«Каббалист»

Роман Михайлович Петрашевский встал, как всегда, в шесть. По утрам он обычно писал черновики, долго думал над каждым словом, получалось немного, страница или две, и Роман Михайлович считал это хорошим результатом. Уходя в институт, он оставлял написанное справа от машинки, чтобы Таня перепечатала набело. Сегодня он сделает это сам, на работу не пойдет — библиотечный день.

Р.М. заканчивал книгу. Впрочем, книга — это слишком сильно. Брошюра на четыре листа. Осталась последняя глава, описание прогноз-матрицы. Не самое сложное, работа над задачами и анализ пошагового алгоритма куда труднее. Прогноз-матрица была единственным звеном, зависевшим от знаний читателя в своей области науки. Для решения учебных задач специальных знаний не требовалось, физики, биологи и даже издательские рецензенты справлялись с упражнениями равно успешно. Но чтобы составить матрицу — а без нее к прогнозу открытий не подступиться, — требовались профессиональные знания. Отвечая на десятки наводящих и проверочных вопросов, читатель, если бы добросовестен, выкладывал все, что знал и умел. Но беда заключалась в том, что каждый знал и умел разное, и составление матрицы, хочешь-не хочешь, оказывалось процессом субъективным.

Текст сегодня давался особенно трудно, Роман Михайлович около часа думал над одним-единственным предложением, и в конце концов убедился, что последний вариант ничем не лучше первого. Он проверил, плотно ли прикрыта дверь спальни, и сел к машинке. Подумал, что после завтрака нужно будет, пожалуй, вернуться к предыдущей главе. Если изменить упражнения, станет яснее, почему плохо работает прогноз-матрица.

И только теперь Р.М. вспомнил: после завтрака он не сможет заняться делом, потому что к десяти его ждет следователь в районной прокуратуре. Странная история. Вчера, уже под вечер, позвонил некто, назвавшийся Сергеем Борисовичем Родиковым. Голос у следователя был сухим, как солома, казалось, что Родиков долгой тренировкой вышелушил из своего голоса все обертона.

— Не могли бы вы, Роман Михайлович, — сказал следователь, — подойти ко мне в прокуратуру завтра к десяти? Собственно, мне нужно только кое-что уточнить, но по телефону не получится. Я задержу вас минут на десять, не больше.

— Почему же, — сказал Роман Михайлович, — по закону вы можете задержать меня и на сорок восемь часов.

Родиков хмыкнул, слышно было, как он перелистывает бумаги.

— Значит, договорились?