«Дорога на Киев»

«И многими красотами удивлена еси…

Всего еси исполнена земля Русская!»

— Сходил бы ты, Иванко, по воду.

— Хорошо, ба.

Я был занят тем, что вырезал ножом на ореховой свистульке затейливые узоры.

— Чтой-то опять ломит.

— Хорошо, ба, — ответил я и заработал подозрительный взгляд.

— И чего ж ты нашел хорошего?

— Я хотел сказать, конечно, схожу, ба. — И тут до меня дошло, что если разговор зашел о здоровье, значит, идти придется к роднику в Святиборову рощу. Нет, я не боялся Леса, потому что дед Волша давно научил меня понимать Лес и его обитателей, собирать корешки да ягоды. Глядя на упавший лист, я мог сказать, на какой ветке он вырос. Однако знакомиться с лешими, кикиморами и лесавками не хотелось. Правда, я не раз ходил к роднику, и никогда их не встречал, однако всяк знает, что в Святиборовой роще живут лесовики, а потому старается обходить ее стороной. Если б не родник с сурной водою, никто туда бы и носа не казал.

Эту воду еще называли живой. Говорили, что от нее затягиваются раны, возвращается здоровье и прибавляются силы. Не знаю… Но бабке она помогала.

— М-м-м… Знаешь, ба…, — задумчиво промолвил я.

— Ты никак Рощи пугаешься? Вон какой здоровый лоб вымахал, скоро женить пора, а все за водой боишься ходить?

— Ну что ты, ба!

Когда я вернулся с родниковой водой, моего дома не было.

И не только дома, но и всей нашей крохотной веси. Вместо нее на фоне зеленеющей стены Леса стояли черные дымящиеся остовы изб. Кое-где еще кормился на них огонь, вспыхивали искры. Степняки постарались на славу — сожгли и разграбили все, скотину угнали, людей безнаказанно поубивали. Я говорю безнаказанно, потому что в нашей дремучей веси мужиков да женщин не было, оставались одни старики.

Моя бабка лежала, уткнувшись лицом в землю возле того, что совсем недавно было приступком. Из спины у нее торчал наконечник стрелы, под худеньким тельцем натекла начинающая темнеть лужа крови. Бабка раскинула руки, словно хотела напоследок обнять и сохранить свой дом, на месте которого сейчас поднималась из угольев одна обугленная печка. Тын снесли, затоптали конскими копытами. Вокруг раскидан нехитрый скарб — видно, прежде чем поджечь, степняки искали что-нибудь для них интересное. Да что же может быть интересного в нашей глуши?