«Газета Завтра 904 (11 2011)»

Весь день новостные каналы ведут репортажи из Японии и о Японии.

Сама Япония похожа на затерянный в море корабль, который отчаянно борется с каким-то чудовищным ураганом. И новости из Японии звучат как доклады о борьбе команды за живучесть.

…Отказали насосы охлаждения второго блока АЭС Фукусима, начался разогрев реактора.

…На третьем блоке произошёл новый взрыв водорода. Начато охлаждение реактора морской водой.

…Пропавшими без вести остаются более десяти тысяч человек.

…В Токио восстановлена работа метро. Начат разбор завалов в городе Минамисома.

…Объявлена тревога в связи с вероятностью нового цунами.

И, вслушиваясь в новости, вглядываясь в лица людей на улицах, в убежищах, на руинах: усталые и энергичные, растерянные и мужественные, плачущие и собранные в гранит, — я вдруг ловлю себя на ощущении того, что чувствую сопричастность ко всему происходящему, что эти люди за семь с половиной тысяч километров от меня, — не чужие мне. Земля слишком мала, чтобы отгородиться бесчувствием от беды такого масштаба.

Я подхожу к стене, на которой хранится кусочек Японии. То, что называют душой Японии. Японский меч. Осторожно извлекаю на свет его блестящую, как ртуть, хищную сталь.

Триста пятьдесят лет назад из огня и ледяной воды она появилась на свет, откованная в небольшой кузнице города Осаки. Руки опытного полировщика сняли с клинка родовую коросту омертвевшей в огне обмазки, очистили, отполировали. И глаза полировщика впервые увидели его неповторимый хамон — О-мидаре яхадзу ха — выемка на торце стрелы для тетивы лука.

Великолепный клинок.

Для кого он был выкован?

Сейчас это уже почти невозможно установить. Безусловно, это был родовой меч. Его передавали из поколения в поколение. Но, пройдя через десятки битв и поединков, он был в 1945 году пленён в далёкой Манчжурии, утратил хозяина и, как "ронин" — самурай, потерявший своего господина и опозоренный этим, он отправился в своё долгое путешествие по чужой ему России. И вот теперь он нашёл покой на стене московской многоэтажки.

На стали лезвия неожиданно отражается россыпь иероглифов, бегущих по экрану. Словно меч жадно вслушивается в новости далёкой Родины. Его древняя память хранит много бедствий, и, кто знает, сколько раз его, как сокровище, спасали из-под рушащейся кровли, уносили от всесокрушающей волны "цунами".