«Прокол»

Душа человека была создана для того, чтобы бродить по небу.

Когда я размышляю о краткости моей жизни, погруженной в предшествующую мне и последующую вечность, о ничтожности занимаемого мной и даже видимого мной пространства, заброшенного в безмерной бесконечности пространств, неведомых мне и не ведающих обо мне — мне становится страшно, и я удивляюсь, видя себя здесь, а не там, ибо нет никакой причины мне быть здесь, а не там, сейчас, а не тогда…

Я открыл дверь в кабинет Шефа и вошёл.

— Шилды-шивалды, Шеф! — сказал я.

— Шилды-шивалды, дружок! — Шеф полуобернулся к окну. — Я полагаю, видок тебе нравится?

За огромным, во всю стену, окном, на чёрном домино Вселенной, не мигая, безмолвно горели звёзды. Пространство, грандиозное и щемяще прекрасное, в то же время ужасало своим вечным молчанием.

— Нет ничего прекраснее картины звездного неба — с деланным пафосом процитировал я.

Шеф восседал за столом спиной к окну. Я так сидеть не любил. Говорят, человек инстинктивно старается сесть в помещении таким образом, чтобы видеть входную дверь. А если у вас с одной стороны дверь, а с другой — Вселенная? Ну, а Шеф спокойно показывал спину Вселенной.

— Нет ничего прекраснее нашей работы, мой мальчик, — желчно усмехнулся он. Это Шеф в самую точку попал. В общем-то, он всегда сразу берёт быка за рога, но сейчас, видел я, что-то он медлил.

— Разрешите присесть, Шеф? — сказал я, валяя дурака. Такие пункты политеса в общении с нашим Шефом были совершенно излишни. При всех своих недостатках ворчливый старик на выносил приёмов, церемоний, мишурного блеска и всех протокольных тонкостей этикета. При этом, однако же, странным образом умел, когда это было необходимо, держать каждого из нашей стаи метагалактических волков на дистанции.

— Да садись ты, фигляр! — Обезоруженный моей улыбкой Шеф протянул руку к сигаретнице, выбрал сигарету и наклонился к зажигалке, прикуривая.

Я не без удовольствия опустился в кресло движением, невольно выдававшим замечательную тренированность моего атлетического тела, доставив озабоченному Шефу ещё пару весёлых секунд.

— Хорош Фэгот, хорош, — распрямляясь на кресле и выпуская дым, неторопливо произнёс он и оценивающе посмотрел на меня. — Застоялся жеребчик.

Кресла у него в кабинете были поразительно удобными. Почти как в «понтиаке». Я никогда не курил и, разогнав дым, просительно сказал: