«Искупление Христофора Колумба»

Некоторые называли это время периодом “ничегонеделания”, другие, стремясь дать ему более положительную оценку, называли его “восстановлением” или даже “возрождением” Земли. Все эти названия по-своему справедливы. Человечество за свою историю сделало немало плохого, и теперь настало время исправить содеянное.

Многое живое в мире было истреблено или погибло, а сейчас оно вновь возвращалось к жизни. Вот чем занималось человечество в те дни: почву обширных тропических лесов удобряли, для того чтобы там опять могли расти деревья, достигая прежних размеров. По окраинам огромных пустынь Африки и Азии запретили пасти скот и посеяли там траву, чтобы там образовалась степь, а затем и саванна, прежде занесенные песком и камнями. Хотя расположенные высоко над землей станции, изучающие погодные условия, и не могли изменить климат, им достаточно часто удавалось направлять ветры таким образом, что ни один клочок земной поверхности не страдал больше ни от засухи, ни от наводнений, ни от недостатка солнечного света. Уцелевшие в гигантских заповедниках животные снова приучались жить в условиях дикой природы. Все населявшие Землю народы имели равные права на продукты питания, и теперь никто не страшился голода. У всех детей были хорошие учителя, и каждый человек получил реальную возможность заниматься тем, что отвечало его наклонностям и способностям.

Теперь, когда человечество уверенно двигалось в будущее, в котором все язвы мира будут исцелены и люди смогут жить безбедно, не стыдясь, что строят свое благополучие за счет других, на Земле, казалось, должно было бы наступить всеобщее благоденствие. Для многих, возможно, для большинства, так оно и было. Но оставались еще люди, которые не могли вычеркнуть из памяти мрачные тени прошлого. Слишком много живых существ исчезло с лица Земли, и их уже не вернуть. Слишком много людей, слишком много народов занесено песком забвения. Когда-то на Земле жило семь миллиардов человек, теперь же лишь одна десятая от этого числа взращивала земные кущи. Уцелевшим было нелегко забыть столетие войн и эпидемий, засух, наводнений и голода, беспомощной ярости, переходившей в отчаяние. Каждый из оставшихся в живых ступал по чьим-то могилам. Так по крайней мере казалось.