«Викториум»

Здание Третьего отделения питерские обыватели обходили бы за полверсты. Не слишком любили они этот дом. Хотя и мало кто из них бывал внутри. Однако всякий, проходя мимо по набережной реки Фонтанки, так и норовил кинуть на здание мрачный взгляд. И даже пробурчать нечто неопределенно неодобрительное по адресу засевших внутри «палачей свободы». Вот только все предпочитали помалкивать, если по булыжной мостовой звенели шпоры синемундирных жандармов.

Так было и сейчас, когда к Третьему отделению шагал я. Я не особенно любил гулять по столице Империи в парадном мундире. Что поделать, не питают обыватели нежных чувств к тем, кто обеспечивает в стране порядок. Это касается и полицейских, и, конечно же, нас — жандармов. Однако сегодня меня вызвал к самому началу присутственного времени начальник Второй экспедиции граф фон Бергенгрюн. А к нему надо являться только при полном параде. Пускай, и из обрусевших давно, но по крови немец, граф во всем обожал пресловутый Ordnung. А раз где-то в каком-то уложении, которое кроме него и не читал, наверное, никто, сказано, что офицер должен являться к начальству в парадном мундире, значит, так и должно быть. Сам граф, как любили шутить у нас, и спать ложится при всех регалиях. А на ночной сорочке у него нашиты галунные погоны. Может быть, даже эполеты.

Вот только сколько бы мы не упражнялись в остроумии по адресу генерал-майора, никто не смел нарушать при нем ни одной, даже самой замшелой инструкции. Особенно это касалось двух излюбленных фон Бергенгрюном вещей. Раскольников — и прочих сектантов. Причем как легальных, так и скрывающихся в сибирских скитах. И новомодных изобретений. Если к первым граф был беспощаден. Еще будучи простым жандармским офицером он расследовал несколько дел о жестоких сектах, вроде скопцов. То изобретения, особенно военного плана, фон Бергенгрюн просто обожал. Хоть и был совсем уже немолод.