«Иномирец»

При свете сумерек весь этот кладбищенский ансамбль приобрёл таинственный мистический ореол. Ветхие поросшие мхом гранитовые памятники, насквозь прогнившие деревянные надгробия и скопища давным-давно засохших цветов придавали происходящему ощущение древности, хотя погосту совсем недавно исполнилось лишь полвека. А увядающий красноватый свет почти закатившегося за горизонт светила лишь угнетал, и словно бы вытягивал последние силы из дряхлого умирающего старческого тела.

Виктор Евгеньевич, согнувшись в три погибели, медленно протиснулся между мусорными кучами и тихо выругался: раньше такого бардака не допускали. Когда старик был ещё молодым и жил в этих краях, кладбище всегда оставалось чистым и ухоженным. Ещё двадцать лет назад здесь уважали мёртвых, а сейчас в деревне остались доживать свой век лишь такие же бабушки и дедушки, как и он сам. Хотя, Виктору Евгеньевичу ещё повезло — после смерти жены много лет назад дети забрали своего отца к себе в город, а сам старик стал навещать могилу лишь изредка, когда удавалось перебороть себя и вырваться из столичной суеты. С возрастом Виктор Евгеньевич возвращался сюда всё реже и реже; последний раз он приезжал на это кладбище четыре года назад. Но сейчас, понимая, что ему самому осталось жить всего несколько недель, он не смог не проститься со своей суженой, которую любил всю свою жизнь. Любил даже больше, чем саму жизнь, а потому после безвременной кончины супруги даже и не думал о том, чтобы начать с кем-либо новые отношения. С тех пор прошло без малого три десятка лет, и семидесятилетний старик, страдающий неизлечимой болезнью, всё ещё гордился своей верностью единственной, пусть и уже почившей, любимой женщине.