«А Шопенгауэр - жизнь философа и философия жизни»

А.В.Перцев

А.Шопенгауэр: жизнь философа и философия жизни

1

Начнем с двух цитат. Первая -- из письма Л.Н. Толстого к А.А. Фету от 30 августа 1869 года:

"Знаете-ли, что было для меня настоящее лето? -- Непрестающий восторг перед Шопенгауэром и ряд духовных наслаждений, которых я никогда не испытывал. Я выписал все его сочинения, и читал, и читаю (прочел и Канта). И, верно, ни один студент в свой курс не учился так много и столь много не узнал, как я в нынешнее лето. Не знаю, переменю ли я когда мнение, но теперь я уверен, что Шопенгауэр -- гениальнейший из людей. Вы говорите, что он так себе, кое-что писал о философских предметах. Как кое-что? Это весь мир в невероятно-ясном и красивом отражении. Я начал переводить его. Не возьметесь ли и вы за перевод его? Мы бы издали его вместе. Читая его, мне непостижимо, каким образом может оставаться его имя неизвестным? Объяснение только одно -- то самое, которое он так часто повторяет, -- "что кроме идиотов на свете почти никого нет".

Стало быть, читать Шопенгауэра необходимо.

Вторая цитата -- из самого Шопенгауэра: "Люди, которые, вместо того, чтобы изучать мысли философа, стараются ознакомиться с его биографией, походят на тех, которые, вместо того, чтобы заниматься картиной, стали бы заниматься рамкой картины, оценивая достоинства резьбы и стоимость ее позолоты. Но это еще -- с полбеды; а вот беда, когда биографы начнут копаться в вашей частной жизни и вылавливать в ней разные мелочи, не имеющие ни малейшего отношения к научной деятельности человека".

Итак, читать Шопенгауэра необходимо. Но стоит ли тратить время на изучение его биографии? И действительно: насколько прилично и полезно копаться в частной жизни "гениальнейшего из людей"?

Кажется, в последние восемьдесят лет российские историки философии были солидарны с точкой зрения Шопенгауэра. Во всяком случае, в его частную жизнь они особенно не вникали. Более академичные авторы сразу принимались за анализ философии, едва сказав пару слов о биографии. Менее академичные занимались, по удачному выражению В.В. Харитонова, "классовым психоанализом" -- выясняли, какие позывы, определяемые социальным происхождением мыслителя, но им самим не осознаваемые, на самом деле выражаются в его философии.