«Двойной кошмар»

Натан Темень

Двойной кошмар

Треща крыльями, из травы, прямо из-под ног взлетела куропатка. Ромка вздрогнул, сердце пропустило удар, потом заколотилось о рубашку. Пропотевшую, завязанную узлом на животе, в лохмотьях паутины и крошках сухих листьев. Клетчатый доспех неудачника.

Надвигалась гроза, в просветы между деревьями он видел угрюмого вида облака, стремительно менявшие очертания. Потом наползли грозовые тучи, и выдавили облака с неба своими мохнатыми чернильными боками. Воздух застыл. Деревья замерли и прикинулись призраками. Сорока, назойливо скрипевшая где-то над головой, вдруг умолкла.

Роман уткнулся лбом в шершавый древесный ствол. Гроза означает дождь. Дождь – значит вода. Он попытался сглотнуть, но только сухо кашлянул. От съеденных накануне незрелых ягод жгло губы.

***

Молния упала с неба огненным зигзагом, через один удар сердца загрохотал гром. Сосны вокруг крохотного лесного озера превратились в чёрно-белый частокол. Пятачок воды, до этого свинцовый, стал озерцом огня.

Опять полыхнуло, прямо над головой. Вода в озере зашипела. Свет жёг глаза даже сквозь закрытые веки. Ромка вцепился в кору толстой сосны. Торчащий из шершавого ствола сучок продырявил намокшую рубашку и зверски колол плечо, но Ромке было всё равно. Теперь гремело непрерывно. Не открывая зажмуренных глаз, он поднял голову и заорал, пытаясь спасти барабанные перепонки.

Дождь тут же попал ему в рот. Вода была везде, она лилась с неба, потоком стекала по древесному стволу, наполнила ботинки.

Ромка закашлялся, выплюнул воду и прокричал, уставившись в кружок иссиня-чёрного неба над головой, обрамлённый бешено раскачивающимися древесными верхушками:

— Голуби ходят парами! Мушки на ветках парятся! Как быть поэту, граждане? Как бы ещё прославиться?!

Он засмеялся, икая, окончательно разорвав рубашку о торчащий сучок. Слёзы текли по лицу, но дождь смывал их, будто их не было. Будто не было никогда Ангелины, не было ничего.

Он и сейчас видел её, такую красивую, что судорогой сводило всё внутри, а голова вмиг пустела. Тогда он был ещё глупым мальцом, и думал, что девчонкам можно верить. И когда она, щуря свои русалочьи глаза, сказала: «А ты постарайся. Может, и подружимся…», он и правда постарался.