«Ещё рано поднимать тревогу»

Старый маршал в кресле поморщился от боли в спине, но продолжал держать осанку — камеры наблюдения его снимали непрерывно, отправляя картинку в Кремль и в конференц-зал, где заседали иностранные наблюдатели. Хоть не Суворов, но держи фасон и тяни носок в строю! Отсеки бункера связи с подразделениями и управления огнём были ещё более узкие, чем на подводной лодке или орбитальной станции и плотно набиты аппаратурой. Кабинетик-бокс маршала был чуть шире платяного шкафа. Только в нижнем центральном отсеке, конференц-зале меблировка была обита красным деревом и жужжал кондиционер с ароматизатором и увлажнителем воздуха, хотя даже в боксе командующего фронтом за пультом управления было невыносимо душно. Пахло краской и антикоррозийной смазкой. А в меблированном отсеке стоял круглый дубовый стол с мягкими креслами вокруг. Между обзорными экранами был встроен ухоженный аквариум с экзотическими рыбками для релаксации. Над столом специально повесили три экрана, чтобы представители миротворческих сил воочию могли наблюдать за мимикой маршала. Вышколенный дипломатический представитель по мельчайшей морщинке может определить, когда нагло врут тебе в глаза или говорят чистую правду.

Сейчас маршал мирно дремал на железном стуле за пультом управления операциями. Внизу в мягких креслах за столом вальяжно развалились три молодых генерала, два полковника, подполковник и майор. Все — прикомандированные спецпредставители объединённого штаба международной миротворческой миссии, расквартированной в Люксембурге, или Летценберге, как они сами его называли. Молодая докторша была призванная неусыпно наблюдать за самочувствием и состоянием здоровья маршала в ходе боевой операции, чтобы вовремя эвакуировать его из зоны потенциального огневого поражения при малейшей опасности. Не секрет, что старик балансировал между жизнью и смертью, если верить заключению врачей из госпиталя имени Бурденко.