«Ловец бабочек. Мотыльки»

Если вам нечего делать, то не надо делать этого здесь.

…суровые будни одной заставы.

Утро у гражданина Понятковского не задалось.

Во-первых, он проспал, чего за ним не водилось в последние полста лет. Во-вторых, сон — в кои-то веки Герберт Понятковский был удостоен этакой чести — был самый что ни на есть обыкновенный, про работу, а потому совершенно не понятно, отчего это Герберт так увлекся. В-третьих, сломался будильник, подаренный еще матушкой Герберта Понятковского и с немалым успехом переживший два неудачных брака. Было еще и в-четвертых — Герберт Понятковский от души ненавидел от такую погоду, когда и снежит, и холоду нормального нет, а потому снег получается мокрый, липкий. В снегу этом застревали и лошади, и люди, разбивая его, что ногами, что копытами в безобразное месиво. А месиво затекало в ботинки, несмотря на галоши, и портило обувь.

А Герберт Понятковский был существом в высшей степени рачительным.

И туфли, купленные на похороны последней супруги — женщины сквернейшего нрава и дурных привычек, которые и свели ее в могилу, а вовсе не его характер — рисковали утратить всякий внешний вид.

Он спешил.

Конечно, спешил, но…

С разумом! Именно! Не то, что иные, бегут по лужам, толкают людей степенных. Нет, Герберт Понятковский спешил именно так, как его учила матушка — упокой Хольм душу ее многострадальную — обходя лужи по краюшку и, коль случалось им вовсе бескрайними быть, выбирая путь по ледяному месиву тщательно, осторожно. Успокаивало, что собственные клиенты Герберта, коль случалось им появляться в столь ранний час, были терпеливы и незлобливы, в отличие от беспокойных их родственников, но с родственниками он ладить давно уж приучился.

Он успел добраться до конторы.

И даже снял замки числом четыре. Не то, чтобы Понятковский и вправду опасался ограбления — все ж товар у него был весьма специфического толку — однако не им установленные правила не ему и менять. Он избавил окна от ставен.

Нахмурился.