«Глупцы и Герои. Почти умер, чтобы выжить (СИ)»

Самое дорогое у человека — это жизнь. Она даётся ему один раз, и прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жёг позор за подленькое и мелочное прошлое, чтобы, умирая, смог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному в мире — борьбе за освобождение ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.

— Сколько их там? Большая стая? — голос командира, высокого худощавого мужчины с проседью в волосах, не выражал ни гнева, ни заботы, ни страха. В нем не было никаких эмоций, только скука — рутина обыденной работы. Его настроение вполне соответствовало хмурому, пасмурному утру, с нависшими над головой плотными тучами, через которые едва-едва пробивался тусклый солнечный свет.

— Да черт их поймет, два крупных и штук пятнадцать мелких. Не видно ничего, — точно таким же скучающим тоном ответил ему молодой боец по имени Серж, наблюдающий за передвижением стаи тварей с помощью обзорных экранов, расположенных в тесном командном пункте.

Густые кроны деревьев, у основания которых укрылся командный пункт поста охранения, шелестели на ветру и окончательно поглощали те крупицы света, которые пробивались через плотные тучи. В предрассветных сумерках на экранах было видно только копошение теней среди деревьев и размытые очертания фигур, отдаленно похожих одновременно и на насекомых и на рептилий. И только камеры, снимающие в инфракрасном излучении, давали хоть какое-то представление о численности и размерах противника.

— А крупные, это как у нас вчера были, или как Северный отряд приволок? — послышался, из дальнего угла командного пункта, вопрос техника — молодого рыжего парнишки семнадцати лет по прозвищу Лис, получившего погоны только пару недель назад. Это было для него только третье боевое дежурство, и живой интерес сквозил в каждом его вопросе. Этим он разительно отличался от своих сослуживцев. Правда этим самым он всех еще и раздражал. Даже командир, хоть и понимал, что задавать много вопросов нормально и даже правильно для новичка, но с трудом мог переварить весь этот юношеский энтузиазм.