Святослав стоял на пригорке, глядя на бескрайнюю гладь Нева-озера. На дне его, под толщей зеленоватой воды, заросшей тиной у берегов, покоились останки города, некогда называемого Северной Пальмирой. Это не вызывало в душе Святослава особого отклика: вокруг было чересчур много такого, по сравнению с чем участь, постигшая Северную Пальмиру, была не самой худшей. Город погиб задолго до рождения Святослава, о нем уже мало кто помнил. Сам он знал об этом и о многом другом, что было теперь, в общем-то, ни к чему, благодаря Книжнику.
С озера тянуло промозглым холодом. Святослав повернулся к воде спиной и зашагал прочь, привычно ощущая на правом плече тяжесть автомата. За последние десять лет он приучился воспринимать автомат как неотъемлемую часть самого себя и без него чувствовал себя раздетым. Хуже чем раздетым: отсутствие одежды, если отбросить условности, означало лишь холод, а холод он привык переносить без ропота и ощутимых потерь, тогда как отсутствие автомата несло беззащитность перед лицом опасности. Между северными морями, Баренцевым и Карским, и Дикими Землями, тянущимися от Черного моря к Востоку, безопасных мест не было, а что творится на отпавших восточных землях, интересовало лишь чудаков вроде Книжника. Те края были слишком далеки отсюда — какая разница, что там?
Святослав шел упругим шагом человека, привыкшего подолгу ходить по бездорожью, как любой сталкер. Разбитые и заросшие остатки прежних шоссе, еще заслуживающие права именоваться дорогами, попадались редко, а настоящие, неповрежденные, давно канули в прошлое.
Слово «сталкер» стало привычным в этом мире, хотя мало кто знал, откуда оно взялось. Какой-то роман, написанный в прошлом веке и забытый в этом, — кто сейчас помнит о таком?
Поднявшись на холм, Святослав огляделся, хотя места были ему хорошо знакомы. Крепчающий ветер трепал его темно-каштановые волосы, заставляя временами прищуривать глаза. Он потер небритую щеку, поднял воротник куртки и, отвернувшись от ветра, начал спускаться вниз.
Когда он добрался до места, начинало темнеть. Чахлый кустарник, в сумерках неотличимый от куч гниющего мусора и нагромождений рухнувших конструкций, стлался по мокрой земле. Некогда здесь стоял какой-то завод, Святослав свернул в проход между грудами гнилья и ржавыми баками. Метров через двадцать совсем рядом вспыхнул фонарь, луч света уперся в лицо. Ослепленный, Святослав прикрыл глаза рукой и буркнул:
Комментарии к книге «Голгофа XXI», Елизавета Ельская
Всего 0 комментариев