ЯНКЕЛЕВИЧ вышел с кофейником в руках, подошел к столу, налил не спеша в чашечку пахучий напиток, сел в кресло и со смаком отхлебнул.
ЯНКЕЛЕВИЧ. А-а-а!.. (От удовольствия он даже зажмурил глаза). Михаэ! (он посмотрел в зал).
По-французски это что-то вроде «délicieux», а по-русски — «потрясающе»… Что-то вроде… Приблизительно. Кто может перевести слово «михаэ»…
Он поставил чашечку на стол, начал рыться по карманам, достал трубку, набил ее табаком, чиркнул спичкой и затянулся.
ЯНКЕЛЕВИЧ. Амайхл! (Он вновь от удовольствия закрыл глаза). Вы помните, что такое «михаэ»? Так «амайхл» — это два «михаэ»…
Он встал с кресла, вышел на авансцену, еще раз затянулся, с наслаждением выпустил дым и как-то просто спросил.
ЯНКЕЛЕВИЧ. Я, конечно, извиняюсь, но скажите мне — у кого-нибудь из вас есть телохранитель? Что вы смеетесь? Конечно, при условии, что в зале случайно нет президента, английской королевы или Ротшильда…
И при условии, что вы простой, небогатый, если хотите — даже бедный, и, если хотите — еврей… Не улыбайтесь, встречаются и бедные евреи, получающие пособие 1500 франков в месяц. И не говорите мне, что на такие деньги нельзя прожить. Я живу — и даже кушаю бананы, правда, просроченные, и еще имею… телохранителя!
Что вы хотите — человек никогда не знает, что ему может понадобиться, словно путник, не догадывающийся об истинной цели своего путешествия…
М-да… Тогда, в первый год моей французской жизни, сразу после эмиграции, мне нужно было все: новые туфли, старый комод, подержанный холодильник, какая-нибудь допотопная кофеварка — все, что угодно, но только не телохранитель.
Вы спросите, зачем телохранитель русскому эмигранту с еврейским носом, получающему дотацию на зубы? А?.. Я знаю…
И тем не менее однажды утром я почувствовал, что прежде всего мне необходим именно он.
Хотя охранять, как вы видите, было нечего.
Семьдесят лет, семь болезней и 1500 пенсии. Ну, ну…
ЯНКЕЛЕВИЧ вернулся к столу, сел и со смаком отпил кофе.
ЯНКЕЛЕВИЧ. В то утро, как всегда, я листал газету и пил кофе с круасанами… Что вы хотите, надо же хоть в чем-то быть французом… Там я тоже пил кофе, но это был пишахц, а не кофе…
Комментарии к книге «Второй закон Джаги-Янкелевича», Александр и Лев Шаргородские
Всего 0 комментариев