Медленно, ощупывая перила, я спускался в подземный переход. Вниз по тем же склизким ступенькам пронеслись юнцы в дурацких красных колпаках на западный манер. Год близился к закономерному исходу. «Только беспечный мальчик или глубокий старик по нашей-то по русской погоде может под самый новый год носить на башке такое убожество» подумал я. Но тут же спохватился, сам и вовсе вышел «без головы». Накануне, правда, было слякотно, а нынче коварный мороз прихватил вчерашнюю грязь и слизь. Хоть и идти недалеко, всего-то из гостиницы «Москва» в Госдуму, навязчивая мысль о менингите – следствие плохого настроения – заставила меня задержаться на Охотном ряду.
Одноименный комплекс, что на скору руку сварганили под Манежной площадью, так же скоренько приказал жить. Не прошло и года, как потребовалась реставрация. Но с этой стороны Манежки кипела жизнь. И «над», и «под». Я запасся «Джином с тоником», откупорил банку, прислонился к холодному мрамору стены и сделал пару глотков.
Отягощенный предпраздничными покупками, народ месил коричневую жижу. Ворчала уборщица, кропотливо сгребая грязь. Мерно брел, пошатываясь, бомж, волоча за собой мокрый и рыхлый картон. Пять заляпанных сверху и донизу стеклянных дверей распахивались в едином порыве, и ходили ходуном. Шестая оставалась нетронутой – при ней полусидела, полулежала большая старая овчарка. Собачий силуэт явственно проступал сквозь муть стекла, и эту створку люди не трогали – кому охота связываться с такой здоровой на вид псиной. Я отхлебнул еще и взвесил банку в ладони. Жидкости хватило бы минут на пять, залпом я никогда не пью – разве только «святую воду». И вдруг… И вдруг я наткнулся на взгляд, полный невыразимой, невысказанной боли. В нем была не только боль, там была мудрость и жалость. Жалость к нам, людям. Потому что этот человеческий взгляд принадлежал той старой бездомной овчарке. Я не выдержал и отвел глаза. Несомненно, она когда-то носила ошейник, но годы взяли свое. Либо хозяин умер, либо – спился и вышвырнул собаку из дому. В переходе было ощутимо тепло – она грелась. Нет! Я тут же отбросил глупое предположение. Она ждала. Она кого-то или что-то ждала, заглядывая в лица нам, хозяевам здешней жизни. Жизни, в которой старой овчарке больше не было места. Но люди проходили мимо. Двери все так же ходили взад-вперед. Уборщица по-прежнему сгребала грязь, а бомж волочил свою постель…
Комментарии к книге «Собачий ангел», Дмитрий Анатольевич Гаврилов (Иггельд)
Всего 0 комментариев