«Человек-саламандра»

Ночь над миром. Словно миллионы черных котят собрались в черной комнате и разом закрыли глаза.

Дорожная лента в лесу. Дорога лоснится, блестит под дождем, как спина исполинской пиявки.

Ночь полна неизъяснимого напряжения. Шум дождя в кронах прячет какие-то иные, не присущие лесу звуки.

Не разобрать. Не расслышать. Но тайное движение сложных связей заставляет лес насторожиться.

Всё замерло. Затаилось. Подобралось в ожидании.

Что-то бесшумно движется в ночи. Что-то похожее на большой сгусток тьмы. Не рассмотреть.

Скупой свет лунного серпика щекочет нервы, когда выглядывает сквозь разрывы туч, делая тени гуще, контуря предметы призрачным серебром.

И сгусток тьмы, крадущийся по дороге, в этом освещении делается контрастней, но ясности не обретает. Он скользит сторожко, как вышедший на опасную охоту огромный зверь. В нем живет мощь и неутомимость машины.

Он здесь по делу. По важному, тайному и чреватому неизвестной опасностью делу.

Вдруг поперек пути вспыхивают две призрачные линии. Одна широкая, понизу. Другая, поуже, висит в воздухе над дорогой, тревожно мерцая.

Прямо – нет пути.

И в подтверждение лежащая на дороге призрачно-синяя выпуклая полоса вдруг прорастает острыми черными иглами шипов.

Ночь по обе стороны дороги напрягается больше. Земля впитывает могучую дрожь, влажный воздух отзывается низким рокотом. Две притаившиеся в неглубоких кюветах темные громады смутно обнаруживают свое присутствие и готовность. Готовность сорваться, напасть, сокрушить.

Скользящий дорогой к своей неведомой цели темный ком не боится шипов, но замедляет бег, припадает к дороге на невидимых мягких лапах и замирает перед самой преградой.

Среди сплетения ветвей прорезается, будто до того придушенный подушкой, нечеловеческий, хриплый голос и произносит отдельные слова, среди которых можно разобрать только: «Пустошь». И замолкает.

И дождь вдруг обваливается стеной, будто спохватившись. Ах, что за ночь сегодня! Что за погодка! Климат, погода, небо само – все сошли с ума!

Из мрака и дождя у «головы» остановившегося механизма возникает громоздкая фигура. На круглом шлеме, чуть заметно, поблескивают какие-то круглые глазки, а по сплошному забралу бродит тончайшая паутинка зеленых лучиков. В руке, которую он прячет за спиной, угадывается матово поблескивающее оружие.