«Газета Завтра 226 (13/1998)»

Россией играют, как сломанной игрушкой. Сперва Ельцин заколачивал ею гвозди. Потом ее обсасывал и слюнявил Гайдар. Потом ее то закапывал, то откапывал Черномырдин. Теперь ее дали поиграться пацаненку — забыл, как его звать — и он будет аккуратными пальчиками выколупливать ей глазки. Сумеет ли народ вырвать Родину из рук олигофренов, тупиц, проходимцев?

Рабы и холопы окружают президента. Каждый заслуживает удара сапога. Каждый его получает в зубы.

Как собак, поочередно выкидывал Ельцин Бурбулиса и Полторанина, Коржакова и Барсукова, Батурина и Сатарова. Жалкого мохнатенького Костикова швыряли за борт. Рыхлого мямлящего Родионова прилюдно вытолкали взашей. Теперь настал черед зажиревшего во власти Черномырдина и верного служаки Куликова.

Черномырдин, пока оперировали Ельцина, держал в зубах ядерный чемоданчик, как преданный сенбернар, и тут же вернул его отходящему от заморозки хозяину. Куликов с Грачевым, когда Ельцин совершил государственный переворот, был вне закона, и на него можно было надеть наручники, не сделали этого. Они гвоздили из танков Парламент, били в кровь баррикадников. Коржаков, державший в трепете банкиров, повелевавший страной, оказался устроенным просто, как электробритва, которую отключили.

Краток список сопротивленцев, не поклонившихся Змею. Варенников, гордо отринувший амнистию. Глазьев, добровольно ушедший из воровского правительства. Николаев, положивший на стол прошение об отставке. Рохлин, спаливший мост между своей карьерой и людоедской фракцией. И, конечно, герои 93-го года, сгоревшие в крематории Дома Советов, и отважные депутаты, и Сажи, и Горячева, и неистовый Макашов, которого сковали и в черном берете, в "черном воронке" утянули в "Лефортово".

Сможет ли нынешняя Дума преодолеть психологию рабства и на смачный плевок, который ей пульнули в глаза, ответить, как сообщество свободных людей, отстаивающих честь оскорбленного народа? Или она, как в этом нас уверяют, всего лишь половик, сплетенный из разноцветных тряпочек, о который вытирает грязные, в навозе и глине, сапоги Его Величество Хам? Утвердит ли Дума на посту премьера смешного и несчастного воробья, которого достал из кармана забуревший самодур? Или скажет полузадушенной птахе: "Кыш"?