«США – угроза миру»

США – угроза миру (fb2) - США – угроза миру 2820K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Юрий Васильевич Емельянов

Юрий Емельянов

США – угроза миру

400 лет американских войн против народов земного шара

Введение

"Разве вы меня боитесь? Неужели я представляю для вас угрозу?" Эти вопросы задала школьная преподавательница из города Балтимор в ходе дискуссии, которую мы, члены советской делегации, вели с американцами в апреле 1982 года о том, какая из наших стран угрожает миру. Спор шел в ту пору, когда президент США Р. Рейган называл Советский Союз "империей зла" и грозил ему "звездными войнами".

Действительно, трудно было представить, чтобы худенькая, невысокая молодая особа в очках, которая гостеприимно принимала нас в своем небольшом домике и с восторгом говорила о популярном в ту пору в США фильме "Москва слезам не верит", представляла собой угрозу для ее гостей – крепких мужчин и не менее крепких женщин, а уж тем более для могучего Союза Советских Социалистических Республик. Учительница прибегла к своему аргументу, потому что и слышать не хотела о том, что ее родина может представлять угрозу для нашей страны. С жаром отвергая обвинения в агрессивном поведении собственной державы, она в то же время не желала слушать о том, что получилось из-за того, что многие американцы доверчиво воспринимали оценки и планы своего президента в отношении нашей страны. В ту пору для многих американцев встреча с советским человеком немедленно вызывала в их сознании представление о страшной угрозе для их жизни.

О том, что страх перед внезапным и сокрушительным нападением СССР давлеет над американцами я убедился еще в первые же дни своего первого приезда в США в сентябре 1959 года. Когда городской трамвай в Вашингтоне спустился в подземный тоннель под площадью "круг Дюпона", я увидел на стенах указатели "shelter" ("бомбоубежище"). Такие надписи я видел в Москве лишь во время войны. Позже я узнал, что в ходе регулярно проводимых учебных тревог на случай нападения СССР в такие бомбоубежища прячутся люди.

Позже на приеме в советском посольстве миссис Кинг, сестра известного американского писателя Томаса Вулфа, рассказала нам, что всякий раз, когда мимо ее дома проезжала с воем сирены полицейская машина, каждый раз, когда по телевизору диктор тревожно заявлял о "чрезвычайном сообщении" (хотя обычно после этого следовала коммерческая реклама), у нее ёкало сердце и она думала, что СССР напал на Америку. Потом я убедился, что миссис Кинг была не одинока в своих страхах. Узнав, что я из СССР, нью-йоркский таксист, который вез меня на вокзал осенью 1977 года, сразу же показал мне на крыши небоскребов и предупредил, что на каждой из них будут сидеть его соотечественники и стрелять в нас, когда мы вторгнемся в Америку.

А через месяц тогдашнего пребывания в США я добрался до Сан-Франциско и в гостинице этого калифорнийского города смотрел трансляцию военного парада на Красной площади 7 ноября в день 50-летия Великой Октябрьской социалистической революции. После месяца пребывания в США я уже невольно воспринимал мир отчасти глазами американцев и мог живо представить себе, что чувствуют жители этого солнечного штата при виде парада советской военной мощи. В тот день в Сан-Франциско было около 20 градусов тепла. Я же видел, как по Красной площади, по которой мела метель, неслись танки. Диктор с неподдельной тревогой в голосе вещал: "На параде были показаны новые танки Т-72, которые взяты на вооружение всеми странами Варшавского договора". Танкисты, стоявшие в башнях танков и, казалось, слитые с броней, разом поворачивались к Мавзолею Ленина. Казалось, что этим людям ни по чем мороз, ни по чем любые преграды. Сейчас они на Красной площади, но завтра они на той же скорости ворвутся в Западную Европу, а потом окажутся и в теплой Калифорнии. О том, что подобные мысли господствовали в умах американцев, свидетельствовали мои беседы по поводу этой передачи.

Страх перед СССР сочетался с твердым убеждением многих американцев в том, что их страна не может представлять собой угрозу для кого бы то ни было. Напротив, вера в то, что США является олицетворением миролюбия, добропорядочности, справедливости и других замечательных качеств, что, увидев Америку и американцев, любой человек не может этого не признать, составляло и составляет существенную сторону массового сознания значительной части американского населения. Вопрос, который задали мне в США в первые же часы после моего первого приезда в эту страну, звучал так: "HOW do you like it here?" ("КАК вам здесь нравится?"). Нажим на слово «как» предполагал, что вопрошавший не сомневался в моей положительной оценке, а его интересовала лишь степень моего восторга перед увиденным. Потом этот вопрос был повторен бесчисленное количество раз.

Потом я смог неоднократно убедиться в том, как болезненно реагируют многие американцы на любые критические замечания в адрес своей страны и как нередко они формировали свое отношение к иностранцам в зависимости от того, как те реагировали на американские реалии и американскую массовую культуру. Например, некоторые американцы испытывали недоумение, а то и неподдельную обиду, если их иностранные гости не разделяли шумного энтузиазма на матчах по бейсболу или баскетболу. Те же советские люди, которые коллекционировали записи американских исполнителей, автоматически получали оценку "прогрессивных" людей. «Американским» следовало восхищаться и желательно в превосходной степени.

Нет сомнения в том, что для положительных оценок многих сторон жизни в США есть веские основания. Красочная природа многих уголков этой страны, таких как Ниагарский водопад, леса Новой Англии и Пенсильвании, Великий каньон реки Колорадо, залив, в котором расположен Сан-Франциско, Беркли и другие города, не может не вызвать восхищения. В то же время путешественник по Америке может восхититься и тем, как эта богатая природа была превращена в край высокоразвитой цивилизации. Даже с борта самолета можно увидеть, что просторы Среднего Запада и многие другие штаты Америки представляют ныне из себя бескрайние обработанные поля, пересеченные ровными автострадами. За этими полями стоят огромные города, начинающиеся жилыми коттеджами и венчающиеся небоскребами деловых кварталов. Именно в США появились первые в мире здания, которые, устремились высоко вверх и стали "скрести небо". США стали пионерами и в создании современного урбанизированного комфорта, сделав его массовым. Превращение Америки в край высокоразвитой экономики с ее фермами, заводами, научно-исследовательскими центрами и лабораториями, страну удобной жизни для значительной части населения. – плод труда миллионов американцев – высоквалифицированных, трудолюбивых рабочих и фермеров, находчивых изобретателей и талантливых ученых.

В то же время здесь нелишне сказать о так называемом "законе Шляпентоха", о котором я узнал от его автора, известного советского, а затем американского социолога в его доме в Ист-Лэнсинге в январе 1988 года. Комментируя замечание его старого друга и коллеги В. В. Шубкина о том, что его вынудили эмигрировать, Владимир Шляпентох решительно заявил, что это не так. Он поведал, что в течение лет тридцати, с ранней юности только и мечтал, как сбежать в США. После 8 лет пребывания в США он не разочаровался в своем решении и с гордостью упомянул о своем профессорском положении, выпущенных восьми книгах и авторитете в социологических кругах страны. Однако даже этот человек, так долго стремившийся осесть в Америке, признал, что его переезд означал не только обретение того, к чему он стремился, но и немалые потери.

По своей привычке ученого Владимир Шляпентох вывел свой закон: "То, что хорошо в США, плохо в СССР. То, что плохо в США, хорошо в СССР". "Например, – пояснял автор "закона", – в СССР плохие дороги и автомашины. Но они превосходны в США. Однако, в СССР хорошее метро и хорош хлеб, а во многих городах США, как правило, отвратительное метро и хлеб безвкусен. В США многие лица среднего класса имеет свой домик, а в СССР большинство людей схожего положения имеют лишь двухкомнатную квартиру. Однако в СССР квартплата и стоимость коммунальных услуг ничтожны, а выплаты за дом, электричество и прочее в США весьма обременительны. Американские магазины заполнены в изобилии самыми разнообразными товарами, а в СССР все еще царит "дефицит" многих нужных вещей. В то же время, в отличие от США, где постоянно растет число убийств и других преступлений, а на многих улицах опасно появляться особенно с наступлением темноты, в СССР гораздо ниже уровень преступности и городские улицы практически безопасны". Особые нарекания у социолога вызвали его американские коллеги. "Часто они чудесные, милые люди, но как они не интересны! Они ничего не знают, кроме своей профессии и своего дома. И не хотят ничего знать! Как я скучаю по своим новосибирским друзьям! Какие у нас были умные, интересные беседы!"

Следует учесть, что эта беседа состоялась 20 лет тому назад и к настоящему времени после распада СССР и коренных перемен в России "закон Шляпентоха" утратил свою актуальность. И все же из него следует, что в американской жизни немало такого, что может стать объектом острой критики и даже отторжения.

Правда, познакомившись со множеством американцев за последние полвека, я мог усомниться в правильности категоричного суждения Шляпентохом о "неинтересности" американцев. Не считал я и то, что многие мои друзья и знакомые из США, включая, разумеется, и учительницу из Балтиморы, представляли собой угрозу для окружающих. Они ничем не напоминали ни героев американских фильмов, которые без тени сомнения разряжали свои огнестрельные оружия в своих врагов, или постоянно устраивали мордобои. Не были они похожи и на персонажей, которые забивали насмерть приемных детей из России или со школьных лет приучались стрелять по своим одноклассникам как по куропаткам.

Как правило, мои друзья и знакомые оказывались мирными, трудолюбивыми людьми, знатоками своего дела, доброжелательными, остроумными и гостеприимными, готовыми помочь незнакомому человеку, находчивыми в решении запутанных вопросов, излагавшими мысли четко и по делу. Я не раз мог убедиться в том, что знаменитая американская деловитость, о необходимости которой для нашей страны я слыхал еще в детстве, является замечательным качеством во многих житейских ситуациях.

Привлекательными качествами у многих моих американских друзей и знакомых была внутренняя собранность и связанная с ней та черта характера, которая на английском языке называется "to be mentally alert" (буквально "чтобы ум был начеку"). Я не раз наблюдал, как это состояние сознания проявлялось в умении трезво оценивать обстановку, свои возможности и быстро находить наиболее оптимальные решения. Поражало, например, как быстро и толково американцы могли составить программу пребывания своих гостей, с учетом их индивидуальных пожеланий и распределить их по разным местам жительства и машинам, на которых они должны были ехать. Я невольно сопоставлял это качество с тем, насколько труднее и медленнее решали подобные проблемы в Европе и как, например, вопрос о том, как развезти 4 людей по разным домам на 3 машинах превращался в почти неразрешимый предмет долгой и вежливой дискуссии в Британии.

Привлекателен и американский оптимизм. Достаточно увидеть лица бодро спешащих утром на свою работу американцев и американок с неизменными полуулыбками на лицах, чтобы понять, почему, отвечая на вопросы социологов, подавляющее большинство из них говорит, что они "счастливы" и даже "очень счастливы" (хотя дальнейшие распросы показывают, что у тех же людей имеется немало жизненных проблем). Признать, что ты несчастлив, что ты не доволен своей работой, своим жильем, своими друзьями, и т.д. – значит расписаться в собственном банкротстве, а американцы, как правило, готовы бодро преодолевать трудности, прежде чем придти к таким печальным выводам.

Многие семейные пары, как правило, старались поддерживать такой же оптимистический, бодрый тонус в своих отношениях, по крайней мере, на людях. Данные опросов свидетельствовали, что две трети американцев говорили о том, что они "очень счастливы" в браке, а свыше 29% – "достаточно счастливы". Лишь 3% признавались, что они "не очень счастливы" в своей семейной жизни. Но пока разводы, случающиеся в США так же часто, как и во многих урбанизированных странах, не убивали браки, я видел, как многие американцы свято берегут семейный очаг, заботятся о благополучии и уюте своего дома. обожают и балуют своих детей, поддерживают семейные традиции и весело проводят семейные праздники, а также Рождество и День Благодарения.

В то же время постоянная мобилизованность сознания, настрой на поиск оптимального решения заставляли моих знакомых сравнительно легко менять место жительства, работу, а порой даже религиозную конфессию. И это при том, что церковь всегда играла значительную роль в жизни американцев, в том числе и в поддержании их "состояния быть начеку". Я помню услышанную мною в январе 1960 года в Вашингтоне суровую проповедь пастора, который долго пропесочивал столичных чиновников за их формализм и бездушие, их неумение видеть человека за цифрой. Умение критически взглянуть на себя, свою жизнь и постараться улучшить свои достижения – также одна из типичных черт многих американцев. А поэтому там так популярны не только религиозные книги и передачи, но и всевозможные самоучители, а также книги добрых советов о самосовершенствовании.

В то же время собственные личные впечатления, очерки и воспоминания различных авторов, встречавшихся с американцами, чтение американских газет, журналов, художественных и нехудожественных произведений, изучение социологических исследований, убеждали меня в том, что вместить разнообразные черты этого народа в узкие рамки однозначных оценок немыслимо. Как и всякий народ, американцы различны по степени наличия у них положительных и отрицательных качеств. Как и во всяком народе, даже в наиболее типичном американском типаже нередко проявлялось сочетание трудно совместимых качеств.

Прекрасный специалист своего дела мог быть поразительно неосведомленным относительно многих предметов, казалось бы элементарно необходимых для общего кругозора. (И здесь В. Шляпентох был отчасти прав. Ошибки в географических названиях, исторических событиях и именах великих людей делают не только рассеянные американские президенты, но и многие рядовые американцы, стремящиеся не слишком обременять свой ум теми знаниями, которые они не считают особо нужными в их каждневной жизни и работе.) Приветливый, щедрый и добродушный человек мог неожиданно проявить капризную раздражительность, мелочную расчетливость, а порой и нетерпимость. (Возможно это следствие стрессов, которым по данным социологических обследований чуть ли ежедневно подвержено большинство американцев в условиях современных ритмов жизни.) Творческая смекалка и трезвость ума иногда поразительным образом соседствовали со слепым подчинением общепринятым шаблонам поведения и повторением расхожих суждений, что в конечном счете могло приводить к поразительным ошибкам. (По поводу конформизма американского общества сокрушались многие писатели США и его не раз исследовали американские социологи.) Но ведь сочетания противоречий в национальном характере обычны для любого народа мира и, как правило, не представляют собой угрозу для других народов.

Разумеется, учительница из Балтиморы, как и те, кто ссылаются на случаи насилия в американских общественных местах, неправомерно предлагали (или предлагают) судить о нации в целом по качествам отдельных ее представителей. Однако, прежде всего надо учитывать, что возможности управлять национальным государством у различных представителей одной нации неравны. Те американцы, которые восхищались советскими фильмами и были готовы принимать у себя советских людей в 1982 году, когда президент США называл нашу страну не иначе, как "империей зла" и готовил против нее "звездные войны", не имели ни малейшего доступа к рычагам управления Америкой. Но и те американцы, которые стреляют по прохожим, как охотники по диким птицам, также не имеют возможности управлять США.

Также ясно, что, являясь совокупностью людей, страна, народ, а также класс, партия или иной человеческий коллектив, имеют качественные отличия от отдельных людей, из которых они состоят. Вне зависимости от добрых черт людей, из которых состоят коллективы, социальные группы, нации, последние могут совершать деяния, представляющие угрозу для других групп людей и целых народов и которые творят лишь редкие люди, да и то часто в безумном состоянии. Но и обратное также верно: отдельные люди не могут совершить многих замечательных созидательных дел, которые под силу лишь людским коллективам (предприятиям и учреждениям, классам и партиям, народам и странам). У коллектива, в том числе такого, как целая страна, и отдельной личностью разные способы организации и разные уровни деятельности.

В то же время между любым коллективом людей, в том числе любой нацией, и отдельным человеком есть немало схожего. Как и отдельный человек, нация рождается, живет и умирает. (Просто ее жизнь обычно длится дольше жизни многих поколений людей.) Как и отдельный человек, нация имеет свои характерные потребности, свои виды занятий, в которых она особенно преуспевает. У нее есть свои идеи и заблуждения, свои сильные моральные качества и свои моральные изъяны. Точно так же, как невозможно существование совершенно идеальных или абсолютно порочных людей, вряд ли есть на свете совершенно идеальные или абсолютно порочные нации.

Как и отдельный человек, нация имеет свою память, но может забывать свое прошлое. Как и отдельный человек, нация может радоваться своим достижениям и гордиться своими достоинствами. Однако порой, как и отдельный человек, целая нация может незаметно для себя преодолевать зыбкие грани между законной гордостью своими своими успехами и бахвальством, между удовлетворением своей праведной жизнью и выставлением на показ своих добродетелей, забывая при этом о своих неблаговидных делах. Такая искаженная и избирательная память порождает преувеличенную самооценку как у отдельного человека, так и у нации.

О том, что отдельные люди часто забывают о своих неблаговидных поступках, следует из притчи о Христе и блуднице. Лишь после слов Христа каждый из фарисеев вспомнил о своих грехах. В ряде поучений Христос указывал на формальное исполнение фарисеями религиозных правил и их самолюбование своим внешне правильным поведением. Мысль о том, что гордыня – источник всех пороков присуща многим религиям мира.

Очевидно, что этот человеческий порок, имеющий древнюю историю, жив и ныне. Трудность его преодоления в том, что гордец всегда может указать на очевидные свидетельства своих достоинств и добродетелей, зачастую признаваемые окружающими людьми. Нередко эти достижения – следствие немалых усилий человека, которыми он в душе тяготится, если исполнение общественных правил и обязанностей для него не является естественной потребностью, а превратилась в тяжелую повинность, выполняемую через силу, формально. Компенсацию за трудные для него усилия внешне добродетельный человек нередко находит в самолюбовании и похвальбе перед другими. Неизбежным следствием этого является его ощущение своего превосходства над теми, кто пренебрегает этими общественными обязанностями и правилами, презрение к ним, а иногда и лютая ненависть к таким людям. Чем с большим трудом исполняет человек тяжелые для него правила и обязанности, тем больше он ненавидит тех, кто нарушает их: именно поэтому фарисеи собирались закидать камнями блудницу.

Парадоксальным образом, чем больше достижений у гордеца, тем больше вероятность, что он поставит себя выше окружающих, тем реже он будет считаться с мнением и интересами других людей. Не случайно, в "Новом завете" так много говорится о спесивых и заносчивых, хотя и внешне праведных фарисеях.

Гордец считает, что возвышение над другими и право судить других – это лишь справедливая компенсация за его трудовые усилия, а порой и лишения, понесенные им в ходе обретения успехов и добродетелей. Не получая же этой компенсации, гордец может пойти на путь жестоких, аморальных, а то и преступных действий. Известно, что многие обитатели тюрем обладают большими достоинствами и сильными качествами. Они могли бы оказаться весьма полезными членами общества, если бы не их завышенная самооценка и неумение учитывать интересы других людей.

Специалисты по проксемике, то есть учению о восприятии человеком пространства, знают, что люди, склонные к асоциальному поведению, имеют преувеличенное представление о своем "личном пространстве": они словно окружены невидимым воздушным пузырем огромных размеров, который они рассматривают как свою личную собственность. Объясняя, почему они начали драку, хулиганы нередко уверяют, что "к ним полезли", хотя на самом деле физическое приближение к ним других людей не представляло угрозы для их безопасности. Самомнение органично соединяется с преувеличенным страхом за собственную безопасность и одновременно с агрессивностью поведения.

Гордыней могут быть заражены целые классы, убежденные в своих якобы естественных правах на высшее положение в обществе, социальные прослойки, вроде фарисеев, политические партии и группировки, узурпирующие власть в обществе. Схожим может быть и поведение целой нации. Убежденность в превосходстве своей нации над другими народами, уверенность, что пока нация "вкалывала", другие народы "прохлаждались", пока нация соблюдала суровые предписания морали и общественного поведения, наводила порядок дома и на городских улицах, другие народы погрязали в лени и разврате, пока нация добивалась огромных достижений в развитии хозяйства, науки и искусствах, другие народы довольствовались убогой, примитивной и нищей жизнью в силу своей ущербности, порождает у нации в целом и ее представителей ненависть к другим народам, убежденность в своем праве игнорировать права других народов, покорять их, навязывать свои "правильные порядки", грабить их и уничтожать. Как и среди отдельных людей, порочные поступки наций часто являются невольным следствием их сильных качеств, порождающих слепую уверенность в их собственном совершенстве.

Слепая самоуверенность, рожденная успехами, зачастую приносит немало бед и отдельному человеку, и целому народу. Упование на те методы, которые однажды принесли успех, ведет к их консервации, порождает категоричность в суждениях, прямолинейность в решениях, жесткость действий. Формальным может стать даже самоконтроль, вроде бы установленный над своим поведением и который также становится предметом гордыни. Поверхностные, нередко лицемерные осуждения собственных ошибок лишь создают иллюзию исправления их, а на деле закрепляют уверенность в своей собственной правоте.

В то же время постоянное самовосхваление порождает некритическое отношение к своим успехам, иллюзорную уверенность в "полном и окончательном" достижении преследуемых целей, в обретении вечного иммунитета от различных напастей, подстерегающих прочих людей. Между тем несчастье, как правило, подстерегает человека, нацию или иную человеческую организацию в тех областях, в которых имеются наиболее яркие примеры их достижений и они считаются надежно защищенными от всяческих бед. (Например, физически крепкий от природы и закаленный человек может пренебречь разумной осторожностью и стать жертвой тяжелой болезни, первоначально спровоцированной нелепой простудой). Автор данной книги долго считал, что он всегда проявляет исключительную дотошность в воспроизведении исторических фактов, пока к своему стыду не обнаружил вопиющие описки и даже фактические ошибки, допущенные им в ряде своих публикаций. Компания, гордящаяся своей прозорливостью и своим богатством, может совершить чудовищную ошибку и в одночасье разориться. Страна, верящая во всесилие своей армии, непревзойденной по своему техническому уровню, может проиграть войну технически слабому противнику, достоинства которого она проигнорировала и к борьбе с которым она не была готова.)

Гордыня убеждает человека, коллектив людей и целую нацию в том, что, формально соблюдая правила человеческого общежития или правовые нормы, а также повторяя ритуальные заверения в своей честности, праведности и иных добродетелях, они навечно обрели иммунитет от злых и неправедных поступков. Именно по этой причине общество с изумлением узнает о чудовищных преступлениях внешне порядочного человека, а история знает немало примеров того, как нации, известные своими великими достижениями в развитии человеческой культуры, творили вопиющие преступления по отношению к другим народам: для этого достаточно обратиться к многочисленным примерам из истории древних или современных стран.

Отдавая отчет в том, что руководство страны нередко находится в руках определенных классов, элитарных групп и даже отдельных людей, в то же время нельзя считать, что национальные бедствия или преступления, совершенные нацией – это следствие лишь неразумных действий невежественных или преступных руководителей. Любой коллектив (в том числе класс, партия, нация) не отгорожен непроницаемой стеной от отдельных его представителей. Многочисленные невидимые нити связывают сыновей и дочерей страны со своим народом. Каждый сын или дочь своего народа имеет не только личные идеи и ценности, но и является носителем коллективных, в том числе общенациональных идей и ценностей, которые зачастую радикально отличаются по своему содержанию от личных идей и ценностей. При этом иногда для идейных ориентиров и ценностей, которые разделяет значительная часть нации, характерны национальный эгоизм и ограниченность, а то и шовинистическая спесь. Гитлер и его приспешники вряд ли смогли осуществлять порабощение и уничтожение народов мира, если бы не имели поддержки в подобных социально-психологических установках, разделяемых значительной частью германского народа.

Известно, что подавляющее большинство немцев справедливо верили в несомненные достоинства германского национального характера и великие достижения германской нации. Однако справедливая гордость за эти достоинства и достижения, не сдержанная постоянной самокритичностью, стала почвой, на которой возмущение грабительским Версальским миром переросли в ненависть к другим народам, презрение к ним, убеждение во второсортности других народов, своем праве отнимать у других стран их земли, порабощать и уничтожать их население.

Объяснять историю Германии 1933 – 1945 годов лишь роковым влиянием геополитических и расистских теорий, которые разделяли нацистские вожди, было бы неверно, так как при этом игнорировалось широкое распространение давних шовинистических настроений среди германского народа. До сих пор в мире многие не могут понять, каким образом народ Шиллера и Гёте, Бетховена и Баха мог совершать агрессивные захваты и проявлять крайнюю бесчеловечность. Скорее всего, идеи агрессии и порабощения других народов возникли не на пустом месте.

Мои родители, пробывшие первую половину 30-х годов в Германии во время работы советских рабочих и инженеров на заводах Круппа по советско-германскому соглашению о научно-техническом сотрудничестве, много раз рассказывали мне о своих впечатлениях от этой стране и ее народе в переломные для той страны годы. Как правило, рабочие и служащие металлургических заводов, а также другие их знакомые по Эссену, в котором они жили, были замечательными тружениками, специалистами своего дела, добрыми семьянинами и ходили регулярно в церковь. Их аккуратность, собранность, дисциплинированность и организованность вызывали восхищение у советских людей, работавших с ними. Как и многие тогдашние немцы, они отличались сентиментальностью, были честны и скрупулезны в выполнении своих обязательств. Они имели неплохое образование и были знакомы со многими достижениями немецкой культуры.

Тем поразительнее были некоторые рассказы кадровых крупповских рабочих, когда они делились своими мыслями о международной жизни или о своем отношении к другим народам. Не раз эти люди высказывали мнение о несправедливости распределения земли между странами. Они полагали, что у Германии недостаточно территории. В то время, как у Советского Союза, говорили они, показывая на географическую карту, одна шестая частью земной поверхности и СССР просто обязан поделиться с Германией своими землями. Некоторые же рабочие, повоевавшие на Западном фронте, рассказывали, каким мучительным казням они подвергали взятых в плен сенегальцев, только потому, что у них была черная кожа. При этом рассказчики не испытывали чувства стыда за свои былые преступления. Разумеется, они слыхом не слыхали ни про расистские теории Гобино и Чемберлена, ни про геополитические труды Хаусхоффера, взятые на вооружение нацистской партией. До конца 1932 года они не поддерживали Гитлера и лишь на последних выборах в рейхстаг стали голосовать за нацистов.

Казалось, что их знания и личные добродетели, их знания о великих поэтах, композиторах и ученых Германии, а также другие достоинства их народа превратно преломлялись в их национальном самосознании и лишь убеждали их в своем превосходстве над другими народами. В то же время шовинистические установки, которыми было пропитано национальное самосознание, исходили из того, что грабить другие народы – справедливо, мучить представителей других рас – дозволительно, поскольку другие расы якобы являются низшими.

И все же вряд ли стоит делать далеко идущие выводы на основе некоторых высказываниях отдельных рабочих-сталелитейщиков. Вряд ли подобные отдельные проявления националистических настроений и даже дикого расизма объясняли переход многих немцев, в том числе и рабочих на сторону Гитлера. Более вероятно, что главную роль в этом роковом выборе сыграла такая положительная сторона немецкого народа как любовь к порядку и их отвращение к хаосу.

Как и мои родители, многие советские люди всегда отмечали поразительную аккуратность и педантичность немцев в исполнении своих трудовых обязанностей и ежедневных домашних дел. Многие советские воины запомнили способность немецкого солдата привести в идеальный порядок свой окоп. Те, кто побывал в Германии в середине 1945 года, поразился с каким упорством немцы стали разбирать руины и восстанавливать страну. Поразительный пример того, как в разгар ожесточенных боев в Берлине в апреле 1945 году немец шел в точно назначенный срок на чисто профилактический прием к зубному врачу, привела писательница Елена Ржевская.

Восхищение таким поведением вместе с тем порой смешивалось с недоуменным удивлением. Мой отец однажды беседовал с одним немецким физиком, рассказавшем о том, как в годы войны он заработался и не пошел ночевать в дом, стоявший в десятках метрах от его лаборатории. Было уже утро и он, по устойчивой привычке начал бриться, чтобы не появиться перед домашними с небритым лицом. Раздался рев самолета, а затем послышался страшный грохот. Ученый сразу понял: его дом уничтожен американской бомбой. Решение, которое принял физик звучало неожиданным для моего отца: "Если я человек, то я добреюсь!" Он сначала методично добрился, а потом пошел смотреть на развалины собственного дома, под которыми погибла его семья.

Порой же подобный культ порядка приводил к явно неадекватным действиям. Еще в 1932 году в своей беседе с писателем Эмилем Людвигом

И. В. Сталин привел пример того, как большая группа социал-демократов опоздала на съезд партии только потому, что на платформе не оказалось кондуктора, которому следовало сдать билеты. Это преувеличенное уважение к существующему порядку поразило Сталина и других российских революционеров. В известной степени эта черта проявлялась и во многих ситуациях, мешавших социалистам, а затем и коммунистам Германии осуществить революцию.

Как справедливо показывает Василий Галин в своей книге "Политэкономия войны. Тупик либерализма", традиционный страх миллионов немцев перед хаосом и стремление обрести порядок любой ценой во многом объясняли их готовность подчиниться власти Гитлера. В дальнейшем же результаты политики Гитлера убеждали немцев в том, что организованная и упорядоченная Германия противостоит разрушительным силам хаоса и успешно одолевает их. Вплоть до поражений на советско-германском фронте миллионы немцев верили в превосходство немецкого порядка под руководством своего фюрера.

История свидетельствует о том, что германский народ был далеко не уникален в своем превращении из созидателя в беспощадного агрессора. Словно повторяя сюжет фантастического рассказа Р. Стивенсона про превращение добропорядочного доктора Джекилл в порочного мистера

Хайда, а затем обратно, многие народы планеты, известные своими созидательными достижениями и добрыми нравами, в ходе мировой истории не раз оборачивались в чудовищ, совершая грабежи, насилия и разрушения по отношению к людям иной национальности, расы или веры. А затем эти монстры обретали свою прежнюю праведную ипостась в своей родной, домашей среде. Правда, в отличие от рассказа Стивенсона снадобье, с помощью которого совершались эти парадоксальные трансформации, состояло из национального эгоизма, шовинистической веры в собственное превосходство над другими народами и было замешано на некритической оценке собственных реальных успехов, неоспоримых достоинств и несомненных добродетелей.

Свершались ли подобные превращения с Соединенными Штатами Америки? Или же любые сравнения США с нацистской Германией и чудовищным мистером Хайдом вздорны и неуместны? Для этого надо рассмотреть историю Америки с первых же ее страниц.

Часть I. Рождение Америки

Глава 1. Почему архиепископ Геннадий боялся 1492 года?

В конце XV века среди русских православных иерархов распространилось убеждение в том, что в 1492 году наступит конец света. К такому выводу они пришли, исходя из того, что на основе библейских представлений в 1492 году завершалось 7-е тысячелетие со дня основания мира. Судя по переписке новгородского архиепископа Геннадия, его в то время беспокоило лишь одно обстоятельство: почему Господь не предупреждает людей Своими знамениями о наступлении конца света. Некоторые люди на Руси ожидали, что в этом году произойдет временное воцарение Антихриста, другие были уверены, что сразу же случится Второе Пришествие Христа. В обстановке ожидания неминуемых потрясений было написано немало "покаянных стихов". В одном из "покаянных" стихотворений того времени, приводимом в книге С. В. Перевезенцева "Тайны русской веры", говорилось:

"Окаянный и убогий человече

Век твой кончается и конец приближается,

А суд страшенный готовитеся.

Горе тебе, убогая душе,

Солнеце ти есть на заходе,

А дене при вечере,

И секира при корени".

Однако конца света не состоялось. А 1492 год был ознаменован в мировой истории другим событием: после долгого плавания экспедиции Колумба на запад (то есть в сторону заходящего солнца, которое символизировало конец человечества в "покаянном" стихотворении) был открыт Новый Свет, получивший затем название Америки.

Скорее всего, Колумб и его спутники не знали о тревожных предсказаниях русских православных иерархов и вряд ли испытывали страх перед 1492-м годом. Иначе они не предприняли бы столь рискованного путешествия.

Ведь им впервые предстояло пересечь огромную Атлантику. Помимо открытия нового континента, Колумб совершил подлинный рывок в освоении планеты, сумев пересечь Атлантический океан напрямик, а не путем от Исландии к Гренландии, а затем к Канаде, которым за полтысячелетия до него плыли викинги.

Правда, человек не впервые пересекал океанскую гладь: еще в древние времена просторы Тихого и Индийского океана были покорены разными народами Азии и Америки. Но, если до экспедиции Колумба люди плавали, как правило, лишь по морям, являвшимися заливами Мирового океана, то Колумб открыл эпоху трансокеанских путешествий. Если прежде немалые выгоды от пересечения морских просторов по прямой (через "средиземные" моря) или с помощью каботажного плавания получали города и страны, имевшие выход к морскому побережью (а потому они богатели, становились центрами влиятельных держав), то теперь неизмеримо большие выгоды обрели те страны, которые имели наиболее близий выход к мировым океанам.

Неслучайно, сначала Испания и Португалия, расположенные на выдвинутом в Атлантический океан Пиринейском полуострове, а затем Англия, Франция и Голландия, расположенные в северной части Атлантики, заняли видное место в развитии трансокеанских сообщений. Беспрепятственная перевозка товаров судами в страны или из стран, к которым прежде вели лишь пути либо по суше, либо по морю вдоль изрезанной линии континентов, приносила огромные прибыли. Португальские купцы приобретали пряности в Индии и на Молуккских островах по ценам в 200-250 раз более низким, чем цены в Лиссабоне. Португальский король и пайщики Торговой палаты (купцы и португальские феодалы), имевшие монопольное право на торговлю в Азии, получали прибыль в 700-1000 процентов.

Невиданные прибыли извлекались не только за счет торговли. Ринувшиеся в Америку испанские и португальские конквистаторы в поисках несметных богатств Эльдорадо, вскоре на захваченных ими американских землях возродили рабовладение. Стремясь извлечь максимум прибыли из серебряных рудников, их испанские владельцы подвергали индейцев нещадной эксплуатации. На рудниках четверо из пяти индейцев умирали в первый же год работы. Католический священник Молина рассказывал, что дороги и пещеры вокруг рудников в Мексике были так усеяны трупами и скелетами индейцев, погибших от голода, что там трудно было пройти, не ступая по человеческим костям. Испытавая нехватку в рабочей силе, испанские колонизаторы устраивали охоту за рабами.

Однако обогащением и территориальными захватами Испании и Португалии, разделившим в 7 июню 1494 года в испанском городе Тордесильяс земной шар между собой, не ограничились последствия путешествия Колумба. Слова "Новый Свет", которыми стали называть американский континент, можно было использовать и для обозначения всего мира, открывшегося перед взорами европейцев после 1492 года и последовавших затем великих географических открытий. Казалось, что купол, который в соответствии с представлениями простых людей покрывал плоскую Землю, лопнул, и перед взором европейцев открылась Вселенная, пугающая своей беспредельностью во времени и пространстве. Невозможность довольствоваться видимым, стремление проникнуть за пределы очевидного и открыть законы, скрытые за поверхностью проявлялись в самых разных движениях человеческой мысли и деятельности людей.

Немецкий философ и историк Освальд Шпенглер писал: "Почти одновременно и в глубине совершенно тождественным образом имели место открытия Нового Света, кровообращения и коперниканской мировой системы". В открытии Леонардо да Винчи кровообращения, утверждал Шпенглер, "заключено глубокое сходство с одновременным открытием Колумба; это победа бесконечного над материальной ограниченностью наличного и осязаемого". Великие географические открытия послужили мощным импульсом для переосмысления сложившихся представлений европейцев. Отрывшиеся новые горизонты мира, позволявшие художникам и композиторам создавать образы на принципиально новой пространственной основе, раскрыли перед философами, математиками, естествоиспытателями невиданные прежде возможности для открытий.

Подтвержденное путешествиями Колумба и его продолжателей представление о шарообразности Земли не только изменило представление о том, что далеко, а что близко. Незыблемое представление о том, что находится наверху, а что внизу, рухнуло, после того, как было доказано существование антиподов на земной поверхности. Представление о том, что на земной поверхности может быть только один центр, оказалось ошибочным. Такой центр мог оказаться где угодно, а поэтому претензии столиц прежней окраины цивилизации на роль мировых полюсов могли быть оспорены. Казалось, что неподвижная прежде Земля вдруг пришла в движение, которое было частью еще более сложных движений планеты и солнечной системы в космосе. Понимание истинной формы мира, его движущих сил были достоянием лишь людей, приобщенных к образованию, и намного усиливало обладателей таких знаний.

Осознание шарообразности Земли и ее вращения вокруг Солнца согнуло плоскостное изображение мира и соединило его противоположные края, сделав его замкнутым на Земле и бескрайним во Вселенной. Открытие огромных континентов за пределами знакомых морей, превратившее некоторые европейские страны в великанов, одновременно резко уменьшило относительные размеры Земли, сделав ее песчинкой в просторах космос. Осознание этого последствия великих географических и астрономических открытий стоило Джордано Бруно жизни. Утрата Землей своего главного положения во Вселенной подрывало веру в господствующее положение незыблемых прежде центров земной власти.

Открытие истинной формы и размеров Земли, ее места в Солнечной системе заставляли мыслящих европейцев пересматривать незыблемые догмы. В своих работах француз Мишель Монтень и голландец Эразм Роттердамский отвергали суеверия и фанатизм, утверждали основы рационалистического мышления. Итальянец Бернардо Телезио, автор книги "О природе вещей сообразно их собственным принципам", основал философскую академию, в которой, в противовес средневековому аристотелизму, пропагандировалось опытное изучение природы. Решительно отвергая схоластику и призывая к опытному изучению природы, испанец Хуан Луис Вивес учил: "Путь познания ведет от чувств к воображению, а от него к разуму".

Новые открытия заставляли пересматривать основы мировоззрения на основе рационализма. С одной стороны, рационализм доказывал абсурдность нелепых средневековых представлений о мироздании. С другой стороны, диалектическое восприятие реальности, характерное для ряда философов античности, оказалось отброшенным в угоду механистическим представлениям на природу и человеческое общество.

Пародоксальным образом крушение примитивных и диких представлений о мире, расширение и углубление человеческих знаний о Вселенной и ее устройстве сопровождалось насаждением новых жестких схем. Даже гениальному Ньютону, совершившему грандиозные открытия физического мира, Вселенная представлялась в виде громадного часового механизма, который был некогда пущен в ход. Впоследствии борец против средневековых бредней и популяризатор физики Ньютона выдающийся просветитель Вольтер исходил, что необходимость событий определяется лишь "прямыми линиями", а "небольшие боковые линии" не играют существенной роли.

Размышляя о том, насколько возросли возможности человека после географических открытий, мыслители вновь возвращались к представлениям древних греков о человеке как мере вещей. Однако это не было простым возвращением к идейным установкам морских цивилизаций. Гуманистические идеи эпохи Великих географических открытий исходили из принципиально более сложной природы человека. Скульптурные и живописные образы Микеланджело и Леонардо да Винчи, герои Шекспира и Сервантеса раскрывали гораздо глубже сложную и противоречивую человеческую натуру по сравнению с образами, созданными самыми лучшими творцами античности Фидием, Мироном и Праксителем, Эсхилом, Софоклом и Еврипидом. В отличие от мыслителей античности и европейского Средневековья европейские гуманисты эпохи географических открытий отразили освобождение человека от власти гнетущих сил слепого рока.

В то же время следование античной культурной традиции, в соответствии с которой в центре мира ставился человек, означало, что покоритель Мирового океана получал в свое распоряжение не морской бассейн, почти полностью замкнутый сушей, а всю планету. Была ли такая ответственность по силам людям? На смену трагедии рока приходила гамлетовская драма выбора и решения. Лучшие творцы западной культуры тех лет указывали на глубокое противоречие между перспективами, открывшимися перед человеком, и несовершенством его природы.

Понимание глубоких противоречий человеческой природы и одновременно осознание огромных возможностей, открывшихся перед людьми после великих открытий, заставляло пересматривать представления о человеческом обществе и его устройстве. Некоторые мыслители считали, что теперь человеческие отношения и общественный порядок должны быть решительно перестроены на принципах равенства и братства. Томас Мор пишет книгу "О наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия". Остров, описанный Мором, находился, по его словам, вблизи от Нового света. В это же время Томаззо Кампанелла создал свой труд "Город Солнца". Так возникли первые сочинения утопического социализма.

Однако порожденные захватывающей картиной Нового Света, открывшегося перед европейцами, утопические планы создания общества всеобщего равенства и братства вступали в конфликт с жестокой реальностью тех лет. В то же время было очевидно, что феодальный строй, сохранявший раздробленность стран Европы и анархию своевольных баронов, стал вопиющим анахронизмом, препятствующим движению европейцев к покорению новых миров. Централизованное государство, поощряющее развитие хозяйства, науки, техники, культуры, открывающее простор предпринимательской инициативе и движению товаров, становится идеалом в работах ряда европейских теоретиков XVI века.

Ускорение общественного развития стало несовместимым с идеалом Средневековья – богомольным человеком, смиренно выполнявшим заветы христианской веры и поучения священников. Идеологи новых учений о человеческом обществе ориентировались на мотивы и стимулы захватчиков чужих земель, богатств и народов. Необыкновенно возросшие возможности покорителей Земли не укладывались в сложившиеся представления о морали и праве.

Как и всегда в мировой истории движение вперед сопровождалось и утратами. Раскрепощение человеческого сознания от власти ошибочных представлений сопровождалось и крушением идейных принципов и моральных норм, направленных на сдерживание эгоизма отдельного человека и отдельного народа. Историк и политический деятель Италии Франческо Гвиччардини считал, что основными движущими силами истории являются эгоистические побуждения людей. Поставив во главу угла беспринципный практицизм, он считал, что для достижения поставленной цели следует приспосабливаться к сложившимся обстоятельствам. Эгоистические мотивы и неразборчивость в средствах, по мнению Ф. Гвиччардини, следовало поставить на службу единого централизованного государства, управляемого аристократической элитой.

Как и Гвиччардини, Никколо Макиавелли исходил из того, что в основе общественного развития лежит столкновение корыстных интересов, проявляющихся в социальной, классовой борьбе. Выступая за централизованное управление обществом, он полагал, что республиканский строй в наибольшей степени отвечает задаче соединения динамичных сил в едином национальном государстве. Отвергая традиционные моральные установки, Макиавелли допускал использование любых средств для достижения государственных целей: насилие, убийство, обман, предательство, клятвопреступление. Эти идеи логично вытекали из прямолинейного рационализма нового времени.

Позже в XVII эти идеи получили воплощение в учении англичанина Томаса Гоббса, провозгласившего: "Человек человеку волк" и утверждавшего, что в обществе царит принцип "война всех против всех". Гоббс решительно отвергал идею равенства людей, считая, что она лишь порождает непрерывные конфликты.

Разрушение устоев традиционной морали, потрясенных географическими открытиями, вызвал кризис католической церкви. Мартин Лютер, Ульрих Цвингли, Жан Кальвин и другие вожди Реформации выступили за отказ от вековых догматов католицизма. Они утверждали, что для спасения своей души человек не нуждается в посредничестве церкви, что спасение достигается не добрыми делами, а внутренней верой каждого. С одной стороны, принцип "оправдания верой", сформулированный М. Лютером, был направлен против гнета католической иерархии, охранявшей неприкосновенность феодальных порядков.

С другой стороны, протестантизм фактически позволял каждому верующему самому решать вопросы относительно того, что является истинным, духовным, моральным, греховным, а что нет. Исповедь Богу в присутствии священника заменялась чтением Библии. Объявление вождями Реформации Библии единственным источником истины позволило многим протестантам обращаться к наиболее архаичным текстам "Ветхого завета", в которых обман, насилие, жестокость и поголовное уничтожение целых народов объявлялись богоугодными делами, и таким образом находить оправдание своим аморальным и преступным деяниям. В Европе возникали многочисленные христианские секты, каждая из которых претендовала на свое "единственно правильное" толкование учения Христа.

Освобождение Реформацией паствы от власти Римского папы в то же время сопровождалось насаждением нового духовного гнета нетерпимых пастырей протестантизма. Кроме того, и в этой области человеческого развития прогресс сопровождался утратами и даже движением вспять. П. Я. Чаадаев имел определенное основание утверждать, что "Реформация вернула мир в разобщенность язычества, она восстановила основные индивидуальные черты национальностей, обособление умов и душ, которые Спаситель приходил разрушить. Если она ускорила развитие человеческого разума, то она в то же время изъяла из сознания разумного существа плодотворную, возвышенную идею всеобщности".

Другой стороной протестантизма было направление человеческой деятельности к погоне за наживой. Макс Вебер писал: "Полная интенсивной религиозной жизни эпоха XVII века… завещала… безупречную чистую совесть… сопутствующую наживе".

Возможно, ощущение тех грандиозных потрясений, которые созревали к концу XV века и грозили перевернуть все сложившиеся общественные устои, заставляли иерархов русской православной церкви думать о конце света. Предсказанная ими дата этих событий лишь случайно совпала с годом открытия Америки. Но вероятно, если бы они могли заранее узнать и оценить все последствия путешествия Колумба, они бы также были в смятении и говорили о приходе царства Антихриста.

Глубокие перемены в общественном мировоззрении не могли не отразиться на состоянии общества. Казалось, что эпидемия беспощадного уничтожения огромных масс людей, которой были поражены конквистадоры в Америке, была перевезена в Европу и охватила этот континент. XVI век вошел в историю многих европейских государств как время царствования королей, отличившихся массовыми репрессиями. Источником повышенной жестокости стала погоня за прибылью, захватившая страны и народы Европы. По требованию власть имущих в Англии вводились беспощадные законы против тех, кто оказался не нужен новым богачам, завладевавшими земельными участками для ведения прибыльного скотоводства. Миллионы англичан становились нищими и английский король Генрих VIII, вошедший в историю как пример неординарной жестокости, приказал бичевать "работоспособных" бродяг и нищих и прибегать к бичеванию, в случае вторичного задержания за бродяжничество. В случае третьего нарушения закона виновный подлежал казни. В царствование этого короля в стране было казнено около 100 тысяч бродяг.

В это столетие Западная Европа раскололась на два лагеря – протестантской Реформации и католической Контрреформации. Отдельные страны оказались ввергнутыми в гражданские религиозные войны, сопровождавшиеся крайними проявлениями нетерпимости и фанатизма. Войны между католиками и протестантами унесли многие сотни тысяч жизней в Западной Европе. В истории Нидерланд и Бельгии столетие открытий памятно как годы репрессий герцога Альбы (1567 – 73), во время которых были сожжены тысячи протестантских "еретиков". ХVI век связан во Франции с религиозными войнами между католиками и гугенотами (1562 – 1594), одним из эпизодов которой явилась кровавая резня во время Варфоломеевской ночи 1572 года. В истории Англии и Испании этот век известен массовыми сожжениями на кострах "еретиков" во время правления Марии Кровавой (1553 – 1558) и Филиппа II (1556 – 1598).

За религиозными репрессиями и войнами нередко стояли глубокие социальные и классовые причины. Об этом свидетельствовала кровопролитная крестьянская война в Германии 1524 – 25 гг., только при подавлении которой погибло свыше 100 тысяч человек. Многие из обострившихся социальных противоречий были спровоцированы великими географических открытиями.

Открытие Америки вызвало колоссальные потрясения и в экономике Европы. Приток драгоценных металлов (только с 1503 г. по 1650 г. в Испанию было ввезено из Америки свыше 181 тонны золота и 16 886 тонн серебра) вызвал падение цен на них и одновременный рост цен на другие товары. С середины XVI до середины XVII века цены на различные товары выросли в целом в 2 – 2,5 раза в Англии, Нидерландах, Франции, Италии. Так называемая "революция цен" распространилась на Восточную Европу,

Россию и Османскую империю. При этом уровень заработной платы наемных рабочих заметно отставал от роста цен. Так во Франции в течение XVI века цены выросли на 150%, а заработная плата лишь на 25%. К середине XVII века в Англии выросли на 250%, а заработная плата только на 75%.

С одной стороны, такие изменения в ценах привели к ухудшению положения потребителей. Особенно пострадали наемные рабочие. С другой стороны, от "революции цен" выиграли свободные крестьяне и мелкие арендаторы, так как с падением стоимости денег фактически уменьшились размеры феодальной ренты, а доходы от продажи на рынке сельскохозяйственных продуктов возросли. В зоне устойчивых урожаев свободные крестьяне быстро обогащались. Выгадали от "революции цен" и промышленники, получившие возможность меньше платить наемным рабочим. Эти последствия вторжения золота и серебра, награбленного испанцами в Америке, создали условия для быстрого накопления капиталов как в промышленности, так и в сельском хозяйстве.

Позже Карл Маркс и Фридрих Энгельс писали в "Манифесте Коммунистической партии": "Открытие Америки и морского пути вокруг Африки создало для подымающейся буржуазии новое поле деятельности. Ост-индский и китайский рынки, колонизация Америки, обмен с колониями, увеличение количества средств обмена и товаров вообще дали неслыханный до тех пор толчок торговле, мореплаванию, промышленности и тем самым вызвали в распадавшемся феодальном обществе быстрое развитие революционного элемента". Этим революционным элементом стала буржуазия, формировавшаяся с глубокой древности.

Древнейшие торговые и финансовые кланы, издавна контролировавшие морские торговые пути, теперь брали под свой контроль трансокеанскую торговлю. Говоря о преследованиях, которым подвергались евреи в ряде стран Западной Европы, писатель Лион Фейхтвангер в своем романе "Еврей Зюсс" сделал знаменательную оговорку: "В городах, на побережье Средиземного моря и Атлантического океана жили евреи вольно и богато. Они сосредоточили в своих руках обмен товарами между Востоком и Западом. Они наладили торговлю с Южной и Центральной Америкой. Открыли путь в Бразилию. Положили начало сахарной промышленности в Западном полушарии. Заложили основу для развития Нью-Йорка".

Вместе с международной еврейской буржуазией трансатлантические пути осваивали и представители христианской буржуазии различных конфессий – протестантской и католической. При этом христианская мораль католиков легко приносилась в жертву, когда речь шла о прибыли, а новая протестантская мораль, возводившая погоню за прибылью в культ, оправдывала любые жертвы, в ходе этой погони.

Один из авторов "Манифеста" Карл Маркс привел в своем главном труде "Капитал" цитату неизвестного автора статьи в журнале "Квотерли ревью", процитированной Т. Дж. Даннингом в книге "Профсоюзы и забастовки" (1860). Объясняя природу капиталистических производственных отношений, а заодно зависимость между нормой капиталистической прибыли и человечностью, автор писал: "Капитал избегает шума и брани и отличается боязливой натурой. Это правда, но это ещё не вся правда. Капитал боится отсутствия прибыли или слишком малой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение; при 20 процентах он становится оживлённым, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает ногами все человеческие законы, при 300 процентов нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы. Доказательство: контрабанда и торговля рабами". (Впоследствии эта цитата стала приписываться Марксу.)

Ничем не сдерживаемое стремление к наживе заражало целые страны. Правящие классы стран, расположеных на Атлантическом побережье и вблизи от него, но вступивших в борьбу за трансокеанские дороги позже держав Пиринейского полуострова (Великобритания, Нидерланды, Франция и другие) стояли перед нелегким выбором. Опоздав к разделу мира, они не желали мириться со своим второстепенным положением, довольствуясь остатками с барского стола Испании и Португалии.

Однако, чтобы воспользоваться своим выгодным положением на стартовой линии Атлантического побережья, эти страны должны были пойти на трудные, но необходимые радикальные преобразования. Глобальная экспансия требовала создания мощного флота, в том числе военного. Для прибыльной трансокеанской торговли была необходима высокоразвитая промышленность, выпускающая массовую товарную продукцию. Промышленное развитие было невозможно без создания высокопроизводительного товарного сельского хозяйства. Кроме того, быстрое продвижение в хозяйственном развитии предполагало научно-технический прогресс и расцвет культуры, а этому препятствовала власть светских и церковных феодалов.

Как и на морской стадии развития цивилизаций, когда наибольшего успеха добивались страны, которые поставили морскую торговлю под контроль централизованной власти, для развития трансокеанской экспансии потребовалось создание абсолютистской монархии. Хотя монарх страны был высшим феодалом, сосредоточение всей власти в стране в руках верховного правителя позволяло покончить с феодальной раздробленностью и привилегиями автономных баронов. Лучше выражая общегосударственные интересы, неограниченные правители национальных стран могли поощрять развитие промышленности.

Развитие абсолютизма в Англии ярко проявилось в правление Генриха VIII (1509 – 1547). Усилению королевской власти способствовали разрыв Генриха с Ватиканом и провозглашение себя главой английской церкви. Дальнейшее укрепление абсолютизма в Англии произошло в ходе почти полувекового правления Елизаветы I (1558 – 1603). "Королева-девственница" уверенно закрепила за британской короной обширные владения в Новом свете.

Тогда еще никто не догадывался, что эти и другие события после первого путешествия Колумба 1492 года, радикальным образом изменившие географические границы европейских держав, а также экономику, социальную жизнь и сами представления о мире, в значительной степени определят судьбу и характер будущей американской нации. Смелость и отвага первооткрывателей Нового света, их решительный отказ от устаревших представлений о мире, желание перестроить общество на рациональных основах убеждали их в своем превосходстве над другими народами. Они не замечали, что провозглашаемые ими христианские добродетели на деле прикрывают их алчность и жестокость по отношению к людям иной расы, национальности, культуры. Эти противоречивые качества были во многом характерны и для тех, кто оседал на американских землях.

Глава 2. «Святые отцы» или «коварные убийцы»?

Большинство современных американцев являются предками англичан. Как подчеркивал Уильям Фостер, "англичане были в те времена первоклассными пиратами и первоклассными работорговцами… Когда Англия… занялась грабежом Америки, она стала действовать подлинно людоедскими методами, типичными для капитализма на заре его юности – отнимать у Испании плоды ее "трудов", используя для этого в качестве главного оружия морской разбой. Первое место среди знаменитых английских пиратов и работорговцев принадлежит Фрэнсису Дрейку. За успешные пиратские набеги королева Елизавета наградила его дворянским титулом… С Дрейком состязались в славе такие видные пираты, как Джон Хоукинс, сэр Уолтер Рейли, сэр Генри Морган, капитан Кидд, Томас Кавендиш и множество других. Начиная с 1565 года они… грабили города в испанских колониях и испанские суда во всех морях и океанах, независимо от того, находилась ли Англия в это время в состоянии войны или мира с Испанией. Подсчитано, что в царствование королевы Елизаветы английские пираты принесли своей стране доход в 12 миллионов фунтов стерлингов – огромная сумма по тем временам. Английский пиратский флот, действовавший в Карибском море, послужил основой военно-морского флота Великобритании. Во время своих набегов пираты захватли многие Вест-Индский острова – Багамские, Барбадос, Ямайку и другие – и использовали их как базы для своих набегов".

Один из этих флибустьеров и авантюристов – сэр Уолтер Рейли, казненный, в конечном счете, испанцами за пиратство – предпринял в 80– годах XVI века попытку основать первую английскую колонию на североамериканском континенте в Вирджинии. Правда, тогда эта попытка закончилась неудачно.

Так как Британия опоздала к дележу Америки, ей достались земли, расположенные далеко от империй инков и ацтеков, богатых золотом и серебром. Правда, впоследствии выяснилось, что потомки британцев не прогадали от своей доли американского пирога. Территория, на которых разместились восточные штаты США и южная Канада от Галифакса и Милуоки до восточного Техаса, относится к регионам наиболее удобным для ведения сельского хозяйства. Как и в средней полосе Западной Европы, здесь можно было получать большие и устойчивые урожаи в силу равномерного распределения осадков в течение года и редких засух. Поскольку же голландские колонии в Северной Америке и принадлежавшая сначала французам Канада также вскоре перешли в руки английских колонистов, то весь регион, где можно было собирать идеальные урожаи, оказался под их контролем. Однако на первых порах эти преимущества новых земель никто не замечал, так как колонисты были больше озабочены поиском золотых месторождений, а не земледельческим трудом.

Новый американский народ рождался под воздействием тех перемен в мире, которыми была отмечена эпоха Великих Открытий. В Америку прибывали те, кто был энергичен, смел и отважен, кто не робел перед океанской стихией и перед трудностями освоения неизведанных краев. Из Западной Европы в Америку приезжали те, кто тяготился сложившимися там порядками и сложившейся рутины, те, кто в погоне за прибылью искал новых решений в организации жизни на новых землях, не считаясь с традиционной моралью и даже с человечностью. Среди них было немало людей, преступавших законы общества и отсидевших тюремные сроки.

Из Европы в Америку уезжали также сторонники новых религиозных течений, для которых было характерно неприятие былых норм католической церкви и уверенность, что они сами могут истолковывать библейские тексты. Они были склоны видеть в Америке ветхозаветную Землю Обетованную. Здесь в Америке они хотели воплотить свои отчасти религиозные, отчасти утопические представления об идеальном общественном устройстве.

Последний раз, когда видели в живых сэра Хэмфри Джилберта, одного из английских первооткрывателей американских земель, он, стоя на палубе своего корабля, читал "Утопию" Мора. В этой связи американские историки С. Э. Морисон и Х. С. Коммаджер замечали: "Каждая группа английских колонистов от Массачусетса до Джорджии руководствовалась утопическим идеалом для Америки, который стал популярен после "Утопии" Мора".

Для некоторых утопические идеи обретали религиозную окраску. Основателями одной из колоний английских поселенцев в Америке стали пуритане, являвшиеся английскими кальвинистами. Учения Кальвина отличалась среди прочих протестантских направлений крайней нетерпимостью к своим противникам, мелочного и придирчивого надзора за поведением паствы. Кальвин учил, что с "еретиками" надо расправляться мечом. По его настоянию был сожжен выдающийся ученый Сервет, казнены многие другие люди, обвиненные в ересях. Кальвинстов отличали бесстрашие, упорство в достижении своих целей, трудолюбие, расчетливость, переходящая в скопидомство, уверенность в своей "предызбранности" и "непогрешимости", поклонение к богатству и презрение к бедным.

Последние принципы, характерные для кальвинизма, представляли собой решительный разрыв с основными положениями христианства, отвергавшего "избранность" богатых и презрение к бедным. Чтобы объяснить это противоречие на одном из кальвинистских форумов в 1609 году был принят следующий догмат: "Хотя и говорят, что Бог послал сына для того, чтобы искупить грехи рода человеческого, но не такова была его цель: он хотел спасти от гибели лишь немногих".

Членов пуритан-кальвинистов из секты, которая, в конечном счете, выехала в Америку, именовали по-разному: "сепаратистами", "независимыми", "диссидентами", "конгреционалистами". Как отмечал советский историк Л.Ю. Слезкин, в этой секте "поддерживалась строгая дисциплина… Во время проповеди мужчины и женщины сидели на деревянных скамьях, разделенные проходом (как у ранних христиан-евреев, которым они вообще стремились подражать)… Проповедь состояла в чтении отдельных стихов из Библии. Их толковал и комментировал пастор… Вечерняя служба заключалась главным образом в обсуждении (только мужчинами) тех мест из обеих частей Священного писания – Ветхого (древнееврейского, дохристианского) и Нового (Евангелия и др.) – которые интересовали прихожан и были им непонятны".

Вероятно, стиль жизни этих людей, их мышление и речь были близки к описаниям пуритан из одноименного романа Вальтера Скотта. Их привычка по каждому поводу цитировать "Ветхий завет", обнаруживать сходство между их противниками и ненавистными древним евреям моавитянами, эдомитами и другими народностями, их злобная нетерпимость к любым отклонениям от принятых ими правил, превращало членов этой конфессии в конфликтных обитателей в любом человеческом обществе. Поэтому неудивительно, что их последовательно изгоняли из различных городов и стран.

Жесткий догматизм и нетерпимость пуританства отражали их претензию на собственную исключительность, превосходство над другими людьми, а также эгоистическую требовательность по отношению к окружающему миру. Объясняя смысл пуританского движения, американский историк В. Л. Паррингтон писал: "В крепнувшем день ото дня английском пуританском движении тесно переплетались между собой богословие и политика. Необходимо иметь четкое представление о тех общественных силах, которые предпочитали ради собственной выгоды рядиться в пуританские одежды. Иначе смысл происходившего в те дни будет утрачен в тумане словопрений вокруг Библии, а некоторые деятели… покажутся сварливыми богословами, погрязшими в бесконечных спорах по поводу не стоящих выеденного яйца теологических тонкостей и абсурдных догматов… Если мы заменим устаревшие выражения современными эквивалентами, снимем налет богословия и заострим внимание на политическом и экономическом аспекте борьбы, мы без особого труда обнаружим, что новым учением, к которому на ощупь пришли эти первые пуритане, была ставшая впоследствии широко известная естественно-правовая теория". Эта теория оправдывала и возвеличивала индивидуализм предпринимателя, "разумный эгоизм" дельца, который якобы гармонично сочетался с интересами общества.

Паррингтон подчеркивал: "Отнюдь не будет ошибкой рассматривать пуританскую революцию как главным образом восстание талантливой буржуазии, растущие коммерческие интересы которой требовали большей свободы, чем та, которую соглашались предоставить ей самовластный король и земельная аристократия".

Вследствие религиозных преследований в Англии члены этой секты пуритан бежали в конце XVI века в Голландию и поселились в городе Лейден. Но и в Голландии эти последователи христианской секты, во главе которых стоял проповедник Робинсон, вызывали осуждение со стороны местных протестантов. Как писал Л. Ю. Слезкин, "свободное обсуждение священных текстов рассматривалось ими как невежественное посягательство на смысл божественных откровений. Вызывало насмешки пение паствы Робинсона, ибо пела она по слуху и без специальной подготовки. Ученики и соратники Робинсона, наоборот, были уверены в том, что наиболее точно следовали Священному Писанию, решительно порвали с "папизмом".

При этом они фанатично верили в свою "избранность" для проповеди и утверждения "истинной веры", в свою "святость". Их религиозная убежденность и соблюдение ими "христовой дисциплины" позволяли конгрегации завоевать значительный авторитет и… сильно ее расширить. Но те же качества, особенно по мере растущего у "святых" чувства "избранности", вели постепенно от независимости их церкви к ее изоляции, вызывали недоброжелательство к ней менее строгих сепаратистов, особенно голландских кальвинистов, среди которых они жили". В то же время убеждение в своей "избранности" позволило членам секты именовать себя "святыми".

После начала Тридцатилетней войны (1618 – 1648) последователи Робинсона решили покинуть Европу и в Америке обрести "Новый Ханаан". С ведома английских властей и по соглашению с английскими купцами сектанты погрузились на борт судна "Мэйфлауэр", который 5 августа 1620 года отправился через Атлантический океан. Как отмечал Л. Ю. Слезкин, из 102 пассажиров на борту корабля, "около половины были "святые", остальные "чужаки" – колонисты, завербованные купцами в Англии. В Америку "чужаков" влекло желание заново и лучше устроить жизнь и ни в коей мере – утверждение "истинной веры". Однако всех пассажиров "Мэйфлауэра" объединяло то, что никто из них не принадлежал к привилегированным слоям английского общества. Среди них насчитывалось мало даже относительно состоятельных людей, особенно среди "чужаков"".

21 ноября 1620 года "Мэйфлауэр" бросил якорь у американского берега. Хотя до этого в Вирджинии уже существовала английская колония, именно пассажиры этого корабля стали считаться "отцами-основателями" американского народа и те, кто претендовал на древность своего рода, потом старались доказать, что их предки прибыли на "Мэйфлауэре". Место, где высадились путешественники, получило впоследствии название Плимут.

В тот же день путешественники (или как их принято называть "пилигримы") составили Соглашение, которое гласило: "Именем Господа, аминь. Мы, нижеподписавшиеся, верноподданные нашего могущественного суверенного государя Якова, Божьей милостью короля Великобритании, Франции и Ирландии, защитника веры и проч., предприняв во славу Божью – для распространения христианской веры и славы нашего короля и отечества – путешествие с целью основать колонию в северной части Виргинии, настоящим торжественно и взаимно перед лицом Бога объединяемся в гражданский политический организм для поддержания среди нас лучшего порядка и безопасности, а также для достижения вышеуказанных целей; а в силу этого мы создадим и введем такие справедливые и одинаковые для всех законы, ордонансы, акты, установления и административные учреждения, которые в то или иное время будут считаться наиболее подходящими и соответствующими всеобщему благу колонии и которым мы обещаем следовать и подчиняться. В свидетельство чего мы ставим наши имена".

Впоследствии это соглашение стало считаться первым законодательным актом Америки, заложившим основы американской конституции. Выступая на праздновании 300-летия со дня прибытия пилигримов на торжественном заседании в городе Провиденс, директор департамента истории Института Карнеги профессор Джон Франклин Джеймсон говорил: "Мы собрались здесь отметить зачатки американского самоуправления, первое проявление в Новом Свете духа добровольного объединения, духа подчинения большинству, духу демократии, который с тех пор завоевал континент… Поистине не избранный ли мы народ? Я хочу, чтобы мы сделали всегдашней привычкой думать о нашей собственной истории, как о священной истории". Как подчеркивал Л. Ю. Слезкин, "эта точка зрения… утвердилась и отстаивается до сих пор". Слезкин признавал, что "чтимое американцами имя "отцов-пилигримов" и наличие в воззрениях пилигримов религиозного мессианства использовалось и используется для претензий на особую роль Америки".

Хотя сначала прибывшие не решались высаживаться на берег, опасаясь диких зверей и "диких" индейцев, им вскоре пришлось налаживать отношения с местным населением. Правда, сначала индейцы унесли оставленные белыми без присмотра инструменты, но другие индейцы помогли вернуть их. (Хотя индейцы вызывали у пилигримов панический страх, иных посягательств на их собственность и тем более на их жизнь со стороны туземцев не произошло.) А вскоре вождь одного племени Массасойта подписал с руководителями общины соглашение, по которому индейцы обязались не нападать на колонистов, возвращать вещи, если таковые будут украдены, и помогать друг другу в случае нападения на них противников племени или колонистов.

Владевший английским языком индеец Сканто, по словам Слезкина, стал "ангелом-хранителем" новых колонистов: "Сканто стал их постоянным переводчиком, посредником и проводником. Он научил их сажать маис, ловить рыбу, охотиться и делать тысячу других дел, необходимых для жизни среди дикой природы". Когда собрали первый урожай, то выяснилось, что "маис, посаженный под руководством Сканто, уродился хорошо, европейские культуры (пшеница, горох) – плохо… Решили устроить "День благодарения". Он состоялся в октябре 1621 г. Пригласили Массасойта и других гостей. Индейцы принесли с собой пять оленьих туш. Обедали, состязались в стрельбе, танцевали". (К сожалению для колонистов Сканто вскоре после этого праздника умер, простудившись во время одной из торговых экспедиций колонистов в глубь страны.) С 1863 года день Благодарения стал национальным праздником США. В этот день американцы не работают, вспоминают первых поселенцев из Плимута, а за столом принято есть индейку, подобную тем птицам, что были съедены на празднике 1621 года.

В ту пору колонист Эдвард Уинслоу писал в Англию: "Бог соблаговолил внушить индейцам большой страх и любовь к нам… Сейчас среди индейцев царит мир, которого не было прежде… Мы ходим по лесу столь же спокойно и столь же безопасно, как на главных дорогах Англии. Мы принимаем их запросто в наших домах, а они дружески одаривают нас олениной".

Однако эти идиллические отношения между белыми и индейцами продолжались недолго. В 1622 году прибыла новая группа колонистов на кораблях "Сван" и "Чарити", которая обосновалась в Массачусетской бухте возле деревни Уэссагассет. В то время как жители Плимута пополнили свои скудные продовольственные запасы продуктами, полученными путем их обмена бус и ножей, жители Уэссагассета проедали еду, привезенную из Англии, а земледелием не занимались. В результате они стали умирать от голода. Некоторые из них в поисках пищи разбрелись по лесам, при этом некоторые погибли, а другие нашли приют у индейцев.

Очевидец этих событий Томас Мортон писал об индейцах Массачусетса: "Я нашел индейцев Массачусетса более гуманными, чем христиане, и они были гораздо гостеприимнее… Мой опыт подтверждает следующее: чем больше дикарей, тем больше гостеприимства, чем больше христиан, тем хуже вас принимают, и это может подтвердить всякий беспристрасный колонист".

Однако колонисты приняли доброжелательное отношение индейцев за признак слабости и вопиющим образом злоупотребили их гостеприимством. В поисках пропитания жители Плимута во главе с капитаном Майлзом Стэндишем направились в Массачусетс. Здесь, по словам Мортона, они похитили с индейской могилы украшавшие ее бобровые шкуры. Такие шкуры они рассчитывали продать с выгодой английским купцами. Вождь индейской деревни выразил англичанам свое возмущение. Тогда Стэндиш и его солдаты стали стрелять по индейцам. Их вождь был ранен.

Тем временем колонисты Уэссагассета уличили одного из своих товарищей в ограблении лесного склада индейцев. Он был казнен колонистами. Однако, как писал Мортон, такие ограбления происходили не раз, чем были естественно возмущены индейцы. Вождь Массасойта сообщил в Плимут, что индейцы из некоторых племен решили перерезать белых "за причиненный ими вред и несправедливость". Они предлагали Массасойта присоединиться к ним, но тот, будучи верным договору, отказался от этого.

Тогда, как писал Мортон, напуганные сообщениями о "заговоре индейцев", плимутцы приехали к индейцам Массачусетса "якобы для торговли". Во время обеда, когда хозяева угощались привезенной гостями свининой, "не подозревая какой-либо западни", англичане неожиданно набросились на них и закололи всех "их же собственными ножами". Одного из оставшихся в живых повесили. После этого они уехали, ничего не сообщив о случившемся колонистам из Уэссагассета. Мортон писал: "Если плимутские колонисты действительно желали добра" колонистам Уэссагассета, "почему они не арестовали индейцев и не подождали прихода других англичан?… Дикари Массачусетса, которые не ведали, откуда и для какой цели пришли те люди, но знали о совершенном ими беспричинном зле, стали с тех пор называть английских колонистов "вотавкенанге", что на языке дикарей означает "коварные убийцы", или "головорезы"; и это наименование перешло также на тех, кто приезжал туда позже с добрыми намерениями".

Узнав о случившемся, вождь соседнего племени приказал своим соплеменникам напасть ночью на селение колонистов Уэссагасета. Многие из них были перебиты. А вскоре капитан Стэндиш во главе плимутцев отправился в торговую экспедицию к индейцам. В ходе одной из таких экспедиций произошли ссоры Стэндиша с индейцами. В одной из них Стэндиш лично зарезал индейца Ватавамата. Вслед за ним были убиты другие индейцы. Затем один индеец был схвачен и повешен.

В ответ индейцы на другой день обстреляли плимутцев из лука. Завязался бой. Белые загнали индейцев в болота и добивали их там. Позже все эти события были воспеты как подвиг капитана Майлза Стэндиша и его людей и никем иным, как поэтом Лонгфелло, который прославился своей замечательной поэмой "Гайавата". Описывая совет колонистов, на котором многие предлагали поладить с индейцами миром, американский поэт так изобразил выступление капитана Стэндиша:

"Слово тут взял Майлз Стэндиш, Плимута военачальник.

Глухо из горла его вырывались гневные звуки:

"Что! Здесь хотят воевать молоком и сладкой водицей?

Разве белок стрелять на церкви поставлена пушка?

Нынче пора из нее нам дьяволов бить краснокожих!

Есть один лишь язык, дикарям неразумным понятный,

Это язык нашей пушки, огня и железа!"

Поэт с восторгом описал жестокую расправу Стэндиша над индейцами, заключив свой рассказ словами:

"Вот как в первом бою победил отважный Майлз Стэндиш.

Весть об этом доставили в Плимут и вместо трофея -

Голову павшего недруга. Мрачно лихой Ватавамат

С крыши строенья взирал, что было и храмом и фортом.

Все, кто видел его, ликовали и Бога хвалили".

Пушка, поставленная в церкви, голова индейца, водруженная на церковной крыше, религиозные молитвы и песнопения в честь вероломной и жестокой расправы – так сочетались в Плимуте убежденность в "святости" колонистов и их беспощадная жестокость по отношению к местному населению, к тем, кто помогал им в трудную минуту и спасал их от голода.

Позже стала известна версия, отличная от объяснений Лонгфелло и Мортона и объяснявшая подоплеку провокационного поведения "святых" жителей Плимута в отношении своих соплеменников в Уэссагассете и их расправы с индейцами. Историк Дж. Уиллисон утверждал, что цель операции плимутцев состояла в том, чтобы избавиться от конкурентов, поселившихся в Уэссагассете. Своей жестокой расправой с индейцами они спровоцировали нападение последних на эту колонию, а затем устроили новую бойню индейцам под предлогом предотвращения их "заговора". Так реализовывался на американской земле закон нового времени: чем выше уровень прибыли, тем больше пренебрежения проявляет капитал к морали и человечности.

Глава 3. «Хороший индеец – это мертвый индеец»

Плимут не был первой колонией англичан на американской земле. Такой колонией была Вирджиния. В оде, написанной в 1606 году по случаю ее основания, Вирджиния была названа "Земным раем". Основатели колонии собирались обратить индейцев в христианство, найти золотые россыпи, открыть северо-западный проход вокруг американского континента, производить "все потребительские продукты Европы, Африки и Азии и обеспечивать потребности всех видов производств, пришедших в упадок", обеспечить жилье для английских безработных. Однако, как констатировали историки Морисон и Коммаджер, "почти все пошло не так". Золота не нашли. Большинство новых поселенцев были бывшими преступниками, не способными к труду, а честным ремесленникам оказалось нечего делать в новой колонии. Провозглашенное столицей колонии селение Джеймстаун оказалось рассадником малярии. Через два года после основания колонии из 104 ее жителей, лишь 53 остались в живых.

Оставшиеся были спасены индейцами. По свидетельству колонистов, "Бог, видя нашу крайнюю нужду, соблаговолил растрогать индейцев, и они принесли нам зерна, правда, недозрелого, чтобы поддержать нас, хотя мы более ожидали, что они нас уничтожат". Но это зерно скоро кончилось.

Позже в США был воспет капитан Джон Смит, который смог сплотить колонистов Вирджинии в их борьбе за физическое выживание. Как писал Л.Ю. Слезкин, Джон Смит, "научившийся говорить на языке индейцев, предпринял спасительный шаг: он отправился к ним за продуктами, захватив для обмена безделушки и хозяйственный инвентарь, в том числе особо ценимые ими топоры… Индейцы удивились дерзости капитана и, не усматривая в небольшой экспедиции угрозы для себя, пропустили ее в свои владения".

Джон Смит вспоминал, что индейцы "дружно торговали со мной и моими людьми, не более сомневаясь в моих намерениях, чем я в их". В первой индейской деревне, которую посетили колонисты, в обмен на предложенные им предметы индейцы были готовы дать лишь немного кукурузных зерен. По словам Слезкина, "Смит с презрением отверг то, что он считал жалкой подачкой, и англичане во главе с капитаном напали на хозяев, от неожиданности в страхе бежавших. Ворвавшись в деревню, колонисты поживились из индейских запасов и нагрузили ими свою лодку. Индейцы, оправившись от первого испуга, бросились на пришельцев. Завязался жестокий бой, во время которого пал, сраженный Смитом, носитель тотема. Видя в этом дурное предзнаменование, индейцы отступили. Через некоторое время за возвращенный им тотем они принесли англичанам большое количество продуктов. К Смиту прониклись уважением и ужасом, что сильно помогло капитану в его дальнейших предприятиях".

В ходе своих дальнейших экспедиций Смит попал в плен к индейцам. Позже утверждалось, что индейцы чуть не убили Смита, но за него вступилась любимая дочь вождя индейских племен Паухэтана – Покахонтас. Вследствие ли этого, или же по иным причинам, но, по словам Смита, индейцы обращались с ним "со всей возможной добротой… Чем больше мы знакомились, тем лучше друг к другу относились". Индейцы даже раскрыли Смиту свой план нападения на Джеймстаун.

Вернувшись целым и невредимым к колонистам, Смит продолжал свои экспедиции к индейцам для пополнения продовольственных запасов Джеймстауна. Вскоре, под руководством индейцев, колонисты научились сами сеять кукурузу и стали питаться ею.

От полного экономического краха Вирджиния была спасена благодаря созданию плантаций по выращиванию табака. Несмотря на яростное сопротивление английского короля Якова I курению, привычка к табаку распространялась в Англии. Производство вирджинского табака быстро росло, а вместе с тем увеличивался приток капитала и новых эмигрантов в Вирджинию.

Хотя преступники, как подчеркивал Слезкин, составляли немалую часть среди первоначального населения Вирджинии, в дальнейшем "они далеко не составляли большинства населения колонии, не они задавали тон… Многие из них вовсе не были преступниками в современном понимании слова. То были просто обездоленные люди, никому никогда не причинившие вреда, сами пострадавшие и за это наказанные (согнанные с земли "бродяги", "нищие", не находившие работы). Колония заселялась главным образом теми, кто надеялся поправить свое положение или спастись от голода, преследований и лишений, кто имел мужество искать счастье в Америке, кто рассчитывал получить там землю".

Между тем отъезд капитана Смита в Англию показал, что отношения между колонистами и индейцами покоились на шаткой основе. Доктор богословия Уильям Симмондс вспоминал: "Теперь мы поняли, что означало потерять капитана Смита: вместо зерна, провизии и другой помощи от дикарей мы получали только смертельные раны от их дубинок и стрел". Дело в том, что вместо обмена продуктами колонисты стали все более откровенно грабить индейцев. В 1611 году под руководством губернатора колонии Дейла англичане ворвались в индейскую деревню Апаматук, убили несколько ее жителей и разграбили ее дома.

Такие налеты повторялись. Во время одного из них колонисты захватили в плен Покахонтас, которая заступалась в свое время за Смита. Удерживая в заложниках любимицу индейского вождя, англичане навязали индейцам выгодные для себя соглашения. (Впоследствии Покахонтас крестили, назвав Ребеккой. Она вышла замуж за англичанина Джона Ральфа и приехала в Англию, где вскоре умерла от оспы.)

Тем временем колонисты Уэссагассета уличили одного из своих товарищей в ограблении лесного склада индейцев. Он был казнен колонистами. Однако, как писал Мортон, такие ограбления происходили не раз, чем были естественно возмущены индейцы. Вождь Массасойта сообщил в Плимут, что индейцы из некоторых племен решили перерезать белых "за причиненный ими вред и несправедливость". Они предлагали Массасойта присоединиться к ним, но тот, будучи верным договору, отказался от этого.

Соглашения, которые стали заключать англичане с индейцами, превращали их в подданных и данников британской короны: с началом урожая индейцы должны были пополнять склад поселенцев кукурузой "в качестве дани, за что они будут получать ножи и топоры". Однако эти соглашения были разорваны внезапным нападением индейцев 22 марта 1622 года на английское поселение. 347 мужчин и женщин были убиты. Уцелел лишь Джеймстаун. Как указывает Слезкин, непосредственным поводом для нападения индейцев 22 марта 1622 года стала гибель индейца на ферме колониста Моргана. Индейцы считали, что их соплеменник был убит белыми колонистами.

Комментируя это событие, американские историки пишут о "вероломстве" индейцев. Однако английские историки, писавшие по свежим следам этих событий 250 – 300 лет назад, говорили об "отпоре" индейцев, их "мести". Объясняя причины "индейской мести", Л. Ю. Слезкин напоминает о вероломных нападениях колонистов, в том числе и во главе с Джоном Смитом на индейские деревни. Историк замечал: "Доброжелательство индейцев, их гостеприимство отмечали все первые английские путешественники в Америку. До начала раздоров, спровоцированных колонистами, они не раз спасали последних от голодной смерти… В течение 10 лет после основания Джеймстауна потенциально силы индейцев превосходили силы англичан. Будь первые более сплоченными, менее простодушными, сознавай они последствия чужеземного влияния, Джеймстаун мог, вероятно, погибнуть, как погибла первая английская колония Рэйли на острове Роанок".

Выстояв перед лицом голода и укрепившись на новой земле, колонисты, стали расширять свои владения и селиться там, где им хотелось, не считаясь с древними племенными обычаями индейцев. Слезкин писал, что под натиском колонистов: "индейцы отступали в глубь страны, на места, менее удобные для ведения привычного им хозяйства и образа жизни. По неписанным, но твердым законов аборигенов, каждое племя имело свой точно определенный регион оседлости и миграции, где его члены занимались земледелием, охотой и рыболовством. За пределами этого региона обитало другое племя, защищавшее свою землю. Таким образом индейцы, отступавшие от англичан, независимо от своего желания, провоцировали и так нередкие межплеменные войны".

Фактически первые колонисты своими захватами земель вызвали цепную реакцию разрушения в мире, в котором до их прихода границы племен были нерушимы в течение многих веков. Та "теория домино", которой с середины ХХ века, американские политики пугали свою страну в связи с событиями в Индокитае, а затем в других регионах мира, на деле давно была реализована американскими колонистами в войнах против индейцев: каждое вытесняемое колонистами племя словно костяшка домино "падала" на другое племя. Как подчеркивает Слезкин, межплеменные войны ослабляли "и без того раздробленные силы, противостоящие чужеземцам".

В ответ на резню 22 марта 1622 года началась настоящая война по истреблению индейцев. Английский историк У. Робертсон писал: "Все мужчины взялись за оружие. Кровавая война против индейцев началась.

Все были проникнуты стремлением уничтожить всю расу, не считаясь с возрастом. Поведение испанцев в южных частях Америки было открыто принято в качестве образца для подражания; и, подобно испанцам, невзирая на принципы веры, чести и гуманности, которые регулируют враждебные действия между цивилизованными нациями и умеряют ярость, англичане считали допустимыми все, что угодно для достижения своей цели". После этого произошло то, что историк Беверли назвал "тотальным истреблением индейцев" под "удобным предлогом".

Робертсон так описал последующие боевые действия против индейцев: "После нескольких месяцев безрезультатного преследования тех, кому удалось скрыться в лесах, англичане сделали вид, что готовы заключить мир, заверяя в своих добрых намерениях и забвении зла. Они уговорили индейцев вернуться на старые места (их письма хранятся и их действия это доказывают) и сеять на прежних полях вблизи англичан…" Когда же индейцы вернулись и уже ожидали нового урожая, англичане, как писал Робертсон, "неожиданно напали на них, изрубили в куски тех, кто не смог убежать, а потом полностью уничтожили их посевы". Кроме того, во время мнимого заключения мира англичане угостили индейцев отравленным вином, в результате чего умерло около 200 человек.

Оценивая происшедшие события, капитан Джон Смит, которого до сих пор считают образцом дружелюбного отношения к индейцам, писал: "Если раньше мы колебались очищать землю от густого леса, который и им-то не был особенно нужен, то теперь мы можем захватывать их собственные обработанные поля и их дома, которые находятся в лучших местах страны. Кроме того, оленей, индюшек и другой дичи станет гораздо больше, если мы изгоним дикарей из страны… Кроме того, их легче будет цивилизовать, завоевав, чем мирным путем". Смит рекомендовал англичанам, по примеру испанцев, заставить индейцев выполнять "самую тяжелую работу, сделать их рабами", а самим жить, "пользуясь плодами их труда".

Американский этнограф Рут Бенедикт писала: "Англичане хотели получить земли индейцев, но без индейцев. Первые королевские дарственные грамоты на землю в Новом Свете даже не содержали упоминания о коренном населении, жившем на этой земле, словно речь шла о совершенно необитаемых пространствах. Поселенцы всячески старались как можно скорее создать для себя такое приятное положение". У. Фостер писал: "Белые колонисты превосходили индейцев жестокостью; они поголовно вырезали всё мирное население – мужчин, женщин и детей; пытали пленных, сжигали их на кострах, скальпировали". Политика истребления местного населения исходила из принципа, который впоследствии сформулировал американский генерал Фил Шеридан: "Хороший индеец – это мертвый индеец."

Порой истребление индейцев превращалось в военные кампании. Была развязана война 1675 – 1677 года колоний Новой Англии против индейского племени наррагансетов во главе с так называемым королем Филиппом (он был сыном Массасойта, спасшего первых переселенцев из Англии от голодной смерти). Такие войны велись до полного уничтожения индейцев того или иного племени. В ходе войны 1711 года было практически уничтожено племя тускарора. Такая же судьба постигла многих из племени чероки в ходе военной кампании 1759 года. Только в 1723 году власти Массачусетса выплатили 100 фунтов стерлингов в виде вознаграждений за скальпы индейцев. Власти Пенсильвании платили 130 испанских долларов за скальп мужчины старше 12 лет и 50 долларов за скальп индианки.

В то же время подлинная история первых лет английских колоний оказалась скрыта под слоем позднейших американских легенд, в которых идеализировались первые колонисты, особенно капитан Смит, организатор не только торговли с индейцами, но и грабительских походов против них, и демонизировались индейцы. Об их спасении белых от голодной смерти забывали. Зато постоянно твердили об их жестокости и вероломстве. Рассказ же о Покахонтас, использованной белыми в качестве заложницы, превратили в сентиментальную историю, достойную "мыльной оперы".

Как отмечал Л. Ю. Слезкин, несмотря на жестокий террор, "индейцев не удалось сделать рабами, как то рекомендовал Смит. Они сопротивлялись порабощению и не могли жить в неволе, быстро погибая, лишенные свободы". Тогда колонисты стали завозить в Америку африканских рабов.

Так задолго до провозглашения независимости США было положено начало геноциду индейских племен и угнетению негритянского населения, продолжавшемуся и в дальнейшем и что стало причиной возмущения многих передовых мыслителей XVIII века. Отдавая должное трудовым усилиям американцев, А. Н. Радищев писал в 1789 году: "Леса бесплодные и горные дебри претворяются в нивы плодоносные и покрываются стовидными произращениями, единой Америке свойственными или удачно в оную преселенными. Тучные луга потаптываются многочисленным скотом, на явству и работу человеком определяемым. Везде видна строящая рука делателя, везде кажется вид благосостояния и внешний знак устройства".

В то же время русский гуманист обращал внимание на тех, кто выполнял значительную часть тяжелого труда и находился в порабощенном состоянии: "Но кто же столь мощную рукою нудит скупую, ленивую природу давать плоды свои в толиком обилии? Заклав индейцев…, опустошив Америку, утучнив нивы ее кровию ее природных жителей…, единовременно, злобствующие европейцы, проповедники миролюбия во имя Бога истины, учителя кротости и человеколюбия, к корени яростного убийства прививают хладнокровное убийство порабощения приобретением невольников куплею. Сии-то несчастные жертвы знойных берегов Нигера и Сенегала, отринутые своих домов и семейств, переселенные в неведомые им страны, под тяжким жезлом благоустройства вздирают обильные нивы Америки, трудов их гнушающейся. И мы страну опустошения назовем блаженною для того, что поля ее не поросли тернием и нивы из обилуют произращениями разновидными. Назовем блаженною страною, где сто гордых граждан утопают в роскоши, а тысяч не имеют надежного пропитания, ни собственного от зноя и мраза укрова. О, дабы опустети паки обильным сим странам! дабы терние и волчец, простирая корень свой глубоко, истребил все драгие Америки произведения!"

Нелишне напомнить, что эти строки русский мыслитель написал в своей книге "Путешествие из Петербурга в Москву", в которой было высказано немало горьких слов по поводу положения крепостных крестьян в родной стране. Единственная зарубежная страна, которая вызвала у Радищева еще большее возмущение своим обращением с людьми, была Америка.

Глава 4. Войны за пушнину и шкуры

Парадоксальным образом алчное предпринимательство сочеталось в новых колониях с суровой религиозностью. В колонии Массачусетс был введен закон, по которому человек, отрицавший существование Святой Троицы, подлежал смертной казни. В городе Салеме (штат Массачусетс) в 1691-92 гг. состоялся процесс, повлекший за собой казнь девятнадцати женщин по обвинению в колдовстве и сношениях с дьяволом. (Позже эта история была описана в пьесе А. Миллера "Салемские колдуньи").

Пуритане связывали свои общины железной дисциплиной. Нерадивый слуга, вызвавший раздражение у хозяина, или сын, ослушавшийся родителя, наказывались плетьми у позорного столба. Более же серьезные проступки карались клеймом и смертной казнью. Поэтому когда обнаружилось, что героиня романа Н. Готорна "Алая буква" Гестер Прим "изменила" своему исчезнувшему старому мужу и оказалась матерью незаконного ребенка, пуритане выставили ее публично на эшафот и заставили всю жизнь носить алую букву "А" – начало слова "Adulteress" (прелюбодейка).

Подчеркивая жестокость пуританских нравов в штате Массачусетс, В. Л. Паррингтон в то же время писал: "Пуританин и янки – это две стороны одной и той же медали… Пуританин являлся наследием Старого света, порождением суровой идеологии английской реформации. Янки был детищем Америки, порожденным конкретными экономическими условиями". Помимо воздействия пуританства на общественное сознание, подчеркивал Паррингтон, "другим явлением… было развитие торгашеского духа… Едва обосновавшись на новой земле" руководители Массачусетса "пустились в коммерческие предприятия: строили корабли для торговли с Вест-Индией, занимались рыбным промыслом у берегов Ньюфаундленда, отваживались в погоне за барышом на далекие путешествия. Способные, предприимчивые люди, не питавшие особой склонности к отвлеченному мышлению, прекрасные администраторы, которые, заботясь об общественных интересах, не забывали и о собственных, они не потерпели бы, чтобы в выношенные ими планы совали нос докучливые и неопытные люди … Наделите теперь этих людей религиозным пылом и представлением о том, что они призваны нести в мир праведность, предоставьте им возможность осуществлять свою программу без каких бы то ни было помех со стороны соперников, вооружите их руководством, до тонкости разработанным искусным создателем религиозно-политической системы, и вы поймете, что результат мог быть только один: их Утопия неизбежно должна была найти воплощение в монолитном теократическом государстве, где власть находилась бы в руках аристократии – избранников Божьих".

Паррингтон замечал: "Позднейшие критики пуританства рассматривают теократический эксперимент, предпринятый в Массачусетсе, как нелепую затею повернуть вспять колесо истории и перекроить англичан на диковинный древнеиудейский лад. Однако самим создателям теократии предпринимаемое ими представлялось совсем в другом свете – для них это было попыткой претворить в жизнь грезившуюся им Утопию и создать на "земле обетованной" самый совершенный на свете общественный строй".

Отстаивая свои чисто меркантильные интересы, английские колонисты объясняли свою беспощадную эксплуатацию природы и негритянских рабов, истребление индейцев требованиями строя, отвечавшего букве и духу Ветхого Завета. Этими же идеями они руководствовались и в борьбе со своими конкурентами по захвату американских земель.

Помимо англичан на земли Северной Америки претендовали Франция, Голландия, Испания и Швеция. Голландские колонисты осели в устье реки Гудзон, основав здесь Новые Нидерланды. Столицей голландской колонии стал Новый Амстердам, построенный на острове Манхэттен. Его границей стала стена (wall-уолл). Примыкавшая к ней улица получила название Уолл-стрит.

Первыми конкурентами голландцев стали шведы, о чем с изрядной долей юмора поведал американский писатель Вашингтон Ирвинг в своей шутливой "Истории Нью-Йорка". По словам писателя, губернатор Новых Нидерланд Питер Стюйвесант, или Питер Твердоголовый, "ощущал невыносимую жажду воинской славы, которая бушевала в его сердце… и которую ничто уже не могло утолить, кроме завоевания всей Новой Швеции". В ходе стычки между шведами и голландцами, которую В. Ирвинг иронично сравнил со сражениями Троянской войны. Хотя в ходе нее, по словам писателя, "с обеих сторон не погиб ни один человек", шведское воинство во главе с губернатором Рисингом было побито. Новая Швеция стала голландской.

Больше жертв с обеих сторон было в стычках голландцев с индейцами. Как и английские колонисты, голландцы проводили политику истребления индейцев. По словам американских историков Морисона и Коммаджера, один из голландских губернаторов Вильям Кифт "исходил из того, что, если голландцы не истребят индейцев, то случится прямо противоположное. А потому он хладнокровно напал на племя речных индейцев, хотя они были дружелюбно настроены из-за того, что они опасались ирокезов. Но эти индейцы не захотели, чтобы их истребили и оказали столь упорное сопротивление. Голландцам потребовалась помощь из Новой Англии, прежде чем они осмелились выходить за пределы Уолл-стрит".

Тем временем в 1643 году английские колонии (Плимут, Массачусетс, Коннектикут и Нью-Хейвен) образовали конфедерацию Новой Англии. Они объединились для общей борьбы против голландцев, французев и индейцев. Через 10 лет колонии едва не начали войну с голландцами из-за взаимных претензий на территории, богатые пушниной. Морисон и Коммаджер подчеркивали, что вопрос о пушнине, тесно связанный с "индейским вопросом", играл доминирующую роль для американских колоний: "Он занимал главное место в ходе борьбы за Запад; он был ведущим фактором в английской внешней политике в ходе войны 1812 года, а потом в борьбе за Орегон и верховья Миссури. Это было не только международное соперничество, но беспощадное соревнование между людьми одной страны в бизнесе, не признающем этических норм… По мере того, как поступление пушнины из того или иного региона истощалось, трапперы и торговцы перемещались на запад, где они вступали в соперничество с испанцами за индейскую клиентуру".

Герой пяти романов Фенимора Купера – благородный траппер и друг индейцев Нэтти Бампо – вряд ли был типичным охотником тех лет. Алчные и грубые трапперы стремились отстрелять как можно больше зверья, не считаясь с возможностями живой природы и интересами местного населения. В то же время купцы, предлагая индейцам за шкуры и мех убитых зверей немудрящие промышленные изделия, толкали их на истребление фауны родных лесов. В погоне за мехом и шкурами, из которых изготовлялись кожаные изделия, колонисты разных стран проникали в глубь страны, где их интересы сталкивались. Первая война Новой Англии с голландской колонией чуть не разразилась в 1653 году из-за прав на территории, где велась охота.

Вскоре стало очевидно, что в этом соперничестве все преимущества на стороне Англии, так как общее население Новых Нидерланд – не более 7 тысяч, что было в 10 раз меньше населения Новой Англии. Соответственно английские войска были многочисленнее голландских. Поэтому когда летом 1664 года английский флот появился у берегов Нового Амстердама, а его командир приказал городу капитулировать, губернатор Новых Нидерланд Питер Стюйвесант вынужден был подчиниться преобладающей силе. Новый Амстердам был переименован в Нью-Йорк, а многие бывшие голланские подданные стали родоначальники ряда американских семей, в том числе таких признанных аристократических фамилий, как Рузвельты, ван Бурены, Вандербильды и так далее.

Английские колонии продолжали расширяться. По мнению Морисона и Коммаджера движущими силами дальнейшей экспансии на американский континент были следующими: "Английские торговцы и владельцы кораблей, желавшие заполучить новые области для торговли и эксплуатации; придворные и политиканы, стремившиеся поправить свои пошатнувшиеся состояния с помощью колониальных имений; религиозные сектанты, которые хотели найти новые прибежища для их единоверцев". По оценке историков первые две группы сыграли главную роль в захвате Каролины, которая первоначально была захвачена испанцами.

После реставрации монархии в Англии новый король Карл II предоставил патент на владение прибрежной территорией между 31 и 36 градусами северной широты группе дельцов и политических деятелей, близких к трону Стюартов. После этого по инициативе сэра Джона Коллетона, владевшего богатыми плантациями в английской колонии Барбадос, и лидера партии вигов в Британии Энтони Купера, был основан в 1670 году город Чарльстон. В 1683 году группа французских гугенотов, проживавших в Англии, и группа шотландцев основали – Порт Рояль. Испанцы попытались дать отпор пришельцам из Британии и захватили Порт Рояль, но их вскоре выбили оттуда. Так была создана новая британская колония – Каролина, в дальнейшем разделенная на Северную и Южную.

В течение XVIII века американские колонии были не раз втянуты в войны, которые велись между европейскими державами (война Аугсбургской лиги против Франции 1689 – 1697 гг., война за испанское наследство 1702 – 1713 гг, война за австрийское наследство 1745 – 1748 гг., Семилетняя война 1754 – 1763 гг.). Колонисты поддерживали эти войны и нередко выступали инициаторами новых территориальных захватов. Так жители Массачусетса просили британское правительство завладеть французской Канадой, а собрание Южной Каролины направляло петиции в Лондон, доказывая необходимость расширения Каролины до Миссисипи, так как "половина канадской торговли мехом и шкурами идет этим путем".

Хотя по мере своего продвижения в глубь континента колонисты всех европейских держав истребляли индейцев, они в то же время продолжали использовать их в своих интересах в качестве добытчиков меха и шкур, а также для нападения на своих соперников по грабежу Америки. Так, правительство короля Людовика XIV подстрекало союзные французам индейские племена к нападению на английские колонии. В свою очередь в Южной Каролине обосновалось племя ямаси, которое, под руководством британских колонистов, совершало набеги на испанские земли. В ходе своих набегов индейцы этого племени даже угоняли индейцев из племен крик и чероки. Тех продавали в рабство в Новую Англию.

Особенно острый характер приняли военные действия на американской земле между Францией и Англией в ходе Семилетней войны. В ней принял участие и будущий первый командующий американской армии Джордж Вашингтон. На стороне французов выступали индейские племена.

После серии неудач англичане стали теснить французов и индейцев и, наконец, вступили в Квебек. По миру 1763 году Канада была передана англичанам.

Семилетняя война нанесла огромный урон для индейского населения Америки. Уильям Фостер писал: "Война с французами и индейцами… имела гибельные последствия для самой сильной и многочисленной группы индейских племен, обитавшей на Востоке и Среднем Западе Северной Америки – алгонкинов, которые кочевали на всем пространстве от Лабрадора до Скалистых гор и от Гудзонова залива до залива Палмико. Эта многочисленная группа племен, воевавшая в союзе с французами, насчитывала сотню племен, говоривших на сорока различных наречиях своего языка. В нее входили микмаки, оттавы, делавэры, кикапу, поттавотоми, чейени, крики, черноногие, арапаги, оджибвеи и др. Алгонкинов постигло двойное несчастье: они потерпели поражение в войне, а затем при заключении мирного договора (в Париже в 1763 г.) их бросили на произвол судьбы их побежденные союзники-французы. В результате эти многочисленные племена были в значительной степени рассеяны. Пытаясь спасти индейцев от разгрома, вождь алгонкинов Понтиак объединил под своей властью несколько племен – оттавов, микмаков, чиппеуа, виандотов и др. – и в течение нескольких лет мужественно, но безуспешно вел арьергардные бои. Он захватил на Среднем Западе все форты, за исключением форта Питт и Детройта, который он безрезультатно осаждал в течение нескольких месяцев в 1769 году".

По мере того, как граница колоний откатывалась на запад, колонисты покоряли и истребляли индейские племена. В своем романе "Последняя граница" Говард Фаст писал: "То, что мы называли "границей" было подобно гребню волны, когда надвигается прилив… На краю этой волны всегда находились индейцы, люди, сражавшиеся за свои дома и свой образ жизни".

Частые войны с другими колониальными державами, непрекращающиеся столкновения с индейцами, создали в колониях обстановку постоянного вооруженного конфликта или ожидания такового. Понятие "граница" обозначало не только линию британских владений в Америке, а значительную полосу, в которой проживало население в западной части колоний. Здесь строились форты, которые могли противостоять внезапному нападению противника. Да и за пределами фортов мирное население было вооружено, чтобы отразить нападение или совершить таковое против возможного противника. Поскольку же линия границы проходила не столь уж далеко от Атлантического побережья, то получалось, что значительная часть колонистов, не вступая в ряды армии, все же ощущали себя "пограничниками", защищавшими с оружием в руках свои земли от других европейских конкурентов, и сражавшимися с индейскими племенами.

Жители поселений на берегах Атлантики также постоянно ожидали нападений военно-морских кораблей враждебных государств. Здесь также были сооружены прибрежные форты, а мирное население также было готово к бою. Сознание, что американцы живут в зоне риске формировало особый кодекс поведения, в котором применение вооруженной силы стало нормой, наряду с алчным предпринимательством, религиозной суровостью, верой в свою избранность.

Глава 5. Масоны, создатель «Фигаро» и последствия выстрелов в Лексингтоне и Конкорде

Захват англичанами Канады привел к тому, что в их руках оказалась значительная часть Северной Америки. Морисон и Коммаджер писали: "Исключив французов из континентальной Америки, британское правительство взяло на себя бОльшую ответственность, чем могла с ней справиться. Одним махом британские владения в Северной Америки удвоились, а раса, отличающаяся по языку и религии, вошла в состав империи. Возникли и трудно разрешимые вопросы отношений с индейцами, торговли пушниной, распределения земли, военной и политической администрации… История последующих 25 лет связана с попытками найти решения этих проблем".

Главной же проблемой, которая встала перед английской колониальной администрацией – это контроль над американскими колониями, влиятельные круги которых все больше настаивали на своей самостоятельности. Воспользовавшись тем, что англичане были заняты военными действиями против других западноевропейских стран, колонисты стали перенебрегать жестким контролем Лондона над жизнью колоний. Они все решительнее нарушали английские законы о торговле и расширяли собственную промышленность и торговлю. Однако договор 1763 года, завершивший Семилетнюю войну, был воспринят американцами, как удар по их интересам: он запрещал им селиться за пределы Аппалачского хребта, который стал границей между владениями индейцев и колонистами.

Еще до начала Семилетней войны американские предприниматели жаловались на английские законы, которые предоставляли англичанам монопольное право на торговлю с колониями. Как писал У. Фостер, "в те времена в колониях нередко можно было услышать следующие жалобы: "Стоит колонисту сделать пуговицу, подкову или гвоздь, чтобы какой-нибудь закопченный торговец скобяными изделиями или почтенный фабрикант пуговиц в Англиии возопил истошным голосом: что-де с его милостью страсть как грубо обращаются, что его оскорбляют и грабят подлые американские республиканцы". По словам Фостера, плантаторы Юга "безнадежно увязли в долгах Англии, так как цены на табак и другие товары, которые они продавали или вынуждены были покупать, произвольно устанавливались лондонскими капиталистами и политическими дельцами".

К тому же после завершения Семилетней войны английский король Георг III и его правительства издали ряд законов, которые были направлены на ограничение развития промышленности и торговли в американских колониях, все успешнее конкурировавших с Англией.

Самыми тяжелыми были сахарный закон 1764 года и закон о гербовом сборе 1765 года. Опасаясь выступлений против этих законов, создававших трудности для американской экономики, английское правительство в 1765 году приняло закон о мятеже и усилило количество своих войск в Америке.

Уильям Фостер писал: "Эти провокационные угнетательские законы глубоко возмутили население колоний и усилили его сопротивление. Центром народного движения был Бостон; возглавлял это движение Сэмюэль Адамс… В 1765 году было основано общество "Сыны свободы". Эта организация быстро разрослась и начала вести широкую агитацию против англичан". Под давлением выступлений английское правительство отменило закон о гербовом сборе. Но вскоре были приняты новые законы, стеснявшие экономическое развитие колоний (закон о военном постое и расквартировании войск; законы Тауншенда).

Эти законы англичан лишь усилили рост мятежных настроений. 5 марта 1770 года англичане расстреляли демонстрацию жителей Бостона, протестовавших против этих законов. 6 человек было убито. "Сыны свободы" усилили свою антианглийскую агитацию по всей стране.

В 1773 году английский парламент принял "Закон о торговле чаем", по которому ввоз чая был обложен высокой пошлиной. По колониям прошли собрания, на которых выдвигалось требование: "Никаких налогов без согласия народных представителей!" К этому времени американские купцы завезли огромное количество чая контрабандой, и прибытие в Бостонскую гавань английского судна с грузом чая грозило затоварить рынок. Тогда несколько американцев, одетых в индейские одеяния, 16 декабря 1773 года совершили налет на это судно и выбросили коробы с китайским чаем в воды гавани.

Эта операция, получившая название "Бостонского чаепития" и ставшая важной вехой в развитии революционных событий, была организована бостонскими масонами. В книге "История масонства", вышедшей под редакцией С. П. Мельгунова и Н. П. Сидорова, говорится: "Современные американские масоны с гордостью вспоминают, что во время знаменитых событий с Бостонской партией чая… помещение ложи св. Андрея в таверне "Зеленого дракона" играло роль "гнезда, в котором высиживались патриотические заговоры", и что именно оттуда получило свои индейские костюмы большинство расправлявшихся с чаем "сынов свободы"; в книге протоколов ложи за этот день стоит лаконичная запись: "братья отдали свое время получателям чая", а на полях несколько раз написана заглавная буква T (Tea – чай)".

Как и в Европе, в США среди верхов общества распространялось масонство. В своих программных документах это общество декларировало, что "Орден Свободных Каменщиков является всемирным, тайным братством, поставившим себе целью вести человечество к достижению земного эдема, золотого века, царства любви и истины, царства Астреи". Хотя образ Астреи – богини, обитавшей среди счастливых людей золотого века, был взят из древнегреческой языческой мифологии, ряд масонских символов был взят из иудейской религии (восьмисвечник, шестиконечная звезда – Могенгдовид). Последнее сближало масонов с пуританами, активно обращавшихся к ветхозаветной традиции. Закрытость и жесткая иерархичность масонской организации, претензии масонов на свою избранность также перекликались с духом пуританства, уже имевшего более чем столетнюю историю развития на американской земле.

Провозглашая своей задачей борьбу за идеалы свободы, равенства и братства, масоны привлекали в свои ряды немало людей, стремившихся к улучшению жизни людей. В XVIII веке среди масонов были выдающиеся ученые, писатели, композиторы, искрене желавшие совершенствования мира. Нет сомнения в том, что борьба против английского колониального режима отвечала чаяниям многих американцев. В то же время руководители масонов в Америке, как и в других странах мира, скрывали подлинные цели своей деятельности в различных странах. На деле главной целью тайной и широко разветвленной организации являлась борьба за захват власти "вольными каменщиками", среди которых все большую роль играли представители быстро растущего буржуазного класса.

В 60-х – 70-х годах XVIII века в США было создано несколько масонских лож. В 1731 году в масоны был принят Б. Франклин, выдающийся ученый, который внес большой вклад в развитие естественных наук. Он способствовал развитию образования в США и выступал за демократические институты. Французские просветители говорили о Франклине: "Он низверг молнию с неба и скипетры тиранов". Будучи убежденным сторонником буржуазных ценностей, Франклин противопоставлял феодальным ценностям индивидуалистическую буржуазную мораль. В своей работе "Совет молодому купцу" Франклин писал: "Помни, что время – деньги". С течением времени Франклин стал идейным вождем американской революции.

В 1751 году масоном стал майор королевской армии, плантатор и рабовладелец, будущий главнокомандующий революционных сил Америки Джордж Вашингтон. Масоном был и руководитель "Сынов свободы" Сэмуэль Адамс. Как подчеркивалось в "Истории масонства", "члены масонских лож принимали в американской революции самое деятельное участие.

Достаточно сказать, что почти весь командный состав американской армии, начиная с главнокомандующего и кончая высшими офицерскими чинами, принадлежал к числу масонов. Масонами были также почти все выдающиеся политики того времени".

Идеология масонов с их претензиями на роль "избранных" в создании совершенного человеческого общества стала определять действия и риторику руководителей Америки. Тщательно законспирированная организация масонских лож благоприятствовала подготовке восстания против английского колониального режима.

Когда англичане получили сведения о наличии у американцев в городе Конкрод тайные склады с оружием, они направили туда отряд. Однако ювелир Поль Ривер поднял группу американцев и те встретили англичан с оружием в руках у Лексингтона 19 апреля 1775. Англичане открыли огонь, убив несколько американцев. Англичане двинулись к Конкорду, где их встретило 500 американцев. На сей раз англичане отступили, а их преследовали тысячи вооруженных американцев, пока английский отряд не вошел в Бостон. Впоследствии эти два боя под Лексингтоном и Конкордом, стали расцениваться как начало восстания колоний. Историк Арнольд Тойнби утверждал, что первая пуля, выпущенная американским солдатом в англичан в тот день, дала толчок для революционного преобразования мира.

Однако в ту пору никто не считал, что несколько дней в апреле 1775 года "потрясли весь мир". Вряд ли выстрелы в Лексингтоне и Конкорде расценивались тогда так же, как впоследствии в мире оценивали орудийный выстрел "Авроры". Хотя восстание американских колонистов явилось одним из первых выступлений против господствовавшего в мире монархическо-феодального устройства и за победу буржуазных порядков, его революционные черты сочетались с движением за национальное освобождение от англичан, а потому борьбу американцев против англичан историки называют и "революционной войной" и "войной за независимость". Хотя в конечном счете восставшие выступили за свержение власти английского монарха, было очевидно, что революция в Америке не носила столь радикального характера, как французская, начавшаяся в 1789 году. В отличие от Франции, во главе Америки на всем протяжении революционной войны стояли крупные землевладельцы, такие как Джордж Вашингтон. В отличие от революционной Франции, где были уничтожены феодальные порядки, руководители революционных сил в Америке не стали освобождать своих рабов и делить крупные плантации. Если бедные и угнетенные классы Франции стали активными участниками всенародной революции, то в Америке низы не играли активной роли в революционных событиях.

Более того, на первых порах выступление группы вооруженных колонистов не имело единодушной поддержки в народе. Из общего населения колоний в 2 миллиона 700 тысяч около трети объявили себя решительными сторонниками британского короля. Их стали называть "лоялистами". По оценке будущего президента США Джона Адамса, треть населения была против революции, треть – за революцию и треть соблюдали нейтралитет.

На стороне англичан в течение войны сражалось до 50 тысячи лоялистов. В рядах же революционной армии, которую возглавил Джордж Вашингтон, первоначально было не более 5 тысяч человек. У них не хватало оружия: для приготовления пуль они нередко использовали либо свинцовую кровлю, либо статуи Георга III, сделанные из свинца. Они были плохо одеты. Они нередко голодали. Рядовые же американцы, привычные сражаться с индейцами, не были готовы ни к боям против британцев, ни к службе в регулярной армии. Морисон и Коммаджер писали: "Постоянная, плохо оплачиваемая служба в плохо одетой и плохо накормленной армии Вашингтона вызывала отвращение. И хотя средний американец в принципе желал победы для своей стороны, он не видел необходимости в продолжении боевых действий. Руководителям революциии приходилось считаться с американским индивидуализмом, враждебным дисциплине регулярной армии, и очень слабой готовности народа в целом терпеть лишения или приносить жертвы… Революционная война не вызывала энтузиазма в пользу какой-либо из сражавшихся сторон… В этом отношении не было ничего похожего на Гражданскую войну в России 1917 года или даже гражданскую войну в США 1861 года".

Помощник Джорджа Вашингтона и будущий министр финансов Александр Гамильтон писал в раздражении из штаба армии: "Наши соотечественники проявляют глупость осла и пассивность овцы… Они не готовы стать свободными… Если мы будем спасены, то нас спасут Франция и Испания".

Учитывая эти обстоятельства, вожди восстания даже через год после его начала не решались поставить вопрос о провозглашении независимости колоний, а офицерские собрания революционной армии открывались здравицами в честь английского короля Георга III. Скорее всего восстание бы выдохлось, было бы подавлено англичанами и осталось бы в истории как малозначительный эпизод, если бы не поддержка их извне. Масонская организация, имевшая уже тогда обширные международные связи, обратилась за помощью к своим зарубежным "собратьям" по сообществу "вольных каменщиков". Такая поддержка пришла прежде всего от французских масонов, которые в это время занимали прочные позиции в Париже. Под влиянием масонов находился и король Людовик XVI.

Главным организатором помощи американским масонам стал Пьер Огюстен Карон де Бомарше. Это неординарная и в то же время в чем-то характерная для XVIII века личность – талантливый писатель, авантюрист, международный разведчик, карточный шулер и работорговец – сыграла в рождении американской нации не меньшую роль, чем пират сэр Рейли, "святые отцы из Плимута" (они же "коварные убийцы" и "головорезы"), или члены масонской организации – Бенжамин Франклин, Джордж Вашингтон. Находясь в Лондоне в качестве тайного агента французского короля, Бомарше узнал от английского министра иностранных дел Рошфора о восстании в американских колониях и тревоге британских правящих кругов по этому поводу.

В своих тайных донесениях в Париж Бомарше стал настойчиво предлагать Людовику XVI предпринять экстренную помощь американцам, восставшим против врага Франции – британского короля. Бомарше предложил создать фиктивную торговую фирму, под прикрытием которой можно было бы организовать снабжение американских повстанцев оружием. Понимая, что помощь Франции врагам Англии, даже осуществляемая под ширмой частного предприятия, может спровоцировать англо-французский конфликт, Бомарше решил инсценировать захват мнимыми пиратами судов, следовавших из Франции с оружием. (Это напоминало захват корабля с чаем в Бостонской бухте масонами, наряженными как индейцы.)

Излагая свой план своему доверенному лицу, Бомарше писал: "Вы можете договориться с тайным комитетом американского конгресса, чтобы они срочно выслали одного или двух корсаров на широту Санто-Доминго… Когда мое судно будет выходить из порта, они устроят так, чтобы американский корсар под любым предлогом захватил его и увел. Мой капитан будет протестовать против насилия, составит протокол, угрожая принести жалобу конгрессу. Судно будет приведено туда, где находитесь вы. Конгресс гласно осудит наглого корсара и вернет свободу судну… а тем временем вы успеете разгрузить судно".

Не дожидаясь королевского решения, Бомарше создал за свой счет торговый дом "Родриго Орталес и компания". Он приобрел для нужд "дома" сорок кораблей, включая 60-пушечный бриг. Очевидно, Бомарше считал, что его вложения в торговый дом "Родриго Орталес" с лихвой окупятся не только за счет доходов от продажи оружия, но и в результате тех перемен, которые последуют в случае торжества американской революции.

В то же время Бомарше не прекращал убеждать Людовика XVI в необходимости оказать помощь восставшим американцам, ссылаясь на государственные интересы Франции. Аргументы Бомарше возымели свое действие. 10 июня 1776 года Людовик XVI ассигновал миллион ливров на поддержку восставших и разрешил направить им оружие из французских арсеналов.

Тем временем Бомарше направил конгрессу северокамериканских колоний письмо, в котором он сообщал о своем намерении поддержать восстание. К письму прилагался перечень товаров, направлявшихся "домом Родриго Орталес": 216 пушек, 27 мортир, 200 орудийных стволов, 8 транспортных судов, 30 тысяч ружей, а также большое число гранат, огромное количество пороха и воинского обмундирования. Андре Моруа в своей книге "История Соединенных Штатов" замечал, что Бомарше "поставил американцам военное снаряжение, достаточное для экипировки двадцати пяти тысяч человек".

Вскоре после того, как эти вести достигли берегов Америки, 4 июля 1776 года собравшиеся в Филадельфии представители 13 восставших колоний (Нью-Гэмпшир, Массачусетс, Род-Айленд, Коннектикут, Нью-Йорк, Нью-Джерси, Пенсильвания, Делавэр, Мэриленд, Вирджиния, Северная Каролина, Южная Каролина, Джорджия) в своей Декларации провозгласили независимость "Соединенных Штатов Америки". Автором Декларации стал Томас Джефферсон, убежденный сторонник идей буржуазной революции. В "Декларации" провозглашалось: "Мы считаем очевидными следующие истины, что все люди сотворены равными, что они одарены своим создателем известными неотчуждаемыми правами".

Как подчеркивалось в "Истории масонства", "большинство народных представителей, подписавшихся под Декларацией Независимости в 1776 г. и под Союзной Конституцией 1787 г. были масонами". В то же время почти все, подписавшие Декларацию Независимости, были представителями социальных верхов американских колоний. Уильям Фостер писал: "Из 56 подписей под этим документом 28 принадлежали адвокатам, 13 – купцам, 8 – плантаторам и 7 – представителям различных свободных профессий. Следует отметить, что многие адвокаты были одновременно купцами или плантаторами или же непосредственными их представителями. Среди подписавших декларацию не было представителей подавляющего большинства населения колоний – ни мелких фермеров, ни рабочих, ни женщин, ни негров, ни индейцев". Таким образом, основополагающий документ США, на который до сих пор принято ссылаться как на символ американской демократии, был подписан исключительно представителями высших слоев населения страны и членами иерархической масонской организации.

Торжественные слова "Декларации" о "неотчуждаемых правах" "всех людей" фактически не распространились на тех, кто в наибольшей степени страдал от угнетения и геноцида, проводившегося колонистами, – негров и индейцев. По этой причине они в большинстве своем отказались поддерживать "независимость Америки". По словам американского историка Герберта Аптекера, из 450 тысяч негритянских рабов 100 тысяч перебежали к англичанам в период с 1775 по 1783 год. Правда, было около 5 тысяч негров, сражавшихся в армии Вашингтона. Однако среди них значительную часть составляли не местные негры, а жители Гаити, которые через несколько лет сами восстали против колониального режима Франции и рабства. Видный американский политический деятель Джеймс Мэдисон призывал предоставлять свободу неграм, которые были завербованы в армию. Однако плантаторы-рабовладельцы не пожелали принять такой закон.

Из 700 тысяч индейцев Северной Америки мало, кто поддержал революцию.

У. Фостер писал: "Пограничные с колониями районы населяли тогда в основном ирокезы (или "шесть народов"), у которых не было оснований доверять или оказывать поддержку той или иной из борющихся сторон. Англичане бесстыдно обманули своих союзников-индейцев при заключении мирного договора 1763 года после Семилетней войны, а американские колонисты беспощадно сгоняли индейцев с их земель. В 1775 году ирокезы провозгласили нейтралитет, но большинство племен вступило в союз с англичанами – могавки, сенека, кайюга, онондага и многие представители племени тускарора. Племя онейда присоединилось к колонистам".

По подсчетам американских историков около 13 тысяч индейцев сражались на стороне англичан. Помощь индейцев не раз помогала англичанам одерживать победы над американцами. Так, 3 июля 1778 года войска лоялистов и индейцев разгромили колонистов у Форти-Форта в Пенсильвании. Из 400 колонистов две трети было перебито. Как указывал

У. Фостер, "в отместку континентальные войска под командой генерала Салливэна уничтожили 40 селений племени сенека". Жертвами войны становились и нейтральные индейцы. Так, в 1782 году отряд пенсильванской милиции окружил и уничтожил около 100 мирных индейцев, не участвовавших в войне.

Как считают авторы очерка в "Википедии", "к западу от Аппалачских гор и вдоль канадской границы американская революционная война была индейской войной. Большинство американских индейцев поддерживали британцев… Англичане снабжали своих местных союзников мушкетами и порохом и давали им советы совершать нападения на гражданские поселения, особенно в Нью-Йорке, Кентукки и Пенсильвании. Совместные рейды ирокезов и лоялистов в долине Вайоминг и долине Черри 1778 году заставили Вашингтона направить экспедицию под командованием Салливэна в западную часть штата Нью-Йорк летом 1779 года. Сражений было мало, но Салливэн систематически уничтожал продовольственные запасы индейцев на зиму и вынудил их уйти на английские базы в Канаде и в район Ниагарских водопадов".

Однако успешное преследование отдельных индейских племен не могло привести армию Вашингтона к победе. Несмотря на помощь Франции и лично Бомарше, а также тайную помощь Нидерландов, революционная армия Вашингтона сначала терпела поражения. Американцы были вынуждены оставить Филадельфию и Нью-Йорк. Объясняя причины поражений американцев, Морисон и Коммаджер указывают на то, что солдаты Вашингтона были набраны из местной милиции. Их дисциплина была слабой и они при случае могли легко дезертировать. Американские историки, писавшие очерк для "Википедии", подчеркивали, что "к началу войны у американцев не было профессиональной армии и военно-морского флота. Каждая колония обеспечивала собственную оборону с помощью местной милиции. Милиционеры были легко вооружены, плохо обучены и обычно не имели военной формы. Они служили лишь несколько недель или месяцев подряд, не желали удаляться от дома и поэтому их нельзя было набрать для выполнения операций, которые длились продолжительное время. У милиции не было подготовки и дисциплины, обычной в регулярной армии, но она была многочисленной… Хотя обе стороны прибегали к тактике партизанской войны, американцы могли лучше одолевать лоялистов, если рядом с последними не было британских войск".

Историки указывали, что "за восемь лет войны в рядах революционной армии прослужило в общей сложности до 250 тысяч человек, но одновременно армия никогда не насчитывала более 90 тысяч человек". При этом соединения армий, которые мог собрать Вашингтон для проведения отдельных операций, никогда не были крупными – не выше 17 тысяч.

Между тем уже к 1775 году британские войска насчитывали 36 тысяч человек. Кроме того, англичане послали в Америку 30 тысяч наемников из германской земли Гессен. (В рассказе Вашингтона Ирвинга "Легенда о спящей лощине" фигура гессенского всадника, которому ядро оторвало голову, доводила до ужаса колонистов-голландцев.) Наличие у англичан сильной, хорошо подготовленной и дисциплинированной армии позволяло им теснить милиционную армию Вашингтона.

К тому же с начала войны сказывалось и отсутствие единства в плохо спаянном блоке штатов. Один из руководителей милиции штата Коннектикут Бенедикт Арнольд убедил членов Конгресса направить две дивизии в Канаду. Его план состоял в том, чтобы поднять французских колонистов на восстание против англичан и присоединить Канаду к Соединенным Штатам Америки в качестве 14-го штата. Так, американцы, не успев еще толком освободиться от англичан, стали готовить захваты новых территорий для США.

Однако, по словам Морисона и Коммаджера, Б. Арнольд не учел того, что еще в 1774 году Англия приняла "Акт о Квебеке", который определил статус французских колонистов, вполне их удовлетворявший. В то же время признание равных прав французов-католиков с протестантами вызвали такой взрыв ненависти в северо-американских колониях, что французы не были готовы поддержать восстание, которыми руководили американские протестанты.

Правда, на первых порах экспедиция в Канаду шла неплохо для американцев. Уже 12 ноября 1775 года американцы взяли Монреаль. Губернатор Канады Гай Карлтон бежал в Квебек-сити. Однако войско под руководством самого Арнольда, пытавшиеся взять Квебек-сити, не сумели это сделать. Среди солдат Арнольда разразилась оспа. В новогоднюю ночь 1776 года Арнольд попытался силами в 600 человек взять Квебек-сити штурмом, но был разбит. Весной 1776 года американцы покинули Канаду.

Вторично американцы попытались захватить Канаду в середине 1776 года, но были вновь разбиты в сражении 8 июня 1776 г. Хотя это вторжение задержало поход англичан из Канады на США, оно резко изменило отношение в Англии к восставшим (на первых порах общественное мнение в Англии не поддерживало санкций против США). Как отмечалось в "Википедии", "с того времени жесткие меры по отношению к Америке легко принимались в Англии при поддержке большинства людей вне зависимости от их положения, профессии или рода занятий".

К концу 1776 года англичане повсеместно наступали. Ими были уничтожены 5 тысяч американских солдат и армия Вашингтона вновь насчитывала лишь 5 тысяч человек. Морисон и Коммаджер утверждали, что командующий английскими войсками генерал Хоу "в ту мрачную осень упустил несколько возможностей захватить армию Вашингтона; потому что он Хоу вел войну на неспешный манер европейских кампаний. Казалось, что нет оснований для спешки. С каждым месяцем американская армия слабела; лоялисты из Джерси были гостеприимны; и вообще джентльмены не сражаются зимой".

Тем временем Вашингтон увел остатки своих сил через реку Делавэр, избежав полного разгрома, а уже 26 декабря 1776 нанес арьергарду колониальных войск поражение под Трентоном, захватив в плен 1000 гессенцев.

Однако в начале 1777 года после консультаций с генералом Бэргойном и королем лорд Джордж Джермейн разработал план разгрома революционных сил. Предполагалось, что войска Бэргойна выступят из Канады в штат Нью-Йорк, а войска генерала Хоу двинутся на север из Нью-Йорка. В городе Олбани войска англичан должны были соединиться. Реализация плана, по словам Морисона и Коммаджера, представляла большую опасность для американцев, но, как они отмечали, "трудность плана состояла отчасти в обеспечении его координации на таком расстоянии. Джермейн так спешил покинуть Лондон на уик-енд, что забыл отправить важную депешу и Хоу до 16 августа не узнал, что Бэргойн ждет от него поддержки".

Позже английский драматург Бернард Шоу в своей пьесе "Ученик дьявола" вложил в уста генерала Бэргойна следующие слова: "Я только что узнал, что генерал Хоу все еще в Нью-Йорке… Какой-то джентльмен в Лондоне позабыл отправить этот приказ, торопился за город, должно быть. Его воскресный отдых будет стоить Англии ее американских колоний, а мы с вами через несколько дней очутимся в Сараготе с пятью тысячами солдат против восемнадцати тысяч мятежников в неприступной позиции".

После серии поражений 17 октября 1777 года генерал Бэргойн капитулировал в городе Сарагота. Американские историки часто утверждают, что Сарагота стала поворотным пунктом в войне. Однако Сарагота не стала аналогом Сталинграда 1943 года. На самом деле зима 1777 – 1778 годов была весьма тяжелой для восставших колоний. Англичане продолжали держать в своих руках Нью-Йорк и Филадельфию. Войско Вашингтона зимовало в Вэлли-Фордж в 32 километрах от Филадельфии. Во время этой зимовки из 2500 солдат войска 1000 скончалось от холодов и болезней. Правда, в течение шести месяцев пребывания в Вэлли-Фордж оставшиеся в живых обучались под руководством барона фон Штейбена. По оценке американских историков, "барон внедрил в армию самые современные прусские методы организации и тактики".

Больше оснований говорить о переломе в войне можно было после событий следующего 1778 года, происшедших на международной арене. Сразу после провозглашения независимости конгресс США настойчиво требовал от своего посла во Франции Б. Франклина, чтобы он подписал союзный договор с королевским правительством. Но французское правительство долго не решалась пойти на подписание договора, опасаясь войны в Англией. Лишь 6 февраля 1778 года такой договор был подписан. После этого Великобритания объявила войну Франции. На следующий год в войну на стороне США вступила Испания, которая превратила Новый Орлеан в базу снабжения Штатов. А в 1780 к проамериканской коалиции присоединились Нидерланды. В том же году Екатерина II объявила о создании Лиги вооруженного нейтралитета, что позволяло ее участникам вести торговлю с США под предлогом нейтральной позиции. Англия оказалась в военно-политической изоляции.

В отличие революционой Франции, против которой было создано несколько международных коалиций практически всех крупных европейских держав, в отличие от советской России ХХ века, против которой были направлены армии интервентов полутора десятков стран мира, революционная Америка парадоксальным образом получила поддержку ведущих стран феодальной Европы. Это было вызвано тем, что эти страны видели в восстании колоний не столько революцию против феодальных порядков, сколько удар по их могущественному конкуренту – Великобритании. Кроме того, Франция, Нидерланды и Испания рассчитывали на то, что крушение колониального режима в Америке откроет им дорогу на обширный североамериканский рынок.

Так война, начавшаяся на землях 13 английских колоний, перекинулась на всю планету. Заявляя, что "выстрел под Конкордом буквально прогремел на весь мир", Морисон и Коммаджер упускали из виду, что он "прогремел" через три года. Историки указывали, что в 1778 году и последующие годы "произошли военно-морские сражения в Атлантическом океане, в Средиземном море, Карибском море, Северном море, Ла-Манше, даже в Индийском океане… Военно-морская мощь была решающей в войне за независимость". Борьба за Америку была неразрывным образом связана с глобальным соперничеством за трансокеанские маршруты, обеспечивавшие развитие ведущих стран мира.

Однако ни капитуляция Бэргойна под Сарраготой, ни вступление в войну на стороне США ведущих держав Европы не привели американцев к победе. Более того, английские войска с успехом били американцев. 29 декабря 1778 года англичане захватили Саванну (штат Джорджия). Весной 1780 года английские войска под командованием Клинтона осадили Чарльстон. Однако в середине 1780 года внимание участников разраставшейся войны было неожиданно отвлечено от Америки и сосредоточилось на событиях в столице Великобритании.

Глава 6. Первая цветная революция, организованная американцами

Ныне события, случившиеся в Лондоне в июне 1780 года, покрыты мраком забвения. В трудах отечественных советских и постсоветских ученых по всеобщей истории и в энциклопедических справках по истории Великобритании можно обнаружить лишь скудные упоминания о волнениях в Лондоне летом 1780 года. Не менее скупо говорят о мятеже лорда Гордона и в зарубежной исторической литературе. Лишь немногие историки указывают на неординарность этих событий и на недопустимое невнимание истории к ним. По словам английского историка Р. Блэка, со 2 по 10 июня 1780 года "Лондон сошел с ума". Английский историк Х. Баттерфилд писал: "Многие люди не представляют себе", что в период от 1780 года и вплоть "до войны, начавшейся в 1939 году, трудно найти пример европейской столицы, в которой совершались бы подобные сцены, как о времена бунта Гордона".

В то же время парадоксальным образом эти события, которые так потрясли Англию и весь мир в 1780 году, были забыты. Возможно, здесь уместно вспомнить еще один отрывок из пьесы Шоу "Ученик дьявола". "Майор Суиндон. Что скажет история? Генерал Бэргойн. История, сэр, солжет, как всегда". Если бы не высокий авторитет, талант и природная любознательность Чарльза Диккенса, который осветил этот забытый историками эпизод в одной из своих известных книг, он вероятно был бы вычеркнут из истории. Поэтому те немногие английские историки, которые все же писали об этих событиях, непременно напоминали о романе Диккенса "Бернеби Радж". Еще в 1778 году (то есть в разгар войны за независимость) в Шотландии был создан "Союз протестантов". Внешним поводом для этого стала борьба против закона, принятого парламентом 25 мая 1778 года. Этот закон отменял дискриминационные законы против католиков, принятые в XVI после завершения правления последней королевы-католички Марии Кровавой. "Союз" развернул сбор подписей под петицией в парламент с призывом восстановить антикатолическую дискриминацию. Английский историк Блэк писал: "Для ускорения ведения дел использовали прием, который применяла революционная Америка… комитет полномочных представителей. Эта группа стала эффективным советом директоров агитации в Шотландии".

Вряд ли использование организационных приемов, которые с успехом применяли американские масоны, было случайным. С 1736 года в Шотландии существовали масонские ложи, в которых состояли практически все видные деятели этого края. В 1781 году членом масонской ложи стал великий поэт Шотландии Роберт Бёрнс. Очевидно, что "американские" организационные приемы были международными, широко принятыми в масонской организации. Шотландские масоны в это время поддерживали своих американских коллег, поднявших восстание против английского короля. Американские масоны и прежде всего масонская ложа Чарльстона с ее великим магистром Исааком Лонгом имели тесный контакт с шотландскими масонами.

Как писал Р. Блэк, "то, что начиналось как собрание группы джентльменов… превратилось в хорошо организованный центральный комитет, который вел свою агитацию через церковные, государственные и частные организации" "Союз протестантов" не требовал сохранения законов, запрещающих католическую церковь, но настаивал на бойкоте тех протестантов, которые не поддерживали антикатолическую кампанию. Протестовавший против этой кампании протестантский викарий Джордж Хей говорил, что ее организаторы стремились "изобразить католиков одиозными врагами общества, недостойными благостного отношения со стороны правительства". Особую роль в пропаганде играло эмоциональное и однобокое прочтение давней истории. Неожиданно в центре внимания общественного мнения оказались суровые преследования протестантов в годы правления Марии Кровавой (1553 – 1558). Вопрос об ответственности Марии Кровавой за массовые казни стал чуть ли не центральным в пропагандистской деятельности "Союза протестантов". "Далась им эта злосчастная Кровавая Мария – кричат о ней постоянно до хрипоты, – говорил один из героев романа Диккенса. Для пропаганды темы инквизиции времен этой королевы было создано специальное "Общество памятующих о Кровавой Марии".

"Союз протестантов" распространил "Обращение к народу Великобритании". В нем провозглашалась цель "Союза" – "воспрепятствовать любым усилиям, направленным к тому, чтобы продвигать дело папства, остановить разрушение государства, гибель церкви, установление двойного рабства, выковывание цепей для тел и умов британцев… Проявлять терпимость по отношению к папству – это значит способствовать погибели ныне существующих душ, и миллионов других душ, которые в настоящее время не существуют, но бытие которых предначертано Богом. Это прямой способ вызвать месть святого и ревнивого Бога и вызвать уничтожение наших флотов и армий, а также погибель себе и своему потомству. Терпеть такие взгляды – это оскорблять моральное совершенство Бога, который дал нам разум и бессмертие, это – поощрять практику идолопоклонства в христианской стране".

Блэк писал: "Кампания приняла большие масштабы. Слишком большие масштабы". Действительно, сравнительно частный вопрос неожиданно стал важнейшим в общественно-политической жизни страны. Казалось, что кто-то использует тему отношения к католической церкви и обстоятельствам принятия антикатолических законов 250-летней давности для решения актуальных дел, имевших значение для определенной группы лиц.

В ноябре 1779 года в руководстве "Союза протестантов" произошли перемены. Маляр Уильям Диксон, возглавлявший до этого "Союз", ушел в отставку, а место президента "Союза" занял потомственный шотландский аристократ лорд Джордж Гордон. К этому времени 23-летний лорд, став членом парламента Великобритании, прославился резкими выступлениями против политики правительства тори, возглавлявшегося Нортом. Особые нападки вызывала у молодого лорда политика правительства в североамериканских колониях. Лорд требовал немедленного вывода английских войск из колоний, атакуя "тирана короля, падший парламент и преступное правительство".

Некоторые историки недоумевают, почему лорду Гордону сходили с рук его дерзкие заявления против короля и правительства. Английский историк

Пол де Кастро писал: "Нам кажется поразительным, что члену парламента не высказывали упреки за такие заявления, как, например: "Народ еще не принял решение убить короля, но народ считает, что он уже освобожден от верности королю". Хотя лорд Гордон говорил от себя лично и не примыкал к парламентской оппозиции, де Кастро считал, что "оппозиция рассматривала выпады Гордона как рычаги, с помощью которых можно было опрокинуть правительство и они подстрекали его к выступлениям для реализации своих собственных целей".

Обстоятельства, почему юному лорду все сходило с рук, почему лорд занимал проамериканские позиции, кто помог ему стать во главе бурно растущей экстремистской организации, кто финансировал "Союз протестантов", печатание миллионов экземпляров брошюр, листовок и иных материалов этой организации, производство синих форменных кокард для его членов, синих флагов и прочее историкам не известны. Но огромное влияние масонства в Великобритании, особенно на шотландскую аристократию, связи масонов с богатейшими кругами буржуазии различных стран, а также связь масонов Шотландии и США очевидны для всех историков.

Однако у лорда Гордона не было намерения играть лишь роль орудия лояльной оппозиции. Лорд превращался в вождя самостоятельной и влиятельной политической силы страны. Он все смелее требовал смены политического курса в Америке. 1 июня 1780 года в ответ на обращение премьер-министра Норта к парламенту с просьбой выделить дополнительные средства на содержание вооруженных сил Британии в Америки лорд Гордон взял слово и заявил, что он "не может не выступить против любых новых расходов, пока его Величество не возместит ущерб, нанесенный народу нововведениями в пользу папства, а также постыдным расходованием народных денег". За предложение правительства проголосовало 39 человек, за предложение лорда Гордона – 19.

Чувствуя растущую поддержку в парламенте, лорд Гордон бросал вызов не только правительству, но и королевской власти. Он дерзко говорил: "Господин спикер, я бы не стал беспокоить членов палаты, если бы не хотел обратить внимание на тот абсурд, которым полна тронная речь. Она совершенно лишена здравого смысла… Уступки папистам обеспокоили всю страну, и народ полон решимости защитить себя от тех людей, которые стали любимчиками правительства. Я не только выражаю здесь свои чувства. Правительство обнаружит, что за моей спиной находится 120 тысяч человек! Народ выразил свои чувства в резолюциях и печати".

Заявляя это, лорд знал, что 2 июня в Лондоне должен был состояться боевой смотр "Союза протестантов". К этому времени десятки тысяч членов "Союза протестантов" превратились в боевую организацию. В пятницу 2 июня на лондонском поле Святого Георгия собралось 60 тысяч членов "Союза". Все они имели на шляпах синие кокарды. Ссылаясь на очевидцев, Диккенс так описал это собрание: "Собралось несметное множество людей со знаменами различного вида и размеров, но одного цвета – синего, как и кокарды. Одни отряды в боевом порядке маршировали взад и вперед, другие стояли, построившись в каре или ширенги. Большинство маршировавших и стоявших на месте пели гимны или псалмы". Впрочем, как отмечал Диккенс, "многие из них, якобы объединвшиеся для защиты своей религии и готовые умереть за нее, отроду не слыхивали ни одного гимна или псалма. Но эти молодцы обладали здоровенным легкими и не прочь были погорланить, – вот они и распевали сейчас вместо гимнов всякую бесмыслицу или непристойности, какие только приходили им в голову: в общем хоре все равно не слышно было слов, да, впрочем, не очень-то они и беспокоились об этом, и подобные импровизации распевались под самым носом у лорда Гордона".

Вскоре собравшиеся были разбиты на четыре отряда. Один из них двинулся к парламенту, чтобы вручить его членам свиток со 100 тысячами подписей британцев, возражавших против отмены антикатолических законов. Кареты, в которых члены парламента прибывали к зданию палат, встретила агрессивная толпа, ревевшая: "Нет папству!" На крыше Уайтхолла расположились люди с синими знаменами, которые подавали толпе сигналы: каких парламентариев приветствовать, а каких освистывать. Тех, кого по сигналам сверху, следовало подвергнуть обструкции, вынуждены были вытерпеть и физическое насилие. По словам Диккенса, "лордов, преподобных епископов, членов палаты общин… толкали, угощали пинками и щипками; они перелетали из рук в руки, подвергаясь всяким оскорблениям, пока в конце концов не появлялись в палате среди своих коллег в самом жалком виде: одежда висела на них клочьями, парики были сорваны, а они с ног до головы были обсыпаны пудрой, выколоченной из париков. Они едва переводили дух, не могли вымолвить ни слова".

Радостно приветствуемый своими сторонниками, в палату общин вошел лорд Гордон, приготовившись зачитать петицию. Свиток с подписями был торжественно внесен в зал заседаний. Вслед за своим вождем члены "Союза протестантов" проникли в палату общин и встали за дверьми, ведущими в зал.

Несмотря на то, что члены парламента оказались в плену сторонников "Союза", они отказывались подчиниться давлению и не соглашались приступить к обсуждению предложения Гордона об отмене закона от 25 мая 1778 года. Однако толпа не выпускала парламентариев из здания. На помощь членам палаты были брошены кавалеристы. Но они не решились применять оружие против собравшихся и удалились. Лишь незадолго до полуночи было принято решение отложить прения на следующую неделю и толпа покинула парламент.

А тем временем в Лондоне начались погромы католических церквей. Поскольку после закрытия в 1648 году в Англии всех помещений для католических богослужений, таковые сохранились лишь при иностранных посольствах, первые погромы были совершены против церквей Сардинского королевства и Баварии. Заодно громили и посольские дома.

Во время этих бесчинств лондонская полиция бездействовала. Р. Блэк писал: "Не было предпринято никаких попыток, чтобы привести в состояние боевой готовности или собрать воедино разбросанные военные силы этого региона страны. Власти города проявляли безразличие, были затерроризированы, или же выражали активную поддержку "Союзу протестантов".

Такая позиция властей лишь вдохновила погромщиков. 3 и 4 июня погромам были подвергнуты и частные дома католиков, а заодно и тех протестантов, которые не поспешили прикрепить синие кокарды к своим шляпам. Погромы сопровождались грабежами, которые совершали уголовные элементы. Нередко грабежи сопровождались поджогами зданий, чтобы замести следы преступлений.

В понедельник 5 июня лорд Городон в резолюции "Союза протестантов" отмежевался от грабежей. Однако одновременно "Союз" продолжал распространять подстеркательские антикатолические листовки. Лондон продолжал оставаться во власти погромщиков и грабителей.

И все же в этой обстановке парламент проявил твердость. 6 июня 220 членов палаты общин явились на заседание. Большинством голосов палата отказалась обсуждать петицию "Союза протестантов". Одновременно палата осудила погромы и грабежи в Лондоне, начавшиеся со 2 июня.

Вечером 6      июня положение обострилось. Когда лондонский судья Хайд попытался      запугать бунтарей, зачитав закон о мятеже и отдав приказ кавалерии      разогнать толпу, в ответ толпа пошла громить дом Хайда. В считанные      минуты дом судьи был разгромлен. Солдат, которые прибыли для усмирения      погромщиков, толпа прогнала, а затем двинулась к Ньюгейтской тюрьме.

Ньюгейтская тюрьма была самой мощной и самой прочной тюрьмой в Англии. Очевидец штурма толпой тюрьмы вспоминал: "Казалось почти невероятным, что возможно разрушить здание столь поразительной мощи и величины". Тем не менее за несколько часов тюрьма была полностью разгромлена и от нее остались лишь голые стены, "которые были слишком толсты, чтобы уступить силе огня".

День 7 июня стал, по словам министра Уолпола, "черной средой… В течение шести часов подряд я был уверен, что половина города превратится в золу и пепел". Были разгромлены все тюрьмы города, а все заключенные освобождены. При погроме ликероводочного завода произошел пожар, в котором сгорело немало погромщиков.

Однако несмотря на все эти проявления неконтролируемого буйства людской стихии, есть немало свидетельств того, что часть погромщиков действовала не импульсивно, а подчиняясь жестким командам. Историк П. де Кастро упоминает о свовременных предупреждениях о погромах, которые получали лорд Мэнсфилд, герцог Нортумберлендский, тюремные власти и многие другие. (Благодаря этому они смогли спастись.) Пол де Кастро пишет и об использовании погромщиками пожарных машин, позволявшим им локализовать вызванные ими пожары. Архиепископ Йоркский позже писал: "Ни одна толпа не действовала без известного числа хорошо одетых людей, которые ими руководили. Под обломками разрушенного дома, в котором они скрывались от военных, были найдены тела двоих. У одного из них на рубашке был большой бриллиант, другой был хорошо одет и в его кармане был обнаружен план Лондона".

Позже выяснилось, что у мятежников был план боевых операций. 7 июня организаторы мятежа приняли решение перейти к открытым действиям по установления контроля над жизнедеятельностью страны. В своей биографии Гордона его секретарь Роберт Ватсон писал: "Предполагалось, что тот, кто господствует над Государственным банком и Тауэром скоро станет хозяином Сити, а кто является хозяином Сити – быстро станет хозяином Великобритании". Но эти планы мятежникам не удалось осуществить. Видимо нападение на Банк Англии и оружейные арсеналы было организовано значительно хуже, чем погромы церквей, особняков и тюрем. И все же лишь прибытие крупных воинских подкреплений предотвратило захват мятежниками английской казны и вооруженных складов.

На заседании Тайного совета король приказал лорду Амхерсту взять Лондон под вооруженный контроль. С 8 июня войска стали теснить мятежников, а к 10 июня мятеж был подавлен. В ходе подавления мятежа было убито и скончалось от ран 285 человек, 135 арестовано. Из арестованных 59 были осуждены, при этом 21 были казнены.

Через несколько дней после подавления мятежа в Лондон пришла весть о том, что после долгой осады англичанами был взят Чарльстон. Историк Х. Баттерфилд писал, что эта новость была встречена с ликованием в Англии: "Значение новостей о капитуляции Чарльстона, которые прибыли через несколько дней после подавления бунта Гордона, может быть понято, если учесть те волнения, которые запечатлены в переписке и в газетах в предыдущие недели, когда за рубежом распространялись различные слухи и зловещие сомнения… Казалось, что наступил поворотный пункт в войне". Эта радость была объяснимой: Чарльстон был главным центром американского масонства. Утверждалось, что именно здесь хранились главные реликвии мирового масонства, в том числе череп и пепел гроссмейстера ордена Тамплиеров Жака де Молле, почитавшегося масонами как основателя их организации. Падение Чарльстона наносило удар не только по масонским вождям американской революции, но и по их агентуре за пределами Америки.

Позже было высказано предположение о том, что резкий переход в деятельности лорда Гордона от парламентских выступлений в защиту американцев к попытке захвата власти был вызван тревожными сообщениями из района боевых действий вокруг Чарльстона. Хотя события 2 – 10 июня показали, что "Союз протестантов" смог парализовать жизнь в столице Британской империи и едва не захватил власть, многое в действиях руководителей "Союза" оказалось непродуманным. Возможно, что они слишком спешили, стремясь сорвать штурм Чарльстона.

В то же время хаос в Лондоне, погромы, грабежи и пожары, разгул уголовников скрыли от многих наблюдателей тщательно продуманную организацию, скрывавшуюся за кажущейся стихийностью бунта. В ходе расследования обстоятельств мятежа Генеральный прокурор Великобритании лорд Мэнсфилд утверждал: "Действия толпы диктовались зловещими планами наших закоренелых врагов. С чем было связано намерение открыть двери тюрем? Каков был смысл нападения на основу нашей кредитной системы – Банк Англии? Было ли это связано с папством, или же с борьбой за отмену закона о прекращении дискриминации католиков? Ряд других обстоятельств подтверждает без сомнения, что были разработаны более обширные и разрушительные планы, чем это казалось на первый взгляд… Происшедшие бунты были частью тщательно разработанного плана захвата власти в стране".

Многие видные      государственные деятели Великобритании были убеждены, что за спиной      лорда Гордона стояли зарубежные силы. Адвокат Бэтт утверждал: "Я      считаю, что в основе всего – действия американского правительства      и измена англичан, а религия является лишь предлогом для этого". Судья      Л. Бэррингтон писал 12 июня: "Говорят, что в большинстве случаев мятежников было немного. Это – правда, но не вся правда. Самыми активными были парни, подготовленные людьми доктора Франклина для дьявольской практики поджогов".

Тогда многие говорили о ведущей роли посла США во Франции Бенджамина Франклина в организации мятежа Гордона. По свежим следам английская полиция представила разрозненные сведения о присутствии различных американцев в окружении Гордона и в рядах "Союза протестантов".

Так, информация тайного агента полиции от 10 июня гласила: "Господин Джон Темпл, проживающий по улице Полумесяца, последнее время часто навещал лорда Джорджа Гордона. Его друг докотор Оливер Смит сейчас направляет в Голландию значительное количество товаров, предназначающихся для Бостона. Американец Бейлстон, который был одним из руководителей толпы в Бостоне, уничтожившей чай, сейчас находится в Лондоне. Аукционер в Хеймаркете Джон Гринвуд тоже американец. Ввиду его рвения, способностей, активности и опасных талантов за ним также следует наблюдать. (Историк Р. Блэк отмечал, что в доме Гринвуда часто проходили заседания правления "Союза протестантов". Прим. авт.) Он пользуется доверием господина Джона Темпла и оратора доктора Смита. Он часто выполняет роль курьера, перевозя письма доктора Франклина каким-то корреспондентам, живущим здесь. Однако имена корреспондентов неизвестны".

Однако все эти отрывочные наблюдения и отдельные суждения тех дней не увенчались разоблачением подлинной подоплеки событий. Секретарь лорда Гордона Роберт Ватсон в свой книге "Жизнь Гордона" писал: "Мало событий в британской истории, которые возбудили бы больше внимания, чем бунты 1780 года и, возможно, ни одно из них не покрыто таким мраком". Сам Ватсон ничего не сделал для того, чтобы развеять этот мрак. Вероятно раскрытие тайн могло бы так сильно ударить по авторитету английских правящих кругов, допустивших измену национальных интересов, что власть имущие постарались замять расследование.

Хотя после подавления мятежа лорд Гордон был арестован, он пробыл в Тауэре лишь до 5 февраля 1781 года. В ходе процесса, начавшегося в тот день, Гордон, по словам Диккенса, "был признан невиновным за отсутствием доказательств, что он собирал людей с предательскими или вообще противозаконными целями… В Шотландии проводилась общественная подписка для покрытия судебных издержек лорда Гордона". Имена тех, кто так позаботился о Гордоне, не известны историкам.

Тайнами были окружены и многие дальнейшие обстоятельства жизни лорда Гордона, а также загадочная смерть его секретаря Ватсона. Казалось, что определенные силы постарались скрыть подоплеку событий 1780 года. Внезапное появление на политической сцене "Союзе протестантов" и многие стороны мятежа 1780 года остаются нераскрытыми тайнами истории. Вероятно, что те силы, которые постарались скрыть эти тайны и отвлечь внимание от них стремились утаить не только имена, названия финансовых центров, тайных сообществ и целых стран, стоявших за спинами лондонских мятежников, но и методы организации государственных переворотов, которые затем они так активно использовали в последующее время.

События 1780 года показали важность массовой пропаганды с помощью печатного и устного слова для прихода к власти определенной политической группы. Они продемонстрировали возможность с помощью такой пропаганды возбуждать ненависть к определенной группе населения (в данном случае – ненависть к католикам). Была опробована и произвольная интерпретация давней истории для возбуждения масс. Опыт мятежа Гордона научил его организаторов методам управления политическим движением, быстрой смене лозунгов и тактики (например, переходу от пения псалмов к атаке на членов парламента, а затем к захвату правительственных зданий). Знаменательно, что уже тогда были опробованы такие приемы массового антиправительственного выступления, как использование определенного цвета в качестве символа своей партии (тогда таким цветом был синий), боевых кличей ("Нет папству!"), музыкального сопровождения и хорового пения для сплочения рядов восставших.

На деле движение "Союза протестантов" не было подлинной народной революцией, а имитацией таковой с целью государственного переворота. В то же время вряд ли можно сомневаться в том, что уроки 1780 года были взяты на вооружение через 9 лет в ходе Французской революции, являвшейся следствием глубокого общественного кризиса и всенародного недовольства существовавшим строем. Лица, вставшие во главе Французской революции (многие из которых были масонами), не стали повторять ошибок "Союза протестантов", а сразу перешли к атаке на главную тюрьму страны – Бастилию. Хотя в Бастилии, в отличие от Ньюгейта, находилось ничтожное количество узников, но они были политическими заключенными, а не уголовниками. А это придало штурму Бастилии идейно-политическую направленность.

Между тем пристальное внимание к событиям 1780 года раскрывает роль США и их масонских руководителей в экспорте буржуазной революции за пределы Америки. Совершенно очевидно, что цветные революции начала XXI века, которые организовывались по американским рецептам и на американские деньги, не оригинальны, а являются давно апробированным орудием политического вмешательства США во внутренние дела других стран. Многое говорит в пользу того, что это орудие было впервые применено американским руководством во главе с масонами Франклином и Вашингтоном еще в первые годы существования США.

Глава 7. Почему в Эльсиноре радовались победе США?

Разгром мятежа Гордона и падение Чарльстона вдохновили английское правительство на продолжение военной кампании. После поражений в южных штатах американские войска отступали, уходя от контакта с англичанами, но вскоре были ими настигнуты и разбиты. "После этого, – отмечают историки "Винипедии", – организованное американское вооруженное сопротивление в этом регионе рухнуло… Боевые действия вели лишь отдельные партизанские группы, такие как Фрэнсиса Мариона."

16 августа 1780 года попытки американцев остановить продвижение англичан были сорваны в битве под Кэмпденом. Дорога для англичан в Северную Каролину была открыта. Морисон и Коммаджер писали: "Каролины фактически вышли из войны, а англичане готовили новую военную базу в Йорктауне в Чезапикском заливе. Если каждый морской порт превратился бы в английскую базу, а английские военно-морские силы смогли бы наносить удары там, где им угодно, американская стойкость оказалась бы исчерпанной. … Первые месяцы 1781 года были самыми мрачными для американского дела. Казалось, что ничто не могло заставить страну предоставить в распоряжение Вашингтона стоящую армию… Штаты отказывались обеспечивать армию. Части из Пенсильвании взбунтовались, возмущенные задержками в оплате и невыдачей обмундирования".

В это время американцы настойчиво обращались к французам с просьбой направить свой флот и экспедиционные войска к берегам Америки. Людовик XVI распорядился направить в Америку 6 тысяч французских солдат под командованием генерала Рошамбо. Но еще до их прибытия на стороне Вашингтона сражалось немало иностранцев. Как отмечал У. Фостер, "силы американцев крепли и благодаря поддержке буржуазных революционеров – Лафайета, Пуласского, Костюшко, фон Штейбена, де Кальба и других – слетавшихся со всех концов Европы под революционные знамена".

В сентябре 1781 года французский военно-морской флот нанес поражение англичанам в Чезапикском заливе. К этому времени Вашингтон и Рошамбо направили свои войска (две трети из которых составляли французы) к побережью. Морисон и Коммаджер писали: "Французы стали хозяевами Чезапикского залива и прибрежных вод. Армии Вашингтона и Рошамбо были переправлены на паромах через залив и заняли позиции для осады Йорктауна. Осада началась 30 сентября под руководством французских специалистов. Совместные союзные армии под руководством Вашингтона, Рошамбо, Лафайета, Сен-Симона вместе в милицией Вирджинии насчитывали 15 тысяч человек. У командующего английскими войсками Корнуолиса было в 2 раза меньше". После непродолжительной осады, в ходе которой союзники прорвали оборону англичан, генерал Корнуолис капитулировал 19 октября 1781 года.

Несмотря на капитуляцию Корнуолиса англичане продолжали удерживать в своих руках Нью-Йорк, Чарльстон, Саванну и ряд других крупных городов, а в океане продолжались военно-морские сражения между английским и французским флотами, исход которых отнюдь не свидетельствовал о поражении англичан на морских просторах. Однако в Англии росло недовольство людскими потерями и финансовыми затратами в ходе затяжной войны. Оппозиция войне в британском парламенте стала возрастать. В марте 1782 года правительство Норта ушло в отставку, а в апреле 1782 года палата общин проголосовала за прекращение войны в Америке. 30 ноября 1782 года в Париже было достигнуто перемирие, а 3 сентября 1783 года был подписан Парижский мирный договор, признававший независимость США и их новые государственные границы.

Очевидно, что дипломатическая помощь Америке со стороны Франции и других стран мира в ходе мирных переговоров в Париже обеспечила чрезвычайно благоприятные для США условия мира. Морисон и Коммаджер замечают: "Учитывая, что британцы все еще удерживали в своих руках Нью-Йорк, Чарльстон, Саванну и несколько стратегических пунктов на северо-западе, что армия Вашингтона была почти не в состоянии к каким-либо действиям, что английский флот держал под своим контролем моря, просто поразительно сколь обширные границы и благоприятные условия получили Соединенные Штаты".

В результате войны погибло 25 тысяч американцев. Из них лишь 8 тысяч были убиты на поле боя; остальные скончались от различных болезней. Жертв могло быть и больше, если бы не приказ Вашингтона сделать всем солдатам прививки от оспы. Около 25 тысяч было тяжело раненых и покалеченных на всю жизнь. Поэтому считается, что общее число жертв войны было около 50 тысяч человек, то есть около 2% от общего населения белых колонистов.

После завершения войны из страны около 100 тысяч лоялистов, то есть около 4% населения бывших колоний, эмигрировали или были изгнаны. Сколько из них стало жертвами физических расправ не известно. Неизвестным осталось и число жертв среди негритянских рабов и индейцев.

Парижский договор полностью проигнорировал интересы индейского населения. Англичане предали своих индейских союзников, передав земли между Аппалачским хребтом и Миссисипи Соединенным Штатам. Лишь некоторые из индейских племен признали законность этой сделки за их спинами и это стало причиной затяжных и кровопролитных "индейских войн".

Революционная война за независимость 1775 – 1783 годов ознаменовала появление на международной арене новой державы. Для многих людей на планете победа республиканцев в далекой Америке стало свидетельством торжества народных масс в их стремлении освободиться от тирании. Вспоминая свою юность в датском Эльсиноре, норвежец Генрих Стеффенс писал, что уже тогда он "получил ясное представление о значении североамериканской войны и проявлял жгучий интерес к борьбе народа за свою независимость. Среди великих людей тех лет на первом месте были Вашингтон и Франклин… Лишь очень немногие молодые люди в то время не следили за событиями в Северной Америке… Я живо помню день, когда в Эльсиноре и в его гавани отмечали день подписания мира, победу дела свободы. Это был солнечный день, гавань была заполнена торговыми судами всех стран, а также боевыми кораблями. Все корабли были украшены флагами, вымпелами… Это необычное украшение, радостные лица людей, которые заполняли палубы, салюты из пушек военных и торговых судов превратили этот день в праздничный для всех нас. Отец пригласил домой гостей, он объяснил детям значение праздника, наши бокалы были заполнены пуншем и мы пили за успех новой республики. В саду были подняты датский и американский флаги. Люди живо обсуждали победа североамериканцев и вопросы о свободе других народов. Мы находились в состоянии ожидания великих событий, которые должны последовать после этой победы".

Слова "Декларации независимости" о равенстве всех людей от рождения, об их неочуждаемых правах, идеи Франклина и Джефферсона захватывали умы европейцев. Книги участника американской революции англичанина Томаса Пейна ("Здравый смысл", "Права человека", "Век разума", "Аграрная справедливость"), в которых осуждались феодальный сословный строй и социальное неравенство, широко распространялись в Европе. Мысли Пейна о том, что природа не знает сословных ограничений и неравенство людей носит не естественный, а искусственный характер, были близки миллионам европейцев. Многие считали, что в США реализовались вековые мечты миллионов обездоленных и бесправных людей.

У многих европейцев вести о новой стране, где много свободных и богатых земель, где воплощаются в жизнь принципы свободы, демократии и равных возможностей, вызвали желание превратиться в американцев. Американская республика привлекала трудолюбивых, энергичных, предприимчивых и знающих людей из всей Европы, а затем и со всего света. Они приносили на богатые земли передовые технические и научные знания. Здесь они не были связаны архаическими порядками, косными правилами и нелепыми привычками. Поэтому они могли беспрепятственно применять самые современные достижения науки и техники, исходя из здравого смысла. Множество новых оригинальных изобретений и открытий стали возможными в стране, где их внедрение не сдерживалось, а всемерно поощрялось, особенно в материальном отношении.

Процветанию американцев в немалой степени благоприятствовали и природные условия той части Северной Америки, где формировались Соединенные Штаты. Климат здесь был теплее, чем в Европе, а потому здесь требовалось меньше затрат на отопление жилья. В то же время здешний климат был умереннее, чем в Центральной и значительной части Южной Америки, а, стало быть, был удобнее для трудовой деятельности. Помимо уже упомянутого выше фактора равномерного распределения осадков в течение года и редких засух на значительной части этих земель, позволявшего регулярно получать устойчивые урожаи, почвы в значительной части Северной Америке были богаты и плодородны. Девственные леса давали материал для строительства. Охота на обитателей лесов и прерий приносила пищу, одежду и доход от продажи меха и шкур. Недра содержали многочисленные богатства.

Успехам страны благоприятствовало и ее расположение на карте мира. Центральное положение Америки относительно Европы и Африки, с одной стороны, и Восточной Азии, с другой, позволяло ей занять господствующее место в мировом трансокеанском судоходстве, приносящем баснословные прибыли. В то же время удаленность от Старого света служила надежной гарантией от вмешательства агрессивных держав Западной Европы в дела Америки. Население страны могло заниматься мирным созидательным трудом, тратя минимум средств на содержание армии и закупку вооружения.

Природа и просторы Америки, сильные качества нового народа, состоявшего из энергичных людей, фактическое отсутствие в стране феодальных пережитков, обрекали капиталистический способ производства на успех, немыслимый в отдельной европейской стране. Освободившись от британского владычества, американцы могли первыми в мире продемонстрировать невиданные преимущества капиталистического способа производства и на долгие годы вырваться вперед среди самых процветавших держав мира. Хотя Великая французская буржуазная революция вскоре затмила славу американской, именно на американской земле создались условия для наиболее полной реализации преимуществ капитализма. Точно так же, как открытие Америки дало импульс для торжества буржуазного способа производства, победа США в революционной войне за независимость существенно ускорило мировое капиталистическое развитие.

Советский историк Юрий Мельников справедливо указывал: "Сам успех первой американской революции, восторженные отклики на нее во всех передовых слоях многих стран мира в конце XVIII – начале XIX века, ее очевидное воздействие на ход событий в ряде стран – все это порождало законную гордость у ее участников – создателей молодой заокеанской республики. Однако эта гордость очень скоро стала перерождаться в великодержавные, националистические, миссионерские настроения среди руководителей и идеологов американской политики, широких кругов господствующей элиты и первых поселенцев в США. Возомнив себя монополистами в открытии новых путей для развития всего человечества, творцами "исключительного, образцового" государства, самозванно возлагая на себя роль "избранных Богом" проповедников и носителей идеалов "демократии и свободы" для всех остальных народов, эти круги все в большей мере становились проводниками идеологии и политики, получившей название "America First", то есть "Америка превыше всего", "Америка первая во всем"".

В то время вряд ли, кто мог задумываться о негативных сторонах нового государства, которые проявились уже в ходе войны за независимость США, но тогда не бросались в глаза восторженным поклонникам Вашингтона, Франклина и американской революции в самой Америке и за ее пределами.

На деле вести о торжестве "свободы и демократии" в Америке, захватывавшие воображение европейцев, означали прежде всего свободу деловой активности для тех, кто обладал капиталом.

О том, что США становились выгодным центром международной торговли, свидетельствовало перемещение в эту страну представителей древних торговых народов. Как отмечалось в статье, опубликованной в 1932 году в 24-м томе первой "Большой советской энциклопедии" (БСЭ), первые американские евреи "почти все были потомками испано-португальских евреев и в США прибыли либо из Южной Америки и американских островов, откуда их гнала инквизиция, либо из Голландии и отчасти Англии по соображениям торгового характера". Правда, на первых порах, евреи, как отмечалось в БСЭ, "были лишены многих прав и не могли публично отправлять свои богослужения; закон запрещал им также розничную торговлю… До 20-х гг. XIX века нехристианин не мог занимать платную или почетную должность. Но эти пережитки прошлого были уничтожены в Америке раньше, чем в Европе, и со 2-й половины 20-х гг. XIX века они фактически исчезли. Как раз в в это время началась заметная эмиграция евреев в Америку из Германии в связи со свирепствовавшим там антисемитизмом. Слава о стране, где евреи не испытывают никаких стеснений, быстро росла".

В то же время в первые годы существования Соединенных Штатов еврейский капитал не играл ведущей роли. Когда шотландский путешественник Джордж Кук обратил внимание на отсутствие евреев в Бостоне, ему было сказано, что "евреям там делать нечего, так как бостонцы такие же способные дельцы". В БСЭ указывалось, что многие евреи "посвятили себя торговле, пополняя по преимуществу ряды средней буржуазии". И лишь впоследствии, как указывалось в БСЭ, евреи оказались "сильно представлены в финансовом мире".

Те же эмигранты, которые не имели ни средств, ни навыков, ни связей, необходимых для деловой активности, оказывались в нелегком положении в краю "свободы и демократии". После своего приезда в США эмигранты убеждались в том, что утопические рассказы об Америке оказывались фантазиями, что во многих штатах Америки равные возможности не распространяются на черных и цветных. Дискриминация черного населения по меньшей мере на столетие пережила рабство, отменное в 1863 году, и борьба против нее стала источником острых конфликтов в американском обществе.

Постепенно эмигранты из разных стран убеждались в том, что возможности белых также различны. Несмотря на то, что в населении США были представлены выходцы из многих стран мира подавляющее большинство составляли потомки англичан, шотландцев и жителей Уэльса, а принадлежность к "белым, англо-саксам и протестантам" до последнего времени считалась непременным условием допуска в привилегированные слои общества. Господство "белых, англо-саксов и протестантов" закрывало путь на верхние этажи американского общества выходцам из Латинской Америки, стран европейского Средиземноморья, славянам. Среди президентов США преобладали выходцы из Великобритании и все их предки принадлежали к "северным" народам Европы. В середине ХХ века избрание католика Джона Кеннеди президентом страны стало причиной острых споров в обществе, так как нарушало традицию избирать президентом только протестантов. Америка, которая притягивала к себе людей со всего света, оказывалась краем, где далеко не все могли долго жить. Каждый третий эмигрант, решивший навсегда порвать с прежней родиной и преодолевший огромные трудности по пути в Америку и в первые годы пребывания там, в конечном счете покидал малогостеприимную страну. Именно таких эмигрантов описал Чарлз Диккенс в своем романе "Жизнь и приключения Мартина Чезлуита".

Вопреки официальной идеологии в американском обществе господствовало меньшинство населения. Плоды производства распределялись неравномерно. Несмотря на наличие демократических институтов страной фактически управляла "властная элита", состоящая из влиятельных промышленников и финансистов и впоследствии описанная американским социологом Райтом Миллсом. Решения конгресса и президента страны зачастую были следствием негласных договоренностей. достигнутых между членами "властной элиты". Многие президенты США, включая первого из них – Джорджа Вашингтона, были членами тайных масонских лож и нередко с высокими степенями посвящения. Многие из них были также членами элитарных клубов, закрытых для миллионов, но открывавших путь к высшим государственным постам.

Господство "белых, англо-саксов и протестантов" поддерживалось навязываемыми всему обществу жестких требований пуританской морали. Хотя к началу ХIX века пуританская церковь не обладала монополией среди религиозных конфессий, дух религиозной требовательности первых поселенцев в Плимуте в той или иной степени был характерен для христиан всех направлений в США. Посетив США в 30-х годах XIX века, французский писатель Алекс де Токевиль подчеркивал: "Влияние религии в Соединенных Штатах не ограничено сферой поведения людей, а распространяется на их сознание… Каждый принцип морального мира жестко определен. Поэтому человеческому уму не позволено блуждать, где он захочет; время от времени его останавливают барьеры, которые он не смеет преступить." В своей книге "Записки о Соединенных Штатах. 1838 – 39 – 40" шотландец Джордж Кун замечал, что "джентльмены духовного звания имели удивительную власть над умами людей и… подобострастное уважение к святости их сана походило чуть ли не на идолопоклонство". В ту пору "человек, дорожащий своим добрым именем, не имел права не быть в церкви в воскресный день".

В то же время с первых лет после основания колоний, господствующая мораль поощряла деловую активность американцев, благословляла их индивидуализм, их стремление к обогащению. В 1835 г. Алексис де Токевилль писал: "В Америке страсть к физическому благосостоянию не является чем-то исключительным, а разделяется всеми… Стремление удовлетворить все, даже малейшие желания тела и обеспечить даже самые малые удобства занимает ведущее место в уме каждого… Странно наблюдать с каким лихорадочным рвением американцы стремятся к материальному благополучию. Они постоянно терзаются смутным беспокойством от того, что они не нашли самый короткий путь к нему".

Многие американцы воспринимали мир лишь как скопление потенциальных товаров, которые можно реализовать на рынке. Взрыв освобожденной деловой энергии людей уничтожал бескрайние леса и их обитателей – зверей и индейцев. На первых порах лишь такие передовые мыслители, как Фенимор Купер, увидели в уничтожении американской природы и первых жителей Америки проявление разрушительных черт новой цивилизации.

Другим следствием неограниченной власти товарно-денежных отношений было принижение роли культурной исторической традиции. Общество, процветание которого было в значительной степени связано с игнорированием опыта прошлого, не испытывало к нему особого уважения. Многие эмигранты рвали со своим прошлым, а поэтому страна создавалась как общество без глубоких исторических корней.

Заземленность жизненных целей, неуёмная жажда наживы, нетерпимость к "неортодоксальным" идеям в значительной части американского общества вызывала критику зарубежных наблюдателей. Говоря о разочаровании образованной Европы в Америке, первоначально вызывавшей всеобщее восхищение, А. С. Пушкин писал: "С изумлением увидели мы демократию в ее отвратительном цинизме, в ее жестоких предрассудках, в ее нестерпимом тиранстве. Всё благородное, бескорыстное, всё возвышающее душу человеческую – подавленное неумолимым эгоизмом и страстию к довольству (comfort)". Эти же явления вызывали горькое осуждение у многих деятелей американской культуры.

Приоритет буржуазного индивидуализма вступал в конфликт и с задачами общенациональной сплоченности Америки. С первых вооруженных стычек с англичанами в 1775 году стало очевидным, что подавляющее большинство американского народа не спешило поддержать революцию и войну. В ходе войны значительная часть населения страны была озабочена исключительно корыстными интересами и не желала прилагать усилий в интересах своей нации. Центробежные тенденции, характерные для американского общества, проявились с первых же дней независимости Штатов.

Созданная впоследствии легенда о том, что победа была одержана простыми американцами, скрывала то обстоятельство, что руководители американской революции были вынуждены постоянно полагаться на иностранную помощь, военную и политическую, сыгравшую решающую роль в достижении Соединенными Штатами независимости.

Ход войны за независимость показал, что с первых же дней своего существования США сумели прибегать к дипломатии для получения максимальной поддержки извне. Образ "грубого", "простодушного" американца, который стал стереотипным представлением европейцев о жителях США, служил удобным прикрытием для хитроумных дипломатических действий американских агентов в защиту национальных интересов своей страны. Личина простоты помогала американцам скрывать свое умение добросовестно, искусно и инициативно выполнять тайные задачи дипломатии или разведки.

А о том, что шпионаж занимал важную роль в действиях американцев в ходе войны за независимость, косвенно свидетельствовало содержание романа Финемора Купера "Шпион". Без создания тайной системы разведки и подрывных действий руководители американской революции не смогли бы осуществить ни Бостонского чаепития, ни нападений на англичан в Лексингтоне и Конкорде, ни многих успешных маневров армии Вашингтона, не раз избегавшей окружений и опасных стычек с англичанами в ходе войны.

Не меньшую, если не большую роль разведывательная и подрывная деятельность американцев сыграла за пределами США, как это показали лондонские события 1780 года. Эти события, как и вторжение американских войск в Канаду в 1776 году, показали готовность руководителей США экспортировать свою революцию за ее пределы и увеличивать число Штатов по мере возможности. Новые границы США, признанные международным сообществом, стали стартовой линией для продолжения американской экспансии по всему североамериканскому континенту и за его пределами.

Часть II. Америка встает на тропу войны.

Глава 8. «Янки Дудль… троих уложит одним пальцем»

Два десятилетия, которые прошли от начала войны за независимость до конца XVIII века, коренным образом изменили жизнь Северной Америки. Поэтому герой рассказа Вашингтона Ирвинга бездельник и пьянчужка Рип ван Винкль, заснувший на поляне в горах до начала бурных событий и проснувшийся через 20 лет, когда война уже кончилась, поражался происшедшим переменам. К тому же он никак не мог ответить на первый вопрос, заданный ему после его пробуждения: "ты федералист или демократ?" Когда же Рип ответил, что он "верный подданный короля", его стали обзывать "тори", "шпионом", "предателем" и чуть не взяли под стражу. Лишь когда Рип ван Винкль увидел в своей любимой таверне вместо портрета Георга III изображение человека в треуголке, под которым была подпись – "генерал Вашингтон", он понял, что из тихой жизни голландского поселения колониальной эпохи он попал в водоворот бурных политических страстей новой республики, в которой можно было серьезно поплатиться за каждое неосторожно сказанное слово.

Принятие конституции США в 1787 году и других законов после долгих дискуссий, подготовка к выборам первого президента и другим голосованиям свидетельствовали о том, что новая страна в первые годы после завершения войны была занята главным образом мирными делами государственного строительства.

Конституция США превратила страну в самую крупную республику из тех, что к этому времени существовали в мире (Швейцария, Сан-Марино и ряд городских республик в Европе). Десять поправок к конституции, принятые в 1791 году, воплотили принципы буржуазной демократии и буржуазных свобод. Они закрепляли многие права личности, которые прежде не признавались в мире (например, недопустимость необоснованных обысков, право каждого человека на личное оружие). Пятая поправка к конституции запрещала принуждать человека к самооговору. Конституция создавала гарантии для отдельной личности, невиданные прежде в мире.

В то же время равенство всех людей перед законом не означало реальное равноправие всех людей в американском обществе. Женщины, неимущие, малоимущие, рабы, индейцы были лишены права голоса и не могли участвовать в выборах представительных органов власти, о которых шла речь в конституции. О недовольстве новым строем бедных слоев населения свидетельствовало восстание Даниэля Шейса 1786 – 1787 годов. Прошли многие десятилетия долгой и упорной борьбы, прежде чем ряд политических и социальных прав непривилегированных слоев населения были признаны в США.

Конституция, различные законы, а также структура законодательных, исполнительных и судейских органов сложились в четкую и логичную государственную систему "равновесий и сдерживаний", которые определяли отношения между различными ветвями власти, между органами федерального и местного уровня. Такая государственная система позволяла правителям страны уравновешивать интересы различных динамично развивавшихся социальных и классовых групп и сдерживать силы, угрожавшие стабильности американского строя. Сохранению политической устойчивости способствовала и взятая из английского опыта двухпартийная политическая система управления страной. В то же время такая система позволяла осуществлять сравнительно безболезненный передел власти в пользу той или иной группировки, которая побеждала в ходе острой деловой конкуренции.

Общественной устойчивости способствовало и культивирование новых национальных традиций, сложившихся в США. Это выражалось в воспитании благоговейного отношения к американскому флагу, тексту конституции США, важнейшим событиям в истории Америки, дням рождений выдающихся президентов страны и т.д.. Политика, направленная на укрепление стабильности строя и сплочения нации, позволила США на протяжении первых десятилетий своей истории избежать серьезных общественных потрясений.

Однако первые послевоенные десятилетия не были абсолютно мирными. Прекращение войны с англичанами, не привело к завершению военных кампаний против индейцев. В 1784 году конгресс США навязало союзам алгонкинов и ирокезов договор, по которому они уступали американцам территорию нынешних штатов Огайо, Индиана и Иллионойс. Однако, как указывал У. Фостер, "индейцы, предводительствуемые своим знаменитым вождем Маленькой Черепахой, воспротивились выполнению условий этого унизительного договора и продолжали сопротивляться растущему притоку иммигрантов. В 1790 – 1791 годах они нанесли тяжелые поражения генералам Хаммеру и Сен-Клеру вблизи Цинциннатти. Эти генералы организовали было карательные экспедиции против индейцев, но те напали на них врасплох и полностью их разгромили. Касаясь ожесточенного сражения, в котором были разбиты войска Сен-Клера, историк Макмайстер пишет: "Из 1400 рядовых и 86 офицеров, участвовавших в сражении, остались невредимыми всего 510 рядовых и 70 офицеров. Индейцев было не более тысячи, но они сражались с мужеством отчаяния". В конце концов, однако, генералу Вейну удалось разбить отряд Маленькой Черепахи.

Эти индейские войны происходили в годы правления Джорджа Вашингтона, который был избран первым президентом США в 1789 году. Он был переизбран на второй срок в 1792 году и занимал высший пост страны с 30 апреля 1789 года по 4 марта 1797 года. В своем прощальном послании конгрессу 17 сентября 1796 года Джордж Вашингтон обратил особое внимание на внешнеполитические задачи, стоящие перед США. Он призывал своих преемников "соблюдать принципы добрососедства и справедливости по отношению к другим нациям; культивировать отношения мира и гармонии со всеми… Проводя такую политику, следует обращать особое внимание на то, чтобы исключать появление постоянных, закоснелых антипатий в отношении одних наций и страстных привязанностей к другим. Вместо них следует культивировать отношения дружбы и справедливости ко всем. Нация, которая проявляет либо привычную ненависть, либо привычную привязанность к той или иной страны, становится рабом". Так были провозглашены принципы, которые впоследствии легли в основу американской прагматической внешней политики, освобожденной от жестких идейно-политических пут. Как следовало из послания Вашингтона, в основе внешней политики США должны были лежать собственные национальные интересы, а не других стран.

Особо Вашингтон остановился на отношениях США со странами Европы. Он писал: "У Европы есть набор своих главных интересов, которые для нас имеют либо отдаленное отношение, либо вообще не имеют отношения. Поэтому она вовлечена в частые споры, причины которых по сути не имеют для нас никакого значения. Поэтому было бы неразумно обременять нас различными связями с их политическими делами, комбинациями союзов и конфликтами. Наше отстраненное и удаленное положение позволяет нам следовать иному курсу… Наша подлинная политика состоит в том, чтобы воздерживаться от постоянных союзов с любой частью земного шара… Мы должны стараться с помощью подходящих средств занимать достойную оборонительную позицию, хотя мы можем пойти на временные союзы при чрезвычайных обстоятельствах". Впоследствии эти слова Джорджа Вашингтона многократно использовали для оправдания политики "изоляционизма" и в то же время для того, чтобы подчеркнуть "особую", "возвышенную" и "миролюбивую" роль США в мире.

Однако пожелание Вашингтона воздерживаться от союзов и конфликтов с европейскими странами было нелегко выполнить на практике. Года не прошло после послания Вашингтона, а уже 7 июля 1798 года конгресс США разорвал договоры с Францией. Вскоре развернулись военные действия против этой державы.

Кризис в американо-французских отношениях начался еще в 1794 году, когда революционное правительство Франции расценило заключение торгового соглашения между США и Англией (договор Джея) как нарушение союзного договора 1778 года между Францией и США. Недовольное продолжавшейся торговлей между США и Англией, французское правительство в декабре 1796 года отказалось принять американского посла в Париже. Одновременно французские военные суда стали захватывать американские торговые корабли. Только за год с середины 1796 по середину 1797 года было захвачено 316 торговых судов США.

В своем послании конгрессу в конце 1797 года второй президент США Джон Адамс (1797 – 1801) заявил, что отказ Франции пойти на переговоры с США поставил "нашу страну в положение обороны". В апреле 1798 года Адамс сообщил конгрессу о взятках, предложенных министрами французской Директорией американским должностным лицам, за восстановление отношений с США. Конгресс распорядился приобрести 12 судов и вооружить их пушками для защиты торговли с Англией.

К этому времени участились нападения французских военно-морских судов на американские суда, торговавшие с Англией. После разрыва договоров с Францией, американские суда атаковали французские. А вскоре французские суда потопили американское военно-морское судно "Вирджиния". Как отмечается в "Википедии", "это привело к взрыву национальной гордости в США и желанию отомстить за погибших в этом сражении". США ответили нападением на французские суда. В ходе одного из сражений было убито 25 французских матросов. Всего американцы захватили 85 французских кораблей. Французам же к 1800 году удалось захватить более 2000 американских судов. Ими было убито 20 американских матросов и ранено 42.

Лишь в середине декабря 1800 года был подписан мирный договор между

США и Францией, который положил конец этой "квази-войне", как ее порой называют историки. В то же время конфликт с Францией показал, что надеждам Джоржда Вашингтона на то, что США удастся избежать вовлечения в споры с Европой оказались напрасными. Европа слишком активно присутствовала в Америке, чтобы США могли от нее отгородиться. В то же время франко-американская война 1798 – 1800 годов продемонстрировала, что означает на практике отказ США от постоянных союзов. Об общности идеалов свободы и демократии, вдохновлявших руководителей США и революционной Франции, было забыто. Когда коммерческие интересы США вошли в конфликт с интересами Франции, американское правительство постаралось забыть и о той помощи, которую оказала эта страна Америке в достижении независимости.

Одновременно в США распространялась легенда о том, что американцы сами по себе завоевали свою независимость и таким образом показали всему свету, что сильнее их нет никого в мире. В своей книге "Жизнь на Миссисипи" Марк Твен напоминал, что в одном из куплетов популярной американской песни "Янки Дудль" утверждалось:

"Англичанин разобьет

Двух французов или португальцев;

Янки Дудль подойдет -

Всех троих уложит одним пальцем".

Иронизируя над хвастливым самомнением американцев начала XIX века, Марк Твен писал: "Все гордо размахивали американским флагом, все хвастались, все пыжились. Если верить словам наших горластых предков, наша страна была единственной свободной страной из всех стран, над которыми когда-либо восходило солнце, наша цивилизация – самой высокой из всех цивилизаций; у нас были самые большие просторы, самые большие реки, самое большое всё на свете, мы были самым знаменитым народом под луной, глаза всего человечества и всего ангельского сонма были устремлены на нас, наше настоящее было самым блистательным, будущее – самым огромным, – и в сознании такого величия мы изо дня в день расхаживали, хорохорясь, рисуясь и важничая, заложив руки под фалды, надвинув шляпу на левый глаз, ища, с кем бы ввязаться в драку…"

На уровне религиозных представлений убежденность в особой роли Америки нашла отражение в появлении ряда влиятельных сект, утверждавших, что Второе пришествие Христа вот-вот состоится на американской земле и поэтому надо выходить в определенный день в белых одеждах встречать Спасителя (как уверял баптистский проповедник и основатель секты "Адвентистов седьмого дня" У. Миллер), или же Второе пришествие Христа уже состоялось в Америке (как заявлял основатель церкви Последующих святых, или мормонов Джозеф Смит). Остальные же церкви ограничивались тем, что каждое воскресенье, как следует из повести Марка Твена о Томе Сойере, молились "за угнетенные народы, стонущие под игом европейских монархов и воточных деспотов", то есть лишены благ американской демократии.

На уровне же политической жизни идеи об исключительности Америки были высказаны третьим президентом США Томасом Джефферсоном (1801 – 1809), который в своем послании конгрессу 4 марта 1801 года называл народ и правительство Соединенных Штатов "лучшей надеждой мира" и "владеющих избранной страной".

Идея об "избранности" Америки отражала рост имперских амбиций. В предисловии к сборнику дипломатических документов, выпущенных в США в 1955 году, говорилось: "После 1800 года американцы могли позволить себе уже подумать о других целях помимо простого выживания. Они заинтересовались имперскими идеями и языком… Американцы XIX века продолжали говорить о национальной безопасности, но они представляли ее себе как оказание противодействия другим странам в захвате тех земель, на которые зарились они сами".

О том, что интересы США выходят далеко за пределы американского континента и Западного полушария свидетельствовали события в Средиземном море в начале XIX века. Неожиданным последствием завершения войны за независимость стали трудности, которые возникли у американских торговых судов в Северной Африке. Хотя североафриканские, или берберийские земли были частью Османской империи, они фактически находились в руках местных правителей Марокко, Алжира, Туниса и Триполитании. Эти правители собирали дань с кораблей ряда стран, включая Великобританию и Францию. До тех пор пока земли Северной Америки были британскими колониями, американские корабли платили дань как поданные британской короны. А после 1778 года за американские корабли платила Франция. Однако завершение войны положило конец этой практике.

В 1785 дней Алжира захватил два американских корабля и потребовал за них выкуп в 60 тысяч долларов. Посол США в Париже Джефферсон отказывался платить выкуп, считая, что это лишь создаст опасный прецедент. Однако конгресс США принял решение заплатить выкуп и стал выделять по 1 миллиону долларов в года в качестве дани североафриканским правителям. Это были большие деньги и составляли 10% доходов США в 1800 году.

В 1801 году паша Триполи потребовал от правительства США 225 тысяч долларов в качестве дани за проход судов. Президент США Джефферсон отверг это требование. Тогда в мае 1801 года паша объявил войну США. Конгресс США поручил президенту США захватывать все суда и товары Триполитании, а также "принимать меры, необходимые в состоянии войны". Так началась первая война между США и исламской страной.

1 августа американское военное судно "Ентерпрайз" захватило арабское судно "Триполи". Вскоре по приказу Джефферсона в Средиземное море были направлены суда "Аргус", "Чезапик", "Констелейшн", "Конститьюшен", "Неустрашимый", "Филадельфия" и "Сирен". Они блокировали порты Северной Африки и атаковали их суда.

Хотя трипольскому флоту удалось захватить "Филадельфию" в октябре 1803 года, отряд американцев во главе с лейтенантом Стифеном Декатуром проник в гавань Триполи и подожгли "Филадельфию", чтобы судно не досталось арабам.

Поворот в военных действиях произошел после сражения у порта Дерна (апрель – май 1805 г.), когда на стороне американцев действовали арабские, греческие и берберские наемники. Их победа была воспета в гимне американской морской пехоты "К берегам Триполи".

После поражения в этом сражении паша Триполи Юсуф Караманли согласился подписать мирный договор с США 10 июня 1805. Хотя по этому договору США отказывались впредь платить дань, они согласились заплатить выкуп в 60 тысяч долларов за 300 американских пленных.

Победа в "Первой Берберийской войне" (как она стала именоваться) стала поводом для прославления американского флота и американской морской пехоты. Декатур вернулся в США как национальный герой. Первый памятник героям войн, сооруженный в США, был посвящен тем, кто храбро сражался в "Первой Берберийской войне". Американцы показали, что они могут успешно вести войны далеко за пределами Америки. То обстоятельство, что они разбили корабли слабенького флота одного из вассалов Османской империи, старались не вспоминать.

Однако победа в Первой Берберийской войне была недолговечной. Вскоре другие североафриканские вассалы Блистательной Порты возобновили практику похищения американских кораблей, за возвращение которых они требовали выкуп. Американцы были вынуждены смириться с этими требованиями. Лишь 3 марта 1815 года конгресс США распорядился направить военно-морскую флотилию в составе 10 судов к берегам Алжира. Однако еще до того, как корабли вышли из американских портов, ветеран первой Берберийской войны Декатур, находившийся в Средиземном море, повел отряд американских кораблей к Алжиру. По пути отряд захватил два алжирских судна. В ходе переговоров в Алжире Декатур потребовал от алжирского дея выкуп за похищенные суда за 10 тысяч долларов. Дей подписал соглашение с Декатуром, которое гарантировало Америку от новых нападений алжирцев на американцев.

Как только Декатур покинул Алжир, дей разорвал договор с ним. Однако на следующий год Алжир был атакован англо-голландским флотом. После девятичасовой бомбардировки Алжира дей капитулировал и подтвердил верность договору, подписанному деем с Декатуром.

Нельзя признать случайным то обстоятельство, что первые войны США (включая "квази-войну" с Францией) после провозглашения независимости велись на водных просторах и были связаны с охраной трансокеанских торговых путей Америки. Рожденная после открытия трансокеанских путей, Америка не могла не стать трансокеанской державой после провозглашения независимости. Если возвышение Рима во многом объяснялось его серединным положением на Аппенинском полуострове, который, в свою очередь, занимал центральное положение в Средиземном море, то США заняла центральное положение в Атлантическом океане во время развития трансокеанской торговли. Как и их прежняя угнетательница, а затем соперница – Британия – США собирались "править на волнах". Но положение США было более выгодным, чем у Британии. Если Англия была защищена от внешнего вмешательства водами Северного моря, Ла-Манша и Па-де-Кале, которые неоднократно преодолевались еще во времена датских и норманских нашествий на землю Альбиона, то, как показал опыт войны за независимость удержать европейской державе в своих руках американские земли, посылая свои войска через Атлантику, было нелегко.

Оказавшись на пересечении путей из Западного в Восточное полушарие, американские города на Атлантическом побережье превращались в крупные порты, становились ведущими торговыми и финансовыми центрами. Поэтому защита морских торговых путей Америки, удлинение этих маршрутов, захват новых плацдармов в ходе своей экспансии по Мировому океану становятся важнейшими задачами для правительства США. Значительная часть вооруженных конфликтов, которые вели США в последующем, были вызваны стремлением расширить сферу своего контроля над Мировым океаном.

Войны с арабскими пашами Северной Африки были лишь первыми войнами, в которых американцы сражались далеко за пределами Америки. Сухой перечень из "Википедии" военно-морских операций в первой половине XIX века, обнаруживает необыкновенное разнообразие мест земного шара, в которых США применяли силу. В 1820 – 1823 годах, а затем в 1843 году американские военно-морские суда принимали участие в операциях против работорговли у берегов Западной Африки. В октябре и ноябре 1827 года американские суда сражались против пиратов на островах у берегов Греции. 6 – 9 февраля 1832 года американские военно-морские суда высадили десант на Суматре. Как говорится в этом перечне, целью операции был штурм города Квалла Бату, чтоба "наказать туземцев за разграбление американского судна "Френдшип"". Кажущимся случайным набор географических точек на самом деле отражал военно-политическую активность США в самых разных частях земного шара, которая отнюдь не была вызвана такими причинами, как преследование пиратов, работорговцев или грабителей.

Так внезапно проявившееся у американцев желание бороться с работорговлей у берегов Западной Африки скорее всего связано с их присутствием там в ходе действий, предпринимавшимися США по созданию на западном побережье Африке поселений из бывших рабов. При поощрении американского правительства некоторые освобожденные от рабства американские негры с 1821 года основали свою колонию на побережье Гвинейского залива, столица которой получила название Монровия в честь президента США Монро. Созданная в 1847 году на основе этой колонии республика Либерия с самого начала зависела от США и использовалась ими как база для проникновения на африканский континент. Очевидно, что присутствие американского военно-морского флота вблизи от Западной Африки в 20-х – 40-х годах было связано с усилиями США по созданию Либерии.

Появление американских военных кораблей у берегов Греции в 1827 году скорее всего объяснялось тем, что в это время туда были направлены военно-морские силы Великобритании, Франции и России, чтобы вынудить Османскую империю предоставить автономию Греции. Вероятно, американцы также желали в это время обозначить свое присутствие в этом регионе.

Но они не приняли участие в Наваринской битве, ограничившись действиями против пиратов. Не было случайным и появление американских военно-морских судов у берегов Суматры. Известно, что в 30-х годах XIX века экспансия Голландии в Индонезии натолкнулась на конкуренцию не только англичан, но и американцев. Последние успешно развивали торговлю в Суматре, заключали выгодные торговые договоры с султаном Брунея. В то же время заявления о борьбе с пиратами, работорговцами, грабителями служили удобными предлогами для того, чтобы объяснить военные действия США далеко за их пределами. Впоследствии США неоднократно объявляли свое вмешательство в дела других государств необходимым для борьбы с террористами или иными преступниками. На деле же боевые действия американского военно-морского флота в самых различных частях мира свидетельствовали о растущей экспансии США, принимавшей глобальные масштабы.

Глава 9. Марш пионеров на Запад по индейским трупам

Логика расширения сферы трансокеанского владычества неумолимо убеждала правящие круги США в необходимости установления контроля над североамериканским континентом от Атлантического до Тихого океана.

На пути у американцев встали честолюбивые замыслы французского консула Наполеона Бонапарта. Как отмечалось в первом томе многотомного труда "История XIX века" (под редакцией французских историков Лависса и Рамбо), Бонапарт "надеялся отбить у Соединенных Штатов торговлю богатого бассейна Миссисипи и предоставить Франции возможность наживаться на всех торговых сношениях с быстро растущей Америки". С этой целью консул Франции добился 1 октября 1800 года уступки Испанией Луизианы, области тогда охватывавшей бассейн величайшей реки Северной Америки.

Томас Джефферсон так прореагировал на эту сделку: "Как только Франция возьмет под свой контроль Новый Орлеан… мы должны объявить о своем союзе с британским флотом и британской нацией… Первый же пушечный выстрел в Европе станет сигналом для выступления объединенных наций Британии и Америки… Мы не хотим этого, но Франция вынуждает нас действовать так". Как писали Морисон и Коммаджер, "опыт президента убеждал его в том, что как только устье Миссисипи оказажется в иностранных руках, Соединенные Штаты окажутся под угрозой вовлечения в европейскую войну. Изоляция была еще не фактом, а целью. Джефферсон был готов воплотить в жизнь формулу Вашингтона "временных союзов при чрезвычайных обстоятельствах"". Так трансконтинентальная экспансия США лицемерно оправдывалась стремлением к миру и изоляции Америки от вечно воюющих европейцев.

Однако тем временем французская экспедиция на Гаити, предпринятая с целью подавить восстание под руководством Туссен-Лувертюра, потерпела поражение. Утратив базу на Гаити, французы не решились вступать в вооруженную борьбу с американо-английской коалицией за Луизиану. 30 апреля 1803 года Луизиана была продана Францией Соединенным Штатам за 60 миллионов франков. Правительство США обещало жителям Луизианы права американских граждан и последующее вступление в Союз. Как отмечали Морисон и Коммаджер, "это была величайшая покупка в американской истории. В то же время это было величайшим нарушением конституции США, в которой ни слова не говорилось о приобретении новых земель и предоставлении им прав штатов. Но Джефферсон решил широко толковать конституцию, опасаясь, что Наполеон передумает". Сенат быстро ратифицировал договор о Луизиане и 20 декабря 1803 года США вступили во владение новыми землями. Хотя впоследствии о присоединении Луизианы говорили исключительно как о мирной торговой сделке, совершенно очевидно, что ей предшествовала подготовка США к возможному применению военной силы против Франции.

Еще до совершения сделки Джефферсон распорядился направить военную экспедицию в бассейн Миссисипи, которая достигла земель нынешних штатов Айдахо и Монтана. Вслед за военными экспедициями на новые земли Запада шли колонисты. Этим людям Уолт Уитмэн посвятил свое эмоциональное стихотворение "Пионеры! О пионеры", в котором отразилось отношение американцев к тем, кто покорял западные земли. Поэт восхищался теми, кто презрел уютную жизнь на Востоке страны и восторгался энергией и мужеством тех, кто шел на Запад:

"Ты, западная молодежь,

Ты неустанная, горячая, полная гордости и дружбы.

Ясно вижу я тебя, ты идешь с передовыми,

Пионеры! О, пионеры!…

…Не услады и уюты,

Не подушки и не туфли, не ученость, не комфорт,

Не постылое богатство, не нужны нам эти дряблости,

Пионеры! о пионеры!…

Мы валим древние деревья,

Мы запруживаем реки, мы шахтами пронзаем землю,

Прерии мы измеряем, мы распахиваем нови,

Пионеры! о пионеры!"

Так восхищались и продолжают восхищаться мужеством, отвагой, энергией пионеров не только американцы, но и люди во всех концах нашей планеты. Однако внимание лишь к этим чертам первопроходцев американского Запада позволяло не замечать других сторон их деятельности. Поэт не без основания описывал движение "пионеров" на Запад как марш вооруженной до зубов армии:

"Друзья мои загорелые,

Стройно, шагом, друг за другом, приготовьте ваши ружья,

С вами ли ваши пистолеты и острые топоры?

Пионеры! о пионеры!

Дольше мешкать нельзя,

Нам идти в поход, мои любимые, туда, где бой всего опасней.

Мы молодые, мускулистые, и весь мир без нас погибнет,

Пионеры! о пионеры!..

… Мы бросаемся отрядами

По перевалам и над кручами, по дорогам неизведанным,

Напролом, в атаку, грудью завоевать и сокрушить.

Пионеры! О,пионеры!…

… С нами знамя, наше знамя,

Поднимите наше знамя, многозвездную владычицу.

Все склонитесь перед нею,

Боевая наша матерь, грозная, во всеоружии,

Ее ничто не сокрушит, Пионеры, о, пионеры!…

Все смести, снести с пути!

О, любимые, о милые! Грудь от нежности болит!

Я радуюсь и плачу, от любви я обезумел,

Пионеры, о пионеры!"

Восторгаясь "до безумия" теми, кто шел в поход на Запад, Уолт Уитмэн умалчивал, кого собирались "смести, снести с пути", против кого были направлены "ружья", "пистолеты", на кого шли в атаку любимые им "пионеры". Совершенно очевидно, что даже на медведей гризли не ходили в атаку "стройно, шагом, друг за другом" с пистолетами, ружьями и острыми топорами под национальным флагом. Прославленные Уитмэном, а также многими поколениями американцев пионеры вели беспощадные сражения против народов, веками живших в Америке, снося и сметая их со своего пути.

Легенда о смелых и отважных пионерах, занятых исключительно освоением дикой природы, которая до сих пор жива, безоговорочно принималась в XIX веке. В то время мало, кто в США, а также в странах Западной Европы, занятой порабощением и уничтожением миллионов жителей Азии и Африки, осуждал американскую политику геноцида в отношении индейцев. выступающих против цивилизации. Более того, США все еще представлялась многим европейцем очагом демократии. Противопоставляя в своей книге "Демократия в Америке" Соединенные Штаты России, Алексис де Токевиль писал в 1835 году: "Американец борется против естественных препятствий, стоящих у него на пути; противниками русского являются люди; первый сражается с дикостью и дикарями; второй – с цивилизацией, применяя для этого все виды оружия и искусства: поэтому первый достигает успеха с помощью плуга; второй – с помощью меча".

Не вдаваясь в разбор огульных обвинений Токевилля в адрес России, следует заметить, что вместе с плугом, распахивающим земли индейцев, американские колонисты применяли "меч", а точнее огнестрельное оружие. Об этом наблюдатели из Западной Европы старались не писать. Здесь проявлялось не только плохое знание поверхностных европейских наблюдателей, которые галопом проехав по Америке, не успевали разобраться, что же на самом деле творили американцы в отношении индейцев. Следует учесть, что в это время "дикари" Америки, Азии и Африки, которых уничтожали французские, английские, голландские и другие колонизаторы приравнивались в "просвещенной" Европе к "дикой природе", которую следовало смести с лица земли.

В своей книге "Народная история Соединенных Штатов" Ховард Зинн писал: "Когда Джефферсон удвоил размеры страны, купив территорию Луизианы у Франции в 1803 году и, таким образом, передвинув ее западную границу от Аппалачского хребта через Миссисипи до Скалистых гор, он решил, что индейцы могут туда передвинуться. Он предложил, чтобы индейцев поощряли к оседлой жизни на небольших участках. Он хотел, чтобы индейцы торговали с белыми, опутывали их долгами, а затем они оказывались вынужденными продавать свои участки за долги. Выдвигались также мысли, чтобы индейцы должны были прекратить охоту, а число торговых домов среди них увеличивалось. Тогда индейцы, по словам Джефферсона, "должны будут заняться земледелием, промышленностью и стать цивилизованными"".

Исходя из представлений о превосходстве своей цивилизации, многие американцы были искренне убеждены в том, что несут на новые земли единственно возможный правильный порядок. Казалось, что они перенесли на американскую землю сетку географических координат, а затем разделили ее, словно чистый лист бумаги, прямыми границами по линиям земных меридианов и параллелей. Безупречно прямая линия, проведенная по 49 параллели северной широты, отделила США от большей части территории Канады. Линия, проведенная строго по географической параллели, разделила первые американские штаты на рабовладельческие и "свободные" (так называемая линия Мейсона-Диксона). Такими же прямыми линии тянулись на запад границы ряда штатов. Потом на Западе страны появились почти правильно прямоугольные штаты.

С одной стороны, в этой склонности разлиновывать земную сушу прямыми линиями проявлялись черты покорителей Мирового океана, готовых избирать наиболее простые пути и желательно по параллелям или меридианам. Также чертили земли английские колонизаторы в Канаде и в Австралии. Также потом линовали земли в Африке французские и немецкие колонизаторы.

С другой стороны, в таком отношении к земле как к пустому пространству проявилась психология людей рационального века, вольно или невольно разделявших убеждение Вольтера приоритет "прямых линий", в развитии мира. Это было характерно для людей урбанизированного общества, утративших способность читать книгу природы, различать в ней следы древних зверей и древних культур, жить вместе с природой. В своем романе "Прерия" Финемор Купер создал образ доктора Овида Батциуса, который не признавал явления природы, не укладывающиеся в его прямолинейные теоретические представления, а потому считал гремучую змею ошибкой природы и полагал, что в строении бизонов "имеется кардинальный недочет… Если бы одну пару его ног заменить вращающимися рычагами, животное было бы вдвое менее подвержено усталости". С точки же зрения рациональных и прямолинейных товарно-денежных отношений природа имела лишь товарную значимость. По этой причине землю и всё, находившееся на ней, американцы делили на общие знаменатели так, как можно было разделять ее денежный эквивалент.

Впоследствии американские учебники истории убеждали учеников американских школ в том, что сделки, в результате которых индейцы были изгнаны со своих земель, были законными и отвечали принципам свободного рынка. Школьникам, знакомым с изобретенной в США игрой в "Монополию", в которой каждый получает возможность приобретать квадратики на прямоугольном поле, сделки с землей казались справедливыми, так как отвечали их представлениям о справедливости в буржуазном обществе. Ум или удача способствовали в американском обществе тому, кто выигрывал, недостаток ума и неудача вели к разорению. Обладатель большего числа одинаковых квадратиков американской земли или большего числа денежных знаков в банке занимал высшее место в обществе, неудачник оказывался на нижней социальной ступени.

По таким же правилам велась "игра", в ходе которой США стала обладательницей своих земель. Индейцы продавали свои земли американцам за бесценок, а те, словно по правилам "Монополии", ставили на пустые квадратики кубики домиков и отелей. Потом школьников убеждали в том, что по таким же принципам США скупали земли и у других держав. С точки зрения людей, свято веривших в приоритет товарно-денежных отношений, у них не было ни малейших сомнений в том, что лишь они могут наилучшим способом распорядиться полученной землей.

В то же время, говоря о том, что главным стимулом для вытеснения индейцев с их земель, было стремление к наживе, Х. Зинн указывал, что "изгнание индейцев было необходимо для открытия новых американских земель для сельского хозяйства, торговли, рынков, денег и развития современной капиталистической экономики. Для всего этого требовалась земля… В Северной Каролине, большие участки земли, принадлежавшие индейцам чикасо, были выставлены на торги, хотя чикасо сражались на стороне революции и был подписан договор, гарантировавший им их земли… К тому времени, когда Джефферсон стал президентом, в 1800 году к западу от Аппалачских гор проживало 700 тысяч поселенцев. Они двинулись в Огайо, Индиану, Иллинойс на севере, в Алабаму и Миссисипи на юге. Этих белых было больше, чем индейцев в 8 раз. Джефферсон приказал федеральному правительству принять меры для изгнания индейцев племен крик и чероки из Джорджии. Губернатор территории Индиана Уильям Гаррисон предпринял агрессивные действия против индейцев в своих владениях".

Несмотря на явное преобладание белых, индейцы оказывали им посильное сопротивление. Собрав в 1811 году 5 тысяч индейцев на берегах реки Таллапуса, вождь племени шони Текумсе призывал: "Краснокожие… не должны продавать землю, даже друг другу, а уж тем более пришельцам, тем кто хочет иметь все и не захотят довольствоваться меньшим… Пусть раса белых погибнет. Они захватывают наши земли, они совращают наших женщин, они топчут прах наших предков! Надо прогнать их назад по кровавой тропе, по которой они пришли".

6 ноября 1811 года, воспользовавшись отсутствием Текумсе, крупный вооруженный отряд, действовавший по приказу губернатора Гаррисона разгромила его деревню на реке Типпекану. Эта операция стала поводом для прославления губернатора Гаррисона как "победителя" в сражении на Типпекану, а это географическое название стало частью воинственного политического лозунга.

Вскоре Текумсе и возглавляемые им индейцы выступили с оружием в руках против американцев. Это произошло в ходе войны 1812 – 1815 года. Впоследствии эту войну в США стали называть "второй войной за независимость", утверждая, что в ходе нее американцы защищали свою страну от попыток англичан восстановить дореволюционные, колониальные порядки. Однако вряд ли для этого есть основания. Прежде всего следует учесть, что война была объявлена Соединенными Штатами. (Это произошло 18 июня 1812 года за 6 дней до вторжения наполеоновских армий в Россию.)

Официальными причинами для войны были объявлены не защита Америки от угрозы английского нашествия, а иные. Во-первых, высказывалось недовольство США задержанием американских судов, которые вели торговлю с Францией и препятствиями американо-французской торговле, которые чинила Британия (через полтора десятка лет роль главного соперника США в трансатлантической торговле стала играть не Франция, а Англия). Во-вторых, американское правительство выражало возмущение тем, что англичане из Канады оказывали поддержку индейским племенам в районе территорий Огайо, Индиана и Мичиган.

По оценке же авторов статей в "Википедии", подлинными причинами войны стали "агрессивные устремления западных и южных штатов к территориальной экспансии. Они стремились выгнать англичан из Северной Америки, а испанцев из Флориды". Ховард Зинн подчеркивал: "Война 1812 года не была (как обычно пишут в американских учебниках) просто войной против Англии за выживание, а войной за расширение новой нации в направлении Флориды и Канады, а также индейских земель".

Развязав войну, правительство четвертого президента США Джеймса Мэдисона (1809 – 1817) исходило из того, что англичане прочно увязли в это время в Испании в ходе военных действий против наполеонских войк. В Канаде находилось лишь немногим более 6 тысяч английских солдат, поддержанных канадской милицией. Вскоре после начала войны бывший президент США Томас Джефферсон заявил, что завоевание Канады – это лишь "вопрос нескольких пеших переходов армии". Американское правительство считало, что население Канады поддержит интервентов.

Однако этого не произошло. Против американской интервенции выступили англоговорящие канадцы, лояльные королю. Но еще активнее в поддержку британской короны выступили франкоговорящие канадцы, опасавшиеся экспансии протестантизма и англизации в случае присоединения Канады к США.

Кроме того, оказалось, что война вызвала большое недовольство в самих Соединенных Штатах. Против нее выступали многие в штатах Новой Англии, заинтересованные в добрососедских торговых отношениях с Канадой. Так впервые в США проявились разногласия между "голубями" и "ястребами" по отношению к войне, которую вела страна за своими пределами. Как и в последующих случаях, оппозиция к войне была обусловлена не столько нетерпимостью "голубей" к проявлению насилия, сколько их корыстными интересами, не совпадавшими с корыстными же интересами "ястребов".

Как и в ходе войны за независимость, в 1812 году проявилось вновь нежелание многих американцев нести тяготы военной службы и рисковать своей жизнью в ходе боевых действий. Хотя конгресс распорядился увеличить армию США с 12 тысяч до 35 тысяч, набрать такую армию без обязательного призыва оказалось трудно. Никто не хотел служить в плохо оплачивамой армии. Армия опиралась на поддержку отрядов милиции, но милиционеры не желали служить далеко от дома, отличались плохой дисциплиной и трусостью в бою. И все же Джеймс Мэдисон считал, что американцы без труда оккупируют Канаду.

12 июля 1812 года американские войска, в основном состоявшие из милиции, под командованием генерала Уильяма Халла вторглись в Канаду из Детройта. Оказавшись на канадской земле, генерал отдал приказ всем подданным английского короля сдаваться, а "иначе они изведают все ужасы и напасти войны". Он пригрозил убивать на месте англичан, если они будут сражаются вместе с индейцами. Как подчеркивают авторы "Википедии", "эта декларация лишь усилила сопротивление американскому нападению".

17 июля англичане атаковали небольшой американский гарнизон на острове Макинак (озеро Гурон) и завладели фортом на этом острове. Этот небольшой успех вдохновил индейцев во главе с Текумсе и они присоединились к английским войскам. Узнав о падении Макинака, генерал Халл приказал своим войскам, численностью в 2500 человек, отступить из Канады. Когда же он узнал о наступлении 1200 англичан в союзе с 5000 индейцами, то 16 августа поспешил покинуть Детройт без боя.

В октябре 1812 года американцы предприняли новую попытку вторжения в Канаду через реку Ниагара, но потерпели сокрушительное поражение. Провалилась и третья попытка американцев вторгнуться в Канаду через озеро Чэмплен. Американская милиция наотрез отказалась идти за пределы США.

Теперь американцы предпринимали усилия для того, чтобы отвоевать Детройт, который обороняли английские войска и индейцы во главе с полковником Г. Проктором и индейским вождем Текумсе. После ряда сражений, в одном из которых погиб Текумсе, американцам удалось в конце 1813 года вернуть Детройт.

В ходе сражений на американо-канадской границе то американцы вторгались на канадскую территорию, то англичане вступали на американскую землю. 27 апреля 1813 года американцы овладели городом Йорк (теперь – Торонто) и сожгли его, в том числе здание местного парламента и библиотеку. 27 мая того же года американцы захватили канадский форт Джордж на озере Онтарио, но были затем разбиты и были принуждены капитулировать. 10 декабря американцы сожгли также канадский городок Ниагара-на-озере. В ответ англичане совершили набег на американский город Буффало 30 декабря 1813 года и также сожгли его. Американцы предприняли две попытки овладеть Монреалем, но они также завершились поражениями американских войск.

Боевые действия развертывались также на Великих озерах и на Атлантическом океане. Мощный английский флот сумел установить эффективную блокаду побережья США, лишив американскую экономику рынков сбыта сельскохозяйственных товаров и поступления промышленных изделий из Европы.

Победа над Наполеоном в 1814 году позволила англичанам усилить свои действия в Америке и осуществить десант в районе новой столицы США – Вашингтона. Президент Мэдисон отправился посмотреть сражение милиции с английскими войсками. Но в считанные минуты американцы были разбиты, а президент и другие члены кабинета едва сумел спастись бегством. 24 августа 1814 года англичане вошли в Белый дом, где они съели обед, приготовленный для президента США и других высокопоставленных особ страны. В отместку за сожжение Торонто и других канадских городов англичане сожгли Белый дом, здание Конгресса США – Капитолий и ряд других государственных зданий американской столицы.

Правда, попытка англичан занять Балтимор провалилась. Врач Фрэнсис Скотт Кей, наблюдавший бомбардировку англичанами форта Макгенри, расположенного у Балтимора, а затем запечатлел свои впечателения в стихотворении, которое было положено им на музыку. Впоследствии песня "Звездо-полосатое знамя" стала национальным гимном США. С тех пор американцы ежедневно вспоминают о жестокой войне и торжестве американского флага, который гордо развевается среди "раскаленных докрасна ракет и бомб, разрывающихся в воздухе".

8 января 1815 года англичане предприняли плохо продуманную попытку овладеть Новым Орлеаном, которая кончилась позорной неудачей: англичане потеряли 2000 человек, американцы – 13. Этот недолгий бой прославил организатора обороны Нового Орлеана американского генерала и масона Эндрю Джексона, который в 1829 году стал седьмым президентом США. Морисон и Коммаджер замечали, что "бой у Нового Орлеана не имел никакой ценности с военной точки зрения, так как накануне под Рождество уже был подписан мир. Однако это событие дало нам нового президента США и традицию считать войну 1812 года "второй войной за независимость"". Как подчеркивали два историка, подписанный договор дал "мир без победы и американцы не достигли ни одной из целей, которые ставило правительство, когда объявляло войну".

Однако, по мнению авторов статьи в "Википедии", американцы все же достигли успеха в этой войне: так как "подорвали силы индейских народов Северо-Запада и Юго-Востока и тем самым осуществили важную цель войны". Также отмечая значительное место борьбы с индейцами в войне 1812 – 15 гг., Зинн писал: "Джексон стал национальным героем в 1814 году после сражения под Хорсшу Бенд, в ходе которого 800 из 1000 индейцев племени крик были убиты. Воинские части белых не сумели добиться успеха в ходе фронтального наступления на людей племени крик, но индейцы из племени чероки, которые были с Джексоном и которым была обещана дружба с правительством, если они помогут ему, переплыли через реку, напали на индейцев из племени крик и выиграли сражение для Джексона".

Но еще до этого сражения Джексон зарекомендовал себя как непримиримый враг индейских племен. В 1812 – 1814 годах под руководством Джексона были разбиты индейцы племени крик в районе Алабамы и Джорджии. Уильям Фостер писал: "Об ожесточенности этой войны может свидетельствовать такой факт: после одного из боев из 900 участвовавших в нем воинов из рода Красной Палки 567 были найдены мертвыми. Война сломила криков, и им пришлось отдать правительству несколько миллионов акров своих лучших земель".

Играя видную роль в организации "антииндейских войн", Джексон выражал интересы южных плантаторов, которые составляли "партию войны". Зинн отмечал: "Когда война кончилась, Джексон и его друзья стали скупать земли, захваченные у индейцев племени крик. Он сам назначил комиссара по составлению договора и продиктовал ему текст, по которому индейцы теряли половину своей земли… Так была захвачена земля у индейцев племени крик, которые сражались вместе с Джексоном, а также у тех, кто воевал против него".

В ответ на протесты вождя племени крик Большого Воина Джексон заявил: "Слушайте! Великий Дух оправдал бы Соединенные Штаты, если бы они заняли всю землю вашего народа… Слушайте! Правда в том. что большинство народа крик и его воинов не уважали силу Соединенных Штатов. Они считали, что с нами можно не считаться и что нас одолеют англичане… Они растолстели, поедая говядину. Их следовало выпороть… Чтобы привести врагов в чувство, мы пускаем им кровь".

С 1814 г. по 1824 г. после заключения ряда договоров с индейскими племенами на Юге, белые отняли у них три четверти Алабамы и Флориды, треть Теннесси, пятую часть Джорджии и Миссисипи, часть Кентукки и Северной Каролины. Историк Майкл Роджин в своей книге "Отцы и дети. Эндрю Джексон и закабаление американских индейцев" писал, что "Джексон играл ключевую роль при заключении этих договоров", а друзья и родственники Джексона получили важные назначения в ходе оформления этих сделок.

Для того, чтобы заставить индейцев соглашаться на кабальные договоры, Джексон, по его собственным словам, подталкивал белых к тому, чтобы они селились на индейских землях, а затем сообщал индейцам, что правительство не может согнать поселенцев с занятых ими участков. Поэтому индейцам лучше уступить эти земли. В противном случае их сметут с лица земли. Как отмечал Зинн, "всякий раз, когда был подписан договор, индейцев племени «крик» гнали из одной области в другую, обещая им безопасность там. Однако белые появлялись в этой новой области, и крики были вынуждены подписывать новый договор, отдавая больше земель в обмен на безопасность в другом месте".

В 1822 году, как отмечал У. Фостер, "колонисты Джорджии неумолимо потребовали, чтобы индейцы покинули все свои земли и ушли на Запад. На это индейцы чероки дали смелый ответ: "Наш народ твердо и бесповоротно решил никогда больше не уступать ни одного фунта земли". Крики заняли такую же позицию и, подобно чероки, поклялись убить любого своего вождя, если он подпишет договор о продаже земли. В ответ правительство и местные власти штатов продолжали изгонять индейцев с их земель.

Особое рвение в этом отношении проявлял генерал Эндрью Джексон. Зинн писал: "Деятельность Джексона привела белые поселения вплотную к границе Флориды, которая принадлежала Испании. Здесь находились деревни индейцев племени «семинолов»… На индейских землях стали оседать белые поселенцы. Индейцы нападали на них. Зверства совершались и с той, и с другой стороны. Когда некоторые деревни отказывались выдавать людей, обвиненных в убийстве белых, Джексон приказывал уничтожить эти деревни". (Обращая внимание на то, как в последующем был создан идеализированный образ Джексона – "пограничника, солдата, демократа, человека из народа", Зинн указывал, что так были скрыты подлинные черты этого человека – "рабовладельца, спекулянта земельными участками… истребителя индейцев".)

Борьба против индейцев сочеталась и с акциями американских властей против беглых рабов, многие из которых скрывались во Флориде. Часть из них становились членами индейских племен. Появились и дети от смешанных браков между неграми и индейскими женщинами. В ходе войны 1812 – 1814 годов на территории Флориды англичане соорудили форт, который намеревались использовать для атак на США. После завершения военных действий английский майор Э. Никольс предложил беглым неграм занять этот форт, который был назван "Негритянским". Опасаясь, что форт станет местом, куда будут сбегаться беглые негры, южные плантаторы потребовали уничтожения этого форта. В апреле 1816 года Эндрю Джексон приказал испанскому губернатору, чтобы этот форт был ликвидирован. Испанский губернатор ответил, что у него нет для этого средств. Тогда американцы, убив почти всех его 320 защитников, уничтожили форт.

Как отмечается в "Википедии", "армия ушла, но американские поселенцы и преступники организовывали рейды против семинолов, убивая индейцев, грабя их. Возмущение, вызванное убийствами и грабежами, совершенными американцами, распространилось среди семинолов. Это привело к ответным действиям индейцев, которые стали красть скот поселенцев".

В марте 1818 года Джексон собрал войско для войны против семинолов. В походе приняли участие 800 солдат американской армии, 1000 добровольцев из Теннесси, 1000 милиционеров из Джорджии, а также 1400 индейцев племени «крик», перешедших на сторону Джексона. Уже 31 марта войско Джексона сожгло индейское селение Таллахасси. На следующий день было взято селение Миккосуки, где было уничтожено более 300 домов.

Так началась первая война против семинолов 1818 года, которая завершилась лишь после присоединения Флориды к США.

В марте 1821 года Джексон был назначен губернатором Флориды, а 1823 году семинолам было предложено поселиться в резервации. Эта очерченная прямыми линиями территория в середине Флориды не имела выхода к морю. Некоторые из семинолов, переселилившиеся на эти прежде необжитые земли, вскоре стали умирать от голода. Те же, кто выжил, освоились на новых землях. А вскоре негры опять стали убегать к семинолам. В ответ рабовладельцы стали организовывать набеги на деревни семинолов в резервации. Семинолы же, страдая от нехватки еды, стали покидать пределы резервации.

4 марта 1829 года Джексон, будучи избраным президентом США, приступил к исполнению своих обязанностей. (Он занимал этот пост до 4 марта 1837 года.) В своем первом послании конгрессу он заявил: "Я проинформировал индейцев, населяющим части Джорджии и Алабамы, что их попытка учредить независимое правительство будет отвергнута исполнительной властью Соединенных Штатов и посоветовал им эмигрировать за пределы Миссисипи или же подчиниться законам штатов".

Индейцам же племен «чоктау», «чероки» и других, Джексон передавал следующие слова в своих инструкциях майору американской армии, направленному на переговоры с индейцами: "Сообщите моим краснокожим детям чоктау и моим детям племени чикасо – мои белые дети в Миссисипи установили свой закон над них землей… Там, где они находятся, их отец не сможет воспрепятствовать исполнению законов штата Миссисипи, и они будут обязаны их соблюдать… Центральное правительство будет обязано помогать штатам в осуществлении их права. Передайте вождям и воинам, что я их друг, что я хочу действовать как их друг, но они должны быть перемещены за пределы штатов Миссисипи и Алабамы и расселены на землях, которые я предложил им… Там, за пределами штатов, они получат собственную землю, которой они будут обладать до тех пор, пока растет трава и течет вода. Я защищаю их и буду их защищать как их друг и отец".

В 1829 году в штате Джорджия было открыто золото на территории, отведенной для племени чероки. Как отмечал Зинн, "тысячи белых двинулись туда… Белые захватывали земли и скот, заставляли индейцев подписывать договоры об аренде земли, избивали индейцев, которые возражали против этого, продавали алкогольные напитки, чтобы ослабить сопротивление, убивали дичь, которая была нужна индейцам для пропитания… Соглашения были достигнуты под давлением и путем обмана. Сопротивление криков, чоктау и чикасо было сломлено. Они были вынуждены разделить племенные земли на индивидуальные участки… превратив каждого человека в легкую добычу спекулянтов и политиканов".

В 1830 году конгресс США принял закон о "выселении индейцев". По этому закону индейцы подлежали переселению на земли к западу от Миссисипи. Племя чоктау одним из первых согласилось покинуть свои земли. Зинн писал: "В конце 1831 года 13 тысяч чоктау начали долгий путь на Запад, земли и климат которого отличались от того, что они до сих пор знали. В своей книге "Лишенные наследства" историк Дейл Ван Эвери писал: "Сопровождаемые охраной, … они шли по пути к неизвестной и безрадостной цели, как стадо овец". В первую же зиму многие погибли от воспалений легких, вызванных переохлаждением. Летом холера унесла новые жертвы.

А вскоре, как писал У. Фостер, "на Запад потянулись одни за другим индейские племена: сенеки, шоуни, виандоты, оттавы, крики, виннебаги, поттаватоми, саки, лисицы, кикапу, делавэры, чиппеуа и многие другие. Их скорбная процессия направилась из родных мест через Миссисипи в неведомые края. Но это не удовлетворило белых иммигрантов, стремившихся ускорить выселение индейцев. Скопившись у границ территории, которая еще оставалась за племенем саков у Рок-Ривер в Иллинойсе, колонисты внезапно вторглись туда и захватили эту землю, воспользовавшись отсутствием воинов, которые ушли на ежегодную охоту".

Правда, как отмечал У. Фостер, "в 1832 году в Иллионойсе и Висконсине нещадно теснимые индейцы дали еще один отчаянный арьергардный бой; это была так называемая война Черного Сокола… Черный Сокол повел свой храбрый народ на борьбу с белыми и очистил весь Иллинойс, от Чикаго до Галены. Все же исход этой борьбы был предрешен, и вскоре Черный Сокол отправился со своим племенем в скорбный путь на Запад. Огромная территория, лежащая между Аппалачскими горами и рекой Миссисипи, отнятая у индейцев в период между войной за независимость и гражданской войной, была разделена на десяток штатов".

Аналогичным образом вытеснялись индейцы и в южных штатах. У. Фостер писал: "Президент Джексон, питавший неистребимую вражду ко всем индейцам, твердо решил согнать чероки и криков с их земли и прогнать их за Миссисипи. В конце концов он добился своего… В мае 1838 года генерал Уинфилд Скотт с отрядом в 7 тысяч человек окружил основную массу индейцев обоих племен и погнал их на Запад. Этот долгий переход был одной из величайших трагедий в истории Америки. Из 14 тысяч изгнанников в пути погибло 4 тысячи. Индейцы назвали это путь "дорогой слез"." В декабре 1838 года 8-й президент США Мартин Ван Бурен (1837 – 1841) сообщал конгрессу: "Я с искренним удовольствием сообщаю конгрессу о полном выселении индейского народа чероки в их новые дома к западу от Миссисипи. Меры, которые одобрил конгресс на последней сессии, увенчались счастливым концом".

Такими же методами действовало и правительство Джексона по отношению к семинолам. В 1832 году их вождям был навязан договор о переселении их племен на Запад. Вскоре некоторые вожди заявили, что их принудили к подписанию этого договора, но ряд индейцев согласились с условиями договора и двинулись на запад в 1834 году. Семинолам было приказано покинуть Флориду в течение трех лет.

Между тем семинолы решительно отказывались покидать Флориду. Обстановка на территории Флориды обострилась после серии столкновений между семинолами и белыми. Американское правительство ввело две роты солдат, численностью в 108 человек. Эти роты почти полностью были уничтожены семинолами 28 декабря 1835 года. Этот день стал началом второй войны против семинолов. Постепенно число правительственных войск, участвовавших в этой войне, достигло 9 тысяч человек.

У. Фостер писал: "Это была самая ожесточенная из всех войн, которые вели индейцы. Семинолы отбивали все атаки войск Соединенных Штатов, втрое превосходивших численностью весь семинольский народ". Во второй войне против семинолов приняло участие в общей сложности 40 тысяч регулярных войск и милиции. По сведениям "Википедии" "в боях было убито 300 американских солдат и 55 добровольцев. Многие умерли от болезней и несчастных случаев. Сведений о числе убитых воинов семинолов нет. Большое число семинолов умерло от болезней и голода во Флориде, по пути на запад и даже после прибытия на индейскую территорию". Американский историк Кларк Уисслер писал: "На протяжении семи лет войска наступали на болотистые районы, где их неизменно разбивали, а иногда и полностью уничтожали. Семь генералов, в том числе некоторые лучшие генералы регулярной армии потерпели здесь неудачу".

После того, как множество семинолов было уничтожено, ряд их вождей капитулировали в январе 1837 года. Не сдались лишь два вождя – Оцеола (другие варианты его имени – Осцеола, Оссеола) и Сэм Джоунс. Они возглавили сопротивление белым и освободили 700 семинолов, которые по условиям капитуляции находились в лагере для военнопленных. У. Фостер писал: "Под блестящим руководством Оссеолы индейцы, которым помогали беглые негры, в течение семи лет успешно сопротивлялись войскам США". Впоследствии Оцеола стал главным героем романа Майн Рида "Оцеола, вождь семинолов", в котором писатель отдал должное мужеству индейского вождя.

Уисслер писал: "Наконец Соединенные Штаты признали свое поражение. Оссеола, один из великих вождей семинолов, был приглашен на мирные переговоры, и ему была гарантирована безопасность; но как только он прибыл, его оглушили ударом по голове, связали и бросили в тюрьму". Американский поэт Уолт Уитмэн в эпиграфе к своему стихотворению "Осцеола" передал рассказ, который он услышал им от военного моряка, присутствовавшего при последних минутах вождя семинолов. Уитмэн писал, что болезнь и смерть Оцелоы были вызваны его тоской по свободе.

Несмотря на гибель своего вождя борьба семинолов продолжалась с перерывами до 1858 года. У. Фостер подчеркивал, что в войнах против семинолов "стяжал себе известность и другой будущий президент США – генерал Захари Тейлор".

Зинн писал: "Выселение индейцев", как это вежливо именовалось, освободило земли от Аппалачских гор до Миссисипи, освободило их для хлопка на Юге, зерна на Севере, для расширения, иммиграции, каналов, железных дорог, новых городов, строительства огромной континентальной империи до Тихого океана. Нельзя точно измерить цену человеческой жизни. Нельзя даже приблизительно оценить цену человеческого страдания. Большинство из книг по истории для детей обходят эти вопросы. Статистика же гласит… в 1790 году было 3 900 000 американцев и большинство из них жили на расстоянии 50 миль от Атлантического океана. К 1830 году имелось уже 13 миллионов американцев, а к 1840 году 4 500 000 из них пересекли Аппалачские горы и осели в бассейне реки Миссисипи… В 1820 году 120 000 индейцев жили к востоку от Миссисипи. В 1844 году их осталось менее 30 000. Большинство из них были вынуждены мигрировать в западном направлении".

У. Фостер писал: "К 1840 году основная масса индейцев, живших на Востоке, была изгнана за Миссисипи, и на старых местах удержалось лишь немногочисленные остатки некогда мощных племен – ирокезов, алгонкинов, чероки, криков и семинолов. Но на Западе, как и предвидели индейцы, скоро началось повторение старого: у них снова стали отнимать землю. Железные дороги пересекли и разделили на части их территории; через их земли проходили пути иммигрантов на Запад. Фермеры и строители заполонили весь район. Чтобы удовлетворить все возраставший… спрос поселенцев на землю, правительство продолжало проводить свою традиционную политику вытеснения индейцев".

Американцы продолжали распространять свою геометрически правильную цивилизацию, не считаясь ни с природой, ни с вековыми традициями людей. Вскоре от океана до океана были проложены прямые как стрелы железные дороги, пересекавшие горы, реки, древние тропы зверей и охотников. По этим прямым путям двигались на Дальний Запад поезда и пассажиры, встречая на пути стада бизонов, стреляли по ним, не покидая своих вагонов. Вдоль прямых дорог строились новые города, покрытые прямоугольной сетью улиц. В отличие от европейских городов улицы часто не имели названий и шли друг за другом в цифровом или буквенном порядке. Потом по этим прямым улицам в крупных городах США выстраивались устремленные ввысь прямоугольные американские небоскребы.

В столице в Вашингтоне к этому прямоугольному порядку улиц и домов была добавлена сеть из диагоналей. В центре столицы, территория которой представляет собой идеальный квадрат, был поставлен гигантский четырехгранный столб, увенчанный четырехгранной пирамидой – памятник основателю страны и первому ее президенту Джорджу Вашингону. Здесь – полюс Американского Мира. Ровные линии, идущие от монумента на четыре стороны делят столицу на четыре квадрата: северо-восточный, северо-западный, юго-восточный и юго-западный.

Американская цивилизация строилась прямолинейно, а потому она хладнокровно сметала на своем пути тех, кто веками жил по иному "непрямолинейному" порядку. К. А. и М. Р. Бирд в своей книге "Подъем американской цивилизации" писали: "Против индейцев был предпринят военный поход, который длился четверть века и навсегда разрешил данную проблему. За это время произошло свыше тысячи вооруженных столкновений, из которых многие были крайне ожесточенными и кровопролитными, а некоторые заканчивались гибелью правительственных отрядов. Все эти столкновения неумолимо вели к вытеснению краснокожих с земель, на которые зарились фермеры, старатели и строители железных дорог". Тогда появился лозунг: "Дикари должны уйти!"

Как писал в своей книге "Последняя граница" писатель Говард Фаст, "с 1862 по 1867 год одни только войны с племенами сиу, чейен и навахо обошлись правительству в 100 миллионов долларов". У. Фостер замечал, что "часть этих денег израсходована на уничтожение стад бизонов, осуществлявшегося главным образом как военное мероприятие, направленное против индейцев. Чтобы лишить индейцев, живших на равнинах, основного источника питания, охотникам было разрешено истреблять стада бизонов – как ради шкур, так и просто ради развлечения".

"В конце концов, – писал У. Фостер, – случилось то, что было неизбежно. Несмотря на отчаянную борьбу, несмотря на то, что в 1876 году у Литтл Биг Хорна племя сиу уничтожило отряд генерала Кастера, индейцы потерпели окончательное поражение и были загнаны в резервации. Племена, жившие на Тихоокеанском побережье, постигла та же участь. Обычно военный разгром сопровождался захватом у индейцев земли по испытанному методу "покупки" и заключения "договоров"."

Впрочем, как указывал У. Фостер, "способ ограбления индейцев при помощи "договоров" уже устарел, и правительство в 1871 году отказалось от него. С этого времени племена уже не рассматривались как государства, правомочные заключать договоры. Вскоре для индейцев была введена так называемая надельная система личного землевладения. Она привела к дальнейшей массовой экспроприации земель индейцев алчными белыми колонистами".

Индейские племена продолжали загонять в резервации, границы которых были, как правило, расчерчены прямыми линиями. Крупнейшей резервацией стала "Индейская территория" (затем названная Оклахомой), очерченная строго прямыми линями и расположенная к югу от штата Канзас. По словам Говарда Фаста, "Оклахома оставалась островом на континенте". Туда загоняли индейские племена. Когда же не выдержавшие медленной смерти от голода в пораженной засухе Оклахоме индейцы в 1878 году попытались покинуть эту резервацию, их после многих дней преследования их вновь вернули в этот гигантский концлагерь. (Этим событиям и посвящен роман Г. Фаста "Последняя граница").

А вскоре и земли Индейской территории стали захватывать белые поселенцы. В результате, как писал У. Фостер, "в Оклахоме… пять "цивилизованных племен" (чероки, чоктавы, семинолы, крики и чикасоу) за двадцать лет потеряли 5 872 500 гектаров из своих 6 480 тысяч гектаров, а на всей территории США у индейцев в 1887 по 1933 год было отнято 36,5 миллионов гектаров земли. В 1889 году во время лихорадочной погоней за землей в Оклахоме правительство разрешило заселять последние крупные земельные угодья, сохранившиеся у индейцев, то есть те самые территории, которые в силу обязательства, принятого Джексоном, были оставлены индейцам навеки".

И все же загнанные в резервации индейцы продолжали подниматься на борьбу против своих покорителей. У. Фостер писал: "Последним и совершенно безнадежным актом вооруженного сопротивления индейцев после трехвековой борьбы было восстание апачей на Юго-Западе в середине 80-х годов; им руководил грозный Джеронимо. Он был разбит и в 1886 году сдался. После этого войска Соединенных Штатов схватили в резервации апачей всех мужчин, а также 329 женщин и детей и отправили их в военную тюрьму во Флориде. Впоследствии всех их отправили в форт Силл в Оклахоме и там держали до 1914 года… Это последнее издевательство над апачами явилось достойным завершением многовекового ограбления и угнетения индейцев. Краснокожий, который некогда был "властителем всего, что он обозревает", и хозяином всей территории нынешних Соединенных Штатов после длительной и ожесточенной борьбы потерял полное поражение и лишился почти всей своей земли… С тех пор вплоть до наших дней он вынужден жить в концентрационных лагерях американского образца, страдая от нищеты, угнетения и неграмотности".

Поразительным образом, но хотя история геноцида США против индейского населения страны широко известна, мало, кто задумывался, что изгнание и уничтожение индейцев творили люди, убежденные в том, что они являются самыми правоверными христианами на планете, что им глубоко чужды и противны "языческие" нравы, описанные в библейских текстах. Изучая с детства еще в воскресных школах тексты Ветхого Завета или стихи на ветхозаветные темы (описывая выпускной вечер в школе, где учился Том Сойер, Марк Твен замечал, что стихотворение "Ассиряне шли" было непременной частью декламационного школьного репертуара), американцы приучались видеть в злодеяниях древних ассирийцах крайнее проявление жестокости.

Такую репутацию этот древний народ приобрел, в частности и потому, что его правители жестоко расправлялись с покоренными народами и изгоняли их с родных мест. В первом томе советской "Всемирной истории" сказано, что "за период с 883 по 876 г. до н.э. на территориях, отошедших к Ассирии, было физически истреблено или обращено в рабство не менее трети взрослого мужского населения… Оставшееся население ввиду полного разорения хозяйства и непомерных поборов в пользу Ассирийского государства было обречено на голод и вымирание". Там же сказано, что в первый год правления Саргона (722 – 705) по его приказу более 27 тысяч израильтян было изгнано с родины и "поселено в Северную Месопотамию, Ассирию и Мидию".

Совершенно очевидно, что действия американцев в отношении индейцев намного превзошли злодеяния древних ассирийцев по своим масштабам. Однако американцам и в голову не приходило, что между ними и злодеями из Ассирии, которыми они привыкли возмущаться, не было никакой разницы. Очевидно, что убеждение в том, что, заучив тексты Ветхого и Нового завета, они обрели иммунитет от подобных злодеяний и даже стали антиподами "ассирийского" зла, ослепило американцев, не позволяя им видеть собственные злодеяния. И это обстоятельство вело к тому, что мир не был застрахован от повторения американцами "ассирийских" расправ с другими народами в дальнейшем.

Знаменательно, что опыт обращения американцев с индейцами был затем использован нацистами. Автор биографии Гитлера американский историк Джон Толанд писал: "Гитлер утверждал, что свои идеи создания концентрационных лагерей и целесообразности геноцида он почерпнул из изучения истории США. Он восхищался, что… в свое время на Диком Западе были созданы лагеря для индейцев. Перед своими приближенными он часто восхвалял эффективность американской техники физического истребления – голодом и навязывания борьбы в условиях неравенства сил".

Глава 10. Доктрина Монро:

заявка на Западное полушарие и великий блеф

Индейцы представлялись американцам не единственным народом, который мешал их экспансии. Как подчеркивал Ю. Мельников, "еще "отцы-основатели" США замыслили грандиозные планы раздела мира на две части – американскую и европейскую и превращения первой из них, по существу, в сферу монопольного господства североамериканцев". Один из лидеров федералистов, а затем министр финансов в первом правительстве Вашингтона Александр Гамильтон писал в 1787 году в программном сочинении "Федералист", что США смогут "стать арбитром Европы в

Америке и будут в состоянии склонить баланс конкуренции европейских стран в этой части мира, так как это могут потребовать их интересы. Он призывал Штаты, "связанные вместе в прочном и нерасторжимом союзе, объединиться в создании великой американской системы, недоступной для чьего бы то ни было влияния с другого берега Атлантического океана и способной диктовать условия отношений Старого и Нового Света".

Еще раньше в 1786 года посол США во Франции Томас Джефферсон писал одному из своих друзей: "Нашу конфедерацию следует рассматривать как гнездо, из которого вся Америка, Северная и Южная должна быть заселена. Мы обязаны, в интересах всего великого континента, держать его в своих рука, вырвав у испанцев". Говоря о странах Америки за пределами США, Джефферсон писал: "Эти страны не могут находиться в лучших руках, чем наши. Я боюсь, что испанцы слишком слабы, чтобы удержать их до тех пор, пока подоспеет время нашего заселения, когда мы проглотим их одну за другой".

Тогдашний руководитель внешней политики США С. Адамс заявлял: "Мы не упрочим своего положения, до тех пор, пока Британия не уступит нам того, что указующий перст Природы предназначил нам для обладания или до тех пор, пока мы не вырвем у нее этих владений". Как подчеркивал Юрий Мельников, "Адамс имел в виду Канаду и другие территориии, не входившие в 13 первоначальных штатов Америки".

В своем письме выдающемуся немецкому ученому Александру Гумбольдту Томас Джефферсон писал 6 декабря 1813 года: "Европейские страны образуют отдельную часть земного шара; их местоположение делает их частью определенной системы; они имеют круг своих собственных интересов, никогда не вмешиваться в которые составляют нашу задачу. Америка имеет для себя полушарие. Она должна иметь свою отдельную систему интересов, которые не должны быть подчинены интересам Европы".

Впоследствии многие видные политические и государственные деятели США стали говорить об американских "естественных границах", "географической симметрии" и даже "Божественном предначертании", объясняя необходимость включения в состав Штатов соседних стран. Так член палаты представителей от Кентукки Тримбол изрекал в 1819 году в Конгрессе США: "Отец Вселенной со свойственным ему провидением дал естественные границы каждому континенту и королевству, каждой нации для защиты от вторжения – постоянные, вечные физические барьеры… Великий строитель Вселенной определил естественные границы и нашей страны, и человек не может их изменить, это, по крайней мере, вне полномочий, на основе которых заключаются договоры. К этим границам мы должны стремиться, если возможно, мирно, в случае необходимости с применением силы".

В политических лозунгах той поры часто фигурировали географические названия и даже градусы и минуты параллелей, по которым должны были пройти "естественные границы". О том, что в сознании рядовых американцев географическая карта занимала важное место, свидетельствовали слова персонажа, изображенного Марком Твеном в рассказе "Плотовщики на Миссисипи". Угрожая своему сопернику, драчун говорит: "Когда я хочу порезвиться, я сплетаю меридианы и параллели вместо сети и ловлю китов в Атлантическом океане!… Когда мне холодно, я подогреваю Мексиканский залив и купаюсь в нем, а когда жарко – обмахиваюсь полярной бурей;… захочется есть – обгладываю земной шар и голод ползет за мной по пятам". Очевидно, что постоянное обращение к географическому лексикону в речах и даже проповедях повлияло на образное мышление миллионов америкнанцев.

В 1819 году государственный секретарь США (а затем седьмой президент страны) Джон Куинси Адамс заявил на заседании кабинета: "Мир должен освоиться с мыслью – считать в качестве нашего законного владения континент Северной Америки. С того времени, как мы стали независимым народом, то, что это стало нашей претензией, является в такой же мере законом природы, как то, что Миссисипи течет в море. Испания имеет владения к югу, а Англия – к северу от наших границ. Было бы невероятно, чтобы прошли столетия, а они не были бы аннексированы не потому, что это какой-то дух вмешательства или тщеславия с нашей стороны, а так как это является естественным и было бы политическим абсурдом, если бы подобные разрозненные территории, владельцы которых находятся за морем на расстоянии 15 сотен миль и которые являются для них обременительными и ничего не стоящими, существовали бы постоянно соприкасаясь с великой, могучей, предприимчивой и быстро растущей нацией".

Вслед за присоединением Луизианы, первоначально принадлежавшей Испании, а затем – недолго наполеоновской Франции, в США стали выдвигаться планы захвата других территорий, которые находились в руках Испании. В то же время, исходя из того, что ослабевшая Испания не сможет долго сохранять контроль над своими американскими колониями, США опасались того, чтобы эти колонии попали в руки более сильных европейских держав. Тогда была выдвинута "No Transfer Theory" ("теория недопустимости передачи"). Объясняя ее, президент США Т. Джефферсон писал в 1809 году губернатору Луизианы Клайбурну: "Мы будем вполне удовлетворены, если Куба и Мексика останутся в их современном зависимом состоянии, но совершенно не желаем видеть их в политической или экономической зависимости от Франции или Англии. Мы рассматриваем их интересы и наши как одинаковые, и целью обоих должно быть исключение европейского влияния из этого полушария".

Следующей территорией, которой решили обзавестись США, стала Флорида. Как отмечал советский историк Н. Н. Болховитинов, "в начале 1811 года "No Transfer Theory"… в применении к Флориде получила официальное одобрение конгресса и президента США. 3 января 1811 года Д. Мэдисон направил конгрессу специальное секретное послание о том, чтобы правительству было предоставлено право вступить во временное владение любой частью Флориды посредством соглашений с испанскими властями или без них в случае, если эти власти будут свергнуты и возникнет опасность оккупации этой территории другой иностранной державой". 15 января 1811 года конгресс принял резолюцию, в которой указывалось, что при особых обстоятельствах существующего кризиса Соединенные Штаты не могут "без серьезного беспокойства видеть переход любой части территории Флориды в руки какой-либо иностранной державы". Конгресс разрешил президенту США использовать вооруженные силы и оккупировать полностью или частично территорию восточной части Флориды.

Под предлогом восстания в городе Батон-Руж (тогда город находился в западной части Флориды), поднятого американскими поселенцами, президент Мэдисон направил туда свои войска. Американские вооруженные силы оккупировали западную Флориду, расположенную между реками Миссисипи и Пердидо. Эти земли были включены в состав штатов Луизиана и Миссисипи. В это время американские войска под командованием генерала Мэтьюза оккупировали и восточную Флориду. Хотя начало войны с Англией заставило Мэдисона дезавуировать действия Мэтьюза, американские войска долго оставались на территории Флориды.

В этих условиях испанское правительство решило передать Флориду другой европейской державе, которая могла бы дать отпор американской экспансии и стать барьером для ее захватов испанских колоний. В 1815 году Испания предложила Флориду Великобритании. В 1816 – 17 гг. переговоры о передаче Флориды России вел посланник Испании в Вашингтоне.

Но к этому времени на международной арене и на американском континенте появился новый фактор, с которым пришлось считаться Испании. С 1810 года в испанских колониях Америки поднялось революционное движение за национальное освобождение. В 1810 году началось восстание в Мексике. Хотя на первых порах оно потерпело поражение, борьба не прекратилась и переросла в партизанскую войну, которая в 20-х годах увенчалась провозглашением независимости Мексики. В 1812 году началась революционная война за независимость Венесуэлы во главе с Боливаром. В 1819 году была провозглашена независимость Колумбии. В 1822 году была освобождена от испанцев вся Венесуэла. В том же году был освобожден Эквадор. Колумбия, Венесуэла и Эквадор образовали Великую Колумбийскую республику.

Национально-освободительное движение распространялось по всем испанским колониям. В 1821 году провозгласили независимость Никарагуа, Гондурас, Коста-Рика, Гватемала и Сальвадор, объединившиеся в "Соединенные провинции Центральной Америки". Еще раньше в 1816 году провозгласила независимость Аргентина. Войска под руководством руководителя аргентинской революции Сан-Мартина пришли на помощь революционным силам Чили, а затем разгромили испанские войска в Перу и освободили эту колонию.

Революции в испанских колониях совершались под влиянием революционных потрясений в Западной Европе и Северной Америке. У. Фостер указывал: "Огромное значение имела в этом смысле Французская революция 1789 года… Кроме того, успешная революция в Соединенных Штатах послужила заразительным примером и для испанских колоний. Креолы хорошо знали историю этой революции и усвоили революционные теории Джефферсона и Пэйна, которые служили им источником вдохновения". Очевидно, что вожди латиноамериканских революций не знали тогда о гегемонистских планах Джефферсона и других руководителей США в отношении Центральной и Южной Америки.

Однако правительство США не спешило протянуть руку братской солидарности революционерам, вдохновлявшихся образами Джефферсона и Вашингтона, а также примерами из истории американской революции. Вскоре после начала восстаний в испанских колониях правительство США заявило 1 сентября 1815 года о своем нейтралитете. Правящие круги США постарались отмежеваться от революций в испанских колониях. Видный политический деятель США Альберт Галлатин писал в 1818 году: "Ни прямо, ни косвенно мы не подстрекали к восстанию. Оно было самопроизвольным актом населения и естественным результатом причин, которые находились вне контроля как Соединенных Штатов, так и Европы. Мы не предоставляли помощи ни одной из сторон, мы придерживались и намерены придерживаться строгого нейтралитета". Пятый президент США Джеймс Монро (1817 – 1825) (он также был масоном) 2 декабря 1823 года подтвердил декларацию о нейтралитете США в войне восставших колоний против испанцев.

В 1817 году в США были приняты жесткие меры, в том числе законодательные, препятствующие снабжению вооружением восставших колоний. Протестуя против этих мер Симон Боливар писал американскому представителю в Венесуэле Ирвингу 20 августа: "Запрещение направлено прямо против нас, ибо только мы нуждаемся в поддержке… Отказывать одной стороне в предметах, которых у нее нет и без которых она не может вести войну, в то время как противная сторона имеет их в изобилии, равносильно тому, чтобы обречь первую сторону на подчинение второй, а в нашей войне с Испанией это означает обречь на поражение, послать нас на убой. Результат запрещения вывоза оружия и снаряжения ясно определяет эту пристрастность. Испанцы, которые не нуждались в них (т. е. боеприпасах. Авт.), легко их приобретали, в то время как на боеприпасы, предназначенные для Венесуэлы, налагася секвестр".

Хотя поднявшееся в 20-х годах в испанских колониях Америки освободительное движение вдохновлялось примером США, в правящих кругах этой страны подчеркивали нежелание хотя бы продемонстрировать солидарность с национально-освободительными силами. Редактор "Североамериканского обозрения" Э. Эверетт писал в 1821 году: "Мы не имеем никакого касательства к Южной Америке; мы не имеем никакого хорошо обоснованного сочувствия к ней. Мы происходим из разных родов, мы говорим на различных языках, мы воспитаны на различных правовых нормах, мы исповедуем различные виды религии".

В то же время, говоря о том, что США не имеет "никакого касательства" к Южной Америке, Эверетт не исключал того, что Южная Америка должна превратиться в североамериканскую колонию. Он писал: "Южная Америка станет в отношении Северной Америки, как мы сильно склонны полагать, тем, чем Азия и Африка являются для по отношению к Европе".

Тем временем революция в испанских колониях приблизилась к границам США. Летом 1817 года остров Амелия, принадлежавший Испании и расположенный между штатом Джорджией и Флоридой, был освобожден от испанского господства силами, во главе которых стоял шотландский генерал Г. Макгрегор. В сентябре 1817 года генерал был сменен венесуэльским военно-морским офицером Л. Ори. Остров Амелия стал базой для нападения на испанские суда. 1 июля генерал Г. Макгрегор выразил уверенность в скором освобождении "всей Флориды от тирании и угнетения". Вскоре Ори объявил, что восточная Флорида является частью Мексики, где с 1810 года была провозглашена республика и шла упорная война против испанских колониальных войск.

Президент Монро не желал иметь общей границы с новой революционной страной, возглавлявшейся венесуэльским революционером. Президент объявил, что остров Амелия оказался в руках пиратов. (Тогда слово "террорист" не было в ходу.) Мэдисон отдал приказ направить войска для разгрома "пиратской" базы на острове. После недолгого сопротивления революционная база на Амелии была уничтожена американскими войсками.

Американской интервенцией были возмущены и революционная Латинская Америка, и королевская Испания. От имени восставших колоний Венесуэлы, Новой Гренады и Мексики В. Пазос направил протест в палату представителей США, но он не был принят. Отвечая же на протест испанского посланника в США Ониса, президент Монро в своем послании конгрессу в начале 1818 года утверждал, что юрисдикция Испании прекратила свое существование в тех областях, где она не в состоянии поддержать свою власть и которым она позволила превратиться в "районы беспокойства для соседей".

Одобряя действия президента Монро в отношении острова Амелия, генерал Джексон в письме от 6 января 1818 года призвал его "захватить всю восточную Флориду и удерживать в качестве вознаграждения за ущерб, причиненного Испанией собственности наших граждан… Овладение Флоридой было бы желательно для Соединенных Штатов, и в шестьдесят дней это будет выполнено". Джексон заявлял: "Флорида – необходима для обороны Соединенных Штатов". Зинн писал: "Это было классическим современным предлогом для завоевательной войны, которая завершилась приобретением Америкой Флориды". От Монро не поступило возражений против плана Джексона, и в марте 1818 года под предлогом преследования беглых негров и семинолов вторгся на территорию Флориды.

В ответ на протесты Испании, государственный секретарь Д. К. Адамс заявлял, что США не преследуют захватнических целей и готовы вернуть Флориду Испании, как только прибудут испанские войска, достаточные для защиты этой территории.

Тем временем начались испанско-американские переговоры об уступке Флориды США. Лишь за две недели до завершения переговоров 8 февраля 1819 года американские войска были выведены из Флориды, но уже 22 февраля 1819 года Испания подписала договор о дружбе и урегулировании границ. По этому договору Испания уступала Флориду Соединенным Штатам. Американский историк Зинн писал: "На учебных картах в школе это событие запечатлено в надписи "Покупка Флориды, 1819", но оно было следствием военной кампании Эндрю Джексона, осуществленной на земле Флориды. В ходе этой кампании сжигались деревни семинолов, захватывались испанские форты, пока Испанию не "уговорили" продать Флориду. Джексон заявлял, что он действовал во имя "непреложных законов самообороны".

Советский историк Н. Н. Болховитинов также обращал на ошибочное истолкование в исторических работах этих событий. Он писал: "Следует… предостеречь от употребления очень широко распространенного термина "покупка Флориды". Исходя из точного текста договора 1819 года и анализа предшествующих ему переговоров, можно сделать вывод, что никакой покупки Флориды правительством Соединенных Штатов не было. Согласно тексту договора, правительство Соединенных Штатов обязывалось уплатить 5 миллионов долларов, но не Испании, а своим собственным гражданам и, что самое главное, не в качестве цены за продажу Флориды, а как возмещение ущерба, причиненного Испанией гражданам США". Речь шла о выплате компенсации плантаторов за бегство рабов во Флориду, а также за ущерб от столкновений с семинолами. Болховитинов приводит соответствующие статьи договора, в которых говорилось во-первых об отказе сторон (США и Испании) от возмещения друг друг ущерба, а во-вторых о создании комиссии из американцев, которые должны были определить сумму компенсаций частным лицам. Она должна была не превышать «5 миллионов долларов». Таким образом, общепринятое представление о мирной покупке Флориды американцами – это еще один миф, внедеренный в общественное сознание.

Русский посланник в США А. Дашков писал, что "уступив Флориду, Испания ампутировала ногу, чтобы, быть может, спасти туловище". Как стало ясно позже, Испания пошла на заключение договора, так как опасалась, что США помимо Флориды потребует и Техаса. В это время американские вооруженные силы вторглись на территорию Техаса. Американцы опасались, что после победы национально-освободительных сил в Мексике, Техас станет мексиканским и США станет труднее завладеть им. Хотя правительство США объявило действия вооруженных американцев их личной инициативой, на деле оно оказывало им помощь. Тем временем в конгрессе договор 1819 года был подвергнут критике за то, что правительство не добилось присоединения Техаса к США. Хотя Техас остался частью испанских владений, после 1819 года заметно активизировался приток американских переселенцев в этот край.

Н. Н. Болховитинов подчеркивал: "Наряду с Техасом предметом постоянных вожделений… экспансионистов в начале 20-х годов XIX века был остров Куба… В общем объеме торговли Соединенных Штатов Куба занимала второе место (после Англии)… С начала 20-х годов XIX века Куба превратилась в узел острых международных противоречий, где переплетались интересы Соединенных Штатов, Англии, Франции, Испании, Мексики, Колумбии и других стран… Куба по своему стратегическому положению по существу является ключом к Мексиканскому заливу и бассейну реки Миссисипи".

Военный министр США Джон Кэлхаун писал генералу Джексону 23 января 1820 года о значении Кубы для США: "Ни один американский государственный деятель не должен упускать этот остров из виду, и пусть лучше нас постигнет величайшее бедствие, чем он перешел бы в руки Англии". Кэлхаун рассматривал Кубу в качестве "ключа" к США. В своем дневнике государственный секретарь США Д. К. Адамс записал 27 октября 1822 года: "Самым страстным желанием Кэлхауна было видеть Кубу частью Соединенных Штатов; он говорит, что и Джефферсон разделяет его взгляды. Этим предотвращаются две опасности: одна, что Куба попадет Великобритании; другая, что на ней произойдет революция негров. Кэлхаун говорит, что Джефферсон сказал ему два года назад, что мы должны при первой возможности захватить Кубу даже ценой войны с Англией".

Обосновывая необходимость присоединения Кубы к США в своем письме Томасу Джефферсону летом 1823 года, Кэлхаун писал: "Я считал, что мыс Флориды и Куба образуют устье Миссисипи и других рек, впадающих в Мексиканский залив, так же как и устье самого залива, и в результате этого присоединение его к нашему Союзу имеет огромнейшее значение для нашего внутреннего спокойствия, а также для нашего процветания и расширения".

Тем временем англичане стали вести переговоры с Испанией о передаче им Кубы. Под предлогом борьбы с пиратами на Кубу стали высаживаться английские военно-морские десанты. В свою очередь под этими предлогами на Кубу высаживались и американские военно-морские части. Одновременно под предлогом борьбы с пиратами американские военные суда появлялись с 1814 года в водах островов Пуэрто-Рико, Санто-Доминго, а также полуострова Юкатан.

3 марта 1819 года конгресс США принял "Акт о защите торговли Соединенных Штатов и наказании за пиратские действия", который предусматривал право президента посылать военные суда для борьбы с пиратством. 20 декабря 1822 года был принят закон, разрешавший использовать дополнительные военно-морские силы для "эффективной защиты граждан и торговли Соединенных Штатов".

Еще 7 января 1822 года 40 американских моряков высадились на Кубу под предлогом "уничтожения пиратской станции". 28 сентября 1822 года американские моряки утверждали, что якобы преследуя пиратов, обнаружили еще одну "их" станцию на Кубе и сожгли ее. Новые "антипиратские" операции последовали 8 апреля 1823 года близ Эскондидо, 16 апреля 1823 года у Кайо-Бланко, 11 июля 1823 года у залива Синьора, 21 июля 1823 года у мыса Крус и 23 октября 1823 года у Камриока. Всякий раз эти операции сопровождались высадкой американских войск и их насильственными действиями без разрешения Испании.

В своем исследовании "Защита граждан, находившихся за рубежом, вооруженными силами Соединенных Штатов" историк М. Оффутт, рассмотрев более 100 случаев применения силы американцами за пределами страны, обнаружил лишь один пример того, как правительство США отказалось поддержать действия своих вооруженных сил на иностранной территории. Это было связано с высадкой в ноябре 1824 года 200 военных моряков во главе с командором Портером на острове Пуэрто-Рико. Военные пытались заставить испанские власти принести извинения за оскорбление одного из американских офицеров. Палата представителей США сделала запрос президенту Монро по этому поводу. Вскоре Портер был предан суду.

"Антипиратские" действия США на Кубе активизировали разговоры о необходимости присоединить остров к Штатам. Побывавший на Кубе в качестве агента американского правительства Д. Пойнсетт в феврале 1823 года сообщал, что Куба "вполне созрела" для присоединения к США. По мнению Пойнсетта, западные и южные штаты были заинтересованы в захвате острова. Он рассчитывал и на согласие средних и восточных штатов, "хотя, последние, возможно, пошли бы на это и не добровольно, так как присоединение Кубы очень сильно увеличило бы преобладание, которому они завидуют и которого они уже опасаются". Разногласия во внешней политике США были связаны с обострявшимися противоречиями между рабовладельческими штатами Юга и "свободными" штатами Севера. "Голубиная" позиция средних и восточных штатов объяснялась не столько их отвращением к кровопролитию, сколько нежеланием усиления их конкурентов из южных штатов.

Юрий Мельников справедливо замечал: "Плантаторы-рабовладельцы и растущая буржуазия Соединенных Штатов были фактически едины в стремлении к безграничной территориальной экспансии. Противоречия между ними возникали преимущественно по вопросу устройства и развития захваченных территорий, направления дальнейшей колонизации, раздела богатства и власти в создаваемой ими совместно американской империи. Южане выступали в первую очередь за агрессию, направленную против Мексики, Кубы, стран Карибского бассейна и других государств Латинской Америки, за использование захваченных земель для выращивания хлопка и других плантационных культур, за применение рабского труда… Северяне же в основном предпочитали распространение господства США в западном и северном направлениях, выступали против превращения приобретаемых территорий в рабовладельческие штаты, за свободное предпринимательство, фермерство и наемный труд как наилучший, с их точки зрения, способ вовлечения земли и капитала в высокоприбыльный оборот".

Исходя из того, что США не были готовы к захвату на Кубу, в том числе и по внутриполитическим соображениям, государственный секретарь Джон Куинси Адамс в своих инструкциях посланнику США в Испании Хью Нельсону писал 28 апреля 1823 года: "Существуют законы политического (наряду с физическим) тяготением, и подобно тому, как яблоко, отделенное бурей от дерева, не имеет другого выхода, кроме падения на землю, так и Куба…, не имея возможности самостоятельно поддержать себя, может тяготеть только по направлению к Североамериканскому Союзу, который по тем же самым законам природы не может сбросить ее со своей груди". Комментируя эти слова Д. К. Адамса, Н. Н. Болховитинов писал: "Находчивый государственный секретарь, как мы видим, объединил законы физики, географии и биологии с законами американской экспансии, в результате чего и появилась так называемая доктрина "политического тяготения".

"Теория политического тяготения" была взята на вооружение правящими кругами США. 30 июня 1823 года президент Монро в своем письме Джефферсону писал, что лучшим выходом для Кубы было бы присоединение к США, что предотвращало бы ее превращение в английскую колонию, или переход власти в случае ее отделения к "черному населению".

Готовность США приступить к аннексии Кубы вызвали обеспокоенность в Лондоне. В этих условиях английское правительство решило осенью 1822 года договориться с американским о невмешательстве в дела Кубы. Более того, английское правительство решило распространить взаимное невмешательство на все испанские колонии в Америке.

К этому времени политика США в отношении восставших испанских колоний претерпела серьезные изменения. 30 января 1822 года палата представителей США попросила у президента Монро информацию о политическом положении в странах Южной и Центральной Америки, провозглавивших независимость. На основе информации, полученной от многочисленных американских агентов из Южной Америки, Монро направил палатам конгресса послание, в котором констатировалась неспособность Испании подавить восстания и предлагалось признать независимость новых государств. В то же время в докладе комиссии по иностранным делам палаты представителей подчеркивалось: "Какова бы, однако, ни была политика Испании в отношении ее бывших американских колоний, наше признание их независимости не может затрагивать ее прав или повредить осуществлению ее политики. Мы не можем на этом основании быть обвиненными в помощи делу достижения их независимости".

Летом 1823 года начались англо-американские переговоры относительно совместных действий в Западном полушарии. К этому времени у двух стран накопилось немало спорных проблем в Западном полушарии помимо Кубы. Одна из них касалась притязаний на реку Колумбию, впадавшую в Тихий океан. 20 октября 1818 года в Лондоне была подписана англо-американская конвенция, определившая границу между США и Канадой по 49 параллели до Скалистых гор. Территория же от Скалистых гор оставалась открытой для совместной оккупации двух держав в течении 10 лет. США спешили как можно быстрее продвинуться за Скалистые горы. Позже член палаты представителей Бейлиз заявлял: "Если мы достигли Скалистых гор, то для нас было бы неразумно не перейти через узкое пространство, которое отделяет эти горы от океана, чтобы обеспечить преимущества значительно большие, чем те, которыпе дает нам вся территория между Миссисипи и этими горами. Джентльмены толкуют о естественных границах. Наша естественная граница – Тихий океан. Растущая волна нашего населения должна и будет катиться до тех пор, пока воды этого великого океана не ограничат нашу территориальную империю. Тогда два океана будут омывать наши берега, троговое благосостояние будет наше, и воображение с трудом сможет оценить силу, величие и власть, которые ожидают нас".

Еще до заключения в Лондоне англо-американской конвенции 16 марта 1818 года военный министр США Джон Кэлхаун распорядился создать военные посты на территории от Великих озер до Скалистых гор, а также поста в устьях рек Йеллоустоун и Минесота. В своем письме бригадному генералу Томасу Смиту Кэлхаун сообщал, что предвидит сопротивление английских торговцев, но, объясняя великий смысл создания поста в устьях Йеллоустоун и Минесота, сообщал: "Мир увидит в нем могучий рост нашей республики, которая немного лет была ограничена Алеганскими горами, а теперь готова распространить свою цивилизацию и законы к западным границам континента".

Сообщая о действиях США, российский посланник в Вашингтоне Полетика указывал на то, что американское правительство руководствовалось двумя мотивами: 1) установить прямое сообщение между берегами Атлантического и Тихого океанов; 2) уничтожить влияние агентов английской пушной компании на местных индейцев и занять их место в прибыльной пушной торговле. Особую активность по достижению этих целей проявлял член палаты представителей Флойд. 19 декабря 1820 года по его предложению было принято решение о создании комитета по изучению положения на тихоокеанском побережье и целесообразности оккупации бассейна реки Колумбия. Комитет поддержал план оккупации бассейна реки Колумбия.

В ответ на активность Флойда и решения комитета палаты представителей 27 февраля 1821 года английский посланник в Вашингтоне Стрэдфорд Каннинг попросил аудиенции у государственного секретаря США Д. К. Адамса, который записал беседу между ними. "Адамс. Имеете ли вы какие-нибудь притязания в отношении устья реки Колумбии? Каннинг. Да разве вы не знаете, что мы имеем притязания? Адамс. Я не знаю, на что вы претендуете и на что вы не претендуете. Вы претендуете на Индию, вы претендуете на Африку, вы претендуете… Каннинг. Может быть, скажете, на часть Луны? Адамс. Нет, я не слышал, чтобы вы претендовали на какую-либо определенную часть Луны, но нет места на этой обитаемой планете, о котором я мог бы дать заверение в том, что вы на него не претендуете, и нет другого места, на которое вы могли бы претендовать с меньшим правом, чем на реку Колумбию и ее устье. Каннинг. И как далеко распространяется это исключение? Адамс. Ко всем берегам Южного моря (Так иногда называли в то время в США Тихий океан. Авт). Мы не знаем ни о каких ваших правах в этом районе. Мы предполагали, что английское правительство пришло к выводу, что нет ни смысла, ни выгоды придираться к нам в отношении территории на севере американского континента. Каннинг. И в это вы включаете наши северные провинции на этом континенте? (То есть Канаду. Авт.) Адамс. Нет, там определена граница, и мы не собираемся нарушать ее. Сохраняйте то, что принадлежит вам, но оставьте остальной континент нам". Иронизируя над Каннингом и англичанами, Адамс вряд ли мог себе представить, что в ХХ и XXI веках американцы сами будут предъявлять претензии на значительную часть "обитаемой планеты" и даже на Луну.

Комментируя этот диалог, в котором представители двух держав обсуждали свои глобальные претензии, Н. Н. Болховитинов замечал, что Адамс "весьма недвусмысленно сформулировал требование предоставить весь континент Северной Америки, за исключением существующих владений Англии, Соединенным Штатам". Однако, помимо Англии и США, существовала еще одна держава, имевшая свои интересы в этом регионе мира – Россия. 4 (16) сентября 1821 года российский император Александр I опубликовал указ, в котором обращалось внимание на то, что торговля русских подданных на тихоокеанском севере "подвергается разным стеснениям и неудобствам от потаенного и подложного торга" и что главной причиной сиих неудобств есть недостаток правил".

Указ из 63 параграфов вводил новые правила, среди которых особенно был примечателен первый параграф: "Производство торговли, китовой и рыбной ловли и всякой промышленности на островах, в портах и заливах, и вообще по всему северо-западному берегу Америки, начиная от Берингова пролива до 51 градуса северной широты, также по островам Алеутским и по восточному берегу Сибири предоставляется в пользование единственно российским подданным". Второй параграф гласил: "Посему воспрещается сим всякому иностранному судну не только приставать к берегам и островам, подвластным России, в предыдущей статье означеным, но и приближаться к оным на расстояние менее ста итальянских миль. Нарушивший сие запрещение подвергается конфискации со всем грузом".

В ответ Бейлиз грозил императору Александру в палате представителей: "У того самого берега, на который он претендует, он встретит наши военные суда". Хотя правительство России предложило Англии и США начать переговоры в Санкт-Петербурге по спорному вопросу и такие переговоры вскоре начались, в американской печати развернулась активная антироссийская кампания. Тем временем на заседании правительства США было принято решение ограничить российские владения в Америке 55 параллелью и установить свободу навигации на тихоокеанском севере для судов всех стран.

Направляя в Россию своих представителей на переговоры, Адамс указал в инструкциях для них, что США имеют исключительное право на бассейн реки Колумбия, так как "эта территория имеет для Соединенных Штатов такое же значение, какое не может иметь ни одно владение в Северной Америке для любой европейской державы, не только потому что она является лишь продолжением их владений от Атлантического до Тихого океана, но и так как она предоставляет их жителям средства для установления впоследствии сообщений друг с другом по воде". Кроме того, американские делегаты должны были заявить на переговорах, что существование русских владений в любой части американского континента не может способствовать будущему миру и интересам России.

Адамс также писал в инструкциях: "Обсуждение русских притязаний, предложенных в настоящее время необходимо затрагивает интересы трех держав и делает очевидно целесообразным, чтобы Соединенные Штаты и Великобритания пришли бы к взаимопониманию в отношении их соответствующих притязаний, а также их общих взглядов в отношении взглядов России". Комментируя это положение инструкции, Н. Н. Болховитинов писал: "В переводе с несколько замысловатого дипломатического языка это означало целесообразность политического соглашения Соединенных Штатов и Англии о совместных действиях в переговорах с России. Соединенные Штаты стремились заручиться поддержкой своего давнего соперника – Англии и выступить с ней в переговорах с Россией единым фронтом".

Создавая единый антироссийский фронт, Англия и США старались представить Россию как сторонницу колониального режима в Западном полушарии. В разгар переговоров в Петербурге и англо-американских переговоров в Вашингтоне о совместных действиях США и Великобритании в Западном полушарии 11 июня 1823 года газета "Морнинг кроникл" опубликовал текст "Веронского секретного договора" от 22 ноября 1822 года между Россией, Австрией, Пруссией и Францией. В публикации утверждалось, что участники договора намерены "положить конец системе представительного правительства". Материал был опубликован в десятках американских газет. Лишь впоследствии было доказано, что "договор" был фальшивкой.

Одновременно распространялись сообщения, что Александр I и другие монархи Европы договорились о начале интервенции в бывшие колонии Испании с целью реставрировать там колониальные порядки. Впоследствии версия о подготовке странами Священного союза интервенции в Западном полушарии повторялась в ряде исторических сочинений. Между тем для этих утверждений не было никаких оснований. По мнению Н. Н. Болховитинова "в пропаганде легенды об угрозе интервенции Священного союза в 1823 году были заинтересованы те страны, которым это было выгодно, то есть Великобритания и Соединенные Штаты. Тем самым у политических деятелей этих стран появлялись "заслуженные" лавры "спасителей" и "защитников" Латинской Америки. Легенду можно было использовать для завоевания политического капитала, а вместе с тем и экономических позиций в молодых республиках".

Хотя американское правительство воспользовалось версией об угрозе интервенции стран Священного союза в Латинскую Америку, оно не поддержало попыток Каннинга слишком резко выступать единым фронтом против континентальной Европы. С одной стороны, США оставались верными завету Вашингтона: не вовлкаться в межевропейские конфликты. С другой стороны, США стремились присвоить себе единоличную роль "защитника" Латинской Америки. Следствием этих соображений стало послание, которое Джеймс Монро направил конгрессу 2 декабря 1823 года. Впоследствии положения этого послания стали известны как "доктрина Монро".

В своем послании президент подчеркивал достижения общественно-политической системы, созданной в США. Он говорил: "Если мы сравним современное положение нашего Союза с его действительным положением к концу нашей Революции, то мировая история не сможет представить примера, который имел какое-либо сходство с прогрессом, достигнутым во всех важных областях, образующих счастье нации". Президент говорил об "огромных достижениях, сделанных самой системой благодаря принятию настоящей конституции и счастливейшему влиянию на возвышение характера и обеспечение прав нации и индивидуумов" и подчеркивал, что эти "достижениям" Соединенные Штаты "обязаны совершенству наших институтов".

Для "увековечения" этих институтов Монро предлагал принять внешнеполитические меры. Он заявлял, что "искренние и дружественные отношения между Соединенными Штатами" и европейскими странами мира "обязывают нас заявить, что мы будем рассматривать любую попытку с их стороны распространить их систему на любую часть нашего полушария опасной для нашего спокойствия и безопасности. Мы не вмешивались и не будем вмешиваться в дела существующих колоний или зависимых территорий любого европейского государства. Но что касается правительств, которые провозгласили свою независимость и сумели ее сохранить и независимость которых мы признали при зрелом размышлении и согласно с принципами справедливости, то мы можем рассматривать вмешательство в их дела со стороны какой-либо европейской державы с целью их подчинения или контроля любым другим способом их судьбы иначе как проявление недружелюбного отношение к Соединенным Штатам".

Впоследствии содержание доктрина Монро было сведено к формуле "Америка для американцев". При этом уверяли, что доктрина носила оборонительный характер и ее провозглашение остановило интервенцию европейских стран в Западной полушарие. И это стало еще одной легендой в богатой мифологии, окружившей историю и внешнюю политику США. Во-первых, слов "Америка для американцев" в послании Монро не было. Во-вторых, Монро вполне определенно заявлял, что США не намерены вмешиваться в дела европейских колоний в Америке, которые тогда занимали значительную часть американского континента и прилегавших к нему островов (Канада, Британская Вест-Индия и Гвиана, Русская Америка, Куба, Пуэрто-Рико, голландские, французские колонии в Гвиане и на островах). В-третьих, признание новых независимых государств, о чем шла речь в послании, касалось лишь четырех государств (Мексика, Буэнос-Айрес, Чили и Великая Колумбия). Наконец, в-четвертых, как подчеркивал Н. Н. Болховитинов, "провозглашая доктрину Монро, правительство Соединенных Штатов исходило прежде всего из своих собственных интересов, а не из интересов борьбы испанских колоний за независимость… Доктрина Монро по существу была направлена не в защиту, а против стран Латинской Америки, а также против Великобритании и других европейских стран, как конкурентов Соединенных Штатов в борьбе за влияние в Западном полушарии".

Тщательно сбалансированные по сути и обтекаемые по форме положения послания Монро стали предметом противоречивых комментариев сразу же после ее провозглашения. В освободившихся странах Южной Америки многие политические деятели увидели в "доктрине Монро" готовность США придти на защиту национально-освободительному движению. Вице-президент Колумбии Сантандер заявил, что действия США были "поступком, достойным классической страны американской свободы". Приветствовали доктрину Монро Боливар, а также руководители Аргентины.

В то же время немало видных деятелей Латинской Америки расценили "доктрину Монро" как попытку США стать во главе американского континента. Будущий диктатор Чили Диего Порталес заявил в январе 1824 года: "Нельзя доверять этим господам, которые очень охотно хвалят деятельность наших борцов за освобождение, ничем нам не помогая… Я уверен, что все это отвечает заранее составленному плану, который выглядит приблизительно так: осуществить завоевание Америки не оружием, а установлением влияния во всех сферах. Это, может быть, произойдет и не сегодня, но завтра – обязательно. Не следует обольщаться этими лакомствами, которые только дети едят, не опасаясь отравы".

В свою очередь в Западной Европе такие видные деятели феодально-монархических правительств Европы, как Меттерних, восприняли "доктрину Монро" как вызов легитимистским принципам Священного союза и попытку разделить мир, установив контроль над Новым Светом.

Посланник России в Вашингтоне барон Тейль в своем послании в Петербург так расценивал смысл послания Монро: "Правительство Соединенных Штатов отныне делает общее дело с восставшими в Америке; во всеуслышание объявляет себя в качестве протектора и образует руководителя демократической лиги Нового Света, находящейся в открытой оппозиции к союзу государей континента Европы". Однако, основываясь на "достаточно длительном пребывании в этой стране, беседах с осведомленными лицами и своих собственных впечатлениях", барон, по словам Н. Н. Болховитинова, уловил в позиции президента "моменты дипломатического блефа". Барон полагал, что поддержка восставших США ограничится лишь словами. Тейль писал, что "американское правительство, не рискуя ничем, затрачивая немного средств, кончило бы в случае успеха тем, что приписало бы себе большую часть славы в обеспечении союзников: результат всего образа действия, желательный для не знающего границ национального тщеславия и для завоевания влияния, которого оно со всем жаром добивается".

Скоро стало ясно, что "доктрина Монро" представляла собой заявку США на роль гегемона в Западном полушарии. Это вызывало раздражение в Англии. В 1826 году Каннинг писал, что, хотя Англия не возражает против объединения бывших испанских колоний, любая попытка поставить во главе "Американской Конфедерации" Соединенные Штаты был бы крайне нежелателен для английского правительства. По мнению Каннинга такая попытка поставила бы под угрозу мир как в Америке, так и в Европе.

Одним из следствий "доктрины Монро" и сближения США с Англией в период ее подготовки стало усилившееся давление на Россию в ходе переговоров относительно судьбы северо-западной Америки. В результате жесткой позиции США, поддержанной Англией, в договоре от 5 (17) апреля 1824 года Россия пошла на уступки США и отказалась от притязаний на земли до 51 градуса северной широты. Граница была установлена по 54 градусу и 40 минутам (США первоначально требовали границы по 55 градусу). Россия отказалась и от запрещения американским купцам и зверопромышленникам заниматься своей деятельностью в русских владениях в Америке.

Другим следствием "доктрины Монро" стало вмешательство США в дела новых суверенных государств Латинской Америки. Правительство США помешало попыткам Колумбии и Мексики направить экспедиции вооруженных революционеров, чтобы освободить Кубу и Пуэрто-Рико. Г. Клей писал посланнику Колумбии в США 20 декабря 1825 года: "Президент считает, что отсрочка на определенное время экспедиций, которые готовятся… против этих островов Колумбией или Мексикой, окажет благотворное влияние на великое дело мира". Н. Н. Болховитинов замечал: "В результате влияния интересов рабовладельцев политика Соединенных Штатов и Пуэрто-Рико в 1825 – 1826 годах по существу смыкалась с наиболее реакционными планами, на которые в свое время не могли отважиться страны континентальной Европы".

После провозглашения доктрины Монро США существенно расширили активность своих военно-морских сил в Западном полушарии. В 1831 – 1832 гг. американское судно "Лексингтон" высадилось на Фолклендских (Мальвинских) островах. Предлогом для десанта был спор вокруг трех американских промысловых судов, занимавшихся охотой на тюленей. Однако знаменательно, что в то время Фолкленды были "бесхозными" и именно в это время Великобритания и Аргентина стали предъявлять свои претензии на этот архипелаг. В 1833 году Британия объявила Фолклендские острова своей колонией. Видимо США тогда пришлось смириться с тем, что вопреки доктрине Монро колониальные владения европейского государства в Западном полушарии расширились.

В том же 1833 году с 31 октября по 15 ноября США направили свои вооруженные силы в Буэнос-Айрес, чтобы "защитить интересы Соединенных Штатов и других стран во время восстания". По сути США выступили в защиту диктатуры Росаса, крупнейшего помещика провинции Буэнос-Айрес, пришедшего к власти в 1829 году. Так США открыли длинный перечень своего вмешательства на стороне латиноамериканских диктаторов.

США дважды вмешивались и в дела Перу, высаживая десанты морской пехоты с 10 декабря 1835 года по 24 января 1836 года, а также с 31 августа по 7 декабря 1836 года. Всякий раз предлогом для высадки американских войск являлась "защита американских интересов в Кальяо и Лиме во время попыток осуществить революцию".

В то же время стало ясно и то, что доктрина Монро не стала эффективным средством отражения вмешательства европейских стран в дела Латинской Америки. Уже в 1825 году шестой президент США Д. К. Адамс (1825 – 1829) заявил предстоящему конгрессу всех американских республик в Панаме, что возможно "каждая страна будет самостоятельно защищать себя от попыток европейских держав образовать колонии на ее территории".

Историк Луис Кинтанилья в своей книге "Говорит латиноамериканец" привел длинный перечень случаев вмешательства европейских держав, которые не встретили противодействия со стороны США, даже в тех случаев, когда пострадавшие к ним обращались за помощью, как это делали Колумбия в 1824 году, Венесуэла, Перу и Эквадор в 1846 году, Никарагуа в 1848 году, Никарагуа совместно с Сальвадором и Гондурасом в 1849 году, Мексика в 1862 году, Венесуэла – пять раз: в 1876, 1880, 1881, 1884, 1887 годах, Доминиканская республика в 1905 году и Аргентина в 1902 – 1903 годах.

Кроме того, как писал У. Фостер, "Соединенные Штаты… не поддержали правительств республик Центральной Америки, выступавших против превращения Гондураса в английскую колонию в 1835 году. В 1837 году английский флот блокировал Картахену; в 1838 году французы блокировали Вера-Крус, но Соединенные Штаты опять не оказали никакого сопротивления. В 1861 году Испания захватила Доминиканскую республику; в 1864 году испанцы обстреляли Вальпарайсо. Можно привести еще много подобных нападений европейских государств на молодые латиноамериканские республики, но наиболее серьезный случай нарушения их суверенитета произошел в 1864 году, когда французы вторглись в Мексику, свергли мексиканское правительство и посадили на трон свою марионетку – австрийского эрцгерцога Максимиллиана". И в этом случае США не вспомнили о доктрине Монро.

Еще одним испытанием для доктрины Монро стали события в Канаде, где осенью 1837 году вспыхнуло восстание во главе с У. Маккензи. Многим американцам это восстание напомнило их собственную историю. В штатах Нью-Йорк и Вермонт, граничивших с очагами восстания, были созданы опорные пункты повстанцев. Маккензи получал существенную поддержку оружием и деньгами, а в ряды повстанцев вступали американские добровольцы. Важным центром сил Маккензи стал остров Нейви, расположенный на реке Ниагара. 30 декабря 1837 года канадский отряд переправился через Ниагару и атаковал американское судно "Каролина", которое использовали повстанцы. Канадцы убили одного американца и сожгли судно.

Тем временем в США распространялись слухи о гибели десятков американцев на "Каролине" и страна оказалась на грани войны с Англией. Однако президент США М. Ван Бурен старался избежать конфликта. Морисон и Коммаджер замечали: "Возможности президента действовать на длинной и плохо защищенной границе были незначительны, а правительство штата (Нью-Йорка. Авт.) занимало нерешительную позицию и не обладало достаточными ресурсами".

На первых порах Англия отрицала свою причастность к поджогу "Каролины", но в 1840 году канадец Маклеод в пылу пьяного разговора в нью-йоркском баре признался, что он убил американца на "Каролине". Маклеод был арестован и ему было предъявлено обвинение в убийстве. Тогда премьер-министр Великобритании Пальмерстон заявил, что уничтожение "Каролины" было совершено по приказам британских колониальных властей в ходе борьбы с "американскими пиратами". Пальмерстон предупредил, что казнь Маклеода "вызовет войну, войну немедленную и ужасную, потому что это будет войной ответной и мстительной". Как отмечали Морисон и Коммаджер, "президент Тайлер (десятый президент США в 1841 – 1845 гг.. Он возглавил страну после смерти девятого президента США У. Гаррисона, правившего всего один месяц с 4 марта по 4 апреля 1841 года. Авт.) и государственный секретарь Уэбстер, как и Ван Бурен, старались сохранить мир и они также были ограничены слабыми возможностями федеральной власти". Маклеод был освобожден, а американцы перестали помогать делу независимости Канады.

События вокруг Канады не помешали американцам верить, что им ничего не стоило бы побить Великобританию, если бы они только захотели. Оказавшись в США в 1842 году, Чарльз Диккенс с удивлением прочитал статью в газете провинциального американского городка Сандуски, в которой содержались призывы к войне "с Англией насмерть", говорилось, что "Британию следует еще раз высечь" и что "не далее чем через два года американцы будут распевать "Янки Дудль" в Гайд-парке и "Слава Колумбии" в залах Вестминстера". Однако было очевидно, что несмотря на амбициозные планы и громкую риторику, руководители США сознавали, что тогдашняя военная и экономическая слабость их страны не позволяла им добиться установления власти над американским континентом. Но это не означало, что они отказались от своих планов.

Глава 11. «Защитница Латинской Америки» захватывает половину Мексики.

Не решаясь прибегать к доктрине Монро против Великобритании и других сильных европейских держав, США были готовы применить силу против более слабых латиноамериканских соседей, расширяя свои границы за их счет. Примером этого стала война против Мексики 1846 – 1848 гг., которая началась из-за Техаса.

Сразу же после подписания американо-испанского договора 1819 года о Флориде в США стали обвинять государственного секретаря Д. К. Адамса в том, что он "упустил Техас". Поэтому уже через три недели после подписания договора 1819 года Адамс отдал распоряжение американским дипломатам добиться покупки части техасской территории, выдвинув удивительный аргумент: если Техас будет передан Мексике, то мексиканская столица окажется ближе к центру своих земель.

Тем временем из западных штатов в Техас переселялись американские колонисты. По словам Морисона и Комаджера, "американскому колонисту нравилось умение мексиканцев ездить на лошади. Они переняли мексиканское седло и упряжь – а иногда, к сожалению, захватывали и его лошадь. Но в целом его отношение к Мексике было смесью из насмешливого презрения к людям и нетерпимостью к ограничениям, которые устанавливало мексиканское правительство. Время шло, а презрение и раздражение увеличивались".

Американские колонисты из западных штатов были нелегкими людьми в общении. Каждый из них гордился своей привычкой к трудной жизни пионера, покорителя лесов, прерий и их обитателей, и не стеснялся объяснять окружающим, почему он считал себя выше других. Типичного жителя западных штатов тех лет запечатлел Чарльз Диккенс в своих "Американских заметках", написанных после его поездки по США в 1842 году. Недовольный тем, что палуба на речном пароходе переполнена, пассажир "произнес следующий монолог: – Возможно, это устраивает вас, возможно, но меня это не устраивает. С этим, возможно, могут мириться те, кто из Восточных Штатов или кто учился в Бостоне, но не я – уж это бесспорно, и я вам прямо заявляю. Да. Я из красных лесов Миссисипи – вот я откуда, и солнце у нас, когда палит, так уж палит. Там, где я живу, оно не тусклое, ничуть не тусклое. Нет. Я житель красных лесов, вот я кто. Я не какой-нибудь белоручка. У нас нет неженок, где я живу. Мы народ грубый. Очень грубый. Если людям из Восточных Штатов и тем, кто учился в Бостоне, это нравится – прекрасно, а я не из такого теста и не так воспитан. Нет. Этой компании не мешает вправить мозги, вот что. Я им покажу – не на такого напали. Я им не понравлюсь, никак не понравлюсь. Напихали народу – прямо скажем, через край".

Диккенс замечал: "Не берусь судить, какой грозный смысл таился в словах этого жителя красных лесов, – знаю только, что все остальные пассажиры с восхищением и ужасом взирали на него. Баркас вскоре вернулся к причалу, и нас избавили от всех "пионеров", каких лаской или таской удалось убедить сойти на берег".

Если такое раздражение и такой поток агрессивных речей вызывали у пионера Запада свои соотечественники, то не трудно представить себе, как кипели у него страсти при встречах с людьми иной культуры и расы, которых, по его мнению, "напихали через край". Как писали Морисон и Коммаджер, в Техасе постоянно вспыхивали "конфликты с мексиканскими гарнизонами, гордые офицеры которых возмущались грубым юмором поселенцев и их неукротимым индивидуализмом". К тому же среди новых колонистов, по словам двух историков, все чаще появлялись "сорви-головы… , вроде братьев Бауи, контрабандистов работорговли, Дэви Крокетта, Сэма Хьюстона…, которые покинули свой родной край и тем самым принесли ему лишь благо".

Конфликт между американскими жителями Техаса и правительством Мексики произошел в 1835 году, когда президент А. Лопес де Санта-Ана провозгласил новую конституцию страны, ограничивавшую права отдельных штатов. В ответ колонисты подняли мятеж, создали временное правительство и изгнали мексиканский гарнизон из Сан Антонио. Так американцы вновь после заговора Гордона прибегли к имитации революции для проведения подрывной деятельности против суверенной страны.

Для подавления мятежа чужеземцев, вторгшихся на территорию Мексики, президент Санта-Ана лично возглавил поход в Техас во главе 3 тысяч солдат. Мексиканские войска осадили форт Аламо, в котором засело 200 американцев. 6 марта 1836 года Санта-Ана взял штурмом Аламо. Все защитники были или убиты, или перебиты после взятия в плен.

Тем временем американцы провозгласили независимость республики Техас и приняли флаг с белой звездой. Войско Санта-Аны продолжало наступать, но 21 апреля 1836 года попало в засаду. Американцы с криком: "Помним Аламо!" разгромили мексиканцев, а Санта-Ану взяли в плен. После этой победы американцы приняли конституцию Техаса, легализовали рабовладение, избрали Сэма Хьюстона своим президентом и послали в Вашингтон представителя, который просил принять Техас в США.

Однако приему Техаса в США воспротивились северные штаты. К этому времени в составе США имелось 13 рабовладельческих и 13 "свободных" штатов. Вступление Техаса в США нарушило бы равновесие между промышленным Севером и плантаторским Югом. 1 ноября 1837 года законодательное собрание Вермонта приняло резолюцию, в которой решительно осуждались планы принятия в США "любого штата, конституция которого допускает рабовладение". В свою очередь законодательное собрание Алабамы 25 декабря 1837 года приняла резолюцию, в которой указывалось: "Достаточно взглянуть на географическую карту, чтобы убедить самого поверхностного наблюдателя в том, что нарушение равновесия создает крайний северо-восток. Равновесие было бы восстановлено, если бы был аннексирован Техас".

Между тем положение техасских сепаратистов было уязвимым. Хотя Мексика и Техас заключили перемирие, в Мехико не признали независимости самозванной республики. В то время как число белого населения Техаса составляло немногим более 50 тысяч, во всей Мексике проживало около 7 миллионов. Мексика в любой момент могла атаковать сепаратистов и подавить их мятеж. Поэтому американцы в Техасе прилагали усилия для того, чтобы США присоединили к себе "республику Одинокой Звезды".

Однако в ходе кампании по выборам президента США 1844 года вопрос о присоединении Техаса вышел за рамки дискуссии о равновесии между "свободными" и рабовладельческими штатами. Кандидатом на пост от демократической партии стал Джеймс К. Полк, который требовал овладения Орегоном и Техасом. В стране велась шумная кампания, в ходе которой призывали аннексировать Техас и установить границу на северо-западе по 54 параллели и 40 градусу, то есть до границы с русской Аляской, что отделило бы Канаду от Тихого океана. Таким образом, не исключалась возможность войны против Мексики и Великобритании. В обстановке милитаристского и шовинистического угара Полк был избран 11-м президентом США (1845 – 1849). За день до истечения срока своих полномочий президент Тайлер направил в Техас курьера с посланием. В нем сообщалось властям "республики Одинокой Звезды", что требуется лишь их согласие на то, чтобы стать новым штатом.

Ю. Мельников писал: "Именно в это время в США был сформулирован и произнесен знаменитый лозунг о "предопределении (манифесте) судьбы" ("Manifest Destiny"). Хотя философия "предопределения" складывалась постепенно на всем протяжении первой половины XIX века, этот лозунг был впервые употреблен летом 1845 года редактором "Демократического обозрения" Дж. Салливеном в связи с требованием аннексии Техаса. Согласно приверженцам теории "предопределение судьбы", возмужалый американский народ обратил свое лицо "в сторону взошедшего солнца. Часть американцев приобрела с помощью справедливых переговоров законные владения в Техасе; другие прошли пустыни и пересекли горы, чтобы добывать пушнину и заниматься честной торговлей. Но их права были высмеяны и их флаг оскорблен некомпетентными и бесчестными мексиканскими властями… В таких обстоятельствах молчание было позором, мир – глупостью, аннексия – добродетелью".

Хотя пастор Уилбур говорил в проповедях, что "вся эта болтовня про судьбы наполовину от невежества, а наполовину от рома", американский историк М. Курти писал: "К 1850-м годам "предопределение судьбы" стало частью американского патриотизма, литературы и фольклора, политической философии и идеалов".

Идея "предопределения судьбы" захватила и Джеймса Полка. Накануне своей инаугурации он заявил своему военно-морскому министру, что одной из его целей является завладение Калифорнией. Видимо, захват Техаса его уже не заботил, поскольку это успел сделать Тайлер. Морисон и Коммаджер так характеризовали положение в тогдашней Калифорнии: "Положение в Калифорнии было похожим на то, что существовало в Техасе 10 лет назад. Правда, здесь "кочегаров" (так презрительно называли американцы мексиканцев. Авт.) и "гринго" (презрительная кличка для североамериканцев, которую использовали латиноамериканцы) было более или менее поровну: по семь тысяч на каждую группу. Кроме того, имелось около 3 тысяч крещенных индейцев. Между этими группами существовал обычный антагонизм. Американцы считали мексиканцев ленивыми, инфантильными и трусливыми; мексиканцы ненавидели пришельцев за их грубость, алчность и нецивилизованность. По мере того, как число американцев возростало, а мексиканцев – не увеличивалось, мятеж стал неизбежным".

На пути к Калифорнии стоял Техас. Поэтому подхватывая мысли президента Полка, столичная газета "Юньон" писала: "Пусть великое дело аннексии осуществится… Кто может остановить поток, который течет к Западу? Дорога к Калифорнии открыта для нас. Кто может остановить марш западного народа?" 18 февраля 1845 года конгресс принял резолюцию о приеме Техаса в США.

В ответ Мексика заявила протест против действий Вашингтона и разорвала отношения с США. В июле 1845 года на плебесците американское население Техаса проголосовало за присоединение к США. Но еще до плебесцита 24 июня 1845 года военно-морской министр США направил распоряжение коммодору Слоуту, командующему тихоокеанской базой военно-морского флота, захватить Сан Франциско "как только будут получены известия, что Мексика объявила войну США". Одновременно Полк отдал приказ генералу Захари Тейлору вступить на территорию Техаса "для его защиты от возможного нападения мексиканцев".

В течение второй половины 1845 года и в начале 1846 года США и Мексика находились на грани войны. В это время США вдруг вспомнили про долги Мексики и потребовали их выплаты. Они направили в Мехико посла Слиделла, который должен был предложить Мексике погасить долги в обмен на признание Рио-Граде границей Техаса и США. Такое требование означало, что США произвольно расширяли границы нового штата и своей страны. Президент Эррера отказался принять посла США, как страны, совершившей агрессию против Мексики. Тогда Полк приказал Тейлору 13 января 1846 года занять левый берег реки Рио-Гранде.

Тем временем в Мексике произошел переворот и к власти пришло правительство М. Паредес-и-Арригилья. Новый президент был возмущен терпеливым отношением своего предшественника по отношению к американской агрессии.

23 марта 1846 года войска Тейлора заняли позиции по левому берегу Рио-Гранде и направили свои пушки на мексиканский город Матаморас по ту сторону реки. 23 апреля Тейлор закрыл подвоз оружия и других припасов к мексиканским городам по реке Рио-Гранде. Несмотря на резкие заявления в мексиканской печати, правительство Паредеса ничего не предпринимало для отражения агрессии. Хотя Паредес отказывался принять посла США Слиделла, он предлагал начать переговоры о Техасе. Однако, как указывали Морисон и Коммаджер, "подлинным препятствием к мирному урегулированию стало то, что Полк хотел нечто большее, чем границу по Рио-Гранде. Его глаза были устремлены к Тихому океану и лишь Верхняя Калифорния могла удовлетворить его аппетит к экспансии".

По словам Морисона и Коммаджера, "Полк отверг предложение Мексики как неискреннее и предательское и 25 апреля начал готовить послание конгрессу, призывая объявить войну лишь на том основании, что Мексика не приняла Слиделла и отказывалась заплатить долг в 3 208 314 долларов и 96 центов… 8 мая Слиделл посетил президента и призвал его действовать энергично. В субботнее утро 9 мая Полк сообщил своему кабинету, что он считает своим долгом направить послание конгрессу об объявлении войны в четверг. Все согласились, за исключением Банкрофта, который говорил, что войну не следует объявлять, пока Мексика не совершит какой-то явный враждебный акт. Государственный секретарь Бьюкенен заявил, что его бы это также удовлетворило, но уже сейчас есть достаточные причины для объявления войны Мексике. Кабинет завершил заседание в 2 часа дня. В 6 часов в Белый дом прибыла депеша от генерала Тейлора. В ней сообщалось, что 25 апреля – через два дня после того, как Тейлор заблокировал Матаморас – мексиканский отряд пересек Рио-Гранде и в ходе стычки с американскими драгунами убил несколько из них, а остальных взял в плен. Полк созвал новое заседание в половине седьмого вечера. Совесть Банкрофта и Бьюкенена теперь успокоилась. Было принято единогласное решение, что в понедельник в конгресс будет направлено послание об объявлении войны, в котором будут представлены документы с указанием "ущерба и несправедливостей", допущенных Мексикой в отношении США. Уделив лишь два часа церковной службе, Полк весь воскресный день трудился вместе со своими секретарями над посланием по поводу объявления войны".

11 мая 1846 года послание Полка было представлено конгрессу. В нем говорилось: "Чаша терпения истощилась… После повторявшихся угроз Мексика пересекла границу Соединенных Штатов, вторглась на нашу территорию и пролила американскую кровь на американской земле". (Став членом палаты представителей, Авраам Линкольн не раз вносил проекты резолюций, в которых требовал, чтобы показали точно место, где была пролита кровь "на американской земле". Ни Аврааму Линкольну, ни кому другому это место не было никогда показано.) Через два дня конгресс объявил, что "своими действиями Республика Мексика вызвала войну с Соединенными Штатами".

Как отмечали Морисон и Коммаджер, "в долине Миссисипи война была чрезвычайно популярна… Тысячи западных волонтеров выступили, желая "попировать в чертогах Монтезумы". В старых штатах война вызвала меньше энтузиазма. Из долины Миссисипи и Техаса в ряды армии вступило 49 тысяч добровольцев; из первоначальных 13 штатов – 13 тысяч… Аболиционисты видели в войне заговор рабовладельцев".

Известный писатель Генри Торо отказался платить налог в знак протеста против использования денег налогоплательщиков для ведения войны. Он был помещен в тюрьму и, когда его друг философ Ральф Эмерсон, навестив его, спросил: "Что ты тут делаешь, сидя в тюрьме?", Торо ответил: "А почему ты не в тюрьме и что ты делаешь на свободе?" Выйдя из заключения, Торо написал памфлет "О гражданском неповиновении", в котором резко осуждал войну против Мексики.

Против войны высказались квакеры, конгреционалисты и унитарная церковь. Хотя священник Т. Паркер высказывал презрительное отношение к мексиканцам, он решительно осуждал "позорную войну" и осуждал всякого жителя Новой Англии, если он шел на войну, давал деньги на ведение войны или оказывал иное содействие войне. По сути в ходе американо-мексиканской войны возникло первое антивоенное движение общественности в США.

Даже американские генералы, участвовавшие в войне, осуждали ее несправедливый характер. Генерал Улисс Грант писал: "Я считаю, что эта война была одной из самых несправедливых, которую когда-либо вела сильная страна против слабой".

Против войны выступила и оппозиционная партия вигов. Газеты вигов писали: "Всему миру известно, что мы обманули Мексику, что мы – грабители… Кто добровольно вступает в армию или голосует за ассигнование хотя бы одного доллара на войну, предает… права человечества. Всякий житель Соединенных Штатов, достойный американской свободы, должен драться на стороне мексиканцев и низвергнуть подлых, низких… корыстных захватчиков".

Однако эта позиция не была характерной для большинства вигов в конгрессе. Лишь 14 из 64 вигов-конгрессменов выступили против резолюции о объявлении войны. Среди голосовавших против были Д. К. Адамс и А. Линкольн. Последний осуждал президента Полка и заявлял, что "кровь, пролитая в этой войне, обличает его подобно крови Авеля".

Однако, несмотря на свою оппозицию в последующем все виги в конгрессе поддержали расходы на войну. Объясняя свою противоречивую позицию, Линкольн говорил: "Возможно, что вам покажется вторжение армии в мирные мексиканские поселения, которое сопровождалось запугиванием населения, уничтожением их посевов, дружелюбной, мирной процедурой. Но нам это так не представляется… Однако, коль скоро война началась и стала делом нашей страны…, мы не можем выступить против войны". Эта противоречивая позиция вигов способствовала тому, что правительство Полка могло уверенно вести военные действия против Мексики.

Полк смог сконцентрировать усилия страны на войне против Мексики и благодаря тому, что им был своевременно преодолен кризис в англо-американских отношениях относительно границы на северо-западе страны. Воевать против Мексики и Великобритании одновременно США не могли. Кроме того, Полк прекрасно понимал, что одно дело воевать против слабой латиноамериканской страны, а другое дело – связаться с могучей Британской империей. В обстановке военной шумихи, вызванной началом войны с Мексикой, Полк смог убедить конгресс пойти на компромисс с Англией и согласиться на границу по 49 градусу северной широты, а не по 54 градусу 40 минуте. В июне конгресс дал полномочия президенту для подписания такого договора, который был подписан 15 июня.

Война еще не началась, а американцы, проживавшие в Калифорнии, провозгласили там независимую республику 15 июня 1846 года и подняли флаг с изображением медведя. (С тех пор на флаге Калифорнии изображен медведь и имеется надпись "Калифорнийская республика".) 23 июня в Калифорнию вошли американские войска во главе с капитаном Фремонтом. 7 июля коммодор Слоут отдал приказ американским судам овладеть Сан-Франциско. В считанные дни американцы овладели севером Калифорнии.

В этой войне силы были неравными. Американские войска насчитывали 115 тысяч солдат, мексиканские – от 18 до 40 тысяч. Американцы были лучше вооружены: у них были современные винтовки, произведенные на американских оружейных заводах. Мексиканцы же использовали британские мушкеты времен наполеоновских войн. В ходе этой войны американцы применили так называемую "летучую артиллерию": пушки размещались на конных повозках, и оттуда велся огонь. Такие повозки представляли нечто вроде боевых тачанок и они наносили немалый урон мексиканцам. Слабости мексиканской армии усугублялись политической нестабильностью в стране. Фактически армия была расколота на "централистов" и "республиканцев", между которыми не прекращались стычки. В ходе войны в Мексике произошел очередной переворот и президентом вновь стал Санта-Ана. И все же несмотря на слабости мексиканцев и свои преимущества американские войска под командованием З. Тейлора лишь после тяжелых боев сумели продвинуться в глубь мексиканской территории.

Решительный поворот в войне произошел после высадки десанта из 12 тысяч американских солдат под командованием генерала Скотта в районе порта Вера-Круз в марте 1847 года. В течение 12 дней осады американцы подвергли город массированному обстрелу. Репортер новоорлеанской газеты "Дельта" писал: "Мексиканцы оценивают число жертв от 500 до 1000 убитыми и ранеными, но все согласны в одном: потери среди солдат сравнительно невелики, но зато огромны потери среди женщин и детей". Разрушив город с помощью артиллерии, американцы взяли Вера-Круз. После этого Скотт 1 мая взял город Пуэбла, второй по величине город в тогдашней Мексике.

В сентябре начались бои за Мехико. По свидетельству очевидцев, в окрестностях мексиканской столицы "поля были покрыты тысячами трупов людей, частями лошадей и мулов… Четыре тысячи мексиканцев лежали убитыми и ранеными. Три тысячи были взяты в плен… Американцы потеряли около одной тысячи убитыми, ранеными или пропавшими без вести". 14 сентября войска Скотта вошли в столицу страны, а сам Скотт стал губернатором Мехико.

2 февраля 1848 года был подписан мирный договор, по которому Мексика уступала Соединенным Штатам Калифорнию, Аризону, Техас, Нью-Мексико, на долю которых приходилось половина территории страны. Так как в 1846 году был достигнут компромисс с Англией по вопросу об Орегоне, то теперь американская территория шла широкой полосой от Атлантического до Тихого океана. Планы экспансионистов были реализованы. Эта была первая победа над целой страной, а не племенами индейцев, которую США выиграли без внешней помощи. В США царил разгул шовинистических настроений.

При этом забывали о значительных потерях в войне. Как отмечалось в "Википедии", хотя в боях американцы потеряли лишь 1 700 человек, т.е. около 1,5% личного состава, свыше 11,5 тысяч (10% личного состава) погибли от разных болезней, особенно от желтой лихорадки. К тому же около 12% были ранены или уволены из-за болезней. В "Википедии" говорилось, что "ветераны Мексиканской войны продолжали страдать от тяжелых болезней, полученных в ходе войны. Поэтому число потерь можно довести до 25% в первые 17 месяцев войны. Общее число потерь возможно достигло 35 – 40%, если принять во внимание смерти, вызванные ранениями или болезнями в последующие годы. В этом отношении эта война стала самой тяжелой за всю американскую историю". Следует учесть, что в ходе войны американцами было убито около 25 тысяч мексиканских солдат, что составляло более половины всей армии страны.

Виги постарались забыть о своей оппозиции к войне и поддержали кандидатуру Захари Тейлора в президенты США. Он стал 12-м президентом США (4 марта 1849 – 9 июля 1850). После победы никто не попытался разобраться в причинах войны, ее ходе и ее последствиях. Об аргументах антивоенной оппозиции (фальсификация предлога для объявления войны, корыстные интересы южных плантаторов, толкнувших страну к войне и т.д.) никто уже не вспоминал. Никто не пытался выяснить, почему столько американских солдат погибло от болезней и как это можно предотвратить в дальнейшем.

Однако вскоре стало ясно, что победоносная война лишь усугубила внутриамериканские противоречия, которые проявлялись в ходе ее. Генерал Улисс Грант, который служил под началом Захари Тейлора во время американо-мексиканской войны, называл ее "злосчастной" и считал, что она вызвала Божье наказание в виде гражданской войны в США. Генерал говорил: "Мятеж южан был, прежде всего, порождением мексиканской войны. Нации, как и отдельные люди, получают наказания за свои грехи. Мы получили наказание в самой кровавой и расточительной войне современности".

Глава 12. Гражданская война – Божье наказание за Мексику?

Победа над Мексикой окончательно вскружила головы сторонникам экспансии США. На Юге требовали продолжения войны и захвата всей Мексики. Даже государственный секретарь Бьюкенен, который занимал осторожную позицию в начале войны с Мексикой, теперь предлагал Полку отказаться от подписанного договора и продолжить покорение Мексики.

Усилившаяся военная активность США в Западном полушарии свидетельствовала о том, что наиболее экспансионистские круги этой страны жаждали новых захватов. Особое рвение проявляли верхи рабовладельческих штатов. Как отмечал У. Фостер, "среди многочисленных планов экспансии и создания новых районов рабовладельческого хозяйства фигурировали и такие планы, как аннексия полуострова Юкатан, захват Панамы и Гаити, покупка Кубы. Выдвигались даже безумные планы "овладения Бразилией"… Южные плантаторы… строили планы включения в свою рабовладельческую империю Вест-Индии, Мексики и Южной Америки". Против этих планов выступали северяне.

На Севере же вновь выдвигались планы поглощения Канады. В 1854 году встал вопрос о заключении "договора о взаимности" с Канадой. Как замечал У. Фостер, "промышленники надеялись, что этот договор ускорит аннексию Канады, а плантаторы были убеждены, что он отсрочит это событие".

К середине века противоречия между Севером и Югом достигли крайней степени. Север был регионом, где особенно бурно развивалась промышленность. К 1850 году продукция промышленности впервые превысила по стоимости продукцию сельского хозяйства. Промышленность росла бурными темпами. В 1850 году производство стали достигло 600 тысяч тонн, а в 1860 году – 988 тысяч тонн. В 1820 году добыча угля составляла 50 тысяч тонн, а в 1860 – 14,3 миллионов тонн. В 1853 году в штате Массачусетс некий Джошуа Мерилл занялся перегонкой нефти, а в 1859 году бывший железнодорожный кондуктор Эдвин Дрейк обнаружил нефть в штате Пенсильвания. На Севере США появилась нефтедобывающая промышленность.

У. Фостер писал: "Начало развития промышленности в США относится к периоду развертывания промышленной революции, связанной прежде всего с изобретением парового двигателя и с развитием фабричной системы производства. Сами Соединенные Штаты сыграли немалую роль в разработке и быстром внедрении новых изобретений. К числу важнейших изобретений, сделанных в течение первых… лет развития промышленности США и обычно считающихся полностью или частично американскими, относятся: пароход (1787 г.), хлопкоочистительная машина (1793 г.), бумажная машина (1809 г.), косилка (1831 г.), телеграф (1832 г.). жатка (1836 г.), фосфорная спичка (1836 г.), вулканизация каучука (1844 г.), револьверный станок (1845 г.), пневматическая шина (1845 г.), обувная машина (1846 г.), ротационная машина (1846 г.), бессемеровский процесс (1847 г.), турбина (1849 г.), электровоз (1851 г.)…"

В 1860 году США заняли четвертое место в мире по объему промышленного производства. В стране быстро развивался транспорт. Первая железная дорога, соединившая Балтимор с Вашингтоном, была построена в 1828 году, а в 1850 году в стране было уложено 14 434 километров железных дорог. В 1807 году в стране был спущен на воду первый пароход Фултона, а в 1851 году по внутренним водам страны курсировало около 600 пароходов.

В то же время в 50-е годы промышленность США трижды пострадала от циклических кризисов перепроизводства (в 1854, 1857 и 1860 гг.). Выход из своих трудностей хозяева американской промышленности видели в расширении внутреннего рынка, но это сдерживалось сохранением рабовладения на Юге страны.

Хотя промышленный прогресс не обошел и Юг, этот регион развивался прежде всего как сельскохозяйственный. Парадоксальным образом, промышленный и технический прогресс страны способствовал бурному процветанию плантационных хозяйств. В. Паррингтон замечал, что с изобретением новых ткацких станков, "хлопчатобумажная промышленность сразу стала развиваться необычайно быстрыми темпами, а отсюда возросла потребность в американском сырье. Количестве поставляемого Америкой хлопка в свою очередь значительно возросло после изобретения хлопкоочистительной машины, а вкупе эти изобретения привели к коренному перевороту в сельском хозяйстве Юга. В XVIII веке основные предметы экспорта южан составляли табак, рис и индиго. В 1825 году ими становятся хлопок, табак и сахар, а еще через десятилетие в экспортной торговле южных штатов воцарился хлопок. В 1791 году… объем экспорта хлопка составлял всего лишь 200 000 фунтов, в 1803 году он возрос до 40 000 000 фунтов, а к 1860 году годовая стоимость экспорта хлопка равнялась почти 200 миллионов долларов". В середине XIX века слова "Король Хлопок" стал формулой, объясняющей право на особое положение Юга в Северной Америке и во всем мире.

Приведя данные о росте хлопчатобумажного производства, Паррингтон замечал: "Эти цифры сами по себе служат достаточно ясным объяснением причин того экспансионистского духа, который стал характерен для рабовладельческого хозяйства после 1820 года. Они говорят о существовании огромной монополии – экономической системы южных штатов, которая не могла допустить, чтобы ее доходы, как в настоящем, так и в будущем подверглись риску из-за той или иной политической партии, под каким бы предлогом эта партия не действовала".

Противоречия между Севером и Югом были связаны с использованием двух различных форм эксплуатации рабочей силы – в виде наемного труда и рабства. В южных штатах из 12 миллионов жителей 4 миллиона составляли рабы. Несмотря на запрещение работорговли, в 50-х годах в США ежегодно ввозилось около 25 тысяч новых рабов. В. Паррингтон писал: "Основной слабостью Юга оказалось то, что дух эксплуатации, который после заключения мира в 1783 году широко распространился по всей Америке подобно чесоточному зуду, именно на Юге принял наиболее отталкивающие формы. Эти формы внушали гуманным и обладавшим беспокойной совестью людям гораздо больше отвращения и казались более достойным осуждения, нежели наемное рабство".

Изначально разница между Севером и Югом выражалась в двух образах мысли американских верхов – патриархально-помещичий в "Диксиленде" и откровенно деляческий на Севере у богатых "янки". Как подчеркивал В. Паррингтон, "чувство патриархальной ответственности, которое делало отношения между господином и рабом более человечными, смягчало аристократический дух Старого доминиона (название штата Вирджиния. Авт.), а более широкие общественные связи создали превосходную республиканско-помещичью олигархию". Даже такая противница рабства, как Гарриет Бичер-Стоу с симпатией описала в своем знаменитом романе нравы в рабовладельческом хозяйстве кентукийского помещика Шелби. Она писала, что "те, кому приходилось посещать кентуккийские поместья и видеть благодушное отношение тамошних хозяев и хозяек к невольникам, а также горячую преданность некоторых невольников свои господам, может статься поверят поэтической легенде о "патриархальном" укладе жизни в тех местах и тому подобным сказкам".

Однако, как замечал Паррингтон, в так называемом "черном поясе", лежавшем между Южной Каролиной на востоке и Техасом на западе и составлявшем как бы единую территорию, в сердце которой находились Джорджия, Алабама, Миссисипи и Луизиана… патриархальная система Вирджинии уступила место системе эксплуатации негров, приобретавшей все более неприкрытые формы по мере дальнейшего распространения на Запад. Именно здесь число рабов, приходившихся на одного белого, достигло максимума, именно здесь рабский труд приносил наибольшую выгоду, и именно здесь в результате всего этого рабовладельческое хозяйство приняло наиболее воинствующие формы".

Плантаторы, по словам Паррингтона, исходили из того, что "рентабельность рабовладения в "черном поясе" была бесспорна". Паррингтон подчеркивал: "Рабство оказывало развращающее влияние на жителей Юга, как на владельцев плантаций, так и на белых бедняков. Благородные культурные традиции Вирджинии не сумели пустить корней в "черном поясе". Распространение плантаций, управляемых наемными надсмотрщиками, развивало в их владельцах, составлявших горстку людей и обладавших неограниченной властью, преувеличенное чувство собственного превосходства… В пограничных штатах по побережью Мексиканского залива быстрое распространение плантаторской системы вызвало к жизни аристократию, полного чванства, пропитанную буржуазным духом, наглую по манере держаться". Для миллионов читателей во всем мире олицетворением жестокости и диких манер южного плантатора стал владелец поместья на Ред-Ривер (штат Луизиана) Саймон Легри из романа Г. Бичер-Стоу "Хижина дяди Тома".

Применение рабского труда тормозило применение техники в сельском хозяйстве, развитие промышленности всей страны. Но богатые и влиятельные рабовладельцы (28 тысяч человек, владевших 20 и более рабами) сохраняли не только господствующее положение в южных штатах, но и значительное влияние в правящих структурах США. По словам Паррингтона, рабовладельцы Юга постоянно стремились распространять рабовладение, но "замышляя подобную экспансию, рабовладению следовало обеспечить стратегические позиции в Вашингтоне, чтобы исключить возможность контроля над центральным правительством со стороны соперничающей экономической системы в ущерб интересам рабовладельцев".

На президентских выборах побеждали кандидаты, выражавшие интересы плантаторов Юга. Хотя 14-й президент США Франклин Пирс (1853 – 1857) (он сменил М. Филмора, который занял пост президента США 9 июля 1850 года после смерти З. Тейлора) был северянином, он находился в сильной зависимости от южных плантаторов. По инициативе Ф. Пирса был принят закон о приеме в США штатов Канзас и Небраска. Этот закон отменял так называемый "миссурийский компромисс", по которому число рабовладельческих и "свободных" штатов должно было быть равным. Теперь каждый штат должен был решать самостоятельно вопрос о легализации рабовладения на его территории. Споры о статусе рабовладения привели к тому, что Канзас оказался охвачен гражданской войной между сторонниками рабовладения и его противниками.

15-м президентом США был избран новый ставленник южан и масон Джеймс Бьюкенен (1857 – 1861). В его президентство Верховный суд США и сенат приняли решения, которые фактически узаконивали рабство на всей территории страны. Борьба между сторонниками рабства и его противниками охватила всю страну.

В ответ на победу на президентских выборах кандидата республиканской партии Авраама Линкольна, 20 февраля 1860 года штат Южная Каролина объявил о выходе из США. За ним последовали ряд других штатов. 4 февраля 1861 года южные штаты на съезде в городе Монтгомери объявили о создании Конфедерации со столицей в городе Ричмонд. 12 апреля 1861 года войска южан подвергли бомбардировке федеральный форт Самтер в Южной Каролине, а 14 апреля овладели им. Так началась гражданская война.

Это стало первой самой крупной общенациональной катастрофой, постигшей США за 85 лет их независимого существования. Великая страна оказалась расколотой на две части и превратилась в два ослабленных государства. Между тем южане, исходившие из необходимости отныне развиваться как самостоятельная нация, были уверены в своем успехе. Так как значительную часть трудящихся Юга составляли негры-рабы, то правительство Конфедерации смогло сразу же мобилизовать сравнительно большую армию без ущерба для производства. В арсеналах южан было много оружия. На первых порах Северная армия была слабее южной. В штабах северян находились сторонники южан. Хотя военный министр США Флойд знал о готовящемся мятеже, он расположил армию Севера к западу от Миссисипи и таким образом открыл южанам дорогу на север. Утверждали также, что действия главнокомандующего армии Севера Макклелана граничили с прямым предательством.

Южанам помогала Великобритания, заинтересованная, с одной стороны, в получении хлопка, а, с другой стороны, – в ослаблении Севера, который мог стать опасным конкурентом для английской промышленности. Правительство Великобритании признало Конфедерацию, снабжало ее оружием, продовольствием, деньгами. На английских верфях строились суда для южан. Англичане вмешивались в войну, задержав около 300 североамериканских судов. Воспользовавшись задержанием северянами английского судна, Великобритания стала нагнетать обстановку, готовясь к нападению на Север.

Однако в дальнейшем стали сказываться преимущества Севера. Там было больше населения (20 миллионов против 12 миллионов населения Юга). Промышленность Севера была развита, а на Юге ее фактически не было. Монокультурное сельское хозяйство Юга, специализировавшееся на производстве хлопка, не обеспечивало потребности населения края в продовольствии, а потому Юг оказался в трудном продовольственном положении после отделения от Севера. На стороне Севера были симпатии многих людей в мире, выступавших против рабовладения. Свои приветствия Линкольну посылал первый Интернационал. Хотя царская Россия направила в 1863 году свои военные эскадры в Нью-Йорк и Сан-Франциско по своим внешнеполитическим соображениям, она невольно продемонстрировала свою поддержку правительству Линкольна. Получилось, что в мире сложился фронт солидарности с Севером от Карла Маркса до Александра II.

Хотя с начала войны северяне в районе Миссисипи наступали и одновременно взяли Новый Орлеан, южане добились успехов на Атлантическом побережье. Уже в июле 1861 года южная армия, разгромив северян, едва не взяла Вашингтон. На протяжении 1862 года столица страны не раз оказывалась под угрозой южных войск под командованием генерала Ли. Они не раз переходили реку Потомак, на берегу которого стоит столица США.

Явный успех Севера обозначился лишь после радикальных социальных и политических шагов 16-го президента США А. Линкольна (1861 – 1865). В мае 1862 года Линкольн провел в конгрессе закон о гомстеде, по которому каждый американец или иммигрант, желавший трудиться на земле, получал возможность практически безвозмездно участок земли в 160 акров (64 га). Этот закон способствовал укреплению популярности правительства, что было особенно важно в дни войны и вызванных ей экономических трудностей.

22 сентября 1862 года Линкольн подписал прокламацию об освобождении всех рабов с 1 января 1863 года. Эта мера не замедлила сказаться на численности американской армии и ее боевом духе. С августа 1862 года президент Линкольн разрешил неграм служить в армии. К концу войны в составе сухопутной армии северян сражалось 186 тысяч негров (из них 134 тысячи были выходцами с Юга). Около 30 тысяч негров служили на военно-морских судах Севера. Около 250 тысяч негров служили в тыловых частях. Около полумиллиона негров сбежали от своих южных хозяев во время войны, что заметно сократило рабочую силу Юга, а, следовательно, это ослабляло его экономический потенциал. Говоря о роли негров в гражданской войне, историк Джеймс Макферсон писал: "Без их помощи, Север никогда бы не выиграл войну так быстро, а может быть и вообще не выиграл ее".

Вероятно, для такой оценки есть основания. На Севере многие белые не были готовы проливать свою кровь за отмену рабства. На первых порах армия Севера набиралась добровольно, но затем власти были вынуждены ввести рекрутский набор по жребию. Как говорилось в "Истории XIX века" "метание жребия вызвало кое-где серьезные беспорядки, а в Нью-Йорке даже настоящие мятежи". В ходе мятежа в Нью-Йорке было убито и ранено около 1000 человек. "Те, на кого пал жребий, могли откупиться уплатой 300 долларов, но в 1864 году это право было уничтожено".

Марк Твен несколько по-иному описывал, как рекруты освобождали себя от воинской повинности. В его рассказе "Любопытное происшествие" комендант военного форта, в котором зимой 1862 – 1863 года собирали новобранцев, говорил: "Несмотря на всю нашу предусмотрительность, половина набранных за день рекрутов смывались от нас в первую же ночь. Рекрутам платили так щедро, что у новобранца, сунувшего часовому три-четыре сотни долларов, чтобы тот дал ему удрать, все еще оставалось на руках сумма, представляющая для бедного человека целое состояние".

В литературе, прославлявшей поведение южан в годы гражданской войны (например, в романе "Унесенные ветром" Маргарет Митчел), утверждалось, что воины Юга, самоотверженно защищали родной край. Однако многие солдаты Конфедерации не отвечали таким идеализированным представлениям. Поэтому президент Конфедерации Дэвис писал в сентябре 1864 года: "Две трети наших солдат отсутствуют и большинство из них без уважительных причин". Очевидно, что "неумолимый эгоизм" и "страсть к довольству (comfort)" многих американцев, о которых писал еще А. С. Пушкин, плохо сочетались с тяготами военной службы, тем более в условиях жестокой войны.

Летом 1863 года армия южан потерпела крупное поражение в сражении под Геттисбергом (штат Пенсильвания). Выступая в ноябре 1863 года на открытии кладбища павшим в этом сражении, Линкольн произнес речь, которую автор его биографии Карл Сандберг назвал "главным достижением всей его жизни". В конце своего выступления Линкольн заявил: "Мы должны здесь твердо решить, что не напрасно эти воины отдали свою жизнь; наша нация, по воле бога должна возродить свободу, и пусть вечно живет правительство народа, из народа, для народа". Последние слова Линкольна стали в дальнейшем использоваться в США как определение демократического строя. При этом предполагалось, что строй, существующий в США, идеально соответствует формуле Линкольна.

Хотя и после победы под Геттисбергом война сопротивление Юга продолжалось, силы Севера росли. За время войны Север призвал в армию 2,8 миллионов человек, а Юг – лишь 1,3 миллионов. Никогда до сих пор в рядах вооруженных сил Америки не находилось столь много людей.

Война способствовала развитию боевой техники. Впервые были применены броненосные суда. Война способствовала усовершенствованию нарезного оружия. В ходе войны обе армии использовали электрический телеграф и железные дороги. Рост технической оснащенности армий также способствовал успехам северян, имевших более развитую промышленность.

Несмотря на успехи северян, поддержка Линкольна и его политики не была единодушной на Севере. В "Истории XIX века" говорилось, что на Севере "существовала довольно значительная группа демократов, из которые иные, носившие в обществе презрительную кличку "Copperheads" (медные лбы), даже сочувствовали южанам, желали им победы и требовали восстановления мира путем уступок мятежникам". Хотя Авраам Линкольн был избран на второй срок 2 216 067 голосами, его противник, кандидат от демократической партии Д. Макклелан, выступавший за примирение с Югом, амнистию мятежников и сохранение рабства получил 1 808 725 голосов на выборах 1864 года.

Помимо тех, кто выступал открыто против правительства Линкольна в тылу северян действовали тайные сторонники южан. Члены подпольной организации "Рыцари Золотого Круга" совершали ночные налеты на военные объекты северян, поджигали жилые поселки.

На Юге же действовала тайная организация северян "Герои Америки", оказывавшая помощь Северной армии. Особенно активной были выступления негров в тылу южан. В штатах Кентукки, Миссисипи негры сжигали дома своих хозяев, общественные здания, хозяйственные постройки.

В этой обстановке легко распространялась шпиономания. Герой рассказа Марка Твена "Любопытное происшествие", говоря о временах гражданской войны, вспоминал: "На Севере тогда конца не было слухам о шпионах мятежников, – говорили, что они проникают всюду, чтобы взрывать наши форты, поджигать наши гостиницы, засылать в наши города отравленную одежду и прочее в том же роде". В обстановке всеобщей подозрительности правительство северян принимало меры, шедшие вразрез с конституционными нормами страны. Хотя А. Линкольн вошел в американскую историю как символ борьбы за демократию, его правительство разрешило, чтобы лиц, "подозреваемых в нелояльности и шпионаже, арестовывать и содержать в военных тюрьмах без суда в течение неопределенного времени". Десятки тысяч людей были арестованы и заключены в тюрьмы. Аналогичные действия и по схожим причинам предприняло и правительство Конфедерации.

Для таких мер были известные основания. Бойцы невидимого фронта продолжали наносить своим противникам даже после окончания войны, которая завершилась падением столицы южан Ричмонда и капитуляцией генерала Ли перед генералом Грантом под Аппоматоксом 9 апреля 1865. Через пять дней 14 апреля президент Линкольн был убит участником тайного заговора южан актером Бутсом. Новым 17-м президентом стал масон Эндрю Джонсон (15 апреля 1865 – 4 марта 1869).

Победу Севера приветствовали во многих странах мира. Для Севера же победа означали торжество того способа производства, который господствовал в этой части страны и успех предприимчивых янки над южной аристократией. Опасность раскола страны была преолена. Страна сохранила единство. Ликвидация рабства освободила не только 4 миллиона негров, но и производительные силы страны. После гражданской войны страна вступила в период бурного экономического развития. С 1860 по 1870 год общая стоимость промышленной продукции увеличилось с 1 885 862 до 3 385 860 долларов. Численность рабочего класса возросло за эти годы с 1 311 тысяч до 2 733 тысяч человек. Лишь за период с 1867 по 1873 год в стране было сооружено 54 тысячи километров железных дорог.

Однако победа Севера была достигнута тяжелой ценой. В "Истории XIX века" говорилось: "По официальным докладам за 1865 – 1866 годы, война обошлась Северу в 280 000 человек, из коих 5220 офицеров и 91 000 солдат пали в боях или умерли от ран, а 2320 офицеров и 182 000 солдат умерли от болезней. Эти цифры, вероятно, ниже действительности. Что касается убитых и раненых южан, то их число никогда не было официально установлено". Как и в предыдущих войнах, американские солдаты гибли прежде всего от болезней. Очевидно, что, привыкшие к "комфорту" солдаты Севера и Юга, отнюдь не были похожи на тех закаленных пионеров, которыми восхищался Уолт Уитмэн, и не были подготовлены к суровым условиям военной службы. Впоследствии доля погибших американцев от разных заболеваний в ходе войн всегда была значительной.

Север понес и немалые материальные потери. В "Истории XIX века" говорилось, что "в финансовом отношении последствиями войны для союза явились долг в 3 миллиарда долларов и введение строго протекционистского таможенного тарифа".

Южные же штаты, ставшие зоной боевых действий в течение 4 лет, были разорены войной. Эти трудности были усугублены развалом плантационного хозяйства после ликвидации рабовладения. Х. Зинн писал: "После того, как рабы, стоимостью в миллиарды долларов, ушли, богатство Юга было уничтожено. Теперь Юг ждал помощи от федерального правительства". Однако в 1865 году северяне полностью контролировали федеральное правительство и поэтому игнорировали интересы Юга. Зинн писал: "В 1865 году Соединенные Штаты потратили 103 294 501 доллар на общественные работы, но Юг получил лишь 9 469 363 доллара. Например, Огайо получило миллион долларов, а Кентукки, его сосед к югу через реку, лишь 25 тысяч. В то время как Мэн получил 3 миллиона, Миссисиппи получил 136 тысяч. В то время как было выделено 83 миллиона на субсидирование железных дорог "Юньон пасифик" и "Сентрал пасифик", что привело к созданию трансконтинентальной дороги через Север, подобную субсидию Юг не получил".

"Реконструкция" Юга сопровождалась его разорением. Северяне вели себя на Юге как оккупанты. Люди, возглавившие местную администрацию в южных штатах, беззастенчиво грабили край. В январе 1866 года один из персонажей романа "Унесенные ветром" сообщает Скарлетт О'Харе, что городом "управляет лихая банда из республиканцев, scallawags и carpetbaggers". Об этих загадочных персонажах говорится и в "Истории XIX века". Там сказано, что "бывшие рабовладельческие штаты" управлялись "carpetbagger'ами и scallawag'ами (северными авантюристами, вступившими в союз с негритянскими политиками)". Про "carpetbaggers" (буквально – саквояжники) говорили, что они прибывали на Юг с почти пустыми саквояжами, а возвращались на Север богачами. Слово "scallawag" означает "мошенник", "негодяй", "прохвост".

На первых порах северян на Юге активно поддерживало негритянское население, поверившее в возможность реализации своих требований. Однако, как замечал У. Фостер, "победившие капиталисты Севера боялись освободить негров по-настоящему. Они достигли своей основной цели, нанеся военное поражение плантаторам, лишив их власти над федеральным правительством и сковав Юг экономическими оковами. Они совершенно не сочувствовали разумному требованию негров дать им "сорок акров и одного мула" и предоставить все гражданские права. Капиталисты Севера не желали создавать прослойку зажиточных негров-фермеров и рабочих… Победивший Север приступил к перестройке побежденного Юга на свой лад… Северные капиталисты, крепко держа в своих руках федеральное правительство, проводили законы о тарифах, налогах, железных и др., ставившие южные штаты в неблагоприятные условия, всячески ограничивали размах и характер промышленного строительства на Юге, используя политических деятелей Юга в качестве своих марионеток".

В ответ на Юге стало разрастаться движение белых плантаторов, разоренных после своего поражения. Была создана террористическая расистская организация Ку-Клукс-клан. Ее члены перешли к террору против негритянского населения. Негров линчевали, их дома сжигали. Только в мае 1866 года в городе Мемфис (Теннесси) ими было убитов 46 негров, главным образом ветеранов гражданской войны. Они же сожгли 90 домов, 12 школ и 4 церквей в негритянских кварталах. Летом 1866 года в Новом Орлеане расисты убили 35 негров. С 1867 по 1871 в Кентукки куклуксклановцы совершили 116 нападений на негров, чуть ли не каждое из которых сопровождалось линчеванием.

Победа Севера в гражданской войне и временные действия по обеспечиванию представительства черного населения в законодательных органах штатов и всей страны в период "Реконструкции", не положили конец расовой дискриминации на Юге, которая вскоре приобрела изощренные и эффективные формы. Негры бежали от преследований на Север, но и там распространялись расистские предрассудки, а вместе с ними – расовая дискриминация и дикие расправы над неграми. Зинн замечал: "В период между 1889 и 1903 годом в среднем раз в неделю линчевали двух негров – их вешали, сжигали, калечили на всю жизнь". В статье "Соединенные Линчующие Штаты", написанной в 1901 году, Марк Твен констатировал: "Суд Линча уже добрался до Колорадо, до Калифорнии, до Индианы и теперь – до Миссури! Вполне возможно, что я доживу до того дня, когда посреди Юнион-сквера в Нью-Йорке, на глазах пятидесятитысячной толпы, будут сжигать негра, и ни одного представителя закона и порядка не будет поблизости".

Еще одним следствием гражданской войны стала неспособность многих белых южан оправиться духовно после поражения. Как свидетельствует американская литература, в течение многих лет многие из бывших сторонников Конфедерации всё ещё пытались доказать правоту своего дела и случайность победы северян. Погруженные в ностальгию по ушедшим временам, многие аристократические роды Юга, ощущавшие себя "унесенными ветром", медленно вырождались.

Победа, которая остановила общенациональную катастрофу, позволила закрыть глаза на многие тяжелые уроки завершившейся войны. Рассказы о доблести воинов Севера и Юга заставили забыть о дезертирстве сотен тысяч новобранцев. Причины, почему американцы не хотят служить в армии, почему в армии больше умирают от болезней, чем в бою, никто не исследовал. Никто, кроме отдельных писателей, не обращал внимания на эпидемию шпиономании, охватившей Штаты в годы гражданской войны, и не попытался проанализировать причины того, почему американцы с такой легкостью верили во вздорные слухи о "подрывной деятельности". Прославление Линкольна и его демократизма заставило закрыть глаза на нарушение конституционных норм его правительством в годы войны.

В результате того, что уроки из национальной катастрофы 1861 года и из последствий победы Севера над Югом были не извлечены, многие пороки американского общества законсервировались. Расовая вражда, ставшая проклятием Америки на долгие годы, коррупция правительственных чиновников всех уровней, расцветшая в дни разграбления Юга, депрессия экономики Юга, вырождение былой южной аристократии, затаенная неприязнь между Севером и Югом стали затяжными недугами Соединенных Штатов, отравлявшими жизнь американского общества в течение нескольких поколений. Расизм же, который особенно расцвел в южных штатах после их поражения, превратился в заразную психопатическую болезнь, которая распространялась в различных странах мира далеко за пределами США. А это стало одной из причин грандиозных мировых трагедий в последующее столетие. Видимо не зря 18-й президент США (1869 – 1877) генерал

Улисс Грант считал Гражданскую войну "Божьим наказанием" за мексиканскую войну.

Часть III. По пути к мировому господству.

Глава 13. Покорение Тихого океана.

Победа Севера в гражданской войне означала прежде всего продолжение экспансионистской политики в направлении, по которому устремлялись верхи северных штатов. Гражданская война в стране еще продолжалась, а на Севере уже стали разрабатываться планы вторжения в Канаду и присоединения ее к США. Попытки воплотить эти планы в жизнь были активизированы после завершения войны и лишь принятие Великобританией в 1867 году закона о Британской Северной Америке стало барьером на пути экспансионистов. Превращение Канады из британской колонии в самоуправляемый доминион британской короны способствовало стабилизации положению в этой стране и ослаблению привлекательности идей о переходе этой страны под власть Вашингтона.

К этому времени усилилось проникновение американцев предпринимателей в Российскую Аляску. В этих условиях правительство Александра II пошло на подписание 18 (30) марта 1867 года договора о продаже русских владений в Северной Америке за 7,2 миллионов долларов (менее 11 миллионов рублей). Государственный секретарь США Сьюард был подвергнут в конгрессе США острой критике за расточительство. Конгрессмены возмущались тем, что США должны были заплатить столь много за "кусок льда". Однако через пару десятилетий после заключения этого договора оказалось, что в "куске льда" были спрятаны залежи ценных металлов, которые принесли США несметные богатства. Старатели, вроде тех, что описал Джек Лондон в романе "Смок Белью" ринулись со всей Америки, осваивать богатства Аляски. Только добыча золота принесла США около 400 миллионов долларов. Примерно на такую же сумму было добыто там серебра и меди.

Овладев почти всей береговой линией тихоокеанского побережья от Сан-Диего в южной Калифорнии до Берингова пролива, США развернули покорение Тихого Океана. Судя по произведениям Германа Мелвилла, к этому времени торговые и китобойные суда США давно освоили просторы Тихого океана (иногда называвшегося в Америке Южным) и островов "Южных морей". Роман "Моби Дик, или Белый кит" Германа Мелвилла позволяет себе представить с каким размахом вели американские китобои свой промысел на всех океанах Земли, в том числе и на Тихом океане. В образах китобоев писатель запечател мужественные качества, которыми обладали американские "пионеры" освоения водной стихии планеты.

В то же время Мелвилл на примере капитана Ахава показал зловещую эволюцию этих сильных черт американских покорителей океанских просторов под воздействием иррациональной одержимости. Приведя высказывание американского литературоведа Ф. Матиссена, советский критик Ю. Ковалев писал, что "целеустремленность" Ахава, "способность перешагнуть через любые препятствия, его умение не смущаться рассуждениями о справедливости, отсутствие страха, жалости, сострадания, его отвага и предприимчивость, а, главное, размах и железная хватка – все это позволяет видеть в нем "пророческий прообраз будущих строителей империи второй половины века", каждый из которых тоже преследовал своего Белого Кита, преступая юридические, человеческие и Божеские законы". В Ахаве проявился характер американского предпринимательства, вступившего в беспощадный и роковой бой с Живой Природой и Мировым Океаном.

Казалось, что идея о "предопределении судьбы" двигала Америку к покорению Мирового океана, подобно тому, как желание отомстить белому киту Моби Дику заставляла Ахава одержимо гоняться за ним по планете, пересекая один океан за другим. В 90– х годах XIX века экспансия США в Мировом океане получила идеологическое обоснование в труде адмирала Альфред Мэхэн "Влияние морской силы на историю". Хотя адмирал признавал, что торговый флот Британии сыграл немалую роль в развитии могущества империи, он указывал, что лишь победы британского военно-морского флота обеспечили этой стране ведущую роль в мире. "История морского могущества, – подчеркивал адмирал, – это прежде всего история военно-морских сил… Флот, чьей важнейшей сферой деятельности является война…, – это политический фактор наивысшего значения." Как подчеркивал А. Мэхэн Великобритания создала самую обширную мировую державу лишь потому, что сумела достичь первенства на морских просторах. Адмирал призывал Соединенные Штаты взять этот опыт Британии на вооружение при разработке планов американской экспансии в Западном полушарии и в бассейне Тихого океана. Вывод А. Мэхэна гласил: "Кто правит на волнах, тот правит над миром".

Адмирал писал: "В нашем детстве мы граничили только с Атлантикой, в годы юности мы передвинули нашу границу к Мексиканскому заливу; сегодня зрелость застает нас на берегах Тихого океана. Неужели мы не имеем права или не слышим призыва к продвижению дальше в любом направлении?" Конкретизируя направления дальнейшей экспансии США,

Мэхэн писал: "В интересах нашей торговли… мы должны построить Никарагуанский канал, а для защиты этого канала и для обеспечения нашего торгового превосходства в Тихом океане мы должны контролировать Гавайские острова и сохранять наше влияние на Самоа.... Когда канал в Никарагуа будет построен, то нам понадобится Куба… Великие нации быстро поглощают заброшенные места на Земле во имя своей будущей экспансии и нынешей обороны. Это движение, которое обеспечивает развитие цивилизации и прогресс расы. Будучи великой державой мира, Соединенные Штаты не должны оставать на марше".

Но еще до появления доктрины Мэхэна американцы активно применяли вооруженную силу на просторах Мирового океана. Покорение Тихого океана американцами постоянно сопровождалось вооруженными столкновениями с островитянами. Известно, например, что в июле 1840 года военные моряки США высадились на острове Фиджи, чтобы "наказать туземцев за нападение на американскую исследовательскую экспедицию". За пять лет до этого на этом острове появились первые английские миссионеры и очевидно, что США стремились закрепиться там же.

С 12 сентября по 4 ноября 1855 года американские войска снова высадились на острове, чтобы "потребовать компенсации за нападения на проживавших там гражданских американцев и моряков". С 6 по 16 октября 1858 года на Фиджи еще раз высадился отряд моряков США, чтобы "отомстить туземцам за убийство двух американцев". Очевидно, что в ту пору американцы были нередкими гостями на этом острове и конфликты с ними также нередко случались.

24 февраля 1841 года военно-морское судно США высадило на острове Уполу (острова Самоа) группу моряков, которые сожгли селения местных жителей, мстя за гибель их соотечественника. Появление американцев здесь не было случайным и было связано с борьбой за эти острова, на которые претендовали помимо США Германия и Англия. С 14 ноября 1888 г. по 20 марта 1889 г. американские вооруженные силы вновь оказались на островах, чтобы "защитить американское консульство и американских граждан во время гражданской войны, которая шла между туземцами". Вторая гражданская война на Самоа в 1898 – 1899 году была усугублена вмешательством в нее вооруженных сил США, Германии и Великобритании. В конечном счете в 1899 году по трехстороннему договору США получили остров Уполу (Восточное Самоа), а англичане за денежную компенсацию уступили Западное Самоа Германии. Остров Уполу (Восточное Самоа) до сих пор принадлежит США.

Особое внимание уделили США экспансии на Гавайских (Сандвичевых) островах. Еще в 1842 году президент Джон Тайлер заявил о "преимущественной заинтересованности" США по сравнению с другими державами в Гавайских островах ввиду их "гораздо большей близости к американскому, чем к какому-либо иному континенту", а также вследствие того, что из всех кораблей, заходящих в гавайские порты, 5/6 составляют американские суда. Тайлер объявил о решимости США выступить против любой "попытки других держав… захватить острова в свое владение, колонизировать их и подорвать местное правительство".

Хотя США на словах выступали против вмешательства во внутренние дела Гавайского королевства, на самом деле они готовили захват этого государства. Адмирал Дюпон сообщал своему начальству в 1851 году: "Гавайские острова окажутся наиболее важным приобретением на всемТихом океане, приобретением, тесно связанным с установлением нашего торгового и морского верховенства на его просторах".

Обеспокоенные обращением гавайского короля Камеамеа (Камехамеха) III к Великобритании в середине 40-х годов с просьбой установить английский протекторат над его королевством, США удвоили свою активность на Гавайских островах. Сюда острова стали прибывать американские миссионеры и предприниматели. Им на помощь нередко приплывали американские военные суда. Влияние США на этом архипелаге усиливалось. Американцы становились королевскими министрами и направляли политику королевства в интересах США.

Включение Гавайских островов в сферу деловой активности США сопровождалось разрушением жизненного уклада гавайцев. После того, как гавайские короли Камеамеа I, Лиолио и другие открыли, по ироничному замечанию Марка Твена, "дорогу цивилизации", местные жители стали "охотно перенимать у белых новые способы убивать друг друга". Многие из них спивались, гибли от болезней, принесенных белыми людьми, истреблялись в ходе междоусобных войн, спровоцированных широким распространением огнестрельного оружия. О результатах американского проникновения на Гавайский архипелаг Марк Твен писал в середине 90-х годов XIX века: "Во времена капитана Кука (1778) на Сандвичевых островах насчитывалось четыреста тысяч человек коренного населения; в 1836 году их оказалось уже всего около двухсот тысяч, в 1866 – не больше пятидесяти тысяч; а в наши дни, согласно последней переписи, всего двадцать пять тысяч. Рассудительные люди превозносят Камеамеа I и Лиолио за то, что они даровали своему народу великие блага цивилизации. Я бы и сам, наверное, их превозносил, да у меня что-то в голове разладилось, от чрезмерной работы должно быть".

По словам Марка Твена, "само королевство давно стало бутафорией, пустым звуком". Короли и королевы были американскими марионетками, которые держались у власти при вооруженной поддержке США. Поэтому перед коронацией очередного монарха американское правительство направило в 1874 году отряд американских судов к Гавайским островам. С 12 по 20 февраля 1874 года американские войска обеспечивали "порядок и защищали жизни американцев и интересы США во время коронации нового короля".

США намеревались осесть на Гавайских островах прочно и надолго. В 1887 году США получили право на использование бухты Пирл-Харбор (Пёрл-Харбор) в качестве своей военно-морской базы. Через два года 30 июля 1889 года американцы направили на Гавайские острова войска, чтобы "защитить американские интересы в Гонолулу во время революции".

А в 1893 году американцы решили, что нестабильный королевский режим им не нужен. В результате переворота королева была свергнута. Была осуществлена "революция", типичная для американских методов захвата чужих стран. В ходе переворота 16 января 1893 года на острова был высажен десант американских войск под обычным предлогом "защиты жизней американцев и их собственности". Никто не сомневался в том, что подлинная причина состояла в поддержке временного правительства, которое возглавил американский предприниматель Сэнфорд Доул. В 1894 году американцы провозгласили создание Гавайской республики. А в 1898 году США аннексировали Гавайские острова.

Еще до того, как это произошло, Марк Твен с иронией перечислял широко известные тогда аргументы в пользу аннексии: "Давайте осуществим аннексию!… Мы получили бы отличные гавани для наших тихоокеанских пароходов и удобно расположенные базы снабжения для военного флота; мы могли бы разводить там хлопок и кофе… Мы смогли бы, вероятно, вырабатывать там столько сахара, что его хватило бы на всю Америку… Что касается принца Билла и остальной знати, то их нетрудно усмирить: переселим их в резервацию! Что может быть приятнее для дикаря, чем их резервация? Собирай себе каждое лето урожай кукурузы да выменивай библии и одеяла на порох и виски – дивная жизнь, Аркадия под охраной солдат!"

О том, что тихоокеанские острова служили прежде всего базами для военно-морского флота США, то есть промежуточными пунктами для продвижения США на азиатские берега, служат сведения о появлении американских военно-морских судов в Китае, Корее и Японии. Здесь их команды порой вступали в вооруженные стычки с местным населением. В период первой англо-китайской первой опиумной войны американские военные суда появились в Кантоне, где произошла вооруженная стычка между американскими моряками и китайцами. В ходе войны эскадра США поддержала английских агрессоров.

Правда, американцы появились на другом берегу Тихого океана позже других колонизаторов, прибывших туда несколько столетий назад, а потому многие страны были уже захвачены. При дележе зон влияния в Китае американцы были вынуждены довольствоваться лишь второстепенной ролью. И все же присоединение к блоку западноевропейских держав позволило США навязывать свои условиях Китаю. После капитуляции Китая командующий американской эскадрой принудил власти провинции Гуандун выплатить американцам более 100 тысяч лян серебра в возмещение их убытков от уничтожения опиума местным правительством Линь Цзэсюя.

А вскоре, угрожая Китаю войной, США навязали ему в 1844 году неравноправный договор. По этому договору США получили от Китая все права и привилегии, предоставленные Англией, а также некоторые другие льготы. Так началось проникновение США и американского капитала в Китай.

Перед началом второй опиумной (англо-франко-китайской) войны 1856 – 1860 гг. американские суда находились с 4 апреля по 17 июня 1854 года в Шанхае вместе с английскими судами. Суда США прибыли, чтобы "защитить американские интересы в Шанхае и возле него во время междоусобной войны в Китае". В том же году американская экспедиция во главе с коммодором Перри высадилась на Тайване. Позже Перри предложил американскому правительству завладеть этим островом. На другой год американская эскадра Армстронга вновь попыталась овладеть Тайванем.

В конце концов правительство Китая открыло порты Тайваня для западных держав. В 1867 году на Тайване вновь высадился американский десант под предлогом выяснения обстоятельств судьбы американского судна, потерпевшего кораблекрушения. Местные жители были обвинены в убийстве членов команды этого судна и их жилища были сожжены американцами.

С 19 по 21 мая 1856 года американские вооруженные силы опять находились в Шанхае, для "защиты американских интересов". С 3 по 5 августа того же года военно-морские суда были направлены против "пиратов Гонконга".

Хотя американцы не стали участвовать и во второй опиумной войне, начавшейся в конце октября 1856 года, американские части высадились 22 октября 1856 года в Кантоне, чтобы "защитить американские интересы во время вооруженных действий между англичанами и китайцами", а также для того, чтобы "отомстить за нападение на невооруженное судно, на котором был флаг США". Войска находились в Кантоне до 6 декабря 1856 года. Фактически США оказывали поддержку военным действиям Франции и Англии против Китая.

Воспользовавшись ослаблением Китая, США навязали этой стране в Тяньцзине в 1858 году новый кабальный договор, по которому им были открыты семь портов. В них они могли учреждать консульства, арендовать здания, землю. США получили такие же привилегии в торговле с Китаем, как Англия и Франция. Уже после заключения тяньцзинского договора, американские военно-морские части снова пребывали в Шанхае с 31 июля по 2 августа 1859 года для "защиты американских интересов".

В дальнейшем США вновь прибегали к использованию вооруженной силы на китайской земле. С 20 июня по 7 июля 1866 года американские войска высадили десант, чтобы "наказать китайцев за нападение на американского консула". Американские войска не раз появлялись в Китае в 1894 – 1895 гг. в ходе китайско-японской войны, а также в 1898 – 1899 гг. в ходе междоусобной войны в Поднебесной.

Несмотря на рост своей активности в Китае, США заметно уступали другим крупным державам мира в степени своего влияния на эту страну. Не отказываясь от попыток приобрести свои владения на китайской земле, США стали искать решения, позволившего бы им уравнять свои возможности в разграблении Китая. В августе 1899 года советник Государственного департамента Рокхилл (которого Теодор Рузвельт позже назвал "автором и крестным отцом" дальневосточной политики США) подготовил проект обращения к великим державам. Проект получил одобрение 25-го президента США Уильяма Маккинли (4 марта 1897 – 14 сентября 1901) и в сентябре – ноябре 1899 года государственный секретарь Д. Хей обратился к правительствам Великобритании, Германии, России, Италии, Франции и Японии с нотой, в которой говорилось о стремлении "коммерческих организаций" США сохранить "открытые двери" в Китае, в том числе в "сферах влияния" других держав. Таким образом, признавая разделение Китая на сферы влияния, США требовали для себя равных прав и возможностей, равных льгот и тарифов, которыми пользовалась та или иная держава в своих сферах влияния.

Ответные ноты носили уколончивый характер. Не возражая прямо против провозглашенной США "доктрины открытых дверей", державы, особенно Великобритания и Россия, сделали ряд оговорок в отношении возможности ее применения в своих сферах влияния. Тем не менее Государственный департамент США в марте 1900 года объявил, что запрошенные им государства присоединились к "доктрине открытых дверей" и считают их согласие "окончательным и бесповоротным".

Эта доктрина служила удобным прикрытием для продолжавшегося проникновения США в Китай. В то же время США выступали совместно с другими державами, когда их общие интересы оказывались под угрозой. Об этом свидетельствовали события в ходе восстания ихэтуаней (членов общества "И хэ туань" – "Ополчение во имя справедливости и согласия"), или "боксерского восстания", участники которого выдвинули лозунг "Смерть иностранным захватчикам и продажным чиновникам!".

В апреле 1900 года США приняли участие в совместной военно-морской демонстрации с Англией, Францией, Россией, Италией, Германией в порту Дагу вблизи от Тяньцзиня, потребовав от китайского правительства принятия жестких мер для борьбы с ихэтуанями. 16 мая США еще раз приняли участие в такой демонстрации.

Тем временем ихэтуани вступили в Пекин. Под предлогом защиты своих посольств, иностранные державы двинули свои войска на подавление восстания ихэтуаней. 14 июля союзная армия шести держав (Япония, Англия, Германия, США, Россия, Франция) численностью в 40 тысяч человек захватили Тяньцзинь, а затем 14 августа овладела Пекином. Интервенты, среди которых были и американцы, подвергли столицу Китая разграблению. Мирных жителей расстреливали из орудий и пулеметов. 7 сентября 1901 года Китай подписал с посланниками 11 стран, включая США, "Заключительный протокол", по которому Поднебесная должна была выплатить 11 странам в течение 39 лет 980 миллионов лян серебра.

В то время как Китай давно стал объектом грабежа и нападений со стороны Англии, Франции и США, Япония оставалась закрытой страной для иностранцев. Вплоть до середины XIX века единственные европейцы, которым дозволялось оставаться в Японии, были голландцы. С середины XVI века им было разрешено жить на небольшом острове Дэсима в бухте Нагасаки, где они жили практически в полной изоляции. Эта колония голландцев была единственным японским "окном в Европу". Через Дэсиму в Японию попадали европейские товары и знания европейцев. В середине XIX века различные страны, включая Россию, предпринимали попытки прорвать японскую самоизоляцию, но безуспешно. Читатели книги И. А. Гончарова "Фрегат "Паллада"" помнят, сколько сил и времени понапрасну потратили русские люди в своих попытках начать переговоры с японцами. В ответ они получали подарки и бесконечные увертки от дискуссии по сути дела. На вопросы русских японцы отвечали, что необходимые разрешения может дать только губернатор, тот пошлет гонца в Эдо к сёгуну, а сёгун известит микадо и лишь после этого будет ответ. Русские терпеливо ждали ответа, но так его и не дождались.

Американцы действовали по-другому. Ни Гончаров, ни другие русские на борту фрегата "Паллада" не знали, что за месяц до их прибытия в бухту Нагасаки, 8 июля 1853 года в залив Эдо прибыла американская военная эскадра во главе с паровым фрегатом и остановилась в 30 морских милях от столицы Японии. Хотя, как отмечали Морисон и Коммаджер, командующему эскадры Метью Перри "запретили сходить на берег, он произвел такое впечатление на сёгунат своей демонстрацией силы, что его верительные грамоты были приняты и переданы микадо и даймё (знать Японии. Авт.). Перри отбыл в Китай, чтобы дать время для даймё принять решение. К тому времени, когда он вернулся (февраль 1854 года) даймё решили уступить".

После переговоров, в ходе которых стороны обменивались подарками и любезностями, в Канагава был подписан договор. США получили право учредить консульство в Японии. Американские суда, потерпевшие аварии, получали право заходить в два японские порты (Симода и Хакодатэ), где могли запасаться углем, продовольствием, водой и прочим. С изоляцией Японии было покончено.

В 1853 – 55 эскадра Перри трижды посещала острова Рюкю и остров Бонин, которые тогда еще не находились под полным контролем Японии.

Устроив демонстрацию силы, Перри добился от губернатора Окинавы разрешения пополнять запасы угля в порту Наха. На острове Бонин Пери принудил местные власти согласиться на учреждение там базы для американской торговли.

В 1858 году США оказали новое давление на Японию и та согласилась на подписание договора, составленного по образцу договоров европейских держав с Китаем. По этому договору пошлины на американские товары могли изменяться лишь с согласия США. Американцы приобретали право экстерриориальности. 2-я статья договора предусматривала посредничество США во всех спорных вопросах Японии с другими странами. По статье 10-й договора Япония обязывалась закупить оружие, военные суда, военное снаряжение в США, приглашать военных инструкторов из США.

Вскоре аналогичные торговые договоры были заключены с Японией Англией, Францией, Россией и рядом других европейских стран (правда, без 2-й и 10-й статей). На первых порах США доминировали в Японии. Американцы стали частыми гостями в Японии, что косвенно отражено в известной опере Пучинни "Чио Чио Сан". Однако вскоре Англия стала предпринимать попытки вытеснить США из Японии.

Решающим же фактором, остановившим превращение Японию в колонию США и стран Западной Европы, стало всенародное движение в этой стране. Против договора с США 1858 года в Японии поднялось движение под лозунгом "изгнать варваров". Участники этого движения выступали против капитулянтской политики сёгуната. Императорский двор, опираясь на поддержку некоторых враждебных сёгунату даймё и самураев, отказался санкционировать договоры, открывавшие путь в Японию для иностранцев, и потребовал от сёгуната изгнания иностранцев. Правда, сёгун одержал верх в этом противостоянии, но в 1862 году вновь началось вооруженное выступление антисёгунского движения за изгнание иностранцев и изменение политики страны.

В разгар этих событий английские и французские войска высадились в Иокогаме, где они оставались до 1875 года. В это время было обстреляно американское судно в Симоносеки. В ответ американцы в 1863 году направили военное судно "Вайоминг" к берегам Японии, а затем приняли участие в боевых действиях объединенного флота Англии, Франции и Голландии. В сентябре 1864 года суда четырех держав обстреляли Симоносэки, требуя свободного прохода через Симоносэкский пролив.

Императорское правительство было вынуждено отступить. Был отдан приказ наказывать участников выступлений против иностранцев. Однако в стране вновь поднялось антисёгунское движение, которое увенчалось капитуляцией сёгуна и началом так называемой "революции Мэйдзи". В ходе гражданской войны в Японии войска США не раз появлялись в 1868 году в Осаке, Нагасаки, Иокагаме и Ниигата, "для защиты американских интересов".

Победа императорских сил и начало реформ периода Мэйдзи ознаменовались существенными преобразованиями японского общества, активным использованием опыта передовых в техническом отношении стран мира, бурным экономическим развитием. В считанные годы Япония превратилась в сильную военную державу, которая вскоре сама стала на путь империалистических захватов. Порой Япония помогала США и европейским державам в их совместных антикитайских действиях, но американцам стало ясно, что превратить Японию в зависимую от них страну теперь будет нелегко.

Тогда американцы попытались закрепиться на Корейском полуострове. В 1871 году в Корее высадился американский десант, чтобы наказать местных жителей. Они обвинялись в убийстве команды американского судна и обстреле других судов США. Как обычно, появление вооруженных судов США расчищало путь для американского предпринимательства. В 1882 году США навязали Корее кабальный договор, а в 1883 году американская компания "Мидлтон и ко" добилась права на эксплуатацию судоходных линий Шанхай – Инчхон и Нагасаки – Пусан. В 1884 году американские предприниматели получили от корейского правительства разрешение на строительство стекольного завода и спичечной фабрики, на каботажное пароходство, добычу жемчуга, рубку леса. В 1887 году они приступили к исследованию золотых россыпей в уезде Унсан. За американскими предпринимателями последовали новые вооруженные отряды США. В июне 1888 года американские войска высадились в Корее "для защиты американцев, проживавших в Сеуле во время политической нестабильности".

В 1895 году США добились получения от корейского правительства концессии на разработку крупнейшего месторождения золота в Пхёнандо, а также права на постройку железной дороги Сеул – Инчхон. Однако американцы столкнулись с конкуренцией других стран. Концессии в Корее получали англичане, русские. Наиболее выгодные концессии получали японцы.

В 1895 году японские агенты убили корейскую королеву Мин и создали послушное им марионеточное правительство. Однако король сбежал в русскую миссию и попытался опереться на помощь России. Уже до начала этих событий и в разгар их США попытались также получить свою долю при дележе Кореи. Поэтому с 24 июля 1894 по 3 апреля 1896 года американские войска находились в Сеуле "для защиты американского консульства, жизней американцев и их интересов во время японо-корейской войны и после нее". Однако после подписания договора 1896 года между Россией и Японией, по которому обе стороны признали друг за другом равные права в Корее, американцам стало ясно, что им пока нельзя свободно действовать на этом полуострове.

Поскольку США всегда старались выбрать наиболее слабого противника в ходе своей экспансии по планете, то новым объектом нападения стала Испания. Будучи ведущей державой мира во времена Великих географических открытий, Испания давно ослабела, а затем окончательно утратила роль великой державы после революций в Латинской Америке. И все же к концу XIX века Испания сохраняла под своим контролем владения в Тихом океане – Каролинские и Марианские острова, Филиппины, острова Палау. В Карибском море Испания владела Кубой и Пуэрто-Рико.

Правда, Испания с трудом удерживала свои владения. В 1895 году на Кубе поднялось национально-освободительное восстание под руководством Хосе Марти. В 1896 году развернулось национально-освободительное движение на Филиппинах. Как и в начале XIX века Соединенные Штаты опасались, что освобождение испанских колоний силами местного населения может остановить их экспансию и поэтому они постарались воспользоваться сложившимся положением для новых захватов.

Как это уже не раз было в истории американских войн, война началась с провокации. Стоявший на рейде гаванского порта американский крейсер "Мэн" был взорван в феврале 1898 года. Находившиеся на его борту 268 человек погибли. Испания предлагала провести тщательное расследование обстоятельств взрыва. Но газеты, принадлежавшие медиа-магнату Р. Херсту, развернули истеричную кампанию, уверяя, что и без расследования ясно, что взрыв осуществлен коварными испанцами. Одновременно на страницах "желтой прессы" стали расписывать "зверства", творимые испанцами на Кубе. Американских читателей убеждали в том, что США должны вступиться за мирный народ и наказать жестоких колонизаторов. Когда фоторепортер одной из газет Херста прибыл на Кубу с заданием описать "ужасы, творимые испанцами", тот сообщил Херсту, что на острове спокойно. В ответ он получил краткий ответ: "Ваше дело – обеспечить картинки. Мое дело – обеспечить войну".

11 апреля конгресс США предоставил полномочия президенту США Уильяму Маккинли, чтобы тот направил американские войска на Кубу для прекращения там военных действий. 19 апреля обе палаты конгресса приняли совместную резолюцию, в которой Куба была объявлена "свободной и независимой". Резолюция потребовала, чтобы Испания покинула Кубу, а президент получал полномочия для ввода необходимого количества войск на остров, чтобы "помочь кубинским патриотам вырвать свободу у Испании". В этой обстановке США направили в Мадрид 20 апреля 1898 года грубый ультиматум, в котором Испании предлагалось уйти из Кубы. Хотя Испания была готова пойти на переговоры, США начали военные действия на следующий день – 21 апреля, блокировав Кубу.

Война развернулась и на Тихом океане. Как только капитан американского крейсера "Чарльстон" узнал о начале войны, он вскрыл запечатанный пакет с указанием инструкций. В них он прочел, что он должен идти курсом на Гуам и взять остров. 20 июня крейсер достиг берегов Гуама и открыл огонь по острову. В ответ к крейсеру была направлена лодка с испанским офицером на борту. Офицер попросил у американцев немного пороха взаймы, чтобы испанцы могли ответить на дружественный салют, который, по его мнению, дал крейсер. Ничего неподозревавший испанец был тут же схвачен, а вслед за ним были взяты в плен остальные 54 испанцев, составлявших гарнизон Гуама. Гуам оказался в руках американцев.

Еще раньше, 1 мая 1898 года война началась у берегов Филиппин. В этот день американцы сумели с помощью артиллерийского огня сжечь и потопить весь испанский флот, стоявший в Манильском заливе и состоявший из устарелых и слабо вооруженных деревянных судов.

Еще до этого 24 апреля американский консул в Сингапуре и 19 мая командующий американским флотом адмирал Джордж Дюьи заключили соглашение с руководителями национально-освободительного движения на Филиппинах Эмилио Агинальдо и другими о совместных действиях. Дьюи помог Агинальдо переправиться на Филиппины и развернуть наступление на испанцев. Агинальдо и его сторонники провозгласили 12 июня независимость Филиппинской республики. Армия молодой республики освобождала один город за другим от испанцев.

В этих условиях началось сражение за Манилу, в котором приняли участие американские войска, но решающую роль играли филиппинцы. 13 августа столица Филиппин пала. Правительство республики переехало в Манилу.

А через несколько месяцев филиппинцы узнали, что по американо-испанскому договору, подписанному в Париже 10 декабря 1898 года, Гуам и весь Филиппинский архипелаг стали собственностью США, за что американское правительство обязалось заплатить Испании 20 миллионов долларов. Конгресс США ратифицировали этот договор.

Парижский договор вызвал возмущение на Филиппинах. Объясняя причину этого возмущения, Марк Твен так изложил действия правительства США на Филиппинах: "Мы заключили военный союз с доверчивыми филиппинцами… Мы всячески их подбадривали, снабжали их в долг оружием и боеприпасами. совещались с ними, обменивались любезностями,… хвалили филиппинцев за отвагу и мужество, превозносили их милосердие и прекрасное, благородное поведение; мы воспользользовались их окопами, заняли укрепленные позиции, отвоеванные у испанцев". Марк Твен подчеркивал, что филиппинцы сами "осадили Манилу с суши, благодаря чему столица, где находился испанский гарнизон численностью в восемь – десять тысяч солдат, пала. Без филиппинцев мы тогда не добились бы этого… Мы ласкали их, лгали им, официально заявляя, что наша армия и флот пришли, чтобы освободить их и сбросить ненавистное испанское иго, – словом одурачивали их, воспользовавшись ими, когда нам было нужно, а затем посмеялись над выжатым лимоном и вышвырнули его вон. Мы закрепились на позициях, отнятых обманным путем, и, продвигаясь постепенно вперед, вступили на территорию, где расположены отряды филиппинских патриотов. Остроумно придумано, не правда ли?… После того как наш договор с Испанией был ратифицирован,… Агинальдо и все прочие законные владельцы Филиппинских островов стали нам больше не нужны".

Законное право Филиппинской республики на свободу и независимость было проигнорировано Парижским договором. К началу 1899 года на Филиппины было переброшено около 25 тысяч американских солдат. В сложившейся обстановке требовалось немногого, чтобы началась война между американцами и филиппинцами. Марк Твен довольно точно изложил происшедшее: "Один филиппинский солдат проходил по территории, которую никто не имел права назвать запретной зоной, и американский часовой его застрелил. Возмущенные патриоты схватились за оружие, не ожидая одобрения Агинальдо, который в это время отсутствовал. Агинальдо их не одобрил, но это не помогло. Нашей целью было – во имя Прогресса и Цивилизации – стать хозяевами Филиппинских островов, очищенных от борющихся за свою независимость патриотов, а для этого нужна была война. И мы воспользовались удобным случаем… Мы развязали военные действия и с тех пор охотимся за своим недавним гостем и союзником по всем лесам и болотам его страны".

Война против филиппинского народа не была официально объявлена, так как американское правительство, с одной стороны, не хотело признавать Филиппинскую республику воюющей стороной, а, с другой стороны, не желало выплачивать компенсации американским солдатам, как ветеранам войны.

Американская армия обладала численным перевесом: первоначально у республиканской армии Филиппин было всего 16 тысяч плохо вооруженных солдат. Особенно заметным был перевес в вооружениях. Американцы были вооружены самым современным оружием, включая пулеметы. В их распоряжении были военные суда, которые обстреливали побережье из артиллерии. У филиппинцев же имели винтовки лишь те, кто сумел взять у убитых ими испанцев или американцев. Их артиллерия была устарелая, принадлежавшая ранее испанским колонизаторам. Они ощущали нехватку в боеприпасов, особенно обострившуюся к концу войны. Многие применяли лишь пики, луки и стрелы.

Несмотря на эти явные преимущества американские войска смогли в первые месяцы продвинуться лишь на 100 – 120 километров к северу от Манилы. В ряде сражений американцы понесли немалые потери. И все же под напором численно и качественно превосходящих американских войск, филиппинцы были вынуждены перейти к методам партизанской войны. Такая война стала возможной, потому что республиканская армия пользовалась поддержкой большинства народа. Командующий американскими войсками в этой войне генерал Артур Макартур признавал: "Я считал, что войска Агинальдо представляли лишь какую-то малую долю населения. Я не хотел верить тому, что все население Лусона – то есть туземное население – выступает против нас". Однако, генерал был вынужден признать, что успех партизанской тактики объяснялся тем, что республиканская армия "опиралась на почти полное единство действий со всем туземным населением". Устраивая засады и совершая рейды по американским тылам, партизаны не раз наносили поражения американцам.

В ответ США были вынуждены наращивать ряды своей армии, которая в конечном счете достигла 126 тысяч человек. Количество солдат республиканской армии Филиппин также возросло к концу войны до 80 тысяч. Несмотря на численный перевес американцев в 1900 – 1901 годах большая часть территории страны находилась в руках партизан.

В "Википедии" говорится: "Переход к партизанской войне лишь озлобил американцев и они стали действовать более жестоко, чем раньше. Они перестали брать пленных и огульно расстреливали филиппинских солдат, которые сдавались в плен. Еще хуже была судьба тех, кто попадал в концентрационные лагеря. Туда бросали мирных жителей, если их заподозрили в пособничестве партизанам. Тысячи гражданских лиц погибли в этих лагерях".

Свирепость расправ с партизанами и мирным населением свидетельствовала о том, что США не были намерены оставлять Филиппины. В своем выступлении в конгрессе США сенатор Альберт Беверидж говорил 9 января 1900 года: "Господин президент, сейчас надо быть откровенными. Филиппинцы наши навсегда… За Филиппинами лежит неограниченные рынки Китая и мы не уйдем ни от тех, ни от других… Мы не отречемся от миссии нашей расы, врученной нам Богом, не от своей роли в мировой цивилизации… Тихий океан – наш… Где мы найдем потребителей для нашего прибавочного продукта? География дает ответ на вопрос. Китай – это наш естественный потребитель… Филиппины дают нам базу на пути на весь Восток… Ни одна земля в Америке не может превзойти по плодородию землю долин Лусона. Рис и кофе, сахар и какао-бобы, конопля и табак… Филиппинская древесина может обеспечивать мир мебелью в течение целого столетия… У меня есть золотой самородок, который был найден на берегу ручья на Филиппинах… Утверждают, что мы ведем войну жестоко. На самом деле все наоборот… Сенаторы должны знать, что мы имеем дело не с американцами или европейцами. Мы имеем дело с восточными людьми".

Зинн указывал, что "это было время активного расизма в Соединенных Штатах… Филиппинцы были коричневокожими, говорили на чужом языке и выглядели странными с точки зрения американцев. К обычной жестокости войны добавлялся фактор расовой ненависти". Солдат писал домой в Америку из Филиппин: "Наша кровь горит от жажды боя и мы все хотим убивать ниггеров". (Некоторые американские солдаты-негры, возмущенные расизмом в армии, переходили на сторону повстанцев.)

Корреспондент филадельфийской газеты "Леджер" писал из Манилы в ноябре 1901 года: "Нынешняя война – это отнюдь не бескровное представление вроде оперы-буфф. Наши люди безжалостны. Они убивают, чтобы истребить мужчин, женщин, детей, пленных и захваченных мирных жителей, активных партизан и людей, заподозренных в симпатиях к партизанам. Хватают всех подряд, даже 10-летних детей. Здесь убеждены в том, что филиппинец хуже собаки… Наши солдаты вливали в горло людей соленую воду, чтобы заставить их давать показания. Они брали в плен людей, которые поднимали руки вверх и мирно сдавались. Хотя не было ни единого свидетельства того, что они – повстанцы, их через час ставили на мост и расстреливали, бросая в воду, чтобы их тела плыли по реке, а люди видели их пробитые пулями трупы".

Капитан из Канзаса писал: "Считалось, что в Калоокане было 17 тысяч жителей. Но вот по нему пронеслась 20-я канзаская дивизия и теперь в Калоокане нет ни одного живого жителя". Рядовой из той же дивизии писал, что он "собственной рукой поджог 50 домов филиппинцев после нашей победы в Калоокане. Женщины и дети были убиты нашими пулями". В письме солдата на родину, опубликованному в газете "Паблик опинион" (город Декора, штат Айова), говорилось про один из боев на Филиппинах: "В живых мы не оставили никого. Раненых приканчивали на месте штыками".

Приказы о тотальном уничтожении мирного населения исходили и от высшего начальства. Майор Уоллер сообщал, что в ходе операции на острове Самар генерал Смит приказывал ему убивать и жечь. Смит пояснил, что чем больше будет убито и сожжено, тем будет лучше, так как не надо будет брать в плен. Когда майор спросил генерала, как определить возраст, с какого можно убивать, ему был дан ответ: "Убивать всех с 10 лет и старше".

Генерал говорил, что надо превратить остров Самар в голую пустыню. По свидетельству другого американского генерала одна шестая часть жителей самого населенного острова архипелага – Лусон была перебита или умерла от лихорадки денге. В провинции Батангас с населением в 300 тысяч человек около трети погибло в бою, от голода или болезней.

В ходе войны американцы уничтожили около 20 тысяч солдат филиппинской республиканской армии, то есть четвертую ее часть. Мирных жителей погибло более 1 миллиона человек. Население архипелага составляло около 9 миллионов к началу войны и лишь 8 миллионов к 1908 году. В этой войне американцы вновь действовали "ассирийскими методами", которые они всегда применяли по отношению к индейцам.

Среди американцев погибло 4 324 человека. Из них лишь 1500 погибли в боях. Большая часть умерла от болезней. Число раненых было 2 818.

23 марта 1901 года Агинальдо был схвачен отрядом во главе с генералом Фанстоном, который обманом заманил в западню вождя филиппинцев. Почти через месяц сломленный в плену Агинальдо 19 апреля призвал филиппинцев прикратить сопротивление. Однако партизанское движение на архипелаге кое-где продолжалось до 1913 года.

Во время американо-филиппинской войны в США возникло антивоенное движение, еще более активное, чем во время американо-мексиканской войны. Была создана Антиимпериалистическая лига, в которой участвовали такие выдающиеся писатели США, как Марк Твен, Генри Джеймс (последний заявил: "Будь прокляты Соединенные Штаты за их подлое поведение на Филиппинских островах"), представители ряда профсоюзов (например, центральные профсоюзы Бостона и Нью-Йорка) и даже некоторые видные предприниматели, включая Эндрью Карнеги. Мотивы их выступлений были различными.

Представители американской интеллигенции были возмущены прежде всего вопиющим надругательством над моральными идеалами, в которые они искренне верили и которые проповедовали. В своем гневном фельетоне "В защиту генерала Фанстона" Марк Твен противопоставлял Вашингтона, Линкольна и Гранта Фанстону. Он утверждал: "Его натуру всегда тянуло к моральному шлаку, как натуру Вашингтона – к моральному золоту… Он имел врожденную склонность к гнусному поведению… И вот теперь, – писал Марк Твен, – натура Фанстона… возвращается домой учить наших детей ПАТРИОТИЗМУ!… Генерал станет для молодого поколения образцом, кумиром… Что нам делать, как бороться с этой катастрофой?"

Возмущение и страхи писателя были понятны, но он словно не замечал, что и до Фанстона американцы творили злодейские преступления по отношению к "туземцам", в том числе и на американской земле. Писатель словно не желал видеть, что воспитание американцев с детства на рассказах о честности Вашингтона-ребенка, идеализация других "отцов американской нации" и всей американской общественной системы вели не только к некритическому, однобокому освещению американской истории, но и порождали обманчивую уверенность в том, что американцы, воспитанные на идеалах демократии, свободы и гуманизма, защищены ими как непробиваемой броней, что они в принципе не способны к злодейству. Это также порождало иллюзию того, что лишь Америка является носителем высшей морали, что всякий американец добродетелен от природы. Поэтому американцы, сталкиваясь с иными народами, не получившими американского воспитания и не жившими в США, не признавали за ними права на человеческое обращение. Непризнание же за неамериканцами права на человечность автоматически вело к игнорированию моральных норм и возрождению "ассирийских" методов ведения войны. Несмотря на резкость заявлений критика Марка Твена, Генри Джеймса и других представителей творческой интеллигенции не была глубокой, а потому она не оказала заметного воздействия на общественное сознание. Моральные же пороки американского общественного сознания, проявившиеся в ходе американо-филиппинской войны, продолжали развиваться.

Хотя не исключено, что часть деловых людей, осуждавших американо-филиппинскую войну, поступали так по моральным соображениям, антивоенные выступления некоторых из них объяснялись прежде всего тем, что их интересы не были связаны с Тихоокеанским регионом.

Выступления же ряда профсоюзов, а также левых общественных и политических организаций против войны объяснялись прежде всего их борьбой против капиталистического строя, являвшегося для них заведомо аморальным и антигуманным. В то же время ряд профсоюзов выступали за войну, исходя из чисто корыстных и меркантильных соображений. Так, профсоюз типографов объявил, что поскольку присоединение новых земель будет означать увеличение производства публикаций на английском языке, то они приветствуют войну. Поддержал войну и профсоюз стекольщиков, заявив, что население вновь приобретенных колониях будет закупать оконные стекла. За войну выступил и профсоюз железнодорожников, объяснив, что отправка американских товаров в заокеанские земли прибавит им работы. Моральные соображения отступали под конъюнктурными соображениями о возможной материальной выгоде.

В ходе своего покорения земель Тихоокеанского бассейна Соединенные Штаты действовали так, как они до этого поступали в ходе войн против других народов, начиная с тех, что велись против индейцев, и кончая мексиканской войной. В то же время методы, которые применяли США на Филиппинах, были обычными в колониальных войнах того времени. К таким же методам прибегали французские колонизаторы в Алжире и Тропической Африке, голландские – в Индонезии, английские колонизаторы в Индии и Южной Африке в XIX веке. Как и американцы, англичане в ходе англо-бурской войны строили концентрационные лагеря, прибегали к пыткам и массовому уничтожению мирного населения.

Глава 14. «Большая дубинка» и «дипломатия канонерок»

Победа США над Испанией, захват Филиппин и других земель в Тихом океане и Карибском море вызвала новый подъем шовинистических настроений в Америке. После подписания Парижского договора в американской газете появилась картинка: на географической карте 1898 года был изображен орел, который, как известно, является элементом государственного герба США. Правое крыло орла касалось вновь приобретенных островов в Тихом океане, конец его левого крыла дотрагивался до Кубы и Пуэро-Рико. Подпись под картинкой гласила: "Десять тысяч миль от одного кончика крыла до другого". Для контраста тут же была помещена другая картинка, показывающая мир, каким он был сто лет назад: тогда орел значительно меньших размеров касался одним крылом Миссисипи, а другим – побережья Атлантики. Логично было предположить, что через сто лет весь мир окажется под сенью крыльев американского орла.

Уверенность американцев в своей способности стать ведущей державой мира опиралась на свидетельства экономического и технического развития США. С 1877 по 1899 год США увеличили производство стали почти в 19 раз, добычу угля в 5 раз, добычу нефти в 6 раз. За 30 лет в США было построено 140 тысяч миль железных дорог. Больше чем в 3 раза вырос объем всевозможной промышленной продукции. В промышленность и сельское хозяйство внедрялись новые машины, технические новинки, усовершенствованные методы производства. У. Фостер с гордостью американца напоминал изобретения второй половины XIX века, которые были "полностью или частично американскими": "вагон-холодильник (1868 г.), телефон (1876 г.), фонограф (1877 г.), электрическая лампа (1878 г.), линотип (1880 г.), фотографическая пленка (1892 г.), гусеничный трактор (1900 г.)". В 1901 году в воздух поднялся самолет, созданный братьями Райт. Успешно развивались новые отрасли промышленности – химическая и электротехническая. К 1894 году США стали ведущей страной мира по объему промышленного производства.

Правда, время от времени экономику страны поражали циклические кризисы (в 1873, 1885, 1894 и 1907 гг.), но всякий раз кризис приводил к перераспределению богатства: более бедные предприниматели разорялись, большая часть богачей еще более богатела. 3/4 промышленного производства США находились в руках 445 трестов с общим капиталом в 20 миллиардов долларов. К началу ХХ века свыше 90% всех богатств страны было сосредоточено в руках 10% населения США.

Несмотря на рост рабочего класса в стране (с 1869 по 1899 год число рабочих в обрабатывающей промышленности увеличилось в 2 раза) и увеличение численности профсоюзов, в США, в отличие от многих западноевропейских стран, так и не было создано массовой социалистической партии, представленной в выборных органах власти. В отличие от Европы, где рабочий класс был главной опорой быстро растущего социал-демократического движения, среди рабочих США были широко распространены представления о том, что существовавший в стране порядок обеспечивал всем равные права и возможности для успеха. Американцы воспитывались в духе некритического отношения к основам общественно-политического устройства своей страны, уверенности в том, что они живут в "лучшем из миров".

Политическая борьба в США была поставлена в рамки удобной для правящих классов двухпартийной системы. После гражданской войны в США эта двухпартийная система строилась на сочетании соперничества и сотрудничества между республиканской и демократической партиями. Правда, после победы первого республиканского правительства А. Линкольна в гражданской войне, а затем Реконструкции Юга, проведенной республиканскими президентами Джонсоном и Грантом, на пост президента в течение долгого времени почти постоянно избирали республиканцев: 19-й – Рутерфорд Хейс (1877 – 1881), 20-й – Джеймс Гарфильд (4 марта – 19 сентября 1881), 21-й – Честер Артур (19 сентября 1881 – 4 марта 1885), 23-й – Бенжамин Гаррисон (1889 – 1893), 25-й – Уильям Маккинли (4 марта 1897 – 14 сентября 1901) были республиканцами. Лишь 22-м и 24-м президентом был демократ Гровер Кливленд (1885 – 1889; 1893 – 1897). И республиканцы, и демократы последовательно проводили политику в интересах влиятельных деловых кругов США.

Обладание громадными богатствами кружило голову денежным людям и их представителям во властных структурах. Характеризуя настроения правящей элиты США в конце XIX века, Юрий Мельников справедливо писал: "Лозунг "Америка для американцев" сменяется требованиями "всего мира для американцев", выхода США на мировую арену, открытия всех других стран для свободной деятельности американского капитала, использования силы для поддержания претензий на те или иные владения, сферы влияния, "опорные пункты", рынки сбыта, источники сырья и т.д".

В конце 90-х годов один из стальных магнатов США Э. Карнеги опубликовал книгу "Торжествующая демократия", в которой говорилось: "65 миллионов американцев, существующих ныне могли бы скупить 140 миллионов русских, австрийцев и испанцев или, купив богатую Францию, сохранили бы еще карманные деньги для приобретения Дании, Норвегии, Швейцарии и Греции". Карнеги выражал уверенность в том, что настанет день, когда "500 миллионов, все как один американцы, имеющие одно гражданство, станут господствовать над всем миром ради его же собственного блага".

Сенатор Беверидж вторил ему: "Мы должны основать по всему миру торговые посты как пункты распространения американских товаров. Мы должны покрыть океаны нашими торговыми судами. Мы должны выстроить флот, соответствующий нашему величию. Большие самоуправляющиеся колонии, несущие наш флаг и торгующие с нами вырастут возле наших торговых постов… И американское право, американский порядок, американская цивилизация и американский флаг укрепятся на доселе мрачных, залитых кровью берегах".

Если верить Бевериджу, то к западу и востоку от американских владений, протяженностью в 10 тысяч миль, располагался "мрачный", "залитый кровью" мир, дикий и неупорядоченный по американским стандартам. С этой точки зрения народы неамериканского мира погрязли в невежестве и нищете, томясь под властью маниакальных тиранов, не признающих принципов американской демократии, свободного предпринимательства и основ протестантского вероучения. Такие представления покоились на основополагающих принципах официальной идеологии. Со времен появления первых колоний, а затем с первых лет независимости американцев убеждали в том, что их миссия состоит в том, чтобы нести Знамя Цивилизации и Факел Свободы впреди всех стран и народов земного шара и в случае необходимости направлять их на путь Истинной Веры, Свободы и Демократии. Об этом постоянно говорили в США с трибуны конгресса, на политических собраниях и даже с церковных кафедр во время воскресных служб в маленьких провинциальнах городках.

Американизация планеты начиналась с Латинской Америки, которую в США стали рассматривать как их собственный "задний двор". Как и всякий "задний двор", он, с американской точки зрения, не был так тщательно ухожен и не был построен по геометрическим и географическим правилам, как американские штаты. Хотя многие латиноамериканские страны, завоевавшие независимость после революций в начале XIX века, нередко разделялись на штаты, их границы не были проведены по параллелям и меридианам. Хотя здесь почти повсеместно существовали республики, конституции, президенты и конгрессы, но регулярность выборов нарушалась, а порой происходили восстания и государственные перевороты. Хотя здесь господствовала западноевропейская культура, жители предпочитали католическую веру, говорили на романских языках и среди них преобладали люди не чисто белой расы. Многие жители США были убеждены, что все эти отличия их соседей порождают лень, необузданность желаний, неспособность к упорядоченной жизни. Поэтому американцы были убеждены в необходимости приобщения своих южных соседей к Цивилизации и Демократии на североамериканский манер.

После завершения американо-мексиканской войны в различных частях Западного полушария возросла боевая активность американского военного флота. С 3 по 12 февраля 1852 года и с 17 сентября 1852 года по апрель 1853 года американская морская пехота высаживалась в Буэнос-Айресе в ходе революционных событий после свержения там диктатуры Х. М. Росаса "для защиты американских интересов".

В 1857 году году морская пехота появилась 25 – 29 ноября в Уругвае, чтобы "защитить американские интересы во время попытки революционного переворота". В этой стране американские суда появились вновь через два года и высадили десант, который находился там с 2 по 27 января, "чтобы защитить американскую собственность во время революции в Монтевидео". Во время нового восстания в Монтевидео в 1868 году американские войска вновь вторгались в Уругвай и пребывали там с 7 по 8 февраля и с 19 по 26 февраля.

США направляли свои военные суда даже в глубь континента. Так в 1859 году конгресс США распорядился направить отряд военно-морских судов в Парагвай, чтобы "получить возмещение за ущерб, нанесенный американскому судну на реке Парана".

В 1890 году американские войска высадились в Аргентине для "защиты консульства и миссии США в Буэнос-Айресе. Под аналогичным предлогом американцы направили свой десант в Вальпараизо (Чили) с 28 по 30 августа 1891 года. В январе 1894 года в Рио-де-Жанейро американские военные суда устроили "демонстрацию устрашения" во время гражданской войны в Бразилии.

Не оставляли в покое США и Мексику. В 1853 году США навязали Мексике договор Гадсдена о передаче им территории к югу от штата Нью-Мексико, общей площадью в 120 тысяч квадратных километров, за 10 миллионов долларов. Но и потом вторжения американцев на территорию Мексики не прекращались. Так, под предлогом преследования банды Хуана Кортины 200 американских солдат вторглись в 1859 году на территорию Мексики. В 1866 году генерал Седжвик вторгся на территорию Мексики и захватил приграничный город Матамарос. (Правда, правительство президента Джонсона приказало ему покинуть мексиканскую территорию.) С 1873 по 1896 год американские войска не раз нарушали границу с Мексикой под предлогом преследования скота, угнанного ворами. В 1876 году американские войска опять заняли Матамарос под предлогом того, что он остался без управления.

Подсчитано, что с 1856 по 1903 год США 50 раз высаживали свои войска в Латинской Америке. Из них 14 раз они оккупировали Панаму, являвшуюся провинцией Колумбии. Совершенно ясно, что такая активность американских военных в Панаме была связана с планами строительства там межокеанского канала.

Еще в 1850 году США подписали договор Клейтона – Булвера, по которому они получали равный статус с Великобританией в Центральной Америке. Это развязало руки для более активного вмешательства США в страны этого региона. С 19 по 22 сентября 1856 года США предприняли высадку морской пехоты в Панаме, являвшейся департаментом республики Новая Гренада. Здесь в самом узком месте американской континентальной суши собирались строить межокеанский канал. Предлог для появления морских пехотинцев в Панаме был обычным – "защита американских интересов во время восстания". Через 4 года военно-морские пехотинцы высадились в Панаме и находились там с 27 сентября по 8 октября 1860 года под тем же предлогом – "защита американских интересов во время революции".

Американские войска появились в Панаме с 9 по 10 марта 1865 года "для защиты жизней и собственности американских граждан во время революции". Они вновь вторгались в Панаму в 1873 году (с 7 по 22 мая и с 23 сентября по 9 октября) во время междоусобной борьбы в Колумбии по поводу контроля за администрацией провинции Панамы. Очевидно, что внимание к Панаме в США усиливалось по мере начала работ по прорытию межокеанского канала. В разгар стройки века в 1885 году американские войска вновь появились на Панамском перешейке, на сей раз под предлогом охраны ценных грузов по Панамской железной дороге в период "революционной активности" в этой провинции Колумбии.

Другая страна, куда зачастили американцы, была Никарагуа, где также планировалось построить межокеанский канал. 11 – 13 марта 1853 года американские войска высадились в Никарагуа для "защиты американских жизней и интересов во время политических беспорядков". С 9 по 15 июля 1854 года военно-морские силы США разбомбили и сожгли никарагуанский город Хуан дель Норте, чтобы "отомстить за оскорбление американского посланника в Никарагуа".

Порой правящие круги США использовали и отдельных авантюристов для вмешательства в дела Никарагуа. Рабовладелец Уильям Уокер из Теннесси, за спиной которого стояли финансовые круги США во главе с Вандербильтом, в мае 1855 года отплыл с небольшим отрядом из Сан-Франциско, вторгся в Никарагуа и захватил страну. 12 июня 1856 года Уокер провозгласил себя президентом Никарагуа. США тут же признали правительство своего гражданина. План Уокера состоял в том, чтобы превратить Центральную Америку в новый рабовладельческий штат США. Однако войско Уокера было изгнано из страны с помощью Коста-Рики и других стран Центральной Америки.

В 1857 году Уокер предпринял новую попытку завладеть Никарагуа. Однако и на сей раз он столкнулся с упорным сопротивлением стран Центральной Америки. Тогда на побережье Никарагуа высадилась американская морская пехота, которая взяла под защиту отступавшее войско Уокера и вывезла его в США.

В ноябре – декабре 1857 года Уокер еще раз высадился в Никарагуа, но его остановили военно-морские суда США во главе с коммодором Полдингом. Очевидно, что коммодор Полдинг действовал против Уокера по собственному усмотрению, потому что вскоре его действия были осуждены государственным секретарем США Л. Кассом, а сам Полдинг был уволен со службы. Хотя в своем послании конгрессу от 7 января 1858 года президент США Бьюкенен осудил действия Уокера, он тут же сделал примечательную оговорку, заметив, что тот просто торопил события. Бьюкенен уверял, что "судьба нашей расы состоит в том, чтобы распространяться по континенту… Не так уж далек день, когда события примут естественный характер".

После очередной неудачи Уокер попытался в 1860 году захватить соседний Гондурас, но и здесь он потерпел фиаско. Там он был схвачен и расстрелян. Однако атаки США на Никарагуа не прекратились и после расстрела Уокера. В 1867 году американский отряд морской пехоты оккупировал столицу страны – Манагуа и город Леон.

Американские войска вновь появлялись в Никарагуа со 2 по 4 мая 1896 года, с 7 по 8 февраля 1898 года, с 22 февраля по 5 марта 1899 года. Всякий раз эти вторжения объяснялись необходимостью защитить интересы американцев, находившихся в этой стране.

Новым этапом в экспансии США в Латинской Америке стала испано-американская война 1898 года, которая велась не только в Тихом океане, но и в Карибском море. Особенно активную роль в организации этого театра военных действий играл помощник военно-морского министра Теодор Рузвельт, который принял лично участие в сражениях на Кубе.

В июне 1898 года американцы высадились на кубинском побережье. В первом же бою американцы попали в засаду. Выяснилось, что испанцы, приобретшие опыт партизанской войны в борьбе против кубинцев, действовали более эффективно, чем американцы. Лишь сосредоточив 15 тысяч солдат и получив поддержку кубинских партизан, американцы во главе с Теодором Рузвельтом смогли в начале июля выбить 1270 испанцев с их позиций. При этом американские потери были больше, чем испанские. Затем последовала длительная осада Сант-Яго де Куба, в ходе которой, как говорится в "Википедии", американские части несли больше потерь от обезвоживания организма и болезней, вызванных укусами москитов, чем от испанских пуль. Однако силы были неравными и американские войска с помощью кубинцев одолели испанцев.

Быстрее и без потерь США овладели Пуэрто-Рико. 25 июня 1898 года американские военные суда блокировали столицу острова – Сан-Хуан, а ровно через месяц 3300 американских солдат оккупировали Пуэрто-Рико, не встретив сопротивления.

США прославляли покорителей Кубы и Пуэрто-Рико. В стране было учреждено 9 медалей за боевые операции и оккупационную службу на Кубе и Пуэрто-Рико. Многие были ими награждены. Теодор Рузвельт назвал испано-американскую войну "блестящей" и, поскольку в нем видели организатора "блестящей" победы, на ближайших президентских выборах 1900 года он был избран вице-президентом США. А после смерти президента Маккинли 14 сентября 1901 года, в которого за 8 дней до этого выстрелил анархист, Теодор Рузвельт стал 26-м президентом США. (Как и его предшественник Маккинли, Теодор Рузвельт был республиканцем и масоном.)

По условиям Парижского договора остров Пуэрто-Рико стал владением США. Кубе была предоставлена независимость. Однако в 1901 году конгресс принял так называемую поправку сенатора Платта к проекту кубинской конституции, который утверждал конгресс США. В соответствии с поправкой страна лишалась права самостоятельно заключать договоры с иностранными государствами без ведома США и получать от них займы. США получали возможность создавать на Кубе военно-морские базы и право вводить свои войска на Кубу "в случае угрозы их интересам". В сентябре 1906 года, когда на Кубе вспыхнуло восстание, президент Т. Рузвельт распорядился оккупировать Кубу. Восстание было подавлено. Американские войска оставались на острове до января 1909 года. Вновь войска США были введены на Кубу 5 июня 1912 года и находились там до 5 августа этого же года.

Свою готовность действовать в Латинской Америке напористо и даже вопреки воле ведущих государств Европы США продемонстрировали в ходе Венесуэльского кризиса. С конца XIX века между Англией и Германией обострилась борьба за Венесуэлу. В этот конфликт в 1895 году вмешались США. Государственный секретарь США Олни заявил, что "в настоящее время Соединенные Штаты фактически обладают верховной властью над американским континентом и их воля является законом во всех тех вопросах, в которые они вмешиваются".

На следующем этапе кризиса в 1903 года, когда Германия, Италия и Англия блокировали венесуэльские порты, принуждая Венесуэлу заплатить им свои долги, США вмешались вновь, предложив свое посредничество в этом споре. Германия решительно отвергла это предложение. Тогда Теодор Рузвельт пригрозил направить к берегам Венесуэлы военно-морской флот США, дав германскому правительству 48 часов на размышление. Германия, а затем Великобритания и Италия уступили США и согласились на их посредничество.

США вытесняли страны Западной Европы и в других странах Латинской Америки. Через несколько лет после банкротства компании "Панамского канала", в 1901 году США подписали с Англией договор Хэя – Паунсфота, который заменил договор Клейтон – Бульвера. Теперь США получали право сооружения и единоличного контроля над каналом. Однако правительство Колумбии не устраивали условия договора, предложенные ей Соединенными Штатами, и она отвергла их в 1903 году. Тогда США организовали "революцию" в Панаме.

3 ноября 1903 года "революционеры", щедро субсидированные Соединенными Штатами, провозгласили создание Панамской республики и ее отделение от Колумбии. И здесь США прибегли к имитации революции. Через три дня правительство Панамы было признано Т. Рузвельтом, а спустя 10 дней посланник Панамы прибыл в Вашингтон. Там он подписал договор о Панамском канале. США приобрели полосу земли, которая шла через новую республику от Карибского моря до Тихого океана, шириной в 16 километров. Теодор Рузвельт нагло заявил: "Я забрал зону канала и предоставил конгрессу заниматься дебатами; пока идут дебаты, строительство канала тоже идет вперед". Американские войска оставались в Панаме с 4 ноября 1903 по 21 января 1914 года "для защиты американских интересов".

Почти через 40 лет после захвата Панамы и зоны канала Соединенными Штатами известный американский обозреватель Джон Гантер так оценивал эти события: "Возможно, что наш метод приобретения его не был привлекателен, но нет сомнения в том, что обладание каналом необходим для безопасности и процветания Соединенных Штатов, и, если бы мы его не имели, мы бы очень хотели бы его заполучить. Поэтому не надо швырять камни в Теодора Рузвельта, если никто не может придумать другого метода, с помощью которого мы могли бы получить канал без шума и пыли". Совершенно очевидно, что и почти полвека спустя в США одобряли циничный захват чужих земель своим правительством.

6 декабря 1904 года Теодор Рузвельт так определил свой политический курс в Западном полушарии: "Любая страна, народ которой ведет себя хорошо, может рассчитывать на нашу сердечную дружбу. Если государство достаточно умело и достойно разрешает социальные и политические проблемы, если оно поддерживает порядок и платит по своим обязательствам, ему нечего опасаться вмешательства Соединенных Штатов. Постоянные же несправедливые действия или бессилие правительства, влекущие за собой общее ослабление уз, связывающих цивилизованное общество, могут в конце концов потребовать вмешательства какой-либо цивилизованной нации, будь то в Америке или в любой другой части мира; приверженность США принципам "доктрины Монро" может заставить их, несмотря на всё их нежелание, пойти на вмешательство извне в ярко выраженных случаях несправедливых действий или бессилия правительства той или иной страны в Западном полушарии".

Провозглашенный Теодором Рузвельтом принцип лег в основу так называемой политики "большой дубинки". Эта политика продолжала проводиться в странах Латинской Америки с еще большей энергией, чем прежде. Продолжая вмешиваться в дела крупных стран Западного полушария, США, как всегда, предпочитали нападать на самые малые и беззащитные из них. Зинн писал: "Между 1900 и 1933 годом Соединенные Штаты вмешивались в дела Кубы 4 раза, в Никарагуа – дважды, в Панаму – 6 раз, в Гватемалу – один раз, в Гондурас – 7 раз… Вмешались в дела Доминиканской республики в 1916 году в четвертый раз и держали там войска 8 лет. Вмешались в дела Гаити в 1915 году и держали там войска 19 лет".

В США постепенно привыкли называть республики Карибского бассейна и Центральной Америки "банановыми", так как значительную часть их продукции составляли бананы и другие тропические продукты. Их сбор и отправка в США находились в руках всесильной американской компании "Юнайтед фрут компани". В своей знаменитой книге "Короли и капуста" О. Генри описал "банановую" республику Анчурию, где промышляет "банановый король, каучуковый князь, барон индиго и красного дерева" американец Фрэнк Гудмэн. По словам писателя, жившего некоторое время в Центральной Америке, в этом краю "авантюристы заполняют приемные правителей, ожидая ответов на их предложения о концессиях и строительстве железных дорог. Маленькие нации из оперы-буфф изображают из себя государства и играют в правительственные интриги, пока однажды на горизонте не появляется большое судно с пушками и не дает предупреждение, чтобы эти нации не разбивали свои игрушки". Показал в своей книге О. Генри и организацию государственных переворотов, осуществляемых под флагом "революций" на американские деньги.

Так выглядели страны Центральной Америки в начале ХХ века с точки зрения большинства американцев, привыкших к газетным сообщениям о том, что США "наводят порядок" в "банановых" республиках с помощью фабрикуемых "революций" и "дипломатии канонерок". В то же время в такой характеристике содержалось типичное для многих североамериканцев презрительное отношение к своим южным соседям, как к малым детям, "играющим в государственные дела". Такая характеристика позволяла также скрыть многие трагичные стороны вмешательства США во внутренние дела латиноамериканских стран.

В ту пору широко употреблялся термин "дипломатия канонерок" для характеристики действий США в Латинской Америки. Однако слово "канонерка" является неточным переводом английского слова "gunboat", означающее более общее понятие: "судно с артиллерией на борту". Употребление же слова "канонерка" создавало впечатление о том, что США посылали к берегам латиноамериканских стран небольшой катер с одной небольшой пушечкой. На самом деле к берегам латиноамериканских стран направлялись крейсеры и другие крупные суда, оснащенные мощными артиллерийскими орудиями. Эти орудия принесли смерть и разрушение многим жителям стран Латинской Америки.

Типичным примером "дипломатии канонерок" и имитации "революций" были действия США в Никарагуа в первые десятилетия ХХ века. Став в 1893 году президентом, генерал Х. С. Селайя попытался ограничить проникновение американского капитала в страну при опоре на Англию и Японию. Узнав об этом, США стали готовить мятеж против президента. 7 октября 1909 года американский консул Моффат сообщил в Вашингтон, что на следующий день генералы Хуан Эстрада и Эмилиано Чаморро поднимут мятеж. Тут же в никарагуанский порт Блуфилдс прибыл груз оружия на пароходах "Юнайтед фрут компани". Одновременно у порта Блуфилдс появились два американских военных крейсера "Падука" и "Дубук".

Корреспондент газеты "Нью-Йорк таймс" сообщал из Никарагуа: "Генерал Эстрада был грубо откровенен, слишком откровенен, когда заявил, что организованная им против Селайи революция субсидировалась известными американскими компаниями США, обосновавшимися на атлантическом побережье Никарагуа. Он заявил, что эти компании на революцию в Блуфилдсе выделили миллион долларов, торговый дом Джозефа Бирса – около 200 тысяч долларов, а торговый дом Самюэля Вейла – около 150 тысяч долларов".

Но Селайя не капитулировал, а стал оказывать сопротивление. В стране началась гражданская война. Вновь американцы использовали имитацию "революции". Советский историк С. А. Гонионский писал: "Как и во времена авантюриста Уокера, сотни американцев присоединились к инсургентам в надежде на богатую добычу в случае успеха "революции". Двое из них, Рой Кэннон и Леонард Грос, пытались взорвать на реке Сан Хуан пароход с правительственными войсками, направлявшимися в район восстания. Американские авантюристы были захвачены на месте преступления, приговорены военным трибуналом к расстрелу. В ответ 1 декабря 1909 года США разорвали дипломатические отношения с Никарагуа и усилили помощь мятежникам. В стране создалась сложная обстановка; США грозили открытым военным вмешательством. 16 декабря 1909 года Селайя ушел в отставку и уехал в Мексику".

Однако борьба никарагуанцев против мятежников продолжалась. Национальная ассамблея Никарагуа избрала временным президентом Хосе Мадриса. Его войска окружили мятежников. С. А. Гонионский писал: "Дни восстания были сочтены. Тогда командир американского крейсера "Падука" высадил морскую пехоту и преградил путь войскам правительства. Государственный департамент оставался глух к протестам президента Мадриса: войска США не покидали никарагуанскую территорию. Не в состоянии добиться какого-либо решения, Мадрис 20 августа 1910 года, как и его предшественник генерал Селайя, подал в отставку. Сопротивление правительства Никарагуа было сломлено, путь расчищен, необходимые кадры из местных предателей были подготовлены, и США уже не надо было, как в 1856 году, назначать президентом Никарагуа американского гражданина".

Через неделю после бегства Мадриса войска мятежников вошли в столицу Никарагуа Манагуа. Было сформировано правительство из генералов Хосе Эстрады, Эмилиано Чаморро и Адольфо Диаса. Последний был сотрудником американской горнорудной компании "Ла лус и лос анхелес майнинг ко". Адвокатом этой компании был раньше государственный секретарь США Нокс. Новое правительство было признано 27-м президентом США республиканцем Уильямом Тафтом (1909 – 1913). (Он также был масоном.)

Некоторое время президентом страны был Эстрада, а затем его сменил Диас. После своего "избрания" Диас прибыл в Вашингтон и подписал договор о займе на кабальных для Никарагуа условиях. Документ даже не успели перевести на испанский язык и Национальная ассамблея Никарагуа обсуждала его в английском варианте. Комментируя эти события, сенатор Ладд заявил: "В 1910 году морская пехота США вторглась в Никарагуа, расстреляла около 200 никарагуанских граждан и навязала стране в качестве номинального президента сотрудника одной североамериканской компании. Без поддержки морской пехоты этот президент не смог бы продержаться у власти и 24 часов".

Однако против Диаса поднялось восстание во главе с 33-летним Бенхамином Селедоном. Диас обратился за помощью к США. 15 августа 1912 года американцы вновь высадили военный десант. Под напором морской пехоты повстанцы отступили в город Масайя и в течение двух месяцев выдерживали осаду этого города. 4 октября 5-тысячная армия Диаса при поддержке трехтысячного отряда американской морской пехоты захватила последний оплот повстанцев. Б. Селедон и его соратники были казнены. 3 ноября 1912 года Диас был "переизбран" на новый президентский срок. В стране остались оккупационные войска США.

5 августа 1914 года в Вашингтоне был заключен американо-никарагуанский договор, получивший название "договора Брайана – Чаморро". По этому договору Никарагуа предоставило правительству США на вечные времена право на сооружение и использование межокеанского канала по реке Сан-Хуан и по Великому озеру, или иному другому водному пути. Для охраны этого канала США получили в аренду два острова.

Когда договор Брайана – Чаморро обсуждали в конгрессе США, то сенатор Бора заявил: "Я никогда не считал этот договор с никарагуанским народом. Мы просто заключили договор сами с собой. Мы заключили договор с правительством, которое представляло нас самих, хотя во время переговоров и сидело на противоположной стороне стола. Мы заключили договор с правительством, которое было нашим орудием".

Когда в 1916 году истек срок президентских полномочий Диаса, были назначены новые выборы. Консерваторы выдвинули кандидатуру Чаморро, либералы – Хулиана Ириаса. Тогда посланник США Джефферсон вызвал к себе Ириаса и в присутствиии адмирала Капертона, командира военно-морских сил США, расквартированных в Никарагуа, предупредил его, что президентом этой страны никогда не станет человек, который выступит против договора Брайана – Чаморро, что будущий президент должен будет согласовывать свою внешнюю и внутреннюю политику с США и сакнционировать пребывание американских оккупационных сил. Кроме того, Ириас должен был представить американцам доказательства того, что с момента свержения Селайи он ни прямо, ни косвенно не участвовал в движении против новых властей Никарагуа. Возмущенный Ириас снял свою кандидатуру и либералы отказались участвовать в комедии выборов.

С 1 января 1917 года президентом Никарагуа стал Эмилиано Чаморро, который вскоре заключил новые кабальные соглашения с правительством США. Ряд соглашений было заключено и с американской компанией "Браун бразерз". Как отмечал С. А. Гонионский, "в те годы Никарагуа называли "республикой братьев Браун".

Бепрепятственно хозяйничали американцы и в соседнем Гондурасе. Еще в 1884 году стране был навязан договор Сото – Кейта, в соответствии с которым Гондурас получил кабальный заем в обмен на железнодорожные концессии и земли для банановых плантаций. Постепенно вся промышленность и внешняя торговля Гондураса перешли в руки американцев. Хозяевами страны стали американские компании "Куйамель фрут" и "Стандарт энд стимшип фрут", которые активно вмешивались во внутренную и внешнюю политику Гондураса. В 1929 году обе компании объединились со всесильной "Юнайтед фрут компани".

Американские компании не раз обращались за помощью к правительству США, чтобы подавить выступления рабочих плантаций на Гондурасе против тяжелых условий труда. Восстания рабочих подавлялись американскими войсками в 1905, 1907, 1911 и 1912 годах.

Под фактическим контролем "Юнайтед фрут компани" оказалась и Гватемала. В 1901 году президент страны Эстрада Кабрера предоставил этой компании исключительное право на морские перевозки почтовых отправлений. В 1904 году правительство Гватемалы передало "Юнайтед фрут" недостроенную железную дорогу, которая стала собственностью компании. Заодно компания получила все портовые сооружения в Пуэрто-Барриос и 179 тысяч акров земли.

Чувствуя себя хозяином в Гватемале, правительство США вмешалось в вооруженный конфликт этой страны с ее соседями в 1906 году и навязало свои условия мирного урегулирования.

Постоянное вмешательство осуществляли США и в две республики, расположенные на острове Гаити. В одноименную республику, расположенную на западе этого острова США направляли свои военно-морские силы для терроризирования местного населения. еще в 1888 и 1891 году. В течение 1914 года США трижды вторгались в Гаити (с 29 января по 9 февраля, с 20 по 21 января и 19 октября) "для защиты американских интересов". 28 июля 1915 года правительство США вновь направило морскую пехоту в Гаити. Утверждалось, что Гаити могла превратиться в военную базу Германии. Говорилось также, что свержение президента Гаити Жана Гильома Сама в результате народного восстание создало угрозу для американских интересов.

Джон Гантер признавал: "Это был один из самых ранних и знаменитых примеров "империализма янки". Без сомнения американцы вошли в Гаити по причине разных мотивов, в том числе и довольно сомнительных. Да, мы хотели защитить жизни и иностранную собственность. Но мы также хотели защитить частных американских вкладчиков, которые имели крупные вложения в этой стране. И что еще более важно они имели важных друзей в Вашингтоне. Кровопролитие на Гаити было предлогом для интервенции, а не подлинной причиной. Американские интересы были главным образом сосредоточены в Национальном банке Гаити и в железнодорожной концессии, которую контролировал Нейшнл сити бэнк оф Нью-Йорк. Все это выглядит не очень аппетитно".

"Как только американская администрация укрепилась в Гаити, – писал Гантер, – она взяла под контроль все правительство… и управляла через марионеточных политиков. Вскоре она навязала Гаити заем в 40 миллионов долларов на кабальных условиях"

Советский историк Н. Н. Яковлев писал о Гаити тех лет: "Хотя в стране сохранились формально президент и правительство, она была низведена до уровня протектората США. Всем правило из Вашингтона морское министерство, даже на заседаниях кабинета Дэниэлса (военно-морской министр США в те годы. Авт.) шутливо-серьезно приветствовали: "Слава королю Гаити!"

Поскольку заместителем Дэниэлса был Франклин Делано Рузвельт, ему было поручено совершить инспекцию в Гаити в 1917 году. Как писал Н. Н. Яковлев, в ходе своей инспекции Ф. Д. Рузвельт "как должное, выслушал сообщения о кровавых расправах американской солдатни над местным населением. принял петиции об освобождении, но не освободил заключенных, а по возвращении в Вашингтон принял активное участие в составлении конституции для Гаити. Ее основной чертой было разрешение иностранцам владеть землей… Правда, – как подчеркивал Яковлев, – Рузвельт "отрицал, что это положение было внесено по настоянию "Нейшнл сити бэнк". Это положение имело принципиальное значение. Дело в том, что со времен освобождения Гаити от французского ига, конституции этой страны запрещали владение иностранцами землей. Теперь это положение было устранено.

Рузвельт гордился своей ролью в составлении конституции для Гаити и позже напоминал об этом. Н. Н. Яковлев писал: "Впоследствии поразительный документ был прозван "конституцией Рузвельта"… Морская пехота успешно провела "плебесцит" на Гаити в пользу конституции – 69 377 против 355". Оккупация Гаити продолжалась до 1934 года.

Аналогичным образом США действовали и на восточной части острова Гаити – в Доминиканской республике. В 1904 года правительство США заявило о необходимости решить вопрос о внешнем долге республики, который достиг 32,8 миллионов долларов (22 миллионов падало на европейских кредиторов.) В октябре того же года американский агент Эббот захватил таможню в Пуэрто-Плата, чтобы доходами от таможенных сборов начать погашать долг. Французские и бельгийские кредиторы попытались действовать таким же образом, но США заявили, что их действия противоречат нормам международного права.

В 1905 году США направили в доминиканские воды свои военные суда и вынудили президента Моралеса обратиться с просьбой к правительству США о "защите" от "посягательств" бельгийцев и французов. США охотно выполнили эту просьбу и вступились за республику. Моралес подписал протокол, в соответствии с которым США взяли на себя заботу об "урегулировании" иностранного долга республики путем установления контроля над таможнями и распределении 55% таможенных сборов между кредиторами. Этот протокол был ратифицирован сенатом США в 1907 году.

В 1906 году было заключено соглашение об "урегулировании" доминиканского долга и о предоставлении республике американским банком "Кун, Леб и компани" кабального займа в 20 миллионов долларов. По этому соглашению долг Доминиканской республики был сокращен до 17 миллионов долларов (исключительно за счет европейских кредиторов). Урегулирование долга передавалось американским банкам. Так европейские конкуренты США были вытесенены из Доминиканской республики. В результате этого в 1906 году на долю США приходилось 57,8% торгового оборота Доминиканской республики, а в США направлялось 98% экспорта сахара. Контроль над производством тропических культур перешел в руки "Юнайтед фрут компани".

Доминиканская республика фактически превратилась в американский протекторат. Когда же временное правительство республики стало оказывать сопротивление американскому диктату, то США в 1912 году пригрозили полным прекращением выплат части таможенных сборов в пользу доминиканского государства. Возмущенное диктатом США население Доминиканской республики восстало, но американцы ввели в 1914 году войска в столицу Санто-Доминго.

Для подавления нового восстания правительство США в апреле 1916 года направило в Доминиканскую республику отряды морской пехоты. 5 мая 1916 года республика была оккупирована американскими войсками под командованием генерала Нэппа. В стране был установлен военно-оккупационный режим. Все конституционные права были отменены. Вся власть была передана в руки американского военного губернатора. Воспользовавшись этой ситуацией, американские компании существенно укрепили свои позиции в республике. Они захватывали земли, монополизовали торговлю. Ограбление страны сопровождалось террором. Лишь в 1924 году американские войска были выведены из Доминиканской республики, но американский контроль над таможнями сохранялся до 1940 года.

Хотя американцы предпочитали оккупировать малые страны Латинской Америки, было одно исключение – Мексика, с которой у США была общая сухопутная граница. Правда, пока в Мексике у власти находилась дикататор Порфирио Диас (1876 – 1911), США не вмешивались в дела южного соседа. Диктатор создал благоприятные условия для американского капитала. После открытия в Мексике богатых запасов нефти в стране усилилось проникновение компании "Стандарт ойл", "Синклер ойл групп" и других американских фирм, взявших под свой контроль 80% нефтеносных земель страны. К концу правления Диаса национальное богатство страны лишь на 30% контролировалось мексиканским капиталом, а 43% принадлежало США. В то же время в стране сохранялись феодальные порядки. Под видом размежевания земли крестьян сгоняли со своих участков.

Объясняя американскому журналисту Джону Риду положение в своей стране при Диасе, который был так удобен США, его мексиканский собеседник говорил: "Вы в Соединенных Штатах и не представляете, что видали мы, мексиканцы! Мы тридцать пять лет смотрели, как грабили наш народ – простой, бедный народ… Мы видели, как… солдаты Порфирио Диаса расстреливали наших братьев и отцов, отказывая им в правосудии. Мы видели, как у нас отнимали последнюю землю, а самих отдавали в рабство…"

В 1908 году в ряде штатов страны произошли крестьянские восстания. Борьбу крестьян на севере страны возглавил Франциско Вилья, а на юге – Эмилиано Сапата. Одновременно началась подготовка восстания в городах. Как известно по популярному рассказу Джека Лондона "Мексиканец" подпольные центры, в которых готовилось восстание, находились и в США. В 1910 году диктатор Диас инсценировал свою "победу" на "выборах", арестовав Ф. Мадеро, кандидата на пост президента от партии либералов. Мадеро удалось бежать и призвать народ к восстанию против Диаса.

На стороне Мадеро выступили крестьянские армии Сапаты и Вильи. В мае 1911 года диктатура Диаса была свергнута. Мадеро был избран президентом Мексики. Однако в различных областях страны против крестьянских армий по-прежнему действовали каратели во главе с генералом В. Уэрта. В этой обстановке в сентябре 1911 года американские войска высадились в Киарис Эстеро под предлогом эвакуации американских граждан.

У. Фостер писал: "Падение в феврале 1913 года правительства Мадеро было, если не в основном, то в значительной степени, вызвано той борьбой, которую открыто вел против него посол США Генри Вильсон, действовавший подкупом, пропагандой и даже оружием. Уэрта, свергший Мадеро, был "назначен" посольством Соединенных Штатов".

Против Уэрты выступили крестьянские армии Сапаты и Вильи в союзе с либеральной партией во главе которых стоял В. Карранса. Вскоре оппозиционые Уэрте силы контролировали значительную часть Севера и Юга Мексики. Положение Уэрты стало безнадежным. Тогда правительство США, опасавшееся за судьбу американских капиталовложений в Мексике и к тому же недовольное проанглийской ориентацией Уэрты, решило вмешаться в ход событий. Президент США Вильсон заявил: "Я научу южноамериканские республики выбирать приличных людей… Если генерал Уэрта в связи со сложившейся обстановкой не сочтет необходимым уйти в отставку, то Соединенные Штаты будут вынуждены устранить его, прибегнув к менее миролюбивым средствам".

Поводом для открытой агрессии стало задержание американских моряков патрулем войск Уэрты 9 апреля 1914 года. В ответ 21 апреля в Вера-Крусе появилось более 40 американских военных судов, которые начали бомбардировку города. Затем был проведен десант. Жители города попытались стихийно оказать сопротивление интервентам. Несмотря на явное преимущества в силе и организации американцы смогли овладеть Вера-Крузом лишь после трех дней упорных боев. И Карранса, и Уэрта протестовали против десанта американцев, которые оставались в Вера-Крузе до 23 ноября 1914 года.

Тем временем Уэрта был свергнут, а Карранса, не желая осуществлять радикальные реформы, вступил в конфликт с Сапатой и Вилья. В этой обстановке США вновь вмешались в гражданскую войну в Мексике и, воспользовавшись спровоцированной американскими военными пограничной стычкой в селении Колумбус, в марте 1916 года осуществили новую интервенцию.

Преследуя отряды Вилья, американские войска проникали глубоко на территорию Мексики. Как отмечал У. Фостер, "правительство Вильсона, находившееся у власти в наиболее критические для Мексиканской революции годы, постоянно вмешивалось в дела Мексики. В Вашингтоне в то время открыто поговаривали о захвате Нижней Калифорнии и даже о "присоединении" всей Мексики". Однако активное сопротивление отрядов Вильи и начало подготовки к войне в Европе вынудил правительство Вильсона вывести в феврале 1917 года американские войска из Мексики.

Подводя итоги политики "большой дубинки" и "дипломатии канонерок", американский журналист Ч. Уэртенбейкер писал: "Страны Латинской Америки принуждались к избавлению от их задолженности Европе с помощью займов, полученных от банков США… Центральная Америка и Куба были аннексированы, если не физически, то в финансовом отношении. Чтобы защитить свои займы, долговые претензии или нефтяные интересы, мы (т.е. США. Авт.) высаживали морскую пехоту и брали в свои руки управление таможнями на Гаити, в Санто-Доминго и Никарагуа; устраивали революцию в Гондурасе; вели войну с Мексикой; смотрели сквозь пальцы на флибустьерские экспедиции, организовывавшиеся ради выгоды финансовых кругов; признавали правительства, посаженные этими кругами; активно подддерживали режимы, которые мы признали. К 1924 году финансы почти половины латиноамериканских республик находились под большим или меньшим контролем США".

Политика "большой дубинки" и "дипломатия канонерок" не ограничивалась Западным полушарием. Со времен своих военных экспедиций к берегам различных стран Африки и Ближнего Востока в начале XIX века США продолжали высаживать свои десанты в этих регионах. В июле 1882 года американские вооруженные части были высажены в район Александрии в ходе англо-египетской войны. С 7 по 12 сентября американские войска находились в Бейруте под предлогом того, что там возникла "опасность мусульманского восстания".

В 1904 году на весь мир прогремели грозные слова Рузвельта: "Или верните Пердикариса живьем, или вы получите мертвым Райсули". Причиной этого заявления стало похищение кочевниками во главе с неким Райсули грека Пердикариса с целью выкупа. Похищенный уверял своих похитителей, что он американский гражданин. (Как потом оказалось, без всяких на то оснований.) Правительство США не было намерено платить за грека, но сообщение о судьбе Пердикариса послужило удобным поводом для Рузвельта вмешаться в дела Марокко, поскольку в это время там велась острая борьба между Францией и Германией и каждая из них угрожала направить свои войска в эту страну. Пердикарис был отпущен, но слова Рузвельта запомнились: они означали, что США намерены и впредь активно участвовать в разделе и переделе стран обеих полушарий земного шара.

В то же время в ту пору мало, кто рассматривал США как одного из ведущих агрессоров планеты. Когда говорили о милитаризации и империализме, то вспоминали о воинственном германском кайзере, Британской империи и других европейских державах и их государях. То обстоятельство, что США нападали на малые, а то и совсем крохотные страны Латинской Америки или порой ввязывались в локальные конфликты с небольшими странами Африки и Азии, позволяло скрывать глобальные амбиции этой державы.

К тому же, прибегая к военной силе, США видели не в ней, а в долларе основной инструмент своей экспансии. Наиболее ревностным проводником так называемой "дипломатии доллара" стал Теодор Рузвельт, умело сочетавший вооруженное вторжение с долларовой интервенцией. Сменивший его президент Уильям Тафт, который также прибегал к военному вмешательству в дела соседних стран, заявлял, что "дипломатия доллара" должна проводиться таким образом, чтобы "заменить штыки долларом". Американские капиталовложения за рубежом стремительно росли. Если в 1900 году они составляли полмиллиарда долларов (90% из них приходилось на Канаду и Латинскую Америку), то к 1912 году они составили 2 миллиарда долларов, а к 1914 году – 2,5 миллиардов долларов. И все же США оставались страной-должником, так как иностранные капиталовложения в США составляли 5 миллиардов долларов. Однако "долларовая дипломатия" США быстро меняла такое положение.

Глава 15. «Америка слишком горда, чтобы воевать»?

В течение 15 лет после окончания испано-американской войны США развивались стремительными темпами, существенно опередив по своей экономической мощи Англию и Германию. Однако в 1914 году в США разразился экомический кризис. Сталелитейная промышленность, например, работала только на 50%. Не в лучшем состоянии находились и другие отрасли промышленности. Положение США как лидера мирового хозяйства пошатнулось. Начало Первой мировой войны открыло возможности для США поправить положение.

К этому времени правящие круги США отдавали себе отчет в том, что "дипломатия доллара" может приносить бОльшие выгоды для страны, чем расточительные военные интервенции, даже если их предпринимать против заведомо слабых противников. Продажа товаров и особенно вооружений воюющим странам приносила огромные прибыли, позволяя Штатам оставаться вне вооруженных конфликтов. Кроме того, такая позиция открывала возможность руководителям США читать мораль воюющим странам, рядиться в тогу миротворца и лишний раз говорить американскому народу и всему миру о преимуществах "американской демократии".

После начала Первой мировой войны президент Вильсон и другие ведущие политические деятели страны обвиняли в развязвании войны "милитаризм" Европы, подчеркивали отсутствие такового в США и отказывались присоединиться к воюющим странам. По словам историка Барбары Тачмэн, "для Вильсона нейтралитет был противоположностью изоляционизма. Он хотел не вступать в войну для того, чтобы сыграть бОльшую, а меньшую роль в мировых делах. Он стремился к "великой постоянной славе" для себя, а также для своей страны и он решил, что может этого достичь, если будет удерживать Америку от вмешательства в спор и позволить сыграть ей роль беспристрастного арбитра".

18 августа 1914 года Вильсон сделал заявление, в котором он призвал своих соотечественников "быть нейтральными в делах и словах, быть беспристрастными в мыслях и действиях". Он утверждал, что цель нейтралитета состоит в том, чтобы позволить США "говорить на совещаниях о мире" и "сыграть роль беспристрастного посредника". В последующем заявлении он выразил надежду на то, что в европейском конфликте США выполнят миссию "морального судьи". Он объявил, что хотел бы "послужить человечеству… моральной силой", что "Новый Свет готов спасти Старый Свет от его безумств" и, исходя из "стандартов праведности и человечности" принести мир путем посредничества под флагом, который является "не только флагом Америки, но и всего человечества".

Война открыла Соединенным Штатам возможность наверстать потери, вызванные экономическим кризисом. Хотя начало войны привело к резкому сокращению товарооборота США с Германией и другими Центральными державами (с 169 миллионов долларов в 1914 до 1 миллиона в 1916 году), торговля со странами Антанты выросла за эти годы с 824 миллионов до 3 миллиардов долларов. Б. Тачмэн писала: "Американский бизнес и промышленность США производили товары, чтобы обеспечить потребности союзников. Для того, чтобы они могли оплатить американские поставки, союзникам был предоставлен американский кредит. А, в конечном счете, Соединенные Штаты стали кладовой, арсеналом и банком союзников и по сути стали вкладчиком в дело победы союзников". До апреля 1917 года страны Антанты получили от США около 2 миллиардов долларов, а Германия – лишь около 20 миллионов долларов.

Производство промышленной продукции США быстро возрастало. Выплавка стали в 1916 году составляла 180% от уровня 1914 года. Росло и благосостояние значительной части населения. В то время как в России число легковых автомобилей не превышало 25 тысяч, в США их было более 1 миллиона. Прибывший в США в разгар Первой мировой войны, Л. Д. Троцкий, проживший до этого несколько лет в разных странах Западной Европы, был поражен тем "комфортом", который его окружал в его новой квартире в Нью-Йорке для лиц со средним достатком: "Квартира за 18 долларов в месяц была с неслыханными для европейских нравов удобствами: электричество, газовая плита, ванная, телефон, автоматическая подача продуктов наверх и такой же спуск сорного ящика вниз".

В стране быстро росло военное производство. В 1915 – 1916 годах пороховые заводы Дюпона ежемесячно производили около 30 миллионов фунтов взрывчатых веществ по сравнению с 500 тысячами фунтов в 1913 году. У. Фостер писал: "Потоки крови, пролитой в годы Первой мировой войны, создали благодатную почву для процветания и роста промышленности США в военный и послевоенный период… Так, например, торговый флот США, несмотря на тяжелые потери, нанесенные ему в годы войны германскими подводными лодками, увеличил свой тоннаж с 1 066 тысяч тонн в 1914 году до 11 077 тысяч тонн в 1919 году".

Военные поставки приносили американским предпринимателям огромные прибыли. Только 48 крупнейших трестов США получили в 1916 году почти 965 миллионов долларов прибыли – на 600 миллионов долларов больше средней прибыли за последние три года перед войной. У. Фостер замечал: "Капиталисты США полностью использовали блестящие возможности, которые перед ними открывала война. Миллионеры вырастали как грибы". Историки Бирд писали: "С 1914 по 1919 год в США число лиц, получивших облагаемый доход от 30 до 40 тысяч долларов в год, увеличилось с 6 тысяч до 15 400 человек, а число лиц с годовым доходом от 50 тысяч до 100 тысяч долларов выросло, в круглых цифрах, с 5 тысяч до 13 тысяч. Если считать миллионерами тех, кто в 1919 году получал 30 тысяч долларов и более годового дохода… то к концу войны за демократию в Америке насчитывалось 42 554 миллионера".

Правда, рост рядов миллионеров было оплачен жизнями не только миллионов европейцев, но и американцев, так как германские подводные лодки порой топили американские суда с грузами, направлявшимися в Европу. В 1915 году они потопили пассажирское судно "Луизитания", в результате чего погибло 1198 человек, из них – 128 американцев. Американцы уверяли, что "Луизитания" везла мирные грузы. На самом деле, на ее борту находилось 1248 ящиков со снарядами, 4927 ящиков с патронами, 2000 единиц огнестрельного оружия. Президент Вильсон направил в Берлин резкий протест, но вскоре заявил, что "Америка слишком горда, чтобы воевать".

До поры до времени, по словам У. Фостера, "капиталисты считали для себя очень выгодным с финансовой точки зрения не вступать в войну и снабжать воюющие державы военными материалами. В смысле получения прибылей проводимая правительством Вильсона политика "нейтралитета" полностью удовлетворяла отечественных предпринимателей. Их соперники истребляли друг друга тем оружием, которое им продавали капиталисты Соединенных Штатов, получавшие от этого баснословные прибыли… Но этот золотой дождь военных прибылей, загребаемых под вывеской нейтралитета, не мог продолжаться вечно. Возникала опасность, что Франция и Англия, весьма ослабленные войной, могут потерпеть поражение… Стремившиеся к захватам империалисты США допускали возможность сосуществования с такой "победительницей", как идущая к упадку Англия, но они никак не могли допустить, чтобы войну выиграл германский империализм". США стали спешно готовиться к вступлению в конфликт. В 1916 году конгресс США увеличил ассигнования на армию, принял программу усиления военно-морского флота.

1 февраля 1917 года Германия объявила неограниченную подводную войну. Кроме того, от английской разведки было получено сообщение том, что Германия якобы готовит нападение Мексики на США. 3 февраля Вильсон разорвал отношения с Германией. 18 марта пришли сообщения о потоплении германскими подводными лодками еще трех американских судов. 20 марта правительство США приняло решение вступить в войну, а 6 апреля 1917 года конгресс США объявил войну Германии.

Однако, как это не раз случалось в США, мало, кто из американцев собирался идти на войну. Хотя требовался 1 миллион солдат, в армию записалось 73 тысячи человек. Созданный в США Комитет общественной информации развернуло широкую агитацию за вступление в ряды вооруженных сил. 75 тысяч ораторов произнесли 750 тысяч четырехминутных речей в 5000 городах и селениях страны. Однако, как пожаловался член Национальной Гражданской Федерации "ни рабочие, ни фермеры… не приняли участия в деятельности организаций по обеспечению обороны и безопасности страны и не проявили к ним интереса".

Еще до объявления войны в США развернулось массовое антивоенное движение. Во главе его стояла Социалистическая партия США, которая на съезде в Сан-Луи заявила, что декларация конгресса об объявлении войны – это "преступление против народа США". Социалисты организовывали в разных городах страны массовые антивоенные митинги, в которых участвовали десятки тысяч человек. 1 июля 1917 года по Бостону прошла антивоенная демонстрация под лозунгами: "Если это народная война, то зачем же вводить воинскую повинность?" "Кто украл Панаму?" "Кто раздавил Гаити?" "Мы требуем мира!" По мере развертывания антивоенной кампании социалистов их популярность в стране резко возросла. Если в 1915 году кандидаты от социалистов получили 3,6% голосов в Чикаго, то в 1917 году – 34,7%.

Призыв военнослужащих проваливался. К концу лета около 330 тысяч новобранцев уклонились от явки на призывные пункты. 65 тысяч объявили, что они отказываются служить по религиозным убеждениям и их направили на принудительные трудовые работы. На сторонников мира и уклонистов от призыва обрушились суровые репрессии. Правительство было вынуждено ввести обязательную воинскую повинность. Постепенно правительство США сумело набрать в армию около 4 миллионов человек. К лету 1918 года ежедневно через Атлантический океан в Европу переправлялось 10 тысяч американских солдат.

Зная об острой нехватке в людской силе на фронте, руководство Антанты просило США направлять американских солдат сразу же в бой вместе с солдатами Франции и Англии. Однако командующий американским экспедиционным корпусом генерал Д. Першинг категорически воспротивился этому, заявив, что сначала следует собрать крупное чисто американское соединение.

21 марта 1918 года немцы развернули наступление, в ходе которого они захватили 90 тысяч пленных и продвинулись на 65 километров. Только 28 марта Першинг согласился направлять американские части на фронт, чтобы восполнить потери союзников. 3 апреля американские войска, а также английские и французские перешли под объединенное командование французского генерала Фоша. И хотя немцы сумели подойти близко к Парижу, их наступление захлебнулось.

15 июля 1918 года началось новое немецкое наступление. Однако 18 июля французские и американские войска перешли в контрнаступление. Позже в своих воспоминаниях немецкий генерал Людендорф признавал: "Попытка победными усилиями склонить народы Антанты к миру до прибытия американских подкреплений не удалась". В ходе своих наступлений в первой половине 1918 года немцы потеряли свыше 700 тысяч человек, и им некем было их восполнить. Страны же Антанта компенсировали свои потери за счет американцев.

В августе 1918 года союзники развернули наступление на немцев. В нем приняло участие 130 тысяч американских солдат. 12 – 15 сентября в Сан-Мийельской операции 1-я американская армия генерала Першинга срезала выступ германского фронта у Сен-Мийеля. А 28 сентября началось новое наступление союзников, в котором участвовало 260 тысяч американских солдат. В "Википедии" отмечалось, что в ходе этого наступления американцы отставали от своих союзников в продвижении, так как у них возникли проблемы со снабжением. Виноват в этом, по мнению авторов очерка, был "неопытный штаб, которому приходилось иметь дело с большими соединениями и трудным ландшафтом".

Еще за год до этих событий в сентябре 1917 года президент Вильсон стал готовить декларацию о программе устройства будущего мира. 8 января 1918 года Вильсон обратился к конгрессу с посланием, в котором были пречислены 14 пунктов с условиями мира. Как обычно, декларация содержала немало высокопарных слов, типичных для американской политической риторики. Вильсон предложил создать после войны Лигу наций – международную организацию, которая должна была следить за соблюдением мира во всем мире. Тогда в США впервые зазвучал лозунг, что страна вступила в войну, чтобы "навсегда покончить с войнами".

Кроме того, Вильсон предлагал освободить и восстановить Бельгию, вернуть Эльзас и Лотарингию Франции, вывести германские войска из оккупированных ими областей различных стран, обеспечить Сербии выход к морю, восстановить Польшу, открыть черноморские проливы, как для гражданских, так и для военных судов. Эти и другие предложения Вильсона свидетельствовали о том, что США намереваются брать в свои руки устройство послевоенного мира. В то же время США не выдвигали никаких требований о захвате каких-либо земель для себя. В этой связи известный американский ученый Л. Денни писал: "Наше правительство обладало достаточным разумом, чтобы не добиваться в результате войны территориальных или мандатных приобретений, зная, что наша растущая невидимая экономическая империя была более мощной, выгодной и менее уязвимой, чем устаревшая политическая империя Великобритании".

Осознавая реальный вес США в мировых делах, который значительно превышал их сравнительно скромный вклад в военные действия Первой мировой войны, канцлер Германии принц Макс Баденский направил 5 октября 1918 года просьбу о перемирии и мира на основе 14 пунктов Вильсона. В течение некоторого времени союзники США возражали против переговоров с Германии на основе вильсонских пунктов. Тогда Вильсон пригрозил подписать с Германией сепаратный мир. Испугавшись ухода американских войск с Западного фронта, союзники согласились с Вильсоном. 11 ноября 1918 года в Компьене (Франция) было подписано перемирие.

Так как США вступили в Первую войну под самый ее конец, то их людские потери – 53 тысячи убитыми – были значительно меньше, чем у других крупных стран: Россия потеряла 2 миллиона 300 тысяч солдат, Германия – 2 миллиона, Австро-Венгрия – 1 миллион 440 тысяч, Франция – 1 миллион 583, Англия – 744 тысячи, Италия – около 700 тысяч.

Хотя и на сей раз гораздо больше американских солдат умерло от болезней, главным образом от "испанки" – вирусного гриппа, чем в сражениях, США никогда прежде не несли таких потерь в войне за пределами своей страны за всю свою историю. Возращавшихся на родину из Европы солдат радостно приветствовали дома как героев, но скоро, они осознавали, что война, которую они вели за "победу демократии" не привела к существенным переменам в стране. Они не могли найти работу, а жизнь стала труднее, чем до войны. Как отмечал Х. Зинн, "по всей стране даже среди патриотов распространились настроения горечи и разочарования. Это отразилось в послевоенной литературе".

Популярность книг Дос Пассоса, Хемингуэя и других авторов отражала крушение жизненных ценностей и целей, упадок духа у значительной части молодых людей, переживших войну. Их стали называть "потерянным поколением". И это также стало одной из крупных утрат Америки, понесенной ей в ходе Первой мировой войны.

Среди книг, пронизанных настроениями "горечи и разочарования", Зинн упоминал романы Дос Пассоса "1919" и Хемингуэя "Прощай, оружие!". В этих произведениях (а также в романе "Три солдата" Дос Пассоса) оба американских автора, побывавших на фронтах Первой мировой войны, изображали современную войну без романтического ореола, показывали жестокую гибель людей, невыносимые мучения раненых. Их герои становились свидетелями разговоров о том, как страшна и бессмысленна война. Герой романа Хемингуэя слышит слова простых итальянцев: "Мы тут в санитарных частях даже не можем понять, какая это страшная штука – война. А те, кто поймет, как это страшно, те уже не могут помешать этому, потому что сходят с ума… Все ненавидят эту войну… Страной правит класс, который глуп и не ничего не понимает и не поймет никогда. Вот почему мы воюем… Эти люди еще наживаются на войне".

Война показала для многих ее американских участников глубокую фальшь трескучих политических лозунгов, торжественных деклараций о защите демократии и свобод, великой миссии США и каждого американца, которыми пичкали американцев с детства и которыми сопровождались все войны их страны. В романе Дос Пассоса "Три солдата" герой, ожидающий ежесекундно нападения еще невидимого им противника тупо без конца повторяет про себя политический лозунг "Сделать мир безопасным для торжества демократии" и эти слова звучат в боевой обстановке как гротескная бессмыслица.

Герой Хемингуэя заявляет: "Меня всегда приводят в смущение слова "священный", "славный", "жертва" и выражение "свершилось". Мы слышали их иногда, стоя под дождем, на таком расстоянии, что только отдельные выкрики долетали до нас, и читали их на плакатах, которые расклейщики, бывало нашлепывали поверх других плакатов; но ничего священного я не видел, и то, что считалось славным, не заслуживало славы, и жертвы очень напоминали чикагские бойни, только мясо здесь просто зарывали в землю. Было много таких слов, которые уже противно было слушать, и в конце концов только названия мест сохранили достоинство… Абстрактные слова, такие, как "слава", "подвиг", "доблесть" или "святыня", были непристойны рядом с конкретными названиями деревень, номерами дорог, названиями рек, номерами полков и датами".

Свой роман "1919" Дос Пассос завершал описанием похорон Неизвестного Солдата на Арлингтонском кладбище США. Кем был тот, кого по старинной британской юридической практике можно было назвать "Джоном Доу", личностью, приводимой для примера в судебном споре? Дос Пассос пишет о том, что Джон Доу мог родиться, где угодно ("в Бруклине, в Мемфисе, на берегу озера в Кливленде, штат Огайо, среди вони чикагских складов, в старом кирпичном здании в Вирджинии…). Он говорит, что Джон Доу был обычным человеком, до того, как его превратили в деталь военной машины, и послали на убой. В отличие от других солдат он потерял жетон с номером идентификации, возможно искупавшись в Марне, и стал "неизвестным солдатом". Писатель безжалостно описывает во что превратился Джон Доу к тому времени, когда после гниения во французской земле, его положили в гроб для Неизвестного Солдата. Торжественные слова президента США Гардинга, сказанные им на похоронах ("Мы собрались сегодня, чтобы отдать должное… типичному солдату этой представительной демократии, за которую он сражался и погиб, веря в неоспоримую справедливость дела его страны"), описание того, как "торжественно стояли… дипломаты, генералы, адмиралы, разные шишки, политики, красиво одетые леди, о которых пишут в колонке "Светские новости" в газете "Вашинготон пост", как "Вудро Вильсон принес букет маков" подчеркивают фальшь официальных деклараций о целях войны и значении победы над Германией и ее союзниками. "Война Вильсона" – это просто бесчеловечная бойня, где погибли десятки таких Джонов Доу, – вот главная идея Дос Пассоса.

Реакция "потерянного поколения" на войну, запечатленная в классических произведениях американской литературы, вновь показала глубокие противоречия американского общества, раскрывшиеся в ходе Первой мировой войны. Ветераны остро осознали чудовищный разрыв между официальными целями войны и ее страшной реальностью. Это осознание вело их к отторжение принципов патриотизма, порождало у них отвращение ко всему, что было связано с общественными идеалами. Крах идеалов у молодежи, прошедшей войну, свидетельствовал о глубокой духовной болезни американского общества. То обстоятельство, что эти молодые люди оставались непонятыми обществом, лишь усугубляло их отчаяние, заставляло их терять веру в себя, окружающий мир, погружаться в цинизм и депрессию. В то же время слова "потерянное поколение" позволяли многим американцам считать, что эти молодые люди – лишь случайная утрата на блистательном пути Америки к счастливому будущему и невиданному процветанию.

Глава 16. Экспедиция «Белый медведь» и другие операции против России.

Шестой пункт из 14, изложенных В. Вильсоном в его послании конгрессу 8 января 1918 года, касался России. Стремление завладеть русскими владениями появилось у правящих кругов США еще во времена конфликтов вокруг Орегона и подготовки сделки по Аляске. Выше уже упоминалась книга Э. Карнеги, в которой он предлагал "купить русских" вместе с рядом других народов мира. Свой план приобретения Сибири и создания там республики излагал и герой романа Марка Твена "Американский претендент" сумасбродный полковник Селлерс. Очевидно, уже в XIX веке такие идеи были популярны в США.

В России и не подозревали о захватнических идеях, бродивших в головах отдельных американцев. Америка представлялась русским людям дружественной страной. В то время как Россия не раз воевала с различными странами Западной Европы и Азии, она до 1918 года никогда не воевала с США. Конфликты из-за границы русских владений в Северо-Западной Америки никогда не приводили к кровопролитию. Многим русским людям представлялось, что деловые американцы заинтересованы лишь в мирном производстве, мирной торговле и чужды экспансионистских планов в отношении России.

В нашей стране было традиционно теплое отношение к этой далекой заокеанской стране. Несмотря на то, что такие русские мыслители, как Пушкин и Радищев, возмущались негативными сторонами американского общества, они же восхищались достижениями американцев, ценили лучшие произведения американской культуры. А. С. Пушкин использовал легенду Вашингтона Ирвинга в своей "Сказке о золотом петушке", а В. Г. Белинский, как и многочисленные читатели в России, не переставал восторгаться романами Фенимора Купера. Позже чеховские мальчики, начитавшись романтических книг американских авторов или других произведений об Америке, пытались сбежать в страну прерий и девственных лесов, индейцев и трапперов. Позже, когда Америка прославилась на весь мир чудесами технического и промышленного прогресса, она стала восхищать тех русских людей, кто воспевал торжество материальной культуры. Накануне Первой мировой войны футурист Сапожков из трилогии А. Н. Толстого "Хождение по мукам", декларируя отречение от всемирного культурного наследия, провозглашал свою восторженную любовь к американскому массовому потребительству: "У вас на ногах американские башмаки! Да здравствуют американские башмаки! Вот искусство: красный автомобиль, гуттаперчевая шина, пуд бензина и сто верст в час".

Мало, кто из русских людей в начале ХХ века догадывался, что американцы тогда стали воплощать в жизнь свои планы покорения России, которые еще недавно казались бредовыми. В это время американские правящие круги делали все от них зависящее, чтобы, с одной стороны, направить японскую агрессию в сторону Россию, на запад от Тихоокеанского бассейна, а, с другой стороны, ослабить Россию в ходе русско-японской войны. Умело организованная американской прессой пропаганда представляла агрессора невинной жертвой, а защищавшуюся страну – обидчиком Японии. Симпатии большей части Америки были в ту пору на стороне японцев. Герой рассказа О. Генри "Внешняя политика пожарного депо 99" нью-йоркский пожарный Джон Бёрнс следил каждый день за газетными сообщениями о боевых действиях в Маньчжурии, радуясь успехам японцев и, ожидая с нетерпением, когда они "будут есть рис в Санкт-Петербурге". Лишь когда русский казак Дмитрий спас его сына от гибели, пожарник стал поклонником генерала Куропаткина.

В это же время владелец американского банка "Кун и Леб" Яков Шиф тайно финансировал пораженческую кампанию в газетах России. Президент США Теодор Рузвельт стал посредником на русско-японских мирных переговорах, увенчавшихся потерей Порт-Артура, Южно-Маньчжурской дороги, отторжением от России южной части Сахалина и всех Курильских островов.

Накануне Первой мировой войны резко активизировалась деятельность американских предпринимателей в России. Будущий президент США Герберт Гувер стал владельцем нефтяных компаний в Майкопе. Вместе с английским финансистом Лесли Урквартом Герберт Гувер приобрел концессии на Урале и в Сибири. Стоимость только трех из них превышала 1 миллиард долларов (тогдашних долларов!).

Первая мировая война открыла новые возможности для американских капиталов. Втянувшись в тяжелую и разорительную войну, Россия искала средств и товаров за рубежом. Их могла предоставить не участвовавшая в войне Америка. Если до первой мировой войны капиталовложения США в России составляли 68 миллионов долларов, то к 1917 г. они возросли многократно. Резко возросшие в годы войны потребности России в разных видах продукции привели к быстрому росту импорта из США. В то время как экспорт из России в США с 1913 по 1916 г. упал в 3 раза, импорт американских товаров возрос в 18 раз. Если в 1913 г. американский импорт из России был несколько выше ее экспорта из США, то в 1916 г. американский экспорт превышал российский импорт в США в 55 раз. Страна все в большей степени зависела от американского производства.

В марте 1916 г. послом США в России был назначен банкир и хлеботорговец Дэвид Фрэнсис. С одной стороны, новый посол стремился усилить зависимость России от Америки. С другой стороны, будучи хлеботорговцем, он был заинтересован в устранении России как конкурента с мирового рынка зерна. Революция в России, которая могла бы подорвать ее сельское хозяйство, скорее всего входила в планы Фрэнсиса. Посол Фрэнсис от имени правительства США предложил России заем в 100 миллионов долларов. Одновременно, по договоренности с Временным правительством в Россию была направлена из США миссия "для изучения вопросов, имеющих отношение к работе Уссурийской, Восточно-Китайской и Сибирской железных дорог".

Посол Фрэнсис от имени правительства США предложил России заем в 100 миллионов долларов. Одновременно, по договоренности с Временным правительством в Россию была направлена из США миссия "для изучения вопросов, имеющих отношение к работе Уссурийской, Восточно-Китайской и Сибирской железных дорог". А в середине октября 1917 г. был сформирован так называемый "Русский железнодорожный корпус" в составе 300 американских железнодорожных офицеров и механиков. "Корпус" состоял из 12 отрядов инженеров, мастеров, диспечеров, которые должны были быть размещены между Омском и Владивостоком. Как подчеркивал советский историк А. В. Березкин в своем исследовании, "правительство США настаивало на том, чтобы присылаемые им специалисты были облечены широкой административной властью, а не ограничивались бы функциями технического наблюдения". Фактически речь шла о передаче значительной части Транссибирской железной дороги под американский контроль.

В период революционного кризиса временные правители России бездумно раздавали ее богатства. В своих автобиографических рассказах о его пребывании в России в 1917 году в качестве организатора антибольшевистского заговора, английский писатель Моэм правдоподобно описал, с какой легкостью министр Временного правительству подмахнул контракт с американским предпринимателем мистером Харрингоном, хотя и подозревал, что скоро он вместе с Временным правительством будет сметен революцией, руководимой большевиками.

Октябрьская революция сорвала исполнение не только контракта вымышленного героя рассказа Моэма, но и помешала реализации плана об установлении контроля над Транссибирской железной дороги. Хотя 14 декабря 1917 г. "Русский железнодорожный корпус" в составе 350 человек прибыл во Владивосток, через три дня он отбыл оттуда в Нагасаки. В это время американцы склонялись к тому, чтобы использовать японскую военную силу для захвата Транссибирской железной дороги. 18 февраля 1918 г. американский представитель в Верховном совете Антанты генерал Блисс поддержал мнение о том, что оккупация Транссиба должна осуществить Япония. Однако начало "чехословацкого мятежа" в мае 1918 г. несколько изменили эти планы. Как только Транссибирская железная дорога оказалась в руках "чехословацкого корпуса", "Русский железнодорожный корпус" вновь направился в Сибирь.

К этому времени правительство США стало активно участвовать в подрывной деятельности против Советской власти. Еще 30 ноября 1917 года страны Антанты на совещании в Париже приняли решение об оказании помощи всем антисоветским силам в России. Представители Антанты прибыли в Ростов к Каледину. Франция, Англия и США пообещали атаману значительные суммы денег и военную технику. Уже в декабре 1917 года только что созданная ВЧК раскрыла заговор представителей дипломатической миссии США с калединцами, планирововшими отправку на Дон эшелонов с военным снаряжением. Затем США вместе с другими странами Антанты оказывали немалую помощь правительству Колчака.

Одновременно США участвовали в развязывании Гражданской войны в России. Еще летом 1917 года Моэм и руководители чехословацкого корпуса выехали в Петроград через США и Сибирь. Очевидно, что заговор, который плела британская разведка, увязывался с планами США по установлению американского контроля над Транссибирской железной дорогой. Хотя заговор, который организовывал Моэм с августа 1917 года, был сорван Октябрьской революцией, все звенья его (правые эсеры, ряд генералов и другие) были готовы выступить. Ударной силой заговора был чехословаций корпус, сформированный из пленных чехов и словаков. Кто-то сумел навязать Советскому правительству странное решение: переправлять чехословаков во Францию через Сибирь, вокруг Южной Азии и далее через Средиземноморье. Поэтому с весны 1918 года чехословаки двинулись по Трассибирской железной дороге.

За передвижением эшелонов с чехословаками внимательно следили в США. В апреле и мае 1918 в Москве состоялись секретные совещания представителей стран Антанты с участием американских дипломатов, на которых уточнялись детали выступления чехословацкого корпуса. В мае 1918 года Фрэнсис писал своему сыну в США: "В настоящее время я замышляю… сорвать разоружение 40 тысяч, или больше чехословацких солдат, которым советское правительство предложило сдать оружие". Обсуждая планы использования чехословацкого корпуса, государственный секретарь США Роберт Лансинг писал в это время президенту США Вудро Вильсону: "Разве невозможно среди этих искуссных и лояльных войск найти ядро для военной оккупации Транссибирской железной дороги?"

Утверждают, что непосредственным поводом для вооруженного выступления чехословаков послужило их столкновение с бывшими венгерскими военнопленными. Но очевидно, что мятеж был заранее и тщательно подготовлен. 25 мая сразу же после начала мятежа чехословаки захватили Новониколаевск (Новосибирск). 26 мая ими был взят Челябинск. Затем – Томск, Пенза, Сызрань. В июне чехословаки овладели Курганом, Иркутском, Красноярском, а 29 июня – Владивостоком.

В считанные недели 45 или 50 тысяч представителей малых народов Центральной Европы взяли под свой контроль обширные территории Заволжья, Урала, Сибири и российского Дальнего Востока. А вскоре чехословацкий корпус стал ударной силой в продвижении белых армий на запад к Москве. Не случайно, 20 июля 1918 года в своем распоряжении о немедленной мобилизации рабочих Петрограда на Восточный фронт В. И. Ленин писал: "Иначе мы слетим. Положение с чехословаками из рук вон плохо".

Следует учесть, что к этому времени армия России полностью развалилась. Если к концу 1917 года в ее рядах числилось около 12 миллионов, то к началу Гражданской войны в Красной Армии вместе с внутренними формированиями насчитывалось лишь 116 тысяч пехотинцев и 7940 кавалеристов. Нельзя было и думать, чтобы с помощью такой армии защитить просторы одной шестой части света от внешнего нападения и обеспечить порядок в ее пределах. Поэтому не удивительно, что хорошо организованный и дисциплинированный 50-тысячный чехословацкий корпус сумел в считанные недели овладеть Трассибирской железной дорогой, всеми городами на ее протяжениями и взять под контроль значительную часть Сибири и Дальнего Востока России.

2 июля 1918 года в Париже состоялось заседание Верховного военного совета Антанты, принявшего решение активизировать интервенцию в Сибири. 6 июля в Вашингтоне на совещании военных руководителей страны с участием государственного секретаря Лансинга был обсужден вопрос об отправке 7 тысяч американских войск во Владивосток на помощь чехословацкому корпусу, которого якобы атаковали части из бывших австро-венгерских пленных. Было принято решение: "Высадить имеющиеся в распоряжении войска с американских и союзных военных кораблей с целью закрепиться во Владивостоке и оказать содействие чехословакам". За три месяца до этого во Владивостоке высадился десант японских войск.

Еще весной 1918 года американцы появились на Севере Европейской территории России, на мурманском побережье. 2 марта 1918 г. председатель Мурманского Совета А. М. Юрьев дал согласие на высадку английских, американских и французских войск на побережье под предлогом защиты Севера от немцев. 18 апреля 1918 г. состоялось заседание Мурманского Совета, на котором представители интервентов выступили с декларациями о целях своего пребывания на севере России.

14 июня 1918 г. Народный комиссариат иностранных дел Советской России заявил свой протест против пребывания интервентов в российских гаванях, но этот протест был оставлен без ответа. А 6 июля представители интервентов заключили с Мурманским краевым Советом соглашение, по которому приказы военного командования Великобритании, Соединенных Штатов Америки и Франции "должны беспрекословно выполняться всеми". Соглашение устанавливало, что из русских "не должно формироваться отдельные русские части, но, поскольку позволят обстоятельства, могут быть сформированы части составные из равного числа иностранцев и русских". От имени США соглашение подписал капитан 1-го ранга Бергер, командир крейсера "Олимпия", прибывшего в Мурманск еще 24 мая.

После первого десанта к лету в Мурманске было высажено около 10 тысяч иностранных солдат. Всего в 1918 – 1919 гг. на севере страны высадилось около 29 тысяч англичан и 6 тысяч американцев. Заняв Мурманск, интервенты двинулись на юг. 2 июля интервенты взяли Кемь. 31 июля – Онегу. Участие американцев в этой интервенции получило название – экспедиция "Белый медведь".

К этому времени в США были обнародованы широкие планы покорения России. В американской печати 1918 года открыто раздавались голоса, предлагавшие правительству США возглавить процесс расчленения России. Сенатор Поиндекстер писал в "Нью-Йорк таймс" от 8 июня 1918 г.: "Россия является просто географическим понятием, и ничем больше никогда не будет. Ее сила сплочения, организации и восстановления ушла навсегда. Нация не существует". 20 июня 1918 г. сенатор Шерман, выступая в конгрессе США, обратил особое внимание на необходимость воспользоваться случаем для покорения Сибири. Сенатор заявлял: "Сибирь – это пшеничное поле и пастбища для скота, имеющие такую же ценность, как и ее минеральные богатства".

Эти призывы были услышаны. 3 августа военный министр США отдал распоряжение направить во Владивосток части 27-й и 31-й американских пехотных дивизий, которые до тех пор несли службу на Филиппинах. Эти дивизии прославились своими злодеяниями, продолжавшимися в ходе подавления остатков партизанского движения, а затем во время столь же безжалостного истребления восставшего народа моро на филиппинских островах. Решение предусматривало направление 7 тысяч американских войск во Владивосток на помощь чехословацкому корпусу, которого якобы атаковали части, сформированные из австро-венгерских пленных. 16 августа американские войска, численностью около 9 тысяч человек, высадились во Владивосток.

В тот же день была опубликована декларация США и Японии, в которой говорилось, что "они берут под защиту солдат чехословацкого корпуса". Такие же обязательства взяли на себя в соответствующих декларациях правительства Франции и Англии. А вскоре "на защиту чехов и словаков" выступило 120 тысяч иностранных интервентов, включая американцев, англичан, японцев, французов, канадцев, итальянцев и даже сербов и поляков.

В это время правительство США предпринимало усилия, чтобы добиться от своих союзников согласия на установление своего контроля над Транссибирской железной дорогой. Однако эти попытки отвергались другими странами, и, прежде всего Японией. США объясняли необходимость установления своего контроля над Транссибом заботой о местном населении. Посол США в Японии Моррис уверял, что эффективная и надежная работа КВЖД и Транссибирской железной дороги позволит приступить к осуществлению "нашей экономической и социальной программы… Кроме того, разрешить свободное развитие местного самоуправления". По сути США возрождали планы создания Сибирской республики, которыми грезил герой повести Марка Твена Селлерс.

В конце октября 1918 года Вильсоном был утвержден секретный "Комментарий" в "14 пунктам", который исходил из расчленения России. В "Комментарии" указывалось, что так как независимость Польши уже признана, то нечего говорить о единой России. На ее территории предполагалось создать несколько государств – Латвия, Литва, Украина и другие. Кавказ рассматривался как "часть проблемы Турецкой империи". Предполагалось предоставить одной из стран-победительниц мандат для управления Средней Азии. Будущая мирная конференция должна была обратиться к "Великороссии и Сибири" с предложением "создать правительство, достаточно представительное, чтобы выступать от имени этих территорий", и такому правительству "Соединенные Штаты и их союзники окажут всяческую помощь".

В декабре 1918 г. на совещании на Государственном департаменте была намечена программа "экономического освоения" России, предусматривавшая вывоз из нашей страны 200 тысяч тонн товаров в течение первых трех-четырех месяцев. В дальнейшем темпы вывоза из России товаров в США должны были возрасти. Как свидетельствует записка Вудро Вильсона государственному секретарю Роберту Лансингу от 20 ноября 1918 г., в это время президент США считал необходимым добиться "расчленения России по крайней мере на пять частей – Финляндию, Балтийские провинции, Европейскую Россию, Сибирь и Украину".

США исходили из того, что регионы, входившие в ходе первой мировой войны в сферу российских интересов, после распада России превратились в зону американской экспансии. 14 мая 1919 г. на заседании Совета четырех в Париже была принята резолюция, в соответствии с которой Соединенные Штаты получили мандат на Армению, Константинополь, проливы Босфор и Дарданеллы.

Американцы развернули активность и в тех частях России, на которые они рашили ее разделить. В 1919 году Латвию посетил директор Американской администрации распределения помощи, будущий президент США Герберт Гувер. Во время пребывания в Латвии он установил дружеские отношения с выпускником университета штата Линкольна (штат Небраска), бывшим американским профессором, а в ту пору новоиспеченным премьером латвийского правительства Карлисом Ульманисом. Позже Гувер посоветовал правительству Гардинга признать Латвию де-юре. Прибывшая в Латвию в марте 1919 года американская миссия во главе с полковником Грином оказала активную помощь в финансировании германских частей во главе с генералом фон дер Гольцем и войск правительства Ульманиса. В соответствии с соглашением от 17 июня 1919 года в Латвию стали поступать вооружения и другие военные материалы с американских складов во Франции. В целом в 1918-20 гг. США выделили свыше 5 миллионов долларов на вооружение режима Ульманиса.

Американцы действовали активно и в Литве. В своей работе "Американская интервенция в Литве в 1918 – 20 гг." Д. Ф. Файнхуаз писал: "В 1919 году правительство Литвы получило от государственного департамента военное снаряжение и обмундирование для вооружения 35 тысяч солдат на общую сумму в 17 миллионов долларов… Общее руководство литовской армией осуществлял американский полковник Даули, помощник главы военной миссии США в Прибалтике". Одновременно в Литву прибыла специально сформированная американская бригада, офицеры которой вошли в состав литовской армии. Предполагалось довести численность американских войск в Литве до нескольких десятков тысяч человек. США предоставили литовской армии продукты питания. Такая же помощь была оказана в мае 1919 г. и эстонской армии. Лишь рост оппозиции в США планам расширения американского присутствия в Европе остановил дальнейшую активность США в Прибалтике.

Одновременно американцы приступили к дележу земель, населенных коренным русским населением. На севере Европейской территории России, оккупированном интервентами из Англии, Канады и США, были созданы концентрационные лагеря. 52 тысячи человек, то есть каждый шестой житель оккупированных земель, оказался в тюрьмах или лагерях.

Узник одного из таких лагерей врач Маршавин вспоминал: "Измученных, полуголодных нас повели под конвоем англичан и американцев. Посадили в камеру не более 30 квадратных метров. А сидело в ней более 50 человек. Кормили исключительно плохо, многие умирали с голоду… Работать заставляли с 5 часов утра до 11 часов ночи. Сгруппированных по 4 человека нас заставляли впрягаться в сани и возить дрова… Медицинская помощь совершенно не оказывалась. От избиений, холода, голода и непосильной 18-20 часовой работы ежедневно умирало 15 – 20 человек". Оккупанты расстреляли 4000 человек по решению военно-полевых судов. Немало людей было уничтожено без суда.

Столь же жестоко действовали американцы и на Дальнем Востоке. В ходе карательных экспедиций против жителей Приморья и Приамурья, поддерживавших партизан, только в Амурской области американцами было уничтожено 25 сел и деревень. При этом американские каратели, как и прочие интервенты, совершали жестокие пытки в отношении партизан и сочувствовавших им людям.

Советский историк Ф. Ф. Нестеров в своей книге "Связь времен" писал, что после падения Советской власти на Дальнем Востоке, "сторонников Советов всюду, куда доставал штык заокеанских "освободителей России" и казачья шашка, кололи, рублили, расстреливали партиями, вешали, топили в Амуре, увозили в пыточных "поездах смерти", морили голодом в концлагерях". Рассказав о крестьянах зажиточного приморского села Казанка, которые сначала отнюдь не были готовы поддержать Советскую власть, писатель объяснил, почему они все же после долгих сомнений пошли в партизанские отряды. Сыграли роль "рассказы соседей по прилавку о том, что на прошлой неделе американский матрос в порту застрелил русского мальчика, что несколько японцев на глазах у всех среди бела дня забили прикладами до смерти дряхлого старика корейца, что местные жители должны теперь, когда в трамвай входит иностранный военный, вставать и уступать ему место… что радиостанция на Русском острове передана американцам… что в Хабаровске ежедневно расстреливают десятки пленных красногвардейцев, что по ночам желтый поезд Калмыкова останавливается на мосту через Амур, и там личная охрана атамана кавказскими кинжалами и шашками рубит и сбрасывает в реку заключенных, которых устала пытать…" В конечном счете жители Казанки, как и большинство русских людей в те годы, не выдержали унижения национального и человеческого достоинства, творимого американскими и другими интервентами и их пособниками, и восстали, поддержав партизан Приморья.

Американцы запомнились и своим участием в разграблении оккупированных земель. На севере страны, по подсчетам А. В. Березкина, "только льна, кудели и пакли, американцы вывезли 353 409 пудов, в том числе одного льна 304 575 пудов. Они вывозили меха, шкуры, поделочную кость и другие товары." Управляющий канцелярией Отдела иностранных дел белого правительства Чайковского, сформированного в Архангельске, жаловался 11 января 1919 г. генерал-квартирмейстеру штаба главнокомандующего, что "после ограбления края интервентами не осталось никаких источников для получения валюты, за исключением леса, что же касается экспортных товаров, то все что имелось в Архангельске на складах, и все, что могло интересовать иностранцев, было ими вывезено в минувшем году почти что безвалютно примерно на сумму 4 000 000 фунтов стерлингов".

На Дальнем Востоке американские интервенты вывозили лес, пушнину, золото. Помимо откровенного грабежа, американские фирмы получили разрешение от правительства Колчака совершать торговые операции в обмен на кредиты от банков "Сити бэнк" и "Гаранти траст". Только одна из них – фирма Эйрингтона, получившая разрешение вывозить пушнину, отправила из Владивостока в США 15 730 пудов шерсти, 20 407 овечьих шкур, 10 200 крупных сухих кож. Из Дальнего Востока и Сибири вывозили все, что представляло хотя бы какую-нибудь материальную ценность.

В ходе интервенции американцы пытались расширить земли, находившиеся под их контролем. Осенью 1918 г. интервенты, действовавшие на севере страны, (главным образом, американцы), попытались продвинуться южнее Шенкурска. Однако 24 января советские войска предприняли контрнаступление на Шенкурск и, захватив его, отрезали американцам пути к отступлению. На следующий день, бросив боевую технику, американские части бежали на север лесными тропами.

В апреле 1919 г. была предпринята новая попытка продвинуться в глубь России в ходе наступления финской "Олонецкой добровольческой армии" в Междуозерном районе и англо-американских войск вдоль Мурманской дороги. Однако в конце июня интервенты понесли новое поражение. Интервенты несли потери и на Дальнем Востоке, где партизаны постоянно атаковали американские воинские части.

Против интервенции в России активно выступала Социалистическая партия, а затем и вновь созданная коммунистическая партия США. В ту пору немало людей выражали поддержку Советской республике. Активным пропагандистом идей Октября стал журналист Джон Рид, который описал свои впечатления от большевистской революции в своей книге "Десять дней, которые потрясли мир" В предисловии к этой книге, написанном 1 января 1919 года, Джон Рид писал: "Большевики, представляется мне, – это не разрушительная сила, а единственная в России партия, обладающая созидательной программой и достаточной властью, чтобы провести ее в жизнь… Советы сами по себе являются чудесным выражением организационного гения русских трудящихся… Что бы ни думали иные о большевизме, неоспоримо, что русская революция есть одно из величайших событий в истории человечества, а победа большевиков – явление мирового значения". В феврале 1919 года на конференции вновь образованной левой секции Социалистической партии США Д. Рид был избран главным редактором новой газеты "Нью-Йорк коммьюнист". А вскоре Рид возглавил вновь созданную Коммунистическую рабочую партию США.

Хотя коммунисты подвергались полицейским преследованиям, они активно выступали за прекращение американской интервенции в России и установление дружеских отношений со Страной Советов.

Потери, которые несли американские интервенты, получали значительную огласку в США и вызывали требования прекратить военные действия в России. 22 мая 1919 г. член палаты представителей Мейсон в своем выступлении в конгрессе заявил: "В Чикаго, который является частью моего округа, проживает 600 матерей, чьи сыновья находятся в России. Я получил сегодня утром что-то около 12 писем, а я получаю их почти каждый день, в которых меня спрашивают, когда наши войска должны возвратиться из Сибири". 20 мая 1919 г. сенатор от штата Висконсин и будущий кандидат в президенты США Лафоллет внес в сенат резолюцию, одобренную законодательным собранием штата Висконсин. В нем содержался призыв о немедленном выводе американских войск из России. Несколько позже 5 сентября 1919 г. влиятельный сенатор Бора заявил в сенате: "Господин президент, мы не находимся в состоянии войны с Россией. Конгресс не объявлял войны против русского народа. Народ Соединенных Штатов не желает воевать с Россией".

Под влиянием поражений и давления внутри США, летом 1919 г. начался вывод американских интервенционистских войск с севера России. К апрелю 1920 г. были выведены американские войска и с Дальнего Востока. Ветераны интервенции на севере соорудили памятник в честь 110 погибших в боях и 70 скончавшихся от болезней в России. Памятник сделан из белого мрамора и изображает огромного белого медведя.

К тому времени, когда американцы покинули России, страна понесла огромные людские потери и ей был нанесен колоссальный материальный урон в результате интервенции и Гражданской войны. Нет сомнения в том, что ответственность за зверства и грабежи интервентов, разорение страны (общая сумма ущерба народному хозяйству страны от иностранной интервенции составила свыше 50 миллиардов золотых рублей) и гибель 10 миллионов людей в 1918 – 1920 гг., несут и американские интервенты.

Немалый ущерб был нанесен стране в результате того, что Россия потеряла хлебный рынок сбыта, который захватили Штаты после Первой мировой войны. Фрэнсис и его друзья по хлеботорговому бизнесу могли торжествовать. Позже, выступая на XII съезде РКП(б), Л. Д. Троцкий заявил: "За время войны и революции Америка на 90 процентов завладела нашими прежними рынками сельскохозяйственного сбыта… Так ли трудно им купить нас с потрохами? Они могут в один год своим долларом убить всякие шансы на социалистическое развитие нашей страны". Будучи сыном хлеботорговца, Троцкий знал, что он говорил.

В США не было никакой публичной дискуссии относительно участия в разграблении и попытках расчленить Россию. Не пытались в США и разобраться, почему американцы были вынуждены покинуть Советскую Россию. В стране не вспоминали о том, что первые концлагеря на российской земле, сооружали американцы вместе с другими интервентами. Кажется, эти события в США постарались забыть, как страшный сон, несмотря на наличие белого медведя из мрамора. А потому летом 1955 года, выступая на первом заседании Женевского совещания на высшем уровне президент США Дуайт Эйзенхаэр заявил, что США и Россия никогда не воевали друг против друга. Его никто не поправил.

Глава 17. Под знаменем «американизма»

Несмотря на уход из России, было очевидно, что после завершения Первой войны США стали сильнейшей державой мира. В отличие от многих стран Европы хозяйство США не только не было разорено военными действиями, а существенно укрепилось и разрослось. Страна обогатилась за годы войны. Усилилось имущественное неравенство: 1% населения владел 50% богатств США.

К ноябрю 1922 года общая задолженность иностранных государств Соединенным Штатам достигла с неоплаченными процентами 11,6 миллиардов долларов. Из них Великобритания задолжала 4,7 миллиардов долларов, Франция – 3,8 миллиарда, Италия – 1,9 миллиарда, Бельгия – около 0,5 миллиарда. Вместе с другими видами капиталовложений экономическая поддержка, оказанная США европейским странам, выразилась в сумме почти 20 миллиардов долларов. Как отмечалось в 3-м томе "Истории дипломатии", выпущенной в 1945 году, "погашение этого огромного долга хотя бы по 400 миллионов в год должно было растянуться на десятки лет. Таким образом, в результате войны крупнейшие страны Европы оказались данниками Соединенных Штатов по крайней мере на два поколения".

Одновременно, выступая с позиции силы, трансокеанская держава намеревалась установить свою гегемонию в Мировом океане. Еще в феврале 1916 года Вудро Вильсон заявил: "Ни одному флоту в мире не приходится защищать так далеко растянувшуюся область, как американскому флоту; поэтому он должен… превосходить все прочие флоты мира своей активностью".

Известно, что американские государственные деятели всегда прикрывали свою корыстную политику выспренной риторикой, утверждая, что ими движут идеалы свободы, демократии и они руководствуются христианской моралью. В своих воспоминаниях премьер-министр Великобритании Ллойд Джордж писал: "Я думаю, что идеалистически настроенный президент действительно смотрел на себя, как на миссионера, призванием которого было спасение бедных европейских язычников… Особенно поразителен был взрыв его чувств, когда. говоря о Лиге наций, он стал объяснять неудачи христианства в достижении высоких идеалов. "Почему, – спрашивал он, – Иисус Христос не добился того, чтобы мир уверовал в его учение? Потому что он проповедовал лишь идеалы, а не указывал практического пути для их достижения. Я же предлагаю практическую схему, чтобы довести до конца стремления Христа". Клемансо молча широко раскрыл свои темные глаза и оглядел присутствующих".

Объявляя о своем намерении исправить "упущения" Христа, Вильсон довел до логического конца абсурдность претензий Америки на высшую миссию в мировой истории. Однако США не учли, что их успехи еще не позволяли им стать владыками мира. Их диктату сопротивлялись ведущие страны Запада, а уход из России свидетельствовал, что на одной шестой части планеты появилась динамично развивавающаяся держава, которая доказала свою способность дать отпор американским и другим интервентам.

В ходе Парижской мирной конференции союзники США сопротивлялись их диктату. Как-то на вопрос своего советника полковника Хауза, как прошло совещание с Клемансо и Ллойд Джорджем, Вильсон ответил: "Блестяще, мы разошлись по всем вопросам". В конечном счете Вильсон был вынужден пойти на ряд серьезных уступок своим партнерам по переговорам. И все же, несмотря на подписание в Версале 28 июня 1919 года мирного договора, противоречия между США и Англией, США и Японией лишь обострились. Усугубились также противоречия между Италией и странами Антанты. Версальский мир породил рост реваншистского движения в Германии. Хотя предполагалось, что Первая мировая война должна была покончить навеки с войнами в мире, Версальский мир создал условия для новых конфликтов, чреватых их перерастанием в новую мировую войну.

Версаль не был воспринят как торжество американской внешней политики и внутри США. Ряд сенаторов обвиняли Вильсона в нарушении заветов Вашингтона о невмешательстве в дела Европы и отказе от доктрины Монро. Они требовали включения пункта о доктрине Монро в устав Лиги наций. Вильсон был подвергнут критике со стороны тех, кто считал, что США в праве навязывать свою волю всему миру, не считаясь с мнением других стран и народов. Критикуя Вильсона и одновременно отвергая обвинения в изоляционизме, сенатор Генри Кэбот Лодж заявил: "Мы хотим… быть свободным государством без каких-либо ограничений в своих поступках, преисполненным возрожденным духом национализма. Это не изоляционизм, а свобода действовать так, как мы считаем необходимым и справедливым, не изоляционизм, а просто ничем не связанная и беспрепятственная свобода великой державы решать самой, каким путем идти". Версальский договор был отвергнут сенатом США и страна не вошла в Лигу наций, создания которой так добивался Вильсон.

Как отмечал Юрий Мельников, "отказ от попытки "управлять миром"… с помощью Лиги наций отнюдь не означал… отречения от планов мировой экспансии и лидерства США. Напротив, это было торжество сторонников откровенно имперской внешней политики США, пренебрежения к позициям и мнениям других государств, расширения и укрепления американской империи повсюду, где для этого есть какие-то возможности и американский империализм имеет перевес экономической, военной и политической силы".

После кризиса 1921 года экономика США вновь переживала бум. С 1913 по 1929 год промышленное производство США выросло на 70%, тогда как промышленное производство Англии сократилось на 1%. К 1928 году общий объем производства в США превысил производство всей Европы. С 1914 по 1929 год производство стали удвоилось и достигло 56,4 миллионов тонн. Добыча нефти за эти же годы выросла в 4 раза. За этот же период производство легковых автомобилей увеличилось с 895 тысяч до 4 587 тысяч, а грузовиков – с 74 тысяч до 771 тысяч. Быстро росла и производительность труда. Росли доходы богатых людей страны.

Улучшалось положение и значительной части среднего класса, а также трудящихся классов.

Америка стала самой богатой страной мира. Если, судя по ряду книг Марка Твена, в его время американские туристы были нередким явлением в европейских странах. Теперь же, пользуясь существенной разницей в курсе валют, американцы заполоняли богатые отели крупных городов Европы. Со времен Марка Твена изменились качество американских туристов и их стиль поведения. В 1922 году Э. Хемингуэй писал: "Пена нью-йоркского квартала Гринич Вилидж была недавно снята большой шумовкой и перенесена в квартал Парижа, прилегающий к кафе "Ротонда". Описывая времяпровождения представителей средих слоев американского общества в Париже, Хемингуэй писал: "Галантерейщик требует, чтобы Париж был сверх-Содомом и ультра-Гоморрой, и, как только алкоголь ослабит его врожденное скопидомство и цепкую хватку за бумажник, он готов платить за приобщение к своему идеалу… После того, как хлопнет третья бутылка шампанского и джаз-банд доведет американского галантерейщика до такой экзальтации, что у него закружится голова от всего этого великолепия, он, может быть, изречет тупо и глубокомысленно: "Так вот он какой – Париж!"

Если американцы, которым было по средствам ездить по заграницам, ринулись в Европу, то Европа, особенно ее молодая часть, в это время старалась подражать Америке. Американские товары, американские фильмы, американские пластинки с модными тогда джазовыми мелодиями и популярными песенками формировали американизированный образ жизни во многих странах мира. Д. Б. Пристли в своем романе "Улица Ангела" признавал, что старшее поколение англичан чувствовали себя чужаками в мире молодежи, подражавшей американскому образу жизни. Дети героя романа мистера Смита, по словам писателя, "принадлежали к иному миру, чем тот, в котором жили их родители… Они были продуктом изменившейся цивилизации, существами послевоенного мира. Они выросли под звуки машины "Форд", которая прогрохотала по улице. Этот "Форд" увез на свалку целый ворох идей, которые казались главными для мистера Смит. Они были детьми магазинов "Вулворт" и кинофильмов… Они были менее английскими и более космполитизированными".

Писатель обращал внимание на то, что эти перемены, происшедшие под натиском американского стиля потребления и американской масс-культуры носили глобальный характер. Он писал, что мистер Смит не мог понять своих детей Джорджа и Эдну, но "множество юношей и девушек в Нью-Йорке, Париже и Берлине поняли их бы с одного взгляда. Внешность Эдны, ее гримасы и жесты, были скопированы ею с американизированной польской еврейки, которая, благодаря Голливуду, отпечатала свой облик и свои манеры на молодых девушек всего света. Умение Джорджа разбираться в машинах, его сигарета и манера приспускать веко во время беседы, его напомаженные волосы, его галстуки, ботинки, костюмы, его манеры вождения мотоцикла и танцевальный стиль, его обезличенный тон в разговоре, его деланное безразличие в точности соответствовали тому, что можно было увидеть на любом уличном перекрестке любого американского или европейского города".

Активная глобализация, которую стали осуждать в конце ХХ века, началась за 80 лет до этого после окончаниия Первой мировой войны. Каждая проданная за рубежом американская пластинка с модной мелодией, каждый просмотр американского фильма, каждый "Форд", экспортированный за границу, приносил прибыли американским компаниям. Превращение американского образа жизни в образец для подражания усиливал существовавшую и прежде роль США как мощного магнита, притягивающего молодых и энергичных людей в эту страну. Система квот для иммигрантов, установленная в США в 1921 году, создавала предпочтения выходцам из более богатых стран Европы. Америка вывозила свой ширпотреб и поделки массовой культуры, а ввозила небедных людей, готовых отдавать новой родине свою физическую и умственную силу. Уже тогда началась "утечка мозгов" из остального мира в США. Порабощение мирового массового сознания рекламой американского образа жизни облегчало порабощение планеты американским капиталом.

Американские предприниматели успешно орудовали даже в Советской России. Уход из России американских войск не остановил попыток американцев подчинить себе богатства нашей страны. Еще интервенты продолжали находиться на российских землях, а американские бизнесмены предпринимали усилия, чтобы войти в Россию с "красной стороны". В 1919 г. было заключено торговое соглашение Советского правительства с 9 американскими фирмами на сумму 20 902 541 долларов. Поставки продовольствия оплачивались золотом. Американцы пытались своим долларом купить Советскую Россию "с потрохами" и они об этом откровенно заявляли.

Позже известный американский миллиардер Арманд Хаммер, отвечая на вопрос, как стать мультимиллионером, ответил: "Вообще-то это не так уж и трудно. Надо просто дождаться революции в России. Как только это произойдет, следует ехать туда, захватив теплую одежду, и немедленно договариваться о заключении торговых сделок с представителями нового правительства. Их не больше 300 человек, потому это не представит большой трудности".

Возможно, что Хаммеру даже не пришлось обходить кабинеты 300 советских государственных служащих, а ограничиться посещением наиболее влиятельных из них и тех, кто был наиболее расположен оказать поддержку начинающим миллионерам. Одним из таких людей был Троцкий. По словам Хаммера, Троцкий убеждал его в том, что в России, в частности на Урале, имеются "неограниченные возможности для вложения американского капитала". Слова Троцкого оправдались. Оказавшись на Урале, Хаммер "во многих местах" увидел "значительные запасы ценностей: платины и минералов, уральских изумрудов и полудрагоценных камней, в Екатеринбурге – забитые мехами склады". Поскольку в 1921 году, когда Хаммер прибыл в Россию, в стране был недород и свирепствовал голод, а в Америке был небывалый урожай, он решил этим воспользоваться. Как подчеркивал историк Фроянов, "товарообменная сделка оказалась чрезвычайно выгодной для Хаммера и его коллег по бизнесу. За купленное по дешевке зерно они получили меха, кожи и "еще кое-что". Это "кое-что" включало скупленные за бесценок произведения искусства и антикварные изделия, которые Хаммер вывозил в несметных количествах в США

Тем временем Советская Россия стала заключать концессионные договоры с иностранными фирмамами. С 1921 по 1929 гг. таких договоров было заключено 123. Хаммер стал одним из первых, кто подписал концессионный договор на разработку асбестовых рудников на Урале. "Частью нашей концессии, – вспоминал Хаммер, – было несколько гектаров лесов и лугов. В лесах было много дичи, а озера кишели рыбой". Подобные богатства были переданы под концессии и другим американцам.

В своих очерках о первых годах нэпа советский следователь Лев Шейнин писал: "Господа концессионеры, всевозможные Гаммеры (то есть Хаммеры. Авт.), Петерсоны и Ван Берги обосновывались в Москве и Ленинграде прочно, обзаводились молоденькими содержанками, тайно скупали меха и валюту. рублевские иконы и вологодские кружева, драгоценные картины и хрусталь, потихоньку сплавляли это за границу".

Успехи американской промышленности, захват Соединенными Штатами иностранных рынков, хозяйничанье американцев во всех уголках мира и американизация планеты кружили голову властителям США. Юрий Мельников писал: "Именно на 20-е годы пришелся расцвет "американизма", основывавшегося на экономическом процветании США того периода и вобравшего в себя веру в особую миссию Америки, в ее превосходство над всеми остальными странами, в ее "право" игнорировать их позиции и интересы". Сменивший Вильсона 29-й президент (и масон) Уоррен Гардинг (4 марта 1921 – 2 августа 1923) заявлял: "Мы, американцы, сделали больше для развития человечества за полтора столетия, чем все народы мира вместе за всю их историю… Да сгинут мечты интернационалистов и большевиков… мы провозглашаем американизм и приветствуем Америку".

Шовинистические настроения верхов страны отражались в стремлении отгородить США от "вредных влияний" из внешнего мира. Еще в 1919 – 1920 годах по распоряжению генерального прокурора США Пальмера были предприняты массовые аресты лиц, подозревавшихся в ведении коммунистической пропаганды. Эти аресты получили название "пальмеровские рейды", в ходе которых было арестовано несколько тысяч человек. Многие из них были высланы из США.

Атака на "красных" сопровождалась ростом шовинистических и расистских настроений в США. Чтобы остановить приток "подозрительных иностранцев", конгресс США в мае 1921 года ввел ограничения на иммиграцию из многих стран мира. При этом предпочтение отдавалось странам Северной Европы, а число иммигрантов из России, стран европейского Средиземноморья, Африки, Латинской Америки резко ограничивалось. Так, ежегодная квота для Великобритании и Северной Ирландии с 1921 года составляла 34 007 иммигрантов, но лишь 3485 – для Италии, 2248 – России, 100 – для Китая.

В стране усиливалась расовая нетерпимость. В 20-е годы в США быстро росли ряды Ку-Клукс-клана, в которых насчитывалось свыше 4,5 миллионов человек. Объектами нападений куклуксклановцев были негры, представители других национальных меньшинств. Впрочем, как об этом свидетельствовала книга Синклера Льюиса "Главная улица", выходцы из Северной Европы, которые считались конгрессменами предпочтительнее прочих иностранцев, также воспринимались "стопроцентными американцами" как второсортные люди.

Установление расистских барьеров и усиление расовой дискриминации внутри страны, а также подавление инакомыслия, изоляция от "подозрительных" элементов, создавали для тех, кто верил в "особую миссию" США иллюзию, что их страна является райским краем, свободным от "дьявольских наваждений". Эту иллюзию усилило принятие в 1919 году 18-й поправки к Конституции США о введении "сухого закона". Казалось, что американцы решили избавиться от власти "зеленого змия". Гарантией духовного оздоровления страны должен был стать сам президент Гардинг и его команда, составленная главным образом из его родного штата Огайо, где люди придерживались строгих нравов и гордились этим.

В ту пору многим американцам было невдомек, что "сухой закон" создал оранжерейные условия для бурного развития нелегального экспорта спиртного в Америку и производства алкоголя на подпольных фабриках. В газетном репортаже Э. Хемингуэй писал: "Между Канадой и Штатами длинная, никем не охраняемая границы, и посколько разрешено перевозить спиртные напитки в пограничные провинции Доминиона… они находят дорогу в Штаты… Вы можете найти свидетельства того, что между Канадой и Штатами действительно налажена спиртная трасса".

Поскольку запрещенный экспорт и его производство преследовались законом, то противозаконный бизнес охранялся вооруженными отрядами, сформированными из членов сицилийской мафии, которые осели в США.

Кланы сицилийской мафии боролись с гангстерами – выходцами из других стран и друг с другом за передел сфер влияния и 20 – е гг. вошли в историю Америки как период "гангстерских войн", как это известно по содержанию фильма "В джазе только девушки".

Стражи закона не собирались вмешиваться в эту междоусобицу и не мешали подпольному бизнесу, с которым была связана мафия. Каждый из 1 500 специальных агентов, которым было поручено следить за соблюдением решения Конгресса США об искоренении пьянства в Америке, обнаружил, что он может получить за один месяц в виде взяток от экспортеров, тайных производителей спиртного и владельцев подпольных баров больше, чем за год в виде зарплаты. Аналогичные открытия сделали и большинство полицейских, которым было поручено пресекать нелегальную продажу спиртного.

Благодаря попустительству закона подпольные бары росли по всей Америке как грибы и их можно было найти повсюду. Не случайно в одном из рассказов 20-х гг. американской писательницы Дороти Паркер ее героиня иронизировала над своим спутником, который "как-то умудрился обнаружить место в Нью-Йорке, где можно выпить". Поскольку запретный плод был особенно сладок, то за 12 лет действия "сухого закона" потребление спиртного в США выросло в два раза, при этом особенно резко возрасло питье среди женщин и молодежи. Летом 1920 года Хемингуэй увидел в Детройте как сильно опьяневшего подростка тащили по улице за руки его сверстники. На вопрос писателя, ему ответили, что парень "спустил всю свою недельную запрплату на кварту канадской контрабанды".

Доходы от нелегальной продажи спиртного, не облагавшейся государственными налогами, обогащали воротил "теневого бизнеса". Контрабанда спиртного стала источником богатств многих крупных, и впоследствии респектабельных миллиардеров США, включая и Арманда Хаммера. Обогащались и те высшие должностные лица, которые собирали дань с агентов по борьбе с зельем или непосредственно с видных производителей и распространителей спиртного.

Бурный рост "теневой экономики" сопровождался подкупами и разложением должностных лиц. Коррупция и мошеничество в высших эшелонах власти разрастались как никогда прежде. Скандальную известность приобрела деятельность министра внутренних дел страны Альберта Фолла, а затем и других министров правительства Гардинга. В разгар шумных разоблачений пришло сообщение о том, что Гардинг внезапно простудился и умер 2 августа 1923 года.

Ему наследовал Калвин Кулидж, ставший 30-м президентом страны (2 августа 1923 – 4 марта 1929). Новый президент разогнал коррумпированную "команду Гардинга". Определяя основную цель политики правительства, Кулидж заявил: "The business of America is business" (к сожалению, в буквальном переводе – "Дело Америки – это бизнес" – утрачивается игра слов). Не столько словами, сколько делами новый президент подчеркивал свою преданность частному предпринимательству, в котором он видел залог процветания Америки.

Поскольку в это время американская экономика была на подъеме, мало, кого беспокоил расцвет подпольного бизнеса. Лишь порой разрывы автоматных очередей на улицах и сообщения газет о кровавых сражениях между гангстерами напоминали американцам о том, что новые язвы страны, возникшие в начале пребывания республиканцев у власти, не были излечены очередным президентом – республиканцем.

Никто не подозревал, что инфекция коррупции, спекуляции, стремления нажиться за счет темных сделок не только не исчезла после изгнания из Белого дома "банды из Огайо", а поразила всю страну. Незаметно для себя миллионы американцев оказались втянуты в спекулятивные сделки, мошеничества, взяточничество. Последствия этого в конечном счете проявились, но лишь после завершения пребывания Кулиджа на посту президента, который, отслужив год и несколько месяцев, доставшихся ему от президентского срока Гардинга, был избран еще на четыре года на выборах 1924 года.

На выборах 1928 года победил опять кандидат от республиканской партии – Герберт Гувер. Он стал 31-м президентом США (1929 – 1933). По оценке Юрия Мельникова, Г. Гувер был "одним из наиболее ярых апологетов "американизма"". Как писал Л. Денни, Гувер "видел будущую Америку, как империю нового типа, экономическую всемирную империю, созданную на основе передового бизнеса, связанную узами торговли и кредита, проникающую во все страны, побеждающие все другие нации".

Несмотря на известные отличия между ними все президенты 20-х годов были последовательными проводниками идей "американизма", агрессивной идеологии, направленной на установление мирового господства США. Как и до Первой мировой войны большое внимание руководство страны уделяло экспансии в Азиатско-Тихоокеанском регионе. После Версальского мира, по которому к Японии бывшие германские владения в Китае – порт Цинадао и Шаньдунский полуостров, позиции этой страны в Поднебесной заметно укрепились. Недовольство в США передачей Японии германских владений была одной из причин возражений в сенате против Версальского договора. Но Япония имела поддержку со стороны Англии. Поэтому обострение отношений США с Японией вело и к ухудшению англо-американских отношений.

На состоявшейся в Вашингтоне конференции и за ее пределами разверывалась борьба за Китай. В разгар конференции генерал Чжан Цзолин, ориентировавшийся на Японию, захватил власть в Маньчжурии и потребовал перенести обсуждение шаньдунского вопроса из Вашингтона в Пекин. Однако вскоре в Пекине произошел переворот и к власти пришло правительство, ориентировавшееся на США. Япония вынуждена была пойти на уступки и согласиться с выводом своих войск из Шаньдуна.

6 февраля участники Вашингтонской конференции подписали трактат 9 держав о политике в Китае. Несмотря на торжественную декларацию о целостности и независимости Китая, трактат закрепил принцип "открытых дверей", который США отстаивали с 1899 года. Государственный секретарь Юз писал: "Благодаря этому договору "открытые двери" в Китае стали реальностью". В правительстве Гардинга были уверенны, что, обладая самой мощной промышленностью, США сумеют вытеснить из Китая своих конкурентов.

К этому времени вооруженные силы США не раз вторгались на территорию Китая (в 1911, 1912, 1913, 1914, 1916, 1917, 1920 гг.). Впоследствии интервенции США участились: пять вторжений в 1922 – 1923 гг., по одному – в 1924, 1925, 1926, 1927, 1932, 1934 гг.). Американцы направляли к берегам Китая военные суда, которые обстреливали прибрежные города, высаживали десанты военно-морской пехоты. В 1927 году в прибрежных водах Китая находилось 44 военно-морских судов США, а на китайской суше – 5 670 американских солдат и морских пехотинцев. Так американцы интерпретировали принцип "открытых дверей".

В разгар гражданской войны в Китае 24 марта 1927 года американские суда вместе с английскими вели обстрел из шестидюймовых орудий Нанкина. В городе было много убитых и раненых. Опровергая сообщения о том, что американцы были втянуты в обстрел англичанами, командующий американскими военно-морскими силами в Шанхае Вильямс заявил: "Начали мы". Весной и летом 1927 года у одного лишь Шанхая находилось 31 американское судно.

Первоначально финансируя различных милитаристов Китая, США в конечном счете сделали ставку на Чан Кайши. 25 июля 1928 года США заключили договор с его правительством, базировавшемся тогда в Нанкине и в дальнейшем продолжали его поддерживать.

Другим регионом, где реализовывались принципы "американизма", была Латинская Америка. Американское правительство продолжало усиливать вмешательство в дела своих южных соседей. Американский историк Уитэкер писал: "Это было время, когда финансовой политикой одиннадцати из двадцати стран Латинской Америки руководили чиновники США, а шести странах эти агенты банков опирались на поддержку находившихся там американских войск". В 20-х годах американские войска продолжали оккупировать Кубу, Гаити, Доминиканскую республику, не раз применяя оружие для подавления народных выступлений. Супруги Бирд отмечали: "В 1920 году американский флот был использован для стабилизации положения в Гватемале. В 1921, 1923 и 1924 годах аналогичные действия были предприняты в отношении Никарагуа, Панамы и Гондураса".

Как правило, следствием вмешательства США в дела латиноамериканских стран было установление в них диктаторских режимов. Став при поддержке американских компаний в мае 1924 года президентом Кубы, Херардо Мачадо установил дикатуру. Компартия была запрещена, а многие коммунисты убиты. По словам Джона Гантера, "тирания Мачадо… была одной из самых отвратительных, которая когда-либо существовала в Западном полушарии. Мачадо был грабителем. Он был убийцей. Он высасывал золото – что-то около 80 000 000 долларов – из американских банков. Он высасывал кровь из трупов студентов". Дикататура Мачадо держалась на американских штыках до 1933 года.

В эти годы      США не раз направляли войска в Гондурас – в 1917, 1919, 1924, 1925      гг.. Американцы оказали помощь правительству Гондураса при подавлении      народных восстаний весной и в конце 1931 года и в начале 1932 года.      При помощи США в стране была установлена террористическая дикататура      Кариаса Андино, который оставался у власти (с перерывами) до 1949 года. В благодарность Андино предоставил "Юнайтед фрут" новые концессии.

Американцы помогли подавить крестьянское восстание в Гватемале в 1930 – 1931 гг. и установить дикататуру Х. Убико, который ликвидировал все конституционные нормы и узаконил самые бесчеловечные формы принудительного труда. Зато "Юнайтед фрут" и другие американские компании получили новые привилегии.

В 1921 году, когда президентом Никарагуа стал очередной американский ставленник – Диего Чаморро (дядя своего предшественника Э. Чаморро), там находились американские войска. Д. Чаморро составил правительство исключительно из своих родственников. Однако 12 октября 1923 года он внезапно умер и его пост занял вице-президент страны Бартоломэ Мартинес. Однако он не внушал доверия американцам и его кандидатура не была выдвинута на пост президента. На выборах победил кандидат от консерваторов Карлос Солсорано, который стал президентом Никарагуа. Вице-президентом стал консерватор Сакаса. 3 августа 1925 года американские войска покинули страну.

Однако вскоре Э. Чаморро произвел государственный переворот и 16 января 1926 года сместил законно избранного президента Солорано. 2 мая 1926 году в городе Блуфилдс генерал Монкада поднял восстание против диктатуры Чаморро, а через пять дней в Блуфилдс прибыл американский крейсер "Кливленд" "для защиты жизни и собственности американских граждан". Восстание под руководством Монкада было подавлено. Провалилась и попытка свергнуть Чаморро в ходе восстания под руководством генерала Сандовала 6 августе 1926 года. Но в середине августа генерал Монкада при поддержке свергнутого вице-президента Сакасы вновь предпринял попытку смести Чаморро.

Как писал С. А. Гонионский, "поскольку Чаморро оказался не в состоянии контролировать положение в стране, США решили его заменить. На борту североамериканского крейсера "Денвер", в никарагуанском порту Коринто состоялось совещание, на которое поверенный в делах в Никарауга Лауренс Деннис и командующий морскими операциями в Карибском бассейне адмирал Латимер пригласил "наблюдателей" Сакасы, представителей Чаморро и Адольфо Диаса. После совещания, 30 октября, Чаморро подал в отставку. 10 ноября чрезвычайная сессия никарагуанского конгресса "избрала" Адольфа Диаса президентом Никарагуа. 11 ноября Диас вступил в должность, а 15 ноября… Диас уже ходатайствовал перед госдепартаментом США, чтобы он "соблаговолил" отправить в Никарагуа морской десант. Через 48 часов после этого США признали Адольфо Диаса "законным" президентом Никарагуа".

Против Диаса поднялось народное восстание, в ходе которого президентом был провозглашен Хуан Сакаса. Началась гражданская война. Правительство Мексики признало правительство Сакасы. Тут же газета Херста "Вашингтон пост" написала: "В случае установления в Никарагуа коммунистического контроля, осуществляемого из Мексики, США будут иметь врага у самых ворот Панамского канала". Государственный секретарь США Келлог заговорил "о целях и политике большевиков в Мексике и Латинской Америке". В своем послании конгрессу от 10 января 1927 года президент США Калвин Кулидж заявил: "Мы не можем безразлично относиться к тому, что происходит в Центральной Америке. К любой угрозе стабильности в Никарагуа мы отнесемся с глубокой озабоченностью и примем необходимые меры для защиты жизни и собственности американцев".

После того как эта сакраментальная формула была произнесена в Никарагуа были высажены новые части американских войск. В январе у берегов Никарагуа находилось 16 боевых кораблей. В стране было дислоцировано 215 офицеров, 3900 солдат, 865 моряков. К концу февраля американский контингент в крохотной республике насчитывал 5400 человек. Марионеточный президент Диас заявлял: "Кто бы ни был президентом, я или кто-нибудь другой, морская пехота США должна всегда оставаться в Никарагуа". Он выразил пожелание, чтобы США взяли на себя "защиту" Никарагуа на ближайшие 100 лет.

Однако сопротивление повстанцев не прекращалось. Тогда США повели сепаратные переговоры с генералом Монкада. С. А. Гонионский замечал: "Генерал Хосе Мариа Монкада был всегда известен как политический флюгер: он был то консерватором, то либералом, то занимал "нейтральную" позицию… В 1926 году Монкада стал "либералом", а затем прямым агентом американских монополий". Его секретарем был родственник Сакасы Анастасио Сомоса, получивший образование в США и поработавший в Фонде Рокфеллера. В результате переговоров Монкада в мае 1927 года сложил оружие и сдал его войскам США. Все генералы из армии Монкада приняли условия капитуляции, за исключением генерала Аугусто Сандино.

19 мая 1927 года Сандино обратился к народу Никарагуа с призывом подняться на восстание против оккупантов и их приспешников. Сандино заявлял: "Я не сдамся… Родина и смерть!". К Сандино присоединялись граждане Никарагуа и других латиноамериканских стран, но вся его "армия" насчитывала около 100 человек.

В июле 1927 года началось наступление на повстанцев, удерживавших город Отокаль. Против 100 солдат Сандино была двинуто 400 американских солдат и 200 солдат Национальной гвардии Никарагуа, управлявшейся американскими офицерами. Аргентинский историк Грегорио Сельсер писал, что это был "один из первых случаев применения военной авиации против мирных жителей после первой мировой войны имел место в Никарагуа, за восемь лет до того, как итальянцы Муссолини стали практиковаться в воздушной стрельбе по беззащитным абиссинцам, и за десять лет до того, как пилоты гитлеровской эскадрильи "Кондор" превратили в развалины Гернику". Семь американских самолетов на бреющем полете расстреливали крестьян и жителей Отокаля. 300 мужчин, женщин и детей были убиты, более ста были ранены.

Однако после 15-часового тяжелого боя отряд Сандино уцелел и ушел в леса. Сандинисты перешли к партизанской борьбе. Оружие партизан состояло из мачете, винтовок, самодельных гранат и нескольких пулеметов. Помимо совершенной огнестрельной техники у интервентов было 30 боевых самолетов, в то время как во всем мире их насчитывалось не более 600. Стараясь затерроризировать мирное население, которое помогало партизанам, американские интервенты использовали все те приемы, которые они применяли на Филиппинах, и даже "усовершенствовали" их.

С. А. Гонионский писал: "Чтобы запугать население департаментов Сеговии, активно помогавшее сандинистам, оккупанты подвергали жестоким пыткам и истязаниям. Они отрубали повстанцам руки, чтобы они никогда не смогли пользоваться оружием. Еше более жестоким было убийство пленных методом "корте де кумбо": жертву привязывали к дереву, затем сильным ударом мачете отрубали верхнюю часть головы и тут же развязывали веревки – труп валился на землю… Ослепленные злобой палачи применяли еще и другой способ, называвшийся "корте де чалеко" ("разрез жилета"): жертве отрубали голову и обе руки, а затем вспарывали живот. Применялся также способ "корте де блумер": жертве отрубали руки и ноги и оставляли истекать кровью". И здесь оккупанты были не оригинальны: еще ассирийцы в настенных рельефах IX века до н.э. запечатлели подобные казни своих пленных. Вольно или невольно, но имперская логика заставляла американцев следовать методам истребления других народов, которые существовали еще в древней Ассирии, а затем многократно повторялись в самых разных империях, покорявших другие страны и народы.

Против повстанцев постоянно использовали авиацию. Не раз партизан окружали, но они выходили из окружения. Не раз американцы объявляли о полном разгроме повстанцев. Но армия Сандино увеличивалась. Росла популярность Сандино и его армии во многих странах мира, в которых поднялось движение солидарности с патриотами Никарагуа.

В ноябре 1930 года поставленный американцами на пост президента генерал Монкада обратился к правительству США с жалобой на американскую морскую пехоту, которая-де "слишком затянула операцию по ликвидации Сандино". Тогда в апреле 1931 года в Пуэрто-Кабесас были высажены дополнительные части американских войск. 31-й президент США Герберт Гувер объявил Сандино вне закона. В ответ Сандино опубликовал в мае 1931 года заявление, в котором говорилось: "Нам стало известно, что президент США Герберт Кларк Гувер обещал "поймать Сандино" и передать его в руки правосудия. Так он хочет отомстить за поражение, которое наша армия только что нанесла американцам на Атлантическом побережье. Но ведь мы только защищаемся! Политика США в Никарагуа дорого обоходится нашему народу. За период с 1909 года до настоящего времени погибло 150 тысяч никарагуанцев. Американцы захватили более двух третей народного достояния Никарагуа. Какого имени заслуживают такие люди? И они еще смеют нам угрожать!"

Американские оккупанты предпринимали новые атаки на партизан Сандино. Многие крестьяне стали жертвами их террора. Очевидцы рассказывали о безжалостных убийствах никарагуанских детей, совершенных американскими интервентами. Новые преступления, творимые американскими оккупантами в Никарагуа, лишь вызывали ненависть к ним и желание поддержать партизан Сандино. Летом 1932 года растущая армия Сандино стала одерживать победы в сражениях с врагом. В октябре 1932 года сандинисты взяли город Сан Франциско дель Карнисеро, расположенный на берегу озера Манагуа, в трех часах пути от столицы.

На президентских выборах 1932 года, проводившихся в условиях американской оккупации, победил Хуан Сакаса, который вскоре предпринял попытки договориться с Сандино. Последний потребовал немедленного вывода американских войск из Никарагуа и отказа от любых соглашений, ущемляющих суверенитет страны. Стремясь избежать новых потерь, американцы приступили к выводу своих войск.

И все же, хотя американцы вывели свои войска к началу 1933 года, они надеялись, что их ставленники и прежде всего назначенный командующим Национальной гвардии Никарагуа Анастасио Сомоса сумеет справиться с партизанами. В конце января 1933 года начались переговоры между представителями Сандино и Сакасы. Обращаясь к партизанам, Сандино заявил: "Мы прогнали янки, но они мечтают снова вернуться на нашу землю, воспользовавшись междоусобной войной… Я считаю, что в ближайшие пять дней нужно добиться мира, и ради этого решил ехать сам, чтобы договориться с доктором Сакасой".

По сути это было первым поражением США в борьбе против восставшего народа, первым провалом в контрпартизанской войне. Однако резонанс от этого поражения за пределами Центральной Америки не был велик, так как внимание всего мира было, как и прежде, привлечено к другим мировым событиям. Как известно, во время войны в Никарагуа в Германии к власти пришел Гитлер, Япония захватила Маньчжурию, а весь капиталистический мир переживал крупнейший экономический кризис. Мировому общественному мнению, и даже американцам, было не до событий в маленькой стране, сумевшей в одиночку дать отпор наглому агрессору.

Глава 18. Крах американской мечты и чудесное спасение от гибели

Хотя мировой кризис был естественным следствием капиталистической системы, он был многократно усугублен в США разгулом спекуляций, в который погрузилась Америка в 20-е годы. Как обычно правящие круги США проявляли крайнюю самонадеянность, игнорируя многочисленные тревожные сигналы о нараставшем разрыве между курсом ценных бумаг различных компаний и их реальным обеспечением.

15 октября 1929 года президент "Нэшнл сити бэнк" Чарльз Митчелл заявил: "Положение в американской промышленности – отличное. Рынки – в превосходном состоянии". И даже, когда через 9 дней наступил "черный четверг" (24 октября 1929 г.), в течение которого было продано рекордное число акций за всю историю нью-йоркской биржи – 12 894 650, к концу дня было оглашено заявление 35 крупнейших банковских домов Уолл-стрита, в котором утверждалось, что положение на бирже "в целом устойчиво" и что "с финансовой точки зрения состояние дел лучше, чем когда-либо в последние месяцы". Заявление завершалось фразой: "Худшее осталось позади".

Но еще через пять дней, 29 октября 1929 года, произошла величайшая биржевая катастрофа в истории США. За первые 30 минут работы биржи было продано 3 259 800 акций, а их общая стоимость обесценилась более, чем на два миллиарда долларов. В зале нью-йоркской биржи брокеры теряли контроль над собой: люди ругались и били друг друга. Президент биржи Уильям Кроуфорд был отброшен в сторону напором толпы. Позже он вспоминал, что "люди ревели, как стая львов и тигров… они вопили и орали, раздирая воротники друг у друга".

В считанные минуты обесценивались акции сталелитейных компаний, железных дорог, угольных и автомобильных корпораций. Брокеры, не стесняясь, рыдали навзрыд. Некоторые из них, упав на колени, молились Богу в операционном зале. Многие бросились в ближайшую церковь Святой Троицы и возносили молитвы, надеясь на спасение свыше. Обычно пуствовавшая в будние дни церковь оказалась переполненной уже с полудня и толпа молящихся оставалась в храме до конца дня.

За один день акции ведущих компаний упали на 43 пункта. Общая стоимость акций, проданных на нью-йоркской бирже сократилась на 10 миллиардов долларов, что в два раза превышало денежную массу, бывшую в то время в обращении. По всей же стране убытки от падения акций составили 74 миллиарда долларов.

Обвал акций, крушение промышленных компаний и банков принесли разорение миллионам людей и в то же время обогатил сравнительно небольшую группу спекулянтов, которые по дешевке скупали обесценившиеся акции и собственность разорившихся предпринимателей. После событий 1929 года состав буржуазных верхов США существенно изменился. В выигрыше остались представители транснациональных компаний и банков.

Хотя спад продолжался официальные власти продолжали успокаивать народ. В декабре президент США Г. Гувер выступил на совместном заседании обеих палат Конгресса, заявив, что "приняты действенные меры для восстановления веры в экономику". В марте 1930 года Гувер объявил, что самые худшие последствия биржевого краха для занятости будут ликвидированы в ближайшие 60 дней. В мае президент страны заявил, что "мы уже преодолели самое худшее и объединенными усилиями мы скоро восстановим экономику." В июне он сообщил, что к осени "дела придут в норму".

Однако вопреки этим прогнозам экономический кризис продолжался. Зимой 1929-30 гг. свыше 4 миллионов американцев оказались без работы. Резко возрастало число бездомных и живущих за счет благотворительности. 6 марта 1930 г. 1,5 миллиона американцев вышли под лозунгами небольшой, но энергичной Компартии США, протестуя против безработицы и нищеты.

Зимой 1930-31 гг. число безработных составило 10 миллионов. 14 сентября 1931 года "Нью-Йорк таймс" писала: "Вызывающие беспокойство экономические явления не только превосходят эпизоды подобного рода, но и угрожают гибелью капиталистической системы".

В июле 1932 г. промышленное производство сократилось в два раза по сравнению с октябрем 1929 г. В некоторых отраслях сокращение производства было еще более резким. К началу 1933 г. выплавка стали составляла 12 процентов от производственных возможностей. Производство чугуна упало до уровня 1896 года.

То, что создавалось трудом нескольких поколений американцев было подточено биржевыми спекулянтами в 20-х годах, а затем рухнуло. На страну обрушилась катастрофа, равная по последствиям мятежу южан в 1861 году, так как крах экономики был чреват превращением США во второразрядную державу.

Число безработных превысило 17 миллионов человек, что составляло почти половина всей рабочей силы страны. Миллионы рабочих были переведены на сокращенную рабочую неделю. Заработная плата и реальные доходы сократились в среднем в два раза. Миллионы семей остались без средств к существованию.

Оставшись без работы и не в состоянии оплачивать городские квартиры, трудящиеся люди превращались в бродяг. В городах страны возникли "гувервилли" – так в честь президента Гувера называли поселки безработных и бездомных людей, которые строили себе жилища из ящиков и всякого хлама. Драную обувь безработных, в которых они исхаживали улицы городов в поисках работы, называли "гуверовскими ботинками". "Гуверовским автомобилем" именовали тележку, на которую изгнанные из своих квартир перевозили свои вещи. "Гуверовское одеяло" означало старые газеты, которыми покрывались бездомные.

Фермеров, которые не могли оплатить свои долги, изгоняли с их участков и они превращались в полуголодных батраков, описанных в романе Джона Стейнбека "Гроздья гнева". На Вашингтон и столицы штатов двигались многотысячные "голодные походы". Полиция прибегала к самым жестоким методам для разгона этих демонстраций протеста. Организаторов выступлений беспощадно избивали, а порой и уничтожали наемные громилы и убийцы. В рассказе Джона Стейнбека "Налет" описывалось, как расправлялись с американскими коммунистами, собравшимися на собрание.

В ходе расстрелов демонстраций в 1929 – 1933 году было убито 23 безработных. 7 марта 1932 года из пулемета была расстреляна демонстрация у ворот завода Форда в Дирборне. Во время похорон четырех убитых над их телами был портрет В. И. Ленина, а оркестр играл русские революционные марши.

Летом 1932 года 25 тысяч безработных ветеранов Первой мировой войны двинулись на Вашингтон. Они требовали выплаты ветеранских пособий. Против лагеря, в котором разместились ветераны, были брошены войска, которыми командовал Дуглас Макартур, сын командующего американских интервентов на Филлипинах. Его адъютантом был Дуайт Эйзенхауэр. При разгроме лагеря были жертвы, в том числе грудной ребенок.

В ходе начавшегося расследования на всю Америку прозвучало свидетельство ветерана Д. Анджело, который узнал в офицере, ведшем кавалерию в атаку офицера Д. Паттона. В 1918 году в ходе боев в Европе

Д. Анджело спас жизнь Д. Паттону и за это получил медаль. Паттон вынужден был признаться: "Несомненно, этот человек спас мою жизнь". Таковы были боевые операции, с которых началось военное крещение будущих полководцев Второй Мировой войны.

Однако жестокая расправа вызвала обратный эффект. Многие американцы осознавали преступность того строя, который уничтожает голодных ветеранов и их детей. В октябре 1932 года группа выдающихся деятелей культуры и науки США выпустила манифест "Культура и кризис". В нем говорилось: "Капитализм – разрушитель культуры, а коммунизм стремится спасти цивилизацию и ее культурное наследие от бездны, в которую низвергает ее мировой кризис… Как ответственные интеллектуальные работники мы заявляем о том, что стоим на стороне откровенно революционной коммунистической партии, партии рабочих". Манифест подписали писатели Т. Драйзер, Ш. Андерсон, Д. Дос Пассос, Э.Колдуэлл, Л. Стеффенс и многие другие.

Среди них были и писатели "потерянного поколения", и те, кто, подобно Э. Колдуэллу, описывал положение американской сельской бедноты и протестовал против расизма, и те, кто, подобно Теодору Драйзеру, показал глубокие корни "американской трагедии" на примере сына христианского проповедника Клайда Гриффитса, порабощенного культом "успеха" и готового во имя желания попасть в верхи общества пойти на чудовищное преступление. Но и те писатели, которые не подписали этот манифест, еще в 20-х годах предупреждали в своих произведениях, что бездуховность Америки – это путь к полному отказу от идеалов "американской демократии", которые давно стали пустыми лозунгами. В своих произведениях ("Главная улица", "Бэббит" и другие романы) Синклер Льюис убедительно показал: деловые люди Америки, которые считались ее гордостью, живут в духовной пустыне, они примитивны и ограничены, а поэтому полны предрассудков, озлоблены и становятся социально опасными. В своем романе-предупреждении с ироничным названием "У нас это невозможно" С. Льюис утверждал: приход фашистов к власти в США стал весьма вероятным.

Всевозможные деятели правого толка, такие как сенатор от штата Луизианы Х. Лонг, священник из Детройта Ч. Кофлин и другие вели откровенно фашистскую пропаганду. Правящие круги США осознавали, что страна оказалась между двумя альтернативами – фашистской и коммунистической. Ставший к этому времени губернатором штата Нью-Йорк, Ф. Д. Рузвельт заявил в 1930 году: "В США перед нами стоит не только опасность коммунизма, но и равная опасность концентрации всей экономической и политической власти в руках тех, кого древние греки называли олигархией". В 1932 году Рузвельт говорил: "Мы против революции. Поэтому мы объявили войну тем условиям, из которых вырастают революции".

Лишь совершив решительный поворот от политики, проводившейся до сих пор республиканскими президентами, правящий класс США мог попытаться доказать свою способность управлять страной, сохранив существовавшую общественно-политическую систему. Став кандидатом от демократической партии, Ф. Д. Рузвельт предложил "Новый курс" – программу решительных социально-экономических реформ. Эта программа получила поддержку большинства избирателей и Рузвельт был избран 32-м президентом США (4 марта 1933 – 12 апреля 1945). Как и многие его предшественники, Рузвельт был масоном.

Будучи представителем американской аристократии голландского происхождения и поработав в частном предпринимательстве, а также на различных постах местной и центральной власти, Рузвельт, парализованный тяжелым заболеванием, но не прекращавший напряженно работать и искать пути выхода из очередной общенациональной катастрофы, олицетворял американский правящий класс начала 30-х годов, пораженный острым кризисом. Казалось, что несмотря на роковую болезнь, американские верхи были преисполнены решимостью преодолеть ее. Сразу же после прихода к власти Рузвельт стал осуществлять обещанные им реформы. В своей реформаторской деятельности Рузвельт опирался и значительную часть американской буржуазии, особенно на тех, кто нажился в ходе Великой депрессии.

Установив жесткий контроль над деятельностью банков и развернув несколько программ общественных работ, Рузвельт и его команда сумели добиться перелома в экономическом развитии. Роль государства в контролировании хозяйства заметно возросла. Хотя экономика не сразу восстановилась, у миллионов людей появилась надежда на возрождение. Рузвельт уверял, что он сумел избежать альтернатив, неприемлемых для правящего класса США. В июне 1934 года он говорил, что его действия "некоторые… назовут "фашизмом", иногда "коммунизмом", иногда "регламентацией", иногда "социализмом"… Я считаю, что то, что мы делаем теперь, является необходимым выполнением неизменной миссии американцев – претворение в жизнь старых и проверенных идей американизма".

Однако, в отличие от своих предшественников, доведших страну до краха, Рузвельт проводил "старые и проверенные идеи американизма" с учетом реалий современного мира, а потому он вносил существенные коррективы в проведении политики как внутри страны, так и за ее пределами. Поэтому он решительно порвал с обанкротившейся политикой непризнания СССР, которую проводили все президенты США, начиная с Вудро Вильсона до Герберта Гувера.

Объясняя свое решение, Рузвельт рассказал про посещение его супругой типичной американской школы. В школьном классе Элеонора Рузвельт увидела на стене географическую карту мира, в котором вместо СССР было огромное белое пятно. Учителя объяснили жене президента, что про эту страну дети не должны ничего знать. Когда на конференции по разоружению в 1932 году государственному секретарю США Стимсону предложили встретиться с делегатом СССР, американец воздел руки к небу и сказал: "Никогда, никогда! Пройдут столетия, но Америка не признает Советского Союза".

В своем выступлении на VII Съезде Советов председатель СНК СССР В. М. Молотов заявил: "Соединенные Штаты стояли на принципиальной позиции отрицания Советского Союза, непризнания Советской власти, имея у себя в жилетном кармане какого-то представителя Керенского. Богатейшая капиталистическая страна надеялась на свои силы и была плохого мнения насчет устойчивости нашей власти. Она выступала в этом вопросе под флагом непримиримой принципиальной защиты капиталистического мира от нового, советского мира. Она. видимо, до недавнего времени рассчитывала, что кому-кому, а богатой Америке удастся удержаться на этой позиции. Но дело сложилось не совсем так". В ноябре 1933 года были установлены дипломатические отношения между СССР и США.

Хотя время, когда американские концессионеры хозяйничали в СССР кончилось, вместе с нэпом, Америка к этому времени продолжала заметно присутствовать в нашей стране. В это время советские люди узнавали многое о достижениях американской техники по промышленным изделиям, которые закупали в США. Советские специалисты привозили из США знания о новых технологических процессах и налаживали производство новых отраслей промышленности по-американскому образцу. Советские люди знали американцев, которые трудились на стройках сталинских пятилеток и получали советские ордена.

Хотя И. В. Сталин и другие советские руководители видели в США прежде всего державу из враждебной капиталистической системы, в своей главной теоретической работе "Основы ленинизма" руководитель Советской страны И. В. Сталин призывал советских людей работать "с американской деловитостью" (правда, предупреждая об опасности превращения "деловитости" в "делячество"). В своей беседе с писателем Эмилем Людвигом Сталин, заметив, что в СССР нет слепого преклонения перед США ("У нас нет никакого особого уважения ко всему американскому… Никогда не забываем мы о том, что САСШ – капиталистическая страна"), сказал: "Мы уважаем американскую деловитость во всем, – в промышленности, в литературе, в жизни… Среди американцев много здоровых людей в духовном и физическом отношений. здоровых по всему своему подходу к работе, к делу". Он с симпатией отозвался о "простых американских нравах на производстве", о которых ему рассказывали "рабочие-хозяйственники, побывавшие в Америке".

В своей беседе с Гербертом Уэллсом 23 июля 1934 года И. В. Сталин с уважением отозвался и о президенте США Ф. Д. Рузвельте, отметив его "инициативу, мужество, решительность" и назвав его "самой сильной фигурой… из всех капитанов современного капиталистического мира". В то же время И. В. Сталин подчеркнул, что "как только Рузвельт или какой-нибудь другой капитан современного буржуазного мира захочет предпринять что-нибудь серьезное против основ капитализма, он неизбежно потерпит неудачу".

Изменения, который вносил Рузвельт во внешнюю политику США, не затрагивали ее экспансионистских принципов, хотя формы ее проведения видоизменялись. Подобные перемены внес Рузвельт и в политику США в Латинской Америке. Не в последнюю очередь это произошло под воздействием провала американского вмешательства в Никарагуа, а также бурных событий на Кубе в 1933 году.

Всеобщая стачка на Кубе переросла в августе 1933 года во всенародное восстание. 12 августа 1933 года офицеры столичного гранизона потребовали отставки Мачадо, и тот сбежал из Кубы. По просьбе посла США в Гаване С. Уэллеса на Кубу были направлены американские военные суда. К власти пришло проамериканское правительство во главе с президентом де Саспедесом. Однако 4 сентября оно было свергнуто в результате военного переворота, который возглавил сержант Фульгенсио Батиста. После пяти дней правления директории из 5 членов, Ф. Батиста организовал проведение выборов, на которых президентом был избран профессор Грау Сан Мартин.

Новое правительство провозгласило лозунг "Куба для кубинцев!", отменило конституцию, навязанную американцами, приняло демократическую конституцию, издало декрет о восьмичасовом рабочем дне, легализовало компартию.

28 декабря 1933 года Рузвельт объявил, что США отныне выступают "против вооруженной интервенции в дела других американских государств". Еще до этого 7 августа 1933 года было подписано соглашение между США и Гаити о выводе американских войск с острова к октябрю 1934 года.

Новый курс в Латинской Америке получил название "политики доброго соседа". Советский историк Л.И. Зубок писал: "в карибских и южноамериканских странах политика "доброго соседа" была направлена на установление лучших взаимоотношений в интересах американских капиталовложений в этих странах. Она диктовалась новыми условиями, сложившимися к этому времени. Американские капиталы так глубоко укоренились в экономическую жизнь карибских стран, что больше не было нужды в содержании там американских военных сил".

Несмотря на обычные для них пышные декларации, США не отказывались от своих методов силового давления на латиноамериканские страны. Они не признавали кубинское правительство Сан Мартина. На Кубу были направлены американские военные суда и президент Сан Мартин ушел в отставку в январе 1934 года. В ходе этих событий посол США Уэллес установил добрые отношения с Батистой, который к этому времени возглавил штаб кубинской армии, превратился из сержанта в полковника и упразднил все воинские чины, выше полковничьего. Батиста поставил новым президентом крупного сахарозаводчика полковника Карлос Мендиета, который имел тесные связи с американскими сахарными компаниями. Новый президент Кубы полностью удовлетворял американцев и они признали его. Лишь после этого США отменили поправку Платта, разрешавшую им вмешиваться в дела Кубы.

В то же время США сохранили на Кубе свою военную базу в Гуантанамо. Куба осталась под контролем крупных американских компаний. Член палаты представителей Э. Дирксен заявил в июне 1934 года: "Большей частью кубинской экономики владеют "Чейз нэшнел" и "Нейшнл сити бэнк", в которых имеют большие владения Чадборн, Астор, Рокфеллер, Вудни и многие другие, поэтому большая часть сахара и меляссы, приобретаемых нами на Кубе, дает прибыль таким гражданам, как Астор, Чадборн, Рокфеллер, Морган и другим".

Лицемерие американской политики "доброго соседа" проявилось и в событиях в Никарагуа. 2 февраля 1934 года после долгих переговоров в Манагуа Сандино и президент страны Сакаса подписали соглашение о мире. Началось разоружение сандинистов. Однако Национальная гвардия Сомосы вопиюще нарушала условия мира: разоруженных сандинистов арестовывали и бросали в тюрьмы. 21 февраля 1934 года Сандино вновь прибыл в Манагуа, чтобы обсудить с Сакасой ход выполнения соглашения. В этот же день американский посланник Лейн долго совещался с Сомосой. Вернувшись в штаб Национальной гвардии, Сомоса сказал: "Я прибыл из американской миссии, где только что совещался с посланником Артуром Блисс Лейном. Он еще раз меня заверил, что вашингтонское правительство (то есть правительство Рузвельта. Авт.) настаивает на ликвидации Сандино".

Тем временем Сандино прибыл в президентский дворец, где его тепло встретил Сакаса. Как только встреча закончилась и Сандино с его приближенными покинул президентский дворец, они были схвачены национальными гвардейцами. Через несколько часов они были расстреляны. Вслед за этим последовала кровавая расправа над сандинистами. По данным, приведенным американским журналистом Уильямом Крейгом, было убито 300 человек. Но мексиканский общественный деятель Висенте Саенс считал, что эта цифра сильно преуменьшена.

Хотя убийство генерала Сандино было совершено людьми Сомосы, соответствующие указания были отданы американским посланником Лейком, который поспешил удостовериться в убийстве и лично посетил место расправы. После гибели Сандино его родственники обратились в американскую миссию, чтобы им выдали труп генерала, зная, кто организовал убийство. Американское правительство постаралось отмежеваться от инспирированного им преступления, но сохранило превосходные отношения с Сомосой. Как-то Ф. Д. Рузвельт заявил в неофициальной беседе: "Сомоса – сукин сын, но он наш сукин сын!"

Этим принципом Рузвельт руководствовался в своих отношениях и с другими латиноамериканскими диктаторами. В 1935 году США помогли подавить восстание бразильского Национально-освободительного альянса и установить диктатуру Ж. Варгаса в 1937 г.. В 1938 году США поддержали мятеж генерала Седильо против законного президента Мексики Карденаса. Когда американский журналист Джон Гантер посетил Латинскую Америку, он признал, что по крайней мере в половине из стран этого региона во времена Рузвельта у власти находились диктаторские режимы. Все они были для президента США "добрыми соседями" или "нашими сукиными сынами".

Одновременно, как писал С. А. Гонионский, "на основе политики "доброго соседа" США перешли к осуществлению широкой идеологической экспансии в страны Латинской Америки. В Латинскую Америку под различными благовидными предлогами хлынул поток американских миссий. Значительно увеличилось количество радиопередач и изданий на испанском и португальском языках. Голливуд получил специальное задание – выпускать фильмы, которые бы прославляли бы "традиционную" дружбу между США и странами Латинской Америки".

"Политика "доброго соседа", – как указывал С. А. Гонионский, – привела к дальнейшему укреплению позиций США в странах Латинской Америки, к усилению экономической и политической зависимости этих стран от североамериканских монополий". С 1933 по 1939 год США заключили 11 соглашений о снижении таможенных тарифов со странами Латинской Америки. Например, по такому соглашению с Бразилией, последней разрешалось ввозить в США беспошлинно целый ряд тропических продовольственных культур. Взамен же Бразилия обязывалась взымать минимальные пошлины или вообще их не взымать с промышленных товаров, ввозимых в США. У. Фостер пояснял: "В данном случае, как и во всех других, когда вступали в действие торговые соглашения…, их основной целью было задушить промышленность латиноамериканских стран, оставив ее совершенно беззащитной перед лицом мощной конкуренции высокоразвитой промышленности США". С. А. Гонионский подчеркивал, что "эти соглашения, фактически знаменовавшие собой захват Соединенными Штатами латиноамериканских рынков, оформлялись через Панамериканский союз".

Экспорт США в Южную и Центральную Америку с 215 млн. долларов в 1933 году увеличился до 569 миллионов долларов в 1939 году. Импорт за этот же период возрос с 316 миллионов до 518 миллионов долларов.

В то же время бурные темпы роста товарооборота между США и Латинской Америки отражали быстрое развитие американской экономики, возрождавшейся после начала "Нового курса". Казалось, что правящие круги США опять сумели совершить чудо: опасность крушения американского общества была предотвращена. Опять, как это не раз бывало в США, в стране царила всеобщая эйфория. Во время предвыборной кампании 1936 года Рузвельта встречали восторженные толпы людей. Когда Рузвельт проезжал на автомобиле среди 150 тысяч жителей Бостона, он слышал возгласы: "Он дал мне работу!" "Он спас мой дом!" и тому подобные. Победа Рузвельта над соперником из республиканской партии была небывалой в истории США: за него проголосовало 27,7 миллионов человек, или 60,8% от числа избирателей (против 16,6 миллионов за республиканца А. Лэндона). В результате сторонников Рузвельта в коллегии выборщиков оказалось 523 против 8 сторонников Лэндона.

Хотя реформы Рузвельта существенно усилили роль государства в социальной помощи миллионам нуждающихся, в то время мало задумывались о том, что ценой восстановления экономической активности стал значительный рост внутреннего долга США. Нараставший и в дальнейшем внутренний долг США стал постоянным источником неуверенности для всех будущих поколений американцев.

Другим следствием "Нового курса" стал бурный рост государственного аппарата США и его вторжение во все сферы жизни страны и отдельных людей. Права отдельного человека становились все более иллюзорными по мере того, как усиливались центральная власть. Демократические свободы, которыми так гордились американцы, могли теперь ликвидированы мощной государственной машиной и в стране могли быть легко развязаны массовые полицейские репрессии по отношению к оппозиции. Тем более, что в стране давно были предпосылки к этому, как это показали и огульные аресты "подозрительных" в гражданскую войну 1861-65 гг., и "пальмеровские рейды". Одним из свидетельств подготовки к преследованию по политическим мотивам, явилось создание в 1938 году в конгрессе комитета по расследованию антиамериканской деятельности.

Наконец, не были глубоко проанализированы причины Великой депрессии и биржевого краха 1929 года. А поэтому спекуляция ценными бумагами и экономический кризис могли повторяться. Не принималось во внимание и то, что меры, принятые для выхода из кризиса, были лишь частичными реформами, которые не могли решить глубинные экономические и социальные проблемы страны.

Глава 19. Ответственность США за развязывание Второй мировой войны.

Несмотря на немалые успехи в восстановлении экономики США не сумели предотвратить новый экономический кризис, начавшийся осенью 1937 года. К лету 1938 года промышленное производство сократилось на одну треть, а количество безработных достигло 9,6 миллионов человек. Доходы фермеров упали, число заявок на предоставление пособий резко возросло. Правительство Рузвельта увеличило ассигнования на общественные работы и социальную помощь. Президент говорил о неравенстве американского общества, указав, что 1,5% населения страны получают такой же доход, как и 47%, но не мог предложить никаких мер для изменения этого положения.

Американский историк Р. Тагвелл писал: "В 1939 году правительство не могло добиться никаких успехов. Нельзя было даже предложить новых законопроектов… Впереди лежало открытое море до того дня, когда в Польшу вторгся Гитлер. туман мог развеять только могучий ветер войны. любые иные меры во власти Рузвельта не принесли бы никаких результатов". Н. Н. Яковлев уточнял: "Только война могла явиться желанным избавителем для Соединенных Штатов, переживавших постоянный кризис… Исторически Соединенные Штаты извлекали неслыханные выгоды от войн в Европе и Азии. Это был достаточный побудительный мотив для американской буржуазии подстрекать к военным конфликтам за океанами.

Во второй половине тридцатых годов кризисное состояние собственной страны удвоило рвение руководящих сил США в проведении этой политики. Однако, чтобы получить все барыши и не оказаться в проигрыше, был необходим точный расчет".

Для "точного расчета" требовалась детальная информация о положении дел зарубежных странах и возможность влиять на их ход. Со времен Бенжамина Франклина США имели хорошую систему информирования о положении дел за рубежом, а также много своих явных и тайных агентов, способных осуществлять акции в интересах США. Американские историки Б. Лангер и С. Глисон писали: "Едва ли какое-либо правительство в новейшее время имело больше разведывательной информации о положении дел за рубежом, чем американское правительство в этот критический период. Рузвельт и Хэлл (тогдашний государственный секретарь США. Авт.) своевременно и полностью информировались. Едва ли будет преувеличением считать, что они находились в лучшем положении по сравнению с государственными деятелями других стран, зная все аспекты обстановки, и, если бы они сочли необходимым, они могли оказывать громадное влияние". Н. Н. Яковлев замечал: "Очень неплохо поставленная американская разведка давала правительству самую разнообразную информацию. Рузвельт лично занимался улучшением разведывательной деятельности". Прекрасно зная международную обстановку и имея своих агентов влияния в различных странах, правительство США стремилось повести дело так, чтобы новая мировая война принесла им не меньшие прибыли, а может быть и бОльшие.

На первых порах правители США старательно делали вид, будто не замечают, что в мире появились силы, готовые не только осуществить новый передел планеты, но и подвергнуть народы Земли полному порабощению или геноциду на основе расовых лжетеорий. Нежелание вмешиваться в дела других стран и верность принципам изоляционистского "американизма" декларировались Рузвельтом в то время, когда над миром нависла угроза фашистского нашествия. Проведение политики "невмешательства" объективно поощряло агрессоров.

3 октября 1935 года фашистская Италия напала на Эфиопию, а уже 5 октября была опубликована прокламация Рузвельта о "нейтралитете" США. "Нейтральная" политика позволяла США резко увеличить поставки в Италию нефти. Оправдывая свой курс, Рузвельт заявил 2 октября: "Американский народ имеет лишь одну заботу, выражает лишь одно чувство: что бы ни случилось на континентах за морем, Соединенные Штаты Америки будут и должны, как о том давным-давно молились "отцы" – основатели страны, оставаться не связанными ни с кем и сохранять свободу рук… Мы не только искренне стремимся к миру, нами движет твердая решимость избежать тех опасностей, которые могут поставить под угрозу наши мирные отношения с остальными странами".

Этими же мотивами объясняло правительство Рузвельта свою политику "невмешательства" в дела Испании, которая объективно помогала фашистам Испании, Италии и Германии расправляться над республикой. В то время как Эрнест Хемингуэй и другие американские антифашисты отправлялись добровольцами в Испанию, чтобы защитить ее от фашистского порабощения, 7 января 1937 года конгресс США ввело "моральное эмбарго" на торговлю оружием с республиканской Испанией, поставив ее в исключительно трудное положение.

В то же время правительство Рузвельта не прибегло к закону о нейтралитете после нападения Японии на Китай в июле 1937 года. Это объяснялось тем, что Япония в чрезвычайной степени зависела от поставок американских товаров. Это бы обострило японо-американские отношения. Американское же правительство предпочитало, чтобы Япония увязла в войне с Китаем, а возможно и с Советским Союзом. Таким образом угроза войны с Японией была бы устранена.

Хотя США высказывали недовольство агрессией Японии против Китая и Рузвельт объявил о необходимости продолжать осуществление "доктрины Стимсона" 1932 года о непризнании японских захватов в Китае, он не собирался предпринимать какие-либо ответные действия. Правительство Рузвельта надеялось, что сумеет оказать давление на Японию, исходя из зависимости последней от американской торговли. На совещании у Рузвельта было решено: "Мы можем нанести Японии поражение голодной смертью". А для того, чтобы найти противовес Японии, было решено установить отношения с СССР, что и было сделано в ноябре 1933 года.

Посол США в СССР У. Буллит писал Рузвельту из Москвы: "Если между Японией и СССР вспыхнет война, мы не должны вмешиваться, а использовать свое влияние и силу к концу ее, чтобы она закончилась без победы и равновесие между Японией и СССР не было нарушено".

Аналогичными мотивами правительство Рузвельта руководствовалось, саботируя усилия СССР по созданию системы коллективной безопасности в Европе для обуздания гитлеровской агрессии. И в этом отношении Рузвельт последовательно проводил политику, которая отвечала интересам правящих кругов США. Позже бывший заместитель государственного секретаря США С. Уэллес вспоминал: "Многие финансовые круги были твердо убеждены, что война между Советским Союзом и Германией лишь соответствовала бы их собственным интересам. Россия, по их мнению, неминуемо должна была потерпеть поражение, и это повлекло бы за собой крах большевизма".

Характерно, что после прихода Гитлера к власти активность американских компаний в Германии существенно возросла. Англо-германо-американский банк Шредера вместе с нью-йоркским банком "Диллон Рид" финансировали германский стальной трест "Ферейгигте Штальверке". Крупнейшие американские монополии, такие, как группы Рокфеллера, Моргана, Меллона оказывали Германии широкую финансовую помощь.

Многие американские компании передавали Германии технологии, с помощью которых стало возможным создание военного потенциала этой страны. "Стандарт ойл" финансировал строительство заводов по производству синтетического топлива. В 1938 году американский химический трест Дюпона передал германскому тресту "ИГ Фарбениндустри" технологию производства синтетического каучука. После того, как в лабораториях американской фирмы "Джасако" была разработана технология массового производства каучука "бун", право собственности на этот патент прешело к германскому тресту. Р. Сэсюли, исследовавший деятельности "ИГ Фарбениндустри" писал: "Когда в 1938 году пошли на синтетическом бензине бронемашины с шинами и гусеницами, изготовленными из "буна С", германский генеральный штаб мог констатировать, что вооружение вступило в свою последнюю фазу. Теперь война могла начаться, как только Гитлер подаст сигнал к ней".

Американские монополии помогли Гитлеру увеличить производство ряда стратегически важных товаров. Вскоре после его прихода к власти, мировой алюминевый картель, который для сохранения высоких цен на алюминий, сдерживал его производство, принял решение снять эти ограничения для Германии, при условии, что эта страна не будет продавать алюминий на мировом рынке. Используя алюминий для строительства самолетов, Гитлер не был заинтересован в его продаже за пределами страны. Зато к 1939 году производство алюминия в Германии сравнялась с выплавкой этого металла в США и Канаде вместе взятых. Кроме того, американская компания "Алкоа" и "Британская алюминевая компания" так активно снабжали Германию алюминием, что поставили под угрозу снабжение этим металлом самолетостроительной промышленности своих стран.

Таким же образом американские монополии помогали производству в Германии магния, никеля, карбид-вольфрама, бериллия и других стратегических материалов. Американские компании помогли Германии наладить и разработку железнорудных месторождений с бедным содержанием железа. Рокфеллеровская компания "Стандарт ойл" сделала большие капиталовложения в германскую нефтепромышленность.

Американские компании "Форд" и "Дженерал моторз" помогали нацистам развивать автомобильную промышленность. Компания Форда осуществляло техническое руководство германским заводом, выпускавшим "Фольксваген". Вскоре этот завод стал выпускать машины для армии. Правительство Гитлера наградило Форда высшим германским орденом за его заслуги перед Германией.

В 1938 году производство автомашин в Германии выросло в 3,5 раза по сравнению с 1929 годом. Половина этих машин была произведена на заводах "Оппель", которые принадлежали "Дженерал моторз".

Стоимость самолетов, которые поставляли американские фирмы Германии стала быстро возрастать после прихода Гитлера к власти. В 1932 году поставки самолетов оценивались в 6 тысяч долларов, в 1933 году – в 272 тысяч долларов, за первые восемь месяцев 1934 году – в 1 445 тысяч долларов. Бывший посол США в Германии Додд писал, что в это время Германия закупала в США по 100 самолетов в год.

В справке "Фальсификаторы истории", опубликованной Совинформбюро в 1948 году, не без оснований утверждалось: "В короткий срок, опираясь на финансовую поддержку, главным образом американских монополий, Германия воссоздала мощную военную промышленность, способную производить в огромных количествах первоклассное вооружение, многие тысячи танков, самолетов, артиллерийских снарядов, военно-морских кораблей новейшего типа и другие виды вооружений".

Вооружение Германии при поддержке США и других западных держав не могло не вести мир к катастрофе. Хорошо информированный писатель Эрнест Хемингуэй уверенно писал 11 августа 1938 года: "В Европе война начнется самое позднее будущим летом… Она неизбежна… Можете быть уверены, что ее начало уже детально разработано".

Те круги США, которые планировали войну, старались сделать так, чтобы она принесла им наибольшие выгоды, а потому они тщательно выбирали подходящий момент для ее начала. Объясняя причины того, почему Рузвельт так активно поддерживал Чемберлена в его мюнхенской политике уступок, американский историк Ч. Тэнзил писал: "Президент вовсе не хотел, чтобы в Европе началась война, которая могла бы закончиться так быстро, что Соединенные Штаты не успели бы вмешаться. В сентябре 1938 года против Гитлера могли бы выступить французская, английская, русская и чешская армии, которые разгромили бы его довольно быстро". Следует добавить, что осенью 1938 года внутри Германии созрел мощный антигитлеровский заговор генералов, опасавшихся начала войны и поэтому готовивших государственный переворот. Об этом было хорошо известно западным державам, с которыми заговорщики поддерживали контакты. В этом случае война могла не состояться, и рассчитывать США на огромные военные заказы не пришлось бы.

Однако после того, как Мюнхенское соглашение привело к расчленению Чехословакии, а СССР оказался политически изолированным, положение Германии значительно укрепилось. Теперь Рузвельт неожиданно объявил, что дальнейшие уступки Германии и ее союзникам по Антикоминтерновскому пакту или блоку "оси" приведут к их вторжению Германии в Западное полушарие. 9 октября 1939 года в частной беседе с министром Икесом Ф.Д. Рузвельт заявил: "К интересах удовлетворения колониальных аппетитов Германии Англия может предложить ей Тринидад и уговорить Францию уступить немцами остров Мартинику. Германия получит сильные опорные пункты у нашего восточного побережья, равно как и у побережья Центральной и Южной Америки". По словам Икеса, "президент решил, что, если это случится, к островам будет немедленно направлен американский флот, чтобы занять их".

Однако эти действия Рузвельта могли встретить оппозицию изоляционистов, как правило, принадлежавших к оппозиционной, республиканской партии. Изоляционисты старались доказать, что они больше заботятся об интересах США и не допустят вторичного вовлечения страны в мировую войну. В то же время позиция некоторых изоляционистов объяснялась их симпатиями к режимам Гитлера и Муссолини. Рузвельту приходилось, с одной стороны, доказывать, что американская помощь Англии и Франции выгодна Штатам, а, с другой стороны, уверять, что США никогда не ввяжутся вновь в мировую войну.

31 января 1939 года на совещании с членами сенатского комитета по военным делам Рузвельт заявил: "Как бы ни началась война в Европе… с похода на восток или на запад,… ее исход без материальной помощи Англии и Франции со стороны США, в первую очередь самолетами, приведет в торжеству держав "оси" в Европе… Африка падет автоматически. Это очевидно, ибо Африка на девяносто пять процентов колония… Следующая совершенно несомненная цель, предложенная братцем Гитлером во вчерашней речи – Центральная и Южная Америка". Рузвельт не сомневался, что угроза Гитлеру не покупать продовольствие в Аргентину будет достаточным средством, чтобы принудить эту страну капитулировать перед Германией. Затем он сказал, что в Бразилии живет 250 тысяч немцев.

Очевидно, исходя из американского и даже личного опыта, Рузвельт говорил: "Центральная Америка? При соответствующей подготовке и умении подыскать нужных людей можно совершить революцию в любой из стран Центральной Америки, затратив от 1 до 4 миллионов долларов". Рузвельт уверял: "Идет постепенное окружение Соединенных Штатов, уничтожается наша первая линия обороны. А она проходит в Европе и по Средиземному морю".

Речь Рузвельта перед конгрессменами представляла собой смесь из правдивых аргументов и надуманных. Рузвельт не преувеличил, а даже преуменьшил число немцев, проживавших в Бразилии. Их было 800 тысяч. Позиции Германии были достаточно крепки в Бразилии, Аргентине, Колумбии, Уругвае, Чили, Гватемале, Коста-Рике, Никарагуа. Только в Аргентине имелось 40 тысяч членов нацистской партии. Во главе чилийской армии стояли немецкие генералы, принявшие чилийское гражданство. Начальником полиции федерального округа в Бразилии был германский агент Мюллер. Разветвленная сеть германской агентуры имелась в Боливии, Аргентине, Уругвае и Парагвае.

Однако по масштабам своих капиталовложений Германия заметно отставала от США и Англии. Например, в Бразилии доля Германии среди иностранных капиталовложений в эту страну равнялась всего 4%. Влияние США в Латинской Америке намного превышало германское. Английский журнал "Экономист" в 1939 году считал, что "германское влияние в Латинской Америке является незначительным". Очевидно, что, нагнетая страхи, Рузвельт стремился оправдать в глазах конгрессменов, особенно изоляционистов, усилия, предпринятые в конце 1938 года его правительством по созданию военно-политического блока Западного полушария.

На состоявшейся в Лиме в декабре 1938 года VIII Панамериканской конференции США добились принятия декларации, в которой говорилось: "Если возникнет угроза миру, безопасности, то они во имя общих интересов и ради наибольшей эффективности своего союза должны координировать пожелания каждой суверенной страны путем консультаций…" Декларация предусматривала проведение регулярных консультаций стран-участниц конференции.

Объявив об угрозе безопасности страны, Рузвельт принимал меры для наращивания военного потенциала США. В своем послании конгрессу 4 января 1939 года Рузвельт запросил 1,6 миллиардов долларов на военные расходы. (В 1938 году эти расходы составляли 1,1 миллиардов долларов). До этого на секретном совещании с военными Рузвельт изложил свою программу военного строительства. Президент утверждал, что для обороны Западного полушария "от Северного до Южного полюсов" США должны иметь в строю 20 тысяч самолетов и строить ежегодно 24 тысячи самолетов. Германия, пояснял президент, производит в год 12 тысяч самолетов, Англия – 4,8 тысяч самолетов, Франция – 3,6 тысяч самолетов. Американское самолетостроение компенсирует отставание Англии и Франции от Германии, объяснял президент. Выдвигая программу укрепления обороны страны, Рузвельт одновременно обеспечивал промышленность большими заказами и добивался сокращения безработицы.

Теперь, когда американские компании помогли Гитлеру создать военную промышленность, достаточную для развязывания войны, США старались вооружить и другую сторону для того, чтобы война могла быть достаточно долгой и обеспечивала, как и в годы Первой мировой войны, заказами американскую промышленность. Поэтому США делали все возможное, чтобы наращивать темпы продажи вооружений в Европу.

В апреле 1939 года после падения республики в Испании, Рузвельт призвал конгресс отменить закон о нейтралитете. 19 мая 1939 года он объяснил конгрессменам, что отмена запрета на продажу оружия "сделает менее вероятной победу в войне держав, недружественно относящихся к США". В противном случае, говорил Рузвельт, "через небольшой промежуток времени мы окажемся в окружении враждебных государств. Объединенные флоты Германии и Италии равны нашему, а японский флот составляет 80% от нашего. Поэтому у них всегда будет соблазно попытаться провести молниеносную войну против нас". Конгресс отменил запрет на торговлю оружием.

В это же время правительство США публиковало декларации о необходимости мирного решения спорных вопросов. В апреле 1939 года Рузвельт направил Гитлеру послание, в котором предлагал ему дать обязательства не нападать на 31 страну мира. Высмеивая Рузвельта в своем выступлении в рейхстаге, Гитлер перечислил каждую из стран, упомянутых президентом США, всякий раз с шутовской торжественностью объявляя, что он не намерен на нее нападать. В этом перечне Гитлер незаметно опустил лишь Польшу. Обещания Гитлера были также фальшивы, как и демонстрация США мнимого миролюбия с помощью попытки получить от Гитлера обязательства о ненападении.

Одновременно Рузвельт предпринимал усилия для того, чтобы поддержать Англию и Францию в их попытках добиться такого соглашения с СССР, которое бы втянуло его в войну с Германией, но позволило бы западным странам избежать участия в конфликте. Н. Н. Яковлев писал, что, как только Рузвельту стало известно о предложении Германии подписать договор о ненападении с СССР, он "решил вмешаться". Рузвельт направил послание к Советскому правительству, настаивая на продолжении переговоров между СССР, Англией и Франции. Комментируя это послание, Яковлев писал: "Запад не мытьем, так катаньем стремился вовлечь Советский Союз в войну с Германией, которая могла вылиться в крестовый поход капиталистического мира против страны социализма". Подписание советско-германского договора 1939 года о ненападении сорвало эти попытки.

Теперь Рузвельт изменил тактику. Н. Н. Яковлев писал: "Хотя Рузвельт и направил 24 августа в общем и целом платонические призывы к Гитлеру и президенту Польши Мосницкому воздержаться от применения силы, Лондону и Парижу было очень серьезно сказано, что США не считают больше необходимым способствовать умиротворению. Больше того, если Англия и Франция не объявят войны Германии в случае агрессии против Польши, они в свою очередь не смогут рассчитывать на американскую помощь. Как сказал после войны Кеннеди (имеется в виду посол США в Великобритании Джозеф Кеннеди, отец будущего президента. Авт.), "ни французы, ни англичане никогда бы не сделали Польшу причиной войны, если бы не постоянное подстеркательство из Вашингтона"… В телефонных разговорах летом 1939 года президент непрерывно предлагал подложить горячих углей под зад Чемберлена".

Говоря об повороте во внешней политике Рузвельта в конце лета 1939 года, Ч. Тэнзил писал: "Повидимому есть только одно логическое объяснение … его давлению, чтобы Англия, Франция и Польша выступили против Германии в 1939 году, что, как ему было известно, означало войну. К лету 1939 года обстановка коренным образом изменилась: Россия заключила договор с Германией, а чешская армия исчезла. Война, начавшаяся в 1939 году, могла бы бесконечно затянуться".

Очевидно, что гонка вооружений, которая могла стимулировать рост производства в США, не могла устранить причины экономических кризисов, а поэтому являлась лишь временным решением текущих трудностей страны. Бывший помощник Рузвельта, а затем порвавший с ним, Р. Моли писал: "Поощрив англичан и французов отказаться от умиротворения в расчете на нашу активную поддержку, мы способствовали развязыванию войны… И независимо от того, хотели мы или нет, мы тем самым игнорировали наши нерешенные внутренние проблемы".

Курс на поддержание напряженности между странами, и связанные с ним гонка вооружений и провоцирование международных конфликтов, стали теми способами, на которые стали полагаться американские правящие круги для преодоления трудностей развития своей страны. Рискованная политика, начатая в конце 30-х годов, обрекла США и весь мир на постоянную жизнь в обстановке милитаризации, вооруженных конфликтов или ожидания их.

Глава 20. Загадки Пёрл-Харбора

1 сентября 1939 года нападением Германии на Польшу началась Вторая мировая война, а 3 сентября по радио выступил Ф. Д. Рузвельт. Он заявил: "Пусть никто небрежно или лживо не говорит о том, что Америка когда-нибудь пошлет свои армии в Европу… Мы стремимся не допустить войны до наших очагов, не позволить ей придти в Америку. В этом мы имеем исторический прецедент, восходящий ко дням администрации Джорджа Вашингтона… Наша страна останется нейтральной, но я не могу требовать, чтобы каждый американец оставался нейтральным в мыслях… Я надеюсь, что США будут в стороне от этой войны. Я уверен, что так будет. И я вас заверяю, что все усилия вашего правительства будут направлены к этому".

В то же время 20 сентября Рузвельт обратился к лидерам палат конгресса с призывом отменить закон о нейтралитете. Был достигнут компромисс: эмбарго на вывоз оружия отменяся, но будет введен принцип "плати и вези", то есть покупатель платит и доставляет оружие и военные материалы на своих судах. Так предполагалось избежать жертв "торпедной войны".

Еще за год до этого Э. Хемингуэй в своей статье "Программа реалистической политики США" так излагал принцип "плати и вези", о котором очевидно шли споры в журналистских кругах: "Если мы реалисты, почему же тогда не продавать обеим сторонам все, что они захотят, все, что мы можем производить? Продавать, конечно, за наличный расчет. Ничего не следует продавать в кредит… Наличный расчет производить золотом… Чтобы застраховать себя от участия в войне, ничего не следует доставлять воюющим сторонам на своих судах. Пусть воюющие страны посылают свои суда, платят наличными, а уж если их суда окажутся потопленными, то это дело их бдительности. Чем больше потонет, тем лучше. В таком случае мы будем продавать им суда, также за наличный расчет, хорошие суда, быстро построенные с дрянными килями, какие мы поставляли им в прошлую войну… И если молодчики из гестапо устроят саботаж, подожгут верфь, мы все равно не вступим в войну. Мы застрахованы… Чем больше саботажей, тем лучше".

В ходе обсуждения решения Рузвельта в сенате, сенатор К. Питтмен откровенно заявил: "Положение с промышленным производством и занятостью в нашей стране столь плачевно, что дальнейшие препятствия на пути экспорта приведут к банкротству значительные промышленные районы США". Это соображение помогало преодолеть сопротивление "изоляционистов", выступавших против вовлечения США в европейскую войну. Введение принципа "плати и вези", утверждал сенатор, позволит "без риска расширить бизнес".

Такие аргументы могли сломить сопротивление изоляционистов. Лишь много позже один из лидеров изолюционистов сенатор А. Ванденберг заявил: "Я считаю, что, когда Гитлер планировал Вторую мировую войну, он никогда бы не начал ее, если бы имел сколько-нибудь серьезные основания полагать, что в ней столкнется с Соединенными Штатами. Я думаю, что его уверенность в том, что это не произойдет, основывалась на существовании нашего тогдашнего законодательства о нейтралитете".

Между тем ход войны в Европе не отвечал надеждам США. Как указывал Н.Н. Яковлев, "на 1 января 1940 года Франция заказала 2095 самолетов, Англия 1450 самолетов. За первые пять месяцев войны экспорт из США увеличился на 30%, в том числе в Англию лишь на 10%. Ожидавшегося золотого дождя пока не предвиделось, напротив, продолжалась засуха…

С точки зрения Соединенных Штатов, "странная война", начавшаяся в Европе, выглядела как забастовка Англии и Франции. Англичане и французы определенно не хотели работать на Западном фронте. Хотя основной мотив этого – желание Лондона и Парижа переключить войну на Советский Союз не мог не радовать американскую реакцию, факт оставался фактом – в Европе не полыхала большая война".

Настроение в Вашингтоне улучшилось после получения известий о начале советско-финляндской войны. Уже в начале декабря 1939 года США выделили Финляндии кредит в 10 миллионов долларов. Затем – еще на 20 миллионов долларов. США направили в Финляндию 250 орудий и другое вооружение. Одновременно были прекращены поставки авиационного оборудования, а также молибдена и аллюминия в СССР. В конце января 1940 года торговля США с СССР была практически прекращена. В Вашингтоне было объявлено, что выезд американских добровольцев в Финляндию не противоречит закону о нейтралитете.

9 февраля президент объявил о командировке Рим, Берлин, Париж и Лондон заместителя государственного секретаря С. Уэллес. Отвечая на вопрос корреспондента, Рузвельт ответил: "Визит в Москву не принесет какую-либо пользу". Позже утверждалось, что США пытались провести мирную конференцию с участием Гитлера, Муссолини и Чемберлена. В ходе своей поездки С. Уэллес обнаружил, что правительства Англии и Франции готовы поддержать план Рузвельта, а Муссолини был в восторге от него. Итальянский министр иностранных дел Чиано заявил Уэллесу, что мир между ведущими державами Европы мог бы стать "прекрасным оплотом против большевизма". Однако подписание мирного договора между СССР и Финляндией положило конец американским попыткам создать единый антисоветский фронт.

Начало же германского блицкрига 10 мая 1940 года заставили США вновь пересматривать свою военную политику. Н. Н. Яковлев писал: "Успех германских вооруженных сил опроверг оценки американских штабов, совсем недавно докладывавших, что Германия не может победить… Ужасающий страх охватил Соединенные Штаты. Теперь американцы почувствовали себя беззащитными: какая польза в экономическом потенциале страны, если падет французская линия "Мажино" и пойдет ко дну британский флот". Опасная игра по раздуванию мирового пожара привела к возникновению смертельной угрозы для США.

16 мая 1940 года президент Рузвельт выступил в конгрессе. Он сообщал, что воздушное нападение на Соединенные Штаты возможно: от Гренландии до Новой Англии пять часов полета, от Бермудских островов – три часа, от островов Карибского моря до Флориды – двадцать минут. Президент запросил у конгресса более 1 миллиарда долларов на самолетостроение.

Он заявлял, что США должны иметь в строю 50 тысяч самолетов, производить в год 50 тысяч самолетов и 100 тысяч авиамоторов. После разгрома английских и французских войск правительство США распорядилось 11 июня направить экстренную военную помощь Англии – 615 тысяч винтовок, 86 тысяч пулеметов, 895 орудий, 212 танков. Однако американцы старались получить немалую прибыль за свою помощь. Когда премьер-министр Великобритании Черчилль попросил Рузвельта передать его стране 50 старых эсминцев, то президент США потребовал в обмен аренду на 99 лет баз на Ньюфаундленде, Бермудских и Багамских островах, на островах Ямайка, Санта-Лючия, Тринидад и в Британской Гвиане. Англичане были вынуждены согласиться на эти условия. Вскоре на 8 баз, приобретенных за 50 эсминцев ценой в 250 тысяч долларов, высадились американские войска.

Победы Гитлера в Европе позволяли США укреплять позиции и в других частях Западного полушария. На состоявшейся в июле 1940 года в Гаване консультативной конференции министров иностранных дел американских государств был принят акт о "временном управлении европейскими колониями и владениями, находящимися на американском континенте". В нем говорилось: "Если островам или районам Америки, которые в настоящее время находятся во владении неамериканских государств, будет угрожать опасность стать предметом обмена или замены суверена, то американские государства, учитывая настоятельную необходимость обеспечения безопасности на континенте, а также принимая во внимание желание населения этих островов или районов, могут установить режим временного управления".

Вскоре эти решения были использованы Соединенными Штатами для введения своих войск в Голландскую Гвиану (Суринам) под предлогом того, что ее могут занять немцы, оккупировавшие к этому времени Голландию. Затем под этим же предлогом американские войска установили контроль над Гренландией. Заодно были введены войска в США и в Исландию, хотя она не входила в американский регион.

В Гаване США добились также принятия "Декларации о взаимной помощи и сотрудничестве в обороне американских государств", что явилось еще одним шагом к укреплению военно-политического контроля США над Латинской Америкой.

Одновременно летом 1940 года в США была введена выборочная воинская повинность, а конгресс выделил 5 миллиардов долларов на содержание 2-х миллионной армии.

В ходе кампании по выборам президента 1940 года Рузвельт, который вопреки американской традиции был выдвинут на высший пост страны в третий раз, заявлял: "Я даю вам, отцы и матери, еще одно заверение. Я уже говорил это раньше и буду повторять вновь и вновь: ваши сыновья никогда не будут посланы для участия в иностранных войнах". В ответ его оппоненты напоминали, что президент Вильсон обещал то же самое, но затем втянул США в Первую мировую войну. Республиканская партия передала обращение к матерям Америки: "Если ваш сын будет умирать где-то на поле боя в Европе… и взывать в свой последний час: "Мама! Мама!", – не осуждайте Франклина Рузвельта за то, что он послал вашего сына на войну. Осуждайте себя, потому, что вы возвратили Франклина Рузвельта в Белый дом!"

Рузвельт победил в третий раз, хотя его победа на сей раз не была столь скорушительной, как в 1932 и 1936 году. Он получил 27,2 миллионов голосов и 449 выборщиков, а его соперник – республиканец У. Уилки – 22,3 миллионов голосов и 82 выборщиков.

В своем январском послании 1941 года конгрессу США Рузвельт внес законопроект "о помощи демократиям", в основу которого был положен принцип ленд-лиза, то есть передачи вооружения в аренду. Закон провозглашал принцип: оказание помощи любой стране, оборона которой "жизненно важна" для безопасности США.

Между тем Германия продолжала держать под своей властью континентальную Западную Европу, ее самолеты беспрерывно бомбили Англию, а пришедшая на помощь разбитым англичанами итальянским войскам в Северной Африке немецкая армия под командованием Роммеля развернула в феврале 1941 года наступление в направлении Египта. Успех Роммеля мог бы привести к захвату немцами Сузцкого канала, а затем к выходу к нефтеносным месторождениям Ближнего Востока. Английское правительство, а вместе с ним и американское старалось отвлечь Гитлера от этих целей.

Правительство Рузвельта делало все от себя зависившее, чтобы выгодная для США война между СССР и Германией стала реальностью. С одной стороны, в марте 1941 года заместитель государственного секретаря США С. Уэллес предупредил советское правительство о готовящемся нападении Германии. С другой стороны, глава Федерального бюро расследований (ФБР) Эдгар Гувер снабдил германское посольство в Вашингтоне следующей дезинформацией: "Из очень надежного источника стало известно, что СССР намеревается пойти на новую военную агрессию, как только Германия будет связана крупными военными операциями".

Хотя ленд-лиз и закупки оружия в США усилили военный потенциал Англии, американское оружие само по себе не могло защитить эту страну. После захвата Гитлером Югославии и Греции в апреле 1941 года, прогитлеровского переворота в Ираке и продвижении немецких войск к Египту, Черчилль, опасась германского вторжения на Британские острова, 4 мая обратился к Рузвельту с просьбой: "Единственное, что может спасти положение, – это немедленное присоединение к нам Соединенных Штатов в качестве воюющей державы… Я заклинаю вас, господин президент, не недооценивать серьезности последствий".

Это обращение было сделано за несколько дней до прибытия в Шотландию Р. Гесса 10 мая 1941 года. В своей книге "Обман Черчилля. Темный секрет, который уничтожил нацистскую Германию" американский исследователь Луи Килцер привел убедительные доказательства того, что Гесс вел переговоры с правительством Великобритании, результатом которого стала сделка: Германия не будет нападать на Британские острова, а Великобритания воздержится от атаки на Германию, пока та будет воевать с СССР. Вероятно Черчилль проинформировал об этом Рузвельта, потому что ответа Рузвельта на паническое послание британского премьера не последовало. А сам Черчилль тоже перестал настаивать на немедленной помощи США.

Теперь Черчилль и Рузвельт лишь обменивались информацией о времени начала нападения Германии на СССР. В своей речи от 27 мая, посвященной международным делам, Рузвельт ни слова не сказал об СССР. В то же время госдепартамент США разрабатывал линию поведения страны после начала советско-германской войны. 15 июня Черчилль сообщил Рузвельту, что "в ближайшее время немцы совершат, по-видимому, нападение на Россию". Об этом англо-американские союзники не стали извещать Советское правительство.

В ходе подготовки Германии к нападению на СССР, Гитлер запретил отвечать на бомбардировки против немецких подводных лодок, предпринимаемые американской авиацией в ходе защиты судов с грузами оружия. 21 июня Гитлер заявил адмиралу Редеру: "До тех пор, пока успешно не развернутся операции по плану Барбароссы, нужно избегать любых инцидентов в США". Так реализовывались англо-американские планы по отвлечению усилий Германии на восток.

Узнав о нападении Германии на СССР 22 июня 1941 года и посовещавшись с экспертами, военный министр США так оценивал в своей записке для Рузвельта значение германского вторжения в СССР для Америки: "Этот шаг Германии почти напоминает дар провидения… Германия будет основательно занята минимум месяц, а максимально, возможно, три месяца задачей разгрома России". По мнению министра это заставит Гитлера "оставить или отсрочить… всякие планы вторжения на Британские острова… напасть на Исландию… планы нажима на Западную Африку, Дакар и Южную Америку… Эта последняя иллюстрация честолюбия и вероломства нацистов открывает для вас широкие возможности выиграть битву в Северной Атлантике и обеспечить защиту нашего полушария в Южной Атлантике".

Однако многие на Западе сознавали, что успех Германии в войне против СССР лишь усилит третий рейх. В своем выступлении 22 июня 1942 года по радио Черчилль исходил из того, что германское "вторжение в Россию является не более чем прелюдией перед вторжением на Британские острова". Он говорил: "То кровопролитие и разорение, которое его победа принесет русскому народу в случае, если он ее одержит… будут лишь ступенью к попытке низринуть 400 или 500 миллионов людей, живущих в Китае, и 350 миллионов людей, живущих в Индии, в бездонную пропасть варварства, над которой развевается дьявольская эмблема свастики". Черчилль объявил: "Угроза, нависшая над Россией является угрозой и для нас, и для Соединенных Штатов".

За день до этого выступления 21 июня госдепартамент США в своей рекомендации Рузвельту предлагал воздержаться от помощи СССР после начала советско-германской войны. Американские дипломаты подчеркивали: "Тот факт, что Советский Союз сражается с Германией, не означает его согласие с принципами международных отношений, которых придерживаемся мы". Однако после выступления Черчилля Рузвельт на пресс-конференции 24 июня объявил о готовности предоставить СССР помощь по программе ленд-лиза, оговорив, что главным направлением этой программы останется Англия.

В меморандуме для внутреннего пользования правительства США отмечалось: "Мы противники догмы коммунистов и нацистской догмы". Но тут же подчеркивалось: "За 27 лет с тех пор, как Россия стала коммунистической, Советы никогда не угрожали серьезно нашим национальным интересам и нашему укладу жизни. Однако за два года безумного подхода Гитлера, предпринятого им с целью порабощения всего мира, возникла серьезная угроза самому нашему существованию как свободного народа… Мы не за коммунизм, но мы против всего, за что выступает Гитлер. Он и его безбожные нацисты – главная угроза миру, справедливости и безопасности… В этот момент, как и всегда, мы должны помнить, что наша главная сила в единстве, а величайшая опасность – в разногласиях".

Известие о начале советско-германской войны многие республиканцы встретили с ликованием. Р. Шервуд писал: "Теперь изоляционисты получили возможность вовсю пропагандировать первоначальную установку нацистской партии, а именно что Гитлер – единственный оплот против большевизма". Сенатор-республиканец Тафт заявил: "Победа коммунизма в мире будет более опасна для США, чем победа нацизма". Мнение же значительной части руководства демократической партии выразил сенатор от Миссури Гарри Трумэн, который 23 июня 1941 года заявил: "Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и, таким образом, пусть они убивают как можно больше".

Однако опрос общественного мнения показал, что эти мнения не поддерживали большинство американцев. Лишь 4% из них высказались за победу Германии (близко к позиции Тафта). 17% не видели разницы между СССР и Германией (позиция Трумэна). Зато 72% американцев желали победы СССР. 7% опрошенных не выразили своего мнения.

Эти настроения учитывал и Рузвельт. Кроме того, переговоры его помощника Г. Гопкинса с И. В. Сталиным в конце июля 1941 года убедили правительство США, что несмотря на понесенные потери, Советский Союз готов продолжать упорную борьбу против немецко-фашистских захватчиков. В своем совместном послании Сталину от 15 августа Рузвельт и Черчилль подчеркивали: "Мы полностью сознаем, сколь важно для поражения гитлеризма мужественное и стойкое сопротивление Советского Союза, и поэтому считаем, что в этом деле планирования программы распределения наших общих ресурсов на будущее мы должны действовать при любых обстоятельствах быстро и без промедления". Рузвельт и Черчилль заверяли советского руководителя: "Мы в настоящее время работаем совместно над тем, чтобы снабдить Вас максимальным количеством тех материалов, в которых Вы больше всего нуждаетесь. Многие суда с грузом уже покинули наши берега, другие отплывают в ближайшем будущем".

22 сентября 1941 года Белый дом принял решение передавать большую часть производимого в США вооружения противникам гитлеровской Германии. В ходе совещания представителей СССР, США и Великобритании в Москве 28 – 30 сентября были подписаны соглашения о поставках вооружений и военного снаряжения в СССР. Однако, как подчеркивал Г. А. Куманев, "лишь небольшая доля" вооружений, произведенных США в 1941 – 45 гг. "была использована на европейском театре военных действий и еще меньшая часть – направлена Советскому Союзу". По словам Г. А. Куманева, "только с 7 ноября 1941 г., то есть спустя почти пять месяцев после начала фашистской агрессии, ленд-лиз был распространен американским правительством на Советский Союз. До конца года… в самое трудное и критическое для нашего государства время – оно получило 0,1% всей американской помощи по отношению к тому, что намечалось в соответствии с подписанным соглашением".

Со второй половины 1941 года США все больше беспокоили Тихоокеанский регион и активность в нем Японии. Н. Н. Яковлев замечал: "Отношения с Японией приобрели первостепенное значение в глазах Ф. Рузвельта не потому, что империя восходящего солнца могла поставить под угрозу существование Соединенных Штатов, а потому, что японо-американская война неизбежно сорвала бы замыслы Вашингтона – остаться пока вообще в стороне от вооруженной борьбы… В конце июля 1941 года японское правительство, рассмотрев сложившуюся обстановку в мире, пришло к выводу, что следует захватить страны южных морей, то есть пойти на войну с США и Англией. Что касается давно подготовлявшегося похода на север, против Советского Союза, то в Токио отложили его до того момента, когда военные поражения на западе ослабят СССР… Все эти обстоятельства были отлично известны Ф. Рузвельту. Весной 1941 года американские криптографы сумели расшифровать японский код, использовавшийся для передачи телеграмм из Токио дипломатическим представителям, аккредитованных в других странах".

Зная планы японских руководителей, Рузвельт предпринимал усилия для того, чтобы видоизменить их так, чтобы, по словам Н. Н. Яковлева, "Япония не подняла оружие против Соединенных Штатов, а ввязалась в войну либо с Англией, либо, что было предпочтительнее с точки зрения империалистических интересов США, напала на Советский Союз. К этому и сводились маневры американской внешней политики".

Поэтому, когда министр внутренних дел Икес ввел в конце июня 1941 года эмбарго на вывоз горючего в Японию, которого не хватало для отправки в Великобританию, Рузвельт отменил этот приказ. Объясняя свой шаг, президент ссылался на наличие у него конфиденциальной информации. В своем письме от 1 июля Икесу Рузвельт писал: "На протяжении последней недели япошки дерутся между собой насмерть, пытаясь решить, нак кого прыгнуть: на Россию, в сторону южных морей… или они будут продолжать "сидеть на заборе" и более дружественно относиться к нам. Никто не знает, какое решение будет принято в конечном счете, но, как вы понимаете, для контроля над Атлантикой нам крайне необходимо сохранить мир на Тихом океане. У меня просто не хватает флота, и каждый небольшой инцидент на Тихом океане означает сокращение числа кораблей в Атлантике".

Рузвельт явно скрывал и другие аргументы в пользу продолжения американо-японской торговли. Такая торговля приносила немалые прибыли американским компаниям. Как и в Европе, США были заинтересованы в продаже агрессорам, в данном случае Японии, которая вела войну против Китая и могла начать войну против СССР. Американцы вывозили в Японию нефть, сталь, металлический лом, цветные металлы. По сути США представляли собой главный военный арсенал Японии.

Однако США не были готовы уступать Японии свои позиции в Южной Азии и бассейне Тихого океана. Еще в 1940 году Государственный департамент подготовил меморандум, в котором говорилось, что захваты Японии в Южной Азии приведут "к утрате наших… позиций, потере наших рынков в Китае, Индии, Южных морях. Это приведет также к потере японского рынка, так как Япония станет все более самообеспеченной… У нас же возникнут непреодолимые трудности в снабжении каучуком, оловом, джутом и другими важными материалами, производимыми в азиатском и океанском регионов". Поэтому, узнав о захват Японией Южного Индокитая, Рузвельт ввел 25 июля ввел эмбарго на американо-японскую торговлю и объявил о замораживании японских активов в США. Это было чревато катастрофическими последствиями для Японии и правительство принца Коноэ начало переговоры с США.

Позиция США в отношении Японии быстро ужесточалась. В ходе конференции США и Великобритании в августе 1941 года, состоявшейся на борту военных судов у берегов Ньюфаундленда, Рузвельт и Черчилль составили почти идентичные ноты в адрес правительства Японии, в котором содержалось жесткое предупреждение империи. В американской ноте говорилось: "Всякое дальнейшее продвижение Японии в юго-восточной части Тихого океана создаст положение, при котором правительство Соединенных Штатов будет вынуждено принять контрмеры даже в том случае, если таковые могут привести к войне между Соединенными Штатами и Японией… Если какая-нибудь третья держава станет объектом агрессии Японии в результате таких контрмер или своей поддержки их, президент будет просить разрешения конгресса оказать помощь такой державе".

Принятая двумя лидерами Атлантическая хартия содержала торжественные декларации о том, что цель войны состоит в том, чтобы окончательно уничтожить нацистскую тиранию, обеспечить для всех людей на планете более высокий уровень жизни и социальное обеспечение, дать "всем людям во всех странах" жизнь без страха и нужды. Было очевидно, что Атлантическая хартия была программой установления англо-саксонской гегемонии на планете. Отвергнув предложение Черчилля о создании после войны новой международной организации, Рузвельт заявил, что он "против создания новой Ассамблеи Лиги наций по крайней мере до тех пор, пока не пройдет определенное время, в течение которого международные полицейские силы, состоящие из войск США и Англии, не проделают соответствующую работу". Комментируя заявление Рузвельта, Н.Н. Яковлев писал: "О Советском Союзе ни слова. Хотя Рузвельт и Гопкинс верили в способность СССР отразить натиск вермахта, они скидывали со счетов нашу страну в послевоенном мире. Они… считали, что изнурительная война подрвет силы Советского Союза, откроет путь к преобладанию в мире Соединенных Штатов".

В интересах США в Атлантической хартии были записаны статьи о "равном доступе" к торговле и мировым ресурсам и "свободе море". По сути это было продолжением "политики открытых дверей", которую прежде США проводили в Китае, а теперь распространяли на весь мир. По мнению Н.Н. Яковлева, "Рузвельт считал, что Атлантическая хартия явится программным документом американского господства в мире".

В октябре 1941 года правительство принца Коноэ пало. К власти пришли ярые милитаристы во главе с Тодзио. В Вашингтоне решили, что новое правительство, воспользовавшись тяжелым положением Красной Армии на фронте, направит агрессию не на юг, а на север. 15 октября Рузвельт так охарактеризовал ближайшие действия Японии в письме Черчиллю: "Я думаю, что они направляются на север… Ввиду этого вам и мне обеспечена двухмесячная передышка на Дальнем Востоке". 16 октября командующий американским флотом Г. Старк сказал командующему тихоокеанским флотом США Х. Киммелю: "Наиболее вероятна война между Японией и Россией". Правительство США распорядилось направлять грузы в СССР через Архангельск, а не через Владивосток.

В это время многие американцы считали войну между Японией и СССР – делом ближайших дней. В ходе беседы с Х. Киммелем журналист Х. Абенд сообщил адмиралу "доверительные сведения": когда Япония нападет на СССР, Англия и Голландская Ост-Индия объявят ей войну. О том, как поведут себя Штаты, журналист не знал.

В то же время Рузвельт не исключал возможности и враждебных действий Японии по отношению к США. 25 ноября военный министр Стимсон записал в своем дневнике после совещания у Рузвельта, в котором принял участие он, Старк, Маршалл, Хэлл и другие. По словам Стимсона, президент "занялся только вопросом об отношениях с Японией. Он указал, что на нас, по-видимому, будет совершенно нападение после 30 ноября, "ибо японцы, как известно, атакуют без предупреждения… Проблема сводится к тому, как нам сманеврировать, чтобы Япония сделала первый выстрел, и в то же время не допустить большой опасности для себя".

Тем временем японо-американские переговоры продолжались. Неожиданно в Вашингтоне 26 ноября японским дипломатам был вручен ультиматум: японские войска должны эвакуироваться из Китая и других захваченных ими стран. Только после этого США отменят эмбарго. Н. Н. Яковлев писал: "Мотивы вручения ультиматума никогда не были объяснены в Соединенных Штатах. Однако нет сомнения в том, что этот шаг Рузвельта был не случайным, а рассчитанным. В Белый дом поступали все новые сообщения о завершении военных приготовлений Японии. Рузвельт все еще тешил себя надеждой, что в Токио не приняли окончательного решения о том, где выступить – на юге или на севере… Рузвельт, по-видимому, считал, что, поставленные перед необходимостью выбирать между вооруженными Соединенными Штатами, занявшими твердую позицию, и Советским Союзом, связанным войной с Германией, японские милитаристы вынесут решение о походе на север. В этом Рузвельт ошибся".

Н. Н. Яковлев убедительно показывает, что расшифрованные американцами телеграммы японских дипломатов не позволяли им полностью оценить военные приготовления Японии. Оказавшись в катастрофическом положении после введения американского эмбарго, японское руководство еще в сентябре 1941 года приняло план нападения на Пёрл-Харбор, о котором американской разведке не было известно. Оказавшись же в плену предвзятых представлений о том, что Япония собирается нанести удар по СССР, американская разведка, даже заметив внезапное "исчезновение" многих японских военных судов, истолковала это событие как занятие ими боевых позиций перед нападением на СССР. Между тем с 17 по 22 ноября 1941 года военно-морская эскадра Японии собралась у берегов острова Итуруп, чтобы оттуда двинуться не к Советскому Приморью, а к Гавайским островам.

27 ноября Киммель получил телеграмму от Старка, в которой говорилось: "Это послание следует рассматривать как предупреждение о войне. Переговоры с Японией, направленные к стабилизации условий на Тихом океане, прекращены, и агрессивные действия Японии ожидаются в ближайшие дни". Старк предписывал Киммелю быть готовым поддержать действия Англии и Голландской Ост-Индии и установить контроль над принадлежавшими Японии Каролинскими и Маршалловыми островами.

В тот же день поступили указания начальника штаба армии Д. Маршалла: "Переговоры с Японией фактически прекращены… Хотя будущее поведение Японии предсказать нельзя, в любой момент возможны враждебные действия. Если возникновения войны нельзя избежать… Соединенные Штаты хотят, чтобы Япония сделала первый шаг".

6 декабря Рузвельт получил расшифрованный текст ноты, которую японские дипломаты Номура и Курусу должны были вручить на следующий день. Гопкинс предложил нанести превентивный удар, но Рузвельт отверг это, заявив: "Нет, мы не можем этого сделать. Мы демократический и миролюбивый народ. У нас хорошая репутация".

Тем временем эскадра японских судов двинулась от берегов Итурупа к Гавайским островам. 7 декабря в 7 часов 53 минуты по местному времени еще до того, как первые бомбы упали на военно-морскую базу в Пёрл-Харборе, летчик японского самолета послал условный сигнал: "Тора! Тора! Тора! (Тигр! Тигр! Тигр!)". Это означало, что атака удалась.

Писатель Джеймс Джоунс в своем романе "Отсюда в вечность" ярко описал начало японского налета: первый взрыв, который застает военных базы за завтраком, а они объясняют его подрывными работами на строительной площадке; растерянность военных после новых взрывов, которые заставили их выбежать из столовой с недопитыми бутылками молока в руках; увиденные ими гигантские клубы дыма, поднимающиеся с поля аэродрома; бегущий по улице рыжий парень, который кричал про бомбардировку японцев; самолет, который летел над верхушками деревьев; две красные вспышки в носу самолета; зигзагообразный след от пуль на асфальте; тот же рыжий парень, лежащий на мостовой ничком; другой летящий низко самолет с красными кругами на крыльях, в кабине которого можно было разглядеть голову пилота в шлеме и квадратных защитных очках, прикрывавших раскосые глаза.

Почти тотчас Рузвельт получил сообщение о бомбардировке Пёрл-Харбора. В ходе налетов были потоплены и сильно повреждены 18 крупных военных судов, включая 8 линкоров, большое число мелких судов, уничтожено 188 и повреждено 128 самолетов. Только вместе с линкором "Аризона" погибло 1102 человека.

На следующий день 8 декабря Рузвельт выступил в конгрессе. Назвав 7 декабря "Днем Позора", он призвал конгресс объявить войну Японии и это было сделано. 9 декабря Рузвельт в своем выступлении по радио заявил: "Я могу сказать с величайшей уверенностью, что ни один американец сегодня или спустя тысячу лет не будет испытывать ничего, кроме гордости, по поводу нашего терпения и наших усилий на протяжении многих лет, направленных на достижение мира на Тихом океане, который был бы достоин и справедлив для всех стран, больших и малых".

Рузвельт еще раз ошибся. В ходе не прекратившейся до сих пор дискуссии о том, кто виноват в начале войны и почему Япония смогла нанести внезапный удар по Пёрл-Харбору, были высказаны суровые обвинения в адрес правительства США. Н. Н. Яковлев указывал: "Загадочные обстоятельства начала войны на Тихом океане дали повод американским историкам Ч. Тэнзвилу, Ф. Санборну, А. Барнсу и другим утверждать, что Рузвельт, знавший о настроениях американского народа, сознательно спровоцировал "инцидент", Он якобы подставил под удар американский тихоокеанский флот…, чтобы поднять на войну миролюбивые Соединенные Штаты. Обвинения эти были выдвинуты во многих книгах, а основой послужили материалы нескольких комиссий, расследовавших в 1942 – 1946 годах обстоятельства японского нападения на Пёрл-Харбор". Историк Ч. Тэнзил заявлял: "Трибунал по делу главных военных японских преступников, вполне возможно судил не тех, кого следовало. Быть может, было бы лучше провести процесс в Вашингтоне". Среди обвинителей Рузвельта оказался и бывший член Международного трибунала над японскими военными преступниками Р. Пал. Он утверждал, что своими действиями США спровоцировали войну с Японией.

Американский историк Дж. Толанд в своей книге "Позор Пёрл-Харбора" утверждал: "Группа людей, почитавшаяся миллионами как честнейшие политические деятели, уговорила себя, что ради блага своей страны следует поступать бесчестно, и разожгла войну, которую старалась избежать Япония… Величайшая трагедия состоит в том, что война с Японией была совершенно не нужна… В широком смысле нам следует оплакивать миллионы убитых и искалеченных в ненужной войне на Тихом океане: солдат и матросов с обеих сторон, ни в чем ни повинных гражданских лиц, особенно в Японии, испепеленных в пожаре воздушных бомбежок и атомным оружием".

Историк Х. Зинн писал: "Отбрасывая вздорные обвинения против Рузвельта (в том, что он знал про готовившееся нападение на Пёрл-Харбор и не сказал об этом, что он умышленно спровоцировал этот налет – и все это бездоказательно), становится ясно, что он поступил, как Джеймс Полк действовал до него в Мексиканской войне… то есть лгал общественности во имя того, что он считал праведным делом".

Справедливо обращая внимание на двуличность и провокационность политики Рузвельта и обычное для Америки желание спровоцировать и даже сфальсифицировать предлог для начала военных действий, ряд авторов объявляют войну США против Японии "ненужной". Таким образом, получается, что не следовало давать отпор японской агрессии. Действия же японских оккупантов по уничтожению китайского народа получают оправдание. Иную позицию тогда занимал СССР. Известно, что пока американские компании направляли стратегические материалы Японии, СССР пришел на помощь Китаю, хотя во главе его находилось враждебное к коммунистам гоминданьдановское правительство. Помимо поставок вооружения СССР направил в Китай самолеты и советские летчики защищали небо Китая от японских агрессоров. Нынешние же критики Рузвельта, выступая с позиции "невмешательства" и неучастия американцев в войнах, фактически исходят из аморальности борьбы против японской армии, осуществлявшей геноцид против китайского народа.

В то же время критики Рузвельта обычно не замечают, что правительство США взяло курс на обострение отношений с Японией, как только были поставлены под угрозу интересы американских компаний, действовавших в Южной Азии. Игнорируют критики и антисоветскую направленность действий правительства США в отношении Японии в 1941 году. Политика США исходила из высокой вероятности войны Японии против СССР, которая так устраивала Штаты. Пытаясь, с одной стороны, направить японскую агрессию против СССР, а, с другой стороны, найти удобный предлог для установления контроля над Тихим океаном, правительство США запуталось в своих самоуверенных расчетах и пошло на провоцирование конфликта, к которому вооруженные силы страны не были готовы.

Глава 21. Война без второго фронта

В главе "Народная война?" из его "Народной истории США" Х. Зинн утверждал, что "Вторая мировая война была самой популярной войной, в которой когда-либо сражались Соединенные Штаты. Никогда столь большая доля населения не участвовала в войне: 18 миллионов служили в вооруженных силах, 10 миллионов – за пределами страны; 25 миллионов отдавали часть своей заработной платы на военный заем. Но может быть это стало следствием сфабрикованной поддержки, так как все национальные силы – не только правительства, но также печати, церковь и даже главные радикальные организации – были за эту войну? Не было ли подспудного нежелания воевать? Не было ли сопротивления войне, о котором умалчивали?"

Как отмечал Н. Н. Яковлев, "вступление США в войну не вызвало патриотического подъема… Хотя изоляционисты в своем большинстве немедленно сплотились вокруг правительства, в стране не без их участия получил хождение тезис: Рузвельт "вогнал нас в войну, ибо не имел политической смелости вести нас". Парадов почти не устраивали, патриотических манифестаций было мало, да и флагами особенно не размахивали. Народ, естественно, негодовал по поводу Пёрл-Харбора, требовал отомстить военным лордам Токио, но в целом имел относительно смутное представление о целях вооруженной борьбы. Ф. Рузвельт предложил звучный лозунг: "Война за то, чтобы выжить". Заклятые враги президента в пику ему заявили, что уместнее назвать ее "моя (Рузвельта. Н. Яковлев) война".

Н. Н. Яковлев привел данные опросов общественного мнения, проведенных в США вскоре после Пёрл-Харбора. Отвечая на вопрос о целях войны, американцы давали самые разнообразные ответы. 26% опрошенных были убеждены в том, что война ведется за освобождение мира, 14% считали, что – это война за освобождение, 13% сказали, что идет война за свободу, 11% были уверены в том, что война направлена против диктаторов, 9% думали, что война начата "за человечество", 7% солидаризировались с Рузвельтом: "война за то, чтобы выжить", 6% полагали, что совершается "народная война", 5% назвали войну "антифашистской" и 4% – "освободительной". Комментируя эти ответы, Н.Н. Яковлев не без оснований заметил: "Преобладали все же мессианские лозунги, большой части американцев страсть как хотелось видеть себя спасителями мира".

Между тем фронт войны быстро расширялся. 11 декабря 1941 года Гитлер в своей речи в германском рейхстаге, объявил войну США. В тот же день войну США объявила и Италия. Таким образом, США оказались в состоянии войны с главными державами "оси".

1 января 1942 года в Белом доме состоялось подписание Декларации 26 государств (США, Великобритания, СССР, Китай, Австралия, Бельгия, Индия, Канада, Коста-Рика, Куба, Люксембург, Чехословакия, Доминиканская Республика, Сальвадор, Греция, Гватемала, Гаити, Гондурас, Голландия, Новая Зеландия, Никарагуа, Норвегия, Панама, Польша, Южно-Африканский Союз и Югославия), ряд из которых были представлены эмигрантскими правительствами. Участники Декларации присоединялись к "общей программе целей и принципов, воплощенной в Декларации…, известной под названием Атлантической Хартии". Подписавшие Декларацию обязались "употребить все свои ресурсы, военные или экономические, против тех членов тройственного пакта и присоединившихся к нему" и "не заключать сепаратного перемирия или мира с врагами". Декларация оформила военно-политический союз, получивший затем название "Объединенные нации".

Хотя Германия была далеко от США, американцы вскоре ощутили ее удары. Р. Шервуд писал, что немецкие подводные лодки "подходили на столь близкое расстояние, что с них можно было видеть зарево огней Бродвея, и топили суда в нескольких сотнях ярдов (то есть в нескольких сотнях метрах. Авт.) от восточного побережья… За два месяца подводные лодки затопили в западной части Атлантики 132 парохода". Профессор Моррисон в своем учебнике по военно-морскому делу писал: "Бойня, устроенная подводными лодками вдоль нашего атлантического побережья в 1942 году, принесла стране такое бедствие, как если бы диверсанты уничтожили полдюжины наших крупнейших военных заводов".

Активности германских подлодок способствовало отстутствие светомаскировки в городах атлантического побережья США. Р. Шервуд замечал: "Суда, двигавшиеся вдоль атлантического побережья по ночам, хотя сами и не зажигали огней, проходили между поджидавшими их подводными лодками и ярким заревом огней, горевших на побережье, а поэтому представляли собой легко уязвимые цели". Однако американцы не были намерены отказываться от привычного для них образа жизни и не желали прибегать к светомаскировки, необходимой в условиях приближения противника к берегам страны. Моррисон писал: "Майами и его роскошные предместья отбрасывают на расстояние в 6 миль яркое зарево неоновых огней, освещающее силуэты идущих в южном направлении судов, которые держались ближе к рифам, чтобы избежать Гольфстрима. Гибли суда, тонули матросы, и все это ради того, чтобы граждане могли заниматься своими делами и развлекаться, как обычно". Р. Шервуд писал, что лишь "через три месяца после начала этой бойни военные власти приказали уменьшить освещение в прибрежных районах – это называлось "полузатемнением", – и от Атлантик-сити до Южной Флориды раздались вопли, что туристский сезон будет сорван".

Тем временем японские войска развернули наступление в Южной Азии, которое сдерживалось в ходе американо-японских переговоров в июле – декабре 1941 года 7 декабря японские войска вторглись в Таиланд с территории Индокитая и через день заняли Бангкок. Через две недели они вышли на границу Бирмы. К концу мая 1942 года они заняли Бирму.

7 – 8 декабря японские войска высадились в Малайе, а 14 февраля 1942 года они взяли Сингапур. В январе – марте 1942 года японские войска захватили западную и центральную часть Новой Гвинеи и ряд других соседних островов. Создалась угроза японского вторжения в Австралию.

Японцы вторглись и в американские владения на Тихом океане. Почти одновременно с бомбардировкой Пёрл-Харбора японская авиация разрушила американскую военно-морскую базу Кавите на острове Лусон. Большая часть американской авиации на Филиппинах была уничтожена. 10 – 12 декабря 1941 года японские войска высадились на севере острова Лусон, а через 10 дней на его западном побережье. К исходу 2 января 1942 года японцы взяли Манилу. Американские войска во главе с генералом Д. Макартуром некоторое время удерживали позиции на полуострове Батаан и в крепости Коррехидор, но 6 мая капитулировали.

Одновременно японцы оккупировали другие острова Филиппинского архипелага, а также острова Гуам, Маркус и Уэйк. В "Истории Великой Отечественной войны. 1941 – 1945 гг." (в дальнейшем – ИВОВ) констатировалось: "Таким образом, вооруженные силы США в короткий срок лишились всех своих военно-морских и военно-воздушных баз в западной части Тихого океана. США потеряли важную сырьевую базу на Филиппинах и были отрезаны от восточного побережья Китая". Позиции, которые Соединенные Штаты захватили в Тихом океане в ходе войн против испанцев и филиппинцев на рубеже XIX и XX веков были ими потеряны за несколько месяцев в войне против Японии.

Словно компенсируя свои неудачи в сражениях против японцев в бою, правительство США развернуло массовые репрессии против японцев и лиц японского происхождения (так называемых "нисеев"), живших в США. В первые же дни войны было арестовано 1266 японцев. Однако в стране развернулась истерическая шпиономания, разжигаемая радио и печатью.

Лиц японского происхождения обвиняли в том, что они отравляли фрукты и овощи, которыми торговали на рынках, сооружали клумбы на садовых участках так, чтобы они служили ориентацией японским самолетам для бомбардировки военных заводов и аэродромов, по ночам подавали световые сигналы японским подводным лодкам, а при случае стреляли в спины маршировавшим солдатам.

Все эти обвинения были чистым вымыслом. Было известно, что на территории США, где последняя война к этому времени отгремела 77 лет назад, за всю Вторую мировую войну не ступила нога японского солдата, не упала ни одна японская бомба, поскольку Аляска и Гавайские острова, где это происходило, не были тогда штатами США. Не было ни одного японского авианалета на США или обстрела американского побережья японскими надводными или подводными судами. Не было ни одного обстрела американских солдат на территории США. В разгар шумных выступлений в печати и радио, в которых приняли активное участие популярные обозреватели Уолтер Липпман, Вестбрук Пеглер, Уолтер Уинчел, 11 февраля 1942 года Рузвельт отдал по телефону приказ военному министру Стимсону выселить американцев японского происхождения из штатов Тихоокеанского побережья и переселить в концентрационные лагеря.

В течение недели около 120 тысяч американцев японского происхождения были направлены в лагеря за колючую проволку в штатах Вайоминг, Айдахо, Монтана. В то время как десятки тысяч американцев, а среди них 60 тысяч составляли женщины и дети, были брошены в концлагеря, остальные жители США продолжали пользоваться всеми благами мирной и процветающей жизни и гордиться свободами и своими демократическими институтами.

В мае 1942 году Рузвельту представили доклад о результатах депортации. Авторы доклада, в частности, говорили, что у депортированных было конфисковано 1500 радиоприемников, 3000 фотоапаратов и 2600 револьверов. Последнее не было удивительным для страны, в которой с 1791 года конституцией было закреплено право на обладание оружием, и на каждых двух американцев приходилось в среднем по одной единице огнестрельной техники. Авторы писали, что "мы не обнаружили в ходе операции каких-либо опасных лиц, о которых мы не могли узнать другими путями. Мы не считаем, что конфискованный динамит или порох предназначался для каких-либо диверсий. Мы не нашли ни одного пулемета или револьвера в таких обстоятельствах, которые заставили бы предположить, что данный револьвер будет использован на пользу врагу. Мы не обнаружили ни одного фотоаппарата, в отношении которого можно было бы заподозрить, что он предназначен для шпионских целей". И тем не менее ничего не изменилось в судьбе узников концлагерей и они оставались в них до конца войны.

На долгие годы лица, пострадавшие от массового шпионского психоза миллионов американцев и произвола американских властей, запомнили свое трехлетнее пребывание в концентрационных лагерях. Беседуя с социологом Стадсом Тёркелом в конце 70-х годов, супруги Аки и Джун Курозе рассказали, как внезапно они оказались окруженными ненавистью, как перед выселением они были вынуждены продавать свою собственность за бесценок, чем с удовольствием вопользовались их соседи. Они вспоминали, что их разместили в свинарниках и конюшнях. Им нередко отказывали в медицинской помощи и один из их родственников умер от перитонита. Между тем по выходным дням к лагерям в своих машинах приезжали "белые" американцы и из-за колючей проволки оскорбляли заключенных и всячески издевались над ними. Никаких извинений и компенсаций ко времени беседы Тёркела жертвы массовых репрессий в США не получили.

Однако военно-полицейская операция против американцев японского происхождения не могла восполнить военные поражения США на Тихоокеанском фронте. Учитывая грандиозные поражения, понесенные США и Великобританией от Японии, наступление армии Роммеля в Египте, появление германских подводных лодок у берегов США, топивших американские пароходы, Р. Шервуд назвал это время "зимой катастроф". Создавалась реальная угроза соединения германских армий с японскими где-то в Евразии, окружение СССР и Китая и стремительного рывка стран "оси" в Африку, Австралию и Латинскую Америку. Однако Р. Шервуд оговаривался: "Единственным источником хороших новостей был русский фронт. Красная Армия, продолжая свои поразительные контратаки, выбила занесенных снегом, обмороженных немцев со многих передовых позиций".

Вскоре после начала битвы под Москвой Ф. Д. Рузвельт 16 декабря 1941 года написал И. В. Сталину: "Я хочу сообщить Вам о всеобщем подлинном энтузиазме в Соединенных Штатах по поводу успехов Ваших армий в защите Вашей великой нации".

Командующий американскими войсками на Филиппинах Дуглас Макартур, который в это время терпел одно поражение за другим от японских армий, направил Красной Армии поздравление по случаю ее 24-й годовщины. Он писал: "Международное положение в настоящий момент свидетельствует о том, что цивилизация возлагает свои надежды на славные знамена храброй русской армии. За свою жизнь я принимал участие в целом ряде войн и был живым свидетелем других войн, а также подробно изучал кампании, которые велись в прошлом выдающимися полководцами. Нигде я не встречал таких примеров, когда тяжелейшим ударам, наносимым до сих пор не знавшим поражений противникам оказывалось бы столь эффективное сопротивление, за которым последовало бы сокрушительное контрнаступление, отбрасывющее противника на его собственную территорию. Размах и величие этих усилий превращают это сопротивление в величайшее достижение во всей истории".

Популярность СССР в США необыкновенно возросла. В печати публиковались материалы, в которых выражались сочувствие советским людям, а советская жизнь изображалась главным образом с положительной стороны. Журнал "Нейшнл джеографик" писал восторженные статьи об СССР, правда, сопровождая их фотографиями о дореволюционной жизни. В Голливуде выпустили фильм "Песнь о России" по сценарию Лилиан Хеллман, в котором на английском языке звучала песня "Широка страна моя родная". В США постоянно проводились сборы денежных средств и вещей в помощь для Советской страны. Советских людей, выступавших на мероприятиях солидарности с СССР, исключительно тепло встречали.

Первые представления об Америке автора этой книги относятся к военному времени. Тогда карикатуристы Кукрыниксы и Ефимов нередко изображали в газетах картины грядущего разгрома гитлеровской Германии и ее союзников. На разбитый германский танк, в котором сидел Гитлер, наваливался танк с советским флагом, а с другой стороны гитлеровскую машину давил военно-морской корабль с английским и американским флагом. На другой карикатуре в зверя-Гитлера вонзались винтовки с советским, американским и английскими флагами. Звездно-полосатый флаг США был таким же символом антигитлеровской коалиции, как и наш, советский.

И хотя советские люди не понимали причин нерасторопности союзников в открытии второго фронта, американцы воспринимались как наши друзья. К тому же в годы войны Америка вошла в быт миллионов советских людей вместе с тушенкой, сыром, яичным порошком, студебеккерами, виллисами, а также рядом других промышленных и продовольственных товаров, направленных в нашу страну по программе "ленд-лиз".

Летом 1942 года в СССР с надеждой встретили сообщения о визите наркома иностранных дел В. М. Молотова в Великобританию и США. В советско-американском коммюнике, опубликованном 12 июня по итогам переговоров в Вашингтоне, говорилось, что "достигнута полная договоренность в отношении неотложных задач создания второго фронта в Европе в 1942 году". Выступая на сессии Верховного Совета СССР 18 июня, В. М. Молотов говорил: "Создание второго фронта в Европе создаст непреодолимые трудности для гитлеровских армий на нашем фронте. Будем надеяться, что наш общий враг скоро почувствует на своей спине результаты возрастающего сотрудничества трёх великих держав".

Однако в разгар нового наступления германских армий против Красной Армии, начавшегося 28 июня 1942 года, У. Черчилль от своего имени и от Рузвельта, известил 18 июля Сталина об отказе выполнить обязательства союзников по открытию второго фронта.

Прибыв в начале августа 1942 года в Москву для разъяснения причин отказа от выполнения взятых обязательств У. Черчилль изложил И. В. Сталину план операции "Торч" ("Факел"), предусматривавший десант союзников в Марокко и Алжире, где не было германских войск, а имелись лишь колониальные войска, подчинявшиеся прогерманскому правительству Франции во главе с Петеном и Лавалем. Хотя И. В. Сталин сурово осудил союзников за срыв своих обязательств и сознавал, что операция в Северной Африке никак не заменит десант во Франции, он положительно оценил возможные военно-политические последствия предполагаемой операции, видя в ней хотя бы частичный вклад союзников в общее дело.

За три месяца до этого американцы попытались взять реванш за поражения первых месяцев войны на Тихом океане. Прекрасно организованная разведка позволила американцам узнать о планах захвата японцами города Порт-Морсби (Новая Гвинея). 7 мая 1942 года в Коралловом море произошло столкновение японских военно-морских сил с американскими. В военно-морском сражении, в котором ни одно из участвовавших в нем военных судов не сделало ни единого выстрела, исход был решен действиями американской авиации, атаковавшей японский флот. Потеряв один авианосец, 1 эскадренный миноносец и свыше 80 самолетов, японцы вышли из боя.

Тогда японское военное командование предприняло попытку овладеть островом Мидуэй (Марианские острова). Однако и в этот раз американская разведка заранее узнала о японских планах. Японский флот был встречен американским флотом. В ходе боев 4 – 6 июня японцы потеряли 4 авианосца, 1 крейсер и 253 самолета. Потери американцев составили 1 авианосец, 1 эскадренный миноносец и 150 самолетов. Японцы были вынуждены покинуть воды Мидуэя. В результате этого сражения соотношение по авианосцам между Японией и США сравнялось, а по другим классам кораблей США имели превосходство.

6 – 7 июня 1942 года японцы оккупировали острова Атту и Кыска Алеутской гряды, но после этого существенных сражений на Тихом океане не происходило. Пока на Тихом океане наступил период затишья, на советско-германском фронте Красная Армия отступала под натиском германских войск. После взятия немцами Ростова 24 июля командующий войсками 17-й полевой армии генерал-лейтенант Руофф пригласил японского атташе на пролет взорванного моста и, вытянув руку в направлении Батайска, сказал: "Ворота на Кавказ открыты. Близится час, когда германские войска и войска вашего императора встретятся в Индии".

Позже генерал Д. Маршалл заявил: "Нынешнее поколение американцев надолго запомнит мрачные дни 1942 года, когда японцы захватили Малайю, оккупировали Бирму, создали угрозу Индии, в то время как германские войска подошли к Волге и Суэцу. В то время Германия и Япония оказались настолько близко к завоеванию господства над миром, что мы до сих пор еще по-настоящему не осознали насколько тонкой была нить, на которой держалась судьба Объединенных наций. Ради справедливости следует сказать, что наша роль в предотвращении катастрофы в те дни не делает нам чести".

Лишь через пару месяцев после сражения у Мидуэя американские войска попытались начать наступление на Тихоокеанском театре военных действий. 7 августа был произведен десант отряда морской пехоты на острове Гуадалканал (Соломоновы острова), который через день оказался в его руках. Однако японцы выслали 7 крейсеров к острову Саво, где находилась группа американского флота из 5 крейсеров и 4 эсминцев, обеспечивавших высадку десанта. В ходе морского сражения все 5 американских крейсеров и 1 эсминец были уничтожены японцами.

В последующие недели за Гуадалканал развернулась тяжелая борьба, в которой гибли крупные американские и японские суда. В ночном бою 11 – 12 ноября силы японцев превосходили американцев. Однако адмирал Коллэхэн, командовавший крейсером "Сан-Франциско", направил его против гораздо лучше вооруженного японского линкора "Хиэй" и разгромил его.

К этому времени японцы высадили на Гуадалканале 26 тысяч пехотинцев и 3 тысячи морских пехотинцев. На острове шли тяжелые бои. Участник этих боев Леон Юрис в своем романе "Боевой клич", который после войны был опубликован миллионами экземпляров, запечатлел тяжелые условия сражений. Дни постоянного пребывания в окопах, размокших от тропических дождей, в условиях нехватки питьевой воды, и – главное – постоянных атак японцев, кричавших "Банзай!", казались вечностью солдатам, страдавшим от приступов малярии. Несмотря на серьезные потери, нанесенные американскому флоту в районе Гуадалканала, и упорные попытки выбить американских морских пехотинцев, японцы были вынуждены оставить остров в начале февраля 1943 года. Впоследствии слово "Гуадалканал" стало символом героизма американских морских пехотинцев Второй мировой войны.

Пока шли упорные бои за Гуадалканал, 8 ноября 1942 года началось осуществление операции "Торч". Создав преобладающее превосходство в живой силе и технике над колониальными французскими частями, англо-американские войска приступили к десанту в Алжире и Марокко. К этому времени США сохраняли дипломатические отношения с правительством Виши, а поэтому были нужны предлоги для вторжения во французские африканские владения. Как подчеркивал немецкий генерал и историк Курт Типпельскирх, "официальное заявление американцев о том, что они якобы вынуждены предупредить германо-итальянское вторжение в Северную

Африку, так как в случае его удачи создается непосредственная угроза Америке вследствие сравнительно небольшого расстояния между Западной Африкой и американским континентом, было шито белыми нитками.

Аргумент, что теперь создан эффективный второй фронт для поддержки героически борющихся союзников в России, также звучал не слишком убедительно для французов, которые, за немногими исключениями, твердо держались за Петена, видели в наступлении еще один акт насилия, опасались за свой авторитет в Северной Африке и не испытывали никакого энтузиазма от того, что им представлялась возможность снова оказаться втянутыми в войну. Поэтому они вопреки всем ожиданиям американцев не перешли с развевающимися знаменами на сторону западных держав".

В то же время сопротивление французских колониальных войск, особенно в Алжире, было минимальным. В первый день они, правда, уничтожили, один английский эсминец и два американских десантных катера, но сопротивление в портовых фортах Алжира было сломлено к вечеру 8 ноября, а в Оране бои были завершены к 10 ноября. Более упорно сопротивлялись французы в Марокко, но и тут американцы быстро добились успеха. В ответ на действия союзников Гитлер приказал 10 ноября перебросить немецкие войска в Тунис.

При всей важности военных действий, которые вели союзники, перелом в войне был достигнут не героической обороной Гуадалканала, не десантом в Марокко и Алжире и не успехами британской армии фельдмаршала Монтгомери в боях против армии Роммеля в Египте и Ливии. Исход Второй мировой войны решался в сражениях на советско-германском фронте, в боях на Кавказе и в ходе Сталинградской битвы. В то время как на советско-германском фронте осенью 1942 года немецко-фашистские войска насчитывали 266 дивизий, то в период сражения под Эль-Аламейне немцы имели в Северной Африке 12 дивизий, а итальянцы – 8. Лишь окружение и разгром немецко-фашистских дивизий под Сталинградом, а затем начало широкого наступления на значительной части фронта означали, что в войне наступил решающий перелом.

В своем послании от 5 февраля 1943 года Рузвельт писал Сталину: "В качестве Главнокомандующего вооруженными силами Соединенных Штатов Америки я поздравляю Вас с блестящей победой Ваших войск у

Сталинграда, одержанной под Вашим верховным командованием. Сто шестьдесят два дня эпической борьбы за город, борьбы, которая навсегда прославила Ваше имя, а также решающий результат, который все американцы празднуют сегодня, будут одной из самых прекрасных глав в этой войне народов, объединившихся против нацизма и его подражателей. Командиры и бойцы Ваших войск на фронте, мужчины и женщины, которые поддерживали их, работая на заводах и на полях, объединились не только для того, чтобы покрыть славой оружие своей страны, но и для того, чтобы своим примером вызвать среди всех Объединенных Наций новую решимость приложить всю знергию к тому, чтобы добиться окончательного поражения и безоговорочной капитуляции общего врага".

За несколько дней до своего послания в конце января 1943 года в Касабланке (Марокко) состоялась конференция президента США Ф. Д. Рузвельта и премьер-министра Великобритании У. Черчилля. Выступая на пресс-конференции в Касабланке 24 января 1943 года, президент Рузвельт заявил о намерении воевать с Германией и ее союзниками до их безоговорочной капитуляции. Н. Н. Яковлев справедливо расценил, что "победы Красной Армии в зимней кампании побудили его (Рузвельта) сделать эффектный жест. Президент поддержал наступление Красной Армии декларацией о решимости США вести войну до победного конца".

26 января Рузвельт и Черчилль направили из Касабланки Сталину совместное послание, в котором говорилось: "Мы совещались с нашими военными советниками и приняли решения об операциях, которые должны быть предприняты американскими и британскими вооруженными силами в течение первых девяти месяцев 1943 года. Мы хотим немедленно сообщить Вам о наших намерениях. Мы полагаем, что эти операции, вместе с Вашим мощным наступлением, могут наверное заставить Германию встать на колени в 1943 году".

Сталин благодарил за поздравления президента в связи с успехами

Красной Армии, но он продолжал напоминать ему об обязательстве США открыть второй фронт. 30 января 1943 года он писал американскому президенту: "Понимая принятые Вами решения в отношения Германии как задачу разгрома путем открытия второго фронта в Европе в 1943 году, я был бы Вам признателен за сообщение о конкретно намеченных операциях в этой области и намечаемых сроках их осуществления".

Однако ответа Рузвельта на запрос Сталина не последовало. В это время американские войска в Северной Африке отказались от продолжения наступления в Тунисе и перешли к обороне. А вскоре, как писал Курт Типпельскирх, "нанеся главный удар в районе Фаид и ведя отвлекающее наступление в районе Фондук, которое американцы вначале приняли за главный удар, немецкие войска 14 февраля в районе Фаид прорвали американскую оборону. Немецкие танки глубоко вклинились в расположение американцев и во взаимодействии с наступавшими через Гафсу другими частями Африканского корпуса разгромили американскую дивизию… Американский корпус понес тяжелые потери: 192 человека убитыми, 1024 ранеными и 2450 пленными. Американское командование не могло не признать, что их соединение далеко уступают испытанному в боях противнику".

Неудачи союзников в Африке вызвали раздражение Сталина. В своем послании 14 марта он писал Рузвельту: "Из послания г. Черчилля я узнал, что англо-американские операции в Северной Африке не только не ускоряются, но откладываются на конец апреля, причем даже и этот срок указывается не совсем определенно. Таким образом, в самый напряженный период боев против гитлеровских войск, в период февраль – март, англо-американское наступление в Северной Африке не только не форсировалось, но и вообще не проводилось, а намеченные для него сроки отложены. Тем временем Германия уже успела перебросить с Запада против советских войск 36 дивизий, из них 6 дивизий танковых. Легко понять, какие затруднения это создало для советской армии и как это облегчило положение немцев на советско-германском фронте… Я считаю своим долгом заявить, что главным вопросом является ускорение открытия второго фронта во Франции… Нам особенно важно, чтобы удар с Запада больше не откладывался, чтобы этот удар с Запада был нанесен весной или в начале лета".

Лишь в конце марта 1943 года англо-американские союзники развернули наступление в Тунисе. Англичане потеснили немцев. Однако, как отмечал Типпельскирх, "севернее Шотт-эль-Феджедж слабые немецкие силы в крайне ожесточенных четырехдневных боях сумели отбить атаки, предпринятые сильно превосходящими американскими соединениями". Когда же в апреле началось наступление американского корпуса с рубежа Гафса, "атака американцев, – писал Типпельскирх, – была легко отбита". Затем, "действия американцев при атаках прохода Фондук и Гафсы опять были такими неудачными, что генерал Александер предложил отвести американцев в тыл и основательно их подучить. Произошел весьма досадный разрыв среди союзников, который был усилен еще тем, что отрицательные отзывы немецких пленных о невысоких боевых качествах американцев, очевидно, охотно распространялася англичанами".

Правда, заметное преобладание англо-американских войск над германо-итальянскими в живой силе и технике (у союзников было 24 полностью укомплектованных дивизий; у Германии и Италии – 12 дивизий, сильно потрепанных в боях) не могло не способствовать успехам союзникам. Сыграло и "подавляющее превосходство в воздухе" союзников, о котором писал Типпельскирх. 7 мая американцы заняли Бизерту. 12 мая немцы и итальянцы, припертые к морю, прекратили сопротивление и 250 тысяч солдат коалиции стран "оси" сдались в плен.

В своих посланиях Рузвельту и Черчиллю Сталин поздравил американские и британские войска "с блестящей победой", хотя было очевидно, что такая высокая оценка была данью вежливости. Сталин прекрасно знал, что за эти же полгода, пока союзники почти без боя заняли Марокко и Алжир и вели бои на сравнительно небольшом фронте в Тунисе, Красная Армия осуществляла наступательные операции на фронте от Кавказского хребта до Ладожского озера. При этом потери немецко-фашистских войск только в районе Дона и Волги, по словам Жукова, составили около 1,5 миллиона человек.

4 июня Рузвельт направил Сталину послание, в котором сообщал о планах союзников усилить бомбардировку Франции, Германии, Италии, особенно итальянских островов Сардиния и Сицилия. Сообщалось также о плане наступления на Сицилию (операция "Эскимос"). Одновременно Рузвельт писал: "Согласно теперешним планам на Британских островах весной 1944 года должно быть сконцентировано достаточно большое количество людей и материалов, для того, чтобы позволить предпринять всеобъемлющее вторжение на континент в это время".

11 июня И. В. Сталин напоминал о прежних обещаниях союзников относительно второго фронта, в частности, тех, в которых шла речь о десанте через Ла-Манш в августе – сентябре 1943 года. "Теперь, – писал Сталин, – Вами вместе с г. Черчиллем принимается решение, откладывающее англо-американское вторжение в Западную Европу на весну 1944 года. То есть – открытие второго фронта в Западной Европе, уже отложенное с 1942 года на 1943 год, вновь откладывается, на этот раз на весну 1944 года. Это Ваше решение создает исключительные трудности для Советского Союза, уже два года ведущего войну с главными силами Германии и ее сателлитов с крайним напряжением всех своих сил, и предоставляет советскую армию, сражающающуюся не только за свою страну, но и за своих союзников, своим собственным силам, почти в единоборстве с еще очень сильным и опасным врагом. Нужно ли говорить о том, какое тяжелое и отрицательное впечатление в Советском Союзе – в народе и в армии – произведет это новое откладывание второго фронта и оставление нашей армии, принесшей столько жертв, без ожидавшейся серьезной поддержки со стороны англо-американских армий. Что касается Советского правительства, то оно не находит возможным присоединиться к такому решению, принятому к тому же без его участия и без попытки совместно обсудить этот важнейший вопрос и могущему иметь тяжелые последствия для дальнейшего хода войны".

Но аргументы Сталина не оказали воздействие на союзников. Они продолжали готовить десант на Сицилию. Типпельскирх замечал: "С момента окончания боев в Тунисе 12 мая до высадки союзников в Сицилии 10 июля прошло целых два месяца. Такой необычайно продолжительный срок может быть объяснен лишь чрезмерной осторожностью союзников", так как "на острове находилось всего две немецкие дивизии, а итальянцы лишь в отдельных случаях были способны оказать упорное сопротивление".

Действительно, 10 июля, как писал Типпельскирх, "под мощным огнем с кораблей и непрерывными ударами авиации итальянские береговые части стали оставлять свои позиции; они бежали вглубь острова или сдавались высаживашимся войскам союзников… Дивизии 7-й американской армии лишь кое-где натолкнулись на незначительное сопротивление". Лишь дивизия "Герман Геринг" совместно с 11-й итальянской моторизованной дивизией сумела контратаковать американцев и те были вынуждены вернуться на десантные судна. "Быстрое появление немецких войск послужило предостережением для противника, – писал Типпельскирх, – вынудив его к осторожным действиям".

Лишь 17 августа американские войска вошли в Мессину. Однако американские генералы гордились своими темпами продвижения по острову В своих мемуарах генерал Омар Брэдли привел слова генерала Диксона, сказанные им после овладения древним городом Энна: "Сарацины осаждали Энну 20 лет. Нашим ребятам потребовалось всего пять часов, чтобы захватить город". В восторге от победы генерал видимо забывал, что у сарацин не было огнестрельного оружия, а лишь луки, стрелы, арбалеты, мечи и копья. Как отмечал Типпельскирх, благодаря медленному продвижению союзников "все немецкие дивизии почти со всей техников переправились через пролив. В ходе 38-дневного сражения они, несмотря на огромное превосходство противника в воздухе и его полное господство на море, а также несмотря на последовавшее вскоре всякой помощи итальянской армии, смогли задержать две вражеские армии до тех пор, пока в Италии не было собрано достаточного количества немецких войск, чтобы помешать высадке союзников на Апеннинский полуостров".

Однако следствием вторжения союзников на Сицилию стало свержение Бенито Муссолини 25 июля 1943 года. Новое правительство Италии во главе с маршалом Бадольо 8 сентября объявило о заключении перемирия с союзниками. В тот же день началась высадка союзнических войск на территории Аппенинского полуострова. Однако уже 13 сентября немецкие войска, вступившие в южную Италию, предприняли контрудары против союзников. Типпельскирх писал, что немецкие войска "захватили противника врасплох. Были разгромлены две американские дивизии, захвачено большое число пленных. Остатки этих дивизий откатились к берегу. Плацдарм оказался расколотым как раз посередине, и находившийся уже на берегу командующий американской армией предпочел вернуться на корабль, чтобы иметь возможность лучше руководить действиями на расколотом плацдарме".

Американцы предприняли максимум усилий, чтобы избежать полного разгрома, и им удалось удержаться в Италии. Однако быстрое продвижение союзников в глубь Италии было сорвано. Типпельскирх писал: "Западные державы ожидали от выхода Италии из войны на стороне противника гораздо более серьезных преимуществ… Предполагалось, что союзные армии сразу же получат возможность свободно продвигаться на север. Ничего подобного не случилось. Итальянская армия тихо и незаметно сошла со сцены. Немцы же, спокойно, избавившись от забот о своем ненадежном союзнике, продолжали борьбу дальше. В результате союзники оказались перед нежелательным с военной точки зрения фактом создания нового, поглощающего много сил второстепенного театра военных действий, на котором они, правда, не собирались добиваться исхода войны, но и отказаться от которого тоже не могли".

За три недели боев англо-американским войскам удалось 1 октября взять Неаполь и затем продвинуться к северу и приблизиться к Риму. Против 7 пехотных и 2 танковых дивизий немцев союзники имели 11 пехотных и 2 танковых дивизий. При этом, как отмечалось в "ИВОВ", "немецкие дивизии насчитывали всего лишь по шести неполных батальонов, а дивизии союзников – до девяти батальонов полного состава и, кроме того, значительно больше танков. В артиллерии, танках и даже пехоте союзники превосходили немцев по крайней мере втрое, а в авиации превосходство было более значительным". Однако в начале декабря немцы сумели остановить продвижение союзников и военные действия в Италии приняли характер позиционной войны на недлинной линии фронта, пересекавшей Аппенинский полустров.

Столь же неспешны были темпы и скромны масштабы военных действий США на Тихом океане. Лишь 21 июня 1943 года началось продвижение американских войск на Соломоновых островах. Был высажен десант на остров Нью-Джорджия. Японские войска оказали мощное сопротивление, и лишь 25 августа остров был ими сдан.

После двухмесячного перерыва 1 ноября американцы осуществили десант в количестве 14 тысячи человек на остров Бугенвиль. Как отмечалось в "ИВОВ", "высадка проходила медленно и неорганизованно, хотя побережье обороняли небольшие силы противника. С большим трудом американцам удалось захватить плацдарм для создания военно-морской базы и строительства аэродромов. Бои за остров приняли затяжной характер и не были завершены до окончания войны".

30 июня был высажен американо-австралийский десант на Новой Гвинее в количестве 8 тысяч человек. К 22 октября этим войскам удалось овладеть полуостровом Хуон. 15 декабря два американских полка высадились на южном побережье острова Новая Британия. В "ИВОВ" отмечалось: "Сопротивление японского гарнизона носило ожесточенный характер. Однако превосходство американцев в силах, господство их на море и в воздухе обеспечили первоначальный успех. Они сумели захватить плацдарм, а к 26 декабря овладеть японским аэродромом и перебросить на остров свою авиацию. Последующее продвижение американских войск проходило, однако, крайне медленно. Японцы подтянули из глубины новые части и, использовав пересеченную местность, создали сильную оборону. Бои на острове не были завершены до конца войны, а разоружение японского гарнизона, как и на острове Бугенвиль, производилось уже после ее окончания".

В ноябре 1943 года 22 тысячи американских солдат и офицеров приняли участие в десантах на островах Гилберта, которые обороняли 5,6 тысяч японских солдат и офицеров. К концу ноября острова оказались в руках американцев.

Одновременно американский подводный флот вел войну против торгового флота Японии, хотя подобные действия против американских торговых судов со времен Первой мировой войны осуждались в США как проявление крайней бесчеловечности. Немецкий адмирал Вильгельм Маршалль писал: "С самого начала военных действий подводные лодки США имели разрешение топить японские торговые суда без всякого предупреждения… В конце 1943 года над японской "островной империей" нависла… серьезная угроза – остаться без торгового флота. Дело в том, что подводные лодки США, использовавшиеся для борьбы с торговыми судами японцев только в перерывах между операциями военно-морских сил, сумели в течение 1943 года сократить тоннаж японского торгового флота на целых 1,7 миллионов брутто-тонн, в то время как японские судостроительные верфи сумели за этот период спустить на воду суда общей грузоподъемностью 0,77 миллион тонн".

Эти действия вооруженных сил США, наносили немалый ущерб Японии, но никак не приближали победу Объединенных наций. На Тегеранской конференции (28 ноября – 1 декабря 1943 г.), на которой И. В. Сталин и Ф. Д. Рузвельт встретились впервые, советский руководитель вновь поставил вопрос об открытии второго фронта. На одном из заседани, задав несколько вопросов относительно операций, запланированных союзниками в 1944 году (взятие Рима, десант на побережье Адриатического моря, десанты на греческие острова при возможном участии Турции, десант в Южной и операция "Оверлорд", как теперь стал называться десант в Северной Франции), Сталин выступил против распыления усилий союзных армий. Он заявил: "По-моему, было бы лучше, чтобы за базу операций в 1944 году была взята операция "Оверлорд". Если бы одновременно с этой операцией был предпринят десант в Южной Францией, то обе группы войск могли бы соединиться во Франции… Я лично бы пошел бы на такую крайность. Я перешел бы к обороне в Италии, отказавшись от захвата Рима и начал бы операцию в Южной Франции, оттянув бы силы немцев из Северной Франции".

Когда Черчилль стал говорить о необходимости осуществить операции на Балканах, Сталин вновь подчеркнул, что "основным и решающим вопросом мы считаем операцию "Оверлорд". Его поддержал Рузвельт, заметивший, что осуществление операций в Средиземном море задержит операцию "Оверлорд", а потому "эти планы должны быть разработаны так, чтобы операции… не нанесли ущерба "Оверлорду". Сталин настаивал на том, чтобы операцию "Оверлорд" осуществить "в пределах мая, скажем, 10 – 15 – 20 мая". Поскольку Черчилль отказался дать такие обязательства, Сталин сказал: "Если осуществить "Оверлорд" в августе, как об этом говорил Черчилль вчера, то из-за неблагоприятной погоды в этот период из этой операции ничего не выйдет. Апрель и май являются наиболее подходящими месяцами для "Оверлорда".

Настойчивость Сталина возымела свое действие. 30 ноября Рузвельт начал заседание конференции с того, что сообщил: "Сегодня объединенные штабы с участием Черчилля и Рузвельта приняли следующее предложение: Операция "Оверлорд" намечается на май 1944 года и будет проведена при поддержке десанта в Южной Франции". Уступив настойчивым требованиям Сталина, Черчилль пообещал, что через две недели будет назначен командующий операцией "Оверлорд". Им стал генерал Дуайт Эйзенхауэр.

До середины 1944 года военные действия союзников в Европе ограничивались позиционной войной в Италии. Десант американских войск в районе Анцио, Неттуния (вблизи Рима), осуществленный в конце января, не привел к существенному изменению положения. Описывая военные действия американских войск в Италии, свидетелем которых он был, писатель Джон Стейнбек в книге военных очерков "Однажды была война" ярко запечатлел ужасы войны (обстрелы, которые превращали людей в отупевших от постоянных взрывов существ, шок от внезапной гибели своих товарищей, жуткие зрелища растерзанных бомбами или гранатами детей на улицах итальянских городков), страхи солдат, заставлявших их постоянно обращаться к амулетам. Обратил внимание Стейнбек и на склонность американцев преувеличивать опасность боя, что особенно бросалось в глаза на фоне английской способности преуменьшать значимость происшедшего. Там, где, по словам Стейнбека, англичане говорили о том, что в них "малость постреляли", американские солдаты рассказывали о "беспрерывном огне неприятеля" и "кромешном аде" боя.

Заметил Стейнбек и то, что умение его соотечественников разрекламировать себя и свой товар помогало в боевых операциях. Знаменательно, что Стейнбек подробно описал лишь одну боевую операцию американцев, в ходе которого остров с немецким и итальянским гарнизоном был взят с помощью отчаянного блефа. Из рассказа Стейнбека ясно, что громогласные призывы по микрофону к немцам и итальянцам сдаться, так как они окружены множеством крейсеров и несметным количеством морской пехоты ми будут в ближайшие минуты уничтожены, а также убежденность фашистов в техническом превосходстве Америки так подействовали на них, что они быстро сдались. На самом деле у горстки десантников был в распоряжении лишь один торпедный катер.

И все же несмотря на свое техническое превосходство и панический страх немцев и итальянцев перед ним, лишь 11 мая 1944 года началось англо-американское наступление на итальянском фронте. Преодолев 20 километров за 3 недели, союзники взяли 4 июня Рим.

Не спеша продвигались американцы в первой половине 1944 года и на Тихоокеанском фронте. В январе – феврале 1944 года военно-морские силы США провели успешные десанты на острове Кваджелейн (Маршалловы острова) и атолле Эниветок (Марианские острова). Позже американцы нанесли удары по позициям японцев на Новой Гвинее. Затем высадили десант из 20 тысяч человек на остров Сайпан (Марианские острова). Немецкий адмирал В. Маршалль писал: "Высадившийся на острове Сайпан американский корпус морской пехоты под командованием генерала-лейтенанта Смита продвигался вперед лишь с большим трудом. Однако многократное превосходство американцев в живой силе и технике в конечном счете решило исход боя. Уцелевшие японские солдаты и офицеры вместе с большинством гражданского населения, вплоть до женщин и детей включительно, покончили жизнь самоубийством. 9 июля Сайпан полностью перешел в руки американцев".

С такими же трудностями был взят и остров Гуам. После 13 дней обстрела на остров 10 августа был высажен десант, но японцы, несмотря на потерю 17 тысяч убитыми, продолжали сопротивление до середины октября. Лишь обеспечив преобладающее преимущество в людях и технике, американцы овладели островами Тиниан, Улити, Яп, Палау и Моротай.

Таким образом, со второй половины 1942 года, когда США приступили к наступлению на Тихом океане и в Северной Африке, до середины 1944 года американские войска, действуя при поддержке английских, австралийских, а затем французских и марокканских частей, сумели занять с боями Тунис, Сицилию, половину континентальной Италии и ряд маленьких островов Тихого океана. Самая большая часть владений США, утраченных ими в начале войны – Филиппины – все еще находилась в руках японцев.

Несмотря на героизм и мужество американских солдат и моряков, участвовавших в боевых действиях, вклад США в общую победу был несопоставим с советским. За это же время Красная Армия, действовавшая в одиночку, сумела освободить огромную часть советской земли, захваченной гитлеровцами, и разгромить сотни немецко-фашистских дивизий. Этот вклад в общую победу Объединенных наций СССР оплатил огромными людскими и материальными потерями. Военные действия, которые велись на советской территории, привели к разорению хозяйства, уничтожению тысяч городов и сел, гибели миллионов мирных жителей.

В это же время США не только не понесли сопоставимых потерь, но, напротив, стремительно наращивали свои силы. Общий объем производства вырос с 1939 по 1944 год на 120%. Американский исследователь Джеймс Аллен писал, что в годы войны Соединенные Штаты производили самолетов и других видов военной техники примерно столько же, сколько все наши союзники и враги вместе взятые… В то же время США были единственной страной, где одновременно с производством для нужд войны увеличился и выпуск товаров мирного назначения. Общая мощность американской промышленности увеличилась не менее чем на 40% за счет ввода в действие новых предприятий и нового оборудования на суммму свыше 25 миллиардов долларов". Безработица, охватившая 10 миллионов в 1938 году, сократилась до 5,5 миллионов в 1941 году и до 640 тысяч в 1944 году. Прибыли монополий выросли за 3 года войны в 2 раза и составили в 1944 году 11 миллиардов долларов.

Растущее богатство страны позволяло ей осуществлять новые дорогостоящие научные исследования в военных целях. Сразу же после Пёрл-Харбора были многократно увеличены ассигнования на проект "Манхэттен" по созданию атомного оружия. 2 декабря 1942 года в здании Стэгг-Филда Чикагского университета заработал первый в мире атомный реактор. Создание атомной бомбы стало возможным.

Игнорируя протесты Сталина против нарушения взятых американцами обязательств по открытию второго фронта, правительство США наращивало усилия для создания такого экспедиционного корпуса в Европе, который мог бы сокрушить ослабленную Германию в считанные дни и занять европейские страны, прежде чем туда вступит Красная Армия.

Глава 22. Путь к Берлину с запада и востока

К началу июня 1944 года англо-американские союзники сосредоточили на Британских островах огромные вооруженные силы, предназначенные для вторжения в Нормандию. Типпельскирх писал: "Для боевых действий в Нормандии предусматривалось использовать первоначально тридцать шесть дивизий, находившихся в Англии… Остальные 40 дивизий находились в полной боевой готовности в США… Фактически к решающему моменту наступления западных держав на Германию на континент было переброшено 86 дивизий, большей частью американских".

Для отражения союзников, писал Типпельскирх, "немецкое командование имело лишь 59 дивизий", разбросанных по всему побережью "от Антверпена до Бискайского залива". Омар Брэдли замечал, что немецкие дивизии "были крайне неоднородны. Семнадцать дивизий являлись полевыми и предназначались для контрударов. Однако большинство из них давно уже остались без транспорта, за исключением самого необходимого. Поэтому они не обладали подвижностью, требующейся в маневренной войне. Двадцать четыре дивизии береговой обороны также были крайне неоднородны по своему составу и обладали еще меньшей подвижностью из-за недостатка транспорта. Остальные восемь дивизий являлись учебными соединениями, укомплектованными главным образом новобранцами".

С первых же дней вторжения союзники имели в своем распоряжении огромный парк тяжелой техники и автомашин: 137 000 колесных и полугусеничных машин, 4217 гусеничных машин и 3500 единиц артиллерии.

Английский историк Д. Эрман писал: "Вера американцев в свое техническое превосходство оказывала существенное влияние как на стратегическую мысль, так и на ее осуществление, в то время как их широко распространенный высокий уровень жизни был частично ответственен за то количество оснащения, которое другим могло бы показаться экстравагантным". Американские солдаты получали гораздо более весомые продовольственные пайки, чем немецкие. Английский историк Макс Хастингс писал: "Ежедневный рацион каждого американского солдата в Нормандии составлял шесть с половиной фунтов против трех фунтов с небольшим у немецкого солдата". При этом у американцев был определен "размер сладостей в одну унцию, бисквитов в две унции и один пакет жевательной резинки для каждого человека". В результате американским солдатам было трудно проходить со своими туго набитыми вещевыми мешками там, где расстояние между стенами было невелико и они ругали английские вагоны за слишком узкие двери.

Правда, забота о том, чтобы американский солдат не оголодал привело к сокращению боеприпасов, которое он должен был таскать на себе. Хастингс замечал: "Количество боеприпасов для стрелкового оружия в немецкой пехотной роте более чем в два раза превышало аналогичный комплект в американской пехотной роте: 56 000 патронов и 21 000".

Как это было и раньше, обеспечению материально-технического перевеса в военных действиях придавалось в американской армии бОльшее значение, чем военному искусству. Объясняя заметное отставание американской военной мысли от европейской, многие указывали на то, что служба в армии никогда не считалась престижным делом в США, в отличие от Великобритании. Хастингс подчеркивал, что, оказавшись в вооруженных силах все, кто мог себе это позволить, старались устроиться в те рода войск, которые не были связаны с действиями на поле боя. Он писал: "Во время Второй мировой войны молодые англичане из привилегированных слоев общества все еще тяготели к пехотным и танковым полкам, в то время как их американские двойники предпочитали более престижные назначения в авиации, в управлении стратегических служб, на административные должности в армии или в дипломатическом ведомстве. Служба в качестве офицера в боевых подразделениях на фронтах так и не стала модной среди молодых американцев… Это дает основание считать, что "зубы" американской армии были серьезно затуплены, так как в армии отсутствовала определенная часть наиболее способных и подходящих для военного дела солдат и офицеров".

Обратил внимание Хастингс и на плохую военную и психологическую подготовкуь американских солдат и офицеров к боевым действиям. ОН писал: "С первого и до последнего дня войны американскую армию никогда нельзя было принять за что-либо другое, чем она была на самом деле – гражданские люди в военной форме… Там, где в немецкой армии офицеры составляли только 2,86% личного состава, в американской армии их было 7%, причем многие из них ни разу не побывали даже вблизи от фронта". После своего посещения американского военного лагеря британский коммандор Бутчер говорил: "Меня беспокоит отсутствие стойкости и расторопности у молодых американских офицеров, которых я видел сегодня… Это такая зелень, точно прорастающая пшеница. Как они будут вести себя в бою?"

Американцы полагались на сокрушительную мощь авиаподготовки, которая должна была смести противника. К началу вторжения, писал Типпельскирх, "в распоряжении союзников имелось 5049 истребителей, 1467 тяжелых бомбардировщиков, 1645 средних и легких бомбардировщиков, включая самолеты-торпедоносцы, 2316 транспортных самолетов и 2591 планер. В то же время на французских аэродромах было сосредоточено лишь 500 немецких самолетов, из которых всего 90 бомбардировщиков и 70 истребителей были в полной боевой готовности".

Немецкий генерал-лейтенант Б. Циммерман указывал: "Превосходство западных союзников в авиации превратилось весной 1944 года в полное господство их в воздухе. Наступило такое время, когда авиация англо-американцев стала разрушать не только военные объекты, но и промышленные предприятия. В груды развалин превратились все наиболее важные железнодорожные узлы; вся транспортная система западных областей пришла в невообразимый хаос. Сообщение теперь удавалось поддерживать только при помощи различных ухищрений и временных мер. Внешнее кольцо парижского железнодорожого узла подвергалось таким ударам с воздуха, что иногда на несколько дней полностью выходило из строя… Действия истребителей-бомбардировщиков противника, проникавших далеко в глубь страны, исключали всякую возможность движения по дорогам днем и вызывали большие потери среди войск и гражданского населения". Как отмечал адмирал Маршалль, "в день высадки западные союзники подняли в воздух до 6700 самолетов, которым противостояли всего лишь 319 немецких машин".

К началу десанта в Англии было построено 4600 специальных десантных судов. Немецкий адмирал Маршалль писал: "Перед самой высадкой и в ходе нее 317 тральщиков противника протралили почти все немецкие минные заграждения. Под прикрытием легких кораблей и при поддержке мощных соединений флота, в состав которых входило 6 линкоров, 23 крейсера и 104 эсминца, десантные суда противника приблизились к побережью Нормандии, предварительно уничтожив слабые силы сторожевого охранения немцев".

Уже после высадки англичане и американцы стали сооружать "искусственные порты, использовав для этого 60 специально оборудованных торговых пароходов, 146 гигантских 6000-тонных плавучих кессонов и до 100 плавучих волноломов и пристаней. Все это было опущено на дно неподалеку от берега и превращено в искусственный заслон длиной 8 км".

Руководители операции долго выбирали наиболее подходящие условия для десанта, сообразуясь с состоянием моря, лунного света и многими другими обстоятельствами. Казалось, все было подготовлено для блистательной победы. Преобладание в военной технике и материальном обеспечении, постоянные многомесячные тренировки, в ходе которых солдаты были ознакомлены с условиями десанта, убеждали многих из них, что победа над немецкими войсками будет быстрой и сокрушительной. Рядовой Линдли Хиггинс вспоминал, что до начала вторжения "мы действительно считали, что в любой момент весь рейх вот-вот рухнет. Мы верили, что стоит нам только высадиться на тот берег, как все фрицы поднимут руки".

Уверенность в скорой победе разделяли и генералы. Они, кроме того, полагали, что эта победа должна была привести к новому триумфу США. Как вспоминал О. Брэдли, в марте 1944 года генерал Джордж Паттон, поддержав предложение о создании англо-американских клубов, сказал: "Идея, положенная в основу организации таких клубов, как нельзя своевременна, ибо, несомненно, нам предначертано судьбой править всем миром". Слова Паттона, получившие широкую огласку, свидетельствовали о том, что в США, как и прежде, многие верили в "предначертание судьбы": "Америка должна стать хозяйкой мира".

6 июня началось вторжение. Хотя боевые задания в целом успешно выполнялись, многие американские солдаты впервые почувствовали, как велика разница между тренировками и реальностью войны. Вину за эту разницу они возлагали на тех, кто убедил их в легкости победы над врагом. Отражая эти чувства, участник войны, писатель Ирвин Шоу писал в своем романе "Молодые львы" о двух точках зрения на десант: тех, кто наблюдает за ходом военных действий из штаба, расположенного на расстоянии 80 миль от фронта, и людей, находящихся на месте действия. "С людьми на месте действия, – писал И. Шоу, – не проконсультировались о продолжительности авиаподготовки. Синоптики не проинструктировали их о подъеме или спаде приливов в июне и возможной вероятности штормов. Они не сидели на совещаниях, на которых обсуждалось сколько дивизий можно потерять, чтобы достичь нужного рубежа к 16.00… Они видят лишь каски, блевотину, зеленую воду, гейзеры от взрывов, клубы дыма, разбивающиеся самолеты, кровяную плазму, находящиеся под водой препятствия, орудия, бледные, бессмысленные лица, беспорядочную толпу тонущих людей, которые то бегут, то падают и всё это не имеет никакого отношения к тому, чему их учили с тех пор, как они покинули свои занятия и своих жен, чтобы одеть военную форму своей страны… Когда человек на месте действия ранен или ранен его сосед, когда моряк на мостике кричит высоким девичьим голосом: "Мама!", потому что у него ниже пояса уже ничего нет, то человеку на месте действия кажется, что он попал в ужасную передрягу и он не может себе представить, что за 80 миль от него есть человек, который предвидел эту передрягу, готовил ее и теперь может сообщить,… что все идет по плану".

Неизбежно жестокий, как всякий план боевых действий, план операции "Оверлорд" в основном выполнялся, хотя и с огрехами. Курт Типпельскирх, который, в отличие от Ирвина Шоу, рассматривал ход боевых действий с точки зрения штабного генерала, писал: "С наступлением рассвета авиация и корабли засыпали северное побережье Нормандии от реки Ори до залива Гран-Ве и далее градом авиабомб и снарядов. Они подавляли немецкие батареи, разрушали оборонительные сооружения, сметали проволочные заграждения, уничтожали минные поля и повреждали минные линии связи. Под прикрытием этого адского огня к берегу подошли десантные суда. Штормовой силы норд-вест поднял уровень прилива выше, чем предполагалось, волны стали захлестывать заграждения у берега. Разбушевавшееся море швыряло, как скорлупки, мелкие десантные суда, немало их было выброшено на рифы или опрокинуты. Лишь в двух пунктах удалось спустить на воду танки-амфибии, при поддержке которых пехота должна была выходить на сушу. Заграждения, поставленные у самого берега, в условиях шторма, невозможно было полностью устранить, поэтому они причинили значительные потери. Изнуренные морской болезнью американские, канадские и английские пехотинцы с трудом выбирались на берег. Но огромной интенсивности огневая подготовка не осталась безрезультатной. И восемь полков, полностью укомплектованных по штату военного времени и сосредоточенных в пяти пунктах высадки, перешли в наступление против в полтора раза более слабых, растянутых по всему побережью Нормандии немецких дивизий, из которых только часть могла вступить в бой в районах непосредственно атакованных пунктов".

Несмотря на явное преобладание англо-американских сил, немцы сумели организовать контратаки. Благодаря этому, как отмечал Типпельскирх, "американцы в своих районах высадки в течение всего дня не вышли за пределы захваченных узких плацдармов. Особенно тяжело пришлось двум полкам, наступавшим в районе Вьервиля: они натолкнулись здесь на 352-ю дивизию… Наступавшие американцы понесли тяжелые потери, и временами даже казалось, что они не смогут удержаться".

В течение июня и большей части июля союзники накапливали силы и неспешно расширяли свои плацдармы в Нормандии. Лишь, когда у них оказалось 30 пехотных и 13 танковых дивизий, они развернули наступление 25 июля. Им противостояли около 20 пехотных и 8 танковых дивизий противника, насчитывавших, по словам Типпельскирха, не более "50% штатной численности и не располагавших к тому же сколько-нибудь значительной авиационной поддержкой". В середине августа был осуществлен десант на юге Франции и, быстро подавив сопротивление сравнительно слабых немецких частей, союзники двинулись на север. 24 августа англо-американские войска вошли в Париж. Эрнест Хемингуэй, сопровождавший американские войска в качестве военного корреспондента, описывал, какое волнение он испытал, когда в свой бинокль увидел "серый и как всегда прекрасный город".

З сентября союзники взяли Брюссель. 13 сентября американские танки перешли германскую границу в 16 километрах южнее Ахена. Перед союзниками лежала короткая дорога к Берлину и казалось ничто уже не могло их остановить на их победносном пути. Однако, как признавал генерал Брэдли, "сентябрь 1944 года отмечен в наших календарях как месяц большого банкротства. Но банкротству обычно предшествует бум… К 1 сентября на западном фронте осталась жалкая горстка деморализованных солдат противника… Мы победно шествовали по дорогам Европы, исполненные оптимизма и радужных надежд… Поражение противника восточнее Парижа было столь сокрушительным, что наши войска, несущиеся стремительно вперед на 2,5-тонных грузовиках, начали считать столь стремительное наступление предвестником скорой переброски на китайско-бирманско-индийский театр военных действий. Это чувство оптимизма охватило даже и штабы, офицеры которых без устали учитывали транспортные средства и вели разговоры относительно возможности попасть домой к рождеству".

"Но известие о переходе германской границы, – писал О. Брэдли, – не могло скрыть того факта, что наше наступление выдохлось. Не успели наши войска перейти границу, как мы вынуждены были остановиться". Генерал Типпельскирх писал: "Попытки задержать противника западнее германской границы и у самой границы сверх ожидания оказались весьма успешными… в немалой степени благодаря упорному сопротивлению немецких войск на отдельных решающих направлениях". В ходе тяжелых боев немцы остановили союзников. Типпельскирх писал, что эти бои "сорвали далеко идущие замыслы противника… Провал операции явился для союзников тяжелым ударом".

О. Брэдли констатировал: "Наши танки застряли в стальных зубах линии Зигфрида… В течение последующих двух месяцев мы были вынуждены топтаться на месте перед линией Зигфрида… Наш рывок к Рейну оказался неудачным, и вместе с ним развеялась наша заветная мечта на скорую капитуляцию Германию". Развеялась и мечта американских генералов: в ближайшие недели объявить себя главными победителями Германии, а заодно хозяевами планеты.

К тому времени немецкие войска остановили продвижение союзников и в северной части Италии. За год с лишним боевых действий союзные войска так и не сумели занять Италию.

На Тихом океане во второй половине 1944 года американцы добились известного успеха в освобождении центральных островов Филиппинского архипелага. 17 октября американские войска начали сражения за остров Лейте. Несмотря на огромную помощь американцам со стороны партизанского движения Хукбалахап упорные бои за остров продолжались до конца декабря. К концу боев из 50 тысяч японских офицеров и солдат в плен было захвачено только 400 человек. Удалось американцам овладеть и островом Миндоро. Однако к высадке на главный остров страны – Лусон, американцы не приступили.

Одновременно американские подводные лодки продолжали топить японские торговые суда. Адмирал Маршалль отмечал: "В течение 1944 года тоннаж японского торгового флоат сократился еще на 3,7 миллионов тонн; в то же время все японские верфи сумели за этот период построить только 1,7 миллионов тонн! Эти потери отразились на перевозках войск и снабжении страны. На островах самой Японии население было посажено на голодный паек, подвоз горючего для флота и авиации был почти приостановлен, а ввоз стратегического сырья для промышленности весьма затруднен. Стало ясно, что недалеко то время, когда Япония, как менее сильная на море держава, будет окончательно задушена!"

Осенью военные действия на западноевропейском фронте продолжались. После долгих и упорных боев союзники взяли Ахен 23 октября. С середины ноября союзники предприняли наступление, которое ставило задачей лишь ослабить немецкую оборону.

Типпельскирх констатировал: "Даже при таких ограниченных целях ожидания союзных командующих не оправдались. Не подлежало сомнению, что полностью разгромленная в августе немецкая оборона была вновь восстановлена… На отдельных участках бои принимали позиционный характер. Американская пехота непрерывно несла знательные потери, к тому же многие выбывали из строя по болезни. Утечка живой силы постепенно приняла такие размеры, что командованию для увеличения боевой численности своих дивизий пришлось прибегнуть к мерам, остававшимся ему до тех пор неведомыми и являвшимися печально привилегией лишь немецкого фронта на Востоке. Были прочесаны тыловые службы. Кроме того, пришлось произвести по возможности в массовых размерах замену мужского персонала в штабах, кроме войсковых, женщинами, а также изъять излишний обслуживающий персонал из частей ВВС. Чтобы обеспечить спокойные участки фронта и тем самым облегчить положение ведущих тяжелые бои дивизий, из Соединенных Штатов были переброшены многочисленные пехотные полки из состава вновь сформированных дивизий… Разумеется, кризис, в котором очутились армии союзников, был не столь уж серьезным, однако их силы применительно к поставленной перед ними задаче оказались напряженными до предела".

После принятых мер силы союзников на Западном фронте существенно превышали немецкие: по личному составу соотношение равнялось 2 : 1, по бронесилам – 4 : 1, по авиации – 6 : 1. И все же в этих условиях германская армия начала 16 декабря 1944 года наступление на бельгийском плато Арденны. Объясняя мотивы немецких действий, английский историк Честер Уилмонт утверждал: "Германское наступление в Арденнах было военным по своей природе и являлось ответом Гитлера на провал попыток союзников использовать свои возможности осенью. Но оно имело и политическую цель, так как Гитлер стремился расколоть Великий Союз, заставить союзников подписать компромиссный мир и не пустить русских в Германию".

Наступление немцев было неожиданным. Ч. Уилмонт называет его "Пёрл-Харбором войны в Европе". Оборона союзников была прорвана, а американские части в Бастони были окружены. Большое число американских самолетов было уничтожено на земле. Было захвачено немало пленных, среди которых оказался и будущий американский писатель Курт Воннегут. 1 января 1945 года немцы перешли в наступление в Эльзасе.

6 января 1945 г. У. Черчилль обратился с посланием к И. В. Сталину, в котором сообщал о том, что "на Западе идут очень тяжелые бои, и в любое время от Верховного командования могут потребоваться большие решения. Вы сами знаете по Вашему собственному опыту, насколько тревожным является положение, когда приходится защищать очень широкий фронт после временной потери инициативы". Черчилль спрашивал Сталина "можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление на фронте Вислы или где-нибудь в другом месте в течение января и в любые другие моменты, о которых Вы, возможно пожелаете упомянуть".

На следующий день И. В. Сталин ответил: "Мы готовимся к наступлению, но погода сейчас не благоприятствует нашему наступлению. Однако, учитывая положение наших союзников на западном фронте, Ставка Верховного Главнокомандования решила усиленным темпом закончить подготовку и, не считаясь с погодой, открыть широкие наступательные действия против немцев по всему центральному фронту не позже второй половины января. Можете не сомневаться, что мы сделаем все, что только возможно сделать для того, чтобы оказать содействие нашим славным союзным войскам".

Генерал армии С. М. Штеменко подчеркивал, что "верные своим союзническим обязательствам, советские войска перешли в решительное наступление 12 января – на 8 дней раньше запланированного срока". Немецкий генерал Хассо фон Мантейфель вспоминал, что последствия советского наступления сразу же почувствовались на Западном фронте. "Тут же стала осуществляться преброска войск на восток… Убыла шестая танковая дивизия СС, вместе с ее пехотными частями и четырьмя танковыми дивизиями, а также артиллерией и саперными частями. В условиях хронической нехватки сил, массовый уход с фронта этих частей и их снаряжения нанес такой урон, который даже трудно себе представить". Наступление немцев на Западном фронте прекратилось.

В результате успешного наступления Красной Армии к началу Ялтинской конференции глав трех великих держав (4 – 11 февраля 1945 г.) советские части оказались в 70 километрах от Берлина. С доклада начальника советского генерального штаба А. И. Антонова началась деловая часть первого заседания второй встречи Большой Тройки. Из доклада начальника генерального штаба американской армии Д. К. Маршалла следовало, что, хотя последствия немецкого наступления в Арденнах ликвидированы, войска союзников лишь начинают концентрацию своих сил для будущего наступления. К этому дню войска союзников еще стояли у "линии Зигфрида" и лишь кое-где перешли границу Германии.

И все же по-прежнему стремясь опередить Красную Армию в ее движении в глубь Европы, Черчилль предложил перебросить войска союзников на Любляну навстречу советским войскам. Таким образом англо-американские войска получили бы возможность первыми войти в Австрию и Чехию. Однако это предложение осталось без ответа. В то же время Сталин поставил вопрос о необходимости лучше координировать действия вооруженных сил трех держав и счел целесообразным, чтобы военные СССР, США и Англии обсудили планы летних операций.

Главы трех держав уверенно исходили из того, что в ходе этих операций Германия будет разбита, и они приступили к обсуждению общей политики в отношении побежденной страны. Сталин как глава советской делегации явно удерживал инициативу в своих руках на Ялтинской конференции. Ялтинская система позволила нашей стране впервые за ее тысячелетнюю историю обрести безопасную западную границу в Европе почти на всем ее протяжении. За исключением небольшой советско-норвежской границы СССР в течение 45 лет имел в качестве западных соседей либо союзников, либо дружественно нейтральную Финляндию. Даже быстро летящие самолеты и ракеты были отдалены от западных рубежей нашей страны поясом из дружественных государств. Войскам потенциального агрессора на Западе противостояли мощные военные группировки советских войск в Центральной Европе. Советский военно-морской флот получил возможность базироваться в портах стран Юго-Восточной Европы. В Ялте Сталин добился также признания за СССР права на создание безопасных границ нашей страны на Дальнем Востоке, которые с начала ХХ века постоянно подвергались нападениям со стороны соседей. Так интересы безопасности СССР оказались надежно и надолго обеспечены.

Хотя позже позиция западных лидеров, и особенно Рузвельта, подвергалась критике за недопустимую уступчивость Сталину, те, кто знал ситуацию того времени, понимали, что единственным реалистичным решением для США и Великобритании было признание тех изменений в мире, которые произошли в результате победоносного наступления Красной Армии к началу 1945 года.

Ялтинские решения сразу же вызвали ярость у тех лиц среди союзников, которые рассчитывали стать хозяевами планеты после короткого победносного похода к Берлину. Очевидно, что, узнав о границах будущих оккупационных зон, военные руководители союзников решили нанести удар по немецким городам, которые входили в советскую зону оккупации, хотя они и не имели военного значения. Через два дня после завершения Ялтинской конференции 13 февраля англо-американская авиация устроила массированный налет на город-музей Дрезден, в результате которого погибло 130 тысяч человек. В своем романе "Дом для бойни номер пять" Курт Воннегут, оказавшийся в дрезденском лагере для военнопленных, лаконично писал: "Дрезден представлял собой один большой костер. Этот костер съел всё органическое, всё, что может гореть… Когда американцы и их охранники вышли наружу, небо было черным от дыма. Солнце было крохотной сердитой точкой. Дрезден теперь был таким как Луна, на нем ничего не было, кроме минералов. Камни были горячими. Все остальное вокруг было мертвым".

Одновременно США и Великобритания стали предпринимать усилия для того, чтобы обойти принятые в Ялте решения. Активизировались тайные переговоры американской разведки с руководством СС, чтобы добиться сепаратного мира. (О сепаратных переговорах американцев с представителями правящих кругов Германии давно известно нашим телезрителям благодаря сериалу "Семнадцать мгновений весны")

После того, как в Москве стало известно о переговорах в Берне генерала СС Вольфа с представителями армии США и Великобритании относительно возможной капитуляции в Северной Италии Советское правительство стало настаивать на участии в этих переговорах, но его представителям было в этом отказано. В связи с этим Сталин писал Рузвельту 29 марта 1945 г.: "Я не только не против, а, наоборот, целиком стою за то, чтобы использовать случаи развала в немецких армиях и ускорить капитуляцию на том или ином участке фронта, поощрить их в деле открытия фронта союзным войскам. Но я согласен на переговоры с врагом по такому делу только в том случае, если эти переговоры не поведут к облегчению положения врага, если будет исключена для немцев возможность маневрировать и использовать эти переговоры для переброски своих войск на другие участки фронта, и прежде всего на советский фронт". Сталин замечал, что немецкие войска в Северной Италии "не окружены и им не угрожает истребление. Если немцы в Северной Италии, несмотря на это, все же добиваются переговоров, чтобы сдаться в плен, то это значит, что у них имеются какие-то другие, более серьезные цели, касающиеся судьбы Германии".

В своем ответе Сталину от 1 апреля Рузвельт старался рассеять его подозрения и уверял, что переговоры в Берне по сути и не начинались. Сталин опровергал это утверждение в своем послании 3 апреля. Он писал: "Надо полагать, что Вас не информировали полностью. Что касается моих военных коллег, то они, на основании имеющихся у них данных, не сомневаются в том, что переговоры были, и они закончились соглашением с немцами, в силу которого немецкий командующий на западном фронте маршал Кессельринг согласился открыть фронт и пропустить на восток англо-американские войска, а англо-американцы обещались за это облегчить для немцев условия перемирия. Я думаю, что мои коллеги близки к истине… И вот получается, что в данную минуту немцы на западном фронте на деле прекратили войну против Англии и Америки. Вместе с тем немцы продолжают войну с Россией – с союзницей Англии и США".

5 апреля Рузвельт вновь отвергал обвинения Сталина и заверял его в том, что "имеющиеся у Вас… сведения, должно быть, исходят из германских источников, которые упорно старались вызвать разлад между нами". Одновременно Рузвельт высказывал свое "крайнее негодование" в отношении Ваших информаторов Сталина, "в связи с таким гнусным, неправильным описанием моих действий или действий моих доверенных подчиненных".

В своем ответе Рузвельту от 7 апреля Сталин защищал своих информаторов от обвинений американского президента и призывал действовать так, чтобы исключалась "всякая возможность взаимных подозрений". Вместе с тем он писал: "Трудно согласиться с тем, что отсутствие сопротивления немцев на западном фронте объясняется только лишь тем, что они оказались разбитыми. У немцев имеется на восточном фронте 147 дивизий. Они могли бы без ущерба для своего дела снять с восточного фронта 15 – 20 дивизий и перебросить их на помощь своим войскам на западном фронте. Однако немцы этого не сделали и не делают. Они продолжают с остервенением драться с русскими за какую-то малоизвестную станцию Земляницу в Чехословакии, которая им столько же нужна, как мертвому припарки, но безо всякого сопротивления сдают такие важные города в центре Германии, как Оснабрюк, Мангейм, Кассель. Согласитесь, что такое поведение немцев является более чем странным и непонятным".

Сомнения Сталина по поводу намерений союзников были обоснованы. К этому времени стало очевидным, что англо-американцы стремятся ослабить представление о решающей роли Красной Армии в разгроме Германии и добиться таких успехов на последнем этапе войны, которые бы создавали впечатление об их решающем вкладе в победу, 1 апреля Черчилль писал Рузвельту: "Русские армии, несомненно, захватят всю Австрию, и войдут в Вену. Если они захватят также Берлин, то не создастся ли у них слишком преувеличенное представление о том, будто они внесли подавляющий вклад в нашу общую победу, и не может ли это привести их к такому умонастроению, которое вызовет серьезные и весьма значительные трудности в будущем? Поэтому я считаю, что с политической точки зрения нам следует продвигаться в Германии как можно дальше на восток и в том случае, если Берлин окажется в пределах досягаемости, мы, несомненно, должны его взять".

Однако дискуссиям между Сталиным и Рузвельтом о переговорах в Швейцарии, а также между Черчиллем и Рузвельтом о планах прорыва союзников в Берлин раньше советских войск не суждено было завершиться, так как 12 апреля президент США внезапно скончался. Новым президентом США стал Гарри С. Трумэн. По иронии этот 33-й президент США имел такой же номер степени посвящения в масонской организации – 33-й, то есть он обладал высшей степени посвящения в тайны этой всемирной засекреченной организации.

Внезапная кончина Рузвельта породила новые надежды в нацистских верхах. Сообщая эту новость фюреру, Геббельс уверял его в том, что Германия находится на пороге такого же чудесного поворота событий, как и тот, что испытал Фридрих Великий, когда внезапная кончина русской императрицы Елизаветы и приход к власти в России сторонника Пруссии – Петра III спасли прусского короля от казалось бы неминуемой катастрофы. Однако уже через 4 дня началось мощное наступление Красной Армии на Берлин, которое вскоре положило конец надеждам гитлеровцев и западным интригам.

25 апреля войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов соединились в районе Кетцина, западнее германской столицы. Берлин оказался окруженным. В тот же день части 1-го Украинского фронта встретились с разведывательными группами 1-й армии США в районе Торгау и Стрела на реке Эльба. Немецкие войска оказались рассеченными на северную и южную группировки. Это событие было отмечено приказом Верховного Главнокомандующего и салютом в Москве. И. В. Сталин, У. Черчилль и Гарри С. Трумэн заранее приурочили к этому ожидавшемуся событию свои выступления по радио 27 апреля 1945 года.

Через три дня Адольф Гитлер покончил жизнь самоубийством, а новый канцлер германского правительства Йозеф Геббельс сразу же предложил советскому правительству начать переговоры. Геббельс подчеркивал, что переговоры о мире должны начать страны, вынесшие наибольшую тяжесть войны. Однако Сталин из Москвы дал четкие указания: никаких переговоров с новым правительством Германии; только – безоговорочная капитуляция. Эти условия были переданы генералами В. И. Чуйковым и В.

Д. Соколовским эмиссару Й. Геббельса генералу Гансу Кребсу. Советское правительство оставалось верным союзническим обязательствам и отвергло попытки немцев вести сепаратные переговоры о мире с СССР. Через несколько часов Геббельс и Кребс совершили самоубийства, а вскоре остатки войск в Берлине капитулировали.

В схожей ситуации союзники повели себя по-иному. 6 мая новый глава германского государства Карл Дёниц направил генерала Альфреда Йодля в штаб Дуайта Эйзенхауэра для ведения переговоров о перемирии на Западе. Вечером того же дня в штаб Д. Эйзенхауэра был вызван глава советской военной миссии генерал И. А. Суслопаров. Эйзенхауэр заявил советскому генералу, что он потребовал от Йодля безоговорочной капитуляции перед всеми союзниками и подписание капитуляции уже назначено в Реймсе на 2 часа 30 минут 7 мая. Пока Суслопаров направил в Москву телеграмму с просьбой дать инструкции, наступила полночь. К моменту подписания капитуляции в 2 часа 41 минуту ответ из Москвы еще не пришел и тогда Суслопаров решил подписать акт о безоговорочной капитуляции. Только после этого прибыл ответ из Москвы: никаких документов не подписывать! Тем временем правительство США сообщило в Москву о своем намерении объявить о капитуляции Германии 8 мая в 16.00 по московскому времени, "если маршал Сталин не выразит свое согласие на более ранний час".

7 мая в Кремле состоялось совещание Политбюро с участием представителей Генштаба. Как вспоминал С. М. Штеменко, "Верховный Главнокомандующий… заметил, что союзники организовали одностороннее соглашение с правительством Дёница. Такое соглашение больше похоже на нехороший сговор. Кроме генерала И. А. Суслопарова, никто из государственных лиц СССР в Реймсе не присутствовал. Выходит, что перед нашей страной капитуляции не происходит, и это тогда, когда именно мы больше всего потерпели от гитлеровского нашествия и вложили наибольший вклад в дело победы, сломав хребет фашистскому зверю. От такой "капитуляции" можно ожидать плохих последствий".

Под давлением Сталина немцы и союзники согласились вновь засвидетельствовать факт капитуляции Германии. В ночь с 8 на 9 мая в Карлсхорсте, в восточной части Берлина Акт о безоговорочной капитуляции Германии был подписан начальником штаба Верховного главнокомандования Германии генерал-фельдмаршалом В. Кейтелем. Капитуляцию принял от СССР Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, от США – командующий их стратегическими воздушными силами генерал К. Спаатс, от Великобритании – маршал авиации британских вооруженных сил Артур В. Теддер, от Франции – главнокомандующий французской армии генерал Делатр де Тассиньи. Берлин, который в течение всей войны олицетворял нацистскую Германию и в котором до последних дней находилось правительство Гитлера, стал местом, где война была юридически завершена.

Попытки США и Англии, воспользовавшись своей нерастраченной людской силой и огромными материальными резервами, добиться решающей победы над гитлеровской Германии, провалились. Стремление западных союзников максимально оттянуть время для накопления своих сил и истощения Германии и СССР в конечном счете привело к тому, что они не сумели воспользоваться тем обстоятельством, что на Западном фронте против них сражалось меньшее количество немецких войск, к тому же ослабленных. Провалились и их попытки достичь сепаратного мира с Германией. Эти обстоятельства в значительной мере повлияли на характер послевоенного мирового устройства.

Глава 23. Хиросима, Нагасаки и финал в Токийском заливе

Через два с лишним месяца после завершения войны в Европе, в пригороде Берлина – Потсдаме состоялась конференция глав трех великих держав (17 июля – 2 августа 1945 года), в которой участвовали И. В. Сталин, Г. Трумэн, У. Черчилль, которого после поражения на парламентских выборах заменил лидер лейбористской партии К. Эттли.

Уже в последние месяцы войны западные партнеры Сталина стали энергичнее ставить под сомнение те изменения в Центральной и Юго-Восточной Европе, которые произошли вследствие побед Красной Армии. И все же на Потсдамской конференции удалось отстоять последствия побед СССР и подтвердить решения, достигнутые в Ялте. Более того, участники конференции договорились о передаче Советскому Союзу города Кёнигсберга и прилегающего к нему района. Решения Потсдамской конференции окончательно определили черты послевоенного устройства мира, оформлявшегося в ходе переговоров между СССР, Англией и США в Тегеране, Ялте и на протяжении всей войны. Эти решения отвечали интересам нашей страны в установлении надежного мира на ее границах.

Достижение Потсдамских соглашений стало возможным благодаря очевидым свидетельствам боевой мощи Советского Союза, сумевшего выдержать главную тяжесть войны. Об этом свидетельствуют факты из книги академика РАН Г. А. Куманева "Подвиг и подлог". Куманев писал: "В течение войны против Красной Армии действовало в среднем до 70% дивизий фашистских армий, из четырех солдат вермахта трое постоянно воевали на советско-германском фронте и лишь один – на Западном… На советско-германском фронте в наиболее тяжелое для СССР время находилось и большинство войск союзников Германии: 37 дивизий в июне 1941 года, 72,5 дивизий – в ноябре 1942 года. В этот же период на других театрах мировой войны (в Северной Африке, а затем в Сицилии) имелось не более 8 – 9 дивизий союзников третьего рейха… Протяженность (советско-германского фронта) составляла от 3000 до 6200 км, тогда как протяженность Североафриканского и Итальянского фронтов не превышала 300 – 350 км, Западного – 800 км. Из 1418 дней и ночей существования советско-германского фронта активные действия продолжались здесь 1320 суток, тогда как на Западноевропейском – 293, на Североафриканском – 309 и на Итальянском – 492. Из общего числа людских потерь, которые понесла немецко-фашистская армия во Второй мировой войне, более 73% приходится на Восточный фронт". Куманев указывал также на то, что на советско-германском фронте Германия и его союзники потеряли свыше 75% своей авиации, 74% своей артиллерии, 75% своих танков и штурмовых орудий.

Правда, нет сомнений в том, что существенным вкладом в общую победу над гитлеровской Германии стали бомбардировки англо-американской авиацией, которые наносили немалый урон ее военно-промышленному потенциалу. В то же время нельзя не сказать о том, что многие подобные бомбардировки сопровождались громадным числом жертв среди мирного населения. Помимо упомянутой бомбардировки Дрездена, многочисленным бомбардировкам были подвергнуты гражданские кварталы Гамбурга и многих других городов Германии, а также оккупированных немцами городов. Жертвами этих бомбардировок стали сотни тысяч мирных жителей различных стран.

Нет сомнения и в том, что помощь Красной Армии по ленд-лизу сыграла немалую роль в ее боевых успехах. Оценивая эту помощь, советский руководитель А. И. Микоян говорил Г. А. Куманеву: "Военно-экономические поставки нам со стороны наших западных союзников, главным образом американские поставки по ленд-лизу, я оцениваю очень высоко. Хотя и не в такой степени, как некоторые западные авторы… Представьте, например, армию, оснащенную всем необходимым, хорошо обученную, но воины которой недостаточно накормлены или того хуже. Какие это будут вояки? И вот, когда к нам стали поступать американская тушенка, комбижир, яичный порошок, мука, другие продукты, какие сразу весомые дополнительные калории получили наши солдаты! И не только солдаты: кое-что перепало и тылу. Или возьмем поставки автомобилей. Ведь мы получили около 400 тысяч первоклассных по тому времени машин типа "Студебеккер", "Форд", легковые "виллисы" и амфибии. Вся наша армия фактически оказалась на колесах! В результате повысилась ее маневренность и заметно возросли темпы наступления… Без ленд-лиза, – утверждал Микоян, – мы бы наверняка еще год-полтора лишних провоевали".

В то же время помощь союзников в области вооружений не шла ни в какое сравнение с советской военной продукцией. Ссылаясь на точные данные, Куманев указывал, что в общем объеме советских вооружений "американские поставки боевой техники… составили: по орудиям – 1,4%, по авиации – 9.8%, по танкам и САУ – 6,2%", по автоматам – 1,7%, по пистолетам – 0,8%, по снарядам 0,6%, по минам – 0,1%".

Победа была достигнута главным образом за счет советской военной техники и за счет усилий советских людей в тылу и на фронте. Не преуменьшая героизма солдат США, Англии и других стран, нельзя не видеть, что наибольшие трудности и жертвы выпали на долю Красной

Армии. Поскольку же война велась три года на советской территории, то СССР понес огромные потери не только среди воинского состава (свыше 8 миллионов человек), но и среди мирных жителей (более 18 миллионов человек): всего более 27 миллионов человек. Хотя потери американцев в войне были значительно бОльшими, чем в Первую мировую войну (321 999 убитыми и около 800 тысяч ранеными), они были несопоставимы с потерями СССР. Сталин заметил на конференции: "Я не привык жаловаться, но должен сказать, что… мы потеряли несколько миллионов убитыми, нам людей не хватает. Если бы я стал жаловаться, я боюсь, что вы тут прослезились бы, до того, тяжелое положение в России".

В то же время победа над Германией и ее союзниками по антикоммунистическому (Антикоминтерновскому) блоку, сплотившихся вокруг идей неравенства между людьми, уничтожения миллионов людей и превращения целых народов в рабов "высшей расы", стала мощным импульсом для распространения идей социальной справедливости и национального равенства. Сокрушительный разгром Красной Армией гитлеровских войск, огромная роль коммунистов в антигитлеровском подполье способствовали росту популярности СССР, идей социализма и коммунизма во всем мире. Коммунисты стали членами парламентов многих стран мира. Они вошли в правительства Франции, Италии, Бельгии и ряде других стран мира. Под влиянием этих перемен на послевоенных выборах в парламент консервативная партия Черчилля потерпела поражение, а победили партия лейбористов, опиравшаяся на поддержку профсоюзного движения. В США возросло влияние компартии, как среди части профсоюзов, так и среди творческой и научной интеллигенции.

Союзники не могли игнорировать ни жертвы, принесенные советским народом во имя Победы, ни решающей роли СССР в ее достижении, ни растущего популярности нашей страны и идей коммунизма во всем мире. В то же время союзники расчитывали на помощь СССР в разгроме Японии. Получив подтверждение Сталина о вступлении СССР в войну против Японии в ближайшие дни, Гарри Трумэн отметил в письме своей жене, что тем самым достигнута главная цель, которую он перед собой ставил на конференции, и что он думает об американских парнях, жизнь которых будет теперь сохранена.

Готовность сотрудничать с СССР для реализации своих планов войны с Японией не мешала англо-американским союзникам планировать пересмотр достигнутых договоренностей и даже готовиться к войне против СССР. В ходе обсуждения на конференции темы о нехватке угля и нехватке рабочей силы для его добычи в Западной Европе, Сталин сказал, что в СССР сейчас используется труд военнопленных для работы в шахтах, а затем заметил: "400 тысяч немецких солдат сидят у вас в Норвегии, они даже не разоружены, и неизвестно, чего они ждут. Вот вам рабочая сила". Осознав истинный смысл заявления Сталина, Черчилль тут же стал оправдываться: "Я не знал, что они не разоружены. Во всяком случае, наше намерение заключается в том, чтобы разоружить их. Я не знаю точно, каково там положение, но этот вопрос был урегулирован верховной ставкой союзных экспедиционных сил. Во всяком случае, я наведу справки". Черчилль фактически признал, что эти действия предпринимались с ведома его союзников – американцев.

Однако Сталин не ограничился своим острым замечанием, а в конце заседания передал Черчиллю меморандум относительно имеющихся в Норвегии неразоруженных германских войск. Черчилль вновь стал оправдываться: "Но я могу дать заверение, что нашим намерением является разоружить эти войска". Ответ Сталина: "Не сомневаюсь" был, очевидно, произнесен с ироничной интонацией, а потому вызвал смех. Продолжая оправдываться, Черчилль заявил: "Мы не держим их в резерве, чтобы потом выпустить их из рукава. Я тотчас же потребую доклада по этому поводу".

Лишь через 10 лет, когда Черчилль вновь стал премьер-министром, он признал, что лично отдал распоряжение не разоружать часть немецких войск, а держать их готовыми на случай возможного вооруженного столкновения с СССР в Европе летом 1945 года.

Одновременно на Потсдамской конференции была предпринята первая попытка шантажировать СССР появлением в руках США нового разрушительного оружия. Трумэн лично сообщил Сталину 24 июля об успешном испытании в Аламогордо первой атомной бомбы, произведенном 15 июля. Еще до взрыва бомбы в пустыне Нью-Мексико Трумэн говорил о политическом значении нового оружия в его отношениях с Советским Союзом: "Если она (т.е. бомба. Авт.) взорвется, то у меня, конечно, будет дубина для этих парней (т.е. для советских людей. Авт.)" Однако, к удивлению Трумэна и Черчилля, Сталин не выразил заинтересованности в этом сообщении, так как он уже был осведомлен не только о проекте "Манхэттен", но и о работах, которые велись в СССР с целью осуществления реакции расщепления атомного ядра.

Сам Трумэн был посвящен в тайну проекта Манхэттен военным министром Стимсоном сравнительно недавно – 25 апреля 1945 года. В ходе долгой беседы президент и министр было решено создать комитет, который должен был выработать рекомендации по применению атомного оружия. В комитет вошли представители правительства США и ведущие ученые, участвовавшие в осуществлении проекта "Манхэттен". 31 мая 1945 года в кабинете военного министра США Стимсона состоялось заключительное заседание этого комитета, в котором участвовали Джордж Маршалл и другие военные. На заседании были приняты следующие рекомендации:

"1. Необходимо сбросить бомбу на Японию, причем как можно быстрее.

2. Бомба должна быть сброшена на двойную цель – т.е. на военный объект или военный завод, окруженный жилыми домами или прочими легко поддающимися разрушению постройками.

3. Бомбу следует сбросить, не предупреждая противника о характере данного оружия".

При этом Стимсон уверял, что задачей бомбардировки состоит в том, чтобы "добиться от императора и его военных советников капитуляции". Для этого, мол, надо "нанести им такой сокрушительный удар, чтобы они полностью уверовали в нашу способность разрушить империю. Такой удар спасет гораздо больше жизней американцев и японцев, чем уничтожит".

К этому времени Вторая мировая война продолжалась лишь в Азии и на Тихом океане. Но уже с ранней весны 1945 года новобранцы в американских учебных лагерях знали, что тех, кого направят в Европу воевать уже вряд ли будут. Зато тем, кто поедет на Тихий океан предстоит тяжелая и опасная война. Поэтому герой рассказа Филипа Рота "Защитник веры" новобранец Шелдон Гроссбарт проявил максимум настырности, чтобы узнать, куда направляют их часть, а, затем, совершив чудеса прохиндейства, добился того, чтобы его фамилию вычеркнули из списка солдат, направляемых на Тихий океан.

Тем временем американцы вели бои на различных островах Тихого океана, в которых несли немалые потери. 9 января 1945 года американцы начали высаживаться на филиппинском острове Лусон. Поле почти двухмесячных тяжелых боев 23 февраля была взята столица Филиппин – Манила. Однако, как отмечал адмирал Маршалль, "партизанская война на острове Лусон продолжалась до начала 1946 года. Возвращение Филиппинских островов обошлось американцам в 60 тысяч убитых и раненых; японцы при этом потеряли примерно 300 тысяч человек, в том числе 7 тысяч пленных".

19 февраля американцы произвели десант на небольшом островке Иводзима (размеры его не превышают 5 на 8,5 километров), относящемуся к островам Рюкю. Против японского гарнизона в 23 тысячи человек было брошено 220 тысяч американских солдат. Для поддержки операции было привлечено свыше 1500 самолетов, которые начали бомбить остров еще до начала десанта и продолжали бомбардировку в течение 70 дней. Однако, как отмечалось в "ИВОВ", "начавшееся наступление развивалось крайне медленно. Несмотря на многодневный обстрел с кораблей и бомбардировки с воздуха, высадившимся войсками пришлось вести в глубине острова упорную борьбу с японцами, которые умело использовали для обороны естественные пещеры и специально оборудованные пещеры. И только превосходство в силах и технических средствах предопределило исход борьбы в пользу американцев. К 17 марта 1945 г. японский гарнизон был уничтожен".

Адмирал Маршалль замечал: "Из всего многотысячного японского гарнизона в плен было взято лишь 212 человек. Значительными были и потери американцев: почти 5 тысяч человек пали на поле боя, а число раненых достигло 16 тысяч человек". Памятник героям взятия Иводзимы стал после войны одной из достопримечательностей американской столицы: гигантские бронзовые фигуры американских солдат и морских пехотинцев в едином порыве сгрудились вокруг древка флага, который они видимо только что установили на высоте. К древку прикреплено огромное звездно-полосатое полотнище флага.

1 апреля американцы начали десант на Окинаву – главного острова архипелага Рюкю. Десант осуществлялся под прикрытием 10 линкоров, 13 крейсеров, 23 эсминцев и 500 самолетов. Маршалль писал: "Понадобилось почти два месяца непрерывных боев с введением колоссального количества техники, прежде чем американцы, преодолев несколько километров предполья, вышли к основной полосе обороны японцев… Для того, чтобы подавить огневые сооружения японцев, артиллерии главного калибра американских кораблей пришлось выпустить по ним до 1300 сверхтяжелых бронебойных и фугасных снарядов. В этих боях был убит командующий американской десантной армией. Японцы, расчлененные на три отдельные группы, продолжали сопротивление до 21 июня".

Совершенно очевидно, что американские военные отдавали себе отчет в том, что вторжение на Японские острова потребует долгих месяцев борьбы и таких людских потерь на поле боя, которые Штаты не знали за всю историю своих войн, включая гражданскую. Поэтому рассуждение о том, что применение атомной бомбы может спасти жизни американцев и даже японцев могло служить весомым аргументом в пользу нового оружия. В то же время игнорировались некоторые обстоятельства, которые позволяли избежать использования орудия столь массового поражения.

Адмирал Маршалль обратил внимание на то, что продолжавшаяся подводная война против торгового флота Японии приводила ее промышленность к параличу: "За последние 7 месяцев войны торговый флот Японии понес исключительно тяжелые потери… Японский торговый флот был почти уничтожен: в портах Японии оставались суда, общий тоннаж которых не превышал 670 тысяч тонн… С апреля 1945 года подвоз нефти в Японию полностью прекратился, а с июля в связи с недостатком стали и угля начали останавливаться и промышленные предприятия. Подвоз продовольствия также прекратился".

Одновременно американцы осуществляли интенсивные бомбардировки. Типпельскирх писал: "Непрерывные воздушные налеты на крупные японские города ввиду легкости построек наносили тяжелейшие потери и разрушения. По японским данным, было убито 260 тысяч человек, ранено 412 тысяч, лишилось крова более 9 миллионов человек". Эти бомбардировки наносили и огромный ущерб военному потенциалу империи. В течение авианалетов, совершенных за месяц с начала июля, американцы и англичане потеряли 362 самолета, уничтожив в 9 раз больше японских самолетов. Были выведены из строя 4 японских линкоров, 4 авианосца, 6 крейсеров, 24 эсминца, находившихся ввиду отсуствия топлива в портах Японии. Продолжение таких бомбардировок могло оставить Японию без флота и авиации.

В соответствии с планами американского военного командования вторжение на Японские острова намечалось не раньше 1 ноября 1945 года. Лауреат Нобелевской премии П. М. Блэккетт позже писал: "Если это так, то почему мы не подождали с применением бомбы до 1 ноября? Тем временем мы могли бы проводить интенсивные воздушные бомбардировки и осуществить военно-морскую блокаду, если бы и это не привело к капитуляции, то тогда мы могли бы применить бомбы до начала вторжения".

Отвергая официальную версию, писатель Гор Видал писал: "Широко распространено мнение, будто эти бомбы были сброшены ради спасения жизней американцев. Это неверно. Бомбы были сброшены, чтобы запугать нашего нового врага, Сталина. Наши ведущие военачальники времен Второй мировой войны, в том числе Дуайт Эйзенхауэр, Честер Нимиц и даже Кёртис Лимэй… все до единого не одобрили применения атомных бомб против разгромленного врага, идущего к капитуляции".

Оправдывая решение правительства США, многие американцы ссылались на то, что японское правительство 28 июля отвергло Потсдамскую декларацию США, Великобритании и Китая от 26 июля, в которой Японии предлагалось безоговорочно капитулировать. Указывая на решение США применить атомное оружие в начале августа, Аврелл Гарриман ссылался и на то, что в это время американские военные настаивали на непременном участии СССР в войне с Японией и их желании синхронизировать атомную бомбардировку с началом боевых действий Красной Армии.

По словам ученого-физика Артура Комптона, с которым беседовал Трумэн, последний "всякий раз, встречаясь со Сталиным в Потсдаме, спрашивал, скоро ли начнется наступление русских армий в Маньчжурии. Если, считал Трумэн, наступление русских начнется одновременно с сокрушительной демонстрацией мощных новых бомб, это приведет в чувство даже преисполненных решимости японских милитаристов. "8 августа, – объявил Сталин, – самый ранний срок, когда советские войска на Маньчжурском фронте смогут быть приведены в полную боевую готовность". Как объяснял мне Трумэн, на этом основывалась тщательно продуманная американская стратегия". По словам Комптона, Трумэн не был уверен, что "даже в случае атомной бомбардировки и объявления Россией войны было почти невозможно добиться капитуляции японского правительства".

И все-таки вызывает сомнения, что Трумэн правильно изложил Комптону свои соображения в пользу атомной бомбардировки в начале августа. С одной стороны, Трумэн на самом деле стремился, чтобы бомбардировки совпали с началом советского наступления и заставили Японию капитулировать. С другой стороны, он старался сделать так, чтобы советские войска не успели далеко продвинуться от границ СССР и занять значительную часть территории Китая, Японии, Кореи. Трумэн боялся весьма вероятного грандиозного успеха Красной Армии в войне против японских войск. Для подобных мыслей имелись веские основания. Весь ход войны наглядно показал, что Красная Армия воевала гораздо успешнее, чем англо-американские союзники. Боевые же действия Красной Армия на Дальнем Востоке в августе 1945 года показали, насколько она быстрее и увереннее била японские войска, чем американцы.

В то же время к началу наступления советских войск существовал ряд неблагоприятных факторов, осложнявших их боевые действия на Дальнем Востоке и делал их значительно труднее, чем операции американцев в Тихом океане. Во-первых, отсутствовал фактор внезапности. Понятно, что американцы, не оповещали японцев заранее о начале своих десантов, а старались обеспечить внезапность наносимых ими ударов. Советское же правительство объявило войну Японии за сутки до начала боевых действий.

Во-вторых, в отличие от американцев, штурмовавших отдельные небольшие острова, Красной Армии предстояло развернуть наступление на огромном протяжении фронта в Маньчжурии и одновременно осуществлять многочисленные десанты на островах Курильской гряды.

В-третьих, в то время, как японская оборона на многих островах, которые штурмовали американцы, была плохо подготовлена, потому что японцы овладели этими островами за 1-2 года до американских десантов. Оборонительные же сооружения на всем протяжении границы в Маньчжурии создавались японцами 14 лет, а на Сахалине и Курилах в течение нескольких десятков лет. Эти сооружения казались неприступными. Против Красной Армии стояла Квантунская армия, которая давно готовилась к войне против СССР и была превосходно вооружена и укомплектована.

Наконец, в последние часы перед началом боевых действий возник еще один отрицательный фактор. На значительной части фронта в ночь с 8 на 9 августа внезапно разразился тропический ливень, который сорвал авиаудары и артподготовку перед наступлением. Пришлось отказаться и от использования прожекторов, которые были с успехом применены в ходе наступления Красной Армии на Берлин 16 апреля.

В ночь с 8 по 9 августа войска Забайкальского и двух Дальневосточных фронтов развернули наступательные операции против долговременной обороны противника, состоявшей из многих полос и оборудованной многочисленными артиллерийскими дотами, артиллерийско-пулеметными точками, пулеметными гнездами и другими оборонительными сооружениями. Как и американцам, красноармейцам нередко встречались "смертники". Командующий 1-м Дальневосточным фронтом Маршал Советского Союза К. А. Мерецков вспоминал: "В боях под станцией Мадаоши мы насчитали до двухсот смертников, которые, обвязавшись сумками с толом и с ручными гранатами, ползали по полю в зарослях густого гаоляна и бросались под наши танки. Эти "живые мины" были, конечно, достаточно опасны".

Несмотря на все эти неблагоприятные обстоятельства, Красная Армия в первые же часы боевых операций сумела прорвать оборону противника. К.

А. Мерецков вспоминал: "Стремительность наступления позволила нашим войскам перерезать все коммуникации противника, прежде чем командование Квантунской армии смогло ими воспользоваться для отхода и организации обороны на заранее подготовленных рубежах в глубине. Столь быстрых действий советских войск японское командование не ожидало. Однако неправильно было бы думать, что японцы заботились только об отходе и не оказывали серьезного сопротивления. Напротив, я ежедневно получал доклады о том, что они яростно сражались и не сдавали без боя ни одного укрепленного пункта, ни одной высоты".

За считанные дни Красная Армия прошла сотни километров в глубь Маньчжурии, овладев ее крупными городами, осуществила десанты в Северной Корее и на Курильских островах, овладела Южным Сахалином. Такие масштабы и темпы наступления были немыслимы для американцев, которые зачастую не могли месяцами овладеть каким-нибудь крохотным островком. Совершенно очевидно, что действуя такими темпами, Красная Армия могла бы до 1 ноября 1945 года, дня, на который было запланировано вторжение американских войск в Японию, занять весь Корейский полуостров, а может быть и значительную часть Японских островов.

По этой причине все надежды американцев на захват ими Японии, Кореи и части Китая были связаны с применением атомного оружия до того, как успехи Красной Армии сорвут американские планы. Это осознавали и в советском руководстве. Именно это объясняет внезапный телефонный звонок И. В. Сталина в Читу в штаб Главнокомандующего советскими войсками на Дальнем Востоке А. М. Василевскому 16 июля. Сталин спросил у Василевского, "как идет подготовка операции, и поинтересовался, нельзя ли ее дней на десять ускорить". Василевский ответил, что "сосредоточение войск и подвоз всего самого необходимого не позволят сделать этого, и попросил оставить прежний срок. Сталин дал на это согласие". Не исключено, что, узнав через нашу разведку в США об успешном испытании атомного оружия 15 июля и о планах правительства США немедленно применить это оружие в Японии после первого же успешного испытания, Сталин решил ускорить развитие событий на Дальнем Востоке и завладеть здесь инициативой до атомных бомбардировок японских городов.

Но американцы тоже спешили. Несмотря на то, что первый атомный взрыв был стационарным (бомба была закреплена на башне) и у американских военных не было уверенности в том, что упавшая с самолета бомба взорвется (в этом очень сомневался влиятельный адмирал Леги), было решено немедленно доставить оставшиеся две бомбы на тихоокеанские базы ВВС США, чтобы сбросить их на Японию до начала советского наступления. Как это часто случалось и прежде, американские правители действовали как азартные картежники. Они поставили всё на атомные козыри.

О рискованности задуманной авантюры свидетельствовало то обстоятельство, что крейсер "Индианополис", на котором в конце июня на военную базу на острове Тиниан была доставлена взрывчатка для атомной бомбы, был торпедирован японцами через неделю после этого рейса по пути на Филиппины. Вместе с крейсером погибла и вся его команда. Если бы это случилось на неделю раньше, то, по крайней мере, одной бомбы американцы бы лишились.

Риск усугубился тем, что за день до намеченной первой бомбардировки в конце взлетной дорожки подряд разбились и сгорели четыре бомбардировщика Б-29. У. Лоуренс писал: "Если бы это случилось с Б-29, на борту которого была атомная бомба,… весь Тиниан, наша крупнейшая военно-воздушная база на Тихом океане с двумя тысячами Б-29 и 150 тысячами военнослужащими, мог превратиться в облако радиоактивной пыли". Поэтому было принято еще одно рискованное решение: произвести окончательную сборку бомбы, когда самолет будет находиться в воздухе в нескольких тсячах километров от Тиниана. По словам У. Лоуренса, ответственный за операцию генерал Фаррел спросил техника, отвечавшего за сборку бомбы: "Вы когда-либо собирали раньше механизм подобной бомбы раньше?" Ответ техника гласил: "Нет, но у меня целый день впереди". Он успел собрать бомбу за час сорок пять минут до того, как самолет приблизился к Хиросиме.

Проявляя крайний авантюризм в своем стремлении перехватить инициативу у СССР, американцы в то же время предпринимали максимум усилий для того, чтобы сделать бомбардировку японских городов внезапной, а потому максимально разрушительной. За несколько месяцев до рокового налета на Хиросиму авиагруппа из трех Б-29 под командованием полковника Тиббетса выполняла учебные полеты с моделью атомной бомбы на борту. Эти три бомбардировщики ничего не бомбили.

Ссылаясь на пропагандистские передачи японского радио на английском языке, У. Лоуренс уверял: "Японцы даже начали смеяться над ними, не зная, что эти полеты совершаются с целью притупить их бдительность к моменту налета на Японию трех бомбардировщиков Б-29 с атомной бомбой". Побеседовав с оставшимися в живых жителями Хиросимы через полгода после бомбардировки, писатель Джон Херси пришел к иному выводу: с одной стороны, горожане уже не обращали внимание на самолеты, которых принимали за разведывательные, но, с другой стороны, воздержание американцев от бомбардировок Хиросимы пугало жителей города и они с ужасом ждали жуткого сюрприза, приготовленного для них американской авиацией.

В своей документальной повести "Хиросима" Джон Херси рассказал о жителе города священнике методистской церкви Киоши Танимото, который утром 6 августа отправился из дома в путь. Когда Танимото услыхал звук сирены, он не обратил на него внимания, так как знал, что в это время летают разведывательные самолеты. Действительно, сначала к Хиросиме приблизились самолеты метеонаблюдения. Управляемый полковником Тиббетсом самолет "Энола Гей" с атомной бомбой получил сообщение, что над Хиросимой облаков нет. Тем временем в городе прозвучал сигнал отбоя. В 9 часов 11 минут утра, когда самолет достиг города, майор Фереби нацелил бомбу на Хиросиму и сбросил ее.

Со слов летчиков самолета У. Лоуренс так описал дальнейшее: "В "Эноле Гей" сначала увидели маленькую ярко светящуюся точку. В один миг она превратилась в колоссальный малиновый шар диаметром около 800 метров. Затем этот огромный шар неожиданно взорвался и превратился в массу огня и фиолетовых облаков. Из него вылетали гигантские концентирические белые кольца, как будто сама Земля выпускала громадные кольца дыма. На какое-то мгновение вся масса огня, казалось, замерла. Вдруг из клубящихся фиолетовых туч поднялся огромный белый столб дыма. Он рос все выше и выше, пока не достиг высоты в три тысячи метров. Затем наступила новая фаза. Колонна высотой в три километра неожиданно превратилась в гигантский гриб, у основания которого на расстоянии в пять километров бушевали пылевые бури. Гриб рос и рос, поднимаясь до невероятной высоты перед изумленными глазами членов экипажа "Энолы Гэй" и других самолетов Б-29, которые сопровождали ее как самолеты технической и фотослужбы".

"Гриб продолжал подниматься вверх, пока не достиг высотой в 13,5 – 15 километров, разделившись на несколько слоев бело-кремового цвета с аловатым оттенком, ясно различимых среди белых облаков, Вслед за вспышкой раздался взрыв, который был слышан за сотни километров вокруг. Он отозвался эхом от холмов к востоку и западу от Хиросимы. Взрывная и отраженная волна ударили по "Эноле Гей", и она задрожала, хотя была уже в нескольких километрах от места взрыва".

Тем временем Киоши Танимото, домашняя хозяйка Хатсуйо Накамура, Масаказу Фуджи и ряд других жителей Хиросимы, с которыми потом беседовал Джон Херси, увидели ослепительную вспышку (кто-то увидел ее белой, кто-то желтой), которая заставила их закрыть глаза и броситься на землю. Взрыва они не услыхали, но зато дома вокруг них стали трястись, переворачиваться, развливаться на части и они подумали, что рядом с ними взорвалась бомба. Осознание того, что произошло на самом деле, приходило постепенно.

Художники Ири и Тосико Маруки, ставшие очевидцами взрыва в Хиросиме свидетельствовали: "Ослепительная зеленоватая вспышка, взрыв, сознание подавлено, волна горячего ветра, и в следующий момент все вокруг загорается. Тишина, наступившая вслед за грохотом ни с чем не сравнимой, дотоле неслыханной силы, нарушается треском разгорающегося огня. Под обломками рухнувшего дома гибнут люди, гибнут в огненном кольце очнувшиеся и пытающиеся спастись… Миг – и с людей падает вспыхнувшая одежда, вздуваются руки, лицо, грудь, лопаются багровые волдыри, лохмотья кожи сползают на землю… Это привидения. С поднятыми руками они движутся толпой, оглашая воздух криками боли. На земле грудной ребенок, мать мертва. Но ни у кого нет сил придти на помощь, поднять. Оглушенные и обожженные люди, обезумев, сбились ревущей толпой и слепо тычутся, ища выхода… Ни с чем не сравнимая, трагическая картина: люди утратили последние признаки человеческого разума… На искалеченных людей хлынули черные потоки дождя. Потом ветер принес удушающий смрад".

Японская поэтесса Юкио Ота писала: "Хиросима походила не на город, разрушенный войной, а на фрагмент картины светопреставления. Человечество подвергло себя самоуничтожению, и люди, пережившие ядерный взрыв, чувствовали себя, как после неудавшегося самоубийства. Жертвы атомной бомбы потеряли желание жить".

В Хиросиме сразу же погибло 240 тысяч человек. Пострадало же от взрыва 163 тысячи. В книге "Хиросима" (авторы – А.И. Иойрыш и И. Д. Морохов) говорится: "Лучевой болезнью в тяжелой форме заболели все находившиеся в радиусе 500 метров от эпицентра взрыва. Больные метались в горячке, пытались бежать, потом лежали апатичные, слабые, безразличные ко всему. У многих была рвота, у всех поднялась температура…, пульс участился до 120 – 150 ударов в минуту, снизилось кровяное давление, появилась одышка. Начались кровотечения… На бледной и отечной коже появились кровоизлияиния, а затем язвы. Выпали волосы. Резко изменился состав крови. Большинство из них погибли через день-два после взрыва". Но и у тех, кто был дальше от эпицентра взрыва были зарегистрированы самые различные заболевания, вызванные повышенной радиацией: лейкемия, катаракта, пластическая анемия и так далее. Число раковых заболеваний в Хиросиме оказалось в 10 раз больше среднего уровня в Японии. В течение многих дней, недель и даже лет жертвы бомбардировки продолжали мучиться и умирать.

Тем временем утром 6 августа в Токио дежурный офицер связи разведки доложил начальству, что радиостанция Хиросимы в эфире не прослушивается. Через 20 минут было установлено, что утрачена и телеграфная связь с Хиросимой. Затем из соседних городов стали поступать сбивчивые сообщения о чудовищном взрыве в Хиросиме. Лишь на другой день 7 августа японское радио сообщило, что несколько бомбардировщиков Б-29 "провели бомбардировку города Хиросима и причинили значительные разрушения. Полагают, что применен новый вид бомбы".

В это время в США передавали выступление Гарри Трумэна, текст которого написал У. Лоуренс еще 15 мая. В нем говорилось, что "мы применили против Японии самое разрушительное оружие в истории, бомбу настолько мощную, что взрыв ее эквивалентен взрыву 20 тысяч тонн тротила… Это атомная бомба. Ее взрывная сила имеет своим источником огромную энергию, заключенную внутри атома, энергию, в миллионы раз бОльшую, чем любой вид энергии, известной на Земле… Она на несколько месяцев, а может быть, и лет сократит продолжительность войны. Она спасет драгоценную жизнь многим американцам".

Американские самолеты в эти часы разбрасывали над Японией листовки, в которых говорилось: "К японскому народу. Америка просит вас немедленно обратить внимание на то, что написано в этой листовке. Мы облдаем самым разрушительным взрывчатым веществом, которое когда-либо создавалось человеком. Одна из только что созданных атомных бомб имеет взрывную силу, равную такому количеству фугасок, которое могут сбросить 2000 наших гигантских Б-29 во время одного налета. Задумайтесь над этим ужасным фактором; мы заверяем вас, что все это абсолютная истина. Мы только что начали применять это оружие против вашей родины. Если вы еще сомневаетесь, поинтересуйтесь, что случилось в Хиросиме, где была сброшена всего одна атомная бомба… Вы должны немедленно прекратить вооруженное сопротивление. В противном случае мы полны решимости применить эту бомбу и другие мощные виды оружия для того чтобы быстро завершить войну с помощью силы". Ни слова о последствиях радиоактивных осадков не было сказано.

Американцы не дали правительству Японии времени на обдумывание последствий бомбардировки Хиросимы. Хотя следующая бомбардировка была намечена на 11 августа, было решено ускорить ее. 9 августа в день начала советского наступления в Маньчжурии на Японию была сброшена вторая бомба. Она была предназначена для города Кокура, но облака заслонили город и летчики сбросили бомбу на запасную цель – Нагасаки.

Находившийся на борту самолета журналист У. Лоуренс подробно описал форму и расцветку грибообразного облака, поднявшегося от земли. Он писал: "Это была гигантская гора из разноцветных радуг. Много живой материи ушло на ее расцветку". Позже было подсчитано, что общее число убитых и раненых в Нагасаки составило около 75 тысяч человек.

Расчет Трумэна оправдался. Премьер-министр Японии Судзуки заявил 9 августа: "Вступление сегодня утром в войну Советского Союза ставит нас окончательно в безвыходное положение и делает невозможным продолжение войны". И все же Трумэн не исключал вероятности применения против

Японии еще одной, только что приготовленной атомной бомбы. 12 – 13 августа ее собирались доставить на Тиниан и сбросить на Японию 17 или 18 августа. Однако 15 августа в своем обращении к японскому народу по радио император сообщил: "Мы отдали приказ нашему правительству связаться с правительствами Соединенных Штатов, Великобритании, Китая и Советского Союза, чтобы сообщить им о том, что империя принимает условия совместной Декларации".

Маршал Мерецков отмечал: "К этому времени японские войска почти прекратили военные действия против американо-британских войск. Но там, где наступали советские армии, они продолжали оказывать ожесточенное сопротивление с целью втянуть СССР в затяжные переговоры об условиях капитуляции и выиграть время для укрепления позиций Квантунской армии".

Командующий американскими войсками на Дальнем Востоке генерал Дуглас Макартур 20 августа заявил: "Я искренне надеюсь, что в ожидании формального подписания капитуляции на всех фронтах будет царить перемирие и что сможет быть осуществлена капитуляция без пролития крови". Комментируя это заявление, авторы "ИВОВ" писали: "Это был кивок в сторону СССР, но Советские Вооруженные силы не собирались приостанавливать военные действия до тех пор, пока все японские войска в Северо-Восточном Китае, Северной Корее, на Южном Сахалине и Курильских островах не прекратят сопротивление и не сложат оружие".

Как вспоминал маршал Василевский, "к концу августа было полностью закончено разоружение Квантунской армии и других сил противника, располагавшихся в Маньчжурии и Северной Корее. Успешно завершались операции по освобождению Южного Сахалина и Курильских островов… У нас в плену оказалось 148 японских генералов, 594 тысяч офицеров и солдат". Число взятых в плен намного превышало то количество пленных японских солдат, офицеров и генералов, которое удавалось захватить американцам за любой неполный месяц боевых действий.

В своем письме Сталину от 15 августа Трумэн представил проект своего приказа Макартуру, в котором были определены границы размежевания между советскими и американскими оккупационными войсками. Именно тогда была впервые обозначена 38-я параллель в качестве разделительной линии между американскими и советскими войсками в Корее. (Как обычно, американцы для политической границы решили использовать географическую параллель.) Отвечая Трумэну 16 августа, Сталин в основном соглашался с его предложениями, но внес следующие поправки: "включить в район сдачи японских вооруженных сил советским вооруженных сил все Курильские острова, которые согласно решению трех держав в Крыму должны перейти во владение Советского Союза. Включить в район сдачи японских вооруженных сил советским войскам северную половину острова Хоккайдо, примыкающего на севере к проливу Лаперуза, находящемуся между Карафуто и Хоккайдо. Демаркационную линию между северной и южной половиной Хоккайдо провести по линии, идущей от гор. Кусиро на восточном берегу острова до города Румоэ на западном берегу острова, со включением данных городов в северную половину острова".

18 августа Трумэн ответил согласием на предложение Сталина о включении "Курильских островов в район, который должен капитулировать перед советскими вооруженными силами". Однако он оговаривал это согласие просьбой предоставить США права на авиационные базы "для наземных и морских самолетов на одном из Курильских островов, предпочтительно в центральной группе, для военных и коммерческих целей". Предложение же Сталина относительно Хоккайдо, Трумэн отвел и вместо этого сказал, что "генерал Макартур будет использовать символические союзные вооруженные силы, которые, конечно, будут включать и советские вооруженные силы, для временной оккупации такой части собственно Японии, какую он сочтет необходимым оккупировать в целях осуществления наших союзных условий капитуляции".

Отвечая американскому президенту 22 августа, Сталин писал: "Я понимаю содержание Вашего послания в том смысле, что Вы отказываетесь удовлетворить просьбу Советского Союза о включении северной половины Хоккайдо в район сдачи японских вооруженных сил советским войскам. Должен сказать, что я и мои коллеги не ожидали от Вас такого ответа".

В свою очередь Сталин отказывал Трумэну в его просьбе на военные базы на Курильских островах. Сталин напомнил, что "такое мероприятие не было предусмотрено решением трех держав ни в Крыму, ни в Берлине и ни в какой мере не вытекает из принятых там решений… Требования такого рода обычно предъявляются либо побежденному государству, либо такому союзному государству, которое само не в состоянии защитить ту или иную часть своей территории и выражает готовность ввиду этого предоставить своему союзнику соответствующую базу. Я не думаю, чтобы Советский Союз можно было причислить к разряду таких государств".

Правда, в ходе дальнейших переписки ее тон был смягчен и 30 августа Сталин согласился с тем, чтобы американцы использовали советский аэродром на Курилах для посадки, но лишь коммерческих самолетов. В свою очередь Сталин предложил, чтобы американцы разрешили использовать один из аэродромов на острове Алеутской гряды для посадки советских самолетов. Ответа от Трумэна на это предложение не последовало.

Тем временем к Токийскому заливу двинулось 383 судов американского флота. Их сопровождали 1300 самолетов. 30 августа близ Токио высадился передовой отряд американских войск. 2 сентября 1945 года на борту американского линкора "Миссури" министр иностранных дел Японии Мамору Сигемицу и начальник генерального штаба Японии Есидзиро Умэдзу подписали акт о безоговорочной капитуляции их страны. От имени всех союзных держав акт подписал Дуглас Макартур. Кроме того, от США акт подписал адмирал Нимиц, от Китая – генерал Су Юнчан, от Великобритании – адмирал Фрэзер, от СССР – генерал-лейтенант К. Н. Деревянко. Поручив Дугласу Макартуру роль главного представителя союзных держав при подписании капитуляции, американцы постарались создать впечатление о своей решающей роли в победе над Японией.

Вторая мировая война завершилась. Несмотря на то, что из всех великих держав мира США выступили в нее последними, а правительство США постаралось свести к минимуму участие своих вооруженных сил в боевых действиях, оно воспользовалось сложившейся к концу войны ситуацией для того, чтобы занять ведущее положение в мире. Полный разгром Германии, Японии и Италии, значительное разрушение экономического потенциала и немалые людские потери Франции и Великобритании, подъем национально-освободительного движения во французских и британских колониях, опустошение значительной части Советского Союза и уничтожение 27 миллионов советских людей привели к ослаблению всех великих держав мира, кроме США. Несмотря на известные материальные и людские потери США вышли из войны невероятно усилившимися и обогащенными.

В то время, как в Западной Европе промышленное производство в 1946 году сократилось на 30% по сравнению с 1937 году (в Западной Германии – на 63%), в Японии – на 70%, в США оно выросло на 47%. В результате удельный вес США в производстве всего мира (без СССР) вырос с 41,4% в 1937 году до 62% в 1947 году. Удельный вес США в мировом капиталистическом экспорте вырос с 14,2% в 1937 году до 32,5%, то есть в 2,3 раза. По тоннажу торгового флота США превзошли все остальные капиталистические страны вместе взятые. Заграничные капиталовложения США за годы войны выросли с 11,4 миллиардов долларов в 1939 году до 15,3 миллиардов долларов в 1945 году. В 1946 – 1955 годах доходы США от внешних инвестиций составили 21,2 миллиардов долларов. За годы войны различные страны мира задолжали Соединенным Штатам 19 миллиардов долларов. Получая по этим долгам, США уже в первые послевоенные годы США стали обладателями 70% всех золотых запасов капиталистических стран.

США расширяли свои позиции во всех частях земного шара. Большое значение придавалось захвату источников стратегически важных продуктов и, прежде всего, нефти. Адмирал Леги писал в своих мемуарах: "Объединенный совет начальников штабов стремился сделать все возможное, чтобы США получили доступ к нефти Саудовской Аравии". Американцы устанавливали свой контроль и над добычей африканского сырья: свинца, цинка, кобальта, промышленных алмазов. Уже в 1945 году США добились того, что почти вся урановая руда из Бельгийского Конго стала поступать в США (а это руда служила основным сырьем для создания американских атомных бомб.) Американские инвестиции в Африке выросли со 130 миллионов долларов в 1943 году до 352 миллионов долларов в 1950 году.

Особенно укрепились позиции США в Западном полушарии. Если в 1936 – 1938 гг. на долю США приходилось 33% импорта этих стран, то в 1947 году – 65%. Американский капитал взял под свой контроль почти все производство меди в Чили, Перу и Мексике, 75% разведаных нефтяных запасов в Латинской Америке. В Бразилии американский капитал стал контролировать 80% всей экономики страны.

Одновременно расширилось американское военное присутствие в Западном полушарии. Принятый на межамериканской конференции в Мексике (февраль – март 1945 года) так называемый Чапультепекский акт предусматривал рассматривать нападение на любую страну Американского континента как нападение на все американские государства. После приобретения английских баз за старые эсминцы США получили военные базы на территориях, принадлежащим Франции и Голландии в Америке. Во время войны США обзавелись базами на территории Коста-Рики, Эквадора,

Панамы, Чили, Перу, Мексике. К концу войны США обладали 92 крупными базами в Латинской Америке, не считая мелких баз, наблюдательных пунктов и т.д.

А вскоре военные базы США стали создаваться во всех частях земного шара. Как и после окончания Первой мировой войны правящие круги США старались использовать победу в ней для установления господства над миром. Но если после Первой мировой войны американские войска были выведены из Европы за несколько месяцев, то после лета 1945 года американские вооруженные силы продолжали оставаться в оккупированных ими Японии, Филиппинах и Италии, оккупационных зонах Германии, Австрии, Кореи, а также на военных базах в различных частях мира. Казалось, что созданы условия для реализации давних устремлений американских правящих кругов – установления мирового господства.

Как это было всегда в истории Америки, хмель от военной победы и успехов предпринимателей ударил в голову американским правящим кругам. Известный военный обозреватель Хэнсон Болдуин писал в своей книге "Цена власти": "Сегодня мы – нация-банкир, нация-кредитор, нация-экспортер, великая морская и воздушная держава, центр сосредоточения мировых коммуникаций. Если Рим в свое время был центром существовавшего тогда мира, то в еще большей степени Вашингтон является центром западного мира в ХХ веке". "Мы должны взять на себя ответственность крупнейшего акционера в корпорации, известной под наименованием земной шар, – заявил на первом послевоенном съезде Национального совета внешней торговли один из руководителей американского бизнеса Уэлч. Крупнейший банкир и делец, советник всех президентов США, начиная от Вудро Вильсона до Дуайта Эйзенхауэра (исключая лишь Кальвина Кулиджа) Бернард Барух заявлял: "Благодаря могуществу своих вооруженных сил, своему превосходству в области экономики, своим ресурсам и моральной силе, вытекающей из американского образа жизни, Америка в состоянии утвердить свое руководство над миром". Владелец и редактор крупнейших американских журналов Генри Люс объявлял: "ХХ век – это век Америки… первый век, когда Америка является доминирующей мировой силой".

Эти высказывания перекликались и с официальными правительственными декларациями. 27 октября 1945 года Трумэн заявил в своей речи по поводу Дня флота: "Мы являемся величайшей национальной силой на Земле". В апреле 1946 года по случаю Дня армии он говорил: "Соединенные Штаты сегодня сильная держава; нет никого сильнее ее… Это означает, что обладая такой силой, мы должны принять ответственность. Мы преисполнены решимости оставаться сильными".

Самоуверенность правителей США особенно усиливалась от сознания того, что они являются монопольными обладателями атомного оружия. Меморандум о беседе Трумэна и Стимсона 25 апреля 1945 года, по мнению историка проекта Манхээтен У. Лоуренса, "должен занять место в ряду великих исторических документов нашего времени". В нем был определен один из важнейших методов внешней политики США. В меморандуме говорилось: "Вероятно, что через четыре месяца мы закончим создание самого ужасного оружия, которое когда-либо знало человечество; с помощью одной такой бомбы можно уничтожить целый город. … Хотя мы создали это оружие вместе с Соединенным королевством, в настоящее время мы единолично контролируем ресурсы, с помощью которых США могут создавать и применять это оружие, и никакая другая страна не сможет добиться этого в течение ряда лет". Президент и министр подчеркивали, что "создание атомной бомбы современными методами требует больших научных и производственных усилий и затрат сырья, что в настоящее время является почти полной монополией Соединенных Штатов и Соединенного королевства". Таким образом, США исходили из своего монопольного военного превосходства.

Исходя из того, что США не будут "вечно оставаться в таком положении" и существует опасность, что "агрессивная страна или группа стран… могут применить его против одной страны или группы стран", президент и министр считали, что что США "не должны отказываться от определенной моральной ответственности, возникшей в результате нашей руководящей роли в войне и в создании этого оружия, за любую мировую катастрофу, которая может произойти". Как всегда за красивыми словами о своей ответственности перед мировой цивилизации скрывались корыстные интересы США. На сей раз задача состояла в том, чтобы сохранить за Соединенными Штатами монопольное обладание атомным оружием.

Однако на пути реализации гегемонистских целей США стоял СССР. Несмотря на тяжелые потери в Второй мировой войне, Советский Союз вышел из нее победителем, обладая сильнейшей армией в мире и промышленностью, сумевшей обеспечить боеспособность этой армии. Народы СССР проявили пример беззаветного патриотизма и исключительной сплоченности в защите своей Родины. Престиж СССР в мире невероятно вырос. Советский пример общественной организации оказывал воздействие на миллионов людей в мире за пределами СССР, вдохновлял борцов за национальное и социальное освобождение в различных регионах земного шара. Поэтому задачей США стало добиться устранения СССР как главного препятствия на пути к мировому господству.

Часть IV. Холодная война за мировое лидерство

Глава 24. Трумэн готовит поход против Советского Союза

В своей книге "Однажды была война", Джон Стейнбек обратил внимание на то, что состояние умов американских солдат Второй мировой войны коренным образом отличалось от настроя американских воинов Первой мировой войны. Описывая настроения, господствующие в 1918 году среди американских солдат, Стейнбек писал: "Когда мы покончили с кайзером и небольшой военной кликой, зло было устранено и добро стало процветать. На самом деле все было не так, но война велась на основе таких представлений солдатами, которые пели песни, а потом помчались домой, чтобы жить в земном раю". Вторая мировая война, подчеркивал писатель, – это "война, на которой не пели песен".

Стейнбек замечал, что во время этой войны солдаты постоянно думали о том, что их ждет в послевоенной Америке. "Разговаривая с солдатами, я видел, что они в постоянной тревоге. Окажется ли страна под властью влиятельных и всесильных группировок? Позволят ли развиваться инфляции, потому что от нее выгадывают немногие люди? Будут ли расти богатства у них в то время, когда простые люди будут зарабатывать по 50 долларов в месяц? Вернутся ли они в страну, в которой господствует жадность?" Стейнбек писал, что письма с родины, в которых родные сообщали солдатам про развитие "черного рынка" и рост стоимости жизни, усиливали страхи солдат, у которых даже возникали мысли о том, что вернувшись с полей боев Второй мировой войны, они станут свидетелями и участниками гражданской войны.

Первые впечатления вернувшихся на родину подтверждали их страхи. Как и после Первой мировой войны, возвращение многих солдат с фронтов войны и сокращение военного производства сопровождались в США спадом в экономике и ростом безработицы. Индекс промышленного производства упал с 239 в 1943 году (за 100 принимался уровень 1939 года) до 170 в 1946 году. Число занятых сократилось с 55,7 миллионов человек в конце июля 1944 года до 51 миллионов в январе 1946 года.

О тревоге простых американцах и неблагоприятных тенденциях в развитии экономики были прекрасно осведомлены руководители США. Поэтому были приняты правительственные меры для предотвращения сильного экономического спада. Это стало возможным благодаря тому, что за годы "Нового курса", а затем войны американское государство существенно усилило контроль над экономикой страны. Так из 747 тысяч станков, произведенных за годы Второй мировой войны, государство закупило 550 тысяч. Из них около 50% было установлено на предприятиях, производивших вооружения. Около 40% всех капиталов, вложенных во время войны в нефтяную и нефтеперерабатывающую промышленность, обеспечивалось государством. Судостроительная промышленность развивалась почти целиком за счет государства. Одним из мощнейших средств стимулирования государством экономического развития стало военное производство. Видный экономист Джон Гэлбрайт писал: "Капиталистическая экономика страдает от ограниченного рынка. Расходы на вооружение… вносят необходимую коррективу".

Сразу же после окочания войны Трумэн стал настаивать на замедлении послевоенной мобилизации, укреплении вооруженных сил, поддержании военных заказов. В своем послании конгрессу от 19 декабря 1945 года Трумэн заявил: "Военная программа должна быть поддержана в мирное время планированием промышленной мобилизации и развития индустриальных и сырьевых ресурсов… Программы научных исследований должны быть нацелены на военные цели". Военные расходы США занимали все бОльшую долю государственного бюджета.

В то время как для разоренного войной Советского Союза расходы на вооружения были прежде всего тяжелым бременем, доля военных расходов по отношению к валовому национальному продукту не было столь велика в США. Обладая валовым национальным продуктом превышавшим СССР, Соединенные Штаты могли с гораздо большей легкостью переносить бремя гонки вооружений. Как известно, США находились на более высоком уровне развития, чем СССР и не только не так пострадали от войн ХХ века, а обогатились на них. После окончания Второй мировой войны уровень жизни среднего американца намного опережал средний уровень жизни населения в любой стране мира.

Принятые меры по предотвращению кризиса отразились на настроениях многих американцев. Постепенно стал набирать темпы так называемый "бэби-бум", то есть невиданный до сих пор в США прирост рождаемости. Бэби-буму предшествовал затяжной спад деторождаемости. Начиная с конца 20-х годов, американцы не верили в стабильность своего положения и боялись заводить семьи и детей. Теперь же после окончания войны заключались браки, которым до тех пор мешали войны, кризисы и Великая Депрессия. Многие же бездетные семьи также решили завести своих детей. Бурный рост деторождений происходил в расчете на экономический подъем страны, рост доходов населения, и происходил в условиях появления в стране социальных гарантий для широких масс населения, созданных еще во времена "Нового курса".

Чтобы поддерживать рост производства правительство наращивало гонку вооружений. Однако для того, чтобы оправдать рост военных расходов в мирное время нужно было постоянно убеждать население страны в том, что что над ним нависла внешняя угроза. Как объяснял Гэлбрайт, "фантазия и создание образов играет важную роль в отношении между индустриальной системой и государством". При этом, как признавал экономист, "образы, созданные государством, воспринимаются очень серьезно. Если создан образ страны, отстающей в техническом отношении в мире, где от этого зависит успех страны, это обеспечит капиталовложения в научные исследования и технологическое развитие. Если создан образ нации, осажденной врагами, ответом будут капиталовложения в вооружения".

Американский историк Д. Йерджин утверждал, что взятая на вооружение в США "доктрина национальной безопасности" "постулирует взаимодействие столь многих различных политических, экономических и военных факторов, что развитие событий на противоположной стороне земного шара рассматривается как имеющее автоматическое и прямое воздействие на американские коренные интересы. Фактически любые изменения в мире воспринимаются как потенциально критические. Неблагоприятный ход событий где-либо создает опасность Соединенным Штатам… Таким образом желаемые внешнеполитические цели трансформируются в вопросы национального выживания, и спектр угроз становится неограниченным. Доктрина характеризуется экспансивностью, тенденцией продвигать субъективные границы безопасности вовне и на все новые и новые районы, охватывать все больше и больше географических пространств и проблем. Она требует, чтобы страна заняла позицию военной подготовленности; нация должна быть в состоянии постоянной тревоги".

Такое содержание "доктрины национальной безопасности" отвечало вековым традициям правящих кругов США с их стремлением расширять границы до устья Миссисиппи, затем до Тихого океана, затем до двух полюсов в пределах Западного полушария, затем далеко за этими пределами. Этому движению способствовало умение обнаруживать опасных врагов американской цивилизации то в индейцах, то в мексиканцах, то в обитателях различных островов Тихого океана. На сей раз источником угрозы Соединенным Штатам был объявлен Советский Союз.

Переход от дружбы к вражде надо было обосновать. Ведь еще в середине 1941 года в секретном меморандуме Госдепартамента подчеркивалось, что "за 27 лет с тех пор, как Россия стала коммунистической, Советы никогда не угрожали серьезно нашим национальным интересам и нашему укладу жизни". В ходе войны США были яростными противниками Германии и ее союзниками по Антикоминтерновскому пакту, объявившими крестовый поход против коммунизма. На протяжении войны и первых послевоенных месяцев президенты США посылали теплые послания и пожелания успехов И.

В. Сталину, Красной Армии, всему советскому народу. Поэтому требовались какие-то объяснения, почему СССР, прежде не угрожавший Америке, вдруг превратился в ее главную угрозу и каким образом США приняли эстафету антикоммунизма у Гитлера.

Одним из первых идейно-политических обоснований антисоветской политики стал секретный меморандум советника американского посольства в Москве Джорджа Кеннана. Поскольку он был направлен телеграммой, меморандум стал также известен как "телеграмма из 8 тысяч слов". В меморандуме была изложена "доктрина сдерживания", которая была положена в основу внешней политики США с начала 1946 года. Искажая историю нашей страны, как дореволюционную, так и советскую, Кеннан писал о ее якобы извечной непримиримости к Западу и извечной агрессивности. Он утверждал, что "русские… будут использовать каждую возможность для распространения советской силы или для помех и ослабления других". Кеннан пытался доказать невозможность нормальных отношений с Советским Союзом. "Главным элементом любой политики США по отношению к СССР должно быть долговременное, терпеливое, но твердое и бдительное сдерживание русских экспансионистских тенденций… Советское давление против свободных институтов западного мира является чем-то таким, что может быть сдержано искусным и энергичным применением контрсилы и в целом ряде постоянно меняющихся географических и политических пунктов, соответствующих переменам и маневрам советской политики".

Придавая своей доктрине "оборонительный" характер, Кеннан в то же время не исключал применение и иных методов воздействия на СССР. Он писал: "В действительности возможности американской политики никоим образом не ограничены сдерживанием линии и надеждами на будущее. Для США вполне возможно влиять своими действиями на внутреннее развитие как в России, так и в мировом коммунистическом движении". США, подчеркивал Кеннан, могут "колоссально увеличить напряжение, под которым должна оперировать советская политика… и таким образом поощрять тенденции, которые должны в конечном счете найти выход или в крушении, или в постепенном размягчении советской силы".

В своих выступлениях в США, в которых он разъяснял суть своего меморандума, Кеннан ставил вопрос еще резче, призывая к "конфронтации с русскими с позиции превосходящей силы в любой точке, где они могли бы иначе проявить склонность к покушению на жизненные интересы стабильного и мирного мира".

Эти идеи во многом определили политику США не только во время

президентства Трумэна, но и в течение всех лет холодной войны. Тем временем в США стало резко меняться отношение к СССР. В американской печати появлялись аналитические статьи, атакующие СССР, его внешнюю и внутреннюю политику. В массовых газетах и журналах публиковались клеветнические материалы о нашей стране и карикатуры на советских руководителей.

Между тем советские люди продолжали воспринимать США как дружественную державу. Советские люди помнили, как в день смерти американского президента Ф. Д. Рузвельта на улицах городов СССР были вывешены траурные советские флаги, а в газетах были опубликованы его портреты. Многие люди еще хранили газеты от 10 мая 1945 года, в которых вместе с портретом И. В. Сталина, были помещены портреты У. Черчилля и Гарри Трумэна. Даже на коробках печенья, произведенных после дня Победы, красовались флаги трех великих держав, в том числе и американский. В то время по радио звучали американские песенки в исполнении Леонида Утесова про смелого капитана Джима Кеннеди, про "чудный кабачок", в котором вино стоило "пятачёк". В кинотеатрах демонстрировались американские фильмы: "Серенада Солнечной Долины", в котором негритянский ансамбль пел про "Чатанугу чу-чу", и "Джон из Джинки-джаза", в котором война выглядела забавным приключением. А в американском фильме "Сестра его дворецкого" Дина Дурбин пела на русском языке про две гитары, которые "жалобно заныли" за стеной. В любом газетном киоске можно было купить ярко иллюстрированный журнал "Америка" на русском языке.

Правда, некоторое время после окончания войны американские руководители еще продолжали поддерживать видимость союзнических отношений с СССР. После успешно завершенной Потсдамской конференции главы великих держав активно продолжали деловую переписку. Они обменивались фотопортретами. А 11 октября 1945 г. президент США Трумэн просил Сталина принять американского художника Шандора, чтобы написать его портрет в память о сотрудничестве между СССР и США в годы второй мировой войны.

Однако уже в это время в правящих кругах США стали разрабатывать планы развязывания новой войны против СССР. За два дня до упомянутого выше письма Трумэна 9 октября 1945 г. комитет начальников штабов США подготовил секретную директиву 1518 "Стратегическая концепция и план использования вооруженных сил США", которая исходила из подготовки нанесения Америкой превентивного атомного удара по СССР.

Дуглас Макартур, восхищавшейся успехами Красной Армии в феврале 1942 года, теперь готовил планы нападения на своего недавнего союзника. В ноябре 1945 года он говорил английскому фельдмаршалу А. Бруку: "Мы должны готовиться к войне и собрать по крайней мер тысячу атомных бомб в Англии и Соединенных Штатах. Нам следует подготовить безопасные аэродромы, укрыв их в горных туннелях, для того, чтобы обладать способностью действовать из Англии, даже если она сама подвергнется ударам. На Тихом океане, используя новые сверхбомбардировщики… мы должны напасть на Россию из Америки с перезаправкой на Окинаве".

По мере быстрого накопления атомного оружия в США 14 декабря 1945 г. была подготовлена новая директива N 432/d комитета начальников штабов, в приложении к которой были указаны в качестве объектов атомной бомбардировки трасса Транссибирской магистрали и 20 городов СССР: Москва, Ленинград, Горький, Свердловск, Новосибирск, Омск, Саратов, Казань, Баку, Ташкент, Челябинск, Тбилиси, Куйбышев, Нижний Тагил, Магнитогорск, Пермь, Новокузнецк, Ярославль, Иркутск, Грозный. Всего предполагалось использовать 196 атомных бомб. Рекомендовалось развязать войну как можно скорее, до того, как СССР создаст собственное атомное оружие и стратегическую авиацию.

В документе Объединенного разведывательного комитета 329 от 3 ноября подчеркивалось: "Одной из особенностей атомного оружия является его способность уничтожить скопления людей, и эту способность следует использовать в сочетании с иными его качествами". Эти рекомендации предлагались после бомбардировок в Хиросиме и Нагасаки, после того, как стало известно про уничтожение сотен тысяч людей ядерным взрывом, про то как слезала кожа с обоженных японцев, про толпы обезумевших от боли людей, про мучительную гибель десятков тысяч людей от лучевой болезни. Опыт Хиросимы и Нагасаки лишь убедил американских военных в том, что масштабы применения атомного оружия должны возрасти многократно, а в огненную геену должны быть ввергнуты их вчерашние союзники, которыми они недавно так восхищались. Однако убеждение в том, что ни что не должно стоять на пути американской цивилизации, не оставляло у военных США ни тени сомнений в их правоте и наличия у них христианских добродетелей.

Фактически "холодная война" была объявлена 5 марта 1946 г. в выступлении Уинстона Черчилля в Вестминстерском колледже города Фултон, расположенном в родном штате президента Трумэна – Миссури. Хотя эту речь произнес отставной премьер-министр, ее содержание было согласовано с действовавшим премьером Великобритании К. Эттли, министром иностранных дел этой страны Э. Бевином, с президентом США Г. Трумэном и государственным секретарем США Д. Бирнсом. При этом Трумэн присутствовал при выступлении Черчилля. В своем выступлении У. Черчилль объявил о том, что над Европой опустился "железный занавес" и разделил ее по линии от Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике. "Эта не та Европа, – заявил Черчилль, – ради создания которой мы боролись". Черчилль предлагал пересмотреть последствия Второй мировой войны и те решения по странам Центральной и Юго-Восточной Европы, принятию которых он упорно сопротивлялся в Тегеране, Ялте и Потсдаме.

Черчилль не скрывал, что политическим орудием ревизии Ялтинской системы должен был стать "братская ассоциация народов, говорящих на английском языке". Он подчеркивал, что такая ассоциация предполагала бы совместное использование авиационных, военно-морских баз и вооруженных сил США, Англии и других англоговорящих стран.

Выступление У. Черчилля получило широкую поддержку в США. В июне 1946 года в журнале "Лайф" была опубликована статья Джона Фостера Даллеса "Мысли о советской внешней политике и связанных с этим действиях". В ней утверждалось, что СССР угрожает миру и безопасности во всем мире. Даллес предлагал Соединенным Штатам создать "санитарный кордон" вокруг СССР и "максимально укрепить свои вооруженные силы".

Развивая идеи Черчилля, помощник государственного секретаря США Хилдринг заявил 13 октября 1946 года на съезде Американского легиона: "Мы не достигли еше ни одной из главных целей, за которые воевали во Второй мировой войне. Война еще не выиграна… Если мы должны выполнить свои обязанности лидера на мировой арене, то нам следует быть сильными и щедрыми… Мы принялись за определение судеб миллионов людей".

При этом некоторые политические деятели США отбрасывали идею Черчилля об "ассоциации англоговорящих народов", а прямо говорили о мировой американской гегемонии. Сенатор Ванденберг заявлял в апреле 1946 года: "Америка обязана вести себя как мировая держава номер 1, каковой она и является. Нам должно принадлежать моральное руководство миром".

Один из видных теоретиков "реальной политики" Д. Бернхэм прибегал к привычным для Америки понятиям в своей книге "Борьба за мир": "Американская империя уже существует…, простирается на запад столь далеко, чтобы включить в себя в настоящее время и в предвидимом будущем Японию. Филиппины не вышли из состав империи в результате получения юридической независимости… Многие острова Атлантического и Тихого океанов, безоговорочно подчиненные США с помощью их военных и морских баз, также являются частями уже существующей американской империи. По той же причине те районы Африки и Европы, где господствуют вооруженные силы США, в свою очередь входят, по крайней мере в настоящее время, в империю. Обе Америки уже лежат внутри нее… Канада в терминах политической реальности также должна быть включена в состав американской империи… Имперская политика, следовательно, не является чем-то новым для США".

Бывший президент Герберт Гувер, который в бытность свою в Белом доме отстаивал принципы "американизма" и насаждал их огнем и мечом в Никарагуа и других странах Латинской Америки, теперь заявлял: "Пока мы, и только мы, обладаем атомной бомбой, мы можем диктовать свою политику всему миру". Генерал авиации Тейлор заявлял: "Наши военно-воздушные силы обладают решающим оружием, которое позволит Соединенным Штатам установить полицейский контроль над миром и навязать ему своего рода "pax americana"". Идея "pax americana" была взята на вооружение правящими кругами США.

Эти настроения разделяли и в правительстве США. Уже после первого послевоенного совещания министров иностранных дел СССР, США и Великобритании (декабрь 1945 г.), на котором возникшие разногласия были преодолены на основе взаимоприемлемых решений, Трумэн направил специальный меморандум государственному секретарю Бирнсу, в котором говорилось, что не следует "идти в дальнейшем на компромиссы". В своих мемуарах, Трумэн назвал этот меморандум "началом новой линии" в политике США в отношении СССР. Трумэн пояснял: "Я был уверен, что Россия гораздо лучше поймет жесткий и решительный язык, чем дипломатические любезности".

Весной 1946 года в своих инструктивных выступлениях перед американскими дипломатами Джеймс Бирнс говорил о необходимости взять "жесткий курс" в отношении СССР. О том, что это такое стало ясно в ходе Парижской сессии Совета министров иностранных дел СССР. США, Франции и Англии (15 июня – 12 июля 1946 года). Делегации западных стран стремились ввести принципы "равных возможностей" и "свободной торговли", отвечавшие интересам американских крупных компаний, в тексты разрабатывавшихся мирных договоров с бывшими союзниками гитлеровской Германии. Несогласие советской делегации с этими предложениями выдавалось в западной пропаганде как свидетельство склонности СССР к диктату.

СССР обвинялся в разжигании международных конфликтов. Д. Йерджин писал, что военный министр США Паттерсон и его подчиненные постоянно утверждали, что русские "ожидают и даже хотят войны", что "Советский Союз ответственен за большинство неурядиц, игнорируя, таким образом внутренние перевороты во многих странах мира, всеобщие экономические беспорядки, крушение колониальных империй и растущие волны национализма по всему миру". Адмирал Нимиц рассуждал о "советской морской активности, настоящей или потенциальной, где бы то ни было – в Арктике или на Тихом океане, в Балтийском, Черном или Средиземном морях, угрожающую безопасности США", на опасность "нейтрализации Великобритании путем блокады, бомбардировки и вторжения", а также "нападения подводных лодок на американские прибрежные города". Адмирал требовал поддержания военно-морского флота США "в состоянии силы, соответствующей диспозиции и готовности".

Суммируя взгляды военных и дипломатических руководителей США после проведенного опроса, помощники Трумэна К. Клиффорд и Д. Элси пришли к выводу о необходимости проводить в отношении СССР "политику с позиции силы". В составленном ими меморандуме говорилась, что война против СССР будет вестись с целью его "сокрушения" и "будет тотальной в гораздо более страшном смысле, чем любая прежняя война", с применением самых современных орудий массового поражения. В меморандуме говорилось: "Советский Союз трудно одолеть, ибо его промышленность и естественные ресурсы широко рассредоточены. Однако он уязвим для атомного, бактериологического оружия и дальних бомбардировщиков. Следовательно… США должны быть готовы вести атомную и бактериологическую войну", заниматься "постоянной разработкой как наступательных, так и оборонительных вооружений".

В меморандуме говорилось: "Надо указать Советскому правительству, что располагаем достаточной мощью не только для отражения нападения, но и для быстрого сокрушения СССР в войне". Авторы меморандума призывали правительство США любые переговоры с СССР об ограничении вооружений вести "медленно и осторожно".

Новой демонстрацией атомного шантажа стали испытания атомного оружия на атолле Бикини 1 и 25 июля 1946 года. А 14 июля в ООН был представлен план контроля над атомной энергией, составленный Бернардом Барухом. План предусматривал создание специального международного органа, которому бы осуществлял контроль над всеми источниками сырья, предприятиями по производству атомной энергии, разведки запасов уранового сырья, проведение работ в области атома, инспектирование любых стран, районов и заводов, определение применения санкций против возможных нарушителей. Такому органу США были готовы предоставить контроль и над своей атомной промышленностью. Этот орган был бы поставлен вне контроля Совета безопасности и поэтому в нем бы господствовало проамериканское большинство, которое к этому времени сложилось в ООН. Так воплощался план Трумэна – Стимсона, выработанный еще 25 апреля 1945 года и направленный на предотвращение создания атомного оружия в какой-либо иной стране, помимо США.

На заседании комиссии по атомной энергии ООН советской делегации фактически предъявили ультиматум: либо СССР принимает план Баруха, либо переговоры о запрещении атомного оружия и разоружении прекращаются, а СССР будет обвинен в срыве соглашений по этим вопросам. Один из виднейших американских физиков Лилиенталь предупреждал Оппенгеймера в конце июля 1946 года, что в конце июля 1946 г. в комиссии по атомной энергии ООН будет принято решение "большинством 10 против 2 (СССР и Польша), которое пойдет в Совет Безопасности, где Россия использует право вето и откажется следовать ему. Это будет изображено нами как демонстрация воинственных намерений России. И это будет отвечать планам все растущего числа тех, кто хочет перевести нашу страну на военное положение – сперва психологически, а затем и реально. Армия, руководящая научными исследованиями в стране; охота за красными и т.д". Жизнь во многом подтвердила прогноз Лилиенталя.

США отказывались от сотрудничества с СССР времен войны и переходили к конфронтации с нашей страной. 6 сентября 1946 года государственный секретарь Д. Бирнс заявил о намерении США пересмотреть Потсдамские решения относительно польско-германской границе по Одеру – Нейссе.

Обострение международной напряженности в 1946 года в связи с нарушением югославского воздушного пространства американским самолетом, свидетельствовало о том, как зыбка граница между послевоенным миром и новой войной. В ответ на сообщение о том, что югославская противовоздушная оборона сбила американский самолет, оказавшийся на территории Югославии, Трумэн приказал усилить военно-воздушные, военно-морские и сухопутные наземные силы в районе Триеста.

Советское правительство делало со своей стороны все возможное, чтобы остановить нагнетание напряженности (в частности, сдерживая резкие заявления и некоторые территориальные требования югославского правительства Тито). Хотя Сталин лично решительно осудил фултоновскую речь Черчилля в своем выступлении в печати от 14 марта, он в течение 1946 года неоднократно предпринимал попытки остановить ухудшение отношений между СССР и ведущими странами Запада. Отвечая на вопросы иностранных корреспондентов в 1946 г. (22 марта – Э. Гильмору, 17 сентября – А. Верту, 23 октября – Х. Бейли), Сталин утверждал, что нагнетание напряженности в международных отношениях провоцируется "действиями некоторых политических групп", лично Черчиллем и его единомышленниками. Он призывал давать отпор подобным провокационным выступлениям. Сталин подчеркивал, что он "уверен в возможности дружественных отношений между Советским Союзом" и странами Запада и призывал к развитию "политических, торговых и культурных связей" между ними.

В своих беседах с сыном покойного президента США Эллиотом Рузвельтом 21 декабря 1946 г., и видным деятелем республиканской партии США Гарольдом Стассеном в апреле 1947 г. Сталин подчеркивал возможность продолжения сотрудничества между СССР и США, сложившегося в годы войны. Сталин исходил из необходимости возродить встречи Большой

Тройки и заявил Э. Рузвельту о полезности проведения нескольких совещаний такого рода. Напротив, курс США на свертывание сотрудничества с СССР привел к срыву или приостановке переговоров о разоружении, мирных договоров с Германией и Японией, о воссоединении Кореи, прекращении оккупационного режима в Австрии и т.д. Одновременно США стали оказывать помощь оружием колониальным режимам Голландии, Франции и Англии в Индонезии, Индокитае, Малайе, прозападному правительству Греции для подавления партизанского и национально-освободительного движения. Кроме того, американские спецслужбы поддерживали действия формирований, созданных немецко-фашистскими оккупантами на территории советских республик Прибалтики, в Польше, а также в Западной Белоруссии и на Западной Украине.

Американские вооруженные силы непосредственно участвовали в подавлении народных выступлений в Южной Кореи и партизанского движения на Филиппинах. Значительные американские вооруженные силы (численностью свыше 100 тысяч человек) оказывали своим присутствием в Китае поддержку гоминьдановскому режиму Чан Кайши. К этому времени США значительно укрепили свои позиции в Китае за счет Японии и других великих держав. Если в 1936 году доля США во всем вывозе в Китае составляла всего 17%, то в 1946 их доля выросла до 63%. Если капиталовложения США в Китае до войны составляли 340 миллионов долларов, то после войны они равнялись 3 миллиарда 400 миллионов долларов. Опираясь на Чан Кайши с конца 20-х годов, США вооружили гоминьдановскую армию. Генерал Ведемейер, командовавший американскими войсками в Китае, заявил 24 ноября 1945: "Мы вооружили 39 китайских дивизий, из которых 20 вооружены полностью, а 19 – на 70 – 80%".

В то время как советские войска покинули Маньчжурию в мае 1946 года, американские войска сопровождали гоминьдановские части, которые прибыли на северо-восток Китая. При поддержке американских советников гоминьдановские войска нарушили перемирие с коммунистами и развернули наступление на занятые ими районы. При этом некоторые американцы попадали в плен китайским коммунистам. Один из них, некий Джон Бёрч был расстрелян по обвинению в шпионаже. Поскольку американские власти не желали втягиваться непосредственно в китайскую гражданскую войну, дело о гибели Бёрча не было придано огласке, а сам Бёрч был объявлен без вести пропавшим. Впоследствии сторонники ультраправых идей в США раскопали эту историю и объявили, что Госдепартамент умышленно скрыл ее, так как в его аппарате было много коммунистов. Организация, созданная в 1958 года ультраправыми, стала именоваться "Обществом Джона Бёрча".

Помощь проамериканским режимам стала возрастать после провозглашения так называемой "доктрины Трумэна". 12 марта 1947 года президент США обратился к конгрессу с призывом немедленно предоставить помощь Греции и Турции в размере 400 миллионов долларов. Трумэн утверждал, что эти страны оказались под угрозой извне и изнутри под угрозой "мирового коммунизма". Конгресс поддержал просьбу президента. К апрелю 1948 года помощь Греции и Турции, главным образом военная, составила 337 миллионов долларов. Военная миссия США в Турции насчитывала 410 человек, а военная миссия США в Греции – 527 человек.

К концу 1947 года были разработаны планы ввода американских войск в Грецию. В случае победы коммунистов в гражданской войне предполагалось создать захватить Крит, создать там марионеточное правительство и развернуть полномасштабное наступление американских войск. Тем временем, по словам Д. Йерджина, "полномочия американской военной миссии были расширены, и техника интервенции и проникновения была впервые после войны применена в крупных масштабах. Американские военные советники играли огромную роль в планировании и контроле над действиями греческой армии… В первый раз был использован напалм. Дуайт Грисуолд и генерал Джеймс Ван Флит, соответственно главы американской экономической и военной миссий, были введены в состав верховного совета обороны Греции, который фактически правил страной в период гражданской войны".

В то же время Трумэн не ограничивал действие своей доктрины Грецией и Турцией. Он заявил о том, что США будут повсеместно брать под свою защиту "свободные" страны, оказывать им поддержку против угрозы "тоталитарных режимов", в том числе в случае "непрямой агрессии".

За шесть дней до этого Трумэн в своем выступлении 6 марта 1947 года в Байлорском университете (штат Техас) заявил о "непримиримой борьбе" с любыми "неамериканскими" экономическими и политическими системами, которые угрожают "свободе предпринимательства". Он подчеркнул, что американцы ценят эту свободу, так же, как "свободу вероисповедания, свободу слова… ценят даже больше, чем мир". Так президент США объявил о готовности своей страны прибегнуть к войне для защиты "свободы предпринимательства". Таким образом, Трумэн подтвердил верность тем принципам, которым руководствовалось правительство Соединенных Штатов в ходе всех своих агрессивных войн и военных экспедиций.

Истолковывая смысл "доктрины Трумэна", английский профессор Д. Ф. Флеминг писал: "Ни одно официальное заявление не могло быть более широкоохватывающим. Где бы ни возникало коммунистическое восстание,США будут подавлять его. Куда бы ни попытался толкнуться Советский Союз вовне, в любом пункте вдоль его огромной переферии США противодействовали бы ему. США брали себя роль всемирного антикоммунистического полисмена. Это, однако, не было еще полным содержанием доктрины, так как ее всеохватывающий язык запрещал также любой вид революции, демократический или какой-либо иной".

9 апреля 1947 г. Объединенный комитет начальников штабов года издал секретный документ, из которого можно было узнать географические пределы "переферии США". В документе говорилось: "Районы, на которые распространяются оборонительные обязательства США, охватывают наземное и водное пространство примерно от Атлантики до Филиппин и Австралии в Тихом океане и от Гренландии до Бразилии и Патагонии в Атлантическом океане. В это пространство входит 40% суши, но всего лишь 25% населения Земли".

Было очевидно, что военные включили в американскую сферу весь Американский континент с прилегающими к нему островами, а также Тихоокеанский регион. Американский орел, который доставал кончиками крыльев от Филиппин до Кубы после американо-испанской войны, теперь распахнул свои крылья над всем Западным полушарием и частью

Восточного. Однако военные признавали, что несмотря на наличие американских войск на военных базах и в оккупационных зонах, остальной мир не находился под полным контролем США. Военные сообщали, что "Старый Свет (Европа, Азия и Африка) охватывает лишь 60% суши, однако там проживает 75% населения".

Несмотря на неоднократное подтверждение верности завету Джорджа Вашингтона о невмешательстве США в дела Старого Света, вся военно-политическая история этой страны свидетельствовала об обратном. Как и в первые десятилетия после провозглашения своей независимости, когда американские корабли появились в водах Греции, Турции и стран Ближнего Востока, в 1947 году США заявили о своей заинтересованности в судьбе Турции и Греции. Внимание США к этим странам в значительной степени объяснялось выводом американских военных о том, что наиболее перспективным направлением наступления на СССР может стать через регион Среднего Востока.

В "Директивах по вопросам стратегического планирования", подготовленных Объединенным комитетом начальников штабов 1 мая 1947 года подчеркивалось: "Район Среднего Востока… должен при определении потребности в войсках и технике рассматриваться в качестве главного плацдарма для операций против СССР. В обобщенном виде можно отметить следующие его достоинства:

а) этот район расположен в непосредственной близости от большинства промышленных предприятий, имеющих решающее значение для военных усилий СССР, а может быть использован как база для стратегических операций с воздуха;

б) район пригоден в качестве оперативного пространства для развертывания наступления на суше в направлении жизненно важных центров СССР, если такое наступление окажется необходимым;

в) здесь у США и Великобритании имеются союзники – турки, – сотрудничество с которыми дало бы большой стратегический эффект;

г) сохранение баз на Среднем Востоке облегчило бы союзникам использование нефтяных источников в случае необходимости для поддержки усилий союзников;

д) сохранение баз на Среднем Востоке позволило бы блокировать доступ противника к средневосточным нефтяным источникам;

е) наше нахождение на Среднем Востоке перекрыло бы Советам доступ в Северную Африку через район Суэца".

Авторы "Директив" писали: "Представляется, что оборудование исходных позиций для союзнических войск в районе Среднего Востока наиболее многообещающе".

Именно эти соображения объясняли экстренную помощь Соединенных Штатов Турции и Греции. Планируя применить атомное оружие, военные стратеги США в то же время отдавали себе отчет в том, что применение против СССР атомного оружия не даст такого же эффекта от какой был достигнут в 1945 году в Японии. Следует учесть, что даже без применения атомного оружия Япония была обречена на поражение. Советский Союз был страной-победительницей в тяжелейшей войне и его народы не были настроены на готовность к капитуляции. Обладая гораздо большей территорией, чем Япония, СССР не имел и такой высокой концентрации промышленности и производственной структуры в нескольких районах страны, как Япония. Поэтому СССР был менее уязвим, чем страна Хиросимы и Нагасаки.

Это сознавали и американские стратеги. Поэтому они старались выбрать для своих будущих бомбардировок такие районы, где имелась большая концентрация стратегически важных отраслей производства. Они подчеркивали, что "около 84% нефтеперегонных мощностей Советского

Союза находятся на Кавказе… 15% производства нефти добывается в Плоешти. Около 80% предприятий этой отрасли находятся в пределах досягаемости бомбардировщиков Б-29, расположенных на базах Британских островов и в районе Каир – Суэц".

Придавалось большое значение и бомбардировкам других регионам страны. В "Директивах" указывалось: "Украина – производитель зерна; Донбасс – горнопромышленный район; Москва – место нахожденя правительств, транспортный узел и важный центр производства готовых изделий; промышленные центры на Урале и нефтяной район "второе Баку"; наконец, горнопромышленный район Кузбасса". При этом отмечалось, что для бомбардировки этих районов, должны быть использованы базы на Британских островах, в районе Каир – Суэц, в Индии, на Ближнем Востоке. В "Директивах" говорилось: "Военные базы, отобранные для обеспечения операций с воздуха, должны по возможности и для поддержки наземных операций".

Однако, военные эксперты сознавали трудности "наземных операций" на огромных просторах Советской страны. Они писали: "Трудно дать точную оценку масштабов наступательной операции на суше, а также видов и масштабов ответных действий". В то же время признавалось, что "в начальной стадии войны союзники не смогут мобилизовать и перебросить достаточное количество сухопутных войск и тактической авиации, чтобы уничтожить советские вооруженные силы, с которыми придется столкнуться на пути к сердцу России. Такое наступление потребовало бы проведения крупных сухопутных операций, что привело бы к огромным потерям в живой силе. Первые операции союзников нужно ограничить районами, имеющими решающее значение". В то же время признавалось, что "малая война против советских войск на переферии или даже их уничтожение не решат исхода войны".

Не исключалось, что на первых порах Советская Армия займет значительную часть Западной Европы и "Советы посадят во Франции, Италии и, возможно, других странах правительства, которые внешне будут независимы. Тем самым Советы поставят нас перед необходимостью нападения на страну, формально не объявлявшую нам войну… Стратегическая инициатива в Евразии вначале будет у противника, за исключением военно-воздушных операций".

Видимо, исходя из своего опыта войны с Японией и Германией, военные писали: "Если говорить о крупном наступлении на суше, то оно, видимо, могло быть предпринято не раньше, чем через два года после начала войны, так как необходимо время для истощения военного потенциала противника, а также мобилизации, подготовки и оснащения собственных войск. За этот период политические и психологические факторы, а также подпольные движения среди огромных народных масс Европы и Азии наряду с созданием или применением новых видов оружия с обеих сторон могли бы привести к появлению неизвестных в настоящее время решающих стратегических факторов, которые могут повлиять на последующие действия".

И все-таки военные верили в решающую роль атомных бомбардировок. В "Директивах" говорилось: "Разрушительный эффект стратегических наступательных операций с воздуха, равно как политические и психологические факторы в СССР и на занятых им территориях, оказали бы воздействие на существо конфликта в конечной фазе войны. Мир мог бы быть достигнут в результате капитуляции… лишь после разгрома и сдачи в плен оказывающих упорное сопротивление советских вооруженных сил. Союзники могли бы счесть достаточным продвижение на определенный стратегически важный естественный рубеж и закрепление на нем, чтобы продолжать наносить удары с воздуха, пока советский народ не убедится в бессмысленности дальнейшего сопротивления. Полный контроль над СССР мог быть, видимо, обеспечен оккупацией ограниченной по размерам территории, однако ввиду значительной площади и числа людей (военнослужащих и гражданских), которых необходимо держать под контролем, потребовались бы довольно значительные вооруженные силы союзников. Если же к СССР добавить некоторые другие освобожденные районы, то понадобятся очень мощные оккупационные войска союзников".

Из этого следовало, что американцам нужны были не только атомные бомбы, но и надежные союзники. Начиная с войны за независимость, США не желали ввязываться в военные действия против достаточно сильного противника, иначе как в составе широкой международной коалиции. Союзники требовались также для того, чтобы помешать наступлению Советских войск, чтобы с их территорий бомбить советские города и заводы, чтобы принять участие в наступательной кампании против СССР, а затем оккупировать ее территорию.

Однако к этому времени достаточных условий для создания широкой антисоветской коалиции не было. Вплоть до начала 1947 года в состав правительств Франции, Италии и ряда других стран входили коммунисты, которые активно поддерживали СССР. Ряд социал-демократических партий в Западной Европе, включая правящую в Великобританию лейбористскую не были настроены на войну против СССР.

К тому же оставались в силе договоры о взаимопомощи Советского Союза с Великобританией и Францией. Правда, во время своей встречи с начальником Имперского Генерального штаба Великобритании фельдмаршалом Б. Л. Монтгомери 10 января 1947 г. И. В. Сталин признал, что советско-английский договор 1942 г., который предусматривал продолжение сотрудничества в послевоенные годы, оказался "повисшим в воздухе и фактически перестал работать". Заметив, что вооруженные силы США и Англии приступили к осуществлению программы стандартизации вооружений, Сталин сказал, что он не возражает против укрепления англо-американского союза, если только он не направлен против СССР. В ответ на вопрос Монтгомери, не желал бы Сталин создать "военный союз между Британией и Россией", тот ответил положительно. Следствием визита Монтгомери стал обмен письмами между И. В. Сталиным и министром иностранных дел Великобритании Э. Бевиным в январе 1947 г., в ходе которого Сталин предложил продлить англо-советский договор 1942 г., предварительно "освободив его от оговорок, которые ослабляют этот договор".

Поскольку те страны, которые США желали видеть в рядах антисоветской коалиции, не занимали воинственную позицию, или имели в составе своих правительств идеологических противников Америки или вели переговоры о развитии сотрудничества с СССР, было очевидно, что американцы не могли рассчитывать на их автоматическую поддержку в случае начала атомного нападения на СССР. Поэтому в документе Объединенный комитет начальников штабов от 9 апреля 1947 г. была изложена программа приобретения партнеров США по грядущей коалиции путем оказания им экономической помощи, вроде той, что была оказана Греции и Турции. Исходя из того, что такая помощь целесообразна лишь в том случае, если она "укрепляет национальную безопасность США", военные подчеркивали: "Необходимо приобретать надежных друзей в районах, которые в случае войны с нашим идеологическими противниками могут иметь стратегическое значение для Соединенных Штатов и обладают достаточно стабильной экономикой для содержания армии, необходимой собственной независимости и национальной безопасности".

Военные придавали первостепенное значение оказанию помощи Западной Германии для возрождению ее военного потенциала. В меморандуме от 9 апреля 1947 г. подчеркивалось: "Без помощи Германии остальные страны Европы вряд ли смогут оказывать сопротивление нашим идеологическим противникам в течение времени, достаточно долгого для того, чтобы США успели мобилизовать и првести в состояние боеготовности крупные вооруженные силы, способные нанести поражение противнику. С помощью возрожденной Германии, сражающейся на стороне западных союзников, это было бы возможно… Поэтому экономическое возрождение Германии имеет первостепенное значение с точки зрения безопасности Соединенных Штатов".

Одновременно военные ставили вопрос о необходимости оказания помощи Японии. "Как и Германия, – указывалось в меморандуме, – Япония – побежденная страна, и мысль об оказании поддержки Японии, вероятно, неприятна большинству нашего народа. Однако… Япония все еще потенциально сильная страна и ее не удастся навсегда лишить военной роли. Япония – единственное государство, способное парализовать крупные контингенты войск наших идеологических противников на Дальнем Востоке, когда Соединенные Штаты и их союзники начнут широкое наступление на Западе. Поэтому Япония, если предположить, что следующая война будет вестись по идеологическим мотивам, более всех стран района Тихого океана заслуживает быть на первом месте среди получателей помощи от США, чтобы она имела возможность восстановить свое народное хозяйство и свой военный потенциал".

Высоко оценивая потенциал своих недавних врагов и поэтому желая восстановить их военную мощь, американские военные низко оценивали возможности своего союзника – гоминьдановского Китая. Указывая, что "в случае войны с нашими идеологическими противниками Китай был бы ценным союзником, только если бы мы предоставили ему большое количество продовольствия и выпускаемого нами оружия", военные замечали: "Весьма сомнительно, однако, что это в конечном счете сможет подкрепить наши усилия". Действительно, уже в 1947 году стало ясно, что, несмотря на усиленную помощь американцев, гоминьдановские войска не смогли разбить народно-освободительную армию под руководством Мао Цзэдуна. Более того, чанкайшисты не раз терпели поражения, а оружие, полученное ими из США, попадало в руки бойцов народно-освободительной армии, которые распевали песню: "США – наш арсенал, а Чан Кайши – наш транспорт".

Подводя итоги своим рассуждениям, военные составили перечень стран и регионов, расположив их "по степени их значения для национальной безопасности" США:

1. Великобритания      9. Турция

2. Франция      10. Греция

3. Германия      11. Латинская Америка

4. Бельгия      12. Испания

5. Нидерланды      13. Япония

6. Австрия      14. Китай

7. Италия      15. Корея

8. Канада      16. Филиппины

При этом военные подчеркивали, что "помощь должна быть достаточной для того, чтобы эффективно помочь данной стране создать или сохранить здоровое народное хозяйство, содержать вооруженные силы, необходимые для обеспечения собственной независимости в будущем и оказания ощутимой поддержки Соединенным Штатам в случае войны по идеологическим мотивам. Поскольку возможности Соединенных Штатов для оказания помощи не являются неограниченными, может случиться, что не все перечисленные страны будут получать помощь. Однако соблюдение упомянутых условий необходимо для того, чтобы программа помощи иностранным государствам принесла максимальную пользу интересам безопасности США".

Одновременно авторы меморандума ставили следующие цели:

"а) система прав на размещение войск за рубежом…;

б) заключение договора, закрепляющего в юридической форме Чапультепекскую декларацию;

в) постоянный доступ к ближневосточной нефти;

г) недопущение контроля со стороны коммунистов над теми районами, из которых в случае войны по идеологическим мотивам наиболее эффективно и с наименьшими затратами можно было бы осуществлять наступательные операции на суше, на море и в воздушном пространстве".

Эта программа предусматривала, что "зона интересов" США распологается вокруг границ СССР и союзных с ним государств. Вскоре "доктрины" правительства США, а также планы американских военных и политических стратегов стали вополощаться в жизнь.

Глава 25. «Чариотр», «Хафмун», «Флитвуд», «Дропшот»

и другие планы уничтожения СССР.

Возрастание напряженности в отношениях между США и СССР становилось все более очевидным. В 1947 году правительство США в одностороннем порядке растрогло советско-американское соглашение 1945 года о поставках американских товаров в кредит. В марте 1948 года в США были введены экспортные лицензии, запрещавшие ввоз большинства товаров в СССР. Советско-американская торговля фактически прекращалась. Зато стала расширяться антисоветская пропаганда на СССР. В докладе К. Клиффорда Трумэну от 24 сентября 1946 г. подчеркивалось: "В самых широких масштабах, какие потерпит Советское правительство, мы должны доставлять в страну книги, журналы, газеты и кинофильмы, вести радиопередачи на СССР".

Аналогичными принципами руководствовались американцы и в европейских странах, союзных с СССР. Так в ходе референдума в Польше в 1946 году в передачах американских радиостанций содержались призывы выступать против социалистического выбора. Рабочих призывали не идти на работу на национализированных предприятий. Крестьянам угрожали репрессиям, если они примут участие в разделе помещичьих земель. Одновременно распространялись призывы к вооруженным бандам, действовавшим тогда на территории Польши. О совершенном бандитами убийстве в радиопередаче говорилось: "Солдаты подпольной Польши привели в исполнение приговор коммунистическому лакею".

Американская радиопропаганда, которая велась на эстонском, латышском, литовском и украинском языках. подсрекала к подрывным действиям антисоветское подполье в Прибалтике и на Украине. Действовавшим там бандформированиям переправлялась материальная помошь, включая оружие.

С 1947 года начались регулярные передачи "Голоса Америки" на русском языке. С самого начала их цель состояла в том, чтобы подрывать доверие к Советской власти, материалам советских средств массовой информации.

В политических радиопередачах доминировали следующие темы: 1) СССР представляет собой угрозу всеобщему миру; 2) Советский строй внутренне непрочен, его хозяйство находится на грани краха, в стране растет широкое недовольство властью и оппозиция растет. Постоянно рекламировался американский образ жизни. При этом утверждалось, что единственной разумной альтернативой советскому строю является американская общественная организация. В директиве Совета Национальной Безопасности 20/4 говорилось: "Если Соединенные Штаты используют потенциальные возможности психологической войны и подрывной деятельности, СССР встанет перед лицом увеличения недовольства и подпольной оппозиции в зоне, находящейся под советским контролем".

Радиопропаганда была частью психологической войны, развязанной против СССР. Директива Совета национальной безопасности 4/А от 14 декабря 1947 года, закрепившая за Центральным разведывательным управлением США ведение "психологической войны", гласила: "Ведение пропаганды, в том числе с использованием анонимных публикаций, в том числе с использованием анонимных, фальсифицированных или негласно субсидируемых публикаций; политические действия с привлечением лиц без гражданства, изменников и поддержка политических партий; квазивоенные методы, включая помощь повстанцам и саботаж; экономические действия, связанные с валютными операциями".

Одновременно внутри США развернулась травля сторонников СССР и лиц левых убеждений. Эта кампания была поддержана в конгрессе США и конгрессмены приклеивали ярлыки "красных" и "розовых" многим видным деятелям культуры США. Послевоенный фильм "Лучшие годы нашей жизни", в котором рассказывалось о нелегкой судьбе американских ветеранов Второй мировой войны, был объявлен комиссией по расследованию антиамериканской деятельности конгресса США "красным". В ходе заседаний комиссии в октябре 1947 года ее председатель республиканец Томас и другие конгрессмены с пристрастием допрашивали режиссеров и актеров Голливуда. Заочным атакам подвергались Чарли Чаплин, Кетрин Хэпберн, Поль Муни и другие знаменитые киноактеры, писательница Дороти Паркер и даже быший посол США в СССР Дэвис за причастность к созданию во время войны фильма "Миссия в Россию". В этой обстановке киномагнаты быстро перестроились и уже осенью 1947 года приступили к созданию антисоветского фильма "Железный занавес".

В этой обстановке менялось отношение к США и в Советском Союзе. В своей пьесе "Русский вопрос" Константин Симонов изобразил травлю американского журналиста, который опубликовал честную книгу о России. Спектакли по этой пьесе были поставлены во многих театрах страны. А позже пьеса была экранизирована. На советские экраны вышел фильм "Встреча на Эльбе", в котором было показано, как прервались дружеские отношения советских и американских солдат, встретившихся в Германии. По радио передавали спектакль по пьесе В. Н. Собко, в которой американский офицер, выступавший за дружбу с СССР, был уволен из армии.

Фильмы Голливуда о беззаботной жизни американцев сошли с экранов советских кинотеатров. Зато в прокате появились американские фильмы, созданные левыми режиссерами: "Сенатор", "Познакомьтесь с Джоном Доу" и другие. Из их содержания следовало, что реальная власть в США принадлежит влиятельным группировкам богатых и реакционно настроенных людей. Именно они, утверждалось в советской печати, старались свернуть дружеские отношения между СССР и США.

Образ Америки приобретал новые черты. Леонид Утесов исполнял с пафосом песню "американского безработного". В конце этой песни певец протягивал шляпу к зрительному залу и выкрикивал: "Так дайте мне хоть что-нибудь!" В "Пионерской правде" писали о Ку-Клукс-клане и его расправах над неграми. Во многих детских театрах страны шел спектакль "Снежок" про негритянского школьника, который становится жертвой политических преследований. Когда в одной сцене полицейские медленно двигались по коридору, собираясь схватить Снежка, весь зал дружно кричал, стараясь предупредить негритенка. Необыкновенной популярностью пользовались концерты американского негритянского певца Поля Робсона, который воспринимался как живой символ борьбы за дружбу народов мира и против расовой дискриминации.

Америка становилась не только олицетворением социальной несправедливости, политических расправ и расовой дискриминации, но и воплощением угрозы миру. В карикатурах "дядя Сэм", изображавший США, непременно держал в руке или кармане атомную бомбу. В журнале "Крокодил" были опубликована поэма Александра Безыменского "Сильнее атомной бомбы", открывавшейся словами: "Послушайте, вы, господин Уолл-стрит, хозяин хиреющих Сити! Тому, кто работает, мыслит, творит, вы атомной бомбой грозите?!" Сатирики со сцены читали басню Сергея Михалкова про мартышку, которая "где-то разыскала невиданный кокосовый орех" и стала запугивать им "лесной народ". При этом сатирики говорили за мартышку, коверкая русские слова и с характерным американским акцентом.

Хотя советская пропаганда старалась преуменьшить страх перед атомным оружием, которым обладали США с июля 1945 года, представление о том, что Америка может забросать СССР атомными бомбами присутствовало в сознании советских людей. Поэтому любое свидетельство отпора давящей американской мощи воспринималось с позитивными эмоциями, даже если происходившее было художественным вымыслом. Когда в спектакле "Незабывемый 1919-й год" Игорь Ильинский, игравший советского матроса, в ответ на надменное заявление американского дипломата: "Я – Америка!" обрывал его: "Америка! Тихо!", в театральном зале раздавались бурные аплодисменты.

Для советского руководства было важно сохранить патриотический настрой и политическую сплоченность общества времен Великой Отечественной войны. В печати яростно осуждали тех, кто "преклонялся перед заграницей". В постановлениях ЦК ВКП(б) по вопросам развития культуры подвергалась осуждению практика популяризации зарубежных "буржуазных" авторов, сурово клеймились отечественные произведения, в которых увидели очернение советской действительности, или проповедь идей, чуждых советской жизни. При этом, как это всегда бывает в ходе шумных политических кампаний в любой стране, допускались сильные преувеличения и перехлесты. Поскольку же в стране, пережившей за жизнь одного поколения Гражданскую и Великую Отечественную войну, была сильна склонность к преувеличенной подозрительности, в адрес ряда невиновных людей, в том числе видных военачальников, хозяйственных и государственных деятелей. были брошены надуманные обвинения в пособничестве иностранцам и даже шпионаже в пользу иностранных государств.

Тем временем США приступили к реализации положений всевозможных директив и меморандумов, заготовленных с конца 1945 по начало 1947 года. 26 июля 1947 года был учрежден Совет национальной безопасноти (СНБ), который стал главным консультативным органом по вопросам внешней и военной политики США. В том же году было создано Центральное разведывательное управление (ЦРУ), вскоре превратившееся во всесильную организацию шпионажа и подрывной деятельности.

Одновременно были осуществлены жесткие шаги по установлению политического контроля США над крупными странами Западной Европы.

В мае 1947 года под давлением Вашингтона из правительств Франции и Италии были удалены коммунисты. По мере приближения парламентских выборов в Италии в апреле 1948 года, на которых мог победить Народный фронт из коммунистов и социалистов, США усилили вмешательство в дела этой страны, задержав вывод своих войск из нее. Денежная помощь проамериканским силам и кампания шанатажа возымели свое действие: на выборах победила партия христианских демократов.

В августе 1947 года в Рио-де-Жанейро была созвана межамериканская конференция, на которой был подписан Межамериканский договор о взаимной помощи. Договор определял "зону безопасности", которая охватывала громадную территорию: его восточная граница начиналась у Северного полюса и проходила восточнее берега Гренландии по Атлантическому океану (в 1000 милях от берега Америки) до Южного полюса. Западная граница проходила в 1200 милях от тихоокеанского выхода Панамского канала.

Договор объявил агрессивными действиями против его участников: "а) ничем не вызванное вооруженное нападение одного государства на территорию, население или наземные, морские и воздушные силы другого государства; б) вторжение вооруженных сил одного американского государства на территорию другого американского государства". Комментируя эти положения, С. А. Гонионский писал: "Иными словами, любая провокация в любой части земного шара может быть квалифицирована как агрессия и, согласно договору, может привести в действие механизм военно-политического блока Западного полушария, может послужить поводом для вовлечения латиноамериканских стран в войну. Однако авторам "договора о взаимной помощи" и этого оказалось мало. Согласно ст. 9, кроме пунктов "а" и "б", в консультативном органе будут рассматриваться и "прочие акты", которые "будут квалифицироваться как агрессивные". Таким образом, консультативному органу, в котором практически преобладают США, предоставляются чрезвычайно широкие полномочия для квалификации того или иного действия как агрессивного". Через полгода на IX межамериканской конференции (апрель 1948 г.) была создана Организация американских государств (ОАГ), превратившаяся на долгие годы в орудие эффективного контроля США над странами Латинской Америки.

США усилили свою активность по установлению контроля над нефтяными ресурсами Ближнего и Среднего Востока, составлявшими тогда 2/3 всех мировых запасов нефти. Капиталовложения США в арабских странах Ближнего Востока выросли с 242 миллионов долларов в 1945 году до 853 миллионов в 1950 году – в 3 с лишним раза. В Саудовской Аравии орудовала американская компания АРАМКО, значительно увеличившая добычу нефти в этой стране. С конца 40-х годов на территории Саудовской

Аравии стала действовать крупная американская военная база Дархан. Одновременно правительство Трумэна оказало активную поддержку созданному в 1948 году государству Израиль. Хотя Советский Союз выступал за создание Израиля, вскоре оказалось, что новое государство находится под сильным влиянием еврейской буржуазии США, сумевшей за пару веков существенно укрепить свои позиции в американском обществе, особенно благодаря принадлежавшим им наиболее популярным средствам массовой информации. В свою очередь американские военные увидели в Израиле опорный пункт на Ближнем Востоке для осуществления своих агрессивных планов. Видимо поэтому, как писал Трумэн в своих воспоминаниях, правительство США заявило о признании де-факто временного правительства Израиля через 11 минут после того, как было провозглашено создание этого государства.

В дальнейшем правительство Трумэна предоставило Израилю долгосрочный многомиллионный займ, что положило начало постоянному потоку американской помощи этому государству и одновременно стало залогом его проамериканской ориентации. Внимание к Израилю стало приоритетным во всех внешнеполитических программах США. Характерно, что в предвыборных платформах двух партий обязательства США в отношении Израиля занимали гораздо больше места, чем положения о политике США по отношению ко всем 20 странам Латинской Америки.

Однако в середине 1947 года главное внимание уделялось оказанию помощи странам Западной Европы и созданию системы военно-политических договоров между этими странами и США. 5 июня 1947 года новый государственный секретарь США Джордж Маршалл в своем выступлении в Кэмбрдже изложил программу широкой экономической помощи США странам Европы. Хотя внешне "план Маршалла" выглядел как гуманитарное мероприятие, направленное на возрождение разрушенной Европы, на деле она была нацелена на приобретение надежных союзников США в будущей войне против СССР и укрепление американских экономических позиций в европейских странах.

На первых порах советское правительство было готово принять участие в "плане Маршалла". Однако вскоре оно резко изменило свою позицию, выступив против участия СССР и союзных с ним стран в этой программе. Как сообщал П. Судоплатов, поворот был осуществлен после получения информации от советского разведчика Д. Маклина, являвшегося начальником канцелярии британского посольства в Вашингтоне. Ознакомившись с секретной перепиской министра иностранных дел Э.

Бевина с членами правительства США, Д. Маклин сообщал, что "цель"плана Маршалла" заключается в установлении американского экономического господства в Европе, а новая международная экономическая организация по восстановлению европейской промышленности будет находиться под контролем американского капитала".

На Парижском совещании министров иностранных дел (27 июня – 2 июля 1947 г.) глава советской делегации В. М. Молотов выступил с критикой "плана Маршалла". Вскоре к этой критике присоединились Польша, Чехословакия, Венгрия, Румыния, Югославия, Болгария, Албания (эти 7 стран в советской печати называли "странами новой демократии", а затем "странами народной демократии"), а также Финляндия. 16 стран Европы (Англия, Франция, Италия, Бельгия, Голландия, Люксембург, Швеция, Норвегия, Дания, Исландия, Ирландия, Португалия, Австрия, Швейцария, Греция, Турция) вместе с США приняли участие в состоявшейся 12 – 15 июля в Париже конференции по вопросу о "плане Маршалла". Таким образом, все европейские страны, которые были упомянуты в перечне меморандума, стали получателями помощи, кроме Германии. Но на Западную Германию тоже вскоре распространилась помощь.

Позже в своем выступлении 14 февраля 1948 года в Де Мойне Маршалл откровенно признавал, что целью его плана было предотвращение прихода к власти коммунистов в странах Западной Европы. Он говорил, что без чрезвычайной помощи США, "европейский континет перешел бы под контроль строя, открыто враждебного нашему образу жизни и форме правления".

По мере же того, как "план Маршалла" стал реализовываться, страны Западной Европы стали обретать черты, угодные Америке, ее образу жизни и форме правления.

Очевидно, что "план Маршалла" был многоцелевой программой. Значительная часть помощи позволяла решить острые продовольственные проблемы и таким образом снять социальную напряженность, что предотвратило бы приход к власти левых сил в странах Западной Европы. На продукты питания, корм для скота, удобрения, (25% от стоимости помощи), топливо (14%), сырье и полуфабрикатов (около 30%).

Другая цель плана состояла в том, чтобы укрепить позиции США в экономике Западной Европы. Поэтому страны Западной Европы получили лишь ограниченную помощь в машинном оборудовании для промышленности и сельскохозяйском машиностроении, в чем они остро нуждались. Промышленное оборудование составляло 8%, тракторы и сельскохозяйственные машины – 2%. Фактически Западная Европа не получала поддержки для развития тех отраслей производства, которые могли бы конкурировать с американской продукцией. Зависимость Западной Европы от американского производства усиливалась. Руководитель итальянских коммунистов Пальмиро Тольятти обращал внимание, что "план Маршалла" – "это закрытие многочисленных мелких и средних предприятий, это угроза увольнения сотен и тысяч рабочих больших заводов". Американские компании скупали за бесценок западноевропейские предприятия.

Западноевропейское потребление, которое и до войны, зависело от американских товаров, после 1945 года стало всецело подчиняться американским стандартам, не в последнюю очередь благодаря навязываемому через широко распространявшуюся массовую культуру США "американского образа жизни". Превышение ввоза над вывозом 17 западноевропейских стран составило в 1946 году 5,8 миллиардов долларов, в 1947 году – 8,6 миллиардов долларов, в 1948 году – 7,5 миллиардов долларов.

"План Маршалла" положил начало интенсивному росту американских капиталовложений в Западную Европу. В своей книге "Американский вызов", написанной в середине 60-х годов, Жан-Жак Серван-Шрайбер писал, что капиталовложения США в страны Западной Европы составили 14 миллиардов долларов. Он замечал: "Общий рынок может превратиться в "новую границу" американской промышленности". Одновременно происходила американизация европейской экономики. Серван-Шрайбер с тревогой признавал, что на Европу распространились организационные принципы американских компаний.

Третья цель плана состояла в превращении западноевропейских стран в военных союзников США по будущему походу против СССР. На заключительном этапе "плана Маршалла", когда американские компании значительно усилили свои позиции в Западной Европе, американцы усилили поставки, направленные на развитие военно-промышленного производства в странах этого региона. Военная помощь, которая в начале действия "плана Маршалла" составляла 5%, выросла через пять лет до 53%. Теперь в поставках стали преобладать станки для военных заводов. Орган министерства торговли США "Форин коммерс уикли" писал в начале 1951 года: "Трудно найти какие-либо объекты ассигнований по плану Маршалла, которые так или иначе не служили делу перевооружения". Программы военной помощи распространялись и на многие другие страны мира, за исключением СССР и его союзников.

Одновременно стали создаваться военно-политические блоки за пределами Западного полушария. 17 марта 1948 года в Брюсселе был подписан договор о коллективной самообороне Англии, Франции, Бельгии, Нидерландов и Люксембурга. Так был создан Западный союз. А вскоре в соответствии с резолюцией Ванденберга от 11 июня 1948 года США объявили о готовности оказаывать военную помощь странам Западного союза.

Международная обстановка продолжала накаляться. Когда в феврале 1948 года в Чехословакии разыгрался внутриполитический кризис, посол США в этой стране Штейнхардт попытался устранить коммунистов от руководства страны. Отставка президента Э. Бенеша и приход к власти нового президента – руководителя чехословацкой компартии К. Готвальда стали причиной антикоммунистической и антисоветской пропаганды, распространявшейся "Голосом Америки". 17 марта 1948 года президент США Трумэн объявил, что чехословацкие события создали "критическую ситуацию" в Европе, затронувшую "внешнюю политику и национальную безопасность" США.

30 марта 1948 года появился меморандум N 7 Совета национальной безопасности. В нем утверждалось, что "Советский Союз до сих пор избегал открытого конфликта, так как ему требуется время для укрепления своих позиций и одновременного ослабления и раскола своих противников. При такой отстрочке время работает на Советский Союз, так как он имеет возможность усиливать свои позиции, проводя политику косвенной агрессии и подрыва изнутри". Хотя никаких фактов "косвенной агрессии" и подрывной деятельности СССР не было приведено, в меморандуме было объявлено, что "оборонительную политику нельзя считать эффективным средством для того, чтобы ограничить размах советской экспансии и заставить Кремль отказаться от своих агрессивных планов".

"В качестве альтернативы оборонительной политике, – меморандум требовал "организовать всемирное контрнаступление на мировой коммунизм, руководимый Советами… Политика контрнаступления… укрепила бы волю антикоммунистических сил всего мира к сопротивлению и стала бы убедительным доказательством решимости США сорвать коммунистические замыслы, направленные на завоевание мира". Для этого, предлагалось принять следующие меры внутри США:

1. Быстрое укрепление военной мощи Соединенных Штатов:

а) введение в той или иной форме всеобщей воинской повинности;

б) восстановление оборонной промышленности (видимо в объеме военных лет. Авт.);

2. Сохранение подавляющего превосходства США в области атомного оружия…

3. Немедленная разработка и осуществление решительной и скоординированной программы (в случае необходимости – с использованием законодательных мер) по подавлению коммунистической угрозы в Соединенных Штатах для защиты США от разлагающих и опасных происков коммунизма".

За пределами США предполагалось исходить из "первостепенного значения Западной Европы". Предусматривалась разработка "подходящей доктрины, дающей возможность осуществить:

а) военные акции Соединенных Штатов в случае неспровоцированного вооруженного нападения на народы, входящие в Западный Союз, или другие народы некоммунистического мира;

б) начало политических и военных переговоров с этими народами с целью координации антикоммунистических действий".

Одновременно выдвигались задачи по "активизации антикоммунистической информационной программы для заграницы, …развертыванию энергичной психологической кампании, …разработке… и осуществлению скоординированной программы помощи движениям сопротивления в странах за "железным занавесом", включая СССР… создание крупного денежного фонда для борьбы с мировым коммунизмом, руководимым Советами".

В ходе реализации выдвинутой в меморандуме задачи по наращиванию атомного потенциала, американцы в мае 1948 года провели новые испытания атомного оружия на атолле Эниветок. По словам физика Лилиенталя, Трумэн так оценил испытания: теперь у США достаточно силы, "чтобы уничтожить добрую часть мира" и это должно произвести впечатление на СССР.

В июне 1948 года разразился острый международный кризис в связи с введением западными державами в Западной Германии и в западных секторах Берлина новой германской марки. Обесцененные марки хлынули в советскую зону оккупации, поскольку никаких препятствий для перехода границ между секторами в Берлине для жителей этого города не было. В ответ советские оккупационные власти ввели ограничения на переезд из Западной Германии в Западный Берлин по суше. Тогда западные державы организовали так называемый "воздушный мост": огромная масса грузов, которая прежде перевозилась по железной дороге или по автобанам, теперь переправлялась военными самолетами, летевшими почти непрерывным потоком над территорией Восточной Германии.

К этому времени правящим кругам США было многократно доложено экспертами о том, что СССР не собирается нападать на Запад. Директива СНБ 20/4 гласила: "Тщательный учет самых различных факторов указывает на вероятность того, что Советское правительство в настоящее время не планирует никаких умышленных военных действий, расчитанных на вовлечение США в конфликт". Но, видимо, углублявшийся экономический кризис в США заставлял правящие круги этой страны умышленно обострять международную обстановку, чтобы за счет гонки вооружений преодолеть спад производства.

О том, что берлинский кризис был подготовлен заблаговременно, свидетельствует те меры, которые были предприняты в Западном Берлине еще до введения новой германской марки. В городе были созданы энергетические и продовольственные запасы, переброшены бомбардировщики Б-29. После введения советской блокады и установления "воздушного моста" 27 июля 1948 года министр обороны США Форрестол и министр ВВС Саймингтон потребовали от Трумэна передачи атомного оружия неспосредственно в руки военных. Однако им в этом было отказано. (Последующие события показали мудрость этого решения: министр обороны Форрестол сошел с ума на почве страхов перед СССР и в апреле 1949 года выбежал на улицу с криком: "Русские танки ворвались в Вашингтон!" Он был помещен в госпиталь. Однако вскоре он выбросился из окна больничной палаты и погиб. Возможно, что передача ядерного оружия под контроль безумного министра обороны могла бы иметь катастрофические последствия.)

К этому времени комитет начальников штабов пришел к выводу, что США еще недостаточно готовы к глобальной войне. Сдерживали американских "ястребов" и западные союзники США – Великобритания и Франция.

Хотя уже в конце лета 1948 года создались условия для разрешения берлинского кризис, он затягивался, так как правительство Трумэна было заинтересовано в сохранении очага международной напряженности, который служил удобным предлогом для гонки вооружений и расширения системы военных блоков.

Одновременно правительство США приступило к обоснованию целей войны против СССР, планирование которой шло уже третий год. 18 августа 1948 года была утверждена секретная директива Совета национальной безопасности под названием "Цели США в отношении России" (СНБ 20/1). Директива исходила из неизбежности военной победы США над СССР. В то же время в директиве подчеркивалось: "Мы должны прежде всего исходить из того, что для нас не будет выгодным или практически осуществимым полностью оккупировать всю территорию Советского Союза, установив на ней нашу военную администрацию. Это невозможно как ввиду обширности территории, так и численности населения… Иными словами, не следует надеяться достичь полного осуществления нашей воли на русской территории, как мы пытались сделать это в Германии и Японии. Мы должны понять, что конечное урегулирование должно быть политическим".

Директива гласила: "Если взять худший вариант, то есть сохранение Советской власти над всей или почти всей нынешней советской территорией, то мы должны потребовать:

а) выполнения чисто военных условий (сдача вооружения, эвакуация ключевых районов и т.д.), с тем чтобы надолго обеспечить военную беспомощность;

б) выполнение условий с целью обеспечить значительную зависимость от внешнего мира… Все условия должны быть жесткими и явно унизительными для этого коммунистического режима. Они могут примерно напоминать Брест-Литовский мир 1918 года, который заслуживает самого внимательного изучения в этой связи".

В директиве подчеркивалось: "Мы должны принять в качестве безусловной предпосылки, что не заключим мирного договора и не возобновим обычных дипломатических отношений с любым режимом в России, в котором будет доминировать кто-нибудь из нынешних советских лидеров или лица, разделяющие их образ мышления. Мы слишком натерпелись в минувшие пятнадцать лет, действуя, как будто нормальные отношения с таким режимом были возможны".

Комментируя это положение "Директивы", Н. Н. Яковлев писал: "Но упомянутые 15 лет, то есть с 1933 года, – это восстановление дипломатических отношений между США и СССР, сотрудничество наших двух стран в войне против держав фашистской "оси". Не только мы, но все человечество видел, что Советский Союз защищал дело Объединенных Наций, включая США, а теперь, в 1948 году, выяснялось, что Америка "натерпелась"; "натерпелась" тогда, когда советский солдат спас и Соединенные Штаты!"

Директива провозглашала: "Наши основные цели в отношении России, в сущности, сводятся всего к двум:

а) Свести к минимуму мощь и влияние Москвы;

б) Провести коренные изменения в теории и практике внешней политики, которых придерживается правительство, стоящее у власти в России".

Разъясняя эти "две основные цели", авторы директивы подчеркивали: "Речь идет прежде всего о том, чтобы сделать и держать Советский Союз слабым в политическом, военном и психологическом отношениях по сравнению с внешними силами, находящимися вне пределов его контроля".

Но и в случае падения Советской власти, правительство США собиралось навязать жесткие условия "некоммунистическому правительству". В директиве говорилось: "Следует со всей силой подчеркнуть, что независимо от идеологической основы любого такого некоммунистического режима и независимо от того, в какой мере он будет готов на словах воздавать хвалу демократии и либерализму, мы должны добиться осуществления наших целей, вытекающих из уже упомянтых требований. Другими словами, мы должны создавать автоматические гарантии, обеспечивающие, чтобы даже некоммунистический и номинально дружественный к нам режим:

а) не имел военной мощи,

б) в экономическом отношении сильно зависел от внешнего мира,

в) не имел серьезной власти над главными национальными меньшинствами,

г) не установил ничего похожего на железный занавес".

По поводу этого положения Н. Н. Яковлев писал в 1983 году: "Следовательно, речь шла не только об уничтожении Советской власти, но и российской государственности, исчезновении нашей страны из числа великих держав". Ныне же очевидно, что положения директивы 1948 года продолжали определять внешнюю политику США в отношении нашей страны и через 60 лет после ее утверждения.

Во главе разрушенной, разъединенной и обессиленной России, американцы собирались поставить эмигрантов. В директиве говорилось: "В настоящее время есть ряд интересных и сильных русских эмигрантских группировок… любая из них… подходит, с нашей точки зрения, в качестве правителей России". При этом, стремясь ко всемерному ослаблению нашей страны и зная про эмигранстские склоки, авторы директивы писали: "Наилучший выход для нас – разрешить всем эмигрантским элементам вернуться в Россию максимально быстро и позаботиться о том, в какой мере это зависит от нас, чтобы они получили примерно равные возможности в заявках на власть… Вероятно, между различными группами вспыхнет вооруженная борьба. Даже в этом случае мы не должны вмешиваться, если только эта борьба не затронет наши военные интересы".

В середине 1948 года по приказанию Объединенного комитета начальников штабов был подготовлен план "Чариотр". В нем говорилось, что война должна была начаться "с концентированных налетов с использованием атомных бомб против правительственных, политических и административных центров, промышленных городов и избранных предприятий нефтеочистительной промышленности с баз в Западном полушарии и

Англии". План "Чариотир" предусматривал применение 133 атомных бомб против 70 советских городов в первые 30 дней войны. 8 бомб предполагалось сбросить на Москву, а 7 – на Ленинград. В последующие два года войны на СССР следовало сбросить еще 200 атомных бомб и 250 тысяч тонн обычных бомб.

После начала берлинского кризиса 21 июля 1948 года Объединенным комитетом начальников штабов был подготовлен план "Хафмун" (Полумесяц). План гласил: "В соответствии с настоящим планом в случае войны в ближайшем будущем вооруженные силы США немедленно приводятся в состоянии боевой готовности и выполняют нижеперечисленные задачи… Воздушное нападение. Как можно раньше начать воздушное нападение с нанесением ударов по основным военным и военно-промышленным объектам Советов".

К 1 сентября 1948 года по штабам соединений вооруженных сил США был разослан новый план "Флитвуд". Авторы плана исходили из того, что "к исходу шестого месяца боевых действий Советы смогут… укрепиться на всем северном побережье Средиземного моря, от Пиренеев до Сирии, и подвергнуть линии коммуникаций в море сосредоточенным ударам с воздуха… СССР в борьбе с вероятными противниками – США, Англией и союзными с ними странами – сможет овладеть ключевыми районами Европы и Азии".

Авторы плана исходили из того, что лишь атомные бомбардировки смогут переломить ход войны в пользу США. 21 декабря 1948 года главнокомандующий ВВС доложил Объединенному комитету начальников штабов оперативный план САК ЕВП 1-49, который исходил из следующих предположений: "Война начнется до 1 апреля 1949 г.. Атомные бомбы будут применены в таком масштабе, в каком это возможно и желательно".

К 1 февраля 1949 г. должны были быть готовы карты для бомбардировки 70 городов СССР. В плане утверждалось, что "советская система раннего предупреждения противовоздушной обороны построена главным образом на технике, полученной от союзников или захваченной у противника во время Второй мировой войны. Сомнительно, удалось ли Советам преодолеть прежнее отставание в области электроники, снижавшее возможности зенитной артиллерии и систем наведения истребителей… Советская противовоздушная оборона не может обеспечить эффективное поражение целей на высоте 30 000 футов, на которой летают наши стратегические бомбардировщики. Даже если бы Советы располагали дистанционными взрывателями, они были бы сравнительно малоэффективными из-за низкого качества советских радаров и имеющихся у союзников устройств по созданию помех. Эти факты позволяют сделать вывод, что общая эффективность советской противовоздушной обороны, будет ниже той, с которой столкнулись – и которую успешно преодолели – союзники во время мировой войны… Мало вероятно, чтобы Советам удалось создать ночной и всепогодный истребитель или чтобы у них была эффективная система наведения. Размеры прикрываемой ПВО территории по сравнению с числом имеющихся истребителей и временные технические трудности перехвата на большой высоте скоростных бомбардировщиков, действующих ночью или при плохой погоде, значительно снижают риск при выполнении воздушных полетов… Попытки Советов создать помехи радарному наведению на цели бомбардировщиков ВВС США были бы обречены на неудачу".

Таким образом, США, как всегда, готовили войну против более слабого противника. При этом стратеги старались убедить руководство страны в том, что потери американцев в войне против СССР будут минимальными, а поэтому к минимуму сведется и внутренняя оппозиция войне. В то же время, как обычно, проявлялась характерная самоуверенность американцев, считавших, что временно отстающая нация не может догнать США, особенно в сфере научно-технических достижений.

В разработке "Оценка последствий стратегического воздушного наступления для боеспособности СССР", подготовленной для Объединенного комитета начальников штабов и министра обороны 15 мая 1949 года предусматривалась "серия налетов, главным образом атомных на 70 географических районов" в течение 30 дней. "В результате первого атомного удара, – говорилось в разработке, – погибло бы до 2 700 000 человек и до 4 миллионв человек было бы ранено – в зависимости от эффективности советских мер защиты. Было бы разрушено огромное количество домов, и проблема обеспечения жильем оставшихся в живых 28 000 000 человек в 70 городах, подвергнувшихся бомбардировке приобрела бы чрезвычайно острый характер".

25 мая 1949 года в Объединенном комитете начальников штабов был готов новый план "Офтэйкл", который исходил из возможности начала войны 1 июля 1949 года. Как и прежде, операции предусматривали воздушное нападение на СССР, а их "конечной целью" было "военное поражение СССР".

Хотя эти планы сохранялись в тайне, печать США постоянно публиковала сообщения о том, что ожидает СССР после начала военных действий. В своем выступлении на сессии Генеральной ассамблее ООН 25 сентября 1948 г. заместитель министра иностранных дел СССР А. Я. Вышинский ссылался на ряд публикаций, в которых излагались планы нападений американской авиации на СССР. Перечислив многочисленные заявления военных руководителей США, выступавших с угрозами в адрес СССР, Вышинский обращал внимание на то, что они прямо призывали "к нанесению ударов по нефтепромыслам в Батуми и в Баку, по Донецкому бассейну и по промышленному району за Уральскими горами".

Шумная кампания с призывами готовить ядерное нападение на СССР усиливалась по мере раздувания берлинского кризиса. В своем ответе корреспонденту "Правды" Сталин писал 28 октября 1948 г., что в августе 1948 г. соглашение по Берлину было уже достигнуто на основе одновременного снятия СССР транспортных ограничений на пути между Западным Берлином и Западной Германией и введения в Берлине немецкой марки советской зоны как единой государственной валюты. Однако, как подчеркивал Сталин, "правительства США и Англии дезавуировали своих представителей в Москве и объявили несуществующим это соглашение, то есть нарушили его, решив передать вопрос в Совет Безопасности". Сталин заявлял, что и в "Совете Безопасности в неофициальных переговорах было достигнуто соглашение о положении в Берлине еще до голосования его в Совете Безопасности", но "представители США и Англии вновь объявили это соглашение несуществующим".

Сталин объяснял эти действия США и Англии их незаинтересованностью "в соглашении и сотрудничестве с СССР… Поджигатели войны, стремящиеся развязать новую войну, более всего боятся соглашений и сотрудничества с СССР… Политика нынешних руководителей США и Англии есть политика агрессии, политика развязывания новой войны". Вместе с тем Сталин, как и до этого, высказывал неверие в возможность начала третьей мировой войны, заметив: "Слишком живы в памяти народов ужасы новой войны и слишком велики общественные силы, стоящие за мир, чтобы ученики Черчилля по агрессии могли их одолеть и повернуть в сторону новой войны".

В октябре 1948 года в своем выступлении на конференции консервативной партии Великобритании У. Черчилль осудил "мягкую политику" лейбористского правительства в отношении СССР и призвал немедленно предъявить нашей стране ультиматум. Он требовал ликвидации существующего строя в странах народной демократии, вывод советских войск из Германии и Австрии, роспуск коммунистических партий в странах Азии, Африки и Латинской Америке, предоставление иностранным компаниям доступа к природным богатствам СССР. Черчилль утверждал, что "урегулирование с Советской Россией мирным путем немыслимо", и призывал западные страны развязать агрессивную войну против СССР, "пока они располагают атомной энергией и до того, как русские коммунисты ее добудут".

Тем временем, стремясь быстрее выйти из экономического кризиса 1948 – 1949 гг., правительство США взвинчивало военные расходы. Если в 1937-38 бюджетном году они составляли 1,5%, то в 1948-49 году они достигли 6,5%. Следует учесть, что за эти годы объем государственного бюджет США в долларах многократно возрос. В 1949 году военные расходы в 12 раз превышали уровень довоенного 1939 года.

Одновременно началась подготовка широкого военно-политического союза западноевропейских государств с участием США. Одновременно США вместе с Великобританией и Францией предпринимали шаги по созданию западногерманского государства, которое бы полностью зависело от Запада и американских военных планов.

В этих условиях Советское правительство делало все возможное для того, чтобы разрядить международную обстановку. Отвечая 31 января 1949 г. на вопросы генерального европейского американского агентства "Интернейшнл ньюс сервис" Кингсбэри Смита, Сталин заявил о готовности рассмотреть вопрос об опубликовании совместной с правительством США декларации, подтверждающей, что ни то, ни другое правительство не имеют намерения прибегнуть к войне против друг друга. Сталин писал, что "правительство СССР могло бы сотрудничать с правительством Соединенных Штатов в проведении мероприятий, которые направлены на осуществление Пакта Мира и ведут к постепенному разоружению". Сталин заявил о своей готовности встретиться с президентом США Трумэном для заключения такого Пакта.

1 февраля 1949 г. представитель Белого дома Ч. Росс заявил о том, что Г. Трумэн готов встретиться со Сталиным в Вашингтоне, а если это не устроит Сталина, то президент США готов рассмотреть его иные предложения. 2 февраля Сталин дал ответ опять через Кингсбэри Смита: "Я благодарен президенту Трумэну за приглашение в Вашингтон. Приезд в Вашингтон является давнишним моим желанием, о чем я в свое время говорил президенту Рузвельту в Ялте и президенту Трумэну в Потсдаме. К сожалению, в настоящее время я лишен возможности осуществить это свое желание, так как врачи решительно возражают против моей сколько-нибудь длительной поездки, особенно по морю или по воздуху". Сталин предложил Трумэну в качестве места встречи Москву, Ленинград, Калининград, Одессу, Ялту в СССР, а также Польшу или Чехословакию, "по усмотрению президента". Однако ответа из США на это обращение не последовало.

Одновременно Советское правительство предприняло шаги для ликвидации одного из острейших послевоенных международных кризисов вокруг Западного Берлина, отменив ограничения на сообщение этого города с Западной Германией.

В первые же месяцы берлинского кризиса при активной поддержке СССР начинает развертываться всемирное движение сторонников мира. В августе 1948 г. в городе Вроцлав состоялся Всемирный конгресс деятелей культуры, который обратился с призывом: "Народы мира не хотят войны и имеют достаточно сил для того, чтобы отстоять мир и культуру от посягательств нового фашизма". В апреле 1949 г. был созван | Всемирный конгресс сторонников мира, а на состояшемся в Стокгольме в марте 1950 г. заседании Постоянного комитета этого конгресса было принято воззвание с призывом запретить атомное оружие. Сбор 500 миллионов подписей в различных странах земного шара под этим воззванием превратился в яркую кампанию осуждения планов использования атомного оружия в войне.

Однако ни мирные инициативы СССР, ни выступления сторонников мира во всем мире не остановили создание военно-политического блока США со странами Европы, направленного против нашей страны. 4 апреля 1949 года в Вашингтоне был подписан договор о создании Северо-Атлантического союза (НАТО), в который вошли США, Канада, все страны-участницы Западного союза, а также Норвегия, Дания, Исландия, Португалия. В военно-политическом отношении Западный фронт на границах СССР и его союзников был создан.

Тем временем с конца 1948 года в США стали поступать тревожные известия из другой части света. В сентябре – октябре 1948 года Народно-освободительная армия (НОА) Китая перешла в наступление и к середине ноября овладела всем Северо-Востоком страны (Маньчжурией). В январе 1949 года части НОА вошли в Тяньцзин и Бэйпин (Пекин). Несмотря на помощь США в размере 6 миллиардов долларов, предоставленную правительству Чан Кайши, гоминьдановские войска спешно отступали. Под угрозой оказались многомиллиардные вложения США в Китае, торговые связи с этой страной (на долю США приходилось свыше половины китайского импорта). В апреле 1949 года американские военные отряды были направлены в Нанкин и Шанхай, чтобы помочь в эвакуации американских граждан из этих городов по мере приближения к ним частей НОА. 23 апреля 1949 года НОА взяла Нанкин, а в мае – Шанхай. 1 октября 1949 года на пекинской площади Тяньаньмынь председатель Центрального народного правительства Мао Цзэдун торжественно провозгласил создание Китайской Народной Республики. А 14 февраля 1950 года в Кремле в присутствии И. В. Сталина и Мао Цзэдуна был подписан советско-китайский договор о взаимной помощи.

Великая страна, которая в течение ста с лишним лет была объектом экономической экспансии и многочисленных военных интервенций США, покончила с зависимостью от этой страны и других держав Запада. Союз СССР с Китаем и рядом стран Центральной и Восточной Европы (в октябре 1949 года была создана Германская демократическая республика) означал появление на карте мира объединения стран, в которых проживало тогда 800 миллионов человек, то есть треть человечества. В советской печати постоянно говорили о крепнущем "лагере мира и демократии", а художники-плакатисты изображали представителей 12 народов, которые несли государственные флаги своих стран – СССР, Китая, Польши, Чехословакии, Венгрии, Румынии, Болгарии, Албании, Монгольской Народной Республики, Корейской Народно-демократической республики, Демократической Республики Вьетнам. (С 1948-49 гг. после начала идейно-политического конфликта с Федеративной Народной Республикой Югославии в этот перечень перестали включать эту страну). Тщательно подготовленные планы Пентагона надо было менять с учетом новых военно-политических реалий.

Другим событием существенно изменившим планы военных стало испытание первой советской атомной бомбы в конце августа 1949 года. Исходя из имевшихся у них сведений о советском научном, техническом и промышленном потенциале, американские исследователи Джон Ф.Хогерон и Эллсуорт Рэймонд опубликовали в 1948 году в журнале "Лук" статью "Когда Россия будет иметь атомную бомбу". Статья венчалась выводом: "1954 год, видимо, является самым ранним сроком, к которому Россия сможет… произвести достаточно плутония для того, чтобы она могла создать атомное оружие". Однако усилия советских ученых, инженеров, техников и рабочих опровергли этот прогноз.

Хотя запасы американских атомных бомб были неизмеримо больше советских, было очевидно, что теперь правительству Трумэна приходилось исходить из реальности советского атомного удара по военным базам США и их союзников. Однако эти события, резко изменившие соотношение сил в мире, не настроили США на миролюбивый лад.

19 декабря 1949 года Объединенный комитет начальников штабов принял очередной план "Дропшот". План исходил из возможности начала войны с СССР в 1957 году. Среди союзников США в этой войне назывались все страны-члены НАТО, Филиппины, "некоммунистический Китай", а также все страны Британского содружества, кроме Индии и Пакистана. Союзниками СССР авторы плана считали помимо европейских стран народной демократии, Монгольскую Народную Республику, "коммунистический Китай". При этом Маньчжурия, Эстония, Латвия, Литва перечислялись среди независимых государств, что свидетельствовало о непризнании американскими военными вступления прибалтийских республик в СССР в 1940 году, а также образования Китайской Народной Республики, в состав которой входила и Маньчжурия. Демократическую республику Вьетнам и Северную Корею (КНДР) военные игнорировали.

Несмотря на то, что к этому времени советско-югославский договор

был денонсирован, а отношения между двумя странами были обострены до крайности, авторы плана почему-то предполагали, что Югославия будет в грядущей войне союзником СССР. То ли они исходили из того, что к 1957 году Югославия вновь станет союзницей СССР, то ли полагали, что коммунисты Югославии во главе с Тито не могли не быть врагами США. Однако еще 14 сентября 1949 г., то есть через две недели после ноты Советского правительства правительству Югославии от 29 августа, в которой утверждалось, что "Югославское правительство дезертировало из лагеря социализма и демократии в лагерь империализма и фашизма", Трумэном была утверждена директива СНБ-58, в котором говорилось о том, что "Соединенные Штаты должны использовать… группу антимосковских коммунистических государств". Более того, предполагалось "способствовать расширению трещин" в "лагере социализма".

План "Дропшот" исходил из того, что к 1957 году все проамериканские государства Западной Европы "будут перевооружены таким образом, что… будут готовы к значительным скоординированным оборонительным военным акциям в Западной Европе". Обращалось внимание и на необходимость подготовить запасы бензина, масла, смазочных средств за счет "готовой продукции, производимой в нефтяных районах Ближнего и Среднего Востока".

Авторы плана исходили из того, что "обе стороны с самого начала применят атомное оружие. Другие виды оружия (радиологическое, бактериологическое, химическое) будут применяться каждой из сторон, исходя из соображений эффективности и желания возмездия".

План предполагал, что "с настоящего времени и до 1957 года основные государства-союзники не столкнутся с крупным экономическим кризисом или катастрофической инфляцией". Предполагалось также, что "политическая и психологическая напряженность сохранится до 1957 года в сравнительно неизменном виде". Наконец, план исходил из совершенно малоправдоподобного предположения о том, что "военный и экономический потенциал русских до 1957 года существенно не увеличится".

План "Дропшот" делил военные операции на 4 фазы. В ходе 1-й фазы намечалось сдерживать советские наступательные операции и начать "воздушные наступательные операции союзников". Во время 2-й фазы предполагалось остановить советское наступление и начать "крупные наступательные операции союзников всеми видами вооруженных сил". Наступление союзников на 3-ей фазе должно было продолжено "вплоть до капитуляции Советов". 4-я фаза предусматривала "установление системы контроля и обеспечение выполнения условий капитуляции".

В плане были даны подробные рассчеты различных вариантов бомбардировок по предприятиям советской промышленности, чтобы вывести их из строя. Получилось, что только для разрушения нефтяной и сталелитейной промышленности, а также электроэнергетики требовалось сбросить 180 атомных бомб в течение 30 дней, а также 12 620 обычных бомб в течение 4 месяцев.

Эти планы предполагали дальнейшее наращивание американского военного потенциала. 1 июля 1949 года на заседании СНД, как вспоминал Трумэн в своих мемуарах, был сделан "весьма важный вывод: производство атомных бомб должно быть стремительно расширено". Одновременно было решено начать строительство новых бомбардировщиков Б-36, "способных доставить атомные бомбы к любой цели в мире". На этом заседании СНБ, как вспоминал Трумэн, он заявил: "Мы должны сохранить свое первенство".

К началу 1950 года военный бюджет США превысил военный бюджет 1939 года в 30 раз. США истратили к этому времени на холодную войну более 100 миллиардов долларов. После ратификации Северо-Атлантического пакта в июне 1949 года конгресс США по просьбе Трумэна выделил 1,13 миллиардов долларов на военную помощь странам НАТО, а также Турции, Ирану, Филиппинам и Южной Корее. Провозглашенная в 1949 году программа технической помощи Соединенных Штатов развивающимся странам, которая предусматривала рост зарубежных инвестиций США, также предполагала поставки оружия в эти страны (четвертый пункт этой программы). Создание столь мощной машины разрушения и расширение военных поставок США различным странам мира были чреваты перерестанием холодной войны в глобальный военный конфликт.

Глава 26. Холодная война становится горячей в Корее

К началу 1950 года непродолжительный экономический кризис в США был преодолен. К этому времени страна намного опредила другие страны мира по уровню экономического развития. Промышленная продукция США составляла 2/3 промышленного производства всего капиталистического мира. В США существенно опережали другие страны мира и по уровню потребления. Гонка вооружений и значительная степень государственного контроля над экономикой со времен "Нового курса" способствовали сравнительно быстрому преодолению экономических спадов и их социальных последствий.

Ведущие корпорации также старались заблаговременно планировать развитие своего хозяйства, чтобы избегать кризисов перепроизводства. Заполнявшая все средства массовой информации коммерческая реклама играла огромную роль в установлении жестокого контроля над стихией потребления. Д. Гэлбрайт обращал внимание на "массивный рост аппарата убеждения и принуждения к приобретению товаров". Экономист утверждал, что теперь "решение о том, что следует производить исходит не от суверенного потребителя, который через рынок направляет указания и подчиняет производственный механизм своей воле. Напротив, решение идет от производящей компании, которая контролирует рынок и подчиняет потребителя своим нуждам". По расчетам американского социолога Вэнса Паккарда рядовой американец послевоенной поры входил в контакт с рекламой примерно 1500 раз за один день. Д. Гэлбрайт указывал: "Управление требует создания настоятельного образа продукта в умах потребителя. На это он реагирует более или менее автоматически, особенно если покупка не заслуживает больших раздумий".

Привычки потребителя прививались с первых лет жизни. Как отмечал социолог Лэндон Джоунс, прежде чем дети "бэби-бума" осваивали азы чтения, они постигали смысл слов "стиральный порошок" на экране телевизоров, которые входили в быт каждого американца. Специалисты по маркетингу советовали: "Берите их, пока они еще в том возрасте, когда без конца повторяют "дай мне!".

Усилился и психологический контроль над поведением трудящихся людей. Внедрявшаяся на предприятиях "корпоративная этика" предполагала подчинение их сотрудников воле предпринимателей под покровом общности интересов и насаждением конформистского поведения. На крупных военных предприятиях, подчеркивал Д. Гэлбрайт, сотрудников убеждали в том, что они выполняют задания, отвечающие высоким идеалам. "Производители уникального ракетного топлива, или улучшенного заряда для ядерной боеголовки, добивались лояльного отношения в труду своих сотрудников, подчеркивая, что их организация вносит огромный вклад в дело свободы. Предполагалось, что для человеческих существ, которых должны уничтожить эти виды оружия, характерно стремление попирать свободу".

Так в это время США были как никогда были в своем превосходстве над миром, то считалось, что враги Америки могут добиваться каких-либо успехов лишь с помощью обмана и подрывной деятельности. Поэтому сведения о провале американских планов и расчетов оценивались как свидетельство тайной подрывной деятельности против США. Так были расценены сообщения о крахе режима Чан Кайши в Китае и появление атомного оружия в СССР. Эти события пытались объяснить исключительно деятельностью тайных агентов Кремля. Действительно, раскрытию атомных секретов не в малой степени способствовала деятельность советских разведчиков. Однако главную информацию об атомном оружии передавали советским разведчикам не их платные агенты, а видные ученые, участники проекта Манхэттен, разделявшие левые взгляды и опасавшиеся наличия атомной монополии в руках Америки. В то же время создание атомного оружия в СССР было прежде всего результатом самоотверженного труда ученых, инженеров, техников, миллионов рабочих нашей страны.

Не было также никаких оснований полагать, что крушение коррумпированной и антинародной диктатуры Чан Кайши и победа китайских коммунистов после двух десятков лет упорной борьбы были следствием деятельности "коммунистических агентов" среди американских дипломатов. Однако 9 февраля 1950 года сенатор от штата Висконсин Дж. Маккарти в своем выступлении на собрании республиканцев заявлял, что государственный департамент США "наводнен коммунистами" и у него есть списки этих коммунистов. К этому времени коммунистическая партия США уже в течении ряда месяцев подвергалась репрессиям. 12 ее руководителей были арестованы 20 июля 1948 года по обвинению в попытках "свержения правительства США". Все они были подвергнуты тюремному заключению. Вскоре были арестованы и брошены в тюрьмы другие коммунисты, а заодно шесть адвокатов, защищавших 12 руководителей компартии США. В 1947 – 1948 годах министерство юстиции и комитет по расследованию антиамериканской деятельности палаты представителей США представили обвинения против 768 различных общественных и профсоюзных организаций. Их и и сотни тысяч членов этих организаций включали в "черные списки", обвиняя в подрывной деятельности.

20 сентября 1950 года был принят закон Маккарена – Вуда "Об охране внутренней безопасности". Закон вводил обязательную регистрацию членов коммунистической партии США и других левых организаций. Многие из них лишались работы. Их переписка теперь находилась под полицейским контролем. Правительство получило право на массовые аресты членов этих организаций.

На заседания комиссий по антиамериканской деятельности и внутренней безопасности вызывали государственных служащих, представителей научной и творческой интеллигенции для допросов. В случае, если они отказывались давать ответы на провокационные вопросы сенаторов и конгрессменов, ссылаясь на пятую поправку к конституции США, их объявляли членами "пятой колонны", "врагами Америки", ее свобод и демократических институтов. Таким людям грозило увольнение с работы и тюремное заключение. Некоторые из них не выдерживали травли, кончая жизнь самоубийством. Советские читатели узнавали об атмосфере, царившей в США в период маккартизма, по изданным в СССР романам американских писателей Джея Дайса ("Вашингтонская история") и Феликса Джексона ("Да поможет мне Бог").

"Охота на ведьм" благоприятствовала курсу правительства США на обострение международной напряженности. На сообщение о создании атомной бомбы в СССР правительство США ответило 1 февраля 1950 года решением о начале разработки водородной бомбы. Она должна была во много раз превзойти по своей разрушительной силе бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки.

Сообщая о начале разработки водородной бомбы, государственный секретарь США Дин Ачесон заявил 8 февраля, что "результаты войны могут быть даже еще более чудовищными в будущем, чем они были в прошлом". Одновременно он объявил политику СССР "несовместимой с нынешним развитием мировой ситуации, которое базируется на мире и сохранении национальной независимости и свободы". Ачесон заявил: "Наша основная политика – … создание ситуации силы вместо слабости, которая существует во многих странах мира, которая существует во многих районах мира… Задачей программой экономического восстановления Европы является создание силы вместо слабости. Это – цель программы вооружений. Это же – задача четвертого пункта".

Тем временем, как рассказал А. Браун, автор книги "Дропшот. Американский план войны против СССР в 1957 году", американские военные подготовили очередной план нападения на СССР под названием "Тройан". Предусматривалось сбросить на различные промышленные объекты в 100 советских городах 300 атомных бомб и 20 тысяч тонн обычных бомб. Для этого предполагалось осуществить 6 тысяч самолето-вылетов. Группе генерала-лейтенанта Д. Хэлла предложили проверить в ходе штабных игр шансы выведения из строя девяти стратегических районов (Москвы, Ленинграда, Урала и т.д.). Ссылаясь на книгу Брауна, Н. Н. Яковлев писал: "Вот как выглядели подсчеты,… для действий против объектов в районе Черного моря 233 бомбардировщиков Б-29 и Б-50 (32 из них несли атомные бомбы, а остальные подавляли советскую ПВО и создавали помехи для работы локаторов). Предполагалось, что на объекты будут сброшены 24 атомные бомбы (три атомные бомбы будут потеряны в сбитых самолетах, две не сбросят, а еще три сбросят не на цели). Потери, 35 самолетов от действий истребителей, 2 – от огня зенитной артиллерии, 5 – по другим разным причинам, неустановленное число машин получит повреждения, не поддающееся ремонту".

Получалось, что вероятность достижения целей составит 70%, а потери личного состава бомбардировщиков составит 55%. По словам Н. Н. Яковлева перед американскими военными встал вопрос: "Сумеют ли экипажи продолжать выполнение заданий при таких потерях? Во время Второй мировой войны самые тяжкие потери понесла группа из 97 бомбардировщиков, бомбившая в ночь с 30 по 31 марта 1944 года Нюрнберг. Не вернулось 20%, или 20,6%, самолетов, участвовавших в налете. После этого среди летного состава на базах в Англии возникло брожение, граничившее с мятежом. А здесь потери в 55%!".

Н. Н. Яковлев обращал внимание и на ряд других соображений, которые приходили в голову американским военным: "По ряду технических обстоятельств воздушное нападение на СССР не могло быть проведено молниеносно, атомные бомбардировки Москвы и Ленинграда планировались только на девятый день открытия боевых действий. А самые оптимистические подсчеты указывали: базы на Британских островах, например, будут полностью выведены из строя действиями ВВС СССР теперь уже с применением атомного оружия максимум через два месяца. Это наверняка, а быть может, скорее, но когда? Вскрылось, что стратегическая авиация США, нанеся ужасающий урон городам СССР, выбывала из игры – она оказывалась без достаточного количества самолетов, баз, систем обеспечения и обслуживания приходила в крайнее расстройство. А советские армии к этому времени уже вышли на берега Атлантического и Индийского океанов. Аксиомой американского планирования войны против СССР была утрата в первые месяцы Европы, Ближнего и Дальнего Востока". А. Браун приходил к выводу, что превентивная война против СССР не могла быть развязана: "Соединенные Штаты не могли выиграть такую войну в 1949 – 1950 годах. Стратегическая авиация не могла в то время нанести России один непоправимый удар".

Ярким свидетельством неспособности американцев нанести безнаказанно ядерный удар по нашей стране явился инцидент на западной границе СССР 8 апреля 1950 г. Тогда знаменитый американский бомбардировщик "Б-29", называвшийся "Летающей крепостью", вторгся в воздушное пространство СССР над Латвией. Он был немедленно атакован, и, как туманно сообщалось в советской ноте протеста, затем "самолет удалился в строну моря". Это сообщение свидетельствовало, что прежние расчеты американских военных на слабость советской противовоздушной обороны оказались ошибочными. После 8 апреля 1950 года советские сатрики пели куплеты на мотив песни "Летят перелетные птицы" про то, как "отбили у птички привычку летать над Советской землей".

Знаменательно, что через три дня после уничтожения в небе советскими летчиками хваленой "Летающей крепости", 11 апреля 1950 г. начальник оперативного управления штаба ВВС С. Андерсон доложил министру авиации США С. Саймингтону, что ВВС США не смогут выполнить все воздушное наступление по плану "Тройан" и обеспечить противовоздушную оборону территории США и Аляски.

Однако из этого был сделан вывод: еще лучше готовиться к войне, еще сильнее взвинчивать гонку вооружений, еще жестче вести антисоветскую политику. 22 апреля 1950 года Ачесон заявил о необходимости "тотальной мобилизации" всех сил и ресурсов США и их союзников во имя гонки вооружений. Он объяснял, что "тотальная дипломатия" исходит из того, что "не существует больше никакой разницы между внешнеполитическими и внутренними вопросами. Все они являются частями одной и той же проблемы. Когда мы рассматриваем любое дело, размеры ли бюджета или ставки налогов, которые мы платим, регулирование ли нашей торговли или иммиграции, военную ли политику или иностранную помощь – все это части одного и же. Каждый из этих вопросов является частью проблемы нашей национальной безопасности".

Говоря о возможности мирного урегулирования спорных вопросов с СССР, Ачесон заявлял решительно: "Не может быть никакого соглашения, даже никакого приближения к согласию", пока Советский Союз не пойдет на фактический отказ от итогов Второй мировой войны.

Эта же идея содержалась в директиве СНБ/68, принятой весной 1950 года. В ней переговоры с СССР объявлялись бесполезными, пока он "не уйдет из Восточной Европы" и не прекратит критику капитализа с марксистских позиций. В директиве утверждалось, что прежние расходы на вооружение были недостаточными: США "могли бы спокойно позволять себе выделять 20% национального продукта по сравнению с 5%, которые расходовались в тот период". Директива требовала увеличения военных расходов и союзниками США, так как ее авторы считали, что к 1954 году СССР будет обладать значительным арсеналом атомного оружия, достаточным, чтобы "нейтрализовать американскую ядерную силу. Директива делала вывод: "США должны не только продолжать создавать свою ядерную силу, но и значительно увеличить свою способность вести неядерные войны".

Одновременно принимались меры для усиления боеготовности союзников США. 1 июня 1950 года Трумэн направил в конгресс послание, в котором предлагалось неограничено расширить рамки американской "программы обеспечения взаимной безопасности". Однако, как справедливо писал Ю. Мельников, "перспектива предоставления правительству "незаполненного чека" на осуществление непредвиденных международных акций, чреватых самыми опасными последствиями, а также необходимость огромных затрат во имя осуществления "тотальной политики силы" вызывали тревогу американских законодателей… В этой обстановке лишь "чрезвычайные, кризисные события" могли убедить конгресс и общественность в неизбежности и необходимости подобных жертв. Как теоретические установки политики с позиции силы, милитаризации и "тотальной дипломатии", так и стремление навязать их конгрессу, своему народу и союзникам, добиться их претворения в жизнь толкали Вашингтон к организации очередного крупного международного кризиса, который должен был носить достаточно острый характер, для того, чтобы снова убедить капиталистический мир в наличии "коммунистической агрессии". Журнал "Бизнес уик" писал 8 апреля 1950 года, что возможно в скором времени произойдет "раздутый военный кризис", который даст правительству США возможность "добиться своих целей в конгрессе".

Ю. Мельников писал: "Это соображение наряду с целым рядом других и привело к выбору Кореи в качестве арены новой схватки империализма с силами национального освобождения и социального прогресса".

К этому времени источником наибольшей напряженности на Дальнем Востоке являлся Корейский полуостров, разделенный в 1945 г. по 38-й параллели на две оккупационные зоны – советскую и американскую. После создания в мае 1948 г. на юге страны Республики Корея со столицей в Сеуле, а в августе того же года на ее севере – Корейской Народно-Демократической Республики (КНДР) со столицей в Пхеньяне и вывода из двух частей Кореи советских и американских войск, два государства находились в непримиримой конфронтации. Даже после того, как народные выступления в Южной Корее были подавлены с помощью американских войск, руководители КНДР утверждали, что их правительство было избрано не только голосами жителей Севера, но и Юга, где якобы вопреки властям и американским войскам свыше трех четвертей взрослого населения нелегально проголосовало за депутатов Народного собрания, заседавшего в Пхеньяне. Председатель правительства Ким Ир Сен и другие руководители КНДР настаивали на быстрейшем выводе американских войск с юга полуострова и восстановления "законной власти" Пхеньяна над всей Корее. Президент же Республики Корея Ли Сын Ман постоянно выступал с призывами "освободить" Северную Корею и водрузить южнокорейский флаг на вершине Пяктусана – высочайшей вершине Кореи, расположенной на севере страны.

Знаменательно, что договора о взаимопомощи с КНДР Советский Союз не стал заключать, а было подписано лишь Соглашение об экономическом и культурном сотрудничестве. Очевидно, что переговоры с Ким Ир Сеном в марте 1949 г. убедили Сталина и других советских руководителей в чрезвычайной взрывоопасности положения на Корейском полуострове и советское правительство не пожелало связывать СССР обязательствами о прямой военной помощи КНДР. Аналогичную позицию Советское правительство заняло и в отношении Народной Республики Албании, с которой также не было подписано договора о взаимопомощи. В известной степени и конфликт с Югославией, а затем денонсация договора о взаимопомощи объяснялись опасениями Советского правительства по поводу действий югославского правительства в отношении своих соседей (конфликтные ситуации на границе со Свободной Территорией Триест, территориальные претензии к Австрии, попытки аннексировать Албанию, планы создания Балканской федерации и т.д.), которые могли спровоцировать глобальный конфликт. Советское правительство продолжало учитывать относительную слабость своей страны и не желало вовлекать ее в ситуации, угрожавшие развязыванием атомной войны.

О том, что мысли о возможном столкновении на полуострове могли придти в голову Сталину свидетельствует запись его переговоров с Ким Ир Сеном при участии посла СССР в КНДР генерала Штыкова, которую привели в книге "Сталин" историки С.Семанов и В.Кардашов:

"Сталин: "Сколько американских войск в Южной Корее?" Ким Ир Сен:

"Около 20 тысяч человек". "Штыков уточняет: "Примерно 15-20 тысяч человек". Сталин: "Имеется ли на юге национальная корейская армия?" Ким Ир Сен: "Имеется, численностью около 60 тысяч человек". Сталин (шутя): "И вы боитесь их?" Ким Ир Сен: "Нет, не боимся, но хотели бы иметь морские боевые единицы". Сталин: "Во всех военных вопросах окажем помощь. Корее нужно иметь военные самолеты". Затем Сталин спросил, проникают ли агенты КНДР в южнокорейскую армию. Ким Ир Сен ответил: "Наши люди проникают туда, но пока себя там не проявляют". Сталин: "Правильно, что не проявляют. Сейчас проявлять себя не нужно. Но южане тоже, видимо, засылают на север своих людей, и нужна осторожность и бдительность".

Следует учесть, что Ким Ир Сен недооценивал усилия, предпринимаемые правительством США и их ставленниками в Сеуле по наращиванию вооруженных сил Южной Кореи. Уже в марте 1949 года вооруженные силы Республики Корея вместе с полицией насчитывали 200 тысяч человек. 15 июля в Национальном собрании Республики Корея был принят закон о всеобщей воинской повинности. Была поставлена задача создать 400-тысячную армию. 26 января 1950 года между США и Южной Кореей было подписано военное соглашение, по которому американцы предоставляли южнокорейской армии снаряжение, материалы, услуги и другую военную помощь. Уже к этому времени Южной Корее было передано 79 военных кораблей и направлено свыше 500 американских военных советников.

В июле 1949 года произошли столкновения на 38-й параллели в районе Кэсона, в ходе которого южнокорейские части понесли потери и были вынуждены покинуть северокорейскую территорию.

В соответствии с достигнутыми на московских переговорах договоренностями в КНДР было направлено значительное число советских вооружений очевидно для укрепления обороноспособности республики в виду агрессивных заявлений руководства Республики Корея В то же время было ясно, что Советское правительство делало все возможное, чтобы остановить развитие конфликта на Корейском полуострове. Об этом свидетельствует директива, утвержденная В. М. Молотовым, Г. М. Маленковым и А. А. Громыко послу СССР в КНДР Т. Ф. Штыкову 24 сентября 1949 года (она приведена в книге Юрия Жукова "Сталин: Тайны власти"): "Тов. Штыкову поручается встретиться с Ким Ир Сеном и Пак Хен Еном (председателем президиума Верховного собрания КНДР. Авт.) и, строго придерживаясь ниже текста, заявить следующее: В связи с поставленными Вами вопросами в беседе со мной 12 августа с.г. я получил указание передать Вам мнение Москвы по затронутым Вами вопросам. Ваше предложение начать наступление корейской Народной армии на юг вызывает необходимость дать точную оценку как военной, так и политической стороны этого вопроса".

"С военной стороны нельзя считать, что корейская Народная армия подготовлена к такому наступлению. Не подготовленное должным образом наступление может превратиться в затяжные военные операции, которые не только не приведут к поражению противника, но и создадут значительные политические и экономические затруднения для Северной Кореи, чего, конечно, нельзя допустить, Поскольку в настоящее время Северная Корея не имеет необходимого превосходства вооруженных сил по сравнению с Южной Кореей, нельзя не признать, что военное наступление на юг является сейчас совершенно неподготовленным и поэтому с военной точки зрения оно недопустимо".

"С политической стороны военное наступление на юг Вами также не подготовлено. Мы, конечно, согласны с Вами, что народ жаждет объединения страны, а на юге, он, кроме того, ждет освобождения от гнета реакционного режима. Однако до сих пор сделано еще очень мало для того, чтобы поднять широкие народные массы Южной Кореи на активную борьбу, развернуть партизанское движение по всей Южной Корее, создать там освобожденные районы и организовать силы для общенародного восстания. Между тем только в условиях начавшегося и действительно развертывающегося народного восстания, подрывающего основы реакционного режима, военное наступление на юг могло бы сыграть решающую роль в деле свержения южнокорейских реакционеров и обеспечить осуществление задачи объединения всей Кореи в единое демократическое государство. Поскольку в настоящее время сделано еще очень мало для развертывания партизанского движения и подготовки общенародного восстания в Южной Корее, нельзя не признать, что и с политической строны предложенное Вами наступление также не подготовлено".

"Что касается частной операции по захвату Онджинского полуострова и района Кайдзио, в результате которой границы Северной Кореи продвинулись бы почти к самому Сеулу, то эту операцию нельзя рассматривать иначе, как начало войны между Северной и Южной Кореей, к которой Северная Корея не подготовлена ни с военной, ни с политической стороны, как указано выше".

"Кроме того, небоходимо учитывать, что если военные действия начнутся по инициативе Севера и примут затяжной характер, то это может дать американцам повод ко всякого рода вмешательствам в корейские дела".

"Ввиду всего сказанного следует признать, что в настоящее время задачи борьбы за объединение Кореи требуют сосредоточения максимума силы, во-первых, на развертывании партизанского движения, создания освобожденных районов и подготовки вооруженного восстания в Южной Корее с целью свержения реакционного режима и успешного решения объединенния всей Кореи и, во-вторых, дальнейшего и всемерного укрепления корейской Народной армии".

После того, как осенью 1949 года на 38-й параллели произошли вооруженные стычки, Сталин направил 27 октября 1949 г. послу СССР Штыкову шифрованную телеграмму: "Вам было запрещено без разрешения центра рекомендовать правительству Северной Кореи проводить активные действия против южных корейцев… Обязываем дать объяснения".

Очевидно, что эти вопросы стали предметом обсуждения на встрече Ким Ир Сена с И. В. Сталиным, В. М. Молотовым, Г. М. Маленковым и А. Я. Вышинским, состоявшейся 10 апреля 1950 года в Москве. Юрий Жуков подчеркивает, что "не обнаружено никакого секретного пакта СССР – КНДР", в котором бы Советское правительство соглашалось поддержать военные действия КНДР против Южной Кореи. Скорее всего, советские руководители придерживались прежних позиций, отговаривая руководителя КНДР от рискованных действий.

Однако отношение советских руководителей к позиции КНДР изменилось после апреля 1950 г., когда под воздействием советских успехов в создании систем обороны и нарастания страхов американцев по поводу возможного ответного советского ядерного удара Соединенные Штаты отказались от планов немедленного нападения по СССР.

Не исключено также, что советским руководителям стало известно, что в плане "Дропшот" КНДР не была упомянута в числе союзников СССР. Было также широко известно, что в своем выступлении 12 января 1950 года Дин Ачесон объявил Японию с островами Рюкю и Филиппины "оборонительной линией" США. О Южной Корее не было сказано ни слова.

Об изменении позиции СССР свидетельствует шифротелеграмма И. В. Сталина, направленная им в Пекин 15 мая 1950. В ней Сталин использовал псевдоним "Филиппов": "В беседе с корейскими товарищами Филиппов и его друзья высказали мнение, что в силу изменившейся международной обстановки они согласны с предложением корейских товарищей приступить к объединению. При этом было оговорено, что вопрос должен быть решен окончательно китайскими и корейскими товарищами совместно, а в случае несогласия решение вопроса должно быть отложено до будущего обсуждения". Хотя согласие на действия КНДР было дано, Сталин не исключал возможности пересмотра этого решения. Юрий Жуков считает, что к этому времени Пхеньян получил "добро" Пекина на свои действия. В этих условиях, считает Ю. Жуков, советское руководство "было поставлено в известность о том, что вскоре должно произойти, а потому вынуждено было ограничиться лишь одним – принятием данного факта к сведению и расчетом на то, что США и его союзники не станут вмешиваться в локальный конфликт либо просто не успеют этого сделать".

Однако американская разведка получила своевременно сведения о подготовке Народной армии КНДР к выступлению. В середине июня состоялось совещание с участием министра обороны США Джонсона, председателя комитета начальников штабов генерала Брэдли, командующего вооруженными силами США Макартура и Джона Фостера Даллеса. Последний 17 июня вылетел в Южную Корею и посетил демаркационную линию на 38-й параллели. 19 июня Даллес заявил, что Южная Корея является "передовым постом борьбы против коммунизма" и выразил уверенность в том, что южнокорейские силы полностью готовы на случай нападения с севера. Хотя международный кризис устраивал правительство США для наращивания гонки вооружений, оно вероятно собиралось держаться в стороне от этого возможного конфликта, полагаясь на армию Южной Кореи и оказывая ей помощь.

25 июня 1950 г. было объявлено о начале военных действий на Корейском полуострове. Радио Пхеньяна обвиняло в этом войска Южной Кореи, носообщало, что нарушителям был дан отпор и Народная Армия Кореи пересекла 38-ю параллель. Армия Южной Кореи беспорядочно отступала, а многие ее солдаты перебегали на сторону Народной Армии. 28 июня части Народной армии заняли Сеул.

Характерно, что, получив известие о начале гражданской войны, Трумэн сначала не прервал свой воскресный отдых. Лишь узнав о паническом отступлении южнокорейской армии, он срочно собрал совещание, на котором было решено активно вмешаться в ход военных действий. Объясняя это решение правительства США, американские авторы особо подчеркивают давление на него лиц вроде Маккарти, обвинявших Трумэна в том, что он "потерял Китай". 27 июня Трумэн заявил, что американским вооруженным силам дан приказ "оказывать поддержку" южнокорейским войскам, а 7-му американскому военно-морскому флоту "предотвратить" нападение НОА Китая на Тайвань, который к этому времени стал единственной китайской территорией под контролем правительства Чан Кайши. 30 июня правительство США направило две американские дивизии из Японии в Южную Корею и приказало установить военно-морскую блокаду КНДР. Так впервые почти за пять лет США вновь приняли прямое участие в вооруженном конфликте.

Воспользовавшись тем, что с января 1950 года СССР бойкотировал заседания Совета безопасности ООН в знак протеста против присутствия представителя правительства Чан Кайши вместо законных представителей Китая, а поэтому не мог наложить вето, США при поддержке западных делегатов сумели 25, 27 июня и 7 июля провести три резолюции, в которых КНДР была объявлена агрессором, и говорилось о создании войск ООН для отпора Народной армии. Представители США в ООН при поддержке других делегатов утверждали, что надо спасать демократию. Так ООН вмешалась в гражданскую войну и пришла на помощь коррумпированному режиму Ли Сын Мана, который был свергнут в результате всенародного восстания в Южной Корее через 7 лет после окончания войны.

США постарались создать широкую коалицию из вооруженных сил других стран, чтобы сберечь свои силы. Однако участие других стран в коалиции было минимальным. Из 50 с лишним тогдашних членов ООН на корейскую войну направили своих солдат и офицеров лишь 15 стран (США, Англия, Франция, Австралия, Бельгия, Греция, Канада, Колумбия, Люксембург, Нидерланды, Новая Зеландия, Таиланд, Турция, Филиппины, Эфиопия). На долю союзников США, без Южной Кореи, пришлось лишь 9,58% всех сухопутных, 6,66% военно-морских и 1,13% военно-воздушных сил. В ходе военных действий общее число южнокорейских войск составило 590,9 тысяч человек, американских – 480 тысяч, английских – 63 тысячи, канадских – 26,7 тысяч, австралийских – 17 тысяч, филиппинских – 7 тысяч, турецких – 5,4 тысяч, нидерландских – 3,9 тысячи, французских – 3,4 тысячи. Контингенты остальных стран были менее 1500 человек. На долю США пришлось 85,89% военно-морских сил и 93,39% военно-воздушных сил коалиции. Таким образом, США пришлось нести значительную часть усилий сухопутных сил и подавляющую часть – военно-воздушных и военно-морских сил.

Хотя американская авиация с первых же дней своего участия в войне стала наносить ощутимые удары по корейским городам и селам, первые же действия сухопутных сил США оказались для них неудачными. 5 июля в боях под Осаном 24-я американская пехотная дивизия была разбита и была вынуждена отступать к Тэджону, который вскоре был взят Народной армии. Северокорейцы взяли в плен немало американцев, среди которых был и генерал Уильям Дин.

Отступление южнокорейских и американских войск продолжалось и к середине августа в их руках оставалось около 10% территории Корейского полуострова. Правда, американским и южнокорейским войскам удалось создать оборону вокруг Пусана и Тэгу и развернуть оборонительные бои по так называемому "Пусанскому периметру".

Тем временем, американская авиация продолжала осуществлять широкомасштабные бомбардировки Кореи за пределами "Пусанского периметра". В "Википедии" говорится: "Американские военно-воздушные силы прибывали в огромном количестве, совершая по 40 налетов в день против наземных северокорейских частей и производя широкомасштбные разрушения среди гражданского населения и городов. Стратегические бомбардировщики (главным образом Б-29, базировавшиеся в Японии) перекрыли движение по железным и шоссейным дорогам днем и разрушили 32 главных мостов, необходимых как для подвоза военных грузов, так и эвакуации гражданских лиц. Поезда с военными и гражданскими лицами пережидали налеты днем в тоннелях. По всей Корее американские бомбардировщики разрушали склады, сравнивали с землей целые города и их население, уничтожали нефтеперерабатывающие заводы, морские порты, в которые поступали военные грузы, а также продовольствие и лекарства. Военно-морские силы атаковали транспортные узлы. Снабжение Северной Кореи ухудшилось, возникли перебои с продовольствием и снаряжением".

Одновременно американцы наращивали свою военную мощь на Пусанском "пятачке". Значительно возросли танковые и артиллерийские силы коалиции. Американцы и их южнокорейские достигли и численного превосходства над Народной армией на 100 – 180 тысяч человек.

Правительство КНДР обратилось к СССР за военной помощью. В ответ на просьбу Ким Ир Сена посол Штыков пообещал прислать советских офицеров в Народную армию. На это последовало послание из Кремля, которое было подписано совсем необычно – "Фын Си", что означает по-китайски означают "западный ветер". Возможно, что Сталин решил воспользоваться словами "Фын Си", поскольку его послания на Дальний Восток прибывали с запада. В шифрограмме говорилось: "Пхеньян, Совпосол. Как видно, вы ведете себя неправильно, так как пообещали корейцам дать советников, а нас не спросили. Вам нужно помнить, что Вы являетесь представителем СССР, а не Кореи. Пусть наши советники пойдут в штаб фронта и в армейские группы в гражданской форме в качестве корреспондентов "Правды" в требуемом количестве. Вы будете лично отвечать за то, чтобы они не попали в плен. Фын Си".

15 сентября 1950 года по приказу Д. Макартура был предпринят десант в районе Инчхона (Чемульпо), в котором приняло участие свыше 40 тысяч солдат, более 300 американских и английских военных судов, свыше 500 самолетов и множество транспортных судов. Как отмечалось в "Википедии", "у северокорейцев было немного солдат в Инчхоне, поэтому высаживавшиеся американские войска встретили лишь слабое сопротивление. Однако еще до десанта американский военно-морской флот и военно-воздушные силы подвергли широкомасштабной бомбардировке весь окружающий район. От этих обстрелов и налетов погибло много гражданских лиц и было уничтожено много жилых домов". Народная армия была вынуждена быстро покидать Южную Корею, но многие ее солдаты и офицеры оказались окруженными и попали в плен.

20 сентября Ачесон заявил, что война будет продолжаться до создания единой Кореи, то есть до полной оккупации КНДР. 1 октября генерал Макартур направил маршалу Ким Ир Сену послание, в котором предлагал Народной армии безоговорочную капитуляцию. В тот же день войска ООН пересекли 38-ю параллель. Бои развернулись на подступах к Пхеньяну. Тогда Сталин обратился к Мао Цзэдуну с просьбой вмешаться в корейский конфликт. Однако руководитель Китая не спешил дать свое согласие, ожидая решения Советского правительства об участии в отражении американских войск. Советское правительство дало согласие на помощь авиацией, но в пределах территории, занятой северокорейскими войсками. 13 октября 1950 г. Сталин направил шифрограмму в Пхеньян: "Штыкову для товарища Ким Ир Сена. Только что получил телеграмму от Мао Цзэдуна, где он сообщает, что ЦК КПК вновь обсудил положение и решил все же оказать военную помощь корейским товарищам. Фын Си".

Через день Сталин в очередной шифрограмме просил "передать Ким Ир Сену следующее. После колебаний и ряда временных решений китайские товарищи наконец приняли окончательное решение об оказании Корее помощи войсками. Я рад, что принято наконец окончательное и благоприятное для Кореи решение… Желаю Вам успехов. Фын Си".

Тем временем генерал Макартур настаивал на переходе корейско-китайской границы и продолжении военных действий на территории КНР. 15 октября Трумэн, который выступал против вторжения в Китай, вылетел на остров Уэйк для встречи с Макартуром. Макартур настаивал на том, что разбить НОА будет легко, так как у ней почти нет авиации. 19 октября войска ООН взяли Пхеньян, а части Народная армия отступили к северной границе страны.

ЦРУ заверило военное командование и правительство США, что Китай не вступит в войну. Однако уже 9 октября китайские войска, которые стали именоваться частями "китайских народных добровольцев", подошли к границе. 25 октября они перешли границу и вступили в бой с войсками ООН. После первых боев китайские части отошли в горы и американцы были уверены, то их противник разбит. Тем временем китайские войска накапливали силы.

На оккупированной территории КНДР интервенты устроили резню тем, кто остался. Позже были опубликованы материалы Международной комиссии по расследованию преступлений интервентов на севере Кореи, в которых приводились факты чудовищных расправ с мирным населением. Впрочем и "Википедия" признает: "Южнокорейские военные, полицейские и полувоенные формирования с ведома американских военных уничтожали десятки тысяч "симпатизировавших коммунистам" в ходе таких случаев, как "резня в Дэджоне". Тела убитых часто бросали в общие могилы, По оценке американского дипломата, работавшего в то время в Корее, таких жертв было около 100 тысяч".

24 ноября Макартур отдал приказ о "последнем решающем наступлении" на северные районы Кореи. В наступлении приняли участие 7 американских дивизий, 6 южнокорейских, 1 англо-австралийская, турецкая бригада и несколько мелких подразделений из ряда других стран. За сутки союзники продвинулись к границе, но на другой день 25 ноября началось наступление китайских и северокорейских войск. По словам авторов "Википедии", "следствием этого явился разгром американской 8-й армии и отступление, которое было самым длинным в истории всех американских соединений". Более 100 тысяч солдат и офицеров войск ООН были прижаты к морю в районе города Хамхына и их с огромным трудом и немалыми потерями пришлось срочно эвакуировать. "Википедия" сообщает: "По мере того, как они уходили, американцы уничтожали большие части города, чтобы не отдать их целыми коммунистам и таким образом лишая многих корейских жителей крова в разгар зимы". Как признавала "Википедия", в ходе отступления "южнокорейцы взорвали несколько мостов, на которых скопились беженцы, когда они не смогли очистить мосты до занятия их противником".

Многочисленные жертвы среди военных и мирных жителей Северной Кореи были вызваны широким примененим напалма. (В популярной в СССР в годы корейской войны книге А. Чаковского "Хван Чер стоит на посту" описывалась гибель невесты главного героя, сожженной напалмом.) И все же несмотря на явное преобладание в современной технике уничтожения и безжалостность в ее применении, американцы позорно бежали с севера Корейского полуострова.

Пытаясь объяснить поражения американцев, историк Б. Александер писал: "У китайцев не было авиации и они были вооружены только винтовками, автоматами, ручными гранатами и минометами. Против гораздо сильнее вооруженных американцев они применили методы, которыми пользовались в гражданской войне 1946 – 1949 годов… Китайцы обычно нападали ночью и старались нанести удар превосходящими силами на небольшом участке, защищаемом обычно взводом. Они проникали частями от взвода в 50 человек до роты в 200 человек, разделенных на мелкие группы. В то время как одна группа отрезала пути отхода американцам, другие одновременно ударяли с фронта и флангов. Эти атаки продолжались, пока оборонявшиеся не уничтожались или были вынуждены уходить. Китайцы же пробирались к следующей позиции и повторяли свою тактику".

Было очевидно, что вера американцев во всесилье их техники, их самоуверенность в своем превосходстве, их убежденность в неспособности "коммунистов" одержать верх над "свободными" странами, их спесивое презрение к азиатским народам потерпели крушение и весь мир это видел.

Поражения войск ООН, прежде всего американских, вызвали шок в США и среди их союзников. В этой обстановке 30 ноября Г. Трумэн заявил о своей готовности применить атомную бомбу против наступавших войск КНДР и Китая. В то же время заявление Трумэна вызвало большое беспокойство премьер-министра Англии Эттли, который 4 декабря 1950 г. срочно прибыл в Вашингтон. В своих беседах с Трумэном Эттли заявил, что расширение войны в Корее было бы самоубийственным. Позицию английского премьера поддерживали многие страны Европы и Азии.

7 декабря китайские и корейские войска взяли Пхеньян, а 4 января 1951 года – Сеул. Вся территория Северной Кореи была очищена от интервентов, а китайско-корейские войска продвинулись на 30 – 60 километров к югу от 38-й параллели. В ходе боев был убит командующий 8-й американской армии генерал Уолкер. Новым командующим стал генерал Мэтью Риджуэй.

Советские летчики, летевшие из Порт-Артура, отражали американские налеты на КНДР, не пересекая 38-й параллели, а в советских сообщениях о корейской войне постоянно писали об американских бомбардировщиках, сбитых якобы "стрелками-охотниками за самолетами". Советские люди горячо сочувствовали Корее, выражали восхищение китайскими и северокорейсками бойцами. В "Литературной газете" была помещена на целую полосу поэма Н. М. Грибачева "Мансэ Ким Ир Сену!" ("Мансэ" по-корейски означает "десять тысяч лет жизни" и является торжественным приветствием.)

Сообщения о зверствах американских военных в Северной Корее и применении ими бактериологического оружия вызвали ненависть к США. Сестра автора этой книги, учившаяся тогда на Историческом факультете МГУ, рассказывала с каким вызовом пели московские студенты песню о том, что "воля друзей, верных друзей атомной бомбы и пушек сильней", проходя мимо здания американского посольства в Москве. А звездно-полосатый флаг, висевший на стене посольства, студенты презрительно называли "матрацом". К этому времени само слово "Америка" стало оскорбительным. Однажды на моих глазах в трамвае был задержан ветеран войны, у которого не оказалось трамвайного билета. Отвергая его объяснения о том, что он не знал, что надо с собой постоянно носить документальное разрешение на бесплатный проезд, женщина-контролер сказала: "Вы, что, из Америки приехали?" В ответ ветеран закричал: "Я всю войну провоевал, а ты меня Америкой обзываешь!" Контролер стала извиняться перед ним.

В первые дни января 1951 года у китайских и корейских войск возникли серьезные проблемы со снабжением, так как после полного разрушения железнодорожного транспорта и шоссейных дорогах, переправка грузов осуществлялась на велосипедах или пешим ходом. 25 января 8-я армия Риджуэя предприняла контрнаступление, но в начале февраля китайские и корейские войска отбросили американские войска и сами перешли в наступление.

7 февраля генерал Макартур призвал оказать помощь армии Чан Кайши в возвращении на китайский континент, объявив, что в Азии началась война против коммунизма. Казалось, что мир скатывался в пропасть Третьей мировой войны.

Через неделю после заявления Макартура 14 февраля 1951 г. была опубликована беседа И. В. Сталина с корреспондентом "Правды". Заявив о бесперспективности надежд США и Англии добиться победы в корейской войне, Сталин предложил этим странам принять "мирные предложения Народного правительства Китая" на основе прекращении боевых действий на существующей линии фронта. Сталин отверг предположение о том, что новую мировую войну можно считать неизбежной, правда сделав оговорку: "По крайней мере в настоящее время ее нельзя считать неизбежной". Он заявил: "Мир будет сохранен и упрочен, если народы мира возьмут дело сохранения мира в свои руки и будут отстаивать его до конца". Затем эта фраза постоянно цитировалась и воспроизводилась на плакатах того времени.

В ответ на эти инициативы американские военные отвечали призывами к эскалации конфликта. 7 марта войска ООН вновь стали наступать и 14 марта они опять взяли Сеул. К этому времени население 1,5 миллионного города сократилось до 200 тысяч. 24 марта 1951 г. Макартур потребовал применить атомное оружие против Северной Кореи и Китая. Однако это заявление генерала вызвало раздражение в Вашингтоне, и 11 апреля Макартур был снят Трумэном с должности главнокомандующего войсками ООН. Макартура заменил Риджуэй.

Тем временем 22 апреля китайские и северокорейские войска перешли в контрнаступление и потеснили противника. Ответное "неограниченное наступление" войск ООН, предпринятое в мае 1951 г. под руководством нового главнокомандующего генерала Ван Флита, не принесло существенных изменений в положении сторон. К середине 1951 г. фронт стабилизировался в основном в районе 38-й параллели.

В этой обстановке 21 июня 1951 г. командование США потребовало от Генерального секретаря ООН призвать членов ООН, одобривших резолюцию о вмешательстве в корейскую войну, но не пославших свои войска в Корею, немедленно рассмотреть вопрос о посылке "значительных контингентов сухопутных войск". Корейская война вновь грозила перерасти в глобальный конфликт. В ответ на это 23 июня 1951 г. постоянный представитель СССР в ООН Я. А. Малик в своем выступлении по американскому телевидению призвал воюющие в Корее стороны приступить к переговорам о перемирии.

25 июня президент Трумэн заявил о своем согласии на переговоры. 10 июля переговоры начались в городе Кэсон, а затем были перенесены в город Паньмыньчжон. Тем не менее позиционная война не прекращалась. Несмотря на потери, которые несла американская авиация, ее бомбардировки территории КНДР продолжались, принося смерть и разрушение населению Северной Кореи. От действий американских военных гибло немало мирных людей и на юге страны. "Википедия" признает: "У американских солдат был приказ: считать вражескими лицами всех гражданских корейцев, приближавшимся к ним на поле боя, и "нейтрализовывать" их. Это привело к огульному уничтожению сотен мирных южнокорейских жителей, главным образом беженцев, среди которых преобладали женщины, дети и старики. Их расстреливали наземные войска, истребляла авиация".

Между тем переговоры в Паньмыньчжоне зашли в тупик. Камнем преткновения стал вопрос о военнопленных. Исходя из того, что у них было больше пленных, американская сторона предлагала их обмен по принципу "один за одного". Затем американцы стали уверять, что многие пленные отказываются вернуться в КНДР или КНР. Однако восстание в лагере военнопленных в лагере Кочжедо в мае 1952 года продемонстрировало, что китайские и северокорейские солдаты подвергались запугиванию, унижениям и жестокому обращению. Позже командующий штабом обороны Великобритании фельдмаршал лорд Карвер признал: "Несмотря на то, что они подвергались "переобучению" различной степени, пленные из войск ООН, которые находились в руках китайцев, были несравнимо в лучшем положении, чем кто-либо из пленных, оказавшихся в руках американцев".

Впоследствии проблема плена стала обсуждаться в США и в связи с выяснением причин, почему так много американцев проявили физическую и психологическую нестойкость по сравнению с пленными других стран. В своей книге "Америка – второсортная держава?" журналисты Дрю Пирсон и Джек Андерсон недоумевали, почему все бывшие пленные турки вернулись домой целыми и невредимыми, а среди американцев многие заболевали и умирали. Немало было и таких, которые охотно соглашались сотрудничать с китайцами и в конечном счете остались в КНР. Как и прежние войны, корейская война продемонстрировала неподготовленность многих американских солдат к трудным испытаниям.

В ходе корейской войны американцы потеряли в боях 33 686 человек, а 2 830 погибли за пределами фронта. 103 тысячи были ранены. Такие потери были сопоставимы с потерями, понесенными США в Первой мировой войне. Англичане потеряли 1109 убитыми и 2674 ранеными, турки – 721 убитыми и 2111 ранеными. Потери остальных частей ООН были еще меньшими. Сравнительно низкие потери среди союзников США объяснялись просто: их участие в войне были несравнимо меньшим, чем американское.

Расчеты на то, что после Хиросимы и Нагасаки войны будут вестись по сценариям военных планов, вроде "Хафмун" или "Дропшот" с непременным применением атомного оружия, т.е. быстро и при минимальных потерях для американских войск, рухнули. Нежелание западных союзников взять на себя значительную нагрузку в корейской войне, развеяло надежды США на прочность военно-политических союзов и деклараций о взаимной солидарности, купленных денежной и военной помощью. Несмотря на то, что в условиях маккартизма в США антивоенные выступления всячески подавлялись, многие американцы не выражали особого восторга "войной Трумэна".

Многие же принимали как должное плоды очередного экономического бума, вызванного корейской войной, и не задумывались о том, что кто-то платил жизнью за их процветание. Годы корейской войны запомнились многим американцам появлением "второй машины в гараже", покупкой престижных коттеджей в пригородных поселках и другими свидетельствами растущего благополучия. Поэтому Джеймс Микинер, автор книги "Мосты в Токо-ри", в которой воспевались боевые действия американских летчиков в Корее и рассказывалось о гибели некоторых из них, выражал возмущение своими соотечественниками, которые, в дни войны беззаботно проводили время на стадионах, болея за свою бейсбольную команду, или сидели в ресторанах и ночных клубах, и "им было наплевать на Корею".

На самом деле "плевали" на Корею те, кто превратил ее в место бойни всего корейского народа. Военные потери Южной Кореи составили 58 127 тысяч убитыми и 175 743 ранеными, то есть больше, чем потери США.

Всего же в Южной Корее погибло около 1 миллиона человек, из них 85% пришлось на гражданских лиц. В КНДР погибло 1,13 миллионов человек, или 11,1% населения. Общее же число потерь в КНДР составило около 2,5 миллионов человек. Было уничтожено более 80% промышленных предприятий и транспортных структур, три четверти государственных учреждений и до половины жилых зданий республики. Корейский народ стал жертвой, принесенной во имя экспансионистских планов США и поддержания высокой экономической конъктуры американской экономики.

Корейская война способствовала дальнейшему нагнетанию международной напряженности и гонки вооружений. Только расходы США по трем военным министерствам (военному, военно-морскому и авиации) выросли с 12,3 миллиардов долларов в 1949-50 бюджетном году до 51,2 миллиардов в 1952-53 бюджетном году. Общая же сумма прямых военных расходов за три года войны в Корее составила в текущих ценах около 145 миллиардов долларов (за время Второй войны такие расходы составили около 300 миллиардов в текущих ценах.)

За первые два года войны вооруженные силы США выросли в 2 раза и насчитывали к июню 1952 года 3,6 миллионов человек. Число авиачастей возросло к средине 1954 года до 96. Число военных судов различного типа увеличилось с 2,8 тысяч до 3,2 тысяч. Расходы на производство атомного оружия и разработку водородной бомбы достигло 5 миллиардов долларов.

За годы войны в Корее капиталовложения в американскую промышленность составили около 30 миллиардов долларов, т.е. больше, чем за всю Вторую мировую войну. В 1950 – 51 гг. в США были размещены военные заказы на 30,7 миллиардов долларов, в 1951 – 52 гг. – на 41,2 миллиардов долларов, в 1952 – на 28,4 миллиардов долларов. В 1952 году правительство оплатило от 35% до 50% продукции крупных машиностроительных компаний, почти всю продукцию авиационной промышленности, около 50% производства стали. В результате этих усилий последствия кризиса 1948 – 1949 гг. были преодолены, а индекс промышленного производства в 1953 году составил 105,3 (1943 год – 100).

Под давлением США быстро росли и военные расходы во всех странах НАТО. Если в 1950 году они составляли 20,4 миллиардов долларов, то в 1953 году достигли 64 миллиардов. Одновременно расширялась система военных блоков. В сентябре 1951 года был создан военный блок АНЗЮС (Австралия, Новая Зеландия, США). 18 февраля 1952 года в состав НАТО были включены Турция и Греция. Американцы Р. Снайдер и Э. Фэрнис писали: "Принятие Турции и Греции сделало термин "Североатлантический пакт" пустым названием, причем вводящим в заблуждение; на деле оно превратило его в важнейшее орудие в коалиции, направленной на сдерживание Советского Союза повсюду в мире. Американское членство связывало пакт с оборонительными соглашениями на Дальнем Востоке… Английское участие влекло за собой англо-американское сотрудничество, которое было глобальным по своим масштабам".

В то же время американские руководители подчеркивали, что расширение военных союзов выгодно США. Отстаивая программу "взаимного обеспечения безопасности" в конгрессе Трумэн заявил в марте 1952 года: "Кое-кто увел бы нас к нашим собственным берегам и сделал в обеспечении нашей безопасности ставку на воздушную и морскую силы. Один взгляд на некоторые из жизненно важных материалов, входящих в воздушную и морскую силу, иллюстрирует, каким бы самопораженчеством это было. 4/6 или больше марганца, олова и хрома в миноносце или реактивном истребителе США получены за пределами Западного полушария… Без вооруженных сил (наших друзей за границей) и баз на их территории, без сырьевых материалов из их шахт и лесов наша военная сила находилась бы в сильном затруднении. Наша поддержка и помощь другим государствам, следовательно, не является по своей природе благотворительностью… Программа взаимной безопасности… в дополнение ко всему – единственный курс, который воплощает нашу позицию – мирового лидера".

В то же время война в Корее показала, с какой легкостью США могут перейти грань от мира к войне и толкнуть земной шар в пропасть конфликта с применением атомного оружия. Планы Третьей мировой войны все шире популяризировались в печати. Свидетельством этого стал специальный номер журнала "Кольерс" от 27 октября 1951 года, в котором расписывался ход Третьей мировой войны. Авторы публикации описывали победу США и их союзников над СССР в 1955 году, в результате которой "СССР впадает в состояние хаоса, там начинаются внутренние волнения", а "войска союзников берут на себя оккупационые функции на территориях стран – союзников СССР и на Украине".

В это же время активизировалась работа по организации антиправительственного подполья в СССР и странах народной демократии. 17 августа 1951 года палата представителей США приняла поправку к закону о взаимном обеспечении безопасности, внесенную конгрессменом Керстеном. Она предусматривала выделение средств для лиц из "Советского Союза, Польши, Чехословакии, Венгрии, Румынии, Болгарии, Албании, Латвии, Литвы, Эстонии или областей Германии и Австрии, находящихся под коммунистическим контролем, или других стран, поглощенных Советским Союзом". Эти средства предназначались для того, чтобы "создать из таких лиц национальные элементы вооруженных сил НАТО или для других целей, когда соответствующим образом будет решено президентом, что такая помощь будет необходима для обороны Северо-Атлантического региона и безопасности США". Поправка Керстена означала беспрецедентное нарушение международного права: без объявления войны США выделяли средства для формирования воинских подразделений из иностранцев для возможных военных действий против стран, уроженцами которых они являлись. Очевидно, эти формирования должны были сыграть заметную роль в планировавшейся войне против СССР.

За годы своего пребывания у власти Трумэн и его правительство сделали максимум возможного для перехода от сотрудничества с СССР времен войны к полномасштабной войне против него. Однако эта агрессивная и часто авантюристическая политика считалась чрезмерно сдержанной и неоправданно осторожной теми, кто исходил из превосходства США над остальным человечеством во всех мыслимых областях общественного развития. Сенатор Маккарти заявлял: "Летом 1945 года Америка стояла… на высочайшей вершине своей силы и славы. Президент и человек, который должен был стать его министром обороны (имелся в виду Джордж Маршалл. Авт.), командовали величайшими военными силами на земле, на море и в воздухе, какие когда-либо видел мир… Что же мы обнаруживаем зимой 1951 года? Предписания Москвы распространяются на страны, которые насчитывают вместе с ее собственными жителями свыше 900 миллионов людей – добрых 40% всего человечества. Страх перед Москвой или раболепство, которое вызывает сила, склоняет к Москве многие миллионы других людей, как, например, в Индии. Страх, который является результатом инертности и предательской глупости нашей собственной политики ставит под вопрос судьбы еще сотен миллионов людей, живущих между великими полюсами – Москвой и Вашингтоном".

Эти рассуждения Маккарти, вопиющим образом искажавшего факты недавней истории, разделяли не только узкий круг ультраправых политиканов. Подобные мысли были взяты на вооружение республиканской партией перед президентскими выборами 1952 года. В своем внешнеполитическом разделе избирательной программы республиканская партия обвиняла правительство Трумэна в том, что оно не только не использовало должным образом "беспрецедентную мощь и престиж" США в конце Второй мировой войны, но и значительно растратило их. "За это время, – утверждалось в программе, – больше чем 500 миллионов нерусских жителей 15 различных стран были поглощены силовой сферой коммунистической России, которая уверенно преследовала свои планы мирового завоевания". Республиканцы выдвигали задачу "освободить" "порабощенные народы" от коммунизма.

Поражение на выборах 1952 года кандидата от демократической партии Эдлая Стивенсона и победа кандидата республиканской партии генерала Дуайта Эйзенхауэра с перевесом в 6,5 миллионов голосов означали, что большинство в США было разочаровано итогами "войны Трумэна" в Корее и отдавали предпочтение призывам республиканцам к "решительным действиям". Угроза развязывания мировой войны заметно возросла.

Глава 27. Доктрины «освобождения», «отбрасывания коммунизма», «массированного возмездия», «балансирования на грани войны»

Новое правительство 35-го президента США Дуайта Эйзенхауэра (1953 – 1961) было названо "кабинетом 17 миллионеров", так как в его состав вошли представители крупнейших корпораций США, которые так обогатились на военных заказах в годы войны и первые послевоенные годы. Было очевидно, что новое правительство будет еще активнее развивать гонку вооружений и нагнетать международную напряженность в интересах "большого бизнеса". Министром обороны стал Чарльз Вильсон, руководитель концерна "Дженерал моторс". Не удивительно, что значительная доля государственных военных заказов была передана этой монополии. Объясняя свои действия, Чарльз Вилсон цинично заявил: "Что хорошо для "Дженерал моторс", то хорошо для США" ("What's good for "General Motors" is good for USA").

Государственным секретарем США стал Джон Фостер Даллес, провозгласивший "доктрину освобождения" в качестве основы внешней политики США. Даллес требовал "освобождения" "Латвии, Литвы, Эстонии, Польши, Чехословакии, Восточной Германии, Венгрии, Болгарии, Румынии, Албании, Монголии, Тувы, Китая, Северной Кореи, островов Хабомаи и Шикотан". Разъясняя смысл новой доктрины, выдвинутой Даллесом, видный американский обозреватель С. Сульцбергер писал: "Говоря об "освобождении, он имел в виду, что Соединенные Штаты готовы, если необходимо, силой поддержать любую контрреволюцию в Восточной Европе".

Несмотря на такое неблагоприятное развитие событий, правительство СССР не оставляло попыток договориться с США. Еще до инаугурации Эйзенхуэра, Сталин, отвечая на вопрос корреспондента "Нью-Йорк таймс" Джеймса Рестона 21 декабря 1952 г., заявил о готовности "сотрудничать" с будущим правительством США в любом "новом дипломатическом мероприятии, имеющем целью положить конец войне в Корее". Сталин подчеркнул возможность нормализации отношений с США и выразил готовность начать переговоры с представителями победившей на выборах 1952 г. республиканской администрации и встретиться лично с вновь избранным президентом США Дуайтом Эйзенхауэром для обсуждения вопроса "об ослаблении международного напряжения".

Однако после прихода к власти ни Эйзенхауэр, ни кто-либо из членов его кабинета не откликнулся на заявление Сталина. Внезапная же смерть И.В. Сталина 5 марта 1953 года породила, по словам Ю. Мельникова, "иллюзорные надежды на возникновение "внутренних осложнений" в СССР, "ослабление" его мощи". Свидетельством этого явились события 17 июня 1953 года в столице ГДР – Берлине. Хотя для недовольства берлинских рабочих были веские основания, было очевидно, что их забастовка и демонстрации были в значительной степени спровоцированы западной пропагандой и умелыми действиями западных разведок. Однако быстрый разгром этого выступления показал иллюзорность расчетов на непрочность позиций СССР и ее союзников в Европе.

В это время правительство США не раз заявляло о своей готовности расширить масштабы военных действий на Дальнем Востоке. Выступая на пресс-конференции президент Эйзенхауэр заявил о том, что продолжение военных действий в Корее может привести к вовлечению в них Тайваня, Индокитая, Малайи и других стран, к нападению на КНР, к применению атомного оружия. Отвечая на вопрос корреспондента ("будем ли мы рады или опечалены, если завтра коммунисты примут предложенный Индией компромисс для урегулирования войны в Корее"), Даллес сказал: "Мы будем сожалеть об этом. Я не думаю, что мы сможем многое получить от корейского урегулирования, если не покажем всей Азии наше явное превосходство". Так осуществлялась политика, получившая название "балансирование на грани войны".

Все же США пошли на подписание соглашения о перемирии в Корее 27 июля 1953 года. Однако среди правых сил это соглашение вызвало разочарование. Орган военно-промышленных компаний журнал "Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт" писал в статье "Что пожинают

Соедниненные Штаты в корейской войне": "Победы нет, миллиарды затрачены, потеряны 140,5 тысяч человек".

Еще большим разочарованием для США стали новости из СССР в августе 1953 года. У. Лоуренс писал: "Летом 1953 года Россия объявила потрясенному миру об успешном испытании термоядерной бомбы, которая была сброшена на большой высоте с бомбардировщика, тогда как наши испытания в ноябре 1952 года и в марте 1954 года были взрывами наземных устройств, представлявших громадные сооружения, занимавшие большую часть острова. Лишь в мае 1956 года, спустя три года после успешного испытания Советским Союзом данного вида оружия, мы, наконец, сумели провести испытание водородной бомбы, которая была сброшена с самолета Б-52".

Однако появление в СССР водородной бомбы и прекращение войны в Корее не привели к переменам во внешней политике США. Правительство США постаралось успокоить крупные корпорации: спада в производстве оружия не будет после прекращения корейской войны. В своих воспоминаниях Д. Эйзенхауэр писал: "Наша страна сделала очередной исторический поворот. Она признала, что не может положить на землю свой меч и щит и вернуться к мирному состоянию, при котором больше не было войн. Она взглянула в лицо тому факту, что не может больше сбросить с себя тяжесть расходов на вооружение в масштабах военного времени. Она осознала, что должна учиться жить, возможно, на протяжении целого поколения или дольше, сжимая оружие в своей руке, с миллионами людей, одетыми в униформу".

10 июля 1953 года Даллес объявил на заседании кабинета: "Сейчас такое время, когда мы обязаны удваивать наши ставки… Сейчас самое время потеснить врага – и может быть, покончить с ним раз и навсегда. Но если мы будем медлить, он сможет консолидироваться и, вероятно, отбросит нас назад". Эти слова означали переход от "сдерживания коммунизма" к политике "отбрасывания коммунизма".

В конце 1953 года Совет национальной безопасности завершил разработку новой военной доктрины, получившей название "массированного возмездия". Объясняя ее смысл, Даллес говорил: "Мы живем в мире, в котором всегда возможны критические ситуации, и наше выживание может зависеть от нашей способности встретить эти кризисы. Чрезвычайные меры дороги; они поверхностны, и они означают, что враг держит инициативу… Мы хотим для самих себя и других свободных наций максимальных средств устрашения по сносной цене. Местная защита должна быть подкреплена далее устрашающей силой массированного возмездия… Основное решение состоит в том, чтобы зависеть в первую очередь от огромной способности к возмездию мгновенно, средствами и в районах по нашему собственному выбору". Даллес провозгласил эту доктрину официально в своем выступлении в Совете по международным отношениям в Нью-Йорке 12 января 1954 года.

На совещании в Белом доме в конце декабря 1953 года Эйзенхауэр объявил о готовности развязать превентивную "тотальную" термоядерную войну. Одной из целей военной политики США, заявил он, должно быть обеспечение "резервов достаточной силы, чтобы противостоять "партизанской" войне в одной или самое большее двух местностях. Если же конфликты возникнут одновременно в большем количестве мест, тогда мы автоматически окажемся в большой войне… В этом случае нашей целью в первой фазе такой глобальной войны должно быть предотвращение катастрофы, пока мы в свою очередь не обрушим наши ядерные запасы на агрессоров. После этого у нас будет время продолжить войну до победы".

В условиях утраты монополии на атомное оружия и прорыва СССР в создании термоядерной бомбы США старались все более полагаться на преобладание у них количественных запасов атомных бомб и средств их доставки – стратегической авиации. Председатель Объединенного комитета начальников штабов адмирал Редфорд заявлял: "Сегодня акцент действительно делается на создании, поддержании и использовании воздушной силы… Президент США, министр обороны и комитет начальников штабов едины в своем убеждении, что наша страна будет сохранять национальную воздушную силу, превосходящую авиацию любой другой державы в мире".

Наращивание военного потенциала страны сопровождалось нагнетанием страхов по поводу вероятности скорого развязывания войны. В американских городах были повсеместно установлены указатели бомбоубежищ и регулярно проводились учебные воздушные тревоги. Оказавшись впервые в США в сентябре 1959 году, я увидел на стенах подземных тоннелей для городских трамваев в Вашингтоне указатели "shelter" ("бомбоубежище"). Такие надписи я видел в Москве лишь во время войны.

В американских школах постоянно проводились занятия, в ходе которых школьников обучали правилам поведения в случае ядреной войны. В своем романе "Список Маккарти" Мэри Макки вспоминала: "Мы послушно складывались в то положение молитвы и покорности, известное только детям 50-х годов: ноги согнуты, голова – между коленями, руки подняты, чтобы защитить тот уязвимый, невидимый нерв, который плавал где-то в темноте за нашими глазами". Учителя демонстрировали детям карты их городов, на которых был точно указан эпицентр взрыва вражеской ядерной бомбы.

В результате в сознание американцев прочно укоренилась вера в реальность советской, или русской угрозы. Домашние хозяйки рассказывали мне тогда, что, услыхав вой полицейской сирены или тревожный сигнал по телевизору, предшествующий рекламному ролику, они пугались и думали о том, что началась война. Удивительным образом, в США, которые находились за тысячи километров от СССР, страх перед войной был гораздо сильнее, чем в нашей стране. И это несмотря на то, что СССР был окружен американскими военными базами, а у его границ постоянно дежурили американские бомбардировщики с ядерным оружием на борту.

Страх перед советским нападением нагнетался и в ходе уроков антикоммуниза, которые проводились во многих школах США. В ходе них СССР изображался чудовищной державой, стремящейся поработить США и другие страны "свободного мира".

Антикоммунизм служил также идеологическим орудием для подчинения других стран мира Соединенным Штатам. Это можно было видеть на примере Латинской Америки. В конце Второй мировой войны и первые послевоенные годы в странах этого региона значительно выросла популярность коммунистических партий. Их численность достигла в 1947 году 400 тысяч человек. На выборах 1945 года в составы учредительных собраний штатов Бразилии и Федерального учредительного собрания было избрано 73 коммунистов. В 1944 году коммунисты Эквадора и Кубы, а в 1946 году коммунисты Чили вошли в правительства этих стран. В этих и ряде других стран осуществлялись социальные преобразования в интересах широких масс, которые встречали сопротивление господствовавших американских компаний.

Для подавления левых сил в Латинской Америке при поддержке американских монополий, орудовавших в этом регионе, в послевоенные годы были совершены перевороты в 13 странах (в некоторых из них по нескольку раз): в Бразилии (1945 и 1954 гг.), Венесуэле (1945 и 1948 гг.), Боливии (1946 и 1951 гг.) Эквадоре (1946 г.), Чили (1947 г.), Никарагуа (1947 г.), Коста-Рике (1948 г.), Сальвадоре (1948 г.), Перу (1948 г.), Колумбии (1949 и 1953 гг.), Парагвае (1954 г.). На Кубе в 1952 г. после очередного переворота Батисты была установлена его личная диктатура. В результате этих переворотов к началу 50-х годов в 16 латиноамериканских странах (из 20) у власти находились военные диктаторы, коммунистические партии были объявлены вне закона в 14 странах, а деятельность левых профсоюзов была запрещена в 16 государствах.

Любые действия правительств стран Латинской Америки, ущемлявшие интересы американских монополий, США спешили объявить "происками мирового коммунизма" и "угрозой безопасности Западного полушария". Так случилось и после того, как правительство Гватемалы во главе с Х. Арбенсом стало в 1952 году осуществлять аграрную реформу, в соответствии с которой были экспроприировано 159 022 га, принадлежавших "Юнайтед фрут компани". Внимание правительства США к событиям в Гватемале усилилось после того, как Государственный департамент возглавил Д. Ф. Даллес, который в 30-х годах, будучи главой крупной адвокатской фирмы "Салливан энд Кромвель", вел дела "Юнайтед фрут".

Подготовку заговора осуществляло ЦРУ, которое возглавлял брат государственного секретаря – Аллен Даллес. Непосредственно организацией заговора руководил заместитель директора ЦРУ Фрэнк Уизнер. Главой выступления против правительства Арбенса было решено избрать полковника Кастильо Армаса, бывшего военного атташе Гватемалы в Вашингтоне, который в 1950 году готовил мятеж против правительства своей страны, был арестован, а затем сбежал из-под стражи. По сведениям из сборника "Документированные тайные действия ЦРУ США внутри страны и за рубежом в период с 1950 по 1974 г", К. Армас получил примерно пять миллионов долларов, самолеты и опытных летчиков для пилотирования самолетов. В конце 1953 года в США были завербованы летчики и авиатехники для Армаса. Одновременно в Гондурасе и Никарагуа, а также в ряде других стран Карибского бассейна шла открыто вербовка наемников. В Тегусигальпе и гондурасских джунглях под руководством сотрудника ЦРУ Г. Ханта велась подготовку "армии Армаса". США доставляли для "армии" военную технику и снаряжение в Гондурас и Никарагуа.

Тем временем в США развернулась шумная компания против Гватемалы. В газетах публиковались статьи под заголовками: "Красный аванпост в Центральной Америке", "Карибское море – коммунистическое озеро?" и т.д.. Посол США в Гватемале Пэрифуа заявил: "Мы не можем позволить, чтобы между Техасом и Панамским каналом была создана советская республика". На самом деле присутствие коммунистов в Гватемале было довольно скромным. Хотя в стране с 4-миллионным населением за компартию голосовало 500 тысяч избирателей, в самой партии состояло лишь 532 человека. Из 56 депутатов Национального собрания лишь четверо были коммунистами, а из 25 тысяч сотрудников госаппарата коммунистами являлись лишь семнадцать служащих.

Тем не менее, США решили воспользоваться Х межамериканской конференцией в Каракасе (март 1954 г.) для политической подготовки нападения на Гватемалу. Несмотря на возражения ряда делегаций (Мексика, Аргентина, Эквадор, Коста-Рика), конференция по настоянию Даллеса приняла резолюцию "Об укреплении солидарности в целях сохранения политической целостности американских государств ввиду угрозы международного коммунизма". Комментируя принятую резолюцию, Даллес заявил: "Декларация, с которой мы выступаем на конференции, фактически выдержана в духе доктрины Монро, ныне в значительной степени забытой, которая касается угрозы распространения на наше полушарие политической системы деспотических европейских держав".

1 мая 1954 года (этот день в Гватемале был праздничным) началось вещание пропагандистской станции американских наемников – "Голос освобождения". Выступления популярных певцов сопровождались подстрекательскими антиправительственными заявлениями. Одновременно усилились обвинения США в адрес Гватемалы. 15 мая Даллес объявил, что Гватемала – это "основной плацдарм международного коммунизма, создающий угрозу безопасности всего американского континента", "база тайного снабжения оружием подрывных элементов в соседних странах". 24 мая состоялось совещание в Белом доме, на котором было принято решение о военно-морской блокаде Гватемалы. Одновременно самолетами в Гондурас и Никарагуа было переброшено, по последующему признанию Д. Эйзенхауэра, около 50 тонн различного оружия, включая пулеметы, винтовки, пистолеты, а также боеприпасы. Кроме того, Кастильо Армас получил в свое распоряжение три бомбардировщика Б-26. На проведение "операции Гватемала" было выделено 6 миллионов долларов.

17 и 18 июня в воздушное пространство Гватемалы из Гондураса и Никарагуа вторглись самолеты, которые разбрасывали листовки с призывами к восстанию против правительства, сбрасывали грузы с оружием в лесах страны для мятежников и бомбили склады с горючим. Одновременно в Гватемалу вторглись отряды во главе с мятежным полковником Кастильо Армасом. Как писал Ф. Сергеев в своей книге "Если сорвать маску", на захваченной гватемальской территории "правительственные служащие, рабочие и крестьяне, бывшие членами профсоюзов, а также представители местных органов, участвовавшие в проведении аграрной реформы в стране, были арестованы и заключены в тюрьмы. После неслыханных издевательств и страшных пыток многие были зверски убиты".

18 июня Гватемала обратилась в Совет Безопасности с жалобой на агрессию против нее. Была единогласно принята резолюция с призывом "немедленно прекратить все действия, могущие привести к кровопролитию", но 22 июня представитель Гватемалы сообщил, что резолюция не выполняется агрессорами. Вопреки предложению СССР, Совет Безопасности отказался вторично обсуждать гватемальский вопрос.

Американские наемники успешно продвигались в малонаселенных районах страны, но встретили упорное народное сопротивление по мере продвижения в глубь Гватемалы. Они вынуждены были отступать к границе, а Армас так и не решился перенести свой штаб на гватемальскую территорию. Позже один из организаторов "операции Гватемала" вспоминал заседание в Белом доме, Х. Джефферс вспоминал: "Барабаня по столу пальцами, Эйзенхауэр остановил свой солдатский взгляд на Аллене Даллесе и спросил: "Что вы думаете о шансах Кастильо на победу без авиации?" Даллес мягко ответил: "Приблизительно равны нулю". "Допустим, мы дадим ему авиацию. Каковы будут его шансы тогда? – спросил Эйзенхауэр. "Около 20%, – сказал Даллес. Президент посчитал, что решение возникшей перед ним задачи найдено – он даст подкрепление. Когда Даллес покидал кабинет президента, получив обещание о незамедлительном предоставлении новых самолетов для оказания поддержки Кастильо, Эйзенхауэр улыбнулся ему. "Аллен, – сказал он, – именно 20% убедили меня. Я понял, что вы глубоко и реалистически продумали этот вопрос. Если бы вы сказали, что шансы равны 90%, мне было бы гораздо труднее принять нужное решение".

24 июня из Неварна (штат Нью-Джерси) была переброшена новая партия самолетов для Армаса. Не встречая сопротивления, американские самолеты с бреющего полета бомбили столицу страны и другие гватемальские города. Многие из гватемальских городов были сожжены или разрушены в результате авианалетов. Однако наземные части "армии Армаса" не смогли добиться успеха.

27 июня президент Арбенс заявил о разгроме мятежников и сообщил, что "остатки мятежников окружены в джунглях на границе с Гондурасом и что их уничтожение – лишь вопрос времени". Однако американские самолеты продолжали бомбить Гватемалу. Одновременно они стали разбрасывать листовки, в которых утверждалось, будто Арбенс намерен распустить регулярные войска и заменить их "рабочими отрядами". Это вызвало волнения среди гватемальской армии. Одновременно был инспирирован марш рыночных торговок против правительства.

28 июня посол США в Гватемале Пэрифуа посетил Арбенса и потребовал "чистки его проавительства". Одновременно Пэрифуа встретился с полковником Карлосом Диасом и потребовал от него отправить в отставку правительство Арбенса. Под давлением внешних и внутренних сил Арбенс подал в отставку. Перед этим он взял клятву с членов нового правительства, что они продолжат борьбу с наемниками до их полного изгнания.

Была сформирована хунта во главе с полковником Диасом, в которую также входили его сторонники Хосе Санчес и Эльфего Монсон. Хунта объявила вне закона Гватемальскую компартию. Снова к Диасу явился Пэрифуа, держа в руках список с именами руководителей левых сил. Он потребовал их немедленной казни. Однако Диас отказался выполнять этот ультиматум. Бомбардировка столицы возобновилась.

29 июня Диас был свергнут и главой хунты стал полковник Монсон, который тут же начал переговоры с Армасом, которые увенчались подписанием соглашения о перемирии. А 1 сентября президентом страны был объявлен Кастильо Армас. Вскоре земли, конфискованные у "Юнайтед фрут компани", были ей возвращены.

Позже работник ЦРУ Д. Филлипс, причастный к "операции Гватемала", вспоминал, как чествовали его и других разведчиков во главе с Алленом Даллесом в Белом доме Эйзенхауэр, Никсон и другие члены правительства. На прощание Д. Эйзенхауэр сказал Аллену Даллесу: "Спасибо, Аллен. И спасибо всем вам. Вы предотвратили возникновение советского плацдарма в нашем полушарии".

Еще до событий в Гватемале США попытались вмешаться в ход колониальной войны, которую Франция вела против народов Индокитая. Даллес и другие стали оказывать давление на правительство Франции, требуя от него неуступчивости по отношению к народно-освободительным силам Вьетнама, Лаоса и Камбоджи. Из так называемых "Бумаг Пентагона" следует, что в 1953 году Совет Национальной Безопасности рекомендовал рассмотреть возможность вступления США в войну с целью сорвать возможное соглашение Франции со странами Индокитая и достигнуть "военной победы" в этом регионе. Было рассмотрено предложение организовать массированный и даже атомный удар с использованием сотен самолетов с американских баз на Филиппинах и с авианосцев, крейсировавших в Южно-Китайском море, по вьетнамской Народной армии, которая в это время осаждала французский гарнизон в городе Дьенбьенфу.

3 апреля 1954 года Даллес убеждал лидеров конгресса дать санкцию президенту на "использование воздушной и морской силы в Индокитае". Даллес утверждал: "Если Индокитай падет и если его падение приведет к потере всей Юго-Восточной Азии, тогда Соединенные Штаты могут в конце концов оказаться вынужденными отступить обратно на Гавайи, где они находились перед Второй мировой войной".

Спустя 4 дня об этом же говорил и Эйзенхауэр, сравнив страны Юго-Восточной Азии со стоящими вертикально костяшками домино.

Президент заявлял: "Вы имеете ряд поставленных домино и выбиваете первое из них… Если коммунисты захватят Индокитай, то следующими могут рухнуть Бирма, Таиланд, Малайя и Индонезия. Падающие домино способны также опрокинуться на островную оборонительную цепь Америки, состоящую из Японии, Формозы (Тайваня), Филиппин и дальше на юг, угрожая Австралии и Новой Зеландии". Эйзенхауэр особо остановился на том, что последствием этого станет "не только потеря незаменимых источников сырья, но и распространения коммунистической гегемонии на дополнительные десятки миллионов людей". ("Теория домино" отражала механистичность и прямолинейность, характерные для господствовавших в Америке представлений о мире. В соответствии с этой теорией страны мира изображались в виде прямоугольных предметов, которые можно было либо поставить вертикально, либо уронить на горизонтальную плоскость. Общественно-политические процессы в различных странах уподоблялись механическому падению тел от ударов по ним).

Однако попытки США спровоцировать расширение конфликта были сорваны достижением Женевских соглашений по мирному разрешению войны в Индокитае. Соглашения предусматривали предоставление независимости Вьетнаму, Лаосу и Камбодже и временному разделу Вьетнама по 17-й параллели до проведения всеобщих выборов до июля 1956 года.

Хотя США объявили о готовности соблюдать Женевские соглашения, 21 июля Эйзенхауэр заявил, что США "не считают себя связанными" ими и что в дальнейшем "многое зависит от того, как они будут действовать на практике". 2 августа на заседании СНБ было принято решение об оказании срочной экономической и военной помощи прозападному правительству Южного Вьетнама в Сайгоне. К этому времени США сумели основательно закрепиться на Юге страны, а ЦРУ широко вело свои спецоперации, как об этом ярко свидетельствовал в своем романе "Тихий американец" знаменитый английский писатель и разведчик Грэхэм Грин.

Новым примером "балансирования на грани войны" стали действия США в ходе тайваньского кризиса осенью 1954 года. После того, как 3 сентября 1954 года части НОА Китая подвергли обстрелу прибрежные острова Куэмой и Мацзу, на которых находились гоминьдановские войска, США решили вмешаться в борьбу за эти китайские земли. 12 сентября 1954 года адмирал Рэдфорд, генерал Туайнинг и адмирал Кэрни предложили Эйзенхауэру, чтобы "американские самолеты помогали националистам в бомбардировках континента для предотвращения высадки коммунистов на Куэмой".

24 января 1955 года правительство США внесло в конгресс так называемую формозскую (тайваньскую) резолюцию, которая уполномочила президента "быстро и эффективно" применять вооруженные силы США для "защиты" Тайваня и других "жизненно важных" территорий в любом месте и в любое время целиком по его собственному усмотрению в качестве главнокомандующего этих сил.

В конце марта стали распространяться слухи о "неизбежности атомной войны" из-за островов Куэмой и Мацзу. Это вызвало опасения как внутри США, так и за их пределами. Министр иностранных дел Канады Л. Пирсон публично заявил, что его страна не будет воевать из-за Куэмоя и Мацзу. Советское правительство напомнило США, что наша страна имеет договор о взаимопомощи с КНР. В этих условиях США пошли на переговоры с КНР, которые начались в Варшаве летом 1955 года.

В то же время, помимо авантюр "на грани войны", правительство Эйзенхауэра продолжало усилия своих предшественников по окружению СССР и его союзников военно-политическими блоками. 8 сентября 1954 года в Маниле был подписан Договор об обороне Юго-Восточной Азии (СЕАТО), в который вместе с США вошли Великобритания, Франция, Австралия, Новая Зеландия, Пакистан, Таиланд и Филиппины.

Другим военно-политическим блоком стала Средневосточная оборонительная организация, или СЕНТО (первонально МЕДО), созданная в результате подписания так называемого Багдадского пакта 24 июля 1955 года. В СЕНТО вошли Англия, Турция, Ирак, Иран и Пакистан. Планы создания такого пакта еще при Трумэне были сорваны позицией иранского правительства Мосаддыка, осуществившего в 1951 году национализацию собственности Англо-Иранской нефтяной компании (АИНК). В результате народных выступлений из страны был изгнан шах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви.

Хотя США стремились вытеснить англичан из Ирана, а потому предлагали выкупить собственность АИНК и создать американо-иранскую нефтяную компанию, они солидаризировались с Великобританией и 15 мая 1951 года госдепартамент США объявил, что "ввиду односторонних действий Ирана против английской компании намерены прекратить какие бы то ни было операции своих компаний в этой стране". Начался бойкот иранской нефти. Однако шеф разведки госдепартамента США Р. Хилсмен верно оценил ситуацию: Иран мог продержаться вопреки бойкоту западных держав. Несмотря на грубый нажим правительство Мосаддыка отклонило предложение США присоединиться к военно-политическому пакту, который американцы создавали на Среднем Востоке.

Американо-иранские отношения еще более ухудшились после прихода к власти в Вашингтоне республиканцев. В США развернулась пропагандистская кампания против Ирана. Даллес заявлял: "Любое иранское правительство, кроме коммунистического, было бы лучше для нас, чем нынешнее правительство. Мы сочли невозможным иметь дело с Мосаддыком". Газета "Нью-Йорк пост" писала: "Правительство Мосаддыка падет до конца этого года… Мосаддык, вероятно, будет свергнут армией… имеющей особенно тесные связи с Соединенными Штатами, которые снабжают ее современным оружием и обучают личный состав". Несмотря на напряженные отношения между Тегераном и Вашингтоном в Иране продолжала действовать американская военная миссия, в которой насчитывалось 120 человек. Миссия имела свои отделения в Тегеране, Тебризе, Реште, Исфагане и других городах Ирана.

Переворот готовил главный резидент ЦРУ в Иране Ким Рузвельт, внук 26-го президента США Теодора Рузвельта, работавший инкогнито. На помощь ему по предложению братьев Даллесов был направлен опытный разведчик генерал Шварцкопф. Последние детали заговора были уточнены во время встречи Аллена Даллеса и посла США в Иране Лоя Гендерсона в Швейцарии 10 августа 1953 года. Еще до этого начальник группы военных советников США в Иране генерал Макклюр установил тесный контакт с генералом Захеди, тесно связанным с Шварцкопфом и имевшим во время Второй мировой войны связи с гитлеровской разведкой. В заговор были вовлечены и другие иранские генералы. Те, в свою очередь, втянули в заговор многих офицеров, получивших немалые средства из США. Только ЦРУ выделило 19 миллионов долларов на организацию переворота.

17 августа Л. Гендерсон вернулся в Тегеран и, посетив Мосаддыка, предложил ему уйти в отставку. 19 августа в Тегеран вступила большая группа тайных агентов Кима Рузвельта под видом бродячих артистов. Их процессия медленно двигалась по столице, обрастая "зрителями", а на деле наемниками ЦРУ. В своей книге Ф. Сергеев "Если сорвать маску" писал: "По условному сигналу процессия в один миг превратилась в огромную разъяренную толпу, требовавшую свержения правительства и казни Мосаддыка. По заранее подготовленному сценарию к демонстрации присоединились армейские части, поддержавшие шаха. Беспорядки усиливались, охватив весь город". Нетрудно увидеть в этих событиях сходство с тем, что творилось в Лондоне в июне 1780 года, когда мирно поющие псалмы люди вдруг превратились в разъяренную толпу, которая взяла в осаду парламент страны и атаковала его членов. Первый опыт организации "революции" за рубежом был вновь взят на вооружение.

Правда, в сценарий 173-летней давности были внесены коррективы с учетом современных видов боевых действий. Ф. Сергеев писал, что вскоре "в столицу на американских грузовиках и танках вошли части генерала Захеди. Проинструктированные сотрудниками ЦРУ представители реакционной военщины захватили местную радиостанцию. Ожесточенные схватки между сторонниками Мосаддыка и прошахскими силами продолжались более девяти часов. Военная миссия США в Тегеране заблаговременно снабдила Мосаддыка американской боевой техникой, в результате чего в ходе уличных боев преимущество оказалось на их стороне. А в конечном счете всё решила армия". 19 августа 1953 года правительство Мосаддыка было свергнуто, а к власти пришло проамериканское правительство во главе с генералом Захеди. (Впоследствии в 1976 году специальная сенатская комиссия конгресса признала: "В 1953 – 1954 гг. ЦРУ были осуществлены две наиболее дерзкие операции – свержение правительства Мохаммеда Мосаддыка в Иране и переворот, направленный против президента Хакоба Арбенса в Гватемале".)

2 сентября 1953 года правительство США предоставила правительству Захеди экономическую помощь в размере 23 миллионов долларов, затем добавив к ней еще 45 миллионов долларов. Кроме того, американцы передали генералу Захеди около 1,5 миллионов долларов для выплаты вознаграждения лчиному составу частей армии, жандармерии и полиции, отличившихся 19 августа 1953 года.

А вскоре был создан Международный консорциум для разработки иранских нефтяных месторождений. В нем значительную роль стала играть "большая пятерка" американских нефтяных компаний. В результате доля США в добыче ближневосточной нефти возросла с 44% в 1950 году до 58,2% в 1955 году. Ким Рузвельт стал вице-президентом нефтяной компании "Галф ойл корпорейшн". Его стали именовать "мистер Иран". А в 1955 году Иран вступил в Багдадский пакт.

В атмосфере нагнетания международной напряженности во всем мире, Соединенные Штаты смогли сравнительно быстро осуществить действия, направленные на перевооружение Западной Германии. 12 января 1954 года, провозгласив официально свою доктирну "массированного возмездия", Д.Ф. Даллес одновременно заявил: "Западная Европа не может быть успешно защищена без обороны Западной Германии… Но германское участие исключается соглашениями о перемирии, еще остающимися в силе. Западногерманская республика должна быть освобождена от условий перемирия, и новые политические соглашения должны быть заключены, чтобы обеспечить службу перевооруженных немцев нашему общему делу".

Таким образом, США в одностороннем порядке разрывали Потсдамские и Ялтинские соглашения и призывали своих западных союзников последовать их примеру. Даллес видел в ФРГ мощный резерв для прорыва Запада на Восток. Он говорил: "Возрожденнная Германия может также быть огромным активом Запада. Путем вовлечения Восточной Германии в свою орбиту Запад способен приобрести передовые стратегические позиции в Центральной Европе, которые будут подрывать военное и политическое положение советского коммунизма в Польше, Чехословакии, Венгрии и остальных соседних странах".

Ремилитаризацию ФРГ было решено через создание Европейского оборонительного сообщества (ЕОС) и ее общеевропейской армии. Однако 30 августа 1954 года Национальное собрание Франции отклонило проект ЕОС. Тогда было решено включить ФРГ непосредственно в НАТО. В конце октября 1954 года в Париже США и другие западные державы подписали соответствующие соглашения. Протестуя против их ратификации, Советское правительство денонсировало договоры о взаимной помощи с Великобританией и Францией, как утратившие силу. В ответ на вступление ФРГ в НАТО 14 мая 1955 года в Варшаве был подписан оборонительный договор социалистических стран Европы (СССР, Польша, Чехословакия, Румыния, Болгария, ГДР, Венгрия, Албания). В то же время, демонстрируя свое стремление к разрядке международной напряженности, СССР согласился на подписание Государственного договора о восстановлении независимой и демократической Австрии, который был заключен 15 мая 1955 года.

На фоне этих противоречивых тенденций в развитии международных отношений в Женеве состоялась первая после окончания Второй мировой войны встреча глав правительств великих держав (18 – 23 июля 1955) – Д. Эйзенхауэра от США, А. Идена от Великобритании, Э. Фора от Франции и Н. А. Булганина от СССР.

К этому времени часть американских военных осознала перемены в расстановке сил в пользу СССР и бессмысленность попыток навязать Советскому Союзу свою волю на переговорах. Начальник штаба армии генерал М. Тэйлор позже вспоминал: "Свидетельства советского прогресса в ядерной области сделали невозможным игнорирование того факта, что мировая ситуация претерпевает важное изменение". В ходе подготовки к Женевскому совещанию была создана группа экспертов во главе с Нельсоном Рокфеллером, которая должна была определить "психологическую стратегию" США. Группа пришла к выводу, что в Западной Европе чрезвычайно сильны настроения в пользу запрещения термоядерного оружия и разоружения.

Осознание необходимости для США продемонстрировать свое миролюбие в Женеве разделяло и большинство в конгрессе. Перед началом совещания Дж. Маккарти внес резолюцию, в которой требовал от правительства США не вести никаких переговоров с СССР до "освобождения порабощенных стран". Эта резолюция была отвергнута большинством голосов. Сенаторы и члены палаты представителей считали неоходимым вести переговоры с СССР без всяких предварительных условий.

В то же время для американских руководителей было очевидным, что они не готовы пойти на разрядку международной напряженности. Позже Даллес объяснял: "Если нет никакой очевидной угрозы со стороны советского блока, наша воля сохранять единство и силу может ослабнуть… При проведении наших программ в конгрессе мы должны демонстрировать наличие угрозы международного коммунизма. Иначе такие программы, как программа взаимного обеспечения безопасности, были бы ликвидированы. Точно такое же положение сложилось бы, вероятно среди наших союзников. Они могут почувствовать, что опасность миновала и, следовательно, для них нет необходимости продолжать тратить огромные суммы денег на оборону… Если наш народ и конгресс получат впечатление, что разоружение возможно, то они будут настаивать на урезывании бюджета вооружений, которое уменьшит нашу силу".

Исходя из этих соображений, американская дипломатия не стремилась достичь подлинного поворота к улучшению международного климата, а попыталась использовать встречу в Женеве для демонстрации своего миролюбия. Хотя США и другие страны Запада отвергли советские предложения по разоружению, созданию системы коллективной безопасности и решению германского вопроса, американцами были предприняты попытки свалить на СССР ответственность за невозможность добиться конструктивных соглашений по разрядке международной напряженности. С этой целью на обсуждении был внесен план "открытого неба", предусматривавший осуществление широкой аэрофотосъемки на территориях великих держав. (Еще до начала Женевского совещания военные в США откровенно говорили, что таким образом "США узнали бы больше, чем Россия", а бывший президент США Г. Гувер назвал это предложение "ловким ходом".)

Хотя совещание не привело к принятию каких-либо конкретных решений, кроме поручений министрам иностранных дел четырех стран по ведению переговоров относительно германского вопроса и ряда других рекомендаций, встреча представителей враждебных блоков породила надежды в мире на улучшение международной остановки. В газетах заговорили о "духе Женевы".

Хотя в СССР по-прежнему велась борьба против тех, кто подражал американским модам и собирал пластинки с американской джазовой музыкой (их называли "стилягами"), с середины 50-х годов советские издательства стали значительно больше публиковать переводы американских современных писателей, а в конце 1955 года в СССР приехала на гастроли оперная труппа, исполнявшая оперу Гершвина "Порги и Бесс".

Правда, "дух Женевы" оказался нестойким. Уже 24 августа 1955 года президент Эйзенхауэр вновь потребовал восстановление довоенных порядков в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. Это выступление было поддержано заявлениями Даллеса и вице-президента США Р. Никсона.

Окончательно "дух Женевы" был похоронен поздней осенью 1956 года в ходе бурных событий в Польше, а затем в Венгрии. Внимание правящих кругов США к этим странам было всегда особенно пристальным. Реакция правительства США на события в Польше, Венгрии, а также в Восточной Германии после войны была всегда значительно более острой, чем на события в Болгарии, Румынии, Албании. И это в значительной степени объяснялось сравнительно большим количеством выходцев из Польши, Венгрии, Германии в США и сравнительно небольшим количеством эмигрантов из Болгарии, Румынии и Албании в этой стране. Наличие в тех или иных избирательных округах большого количества выходцев из тех или иных стран заставляло кандидатов в члены конгресса проявлять повышенное внимание к проблемам этих стран.

Следует учесть, что политическая активность выходцев из других стран и их потомков сложна и противоречива. С одной стороны, сам факт оседания эмигрантов в США означал их разрыв со своей бывшей родиной и их удовлетворение многими сторонами американской жизни. В то же время проблемы интеграции в американское общество, с которыми эмигранты сталкивались в США, неизбежно усиливало у них неожиданно возникавшую ностальгию по утраченной родине.

При этом представления эмигрантов о своей бывшей родине, а уж тем более их потомков уже не отражали ее современный облик, а соответствовали во многом искаженным воспоминаниям о том, как выглядела их родина на момент начала их эмиграции. Вольно или невольно эмигранты становились носителями и пропагандистами ушедшего времени, идей реставрации старых порядков, уже не отвечающих новым реалиям. Это обстоятельство вполне отвечало политике США, стремившихся восстановить порядки, существовавшие до Ялты и Подстама.

С другой стороны, посещая свою бывшую родину или поддерживая контакт с ней, эмигранты и их потомки, особенно преуспевшие в США, невольно становились пропагандистами американского образа жизни. На это обстоятельство обратил внимание выходец из среды польских эмигрантов и видный теоретик внешней политики США Збигнев Бжезинский: "Глубокая популярность Америки во многих странах, таких, как Италия, Ирландия и Польша, вызвана непосредственно воздействием на их население многих миллионов родственников, которые стали американцами. Это усиливает привлекательность американского образа жизни и создает политические симпатии, которые укрепляют официальные отношения. Это также позволяет Соединенным Штатам умышленно использовать это преимущество, ставя во главе внешнеполитической службы или деловых организаций американцев с соответствующими зарубежными связями".

Эмигранты и их потомки активно использовались Соединенными Штатами в психологической войне против СССР и его союзников. Антиправительственное восстание в Венгрии 23 октября 1956 года было в значительной степени спровоцировано подстрекательской пропагандой, подготовленной венгерскими эмигрантами и оплаченной США. Такая пропаганда велась прежде всего через субсидируемой Соединенными Штатами радиостанцию "Свободная Европа", сотрудниками которой были эмигранты из Венгрии. Антиправительственные листовки, написанные венгерскими эмигрантами, сбрасывались с воздушных шаров, которые запускались за пределами Венгрии. Потом участники восстания признавали: "Америка толкнула нас на это". Газета "Нью Йорк уорлд телеграмм энд Сан" писала: "Наша пропаганда… произвела на них впечатление, что янки придут".

Позже шеф ЦРУ А. Даллес признал на закрытом заседании сенатской комиссии по иностранным делам, что США был заранее осведомлены о венгерском восстании. Дрю Пирсон писал 9 ноября 1956 года, что, "по странному стечению обстоятельств" практически каждый лидер, изганный из стран Центральной и Юго-Восточной Европы и "теперь живущий в Вашингтоне, повлялся в Париже" перед началом восстания. Пирсон не без оснований предположил, что все они "имели предупреждение о наступающих событиях". Руководитель венгерского эмиграционного центра в США Бела Варга за несколько дней до восстания заявил, что оно вот-вот начнется.

К началу венгерских событий из США в ФРГ специальным рейсом были переправлены бывший премьер-министр Венгрии Ференц Надь, сбежавший из своей страны в 1947 году, и руководитель военного отдела "Национального комитета венгров в США" капитан хортистской армии Тибор Экхардт. На переговорах "Совета пяти венгерских генералов" – высшего органа венгерских эмигрантских организаций, присутствовал представитель американских вооруженных сил в Западной Германии Э. Джексон, который заверил, что требуемая материальная помощь, включая грузовики и самолеты для доставки в Венгрию людей и оружия, будут немедленно доставлены.

25 октября президент США Д. Эйзенхауэр заявил: "Америка от всего сердца поддерживает венгерский народ". В ходе восстания в "Нью-Йорк таймс" и в ряде других американских газет появились платные объявления группы американских предпринимателей с призывом к сбору средств миниумум в 1 миллион долларов для оказания помощи венгерскому восстанию. В объявлении подчеркивалось: "Помощь будет распределяться только через организации, представляющие антикоммунистических патриотов Венгрии". Этот призыв был подписан генералом авиации Спаатсом, разведчиком генералом Доновеном, генералом Клеем, издателем Генри Люсом, руководителем Американского легиона Германом Стейнкраунсом и другими.

Разгром венгерского восстания советскими войсками вызвало ответные действия США и других стран Запада. По их настоянию 4 ноября 1956 года была созвана чрезвычайная сессия Генеральной ассамблеи ООН для обсуждения "венгерского вопроса". В тот же день президент США Д. Эйзенхауэр направил Н. А. Булганину послание, в котором выражал надежду, что представитель СССР "будет в состоянии объявить сегодня на этой сесcии, что Советский Союз готовится вывести свои войска из этой страны и позволит венгерскому народу воспользоваться правом иметь правительство по своему выбору". Фактически президент США предъявил нашей стране ультиматум, требуя вывода советских войск из Венгрии в ближайшие часы. СССР проигнорировал этот ультиматум, а США постарались сделать вид, что не заметили этого.

Не известно, как бы пошли события дальше, если бы в это время США не происходили президентские выборы. Очевидно, что несмотря на размах антисоветских страстей в средствах массовой информации и последовавшие обвинения правительства в нерешительности и в том, что оно бросило "борцов за свободу" на произвол судьбы, на самом деле американцы не были готовы воевать из-за Венгрии. Если бы правительство США втянулось в события в Венгрии, то большинство американцев могло отвернуться от Эйзенхауэра в день президентских выборов и на них победил бы его соперник от демократической партии – Эдлай Стивенсон.

Возможно также, что реакция правящих кругов США на восстание в Венгрии была бы более острой, если бы эти события не совпали с острейшим международным кризисом на Ближнем Востоке. Этот кризис созревал с лета 1956 года, когда 19 июля США, недовольные отказом Египта присоединиться к Багададскому пакту, не стали предоставлять ему займ на строительство Асуанской плотины на Ниле. Через день с таким же отказом выступила Великобритания. Комментируя эти действия США и Великобритании на на митинге по случаю 4-й годовщины революции, президент Египта Г. А. Насер заявил: "Американцы! Задыхайтесь от ярости! Египет построит Асуанскую плотину!" Насер объявил, что Египет национализирует Суэцкий канал и доходы от эксплуатации канала пойдут на строительство Асуанской плотины и ГЭС. 26 июня Насер подписал декрет о национализации "Всеобщей компании Суэцкого канала".

В ответ правительства США, Великобритании и Франции блокировали счета Египта. Совладельцы компании Суэцкого канала Англия и Франция стали готовить военные действия против Египта. К ним присоединился Израиль. Хотя США не участвовали в этих мероприятиях, вскоре состоялось совещание министров иностранных дел США, Англии и Франции, на котором Даллес ознакомил Идена с письмом Эйзенхауэра. Президент США писал: "Мы признаем чрезвычайную важность канала для свободного мира и возможность канала для свободного мира и возможность того, что в конце концов применение силы может стать необходимым… Как вы понимаете, использование вооруженных сил США возможно только путем позитивного акта со стороны конгресса, который сейчас прервал свою работу, но может быть вновь созван по моему призыву из-за специальных причин".

В дальнейшем США вели двойную игру. С одной стороны, 13 сентября Даллес заявлял, что США "не собираются пробивать дорогу через канал силой". С другой стороны, 1 октября Даллес в разговоре с Иденом заявил, что не исключает применение Соединенными Штатами силы, как "крайнего средства". В сентябре в Израиль с согласия США была направлена партия реактивных самолетов. США хотели, чтобы операцию против Египта провели три страны, а плоды от победы достались американцам.

30 октября израильская армия, оснащенная главным образом американской техникой, перешла границу и начала наступление на Египет, а на другой день англо-французская авиация подвергла египетскую территорию бомбардировке. 5 ноября англо-французские войска высадили десант в Порт-Саиде, однако натолкнулись на упорное сопротивление египтян.

Тройственная агрессия вызвала возмущение во многих странах мира, особенно в Азии и Африке. 5 ноября Советское правительство заявило о решимости СССР "применением силы сокрушить агрессоров и восстановить мир на Востоке". Одновременно СССР обратился к Совету Безопасности с призывом оказать вооруженную помощь ООН Египту. США отвергли предложение СССР, но, учитывая провал блицкрига против Египта и перед лицом широкого осуждения мировой общественностью агрессии трех стран, тоже осудили действия Англии, Франции и Израиля. 6 – 8 ноября войска трех стран прекратили военные действия в Египте.

Следствием короткой Суэцкой войны стали дальнейший подъем национально-освободительного движения в странах Азии и Африки, рост популярности СССР в этих странах и ослабление позиций Англии и Франции в своих колониях и зависимых странах. Последним обстоятельством решили воспользоваться США.

Глава 28. От «доктрины Эйзенхауэра» до кризиса веры в американское превосходство

5 января 1957 года Д. Эйзенхауэр обратился к конгрессу с посланием, в котором говорилось о заинтересованности США в Ближнем и Среднем Востоке. "Этот регион, – утверждал президент, – всегда был перекрестком континентов Восточного полушария. Суэцкий канал дает возможность странам Азии и Европы вести торговлю, которая необходима, чтобы эти страны сохранили свою уравновешенную и процветающую экономику. Ближний Восток обеспечивает сообщение между Евразией и Африкой. Он содержит около 2/3 известных в настоящее время нефтяных запасов мира, и он обычно покрывает потребности в нефти многих государств Европы, Азии и Африки… Ближний Восток – это место рождения трех великих религий – мусульманской, христианской и иудейской… Было бы нестерпимым, если бы святые места Ближнего Востока должны подчиниться господству, которое прославляет атеистический материализм".

Смешав современные геополитические аргументы с призывами крестоносцев Средневековья о защите "святых мест" от "неверных", Эйзенхауэр просил конгресс: 1) сотрудничать со странами Ближнего и Среднего Востока "в развитии экономической силы, посвященной сохранению национальной независимости"; 2) "проводить в этом регионе программы военной помощи и сотрудничества"; 3) использовать "вооруженные силы Соединенных Штатов, чтобы обеспечить и защитить территориальную целостность и политическую независимость этих стран, запрашивающих помощь против открытой вооруженной агрессии со стороны любого государства, контролируемого международным коммунизмом".

Разъясняя смысл "доктрины Эйзенхауэра" с точки зрения войны против СССР, военный обозреватель Х. Болдуин писал: "Глобальная система периферийной безопасности, которую создали США, предоставляет базы для стратегической воздушной силы, чтобы действовать вплотную к советской территории, и… окружают эту территорию". Средиземноморье, писал Болдуин, "обтекает сильные советские позиции в восточноевропейских странах и в Западной России. Военно-воздушные операции со средневосточных баз или с кораблей Шестого флота легко (без заправки горючим в воздухе) охватывают Дарданеллы, Кавказские нефтяные промыслы, черноморское звено военных установок и промышленный комплекс Дон – Волга – Южный Урал… В тотальной ядерной войне это преимущество может быть использовано только в течение нескольких коротких часов, но, возможно, они окажутся решающими. В ограниченной войне эта позиция дает так много стратегических выгод, что будут оправданы интенсивные усилия удержать и защитить ее… Доктрина Эйзенхауэра фактически означает, что наша граница находится ныне на Кавказе". Получалось, что крыло американского орла должно было далеко протянуться в Восточное полушарие и достичь Кавказских гор.

Однако эти амбициозные планы подчинения Ближнего Востока американским экспансионистским планам натолкнулись на сопротивление арабских народов. В марте 1957 года иорданское правительство Набулси расторгло договор с Англией 1948 года и потребовало эвакуировать английские базы. Англия и США стали готовить государственный переворот в Иордании. 6-й флот США приблизился к берегам Ливана, а затем в Бейруте был высажен десант американской морской пехоты. Министр обороны США заявил о намерении ввести американские войска в Иорданию, а командующий флотом угрожал применить атомное оружие против этой страны. В этих условиях король Иордании Хусейн в апреле 1957 г. разогнал правительство Набулси и распустил парламент страны. Многие сторонники Набулси были арестованы. Новое правительство Иордании заявило о принятии "доктрины Эйзенхауэра".

Одновременно развернулась подготовка к интервенции против Сирии. К началу октября Турция сконцентрировала 50 тысяч войск на турецко-сирийской границе. 6-й флот был приведен в состояние боевой готовности. 31 октября 1957 г. начались "атомные учения" вооруженных сил США и Турции в восточной части Средиземноморья. На совещании в Вашингоне 22 – 25 октября президент США Д. Эйзенхауэр и премьер-министр Великобритании Г. Макмиллан объявили об "угрозе" Турции со стороны Сирии и сообщили о готовности НАТО оказать вооруженную помощь Анкаре.

Стремясь защитить свою независимость, Сирия еще летом 1957 года обратилась за помощью к СССР, которая была оказана. В обстановке подготовки войны против Сирии 19 октября было опубликовано заявление ТАСС, в котором говорилось: "Нельзя не видеть, что нападение на Сирию и развязывание тем самым войны вблизи южных границ СССР затрагивает самым серьезным образом его безопасности. Ни у кого не должно быть сомнения в том, что в случае нападения на Сирию, Советский Союз, руководствуясь целями и принципами Устава ООН и интересами своей безопасности, примет все необходимые меры к тому, чтобы оказать помощь жертве агрессии".

Предупреждение СССР возымело свое действие и обстановка вокруг Сирии стала разряжаться. К заявлениям Москвы стали внимательнее прислушиваться в Вашингтоне после запуска первого в мире советского спутника Земли 4 октября 1957 года. Помимо научного значения этого события, оно означало, что СССР стал обладателем межконтинентальной ракеты, способной донести боевой заряд до Америки. "Существование советского спутника Земли, – писала "Нью-Йорк таймс" означает, что мы потеряли былое превосходство". Газета характеризовала это событие как "тяжелое поражение Америки". Сенатор Джексон заявил, что запуск советского спутника – "это сокрушающий удар по престижу США как лидера в мировой науке". Сенатор Саймингтон говорил о "новом свидетельстве возрастающего превосходства коммунистов в важнейшей области управляемых снарядов".

Мой знакомый американец позже рассказывал мне, что, услыхав про советский спутник, он два часа находился в состоянии полной прострации: рухнули все его представления об извечном американском превосходстве в мире. Рядовые американцы справедливо указывали на необходимость глубокого пересмотра господствующих в США идейных и духовных ориентиров. Миссис Грейс Лагамбина из Бруклина говорила корреспонденту: "Русская новость должна научить нас не быть такими самодовольными, такими эгоцентричными".

Обозреватель "Нью-Йорк таймс" Гарри Шварц писал: "Этот успех Советского Союза прежде всего показывает, что это величайший подвиг современной науки и техники. Такой подвиг мог быть совершен лишь страной, имеющий первоклассный научно-технический персонал и первоклассные условия в очень широкой области науки и техники: в математике, физике, химии и металлургии, если назвать лишь самые важные отрасли".

В США постарались извлечь некоторые уроки из происшедшего. В СССР были направлены делегации американских педагогов. Они хотели, чтобы дети бэби-бума должны были стать самым образованным поколением за всю американскую историю и смогли обогнать по своей подготовки советских школьников и студентов. Позже один из детей бэби-бума Брюс Бендинджер вспоминал: "Я был послевоенным ребенком… А как только дошел до восьмого класса, запустили спутник, и началось давление на образование. Я перешел в старшие классы, и все время появлялись новые технические лаборатории и новые курсы математики".

Запуск первого, а затем (3 ноября) второго советского спутника Земли (с собакой Лайкой на борту) по словам американского историка Р. Стеббинса, "вызвал серьезные сомнения относительно адекватности военных, политических и экономических приготовленй, на которые западные державы до сих пор полагались". Бывший министр авиации Т. Финлеттер писал: "Я не знаю ни одного события со времен русской революции 1917 года, которое бы настолько изменило к худшему безопасность и позиции силы нашей страны". Американские правящие круги считали необходимым еще более форсировать гонку вооружений. Вице-президент Р. Никсон говорил: "Мы получили суровое и своеобразное напоминание той истины, которую мы никогда не должны упускать из виду, что Советский Союз развил научный и промышленный потенциал огромного масштаба… Давайте же, решим раз и навсегда, что абсолютная необходимость поддержания нашего превосходства в военной силе неизменно должна иметь приоритет над вполне понятным желанием над вполне понятным желанием сократить наши налоги".

9 января 1958 года, выступая с ежегодным посланием Конгрессу США, президент Д. Эйзенхауэр, признав, наконец, отставание от СССР в освоении космоса, заявил, что Советский Союз ведет против США "всеобщую холодную войну" и призвал: "Ответной реакцией Конгресса и американского народа должны стать усилия, направленные на то, чтобы это время испытаний обернулось для них временем чести и достоинства". Конгресс США охотно выделял новые средства для создания ракет и запусков искусственных спутников, чтобы наверстать качественное отставание от СССР.

В то же время Эйзенхауэр и его министры подвергались разносной критике за отставание от СССР в космосе и утрату превосходства в средствах доставки ядерных зарядов. Дрю Пирсон и Джек Андерсон в своей книге "США – второразрядная держава?" издевались над некомпетентностью президента США, озабоченностью его министров исключительно корыстными интересами, особо выделяя министра обороны Вильсона. Они приводили шокирующие факты о том, как военные заказы обогощали "Дженерал моторз" и другие военные компании, в то время как развитию космических ракет не уделялось внимание. В мюзикле "Маленький Абнер" хор генералов из Пентагона пел песенку с припевом: "What's good for general Bullmoose is good for USA", что напоминало приведенные выше слова Вильсона: "What's good for "General Motors" is good for USA".

Не желая признать отставания Америки, ультраправые объясняли в советских успехах скрытых агентов Кремля в правительстве. Члены "Общества Джона Бёрча" обвиняли даже братьев Даллесов в пособничестве мировому коммунизму и уверяли, что президент Д. Эйзенхауэр является членом компартии США. Следствием недовольства правительством Эйзенхауэра явилось сокрушительное поражение республиканской партии на выборах в конгресс в ноябре 1958 года. Демократическая партия и ее лидеры уверяли избирателей, что они смогут лучше противостоять "советскому вызову" и для этого настаивали на дальнейшем наращивании вооружений.

Отставание США в развитии космической науки и техники наносило удар по их международному престижу. Во время своей поездки по странам Латинской Америки весной 1958 года вице-президент США Р. Никсон был встречен враждебными демонстрациями, особенно в Венесуэле, где недавно была свергнута проамериканская диктатура Хименеса. В этом регионе США воспринимались как оплот антинародных диктатур.

Национально-освободительное движение во многих странах все смелее бросало вызов США и их союзникам, а и ряд стран Азии и Африки обращались за поддержкой к СССР. Ответом на "доктрину Эйзенхауэра" стало создание Египтом и Сирией 1 февраля 1958 года Объединенной арабской республики (ОАР). Ее президентом стал Гамаль Абдель Насер. В апреле – мае 1958 года Г. А. Насер посетил СССР, где ему была обещана обширная помощь для строительства Ассуанской гидроэлектростанции. Существенно расширилось и военное сотрудничество СССР с ОАР.

В ответ на создание ОАР в феврале 1958 года была организована ирако-иорданская Арабская федерация. Предпринимались попытки вовлечь в нее Кувейт и Ливан. В это время в Ливане разгорелась гражданская война. К началу июня 1958 года сторонники антизападной ориентации контролировали 2/3 территории Ливана. Тогда 6-й американский флот вновь двинулся к берегам Ливана. Сторонники западной ориентации получали большие партии американского оружия.

14 июля 1958 года в Багдаде результате военного переворота была свергнута монархия, король Фейсал II и премьер-министр Нури Саид были убиты, а в стране была провозглашена республика во главе с бригадным генералом Абделем Касемом. Поскольку Ирак вместе с Иорданией входил во Арабскую федерацию, то обязанности главы этой федерации взял на себя король Иордании Хуссейна. По его просьбе в Иорданию были переброшены английские войска.

Одновременно в охваченный гражданской войной Ливан 15 июля были высажены американские войска. К берегам Ливана было стянуто около 120 боевых и десантных кораблей США. Вскоре численность американских войск в Ливане достигла 17 тысяч человек. Всего же в районе Ближнего и Среднего Востока было сосредоточено около 70 тысяч сухопутных сил США и Великобритании. Создавалось впечатление, что англо-американские войска вот-вот приступят ко вторжению в Ирак. В ответ ОАР подписала с новым иракским правительством Касема договор о совместной обороне.

16 июля СССР признал новое правительство Ирака и в тот же день было сделано заявление Советского правительства, в котором говорилось: "Советский Союз не может оставаться безучастным к событиям, создающим серьезную угрозу к его границам и оставляет за собой право принять необходимые меры, диктуемые интересами мира и безопасности". По всей Советской стране прошли митинги под лозунгами "Руки прочь от Ирака!"

В эти дни в Москве состоялась тайная встреча Хрущева и Насера. Стороны договорились о совместных действиях в случае нападения западных держав на Ирак. 17 июля было объявлено, что на южной границе СССР в Закавказье на следующий день начнутся военные маневры. Казалось, что Ближний Восток в ближайшие часы станет ареной широкомасштабной войны, которая скоро выйдет за пределы этого региона.

19 июля Хрущев в своем послании Эйзенхауэру объявил, что "прежде чем заговорят пушки", следует принять меры для предотвращения войны. Он предложил провести совещание СССР, США, Великобритании, Франции и Индии. В ответ западные страны предложили провести заседание Совета безопасности по вопросу о положении на Ближнем Востоке на уровне глав правительств великих держав. 23 июля Хрущев принял это предложение, но через пять дней отказался от него. Дело в том, что в Пекине крайне негативно отнеслись к идее о переговорах со странами Запада.

После переговоров между председателем Совета министров СССР Н. С. Хрущевым и Мао Цзэдуном в Пекине 3 августа было опубликовано коммюнике, в котором говорилось: "Агрессивные круги западных держав вплоть до настоящего времени отказываются от принятия каких-либо подлинных мер для сохранения мира и, напротив, безрассудно усиливают международную напряженность, ставят человечество на грань военных катастроф. Но они должны знать, что, если воинствующие империалистические маньяки осмелятся навязать войну народам, то все миролюбивые и свободолюбивые государства и народы, тесно сплотившись воедино, навсегда покончат с империалистическими агрессорами и утвердят вечный мир во всем мире".

Нет сомнения в том, что угрозы СССР и Китая оказали свое сдерживающее воздействие на США и Великобританию. Нападения на Ирак не последовало. 25 октября были выведены войска США из Ливана. 2 ноября были эвакуированы английские войска из Иордании. Однако эти события не привели к разрядке международной напряженности. К этому времени возникла новая "горячая точка" на другом конце Азии – у берегов Китая.

23 августа войска Китайской Народной республики стали обстреливать острова Куэмой и Мацзу. В ответ США стали наращивать свою военную мощь на Тайване. 4 сентября государственный секретарь США Д. Даллес от имени президента США Д. Эйзенхуаэра сделал заявление, что попытки КНР вступить на земли Куэмоя, Мацзу и Тайваня будут квалифицироваться как "грубое нарушение принципов, на которых основан мировой порядок". В США заговорили о возможности применения ядерного оружия против Китая.

7 сентября 1958 года Хрущев направил послание Эйзенхауэру, в котором призывал вывести американский военно-морской флот из Тайваньского пролива и американские войска с территории Тайваня. заявил: "Я хотел бы подчеркнуть,… что Китай не одинок, у него есть верные друзья, готовые прийти ему на помощь в любой момент в случае агрессии против Китая, так как интересы безопасности народного Китая неотделимы от интересов безопасности Советского Союза".

Обстановка в районе Тайваньского пролива обострялась. В связи с вторжением американского самолета в воздушное пространство КНР, китайское правительство сделало "серьезное предупреждение". Потом последовал еще один подобный инцидент, в ответ на который было сделано "второе серьезное предупреждение". Многие советские люди считали, что после очередного "предупреждения" китайцы начнут войну против США, а вслед за ними – и наша страна.

Ситуация в Тайваньском проливе вызвала серьезную озабоченность во всем мире. Руководство правящей лейбористской партии выступило с заявлением о том, что Великобритания не поддержит войны США с Китаем. Даже верный союзник США Филиппины отказали американцам в поддержке в этом конфликте. Внутри США также ширились выступления против раздувания конфликта. Тем временем "серьезные предупреждения" КНР продолжались. Последовало "десятое" предупреждение… "двенадцатое"… "двадцатое".

И тут советские люди стали успокаиваться, а тема "серьезного предупреждения" стала использоваться в анекдотах. К этому времени начались китайско-американские переговоры и обстановка в Тайваньском проливе несколько разрядилась.

Однако ослабление напряженности у берегов Китая сменилось новым конфликтом вокруг Западного Берлина. Действовавшие соглашения 1945 года сохранили в Берлине уникальную возможность для беспрепятственного перехода с Востока на Запад и обратно. Во-первых, благодаря этому оставалась возможность для спекуляции дешевыми продовольственными товарами ГДР и дешевыми промышленными товарами из ФРГ. Именно это обстоятельство было причиной первого берлинского кризиса. Во-вторых, отсюда можно было легко засылать тайных агентов с Запада в ГДР и другие социалистические страны. В-третьих, через неохраняемую внутриберлинскую границу можно было беспрепятственно эмигрировать из ГДР в ФРГ. Ежегодный переход десятков тысяч немцев с Востока на Запад подрывал престиж ГДР и социалистической системы в целом.

10 ноября 1958 года во время своего выступления на митинге советско-польской дружбы по случаю пребывания в СССР делегации Польши во главе с В. Гомулкой, Н. С. Хрущев объявил о намерении в ближайшие полгода подписать мирный договор с Германией. Если этого не произойдет, заявлял Хрущев, то СССР подпишет мирный договор только с Германской Демократической Республикой. В этом случае, заявил Хрущев, "Советский Союз передаст те функции в Берлине, которые еще сохраняются за советскими органами, суверенной Германской Демократической Республике. Пусть США, Франция и Англия сами строят отношения с Германской Демократической Республикой, сами договариваются с ней, если их интересуют какие-либо вопросы, касающиеся Западного Берлина". Хрущев предупредил: "Если какие-либо агрессивные силы выступят против правительства ГДР, то Советский Союз будет рассматривать подобные выступления, как направленные против СССР".

В отличие от первого берлинского кризиса, второй кризис развивался главным образом в дипломатической сфере. Обмен нотами между СССР и западными державами привел к согласию провести международную конференцию в Женеве по германскому вопросу. Помимо СССР и западных союзников в ней приняли участие представители ГДР и ФРГ в качестве наблюдателей. Хотя СССР добился частичного признания ГДР в качестве субъекта международного права, начавшееся 11 мая в Женеве совещание министров иностранных дел СССР, США, Франции, Великобритании не привело к решению вопроса о мирном договоре с Германией и о статусе Западного Берлина.

Несмотря на то, что многие международные события бурного 1958 года несли на себе отпечаток импульсивных и плохо продуманных решений Н. С. Хрущева, они свидетельствовали о том, что США уже не могут диктовать свою волю даже малым народам, если на их стороне выступает СССР, вооруженный ракетно-ядерной мощью. В то же время в США не прекращались попытки реанимировать "доктрину освобождения" и перехватить инициативу в холодной войне. Свидетельством этого явилась резолюция "О порабощенных народов", принятая конгрессом США 9 июля 1959 года. В ней говорилось: "С 1918 года империалистическая и агрессивная политика русского коммунизма привела к созданию обширной империи, которая представляет собой зловещую угрозу для безопасности Соединенных Штатов и всех свободных народов мира".

Устранение этой "угрозы" требовало, по замыслу авторов этой резолюции, "освобождения" "Польши, Венгрии, Литвы, Украины, Чехословакии, Латвии, Эстонии, Белой Рутении (Белоруссии. Авт.), Румынии, Восточной Германии, Болгарии, континентального Китая, Азербайджана, Грузии, Северной Кореи, Албании, Идель-Урала (то есть, нерусских народов Поволжья и Урала. Авт.) Тибета, Козакии (то есть, областей, населенных казачеством. Авт.), Туркестана, Северного Вьетнама и других". От имени народов этих стран и краев авторы резолюции провозглашали: "Эти покоренные нации обращаются к Соединенным Штатам, как к цитадели человеческой свободы, в поисках руководства для достижения их освобождения и независимости".

Принятие этой резолюции позволяло правящим кругам США во-первых подавить "пораженческие настроения" в своем стане. Автор этой резолюции Лев Добрянский с раздражением обращал внимание на то, что "после запуска спутника в этой стране (США) зазвучали странные речи:… стенания о сосуществовании или взаимном уничтожении, урегулировании или войне, эволюции или революции, разоружении или гибели и прочие прилипчивые темы". (В это время в США завершались съемки антивоенного фильма "На берегу", всемирная премьера которого состоялась в декабре 1959 года. В фильме говорилось, как в 1963 году после мировой войны, весь мир превратился в ядерную пустыню и лишь в Австралии, к берегам которой неумолимо приближалось смертельно опасное радиоактивное облако, сохранилась временно жизнь. Фильм кончался призывом: "У нас еще есть время одуматься!")

Во-вторых, такая резолюция служила ответом на постоянные заявления Хрущева о необходимости покончить с колониализмом и империалистическим угнетением. Руководитель всеамериканской конференции по борьбе с коммунизмом Ф. Макнамара подчеркивал: "Москва требовала самоопределения во всех частях света в течение многих лет, постоянно бросая обвинения в колониализме в отношении западных держав и требуя, чтобы народ в Латинской Америке, который якобы порабощен американским империализмом, народы Азии, Африки и так далее получили возможность определять свою форму правления, получили независимость. И вот, по сути дела, впервые, Соединенные Штаты официально бросили вызов Хрущеву в этом вопросе. Мы… потребовали, чтобы он позволил самоопределиться нациям, которые он, великий империалист, поработил".

В-третьих, правящие круги США видели в резолюции способ перенести бой на территорию советского лагеря и самого СССР. Объясняя смысл написанного им текста, Лев Добрянский особо подчеркивал возможность использования межнациональных противоречий для ослабления мощи СССР: "Большинство ресурсов СССР сосредоточено в нерусских областях: сельское хозяйство на Украине, Туркестане и Грузии, уголь на Украине и в Туркестане, нефть в Азербайджане и Идель-Урале, 90 процентов марганца в Грузии и на Украине, железная руда на Кавказе и Украине… Сорок три процента вооруженных сил СССР – это не русские".

17 июля президент США Д. Эйзенхауэр утвердил резолюцию "О порабощенных народах" в специальной прокламации, в которой призывалось посвящать ежегодно каждую третью неделю июля "порабощенным народам". Подписывая прокламацию, Эйзенхауэр призвал "народ Соединенных Штатов отмечать каждую неделю соответствующими церемониями и действиями", "изучать бедственное положение наций, порабощенных Советами", и "посвятить себя поддержке этих порабощенных наций".

В то же время Д. Эйзенхауэр решил продемонстрировать свою готовность к переговорам с СССР и пригласил Н. С. Хрущева посетить США. Возможно, что Эйзенхауэр исходил из того, что после принятия резолюции "о порабощенных народах", Хрущев сам откажется от такого приглашения. Однако Хрущев принял приглашение. Визиту Хрущева предшествовали запуск советской ракеты в сторону Луны и спуск на воду советского атомного ледохода "Ленин". 15 сентября 1959 года Хрущев с большой делегацией прибыл в Вашингтон, а 18 сентября Хрущев выступил на сессии

Генеральной ассамблеи ООН с предложением о всеобщем и полном разоружении, которое намечалось осуществить в течение ближайших 4 лет.

Однако переговоры Хрущева с Эйзенхауэром в Кэмп-Дэвиде не привели к существенным сдвигам ни в деле разоружения, ни в решении других важнейших международных проблем. Тем не менее газеты заговорили о "духе Кэмп-Дэвида", который якобы может положить конец холодной войне.

Вернувшись из поездки в США, Н. С. Хрущев на митинге в Лужниках говорил: "Президент Соединенных Штатов Америки Дуайт Эйзенхауэр проявил государственную мудрость в оценке современной международной обстановки, проявил мужество и волю… Я не сомневаюсь в готовности президента приложить свою волю и усилия, чтобы достигнуть соглашения между нашими странами, создать дружеские отношения между нашими народами и добиться решения назревших вопросов в интересах упрочения мира". Борис Ефимов изобразил Никиту Хрущева с отбойным молотком.

Держа его в руках, советский руководитель разбивал снежную бабу, на которой было написано "Холодная война".

На протяжении семи месяцев шла подготовка к совещанию глав четырех великих держав в Париже, которое должно было сдвинуть с мертвой точки решение острых международных вопросов и привести к началу разоружение. Однако правящие круги США расценивали любой шаг в сторону разрядки международной напряженности, как недопустимую уступку СССР, или как "новый Мюнхен".

В конце 1959 – начале 1960 года бестселлером в США был политический роман Аллена Дрюри "Совет и согласие". Его отрицательными героями были "пораженец" сенатор Фред Ван Аккерман, который завершал свои речи словами: "Я лучше проползу на брюхе в Москву, чем погибну от ядерной бомбы", и "склонный к уступкам СССР" государственный секретарь Р. Леффингуэлл. В романе с угрозами в адрес США выступал Председатель Совета Министров СССР, в котором читатели без труда узнавали Хрущева. Положительный герой романа консервативный сенатор Сиб Кули призывал не бояться советских угроз и "разоблачал" связи Леффингуэлла в юности с коммунистами. Колеблющийся между "положительными" и "отрицательными" персонажами президент США напоминал Эйзенхауэра, каким его изображали воинственно настроенные политические деятели США. В конце романа президент США все же принимал сторону "твердых патриотов", сообщал о высадке американцев на Луне и своей готовности направиться в Женеву для переговоров с СССР "с позиции силы".

18 февраля 1960 года государственный секретарь США К. Гертер заявил, что несмотря на все угрозы, которые влечет за собой гонка вооружений, особенно ядерных, США все же считают их "меньшими, чем опасности, которые возникли бы, если бы мы вступили в ненадежное соглашение о контроле вооружениями… Мы не будем подвергать риску нынешнюю относительную силу США из-за желания быстрых, но иллюзорных результатов в контроле над вооружениями".

2 мая 1960 года конгресс принял провокационную резолюцию о "порабощенных народах", в которой призывал Эйзенхауэра добиваться благоприятных для США перемен в социалистических странах Европы. За день до принятия этой резолюции США направили американский разведывательный самолет У-2, который должен был, вылетев из Пакистана, пролететь над Байконуром, военными заводами в Свердловске и завершить полет на американской военной базой в Норвегии. Однако самолет был сбит под Свердловском, а его пилот Гари Пауэрс арестован.

Выступая с рассказом о поимке Пауэрса и его миссии 7 мая 1960 года Н.С. Хрущев с трибуны Верховного Совета СССР в адрес американского президента и его союзников говорил: "Вы на что, господа, рассчитывали? Вы привыкли гадить и кое-кто это чуть ли не за благо признает и молчит! Нет, мы не такие люди! Нагадили! Нюхайте сами!… Не играйте с огнем, господа!… Солдаты мира, воины справедливого дела всегда… готовы к отпору агрессору, к ответному удару! Пусть знают все агрессоры, что никто не уйдет от ответа – и хозяин, и лакей получат свое!" Казалось, что СССР оказался на грани войны с США.

Возмущение вероломством правительства Эйзенхауэра, направившего за две недели до встречи глав четырех великих держав разведывательный самолет в глубь СССР в праздничный день 1 мая для того, чтобы продемонстрировать военную мощь США, разделяли многие советские люди, направлявшие гневные письма в газеты. Я был свидетелем того, как, минуя дом американского посла в Спасопесковском переулке, дедушка внушал своему внуку: "Вот здесь живут американцы – самые подлые, самые вероломные люди!"

Когда Хрущев прибыл 16 мая в Париж на совещание, он потребовал от американского президента извинений. Сидевший за столом совещания советский переводчик В. М. Суходрев вспоминал, как "Эйзенхауэр наклонился к Гертеру, и я услышал, как он сказал: "Я не вижу причины, почему бы нам не выступить с заявлением такого рода". На это Гертер ответил: "Нет, нам не следует этого делать". Парижское совещание было сорвано, так и не начавшись.

Вторая половина 1960 года прошла под знаком новых международных кризисов, возникавших в различных регионах мира. Обострилось внутриполитическое положение в нейтральном Лаосе, где США пытались с помощью ЦРУ укрепить позиции своей агентуры.

Одновременно США усилили внимание внимание и к африканскому континенту. Провозглашение независимости Ганы 6 марта 1957 года дало старт цепной реакции установления суверенных государств в Африке. Как отмечал Ю. Мельников, "с точки зрения Вашингтона… здесь начал создаваться "типичный вакуум", который необходимо было заполнить американским присутствием. В этой связи не случаен тот факт, что специальная американская миссия во главе с вице-президентом США Р. Никсоном совершила в феврале – марте 1957 г. обширное турне по Африке, посетив Марокко, Гану, Уганду, Судан и другие страны". В 1960 году 17 стран африканского континента стали независимыми.

Появление новых суверенных государств Африки встретило сопротивление западных держав, которые стремились сохранить "черный континент" в качестве поставщика дешевой и стратегически необходимой продукции для своей экономики. Поэтому почти сразу же после провозглашения независимости Конго (со столицей в Леопольдвиле, затем Киншасе) в новую республику вторглись бельгийские войска. Правительство во главе с Патрисом Лумумбой обратилось за помощью к ООН.

Ю. Мельников писал: "Американская дипломатия сделала все, чтобы придать неоколониалистский, реакционный характер миссии ООН в Конго, первоначально предпринятой по просьбе законного правительства этой страны и с одобрения Совета Безопасности с целью положить конец агрессии бельгийских колонизаторов. Использовав агентуру ЦРУ, взяв на себя техническое и транспортное обеспечение и захватив с помощью тогдашнего генерального секретаря ООН Хаммаршельда руководство этой миссией, правящие круги США добились того, что она стала осуществляться в полном соответствиии с их империалистическими устремлениями, а не просьбе премьер-министра Республики Конго, выдающегося народного лидера Патриса Лумумбы".

Как отмечалось в третьем томе коллективной монографии "Международные отношения после второй мировой войны", "активнейшую роль организаторов провокаций и смуты в Конго играли официальные представители и тайные агенты США, и, прежде всего, американский посол в Леопольдвиле Тимберлейн. В заявлении Лумумбы, опубликованном в середине ноября 1960 г., приводился такой факт: в Восточной провинции Конго властями была захвачена крупная сумма денег – примерно 600 тысяч долларов, которые предназначались американцами на подкупа и подрывную деятельность с целью свержения законной власти. США нанесли удар в спину конголезского народа, спешно сколотив самозванную группу и протащив ее с помощью своего механического большинства на XV сессии Генеральной Ассамблеи в качестве представителей Конго в ООН".

При поддержке США президент Конго Касавубу сместил Лумумубу с поста премьер-министра. А затем в стране был произведен государственный переворот и во главе страны стал полковник Мобуту. Лумумба был брошен в тюрьму, затем выдан в мятежную провинцию Катанга, управлявшуюся ставленником бельгийских колонизаторов Моизом Чомбе, и был там убит.

Все эти и другие драматические события в мире происходили в период, когда в США шла активная предвыборная кампания. Подводя итоги правлению Эйзенхауэра, многие приходили к неутешительному выводу о том, что за годы его правления военное соотношение сил между США и СССР, изменилось в пользу последнего. В третьем томе монографии "Международные отношения после Второй мировой войны" говорилось: "По расчетам американских военных руководителей… авиация дальнего радиуса" должна была "достигнуть к 1959 году высшей точки могущества и обеспечить военной машине США стратегическое преимущество в наступательной войне. Система же ПВО, опирающася на внутренние американские силы и на форпосты в виде военных баз, выдвинутых далеко за пределы США, призвана была обеспечить неуязвимость Соединенных Штатов в области обороны. Однако в условиях развития ракетной техники, создания Советским Союзом межконтинентальных, глобальных и противоракетных ракет американская стратегическая авиация, старые средстав ПВО, система военных баз теряют свое прежнее значение. Следовательно, если уже в первые послевоенные годы Советский Союз ликвидировал монополию США в области производства атомного оружия, а в дальнейшем пришел конец как надеждам на американское превосходство в области средств доставки такого оружия к цели, так и преслоутой "монополии на неуязвимость" Соединенных Штатов. Иначе говоря, перестали существовать все "три кита", на которых воздвигались основные военно-стратегические и внешнеполитические расчеты правящих кругов США на протяжении всего послевоенного периода".

Правительство Эйзенхуаэра подвергалось атакам за отставание от СССР в создании ракет. Ультраправый сенатор Барри Голдуотер, выдвинувший свою кандидатуру на пост президента США на съезде республиканской партии летом 1960 г., в своей книге "Совесть консерватора" требовал: "Мы должны добиваться военного превосходства и поддерживать его. Простое равенство в вооружениях нас не устроит… Наша стратегия должна быть наступательной… Мы должны не только отражать их удары, а наносить свои. Мы должны не только охранять наши границы, мы должны проткнуть их границы… Мы должны объявить коммунистическое движение незаконным в сообществе цивилизованных наций. Соответственно мы должны прекратить дипломатическое признание всех коммунистических правительств, включая правительство Советского Союза… Мы должны поощрять порабощенные народы восстать против их коммунистических правителей… Наша цель не борьба с коммунизмом, а победа над ним".

Эти же рекомендации содержались и в теоретической работе ультраправых исследователей Р. Страусс-Хюпе, У. Кинтнера и С. Поссони "Передовая стратегия для Америки". В ней говорилось: "Мы не можем позволить выжить политической системе, которая обладает как все возрастающими возможностями, так и непреклонной волей уничтожить нас… Соединенные Штаты не могут отказаться от того, чтобы первыми использовать атомное оружие. Такое самоограничение было бы катастрофой".

Обвинения в нерешительности правительства США и ослаблении военного потенциала страны при Эйзенхауэре звучали из уст кандидата на пост президента от Демократической партии сенатора Джон Ф. Кеннеди. (Следует заметить, что эти заявления о недостаточном внимании республиканского президента к развитию военной промышленности были преувеличенными. Только с 1955/56 бюджетного года до 1959/60 года прямые военные расходы США возросли с 40,7 миллиардов до 53,4 миллиардов долларов).

Осуждая своего предшественника, Джон Кеннеди уверял, что он сумеет вернуть Америке былое могущество. Его главный предвыборный дозунг звучал так: "Новые границы". Известно, что со времен возникновения американских колоний понятие "граница" означал рубеж американских поселений. На протяжении столетий эта граница отодвигалась на запад, освобождая все новые земли для американцев и отбрасывая коренных обитателей Америки все дальше к океану. В последующем, граница вышла к Тихому океану, индейцы были загнаны в резервации, а граница включила Аляску, Филиппины, достигла Китая, Кореи, Японии и России. В середине ХХ века руководители США вычерчивали границы своей империи от

Северного полюса до Южного, от Южной Кореи и Тайваня до Эльбы, Средиземноморья и Кавказских гор. Где теперь должны были проходить "новые границы" на земной поверхности, Кеннеди умалчивал. В то же время использование вечного экспансионистского понятия "граница" свидетельствовало о заявке на новые захваты США.

Кандидат от республиканской партии Ричард Никсон был поставлен в трудное положение. С одной стороны, он давно имел репутацию "ястреба". С другой стороны, он был вынужден защищать действия правительства Эйзенхауэра, поскольку в течение 8 лет он был вице-президентом США и нередко заменял болевшего президента. Поэтому он старался напомнить о наращивании военного потенциала при республиканском правительстве и "балансировании на грани войны" и в то же время предлагал умножить усилия по укреплению военной мощи США и проводить еще более жесткую политику "отбрасывния коммунизма" в случае своего избрания на пост президента.

Было очевидно, что любой исход президентских выборов не принесет прекращения гонки вооружений. О том, что стоит за гонкой вооружения, неожиданно объяснил президент США Дуайт Эйзенхауэр в своем выступлении за три дня до истечения своих полномочий: "Многие группы находят огромные выгоды для себя в постоянном увеличении военных расходов. Военные службы, традиционно озабоченные 100-процентной безопасностью, редко бывают очень удовлетворены суммами, предназначенными им даже из очень великодушного бюджета. Производителям дорогого оснащения для войны, конечно, нравятся прибыли, которые они получают, и, чем больше расходы, тем более доходны прибыли. Под влиянием стимула потенциальных прибылей возникают могущественные лобби, чтобы добиваться еще больших расходов на вооружение. И так растет паутина специальных интересов. Каждый округ, в котором расположены промышленные (военные) предприятия или военные учреждения, извлекает прибыль из средств, истраченных в этом районе. Это обстоятельство, конечно, постоянно давит на политических представителей округа – конгрессменов, сенаторов и других… Соединение огромных военных учреждений и крупной промышленности – это новое явление – экономическое, политическое и даже духовное – чувствуется в каждом городе, каждом штатном учреждении, каждой службе федерального правительства".

Юрий Мельников справедливо комментировал последнюю речь американского президента: "Злая ирония предупреждения Эйзенхауэра "против приобретения недопустимого влияния военно-промышленного комплекса" состояла не только в том, что его правительство "признавало необходимость" и неизменно содействовало росту этого комплекса, но и в том, что оно подчинило его интересам военную стратегию и внешнюю политику США, постаралась гарантировать эти интересы на долгие годы вперед".

Глава 29. Как США «упустили» Кубу

Хотя в своих предвыборных речах кандидат в президенты Джон Кеннеди говорил о высоких идеалах Америки, которые оказались забытыми его предшественниками, с первых дней пребывания у власти 35-го президента (20 января 1961 г. – 22 ноября 1963 г.), стало ясно, что новый президент продолжил курс гонки вооружений и экспансии. Стремление правительства Д. Ф. Кеннеди продолжать агрессивную политику Трумэна – Эйзенхауэра проявилась в первые же дни его пребывания у власти по отношению к маленькой Кубе.

На протяжении всей истории США Куба являлась объектом захватнических планов Вашингтона, о чем было сказано выше. К 1959 году производство сахара, главной хозяйственной культуры Кубы, его переработки, его экспорт принадлежали "Юнайтед фрут компани" и другим американским монополиям. Они же владели четвертью лучших земель острова. Американцы держали в своих руках 90% скотоводства, 90% горнодобывающей промышленности, 80% коммунального хозяйства. Брат президента и его главный эксперт по Латинской Америке Мильтон Эйзенхауэр писал: "Стоимость американских капиталовложений на Кубе, государственных и частных, составляла примерно один миллиард долларов. Эти капиталовложения создавались в течение многих лет, начиная с периода испанского колониализма и включая последовавшие режимы, особенно в период диктатуры Батисты". К концу 50-х годов 68,9% кубинского экспорта направлялось в США, а 80% кубинского импорта поступало из США.

Хозяйничанье американских монополий США на Кубе сопровождалось как и везде в Латинской Америке сохранением помещичьих порядков, отсталости и нищеты. Американский исследователь Роберт Смит писал: "Проблема неграмотности продолжала быть острой на Кубе, особенно в сельских районах… В стране было более 200 тысяч семей, у которых не было совсем земли. Сельскохозяйственные рабочие трудились редко более трех месяцев в год". В 1956 – 57 годах одна треть населения была безработной или частично безработной. К началу революцию их число достигла 738 тысяч человек.

Однако правящие круги США были заинтересованы не в развитой и процветающей, а политически стабильной Кубе под жестким американским контролем. Перед Второй мировой войной Д. Гантер писал: "С точки зрения национальной обороны наш генеральный штаб придает Кубе такое же значение, как Флориде… Мы никогда не можем позволить какой-либо иностранной державе установить здесь свой контроль". Гарантом такого контроля был Фульгенсио Батиста, который с небольшими перерывами управлял Кубой то прямо, то через посредство своих ставленников на протяжении двух десятилетий.

(далее по верстке. См. верстку стр. 14 и до стр. 44)

Глава 30. Берлинский кризис 1961 года.

Интервенция против Кубы, ее провал и воинственные заявления Кеннеди после разгрома наемников на Плайя Хирон во многом определили характер внешнеполитических действий нового правительства, подтвердившего верность курсу холодной войны. К тому же с первых же дней своего пребывания у власти Кеннеди заявлял о необходимости преодолеть отставание США от СССР в ракетах. Утверждалось, что в СССР 2000 межконтинентальных ракет, а в США – в 2 раза меньше. На самом деле, хотя Советский Союз явно лидировал в космосе и, следовательно, в разработке новых мощных ракет, он отставал от США по количеству ракет и других средств доставки ядерных снарядов. Оценки демократов во главе с Кеннеди об отставании от СССР в ракетах были сильно преувеличены в пылу критики ими республиканского правительства. К тому же этому способствовали заявления Хрущева, который неумеренно хвастался советским ракетным потенциалом.

В первые же недели нового президентства в США состоялись успешные испытания новой ракеты "Минитмен", которая должна была преодолеть качественное отставание от советских ракет. Теперь новый министр обороны в кабинете демократов Роберт Макнамара заявил, что отставание США от СССР в ракетах – это миф. В США было объявлено, что в мае там собираются произвести суборбитальный полет космического корабля с человеком на борту. Хотя такой эксперимент не означал бы еще полета вокруг Земли, американцы бы могли говорить о том, что их соотечественник первым вышел за пределы земного притяжения.

Однако почти за месяц до суборбитального полета астронавта Алана Шепарда 12 апреля 1961 года успешно стартовал советский космический корабль и в эфире прозвучал уверенный голос Юрия Гагарина: "Поехали!" После 110 минут полета Гагарин покинул спускаемый аппарат и в 10 часов 55 минут приземлился на парашюте. Первый человек вышедший за пределы земного тяготения был советским космонавтом.

Это событие стало новым потрясением для Америки. Газета "Нью-Йорк геральд трибюн" писала: "После первого спутника мировое общественное мнение резко качнулось в пользу коммунизма. Что же произойдет теперь, когда мир услышал о подвиге коммуниста Гагарина?". Поэтому газета старалась преуменьшить значимость события и утверждала, что первым шагом в освоении космоса было испытание американо-германской баллистической ракеты в 1949 году. В то же время в ходе своей пресс-конференции 12 апреля Кеннеди постарался успокоить присутствоваших, заявляя, что правительство будет предпринимать еще более энергичные усилия по развитию космической программы и что Соединенными Штатами будут достигнуты "успехи в этой области в этом году".

В условиях, когда весь мир был под впечатлением полета Юрия Гагарина и поражения американских наемников на Плайя Хирон, Хрущев решил возобновить политическое наступление на США, вновь поставив вопрос о мирном договоре с Германией и ликвидации оккупационного статуса в Западном Берлине. 3 июня 1961 в Вене открылась встреча Н. С. Хрущева и Д. Ф. Кеннеди.

В ходе встречи были обсуждены различные вопросы международной жизни. Первым в повестке дня стоял вопрос о положении в Лаосе, где с конца 1960 года шла гражданская война между коммунистическим движением Патет-Лао и его противниками. При всей драматичности этой войны, ее значимость для судеб мира была во многом искусственно преувеличена Соединенными Штатами. (Вспоминая начало 60-х годов, Д. Гэлбрайт с иронией писал, что тогда "нам угрожал Лаос. Наиболее подталивых журналистов натаскивали на еженедельных, иногда ежедневных, совещаниях по вопросу о стратегической угрозе Патет-Лао Долине Кувшинов. Готовясь к пресс-конференции, президент Кеннеди выучил полные имена всех лаосских деятелей – значительное достижение! Профессор Артур Шлезингер, отнюдь не коммунист, высказал мысль, что едва ли стоит относиться к Лаосу как к клинку, приставленному к сердцу Канзаса. Это заявление было расценено как крамола".) Несмотря на разногласия на Венской встрече по этому вопросу была достигнута принципиальная договоренность о создании правительства из представителей противоборствующих группировок с участием Патет-Лао и провозглашения Лаоса нейтральным государством.

Обсуждался и в вопрос о прекращении ядерных испытаний. К этому времени было возможно получить достоверные сведения о характере любых испытаний без проведения инспекций. Но американцы упорно требовали их осуществления в качестве главного условия для подписания договора о запрете испытаний ядерного оружия. Поэтому соответствующий договор, содержание которое было в основном согласовано еще в 1958 году, не был подписан. Все же стороны договорились воздерживаться от ядерных испытаний.

Как вспоминал Суходрев, "во время переговоров самой трудной оказалась германская проблема. Хрущев жестко говорил о том, что до конца года он подпишет мирный договор с ГДР… Кеннеди ни на йоту не отступал от позиции, что такой ход со стороны Советского Союза противоречит всем послевоенным договоренностям и может привести только к серьезнейшему обострению отношений. Когда обоим стало окончательно ясно, что каждый остается при своем мнении, было решено завершить встречу… Хрущев еще раз повторил, что намерен до конца года заключить мирный договор сГДР. Стоявший уже в дверях Кеннеди, грустно улыбнувшись, пожал плечами и сказал: "Ну что ж, видимо, будет холодная зима"".

Вскоре после своего возвращения в Москву, Хрущев в своем выступлении по телевидению 15 июня официально объявил о намерении подписать мирный договор с ГДР до конца 1961 года. Словно отвечая на прощальное замечание Кеннеди о "холодной зиме", сказанное им в Вене, Хрущев 28 июня заявил: "На пути к разрядке напряженности, видимо, нам придется пройти какой-то этап "похолодания" климата в Европе. Это будет искусственное похолодание, так как никаких веских причин для этого нет. Но, вероятно, международная реакция и реваншистские силы Западной Германии хотят этого".

В ответ на это выступление Кеннеди не ограничился резкими заявлениями, а объявил 19 июля об увелении расходов США на вооружение на 3,5 миллиардов долларов. 25 июля Кеннеди выступил по телевидению с обращением к американскому народу. Он заявил, что при необходимости США будут готовы защищать Западный Берлин с помощью оружия. Он сообщил о своем решении увеличить в три раза количество лиц, призываемых в армию. Одновременно он призвал американцев создавать запасы в ядерных бомбоубежищах. Многие американцы стали срочно строить индивидуальные бомбоубежища на случай ядерной войны.

Действия Кеннеди во многом объяснялись внутриполитическими соображениями. К этому времени экономика США вступила в очередной кризис: с июля 1960 г. по февраль 1961 года индекс промышленной продукции сократился на 8%. Новый тур гонки вооружений мог бы способствовать его преодолению. В годы президентства Кеннеди военные расходы США резко возросли – с 45,7 миллиардов долларов в 1959/60 бюджетном году до 53,4 миллиардов в 1963/64 году. Резко выросли расходы на межконтинентальные ракеты, атомные подводные лодки. Ассигнования на научно-исследовательские работы, проводимые министерством обороны, увеличились с 4,7 миллиардов долларов в 1961 году до 7,1 миллиардов в 1964 году. Расходы на космические программы с 1961 по 1964 год выросли в 10 раз. Правительство Кеннеди стало осуществлять перевооружение армии в соответствии с очередной военной доктриной "гибкого реагирования". Это привело к увеличению расходов на вооруженные силы общего назначения с 17,5 миллиардов долларов до 19,1 миллиардов долларов в 1963/64 гг. Следствием гонки вооружений стал и общий подъем экономики. С 1959 по 1964 год промышленное производство США выросло примерно на 30%.

Гонка вооружений в свою очередь еще более обостряла международную напряженность. В ответ на заявления Кеннеди и наращивание военных сил в Западном Берлине, 7 августа Хрущев в своем выступлении по радио и телевидению, поздравив граждан страны с новым космическим достижением – запуск в космос второго советского космонавта Германа Титова и его возвращение после суточного пребывания на орбите -, снова остановился на берлинском кризисе. Он сообщил: "Возможно, в дальнейшем придется увеличить численный состав армий у западных границ за счет дивизий, которые будут переброшены из других районов Советского Союза. В связи с этим, может быть, придется призвать часть резервистов для того, чтобы наши дивизии имели полный численный состав и были подготовлены ко всяким неожиданностям". Обращаясь к руководителям Запада, Хрущев восклицал: "Стойте, господа! Мы хорошо знаем, чего вы хотите, чего вы добиваетесь; мы подпишем мирный договор и вашу лазейку в ГДР закроем… Мы войны не хотим, но наш народ не дрогнет перед испытаниями: на силу он ответит силой, сокрушит любого агрессора". Международный кризис продолжал обостряться.

Хотя после раздела Германии берлинский кризис был уже третьим по счету, многие немцы решили, что на сей раз внутриберлинскую демаркационную линию, через которую они свободно переходили с Востока на Запад и обратно, на самом деле закроют. В результате поток немцев из ГДР в Западную Германию через неохраняемую границу резко усилился с начала лета. Руководитель ГДР Вальтер Ульбрихт еще в марте 1961 года предложил Хрущеву установить в Берлине обычную границу между ГДР и западными секторами. Но тогда Хрущев решительно возражал, считая, что это помешает его планам. Теперь же Хрущев понял, что США никоим образом не подпишут договор с ГДР и даже готовы начать войну за Западный Берлин. Между тем затяжка кризиса лишь усиливала поток беженцев из ГДР. Видимо в этой обстановке Хрущев решил поддержать предложение Ульбрихта и таким образом остановить массовый исход жителей ГДР. 13 августа 1961 года в считанные часы была сооружена ограда, разделившая Берлин на две части. Вскоре эта ограда из колючей проволки превратилась в бетонную стену.

Внутри США правые круги требовали от правительства Кеннеди решительных действий для сокрушения пограничных сооружений ГДР. Однако, как вспоминал пресс-секретарь президента США Пьер Сэлинджер, "визгливые требования, чтобы США двинули бульдозеры против Стены были отвергнуты Кеннеди на том основании, что режим Ульбрихта имел законное основание для того, чтобы закрыть свои границы. Никто не должен считать, заявил президент, что мы должны начать войну из-за этого вопроса". Правда, всё это Кеннеди высказал лично Пьеру Сэлинджеру и в мире не знали о позиции президента. Для мировой же общественности президент США демонстрировал свое возмущение действиями ГДР и СССР. В Западный Берлин был направлен вице-президент США Линдон Джонсон. Там он заявил, что США готовы пожертвовать ради защиты Берлина "жизнями, богатствами и нашим священным достоинством". В Берлин был переброшены воинские подкрепления…, но в количестве 1500 солдат.

В ответ на эти жесты СССР ответил контрдемонстрацией. Вопреки договоренности с Кеннеди, достигнутой в Вене в июне 1961 года, было объявлено, что СССР возобновляет ядерные испытания в атмосфере с 1 сентября 1961 года. При этом США было указано, что СССР прекратит испытания, если американцы согласятся на подписание мирного договора с ГДР. 12 сентября США сами возобновили ядерные испытания.

Паникерские настроения в США усиливались и строительство индивидуальных бомбоубежищ переживало бум. В стране неожиданно началась дискуссия на тему: "Как быть, если к вам попросятся в убежище, а у вас там не будет хватать места и средств поддержания жизни? Можно ли гнать прочь незванных гостей, угрожая применить оружие?" Некоторые американцы считали позволительным стрелять в бедолаг, оставшихся без убежища за секунды до ядерного взрыва.

Хотя уже с начала сентября началась тайная переписка между Хрущевым и Кеннеди, в ходе которой стороны исходили из того, что не следует доводить ситуацию до крайности, в это время многим в мире казалось, что планета катится к катастрофе. В Берлине конфронтация между воинскими подразделениями СССР и США подошла к опасной черте. Словно откликаясь на призывы "разрушить стену!", американцы придвигали к новой границе бульдозеры. Их сопровождали танки и джипы с американскими солдатами. Им навстречу из восточной части Берлина выдвигались советские танки.

В ночь с 26 на 27 октября у контрольно-пропускного пункта "Чарли" американские танки в сопровождении бульдозеров и джипов вышли на внутриберлинскую границу. Их встретила группа советских танков. Хрущев так описывал это противостояние: "Ночью стояли танки, американцы тоже стояли, потому что им уйти нельзя было, нашим танкам хвост показать. И я это разгадал и предложил: давайте выведем танки и уберем, и сейчас же американцы уйдут. И Малиновский доложил, как только танки ушли, через 30 минут ровно американцы развернулись и ушли".

Совершенно очевидно, что устрашающие военные демонстрации в центре Берлина могли быть в нужный момент остановлены Хрущевым и Кеннеди. Ответственность же за подобные конфронтации можно было списать на военных, якобы временно вышедших из-под контроля. Именно так поступал Хрущев, обвиняя американского генерала Клея, командовавшего войсками в Западном Берлине, в "провокациях". При этом каждая сторона получала свои политические выгоды от этих драматичных спектаклей. Американцы демонстрировали свою готовность пойти на вооруженный конфликт, чтобы облегчить бегство граждан ГДР на Запад. Советская сторона показывала, что она была готова с оружием в руках защитить суверенитет ГДР. На деле правительство США уже давно решило не прибегать к войне для сокрушения берлинской стены, а Хрущев временно отказался от планов выдавить западные державы из Западного Берлина.

Однако, в это время подавляющее большинство общественного мнения считало, что мир находится на пороге мировой ядерной войны. Этому способствовали и советские испытания ядерного оружия на Новой Земле, равных которым не было ни до, ни после них. 17 октября 1961 года, выступая с отчетным докладом на ХХII съезде, Хрущев заявил, что в заключении испытаний "мы в конце октября, взорвем водородную бомбу мощностью в 50 миллионов тонн тротила. Мы говорим, что имеем бомбу в 100 миллионов тонн тротила. И это верно. Но взрывать такую бомбу мы не будем, потому что если взорвем ее даже в самых отдаленных местах, то и тогда можем окна у себя повыбить". В ходе испытаний была взорвана термоядерная бомба в 57 мегатонн. Это был самый мощный ядерный взрыв, когда-либо прогремевший на нашей планете. Хрущев мог объявить, что столь мощное оружие имелось лишь в руках СССР.

Панические настроения в США достигли крайней точки. Но вдруг совершенно неожиданно тон американской печати изменился. Примерно в конце сентября в американских газетах появились сообщения о том, что сведения о советской ракетной мощи были сильно преувеличены. Затем было объявлено, что советских ракет не 2000, а примерно 500. Потом их число было сокращено до 200. Сокращение числа наших ракет продолжалось на страницах газет в течение всего октября. В конце октября пришло сообщение о том, что на самом деле в СССР не более 20 ракет, но не исключалась возможность того, что и это число преувеличено, так как в одном случае за межконтинентальную ракету был принят минарет в Средней Азии. Последнее сообщение было похоже на анекдот.

Эти сообщения были основаны на сведениях, которые поступали от американских разведывательных спутников, а также от завербованного американцами весной 1961 года заместителя начальника иностранного отдела Управления внешних сношений Государственного комитета СССР по координации научно-исследовательских работ О. В. Пеньковского.

В начале октября официальные лица Соединенных Штатов предъявили представителям Советского Союза фотоматериалы об установленном ими факте наличия у СССР значительно меньшего количества межконтинентальных ракет, чем предполагалось ранее, и о большом превосходстве США в этой области. Хотя американцы уже давно обладали подлинными сведениями о реальном числе советских ракет, они решили отказаться от своих утверждений о преобладании советского ракетного потенциала, так как в условиях предвоенной паники были увеличены военные расходы и началось перевооружение армии. В то же время паника, в ходе которой американцы судорожно подсчитывали свои шансы уцелеть в ходе казалось неминуемой ядерной войны, становилась неконтролируемой.

В этих условиях американское правительство решило прекратить нагнетание международной обстановки. В то же время великий блеф Хрущева о сотнях советских ракет, нацеленных на различные страны Запада, рухнул и он лишился самого главного козыря в своей внешнеполитической игре. Хотя в своем отчетном докладе на ХХII съезде Хрущев заявил, что "германский мирный договор должен быть и будет подписан вместе с западными державами или без них", он сделал оговорку: "Если западные державы проявят готовность к урегулированию германской проблемы, то вопрос о сроках подписания германского мирного договора не будет иметь такого значения, мы не будем тогда настаивать на том, чтобы подписать мирный договор обязательно до 31 декабря 1961 года". Одновременно было объявлено о прекращении советских ядерных испытаний.

Глава 31. Карибский ракетный кризис

После разоблачения несостоятельности хрущевского ракетного блефа американцы знали, что у СССР нет возможности нанести сокрушительный ядерный удар по Америке и военным базам США в Европе и Азии. Теперь они могли развернуть наступление на позиции СССР в мире, прибегнув к таким же угрозам, к каким недавно прибегал Хрущев. Поэтому с осени 1961 года Хрущев стал прилагать усилия для поддержания своих контактов с Кеннеди, установленных во время берлинского кризиса. В ходе обмена письменными и устными посланиями Хрущев, с одной стороны, стремился продемонстрировать уверенность СССР в своих силах и готовность возобновить борьбу за Западный Берлин. С другой стороны, Хрущев рассчитывал узнать, какие шаги Кеннеди отражают подлинные намерения правительства США, а какие лишь являются лишь громогласными политиканскими заявлениями. Одновременно шли переговоры и по другим каналам.

В ходе этих переговоров особые усилия направлялись на то, чтобы укрепить доверие между главами двух стран. В частности, обсуждалось предложение об установлении "горячей линии" между Москвой и Вашингтоном. Тема возможности развязывания случайной войны вследствие сбоя в системе электроники стала особенно популярной в Америке после выхода в свет политического романа Ю. Бёрдика и Х. Уилера "Система предохранения", в котором действующими лицами были Хрущев и президент США. В последнем легко узнавали Кеннеди. В романе рассказывалось о том, как американские самолеты, получив неверный сигнал, летят бомбить Москву. Чтобы убедить Хрущева в том, что ему не стоит отдавать приказ о начале ядерной войны, президент США приказывал сбросить ядерную бомбу на Нью-Йорк.

Одновременно Н. С. Хрущев продолжал разрабатывать планы, которые бы позволили бы ему продолжить политическое наступление на США, остановленное осенью 1961 года. В мае 1962 года состоялась встреча Н.С. Хрущева с советником посольства СССР на Кубе А. Алексеева, которого решили назначить послом на Острове Свободы. Алексеев вспоминал: "Я рассказывал Хрущеву о проблемах Кубы, о Фиделе, Эрнесте Че Геваре, Рауле Кастро, других руководителях страны. Он задавал мне немало вопросов".

Возможно, Алексеев рассказал Хрущеву и о современном международном положении Кубы. Разгром кубинских эмигрантов, вооруженных Соединенными Штатами в апреле 1961 года, не заставил их отказаться от попыток восстановить дореволюционные порядки. Для правительства же Кеннеди свержение правительства Кастро означало бы реванш за постыдное поражение на Плайя-Хирон. Кеннеди не раз выражал свою готовность помочь эмигрантам в их усилиях. США не прекращали подрывной деятельности против Кубы. Над островом постоянно летали американские разведывательные самолеты У-2.

С 1960 года предпринимались неоднократные попытки покушения на жизнь Фиделя Кастро и других руководителей Острова Свободы. При этом ЦРУ использовали людей из преступного мира. В апреле 1962 года агент ЦРУ Харви передал гангстеру Росселли таблетки с ядом, а также оружие и другое оборудование для убийства Фиделя и Рауля Кастро, а также Че Гевары. Одновременно на Кубу ЦРУ забрасывало диверсантов и террористов. В январе – феврале 1962 года ЦРУ утвердило план "Операция Мангуста", разработанный генералом Э. Лэндсдэйлом. План предусматривал заброску агентов США на Кубу, которые должны были развернуть антиправительственное партизанское движение. Однако умелые действия кубинской контрразведки и поддержка их кубинским народом сорвали планы ЦРУ.

Многие политические деятели США упрекали Кеннеди в нерешительности. 12 апреля 1962 года член палаты представителей США Хосмер требовал установить блокаду на ввоз оружия на Кубу и для этого обыскивать суда, следующие на остров. Ширились призывы и к прямой интервенции против Кубы. Революционная Куба жила в условиях постоянной угрозы новой агрессии. После целого ряда советских заявлений о готовности защитить Кубу, разгром кубинской революции означал бы для СССР более серьезное политическое поражение.

Как вспоминал Алексев, "через четыре дня в Кремле состоялась новая беседа". В ней помимо Н. С. Хрущева участвовали Ф. Р. Козлов, А. И. Микоян, Ш. Р. Рашидов, Р. Я. Малиновский, А. А. Громыко, командующий Ракетными войсками С. С. Бирюзов. Алексеев снова стал рассказывать о Кубе, а Хрущев снова задавал ему вопросы. "И вдруг, – вспоминал Алексеев, – прозвучал вопрос, неожиданность которого повергла меня в оцепенение: Хрущев спросил, как, по-моему, прореагирует Фидель на предложение установить на Кубе наши ракеты. С трудом преодолев замешательство, я все же высказал сомнение в том, что Фидель с таким предложением согласится, поскольку кубинские руководители строят свою стратегию на боеготовности всего народа и на солидарности мирового общественного мнения, народов Латинской Америки с кубинской революцией".

"Тогда, – писал Алексеев, – Хрущев в обстоятельном выступлении сказал, что если Фидель сочтет наше предложение неприемлемым, то мы окажем Кубе помощь любыми другими средствами, которые, впрочем, вряд ли остановят агрессора… Он сказал далее о своей абсолютной уверенности в том, что в отместку за поражение на Плайя-Хирон американцы предпримут вторжение на Кубу уже не с помощью наемников, а собственными вооруженными силами: на этот счет у нас есть достоверные данные. Мы, продолжал он, должны найти столь эффективное средство устрашения, которое удержало бы американцев от этого рискованного шага, ибо наших выступлений в ООН в защиту Кубы уже явно недостаточно. Надо дать им понять, что, напав на Кубу, они будут иметь дело не только с одной непокорной страной, но и с ядерной мощью Советского Союза. Надо максимально повысить плату за военную авантюру против Кубы, в какой-то мере уравнять угрозу Кубе угрозой самим Соединенным Штатам. Логика подсказывает, говорил Хрущев, что таким средством может быть только размещение наших ракет с ядерными боеголовками на территории Кубы".

Одновременно Хрущев связал задачу защиты Кубы с общими задачами противостояния СССР и США. Алексеев так излагал речь Хрущева: "Поскольку американцы уже окружили Советский Союз кольцом своих военных баз и ракетных установок различного назначения, мы должны заплатить им их же монетой, дать им попробовать собственное лекарство, чтобы на себе почувствовать, каково живется под прицелом ядерного оружия. Говоря об этом, Хрущев подчеркнул необходимость проведения этой операции в условиях строгой секретности, чтобы американцы не обнаружили ракет до того, как они будут приведены в полную боевую готовность. Особенно важно избежать огласки в период накала в США политических страстей – кампании по выборам в конгресс, назначенным на 6 ноября 1962 года. А после этого, считал Хрущев, можно будет обнародовать соглашение о ракетах, если оно будет одобрено кубинским правительством. Тогда Куба окажется в фокусе мировой политики и американцам будет уже поздно что-либо предпринимать против нее. Мы же будем разговаривать с Америкой на равных".

Судя по черновым записям заседания Президиума ЦК, 21 мая Хрущев собирался огласить военный договор о размещении ракет на Кубе во время своего визита туда между 25 и 27 ноября. До этого "расположить ракетно-ядерное оружие. Закрыто провести. Потом объявить. Ракеты под нашим командованием. Это будет наступательная политика". Таким образом, Хрущев получил бы возможность уравновесить силы с США и вновь вернуться к угрозам вытеснить американцев и их союзников из Западного Берлина. "Конечно, – подчеркивал Хрущев, – необходимо избрать такой способ противодействия американской угрозе в отношении Кубы, который не привел бы к началу термоядерной войны. Он высказал уверенность, что прагматичные американцы не отважатся на безрассудный риск – точно так же, как мы сейчас не можем ничего предпринять против нацеленных из Турции, Италии, ФРГ на Советский Союз американских ракет. Должны же здравомыслящие политики в США рассуждать так же, как сегодня рассуждаем мы, заключил Хрущев". Очевидно, что переписка с Кеннеди и переговоры с ним через доверенных лиц убедили Хрущева в том, что, несмотря на грозные заявления, президент США не доведет дело до мировой войны.

Прибыв в Гавану, Алексеев ознакомил с предложением Хрущева Фиделя Кастро. По словам Алексеева, "Фидель на минуту задумался, а затем сказал, что ему эта идея представляется очень интересной, поскольку она, кроме защиты кубинской революции, послужит интересам мирового социализма и угнетенных народов в их противоборстве с обнаглевшим американским империализмом, который повсюду в мире пытается диктовать свою волю. Таким образом, Куба могла бы внести свой вклад в общее дело антиимпериалистической борьбы. Но он пообещал обсудить этот вопрос с ближайшими соратниками и лишь потом дать нам окончательный ответ… На следующий день состоялась новая беседа, на которой с кубинской стороны кроме Фиделя присутствовали Рауль Кастро, Эрнесто Че Гевара, Освальдо Дортикос и Рамиро Вальдес. Ответ их был однозначен: да".

В июне 1962 года в Москву прибыл Рауль Кастро и в обстановке строжайшей секретности прошли его переговоры с Малиновским и Бирюзовым. В результате их было парафировано соглашение, в котором говорилось, что ракеты и их обслуживание будут полностью находиться в ведении советского военного командования.

В июле началась подготовка к отправке на Кубу материальной части и воинского персонала численностью около 50 тысяч человек. 6 июля командующим войск, размещаемых на Кубе был назначен И. Плиев. На Кубу предполагалось направить 24 баллистические ракеты типа Р-12 и 16 ракет Р-14 с ядерными боеголовками, эскадрилью истребителей МИГ-21, 42 легких бомбардировщика ИЛ-28, батареи зенитных орудий, 12 подразделений ракет СА-2 со 144 пусковыми установками, 80 крылатых ракет с ядерными боеголовками, 2 крейсера, 4 эсминца, 12 катеров. 12 подводных лодок с ядерным оружием направлялись для патрулирования Восточного побережья США. Всего на Кубу направлялось 50 874 человек

Операция по транспортировке оружия получила название "Анадырь". Таким образом, советские военные пытались создать впечатление, что речь идет об усилении наших воинских частей в районе Чукотки. Так как переправка грузов и личного состава на морских судах, которые могли с воздуха просматриваться американскими разведывательными самолетами, то солдаты были снабжены зимним обмундированием, лыжами и прочим. Стартовали из разных портов – от Севастополя до Североморска. Для того, чтобы усилить конспирацию, солдаты изображали из себя советников по сельскому хозяйству и были одеты в ковбойки.

В конце августа американцы получили от западногерманской разведки сведения о том, что число наших судов число в Балтийском море и в Атлантическом океане возросло почти в 10 раз. Одновременно в США стали поступать сообщения от кубинских эмигрантов, родственники которых остались на Кубе. Из них следовало, что разгрузка советских судов в кубинских портах резко возросла. Алексеев писал: "Хотя вся выгрузка ракет в портах и перевозка их к местам назначения осуществлялась по ночам и только советским персоналом, скрыть факт движения по дорогам даже надежно закамуфлированных 20-метровых ракет было трудно".

Пока советские суда с военным грузом и солдатами в ковбойках перемещались по водам Атлантического океана, в США набирала обороты предвыборная кампания, в ходе которой переизбиралась полностью палата представителей США, треть сената США и часть губернаторов штатов. Для Кеннеди эта кампания означала референдум, в ходе которого население могло одобрить или осудить первую половину его президентства. К тому же в штате Массачузетс на место сенатора баллотировался его младший брат – Эдуард.

Оппозиционная республиканская партия стремилась использовать все неудачи правительства Кеннеди, все его слабости. Орган "Общества Джона Бёрча" журнал "Америкэн опинион" утверждал, что братья Кеннеди являются такими же коммунистами, как и братья Эйзенхауэры и братья Даллесы. В печати сурово осуждали назначение Кеннеди своего среднего брата министром юстиции. Указывали и на то, что его младший брат также рвется к власти. Наиболее злые критики утверждали, что семейство Кеннеди может монополизовать власть в США. По стране ходил анекдот: "С 1961 по 1969 год у власти два срока будет править Джон Кеннеди. С 1969 по 1977 год у власти будет Роберт Кеннеди. С 1977 года президентом станет Эдуард. А потом наступит 1984-й год". (Имелся в виду антиутопический роман Джорджа Оруэлла "1984" о тоталитарной державе "Океании", владевший Великобританией и всеми странами Западного полушария.)

На совещании республиканцев было принято решение считать кубинский вопрос наиболее выигрышным для республиканской партии. С конца августа 1962 года в американской печати все чаще раздаются призывы к "решительным действиям" против Кубы. Очевидно, что некоторые разведывательные данные о передвижении советских судов стали известны республиканцам. 28 августа республиканский сенатор К. Кейпхарт объявил, что на Кубе находятся советские войска. 31 августа сенатор Китинг сделал заявление о наличии на Кубе советского военного оборудования и вооруженных сил. Отвечая на эту критику, Кеннеди 4 сентября 1962 года объявил на пресс-конференции, что "если появятся свидетельства организованных вооруженных сил советского блока на территории Кубы… или ракет земля-земля, или иных существенных оборонительных средств в руках Кубы или под советским руководством… то возникнут острейшие вопросы". Кеннеди пообещал применить "любые средства, которые необходимы" в борьбе против Кубы. 8 сентября Кеннеди отдал приказ о призыве резервистов.

Однако критики Кеннеди считали подобные заявления и действия недостаточными. 19 сентября комиссия по иностранным делам и комиссия по вооруженным силам сената США приняли резолюцию, в которой выдвигалось требование "использовать любые необходимые меры, включая оружие, чтобы помешать марксистско-ленинскому режиму на Кубе распространить силой или угрозой силы свои агрессивные действия в любую часть этого полушария". 24 сентября эта резолюция была принята сенатом. 3 октября палата представителей США приняла новую антикубинскую резолюцию, в которой впервые шла речь о возможности применения вооруженной силы против Кубы. "Осенние дни сентября и октября, – вспоминал Роберт Кеннеди, – были заполнены обвинениями и контробвинениями. Республиканцы… утверждали, что правительство США не принимает необходимых шагов, чтобы защитить нашу безопасность. Некоторые, как например, сенатор Хоумер С. Кейпхарт из Индианы, предлагали, чтобы мы приняли военные меры против Кубы".

4 октября на Кубу прибыли первые ядерные боеголовки, а строительство площадок для установки советских ракет на Кубе началось. Генерал Иса Плиев замечал, что строительство отстает от графика. 10 октября сенатор Китинг заявил, что обладает информацией "стопроцентной надежности" о начале строительства на Кубе шести ракетных установок среднего радиуса действия.

Эти заявления решительно опровергались демократами. Однако опубликованные 13 октября данные опроса, проведенные институтом Гэллапа, показали, что лишь один из пяти избирателей выступал за политику невмешательства в дела Кубы. В то же время лишь один из четырех опрошенных считали необходимым осуществить вторжение войск США на Кубу. Свыше 60% выступали против вторжения; 13% выступали за торговую блокаду, 26% считали, что "следует сделать что-то на грани войны". Многие американцы выражали опасения по поводу возможности перерастания войны с Кубой в мировой конфликт. 51% опрошенных институтом Гэллапа 17 октября считали, что интервенция неизбежно перерастет в мировую войну, 37% так не считали.

Хотя появление советских ракет на Кубе резко меняло расстановку сил между США и СССР в пользу последнего, у США имелось немало средств, с помощью которых они могли нанести ядерный удар по Советской стране. Помимо ракет, размещенных в Турции, Италии, ФРГ, о которых говорил Хрущев на совещаниях в Кремле, американские самолеты с ядерными бомбами постоянно неслись в направлении СССР и лишь незадолго до пересечения границы поворачивали назад. Воды Мирового океана постоянно бороздили подводные лодки США с ядерными ракетами на борту. В то же время Кеннеди отдавал себе отчет, что сообщения о том, что на Кубе появились ракеты, способные поразить любой из городов США в считанные минуты, означает его политическую гибель. Поэтому ему нужно было получить заверения от СССР в том, что на Кубе строятся лишь сооружения для обороны острова.

Еще 4 сентября посол СССР в США Добрынин заверил министра юстиции Роберта Кеннеди, что никаких ракет на Кубе нет, и они никогда там не появятся. Вскоре Д. Ф. Кеннеди принял редактора журнала "СССР" Большакова, через посредство которого с лета 1961 года шли доверительные переговоры с Кремлем, и заявил ему, что он отдал приказ прекратить облеты советских кораблей. Президент заверил его, что перспективы для развития советско-американских отношений хорошие и он надеется встретиться с Хрущевым в ближайшем будущем. 4 и 6 октября Роберт Кеннеди принял Большакова. Последний вновь передал министру заверения Хрущева о том, что оружие, направляемое на Кубу, является оборонительным. Даже, если братья Кеннеди не верили этим заверениям, они были им нужны для того, чтобы затем ссылаться на них. 10 октября сенатор Китинг заявил, что он располагает информацией "стопроцентной надежности" о начале строительства на Кубе шести ракетных установок среднего радиуса действия. Выступая 15 октября в Национальном пресс-клубе в Вашингтоне, помощник государственного секретаря Эдвин М. Мартин отвечал Китингу: "Военное строительство на Кубе носит по сути оборонительный характер… Конечно, любое оружие – наступательное, если вы находитесь по другую сторону от спускового крючка; но в целом нынешний военный потенциал на Кубе не увеличит материально способность Кубы предпринять наступательные действия за пределами острова".

В то же время Кеннеди прекрасно понимал: если станет известно о том, что он имел сведения о строительстве ракетных установок на Кубе, но не постарался их проверить, то он может не только поплатиться постом президента, но и оказаться на скамье подсудимых. В этих условиях 9 октября Кеннеди отдал приказ о полете разведывательного самолета У-2 над Кубой. Однако небо Кубы была закрыто облаками. Лишь 14 октября, когда ураган развеял облачность, приказ был выполнен. В тот же день были получены фотографии, на которых было запечатлено активное строительство площадок для ракетных установок.

Хотя сложилось мнение о том, что эти фотографии сразу же спровоцировали карибский кризис, факты свидетельствуют о том, что сначала они не вызвали большого переполоха. Историки Д. Даниел и Д. Хаббел позже писали: "Одной из поразительных черт этого периода кубинского кризиса является явно небрежная реакция ведущих гражданских правительственных чиновников на фотографии У-2". Это лишь подтверждает, что не содержание фотографий, а стремление ряда руководителей США пойти на обострение международной обстановки с целью решить внешнеполитические и внутриполитические проблемы, определил цепь решений, которые повели к развязыванию карибского ракетного кризиса.

Лишь на другой день 15 октября фотографии были переданы из ЦРУ в Пентагон. Начальник разведывательного отдела Керрол передал их заместителю министра обороны Р. Гилпатрику, а тот передал их министру обороны Р. Макнамаре. Последний решил, что содержание фотографий не таково, чтобы беспокоить президента, и передал их помощнику Кеннеди Макджорджу Банди. Он также не спешил передать фотографии Кеннеди и сделал это лишь на следующий день 16 октября. По словам М. Банди, Кеннеди сначала воспринял содержание фотографий спокойно.

Сравнительно спокойная реакция военных и гражданских чиновников США, а также самого президента страны, объяснялась следующим: хотя обнаружение строительства площадок для ракет на Кубе существенно усиливало возможность СССР нанести ядерные удары по американским городам, такие возможности существовали и до размещения ракет на Кубе. Хотя число советских межконтинентальных ракет было преувеличено в свое время Хрущевым, их реальное количество позволяло нанести довольно ощутимый удар по США. Под водой в непосредственной близости от крупнейших городов США могли находиться советские подводные лодки с ядерным оружием.

Однако поскольку появление советских ракет на Кубе существенно усиливало возможности СССР для нажима на США в ходе переговоров по берлинскому вопросу, то в государственном департаменте размещение советских ракет на Кубе оценили как сигнал тревоги. Государственный секретарь Дин Раск, его заместитель Д. Болл и его помощник Э. Мартин сочли, что содержание фотографий дают повод для решительных действий против Кубы. В этом они получили поддержку от помощника министра обороны по вопросам международной безопасности Р. Нитце. Уже вечером 15 октября Раск и Нитце стали настаивать на приведение в действие планов Пентагона о вторжении на Кубу. Правда, они признавали, что отсутствие единства среди союзников США по вопросу о Кубе вынудит их действовать с осторожностью.

Лишь узнав о реакции государственного департамента на результаты аэрофотосъемки, Кеннеди принял решение обсудить этот вопрос на заседании ряда членов правительства. Историк Л. Фитцсаймонс писала: "Президент Кеннеди был вынужден выступить из-за того, что он был связан с историей кубинского вопроса…, из-за его страха, что американская общественность отстранит его партию от власти". Теперь Кеннеди понимал, что, в случае, если он по-прежнему будет говорить, что никакой угрозы для США нет, против него взбунтуются его собственные министры и в этом случае его ждет политическая катастрофа. 16 октября было созвано совещание ряда высших чиновников правительства, которое впоследствии получило название "Исполнительный комитет Национального совета безопасности", или "Экском", хотя существование такого органа не было предусмотрено ни одним правовым документом США. Профессиональный дипломат Р. Хилсмэн подчеркивал: "Кубинский ракетный кризис… никогда не вышел на публичную арену для обсуждения. Решение было принято в кулуарной обстановке".

На заседании "Экскома" сразу же выделились две группировки: "ястребы" – сторонники немедленного вторжения на Кубу, и "голуби" – сторонники объявления блокады Кубы и последующего поиска мирного решения кризиса. "Голубиная" группировка Кеннеди – Макнамары, предлагая осуществить агрессивные действия против Кубы, стремились поставить будущую агрессию в определенные рамки. Даже в том случае, если бы нападение на Кубу не привело бы к ядерной войне, оно бы сопровождалось большими потерями для США.

Позже Кеннеди сообщил подсчеты, сделанные Макнамарой в то время: оказалось, что в случае вторжения погибло бы от 40 до 50 тысяч американских солдат, то есть больше, чем в ходе Корейской войны. И все же "ястребиная" группировка Банди – шефа ЦРУ Маккоуна – председателя Объединенного комитета начальников штабов Тейлора настаивали на ничем не ограниченной агрессии. Хотя министр обороны Р. Макнамара принадлежал к "голубям", он объявил, что "необходимые военно-воздушные силы, личный состав и материальная часть приведены в боевую готовность, и мы можем начать бомбардировку с воздуха во вторник 23 октября, если будет принято соответствующее решение".

17 октября "голуби" выступили за осуществление блокады Кубы. "Ястребы" – за бомбардировку. Началась дискуссия, которая не завершилась и 19 октября. Тем временем Объединенный комитет начальников штабов объявил тревогу по Атлантическому и Карибскому командованию. Казалось, что военные хотели спровоцировать начало конфликта и тем самым создать условия для бомбардировки Кубы.

18 октября Д. Ф. Кеннеди принял А. А. Громыко. который предложил американскому президенту встретиться в ноябре с Хрущевым. В своих мемуарах Громыко писал: "На всем протяжении беседы Кеннеди, вопреки имеющим хождение на Западе утверждениям, ни разу не поднял вопрос о наличии на Кубе советского ракетного оружия. Следовательно, мне и не надо было давать ответ, есть ли такое оружие на Кубе или нет". По его словам, Громыко заявил Кеннеди: "В течение длительного времени… американская сторона ведет безудержную антикубинскую кампанию, предпринимает попытки блокировать торговлю Кубой с другими государствами. В США раздаются призывы к агрессии против этой страны… В условиях, когда США предпринимают враждебные действия против Кубы, а заодно и против государств, которые поддерживают с ней добрые отношения, уважают ее независимость и оказывают ей в трудный для нее час помощь, Советский Союз не будет играть роль стороннего наблюдателя… СССР – великая держава, и он не будет просто зрителем, когда возникает угроза развязывания большой войны в связи ли с вопросом о Кубе или в связи с положением в каком-либо другом районе мира".

В ответ Кеннеди, по словам Громыко, заявил: "Нынешний режим на Кубе не подходит США и было бы лучше, если бы там существовало другое правительство". В то же время Кеннеди решительно заверил Громыко: "У моей администрации нет планов нападения на Кубу, и Советский Союз может исходить из того, что никакой угрозы Кубе не существует". Заметив, что "эта беседа с Кеннеди была, пожалуй, самой сложной из тех бесед, которые мне приходилось вести за 48 лет с каждым из всех девяти президентов США", Громыко писал: "Должен сказать, что беседа с Кеннеди по вопросу о Кубе изобиловала резкими поворотами, изломами. Президент нервничал, хотя внешне старался этого не показывать. Он делал противоречивые высказывания. За угрозами по адресу Кубы тут же следовали заверения, что никаких агрессивных замыслов против этой страны Вашингтон не имеет". В тот же день, по словам Громыко, аналогичное заявление сделал Дин Раск: "США не намерены осуществлять вооруженное вторжение на Кубу, хотя остров превратился в военный плацдарм для наступления на США. Внутренний режим на Кубе не соответствует безопасности Западного полушария".

Тем временем "Экском" продолжал дискуссию. 21 октября Кеннеди поставил вопрос: возможно ли полное уничтожение советских ракет в результате бомбардировки. Поскольку этого представители военно-воздушных сил не могли гарантировать, "Экском" принял компромиссное решение: США объявят блокаду Кубы, но в то же время они будут готовы совершить нападение с воздуха.

22 октября 1962 года Д. Ф. Кеннеди выступил по телевидению. Он

сообщил, что на Кубе размещены советские ракеты, способные доставить ядерные заряды на расстояние более 1000 миль и поразить Вашингтон, Панамский канал, мыс Канаверал, Мехико. Кеннеди заявил, что США будут рассматривать "любой запуск ракеты в направлении любой страны Западного полушария как нападение Советского Союза на Соединенные Штаты, которое потребует полного ответного удара по Советскому Союзу". Кеннеди потребовал немедленного вывода советских ракет и объявил, что США устанавливают военно-морскую блокаду Кубы. Правда, поскольку "блокада" означала объявление войны, Кеннеди назвал ее "карантином". Кризис, который потом получил разные названия (карибский, кубинский, или ракетный) начался.

23 октября Советское правительство опубликовало заявление, в котором говорилось: "Наглые действия американских империалистов могут привести к катастрофическим последствиям для всего человечества, чего не желает ни один народ, в том числе и народ США". "Народы всех стран, – говорилось в заявлении, – должны ясно представлять себе, что, идя на такую авантюру, Соединенные Штаты Америки делают шаг на пути к развязыванию мировой термоядерной войны. Нагло попирая международные нормы поведения государств и принципы Устава Организации Объединенных Наций, США присвоили себе право, и объявили об этом, нападать на суда других государств в открытом море, т.е. заниматься пиратством". Заявление подчеркивало, что "если агрессоры развяжут войну, то Советский Союз нанесет самый мощный ответный удар". Одновременно СССР внес в ООН предложение о созыве Совета безопасности для рассмотрения вопроса "О нарушении Устава ООН и угрозе мира со стороны Соединенных Штатов Америки".

По приказу министра обороны Малиновского в ракетных войсках стратегического назначения, в войсках противовоздушной обороны и на подводном флоте СССР было задержано увольнение старших возрастов и отменены отпуска всему личному составу. Командование объединенных вооруженных сил стран Варшавского договора провело ряд мер по повышению боеготовности войск и флотов. В тот же день Хрущев направил Кеннеди личное послание. Он отвергал обвинения Кеннеди в том, что СССР разместил наступательное оружие на Кубе, и протестовал против блокады Острова Свободы. Хрущев призывал Кеннеди к благоразумию.

Тем временем во Флориду было переброшено свыше 100 тысяч американских военнослужащих. К району действия "карантина" двигалось 90 американских военных судов. На борту 8 авианосцев находилось 86 самолетов. Все единицы боевой техники стратегической авиации США, все американские ракеты дальнего радиуса действия и все подводные лодки "Полярис" с атомными ракетами были приведены в состояние повышенной боевой готовности. Десятки самолетов с ядерным оружием летали над Гренландией и северной Канадой в ожидании сигнала следовать далее к СССР. Мир оказался на грани термоядерной войны.

К руководителям СССР и США обратился исполнявший обязанности генерального секретаря ООН У Тан с призывом воздержаться от военных действий. Он предложил СССР остановить продвижение своих судов к Кубе. Свои послания Кеннеди и Хрущеву направил английский философ и пацифист Бертранд Рассел. Хрущев заявлял о готовности к мирным переговорам.

23 октября Кеннеди заявил, что в случае, если хотя бы один американский самолет будет сбит, по Кубе будет нанесен удар возмездия. Тем временем, данные аэрофотосъемок, произведенных американскими самолетами У-2, свидетельствовали о том, что работы по сооружению ракетных площадок на Кубе ведутся круглосуточно, а на кубинских аэродромах появилось много советских бомбардировщиков Ил-28. В этот же день Кеннеди подписал "Прокламацию о перехвате направляемых на Кубу наступательных оружий", которая вступала в действие на следующий день 24 октября с 10 часов утра. Теперь советские суда, двигавшиеся на Кубу, могли быть остановлены американскими. Алексеев признавал: "К сожалению, как это нередко случается в столь сложных ситуациях, ни мы, ни кубинцы не продумали заранее всех альтернативных вариантов, связанных с конкретным развитием обстановки после размещения на острове наших ракет. Такие варианты пришлось потом вырабатывать буквально на ходу". Как писал Алексеев, "чтобы не обострять конфликта, ряду наших кораблей, следовавших на Кубу, было дано указание изменить курс, но несколько судов, не обращая внимание на предупреждение американских военных кораблей, все же прорвались к острову. Американцами было остановлено и проверено только одно зафрахтованное Советским Союзом канадское судно, доставившее на Кубу сельскохозяйственные машины".

Однако Кеннеди и его помощники с недоверием отнеслись к сообщениям о замедлении движения или перемене курса ряда советских судов, направлявшихся на Кубу. 24 октября Кеннеди направил Хрущеву ответное послание, в которой подтверждал свое намерение добиваться вывода советских ракет с Кубы. Правда, 25 октября Кеннеди принял решение пропустить через "карантин" танкер "Бухарест", направлявшийся к Кубе, так как воздушная разведка США установила, что на борту танкера не было ракет. Тем временем Объединенный комитет начальников штабов США потребовал нанести авиаудары по строившимся на Кубе пусковым установкам. Концентрация вооруженных сил США на юге страны продолжалась.

26 октября Кеннеди объявил членам "Экскома", что лишь вторжение сможет устранить ракеты на Кубе, и таким образом примкнул к "ястребам". Хотя "голуби" сумели его уговорить пока воздержаться от этого шага, угроза нападения на Кубу, а, стало быть и мировой войны возрастала с каждым часом.

В этот день Хрущев направил личное послание Кеннеди, в котором объявлял о решении демонтировать ракеты в обмен на обязательство не нападать на Кубу. Утром 27 октября Кеннеди вместе с членами "Экскома" стал готовить ответ Хрущеву. В это время пришло новое послание Хрущева. В нем говорилось: "Мы согласны вывезти те средства с Кубы, которые Вы считаете наступательными". В то же время там содержалось принципиально новое предложение: "Ваши представители сделают заявление о том, что США, со своей стороны, учитывая беспокойство и озабоченность Советского государства, вывезут аналогичные средства из Турции". Письмо завершалось словами: "Весь мир сейчас волнуется и ждет от нас разумных действий".

В это время произошло событие, которое могло стать началом глобальной войны. Советская ракета, размещенная на Кубе, сбила американский самолет У-2. Поскольку 4 дня назад Кеннеди заявил, что в подобном случае по Кубе будет нанесен удар, Объединенный комитет начальников штабов США стал настаивать на таком ударе, который бы предшествовал вторжению.

Скопление вооруженных сил двух супердержав возле Кубы создавало опасную ситуацию, которая в любой момент могла выйти из-под контроля. На конференции, состоявшейся в 2002 году и посвященной 40-летию карибского кризиса, был рассказан один из характерных эпизодов этой конфронтации. Эскадренный миноносец "Бил", находившийся вблизи побережья Кубы, стал сбрасывать глубинные бомбы на советскую подводную лодку Б-59. Три офицера этого подводного судна могли принять решение применить ядерное оружие, находившееся на борту лодки. Хотя двое склонялись к этому решению, один из офицеров не согласился с ними. Комментируя эту историю, бывший министр обороны США Р. Макнамара заявил, что ядерное нападение на американский корабль могло бы вылиться в полномасштабный обмен ядерными ударами между двумя супердержавами. Другой участник конференции бывший сотрудник ЦРУ

Д. Бругиони утверждал: "27 октября – день, который я никогда не забуду. Наша планета могла бы быть уничтожена".

Алексеев писал: "Почувствовав, что США находятся в предверии войны, он (Джон Кеннеди) поручил своему брату Роберту срочно встретиться с советским послом в Вашингтоне Добрыниным. В обмен на вывод ракет Дж. Кеннеди принимал на себя джентльменское обязательство не только не нападать на Кубу, но и удерживать своих союзников от этого шага". Тем временем Хрущев направил телеграмму Плиеву с требованием запретить применять ракеты и посадить все советские истребители.

"В ночь на 28 октября, – вспоминал Алексеев, – Советским правительством без консультации с Фиделем Кастро было решено принять условия Кеннеди". В своем послании президенту США от 28 октября Хрущев упоминал о том, что американские самолеты в последнее время дважды вторгались в советское пространство. Последнее нарушение произошло в районе Чукотки 28 октября. Однако Советское правительство решило не реагировать на это нарушение, чтобы не усугублять и без того напряженную обстановку.

Алексеев вспоминал: "Последнее письмо Председателя Совета Министров СССР Н.С.Хрущева президенту США Дж. Кеннеди было передано открытым текстом по Московскому радио. Позднее, во время визита Ф. Кастро в

СССР в мае 1963 года, Хрущев рассказывал, что такая поспешность была вызвана полученными из США достоверными данными о принятом американским военным командованием решении начать 29 или 30 октября бомбардировку советских ракетных установок и кубинских военных объектов с последующим вторжением на остров".

28 октября в Президиуме ЦК КПСС было подготовлено конфиденциальное письмо Хрущева для Кеннеди. Еще раз подтверждая намерение демонтировать ракеты на Кубе, он напоминал о предложении убрать американские ракеты из Турции, ссылался на позитивное отношение к этому предложению Р. Кеннеди и просил президента США не затягивать с выводом этих ракет. 28 октября Р. Кеннеди вновь подтвердил Добрынину намерение США убрать ракеты из Турции (что потом и было осуществлено).

Узнав, что Советское правительство приняло решение, не позаботившись уведомить об этом Кубу, правительство США стало подчеркнуто игнорировать Кубу в ходе последовавших переговоров об условиях вывода советских ракет. Поэтому переговоры, которые в Гаване с Кастро и в Нью-Йорке с У Таном и американскими дипломатами вели А. И. Микоян и В.В. Кузнецов, шли с трудом. Наконец, 20 ноября 1962 года переговоры завершились. Кеннеди объявил о снятии "карантина". Советское правительство объявило об отмене повышенной боевой готовности советских вооруженных сил. Кризис, поставивший мир на грань уничтожения, закончился.

Итоги кризиса были многообразны и недоозначны. Они были противоречивыми для советского правительства. С одной стороны, очевидно, что плохо продуманное и рискованное решение Хрущева о размещении ракет на Кубе во многом спровоцировало развязывание кризиса, поставившего мир перед угрозой ядерной катастрофы. Следствием кризиса стало политическое поражение СССР, вынужденного отступить под американским диктатом. Ухудшились отношения советского правительства с руководством Кубы, которое сначала просили разместить ракеты, а затем без согласования с ним, согласились их убрать.

С другой стороны, в ходе кризиса СССР продемонстрировал свою бОльшую озабоченность судьбами мира и готовность пойти на компромисс. Бертранд Рассел писал: "С самого начала международного кризиса стало ясно, что Советское правительство, а не правительство Соединенных Штатов считало сохранение человеческого рода более важным делом". Кроме того, впервые после начала своей революции Куба, постоянно подвергавшася угрозам со стороны США, получила гарантию, что на нее не будет совершено нападение. Наконец, вскоре начался вывод из Турции американских ракет, которые угрожали безопасности СССР.

Противоречивыми были итоги кризиса и для правительства Кеннеди. С одной стороны, оно выглядело победителем впервые после серии неудач и провалов американской политики в последние годы правления Эйзенхауэра и первых месяцев правления Кеннеди. Представление о том, что Кеннеди заставил "русских отступить" повлияло на итоги промежуточных выборов в конгресс, на которых демократы могли потерпеть поражение. В ходе выборов провалился ряд яростных критиков Кеннеди, отъявленных бёрчистов, баллотировавшихся в палату предствителей от Техаса и Калифорнию. Потрепел поражение баллотировавшийся на пост губернатора Калифорнии Ричард Никсон, старый враг Кеннеди. На выборах сенатора от штата Массачусетс победил кандидат от демократической партии Эдуард Кеннеди.

С другой стороны, в ходе кризиса стало ясно, что США были инициаторами агрессивных действий против Кубы. Они ввели блокаду против Острова Свободы и были готовы совершить нападение на него, что, после размещения там советских ракет, могло привести к мировой термоядерной войне. Весь мир увидел, что США не боятся такого развития событий. Слегка перефразируя слова Рассела, получалось, что правительство Соединенных Штатов не считало сохранение человеческого рода важным делом.

О том, что в США было немало тех, кто был готов ввергнуть мир в ядерную катастрофу, свидетельствовала бурная критика Кеннеди справа. Особенно активны были контрреволюционные эмигранты из Кубы и политические деятели, представлявшие военно-промышленный комплекс. С первых же заседаний конгресса нового созыва в нем зазвучали голоса осуждения "мягкой" политики Кеннеди в дни кризиса, требования провести расследование поведения правительства и призывы "разделаться с Кастро". Ставился даже вопрос о доверии Кеннеди. В стране распространялись призывы устранить Кеннеди. Журнал бёрчистов "Америкэн опинион" постоянно публиковал в 1963 году провокационные материалы (среди них была и статья, в которой выражалось сожаление о том, что покушение Джузеппе Зангары на Ф. Д. Рузвельта в феврале 1933 году было неудачным.) О том, что в обществе стали размышлять о вероятности заговора военно-промышленного комплекса с целью государственного переворота. Об этом свидетельствовала большая популярность вышедшей в годы президентства Кеннеди книга Ф. Кнебеля и Ч. Бейли "Семь дней в мае".

Поэтому, несмотря на известные шаги в сторону разрядки международной напряженности (прежде всего договор о запрещении ядерных испытаний в трех средах, подписанный в Москве в августе 1963 года), Кеннеди старался доказать свою непримиримость к революционной Кубе. Еще 7 февраля 1963 года Кеннеди выразил надежду на свержение правительства Кастро, но заметил, что это потребует времени. Более жестко выступил вице-президент США Л. Б. Джонсон, заявив: "Наша общая цель – устранение коммунистического режима на Кубе. Мы не можем быть удовлетворены, пока коммунизм не устранен из Кубы и из этого полушария".

Откликаясь на критику справа, Кеннеди 18 ноября 1963 года дал такую оценку революционному строю на Кубе: "Это и только это разделяет нас с Кубой. Пока это существует ничего невозможно. Без этого – все возможно. Как только этот барьер будет устранен, мы будем готовы работать с кубинским народом в осуществлении прогрессивных целей". Это означало, что правительство США искало лишь удобного предлога для того, чтобы свергнуть революционный строй на Кубе и восстановить там проамериканский режим.

Глава 32. Вьетнам, Лаос, Камбоджа:

эскалация геноцида и поражение США

Мир так и не узнал, что намеревался дальше делать Кеннеди в отношении Кубы, так как через 4 дня после своего антикубинского заявления он был убит. Хотя власти США обвинили в убийстве Ли Харви Освальда, в последующем появилось множество версий того, как и кем на самом деле был убит в Далласе 35-й президент США. Для многих было очевидно, что Кеннеди был устранен представителями правых сил, недовольных недостаточно жесткой политикой президента. В числе предполагаемых убийц особенно часто называли кубинских контрреволюционных эмигрантов, недовольных тем, что Кеннеди не сумел свергуть Фиделя Кастро. Была и одна версия, связывавшая убийство Кеннеди с заговором сторонников южновьетнамского дикататора Нго Динь Дьема, которые были недовольны тем, что правительство Кеннеди пошло на его устранение.

Хотя тайна убийства Кеннеди до сих пор не раскрыта, южновьетнамская версия отражает степень вовлеченности 35-го президента в дела Вьетнама в последние месяцы своей жизни. Усиливавшееся еще во времена президента Трумэна проникновение во Вьетнам "тихих американцев" сменилось после поражения Франции в 1954 году активным вмешательством США в дела южной части страны. Американцы усиленно поддерживали Нго Динь Дьема и его семейство, управлявшие страной как своей вотчиной. Американская разведка сообщала из Сайгона: "В стране имеется фасад представительной демократии, но на самом деле правительство авторитарное… Дьем убежден, что вьетнамцы не готовы к демократии… Он считает, что страна не может позволить себе иметь оппозицию… Он не вызвает широкой популярности".

Между тем президент Д. Эйзенхауэр в своем письме Нго Динь Дьему в июле 1956 года превозносил якобы достигнутый им "выдающийся прогресс… в направлении великой цели создания конституционного правительства". Тем временем Нго Динь Дьем и его брат Нго Динь Нью беспощадно расправлись со всеми своими политическими соперниками и их сторонниками, обвиняя их в "коммунизме". Как отмечалось в "Бумагах Пентагона", "в ходе так называемой кампании осуждения коммунизма, которая началась летом 1955 года, от 55 до 100 тысяч человек были помещены в концентрационные лагеря. Как свидетельствует отчет, многие из задержанных отнюдь не были коммунистами". Среди брошенных в концлагеря было немало буддистов, которых преследовало католическое семейство Дьемов.

Ответом на репрессии стало широкое народное сопротивление, усилившееся с 1956 года. Отвергая версию об "агрессии с Севера", авторы сборника "Бумаги Пентагона" подчеркивали: "Большинство из тех, кто взялся за оружие, были южными вьетнамцами и дело, за которое они боролись, не было подсказано им в Северном Вьетнаме". Однако в условиях, когда до 1954 года в Южном Вьетнаме были сильны позиции коммунистов, а на Севере страны, в Демократической республике Вьетнам (ДРВ), сохранялась власть коммунистической партии, не удивительно, что вскоре оппозиция стала консолидироваться вокруг коммунистов. В 1960 году народные выступления против режима Дьема возглавил Национальный фронт освобождения Южного Вьетнама (его в США называли "Вьетконг"), в составе которого были коммунисты и сторонники иных идейно-политических воззрений. Вскоре в рядах НФО сражалось 17 тысяч человек.

Эксперты Пентагона пришли к выводу, что "президент Кеннеди превратил "игру с ограниченным риском", которая велась при правительстве Эйзенхауэра, в политику "широкой вовлеченности", чтобы помешать установлению коммунистической власти в Южном Вьетнаме". По мнению экспертов, тактика Кеннеди сводилась к тому, чтобы наращивать постепенно усилия, но всякий раз преуменьшая степень вовлеченности США в дела Вьетнама. Весной 1961 года Кеннеди направил в Южный Вьетнам 400 солдат специального назначения и еще 100 военных экспертов. Одновременно Кеннеди одобрил отправку на территорию ДРВ террористов и диверсантов, подготовленных в США. Так был сделан первый шаг по пути эскалации войны во Вьетнаме.

Ссылаясь на имевшее место проникновение кадровых солдат ДРВ на территорию Южного Вьетнама, Дьем попросил от Кеннеди оказать помощь для вооружения 100-тысячной армии. В ответ Белый дом согласился вооружить 30 тысяч южновьетнамских солдат. Но уже на этом этапе Макджордж Банди ("ястреб" ракетного кризиса) подготовил меморандум для министра обороны Макнамара о том, что следует нанести "мощный удар и как можно раньше" с помощью прямой интервенции США. В то время Банди считал, что у США существует 70% шансов на успех и 30% на то, что "мы кончим, как французы в 1954 году; белые люди не могут выиграть в такой борьбе".

Тем временем НФО активизировал свои действия. Только в сентябре 1961 года число нападений НФО на воинские и полицейские части Дьема утроилось по сравнению с преддущим месяцем и достигло 450. Части НФО сумели даже временно овладеть городом Фуоктахн в 55 милях от Сайгона. Хотя американская разведка сообщала, что нет никаких сведений о том, что Вьетконг получает крупные поставки с Севера, Дьем утверждал обратное и настаивал на том, чтобы ему прислали в помощь гоминьдановские и американские воинские части.

После встречи с Дьемом в октябре 1961 года генерал Тейлор рекомендовал направить в Южный Вьетнам от 6 до 8 тысяч американских войск. Его поддержал Р. Макнамара, заметив, что "война может быть продолжительной". Он счел, что надо послать в Южный Вьетнам до 6 дивизий, или же более 200 тысяч человек. Затем Макнамара вместе с Раском составил записку, в которой утверждалось, что утрата Южного Вьетнама "сделает бессмысленным любые рассуждения о значении Юго-Восточной Азии для свободного мира". Министров поддержал председатель Объединенного комитета начальников штабов генерал Лемнитцер, сказавший, что в противном случае "мы потеряем Азию до Сингапура". Леминтцер использовал "теорию домино", выдвинутую впервые Д. Эйзенхауэром. Эта теория определяла и дальнейшие действия американского правительства в Индокитае.

Положительно оценив эти высказывания, Кеннеди все же не решился направить во Вьетнам американские войска в таком количестве, как рекомендовали его подчиненные. И все же эскалация конфликта продолжилась. В декабре 1962 года в Южный Вьетнам прибыло еще 33 вертолета и 400 американских солдат. Одновременно Кеннеди потребовал от Дьема "расширить политическую базу его режима". Однако никаких перемен в политической системе Южного Вьетнама не последовало. Война же явно затягивалась. Сотрудник аппарата Белого дома Майкл Форрестол в своей аналитической записке для Кеннеди от 11 февраля 1963 года писал: "Никто толком не знает, сколько из 20 тысяч убитых вьетконговцев были невиновными крестьянами, … и как молчаливая масса сельских жителей реагирует на обвинения Дьема в дикататорстве и кумовстве". Форрестол считал, что НФО так успешно набирает в Южном Вьетнаме силы, что война может продолжаться даже без помощи с Севера.

Эскалация американского      участия в гражданской войне продолжалась. В конце 1962 года в Южном      Вьетнаме находилось 948 американских солдат и офицеров, в январе 1963      года – 2646, в июне – 5 576, в октябре 1963года – 16 732. Росли и      потери американцев: в 1961 г. – 14 убитых и раненых, в 1962 – 109,      в 1963 – 489.

В мае – июне 1963 года в Гуэ и других городах Южного Вьетнама произошли выступления буддистов против режима Дьема. Полиция беспощадно подавила эти выступления. Сайгонское правительство предприняло массовые аресты буддистов. Тогда в августе 1963 года правительство США решило избавиться от Дьема и поддержать его конкурентов из военных кругов. Во главе заговорщиков встал генерал Дуонг Ван Минь.

2 ноября 1963 года Дьем сообщил послу США в Сайгоне Кэботу Лоджу, что произошел мятеж военных частей. Лодж ответил ему, что он не в курсе дела, выразил восхищение "мужеством" Дьема и предложил ему обеспечить личную безопасность. Дьем ответил, что он пытается навести порядок. Но вскоре он и его брат были вынуждены бежать из столицы. По пути братья были схвачены и расстреляны. Посол Лодж поздравил мятежников с победой.

После военного переворота Лодж позвонил в Белый дом и сообщил, что война скоро закончится победой южновьетнамских военных. Однако сразу же после переворота боевые действия НФО заметно усилились. В беседе с премьер-министром Канады Лестером Пирсоном, Кеннеди спросил у него совета по политике во Вьетнаме. Пирсон ответил: "Надо уходить".

Кеннеди раздраженно ответил: "Это глупый ответ. Каждый дурак это знает. Вопрос в том, как уходить?" До своей гибели Кеннеди не смог найти ответа на этот вопрос.

Тем временем убитого Д. Ф. Кеннеди заменил 36-й президент Линдон Бейнс Джонсон (22 ноября 1963 г. – 20 января 1969 г.), который поддержал действия по усилению вмешательства США в дела Вьетнама. К концу 1963 года режим Дуонг Ван Миня получил от правительства Джонсона помощь в размере полумиллиарда долларов. Правда, новый режим оказался непрочным. Через три месяца после свержения и убийства Дьема глава военной хунты Дуонг Ван Минь был свергнут генералом Нгуен Кханем. Этот новый переворот положил начало острой борьбе за власть среди генералов Южного Вьетнама.

Однако правительство Джонсона продолжало свои усилия по эскалации конфликта и в феврале 1964 приняло "операционный план 34А". План предусматривал осуществление военных действий против ДРВ: полеты разведывательных самолетов У-2 над территорией республики, сбор разведывательной информации, в том числе и с помощью похищения граждан ДРВ, взрывы железных дорог, мостов, обстрел северовьетнамских береговых сооружений огнем военных судов. Как докладывал президенту генерал-майор В. Крулак, эти действия были предназначены для того, чтобы "нанести существенное разрушение, экономический ущерб и вызвать деморализацию".

Одновременно стали осуществляться бомбардировки соседнего Лаоса против сил Патет-Лао на границе с ДРВ. Интенсивность бомбардировок возрастала в течение 1964 года. В апреле 1964 года Объединенный комитет начальников штабов утвердил список 94 целей бомбардировки на территории ДРВ.

В "Бумагах Пентагона" указано: "4 мая, сознавая ухудшение своего положения и начиная отказываться от попыток укрепить правительство настолько, чтобы оно могло одержать победу над Вьетконгом, генерал Кхань сказал послу Лоджу, что он хочет быстрее объявить войну Северному Вьетнаму, чтобы США начали бомбардировки (ДРВ) и направили 10 тысяч солдат специального назначения на Юг, чтобы прикрыть всю границу с Камбоджей и Лаосом. Лодж отклонил эти предложения".

Однако после начала наступления частей Патет-Лао в Долине Кувшинов в середине мая 1964 года, США усилили бомбардировки Лаоса. В Вашингтоне была разработана программа полномасштабной бомбардировки ДРВ в течение месяца. Эти планы были детализированы в июле на заседании штаба Тихоокеанского командования США. Их осуществление должно было начаться после принятия конгрессом совместной резолюции обеих палат, осуждающей "агрессию Северного Вьетнама".

В июле президент Южного Вьетнама Нгуен Кхань развернул пропаганду под лозунгом "Поход на Север". 30 июля южновьетнамское военно-морское подразделение, находившееся под командованием генерала Уэстерморленда, выполняя "оперативный план 34А", совершили налет на два острова (Хон Ме и Хон Ниеу) в Тоникинском заливе, принадлежащих ДРВ. Против этих южновьетнамских судов были направлены торпедоносцы ДРВ. В это время в Тонкинском заливе находился американский эсминец "Мэддокс", выполнявший разведывательное задание вблизи от берегов ДРВ. Позже утверждалось, что торпедоносцы ДРВ 2 августа начали преследование эсминца, приняв его за судно, совершившее нападение на два острова. В ответ с находившегося вблизи авианосца "Тиконгерога" были направлены самолеты, обстрелявшие северовьетнамские торпедоносцы. Два торпедоносца были повреждены, а третий – потоплен.

3 августа по приказу Джонсона эсминцу "Мэддоксу" был придан эсминец "Тернер Джой". Оба судна были направлены опять в Тонкинский

залив. Одновременно было отдано распоряжение направить авианосец "Констелейшн" для поддержки авианосцу "Тиконгерога". В "Бумагах Пентагона" сказано, что аналитики министерства обороны      назвали эти действия "нормальной предосторожностью", а не попыткой"использовать эсминцы в качестве приманки для нового нападения, которое бы стало бы предлогом для ответных ударов против Севера".

Тем временем были предприняты еще две диверсии в соответствии с "оперативным планом 34А". Два боевых катера с южновьетнамскими командами в ночь на 3 августа бомбили устье реки Рхон и радиолокационную установку в Винхсоне на территории ДРВ. Утверждается, что американцы перехватили радиосообщения о том, что торпедоносцы ДРВ решили обстрелять "Мэддокс" и Пентагон получил соответствующие сведения утром 4 августа (когда во Вьетнаме был вечер 4 августа).

Вскоре пришло сообщение о том, что "Мэддокс" был обстрелян. Однако, как отмечалось в "Википедии", "обстоятельства нападения были туманными. Линдон Джонсон говорил заместителю государственного секретаря США Джорджу Боллу, что, "возможно, вьетнамские моряки охотились на летающих рыб". Вскоре было перехвачено северовьетнамское сообщение о том, что американцы потопили два торпедоносца.

Тотчас же был созван Объединенный комитет начальников штабов, который выбрал цели для ударов. Был отдан приказ самолетов с авианосцев "Тиконгерога" и "Констелейшн" разбомбить базы торпедоносцев в Хонгае, Локхау, Фуклои и Кванкхе, а также склад горючего в Вине, где находилось 10% всего нефтяного запаса ДРВ. Тем временем Джонсон принял руководителей конгресса и сообщил им о нападении на эсминец "Мэддокс". Как отмечалось в "Бумагах Пентагона", "не было никаких свидетельств того, что Джонсон проинформировал руководителей конгресса об ответственности США за налеты 30 июля и 3 августа, совершенные в соответствии с оперативным планом 34А".

Еще до того, как самолеты с авианосцев начали бомбардировку ДРВ, Джонсон обратился по телевидению к стране с заявлением о "нападении" на американский эсминец и "ответных" авиаударах США. 7 августа конгресс одобрил так называемую "Тонинскую резолюцию", в основу которой был положен проект, разработанный Макджорджем Банди еще в мае 1964 года. Резолюция призывала президента страны "принять все необходимые меры, чтобы отразить любые вооруженные нападения на силы Соединенных Штатов и предотвратить дальнейшую агрессию". Резолюция разрешала президенту "принять все необходимые шаги, включая применение вооруженных сил, чтобы помочь любому государству-члену СЕАТО, которое обратиться с просьбой в деле защиты свободы". В сенате за резолюцию проголосовало 88 против 2; в палате представителей за – 416 и никто не голосовал против.

Через три дня после принятия Тонинской резолюции посол в Южном Вьетнаме Тейлор направил телеграмму Джонсону, в которой говорил, что у режима Кханя шансы 50 на 50, что он продержится до конца года. Поэтому посольство рекомендовало подготовить нанесение мощных ударов по Северному Вьтенаму к 1 января 1965 года.

В одной аналитической записке министрства обороны, приводимой в "Бумагах Пентагона", говорилось, что Тонкинская резолюция "означала переход важного рубежа в войне и она не вызывала критики в стране. Напротив, заметно выросла поддержка правительства. Прецедент для нанесения ударов по Северному Вьетнаму был создан".

Объясняя политическое поведение многих средних американцев в те дни, американский историк-коммунист Герберт Аптекер в своих выступлениях в СССР в августе 1964 года говорил: "Многие американцы убеждены в превосходящей силе своей страны и говорят так: "Если бы даже нам привязали правую руку к спине, то мы бы разделались с половиной Вьетнама к завтраку, со всем Вьетамом – к обеду, а к ужину мы бы могли победить и Китай"". Самоуверенность и бравада американцев, которые были засвидетельствованы Марком Твеном еще в начале истории США, возросли с годами многократно.

О росте агрессивных настроений в стране свидетельствовало выдвижение сенатора Бэрри Голдуотера кандидатом от республиканской партии в президенты США. Если на съезде этой партии в 1960 году сенатор, призывавший разорвать дипломатические отношения с СССР и "не бояться применить атомную бомбу против коммунизма", получил 4 голоса от пары тысячи делегатов съезда, то теперь за него проголосовало абсолютное большинство съезда.

С одной стороны, речи Голдуотера, призывавшего к неограниченным бомбардировкам ДРВ, заставляли Джонсона демонстрировать свою способность осуществлять такие действия. За месяц до выборов были предприняты бомбардировки Лаоса, якобы для того, чтобы остановить "проникновение коммунистов" из ДРВ в Южный Вьетнам по так называемой "тропе Хо Ши Мина". В Тонкинском заливе продолжали находиться суда 7-го флота. Над ДРВ продолжали летать разведывательные самолеты У-2. Одновременно на территорию республики сбрасывли снаряжение и оружие для диверсантов.

С другой стороны, на фоне Голдуотера президент Джонсон, усиливший эскалацию во Вьетнаме, но не пошедший на разрыв отношений с СССР и не угрожавший применить ядерное оружие, выглядел умеренным политиком. Джонсон предлагал сосредоточиться на решении нерешенных социальных проблем страны, выдвинув привлекательные лозунги ведения "Войны против бедности" в США и построения в стране "Великого общества".

Одновременно демократы в своих рекламных роликах приводили фрагменты из выступлений Голдуотера на фоне изображения "ядерного гриба". 29 августа 1964 года Джонсон заявил: "Мне советуют загрузить самолеты бомбами и сбросить их по определенным целям. Я считаю, что это расширит войну и приведет к ее эскалации. В результате нам придется заставить очень много американских парней сражаться в войне, в которой, на мой взгляд, должны сражаться парни из Азии, чтобы защитить свою землю". Потом Джонсон много раз повторил эти слова в своих предвыборных речах. Получалось, что, избрав Голдуотера, США втянутся в войну в Азии, что приведет к гибели тысяч американских солдат. Эта пропаганда оказалась действенной и американцы, хотя и преисполненные желания разнести "красных" в пух и прах, все же испугались "поджигателя войны" Голдуотера и избрали Джонсона президентом с большим преимуществом над республиканским кандидатом.

Тем временем боевые действия в Южном Вьетнаме продолжались. Американские военные приводили данные, которые вроде бы свидетельствовали об успехах сайгонского режима:

В сельской местности

В городах

Под контролем Сайгона

Июль 64

Декабрь 64

Июль 64

Декабрь 64

33%

40%

44%

47%

Под контролем НФО

20%

16%

18%

14%

Оспариваемые земли

47%

44%

42 %

39%

Казалось, что, вопреки недавним прогнозам, режим Нгуена Кханя. медленно, но верно может одержать победу. Правительство США было убеждено в правильности своего курса. Однако очередные перевороты в Сайгоне в декабре 1964 года свидетельствовали о непрочности южновьетнамского режима, а нападение отрядов НФО на американскую военную базу в Плейку в феврале 1965 г. показало, что сопротивление партизан отнюдь не сломлено.

К этому времени военные США разработали планы бомбардировок ДРВ "Горящая стрела" и "Раскат грома". Эти планы стали осуществляться в феврале 1965 года. 8 марта 1965 года в Южный Вьетнам были направлены 3500 морских пехотинцев, чтобы принять непосредственное участие в наземных операциях против отрядов НФО. 14 и 15 марта 100 американских и 24 южновьетнамских самолетов опять бомбили ДРВ. В ответ на американские бомбардировки президент ДРВ Хо Ши Мин заявил: "Если американцы хотят воевать двадцать лет, мы будем воевать двадцать лет. Если они хотят мира, то мы их приглашаем к вечернему чаю".

В апреле 1965 года Джонсон подписал приказ о направлении в Южный Вьетнам еще 20 тысяч американских солдат "для более активного использования". В мае началось наступление НФО, за два месяца которого было убито и ранено около 200 американских морских пехотинцев.

Между тем положение южновьетнамских войск ухудшилось. В ходе боев в июне 1965 года они понесли немалые потери. Многие солдаты дезертировали. Посол США Тейлор сообщал в Вашингтон, что новое правительство, в котором президентом стал генерал Нгуен Ван Тхиеу, а премьером – маршал авиации Нгуен Као Ки, с трудом удерживает власть над страной. В ответ правительство Джонсона решило еще больше увеличить американские вооруженные силы в Южном Вьетнаме. В июле 1965 года туда было направлено еще 100 тысяч солдат. Однако уже в ноябре генерал Уэстерморленд потребовал еще 154 тысяч солдат. К концу 1965 года общее число американских войск в Южном Вьетнаме составило 184 314 человек. К этому времени число авианалетов на ДРВ составляло 1500 еженедельно.

В январе 1966 года Р. Макнамара признал, что налеты на ДРВ не достигли успехов, и считал, что надо будет примириться с тем, что в Сайгоне будет создано коалиционное, нейтральное или даже антиамериканское правительство. И все же он опять предложил наращивать численность американских войск и продолжать бомбардировки. В Белом доме велись споры относительно географических пределов бомбардировок. Американцы, привыкшие видеть земную поверхность, перечеркнутой сеткой параллелей и меридианов, установливали рубежи для авианалетов то по 19-й, то по 20-й параллели, пересекавшим территорию ДРВ.

В 1966 году число американских солдат и офицеров в Южном Вьетнаме составило 358 тысяч человек. 29 июня 1966 года начинаются бомбардировки складов горючего в Хайфоне и Ханое. По оценке ЦРУ было уничтожено 70% всех запасов горючего ДРВ. 80% человеческих жертв этих бомбардировок составляли гражданские лица. Вскоре выяснилось, что в ДРВ созданы малые хранилища, которые практически невозможно опознать и разбомбить. В августе Уэстерморленд потребовал довести состав американских войск до 542 588 в 1967 году.

Вернувшись из инспекционной поездки в Южный Вьетнам, Макнамара в октябре 1966 года заявил в меморандуме Джонсону, что "умиротворение пошло задом наперед", что воздушные налеты "не оказали существенного воздействия на боевой дух Ханоя". Министр считал, что следует сократить бомбардировки Ханоя или вообще от них отказаться.

Отсутствие видимого успеха американцев в войне против народов Вьетнама и Лаоса стало причиной растущей критики политики США за рубежом. С одной стороны, ряд союзников США выражали беспокойство, что, направив крупные вооруженные силы во Вьетнам, американцы ослабят их оборону от СССР. Так, профессор Свободного университета Западного Берлина писал о США: "Они взяли на себя большие и долгосрочные обязательства в отношении азиатского континента. Эти обязательства ведут к уменьшению их заботы о Европе и могут привести к сокращению их вооруженных сил здесь без каких-либо консультаций с европейскими союзниками. В результате они подорвали веру своих союзников в критический момент".

С другой стороны, союзники США не спешили придти к ним на помощь, несмотря на обращения Вашингтона. Свои небольшие контингенты направили лишь Южная Корея, Австралия, Новая Зеландия, Таиланд и Филиппины. Великобритания и Канада категорически отказались участвовать в этой войне. Агрессия США против народов Индокитая стала причиной опасений того, что Западная Европа окажется втянутой в войны за пределами европейского континента. Об этом, в частности, говорил президент Франции де Голль 21 февраля 1966 года, объясняя свое решение вывести французские войска из подчинения НАТО.

Во всем мире не прекращались выступления против агрессии США во Вьетнаме. Особенно активно протестовала студенческая молодежь различных стран. Французские студенты скандировали перед американским посольством: "US assassins! Libere Vietnam!" ("Американские убийцы! Уходите из Вьетнама!"). В Советском Союзе постоянно проходили митинги солидарности с народом Вьетнама, многие доноры сдавали кровь вьетнамцам. В то время мало, кто знал, что вместе с вьетнамскими солдатами системы ПВО обслуживали и советские воины.

Однако правительство Джонсона стремилось решить две цели: нанести удар по "мировому коммунизму" и обеспечить рост военных заказов экономике США. Гонка вооружений, начатая правительствам Кеннеди и продолженная правительством Джонсона по мере эскалации войны во Вьетнаме, привела к резкому увеличению военных расходов США (45,7 миллиардов долларов в 1959/60 г.; 53,4 миллиардов – в 1963/64 г.; 75,4 миллиардов – в 1966/67 гг.) С одной стороны, это позволило дать заказы военной промышленности и избежать спадов в экономике. С другой стороны, государственные расходы на вооружение, которые существенно превосходили расходы на социальные нужды (в 1966/67 гг. на образование было выделено 42,4 миллиардов, на здравоохранение – 18 миллиардов) мешали решению насущных проблем страны. Волнения в черных гетто американских городов в середине 60-х годов лишь подчеркивали остроту этих проблем.

В своих выступлениях в конгрессе и в своей книге "Самонадеянность силы", выпущенной в 1967 году, сенатор Уильям Фулбрайт указывал, что война во Вьетнаме "отвлекла наши усилия от столь многообещавшей программы построения "Великого общества"… Несмотря на бойкие рассуждения о том, что мы можем позволить себе "и пушки, и масло", война во Вьетнаме уже оказала губительное влияние на "Великое общество"… Мечты о "Великом обществе" испарились… Я считаю неестественным и нездоровым, когда страна ввязывается в мировые крестовые походы, пренебрегая в то же время нуждами своего собственного народа".

Фулбрайт предупреждал об опасности бесконечной эскалации войны, порождаемой иллюзиями, что таким образом ее можно быстро завершить. Он писал: "Можно полагать, что в случае проведения опроса американцы выскажутся за бомбардировки нефтехранилищ в Ханое и Хайфоне не в силу воинственности, а в тщетной надежде, что воздушные налеты приблизят конец войны. Если война продлится долго, то призывы к расширению военных действий усилятся. Сначала, вероятно, потребуют блокады портов Северного Вьетнама, затем, если из этого ничего не получится, бомбардировок поголовно всех баз военно-воздушных сил в Северном Вьетнаме".

В ходе войны против народов Индокитая применялись боевые средства, запрещенные международным правом. Против партизан и мирного населения, для уничтожения целых селений широко применялся напалм. С помощью гебрицидов уничтожались леса. В Южном Вьетнаме было применено 15 различных химических веществ и рецептур для уничтожения посевов, плантаций культурных растений и древесно-кустарниковой растительности. Гербициды применялись в виде различных смесей: "белая", "голубая", "розовая", "алая", "зеленая" и – самая ядовитая – "оранжевая" с высоким содержанием диоксина. Чтобы вызвать уничтожение лесов применялись искусственно провоцируемые ливни, которые смывали почвенный слой. Эти действия наносили огромный ущерб экологии страны. Кроме того, гербициды отравляли людей. Многие умирали от болезней, вызванных отравлением. У других отравляющие смеси вызывали многочисленные тяжелые хронические заболевания и нарушения генной системы.

Против людей применяли в десяти различных образцах отравляющее вещество CS, в том числе в ручных гранатах, ракетах для переносных многоствольных пусковых установок, авиационных ракетах, бомбовых кассетах, пластиковых канистрах и мешках, наполненных этим веществом. С помощью CS людей "выкуривали" из убежищ, пещер и иных укрытий.

Фулбрайт обращал внимание на "обесчеловечивание" сознания американцев под воздействием "военного психоза". Одновременно он указывал на то, что главным предметом национальной гордости США стала ее военная машина. Он писал: "20 апреля 1966 года министр обороны Макнамара… сказал: "Мы должны гордиться нашими действиями". Макнамара гордится огромным количеством брошенных в бой самолетов и вертолетов, нашей способностью перебрасывать и снабжать армию в сотни тысяч солдат за десятки тысяч миль от дома. Я должен признать, что это весьма впечатляющее достижение. Однако при всей своей гордости мы, считая военную машину самоцелью, забываем о той цели, которую преследуют теперь наши армии и техника – убивать людей и уничтожать целые деревни, а также мосты и дороги в Северном Вьетнаме".

Несмотря на растущую критику, правительство продолжало наращивать вооруженные силы США в Южном Вьетнаме и они составили в 1967 году 485 тысяч человек. Соответственно росло и число американских потерь. В это время средний возраст американского участника вьетнамской войны составлял 19 лет. Таким образом в войне принимали участие те, кто был рожден в период бэби-бума. На них возлагали свои лучшие надежды американцы в послевоенные годы. Их родители старались обеспечить им лучшие материальные условия, чем те, что они имели сами в годы Великой депресии и Второй мировой войны. Они получали наилучшее образование в годы после спутника. Исследователь поколения бэби-бума социолог Лэндон Джоунс писал, что всего в рядах вооруженных сил США во Вьетнаме побывало около 1,5 миллиона лиц этого возраста.

По существовавшей в США системе набора в армию, туда могли направить любого молодого человека в возрасте от 19 до 26 лет. Джоунс писал: "Мы вели войну с 2 миллионами войск, но для этого мы поставили под угрозу еще 25 миллионов детей бэби-бума. Не удивительно, что они ненавидели войну. Помимо их моральной и интеллектуальной неприязни, которая реально существовала, война явно не отвечала их личным интересам". В США развернулось массовое антивоенное движение. Многие призывники отказывались являться на призывные пунткы. Некоторые из них шли к Белому дому и скандировали стишок: "Hey, hey, LBJ(инициалы Линдона Бейнса Джонсона)! How many kids did you kill today?" (Можно перевести так: "Эй, эй, Эл-Би-Джей! Сколько детей ты убил, злодей!"). Некоторые, избегали призыва, покидая США и переселяясь в Канаду.

Однако шансы уклониться от призыва не были равными у американцев. Л. Джоунс писал: "Следствием системы призыва в армию было то, что люди из поколения бэби-бума оказались вовлеченными в дарвиновскую борьбу за выживание. Те, кто проигрывал, попадал во Вьетнам. Победители поступали в высшие учебные заведения, вступали в "Корпус мира", находили хорошо расположенного к ним врача, который свидетельствовал о наличии астмы, имитировали сумасшествие или гомосексуализм, или записывались в резервные войска, или предпринимали различные унизительные приемы, чтобы избежать призыва. Они откладывали решения о женитьбе, обзаведении семьей и своей карьере и становились обозленными… В своем исследовании вьетнамского призыва Лоуренс Баскир и Уильям Страусс подсчитали, что 15 миллионов – 60% поколения бэби-бума – можно назвать "уклонистами от призыва", те, кто должен был служить, но не прослужил ни одного дня. Один из "уклонистов" признавал: "Почти каждый парень в этой стране был или уклонистом, или потенциальным уклонистом, или уклонистом, который не сумел добиться своего"".

В то же время, напуганное размахом студенческого антивоенного движения, американское правительство старалось снизить до предела возможности того, что выпускники колледжей окажутся во Вьетнаме. Джоунс писал: "По мере того, как война становилась все более яростной, а ежемесячный призыв возрос до 46 тысяч, самый высокий со времен Корейской войны, правительство продолжало изыскивать способы, чтобы защитить шумное и мощное студенческое поколение". Был разработан "проект 100 000", в соответствии с которым 100 тысяч лиц призывного возраста с недостаточным образованием были направлены на переподготовку, которая, казалось, должна была помочь им поступить в колледж. Джоунс замечал: "Можно было подумать, что Пентагон ведет не войну во Вьетнаме, а "Войну против бедности". Однако на деле участников программы готовили для войны во Вьетнаме. Как отмечал Джоунс, "хитрость состояла в том, что некоторые из них оказывались не с мешком с книгами, а в мешке, в котором оказывался их труп. 4 из 10 участников "проекта 100 000" были чернокожими. Хотя на долю черных в стране приходилось 11,6% населения, среди убитых во Вьетнаме в 1965 году их было 24%".

Служили во Вьетнаме, по словам Джоунса, "в основном бедные и незащищенные… Выпускники колледжей и средних школ имели больше всех возможностей уклониться от службы. Лишь 9% выпускников колледжей побывали в боях. У тех, кто не окончил среднюю школу, шансы быть призванными были в 4 раза больше, чем у выпускников коллеждей, и в 2 раза больше – стать участниками боевых действий… Выходцы из бедных районов Чикаго имели в 3 раза больше шансов погибнуть во Вьетнаме, чем выходцы из обеспеченных районов".

В марте 1967 года генерал Уэстерморленд потребовал довести численность американских войск до 671 616 человек. К началу 1968 года Вашингтон содержал в Южном Вьетнаме 550-тысячную армию сайгонской администрации. В Южном Вьетнаме находилось 1600 боевых самолетов и 4 тысячи вертолетов США. У берегов Вьетнама находилось 80 боевых кораблей США.

В течение 1967 года генерал Уэстерморленд не раз заявлял, что победа уже близка. В американской печати часто звучало утверждение, что "уже виден свет в конце тоннеля".

31 января 1968 года в праздник Нового года по лунному календарю, когда вьетнамцы обычно отдыхают и веселятся, развернулось невиданное до сих пор наступление частей НФО. Сначала было атаковано посольство США в Сайгоне. Затем были подвергнуты атаке американские и южновьетнамские гарнизоны в более, чем 100 городах.

2 февраля в своем выступлении на пресс-конференции Джонсон заявил, что "наступление противника ожидалось, к нему были подготовлены и оно было встречено соответствующим образом". Он уверял, что наступление НФО провалилось. На самом деле наступление застало американцев врасплох. Древняя столица Вьетнама Гуэ оказалась в руках отрядов НФО. Тяжелые бои завязались у города Кхесань, осажденного частями НФО.

В ответ были расширены районы американских бомбардировок территории ДРВ. Военные требовали направить в Южный Вьетнам еще 200 тысяч солдат и офицеров США. Однако некоторые аналитики Пентагона выступали против этого. В докладе помощника министра обороны и руководителя отделом системного анализа министерства обороны А. Энтховена говорилось: "Мы пытались поднять цену для Северного Вьетнама… однако эта страна не показала нехватки способности и воли дать ответ на всякий новый шаг американской эскалации. Наша стратегия "войны на изнурение" не сработала. Если добавить еще 206 тысяч американцев к 525 тысячам, то мы получим всего лишь еще 27 маневренных батальона и 270 истребителей тактического действия. За это нам надо будет заплатить 10 миллиардов долларов. Тогда встает вопрос, для кого мы делаем войну дорогой… Мы знаем, что несмотря на доставку 500 тысяч американских солдат, на использование 1,2 миллионов тонн бомб в течение года, 400 тысяч авианалетов в год, 200 тысяч вражеских солдат, уничтоженных за 3 года, убитых наших 20 тысяч солдат и т.д., наш контроль над сельской местностью и оборона городов по сути остается на уровне до августа 1965 года. Мы достигли патовой ситуации. Надо искать новую стратегию".

Однако в руководстве США все еще пытались найти выход с помощью наращивания военных усилий. В начале марта было решено бомбить всю территорию ДРВ до 19-й параллели. 13 марта было принято решение направить в Южный Вьетнам еще 30 тысяч солдат и офицеров. Было также приказано увеличить число резервистов.

Терпя поражения, американцы прибегали ко все большим жестокостям. Позже мир узнал о расправе, учиненной 16 марта 1968 года отрядом во главе с лейтенантом Уильямом Келли, над населением деревушки Сонгми в Южном Вьетнаме, в ходе которой были поголовно уничтожены все ее 100 жителей.

Тем временем палата представителей США, обеспокоенная сообщениями о решении правительства вновь увеличить число американцев, сражающихся во Вьетнаме, потребовала большинством голосов расследования политики в Юго-Восточной Азии. Один из активных критиков политики правительства Джонсона сенатор Роберт Кеннеди заявил 16 марта о намерении баллотироваться на пост президента США.

Антивоенное студенческое движение приняло в начале 1968 года невиданный размах. За первые пять месяцев года произошла 221 демонстрация в 101 университете. В них приняло участие более 40 тысяч студентов. Среди лиц в возрасте от 18 до 24 лет доля тех, кто выступал против войны, поднялась с 29,5% в 1964 году до 54,6% в 1967 году. Рейтинг Джонсона упал с 48% в начале 1968 года до 36% в марте.

В этих условиях Джонсон отозвал Уэстерморленда из Вьетнама, назначив его начальником штаба сухопутных войск, а командующим американских войск во Вьетнаме был назначен генерал Крейтон Абрамс. Позже Г. Киссинджер писал, что Уэстерморленд, "как и многие его коллеги, вошел во Вьетнам, будучи преисполненым самоуверенного оптимизма и ушел в состоянии смятения и душевного расстройства… Столкнувшись со стратегией противника, которой его не обучали в военных колледжах, он скоро попал в ловушку, которая была проклятием американских командиров со времен гражданской войны: он подменил вопросы стратегии проблемами материально-технического снабжения… Наши современные генералы предпочитали истощить противника весом военной техники, а не смелым ударом, превосходством ресурсов, а не превосходством маневра. Так они отражали предрассудки невоенного, технологически ориентированного общества. Но войны на истощение не могут быть выиграны против врага, который отказывается воевать на иных условиях, кроме собственных. Ландшафт Вьетнама, природа партизанской войны, наличие убежищ, все это объединилось для того, чтобы не позволить Уэстерморленду победить противника, как он хотел это сделать".

25 марта было созвано совещание Главной неформальной консультивной консультативной группы, к услугам которой не раз обращался Белый дом в течение уже 20 лет. В совещании, продолжавшемся два дня, приняли участие ветераны американской государственной службы, такие, как Дин Ачесон, генерал Омар Брэдли, Генри Лодж, Макджородж Банди и другие. Ни материалы этого совещания, ни его решения никогда не было опубликованы. Известно, что Джонсон был "потрясен" итогами совещания.

31 марта 1968 года Джонсон выступил с обращением по телевидению. Он объявил об ограничении бомбардировок ДРВ территорией до 20-й параллели. Одновременно Джонсон объявил, что он не будет выдвигать своей кандидатуры на пост президента США. Это было признанием провала американской политики во Вьетнаме. 3 апреля Джонсон объявил, что представители ДРВ готовы начать переговоры о перемирии во Вьетнаме.

10 мая переговоры между США и ДРВ начались, а вопрос о войне оставался центральным в ходе предвыборной кампании. Об обострении предвыборной кампании свидетельствовало убийство Роберта Кеннеди, которое вызвало новый шок во всем мире. Через несколько часов после случившегося на передававшемся по советскому телевидению концерте поэт Евгений Евтушенко, всегда отличавшейся быстрой реакцией на политические события, с пафосом прочел строку из только что написанного стихотворения: "И падает уже второй из Кеннеди! Америка! Спаси своих детей!"

Осенью 1968 года выдвинутый съездом демократической партии кандидат в президенты Хьюберт Хамфри ожидал прорыва на переговорах, чтобы это помогло ему добиться победы на выборах. Демонстрируя свое мнимое миролюбие правительство демократов накануне президентских выборов 1 ноября прекратило бомбардировки ДРВ. Тогда мало, кто знал, что кандидат на пост президента от республиканцев Р. Никсон в это время тайно оказывал давление на правительство Южного Вьетнама, чтобы оно тормозило ход переговоров. Президент Южного Вьетнама выполнил это требование, и никакого успеха на переговорах не было достигнуто.

К этому времени стало ясно, что Соединенным Штатам трудно не только добиться победы во Вьетнаме, но и выполнять свои многочисленные международные обязательства во всем мире. С 1946 года США приобрели 400 военных баз в различных странах мира. К концу 1968 года американские войска численностью 1,1 миллион человек находились в 2171 пункте планеты. К тому же 300 тысяч американцев служили на военно-морских судах, находившихся на всех океанах планеты и большинстве ее многие морей. Хотя, казалось, что США были готовы принять участие в конфликте в любой точке земного шара произошел без участия американских военных, многие хорошо информированные американцы понимали, что "второго Вьетнама" они не выдержат. Накануне президентских выборов газета "Вашингтон пост" писала: "После того как 27 тысяч человек было убито и 200 тысяч ранено, более 30 миллиардов долларов израсходовано, и нация оказалось расколотой, американский народ приготовился сказать: "финиш" военному решению" во Вьетнаме".

Переговоры между ДРВ и США продолжились уже после избрания президентом Р. Никсона, который стал 37-м президентом США (20 января 1969 г. – 9 августа 1974 г.). Еще в своей "гуамской декларации" от 25 июля 1969 года Р. Никсон дал понять, что он хочет добиться "вьетнамизации" войны, то есть создать условия, чтобы основную тяжесть войны несли южновьетнамские войска, а американские солдаты выполняли в основном тыловую службу. 18 февраля 1970 года в своем послании конгрессу Никсон объявил о намерении впредь укреплять нужные Соединенным Штатам порядки в Азии не с помощью американских войск, а вооруженных сил их союзников. Некоторые СМИ выразили смысл "доктрины Никсона" цинично: "Пусть азиаты воюют против азиатов".

В то же время новое правительство США не собиралось отказываться от применения силы. Советник по вопросам национальной безопасности, а затем государственный секретарь США в правительстве Никсона Генри Киссинджер заявлял: "На протяжении всей истории политическое влияние государств было примерно пропорционально их военной силе… Дипломатическое искусство может дополнить, но никогда не заменит военную силу… Баланс силы … фактически был предварительным условием мира. Без силы даже наиболее возвышенные цели рискуют быть перебиты диктатом других".

Следуя этим принципам, правительство Никсона продолжало осуществлять вмешательство в дела народов Индокитая. Заявляя в своем письме правителю нейтральной Камбоджи принцу Нородому Сиануку, что США "уважают суверенитет, нейтралитет и территориальную целостность королевства Камбоджи", Никсон отдавал распоряжения о бомбардировках пограничных районов этой страны в своих попытках остановить снабжение НФО из ДРВ. За 14 месяцев бомбардировок (с февраля 1969 по апрель 1970 гг.) американцы сбросили 2 750 000 тонн бомб на Камбоджу, т.е. больше, чем было сброшено бомб союзниками за всю Вторую мировую войну. Об этих бомбардировках ничего не сообщалось в американской печати. В апреле 1970 года принц Сианук был смещен в результате государственного переворота и к власти пришел агент ЦРУ генерал Лон Нол, не раз лечившийся в психиатрической больнице. (Кажется, что американцы не смогли найти психически здоровых камбоджийцев, готовых слепо выполнять их волю.) На территорию Камбоджи в мае 1970 года вторглись войска США и Южного Вьетнама.

Вторжение США в Камбоджу вызвало протесты во всем мире, в том числе и в Штатах. В ходе разгона студенческой демонстрации в Университете Кент национальные гвардейцы применили огнестрельное оружие. 4 студентов были убиты. Это вызвало еще большее возмущение в США. Никсон был вынужден пообещать вывести американские войска из Камбоджи к 1 июля 1970 года.

В то же время правительство Никсона старалось укрепить положение сайгонского режима во главе с Тхиеу. Как следует из воспоминаний Г. Киссинджера, с конца 1970 года в Белом доме и Пентагоне разрабатывался план уничтожения так называемой "тропы Хо Ши Мина", проходившей по территории Лаоса. Операция была названа "Лам Сон 719" в честь древней битвы, в которой вьетнамцы победили китайцев. Хотя в этой операции участвовали американцы, большую роль должны были играть южновьетнамские войска.

После трех недель упорных боев началось отступление южновьетнамской армии. "Википедия" констатирует, что армия Тхиеу "отступала в беспорядке. Войска бежали по дорогам, на которых всюду валялись трупы их солдат. Когда кончалось горючее, солдаты бросали машины и пытались прорваться в американские вертолеты, посланные за ранеными. Многие солдаты АРВН (южновьетнамской армии. Авт.) цеплялись за опоры вертолетов в отчаянной попытке спасти себя. Американским самолетам пришлось бомбить брошенную технику, включая танки, чтобы она не попала к противнику. Половина из вторгнувшихся солдат АРВН была взята в плен или уничтожена. Операция была проиграна и продемонстрировала провал вьетнамизации". Американский исследователь Стэнли Карнов писал: "Допущенные ошибки были колоссальными… Высших южновьетнамских офицеров американцы обучали 10 или 15 лет, многих в учебных заведениях в США, но они мало чему научились".

Киссинджер признавал, что провал операции "Лам Сон 719" "стал переломом в войне. Это стало последней наступательной операцией, в которой участвовали американские войска". В 1971 года Австралия и Новая Зеландия вывели свои войска из Вьетнама. Американские войска были сокращены до 196 700 человек. Тем временем переговоры о перемирии продолжались.

Весной 1972 года войска НФО предприняли новое наступление. Лишь после массированных бомбардировок Южного и Северного Вьетнама, предпринятых американцами, последним удалось остановить развал фронта и сдержать наступавшие части НФО.

Предвыборная кампания 1972 года прошла под знаком острой полемики вокруг войны в Индокитае. Кандидат от демократической партии Джордж Макговерн требовал немедленного вывода американских войск из Вьетнама.

Р. Никсон, вновь выдвинутый кандидатом на пост президента от республиканской партии, уверял, что переговоры о мире вот-вот приведут к соглашению. Опасаясь победы демократов, люди из избирательного штаба Никсона, попытались похитить документы из избирательного штаба демократов, находившегося в вашингтонском жилом доме "Уотергейт", но были схвачены с поличным. Очевидно, что в верах США не желали победы Макговерна и дело о налете на "Уотрегейт" не разбиралось, пока не завершилась избирательная кампания. Тем временем в октябре 1972 года пришли сообщения, что в ходе переговоров Киссинджера и представителя ДРВ Ле Дык Кхо было согласован текст перемирия. Очевидно, что большинство избирателей поверили Р. Никсону и он был избран президентом с большим преимуществом над Макговерном.

Однако президент Южного Вьетнама Тхиеу наотрез отказывался подписать перемирие. Тогда, чтобы продемонстрировать Тхиеу свою готовность сломить ДРВ, США предприняли беспрецедентным по своим масштабам так называемые "рождественские" бомбардировки Ханоя, Хайфона и других крупных городов республики. Были уничтожены многие предприятия, жилые дома, погибли десятки тысяч мирных жителей.

27 января 1973 года в Париже было подписано перемирие. США должны были вывести свои войска из Вьетнама в течение 60 дней. Южный Вьетнам был разделен на зоны, подконтрольные либо НФО, либо правительству Тхиеу.

Уходя, США постарались как можно лучше вооружить сайгонские войска. Им было передано вооружение на сумму в сотни миллионов долларов. Никсон обещал военно-воздушную поддержку правительству Тхиеу. В Южном Вьетнаме осталось около 4000 американских военных советников. Южновьетнамская армия стала 4-й по величине и военной мощи армией планеты.

Однако прекращение прямого американского вмешательства в Южном Вьетнаме существенно подорвало позиции сайгонского правительства. Экономика этого государственного образования, зависевшая от поставок США, приобрела паразитарный характер. Военные клики, оспаривавшие друг у друга власть, представляли собой коррумпированные группировки, использовавшие даровую американскую помощь для спекуляции и личной наживы.

В конце 1974 года гражданская война в Южном Вьетнаме возобновилась. НФО одерживал новые победы. А 10 марта 1975 года началось наступление НФО на центральном нагорье. Как и в 1971 году южновьетнамские войска беспорядочно отступали. В боевые действия вступали моторизованные части Народной армии ДРВ. 22 марта Народная армия осадила Гуэ и взяла город через три дня. 30 марта был взят Дананг. После тяжелых боев южновьетнамская армия отступила к югу. 21 апреля президент Тхиеу подал в отставку и бежал на Тайвань. Правительство возглавил генерал Дуонг Ван Минь.

Армия Южного Вьетнама продолжала разваливаться. 27 апреля 100 тысяч воинов НФО и Народной Армии ДРВ окружили Сайгон. Американские вертолеты спешно эвакуировали американских граждан и лиц других национальностей. Вертолеты буквально осаждались истеричными толпами. Посол США Мартин просил Вашингтон оказать срочно помощь в 700 миллионов долларов сайгонскому режиму.

Ранним утром 30 апреля американские морские пехотинцы эвакуировали на вертолетах сотрудников посольства США, а в 11.30 по местному времени танк Народной армии сбил ворота президентского дворца в Сайгоне, над которым было поднято знамя НФО. Президент Южного Вьетнама Дуонг Ван Минь попытался договориться о перемирии, но полковник Народной армии Буй Куанг Тан сказал ему, что у него уже не осталось другого выхода, как безоговорочно капитулировать. Сопротивление южновьетнамских войск прекратилось. Война, длившаяся около 15 лет, завершилась. Сайгон был переименован в Хо Ши Мин, а единый Вьетнам был провозглашен Социалистической республикой.

Еще до этого в средине апреля пал проамериканский режим в Камбодже, а в декабре 1975 года была провозглашена Лаосская Народно-Демократическая Республика. Индокитай, за контроль над которым США боролись со времен Второй мировой войны, был ими утрачен.

Если в ходе Корейской войны весь мир увидел, что США не сумели одержать победу над более слабыми в экономическом и военном отношении противниками, то в ходе Вьетнамской войны стало ясно, что США потерпели очевидное и сокрушительное поражение. Хотя еще в начале 30-х годов США потерпели поражение в партизанской войне в Никарагуа, масштаб вьетнамской катастрофы был несопоставим с событиями тех лет. Война нанесла огромный урон США. Общие расходы на войну составили 150 миллиардов долларов. Одним из следствий непомерных расходов на войну стало решение правительства Никсона в августе 1971 года отказаться от золотого обеспечения доллара. Это позволяло правительству США бесконечно расширять свои долговые обязательства, расплачиваясь долларами, которые все более превращались в рисованные бумажки.

В войне, которая по своим масштабам была намного меньше Первой мировой войны, потери американцев были практически равновелики: 58 тысяч убитых и 153 тысячи раненых. В стране появилось 35 тысяч вдов и сирот. У 275 тысяч американцев в семьях кто-то погиб во Вьетнаме. Лэндон Джоунс писал: "Миллионы обрели невидимые шрамы, нанесенные этой войной, которая стала проклятием поколения. Сделки, на которые шли в ходе призыва… привели к циничному желанию уклониться от службы в армии, утрате веры в идеалы, которые внушали в школе, упадок национального духа".

Джоунс писал: "Даже, те, кто не был ранен, испытывал тяжелые проблемы вследствие своей службы во Вьетнаме, начиная от безработицы и кончая самоубийствами, депрессией, озлобленностью и чувством отторжения. Примерно полмиллиона ветеранов вьетнамской войны страдали "посттравматическим нервозом" с галлюцинациями и ночными кошмарами". Среди них был велик алкоголизм. Многие пристрастились к нарокотикам. Уровень самоубийств среди них превысил средний уровень на 23%. Они не могли интегрироваться в мирную жизнь и безработица среди них была выше средней. Джоунс говорил о сходстве поведения ветеранов вьетнамской войны с поведением "потерянного поколения": "Люди поколения бэби-бума вступили в годы вьетнамской войны, молодыми и исполненными оптимизма. Вьетнам состарил их и сделал циниками".

Психологическую травму испытало все американское общество, породив так называемый "вьетнамский синдром" – страх повторения "еще одного Вьетнама". Ход войны в Индокитае и поражение США потрясло общество. Характеризуя настроения американцев середины 70-х годов, А. Тоффлер в своем исследовании "Третья волна" писал: "Никогда ранее столь много людей… не чувствовали себя так беспомощными, тонущими как будто в Мальстреме идей противоречивых, сбвивающих с толку и создающих какафонию… Герои кинематографа вытеснили антигерои-бунтари без программы, стильные убийцы, очаровательные распространители наркотиков, параноики-мотоциклисты и мычащие (но душевные) подонки. Жизнь стала игрой, в которой никто не выигрывал… Отчаяние – на продажу и самокультивируемое – доминировало в культуре в течение десятилетия… Психотерапевты и гуру развивают активность, люди бесцельно бродят между последователями различных видов терапии… Они втягиваются в культы и религиозные движения или, напротив, в паталогический приватизм, убежденные в том, что реальность абсурдна, безумна и бессмысленна". С 1955 года по 1975 год в США число писхических больных выросло с 1675 тысяч до 6409 тысяч. Обследование Национального института психического здоровья США показало, что 18,7% взрослого населения страдали весьма серьезными нарушениями психики.

Настроения смятения и душевного упадка разделяли и те, чье сознание оставалось нормальным по медицинским показателям. Более 40% опрошенных Национальным центром общественного мнения Чикагского университета поддержали положение: "Иногда я сомневаюсь, есть ли в мире что-либо стоящее", а 42,9% сочли, что "в нынешнем мире нечестно давать жизнь ребенку". При этом среди молодежи моложе 25 лет с последним тезисом согласилось 43,1%. Не удивительно, что многие представители поколения бэби-бума не заводили семей и детей. Рождаемость в США с 1964 года, то есть с начала войны во Вьетнаме, стала сокращаться.

В годы вьетнамской войны и после войны особенно усилось недоверие к правительству и государству. 73,4% опрошенных Центром политических исследований Мичиганского университета (ЦПИМУ) в 1976 г. поддержало такой тезис: "Правительство действует в интересах небольших влиятельных групп". Лишь 13,5% населения считало, что "в правительстве почти нет жуликов". Остальные считали, что они есть и даже очень много. 53% опрошенных полагали, что "многие в правительстве не знают, что они делают". Лишь 3,5% опрошенных ответили, что "правительство всегда поступает правильно", а 64,2% – что "лишь иногда". 76% решили, что "правительство растрачивает много государственных средств впустую" и лишь 2,9% сочли, что "немного средств тратится правительством впустую". 63,6% опрошенных заявили, что "политические партии заинтересованы лишь в голосах избирателей, а не в их мнении", 72,1% – "члены конгресса быстро теряют контакт с народом после их избрания", 66,5% – "большинство официальных лиц в сущности безразличны проблемы среднего человека".

В таком состоянии находилось американское общество после войны во Вьетнаме, а также после расследования по делу о налете на штаб демократической партии в здании "Уотрегейт". Разоблачения по "уотрегейтскому делу", которые происходили с весны 1973 года до августа 1974 года, показали нечистоплотность правительства и политических партий, их готовность прибегать к нечестным приемам, лжи, обману в угоду своих корыстных целей. Под угрозой импичмента президент США Р. Никсон вынужден был 9 августа 1974 года – впервые в американской истории – уйти досрочно в отставку со своего поста. Его место занял 38-й президент США Джеральд Форд (9 августа 1975 года – 20 января 1977 года).

Вместе с тем "уотергейтское дело", сделав Никсона и его "команду" "козлами отпущения" и "выпустив пар" возмущения, накопившегося в обществе после вьетнамской войны, позволило увести американское общество от разбора глубоких причин, породивших трагедию войны в Индокитае и военно-политического поражения США в этой войне. Дотошные копания в мельчайших обстоятельствах этого в общем-то малозначительного преступления по сравнению с геноцидом по отношению к народам Индокитая дела создавали иллюзию того, что в Америке ничего не скрывают от общественности. Преувеличенные же возмущения тем, что Ричард Никсон записывал на пленку свои телефонные разговоры, не уведомляя об этом своего собеседника, порождали ложное впечатление о том, что в Америке ни один проступок не остается безнаказанным. Возвеличивание сенаторов и прокуроров, которые вели расследование "уотрегейтского дела", превращало их в величайших борцов за восстановление справедливости. Постоянно повторяя, что в стране не потерпят малейших отклонений от закона и права, правящие верхи США лишний раз стремились продемонстрировать превосходство американской общественной системы. Так делалось всё, чтобы американцы забыли о чудовищных преступлениях против человечества, совершенных ими в Индокитае.

В то же время война во Вьетнаме еще в большей степени показала всему миру, на что готовы пойти США во имя борьба за реализацию своих глобальных планов. По приблизительным оценкам в результате американской агрессии в Камбодже было уничтожено 50 тысяч мирных жителей, в Лаосе – около 700 тысяч, во Вьетнаме (Северном и Южном) – от 2 до 5 миллионов человек.

С 1965 по 1971 г. авиация сбросила на страны Индокитая 1,7 миллионов тонн зажигательных боеприпасов. В результате бомбардировок были уничтожены тысячи населенных пунктов, десятки тысяч гектаров различных пород леса и другой растительности. Широкомасштабное "оголение" джунглей производилось с помощью сверхкрупных (массой в 7 тонн) авиационных бомб, прозванных американскими летчиками "косилками маргариток". Взрываясь над поверхностью, они ударной волной уничтожали леса на площади до 1,5 га.

В ходе ведения химической войны во Вьетнаме было сброшено около 100 тысяч тонн различных отравляющих веществ. Их действию подверглось около 45% лесов и пахотных земель. В Южном Вьетнаме были полностью уничтожены мангровые леса на площади в 500 тысяч гектаров, поражено 60% джунглей (около 4 миллионов га) и 30% равнинных лесов (более 100 тысяч га), 10% обрабатываемых полей. Погибли все плантации каучуконосов. Из 150 видов птиц осталось лишь 18. Уменьшилось число рыб и изменился их состав в реках. На месте уничтоженных лесов возникли заболоченные районы. Около 2/3 коренного населения этих мест были вынуждены покинуть их. Восстановления равнинных лесов естественным путем в ближайшие 100 – 200 лет не ожидается. Погибшие горные леса восстановить вообще невозможно, так как после их гибели произошел смыв слоя тропическими дождями и искусственно спровоцированными ливнями. К тому же применялись специальные тракторы, так называемые "римские плуги", для такого перепахивания земли, чтобы там ничего не могло вырасти.

Только американских солдат, пострадавших от отравления диоксином, оказалось 40 тысяч. Среди них обнаружили рак простаты, рак легких, саркому и другие тяжелые заболевания. Среди вьетнамского населения число пострадавших от диоксина насчитывается около 4 миллионов. Число детей с физическими отклонениями от нормы, родители которых пострадали от диоксина (заячья губа, отсутствие носа и ушных раковин, пучеглазие, отсутствие конечностей или уродливые конечности), превышает в 15 раз число детей с такими отклонениями в семьях, которые избежали контакта с этим ядом. В некоторых районах Южного Вьетнама уровень отравления диоксина до сих пор превышает допустимый уровень в десятки раз.

Как и прежде во времена уничтожения индейцев, расправ с жителями Филиппин и Никарагуа, в ходе бомбардировок Дрездена, Хиросимы и Нагасаки, городов и сел Кореи США проявили в войне против народов Индокитая исключительную бесчеловечность. Однако на каждом новом историческом этапе американцы были вооружены все более жестоким оружием уничтожения, истребляя разом огромные людские массы, обрекая оставшихся в живых на невыносимые страдания и оставляя после себя лишь безлюдную пустыню.

Глава 33. Ради предотвращения «второго Вьетнама»

и «второй Кубы»

Поражение США в Индокитае свидетельствовало о их неспособности победить восставший народ даже небольшой и слаборазвитой в экономическом отношении страны. В мире заговорили о том, что надо заставить Америку воевать в "нескольких Вьетнамах". Поддерживая такую идею, Че Гевара лично отправился поднимать народ на восстание против проамериканских режимов в Конго, а затем в Боливии, где и был убит агентами ЦРУ в октябре 1967 года.

Стараясь избежать появления "новых Вьетнамов", Соединенные Штаты стремились укрепить контроль над своей всемирной империей. США поддерживают повсеместно военные режимы, подобные сайгонскому, и даже проявляли готовность оказать им вооруженную помощь. Так, в 1964 и 1967 гг. США оказывали помощь военно-воздушными силами режиму Мобуту в Конго в его борьбе против народно-освободительного движения.

Усиление американской агрессии в Индокитае совпало и с ужесточением американского контроля над Латинской Америкой. Назначенный в мае 1964 года новый помощник государственного секретарая по межамериканским делам Томас Манн дал понять, что США больше не будут руководствоваться принципом "холодное рукопожатие для диктатур и объятия для демократий", выдвинутого в последние годы правления Эйзенхауэра, и повторять либеральную риторику "Союза ради прогресса" времен Кеннеди.

Объясняя новую "доктрину Манна", газета "Нью-Йорк таймс" писала: "США в будущем не будут заранее выступать против правительств, которые приходят к власти путем военных переворотов". В июне 1964 года Манн доказывал правильность своей доктрины, ссылась на опыт помощи США в организации переворота в Гватемале в 1954 году. Оправдывая курс на поддержку военных диктатур, Манн заявлял: "Новые военные – это люди, внесшие наибольший вклад в общественные, экономические и политические реформы в этом полушарии, это те люди, которые понимают, что коммунистическую опасность можно отразить не только добрыми делами".

Что такое "доктрина Манна" на практике стало ясно после военного переворота в Бразилии 31 марта 1964 года. В ноябре 1964 года произошел военный переворот в Боливии. Шла подготовка к военным переворотам в Аргентине и Уругвае. Не прекращались попытки организовать покушение на жизнь Фиделя Кастро.

Новым свидетельством возросшей агрессивности политики США в Латинской Америки стали их действия в Доминиканской республике. Еще в 1961 году в этой стране была свергнута диктатура Р. Трухильо. На выборах в 1962 году победил кандидат от Антитрухилистской доминиканской революционной партии Хуан Бош. Однако в 1963 году он был свергнут сторонниками бывшего диктатора при поддержке США. Глава военной хунты генерал Э. Вессин-и-Вессин объявил, что в стране запрещена "коммунистическая, марксистско-ленинская или кастровская доктрина". Вскоре Вессин передал власть хунте из гражданских лиц во главе с Реидом Кабралем. Хунта упразднила конституцию. В стране поднялись выступления против хунты.

24 апреля 1965 года в результате бескровного переворота в Доминиканской республике хунта Кабраля была свергнута. К власти пришли сторонники конституции и Хуана Боша. 26 апреля войска под командованием генерала Вессина выступили за восстановление власти хунты. Однако им оказали сопротивление конституционалисты. Тогда 28 апреля президент Джонсон объявил о высадке 556 солдат морской пехоты в Доминиканской республики под старым предлогом "защиты американских граждан". К берегам Доминиканской республики было направлено 41 военное судно. Хотя американские граждане были в считанные дни эвакуированы, а между конституционалистами и войсками Вессина было заключено перемирие, численность американских войск продолжала возрастать и достигла к началу мая 9,5 тысяч.

2 мая 1965 года Джонсон выступил с заявлением, в котором сказал: "Мы в этом (Западном. Авт.) полушарии, должны быть готовы использовать все возможные средства, находящиеся в нашем распоряжении, чтобы воспрепятствовать появлению новой Кубы". Впоследствии это заявление стали называть "доктриной Джонсона". Вскоре численность американских солдат и морских пехотинцев достигла 42 тысяч человек. В ходе этой интервенции было убито 13 американцев и 3000 жителей Доминиканской республики.

Одновременно не прекращалась организация диверсий и террористических актов против Кубы. В начале 1965 года ЦРУ забросило на Кубу ряд своих агентов с целью осуществить убийство Фиделя Кастро. Все они были пойманы кубинской полицией. В 1966 и 1967 годах были предприняты новые попытки убить кубинского руководителя. Кроме того, одна из групп агентов ЦРУ должна была совершить взрывы, чтобы создать впечатление о том, что на Кубе поднялось партизанское движение.

В 1971 году агенты ЦРУ прибыли на Кубу с контейнером, содержавшим вирус свиной лихорадки. Им удалось вызвать массовый падеж свиней. Производство свинины – основного вида мяса на Кубе – было приостановлено. Пришлось уничтожить около 500 тысяч голов свиней.

За год до этой диверсии осенью 1970 года разразился новый кризис в отношениях между США, Кубой и СССР, напоминавший кризис 1962 года, хотя и в гораздо меньших масштабах. В своих мемуарах Г. Киссинджер сообщал, что 26 августа 1970 года самолет У-2 сфотографировал строительство, которое развернулось на острове Кайя Алькатраз в районе кубинского порта Сьенфуэгос. Снимки показали, что идет строительство пристани и нескольких сооружений казарменного типа. Киссинджер замечал: "В этом не было ничего необычного". Однако, по словам Киссинджера, в это же время поступило сообщение, что по направлению к Кубе перемещается эскадра советских судов, среди которых были ракетоносный крейсер, ракетоносный эсминец, а также суда, предназначенные для обслуживания подводных лодок с ядерными снарядами.

2 сентября на пресс-конференции министр обороны США М. Лэйрд упомянул о советской эскадре и, хотя это было лишь частное замечание, которое затерялось среди выступления министра по вопросам о тогдашнем международном кризисе вокруг событий в Иордании, именно это замечание почему-то попало в заголовки газет.

9 сентября эскадра прибыла в Сьенфуэгос. 14 сентября У-2 совершил новый облет острова Кайя Алькатраз. На полученных фотоснимках было видно, что закончено сооружение двух казарменных помещений и административных зданий. Были также сооружены баскетбольная площадка и футбольное поле. Киссинджер замечал: "В моих глазах это неопровержимо свидетельствовало о русской базе, так как, будучи старым футбольным болельщиком, я знал, что кубинцы не играют в футбол". На таком "веском основании" было решено, что СССР сооружают военно-морскую базу на Кубе.

Правда, Киссинджер в своих воспоминаниях признавал, что советские подводные лодки и так постоянно находились у берегов США. Заходили подводные лодки и к берегам Кубы. СССР имел право направлять свои военные силы куда угодно. Однако, очевидно, что в Вашингтоне сочли, что строительные работы на небольшом кубинском островке можно использовать в качестве предлога для очередной антикубинской и антисоветской кампании. Собрав заседание Вашингтонской группы особого реагирования (ВГОР) 19 сентября, Киссинджер напомнил собравшимся, что "реакция Кеннеди в 1962 году не была вызвана тем, что размещение советских ракет на Кубе было "незаконным". На самом деле оно было "законным". Дело было в том, что он счел, что это угрожает безопасности Соединенных Штатов".

Видимо, как и в 1962 году, в правительстве США расценивали все происходившее с точки зрения выборов в конгресс, которые, как обычно должны были состояться в первый вторник после первого понедельника ноября. Как всегда такие выборы могли либо усилить позиции правительства в сенате и палате представителей, либо ослабить их. Если бы кто-либо из политических деятелей поднял вопрос о том, что правительство опять "проглядело советскую угрозу" на Кубе, то внутри кабинета началось бы выяснение, кто же был виноват в этом.

В отличие от 1962 года государственный департамент, который был запрошен участниками совещания, не увидел в происходящем строительстве, ничего особо угрожающего. Главный эксперт по СССР посол США в Москве Л. Томпсон предложил, чтобы государственный секретарь Роджерс переговорил на эту тему с А. А. Громыко во время очередной встречи на происходившей в Нью-Йорке сессии Генеральной ассамблеи ООН.

Однако реакция министерства обороны (от которого и поступали до сих пор тревожная информация и материалы фотосъемок) была иной. По словам Киссинджера, министерство обороны и Объединенный комитет начальников штабов "сочли, что база подводных лодок в Сьенфуэгосе представляет собой стратегическую угрозу Соединенным Штатам. С их точки зрения она позволит советским подводным лодкам расширить свои операции в море и сделает возможным передвижения советского подводного флота в Мексиканском заливе. А это сделает уязвимыми новые территории США для ракетного нападения… Они порекомендовали устранить эту базу, но… оставили политическому руководству возможность решать, как это сделать".

Когда Киссинджер доложил об итогах совещания Никсону, последний уговаривал его "спустить вопрос на тормозах". Никсон заявил, что он не хочет, чтобы "какой-то клоун из сенаторов потребовал блокады Кубы в разгар предвыборной кампании, как это делали республиканские сенаторы в 1962 году". (Отмечая неумеренную активность сенаторов Китинга и Додда по вопросу о Кубе в 1962 году, исследователь внутриполитических аспектов внешней политики США Р. Хилсмэн писал: "Как сенатор из Конектикута или Нью-Йорка окажется на первых страницах "Нью-Йорк таймс"? Самый эффективный и дешевый способ добиться этого – поднять обсуждение острого внешнеполитического вопроса".)

Поэтому Киссинджер не спешил созвать новое заседание ВГОР и созвал его лишь 24 сентября. На нем, по словам Киссинджера, обсуждался вопрос, как "сообщать общественности о строительстве в Сьенфуэгосе". Было решено ограничиться сообщением о том, что президент обо всем проинформирован. Однако не было указано, когда такое сообщение будет публиковаться. Судя по всему было решено пока воздержаться от каких-либо публикаций.

25 сентября Киссинджер встретился с послом СССР Добрыниным. Судя по мемуарам Киссинджера, в ходе встречи обсуждался вопрос о возможном визите Никсона в СССР, о политическом кризисе в Иордании, но ни слова не было сказано об "угрожающем" строительстве в районе Сьенфуэгоса.

Однако в тот же день, по словам Киссинджера, "разразился хаос. Утро началось со статьи С. Сульцбергера в "Нью-Йорк таймс", озаглавлавленной "Гадкие тучи на Юге". Статья предупреждала о возможном появлении советской базы подводных лодок в Сьенфуэгосе. Вопреки рекомендациям о сообщениям в печать, представитель министерства обороны осветил во всех деталях эту проблему, когда ему был задан вопрос на утреннем брифинге. Представитель Пентагона, выступавший на брифинге, читал указания об информировании печати, но не понял, что он должен был это сделать лишь в крайнем случае и ни коим образом не должен был сообщать подробности. Он же добровольно сообщил все, что знал, рассказав о ходе советского строительства и военно-морских передвижениях советских судов за последние месяцы".

Вряд ли это было следствием небрежности пресс-секретаря министерства обороны. Дело в том, что в это время в конгрессе происходило обсуждение бюджета. Требования об увеличении военного бюджета, выдвигавшиеся министерством обороны, могли быть не удовлетворены в то время, когда война в Индокитае была так непопулярна, правительство США твердило о "вьетнамизации" войны, а кризис вокруг Иордании был близок к разрешению. Поэтому, хотя министерство обороны рисковало навлечь на себя обвинения Никсона в подрыве позиций правительства накануне выборов и даже в провоцировании нового карибского кризиса, его представители охотно шли на обострение ситуации вокруг Сьенфуэгоса, поскольку речь шла о многомиллиардных военных заказах в интересах крупнейших военно-промышленных компаний США.

Киссинджер писал: "Реакцию печати можно было предвидеть. Ассошиэйтед пресс открывала сообщение заголовком: "Пентагон заявил сегодня, что есть твердые свидетельства того, что Советский Союз создает постоянную базу подводных лодок на Кубе". Юнайтед пресс интернейшенл сообщало: "Министерство обороны заявило сегодня, что есть свидетельства того, что русские начали строительство военно-морской базы на Кубе". Разумеется, вечерние телевизионные передачи и утренние газеты на следующий день драматизовали события еще сильнее".

Вечером 25 сентября Белый дом опубликовал заявление об "озабоченности правительства США" относительно возможности создания базы советских подводных лодок на Кубе. Правда, на основании этого заявления в сообщениях печати говорилось: "Вашингтону не ясно, что строится в Сьенфуэгосе… Более того, создание военно-морского сооружения для заправки и ремонта подводных лодок не вызывает большого беспокойства в Вашингтоне".

Зато в конгрессе сообщения Пентагона и Белого дома вызвали бурю. 28 сентября выступлением члена палаты представителей Сикеса открылась новая антикубинская истеричная кампания. Сикес утверждал: "Господин спикер, только что раскрылся еще один кризис, который может быть столь же зловещим, как и тот, что был связан с русскими ракетами".

В тот же день член палаты представителей Фасцелл созвал чрезвычайное заседание подкомитета по межамериканским делам, вызвав на него представителей правительства. Фасцелл потребовал также, чтобы комитет палаты по вооруженным силам рассмотрел вопрос о "потребностях в усилении нашей военной и военно-морской мощи в Карибском бассейне …

В качестве первого шага необходимо, чтобы Соединенные Штаты энергично укрепили свою военную мощь в этом регионе. Необходимо немедленно привести мощь наших баз в Ки Уэсте, Бока Чика и Хоумстэд в соответствии со штатным расписанием". С аналогичными требованиями выступили и другие конгрессмены.

Затем член палаты представителей М. Риверс заявил о том, что в доклад согласительной комиссии конгресса по вопросу о бюджете включен вопрос о необходимости ассигнований в 435 миллионов долларов для военно-морского флота. Председатель комиссии палаты представителей по вооружениям М. Риверс был постоянным проводником интересов военно-промышленного комплекса. Его помощь ВПК не была бескорыстной. "Избирательный округ Риверса в Южной Каролине, – писал Р. Кларк в своей книге "Наука войны и мира", – имеет военно-воздушную базу, склад сухопутных войск, военно-морскую верфь, базу морской пехоты, военный учебный лагерь на острове Паррис, два военно-морскоих госпиталя, военно-морскую базу, центр снабжения военно-морских сил, базу военно-морских вооружений, центр по подготовке личного состава для ракетных подводных лодок, установку ракеты "Полярис", завод корпорации "Авко", завод "Локхида", строящийся завод "Дженерал электрик" и участок в 800 акров, который был закуплен предприятием "Сикорски Эйркрафт". Только заработная плата военных составляет 2 миллиарда долларов в год. Главный въезд на военно-воздушную базу именуются "Ворота Риверса", а шоссейная дорога N 52, идущая по Чарльстону – "Мен Рив Парк". Риверс утверждает, что он – инициатор 90% перечисленного".

Риверс произнес часовую речь, сообщив, что он готовил ее 4 месяца. В своем выступлении конгрессмен связывал "сообщения о базе советских подводных лодок" с необходимостью усиления гонки вооружений, в особенности военно-морских. Одновременно Риверс требовал принятия "энергичных мер" против Кубы: "Мы не можем жить рядом с новой советской угрозой у нашего порога. Мы не можем позволить, чтобы наши города стали заложниками Советского Союза. Мы должны принять все дипломатические, и, если необходимо, военные шаги для того, чтобы вырезать эту раковую опухоль из тела Западного полушария".

В поддержку Риверса выступли конгрессмены Холл, Ичрод, Роудс, Дорн, Дон Клаузен и многие другие. Они особенно не распространялись на тему о строительстве в Сьенфуэгосе, но зато все поддержали предложение Риверса об увеличении расходов на военно-морской флот, особенно подводный.

Одновременно вопрос о Сьенфуэгосе был поднят сенаторами. Голдуотер заявил, что сведения о строительстве на Кубе свидетельствуют о "серьезной заявке русских на мировое господство". Даже либеральный сенатор Майк Мэнсфильд замети: "Я оцениваю это с тревогой". Однако выступая в 27 сентября в телевизионной программе "Проблемы и ответы", сенатор Уильям Фулбрайт заявил: "Правительство Никсона обманывает американский народ, выступая с предупреждениями о строительстве базы для советских подводных лодок… Почти каждый год, когда у нас в конгрессе мы обсуждаем вопрос об ассигнованиях, мы получаем такие росказни".

После заседания сенатского подкомитета по межамериканским делам, на который были вызваны представители государственного департамента, министерства обороны и ЦРУ, его председатель сенатор Чёрч 1 октября заявил: "Данные, представленные подкомитету были сомнительны и неубедительны".

Тем временем завершился заключительный этап дискуссии в палате представителей. На нем были одобрены ассигнования на строительство военно-морского флота, на которых настаивал М. Риверс. А вскоре началась деэскалация антикубинской кампании.

6 октября, как вспоминал Киссинджер, во время его встречи с Добрыниным, последний, выразив удовлетворение урегулированием кризиса в Иордании, кроме прочего, заявил: "Советская сторона ничего не делала и не делает на Кубе, – а это касается и порта Сьенфуэгоса – что бы противоречило… договоренностям 1962 года". Добрынин заверил Киссинджера в намерении СССР и в дальнейшем придерживаться этих договоренностей. В отличие от 1962 года, эти заявления советского дипломата Белый дом счел исчерпывающими и не стал подвергать их сомнению.

11 октября, выступая в программе "Проблемы и ответы", министр обороны М. Лэйрд заявил, что у него нет оснований утверждать, что Советский Союз использует кубинскую базу. На пресс-конференции 12 октября Лэйрд заявил: "У нас нет данных о том, что какая-либо советская подводная лодка класса "Полярис" использует Кубу в качестве базы".

Опубликованный 13 октября пресс-релиз Белого дома гласил: "25 сентября в ответ на ряд запросов относительно Сьенфуэгоса, мы заявили, что мы внимательно следим за обстановкой. Мы заявили, что мы не уверены, что речь идет о сооружении базы обеспечения подводных лодок".

Черту под антикубинской кампанией подвела газета "Нью-Йорк таймс" в номере от 14 октября, где говорилось: "Строительство, осуществленное кубинскими рабочими для советского военно-морского флота, включает два одноэтажных барака, которые, по оценке секретного источника, напоминают курятники, а также футбольное поле, теннисный корт и гимнастическую площадку. Насколько можно было определить, советского военно-морского персонала на берегу нет, а темпы строительства кажутся медленными".

Выступая 14 октября 1970 г. в палате представителей, конгрессмен Миква заявил: "Нас просили принять решение относительно миллиардов долларов. Крайне огорчительно, что нас ввели в заблуждение, заверив нас, что на Кубе создана полностью оборудованная база подводных лодок… Сейчас выясняется, что это – сильное преувеличение и такой базы нет".

Правда, и после завершения этого политического фарса, наиболее правые политические деятели пытались вдохнуть жизнь в угасшую антикубинскую кампанию. Особенно старались сенаторы и члены палаты представителей из Флориды, где было много контрреволюционных эмигрантов из Кубы. Так сенатор Герни из Флориды заявлял, что правительственные объяснения его не успокоили, и требовал 14 октября 1970 года принять "энергичные меры против Кубы".

Но к этому времени внимание правящих кругов США было уже переключено на другую страну Латинской Америки – Чили. 5 сентября 1970 года в ходе президентских выборах в этой стране на первое место вышел кандидат блока Народное единство социалист Сальвадор Альенде. В США средства массовой информации заговорили о появлении "второй Кубы" в Латинской Америке.

К этому времени Чили занимала в Латинской Америке первое место по производству на душу населения чугуна, стали, цемента, электроэнергии, первое место в мире по запасам меди и лишь ненамного отставала от США по объему ее добычи. На медь приходилось 70% чилийского эскпорта. Добыча меди находилась в руках американских компаний "Кеннекот" и "Анаконда". Производство стали, добычу селитры, химическую и фармацевтическую, электротехническую и пищевую промышленность, строительство, транспорт, банки, страховое дело, внешнюю торговлю также контролировали американские компании. Они так умело вели свои дела, что к концу 1970 года Чили задолжала иностранным компаниям 4 миллиарда долларов. Был велик внешнеторговый дефицит страны и высоки темпы инфляции ее денежной единицы.

Еще задолго до выборов в Чили вопрос об этой стране стал предметом дискуссии в государственном департаменте США. Как вспоминал Киссинджер, еще "в начале 1970 года посол США в Чили Корри считал, что победа Альенде будет равноценна коммунистическому захвату страны… Однако латиноамериканское бюро государственного департамента возражало против этого: там сомневались и в победе Альенде, и в его опасности, в случае его победы… ЦРУ поддерживало Корри". После двух месяцев дискуссий в комитете 40 Белого дома была разработана программа, направленная на срыв победы Альенде. Она предусматривала выпуск листовок, плакатов, объявлений против программы Народного единства. На это было выделено 135 тысяч долларов.

27 июня 1970 года вопрос о Чили вновь обсуждался в комитете 40. По словам Киссинджера Корри рекомендовал продолжить пропаганду против Альенде и одновременно выделить средства для покупки голосов членов конгресса, когда те будут ратифицировать итоги выборов.

7 августа комитет 40 вновь вернулся к вопросу о Чили. К этому времени были готовы выводы относительно последствий возможной победы Альенде. По словам Киссинджера в них говорилось: "Укрепившись у власти, правительство Альенде нанесет серьезный политический и психологический урон США: а) прочность единства стран полушария окажется под угрозой; б) база антиамериканской политики в полушарии укрепится; в) престиж США и их влияние будут ослаблены и одновременно усилятся престиж и влияние СССР и марксизма".

Оглашение итогов выборов вызвало тревогу в руководстве США. По сведениям, которыми располагал чилийский генерал Пратс, через две недели после выборов, Киссинджер провел совещание в Чикаго, на котором "сказал, что, если Альенде утвердят в качестве президента, в Чили будет создано коммунистическое правительство и тогда Аргентина,

Боливия и Перу смогут последовать этому примеру. Он очень ясно дал понять, что Соединенные Штаты не допустят этого". Как и в случае с Вьетнамом, США исходили из "теории домино", только на сей раз "падение костяшек" якобы могло произойти в Латинской Америке.

Не сказав ни слова о совещании в Чикаго в своих мемуарах, Киссинджер зато подробно осветил реакцию Никсона на победу Альенда. По его словам, 15 сентября Никсон сказал директору ЦРУ Хелмсу, что следует сделать "все возможное, чтобы предотвратить приход Альенде к власти; если есть хотя бы один шанс из 10, чтобы избавиться от Альенде, мы должны попытаться им воспользоваться; если Хелмсу нужно 10 миллионов долларов, он получит их. Программы помощи Чили должны быть прекращены; ее экономика должна быть так задавлена, чтобы она "завопила от боли". Хелмс должен действовать через голову Корри и сообщать прямо в Белый дом". Киссинджер признавал, что "взрыв президента без сомнения дал импульс идее вступить в контакт с военными".

Как писал Киссинджер, 29 сентября на комитете 40 было должено, что чилийские военные готовы выступить и потребовать новых выборов, но лишь в том случае, если они будут уверены в том, что США прекратят

помощь правительству Альенде и в Чили разразится экономическая катастрофа. Было решено проинформировать военных, что именно так все и будет в случае прихода Альенде к власти. Более того, было решено сразу же прекратить военную помощь Чили.

Сразу же после оглашения итогов выборов агенты ЦРУ попытались подкупить членов конгресса Чили. На подкуп было выделено 350 тысяч долларов. Однако подкуп не удался. Как сообщал Киссинджер, 14 октября в комитете 40 узнали, что "шансы на военный переворот стали еще туманнее". Тогда ЦРУ организовало 22 октября убийство главнокомандующего сухопутной армии генерала Шнайдера, который занимал позицию невмешательства военных в политическую жизнь страны. Гибель генерала не изменила поведения армии, которую возглавил генерал Пратс, также сторонник нейтралитета военных. 24 октября конгресс Чили признал Альенде победителем.

Тем временем, в подготовку заговора против Альенде активно включилась влиятельная американская компания "Интернейшнл телефон энд телеграф" (ИТТ). К 1970 году ИТТ имела годовой оборот в 7,5 миллиардов долларов и действовала в 70 странах мира. В Чили ИТТ контролировала 95% всех телефонных установок, и руководство компании было обеспокоено планами "Народного единства" национализировать многие предприятия страны. Уже 14 сентября представитель ИТТ Д. Нил встретился с советником государственного департамента США Р. Вейки и проинформировал последнего о готовности компании "предоставить сумму, выражающуюся семизначной цифрой для финансирования либо политических маневров, либо военного переворота, чтобы помешать Альенде стать президентом". 15 сентября вице-президенту ИТТ Джерити сообщили, что посол США в Чили получил директиву от госдепартамента, которая наделяла его полномочиями предпринимать от имени президента Никсона любые шаги, кроме прямой военной интервенции, чтобы не допустить прихода Альенде к власти. С 29 сентября Джеритти встретился с представителями ЦРУ и изложил ему свой план финансовой дестабилизации Чили.

Одновременно руководители ИТТ разработали план военного переворота, который должен был возглавить генерал Вио. Однако по настоянию Киссинджера, который к этому времени стал государственным секретарем, этот план 15 октября был отложен. 23 октября ИТТ направило Киссинджеру меморандум, в котором предлагало осуществить ряд экономических и социальных санкций против Альенде. Киссинджер высоко оценил эти рекомендации, и они были в значительной степени воплощены в жизнь.

Тем временем в начале ноября было создано правительство Народного единства из социалистов и коммунистов. А вскоре стали осуществляться радикальные социальные и экономические преобразования. В течение трех лет государство взяло в свои руки 400 предприятий, на долю которых приходилась половина валового продукта горнодобывающей и обрабатывающей промышленности Чили. Под контроль государства перешло 70% национальной экономики, 80% банковских кредитов, 85% железнодорожной сети, воздушного и морского транспорта, 90% производства меди. Крестьяне получили 2,4 миллиона га обрабатываемой земли, конфискованной у помещиков. Безработица сократилась с 8,3% до 3,8%. На половину выросли пенсии. Пособия нуждающимся выросли в 2 раза. В 2 раза увеличилась программа жилищного строительства, выросла система образования.

6 ноября, через два дня после инаугурации Альенде и создания правительства из социалистов и коммунистов, в Вашингтоне состоялось заседание Совета Национальной Безопасности. На основе обсуждения была принята директива СНБ, которая определяла принципы политики США в отношении Чили. Директива требовала "корректного, но холодного" отношения к Чили, "чтобы не дать правительству Альенде возможности получить внутреннюю и международную поддержку для укрепления режима". Одновременно была разработана программа, направленная на то, чтобы недопустить установления "коммунистического государства в Чили, враждебного интересам США и другим нациям полушария". Директива требовала прекращения новых частных инвестиций США в Чили, оказания давления на международные финансовые организации, чтобы те не предоставляли кредитов Чили.

Комментируя эту директиву, посол США в Чили Э. Корри писал: "При режиме Альенде не будет разрешено послать в Чили ни один болт, ни одну гайку… Мы сделаем все возможное, чтобы обречь чилийцев на предельные лишения и нищету". По указке Вашингтона международные банки лишили Чили ежегодных кредитов на сумму в 130 миллионов долларов. 11 августа 1971 года правительство США исключило Чили из перечня стран, которые до тех пор получали американские займы на нужды развития. Блокада в области кредитов сказалась на платежном балансе Чили и парализовала ее промышленную и коммерческую деятельность.

Американские компании стали проводить в Чили политику саботажа. На медеплавильных предприятиях, принадлежавших американской компании "Кеннекот коппер", рост производства сначала прекратился, а затем выплавка сократилась. Уже к середине 1972 года валютные резервы в стране были исчерпаны. Отстутствие новых кредитов привело к подорожанию импортных товаров на 60%.

Выступая в декабре 1972 года на сессии Генеральной ассамблеи ООН Сальвадор Альенде заявил, что на Чили оказывается усиленное давление извне, чтобы "отрезать нас от остального мира, удушить нашу экономику, парализовать торговлю и лишить доступа к источникам международного финансирования". Альенде обвинил США в "тайной, прямой агрессии" против Чили.

Тем временем США неожиданно возобновили военные поставки Чили. В начале 1972 года начальником генерального штаба стал генерал Аугусто Пиночет, который при поддержке ЦРУ и других государственных служб США, при финансовой поддержке ИТТ и других американских компаний, развернул подготовку заговора против правительства. Руководство вооруженными силами установило контакт с ассоциацией водителей грузовиков, которая объявила забастовку в октябре 1972 года. Вследствие этой забастовки перебои с товарами усугубились. Водители же получали деньги, которые тайными каналами шли от ЦРУ и ИТТ. Были организованы и забастовки владельцев магазинов. Только ЦРУ истратило 4 миллиона долларов на организацию этих акций.

Альенде пытался укрепить контроль над положением в стране. Для этого 9 августа 1973 года в состав правительства были введены руководители четырех родов войск. Главнокомандующий сухопутными силами генерал Пратс стал министром национальной обороны, командующий военно-морскими силами адмирал Монтеро – министром финансов, командующий военно-воздушных сил – генерал Руис – министром общественных работ, транспорта, генеральный директор корпуса карабинеров (полиции) генерал Сепульведа – министром освоения земель. Однако 17 августа в окружении Альенде узнали, что генерал Руис может поддержать врагов Народного единства. Он был заменен генералом Маглиокетти. Командующим же ВВС был назначен генерал Ли, уже вовлеченный Пиночетом в свой заговор.

Тем временем, используя опыт Гватемалы 1954 года, агенты ЦРУ организовали 21 августа массовый марш домохозяек с пустыми кастрюлями и сковородками. Домохозяйки, среди которых были жены военослужащих, шумели возле дома генерала Пратса, требуя его отставки. После этой демонстрации ряд генералов обратились к Пратсу с советом уйти в отставку, уверяя, что его пребывание на руководящих постах вызывает раскол среди военных. 23 августа Пратс ушел в отставку. Одновременно заговорщики добились отставки адмирала Монтеро.

На 11 сентября были перенесены военные учения "Унидас", которые должны были состояться через неделю. Под предлогом подготовки учений военные собирали силы для переворота.

11 сентября начался штурм президентского дворца. Непосредственное участие в нем принимал американский самолет-разведчик, прибывший для участия в маневрах "Унидас". Летчики самолета координировали бомбардировку дворца. Президент Альенде погиб в ходе этого штурма. Власть захватила военная хунта во главе с генералом А. Пиночетом. В стране был развязан жестокий террор, в ходе которого десятки тысяч людей были брошены в концлагеря и десятки тысяч людей расстреляны. По сведениям "Файнэншл таймс" только за два годы диктатуры Пиночета в стране было арестовано, казнено и бесследно исчезло около 95 тысяч людей.

Впоследствии мир узнал о том, что Пиночет и близкие к нему люди безастенчиво разворовывали богатства страны и вскоре превратились в богатейших людей планеты.

В ходе расследований комиссиями конгресса США "уотергейтского" сканадала в 1974 года стала очевидной решающая роль американского правительства в организации переворота в Чили. Однако расследователи, а также Киссинджер постарались свалить всю вину лично на Р. Никсона и его "неразборчивость" в средствах. При этом умалчивали, что переворот в Чили был одним из множества подобных, организованных властями США в различных странах мира за всю историю своего существования. Эти действия в 70-х годах оправдывались необходимостью недопустить появление "второго Вьетнама" или "второй Кубы", а также предотвратить "эффект домино" в любом регионе мира. По мнению правящих кругов США ради этого можно было отдать на разграбление богатую страну диктатору Пиночету и принести в жертву сотню тысяч чилийцев.

Глава 34. Доктрина Картера и провал операции «Коготь орла»

Несмотря на постоянные усилия, чтобы предотвратить появление "второго Вьетнама" или "второй Кубы", к середине 70-х годов в различных странах мира позиции США и ее союзников существенно ослабли, а на планете все больше людей, выступающих против американской гегемонии, капиталистической системы и за социализм. Массовые молодежные выступления во Франции и нескольких десятках странах мира в 1968 году прошли под социалистическими и коммунистическими лозунгами. Героем молодежи стал враг американского империализма Че Гевара. Все большее число стран принимало социалистическую ориентацию. После революции 25 апреля 1974 года в Португалии, свергнувшей фашистский режим, о своем социалистическом выборе заявили Ангола, Мозамбик и ряд других бывших португальских колоний. К этому времени аналогичный выбор сделали Эфиопия, Зимбабве, а также некоторые другие африканские государства, ряд стран Азии (Египет, Сирия, Ирак, Южный Йемен, Бирма). Попытки США "сдержать" и "отбросить коммунизм" явно провалились.

В значительной степени эти перемены стали следствием постепенного, но неуклонного изменения в соотношении сил между социалистическими и капиталистическими странами. Если в 1950 году на долю социалистических стран приходилось 20% мирового промышленного производства, то в 1980 году – более 40%. После ликвидации монополии в атомном оружии, после создания в СССР первой транспортабельной термоядерной бомбы, а затем межконтинентальных ракет, по мере наращивания советского ракетно-ядерного потенциала было достигнуто приблизительное достижение Советским Союзом равновесие между СССР и США в стратегических вооружениях. Осуществление планов разгрома нашей страны в ходе ядерной войны становилось невозможным.

Поэтому начиная с 1972 года США пошли на подписание ряда соглашений, ограничивающих гонку стратегических вооружений. 26 мая 1972 года во время своего посещения СССР президент США Р. Никсон подписал договор об ограничении систем противоракетной обороны. В ходе своего ответного визита в США Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев поспешил даже объявить 24 июня 1973 года, что "с холодной войной покончено". В ходе этих встреч, а также визита Р. Никсона в Москву в июне – июле 1974 года и визита Д. Форда во Владивосток в ноябре 1974 года было подписано немало соглашений, направленных на прекращение гонки вооружений. На состоявшейся в Хельсинки конференции по безопасности и сотрудничеству в Европе 1 августа 1975 года был подписан Заключительный акт. В нем были навечно закреплены сложившиеся в Европе границы и все европейские государства, а также США и Канада обязались уважать независимость и территориальную целостность европейских государств, воздерживаться от применения силы.

Казалось, что разрядка международной напряженности приобретала необратимый характер. Играя под простачка-фермера из штата Джорджия, новый 39-й президент США Джимми Картер (20 января 1977 года – 20 января 1981 года) подчеркивал свое желание восстановить доверие правительства, утраченное в годы войны в Индокитае. Он подчеркивал свое намерение сделать государственную деятельность открытой и усилить компетентность правительственных чиновников. Картер призывал к экономии государственных средств, в том числе и в сфере обороны. В своей книге, опубликованной накануне выборов, Картер писал: "Нашей окончательной целью является ликвидация ядерного оружия у всех стран".

В конце книги говорилось: "У себя дома и в местах молитв нам все время напоминают, чем мы должны быть и что мы должны сделать. Наше правительство может и должно представлять лучшие и высшие идеалы тех из нас, кто добровольно принял его власть. Вступая в третье столетие нашей страны, мы должны отвечать этим главным стандартам. Почему бы нам не быть лучшими?" Последняя фраза была девизом руководителя атомных исследований США адмирала Риковера, под началом которого работал некогда Картер, и она повторялась не раз на протяжении книги. Так была названа и сама книга Картера. Ее автор апеллировал к традиционным представлениям американцев о том, что они должны всегда и всюду лидировать.

Однако сразу же после его инаугурации стало ясно, что Джимми Картер не считает необходимым вести лишь мирное соревнование с СССР. Переговоры об ограничении стратегических вооружений, которые несколько забуксовали при Форде, совсем затормозились. В США не прекращалось нагнетание страстей по поводу "советской угрозы". Эта пропаганда оказывала свое сильное воздействие на умонастроения американцев. Об этом свидетельствовали данные опросов, которые я изучал в 1977 году в американских социологических центрах. В конце 70-х годов до половины американцев были убеждены, что СССР скорее всего начнет ядерную войну. Хотя по данным этих же опросов подавляющее большинство американцев никогда не бывало в СССР и плохо знало о советской жизни, они "точно знали", что главная угроза мира исходит от СССР. Невольно напрашивалась аналогия с поведением человека, сильно преувеличивающего свое "личное пространство", а потому считающего, что к нему "полезли", хотя на самом деле его мнимые обидчики находились на далеком от него расстоянии.

Еще в 1977 году Картер включил в свою внешнеполитическую программу идею "агрессивного вызова" Советскому Союзу. В том же 1977 году правительство США подняло вопрос о развертывании в Западной Европе новых ракет среднего радиуса действия, что в корне нарушало равновесие сил между странами НАТО и Варшавского договора. В мае 1978 года страны НАТО утвердили долгосрочную программу, по которой обязались увеличивать до конца столетия военные расходы на 3%. Темпы роста военных расходов США в 1978 – 1980 гг. составили 13%.

Правда, поворот в сторону гонки вооружений начался до Картера. Несмотря на соглашения об ограничении гонки вооружений в США не прекращались разработки все более разрушительных видов оружия. США стремились обогнать СССР по качеству наступательных вооружений. Уже в конце 60-х годов в США были пущены на воду первые атомные авианосцы. (В СССР таких авианосцев не было.) В конце 60-х годов были созданы ракеты с разделяющимимся головными частями индивидуального наведения. (В СССР они были созданы лишь в середине 70-х годов.)

Еще в 60-х годах в США начались работы по созданию "нейтронной бомбы", которая должна была поражать все живое, но не оставлять радиоактивных осадков. Создать абсолютно "чистую" бомбу не удалось, но ученые США сумели значительно сократить долю энергии, заключенной в остаточной радиации. В "нейтронной" бомбе 80% энергии приходится на поражающую живое радиацию. Теперь американцы готовили оружие, которое могло уничтожить людей и оставить в неприкосновенности созданные ими материальные ценности. Таким образом, они собирались получить наступательное оружие, предназначенное для поражения живой силы в укрытиях и позволяющее начать наступление сразу же после его применения.

Одновременно развернулись работы по созданию радиологического оружия, сырьем для которого служили отходы ядерных реакторов. При взрыве радиологической авиабомбы весом до 200 килограммов на высоте 300 – 400 метров создается сильное заражение местности в радиусе, превышающем 300 метров. Распространив с помощью 10 ракет одну тонну радиоактивного материала, можно было бы подвергнуть заражению площадь в 100 квадратных километров.

Как отмечалось в книге "Откуда исходит угроза миру", выпущенной Военниздатом Министерства обороны СССР в 1982 году, "в 1967 году было завершено создание стратегической триады, насчитывающей в своем составе 1054 установки МБР (межконтинентальных баллистических ракет. Авт) "Минитмэн-1", "Минитмэн-2" и "Титан-2", 656 пусковых установок БРЛП (баллистических ракет на подводных лодках. Авт.) "Полярис А-2" и "Полярис А-3" и 615 стратегических бомбардировщиков Б-52 и Б-58.

В 70-х годах США переоснастили 550 пусковых установок "Минитмэн-1" и "Минитмэн-2" на ракеты "Минитмэн-3" с трехзарядными головными частями и 496 пусковых установок БРПЛ "Полярис А-2" и "Полярис А-3" на 31 атомной подводной лодке на ракеты "Посейдон С-3" (по 16 ракет с 10 – 14 боеголовками каждая). Одновременно была значительно повышена точность стрельбы МБР и БРПЛ, проведены работы по усилению защиты шахтных установок МБР "Минитмэн" и оснащению "Минитмэн-3" системой дистанционного перенацеливания ракет на неплановые цели. На вооружение стратегической бомбардировочной авиации поступили ударные ракеты СРЭМ (до 20 ракет на бомбардировщики Б-52 и 6 – на FB-111). В результате в течение 70-х годов без увеличения количества носителей возможности стратегических наступательных сил США по доставке и одном пуске/вылете ядерных боеприпасов возросли вдвое. Существенно повысились их боевые возможности по поражению высокозащищенных объектов и гибкость военного применения".

В 1979 году началось осуществление программы переоснащения 300 МБР "Минитмэн-3" на новые боеголовки Мк12А мощностью 350 килотонн с высокой точностью стрельбы: ее вероятное отклонение от цели не более 180 метров.

В 70-е годы осуществлялись разработки новейших систем оружия. Среди них важное место занимала так называемая "крылатая ракета". Она имела программу движения до определенной цели и дальность до 2500 километров. Стратегическая крылатая ракета воздушного базирования АЛСМ-В была оснащена ядерным зарядом в 200 килотонн. Разрабатывались также: межконтинентальная баллистическая ракета МХ, стратегический бомбардировщик В-1, новые головные части для баллистических ракет. Строились новейшие атомные ракетные подводные лодки и БРПЛ "Трайдент-1" (С-4), оснащенной 8 боеголовками индивидуального наведения мощностью более 100 килотонн каждая. Дальность "Трайдента-1" составляла 7400 километров.

В то же время развертывались и операции психологической войны. Еще Д. Кеннеди в 1960 году говорил: "Надо вбить новые клинья в каждую трещину в железном занавесе, нет необходимости сплачивать красный блок разговорами о массированном возмездии". Начатая еще при президенте Джонсона политика "наведения мостов", то есть использования всевозможных официальных контактов, обменов и т.д. для проникновения в СССР и социалистические страны Европы, показала свою эффективность в ходе событий в Чехословакии в 1968 – 1969 гг.. Один из экспертов психологической войны Р. Бирнс писал: "Мы должны действовать с полным сознанием того, что процессы, стимулируемые нами в Центральной и Восточной Европе, будут иметь глубокое воздействие и на Советский Союз. Каждая коммунистическая страна – это дверь в другую коммунистическую страну".

Особую роль в психологической войне приобретали выходцы из социалистических стран. Д. Кеннан признавал в 1972 году: "В нашей стране есть шумные и влиятельные элементы, которые не только хотят войны с Россией, но имеют ясное представление, ради чего ее нужно вести. Я имею в виду беглецов и иммигрантов, особенно недавних из нерусских областей Советского Союза и некоторых восточноевропейских стран. Их идея, которой они страстно, а иногда беспощадно придерживаются, проста – Соединенные Штаты должны ради выгоды этих людей воевать с русским народом, дабы сокрушить традиционное

Российское государство, а они установят свои режимы на различных "освобожденных" территориях"". США умело использовали разрушительную энергию эмиграции в целях "размывания коммунизма".

Активно использовались в психологической войне и различные диссиденты внутри СССР и других социалистических стран. Их сочинения публиковались на Западе, широко пропагандировались по "Голосу Америки", радиостанции "Свобода" и другим радиоголосам. Пропаганда сочинений, вроде книги А. И. Солженицина "Архипелаг Гулаг", в которых в беспросветно черном свете изображалась вся советская история, а ее трагичные события невероятно преувеличивались, помогала для нейтрализации просоциалистических настроений на Западе и отвлечению внимания от чудовищных преступлений, которые творили США и их агентура во Вьетнаме, Лаосе, Камбодже, Чили и других странах мира.

В США пропагандировались прогнозы, составлявшимися советскими диссидентами. Всемерно популяризировалась, например, книга советского диссидента Андрея Амальрика "Доживет ли Советский Союз до 1984 года?" Амальрик исходил из того, что ожидавшаяся им война между СССР и Китаем вызовет волнения среди населения, которые будут подавляться войсками.

А это, по его прогнозу, "обострит межнациональную вражду… резко

усилит националистические тенденции среди нерусских народов Советского Союза, сначала в Прибалтике, на Кавказе и Украине, затем в Средней Азии и на Волге." Автор полагал, что "во многих случаях партийные руководители различных национальностей могут стать инициаторами таких тенденций." "Падение режима, – предвещал Амальрик, – произойдет примерно между 1980 и 1985 годом." "Демократическое Движение, – по словам Амальрика, – будет не в состоянии взять контроль в свои руки и решить проблемы страны". В результате этого "власть перейдет в руки экстремистских элементов и групп, а страна начнет погружаться в анархию, насилие и острую межнациональную ненависть. Границы новых государств, которые станут возникать на территории бывшего Советского Союза, будет чрезвычайно трудно определить." Книга была расценена в СССР как антисоветская и подстрекательская. Ее автор был сослан в Магадан, но вскоре был выпущен за границу.

Эти и другие меры, принимаемые советскими властями против нескольких диссидентов, шумно осуждались в США и создавали впечатление, что в СССР царит кровавый террор. Одновременно с помощью Израиля и еврейской буржуазии США, контролирующую большую часть средств массовой иноформации этой страны, развертывалась шумная кампания о том, что СССР препятствует выезду за его пределы евреев. Под шум этой кампании в конгрессе США в 1973 году была принята поправка Джексона – Вэника, наложившая ограничения на торговлю с СССР, пока не будут сняты все ограничения с выезда евреев из СССР. И хотя отказывали в выездных визах лишь отдельным лицам, занятым в особо засекреченых отраслях оборонной промышленности, эта поправка продолжала действовать.

К началу 70-х годов в США были созданы сотни советологических центров, старательно изучавших советское общество. Исследовались хозяйственные, социальные, политические и этно-культурные стороны советской жизни. Тщательно изучалась история СССР. Исследования, позволявшие составить социологическую картину советского общества, готовились на основе регулярных опросов среди лиц, посещавших СССР или покинувших нашу страну. При этом особое внимание уделялось изучению уязвимых сторон советского общества.

Особое внимание обращалось на возможность дискуссий по поводу советской истории для дестабилизации СССР. Советолог Стивен Коэн в своих публикациях 70-х годов подчеркивал перспективность противопоставления "бухаринской альтернативы" восторжествовавший "сталинской альтернативы". Указывалось и на наличие "троцкистской альтернативы". Споры вокруг этих "упущенных" альтернатив и вокруг "сталинского вопроса" могли, по оценке советологов, разжечь страсти в советском обществе. Вольно или невольно советологи возвращались к опыту 1780 года, когда неожиданно реанимированные страсти вокруг давней истории едва не привели к государственному перевороту в Великобритании.

Советологи обращали внимание и на тех деятелей советского общества, которые могли бы сыграть видную роль в грядущих событиях. Пристальное внимание уделялось лицам, в которых советологи видели "реформаторов", которые могли бы сыграть роль лидеров в процессе дезинтеграции СССР. Уже к 1977 году Стивен Коэн перечислял видных публицистов, ученых и других деятелей СССР, которые, по его мнению могли быть носителями "антисталинской альтернативы" и были похожи на политических деятелей Венгрии и Чехословакии, сыгравших заметные роли в событиях 1956 и 1968 годов.

Под этим же углом особо тщательно изучались сведения о партийных руководителях. В номере американского журнала "Проблемы коммунизма" за июль-август 1979 года Джерри Хаф опубликовал статью "Разрыв в поколениях и проблема преемственности Брежнева". Рассуждая о шансах тех или иных руководителей страны сменить Брежнева, Хаф исходил из вероятности того, что претендентами на пост станут Ю. В. Андропов, К.У. Черненко, В. В. Гришин и М. С. Горбачев. По мнению Хафа, наибольшие шансы имел самый молодой из них – секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачев. Автор статьи видел в Горбачеве будущего реформатора. Но советолог затруднялся дать ответ, когда Горбачев придёт к власти. То обстоятельство, что в советологических кругах уже с середины 1979 года было обращено внимание на Горбачева как на потенциального первого руководителя СССР, означало, что отныне каждый его шаг, а также каждое событие в жизни близких к нему людей становилось предметом пристального внимания и активности государственных служб США.

Эти исследования имели прикладной характер и использовались для формирования государственной политики стран Запада в отношении СССР. В США, где эти работы велись особенно активно, они координировались Государственным департаментом, Министерством обороны и ЦРУ. На основе полученных выводов составлялись прогнозы развития событий в СССР и других социалистических стран. Такие прогнозы постоянно составлялись в различных советологических центрах различных стран Запада.

В 1978 году британские генералы, сотрудничавшие в НАТО, подготовили свой прогноз разрушения СССР и социалистической системы в Европе, который был изложен в книге "Третья мировая война. Август 1985 года". Многие события, описанные в книге, казались в 1978 году невероятными: распад Югославии и вооружённый конфликт между сербами и хорватами, в который вмешиваются силы НАТО и Варшавского пакта, военные действия на территории Германии, которые вызовут волнения в Германской Демократической Республике, подъем антиправительственного рабочего движения в Польше, парализующий всю страну, военные действия Ирана в Персидском заливе, демонстрация в Алма-Ате с требованием убрать "русские войска" из Казахстана и заявление правительства Казахстана о провозглашении независимости, заговор украинских националистов, атомный взрыв, поражающий территорию Белоруссию. Развязка событий, назначенных на август 1985 года, происходила вследствие государственного переворота в Кремле, жертвами которого становились члены Политбюро, распад СССР и крах советской системы. Эта книга-прогноз была демонстративно подарена премьер-министром Великобритании Джеймсом Каллагеном президенту США Джимми Картеру. Так правящие круги ведущих стран НАТО показывали свою готовность продолжать курс тех, кто составлял "Чариотр", "Дропшот" и другие планы разгрома СССР.

А вскоре, в конце августа 1980 года в точном соответствии с этим прогнозом британских генералов, в Польше возникло движение "Солидарность", буквально парализовавшое страну. США через официальные и неофициальные каналы стали оказывать ему поддержку.

Упоминание генералами НАТО Ирана в своей книге-прогнозе не было случайным. К этому времени в этой стране поднялось мощное революционное движение за свержение проамериканского режима шаха. Правительство Картера все больше выражало свою обеспокоенность событиями в Иране. В конце 1978 году советник по вопросам национальной безопасности Збигнев Бжезинский выдвинул концепцию так называемой "дуги кризисов" (или "дуги нестабильности"), проходящей по побережью Индийского океана от стран Восточной Африки, через Ближний и Средний Восток до Малайзии и Сингапура. Подготовленный в 1978 году Бжезинским доклад "Военные варианты в Персидском заливе", а также наращивание Соединенными Штатами своих вооруженных сил в бассейне Индийского океана (в центре которого находилась крупная американская военно-морская база Диего-Гарсия) свидетельствовали о том, что объектом американской агрессии могла оказаться любая страна, расположенная в этом регионе и поблизости от него.

После бегства шаха Ирана из страны и победы там исламской революции в начале 1979 года Картер в своем президентском послании объявил район Персидского залива "зоной интересов" США. Для реализации "доктрины Картера" стал создаваться "корпус гибкого реагирования". Обострение ирано-американских отношений в конечном счете привели 4 ноября 1979 года к захвату иранскими студентами посольства США, в котором находилось 63 американских граждан. Студенты требовали в обмен выдачи американцами шаха Ирана. 12 ноября Картер ввел эмбраго на иранскую нефть.

А вскоре обострение обстановки вокруг Ирана распространилось и на соседние с ним страны. Хотя за полгода до событий в Иране наметилось некоторое потепление в советско-американских отношениях, когда после долгих проволочек 15 июня 1979 года в Вене президентом Д. Картером и председателем президиума Верховного Совета СССР Л. И. Брежневым был подписан Договор об ограничении стратегических вооружений (ОСВ-2), этот очередной поворот к разрядке напряженности был недолгим.

Введение 25 декабря 1979 года советских войск в Демократическую республику Афганистан, в которой в это время шла гражданская война, вызвало неадекватно резкую реакцию США. Страна, которая вечно посылала свои войска в десятки стран мира, расположенные за тысячи километров от своей территории для "защиты интересов США, их граждан и их собственности", восприняла вооруженные действия СССР в стране, расположенной на ее границах, как беспрецедентное нарушение международных норм. 8 января 1980 года Джимми Картер назвал ввод советских войск в Афганистан "самой большой угрозой миру после окончания Второй мировой войны". А вскоре правительство США отказалось ратифицировать договор ОСВ-2.

В своем послании конгрессу от 23 января 1980 года Джимми Картер сделал "серьезное предупреждение" Советскому Союзу о недопустимости его вмешательства в дела стран Персидского залива. Он говорил: "Любая попытка какой-то силы извне заполучить контроль над районом

Персидского залива будет рассматриваться как покушение на сферу жизненных интересов Соединенных Штатов, она будет отражена с применением всех необходимых средств, включая военную силу".

Хотя в послании Картера не были указаны границы "района Персидского залива", из его содержания следовало, что наряду с Европой и североатлантическим регионом, в сферу "жизненно важных интересов США" были включены Дальний Восток, Южная, Юго-Западная и Юго-Восточная Азия, Ближний и Средний Восток". Получалось, что под крыльями американского орла находится бОльшая часть земного шара.

12 февраля 1980 г. США потребовали от Международного олимпийского комитета отменить или перенести Олимпийские игры, которые должны были состояться в Москве. А вскоре США и ряд других западных стран, подчинившихся их диктату, объявили о бойкоте Олимпийских игр в Москве в знак протеста против пребывания советских войск в Афганистане. Это было беспрецедентным решением и яркой демонстрацией "двойных стандартов" в международной политике. 18 марта 1980 года США ввели запрет на продажу СССР современных технологий.

К этому времени население США продолжало переживать потрясение, вызванное шоком от захвата американского посольства в Тегеране. Во время поездки в США весной 1980 года я видел во многих городах страны желтые ленты, которыми были опутаны деревья. Так американцы выражали свое сочувствие тем, кто оказался в плену в Тегеране и членам их семей. Многие не понимали, почему всесильная Америка не может защитить своих соотечественников. Поэтому правительство Картера предпринимало активные усилия, чтобы вызволить сотрудников американского посольства в Тегеране. В течение долгого времени Картер лично готовил операцию "Коготь орла", в которой должны были участвовать несколько транспортных самолетов и вертолетов.

24 апреля 1980 года операция началась. Однако два вертолета сбились с пути в песчанной буре. Третий вертолет сломался. Затем один из вертолетов, утратив управление, врезался в транспортный самолет. Это вызвало пожар и взрыв, в ходе которых погибло 8 солдат и 4 было ранено. Тогда американцы стали спешно эвакуироваться, оставив на иранской земле 5 своих вертолетов. В спешке были брошены и секретные планы операции, а также перечни агентов ЦРУ в Иране.

Попытки США повторить эту операцию после такого провала так и не были реализованы. Заложники же, которых 444 дня удерживали иранские студенты, были освобождены после истечения полномочий президента Картера.

Под конец своего пребывания у власти Картер продолжал вести курс на обострение отношений с СССР. 25 июля 1980 года была подписана директива СНБ N 59, в которой говорилось о намерении и способности США вести "ограниченную, но длительнуюй ядерную войну", в ходе которой американские ракеты наносили бы "селективные мощные" удары по "целям, которым советское руководство придает особо важное значение: объектам системы политического и военного управления, ядерным и неядерным средствам ведения войны, а также по промышленным объектам военного характера". От мирного соревнования с СССР президент Картер полностью отказался.

Усугубление международной напряженности и внешнеполитические провалы Картера лишь усугубили разочарование в нем, вызванное обострившимися внутренними проблемами США. Их ярко высветили перебои со снабжением страны автомобильным бензином. В стране, где автомобиль уже давно стал неотъемлемой частью быта, автомобилисты простаивали в часовых очередях за бензином. Ответственность за эти и другие жизненные трудности возлагали на Картера, который пришел на волне популистских обещаний и надежд на восстановления доверия к правительству после Вьетнама и Уотрегейта. Картеру не удалось стать "лучшим" президентом и убедить американцев, что США стали "лучшей" страной под его руководством. Поэтому большинство избирателей отказало Картеру в доверии на выборах 1980 года и он не был избран на второй срок.

Глава 35. «Звездные войны» Рейгана против «империи зла»

Победителем на выборах 1980 года стал Рональд Рейган, который стал 40-м президентом США (20 января 1981 – 20 января 1988). Необычность победы Рейгана состояла не только в том, что впервые высший пост в стране занял профессиональный актер. Первый раз в послевоенное время к власти пришел человек, начавший свою политическую карьеру на волне маккартизма как соучастник травли левых актеров и режиссеров в Голливуде. Взгляды Рейгана были сродни взглядам членов "Общества Джона Бёрча" и консерваторов вроде Голдуотера. Для мировоззрения правых консерваторов была характерна убежденность в наличии "коммунистического заговора" внутри США с целью установить там Советскую власть. Сторонники таких взглядов объясняли все внешнеполитические провалы и внутренние трудности США подрывной деятельностью "коммунистических агентов", к которым относили ряд видных государственных деятелей страны, включая президентов. Эти люди видели "проникновение коммунизма" во всех мерах государственного регулирования экономики и социального обеспечения, введенных в США со времен "нового курса" Рузвельта. Правые предлагали покончить с этими "социалистическими" нормами и вернуться к неограниченной свободе стихийного капиталистического рынка. При Рейгане эти контрмеры были названы "рейганомикой".

Во внешей политике правые считали, что в борьбе против СССР сдержанность не уместна, что не надо бояться разорвать с ним дипломатические отношения и даже развязать превентивную ядерную войну. Еще в июле 1980 года Р. Рейган говорил: "Советский Союз стоит за всеми происходящими беспорядками. Если бы Советы не были вовлечены в эту игру в домино, в мире не было бы никаких горячих мест". Он осуждал Картера за колебания и нерешительность и предлагал "великую стратегию", направленную на гораздо больший рост вооружений, чем при его предшественнике.

Вице-президент консервативного научно-исследовательского центра Фонда наследия Бертон Пайнс писал в своей книге "Назад к основам": "Была ли неожиданно внушительная победа Рейгана… его личным триумфом над бесповоротно дискредитированным Джимми Картером? Или это был сознательный отказ от целой системы идей, взглядов, установок, умонастроений и политических принципов, которые господствовали в Соединенных Штатах на протяжении последних двух поколений?… С самого начала новый президент повел себя так, словно он возвещал наступление новой эры. Вскоре после своей инаугурации он воскликнул, обращаясь к восхищенному, ликующему собранию консерваторов: "Сограждане, друзья-консерваторы, теперь наше время. Пришел наш час!" Поскольку приход Рейгана к власти произошел в период, когда в Великобритании у власти находилось консервативное правительство Маргарэт Тэтчер, а в ФРГ – правительство правой партии ХДС – ХСС во главе с Гельмутом Колем, СМИ заговорили о "консервативной волне", охватившей ведущие страны Запада.

Лондонская "Таймс" писала, что Рейган "вступил в свою должность с очень простым взглядом на мир, как на объяснимый в значительной мере в терминах соперничества между США и СССР. Он также был уверен на основе опросов общественного мнения, что американцы оправились от поражения во Вьетнаме, что они устали "получать отовсюду тычки" и готовы к проведению более напористой политики. Его главным приоритетом в международных делах было, следовательно, нарастить военную силу страны и показать, что он готов использовать ее".

Не удивительно, что начало правления Рейгана ознаменовалось еще большим ухудшением советско-американских отношением. Правительство Рейгана объявило о своем решении не ратифицировать договор ОСВ-2, подписанный Картером в 1979 году, не выносить на обсуждение сената Договор об ограничении подземных испытаний ядерного оружия (1974 г.) и о подземных ядерных взрывах (1976 г.). Было решено прервать переговоры США, Великобритании и СССР о полном и всеобщем запрещении ядерных испытаний.

В конце 1981 года в ответ на введение в Польши военного положения, что было вызвано стремлением остановить хозяйственный хаос в стране, спровоцированный деятельностью "Солидарности", Рейган приказал прекратить полеты Аэрофлота в США, урезал советский доступ к портам США, закрыл советское торговое представительство в в Нью-Йорке, запретил экспорт предметов передовой технологии, а также нефтяного и газовое оборудования в СССР, отказался возобновлять соглашения об обмене в области энергетики, науки и техники и отложил переговоры о долгосрочном соглашении по зерну.

Правительство Рейгана стало оказывать финансовую помощь "Солидарности". Ее сумма составила в 1981 – 1982 годах около 50 миллионов долларов. Для этой организации и других оппозиционных группировок в Польшу тайно доставлялись пропагандистские материалы, направленные против правительства Ярузельского, а также печатно-множительная техника, радиоаппаратура, видеокассеты.

Во время своего визита в страны Западной Европы в июне 1982 г., Р. Рейган призвал "страны свободного мира" к "крестовому походу" против СССР и "мирового коммунизма" и пообещал оставить их на "пепелище истории".

Одновременно принимались меры, направленные на усиление подготовки войны против СССР. На своей первой пресс-конференции в начале февраля 1981 года министр обороны в новом правительстве К. Уайнбергер высказался за производство и размещение в Западной Европе в качестве важнейшей составной части "ядерных сил театра военных действий" нейтронной бомбы. Весной 1981 года была выдвинута доктрина "длительной обычной войны", или "продолжительного конфликта с применением конвенционного оружия в нескольких частях мира одновременно". Уайнбергер пояснял: "Если мы ценим нашу свободу, то мы должны быть в состоянии защищать себя в войнах любого размаха и характера и в любом регионе, где мы имеем жизненно важные интересы". Позже Уйнбергер указал, где находятся "жизненные интересы" США, сказав: "Мы, как и наши партнеры, должны считаться с возможностью обменов ударами в таких далеко отстоящих друг от друга районов, как Персидский залив, Центральная Европа, Африка, Восточная Азия и Центральная Америка".

В июне 1981 года на своей пресс-конференции Р. Рейган высказал сомнения в том, что конфликт в Европе сможет долго оставаться "ниже уровня атомного порога". А 6 августа 1981 г. в годовщину бомбардировки Хиросимы президент США отдал приказ о начале производства нейтронных бомб.

Гонка вооружений в США, развернувшаяся усиленными темпами при Картере, еще более ускорилась при Рейгане. В 1981 году в г. Кент (штат Вашингтон) был построен завод по производству крылатых ракет АДСМ-В, мощности которого были рассчитаны на выпуск более 700 ракет в год. Реконструировался завод в г. Сан-Диего (штат Калифорния) для производства 500 ракет "Томагавк" в год для оснащения ими атомных подводных лодок и надводных кораблей. Предусматривалось довести их производство до 1000 ракет в год. Развертывалось и строительство атомных подводных лодок. Правительство наметило построить к 1990 году 13 атомных подлодок типа "Огайо" и 40 атомных подлодок типа "Лос-Анджелес".

Завершалась разработка МБР МХ, которая имела 10 высокоточных ядерных боеголовок индивидуального наведения мощностью по 600 килотонн (т.е. в 30 раз больше бомбы, уничтожившей Хиросиму). Коэффициент вероятного отклонения ракеты от цели составлял 90 метров. Ракета предназначалась для точного поражения высокозащищенных целей, т.е. для нанесения "разоружающего" удара. Одновременно была разработаны планы создания новой ракеты "Миджитмэн".

2 октября 1981 года Рейган объявил о планах создания на базе стратегического бомбардировщика В-1 с дальностью полета в 9800 км и боевой нагрузкой в 34 тонны 100 новых бомбардировщиков-носителей крылатых ракет В-1В (по 30 ракет на самолете). Одновременно развернулись работы по созданию "самолета-невидимки" "Стелт", которого не могли бы засечь радары.

Правительство Рейгана усилило внимание к новейшим разработкам в области химического оружия. Одно из них – отравляющее вещество "VX" в 1000 раз токсичнее других известных ОВ. Оно способно проникать через незащищенные кожные покровы и поэтому даже противогазы не спасают от него. Новые психохимические ОВ воздействуют на центральную нервную систему человека. Американцами было подсчитано, что химическое оружие экономнее обычного оружия. Если на поражение одного человека в ходе Второй мировой войны затрачивалось в среднем свыше 18 тонн осколочно-фугасных боеприпасов, более тонны напалма, то при применении химических средств достаточно нескольких десятков килограммов ОВ.

Активно велись разработки по совершенствованию бинарного химического оружия. Принцип их действия основан на смешивании двух нетоксичных или малотоксичных компонентов, в ходе которого смесь становилась высокотоксичной.

В исследовании "Откуда исходит угроза миру" отмечалось: "В соответствиии с установками администрации Рейгана на наращивание арсенала химического и биологического оружия значительно расширяется производственная база этих видов массового поражения. С этой целью на территории одного из трех имеющихся государственных военно-химических арсеналов (Пайн-Блафф, штат Арканзас) ведется строительство завода по выпуску нового вида химических боеприпасов – бинарных боеголовок для ракет, 155– и 203,2-мм артиллерийских снарядов, авиабомб и др".

В своей книге "Химическая и биологическая война: тайный арсенал США" Сеймур Херш писал, что в Эджвуде, близ Балтимора, имеется центр по созданию химического оружия, в котором занято около 4 тысяч гражданских лиц и 1000 военных, а на базе в Форт-Детрике (штат Мэриленж) имеется центр разработки различных средства биологической войны, в котором трудятся 2500 гражданских лиц и 500 военных.

В США создавалось биологическое оружие как для уничтожения сельскохозяйственных животных, так и людей. Особую изощренность достигла психофармокология. Бывший сотрудник ЦРУ Майкл Коупленд поделился с журналистом Робертом Ирингером о том, что он узнал, поработав в психофармакологическом отделе ЦРУ: "Можно убить человека, вложив определенное вещество в письмо, которые вы посылаете ему по почте. Яд попадает ему в организм просто в результате того, что он держит письмо в руках. Человека можно сделать аллергиком чуть ли не ко всему – к алкоголю, аспирину, даже к кофе или чаю – до такой степени, что если он выпьет или съест небольшое количество этих вещей, то тут же умрет. Вы можете подготовить пару собак – даже его собственных – так, что они разорвут его на части по получении определенного сигнала. Можно сделать множество мыслимых и немыслимых вещей".

Эти и другие разработки в области биологического оружия внедрялись в практику. Выступая по испанскому телевидению, бывший сотрудник ЦРУ Скотт Барнс заявил в апреле 1986 года: "В свое время руководство поручило мне опробовать эффективность действия некоторых видов бактериологического оружия в Центральной Америке".

За 1981 год военные расходы США выросли на 19%. В 1981 году платежи Пентагона за выполненные работы по контрактам, заключенным на разработку и производство вооружения и военной техники, составили более 30% всей стоимости продукции общего машиностроения США.

В исследовании "Откуда исходит угроза миру" говорилось: "Администрация Рейгана приняла решение о коренном пересмотре политики в области подготовки военно-промышленной базы к быстрому переводу ее на военные рельсы. Ставится цель так расширить возможности военной промышленности, чтобы она смогла обеспечить массовое производство вооружений при выделении на нужды до половины валового национального продукта. Если при этом иметь в виду, что на ведение войны во Вьетнаме США ежегодно расходовали до 9%, в Корее – 15% и Второй мировой войны – 36% валового национального продукта, то речь, следовательно, идет о беспрецедентных за всю историю текущего столетия установках американского руководства на подготовку Соединенных Штатов к войне". Было намечено истратить на военные цели в 1981 – 1985 гг. от 1,5 до 2 триллионов долларов.

Руководители США все откровеннее говорили о своей готовности развязать победоносную войну против СССР. В июле 1981 года Уайнбергер говорил: "Мы основываем свою надежду на то, что сможем одержать победу". В директиве СНБ N 32, подписанной Р. Рейганом в мае 1982 года, говорилось о возможности США применить первым ядерный удар, получивший название "обезглавливание". Целью "обезглавливания" стало уничтожение политического и военного руководства СССР. Ставилась также задача ведение войны из космоса, ускорение создания системы противоракетной обороны. "Стратегия первого удара" предусматривала "нанесение поражение Советскому Союзу на любом уровне вооруженного конфликта от повстанческих операции до ядерной войны". 1 октября 1983 года было утверждено 40 тысяч целей на территории СССР, по которым США намеревались нанести удары.

В 1982 г. Пентагон объявил о своей программе развертывания в ближайшие годы 8 тысяч крылатых ракет, преимущественно стратегических, с дальностью полета до 2,5 тысяч километров, воздушного, морского и сухопутного базирования. 23 ноября 1982 года Рейган объявил о намерении разместить по способу "компактного базирования" на авиабазе близ города Шайенн в штате Вайоминг первые 100 межконтинентальных ракет МХ. Комментируя эти действия США, министр обороны Маршал Советского Союза Д. Ф. Устинов заявил в начале декабря 1982 года: "Планируемое развертывание ракет МХ на территории США и ракет среднего радиуса дальности в Западной Европе – это программа Вашингтона на ликвидацию существующего военного равновесия, на достижение превосходства над СССР в глобальном и региональном масштабе. Это крайне опасный виток гонки ядерных вооружений".

Новым элементом в гонке вооружений стали действия Рейгана по милитаризации космоса. 23 марта 1983 года Р. Рейган объявил о начале работ по созданию системы противоракетной обороны в рамках программы, которая получила официальное название "Стратегическая оборонительная инициатива" (СОИ), и неофициальное – "звездные войны". Последнее словосочетание было взято из популярного тогда боевика "Звездные войны". (Из этого же фильма было взято Рейганом и выражение "империя зла", которое президент стал использовать для обозначения СССР.) Программа предусматривала использование искусственных спутников для обнаружения и последующего уничтожения советских ракет.

Оценивая эту программу, министр обороны СССР (с конца 1984) Маршал Советского Союза С. Л. Соколов заявил: "С военной точки зрения американский план "звездных войн" – это неотъемлемая составная часть ядерной стратегии США, стратегия первого удара. Истинный смысл этого плана таков: получение возможности безнаказанного ядерного шантажа Советского Союза и других стран".

Наращивая потенциал "первого удара" для "горячей войны" против СССР, Вашингтон не прекращал усилий и в психологической войне. Психологическая война велась особенно активно в социалистических странах Центральной и Юго-Восточной Европы, а также в западных республиках СССР. В своем выступлении 26 февраля 1981 года на XVI съезде КПСС первый секретарь ЦК Компартии Эстонии К. Г. Вайно говорил: "В последнее время подрывные действия идеологических противников приняли особенно яростный и злобный характер. Они стали более коварными и изощренными. Все это иначе как психологической войной не назовешь. Буржуазные пропагандистские центры… всячески пытаются противопоставить социалистические нации одну другой, разжечь национальное чванство, породить аполитичность и обывательское равнодушие".

О том, что психологическая война велась не только против Эстонии, и даже не только против Советской Прибалтики, свидетельствовал широкий диапазон советологических исследований, охватывавший все республики СССР и самые различные стороны советской общественно-политической жизни. Темы семинаров, которые состоялись лишь за один 1983 год и лишь в одном советологическом центре США – столичном Вильсоновском центре при Институте Джорджа Кеннана, включали: "Этнонационализм и политическая стабильность в СССР", "Этническая теория и политика в СССР: различия в языках, теориях, выводах", "Советская мусульманская интеллигенция", "Жизнь и социальные условия в Советском Таджикистане", "Политика в отношении религии на Украине", "Отношения между писателями и правительством в СССР" и т.д. Последующие события показали, что многие из этих вопросов оказались в эпицентре внезапно разразившихся событий в СССР в конце 80-х годов.

Давая общую оценку антисоветскому курсу правительства Р. Рейгана, Юрий Мельников писал в 1983 году: "В условиях стратегического паритета между СССР и США администрация Рейгана не решается, однако, перейти от "холодной" к какой-либо горячей войне против Советского Союза… Но она пытается нарушить этот партитет в свою пользу, как наращивая военную силу США, так и стремясь всячески "ослабить" СССР – путем навязывания ему нового раунда обременительной гонки вооружений, экономической, "технологической", "психологической" и прочих войн против него и всего мирового социализма".

В то же время было очевидно, что правительство Рейгана, как и его предшественники, стремится, устранив СССР, добиться неограниченной власти над планетой. В своих выступлениях Рейган и его министры не раз заявляли о расширении границ американской империи. В апреле 1982 года министр обороны Уайнбергер объявил, что США распространяют свой "ядерный зонтик" на Южную Корею. Находясь в Западной Европе летом 1982 года, Рейган заявил: "Берега Европы – это наши берега. Границы Европы – наши границы".

Новым подтверждением готовности США всемерно расширять свои границы стало учреждение с 1 января 1983 года Центрального командования (Сенткома) для контроля над "дугой нестабильности". В его сферу действия было включено 19 государств, без их предварительного уведомления и согласия: Афганистан, Бахрейн, Джибути, Египет,

Иордания, Ирак, Ирак, Северный Йемен (Йеменская республика), Южный Йемен (Йеменская Народно-демократическая республика), Катар, Кения, Кувейт, Объедиененные арабские эмираты, Оман, Пакистан, Саудовская Аравия, Сомали, Судан, Эфиопия.

В то же время у Рейгана и его министров вызывали особое раздражение те страны, которые сравнительно недавно вышли из подчинения Западу. Они объясняли стремление этих стран обрести подлинную независимость деятельностью СССР и его союзников, поощряющих "международный терроризм". Об этом заявил 28 января 1981 г. государственный секретарь США Александр Хейг на своей пресс-конференции. Позже Хейг говорил: "Я утверждаю, что в настоящее время явление, представляющее собой главную угрозу и главный источник озабоченности для всех свободных стран, – это взрыв международного терроризма и связанные с ним случаи незаконного вмешательства – так называемые национально-освободительные войны, которые ведут Советский Союз или его подставные лица".

Хейг, а также Уйнбергер и сам Рейган не раз обрушивались с нападками на Никарагуа, сбросившую диктатуру Сомосы в 1979 году в ходе сандинистской революции, а также на Анголу, Южный Йемен, Зимбабве, Эфиопию, Ливию, обвиняя их в "насильственном распространении марксизма", "подрыве стабильности" и "терроризме". 4 мая 1983 года Рейган открыто заявил о своей поддержке никарагуанских "контрас" в их борьбе за свержение сандинистского правительства.

Весной 1981 года правительство США прекратило экономическую помощь Никарагуа. Одновременно на территории Гондураса и Гватемалы стали готовить отряды из сторонников Сомосы для вооруженного нападения на Никарагуа. В конце 1981 года была принята директива СНБ N 17 о плане тайной войны против Никарагуа. В ноябре 1981 году сторонники Сомосы, или "контрас" получили 19 миллионов долларов. Через два года эта сумма выросла до 100 миллионов долларов. Всего же необъявленная война, которую США вела против никарагуанского народа силами "контрас", обошлась почти в миллиард долларов, хотя официально было выделено не более 300 миллионов.

О тесной связи между различными звеньями агрессивной политикой США свидетельствовала система финансирования "контрас". Они тайно получали деньги, которые США выручили от секретной сделки с правительством Ирана от продажи оружия этой стране за освобождение заложников в американском посольстве.

Как и война против народа Никарагуа, которую вели Штаты в 30-х годах, подрывные действия против этой страны в 80-х годах получили большой огласки. Между тем, как и война 30-х годов, она унесла немало жертв. С 1981 года за пять лет войны около 30 тысяч никарагуанцев стали жертвами американской агрессии. Материальный ущерб республики составил свыше 1,5 миллиарда долларов.

Агенты ЦРУ в катерах совершали налеты на рыбацкие поселки, уничтожали суда рыбаков, нападали на порты, поджигая нефтехранилища, разрушали причалы, уничтожали склады. Был взорван турбопровод в порту Сандино. Самолеты без опознавательных знаков бомбили международный аэропорт в Манагуа и совершали другие бомбардировки городов и сел Никарагуа.

Одновременно США активизировали свое вмешательство в дела других стран Центральной Америки. Свидетельством этого была высадка американского военного десанта в Гондурасе в марте 1988 года с целью оказать поддержку "контрас".

В то же время заместитель государственного секретаря США Иглбергер обвинял Никарагуа, Кубу, ГДР, Вьетнам, Эфиопию и СССР в помощи партизанам Фронта национального освобождения имени Фарабундо Марти, действовавшего в Сальвадоре. На деле вмешательство в гражданскую войну в Сальвадоре осуществляли США. Еще в 1980/81 финансовом году США предоставили военной хунте, правившией в Сальвадоре, 123 миллионов долларов на приобретение оружия. В феврале 1982 года Рейган объявил о выделении новой экономической помощи правительству Сальвадора в 100 миллионов долларов, и военной – в 35 миллионов долларов. По этому поводу газета "Файнэншл таймс" писала 1 марта 1982 года: "История повторятся, хотя и не часто. Слово "Вьетнам" на губах у каждого в Вашингтоне в момент, когда партизанская война в Сальвадоре активизируется… Старая "теория домино" выкопана из прошлого для… "решающей битвы за Центральную Америку". Представители администрации Рейгана снова обратились к политике эскалации военного вовлечения путем серии почти незаметных сначала акций, подобных тем, которые втянули США во Вьетнам".

Хотя США не послали свои войска в Сальвадор, субсидированные ими и обученые американскими советниками вооруженные части хунты вели войну на уничтожение партизан и сочувствовавшего им населения. Как и в прежние времена, ликвидация жертв хунты сопровождалась чудовищными пытками, следы которых можно было видеть на трупах замученных людей: вырванные глаза, проломанные черепа, дети, котрых бросали в воду и стреляли по ним, изнасилованные женщины с перерезанными горлами.

Только за 1980-81 год хутна уничтожила около 15 тысяч человек. От террора чуть ли не треть населения бежала из Сальвадора. Не прекращалась биологическая война против Кубы. В 1981 году агенты ЦРУ туда завезли бактерии лихорадки денге. Эта болезнь, которая вызывает высокую температуру, кровотечение из носа и ушей, вскоре поразила 350 тысяч человек. Несколько сот человек умерло. Вскоре на Кубе началась эпидемия геморрагического конъюктивита, в распространении которой также заподозрили агентов ЦРУ.

В Анголе ЦРУ оказывало активную помощь антиправительственным группировкам ФНЛА и УНИТА. Еще до 1981 году ЦРУ потратило на эти цели почти 32 миллиона долларов. В 1981 году Рейган обратился к конгрессу с просьбой отменить запрет на оказание помощи УНИТА.

США открыто поддерживали контрреволюционые силы в гражданской войне в Афганистане. С этой целью США оказывали огромную помощь военной диктатуре Зия-уль-Хака в Пакистане (свыше 3 миллиардов долларов). Чтобы финансировать контрреволюционные силы, агенты ЦРУ использовали также деньги, полученные от продажи наркотиков. Еще в конце 70-х годов на границе между Афганистаном и Пакистаном появилось около 30 химических лабораторий по производству героина, в которых работали химики из Западной Европы. ЦРУ приняло меры по удалению местных постов антинарокотической службы. Доход от этих лабораторий составлял около 1 миллиарда долларов ежегодно. Почти все эти средства шли на содержание и подготовку контрреволюционных формирований в Афганистане. Одно из формирований, подготовленных ЦРУ, возглавлял выходец из Саудовской Аравии Усама бен Ладен. (Позже американский писатель Гор Видал писал: "Усама… вошел в историю в 1979 году как воин-партизан, сражавщийся бок о бок с ЦРУ, защищая Афганистан в период советской оккупации".)

Как и во времена "индейских войн", в Афганистане была установлена такса за уничтожение воинов армии Демократической республики и партийных функционеров: от 5 до 7 тысяч афгани платили за убитого солдата, от 10 до 15 тысяч – за убитого партийного активиста, 30 тысяч афгани платили за убитого офицеров, 100 тысяч – за взорванный танк.

Активно вмешивались США в дела Ливии. Обвинив руководство этой страны в "международном терроризме", правительство Рейгана США фактически разорвало с ней отношения в начале июня 1981 года. В августе 1981 года Вашингтон организовал маневры 6-го флота США у берегов Ливии, в ходе которых 19 августа американские истребители сбили два ливийских патрульных самолета. Потом было установлено, что патрульные самолеты Ливии не совершали никаких враждебных действий в отношении американских самолетов. Рейган по этому поводу заявил: "Америка имеет мускулы, чтобы придать убедительность своим словам".

В качестве доказательства этого, правительство Рейгана пошло в 1986 году на новую серию агрессивных актов против Ливии. 24 марта 1986 года американцы разбомбили радиолокационные установки Ливии, а 14 апреля направили группу из 45 бомбардировщиков против нее. Так как Франция не разрешила американским самолетам лететь через ее территорию, эта страна была "отомщена". В ходе налета французское посольство было разбомблено. Бомбардировке были подвергнуты и другие дипломатические резиденции, а также жилые дома ливийцев. Всего было сброшего 300 бомб и выпущено 48 ракет. Была убита приемная полуторогодовалая дочь руководителя Ливии Муамара Каддафи. Всего погибло 15 мирных жителей. Число убитых ливийских военных осталось неизвестным. Ливийской ПВО удалось сбить один самолет F-111. Двое членов его команды погибли.

Вмешались США и в события в Ливане. США поддерживали израильское правительство Бегина, предпринявшее в начале июня 1982 года агрессию против Ливана и оккупировавшее часть его территории. В августе 1982 года в Ливан были введены многонациональные силы из войск Франции, Италии, а затем – США и Великобритании. Их официальная цель состояла в том, чтобы разделить сражавшиеся ливанские и израильские войска. Всего в Ливан было введено около 1800 морских пехотинцев США.

Присутствие войск западных держав в Ливане вызвало негодование многих ливанцев. 18 апреля 1983 года был совершен взрыв американского посольства, в ходе которого погибло 63 человека. 23 октября 1983 года было совершенно новое нападение на казармы многонациональных сил, в результате которого было убито 241 американец и 58 француз. Всего же в Ливане американские солдаты потеряли 265 человек (24 не в ходе взрыва казармы), а 159 было ранено.

Одновременная гибель 241 американцев вызвала шок в США и напомнила о войне во Вьетнаме. В конгрессе требовали немедленно вывести войска из Ливана. Рейгану надо было продемонстрировать, что его правительство способно "побеждать". Буквально через два дня после теракта в Ливане США начали агрессию против крошечной республики Гренады (площадь около 300 квадратных километров; население – 110 тысяч человек).

С 1979 года в течение 4 лет после прихода в Гренаде к власти левого правительства во главе с Морисом Бишопом, установившего дружеские отношения с Кубой, США не прекращали враждебных выступлений против этой карибской республики. Когда же правительство Бишопа приступило с помощью группы военных инженеров Кубы к строительству международного аэропорта, правительство Рейгана выступило с протестом, заявив, что эта стройка угрожает интересам США. Однако 13 октября 1983 года в республике произошел переворот. К власти пришел вице-премьер Гренады Бернард Коард, который вскоре казнил Бишопа вопреки протестам населения.

Так как главный враг США на Гренаде был устранен, правительство решило избрать в качестве причины для вмешательства "защиту" группы американских студентов-медиков, находившихся в университете Святого Георга в Гренаде. (Всего же на острове находилось 600 граждан США.) 25 октября США, действуя в составе межамериканских войск (вместе с 300 солдат из Антигуа и Барбуды, Барбадоса, Доминики, Ямайки, Сент-Люсии, Сент-Висент и Гренадины), направили 7300 морских пехотинцев. Эти силы были брошены против "армии" Гренады, насчитывавшей 1500 человек. Кроме них на острове находилось 722 кубинца из группы военных инженеров.

Вскоре после своего десанта американцы встретили отпор и потребовали прислать им подкрепления. После прибытия еще двух батальонов морской пехоты наступление на гренадских солдат и кубинцев продолжилось. Их позиции постоянно обстреливались орудиями с военных судов и пулеметным огнем с вертолетов. Лишь после нескольких дней упорных боев сопротивление гренадцев и кубинцев было сломлено. Было убито 69 граждан Гренады и 358 – было ранено. Было убито 25 кубинцев, 59 кубинцев было ранено, а 638 взято в плен. Среди американцев 19 было убито и 116 было ранено.

Правительство Рейгана шумно оповестило о "победе" над Гренадой и это позволяло стране забыть о потерях в Ливане. Было объявлено, что США свергли "марксистский режим". Утверждалось, что правительство Гренады могло взять в заложники американских граждан. Вторжение в Гренаду вызвало в целом поддержку в американском обществе. Однако некоторые конгрессмены выражали свое возмущение действиями Рейгана. Член палаты представителей Луи Стоукс говорил: "Ни один американский ребенок, ни один взрослый американец не был в опасности или стал заложником". Семь членов палаты представителей даже внесли резолюцию, требуя импичмента президента.

Недовольство действиями США выразила и Англия. Дело в том, что Гренада была членом Содружества наций, и поэтому США следовало, по крайней мере, проконсультироватся с Лондоном. Премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер написала послание Рейгану, в котором обращала внимание на то, что это "вторжение западной державы во внутренние дела маленькой независимой страны" следует "рассматривать в общем контексте отношений между Западом и Востоком". Она напоминала, что в британском парламенте предстояло рассмотрение вопроса о размещении крылатых ракет в Англии, и указывала, что действия США затруднят принятие позитивного решения по этому вопросу.

Агрессия против Гренады служила прежде всего прикрытием активизации США на Ближнем и Среднем Востоке. С 1980 года после начала ирано-иракской войны этот регион стал постоянной горячей точкой земного шара. США опасались сокрушительной победы Ирана над Ираком, как всегода исходя из "теории домино", на сей раз применительно к Персидском заливу. Газета "Кристчен сайенс монитор" писала 26 октября 1982 года: "В случае победы Ирана арабские эмираты Персидского залива, добывающие нефть, особенно Кувейт и Бахрейн, либо сдадутся на милость Ирана, либо власть в них захватят мусульманские фундаменталистские фанатики иранского типа". Но США не желали и полного поражения Ирана, так как их устраивала антисоветская позиция иранского руководства в вопросе об Афганистане и они боялись победы левых сил в Иране.

Не будучи заинтересованы в победе любой из конфликтующих сторон, США старались поддерживать войну, чтобы два народа истребляли друг друга. По сообщению газеты "Фигаро" от 30 октября 1980 году З. Бжезинский встречался с С. Хусейном на иордано-иракской границе и заявил ему, что США разделяют претензии Ирака к Ирану. Они поставляли оружие открыто Ираку (только с 1983 по 1990 г. США направили в Ирак вооружений на сумму в 200 миллионов долларов), и тайно Ирану (по программе "Иран-контрас"). Среди прочего США поставили в Ирак химическое оружие.

Сразу же после начала этой войны США объявили об угрозе для всего Запада, нависшей над транспортировкой нефти через Ормузский пролив. Были приведены в боевую готовность военные силы США в Индийском океане, а в Аравийское море был направлен американский авианосец.

После создания Центрального командования, ему были приданы "силы быстрого развертывания". По словам Уайнбергера, они были "автоматически ориентированы на нефтяные промыслы".

Несмотря на то, что Иран и Ирак объявили о том, что они не будут распространять военные действия на районы нефтедобычи, США стали экскортировать кувейтские танкеры в Персидском заливе своими военными судами. Это экскортирование было названо "операцией Эрнст Вилли", которая продолжалась с 24 июля 1987 г. до 26 сентября 1988 г. В первый же день начала операции кувейтский нефтяной танкер "Реккахре", (на нем был американский флаг и он числился как американский танкер "Бриджтон") попал на иранскую мину и получил повреждение. 15 октября американский танкер подвергся ракетному обстрелу со стороны Ирана и был поврежден. Было ранено 18 моряков США. В отместку США разрушили две иранские нефтяные платформы в Персидском заливе.

14 апреля 1988 года иранский управляемый ракетный снаряд поразил американский ракетоносец "Сэмуэл Робертс", сопровождавший кувейтские танкеры. Судно чуть не затонуло; его команда спаслась. В ответ 18 апреля 1988 года американцы осуществили нападение на иранские военные суда, находившиеся в Персидском заливе. По словам авторов "Википедии", это "было самым крупным военно-морским сражением, в котором участвовали США, со времен Второй мировой войны". В ходе боя американцы потопили одно крупное иранское судно, одно большое судно повредили и уничтожили несколько иранских катеров. Иранцы сбили один американский вертолет, и два морских пехотинца погибло.

Хотя Международный трибунал в Гааге отказал Ирану в иске по поводу нападений США, он вынес решение, в котором говорилось, что "действия США против иранских нефтяных платформ 19 октября 1987 года и 18 апреля 1988 года нельзя оправдать как меры, направленные на защиту существенных интересов Соединенных Штатов Америки".

3 июля 1988 года американский ракетоносец "Винсенс" сбил иранский пассажирский самолет, летевший в районе Персидского залива. В результате этого 290 пассажиров и членов экипажа погибло. Американская печать 4 года назад требовавшая наказания СССР за сбитый над советской территорией пассажирский Боинг на этот раз не увидела в этом событии ничего достойного осуждения.

Совершенно очевидно, что, соблюдая внешне нейтралитет, США не раз создавали ситуацию, когда они были готовы вмешаться в войну против Ирана и, следовательно, на стороне Ирака. Знаменательно, что, когда в ходе войны в Персидском заливе 17 мая 1987 года иракская управляемая ракета "Экзосет" поразила американское военное судно "Старк", убив 37 американцев, инцидент замяли. Ирак просто уплатил США компенсацию в 27 миллионов долларов. Можно себе представить, что было бы, если бы "Старк" поразила иранская ракета! Дружеские американо-иракские отношения сохранялись на протяжении всей войны вплоть до подписания перемирия между Ираном и Ираком 8 августа 1988 года.

Между тем политика "балансирования на грани войны" Рейгана вызывала все большее осуждение за пределами США и внутри страны. Накопление ядерных запасов и средств их доставки в США превысило разумные потребности. Американский ученый Сеймур Мелман писал: "Люди и общество могут быть уничтожены только один раз. Это является пределом военной силы, и нет мыслимой технологической возможности изменить это. Но бюджеты на оборону и военная политика Соединенных Штатов отрицают это положение накоплением оружия и военных сил". Мой отец, В. С. Емельянов, проработавший в атомной промышленности с 1945 года, опубликовал в 1985 году брошюру "О возможности "случайной" ядерной войны", в которой писал: "К настоящему времени мировые запасы ядерного оружия по взрывной мощности… эквивалентны 16 миллиардов тонн в пересчете на тротилл. Таким образом, на каждого жителя Земли приходится 3,5 тонн данной взрывчатки. Накопленных запасов ядерного оружия хватит, чтобы несколько раз уничтожить все человечество. А производство этого оружия безостановочно, и темпы этого производства все возрастают".

Гонка вооружений в США и ответные меры СССР в условиях конфронтационного и нередко провокационного курса Америки умножали случайные причины для разязывания глобальной ядерной войны. В своей брошюре В. С. Емельянов упоминал такие возможные причины развязывания войны, как аварии ракет и самолетов, несущих ядерные снаряды, неисправность электронных устройств, возможные ошибки людей, имеющие отношение к введению ядерного оружия в действие. Он не раз напоминал про аварию с американским бомбардировщиком, уронившим атомные бомбы в районе Паломареса в середине 60-х годов. Хотя взрыва не произошло, бомбы были разрушены и радиоактивный материал разбросан по испанскому побережью. С тех пор подобные аварии повторялись.

В. С. Емельянов обращал внимание на то, что за последние годы "значительно возросла скорость доставки.. к цели" ядерного оружия, "невероятно возросла быстрота введения… в действие" самых различных конструкций самолетов. "В то же время сам человек, по существу, не изменился и остался прежним со всеми своими недостатками и пороками, а быстрота его мысли не возросла… Разрабатываются все новые и новые системы управления соверменной техникой", которое "создает у тех, кто к ней причастен чрезвычайно высокое нервное напряжение…, что может также явиться одной из причин начала "случайной", или "непреднамеренной" ядерной войны".

В. С. Емельянов ссылалася на то, что в докладе, опубликованном сенатской комиссией США по делам вооруженных сил в октябре 1980 года, указывалось, что лишь за полтора года по причине различных технических неисправностей командование противовоздушной обороны Северной Америки (НОРАД) подало в общей сложности 151 ложный сигнал о начале "ядерной атаки" на США. Так, 9 ноября 1979 года с авиабазы США взлетели 10 истребителей-перехватчиков с целью уничтожить "вторгшиеся советские бомбардировщики".

Аналогичные вопросы поднимали и ученые США. Так в своей книге "Судьба Земли", изданной в 1982 году, американец Джонатан Шелл писал: "За последние два года американские ядерные силы были трижды приведены в состояние предварительной боевой готовности: дважды из-за незначительного дефекта в компьютере системы предупреждения североамериканского командования противовоздушной обороны и один раз, когда пленка, на которой имитировалась ракетное нападение, была случайно включена в систему. Самая большая опасность состоит в дезинформации, порождаемой вычислительными устройствами, а также наличие ошибок в технике, что может вызвать цепную реакцию ответов командных центров и привести к началу военных действий".

Дж. Шелл дотошно и безжалостно описал что ждет человечество в случае ядерного конфликта. Первую часть своей книги он назвал "Республика травы и насекомых", исходя из того, что все остальные живые организмы будут уничтожены в ходе ядерной войны. Впрочем и уцелевшие организмы, замечал Шелл, подвергнутся коренным мутациям и уже не будут напоминать нынешнюю траву и современных насекомых.

Вслед за этой книгой, на телеэкраны США вышел фильм "День Д", в котором на примере одной американской семьи, рассказывалось, что ждет страну в случае ядерной войны. О том, что правящие круги США были недовольны картиной свидетельствовала реакция Генри Киссинджера в ходе беседы с ним сразу после показа фильма по телевидению. Он говорил, что фильм лишь нагнетает страхи и лучше было бы, если бы показали, как американские дипломаты защищают безопасность США на мировой арене.

Неприятие политики Рейгана во всем мире проявилось в массовом подъеме антивоенного движения, невиданного с конца 40-х годов. Только в ФРГ 22 – 23 октября 1983 года прошли антивоенные демонстрации с участием 1 миллиона 250 тысяч человек. Более полумиллиона прошли участников антивоенных демонстраций в эти дни прошли по улицам Рима. 400 тысяч человек приняли участие в антивоенном митинге в центре Лондона. Такие же массовые демонстрации и митинги против гонки вооружений и размещения американских ракет в Европе прошли в Бельгии, Франции, Голландии, Испании и других странах Западной Европы.

В июне 1982 года 750 тысяч человек собралось в Нью-Йорке, чтобы потребовать от правительства прекращения опасной политики, чреватой ядерной катастрофой. Выступая в июне 1982 года на конференции Демократической партии, сенатор от штата Род-Айленд Клайберн Пелл заявил: "Как два судна, Соединенные Штаты и Советский Союз сегодня идут встречными курсами, которые могут привести к ядерной катастрофе. Руководители Соединенных Штатов и Советского Союза должны сотрудничать, чтобы не произошло столкновения государственных кораблей. Народы Америки и Западной Европы видят явную угрозу столкновения… Две сверхдержавы должны сократить размеры своих ядерных аресеналов, которые угрожают существованию человечества".

Между тем советско-американские отношения продолжали ухудшаться. Этому способствовало и унчтожение 1 сентября 1983 года советской ракетой пассажирского самолета "Боинг-747", который залетел в советское воздушное пространство и продолжал находиться там в течение часа несмотря на многочисленные предупреждения. На борту было 269 пассажиров, в том числе немало американцев. В США и других странах Запада этот инцидент использовался для обвинения СССР в бесчеловечности.

В ответ на усиливавшуюся антисоветскую пропаганду телекомментаторы "9-й студии" и "Международной панорамы", такие как Бовин, Фалин и другие, клеймили США как главную угрозу миру на планете. Видный партийный руководитель Александр Яковлев опубликовал в 1984 году книгу "От Трумэна до Рейгана". Ее содержание сводилось к следующему: на протяжении нескольких десятилетий ХХ века США являлись главной угрозой миру. А. Н. Яковлев писал, что для Америки и ее правителей характерна "циничная и варварская сущность новых "мессий-самозванцев", которые проповедуют конец мира и человека, сеют вражду и страх, предпочитая идеи разрушения идеям созидания, а смерть – жизни… Такова природа этого государства, пропитанного шовинизмом и мессианством. За это народы планеты платят дорого, непомерно дорого… Американскому империализму пока удается подталкивать мир время от времени к опасной черте".

В этой обстановке правительство Рейгана оказалось вынужденным возобновить переговоры с СССР по разоружению, отказаться от ряда антисоветских санкций (был снят запрет на поставки в СССР нефтегазового оборудования американскими компаниями). 19 января 1984 года США частично отменили свои санкции против Польши. Эти акции учитывали президентские выборы 1984, в которых Рейгану противостоял кандидат от демократической партии Уолтер Мондейл, предлагавший осуществить действенные шаги по разоружению и разрядке международной напряженности. Хотя в ответ на тщательно аргументированные и проиллюстрированные диаграммами речи Мондейла, Рейган мог лишь рассказывать немудрящие байки, его личная привлекательность для большинства американцев помогли ему добиться переизбрания на второй срок.

Однако к концу второго срока президентства Рейгана стало очевидным, что ультраконсервативный курс не принес тех результатов, на которые рассчитывали его инициаторы. За 8 лет своего пребывания у власти Рейгану не удалось решить экономические и социальные проблемы страны с помощью "рейганомики". 19 октября 1987 года биржевой индекс Доу-Джонса упал за одну сессию на 508,32 пунктов (23%) и это привело к обвальному падению акций по всему миру. 8 января 1988 года на нью-йоркской фондовой бирже было зарегистрировано третье по величине падение в истории (140,58 пунктов). Падение акций продолжалось в течение всей зимы. Потери вкладчиков оценивались триллионами долларов. Лишь усилиями Федеральной резервной системы биржевые потрясения не привели к повторению кризиса 1929 – 1933 года. Институты, созданные Рузвельтом в годы "нового курса" и объявленные консерваторами "социалистическими" и "предательскими", спасли США и мировой капитализм от неминуемого краха.

Кроме захвата мини-государства Гренады Рейган нигде не смог добиться укрепления позиции США. Было очевидно, что твердая позиция СССР, особенно в первый срок президентства Рейгана, а также активные выступления народов мира сумели остановить сползание человечества к ядерной катастрофе. Авантюристический курс Рейгана в горячих точках планеты вызвал осуждение и в самих США. Разоблачение сделки "Иран-контрас" сделали скандал вокруг нее почти столь же шумным, как и "уотрегейтское" дело. Рейгану с трудом удалось спустить скандал на тормозах и найти в лице подполковника Оливера Норта козла отпущения, которого и осудили за нарушение закона.

К тому же склонность Рейгана путать географические названия, имена политических деятелей, придумывать с ходу вымышленные истории превратило его в объект насмешек. Лишь после ухода Рейгана с президентского поста мир узнал, что его провалы в памяти, которые он заполнял собственными фантазиями, были следствием развивавшейся болезни Альцгеймера.

Тогда казалось, что деятельность Рейгана лишь ухудшила внутреннее и внешнее положение США и ее позиции в ходе холодной войны существенно ослабли. Однако это было не так.

Глава 36. Победа США в холодной войне

Второй срок правления Рейгана начался в 1985 году. Этот год, по плану генералов НАТО 1978 года, должен был стать последним годом существования СССР и других социалистических стран в Европе. Было очевидно, что этот прогноз не сбылся. Зато удивительным образом реализовался прогноз советолога Джерри Хафа. Смерть в ноябре 1982 года Л. И. Брежнева, кончина сменившего его на постах Генерального секретаря ЦК КПСС и Председателя Президиума Верховного Совета СССР Ю.

В. Андропова в феврале 1984 года, и, наконец, смерть его преемника – К. У. Черненко в марте 1985 года (а также скоропостижная смерть Д. Ф. Устинова в декабре 1984 г.), – все эти события привели к тому, что во главе правящей партии в марте 1985 года стал секретарь ЦК КПСС М. С. Горбачев.

К этому времени на Западе уже в течение нескольких лет внимательно следили за этим политическим деятелем СССР и его окружением и очевидно старались оказывать влияние на них. Любое появление Горбачева на Западе вызывало повышенный интерес. Он произвел положительное впечатление на одного из ведущих деятелей "консервативной волны" М. Тэтчер во время его встречи с ней в Лондоне в декабре 1984 года. Делясь своими впечатлениями о Горбачеве, премьер-министр Великобритании сказала: "Мне нравится Горбачев. Мы сможем иметь с ним дело".

Вернувшись в США после своей встречи с Горбачевым на похоронах К. У. Черненко, вице-президент США Джордж Буш-старший заявил: "Мы очень хотим, чтобы Советский Союз изменился. Перед нами именно тот человек, который хочет это сделать. То, как это ему удастся исполнить, частично зависит от нашего с ним взаимодействия… Наша задача не помогать ему, а так действовать в интересах США, чтобы влиять на его политику в нужном для нас направлении".

Несмотря на то, что Рейган в феврале 1985 года предложил конгрессу США военный бюджет, в котором расходы на программу "звездных войн" были увеличены в 3 раза, М. С. Горбачев уже 7 апреля объявил мораторий на размещение советских ракет в европейской части СССР (в ответ на американские ракеты, размещенные в Западной Европе) и предложил президенту США провести встречу на высшем уровне. Эта встреча состоялась в Женеве с 18 по 21 ноября 1985 года. Хотя подписанные в Женеве документы мало, что меняли в международной обстановке, создавалось впечатление, что встреча двух руководителей открыла путь к диалогу двух стран и преодолению периода, чреватого глобальной катастрофой.

Гораздо бОльшего ожидали от второй встрече между Горбачевым и Рейганом, которая состоялась в Рейкьявике 11 октября 1986 года. Однако на этой встрече Рейган решительно отказался принять советское предложение о прекращении в США работы по программе "звездных войн". На пресс-конференции Горбачев объявил, что продолжать встречу нет смысла и она была прервана. Вслед за этим последовал очередной период обострения советско-американских отношений.

К этому времени произошло событие, похожее по своим последствиям на то, что было предсказано в книге-прогнозе генералов НАТО. В своем прогнозе на 1985 год генералы НАТО исходили из того, что над Минском будет взорвана мощная термоядерная бомба. На самом же деле в апреле 1986 года территория Белоруссии, а также часть северной Украины попали под воздействие радиоактивных осадков, которые были следствием аварии на Чернобыльской АЭС в апреле 1986 года. (Незадолго до этой аварии в своей последней книге "О науке и цивилизации" мой отец написал: "Атомные станции не могут взорваться, но их могут взорвать". Эта мысль была результатом его выступлений на нескольких Пагуошских конференциях, на которых обсуждались возможные чудовищные последствия диверсии на АЭС. За несколько дней до выхода книги в свет в июне 1986 года, редакция попросила отца снять эту фразу. Он уступил этой просьбе, но до конца своей жизни продолжал мучиться сомнениями относительно того, каким образом произошла Чернобыльская авария.) Помимо человеческих жертв эта авария нанесла сильный урон престижу Советского Союза и его руководства.

А в декабре 1986 года произошло событие, которое было почти в точности расписано в книге-прогнозе генералов НАТО. Под предлогом недовольства решением пленума ЦК Компартии Казахстана об отставке первого секретаря Кунаева и назначении вместо него первого секретаря Ульяновского обкома Колбина в Алма-Ате состоялась массовая демонстрация студентов под националистическими лозунгами. В ходе разгона демонстрации были жертвы. Это событие стало первым в ряду центробежных процессов, которые стали разрушать единство СССР.

В том же 1986 году вышла в свет книга "План игры. Геостратегические рамки осуществления американо-советского соревнования", написанная ведущим апологетом антисоветизма З. Бжезинским. В ней были изложены теоретические обоснования курса на развал СССР и практические рекомендации этого. Разделив площадь России на число лет ее существования, Бжезинский, получил следующий результат: "В течение года это означало ежегодные присоединение к Москве территории, равной по площади Голландии или Вермонту", то есть чуть более 30 тысячи квадратных километров. На основе этих и многих подобных заявлений можно подумать, что Россия являлась страной-людоедом, поглощавшей ежегодно по небольшому цивилизованному государству или по провинции большой цивилизованной державы.

С одной стороны, теоретик вопиющим образом игнорировал то обстоятельство, что подавляющую часть своей территории Россия приобрела в ходе походов сравнительно небольших отрядов казаков по почти не заселенным областям Сибири и Дальнего Востока. Никогда геноцида местного населения этих земель, подобного тому, что осуществлялся США по отношению к индейцам, Россия не проводила. С другой стороны, пользуясь методом Бжезинского, можно подсчитать, что с 1776 года по 1867 год США ежегодно расширялись более, чем на 100 тысяч квадратных километров. При этом известно, что это территориальное расширение сопровождалось многочисленными человеческими жертвами, которые лишь умножились по мере того, как экспансия США вышла за пределы американского континента.

Объявив "извечную экспансию России" главной угрозой человечеству, Бжезинский требовал положить ей конец. Он советовал подстрекать нерусские народы СССР к национал-сепаратистским выступлениям, заявив: "Поощряя нерусских требовать большего уважения к их национальным правам, можно будет постепенно переключить политический процесс в Советском Союзе на сложный и поглощающий внимание вопрос, который лежит в основе современной политической системы: перераспределение политической власти. Разумеется, с точки зрения Запада, более желательно, чтобы этот вопрос стал главной заботой советского руководства, а не экономические реформы, которые могут усилить способность Советского Союза в соревновании с Соединенными Штатами".

По мнению Бжезинского огромную роль в разжигании центробежных сил в СССР должна была сыграть радиопропаганда и другие формы психологической войны. Он подчеркивал: "Децентрализовать империю – значит распустить ее. Русская элита инстинктивно чувствует, что любая значительная децентрализация, даже если она сначала ограничена экономической областью, усилит потенциальные сепаратистские стремления нерусских, живущих в Советском Союзе. Экономическая децентрализация неизбежно будет означать политическую децентрализацию, а политическая децентрализация станет ступенью к национальной эмансипации. Более мощное национальное самоопределение внутри Советского Союза неизбежно ослабит как внешний, так и внутренний великорусский имперский импульс, так и внутреннюю концентрацию власти в Кремле. Возможно, за этим последует роспуск великорусской империи".

Под воздействием американской пропаганды начиная с 1987 года, участились националистические демонстрации в Прибалтике. Они, а также схожие по характеру выступления в социалистических странах Европы получили поддержку из Вашингтона. В своей прокламации о "порабощенных народах" 1987 года Р. Рейган писал: "Только за последний год люди поднялись, чтобы потребовать обеспечение основных человеческих прав в Чехословакии, Восточной Германии, Венгрии, Польше, Казахстане, Латвии, Молдавии и среди крымских татар… Мы должны и будем говорить о бедственном положении порабощенных наций".

Комиссия палаты представителей по проблемам безопасности и сотрудничеству в Европе заслушивала представителей организаций эмигрантов из Прибалтики и других краев СССР, которые делились планами дальнейших выступлений против Советской власти. Конгрессмены заверяли их в своей поддержке.

Вскоре в трех республиках были созданы националистические "Народные фронты". Словно, следуя рекомендациям Бжезинского, на первых порах они выдвигали требования "экономической самостоятельности". Но вскоре к ним добавились откровенно сепаратистские лозунги. В ноябре 1988 года Верховный Совет Эстонии объявил о своем намерении отменять общесоюзные законы и распоряжения.

В течение 1988 года националистические выступления охватили и другие республики СССР. Волнения в Нагорном Карабахе, вскоре перекинувшиеся на Армению и Азербайджан и сопровождавшиеся гибелью людей, показали, что разжигание национал-сепаратистских страстей по рецептам авторов доктрины "освобождения", резолюции о "порабощенных народов" и "плана игры Бжезинского" идет полным ходом. Конгресс США и вице-президент США Джордж Буш-старший поспешили поддержать националистические выступления в Нагорном Карабахе и осудили попытки Президиума Верховного Совета СССР остановить их.

Углубление политического кризиса в СССР сопровождалось обострением всех национальных, социальных, политических и хозяйственных проблем, на существование которых давно обратили внимание американские советологи, работавшие под контролем и на деньги государственного департамента, министерства обороны и ЦРУ. Совершенно очевидно, что внимание государственных органов США к этим проблемам было не чисто платоническим, а проявлялось в прямых и косвенных действиях через агентов влияния в нужном для Америки направлении. Многие из тех лиц, которые были названы Стивеном Коэном еще в середине 70-х годов, как "реформаторы" СССР, стали особенно часто публиковаться в советской печати со своей критикой советского прошлого.

Словно действуя по рекомендациям советологов 70-х годов ХХ века о необходимости атаковать "сталинизм" и одновременно реанимируя опыт "Союза протестантов" 1780 года, в стране развернулась шумная пропагандистская кампания о репрессиях 30-х годов. Если в 1780 году в Англии вдруг вспомнили про репрессии против протестантов и стали яростно осуждать королеву Марию, то в 80-е годы подавляющее число средств массовой информации СССР стали клеймить Сталина за аресты и казни "троцкистов" и "бухаринцев". На деле, как и два века назад, обращение к прошлому служило для прикрытия планов захвата власти. Одновременно "антисталинисты" выдвигали "смелые" предложения по радикальному реформированию советского общества по западным образцам.

"Зеленую улицу" для пропаганды этих взглядов "реформаторы" получили по протекции нового секретаря ЦК А. Н. Яковлева, который неожиданным образом из яростного критика "американского империализма" превратился в главного покровителя идей "демократии" в СССР. (Позже сообщали, что в 1990 году председатель КГБ СССР В. А. Крючков представил М. С. Горбачеву сведения о том, что А. Н. Яковлев сотрудничает с ЦРУ. М. С. Горбачев оставил это сообщение без внимания.) По мере же того, как политика М. С. Горбачева заходила в тупик и его позиции в руководстве СССР слабели он все теснее сближался с позицией Яковлева, Шеварднадзе, Фалина и других партийных деятелей, неожиданно объявивших себя "реформаторами".

Обострение внутренних проблем в СССР сопровождалось усилением брожения и в социалистических странах Европы. В мае 1988 года опять начались забастовки в Польше под руководством профсоюза "Солидарность".

Хотя Рейгану не удалось сокрушить СССР и его союзников прямым ядерным ударом, не прекращавшаяся в его президентство скрытная подрывная деятельность на невидимых фронтах холодной войны способствовала тому, что в социалистической системе возникли большие трещины. Работа по углублению и расширению этих трещин умножилась при 41-м президенте США Джордже Буше-старшем (20 января 1989 – 20 января 1993).

Дж. Буш, который на протяжении двух сроков пребывания у власти Рейгана был вице-президентом США, стал продолжателем прежнего консервативного курса. Однако в отличие от предшественника, который был профессиональным актером, у Буша был иной послужной список. При

Никсоне он некоторое время возглавлял ЦРУ. В печати утверждалось, что сотрудничество Буша с этой организацией началось значительно раньше и еще в 60-х годах нефтедобывающая компания "Запата", принадлежавшая Бушу, участвовала в тайных операциях ЦРУ. Имя Буша связывали с операцией на Плайя Хирон. Оно всплывало и в связи с расследованием убийства Кеннеди. Знали, что еще во время учебы Буш был членом секретной элитарной студенческой организацией со зловещим названием "Череп и кости". Утверждалось, что члены этой организации тайно помогали друг другу в продвижении к высотам власти. В связи с покушением на Рейгана 30 марта 1981 года, совершенного некоим Хинкли, говорили о его знакомстве с семьей Буша, в особенности, с Дж. Бушем-младшим. В случае, если бы ранение Рейгана оказалось бы смертельным, то вице-президент Буш стал бы президентом уже в 1981 году.

Хотя многое в этих рассказах не было подтверждено документально, мало, кто сомневался, что бывший шеф ЦРУ активно использовал свои старые связи, будучи на посту президента. События с начала 1989 года свидетельствовали о том, что ЦРУ и другие секретные организации стали играть еще большую роль при Буше. В свою очередь консервативные идеологические центры рекомендовали Бушу еще более активизировать подрывную деятельность против СССР и других социалистических стран.

Так, Фонд наследия в своих рекомендациях Бушу предлагал: "Новой администрации следует разработать долгосрочную стратегию относительно деколонизации советских национальных республик, входящих в состав советской империи. Для начала новый президент должен назвать Советский Союз его подлинным именем – последней колониальной империей в мире. Затем предложить моральную и прочую соответствующую поддержку антиколониальным национально-освободительным силам внутри СССР". По сути эта рекомендация мало, чем отличалась от "доктрины освобождения" 1953 года и резолюции о "порабощенных народов" 1959 года.

Фонд наследия обращал внимание на происходившее в конце 80-х годов "развитие кризисной ситуации в центральноевропейских и восточноевропейских странах… Положение в Венгрии и Польше нестабильно". Фонд рекомендовал усилить "американскую помощи польскому подполью… поощрять во всей Центральной и Восточной Европе местные силы, выступающие за политическую независимость, добиваясь сокращения роли государства в экономике и более широкого осуществления принципа национального самоопределения". Фонд предлагал правительству Бушу "создать инфраструктуру поддержки демократических и национально-освободительных сил в этом регионе" и настаивал на финансировании Соединенными Штатами "закупок таких изделий, как коротковолновая радиоаппаратура, краски, печатные прессы, или с печатными устройствами, видеомагнитофоны, видокассеты".

Эти рекомендации были взяты на вооружение и вскоре стали приносить свои плоды. Получая обильную помощь из США, движение "Солидарность", активизировало свою деятельность в 1989 году. 17 апреля 1989 г. польские власти разрешили деятельность "Солидарности", которая была запрещена после декабря 1981 года, а 24 августа член "Солидарности" Т. Мазовецкий возглавил правительство. Движение, которое на протяжении нескольких лет, содержалось Соединенными Штатами, стало во главе Польши.

Опыт Польши использовался и для проникновения США в другие социалистические страны. С первых же месяцев 1989 года в Венгрии и Чехословакии произошли антиправительственные выступления сил, которые давно получали открытую и тайную поддержку США, в том числе через каналы ЦРУ. 21 февраля один из участников выступлений в Чехословакии чешский диссидент В. Гавел был арестован властями.

В точном соответствии с прогнозом генералов НАТО 1978 года начался процесс распада Югославии. 27 сентября 1989 года парламент Словении предоставил республике право выйти из состава Югославии.

Успехи США в дезинтеграционной деятельности объяснялись в значительной степени позицией, занятой советским руководством во главе с М. С. Горбачевым. Вспоминая свои беседы с А. А. Громыко в конце 80-х годов, его сын Анатолий Громыко записал такие слова бывшего министра иностранных дел СССР: "Мы быстро теряем свои позиции в Восточной Европе, а это зона наших интересов… Неразбериха в Восточной Европе идет от Горбачева. Я думаю, что когда он лишится своих постов все нормализуется… Шеварднадзе абсолютно беспомощен… Трудно сказать, чьи интересы он защищает, это не советский дипломат, а недоразумение".

Тогда А. А. Громыко не знал то, о чем писал позже участник диссидентского движения в Чехословакии "Хартия-77" Ян Рума: "Москва еще в 1988 году наметила проект замены коммунистами-реформаторами тогдашних руководящих групп в Чехословакии, Болгарии и Румынии. У нас эта смена должна была быть спровоцирована грубым обращением полиции с участниками демонстрации по случаю какой-либо годовщины". Однако участие в антиправительственных выступлениях таких организаций, как "Хартия-77", субсидировавшаяся Соросом, исключало возможность того,. что "коммунисты-реформаторы" удержатся у власти. Планы Горбачева и его окружения не учитывали того, что его "реформы" лишь прокладывали путь для ликвидации социализма, СССР и блока социалистических государств. Военно-политические интересы СССР организаторы этих политических маневров не принимали во внимание.

Между тем А. А. Громыко предупреждал: "Точкой опоры советского влияния в Европе является западная группировка войск в ГДР. Она гарантирует равновесие и мир в Европе. Из этого вытекает и значение ГДР как щита против силового давления НАТО. Альтернативой может быть роспуск обеих военных группировок – Варшавского договора и НАТО. Но Запад на это не пойдет, он руководствуется своими интересами. Андропов это понимал, Устинов тоже, а вот Горбачев – нет. Плохо относится к Хонеккеру, видит в нем противника перестройки. Уходить из центра Европы нельзя, это была бы ошибка стратегического характера, это наш передовой рубеж обороны, его надо укреплять, а не оставлять".

Осенью 1989 года волнения, спровоцированные извне, охватили и ГДР. 4 октября в Лейпциге прошла массовая антиправительственная демонстрация. Не получив поддержки Москвы, руководитель ГДР Э. Хонеккер 18 октября ушел в отставку. 9 ноября новое правительство ГДР объявило об открытии границы с ФРГ. В этот же день началось разрушение берлинской стены. К этому времени в США и ФРГ знали, что Горбачев не будет вмешиваться в эти события.

На протяжении 1989 года усиливались антисоциалистические выступления в Венгрии, получавшие, как и в 1956 году, открытую и тайную помощь США. Под давлением этих выступлений 7 октября большинство членов правящей Венгерской социалистической рабочей партии проголосовало за ее роспуск. 23 октября была принята новая конституция Венгрии, в которой закреплялись частная собственность и многопартийность.

В ноябре началась всеобщая забастовка в Чехословакии. 10 декабря к власти пришло правительство, в котором коммунисты находятся в меньшинстве. Эти события назвали "бархатной революцией".

10 ноября в отставку ушел руководитель Болгарской Народной Республики Тодор Живков. В Болгарии также совершалась "бархатная революция".

Хотя эти события не связывали с "теорией домино", происходившее в странах Центральной и Юго-Восточной Европы напоминало то, чем постоянно пугали американские стратеги во время революционных событий в Индокитае, Иране, Никарагуа. На сей раз за падением одного социалистического строя следовало быстрое крушение социалистического строя в другой стране.

2 декабря в Мальте открылась встреча между Горбачевым и Бушем-старшим, которую Анатолий Громыко назвал "мальтийским Мюнхеном", а также "политическим и дипломатическим Чернобылем". По словам Анатолия Громыко, "правительство США шло на встречу с советским лидером с настроением победителей". Еще до начала переговоров Сунуну, один из помощников Буша, говорил про намечавшуюся встречу с Горбачевым: "Мы крепко ударим по нему… Он у нас полетит кувырком". Ему вторил президент США: "Правильно! Мы свалимся на них, как банда взломщиков".

В начале переговоров Буш пообещал Горбачеву отменить инационную поправку Джексона – Вэника, оказать содействие реформам, проводимым Горбачевым, путем "технического сотрудничества", принять меры по сокращению химического оружия и т.д. В обмен Буш настаивал на прекращении советской поддержки Кубы. Буш предлагал Горбачеву примириться с уходом СССР из стран Центральной и Юго-Восточной Европы, уверяя, что США не воспользуются переменами в Восточной Европе, чтобы укрепить там свои позиции за счет СССР, что эти страны не войдут в НАТО. (Все обещания Буша не были выполнены.)

Одновременно Буш заявил о том, что США никогда не признали вступление республик Прибалтики в СССР. К этому времени в Эстонии, Латвии и Литве антисоветские выступления активизировались. 23 августа 1989 года по случаю 50-летия подписания советско-германского договора о ненападении через три советские республики Прибалтики была выстроена людская цепь. Демонстранты уверяли, что "пакт Молотова – Риббентропа" привел к "советской оккупации" Прибалтики, требовали выхода из СССР и компенсации за все годы Советской власти. Реакция центральных властей на эту демонстрацию была вялой и непоследовательной. Также вяло реагировал Горбачев на заявления Буша на мальтийской встрече по поводу Прибалтики. Анатолий Громыко писал: "Никто не вспомнил, в первую очередь Михаил Сергеевич, что до 1917 года весь прибалтийский регион веками входил в состав России и никогда не имел, за исключением спорного вопроса с Литвой, своих государственных национальных образований, что силами всей страны здесь были построены промышленность, современные порты и военные базы, что к началу 90-х годов здесь многие десятилетия проживали сотни тысяч русских и других славян. Отделение Прибалтики, особенно после мальтийской встречи, стало мечтой сепаратистов всех мастей, главной целью которых было раздробить Советский Союз".

Подводя итоги переговорам, Анатолий Громыко писал: "На Мальте Горбачев проиграл по всем статьям… Встреча на Мальте войдет в историю дипломатии как "советский Мюнхен".

Хотя 2 декабря 1989 г. по окончанию переговорах Буш и Горбачев объявили об окончании "холодной войны", на деле стремительное наступление США на позиции социализма в Европе продолжалось. 3 декабря руководство ГДР подало в отставку. 10 декабря в Чехословакии пришло к власти правительство во главе с М. Чалфой, в котором коммунисты оказались в меньшинстве. 17 декабря произошли столкновения между полицией и демонстрантами в румынском городе Тимишоаре. 25 декабря руководитель Румынии Н. Чаушеску и его жена были арестованы мятежными войсками и расстреляны. 26 декабря в Румынии было создано новое правительство. 29 декабря чешский диссидент Вацлав Гавел был избран президентом Чехословакии. Если уподобить социалистические страны в Центральной и Юго-Восточной Европе костяшкам домино, то к началу 1990 года, они все, кроме Югославии и Албании, уже были сбиты неумолимой рукой Вашингтона при полном попустительстве Москвы.

Игра же по правилам Буша, Бжезинского и других переместилась на советское поле. 11 марта 1990 года на заседании Верховного Совета Литовской ССР был принято решение о провозглашении независимости

Литвы. Аналогичные требования выдвинули недавно созданные "Народные фронты" Эстонии, Латвии, Белоруссии, движение "Рух" Украины и другие националистические организации. Поскольку Горбачев не предпринимал никаких действенных мер для того, чтобы остановить процесс распада страны, США прилагали усилия для того, чтобы сохранить его у власти. Оценивая роль Горбачева в эти годы, государственный секретарь США Бейкер писал: "У него все меньше шансов уцелеть, хотя мы не можем говорить об этом открыто… Мы должны помогать Горбачеву, когда это в наших общих интересах. Мы можем многое приобрести, если сумеем заключить соглашения, которые в интересах США".

9 февраля 1990 года, встретившись с Горбачевым в Москве, Бейкер объявил ему, что США не устраивает объединенная нейтральная Германия и они будут добиваться вступления объединенной Германии в НАТО. В обмен США обещали оказывать Горбачеву максимум политической поддержки.

В то же время США воспользовались ситуацией, когда СССР был устранен с международной арены как борец за интересы национально-освободительного движения народов Азии, Африки и Латинской Америки, для развязывания грубого вмешательства в дела стран этих континентов. 20 декабря 1989 года американские войска вторглись на территорию Панамы. К стандартным предлогам "защиты жизней американских граждан", и "защиты демократии и прав человека" правительством Буша были добавлены требования "борьбы с распространением нарокотиков" (утверждалось, что панамское правительство Мануэля Норьеги поощряет торговлю наркотиков) и "защиту договоров Картера – Торрихоса о Панамском канале" (утверждалось, что Норьега поставил под угрозу нейтральный характер канала).

Вопиющим образом игнорируя уставы ООН и ОАГ, США осуществили вторжение без ведома этих международных организаций. На территорию Панамы высадилось 27 684 солдат и офицеров США. В интервенции приняло участие 300 самолетов. Им противостояли "оборонительные силы Панамы", численностью в 16 тысяч человек, значительно уступавших США по уровню своей вооруженности. Тем не менее бои продожались несколько дней. Хотя президент Норьейга укрылся в миссии Ватикана, США добились его выдачи. Президент суверенного государства был арестован и помещен в американскую тюрьму, где его судили и приговорили к длительному тюремному заключению. Хотя США начали выводить свои основные силы 12 января 1990 года, американские войска оставались в Панаме, поддерживая новое правительство. Пребывание оккупационных сил было названо "операция Защита Свободы".

В ходе военных действий было убито 24 американских солдат и 325 – ранено. Панамские потери составили: 450 среди военных и около 4000 среди гражданских лиц. Около 15 тысяч панамцев бежало из страны, спасаясь от интервентов.

Действия США в Панаме в конце 1989 – начале 1990 гг. вновь ярко продемонстрировали, что они готовы вторгаться в любую страну, не считаясь ни с международным правом, ни с международными организациями, арестовывать ее руководителей и судить их у себя по американским законам. При этом США показали полное пренебрежение к жизни военных и мирных людей той страны, в которую они намерены вторгнуться под любым предлогом.

Одновременно США вновь активизировали свои усилия в районе Персидского залива. 2 октября 1989 года президент Буш подписал директиву Совета национальной безопасности N 26, в которой говорилось: "Доступ к нефти Персидского залива и безопасность ключевых дружеских государств в этом регионе жизненно необходимы для интересов национальной безопасности США". Директива исходила из необходимости сохранять дружеские отношения между США и Ираком.

Летом 1990 года иракский президент Саддам Хусейн объявил о намерении присоединить Кувейт к Ираку. Следует заметить, что границы Ирака, а также Кувейта и других бывших колоний Англии в Персидском заливе, были результатом раздела Османской империи после Первой мировой войны. Правительство Ирака не признавало суверенитет Кувейта после провозглашения им независимости, считая эту небольшую, но богатую нефтью страну частью иракской территории. 2 августа 1990 года иракские войска вторглись в Кувейт и оккупировали его.

Как отмечалось в "Википедии", "прямая заинтересованность западных держав в снабжении нефтью Среднего Востока означала, что было нежелательно, чтобы Ирак доминировал над большей частью этого снабжения. С точки зрения геополитики, иракская гегемония в этом регионе была также нежелательна". Эти соображения, а не забота о судьбе Кувейта стали главной причиной перехода Вашингтона от дружбы с Ираком к подготовке военного нападения на эту страну.

Сразу же Совет безопасности ООН в резолюции 660 осудил иракское вторжение и потребовал вывода войск из Кувейта. 6 августа Совет одобрил принятие экономических санкций против Ирака. 3 августа Лига арабских стран потребовала решать конфликт в рамках Лиги и осудила попытки интервенции других держав в Ирак.

Уже 2 августа США стали размещать свои войска на южной границе Ирака. К ним вскоре присоединились войска Саудовской Аравии, эмиратов Персидского залива. Затем к антииракской коалиции присоединились и другие страны. Постепенно численность американских войск на границах Ирака была доведена до 575 тысяч, Саудовской Аравии – до 52 тысяч. Войска Турции (которые однако не приняли участие в боевых действиях) составили 50 тысяч, Великобритании – 43 тысячи, Египта – 35 тысяч, Сирии – 16 тысяч, Франции – 14,6 тысяч, Кувейта – 7 тысяч, Пакистана – 5,5 тысяч, Канады – 4,5 тысяч, Испании – 3 тысячи, Объединенные арабские эмираты – 2 тысячи, Марокко – 2 тысячи, Бангладеш – 2 тысячи, Австралия – 1800, Катар – 1000. Остальные страны (Оман, Италия, Нигер, Бахрейн, Сенегал, Чехословакия, Нидерланды, Гондурас, Аргентина, Дания, Норвегия, Польша) – от менее 1000 до 150 человек. СССР, имевший договор о дружбе и сотрудничестве с Ираком, придерживался нейтралитета в этой войне.

В распоряжении войск антииракской коалиции имелось 3400 танков, 3700 артиллерийских орудий, 4000 БТР, 2000 вертолетов, 2600 самолетов и 94 военных судов, включая 6 авианосцев. Им противостояла иракская армия из 400 тысяч солдат и офицеров, 4500 танков, 4000 БТР, 3000 артиллерийских орудий.

Большое число участников антииракской коалиции объяснялось давлением США, а также признанием того, что Ирак нарушил суверенитет Кувейта, оккупировав его. В то же время в США не было иллюзий насчет подлинных целей войны. Как отмечается в книге К. Г. Мяло "Россия и последние войны ХХ столетия", опрос, проведенный газетой "Вашингтон пост" и телекомпанией Эй-Би-Си в начале кризиса вокруг Кувейта показал, что 63% опрошенных считали, что "отправка американских войск в Персидский залив вызвана стремлением Буша установить контроль над крупнейшими нефтяными регионами, чтобы не допустить резкого подъема цен в условиях уже начавшегося спада в американской экономике".

Как всегда, война была нужна для предотвращения экономического спада, а победа в войне требовалась для захвата важных источников сырья или стратегически важных позиций. В США развернулось антивоенное движение под лозунгом "Не будем проливать кровь ради нефти". Хотя оно не достигло масштабов антивоенной кампании времен вьетнамской войны, решение в конгрессе в пользу войны было принято 12 января 1991 года с небольшим перевесом (52 "за" и 47 "против" в сенате; 250 "за" и 183 "против" в палате представителей).

16 января 1991 года военно-воздушные силы Соединенных Штатов начали бомбардировку Ирака. Так началась военная операция "Буря в пустыне". В первую же ночь только с линкора "Висконсин" по Ираку было выпущено 150 ракет "Томагавк". Саудовский генерал Халед писал, что за первый час войны произошло 200 налетов, за первый день – 900, за первую неделю – 4000. К. Г. Мяло обращала внимание на то, что "налеты продолжались с той же интенсивностью, несмотря на то, что в первые же часы была разрушена система ПВО, считавшаяся самой мощной на Ближнем Востоке (16 тысяч ракет класса "земля-воздух", 10 тысяч зенитных орудий, 700 самолетов)".

Несмотря на тяжелейшие потери иракские части пытались перейти в наступление и 29 января овладели небольшим городом Кхафджи в Саудовской Аравии. После двух дней боев иракские войска были отброшены назад. Лишь после пяти недель интенсивных бомбардировок, солдаты коалиции начали 24 февраля наступление на позиции иракских войск. В ходе наступления американцы прибегли к так называемой "атаке бульдозерами". С помощью мощных средств для перевертывания земли тысячи солдат иракской армии были заживо погребены в своих окопах и траншеях.

27 февраля войска коалиции заняли столицу Кувейта. 28 февраля Буш объявил о завершении военных действий на территории Кувейта и Ирака. Восстановление власти эмира в Кувейте сопровождалось многочисленными репрессиями по отношению к тем, кто поддержал иракскую армию. Более 400 тысяч людей (прежде всего выходцев из Палестины) было изгнано из Кувейта.

Война обошлась США в 61 миллиард долларов. В ходе боевых действий американцы потеряли 147 убитыми. 235 погибло по другим причинам. Раненых было около 1000. Однако из всех, кто находился в войсках США в зоне боевых действий, 183 тысячи человек были признаны "инвалидами" департаментом по делам ветеранам. До 30% из 700 тысяч мужчин и женщин, находившихся в составе вооруженных сил США в Персидском заливе, и через 10-15 лет после окончания войны продолжали испытывать различные болезненные симптомы, природу которых врачи не смогли точно определить, и назвали "синдромом войны в Заливе". Не исключено, что, как и во Вьетнаме, США прибегали к химическому и биологическому оружию, которое поражало и собственные войска. Указывали и на то, что США использовали в бомбах необогащенный уран, который вызывал радиацию.

Главные жертвы понес иракский народ. Ссылаясь на разные источники, К.Г. Мяло писала: "На протяжении 43 дней Ирак подвергался бомбардировкам, не имеющих прецедента в истории". Она указала, что было сброшено 88500 тонн авиабомб, а число погибших, по оценке Пентагона только в результате авианалетов было около 100 тысяч человек. Однако она привела и оценку французского генерала Галуа, который считал, что погибших от авианалетов было около полумиллиона. "Стоит ли удивляться, – писала К. Г. Мяло, – что специальная комиссия ООН, оценивая состояние Ирака после войны, пришла к выводу: в результате бомбардировок, обстрелов, наземных сражения Ирак находится в состоянии, близком к "апокалиптическому" и отрошен в "доиндустриальную эпоху".

К. Г. Мяло подчеркивала: "Не следует думать,… что такое разрушение потенциала развития страны, ставшей первой – но отнюдь не последней – жертвой карательных акций безнаказанно действующей сверхдержавы, явилось следствием лишь случайных попаданий. Случайно не могли быть разрушены не только мосты, автомобильные и железнодорожные трассы, но и все электростанции, вследствие чего перестали работать системы водоснабжения и канализации, а страна оказалась под угрозой парализации всей жизнедеятельности. Здесь скорее можно говорить о новом типе военного воздействия, а именно: об обеспеченной как техническим превосходством, так и полной правовой и нравственной бесконтрольностью возможности манипулировать историческим временем, искусственно моделируя те цивилизационные разрывы, которые существовали между «белыми» и туземцами в эпоху первого колониального раздела мира".

Из доклада Бет Осборн Дабонт, сделанного для бюро переписи министерства торговли США, следовало, что потери иракского народа составили около 200 тысяч человек. Вследствие разрушения инфраструктуры Ирака, производство электроэнергии упало в 4 раза. Разрушение водопроводов и канализации привело к распространению эпидемических заболеваний. Эти факторы, а также экономическая блокада, которой был подвергнут Ирак, привели к росту смертности в стране на 90 тысяч ежегодно.

Хотя Ирак избежал оккупации, ее территория была расчерчена линиями, которые по американскому обычаю проходили по географическим параллелям. На территории к северу от 36-й параллели и к югу от 32-й параллели, Ираку было запрещено размещать военную технику. Эти земли постоянно подвергались воздушному патрулированию и периодическим бомбардировкам. Расправа с Ираком стала возможной и потому, что тогда способность СССР дать отпор варварским действиям США была сведена к нулю.

К этому времени завершался демонтаж социализма в странах Центральной и Юго-Восточной Европе. В 1990 году продолжился процесс дестабилизации Югославии. СССР сотрясали межнациональные и другие политические бури, рожденные усилиями ЦРУ и другими центрами подрывной работы США. К этому времени США сделали ставку на Б. Н. Ельцина, который 12 июня 1991 года был избран президентом РСФСР. В Вашингтоне было известно, что в своей политической борьбе Ельцин стал наиболее последовательным борцом за ликвидацию СССР и за "суверенизацию" автономных республик России, публично заявив: "Глотайте себе суверенитета, сколько влезет".

25 апреля 1991 года в аналитической справке ЦРУ говорилось: "Борис Ельцин стал врагом номер один старого порядка". Справка подчеркивала: "Ельцин – единственный лидер, пользующийся массовой симпатией и поддержкой как в своей собственной республике и, что важнее всего, – на Украине… Он постепенно и с большими трудностями толкает движение России к автономии". В справке признавалось крайнее падение авторитета Горбачева и его неспособность держать ситуацию под контролем. В то же время авторы справки не исключали возможность создания "Комитета национального спасения", который попытается восстановить целостность советского государства. Эти возможные действия аналитики из ЦРУ заранее окрестили "путчем" и предложили принять меры по его предотвращению. Поэтому Вашингтон исходил из необходимости поддерживать Горбачева, как альтернативу вероятным "путчистам".

Как свидетельствовал помощник М. С. Горбачева А. С. Черняев 21 июня 1991 г. американский посол в Москве Мэтлок попросил срочно его принять. В ходе встречи с Горбачевым Мэтлок сказал: "Господин президент! Я получил только что личную закрытую шифровку от своего президента. Он велел мне тут же, немедленно, встретиться с вами и передать следующее: американские службы располгают информацией, что завтра… будет предпринята попытка отстранить вас от власти.

Президент считает своим долгом предупредить вас". Хотя это сообщение было ошибочным, Горбачев постарался как можно ярче выразить свою признательность послу и называл его "товарищем".

Через день Буш-старший лично говорил по телефону с Горбачевым и заверил его в том, что Ельцин, прибывший в США сразу же после победы на президентских выборах в РСФСР, будет взаимодействовать с Горбачевым. Оба участника разговора осудили выступления в Верховном Совете против политики Горбачева.

Накануне событий 19 – 21 августа Буш вновь предупредил Горбачева о возможности "путча". Характерно, что слово "путч", которое использовали аналитики из ЦРУ, было запущено средствами массовой информации в нашей стране после создания ГКЧП. О том, что США держали руку на пульсе событий свидетельствует решение Коржакова переправить Ельцина в американское посольство в те часы, когда руководству РСФСР стало казаться, что состоится штурм Белого дома. Очевидно, что такое решение было согласовано с представителями США в Москве. Машина, в которой сидел пьяный Ельцин, уже двигалась в сторону американского посольства, когда президент России очнулся и, узнав, куда он едет, приказал повернуть назад.

Позже, как это видно из телефильма Сёмина "Империя добра" руководители спецслужб США цинично говорили, что организовать "революции" на территории СССР было легко: достаточно было предоставить американскую заработную плату сравнительно небольшому числу "диссидентов". Нет сомнения и в том, что обильное бесплатное угощение, которое получали "защитники Белого дома" в августе 1991 года, оплачивалось американскими деньгами.

Дальнейшие события в СССР шли в соответствии с давними планами США: выход из состава Союза республик Прибалтики и ликвидация там советской власти, дальнейший распад Союза на отдельные республики, запрет Коммунистической партии Советского Союза, раздача государственной собственности в частные руки и открытие неограниченных возможностей для деятельности иностранного капитала, особенно американского, неограниченная пропаганда американского образа жизни, американской массовой культуры, простор для внедрения религиозных конфессий, распространенных в США.

В том же телефильме Сёмина американский экономист В. Энгдал говорил: "В 90-х годах Россию заставили пройти через все круги ада. Рецепт был тот же, что в Латинской Америке – разрушить экономику, здравоохранение, само государство. Их целью было только сырьевые ресурсы. Это была гигантская спланированная операция". Распад СССР и уничтожение советского государства привели к разрушению государственного, политического, экономического и социального механизма, который обеспечивал жизнеспособность высокоразвитой страны с населением около 300 миллионов человек. Теперь подавляющее большинство этого населения были обречены на нищету и бедность, болезни и жалкое прозябание.

Позже бывший сотрудник ЦРУ Питер Швейцер в своей книге "Победа" писал: "Изучать крах Советского Союза вне американской политики почти равносильно расследованию внезапной, неожиданной и загадочной смерти без учета возможности убийства или, по крайней мере, изучения связанных с ним обстоятельств". Без применения ядерного, химического и биологического оружия, США в считанные годы сумели добиться успеха, к которому они стремились в течение нескольких десятилетий холодной войны. Одна из двух супердержав была устранена с мировой арены и превращалась в сырьевой придаток мировой капиталистической экономики. Президент США Дж. Буш-старший имел веские основания поздравлять работников ЦРУ с победой в холодной войне.

Часть V. Обустройство однополярного мира.

Глава 37. Пир победителей, или мир как шахматная доска

Еще до крушения СССР президент США Буш-старший провозгласил создание нового мирового порядка главной целью своего правительства. Так слова о "новом порядке" из гитлеровского лексикона вошли в политическую программу американских правителей. Приняв у гитлеровской Германии и ее союзников эстафету антикоммунизма и антисоветизма, Соединенные Штаты, по сути, добились того, о чем мечтал Гитлер: уничтожения СССР. "Новый мировой порядок" создавался на руинах СССР и других социалистических стран, на развалинах Ирака и других стран мира, ставших объектами американской агрессии. Победители в холодной войне устраивали символические пиршества на поверженных в прах трупах своих былых врагов. В своей книге "Россия и последние войны ХХ века" К. Г. Мяло писала: "Один из шефов ЦРУ, Роберт Гейтс, прибыв в Москву в августе 1991 года, сразу же после поражения ГКЧП, прошелся по Красной площади с открытой бутылкой шампанского в руках, пояснив: "Я совершаю свой индивидуальный парад победы".

Совершенно очевидно, что Гейтс мог свободно разгуливать по Красной площади в августе 1991 года, когда там царила обстановка всеобщей эйфории, вызванной широкой поддержкой победы над ГКЧП. Отражая эти настроения, газета "Россия" от 31 августа 1991 года писала: "Сегодня мы все, россияне, находимся как бы на одном из пиков горной системы истории. Рушатся тоталитаризм, империя, насильственно насажденные Идолы. На новом витке осуществляется возврат к пути развития, исключающем насилие над естеством в лоно цивилизованных государств". В то время, когда президент России именовал своего американского коллегу "другом Биллом", а министр иностранных дел Козырев всячески демонстрировал свое дружелюбие к США, мало, кто догадывался в то время, что в "лоне цивилизованных государств" никто не спешил встречать Россию с распростертыми объятиями", многие россияне поспешили отречься от былого недоверия к США, а иные стали ярыми поклонниками Америки.

Между тем для США крушение социализма и СССР означало, прежде всего, грандиозный рывок к установлению мировой гегемонии. В своей книге "Великая шахматная доска", выпущенной в 1999 году, Збигев Бжезинский писал: "В результате краха соперника Соединенные Штаты оказались в уникальном положении. Они стали первой и единственной действительно мировой державой. И все же глобальное господство Америки в некотором отношении напоминает прежние империи, несмотря на их более ограниченный, региональный масштаб. Эти империи опирались в своем могуществе на иерархию вассальных, зависимых государств, протекторатов и колоний, и всех тех, кто не входил в империю, обычно рассматривали как варваров. В какой-то степени эта анахроническая терминология не является такой уже неподходящей для ряда государств, в настоящее время находящихся под влиянием Америки". Теперь стало очевидным, что, как и для Гитлера, "уничтожение коммунизма", о необходимости которого полвека твердили в Вашингтоне, служило лишь прикрытием для реализации планов установления мирового господства.

Сравнивая современные США с римской империей, Бжезинский писал: "Во времена расцвета империи римские легионы, развернутые за границей, насчитывали не менее 300 тысяч человек: это была огромная сила, становившаяся еще более смертносной благодаря превосходству римлян в тактике и вооружениях, а также благодаря пособности центра обеспечить быструю перегруппировку сил. (Удивительно, что в 1996 году гораздо более густнаселенная сверхдержава Америка защищала внешние границы своих владений, разместив за границей 296 тысяч солдат-профессионалов.)"

В то же время Бжезинский подчеркивал: "Масштабы и влияние Соединенных Штатов Америки как мировой державы сегодня уникальны. Они не только контролируют все мировые океаны и моря, но и создали убедительные военные возможности для берегового контроля силами морского десанта, что позволяет им осуществлять свою власть на суше с большими политическими последствиями. Их военные легионы надежно закрепились на западных и восточных окраинах Евразии. Кроме того, они контролируют Персидский залив. Американские вассалы и зависимые государства, отдельные из которых стремятся к установлению еще более прочных официальных связей с Вашингтоном по всему Евразийскому континенту". Иллюстрацией к этому положению Бжезинского могло бы послужить изображение американского орла, распростершего свои крылья над всем земным шаром.

Бжезинский уверял, что установление мировой американской гегемонии стало естественным следствием превосходства США во всех важнейших областях человеческого развития. Он писал: "Как и в прошлом, применение Америкой "имперской" власти в значительной мере является результатом превосходящей организации, способности быстро мобилизовывать огромные экономические и техонологические ресурсы в военных целях, неявной, но значительной культурной притягательности американского образа жизни, динамизма и прирожденного духа соперничества американской социальной и политической элиты".

Бжезинский подчеркивал: "Америка занимает доминирующие позиции в четырех имеющих решающее значение областях мировой власти: в военной области она располагает не имеющими себе равных глобальными возможностями развертывания; в области экономики остается основной движущей силой мирового развития…, в технологическом отношении она сохраняет абсолютное лидерство в передовых областях науки и техники; в области культуры, несмотря на ее некоторую примитивность, Америка пользуется не имеющей себе равных притягательностью, особенно среди молодежи мира, – все это обеспечивает Соединенным Штатам политическое влияние, близкого которому не имеет ни одно государство мира. Именно сочетание этих четырех факторов делает Америку единственной мировой сверхдержавой в полном смысле этого слова".

Победители уверяли, что их торжество над "империей зла" привело к созданию мира, построенному на принципах мира, справедливости и добра. Американский политолог Сэмюэль П. Хантингтон полагал (а З. Бжезинский с ним соглашался), что "в мире, где не будет главенства Соединенных Штатов, будет больше насилия и беспорядка и меньше демократии и экономического роста, чем в мире, где Соединенные Штаты продолжают больше влиять на решение глобальных вопросов, чем какая-либо другая страна. Постоянное международное главенство Соединенных Штатов является самым важным для благосостояния и безопасности американцев и для будущего свободы, демократии, открытых экономик и международного порядка на Земле".

Однако на деле оказалось, что в постсоветской мировой истории число вооруженных конфликтов стало возрастать и они становились все более кровопролитными. В эти конфликты часто вмешивались США, демонстрируя свое нежелание считаться с международным правом и мнением мирового сообщества, направляя свои вооруженные силы в любую точку земного шара по своему усмотрению и истребляя людей с помощью своих войск или наемников.

Кровавые междоусобные конфликты во многих странах Африки, уносившие миллионы человеческих жизней, при очевидном безразличии к происходящему массовом убийству со стороны мировой общественности, свидетельствовали о том, что мир не стал лучше, безопаснее и человечнее после ликвидации Советского Союза и советского блока. В то же время США, не считаясь ни нормами международного права, направляли в 90-е годы свои войска в Конго (со столицей в Киншасе), Габон, Сьерра-Леоне, Гвинею-Биссау, Либерию, Центрально-Африканскую республику под предлогом эвакуации своих граждан во время междоусобных конфликтов в этих странах.

Правда, попытки США в 1992 году принять участие в миссии ООН по наведению порядка в погруженном в междоусобицу Сомали, провалились. Понеся человеческие потери, американские морские пехотинцы ретировались из этой африканской республики, в которой продолжали царить хаос и анархия. Американцы пострались преуменьшить это поражение, которое вновь свидетельствовало о том, что борьба против паризан не по зубам сверхсильной в военном отношении Америке.

Как и прежде, США продолжали направлять свои вооруженные силы в страны Латинской Америки. Так в середине 90-х годов США в ходе операции "Укреплять демократию", направили 20 тысяч своих войск в Гаити. Под предлогом борьбы с наркотиками США высаживали свои вооруженные отряды в Колумбию и Боливию. Продолжались подрывные действия против Кубы.

Также безнаказанно действовали США в Азии. Демонстрируя свой полный контроль над Ираком, США в 1998 году в течение 4 дней бомбили эту и без того разрушенную страну под предлогом того, что Багдад не сотрудничал с международными инспекторами, которые искали несуществовавшее в этой стране оружие массового поражения. В 1998 году в ответ на теракты против американских посольств в Танзании и Кении, США разбомбили фармацевтическую фабрику в Судане, под предлогом того, что она якобы производила химическое оружие и принадлежала Усаме бен Ладдену, которого обвинили в организации терактов. Позже выяснилось, что фабрика не производила отравляющих веществ, не принадлежала бен Ладдену, а была главным производителем лекарств в Судане. Большая африканская страна осталась без медикаментов только потому, что США надо было продемонстрировать мощь своих бомбардировщиков.

Кроме того, в отместку за теракты США выпустили 75 крылатых ракет по Афганистану. Утверждалось, что ракеты должны были уничтожить лагерь Усамы бен Ладдена. На самом деле был уничтожен лагерь мусульманских боевиков, действовавших в индийской части Кашмира. Всего погибло 20 афганцев, 7 пакистанцев, 3 йеменца, 2 египтянина, 1 турок и 1 гражданин Саудовской Аравии. В своем выступлении бен Ладден заявил, что нападение на лагерь было осуществлено 42-м президентом США Биллом Клинтоном (20 января 1993 – 20 января 2001), чтобы отвлечь внимание от разбирательства скандала вокруг его отношений с Моникой Левински.

Местью за нападение на американское военное судно "Коул" у берегов Йемена объяснялось и решение Клинтона 14 октября 2000 года направить в Аден американские войска.

После крушения СССР нарушен был мир и на европейском континенте, который сохранялся в течение почти половины столетия, покоился на принципах Ялты и Потсдама. Югославия, которая в годы двух мировых войн ХХ века, была местом жестоких военных действий, вновь стала страной, где лилась человеческая кровь. Уничтожение в ходе так называемых "этнических чисток" тысяч людей по национальному признаку, часто сопровождавшееся жестокими пытками, стало характерной чертой событий в распадавшейся Югославии.

Действуя по планам НАТО, составленным еще в 1978 году, и при поощрении и финансовой поддержке Вашингтона национал-сепаратисты стали раскалывать Югославию на отдельные республики и организовывать межнациональные кровавые конфликты в каждой из них. США, а также страны Евросоюза и правительство Ельцина поспешили в начале 1992 года признать независимость Словении, Хорватии, а затем Боснии и Герцеговины, что лишь ускорило распад единой страны. Уже с января 1992 года в Боснию, охваченную межэтническим конфликтом, США стали поставлять оружие и переправлять моджахедов из Пакистана, Ирана, Судана и Ливана. Как и в отношении Ирака, Совет безопасности ООН под давлением США и других странах Запада принял в мае 1992 года решение о введении экономических санкций против Югославии.

Несмотря на полученные руководством ООН доклады об агрессивных действиях хорватов по отношению к сербскому населению, международная организация закрывала глаза на эти сообщения. Посредничество ООН и США лишь способствовало укреплению позиций национал-сепаратистов.

Антиюгославская политика Буша-старшего была продолжена при Клинтоне. Более того, новый президент усилил вмешательство США в дела южных славян. В 1993 – 1994 гг. американские войска высаживались в Македонии, чтобы поддержать усилия местных властей по отделению от Югославии. В Хорватии и Боснии США, опираясь на НАТО приходили на помощь хорватам или боснийским мусульманам, всякий раз, когда сербы одерживали верх в боевых действиях. Руководитель боснийских сербов Радован Караджич говорил тогда: "Мир в Боснии и на Балканах воцарится лишь тогда, когда этого захотят режиссеры войны – американцы".

Однако, рассматривая разделенную Югославию как клеточки шахматного поля, американцы одержимо вели свою игру на уничтожение ее народов. К. Г. Мяло отмечала: "Запад не скрывал своей пристрастности, что сказалось летом 1993 года, когда 23 июля Совет безопасности принял резолюцию, осуждающую блокаду Сараево (город осаждали сербские войска. Прим. авт.), но уже в середине месяца Билл Клинтон начал обсуждение со своими советниками способов недопущения падения Сараево. Перспектива такого падения становилась вполне реальной, особенно после успешных сербских операций на окружающих Сараево горах – Белашнице и, особенно, Игмане. В конце июля ЦРУ проинформировало администрациб Клинтона, что сербы находятся накануне победы в Сараево, уже 2 августа страны НАТО заявили о "решимости организации предпринять эффективные действия" и начали подготовку военно-воздушных сил для предупреждения того, что они именовали "удушением Сараево".

После того, как 5 февраля 1994 года в Сараево снарядом из неизвестного орудия было убито 68 человек, в этом обвинили сербов. К. Г. Мяло писала: "7 февраля Евросоюз потребовал немедленного снятия осады Сараево, 8 февраля США предъвили ультиматум о выводе сербской артиллерии из его окрестностей, на следующий день, 9 февраля НАТО выдвинул требование о выводе сербских тяжелых вооружений за пределы 22-мильной зоны – разумеется, под угрозой бомбардировок". К. Г. Мяло привела целый ряд доказательств того, что гибель людей в Сараево в результате артиллерийского обстрела была заблаговременно продуманная провокация, организованная США и их партнерами по НАТО. В апреле 1994 года самолеты НАТО стали бомбить позиции сербов в Боснии. В этих налетах участвовали американские самолеты А-10.

При помощи США в августе 1995 года была совершена расправа с Республикой Сербской Краины, или РСК, созданной на месте компактного проживания сербов в Хорватии. К. Г. Мяло писала: "Августовская операция 1995 г. происходила по согласованию со США… Обозреватель газеты "Вашингтон пост" Джим Холэнд писал с подкупающей прямотой: "Нужда в войне (курсив мой. К. М.) не исчезла с ядерными взрывами в Хиросиме и Нагасаки. Даже на пороге XXI века есть места и моменты, требующие (курсив мой. К. М.) развязывания сил разрушения. Правительство США негласно передало Хорватии сигнал, что именно такой момент наступил… А директор Лондонского Института войны и мира Энтони Борден полагает, что соучастие США в действиях в Хорватии вообще знаменует становление некоего нового качества в системе международных отношений – вернее, регрессию к квази-мафиозным отношениям «патронов» и «клиентов». «Заведомая поддержка Соединенными Штатами действий в Краине, – пишет он, – и открытое, хотя и дозированное последующее их оправдание, зримо знаменуют явный возврат в использованию клиентарных государств и силовой политики в региональных конфликтов».

К. Г. Мяло так описала эту расправу: "Операция "Шторм" началась утром 4 августа 1995 года массированным наступлением хорватских сил на Книн. При этом размещенные в РСК силы ООН накануне операции таинственным образом исчезли. Краина была захвачена почти мгновенно… За военным разгромом начался крупнейший исход беженцев за всю войну – около 200 тысяч человек, под палящим солнцем, без пищи и воды, двинулись по дорогам, ведущим к Баня-Луке и Сербии. При этом беспомощные люди – как оставшиеся в селах немощные старики, так и беженцы на дорогах – подвергались расправам, о которых даже западная печать поместила несколько леденящих кровь репортажей. 26 тысяч домов было сожжено. По данным загребской группы "Хьюмен Райтс Уотч", за время операции "Шторм" исчезло 6 тысяч человек и тысяча – после нее". По сути был воспроизведен тот же тип расправы, к которым США прибегали по отношению к индейским племенам. Но на сей раз работу по изгнанию народа осуществлял "клиент" США – Хорватия.

Одновременно возобновилось наступление на сербов в Боснии. Опять Запад 8 августа 1995 года прибег к провокационному взрыву в Сараево, в котором погибло 37 человек. Опять в нем сразу же обвинили сербов, и НАТО возобновил бомбардировки сербских позиций. Как писала К. Г. Мяло, "бомбардировки начались 30 августа в 2 часа пополуночи. Воздушной атаке сопутствовали артобстрелы сербских позиций вокруг Сараева силами быстрого реагирования Франции и Италии… Бомбежки продолжались и 1 сентября, а затем, после небольшого перерыва, возобновились 5-го – как стало известно, по настоянию Клинтона… По подсчетам экспертов, за всю Вторую мировую войну немцы не сделали столько самолетовылетов по Югославии, сколько за короткий срок сделали натовцы. Журнал "Сербия" говорит о 5515 атаках с воздуха. Младич называет цифру 3200 за 15 дней бомбежек, в результате которых погибло 152 мирных жителя, а 273 были тяжело или легко ранены".

Газета "Нойес Дойчланд" писала в те дни: "Война в Боснии мало-помалу приобретает те очертания, которые так любят американцы: четко очерченный образ врага, возможность стрелять, не подвергаясь в то же время ответным ударам, показывать миру превосходство собственного оружия. Например, применяя "крылатые ракеты" с борта авианосца "Нормандия" по сербским объектам в Баня-Лука. Такие же "Томогавки", которые, по утверждениям американцев. считаются "довольно точными", они уже использовали во время войны в Персидском заливе для разрушения иракских бункеров. Сербские источники говорят о многочисленных жертвах. Это – жертвы войны, которую уже давно нельзя оправдать решениями ООН. Нельзя оправдать действия американцев и аргументом о намерении защитить "зоны безопасности" – Баня-Лука является не осажденным мусульманским городом, а городом в сербской части Боснии, до отказа забитым беженцами. Для исхода войны это не важно, но важно для США, которые четыре года спустя после кризиса в Персидском заливе получили возможность испытать свои модернизированные системы оружия в реальных условиях. Не в пустыне, а в центре Европы".

Бомбардировки сербской части Боснии помогли хорватам и мусульманам перейти в наступление. К. Г. Мяло писала: "В октябре 1995 года боснийская армия захватила 150 квадратных километров территории боснийских сербов, согнав около 50 тысяч сербов при продвижении в район Баня-Луки и Приедора. Сербские дома грабились и поджигались, и это было прямым следствием вмешательства НАТО". При этом средства массовой информации Запада замалчивали факты расправ над сербами, а вину за насилия над мирным населением возлагали исключительно на сербских военачальников.

Через некоторое время объектом раздела стала и сама Сербия. США давно стали оказывать поддержку сепаратистскому движению албанцев в

автономном крае Косово – Метохия и руководству Албании, поддерживавшему сепаратистов. К. Г. Мяло отмечала: "За один только 1995 года состоялось 9 совместных учений и 250 других мероприятий – от семинаров до поездок албанских офицеров в Америку… В бюджете Пентагона на 1996 года было выделено 2 миллионов долларов на то, чтобы помочь албанцам приобрести ракетные установки ТОУ и зенитные установки "Вулкан". В конце ноября того же года в Албанию прибыла группа американских топографов, с целью подыскать место для учебного центра американских военных моряков - первого военного объекта США на территории одной из бывших социалистических стран. И уже с 1994 года самолеты, принадлежащие ЦРУ и Пентагону, начали бесплатно пользоваться албанскими аэродромами для полета над бывшей Югославией".

К. Г. Мяло подчеркивала, что ведущую роль в поощрении национал-сепаратизма албанских косоваров играли США: "Уже к осени 1998 года США выступают в роли главного косовского "миротворца", инициировав обсуждение косовской проблемы в Совете безопасности ООН в форме обвинений Сербии в "геноциде косовских албанцев"… Скоординированность активности США в Совете безопасности и обострения ситуации в крае трудно оценить иначе, нежели как доказательство существования общего плана, по которому дестабилизация и фактическое отторжение Косово от Югославии должны последовать за достижением поставленных целей в Боснии и Герцеговине". Все мировые СМИ, включая российские, постоянно показывали сюжеты про массовое бегство албанцев из Косово, умело спровоцированное албанскими сепаратистами и оплаченное странами НАТО.

Особое внимание К. Г. Мяло обратила на место нелегальную торговлю наркотиками, которая обеспечивала существование сепаратистской Освободительной армии Косово (ОАК): "Еще весной 1997 года на слушаниях по внешней политике в парламенте в Италии было отмечено, что распространение албанской наркосети идет в мире за счет нелегального вывоза "беженцев", в том числе из Косово, под видом "спасения женщин и детей". Тогда же некоторые эксперты утверждали, что проблема дестабилизации Албании и Косово – это прежде всего проблема борьбы международных наркооружейных мафий за передел сфер влияния и контроль над наркопотоками". Обратив внимание на "синхронность быстрого становления подпольной армии" ОАК, "подпитываемой деньгами от наркоторговли, и активизации США" в косовских делах, К. Г. Мяло писала: "Если переход к эпохе пост-Ялты открыла агрессия США против Панамы, предлогом для которой стала до сих пор не доказанная причастность генерала Норьеги к наркоторговле, то ее апогей ознаменовался открытым союзом "единственной сверхдержавы" с террористами и наркоторговцами".

Натолкнувшись на сопротивление России и Китая в Совете безопасности, США решили действовать в обход ООН. 2 октября 1998 года государственный секретарь США Мадлен Олбрайт и премьер-министр Великобритании Антони Блэр объявили, что согласия ООН на акцию НАТО в Косово не требуется. Лидер албанских сепаратистов Ибрагим Ругова 3 декабря заявил, что он не пойдет на переговоры с руководителем Югославии Милошевичем, пока НАТО не начнет бомбить Сербию. 9 октября 1998 года руководство НАТО сообщило о достигнутой договоренности относительно действий в отношении Сербии. Генеральный секретарь НАТО Солана заявил о том, что НАТО начнет бомбить Сербию, если та не примет условия НАТО. В ответ Милошевич заявил, что готов принять все условия за исключением требования ввести войска НАТО в Косово. Тогда специальный посланник президента США Холбрук заявил, что это требование является главным, с чем Милошевичу следовало согласиться.

Комментируя эти события, К. Г. Мяло писала: "Западу нужна была именно военная акция, а не мирное урегулирование, нужна была как рычаг, с помощью которого можно было перевести всю систему международных отношений в новое качество, что и произошло после Косово-99".

С 6 февраля в Рамбуйе (Франция) начались переговоры по урегулированию конфликта вокруг Косово. 29 января 1999 года президент США Клинтон заявил, что блок НАТО готов применить военную силу против Югославии. 19 февраля СМИ сообщали, что война может начаться завтра в полдень. Ждали бомбардировок Сербии. Постоянно передавали о перестрелках в Косово. 23 марта Югославия отказалась подписать документ, ущемляющий ее суверенитет, и переговоры в Рамбуйе были прерваны.

В ночь с 24 по 25 марта 1999 года войска НАТО стали бомбить системы ПВО, аэродромы, военные заводы и армейские казармы Сербии и Черногории. В налетах приняло участие 300 самолетов. Было кроме того выпущено 90 ракет. К. Г. Мяло замечала: "Так началась самая масштабная война последнего десятилетия ХХ века, на новый уровень выведшая феномен партнерства моджахедизма и НАТО – феномен, которому… в XXI веке предстоит большое будущее".

Утверждалось, что до начала бомбардировок положительное отношение к

США в России составляло 57%, а после их начала упала до 14%. Сразу же после начала бомбежек около посольства США в Москве начался непрерывный митинг протеста. В Государственной думе РФ подавляющее большинство депутатов гневно осуждали действия НАТО. Лишь бывший министр иностранных дел РФ Козырев возмущался тем, что Россию "занесло" в сторону от "цивилизованных держав".

Чтобы предотвратить разрушение мостов, тысячи белградцев вышли на круглосуточную вахту и стояли на этих мостах. Они исходили из того, что агрессоры не посмеют бомбить мирных людей. Однако к концу марта счет жертв бомбардировок пошел на сотни. Сообщали, что отношение убитых среди военных к убитым среди гражданских относится как 1 к 10. Вокруг Белграда загорелся лес. Была взорвана фрмацевтическая фабрика и в городе опасались химического заражения. Генеральный секретарь НАТО Салане призывал завершить операцию к юбилейной сессии НАТО, назначенной на 25 апреля. Исход албанцев из Косово продолжался.

Новости о разрушениях в Югославии и гибели там сотен людей не вызывали сожаления у подавляющего большинства населения США. Зато с начала апреля миллионы американцев переживали по поводу судьбы трех летчиков ВВС США, сбитых над Югославией и взятых в плен. Клинтон заверил, что США защитит их. (Они были освобождены из плена еще до завершения бомбардировок.) Поток беженцев из Косово продолжался и НАТО использовал это обстоятельство это для оправдания налетов на Югославию.

3 апреля американцы бомбили центр Белграда. Было уничтожено шестиэтажное здание министерства внутренних дел. 5 апреля сообщали о том, что в ходе бомбежек Белграда самолеты НАТО разбомбили ТЭЦ, обслуживавшую население в миллион человек. Предложения Югославии о временном прекращении огня по случаю Пасхи были отвергнуты Западом. Сообщали про расстрел самолетами НАТО автоколонны с албанскими беженцами, в ходе которого было убито 64 человек.

20 апреля сообщили, что в Албании стягивались американские войска. Бомбардировки Югославии продолжались. 22 апреля за несколько часов до прибытия в Белград В. С. Черномырдина, который пытался играть роль посредника между Югославией и Западом, самолеты НАТО разбомбили резиденцию Милошевича. 23 апреля самолеты НАТО разбомбили белградский телецентр. К. Г. Мяло писала: "Особое внимание уделялось разрушению хранилищ нефти и нефтепродуктов, а также объектов энергетики, которую, по мнению экспертов, агрессор вообще стремился вывести из строя, для чего были применены… графитовые бомбы, Они вызывали короткие замыкания, обесточившие целые города Белград и примерно 70% территории Сербии на много часов остались без электричества и водоснабжения".

7 мая было разбомблено посольство Китайской Народной Республики. Несколько работников посольства и журналистов погибли. Как и при бомбардировке французского посольства в Триполи, американцы очевидно мстили за "несотрудничество" китайцев с ними в агрессии: КНР отказалась поддержать проект резолюции Совета безопасности, санкционировавшую вмешательство Запада в Косово.

Несмотря на начавшийся 10 мая вывод войск Югославии из Косово, государственный секретарь М. Олбрайт объявила, что Югославия должна выполнить все требования НАТО. Бомбежки усилились. 10 мая было убито еще семь человек, разбомблен завод автопокрышек. В середине мая сообщали, что самолеты НАТО стали ниже опускаться, так как летчики были уверены в том, что они так разгромили систему ПВО Югославии и зенитки и ракеты им уже не угрожали.

В книге К. Г. Мяло сказано: "Всего в агрессии против Югославии активно участвовало 10 наиболее развитых стран (из 19 стран НАТО); им было предоставлено 1100 самолетов, а также другое совершенное оружие. Авиация НАТО совершила 25 200 вылетов над территорией Югославией, сбросив 25 тысяч тонн взрывчатки… Самолеты НАТО использовали в Югославии начиненные слабо обогащенным ураном бомбы в восьми городах на юге Югославии… Бомбы с урановыми сердечниками сбрасывали в

Косово, где образовался широкий пояс отравления местности… Хотя такое же оружие уже применялось во время войны в Заливе, в Косово масштабы его применения поистине впечатляют: 40 тысяч боеголовок с обедненным ураном!"

К. Г. Мяло подчеркивала, что хотя "по расчетам аналитиков НАТО президент СРЮ С. Милошевич должен был капитулировать через три дня после начала воздушных налетов… обстрелы и бомбардировки югославских городов продолжались 78 дней, и было ясно, что дух нации не сломлен".

После достижения соглашения о прекращении огня 10 июня Билл Клинтон заявил, что это означает победу над Югославией. Президент США объявил, что Югославия не получит никакой помощи, пока Милошевич будет оставаться у власти.

Вслед за выводом югославских войск из Косово, этот край покинуло 350 тысяч сербов, опасавшихся за свои жизни. Возвращаясь в Косово, албанские националисты громили православные церкви и другие святыни, убивали сербов, оставшихся в своих домах. Вступившие в Косово войска НАТО не вмешивались в этноцид, осуществлявшийся наемниками США.

А вскоре США прибегли к обычному для них способу организации "революции". С начала июля 1999 года в Югославии начались антиправительственные демонстрации, которые субсидировались США и другими западными державами. В начале августа черногорское правительство объявило о своем намерении перестроить отношения с Сербией и отказаться от названия "Югославия". 23 сентября 2000 года сообщали, что НАТО готово развязать новую войну против Югославии, если Милошевич победит.

27 сентября 2000 года пришли разноречивые сообщения об итогах выборах в Югославии. Оппозиция уверяла, что она победила, получив 53% голосов против 37%, подданных за Милошевича. Правительство сообщало о небольшом перевесе в свою пользу (45% против 40%). и о необходимости провести второй тур выборов. Черногория грозила выходом из Югославии в случае победы Милошевича. Из штаба НАТО сообщали о готовности сил этой организации к атаке Югославии в этом же случае. Оппозиционный кандидат Коштуница уверял, что он – за Великую Сербию, против НАТО и не выдаст Милошевича Гаагскому трибуналу.

28 сентября официальные данные о выборах в Югославии гласили: 48% получил Коштуница, 40% – Милошевич. Правительство собиралось объявить о втором туре, но оппозиция уверяла, что она уже победила. Вопрос об итогах выборов в Югославии обсуждался на Совете безопасности.

29 сентября 2000 года в теленовостях в Москве в 10 часов сообщали о том, что оппозиция в Югославии призывала своих сторонников к гражданскому неповиновению. Сообщали о политическом кризисе в Югославии и беспорядках в Белграде. На следующий день 30 сентября в Белграде начались массовые антиправительственные демонстрации.

2 октября Олбрайт заявила, что условием снятия санкций с Югославии станет арест Милошевича и выдача его Гаагскому трибуналу. 3 октября сообщили о решении Конституционного суда Югославии отменить итоги выборов. Ответом на это решение стали бурные выступления оппозиции. 5 октября по телевидению показывали, как толпы рвутся в здание Скупщины, как горят машины.

6 октября армия заявила о своем нейтралитете. Хотя Коштуница не провозгласил официально себя президентом, но Запад уже поспешил признать его таковым. 7 октября Милошевич на встрече с Коштуницей признал свое поражение.

А вскоре руководство НАТО предъявило ультиматум Югославии: выдать Милошевича 31 марта. Коштуница объявил, что Милошевич будет арестован за злоупотребление служебным положением. 2 апреля Милошевич был заключен в белградскую тюрьму, но власти Югославии заявляли, что не выдадут его в Гаагу. Однако 30 июня правительство Югославии выдало Милошевича гаагскому трибуналу. В дальнейшем в ходе суда над ним, тяжело больной Милошевич скончался.

Казалось бы, зачем США надо было продолжать свое вмешательство в дела различных стран мира, если они исходили из своего неоспоримой власти над планетой. Объяснение этому можно найти в книге Бжезинского "Великая шахтматная игра". Он исходил из того, что контроль над миром на основе теории Мэхэна, выдвинутой сто лет назад, уже нельзя считать достаточным. Бжезинский предлагал воспользоваться геополитической теорией директора лондонской школы экономики сэра Халфорда Маккиндера, выдвинутой им в 1904 году в его в 24-страничным докладе "Географическая ось истории". Бжезинский напомнил суть этой теории: "Тот, кто правит Восточной Европой, владеет Сердцем Земли; тот, кто правит Сердцем Земли, владеет Мировым Островом (Евразией); тот, кто правит Мировым Островом, владеет миром". Первоначально Маккиндер ограничил пределы "Сердца Земли" полосой степей, полупустынь и пустынь от Южной Украины до Маньчжурии. Правда, впоследствии, Маккиндер существенно расширил границы Страны-Сердцевины, включив в ее состав также Балтийское море, судоходную часть Среднего и Нижнего Дуная, Черное море и прилегающие к ним земли, всю Российскую империю, Малую Азию, Иран и Тибет.

Воспитанник американской прямоугольной культуры Бжезинский увидел в Евразии "шахматную доску, на которой продолжается борьба за глобальное господство… Масштабы американской глобальной гегемонии, по общему признанию, велики, но неглубоки, сдерживаются как внутренними, так и внешними ограничениями… Размеры и многообразие Евразии, а также могущество некоторых из ее государств ограничивают глубину американского влияния и масштабы контроля над ходом событий. Этот мегаконтинент просто слишком велик, слишком густо населен, разнообразен в культурном отношении и включает слишком много исторически амбициозных и политически энергичных государств, чтобы подчиниться даже самой успешной в экономическом и выдающейся в политическом отношении мировой державе". Установление все более надежного американского контроля над Евразией (то есть Мировым Островом по Маккиндеру) или Сердцем Земли представлялось Бжезинскому главной целью внешней политики США.

"Ближайшая задача, – писал Бжезинский, – заключается в том, чтобы удостовериться в том, что ни одно государство или группа государств не обладают потенциалом, необходимым для того, чтобы изгнать Соединенные Штаты из Евразии или даже в значительной степени снизить их решающую роль в качестве мирового арбитра".

С этой целью Бжезинский предлагал принять особые меры для расширения НАТО под американским контролем. Он писал: "Расширенные Европа и НАТО будут способствовать реализации краткосрочных и долгосрочных целей политики США. Более крупная Европа расширит границы американского влияния – и через прием в новые члены стран Центральной Европы также увеличит в европейских советах число государств с проамериканской ориентацией, – но без одновременного образования такой интегрированной в политическом отношении Европы, которая могла бы вскоре бросить вызов Соединенным Штатам в геополитических вопросах, имеющих крайне важное для Америки значение, в частности на Ближнем Востоке. Политически оформленная Европа также необходима для прогрессивной ассимиляции России в систему мирового сообщества".

Бжезинский подчеркивал: "Хотя установление основанных на сотрудничестве отношений с Россией, безусловно, желательно, тем не менее для Америки важно открыто заявить о своих мировых приоритетах. Если выбор необходимо сделать между более крупной евроатлантической системой и улучшением отношений с Россией, то первое для Америки должно стоять несравнимо выше".

В то же время Бжезинский предлагал России "определиться" и давал совет: "Российской политической верхушке следует понять, что для России задачей первостепенной важности является модернизация собственного общества, а не тщетные попытки вернуть былой статус мировой державы". Для этого Бжезинский предлагал России "децентрализироваться". Он уверял, что "России, устроенной по принципу свободной конфедерации, в которую вошли бы Европейская часть России, Сибирская республика и Дальневосточная республика, было бы легче развивать более тесные экономические связи с Европой, с новыми государствами Центральной Азии и с Востоком, что тем самым ускорило бы развитие самой России".

Одновременно Бжезинский предлагал активизировать политику США в других государствах СНГ. Он писал: "Оказание политической и экономической помощи основным вновь обретшим независимость странам является неразрывной частью более широкой евразийской стратегии. Укрепление суверенной Украины,… – крайне важный компонент этой политики, так же, как и развитие более тесных связей с такими стратегически важными государствами, как Азербайджан и Узбекистан, помимо более общих усилий, направленных на открытие Средней Азии (несмотря на помехи, создаваемые Россией) для мировой экономики".

Эти рассуждения Бжезинского, как и события в Югославии, показывали, что США не удовольствовались расчленением страны на составлявшие ее республики. Они добивались раскола наиболее сильных из них на еще меньшие части и постепенного вовлечения их в орбиту своих политических и экономических интересов. Аналогичным образом США действовали и в отношении того, что осталось от СССР. Во-первых, США старались поддерживать национал-сепаратистские силы на территории бывших советских республик и прежде всего – Российской Федерации. Действия чеченских бандформирований, а затем режим Дудаева – Масхадова получали моральную и материальную поддержку от США. Во-вторых, США старались добиться быстрого вступления бывших советских республик, кроме РФ, в Евросоюз и НАТО. Сразу же после распада СССР началось наступление НАТО на Россию. В-третьих, предпринимались шаги для превращения русских областей Российской Федерации в самостоятельные государства. Таким образом,США старались добить своего недавнего грозного противника, превращая Россию в конгломерат мелких государств, наподобие того, что возникло на руинах Югославии. Удивительным образом, именно в это время, когда развертывалось наступление на Россию, президент РФ Борис Ельцин постоянно демонстрировал свои теплые отношения с "другом Биллом".

Хотя Бжезинский высокомерно списывал постсоветскую Россию со счетов, все же и в его рекомендациях, и в действиях Вашингтона по расширению НАТО в сторону России, поддержке антироссийских тенденций среди бывших союзных республик, проявлялась спешка, отражалась тревожная озабоченность. Хотя казалось бы ничего не омрачало торжество победителей, Бжезинский предупреждал против "самоуспокоенности". В заключении своей книги он писал: "Перед Америкой как ведущей державой мира открыта лишь узкая историческая возможность. Нынешний момент международного мира может оказаться краткосрочным. Эта перспектива подчеркивает острую необходимость активного вмешательства Америки в дела мира…". Почему Бжезинский вдруг стал опасаться, что США попадут в цейтнот?

Глава 38. Начало «войны против мирового терроризма»

7 ноября 2000 года в США прошли очередные выборы. Хотя не первый раз в этой стране оба кандидата (Джордж Буш-младший, сын 41-го президента США, от республиканской партии, и Альберт Гор, бывший вице-президентом при 42-м преэиденте от демократической партии), набрали почти равное число голосов, окончательное решение относительно того, кто одержал победу, потребовало долгих и скандальных пересчетов голосов в штате Флорида. То ли, потому что губернатором штата Флорида был брат Буша Джебб, то ли действительно Джордж Буш-младший набрал больше голосов, но он был признан победителем. Второй раз в американской истории после Джона Куинси Адамса президентом стал сын бывшего президента страны. Однако впервые президентом был избран человек, который публично признал, что раньше он был алкоголиком. Победитель уверял, что он вылечился от тяжелого порока. Видимо, после долгого скандала вокруг Билла Клинтона и Моники Левински, который чуть не увенчался импичментом президента США, алкоголизм Буша не казался чем-то шокирующим.

Однако отклонениями от высоких требований к моральному облику президента не ограничивалась деградация образа США, созданного умелой пропагандой и привлекавшего поклонников этой страны во многих концах планеты (что отмечал не раз Збигнев Бжезинский). Дело не ограничивалось ухудшением "имиджа" Америки. Процессы, подтачивавшие США, их достижения и внешеполитические успехи, были следствиями тех же действий американского правительства, которые лежали в основе внешнеполитических достижений страны. Найдя выход из экомических трудностей в экспансионистской политике и гонке вооружений, США неизбежно становились заложниками созданных ими военно-промышленного и полицейского механизмов.

Милитаризация общества в период холодной войны сопровождалась усилением полицейского вмешательства во все сферы жизни американского общества. Известный американский писатель Гор Видал писал: "С 70-х годов появились зловещие признаки того, что наши хрупкие свободы находятся под угрозой, когда фэбэровоцы в синих костюмах и белых рубашках со скромными галстуками превратились из "эрудитов", сведущих в законах и бухгалтерском учете, в боевую "Тактическую группу спецназначения", армию воинов в зеленых беретах, которые предпочитают напяливать камуфляжную форму или черную одежду и, в зависимости от специфики задания, – лыжные маски. В начале 80-х годов было создано суперподразделение ФБР "Команда по спасению заложников". Как часто узнаешь из распространяемых в США слухов, это подразделение занималось не освобождением заложников или спасением жизни, а жестокими нападениями на вызвавшие раздражение властей группы вроде "Ветви Давидовой", христиан-евангелистов, которые мирно жили в Уйэко, штат Техас, пока команда ФБР, противозаконно используя армейские танки, не убила 82 человека, включая 25 детей. Произошло это в 1993 году".

Вслед за взрывом федерального здания в Оклахома-сити 19 апреля 1995 года, в результате которого было убито 168 мужчин, женщин и детей, был арестован некий Тимоти Маквей, который и был затем казнен. Хотя писатель Гор Видал считал Маквея исполнителем этого теракта, он же привел серьезные свидетельства в пользу того, что осуществить такой взрыв одиночка не мог. О том, кто выиграл от этого взрыва свидетельствовало подписание Биллом Клинтоном в апреле 1996 года закона о борьбе с терроризмом. Как отмечал Гор Видал, этот закон "дает генеральному прокурору право использовать вооруженные силы против гражданского населения". По оценке Видала, Клинтон "установил рычаг для создания полицейского государства". "Демократия", которой веками гордились американцы и манила многих поклонников Америки, деградировала и превращалась в свою противоположность.

Успехи США в экономическом развитии, которые по Бжезинскому объясняли их победу в холодной войне, становились все более уязвимыми. Еще в период вьетнамской войны гонка вооружений в США заставила их принять авантюристическое решение об отказе от золотого обеспечения доллара. Обвал американской биржи в конце 1987 года был лишь первым подземным толчком, обнажившим слабость американской экономики.

Эти проблемы стали предметом дискуссии, состоявшейся летом 2001 года в Комитете по экономической политике и предпринимательству Государственной думы Российской Федерации. Помимо российских парламентариев и экспертов, в комитете выступили американский экономист Линдон Ларуш, посол Малайзии в РФ и экономист Датук Яхья Баба. Суммируя выступления собравшихся, корреспондент "Правды" В. Вострухин писал: "На слушаниях все выступающие говорили о том, что США – это большая финансовая пирамида, которая, к тому же, стоит вверх ногами. Поэтому она рухнет обязательно, и это будет уже скоро. И все-таки, в голове не укладывается: как это так? Пирамида или не пирамида, но – без войны, без ракетно-бомбовых ударов первая и богатейшая держава мира – рухнет?"

Отвечая на вопросы корреспондента, видный российский экономист Татьяна Корягина сказала: "Известно время, начиная с которого Соединенные Штаты втянулись в смертельную игру – это 1971 год… С Соединенными Штатами можно сделать все что угодно. Бюджет этой страны исчисляется всего лишь триллионами долларов, а ее суммарный государственный долг составляет 26 триллионов долларов – это официальная цифра. США – страна-банкрот. Вообще, западная экономика сегодня находится на точке кипения. Различные финансовые инструменты, которые западная цивилизация создала для своего обогащения, привели ее к тому, что финансы оторвались от реальной экономики. В воздухе над планетой сейчас висят теневые финансовые активы на триста триллионов долларов. Они в любой момент могут обрушиться на любую биржу мира и вызвать на ней панику, крах".

Попытавшись стать хозяином мира, США невольно способствовали тому, что американскую гегемонию стали стремиться свергнуть их конкуренты в разных странах, а также различные транснациональные объединения. Говоря об уязвимости США, Т. Корягина подчеркнула, что "в мире действуют силы, с которыми не в состоянии конкурировать целые государства и континенты… Есть еще межнациональные, надгосударственные группировки". Великий кризис 1929 – 1933 годов показал, что в ходе экономической и финансовой катастрофы обогатились прежде всего представители транснациональных компаний и международных финансовых организаций.

Отвечая на другой вопрос корреспондента ("какой смысл "грохать" именно Америку"), Т. Корягина ответила: "Золотой миллиард" – это население самых экономически развитых стран – задает слишком высокий страндарт жизни. К нему невольно тянутся и остальные. А ресурсы на планете Земля не бесконечны. Разговоры о необходимости добровольного самоограничения ведутся давно. Существует так называемая теория устойчивого развития. Ее авторы предложили миру договориться по-хорошему и прекратить безумную гонку потребления. Но те силы, о которых мы с вами ведем речь, рассуждают по-своему. Зачем мучиться-договариваться, если можно просто сократить "золотой миллиард", скажем, до "ста золотых миллионов", а шесть миллиардов человек населения планеты – раз этак в шесть. Тогда земных ресурсов вполне хватит. На всех оставшихся. Ну а Соединенные Штаты выбраны как объект финансового удара потому, что здесь финансовый центр планеты. Эффект будет максимальным. Ударная волна экономического кризиса рапространится по планете мгновенно. Как от взрыва гигантской ядерной бомбы".

Татьяна Корягина утверждала: "С точки зрения экономической науки я могу сказать уверенно: август-месяц сего года с очень высокой степенью вероятности принесет Штатам финансовую катастрофу. Все, что мне известно из других сфер человеческого знания, заставляет назвать именно девятнадцатое число". Поэтому интервью Владимира Вострухина с Татьяной Корягиной было помещено в "Правде" от 12 июля 2001 года под заголовком: "Доллар и США рухнут 19 августа", имелось в виду 19 августа 2001 года. Правда, сама Т. Корягина делала оговорку, заметив, что ее "прогноз, как и любой другой, – вероятностный. Против тех, кто готовит падение Соединенных Штатов, тоже действуют немалые силы. Так что речь идет о вероятном итоге борьбы".

Хотя прогноз Т. Корягиной не сбылся, он принадлежит к одним из тех предсказаний, ценность которых состоит не столько в степени их исполнимости, сколько в глубоком анализе происходящих процессов и умении остро почувствовать неотвратимую близость катастрофы, хотя ее реальные черты и не удалось верно обнаружить. Хотя ни доллар, ни США не рухнули 19 августа 2001 года, через 22 дня после этого дня, 11 сентября произошла катастрофа, которая по своим последствиям стала такой же переломной в развитии мировой истории, как и те события, о которых говорила Т. Корягина. Есть веские основания полагать, что те явления и процессы, о которых повествовала экономист, а также другие участники думских слушаний, были тесно связаны с событиями 11 сентября 2001 года.

Часто повторявшиеся затем по телевидению изображения самолетов, которые пропороли небоскребы, толпы бегущих людей, от стремительно мчавшихся за ними клубов дыма были дополнены шокирующими сообщениями. Передавали, что около 9 часов утра Боинг-737 врезался в 110-этажное здание номер один Всемирного торгового центра (ВТЦ) на уровне 85-го этажа. Через 18 минут Боинг-767 врезался во вторую, южную также 110-этажную башню ВТЦ. Эти пассажирские самолеты были захвачены террористами. Поступило также сообщение о взрыве, который произошел возле ВТЦ уже после падения двух зданий. Утверждали, что в зданиях ВТЦ погибло от 40 до 50 тысяч человек, исходя из обычного числа находившихся там людей в разгар рабочего дня. (Через несколько недель сообщали, что число погибших в башнях ВТЦ оказалось менее 3 тысяч. Почему в ВТЦ оказалось в 10 раз меньше людей, чем было там обычно, осталось еще одной тайной 11 сентября. Возникает вопрос: не были ли 90% служащих различных офисов, находившихся в ВТЦ, заранее предупреждены об опасности пребывания в этом здании?)

Из Вашингтона сообщали, что в здание Пентагона также врезался самолет. Передали и о взрыве возле Капитолия, после чего была произведена эвакуация здания конгресса США. Сообщали и о четвертом самолете, который был захвачен террористами. По неподтвержденным данным он был сбит ПВО, когда пытался взять курс не то на Белый дом, не то на Кэмп-Дэвид, не то на АЭС в Пенсильвании. Говорили о полутора десятках пассажирских самолетах, захваченных террористами. Буш, который был в это время во Флориде, выехал почему-то в Луизиану, а затем полетел в Небраску. Где находились вице-президент, государственный секретарь, министр обороны, не сообщали. Почему-то на первый план выдвинулась помощник по делам национальной безопасности Кандолиза Райс, которая оставалась в Вашингтоне и проводила совещания Национального совета безопасности. Сообщали о том, что в Нью-Йорк и Вашингтон введены войска. Паника охватила и штаб-квартиру НАТО в Брюсселе, которая была эвакуирована. К восточному побережью США были подведены военные суда с атомными ракетами и крылатыми ракетами, способными наносить удары по самолетам. Все полеты самолетов над Америкой были запрещены.

На всей планете многие люди поспешили выразить свое соболезнование родственникам погибших и всему американскому народу. Люди различных политических взглядов осуждали организаторов теракта и международный терроризм. К посольству США многие москвичи приносили цветы, но пришла и группа людей с плакатом "Помните о Белграде!" Хотя в Палестине люди на улицах не скрывали радости, что Америке, наконец, "досталось", Ясир Арафат, лидеры группировок "Хамас" и "Джихад" решительно отреклись от ответственности за эти терракты. Ответственность же за терракты взяла на себя ничтожная левоэкстремистская группировка – японская "Красная Армия", но ей никто не поверил.

Одним из следствий событий 11 сентября стало крушение мифа о всесилии и неуязвимости Америки. Хотя германские подводные лодки подходили к восточному побережью США зимой 1941 – 42 гг. и топили американские пассажирские и торговые суда, ни одна из них не решилась обстрелять Нью-Йорк. Планы Гитлера создать ядерное оружие и применить его против Нью-Йорка не реализовались. Японские же войска после захвата нескольких Алеутских островов не предпринимали никаких действий на американском континенте. Страхи американцев времен холодной войны по поводу того, что русские будут бомбить США, и заставлявшие их проводить постоянно учебные тревоги, оказались необоснованными. Когда же США, по мнению их правящих кругов и большинства американцев, стали неоспоримыми владыками Земли, весь мир увидел крушение знаменитых нью-йоркских небоскребов – олицетворение финансовой мощи и технических возможностией США, горящий Пентагон – воплощение военной мощи Америки, и самих американцев, в панике бегущих по улицам богатейшего города планеты. Американцы безмятежно, а то и с радостью взиравшие на бомбардировки Белграда и Багдада, теперь с ужасом наблюдали, как выглядят американские города во время боевых действий.

Возникал вопрос: не те ли силы, которые хотели вызвать крушение

доллара и США, о которых говорила Татьяна Корягина, прибегли к терактам (а не к "финансовой" бомбе)? Действительно, сразу же после 11 сентября во всем мире наблюдалось падение акций: за один день цена акций на франкфуртской бирже упала на 7%, на лондонской – более чем на 3%. Однако, вскоре падение акций прекратилось, а затем они начали расти в цене.

Хотя нам до сих пор неизвестны подлинные факты о подоплеке событий 11 сентября, можно предположить, что та закулисная борьба видимых и невидимых международных сил, о которой говорила Корягина, приняла особо острые формы и ее участники решили прибегнуть к невиданным до сих пор терактам, чтобы добиться психологического перелома в свою пользу. А поэтому за терактами скорее всего стояли не сравнительно мелкие группы террористов, а крупнейшие силы современности.

Впрочем, было неясно, кто направлял деятельность смертников 11 сентября. Хотя сразу же после 11 сентября 2001 года по обвинениям в причастности к теркатам в США было арестовано около 1000 человек, большинство из них было быстро освобождено. Сообщали о вопиющих нарушениях юридических норм в ходе следствия. Стало известно, что один из арестованных умер во время следствия. Публичного расследования всего механизма терактов 11 сентября так и не последовало.

Напрашивавшиеся аналогии с поджогом рейхстага позволяли по-иному оценить смысл событий 11 сентября. В ряде стран мира были опубликованы исследования, доказывавшие лживость официальных американских версий о терактах. Их авторы высказывали сомнения относительно подлинности материалов о самолете, атаковавшем Пентагон, а также самолета, разбившегося над Пенсильванией. Авторы высказывали предположения об ответственности американского правительства в организации терактов. Одним из наиболее веских свидетельств против правительственных объяснений стало решение 130 инженеров и архитекторов, собравшихся в сентябре 2007 года в Окленде (штат Калифорния). Эти специалисты высотного строительства со всей Америки пришли к выводу: "обрушение башен Всемирного торгового центра в Нью-Йорке было профессионально подготовленным демонтажем, при котором использовалась взрывчатка, а атака самолета с террористами-смертниками таких разрушений вызвать не смогла бы". Совещание в Окленде пришло к выводу: "Теракт мог быть срежиссирован в правительственных кругах США".

Казалось бы, зачем США демонстрировать собственную слабость? Однако история свидетельствует о том, что в США уже не раз шокирующие свидельства уязвимости страны служили удобным предлогом для объявления чрезвычайного положения или войны. Хотя на первых порах теракты обнажили слабость Америки, немедленное объявление Бушем-младшим ответственности за теракты 11 сентября организации "Аль-Каиды" и его вождя Усамы бен Ладена позволило ему произвести мероприятия по мобилизации американского общества под провозглашенным им лозунгом "войны против международного терроризма", который заменил лозунг борьбы против коммунизма. Чудовищность и масштабы этой провокации скорее всего объяснялись отчаянным положением США, оказывашихся под неминуемой угрозой применения их врагами "финансовой" бомбы (как об этом свидетельствовали слушания в Государственной думе в июле 2001 года с участием иностранных экономистов). В то же время ярость, с которой вдруг стали осуждать в США "международный терроризм", заявления о неминуемости расправы с вождями "международного терроризма" свидетельствовали о том, что страна и ее руководство решили, что лучший способ обороны – это активное наступление.

Если за терактом в Оклахома-сити 19 апреля 1995 последовало подписание Биллом Клинтоном в апреле 1996 года закона о борьбе с терроризмом, то под лозунгом "войны против международного терроризма" в США вновь резко увеличилось производство вооружений, замедлившееся после окончания холодной войны, увеличились ассигнования силовым министерствам, а также учреждениям и лицам, которые прямо или косвенно их обслуживали. Мой давний американский знакомый, специалист по дравидским языкам, который жаловался на сокращение часов в его университете после окончания холодной войны (государственные ассигнования на изучение зарубежных стран резко сократились в США после 1991 года), воспрял духом: "война с терроризмом" сопровождалась ростом внимания к самым отдаленным уголкам земного шара и это отразилось и на личном благосостояния специалистов по экзотическим языкам Индии.

Увеличением расходов на прямые или косвенные военные цели дело не ограничилось. Если еще до 11 сентября Буш говорил об "оси зла", в которую он включал Ирак, Иран, КНДР, Кубу, Сирию, но не сообщал о намерении напасть на эти страны, то 12 сентября Буш объявил о подготовке ударов по базам террористам в Афганистане, Судане и Алжире. Постепенно о последних двух странах стали говорить все меньше, а все чаще о подготовке вторжения в Афганистан.

Избрание "международного терроризма" в качестве основной цели новой американской войны, существенным образом отличало эту войну от тех, что вели Вильсон и Рузвельт. В условиях американской глобальной гегемонией можно объяснить то обстоятельство, что весь мир стал послушно говорить о "международном терроризме", как о некоем едином целом. Хотя мало, кто, кроме самих террористов и их последователей, не осуждал в мире их методы, было очевидно, что между террористами Ирландии, Страны Басков, пакистанской части Кашмира и других стран мало, что общего, кроме способов борьбы. Между тем, военные приготовления США свидетельствовали об их готовности вести боевые действия против воинских подразделений, объединенных неким "международным терроризмом". Такая цель позволяла обнаружить "международный терроризм" в любой стране мира, с еще бОльшими натяжками, чем в прошлом, когда США атаковали "международный коммунизм" в Гватемале, Гренаде и других странах. И это лишний раз свидетельствовало о невероятно усилившимся произволе американских властей. Правовые обоснования для вторжения США в Афганистан были попраны вопиющим образом. К нападению на Афганистан были готовы присоединится Великобритания, Франция и ряд других западных стран.

Под предлогом необходимости иметь военно-воздушные базы для осуществления своих операций, США получили их в Узбекистане и Киргизии. Так, реализовывался план Бжезинского по проникновению в Сердце Земли.

7 октября начались американские бомбардировки Афганистана. Поскольку США развернули войну против талибов, которые якобы были союзниками бен Ладена (они к этому времени контролировали почти всю страну), то бомбардировкам были подвергнуты большинство крупных городов Афганистана. Было выпущено 50 крылатых ракет. Бомбили Кабул, Кандагар, Джелалабад, Мазари-Шариф, Герат. Везде бомбили аэродромы, военные учреждения. Сообщали о многочисленных жертвах. Усама бен Ладен не пострадал, зато погибло несколько сотрудников ООН, работавших в Афганистане. "Евровидение" показывало афганские госпитали с детьми, раненными во время налетов американской авиации. Находившийся в эмиграции бывший король Афганистана Захир-шах заявил, что он потрясен случившимся. В Пакистане тысячи людей вышли на улицы, протестуя против американских бомбардировок.

Уже к середине октября в пакистанских лагерях для беженцев скопилось около 4 миллиона афганцев. Они говорили, что рады тому, что спаслись от американских бомбардировок, но заявляли, что готовы встать в ряды талибов по их призыву. Американцы бомбили горы и пещеры Афганистана, где якобы мог укрываться бен Ладен и его сторонники, но порой по ошибке бомбили позиции Северного альянса – врагов талибов. 17 октября американцы признали, что в ходе их бомбардировок были сожжены больница, автобус с гражданскими лицами и склады с продовольствием.

Как и во многих подобных операциях, американцы не спешили вводить сухопутные войска. К тому же их авиация стала нести потери. В начале ноября талибы сообщили о сбитых ими 9 американских вертолетах и 95 убитых американцах. По катарскому телевидению показали сбитый американский вертолет, но американцы отрицали эти сообщения, говоря, что отдельные вертолеты просто потерпели аварии, а талибы унесли трупы летчиков.

4 ноября министр обороны США Рамсфельд не исключил возможности применения американцами атомного оружия в Афганистане. Хотя до этого дело не дошло, США стали применять вакуумные бомбы, уничтожавшие всё живое на площади в несколько футбольных полей.

После месяца бомбардировок войска Северного альянса стали наступать на Кабул, который был ими взят. Лишь в середине ноября пришли сообщения о том, что американцы приняли участие в боях в Афганистане. К этому времени в Кабуле высадились английские войска, в Мазари-Шарифе – французские. Бундестаг принял решение послать войска Германии в Афганистан.

Несмотря на отступление талибы не спешили капитулировать и возле Кандагара долго шли тяжелые бои. Сообщали о 16 американских военно-морских пехотницев, попавших в засаду, но американцы молчали по этому поводу. В то же время постоянно сообщали о бомбардировке гор Тора Бора, где якобы укрывался бен Ладен. Однако бен Ладен время от времени появлялся на телеэкране в передачах телекомпании "Аль-Джазира" и сообщал, что он жив и руководит борьбой. Афганцы просили США прекратить бомбардировки их страны, уверяя, что бен Ладен покинул ее.

Комментируя недобросовестность сводок о войне в Афганистане, Гор Видал писал: "Пентагонская хунта в первый же месяц 2002 года объявила разрушение Афганистана нашими летающими на большой высоте самолетами великой победой (при этом никто не упоминает, что афганцы не являются врагами Америки, ведь это все равно как если бы решили уничтожить Палермо, чтобы избавиться от мафии). В любом случае мы так никогда и не узнаем, что же – если вообще что-либо – было завоевано или утрачено".

В январе 2002 года стали поступать сообщения о первых пленных талибах, которые США стали переправлять в концентрационный лагерь на базе в Гуантанамо. Первый же самолет с пленными был атакован талибами, пытавшимися их освободить.

В стране, освобожденной от талибов, но оккупированной интервентами, не удавалось достичь стабильности и навести элементарный порядок. Об этом свидетельствовало убийство министра госбезопасности нового правительства Афганистана в феврале 2002 года. К тому же удивительным для общественного мнения, но закономерным образом, освобождение значительной части Афганистана от власти фанатичных талибов привело к увеличению производства наркотиков в этой стране. Очевидно, что сотрудничество государственного аппарата США с мировой наркомафией, проявившееся еще во время советского участия в Гражданской войне в Афганистане, а затем в Косово, существенно усилилось к 2001 году.

К концу 2002 года боевые действия в стране все еще продолжались. Хотя американцы преуменьшали гибель американцев в боях с талибами, их потери нарастали. До трети Афганистана по-прежнему не контролировалось правительственным войсками. Глава афганского правительства Хамид Карзай требовал увеличить численность иностранных войск в Афганистане.

В том же 2002 году США предпринимали военные действия в различных частях земного шара, помимо Афганистана. 25 сентября 2002 года американские войска высадились в Кот д'Ивуаре под традиционным предлогом "защиты американских граждан". В 2002 году США направили свои войска на Филиппины для оказания помощи местной армии в "борьбе с терроризмом". 3 ноября 2002 года американцы, обстреляв территорию Йемена с воздуха, уничтожили ракетой автомашину. В ней находились лица, которые якобы были причастны к нападению на судно "Коул" два года назад. Очевидно, что месть Клинтона в октябре 2000 года, направившего американские войска в Аден, была признана недостаточной.

Очевидно, что правительство Буша демонстрировало всему миру, что оно сохраняло свою власть над планетой и держало в руках инициативу в наступлении против своих реальных или мнимых противников.

В то же время внутри США постоянно поддерживалось тревожное состояние перед возможностью повторения терактов. Время от времени власти объявляли предупредительные тревоги. Это состояние было усугублено сообщениями о письмах, в которых якобы находились споры сибирской язвы. Сообщали также о смерти нескольких людей от этой болезни. Однако никаких массовых эпидемий или новых терактов, подобных тем, что случились 11 сентября, не происходило.

Глава 39. Блицкриг в Ираке

Интервенция в Афганистане, которая, как и подобные действия других держав в прошлом в этой стране, была похожа на погружение в зыбкое болото, а также вооруженные вылазки в различных частях земного шара в 2001 – 2002 годах явно не позволяли Соединенным Штатам продемонстрировать решающую победу в "войне против международного терроризма". Кроме того, Соединенным Штатам нужна была более широкомасштабная война, позволявшая испытать и усовершенствовать военную технику, загрузить экономику страну военными заказами. Наконец, США давно стремились взять под свой жесткий контроль нефть стран Персидского залива. Все эти соображения привели к тому, что еще до начала нападения на Афганистан США стали нагнетать напряженность вокруг Ирака. (В начале 2004 года бывший министр финансов Пол О'Нил в своей книге приводил данные о том, что нападение на Ирак и его оккупация были задуманы вице-президентом США Чейни еще за шесть месяцев до 11 сентября 2001 года).

7 октября 2001 года произошла очередная бомбардировка силами НАТО установок ПВО в Ираке. В конце декабря в журнале "Ньюсуик" были изложены планы нападения США на Ирак, а 29 декабря Буш объявил КНДР, Иран и Ирак самыми главными врагами США.

В течение всего 2002 года США продолжали вести пропаганду о наличии в Ираке оружия массового поражения. Буш и члены конгресса США требовали допуска в Ирак международных инспекторов, которые должны были удостовериться в наличии или отсутствии в стране атомного оружия и иных средств массового поражения. Саддам Хусейн доказывал, что таких средств в Ираке нет, и иностранным корреспондентам в Багдаде показывали, что разбомбленный авиацией Израиля в 1981 году атомный центр давно используется для выращивания шампиньонов. Когда же Саддам Хусейн заявил о готовности принять инспекторов, американцы стали настаивать на проверке абсолютно всех помещений в Ираке, включая президентские дворцы. 3 сентября государственный секретарь США Пауэлл потребовал, чтобы Ирак допустил инспекторов ООН без всяких предварительных условий. Ультиматум был подкреплен налетом 100 самолетов американцев и англичан, которые 5 сентября бомбили окрестности Багдада, где расположены посты ПВО. Правительство Ирака утверждало, что были разбомблены гражданские объекты. 15 сентября американцы вновь бомбили установки ПВО в Ираке.

Большинство стран Западной Европы и Россия не поддерживали этих действий США на войну с Ираком. В самих США проходили демонстрации с осуждением политики правительства по отношению к Ираку. В сентябре 2002 года американские эксперты уверяли, что война с Ираком приведет к росту цен на нефть до 100 долларов за баррель, а затем к краху мировой экономики. (В это время нефть стоила от 25 до 27 долларов за баррель, а цена золота была 312 долларов за унцию).

Казалось, заявление Ирака от 16 сентября 2002 года о готовности принять наблюдателей ООН без всяких условий выбило главные аргументы из рук США. Однако 23 сентября пришли сообщения о том, что отряды спецназа из США, Англии и Израиля уже вошли на территорию Ирака для совершения диверсий и убийства Хусейна и ближних его соратников. А 28 сентября США приготовили новый ультиматум Ираку, текст которого согласовывали с правительствами стран Западной Европы.

30 сентября Ирак начал переговоры с представителем ООН Хансом Бликсом по поводу возобновления инспекций. Однако в этот же день англо-американская авиация опять бомбила ПВО Ирака.

4 октября сообщали, что Бликс отсрочил свой отъезд в Ирак, сославшись, что для начала инспекций нужна новая резолюция Совета безопасности. Тем временем Буш усиливал давление на сенат с тем, чтобы добиться принятия антииракской резолюции.

16 октября началось заседание Совета безопасности, на котором США и Великобритания внесли на обсуждение ультимативную резолюцию. В тот же день Буш подписал принятую конгрессом объединенную резолюцию, которая давала ему "зеленую улицу" для нападения на Ирак. 18 октября предложение США и Великобритании по Ираку было провалено в Совете безопасности.

30 октября правительство США объявило, что Ирак получил от американцев в 80-х гг. штаммы, которые могут быть использованы для ведения бактериологической войны. Это стало новым предлогом для нападения на Ирак.

На протяжении первой половины ноября шла дипломатическая борьба вокруг проекта англо-американской резолюции в Совете безопасности, которая требовала открыть весь Ирак для инспекций ООН. 12 ноября парламент Ирака единогласно отверг резолюцию ООН. Однако на другой день С. Хусейн принял решение допустить инспекторов ООН в соответствии с резолюцией ООН.

18 ноября в Багдад прибыла делегации инспекторов ООН во главе с

Хансом Бликсом вместе с генеральным директором МАГАТЭ Эль-Барадеи. Инспекторы заявляли, что они будут неожиданно появляться в различных местах Ирака, чтобы власти не успели перепрятать средства массового поражения. 27 ноября наблюдатели ООН выехали на первые объекты обследования в Ираке.

Еще не пришли сведений о результатах инспекций, а 29 ноября в СМИ появились сообщения о том, что в Ираке всю документацию и ряд материалов по химическому оружию прячут по частным домам.

2 декабря пришло сообщение, что за 4 дня работы инспекторы ООН не нашли ничего подозрительного на 14 обследованных ими объектов. Тем не менее сообщалось, что американцы готовят нападение на Ирак и планируют применение новых видов оружия в этой стране.

5 декабря инспекторы ООН нашли в Ираке химические снаряды, но с маркировкой прежних инспекций. 12 декабря эксперты ООН в Ираке посетили фабрику по производству химикатов, которая была разбомблена в 1991 году. Было установлено, что теперь там производят лишь химические удобрения.

9 декабря эксперты ООН привезли из Ирака доклад иракских властей о прежней работе в области создания атомного оружия. В докладе указывалось, что ранее в Ираке велись такие работы, но до стадии сборки оружия и испытания не дошли. Эксперты ООН признали, что нет никаких доказательств того, что Ирак готовит атомное оружие. Однако 17 декабря Пауэлл выразил неудовольствие докладом Ирака. 19 декабря поступили сведения о том, что США и Англия готовы к нанесению удара по Ираку в середине февраля 2003 года.

Под нажимом Запада Бликс 19 декабря также заявил, что он также неудовлетворен иракским докладом. Он считал, что из доклада неясна судьба ряда снарядов с химическим и биологическим оружием, которые имелись у Ирака. Это заявление вызвало бурный рост цены на нефть, которая превысила 30 долларов за баррель. 2 января 2003 года пришли сообщения, что американцы перебрасывают войска к Ираку.

10 января инспекторы сообщили в ООН, что никакого атомного оружия в Ираке не найдено. 14 января Буш заявил, что ему "надоела ложь Саддама Хусейна (?!)". Английское правительство поддержало заявление Буша. 17 января инспекторы ООН нашли в Ираке 12 корпусов для снарядов, которые могли быть использованы для несения химических зарядов. После этого эксперты попытались найти следы химикатов в этих корпусах. Хусейн призвал народ Ирака к готовности принять бой. Цены на нефть возросли до 33 долларов за баррель, а цена на золото достигла 350 долларов за унцию.

15 января руководство МАГАТЭ выступило за разрешение кризиса вокруг Ирака мирным путем. 16 января Ханс Бликс заявил, что никаких свидельств наличия у Ирака оружия массового уничтожения не найдено, но у ООН еще есть 30 вопросов к Ираку. Инспекции были продолжены.

18 января пришло сообщение о некоем судне, задержанном уже месяц в каком-то итальянском порту. На борту судна были какие-то яды. Груз направлялся в Ливию. На этом основании был сделан вывод о том, что груз мог попасть в Ирак. Тем временем в США прошли массовые антивоенные демонстрации.

20 января иракские военные предъявили 4 боеголовки химических снарядов, которые были ими найдены. В СМИ США и Англии началась кампания по обвинению Ирака в вероломстве.

21 января сообщали о том, что на Совете безопасности министры иностранных дел России, Китая, Франции и Германии выступили за продолжение инспекций в Ираке. В ответ Пауэлл заявил, что, если надо, то США могут вступить в Ирак и без санкции Совета безопасности.

24 января в Турции состоялось совещание стран, соседних с Ираком. Его участники осудили планы и действия Вашингтона, но министр иностранных дел Египта заявил, что "мы ничего не можем поделать, чтобы остановить Вашингтон".

27 января Ханс Бликс выступал на Совете безопасности. Он не исключил того, что Ирак может иметь запасы бактериологического оружия, хотя инспекторы ООН ничего не обнаружили. Он жаловался на то, что ученым Ирака не дали возможности беседовать с инспекторами ООН наедине. Эти слова Бликса тут же подхватил Буш, который в своем ежегодном послании конгрессу 29 января обвинил Ирак в укрытии бактериологического оружия.

5 февраля на заседании Совета безопасности Пауэлл объявил, что Ирак обманывает инспекторов ООН. В качестве доказательств он привел запись перехваченного телефонного разговора иракских военных о том, что надо спрятать от экспертов ООН какую-то установку.

8 февраля в Ирак вернулись Бликс, Эль-Барадеи и эксперты ООН. 13 февраля Бликс объявил, что радиус действия иракских ракет на 30 километров превысил допустимые нормы. Он потребовал вывода из строя десятка иракских ракет с радиусом действия в 180 километров. В это время эксперты ООН уничтожали небольшие запасы химического оружия, обнаруженного в Ираке.

15 февраля сообщали о миллионных демонстрациях протеста против войны в Ираке, которые состоялись в Риме и в Лондоне. Многочисленные демонстрации прошли в Австралии, Японии, Греции и России. В Москве демонстрация прошла от здания МИДа до Посольства США. По данным опросов 85% россиян выступило против войны в Ираке и лишь 10% за войну.

12 февраля было опубликовано совместное российско-франко-германское заявление, в котором содержался призыв решить вопрос об Ираке мирным путем. 20 февраля министр иностранных дел РФ Лавров заявил, что 90% членов ООН выступают против нападения США на Ирак.

28 февраля Ирак согласился на демонтаж ракет, радиус которых Бликс назвал чрезмерным. Но в это время уже сообщали, что американцы перебрасывали свою военную технику к границам Ирака.

1 марта сообщили, что Ирак уже уничтожил 5 ракет, вызвавших сомнения у Бликса. В этот день телекорреспондент Солодовников сообщал из Кувейта о готовности англо-американских военных атаковать Ирак. 3 марта правительство Ирака объявило о намерении приостановить демонтаж ракет в виду явного нежелания США остановить свои военные приготовления.

7 марта Совет безопасности заслушал доклад Бликса. Он настаивал на том, что наблюдателям понадобится еще несколько месяцев, чтобы завершить работу, и говорил о готовности Ирака сотрудничать с ООН.

8 марта сообщили, что англо-американо-испанский проект резолюции ставит 10-дневный срок для разоружения Ирака. Россия, Франция, Германия выступили против. Саддам Хусейн потребовал, чтобы Совет безопасности осудил США, Англию как лжецов и чтобы были сняты санкции, наложенные на Ирак 12 лет назад.

8 марта Буш объявил демонтаж иракских ракет "шоу Хусейна". Он утверждал, что в Ираке по мере уничтожения ракет, тут же создаются новые. Ведущий телепередачи "Влияние" Шустер 9 марта спросил посла США Вержбоу, как тот расценивает волну мирового негодования Америкой. На это Вержбоу сказал, что он сожалеет по поводу ложного образа Америки, но он уверен, что после того, как мир увидит освобождение Ирака американцами и приветственные толпы иракцев, образ США изменится.

9 марта Бликс сообщил, что в Ираке обнаружен беспилотный самолет, а это, мол, является нарушением достигнутых соглашений. Позже по телевидению показывали этот беспилотный самолет, похожий на авиамодель, сооруженную школьниками. Американцы уверяли, что с его помощью Ирак собирался рассеивать ядохимикаты и бактериологическое оружие.

Ввиду сообщений о том, что премьер-министр Великобритании Блэр стал отказываться поддержать нападение США без санкции ООН, США заявили о том. что готовы выступить в одиночку без Англии. Выражая свое осуждение позицией Франции, американские конгрессмены в своем кафетерии в конгрессе переименовали French fried potatoes (картошка по-французски) в Freedom fried potatoes (картошку "Свобода"). 13 марта городской совет Нью-Йорка проголосовал против войны в Ираке. Нью-Йорк стал 127-м городом в США, принявшим такую резолюцию. Такие резолюции приняли городские советы Чикаго, Лос-Анжелеса, Остина и многих других городов.

К 13 марта был разработан новый проект англо-американской резолюции. Теперь от Ирака требовали публичного признания наличия в стране средств массового нападения и выдачи 30 ученых, работающих в оборонной сфере. Для принятия этой резолюции в Совете безопасности американцам нехватало одного голоса.

14 марта сообщали, что резолюция США так и не поставлена на заседание Совета безопасности. США потребовали от России удаления из Москвы посольства Ирака, так как это якобы противоречило безопасности США. Россия отказалась. Отказалась это сделать и Бельгия. 15 марта министр австрийского правительства заявил, что следует сбивать американские самолеты, если они без разрешения будут лететь над Австрией в Ирак. Однако ряд стран (в том числе Швеция, Филиппины) уже удалили из своих столиц посольства Ирака.

16 марта США объявили, что "дают ООН последний шанс" на заседании Совета безопасности, которое начнется в 18.00 по московскому времени.

К тому времени США не сумели собрать необходимого числа голосов для поддержки своей резолюции. Однако 17 марта проект резолюции был отозван с обсуждения Совета Безопасности. При этом обвиняли Францию в том, что эта страна собиралась применить право "вето" во время голосования по этому проекту. В знак протеста против позиции Франции сторонники войны в Вашингтоне выливали французское вино из бутылок на асфальт перед посольством Франции в США. Чтобы компенсировать отказ Франции и Германии поддержать агрессию, американцы выдвинули на первый план Испанию, правительство которой поддержало интервенцию. Теперь стали говорить об антииракском блоке трех стран, который был оформлен в ходе встречи Буша, Блэра и испанского премьера Ансара.

США потребовали от Эль-Барадеи, чтобы эксперты МАГАТЭ уезжали из Багдада. В Багдаде напряжение достигло крайней степени и иностранцы покидали город. "Нью-Йорк таймс" опубликовала сведения о том, как будут разделены нефтяные месторождения Ирака между американскими и британскими нефтяными компаниями.

17 марта Буш потребовал, чтобы Саддам Хусейн и его сыновья покинули Ирак в течение 48 часов. В противном случае, заявил Буш, США оставляют себе свободу действий. Буш потребовал, чтобы иракцы не применяли средства массового поражения и воздержались от уничтожения нефтяных скважин.

К 18 марта индексы мировых бирж поднялись вверх за последние два дня. Но цена на нефть также поднялась: с 29 до 35 долларов за баррель. Цена на золото составила около 338 долларов за унцию.

19 марта обозреватель РТР Брилев обращал внимание на то, что война обойдется в 100 миллиардов долларов, а у США и так бюджетный дефицит в 300 миллиардов долларов. В ответ корреспондент канала в США Соколова заметила, что монополии расчитывают на большие прибыли, которые возможно выручат американскую экономику.

В тот же день военный эксперт сообщал в телепередаче о том, что 60 американских спутников будут контролировать действия американской бомбардировки. Он говорил, что американцы намереваются победить Ирак в бесконтактной войне. Эксперт говорил, что США обладают колоссальным количественным и качественным преобладанием над Ираком в военной технике. Их авиация превышает иракскую раз в десять. ПВО Ирака устарело и его недостаточно.

Действительно, к этому времени Ирак еще не оправился после войны в Персидском заливе, а блокада страны препятствовала восстановлению его экономического и военного потенциала. За 12 лет после окончания войны США продолжали внимательно изучать территорию Ирака, его оборонные сооружения и время от времени разрушать их бомбардировками. Как всегда, США постарались выбрать максимально слабого противника для нападения, чтобы затем хвастаться перед всем миром своим превосходством и запугивать "непокорных" сокрушительной расправой с заведомо неравным соперником. Американские СМИ уверяли, что Ирак будет разбит за 72 часа. (Позже палестинский министр иностранных дел сообщил, что в беседе с ним Буш говорил, что Бог дал ему указание развернуть борьбу против терроризма и сказал ему: "Иди и освободи Ирак от тирана".)

20 марта в 5 часов 35 минут по местному времени война началась. В первой партии из 40 ракет большинство было направлено по Багдаду. Был нанесен удар по нефтеперерабатывающему заводу, который загорелся. Было убито 10 человек.

Лишь через 40 минут после начала военных действий выступил Буш. Он заявил, что иракские войска совершают чудовищное злодеяние против человечности, прикрываясь мирными жителями. Более вопиющей демагогии трудно было придумать. В то же время чувствовалось, что в США царила повышенная нервозность: Буша показали в эфире, когда за его спиной еще возилась гримерша, а он сам постоянно повторял первые фразы своего выступления. Сообщали, что к этому времени 70% американцев выступали за войну и лишь 23% – против. В Англии против войны было 51% опрошенных.

Опрос канала ТВЦ показал, что свыше 45 тысяч опрошенных в России желали победы Ираку, около 9 тысяч выступили за победу США, около 20 тысяч высказались за немедленное прекращение войны. У Посольства США в Москве непрерывно шел митинг протеста против войны в Ираке. В Ярославле сожгли чучело Буша.

Комментируя действия США, генеральный секретарь ООН Кофи Анан выступил с беззубым заявлением. Турецкий парламент проголосовал за пропуск американских самолетов к Ираку через территорию Турции. На стороне США выступило около 35 стран, включая Украину, Грузию, Латвию, Эстонию, Литву. Однако в Киеве прошли демонстрации протеста против отправки батальона химзащиты в Кувейт. Массовые антивоенные демонстрации прошли в Англии и Италии.

С первых же часов войны стали передавать сообщения о взятии американцами небольшого портового города на юге Ирака – Умм-Каср с населением в 1500 человек, но затем эти сведения систематически опровергались. Постоянно сообщали о бомбардировках Багдада, Басры и других городов Ирака. Ирак выпустил 8 ракет в направлении Кувейта, но они не причинили никакого вреда.

21 марта во всем мире прошли массовые антивоенные демонстрации. В Сан Франциско полиция арестовала 1000 демонстрантов. В Нью-Йорке демонстранты перекрыли движение на Таймс-сквер. Много арестованных демонстрантов в Вашингтоне. Массовые демонстрации против войны переросли в США в кампанию гражданского неповиновения. Тысячи активистов ложились на проезжую часть улиц, чтобы воспрепятствовать движению транспорта в Вашингтоне. В Бахрейне состоялась мощная демонстрация перед американским посольством. Потом в здании этого посольства произошел мощный взрыв. Демонстрации против посольств США в Аммане, Каире, Бейруте с трудом сдерживала полиция. В Аммане толпа чуть не ворвалась в американское посольство. Полиция открыла огонь и ранила несколько человек. Бурные и массовые прошли демонстрации в Германии, Италии. Во Владивостоке и Маниле демонстранты жгли американские флаги и изображения Буша. На заседании Совета безопасности РФ, а затем на совещании секретарей советов безопасности стран-участниц Договора о коллективной безопасности Путин осудил действия США, назвав их "кулачным правом" (но не "агрессией"). Решительно осудила агрессию США Китайская Народная Республика.

Хотя американцы старались преуменьшить число жертв от своих бомбардировок, на деле каждая ракета или бомба уносила человеческие жизни. Налет на Багдад в ночь с 21 на 22 марта превзошел по взрывной мощности все бомбардировки Второй мировой войны. Было сброшено за ночь в 3 раза больше, чем за всю войну в Персидском заливе 1991 года.

Между тем американские расчеты на победу в течение 72 часов не сбылись. Хотя генерал Фрэнкс на брифинге в Катаре объявил, что все идет по плану, Буш в своем радиообращении к нации заявил, что операция займет больше времени, чем США рассчитывали, так как географические условия Ирака очень сложные. На вопрос корреспондента, почему Ирак не применил средства массового поражения, Фрэнкс ответил, что войска коалиции непременно найдут его.

Телеобозреватель Максимовская обращала внимание на стоимость войны. Через три дня войны только по Багдаду было выпущено 1000 ракет. Каждая из них стоила 1 миллион долларов. Стало быть их запуск обошелся в 1 миллиард долларов. Обозреватель называла также стоимость содержания армии в течение одного дня и сумма приближалась тоже к одному миллиарду. Только возвращение в США экспедиционного корпуса обойдется в 5 миллиардов, утверждала Максимовская.

23 марта Ирак сообщал о захвате группы американских спецназовцев в районе Багдада. Бои под Умм-Касром продолжались. Шли также бои под Эн-Наджафом и под Эн-Насирией. В Йемене в ходе разгона демонстрации солидарности с Ираком был убит мальчик. Ожесточенные схватки с полицией произошли в Саудовской Аравии. Самые массовые демонстрации состоялись в Испании и Италии.

24 марта Блэр заявил, что англо-американская коалиция сражается против самого жестокого тирана в мире и осудил показ американских пленных по иракскому телевидению как нарушение Женевских конвенций. Участник проправительственной демонстрации в Нью-Йорке заявил, что Англия и США выполняют грязную работу, так как Франция будет черпать иракскую нефть, а воевать не хочет.

Американцы опять объявили о взятии Умм-Касра, но потом признали, что там сохраняются очаги сопротивления. По иракскому телевидению выступил Саддам Хусейн. Он поблагодарил воинов Ирака за исполнение воинского долга и поименно назвал особенно отличившихся героев войны. Он сказал, что хорошо вооруженные силы интервентов столкнулись с мощным сопротивлением и несут потери. Он заявил, что враг будет компенсировать свои неудачи на фронте новыми бомбардировками, а поэтому призвал народ к терпению. Американцы уверяли, что выступал двойник Хусейна.

25 марта сообщали, что американцам удалось овладеть мостом через Евфрат в Эн-Насирии и несколько тысяч морских пехотницев двигались на север к Багдаду. По-прежнему шли бои в Басре. В результате разрушения водопровода и электростанций в город с 5-миллионным населением оказался без питьевой воды и люди брали воду прямо из реки. Басру постоянно бомбили кассетными бомбами, которые разрывались на 200 маленьких бомб. Уверяли, что сопротивление в Умм-Кастре сломлено. Однако поступали сообщения, что до сих пор в городе сохранились очаги сопротивления. На мировых биржах наблюдалось падение акций всех компаний на 4 – 6%%. Цена на нефть росла, а доллар падал и впервые стал стоить дешевле евро. В этом видели разочарование биржевиков в ходе войны.

26 марта сообщали о большом сражении под Эн-Наджафом. Американцы уверяли, что там было уничтожено ими от 500 до 700 иракских солдат. О своих потерях они не говорили. Сообщали и о боях у Эн-Насирии. В полевом госпитале умер американский генерал, раненный американским солдатом-мусульманином. Это был первый генерал США, погибший в ходе этой войны. В этот день американцы применили электронную бомбу, поразившую багдадское телевидение, выведя его из строя. Сообщали также о бомбардировке американцами рынка в Багдаде ракетой, в результате которой было немало убитых.

Министр обороны США Рамсфильд заявил о том, что Ирак может применить химическое оружие. Министр иностранных дел РФ Иванов, выступавший в Совете федерации, не исключил того, что США могут иммитировать такое применение и потребовал в этом случае оценки со стороны экспертов ООН. Вопреки сопротивлению Иванова и председателя Совета Миронова верхняя палата Федерального собрания осудила агрессию США.

27 марта сообщали, что на Багдад двигалась колонна в 2000 танков и в городе уже была слышна артиллерийская канонада. Передавали о тяжелых боях под Эн-Наджафом и Эн-Насирией. Американцы сообщали, что из-за песчанной бури они попали в своих и ранили 37 морских пехотинцев. Американцы уверяли, что в боях убито 1000 иракских солдат. Официально американцы признали факт гибели лишь 42 своих солдат: 22 англичан и 20 американцев. Иракцы уверяли, что было убито 700 англо-американских солдат.

Антивоенные демонстрации в Вашингтоне не прекращались. Во время их разгона были арестованы два лауреата Нобелевской премии. Погромы английских и американских магазинов произошли в Мадриде и Барселоне. Бурные демонстрации прошли в Кито, Бешкеке и других городах мира.

28 марта иракские военные власти сообщали, что ждут подхода войск коалиции к Багдаду в ближайшие 5 – 10 дней и обещали, что тут агрессоры найдут себе могилу. Тяжелым ударом для Ирака явилось разрушение ряда центров телефонной связи. Тем временем американцы сообщали, что они оттеснили иракцев от Эн-Наджафа, однако сами выдохлись, и их продвижение было приостановлено. В Ирак перебрасывалось еще 100 тысяч американских войск. В Басре шли тяжелые бои. и опять говорили о намеченном штурме Басры.

Американцы признали исчезновение 12 американских морских пехотинцев под Эн-Насирией. В Умм-Касре по ночам шла перестрелка. Российские корреспонденты говорили, что фактически взят лишь порт. Сообщали о десанте американцев на севере Ирака. Первые гробы с убитыми в Ираке прибыли в Англию и США. Гробы прибывали в обстановке строжайшей секретности и СМИ не допускали до них.

Крупные антивоенные демонстрации состоялись в Боготе, Аммане, секторе Газа, Тегеране. В иранской столице посольство США забросали камнями. В Европарламенте ни резолюция с осуждением агрессии, ни резолюция в пользу агрессии не прошли, не получив нужного числа голосов.

Мировые биржи лихорадило. После резкого взлета акций в первые три дня войны, 24 марта произошло их резкое падение, затем 25 марта – некоторое восстановление, а затем началось медленное снижение. Цена на золото составила 328 долларов за унцию. Цена на нефть – около 25 – 27 долларов за баррель.

29 марта американцы опять бомбили рынок в Багдаде и убили там 58 человек. Около 100 человек было ранено. Среди жертв были дети. Бомбили и министерство информации Ирака, где работали все иностранные корреспонденты. Правда, поскольку бомбили ночью, то никто не пострадал. Буш в своем радиообращении к нации, сказал, что взят Умм-Каср и что движение к Багдаду будет продолжено. Он заявил, что Саддам и другие виновные в чудовищных преступлениях будут наказаны.

30 марта опять были нанесены новые бомбовые удары по центрам иракским коммуникаций. Чудовищным бомбардировкам подвергалась Басра по мере подготовки штурму города. Сообщали, что Буш принял предложение Рамсфельда о том, чтобы брать Багдад штурмом в ближайшие дни.

Передавали, что американские войска испытывали проблемы со снабжением. Нехватало горячего питания, батареек для приборов ночного видения, топлива. Коммуникации оказались растянутыми и подвергались нападениям федаинов (партизан). Сообщали, что американцы израсходовали значительную часть запаса крылатых ракет. По неофициальным данным потери англо-американских союзников достигли 500 человек. По официальным данным – 59. Шестая часть всех потерь приходилось на бои под Эн-Насирией.

31 марта сообщали, что войска коалиции возобновили наступление на Багдад и находились в 60 километрах от столицы, оставив за собой осажденные Басру, Эн-Насирию, Эн-Наджаф. Опять был объявлен штурм Басры. Сообщили, что была прорвана первая линия обороны города и что иракские солдаты сдавались. Сообщили, что по иракским сведениям, коалиция потеряла 700 человек, а по англо-американским – 67 (42 – американцы; 25 – англичане).

1 апреля сообщали о тяжелых боях в Эн-Насирии, Эн-Наджафе, а также о продвижении войска коалиции к окраинам Багдада. В ходе бомбардировок и обстрела гражданских машин погибло множество мирных жителей. Было выведено из строя электроснабжение столицы. "Интерфакс" сообщил о гибели 200 англо-американцев в ходе войны. Буш сделал новое заявление о готовности вести войну до победного конца.

2 апреля сообщали, что штурм Басры так и не состоялся. Шли тяжелые бои под Кербелой. Шокирующие видеоматериалы о гибели иракских детей потрясли арабский мир, где не прекращались антиамериканские демонстрации. В США сообщали о спецоперации по освобождению из плена некоей Джессики Линч.

3 апреля американцы сообщали, что они уже в 10 км от Багдада. Сообщали также о взятии Эн-Наджафа, боях в Эн-Насирии и продолжавшейся перестрелке в Умм-Касре. Бомбардировки Багдада, Мосула, Басры продолжались. Американские военные сообщали, что погибло 79 их солдат и офицеров.

4 апреля сообщали о боях в районе столичного аэропорта имени Саддама Хусейна. Телерепортер Минаков передавал, что на юге столицы слышны выстрелы, проезд туда закрыт, а жители южной части города эвакуируются. Утверждали, что окружен Мосул. В то же время сообщали,

что в Эн-Наджаф американцы не решаются вступать.

В этот день была разоблачена "героическая" версия по поводу освобождения Джессики Линч. По одной версии получалось, что Джессика была легко ранена, ее быстро вылечили иракские врачи и вернули американцам. Из другой версии следовало, что Джессика потеряла очки и стала проситься с фронта. Военные же изобразили вывоз Линч в тыл как вызволение ее из плена. Утверждалось, что лживая версия о доблестном освобождении Линча из плена потребовалась спекулянтам на биржах, чтобы поднять веру в американскую армию и одновременно ценность биржевых акций.

5 апреля сообщали о прорыве американских танков в глубь Багадада. Американцы уверяли, что провели разведку до центра Багдада, но сопротивление им не было оказано. Передали, что американцы подбили в Багдаде автобус с гражданскими людьми. Две женщины-смертницы подорвали себя у американского блок-поста. Погибло трое американцев. Теперь американцы стали обыскивать не только мужчин, но и женщин.

6 апреля сообщали о боях в районе аэропорта Багадада, который переходил из рук в руки. Подвергся обстрелу американцев кортеж из 8 машин с российским послом. Один российский дипломат был тяжело ранен. Двое – легко.

Выступивший по телевидению бывший начальник Академии имени Фрунзе генерал Золотов уверял, что англо-американцы возьмут Багдад измором и также будут взяты и другие города. Он уверял, что никакой партизанской войны не будет, сославшись на пример оккупации американцами Японии.

В беседе с Шустером Е. М. Примаков выразил мнение, что судьба войны предрешена в пользу США, но война отнюдь не кончена. Примаков выразил уверенность в том, что Саддам останется в Ираке. Шустер сообщил, что по данным опроса лишь 3% населения России желало победы США, а 58% – Ираку.

7 апреля по иракским сведениям бои шли в районе столичного аэропорта, а также на западной и южной окраине Багдада. Англичане уверяли, что они прорвались к Басре. Было передано сообщение о том, что американцами были найдены какие-то химикаты в Ираке, после которых у них стали чесаться руки. Утверждали, что это и есть химическое оружие Ирака, которое так долго искали.

8 апреля американцы сообщили, что они имеют "абсолютно надежные" сведения о гибели Хусейна и его двух сыновей после бомбардировки бункера президента. Американский танк обстрелял гостиницу "Палестина", где жили журналисты. Двое были смертельно ранены и скончались от ран по пути в госпиталь. Американцы обстреляли и телеканал "Аль-Джазира". Погиб один журналист, женщина и двое детей. К этому времени с начала войны было убито уже 10 журналистов.

Американцы перебрасывали части к Багдаду с юга Ирака. Англичане уверяли, что овладели почти всей Басрой, кроме старого города. На мировых биржах акции пошли стремительно вверх, а цена на нефть резко упала.

9 апреля с утра в новостях из Багдада показывали сцены хаоса и массовых грабежей. Вечером сообщали, что Багдад пал. Показывали кадры, как американцы сбрасывали с пьедестала монумент Саддаму Хусейну и ликуют курды на Севере Ирака. Сообщали, что в некоторых районах города продолжается сопротивление. Показали иракцев, которые с автоматами в руках вели бои в городе против интервентов. Позже этот день был объявлен новыми властями Ирака "днем освобождения".

10 апреля сообщали о количестве числе пленных иракцев (4500), что было явно меньше численности иракской армии, если таковая полностью сдалась. Поэтому говорили, что иракские войска ушли в неизвестном направлении. Блэр заявил в палате общин о том, что война еще не кончена. Многие наблюдатели подчеркивали неожиданность развязки.

В Багдаде царил хаос. Грабежи продолжались. Грабили частные дома, больницы, амбулатории. Был разграблен французский культурный центр. Разграблено германское посольство. Англо-американцы оказались не способными навести порядок.

11 апреля был сдан без боя Мосул. В Багдаде американцы стреляли по всем движущимся целям. В результате гибли пассажиры рейсового автобуса, водители и пассажиры частных автомобилей. Разгул мародерства усиливался. Так как многие жители были вооружены, то постоянно шла стрельба. Мародеры сражались друг с другом и с мирными жителями, жертвами их грабежей.

Американцы повезли журналистов смотреть "передвижную бактериологическую лабораторию". На вид это оказалась обычной машиной для радионаблюдения. Но американцы уверяли, что внутри есть колбы и пробирки. Впрочем, внутрь корреспондентам заглянуть не разрешили.

12 апреля по телевидению показывали вступление американцев в Мосул и разгром местными мародерами банка в этом городе. Были разграблены сокровища Багдадского музея. Министр обороны Рамсфельд заявил, что свобода – это беспорядок и люди в Ираке лишь постепенно учатся свободе.

13 апреля сообщали, что в Тикрите много брошенной техники, но войск было не видно. Тем не менее американцы опасались вступать в город. По-прежнему никто не знал, куда исчезла иракская армия, правительство Ирака, государственный аппарат страны, куда делся Саддам Хусейн, его сыновья. Еще в начале войны все военные США получили по колоде карт, на которых были изображены портреты ведущих деятелей Ирака. Предполагалось, что это поможет солдатам обнаруживать их. На деле это было типичным примером того, как американцы превращают кровавое дело войны в привычную для них домашнюю азартную игру. В Англии, Италии, Франции, США массовые демонстрации против войны в Ираке.

14 апреля сообщали, что американцы вошли в центр Тикрита, но на его окраинах шли бои. Был задержан двоюродный брат Саддама, который был изображен на игральных картах. Мародеры сожгли багдадскую библиотеку, в которой был миллион экземпляров книг. Над городом отовсюду поднимались клубы дыма.

15 апреля сообщали, что американцы стали выводить свои авианосцы из Персидского залива, так как считали, что война завершена. Американцы стреляли по толпе в Мосуле и убили 10 человек. В Багдаде прошли демонстрации протеста против хаоса, отсутствия воды и электричества. Еще более тяжелое положение существовало в Басре и Эн-Насирии. Под Эн-Насирией американцы на военной базе проводили совещание в попытках сформировать временное правительство Ирака. Однако до тех пор все влиятельные религиозные деятели отказались принимать участие в этом совещании.

16 апреля сообщали о расстреле американцами демонстрантов в Мосуле, протестовавших против назначения оккупантами нового мэра города. 17 апреля Пауэлл объявил, что у Сирии есть химическое оружие и что эта страна укрывает руководство Ирака. В Багдаде был задержан сводный брат Хусейна. Он был главой представительства Ирака в женевском отделении ООН и его портрет был на игральных картах американских солдат.

К 19 апреля поймали троих из 55 лиц, обозначенных в карточной колоде.

21 апреля сообщали о продолжавшихся перестрелках в Багдаде, арестах еще двоих из "колоды карт". Но постепенно новости из Ирака становились все реже и отходили на задний план. Казалось, что скоро американским оккупантам удастся переловить оставшихся лиц из руководства страны и подавить отдельные очаги сопротивления. В американских средствах массовой информации утверждалось, что "восстановление порядка в Ираке" – дело ближайших месяцев, а может быть и недель.

29 апреля во время встречи с Путиным Блэр уверял журналистов, что средства масового поражения будут найдены в Ираке. Тем временем Бликс обвинил ЦРУ в манипуляции информацией и требовал продолжить работу инспекторов ООН, но США возражали против этого. К концу апреля никаких свидетельств оружия массового поражения не было обнаружено.

Глава 40. Против нескольких новых Вьетнамов и Куб

Захват Ирака был преподнесен властями США как важная победа в провозглашенной ими "войне в терроризме". Теперь США активизировали свои действия против других стран мира, которые ими именовались "осью зла". Угрозы зазвучали в адрес Сирии, Ирана и КНДР. Казалось, что США были готовы развязать боевые действия против "нескольких Вьетнамов" одновременно.

2 июня 2003 года на совещании Большой восьмерки в Эвиане США добились принятия резолюции, в которой содержались угрозы в адрес Ирана и КНДР в связи с развитием у них ядерной энергетики. Утверждалось, что ядерные программы этих стран угрожают миру. О том, что наличие ядерных запасов у такой страны как США представляет собой главную угрозу миру, никто и не заикнулся.

В ноябре 2003 года сенат США вслед за палатой представителей принял резолюцию о введении торговых и политических санкций против Сирии. В ней содержался призыв исключить Сирию из членов Совета безопасности. 12 декабря 2003 года Буш объявил об экономической блокаде Сирии.

Однако США не решились развернуть боевые действия против Сирии, КНДР и Ирана. 27 августа 2003 г. в Пекине начались многосторонние переговоры по поводу ядерной программы КНДР с участием США. Выпады против Ирана и Сирии стали менее шумными. Воинские контингенты США были направлены в июне 2003 лишь в Либерию и Мавританию под обычными предлогами "защиты американских граждан".

Было очевидно, что положение в Афганистане и Ираке не позволяло Соединенным Штатам развернуть новые фронты боевых действий в других частях земного шара. Хотя Афганистан отошел на задний план в новостях дня, вооруженная борьба там не прекращалась. Постоянно сообщали об обстрелах войск интервентов. Американцы уверяли, что "наведение порядка" в Афганистане – это вопрос времени, и продолжали охоту за бен Ладеном. Лагерь в Гуантанамо, в который свозили пленных из Афганистана, был переполнен. Между тем плантации мака и других растений, из которых производилось нарокотики в Афганистане расширялись, и их экспорт быстро рос.

Становилось ясно, что война в Ираке также не приблизилась к завершению. Все чаще поступали новости о взрывах в Багдаде и других городах Ирака. Хотя американцы продолжали ловить тех руководителей Ирака, которые были обозначены на игральных картах, 17 июля американцы признали, что в этой стране против них ведется полномасштабная партизанская война. 1 августа Саддам Хусейн выступил по радио "Аль-Джазира", призывая народ Ирака к войне против оккупантов.

Американцы устраивали зачистки в домах иракцев в поисках партизан, но нередко попадали в засады. В конце августа американцы признали, что после 1 мая они потеряли больше солдат в Ираке, чем в период активных боевых действий. Тогда потери по американским официальным данным составили 138 человек, а к концу августа – 140. К этому времени 69% опрошенных американцев считало, что партизанская война в Ираке будет продолжаться долго.

Однако, выступая на съезде "Американского легиона" 26 августа 2003 года Буш заявил о том, что США не уйдут из Ирака, так как это означало бы "отступить перед лицом терроризма". 7 сентября Буш попросил у конгресса 87 миллиардов долларов "на восстановление Ирака и Афганистана". К этому времени популярность президента упала до 52% с 67% в начале войны, а в конгрессе многие заявляли о необходимости пересмотра политики в отношении Ирака.

В середине октября разразился новый скандал: поток оптимистических писем американских солдат из Ирака объяснялся тем, что командир одного соединения приказал своим подчиненным подписать подготовленные им письма об отличном положении в стране. Вскоре выяснилось, что 70% американских солдат в Ираке выражали недовольство пребыванием в этой стране, так как они каждый день несли потери от партизан. Американские солдаты требовали их возвращения на родину. Утрату душевного равновесия в рядах американской армии продемонстрировали самоубийства 20 июля семерых военослужащих в Ираке.

28 августа 2003 года сообщили о том, что в результате взрыва в шиитской мечети был убит аятолла Аль-Хаким, один из видных религиозных деятелей шиитов, входивший в состав оккупационного правительства. Вместе с ним погибло около 80 человек. Было множество раненых. Это положило начало терактам, которыми стали обмениваться сунниты и шииты.

8 декабря была взорвана суннитская мечеть. 30 августа был взорван нефтепровод, ведущий из Ирака в Турцию. Затем подобные взрывы стали регулярными.

Только в ноябре 2003 года американцы потеряли 81 человек. 19 ноября американцы бомбили центральные районы Багдада, в котором действовали партизаны. 8 декабря был сбит американский вертолет, на борту которого находилось 14 человек.

14 декабря 2003 г. передали сенсационную новость об аресте Саддама Хуссейна и тут же резко упали цены на нефть, в ожидании притока подешевшей иракской нефти. Но уже 17 декабря цены на нефть стали расти. Расчеты на то, что арест президента Ирака покончит с сопротивлением оккупантов, провалились. В ноябре 2003 г. уже 51% американцев осуждали политику Буша в Ираке. 21 декабря в США была объявлена "оранжевая" степень угрозы безопасности. СМИ пугали возможными терактами на Рождество.

В конце 2003 года лишь события в Грузии стали для США источником оптимизма. В начале ноября после завершения парламентских выборов в Грузии там начались волнения. Под знаменами прозападной оппозиции демонстранты двинулись к Дому правительства, требуя признания итогов выборов незаконными. После серии митингов и демонстраций 22 ноября сторонники оппозиции во главе с Михаилом Саакашвили ворвались в парламент через несколько минут после его открытия Шеварднадзе, держа в руках красные розы. Они устроили погром в помещении парламента, выгнали президента республики и его сторонников. Затем Саакашвили объявил Шеварднадзе низложенным. Так называемая "революция роз" в Грузии проходила по образцу недавнего свержения власти в Югославии. И там, и тут действовали агенты США, щедро финансировавшие переворот.

Еще до этих событий в Грузии оказались американские военные якобы для оказания помощи этой стране в борьбе с терроризмом. 25 ноября США пообещали выделить Грузии 5 миллионов долларов для проведения новых выборов. О том, сколько всего США вложили в "революцию роз" не сообщалось. На состоявшихся в начале января 2004 года в Грузии выборах приняло участие около 85% избирателей. 95% из них проголосовали за Саакашвили. На состоявшихся в конце марта 2005 г. парламентских выборов в Грузии победила партия Саакашвили. В новом парламенте оказались представлены лишь правые партии, поддерживавшие президента Грузии.

США настаивали на ускорении вывода российских войск из Грузии. В мае 2004 года правительство РФ заявило о том, что вывод можно осуществить лишь за 11 лет, США потребовали вывести войска РФ за 3 года и предложили предоставить помощь для ускорения вывода российских войск. Одновременно США пообещали предоставить Грузии помощь в размере 1 миллиарда долларов в 2004 году, дать 2 миллиарда в 2005 году и 5 миллиардов – в 2006 году. Под предлогом обучения грузинской армии методам "войны с терроризмом" США направили своих военослужащих в Грузию.

12 сентября 2004 года Кандолиза Райс и Михаил Саакашвили подписали соглашение о предоставлении Грузии американского займа в 300 миллионов долларов. На полученные деньги Грузия собирается строить автостраду и нефтепровод. В Тбилиси тут же переименовали Миланскую улицу, ведущую к аэропорту, в улицу Джорджа Буша.

Так США закреплялись на просторах бывшего Советского Союза. Одновременно США предпринимали попытки взять под свой контроль и другие бывшие союзные республики. В апреле 2004 г. американские конгрессмены приняли резолюцию, в которой Лукашенко был объявлен "последним диктатором в Европе". 26 ноября 2004 года английская газета "Гардиан" писала об успехе американской модели революций в Сербии и Грузии, но признавала провал этой модели в Белоруссии.

Одновременно в 2004 году США демонстрировали свое желание держать под жестким контролем и другие регионы мира. В течение этого года они направили войска в Гаити, чтобы помочь в свержении демократически избранного президента этой страны Жана-Бертранда Аристида. В течение того же года под предлогом "войны с терроризмом" США направляли своих военных в Джибути, Эфиопию, Эритрею и Йемен.

И все же эти военные демонстрации не могли скрыть тупика, в который зашла политика США в Ираке. Свидетельством разочарования в этой политике стала полемика, начавшаяся в июне 2003 года в конгрессе США и в британской палате общин по поводу того, имелись ли разведданные о наличии у Ирака средств массового поражения. Наличие таких сведений отрицали ряд конгрессменов и парламентариев.

В начале января 2004 года датские солдаты нашли в Ираке склад старого химического оружия. Вокруг находки была поднята пропагандистская шумиха, но вскоре она стихла, так как пустые ящики из-под химического оружия явно не могли служить обоснованием для развязывания войны. А вскоре правительство США стало отмежевываться от своей ответственности за версию о наличии в Ираке оружия массового поражения. 2 апреля 2004 года Пауэлл заявил, что в Ираке не было орудия массового поражения. Но 14 апреля Буш на пресс-конференции утверждал, что оружие массового поражения спрятано в Ираке, возможно на индюшачьей ферме. Однако 16 мая Пауэлл во время телепередачи рассказал, что он был введен в заблуждение лживыми сведениями ЦРУ о наличии у Ирака биологического оружия. Лишь 14 декабря 2005 года Буш признал, что американская разведка ошиблась, и оружия массового поражения в Ираке не было. Но Буш сообщил, что он не жалеет о вторжении. Главное, говорил он, было сокрушить диктатора.

Однако новости из Ирака свидетельствовали о том, что свержение Саддама Хусейна и даже его арест не привели к установлению контроля оккупантов над Ираком. В первую годовщину нападения США и Англии на Ирак во всем мире, в том числе и в Ираке, прошли демонстрации протеста против оккупации. Иракцы утверждали, что за год после оккупации погибло более 10 тысяч мирных иракских граждан. Сообщали, что за этот же период погибло 800 американских солдат. Хотя потери американцев в Афганистане были меньшими, чем в Ираке, к апрелю 2004 г. они составили 110 человек.

Между тем коалиция стран, поддержавших интервенцию США в Ираке, стала разваливаться. После терактов в Мадриде на выборах в марте 2004 года победила социалистическая партия. Новое правительство объявило о своем решении вывести испанские войска из Ирака. Генеральный секретарь ООН Кофи Анан выразил озабоченность решением Испании вывести войска из Ирака, заявив, "это может вызвать эффект домино". Буш яросто атаковал решение социалистического правительства Испании во главе с Сапотеро.

Весной 2004 года иракцы захватили ряд иностранных заложников, среди которых были японцы. В Японии прошли массовые демонстрации на улицах с требованиями вывода японских войск из Ирака. Одна за другой страна, участвующая в коалиции, стала делать заявления о намерении вывести свои войска из Ирака. Об этом заявили Болгария, Казахстан, Словения. Испания стала выводить свои войска в конце апреля. После похищения иракцами филиппинского солдата летом 2004 года правительство Филиппин решило вывести свои войска из Ирака. 19 мая 2004 года Берлускони и Буш во время встречи в Вашингтоне объявили, что Италия и США будут держать свои войска в Ираке до сформирования там демократического правительства. И хотя в конце июня США объявили о передаче оккупантами власти в Ираке временному правительству, о выводе американских войск речи не было.

В начале 2004 года вылазки партизан усилились, а теракты стали происходить чаще – нередко по нескольку раз в день. Только число жертв терактов 2 марта в Кербеле и Багдаде достигло 217 человек.

В начале апреля 2004 г. в 11 городах Ирака началось восстание шиитов под руководством их лидера Ас-Садра. Повстанцы атаковали и захватывали правительственные учреждения. За неделю восстания американцы потеряли 80 убитыми. Погибли также испанцы, итальянцы, украинцы. Украинский батальон оставил город Эль-Кут, понеся потери. Американцы бомбили Эль-Фаллуджу. Число убитых в этом городе достигло 600 человек. Их хоронили на футбольных полях.

В конечном счете американские части ушли из Эль-Фаллуджи, передав патрулирование части города войскам нового правительства Ирака. Иракцы расценивали уход американцев из Эль-Фаллуджи как серьезное военное поражение. Вплоть до конца 2004 года американцы продолжали бомбить Эль-Фаллуджу. В начале ноября начался штурм Эль-Фалуджи, а в середине бои за этот город все еще продолжались.

Летом 2004 года бои развернулись в Багдаде, Эн-Наджафе, Эн-Насирии. Местная полиция без боя сдала партизанам город Амара. Американцы бомбили позиции партизан. В сентябре 2004 г. иракские партизаны провели несколько терактов в зеленой зоне Багдада. В начале декабря 2004 г. иракские партизаны атаковали военную базу США под Мосулом.

Неудачи в Ираке, а также растущие военные расходы США способствовали росту цен на нефть. В мае 2004 года цена на нефть поднялась почти до 40 долларов за баррель под влиянием слухов о возможных терактах на нефтепроводах. 2 августа 2004 г. произошел мощный взрыв на нефтепроводе из Ирака. Пожар долго не удавалось загасить. Цена на нефть достигла 44, а затем 45 долларов за баррель.

Сопротивление иракского народа возростало по мере того, как в стране узнавали о вопиющих насилиях оккупантов. В мае 2004 года были опубликованы фотографии, на которых были запечатлены фактов надругательства над заключенными в иракской тюрьме Абу-Грейб. Стали известны факты о применении пыток по отношению к пленным иракцам, которые американские военные на первых порах пытались отрицать.

Превращение Ирака в новый Вьетнам привело к дальнейшему снижению популярности Буша. В июле 2004 г. по данным опросов за кандидата на пост президента от демократической партии Керри было готово голосовать 49% избирателей, за Буша – 45%. В начале октября 2004 г. в ходе опроса Керри опередил Буша. И хотя в ходе дебатов Керри одерживал верх над Бушем, к концу месяца Керри сравнялся с Бушем, а на выборах с небольшим перевесом победил Буш.

В конце 2004 года США добились нового успеха на пост-советском пространстве. Еще в течение 2004 года, когда в украинской Раде участились скандалы (депутаты от оппозиции громили микрофоны, швырялись бумагами) в украинских СМИ заговорили о том, что США финансировали оппозицию. Задолго до начала выборов в Раду с конца октября в Киев стали подтягиваться молодчики из Западной Украины, которые останавливались в столичных гостиницах или пансионатах вокруг Киева. Их количество резко возросло к середине ноября. Сообщали о том, что их расходы оплачивают американцы.

В начале ноября на Украине прошел первый тур президентских выборов. После подсчета 98% голосов, оказалось, что по числу поданных голосов у Ющенко и Януковича поровну – по 39,22% у каждого.

Хотя 22 ноября сообщали, что во втором туре Янукович получил 49,4% голосов, а Ющенко – 47,7% в центре Киева начался митинг протеста против итогов выборов. Сторонники Ющенко с оранжевыми флагами, с оранжевыми шарфами и бантами кричали: "Ющенко!", били в пустые металлические бочки, горланили песни. Митинг на майдане Незалежности стал бессрочным и протестующие разбили свои палатки в центре города.

Как только 23 ноября 2004 г. сообщали, что разрыв между Ющенко и Януковичем составил 3 процента, правительство США объявило, что выборы сфальсифицированы и они намерены ввести санкции по отношению к Украине. США действовали по испытанным недавно моделям "революций", которые они организовывали и субсидировали в Югославии и Грузии. В то же время чувствовалось сходство и с восстанием 1780 года, когда члены "Союза протестантов" были снабжены синими знаменами и синими кокардами. На сей раз цвет "революции" был оранжевым.

24 ноября Пауэлл объявил результаты выборов на Украине незаконными. Такую же позицию заняли Салане и другие деятели Евросоюза. Антироссийское заявление сделал Бжезинский. Львовская рада объявила, что вся власть в области переходит к ней. Губернатор, назначенный Киевом, и его администрация были смещены.

25 ноября на митинге в Киеве Ющенко объявил о том, что власть переходит в руки Комитета национального спасения (КНС). Он потребовал, чтобы все государственные учреждения отныне подчинялись лишь КНС. Тут же выступил прибывший из Польши Лех Валенса, который объявил о своей встрече с Кучмой и его готовности к переговорам. Первым декретом КНС Ющенко "восстановил народовластие". В штабе Ющенко было организовано питание, раздача теплой одежды. Каждый демонстрант получал 300 рублей, то есть более 10 долларов в день. Сообщали, что лишь Сорос выделил на "оранжевую революцию" 8 миллионов долларов, а правительство США – 13 миллионов долларов.

Как и в Лондоне в 1780 году, как недавно в Белграде и Тбилиси, в Киеве оппозиция захватила парламент. Держа руку на старинной Библии, Ющенко зачитал присягу, объявив себя президентом. Правда, потом от этого самопровозглашения отреклись, но под давлением "оранжевых революционеров" 26 декабря прошли новые выборы, на которых победил Ющенко.

Переизбрание Джорджа Буша-младшего на второй срок (чего не удалось добиться его отцу), и победа прозападных сил на Украине видимо придали уверенности правительству США. После начала 2005 года США развернули новое наступление на всех фронтах своей глобальной экспансии.

18 января 2005 г. Буш выступил с угрозами в адрес Ирана, обвинив его в подготовке планов ядерного нападения на соседние страны. В ответ в своем выступлении по случаю годовщины иранской революции, президент Ирана объявил, что в случае нападения на его страну, агрессор сгорит в огне гнева иранского народа. Реакция иранского президента была объяснима: еще в сентябре 2004 года пришло сообщение о подготовке США и Израилем нападения на Иран.

США делали угрожающие заявления и по адресу Сирии. 14 февраля 2005 г. в Ливане был совершен теракт, в результате которого погиб бывший премьер-министр Ливана Харири, выступавший за вывод сирийских войск из страны. В мировых СМИ были выдвинуты обвинения против Сирии в этом убийстве. Почти тотчас в Ливане начались массовые выступления с требованием вывода сирийских войск. Демонстранты размахивали ливанскими национальными флагами, устраивали бессрочные дежурства на улицах. В их действиях было явное сходство с "цветными революциями" Грузии и Украины. Видимо кто-то умело дирижировал этим "стихийным" протестом. США делали угрожающие заявления в адрес Сирии, требуя от нее ухода из Ливана. Под этим давлением 2 марта 2005 г. Сирия объявила о выводе своих войск из Ливана.

Обострились и отношения США с КНДР. В ответ на заявление правительства КНДР от 11 февраля 2005 г. о наличии у нее атомного оружия и выхода из шестисторонних переговоров, государственный секретарь США Кандолиза Райс объявила: у КНДР не должно быть ядерного оружия. Поскольку это заявление не исключало военного удара по атомной промышленности КНДР, американские эксперты заявили, что уничтожение 19 атомных реакторов этой страны равносильно появлению 19 "Чернобылей".

В конце марта 2005 года новая "цветная" революция вспыхнула в бывшей советской республике – Киргизии. И здесь была предпринята круглосуточная осада парламента (правда, туристские палатки были заменены традиционным юртами, которые разбивали на городских площадях). И здесь толпы людей размахивали разноцветными флагами, а, в подражение грузинским событиям, цветок (тюльпан) был избран символом оппозиции. Особенностью событий в Бишкеке стали погромы и грабежи магазинов, в ходе которых погибло полтора десятка человек и около 400 были ранены.

Присутствие американцев на военно-воздушной базе в Киргизии служило основанием для утверждений об их активной роли в этих событиях. Однако зависимость этих событий от чисто местных обстоятельств и неясный исход этой "цветной революции" не позволял ставить ее однозначно в один ряд с переворотами в Белграде, Тбилиси и Киеве.

В то же время явное участие американских агентов в событиях в соседнем Узбекистане в ходе волнений в Анжидане в мае 2005 года заставили правительство этой республики твердо поставить вопрос о закрытии американской военной базы.

В дальнейшем были предприняты усилия повторить "цветные революции" в Азербайджане и Беларуси, но они с треском провалились.

Главным же фронтом американской экспансии по-прежнему оставался Ирак. Несмотря на проведение в начале февраля 2005 года в обстановке повышенных мер безопасности выборов в парламент страны, сообщения из Ирака о нападениях на оккупантов, терактах, похищениях иностранцев стали обыденными. 3 августа сообщили о гибели 14 американцев от рук иракских партизан за один день. 17 августа 2005 года в 1500 городах и поселках США прошли демонстрации солидарности с миссис Шиан, которая держала вахту у ранчо Буша, протестуя против гибели ее сына в Ираке. В тот день еще 4 американца погибли в Ираке. 24 августа 2005 года Буш объявил о намерении послать еще 1500 солдат в Ирак. Он заявил, что не уйдет из Ирака и Афганистана и будет держать там войска до конца. К этому времени его популярность в США упала до 40%.

6 сентября партизаны захватили небольшой город на границе с Сирией и провозгласили там Иракскую Исламскую Республику. 11 сентября американцы все еще не смогли овладеть этим городом, захваченном партизанами. Бои шли и в соседних населенных пунктах. К середине сентября под воздействием сообщений из Ирака, а также новостей о последствиях урагана "Катрин", парализовавшего нефтедобычу в Мексиканском заливе и разрушившего Новый Орлеан, цена на нефть составила около 63 доллара за баррель.

В конце октября 2005 г. число убитых американцев в Ираке превысило 2000 человек. Считалось, что к этому времени иракцев погибло от 30 до 100 тысяч человек. Одновременно нагнеталась обстановка в самих Соединенных Штатах.

В октябре в Нью-Йорке была объявлена тревога в связи с информацией о том, что в метро может быть совершен теракт. Были введены усиленные наряды полиции, которые проверяли пассажиров с сумками. Полиции были приданы собаки. Скорее всего это была провокация властей, направленная на нагнетание напряженности, оправданию войны в Ираке и отвлечению внимания от новоорлеанской катастрофы. Войны в Ираке и Афганистане служили удобными предлогами для усиления полицейского контроля в США. Гор Видал писал: "После "черного вторника" спецотряды ФБР могут теперь быть использованы для преследования подозрительных американских граждан-арабов или вообще кого угодно, кто может быть причислен к террористам".

В начале декабря число убитых американцев в Ираке перевалило за 2100. Выступая в Аннаполисе Буш объявил, что США не отступят в Ираке перед террористами и никаких сроков вывода войск не будет поставлено. 18 декабря 2005 г. Буш еще раз заявил, что США ведут правильную политику в Ираке и призывал не слушать тех, кто призывает к выводу американских войск из этой страны.

1 марта 2006 года бои с партизанами в Багдаде приняли столь острый характер, что американцы были вынуждены ввести в столицу тяжелую технику. За этот день в Багдаде был совершен десяток терактов. В третью годовщину начала агрессии было подсчитано, что за три года войны американцы потеряли в Ираке 2300 солдат. За это же время жертвами похищений стали около 500 иностранцев. 19 марта в США прошли массовые антивоенные демонстрации против войны в Ираке. Буш по-прежнему уверял, что США побеждают в Ираке. Популярность Буша упала до 30%, а до двух третей американцев осуждало его войну в Ираке.

Летом 2006 года в сенате США начались слушания по войне Ирака. Атакам подвергся министр обороны Рамсфельд, который вскоре был отправлен в отставку. В конце августа сообщали, что потери США в Ираке превысили 2600 человек, а 1 сентября было объявлено, что США посылают еще 13 тысяч солдат в Ирак.

В конце сентября 2006 г. был опубликован секретный доклад ЦРУ, в котором признавалось, что вторжение США в Ирак привело к усилению угрозы терроризма. Буш решительно отвергал этот вывод. К этому времени 71% американцев требовали вывода войск из Ирака, а 61% одобряли нападения иракцев на американских солдат. Почти 80% опрошенных считали, что американские войска провоцируют насилие в стране. Только с 1 по 4 октября американцы потеряли 17 человек в Ираке. Число их потерь превысило 2700 человек. Несли немалые потери и войска других стран коалиции. Вудворд, автор разоблачительных книг по Уотергейту, в своей книге по иракской войне утверждал, что нападения на американцев в Ираке происходят каждые 15 минут.

Проявлением кризиса политики правительства в Ираке стало поражение республиканцев на так называемых промежуточных выборах 2006 года. В обеих палатах конгресса демократы получили большинство, большая часть губернаторов штатов стали демократами.

После поражения на выборах критика политики США в Ираке усилилась. В сенате Хилари Клинтон, которая в начале 2003 года поддерживала войну в Ираке, теперь обличала Буша и его министров за эту авантюру. 20 ноября Генри Киссинджер объявил, что США не смогут выиграть войну в Ираке. В конце ноября 2006 года сообщали, что за этот месяц американцы опять потеряли 100 человек. Одновременно сообщалось, что в Ираке за три с лишним года погибло от 400 до 600 тысяч мирного населения.

В начале декабря 2006 года появился доклад комиссии, которую возглавлял бывший государственный секретарь США Бейкер. В докладе содержался призыв к Бушу начать уход из Ирака. В докладе сообщалось, что война уже поглотила 400 миллиардов долларов, унесла 2900 американских жизней, а свыше 21 тысяч американцев было ранено. В ответ Буш отказывался назвать срок вывода американских войск из Ирака.

Зато как о большой победе сообщалось о казни Саддама Хусейна 30 декабря 2006 года. В ответ на казнь президента Ирака и его министров 2007 год начался с серии терактов в Багдаде и других городах страны. 6 января 2007 года демократы в конгрессе США потребовали вывода американских войск из Ирака в течение ближайших 4-6 месяцев. но 9 января Буш объявил о намерении послать в Ирак еще 20 тысяч солдат.

20 января 2007 года в Ираке США понесли самые сильные потери за один день войны: погибло 20 человек. 27 января сообщали о 200-тысячном митинге протеста в Вашингтоне против войны в Ираке. 30 января в Ираке произошли мощные теракты в Ираке по случаю праздника у шиитов. 12 апреля Буш увеличил срок службы в "горячих точках" с 12 до 15 месяцев.

26 апреля палата представителей, а 27 апреля сенат проголосовали за начало вывода американских войск из Ирака осенью 2007 года. Одновременно было принято решение о прекращении финансирования войск США. 29 апреля в ходе новых терактов в Ираке погибло около 50 человек. Число погибших американцев превысило 3400 человек. 2 мая Буш наложил вето на резолюцию конгресса о прекращении войны в Ираке, заявив, что она наносит удар по американским солдатам.

10 мая новый министр обороны США Гейтс заявил, что американцы начнут вывод войск осенью 2007 года, если в Ираке будет установлен мир. Летом в США разразился новый скандал, связанный с разоблачением приема в действующую армию бывших уголовников. Некоторые из них получили боевые награды в Ираке. Они избивали офицеров, терроризировали рядовых солдат, зверствовавали с местным населением. В середине августа на севере Ирака был совершен беспрецедентный по масштабам теракт, в ходе которого было взорвано несколько бензовозов и погибло около 500 человек.

Следствием критики соучастия Великобритании в иракской агрессии стала отставка Блэра. Хотя в конце июня новый британский премьер-министр Гордон Браун заявил, что не будет выводить войска из Ирака, в начале сентября было объявлено о выводе английских частей из Басры и замене их местными солдатами. К этому времени было объявлено, что за три года войны число нападений на войска коалиции возросло в 3 раза, численность боевиков выросла. К концу лета число убитых американцев достигло 3700 человек.

16 сентября в Вашингтоне состоялась мощная демонстрация против войны в Ираке. Контрдемонстрация, проведенная одновременно в столице, была жалкой. Через день вышла в свет книга воспоминаний влиятельнейшего экономиста Гринспена, в которой он писал, что война в Ирака началась из-за нефти. В этот день цена на золото составила 728 долларов за унцию, а цена на нефть – от 77 до 80 долларов за баррель.

В середине октября пришли сообщения о том, что Турция готовит вторжение в иракский Курдистан и подвела 100-тысячную армию к иракской границе, вопреки протестам США. Вторжение Турции в Ирак могло еще больше обострить обстановку в этой стране.

Не лучше шли дела у США и их союзников и в Афганистане. Хотя США продолжали активно бомбить страну, а порой даже Пакистан (в 2006 году американские самолеты разбомбили пакистанское селение Дамадола, утверждая, что там скрывались боевики "Аль-Каиды"), в начале сентября 2006 года сообщалось, что талибы практически контролировали весь юг Афганистана, где США держали 40 тысяч солдат. 19 сентября 2006 г. английский министр обороны заявил о бесперспективности войны в Афганистане. Он признал, что сопротивление талибов оказалось более суровым, что думали 5 лет назад. 13 октября канадский генерал заявил, что коалиционные войска терпят поражения от талибов, которые умело прячутся в трехметровой конопле, не поддающейся тепловому воздействию. В конце ноября сообщали, что талибы захватывают все новые и новые земли, а оккупанты несут потери. В качестве примера неудач войск коалиции рассказывали о том, как британские войска не смогли взять крепость, захваченную талибами.

В конце ноября 2006 года члены НАТО не смогли договориться об усилении военного контингента в Афганистане. 3 февраля 2007 талибы захватили небольшой город, и оккупанты долго не могли выбить их оттуда. 9 февраля генеральный секретарь НАТО Поль Скеффер потребовал срочной дополнительной отправки 5000 войск НАТО в Афганистан. 27 февраля на американской базе Баграм в Афганистане был совершен теракат вскоре после прибытия туда вице-президента США Чейни.

14 ноября 2007 года конгресс США опубликовал доклад, в котором сообщалось, что правительство Буша затратило на войны в Пакистане и Афганистане в 2 раза больше, чем обещало. К этому времени эти затраты составляют 21 тысячу долларов на среднюю американскую семью из 4 человек. Между тем Буш просил еще треть триллиона на эти войны.

В начале декабря 2007 года сообщали о боях в Багдаде, которые вели американские войска против партизан. Из Афганистана приходили сообщения о безуспешных попытках выбить талибов из захваченного ими города.

Прочно завязнув в двух войнах, подобных вьетамской, США не прекращали, а порой наращивали враждебную кампанию против других стран мира, особенно тех, что были включены ими в "ось зла". 7 октября 2005 г. Буш сделал угрожающее заявление в адрес Ирана и Сирии. 21 октября был опубликован доклад международной комиссии в связи с убийством Харири, в котором ответственность за это преступление возлагалась на Сирию и просирийские силы в Ливане. Хотя конкретных имен в докладе не названо, считали, что доклад может послужить предлогом для интервенции США и других стран Запада против Сирии. 26 октября Буш выступил с новыми угрозами в адрес Сирии, требуя введения против нее санкций. Однако за этими угрозами ничего не последовало.

Очевидно, что продолжавшиеся войны в Ираке и Афганистане не позволяли Соединенным Штатам предпринимать активные действия на других фронтах. Поэтому 19 августа 2005 г. на многосторонних переговорах в Пекине по поводу ядерной программы КНДР, США объявили о том, что они не намерены нападать на КНДР. (В то же время КНДР объявила о намерении развивать использование ядерной энергии в мирных целях.)

Было очевидно, что страны, которые являлись для США потенциальными мишенями для агрессии, не отступали перед американским диктатом. Соглашаясь идти на переговоры по поводу своих программ развития атомной промышленности, правительства Ирана и КНДР игнорировали американские угрозы и продолжали развивать ядерную энергетику и одновременно укреплять свой оборонный потенциал. Так в начале июля 2006 года КНДР произвели запуск нескольких ракет ракет "Тэпходон-2" дальнего радиуса, а 9 октября сообщили о подземном ядерном взрыве в КНДР.

Демократы в конгрессе обвиняли Буша к невниманию к КНДР, заявляя, что тот увлекся Афганистаном и Ираком в ущерб другим регионам мира. Под давлением США Совет безопасности принял резолюцию, в которой осуждалось испытание атомного оружия в КНДР. В ответ 10 октября 2006 г. посол КНДР в ООН заявил: "Вместо того, чтобы похвалить корейских ученых, Совет безопасности принимает угрожающую резолюцию".

Осознавая, что у США нет реальных возможностей для развязывания новой войны, на сей раз против КНДР, американские СМИ постарались преуменьшить северокорейские достижения в создании ракетно-ядерного потенциала. Сообщали, что ракеты упали недалеко от побережья, а испытание атомного оружия не привело к реакции взрыва. Но, кажется, это было подобно реакции лисицы, уверявшей, что она не ест виноград лишь потому, что он зелен. Действия КНДР свидетельствовали о том, что там поняли неспособность США вести сразу несколько "вьетнамских войн" одновременно.

Вызов США и их союзникам бросал избранный в конце июня 2005 года президентом Ирана Ахмадинежад. Выражая недовольство программой нового президента, американцы через несколько дней после выборов заморозили счета Ирана в США. Однако во время своей инаугурации в начале августа 2005 года Ахмадинежад отверг западноевропейские предложения по атомной программе Ирана.

Хотя решение Ирана возобновить атомную программу вызывало шумную кампанию в СМИ, США на первых порах не предпринимало никаких действий против Ирана. Однако в начале января 2006 года конфликт вокруг решения Ирана возобновить ядерную программу стал набирать обороты. 8 марта 2006 года так называемое "иранское досье" МАГАТЭ было передано в Совет безопасности. Ахмадинежад пригрозил прекратить поставки нефти в США. Кризис разрастался.

29 марта 2006 года Совет безопасности призвал Иран в течение месяца возобновить переговоры с МАГАТЭ. Однако Китай и Россия добились устранения из текста резолюции слов об угрозе миру и безопасности со стороны Ирана. 13 апреля в Иран прибыл генеральный директор МАГАТЭ Эль-Барадеи для ведения переговоров с иранским правительством по поводу ядерной программы страны. Но не дожидаясь результатов переговоров, Кандолизза Райс потребовала, чтобы Совет Безопасности принял суровые меры в отношении Ирана. Через день Райс потребовала принятия "силового решения против Ирана", а 19 апреля Буш пригрозил Ирану ядерным нападением. 20 апреля 2006 года было официально заявлено, что США не исключают войны с Ираном, если не будут урегулированы вопросы ядерной программы этой страны. Теперь даже Бжезинский опубликовал статью, в которой он предупреждал об опасности нападения США на Иран.

После нескольких недель громких заявлений 30 мая 2006 года Кандолиза Райс объявила, что США готовы пойти на переговоры с Ираном, если тот прекратит обогащение урана. В ответ правительство Иран заявило о своей готовности вести переговоры без предварительных условий.

Кризис вокруг Ирана стал вновь обостряться в конце лета 2006 года. 31 августа Буш объявил, что в Иране нарушаются права человека, Иран снабжает оружием террористов и создает атомное оружие. 1 сентября представитель США в ООН Болтон потребовал решительных мер против Ирана. 13 сентября Иран согласился на двухмесячный мораторий в своих действиях по обогащению урана, но отказался принять внезапные инспекции МАГАТЭ. В ответ 1 октября Буш объявил о введении санкций против Ирана "во имя свободы", а 25 октября Кандолиза Райс призвала принять жесткое решение по Ирану.

Демонстрируя свою неподатливость шантажу, Иран 1 ноября 2006 года провел новые испытания ракет, в том числе кассетных. Их радиус действия позволял им достичь Израиль. 12 ноября Иран запустил беспилотный самолет, который вел наблюдение за американскими кораблями в Персидском заливе. Иранское телевидение постоянно передавало репортажи, показывавшие итоги наблюдения. 14 ноября Буш в ходе встречи с израильским премьером Ольмертом, заявил о необходимости изолировать Иран. Ольмерт поддержал американского президента.

25 марта 2007 года Совет Безопасности по американской инициативе принял резолюцию, которая требовала от Ирана прекратить обогащение урана в течение 60 дней. 26 марта сообщали о взрыве негодования в Иране по поводу резолюции ООН. В конце марта 2007 года стали распространяться слухи о том, что нападение на Иран намечено на 6 апреля.

9 апреля Ахмадинежад заявил, что Иран приступил к промышленному производству обогащенного урана. В ответ 10 апреля США стали грозить санкциями Ирану. Однако 14 мая появились сообщения о возможности переговоров между Ираном и США по решению иракской проблемы.

Неожиданно в антииранскую кампанию активно включилось новое правительство Франции. В середина сентября 2007 года французский министр иностранных дел Кушнер заявил, что надо готовится к войне с Ираном. Однако потом Кушнер заявил, что его не так поняли.

В конце 2007 года сообщали о подготовке Соединенными Штатами удара по Ирану. В ноябре 2007 года Буш заявил, что работы в Иране по созданию атомного оружия могут стать причиной Третьей мировой войны. Однако в начале декабря 2007 года был оглашен доклад военной разведки США, из которого следовало, что Иран уже 4 года не ведет работ по созданию атомного оружия. Хотя Буш в своих комментариях этого доклада утверждал, что работы в Иране по обогащению урана могут привести к созданию атомной бомбы, было ясно, что оснований для подготовки нападения на Иран нет.

Перед лицом американских угроз Иран демонстрировал выдержку и

свое стремление проводить независимую политику. В то же время было очевидно, что перспектива расширения числа войн, подобных вьетнамской, могла лишь усугубить те трудности, которые испытывали Соединенные Штаты к концу 2007 года.

Помимо перспективы появления новых "Вьетнамов", перед Соединенными Штатами реально возникла проблема появления нескольких "Куб". Энергичный президент Венесуэлы Уго Чавес бросал вызов гегемонии США в Западном полушарии. Победы левых кандидатов на президентских выборах в Боливии, Никарагуа, Эквадоре и других странах Латинской Америки, единодушное осуждение американской блокады Кубы свидетельствовали о провале политики США в этом регионе мира. Вместо прочного тыла, который упорно создавали США в Западном полушарии, они получили континент, активно выступавший против многовекового американского владычества.

Хотя в своем выступлении на сесии Генеральной ассамблее в сентябре 2007 года Буш приветствовал "победы демократии" на Украине, в Грузии и Киргизии (которую он по ошибке назвал Казахстаном), было очевидно, что "цветные революции", которые организовывались и финансировались Вашингтоном зашли в тупик. Неустойчивое положение "оранжевых" на Украине, политический кризис в Грузии, запутанная политическая ситуация в Киргизии и провал попыток устроить "цветные революции" в Беларуси, Узбекистане и Азербайджане свидетельствовали о том, что планы США быстро захватить бывшие советские республики провалились.

В то же время США не отказывались от попыток продолжить вторжение в постсоветское пространство, прямо угрожая безопасности России. Свидетельством этого стали планы размещения систем противоракетной обороны в Польше и Чехии под надуманным предлогом защиты от возможного иранского нападения. По данным опросов общественного мнения большинство населения Польши и Чехии выступало против создания этих систем. Против этих планов выступило правительство России, предложив альтернативный вариант: использовать российскую радиолокационную систему в Азербайджане для наблюдения за Ираном. США отказывались от такого варианта, упорно настаивая на размещении своих систем в Польше и Чехии. Расчеты показывали, что эти противоракетные системы были направлены исключительно против России.

В то же время было очевидно, что стремление США избежать экономического кризиса с помощью активного наступления на страны, включенные ими в "ось зла", и вторжения в постсоветское пространство с помощью "цветных революций" или иным способом, порождало острые проблемы, в том числе экономические. Непомерные расходы на военные авантюры привели к тому, что к концу 2007 года доллар стал стремительно падать и стоил в 1,5 раза дешевле евро. С конца лета 2007 года на мировых биржах не прекращалась лихорадка. Цена на золото порой превышала 800 долларов за унцию, а цена нефти поднималась выше 90 долларов за баррель, вплотную приближалясь к 100 долларам. От разговоров о возможности экономического кризиса, экономисты постепенно перешли к рассуждениям о том, сколько времени продлится кризис и насколько он будет глубоким.

Было ясно, что победа над СССР в холодной войне не только не привела к созданию мирового однополярного порядка под жестким контролем США, но породила новые проблемы. Признание возросших у США внешнеполитических трудностей содержалось в книге "Выбор. Мировое господство или глобальное лидерство", написанной после 11 сентября 2001 года Збигневым Бжезинским. Апологет американского империализма писал в начале своей книги: "Америка сталкивается с необыкновенным парадоксом: она представляет собой первую и единственную подлинно глобальную сверхдержаву, а между тем американцев все больше беспокоят угрозы, исходящие от намного более слабых недругов… Американское общество храбро держалось в устрашающей ситуации "двух скорпионов в одной банке", когда Соединенные Штаты и Советский Союз сдерживали друг друга посредством потенциально сокрушительных ядерных арсеналов, но ему оказалось труднее сохранять хладнокровие в условиях … Американцы чувствуют, что в этой политически неясной, порой двусмысленной и нередко сбивающей с толку обстановке политической непредсказуемости кроется опасность для Америки, причем именно потому, что она является главенствующей на планете силой". При этом Бжезинский объясняет неприязнь к США… завистью к их могуществу. Он утверждал: "Тот факт, что Америка обладает не имеющим аналогов глобальным политическим влиянием, делает ее объектом зависти, негодования, а иногда и жгучей ненависти".

Однако в конце своего труда Бжезинский признавал, что дело не просто в зависти более бедных и слабых стран к богатой и сильной Америке. Он видел причину неприязни к США в ошибочном уклоне в сторону "войны с мировым терроризмом". Бжезинский писал: "После 11 сентября большинству в мире представляется, что основной акцент во внутренней и внешней политике США сделан на "глобальной борьбе с терроризмом". Основной заботой администрации Буша было стремление приковать внимание общественности к этому явлению. С терроризмом, который был обозначен нечеткими контурами, осужден преимущественно в теологических и моралистических терминах, лишен связи с какими-либо нерешенными региональными проблемами, но в целом привязан к исламу, следует бороться с помощью создаваемых для выполнения определенных задач коалиций единомышленников-партнеров, разделяющих (или делающих вид, что разделяют) схожую озабоченность по поводу терроризма как главного вызова нашего времени. Таким образом, искоренение этого зла выглядит как самая неотложная задача, успешное решение которой будет способствовать укреплению глобальной безопасности… Демонизируя неизвестного врага и спекулируя на смутных страхах, можно получить поддержку в обществе. Но как долгосрочная стратегия такой подход малоперспективен, он может вызвать международные разногласия и пробудить в других нетерпимость ("кто не с нами, – тот против нас"), всколыхнуть ура-патриотические эмоции и послужить отправной точкой для определения Америкой других государств как "находящихся вне закона". Это чревато тем, что Америку станут воспринимать за рубежом как целиком поглощенную своими собственными интересами, а антиамерикански настроенные идеологи получат основание заклеймить Америку как самозванного стража порядка".

Пытаясь объяснить враждебное отношение к США лишь неверно избранным лозунгом "борьбы с мировым терроризмом", Бжезинский создавал впечатление, будто на самом деле Америка не провозглашала себя "стражем мирового порядка", будто лишь недавно в мире стали осознавать американскую угрозу миру и безопасности народов планеты. В то же время в его словах чувствовалась тревога в связи с растущем сознанием в мире той угрозы, которую представляют собой Соединенные Штаты.

Одновременно чувствуется и понимание того, что Соединенным Штатам становится не под силу вести войну против нескольких "Вьетнамов". Не могут они и осуществлять санкции против нескольких "Куб". Победа над СССР не привела к установлению "вечного мира" на основе неоспоримой американской гегемонии в "однополярном мире". Борьба США за подчинение других стран и народов мира своему господству продолжается, заставляя эту супердержаву тратить все больше тратить материальных и денежных средств на военные расходы и терпеть людские потери в различных войнах в самых разных краях земного шара.

Заключение.

Почти 400 лет после появления первых североамериканских колоний ознаменовались непрерывными войнами американцев против других народов мира. Год от года эти войны становились все чаще и разрушительнее. В конце книги Гора Видала "Почему нас ненавидят? Вечная война ради вечного мира" автору потребовалось 10 с лишним страницах убористого текста, чтобы разместить перечень войн и вооруженных экспедиций, предпринятых Соединенными Штатами лишь за последние полвека. Подводя итоги этому списку, Видал констатировал: "В этих нескольких сотнях войн против коммунизма, терроризма, наркотиков, а иногда и вообще неизвестно против чего, которые велись между событиями в Пёрл-Харборе и "черным вторником" 11 сентября 2001, мы старались нанести удар первыми. Но мы ведь хорошие ребята, правда? Правда".

В ходе войн, продолжающихся около четырех столетий, "хорошие ребята", осевшие первоначально в небольших поселениях на атлантическом побережье, создали одну из крупнейших держав мира, протянувшуюся от Атлантического до Тихого океана и от Северного Ледовитого океана до Рио-Гранде. Ныне эта держава является богатейшей в мире. Хотя население США составляет около 6% от общего числа землян, эта держава контролирует половину мировых богатств. 25% ежедневной добычи нефти в мире расходуется в США. Значительную часть этой добычи потребляет 200 миллионов автомобилей американцев. Один средний американец сейчас потребляет столько же, сколько 2 средних японца, 6 мексиканцев и 31 индиец.

США имеют свои вложения в экономику почти всех стран земного шара. Американские банки и промышленные компании оказывают решающее влияние на финансовую и хозяйственную жизнь планеты. Американский доллар используется для денежного обращения повсюду на Земле. По сути весь мир сел на долларовую иглу и мировая экономика может обрушиться вместе с крушением доллара.

Влияние этой державы многообразно. Общественные, хозяйственные и политические институты США, американский стиль потребления, массовая культура Америки уже давно стали образцами для подражания во многих странах. В 2007 году бывший посол США в ООН Джон Болтон уверенно говорил российскому тележурналисту Сёмину: "Мир тянется ко всему американскому, будь то джинсы, кока-кола или американская конституция".

И хотя за почти 400 лет, прошедшие со времени создания первых американских колоний, и за 200 с лишним лет после провозглашения независимости США в жизни американцев произошли немалые перемены, нельзя не заметить парадоксального явления: нация, которая гордилась и гордится своим новаторством и революционным духом, продолжает декларировать верность тем идейно-политическим принципам, которые были провозглашены ее руководителями в ходе ее становления. Соглашение пилигримов, подписанное ими 21 ноября 1620 года на борту "Мэйфлауэр"'а, до сих пор считается законодательным актом Америки, заложившим основы ныне действующей американской конституции. День принятия "Декларации независимости" 1776 года до сих пор является главным праздником США, а ее текст, как и текст американской конституции, считается основой общественно-политического устройства США. Несмотря на революционный характер войны за независимость против британского владычества, несмотря на радикальные преобразования, которые произошли на Юге США после гражданской войны, а также вследствие целого ряда реформ, те принципы, которыми руководствовались "отцы-основатели" американского общества, остались неизменными в течение нескольких столетий.

Нет сомнения в том, что исторически передовой для своего времени капиталистический строй, раскрыв невиданные до тех пор производительные силы, превратил значительную часть североамериканского континента в грандиозную строительную площадку планеты, на которой были созданы невиданные прежде производственные мощности. Америка как магнит притягивала миллионы наиболее смелых, предприимчивых, энергичных людей, часто вдохновленных утопическими идеями, а еще чаще просто стремившихся спастись от голода и нищеты у себя на родине. Здесь в Америке они смогли найти применение своим талантам. Благодаря этому Америка добилась самых больших успехов в развитии промышленного и сельскохозяйственного производства на планете, и, несмотря на сохранявшееся неравенство в распределении доходов, обладала одним из самых высоких средних уровней жизни на Земле. Эти обстоятельства использовались в качестве доказательства справедливости официальных установок о превосходстве США над всеми странами мира.

Идея превосходства над другими странами и народами настойчиво внедрялась в общественное сознание американцев с первых лет существования их колоний, а затем – независимых штатов – с церковных кафедр и политических трибун, через средства массовой информации. Американцев убеждали в том, что они живут в "новом Ханаане", который волей Провидения предназначен для жизни и распространения по Земле избранного Богом американского народа. Ветхозаветные тексты многотысячелетней давности, отразившие беспощадную борьбу небольших племен в одной из областей Ближнего Востока, служили идейным обоснованием для покорения тех, в ком видели "дикарей".

Одновременно американцев убеждали в том, что они обитают в краю безграничной свободы и неограниченных возможностей демократического строя. Многие из них искренне верили в свою раскрепощенность, поскольку имели право высказывать свое несогласие с господствующим мнением. Они не замечали, что таким образом лишь создаются условия для постоянного наблюдения за настроениями народа и "выпускания пара" оппозицией. На деле свободы, о которых говорилось в основополагающих документах США, означали прежде всего обеспечение господства капиталистических отношений, построенных на неравенстве хозяев и их наемной рабочей силы. Логика же развития этих отношений привела к тому, что свобода рынка сменилась господством монополий в самых различных областях хозяйства и жесткой манипуляцией сознания потребителя через вездесущую рекламу.

Слова о демократии прикрывали сохранение господствующего положения американской буржуазии, занимавшей ведущую роль еще в руководстве первых колоний, а затем при создании Соединенных Штатов. Перемены в США за столетия мало повлияли на ключевую роль целого ряда семейств, занявших главенствующие позиции еще в американских колониях до провозглашения независимости. Их власть опиралась на закрытые элитарные организаци, особенно масонские. Логика же общественного развития

США привела к тому, что политическое поведение населения стало управляемым под давлением умелой пропагандой, а сам строй обрел черты все более жесткого полицейского контроля над поведением рядовых граждан и вмешательством в их жизнь.

Хотя неумолимая эволюция прежде передового строя превратила идеи, которыми руководствовались его создатели в пустой звук, население страны продолжает верить в провозглашенные некогда свободы и демократические принципы благодаря многовековым устойчивым традициям Америки и воспитанию в духе неукоснительного уважения к ним. Их действие особенно сильно потому, что американцы убеждены в том, что они – свободные люди, не связаные оковами каких-либо гнетущих традиций.

Представление о безоговорочной правильности пути, избранного сначала "святыми отцами"-пилигримами, а затем "отцами-основателями" из масонских лож, закреплялось культом президентов США, хотя прославление руководителей в других странах мира неизменно служило в Америке "доказательством" их "тираничности и "политической отсталости". Дни рождения Вашингтона и Линкольна стали праздничными. Во всех крупных городах были сооружены памятники в честь наиболее значительных президентов страны. Центральная часть столицы США по сути является скоплением пышных мемориальных памятников в их честь. На горе Рашмор в Южной Дакоте были сооружены циклопические изображения голов 4 президентов США (Д. Вашингтона, Т. Джефферсона, А. Линкольна и Т. Рузвельта). Постоянное указание порядкового номера президента США напоминает о величественных истоках института президентства и создает впечатление о том, что этот перечень будет продолжаться бесконечно долго.

Особое значение придается воспитанию любви к американскому флагу, который демонстрирует нерушимое единство всех штатов: каждой его прямой полосе соответствует один из 13 первональных штатов; каждая звезда внутри строгого прямоугольника соответствует одному из нынешних штатов. Неизменность границ штатов, даже тех, что сложились в конце XVIII века, а также дней проведения выборов (в первый вторник после первого понедельника), собрания выборщиков президента, открытия первой сессии конгресса нового созыва, инаугурации президента создает ощущение незыблемости раз и навсегда установленного порядка американского пространства и американского времени.

Представление о превосходстве американского общественного строя закреплялось и на уровне обыденного мышления. Стандартизация американского стиля жизни, массовой культуры, быта и житейских привычек, архитектура городов, расчерченных улицами на безукоризненные прямоугольники, безупречно прямые границы штатов и других административных рубежей, четкая нумерация всего, что может быть пронумеровано, – все это приучало многих американцев видеть в раз и навсегда вычисленном и геометрически правильном порядке вещей высшую степень общественного развития.

Кроме того, напряженный труд, постоянное пребывание в состоянии внутренней мобилизации, жесткая конкуренция (называемая нередко "крысиными гонками"), во имя для сохранения или улучшения своего положения убеждает многих американцев в том, что, в отличие от многих других народов, они работают с максимальной отдачей и, как никто другой, умеют находить наиболее правильные решения, а потому наилучшим образом организовывать труд и современный быт. Психологической компенсацией за их тяжелый труд, внутреннее напряжение и конкурентную борьбу служит преувеличенная уверенность в собственных достижениях и достоинствах, а также презрение или ненависть к тем народах, о достижениях и достоинствах им просто было недосуг узнать. Несмотря на лицемерное осуждение современным американским обществом расизма и шовинизма на деле расистские шовинистические стереотипы мышления определяют взгляды многих американцев и это проявляется в их оценках других стран мира.

Почти поголовная принадлежность американцев к религиям тех или иных конфесий, главным образом христианским, породила у многих из них обманчивую уверенность в том, что посещение храмов без постоянного глубокого самокритичного анализа своих поступков достаточно для обретения иммунитета от многих грехов и недостатков, в том числе таких, как гордыня, презрение, ненависть и многое другое. Именно по этой причине национальная спесь и сопутствующие ей черты распространялись в американском общественном сознании с особой силой.

"Самонадеянность силы", о которой писал Уильям Фулбрайт, как никогда возросла в США после их победы в холодной войне. Ныне правящие круги США как никогда прежде уверены в своей правоте, как никогда убеждены в величии своего положения, беспрецедентой в мировой истории, и неодолимости своей мощи. Их апологеты поют гимны во славу центрам власти, расположенных внутри геометрически правильных фигур, из которых США пытаются управлять миром. Вот строки из книги Збигнева Бжезинского "Мировое господство или глобальное лидерство", написанное уже после событий 11 сентября 2001 года: "Необходимо признать главенствующую роль США в мировых делах и сосредоточие в Вашингтоне глобальных институтов, отражающих историческую связь между глобальной мощью США и глобальной взаимозависимостью в век мгновенной связи… Мировая столица появилась… на берегах реки Потомак в Вашингтоне, – первая глобальная столица в мировой истории. Ни Рим, ни древний Пекин – бывшие столицами региональных империй, ни даже викторианский Лондон… не приблизились к тому средоточию глобальной мощи и возможностям принятия решений, которые теперь сосредоточены в нескольких кварталах центральной части Вашингтона. Решения, принимаемые внутри отчасти перекрывающих друг друга очень четко ограниченных треугольников, распространяют американскую мощь на весь мира и весьма существенно влияют на то, как идет процесс глобализацию".

"Линия, прочерченная от Белого дома до монументального здания Капитолия, затем к напоминающему крепость Пентагону и обратно к Белому дому, образует периметр этого треугольника власти. Другая линия – от Белого дома до расположенного в нескольких кварталах от него

Всемирного банка, затем к Государственному департаменту и обратно к Белому дому (это пространство также включает Международный валютный фонд и Организацию американских государств) – обозначает треугольник глобального влияния. Взятые вместе, эти два треугольника свидетельствуют о том, до какой степени "мировые дела" в их традиционном понимании стали для Вашингтона внутренними делам, замкнутыми в пределах его окружной дороги". Мир, подчиненный геометрически правильному порядку столицы США, – эта картина, которая, по Бжезинскому, отвечает идеалу глобальной империи, подчиненной воле Вашингтона, по сути не отличается от тех картин, которые рисовали все апологеты американской мировой гегемонии на протяжении многих веков.

Несмотря на огромный прогресс в области образования и фантастический рывок в распространении информации, в том числе и научной, в США по-прежнему сильны мессианские религиозные убеждения, схожие с теми, которыми руководствовались их предки. По своей сути они мало изменились по сравнению со взглядами фанатичных пуритан, веривших в свою "святость", и сектантов, ждавших скорого Второго пришествия

Христа на американскую землю или убежденных в том, что такое уже состоялось. В своем телефильме "Империя добра" Сёмин обратил внимание на необыкновенную популярность в США религиозных движений, которые убеждены в своем скором вознесении на небо. Участники этих многомиллионных движений считают необходимым развязать скорую войну

США против Ирана и других стран мира, войну всех христиан против всех мусульман, в которой они видят "последний бой" Христа и Антихриста. А это, по их мысли, приблизит Страшный суд. То, что тревожило новгородского архиепископа Геннадия накануне открытия Америки, теперь миллионы американцев страстно ожидают со дня на день, так как уверены, что они, будучи избранниками Бога, вот-вот одержат победу над "детьми дьявола", а сами тут же обретут вечную небесную жизнь.

Лидирующее положение США в мире, высокий уровень жизни среднего американца, постоянное внушение мыслей об уникальном совершенстве американского строя и образа жизни, сохранение верности традиционным мессианским установкам, способствовали парадоксальному явлению: в обществе, официальная риторика которого сохраняет верность революционным лозунгам, на протяжении всего своего существования в качестве независимого государства не предпринималось достаточно серьезных попыток осуществить глубокие преобразования, чтобы изменить уже давно устаревшие порядки.

В то же время убежденность в совершенстве своего строя порождала у многих американцев представление о том, что любые отличия от их строго упорядоченного и стандартизованного образа жизни, свидетельствуют о крайней отсталости других народов, погрязших в "диком хаосе". Страх перед окружавшим их хаосом и теми, в ком многие американцы видели его носителей, позволял им оправдывать самые чудовищные действия, которые были осуществлены против якобы "угрожавшим" им "дикарям".

С другой стороны, многие американцы оправдывали свою экспансию тем, что освобождают другие народы от дикости и приобщают их к высшей, упорядоченной цивилизации. Дескать, им же от этого становилось лучше. Проявляя крайнюю бережливость, или консерватизм в отношении своего общественного устройства, американцами за несколько столетий буквально перевернули жизнь множества народов и племен. Некоторые из них были сметены с лица Земли, численность других резко сократилась, порой до минимума, третьи были подвергнуты коренной ассимиляции и от их самобытной культуры не осталось почти не следа.

Хотя порой организуемые американцами перевороты имели вид "революций", якобы направленных на "освобождение" народов от "тирании", как правило, бесчисленные вторжения американских войск в различные страны мира, а также подрывная деятельность американских тайных агентов сопровождалась насаждением режимов, угодных Соединенным Штатам

Америки, их подчинением экономическим или политическим интересам этой державы.

Устойчивость традиций и общественных институтов в США имеет свое продолжение в неизменности целей и методов покорения стран и народов за последние сотни лет. Правда, если во времена войн против индейцев, причиной нападения на их племена являлось стремление завладеть местами охоты на зверей, дававших пушнину и шкуры, а затем землями, которые могли быть распаханы, то впоследствии для объяснения своих агрессивных действий правящие круги США говорили о необходимости иметь доступ к тем или иным сельскохозяйственым продуктам или источникам сырья, или же им было "жизненно необходимо" завладеть выгодными военно-стратегическими позициями.

С ХХ века причиной многих войн стало откровенно выраженное стремление поддержать выгодную экономическую конъюнктуру США, загрузить американскую промышленность крупными военными заказами, усовершенствовать военную технику или проверить ее на поле боя и другими подобными соображениями.

Эти узко корыстные интересы прикрывались требованиями о необходимости иметь "естественные границы", лозунгами о "предназначении" США господствовать в Мировом океане, а затем и на Мировой суше. Под прикрытием этих лозунгов границы США и пределы "зон их интересов" постоянно расширялись в ходе бесконечных войн. Даже во время Второй мировой войне, когда США вместе с СССР и другими странами мира сражались против угрозы мирового порабощения и геноцида, исходившей от гитлеровской Германии и ее союзников, они не забывали о своих гегемонистских планах и существенно укрепляли свои позиции во всем мире.

Для реализации своих захватнических целей нападение на племя, народ или страну осуществлялось Соединенными Штатами лишь в том случае, когда победа над ними была почти наверняка гарантирована подавляющим превосходством американской технической и численной мощи. Так было и во времена индейских войн, войны против Мексики, бесчисленных вооруженных экспедиций США против различных стран Азии, Африки, Латинской Америки и островов Океании в XIX – XX веках. Как правило, в таких войнах потери США были минимальными и превосходили потери их противников в десятки раз.

Если же у правительства США были известные сомнения в исходе войны, они старались опереться на поддержку союзников и нередко создавали крупные вооруженные коалиции. Даже своему достижению независимости США обязаны прежде всего помощи коалиции Франции и других европейских стран. В ходе испано-американской войны 1898 года США использовали сначала партизан Филиппин и Кубы. США предпочитали действовать в составе коалиций западных стран в ходе агрессивных нападений на Китай. Даже для нападения на крошечную Гренаду в 1983 году США создали целую коалицию вооруженных сил из соседних государств Карибского бассейна.

Началу войны зачастую предшествовали либо провокация, либо грубо состряпанный предлог. Достаточно напомнить резню индейцев, устроенную в 1622 году одной группой колонистов, чтобы спровоцировать их нападение на своих единоплеменников, а затем начать планомерное истребление индейских племен. Следует вспомнить о никогда не подтвержденной версии о нападении мексиканцев на американских солдат на территории США в апреле 1846 года, провокационном взрыве на крейсере "Мэн" в 1898 году, лживой версии о нападении на американский эсминец "Мэддокс" в Тонкинском заливе в августе 1964 года, опровергнутых затем обвинений Ирака в хранении им оружия массового поражения, более чем сомнительных обстоятельствах событий 11 сентября 2001 года, лживых обвинениях в адрес Ирана в ведении работ по созданию атомной бомбы и т.д. Стандартными предлогами для нападения являлись ничем впоследствии неподтвержденные заявления об "угрозе собственности и жизни американцев" в тех или иных странах.

Для провоцирования конфликта, чреватого вооруженным столкновением с Кубой и СССР, осенью 1970 года было использовано даже сообщение о строительстве сооружения барачного типа и спортивной площадки на кубинской территории. Однако, когда надобность в нагнетании напряженности, возникшая в связи с принятием военного бюджета пропала, эта версия была подвергнута осмеянию. Характерно, что когда США не выгодно, то их правительство готово не заметить даже нападения немецких подводных лодок в 1915 – 1916 гг. на американские суда и гибель сотен людей, заявив, как это сделал Вудро Вильсон, что "Америка слишком горда, чтобы воевать".

Часто вступлению в войну предшествовала враждебная кампания, направленная против той или иной страны, или народа. Среди американцев нагнетались страхи по отношению к будущему объекту нападения.

Пилигримы еще не высадились на берег с "Мэйфлауэра", а они уже говорили о своем страхе перед индейцами. Несмотря на усилия таких писателей, как Финемор Купер, образ "кровожадных краснокожих" сохранился на долгие века в американской культуре.

На протяжении последующих лет американские СМИ обеспечивали, по словам Р. Херста, "картинки", позволявшие представить их противника исчадьем ада. Сложившаяся в умах американцев за несколько столетий убежденность в том, что за пределами США господствуют "тиранические режимы", а миссия Америки состоит в том, чтобы освобождать народы от них благоприятствует распространению пропаганды против очередного объекта американской агрессии о тираничности его строя.

С середины 40-х стандартным стало обвинение о связях той или иной страны с мировым коммунизмом. Во имя борьбы с мировым коммунизмом готовилась Третья мировая война, было совершено вмешательство в гражданскую войну в Корее, предпринята агрессия против народов Индокитая, осуществлялись подрывные действия против СССР и его союзников в Европе и Азии, американцы вторгались не раз в Ливан, оказывалась поддержка агрессивных действий Израиля против арабских стран, проводились карательные экспедиции в странах Африки. Агрессии против Гватемалы, Кубы и Гренады, организация военных переворотов в Чили, Аргентине и других странах Западного полушария и установления там кровавых диктаторских режимов совершались под прикрытием утверждений о проникновении мирового коммунизма и СССР в Латинскую Америку. Под предлогом борьбы против коммунистической угрозы в течение почти полувека осуществлялась гонка вооружений и создавались невиданные по своим масштабам средства массового уничтожения людей,

Фальшь антикоммунистической пропаганды была лишний раз доказана, когда после крушения социалистической системы в Европе и развала СССР, гонка вооружений и их совершенствование в США продолжились, а их агрессивные действия против других народов умножились. Просто антикоммунистическая личина была сменена антитеррористической.

Характерной чертой методов многовековых войн, которые вели США против других стран и народов планеты, является их беспощадность. Полагаясь на свое численное и материальное превосходство, Соединенные Штаты осуществляли истребительные войны, направленные на уничтожение максимально возможного количества представителей того или иного народа. Американские методы борьбы с индейцами, напоминавшие те, что использовали древние ассирийцы против покоряемых ими народов, вызывавали восхищение у Гитлера и были взяты им на вооружение. Эти методы постоянно использовались американцами в ходе их войн против других народов мира.

Тотальное уничтожение, к которому прибегали американские войска в ходе индейских войн было повторено в ходе борьбы против народа Филиппин, против народов Кореи, Вьетнама, Лаоса, Камбоджи в 50-70-х годах ХХ века, а на рубеже двух тысячелетий – против народов Югославии, Ирака, Афганистана. Даже в тех войнах, когда США выступали против международных агрессоров, проявилось их стремление без военной необходимости и безжалостно уничтожать огромные массы мирного населения (бомбардировки Дрездена, Гамбурга, Хиросимы, Нагасаки и многих других городов). При этом США неизменно осуждали преступления против человечества и нарушения прав человека в других странах, тем самым создавая впечатление о своей непричастности к подобным преступлениям.

В США нередко оправдывали превращение чужих городов и целых стран в безлюдные пустыни заботой о сохранности своих солдат. Подоплекой этой "заботы" являлась обоснованная опытом многих войн неуверенность военных руководителей в том, что американские солдаты смогут успешно справиться со своей миссией в ходе боевых операций. Культ индивидуализма и погони за прибылью, "страсть к физическому благосостоянию", "стремление удовлетворить все, даже малейшие желания тела и обеспечить даже самые малые удобства", "лихорадочное рвение к материальному благополучию", которые поражали Токевилля и Пушкина, не менялись в США. Эти настроения сильно влияли на состояние духа вооруженных сил США. Парадоксальным, но закономерным образом, одна из самых агрессивных наций планеты, в массовой культуре которой воспевались "сильные личности", процветал культ насилия, постоянно страдала от нехватки боеспособных солдат. Начиная с войны за собственную независимость, многие американцы не желали идти в вооруженные силы, уклоняясь от службы в армии или дезертируя. Оказываясь же в рядах армии, многие из них оказывались не подготовленными к тяготам воинской службы, а потому болели и умирали.

Следствием такого отношения к воинской службе стало использование на ней тех, кто не имел средств или связей, чтобы уклониться от воинской службы, или тех, кто искал в армии способ улучшить свое материальное положение. Не случайно "небелая", то есть, как правило, бедная молодежь уже давно занимает непропорционально большое место в вооруженных силах США по сравнению со своей долей среди населения страны. "Небелые" солдаты нередко несут основное бремя в ходе боевых операций американской армии. На них приходится и большинство потерь среди американских солдат.

Другим следствием притока обездоленных в армию стало повышение в вооруженных силах числа лиц с антиобщественным поведением, а то и с криминальным прошлым. Этим во многом объяснялись вопиющие преступления злодеяния американских солдат, совершенные в том числе и против своих же офицеров. В то же время никак нельзя объяснить пытки в Гуанатамо, американских тюрьмах в Ираке и странах Европы, а тем более применение средств массового уничтожения, часто связанного с мучительной смертью, лишь садизмом, присущим отдельным солдатам с уголовным прошлым. Жестокость американских войск – это прямое следствие политики США, их политических претензий на мировое превосходство.

Возмущение жестокостями, которые творили американские военные на чужих землях, несправдливость войн, которые регулярно вели США, постоянно приводило к возникновению массовых антивоенных движений в этой стране. Как правило, участники антивоенных выступлений в США на протяжении полутора веков подчеркивали противоречие между провозглашенными принципами американской демократии и чудовищными преступлениями, творимыми американскими войсками. Агрессивными войнами США возмущались многие выдающиеся люди страны от Торо и Эмерсона до Гора Видала.

Однако зачастую оппозиционеры не замечали, что разбойничьи войны, которые их страна вела против других народов, были лишь оборотной стороной фасада американского буржуазного общества, на котором были начертаны красивые слова о "демократии народа, от народа и для народа". Марк Твен, обвинявший генерала Фанстона в измене принципам президентов Вашингтона, Линкольна и Гранта, Гор Видал, обвиняющий нынешних правителей США в измене принципам президента Мэдисона игнорировали то обстоятельство, что слепое поклонение давним президентам и принципам их политики породило некритическое отношение к сложившемуся порядку, панический страх перед насущными переменами, которые воспринимались как порождение беспорядка. Лозунги же о защите демократии и свобод США постоянно служили для убеждения американцев в том, что всё, непохожее на США является царством хаоса, порождало их страхи и ненависть по отношению ко всему неамериканскому.

Поэтому несмотря на регулярно повторявшися из века в век шумные осуждения войн и милитаризма, продолжается "вечная война", которую, по словам Гора Видала, ведет Америка. В то же время постоянные выступления оппозиции против войн рождают иллюзии, что США – это не военно-полицейский режим, подавляющий инакомыслие, что эта страна может извлечь уроки из той или иной войны и никогда больше не повторит прежних злодеяний.

Исторический опыт свидетельствует о том, что за сотни лет Соединенные Штаты не извлекли ни единого урока из своих истребительных войн против других народов земного шара. Борьба против каких-либо революционных перемен в своем общественном строе законсервировала грабительский характер войн, которые вели Соединенные Штаты, бесчеловечность их методов и их цели, направленные на установление мирового господства. В то же время несмотря на свое нынешнее господствующее положение покорение народов мира Соединенными Штатами и американизация Земли еще не завершены.

Против гегемонии США выступают все активнее многие страны мира. В своей статье "Шпага Боливара", опубликованной в журнале "Военное дело" в июле2007 г., Михаил Баранов справедливо писал о превращении современной Латинской Америки в "пылающий континент", бросающий вызов гегемонии США. Провозглашенное Венесуэлой, Боливией, Бразилией, Аргентиной и другиими странами Латинской Америки создать единый экономический блок, перейти на новую денежную единицу и отказаться от использования доллара может нанести непоправимый удар по американской эконом. Такой же удар может последовать в случае реализации решение Ирана отказаться от доллара в своих нефтяных сделках и перейти на евро.

Говоря о неустойчивом положении американской экономики в телефильме "Империя добра", бывший консультант ЦРУ Ч. Джонсон говорил: "Американская экономика сгнила. Она производит только виртуальные товары. Страна, которая была мировым промышленным лидером, превращается в банкрота. США погружаются в зависимость от центральных банков Японии и Китая. Ежегодно они посылают в США огромные деньги… А что если завтра они перестанут это делать? А что если Саудовская Аравия решит перевести свои расчеты в евро? Американская экономика перестанет существовать в тот же день." Джонсон подчеркивал, что прочность американской экономики сейчас "поддерживается только военной машиной США".

Неустойчивое положение американской экономики, сопротивление других стран мира и целых его регионов американской гегемонии, а также ситуация, когда США, вытаскивая хвост в Ираке, увязают носом в Афганистане или наоборот, не означает снижения уровня угрозы, исходящей от этой страны. Исторический опыт свидетельствует о том, что руководство США всегда искала выход из своих внутренних и внешних трудностей еще большим нагнетанием международной напряженности, усилением гонки вооружений, провоцированием новых военных авантюр.

Сохранению своего ведущего мирового положения США обязаны своей беспримерной вооруженной мощью. Их ядерный потенциал позволяет несколько раз уничтожить планету. Их ракеты имеют возможность достичь любой точки земного шара. Их военные базы размещены во многих десятках краях планеты, а на них в 2007 году пребывало 181 тысяч американских солдат и офицеров и 81 тысяча наемников из местного населения. Американские военно-морские корабли находятся на всех океанах Земли. Американские самолеты ведут свое патрулирание в воздухе. Вопреки международным соглашениям США милитаризуют и космическое пространство. Вице-президент США Дик Чейни выдвинул "доктрину 100 процентов", означающую создание такой системы обороны в космосе, которая бы гаранитировала 100-процентную безопасность США, а, стало быть, ее неуязвимость от любых попыток дать вооруженный отпор их агрессии. В конце 2007 года конгресс США принял новый военный бюджет в 700 миллиардов долларов. Помимо этого на осуществление подрывных действий в других странах мира (так называемая "прививка демократии") только в 2006 году было выделено 1,2 миллиардов долларов.

В ответ на растущее сопротивление народов мира американской гегемонии США могут применить свою вооруженную мощь и чем отчаяннее будет ситуация для американских позиций в том или ином регионе, тем авантюристичнее могут стать военные действия американского руководства.

Угроза для других стран мира, исходящая от США, усугубляется тем влиянием, которому они подчинили значительную часть планеты. Лишь меньшинство стран мира решается бросить вызов всесильному доллару, который уже давно ничем не обеспечен. Лишь немногие страны последовательно отвергает американские претензии на идейно-политическую гегемонию. Вольно или невольно подавляющее число государств послушно повторяют лживые версии, состряпанные в государственном департаменте для оправдания агрессивной политики США. Вследствие этого ООН и ее члены не сумели дать отпора американской агрессии против Югославии, Ирака, Афганистана и других стран. Хотя в мировом общественном мнении усиливается сопротивление американской агрессивной политике, этот протест зачастую не носит последовательного характера.

Вряд ли США добились бы своего господствующего положения, если бы значительная часть мира не не поддалась влиянию американских миражей. Иллюзия счастливой страны Эльдорадо, которая манила первых конквистадоров в Америку, вера в землю Обетованную, вдохновлявшая первых американских колонистов, убеждение многих европейцев в том, что достижение Соединенными Штатами независимости приведет к освобождению мира от гнета и отсталости, легли в основу тех миражей, которые до сих пор давлеют над значительной частью населения планеты. Вера в превосходство американского образа жизни, опирающаяся нередко лишь на привязанность к отдельным товарам американского экспорта или изделиям американской массовой культуры, гипнотизирует миллионы людей на планете.

Разумеется, нет нужды окарикатуривать американский народ, объявляя его скопищем бандитов с большой дороги. Разоблачение фальши однозначно отрицательных образов Америки лишь открывало путь для идеализированного представления о ней и поэтому в нашей стране не раз происходили резкие переходы от упрощенной карикатуры на США к не менее примитивной идеализации этой державы. В то же время бесспорные свидетельства достижений и достоинств американского народа не должны закрыть глаза на многовековую войну США против народов земного шара, которая неумолимо ведет к их порабощению и уничтожению. Угроза американской гегемонии особенно опасна тем, что, в отличие от гитлеровской, она умело прикрывается лозунгами свободы и демократии.

Ослепленные американскими миражами и ведомые вашингтонскими поводырями, великие и малые державы мира могут сорваться в пропасть чудовищных войн и глобальных катастроф, порожденных авантюристами из "треугольников власти". Ныне, как никогда важно, чтобы люди на планете осознали подлинную сущность американской угрозы миру и ее роковую опасность.

Список использованной литературы.

Армия ночи. 40 лет преступлений ЦРУ. М., 1988.

Артемов В. А. Психологическая война в стратегии империализма. М., 1983.

Бекаревич А. Д., Кухарев Н. М. Советский Союз и Куба: экономическое сотрудничество. М., 1973.

Бжезинский Збигнев. Великая шахматная доска. М., 1999.

Бжезинский Збигнев. Выбор: мировое господство или глобальное лидерство. М., 2006

Болховитинов Н. Н. Доктрина Монро. М., 1959.

Брэдли Омар. Записки солдата. М., 1957.

Видал Гор. Почему нас ненавидят? Вечная война ради вечного мира. М., 2003.

Воронцов В. Б. Сенатор от Арканзаса. М., 1971.

Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. (в 2 томах) М., 1944-1946.

Внешняя политика Советского Союза. 1946 год. М., 1952.

Внешняя политика Советского Союза. 1947 год (в 2 частях). М., 1952.

Внешняя политика Советского Союза. 1949 год. М., 1953.

Всемирная история (в 13 томах). М., 1955 – 1983.

Галин Василий. Политэкономия войны. Тупик либерализма. М., 2007.

Геевский И., Червонная С. Под кодовым названием и без… М., 1985. Гонионский С. А. Латинская Америка и США. 1939 – 1959. М., 1960. Гонионский С. А. Сандино. М., 1965.

Грайнер Б. и Штайнгаус К. На пути к третьей мировой войне? М., 1983.

Гриневич Э. А. Куба: путь к победе революции. М., 1975.

Громыко А. А. Памятное. (в двух книгах) М., 1988.

Громыко Анатолий. Андрей Громыко. В лабиринтах Кремля. М., 1997.

Емельянов В. С. О возможности "случайной" ядерной войны. М., 1985.

Емельянов В. С. О науке и цивилизации. М.,. 1986.

Жуков Ю. Н. Сталин: Тайны власти. М., 2007.

Зубок Л. И. Империалистическая политика США в странах Карибского бассейна. 1900 – 1939. М., 1948.

Иорыш А. И. и Морохов И. Д. Хиросима. М., 1979.

История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941 – 1945.

(в шести томах), М., 1960 – 1965.

История XIX века (под редакцией профессоров Лависса и Рамбо) (в восьми томах). М., 1938 – 1939.

История дипломатии. Том третий. М., 1943.

История масонства. Смоленск. 2002.

Кастро Фидель. Речи и выступления. М., 1960.

Кастро Фидель. Речи и выступления 1961 – 1963. М., 1963.

Куманев Г.А. Подвиг и подлог. Страницы Великой Отечественной войны 1941 – 1945 гг. М., 2000.

Лаврентьев А. К. США: силовая дипломатия в Азии. М., 1980.

Листов В., Жуков В. Тайная война против революционной Кубы. М., 1966. Лоуренс У. Л. Атомы и люди. М., 1967.

Международные отношения после второй мировой войны (в трех томах). М., 1963 – 1966.

Мельников Ю. М. Имперская политика США. Истоки и современность. М., 1984.

Мельников Ю. М. Сила и бессилие: внешняя политика Вашингтона. М., 1983.

Мировая война. 1939 – 1945. М., 1957.

Мяло К. Г. Россия и последние войны ХХ века. К истории падения сверхдержавы. М., 2002.

Никита Сергеевич Хрущев. Материалы к биографии. М., 1989.

Овсяный И.Д. Тайна, в которой рождалась война. М., 1975.

О событиях в Венгрии. Факты и документы. М., 1957.

Откуда исходит угроза миру. М., 1982.

Паррингтон В. Л. Основные течения американской мысли. Том 1, М., 1962.

Переписка Председателя Совета Министров СССР И.В.Сталина с Президентами США и Премьер-Министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. (в двух томах), М., 1957.

Перевезенцев С. В. Тайны русской веры. М., 2001

Президиум ЦК КПСС. 1954 – 1964. Том 1. Черновые протокольные записи заседаний. Стенограммы. Главный редактор А.А.Фурсенко. Москва. 2003.

Рид Джон. Восставшая Мексика. 10 дней, которые потрясли мир. М., 1968.

Петровский В. Э. Суд Линча. Очерк истории и нетерпимости в США. М., 1967.

Семанов Сергей и Кардашов Владислав. Иосиф Сталин: Жизнь и наследие. М., 1997.

Сергеев Ф. Если сорвать маску… М., 1983.

Слезкин Л. Ю. История кубинской революции. М., 1966.

Слезкин Л. Ю. У истоков американской истории. М., 1978.

Советская историческая энциклопедия. (в 16 томах). М., 1961 – 1976.

СССР и Латинская Америка. 1917 – 1967. М., 1967.

Сталин И. В. Сочинения (в 13 томах) Том 13, М., 1951.

Сталин И. В. Сочинения. 16 том. М., 1997.

Судоплатов Павел. Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930 – 1950 годы. М., 1999.

Суходрев В. М. Язык мой – друг мой. От Хрущева до Горбачева…

М.,1999.

США: консервативная волна. М., 1984.

Сэндберг Карл. Линкольн. М., 1961.

Твен Марк. "В защиту генерала Фанстона" и другие памфлеты. Собрание сочинений. Том 11. М., 1961.

Тегеран. Ялта. Потсдам. Сборник документов. М., 1971.

Типпельскирх К. История второй мировой войны (в 2 томах). Санкт-Петербург, 1994.

Удержать мир от сползания в пропасть. М., 1986.

Фальсификаторы истории. (Историческая справка). М., 1948.

Фостер Уильям З. Очерк политической истории Америки. М., 1953.

Фроянов Игорь. Погружение в бездну. М., 2002.

Фулбрайт Дж. Уильям. Самонадеянность силы. Американский сенатор о политике Белого дома. М., 1967.

Хастингс Макс. Операция "Оверлорд". Как был открыт второй фронт. М. 1989.

Хемингуэй Эрнест. Репортажи. М., 1969.

Хогертон Джон Ф. и Рэймонд Эллсуорт. Когда Россия будет иметь атомную бомбу? М., 1948.

Черняев А. С. Шесть лет с Горбачевым. Из дневниковых записей. М., 1993.

Шевякин А. П. Загадка гибели СССР. История заговоров и предательств. М., 2003.

Шервуд Роберт. Рузвельт и Гопкинс. Глазами очевидца (в 2 томах). М., 1958.

Штеменко С. М. Генеральный штаб в годы войны (в 2 книгах). М., 1985.

Эренбург Г. Б. Очерки национально-освободительной борьбы китайского народа в новейшее время. М., 1951.

Яковлев А. Н. От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века. М., 1984.

Яковлев Н.      Н. Преступившие грань. М., 1971.

Яковлев Н.      Н. 3 сентября 1945. М., 2003.

Яковлев Н.      Н. Франклин Рузвельт – человек и политик. М., 1965.

Яковлев Н.      Н. ЦРУ против СССР. М., 1983.

Abel, Eli.      The Missile Crisis. Philadelphia, 1966.

Allen, James. World Monopoly and Peace. New York, 1947.

Appleman, William. The United States, Cuba and Castro. New York, 1962.

Aziz, Mohammad and Vladimirov, Vadim. Conspiracy against Afganistan: the Principal Actors and Their Patrons. Moscow, 1987.

Baldwin. Hanson W. The Great Arms Race. New York, 1959.

Baldwin, Hanson W. The Price of Power. New York, 1945.

Bayerlein, Fritz and other German generals. The Fatal Decisions. New York, 1058.

Beard C. A. and M. R. The Rise of American Civilization. New York, 1950.

Benedict, Ruth. Race, Science and Politics. New York, 1940.

Black R. C. The Association. British extrapaliamentary organization. 1769 – 1793. Cambridge, 1956.

Butterfield H. George III, Lord North and the People. 1779 – 1780. London, 1949.

Carter, Jimmy. Why not the Best? New York, 1976.

Castro de Paul. The Gordon Riots. London, 1926.

Clark R. The Science of War and Peace. New York, 1971.

Daniel J. and Hubbel J. G. Strike in the West. New York, 1963.

Draper C. Castro's Revolution: Myths and Realities. London, 1962.

Eisenhower D. D. Mandate for Change. 1953 – 1956. London, 1963.

Eisenhower D. D. Waging Peace. Garden City, 1965.

Eisenhower Milton. The Wine is Bitter. The United States and Latin America. John Hopkins University, 1963.

Finletter T. Foreign Policy: the Next Phase. New York, 1958.

Fitzsimons L. The Kennedy Doctrine. New York, 1972.

Fleming D. F. The Cold War and its Origins. 1917 – 1960. (2 volumes)

London, 1961.

Galbraith J.K. The New Industrial State. London, 1969.

Goldwater, Barry. The Conscience of a Conservative. New York, 1960.

Gunther, John. Inside Latin America. New York, 1940.

Gunther, John. Inside South America. New York, 1968.

Harriman Averell W. and Abel Elie. Special Envoy to Churchill and Stalin. 1941 – 1946. New York, 1975.

Hilsman R. To Move a Nation. The Politics of Foreign Policy in the Administration of John F. Kennedy. New York, 1967.

Jefferson, Thomas. The Life and Selected Writings of. New York, 1944.

Johnson H. The Bay of Pigs. The Leaders' Story of Brigade 2506. New York, 1964.

Johnson L. B. My Hope for America. New York, 1964.

Jones, Landon Y. Great Expectations: America and the Baby Boom Generation. New York, 1981.

Kennedy, John. The Strategy of Peace. New York, 1960.

Kennedy, Robert. Thirteen Days. A Memoir of the Cuban Missile Crisis. New York, 1969.

Kennedy, Robert. To Seek a Newer World. New York, 1967.

Kilzer Louis C. Churchill's Deception. The Dark Secret That

Destroyed Nazi Germany. New York, 1994.

Kissinger, Henry. White House Years. New York, 1979.

Lazo M. Dagger in the Heart: American Policy Failures in Cuba. New

York, 1967.

Lockwood L. Castro: Cuba's Fidel. New York, 1967.

Mahan, Lord. The History of England. London, 1854.

Matthews H. The Cuban Story. New York, 1961.

Montgomery K.G. The Memoirs. New York, 1959.

Morison S. E. and Commager H. S. The Growth of the American Republic. New York, 1956.

Morray J. The Second Revolution in Cuba. New York, 1962.

Nixon, Richard M. The Challenges We Face. New York, 1960.

Nixon, Richard M. The Six Crises. New York, 1962.

North J. Cuba's Revolution. I saw the People's Victory. New York, 1959. Quintanilla, Luis. A Latin American Speaks. New York, 1943.

Pearson, Drew and Anderson, Jack. USA – Second Class Power? New York, 1958.

Pentagon Papers. New York, 1971.

Peters,Paul. Massive Retaliation: The Policy and its Critics. New

York, 1957.

Roger, Michael. Fathers and Children: Andrew Jackson and the

Subjugation of the American Indian. New York, 1975.

Russel Bertrand. Unarmed Victory. London, 1963.

Salinger, Piere. With Kennedy. New York, 1967.

Scheer S. and Zeitlin. Cuba: an American Tragedy. London, 1965.

Schlesinger A. A Thousand Days. John F. Kennedy in the White House.

New York, 1960.

Shapiro, Samuel. Invisible Latin America. Boston, 1963.

Schell, Jonathan. The Fate of the Earth. New York, 1982.

Servan-Schreiber Jean-Jacques. The American Challange. London, 1968.

Smith, Earl. The Fourth Floor. New York, 1962.

Smith, Robert. The United States and Cuba. Business and Diplomacy. 1917 – 1960. New York, 1960.

Snyder R. S. and Furniss E. S. Jr. American Foreign Policy.

Formulation, Priciples and Programmes. New York, 1954.

Sorensen Teodore. C. Kennedy. New York, 1965.

Stebbins, Richard P. The United States in World Affairs. 1952. New

York, 1953.

Stebbins, Richard P. The United States in World Affairs. 1953. New

York, 1954.

Stebbins, Richard P. The United States in World Affairs. 1955. New

York, 1956.

Stebbins, Richard P. The United States in World Affairs. 1956. New

York, 1957.

Stebbins, Richard P. The United States in World Affairs. 1957. New

York, 1958.

Stebbins, Richard P. The United States in World Affairs. 1958. New

York, 1959.

Stebbins, Richard P. The United States in World Affairs. 1959. New

York, 1960.

Strauzz-Hupe, Robert, Kintner William R., Dougherty James E.,

J.Cottrell, Alvin. Protracted Conflict. New York, 1959.

Strauzz-Hupe, Robert, Kintner, William R., Possony, Stefan T. A

Forward Strategy for America. New York, 1961.

Szulc T. and Meyer K. M. The Cuban Invasion. New York, 1962.

Terkel, Studs. American Dreams: Lost and Found. New York, 1980.

Thomas H. Cuba, or the Pursuit of Freedom. London. 1971.

Tocqueville, Alexis de. Democracy in America. Edinburgh, 1961.

Toffler A. The Third Wave. New York, 1980.

Truman H. S. The Memoirs by Harry S. Truman. N. Y., 1955-1956.

Turner, Hans. Counterrevolutionary Agent. Diary of the Events which occurred in Cuba. London, 1962.

Van Every, Dale. The Disinherited: The Lost Birthright of the American Indian. New York, 1976.

Walzer M. The Invasion and the Consequences. New York, 1961.

War Economy of the United States. Readings in Military Industry and Economy. Edited by Seymour Melman. New York, 1971.

Wilmont, Chester. The Struggle for Europe. London, 1952.

Wissler, Clark. Indians of the Americas. New York, 1947.

Witaker J. T. Americas to the South. We the People. New York, 1939.

Yergin D. Shattered Peace. The Origins of the Cold War and the

National Security State. Boston, 1978.

Zinn, Howard. People's History of the United States. Harper, 1980.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg