Верите, господин следователь, это возбуждало и одновременно отвращало меня… Я возбуждалась от отвращения, которое испытывала от прикосновения его пальцев к моей кисти. Возбуждалась от его сухой бескровной кожи, из которой годы выщипали редкие волоски — один за другим. От его зловонного дыхания, которым он обдавал меня, обещая спасти. И это возбуждение не покидало меня еще несколько часов. (Пауза.)
Лежа здесь, лишенная возможности заняться чем-нибудь другим, я думала о вас, господин следователь. О вашем таком молодом, просто детском лице, так резко контрастирующем с грузом вашей ответственности. Ваша власть над несчастными, вроде меня, все еще пугает вас даже больше, нежели нас, ваших подопечных. Не так ли? И эта наивная суровость во взгляде, которую вы, вероятно, тайно репетируете перед зеркалом… С вашего позволения, дам вам один бесплатный профессиональный совет: не переигрывайте, господин следователь. Вы добиваетесь противоположного эффекта — становитесь похожи на капризного ребенка при виде неаппетитного завтрака, а не на борца с преступностью.
Сколько вам лет? Двадцать пять? Двадцать восемь? Я не дала бы вам и двадцати.
Нет, я над вами не издеваюсь, наоборот. Я обожаю молодость. Желаю ее, стремлюсь к ней, завидую ей и ревную. В молодости более всего я ценю ее страсть к уничтожению. Меня всегда интересовало, что же такое молодость? И почему то, что в молодости красиво и неудержимо привлекает, в старости отталкивает и смердит пороком. В молодости я больше всего люблю ее плоть и кровь, удивительное единство духа и тела. Потом все безвозвратно исчезает, задолго до того, как смерть все это окончательно ликвидирует.
Говорят, человек молод до тех пор, пока молод его дух. Глупости. Дух стареет первым. В конце только тело имеет значение. Иначе косметическая индустрия просто не существовала бы. Знаете, значительная часть моей жизни неразрывно связана с косметической индустрией. (Смеется.)
Я уже не молода, господин следователь. Впрочем, вам это известно. Вы знаете, когда я родилась и где, кто мои родители и под каким именем я значусь в муниципальных документах. Но до старости мне еще далеко, как совершенно верно заметил мой назначенный защитник. Для него я все еще лакомый кусочек, с хорошим финансовым обеспечением, к тому же попавший в серьезную переделку, — значит, мне, по его мнению, особо выбирать не приходится.
Комментарии к книге «Мадам Мисима», Елена Алексиева
Всего 0 комментариев