«Эрехтей»

Атосса: Кто же вождь у них и пастырь,

кто над войском господин?

Хор: Никому они не служат,

не подвластны никому.

Посвящается моей матери

ЭРЕХТЕЙ

ХОР АФИНСКИХ СТАРЦЕВ

ПРАКСИТЕЯ

ХТОНИЯ

ПОСЛАННИК ЭВМОЛПА

ВЕСТНИК

ГЛАШАТАЙ АФИНЫ

АФИНА

ЭРЕХТЕЙ

О матерь жизни, смерти и всех дней людских,[1]

Земля, тебя благословлю я раньше всех рождённых

И с бОльшим правом назову влюблёнными устами

Своей родительницей, ведь из этой плоти

И животворной крови я дыханье получил:

Узри меня, своё дитя, царя среди людей,

Которого родил с тобою лукавый, сильный Бог,[2]

Творец железа и огня — меня в тебе он зачал,

Скрестив холодный меч и факел воспылавший;

Меня, приёмыша Паллады, что в её тени 10

Воспитан до поры взросления, долгов возврата,

Когда хвалу ей возгласил на празднике трёхлетья,

И смог на диких лошадей надеть узду тугую,

Их силу укротив, лишив желаний вольных,

И вынес хватку рук и силу ног мужских в борьбе,

И управлять сумел четвёркою колёс горячих,

Что вдаль несут повозку; ты меня узри, царя,

Что ныне стал нагим перед тобою, плача.

Послушай, мать святая всех рождённых в мир,

Кто для меня всего ценнее и дороже всех: 20

О Мать — Земля, тебя иных Богов я прежде

Спрошу — что натворили мы? Каким же словом

Иль неуместным делом породили дикое проклятье,

Что как огнём давно нас жжёт? Смотри — стою

У кромки стен, короной увенчавших город,

Как голова венчает тело, коли смерть в свой час

Его не истребит; пока ж роса рожденья и зари

Свежа на нём, роса твоей утробы; видим ясно

Наш град прекрасным, как дитя; вновь солнце

Свой круг дневной над миром совершает, 30

И веселится, созерцая под собою на земле

Вещь, красотой сравнимую лишь с ним и небесами,

Достойную восторга и борьбы Богов; но ныне

Накат волны, их схваткой порождённой, может

Его смыть в море, гибель принести, оставив

Прекрасное творенье в небреженье; и на землях,

Где стены, улицы заполнены народом шумным,