«Колесницы Ра»

Кеннет Балмер Колесницы Ра (Ключи к измерениям — 7)

Глава 1

Когда «дворники» отказали, в последний раз провизжав по ветровому стеклу, а ряд телефонных будок скрылся за завесой ливня, Рой Талли скинул ремень безопасности с плеча и выключил мотор. За боковым стеклом прыгал и отражался в непрерывном ливне свет четырех фар.

— И что теперь? — спросил с пассажирского сидения Грэхем Пайк.

— Это была твоя идея добраться сегодня ночью до КС, — без воодушевления заметил Талли.

— Если мы доставим эту кучу на западное побережье раньше расписания, то получим премию, — сказал Пайк. Сверкали молнии, гремел гром.

— И, — холодно продолжал Талли, — это была твоя идея выбрать этот богом забытый маршрут под черт знает каким задворкам.

— Тот парень поклялся, что это лучший маршрут. Он сказал мне, что мы сэкономим на нем десять процентов топлива.

— В этом-то и твоя беда, Грэй. Ты слишком доверчив. Ты веришь всему.

— Ты же специалист по электронике, Рой. Мог бы и закрепить эти «дворники» получше.

— Получше! — Талли начал горячиться. — Как большинство доверчивых людей, ты совершенно не принимаешь в расчет мелочи. Это просто написано на тебе. Кстати, ты еще лучший специалист, чем я, так что можешь вылезать под ливень и крепить их сам!

Они поглядели друг на друга со старым дружеским соперничеством, которое тянулось у них еще со школы. Они учились в одном классе, слушали одних и тех же учителей, играли в одни игры, учились в университете, в один и тот же день поступили в компьютерную корпорацию и в один и тот же день были уволены оттуда неделю назад. За окнами машины продолжал хлестать дождь.

— Тогда пат, — зевая, ответил Пайк.

Талли поглядел на него, на дождь и оглянулся на заднее сидение.

— По крайней мере, они дали нам «каддилак».

— Не все же время будет идти дождь, Рой.

— Будет. Он будет идти всю ночь.

— Брось!.. Положись на меня…

— Ха! — Талли фыркнул с презрением долгого, болезненного опыта. — На тебя… самого ловкого обманщика по эту сторону Скалистых Гор?

— Могу я помочь, если знаю хитрость-другую?

Они оба были крупными молодыми людьми с легкомысленным видом, который не могло изменить даже их нынешнее положение. Они чувствовали уверенность, что где-то там, на Западном побережье лежит их новый старт и новая жизнь. Их родители, оставшиеся в Шароне, были остаточно терпимы, чтобы знать, когда позволять молодым душам — по словам стариков — распускаться. Времени еще достаточно, говорили они, чтобы остепениться. Пайк с Талли достаточно созрели, чтобы быть благодарны родителям за их позицию. Действительно, времени остепениться было у них еще навалом.

— Ладно, — сказал Рой Талли, подумав, что делает новую глупость, полагаясь на Грэхема Пайка, но не могут же они сидеть здесь всю ночь. Обычные препирательства не помогут им выбраться отсюда. — Раз уж ты затащил меня сюда, Грэй, так помоги…

— Конечно, я сделаю то, что полагается хорошему товарищу!

— Да, Грэхем Пайк, ты делаешь, будешь делать и, будь ты проклят, знаешь об этом!

— Значит, бросаем жребий.

Пайк хихикнул и подбросил монетку. Она сверкнула в отраженном завесой дождя свете фар и была поймана.

— Орел, — сказал Талли, уже заранее зная, что сделал неправильный выбор.

— Увы, Рой, — с сожалеющим удовлетворением кивнул Пайк.

— Ты проиграл. Так что вылезай и делай «дворники».

Талли надел плащ и вылез из машины. Дождь ударил в него, как личное оскорбление. Он поднял капюшон.

— По крайней мере, хоть мотор в порядке, — проворчал он. — Это уже кое-что.

Мощный свет фар пробил завесу дождя. Из нее вынырнул большой грузовик и с шипением затормозил, разбрасывая брызги.

— Неприятности? — раздался громкий сочный голос. — Ждете помощи?

Талли поднял голову, дождь стекал по его лицу. Происходящее было удивительным. Водитель был невидим, скрытый завесой ливня, но Талли не удивился бы, если бы у него оказался нимб святого.

— Всего лишь «дворники», — крикнул он в ответ. — Ничего серьезного.

Водитель открыл дверцу кабины и спустился вниз. Высокий, дюйма на три выше Талли, с мощными, как у гориллы, плечами, которые не мог скрыть даже плащ, он шагнул к легковушке.

— Давайте посмотрим.

Свет фонарика ослепил Талли и переместился на «каддилак», осветив бледное лицо Пайка.

— Вас только двое?

По спине Талли прошел холодок. Он услышал, как со скрипом открылась задняя дверца грузовика. Задвигались тени. Он не мог определить точно размеры и форму находящихся там людей, но выглядели они странно.

Пайк распахнул свою дверцу и выскочил из машины. Что-то рванулось мимо Талли со скоростью борзой, издавая на бегу всхлипывающие звуки.

Талли закричал.

И тут на него навалились чудовища.

Уже упав, он отрывочно увидел круглые скользкие тела, большие, как коровьи, передвигающиеся с неимоверной скоростью за пучках извивающихся щупалец. Другие щупальца росли из верхней части чудовищ, на некоторых из них были глаза, на других уши или рты, сверкающие острыми пилообразными зубами. Некоторые щупальца размахивали дубинками, одна из которых и сбила с ног Роя Талли.

Он содрогнулся, закрыл глаза и почувствовал, как кто-то — или что-то — схватило его за голову и куда-то потащило, потом он почувствовал удар по голове и потерял сознание. Открыв глаза, Талли увидел, что находится внутри грузовика. Он лежал на алюминиевой лавке, руки его были связаны шелковой, похожей на паутину веревкой. Он услышал стоны, ругательства и женские всхлипывания, что действовало отнюдь не успокаивающе на поднимающуюся в нем истерику. И он был совершенно нагой.

Чудовища сидели в задней части грузовика на свернутых кольцами щупальцах. Тела их блестели розовым. Глядя на них, Талли понял, что они передвигаются с помощью щупалец, скользящих по земле, как змеи, но со скоростью борзых. Он вспомнил, как одна из тварей промчалась мимо него за Пайком. Кроме чудовищ, в грузовике было восемь человек, совершенно раздетых, связанных друг с другом и очевидно, как и он, находящихся под впечатлением, что они видят какой-то кошмар.

Пайк был тут же, привязанный к плотному человеку с выпирающим животом и покрытой седыми волосами грудью. Его некогда цветущее лицо было серым и перекошенным. Следующие за ним, находились две девушки, молодые и, лишенные всякой одежды, выглядевшие совершенно обычными девушками. ни всхлипывали, ухватившись друг за друга, как две обезьянки.

— С тобой все в порядке, Грэй, — с трудом выдавил из себя Талли.

Пайк покосился на него одним глазом. Другой был закрыт зеленым, лиловым, черным синяком, достигшим уже размеров ореха и обещающим быть отцом и матерью всех синяков мира.

— Не задавай глупых вопросов… — прохрипел Пайк.

— У нас что, белая горячка?

— Нет, все это реально. Так же, как и они. — Пайк кивнул на пятерых чудовищ.

Из троих оставшихся людей в грузовике двое выглядели мужем и женой. Они сидели вместе, поддерживая друг друга и опустив головы, не говоря ни слова. Последней была рыдающая женщина, блондинка с большим бюстом, чей парик съехал на бок. а косметика размазалась по мокрому от слез лицу. Она раскачивалась взад-вперед, пытаясь освободиться от пут, стонала и всхлипывала.

Талли оглядел их всех и сказал:

— Нужно копить силы и ждать удобного случая, Грэй.

— Да, — невпопад ответил Пайк, — сваляли же мы дурака…

Грузовик остановился. Чудовища погнали людей наружу. Связанные вместе, они оступались и падали. Внутри было тепло, но теперь их хлестал ливень, стегали порывы холодного ветра. За сеткой дождя Талли не видел ничего, кроме широко распахнутого пространства. Ударами дубинок чудовища погнали людей вперед.

Пайк подергал за шелковую веревку, которой были обмотаны его запястья.

— Крепкая эта штука. Я не могу порвать ее.

— Было бы странно, если бы она оказалась непрочной, — отозвался Талли.

Грузовик с ворчанием проехал мимо, обрызгав их грязью, и остановился. Из кабины вылезли двое людей. Один из них, водитель, прошел вперед в свете фар. В нем было что-то странное. Он носил черную шляпу, низко натянутую на лоб. На другом человеке было нечто вроде старомодного пилотского шлема. Он металлически блестел.

Оба исчезли, но через секунду появились снова рядом с грузовиком. Водитель залез в кабину, другой остался возле, делая руками какие-то движения. Грузовик медленно двинулся вперед.

Темнота за грузовиком показалась Талли даже чернее, чем окружающая ночь. Соя здесь, голый и замерзший, привязанный к другим голым и замерзшим людям, Талли глядел, как грузовик медленно едет в эту черноту. И тут он задохнулся от изумления. В свете фар было ясно видно, что перед грузовиком нет дождя. Грузовик медленно вдвигался в какую-то пустоту и постепенно исчезал. Сначала исчез капот, потом кабина и передние колеса, последней исчезла длинная алюминиевая будка. Истерическая женщина перестала рыдать. Все глядели, не веря своим глазам.

Грузовик проехал вперед, в пустоту, и исчез, словно скрылся в каком-то адском туннеле.

Оставшийся человек что-то прокричал и чудовища заскользили на своих щупальцах по размякшей от дождя земле. Они погнали людей следом за грузовиком. Теперь Талли явственно увидел, что впереди действительно была непроницаемая чернота, где кончался дождь, туннель, открывавшийся в… в… бог знает, куда.

И, подгоняемый чудовищами, Рой Талли шагнул в эти ворота тьмы.

Глава 2

— Что толку твердить, что вы не верите в это, — сердито сказал Пайк двум молодым девушкам, — если это случилось. Мы здесь, где бы это ни было. Вам придется поверить в это. Они стояли, сбившись в кучу. Талли взглянул на товарища. Разумом он соглашался со словами Грэхема, но чувства бунтовали.

Хотя небо оставалось темным и покрытым тучами, так что не было видно звезд, дождь прекратился. По крайней мере, это было единственным положительным фактором. Их обдувал мягкий ночной ветерок. Пастухи выстроили людей на дороге в линию и стали снова загонять их в ожидающий грузовик. Люди помогали друг другу, спотыкаясь на алюминиевых ступеньках, вскрикивая, когда их голую кожу царапали сталь и дерево. Пышная блондинка снова начала рыдать, но тем не менее, первая забралась в грузовик, расталкивая остальных пухлыми плечами и заняли один из нескольких тюков из мешковины.

— Странно, — сказал Пайк Талли, когда они плюхнулись на свой тюк. — Мне всегда казалось, что редкая блондинка ведет себя так, как эта.

Талли понял, что Грэхем занял позицию выжидать, похожую на его собственную. Пока они дышат и имеют силы, пока сохраняют свой разум, они должны принимать то, что им предложат, и не терять надежду когда-нибудь вырваться из этого ада. Грузовик тронулся. Талли взглянул назад. Дорога отличалась от ровных шоссе старого доброго США, которую они покинули. Грузовик запрыгал. Они проехали мимо экипажа. Талли уставился на него. Изогнутый, как раковина, корпус, четыре соединенных вместе колеса со спицами, высоко поднимающих его, идущий из высокой трубы над корпусом дым. Он увидел все это в золотом мерцании лампы, подвешенной на похожей на удилище опоре над машиной. Экипаж выглядел утонченным. женственным, даже гениально спроектированным.

— Что это, черт побери? — спросил Пайк.

Он казался оскорбленным, глядя, как такой шаткий механизм гладко скользит по дороге, по которой прыгает и проваливается в ухабы образчик американской инженерии. Не успел Талли ответить, как грузовик вильнул, перекрывая дорогу похожей на раковину машине. Чудовища высыпали наружу, обступили экипаж с тремя разбитыми колесами и возвратились с двумя новыми пленниками, которых тут же раздели. Пленники отбивались и царапались, пока их не уложили дубинками. Один, молодой человек, выглядел здоровым, с прекрасным цветом лица. Другая, девушка, оказалась настоящей красоткой, Талли с Пайком даже присвистнули и с сердитым восхищением наблюдали, как ее раздевают. Ее темные волосы рассыпались по плечам, прикрывая синяки, наливавшиеся в тех местах, где ее схватили чудовища.

Талли обдумал, может или нет иметь шансы в их нынешнем положении, решил, что нет, и с помощью других сел, уступая места новоприбывшим.

Когда девушка открыла глаза — они оказались темно-зелеными с золотыми блестками, — то отпрянула назад. Она произнесла что-то непонятное, слова лились, как настоящая музыка.

Пайк улыбнулся. Он нежно взял ее руку и медленно произнес:

— Не беспокойтесь. Мы избавимся от этого.

Она снова ответила музыкальной тирадой.

— Кто-нибудь понял? — спросил Талли остальных.

Никто не ответил.

— Я никогда не слышал такого языка, — сказал мужчина, прижимавший к себе жену. — Я владею тремя — французским, испанским и немецким, — не считая английского. Может, это какой-нибудь восточный язык.

— Их машины похожи на бамбуковые повозки не больше, чем на продукцию Детройта, — лаконично ответил Талли. Грузовик снова вильнул, сталкиваясь с очередным экипажем, чудовища снова выскочили из него и вернулись с ошеломленными, невменяемыми пленниками. На этот раз ими оказалась пара среднего возраста с двумя десятилетними сыновьями.

— Они действуют весьма однообразно, — кивнул на них Пайк.

— Да, — сказал Талли. — Меня уже раздражают эти хулиганы. Но что меня беспокоит… — Он замолчал.

— Что же?

— Как мы вернемся?

В своей обычной манере жить одним днем, Пайк не стал размышлять над этим.

— Давай сперва избавимся от этих розовым осьминогов.

Затем подумаем, что делать дальше. Меня вот интересует, сколько у нас времени.

Когда грузовик снова остановился, все напряглись в ожидании новых пленников, но вместо этого были вытолкнуты наружу.

Они стояли на краю дороги, глядя, как грузовик медленно съезжает с нее в траву. Темнота немного рассеялась, сквозь облака заструился перламутровый свет. На расстоянии полумили отсюда возвышалось здание, состоящее из башен, стен и валов, окружавших центральную коническую башню, над которой развевались флаги.

— Ты когда-нибудь видел в Канзасе такой дворец?

— Никогда.

Земляне и представители этой страны с апатией и страхом глядели, как грузовик медленно двинулся вперед. И снова перед ним возникла черная пустота. Снова грузовик медленно въезжал в нее, постепенно исчезая. Когда он исчез совсем, чудовища ударами дубинок погнали туда людей. Рядом с черным отверстием Талли увидел консоль с толстыми кабелями, тянущимися к квадратному красному ящику с блестящими зажимами. Он услышал щипение и потрескивание. Красный ящик был явно каким-то генератором, откуда подавался высоковольтный ток. Шагнув в черное отверстие, Талли испытал новое беспокойное ощущение. Внутренности скрутило, в голове возникла резкая сильная боль. Талли вскрикнул и, шатаясь, шагнул вперед.

Он услышал — ясный и сильный — свист внутри своего мозга.

Из желудка поднималась тошнота. Талли конвульсивно сглотнул. Он почувствовал, как какая-то необоримая сила вскрыла его череп и перемешала мозги, как повар мешает суп.

— С тобой все в порядке, Рой? Ты что-то позеленел.

— Конечно, в порядке… Особенно, когда возникло такое…

— Я тебя не понимаю…

Их ослепил солнечный свет. Вокруг расстилалась широкая равнина с искрящейся рекой и далекими деревьями. Теплый ветерок взъерошил их волосы. ни заморгали от яркого света.

— Но сейчас же ночь! — простонала блондинка.

— Ночь была там… откуда мы пришли.

От деревьев в их направлении неслась полоска пыли. Во главе ее они уловили мерцающие металлом черные точки.

— Экипаж, — сказал Пайк, прикрывая глаза ладонью от солнца.

Талли оглянулся туда, откуда он только что шагнул в этот мир. Он был совершенно уверен, что находится не на той Земле, которую знал всю жизнь.

Человек в кожаном шлеме пилота и плотно облегающей темно-коричневой одежде закончил упаковывать красный ящик. Когда он нажал кнопку, черный туннель, явно служивший воротами отсюда в какое-то другое место, где они только что находились, исчез. Он исчез сразу, мгновенно, как исчезает свет, когда щелкают выключателем. Человек взял красную коробку, пульт и понес их к кабине грузовика. Даже теперь, в минуты полного замешательства, Талли подумал, как им удается проносить через черный туннель эту красную коробку и пульт. Он обещал себе, что узнает это… как только решит вопрос с чудовищами.

Полоска пыли увеличивалась в размерах. Там должно быть, по меньшей мере, четыре всадника. Затем Талли задохнулся. Неужели нет конца чудесам? Он ожидал увидеть всадников — и увидел всадников, однако, он думал о лошадях и, возможно, ковбоях, скачущих посмотреть, что это за штука внезапно появилась посреди степи. А вместо этого…

— О, нет! — простонала блондинка. — Уберите их!

Четыре животных неслись вперед, вздымая пыль. У них были ярко-красные туловища и большие свирепые головы с высовывающимися языками и маленькими желтыми глазками. Все шесть их ног с силой стучали по земле небывалой иноходью. Сидящие в высоких, украшенных драгоценностями седлах, всадники казались одновременно гротескными и устрашающими. Они держали длинные тяжелые пики, направив их вниз на людей возле грузовика, и наконечники этих пик показались Талли очень длинными и острыми. Но главное, сами люди — если их вообще можно назвать людьми — выглядели шокирующе невозможными. У них были короткие толстые ноги, изогнутые по форме седел. Тела были совершенно непропорциональны ногам — большие, объемистые, с тяжелой грудной клеткой под чешуйчатыми доспехами и мощными плечами. А уж лица!.. Коричневые, кожистые, с носом-крючком и широко расставленными мерцающими глазами под черными густыми бровями, эти лица прекрасно могли бы служить фресками в каком-нибудь таинственном древнем храме, распугивая в предрассветные часы злых духов. Они носили высоких шлемы из золотой чешуи с красными, зелеными и желтыми развевающимися плюмажами. На поясах и возле стремян у них висела жуткая смесь оружия.

— Ох, ты! — воскликнул Пайк, отпрянув назад. — Интересно, они дружелюбные… или враждебные? Чудовища со щупальцами не колебались. В воздухе развернулись серебристые сети. Они образовали правильные круги и упали на всадников и их животных. В одно мгновение всадники вылетели из седел, а животные забились на земле. Поднялись и опустились дубинки. Казалось, потребуется время, чтобы успокоить странных кривоногих людей в доспехах. Однако, их успокоили.

Немедленно щупальца чудовищ сорвали с них доспехи, одежду и вооружение. Их потащили к грузовику и связали серебристыми веревками. Талли посмотрел на брошенные тут же в кучу оружие. Пайк заметил его взгляд и кивнул. Грузовик тронулся в путь.

Вскоре он остановился и всех выгнали наружу. Все проходило по тому же сценарию. была установлена красная силовая коробка и пульт управления. Возникли черные призрачные врата. Грузовик медленно въехал в них.

— Я думаю, никого больше не оказалось поблизости, — сказал Пайк. — Они переходят из одного места в другое, похищая людей.

— Но что они хотят сделать с нами? — спросила блондинка. Она вытерла мешковиной размазанную по лицу краску и стала выглядеть привлекательней.

— Понятия не имею, — коротко ответил Талли. Правда, у него была одна мысль насчет этого, но очень уж неприятная.

— Это все напоминает поход за рабами, — ответил муж. Он все еще выглядел испуганным, но постепенно страх уходил. — Мой предмет история… Я преподаю в Канзасском Университете… и могу вам сказать, что образец начала очень схож. Меня зовут Билл Чилсон, а мою жену — Бетти… Мы поехали ужинать… в придорожную закусочную… Нас остановил грузовик… — Он не смог продолжать.

— Мы как-нибудь выкрутимся, мистер Чилсон, — сказал Талли, сам еще не зная, как.

— Только будьте готовы прыгнуть, — яростно добавил Пайк.

Четверо коротконогих всадников очень быстро пришли в себя, что показывало их близость к варварству, и тут же начали извиваться, пытаясь порвать веревки, готовые накинуться на чудовищ с голыми руками. В них ощущалась угрюмая, элементарная дикость. На всадников тут же обрушились равнодушные удары дубинок. Затем всех пленников выстроили в линию и погнали к черным вратам.

К тому времени, как они достигли черного ничто, один из всадников был жестоко избит чудовищем. Он упал на Талли. Талли обхватил рукой его плотную кожистую талию, чувствуя перекатывающиеся мускулы.

— Держись, парень, — как можно дружелюбнее сказал он. — Воспринимай все легче. Наше время еще настанет. Ответ, сказанный глубоким басом, был совершенно непонятен. Талли улыбнулся, сложив в улыбку все свое обаяние. Нехотя, словно это причиняло ему боль, всадник улыбнулся в ответ. Его тонкие губы над черной густой бородой растянулись, над верхней губой собрались глубокие складки. Талли прошел через врата с кривоногим всадником, в то время как Пайк шел рядом с рыжей девушкой из напоминающего раковину экипажа. Все были связаны так, что образовывали отдельные пары, которые тоже были привязаны друг к другу. По другую сторону от девушки шел ее парень. Он молчал и выглядел совершенно подавленным.

Яркие оттенки били по глазам со скал и от буйной растительности, покрывавшей все пространство и торчащей из малейших трещин в скалах. Солнце яростно опалило их. Грузовик, натуженно воя, взбирался в гору.

Здесь было восемнадцать человек, идущих из трех различных мест каменистыми тропинками между разноцветными утесами. Грузовик уехал на полмили вперед. Человек с красной коробкой и пультом управления шел так, словно не замечал веса своей ноши. Но розовые чудовища со щупальцами с трудом тащились по камням. Талли с удовлетворением наблюдал, как они стараются выбирать более чистые места. Он подумал, что, очевидно, камни ранят нежные щупальца, служащие им средством передвижения.

Пленники ковыляли вверх по склону, помогая более слабым. Тали, помогавший идти одной из молодых девушек с Земли, мимоходом нагнулся и подхватил камень с острым краем, которым тут же начал перепиливать свои путы. Серебристая веревка с трудом поддавалась.

Он старался изо всех сил. Чудовища все внимание уделяли поискам чистых от камней мест.

Грузовик перевалил через гребень и исчез из вида. И внезапно вокруг разразился ад. Раздались винтовочные выстрелы, пронзительные крики т рев моторов. Чудовища тут же рванулись вперед и проскочили мимо пленников. Человек, тащивший красную коробку, выхватил из-за пояса предмет, напоминавший фонарик, и тоже поспешил к гребню.

Талли пилил и пилил в бешеном темпе. Пайк и еще несколько человек последовали его примеру. Тали перепилил первую веревку и занялся следующей. Винтовочный огонь по ту сторону гребня усилился, но тут же затих. Впереди в яркое небо ударил столб огня. Потянулся густой, черный дым. Талли тут же понял, что это горит грузовик. Все еще сражаясь с веревками, Талли поднял взгляд, когда из-за гребня появились люди. И тут же его надежды рухнули. Люди бежали, не разбирая дороги, оступались, падали, преследуемые чудовищами, которые безжалостно били их дубинками. Вскоре их окружили, сорвали одежду и связали руки веревками. А Тали все еще не мог освободиться от пут. Одно из чудовищ увидело его занятие. Крик бешенства и боли вырвался у Талли, когда ударом дубинки чудовище выбило у него из кулака камень. Второй удар пришелся по голове. Мир завертелся вокруг и все потемнело. Рой Талли потерял сознание.

Глава 3

— Эй, выпей-ка это, — откуда-то издалека донесся голос Пайка.

Талли сел, повинуясь руке Пайка. Глаза его все еще были закрыты. Он с жадностью всосал теплую воду, смачивая царящую во рту Сахару, и содрогнулся. Голова была охвачена огнем. Все тело болело.

Наконец, он отважился открыть глаза.

Над головой горели звезды никогда не виданных созвездий. Люди, по-прежнему нагие и связанные, сгрудились внутри ограды из кольев. Возле него сидел Пайк.

— Я уж думал, ты не придешь в себя, Рой. Здорово тебя избили.

— Могу это почувствовать.

По другую сторону от него сидел кривоногий всадник. Его дикое лицо было угрюмым и безжалостным.

— Это Фангар, — сказал Пайк. — Мы несли тебя с ним.

— Спасибо. — Талли и думать не хотел, что могло бы быть в противном случае. — Где мы?

— Они привели нас в эту ограду. Кажется, они уже не раз использовали ее. Снаружи лежат кучи костей. Не было надобности ни в каких комментариях. Талли сделал еще один глоток воды.

— А грузовик?

— Сгорел. Я не имел возможности поговорить с людьми, которых они схватили там. Но в них чувствуется какое-то отличие. О, они без сомнения люди, но не хотят иметь с нами никаких дел. Они держатся только друг друга.

— Раз они сожгли грузовик, то может, они не так беспомощны, как мы.

— Теперь уже так.

Фангар что-то сказал скрипучим, как пила, голосом, и показал на себя.

— Если я правильно понял тебя, Фангар, — сказал Пайк, — это поможет.

Фангар сделал скользящее движение к горлу, затем кивнул на деревянную ограду.

— Наверняка, — кивнул Талли. — Но как? — Он протянул свои руки.

Прошло какое-то время, пока они устраивались на твердой земле. Было не холодно, и постепенно к Талли вернулось чувство, что он должен жить. Голова болела, ныло все тело, но он хотя бы не потерял кровь. Дубинки чудовищ были замечательно эффективны. Казалось бесполезным размышлять над своим положением. Они должны убежать. Это стояло на первом месте.

Наутро, когда взошло солнце, были розданы банки с водой, и Талли с благодарностью проглотил свою порцию. Он умирал от голода. Пленников снова связали попарно, пересортировав по-другому. Теперь они образовали две длинных шеренги. Талли, Пайк, Фангар и рыжая девушка оказались вместе. Их построили в линию. Напротив Талли шел человек из группы, которая сожгла грузовик. Напротив Пайка — другой из той же группы. Напротив девушки и Фангара шли существа, которые заставили Талли не поверить своим глазам. Он не мог описать их. Они выглядели помесью крабов и насекомых, с раковинами из твердого хитина и глазами на стебельках. Талли не стал их долго разглядывать. Безумие, как способ уйти от проблем, никогда не привлекало Роя Талли, и он не собирался воспользоваться этим теперь. Но вид этих существ!.. У него начали появляться мысли о том, что происходит на самом деле. Талли был начитанным человеком, и теперь у него возникли такие подозрения, от которых менее сильный человек впал бы в отчаяние.

Человек, безразлично идущий рядом с Пайком, как раз впереди Талли, был могучим гигантом с рыжими усами и грубым лицом. По нему было видно, что он привык командовать, однако, его властность была совсем иной, нежели у Фангара. Его товарищи тащились за ним. Тот, что шел возле Тали, был моложе, тоже высокий и сильный, с покрытым шрамами телом. Его лицо также носило отпечаток грубой властности, присущей их лидеру.

Долгое время они молчали. Наконец, человек рядом с Тал ли сказал:

— Моя нога убивает меня, Вейн. Когда, наконец, мы сделаем привал?

Не поворачивая головы, гигант промолчал без единого намека на мелодраму в голосе:

— Они догонят их, Корни. Но ладно. Я лично поотрываю все щупальца у каждого из этих Тоб'клайков, да поможет мне Завоеватель!

Тали был потрясен тем, что понял их. Он тут же вступил в разговор.

— Эй! — воскликнул он. — Значит, вы можете понять меня!

Что происходит? — Его охватило возбуждение. — Кто все эти жуткие?..

— Закройся, крестьянин, — неприязненно сказал человек рядом с Талли.

— Но послушайте… — с энтузиазмом начал Талли.

— Я сказал, заткнись! — не глядя на него, рявкнул Корни.

— Да, он…

Корни ловко подставил ему подножку. Талли упал, потащив за собой Пайка, который, в свою очередь, потащил Фангара. С другой стороны Талли потащил компаньона рыжеволосой девушки. Воцарился бедлам. Чудовища, который Вейн назвал Тоб'клайками, заработали дубинками, обрушивая удары на руки, ноги и головы.

Ошеломленный, пытающийся прикрыться связанными руками, Талли был схвачен влажными щупальцами, поставлен на ноги и ударом в спину загнан в шеренгу. Движение возобновилось. Они шли по пыльной тропинке между скалами. Растительность скрывала предательские трещины и ямы. Солнце немилосердно палило. Внезапно ниже их появилось новое существо. Талли поглядел на него, готовый уже ко всему. Он знал, что чудовища и странные твари могут быть отнесены им на счет кошмара, но к несчастью для этой теории, он прекрасно понимал, что все происходящее реально, все это случилось с ним на самом деле. Он разглядывал появившегося, и все его рассуждения и расчеты унеслись прочь.

Он увидел, что существ было двое. Нижняя половина была с массивным торсом и ногами, с суперразвитой мускулатурой, нагая, лимонного цвета, с плоским черепом, идиотским лицом на маленькой головке, выдвинутой вперед между великолепными плечами. На шее этого существа сидело второе, похожее на гоблина, с искривленным туловищем и ногами, но с массивной куполообразной головой и выразительными чертами лица. Его кривые ноги заканчивались длинными пальцами, под стать длинным ушам. На голове у него был металлический шлем ярко-золотистого цвета, сверкавший на солнце.

Запах сушеной конопли сопровождал это видение.

Талли рассмеялся.

— Ну и вонища! — задыхаясь, сказал Пайк.

— Это грязный Дал-Лоунт! — сердитым, вызывающим тоном произнес Вейн. — Я никогда не видел таких… Но о них ходят всякие рассказы.

Одежды гоблино-подобного существа, сидящего на шее нагой живой горы, были усыпаны золотом и драгоценностями. Талли увидел и оружие. В кривой левой руке горы, заканчивающейся худой кистью, был зажат прут, которым чудище стало понуждать пленников.

Гоблин Дал-Лоунт закричал, слова его были совершенно чужими для Талли, но тут же он услышал:

— Ну-ка, падаль тащитесь быстрее! Шевелитесь, иначе я сдеру ремни с ваших несчастных спин во имя самого Черного Лорда!

Каждый из группы пленников услышал то же самое на своем языке. Тоб'клайки поспешно уступили дорогу Дал-Лоунту. Они явно относились с уважением к этой твари, еще более чудовищной, чем они сами. Талли поспешил вместе с остальными, тащимый Пайком и таща, в свою очередь, человека из машины-раковины.

Впереди в скалах открылось свободное пространство. Там Тоб'клайки построили всех в четыре ряда, притиснув людей друг к другу. Стоя в потной массы, Талли увидел, как человек в кожаном шлеме вынес вперед красную коробку и пульт управления и установил их возле огромного камня в конце ущелья. Тали внимательно наблюдал за последовательностью операций по включению устройства, пока вместо камня не возникло черное бесформенное ничто. На этот раз отверстие было всего десять футов высотой и семь шириной. И оно пульсировало.

— Быстрее! Вперед! Бегом! — услышал Талли, как по-английски закричал Дал-Лоунт. — Бегом! Не останавливаться, иначе подохнете!

Все почувствовали напряжение и поняли, что находятся перед лицом какой-то неизвестной опасности. Неизвестность давала чувство клаустрофобии. Пайк оглянулся на Талли, сглотнул и попытался усмехнуться.

Два Тоб'клайка, скользя на своих щупальцах, исчезли в черноте прохода. Затем туда побежали пленники подстегиваемые Тоб'клайками. Они пробежали по длинному черному туннелю и выскочили наружу.

По-прежнему сияло жаркое солнце, но оно стало неуловимо другого оттенка. Тени лежали гротескно неправильные. Земля была словно присыпанная серебряным песком, отмеченном следами тех, кто прошел здесь раньше. Высоко в небе, напоминающем медную чашу, парили черные точки. Вокруг не было ничего, кроме серебряного песка и черных точек, механически движущихся в сверкающем небе.

Когда все прошли, Тали увидел, как мимо пробежал человек в кожаном шлеме, неся красную коробку и следуя за водителем грузовика, который нес пульт управления. Они неслись так, словно за ними гнались демоны. Очевидно, они спешили вперед, чтобы установить черные врата, ведущие из этого мира. Их дерганные движения, торопливость чудовищ со щупальцами и бешеные крики гоблино-подобного Дал-Лоунта вносили в сцену нотки страха. Затем Рою Тали показалось, что поскорее убраться из этого мира является самым важным делом его жизни. Черные точки стали пикировать на них. Дал-Лоунт выхватил с пояса оружие и прицелился. С его конца вырвался пурпурный луч и ударил по пикирующим тварям. Талли не мог ясно разглядеть, чем они были, но слышал высокие, резкие крики. Их крылья мелькали на фоне солнца, зеленые и индиговые, энергичные и целенаправленные. Он увидел, как одно снизилось над пленником, порвало серебристую веревку и потащило его, вопящего, вверх.

Талли охватило чувство абсолютной беспомощности, приковав его ноги к песку.

Водитель грузовика и человек в кожаном шлеме тоже стали стрелять вверх.

Зеленокрылые чудовища падали вниз, горящие и кричащие. Но все новые пикировали, выхватывая жертвы из длинной линии бегущих пленников.

Человек в кожаном шлеме попытался уклониться от нападения очередного чудовища, но споткнулся и был схвачен. Его голова и ноги, свисавшие по сторонам захлопнувшегося клюва, слабо подергивались. Его оружие упало на песок менее чем в десяти футах перед Талли.

Талли не колебался. С громким криком он рванулся к нему, потащив за собой Пайка и Фангара, и дотянулся дол оружия как раз в ту секунду, когда связывающая его веревка натянулась до предела. Он успел схватить оружие и тут же был втянут обратно в общую линию бегущих людей.

— Перережь веревки, идиот! — рявкнул на него Вейн.

Талли на бегу оглядел оружие. Рукоятка, линза, кнопка. Осторожно, чтобы никого не задеть, он направил линзу так, чтобы под луч попала земля и серебристая веревка, и нажал кнопку. Ударил пурпурный луч, веревка вспыхнула и исчезла.

— Наши, наши, тупоголовый!

Пайк был свободен. Отрезав себя от следующего пленника, Талли передал оружие Пайку, выдохнув:

— Освободи Фангара!..

Вейн и Корни рванулись к нему. На их стороне люди из второй шеренги завопили, поднимая вверх руки. Пленники замедлили бег. На них спикировали зеленокрылые чудовища, ужасные клювы были ясно видны в ярком свете. Талли пригнулся, уклоняясь. Человек впереди него закричал и был унесен в воздух.

— Быстрее! — вопил Вейн.

По его лицу текла кровь. Пайк бежал вдоль шеренги, освободил Вейна, Корни и… Вейн выхватил у него оружие, точно конфету у ребенка.

— Спасибо, сынок… Теперь наша очередь!

Талли никогда бы не подумал, что черный туннель может показаться ему безопасным убежищем. Но когда увидел его впереди со стоявшим возле водителем, расстреливавшим зеленокрылых чудовищ, утащивших его товарища, то почувствовал отчаянное желание поскорее добраться до него. Он бежал следом за Фангаром. Пайк немного отстал, так как почти что тащил на себе рыжеволосую девушку. Она озиралась по сторонам, высматривая человека, с которым была захвачена в плен, ее лицо посерело и было искажено от ужаса. Но не было времени ни на что, кроме как пробежать вперед и нырнуть в спасительную черноту прохода.

Глава 4

Вокруг все было окутано оранжевым и охряным туманом. Талли слышал крики и вопли, щелканье гигантских клювов, чувствовал запах гнили и удушливую вонь орхидей, топкий ил под ногами. На бегу он столкнулся в тумане с Фангаром, и как только остановился, его ноги стали погружаться в ил.

— Где это мы, черт побери?

— Наверняка не там, куда они хотели привести нас, — отозвался совсем рядом Пайк. — Я думаю, они запаниковали и установили свою машинку не на то место.

— Или послали нас не в то измерения, — яростно прогремел Вейн. Его мощная фигура смутно вырисовывалась в тумане. Он стоял чуть впереди, держа в руке оружие пурпурного луча. Тут же к нему присоединился Корни с двумя-тремя собратьями Вейна. Пайк продолжал держать за руку девушку, которая, как увидел Талли, вообще не думала о том, что этот сильный молодой человек желает заботиться о ней.

— Измерение? — переспросил Пайк.

— О, да, — отозвался Талли. — Это можно себе представить…

Они осторожно двинулись вперед по топкой почве, огибая заполненные водой промоины, из которых струился туман. Откуда-то доносились звуки, но слабые, словно отделенные почти непроницаемой завесой. Затем Пайк резко остановился, схватил левой рукой девушку за талию и швырнул ее назад к Талли, который едва успел подхватить. Тут же Пайк прыгнул к Вейну и толкнул гиганта в сторону.

— Что за глупые шутки?! — взревел Вейн.

Затем все увидели цветок. У него были шестифутовые лепестки, раскинутые по земле во все стороны, точно звезда, с отверстием в центре. Пайк кинул туда пригоршню грязи, и лепестки мгновенно сомкнулись с жадным щелчком. Девушка застонала. Вейн отшатнулся, поднял оружие и срезал лучом цветок. Вейн был потрясен. Он продолжал жечь цветок, пока от него не остался лишь пепел.

— Могу сказать, что ты действовал быстро, сынок. Я не попал в пасть зверю. Я не забуду этого. Маленький отряд огляделся вокруг в оранжевом тумане.

Талли почувствовал себя, как на необитаемом острове. Немного погодя они повстречались с другими такими же цветами. Нужно было очень осторожно обходить их подрагивающие лепестки. Когда они проходили мимо, цветы гудели и щелкали, жадно захлапывая лепестки-челюсти. Сколько же пленников нашли свой конец, послужив пищей для этих цветов?

— Тоб'клайки совершили на этот раз безумную ошибку, — сказал Вейн. — Что-нибудь получается, Корни? Его молодой спутник остановился при словах Вейна и поднял голову. Он медленно начал поворачивать ее, словно хотел уловить ветер. Взглянув на его лицо, Тали мог бы описать его выражение, как состояние глубокого созерцания. Вскоре Корни вышел из этого состояния.

— Ничего.

— Черт! — Вейн пнул ил. — Врата же всегда находятся группами. Поблизости должны быть еще одни. И мы найдем их. — Он повернулся к Пайку и девушке. — Я Джиин Вейн Гнурланд делт'Фронт. Можете звать меня Вейн. А вас как зовут?

— Грэхем Пайк… а это Рой Талли и Фангар.

Затем, к удивлению Талли, певучим голосом заговорила девушка.

— Она сказала, что ее зовут Пойли. Ее кузен был схвачен летающими тварями там… — перевел Вейн. — Я понятия не имею, что это было за измерение. Эй, Корни, у тебя есть какие-нибудь предположения на этот счет?

— Никаких. Уж поверьте мне, мы проделали долгий путь из Ируниума.

У Вейна вырвалась длинная череда проклятий.

— Сесть на мель в измерениях, — с горечью сказал он. — И это случилось со мной!

— Вы не на мели, Вейн, — со странной торопливостью в голосе сказал Корни. — Я тоже здесь, не забывайте.

— Не забуду, — проворчал Вейн. — Но я отказываюсь думать о том, что предполагаю. Это не подобает.

— По крайней мере, мы потрясли Тоб'клайков и Дал-Лоунта, — вставил один из людей Вейна. — Надеюсь, они сейчас кормят собой цветы.

Странные люди, подумал Талли. но по крайней мере, в отличие от меня, они понимают, что происходит. Вейн пригладил рыжие усы.

— Мне не хочется думать о том, что говорит сейчас Графиня. Она ждет, что я вернусь с грузом… Ну, неважно. Они пошли дальше. Пойли совсем выбилась из сил и повисла на Пайке. Талли подошел к ним и перекинул ее другую руку через свое плечо. Он мог бы и не помогать, Но не мог равнодушно смотреть, как тяжело вздымаются ее маленькие крепкие груди с розовыми сосками, как она с трудом переставляет стройные ножки, и думать при этом, что Пайку достается лакомый кусочек. Ну ничего, пока они проделают путь через все измерения домой, может, что отломится и ему. Корни снова остановился и застыл в созерцании.

— Что он делает? — спросил Талли у молодого человека с желтыми волосами, закрученными усами и страшным шрамом, проходящим от виска через всю левую щеку, говорящим о том, что его обладатель когда-то едва избежал смерти.

— Конечно же, ищет врата, — презрительно бросил желтоволосый. — Мы должны отыскать путь назад домой, в Ируниум. Домой, — повторил он с циничной усмешкой. — Ируниум и Город Алмазов теперь единственный дом, какой у меня есть. Мысли Талли прервал крик Корни, который перестал медленно поворачиваться и зафиксировал остановившийся взгляд на какой-то точке в тумане в нескольких ярдах от них. Все уставились на Корни. Желтоволосый сделал шаг назад и попал на полускрытые илом лепестки плотоядного цветка. Лепестки тут же захлопнулись и проглотили его.

Цветок задергался, точно внутри него началась борьба. Корни бросился вперед, точно гончая по следу. Вейн со своими людьми поспешил за ним, туда же устремился и Фангар. Желтоволосый не успел даже вскрикнуть, раздалось лишь клацанье захлопнувшихся лепестков.

— Должны же мы что-то сделать! — закричал Талли. Он скинул руку Пойли с плеча и Пайк подхватил ее оседающее тело. Цветок содрогался. Талли ухватился за верх лепестка и потянул его вниз. Он тащил изо всех сил, чувствуя сопротивление, затем потные руки соскользнули, и лепесток снова захлопнулся.

— Черт побери! — выругался Талли.

Он сделал еще одну попытку. На этот раз ему удалось отжать лепесток до половины, он опустил на него колено и продолжал давить вниз так, что зашумело в ушах, и тогда заглянул внутрь цветка.

Желтоволосый был мертв. Он уже растворялся в желудочном соке цветка-людоеда. Он лежал грудью на лепестке, потягивая к Тали руки, глядя на него остекленевшими глазами.

— А-ах! — вырвалось у Талли.

На секунду он ослабил нажим, лепесток дрогнул и тело Желтоволосого медленно поползло в чрево растительного чудовища. Голова его была совсем рядом с Тали, но он не мог шевельнуть и пальцем. Что-то блеснуло в волосах мертвеца, и с его головы слетела лента, украшенная драгоценностями. Чувствуя, что силы покидают его, Талли схватил ленту и откинулся назад, отпуская лепесток. Лепесток захлопнулся. Талли упал спиной в грязь и с трудом поднялся на ноги, дрожащий, потный. Пайк подбежал к нему.

— Рой! Бога ради!.

— Я… все в порядке. Вот только… все, что осталось от бедного парня. Это может случиться с любым из нас.

— Что это?

— Он носил ее в волосах. — Талли поднял украшенную драгоценностями ленту.

— Ну ладно. — Пайк схватил ее. — Похоже, с ее помощью мы сможем прожить на широкую ногу всю оставшуюся жизнь. — Он повертел ее в руках. — Вот черт, даже некуда положить ее. — И он надел ленту на голову. — Теперь давай догонять остальных.

Пойли что-то сказала с резким возбуждением в голосе.

— Что? — вскрикнул Пайк. — Эй, Пойли… Я понял, что ты говоришь! Рой… Она стала говорить понятно! В этот момент из тумана выдвинулась еле видимая фигура Вейна.

— Эй, Пайк! Вы идете с нами?

— Конечно, Вейн! Сейчас идем!

Когда они догнали группу и рассказали об ужасной смерти Желтоволосого, Вейн только усмехнулся. Затем он увидел на голове Пайка ленту с драгоценностями.

— Так ты спас его транслятор? Ну, Пайк, сынок, береги его. Тебе она будет гораздо полезнее, чем кровососущему цветку.

— Спасибо, Вейн, — сказал Пайк.

Теперь они с Талли поняли истинную ценность дара.

— Теперь соберитесь в кучу. Корни проведет нас в другое измерение и должен хорошо видеть всех.

— Я не уверен, где мы, — сказал Корни. — По крайней мере, мы не на векторе Миксотик-Дуросторум-Агравинг. Однако…

— Он помолчал, о чем-то размышляя. — Если я вернусь назад, то доставлю в Академию новую лоцию измерений…

— Сначала разберись с этим, — оборвал его Вейн. — И будь благодарен, что я обхожусь с тобой без помощи цепочки.

— Он покачал головой. — Я, должно быть, сошел с ума, доверяя кому-то… Но Графиня доверяет тебе, как выпускнику Академии, значит, должен доверять и я.

— Не много найдется людей лучше меня, — с самодовольством в голосе сказал Корни. — Даже Соломон…

— Хватит болтать! — взревел Вейн. — Вперед!

Талли, погрузившись по лодыжки в ил, наслаждался отдыхом. Он уловил нотку восхищения в тоне Вейна. Корни был слишком самодоволен, прекрасно зная о своем отличие от остальных из отряда Вейна. Талли не знал, что это за отличие, он мог лишь гадать. Они стояли в плывущих клубах оранжевого тумана и исчезали один за другим. Когда подошла очередь Тали, сразу за Фангаром, он испытал то же самое резкое, болезненное чувство покалывания в мозгу, чувство перемещения, чувство, что горизонты разлетаются ракетами во всех направлениях.

Он врезался в Фангара, который развернулся с быстротой кошки, чтобы схватить его железными руками.

— Что происходит с тобой, Рой? — спросил Пайк.

— Моя голова! — У Талли было то же самое чувство, словно в голове резвились демоны.

Остальные уже спешили за Корни по покрытому травой склону в новом измерении, ведущему к бурному потоку. С помощью Фангара Талли последовал за ними. Следующие события ой Талли воспринимал расплывчато. Он чувствовал боль, снова боль, нарастающие силы, которые словно перемешали его мозг, открыли голову и подставили мозг всем ветрам мира. Они проходили через бесчисленные измерения, и Корни становился все более и более самоуверенным. Наконец, когда Рой Талли видел в сером тумане лишь алое пятно боли, они вышли к широкой дороге. Вдалеке виднелся город, крыши и башни которого мерцали на солнце. Вдоль полей по дороге шли люди и животные.

— Это Горд Первый в Брокане, — сказал Вейн с удовлетворением, смягчившим его грубую усмешку. Он рассмеялся своим сухим смешком. — Мы можем найти здесь агента Графини. Ты сделал это, молодец, Корни.

Под солнечным светом знакомого измерения к Вейну вернулось веселое настроение.

Глава 5

Ванна и полотенце, огромное количество вкусной еды. изысканных фруктов и белого хлеба, запиваемые вином, напоминающим жидкое золото, широкая кровать с удобными подушками — и глубокий сон для десятерых человек. Проснувшись после полудня следующего солнечного дня, Рой Талли почувствовал себя более человеком. Боль в голове стихла, хотя все еще угрожала вернуться, и он подумал, что аспирин помог бы совсем избавиться от нее. Он соскочил с кровати. Они занимали одну из многочисленных комнат для гостей караван-сарая — Талли не знал, как называется подобное заведение в Брокане, — и он распахнул застекленное окно, чтобы выглянуть во двор. Сияло солнце, желтое и дружелюбное, во дворе копошились курицы и лениво бродили собаки. Конюх неторопливо седлал какое-то странное животное. Талли не понравился вид этой твари, свирепо косящей глазами и вертящей хвостом. Конюх успокаивал его, приговаривая: «Тц, тц!» Вид теплого ленивого полудня воспринимался, как благословение. Талли опер подбородок на руки, приготовившись смотреть и слушать. Во дворе появилась девушка с развевающимися волосами, в длинной юбке и легкой кофточке с обнаженными загорелыми руками. Она помахивала ведрами, в которых плескалась сверкающая на солнце вода. Конюх что-то крикнул ей. Не поворачивая головы, она ответила так, что он покраснел и аж подпрыгнул на месте.

Рой Талли рассмеялся.

Если бы Грэй Пайк не присвоил себе транслятор, который он, Рой Талли, спас от цветка-людоеда, он мог бы понимать, что говорят эти люди. Но ему не хотелось идти разыскивать Пайка, Пойли или Фангара. Только не сейчас. Сейчас ему хотелось спокойно отдыхать, восстанавливать силы, и пусть события этого мира идут своим чередом.

Он увидел человека в длинной красной рясе с золотым подолом, метущим землю, и высокой, напоминающей митру шапке, белой, алой и золотой, который степенно шел по двору. В руке он нес открытую книгу и читал на ходу, шевеля губами. Он выглядел самодовольным, важным, напыщенным, раздувшимся от гордости.

Он пошел в маленькую пристройку, примыкающую к главному зданию. Конюх продолжал ухаживать за животным и, как и все конюхи, насвистывал при этом сквозь зубы. Во дворе появился толстый кот. Четыре собаки бросили свою возню и устремились к нему. Кот заскочил на крышу пристройки, куда только что скрылся человек в красной с золотым рясе. Сидя на краю крыши, кот шипел на беснующихся внизу собак и выгибал спину дугой. На верхнем этаже открылось окно и мускулистая рука выплеснула на животных кувшин воды.

Рой Талли сидел, наслаждаясь этим зрелищем. Из тени в дальнем конце двора вышел человек и, неторопливо оглядевшись, пошел к воротам в противоположной стене. Это был самый большой человек, которого Талли видел в своей жизни. На нем были темно-зеленые шорты и коричневая рубашка с изобилием карманов. Тяжелые коричневые башмаки громко стучали по двору. Пояс его украшали многочисленные мешочки. Еще Талли увидел на поясе кобуру с автоматическим кольтом 45 калибра и еще парочку с неизвестным оружием. Еще человек нес большой рюкзак и вещь, которая на Земле могла бы называться винтовкой «томми», но здесь с таким же успехом могла бы оказаться и каким-нибудь лучевым ружьем. Среди всего этого одна вещь показалась Талли несоответствующей остальной экипировке. На левом боку у человека висел длинный узкий меч. Издалека его лицо казалось квадратным, коричневым и грубым, с мясистым носом и яркими веселыми глазами. Большими упругими шагами он вышел из ворот. Талли глядел ему вслед. Странные обычаи. Затем к караван-сараю подъехала девушка. Из дверей тут же высыпали люди, чтобы помочь ей и ее слугам. Девушка, соскочила со своего верхового животного, была довольно хорошенькой, но Талли был не в том настроении. В этот момент в комнату вошли Грэхем Пайк и Пойли. Они остановились, болтая друг с другом, но Талли понимал только Пайка. Он отошел от окна и, зевая, спросил:

— А как там насчет завтрака?

Они рассмеялись. Пайк был в какой-то рубашке из мешковины и штанах, на Пойли была длинная юбка и легкая кофточка, как на девушке, которую Талли видел во дворе. Много изменений произошло в них с тех пор, как они путешествовали по измерениям, в чем мать родила. Талли запрыгнул в постель и натянул на себя простыню.

— Ну так что?

— Скоро уже обед, Рой, но ты можешь назвать его завтраком. Мне тут кое-что надо изучить. Мы можем заняться хорошеньким рэкетом, и кто-нибудь нас обогатит, если сыграет с нами в карты. Теперь послушай…

Тли лег на спину и закрыл глаза. У Грэхема возник очередной план быстрого обогащения.

— Ты бы лучше уж занимался электроникой, — сказал он, но Пайк ничего не хотел слушать.

— Оказывается, существует целая куча измерений — как называют их Вейн и Корни, — их миллионы и все они вокруг нас, здесь же, где мы сидим.

Пойли кивнула и взяла Пайка за руку. Она выглядела гораздо свежее этим утром — нет, днем, — и Талли подумал, что Пайк добьется своего обычного успеха. Пайк всегда был неразборчив в средствах. Но надо отдать ему должное, он всегда обходил Роя Талли, хотя Талли так и не мог понять, почему.

— Перейти из одного измерения в другое достаточно просто. Мы проходили через черное открывающееся отверстие, но Вейн не хочет говорить об этом. А Корни самое фантастическое существо, о котором я когда-либо слышал! Он о, что они называют Проводником.

— Это как те, что водят туристов из Бирмингема в Крейв?

— Нет, чтоб ты задохнулся от астмы! Он обладает силой переносить людей и вещи из одного измерения в другое через Врата… Таким способом мы попали сюда.

— Я умираю от голода, — попытался прервать Талли словоизлияние Пайка.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Пайк, слегка охладев от такого приема. — Голова не болит?

— Нет. Я бы удовольствовался гамбургерами, яйцами и несколькими пинтами кофе.

— Ах… Я бы задушил тебя своими руками!

В ответ на это Пойли вскочила, и они несколько минут переговаривались, объясняя и успокаивая друг друга. Она была серьезной и явно обожала Пайка. Интересно, подумал Талли, как много она поняла из их разговора? Ее кузен был унесен летающими зеленокрылыми чудовищами, так что теперь Пайк мог вовсю проверять на ней свое обаяние. У ней мало шансов устоять, подумал Талли. Но… но он знал Грэя Пайка. Девушке не будет нанесен большой вред.

Они пошли обедать в главную комнату караван-сарая. Тал ли пришлось надеть тот же наряд из мешковины, что был на Пайке. Вейн тоже был в таком же, и это ему не нравилось. Он приблизил свое лицо к дрожащему лицу хозяина, надул щеки и так широко раскрыл глаза, что стал похож на китайского злого духа.

— Я не буду ходить в этом, как слуга! — Вейн выразительно жестикулировал. — Кажется, золота и алмазов Графини для тебя недостаточно! Ну смотри, если ты не достанешь приличную одежду для меня и моих людей к завтрашнему утру, я скажу Графине, чтобы она отправила тебя в ее рудники! Нет, клянусь Завоевателем… Она пошлет тебя в Большую Зелень!

— К утру — да, Ваше Превосходительство! — Хозяин выпучил от страха глаза. — Вы будете иметь все лучшее, что можно достать в Первом Городе!

— Посмотрим!

Вейн вразвалку подошел к их столику. Он был в таверне, как дома. Он заказал выпивку, не забыв ущипнуть за зад служанку. Интересно, как он ведет себя с благородными девушками, подумал Талли. Вероятно, мурлычет, как довольный котяра. Затем лучи солнца из широко распахнутых окон попали на лицо Вейна и оно сразу же приобрело грубость уверенной в себе властности. И глядя на него в этот момент, Талли заколебался, будет ли он мурлыкать с девушками. В просторном помещении с чистыми столиками и дубовыми скамьями, с ярко начищенной медной стойкой, Фангар был почти незаметен. Однако, его одежда из мешковины отличалась от других, вернее не сама одежда, а его фигура с непропорционально короткими кривыми ногами. Но однако… однако, Талли не почувствовал к нему ни намека на отвращение. Он знал, что Фангар такой же человек, как и все остальные, и даже лучше некоторых. Пайк засмеялся какой-то остроте Вейна, и Корни что-то проворчал, бросив рыбную кость на пол. Талли почувствовал, как на его лбу натянулась кожа. Корни был тем, кого Пайк назвал Проводником, но это не делало его более человеком в представлении Талли.

Девушка, которая приехала верхом в караван-сарай, заказала еду в номер и удалилась вместе со своими слугами. Талли сосредоточился на еде, вине и служанке, выглядевшей, как южный персик. Он узнал, что название этого местечка было Гостиница Дружелюбной Мыши. Ему понравилась его атмосфера. Скажем, он хотел бы приезжать сюда в отпуск из Нью-Йорка, чтобы размять старые кости и отдохнуть от серой, угрюмой городской жизни.

— Кучка любителей, я бы сказал, — говорил Вейн, откинувшись на спинку скамьи и потягивая вино из фляги. — У них было только пять Тоб'клайков. Пусть благодарят всех богов, что не попались нам на пути, когда я вырвался на свободу. Талли взглянул на Пайка. Его товарищ обнимал рукой талию Пойли и глядел на тарелку с орехами перед собой. Он раздавил орех свободной рукой и положил ядрышко в смеющийся рот Пойли. Талли подумал, что Пойли слишком быстро изменилась. Очевидно, она была потрясена недавними событиями и теперь действует, как автомат. Пайк кормит ее, и она отвечает на его действия, как он и ожидает. Она придет в себя, только вернувшись домой, в место под названием Кверан, где может в привычном окружении обратиться к врачам.

— Мы потеряли много парней, — сказал Корни. — Хороших парней. Графиня…

— Оставь Графиню мне, Корни. Когда я соберусь с силами, то восстановлю утерянные вещи. И я найду другого Проводника, чтобы вернуться домой, если ты не можешь справиться с этим. Лицо Корни стало еще более неприятным.

— Я могу справиться с этим. Я не доверяю хозяину, — продолжал он через некоторое время. — Он здесь новичок. Когда мы в последний раз проходили через Броркан, здесь был старый Фузз-Пузз… Ты же помнишь его?

— Этот хозяин — кстати, его зовут Джалонз — взял золото Графини. Он будет служить нам, или Завоеватель отправит его в Капустное Поле!

Самодовольство Вейна и грубость его товарищей привлекли минимальное внимание со стороны собравшихся в комнате людей. Здесь были путешественники, остановившиеся на ночь, и жители Города Первого, зашедшие выпить и, возможно, поужинать. Все они были самых разных рас.

Фангар и Корни затеяли какой-то спор. Они понимали друг друга, но Фангар понимал только то, что говорит Корни. Спор перерос к крик, перекрыв остальные звуки, и к ним повернулись любопытствующие лица. Появился хозяин Джалонз, вытирая руки о передник. За его спиной маячили двое вышибал с дубинками. Гостиница Дружелюбной Мыши, как и все на свете, имела свою обратную сторону.

— Ты, несчастная хвостатая обезьяна, краснозадый бабуин! — заорал Корни, хватив по столу так, что подпрыгнули тарелки.

Фангар что-то ответил ему, яростно брызжа слюной. Талли обернулся к Пайку.

— Дай-ка сюда транслятор, Грэй. Я хочу узнать, в чем там дело.

— Погоди… Я как раз наслаждаюсь отличными сленговыми выражениями.

— Давай его сюда! — Талли схватил ленту с драгоценностями и надел себе на голову.

Как раз в этот момент Фангар сорвал транслятор с головы Корни и надел на себя. Его густые черные брови нависли над сверкающими глазами.

— Ты, презренный сопляк! Я сверну тебя в узел и съем твой завтрак!

Очевидно, Фангар тоже перешел на сленговые выражения своей родины. Он говорил с уверенностью человека, знающего свое место в мире, с уверенностью своей испытанной силы. Однако, он сохранял известную долю хладнокровности и теперь, схватив транслятор, мог говорить так, что его понимали все люди в комнате.

— Я тебе не прислужник, — властно прогудел он. — Я служу только тем, кто служит мне, с кем я делю работу и отдых. Я не буду служить этому выскочке Корни ради пригоршни драгоценностей от его Графини, которой он так боится!

— Сто тысяч чертей, ты сделаешь то, что я говорю! — взревел Корни.

— Клянусь потенцией Святого Пегу, ты забываешь, что говоришь со Всадником Вилгегена!

— Вшивые титулы твоего измерения ничего не значат для меня! Я закончил Академию и служу Проводником Графини ди Монтиверчи! Это кое-что значит во всех измерениях!

— Закрой свою глупую пасть, Корни! — рявкнул Вейн и вскочил, опрокинув стол.

Корни попытался ударить Фангара. Талли вскочил и рванулся к ним. Фангар перехватил руку Корни и нанес в ответ такой удар, что Проводник с воплем отлетел на шесть футов. Все посетители повскакивали с мест и уставились на них. Пайк расхохотался, глядя, как Корни с резко изменившимся лицом с трудом поднялся на ноги и выбежал из комнаты. Фангар с ледяной яростью на лице последовал за ним.

— Эй, Фангар! — крикнул Талли, рванувшись за кривоногим охотником. — Мы недавно познакомились, но прошли вместе через многое. Полегче с этим вонючкой, дружище… Он еще будет нам полезен.

— Он нанес оскорбление Всаднику Вилгегена, — на бегу ответил Фангар. — Я принимаю твой совет, дружище Рой, но этот ползающий червяк должен получить урок. Они бежали по улице мимо скрытых за высокими оградами домов, которые бросали на одну сторону улицы густую тень, в то время как другая была залита медно-красными лучами близящегося к закату солнца. Постепенно Фангар настигал Корни. Как с удивлением обнаружил Талли, его короткие кривые ноги могли нести хозяина с поразительной быстротой. Далеко позади за ними бежали другие постояльцы Гостиницы Дружелюбной Мыши. Корни несся впереди изо всех сил. Собравшись на бегу с мужеством, Талли схватил Фангара за плечо, заставив остановиться, но из-за одышки не мог выжать из себя ни слова. Корни тоже остановился. Он взглянул на Фангара и Тали, когда они медленно направились к нему. Лицо Корни озарилось злобным торжеством, к нему внезапно вернулась прежняя спесивость.

— О, нет… — задыхаясь, выдавил из себя Талли. — Стой, Фангар! Прекрати!

Фангар рвался вперед, стараясь вырваться из пальцев Талли. Талли держал его, упираясь каблуками в землю, но на ногах у него были деревянные сандалии, которые лишь скользили по мостовой.

— Приди же в себя! — кричал Талли.

— Пусти меня! — рявкнул Фангар. — Я завяжу ему ноги узлом на шее…

Талли подставил ему подножку и они упали на землю. Падая, Талли с ужасающей ясностью увидел Корни. Корни пристально глядел, как они барахтаются на земле перед ним. Талли не знал, что он думает, но…

Боль… Горящий цветок боли, распустившийся у него в черепе… и чувство падения, чувство дезориентации, словно он несся на крыльях ветров всех миров… и…

— Он перебрасывает нас в другое измерение! — завопил Талли. — Он перебрасывает нас в другой мир! Затем они попали в этот другой мир, и сознание Роя Тал ли поглотила темнота.

Глава 6

Было темно.

Было жарко.

Было мокро.

Короче говоря, было жутко неудобно. Талли выплюнул полный рот какой-то гадости и перекатился, пытаясь встать. Нога поскользнулась на банановой кожуре, и он снова упал вниз лицом. Где-то рядом Фангар смачно описал некоторые анатомические подробности родителей Корни, их физические недостатки в деле продолжения рода и незавидную будущую судьбу их отпрыска. Несмотря на переделку, в которую они попали, Талли задрожал от смеха. Слова Фангара звучали так знакомо. Он пополз в направлении его голоса, скользя в какой-то клейкой гадости, шлепаясь в лужи и утыкаясь в кочки. Клейкое вещество было холодным при прикосновении, хотя воздух и вода — теплыми, однако, такими же неуютными.

Помогая друг другу, они с Фангаром с трудом поднялись и побрели вперед. Запахи холодной закуски и горячего мяса, риса, бананов и апельсинов витали в воздухе. Они слышали невнятное журчание воды, плеск водопадов и звон ручейков.

— Один ледозубый Зитзиммаз знает, где мы! — прогудел Фангар, уставившись на ночное небо. но было скрыто плотными облаками, среди которых не мерцало ни единой звезды. Дул теплый ветер, бросая им в глаза ошметки грязи или песка.

— Ледозубый Зитзиммаз, — повторил Талли. — Это звучит как…

— Это горы, вздымающиеся в небо, с покрытыми вечным снегом вершинами, окружающими пасть Ада.

— А-а…

— Нет, дружище Рой, я знаю, где мы находимся в настоящий момент. Я уверен, что мы в сумасшедшем доме.

— Если и не так, то я постепенно становлюсь кандидатом в таковой.

Талли говорил горькую правду. Теперь он понял, что имел в виду Вейн там, в оранжевом тумане, когда сказал, что и думать не хочет о другой возможности этого инцидента. Тогда Вейн активно искал с помощью Проводника Врата. Он и думать боялся о том, чтобы странствовать по измерениям без Проводника.

Эта участь досталась Талли и Фангару.

— Я ничего не знаю об этих измерениях, — продолжал Фангар. — Но мне кажется, что люди скачут из одного в другое, как любовники в фарсе Фрокена..

— Там, откуда я пришел, это называлось французским фарсом.

— … так что вскоре мы должны встретиться с другими путешественниками по измерениям. Нашей первейшей задачей является найти приличную одежду, еду, кров, оружие… и верховых животных!

— Я полагаю, ваши Всадники имеют очень тесную культурную связь с вашими… ну… лошадьми?

— Лошади? Хитрые штуки эти трансляторы, Рой. Мы называем наших верховых животных ойтасами. Всадники Вилгегена скакали на ойтасах к славе три тысячи лет истории и предыстории. При стуке копыт наши сердца бьются сильней от гордости! Талли задумался над его словами.

— Это мысль, — сказал он. — Несколько примитивно, но кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, дружище Фангар. Спасибо.

Твердая уверенность этого человека помогла поднять дух Талли. Находящийся ближе к грубой реальности своего варварского мира, Фангар ухватил проблемы немедленного выживания, которые Талли, привыкший к холодильникам, автомобилям, телевизорам и магазинам, счел бы почти неразрешимыми. Однако, в Талли проснулось точное глубокое чувство собственной ценности и пригодности к выживанию. Теперь он понял, что должен проявить твердость духа и показать кривоногому варвару-Всаднику, что парни с Земли тоже могут действовать, как мужчины.

— Это тебе спасибо за помощь, Рой.

— Мы пройдем через это, Фангар. Мы найдем проводника или электронное устройство для создания черных Врат. И по дороге у нас будет море смеха. — Затем он подумал, что несколько переигрывает в беспечности. Но Фангар принял все за чистую монету.

— Я никогда не извиняюсь, — сказал Фангар гудящим, басистым голосом. — Но я допустил ошибку, когда погнался за Корни… Если бы не ты, я бы не понял, что он перебросил нас в другое измерение, как только заманил к Вратам.

— Забудь об этом. Мы здесь. Что там включает твой перечень самого необходимого? Одежда, еда, кров, верховые животные?

— Да. И оружие!

Поддерживая друг друга и осторожно ступая, они побрели по скользким склонам и обширным лужам. Издалека донесся какой-то дробный стук. Они остановились, прислушались, наклонив головы.

— Если бы мы были сейчас на Вилгегене, — голос Фангара звучал тихо и напряженно, — я бы поклялся, что это стук копыт!

— Вероятно, так оно и есть.

— Нет… погоди… Послушай!

Далеко в темноте возникли странные до невозможности огни. Процессия мерцающих разноцветных огней двигалась в ночи, пересекая им дорогу, так что стук копыт сперва становился все громче, а потом стал слабеть. Огни лились сплошным потоком. Стук копыт явственно раздавался в ночном воздухе. Последний, напоминающий звезду огонек, замигал и погас, наступила тишина.

— Всадники? — прошептал Фангар.

— В твоем Вилгегене нет ничего подобного этим кучам клея?

— Нет.

— Идем дальше, — сказал Талли, чувствуя внезапный прилив храбрости. — Если это были лошади, они не могли бы скакать по такому склону!

— Я с тобой, Рой. Веди.

Они шли, спотыкаясь в темноте, пока нога Талли не ударилась о кирпичное покрытие. Он оступился и взмахнул руками, чтобы удержать равновесие.

— Низкая стена. Идет вдоль склона. За ней… — ни перешагнули через нее и опустились на колени. — Редкая трава и грязь… Именно отсюда выдувает ее ветер.

— И там свет, — добавил, выпрямляясь, Фангар.

Они осторожно пошли вперед.

Свет пробивался из-за занавески единственного окна маленького кирпичного строения с плоской крышей и без трубы. Талли старался не руководствоваться ассоциациями. Дверь тихонько открылась под нажатием Фангара. Они вошли внутрь. Свет исходил от фитиля в чаше с жиром, установленной на кирпичном полу. Кругом были разбросаны шкуры. К стене были прислонены длинное копье и трезубцы всяких размеров. Слева у стены шевелилась куча шкур и ковров. Там стонала женщина и хохотал мужчина. Протянулась тонкая белая рука, стягивая шкуру, накрывающую голову с черными волосами. Женщина снова застонала.

Фангар бесшумно двинулся вперед. Талли увидел, что он снял свои деревянные сандалии. Фангар взял длинное копье, взвесил его в руке и кивнул Талли. Талли наклонился, потряс за плечо мужчину на шкурах и сказал:

— Э-э… Извините меня…

Мужчина отреагировал с поразительной быстротой. Он вскочил, совершенно нагой. Женщина упала на спину, ее рот открылся в крике, лицо внезапно стало безумным. В руке мужчины возник длинный нож и без колебаний метнулся к Талли. Скользнув вбок, Талли увидел, что Фангар сделал выпад копьем, остановив его острие в паре дюймов от живота мужчины. Талли вздрогнул от звяканья ножа, выпавшего из руки мужчины.

— Тихо, парень, тихо, — сказал Фангар с поразившим Тал ли спокойствием. Женщина закричала во всю глотку.

— Молчи, женщина. — Молниеносным движением Фангар шлепнул плоской стороной копья женщину по бедру и тут же снова направил его острие к пупку мужчины. Тали невольно восхитился таким мастерством.

— Чего ты хочешь? Мы бедные люди… Мы только сторожим чаны…

— Ах! — воскликнул Талли, подпрыгнув от внезапно пришедших мыслей.

— Пощади нас! Пощади! — закричала женщина. Она выползла из кровати, костлявое существо с плоской грудью и немощными бедрами, охваченная страхом за жизнь своего мужчины. — Мы лишь букашки на лике Хамона! Мы не делаем никому вреда!

— А нож? — угрожающе прошептал Фангар. — Что ты скажешь о ноже, женщина?

— Мы всегда… В ночи бродят привидения и демоны…

Грабители и бандиты… — Мужчина протянул вперед руки и поднял подбородок. Он был прав. Талли почувствовал неловкость от того, что они ворвались в их дом глубокой ночью.

— Они не причинят нам вреда, — сказал он Фангару. — Мы, должно быть, привели их в ужас. Теперь пора успокоиться. — Он улыбнулся. — Может, они помогут нам.

— Да, — тут же сказала женщина. — Я уже не молода, но… — Она встала, шкуры упали, полностью обнажив ее тело.

— Но когда-то я была колесничей, пока стрела не порвала жилу на моей ноге. Теперь мы сторожим чаны. Но я знаю, чего вы хотите, и могу оставить вам удовольствие. Фангар покачал головой. Он выглядел, как с удивлением заметил Талли, оскорбленным.

— Я Всадник… — начал было он и снова покачал головой.

Он, как и Талли, неплохо приспосабливался к различным измерениям. — Нам нужен кров на ночь. И вы должны рассказать нам все, что мы хотим узнать.

Женщина тут же заговорила с внезапной силой в голосе:

— Нелегкая задача — добыть великое сокровище Амон-Ра.

Многие пытались и закончили свои дни на плоских кровлях Апена, птицы выклевали им глаза и внутренности, но они еще жили, моля о смерти…

Талли откашлялся.

— Они еще жили, моля о смерти, — повторил Фангар. — Да, мне это нравится. Я с удовольствием послушаю потом всю поэму.

— И как ты полагаешь, что вытекает из поэмы? — спросил Талли. Фангар хмыкнул и опустил копье.

— Именно то, что спрашивают в залах Гарамонда! А вы двое, — продолжал он, ткнув в них большим пальцем, — одевайтесь и принесите нам выпить, если у вас есть. Мы не грабители. И не искатели сказочных сокровищ. Талли, подумав о Грэхеме Пайке и его бесчисленных планах, не был в этом так уж уверен.

Мужчина и женщина, которых звали Джезд и Рэта Черноволосая — ее волосы действительно были очень темные и блестящие, — оделись и налили в чаши сладкий и одновременно освежающий напиток. Талли осторожно попробовал и удивился содержанию алкоголя. Сейчас было не время напиваться. Фангар осушил свою чашу и постучал по донышку, требуя еще. Атмосфера в кирпичном домике несколько разрядилась. Даже Джезд перестал хмуриться.

— Детей нет? — благодушно спросил Фангар.

Джезд развел руками. Рэта хихикнула сквозь зубы. В свое время, когда и если будет на то воля Амон-Ра. Здесь одинокая жизнь, сторожить чаны. Мы редко видим странников. Если вы не грабители?.. — Ее вопрос повис в воздухе.

— Расскажи нам об этой стране, — медленно проговорил Талли. — Мы путешествуем издалека.

Джезд сощурился и уставился в свою чашу. Рэта, которая явно была главой этой семьи, подозрительно глянула на Талли.

— Вы не могли прийти с гор, иначе львы давно бы сорвали мясо с ваших костей — у вас нет оружия. — Последнее было сказано с намеком, поскольку Фангар по-прежнему держал возле себя копье. — И великая равнина не поможет вам. Река?

— Может быть, — неопределенно протянул Талли, который был уверен в необходимости всегда держать козыри в рукаве. Этому он научился от Пайка. Они были хуже нищих в этом мире, не имея ничего, кроме одежды из мешковины и деревянных сандалий — да еще прирожденной смекалки. Начало было незавидным. Но в Талли росла вера в Фангара. Он немного отпил из чаши и сидел, ожидая.

— Мы хотели бы служить самому великому человеку в стране, — внушительно сказал Фангар, — поскольку обладаем большим искусством.

Рэта Черноволосая отхлебнула немного вина. Джезд вытянулся на шкурах, покрывающих пол.

— Тогда вы должны идти к самому Хамону, — сказала эта.

— В храме Амон-Ра вы найдете того, кто может обладать тайным знанием. А мы простой народ.

Талли уловил некоторое изменение к Фангаре, когда кривоногий всадник сказал:

— Вы плохо говорите на вашем языке?

— Да… но значит, это не ваш язык? Как это может быть?

Фангар притронулся рукой к волосам. Как и у Талли, у него в волосах сверкали драгоценные камни транслятора.

— Конечно, — сказал он со смешком, — я всегда плачу тем, что получаю За вино, еду и ночлег мы поработаем утром с вами.

— Сделано! — тут же сказала Рэта Черноволосая. — Благодарю тебя, Амон-Ра! Две пары сильных рук могут помочь нам! Этой ночью Талли и Фангар спали беспокойно. Утром, ясным и солнечным, они хорошо позавтракали и прошли вместе с Джездом и Рэтой Черноволосой к чанам с илом, где работали до тех пор, пока солнце не поднялось высоко на небе. Их ноги были покрыты бледно-лимонной жижей, тела пахли бананами, апельсинами и незнакомыми, дразнящими ноздри запахами. Вокруг них были лишь большие бассейны чанов, парящие под солнцем этого измерения. А дальше, до самого горизонта, простиралась великая равнина, пустая, покрытая лишь травой да ярко-желтыми цветами. С другой стороны лениво текла река, питая своей теплой водой чаны. Не было видно ни единого деревца. За рекой на самом горизонте поднимались горы с заснеженными вершинами. Высоко в небе они видели безмолвно кружащих птиц.

— Вы должны идти вдоль реки вниз по течению, — сказала Рэта, протягивая им мешок с корками и кожаную бутыль с Вином. — Наши запасы скудны, но мы готовы разделить их с вами. Помолитесь за нас Амон-Ра.

— Хорошо, — серьезно сказал Фангар и кивнул им. — Благодарим вас за гостеприимство. — Он повернулся и, уже собираясь идти, спросил через плечо:

— Кстати, как вы называете весь этот мир — мир, где есть Амон-Ра, Ханом и Апен?

— Ну конечно же, Ра, — ответила Рэта Черноволосая.

Глава 7

— Клянусь потенцией Пегу! — воскликнул Фангар. — Это солнце палит еще сильнее, чем даже в моем родном Вилгегене!

— Да, — кивнул Талли, тащась по пыли. — Здесь наверняка жарче, чем даже в Техасе.

Они шли вдоль изгибов реки, не желая переправляться через нее и надеясь найти дальше более удобную переправу. Река, чье название и не подумали упомянуть приютившие их на ночь хозяева, — лениво катила свои воды. Она была почти в полмили шириной, и отвесные берега придавали ей неприветливый вид. Земля, по которой они шли, была твердой, и деревянные сандалии громко стучали по ней.

Талли с наслаждением дышал полной грудью. По пути он оглядывал все вокруг: и синее небо, и реку, и птиц, щебетавших над ним, — время от времени вытирал со лба пот и испытывал новое для себя чувство, что жизнь прекрасна. И как это его соплеменники потеют сейчас в душных лабораториях и конторах над электронными схемами и вкалывают на компьютерах? И как они только все это выносят?

— Пришло время подумать, — сказал Фангар, прерывая благодушные мысли Талли. — Они дали нам мешок с хлебом. Должно быть, это ценный подарок в данной культуре.

— На завтрак мы ели дичь, фрукты и овощи. Все указывает на то, что пшеница в этих краях редкость.

— Наверное.

Транслятор имел тенденцию переводить почти буквально, и Талли далеко не сразу сообразил, что Фангар не хотел критиковать грубость варваров. Возможно, в душе он и сам был варваром, но все же вышел из культуры, которая основывалась на таких утонченных вещах, как, например, поэзия. Его речь выдавала его развитие. И что из того, что в любую минуту он готов был обнажить меч и снести врагам головы, если он мог рассуждать о возвышенных материях?

Талли рассмеялся вслух в ответ на свои мысли. Фангар покосился на него, не замедляя быстрой ходьбы, которой отнюдь не мешали его кривые ноги прирожденного наездника.

— Да, Рой, дружище, этот день прямо-таки предназначен для веселья. Мы отрезаны от наших родных миров, однако, еще живем и дышим, у нас есть еда, здоровье и силы, и мы шагаем вперед в полной уверенности, что отыщем Проводника и Врата, которые доставят нас домой. И, клянусь потенцией Пегу, будет только так и не иначе! о дороге они разговаривали и своих впечатлениях и о том, что рассказали им Джезд и Рэта Черноволосая об этом измерении Ра — лишь самые предварительные сведения, а теперь они должны исследовать этот мир. Затем разговор перешел на их родные миры, Вилгеген и Землю, и они красочно описывали их друг другу, выбирая лучшие характеристики. Талли рассказал о Пайке и своем отношении к другу, а также о Пойли.

— Я думаю, твой друг Пайк способен сам позаботиться о себе, — отозвался на это Фангар. — У меня сложилось впечатление, что они с Вейном чем-то похожи. И он позаботиться, также, о Пойли.

Думая о том, что осталось невысказанным, Талли промолчал. Река лениво несла свои воды среди камышей, с равнины дул теплый ветерок, сияло солнце. Фангар начал рассказывать Талли о горах, где он скакал, и оружии, которым пользовался. Он уже понял, что в других измерениях существуют такие виды оружия, о которых на Вилгегене и не мечтали. К тому времени, когда, судя по положению солнца на чистом небе, было около четырех дня, они сделали привал. Фангар тут же поймал в камышах водоплавающую птицу с плоским красным клювом. Добывание огня было примитивным, но надежным способом кручения палочки в дощечке. Талли не высказывал никаких комментарий, но помог поливать птицу во время жарки ее же собственным жиром и после с жадностью поел. Они ели ее с хлебными корками и запивали вином. Облизывая губы, Талли поднял взгляд и увидел четырех человек в грязных белых рубахах с металлическими пластинами, пробирающихся к ним через камыши. У них были короткие бронзовые мечи, легкие щиты, на бородатых лицах с ярко горящими глазами была ясно написана жестокость.

— Фангар! — закричал Талли, вскочил на ноги и схватил в одну руку мешок с хлебом, а в другую — бутыль с вином. Кривоногий всадник не нуждался в разъяснениях. Со свирепым криком он рванулся вперед. Талли смотрел, как он напал на переднего нападающего, с легкостью отбил в сторону щит и выхватил у него из руки меч. Человек закричал. Затем Талли побежал от двух преследующих его, вопящих бандитов. Началась сумасшедшая погоня. Талли сомневался, что может последовать примеру Фангара. Варвар был опытным фехтовальщиком и разбирался в таких вещих. Талли мог собрать электронную схему, но никогда не имел дело с мечом. У него не было никакой сноровки. На бегу Талли подумал, что должен научиться этому, если представится такая возможность. Талли вспомнил свои детские годы и мальчишеские игры, и как они упражнялись в метании камней по бочкам. Может, это поможет? Он бежал, задыхаясь, вспотев, ища подходящее место. Сандалии он давно потерял и шлепал по твердой земле равнины босыми ногами. Он видел мелкие камешки, но не попадалось ничего подходящего. Затем он наткнулся на развалины кирпичного домишки, поросшие редкой травой. Талли схватил кирпич, развернулся и метнул его в преследователя. Промах. Бегущий человек взвыл и увеличил скорость, поднятый бронзовый меч сверкал на солнце. Талли метнул еще один кирпич. На этот раз он попал точно в лицо бегущего. С криком человек упал ничком. Еще один кирпич — промах. Четвертый — и второй человек опрокинулся на спину, получив удар в грудь. Прежде чем он опомнился, Талли уже был на нем и ударил его кирпичом по голове.

Все цивилизованные мысли вылетели из головы. Его рукой руководил первобытный страх. Его мускулы отвечали на разлитый в крови адреналин. Когда он пришел в себя, человек лежал без сознания в луже крови.

— Рой! Сзади, Рой! — донесся до него крик Фангара.

Он повернулся, подняв окровавленный кирпич. Первый преследователь опомнился и, с залитым кровью лицом, бежал к нему с поднятым мечом. Талли отпрыгнул в сторону и метнул кирпич. Он ударил человека по голове. Меч вылетел из его руки. Талли подхватил кирпич и ударил его еще раз. Человек упал вниз лицом и затих.

Талли попытался остановить дрожь во всем теле и агонизирующе втянул в себя воздух.

— Ты славно дерешься, Рой! А еще говорил мне, что плохой боец!

— Гм… — промычал Талли и опустился на Землю. Он действительно чувствовал себя очень странно.

— Ты не убил их, — спокойно и деловито заметил Фангар.

— Пойду прикончу. — Что он и сделал весьма умело.

Это был цивилизованный человек, с которого очень быстро слетел тонкий налет цивилизации.

— Они бы убили нас, Рой, — сказал Фангар, вытирая пучком травы лезвие меча. — Я понимаю, что ты имел в виду, когда говорил мне, что не привык заниматься такой работой. Но здесь это необходимо — хочешь не хочешь, но ты должен согласиться с этим, — если мы хотим выжить. Тали ничего не ответил. Он сидел, дрожа, пока Фангар собирал оружие, доспехи и одежду. Он сидел, закрыв руками лицо и уткнувшись в колени. Время от времени сильная дрожь сотрясала его тело.

— Мы сейчас в Ра, а не на Земле и не в моем Вилгегене, — продолжал Фангар. — В своем мире я поступал с падалью несколько иначе, но дело все равно заканчивалось такими же смертями.

Талли поднял глаза.

— В моем… газовые камеры… электрический стул… виселица… гильотина… Да, я полагаю, что так. Правосудие и закон…

— Мы должны следовать нашему собственному закону. Ра не такое уж приятное местечко.

Они выстирали грязную одежду в реке и почистили металлические нашлепки. Это было неприятное занятие. Фангар рассортировал оружие. Они надели на себя рубахи, местами порванные и тесные в плечах, но не настолько уж неудобные, чтобы их нельзя было носить, и штаны.

— Чтоб они повесились, — ворчал Фангар. — Очевидно, мужчинам Ра не мешало бы подрасти.

Рубаха доставала ему лишь до талии. На Талли она едва прикрывала бедра. Они потеряли сандалии во время схватки и Фангар стал подбирать себе снятые с трупа сапоги. Они выглядели смешными на его кривых ногах, но должны были служить частью маскарада. Кольчуга едва налезла на него, но когда Фангар повернулся, Талли увидел снова увидел настоящего Всадника. В его непропорционально длинном туловище была скрыта подлинная сила.

— И мы должны носить все это прямо сейчас? — спросил Талли. — Жарко же.

— А может, мы еще встретим подобных.

— Гм… — промычал Талли и поспешно натянул на себя кольчугу. ни взяли себе по паре мечей и по легкому щиту. Два других щита Фангар разбил во время схватки. Они пошли дальше, а солнце на ярком небе все еще показывало четыре часа.

— День здесь длиннее… — начал было Талли.

Внезапно Фангар схватил его за руку и потянул вниз. По реке плыла вниз по течению баржа. С закрытой палубы доносилась музыка.

— Может, это друзья, а может, и нет, — поворчал Фангар и лежал, пока баржа не скрылась из виду. Талли начал думать о том, что солнце перегрело его непокрытую голову. Головная боль усилилась. Вообще, голова у него болела не переставая с тех пор, как они начали свое безумное путешествие по измерениям. Они шли все дальше и дальше. Наконец, он попросил Фангара об отдыхе. Они как раз проходили мимо очередных кирпичных развалин — каких множество встретилось им на пути. Фангар согласился, и они плюхнулись под уцелевшим углом строения.

У реки были разбросаны похожие на мелкие бассейны чаны, но теперь они были заброшенными и поросшими водорослями. Они постарались устроиться как можно удобнее.

— Это место выглядит так, словно здешняя цивилизация приходит в упадок, — заметил Фангар. — И это странно в свете того, что рассказала нам Рэта. У меня сложилось впечатление о сильной аристократии — что только полезно для страны, — мощной армии и рабочем классе.

— Я не собираюсь опять становиться рабом, — сказал Тал ли, удобно расположившись на нагретых солнцем кирпичах. — Тоб'клайки наглядно продемонстрировали мне, что это такое.

— Мне тоже, — рассмеялся Фангар. — У нас на Вилгегене нет рабов. Но мы понимаем силу рабочих. Талли рассказал Фангару, какие у его отца были проблемы с рабочими в Шароне, потом рассказал о футболе, боксе и рукопашных поединках, о двигателях внутреннего сгорания, Нью-йоркской подземке и Эмпайр Стейт Билдинг, а также об атомных подводных лодках. Пока он рассказывал, все это казалось ему очень далеким, однако, он знал, что жизнь в Америке идет своим чередом, пока он сидит здесь, на Ра, бьет ключом где-то там, за невидимыми стенами, отделяющими измерения друг от друга.

— Ты должен погостить у меня в Гаразонде, в моем доме на Вилгегене, — сказал Фангар. — Я понимаю, что никогда не смогу узнать все о твоем мире, как и об остальных мирах измерений, но мы можем с тобой прекрасно провести там время.

— Я с удовольствием. А ты можешь увидеть старые добрые Штаты.

Солнце, наконец, начало постепенно склоняться к горизонту. Жара спадала, но они уже знали, что ночью будет тепло. Перед тем, как сгустились сумерки, Фангар разобрался в их припасах и они приготовили ужин на костре из сухой травы. Поужинав, они легли спать. Свою вторую ночь на Ра они провели в развалинах, надежно укрытые от посторонних глаз. Утром их разбудил страшный стук от тысяч копыт. Из своего укрытия они увидели облако пыли, движущееся по равнине, залитой восходящим солнцем, В пыль что-то мелькало, сверкала на солнце бронза. Рэта что-то упоминала о подобном, но Талли не сразу сообразил.

— Колесницы! — воскликнул он, наконец.

Они пролетали мимо бесконечным потоком, с высокими передками, высокими колесами, украшенные резьбой, вздымая тучи пыли. Скрипели оси и звенели колокольчики. Тащившие их животные, казалось, плыли по реке из пыли. Их спины извивались по змеиному, сверкали спицы колес. Грохоча, они укатили по великой равнине к горизонту.

Путники пошли дальше вниз по течению, к Хамону и Апену, к сказочным сокровищам Амон-Ра.

— Интересно, друзья это или враги? — спросил Фангар.

Талли ничего не ответил. У него было какое-то холодное предчувствие, что эти колесницы вырвали сказочные сокровища Амон-Ра из тайных святилищ и увезли с собой по великой равнине.

Глава 8

Весь остальной путь вдоль реки они испытывали непрекращающийся голод. Они обнаружили невозможным говорить о чем-либо, кроме колесниц. Увиденное зрелище глубоко запечатлелось в их сознании.

Варварский инстинкт заставлял Фангара удерживать Талли от неразумных поступков в уверенности, что колесницы стремятся к Хамону. Только чем Хамон и Апен — два города — заслужили такой гнев, они не могли знать. Когда река расширилась, они встретили явные признаки упадка цивилизации. Заброшенные фермы, поросшие водорослями чаны, бронзовые орудия труда, полузарытые в землю и забытые, сгоревшие хижины — весь ландшафт кричал о насилии.

Они обходили стороной еще обитаемые поселки, поскольку не хотели новых встреч с человеческими существами. Зоны цивилизации и расширялись, и вскоре они встали перед выбором, оставаться ли на демаркационной линии, отделяющей эти зоны от великой равнины, или держаться ближе к реке.

— Мы можем идти вдоль реки, Рой, — сказал Фангар. — С другой стороны, можем повернуть и добраться до города полями и фермами. Это более прямой путь.

Талли уже взял за правило молча соглашаться со стратегическими идеями Фангара.

Они шли целый день. Ноги Талли постепенно привыкали к ходьбе и гудели все меньше. Фангар что-то ворчал о пеших прогулках, но тем не менее, его короткие кривые ноги установили весьма быстрый темп. Ближе к вечеру, после необходимой остановки для еды и отдыха, они увидели дым. Черный и клубящийся, он поднимался в небо, подсвеченный языками пламени, и, подхваченный наверху ветром, несся над их головами. Скорость летящего дыма уверила их, что города недавно горели. Они поспешили к реке, готовые прыгнуть в нее при первых признаках опасности.

С правой стороны, за зарослями заброшенного поля, они увидели людей, бегущих и падающих. Многие несли узлы, другие тащили детей, котлы, кухонные принадлежности. Никто из тех, кого видел Талли, не был вооружен. Они ждали в зарослях камыша, когда кончиться процессия, но это паломничество ужаса все тянулось и тянулось.

Ветер нес по небу дым. Люди болтали, плакали, бросали свои пожитки. Талли слышал их крики. Затем он услышал стук множества копыт и скрип колес. Среди беженцев появились колесницы Полетели стрелы, засверкала бронза, дым потянулся по земле.

— Проклятые клакки! — вырвалось у Фангара, поднявшего зажатый в кулаке меч.

В их направлении ковылял старик с длинной седой бородой. Его рубаха была вымазана грязью. Его поддерживали два молодых парнишки, бросающих назад испуганные взгляды. Из дыма, сверкая колесами, вырвалась колесница. Она неслась так быстро, что Талли уловил лишь отдельные детали. Его поразили твердые, жестокие, совершенно безжалостные лица колесничих. Один с профессиональной легкостью управлялся с поводьями. Другой натянул лук и послал стрелу. Стрела ударилась в землю у ног старика. Старик вскрикнул и упал ничком. Парнишки с искаженными лицами попытались поднять его. С безразличием, от которого по спине Талли прошел холодок, лучник достал ворую стрелу, натянул лук, прицелился… С боевым воплем Фангар рванулся из камышей. Бегущий с изумляющей скоростью на своих кривых ногах, он несся к колеснице, крутя над головой мечом. Талли ясно увидел азиатский лук, пальцы и натянутую тетиву… и тут Фангар метнул меч и отпрыгнул в сторону. Стрела рассекла воздух там, где он только что стоял.

Бронзовый меч попал точно в горло лучнику. Неспособный закричать, он откинулся назад и свесился через ограждение кормы колесницы. Колесница вильнула, животные фыркнули, когда возничий стегнул их. Колесница подпрыгнула, скрипя колесами, и перевернулась. Запутавшиеся в постромках животные кричали и бились. Фангар был уже рядом. Второй бронзовый меч дважды сверкнул в его руке, и покатились две головы. Когда подбежал Талли, Фангар уже вытирал меч о яркую, кричащую одежду колесничего. Два молодых парня попятились, когда Фангар направился к ним.

— Все в порядке, — сказал он непривычно тихим голосом.

— Но мы не можем оставаться здесь. Появятся другие.

Старик поднял взгляд. Его лицо было испещрено морщинами возраста, но в этот день они углубились от ужаса, который он испытал.

— Я… благодарю вас… Вы грабитель и бандит, но вы помогли ближнему.

— Не времени для церемоний, — поворчал Фангар, нагнулся и одним движением гориллообразной руки поставил старика на ноги. — Пойдемте к реке. Рой, — крикнул он Талли, — возьми лук и стрелы, мечи — все, что может пригодиться. Одежду оставь.

Талли молча повиновался.

Обезумевшие от страха животные поднялись и потащили валяющуюся на боку колесницу. Это были не лошади, но Талли было некогда разглядывать их. Он схватил лук, два колчана стрел, меч и три длинных копья. Нагруженный, он повернулся, но тут же застыл, потрясенный. Колес ничьей была женщина. Ее тело лежало в луже еще текущей крови. На шее мерцал украшенный великолепными драгоценными камнями ошейник.

— Грэй Пайк никогда не забудет меня, — пробормотал Тал ли, переложил ношу в одну руку и сорвал драгоценный ошейник с шеи мертвой женщины. На кожаных браслетах вокруг запястий воина тоже сверкали превосходные камни. Спеша за остальными, Талли удивлялся, почему Фангар велел ему не брать одежду. На трупах остались белоснежные рубахи, плащи из блестящего меха, бронзовые шлемы. Все это было гораздо лучше того, что носили они. Латы и наплечные пластины возницы из золотистой бронзы выглядели так, словно могли принести неплохой доход. Но Талли сделал так, как велел его компаньон, и оставил их. Укрывшись в зарослях камыша на речной отмели, они пережидали, пока кончится резня. Шипение колес, крики, стук копыт постепенно затихали. Они не осмеливались разговаривать и сидели, скорчившись, уставившись друг на друга широко раскрытыми глазами, боясь, что в любую секунду их может настигнуть гибель.

Наконец, Фангар встал и огляделся. Над рекой струился дым. Фангар закашлялся и повернулся к остальным.

— Все чисто. Они ушли.

— Как мы можем отблагодарить тебя, бандит? — спросил один из юношей.

Н нем была простая желтая рубашка, перетянутая в талии поясом с драгоценностями. Аккуратно подстриженные светло-каштановые волосы обрамляли юное лицо, которое ему предстояло не брить еще несколько лет. Он говорил со странной официальностью, сухо, словно выдавливая из себя — не удивительная реакция при таких обстоятельствах. Другой юноша выглядел еще более молодым, но однако, более зрелым. Одет он был в такую же одежду, но волосы выглядели так, словно парикмахер очень спешил и лишь небрежно подровнял их. Лицо его было в грязи.

— К чему весь этот вздор о бандитах? — пылко воскликнул Талли. — Мы не бандиты. Мы всего лишь простые путешественники.

— Не такие уж простые! — жестко и сурово вставил Фангар.

— Но вы одеты, как грабители…

— А, да! Мы немного повздорили с какими-то людьми, которые хотели перерезать нам глотки. Мы взяли их оружие и одежду.

Оба паренька широко раскрыли глаза. Старик протестующе замахал рукой.

— Я не хочу слушать об этом, Акун. Мое место у высокого алтаря в храме.

— Они бы зарезали вас без всяких мыслей.

— Лучше это, чем жить с мыслью, что я предал свою веру!

Талли привели в замешательство слова старика.

— На Хамон пали черные дни, — сказал старший юноша. — Но это еще не значит, что мы должны умереть. Хиктрос еще пожалеет о том дне, когда сожгла Хамон! — Его лицо горело от стыда и бессильного гнева.

— Я весь промок и мне неудобно, — тихим мелодичным голосом сказал второй юноша.

Старший тут же оставил свои рассуждения и стал помогать молодому выбраться из реки. Талли внимательно посмотрел на измазанное грязью лицо, увидел изгиб пухлых губ, нежные щеки, длинные ресницы… и протянул руку, чтобы помочь. Он схватил парня и поднял, приговаривая:

— Ничего, паренек, пойдем, вот моя рука.

Его рука как бы невзначай прошлась по рубашке и ощутила оттопыривающие ее упругие бугорки. Талли улыбнулся. Наконец-то он встретил птичку, которая не походила на остальных. Он еще потягается с Грэхемом Пайком.

Девушка ойкнула от неожиданности.

— Ведите себя потише, пока мы не убедимся, что они ушли, — проворчал Фангар. Он прокрался со своим арсеналом вперед, внимательно осмотрелся и кивнул остальным. Девушка одарила Талли долгим взглядом и отвернулась, опустив ресницы. Щеки ее порозовели. Талли, не испытывая никакого смущения, радостно улыбался, замыкая процессию. Но то, что они увидели, потрясло его. Сейчас было не время заигрывать. Они проходили среди лежащих на земле людей, делая все, что могли. Задача была не из приятных, но девушка и старик не уходили, пока не сделали все, что было в их силах.

Устало потянувшись, Тали внезапно напрягся. В дыму раздался безошибочный скрип колес колесницы. Потом из дымной завесы показались четверо животных, таща колесницу. В ней был только один захватчик, Передок колесницы был утыкан стрелами, а одно из животных ранено. Животные были низенькие, с заостренными мордами и гладкой короткой шерстью. Их копыта были выкрашены в ярко-алый цвет и отполированы так, что это не могли скрыть даже покрывавшие их пыль и кровь. Возница, женщина, выбросила вверх руку.

— Все кончено, — кричала она. — Хикторсы ушли… А с ними ушла и жизнь Хамона!

Животные остановились. Шатаясь, как пьяная, возница сошла с колесницы и протянула руку. Талли увидел на ее левом боку расплывающееся пятно крови. Ее длинные волосы беспорядочными волнами спадали на плечи. Бронзовые доспехи были измятыми и потускневшими, исцарапанными и местами пробитыми. Она попыталась что-то сказать, но тут же осела на землю. Они позаботились над ней, умыли водой, принесенной из реки в шлеме. Когда она открыла глаза, Девушка, которой Тал ли помог выбраться из реки, воскликнула:

— О, Номи, для Хамона и Апена настали недобрые времена!

Но по крайней мере, ты жива!

— Но если мы быстро не принесем ее во дворец, она не выживет, — неожиданно деловым тоном сказал старик, суетясь вокруг них.

— Акун, мы должны ехать. Лара, помоги Номи залезть в колесницу… Ты как-нибудь управишься с ней. Поезжайте во дворец. А я уж лучше доберусь пешком… Эти два человека помогут мне.

— Грабители? — слабым голосом сказала Номи. — Они наверняка…

— Тише, дорогая Номи, — сказала Лара, прижимая белые пальцы к бледным щекам. — Это не настоящие грабители. Они помогают нам. А теперь поспешим.

Талли глядел, как колесница медленно уезжает, скрипя колесами. Номи свирепо подстегивала животных. Тоненькая Лара поддерживала подругу, одновременно стараясь сохранить равновесие в шатком сооружении. Талли нахмурился. Что он может получить теперь?

Лара и Номи. Двое. И седобородый патриарх… И еще молодой свирепый Акун. Может, Фангар прав. Может, следует прислушаться к его словам и искать способ вернуться домой — на Вилгеген и Землю.

Помогая старику, они шли через дым от сгоревших городов-близнецов Хамон и Апен.

Глава 9

— Я никак не могу понять, почему ты велел не брать никакой одежды с той колесницы, — сказал Талли, растянувшись на широкой удобной кровати солнечным утром следующего дня. — Почему бы не взять то, что само идет в руки? Они провели ночь в роскошных апартаментах во дворце Хамона, сложном сооружении из мамонтовой кости, со многими воротами и дворами, массивными стенами и многочисленными статуями. Они проникли сюда через пролом в стене, сделанный захватчиками Хиктоса. Сражение, как рассказывали, было коротким и кровавым. Затем хиктосианцы ворвались во внутренние священные покои и захватили великие сокровища Амон-Ра. Жители Хамона и Апена после безумного боя возвращались в города, расположенные по обеим сторонам реки. Затененные улицы и дворы, масса зелени, многочисленные источники и искусственные каналы, проведенные от реки через города, давали их жителям спокойную и приятную жизнь.

Большая часть дыма поднималась от моста в милю длиной, соединявшего оба города через реку Оо. Хиктосианцы спалили его со злости, как сказал старый Амондей. Старейшина быстро пришел в себя после своих переживаний. Его имя, как объяснил им юноша Акун, означало на их языке долгую смерть.

— Он посвящен Амону.

Он известен в этом измерении Р как верховный жрец, догадался Талли и подумал о том, почему это его приподнятое настроение охладило вдруг, словно ветром. Все это место явно пришло в упадок. Люди, казалось, не заботились о нем. Мужчины походили на дворовых собак. Женщины выглядели неряхами. Многие громадные здания превратились в руины. Статуи, изображавшие людей с прекрасными одухотворенными лицами, потрескались. Над всем висело уныние.

— Почему мы не взяли одежду у тех колесничих? — хмыкнул Фангар. — Они враги. Как ты думаешь, что бы сделали с нами эти люди, если бы увидели на нас одежду своих врагов?

— Я принимаю твою точку зрения.

Фангар стал и налил вино в золоченый бокал.

— Ты прими их точку зрения, вот что я тебе скажу.

— Да, выходит, ты быстро соображаешь. Но сейчас нам надо подумать, как извлечь выгоду из этой ситуации. Кстати, ты заметил, что Хиктрос почти ничего не ограбила.

— Это-то я могу понять. Они приходили за сказочным сокровищем — теперь ты видишь, о чем упоминала Рэта Черноволосая. Дворцовая стража могла задержать их, и они не стали тратить время на безделицы, когда уже захватили главное. — Он сделал большой глоток. — Я только удивляюсь, почему, заимев то, что хотели, они сразу же ушли. Эти люди явно не Всадники.

Масса огней, которую Талли и Фангар видели по прибытии в Ра, была массой колесниц, катящих из Хамона и Апена — заманенных в ловушку, как с горечью и гневом сказал Амондей, и оставивших города на время без защиты. Теперь быстрые колесницы будут преследовать захватчиков, уничтожат колесницы Хиктрос и вернут сокровища Амон-Ра.

В последующие дни, пока города постепенно восстанавливали свой темп жизни, горожане, рабы и обитатели дворцов и храмов ждали новостей о неизбежной битве на великой равнине. Талли в это время пытался узнать, чем являлось это великое сокровище Амон-Ра. Но никто из тех, с кем он говорил, не знали этого — или знали, но предпочитали молчать. Много времени он проводил с Амондеем в его палатах на крыше главного храма. Здесь были столы и дубовые полки с папирусными книгами, исписанными жуткими иероглифами, которые казались Талли совершенно нечитабельными. Здесь также были странные приспособления из дерева и бронзы, колбы и реторты, черепа и скелеты, зачарованные амулеты, которые, если поверить словам верховного жреца, были способны не только лечить от всех болезней, но даже вернуть его через измерения обратно в Канзас.

В Талли росло уважение к мудрости Амондея и его терпеливому жертвенному долгу перед Амон-Ра и его храмами. Акун, посвященный жрец, тоже стал его добрым другом. Но как Талли и ожидал, он совершено не видел Лару и Номи. Он. кстати, узнал, что они не сестры. Постепенно, задавая вопросы, он узнал, что страной правили два короля — один в Хамоне, а другой в Апене. И так продолжалось на протяжении пяти тысяч лет. Лара и Номи оказались дочерями этих королей. Их отцы и братья уехали преследовать колесницы Хиктроса. Что касается самого Хиктроса, то это была обширная и могучая империя, лежащая во многих неделях пути по великой равнине.

— У них где-то поблизости должен быть базовый лагерь, — сказал Акун, в нем кипела ярость, которой он не мог дать выхода. Все, что он мог сделать, это спасти жизнь верховного жреца, сказал Талли, стараясь подбодрить его.

— Я хотел быть колесничим, как мой отец! Но нет — меня направили в храм.

— Здесь хорошая жизнь Акун, — заметил Амондей. — Мы храним много тайн.

— Базовый лагерь, — вмешался Фангар. — Припасы, снаряжение, еда и вода, много повозок и масса нагеров? Акун кивнул.

— В Хиктросе выращивают неплохих нагеров. Но наши все равно лучше, быстрее, смышленее…

Фангар издал странный звук. Талли понял, что он означает. Фангар был разочарован в культуре, которая не владеет животными для верховой езды. Талли вспомнил, что Фангар не отказался взять не только одежду колесничих, он также не захотел взять из нагеров. Опытным взглядом он сразу увидел, что они не достаточно сильны для того, чтобы ездить на них верхом. У Талли, который прочитал много книг, возникли кое-какие идеи, и он решил серьезно поговорить с Фангаром, когда будет время.

Люди, которые принесли ложные известия, выманившие на великую равнину колесницы городов-близнецов, сбежали. Интересно, подумал Талли, что с ними сделают, если поймают? Фангар учил его пользоваться мечом.

Как просто это звучало! Потея на заднем дворе, с натруженными мускулами стонущего тела, Талли сражался мечом с манекеном и с самим Фангаром. Каждую ночь у него все ныло. Когда он доказал свою неспособность овладеть этим искусством, Фангар принес лук и предложил показать ему, как надо стрелять. Талли благодарно улыбнулся.

— Думаю, это у меня получится немного лучше.

Еще год назад он проходил тренировки лучников и имел современный фиберглассовый лук со всеми приспособлениями, даже с прицелом. Он проявил в этом деле способности и даже завоевал золото в одних соревнованиях. Он взял лук у Фангара. Это было прочное изделие из вымоченного дерева и кости. Типичное оружие колесничих. Талли проверил его крепость.

— Туго натянут, — сказал он. — Но думаю, я справлюсь.

Как член Национальной Ассоциации Лучников, существующей с 1878 года, он часто и довольно успешно выступал на общеамериканских соревнованиях. Талли взял стрелу — не с прекрасным искусственным прямым оперением, а с обычными петушиными перьями, — вложил ее в тетиву и начал натягивать лук от подбородка.

— Нет, нет, нет! — воскликнул Фангар, выхватил у него лук и натянул в азиатской манере, держа на вытянутых руках.

— Вот как надо!

Стрела полетела точно в набитую травой мишень.

— Видишь?

Талли почувствовал, как в висках застучала кровь. Стрела Фангара угодила во внутренний из трех черных кругов, окружающих белые. Центр мишени был окрашен красным. Но это различие не мешало ему.

— Если я попаду в красный кружок, ты поверишь мне? — спросил он.

Очевидно, вспомнив тренировки с мечом и то, что Талли рассказывал о своей жизни в старых добрых Штатах, Фангар расхохотался.

Тали взял новую стрелу, вложил в тетиву и единым плавным движением натянул лук, по-европейски толкая его от подбородка. Стрела угодила в красный кружок.

— Сам Святой Пегу видит мое смущение! — заорал Фангар.

Не зная, радоваться ему или сердиться, он так хлопнул Талли по плечу, что тот пошатнулся. — Прекрасно сделано! Потирая плечо, Тали усмехнулся.

Фангар гонял его по всему двору во время тренировок с мечом. Теперь, принимая теплую ванну, Тали подумал, что наконец-то ему удалось взять реванш. Хотя, тут же признался он себе, из лука Фангар стреляет тоже неплохо. Крича и размахивая руками, в ванную ворвался Акун. У него было совершенно убитое выражение лица.

— Армия! — закричал он. В дверях показались чьи-то головы и тут же столпился народ. Эти солдаты не уехали с колесницами и сейчас нетерпеливо жали новостей.

— Армия уничтожена! — кричал Акун. — Оба короля убиты! принцы мертвы! Колесницы разбиты! Все пропало! Все пропало!

Глава 10

Тали прекрасно понял, как колесничие Ра восприняли эти ужасные слова. «Колесницы разбиты» звучало для них гораздо страшнее, чем «Убиты короли».

Город бурлил.

Граждане и рабы столпились у ворот, когда похоронная процессия разбитых колесниц въезжала в город Талли видел раны, кровь, агонию. Он видел хромающих нагеров. Он видел колесницы, с которых были сорваны все украшения, разбитые, скрипящие, едва способные катиться. Он видел поражение армии и гордости народа.

— Это может прикончить их! — прошептал он Фангару, пока они стояли на балконе вместе с Акуном, наблюдая печальное шествие.

— Ну, они еще воспрянут, — ответил Фангар, стиснув коричневой рукой рукоятку меча от неприятных воспоминаний. — Я знаю это. Однажды Всадники Гарамонда потерпели поражение от Всадников Вицлелна. Мы возвращались назад, как пьяные от истощения и потери крови, и казалось, ничто не могло сравниться с нашим позором. — Он ударил кулаком по каменному парапету балкона. — Но потом мы воспрянули духом, поехали и разбили Всадников Вицлелна!

— Так же и мы поступим с колесницами Хиктроса! — сказал Акун. Его лицо все еще было пепельно-серым, а глаза красными и затуманенными, но вернулась его ледяная гордость. Он возмужал за несколько последних часов.

Талли с симпатией взглянул на юношу и подумал, что делает транслятор Фангара со словом «всадник»? Но он не стал поднимать этот вопрос. Возможно, он переводит его, как «колесницы».

— Но начало должно быть положено, — изменившимися тоном пробормотал Фангар. Было ясно, что взыграли его боевые инстинкты.

Внизу у реки возникла суматоха. Поскольку главный мост был сожжен, Там скопилась куча людей и колесниц. Потом людей, стремящихся к вратам Хамонда, желая побыстрее скрыться за стенами города, пошел наперерез потоку стремящихся в Апен. С треском сталкивались колесницы, ревели нагеры, которых пытались растаскивать рабы в коричневых одеждах. Воины и колесничие ругались друг с другом. Зрелище было не из достойных.

Фангар сбежал по ступенькам в главный зал и нырнул под занавеси, выскочив на улицу. Он несся, как ракета. Талли понял, что он был страшно разозлен. Он носил, как и Талли, желтую рубаху с кожаным ремнем. Вскоре Талли услышал, как он ревет на возниц, называя их трусами, призывая к дисциплине, напоминая о чести — но это был не тот способ, расталкивать их колесницы, разбрасывать оружие, распинывать их, как побитых собак. Он пытался привести их в чувства. Но колесничие Апена и Хамона были не в настроении. Они ругались с ним, поворачивались к нему спиной. Наконец, Фангар вернулся, восклицая о том, что бы он сделал с ними, если бы это были люди Вилгегена.

— Клянусь Святым Пегу, им нужно попробовать снега Ледозубого Зитзиммаса!

— Оставь их в покое, Фангар. Их дух сломлен. — Амондей поднял трясущиеся руки, благословляя шествие. Талли хорошо понимал позицию Фангара. У него возникало такое же чувство при виде людей, разбивающих электронные устройства из-за того, что они не могут в них разобраться. Фангар был воином, с воинским духом и кровью, и он мог разделить позор поражения с колесничими Ра. Стройная черноволосая девушка-рабыня в чистой коричневой тунике скользнула к Акуну, что-то прошептала ему на ухо и исчезла. Акун повернулся с улыбкой, сделавшей его угрюмое лицо еще более мрачным.

— Хоть небольшие хорошие новости в этом море печали.

Номи поправляется. Она хочет поговорить с нами.

— Так идем же, и побыстрее, Акун! — выпалил Амондей, подхватил полы своей желтой мантии и побежал вниз по ступенькам.

Они быстро шли по улицам Хамонда, по мостам через каналы, моргая, когда выходили под яркое солнце Ра. Дворец короля был построен из кирпичей, и в течение столетий к нему добавлялись все новые пристройки, так что теперь он превратился в громадный лабиринт. Рабы в коричневых одеждах провели их по коридорам. Население Хамона было преимущественно светловолосым, в то время как в Апене, напротив, темное, и цветами Хамона являлись малиновый на белом, а Апена — изумрудный на белом.

Принцесса Хамона Номи покоилась на диване с ножками в форме леопардов. Ее поддерживали мягкие подушки, рядом монотонно махали веерами рабы. Ее загорелая кожа была еще бледной, но лицо оживленным, а глаза, казалось, горели в солнечном свете, просачивающемся через вентиляционные отверстия в потолке.

— И что будет сделано теперь, Амондей, верховный жрец Хамон-Апена? — Она говорила раздраженно, комкая золотой плед, покрывавший диван.

— Амон-Ра в его мудрости имеет ответы на все вопросы…

— И каков его ответ разбитой армии, упавшим духом людям, лишившемуся короля трону? Каков его ответ махинациям Торозея, возжелавшего узурпировать мой трон, а также Ларе? Талли впервые услышал здесь о дворцовых интригах и почувствовал мимолетное отвращение.

— Что касается Торозея, то верно, он кровный родственник. Но он не может претендовать на оба трона, пока жива ты и Лара. И всегда в прошлом, когда оба трона занимал один король, для нас наступали черные времена. Ты должна выйти замуж и родить нового короля, как приписывает Амон-Ра своему избранному народу, и затем будешь править в Хамоне.

— Он плетет заговоры среди благородных и воинов. Он винит во всех бедствиях мою семью… — Лицо Номи исказилось, она быстро прижала руку к боку. Тут же вперед выступил слуга и, хотя было не видно, что он делает, очевидно, помог ей успокоить боль от раны в боку. На Талли это произвело впечатление. У этой девушки был сильный дух, и ей предстояло сесть на трон. К тому же, она имела рану, с какой на Земле госпитализировали бы любого.

Амондей подождал, затем сказал со знаком уважения:

— Ваша семья, Номи, теперь состоит лишь из вас самой.

Это было сказано жестко.

— Но мы не поговорили еще об одном, что лишь усугубляет положение, — продолжала Номи после долгого молчания. — Почему ты избегаешь думать об этом, Амондей? Или боишься испытать на себе гнев Амон-Ра?

— Когда Амон-Ра посчитает наказать меня за грехи, я буду готов к этому. Я верховный жрец. Я стою вне и над обоими тронами. Без меня вы лишь пузырьки на поверхности Оо… Без вас мне останется лишь ждать смерти от Хиктросов или любого другого народа.

— Ты говоришь истину. Но мы должны поговорить об изначальной истине, Амондей! Мы должны поговорить о сокровище Амон-Ра, о его потери и бедствиях, которые теперь падут на все наши земли!

Талли физически ощутил дрожь страха, пробежавшую по всем собравшимся в комнате. На жизнь этих людей надвигалась тень бедствия. У них отняли их великое сокровище. С его потерей погаснет воля к жизни… Однако, в принцессе Номи еще горел боевой дух. По крайней мере, она еще строила планы. В молчании, последовавшем за гибельными словами Номи, Талли шагнул вперед и остановился.

— Расскажите мне все, — сказал он. — Может, я смогу вам помочь. Что такое сказочное сокровище Амон-Ра? Уловив напряженное дыхание, нахмуренные брови, резкие жесты собравшихся, он быстро продолжал:

— Вы знаете, что я обладаю некоторыми силами, как и мой товарищ Фангар. Мы сочувствуем вашему горю, но не знаем причин вашего отчаяния. Говоря словами одного мудреца, пока живешь — надеешься. Задумайтесь над этими словами. Расскажите мне о сокровище Амон-Ра, чтобы мы смогли помочь вам в час вашей великой нужды.

Ни о чем подобном он не читал в литературе, хотя мальчишкой в старых добрых Штатах проглотил немало книг. Фангар уставился на него так, словно у Талли из ноздрей и ушей вырвался огонь.

Амондей наклонился к Номи, и они тихо заговорили между собой. Несколько раз они бросали взгляды на Талли и Фангара. Затем Амондей подозвал Акуна.

— Пойди и пригласи принцессу Лару присоединиться к нам.

Можешь сказать ей, что происходит здесь. Быстрее. Акун кивнул и выбежал из комнаты. Потянулось напряженное ожидание. Талли почувствовал, как кровь стучит в висках. Если он сыграл неправильными картами, то никогда не увидит Землю. Фангар явно был готов последовать за ним. Однако, большинство из того, что собирался сделать Талли, первоначально было предложено самим Фангаром. Наконец, вернулся кун, за ним в комнату быстро вошла Лара. На ней была длинная белая рубаха в обтяжку, открывающая, что она полностью сформированная девушка, а не женственный юноша. Ее волосы украшала диадема из таких драгоценных камней, при виде которых у Талли захватило дух. Она бросила на него единственный взгляд из-под нахмуренных бровей, затем без малейшей улыбки села возле Номи. Обе принцессы, равные для людей, Амон-Ра и всех богов, быстро посовещались друг с другом и с Амондеем, время от времени подающим советы и предостережения.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Рой, — прошептал Талли Фангар.

— Думаю, что да. Эти люди находятся в шоке. Они нуждаются в новом фокусе, чтобы возвести заново свою уничтоженную гордость. И мы с тобой, Фангар, мой дружище, пойдем обеспечить этот фокус.

Совещание прервалось, и Номи кивнула бронзовокожему слуге-гиганту, стоявшему возле гонга. Напомнив Талли дни молодости, гигант напряг мускулы и ударил молотом в гонг, наполнив комнату густым красивым звуком. Трижды прозвучали вибрирующие ноты. Талли и Фангара охватило волнение, когда принесли два украшенных паланкина. Носильщики вынесли их из комнаты. Следом с задумчивым лицом шел Амондей. Акун привлек внимание Талли кивком головы и быстро сказал:

— Мы идем в храм Хамона, поскольку оттуда было изъято сокровище. Через два дня, когда умрет луна, его должны были перевести через мост в храм Апена. Идемте. Они последовали за процессией, которая росла с поразительной быстротой по мере того, как к ней присоединялись рабы, аколиты, стражники, танцовщицы, жрецы в желтых рубахах.

— Они готовы ничего не делать, чтобы смыть позор сегодняшнего дня, — прошептал Фангар своим густым басом. — Не хотел бы я быть в тот день колесничим Ра, солдатом в бараках или слугой, ухаживающим за нагерами. Но завтра… Талли, по причинам, связанным с детством, Грэхемом Пайком и романтическими претенциозными мечтами, старался вспомнить, как выглядит драгоценная диадема принцессы Лары. Он шел по жарким улицам, проходил под балконами, на которые высыпали женщины поглядеть на процессию. У него возникли новые хорошие идеи, почерпнутые из литературы, и, не без помощи Фангара, он чувствовал небывалую уверенность. Здесь, в Ра, чувствовалась пожива, пожива, наполняющая его рот слюной. Ошейник с драгоценностями, снятый с трупа колес ничьей, уже лежал в мешочке на его поясе. И это было только начало. Храм Хамон-Ра смутно напомнил Талли храмы с массивными колоннами на Земле, в Древнем Египте. Культ Ра вел свое происхождение от цивилизации Нила. Храм Апен-Ра очевидно, тоже будет похожим. В определенные месяцы они передавали друг угу сказочное сокровище Амон-Ра.

Процессия, возглавляемая жрецами и аколитами, окруженная с флангов стражниками, поднялась на триста девяносто девять ступеней к главному входу. Везде были статуи. Птицеголовые, с львиными головами и головами нагеров, они ряд за рядом тянулись вдоль лестницы. В углах ступеней скопилась пыль. Мусор окружал колонны с гротескными капителями в стиле, который родился за тысячи миль отсюда в другом измерении и назван классическим греческим. Талли взбирался на ступени, чувствуя, что его сердце колотиться не только от возбуждения. Численность процессии продолжала расти, пока они проходили зал за залом, дворик за двориком, пока не достигли высоких бронзовых с золотом дверей, к которым подошли лишь маленькой группой, окружающей два паланкина, и с полудюжиной старших жрецов.

По сигналу скрытого гонга двери открылись. Они вошли в огромный, похожий на склеп зал, затененный, таинственный, с колоннами и пилларами, стоящими густо, как деревья в чащобе, от путаницы картин и скульптур разбегались глаза. Повсюду горели факелы. Люди пробирались, как муравьи, через лес колонн. Факелы были натыканы на колоннах, карнизах и в стенах, но промежутки между ними и углы все равно оставались не освещенными.

Амондей медленно шел впереди с окружающими его жрецами. кун остался с Талли, Фангаром и остальными наблюдателями. Обе принцессы, Лара и Номи, сошли с паланкинов и направились к двум золотым тронам, установленным по обе стороны пространства между колоннами. Это пространств ограждали низенькие перила из слоновой кости. Перед перилами стояли жрецы, подняв руки, с затененными лицами.

Все пространство между двумя колонами и тронами были занавешено огромным куском пурпурной материи. Молодые жрецы в желтых рубахах выдвинулись вперед и выжидающе поглядели на Амондея.

— Осталась лишь пустота! — высоким дрожащим голосом воскликнул Амондей. — Вот что открылось глазам двух чужеземцев, которые, однако, являются людьми чести и ищут славу Амон-Ра, Йонафрен высшего храма Хамон-Ра. Святое место пусто, бесплодно, без света Линафрена. Откройте! Откройте! Откройте! Пусть чужеземцы увидят славу и позор Хамон-Апена! Позвякивая золотыми украшениями, пурпурные занавесы медленно раздвинулись.

Глава 11

Когда занавесы раздвигались, Талли заметил темные пятна на пурпурной матери и понял, что это кровь. Затем он увидел такое, что по телу словно пробежал электрический ток. Он увидел массу драгоценностей всевозможных цветок, форм и размеров, золотые и серебряные украшения, окружающие темное пятно тьмы. Блеск драгоценностей слепил так, что он вынужден был прикрыть глаза. Но — более, чем он увидел, более, чем почувствовал — Талли испытал боль, физически парализующую боль вторжения в мозг. Задыхаясь, он открыл рот. Боль терзала его, начавшись с царапанья в мозгу, она разлилась по всему телу. Он потерял равновесие и навалился на Фангара. Он ничего не видел, не слышал, не чувствовал.

И однако… Однако, как-то, словно он всматривался сквозь туманную завесу, он начал сознавать присутствие пятнышка интенсивного белого света. Оно вонзилось в самую сердцевину его существа. Он не мог судить, где оно было, расстояние, местоположение. Вокруг этого интенсивного горящего центра он мог почувствовать — только почувствовать! — кипение неопределенных бесцветных цветов. Затем все исчезло. Он обнаружил, что стоит перед храмом, поддерживаемый Фангаром, и кун встревоженно глядит на него.

— Истина, что он один из владеющих, — сказал Амондей. — Трансцедентная демонстрация бесспорно указала на него. Он благословленный Амон-Ра. Теперь я восстановил веру в то, что было утратил.

Боль совершенно исчезла. Талли чувствовал себя прекрасно.

— Ты пришел в себя, Рой?

— Конечно, Фангар, конечно. Не знаю, что это накатило на меня. Фангар выглядел беспокойным.

— Они сказали, что Йонафрену принадлежат темные секреты. Даже без Линафрена он обладает какими-то силами. Тали начал понимать, чем является для этого народа сказочное сокровище Амон-Ра. Если Хитрос похитил его только ради драгоценностей и вздумает разломать на части, могущественная сила его будет потеряна.

Это было не постое дело, вроде как вытащить драгоценные камни из глаз идола. Он должен вернуть сокровище в святилище. Интенсивный белый свет, неопределенные цвета вокруг него — действительно ли видел он их? Было ли это на самом деле? Видел ли он, чувствовал ли сверкание в центре обрамленного драгоценностями овала черной пустоты? Талли привел мысли в порядок, подумал о том, что собирается сделать, и понял, что из разговора с Фангаром и Амондеем он почерпнул достаточно, чтобы развить дальше свои планы. Амондей сказал им очень важную вещь относительно их проблемы с измерениями. Никто больше не видел этого явления в святилище. Лицо Амондея затуманилось, когда Тали попросил его объяснить.

— Наши записи ведутся четыре тысячи лет. Что было до этого, мы можем лишь предполагать. Но мы уверены, что наши предки пришли в эту страну через Йонафрен в этом храме и Йонафрен в храме Апен-Ра на другой стороне реки. И с тех пор никто никогда не ощущал того, что ощутил ты, Рой Талли, чужак в этой стране.

Когда они остались одни, Фангар заговорил об этом с Талли.

— Должно быть, предки этих людей прошли через измерения! Именно так! Это значит, что Йонафрен является вратами в другие миры.

— Четыре тысячи лет! — сказал Талли. — В моем мире существуют рассказы об египтянах, которые весьма похожи на здешний народ Ра. Судя по рассказам они пересекли Атлантику и попали в мою страну. Если это действительно так и они прибыли в Канзас, а оттуда прошли через Врата сюда… Ох! Это даже пугает.

— Но если в твоем измерении есть эта цивилизация, Рой, тогда ты должен разбираться в колесницах, мечах и…

— Погоди! — прервал его Талли. — Это было четыре тысячи лет назад. С тех пор мы изменились. А народ Ра нет, и я знаю, почему. У них нет железа. Именно использование железа и стального оружия дало нам скачок вперед, потому что оно более крепкое, чем бронзовое. Оно положило конец колесницам, а начался железный век. — Он подумал, что будет тактичным связать это с цивилизацией Фангара.

— Железное оружие куда лучше бронзового, железная броня дала полную защиту от лучников, что и послужило одной причиной. Другая заключалась в идее верховой езды, люди пересели на лошадей и создали кавалерию. То, что ты называешь Всадниками. И это дало громадное преимущество перед колесницами.

— Ага, — сказал Фангар. — Но эти нагеры не годятся в качестве верховых животных.

— Вероятно, ты прав. Но мы должны кое-что сделать. Теперь ясно, что в Линафрене заключен секрет управления Вратами в измерения. Не знаю, стоит ли говорить об этом, Фангар, но я реагировал по-другому, чем ты и все остальные, когда нас перетаскивали из измерения в измерение. Я боюсь даже думать об этом. Возможно, я ошибаюсь, но…

— Нет, Рой, я уверен в этом! Ты, Рой, владеешь этой странной силой проходить через измерения!

— Боже помоги мне, — сказал Рой Талли.

— Мы должны вернуть Линафрен. Это значит, организовать рейд против Хиктроса. Мы видели их колесницы. Нужно заставить людей Хамон-Апена снова пойти в бой. Только они могут помочь нам.

— Вот чертова ситуация, — вздохнул Талли. — Нам нужно пройти через измерения, и единственный способ вернуться домой, это выступить против вражеской империи. В последующие дни, с помощью Амондея, они составили план действий.

Первым и наиболее важным делом нужно было вернуть гражданам Хамон-Апена чувство гордости и чести. Талли утверждал, что гордость — чувство национальное. Колесничие Ра были бойцами. Потерпев поражение, они покорно осели в городах-близнецах, где им не может найтись никакого дела. Они не видят для себя будущего и чувствуют, что должны умереть. Есть только один способ изменить это.

Весь следующий месяц прошел в подготовительных работах. Талли осмотрел городские мастерские и убедился, что в его деле могут помочь кузнецы по меди. К удивлению Талли, Акун не высказал никаких возражений, выслушав его требования.

— Горшки таких размеров, сделанные из меди, с маленькими выступами внутри. — Он кивнул. — Хорошо, Рой. Это будет сделано, как и все другое, что ты прикажешь. Талли и Фангар в своих делах пользовались авторитетом Амондея и обоих принцесс.

— Если бы мы были с тобой меркантильны, Фангар, мой старый дружище Всадник, — сказал как-то Талли, — то могли бы отлично устроиться в этом мире.

— Конечно, могли бы, — кивнул Фангар. — Ты знаешь, я обнаружил, что длинные женские ноги не так уж мне неприятны, как раньше. Я мог бы найти себе пару и осесть здесь… если бы здесь были ойтасы или другие верховые животные. Талли рассмеялся и расспросил Амондея о горячих серных источниках выше по течению реки, в долине Скалл.

— Вода пузырится и стоит скверный запах. Серные пузыри желтые.

— Верно, — кивнул Талли и отдал ему распоряжение.

Потом он согласился с обычным использованием рабов. Он обнаружил, что эта система не такая уж варварская, рабы довольны своей жизнью и восполняют недостатки продуктивности. Однако, несмотря на все это, рабство было не в его вкусе. Он наблюдал, как повозки выехали из города на великую равнину. Акун был слишком занят, и серный караван сопровождал другой жрец. Талли перед дорогой дал этому жрецу по имени Симоун несколько наставлений и советов.

— Постарайтесь отыскать недавно образовавшиеся источники. Только будьте осторожны с растворами серной кислоты. Конечно, вы не найдете чистую кислоту, поскольку она обладает дьявольской способностью растворяться в воде, но тем не менее, будьте осторожны.

— Я слушаю тебя и повинуюсь мудрости Амон-Ра, вложенной в твои слова, — ответил Симоун, стегнул нагеров, и процессия повозок, скрипя колесами, уехала.

Талли нахмурился.

— Эй, Фангар, — сказал он товарищу, который с отвращением глядел на нагеров, — ты должен достать какой-нибудь жир и смазать оси. Я не собираюсь ехать на таких скрипучих колесницах.

Фангар кивнул.

— Если я понял, о чем ты говоришь, то преклоняюсь перед твоим умом.

— Вот как? Говорят, что великие изобретатели были всегда сумасшедшими. Но так уж вышло, что я делаю то, что придумали другие башковитые люди. Я намереваюсь собрать простейшие элементы Даниэля. В огромном количестве. Для этого Акун снабдит нас специальными медными горшками. Раз этот народ работает с медью, то у них есть и цинк. Мы поместим цинковый стержень в пористый медный горшок. Затем наполним горшок раствором серной кислоты — я надеюсь, ею нас снабдит Симоун. Думаю, крепости раствора будет вполне достаточно, но на всякий случай мы разместим по краям горшка кристаллы медного сульфата, для восполнения потерь серной кислоты. Фангар вытащил меч и проверил его остроту. Он поглядел на небо, затем себе под ноги, затем вслед удаляющимся повозкам. Он явно старался не встречаться взглядом с Талли.

— Потом мы соединим их сериями, — продолжал Талли. — Один элемент Даниэля дает 1.1 вольт. Так что я смогу создать прекрасную батарею. Ты будешь потрясен… Фангар что-то пробормотал о колесах и пошел с задумчивым видом.

— И у меня есть новые идеи об этих колесницах, — крикнул ему вдогонку Талли. — Я не думал над ними прежде, но колесницы бесполезны. Таковы факты.

С опущенной головой Фангар поспешно удалился в город.

Талли громко рассмеялся.

— Конечно, я бы хотел иметь элементы Лекланше, которые дают 1.5 вольта, но боюсь, что возникнут проблемы с источниками магнезиевого диоксида. Но кто знает, кто знает… Вернувшись в личный двор дворца Номи, Тали отдал еще кое-какие распоряжения, думая при этом о возможном развитии наук Ра. Но их с Фангаром задача — вернуться домой, а для этого нужно вернуть гордость потерпевшему поражение народу. Что последует за этим, на то будет воля Амон-Ра. Фангар вел жаркий спор с суровым, изрезанным шрамами, с перебитым носом человеком, который стучал мечом по столу, откалывая от него щепки. Талли подошел к ним, думая о своем.

— Натунза говорит, что все колесницы разрушены, — сказал ему Фангар. — Люди не верят, что можно спасти Хамон-Апен. Когда Хиктрос нападет в следующий раз, будет конец всему.

— Так и есть, — сказал Натунза с такой яростью в голосе, что Талли вздрогнул. У него были бронзовые доспехи и смелые черты лица, но как и у всех воинов Хамона, вокруг него висела атмосфера поражения.

Думая об элементах Даниэля, Талли захотелось щелкнуть по носу этого Натунзу, представителя последнего поколения колесничих.

— Весь город потерпел поражение, Натунза, — снова сердито заговорил Фангар. — То же самое случилось и с Апеном. Ты представитель народа, который оказался не в состоянии…

Меч угрожающе взлетел вверх.

— Мы гордые люди. Старые времена миновали. А что мы можем сделать теперь без сокровища Амон-Ра?

— Вернуть его, — горячо сказал Талли. Он хотел продолжать, но Натунза вскочил и быстрым шагом удалился, размахивая мечом.

Фангар сидел, отдуваясь.

— Он хороший человек, но нуждается в доказательствах.

— Я дам ему доказательства. Я дам ему хороший толчок.

Главной проблемой было для Талли отсутствие железа. Без магнето он не мог выполнить и половину своих трюков. Но у него было несколько идей, и с помощью Амондея он обследовал статуи. Внутри рук статуй он обнаружил хитрые медные прутья. Главный храм стал для его теперь чем-то вроде суррогата электронной схемы. Но этим вечером случай поставил его лицом к лицу с проблемой Лары и Номи. Конечно, Талли оставался самим собой и ему нравились они обе.

Вечером он поплыл на лодке в Апен — у народа даже не хватало энергии восстановить мост — и в тусклом освещении прошел во дворец. Лара ждала его в личных палатах. На ней, нежной и женственной, было свободное белое платье. Они ели фрукты и пили легкое вино. Лара первой начала разговор. Все шло по плану. Они привезут назад сокровище Амон-Ра. В городах вспыхнет прежняя жизнь. Никто не станет оплакивать смерть ее отца-короля до тех пор, пока Апен-Хамон не будет восстановлен в правах.

Откинувшись на подушки, Талли слушал, ел и восхищался ее красотой. На плечи у нее была накинута украшенная драгоценностями накидка, в волосах сверкали крупные камни. Однако, их блеск не мог скрыть дрожание ее губ и печаль в глазах.

— Когда все это произойдет, Рой, — продолжала Лара, — и сокровище вернется в храмы городов-близнецов, мне нужен будет король, рядом с которым я сидела бы на троне Апена. Не думаю, что мне придется долго искать. Талли откашлялся. Он нравится ей! Однако, это не могло отвлечь его от главной задачи вернуться домой. Она призывно улыбалась ему.

— Я знаю, ты владеешь странными искусствами. Я уверена в тебе. Ты спас мне жизнь. Все это признаки героя, вполне подходящего, чтобы занять трон.

— Давай сначала вернем сокровище, — осмотрительно сказал Талли.

Глава 12

Посоветовавшись с Амондеем, Талли выбрал день Благодарения Воды для завершения своего плана, на котором основывались все его надежды. Пришлось потрудиться, чтобы установить элементы Даниэля и соединить их в батареи. Он сделал грубые, но работоспособные выключатели. В этот день, как и во все остальные дни в Ра, было ясное, солнечное утро. Талли с Фангаром прошли к храму Хамона, по дороге споря о колесницах, нагерах и духе солдат.

Оба чувствовали себя в Хамоне, как дома. Правда, в них спало чувство потерянности в открытых просторах Ра, и они нервничали из-за развития, о каком забыла культура Хамона и Апена.

В этот день веселья и благодарения за прекрасный дар воды все вышли на ритуальные процессии. Народ был слишком напуган, чтобы не показать своей благодарности Амон-Ра. Но они делали это угрюмо, что тревожило Амондея, раздражало Лару и Номи и оскорбляло Фангара.

События дня шли своим чередом: процессии, молитвы, обрызгивания водой святых предметов. Талли начал беспокоиться, что разбрызгиваемая вода может залить его аппаратуру. Во внутренних дворах храма он занял позицию с панелью управления, устроенной так запутанно и грубо, что заставило бы человека, разбиравшегося в электронике, выпучить глаза от неверия. Этот день был избран также потому, что в обязанности каждого человека входило взять статую за руку и поклясться всегда служить и работать на пользу великой славе воды, дарованной Амон-Ра, обеспечившим их народ рекой Оо. Жрецы проводили церемонии.

Амондей обратился к колесничим. Это был ключ. Если колесничие арми будут убеждены, остальные последуют за ними. Они были с угрюмыми, пристыженными лицами, и каждый знал, что его товарищи думают о поражении от рук Хиктросов. Амондей тепло обратился к ним. Он подробно остановился на их поражении, на похищении сокровища Амон-Ра.

— Но Амон-Ра не оставил вас. Он не отнял у вас свет солнечного диска. В его всевидящих глазах вы по-прежнему люди, люди Хамона и Апена. В этот день, если на то будет его воля, он даст вам знак, знак, доказывающий, что он требует от вас уважения и повиновения, как встарь. Верховный жрец не упомянул здесь, однако, о любви к богам.

— Если кто из вас получит этот знак, пусть он пройдет во двор Гнева, а если кто не получит, пусть пройдет во двор Прошлого, где снова будет служить Амон-Ра. Это было некоторое отличие от обычной фразеологии, к какой эти люди привыкли за четыре тысячи лет. Затем линии колесничих, идущих с угрюмыми лицами, неуверенно, потому что их жрец сказал нечто необычное, приблизились к статуям. Первым шел Натунза, главный колесничий. Ему, именно ему Талли дал наиболее прекрасное напряжение.

Натунза вложил свою ладонь в ладонь статуи с головой орла и… Натунза подпрыгнул. Натунза завопил. Натунза повис на статуе, дергался, но не мог освободиться. Талли увидел, как с его волос посыпались голубые искры. Он повернул выключатель, и Натунза, вопя, упал на спину. Высокая серьезность, с какой Талли проделал это, зная, что его жизнь и шансы вернуться на землю зависят от успеха предприятия, не могла удержать его от потаенного смешка. Даже Фангар не знал, что происходит.

Один за другим колесничие выступали вперед и получали удар током. В промежутках Тали выключал ток, так как не знал, насколько хватит элементов Даниэля. Все статуи, которые использовались в этой церемонии, были указаны ему Амондеем, и Талли соединил их проводами. Линии колесничих двигались быстро. Солнце стояло еще высоко к тому времени, когда они закончились. Результаты начали сказываться после полудня, когда Талли оставил Фангара продолжать и пошел дать отчет Номи.

Ей как раз перевязывали бок, и ему пришлось подождать, прежде чем его провели в ее личную комнату.

— У меня нет секретов от тебя, Рой, — Она велела слугам удалиться и снова легла на диван. Одетая в малиновую сорочку, с драгоценными браслетами на руках, она выглядела лакомым кусочком. Талли тут же подумал о Ларе.

— Амондей сказал мне, что ты с помощью магии получил знамения от Амон-Ра. Действительно, ты великий создатель чудес.

Талли предвидел такое развитие событий. Этот народ и представить не мог, что простой смертный может создать энергию, которую нельзя увидеть, но можно ощутить. Значит, он должен обладать магией, дарованной ему богами. Талли когда-то читал о найденных в Вавилоне медных горшках и электрических приспособлениях в них. Он планировал вызвать большие искры, но может быть, в этом уже не было необходимости. Они продолжали беседовать. Номи сильно отличалась от Лары. Однако, она действовала, как и все женщины в подобных случаях. Вернулся ее загар, поскольку она уже могла выходить на солнце. Она обладала атлетическим сложением Дианы, в то время как Лара скорее была Афродитой. Тут Талли хихикнул про себя, сообразив, что он использовал не ту мифологию.

— Я уверен, что теперь мы сможем собрать сильную армию, — сказал Талли. — Фангар великий воин, герой…

— Как и ты, Рой. Когда сокровище Амон-Ра будет в безопасности в Хамон-Апене, когда все вернется к прежним радостным временам, мне будет нужен король. Я одинока. Мое тело жаждет супруга. И я думаю, что им будешь ты, Рой Талли.

— Черт побери! — сказал про себя Талли.

Он всегда знал, что глупо гоняться за двумя зайцами.

Он ответил ей то же, что и Ларе:

— Давай сначала вернем сокровище.

Она проницательно взглянула на него и медленно села, уставившись на него горящими глазами.

— Я принцесса Ра. Из равных себе я знаю лишь принцессу Лару и верховного жреца Амондея. Я раздавлю червяков, ползающих по лику великой равнины, вроде претендующего на трон Торозея, и проеду по ним своими колесницами. Мне нужен супруг, который будет ценить меня, мои город и мои сокровища. Ты организовал знамение от Амон-Ра. Ты такой человек! Талли попытался отстраниться, но Номи взяла его руку в свои ладони.

— В качестве знака и договора…

Она притянула его к себе и положила его голову на свою грудь. Он почувствовал нежную упругость и в его голове вспыхнуло воспоминание, как он помогал Ларе выбраться из реки. Номи приблизила вплотную к нему лицо и поцеловала долгим, страстным поцелуем, пронзившим его, как током, до самых пяток. Наконец он освободился, выпрямился и поглядел на нее с новым восхищением.

— А теперь иди и приведи мою армию к победе, Рой! Я ничего не боюсь, пока мои колесницы возглавляете вы с Фангаром!

Яркий боевой задор этой девушки, так контрастирующий с нежной задумчивостью Лары, произвел на него впечатление. Но он был достаточно умен, чтобы понимать, что никогда не сможет принять решение в такой ситуации. А вот как насчет полигамного короля с парой новобрачных? По одной в каждом городе? Они ведь любят так же, что и любая девушка в Огайо. Фангар встретил его у входа в помещение колесничих, находящемся в этой секции дворца. Организация казалась простой. Колесницы были разбиты на дюжины, называемые эскадронами. Шесть эскадронов составляли полк. Затем, к смущению каждого, кто привык к земным формированиям, десять полков составляли батальон. Талли успокоил себя мыслью о древних «баттлах» английских лучников и кавалерии. Только эта масса была способна маневрировать. Фангар разговаривал с командиром эскадрона, бронзовокожим, прекрасно выглядящим молодым человеком, но в котором, однако, чувствовался упадок духа всей армии.

Талли удивился этому, но тут Фангар сказал:

— Командир эскадрона Лимоун хочет убить себя, потому что Амон-Ра не одарил его знамением.

— Сколько ваших ушло на двор Прошлого? — спросил Талли.

— Около двух сотен.

У Тали возникло чувство, что Лимоун говорит примерно о двух полках, но транслятор в подсчетах исходил из собственных представлений о математике.

— Собери их всех и верни. Подумай и поверь, что Амон-Ра будет глядеть на вас с расположением. Поверь, что Хиктрос будут полностью разбиты, а сокровище с триумфом вернется в Хамон-Апен. А сейчас иди… и верь!

Солнце сияло на доспехах и бронзе, солнечные зайчики мелькали в воздухе, пыль вздымалась тучами, нагеры стучали полированными копытами и кусали удила. Впечатляющим был момент, когда воины-колесничие в бронзовых доспехах поклялись следовать за Талли, куда бы он их ни повел. Талли упивался этим. Солнце, бронза, броня, перильца колесниц, их высокие колеса, ревущие нагеры — все это запечатлелось в его памяти. Запахи пыли, воды, цветов и навоза, кружащие нагретую жарким солнцем голову, — все это тоже навсегда запечатлелось в памяти.

— Они собираются в заднем дворе, Рой, — сказал Фангар.

— Это их последняя надежда.

— Верно, — кивнул Талли. — Я буду действовать своим способом. Каждый человек, которого мы сейчас спасем, будет стоить двоих.

Он не чувствовал стыда, что обманывает этих людей, когда поворачивал выключатель и дергал их током. Приведение к присяге и внушение уважения было старинным обрядом, Талли только привлек к этому делу науку.

Подошел с докладом Натунза. Талли увидел совершенно нового человека. Загоревшийся в нем огонь надежды придал ему прямую осанку, сделал движения уверенными.

— Армия молится Амон-Ра и его представителям в этой жизни. Во всех нас ожил заново дух…воля и надежда, что дали нам боги, в груди всех людей, колесничих, воинов и возниц, пеших солдат и простых граждан, всех, ко носит в сердце Хамон-Апен во славу Амон-Ра!

Фангар начал втолковывать ему некоторые революционные идеи, которые появились у него насчет управления множеством колесниц. Натунза почесал свою черную бороду — он был из Апена — и погрузился в размышления.

— Твоя идея о развертывании каждого крыла звучит здраво. Мы обычно направляем главную силу колесниц на попытку прорвать линию неприятеля. Тогда мы можем продвинуться вперед и разбить врага, или удержать свою линию в случае неудачи. Мне нравится твоя идея о нападении с флангов, но колесницы гораздо быстрее катятся в прямом направлении.

— Так делают там, откуда я родом, — сказал Талли.

Он никому не распространялся о связи этой страны Ра с древним Египтом в его родном измерении. И кроме того, имелась масса отличий. Где пирамиды? Где колоссальные каменные монументы? Здешний народ пользовался для строительства кирпичом, как и мастера в Месопотамии. А где идея короля-бога? И куда пристроить поиски Ларой и Номи себе мужей?.. Талли с рудом оторвался от мыслей о пошлом и вернулся к настоящим событиям.

Он велел Лимоуну, теперь радостно сияющему, выводить армию за городские ворота. Высокие колеса подняли тучи пыли. Возница Лимоуна, одетая в брусчатые доспехи, широко улыбающаяся девушка, с легкостью управляющаяся поводьями, заставила четырех нагеров отклониться одновременно. Теперь Талли увидел на практике, как управляется колесница. Она хорошо бежит по прямой, но требует довольно много места для разворота.

— Если эти люди пришли из моего измерения, — сказал он Фангару, — то они должны были покинуть его прежде — по нашему времени, — чем индо-европейские варвары придумали переднюю поворотную ось для колесниц. Индо-Евопейцы, на самом деле, лишь возглавляли народы, которые собирали на своем пути, но они модернизировали колесницы, и было это примерно в 1700 годах до новой эры. — Талли взглянул на Фангара, который рассеяно глядел то в небо, то в землю. — Короче, Фангар, если этот народ Ра имеет письменную историю четырехтысячелетней давности, значит, он откололся от моего измерения — если они вообще пришли оттуда, в чем я до сих пор сомневаюсь — до того, как были изобретены настоящие боевые колесницы. Понимаешь?

— Я тренирую людей для езды на этих маленьких нагерах, — сказал Фангар. — Но колесницы все равно остаются главной ударной силой.

— Выслушай же меня, — сказал Талли и подозвал Амондея, Натунзу и Акуна. Он начертил им на песке примерный набросок.

— Ваши колесницы храбрые и неплохо проявляют себя, но это не настоящие боевые колесницы. У вас имеется четыре колеса, а настоящей боевой колеснице должно быть только два, расположенных сзади.

— Но тогда колесница не будет сбалансирована, — возразил Натунза.

— Конечно! В этом-то все и дело. Некоторый вес колесницы принимают на себя сами лошади… извиняюсь, нагеры. И еще один важный момент. Ваши колеса слишком большие.

— Мы считаем, что большие колеса легче катятся.

— Разумеется. По прямой. Если вы сделаете мне колесницу по этому чертежу, с маленькими колесами, я покажу вам, как можно драться на настоящей боевой колеснице. — Он потер рукой с зажатой в ней палочкой подбородок, где выросла уже пи-личная борода. — Я не собираюсь проводить идею британских колесниц. Слишком долго учить ваших парней, как сделать поворотную ось. Но то, о чем я сейчас рассказал, сделать можно.

Когда они возвращались, Фангар проворчал:

— Все равно я не понимаю, как могут маленькие колеса быть лучше этих прекрасных больших.

— Поймешь, мой старый дружище Всадник, поймешь.

Так проходили дни в постройке колесниц нового типа, починке оружия и поддержании боевого пыла в колесничих. Фангар создал небольшой отряд человек в сто из всадников на нагерах. Он обучал их верховой езде, выбрав для этого самых легких людей, и создал из них кавалерийский эскадрон, который понравился Талли. И наконец, пришел день, когда была готова первая колесница по проекту Талли. Он подошел к колеснице, чувствуя себя не вполне уверенным Он должен показать, как управлять такой колесницей. Он знал это лишь чисто теоретически, но никогда не практиковался.

Он щелкнул поводьями и колесница рванулась вперед.

Глава 13

Самое главное, что ему предстояло, это удержаться и не упасть.

Четыре нагера пошли легкой рысью. Тали знал, что две лошади так же хороши в колеснице такого типа, что и четыре, но по некоторым причинам выбрал четверку. Пол колесницы ходил под ногами ходуном. Талли подпрыгивал вверх и вниз, раскачивался из стороны в сторону, дергался назад и вперед. Все его тело вибрировало, зубы стучали. Он чувствовал себя, как отданный на волю прибоя, за тем исключением, что этот прибой был с железными краями. Кончилось тем, что очередной рывок заставил его налечь на правые поводья. Колесница немедленно развернулась вокруг оси и понеслась в обратную сторону.

— Я сейчас похож на Бен Гура, — подумал он, хотя знал, что римские колесницы построены по иному образцу и не являлись военными, нацеленные только на скорость. Месопотамские, Египетские, Метаннианские колесницы были предназначены только для одной цели — войны.

Талли мчался по двору, наклоняясь и раскачиваясь. Он старался держать направление параллельно каменным стенам и пытался не закрывать глаза. Постепенно его тело привыкло к рывкам и скачкам и он понял, когда надо отклоняться назад, а когда уходить в сторону. Это походило на катание на серфинге, которым он когда-то пытался заниматься. Когда он научился удерживать равновесие, то стал наслаждаться ездой. Он направил колесницу прямо на группу, наблюдавшую за ним с широко открытыми глазами, и в последнюю секунду свернул в сторону.

Когда он свернул перед ними, нагеры захрапели, и у него возникла странная мысль, что нагеры тоже наслаждаются бегом. Когда он остановился, подбежали рабы с накидками. Под палящим солнцем Ра от нагеров шел пар.

— Ну и как? — спросил Талли, соскакивая с колесницы.

На него глядели так, словно он выпрыгнул из котла с кипятком. Он чувствовал, как дрожит все тело, а ноги стали ватными, и старался не показать этого окружающим. Он сделал шаг вперед, пошатнулся и чуть не упал, но его поддержал Фангар.

— Ну, ты даешь, — сказал Фангар, хлопая его по спине. — Превосходно, Рой!

Талли улыбнулся, хотя знал, что Всадники Вилгегена смутно разбираются в подобных вещах.

К нему подошли Натунза и Лимоун. Они тут же вскочили в собственные колесницы и поехали по двору, все сужая круги и пытаясь развернуться так же лихо, как только что это сделал Талли, но разумеется, у них ничего не выходило.

— С успехом тебя, Рой, — улыбнулся Амондей. — Эта колесница более подвижная.

— Мне кажется, тут может возникнуть проблема с лучниками, — ответил Талли. — Трудно точно прицеливаться на поворотах. Они должны потренироваться.

Натунза опробовал колесницу Талли и когда спрыгнул с нее, Талли увидел, как сверкают глаза старого колесничего.

— Я вижу, эту идею внушил тебе сам Амон-Ра. Только боги могут придумать такое замечательное устройство.

— Ну да, конечно, — ответил Талли.

Кто он такой, чтобы отнимать у богов их славу? Все что он сделал, только вспомнил рисунки Ассирийских и Египетских колесниц, использовал свои знания физики и подметил, что колесницы Ра нуждаются в реконструкции. Шло время. Река Оо лениво несла свои воды, опаленные солнцем растения побурели. Продуктовые лавки брали себе товар из королевских хранилищ и хранилищ храма. Жизнь в Ра замедлила темп, пока не начался новый сезон дождей, дающий возможность следующего урожая. Это походило на культуру Нила, только Оо не окаймляла пустыня. Конечно, на горизонте виднелись горы…

Эти дни принесли Талли новые беспокойства и новые знания о Хиктросе. Теперь он полностью представлял, что жизнь здесь в огромной степени зависела от колесниц Ра. Хитрос лежала на другом краю великой равнины и представляла собой обширную, развитую империю. Когда их колесницы снова появятся у реки Оо, то на этот раз они уничтожат все. Талли и Фангар работали над созданием военных сил Хамон-Апена, не только способных противостоять этому нападению, но пересечь великую равнину и напасть на сам Хиктрос. Они тренировали возниц в управлении колесницами нового типа. Они тренировали лучников попадать в цель. Они должны уничтожить колесницы Хиктроса. Талли работал до изнеможения и иногда ночами просыпался в поту, дрожа от безымянного ужаса. Он подыскал себе опытную возницу, женственную, но с крепкими мускулами, с длинными волосами, упругими грудями и длинными стройными ногами. Ее звали Оолоу — по названию реки, — и Талли нравился ее незатейливый юмор. Она с радостью приняла идею быть его личной возничьей. Постепенно она привыкла к нему, пустила к себе в постель и вообще хлопотала над ним, как наседка. Он понимал, что, став любовниками, они будут лучше действовать в колеснице. На время он выбросил из головы мысли и Номи и Ларе. Обе принцессы, конечно, знали об Оолоу, как знали все, что происходило в их дворцах, но простая возница не являлась им соперницей. Аппетиты мужчины не могут повлиять на высокую политику. В этом они были уверены. К ому же они верили в магию и очарование своих тел, могущие склонить его к тому, что они пожелают. И в этом они были правы. Одновременно Талли разрабатывал рессоры для колесниц. Деревья здесь были относительной редкостью. На постройку колесниц шли ивы, кожа и бронза. К сожалению, о надувных шинах не приходилось и мечтать. К тому же Талли частенько брал с собой Оолоу и тренировался в стрельбе из лука на ходу. Поскольку он не был уроженцем ни Хамона, ни Апена, то включил в свою одежду оба цвета — оранжевый и изумрудный в сочетании с белым. Чтобы привыкнуть, он также постоянно ходил в бронзовой кольчуге, раскрашенной в оба цвета — оранжевый и изумрудный. В ней его плечи становились шире, весь вид осанистей и внушительней.

Он также носил прекрасный бронзовый меч на левом боку и более короткий — на правом. Он упражнялся с мечом и щитом под руководством Фангара и добился в этом кое-каких успехов, вызывая иногда у Фангара слова похвалы. Сначала он хотел носить колчан со стрелами на спине, но вскоре убедился, что это неудобно, и переместил его под левую подмышку. ОН подобрал себе неплохую коллекцию стрел и научился попадать ими на полном ходу колесницы в красный кружок девять раз из десяти. Ток проходил сезон дождей, во время которого он полностью адаптировался в Ра, наслаждаясь этой новой жизнью. Что касается Оолоу, она постоянно носила при себе меч, а во время езды на колесницы держала рядом длинное, неприятно выглядящее копье.

Три запасных копья были привязаны к колеснице снаружи и еще парочка прислонена внутри к перилам. Талли проводил вечера в долгих беседах с Натунзой и другими генералами, обсуждая стратегию и тактику ведения боя. Предводителем был избран Фангар.

— Я поведу вас, — заявил он, — если вы поклянетесь Амон-Ра и всеми богами в верности мне. Иначе я отказываюсь от этой чести.

Они согласились. Последовала торжественная, длительная церемония, во время которой все генералы, капитаны и командиры эскадронов принесли клятву верности. На ней присутствовали обе принцессы с Амондеем и его жрецами. Это еще больше воодушевило людей.

Что касается пехоты, то Талли не только осмотрел их копья и щиты, но и проверил, у каждого ли имеется надлежащая одежда и сандалии.

Прошел чуть менее жаркий и солнечный период, который здесь называли зимой, с многочисленными дождями, которые значительно подняли уровень Оо. За ним последовало традиционное время войны.

Потайная комната в дальнем крыле храма, где были установлены электрические батареи, была надежно заперта и опечатана таинственным заклинанием. Ведущие от нее провода оставались подсоединенными. Амондей сказал Тали относительно ее:

— Оставь все как есть, Рой. Я понял, как ты получаешь знамение Амон-Ра, открывая и закрывая медные броши. Может, в один прекрасный день Амон-Ра удостоит такого знамения меня, его преданного слугу Амондея.

— Да, элементы Даниэля еще работоспособны. Но я сомневаюсь, что они долго протянут.

— Все в руках Амон-Ра.

Талли взял себе эскадрон под командованием Лимоуна. Он хотел назвать его «Преданной гвардией», но побоялся обидеть Фангара. Они упражнялись вместе. Лимоун не переставал восхищаться маневренностью колесницы Талли и меткостью его стрельбы из лука.

Однажды он загрузил повозку вином, хлебом, хорошей одеждой и взял с собой кошель с деньгами. Рабы Номи делали для него все, что бы он ни попросил. Телегу вел раб.

— Я проеду вверх по реке. Хочу посмотреть, как там поживают Рэта Черноволосая и Джезд. Мы все-таки кое-чем обязаны им.

— Я бы поехал с тобой, — ответил Фангар, — Но я слишком занят координированием в бою действий моих всадников и колесниц.

— Я возьму Лимоуна и мой эскадрон. Вернемся через неделю.

— Да пребудет с тобой Святой Пегу, Рой.

Они выехали с рассветом. Талли мог бы воспользоваться баржой, которые курсировали по реке Оо, но все свои помыслы он сосредоточил на колесницах. В конце концов, чем хуже ехать на них?

Попутно они тренировались в стрельбе из луков, посылая рабов собирать стрелы. Ближе к вечеру на второй день езды они уже приближались к кирпичному домику и чанам, где Талли с Фангаром появились в Ра. Талли был счастлив и чувствовал, что жизнь повернулась к нему хорошей стороной. Ему понравилось играть роль одного из самых могущественных людей в государстве, а коме того, быть единственным представителем еще не возникших здесь наук.

Оолоу прервала его мысли резким возгласом:

— Колесницы! о великой равнине в сгущавшихся сумерках неслось облако пыли. Тали насторожился. Лимоун закричал громко и яростно, натягивая лук.

— Это трижды проклятый узурпатор Торозей! Может, Амон-Ра отвернет от него свой лик!

Колесницы неслись на самой большой скорости и не было сомнений в их намерениях. Талли подумал, что им бы найти место для базы, но это могло быть только у Рэты Черноволосой и Джезда. Затем в парапет его колесницы ударилась стрела. Оолоу хлестнула поводьями, и нагеры рванулись вперед. На высшей скорости две колесницы приблизились друг к другу. Талли откашлялся, чувствуя сухость во рту. Он окинул взглядом врага. Там было около двадцати колесниц. Теперь он должен использовать свою маневренность, иначе они погибли. Они мчались параллельно чанам. Вскоре должно стемнеть. Полетели стрелы. Закричали люди. Заржали нагеры. Поднялась пыль. Талли выпустил пять стрел, затем колесница вильнула резко свернув вправо. Оолоу вскрикнула. Талли взглянул на нее. Девушка обернулась к нему с перекошенным лицом. По ее шее над верхним краем доспехов текла кровь. Там торчала стрела.

— Держись, Оолоу! — воскликнул Талли, перехватывая у нее поводья.

Стрелы ударили в бока двух его нагеров. Животные закричали и захромали. Он попытался свернуть. Колесница подпрыгнула, когда обезумевшие животные, повинуясь инстинкту самосохранения, понеслись, не разбирая дороги. Лопнула одна рессора. Колесница накренилась. Талли вцепился в поводья. Стрелы пролетали мимо него со смертоносным шипением, ударялись о шлем, о доспехи.

Потом колесница перевернулась. Талли полетел прочь, и внезапно у него возникло безумное чувство, что он будет лететь, лететь и лететь…

Он видел стремительно приближающиеся чаны, которые противились встретить его и смягчить падение. Потом он увидел пятно интенсивного белого света. Пятно окружала зелень чанов. Его разум завопил в агонии, страхе и от чувства поражения. Это был конец, он угодил в ловушку… он почувствовал, что с его сознанием что-то происходит… голову пронзила резкая боль… Затем он покатился по твердым камням, в стороны с криками метнулись птицы и детвора… Талли сразу понял, что произошло.

Глава 14

"Хошоо! Хошоо! — шипи хонши, Жестоку схватку возлюбя.

Живи, хонши, дыши, хонши, Пока я скальп не снял с тебя".

Так высоким мелодичным голосом пел Бобби Треверс, любовно полируя узкое стальное лезвие своего меча. Потом он поднес его в солнечный свет, падающий из окон гостиницы Дружелюбной Мыши, и повернул в стороны, радуясь блеску стали, разбрасывавшей по комнате солнечные зайчики. Рой Тали угрюмо сидел на скамье, опустив голову на кулаки и поставив локти на стол. Возле него стояла бутыль Вина. В скором времени он собирался прикончить ее и перейти к следующей.

Его бронзовые доспехи валялись в углу спальни, он сидел только в брюках и голубой рубашке с открытым воротником. Конечно, первым делом он попытался найти путь назад в Ра. н бродил по улице Города Первого в Броркане как сумасшедший в поисках этой проклятой точки интенсивного белого света, окруженной зеленым гало — и ничего не нашел. Ежедневно большую часть времени он бродил по той улице, так что окрестные жители — и даже дети! — стали подозрительно глядеть на него.

Бобби Треверс поднял взгляд и тихо пропел, словно самому себе:

«Мой шлем желает новых скальпов…»

Он замолчал и не без симпатии взглянул на Талли, потом провел рукой по блестящему лезвию меча. Это был весьма приятный молодой человек с упрямым ртом и покрытым прыщиками подбородком. Он страстно желал, чтобы Талли почувствовал себя как дома.

— Скоро они будут здесь, Рой. Мой брат всегда точен.

Когда они с Вейном уходят в кутеж, это немного неприятно, но они не позволять нам закопаться в измерениях.

— Я заметил, как ты глядишь на меня, Бобби. И я в долгу у твоей графини. Но я должен найти путь назад.

— Для этого тебе нужен Проводник, Рой. Я полагаю, тот, кто перебросил тебя сюда, не придет взглянуть на тебя! — Треверс расхохотался. Талли проявлял большую скрытность насчет своего прибытия в Броркан, какой-то невнятный страх удерживал его язык от болтовни. Треверс подтолкнул его локтем. — Или эти парни воспользовались ВПЖ — Вратами Жизни Порвонов. Они выставили их напоказ, я и увижу их. Корабли Дуросторума и Охотники Джундагая будут шокированы, когда закончат ребята Вейна!

— Да, — сказал Талли, едва слыша его. — И ты утверждаешь, что никогда не встречал Грэхема Пайка?

— Никогда. Мой пост здесь, я должен быть готов забрать аппарат. Дуросторум и Джундагай должно быть слабые игроки. Во всяком случае, они не знают об измерениях. Броркан знает.

Броркан прекрасная стратегическая точка, уж поверь мне.

Это немного расшевелило интерес Талли.

— Здешние люди вроде бы не волнуются.

— О, люди! Кому они нужны? Я имею в виду больших боссов, владельцев замков, Сликиттеров и их родственников, всех торговцев в измерениях, которые находятся здесь. Закончился еще один день, и ничего не случилось. Бобби Треверс удалился с одной из служанок, и хотя Талли интересовался ими перед тем, как Корни зашвырнул их с Фангаром в Ра, теперь его сердце совсем не лежало к ним. Даже после Оолоу… что уж тогда говорить об обещании Лары и Номи. Эта проклятая стрела, пронзившая нежное плечо Оолоу над доспехами! Она не должна умереть! Этого не может быть! Треверс обещал Талли, что Вейн и его люди вернутся с ВПЖ, которое вроде бы похоже на устройство, что использовали Тоб'клайки, и с ними придут необходимые Проводники. Они помогут ему вернуться в Ра. Если Оолоу мертва… тогда это путешествие будет бессмысленным. О, конечно, они должны вернуть сказочное сокровище Амон-Ра…Но Оолоу, Оолоу… Тали узнал от Бобби Треверса, что много случилось с тех пор, как он покинул Броркан. Вейн должен добыть ВПЖ, а один из военачальников Графини по имени Чернок выполняет задачу по обеспечению безопасности другого конца Врат и пересылки всего из Дуросторума. Все изменится, сказал Треверс, если у ВПЖ. Конечно, Талли слегка тревожило, что реверс ничего не знает о Грэхеме Пайке. Но он ничего не знал и о Пойли, а уж ее-то он бы запомнил.

Талли слушал его, пока Треверсу не надоедало болтать. Постепенно Треверс начал разделять беспокойство Талли, хотя оно имело совсем другой источник. Но с каждым проходящим днем тревога усиливалась, пока Талли не почувствовал, что скоро сойдет с ума.

Наконец, напряжение кончилось. По улице к гостинице Дружелюбной Мыши подкатил великолепный «лендровер». Детвора сбежалась поглазеть на него широко раскрытыми глазами, но из взрослых почти никто не обратил на него внимания. Здесь привыкли к странным машинам — и странным чудовищным людям, — приходящим и уходящим в измерения.

За «лендровером» следовала шестиколесная бронированная машина. Из ее башни торчала сорокока-миллиметровая автоматическая пушка, и краснолицый, жестикулирующий человек закричал им из распахнутого люка башни:

— Прыгай сюда, Бобби! Все полетело к чертям! Бросай всю свою аппаратуру и спасайся! Лезь в «лендровер» и драпаем отсюда!

В «лендровере» сидело человекообразное существо в голубой рубашке, брюках в обтяжку и с алым платком, повязанным вокруг головы. На поясе у него висело странное оружие. Он вел машину. На сидении рядом с ним сидел человек средних лет с усталым лицом и лысым черепом, одетый в серый костюм. На алой накидке, наброшенной на его плечи, был вышит огромный глаз. Кроме впечатления смирения, кое-что еще привлекло внимание Талли. Эо был железный ошейник, от которого тянулась серебряная цепочка, прикреплена к запястью третьего человека в «лендровере». Он носил вышитую рубашку и штаны с красными лампасами. Его лицо было жестким и выражало такие эмоции, от которых по спине Тали прошел холодок. Но… Но тут его внимание привлекла тварь… существо, сидящее на самом заднем сидении «лендровера». Талли задохнулся. Это существо походило на лягушку с широкой серой мордой, украшенной желтыми полосами и голубыми пятнами. Оно было в красных доспехах и шлеме, с верхушки которого свисал сморщенный кусок кожи с волосами. Оно сидело, уставившись вперед, придерживая стоящее рядом копье, а другой рукой сжимая рукоятку бронзового меча.

— Что это?.. — выдохнул Талли.

— Сразу видно, что ты никогда не встречал хонши, — расхохотался Бобби Треверс. — Значит, Гимн хонши, который я пел, ничего не говорил тебе, а? Они надежные ребята. Преданные Графине, отличные солдаты. — Он хлопнул по рукоятке кольта 45 калибра у себя на поясе. — Но они не пользуются ни огнестрельным, ни каким энергетическим оружием. Понял?

— Да, конечно…

Из дверей гостиницы выбежал хозяин Джалонз и что-то закричал, махая руками.

— Все в порядке, Джалонз! — крикнул Треверс. — Графиня оплатит ваш счет!

Затем Треверс и Талли вынесли свои пожитки из гостиницы. Хозяин, продолжая препираться, следовал за ними по пятам. Наконец, Треверс сунул ему в руку золотые монеты.

— Не знаю, из какого они измерения, но это золото! Если тебе этого мало, Графиня отблагодарит тебя впоследствии… Все еще протестуя, Джалонз схватил монеты. реверс сел в «лендровер» возле хонши. Талли устроился рядом с человеком в ошейнике. Машина рванулась с места и понеслась по дороге из Города Первого. Бронеавтомобиль следовал за ними. Они выехали из города. Наконец, усталый человек в ошейнике выпрямился и что-то сказал водителю. Водитель затормозил и нажал на сигнал. Бронеавтомобиль обогнал их и внезапно исчез.

Только что он был тут и… исчез.

Талли это не обеспокоило. Он почувствовал охватившее его возбуждение. В том месте, где исчез бронеавтомобиль ему показалось — может, действительно лишь показалось? — что он увидел пятнышко света. Оно не было окружено зеленью… но он чувствовал нарастающую уверенность, что не ошибся. Талли почувствовал неприятное ощущение царапанья в мозгу, затем «лендровер» покатил по дороге следом за Бронеавтомобилем, и внезапно они очутились в лесу. Где-то звенел невидимый поток. Впереди катил автомобиль. Но кроме плеска воды и шума моторов, не было слышно ни звука. Над лесом висела тишина. Хонши выпрямился. Человек, сидящий рядом с Талли, достал тяжелый плоский автомат и взял его наизготовку. Пушка на башне бронеавтомобиля поворачивалась из стороны в сторону. Тали почувствовал напряжение, усилившееся от того, что ему был неизвестен характер опасности.

— Графиня наверняка выслала за мной экспедицию, — надувшись, гордо сказал Треверс.

— Графиня заботится только о себе, — сказал человек в кричащей рубашке, которого остальные звали Зеппи. — Ты никогда не думал, что она может оставить тебя скитаться в измерениях?

— Ну… конечно же, нет, — быстро ответил Треверс.

— Послушайте, — прервал их Талли, — мне ведь нужно срочно попасть в другое место. Не мог бы ваш Проводник переслать меня в измерение Ра?

— Сейчас нет времени, Рой, — голос Треверса звучал искренне. — Но пути через измерения не лежат на прямой. Ты можешь попасть в Ра из любого измерения через надлежащие Врата. Подожди, пока мы не окажемся в безопасном месте. Это звучало разумно.

Они миновали еще три измерения — пустыню, горную местности скопище каких-то ферм — и оказались в измерении, где на короткий миг Тали подумал, что вернулся в Ра. Затем он увидел море.

Широкая, покрытая травой равнина тянулась до самого берега, а дальше начиналось море, катящее волны до самого горизонта. Они поехали параллельно берегу. Впереди показались утесы, вздымающиеся между поднимающимся склоном справа и уходящим вниз слева. Между ними билось о скалы море. До них донеслись брызги.

На фоне пасмурного неба показались какие-то отдаленные предметы. Тали заметил быстрое движение на утесах. Водитель тоже увидел это и закричал, в его крике был страх. Сверху сорвался валун, вылетел на дорогу и ударил в центральное колесо бронеавтомобиля. Машина вильнула с дороги, но тут же вернулась на нее, хотя заметно осела. Сверху посыпалась масса булыжников и исчезла под водой.

— Что за черт?! — закричал Бобби Треверс. — Ведь предполагалось, что это безопасное измерение. Человек рядом с Талли начал стрелять из автомата по гребню утеса.

— Нет безопасных измерений, пока вы не покажете свою силу, — огрызнулся водитель. — Вот вам доказательство. Он резко нажал на акселератор и «лендровер», взвизгнув шинами, рванулся вперед. Огромный валун запрыгал по дороге в том месте, где они только что были, и улетел в море. Бобби Треверс начал палить вверх из своего пистолета. По склону бежали темные угловатые фигуры, пытаясь не отстать от автомобилей. В тусклом свете они казались зеленоватого и пурпурного оттенков, словно они были в чешуе. Талли увидел трезубцы. Он мог подробно рассмотреть этих людей, пока «лендровер» несся по дороге на полной скорости и постепенно оставил этих странных людей-рыб далеко позади. Талли увидел ударяющиеся о «лендровер» копья и трезубцы, но рев мотора заглушил звуки ударов. Затем он повернулся и оцепенело уставился на три залитых кровью зубца, торчащих из шеи Проводника.

Проводник полулежал на сидении. Трезубец раскачивался. Его зубцы были около фута длиной, разделенные несколькими дюймами, с варварскими зазубринами. Древко было около четырех футов длиной, из какого-то твердого темного дерева. Тал ли механически видел все это, словно сон, от которого может в любой момент пробудиться к реальности. Потом он выпрямился и протянул руку, чтобы не дать Проводнику вывалиться из «лендровера».

— Пусть себе падает, — сказал сидящий рядом с Талли Зеппи. — Кому нужен мертвый Проводник?

— Но как же мы теперь уйдем из этого измерения? — закричал сзади Треверс.

Сидя на среднем сидении, Талли и Зеппи попали в перекрестие спора между Треверсом и водителем. Водитель, которого звали Чрива, гнал машину на полной скорости.

— Мы как можно скорее доберемся до Графини. Ей не понравится смерть Проводника. Их так трудно найти, обучить и заставить служить.

Талли, который большую часть времени глядел вперед, давно уже слышал какое-то шипение, словно постепенно сдувающийся воздушный шар. Хонши перегнулся через борт и поглядел на колесо. Талли понятия не имел, какой должен быть обычный цвет кожи хонши, но ему показалось, что теперь он выражает явную тревогу. В правой руке хонши держал трезубец рыбо-людей. С острых зубцов капала зеленая кровь. Талли увидел, как пуля ударила в шею хонши выше доспехов, и зажмурился.

— Хошоо! — прошипел хонши и выронил трезубец. Его голова в шлеме упала вперед, прикрепленный к концу шлема скальп весело заполоскался на ветру. Затем, прошипев в последний раз: «Хошоо!», хонши соскользнул с сидения и, покатившись по траве, мгновенно исчез из виду.

— Но… начал было Талли. Он не помнил, когда открыл глаза. — Не можете же вы оставить его… Вы же сказали, что он был верным солдатом.

— Он мертв. — Треверс растянулся на заднем сидении в луже зеленой крови. — Хонши выносливый. Я даже не думал, что он ранен. Должно быть, он сразу же вытащил трезубец — животное, первобытное и выносливое.

Талли подумал о трех зубцах с варварской насечкой и содрогнулся.

— Эти чертовы рыбы знают, куда бить человека. В шею, — яростно сказал Чрива.

Перед глазами Тали встала картина Оолоу с торчащей из шеи стрелой.

Каждая миля, которую они проезжали, удаляла его от Города Первого в Броркане в смысле географии. Но он успокаивал себя тем, что они едут в примерном направлении к Хамон-Апену. Если Проводники таинственной Графини смогут найти Врата в Ра поблизости от городов-близнецов, так будет даже лучше. Что бы не случилось с другими людьми — или монстрами, считая хонши — в этом измерении, он должен вернуться в Ра. Если он только сумеет найти Грэхема Пайка, то все будет в порядке — его сразу же перебросят в Ра.

Талли знал, что понятия не имеет, как самому управлять Вратами. Он чувствовал глубокий иррациональный страх перед скрытой в нем потенциальной силой. Он оказался своего рода уродом! Мысль о том, что его мозг является неким мутантом, некой причудой, запечатленной в цепочках генов, которая дала ему эту силу, лежащую так глубоко, что он до сих пор и не подозревал о ней, пугала его и давала чувство дезориентации. Но если единственный способ вернуться в Ра заключается в использовании этой силы — тогда он использует ее, пугает это его или нет!

Глава 15

— Вейн и Чернок, наверное, уже возвращаются, — сказал Чрива, гоня машину. — Как только они встретятся с Графиней и мы будем в безопасности в лагере, мы можем упаковать вещи и возвращаться домой в Ируниум.

В Талли пробудились воспоминания о гигантских цветах-людоедах и о выражении, с каким Желтоволосый говорил в своем доме в Городе Алмазов в Ируниуме, перед тем, как его поглотил цветок.

— Мне нужно вернуться в Ра, — сказал он.

— Конечно, конечно, Рой, — отозвался с заднего сидения Треверс. н был занят тем, что чистил свой пистолет. — Графиня располагает лучшими Проводниками во всех измерениях. Ей нравится управлять ими.

Зеппи достал из кармана ключ и расстегнул железный ошейник на шее мертвого Проводника. Потом он обмотал цепочку вокруг левой руки и осторожно убрал ошейник в карман. Затем пинком вытолкнул труп из машины.

Талли чувствовал себя камнем. Он был нем, как камень, неподвижен, как камень, и отчаянно пытался оставаться таким же бесчувственным.

— Вы, валкини, недостаточно цените Проводников, Зеппи, — сказал Чрива. — Неужели завоеватели не выучили самые элементарные уроки Черного Наспурго — что инструменты нужно держать в чистоте и порядке?

— Оставь завоевателей в покое, Чрива.

— Охотно. войска Графини сами несут за себя ответственность. Я вот, глядя вперед, вижу Чернока. Ему сопутствует удача и он возвращается в Дуросторум.

— Чем быстрее мы все встретимся, тем быстрее вернемся домой, — недовольным голосом сказал Треверс. — Брат должен мне пару сотен долларов золотом по курсу любых измерений. Ему бы следовало лучше играть.

Талли уже все понял. Эти люди, грубые путешественники по измерениям, хотели забыть о судьбе Проводника и хонши, потому что в один прекрасный день такая судьба может настичь и их самих. Однако, водитель Чрива рассуждал так, словно он видел через пустоты своей жизни реальность, которую он презирал. Тали посмотрел на него более пристально. Он видел уши водителя, в которых висели золотые кольца, и покрывающая их шерсть была ясно видна на солнце.

— Скоро мы уже будем в долине, — сказал Чрива Треверсу.

— Здесь место встречи и по плану обе парии должны вернуться в Дуросторум и Джундагай. Так что вы не понадобитесь. Но чем скорее мы умотаем из этого измерения Фаддафрейва, тем, я думаю, лучше.

— Да уж, — отозвался Треверс. — В Дуросторуме было бы гораздо легче — и Врата туда имеются прямо на крыше гостиницы Дружелюбной Мыши. Этот же путь означает всевозможные развлечения, которые только раздражают меня. Казалось, они уже не помнили, что эти развлечения стоили жизни двум человеческим существам. Гибель хонши затронула какие-то эмоции в глубине души Талли. Он подумал о том, какие же условия должны быть в их родном измерении Хонш, если эти существа соглашаются на такую службу.

— Хошоо! Мой меч отомстит за тебя, — побормотал он слова песенки.

— Я и не думал, что ты запомнишь! — тихонько рассмеялся сзади Треверс.

— Не думаю, — печально сказал ему Талли, — что несмотря на всех чудовищ и чудеса, которые я повстречал в измерениях, я когда-нибудь забуду хонши.

Открытые пространства покрытой травой равнины, тянувшиеся до самого далекого горизонта, напоминали Талли Ра, только в отличие от него, здесь на равнине росли группы деревьев, что лишь улучшало перспективу.

— А вот и долина, — сказал Чрива, — Сразу за ней море.

Они поехали по травянистому бездорожью, и Талли подумал, не слыша шума волн, имеет ли водитель в виду море соленой воды или море травы?

Впереди показалась шелковая палатка, полускрытая торчащими прямо из земли валунами. Из-за валунов выскочили два солдата Графини и направили на «лендровер» оружие.

— Монтиверчи! — закричал Чрива. — Эй, Голтан, Квендал!

Это мы!

Оба солдата подошли к машине и увидели красную и зеленую кровь. Их лица внезапно исказились от страха.

— Где бронеавтомобиль… Проводник… стражник?..

Чрива выглядел раздраженным.

— Напали эти проклятые рыбо-люди. Мы потеряли их.

— Рыбо-люди, Кслотсы?! Они хотят убить нас всех! — Солдат, который говорил, потер рукой лицо. — Я не понесу Графине такие новости.

— Я тоже, — быстро отозвался второй.

— В чем дело? — спросил Чрива. — Говорите мне… быстро. — Он высунулся из машины и грубо затряс солдата за плечи. — Голтан… говори!

Голтан хмуро уставился вниз, дожидаясь, пока его перестанут трясти. Его слова удивили Талли.

— Лучше надень свои наушники, Чрива. Если ты явишься к Графине одетый не по форме, она велит хонши зарубить тебя на месте.

— Чушь! — рявкнул Чрива. — Что происходит?

Но он все же полез в карман, достал пару островерхих наушников из гибкого пластика и надел себе на уши.

— Мы не можем прорваться к Вейну и Черноку. Они окружены Кслотсами. Пока работал передатчик, мы узнали, что у них кончаются боеприпасы, и они могут лишь защищаться, но не могут прорваться.

— Я не верю в это… А что с нашими силами?

— Соломон…

Голтан замолчал. Из палатки выбежал валкини в цветастой рубашке, размахивая руками.

— Лучше идите сразу. Если в лагере поверят, мы спасены.

Быстрее, Чрива, быстрее, если тебе дорога жизнь. Зеппи выругался, бормоча что-то о захватчиках, Отторе и многосложный чудовищах. Подбежавший возбужденно уставился на него, но Зеппи тут же привел его в себя. «Лендровер» рванулся с места, Чрива помчался мимо палатки и, обогнув валуны, въехал в лагерь. Там стояло с полдюжины палаток и кухонный тент. Талли не видел хонши. Чрива выпрыгнул из машины. Кругом бегали люди — солдаты, валкини, люди в голубых рубашках и брюках, подобные тем, что Талли позаимствовал у Треверса. Словом, царила суматоха.

— Эй! Рой! — донесся до Талли голос Грэхема Пайка.

Тали выпрыгнул из «лендровера». Крики мужчин и женщин, клубы поднятой пыли, возбужденные лица и бешено жестикулирующие руки — все пропало, когда он крепко обнял Пайка.

— Грэй, старый боевой конь! Значит, с тобой все в порядке!

— Как видишь. Спасибо Графине. Она чудесная девушка, Рой… совершенно сказочная! без нее я был бы мертв и закопан в Джундагае!

Они тут же начали пересказывать друг другу новости. Затем над носящимися мужчинами и кричащими женщинами пронеслась долгая нота золотого колокола. Все замолчали. Все уставились на шелковую палатку, полог которой откинулся. Из палатки вышла женщина.

Что-то странное произошло с Роем Талли, когда он увидел, как она выходит из палатки. Он почувствовал, как по всему телу пробежала дрожь, словно через него попустили ток из всех элементов Даниэля, оставшихся в храме Амон-Ра. Он уставился на нее. Одетая в белое шелковое платье без рукавов, спадающее до земли и держащееся на кончиках высоко поднятых грудей, она подавляла все и всех. Ее темные волосы, вьющиеся и сверкающие от драгоценных камней, были уложены в замысловатую прическу опытными парикмахерами. Ее белое лицо, чистое и гладкое, небывало юное, чуть тронутое косметикой, ее большие, широко расставленные фиолетовые глаза, бутон мягких, алых и нежных губ — все это произвело на Талли впечатление физической силы, заставившей его дыхание замереть. Он почувствовал щемящую боль под ребрами. Графиня рассеянно потерла левую руку правой.

— Соломон чувствует себя так же, — сказала она сладчайшим, как сироп, голосом. — Что это за шум? — Она увидела Чриву с Зеппи и одарила их солнечной улыбкой. — А! Значит, вы вернулись. Тогда у нас опять есть Проводник. Чрива упал на колени. Он действительно упал на колени в пыль, низко опустил голову, и Талли понял, что он не может смотреть на эту женщину.

— Нет, Графиня… Моя госпожа… Мне очень жаль… Проводник… Рыбо-люди убили его… Мы ничего не могли сделать. Они напали внезапно… И стражника тоже. Брови Графини нахмурились, улыбка сползла с лица и оно стало ледяным.

— Проводник мертв? Но этого не может быть. Не может быть. Я… Я Графиня Пердита Францеска Камманчиа ди Монти-верчи! Такое со мой просто не происходит. Не в моих измерениях! Ты лжешь! Скажи, что ты лжешь!

Чрива безмолвно помотал головой, откашлялся и пробормотал:

— Но это так, Графиня…

Она пнула его стройной ножкой, и Чрива покатился в пыль. Было видно, как Графиня старается взять себя в руки. Она стиснула кулаки и зубы и грязно выругалась. Лицо ее побелело от гнева. Долгое время она смотрела на распростертого перед собой человека, затем…

— Я не убью тебя. Чрива, потому что ты хороший и верный слуга. Но будь готов отдать свою жизнь, когда начнется бой с Кслотсами. В этом теперь наше единственное спасение. Зеппи, который все это время старался не выделяться среди остальных, вздохнул с явным облегчением. Чрива, шатаясь, поднялся на ноги.

— Я преданно служу Графине ди Монтиверчи, этого никто не может отрицать. Я буду сражаться и умру… Но Графиня уже отвернулась и ушла в свою шелковую палатку. Полог опустился за ней.

Все тут же быстро разошлись по своим палаткам. Пайк ухватил Талли за руку.

— Мы попали в дьявольскую западню, Рой. Мы рассчитывали, что вы привезете Проводника, который переправит нас в другое измерение и соберет людей Графини… Теперь мы здесь сели на мель… Мы на мели в измерениях! Странно, но Тали почему-то это не тронуло.

— Мне уже приходилось быть на мели в измерениях, Грэй.

Ты забыл об этом.

Пайк тут же ощетинился.

— Значит, ты имеешь в подобных делах опыт. Но Графиню невозможно победить. Она найдет способ вернуть нас назад в Ируниум и…

— В Ируниум, Грэй?

— Конечно. Это сказочное место, Рой. Графиня имеет организацию, по сравнению с которой величайшие капиталисты нашего мира — сопливые щенки.

— Мне бы хотелось выпить и немного поесть. Затем ты можешь рассказать мне о своих приключениях. Или я расскажу первым.

Они сели у бездымного костра, пили вино, о котором Пайк сказал, что оно с Земли, из Франции, заедая его блюдами из дюжины измерений. К ним присоединилась Пойли. Талли по-братски поцеловал ее в щечку, радуясь, что видит ее живой и здоровой. Она подсела к ним и начала оживленный разговор с помощью ленты транслятора.

— Я уж не думал, что мы увидим тебя снова, — сказал Пайк Талли. — Мы не могли заставить Корни найти снова эти Врата. Вейн задал ему хорошую взбучку… Во всяком случае, Корни был убит, я попал в плен и стал рабом в Джундагае. — Пайк нахмурился и сжал кулаки. — Там не было ничего приятного. Меня использовали в качестве дичи на охоте, организованной настоящим ублюдком по имени Ров Рангга. Я бежал и бежал, пока были силы, а они преследовали меня с винтовками. Мои ноги были изрезаны до крови. Я совершенно выбился из сил.

Талли увидел, что воспоминания об этих переживаниях все еще мучают Пайка. Он посочувствовал ему. Во всяком случае, с ним не было ничего подобного.

— Затем я увидел каких-то людей и попросил их помочь мне. Я обещал, что Графиня вознаградит их… Тогда я понятия не имел о силе ее имени в измерениях, Рой. Один из этих людей застрелил охотничью собаку, которая прокусила мне ногу. Затем… — Он замолчал. По его лицу пробежало странное выражение. — Затем через Врата пришла Графиня, разнесла собак и охотников Рова Рангга на куски и я был спасен. С ней был Вейн и солдаты. Все они пришли спасти меня. — Он покачал головой, словно удивляясь этому. — Тогда у нас было много Проводников. Там были две девушки, которые отплатили Графине за доброту, сбежав от нее. Они были обучены в Академии Науки Врат, их звали Зельда и Джорина. Они принадлежали Графине — и предали ее. Мы получили сообщение от Вейна и Чернока, в котором они говорили, что у них остался только один Проводник Гарллон. Даже Проводник Чернока, урод по имени Джангли, и тот исчез.

Талли обратил внимание на это слово — урод. Неважно, что эти люди целиком зависели от Проводников. Проводники, обладавшие бесценным даром пересылать людей и вещи из одного измерения в другое, были для них всего лишь уродами.

— Я еще не выполнял никаких заданий, хотя готов к любым. Графиня очень добра ко мне и Пойли…

— Так значит, ты теперь ее солдат?

— Пока еще нет. Вейн внес за меня залог, как за поклонника. Но я хочу служить Графине. — Теперь к нему вернулась его прежняя, обычная улыбочка. — Здесь столько всего, Рой! Нетронутые богатства! Ты еще увидишь, камни каких размеров добывает Графиня в своих рудниках на Ируниуме! У тебя просто вылезут глаза от изумления.

— И кроме того, — вмешалась в разговор Пойли, — там такие дворцы! Кругом неслыханная роскошь. Я никогда не видела ничего подобного в моем родном измерении Кверане. Дома я не была счастлива. Жить в Ируниуме с Грэем — или в других измерениях, — вот чего я хочу. Да, я тоже буду служить Графине.

— Она и в самом деле произвела на вас обоих впечатление, — сказал Талли, невольно думая о том впечатлении, которое Графиня произвела на него самого.

— Но сейчас мы попали в беду, — продолжал Пайк. — Если мы не сможем прорвать окружение рыбо-людей и добраться до Гарллона, то у нас не будет Проводника, чтобы унести ноги из этого измерения. И здесь нет Врат, соединяющих с лагерем Вейна.

— Ну, — серьезно ответил Талли, — я хотел бы помочь, но не знаю, что могу сделать.

— Графиня найдет способ. Никто в этом не сомневается.

Ну, а теперь можешь ты рассказать нам, что случилось с тобой. Талли рассказал все по порядку. Единственное, о чем он не упомянул, это как он попал из Ра назад в Броркан. Урод… И наконец, он до сих пор сомневался, имеет ли эту силу.

Может, это всего лишь случайность?..

Он уже засыпал под одеялами, когда его разбудил Голтан, потряся за плечо.

— Вставай, Рой Талли. Графиня хочет видеть тебя. Быстрее!

Еще полусонный, Талли натянул голубую одежду и побрел под беззвездным небом к шелковой палатке. Во всем лагере не светилось ни огонька. Однако, когда полог палатки был откинул и Талли шагнул внутрь, его ослепил яркий свет. Очевидно, шелковые стенки палатки были пропитаны каким-то веществом, совершенно не пропускавшим свет.

Графиня сидела на диване, покрытым шкурой леопарда. Одета она была также, как и днем. У ее ног сидела меднокожая, почти нагая фея, одетая лишь в золоченый пояс, держала перед Графиней золотой бокал, и еще одна, кормившая ее сладостями. Запах парфюмерии в палатке ошеломил Талли. Откуда-то струилась тихая музыка, чувственная, возбуждающая, но совершенно ненавязчивая. Все существо Роя Талли откликнулось на эту сцену. Ему захотелось сесть рядом с меднокожей девушкой и взять у нее бокал густого вина. Но он не мог оторвать взгляд от этой женщины, от Графини Пердиты ди Монтиверчи. Перед глазами всплыло воспоминание о том, как он видел принцессу Номи в подобной ситуации — не считая того, что у принцессы еще не зажила серьезная рана. Он подумал о Ларе, затем об Оолоу — и тут же совершенно забыл о них. Женщина заговорила тихо и очень приятно в теплой, интимной манере. Протянутый девушкой бокал вина успокоил Тал ли. Он никогда еще не встречал женщину более живую, более обещающую и одновременно такую таинственную и призывную.

— Грэй рассказал мне о твоих приключениях в Ра, Рой.

Ты, кажется, неплохо повеселился. Бедному Грэю не так повезло.

— Вы спасли его. Я не забуду этого.

— Ах! Я так рада, что ты имеешь чувство благодарности, Рой! Я окружена людьми, которые готовы брать все, но отказывают мне в той малости, что я прошу. Я женщина и, как все женщины, имею страсть к драгоценностям, которых у меня так мало. Я с трудом организовала шахты в Ируниуме… Но я пригласила тебя не за тем, чтобы говорить обо мне. Тебя отправил в Ра этот идиот Корни?

Талли кивнул.

— А кем ты был переправлен назад в Броркан?

Единственное слово вертелось у него в голове — урод! Талли поколебался и что-то промямлил в ответ. Графиня сидела, глядя на него с нежностью, кружившей ему голову. Меднокожие служанки исчезли. Графиня потянулась к нему, все ближе и ближе, так что он ощутил исходящий от нее запах живой женщины. Ее парфюмерия сводила его с ума. Он протянул руки, но Графиня рассмеялась и отодвинулась назад.

— Ты нравишься мне, Рой. Ты кажешься мне настоящим мужчиной. Я нуждаюсь в сильном мужчине, на которого могла бы положиться. Я должна вернуться домой. Я должна получить помощь из моего измерения.

Талли покачал головой. У него пересохло во рту, Он был весь в поту.

— Нет, да, Рой, да! Я знаю. Соломон знает. Он болен, сильно болен. Но он может почувствовать другого Проводника, когда тот приближается к нему. А ты сейчас совсем близко от него, Рой!

— Соломон? Я не понимаю…

— Рой… Многие люди имеют этот чудесный дар, но он находится у них в спящем состоянии. Они могут прожить всю жизнь и не узнать о нем. Я помню человека, которого однажды попросила помочь мне, человека по имени Роберт Инфэйм Престайн. Он попытался обесчестить меня. Он и его друзья Дэвид Маклин, Алек Макдональд, Физьюс, Соби Редферн… Все они ненавидят меня и хотят уничтожить.

— Но… но… я вовсе не ненавижу вас… Я люблю…

— Молчи! Соломон поможет тебе. Я знаю, что ты сделаешь это, Рой. Это необходимо сделать. Ты, Рой Талли, Проводник! От тебя зависит вся наша судьба! Ты проведешь нас из этого измерения в безопасное место. Домой!

Глава 16

В углу шелковой палатки отдернулась занавеска и Талли увидел нелепую красную вельветовую одежду и синюю вельветовую шапочку, украшенную большим бриллиантом, висящую на крючке. Там же висел железный ошейник, легкая серебряная цепочка тянулась от него, как змея, по одеялу, укрывавшему худое, сморщенное тельце. Из-под одеяла виднелась лишь огромная лысая голова, венчавшая тельце.

Талли ошеломленно уставился на нее.

Графиня опустилась на колени перед кроватью. Она смочила платок в чашке с водой и вытерла гигантский купол черепа.

— Соломон… Соломон… маленький мой… скажи мне хоть что-нибудь… Ты чувствуешь себя лучше? Ох, Соломон, что ты делаешь со мной!

Крошечное личико, сморщенное от возраста и переживаний, дрогнуло. Медленно открылись темные печальные глаза и тут же закрылись вновь. Одеяло чуть колыхалось на крошечной груди.

— Соломон… здесь есть скрытый! Он хочет помочь нам…

Научи его, мой маленький, покажи ему свое искусство. Только с его помощью мы можем вернуться… Мы сможем доставить к тебе самых лучших врачей в измерениях… се лекарства, в которых ты нуждаешься! Соломон, дорогой мой, послушай и помоги мне!

— Да… скрытый… я чувствую это, — заговорил Соломон тонким, как писк мыши, попавшейся в мышеловку, голосом. — Он может быть Проводником… если научится. — Бескровные губы чуть шевелились, из горла вырывалось клокотание. Тали почувствовал отвращение.

— Рой… Соломон величайший Проводник во всех измерениях! Теперь слушай и учись, и когда я вернусь, ты перенесешь всех нас отсюда в безопасное место.

Она оставила их вдвоем и, уходя, задернула занавеску.

— Подойди…поближе… скрытый…

Талли склонился над карликом. Движимый внезапным чувством жалости, он смочил платок и обтер от пота громадный голый череп.

— Ты можешь почувствовать Врата в этом месте?

— Что? — спросил Талли, вздрогнул и огляделся. Он не увидел ни белого пятнышка интенсивного света, ни окружающей его особой зелени. — Нет.

— Ах! — на тонких губах появилась пена. Талли вытер их.

— Попробуй. Они здесь… у твоей левой ноги. Это большие Врата… в Уфасарум… ты должен… ты способен… почувствовать их.

— Ничего.

— Скажи мне… Врата… Что ты чувствовал?..

Талли рассказал. Соломон застонал.

— Твой собственный мир… твое родное… измерение?

— Земля.

Соломон зашлепал губами. Он задал много вопросов, и Талли, чувствуя их значимость, постарался серьезно ответить на них. Если уж ему выпало быть уродом, о он должен стать хорошим уродом. Но Соломон говорил, что он может и не стать таковым.

— Я могу помочь, Рой Талли. Моя сила подорвана болезнью. Я не могу контролировать… управлять. Но через тебя… Ты сказал, Ра?

Его глаза закатились, дыхание стало редким, словно он вошел в транс, тельце напряглось под одеялом.

— Позвони в звонок, — сказал он, наконец.

Талли позвонил в золотой колокольчик. Появилась меднокожая девушка, взглянула на Соломона и вышла. Через пять минут вернулась Графиня.

— Ну что, мой маленький? Дело сделано?

Огромная голова беспомощно покачалась.

— Он Поляризованный Проводник…

— Нет!

— С Земли, где он родился, в любое другое измерение…

— Голос Соломона немного окреп. — И на Землю из любого измерения. А также из Ра. Но… Но только это и ничего другого!

— Я не могу допустить этого! — Лицо Графини было бескровным. Широко раскрытыми фиолетовыми глазами она уставилась на Талли, и почему-то ему стало стыдно за себя. — Я должна добраться до Вейна и Чернока! У них есть Врата Жизни Порвонов! Я должна завладеть ими! И я буду владеть! Я сделала слишком большую ставку. Порвоны не знают, что я сделала, и не должны узнать. Ты должен найти способ перенести нас в другое измерение. Должен!

— В Ра… — еле слышно прошептал Соломон. Его силы иссякли. Графиня повернулась к Талли.

— Грэхем рассказал мне, что ты глава огромного войска в Ра. Огромной массы колесниц.

Талли кивнул. Графиня настойчиво потрясла Соломона.

— Соломон, моя жизнь, маленький мой! Скажи мне быстрее!

Ра… Поблизости есть Врата в Ра? Где-нибудь здесь… они должны быть близко! Они есть, Соломон, скажи мне… скажи!

— Есть… Врата в Ра… — медленно, с неимоверным усилием проговорил человечек. — Две мили отсюда… Я только… только чувствую их… далеко и слабо… Но это должны быть широкие Врата. С другой стороны, я не могу… не чувствую…

— Две мили! — сказала Графиня. Она выпрямилась и постояла, твердая, гордая. — Соломон, ты самый лучший во всех измерениях, маленький мой!

Сборы под руководством Графини прошли быстро. «Лендровер» с водителем Чривой, с самой Графиней, с вооруженным до зубов Грэхемом Пайком, с Соломоном, лежащим на носилках на среднем сидении, и с Талли, одетым в доспехи Колесниц Ра, выехал из долины. Они ехали быстро. До сих пор у Талли не было времени подумать, но сейчас он стал размышлять. Что просит его сделать Графиня?

Она очаровательная женщина. В ее великолепном теле он чувствовал все то, что чувствовал в Ларе, Номи и Оолоу вместе взятых. Ее дух и задор был под стать Номи. Ее нежность превосходила Лару. И ее безрассудство было больше, чем у Оолоу. Она сосредоточила в себе все лучшие женские качества. Но… Но она просит его поставить колесницы Ра ей на службу. Она хочет, чтобы все колесницы проехали через измерения ей на помощь. Она хочет использовать колесницы Хамон-Апена в своих целях, и затем… затем она может ничего не сделать взамен.

У Пайка не было никаких сомнений.

— Ты окажешь Графине величайшую помощь в жизни во всех измерениях, Рой! Ты наверняка понимаешь, что это значит!

— Она… — Талли покачал головой. — Но как я потом смогу послать в бой мои колесницы и сломить мощь Хиктроса, если они будут разбиты в битве с Кслотлами? Как я могу просить их служить чужеземцам, когда потребуется вся их сила, чтобы вернуть сокровище Амон-Ра? Я же предам их, Грэй, просто предам!

— Нет, не предаешь! Их починят. Ты вернешь свое сокровище… хотя это не так уж и важно.

— Не так уж важно то, что ты просишь меня сделать сейчас!

«Лендровер» запрыгал по морю травы, которое не было великой равниной Ра. Талли осмотрелся во всех направлениях. Они ехали в направлении, в котором текла река в Ра, к городам-близнецам. Талли съежился от необходимости принять решение. Предатель! Сначала урод, теперь предатель!

— Я не могу сделать это, Грэй!

— Ты только подумай! Подумай о Пойли — и обо мне — севших на мель. Мы слишком долго были приятелями, Рой. Неужели ты бросишь меня сейчас?

Почему-то Талли знал, не сомневаясь, что если он согласится переправить сюда колесницы, они последуют за ним. Они не смогут забыть знамения Амон-Ра, знамения, которое он так хитро организовал при помощи элементов Даниэля. Графиня слушала их разговор сквозь шум мотора. Она повернулась и сладко улыбнулась Талли.

— Подумай о гордости своих колесничих, Рой! Подумай об их доблести! Эти рыбо-люди пешие, у них есть только трезубцы, копья и сети. Они бегают на перепончатых ногах и бросают трезубцы перепончатыми руками. Тела их покрыты чешуей и у них рыбьи морды. Они удерживают меня здесь от моей судьбы в других измерениях. Подумай, разве это верно и справедливо? Разве ты не чувствуешь голос своей крови, Рой Талли? Разве я не как все женщины? Разве я не заслуживаю немного верности и службы тех, кому я потом смогу помочь лучше, чем кто-либо еще во всех измерениях?

Эскадроны его колесниц могут сделать это. Натунза и Лимоун… Они могут добиться быстрой победы. Это можно будет сделать с помощью Вейна и Чернока, и всей огневой мощи, которая у них осталась. Быстрый внезапный рейд, нападение с флангов, как они практиковались в Ра, туча летящих стрел… Клянусь Святым Пегу, это можно сделать! Это был… это был ключ к разгадке. Фангар тоже был в измерениях, и он бросит свои колесницы и Всадников против тех, кто пытается остановить Графиню.

— Ладно, — хрипло сказал он. — Это будет сделано. Я только надеюсь, что у нас еще будет время направить колесницы Ра против их собственного врага!

«Лендровер» остановился. Соломон устроился поудобнее на носилках. Графиня вручила Талли странное оружие, подобное тому, что носили хозяева Тоб'клайков.

— Дерись за меня, Рой! Атакуй всеми своими колесницами и знай, что служа Графине Пердите ди Монтиверчи, ты служишь самой высокой цели, которую ты когда-либо знал. Она нежно заговорила с Соломоном.

Талли увидел Врата — пятнышко интенсивного белого света с огромной, мерцающей вокруг него зеленой аурой. Он собрал в себе всю силу, о которой рассказал ему Соломон. Он не мог бы объяснить, как сделал это. На короткий момент он почувствовал сильную боль. Его мозг распространился невероятно широко, отщепил частицу времени… и вот он уже стоит на великой равнине Ра с плещущей рядом рекой Оо, а прямо к нему по траве двигалась армия Хамон-Ра.

Он знал, что так будет, что так спланировала Графиня, и почувствовал такую веру в нее, которую уже ничто не могло потрясти.

К нему несся Фангар на своей колеснице.

— Рой? — кричал он. — РОЙ!

Наступал рассвет. На небе бледнели последние звезды. Слабо доносились звуки приближающейся армии, стук копыт, свист поводьев, скрип колесниц. Они только что снялись с лагеря.

— Оолоу! — крикнул Талли, когда Фангар соскочил со своей колесницы. — Что с Оолоу?

— Он была ранена, Рой, но теперь выздоравливает. Она в Хамоне, под присмотром личного персонала Лары. — Фангар с силой хлопнул его по плечу. — Но ты… Клянусь Святым Пегу, мы уже думали, что ты странствуешь за ледозубым Зитзиммасом!

— А… Ну, почти что так. — Затем Талли рассказал Фангару все, не скрывая ни одной мелочи. — И если мы поможем Графине, Фангар, она поможет нам. Она дала мне обещание, как и я ей.

Фангар пристально поглядел на него.

— Ты не забыл, что значит для этого народа сокровище Амон-Ра, Рой? Я знаю, мы путешествовали в измерениях, но это наш дом… на время, пока мы не найдем способ вернуться. — Фангар задумчиво пригладил бороду. Его кривые ноги живо напомнили Талли о прошлых приключениях. Наконец он кивнул. — Это ты, Рой, создал нынешнюю армию. Я не забыл это, клянусь Потенцией Пегу, нет! И именно ты вернул народу Хамон-Апена самоуважение. Так что они у тебя в долгу. — Он хмыкнул, пристально глядя на Талли. — Рыбо-люди, ты говоришь? Пехота? Мы пройдем через них, как нож через масло! — Он повернулся и дал сигнал колеснице. — Эй! Соберите сюда Натунзу и всех генералов! Вызовите Лимоуна!

Призыв бронзовых труб прорезал темный воздух. В траве шелестел рассветный ветерок. Собрались генералы. Натунза громко возблагодарил Амон-Ра, что к ним вернулся Талли. Лимоун спрыгнул с колесницы и хотел было обнять Талли, но тут же опомнился и вместо этого с сияющим видом отдал честь. Талли рассказал им, что новый враг, организованный демонами Хиктроса, лежит между ними и сокровищем.

— Когда мы разобьем рыбо-людей, то сможем двинуться на Хиктрос с окровавленными мечами! Мы получим помощь самого Амон-Ра. Я знаю это! Он пошлет нам на помощь свои громы и молнии. Вот смотрите!

Талли достал энергопистолет и нажал кнопку. Вырвался пурпурный луч, загорелась трава, от воды Оо повалили клубы пара.

— Видите?

После этого они были с ним. Он был их маршалом. Тут же нашли колесницу. Возница — полная девушка со стальными мускулами — встала рядом с ним, гордая от оказанной ей чести. Поднявшись на колесницу рядом с Этой молодой Лазой, он вдруг почему-то вспомнил Рэту Черноволосую и Джезда.

— Будь осторожен, — сказал Фангар. — Торозей сбежал, но его дружки остались нетронутыми.

— Это хорошо. Ну, а теперь — все вперед!

Талли стоял у Врат. В странном переплетении воль он чувствовал, как Соломон помогает ему. В предрассветной мгле он посылал колесницы через Врата. Вначале боль в голове стала такой сильной, что он едва удержался на ногах. Но по мере накопления опыта боль стала уменьшаться, и с ее уменьшением росла уверенность. Он все быстрее и быстрее посылал через Врата колесницы — огромную армию стучащих копыт, блестящей бонзы и вращающихся колес.

Наконец, настал момент, когда он двинул вперед свою колесницу, замыкая шествие. Над ним раскинулось низкое, пасмурное небо Фаддафрейва. Лаза завопила. Он прикрикнул на нее, чтобы она быстрее гнала колесницу в авангард. Она хлестнула поводьями по спинам нагеров, и они рванулись вперед. Талли проверил свое вооружение. Четыре полных колчана были привязаны к стенке колесницы снаружи. Шесть тонких дротиков. Три лука. Бронзовые мечи, прислоненные к перилам колесницы. Его собственный меч. И энергопистолет из неизвестного измерения. Он закричал, чтобы Лаза поторопилась. С Лимоуном и его эскадроном — его «Личной Гвардией», — Талли вырвался вперед, поднимая колесами пыль. Стучали копыта, бешено вращались колеса, сверкала бронза. Как ничто другое, вид странной машины, едущей по траве без помощи нагеров, заставил колесничих поверить в собственную непобедимость. Нагеры скакали быстро. Впереди показался лагерь Кслотлов. Там суетились рыбо-люди, начиная строиться в линии с оружием наизготовку, трезубцы тускло блестели в свете пасмурного дня.

Рыбо-люди построились оборонительными шеренгами. От надвигающихся колесниц понеслись призывные звуки труб. Внешние шеренги рыбо-людей были прорваны и втоптаны в траву. Талли тут же повернул колесницы. Такова была тактика ведения войны колесницами, которую они долго изучали. Колесницы покатили вдоль рядов неприятеля. Из них полетела туча стрел. Крики и вопли наполнили воздух. Трезубцы не могли долететь до колесниц. Снова и снова в ошеломленную пехоту летели тучи стрел.

Талли внезапно осознал, что выпускает стрелы в бешеном темпе. Он отбросил лук и выхватил энергопистолет. Пурпурный луч ударил по рядам противника, обращая их в пепел. Затем в пистолете кончился заряд. С криком досады Талли швырнул его на дно колесницы и снова схватил лук. Теперь он понял, почему Графиня не решалась атаковать противника с энергетическим оружием. Против бесчисленных полчищ Кслотлов это оружие ало бы лишь пятиминутное преимущество, а затем им пустили бы кровь трезубцы.

— Они группируются! — проревел Талли. — Давай, Лаза, давай!

Трезубцы втыкались в траву вокруг них. Талли бешено выпускал стрелу за стрелой. Колесницы носились, как стая птиц вокруг выброшенной на морской берег туши. Рыбо-люди начали подаваться. Теперь Талли услышал звук винтовочных выстрелов. Вся масса пришла в движение. Колесницы были повсюду, несясь на полной скорости, осыпая чешуйчатые массы противника тучами стрел.

Талли увидел, как перед ним возникла открытая рыбья морда и тут же упала под колеса. Колесница подпрыгнула. Теперь они оказались в гуще врагов. Талли бросил лук, схватил копье и принялся бешено колоть. Обезумевшие нагеры неслись вперед.

Талли увидел впереди грубую баррикаду, земляную насыпь с набросанными поверх связками и тюками. Там были люди, стреляющие из винтовок. Талли увидел Вейна, гиганта в черных доспехах, стреляющего в напирающих рыбо-людей. Он увидел смуглого человека с закрученными черными усами, размахивающего громадным двуручным мечом. Вокруг него летели головы рыбо-людей.

— Клянусь Черным Наспурго! Графиня снова сделала это!

Она добыла помощь в других измерениях!

— Да, Чернок! — отозвался карлик с бронзовой кожей и рыжими волосами, стреляющий из кольта 45 калибра. — Очень своевременное чудо!

— Лучше заткнись и стреляй, Стрика! — взревел Вейн.

Талли увернулся от летящего трезубца и ударил копьем.

Рыбо-человек закричал и упал назад.

Затем он увидел Фангара, едущего сзади. За ним мчалась кавалерия на нагерах. У них был великолепный вид с пиками, ловко подкалывающими рыбо-людей. Талли знал, что ужас от происходящего придет позднее. Сейчас было не до этого, он непрерывно работал копьем, действуя большей частью инстинктивно. Он выпустил наружу варвара, все свои атавистические инстинкты, прячущиеся глубоко внутри каждого человека. Он был забрызган кровью, в ноздри били запахи гниющей рыбы.

Пространство вокруг очистилось, и Талли снова взялся за лук. Кровь стучала в висках, но это не мешало стрелять. Он редко промахивался. Лаза превосходно управляла колесницей. Он увидел, как рыбо-люди пытаются взобраться на баррикады. Остатки пехоты прилагают последнее отчаянное усилие выбить оттуда людей. Рыбо-люди столпились перед усачом, размахивающим двуручным мечом.

Н помощь к нему пришел голый по пояс человек с мускулистым торсом, размахивающий большим боевым топором.

— Сзади, Чернок! — крикнул он.

Чернок увернулся. Топор опустился и подкравшийся рыбо-человек полетел с баррикады. Но снизу напирала еще целая толпа. Двуручный меч и топор работали без передышки. Люди полуголого скрывала густая борода, но Талли ясно увидел написанную на нем ярость.

— Сзади тебя, Лаци! — взревел Чернок.

Лаци развернулся, опуская топор, и парировал удар трезубца, разлетевшегося на куски. Просвистел двуручный меч. С воплем упал очередной рыбо-человек. Затем Лаза развернула колесницу и понеслась вдоль нападавших на баррикаду. Талли заработал копьем, втыкая его в мешанину покрытых чешуей тел. Кслотлы падали, трезубцы выскальзывали из их ослабевших пальцев.

— Спасибо, парень! — крикнул Лаци и отсалютовал Талли своим топором. Тали увидел, что топор сделан по датскому образцу. Затем он снова принялся за работу.

Позже, когда все кончилось, они собрались у баррикады:

Талли, Фангар, Пайк, Вейн, Чернок и остальные. Подъехал «лендровер» с сидящим за рулем Чривой. Из него выпрыгнул Бобби Треверс и с криком подскочил к Вейну. Потом из машины вылезла Графиня в водовороте белой ткани и пошла прямо к Талли. Она улыбалась так сладко, что это напомнило ему райские кущи.

— Ты поступил благородно, Рой! Мой бедный Соломон без сознания… Но теперь он выздоровеет. Вейн! — Голос ее изменился и стал колючим. — Наконец-то мы воссоединились. Что до тебя, Чернок… — Она замолчала, заметив лежащий на земле возле приятелей какой-то предмет, и долго глядела на него. — Значит, вы наконец-то достали мне ВЖП. Это хорошо. Это искупает многое. Теперь позовите Гарллона. Мы возвращаемся в Ируниум.

— Никогда бы не поверил в это, Рой, — сказал Пайк, обнимая Пойли за талию. — Что бы сказали в Шароне, если бы увидели нас сейчас!

— Он убит, Бобби, — говорил Вейн своим рокочущим басом.

— Я ничего не мог сделать. Его застрелил негодяй по имени Ци Янки. Они окружили нас — этот Янки со своим компаньоном Оланом. Они забрали девушек Зельду и Джорину. Не знаю, куда они направились и где находятся теперь, но я надеюсь, что Завоеватель поможет достать нам их даже в аду!

— Мой брат мертв! — ошеломлено повторил Бобби Треверс.

— Как видишь, Рой, у нас много врагов в измерениях, — сказала Графиня, и груди ее колыхнулись под легкой материей. Она поглядела на окруживших ее людей, и те отпрянули назад. Она улыбнулась им алыми губами. — Ты хорошо послужил мне, Рой. Я не забуду этого. Ты и твой приятель Грэй Пайк. Благодаря вам обоим, я теперь могу снова вернуться в Ируниум.

— А я должен вернуть мои колесницы в Ра, — сказал Талли.

Он встретился взглядом с Графиней и увидел, как она мгновенно изменилась. Исчезло все ее тепло. Она стала тверда, как усыпавшие ее волосы алмазы.

— Разве ты не идешь с нами в Ируниум? — спросил Пайк, улыбаясь Пойли. — Подумай о будущем!

— Я должен вернуть колесницы, Грэй!

— Разве ты можешь сделать это один, Рой? — заинтересовано спросила Графиня. — Рада буду видеть тебя в Ируниуме… если ты сумеешь пройти через измерения. Что касается тебя, Грэй, ты получишь почетный пост… вместе с твоей Пойли.

— Я сделаю это, должен сделать, даже если это убьет меня, — с жаром сказал Талли. Подъехал Натунза. — Маршал войска Натунза. Соберите раненых. Мы возвращаемся… И сокровище Амон-Ра скоро будет наше!

— По крайней мере, Рой, возьми с собой винтовку, — сказал Пайк.

— Нет, спасибо. Мы в Ра привыкли полагаться на луки, стрелы и колесницы. Не бойся, с ними мы сумеем разбить Хиктрос!

Фангар пригладил свою бороду.

— Сумеем, клянусь потенцией Святого Пегу, сумеем! Но сначала нам нужно экипироваться. Оружейникам предстоит сделать еще много стрел и копий, луков и колесниц. Это было только начало!

Когда все были в сборе, колесницы Ра заняли позицию перед Вратами. Собрав всю свою силу, которой он владел — всю силу урода! — Талли начал посылать их через Врата. Когда осталась только его колесница, где стояли они с Лазой, Тали сказал Графине ди Монтиверчи:

— В один прекрасный день я потребуют от вас выполнения вашего обещания, Графиня. Но сейчас я должен пойти попроведать Оолоу. И там остались две принцессы, из которых я должен выбрать себе жену и стать королем. И там мой товарищ Фангар. Возможно, когда-нибудь я вернусь на Землю.

— Но, ой… — удивленно начал было Грэхем Пайк.

— До свидания, Грэй. Мы еще встретимся.

Он тронул за плечо Лазу, она подстегнула нагеров и колесница поехала вперед.

Талли взмахнул рукой.

— Прощайте!

Во мгновение ока Рой Талли исчез из этого измерения, вернувшись в свой мир к колесницам Ра.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Реклама на сайте