:

— То есть это был несчастный случай. Каприз судьбы.

Альбус смог только досадливо кивнуть головой.

* * *

Не зная что делать, Кортни смотрела на Амелию. Не ей рассказывать секреты отца. Наконец, она пожала плечами:

— Я… Я не знаю, что сказать.

И, вздохнув про себя, предложила:

— Давай, пойдем поужинаем, а потом поговорим.

Амелия согласно кивнула, и обе девочки направились на кухню. Никто из них не хотел встречаться с толпами в Большом Зале, и еще меньше, чтобы, глядя на них, люди, удивляясь, прикидывали делают вместе ученицы Гриффиндора и Слизерина разного возраста.

Быстро поев, они отправились назад, в комнаты Барнсов. Не дойдя до места, Кортни остановилась и обернулась к Амелии:

— Если у папы не будет времени, чтобы объяснится, тогда я сама расскажу тебе, но все же именно ему следует рассказать тебе эту историю. Не мне.

Амелия нахмурилась и только собиралась что-то добавить, когда в коридоре появились три фигуры: Перси Уизли, Драко Малфой и Сюзан Боунс, которая, как помнила Кортни, была представлена как глава Отдела Магического Права. Стоило ей их увидеть, как у девочки перехватило дыхание.

Самоуверенный Министр магии заметил ее и подошел:

— Мисс Барнс, как вы себя чувствуете?

Кортни молча и холодно кивнула. Перси не обратил на Амелию ни малейшего внимания и вновь обратился к Кортни:

— Позже мы зададим вам несколько вопросов, поскольку сейчас у нас другие дела, требующие внимания.

Затем трое величаво пошли прочь, оставив девочек в смущении:

— Что здесь только что произошло? — в замешательстве спросила Кортни.

Амелия не ответив, пошла за троицей. Через мгновение Кортни последовала за ними.

Сердце Кортни снова сжалось, стоило ей понять, что они направляются в комнаты отца. Девочка отсутствующе заинтересовалась его реакцией на появление Драко Малфоя, но затем ее мысли заняли причины появления этой троицы вместе, да еще торопящейся по своих делам.

— Неужели они собираются арестовать директора, — недоверчиво предположила Кортни, даже не заметив ответного вздоха Амелии.

Девочки завернули за угол и увидели, что министр и его подручные подходят к комнате.

Когда открылась дверь, они были примерно на расстоянии двадцати футов, а заметно взволнованный директор заканчивал беседу. Казалось, он совершенно не удивился, увидев Малфоя, министра и Мисс Боунс, вместо этого, и просто приветственно кивнул.

Все трое, казались захваченными подобным отношением врасплох — не говоря уже о хорошем состоянии директора — и на мгновение онемели. Малфой опомнился первым важно объявил:

— Директор Альбус Дамблдор, сопроводим вас в Министерство по обвинению в разглашении секретов Министерства и допущении публичного распространения секретной информации. Судебный процесс над Вами, объединенный с несколькими другими по этим же обвиненияму, состоится завтра утром.

Дамблдор подняв бровь, взглянул на Драко:

— Извините, мистер Малфой, но у вас недостаточно полномочий, чтобы производить аресты, даже если вы состоите в Министерском Совете Регулирования Информации.

Лицо Драко вспыхнуло и он немедленно сжал челюсти; мгновение ничего не происходило. Затем он заметно расслабился и обратился к Сьюзан:

— Будьте любезны исполнить свой долг.

Затем он резко повернулся на каблуках и направился прочь, не удостоив Амелию и Кортни даже беглого взгляда.

Девочки снова вернулись к происходящему и наблюдали, как Перси Уизли вручил директору портал, унесший того прочь, по-видимому, в министерство.

Министр и мисс Боунс повернулись и направились туда, откуда Амелия и Кортни наблюдали за происходящим. Не желая разговаривать с ними, Кортни нырнула за угол и в комнату. Амелия последовала за ней, и они обе дождались, пока эти двое пройдут мимо.

Когда коридор опустел, они, надеясь получить ответы, быстро направились в комнаты Барнсов.

* * *

Дэвид слышал, как Альбус, уходя, закрыл за собой дверь. Директор раскрыл еще кое-что, о чем следовало подумать. Сказав, что лестницы двигались «в нужное время», он признал, что это было не совсем правильно.

История, которую Альбус поведал ему, оставила Дэвида ошеломленным, запутавшимся и удивляющимся, почему судьба всегда старается поставить все с ног на голову. Он слышал голоса за дверью, но не обратил на них внимания. Вместо этого Дэвид сел, пристально глядя на огонь в камине.

Альбус сказал, что он не хочет больше лгать, и рассказал Дэвиду всю правду, включая некоторые факты, касающиеся смерти Кэтрин, никому больше не известные. И Дэвид сумел на некоторое время отбросить свою враждебность и оценить честность Альбуса. Никто никогда не узнает, что директор ему сказал, а ведь он бы даже не подозревал об этом. Для Дэвида это означало, что Альбус, как минимум, изменился, теперь отличаясь от человека, когда-то бывшего его наставником.

Стук в дверь прервал размышления, он спросил, кто там. Кортни и Амелия неуверенно зашли в комнату. Дэвид вздохнул и предложил им сесть.

Он посмотрел на Амелию и понял, что у нее много вопросов, которые требовали ответов.

— Начинай, — предложил он, желая, чтобы она играла ведущую роль в разговоре.

Амелия быстро взглянула на Кортни, затем на Дэвида и спросила:

— Почему вы предложили удочерить меня?

“Конечно, — подумал Гарри, — это должно волновать ее больше всего”.

— Когда я рос, у меня не было семьи, мои опекуны ненавидели меня и унижали при любой возможности. Как только представился случай, они повели себя так же, как твои родители. Я… мне жаль, что я не сделал этого раньше, но я предложил удочерить тебя, потому… потому что я хочу сохранить свою маленькую семью.

Амелия смотрела на него в оцепенении:

— И в каком же мы родстве?

— Ты моя двоюродная племянница, но нас разлучили. Я был Гарри Поттером и являюсь племянником твоей бабушки Петуньи.

Кортни почувствовала прилив гордости. Это было довольно странно, если учесть, что она была ребенком, а отец взрослым, но у нее вдруг появилось чувство, сказав это, он преодолел еще одно препятствие на своем пути.

Глаза Амелии заметно расширились, когда она поняла и осознала, что Гарри Поттер и Дэвид Барнс — это один и тот же человек. Затем, продемонстрировав зрелость, которой восхитился Дэвид, девочка взяла себя в руки и задала второй вопрос, куда более уместный:

— Но это не решает моей главной проблемы. Как я сказала Кортни, я больше не нуждаюсь в людях, особенно родственниках, у которых проблемы с магией. Каково ваше отношение к миру волшебников?

Дэвид открыл рот и закрыл. Он долгое время смотрел на Амелию, а потом взглянул на Кортни. Он видел, что его дочь хотела получить ответ столь же сильно, как и Амелия.

— Я еще не решил, — четно ответил он, — Я все еще ненавижу их за то, что они сделали мне, но… Кортни и Майкл для меня важнее. Даже если я никогда не могу принять волшебный мир как часть моей жизни, я не буду вмешиваться в ваши решения. У меня нет права решать за вас. И не важно, какое решение вы примите относительно этого мира, я буду его поддерживать.

Амелия удовлетворенно кивнула. Ответ — не совсем тот, который она хотела получить — по крайней мере, был честным, и это было много больше, чего она могла ожидать от семьи. И, несмотря на все свои слова или поведение, Амелия отчаянно нуждалась в семье. Приемная семья, конечно, хорошо, но это — лучше — кровный родственник, не стыдившийся ее.

Кортни, наоборот, заплакала, потому что впервые осознала, насколько сильно ее отец должен был изменить свою жизнь, чтобы прийти к этому. Дэвид, казалось, понимал причину слез и обнял ее. Через мгновение он отпустил ее, положив руку ей на плечо, и посмотрел на Амелию, молча приглашая присоединиться. Амелия нерешительно подошла к ним, и они трое обнялись. Амелия старалась сдержать слезы, понимая, это первая привязанность, которая возникла у нее за последние пять лет.

Глава 23. Суд и заблуждение.

Когда солнечный свет проник в комнату сквозь окно, Дэвид открыл глаза. И хотя лег он поздно, все равно чувствовал себя отдохнувшим, ему никогда не требовался долгий сон. Он, лежал неподвижно, наслаждаясь теплом постели и думая о том, что необходимо сделать в этот день. Нужно поподробнее поговорить с Амелией насчет удочерения, узнать, как действуют подобные законы в волшебном мире. По-видимому, следует увидеться с юристом и изменить завещание. Дэвид поморщился, поняв, что завещание надо менять в любом случае, ведь со смертью Кэтрин все изменилось. Они назвали главными наследниками друг друга и лишь потом детей.

«Почему я решил иметь раздельные банковские счета?» — удивлялся Дэвид. Теперь ему придется пройти через дополнительное испытание, по закону требуя все капиталы Кэтрин. Об этом не хотелось думать и тем более делать. Вздыхая, он вспомнил — Кэтрин никогда этого не хотела, именно он настаивал на ее «независимости» и непосягательстве на собственность. Теперь это выглядело глупо.

Движение справа прервало его размышления, стоило ему вспомнить предыдущую ночь. После того, как Амелия ушла, а Майкл вернулся в комнаты, дети легли спать. Майкл быстро уснул у него на коленях, а он и Кортни обсудили множество вещей. Дэвид объяснил ей, как Альбус объяснил случившееся, и они обсуждали, как будут жить без Кэтрин. Обоим этот разговор причинял душевные муки, но это было и своеобразное очищение. По-видимому, Кортни тоже уснула на его кровати.

Воспоминания о смерти жены вернули всю боль и одиночество. Дэвид не хотел оставаться один этой ночью и поэтому просто разрешил детям остаться в его постели. Он смотрел на Майкла справа от себя и на Кортни слева. Они были такими умиротворенными во сне и казались такими невинными и беззащитными. И не скажешь, как они все запутались.

Разговор с Кортни показал, как та не уверена в своем месте в жизни. Как она волновалась, правильно ли поступила, раскрыв правду и подставив под удар учителей. Дэвид мало что мог посоветовать, но, как оказалось, ей просто требовалось выговориться. Он думал — довольно глупо, что он не мог ничего сказать по этому поводу, и это при том, что правда о нем была разглашена. Дети уснули, а Дэвид еще долго размышлял над всем этим.

По большей части он думал о том, что случилось на последней неделе. Дэвид не мог сдержать слез горя, которые снова текли по щекам, но, к своему удивлению, больше не чувствовал безнадежности, владевшей им прежде. Он решил, что лучше всего быть рядом с детьми, даже если это и означает остаться в Хогвартсе.

Он вспомнил о событиях пятнадцатилетней давности, обо всем, о горе и боли, которые он непрестанно испытывал последние десять лет. Открыться Кэтрин оказалось самым трудным. Научиться чувствовать, испытывать гнев, ненависть и страх было трудно. Но оно того стоило. Он действительно был счастлив. Как помнил Дэвид, впервые он был счастлив и удовлетворен своим местом в мире.

Оглядываясь назад, Дэвид понимал, что «счастье» длилось недолго. Скрытая тревога появилась, когда у Кортни появились первые проявления магии. Он похоронил ее, не обращал на тревогу внимание, и был счастлив, особенно вспоминая, какой до этого была его жизнь.

Дэвид не планировал пересматривать свои отношения с волшебным миром, поскольку это могло разрушить его счастье и безопасность, то, чего у него прежде никогда не было, и он не хотел рисковать, особенно ради тех, кто этого не заслуживал.

Он вздохнул, осознав, что думает о том же, что и предыдущую ночь. Дэвид еще не решил, что должен делать, но стал задавать себе вопросы.

Могу ли я еще быть счастливым, настолько отличаясь от них, если стану частью волшебного мира?

И сразу же понял, что нет, не сможет. Он не мог даже думать о возможности вновь войти в волшебный мир даже в отдаленном будущем. Что же ему делать? Его эмоции бушевали внутри, отвращение, испытываемое по отношению к волшебному миру, соединялось с болью от потери Кэтрин и приходило в противоречие со страстным желанием поддержать своих детей. Его семью.

Поджав губы, он решил, что не будет пытаться решить эту проблему сейчас и осторожно освободился от двух теплых тел, чтобы приготовиться к новому дню.

К тому времени, когда Кортни и Майкл проснулись, Дэвид уже оделся, поел и сидел в главной комнате. Они радостно поприветствовали его, затем Кортни отправилась в Большой Зал, а Дэвид сообщил завтракающему Майклу, что тот проведет весь день со своими бабушкой и дедушкой, пока его папа займется делами.

Когда сын оделся и приготовился, они вдвоем отправились к главному входу школы, чтобы пройти в Хогсмид. Майкл радостно поприветствовал портреты и засмеялся, когда доспехи поприветствовали его.

Однако когда они подошли к входу, двери Большого Зала распахнулись, и оттуда, безумно озираясь, выбежала Амелия. Девочка почти столкнулась с ними, но остановилась, едва не сбив при этом Майкла. Дэвид протянул руку, чтобы успокоить ее, пока Амелия переводила дыхание.

— Дэвид! Пришли люди из министерства и только что забрали Кортни, чтобы свидетельствовать в суде сегодня! Они забрали ее через портал.

Глаза Дэвида от удивления широко распахнулись, а затем им овладел гнев. Как они посмели!

— Кто?! — рявкнул он.

— Обвинитель от министерства, тот, кто отвечает за наказание директора и всех других.

— Всех других? Что ты имеешь в виду? С каких это пор директора судят?

Амелия поняла, что они с Кортни забыли рассказать о происшествии, свидетелями которого стали в коридоре. Она быстро поведала его об аресте директора и потом сообщила, что обнаружила за завтраком — Гермиона и Сириус тоже арестованы. Дэвид Дэвид понял, что Рон, Фред и Джордж также арестованы, и их всех будут судить в это же время.

И министерство осмелилось заставить одиннадцатилетнюю девочку стать их главным свидетелем.

Дэвид быстро решил, что делать.

— Амелия, отправишься со мной в министерство? — тихо спросил он.

Девочка быстро кивнула.

Дэвид обернулся, подхватил на руки Майкла, игравшего в коридоре с кошкой.

— Сначала мы оставим Майкла у дедушки и бабушки, потом отправимся в министерство. Добраться до Тэйлоров займет некоторое время, и я не уверен, помню ли, где расположено министерство. А ты знаешь?

— Да, я должна появляться там с директором каждый год. Нужно убедиться, что документы по поводу моего летнего местопребывания готовы».

— Ну что ж, тогда отправимся в Хогсмид и купим портал. Я не рискну перемещаться с вами двоими, поскольку не делал этого более десяти лет и никогда особо не умел этого.

Амелия кивнула, и все трое вышли из замка. Быстро шагая по тропинке к деревне, Дэвид отчаянно размышлял, что ради всего святого он будет делать, когда попадет в министерство.

Добыть портал в Хогсмиде оказалось довольно просто, хотя несколько минут Дэвид прикидывал, какой портал будет ближе к Тейлорам. Он купил также второй портал для себя и Амелии, стремясь попасть как можно ближе к министерству (покупка порталов непосредственно в министерство была строго запрещена, они были доступны только служащим).

Они вышли из магазина, и Дэвид велел Майклу положить руку на чашку, Амелия сделала это автоматически. Затем Дэвид почувствовал неприятное ощущение перемещения и сказал «Яркость»

Все трое закружились в вихре цвета и довольно неаккуратно приземлились в «Совиной почте», расположенной в нескольких милях от дома Тейлоров. Дэвид скосил глаза и вздрогнул, когда почувствовал, что на него что-то давит. Амелия постанывала и потирала локоть, ушибленный о стену. Майкл спрыгнул с того места приземления — с Дэвида — и взволнованно спросил:

— Можно еще раз так сделать?

Дэвид изумленно с секунду смотрел на него, пока Амелия пыталась подавить смех. Вставая на ноги, Дэвид просто ответил сыну:

— Не сейчас.

Бросив чашку в корзину с этикеткой «использованные порталы» тройка вышла.

Дэвид поймал такси и назвал адрес Тейлоров. Во время поездки он подумал, что необходимо было кое-что объяснить, чтобы они поняли, что его жизнь, а также их жизни и жизни их внуков вскоре сильно изменятся. Дэвид качнул головой и с раздражением подумал: «Конечно, все наши жизни сильно изменятся, Кэтрин умерла!» Вновь перехватило дыхание, и он на мгновение почувствовал, что сейчас расплачется. Вместо этого Дэвид заставил себя обдумать, как сообщить Тейлорам о волшебном мире, так как раньше он полностью отверг идею Кэтрин, рассказать им.

Такси подъехало к дому, Дэвид расплатился и повел Амелию и Майкла к двери. Казалось, Амелия не хочет входить, возможно, чувствуя себя не на своем месте, что, как подумал Дэвид, было совершенно естественно.

Дверь открылась еще до того, как они дошли до нее, на пороге стояла мать Кэтрин, и Майкл пробежал последние метры, навстречу объятиям бабушки. Дэвид подошел и поцеловал ту в щеку.

— Рейчел, я надеюсь, вы не против, что мы приехали вот так приехали. Мне необходимо позаботиться о делах. Не приглядите за Майклом в течение дня?

— Конечно, Дэвид, не беспокойся, — сказала она, проводя их в прихожую, смущенно окинув взглядом Амелию.

— Извини, Амелия, это Рейчел, моя теща. Рейчел, это Амелия, моя кузина. То, чем я собираюсь заняться сегодня, касается ее и ее семьи.

Глаза Рейчел расширились от удивления. Она знала, что Дэвид не общался с родственниками, Кэтрин рассказала ей все, что знала о разрыве мужа с тетей и кузеном.

Тем не менее, сейчас это не важно:

— Амелия, рада познакомиться. Садитесь, пожалуйста. Дэвид, я бы хотела поговорить с тобой на кухне.

Дэвид кивнул и пошел за пожилой женщиной на кухню.

— Дэвид, как ты, Дэвид? — мягко спросила она, усаживая зятя. Он сел и пробежал пальцами по волосам.

— Честно говоря, я даже не знаю. Столько всего произошло, столько мыслей в голове. Мне приходится нести ответственность, постоянно появляется что-то новое, — он на мгновение прикрыл глаза и затем продолжил, глядя на нее, его глаза наполнились слезами. — Я скучаю по ней. Я так скучаю по ней. Она — большая часть меня, Рейчел. Она была… была…

Он замолчал и вытер лицо.

Рейчел слабо улыбнулась и взяла руку Дэвида в свои. Тот глубоко вдохнул, обретая контроль над эмоциями, и затем задал тот же вопрос:

— Как вы?

— Справляюсь. Стараюсь занять себя. Джексон за эти дни уже четыре раза подстриг лужайку. Говорят, ни один родитель не должен хоронить ребенка. Теперь я знаю, это правда, так больно. Джексон и я собираемся изменить завещание, чтобы Кортни и Майкл получили наследство Кэтрин. Это… очень трудно думать об этом.

Дэвид понимающе кивнул, вспомнив собственные мысли этим утром.

— Вы не против, если я приеду на ужин сегодня вечером, и мы обсудим некоторые вопросы?

Рейчел качнула головой и встала, спрашивая:

— Не хочешь выпить?

— Нет, спасибо. Нам с Амелией еще следует посетить официальное учреждение. Я не знаю, сколько это займет времени, поэтому могу вернуться поздно.

Рейчел понимающе кивнула. Дэвид зашел в гостиную, чтобы обнять на прощание сына, забрать Амелию и отправиться в Министерство.

Молча прошли несколько кварталов. В парке, за маленькой группой деревьев в парке Дэвид вынул второй портал. Оба схватились за него, и он нервно произнес: «Минута».

Стоило ему почувствовать неприятно-знакомое ощущение от перемещения, он снова задумался, что, черт возьми, он собирается делать в Министерстве.

Амелия и Дэвид приземлились — на этот раз стоя — в ближайшей к телефонной будке Министерства аллее. Когда они оказались в будке, Дэвид в ужасе посмотрел на телефон:

— Я не помню, знал ли когда-нибудь его номер. Кажется, я вообще ни разу не использовал этот вход.

Амелия взяла трубку и набрала 6-2-4-4-2, что, как запоздало понял Дэвид, означало М-А-G-I-K.

Когда голос спросил, как их зовут и по какому делу они пришли, он ответил:

— Дэвид Барнс и Амелия Морган, некоторые законные обязательства.

Появились бирки с их именами. Они надели их и, выслушав напоминание о том, что палочки должны быть проверены, опустились к входу в Министерство.

Дэвид заколебался, раздумывая, что ему делать со своей палочкой — стоит или не показывать ее. В конце концов, решив, что раз он не знает, есть ли способ определить непроверенную палочку, лучше показать, чтобы не явиться причиной задержки.

Палочку Амелии проверила равнодушная ведьма-охранница. Затем Дэвид предъявил свою, очень надеясь, что определить, кому эта палочка принадлежала невозможно. Ведьма положила ее на весы и прочитала с пергамента: «Одиннадцать дюймов, перо феникса, находится в использовании тридцать лет?» Дэвид коротко кивнул, нервно оглядываясь и забирая свою палочку из протянутой руки.

Дэвид быстро подощел к столу с надписью «Информация» и спросил у молодого волшебника, где можно найти Министра Магии.

— На данный момент Министр находится в зале суда номер десять. Там сейчас состоится суд, входить нельзя, поэтому вы не сможете поговорить с ним. Я советую договориться о встрече с его секретарем на Первом Уровне.

Волшебник сказал все это, не поднимая глаз от газеты, был занят чтением статьи, как заметил Дэвид, посвященной аресту Альбуса Дамблдора. Отвернувшись и отойдя на некоторое расстояние, Дэвид осторожно поинтересовался у проходящего мимо служащего, как добраться до Зала Суда номер десять и предложил Амелии следовать за ним к лифтам.

Спуск проходил в напряженном молчании.

Двери лифта с шумом открылись в тихом коридоре.

* * *

Кортни снова взволнованно вздохнула, пока помощник Министра монотонно бубнил, объясняя, чего от нее ожидают. Как она должна действовать, что говорить, и что произойдет, когда ее введут в зал суда. Сейчас девочка сидела в маленькой комнате вне десятого зала суда, ожидая, что ее вызовут для дачи показаний. Кортни опустила голову на руки, женщина застонала, тогда девочка подняла глаза.

— Ты хоть что-нибудь слышала? — раздраженно сказала женщина.

Кортни виновато посмотрела на нее. Женщина встала и вышла из комнаты, через секунду вернувшись с самим Министром, пробормотала несколько слов, но Кортни их расслышать не смогла. Перси Уизли кивнул и перед тем, как повернуться к юристу и сказать несколько слов, взглянул на девочку. Та покинула комнату, оставив Перси наедине с Кортни.

Перси несколько секунд оценивающе глядел на Кортни, а затем ровным голосом начал:

— Мисс Барнс, мне сообщили, что вы не выразили желания сотрудничать с нами в расследовании этого дела. В ваших интересах помочь нам. Мы лишь стараемся следовать законам.

Кортни нервно сглотнула. Она не могла понять, почему в ее интересах помогать им, но знала, что не сможет убедить их, что знает, кто может.

— Где мой отец?

— Твой отец еще в Хогвартсе. Какое отношение он имеет к этому? Тебе просто нужно дать показания и ты вернешься к отцу в Хогвартс еще до того, как он узнает, что тебя нет в замке.

— Вы даже не сказали ему, что забираете меня? Может, я немного знаю о законах, но видела их достаточно, чтобы понять — вы не можете требовать от меня никаких показаний, не уведомив моего попечителя!

Перси покровительственно посмотрел на нее:

— Возможно в мире магглов именно так, но это другой мир, мисс Барнс. Ваш отец не может понимать сложностей волшебного мира, и поэтому нам не требуется его информировать. Директор заменяет твоих родителей, пока ты в волшебном мире и он уже знает, что ты здесь.

Кортни раскрыла рот. Она не могла поверить, что Перси действительно сказал это. Предрассудки магглов никогда не были так ясны ей, но услышать такое из уст самого высокопоставленного человека в волшебном мире… Это просто напугало ее.

Затем улыбка скользнула по ее лицу, так как она поняла, что Перси Уизли не является самым высокопоставленным человеком в волшебном мире. Девочка покачала головой. Она знала, что отец очень рассердится, обнаружив, что ее забрали в суд без его разрешения. Суд на самом деле ничего не значил, поскольку что ее отец мог делать все, что хотел. Министра ждет очень большой сюрприз.

Перси в смущении смотрел на улыбку одиннадцатилетней девочки. Взглянув на часы, он увидел, что необходимо вернуться в зал суда к началу заседания, открыл дверь и жестом велел кому-то войти. На пороге появилась женщина с ярко-рыжими волосами. Министр неодобрительно взглянул на нее, и та смутилась, после чего ее волосы приняли более естественный каштановый цвет. Кортни разилась — такого таланта она никогда прежде не видела.

Когда Министр покинул комнату, женщина направилась к Кортни и протянула руку.

— Свидетель Кортни Барнс, мое имя Тонкс. Я — Аврор, и Перси велел составить тебе компанию.

Кортни была удивлена бьющей через край веселостью женщины (та была старше ее отца), но все же протянула руку для рукопожатия. Тонкс села напротив Кортни и сказала, поддерживая разговор:

— Итак, ты, я слышала, доставила Министру кое-какие неприятности.

Кортни пожала плечами, ее охранница снова вскочила.

По-видимому, Тонкс почувствовала скованность девочки и рассмеялась:

— О, не беспокойся, меня послали не для того, чтобы выведать информацию или что-то в этом роде. Я просто стараюсь поддержать разговор.

Кортни слегка расслабилась и сказала:

— Меня он не волнует.

— Кто? Министр?

Девочка кивнула.

— И меня тоже, хотя он мой начальник. Что за человек арестовывает троих из своих братьев, когда дело одно из самых смехотворных? Но разве Перси прислушивается к доводам? Конечно, нет. Когда дело идет о самозащите, Перси такой же, как Фадж, — Тонкс подмигнула и заметила. — Возможно мне не следовало этого говорить.

Кортни засмеялась.

— Вам не нравятся законы, ограничивающие информацию о войне?

Тонкс твердо качнула головой.

— Так почему вы ничего не делаете? — спросила Кортни.

— Я пыталась все шесть лет, что была членом Визенгамота. Каждый год я старалась добиться отмены этих законов, но это не имело значения. Как бы сильно меня вначале не поддерживали, по той или другой причине все оставалось на своих местах.

— Вы — член Визенгамота? Вы будете на сегодняшнем суде?

— Нет. Мне пришлось взять самоотвод, потому что Сириус — мой кузен. Конечно, по какой-то причине этот закон не распространяется на Перси, — женщина завращала глазами.

Кортни удивленно посмотрела на нее:

— И все-таки вы Аврор? И вы поклялись защищать эти законы и систему правосудия, когда, кажется, в ней нет никакого правосудия или честности?

Тонкс пожала плечами:

— Я была Аврором во время войны и осталась в корпусе после победы. Вот так все обстоит.

Кортни потерла виски, у нее начинала болеть голова. Девочка уже была готова вцепиться в Тонкс, заявляя об опасности самодовольства, когда дверь открылась и им сообщили — Кортни вызывают в зал заседаний.

Минутой позже Кортни с некоторыми другими волшебниками сидела в одной стороне зала, а обвиняемые находились в середине комнаты. Все смотрели на них.

Альбус Дамблдор выглядел совершенно спокойным. Один из близнецов Уизли спал, все остальные сильно нервничали. Сириус был погружен в раздумья, беспокойно пробегая пальцами по волосам. Рон и Гермиона, казалось, тихо спорят. Другой близнец Уизли преувеличенно внимательно изучал пол.

Кортни оглядела комнату. Визенгамот помещался ярусами справа от нее, а слева около входа сидели члены семей и друзья обвиняемых. Она увидела среди них профессора Снейпа, и нескольких человек из семьи Уизли. Кортни подозревала, что профессору МакГонагалл пришлось остаться в школе.

Стук молотка утихомирил говоривших и привлек внимание к Министру.

— Слушание дела от девятого января, — начал Перси, и сидевшая справа женщина с пером справа принялась писать, — о множественном нарушении Акта об Информации и Безопасности 2006 Альбусом Персивалем Вулфриком Брайаном Дамблдором, Рональдом Билиусом Уизли, Гермионой Грейнджер Уизли, Фредериком Кристофером Уизли, Джорджем Малколмом Уизли и Сириусом Архимедом Блэком.

Допрос проводят Перси Игнатиус Уизли, министр Магии, Сьюзан Тиффани Боунс, глава Магического исполнительного органа; Драко Люциус Малфой, представитель совета министерства о регуляции информации; Мейнард Проктор, представитель Международной Конфедерации Волшебников. Секретарь суда — Мариетта Энджкомб Смит.

Свидетель защиты… — Перси умолк, глядя на обвиняемых.

Заговорил профессор Дамблдор:

— Мы не нуждаемся в других свидетелях и сами будем свидетельствовать.

Под решительным взглядом Дамблдора Перси неловко прокашлялся и быстро заключил:

— Очень хорошо. Начинаем.

— Альбус Дамблдор, вы осведомлены о содержании Акта об информации и безопасности от 2006 года?

— Да.

— Вы осведомлены о функциях Совета Регуляции Информации Министерства?

— Да.

— Вы знали, что пятого января этого года мисс Кортни Барнс собирается предать гласности запрещенную информацию?

— Да.

— И вы все-таки разрешили ей сделать устную презентацию? — вмешался Драко Малфой.

— Да.

— Значит, вы намеренно допустили распространение запрещенной информации среди большой группы людей? — пренебрежительно добавил Перси.

— Да.

На лице Драко Малфоя появилась отвратительная самодовольная ухмылка и он снова прервал допрос, на сей раз обращаясь к Кортни:

— Мисс Барнс, запрещенную информацию вам предоставил кто-то из присутствующих?

Кортни некоторое время смотрела на него, а затем, усмехнувшись, спросила:

— Не могли бы вы сказать, какая именно информация запретна, чтобы я знала, что именно мне предоставили в нарушение закона?

Среди членов Визенгамота послышались смешки, Драко сильно нахмурился.

— Мисс Барнс, кто-либо из обвиняемых каким-либо образом предоставил вам информацию о Гарри Потере, которую вы не смогли найти в библиотеке? — уточнил он, враждебно поглядывая на членов суда.

Кортни осторожно обдумала ответ:

— Они предоставили мне информацию, отсутствующую в библиотеке, но это я я уже знала.

Драко, выглядевший так, словно, готов вот-вот проорать победный клич при ее признании, сердито бросил:

— Кто предоставил вам эту информацию?

У Кортни не имела возможности ответить, поскольку Перси, казалось, был полон желания вмешаться и не дать ей сказать, что источником информации был сам Гарри Поттер.

— Это не важно, откуда она появилась. Дело в том, что эти люди намеренно разрешили мисс Барнс разгласить запрещенную информацию. Также они не сообщили, что ранее кто-то неофициально предоставил ей ее, что является нарушением Приложения Б Акта об Информации и Безопасности».

Драко бросил на Перси сердитый взгляд, когда тот прервал его, он на самом деле хотел знать, кто располагал информацией, которую Кортни собиралась сообщить на презентации. Не важно, он выяснит это позже и тихо позаботится об информаторе. Он не мог себе позволить, чтобы хоть что-то просочилось. Он позволит этим дуракам самим утопить себя, а затем позаботится о маленькой грязнокровке. Старый дурак Дамблдор даже не защищает себя, практически определяя свою судьбу и судьбу тех, кто рядом с ним. Казалось, он ведет их на поводке. Драко посмотрел на шестерых обвиняемых. Жена-грязнокровка Уизли, казалось, знает, что задумал Дамблдор, она выглядит вполне удовлетворенной словами Директора, в то время как остальные нервно поглядывали друг на друга, пока директор не делал никакой попытки защитить себя или свои действия. Не было даже лицемерного Гриффиндорского объяснения, что он поступил «правильно». На мгновение Драко забеспокоился, что дело развалится, это было слишкомлегко, но тут же отбросил эту мысль, заметив, что даже Гермиона забеспокоилась, когда Перси продолжил свой допрос.

— Как долго вы знаете, что мисс Барнс владеет запрещенной информацией?

Альбус подумал некоторое время и ответил:

— С Хэллоуина.

— То есть вы знали, что она владеет совершенно секретной информацией Министерства уже в течение двух месяцев, и не сообщили об этом властям?

— Верно», — согласился Дамблдор, его глаза безумно сверкнули, что несколько смутило Министра. Тот подумал, что, возможно, старик впал в маразм. Решив, дело именно в этом, Перси обратился с тем же вопросом к Сириусу Блэку.

Сириус нервно облизнул губы и ответил:

— Я знал с середины сентября.

Драко почти фыркнул. Представлялось, что Блэк считал себя выше всех законов, касающихся информации о Гарри Потере.

— А почему вы не сообщили соответствующим властям?

Лицо Сириуса приняло отстраненное выражение, которое было более уместно для подростка:

— Я не хотел. Кортни получила ее абсолютно легально, я лишь хотел помочь в ее стремлении узнать правду. Я даже снабдил ее копиями Ежедневного пророка, относящимися к делу, — вызывающе закончил он.

Драко почти засмеялся от удовольствия. Становилось все лучше и лучше. Выражение его лица после речи Сириуса стало отвратительным и он прошипел:

— И вы не испытываете никаких угрызений совести, никакого стыда за такое вопиющее нарушение закона?

Сириус мгновение помолчал, раздумывая над вопросом, и твердым голосом голосом ответил:

— Мне стыдно, но только потому, что я не нарушил эти глупые законы шестнадцать лет назад. Они — самое очевидное проявление нашей слабохарактерности, кажется, процветающей в магическом обществе, — теперь его тон стал едким. — Никто из нас не заслуживает того, что Гарри сделал, победив Волдеморта, и меньше всего я. Но будь я проклят, если я позволю, чтобы его память вновь осквернялась по желанию трусов из Министерства, которые намеренно загнали себя в тиски богатства, но еще трусливее Пожирателей Смерти.

По залу пронеслись вздохи, лицо Перси сделалось пунцово-красным, а лицо Драко –болезненно-белым. Он торжественно пообещал в другой раз отомстить Сириусу за эти слова, но сейчас смаковал мысль, что теперь ничто не cможет спасти этих идиотов.

— Министр, — спокойно сказал Драко, — Я считаю, мы услышали достаточно и можем вынести приговор.

Перси отметил слова Драко и поинтересовался у обоих следователям, будут ли у них вопросы. Те отказались, и Перси обратился к шестерке, сидящей перед ним. Теперь он был совершенно уверен в приговоре, который собирался вынести.

* * *

Амелия наблюдала за явно неуверенным Дэвидом, со страхом глядящим на лестницу. Тем не менее, на ее глазах, решительное выражение появилось на его лице. В чем бы оно не заключалось, Дэвид только что принял решение. Расправив плечи, он устремился вниз по лестнице, ведущей к дверям десятого Зала Суда, Амелия последовала за ним.

Двое Авроров-охранников — мужчина и женщина — стояли в дверях. Они, казалось, сплетничали, пока не обратили внимание на Дэвида и тут же замолчали.

Через секунду Дэвид заговорил.

— Извините, мне необходимо войти в этот зал.

— Сожалею, сэр, но в эту комнату никому нельзя входить без дополнительных инструкций Министра, — скучающе ответил мужчина, словно он повторял эту фразу уже множество раз.

Дэвид посмотрел на женщину, которая, казалось, молча соглашалась с напарником. Он, прищурившись, мгновение смотрел на нее, потом его глаза расширились при узнавании:

— Нимфадора Тонкс? — спросил он.

Женщина немедленно нахмурилась, но кивнула.

— Я вас знаю? — спросила она, глядя пристально на него.

Мужчина-аврор завращал глазами:

— Это неважно, вы двое можете встретиться в другое время и в другом месте. А теперь убирайтесь отсюда, до того как у всех у нас будут неприятности.

Выражение лица Дэвида стало холодным:

— Я сожалею. Позвольте представиться, Дэвид Барнс. Моя дочь сейчас на попечении вашего Министра, и я намереваюсь выяснить, почему вы имеете наглость вызвать ее в качестве свидетеля и даже не считаете нужным проинформировать ее отца?

Тонкс была удивлена. Она только что говорила с Кортни, и могла видеть сходство между ней и отцом.

— Сожалею, сэр, вам придется позже урегулировать это с офисом Магического исполнительного органа. Я не могу позволить вам пройти.

Дэвид нахмурился и посмотрел на Тонкс, которая, казалось, боролась с собой. У него действительно было право быть там. Она раздумывала некоторое время, пока не отбросила осторожность. В любом случае кого волнует, что говорит Перси? Тонкс неожиданно ярко улыбнулась Дэвиду.

— Конечно вам нужно войти, мистер Барнс. Заходите, — и она открыла ему дверь, до того, пока ее напарник осознал, что именно она сказала. Затем Тонкс торопливо затолкнула Дэвида и Амелию внутрь, сопровождая их сама, и закрыла за собой дверь, быстро прошептав закрывающее заклинание, чтобы нейтрализовать любой возможный поступок напарника.

Казалось, никто не заметил их вторжения. А когда они услышали слова Сириуса, стало ясно почему. Тонкс вздрогнула от его резких, но справедливых слов. Сириус, казалось, глубже и глубже топил себя в этом деле.

Дэвид слушал слова Сириуса с большим удовлетворением. Эти слова должны были быть сказаны, и сейчас его не волновало даже то, что их сказал Сириус. Он с большим удовольствием наблюдал реакцию Перси и Драко. Дэвид удивился, когда Амелия рассказала ему, что Драко Малфой тоже привлечен к делу, он был уверен, что тот должен был сидеть в тюрьме, но Амелия кратко объяснила, что конкретных доказательств никогда не было.

Ну хорошо, я могу предоставить их. Он думал, и мстительная радость росла в нем. Взгляд Дэвида перемещался от двух покрасневших мужчин к другим членам собравшегося Визенгамота. Он был удивлен, увидев двух других, которых знал, как Пожирателей Смерти.

Судебное заседание, как бы не так! Дэвид думал, что эти люди были достаточно глупы, раз не смогли поймать Пожирателей Смерти и позволили им свободно находиться в своем обществе, не особенно беспокоясь, что те могут сделать с миром его дочери.

В конце концов, он кое-что понял. Он обещал себе там, на лестнице, он обеспечит Кортни длительную безопасность и счастье, что чего бы это не стоило, даже если это означает обнаружить себя. Дэвид отчаянно надеялся, что до этого не дойдет, но также отчетливо понимал, что это напрасная надежда. Он осознал, что сделает это, ему придется сделать первый шаг, чтобы изменить положение вещей, потому что Дамблдор и компания находились в отчаянном положении.

Всегда я. Почему всегда я? Он в отчаянии задавал этот вопрос всем богам, которые могли его слышать.

Тем не менее, ответ пришел от него самого.

Потому что ты — Гарри Поттер, и ты это сделаешь. И ради Кортни и Майкла. Дэвид не мог отрицать справедливость этого, и он втайне удивлялся той маленькой частице, которая добавила в конце и ради себя.

Дэвид понял, что впервые за многие годы сознательно думал о Дэвиде Барнсе и Гарри Потере как об одном человеке.

Он обратил внимание, когда Перси громко призвал собравшийся Визенгамот к голосованию, обвиняя или оправдывая шестерых, имевших хотя бы зерно мужества, в конце концов, бросить вызов законам и постараться изменить общество. Дэвид только что обнаружил, что не может ненавидеть их за то, кем они были. Когда он впервые узнал их, то понял, что не может ненавидеть их, пока знает, что они делают для его дочери. Это давно следовало сделать, но сейчас он мог быть честным с самим собой и понимать, что во всем этом деле он тоже небезупречен. Он дал им слишком легко забыть.

Он, наконец, понял, что сказал Кортни всего несколько дней назад. Он не может больше прятаться от того, кем он является. Правда должна восторжествовать. Просто, являясь волшебником, он несет ответственность перед обществом. Дэвид знает это и сделает все от него зависящее, чтобы ради своей семьи изменить магическое сообщество.

Он слышал, как Перси провозгласил большинство, скорее как единогласно, считающее обвиняемых виновными. Затем Министр сказал:

— Закон предусматривает объявление вне закона, а не стандартное наказание за подобное преступление, поэтому осужденные будут заключены в темницу здесь, в Министерстве, до тех пор, пока Высокий Совет Визенгамота не определит справедливое наказание.

Справедливое наказание? Дэвид фыркнул, когда он наблюдал, как Авроры подходят к Гермионе, Рону, Фреду, Джорджу, Альбусу и Сириусу, а Визенгамот начал выходить шеренгой.

Настало время действовать.

Сириус, несмотря на свое яркое выступление, был в тот момент довольно сильно напуган. Азкабан сильно повлиял на него, а теперь перед ним опять замаячила перспектива, о которой он не подумал — заключение в Азкабане.

Умом он понимал, что тюрьма сильно изменилась, и дементоры больше ее не охраняют. Тем не менее, это не уменьшило страх повторного заключения. Прошлой ночью в камере Министерства он уговаривал себя, что все будет хорошо, что утром он покинет эту камеру.

Однако, теперь перспектива выйти на свободу казалась довольно туманной. Страх быстро победил здравый смысл, стоило ему услышать официальное заявление Перси об обсуждении их наказания.

Альбус, казалось, читал его мысли, так как положил руку ему на плечо и пробормотал несколько успокоительных слов. Сириус несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться и привести в порядок свои мысли. Его занятие прервал резкий голос, исходящий откуда-то от двери.

* * *

Рон, Фред и Джордж столпились в напряженной тишине, никто не говорил, все молча поддерживали друг друга. Они знали, что все может обернуться очень плохо. Для начала Фред и Джордж будут уволены из Магического Департамента. Работу Рона ждала примерно такая же перспектива, его команда не захочет человека, обвиненного в разглашении секретов Министерства. Самый молодой из Уизли оглядывался в поисках жены и своих двух коллег. Все трое, без сомнения, будут уволены из Хогвартса.

Рон на некоторое время засомневался в своем благоразумии. Так сильно рисковать из-за ошибки одиннадцатилетней девочки. Но быстро понял, что делает это не для Кортни, а для Гарри. Едва поддержав план рассказать правду, он почувствовал ранее неощутимое бремя. Его больше не интересовало, что говорил закон. Его решение было извинением за шестнадцать лет, за щит, за которым можно спрятаться. Но он нарушил закон, и теперь Рон снова испытывал страх от того, что случилось с его лучшим другом.

Рон тряхнул головой, пытаясь остановить мысли, роящиеся в голове. Он видел Авроров, подходящих к ним, и мысленно приготовился к отправке в темницу Министерства. Он снова думал, что это может действительно плохо кончиться. Их всех могут отправить в тюрьму неизвестно на сколько. Он почувствовал укол страха, когда отметил, что он и его жена будут наказаны одинаково. Что случится с детьми? Умом, конечно, он понимал, его родители или родители Гермионы или кто-нибудь из родственников с удовольствием позаботится о них. Но не в этом дело. Это были его дети. Он заслуживал быть частью их жизни, а не провести свои лучшие годы в тюрьме! Если бы он совершил серьезное преступление, конечно, ему пришлось бы отправиться в тюрьму, но это? Он жертвовал своей свободой ради закона, который не имел смысла?

Рон Уизли разозлился и был уже готов подойти к Перси, когда кто-то заговорил.

Дэвид достаточно наслушался. Теперь пора действовать.

— Вы не перестаете удивлять меня, — он говорил достаточно громко, чтобы его слышали все собравшиеся, несмотря на движение и разговоры. — Это правительство снова и снова доказывает, что состоит из некомпетентных дураков, больше заинтересованных в набивании своих карманов и личном удобстве, чем в благосостоянии людей, которым, как предполагается, они служат. И все вы вызываете у меня почти такое же презрение, разрешая управлять вами и позволяя коррупции распространяться подобно чуме, потому что это не затрагивает вас персонально или потому, что вы получаете от этого выгоду, — он сделал паузу и затем сказал то, что, как он знал, оскорбит их гордых обладателей. — Вы хуже, чем магглы или правительство этой планеты. По крайней мере, в маггловском мире есть подобие борьбы против упадка, а вы позволяете себе гнить в нем.

Мертвая тишина последовала за словами, все взгляды устремились к Дэвиду, и он выступил вперед, чтобы его увидели все. Он посмотрел прямо на Перси и сказал в том же тоне:

— Представьте мое удивление этим утром, когда я услышал, что мою дочь забрали люди из Министерства, и никто не позаботился сказать об этом мне, ее отцу.

Перси посмотрел на стоящего перед ним человека в смущении перед его абсолютной уверенностью и самоуверенной позицией. Этот человек не должен быть здесь, более того, он не должен вести себя так, словно имеет власть. Это не укладывалось в привычный порядок вещей. Перси моментально отбросил эти соображения и громко спросил:

— Мистер Барнс, вы должны понимать, что в волшебном мире все делается по-др…

— Я ничего не должен понимать. Вы слишком часто переходите границы.

Драко, все еще кипевший от наглости этого маггла, который прилюдно высмеял их всех, встал, схватив в гневе свою палочку, и сказал громким голосом:

— Авроры, выведите этого человека на основании того, что само его присутствие является нарушением наших законов. Он — маггл, не связанный с этим судебным разбирательством. У него нет права здесь находиться.

Блестящие глаза остановились на Драко, и в словах послышался тихий смешок, когда Дэвид издевательски сказал:

— Это у меня нет права находиться здесь? Нет, Драко, это у тебя нет права находиться здесь. Ты должен гнить в тюрьме эти шестнадцать лет. Всегда такой же скользкий, как змея. Конечно же, хитрый. Но слишком высокомерный, — затем Дэвид Барнс изменил свою позицию и, неожиданно став излучать силу, рявкнул. — Авроры! Арестуйте Драко Малфоя.

Трое Авроров, не раздумывая, отреагировали на силу в словах Дэвида, пока окружающие благоговейно смотрели на него. Аура магии становилась все сильнее, он почти светился. Очень немногие, если кто-нибудь вообще, видел такую мощь. На памяти живущих только Альбус Дамблдор и Темный Лорд вели себя подобным образом.

Сириус был ошеломлен, когда он почувствовал магию, излучаемую этим человеком. Дэвид Барнс был магглом. Он не владел магией. Кортни — ведьма, хотя ее родители — магглы. Ее отец совершенно отвергал идею магии. Тем не менее, он излучал силу, которую Сириус не видел много лет… кроме того, знакомую силу. Его взгляд потемнел, когда он узнал этого человека.

Альбус быстро двинулся, подхватывая падающего в обморок Сириуса. Тщательно смакуя удовольствие от возможного продолжения, он просто наблюдал, как Дэвид, не Гарри, делал свою работу. Драко Малфой выкрикивал непристойности, требуя, чтобы его отпустили, но Авроры не подчинялись, принужденные выполнять требуемые обязанности непонятной силой. Движение справа привлекло внимание Альбуса, и он увидел Кортни Барнс, прокладывающей дорогу к своему отцу через толпу.

Дэвид говорил намеренно сдержанным тоном, купаясь в возрастающей ярости, он чувствовал, как идет волна силы:

— Нет, Драко, это у тебя нет права находиться здесь. Ты должен гнить в тюрьме эти шестнадцать лет. Всегда такой же скользкий, как змея. Конечно же, хитрый. Но слишком высокомерный. — Он чувствовал, как внутри прорвало плотину, когда сила, похороненная им много лет назад, прорвалась по призыву эмоций. Дэвид не пытался остановить ее, позволив своей магии течь свободно, хотя и полностью контролировал ее, чтобы она не вырвалась на свободу. Пока.

Когда он поспешно отдавал приказы Аврорам, он чувствовал скрытую силу, которой у него еще никогда не было. Это было едва различимое, но очень сильное подтверждение его распоряжений. Эта сила, какая бы она не была, на самом деле обеспечила выполнение приказов. Он неожиданно осознал, что это должно быть была сила, которую обеспечил ему Посох Мерлина. Дэвид посмотрел на Альбуса и увидел, что тот очень хорошо понимает, какие именно силы здесь действуют. Он видел смятение в глазах Сириуса и, наконец, осознание, после которого тот потерял сознание.

Что-то встряхнуло его чувства, и он ощутил, как его сила неожиданно превратилась в поток. Казалось, его собственные внутренние силы напали на чуждые силы Посоха Мерлина. Вспышка понимания. Он обуздал свои силы, надел узду на свою магию, и магия окутала его по желанию. Он приказал, чтобы новые силы стали частью его, стали его силой.

Обостренные магические чувства Альбуса помогли ему разглядеть возникшую борьбу. Он оцепенел, желая знать, может ли что-нибудь сказать, помочь? Но тут же расслабился, почувствовав, что Гарри самостоятельно решил эту проблему. Он ощутил скрытое изменение баланса сил в комнате, словно каждый присутствующий и все происходящее теперь важны только в смысле их отношения к Гарри, к его силе. Над комнатой повисло молчание.

Вырезанный из дерева посох вдруг появился в руке Гарри.

Настоящий человек Мерлина. Последнее свидетельство, символ, что сила присвоена, и теперь снова может проявиться в человеке.

Дэвид в удивлении сжал посох, и, сделав это, получил ответы на свои вопросы. Впечатления и воспоминания, существующие среди людей, обладающих Посохом Мерлина, текли в него, даруя понимание того, что только что произошло и что должно принести будущее.

Он оглянулся проверить, понимает ли кто-нибудь еще скрытое значение происходящего. Казалось, нет. Тогда его глаза остановились на Перси.

По растущему в глазах Перси страху Гарри понял, что Перси точно осознавал значение Посоха, и, в придачу, кем был он сам. Тем не менее, Дэвид позволил глазам путешествовать по комнате, пока не отыскал глазами дочь, которая только что пробралась через толчею и бежала к нему.

Он обернулся к ней и раскинул руки, когда она обняла его.

— Я знала, что ты придешь, — запыхавшись, восторженно сказала она.

Дэвид мягко поцеловал ее в лоб. При этом его сила достигла высшей точки, которую никто не мог даже представить. Это отразилось в комнате и в телах людей. Рон, еще не осознавший правду, почувствовал, как сила ослабила груз его бремени и как прошла через него. Драко почувствовал в сердце укол страха. Перси ощущал это как полностью парализующее чувство поражения и рока. Она по-разному повлияла на каждого из присутствующих. Не зная, что только что случилось, Дэвид, обняв за плечи дочь, обернулся и обратился к Перси.

— Вы освободите тех, кого только что осудили, и будете ждать меня в своем кабинете. Я встречусь с вами в течение двух часов.

С этим Дэвид покинул зал суда, одной рукой держа посох, а другой обнимая Кортни и Амелию, уверенно шагавшую рядом.

Глава 24. Вопрос организации дел.

Совершенно не подозревая, какая драма только что разыгралась под ними в Зале Суда номер десять, остальные посетители и чиновники министерства занимались своими делами. Никто не обратил внимания на человека, которого сопровождали две девочки-подростка, разве что удивлялись, что девочки не в школе. Никто не остановился посмотреть, как они вышли из лифта на втором уровне, подошли к двери с табличкой «Магический исполнительный орган — отдел по делам семьи» и вошли.

Дэвид обнаружил, что попал в довольно маленький офис, в котором в тот момент был лишь один человек. Старая женщина с добрым лицом посмотрела на них и улыбнулась:

— Амелия! Как я рада тебя видеть.

Амелия улыбнулась по-настоящему счастливой улыбкой и сказала:

— Эйлин, как поживаете?

— Замечательно, дорогая. А ты?

— Здорово. Спасибо за подарок к рождеству.

— О, не за что. Что привело тебя сюда в это время года?

— Каковы точные условия моего положения, как подопечной Хогвартса? Я имею в виду, если бы я захотела другого опекуна?

— Ну, технически, ты — подопечная директора Хогвартса, — разговаривая, Эйлин открыла ящик, — каждый может обратиться к нам, чтобы стать твоим опекуном, но его должны одобрить и директор Хогвартса, и наш отдел. Твои летние опекуны всегда договаривались с преподавателями из школы, поэтому это никогда не было проблемой.

— А как насчет постоянного удочерения, а не временного попечительства? — спросил Дэвид.

Эйлин, которая перебирала файлы, чтобы найти файл Амелии, остановилась и взглянула на Дэвида.

— В волшебном мире есть несколько видов удочерения, — сказала она медленно, — и все они очень сложны. Также потребуется одобрение настоящих родителей Амелии.

— Что? — воскликнула в удивлении Амелия, — Какое они имеют к этому отношение?

Эйлин вздохнула:

— Согласно законам волшебного мира ты находишься под законной опекой директора Хогвартса, тем не менее, по законам мира магглов, ты все еще под опекой своих родителей. Система временных опекунов на каждое лето позволяла избежать технических сложностей законодательства мира магглов, но удочерение любого рода потребует действовать по законам магглов, так же как и по законам волшебного мира. Так как ни Хогвартс, ни его директор — профессор Дамблдор, не существуют в мире магглов, а вы, скорее всего, легально существуете в мире магглов, мы не можем ни стереть ваше имя из их записей, ни записать, что вы являетесь опекуном несуществующего человека. Поэтому в мире магглов ты все еще находишься под опекой Дарслей.

Амелия нахмурилась. Она думала, что ей больше никогда не придется иметь дела с Дарслями, но каким-то изощренным образом это имело смысл. Все в ее ситуации казалось нормальным по меркам магглов, а нормальность всегда была первейшей целью ее родителей. Но она все-таки не хотела вновь связываться с ними.

— Амелия, Дарсли дадут мне разрешение удочерить тебя, не сомневайся. Даже если им это не понравится, Дадли не будет перечить мне. Я хочу удочерить тебя, поэтому я сделаю все, что необходимо. Единственный вопрос, ты точно хочешь этого?

Эйлин наблюдала в молчании, как четырнадцатилетняя девочка раздумывала над этим вопросом. Кортни, тихо стоявшая у двери, с надеждой смотрела на Амелию. В конце концов Амелия коротко вздохнула:

— Я хочу этого, Дэвид, я действительно хочу снова иметь семью.

Дэвид повернулся к Эйлин:

— Я желаю удочерить Амелию.

— Конечно, Амелия в том возрасте, когда имеет право выбрать себе опекуна, но это все ужасно неправильно. Мне необходимо будет поговорить с директором Дамблдором, и будет необходимо заполнить некоторые бумаги, провести собеседования, проверки и многие другие вещи.

— Как я уже сказал, я сделаю все, что необходимо. Амелия заслуживает иметь семью, а я могу дать ей ее. Альбус не будет против, фактически, он будет очень рад такому развитию событий.

Эйлин подозревала, что сейчас совершается что-то серьезное, но не была уверена, что узнает всю историю. Вместо этого она решила отправить этого человека к начальнику.

— Ну, если вы хотите ответить на несколько вопросов прямо сейчас, мы можем начать. Я пойду, найду начальника нашего отдела, чтобы вы могли с ним поговорить. — Она встала из-за стола и прошла мимо них, чтобы выйти из комнаты. Через несколько минут она вернулась с человеком, кого Гарри помнил со времени Хогвартса, Эрни МакМилланом.

— Это Эрни МакМиллан, начальник отдела по делам семьи. Он может начать процедуру удочерения, — сказала Эйлин быстро, неожиданно обрадовавшись, что передает это дело другому. У нее появилось чувство, что это будет сложно.

Эрни кивнул, будучи благодарным, что его оторвали от дела, которым он занимался. Когда отдел по делам семьи работал медленно (а это случалось постоянно), его часто приглашали, чтобы помочь в отделе по делам семейных записей, что он ненавидел. Поэтому он быстро взял у Эйлин файл Амелии и еще несколько дополнительных файлов из другого ящика.

— Пожалуйста, пройдемте со мной. Мы пойдем в комнату для посетителей, чтобы пройти предварительное собеседование. Вы располагаете временем?

— У меня около двух часов, затем встреча с Министром, — ответил Дэвид, он и две девочки последовали за бывшим учеником Хаффлпафа, в ближайшую комнату со столом и несколькими стульями. Они сели, и Эрни начал шарить в поисках необходимого документа. Затем он вынул из кармана гусиное перо и начал заполнять бланк, написав имя Амелии, номер дела и номер файла. Затем он взглянул на трех посетителей.

— Насколько я понял со слов Эйлин, вы хотите формально удочерить Амелию Морган Дарсли? — он взглянул на Дэвида, который кивнул в подтверждение этого.

— Для начала ваше полное имя.

— Дэвид Алан Барнс.

— Дата рождения.

Дэвид поколебался секунду и затем ответил:

— 25 августа 1980 года. — Он решил, что останется Дэвидом Барнсом в обычной жизни. Гарри Поттер возникнет только когда будет необходимо использовать эту власть. Далее он будет разделять этих двоих, если не ради себя, то для защиты своих детей, одним из которых вскоре будет Амелия. Он не хотел, чтобы они общались со средствами массовой информации, которые без сомнения с восторгом ухватятся за Гарри Поттера. Чем меньше людей знают правду, тем лучше.

— Занятие?

— Педиатр-онколог.

Эрни посмотрел в смущении из-за незнакомых слов. Дэвид вздохнул:

— Я доктор магглов.

— Вы доктор магглов? Вы — маггл? Я взял не те бланки. Это очень необычно, что маггл удочеряет полноправного члена волшебного мира. Конечно, это случается при усыновлении маленьких детей, но они имеют дело с отделом сервиса семей магглов, так как это не в нашей юрисдикции. Как вы решились на это, сыр? — затараторил Эрни.

Дэвид вздохнул, раздумывая, что ему еще придется рассказать.

— Мистер МакМиллан, я волшебник, но я живу в мире магглов.

Выражение лица Эрни стало подозрительным:

— Единственная причина, по которой волшебник может жить как маггл, это что он скрывается. Скажите, мистер Барнс, вас когда-нибудь обвиняли в преступлении?

Дэвид почувствовал, что он как будто ударился головой о стол.

* * *

Перси немедленно распустил Визенгамот, к большому смущению его членов, и освободил обвиняемых. Он вернулся в свой офис и принял большую порцию лекарства от головной боли. Затем он сел на свой стул и уставился на пустой стеклянный ларец, который стоял около одного из книжных шкафов в его офисе. Еще не так давно он не был пустым. В нем был предмет Посоха Мерлина. Когда Гарри не появился на церемонии награждения (как и ожидалось), он взял его себе и выставил на всеобщее обозрение.

Он не до конца понимал ту силу, которая пронеслась тогда через зал суда, но он наверняка знал, что вряд ли этот предмет будет еще выставлен в его офисе на протяжении его жизни.

Дэвид Барнс — это Гарри Поттер.

Он съежился, когда вспомнил кое-что из того, что он сказал Кортни ранее; он знал, что Гарри по-видимому слышал их. Он по-видимому также слышал или читал кое-что интересное из того, что Перси говорил о Гарри Потере в прошлом.

Перси вдруг живо осознал значение фразы магглов: «копать себе могилу». Еще несколько минут он сидел, размышляя, пока не вынул пергамент и перо, чтобы написать прошение об отставке.

* * *

Эрни заметил обеспокоенное выражение на лице Дэвида и еще больше нахмурился. Это не выглядело многообещающим. — Мистер Барнс, есть определенные критерии, которым должны удовлетворять усыновляющие родители. Мы озабочены судьбой Амелии и должны все знать. Если вы пока не готовы, то вы не можете удочерить ее. Я снова спрашиваю, вы когда-нибудь обвинялись в преступлении?

— Знаешь, — обратился Дэвид к Амелии, — было бы гораздо проще, если бы мы прошли процедуру удочерения в мире магглов. Тогда бы мы могли отбросить все это. Удочерение в волшебном мире заставит нас сделать эту работу дважды.

— Послушайте, вы не можете сделать этого!

— Почему нет? Разве если я удочерю Амелию в мире магглов, вам не придется признать это?

— Да, — неохотно признал Эрни, — но не в этом дело! Мы только хотим сделать как лучше для Амелии. Если же у вас нет кровного родства, то вы не сможете избежать этих вещей.

— Кровное родство поможет избежать некоторых вещей? — заинтересованно спросил Дэвид.

— Конечно, — фыркнул Эрни, — такой тип удочерения самый простой и распространённый. После войны было много семейных усыновлений детей, которые потеряли родителей.

— Ну тогда это сильно облегчает дело. Я — кровный родственник Амелии. Вот почему я хочу удочерить ее.

Эрни откинулся на стуле и сцепил пальцы:

— Да, да, конечно. Если вы здесь, чтобы занять мое время, пожалуйста, уходите. У Амелии, согласно записям, только один родственник — волшебник. Я должен это знать, потому что я часто с ними работаю, и это, конечно же, не Дэвид Барнс.

Дэвид округлил глаза:

— Ну хорошо, Эрни, ты хочешь Гарри Поттера, ты его получишь. — Затем он вынул свою волшебную палочку, взмахнул ею вокруг себя, открывая впервые за шестнадцать лет свой настоящий облик.

Глаза Эрни были прикованы к шраму на его лбу, к знаменитым зеленым глазам, его челюсть отвисла от удивления.

— Теперь вы точно знаете, почему этот волшебник живет в мире магглов, и что да, я был обвинен в убийстве, но обвинение снято, и вы теперь также знаете, что я — родственник Амелии. Поэтому повторяю — я бы хотел удочерить Амелию.

* * *

Сириус с трудом открыл глаза, он не был уверен, где он и почему потерял сознание. Он застонал и немедленно почувствовал, как кто-то положил холодный компресс ему на лоб.

— Спокойно Сириус, — пробормотал чей-то голос.

Медленно он осознал, что голос принадлежит Альбусу, и смог открыть глаза. — Альбус, — его голос звучал невнятно, — что… с-случилось…

— Выпей стакан воды, — директор поднес чашку к его губам, и Сириус жадно выпил. — Что последнее ты помнишь?

Сириус мысленно вернулся к прошлому, и когда директор взглянул на него, он знал, что Сириус на самом деле помнил, что случилось. Более молодой человек закрыл глаза, глубоко вздохнул и сказал почти отстраненным голосом: — Мне всегда было интересно, почему он так странно повел себя в моих комнатах, когда я поговорил с ним. Я удивлялся, откуда весь этот гнев, направленный на меня. Теперь, конечно же, я понимаю, — он открыл глаза, безрадостно рассмеявшись, — Я только удивляюсь, как он не вышвырнул меня из своего дома, когда я появился, чтобы рассказать Кортни о волшебном мире.

Оба минуту помолчали, и потом Сириус пристально посмотрел на директора:

— Почему дошло до этого? Этого никогда не должно было случиться, чтобы ему пришлось вернуться и снова сделать все это для нас. Разве недостаточное бремя мы возложили на его плечи?

Альбус вздохнул и устало потер голову: — Я не знаю, Сириус, мы просто сборище трусов, не так ли.

Сириус сел и впервые осознал, что находится в изоляторе Хогвартса.

— Что с судом?

— Нас всех освободили. До судебного пересмотра, как заявил Министр Уизли, на которого, как говорят магглы, снизошло озарение. Я не имею ни малейшего представления, каковы намерения Гарри по отношению к нам. Тем не менее, принимая во внимание, что теперь нечего волноваться, что Драко Малфой получит пост директора, я намереваюсь уйти в отставку в конце этого года.

Сириус моргнул. Пока еще Дамблдор не стал самым долго занимающим эту должность директором, но он был тем, кто дольше всех проработал в Хогвартсе. Учитывая это, большинство волшебников и ведьм, живших в Соединенном Королевстве, учились у него или в качестве профессора Трансфигурации, или в качестве директора. Трудно было представить школу без него. Он смутно помнил, как Альбус проходил обучение у профессора Трансфигурации Хогвартса в конце 1800 годов, а также как он был помощником учителя.

Директор издал сдавленный смешок над молчанием Сириуса.

— Я был частью Хогвартса постоянно в той или иной должности с 1918 года, — Альбус замолчал на мгновение и затем добавил, — за исключением тех нескольких месяцев в 1993 году.

— Будет трудно представить Хогвартс без вас.

— Да, через несколько месяцев я буду скучать по нему, — директор попытался сказать это небрежным тоном, но Сириус знал, что он действительно будет сильно скучать по школе.

— Теперь, я думаю, я должен буду собрать школу и сказать им, что в конце концов они не теряют своих профессоров.

* * *

В течение нескольких минут в комнате царила тишина. Четверо Уизли, которых освободили, собрались в Хогвартсе в комнате около Большого Зала. Гермиона пристально смотрела на огонь, пытаясь не думать, откуда все пошло неправильно. Нежеланные воспоминания преследовали ее — страстная 14-летняя девочка, решившая добиться справедливости для Домашних Эльфов, боровшаяся сразу после войны за права вервольфов. Куда делся тот энтузиазм и чувство справедливости по отношению к Гарри за все эти годы?

Казалось, Фред и Джордж вели безмолвный диалог, а Рон сидел один в самом дальнем углу. Наконец, прокрутив несколько раз в памяти сцену в зале суда, он вздохнул и подошел к своей жене.

— Гермиона, что случилось в том зале? Почему Перси отменил все приговоры, когда вошел отец Кортни? У магглов нет прав в суде Визенгамота, и Перси не мог знать о переписке Кортни и Гарри… что случилось?

Гермиона осторожно посмотрела на своего мужа и на его двоих братьев — никто из них не догадался.

— Разве вы не поняли? — она неожиданно засмеялась, — Дэвид Барнс не маггл. Гарри Поттер не дал бы информацию любой одиннадцатилетней девочке, рожденной в мире магглов ведьме, он дал ее своей дочери! Вы знали, — продолжила Гермиона, и ее голос перешел в визг, — что Кортни Барнс — Змееуст? Северус обнаружил это. Это Гарри вылечил Альбуса от инфаркта — причина этого инфаркта прежде всего в том, что директор понял правду о Дэвиде Барнсе и затем пытался контактировать с ним, нарушая свою клятву. — Слезы струились по её лицу, и она истерически рассмеялась. Рон только таращил глаза в шоке. В конце концов Фред наложил заклятие на Гермиону, чтобы замедлить ее дыхание, и она успокоилась, хотя слезы все еще капали из ее глаз. Она продолжала более мягким голосом: — Я выяснила это только несколько дней назад. Это единственное объяснение тому, что происходит.

Рон сел на пол и снова прокрутил в голове судебное заседание, в этот раз зная, что Дэвид был Гарри. Он больше понял из того, что происходит, но возникли новые вопросы, на которые не было ответа, о том, что произойдет в будущем.

Фред вспомнил событие, которое явилось причиной появления Дэвида в Хогвартсе — смерть Кэтрин, и съежился от возможных скрытых причин того, что смерть жены Гарри Поттера была первой, из зарегистрированных смертей магглов в замке Хогвартс. Ему очень нужно было поговорить со своей женой, она лучше знала обоих — Кэтрин и Дэвида.

Джордж, не желая сейчас думать о тайных подоплеках всего произошедшего, вместо этого стал анализировать силу, которую он почувствовал в зале суда. Нечто Непроизносимое в нем хотело выяснить поподробнее о том, как Гарри-Дэвид приказал Аврорам арестовать Малфоя, каковы здесь пределы власти Посоха Мерлина.

* * *

После почти пяти минут молчания Эрни вполне пришел в себя:

— Тогда все в порядке. Бланки семейного удочерения.

— Эрни, — сказал Гарри, так удивив его, что он уронил перо на пол. Эрни хотелось бы выглядеть более спокойным, чем он был на самом деле. — Просто… успокойся, хорошо? Если у тебя случится нервный срыв, мы ни к чему не придем. Я хочу удочерить Амелию как Дэвид Барнс, не как Гарри Поттер. Это моя легальная личность в мире магглов.

Эрни просто кивнул.

— И я хочу, чтобы все было сделано легально, в соответствии с законом. Возможно, у меня и есть Посох Мерлина, но я не ставлю себя выше закона. Я могу внести некоторые изменения в законы, — ухмылка, достойная Слизерина в дни его наибольшей силы пересекла его лицо, — но я все-таки подчиняюсь им. А теперь, почему бы нам не продолжить оттуда, где мы остановились?

Эрни глубоко вздохнул и сказал:

— Теперь Процедура Семейного Удочерения намного проще, чем другие. Тем не менее, ситуация с семьей Дарсли осложняет дело, у вас не будет проблем с системой в волшебном мире, но в системе магглов появятся некоторые вопросы, например, почему они добровольно отказываются от своих родительских прав.

Дэвид кивнул, понимая, но он уже думал о другом:

— Что, если судья или адвокат, ведущий дело в системе магглов, был бы знаком с волшебным миром и, таким образом, был способен помочь преодолеть эти трудности?

Эрни выглядел удивленным, он, по-видимому, никогда не представлял себе того, кто живет с магглами, зная о волшебном мире.

— Это было бы замечательно, — он замолчал на секунду и затем медленно сказал, вспоминая, — Я думаю, мать Орлы Квирк была юристом, она училась в Хогвартсе на несколько лет позже нас, я некоторое время встречался с ней во время войны. Даже если она не занимается семейным правом, она может нам кого-нибудь посоветовать.

По словам Джастина Финч-Флечли многие родители и члены семей детей-волшебников общаются между собой.

Дэвид кивнул, вспоминая, что именно Меган Уизли, супруга-маггл, контактировала с Кэтрин, чтобы узнать ее лучше и показать волшебный мир. Конечно, Дарсли, которые растили их, никогда не были заинтересованы во встречах с другими семьями, имеющими волшебников, но он мог представить себе, что другим могло бы понравиться проводить время с теми, с кем они могли бы обсудить странные силы тех, кого они любят. Эрни снова взялся за перо и продолжил заполнять бланки удочерения.

Через сорок пять минут Дэвид, снова замаскировав себя, с Кортни и Амелией вышел с уровня Магического исполнительного органа Министерства и поднялся ко входу. Оттуда он и девочки, используя камины, отправились в Хогсмид и затем пошли в Хогвартс. Приближалось время обеда и Дэвид неохотно признал, что ему потребуется помощь Дамблдора. Или скорее, Дамблдор был единственным, кому он всецело доверяет, чтобы тот выполнил его просьбу.

Дэвид отправил двух девочек в Большой Зал и затем пошел прямо в кабинет Дамблдора. Он удивился, когда понял, что не знает пароля. Быстро и безрезультатно произнеся названия нескольких сладостей, он почувствовал, как слабеет гордость. Вот наверное почему Дамблдор делает это, подумал он про себя.

— Особенности Перевода, — послышался голос за спиной и появился Альбус. Дэвид поднял бровь. — Новые сладости от Удивительных Ультрафокусов Уизли. Пожалуйста, заходи.

Дэвид пошел за Альбусом по ступенькам и с поднимающимся чувством ностальгии вошел в знакомый кабинет. Портреты коротко поприветствовали его, выразив несколько соболезнований, припоминая, что он был одним из приглашенных несколько дней назад.

Неужели это было только несколько дней назад?

— Я удивлен застав тебя здесь, Га…Дэвид, — быстро поправился Дамблдор под острым взглядом. — Я не ожидал, что ты вернешься в Хогвартс до вечера, а еще менее, что ты придешь в мой кабинет.

Дэвид кивнул:

— Это на самом деле не входило в мои планы, но реальность ставит перед фактом. В волшебном мире должны произойти некоторые серьезные изменения, и я не так высокомерен, чтобы думать, что обладаю достаточной мудростью, чтобы принять все эти решения.

Дамблдор инстинктивно знал, что Дэвид обращается за помощью не к нему персонально, поэтому он спросил:

— Что я должен сделать?

— Мне нужен список магглов, которые знают все о волшебном мире, и они должны знать юриспруденцию — может быть адвокаты, судьи, члены законодательного органа, магистратуры или даже ревизоры, как кузен Артура Уизли. Я хочу иметь полный список имен, которые удовлетворяют этим условиям со всего мира, не важно, где они находятся. Я также хочу получить детальную информацию, что именно лидеры разных стран мира знают о магии и краткое изложение отношений волшебного мира и мира магглов в каждой стране, и список лидеров волшебного мира.

— Конечно, — Дамблдор кивнул, в его мозгу уже всплывали несколько дюжин имен, которые он знал, — И когда тебе все это надо?

— Чем быстрее, тем лучше. Я был бы благодарен, если бы вы могли дать мне резюме по Соединенному Королевству сегодня вечером, а остальное позже.

— Если хочешь, я могу дать тебе несколько имен прямо сейчас, — предложил Дамблдор.

Дэвид подумал минуту и кивнул. Дамблдор вынул кусок пергамента и начал писать, комментируя:

— Британский премьер-министр, маггл, конечно полностью владеет информацией о волшебном мире. Офис связи магглов работает с поддепартаментом министерства иностранных дел. Этот поддепартамент называется просто «комитет по сотрудничеству» и полностью состоит из магглов, которые знают о волшебном мире. Возможно, они больше меня знают о других, кто может помочь. У них всегда был список семей, у которых есть родственники-волшебники. Десять лет назад министерство Магии послало всем родителям-магглам брошюру с детальным описанием, по каким каналам магглов они могут найти дополнительную информацию о волшебном мире. Я думаю, они прекратили делать это, точно не знаю, почему. — Альбус подумал несколько секунд и затем сказал: — Твой самый большой козырь, это, я думаю, один из членов палаты общин, который знает о волшебном мире. Она довольно умна, и ее совсем нелегко запугать. Хотя она достаточно молода, но всегда говорила то, что думает о законах и обычаях волшебного мира. — Он кратко записал то, что, как Дэвид подозревал, было информацией о ней, и продолжил: — Есть несколько юристов, которые могут помочь тебе. Тем не менее, некоторые из этих людей, которых я слушал, были негативно настроены по отношению к волшебному миру в целом.

Дэвид иронично изогнул бровь, он не видел в этом проблемы, он сам был настроен довольно враждебно по отношению к волшебному миру.

— Перси Уизли отстаивал идею даже большей изоляционной политики, которую поддержали…

В течение некоторого времени Дамблдор продолжал, пока Дэвид не прервал его,

— Спасибо, мы поговорим об этом подробнее вечером. А теперь, если позволите, у меня встреча с уважаемым Министром Магии. — Дэвид встал и собрался выйти, когда услышал мягкий вопрос Дамблдора.

— Почему ты…, — Дамблдор поежился, используя слово доверять, так как знал довольно хорошо, что Дэвид не доверял ему, но это единственное слово, которое подходило, — доверил мне это задание?

Дэвид обернулся и изучал Альбуса в течение минуты. Он чувствовал только честный вопрос, в котором не было манипуляции. Дамблдор искренне хотел это знать.

— Потому что вы доказали прошлой ночью, что вы можете говорить правду. Вам не надо говорить мне, что вы делали. Если бы вы не сказали мне, я бы никогда не узнал, но вы сказали. Я уважаю честность. Если даже я все еще вас ненавижу, я уважаю то, что вы сделали. Не надо доказывать, что это уважение необоснованно.

Сказав это, он повернулся и вышел из комнаты.

Быстро поговорив с Амелией и Кортни, Дэвид возвратился в Хогсмид и воспользовался общественным лифтом, чтобы добраться до Министерства. Он направился к станции взвешивания палочек и предъявил свою палочку и затем спросил, где находится офис Министра. Ему сказали идти на первый уровень и обратиться к секретарю. Он сделал это, и его провели в богато обставленный офис Министра Уизли.

Он обнаружил Перси, сидящего и смотрящего в окно. Отдел магической поддержки в тот момент показывал тихий весенний день, что контрастировало с реальной, холодной и мокрой зимней погодой, на которую Дэвид был вынужден смотреть из окна своей больницы. Дэвид некоторое время стоял там и смотрел на него, а затем сказал:

— Я всегда знал, что ты был напыщенным в школе, но я думал, что сердце у тебя на месте. «Нападая» на Рона таким образом после второго задания Турнира Трёх Волшебников… я думал, что есть вещи для тебя более важные, чем твои амбиции. — Его слова повисли в воздухе, он ждал, когда Перси повернется.

Когда наконец министр развернул свой стул, он выглядел утомленным, и с близкого расстояния Дэвид мог видеть, что годы не пощадили Перси, как многих волшебников.

Перси вздохнул.

— Я хочу знать, где тот молодой человек, который искренне интересовался государственной службой ради того, чтобы помочь людям. Во время войны ты был одним из самых сильных сторонников поимки Пожирателей Смерти на основе закона — это очень раздражало Волдеморта, потому что были несколько Пожирателей Смерти, которые превращались в тебя, потому что они знали, что можно быть уверенным, что ты будешь точно следовать закону. Как ты мог позволить процветать лжи и назначить Драко Малфоя, из всех людей, быть в Министерстве Информации? Неужели ты был так ослеплен своей властью, Перси?

Перси снова вздохнул:

— Я не знаю. Я не знаю, где я перестал видеть… все. Что до Малфоя, никогда не было никаких доказательств…

Дэвид рассмеялся:

— Ты имеешь в виду, что он просто запугал тех, кто мог бы свидетельствовать против него. Я достоверно знаю, что Блейз Забини мог бы дать вам множество доказательств против него, но у меня нет сомнений, что Блейз посчитал более выгодным, учитывая сложившееся в министерстве положение дел, держать рот на замке.

— Как вы узнали..?

Дэвид едва смог удержаться, чтобы не вращать глазами:

— Мой шрам, Перси, дал мне такую возможность,и я могу привести вам множество доказательств против Драко Малфоя, не говоря уже о Роберте Дэйвисе и Джулиане Кромвеле, оба являются членами Визенгамота, как я заметил.

Перси открыл рот от удивления.

— Дайте мне остаток записи, и я не удивлюсь, если найду еще больше бывших Пожирателей Смерти свободно чувствующими себя в обществе.

Перси просто вынул кусок пергамента и вручил его Дэвиду. Тот взял его и прочел.

"Я, Перси Игнациус Уизли, этим оставляю мой пост Министра Магии, действительно 9 января 2022…"

— Хорошо, — сказал он, прочитав, — как минимум в тебе есть какая-то мораль. Мои поздравления — ты не так плох, как Корнелиус Фадж.

— Каковы твои планы на будущее относительно Волшебного Мира? — мягко спросил Перси.

— Ну, конечно будут некоторые изменения в законах и в правительственной структуре, и я намереваюсь сделать то же самое в других странах. Волшебники и ведьмы наделены силами, о которых люди могут только мечтать, и все-таки вы стали вялыми и самодовольными, позволяя вашему миру гнить изнутри. Вам не нужен Волдеморт, чтобы разрушить ваш мир, вы вполне справляетесь с этим самостоятельно. Но так как мои дети, в число который вскоре войдет Амелия Дарсли, решили быть частью Волшебного мира, моя обязанность убедиться, что этот мир достоин их. Я не ожидаю совершенства — но разве это слишком много, требовать, чтобы у людей была своя позиция? Даже Волдеморт имел свою позицию, и он заставлял других делать выбор, а теперь у вас просто каша в голове.

— Я не собираюсь снова становиться частью волшебного мира, слишком многое произошло, чтобы я этого захотел. Но я понял, что у меня есть ответственность перед Волшебным Миром, просто потому, что я волшебник. У магглов нет удобной возможности покинуть свой мир, если случится что-нибудь плохое, и я не должен был предоставлять вас самим себе, — сказал он почти про себя, но затем резко взглянул на Перси, — но даже если я не присоединюсь вновь к этому обществу, я буду осуществлять надзор за некоторыми изменениями. У вас слишком много свободы, слишком много власти и слишком мало контроля, слишком низкая мораль.

Перси не был уверен, как он должен ответить на эту тираду, и поэтому после паузы он сказал:

— Я проинформировал прессу, что проведу пресс-конференцию через… уже через час. Я намереваюсь озвучить свою отставку, что мне сказать о суде?

Дэвид скривил губы в задумчивости и затем сказал с большой неохотой:

— Скажи, что хочешь, но не отвечай на вопросы, объяви о своей отставке и затем скажи им о Гарри Потере.

* * *

Представители прессы, включая несколькие иностранные средства массовой информации, собрались в Атриуме Министерства Магии Соединенного Королевства. Они с большим нетерпением ждали Министра с вердиктом о Суде над Хогвартсом, как его называли. Различные станции Волшебного Мира все утро посвятили дебатам между различными судебными экспертами или чиновниками министерства. Если бы Дэвид послушал какие-нибудь из них, он бы посмеялся над абсолютной абсурдностью того, как они почти танцевали вокруг этой темы — никогда не называя прямо запрещенные предметы, но все-таки сумев показать, что все они за свободу слова или на стороне Дамблдора.

Когда Министр взошел на подиум, установилась относительная тишина, и они все в ожидании посмотрели на него. После обычного начала Перси заговорил.

— В результате некоторых… необычных обстоятельств суд над Альбусом Дамблдором, Рональдом, Гермионой, Фредом и Джорджем Уизли и Сириусом Блэком закончился без вынесения окончательного вердикта. Все обвинения оставлены до дальнейшего пересмотра нашей судебной системы и некоторых законов.

Среди собравшихся ведьм и волшебников послышалось бормотание и многие стали задавать вопросы.

— Министр! Что спровоцировало это изменение в…

— Какие законы будут пересмотрены…

— Как судебная система …

— Мистер Уизли, откуда это неожиданное изменение в политике, принимая во внимание…

Перси проигнорировал их все, слегка возвысил свой голос, чтобы его было слышно и продолжил:

— И фактически немедленно я ухожу в отставку со своего поста Министра Магии.

Послышались еще более громкие выкрики в ответ, но Перси все еще не реагировал на них.

— И здесь, сегодня, — его голос почти прервался, — чтобы ответить на некоторые вопросы об изменениях в работе министерства, находится Гарри Поттер.

Это заявление было встречено абсолютной тишиной.

Глава 25. Изменения.

Перевод — Бри.

Вычитка — Нита.

Гарри в мантии-невидимке стоял позади толпы репортеров, из-за нее ему пришлось возвращался в Хогвартс, нужно было забрать ее у Кортни. Оглядывая толпу, он был рад, что не увидел Риту Скитер и не очень удивился, заметив Колина Криви с камерой и пером. Пока нетерпеливые репортеры выкрикивали вопросы, Гарри не в первый раз удивился, почему решил, что посетить пресс-конференцию — хорошей идеей.

Если хочешь, чтобы что-то было сделано, сделай это сам. Старая пословица издевательски всплыла в голове, когда Перси объявил о Гарри. Человек, о котором шла речь, глупо ухмыльнулся при виде эффекта, который эта новость оказала на толпу.

Тишина.

Через минуту Гарри снял мантию.

Едва оправившись от шока, репортеры тут же стали оглядываться в поисках известного Человека-Который-Исчез. А поскольку сразу они его не увидели, то выжидающе обернулись к Министру Магии. Момент ожидания, и позади толпы послышался звук затрудненного дыхания. Все как один обернувшись к его источнику, они увидели Гарри Поттера, пробирающегося сквозь толпу. Репортеры расступились, давая ему дорогу, некоторые благоговейно, другие в страхе.

Наконец, стоя перед ними на подиуме, он глубоко вздохнул и начал говорить.

* * *

Молли Уизли отказалась идти на суд Визенгамота. Она знала, что не сможет перенести того, как четырех членов ее семьи будет судить пятый. Вместо этого Молли принялась чистить чердак — она собиралась заняться им уже несколько месяцев. Когда через несколько часов никаких новостей все еще не было, она поддалась искушению и включила канал WWN. Попивая сок, Молли взмахнула в сторону радиоприемника волшебной палочкой и села послушать новости.

— …Касательно сегодняшнего суда — все обвинения с подсудимых сняты. Не следовало ставить на первое место законы, которые они нарушили. Избегание прошлого может принести только вред — с ним надо иметь дело.

Миссис Уизли наморщила лоб. Она не вполне узнала голос диктора, но сами слова удивляли. Что заставило Перси передумать?

— В ближайшие месяцы ожидаются серьезные изменения. Дарованной мне силой я внесу несколько изменений. Детали еще не выработаны, но главная цель — гарантия, что невиновный не попадет в тюрьму; гарантия, что правосудие свершится над оставшимися Пожирателям Смерти и их жертвами; расширение прав магглов, связанных с Волшебным миром… Это, конечно, неполный список, но он поможет вам составить представления о том, что происходит. Имейте в виду, я буду не только контролировать это Министерство и его законы, но также законы по всему миру, управляемому организациями волшебников.

Молли водила пальцем по краю чашки, внимательно слушая и пытаясь понять, что же происходит. Выглядело все так, будто Перси уже не Министр, но это, конечно, смешно — в течение ближайших двух лет выборы не предполагаются.

— Волшебный мир был предоставлен сам себе слишком долго, ваше общество разваливается у основания, поэтому я выстрою для вас новое.

— Через несколько дней я созову другую пресс-конференцию, чтобы дать более четкую программу того, что вас ожидает. Министерство Магии ближайшее время будет находиться под руководством Перси Уизли, который позаботится о выполнении рутинных функций Министерства. Дальнейшие распоряжения я доведу до него.

— И, наконец, поскольку я предполагаю, что на мое имя будет поступать много корреспонденции, пожалуйста, отправляйте ее в Совиную Почту Хогсмида. Будут назначены люди для сортировки писем: важные будут попадать ко мне. Все письма, доставленные непосредственно ко мне, вернуться неоткрытыми, без уведомления.

Некоторое время на WWN царила тишина, затем зазвучал голос диктора:

— Если вы только что присоединились к нашему каналу, позвольте кратко познакомить вас произошедшем. Крайне противоречивый суд, рассматривавший публичное распространение секретной военной информации, состоявшийся сегодня утром закончился без вынесения вердикта. Обвиняемые освобождены. Несколько минут назад на пресс-конференции с поста Министра Магии ушел в отставку Перси Уизли и, — голос диктора дрогнул, — к нам обратился Гарри Поттер.

Чашка в руках Молли задрожала.

* * *

В конечном счете пресс-конференция прошла не так плохо. Конечно, поначалу ошеломленные репортеры молчали, но потом все же начали задавать вопросы. Гарри подчеркнуто проигнорировал их и удалился, вновь к разочарованию толпы исчезнув под мантией-невидимкой. Снова изменив свою внешность, он направился в Хогвартс. Добравшись до школы только после обеда, Гарри сразу пошел в кабинет Дамблдора. Постучав в дверь и, когда его пригласили, просунув туда голову, он заявил:

— Я забираю Амелию и Кортни на остаток вечера.

Дэвид не сразу заметил в комнате Минерву, расстроено глядящую на него, но он скорее ставил директора в известность, чем просил. Тем не менее, Дамблдор просто кивнул и заметил:

— Спасибо, что сказал мне, — последовала короткая пауза, старик тяжело посмотрел на Дэвида, — Амелию?

Он спросил, вспоминая, что видел слизеринку с ним и раньше.

Дэвид кивнул:

— Я удочеряю ее.

На лице Альбуса появилась улыбка:

— Замечательно. (в переводе стоит «фантастика», но — ИМХО, маги так не говорят. Я имела смелость поменять (Нита)

Дэвид уже закрывал дверь, когда его остановил голос Дамблдора:

— О, мистер Барнс, вот… гм… номер телефона члена парламента, о котором я говорил. Именно с ней вам придется контактировать, если вы захотите связаться с комитетом Министерства, осуществляющим связь с волшебным миром.

Дэвид вернулся в кабинет, взял кусок пергамента, засунул его в карман и пошел за Амелией и Кортни.

— У нас есть немного свободного времени до ужина у бабушки, Кортни. Леди, чем бы вы хотели заняться? — спосил Дэвид, когда они втроем шли в Хогсмид. — Мне необходимо сделать несколько звонков и назначить пару встреч, но это можно сделать и с моего мобильного.

Кортни пожала плечами и взглянула на Амелию. Старшая девочка подумала с секунду и сказала:

— Вообще-то не могли бы вы показать ваш… наш дом?

У Дэвида перехватило дыхание. Дом… и вещи Кэтрин все еще там. И ему придется вернуться туда. Девочки обнаружили, что он словно застыл. Кортни озабоченно позвала:

— Папа?

Дэвид встряхнулся:

— Нет, ничего.

В Хогсмиде они отправились к общественному камину, ближайшему к дому Барнсов. Дэвид с некоторым удивлением осознал, что от станции метро им придется идти пешком, хорошо еще это недалеко.

Едва войдя в пустой тихий дом, Кортни немедленно стала показывать его Амелии, а Дэвид вновь старался успокоить бушевавшие чувства. Все было так, как он оставил, когда Фред принес ему ужасное известие. На стойке все так же стояла еда, как и тогда, когда в дверь постучали…

Дэвид засунул руку в карман, достал пергамент, полученный от Дамблдора, и быстро набрал номер. За что был награжден почти немедленным ответом:

— Это Полина, говорите.

Дэвид смешался — он не знал точно, с кем собирался говорить — просто набрал номер, не глядя на имя. Посмотрел. Тонкий почерк Дамблдора вывел — Полина Грейнджер.

— Мисс Грейнджер, — удивленно сказал он, — извините, не ожидал, что ответите вы.

Последовала пауза:

— Кто вы, и откуда у вас этот номер?

— Извините, — торопливо ответил он, — Меня зовут Дэвид Барнс; этот номер мне дал Альбус Дамблдор.

— О! — снова пауза, затем Полина* ответила, — Тогда хорошо. Дэвид, чем могу помочь?»

— Я так понимаю, вы — ведущий член Комитета по Сотрудничеству.

Полина фыркнула:

— Ну да, я — ведущй специалист, но все делается только с одной стороны. Волшебный Мир не замечен в сотрудничестве с «братьями меньшими».

— Вы бы хотели помочь мне это изменить?

— Что вы имеете в виду?

— Мог я в ближайшее время встретиться с вашим комитетом?

Полина Грейнджер, несколько смущенная, но вместе с тем заинтригованная, повесила трубку, посмотрела на определитель номера и поискала в Интернете информацию о Дэвиде Барнсе.

Несомненно, он был довольно известным врачом и по слухам — очень богат. По данным местной газеты его жена умерла всего несколько дней назад в результате несчастного случая.

— Что общего он имеет с Волшебным Миром?

Полина мысленно пожала плечами — она выяснит это завтра, когда мистер Барнс встретится с комитетом. К тому же не всегда очевидно, когда и как кто-либо связан с волшебным миром. Один работавший в комитете пожилой джентльмен однажды обнаружил, что магия существует. Это случилось, когда сын и невестка погибли в автомобильной аварии, оставив ему троих внуков-волшбников. Полина не могла представить, как можно так внезапно поверить в существование магии.

Она всегда знала о магии. Гермионе было шестнадцать, когда родилась Полина, и, хотя она никогда не была близка с сестрой, всегда знала о способностях Гермионы. Именно беседы со сестрой подтолкнули ее с началом политической карьеры заняться отношениями магглов и волшебников. Гермиона, конечно, никогда бы не признала, но каждый в волшебном мире, включая великого Профессора Грейнджер (Уизли), имел корыстный интерес в отчаянной необходимости опровержения. Полина наивно думала, что сможет изменить отношение со стороны волшебников, но потом осознала, что такие изменения должны начаться внутри волшебного мира, и потеряла большую часть энтузиазма.

* * *

Сделав несколько звонков, включая переговоры с госпиталем о более длительном отсутствии, Дэвид созвонился с родителям Кэтрин и сообщил, что они вскоре будут. Завершив дела, он посадил девочек в машину и повез к Тейлорам. Майкл, ожидая их, стоял во дворе.

Дэвид подхватил сына на руки и начал расспрашивать о проведенном дне, как и всегда, когда он возвращался домой, к детям.

— Мы с бабушкой смотрели фотографии мамочки, — торжественно ответил Майкл.

— И тебе понравилось? — спросил Дэвид, сердце которого болезненно сжалось.

Майкл кивнул:

— Бабушка плакала. Я видел мамочку совсем маленькой. Она играла в песочнице.

Дэвид невесело рассмеялся и вошел в дом, где его тут же окружили замечательные запахи ужина.

* * *

Помогая Рейчел убирать со стола, Дэвид спросил ее, как Майкл весь день вел себя. Рейчел улыбнулась ему:

— Сегодня довольно хорошо. Но… — она смущенно замялась, — он говорил такие странные вещи.

Дэвид сдержал вздох и спросил:

— Какие именно?

— Ну, он сказал, что видел, как Кортни превратила спичку в иголку.

В это раз Дэвид позволил себе вздохнуть.

— Рейчел, мне нужно кое-что рассказать тебе и Джексону.

Та проницательно посмотрела на него, и Дэвид отшатнулся — до того это выражение было ему знакомо — он знал, что Кетрин унаследовала его от своей матери. Рейчел резко кивнула и быстро закончила уборку.

Они собрались в гостиной, Майкл уснул на коленях у Дэвида, и тот мягко начал:

— Рейчел, Джексон, вы ведь знаете, что очень долго я скрывал свое прошлое.

Они оба кивнули.

— Частью этой тайны было то, что я… — он на секунду замолчал, собираясь с мужеством. — Я — волшебник! — выпалил он.

Они заморгали.

— Кто? — переспросил Джексон.

— Волшебник. Я владею магией. Майкл — тоже. Кортни и Амелия — обе ведьмы. Школа, в которую ходит Кортни — школа магии. Там мы и жили с тех пор, как Кэтрин… Вот почему это случилось, — почти неслышно добавил он.

— Волшебный мир — это прошлое, скрываемое мною от себя и от других.

Он посмотрел на чету Тейлоров, сидящую перед ним и старающуюся понять. Оба смотрели на него, как на душевнобольного. Тогда Дэвид вынул волшебную палочку, создал цветок и подарил его Рейчел. Та от удивления и благоговения раскрыла рот. Джексон же, наоборот, потерял сознание.

* * *

Объяснения заняли несколько часов. Было уже поздно, когда они вчетвером вернулись в Хогвартс. Отослав Амелию и Кортни в свои комнаты и уложив Майкла спать, Дэвид устало поднялся в кабинет Дамблдора. День был очень напряженным и утомительным. Казалось, следующий будет нелегче.

После короткого стука и приглашения войти Дэвид застал Дамблдора в одиночестве. Младший мужчина удивлялся жизнестойкости директора — тому сейчас должно быть не менее ста семидесяти лет.

— Я, — прикрывая рот, Дэвид сдержал зевок и заговорил. — Мне надо поспать. Завтра встреча с Комитетом по Взаимодействию. Но завтра днем мы сможем поговорить?»

Альбус просто кивнул, и Дэвид потащился из кабинета директора в свои комнаты, где, не раздеваясь, упал на свою кровать и крепко уснул.

* * *

Едва рассвело, как Дэвид проснулся на удивление отдохнувшим. Он встал и, увидев свою одежду, скривился, быстро помылся, оделся в тоже самое (одежду уже успели почистить домашние эльфы) и вошел в гостиную. Майкл уже проснулся и болтал с маленьким созданием.

Дэвид недоверчиво смотрел на хлопающие уши:

— Добби? — выдохнул он.

Маленькое создание повернулось и стало с любопытством разглядывать его:

— Сэр знает Добби?

— Гм…

— Добби, это мой папа! — вскочив на ноги, заявил Майкл. — Он самый-самый лучший папочка в мире!

— Добби рад познакомиться, сэр! — поклонившись, ответил домашний эльф.

Дэвид все еще пристально смотрел на него и, наконец, медленно спросил:

— Ты все еще работаешь в Хогвартсе?

— Да, сэр, меня нанял директор, сэр.

— Ты бы хотел работать на меня?

— Сэр хочет, чтобы Добби на него работал?

Дэвид вынул палочку и вновь принял облик Гарри.

— Да, Добби, хочу.

Эльф залился слезами:

— О! О! Сэр — это Гарри Поттер! Гарри Поттер просит Добби работать на него! Добби не достоин!

— Что ты имеешь в виду, говоря, что не достоин?

— Добби ничего не смог сделать для сэра, когда его обвинили!

Лицо Гарри окаменело:

— О чем ты?

— Добби пытался пробраться в Азкабан и помочь Гарри Поттеру… Но дементоры, — Добби вздрогнул. — Дементоры… — прошептал он, — плохо влияют на домашних эльфов.

— Ты верил мне?

— Ну конечно, Гарри Поттер, сэр! Добби знал вас, сэр!! Добби знал вас, сэр!

Слезы неожиданно потекли по лицу и Гарри сказал:

— Добби, я бы очень хотел, чтобы ты работал у меня.

* * *

Комитет по Взаимодействию встретился в зале заседаний в Доме Порткуллиса (Portcullis House — тут по идее должна быть игра слов, но из меня нулевый переводчик — Прим. Ниты). Он был небольшим и включал чиновников правительства в качестве «заинтересованных граждан». У них была довольно крупная база людей, связанных с волшебниками, и многие из них периодически встречались с теми, кто знал о волшебном мире. Однако меньше двух дюжин заинтересовались тем, чтобы встретиться и обсудить проблемы в отношениях мира маггловского и магического миров.

Полина огляделась и отметила, что большинство приглашенных смогли прийти. Она также уведомила об этой встрече премьер-министра; тот всегда хотел знать, что происходит в волшебном мире и зачастую других каналов связи, помимо официальных отношений с Министром Магии, которые в последние годы становились все более и более натянутыми.

В назначенное время дверь со скрипом открылась. На пороге стоял худой шатен с карими глазами. Полина узнала его по фотографии на сайте больницы.

Она встала и поприветствовала:

— Доктор Барнс, я — Полина Гренджер.

Он пожал протянутую руку и пристально посмотрел на нее, заметив:

— Вы совершенно не похожи на свою сестру.

Полина подняла бровь:

— Вы знаете Гермиону?

Дэвид молча кивнул и оглядел комнату. К его удивлению здесь была и Меган Уизли. Он вспомнил, что рассказал Дамблдор.

— Дэвид, как поживаете? — задав вопрос, она отвлекла Дэвида от воспоминаний.

— Спасибо, уже лучше. А вы как? — Он только сейчас осознал, что Меган видела, как умерла Кэтрин.

Та слабо улыбнулась.

Затем Дэвид взглянул на Полину, которая села и жестом пригласила его начать.

— Предполагаю, что собравшиеся здесь заинтересованы в партнерских отношениях маггловского и волшебного миров, или хотя бы в их статусе по отношению к вашим друзьям или родственникам-волшебникам.

Последовали короткие кивки.

— Мое имя — Дэвид Барнс, и моя дочь в этом году поступила в Хогвартс. Несколько дней назад моя жена-маггла погибла в Хогвартсе в результате несчастного случая. И Министерство Магии имело наглость, даже не спросив моего согласия, забрать мою одиннадцатилетнюю дочь, все еще горюющую по матери для дачи свидетельских показаний в суде.

Еле слышное бормотание прокатилось по залу.

— Вы говорите о суде над Хогвартсом? — спросил один человек. — Том самом, на котором судили за разглашение секретной информации?

Дэвид кивнул:

— Да. Когда я отправился в Министерство, мне сказали, что, так как я маггл, у меня нет прав. Это заставило меня осознать необходимость некоторых изменений.

— Что вы предлагаете в таком случае? — пренебрежительно спросила женщина, — Мы много лет пытаемся заставить нас слушать.

Полина подтвердила:

— Это возможно только, когда кто-то из волшебников предложит изменения.

— Именно это я и собираюсь сделать, — ровным голосом сказал Дэвид, — Я — волшебник, восемнадцать лет живший вне волшебного мира. Я отвернулся от них и не возвращался, до тех пор, пока моя дочь не стала учиться в Хогвартсе.

— Я сомневался, что волшебники будут слушать человека, который отверг свое наследство почти на два десятилетия, — заметила Полина, — я знаю, у вас хорошие намерения, но…

Дэвид поднял руку:

— Я не был бы здесь, не будь у меня способа справиться с этим. Вы можете сказать, какие, как вы считаете, необходимы изменения и почему. А я подумаю, как их осуществить их.

— Как? — спросил один пожилой человек.

Дэвид вынул волшебную палочку и взмахнул ей над собой:

— Я — существо и конец закона волшебного мира, не только для Соединенного Королевство, но всего мира. Я — Гарри Поттер.

Полина, балансировавшая на задних ножках стула, упала навзничь. Она слышала об этом человеке, но когда бы ни расспрашивала о нем сестру, та сразу же прекращала разговор. Другие в комнате также показали, что знают, кто он. Однако, было очевидно, что некоторые не понимают всей подоплеки произошедшего.

— Из-за моих действий в прошлой войне, я награжден знаком отличия, известным как Посох Мерлина. Я наивысшая инстанция всех волшебников и ведьм. То что я говорю — закон. Точка.

— И что c того? Как вы предполагаете навязать свои законы? — спросил один человек.

Гарри усмехнулся:

— Это не просто титул, это дарование магической силы. Любой, кто принесет клятву, будь то Министр Магии или любой другой чиновник, или Авроры, то будет выполнять мои приказы. Отказ разрушит их клятвы по поддержанию закона. Сила Посоха Мерлина гарантирует, что мое распоряжение будет исполнено. Так какие изменения вы считаете необходимыми?

* * *

Встреча заняла много времени, к тому же к концу появился премьер-министр, и они с Дэвидом разошлись позже, больше часа проговорив наедине. У Дэвида оказалось много записей c предложениями. Некоторые пока неосуществимые, но другие — более реальные были достаточно хороши, чтобы начать работу в ожидании необходимых результатов. Он надеялся, что и встреча с Дамблдором будет такой же продуктивной.

Тем не менее, когда он вновь вошел в кабинет Дамблдора, там находился и Перси Уизли. Увидев Дэвида, тот опустил глаза, выглядя при этом он довольно комично. Дэвид поднял бровь.

— Юристы опротестовывают арест Малфоя без обвинения и содержание его под стражей без возможности выйти под залог, и еще множество других обвинений.

Дэвид моргнул. Он совершенно забыл о Драко Малфое. Коротко кивнул и сказал:

— Я завтра приду и дам письменные показания.

Дамблдор вытащил свиток и протянул Дэвиду. Там оказалось сжатое резюме об отношениях между волшебниками и магглами в Соединенном Королевстве — большую часть он уже знал, но было также несколько относящихся к делу моментов, которые Альбус включил в качестве причин и мотивов для определенных действий — то, что никогда не объясняли магглам. Список имен включал нескольких утренних собеседников Дэвида.

— Сегодня я встречался с Комитетом по сотрудничеству и премьер-министром Великобритании, — сказал Дэвид, — Они предложили мне несколько идей, это также поможет. А теперь объясните мне, что за прошедшее время было сделано для изменения юридической системы.

После долгого разговора и еще большего количества заметок Гарри задал наиболее подходящий сейчас вопрос:

— Во имя Мерлина, скажите мне, почему идея спрятать правду обо мне, о случившимся показалась хорошей?

Все молчали довольно долго, но Дэвид не собирался облегчать им жизнь, прерывая молчание. В конце концов Перси побеждено выдавил:

— Так было проще.

Дэвид проницательно посмотрел на него и затем на Дамблдора, ожидая ответа Директора.

— Как я уже раньше сказал Кортни — мы, волшебники, очень эгоистичны. Несмотря на возможности, способные поразить любого маггла, мы намного более узколобы. Возможно, раньше, когда мы боролись за выживание, это было приемлемо. Но теперь, когда этих проблем больше нет, и все же наше поведение не поменялось. В волшебном мире изменения происходят медленно, возможно, как результат нашего долголетия и вековых традиций.

Снова воцарилась тишина и, наконец, Дамблдор вздохнул.

— Я знаю, такие ответы неприемлемы, потому что такое отношение тоже неприемлемо, но это правда.

— Я знаю, — сказал, в конце концов, сказал Дэвид, вставший и собравшийся идти ужинать.

— Позволь спросить… — нерешительно начал Дамблдор. Дэвид жестом попросил его продолжать, — Твои намерения относительно Министерства ясны, но какие перемены ты планируешь в Хогвартсе?

Дэвид подумал некоторое время, а затем дал ответ, который сильно удивил двух мужчин:

— Пока никакие. Я слишком занят с правительством, и не могу сейчас думать о Хогвартсе. Так как вы в последнее время доказали, что чуть более компетентны в принятии решений, чем средний волшебник, я не собираюсь производить перемены.

Дамблдор слабо нахмурился и ответил:

— Тогда ты должен знать, что в конце учебного года я намерен уйти в отставку.

Дэвид кивнул, по какой-то причине совершенно не удивленный:

— Сейчас у меня нет необходимости беспокоиться об этом, пока.

И ушел.

Когда Дэвид возвращался в свои покои, то снова подумал о вопросе Дамблдора — тот имел подтекст — каковы намерения Дэвида относительно к бывшим друзьям, и он должен сформулировать ответ на этот вопрос.

* * *

На следующее утро репортеров разных каналов собрали в Министерстве, по слухам туда должен будет прийти Гарри Поттер и дать показания против Драко Малфоя. Ходили также слухи, что он разоблачит и других Пожирателей Смерти. Когда Дэвид Барнс вошел в Атриум, репортеры бросили на него короткий взгляд, удостоверившись, что это не Гарри Поттер. Дэвид ухмыльнулся про себя — это была отличная иллюстрация полного идиотизма большей части представителей волшебного мира. Чтобы чему-то поверить, они должны увидеть это, несмотря на то, что они способны создавать вещи из воздуха. Он не выглядел как Гарри Поттер, поэтому он и не был Гарри Поттером, несмотря на факт, что существовало огромное количество зелий и заклинаний, способных замаскировать человека. Тем не менее, пока это работало ему на пользу, он не выражал недовольства.

Некоторые репортеры видели, как он вошел в пустой лифт, но так как никого из прессы не пустили в отдел Магического исполнения наказания, никто не видел, как Гарри Поттер вышел из того же самого лифта. Молодой служащий, заметив его, уронил все папки, которые он нес, и, опустившись на колени, стал их собирать, торопливо поприветствовав Гарри.

Гарри поднял бровь и поинтересовался, почему молодой человек не использует волшебную палочку, собирая предметы. Когда тот сумел собрать все папки, молодой человек провел Гарри в кабинет.

Табличка на двери гласила:

«Октавиус Роквелл III, сквайр, юрист Министерства».

Гарри вошел и обнаружил там четырех человек. Один за столом, видимо, Октавиус Роквелл. Драко Малфой сидел на стуле с двумя волшебниками по сторонам. Гарри предположил, что это и были юристы.

— Насколько я понимаю, вам нужны мои показания? — сказал Гарри, глядя на Драко. Малфой драматически побледнел, увидев вошедшего.

Не ожидая приглашения, Гарри сел и начал рассказ о ночи, после которой его ошибочно обвинили. История была короткой, хотя он рассказал обо всех деталях, которые смог вспомнить. Затем Гарри предоставил свои воспоминания Октавиусу, который обезопасил их от искажения, чтобы ими можно было воспользоваться на суде.

— Есть другие преступления, о которых я осведомлен, но не уверен, что мои показания могут быть использованы. Я был свидетелем многих поступков, которые он совершал под командованием Волдеморта, — все вздрогнули, они все еще вздрагивали при этом имени. — Но, так как я видел все это глазами Волдеморта, — вот, снова! — возможно, их нельзя будет использовать.

— Совершенно верно, мистер Поттер, — соглашаясь, сказал Октавиус. Гарри должен был передать это ему, и юрист, несмотря на то, что тоже содрогался при имени Темного Лорда, довольно хорошо справлялся с собой.

— Тем не менее, я знаю нескольких человек, хранящих молчание об известном им. Я так понимаю, Северерус Снейп оправдан за прошлые преступления? — Октавиус кивнул. — Кто-нибудь его просил дать свидетельские показания?

Тишина, повисшая в комнате, послужила достаточным ответом. Гарри только вздохнул. Каждый раз, как только он заговаривает с кем-нибудь из волшебников, его список самых глупых решений в мире становится длиннее.

— Почему нет? — спросил он.

Октавиус заерзал под внимательным взглядом Гарри и, наконец, пробормотал:

— Ему не доверяли.

* * *

Дэвид покинул Министерство, едва выяснив кое-что, и вернулся в Хогвартс, где Дамблдор проинформировал о созыве полного школьного собрания, необходимого для рассказа правды о Гарри Потере. Директор попросил Кортни сказать несколько слов о ее переписке с Гарри Поттером, из-за распространения слухов, но будет лучше, если Дэвид придет сам.

Он не пошел на собрание, вместо этого начав разбирать записи и набрасывать более конкретные идеи того, что следует изменить. Это заняло у Дэвида много времени, и он даже не понял, сколько же его прошло, пока не постучали в дверь.

Он пригласил войти, кто бы там ни был, и удивился, увидев нервничавшую Гермиону, стоящую в дверях. Не зная, зачем она пришла, Дэвид отложил ручку и пристально взглянул на нее.

— Директор пригласил вас сегодня поужинать в Большом Зале, — не глядя ему в глаза, быстро сказала женщина и повернулась, собираясь уйти.

Спустя мгновение он позвал:

— Гермиона, после ужина подожди меня, пожалуйста, в комнате рядом с Большого залом. Пригласи также Сириуса, Рона и Дамблдора.

Гермиона заволновалась еще больше, кивнула и быстро ушла.

Дэвид действительно поел в Большом зале, отклонив, однако, приглашение занять место во главе стола и вместо этого сел с Майклом (оставленным большую часть дня на попечении Добби) и Амелией за слизеринским столом. Кортни достаточно хорошо выглядела за столом Гриффиндора вместе с окружающими ее друзьями.

Десерт оказался съеден слишком быстро, а Дэвид пытался собраться с духом, готовясь к встрече с бывшими друзьями. О, хорошо еще, что они — он это знал — нервничали также, если не больше.

Дэвид направился в оговоренную комнату, едва студенты стали покидать Большой Зал. Через минуту к нему присоединились и те, кого он просил прийти.

Дэвид пронзительно посмотрел на каждого и сказал:

— Я действительно не знаю, что делать с вами. Как я уже говорил Альбусу, пока в Хогвартсе все останется как есть, но только потому, что вы не пытались остановить Кортни, когда та узнала правду. И выступили в ее защиту против Министерства. Вы четверо, — голос Дэвида вздрогнул, — причинили мне самые тяжкие страдания. Я никогда не смогу полностью вам доверять. Альбус сумел вернуть немного моего доверия, но даже так, я не доверяю вам больше, чем раньше. Я не желаю сотрудничать с вами, но некоторое взаимодействие все же необходимо. Я хочу, чтобы вы относились ко мне, как к любому другому родителю своего студента. Мы только знакомые, не друзья. Мы возможно союзники в изменениях, что я намерен провести, но не товарищи. Пожалуйста, не переступайте этих границ.

— Я не вернусь в волшебный мир — буду стоять в стороне. У меня нет намерения все контролировать. Я начну изменения и буду следить за результатами, но большую часть работы выполнят ведьмами и волшебниками, желающими сохранить жизнеспособность своего мира. Я не знаю, что вы думаете или будете думать о влиянии моих действий. Тем не менее, не хочу поддержки, если вы делаете это только ради меня. Не стремитесь получить от меня прощение. Слишком поздно и совершенно бессмысленно. Если даже ваши действия искренни, не ищите полного примирения, этого не случится.

Все четверо кивнули, по лицу Гермионы текли слезы, другие серьезно задумались. Убедившись, что сказанное дошло, Дэвид повернулся, собираясь уйти.

— Дэвид, — нерешительно начал Сириус. Дэвид, подняв бровь, посмотрел на него. — Есть кое-что, тебе следует это знать. Мы, конечно, все виновны в предательстве, но… — Сириус сделал паузу, раздумывая, было ли разумно даже поднимать этот вопрос, но он был гриффиндорцем и потому ринулся дальше, — Рон, возможно, виноват меньше.

Теперь, Дэвид, несмотря на то, что не верил в слова Сириуса, заинтересовался ими и взглянул на смущенного Рона.

Следующим заговорил Альбус:

— Первое, что спросил Рон, очнувшись в изоляторе, так это кто превратился в тебя. Он отказывался верить, когда я рассказал ему, что, по-видимому, произошло.

Дэвид сузил глаза:

— А суд…

— Он вынужден был сказать, что видел. Но Рон сказал только, что это был кто-то, похожий на тебя. Он никогда не заявлял, что это был ты, — мягко сказала Гермиона.

Дэвид попытался восстановить в памяти тот далекий день. Детали вспоминались с трудом. Когда у него появится возможность, стоит поискать записи секретаря. Дэвид жестом предложил продолжать.

— Только через несколько месяцев я, наконец, смог убедить Рона в твоей виновности, — не глядя на Гарри, сказал Сириус. — Прежде его обнаружили, когда он пытался научить Добби наколдовать Патронуса для твоего освобождения из Азкабана, — шепотом закончил он.

Дэвид застыл, осознав это. Неожиданно все изменилось. Он попытался обдумать произошедшее, но логика покинула его. Он еще подумает об этом.

— Нет, — прерывисто начал Рон, — Не делай этого! — Он в страхе оглядел остальных, — Просто… не надо. Я тоже виновен… я не могу… — он резко замолчал и выбежал из комнаты.

Дэвид пристально смотрел на оставшихся. Он видел в глазах не только горе и стыд, но и решимость. Дэвид точно не знал, как они будут вести себя, но искренне надеялся, что не станут будут искать способа все исправить. Это просто бесполезно. В конце концов, он раз и навсегда закрыл книгу прошлого и сейчас смотрел в будущее. В будущее, в котором для них не было места.

Если они все еще не поняли. Что ж, тогда этот урок усвоиться со временем.

Дэвид Барнс вышел из комнаты.

Эпилог. Примирение.

Осуществление изменений в волшебном мире заняло годы. Процесс осмысления, даже с активной помощью магглов и волшебников, был скрупулезным и изнуряющим. Гарри Поттер тщательно следил за всем. В некоторых местах он вносил множество серьезных изменений, а в некоторых — лишь несколько мелких. Были признаны права магглов в судах волшебников, судебные законы стали жестче, и больше ориентированы на справедливость и служение правосудию даже по меркам магглов. Слишком много изменений было сделано, чтобы назвать их все, но это привело к волнениям среди тех волшебников, которые привыкли к старым порядкам.

Всегда были ведьмы и волшебники, которые протестовали против новых законов и мер, но так как за переменами стояла сила Посоха Мерлина, они не могли повернуть движение вспять, и вынуждены были учиться жить в новом мире. За первый год появления Гарри были три покушения на его жизнь. Тем не менее, пять Пожирателей Смерти были привлечены к суду, что Гарри расценивал как успех, несмотря на противоположные мнения.

Когда молодое поколение подросло и столкнулось с новыми законами, неожиданно стало намного легче. Удивительно, но многие из молодежи посматривали на старших как на совершенных сумасшедших, когда узнавали о некоторых из старых законов и правил.

В конечном счете, были установлены более тесные связи с магглами. Конечно, волшебный мир был все еще скрыт, но волшебники с магглами стали союзниками в своих странах, и выигрывали обе стороны.

По большому счету, мир изменился из-за действий одного человека.

* * *

Добби стал большой поддержкой для семьи Барнсов, так как вел расписание Дэвида (он продолжал работать в больнице, но два раза в неделю проводил встречи, чтобы осуществлять контроль), сортировал и отвечал на его почту, очень хорошо научился анализировать различную информацию, говоря Дэвиду, что было наиболее важным. Он также заботился о Майкле, пока Дэвид работал, и Дэвид убедился, что он был более компетентным попечителем, чем когда Гарри был подростком.

Семья Амелии с радостью отказалась от своих родительских прав в пользу Дэвида, все еще ворча об уродах, которые не могут делать все как надо, когда они впервые показали, что не желают иметь с ней ничего общего. Амелия быстро вошла в новую семью. Деятельность и изменения, проводимые Дэвидом, заставили ее заинтересоваться управлением, и после окончания Хогвартса она стала работать в отделе по отношениям с магглами, который сильно изменился за последнее время. Отдел по отношениям с магглами считался самым сложным с точки зрения карьерного роста, но те, кто трудился там, напрямую работали с Гарри Поттером.

Кортни после окончания Хогвартса поступила в университет магглов, получила медицинскую степень и закончила обучение в больнице святого Мунго. Идя по стопам отца, она совмещала магическое и традиционное лечение и добивалась замечательных результатов, которые бы были невозможны, используй она только магию или традиционное лечение. Ее работа обосновала Комбинаторное лечение как серьезное поле деятельности скорее, чем все попытки ее отца.

Майкла приняли в Хогвартс, когда ему исполнилось одиннадцать лет, он попал в Хаффлпаф, который, по мнению Гарри, подходил ему. Он плохо помнил свою мать, что Гарри находил очень печальным, вспоминая свою жизнь без родителей, поэтому Гарри снабдил его мысливом, чтобы хранить там свои воспоминания о ней и попросил других об этом. Это позволило ему видеть свою маму когда бы он не захотел, хотел бы Гарри, чтобы у кого-нибудь хватило мудрости сделать это в своё время для него.

Альбус Дамблдор действительно вышел в отставку и оставил Хогвартс в конце 2021 — 2022 учебного года, но прожил до двухсот десяти лет. К тому времени когда он умер, Гарри снова смог относиться к нему с нежностью. Альбусу хватило мудрости установить с Гарри совершенно другие отношения, а не восстанавливать те, разрушенные, которые были прежде.

Гарри в конце концов признал все, что говорили о Роне и решил дать своему старому другу второй шанс, так как чувствовал себя довольно одиноким. Он никогда не смог чувствовать себя свободно с Гермионой, но он и Рон через десятилетия работы сумели построить еще более крепкую дружбу, чем когда они учились в Хогвартсе. Тем временем Гермиона смогла отбросить то, что случилось, и стала участником общественной кампании по различным вопросам, некоторые из них шли полностью вразрез с мерами Гарри, другие совпадали. Что более важно, она установила более тесные отношения со своей младшей сестрой.

Гарри почти не общался с Сириусом. Слишком многое бы пришлось преодолеть. Тем не менее, когда Сириус умер в сто пятнадцать лет, Гарри пошел на похороны и горевал по тем отношениям, которые у них могли бы быть.

Гарри сам, вопреки всем своим заявлениям, в конце концов, присоединился к волшебному миру, но скорее в качестве частного гражданина, а не лидера. Он столкнулся с обычной проблемой для всех волшебников в мире магглов — замедление старения. Ему было девяносто лет, а выглядел он на шестьдесят, и наконец он понял, что не может продолжать жить как Дэвид Барнс в мире магглов. Вот когда он стал благодарен Рону за дружбу; без своих коллег, знакомых и друзей в мире магглов он был более одинок чем прежде. Общественности волшебников была открыта правда, что отец Кортни Барнс (которого многие помнили по смелому выступлению в суде Визенгамота) был на самом деле Гарри Поттером. К тому времени его дети выросли и сами могли справиться последствиями этого. Он никогда вновь не женился, хотя иногда ходил на свидания.

Когда Гарри Поттер умер в возрасте ста семидесяти трех лет, по нему скорбели не за его репутацию, а за его достоинства. Он был одной из самых любимых и уважаемых фигур в волшебном мире, информацию о нем поместили в книги наравне с Мерлином, основателями Хогвартса и другими значимыми волшебниками, но его считали величайшим из них всех. В прощальном письме волшебному миру, за несколько дней до смерти, окруженный своими детьми, внуками и правнуками, он написал:

«Тем, кого это может касаться:

Я, Гарри Поттер, волшебник, которого вы предали, но мне потребовалось много времени, чтобы осознать, что я тоже изменник. Прячась, убегая, я предал моих родителей и мое прошлое так же, как и будущее. Спасибо Мерлину, я, наконец, увидел правду. Этот мир больше, чем я, больше, чем вы, он больше чем просто настоящее, прошедшее и будущее вместе взятые.

Извините за назидательный тон, но мне сто семьдесят три года, поэтому у меня могут быть некоторые привилегии. Убегать, прятаться, ненавидеть, чувствовать горечь — ничто из этого не стоит затраченной энергии и времени. Теперь я предпочитаю прямо смотреть на вещи. Поверите вы мне или нет, но я прощаю вас. Всех вас. Давно уже простил на самом деле. Все еще есть вещи, которые мне не отбросить, но я больше не испытываю к вам ненависти.

Берегите этот мир. Будьте бдительны. Будьте активны. Я умоляю вас, не позвольте, чтобы все, что вы совершили, было напрасно. Учитесь у прошлого, помните ваши ошибки. Но также создавайте свое будущее, не позволяйте будущему просто прийти — встречайте его. Должно быть, я стал сентиментальным в силу своего преклонного возраста, это звучало бы почти мудро, если бы не было так банально.

В качестве своего последнего акта я возлагаю на вас ответственность. После моей смерти права Посоха Мерлина будут отменены. Я заявляю это: так будет. Никто не должен обладать такой силой. Если вы будете продолжать так же, никогда не возникнет необходимости, чтобы существовал такой пост.

Будьте здоровы, мои друзья, берегите себя.

Гарри Джеймс Поттер»

От меня: Ну вот и закончился перевод фика, который начался 3 июня прошлого года... считайте сами сколько времени прошло.

Много людей работали над ним, кроме меня: Captain Jack Sparrow, которая познакомила нас всех с миром созданый keteydidnt; Патронус, которая, можно сказать, уговорила меня начать перевод и редактировала 11-12 главы; Hellen, за замечательные переводы 12, 14, 17 глав; Prof_Elf, за замечательное редактирования 13 главы; Lord_V, за замечательный, хотя слегка задержавщийся перевод 15-й главы и за редактирования 14-16 главы; Bird of Paradise или как мы привыкли ее называть Бри, за превосходные переводы 16, 19-до конца (Птичка работала больше всех нас) и редактирования половины 18-й главы; Nita, за то что она лучший редактор который я знаю (работала над 21-23, 25); Antanoel, за редкатирования 19-й, 20-й, 24-й главы и Эпилога; ARCHER, за редактирования 10-й и половины 18-й главы; вроде осталься только я, Ern Z.E.K, перевел я немного 11, 13, и 18 главы. Ну вот кажись «никто не забыт, ничто не забыто»

Благодарю всех Вас друзья мои!!!

С уважением,

Ern Z.E.K

Фанфикс.ру

Реклама на сайте