«Братские узы»

Говорят, что в Клейдене никогда не заходит солнце. Врут, конечно. Гордый они народ, клейденцы, но что с них взять — есть основания так считать. Где еще в мире найдешь город с таким количеством лампочек. Даже в благословенном Сан-Мариане — великой столице Теократии — берегут электричество и на ерунду им не размениваются. Но только не в Клейдене.

Тысячи ламп накаливания, ртутные лампы, люминесцентные, ксеноновые светильники, воспроизведенные по старинным схемам, всех возможных цветов наполняли город вечным сиянием. Кое-где даже днем свет не выключался, занавешивали окна тяжелыми черными портьерами, и сутки напролет жгли лампы. Клейденцы преклонялись перед искусственным светом, они молились ему, своему новому сверкающему богу. Ну что ж, каждый имеет право на свое личное божество.

Марко поежился — ему было неприятно среди всего этого сверкающего великолепия, среди светящихся гирлянд, ослепляющих и поражающих, среди людей, завернутых в светодиодные ленты, с лицами, счастливыми в глуповатой радости победы света над тьмой. Что ему здесь делать? Мрачному, темному, в выношенной одежде, с обгоревшем на солнце лицом, с черными глубокими глазами уроженца южного Моонструма.

— Чертовы лампы! — в сердцах ругнулся Марко. Закурил. А вот сигареты здесь были хорошие, конечно, куда им до настоящего табака, которого здесь не видели уже несколько десятилетий, но для непривередливого курильщика сойдет.

На самом деле, Марко смотрелся тут инородной частью, комком грязи на плите световой рекламы, пришельцем из мира тьмы и тишины. Ведь Клейден никогда не спал, сверкал и переливался. Здесь с радостными лицами, в сиянии стробоскопических вспышек жили и умирали, любили и ненавидели, воровали и убивали. Даже казалось, что местные мастера в этом деле преуспели довольно-таки хорошо.

А Марко… Старый пыльник с кожаными накладками на плечах и локтях, штаны из рыжей кожи, заправленные в высокие сапоги с рифленой подошвой. На ремне справа была прилеплена истертая кобура с древним, еще довоенным, откопанным на забытом всеми богами складе, пистолетом с полуистертыми вставшими на дыбы кобрами на щечках рукояти. Пусть и древний, но все еще достаточно надежный, чтобы продырявить чью-либо недостаточно осторожную шкуру. Например, вот этих парней, что с пьяно веселыми и вызывающе наглыми глазами идут к нему.