451 год от возвышения Триграда, месяц бархатец
– …Лаен! Господин Лаен! Проснитесь же наконец!
Обладатель бесцветного голоса с едва уловимым стариковским оттенком оказался настойчивее ярмарочного зазывалы. Под его напором тягучий и пульсирующий бордовым кошмар медленно, но верно отступал, оставляя после себя разграбленную безмятежность и горький привкус ржавчины на языке. Если бы не настырный старик, Лаен Тарк, как обычно, настиг бы свою жертву на ступенях каменной лестницы и всадил в ее дрожащее тело двенадцать дюймов остро заточенной стали. В чем несчастный провинился перед ним, он не знал или не помнил, но так случалось уже более тысячи ночей…
Покрытый шрамами жилистый человек распахнул карие глаза, с облегчением разрывая связь с тяжелыми видениями. Обычно он предпочитал действовать, а не наблюдать, но проклятый кошмар в какой-то момент установил свои незыблемые правила. Успокаивая дыхание, Лаен провел шершавой ладонью по темно-русому ежику волос, сбрасывая капли пота.
Какой-нибудь ханжа, родовитый житель центральных областей Аламийской империи с ходу мог посчитать его кордом – представителем одного из ассимилированных Аламией народов. За неподобающий рост, немного ниже положенных шести футов, мягкие черты лица без волевых граней и короткую прическу, достойную солдата или наемника. Но свое мнение, верное лишь отчасти, имперец, скорее всего, оставил бы при себе, едва взглянув в колючие глаза пробужденного.
– Десятник Морок! – совсем отчаявшись, скомандовал старик, и все встало на свои места.
– Да не сплю я, Фабио, успокойся! – недовольно буркнул тот, кого назвали десятником. Его рука зашарила под топчаном, где должна была находиться деревянная фляга с водой. Пробка полетела на пол, кадык жадно задергался, и прохладная влага пролилась на покрытые старыми рубцами грудь и живот, напрочь смывая остатки сна. Возрастом десятник был той поры, когда юношеские порывы и страсти давно закованы в цепи благоразумия, но кровь в жилах еще способна при случае расплавить оковы.
– Ты чего раскричался-то? Вроде не рассвело еще. – Протянув руку, Лаен отодвинул занавеску. За окном кибитки царила мгла, но край неба на востоке, пронзенный ледниками гор Предков, уже успел едва порозоветь.
Комментарии к книге «Отмеченный сигилом», Дмитрий Миконов
Всего 0 комментариев