«Вспоминаем по команде — раз, два, три! (без илл.)»

Итак, по мнению прославленного интеллектуала, «ускоренный подъём» и «прогресс» приносят «убытки». Казалось бы, раз «прогресс», стало быть, не одни лишь «убытки». Но Нора интересуют не экономический рост, развитие науки и техники, повышение всеобщей грамотности и элементарной средней продолжительности жизни. Его, видите ли, печалит разрушение культурного «фундамента», который покоится на «аграрных основах», то есть на крестьянском слое. Возможно, ностальгия по патриархальной старине является неотъемлемой частью мышления французских интеллектуалов, однако нелишне здесь привести слова Джорджа Оруэлла, который пытался понять причины любви к деревне английских поэтов 1910—1925 годов: «Большинство ребят из среднего класса росли неподалёку от фермы и, естественно, им была близка живописная сторона сельской жизни — пашни, страда, молотьба и прочее. Пока сам этим не занимаешься, трудно почувствовать, какая это нудная и тяжёлая работа — полоть турнепс или доить в четыре часа утра коров, у которых задубело вымя[19]».

Но дело, конечно, не только в восторженной ностальгии. Куда важнее идеологическая подоплёка этой тоски по «утраченным корням». Не только во Франции крестьянина объявляют носителем и хранителем «патриархальных ценностей». Так нас сегодня учат идеологи РПЦ, так рассуждали царские чиновники в Российской империи, так учили идеологи нацистской Германии и фашистской Италии.

Не решусь утверждать, что Нора, подобно российским проповедникам, открыто призывает Францию вернуться в патриархальное прошлое. Но, как минимум, его может вовсе не заботить судьба народного просвещения, ведь сам он преподаёт в учебном заведении, в котором готовят высшие руководящие кадры, то есть «элиту», которая не особо заинтересована в том, чтобы другие слои населения могли конкурировать с ней в области понимания действительности. Думаю, не нужно объяснять, чем так милы крестьяне сердцу господствующего класса — своей покорностью, беспросветной необразованностью, консерватизмом. Потому аристократы и попы называли «русского мужика» опорой самодержавия. На спинах необразованных крестьян удобнее ездить, а главное, им на уши можно навешивать любую идеологическую лапшу, шеф-поварами по производству которой являются религиозные миссионеры и чиновные гуманитарии.