«Газета Завтра 910 (17 2011)»

Когда сорок лет назад я приехал жить в мою деревню Торговцево, что под Дмитровом, эта церковь стояла за рекой на горе, похожая на обугленную русскую печь. Из пяти куполов сохранились лишь два, трапезная и врата были разобраны местными крестьянами на кирпич. Внутренность храма, где находились склады то картофеля, то удобрений, испещряли мерзкие надписи и отвратные срамные рисунки. Храм являл собой образ осквернённой женственности. И люди жили вокруг, не замечая этой скверны и позора. Казалось, время, дожди и солнце, в конце концов, сравняют эту церковь с землёй, и на её месте останется поросший травой холм — как могила, куда упряталась русская православная вера.

Но случилось чудо. Сменились времена, сменились законы. У церкви появился пастырь добрый — отец Игорь, русский подвижник, строитель и храмоздатель. Его неусыпной энергией, его молитвой, его каждодневным творчеством стал возрождаться храм. Убрали срамные надписи, подвели фундамент, сложили заново врата. Помню, как привезли и поставили на траву возле храма огромные воздушные купола с жестяными крестами. На верёвках поднимали эти купола на кровлю. Нашлись дарители, на немалые деньги отлили гулкие колокола, и их при стечении народа медленно поднимали на колокольню. И теперь среди новых колоколов, больших и малых, есть и мой совсем маленький колокол, что звенел на наших патриотических шествиях в девяносто первом и девяносто втором годах. И возрождённая церковь, дивная, белая, как лебедь, сверкает на горе, разнося по всей округе свои чудесные колокольные звоны.

Я стою на Пасхальной Всенощной, окружённый моими родными и близкими. Повсюду золотые свечи и алые лампады. В храме тесно, негде ступить. Сюда собралась вся наша община. Седобородый профессор и сутулый зэк, только что вернувшийся из заключения. Мать-одиночка с маленькой девочкой на руках и солдат, недавно вернувшийся с Кавказа. Предприниматель — щедрый жертвователь на храм, и рядом — приехавший на заработки скромный плотник-белорус. Слушаю ангельское пение хора и никак не могу сосредоточиться на молитве. То вспоминаю, как умирала бабушка. Шла гроза, и молния ударила в один из куполов, тот загорелся и рухнул у меня на глазах. То вспоминаю своих детей, совсем ещё маленьких, когда мы с ними вошли под своды разрушенной церкви и положили на осквернённый алтарь букетики весенних цветов.