Эту старую охотничью собаку по имени Картечь я знаю давно. Говорю «по имени», потому что слово «кличка» Картечь не любила. Думаю, мне удалось понять сложную и тонкую душу Картечи (в юности Гитче), оценить ее редкостный интеллект, за что она отплатила мне искренними дружескими чувствами и безграничным доверием.
Однажды Картечь поделилась своей заветной мечтой — сделать достоянием широкой гласности некоторые эпизоды ее бурной и поучительной жизни. Ей казалось, что люди редко задумываются о собачьих судьбах, о собачьих мыслях и чаяниях. Людей больше волнуют конечные результаты собачьей работы, но отнюдь не ее процесс. Вот почему Картечи захотелось создать нечто вроде мемуаров, которые могли бы привлечь внимание если не всего человеческого племени, то хотя бы меньшей половины. Ну, а добиться успеха у своих четвероногих сородичей Картечь и не надеялась. Ведь в подавляющем большинстве собаки — народ безграмотный, и Картечи живо представлялось, как некая дворняжка, брезгливо обнюхав мемуары, тут же теряет к ним интерес и, гордо задрав хвост, отходит в сторону.
В последние месяцы у Картечи, достигшей пенсионного возраста, появилось много свободного времени. Считалось, что на охоту она больше никогда не пойдет (никто не предполагал, что в ее жизни все-таки будет еще одна охота). Ей поручили только одну обязанность: сидеть на огороде лесничества и отпугивать по ночам огромного, но старого и тощего кабана. Он жил поблизости и с наступлением темноты ковылял на огород, чтобы покопаться на картофельных грядках. Его мог бы, конечно, пристрелить сторож Палыч, но не желал, видно, бывший егерь возиться с больным и, кажется, давно уже не съедобным зверем.
Палыч тоже стар. Он не расстается со своей длинной кизиловой палкой, все тяжелее на нее опирается, а ружье, из которого не помнит, когда и стрелял, носит просто так, по привычке.
Комментарии к книге «Воспоминания охотничьей собаки», М. Эльберд
Всего 0 комментариев