«Удивительные сказки Единорога и шести бродяг»

Удивительные сказки Единорога и шести бродяг (fb2) - Удивительные сказки Единорога и шести бродяг (пер. Castle, Treffa) 928K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Wolf-Rüdiger Mühlmann

Удивительные сказки Единорога и шести бродяг

Предисловие переводчиков

Castle:

In Extremo для меня - не просто группа. Это часть души, часть чего-то внутри меня, чего-то большего, нежели просто музыкальный исполнитель. Я познакомился с их творчеством сравнительно поздно - осенью 2009 года. Я тогда сильно болел Rammstein, и эти средневековые ребята, которых я внезапно открыл для себя, были чем-то близким, родственным, немецким. Годы шли. Удалось побывать на концерте в Петербурге, познакомиться с творчеством группы поближе. Когда в 2012 году я увидел новость о том, что In Extremo написали книгу, решил - ха, интересно! Жаль, вряд ли найдутся переводчики. А ведь там наверняка столько полезной информации, которой в интернетах просто так не найдешь...

Впрочем, книгу мне удалось раздобыть через подругу - ее знакомый привез из Германии два экземпляра, один из которых я с радостью купил. Что же мне с ней делать? Немецкого я тогда практически не знал (существительное от глагола вряд ли отличил бы), и это была лишь святыня, тайны которой были для меня практически недосягаемы. Но с этим надо было бороться. Любопытство взяло верх уже на следующий день после приобретения, и я уселся за перевод. Шло очень тяжело, уже на третьем предложении я понял, что занятие крайне сложное, требующее усидчивости и внимания, а также знания языка. Но я ни в коем случае не хотел бросать, тем более, когда первые адские потуги давали медленную выжимку сочного нектара в виде фактов о Кае Люттере. Так я и переводил - забивая в переводчик, рывшись в словарях и на различных языковых сайтах, используя сокровищницу под названием "Мультитран" и всеми силами повышая знания языка. Было очень тяжело, особенно перепечатывать каждую букву, каждый умляут, чтобы не менять смысл. Но вскоре я понял, что начал не только узнавать интересности из жизни музыкантов, но и понимать немецкий текст. Я был сам себе учитель и репетитор. Фактически, основной мой запас немецкого пришел не столько из частных уроков, которые я давал себе сам, сколько из перевода этой книги. Но через год с лишним длительных мучений появилась неунывающая коллега Treffa, которая предоставила мне то, о чем я даже мечтать не мог - электронную версию. Так дело пошло быстрее, и мы вместе всего в несколько месяцев смогли закончить перевод сего шедевра, который вы, не сомневаюсь, уже прочитали (если же нет - то оставьте эти скучные и никому не нужные строки и листайте скорее наверх, к тем главам, которые еще не видели!). Мне не нужны деньги, я не ищу славы, я лишь хочу, чтобы группа In Extremo была более уважаема и почитаема в нашей стране, а ее преданные фанаты смогли насладиться этой поистине шедевральной книгой. Я слишком люблю этот прекрасный фолк-метал коллектив из Германии. А к книге у меня особое отношение не только как к источнику информации о группе, но и к моему личному учебнику немецкого языка. Я очень надеюсь, что хоть кому-то наш труд пришелся по вкусу. Ведь то, что сделано фанатами для фанатов - всегда верно и справедливо. Особенно, если фанаты настоящие.

Treffa:

Я от души благодарю Castle за беспримерный трудовой энтузиазм (куда там мне до него) и истинную увлечённость делом. Без него эта работа никогда не началась бы и уж точно никогда не была бы сделана.

Работа над этой книгой принесла мне потрясающее удовольствие, книга действительно стоила того, чтобы её прочесть. Мы все и без того подозревали, что наши любимцы, неукротимая семёрка менестрелей – отличные парни. Но только читая эту книгу, можно увидеть и понять, насколько они на самом деле замечательные.

Мы надеемся, что более близкое знакомство благодаря этой "истории ненормальной группы" сделает их ещё немножечко ближе к вам, читателям, которые любят этих изумительных ребят – группу In Extremo.

Приятного вам чтения!

Итак, мы начинаем…

Это история самой сумасшедшей рок-группы в Германии

Кай Люттер, Михаэль Райн, Райнер Моргенрот и Томас Мунд в ГДР были арестованы прямо на сцене. Их группы считались антигосударственными, а музыка - субверсивной. Далее последовали запреты на игру и притеснения со стороны правительства. После переворота они повстречали средневековых бродяг Марко Жоржицки, Андре Штругала и Бориса Пфайффера. Вместе они основали IN EXTREMO, написали песни с визгом волынок и грохотом гитар и ночью отпраздновали колоссальный успех.

Мексика, Аргентина, Чили, США, даже Китай - IN EXTREMO объездили весь мир и гремели со своими творениями Sängerkrieg и Sterneneisen в первых строках немецких чартов. На данный момент они продали более одного миллиона пластинок, и их полное приключений путешествие продолжается даже спустя почти 20 лет.

ГЛАВА 1. «ОДНОЙ НОГОЙ В МОГИЛЕ, ДРУГОЙ НОГОЙ В ТЮРЬМЕ».

(Как дикий рок-музыкант тягался с ГДР)

Он хотел стать эстрадным певцом. И ещё играть на гитаре. И, конечно, прославиться. А как же иначе?

Ещё будучи в детском саду пятилетний бранденбуржец Кай Люттер был уверен, что шоу-бизнес и большие сцены обязательно станут его рабочим поприщем. Обычная, гражданская профессия не представляла интереса для рождённого в 1965 в Хеннигсдорфе мальчика, и мысль о том, что с профессией музыканта, пожалуй, ничего не получится, ни единой секунды его не занимала. Мать Кая, Ютта, была заядлой собирательницей грампластинок, правда, исключительно эстрадной музыки. Так мало-помалу большая часть коллекции, как и патефон, перекочевала в детскую комнату. К определению в школу Кай получил от своих родителей в подарок гитару, и уже вскоре занялся мыслью: я буду гитаристом! Логично, ведь на обложках эстрадных пластинок они выглядели даже круче, чем одетые с иголочки певцы.

В том же городе всего через несколько домов жил профессиональный музыкант, с детьми которого дружил Кай. Мужчина играл на рояле в Big Band. Когда музыкант и его коллеги по группе однажды появились на теннисном корте Вильгельмшорстера, Кай был шокирован, потому что эти ребята выглядели так, словно пришли из другого мира. У них были длинные волосы, опасные окладистые бороды, и они курили одну сигарету за другой. Просто психи!

Через несколько недель, когда Кай и его брат Аксель находились в аптечной лавке маленького городка, принадлежавшей их родителям, дверь магазина распахнулась, и вошли два мрачных типа в залатанных джинсах. На них были надеты самодельные амулеты и браслеты, а их волосы были длиннее, чем Кай когда-либо видел у кого-нибудь. Сильно впечатлённые, сорванцы побежали домой и торжественно сообщили маме, что они теперь будут отращивать волосы. Спустя восемь лет оба брата носили такие длинные патлы, что те мрачные типы, вероятно, позеленели бы от зависти.

Однажды Ютта подкинула своему сыну табулатуры для гитары, которые получила от «одного знакомого», а точнее от будущего отчима Кая, Питера. У него было две профессии по жизни, но мальчика интересовала именно вторая: Питер был гитаристом и вокалистом в группе! То, что это не рок-группа, а лишь коллектив танцевальной музыки, не имело для Кая никакого значения, ведь мог ли какой-нибудь подросток из круга его друзей похвастаться тем, что в гостиной его родителей можно было найти ярко-красную электрогитару с усилителем? Нет, конечно.

Чуть позже Кай был допущен на репетицию группы и отметил, что его отчим носил прикольную кличку Zonen-Elvis. В реальной жизни Zonen-Elvis был директором компании садово-парковой архитектуры. Он проектировал спортивные площадки, сады и многое другое, что Кая ни капли не интересовало, но он также был тем, кто записал парнишку на отборочный тест в музыкальную школу. Восьмилетним мальчишкой Кай отправился туда, чтобы начать осваивать профессию гитариста, но на отборочном тесте ему объяснили, что, к сожалению, свободных мест на гитарные курсы больше не осталось. Ладно, решил Кай, остановимся на барабанах. К несчастью, минимальный возраст для обучения юных ударников составлял десять лет. Что же теперь? Два года ждать у моря погоды? «А что насчёт бас-гитары?» - спросил потом директора Zonen-Elvis. Отличная штука! Кай взял тест, выдержал его с честью, и на пути домой решил выяснить у отчима одну интересующую его вещь: «Какая она, собственно, - бас-гитара?» Питер отвечал: «Она электрическая». Так проблема была решена, и восьмилетний Кай Люттер нашёл своё место в жизни. На девятый день рождения он получил свою первую бас-гитару! Своей увлечённостью инструментом и амбициозностью парень был обязан своей абсолютной свободе. Родители Кая были очень терпимы и с явным интересом относились ко всем идеям и планам мальчика. Уже в 7 классе в возрасте 13 лет Каю было позволено проводить вечером репетиции со своей первой группой, носящей потрясное название Krдuterbutter[1]. Со своей второй группой он даже играл в столовой фирмы отчима. И если в соседнем Потсдаме проходило летнее шоу под открытым небом, то вся семья отправлялась туда. Ютта, работая в оптовой торговле, регулярно обеспечивала сына редкими пластинками и пустыми кассетами, которые по цене от 13 до 25 остмарок поштучно были почти не доступны школьнику. В 15 лет Кай смог побывать в Бабельсберге в клубе Lindenpark, а чуть позже - в Тельтове в Sacken и печально известном Bluesschuppen на окраине Берлина. В 16 лет он путешествовал автостопом со своим братом, который был на два года младше, на Балтийское море, а оттуда в чешскую столицу Прагу. Он был одет в джинсы Levi's, имевшие 34 заплатки, которые были искусно наложены его матерью. Родители принимали всё: длинные волосы, пёстрые брюки, лобные ленты. Они также терпели взгляды соседей и коллег, пока успеваемость соответствовала. Под успеваемостью подразумевалось в данном случае то, что оба брата должны были посещать школу и ни в коем случае ничего там не натворить. В детстве и юношестве Кая не было бунта, так как в домашней гостиной не сидел никто, против кого можно было бы бунтовать. Вдохновляясь своим отчимом, мальчик рос фанатичным любителем музыки и атеистическим пацифистом с ярко выраженным чувством справедливости.

В 1982 году, будучи 17 лет отроду, он поехал в Берлин и поступил в музыкальный институт Ганса Эйслера на специальность басиста, профиль танцевальной и лёгкой музыки. Параллельно он играл в потсдамской группе под названием Bab и впервые зарабатывал немного денег в качестве музыканта. С гитаристами коллектива Кай делил маленькую квартиру, так что наш герой подрабатывал в течение одного года со своей группой в бранденбургских сельских залах, пока не присоединился в 1984 к проекту Keefa - группе, которая решила поставить рок-оперу под названием «So long Chello» в потсдамском театре имени Ганса Отто. То, что было задумано как грандиозный долгосрочный проект на ближайшие годы, после 21-го малоуспешного представления довольно быстро нашло свой конец.

Сразу же после этого, зимой 1984 года, басист попал в группу Freygang - и этот пользующийся дурной славой в ГДР институт блюз-рока действовал на него в течение долгих лет, причём в любом отношении: из всех известных групп ГДР у Freygang была, наверное, самая дурная репутация у баранов из правительства, партии, юстиции и полиции. В то же время, музыканты коллектива были предметом поклонения всех восточногерманских хиппи. И Кай, в значительной степени подвергшись влиянию таких знаменитостей, как Led Zeppelin, Black Sabbath, Neil Young & The Crazy Horse, Jimi Hendrix а также Ton Steine Scherben, тем временем стал настоящим хиппи. Он случайно узнал, что ребята из Freygang ищут бас-гитариста, так как фактический басист подделал заявление о выезде в Западную Германию и, соответственно, переселился в Западный Берлин, а его сметный наследник на данный момент сидит в тюрьме. Короче говоря, Freygang была группой на перекрестии систем, хаос и анархия царили в её жизни. Естественно, что это была самая подходящая музыкальная семья для Кая. После небольшой репетиции он был выбран басистом коллектива, который официально не существовал из-за того, что правительство выписало запрет на игру! Или, как сейчас говорит Кай: «Я в 19 лет был членом самой невероятной группы в ГДР!»

В апреле 1985 - никто этого совсем не ожидал - Freygang получили так называемую классификацию. Проще говоря, они должны были играть перед комитетом, состоящим из партийных и культурных работников и отвечать на критические вопросы. На основании этого уполномоченные лица решили, что музыканты должны выступать в очень жёстких условиях. Одно из таких требований гласило, что группа могла давать концерты только внутри так называемой спутниковой области - кольцевой дороги Берлина. 9 апреля Кай принял боевое крещение в лейпцигском Конгресс-холле перед тремя тысячами неистовых фанатов. Кое-что по теме спутниковой области...

«Если тебя хладнокровно заключили,

Если страну ты более не видишь, Если всюду одни лишь границы, Куда же тебе податься? Если ты видишь переполненную пивнушку, И пьяницу, что веселится, как сумасшедший, Если твой приятель совсем опустился И если ты перестал понимать этот мир... Держись, держись, грядёт зима! Держись! Держись!

Если у тебя больше нет бабок, И ты потратил последнюю монету, Если надзиратель пред тобой стоит И хочет, чтобы всё шло по его плану... Держись, держись, грядёт зима! Держись! Держись!» (Freygang: Halte durch) (c) BuschFunk Musikverlag GmbH, Berlin

Когда музыканты Freygang 6 сентября 1986 на своей старой легковушке Волге прибыли в Линденау, захолустье под Дрезденом, всё было несколько иначе, чем обычно. Чаще всего группа во время прибытия встречалась с ордами фанатов, которые стекались к месту проведения концерта. На этот раз там лишь слонялась кучка хиппи, когда музыканты выгружали свою аудиосистему на территории открытой сцены. Вместо этого приближался большой наряд полиции вместе с оглушительно лающей кинологической службой[2]. Всем участникам стало ясно, что сегодня их ждут большие проблемы. После того, как две первые группы не особо удачно выступили среди тучно настроенных шестисот фанатов, Freygang всё же начали концерт, пока полиция непрерывно конфликтовала с публикой. После высказывания рассвирепевшего певца Андре люди в военной форме внезапно ворвались на сцену, насильно положили конец выступлению, оттеснили музыкантов обратно в гримёрку и приковали солиста наручниками к раме кровати.

Несмотря на притеснения и попытки запугивания, коллективу как-то удалось дать ещё три дополнительных концерта на следующей неделе - после этого музыканты получили удручающую повестку от Берлинского магистрата из отдела культуры вместе с просьбой предоставить документы. В день назначенного государством публичного покаяния первоначально был запланирован концерт на берлинской Лангсханштрассе. Он, конечно же, был отменён «по техническим причинам».

Д-р Кристиан Хартенхауер, городской советник по вопросам культуры, сообщил группе, что ей официально запрещено выступать - причём на всю жизнь! К слову сказать, партийный палач вскоре после переворота в течение нескольких месяцев играл роль обер-бургомистра Восточного Берлина. Чего только не бывает в этом мире...

Несмотря на запрет, данный музыкантам, в декабре 1986 они отправились в тур, сменив название группы, через русские Уральские горы. Это произошло так: у дружественного вокалиста из Берлина из-за постоянных мелочных ссор распалась вся группа, а точнее новый метал-коллектив. Этой группе была дана возможность выступить в России, но господа музыканты уже просто не желают. Так ребята из Freygang переименовали себя в группу Egon-Kenner, сыграли красотке из рабочей и крестьянской партий свою программу - классику типа Sweet Home Alabama и Jumping Jack Flash - затем гитарист сходил с девушкой «на чашечку горячего кофе», а вскоре после этого пришло разрешение от правительственных органов. Freygang под именем Egon-Kenner-Band отправились на гастроли в Россию!

Хотя бешеные псы уже на первом концерте к большой радости находившихся там восточногерманских работников газопровода выступали как запрещённая группа Freygang, правительство поделать с этим ничего не могло. Официально не существующая рок-группа гастролировала по России и получала гонорары от центрального совета Союза Свободной Немецкой Молодёжи (ССНМ): это было чертовски неприятно для партийного руководства, так что государственные защитники договорились варить эту оплошность на очень медленном огне. К слову, с Freygang тогда гастролировал Андреас «Vadda» Фатер, будущий звукоинженер IN EXTREMO.

«В отношении Вашей деятельности в качестве танцевальных музыкантов-любителей я сообщаю, что Вы немедленно лишаетесь действительной Государственной лицензии на игру, так как вы не выполнили требования «Распоряжения №2 об исполнении танцевальной и лёгкой музыки» от 01.11.1965... и нарушили условия допуска к игре. Ваша Государственная лицензия на игру должна быть немедленно отослана в Берлинский дом культурно-просветительной работы.

С социалистическим поклоном,

Др. Кристиан Хартенхауер.»

С 1987 до самого переворота в 1989 Кай поигрывал в различных группах и проектах, в том числе в кантри-группе, в коллективе танцевальной музыки, вплоть до дворовой блюз-группы, а также весьма популярными на востоке Kerschowski, которых даже можно было встретить в октябре 1988 на разогреве у Рио Райзера[3] в берлинском Werner-Seelenbinder-Halle[4]. Непосредственно перед переворотом коллектив Freygang попробовал «перезапустить» группу, но через год Кай осознал, что она сдулась и нуждается как в музыкальных, так и в содержательных переменах. После падения Берлинской стены и окончания диктатуры Хонеккера[5] у Freygang исчезли враги, а со временем пропадало всё больше и больше поклонников. Даже некоторые изменения в составе - Райнер Моргенрот из групп Tausend Tonnen Obst и Magdalene-Keibel теперь сидел за ударной установкой - не освежили группу и уже не могли остановить падение Freygang. И хотя певец Андре и дальше считал группу живой, но всё же лишь с умеренным успехом.

Но сосредоточимся же на этом Райнере Моргенроте: урождённый берлинец, он работал с самого детства на то, чтобы стать уважаемым барабанщиком. С раннего возраста он раздражал своих соседей в жилом квартале Плэнтервальд берлинского района Трептов непрекращающимся грохотом в детской, затем он два года обучался в музыкальной школе в центре Берлина так называемым урокам классического малого барабана - у ГДР всегда было под рукой дурацкое название для чего-либо простенького. Уже в десятом классе Райнер состоял в группе Asinus в качестве ударника вплоть до её распада и одновременного призыва в армию в 1983.

После службы в армии он состоял в берлинской группе Cold Steel, в 1988 присоединился к Tausend Tonnen Obst, а в 1989 во время переворота занял почётное место барабанщика Freygang.

После Берлина мы сосредоточим своё внимание на Тюрингии: Михаэль Райн, родившийся в 1964, всегда считал детские песни довольно глупыми. Только хард-рок и блюз, ведь его старшие братья были заядлыми коллекционерами грампластинок, кроме того, записывали песни своих любимых групп на магнитофон, когда те передавались по радио, и вбивали в голову младшему в семье те же порядки. Когда ему было десять лет, однажды в 11:45 в воскресенье по телевизору шёл концерт Rolling Stones. Михаэль мог посмотреть лишь 15 минут, поскольку семья по воскресеньям садилась обедать ровно в 12 часов. Исключений не допускалось, родители были непреклонны. Телевизор был безжалостно выключен, но эти 15 минут в корне изменили малыша. Отныне рок-музыка стала целью жизни. В одиннадцать лет Михаэль побывал на своём первом концерте в зале родного города Лайнефельде, там играла популярная в ГДР лейпцигская блюз-рок-группа Klaus-Renft. Брат Михаэля, Фрэнк Вольфганг, легко взял мелкого с собой без ведома родителей. В возрасте двенадцати лет родители впервые отпустили Михаэля одного в лагерь близ города Гросбартлофф Тюрингской области. Вечерами у костра один тип играл на гитаре, а кроме того вокруг него собирались самые красивые девчонки. Неделю спустя Михаэль приобрёл собственную походную гитару, упражнялся каждую свободную минуту и через три недели сыграл у костра онемеченную группой Staatsfeind версию мирового хита Lady in Black от Uriah Heep. Текст был таков: «30 квадратных метров, минное поле и колючая проволока, теперь ты знаешь, где я живу. Я живу на зоне». Первый поцелуй от некой Петры стал наградой за нелёгкое испытание, и Михаэль понял: песен распевание привлекает женское внимание. Так он нашёл свою цель в жизни. Он решил каким-либо способом связать её с музыкой.

В десятом классе Михаэль выступал в качестве вокалиста школьной группы, а в 14 лет уже стоял на настоящей сцене, будучи членом Liederjan, проекта из Айзенаха. Позже он присоединился к группе Frachthof и творил музыку в возрасте 16 лет вместе с эрфуртским блюз-гитаристом Юргеном Кертом. Вскоре после этого он основал свою первую группу: Nr. 13. В значительной степени этому посодействовал Андре Грайнер-Пол из Freygang, который призывал Михаэля снова и снова браться за дело. Из Nr. 13 в 1985 году сформировалась группа Einschlag. Не считая басиста, группа была идентична Nr. 13 - но под этим названием Михаэль получил запрет на игру от немецко-демократического цензурного ведомства.

В 1984 Национальная народная Армия ГДР протянула свои когти к жителю Тюрингии. Во время медицинского освидетельствования музыкант сообщил представителю из командования военного округа, что хочет отказаться служить с оружием. «Очень хорошо, господин Райн! Тогда мы встретимся снова, когда Вам будет 27 и Вы будете иметь жену и ребёнка. Как Вам это нравится?» В ГДР мужчины призывались два раза в год: в апреле и в ноябре. «Каждый год по два раза я опасался, что они придут за мной», - вспоминает Михаэль. Так, он регулярно переезжал каждую весну или просто менял адрес в столе прописки, чтобы создать путаницу. Он также много раз подумывал о том, чтобы просто убежать на Запад или подать заявление на выезд за границу. В апреле 1989, за семь месяцев до падения Берлинской стены, пришло потрясение в виде письменного призыва. Михаэль торопливо собрал свои вещи и залёг на дно. Он слонялся там и сям, затем отправился в Польшу, где добрался до украинской границы. Через несколько недель он вернулся назад, смирившись с тем, что его немедленно арестуют. Но первые демонстрации уже шли полным ходом, люди толпами бежали через Венгрию в Австрию, и сильно потрёпанный государственный аппарат ни капли не был заинтересован в блуждавшем Михаэле Райне. Таким образом, он оставил ННА с носом.

К слову сказать, в 1991 году длинноволосый снова получил письменную повестку, на этот раз, правда, от бундесвера[6]. Михаэль нанёс на письмо большими буквами «ХА! ХА! ХА!» и отправил его обратно...

В 1986 году коллектив занял один дом в тюрингском Лайнефельде и устроил там своё репетиционное помещение. Конечно, это не могло долго продолжаться, и через несколько недель у дома послышался визг шин грузовых автомобилей, отряд полицейских особого назначения спрыгнул с кузова-платформы и оцепил объект. На концерте в 1987 году в Нойкирхене близ Айзенаха полицейские с радиопатрульной машиной, выждав у чёрного входа на танцзал, арестовали Михаэля прямо после концерта и увели его в наручниках. Коллектив играл песню Единого Фронта, первоначально написанную драматургом Бертхольтом Брехтом и композитором Гансом Айслером, точнее, радикально изменённую её версию: вместо «Вступай в Единый Фронт рабочих, ибо ты и сам – рабочий» Михаэль пел «Вступай в Единый Фронт говнюков, ибо ты и сам – говнюк». Очевидно, среди публики нашёлся стукач, доложивший службе госбезопасности и полиции, что коллектив штампует песни, порочащие социализм. После двух дней содержания под стражей и различных допросов длинноволосому позволили покинуть свою камеру, но уже без официального разрешения на игру, которое в ГДР было необходимо для выступлений. Неделей позже непоколебимые рок-н-роллеры выступили под фальшивым именем в Кройцбурге, где публика громко скандировала «Свободу Михаэлю Райну!» и «Да здравствует Nr. 13!». После этого органы власти лишили лицензии на игру всех музыкантов. Nr. 13 снова и снова боролись за официальный допуск к игре. На классификационном концерте в сентябре 1987 на берлинской Лангхансштрассе певец появился не как Михаэль Райн, но как Роберт Райн[7]. Это имя даже почти не было ложным, поскольку он и так носил двойное - Михаэль Роберт. И это действительно сработало! По крайней мере, на какое-то время. За этим последовали новые допросы и привычные преследования со стороны полиции. Срочно была необходима новая группа, и тут оказалось, что рок-коллектив Noah как раз ищет вокалиста.

Первый концерт Михаэля на сцене с Noah прошёл в 1988 в Рёдерау, недалеко от Ризы. Тюрингец был ни жив ни мертв от волнения, потому вынужден был пропустить несколько бутылок пива, а затем пойти отлить во время выступления, так как его мочевой пузырь едва не лопнул. Михаэль вспоминает: «Я прошептал нашему гитаристу, что он должен сыграть соло, пока я сбегаю по делам, скрылся за кулисами, которые висели за ударной установкой, и быстро помочился прямо в углу. За занавесом не было подходящего помещения». К сожалению, сцена была неровная, она имела небольшой уклон от заднего края к переднему. Так что вся жижа потекла прямо под бас-бочку, а дальше – вперед, к колонкам. После концерта подошёл Йохим Грэфе, барабанщик и лидер коллектива, сердитый на Михаэля, схватил его за шиворот и закричал: «Ты свинья, ты старая скотина! Мы приняли тебя в группу, а ты обоссал наши инструменты!» Но певец довольно нагло солгал: «Я этого не делал», побежал за сцену и положил пустую бутылку из-под лимонада в начало мочевой лужи. Когда Йохим увидел пустую стеклянную бутылку, лежавшую там, он подумал немного и смущённо произнёс: «Миха, я должен перед тобой извиниться». Михаэль улыбнулся и ответил: «Думаешь, я и правда позволил бы себе такое свинство?»

Месяц за месяцем, шаг за шагом менялся баланс сил в Noah. Михаэль не только взял на себя обязанности составителя рекламных текстов, но и всё больше и больше определял музыкальное направление коллектива, а также был тем, кто занимается организацией и выступлениями. С этим смещением обязанностей всё больше проявлялся гнев государственного начальства. Вплоть до переворота осенью 1989 года концерты группы считались чем-то вроде игры ва-банк. Когда квартет выступал где-то, шпионы Штази[8] и обмундированные нарушители спокойствия были тут как тут. Когда бы Михаэль ни пропевал в микрофон критические тексты, он мог быть уверен в том, что минимум один среди публики тайком делает заметки, которые позже подшивались в различных документах. «Одной ногой в могиле, другой ногой в тюрьме», - говорит сегодня вокалист о поздних восьмидесятых.

«Видишь ли ты,

Как наступает конец и нам, и культуре?

Видишь ли ты,

Как отжившие, наголо остриженные, мы пропадаем? Внутри нас - зима,

Вокруг нас - зима, и сердца заморожены.

Внутри нас - зима,

Вокруг нас - зима, и сердца заморожены.

Помоги полицейскому - Ударь себя сам. Помоги полицейскому - Ударь себя сам. Помоги полицейскому»

(Noah: Hilf deiner Polizei)

(c) Ed. Tough Enough/Arabella Musikverlag GmbH (Universal Music Publishing Group)

Апогеем полного взятия Noah под контроль вокалистом стал уход ударника Грэфе, бывшего основателем коллектива. В апреле 1991 состав Noah пополнился Райнером Моргенротом и Каем Люттером (он пришел на место Джо Штарке), вместе с Михаэлем Райном и Томасом Мундом они стали делать общее дело. Кай рассказывает: «Я встретил Миху на концерте в 1986 году, и с тех пор мы всегда как-нибудь да контактировали. Когда дело приняло серьёзный оборот, я перешёл в его старый коллектив под названием Einschlag. Логично предположить, что когда-нибудь мы бы точно вместе играли в одной группе».

Таким образом, труппа переехала на новое репетиционное место в Клуб 29 неподалёку от Берлинского Народного театра. Райнер работал там комендантом, что, конечно же, принесло Noah абсолютную свободу действий. Переход Кая и Райнера в Noah пробудило в руководителе Freygang Андре Грайнер-Поле сильную злость. Еще в ГДР он, как и Алёша Ромпе из Feeling B, считался королём берлинского района Прэнцлауэр-Берг. Но чего стоит монарх, если он потерял как скипетр, так и народ? Из прежней дружбы осталась отдалённая любовь, смешанная с ненавистью, от которой Грайнер-Пол не мог избавиться вплоть до своей смерти в 2009 году.

Прежде, чем присоединиться к Noah, Томас Мунд, рождённый в 1963 году, выступал с различными другими коллективами по всей стране. Гитарист и спортивный тренер тянул шесть струн сначала у Mephistopheles, затем у Skeff, позже в Die Bьrger. «Все группы до Noah были не очень успешными, а я был лишь второсортным музыкантом», - говорит Томас, вспоминая былое.

В отличие от своих коллег по группе, Томас в детстве и ранней юности вдохновлялся не столько музыкой, сколько спортивными соревнованиями. Почти каждый день он ходил в бассейн. После того, как его исключили из спортивной школы из-за недостаточного роста, он пробовал себя в волейболе в тренировочном центре для спортсменов высшего класса в берлинском районе Прэнцлауэр-Берг, затем боксировал в Blau-Gelb Berlin[9]. А потом в его жизнь вошёл Михаэль из Noah. «Этот парень очень много на меня взвалил», - говорит Томас. – «Несмотря на то, что он постоянно командовал, и мы часто ругались, мы были вместе чертовски долго. Фактически каждый день. Я каждую грёбаную машину, которую он непременно хотел получить, купил вместе с ним. А стоили они немало».

С течением времени влияние блюза полностью исчезло из звучания Noah. Рок стал девизом, и в начале девяностых можно было даже услышать дозу панка в общем звучании группы. Таким образом, труппа на своей колымаге, старом-престаром Фольксвагене LT 28, отправилась в провинцию и едва смогла дать гастрольный тур, который был бы прекращён без своевременной помощи ADAC[10]. Томас, Райнер и Кай были членами клуба автомобилистов, и каждые выходные одному из них троих приходилось звонить в центр экстренной помощи - до тех пор, пока ADAC не стал сыт по горло источником затрат и не написал Томасу письмо, в котором любезно предложил поразмышлять о покупке нового транспортного средства. Так что рыдван был пущен на слом, и за несколько сотен марок приобретён оранжевый Форд Транзит.

На выходных они отправились в Альтдёберн, что недалеко от Котбуса, где задерживался концерт Noah. Томас и техник ехали в Форде, тогда как Михаэль, Кай и Райнер тряслись в старом микроавтобусе Barkas со сценическим оборудованием и коробками позади. Как всегда, ржавая колымага была безнадёжно перегружена, да к тому же официально не зарегистрирована. Номерной знак с эрфуртским регистрационным номером Михаэль отвинтил у Вартбурга на тюрингской автостоянке много лет назад. Всё случилось так, как и должно было случиться: на шоссе генератор сдох, ржавое ведро стало работать с перебоями, свет погас, но, к счастью, троица довезла его до полосы аварийной остановки, припарковавшись в сотне метров от ближайшего въезда. А прямо за ним - похоже, бог рок-музыкантов смилостивился - был департамент дорожного обслуживания городка Фрейвальде. Михаэль лихорадочно пытался соединить вместе пару проводов под капотом двигателя и неуклюже постучал по генератору, что, конечно, было бессмысленной затеей. Без помощи было не обойтись, так что троица двинулась в департамент дорожного обслуживания. Для начала певец заметил закрытую автостоянку, на которой был припаркован старый грузовик типа W 50 времён ГДР. Такие грузовики использовались тогда как эвакуаторы, так и как средства для зимней технической службы. Музыканты вошли в контору дорожного обслуживания, находящиеся в ней слесарь и водитель грузовика прервали свою игру в скат и уставились на посетителей. «В чём дело? Что вам нужно, длинноволосые придурки?» - «У нас стряслась небольшая авария, и нам нужно несколько гаечных ключей, чтобы зафиксировать клиновой ремень». – «Да, какие ключи?» - «На десять, на четырнадцать и на тринадцать». – «Если мы дадим вам инструменты, вы же их никогда не вернёте обратно!» - «Но, но! Обещаем!» Один из картёжников встал, подошёл к шкафчику с инструментами, достал оттуда гаечные ключи и протянул их Михаэлю. «Верните их обратно, иначе я найду вас и пообрезаю вам ваши патлы!»

Тотчас певец в окружении Райнера и Кая отправился на автостоянку, где находился грузовик. «Миха, что ты делаешь?» - «У меня есть одна идея!» Пока Райнер и Кай стояли на стрёме, вокалист вытаскивал батарею из грузовика. Затем воры утащили пятидесятикилограммовую дуру под покровом темноты по картофельному полю, потея, перекинули батарею через забор и поместили в Баркас позади водительского сиденья. Драндулет сразу заработал, поездку можно было продолжать, и Михаэль вдавил педаль газа в пол. Батареи было достаточно, чтобы достигнуть Альтдёберна. «А как насчёт гаечных ключей?», - поинтересовался Райнер. «Оставим себе», - ответил Михаэль. – «Я никому не позволю называть меня длинноволосым придурком».

Когда Noah через несколько дней выступал в саксонском Люттевитце с молодой выдающейся группой Rammstein на разогреве[11], на Томаса снизошло озарение. Отныне он тоже хотел играть тяжёлые гитарные партии. Относительно музыки Томас с Михаэлем и без того уже были на одной волне. Но их взгляды на будущее и связанный с ними образ жизни различались сильнее некуда. В то время как Михаэль был рок-н-роллером, который живёт сегодняшним днём и не имеет никаких проблем с тем, чтобы с завидной регулярностью ставить на карту всё, Томас хотел осознанно и неосознанно обезопаситься от риска, дабы всё было по чётким правилам и законам.

В 1991 и 1992 Кай и Райнер играли одновременно и в Noah, и в Tausend Tonnen Obst, кроме того, у Кая ещё имелся свой проект под названием Die lose Basskapelle, в котором грохотали только басисты и ударник. Неудачный, как Дон-Кихот, рыцарь печального образа, но главное - он был очень весёлым. Однако долго так пировать на каждой свадьбе было невозможно, потому Кай и Райнер оставили Noah назло Михаэлю, чтобы приступить к своей беспрецедентной мировой карьере с Tausend Tonnen Obst. Беспрецедентной, поскольку они даже не успели выпустить ни одного CD. После краткого пребывания в Church of Confidence, где позднее за ударной установкой сидел барабанщик Beatsteaks Томас Гётц, Кай осознал, что в единении с Райнером и Михаелем чувствовал себя лучше всего. И вот Noah снова отправился на гастроли в составе Михаэля Райна, Кая Люттера, Томаса Мунда и Райнера Моргенрота по старым и новым федеральным землям. Клубы большей частью посещались хорошо, правда, время от времени из-за различных грубых ругательств и пубертатных текстов им объявляли своего рода бойкот - в феминистских и политкорректных кругах группу называли женоненавистнической. Эти сексистские обвинения были в равной степени смешны и обоснованы: рядом с репетиционным помещением Noah как раз находился секс-шоп, продавец которого был знакомый Томаса и как-то раз подарил ему кучку вибраторов. Во время выступления в студенческом клубе в саксонском Фрайберге Кай достал вибратор из кармана брюк, включил и передал этот предмет Михаэлю. Группа как раз играла длинную гитарную вставку, так что вокалист сунул включённого любимчика женщин под микрофон и дал ему хорошенько погудеть. После концерта вдруг подошла студентка и спросила Кая на глубоком саксонском диалекте: «Что это за забавный инструмент вы использовали?»

В дополнение ко всем концертным гастролям с Noah Михаэль возился со своей второй стезёй: средневековой музыкой. С 1990 он, когда была такая возможность, посещал средневековые ярмарки. Вокалист Noah был в восторге от этой многовековой традиционной музыки и раздражал ей своих коллег по группе при каждом удобном случае. В 1992 году он впервые стоял на сцене средневековой ярмарки в качестве музыканта, его приятель Брандан из группы Corvus Corax провёл его за собой. Так что Михаэль выступил с Берндом Доббришем, он же Willi из Corvus Corax, и Карстеном Лимом, он же Achmed die Bretterbьhne, и барабанил под их волынки. Также на ярмарке пребывали Майк Пауленц ака Teufel с двумя своими друзьями - Bo и Hatz, которые всегда находились в тени Corvus Corax. Тойфель был недавно изгнан из Corvus Corax и теперь готовил свою новую группу - Pullarius Furcillo. Но в коллективе были непонятки с барабанщиком Hatz, так что Михаэль в тот же вечер ещё раз вышел на сцену. К сожалению, Hatz узнал о своём изгнании лишь несколько недель спустя и, соответственно, не был этим обрадован.

Pullarius Furcillo репетировали и репетировали, а вскоре уже играли первые концерты в небольших рок-местах, где Михаэль, из-за изображения Клауса Кински[12] на футболке называвшийся теперь Das Letzte Einhorn, имел соответствующие связи благодаря своей группе Noah. Но начальная эйфория троицы длилась недолго: через несколько часов после одного из концертов по дороге домой в автокатастрофе погиб коллега по группе и друг – Bo. Отныне Тойфель и Михаэль выступали дуэтом, который просуществовал почти пять лет. Ближе к концу сезона в 1995-м Тойфель сказал своему партнёру, что возвращается обратно в Corvus Corax. Михаэль, вероятно, к злорадству бывшего барабанщика Hatz, сразу попал впросак.

1994 год стал первой попыткой связать вместе средневековое звучание и рок-музыку. Noah (в составе Райнера Моргенрота, Томаса Мунда, Михаэля Райна, Кая Люттера и Детлефа Малера в качестве второго гитариста) дал концерт в берлинском Franzklub и предложил средневековым музыкантам Тойфелю, Achmed и Willi провести совместное совещание. Обе стороны посчитали сочетание рока и средневековья отличной идеей, что в конечном итоге неминуемо привело к созданию IN EXTREMO через месяц и Tanzwut в 1998. На этой же репетиции Noah и волынщики попытались «отяжелить» легендарную песню Ai Vis Lo Lop. Результат Кай ретроспективно характеризует как ужасный, но, по крайней мере, достойный улучшения. «Основная причина для меня, по которой я поначалу не собирался продолжать проект, состояла, прежде всего, в Тойфеле», - говорит Кай, не скрывая. – «Я обнаружил, что он не только едва ли умел играть, но и являлся совершенно не музыкальным. О его умственных способностях я вообще молчу». Время для объединения двух миров ещё не пришло. И если уж межличностные отношения и без того не гармонируют, как всегда считал Кай, то не стоит торопиться с взаимодействием. Кто знает, что басист представлял себе тогда, и почему его неизменное отношение вдруг стало лучше...

ГЛАВА 2. ТРЯПИЧНЫЙ КОРОЛЬ ПОД ЛСД

(Как уличный музыкант объявил анархию)

Андре Штругала, рождённый в 1967 году, был очарован громкими звуками всевозможных труб и волынок ещё в детстве. Десятилетний мальчуган из Ростока - добровольно! - брал уроки игры на флейте, с двенадцати лет добавил к ним и гитарные, а в 19 уже купил себе за 1200 остмарок свою первую волынку. Она была сконструирована Клаусом Штекером, одним из всего лишь двух производителей инструментов ГДР.

В то время как другие дети его возраста тащились от тогдашних рок- и поп-групп, известных по радио и телевизору, Андре, из-за своих познаний в математике и физике носивший кличку Pi или Pymonte (Пи - математическая константа, равная 3,1415), открыл для себя любовь к музыке благодаря восточногерманской народной и средневековой традиции и подвергся влиянию таких групп, как Wacholder, Folkländer, Horch и Ougenweide, самой известной группы средневековой музыки семидесятых. Лишь спустя годы Андре заглянул за черту фольклора и открыл для себя агрессивную ярость и необычное влияние панк-музыки. Больше всего мекленбуржцу понравился альбом The Mating Sounds Of South American Frogs группы Peter And Test Tube Babies.

С 1985 по 1988 Андре играл сразу в двух группах: в Eikboom он создавал народную и средневековую музыку, вдохновляясь, прежде всего, такими коллективами, как Liederjan и Ougenweide. В возрасте 14 лет Андре увидел концерт Ougenweide по Второму Германскому каналу, а немного позже друзья с Запада подарили ему двойной концертный альбом Ungezwungen, который до сих пор является для волынщика непревзойдённой вехой «благодаря своему средневековому, этническому и экспериментальному воздействию». С Eikboom Андре даже записывался в производственной студии радиостанции Ростока. К сожалению, записи делались до переворота и после падения ГДР были утеряны.

Параллельно со своей фолк-стезёй мастер волынки убивал время в панк-группе под названием Brigade Rückwärts. В этой «трёхаккордной» команде играли северяне с революционным настроением на вистлах и шалмеях, следуя примеру знаменитых фолк-творцов The Pogues ирландского происхождения, которым Андре также отдавал предпочтение. Вместе с прочими местными грохочущими группами вроде Trümmertruppe и Schwankung Brigade Rückwärts сыграли несколько закрытых концертов в нелегально занятых домах в Ростоке и близлежащей местности, пока Андре в 1988 не встретил некоего Брандана на фолк-фестивале в Грааль-Мюриц[13] на побережье Балтийского моря, основателя висмарской группы Strandlööper. Андре немедленно подобрал этому Брандану кличку «Король», поскольку тот носил пышную бороду, напоминавшую королевскую, и, кроме того, был весьма остёр на язык и не лез за словом в карман. Оба музыканта смотрели друг на друга, каждый видел в глазах соседа до боли знакомый огонёк, они сидели за столом вдалеке от шума и суеты, пили пиво и обнаружили, что знакомы с одними и теми же средневековыми исполнителями. И уже спустя несколько минут оба прекрасно понимали, что теперь будут вместе создавать музыку. После ночной пьянки Брандан и Андре сообщили каждый своим коллегам по группе, что раз и навсегда объявляют себе выходной; отныне ничто уже не стояло на пути у зарождающегося дуэта Unbehout. Прежде всего, парочка вырядилась по-средневековому, нацепив мешковину и кожу, став похожими на тряпичных властелинов вместе с придворным шутом, который объясняет белому свету, что эти два тунеядца любезно могут послать на три весёлых буквы. Вскоре к дуэту ненадолго присоединилась одна чёрная ворона. Бедная птичка была выпавшим из гнезда птенцом, которого выходили Король Брандан и Андре «Dr. Pymonte». Клара, иссиня чёрная пернатая, целыми днями сидела на королевском плече и покрывала величественное одеяние вороньим дерьмом.

В 1989 году, незадолго до переворота и падения Берлинской стены, 21-летний Пимонте был призван на военную службу в Национальную народную Армию. Откашивание было не лучшей идеей, так как это повлекло бы за собой арест и, что ещё хуже для Андре, запрет на обучение. Знания, навыки и школьная успеваемость в ГДР часто были второстепенной необходимостью. Однако тем, кто успешно справился с военной службой и, кроме того, был членом Социалистической Единой Партии Германии (СЕПГ), двери во все университеты на любые образовательные программы были открыты настежь. Тогда свободолюбивого парня заперли в казарме и заставили нести действительную военную службу. Конечно, из этого не вышло ничего хорошего: во время краткосрочного отпуска Андре закопал свою форму в лесу и отправился со своими приятелем Бранданом, который позже стал основателем Corvus Corax, в Берлин, дабы стать уличным музыкантом. Уличным музыкантом! В ГДР! Это было подстрекательством к анархии, едва ли не тяжким уголовным преступлением, так как государственная власть приравнивала это к отказу от работы и попрошайничеству, а в рабоче-крестьянском государстве нищих на улицах официально быть не должно. Всё случилось, как по сценарию: дуэт был арестован на Александерплац в Берлине, и Андре, который как военнослужащий не имел удостоверения личности, но носил при себе свой жестяной армейский жетон, был доставлен на печально известную Кайбельштрассе, где заседало Министерство государственной безопасности. Допрос следовал за допросом, и после того, как наш уличный музыкант раскололся, его представили перед военным трибуналом, а потом заключили под стражу. Но лейпцигские понедельничные демонстрации, политический переворот и как следствие крах ГДР спасли юношу. «Именно время переворота было для меня очень диким, но также красивым и романтическим», - вспоминает Пимонте. – «Из-за своих постоянных погружений в Средневековье я был достаточно аполитичным. Со всеми политиками - неважно, с востока или с запада - я действовал крайне осторожно. Я не хотел иметь ничего общего с этими клоунами, хвастунами и бездарями. А все средневековые ярмарки обеспечивали хорошую защиту от всех этих идиотов».

По правде говоря, выпускник Пимонте после получения профессионального образования в качестве механика хотел закончить обучение на кибернетика в Ростоке, но переворот заставил волынщика провести очень много времени, музицируя на улице и средневековых ярмарках, и в Дании, поскольку там жила его тогдашняя подруга. Пимонте: «Ребёнком я часто сиживал на пляже в Ростоке и пытался представить себе, как живётся там, в Дании. Даже среди каждодневных посетителей Варнемюнде[14] я как-то видел датчанина, который выглядел прямо как грабитель банка Эгон Ольсен[15]: носил шикарный костюм, золотое кольцо на пальце, держал сигару в зубах».

Месяцы переворота и время воссоединения были для Пимонте и Брандана лучшими моментами в жизни. Пока в Германии всё вращалось вокруг обмена валюты, новых почтовых индексов, политики и экзистенциализма, оба музыканта переживали настоящую, насыщенную жизнь. После нескольких недель подрабатывания уличными музыкантами дуэт снова отправился в сторону Балтийского моря. Сумки уже были полны денег, заработанных в столице, и парочка вышла из поезда в Нойштрелице, чтобы подышать свежим воздухом и выкурить по косяку. Там их зоркие глаза заприметил провинциальный ресторан со свадебным празднеством. Недолго думая Андре и Брандан схватили свои волынки, мигом переоделись в средневековое тряпьё и с громким криком «Привет!» присоединились к пиршеству. «Мы - нежданный сюрприз!» - прокричал Брандан, и двое бродяг стали плеваться огнем, ходить по битому стеклу, музицировать и дурачиться, и в конце концов прошествовали через толпу гостей со шляпой, чтобы собрать заработанные монеты. Затем незваные гости наелись до отвала, заправились шампанским допьяна, и пока Пимонте забивал косяк, сидя в туалете, Брандан схватил отца невесты и уговорил его немедленно выплатить условленные 300 марок. Изрядно наевшийся, подвыпивший и разбогатевший дуэт продолжил своё путешествие на море.

Несколько недель спустя средневековый дуэт Unbehout переселился прямиком в свою квартиру в Лейпциге, чтобы играть уличную музыку, как-то поутру Брандан и Пимонте шатались по Городскому Университету и, будучи мертвецки пьяными, нагрянули на лекцию, чтобы самопроизвольно рассказать о средневековой музыке и соответствующих собственных инструментах. Примерно через пятнадцать минут в аудиторию ворвалась полиция, чтобы вывести бездельников. Тогда Брандан прокричал старшине отряда: «Караул! Его Величеству угрожают! Немедленно арестуйте их всех и бросьте в тюремную башню, да посадите на сухой хлеб и воду!» Из-за вмешательства полицаев средневековые музыканты, к сожалению, вынуждены были оставить свои знания при себе, однако нескольким избранным студенткам они могли бы преподать их ночью в кроватях. Там, пожалуй, и без того было бы отлично...

Постоянно жить, словно находясь под нажатой кнопкой быстрой перемотки - это было действительно интересно и весело, однако физическое и психическое естество не могло вечно выдерживать. Итак, Пимонте и Брандан разошлись в 1993, и Андре продолжил свой путь с группой Cradem Aventiure. Девиз стал «Музыка и природа вместо приключений» - это была оптимальная среда для Андре, как открытие для человека в смутное время. Так что эксперт волынки отправился в жилую коммуну на крестьянскую усадьбу в Заалер Бодден близ Рибниц[16]. Вообще-то Cradem Aventiure были слиянием двух вещей: Пимонте был Cradem, это слово означает «крах», и Aventiure[17], что являлось очень странным компонентом в составе Стефана Рёдла по кличке Abul и Ральфа Гюнцеля с прозвищем Shadan. Abul, симпатичный и хитрый плутишка, был заядлым путешественником и знавал даже Непал и Коромандельское побережье Южной Индии. Там он полгода пролежал в карантинном отделении брюшного тифа и курил гашиш до тех пор, пока не выздоровел. Shadan был опытным моряком, в ГДР ловил рыбу в открытом море и, кроме того, слыл гениальным ремесленником. И по сей день музыкант изготавливает себе мебель самостоятельно. «Топор и мешочек из 120-и гвоздей - и этого достаточно», - рассказывает Пимонте. – «То, что из этого получается, всегда выглядит круто».

Cradem Aventiure не ограничивалась пуристической средневековой музыкой. Хотя трио играло и такую историческую классику как Bärentanz[18], Saltarello[19], Traubentritt[20] или Veris Dulcis[21] - всё вместе можно было услышать на известном на сцене CD I Nomini Terra Musica Est, но Abul принес в Cradem Aventiure знакомство с экспериментальной группой Embryo, соединяющей в себе музыку для медитации и эзотерическую сцену. Это сделало Пимонте подкованным в просветительских беседах, а ещё больше - в экспериментах с наркотиками. Не было ни дня, чтобы волынщик что-нибудь бы не ввёл себе, не выкурил, не вынюхал или не сотворил ещё что-нибудь со своим организмом. Несмотря на страх, он просто не мог упустить что-то суперзахватывающее из этой Вселенной, мекленбуржец даже упоролся ЛСД, а часом позже уселся в свой громыхающий Фольксваген Гольф и во время поездки удивился, с какой это стати весь остальной мир внезапно стал переть против направления движения...

Марко Жоржицки, рождённый в 1972, ещё будучи в утробе матери, стал свидетелем музыкальной деятельности. Его мама после Второй Мировой войны сводила концы с концами с помощью уличной музыки, и, таким образом, дом с легкостью окружили различные инструменты вроде гитары и аккордеона. Домашняя музыка была традицией семьи Жоржицки. В возрасте девяти лет Марко начал играть на флейте в хоре, но долго там не пробыл. «Девчачье занятие», - решил парнишка тогда, и очень сильно ошибся, поскольку в Средние века, к которым он вскоре почувствовал такую сильную страсть, женщинам не позволялось играть на духовых инструментах. Но прежде того Марко полюбил панк. Со своими приятелями из уличной банды он основал панк-группу Bauzone, даже заручившись поддержкой местного управления, ведь если необузданная молодёжь выпустит пар на гитарах и барабанах, то будет меньше сломанных телефонных будок.

Семья Жоржицки позже переехала в Берлин, где Марко провёл свою молодость с концертами, приятелями и обучением у пекаря. Наряду с музыкой гимнастика и акробатика были его большой страстью, и, во-первых, он обучал детскую гимнастическую группу, а во-вторых - создал акробатический дуэт вместе со своим школьным другом по имени Филипп Клумп. В 1992 году оба гимнаста пришли на средневековую ярмарку в Берлине на Потсдамской площади. Шумная рыночная суета сразу пленила Марко, к тому же, акробатические выступления довольно хорошо оплачивались. Так что сообщество пекарей вскорости потеряло одного своего молодого члена.

В течение двух месяцев акробатический дуэт выступал с гимнастикой на Потсдамской площади, наслаждаясь солнечными лучами и свободной жизнью, а когда ярмарка была закрыта, Марко справлялся о прочих рынках в других местах. Так он стал странствующим артистом по прозвищу Flex der Biegsame и познакомился с другими средневековыми музыкантами, в том числе с Михаэлем «Das Letzte Einhorn» и Андре «Dr. Pymonte». Хорошо знакомые мелодии и хиты средневековой сцены всё больше входили в плоть и кровь Марко, и приобретение подержанного шалмея стало лишь вопросом времени. Прежде всего, басовый лад (т. е. смесь народной и средневековой музыки), имеющий почти гипнотическое воздействие и заставляющий пускаться в пляс, сильно на него повлиял. Из гимнаста получился акробат и шпильман. Дуэт ездил из города в город и выступал в каждой церкви, соборе и прочих исторических местах. В том же году Марко основал средневековый коллектив Ohrenwützel, а в 1993 присоединился к группе Spilwut и нашёл в Романе Штрейзанде, её основателе, отличного наставника. И по сей день они время от времени музицируют вместе. Spilwut считался одним из старейших средневековых оркестров Германии и имел сильнейшее, почти героическое звучание волынки, по крайней мере, на восточногерманской сцене. Роман и Марко назвали свои волынки «мешками Босха», поскольку при создании своих инструментов они вдохновлялись картинами голландского художника Иеронима Босха. Каждый инструмент был оснащён крупногабаритным раструбом и характерной деревянной рожицей. Своё творчество участники Spilwut называли «крестьянской музыкой, играемой на волынках и барабанах». В отличие от «придворной», скорее лёгкой музыки, звучание Spilwut больше походило на средневековый рок - звуки, под которые можно было бы удариться в пляс и оттанцевать дикое пого.

Какой бы талантливой ни была группа, но первая профессиональная запись, которую может вспомнить Марко, оказалась провальной: в 1993 Spilwut хотели записать пластинку в студии на Курфюрстендамм[22] в Берлине. Как обычно, все музыканты были в комнате, отделённые друг от друга лишь шторами, и каждый имел собственный микрофон. В центре комнаты стоял Саид, барабанщик, который был хорошо виден каждому. Так что недоразумение под названием Spilwut начало действовать, горланя свои песни и дико приплясывая. Как только все композиции были записаны и прослушаны, то быстро пришло всеобщее разочарование. Каждая песня звучала ужасно из-за жутких колебаний звуков из колонок. Так продолжалось несколько часов, пока средневековые сливки общества не осознали, что они постоянно двигались во время записи, как делали это на сцене, так что постоянно находились на разном расстоянии от микрофона. На следующий день Spilwut начали всё с нуля...

В 1995 пути Марко и Михаэля снова пересеклись, так как Pullarius Furzillo, тогдашний средневековый коллектив Михи, искал второго волынщика. Марко согласился два дня пробно выступать с дуэтом во Франкфурте на Цайль[23], однако ещё на вышеупомянутом рынке группа распалась; весьма краткосрочное удовольствие для Марко.

Вскоре после этого в Берлине он начал обучение акробатике и артистизму, а свободное время проводил со Spilwut. Полгода спустя он получил звонок от Михаэля. Они с волынщицей Конни Фукс планировали собрать грандиозную новую группу, и на этот раз действительно - действительно! - бесподобную, и Марко был недостающим звеном...

Борис Пфайффер, рождённый в 1968 году в Берлин-Темпельхоф, провёл всё своё детство и юность в Западном Берлине. Семья Пфайфферов всегда была музыкально и художественно ориентирована. В то время как отец Бориса играл на различных блок-флейтах и кларнете, его мать наслаждалась обучением классическому балету. Ещё будучи ребёнком дошкольного возраста, Борис ходил на курсы Карла Орфа - что-то вроде раннего музыкального образования. Карапузы ритмично хлопали в ладоши и учились играть на клаве[24], треугольниках и барабанах. Что до родителей, то они очень радовались успехам, которых их отпрыск достиг как ударник, но всё-таки ударная установка - довольно шумная вещь, да и стоит порядочно - в общем, блок-флейта тоже является отличной штукой.

В начальную школу он пошёл с блок-флейтой, а также малыш был обеспечен первой гитарой.

С 4-го класса Борис со своим лучшим другом стал каждые выходные ездить в музей-деревню Дюппель[25] на Клауэртштрассе в Берлине. Там они каждый раз смотрели, как могла выглядеть жизнь людей 800 лет назад, а также соприкасались с экспериментальной археологией и бытовой культурой Высокого Средневековья. Оба мальчика резали, точили, шили, а также пробовали себя в кузнице. Всё, что как-то было похоже на первозданное ремесло, было интересно и должно было быть испробовано в деле. Они даже не прошли мимо прядения с ручным веретеном и ленточной мастерской. А ночью, когда все остальные гости деревни-музея разъезжались по домам, парочка разжигала очаг в одной из средневековых избушек и смело оставалась на ночь.

Параллельно с экскурсиями в прошлое мальчишки постоянно устраивали встречи в лесу. Там собиралась разношёрстная компания. Панки, готы, скауты, язычники... А в самом центре - Борис и некто Демба Набе, будущий вокалист берлинской группы Seeed.

Как житель Западного Берлина, рождённый в 1968, Борис привязался к Берлинской стене. Она всегда существовала, и почему, он как ребёнок точно не знал. Запертым посреди «Красного моря», как наперебой утверждали немцы, Борис себя не чувствовал. В восьмом классе он стал исследовать Восточный Берлин со своим школьным приятелем Паком[26]. Даже несмотря на то, что на вход спускались все карманные деньги: 25 вестмарок против 25-и остмарок. Так как оба никогда не знали, куда девать ГДР-овские бабки, то они обычно покупали канцелярские товары и фотобумагу. Им это было запрещено, однако никогда не контролировалось.

Борис тем временем занимался колёсными лирами[27], флейтами и шалмеями, слушал фолк-группы типа Clannad, а также пуристскую средневековую музыку и коллекции песен вроде Cantigas de Santa Maria, одного из самых больших музыкальных сборников Средневековья; Libre Vermell de Monserrat, относящуюся к позднесредневековой коллекции песен и литургических текстов, а также частично миннезангера Нейдхарта фон Ройенталь, Вальтера фон дер Фогельвейде[28] и Тангейзера[29]. Чем аутентичнее, тем лучше. Второй музыкальной страстью Бориса была тяжёлая гитарная музыка: AC/DC, Deep Purple, Black Sabbath, Nirvana, панк-рок, а также шведские хейден-металисты Bathory. Позже житель Западного Берлина обнаружил для себя скандинавский фолк и приобрёл диски групп-северян вроде Hedningarna, Garmarna и Vättinä. В своем любимом магазине, Carzone в берлинском Шарлоттенбурге, который располагался прямо под аркой городской скоростной железной дороги, он рылся на полках с традиционной музыкой. Хотя электрогитара и должна была присутствовать всегда, но шалмей, флейты и арабская дарбука - особый бокалообразный барабан - также были необходимы для него.

В 20 лет Борис вместе с Паком поселился в общежитии в Берлин-Нойкёльне. Однажды вечером, придя с работы домой, они оба развалились с бутылкой пива на кровати-чердаке Пака, уставились в телевизор и были настолько ошеломлены, что едва не упали: Берлинской стены больше не было! Незамедлительно Борис и Пак отправились в направлении Кройцбурга, побывали немного на востоке и немного на западе столицы, а затем получили тёплый приём по дороге домой, так как в момент пересечения границы считались жителями Восточного Берлина.

Средневековые ярмарки, словно магнит, притягивали к себе Бориса и Пака так же сильно, как Марко, Пимонте и Михаэля. Сожители занимались плотницким делом, с которым и путешествовали по рынкам. В 1994 Борис познакомился с трио Марко-Михаэль-Пимонте на Потсдамской площади. Борис и Пак сконструировали огромную средневековую ярмарку, где затем работали в качестве квалифицированных ремесленников. Они вырезали, делали выбоины, украшали деревянные ручки плотницкими узорами и, конечно же, бродяжничали. Как говорится, здесь болтали - там пивали.

В те времена Борис на заёмные деньги купил у восточногерманского производителя инструментов Клауса Штекера свою первую волынку. Каждый день он упражнялся с этой дуделкой, чем доводил своих соседей до безумия, и через каждый час занятий добросовестно потирал свой дорогостоящий инструмент масляным лаком - жидкостью, которая создаёт водоотталкивающий защитный слой. Во время четырёхнедельной летней ярмарки на Потсдамской площади Борис и двое других волынщиков пробрались колодцем подземных коммуникаций к путям метро, чтобы находиться под землёй при наилучшей акустике и, конечно же, со спокойной душой трубить в свои волынки. Трио играло до тех пор, пока их не заприметила и не остановила полиция. Оказалось, что сотрудники час искали источник шума, однако никак не могли обнаружить его в системе туннелей. Кроме нелегальных подземных выступлений так называемый гвоздевой сеанс был в плотницком стане излюбленным времяпрепровождением: Борис, Пак и ещё несколько человек стояли вокруг большого чурбана и пытались поочерёдно вбить лезвием топора огромные стропильные гвозди в древесину. Правила игры были просты: тот, кто забивал гвоздь - выигрывал, и должен был получить порцию пива, которая оплачивалась предпоследним в кругу. Конечно, посетители ярмарки охотно замечались и торжественно приглашались игроками, так как против бродяг их шанс был ничтожно мал. Короче говоря, халявное пиво для ремесленных тружеников!

Вскоре после этого Борис присоединился к средневековой группе Lumpazie Vagabundus, из которой в конце 1995 перешёл в Springteufel, в которой он играл на волынке до присоединения к IN EXTREMO.

Конни Фукс, известная и любимая мать средневековой сцены, родившаяся в 1965, провела своё детство в Зигерланде, в 18 лет уехала из дома и с тех пор скиталась по стране. Ещё будучи ребёнком Конни была отправлена на уроки мелодики, и поскольку уже очень скоро она расхотела играть на этом ужасном детском инструменте из пластика, то не могла освоить и ничего другого. Засим родительское содействие в вопросах музыки встретило свой абсолютный конец. Своему ненасытному любопытству и рано проявившейся любви ко всему, что каким-то образом касается Средневековья, Конни была обязана тому, что неудачный эксперимент с мелодикой не означал конец её музыкальной жизни. В возрасте 16 лет она получила в подарок от друга все пластинки Ougenweide. Конни купила себе флейту и разучивала песни знаменитой средневековой группы до тех пор, пока не смогла сыграть их один в один. Вскоре после этого на средневековой ярмарке она наткнулась на зигенских музыкантов и торгашей из Kramerey und Kurtzweyl[30]. Герман, один из музыкантов группы Kurtzweyl, как раз сидел в своей лавке инструментов. Конни спросила его, может ли она поиграть на одной из его флейт стиля Ренессанс. Герман дал ей одну из флейт, и несколькими секундами позже был настолько очарован её игрой, что тут же предложил присоединиться к Kramerey. Так Конни проводила выходные с Kramerey und Kurtzweyl и работала в качестве временной помощницы. Она снова и снова застенчиво косилась на сцену, ведь не ручная работа, а именно музыка очаровала её. Это продолжалось недолго, пока она не купила себе шалмей и не оставила плотницкий коллектив из Итцехо. Она отправилась в Бергские земли, городок Форст, где с Холгером Функе основала свою первую группу Tourdion. В 1988 появилась группа Saltarello, с которой Конни 6 лет путешествовала от ярмарки к ярмарке, а в 1995 продолжила с Anno Domini и с Ecth Elior. В то время музыкантка познакомилась с Михаэлем, который играл в Pullarius Furzillo вместе с Майком Пауленцем, более известным на сцене как Тойфель. А вскоре после этого пересеклись пути Конни и волынщика Бориса, если быть точным, на музыкальной вечеринке в Цутанин, бывшем кирпичном заводе под Ганновером.

В сентябре 1995 Конни попыталась собрать женскую средневековую группу. Репетиции только начинались, это было в начале октября, когда Михаэль позвонил со словами: «Приезжай как-нибудь, нам срочно нужно кое-что обсудить». Pullarius Furzillo - то бишь Михаэль и Тойфель - как раз играл во Франкфурте на Цайль, именно там, где Марко поначалу должен был репетировать с ними. 11 октября Конни приехала во Франкфурт, где Михаэль сообщил ей, что Тойфель принят в уже довольно известную группу Corvus Corax, и поскольку уходит туда, то должен расстаться со своим компаньоном. Михаэль спросил Конни, не желает ли она заняться чем-нибудь совместно с ним. Конни с увлечением рассказала тюрингцу о своей женской группе, и Михаэль сразу сделал вид, что он в жутком восторге. «Разве это не классно, я с целой кучей женщин...»

И ведь действительно классно: две умелые гобоистки Элизабет Мюнц и Кристина Мюлек встретились с Конни и Михаэлем всего на одной репетиции. Через несколько минут шокированная Элизабет немедленно ушла. Средневековые мотивы и крепкие мужские словечки в сочетании с долей шовинизма оказались невыносимыми для столь нежного существа. В конце октября произошёл окончательный распад женского коллектива, даже до того, как он проявил какую-то активность. Таким образом, осталось лишь трио Кристина, Михаэль и Конни.

Однажды вечером Михаэль сидел на диване в квартире Конни в Вебахе, и вместе они пролистывали книги в поисках названия для группы. Конни как раз заварила чай, а Михаэль листал потёртый латинско-немецкий словарь. Вдруг он воскликнул: «Я придумал! IN EXTREMO!» По-русски: в конце концов, в завершение. Короткое, легко запоминающееся и многообещающее. Конни сразу воодушевилась. «Миха, я ручаюсь: с этим названием у нас всё пойдёт гладко!»

ГЛАВА 3. «Я ХОЧУ СДЕЛАТЬ ЕГО БОГАТЫМ И ЗНАМЕНИТЫМ!»

(Альбом Weckt die Toten)

С новым названием и новыми силами трио Конни, Кристина и Михаэль репетировали всю осень и зиму 1995 года. Неделя за неделей. Работа должна была продвигаться, неоконченные дела раз и навсегда отошли в прошлое. Кукольный театр, красивые слова и, конечно, столь известные и любимые на рынках факирские номера и ящики с мечами. Михаэль сидел внутри, а женщины просовывали клинки в отверстия. И каждый раз - о, чудо! - петух в корзине оставался нетронутым. Да, такого рода глупости когда-то были популярной частью средневекового шоу! Но, прежде всего, Конни и Кристина были невероятно талантливы в кукольном театре. «Эти репетиции я бы сейчас с удовольствием посмотрела. Жаль, что видеозаписей не сохранилось», - сожалеет Конни.

Так как волынки могли быть привезены разве что с задержкой, то Конни и Кристина постоянно играли на шалмеях. Конни: «У меня до сих пор осталась кассета с записью. Ai Vis Lo Lop с поющим Михой с цистрой и двумя прекрасными женскими голосами, звучащими наряду с шалмеями».

Ну и, как иногда случается у прекрасной половины населения, Конни забеременела. Хорошая перспектива.

Обстоятельства более-менее изменились - трио IN EXTREMO не остановилось на этом и усердствовало у организаторов. Сезон 1996 года был полностью забит, полные холодильники и оплата аренды были гарантированы на год. Но сначала Михаэль провел отпуск в январе 1996 в Лас-Вегасе. Если уж гулять, то по полной! После этого, точнее, 23 января, группа хотела встретиться в Берлине и порепетировать. За день до этого Конни поступил звонок от Кристины. IN EXTREMO были не совсем той группой, которой можно было бы заниматься на музыкальном поприще, созналась Кристина, и - бац! С тех пор участников осталось только двое. Все часы репетиций прошли впустую. И как раз перед самым началом сезона.

Но Михаэль всегда отличался изобретательностью в сложных ситуациях, и он успокоил Конни, сказав, что знает кое-кого, с кем можно договориться. И поздно ночью он позвонил Марко. Тем временем, как это часто бывает, его ворчливая подружка схватила трубку. «Что ты хочешь от Марко?» - провизжала она. И думала, наверное: не действуй, мол, нам на нервы, чёртов неудачник. Михаэль рявкнул в ответ: «Я хочу сделать его богатым и знаменитым!» Тридцатью минутами позже Марко уже стоял на пороге михаэлева дома, и IN EXTREMO снова превратились в трио. Участники репетировали и аранжировали такие традиционные песни, как Ai Vis Lo Lop, Totus Floreo, Villeman Og Magnhild и Serbokroatischer Tanz, в коллективе царил дух оптимизма, все чувствовали себя прекрасно.

В феврале группа выступала в тюрингском Лёйхтенбурге[31]. Несколькими днями раньше, когда группа в последний раз репетировала свою программу, Михаэль поведал обоим своим коллегам, что он вынужден снова покинуть их, однако непременно успеет вернуться к выступлению. «Доверьтесь мне!» - молил он скептически смотрящих на него товарищей. – «Я вернусь обратно и приведу с собой потрясающего волынщика». С этими словами он исчез за дверью.

Разгадка сей головоломки проста: Михаэлю позвонил Пимонте. «Здорово, Миха! У меня тут двухдневный концерт в Дрездене, но я без барабанщика. Можешь помочь?» Предварительно эти головотяпы, конечно, не репетировали, но они понимали друг друга с полуслова. Как только заиграла волынка Пимонте, Михаэль тут же подхватил мелодию на барабанах. Через несколько минут стало ясно, что Пимонте и Михаэль подходят друг другу целиком и полностью, и с тех пор они всегда были неразлучны. Итак, оба развлекали публику в саксонской столице, решились даже плевать огнём в винном погребе площадью 60 квадратных метров, заработали хороших денег - и после окончания двух концертов Михаэль поставил кардинальный вопрос: «Пи, я тут собрал одну классную группу, состоящую из хороших и полных энтузиазма людей. В ней не хватает лишь тебя!» Пимонте сразу задрожал и занервничал, и он в первый и последний раз в жизни заказал себе чашку кофе.

Тут же последовала неразбериха: Пимонте должен был сообщить своей группе, что больше не состоит в ней, а Михаэль, в свою очередь, - поведать Конни и Марко, что к ним кое-кто присоединился. Свой концерт в Лёйхтенбурге IN EXTREMO играли ещё как трио, но сразу после этого благодаря Dr. Pymonte они стали отличным квартетом.

Для Конни это было прекрасное, но и очень тяжёлое время. Играть на волынке и шалмее с ребёнком в животе было весьма напряжно для молодой девушки. И каждый раз, когда Михаэль ударял в давул, большой двусторонний барабан, Конни чувствовала, как её плод пинался внутри.

Первого мая 1996-го года на средневековом ярмарочном фестивале, наконец, пришло время: тогда машина с Конни помчалась в больницу, ибо у неё были сильные боли в животе и проблемы с кровообращением. Ребёнок перестал двигаться, что-то было не так. Врач установил, что физическая нагрузка едва не привела к преждевременным родам. «Если бы Вы не прибыли сюда, то родили бы Вашего сына прямо на сцене», - улыбался он. Ну, это было бы просто непередаваемо: во время игры на волынке и шалмее беременная страдает от болей, а Михаэль, Пимонте и Марко с бледными лицами строят из себя акушеров...

Новоявленная мама теперь ушла в декрет, и трое мужчин, доигрывая сезон до конца, всегда отсылали Конни четверть гонорара. 14 июля 1996 Филипп Аарон явился на свет божий, и Конни поняла, что теперь должна в корне изменить свою жизнь. Имея ребёнка, преодолевать расстояние Вебах-Берлин для репетиций, выступления, сегодня здесь - завтра там... так, что ли? Н-да, это было бы невыносимо.

Но вернёмся к троим нашим бродягам: в 1996 году трио Михаэль, Марко и Пимонте несколько раз выступали в так называемых средневековых подвалах. В саксонской столице Дрездене было два таких местечка: Zarenkeller и средневековый ресторан Anno Domini. Оба магазина вели непримиримую конкурентную борьбу друг с другом, и тот, кто давал концерт в одном из этих мест, получал звание персона нон грата в другом баре. Однажды вечером у трио намечался концерт в Anno Domini. Поскольку музыканты в полдень прибыли в Дрезден, то решили просто заглянуть в Zarenkeller. «Всем привет! Мы к вам!» Кто-то из обслуживающего персонала спросил: «А вы кто?» - «Кто мы? Ку-ку! Мы группа, которая сегодня вечером играет у вас! Ну-ка приготовьте нам что-нибудь вкусненькое, да побыстрее!» Троица набила себе животы до отказа и исчезла прежде, чем появилась истинная группа вечера. Днём позже Михаэлю позвонил человек из Zarenkeller: «Вы просто хитрожопые свиньи, но я все же хочу попросить вас выступить». И Михаэль сказал после этого: «Вот видишь, Марко, работать вместе всегда хорошо. Просто позвони в конкурентный магазин и греби деньги лопатой!» С тех пор Zarenkeller и Anno Domini больше не ссорились.

В те времена Пимонте и Михаэль делили квартиру в берлинском Прэнцлауэр-Берг. Местечко на Хоринер штрассе, 52 вскоре стало известно как место проведения тусовок. Здешние двери всегда были открыты для всех посетителей, потому оттуда постоянно веяло спиртными напитками и туго набитыми трубками. Но однажды оба раздолбая разродились блестящей идеей, что по будням нужно не только отдыхать, пить и курить траву до тех пор, пока бренное тело само не уснёт во второй половине дня, особенно если хочется совершенствоваться в качестве творческих личностей, поэтому имеет смысл хоть немного поработать для продвижения своей карьеры. Так что с того момента парочка ежедневно за завтраком в 11 часов обсуждала дальнейшие действия и строила планы относительно будущего группы. Михаэль обнаружил, что старая древесина - будь она хоть подскобленная или выточенная - всегда будет выглядеть классно. К сожалению, токарный станок по дереву, принадлежащий Пимонте, находился где-то в захолустье на Балтийском море, машина Михаэля в очередной раз была сломана, а денег на тот момент друзья не имели. Что же делать? Всё просто: будущий сценический реквизит IN EXTREMO лежал в подвалах и на чердаках по соседству - оставалось лишь забрать его! Так что двое музыкантов нацепили рабочую одежду, взяли ящик для инструментов, мешок для сырья и свежезаправленную бензопилу и в качестве представителей строительной фирмы отправились «на охоту». Они врывались в пустые, намеченные под снос старые многоквартирные дома и разживались шикарными ступенчатыми колоннами, деревянными ручками, арками и прочими ценностями. Ну, прямо «золотая лихорадка»! Такого рода грабёж показался чересчур странным одной гражданке, и она недоверчиво спросила негодяев о разрешении. «Госпожа Янковски из домоуправления на Шведтер штрассе, 34 владеет информацией по этому вопросу, понятно?» - выпалили они в ответ.

Для успокоения собственной совести парочка оправдывала свою расхитительскую деятельность различными аргументами, например, такими: «Всяко лучше, чем отдавать это в руки мелочным торговцам антиквариатом или алчным арендаторам. Эти свидетельства берлинской культуры не должны быть скрыты от посетителей средневековых рынков!»

Даже дверь в жилище по соседству с Chaos-WG не пощадили - Михаэль и Пимонте с помощью корончатых свёрл удалили различные декоративные деревянные детали, которые позже были использованы в качестве транспортировочного ящика для шалмея.

Вот что снова вернуло IN EXTREMO на средневековые ярмарки: в замке Рабенштейн в Тельтове трио повстречало легендарного Канатчика, то бишь плетельщика верёвок. Слово «Reep» стоит вместо Seil или Tau[32] (гамбургская развлекательная миля Репербан была когда-то длинным переулком, в котором изготавливали и вили веревки). Этот средневековый Канатчик был прямо как настоящий шлезвиг-гольштейнец из книжки с картинками: внешне - вылитый разбойник, имеющий длинные закрученные усы, розовые щёки, которые указывали на некоторое неравнодушие к выпивке, огромную шляпу и голубые со стальным отливом глаза. Ему не хватало разве что бочки с порохом и небольшой пушки на рабочем месте, тогда он точно сошёл бы за северогерманский вариант разбойника Хотценплотца.

Когда наглая троица небрежно прогуливалась по его площадке, пьяный плетельщик верёвок злобно проворчал, что та веревка, над которой он сейчас работает, предназначена для обвития вокруг их тонких певческих глоток. Очень плохая шутка. «Погодите немного, мой друг», - прошептал Пимонте, а сам отправился в оргбюро ярмарки для того, чтобы купить большую бутыль шнапса двойной очистки. Он должен был быть довольно крепким и довольно дешёвым, да, во всяком случае, пойло имело порядка 38 градусов. Волынщик с грохотом поставил бутылку на стол Канатчика. «Вот, за красивые декоративные виселичные петли!» - «Согласен! Отличная сделка!»

Через два часа музыканты обнаружили, что плетельщик верёвок храпит, положив голову на стол. Абсолютно пьяный в стельку. Пимонте с огромным замахом ударил кулаком по рабочему столу. Бух! В ту же секунду все инструменты свалились и, зазвенев внизу, подняли адский шум. Совершенно растерянный мистер красный нос вскочил и сел с таким видом, будто его ужалил тарантул, и закричал: «А вы мья нпуали, стьте мня пхое, лупые фсы!» (Как же вы меня напугали, исчезните, глупые псы!) Под громкий хохот посетителей ярмарки троица с обаятельной улыбкой на лице друг за другом направилась к выходу.

Вскоре после этого раздался телефонный звонок, которого Конни ожидала в течение длительного времени: Пимонте стоял в телефонной будке, пытаясь сказать молодой матери что-то важное, и при этом едва ли не мямлил себе под нос. Конни находила довольно забавным то, что этот сильный парень, который никогда не лез за словом в карман и зачастую разговаривал на сцене довольно грубым и нахальным тоном, не мог и двух слов связать. В конце концов Пимонте воскликнул в отчаянии: «Блин, Миха, чувак, давай сам, а!» Затем он передал трубку Михаэлю. По его словам, они хотели продолжить без Конни, ускорить темп и совместно с музыкантами из Noah сотворить рок-историю. На место Конни был выбран Сен Пустербальк, в миру - Маттиас Аринг, волынщик. «Ребята, всё в порядке», - успокоила их Конни. Всё равно с ребенком она была вынуждена устроиться сразу на пять работ.

«Меня часто спрашивают, не грустила ли я оттого, что была не с ними», - говорит Конни сегодня. – «Я могу сказать лишь то, что всё так, как оно должно быть. Так что всё хорошо. У меня есть замечательный, здоровый сын, и я бы никогда не променяла его ни на что». Но даже для молодой мамы музыкальная карьера должна продолжаться, пусть и на меньшем уровне. В 1997 Конни играла в группе Der Schwartenhalß, и когда она благополучно отметила, что может совмещать сына с ярмарочной жизнью, то претворила свою давнюю мечту в реальность и основала женскую средневековую группу Filia Irata. С 2006 состав группы стал постоянным, а с 2010 Конни посвящает себя двум следующим проектам: Luscinia Obscura, труппы фигляров, танцоров и музыкантов, и дуэту ConFilius, который она создала вместе со своим сыном.

Весной 1996-го года IN EXTREMO встретились в одной маленькой берлинской студии для того, чтобы записать средневековый акустический CD-диск под названием Die Goldene. С одной стороны, парни провели уже довольно много времени в студии, а с другой стороны они всё больше ощущали, что рок и традиционное звучание сливаются воедино, и даже наспех записали макси-сингл. На эту запись Михаэль пригласил своих коллег из Noah - Томаса, Райнера и Кая, чтобы снова попробовать создать рок-песню из композиции Ai Vis Lo Lop. На этот раз им действительно удалось, и этот момент вошёл в историю как начало слияния братства волынщиков с рок-группой Noah в фолк-метал-группу IN EXTREMO.

Кай отправил запрос на сотрудничество с берлинской Undersound-Fanzine касательно музыкального бизнеса, снабдив их образцом только что произведённого демо-CD, на котором присутствовали пять композиций: Der Galgen, Como Poden, Mariae Wuergen, Rotes Haar и Ai Vis Lo Lop. Из них последним двум суждено было стать одними из любимейших среди поклонников за всю историю группы.

«Летом трава была такой густой,

И ветерок ласкал её дуновеньями.

Я почувствовал твою кровь,

Так горяча была она, когда текла ко мне, бурля.

Ты лишь коснулась моего лица,

Как вся моя суровость вмиг умерла.

Другой любви совсем не нужно мне -

Я влюбился в твои рыжие волосы.

В том поле лето целое провёл,

Даже мак не так красен, как твои рыжие волосы.

Трава уже начинает желтеть,

И пёстрые цветы понемногу увядают.

И если алый мак

Столь бледным стал,

То нет смысла в том,

Что есть ещё белые облака.

Я влюбился в твои рыжие волосы.

Ты говоришь, что вскоре будут дети,

Если так влюбиться в твои рыжие волосы.

Красна, как мак, бела, как снег,

Ты и зимой останешься моей рыжей ланью.

Я влюбился в твои рыжие волосы!»

(Rotes Haar)

© by HANSEATIC MUSIKVERLAG GMBH & CO KG AND EDITION TOUGH

ENOUGH и с любезного разрешения Universal Music Publishing GmbH

Песня Der Galgen, по словам басиста, была случайной находкой на музыкальной кассете. На одной стороне плёнки он обнаружил Gallows Pole группы Led Zeppelin - песню, текст которой Кай очень хорошо прочувствовал и внутренне относил тематику к средневековой. Кстати, на другой стороне кассеты можно было услышать песню Am Galgen западноберлинской блюз-группы Mon Dyh. Оригинальный текст восходит к знаменитому американскому блюзовому певцу Хадсону «Huddie» Вильяму Ледбеттеру, или Ледбелли. Превратить Como Poden и Mariae Wuergen в замес средневековой музыки и рока, по словам басиста, группа смогла без особых проблем. «План всегда был разложен по пунктам А и Б: сначала рок-аранжировка, затем - средневековая. В оправдание надо бы заметить, что в то время средневековая группа могла играть только в ля-миноре, что крайне усложняло ситуацию для нас как для рок-музыкантов и обработчиков текстов».

Rotes Haar, наконец, стала настоящим испытанием для басиста. Кай любил исторические тексты, восходящие к Франсуа Вийону, и хотел создать сильную, сложную композицию. Ввиду того, что его бывшие коллеги по Noah Томас и Райнер, как это часто бывает при сочинении и аранжировке, не имели никаких творческих идей, он взял себе текстовый лист, свою бас-гитару и бутылку красного вина, уселся на балкон, настроил ми в ре и дальше пытался сымитировать классическую гитару четырьмя струнами.

«Когда Миха сыграл мне пробную версию Ai Vis Lo Lop в рок-аранжировке», - вспоминает Конни, - «я сразу поняла, что это отличное начало. И я не ошиблась. Его мечта об объединении рока и средневековой музыки стала реальностью». Отклики звукозаписывающих компаний на демонстрационный CD были, однако, весьма неприятными: либо Кай вообще не получал ответа на свой запрос, либо его почтовый ящик переполнялся отказами с различным деловым мусором. «К сожалению, мы не можем ничем Вам помочь с этим материалом», - писала фирма Brainstorm; «Мы заинтересованы в более популярных направлениях, наши коллеги наверняка не будут тронуты этой музыкой», - отказывалось агентство Nucleus. «Ладно, если звукозаписывающие компании никоим образом не хотят признать созданные композиции из-за неважного качества, тогда непременно нужно показать им, какими взрывными ребятами на самом деле мы являемся» – так решили рокеры с волынками, названивая по телефону всевозможным организаторам. Михаэль организовывал концерты как на средневековых ярмарках, так и в бывших оплотах Noah, так как, не обращая внимания на лейблы, парни со своим макси-CD пробивались прямиком к концертным организаторам.

29-го марта 1997 IN EXTREMO тащились в Лейпциг сквозь метель на своём старом Форде Транзит, который уже пережил буйные времена Noah и Tausend Tonnen Obst. Там они сыграли своё первое настоящее рок-шоу для тысячной аудитории на ярмарке у ратуши. Через шесть дней Noah выступили в последний раз на Pressenwerk в тюрингском городе Бад-Зальцунген. Три месяца спустя средневековые рокеры были приглашены вокалистом группы Knorkator - Stumpen'ом, на выступление в рамках концертного цикла во Franzklub в Берлине, где регулярно выступали необычные группы и проекты. Так как Stumpen и эскадра волынщиков пришли к взаимной симпатии, и Franzklub всегда приносил музыкантам успех, наши герои согласились. Отныне IN EXTREMO играли как пуристическую средневековую музыку на ярмарках, так и энергичные рок-шоу в клубах и рок-магазинах.

Спустя восемь рок-концертов плевел отделился от пшеницы. Сен Пустербальк покинул группу после рок-шоу в Мойзельвице 14 июня 1997, так как эксперимент с неизвестным исходом, то есть смесь рока и средневековой музыки, слишком напрягал его. Он снова погрузился в атмосферу средневековых ярмарок, изображая там глашатая за разумную цену и при обозримых издержках. Пустербальк всё равно был в IN EXTREMO не более, чем примечанием. Он не попал ни на одно групповое фото и вообще не участвовал в записи композиций. «Михаэль тогда просто завербовал его», - вспоминает Кай. – «Я считаю, что это было вызвано лишь впечатлением от успеха, который нам сопутствовал на средневековых ярмарках. Упор был сделан на то, что на сцене в стиле Corvus Corax как минимум трое волынщиков громко дудели перед могучим барабанщиком». Сен, по словам Кая, был очень красноречивым товарищем, что, судя по всему, импонировало Михаэлю. По правде говоря, басисту сразу стало ясно, что Пустербальк совершенно не вписывается в группу. «Он был таким же любителем поболтать по телефону, как и Миха. Когда он четыре часа сидел на телефоне потому, что обсуждал коробящий идиотский запутанный клубок любовных отношений со своей тогдашней подругой, Миха приплясывал вокруг меня и безостановочно спрашивал, как такое может быть». Это было началом конца господина Аринга, так как телефон всегда и при любых обстоятельствах должен был быть под рукой у Михаэля наряду с белой пачкой Gitanes[33], личной зажигалкой и ключами от старенького Шевроле. Михаэль был неутомимым и беспокойным деятелем, подстрекателем и организатором, Сен Пустербальк, напротив, был пустомелей, так что обе стороны смогли вздохнуть свободно, когда разделение осуществилось.

Для публики концерт в берлинском Franzklub в любом случае стал абсолютно новым, причем они не знали, что он таковым будет: Борис Пфайффер в сентябре 1997 дебютировал вместе со средневековыми рокерами, и его сценический костюм жёлтого цвета побудил коллег по группе дать ему прозвище Yellow Pfeiffer. Таким образом, IN EXTREMO собрали состав, в котором и должны были вскоре записать свой первый рок-альбом: Das Letzte Einhorn (Михаэль), Die Lutter (Кай), Der Morgenstern (Райнер), Thomas der Münzer (Томас), Flex der Biegsame (Марко), Dr. Pymonte (Андре) и Yellow Pfeiffer (Борис).

Борис привёл с собой своего соседа по комнате, Пака, который, будучи весьма хитрым и деловитым, должен был взять на себя продажу товара. До сих пор эта работа делалась у не очень уважаемой среди членов группы подруги Райнера. Когда она сначала освободила место в товарной лавке, а потом и вовсе разошлась с Райнером, вся группа облегчённо вздохнула. Как бы то ни было, с Паком торговля в магазине пошла на лад, а в кассу группы потекли денежки.

С 6 сентября средневековая ярмарка в Плауэне наполнялась звуками, издаваемыми мощными волынками группы, в дневное время - пуристической народной музыкой, вечером - грохотом электрогитар. Некто Бастиан Ланге, который зарабатывал деньги в своей кондитерской лавке, каждый раз наблюдал выступления. Но никто и предположить не мог, что судьба сведёт их вместе. По ночам группа спала в захудалой донельзя гостинице в центре городка Фогтланд, здешние панельные конструкции были жутко похожи на те, что находятся в Марцане, районе на окраине Берлина. На рынке Михаэль познакомился с одной прекрасной принцессой, о девственности которой самоотверженно позаботился, уведя девушку к себе в номер. Там похотливый самец сдвинул вместе две несчастные кровати, и спокойно смог начать ночной урок игры на своей средневековой флейте. Древесина грохотала, ломалась и трещала, так что двое увлеченно трахающихся любовника, видимо, занимались своими делишками под наклоном в 45 градусов. На следующее утро музыкант, вооружившись инструментом, не просто сколотил при помощи гвоздей две кровати, а создал в кропотливой работе совершенно новый, огромный предмет мебели - так называемый кроватестулостолованнотабурет. После плут всё осмотрел и весьма нахально пригласил владелицу гостиницы на рынок – «если у Вас нет других предложений». Когда она обнаружила хаос в оставленном номере, ей и её работникам в действительности не оставалось ничего другого, кроме как бежать на средневековую ярмарку. Там они окружили Dr. Pymonte и неправомерно попытались перевалить всю ответственность по ремонтным мерам на него. Волынщик несколько минут весьма спокойно и терпеливо слушал ругань и вопли, ответил «Если Вы и дальше будете мне докучать, я позову полицию» и растворился в толпе.

Кроме того, на средневековой ярмарке в Гамбурге 25 октября публика увидела IN EXTREMO с обеих сторон - днем с пуристической народной музыкой, а вечером с горячим рок-шоу. В перерыве между выступлениями Михаэль и Пимонте бродили по бесчисленным помещениям огромной исторической ратуши, и нужно сказать спасибо многочисленным охранникам и силам правопорядка за то, что ни одна историческая ценность не сменила своего обладателя, оставшись в ганзейском городе.

Вскоре после этого Михаэль был приглашён ветеранами музыкальной индустрии BMG/ Sony в Мюнхен, где тогдашний руководитель лейбла Томас Штайн (да-да, тот самый «музыкальный Удо Латтек» из абсолютно ненормального RTL-Chartshow) и разные другие суперважные господа фон-бароны устроили бедному уличному музыканту час сказок, пока терпение Михаэля не лопнуло и он не задал важнейший вопрос дня: «Как пройти в уборную?» Рабочий компании Sony, Том Бюхер, сказал: «Мне тоже нужно. Пойдем со мной, я покажу тебе!» Во время совместного писанья музыкальный менеджер дал певцу такой совет: «Мне нравится твоя музыка. Можешь покинуть фирму, но быстро!» Михаэль понял намёк, вернулся в конференц-зал и объяснил озадаченным бизнесменам, что он не может принимать решения в одиночку и, следовательно, должен проконсультироваться со своими коллегами по группе. После этого встреч с музыкальными предприятиями не было, и это уберегло молокососов из IN EXTREMO от того, чтобы уже ранней весной их карьера была бы не понята, сожжена и выплюнута несведущим в музыке персоналом мэйджор-лейблов.

Сразу после концерта в Котбусе 30 января 1998 к музыкантам заявились Доро Петерс и Йорг Фуккинг, представители берлинской музыкальной компании Vielklang, с которой также был подписан контракт у Subway To Sally, и спустя несколько дней IN EXTREMO подписали с Vielklang издательский договор и контракт на запись. Фирма, в свою очередь, немедленно договорилась с концертным агентством Extratours, с которым IN EXTREMO тоже подписали контракт. И, как и положено возбуждённым новичкам, они были уверены, что для них настали золотые времена, и что весь мир отныне преданно лежит у их ног.

В то время как IN EXTREMO со своим средневековым шоу без особых усилий зарабатывали неплохие деньги, дорогостоящие рок-шоу с пиротехническим грохотом и шумом имели большой финансовый риск. Хотя рок-группа получала сумму между 1300 и 1500 марок, всё же затраты на техника, транспортные средства, пиротехническое шоу и так далее едва ли могли быть покрыты этими деньгами. Нашим героям тогда и во сне не снилось, что однажды они будут получать в 50 раз больше от кассовых сборов.

«Мы репетировали часами напролёт, всё должно было быть идеально», - говорит Томас Мунд. – «Для меня это было трудной задачей. Я всегда немного халтурил на гитаре, но всё стало хуже некуда. Я до сих пор помню, как Миха притащил на репетицию огромное балетное зеркало лишь для того, чтобы мы видели, как же глупо мы выглядим. Мы тогда в первый раз работали над правильной хореографией».

Таким образом, средневековые рокеры превращали сцены этой республики в места проведения грандиозных спектаклей посредством плевания огнём, искрящихся мечей, горящих барабанных палочек, акробатики и громкого шума битвы, рогатых шлемов, кожаных костюмов, бубенцов и татуировок. Вскоре заговорили об отличных концертных выступлениях этой новой группы, которая предлагала столь много фокусов, что они были такими единственными в Германии, кроме, разве что, Rammstein, так что в скором времени IN EXTREMO уже играли в забитых до отказа клубах.

В марте 1998, через несколько дней после выхода чисто средневекового альбома Hameln, Доро Петерс и начальник Vielklang Фуккинг снова отправили своих подопечных в студию, чтобы они, наконец, смогли приступить к записи цельного рок-альбома. В этом месте нужно сказать пару слов о положении вещей по договору между музыкальной фирмой и IN EXTREMO. В этом деле обычно бывает так, что студия звукозаписи гарантирует своим музыкантам по контракту некоторую сумму денег, с которой группа записывает в студии с продюсером альбом по своему выбору. Компания Vielklang, напротив, поставила средневековых рокеров перед законченными фактами, отправила их в домашнюю студию к собственному продюсеру Эккехарду Штраусу и выделяла на один студийный день условную сумму в 1000 марок. Через два года, когда группа захотела ознакомиться с соответствующими документами, Доро Петерс отклонила эту просьбу. «На основе нашего авторского договора у нас не было на это прав», - говорит Кай, смеясь. – «А ведь Доро тогда была нашей руководительницей, заметьте». Руководство, звукозаписывающая компания, издательство и студия в одних руках - новинка в музыкальной отрасли... Как бы то ни было, поскольку всё было очень дёшево и происходило буквально в собственном хлеву, то у компании Vielklang не было ни чрезмерных издержек, ни риска с производством дебютного альбома. Тем не менее, всё должно было быть очень быстро. Всего за двенадцать дней септет сыграл двенадцать композиций, продюсер Штраус очень быстро и спонтанно микшировал их. «Песни тогда были нам по нраву», - вспоминает Кай. Впрочем, с явной критической ноткой басист отмечает: «В то же время мы едва ли писали собственные тексты и музыку, скорее мы были чем-то вроде средневековой кавер-группы. Мы лепили различные композиции друг на друга практически без разбору, о сочинительстве тогда не могло быть и речи».

До окончания работы в студии ни у кого не было подходящей идеи, как бы назвать альбом, но вот в зале звукозаписи появился друг Михаэля, который прослушал пару композиций и восторженно воскликнул: «Чувак, музыка даже мёртвого разбудит!»

Кай был рад тому, что это безобразие закончилось, так как он не очень хорошо чувствовал себя в студии Vielklang. Как бы иронично это ни звучало, но образ высокомерного продюсера приходит ему на ум всё чаще. Если бы у него было тогда больше опыта в музыкальном бизнесе, то можно с уверенностью сказать, что басист прекратил бы сотрудничество со Штраусом и отдал бы бразды правления другому продюсеру. «Он постоянно ставил в пример свою работу с Rammstein, что всё больше и больше действовало мне на нервы. Прежде всего, потому, что до конечного результата было ещё очень далеко». В течение этих двенадцати дней февраля 1998 года Кай убедился во всех своих домыслах о том, что 99 процентов всех разговоров в музыкальном бизнесе гроша ломаного не стоят.

Критический взгляд в прошлое заставляет наших героев чувствовать гордость, при этом не отменяя того факта, что такие композиции, как Ai Vis Lo Lop, взятая из Carmina Burana Hiemali Tempore, Villeman Og Magnhild, а также славная Palästinalied являются классикой жанра, а значит, IN EXTREMO и по сей день играют эти песни на сцене - и как фанаты, так и средства массовой информации наблюдают за этим с восторгом. «Возникает поистине алхимическая смесь из грохочущего баса, пронзительно звучащей гитары, мистического пения, чарующего шалмея и жалобно звучащей волынки», - пишет журнал Cabinet Nightflight. «Морем положительных эмоций от прослушивания» группу наградил музыкальный журнал Aktiv; «союзом архаичных и современных инструментов, который позволил воссиять традиционному песенному фонду в новом свете» встретил журнал Zillo и заявил, что «Слияние фольклорных элементов заботится о живой музыке, без которой, в частности, и жизнь на земле не была бы такой хорошей». Журнал Intro оценил «умелую аранжировку и смешение инструментов», Metal Hammer назвал IN EXTREMO «обогащением метал-сцены». Заметив, что берлинские бродяги «обессмертили себя уже с первого диска», жкрнал Rock Hard высказался довольно необдуманно, так как столкнулся с очевидно противоположным мнением своих читателей, для которых IN EXTREMO были лишь «новичками года», ни в какое сравнение не идущие с такими группами, как HIM, Guano Apes и Children of Bodom. Кроме того, в журнальной рубрике «Лучшая Live-группа года» семеро музыкантов поднялись с нуля до одиннадцатого места и, таким образом, оказались перед Rammstein и Subway To Sally. Кильский городской журнал писал о рок-дебюте: «То, что на первый взгляд кажется тупым рычанием со всеми соответствующими стереотипами кровавых оргий и варварских прикидов и вплоть до прославляющих насилие текстов, при более подробном ознакомлении оказывается одной из самых удачных пластинок этого лета».

В интервью с журналом Rock Hard Михаэль представился как большой поклонник Palästinalied, предания от Вальтера фон дер Фогельвейде о крестовом походе в Святую Землю, написанную на средневерхненемецком языке в 12-м столетии. «Это песня о христианстве», - говорит певец. – «И хотя я не особо верующий, но строки текста очень близки мне».

«Alrêrst lebe ich mir werde, sît mîn sündic ouge siht daz reine lant und ouch die erde, der man sô vil êren giht. mir ist geschehen, des ich ie bat: ich bin komen an die stat, dâ got mennischlîchen trat. Schœniu lant rîch unde hêre, swaz ich der noch hân gesehen, sô bist dûz ir aller êre. Waz ist wunders hie geschehen! Daz ein magt ein kint gebar, hêre über aller engel schar, was daz niht ein wunder gar? Hie liez er sich reine toufen, daz der mensche reine sî. hêre liez er sich hie verkoufen, daz wir eigen wurden frî. Anders wæren wir verlorn. Wol dir, sper, kriuze unde dorn! Wê dir, heiden, daz ist dir zorn!

Alrêrst lebe ich mir werde, sît mîn sündic ouge siht daz reine lant und ouch die erde, der man sô vil êren giht. mir ist geschehen, des ich ie bat: ich bin komen an die stat, dâ got mennischlîchen trat.»

(Palästinalied)

А вот перевод на русский язык:

«Жизнь моя вновь дорога мне стала

С тех пор, как грешные глаза мои узрели

Святую страну и её земли,

Что люди так восхваляют.

Исполнилось то, о чём я всегда молил -

Я прибыл в то место,

Куда Бог ступил как человек.

Из прекраснейших стран, богатых и знатных,

Что я доныне повидал,

Подобает тебе наивысший почёт.

Какое чудо здесь произошло!

Юная дева родила ребёнка,

Что над всем сонмом ангелов господствует.

Не величайшее ли это чудо?

Здесь он, безгрешный, крещение принял,

Дабы род людской от грехов очистить,

Здесь позволил он себя предать и продать,

Дабы от рабства нас освободить.

Без него мы пропали бы,

Копие, Крест и Терновый венец приносят нам спасенье,

А вам, язычникам, они столь ненавистны.»

© by HANSEATIC MUSIKVERLAG GMBH & CO KG AND EDITION TOUGH

ENOUGH и с любезного разрешения Universal Music Publishing GmbH

Но тем не менее, в некоторых журналах публиковалась разгромная критика. Так писал Wahrschauer: «На мой взгляд, рокеров группы IN EXTREMO нужно отправить в пустыню, чтобы там они посвятили себя своей акустической программе. Без обид». «Ни одна из наших пластинок не получила более уничтожающей критики, чем эта. Тем не менее, нас это больше вдохновило, чем раздражило», - отмечает Кай.

Столь же большой, сколь и невежественно неосмысленный удар по фолку и средневековому металу как в целом, так и против IN EXTREMO в частности, нанёс критик Вольф Кампман в журнале Tip. Все представители этого жанра, по словам автора, позиционировали себя в том времени, «когда лес ещё был густой, а сатана - злой. Главное - принести пару воющих волынок и шалмеев, облачиться в широкие одежды, поигрывать мускулами, петь про то, как катятся головы и брызжет кровь, грубить, спиваться и непристойно ругаться». И, как будто этой безосновательной писанины было недостаточно, Кампман бойко продолжил пустословить дальше: «Когда IN EXTREMO, к примеру, перепели чудесную Palästinalied Вальтера фон дер Фогельвейде, это было так же позорно, как если бы Wildecker Herzbuben стали перепевать джазовую классику, или Гильдо Хорн - Роя Блэка». Остаётся только надеяться, что автор после этих слов пришёл к выводу, что данный музыкальный феномен есть не более чем однодневка. Не повезло, герр Кампман.

Несмотря на хорошие отзывы критиков, Weckt die Toten в рубрике Soundcheck журнала Metal Hammer занял лишь 21 место среди 25 альбомов, а тогдашний редактор, Маркус Кавка, оценил его всего лишь на один пункт из семи. Будучи ведущим телеканала MTV, позже тот же самый Кавка позаботился о том, чтобы во время его работы трансляция видеозаписей с рокерами с волынками не осуществлялась в принципе. «Кавка нас всегда терпеть не мог», - отмахивается Михаэль. Это говорит как в пользу IN EXTREMO, так и против союза критиков, поскольку с растущим успехом группы различные журналисты и бизнес-представители, которые когда-то резко высказывались против группы, приползали обратно как миленькие. Потому запомните: чем больше успех, тем больше навозных мух. На фестивале Rock am Ring, например, произошла встреча певца с тем самым человеком с MTV. Михаэль: «Я направлялся за кулисы, Кавка же топтался у входа, не имея действительного пропуска в это место. В поисках помощи он посмотрел на меня и поднял руки в надежде, что я возьму его с собой. Но, проходя мимо, я бросил ему лишь два слова: не пройдёшь».

Weckt die Toten был выпущен в мае 1998, и уже через три недели было продано более 10.000 копий, а спустя три месяца по числу продаж далеко позади были оставлены Subway To Sally, которые доныне были самой успешной группой в числе питомцев Vielklang. Через несколько месяцев после публикации было выпущено так называемое лимитированное издание, и в начале 1999 фирма Vielklang продала права на торговлю альбомом на международном рынке лейблу Metal Blade Records. Из-за ошибок и промахов предприятия Vielklang IN EXTREMO, к сожалению, так и не смогли разузнать точное количество продаж Weckt die Toten, но различные проверки и рейтинги показали, что на сегодняшний день сбыто более 100.000 экземпляров альбома.

«Эй, палач, ты получишь серебро!

Подожди немного,

Видишь моего отца?

Он принесёт золото и купит мне свободу.

Сын, я не принёс серебра,

И я ничего не крал,

Ты знаешь, у меня нет ничего,

Чтоб от петли тебя спасти.

Палач, будь милосерден,

Подожди до полудня,

Мой богатый друг отдаст тебе

Всё, что сможет принести!

Он принесёт немножко серебра,

Он принесёт немножко золота,

Он принесёт тебе хоть что-нибудь,

Чтобы от петли меня спасти.

Эй, я спасён, отец,

Палач, погоди ещё!

Видишь, мой друг на горизонте появился,

Он что-то несёт, с продажи полученное.

Наконец, ты принёс серебро,

Украл для меня золото,

Весь день бегал там и сям,

Чтоб от петли меня спасти!

От меня ты не получишь серебра,

Я не хочу давать тебе золото,

Я просто мимо прохожу,

Хочу взглянуть на тебя в петле.

От меня ты не получишь серебра,

От меня ты не получишь золота,

Увидеть, как ты болтаешься в петле -

Вот всё, что я хочу!

Он хочет казнь мою узреть…

О, боже, болтаться мне в петле!»

(Der Galgen)

© WARNER CHAPPEL MUSIC GMBH & CO. KG GERMANY

Сразу же после выхода Weckt die Toten IN EXTREMO отправились в длительный тур. То рок-шоу, то средневековая ярмарка, неделя за неделей, месяц за месяцем. И так между делом в Руннебурге в Тюрингии труппа дала выступление на ярмарке, которое было записано и в октябре 1998 выпущено на CD под названием Die Verrückten Sind in der Stadt. Название этого акустического концертного диска происходит из одного текста группы Noah, а в музыкальном плане альбом представляет такие классические композиции, как Totus Florio и Traubentritt, а также забавные истории, рассказанные Михаэлем в перерывах между песнями. Когда группа нестареющим Ai Vis Lo Lop подводила выступление к гранд-финалу, наступил звёздный час Марко, ведь во время этой песни он показывал свои знаменитейшие акробатические номера. Так, в его репертуаре были «колесо», стойка на руках, переворот назад - полная программа. Прежде, чем Марко понял, что сцена слишком мала для его гимнастических действий, он с большим размахом врезался в кучу штативов для инструментов. Придерживая пострадавшую голову, наш акробат радовался бурным аплодисментам публики, в то же время конфузясь из-за случившегося инцидента.

Всемером ребята обдумывали, как бы им слить воедино их рок-проект и средневековую группу, которые по-прежнему играли концерты независимо друг от друга. Вариант дать коллективу новое имя при сложившихся обстоятельствах, как позже решили сделать Corvus Corax и Tanzwut, был лишь запасным, но действительно серьёзно не обсуждался. Всё сводилось к тому, что ударник Райнер и басист Кай внезапно оказались на сцене средневековой ярмарки с акустическими инструментами. Таким образом, два козла были пущены в огород, но это сработало. Гитарист Томас был единственным, кто не принимал участия в пуристическом акустик-шоу, а занялся своей карьерой учителя. Так начали своё приключение «шестеро бродяг, что нашли в аду своё счастье своё» 11-го апреля 1998 в замке Рабенштейн в Бранденбурге.

Во время одного выступления на тюрингском средневековом рынке на неприятной, промозглой погоде люмбаго так сильно поразил спину Пимонте, что волынщик даже не мог двигаться. Марко и Борис кое-как затащили своего сломленного единомышленника в старый Даймлер Марко и увезли в больницу. Пока врач вкалывал больному обезболивающий препарат, оба музыканта старательно крали бутылку с дезинфицирующей жидкостью, так как запасы их средства для чистки волынок подошли к концу. Затем Пимонте, чья нижняя часть от пояса была полностью парализована, поместили в инвалидную коляску и стали заталкивать обратно в машину. После примерно получасовой борьбы Марко и Борис засунули своего больного приятеля на заднее сиденье, после чего отправились обратно в Берлин, на Хоринер штрассе. Оказавшись там, они с трудом подняли Пимонте вместе с инвалидной коляской по лестнице, довезли до комнаты, усадили на выдвижную кровать, поставили рядом достаточное количество пива и исчезли. Так наш парализованный герой и сидел, будучи неспособным сделать что-либо, кроме как поглощать бутылки пива одну за одной. Только когда ему срочно, просто очень-очень сильно понадобилось в туалет, Пимонте осознал всю серьёзность своего горя. «Эй, Борис, а что если Пи вдруг захочет отлить?» - спросил Марко по дороге домой. – «А, да он как-нибудь с этим разберётся».

На трёхдневной средневековой ярмарке в Обервезеле толпа фанатов едва не смяла прилавок Пака, так что к вечеру первого же дня все записи уже были распроданы. Мерчандайзер заказал партию новых CD IN EXTREMO с курьером прямиком из Берлина, и на следующее утро ему пришлось осуществить экспресс-доставку с тачкой от курьерского транспорта до рынка. К вечеру третьего ярмарочного дня у музыкантов оказалась здоровенная картонная коробка, полная банкнот, и вечером в своём гостиничном номере они взялись за подсчёт: в их руках оказалось ни много ни мало 30 000 марок! С ликованием и радостными криками в убогой комнатушке бродяги стали разбрасывать вокруг себя денежные знаки, прямо как в старых гангстерских фильмах. Вскоре после этого бабки были потрачены на новое сценическое оборудование и инструменты.

Но далеко не всегда наши доблестные музыканты имели карманы, полные денег. Например, в тюрингском городке Оссла они дули в свои волынки забесплатно, правда, не совсем добровольно, так как местный организатор чрезвычайно сильно надорвался со своим фестивалем, и потому поспешно удрал. Хотя наши герои пытались получить свои деньги в размере 1500 Марок при помощи адвоката, но после небольшого раздора, длившегося несколько месяцев, они простили банкроту его долг.

После того, как невероятная вечеринка в общаге на Хоринер штрассе, 52 стала берлинской историей, а последующая на Копенгагенер штрассе была отменена, - в той ужасной до чёртиков квартире в старом доме пробовать пиво и косяки не хотелось - Пимонте двинулся обратно на свою родину на Балтийском море, и Михаэль со своей подругой Карен подбивал его переехать в Эльсдорф, захолустье в рейнландской провинции. И хотя Пимонте весьма неохотно отвернулся от своей рыбалки, лодки и морских волн, Михаэлю всё же удалось заманить волынщика в его новую обитель на пару деньков. «Пи, ты должен как-нибудь заглянуть ко мне! У меня по соседству живёт группа беглых фигляров. Они называют себя "Огненной птицей". Просто психи!» Так что Пимонте между двумя выступлениями отправился в путь...

... и обнаружил Михаэля, который постоянно по-голливудски грохотал на своём огромном Шевроле Капричо на крестьянской усадьбе и из-за своей неимоверной наглости находился в состоянии «холодной войны» с жившем на том же земельном участке на найму фермером, так как музыкант постоянно дольше гулял и после этого дольше спал, чем остальные граждане Западной Германии. Вместе с Марко, который тоже хотел устроить себе кратковременный отпуск, троица ежечасно набивала свои трубки и бессмысленно хихикала весь день. Однажды утром мастер-земледелец захотел потихоньку поехать на своём медлительном тракторе с прицепом с двумя ящиками, полными яблок, а мощный легковой автомобиль, при взгляде на который любой сутенёр из Сан-Паули позеленел бы от зависти, вдруг снова косо припарковался, так что трактористу пришлось резко выкрутить руль, чтобы избежать аварии. Это была последняя капля! Разъярённый, с побагровевшим от злости лицом фермер подскочил к Михе, который как раз стоял над навозной кучей со свисающим до колен прибором и отливал выпитым прошлой ночью, и осмеял певца, поставив в неприятное положение. Перед завтраком! Перед первой чашкой кофе! Перед первым бычком! Михаэль коротко взглянул на него, сказал «Я сейчас вернусь к тебе» и пошёл обратно в дом. После плотного завтрака бродяга уселся в Шевроле, направился в сторону выезда со двора и остановился прямо перед крестьянином. Михаэль опустил стекло, бросил сигарету и сказал: «Знаешь, что? Утром я купил этот чёртов двор, и теперь ты нелегально находишься на моей земле. И если ты тогда ещё хоть раз со своим сраным трактором будешь действовать мне на нервы, я отрублю тебе голову той штукой сзади!» И певец ткнул большим пальцем в сторону заднего сиденья, где лежал огромный топор, который IN EXTREMO использовали в качестве декорации, к тому же, воткнутый в череп буйвола. Фермер с отвисшей челюстью предпринял организованное отступление и с тех пор оставил музыкантов в покое...

Слияние фолка и метала, музыкальное связывание далёкого прошлого и современности в конце девяностых в Германии было более популярно, чем когда-либо. Потсдамцы Subway To Sally стали покорителями чартов, новички IN EXTREMO со своим рок-дебютом Weckt die Toten, звучавшим у всех на устах, начали обгон прямиком к вершине жанра, эрлангерцы The Merlons (производная от The Merlons of Nehemiah) звучали на местном радио - и билеты в кёльнский Stollwerck благодаря своим привлекательным трём участникам были полностью распроданы в августе 1998. Триста разочарованных даже отправились домой. Среди публики были и разные журналисты, и важные люди в музыкальной индустрии, так как во время концерта в кафедральном городе[34] проходила музыкальная ярмарка Popkomm. После того, как Merlons успешно разогрели публику, а следом за ними IN EXTREMO приготовили своё взрывное шоу - фонтаны огня, горящие барабанные палочки, акробатические трюки волынщиков Бориса и Марко, плюющегося пламенем вокалиста, и неумирающие песни вроде Ai Vis Lo Lop, Palästinalied и Hiemali Tempore, чтобы окончательно взорвать весь зал до последнего ряда, наблюдавший за шумом толпы Эрик Хечт, вокалист Subway To Sally, отпустил язвительным полушёпотом следующий комментарий: «Сегодня вечером играют три группы. Одна из них по-настоящему великая, остальные лишь выскочки». Это было началом незначительной, детской войны, которую несколько музыкантов из потсдамского септета вели против средневековых рокеров. Если бы Хечт помочился прямиком на стену зала, то нелепая пометка территории была бы превосходной.

По поводу этой никчёмной шумихи Кай отпустил комментарий, что, ещё будучи 18-летним музыкантом Freygang, заметил, что в музыкальном бизнесе не может быть друзей. «Я как хиппи был тогда убеждён, что если фанаты сцены держатся вместе, то точно так же должно быть и среди групп. Но вместо этого всегда были едкие выпады до умопомрачения». Такие группы, как Subway To Sally, Tanzwut и Corvus Corax, по словам ругающегося басиста, прекрасно подходят под этот стереотип. «Лично мне совсем нет дела до этих групп, так как я совершенно не заинтересован в конкуренции, ибо считаю это бесполезной тратой времени». В течение многих лет IN EXTREMO пропускали нападки вышеупомянутых личностей мимо ушей, не реагировали ни на несправедливые выдержки из интервью, ни на нападки посредством провокационных текстов песен - вроде невыразимой композиции Exkremento от Tanzwut или тщеславной Das Rätsel II от Subway To Sally. В то же время зияющая пропасть всё больше и больше отдаляла друг от друга стремительно набирающий вес средневековый септет и, в лучшем случае, стагнирующих конкурентов, так что IN EXTREMO были, так сказать, дубом, который не беспокоится, когда о него потрётся какая-нибудь свинья. Хотя некоторые товарищи тогда довольно сильно раздражали. «Фалько Рихтер, тогдашний менеджер Corvus Corax, после публикации наших первых кратких биографий на нашем интернет-сайте написал мне гневный E-Mail, так как я не указал его группу как основателей средневекового рока», - вспоминает Кай. – «Он даже угрожал мне адвокатом. Несколько лет назад он, наконец, извинился предо мной за свою деловую практику. Я был о нём более высокого мнения!» Группа Tanzwut же не показала и малейшего следа достоинства. Совсем наоборот: когда Тойфель и компания заметили, что их склоки из-за Exkremento ни к чему не привели, они предложили IN EXTREMO инсценировать липовый спор в средствах массовой информации по примеру Oasis и братьев Галлахер с Guns'N'Roses, так как из такого раздора обе стороны могли бы извлечь медийную пользу. Септет отказался.

В отличие от своих коллег по группе, Кай сразу отказался прощать и забывать всё жеманное поведение и прочие грубости. Даже попытки тур-менеджера Subway To Sally на вышеуказанном концерте в кёльнском Stollwerck не доставили IN EXTREMO каких-либо трудностей. «Я предложил этому типу устроить хорошую взбучку прямо на сцене, а также добавил, что он никогда в жизни не ступит на борт корабля IN EXTREMO», - говорит Кай.

При такой предыстории было, конечно, понятно, что их пути ещё пересекутся, или лучше сказать, почти пересекутся. Год спустя руководительница IN EXTREMO Доро Петерс предложила ребятам взять того самого типа в качестве тур-менеджера. И хотя остальные участники приняли это предложение, пожимая плечами, Кай чётко и недвусмысленно заявил: «В этом туре принимаю участие или я, или он». С тех пор семёрка работает вместе с боннским тур-менеджером Дирком Ферзеком, и это сотрудничество с течением времени выросло в настоящую дружбу. Кай: «Временами бывали ситуации, когда Дирк не мог приступить к обязанностям, и тогда кандидатура того типа снова выносилась на обсуждение. Но я бы в жизни никуда не поехал с этим парнем. При каждой встрече он пытается извиниться передо мной, надеясь всё-таки получить работу с нами. Но я слишком упрям. Когда кто-то хочет за руку стащить меня со сцены, я никогда этого не забуду».

Весь октябрь 1998 группа проводила на сценах клубов и средневековых ярмарок, на улицах то одного, то другого города, и в магазинах дисков, проводя автограф-сессию перед приходящим концертом. В то же время телезрители канала Südwestrundfunks отметили нашу семерку «музыкантами года». Кроме того, Weckt die Toten, как уже замечалось, в течение полугода сотрясал Media Control Trendcharts, то бишь со дня выхода продажи альбома резко возросли. Где бы ни появлялись рокеры с волынками, зал был полон. Дрезден, Швайнфурт, Эберсбрюн, Гамбург, Эссен... Даже билеты в хайдельбергский Schwimmbadclub были полностью распроданы, а перед залом толпились ещё кучи фанатов, которые с началом концерта от отчаяния даже залезли на крышу, чтобы сверху увидеть хоть что-нибудь. Они узрели взрывное шоу, с огнём и снопами искр которого музыканты немного переборщили, так что потом пришлось заплатить компенсацию некоторым фанатам за прожоги в одежде. После выступления на сцене ещё один внезапный дополнительный концерт разгорелся у входной двери, так что все фанаты в тот вечер пришли за своими деньгами. Требования о возмещении ущерба, однако же, стали для группы уроком, так что собственноручные смешивания реагентов для пиротехнического шоу «на глазок» - типа «Ребята, я думаю, во взрывчатку можно добавить побольше очищенного магния» - подошли к концу. Вместо этого IN EXTREMO наняли пиротехника, который уже работал с другими группами на гастролях. Правда, это сотрудничество не принесло ничего хорошего, так как музыкантам довольно быстро вышло боком то, что вольнонаёмник слишком часто злоупотреблял своей позицией для того, чтобы выпендриваться и распихивать прочих членов команды.

В конце года, после в общей сложности 119 оконченных выступлений друзья обессилели донельзя, ибо столь много концертов, как в 1998, Михаэль, Кай, Пимонте и остальные не отыгрывали ни в предыдущие, ни в последующие годы. Да и у менеджмента, звукозаписывающей фирмы, техников и букировочного агентства нашлись поводы подпортить нервы. Даже сказав «Нет!», пришлось слушать и вникать. К битком набитому графику прибавились, конечно, такие "мелочи", как давно надлежащий переезд на более обширную репетиционную площадку, а также её демонтаж, проектирование и строительство новых сценических декораций, сочинение новых песен и забота о и без того едва существующей личной жизни. В завершение всего парням пришлось обеспечить их любимому оранжевому Форду Транзит новый дом в Румынии по причине отсутствия места и ветхости оного. Прощай, старая колымага группы!

ГЛАВА 4 «ПАРЕНЬ ГОРЕЛ ЖИВЫМ ФАКЕЛОМ!»

(Ужасающий пожар и альбом Verehrt und Angespien)

1999 год начался с приятной новости от концертного агентства Extratours - IN EXTREMO во время своего последнего тура заработали достаточно денег, и теперь музыканты вместе с персоналом могли путешествовать в комфортабельном спальном автобусе. Никаких больше частных автомобилей и заимствованных микроавтобусов! Купание в роскоши, ура! Но сперва они посетили место весьма далёкое от роскоши, а именно глубочайшие рудные горы Аффальтера[35], а затем Эберсбрюнн близ Цвиккау[36], короче говоря, место, где ГДР, казалось бы, продолжала успешно процветать. Во всяком случае, гостиница Zum Löwen ещё в незапамятные времена восточной зоны была печально известным танцевальным притоном, где грохотали немецко-демократические блюз- и хэви-метал-группы, и преимущественно неотёсанная публика постоянно проверяла, в какой из окрестных деревень проживает самый крутой боксёр-неформал. С середины восьмидесятых годов здесь совсем ничего не поменялось - тот же упитанный владелец за стойкой, те же уродливые обои, шаткие стулья и столы из мрачного прошлого времён Хоннекера, старый, грязный фортепиано за кулисами, на клавиши которого в течение множества лет бесчисленные пьяные музыканты мочились и стряхивали свои окурки, то же меню, предлагающее шницель с картофельным салатом, шницель с яичницей, яичницу с картофельным салатом, шашлык с хлебом или картофельным салатом, а также жареную котлету на хлебе с яичницей/картофельным салатом или без. А во дворе бегала с острыми, как бритва, зубами овчарка владельца бара.

В феврале семерка начала сочинять песни для нового альбома. Параллельно с записью музыканты продолжали давать концерты и вместе со своим менеджером Доро Петерс вели переговоры с различными звукозаписывающими компаниями, так как после успеха Weckt die Toten открыл их для заинтересованных лиц, даже для тех лейблов, которые всего годом раньше отвергали IN EXTREMO или же вообще не замечали их. Через некоторое время Mercury Records, фирма под эгидой промышленного гиганта Universal, победила на этом аукционе, и Доро Петерс основала для них подлейбл Megalux. IN EXTREMO отныне находились под крылом отраслевого лидера, и в то же время фирма Vielklang все ещё держала их в кулаке и могла и дальше отцеживать свою долю.

На своём концерте, проходившем при полном аншлаге в манхеймском Капитолии[37], группа снова получила поддержку от двух средневековых артистов из Чехии, которые много лет ходили по всяческим ярмаркам и организовывали рыцарские поединки. Так что теперь двое мрачных мечников показушно сражались на сцене, пока музыканты играли. Михаэль: «Чехи прежде часто бывали на нашей квартире на Хоринер штрассе и даже время от времени жили у нас». Картине, которая внезапно предстала глазам 1400 заплативших за зрелище во время исполнения Palästinalied, суждено было стать одним из самых страшных событий за всю существующую историю группы: Михаэль подошёл к борющимся рыцарям сзади и плюнул в одного из них огнём, так что его плащ, натёртый огненной пастой, запылал ярким пламенем. Затем певец удалился на площадку на задний план сцены, чтобы наблюдать за развернувшимся зрелищем с безопасного расстояния. Хореографически предусматривалось, что горящий рыцарь повернётся дважды вокруг своей оси и исчезнет в стороне, где его будет ждать пиротехник с огнетушителем. Тем не менее, в этот раз кое-что пошло не так. Плащ оказался смазан слишком большим количеством огненной пасты, пламя взметнулось на метр в высоту, охватило шлем рыцаря и ослепило мужчину. Горящий беспомощно слонялся по сцене и не знал, в какую сторону пойти. Михаэль спрыгнул с площадки, чтобы указать рыцарю дорогу. В этот момент мечник снова повернулся вокруг своей оси, и горящий плащ задел оголённую верхнюю часть тела певца. Михаэль сразу же запылал. Руки, плечи, спина - всё покрыла горящая паста. В панике вокалист побежал за кулисы, заскочил в душевую кабинку и включил холодную воду. Когда он затем накинул полотенце на голову, он заметил, что остался без волос. Плевать, концерт должен продолжаться, вбивал он себе в мозг. Ничего не болит, так что это не такая уж и проблема. Изувеченный, побежал он обратно к сцене, когда у него на пути вырос гитарный техник Михаэль Вегевитц. «Стой! Миха!» Тогда жизненные силы покинули беднягу, и он без сознания свалился на пол.

Когда Михаэль пришёл в себя, он лежал на носилках на обочине, укутанный в одеяло, а санитары натягивали брезенты вокруг, чтобы избавить его от любопытных взглядов. Двое фельдшеров понесли певца к машине скорой помощи, где их уже ждал врач неотложки со шприцем. «Что это? Что вы хотите мне ввести? Мне нужно обратно на сцену!» - вскричал раненый в шоковом состоянии. Затем наркоз подействовал и Михаэль уснул.

В своих запутанных снах он слышал мужчину, который кричал, как одержимый: «Я вы#бу вас всех! Мудачьё! Свиньи! А ну, идите сюда! Я вы#бу вас всех!» Когда Михаэль проснулся, то понял, что это был не сон. Он лежал в отделении интенсивной терапии травматологической клиники Людвигсхафен, больнице, специализирующейся на пожарах. В двух метрах от него, только отделённый занавесом, лежал накачанный болеутоляющими средствами мужчина с тяжёлыми ожогами и орал все эти непристойности. Затем дверь открылась, и в палату вошла семья Михаэля. «Карен!» Мир перестал быть таким тусклым и пострадавший почти беззаботно решил что, наверное, всё не может быть настолько плохо. При этом не ведая, что он перекачан огромными дозами успокоительных и болеутоляющих средств. «И что я здесь всё ещё делаю? Давай, пойдём отсюда». Михаэль на свой страх и риск покинул больницу. «Вперёд, отвези меня домой!» - с этими словами он уселся на заднее сиденье автомобиля подруги, завёрнутый в огромное полотенце. Полчаса спустя полотенце стало совершенно мокрое. Со спины, с рук, даже из ушей ручьями стекала раневая вода. Приехав домой в маленький городок Керпен, он всё ещё был обездвижен, однако несколько часов спустя, где-то в середине ночи, медикаменты постепенно потеряли своё действие. Бедный парень катался по полу и кричал от боли, лез на стены, бился в конвульсиях. Все эти мучения... Это был чёртов ад! Улизнуть из больницы и приехать домой было, очевидно, по-настоящему дерьмовой идеей, и эта мысль промелькнула в голове у раненого. Следующим утром Михаэль уже находился в клинике Вейсвейлер, что между Кёльном и Ахеном. Сначала они прокололи ему левое плечо, так как образовался полный раневой воды большой отвратительный мешок, который свисал с руки. Михаэль был действительно в жалком состоянии, и врачи считали, что шрамы и уродства отпечатаются не только на плечах и руках, но прежде всего на лице. "Сожалеем, господин Райн".

Однако в клинике работал один старый, опытный санитар, который чудесным образом справлялся с ожогами и при визитах жертв всесожжения всегда консультировал врачей. Так же и в этом году. «Тут есть два варианта», - констатировал эксперт. - «Либо вы остаётесь лежать здесь месяцами, и уже через полгода будете здоровы, но покрыты шрамами и пятнами, либо мы боремся с тем же самым, и ваше лицо останется без каких-либо видимых повреждений».

Они перенесли Михаэля в процедурный кабинет, где стояла наполненная ванна. «Сейчас вы у нас искупаетесь. Температура воды в ванной - 42 градуса». Санитар передал пациенту рулон ткани, чтобы тот закусил его, и сказал ему спокойным голосом: «Послушай, у тебя есть минута времени. Либо ты добровольно прыгаешь в воду, либо мы хватаем тебя втроём и делаем это против твоего желания». Словно в каком-то очень плохом фильме ужасов. Сгореть, а потом второй раз сжечь себя добровольно - что это за хрень такая?!

Дрожа, со слезами на глазах, бедный парень пролепетал, что он никогда - никогда! - не полез бы в эту ванну. «Шеф, я точно не сделаю этого». Так что они схватили его и...

Уже на следующий день начался процесс шелушения. Старая, иссушенная кожица сыпалась с ушей. Через неделю дозировка обезболивающих была сокращена, Михаэль снова мог бегать и тайком курить - и 29 апреля, то бишь примерно через месяц после того страшного инцидента, IN EXTREMO продолжили свой прерванный тур в Neue Mensa в Дрездене. Уже с первого концерта певец снова был занят факелами и плеванием огнём, он по-настоящему принуждал себя, «иначе я бы никогда больше не сделал этого».

То, что осталось позади, стало причиной того, что группа после многолетнего баловства во время очень, очень тяжёлого тура должна была осознать, что нельзя недооценивать силу и опасность огня, и заняться пиротехникой на высокопрофессиональном уровне. «Когда Михаэля увезла машина скорой помощи, я решил, что теперь всё безвозвратно потеряно», - вспоминает Кай. – «Я очень боялся, что он уже никогда не поправится. Парень горел живым факелом!»

На самом деле, септет хотел взять побольше времени для создания новых композиций, такого поспешного производства, как в случае с Weckt die Toten, больше быть было не должно. Однако несчастный случай с Михаэлем и забитый до отказа календарь тура сунули музыкантам палки в колёса, так что второй рок-альбом, Verehrt und Angespien, им пришлось сочинять и записывать поэтапно. Тем не менее, наши герои сделали огромный шаг вперёд - как в композиционном плане, так и в игровом. Песню, представляющую стремительное развитие, группа окрестила Merseburger Zaubersprüche, «звёздный час в истории IN EXTREMO», - отмечает Кай ретроспективно. Сначала идёт эпическое, торжественное вступление со звуками арфы и легкоузнаваемым девизом септета:

«Послушайте о семерых вагантах,

Что в аду нашли своё счастье.

Увешаны тряпьём да бубенцами,

Что зело звенят, аки собаки лают.

Их смех подобен буре с грозою,

Празднуют да пивают они, пока Жнец Смерти не придёт к ним.

Почитаемы и оплёваны,

Они известны по всей стране,

Кличет их люд IN EXTREMO»

Затем группа представляет так называемое Костяное заклинание - старейшую немецкую композицию, сохранившуюся в письменном виде. По словам волынщика Бориса, речь идёт о «магической формуле, которая была написана в восьмом веке». Но толчок к созданию песни дал не только старый мерзебургский документ, но и средневековая группа Ougenweide, которая ещё в 1974 году воплотила в музыке этот исторический текст.

Большая часть преданий, к которым IN EXTREMO обратились тогда, по словам Бориса, «относятся к переходному периоду, когда столкнулись язычники и христиане». Церковь, сообщает волынщик, очернила и поставила вне закона всех музыкальных представителей язычества. Следовательно, выражение «Адский шум» изобретено церковью, так как она боялась менестрелей и их музыки, так как в ней она видела причину продолжения существования язычества. Борис: «Существует один закон из восьмого столетия, который говорит о том, что епископы не могут иметь соколов, охотничьих собак и менестрелей. То есть такой музыкант объявлялся вне закона и приравнивался к животным».

Также к грандиозным ключевым моментам альбома относится Herr Mannelig, старошведская песня, которой IN EXTREMO вдохновились благодаря шведской фолк-группе Garmarna, которая имела её в репертуаре с 1996 года. «Herr Mannelig относится к нашим основным хитам», - говорит Кай. – «Garmarna, однако же, не была особо обрадована тем, что мы тоже выпустили эту композицию. Мы тогда попытались наладить контакт с Garmarna при помощи их звукозаписывающей компании, что, правда, не сработало. Мы с Борисом тогда были на концерте в Пфефферберге[38] в Берлине. Когда певица Эмма Хэрделин объявила Herr Mannelig, она усмехнулась и сказала, что существует одна немецкая группа, которая также "удочерила" эту песню».

«Однажды ранним утром до восхода солнца,

Перед пением ранних птах,

Горная троллиха предлагала рыцарю,

Говоря раздвоенным языком

Сэр Маннелиг, сэр Маннелиг,

Прошу, на мне женись,

Ответь же мне, «да» или «нет»,

Тогда я одарю тебя несметными богатствами,

Если ты того захочешь.

Дарую тебе дюжину прекрасных кобылиц,

Что в тенистой роще пасутся.

Седла на своей спине они никогда не носили,

Равно как и уздечки во рту.

Сэр Маннелиг, сэр Маннелиг,

Прошу, на мне женись,

Ответь же мне, «да» или «нет»,

Тогда я одарю тебя несметными богатствами,

Если ты того захочешь.

Подобные подарки я бы с радостью принял,

Коль была бы ты христианкой,

Но ты - злой горный тролль,

Родня водному троллю с дьяволом.

Сэр Маннелиг, сэр Маннелиг,

Прошу, на мне женись,

Ответь же мне, «да» или «нет»,

Тогда я одарю тебя несметными богатствами,

Если ты того захочешь.

Горная троллиха выбежала за дверь,

Она стенала и громко плакала,

Я могла бы получить прекраснейшего господина,

Что избавил бы меня от мук.

Сэр Маннелиг, сэр Маннелиг...

Сэр Маннелиг, сэр Маннелиг,

Прошу, на мне женись,

Ответь же мне, «да» или «нет»,

Тогда я одарю тебя несметными богатствами,

Если ты того захочешь.

(Herr Mannelig, русский перевод)

© by HANSEATIC MUSIKVERLAG GMBH & CO KG AND EDITION TOUGH

ENOUGH и с любезного разрешения Universal Music Publishing GmbH

По сравнению с работой над Weckt die Toten, на этот раз качественные требования как музыкантов, так и продюсеров и звукозаписывающей компании были значительно выше. Борис говорит: «На Weckt die Toten средневековый коллектив играл на волынках в ля-миноре», - говорит Борис. – «Дополнением были шалмеи, цистры и одна арфа. Чтобы музыка стала увлекательнее, мы должны были расширить наш ассортимент». Так, в Verehrt und Angespien появилась новая волынка, которую смастерил Борис - точнее говоря, переделал курительную трубку в музыкальную. Внушительная часть альбома звучит довольно глубоко и басовито. Кроме того, Борис приобрёл шведскую никельхарпу, так называемую клавишную скрипку, и самостоятельно обучился игре на этом чудесном инструменте. В композиции Vänner och Frände можно услышать естественно прекрасное звучание этого весёлого инструмента.

Межличностные расхождения между музыкантами и владельцами студии Эккехардом Штраусом и Томасом Хейманн-Трозье двигались в сторону кризиса: Эккехард был воплощённым стереотипом самодура у руля власти: здоровенный ротище, сигарета в зубах, а также фамильярная фразочка: «Старик, если ты сейчас же не справишься с этим, то я позвоню сессионному музыканту, и он сыграет это сам - раз-раз! - проблема решена!» Гитарист Томас и ударник Райнер были особо излюбленными жертвами Штрауса. На Verehrt und Angespien Томас достиг своего абсолютного предела. Он, учитель, который сделал годичный перерыв в работе с группой из-за своей трудовой занятости, уже не был чистокровным музыкантом, а скорее отпускным рокером, и с явным безразличием переваривал нападки продюсеров. Томас стоял на распутье и не знал, что делать: дать газу и продолжать старательно учиться или поднять белый флаг? Учитель и назначенец - или же поставить всё на карту IN EXTREMO? Гитарист отложил окончательное решение, установив, что предстоящий тур покажет ему, в какую сторону двигаться. Критика продюсеров в сторону Райнера же звучала так, что он «слишком много играет» ритм-партии, как гласит крылатое выражение в музыке. То, что IN EXTREMO работали совсем не так, как постоянно поднимаемая Штраусом в обсуждениях группа Rammstein, команда продюсеров так и не поняла. В то время как Райнер страдал от нападок критики, поскольку его самооценка и без того была ниже плинтуса, Кай бурно реагировал в ответ и не принимал ни одного указания от клоунов за микшерным пультом. Штраус уважал басиста, так как знал, что он имеет музыкальное образование. Поэтому критикан придумал более утончённый способ проучить Кая: без комментариев он позволял басисту спокойно играть до конца, а затем - конечно, в отсутствие музыканта - микшировал все бас-партии на задний план. Такие вероломные методы, известные как «увеличение пениса от продюсеров»[39], были известны и внушали страх.

В качестве «хорошо, хоть и немного трудно» Кай ретроспективно обозначает сочинение группой композиции Ich kenne alles, как очень удачную басист характеризует песню Pavane, а основная мелодия Weiberfell базируется на бас-риффе, который Кай от нечего делать придумал на работе. Он трудился на благо одного берлинского проекта и руководил молодой группой. Однажды Кай начал работу слишком рано поутру, в репетиционном помещении было темно и холодно, и Кай тоскливо бренчал на бас-гитаре.

Песни Werd ich am Galgen hochgezogen и Santa Maria были созданы в течение нескольких часов и, несмотря на возбуждённую реакцию фанатов, по словам Кая, были «быстро схалтурены». Томас написал текст про виселицу, затем они с басистом сложили «обыкновенную гармонию», после этого фракция волынщиков позаботилась о средневековой мелодии, взяв её из традиционной Es fur ein pawr gen holz (Es fuhr ein Bauer ins Gehölz)[40] - и заседающая в голове песня была готова!

«Инквизиция держит меня в петле,

Окидывая злым взглядом.

Я мог бы вслух сказать,

Что Земля плоская, плоская, плоская.

И вот в петле я теперь болтаюсь,

Свой жирный зад удержать стараюсь,

Раздался громкий крик, мой крик, мой крик, мой крик

Как еретик отправлен я в ад,

Средь звёзд могилу найти буду рад,

Петля затягивается всё крепче,

И вскоре прикончит меня.

И вот в петле я теперь болтаюсь,

Свой жирный зад удержать стараюсь,

Раздался громкий крик, мой крик, мой крик, мой крик

Они учат пить воду, а пьют вино,

Пусть это будет уроком для всех:

Повязка вокруг глаз,

Затем громкое проклятье, проклятье, проклятье.

И вот в петле я теперь болтаюсь,

Свой жирный зад удержать стараюсь,

Раздался громкий крик, мой крик, мой крик, мой крик»

(Werd ich am Galgen hochgezogen)

© by HANSEATIC MUSIKVERLAG GMBH & CO KG AND EDITION TOUGH

ENOUGH и с любезного разрешения Universal Music Publishing GmbH

От внимательных читателей не должен был укрыться основной смысл, который вложил Томас: если вы думали, что земля плоская, то вы едва ли могли бы стать жертвой Святой Инквизиции...

Одним из основных моментов альбома оказался Spielmannsfluch. «Следует признать, что во время записи альбома я слишком много слушал Ton Steine Scherben, потому песня создавалась под их влиянием», - вспоминает Кай. Когда менеджер группы Доро пришла в студию и услышала композицию, она проворчала, что ещё не слышала песни хуже у IN EXTREMO. «Эта вещь не попадёт на альбом!» - властно заявила женщина. Но, как известно, лающие собаки обычно не кусаются, и Spielmannsfluch всё-таки попала на альбом, так как у септета не было ни одной песни про запас. Spielmannsfluch быстро стала одной из любимейших песен среди фанатов IN EXTREMO. «Для средневекового шпильмана встреча с дворянством или духовенством всегда была своего рода прогулкой по лезвию ножа», - поясняет Борис в одном интервью с журналом Rock Hard. – «У него на руках были лучшие карты, когда он пел хулительные песни о врагах хозяина. Но в нашей истории с Spielmannsfluch Могучему придется пострадать, так как шпильман мстит убивающему королю, наслав на него проклятие. Таким образом, дошедшая до нас история монарха и по сей день запятнана кровью».

«Жил да был правитель, в богатстве утопал

Восседал на троне и жалости не знал.

В уме его - жестокость, во взгляде его - злость,

В словах его - угроза, в чернилах его - кровь.

Пришли к воротам замка два опытных певца,

Юнец черноволосый вёл старика-отца.

Сказал младому старый: «Готов будь, мальчик мой!

Под песнями златыми звенит пусть голос твой.»

Кровь льётся с небес дождём,

Проклятие шпильмана в ливне том.

Играли музыканты, народ кричал «Ура!»,

На троне восседала царская чета.

Король суров и мрачен, как северная тень,

Прекрасна королева, словно светлый день.

Они воспели радость, весну, любовь в цветах,

Взгрустнулось королеве, но страсть в её глазах.

«Народ околдовали - жену вам не отнять!» -

Вскричал король сердито, не в силах дрожь унять.

Кровь льётся с небес дождём,

Проклятие шпильмана в ливне том.

Сверкнул меч королевский, грудь юноши пронзив,

Кровь хлынула фонтаном, песни собой сменив.

Певец младой скончался, отца он руку сжал,

Вскричал старик ужасно, зал тут же задрожал.

Убийца окаянный, будь проклят на века,

Померкнет твоя слава, в крови твои дела.

Монарха имя стёрто из песен и из книг,

В песках времён утерян - проклял его старик!

Кровь льётся с небес дождём,

Проклятие шпильмана в ливне том.»

(Spielmannsfluch)

© by HANSEATIC MUSIKVERLAG GMBH & CO KG AND EDITION TOUGH

ENOUGH и с любезного разрешения Universal Music Publishing GmbH

С Vänner och Frände, одной из самых сложных композиций альбома, IN EXTREMO снова побеспокоили Garmarna, которые когда-то воплотили в музыкальном величии традиционную северную песню. А в композиции In Extremo оказался основной рифф из гимна Black Sabbath Symptom of the Universe, конечно, «совершенно случайно», как заметил ударник Райнер с лукавой улыбкой. «У нас с Райнером тогда был один здоровенный заскок на Black Sabbath», - вспоминает Кай. – «Вместе с тем, мы зверски действовали на нервы остальным членам группы, в особенности Михе и Пимонте».

Таким образом, альбом был бы полностью закончен, если бы не вмешалась звукозаписывающая компания. «Ни со старошведским, ни с песнями о виселице мы не попадём на радиостанции», - пробормотал музыкальный менеджер Mercury Records. «Я что-то не слышу сингла», - согласилась с ним Доро, и вдвоём они предложили группе сделать кавер на песню This Corrosion рок-группы британской волны Sisters of Mercy. В качестве награды за низкий поклон мейнстриму лейбл заплатил за съемки видео, но, к сожалению, соответствующий клип довольно редко транслировался. «Однако песня была полным дерьмом», - говорит Кай, не скупясь на самокритику. – «Просто английский - не наш язык». Дабы уравнять, басист добавляет, что «вживую песня, тем не менее, довольно хорошо игралась».

Запись постоянно прерывалась из-за концертов в клубах и фестивалей: прямо с лейпцигского Wave-Gotik-Treffen ребята отправились в Голландию на легендарный Dynamo Open Air, который считался самым важным европейским метал-фестивалем, особенно в восьмидесятые и девяностые годы. Несмотря на одновременное выступление с американской рок-группой Monster Magnet, которая тогда достигла пика своей карьеры с последним альбомом Powertrip, взгляды толпы величиной в 10 000 зрителей были обращены на правую сцену под тентом, которую взорвали IN EXTREMO, словно освободившись от оков. В равной степени с одной стороны неловко, с другой - по-настоящему сатирически смешивая немецкий и английский, Михаэль прокричал в микрофон: «Привет, Голландия! Привет, Германия! Привет, Бенилюкс!», и отправил горячий привет в виде Ai Vis Lo Lop, Palästinalied - здесь тысячи фанатов ритмично хлопали, отчего просто мурашки бежали по коже - и Hiemali Tempore. Таким образом, первое большое международное боевое крещение было выдержано с честью. К слову о боевом крещении. Парочка придурковатых шутников среди посетителей Dynamo Open Air нашла довольно странный способ закончить фестиваль - поджечь несколько мобильных туалетов. Пока огонь потрескивал, распространяя едкий дым по территории фестиваля, рокеры с волынками были на пути домой. Когда IN EXTREMO через несколько дней во время австрийского Mind Over Matter Festival смогли выступить на той же сцене, что и Motörhead, то наши последователи Noah были просто на седьмом небе. «На одной сцене с Лемми! Мы достигли самого пика и теперь можем спокойно умереть», - пошутил Томас.

По дороге с концерта из австрийского города Зальцбурга в сторону Лейпцига на With Full Force Festival баварская полиция со злыми собаками-наркоискателями сделала честь своей безукоризненной профессии и с оружием наперевес ворвалась, властно командуя и толкаясь, в туристический автобус, который на первый взгляд мог показаться борделем на колёсах. Тусклый неоновый свет, примятые плюшевые диваны, громкие стоны, доносящиеся из динамиков DVD-проигрывателя, которые содержали один особо сочный момент из коллекции порнофильмов светового техника. Пока водитель автобуса и ещё один член команды пытались отвлечь служивых, музыканты поспешно смывали свои табачные изделия в унитаз. Кай как раз возвращался из ресторана для туристов с противоположной стороны шоссе, где он в одном нижнем белье покупал пиво, и увидел в автобусе бегающих, вынюхивающих блохастых, которые из-за усиленного обоняния не знали, следы каких препаратов им нужно вынюхать сначала. Чтобы группа не пропустила своё первое выступление на большом немецком фестивале, мерчандайзер Пак принял всю ответственность за конфискованный гашиш на себя, покинул автобус и проследовал в Bullerei[41] для допроса.

Вскоре после этого состоялась поездка из Бизенталя на Девятый Harley Davidson Motorcycle Jamboree, то бишь туда, где тусили байкеры и представители различных рок-направлений, где носители жилетов заботились как о порядке, так и о подливании масла в огонь, где ревели Харлеи, готовые сорваться на визг, впечатляющие атомные сиськи, подпрыгивающие по аккордам, и группы вроде Rockbitch, почти все музыкантки которой знали гораздо больший толк в минете, чем в своих инструментах, достойно, а точнее сказать, в соответствии с правилами встречались бурными овациями. Разумеется, в чести были и такие группы, как издавна популярные на байкерской сцене Motörhead - и даже IN EXTREMO. Организаторских контрактов не было, счетов и квитанций тоже. Выплаты наличными музыкальным группам были сделаны членом банды. Финансовый директор рокеров топал с большим мусорным мешком, полным денег, от одной раздевалки к другой и вываливал музыкантам на стол щедрое вознаграждение. Вот так, и нахер финансовый отдел!

После Open-Air-концерта в одном из замков так называемого Драй Глайхен[42] в тюрингском Вандерслебене, кстати говоря, снова вместе с Subway To Sally и Merlons, у септета кое-что случилось в гольштинской деревне Вакен, на крупнейшем европейском метал-фестивале, где они играли перед 40 000 аудиторией фанатов хэви-метала и осознали, что приготовленный репертуар песен был недостаточен для выступления. Так что они сделали кавер на Jenseits von Eden, песню группы Ton Steine Scherben, которую Михаэль представил словами: «Песня для одного господина, который похоронен недалеко отсюда». Таким образом он сыграл на частном земельном участке Рио Райзера в Фрезенхагене, где был погребён певец Scherben'ов, пока его тело не перезахоронили в начале 2011 года в Берлине.

Незадолго до выхода своего нового альбома IN EXTREMO должны были пройти через сложную фотосессию, для которой фотограф Али Кепеник выдумал кое-что особенное. Септет должен был позировать в полном средневековом облачении на старых автомобильных и грузовых шинах на территории бывшей потсдамской фабрики, загрязнённой отработанным маслом, кислотой и бензином, вокруг горели огни - и это безумное сочетание фильма Безумный Макс и апокалипсиса, помимо всего прочего, украшало обложку Verehrt und Angespien. «Этот вонючий бульон был просто отвратителен!» - говорит Кай и по сей день перекашивает своё лицо в гримасе отвращения, когда вспоминает о фотографировании. – «Моя шина была самой маленькой и шаталась, как ненормальная, отсюда и мой раздражённый взгляд на фотографиях».

По окончании фотосессии музыканты швыряли камнями в окна завода, разбивая их, и даже фотограф заразился инфантильной жаждой разрушения и кидал с энтузиазмом.

Кстати говоря, сразу после выхода альбома некоторые фанаты спрашивали Кая, действительно ли он хочет покинуть IN EXTREMO. Даже при взгляде на обложку было понятно, насколько плохое настроение царило в группе...

В течение летних месяцев в журналах и газетах появились первые отзывы относительно нового альбома: «первоклассной штукой» пластинку встретил Break Out Magazin; «грандиозный, бьющий ключом позитивный игровой настрой» подтвердил Orkus; «доминирующее тяжёлое звучание и удачно подобранные средневековые мотивы» признал Rock City News; «звук более усовершенствован, и снова имеются толковые метал-песни» - похвалил Metal Hammer и поместил группу на третье место в списке. Журнал Rock Hard услышал композиции «на уровне навязчивых мелодий», которые «заставляют плясать до упаду». После Weckt die Toten, воспринятого в музыкальных СМИ как неожиданный сюрприз и позиционируемого как яркое, красочное пятно на фоне серой повседневности, журналисты с ликованием встретили Verehrt und Angespien как сильный, расцветный момент. Так что различные журналы - Rock Hard, Metal Hammer, Orkus, Break Out и Zillo - поместили средневековых рокеров на первые страницы и опубликовали детальные очерки и интервью. Короче, внимательные читатели музыкальных журналов больше не проходили мимо IN EXTREMO.

27 августа Verehrt und Angespien вышел в свет и оказался на 11-м месте в немецких Media Control Charts[43]. К концу 2011 года Verehrt und Angespien был продан около 150 000 раз.

После нескольких посещений Голландии (Ватеринген, Гронинген, Роттердам) и Дании (Хорсенс, Копенгаген), а также чешской столицы Праги ребята отправились в сентябре и октябре в большой немецкий тур с концертами в двадцати городах.

В то время как в митрополии Рурской области - Эссене во время исполнения Hiemali Tempore у осветительной установки сломались все предохранители, и этот дефект можно было скрыть с помощью дополнительных огненных фонтанов, на следующий день в Кёльне визит группе нанёс представитель тамошней пожарной охраны, чтобы проверить соблюдение правил противопожарной безопасности. Очевидно, что этим вечером, как назло, должна была произойти неудача: из одной из чаш с огнём, которые были размещены за металлическими щитами на краю сцены, капало горючее и подожгло старое покрытие. Никто не пострадал, конечно, но для людей из спецслужб это была просто катастрофа, о которой они, однако, очень быстро забыли, поскольку быстрый как мысль Михаэль повёл себя по-умному: «Сегодня у нас специальный гость!» - объявил он любопытствующей публике. – «Он специально прилетел к нам из Осло: пожарник! Аплодисменты!» Когда пожарный вышел на сцену и узрел рукоплескание более 1000 фанатов, его просто распирало от гордости.

О песне Santa Maria Михаэль объявил следующими словами: «Раньше все мы жили в общине. В ней была единственная женщина. Ей приходилось стелить постели, мыть, сушить, делать покупки и так далее. Но однажды она ушла, и Пимонте пришлось мыть всё в одиночестве. Этой песней он хотел бы попросить женщину вернуться к нам». Да, «мужчина, который в скором времени хочет купить остров Зюльт[44] и который на каждое полнолуние хочет ставить дармовый бочонок пива» (так Пимонте представлял публике вокалист в конце кёльнских концертов) был тот ещё остряк...

В магдебургском развлекательном центре AMO намечался концертный вечер совместно с Subway To Sally и The Inchtabokatables. Уже в середине дня начались первые разногласия, так как Subway To Sally поместили свою ударную установку прямо посреди сцены, оставив мало места другим группам. После некоторых трений и различных некрасивых слов музыканты всё же своевременно нашли общий язык до начала концерта, а через час даже певец Subway To Sally Эрик Хечт и Роберт Бекманн из The Inchtabokatables поднялись на сцену к IN EXTREMO, чтобы спеть This Corrosion вместе с Михаэлем. Наконец, хоть что-то приятное и, прежде всего, мирное окончание дня. Анекдот на десерт: во второй половине дня ударник Subway Дэвид Пэтч больше часа молотил по своим тарелкам, за ним с большим интересом наблюдал его коллега из IN EXTREMO Райнер. На вопрос Пэтча: «А ты что, не разогреваешься перед концертом?», Райнер ответил, указав на полупустую бутылку виски Jack Daniels: «Разогреваюсь, только вот этим».

Никто в группе не мог объяснить, почему гитарист Томас день ото дня всё больше отдалялся и занимался собственными делами. Каждый игнорировал признаки, указывавшие на большой крах. Решающим этапом нервного истощения Томаса Михаэль видит концерт в Ulmer Roxy 2-го октября, когда на разогреве выступала альтернативная рок-группа Substyle. «Томаса ещё не было в зале, когда мы начали саундчек», - вспоминает вокалист. – «Как-то так получилось, что мы сыграли одну песню вместе с Хейви, гитаристом Substyle». В этот момент в зал вошёл Томас, посмотрел на сцену и в ужасе отвернулся от того, что там происходило. По словам Михаэля, мир для него тогда рухнул. Неуверенность в завтрашнем дне, психологическое давление, постоянная боязнь неудачи, невыразимое желание быть лучшим, но вместе с тем осознание в глубине души, что навыки игры всё ещё очень ограничены - всё смешалось в Томасе. Во время выступления гитарист всё время стоял на своём месте на сцене, а после концерта остался безмолвно сидеть там же. С того самого вечера он совсем отдалился от группы, стал всегда выглядеть рассеянным, целыми днями пил шнапс, чтобы сбросить груз с сердца, а его игра на гитаре стала безжизненной, безэмоциональной, словно механической.

Во время ночной поездки из тюрингского Бад-Зальцунгена в Бремен автобус на полпути сделал остановку на обычном придорожном постоялом дворе для туристов. Как всегда, работало железное правило: кто покидает автобус, тот вешает свой туристический пропуск на руль, чтобы водитель знал, все ли члены группы вышли. Прекрасно понимая, что беспокоиться не о чем, но лучше бы проверить - особенно музыкантов, которые праздновали до глубокой ночи - водитель бросил кроткий взгляд на все спальные койки. Занавес кровати Томаса был задвинут, одеяло имело бугорок, такой, как будто под ним кто-то лежал и спал, а рядом с койкой стояла обувь гитариста. Супер, все на борту, пора в путь.

И когда автобус прибыл в Бремен, Томас в одних кальсонах и шлёпанцах бесцельно блуждал по территории туристического постоялого двора, пытаясь поймать транспорт. Неудачно, естественно. Совсем одурев, он позвонил домой не своей жене, но набрал вместо неё номер матери. Та, в свою очередь, связалась с женой Томаса, а вскоре и группа была проинформирована. «Вот дерьмо, Мюнцер остался за бортом!» В конце концов разогрев-группа Substyle, которая ехала по шоссе, подобрала дезориентированного музыканта. До того момента никто и не подозревал, что действительно случилось с Томасом. Он был просто истощён, был не в себе, хотя такое всё же когда-то случается у каждого человека. Всего пару дней отдыха - и всё пойдёт своим чередом. С этой ошибочной мыслью IN EXTREMO вместе с командой техников, саркастически аплодируя, приняли гитариста в концертном зале, ведь упустить туристический автобус считалось классикой музыкальной сцены. Ещё было произнесено несколько остроумных замечаний, пока совершенно опечаленный гитарист плёлся по концертному залу. Это было последнее выступление Томаса с IN EXTREMO. На следующий день он лёг в психиатрическую больницу.

«Томас никогда не вернётся, мы поняли это почти сразу», - скажет Кай позже. – «Его игры на гитаре стало не хватать. Томас в конечном итоге для своего безопасного профессионального будущего решил сделать карьеру госслужащего учителя. Мы все его очень любили, но никто из нас всерьёз не верил, что он посвятит себя музыкальной карьере. Я считаю, что его болезнь в конце концов возникла из-за давления, которое он оказывал сам на себя. Он всегда должен был быть лучшим во всех отношениях. Но в IN EXTREMO он довольно быстро, во всяком случае, во время записи Verehrt und Angespien, осознал, что его сил было недостаточно».

Михаэль посещал своего старого друга в психиатрии и пытался приободрить его. «Дружище, старик, ты ничего не добьёшься здесь, внутри! Давай упакуем твои вещи и через пару дней будем на Балтийском море! Немного свежего морского воздуха - и ты снова станешь прежним». Но на этот раз певец потерпел неудачу со своими разглагольствованиями. В комнату отдыха вошёл попечитель, держа в руках мяч. «Так, а теперь поиграем!» - воскликнул он и бросил мяч Томасу. Тот поймал его, посмотрел на Михаэля, сказал «Да, давай поиграем!», кинул мяч, а другие пациенты побежали за ним. Всегда первый, всегда лучший…

«В то время я чувствовал себя безопаснее и увереннее среди больных и сумасшедших, чем снаружи, на свободе», - вспоминает Томас. – «Я фактически спятил, был накачан медикаментами и три месяца провёл в психиатрии. После этого я целый год находился в отпуске на больничном».

По словам Томаса, преодолеть старые мыслительные и поведенческие шаблоны было очень тяжело. О расставании со своими бывшими коллегами-музыкантами он переживал достаточно долго. «Мы с Михаэлем знали друг друга очень давно. Мы вдвоём раньше колесили по стране на его стареньком Шевроле и перерыли вместе много дерьма. Я уже соскучился по этому. Честно!»

Тем временем берлинец снова работает в качестве учителя, а в свободное время играет на гитаре в одной малоизвестной группе. И когда IN EXTREMO дают концерт в столице, Томас иногда присоединяется к публике. «У меня была мечта - состариться с ребятами, и даже сейчас я всё ещё держусь за неё. Это была настоящая семья, всего шесть братьев - я был единственным ребёнком - и Марко был младшим. Пожалуй, от этого не отделаться никогда».

ГЛАВА 5. МЕСКАЛИН В МЕКСИКЕ

(В грандиозный тур с новым гитаристом)

Сразу после ухода Томаса в октябре 1999 Кай начал репетировать с потенциальными преемниками. Время сильно поджимало, так как вторая часть грандиозного Verehrt und Angespien-тура должна была начаться уже 4 декабря в Потсдаме.

Однажды Кай испытывал в репетиционном помещении некоего Олли из Южной Германии, и после того, как оба музыканта более-менее прилично сыграли вместе 15 композиций, басист дал потенциальному новому гитаристу средневековую сценическую одежду. «Я никогда не выйду на сцену в таком костюме!» - прозвучали последние слова Олли, прежде чем хлопнула дверь репетиционного помещения. Нужно было срочно что-то делать. Кай позвонил своим друзьям, они посоветовались и решили, что новичок должен был быть с Востока, в идеале - из Восточного Берлина. Даже Борис, который родился в Западном Берлине, отметил, что этот Олли держит себя «слишком уж по-фээргешному». В их головах всё ещё гремела мысль: кто же ещё был там, на восточногерманской сцене? Какие группы были хороши, какие гитаристы были хороши? Какой гитарист был тем крутым сукиным сыном? Точно! Басти Ланге!

В то время Кай работал с братом Себастьяна Улли в учреждении для инвалидов. Таким образом, он взял номер телефона Басти, позвонил, а на другом конце линии подала голос его очень нервная бывшая подруга: «Если вы его увидите, передайте ему...» Клак, ту-ут, ту-ут, ту-ут...

Через два дня бас-гитарист заглянул в кройцбергский магазин Wild At Heart, чтобы посмотреть там концерт. И кто, как вы думаете, сидел у барной стойки?

Себастьян Ланге - коренной берлинец. В 1971 он появился на свет в столице и никогда не жил за пределами Берлина. В 11 лет он начал играть на гитаре при поддержке и по принуждению своих родителей, которые зарабатывали деньги творчеством и искусством. Мама Фелицитас была очень разносторонней женщиной: заядлая непрофессиональная певица любила рисовать, она писала книги и увлекалась готовкой. Отец Вольфганг, музыковед и научный сотрудник театра, работал на издательство Henschel и писал для таких журналов, как Theater der Zeit и Melodie & Rhythmus. В доме имелось достаточно инструментов, на которых Себастьян мог поиграть: различные гитары и даже фортепиано. В одном углу были сложены пластинки, в другом лежала книга песен The Beatles. Райские условия для мальчика, который систематически превращался в помешанного на музыке.

После трёх лет уроков игры на гитаре от Уве Скаба, брата Йорка Скаба, ударника известной рок-группы из ГДР Keks, в 14 лет Басти вместе с двумя школьными приятелями основал свою первую группу. С нетерпением они сфабриковали несколько песен и стали играть их вперемешку с кавер-версиями на New Model Army. В 16 лет гитарист был членом Edge Of Silence, группы, которая в определённых кругах считалась берлинским ответом Siouxsie And The Banshees. В 1988 Себастьян считал, что он осуществил свою мечту, ведь с приходом в The Vision он стал членом одной из знаменитейших восточногерманских групп времён Переворота. В апреле 1988 Die Vision в церкви в Берлин-Панков дали закрытый концерт, причем совместно с Die Toten Hosen! Это легендарное выступление, с одной стороны, внесло значительный вклад в культурное развитие восточно-берлинской группы, а с другой, правоохранительные органы выписали запрет на проживание гитариста в его родном городе Берлине.

После Переворота группа гастролировала не только по воссоединённой Германии, но и по Австрии и Франции, и в конце концов выпустила два альбома, продажи которых были очень высокими - всего около 30  000 копий. Кстати, после распада группы в 1994 вокалист Уве Гейер перешёл на телевизионную радиостанцию MDR[45], и через несколько лет один из бывших друзей Гейера при изучении его личных Штази-документов с ужасом узнал, что до помешательства оппозиционный и опасный для системы экс-певец был осведомителем тайной полиции ГДР. Басти: «Во времена ГДР Гейер постоянно говорил нам, что он был пенсионером в связи с пороком сердца, потому мог свободно ездить в Западный Берлин. Сегодня мы, конечно же, знаем об этом всю правду».

До 1997 года Себастьян участвовал в различных группах и проектах: Junesaw, KdA, 3 Minute Hate, Scapegoat, Spitting Off Tall Buildings и Boon - так назывались некоторые из них. Тогда берлинец, абсолютно разочарованный как в музыке в целом, так и в своей игре на гитаре в частности, продал всё своё оборудование и инвестировал полученные средства в студию звукозаписи.

Тем осенним вечером 1999 года Себастьян развалился за барной стойкой в Wild At Heart и потягивал пивко, когда Кай Люттер похлопал его сзади по плечу. «Кай, дружище! Давно не виделись! Что ты здесь делаешь?» - «Старик, я ищу тебя! Причём уже довольно долго!»

Басист схватил мобильник, позвонил Михаэлю и сообщил с задержкой: «Я нашёл его». Вокалист тут же сел в машину и примчался в Берлин. «Ну, Басти», - сказал Михаэль. – «Что тебе необходимо?» А необходимо ему было почти всё, поскольку, как мы помним, Себастьян фактически отстранился от музыки. Михаэль посадил новичка в свою машину, и вместе они отправились в GuitarDoc, магазин берлинского гитарного мастера Лютца Хейдлиндеманна. «Басти, выбирай себе гитару!» - «Хорошо, я, наверное, взял бы себе этот чёрный Gibson SG.» - «Чудно! Босс, что стоит эта вещь?» - «1400 марок.» - «Тысячи хватит, если я заплачу наличными прямо сейчас?» И Михаэль, который незадолго до этого выкачал деньги из кассы группы, взялся за внутренний карман своего пиджака, извлёк пачку денежных знаков, отсчитал десять сотен и положил их на прилавок. Затем вокалист и новичок отправились к портнихе, которая сшила Басти средневековый костюм. «Я действительно должен надевать это на сцену?» - робко спросил бедняга. «Заткнись! Он сидит на тебе, как влитой!» - рявкнул певец в своей обычной, почти очаровательной манере. Несмотря на все протесты. Большое приключение Себастьяна Ланге по прозвищу Van Lange началось незамедлительно. 4 декабря 1999 он впервые стоял на сцене как гитарист IN EXTREMO в потсдамском Lindenpark, до Нового Года он отыграл вместе со средневековыми рокерами 18 концертов, а затем музыкант вошёл в историю коллектива как основной автор текстов группы.

Басти очень быстро познакомился со своеобразным, часто неуважительным юмором своих коллег-музыкантов, особенно на декабрьском концерте в Хемниц, который проходил совместно с darkwave-группой Goethes Erben. Их эксцентричный речитативный поэт Освальд Хенке налепил на все двери гардеробов таблички с надписью «Просьба не курить!», а также наказал тур-менеджеру, чтобы он сообщил другим музыкантам, чтобы они отказались от сигарет. Золотой голос артиста, несомненно, стоит выше интересов всех остальных. Так точно! Само собой, господа из IN EXTREMO приняли этот всплеск эгоизма как предложение особенно тщательно просмолить себе лёгочные пути в этот день, уселись в раздевалке Хенке и дымили без перерыва, в то время как самопровозглашённый наследник Иоганна Вольфганга Гёте угрюмо смотрел на них, задыхаясь.

В начале 2000 года наши герои нанесли расширенный визит другим странам. Остановками были Люксембург, Голландия, Бельгия, Дания, Норвегия, Финляндия и Англия, туристический автобус откатал около 6000 километров по Европе. В Лондоне, где они выступали перед публикой в качестве разогрева американской жуткой рок-группы Gwar, септету пришлось на своём горьком опыте убедиться, к чему может привести отвратительное отношение как организаторов, так и основной группы. Средневековые рокеры могли использовать лишь одну треть сцены, тогда как каждый свободный сантиметр был заставлен сомнительно необходимым хламом хедлайнеров. Ещё большей наглостью было содержимое холодильника в раздевалке: шесть маленьких банок пива на в общей сложности десять человек. Ну, уж нет, так дело не пойдёт! Так что Кай, Пимонте и Борис во время выступления Gwar прокрались в раздевалку американцев и ограбили небольшой холодильник. Таким образом, вопрос с напитками ко всеобщему удовлетворению был решён. Не хватало только какой-нибудь закуски. Вот почему по дороге на концерт в Копенгаген заботу о них взяла на себя Доро Петерс. Посреди лондонской пробки между двумя светофорами попечительница группы выбежала из автобуса, ворвалась в закусочную лавку и через несколько минут вернулась обратно с триумфальным взглядом и под громкие аплодисменты своих подопечных. Наконец-то животы снова будут наполнены! К сожалению, попечительница оказалась не такой щедрой, потому что она купила лишь два маленьких пакетика жареной картошки - один для себя самой и один для группы. Немыслимо. «Это был важный момент, в который на меня медленно снизошло озарение, что что-то влияет на нашу деловую среду», - комментирует Михаэль эту ситуацию. – «Тогда я немедленно задал Доро встряску, поскольку нашёл её поведение по-настоящему асоциальным».

Не считая пустых желудков, неудовлетворённостью от поставки напитков и наглостью в отношении гонорара, наши протагонисты нашли поездку в английскую столицу довольно классной, так как публика встретила наступление волынок громкими криками и запаслась целой кучей футболок. Так что семёрка решила как можно скорее посетить Лондон ещё раз. Пять месяцев спустя это произошло: волынки вернулись домой! Концерт состоялся в популярном клубе Underworld в альтернативном городском районе Камден, и тамошний организатор не был так скуп. Два ящика пива и запечённые сэндвичи с сыром, в конце концов. Когда актёры начали свой концерт, в направлении сцены пошёл пивной дождь. Прежде всего, из левого заднего угла, где шаталась без дела группа грубо выглядевших шотландцев, вылетел стакан. В то время как Кай, Басти и трое волынщиков старательно пытались игнорировать эти атаки, Михаэль с каждой секундой злился всё больше и больше, и он сделал провокационные, агрессивные жесты в сторону метателей. Тогда ударник Роуди подозвал певца к себе и дал ему понять, что фанаты с летающими пивными стаканами хотят выразить группе своё восхищение. Чем круче группа, тем больше разбрызгивания напитков. «Понятно, Миха? Так что радуйся!»

Лишь через три года после своего первого официального концерта в качестве септета наши бродяги оказались в самолёте, летящем в Америку. Галактический темп, не иначе. Сперва они отправились в Пеннсаукен, маленький городок в нескольких милях к востоку от Филадельфии. В местном выставочном центре на фестивале под лозунгом «March Metal Meltdown» три дня подряд гремело несколько групп во множестве залов всего на четырёх сценах на глазах у 6000 поклонников. Разделённые только лишь плотными театральными шторами, своё шоу всегда должны были представлять две группы одновременно. После того как IN EXTREMO дали интервью MTV USA, а также различным журналам и радиоканалам, они отправились на поиски своего гардероба. «Кто вы? На чьё имя забронирован ваш гардероб?» - спросил немцев «шкаф», состоящий в секьюрити. «Доро всё забронировала», - дал Борис правдивый ответ. И охранник привёл новичков за кулисы к легендарной метал-певице Доро Пеш, которая также давала выступление на этом фестивале. Мадам вовсю занималась лаком, кожей и шпильками, так как она как раз была на фотосессии для американского музыкального журнала, но при этом вторжение дикой орды бродяг в свою гримёрку восприняла с юмором. «Кто вы такие? IN EXTREMO? Это ошибка!»

За пять минут до начала концерта в зале господствовала зияющая пустота. «Ребята, если мы немедленно что-нибудь не придумаем, это будет провал», - уверенно сказал Пимонте. У Марко возникла блестящая идея: «Давайте сделаем так же, как на средневековой ярмарке». Трио волынщиков вскинуло свои инструменты и прошло с оглушительным шумом по зданию. Так постепенно сформировалась толпа людей и последовала за менестрелями, как когда-то дети за Крысоловом из Гамельна. IN EXTREMO очень храбро держались в присутствии нескольких сотен зрителей, на некоторых песнях публика разошлась на ура, и Михаэлю даже удалось вызвать у посетителей фестиваля и зингшпилеров из звукозаписывающей компании, издательства и концертного агентства в гардеробе приступ американского «Невероятно! Вау! Да! Невероятно!», а также представить музыкантам и только что прибывшей долгожданной Доро Петерс конкретные договоры и туры. Один бизнесмен всё увивался вокруг музыкантов и предлагал им отправиться в этом году в большой тур по Северной Америке. Но гости из Германии медлили в нерешительности. Никто из них не имел какого-либо опыта в музыкальном бизнесе, утвердившемся в США. Кто знает, действительно ли это серьёзно и честно? И кто в этой компании комплиментщиков - болтун? Проще говоря, часами будет трещать, совершенно забыв о деле. Михаэль: «Задним числом я должен сказать, что нам следовало делать всё на месте и доводить дело до конца, поскольку лишь двумя неделями позже, когда мы хотели углубить контакты из дома, поезд уже ушёл». Вот вам урок по теме быстроходной американской жизни...

Через два дня после фестиваля в зале ребята поехали к западному побережью. Лос-Анджелес! «Если бы только кто-то напророчил мне такого во времена ГДР», - сказал Пимонте, сияя, когда бродяги регистрировались в своём отеле в Голливуде напротив Theme Park Universal Studios. «Это уже нечто, совсем не похожее на Бабельсберг, да, Пи?» - усмехнулся Михаэль, несмотря на сильные боли в спине. Ещё с визита в Лондон певец должен был поддерживать себя в хорошей форме при помощи шприцевания. Даже начинающие рок-звёзды остаются незащищёнными от грыжи межпозвоночного диска...

Почтенное культурное заведение Whisky A-Go-Go на Sunset Strip в своей долгой, бурной истории, которая стартовала в начале шестидесятых годов, никогда ещё не принимало рок-группу, которая при помощи волынок сдувала пыль со стола во всех смыслах этого слова. Лос-Анджелес, всегда лучшее место в мире для поражающих масштабами рок-шоу и цирковых сумасшествий, с энтузиазмом встречал необычных гостей. К счастью. Потому за кулисами висела невидимая для публики подсвеченная надпись «Последняя песня». В зависимости от реакции толпы и особенностей времени суток владелец клуба мог хладнокровным нажатием кнопки решить, когда выступающая группа немедленно исчезнет. Большой палец вверх, большой палец вниз – прямо-таки не рок-шоу, а современные гладиаторские бои. «Что за дерьмовая богадельня!» - констатирует Кай. Курение было запрещено, и алкоголя тоже не было. Даже контейнеры с инструментами были подвергнуты обыску со стороны мускулистых горилл в футболках секьюрити. Так, музыканты бесцельно и долго катали свои коробки и чемоданы через клубные переходы, пока регистраторы окончательно не запутались, махнули рукой и решили устроить себе контрольную паузу. В последней большой коробке, в которой на десять минут ранее хранилась ударная установка, два ящика пива и несколько бутылок водки нашли себе путь в раздевалку. Ну вот, пожалуйста, это сработало! Затем пошли первые сигареты.

Следующая точка - юг, штат Техас. На самом деле, это был пригород столицы, так как в мегаполисе из-за фестивального уик-энда все рок-клубы были забиты до отказа. От длительной поездки в Техас IN EXTREMO могли бы по-хорошему отказаться, поскольку когда музыканты вышли на сцену в Back Room, они увидели тридцать человек в кабаке, включая Доро, представителя американской звукозаписывающей студии Metal Blade Records, бармена, испанский квартет Dover, который этим вечером тоже должен был играть перед пустой хижиной, и четыре местных группы, имевшие честь принять участие в качестве зрителей на этом духовном мероприятии. Остальными гостями были недовольные мексиканцы, которые развалившись в баре, потягивали пиво Corona и залипали в старый телевизор, на экране которого как раз транслировался боксёрский поединок.

Три дня спустя наши герои оказались в самолёте, следующим в Мехико. Прямиком из городского аэропорта они легко и просто попали прямо на телевизионную студию, где группа неожиданно появилась на тв-шоу Отро Ролло как внезапные гости и исполнила вживую Spielmannsfluch. Когда Михаэль спёр бейсболку у ведущего Адала Рамонеса, эдакого мексиканского варианта Штефана Рааба, и напялил её на себя, то около пятидесяти миллионов шокированных телезрителей смогли увидеть, что г-н Рамонес страдал от сильной потери волос, так что его глупые головные уборы угрожали падением настроения телекомпании. Но ведущий, который, будучи музыкантом на своей родине, мог бы, к слову говоря, продать с полмиллиона CD, состроил хорошую мину при плохой игре и стал мучить себя горькой улыбкой. За телевизионным триумфом последовали несколько интервью на радио и автограф-сессия в музыкальном магазине Tower Records, который буквально штурмовали порядка 500 фанатов, так что полиции пришлось перекрыть всю улицу. «Прямо как в случае с Backstreet Boys», - радовался Пимонте, чувствуя себя настоящей рок-звездой.

На следующий день было время представления: когда группа бросила взгляд с крыши Hard Rock Café на вход в клуб, стало сразу понятно, что вечер будет увенчан успехом: всюду были человеческие массы, насколько хватало глаз. А у обочин встали уличные торговцы, которые продавали около десяти различных видов футболок, брелоков, шапок и все альбомы IN EXTREMO. Всё без исключения было контрафактной продукцией, разумеется. Организатор Йорди сразу дал понять музыкантам, что у них нет никаких шансов противостоять этому, так как за этой торговлей стоит мафия, а полиция всё равно куплена. Когда группа осматривала нелегальный товар, она с усмешкой заметила, что на каждой вещи было напечатано: «Гастрольный график IN EXTREMO: Verehrt und Angepien» (да-да, без «s»). В поисках текста для футболок текстильные мафиози, видимо, рылись в Интернете и наткнулись на искомое на домашней странице немецкого журнала Rock Hard. Годом ранее Кай расписал и опубликовал там эксклюзивный гастрольный график. Не зная значения слогана и, прежде всего, значения словосочетания «гастрольный график», бандиты просто приняли заголовок таким, так что мексиканские фанаты теперь бегают с этим изречением на своих футболках.

По дороге из раздевалок на сцену музыканты пересекли узкий тёмный коридор, в котором хранилось несколько газовых баллонов весом в сотню килограмм. Что-то здесь было не так. Вдруг Борис закричал: «Люди! Здесь воняет газом! Эти штуки негерметичны!» И действительно, газ тихо шипел, просачиваясь из обмотанных пористой липкой лентой форсунок. Начало концерта уже гремело из динамиков, когда музыканты внушали пиротехнице, чтобы она отменила и убрала все огненные, искрящие и взрывные эффекты. Но дамочка начала спорить со всей серьёзностью. «Нет! Не беспокойтесь, у меня всё под контролем. Пиротехника идеально функционирует». – «Заткнись! Хочешь, чтобы мы все тут взлетели на воздух?»

Наряду со многими металистами в зал также устремилось несколько приверженцев готики, но, в противоположность этой мрачной чёрной сцене, они излучали много радости. Когда группа начала концерт, который транслировался в прямом эфире на радио, с Merseburger Zaubersprüche, где-то около 1000 фанатов словно с цепи сорвались. Михаэль скакал по сцене, словно дервиш[46], несмотря на фиксирующий корсет, надетый из-за повреждённого межпозвоночного хряща. Для певца был опасный момент, когда один из фанатов стащил его за ногу, и Михаэль шлёпнулся в толпу, а затем покатался, лёжа на спине, поддерживаемый руками фанатов. Ещё более сумасшедшим был гость, который свалился в толпу с пятиметрового балкона и тоже был пойман. Впрочем, не только публика была повёрнутой, но и посланница бургомистра городского квартала показала себя очень увлечённой. Ответственный за культурную сферу городской политик резко предложил отправить IN EXTREMO в следующее воскресенье сыграть на бесплатном городском фестивале в качестве основной группы. Хорошенькая молодая девушка по имени Клаузен, мексиканская сотрудница звукозаписывающей фирмы IN EXTREMO - Universal, сделала объявление в конце концерта на сцене, в то время как ничего не подозревающие, не знающие испанского средневековые рокеры имели сильно озадаченный вид, а напротив них раздавались оглушительные аплодисменты. Затем их было уже не остановить. Потребовалось дополнение к вышесказанному, и когда после двух часов игры настал конец рабочего дня, наши протагонисты выполнили желания и подписали бесчисленное количество автографов на обложках дисков, плакатах, футболках и даже мобильных телефонах.

Следующий день начался с громкого смеха: как назло, госпожа-пиротехник уснула в своём гостиничном номере с зажжённой сигаретой, вызвала дымовую сигнализацию и из-за прожжённого постельного белья перед отъездом из отеля была вынуждена возместить ущерб.

Повреждённый междугородный автобус - вскоре после отъезда сломалась задняя ось - вместе с рядом дорожных заграждений, на которых военные проводили обыск на предмет наркотиков, позаботились о том, чтобы поездка длинной в 600 километров в расположенную к северо-западу от столицы Гвадалахару продолжалась двенадцать часов. Во время пути мадам Поджигательница столь долго пила от расстройства, что, налакавшись в стельку, проползла на четвереньках через весь автобус, вскарабкалась на сиденье повыше, заснула и грохнулась обратно на пол.

Во время обзорной экскурсии по городу на следующий день, основными моментами которой были красивые женщины и высокие горы, музыкантов позабавил мужчина, который, стоя посреди рыночной площади, сожрал тако с живыми червями, которые отчаянно пытались вылезти из уголков его рта. «Это ещё фигня», - объяснила Клауцен своим подопечным, и рассказала о «Мексиканской икре» (муравьиные яйца!) и странных вкусах мороженого, таких как авокадо, текила, огурец и роза.

Поскольку билеты на концерт были бессовестно дороги - примерно 70 евро, или же 140 марок - в местном клубе Hard Rock Live резвилось только лишь около 600 фанатов. Тем не менее, они просто обалдели от радости, воодушевлённо подпевали и прыгали. Даже бармен устроил хэдбэнгинг![47] Весёлая праздничная атмосфера была прервана лишь раз, когда группа посвятила песню басисту Blind Passengers Кристофу Циммерману[48], смертельно раненному в прошлом году в авиакатастрофе, чья мексиканская жена Синай присутствовала на концерте. После обязательной автограф-сессии спальный автобус начал свой обратный путь в Мехико в три часа ночи. При отсутствии достаточного количества спальных мест и наличия только ужасно жёстких настилов, было совсем не до сна. На этот раз, по крайней мере, амортизаторы остановились.

Когда IN EXTREMO поздним вечером добрались до творческого района[49] Coyoatan[50], бесплатный фестиваль на большой площади был уже в полном разгаре. Перед 3000 людьми как раз играла техасская блюз-группа. Так мало-помалу место, заставленное стульями, постепенно заполнилось, и когда великолепная семёрка начала своё представление, около 10 000 человек бесились перед сценой, сидели на ближайших деревьях, на стенах и даже на крышах автомобилей! Сильно впечатлённые такой дикой толпой, наши герои дали жару и устроили такое буйное шоу, что вспыхнула массовая истерия. Когда средневековые рокеры смылись где-то в 23 часа, место концерта напоминало поле битвы. Каждый складной стул был разломан в щепки. Невредимым не осталось ничего, кроме нескольких стульев, висящих на деревьях. Антрепренёр Йорди был так поражён реакцией публики, что немедленно предложил своим немецким гостям отправиться в тур по Аргентине и Чили.

После концерта у входа за кулисы толпилось ни много ни мало 1000 фанатов, надеясь на автограф, и всё больше и больше выводилось вооружёнными до зубов полицейскими через трубчатый коридор. Внезапно одна женщина-полицейский попросила расписаться на её нижнем белье, передала Михаэлю свой заряженный дробовик, чтобы она могла раздеться, и певец с маркером в правой руке и ружьём в левой приступил к работе. После того, как у музыкантов через час пальцы едва не дымились от подписей, сопроводительница группы Доро устроила отъезд. Подъехал бронированный автобус, все участники заскочили внутрь транспорта, который, однако, был осаждён сотнями фанов, так что музыканты вынуждены были подписывать автографы из открытых дверей. Лишь тяжеловооружённому полицейскому эскорту удалось привести автобус в движение. В то время как автобус сопровождало несколько полицейских машин с мигалками, и музыканты в своём убежище громко поведали, что намерены торжественно завершить день с пивом, текилой и несколькими косяками, один толстый бизнесмен, сын мэра района, начал рыться в своих карманах, извлёк бумажный пакет и предложил пассажирам в качестве награды за удачный день попробовать мескалин - извлечённый из кактуса похожий на ЛСД галлюциноген. Учитывая крайне суровые правительственные меры при малейшем нарушении закона о наркотиках эта ситуация носила довольно абсурдный характер.

Пимонте, как обычно, любитель экспериментов, решил «Практика выше голой теории» и заявил мексиканскому наркодилеру: «Да, мы попробуем это. Но не употребив в пищу. Давайте выкурим!» Пимонте, будучи тёртым калачом по части дурмана и другом расширенного сознания, прекрасно знал, что приём мескалина внутрь чреват как минимум двенадцатичасовым путешествием во времени с полётом вокруг Сатурна и субпространственным искажением. Так, дозировка наркотика проходила под строгим наблюдением волынщика, вместе с табаком он был завёрнут в сигаретную бумагу, и - клик! - уже щёлкнула зажигалка. Для начала индейский вождь Пимонте затянулся разок, затем набитая наркотой трубка совершала своё путешествие по кругу среди членов группы, пока - хи-хи-хи! - волынщик со смехом не установил, что все действующие лица двигаются подобно сиропообразным волокнам, а их улыбающиеся лица напоминают злорадные ухмылки клоунов. За очень пёстрыми сиропными нитями пришла прекрасная, взросшая паранойя - водитель автобуса, сын мэра района и полицейские в своей патрульной машине были все заодно и на самом деле работали на какого-то босса-тако. Пимонте громко сообщил остальным о своих опасениях, что эта поездка закончится наручниками, железными шарами и усатыми охранниками на серебряном руднике. Но Михаэль, Басти и все остальные смеялись сиропными нитями. После где-то 45 минут пространственно-временных трансформаций наши герои вернулись в своё время, любезный даритель этих полётов внутри страны громко хохотал и говорил: «Отличное путешествие, ребята!»

Припудренные этими секретами флоры Центральной Америки, ребята выбрали типичный мексиканский танцевальный бар на Plaza de Garibaldi[51] в качестве места проведения шумного афтепати. Пиво и текила текли в обильных количествах, алкаши танцевали неритмично, но со зрачками размером с доброе колесо. В какой-то момент Пимонте снял свои шлёпанцы, мотался босиком по танцполу в обтягивающих леггинсах и танцевал с разными красотками, пока его совершенно личная волынка в штанах росла и росла, что вызвало громкий смех у тусовщиков и людей из звукозаписывающей фирмы.

После того, как все последствия опьянения выветрились, транспорт поехал к знаменитым руинам разрушенного города Теотиукан, история которого восходит ко второму веку до Рождества Христова. На тамошней парковке находился туристический автобус, водитель которого узнал группу и прочёл своим пассажирам, американским подросткам, лекцию об IN EXTREMO. Затем он отправил толпу молодёжи раздобыть себе автографов. Он, естественно, тоже хотел, и рассказал музыкантам о том, что минувшим вечером вместе с сыном видел их на концерте. С памятными фотографиями внушительных, построенных в пятом веке пирамид в багаже наши герои поставили точку в своей первой грандиозной поездке в Мексику.

Едва лишь вернувшись в Берлин и распаковав сумки, что было в середине апреля, они тут же отправились в Париж, а там - прямо в квартал Красных Фонарей. Поскольку клуб La Locomotive размещался в здании по соседству с всемирно известным кабаре Мулен Руж, то со второй половины дня и до позднего вечера не могло проходить никаких концертов, и, соответственно, никакого саундчека. Потому музыкантам пришлось заниматься проверкой звука в 8 часов утра. Концерт перед примерно 600 фанатами начался только около полуночи. Таковы уж они, маленькие особенности беззакония...

Своё выступление на датском фестивале Roskilde IN EXTREMO охотно стёрли бы из памяти. А всё потому, что на второй из четырёх дней фестиваля во время выступления американской рок-группы Pearl Jam, в общей сложности девять человек было затоптано насмерть, ещё 43 получили ранения. После того, как в задней части фестивальной площадки сломались динамики, толпа стала всё больше и больше валить вперёд, к сцене. Группа фанатов упала и в темноте не могла подняться на ноги из-за столпившихся человеческих масс. Здесь восемь человек погибло от недостатка кислорода, ещё один, тяжелораненный, встретил свой конец через несколько дней. Сразу после выступления Pearl Jam на главной сцене средневековый септет должен был начинать своё шоу на палаточной сцене. Публика в тот момент ещё ничего не знала о страшном происшествии, однако все музыканты уже были проинформированы. Михаэль, сглотнув ком в горле, коротко и ясно заявил: «Я не могу выступать!» Тогда организаторы схватили его и закричали: «Шоу должно продолжаться!»[52] Это был единственный путь. Прекращение фестиваля привело бы к массовым беспорядкам, панике и, возможно, к новым жертвам. «В 2:30 пополудни мы позволили себе отвлечься на IN EXTREMO», - пишет в рецензии на фестиваль Хольгер Штратман, редактор журнала Rock Hard. «С мощью волынок концерт стал неофициальной заупокойной мессой, которая в равной степени давит на мозг и символизирует оптимизм и волю к жизни. Такие песни, как Hiemali Tempore и Villeman og Magnhild сливаются с хитами Verehrt und Angespien, и, действительно, появляется что-то вроде воодушевления, которое помогает в короткий срок задвинуть происшествие на второй план». В дальнейшем на фестивале просочилась жуткая информация, но большинство присутствующих узнали об инциденте уже после того, как благополучно добрались до дома.

Из Роскилле IN EXTREMO отправились в Зальцведель на Parkfest, там они заняли всю раздевалку и сидели в неловком молчании, когда открылась дверь и вошли гламурные рокеры из Reamonn. «Эй, вы не могли бы уступить немного места?» - спросил их клавишник, но был проигнорирован Пимонте и Ко. «Скажите-ка, вы что, не узнаёте нас? Supergirl[53] и всё такое!» Пимонте лишь спросил: «Это что?» Также, кроме Reamonn и IN EXTREMO, среди гостей фестиваля была Нина Хаген, группе и техническому персоналу которой целый день напролёт было больше нечего делать, кроме как клеветать на свою чудную начальницу. В то время как госпожа Хаген за закрытыми дверями проводила свой эзотерический час, громко выкрикивая «ОМ!», её наёмные музыканты держались за свои пивные животы от смеха.

Выступление IN EXTREMO на «Всемирной выставке-2000» в Ганновере сопровождалось протестом евангелической церкви нижнесаксонской столицы, поскольку лирические излияния наших героев составляли «пытки, богохульства и языческие ритуалы». Кроме того, служки Иисуса обвинили средневековых грубиянов в том, что в песне Ave Maria они посмеялись над Святой Девой. Чего только не бывает на нашей плоской планете...

На следующей средневековой ярмарке в Руннебурге в Вайсензее снова были провозглашены хаос и анархия - как группа, так и технический персонал, освободилась и полностью отдалась празднованию в горячем бреду. Пока господа музыканты в бревенчатых домах, в которых они были размещены, испытывали различные стимулирующие средства, словно лабораторные крысы, не один техник был пойман женщинами на посталкогольном оплодотворении.

Несмотря на то, что IN EXTREMO по полной развлекали фанатов на Bizarre Festival 2000 среди таких исполнителей, как Foo Fighters, Clawfinger, Muse и Coldplay, камеры MTV так и оставались выключенными. Невежеству этой телекомпании суждено сопровождать группу и по сей день. Будь то Rock am Ring или Rock im Park: MTV всегда и везде избегали септета. Когда Басти и Михаэль спросили одну из съёмочных групп, что ещё за дела с бойкотом, они получили грубый ответ: «О, нет. Мы вас не хотим!» - «Ну и отлично, тогда поцелуйте нас в наши ухоженные задницы!» Честно говоря, это всё-таки было действительно хорошее чувство – «получить бойкот от вещателя, который и без того считается довольно скверным», как впоследствии признает Кай без обиняков.

От грандиозного фестиваля к тихим средневековым ярмаркам: в Бергедорфе, районе Гамбурга, снова присутствовало чертовски много полицейских, проще говоря - самопровозглашённых хранителей культурно-исторического закона о чистоте пива и сторонников правдивых учений средневековых представлений. Истинное учение, в сущности, с одной стороны, не то чтобы очень, но с другой стороны, тем не менее, даже лучше. Чтобы испортить день этим окостеневшим хранителям традиций наверняка, наши бродяги вырядились вовсе не по-средневековому, а мародёрствовали все вместе в больших зеркальных солнцезащитных очках на окраине Гамбурга. Даже на сцене они давали трезвонить своим мобильникам - а сами в это время, проказничая, отвечали друг другу. Во время исполнения традиционного Bärentanz Михаэль вызвал одну парочку из толпы на сцену, где парень благодаря латексной одежде, наручникам, цепям и чёткому разделению между доминированием и покорностью сразу показал, чем они обычно занимаются за закрытыми дверями и с выключенным телефоном. Сперва блестящий дуэт вынужден был танцевать под громкий смех публики и испуганное покачивание головы хранителей давно известной песни, потом певец дал им барабанные палочки и строго приказал поменяться ролями. Покорный Он должен был сильно отшлёпать свою Госпожу по попе. Это был, вероятно, уже перебор: минутой позже, далеко в стороне от сцены латексная парочка ругалась и шумела, явно скатываясь к кризису отношений. Борис вспоминает: «На исторических средневековых фестивалях мы притягивали публику, словно магнит, но как только мы собирали с народа солнцезащитные очки, надевали их и исполняли We Will Rock You на волынках, для некоторых организаторов это было уже слишком». Конечно, волынщик считает, что быть полуголыми и шумными всегда весело. «Выступления Михаэля и Пимонте всегда имели большой успех! Весело, двусмысленно и всегда очень близко к границе допустимого. Это, по большому счёту, была содомия, детский труд, убийство и секс - всё это описывалось остроумным и красочным языком».

На средневековой ярмарке в Штадтхагене музыкантов снова посетила Сильви. Сильви, по-видимому, урождённая Сильвия, была когда-то горячо влюблена в Томаса, бывшего гитариста. Правда, когда он вынужден был покинуть IN EXTREMO, Сильви отдала своё сердце Райнеру. Будучи верной девизу «Райнер или никто!», девушка из Южной Германии постоянно ездила вслед за группой или даже отпрашивалась у матери на концерты, а потом рыдала в жилетку либо Пимонте, либо Каю: «Я никак не пойму, что я такого сделала Райнеру! Он меня постоянно игнорирует!» Специально для концерта в Штадтхагене Сильви принесла баснословно дорогое фотооборудование с прилегающими комплектующими деталями, чтобы сделать, наконец, съёмку её возлюбленного крупным планом. Когда все пути к отступлению были отрезаны, барабанщик сдался на милость своей судьбы, позволил фотографировать себя в большом количестве и терпеливо слушал рассуждения Сильви о её целях, мечтах и - кто знает, кто знает - возможной совместной жизни. «Ну, Райнер? Как дела с Сильви?» - подкалывали коллеги по группе своего ударника. – «Между нами ничего нет, мы уже говорили об этом». В то время как Райнер пытался это объяснить, Михаэль и Басти, словно воришки, затаскивали в туравтобус старые кованые ворота, которые Михаэль успел облюбить во время прогулки по здешним местам. Добыча с тех пор украшает вход в дом певца.

Кстати, о добыче: когда Пимонте в гардеробе Гайд-Парка в Оснабрюке пошёл в туалет, он прочитал следующую надпись на двери уборной, нанесённую фломастером фирмы Edding: «Осторожно, организатор кидает на деньги!» Так что в этот раз тур-менеджер IN EXTREMO особенно тщательно наблюдал за выплатой вознаграждения, и в то же время кто-то украл у музыкантов большой сценический флаг, пояс и некоторые детали костюма, лежавшие за кулисами. Жизнь ведёт такую игру. Сегодня очернил ты, завтра очернят тебя...

ГЛАВА 6. «ТЫ НИКОГДА НЕ СМИКШИРУЕШЬ ЭТОТ ДИСК!»

(Борьба за Sünder ohne Zügel)

С октября по декабрь 2000 года семёрка заперлась в репетиционном помещении и стала создавать новые композиции, поскольку третий рок-альбом должен был быть записан и выпущен в грядущем году. Сразу после запланированной рождественской поездки, опять-таки с Substyle в качестве разогрев-группы, в начале Нового года средневековые рокеры решили вернуться в студию и начать записываться. По договору септет снова должен был работать в нелюбимой Vielklang с тамошним персоналом. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что после всех неприятностей, сопровождавших создание Verehrt und Angespien, на этот раз разразился скандал: Басти впервые присутствовал на записи с остальными, и поскольку гитарист до своего вступления в IN EXTREMO участвовал в профессиональных записях на студии и по этой причине имел достаточно опыта с записывающей техникой и созданием музыки, у него вместе с Михаэлем и Каем были постоянные разногласия с владельцами студии. Однако на этот раз септет посовещался и принял решение, что запись следует продолжать только в Берлине. Микширование альбома, как и финальный мастеринг, которые всегда были ахиллесовой пятой дисков IN EXTREMO, сначала было решено передать в руки Йорга Умбрейта и Винсента Зорга, владельцев Principal Studio, что в Зендене близ Мюнстера.

Ещё раньше музыканты отправили свою песню Vollmond на рассмотрение различным потенциальным кандидатам, среди которых были Штефан Глауманн, который успешно микшировал альбом Clawfinger Deaf, Dumb, Blind, а также легендарному продюсеру Энди Уолласу (Slayer, Coldplay, System Of A Down). В то время как Уоллас сделал группе предложение в размере не слишком удобных для клиента 250 000 долларов США, музыканты нашли соотношение цены и качества в Principal Studio скорее как подходящее.

Чисто из принципов, тем не менее, как главный продюсер Vielklang Эккехард Штраус, так и руководство берлинской музыкальной компании восстали против этого решения, так как боялись потерять и собственный доход, и полное влияние на свою богатую дойную коровку. Спор настолько обострился, что Михаэль и продюсер орали в коридоре и вцепились друг другу в глотки. «Ну давай, бей!» - кричал Штраус. И певец, который в тот момент сгорал от желания набить морду кнопочнику в пиджаке, проревел в ответ: «Ты никогда не смикшируешь этот диск! Никогда! Если ты хоть один регулятор пальцем тронешь, я засуну тебе в жопу твои сраные лакированные туфли!» Когда, наконец, продюсер предложил вокалисту на полном серьёзе исполнить на рэп-лад одну из новых песен, музыканты потеряли последнюю каплю уважения к владельцу студии.

В качестве компромисса Vielklang и группа сошлись на том, что Штраус будет присутствовать при микшировании и мастеринге альбома в Principal Studio по крайней мере как молчаливый наблюдатель, что, в сущности говоря, было полной глупостью и влекло за собой крайне странную ситуацию: пока Йорг Умбрейт и Винсент Зорг пытались впоследствии спасти звук на записи, виновник робко ссутулившись сидел на диване в помещении звукооператора и нервно курил. Как производственно-технические, так и межличностные почти катастрофические осложнения тогда ознаменовало окончательное прекращение сотрудничество между IN EXTREMO и предприятием Vielklang. «Если бы я мог повернуть время вспять, то я бы с удовольствием отказался от работы с Эккехардом Штраусом», - говорит Кай.

Йорг и Винс, с восхищением рассказывает басист, наоборот, с самого начала проявили интерес к тому, против чего возражали IN EXTREMO. «Они как раз не ставили Rammstein идеалом для сравнения, а скорее пытались найти что-то особенное в IN EXTREMO на сцене». Люди из Principal, по словам Кая, всегда ставили в центр внимания группу, а не себя. «С самого начала «принципалисты» были готовы спокойно разбираться с нашими порой очень чувствительными средневековыми инструментами», - добавляет Борис. Волынки, никельхарпа и прочие народные инструменты, по словам Бориса, должны воспроизводиться в студии совершенно отлично от другой рок-аппаратуры. «Готовность Винсента и Йорга спокойно всё опробовать и, прежде всего, выслушать, было как раз тем, что мы не привыкли видеть в компанёрах из Vielklang».

Тем не менее, наши герои эмансипировались шаг за шагом не только от деловой обстановки, но и от традиций, музыкальных принципов и даже от связанных с ними ограничений, которые возникают из-за средневекового стиля игры. Вместо этого они стали делать акцент на собственные композиции, на современные технические новшества типа повторяющихся музыкальных мотивов и электроники, а также на немецкий язык, которому (наряду со всеми традиционными староевропейскими языками) придавалось большое значение.

После первых трёх месяцев производственного процесса группа с командой техников отправились в короткий весенний тур, чтобы освежить головы и дистанцироваться от новых песен. На совместном выступлении с берлинцами The Inchtabokatables в столичном Columbiahalle - дружественные фолк-панки как раз представляли свой новый альбом Mitten im Krieg и пригласили IN EXTREMO как специальных гостей - средневековые музыканты высвободили накопившуюся в процессе работы энергии и избавились от студийного стресса. Музыканты обеих групп ещё часами шлялись вокруг домов по окончании концерта, и весёлая ночь внезапно подошла к концу в следующий полдень. Гораздо меньше удовольствия наши герои получили вскоре после этого в Кайзерслаутерне, в клубе Kammgarn, организатор которого вёл себя ворчливо и скупо, даже не разрешил Dr. Pymonte отправить срочное сообщение факсом в офисе клуба. Когда музыканты были лишены положенных по контракту алкогольных напитков, а гитарист Басти подвергся нападению острозубой бойцовой собаки организатора и был укушен скотиной всего в нескольких сантиметрах от своей гордости, волынщик окончательно рассвирепел, прокричал «Уж я покажу этому засранцу!», поймал такси и поехал покупать гипс в магазине строительных товаров. Коварный план мести Пимонте заключался в том, чтобы пропитать рулон туалетной бумаги промоченным гипсом, а затем бросить его в унитаз и смыть, засорив таким образом водосточную трубу здания. «Если меня что-то очень сильно раздражает, я могу стать ужасно вредным», - признаёт в обычно весьма приятный и рассудительно поступающий прибалтиец. Пока Басти промывал свою рану от укуса, проклиная её и одновременно немного радуясь тому, что его «ножны с мечом» всё ещё висят там, где положено, Пимонте держал путь к магазину стройтоваров; Михаэль, словно Тителитури[54], прыгал вокруг организатора, браня его; Райнер знакомился с одной черноволосой дамой, являющейся наполовину индианкой, которая большую часть своей ещё очень молодой, но достаточно насыщенной жизни провела в резервации в Северо-Западной Америке, и теперь чисто случайно оказалась здесь, в Германии. К сожалению, стройная, как лань, мисс Виннету[55] была узнана одним из техников сцены. Индианка оказалась швабкой[56], происходила из вюртембергской федеральной земли, а вовсе не из штата Вашингтон, её настоящая резервация находилась в Андернахе, а историю с волнующей жизнью метиски она уже успела скормить приблизительно пятидесяти музыкантам из двадцати различных земель.

В гамбургском городском парке кое-что случилось, но не с индейцами, а с финнами. Рокеры-виолончелисты из Apocalyptica усердно пиликали перед примерно 1500 зрителями, и сразу же после того, как покинули сцену, накинулись на такое большое количество водки, что даже наши герои потеряли дар речи. Вскоре после этого шатающийся виолончелист Макс Лилья, из этого оркестра из Суоми самый большой любитель выпить, сильно измотанный всем вокруг, потерял равновесие, сделал шаг выпадом, наступил своим тяжёлым сапогом в виолончель одного из членов группы и стал топтаться кругами с инструментом на ноге, не глядя на то, какой огромный ущерб он причинил. Несколько месяцев спустя пьянчуга больше уже не был членом группы.

Господа из IN EXTREMO вели себя, по крайней мере, немного умнее и сперва принесли свои инструменты в безопасное место, прежде чем начинать попойку. Со слетающим с губ кличем «Пойдем, надуем шлюх!» (сунем 50 марок в руку и убежим) обалдуи навели ужас на Рипербан, через несколько дней устроили праздник на своём концерте в мехернихском городском парке, и следующим днём, снова пьяные, словно гадюки, дали весьма хреновый концерт в замке Абенберга. В тот вечер септет был воспринят всеми остальными очень дружественно, однако абсолютные трезвенники из группы Tanzwut беспощадно игнорировали их. Пока группа развязно скакала вокруг лысой башки Тойфеля из Corvus Corax, чтобы показать Михаэлю и компании, IN EXTREMO из-за проблем с настройкой потребовалось три попытки, чтобы начать композицию Madre Deus. С дебильной ухмылкой септет шатался по сцене, что тоже было немаловажным развлечением. «Мы были пьяны в стельку, что вызывало у Tanzwut чувство глубокого морального удовлетворения», - вспоминает Борис со смехом. – «В этом отношении, конечно, обе стороны остались удовлетворёнными». – «Они, наверное, репетировали, как сумасшедшие», - размышляет Басти. – «И тогда мы, нетрезво шатаясь, пришли к такому выводу: Я не пришёл сегодня, значит, приду завтра». Конечно, после каждого концерта IN EXTREMO была, есть и будет своего рода дипломатичная критика, и неудачные выступления подвергаются жёсткому анализу. Единственный, кто всегда пребывает в дурном настроении после слабого выступления, это Михаэль. В такие моменты бутылки уверенно летают по комнате, или же чемодан получает пинков ногами. Особенно, если он закипал из-за прежних коллег и ненавистных конкурентов, что, на благо психического здоровья певца, к счастью, за более чем 15-летнюю историю группы происходило очень редко.

Конкурирующее с Wacken Open Air мероприятие, как представлялось организатору Wikinger Open Air, должно быть проведено в Вёрден, местечке, которое пролегает в 40 километрах от Вакен. По крайней мере 6000 фанатов, как рассчитывал мужчина, должны были неспешным шагом отправиться на север, прямо-таки наверх, в шлезвиг-гольштейнскую глухомань, удаленную от больших городов. Стартовый капитал был для организатора недостижимой радостью, потому он обратился к кредиторам, одолжил у них денег, использовал свой дом в качестве залога, нанял кучу дорогих групп, соорудил громадную деревню для фестиваля со всеми прибамбасами и собрал роскошную сцену, однако в своём рвении совсем забыл про сущую мелочь - а именно засветить своё мероприятие в средствах массовой информации, а потому 21 августа 2001 года стоял, повесив нос, среди аж 500 деньгососов, хорошо осознавая, что пора расставаться со своим жильём. Очевидцы тем временем наблюдали, как Холгер Хюбнер, суперважный организатор Wacken, столь же язвительно, сколь и злорадно восклицал «Да как такое может быть!», пока так называемый VIP-гость пребывал на почти пустынной территории фестиваля.

Между всеми этими концертами и фестивалями септет то и дело заглядывал в Мюнстерланд на Principal Studio, чтобы продолжить работу над своей новой пластинкой. И хотя группа на все эти недели полностью отошла от бизнес-среды, чтобы мочь спокойно работать и, к тому же, оградить себя от новой опасности скверного компромисса типа создания неудачных кавер-версий, новый лейбл-менеджер по имени Сина Фаршид пытался занять влияние над семёркой. «Мужик не имел вообще ничего общего с рок-музыкой, и мы были для него слишком странными и слишком неотёсанными», - вспоминает Михаэль сотрудника Universal Records. Что и требовалось доказать - Фаршид предложил группе сделать каверы на известных немецких эстрадников. Он протянул Михаэлю CD со словами, мол, послушайте как-нибудь на досуге, это реально хорошая вещь! Вокалист IN EXTREMO незаметно сунул диск в сумку. «Да-да, послушаю, когда домой вернусь». С глаз долой - из сердца вон. «Несколько недель спустя мы спали в нашем экскурсионном автобусе и были разбужены корявым пением группы под названием L‘ame Immortelle», - вспоминает Михаэль. – «Этот коллектив всегда был где-то в стороне полутона. Это прямо целое искусство. Я встал, желая пойти почистить зубы, и тут меня словно обухом по голове ударили: кривое звучание? Сина Фаршид! Диск!»

Михаэль схватил свою дорожную сумку, вытащил CD и сунул его в аудиопроигрыватель автобуса. Послышался голос Ахима Райхеля[57], он исполнял песню Aloha Heja He. «Мы посмотрели друг на друга, я вытащил диск из проигрывателя, открыл люк в крыше автобуса и выбросил CD нафиг. При этом я прокричал: «Покеда, Сина Фаршид!» Вскоре после случившегося эта птичка больше не появлялась в нашей звукозаписывающей компании». С уходом Фаршида группа ничего поделать не могла, но их тоска по обер-эксперту всё же как-то держала себя в рамках.

«В то время», - рассказывает Кай, - «концерн Universal менял своих сотрудников едва ли не каждую неделю. Большинство таких типов были полными дегенератами, и их мнение было для нас абсолютно безразлично. Они даже не выглядели так, словно были заинтересованы в собственно музыке». То было время, когда большие звукозаписывающие компании платили хорошие деньги. И так развлекались A&R-менеджер, старший менеджер по производству, младший менеджер по производству и чёрт-знает-ещё-какой-менеджер, которые только лишь из-за своего положения могли сами себе мало-мальски устроить больше, чем составляет арендная плата за каморку площадью в 170 квадратных метров в центре Берлина, чем лучшие альбомы их любимых музыкальных групп. Логично, когда у человека нет любимой музыкальной группы, и он знает приличную коллекцию пластинок только понаслышке. Кай: «Девушки из Universal тогда таскали все эти ужасные сумки через плечо с изображениями старых авиакомпаний типа Interflug или PanAm. Я помню разговор с целой армией этих менеджеров из Universal. Тот тип ни капли не был заинтересован в том, что мы сделали, потому что срочно должен был рассказать мне о своей большой новой квартире. А то, что такие группы, как наша, платим ему его сраную зарплату, этот кровопийца в расчёт совсем не брал». С течением лет, правда, музыкальный концерн заменял полных нулей без палочки на почитателей музыки и честных трудяг, и о совместной работе с такими музыкальными менеджерами, как Андреас Дэрман, Даниэль Либерберг, Сиги Шуллер и Маркус Шуг, Кай без тени сомнения отзывается очень даже положительно.

Хотя в этот раз IN EXTREMO в самом деле имели больше времени для составления и записи альбома, всё протекало как-то не очень гладко. За полгода до запланированной даты выхода не было готово почти ничего. Примерно с шестью композициями в запасе группа начала свою студийную работу, «далеко не так безумно, когда знаешь, что нужно около двенадцати песен для пластинки, и всегда лучше иметь несколько песен про запас», - размышляет Басти. Так, парни сконцентрировались на том, что они умели лучше всего: рокеры играли номера, а кооператив волынщиков затем накладывал фольклорные мотивы. Басти порылся в своих архивах и откопал идеи для риффов и грувов. Благодаря этим находкам появились, например, две песни - Krummavisur и Oskasteinar. Le ’Or Chiyuchech, в свою очередь, базируется на совместной работе Басти с фолк-ребятами, но изначальная идея пришла ещё к предшественнику Басти Томасу, который нашёл песню на старой обучающей кассете. Die Gier стала классической бомбой мгновенного действия, так как группа создала эту композицию в студии в течение одного часа. «Простая, но эффективная песня», - признаёт гитарист. Merseburger Zaubersprüche II была композицией, которая вышла из-под пера Dr. Pymonte, он наложил тяжелую мелодию на историко-традиционный текст.

Пожалуй, единственная песня за всю историю IN EXTREMO, которую группа коллективно посчитала идиотской и считает до сих пор - это Der Rattenfänger. «Тем не менее, на альбом она попала», - смеётся Кай. – «Вероятно, у нас действительно не было ни одной песни в запасе». По иронии судьбы, достаточно большое количество фанатов до сих пор просит эту песню на концертах, а Френк Альбрехт, журналист из Rock Hard, чествовал её тогда «метлой для танцпола».

В общем и целом, как ретроспективно рассматривает Басти, «вопреки всем трудностям мы создали хорошую пластинку, которая, ко всему прочему, ещё и неплохо звучит». Название альбома снова появилось незадолго до финального свистка. Перед окончанием сроков разработки обложки для CD Кай предложил Sünder ohne Zügel.[58]

Весной 2001 года музыканты пригласили в Берлин нескольких представителей СМИ, чтобы представить им новые песни. Журнал Rock Hard после посещения студии писал, что песни мощные и современные. Кроме того, группа обнаружила и для себя кое-какие грувы. «Улётной и тяжёлой» была необычайно запоминающаяся Vollmond, а гимническая Merseburger Zaubersprüche II «прекрасно подошла бы в качестве саундтрека к исторической картине типа Гладиатора». Metal Hammer гласил на местах: «IN EXTREMO оставили позади волыночный фетиш и стали применять волынки, дудочки и клаве прежде всего как яркие звуки, совершенно не подчиняя свои композиции устаревшей тональности».

В беседе с журналом EMP Пимонте специально сказал о песне Krummavisur: «Она действительно трэшово и жирно намазана на хлеб». Если вы достаточно сноровисты, то, по словам волынщика, можно «как минимум 50 лет заполнять альбомы старым песенным фондом». Однако IN EXTREMO не хотели стагнировать, и потому всё больше полагались на свои собственные композиции. «С Weckt die Toten мы построили дом, а с Verehrt und Angespien проложили крышу. С Sünder ohne Zügel мы теперь переехали в наш новый дом», - приводит Михаэль красочные сравнения в интервью с журналом Cabinet Nightflight.

«Закрой же очи и мне доверься,

В пучину моря нам не упасть.

Я так болен от любви к тебе,

Моей кровью напилась она всласть.

День завершён,

И ты снимаешь своё платье.

Твой белый свет во мне зажёгся,

Ты - моя вечерняя любовь.

Волосы дыбом, гримаса зверская на лице,

И зрачки в моих глазах расширяются,

Когда в ночи

На меня светит луна.

Закрой же очи и мне доверься,

В пучину моря нам не упасть.

Я так болен от любви к тебе,

Моей кровью напилась она всласть.

Растут деревья в мае

Тем, кто хочет быть один.

Но в эту ночь ты в мягком свете

Будешь так нага и горяча.

К устам уста ночь напролёт,

Луна бросает свой силуэт

На землю, туда,

Где возлегает твоё белое платье.

Закрой же очи и мне доверься,

В пучину моря нам не упасть.

Я так болен от любви к тебе,

Моей кровью напилась она всласть.

Закрой, закрой, закрой,

Закрой же очи и мне доверься,

В пучину моря нам не упасть.

Я так болен от любви к тебе,

Моей кровью напилась она всласть.

(Vollmond)

© by HANSEATIC MUSIKVERLAG GMBH & CO KG AND EDITION TOUGH

ENOUGH и с любезного разрешения Universal Music Publishing GmbH

«Пока что IN EXTREMO всё ещё могут удивлять, пока что в ведущем статусе группы ничего не меняется», - писал журнал EMP в своей критике к диску, а журнал Zillo отметил: «Даже слегка повышенный уровень звучания электронных элементов на Sünder ohne Zügel не портит впечатление. Это по-прежнему живая музыка, объединенная с верой в старые традиции и искусство». Журнал Metal Heart признал «надёжное качество, которое оставляет далеко позади последний альбом непосредственных конкурентов - Subway To Sally», журнал Rock Hard в своей рецензии хвалил ярко выраженную работу нового гитариста Себастьяна и оценил «альбом, полный богатства и жизнерадостности». Metal Hammer, наконец, выбрал Sünder ohne Zügel альбомом месяца и подвёл черту качества новых композиций: «Если этот альбом действительно является распущенной самоотдачей греху, то срать я хотел на добродетель». В то время как специализированные средства массовой информации в унисон хвалили Sünder ohne Zügel, конкуренты снова предприняли попытку атаковать: IN EXTREMO, как скандировал Эрик Хечт из Subway To Sally в устройство приёма сообщений Metal Hammer, были «далеки от того, чтобы владеть музыкальным искусством».

Sünder ohne Zügel появился 3-го сентября 2001 года, достиг 10-го места в Media Control Charts, получил также лучшую позицию в чартах, чем недавно вышедший альбом Herzblut авторства Subway To Sally, борцов за музыкальное искусство, и смог целых восемь недель продержаться в ТОП-100. Читатели Metal Hammer также выбрали Vollmond второй песней года, сразу после Chop Suey - композиции американских ню-металистов System Of A Down. Спустя 10 лет после своей публикации альбом IN EXTREMO нашёл свыше 100 000 покупателей.

Как назло, вечером 11 сентября 2001 года, всего через несколько часов после террористической атаки, совершённой на башни-близнецы в Нью-Йорке и Пентагон США, музыканты и персонал встретились, чтобы отпраздновать появление нового альбома и, прежде всего, позицию в чартах. Неудивительно, что все были не в настроении после оргии. А Каю и без того было плохо, поскольку он лежал в кровати с температурой и сильными болями в животе и едва ли мог передвигаться. И это всего за одну неделю до начала осеннего тура! Но до тех пор, как был уверен Кай, он снова вернётся в норму, ведь домашний врач, в конце концов, диагностировал лишь безобидную инфекцию. 18 сентября, всего за день до начала тура, у Кая было ещё одно обследование в частном кабинете врача, нужно было провести окончательную ультразвуковую терапию. Вскоре после этого он оказался в машине скорой помощи, едущей в клинику: подозрение на острую непроходимость кишечника. Он спешно проинформировал своих друзей по группе: «Миха, я не смогу поехать с вами в тур! Вот же дерьмо, а!»

Две недели Кая пичкали антибиотиками, а затем ему пришлось выдержать несколько обследований. И, наконец, последовал ошеломляющий диагноз: рак кишки. Сразу же речь пошла не о каком-то глупом туре, а о жизни и смерти. «Когда я узнал о диагнозе, я хотел той же ночью ехать из Кёльна в Берлин», - вспоминает Михаэль. – «Карен удержала меня. В таком состоянии аффекта я бы скорее врезался в дерево, чем благополучно достиг Берлина. Я был просто никакой. Кай Люттер, мой старый добрый друг...»

Следующим утром вокалист отправился в больницу в Берлине. И когда он вошёл в отделение, где лежал Кай, на душе стало очень скверно. Стоял какой-то довольно острый запах. Словно в сортире какого-нибудь рок-фестиваля. Кай как раз только что отошёл от наркоза. «И когда я увидел его лежащим там, я едва не заплакал».

Кай непременно хотел бы, чтобы парни не пропускали осенний тур, так как после громадного успеха Sünder ohne Zügel он осознал, что IN EXTREMO заняли влиятельное положение и стояли на пути к большим успехам. Михаэль: «Мы были вынуждены мыслить рационально. Тур нависал над нами, и мы не могли его отменить, поскольку тогда на нас покатилась бы гора издержек». После долгих размышлений, во время которых музыканты группы вынуждены были снова думать о помощи, окончательное предложение вынес гитарист Басти, нашедший временную замену, так как поднял тему своего старого приятеля Тодди из группы Boon. В течение нескольких дней Тодди выучил все необходимые песни, и большая часть тура действительно была избавлена от отмены. Михаэль: «Позже Кай сказал мне, что силы для преодоления рака ему дала не только семья, но и вера в IN EXTREMO и осознание того, что он в любой момент может вернуться в группу».

Можно было начинать громкую поездку: Северная Германия, Южная Германия, Австрия, Хорватия, Словения, Франция. Однажды ранним утром Михаэль внезапно был вырван из сна в своей автобусной койке. Карстен, водитель автобуса, громко ругался, попечительница группы Доро между тем балаболила без конца, и голос какого-то мужика кричал хорватским языком. «Что здесь творится?» - пробормотал вокалист, сонно потирая глаза. «Они не пропускают нас через границу», - ответствовал Карстен. – «Якобы не хватает каких-то документов». - «А, обычные проблемы», - подумал певец. Паспорта, таможня, чёрт знает что ещё. В течение пяти минут всё прояснится. Михаэль неуклюже зашагал назад, чтобы сварить себе кофе. Внезапно поездка продолжилась. Ну вот, пожалуйста! Что и требовалось доказать, улыбнулся он про себя. Но вот только ошибочка вышла. Автобус развернулся, поездка пошла в обратную сторону. «Скажите, вы что, совсем спятили? А ну, разворачивайся! Обратно к границе, давай-давай!» Шейная артерия Михаэля вновь опасно вздулась. «Миха, это ни к чему не приведёт! Мы всё перепробовали, чтобы разобраться с пограничниками!» - попыталась Доро успокоить разбушевавшегося вокалиста. «Тихо, Доро! С этого момента держись подальше от дел! Мы ехали 1000 километров не для того, чтобы концерт отменять!» Честь музыканта и всё такое. Только смерть заставит отступить. Ну, почти...

Вернувшись к шлагбауму, Михаэль выскочил из автобуса и стал всеми силами спорить с неприветливым персоналом, он просил и клянчил, пританцовывал перед унифицированными, пропагандируя, что все люди - братья, и потому могут ехать, куда душе угодно, и вообще - короче, пограничники устало сдались, махнули рукой и посвятили себя скручиванию сигарет. Михаэль побежал обратно в автобус и прокричал: «Давай, Карстен, поезжай позади меня! Не обращай внимания на пограничников, только на меня!» И тогда певец рванул, словно тарантулом ужаленный, прямо в сторону восхода солнца. Впереди ждала Хорватия! Прямо посреди улицы - жадно глотающий воздух и размахивающий руками Миха, а за ним - катящийся автобус.

Состав облегчённо ударился в громкий смех, и мужество путешественников было вознаграждено прекрасным рок-залом в Загребе и восторженной публикой. У Бориса как раз был день рождения, и, как это бывает в таких случаях, организатор концерта обеспечил своих гостей поистине царской трапезой. Однако почему именинник декларировал этот чрезвычайно богатый банкет как попойку на свой день рождения, для остальных членов группы осталось загадкой. «В течение многих лет после случившегося это была устоявшаяся шутка, о которой Борис не знал», - говорит Михаэль. – «Типа в соответствии с девизом: Сегодня мы просто замечательно поедим, Борис пригласил».

Когда водитель автобуса Карстен во время концерта во французском Страсбурге зашёл в свой автобус, чтобы прилечь на часик, то не поверил своим глазам. Огромное количество банкнот было разбросано по всему салону. Карстен поспешно собрал их все и запер в сейфе. Разгадка проста: один из членов команды, вероятно, сильно одурманенный белым вином, открыл сейф, чтобы вытащить свой кошелёк. При этом доходы от продажи мерчандайза случайно выпали из хранилища, и из-за открытой двери разнеслись ветром по всему транспортному средству.

Через два месяца после операции Кай вновь вернулся на сцену, случилось это 14-го декабря в берлинском Columbiahalle. Несколько истощённый, на ватных ногах, но вылеченный! В качестве разогрев-группы IN EXTREMO, конечно же, пригласили Boon с Тодди на басу.

«Болезнь изменила Кая», - говорит Михаэль сегодня. – «Раньше он говорил, что пойдёт в отпуск лишь тогда, когда его дебетовая карточка вступит в работу, а дела будут закончены. Сегодня Кай, напротив, открыт для всего нового, более любознателен. Он наслаждается жизнью в полной мере. Если предстоит очередное обследование в больнице, он заранее начинает беспокоиться. Он сам хочет справиться с этим. Он не выносит сострадания. Как Кай, так и группа после этой ситуации стали несколько сильнее».

После двух концертов в Австрии 26 декабря септет с бременского Причала-2 начал свой традиционный рождественский тур, опять-таки, с Boon на разогреве.

В феврале 2002 года легендарный берлинский клуб Knaack праздновал своё пятидесятилетие, потому IN EXTREMO (которые впервые сыграли в «гражданской», а не средневековой одежде) и Tausend Tonnen Obst с Каем на басу и Райнером за барабанами дали концерт. Живыми выступлениями также удивили Bobo And The White Wooden Houses и High Mood Leader, проект местной сумасшедшей группы Knorkator.

Вскоре после этого семёрка получила номинацию на музыкальную премию Echo в категории «Национальный ню-метал/альтернативный рок», но награда, как и ожидалось, досталась группе Rammstein, так как они являлись самым большим рок-экспортом Германии. Нашим героям ещё перед началом этого дутого мероприятия было понятно, что они не продвинутся дальше простой номинации, но как группа, так и их звукозаписывающая компания, как бы там ни было, праздновали это как большой успех, так как в противоположность всем остальным номинированным группам и артистам ни телевидение, ни бульварная пресса не оказали особого влияния на популярность IN EXTREMO. Так что средневековые рокеры с хорошим настроением после номинации на Echo отправились показывать свою технику осушения напитков и пропустить ухоженный стаканчик-другой, в то время как различные представители бельэтажа в музыкальном бизнесе наматывали денежные знаки в туалете, рассыпали белый порошок на прочный фарфор и в продолжение ночи коксовались до такой степени, что становились настоящими орудиями для болтовни и выдумывали дикие планы, как можно было бы хотя бы разок совершенно непринужденно и суперкруто опрокинуть эту планету. Обыкновенная, самовластная чушь музыкальных менеджеров без их существования, наверное, была бы не такой уж плохой. Вся эта натуральность, близость, честность, весь рок-н-ролл, это доверие и фонтанирующее ощущение счастья, которые испытывают музыканты и их поклонники на концертах и фестивалях, умирают в лживых, изворотливых и вычищенных на поверхности мероприятиях типа Echo, словно ежегодно приходящая смерть.

В апреле средневековые рокеры снова загрузились в свой автобус, и совместно с Red Aim в качестве разогрев-группы вернулись на шоссе. Всё было как всегда: музыканты снова вошли во вкус, рок-н-ролл был козырем, в автобусе были пьянка и смех, и лишь водитель знал дорогу. С волчьим аппетитом герои ворвались в закусочную во Франкфуртском клубе Batschkapp, где разогретая кошеобразная пицца моментально охладила предвкушение радости. «Шеф, как обстоят дела с нормальной едой?» - спросил Михаэль владельца заведения, который развалился в своём офисном кресле, покачивался туда-сюда и разглядывал портрет Йошки Фишера, висевший в рамке на стене позади него. «Что вы там себе навоображали? Радуйтесь вообще, что вам дозволено играть в этом почтенном здании!» - проворчал самопровозглашённый бывший школьный друг политика партии «Зелёных» в своём почти что святом самоуправстве. С наглой бойкой фразой «Ты никогда не был Йошкой Фишером и не станешь Йошкой Фишером!» вскипевший вокалист покинул кабинет шефа, захлопнув за собой дверь. В этот момент мерчандайзер Пак признался, что не хотел бы сегодня открывать свой прилавок, так как это принесло бы большие разногласия с поклонником Йошки. Тогда Михаэль сказал Паку, чтобы он продавал товары снаружи, перед залом. Сказано - сделано. Пак протянул кабель к автобусному прицепу, повесил лампу и мог начать торговлю.

Затем последовало отправление в Голландию. После этого наши герои оказались в Амстердаме с табачными изделиями в руках, которые без проблем одурманили бы небольшой городок, и вечеринку в туристическом автобусе можно было начинать. Но всё же не только гашиш был причиной дебильного смеха и инфантильных подёргиваний, а, пожалуй, даже по большей части CD, игравший в автобусе IN EXTREMO: Als die Erde eine Scheibe war[59], альбом 2001 года от Finisterra - невероятно бездарной, скорее сатирической средневековой группы, члены которой обладают особенным, уникальным даром запороть любую, даже самую простую, мелодию. «Всякий раз, когда праздничное настроение в самом разгаре, мы, находясь в состоянии эйфории, засовываем Finisterra в CD-проигрыватель», - смеётся Пимонте. «Они настолько плохи, что это даже круто», - хохочет Борис. Итак, господа продолжали курить травку в автобусе, пока шарики за ролики не заехали, выбирали между Erdscheibe и Bachstelzenromantik от Finisterra, празднуя, и купили ещё порцию волшебной травы в Эйндховене, поскольку предстоящий РПГ-фестиваль, можно было сказать с уверенностью, с таким количеством курева в башке стал бы настоящими вратами в страну чудес. Когда автобус группы прибыл в Вестерноэ и припарковался на месте тамошнего средневекового представления, сотни разделённых на две группы орков как раз побежали друг на друга и стали лупиться пластмассовыми мечами, словно озверевшие. При этом они издавали животные звуки и примитивные крики, которые можно выучить разве что при длительном погружении во Властелина Колец, а мелодии на волынках создавали музыку для битвы. Добро пожаловать в мир ролевой игры! В то время как наши любители гашиша, хихикая, крались по территории фестиваля, чтобы ненадолго остановить побоище на пластмассовых мечах для фотографирования на память и произношения странных фраз типа «Милая девушка, не попотчуете ли меня пивом за пять золотых талеров?», к ним подпорхали эльфы и напомнили гостям своими голосоми, изображающим незамысловатое пение, что они ещё не уплатили свою кровавую пошлину. Ведьмы-травницы полусонно вылупились из-за стволов деревьев и несли в равной степени умный и трезвый раннефеминистский бред, рыцарь боролся с созданиями из преисподней за сказочное сокровище, которое на самом деле было лишь скучным, завёрнутым в фольгу шариком, а тролли радостно троллили единорогов. Это было сумасшествие в чистом виде, будто сотни людей в своих фантазиях создали целый другой мир. Посторонние, естественно, не моги трезво воспринимать царившую суматоху, потому музыканты направились прямиком в сторону точки с напитками. Когда Басти, Марко и Кай, вооружённые пивными кружками, развлекались созерцанием шутовского действа, к ним подошёл какой-то забавный низкорослый гном и выдал: «Господа не могут стоять на этом месте! Они находятся на святом источнике!» - «Угу, угу, значит, на святом источнике мы стоим. Понятно». Оба[60] посмотрели вниз и заметили синюю нить. Ах, святой источник. «Ну, тогда мы передвинемся в сторону на два метра, искренне надеясь, что мы не разрушим магическую башню». Когда IN EXTREMO вечером вышли на сцену, среди сумасшедших воцарился мир. Орки, хоббиты, эльфы, местные политики, карлики и воры-карманники праздновали и пели вместе с ними.

Хотя планирование началось за несколько месяцев, концерт в Кифхойзере[61] неподалёку от памятника Барбароссе вместе с дорогостоящей записью первого Live-DVD группы вылился в настоящую катастрофу. «Погода была хреновой, место - тоже самая что ни на есть катастрофа, освещения было слишком мало для столь тёмной территории, и я бы ни одной группе не посоветовал играть там», - подводит итоги Михаэль 8 июня в тюрингском Кельбра и добавляет: «Расстояние между публикой и сценой было слишком большим. Кроме того, царило какое-то странное настроение. Полагаю, в этом месте на протяжении столетий было пролито слишком много литров крови».

Как назло, на этом концерте половина сценической и записывающей техники отказала. Столь важный для записи механизм Dolby заработал только после пятой песни. Через несколько недель после концерта музыкантам в различных студиях и монтажных помещениях Кёльна и Крефельда пришлось редактировать отснятый материал и перезаписывать хронологию концерта. Последовательность композиций на DVD была отличной от хода реального концерта, что далеко не так плохо. Гораздо более раздражающими были заметные ошибки в синхронности на первом издании DVD. «Приходили письма от по-настоящему разозлённых фанатов, причём совершенно справедливо», - вспоминает Басти. А Михаэль говорит, оглядываясь в прошлое: «На DVD был отвратительный звук, но, к сожалению, ничего было не поделать».

Live 2002 от IN EXTREMO появился 9 декабря 2002 года и, несмотря на все свои недостатки, стал настоящим бестселлером. Через 3 года DVD получил статус золотого за 25 000 проданных экземпляров, а через 10 лет после публикации было распродано примерно 35 000 DVD и 65 000 Live-CD. «Я думаю, DVD продавался так хорошо лишь потому, что это наша первая концертная запись», - предполагает Михаэль. – «Иначе никакой здравомыслящий человек не приобрёл бы себе такой продукт».

28 июля 2002 года музыканты дали свой последний пуристский средневековый концерт в Руннебурге в Вайсензее под знаменем IN EXTREMO. С одной стороны, группа, наконец, стала слишком большой для ограниченных рыночных представлений, с другой стороны, музыканты чувствовали нарастающую скуку во время, безусловно, искренних, но словно застывших буднях средневековой ярмарки. Безудержное рок-шоу - таким отныне стал общий девиз. Затем последовали выступления на различных больших фестивалях, таких как Wacken Open Air, Gighfield, M’era Luna, а после группа начала ещё одну сокращённую поездку в Мексику, где играла в Мехико и Гвадалахаре.

На последующем концерте в Голландии, на этот раз в Хертогенбос, один совсем зафанатевший поклонник Михаэля попросил расписаться на заднице. Две недели спустя голландец снова появился на концерте IN EXTREMO и с гордостью показал вокалисту свою новую татуировку. Это был автограф Михаэля. На жопе. Собственно, почему бы и нет?

Незадолго до того, как наши герои отправились в традиционный ежегодный тур, им пришлось ещё раз столкнуться с одним из многочисленных критических моментов от руководителей Vielklang. IN EXTREMO всё больше чувствовали, что фирма их обманывает, и потому лучшие лошади в стойле чувствовали необходимость всеми силами избежать пролонгации и разорвать договор. Семёрка столкнулась с испытанием нервов, так как никто толком не знал, о чём нужно думать и, в частности, о чём не нужно. С одной стороны, Доро в качестве руководительницы группы сделала много полезных вещей, начиная от работы с прессой и заканчивая договорами с турагентствами касательно заграничных туров. С другой стороны, музыканты всё больше ощущали себя обманутыми компанией Vielklang, в особенности коммерческим директором Йоргом Фуккингом в финансовом плане. Особенно Кай, Басти и Борис, которые постоянно указывали на то, что считают, что собственная студия звукозаписи постоянно надувает группу. Однако Михаэль поначалу не хотел признавать всей серьёзности ситуации. «За всё время общения Доро стала для меня хорошей подругой», - говорит вокалист. – «Она часто бывала у меня дома с моей семьёй! Я себе и представить не мог, что она и Фуккинг кинули нас». Когда страсти во время критического заседания накалялись минута за минутой, а возможность мирного урегулирования стала ниже некуда, один из начальников Vielklang покинул конференц-зал, и двумя минутами позже на всём этаже фирмы внезапно стало темно, потому дискуссия резко закончилась. Предохранитель вдруг чисто случайно сгорел.

Вскоре после этого руководители Vielklang пригласили ещё на одну встречу, на этот раз - в дико шумной пивнушке, предоставили музыкантам новый договор и попросили немедленно подписать. И тут септет осознал, что им не осталось ничего другого, кроме как сменить своё деловое окружение. Подводя итоги, Кай говорит: «Доро очень многое сделала для нас, но она была до такой степени повязана с Vielklang, что всё зашло слишком далеко». Последней встречей с Vielklang, по словам басиста, был момент, когда позиция Доро Петерс была определена - против IN EXTREMO.

По совету различных коллег-музыкантов, таких как, например, Хеннинг Вейланд из рок-группы H-Blockx, Кай и Борис вступили в контакт с музыкальным адвокатом Карстеном Дропманном. Борис: «Он позиционировал наши бумаги от Vielklang как наихудший договор, который он когда-либо видел». Прямо противоположно ассоциации рок-музыкантов, у которой Кай консультировался годом ранее. «Ассоциация углядела в нашем договоре с Vielklang абсолютно нормальный стандартный контракт, и впредь мы верили этому». Но голые цифры говорили сами за себя: принадлежащая группе доля от прибыли с продаж дисков составляла лишь около половины с установленной в отрасли процентной ставки. «Дальнейшее предложение Vielklang по пролонгации контракта предполагало небольшое увеличение доли, но оно, тем не менее было гораздо ничтожнее, чем установленное в отрасли», - говорит басист. Также настоящим поводом для смеха был аванс от издательства. Он составлял примерно одну десятую от принятой в отрасли. «Мой первый издательский задаток составлял 800 марок», - рассказывает Михаэль. – «Тогда сказали, мол, держи, Миха. Здесь как раз хватит на то, чтобы в отпуск слетать». Чтобы поставить точку, скажем: в течение многих лет диски IN EXTREMO разлетались, словно горячие пирожки, но куда подевались все деньги?

ГЛАВА 7. «С ТАКИМИ МЕРЗАВЦАМИ Я НЕ ПОЕДУ!»

(на пути к золоту с альбомом «7»)

В пригороде испанской Гранады - Пиньос Пуэнте, наши герои готовились к концертному сезону 2003 года и собирались отправиться на местный рок-фестиваль Piorno, чтобы еще раз на собственной шкуре испытать, что это такое – когда американские команды гнут пальцы и мешают с грязью группы у себя на разогреве. В этот раз хедлайнерами были металисты из Anthrax, могучая фантазия которых разгулялась до такой степени, что они закрыли IN EXTREMO доступ за сцену. Но и этого им показалось мало – помимо прочего лидер группы Скотт Иэн приказал техническому персоналу отключить подачу питания на последней композиции семерки. Борис оставил заносчивым музыкантам чудный «привет»: во время выступления Anthrax волынщик написал несмываемым маркером на дверце гардеробной группы «Янки, валите домой».

Побывав в Голландии и Люксембурге, наши герои продолжили свое путешествие в нижнесаксонский городок Нордхорн, где собирались встряхнуть рок-музыкой местный конференц-центр. Через несколько минут после начала концерта Басти неожиданно споткнулся, пошатнулся и стал заваливаться вбок. «Черт возьми, наверное, споткнулся о кабель или о трубы Пимонте», – подумал гитарист, посмотрел вниз, и ему вдруг неожиданно подурнело. Коленная чашечка была вывихнута и торчала вбок сантиметров на пять. Басти пришел в ужас и попытался как-то вправить её назад в нормальное положение. Ведь главное же – концерт. Подъехала скорая, двое санитаров уложили пострадавшего на носилки, и уже перед самым отправлением машины скорой помощи Басти крикнул: «Эй, я скоро вернусь!». И музыканты, и фанаты стояли и послушно ждали гитариста.

Примерно через пару часов Басти снова был в строю. По крайней мере, наполовину. Техники соорудили подобие трона из кресла, нескольких деревянных шестов и яркой ткани, и IN EXTREMO продолжили свое выступление под восторженное ликование жителей Нордхорна. После концерта торговцы фирменными товарами с символикой группы сообщили о небывалой выручке – двухчасовой перерыв заставил публику обратить все свое внимание на торговые палатки. «Вот теперь пусть кто-нибудь на каждом концерте неожиданно попадает, предположим, в больницу», - хитро улыбаясь, посоветовал музыкантам внутренний дух коммерции. – «В крайнем случае - симуляция тоже сгодится». Таким образом, мы вплотную подходим к любимому времяпрепровождению Dr. Pymonte: во время туров IN-EXTREMO чуть ли не силу закона имеет следующий обычай - татуированный тяжеловес подскакивает ни свет ни заря, заставляет водителя автобуса припарковаться возле ближайшей придорожной закусочной, чтобы там в тишине и покое совершить все необходимые санитарно-гигиенические процедуры. Однако подобное можно провернуть без проблем только в том случае, если возле той же закусочной не останавливается туристический автобус, битком набитый старичками с вставными зубами. В этом случае, когда все туалеты заняты мирно журчащими пенсионерами, волынщику везде мерещатся инвалиды, и он лепечет, прихрамывает и приплясывает в ожидании, а потом тихонько ползет в какое-нибудь укромное местечко и… вскоре возвращается полностью готовым к дальнейшему путешествию. «Доброе утро, дамы и господа! Все готовы?»

Новую главу в серии «тридцать три несчастья» добавил фестиваль Open Air на ипподроме в Дальвитц-Хоппе. Еще один полный профан вознамерился устроить крупнейший в северном полушарии фестиваль из ничего. И снова все это имело пренеприятнейшие последствия. И снова организатор оказался банкротом еще до того, как со сцены прозвучала первая нота. С пустынного ипподрома бродяги отправились в Кёльн, где их ждали на радиостудии VIVA для участия в прямом эфире программы Interaktiv с ведущей Гюльчан - поболтать о том, о сем и ответить на вопросы слушателей. Михаэль вспоминает: «Радио VIVA – это тоже было рискованное мероприятие, и мы боялись, что наши фанаты нам такого не простят». Как считает Кай, в течение первого часа «наелись этим действом по самое не могу». «Именно в этом, - добавляет доктор Пимонте, - типичная проблема немцев. В Германии все постоянно мыслят категориями и жанрами. Для IN EXTREMO это означает, что некоторые считают выступление на телевидении гарантией коммерческого успеха». В других странах, как считает волынщик, люди мыслят гораздо шире и свободнее. «Мне все эти границы здорово действуют на нервы», - говорит он. В Германии на каждое хобби найдется свой журнал – будь то охота или гадание на картах Таро. Но стоит только кому-нибудь перейти границу, все спрашивают одно и то же: «Это вообще обязательно?» В семидесятых, как считает Пимонте, в Германии всё зашло ещё дальше. «Была такая телепередача Disco с Ильей Рихтером, который не признавал для музыки никаких границ. Музыка могла быть только хорошей или плохой. Были свои репризы, юмор. Вот чего не хватает в наши дни».

Между концертами и фестивалями весной и летом 2003 семерка также работала потихоньку над песнями для нового альбома. Когда в апреле Басти приехал в студию, к нему тут же намертво пристал очень нетерпеливый вокалист. Михаэль, преданный поклонник поэзии Франсуа Вийона – французского поэта, вора и бродяги, умершего в 1463 году - положил на музыку известное его стихотворение Erdbeermund. «Слушай, мы тут кое-что записали, и Йорг уже придумал туда гитарные рифы. Сыграй, но как-нибудь в гранжевом стиле, что ли». Басти послушал получившуюся вещь вместе с продюсером Йоргом Умбрайтом, и звукорежиссер подумал: «Добавить бы сюда еще цистру, тогда будет просто идеально». Через пять минут гитарист засел в студии и сыграл партию на цистре. После этого наложил свою гитару, добавил пару мощных риффов, и Михаэль радостно заорал: «Да! То, что надо!» Через полчаса работа была закончена, и Басти смог, наконец, отметить свой приезд распитием Ундерберг[62]. Так легко и быстро работать над записью у септета еще ни разу не получалось. На эту песню на балтийском побережье сняли видеоклип, хотя ещё не было даже соответствующего сингла. Кстати, после просмотра этого видеоклипа многие могут заинтересоваться, почему там не появляются ни Кай, ни Борис. А вот почему: Кай во время съемок жил в Малайзии, а Борис как раз только что стал отцом и по этому поводу все время проводил в роддоме с женой и новорожденным. Однако Кая подменял Тодди.

После всех более или менее удачных интерпретаций Erdbeermund, представленных Ахимом Райхелем, Клаусом Кински, Culture Beat, Джеромом Джеркинсом, Sigmund und seine Freu(n)de, Subway To Sally и Вилли Астором, IN EXTREMO представили заводную рок-версию с тяжелыми риффама, которая немедленно заслужила обвинения в плагиате со стороны Subway To Sally. В 1995 году потсдамцы включили этот старинный текст в свою балладу и объявили его своей интеллектуальной собственностью.

«Я схожу с ума по твоему земляничному рту,

Я кричу, пока не заболят легкие.

Клевер был нам постелью в первую ночь,

И там, в глубокой долине, я хочу стать твоим звездным супругом

Я схожу с ума по твоему земляничному рту,

Кричу до боли в груди

О белизне твоего тела, женщина.

Дни без тебя – море слез,

Я отдал свое лучшее лето,

А теперь предо мной - бескрайняя земляничная долина

Говорит старому уличному псу, кем он когда-то был.

Ты сберегла для меня свой алый рот,

Сохранила его в глубине для меня,

В земляничной долине, в бездне пепла,

Я теряю разум от твоего земляничного рта».

(Erdbeermund)

Через несколько дней после записи Erdbeermund в студию приехал Томас Д. из группы Fantastischen Vier, прослушал новую вещь и, когда Михаэль спросил, не хочет ли тот поучаствовать в записи какой-нибудь из песен, он выбрал Ave Maria. Речитатив получился у рэпера прекрасно, и когда Басти спросил, не хочет ли он спеть, он попытался. Все семеро быстро сообразили, что пение – не самый большой талант Томаса. Так что IN EXTREMO использовали в песне только те части, где он читает речитатив.

«Посещение студии парней пришлось как раз на тот момент, когда я фактически жил на колесах во время тура в поддержку своего нового сольного альбома. Так что я мог заявиться совершенно неожиданно и спонтанно», - вспоминает Томас Д. – «IN EXTREMO всегда встречали меня очень радушно. Они - отличные ребята, к тому же редкие трудяги. Я видел как-то выступление группы на одном из фестивалей, и должен сказать, за этим стоит и огромный талант, и тяжелейшая работа. Эти музыканты иллюзиями не страдают. Да, идиотское высказывание, и я сам терпеть не могу, когда обо мне так говорят. Но это говорит о том, что кто-то запомнился, как честный, хороший человек, а не как дурная звезда, которая почему-то считает себя выше других». По словам Томаса, история шоу-бизнеса свидетельствует о том, что музыканты, которые работают давно, более реально оценивают ситуацию и ведут себя более сдержанно, чем те, кто в одно прекрасное утро проснулся знаменитым. «Жизнь – штука полосатая, и успех таких выскочек зачастую быстротечен. Те, кто спокойно и серьезно следует своему призванию, как IN EXTREMO, долго остается на вершине». По признанию Томаса, речитатив в Ave Maria дался ему легко, «потому что рэп и речитатив - это как раз то, в чем я силен». Кстати, почти вплоть до самого выхода альбома у Ave Maria был совершенно другой ритмический рисунок, но Басти нашел его в итоге слишком скучным. В последний день работы в студии Басти вместе с Райнером изменили риффы и ритм.

Одной из первых для нового диска была готова Nymphenzeit. «Классический бессменный хит IN EXTREMO», - считает Кай. «Моя любимая вещь», - признаётся Басти. «Когда мы её играли в студии», - продолжает он, - «продюсер Винс предложил Каю настроить свой бас в гораздо более низкой тональности. Как сейчас помню – мы вместе с Михой ломанулись со всех ног из звукооператорской кабины и чуть ли не прыгали от радости». Кай: «Толстая вторая струна так провисла, что мне её почти стало жаль».

Басти честно признаётся, что он – не большой любитель чисто средневековой музыки и от постоянного повторения популярных песен быстро ему надоедает, но «Davert-Tanz из средневекового репертуара – моя любимая».

Композиции Sagrada Trobar и Madre Deus, как считает Кай, звучали бы совершенно иначе, если бы у группы было больше времени. «Обе композиции, честно говоря, не продуманы до конца». Песня Mein Kind стала настоящей обузой для всех участников группы. С одной стороны, музыканты сочинили песню, которая должна была стать одной из визитных карточек альбома. С другой - Михаэль написал для неё очень личный текст (речь идёт о трагедии в его семье), лишая её тем самым шансов на какую бы то ни было универсальность. Кай: «Иногда просто очень хочется договориться с собой о чём-то таком, чего другие прочувствовать до конца не в состоянии. Вот так мы, честно говоря, и потеряли интерес к этой песне». Для Михаэля песня Mein Kind имеет особенное значение, и он признаётся: «Мне очень помогло тогда, что мы сыграли её вживую трижды».

Потом была ещё Küss mich. «Мы сидели в студии вдвоем с Михой, я наигрывал ему разные наработки к песням, в том числе и наброски к Küss mich», - вспоминает Басти. Михаэль написал историю о некоем преследователе, который день за днем наблюдает за юной девицей. Идея для этого текста пришла из воспоминаний о старой квартире Михаэля и Пимонте на Хоринер штрассе, где в доме напротив располагалась комиссионка, которой владела одна молодая парочка. Пока муж крутился в магазине, его супруга неизменно торчала у окна с тоскливым видом. За несколько лет Миха порядком насмотрелся на эту даму.

«Я знаю, знаю, как тебя зовут.

Я знаю, знаю, как ты себя ведешь.

Не могу больше спать, не могу ничего есть –

Я одержим твоим обликом.

Я знаю, знаю, что ты чувствуешь,

Я знаю, знаю, когда ты лжешь.

Я просочусь сквозь замочную скважину,

Чтобы вгрызться в твою душу.

Моя душа парит над тобой,

Ты можешь спасти меня всего одним поцелуем.

Поцелуй меня, поцелуй меня, поцелуй меня хоть раз.

Поцелуй меня, поцелуй меня, поцелуй меня хоть раз.

Я знаю, знаю, какая ты во сне,

Я знаю, знаю твою походку,

Все мои соки кипят при виде тебя,

Я готов ползти к тебе на четвереньках.

Я знаю, знаю твой запах,

Я знаю, знаю, когда ты лжешь,

Я просочусь даже сквозь стены,

Чтобы проникнуть в тебя.

Моя душа парит над тобой,

Ты можешь спасти меня всего одним поцелуем.

Поцелуй меня, поцелуй меня, поцелуй меня хоть раз.

Поцелуй меня, поцелуй меня, поцелуй меня хоть раз.

(Küss mich)

© Rolf Budde Musikverlag GmbH + Universal Music Publishing GmbH

Однако такой запоминающейся эта песня стала не только благодаря тексту, который сразу же хочется подхватить и подпеть, и не только броским гитарным риффам, но и фантастическим напевам волынки, которые добавил Марко. IN EXTREMO справились с созданием величайшего хита в этом альбоме всего за четыре часа. На следующий день в Principal-Studio приехал Пэдди Келли ( из группы The Kelly Family), который должен был там работать над своим сольным альбомом в одном из помещений. После совместной пьянки фолк- и поп-музыкант согласился спеть вместе с Михой в Küss mich. Вскоре после этого группа сняла на эту песню видеоклип, который транслировался среди прочего и на Viva TV. «Мы решили, что будем играть эту песню вживую только в туре в поддержку альбома», - вспоминает Кай. – «А теперь она преследует нас уже не первый год»! Küss mich – это типичный стандартный хит, как считает басист. «Просто берётся самая простая мелодия и используется минимум гармоний. Ко всему прочему выбирается средний темп - ну, все знают, как это работает. Вот текст я всегда считал невероятно крутым». Из-за частых нападок в Интернете и упреков в излишней конъюнктурности в отношении Küss mich группа на некоторое время от неё отказалась. Сегодня Кай говорит: «Да к черту всех! Коммерция – это всегда убийственный аргумент. А в чём тогда альтернатива? Худшие песни из возможных для избранных любителей?».

В этот раз музыканты быстро нашли название для нового альбома. Семь человек, седьмой альбом в истории группы, включая все чисто акустические альбомы… было совершенно очевидно, что альбом должен называться 7.

«Очень разносторонний и сильный альбом» - так охарактеризовал его журнал Orkus. «Выше, сильнее, быстрее» - резюмировал журнал КСТ и отметил, что IN EXTREMO позволили средневековью уступить место современному музыкальному рисунку. Журнал Rock Hard посчитал, что музыканты свой стиль «довели почти до совершенства». И ещё: «Они в точности чувствуют все стилистические нюансы и не сбиваются с выбранного курса, хотя для своего нового альбома 7 использовали массу новых идей». Критики Metal Hammer считают, что в новом альбоме наши герои демонстрируют ещё больше »необузданной свободы, монументальные хоры, звучные раскаты, от которых мурашки по коже и всегда актуальные истории о хороших временах», чем в альбоме Sünder ohne Zügel. Такое сочетание, считают критики Metal Hammer, отражает и уверенность группы в своих силах, и их стремление развлечь слушателей, становясь таким образом «идеальным отражением того, чем группа хотела бы стать».

16 июня 2003 г. сингл Küss mich добрался до 35-го места в чарте и продержался в Топ-100 в течение девяти недель. Альбом 7 увидел свет 1 сентября 2003 года и уже в первую неделю продаж выбился на 3-е место в чартах Media Control, продержался в первой сотне в течение восьми недель. Через четыре года, в июле 2007, было продано 100 000 дисков, и альбом стал золотым.

Через несколько дней после выхода альбома 7 группа отправилась в тур. В концертном графике значились самые большие залы в самых крупных городах: Дортмунд, Гамбург, Кёльн, Ганновер, Хов, Кассель, Карлсруэ, Мюнхен, Грац, Вена, Ульм, Лейпциг, Берлин – IN EXTREMO с начала осени до конца 2005 выступили в 27 различных городах, и их концерты посетило в общей сложности 70 000 фанатов. Последним концертом в году – то ли прямо 31 декабря, то ли двумя днями ранее – IN EXTREMO традиционно отпраздновали Новый Год. Как орава шабутных подростков, музыканты вместе со своими помощниками до помутнения рассудка расстреливали бесчисленные фейерверки, на которые были потрачены сотни и сотни евро в период рождественских скидок в Metro. 29 декабря 2003 года в этом пришлось убедиться залу Eiderlandhalle в Палене. Пока Борис охапкой взрывпакетов поднял на воздух огромную миску с салатом, и успешным взрывом останки салата размело по всем уголкам комнаты, Пимонте был занят тем, что обстреливал Михаэля, спасавшегося от него паническим бегством. Спасения от этой банды мародеров не было никому. Взрывалось всё – вот полетел в воздух почтовый ящик, вот – дорожный несессер кого-то из помощников. Наука смешивания коктейлей также пострадала от разыгравшихся не на шутку великовозрастных деток - например, они смешали, как попало, банановый сок с Jägermeister и обозвали получившееся омерзительное пойло Hirschbanane[63]. С Новым Годом!

Сразу после падения стены в конце 1989 года, Кай начал подумывать о том, чтобы вместе с женой Дагмар переехать жить и работать за границу. «Вообще-то мы думали о Европе». Но, как это часто бывает, всё сложилось не совсем так, как было задумано. «И уж, конечно, мы не планировали, как Kelly Family, зарабатывать себе на жизнь как уличные музыканты. Всё должно было быть прилично». В начале 2004 года всё было готово: семья Люттеров переехала в Малайзию. Незадолго до того Кай с женой навещали в Сингапуре своих друзей, которые туда эмигрировали, и ненадолго съездили в Малайзию. По возвращении домой они начали искать в Интернете, в журналах и газетах предложения работы. И вот что получилось: как ни странно, но первое же предложение поступило от немецкой школы в Куала-Лумпуре, и Дагмар получила работу учительницы. «Из-за IN EXTREMO моей жене приходилось много лет идти на бесконечные уступки. Пришло время осуществить и её мечты», – вспоминает Кай.

С тех пор Кая прозвали «Челноком». Чтобы сыграть на концерте или поработать в студии с IN EXTREMO, он садился в самолет и летел из Куала-Лумпур в Германию. К счастью, для того, чтобы написать или аранжировать песню, расстояние в 9700 километров до Берлина - не препятствие: в эру компьютеров можно запросто отправить файл с музыкой по электронной почте. Пока Дагмар ежедневно учила детишек, Кай совместно с ней организовал музыкальный кружок для детей, и они поставили небольшой мюзикл, который показали затем в столице Индонезии Джакарте. Также Кай помогал малайзийским метал-группам в работе в студии и провел несколько семинаров в Маниле и Джакарте. «Местным музыкантам», - говорит Кай, - «почти невозможно выжить в Малайзии. Если ты, конечно, не тамада в кабаке». О проблемах, связанных с переездом, Кай рассказал в своем интервью журналу Rock Hard: «В самом начале со мной даже случилось такое, что я заблудился. Я стоял с картой города в руках на перекрестке автомагистралей, размахивал руками, совершенно беспомощный и в абсолютной ярости. Ко мне подъехала машина, за рулем которой была индианка. Я к тому моменту вымотался полностью, просто остановил машину и всё. Здесь это никого не смущает. Индианка поехала впереди меня, показывая мне путь. В конце концов, она даже прошлась со мной по магазинам, чтобы я не заблудился снова».

Пока Кай жил в Малайзии, а IN EXTREMO взяли себе небольшой перерыв, Пимонте, Марко, Борис и Михаэль снова вернулись к чисто средневековой музыке. В составе группы под названием Unbefleckt они, при поддержке старой подруги Конни, поехали на средневековую ярмарку в Вуппертале, где, как и многие другие группы, хотели немного поразвлечься. Накануне Пимонте, когда мочился в кустах в пешеходной зоне Вупперталя, нашел там сумку, полную дешёвых ювелирных изделий – очевидно, добыча каких-то воришек-наркоманов – и увешал ими свою монашескую рясу, как новогоднюю елку. С приколотой к вороту блестящей жемчужной брошкой, дамскими часиками на цепочке вокруг шеи, кучей мелких цепочек, булавок и аляповатыми кольцами на пальцах Пимонте вместе со своей группой поддержки заявился на средневековый рынок, где их сразу перехватил организатор Ричи. На каждом столбе пестрели яркие плакаты: «Вальпургиева ночь с IN EXTREMO!», - и на фотографии красовались Пимонте, Михаэль, Борис и Марко. Кая и Райнера просто вырезали. «Эй, Миха, глянь-ка! Что за херня с этой афишей?» - проворчал Пимонте. Вокалист тоже не обрадовался такой рекламе, но делать было нечего. Наши бродяги шустро отрепетировали на полянке перед лесом программу подлиннее, но это было совершенно излишне, как выяснилось позже вечером. Тогда музыканты отправились вместе с Ричи осматривать окрестности: «ВОТ ЗДЕСЬ – пиво, ТАМ – сцена, а ЗДЕСЬ будет стоять публика», - объяснил свой план Супер-Ричи, совершенно, очевидно, не рассчитывая ни на большой интерес публики, ни на толпы народу, ни на их великую жажду. «Ага. Всё прекрасно. Высокопрофессиональная организация. Идеально. Нам всё совершенно ясно», - цинично заметил Пимонте, глядя на длиннющий шланг, который вился кольцами прямо посреди площадки, где должны быть зрители к тому месту, где «ВОТ ЗДЕСЬ – пиво». Непосредственно перед тем, как продавцы напитков приступили к работе, Пимонте и Михаэль прогулялись по пути следования водяного шланга и радостно обнаружили, что дорожка к пивным ларькам мокрая, потому что в шланге - масса мелких порезов и проколов.

Вечером – хотите верьте, хотите нет – на эту крохотную площадку пожаловало 2000 фанатов. Группу Unbefleckt или IN EXTREMO (или как их там назвать - без усилителей, без микрофонов и электроники они просто орали, били в барабан, дули в волынки и дудки и всячески хулиганили вовсю) было в итоге слышно только в первых рядах. Народ ломился к сцене, на пятачке возле сцены началась паника, через очень короткое время ларьки с пивом были полностью опустошены. Михаэль крикнул со сцены: «Ну что, любители развлечений, мы закругляемся, пожалуй. Всем пива – бесплатно!» Пока музыканты по-быстрому получили свой гонорар у Супер-Ричи и оперативно смотали удочки, разочарованные страждущие от жажды разобрали пивной ларек по винтикам.

Следующей остановкой на пути хаоса, который сеяли ребята из Unbefleckt, оказался Бад-Мюнстерайфель, где живет Хайно[64]. И там у Михаэля, Пимонте, Бориса, Марко и техника Ади, который ещё играл на барабане, опять запекло в известном месте, поэтому они двинулись в путь, чтобы найти кафе, принадлежащее легендарному блондину в солнечных очках. Заявившись в местную достопримечательность троица звенела бубенцами, свиристела флейтами и била в барабан ровно до тех пор, пока не появилась Ханнелоре собственной персоной. «Хайно здесь нет, он - в студии, - сказала супруга певца, такая же блондинка, как и он сам. - Заходите-ка внутрь, плутишки. Попейте вот кофе с пирогом».

Не столько из-за перемен в жизни Кая, сколько из-за того, что всей группе нужен был отдых после нескольких насыщенных и полных стрессов лет, в 2004 году о ребятах почти ничего не было слышно. Строились дома, рождались дети, и ребята копили силы. Во время этого перерыва септет играл отдельные концерты и выступал на крупных фестивалях. После поездки по Голландии, Франции и Австрии группа в начале июня отправилась в Гельзенкирхен на фестиваль Rock Hard, чтобы там, на берегу канала Рейн-Херне выступить в качестве хедлайнера - к слову сказать, за вполне умеренный гонорар, в качестве благодарности за многолетнюю поддержку, которую оказывал группе журнал Rock Hard. После этого наши герои во второй раз за свою карьеру гостили на сдвоенном фестивале – Rock im Park и Rock am Ring. В то время как музыканты со всего мира считают участие в любом из этих масштабных мероприятий своего рода «посвящением в рыцари», Кай настроен куда более критично: «Я считаю, что оба эти фестиваля здорово переоценены. Не могу понять, откуда возникло это заблуждение, что если ты выступил на главной сцене в прайм-тайм, то и помереть теперь не жалко. Никаких изменений для IN EXTREMO я не замечаю и ни в малейшей степени не разделяю эту повальную эйфорию по поводу этих фестивалей. Те же MTV до сих пор так и поливают нас грязью и великодушно оставляют за кадром в своих трансляциях». В Rock am Ring, по мнению басиста, есть всё, что он ненавидит в музыкальном бизнесе: «Такие бывшие звезды, вышедшие в тираж, как Mötley Crüe, у которых бывшие чемпионы мира по боксу охраняют гримерки и сопровождают группу до сцены, представители различных звукозаписывающих компаний, которые после кайпириньи[65] начинают строить грандиозные планы – жалкое зрелище!»

В ганноверском Stadionsporthalle группе пришлось иметь дело с металистами. Korn, Static-X и IN EXTREMO - на одной сцене. Как раз в тот момент, когда волынщики Борис, Пимонте и Марко собрались заиграть на своих волынках, со сцены грянула безбожно перековерканная интерпретация знаменитого хита Pink Floyd «Another brick in the wall»: Какого черта происходит? Ага, великий спец по басам из Korn только что завершил свой саундчек. Теперь Кай, вспоминая об этом, говорит со смехом: «Это была, безусловно, худшая из всех возможных версий этой вещи Pink Floyd, что я когда-либо слышал. Это было почти больно». Число зрителей, пришедших на концерт в Ганновере, было плачевно малым. Хотя Korn, главная группа этого вечера, одна из самых успешных метал-групп современности, с успехом продала в США десятки миллионов дисков и в Германии также имела статус суперзвездной команды, собрала в огромном спортивном зале всего 800 зрителей. Если концентрация публики, как в Монголии - один человек на квадратный километр - веселья как-то не получается. Так, ничего не поделать, едем в Бельгию, на фестиваль Graspop, где беснуются 50 000 монголов – ох, простите! – фанатов-металистов.

Кстати, через год IN EXTREMO снова вернулись с концертом в столицу Нижней Саксонии - в этот раз уже в качестве хедлайнера. Билеты на концерт купили 2000 фанатов…

Тур продолжился в Швейцарии, на бернском Gurtenfestival – одном из ведущих популярных музыкальных фестивалей Open Air, где на одной сцене собрались такие монстры, как Seeed, Sugarbabes и 2raumwohnung. Для тех музыкантов, кому уж совсем лень было ходить пешком, курсировали микроавтобусы из служебной зоны к сцене и обратно. Когда перед вокалисткой 2raumwohnung Ингой Хумпе открылась раздвижная дверь автобуса и неожиданно нарисовался широко улыбающийся Пак, продавец официального мерча IN EXTREMO, она в шоке отступила назад и воскликнула: «С такими мерзавцами я не поеду!» Впрочем, ходьба куда полезней для здоровья. Всё равно смешно: Менеджер великой звезды Хумпе под белы руки сопроводил её к сцене, поскольку прогулка на каблуках - довольно серьёзное испытание; что вызвало дружный смех у Михаэля, Бориса и пресловутого «мерзавца» Пака. В прекрасном расположении духа ребята отправились на следующий день на фестиваль Honberg-Sommer в Туттлингене. Было ли это последствием летней жары или, скорее, никудышной организации, включая и отвратительную кормежку и полную антисанитарию, но ребята распсиховались не на шутку. Всё, что в комнате отдыха было не прибито к полу, оказалось либо раскурочено, либо просто похищено под девизом: «Слишком плохо лежало!». Не обошли вниманием даже электрический вентилятор. Хотя, в общем-то, использовать его было совершенно негде. В автобусе, например, уже и так кондиционер. Поминая тот фестиваль, Михаэль после рюмки шнапса сболтнул: «Вся посуда, вилки и ложки, что у меня тогда были дома - ни одной не куплено, всё… позаимствовано».

Когда IN EXTREMO подъезжали к площадке фестиваля Woodstage в саксонском городке Глаухау, автобус хедлайнера дня, ирландской группы The Cranberries, как раз отъехал от Грюндель-парка. Долорес О’Риордан, вокалистка и гитаристка The Cranberries, которые прославились своим хитом 95-го года Zombie, не захотела выступать перед обычной публикой фестиваля – поклонниками готики и вэйва. По словам очевидцев, мадам вышла на сцену, критически оглядела публику, скептически покачала головой и приказала немедленно снова запаковать инструменты и технику. Редкая близость к фанатам…

Для IN EXTREMO, тем не менее, всё на этом мероприятии 18 июня 2004 года сработало на редкость успешно: ещё бы, ведь они стали хедлайнерами фестиваля в формате Open Air. Шнапс и пиво оказались в два раза вкуснее в компании урождённых мексиканцев и нынешних жителей Лос-Анжелеса, музыкантов из группы Tito & Tarantula. Михаэль и Пимонте громко крикнули: «Привет!», и на зов тут же отозвался техник американских мексиканцев - киноактер Том Савини (в культовом фильме Родригеса и Тарантино «От заката до рассвета» он играл вооруженного членопушкой бандита по кличке «Секс-машина»). «Эй, мистер Секс-машина! Пушку покажешь?» - пронесся над вечерним фестивалем сумасшедший рёв.

Фестиваль Feuertanz в Абенберге, фестиваль Graspop в бельгийском городке Дессель, фестиваль Zillo в Лорелее, M’era Luna в Хильдесхайме, а также фестиваль в Лаузицринге, музыкальная озвучка автогонок персонажа комиксов Werner – вот самые значимые события года.

Когда берлинско-гамбургский лейбл EFA объявил летом 2004 года о своём банкротстве, компания Vielklang, экономически от этого лейбла зависимая, сильно пострадала в результате такого поворота событий и в сентябре того же года также начала процедуру банкротства. Хотя управляющая Vielklang Доро Петерс заранее знала о грядущем банкротстве компании, она всё же не сочла нужным поставить об этом в известность своих прежних любимцев. Напротив, IN EXTREMO довелось узнать о банкротстве чисто случайно. Конец Vielklang означал для музыкантов, с одной стороны, что крупные суммы, фактически им причитающиеся, можно считать безвозвратно потерянными. С другой стороны - и уж это для наших героев несомненно оказалось поводом для праздника – было то, что они выскользнули из удушающих объятий этого лейбла раз и навсегда.

Однако желание Михаэля в жизни никогда больше не видеть Доро Петерс, к сожалению, так и не осуществилось. Когда Миха праздновал день рождения с близкими и друзьями в клубе Knaack, без приглашения заявилась бывшая подруга группы, усиленно делая вид, что вообще всё в порядке. Михаэль: «Я весьма дружелюбно попросил её исчезнуть из моей жизни как можно дальше».

ГЛАВА 8. «БРОДЯГИ УЧАТСЯ СТОЯТЬ ПРЯМО»

(Рождение в муках творчества альбома Mein Rasend Herz)

Ну, и в чём было дело? Почему, чёрт возьми, откуда ни возьмись появился подвох? В течение недель месяцами напролёт всю осень и зиму 2004 года наши герои трудились над новой пластинкой, копаясь в мелочах и сочиняя, составляя тексты и аранжируя, имелось много идей и ещё больше головоломок, но до победного конца в этом хаосе было ещё идти и идти. Каждый участник был не в себе, выглядел перегруженным - кстати говоря, впервые за всю историю IN EXTREMO каждый участник чувствовал себя где-то перегруженным. Райнер был совершенно затянут проблемами отношений и не мог внести абсолютно никакого вклада в создание альбома, что не только излишне затягивало продолжительность записи ударных партий, но и привело к тому, что в его отсутствие пришлось переделать несколько записей. Долгими бессонными ночами барабанщик размышлял в своей комнате на студии записи и курил одну сигарету за другой. Пепел и окурки он выбрасывал через маленькое отверстие в москитной сетке на окне, так что там постепенно образовалась внушительная куча из курительных отходов. «Владелец студии ещё долго не мог использовать эту комнату из-за дымного смрада», - вспоминает Михаэль. «У нас в жилых помещениях для музыкантов господствует всеобщий запрет на курение», - говорит продюсер Винсент Зорг. - «Но что поделать, если шестеро из семи участников группы курят? Следует добавить, что IN EXTREMO много, долго и самозабвенно празднуют. Бывают дни, когда эти затейники в 10 часов утра всё ещё сидят за сигаретами, пивом и шнапсом, а потом в какой-то момент приползают в комнату записи. Когда запись альбома была закончена, а IN EXTREMO смотали удочки, то мы как владельцы студии и арендодатели пришли к выводу, что настало самое время всё отремонтировать».

Кай в этот раз чувствовал себя в студии совершенно не к месту, уныние серой осени ударило ему в голову, и он тосковал по Малайзии, где жили его жена и ребёнок. Тем не менее, ему удалось сделать из нужды добродетель, перенося на бумагу всю свою жажду путешествий и психический стресс. Отсюда получились превосходные сочинённые Басти композиции Raue See, Horizont и Singapur. Оттуда же, практически на пустом месте, появились песня Liam и заглавная Rasend Herz, текст которой волынщик Пимонте подарил вокалисту на день рождения, а демо-версию основной мелодии Кай прислал ему из Малайзии. «С этого момента я снова начал верить в группу», - говорит Кай ретроспективно. - «Mein Rasend Herz был альбомом на краю, но это всё ещё мой любимый альбом, хотя позже мы написали песни получше. Как ни странно, но диск не слушается таким образом, будто появился в мучениях».

Басти видит работу над Mein Rasend Herz не так негативно, как Кай описывает процесс записи. «У нас были довольно неплохие песни, с которыми мы отправились в студию», - вспоминает гитарист. - «Лишь душевное состояние Райнера было для нас тогда угнетающим. Я заранее составил его ударные партии, и Райнер должен был только проиграть всё».

«Корабль - пристанище грехов,

Развратом полон до краёв,

По паре есть пороков в нём,

На бедном на борту моём.

На киль страданье давит мне,

Грозит могилою в воде,

Но цель свою не брошу я,

От ран боль, словно от огня.

Я - блудный и отверженный сын,

Презреньем за грехи заплатил.

Море очень зло, а путь так далёк,

На горизонте пустота.

Но плыву я дальше, я спокоен, ведь

Мой парус поднят навсегда.

Корабль-призрак я веду,

На новый риф свой курс держу.

Ваш груз тяжёл, не даст вздохнуть -

Меня с ним вы послали в путь.

За вашу честь я пострадал,

Свободу у Христа занял.

За этот краткий льготный срок

Пускай покинет вас порок.

Но вам бы лучше даже и не знать,

К кому теперь вас можно приравнять.

Море очень зло, а путь так далёк,

На горизонте пустота.

Но плыву я дальше, я спокоен, ведь

Мой парус поднят навсегда.»

(Raue See)

© Rolf Budde Musikverlag GmbH + Universal Music Publishing GmbH

Тем не менее, гитарист в ретроспективе также выступает с критикой песенного фонда, так как находит такую композицию, как Fontaine La Jolie, совершенно неудачной, чем полностью противоречит певцу. «Песня лишь расцвела запоздало», - объясняет Михаэль. - «Мне нравится история, которая представлена в композиции: два королевских чада убегают и встречаются в лесу с маленьким старичком, который ставит детей перед выбором. Хотят ли они златой корабль, который унесёт их вдаль, или же хотят просто остаться здесь и стать счастливыми? Парочка сделала выбор в пользу здесь и сейчас». Прямо как Кай. В августе 2006 г. он вместе со своей семьёй вернулся из Малайзии обратно в Германию. «В то время благодаря своим постоянным перелетам я был владельцем платиновой карты авиакомпании KLM. Я накопил так много даровых миль, что в 2007 году мог бесплатно вместе со своей семьёй ещё раз слетать в Малайзию и обратно». В общем и целом, Кай очень насладился своим трёхлетним пребыванием в Азии, но когда семья вернулась в Берлин, её члены были очень рады. «Мы соскучились по нашей культуре", - говорит Кай. - «И эти постоянные перелёты не могли стать установившимся режимом». Басист пролетел туда и обратно путь Малайзия - Германия всего около тридцати раз.

Но вернёмся к Mein Rasend Herz, а особенно к композиции Liam: основу для этой песни создал волынщик Марко, который играл для остальных музыкантов слегка изменённую версию традиционной ирландской The Golden Keyboard. «Я повторял мелодию на волынке снова и снова, а затем положил её на синтезатор и гитару», - говорит Марко. - «Басти эта мелодия понравилась, и он поработал над ней немного, чтобы из неё смогла получиться рок-песня». Рей Гарви, ирландский певец немецкой поп-рок-группы Reamonn, посетил IN EXTREMO в Principal Studio, послушал новые композиции семёрки, и всем участникам внезапно стало понятно, что тёплый, чистый голос Рея контрастировал с грубым пением Михаэля, что суп с малиной. «Рей позвонил своей матери, и она прямо по телефону перевела текст на галльский и научила нас произношению слов», - рассказывает Михаэль. - «Мы получили текст для записи на студии прямиком от матери по телефону».

Даже композиция Poc Vecem имеет выдающуюся историю: знатоки фолк- и средневековой музыки уже были знакомы с ней, причём благодаря Inchtomanie, легендарному дебютному альбому панков-скрипачей The Inchtabokatables, вышедшему в 92-м. Но вот теперь в Мюнстерланде появилась версия от IN EXTREMO с волынками и тяжёлыми гитарными риффами. Ещё в 1991 г. Михаэль познакомился на средневековой ярмарке с Робертом «D. Breuler» Бекманом, будущим вокалистом The Inchtabokatables. «Я тогда ещё не творил средневековую музыку, но уже имел контакты со сценой. Я никогда не забуду первую встречу с ним: он висел на позорном столбе вниз головой. У него были вьющиеся волосы за ушами, как у ортодоксальных евреев, он играл на своей скрипке. Вниз головой! Это было невероятное зрелище!» Роберт и Михаэль, два дерзких раздолбая, поначалу они отлично ладили - тот же юмор, то же безумие в глазах, та же слабость к вину, женщинам и песням. Роберт был завсегдатаем берлинского бара Blabla, в те времена, когда Миха ещё тянул лямку за барной стойкой. «Однажды он мне сказал: Миха, можешь себе представить, как всё это дерьмово? Мы постоянно в пути, делая музыку, и ты стоишь в этом сраном Blabla».

Роберт был первым на средневековой сцене, кто стал играть Poc Vecem на ярмарках, будучи вооружённым старой дребезжащей шарманкой. Многие люди полагали тогда, что он сам написал это произведение, но сегодня сцена знает, что это традиционная окситанская песня. Михаэль: «Поскольку IN EXTREMO тесно соотносится с традициями, заклинаниями и подобного рода окунанием в прошлое, то озвучивание Poc Vecem по-новому было совершенно естественно. Конечно, это произошло только с разрешения Роберта». Так, фронтмен отправился в Потсдам, где Роберт работал в офисе магазина стройматериалов. «Я сказал: Роберт, мы позарились на твою песню, и она, честно говоря, почти готова, но будет хороша лишь в том случае, если ты присоединишься. А он такой: Ясен пень, я в деле!» Через несколько дней Роберт Бекман сел в поезд до Мюнстера, явился в студию и произнёс своим характерным голосом следующие строки текста:

«И вот стою я здесь, несчастный шпильман,

А на деревьях - вороны,

Они смеются надо мной.

Но придёт новое лето,

Прогонит зиму.

А я хочу играть, играть, играть!

Годом больше, годом меньше -

Какая разница?»

Кроме того, студийный гость взял на себя партии виолончели в Singapur. «Роберт тогда был сильно травмирован и уже не имел ничего общего с музыкой», - вспоминает вокалист IN EXTREMO. - «Однако в процессе работы над нашей пластинкой он вошёл во вкус и снова начал сочинять песни. Он был, есть и будет шпильманом».

Список студийный гостей на этом не заканчивался. Марта Яндова, вокалистка альтернативной рок-группы Die Happy!, спела дуэтом с Михаэлем на отобранной для сингла Horizont, на которую после выхода альбома был снят видеоклип. Музыкальная любовная история дебютировала в сентябре 2005 на 85-м месте в немецких сингл-чартах. Гораздо удачливее оказался сингл на композицию Nur ihr allein, который вышел 17 мая 2005 года, тоже в сопровождении видеоклипа, который музыкальный канал VIVA даже поставил в ежедневную ротацию. Радостный гимн жизнелюбию и хорошей компании поместил его на 35-е место в сингл-чартах и помог в течение восьми недель продержаться в топ-100. Примечательно то, что IN EXTREMO лучше передают рок-музыку вместе неотёсанной поп-музыки в сингл-формате, что можно охарактеризовать как большой успех.

«Позади меня вы можете их узреть -

Бродяги учатся стоять прямо.

Во время нашего скитания

Мы исправляем это по-своему.

Кутим, покуда ночь не растает,

Пока кровь с костями не разомлеют.

Затем в тёмных углах сидим

И делим добычу, словно воры.

Вы, лишь вы, только вы

Быть частью целого должны.

Могли б от жизни оторваться

И с нами по домам скитаться.

Вы, лишь вы, только вы

Быть частью целого должны.

По причине той явились мы,

Мы почитаемы и оплёваны.

За большими, накрытыми столами

Нас слышат пустословящими о богатстве.

Служить - для нас это беда,

Как царапающая шею петля.

За то нас завистники не любят,

Но по ночам мы крадём их жён,

Мы, словно солнечные часы,

Отсчитывая лишь радостные часы.

Нежная любовь священна для нас,

Но мы чаще всего спешим.

Ведь тот, кто не приходит вовремя,

Остаётся у разбитого корыта.

И, вздымаясь из руин,

Мы будем почитаемы и оплёваны.»

(Nur ihr allein)

© Rolf Budde Musikverlag GmbH + Universal Music Publishing GmbH

Когда в конце 2004 г. первые журналисты посетили IN EXTREMO в студии, послушали несколько композиций с Mein Rasend Herz и проинтервьюировали музыкантов, то всё снова казалось безоблачно - по крайней мере, внешне. Ни один из членов группы не упомянул о длительном периоде мучений и неуверенности в себе. Напротив: журнал Metal Heart готов был признать на месте, что Mein Rasend Herz основывается на «абсолютно не тягостном, непринуждённом сотрудничестве». Волынщик Dr. Pymonte глубокомысленно обобщил пластинку как «описание судьбы», а Михаэль отметил альбом как «истинно IN EXTREMO'вский». Вскоре и критики прессы начали хором воспевать группу: «Сердцебиение с первых секунд» чувствовал Роберт Мюллер из Metal Hammer, поместил в «богатую коллекцию настоящих уличных песен" и нашёл его «впечатляющим, так как IN EXTREMO на своём восьмом альбоме снова удалось вывести столь свойственную им и, по-видимому, очень простую формулу и порадовать такой захватывающей музыкой». Газета Saarbrücker чествовала группу «остриём Средневековья», а журнал Rock Hard отметил, что «IN EXTREMO снова удалось смешать тяжёлую рок-музыку со средневековым звучанием в современный и увлекательный альбом. Семеро бродяг не совершают никаких ошибок».

Mein Rasend Herz появился 30-го мая 2005 г. достиг 3-го места в немецких Media Control Charts и сумел продержаться 15 недель в топ-100. На момент конца 2011 года было продано без малого 100 000 копий пластинки.

С новым менеджментом (Джозефина Гарви, супруга вокалиста Reamonn Рея Гарви, с тех пор взяла на себя ответственность за судьбы средневековых рокеров), заряженными батареями и новым, прекрасным альбомом в репертуаре IN EXTREMO в мае 2005 г. начали свой первый так называемый тур по замкам - короче говоря, Open Air'ы во дворах замков, сопровождаемые летними фестивалями. Будь то Кобленц, Штутгарт, Вайсензее, Хемниц, Ганновер, Нюрбургринг с фестивалем Rock am Ring, Фрауэнфельд в Швейцарии: семёрка всюду заводила публику, это было почти что жутко. И хотя группа уже привыкла к большим залам и фестивалям, но после публикации Mein Rasend Herz количество людей становилось всё больше. Конца и края не было видно.

18 июня 2005 г. последовало выступление, о котором музыканты уж точно не забудут до конца своих дней, над ним группа очень долго трудилась, но ему предшествовали некоторые прения: спорная франкфуртская рок-группа Böhse Onkelz выбрала Lausitzring в Кетвице в качестве места своего прощального концерта, в качестве гостей были приглашены всемирно известные хард-рок- и метал-группы типа Motörhead, Machine Head, Rose Tattoo, Children Of Bodom, Pro-Pain, D.A.D. и некоторые другие коллективы, невероятное число - 150 000 фанатов (более 50 000 фанов, которые не смогли достать билеты, разбили лагерь поблизости и веселились!) заверяли, что этот фестиваль должен войти в историю как величайший немецкий Rock-Open-Air всех времён, и IN EXTREMO, которые тоже были приглашены, пришлось решать: правильно ли принимать участие? Гитарист Басти: «Это человеческое море было громадным. Сколько ни смотри, увидеть конец толпы просто невозможно. И кто бы мне сейчас сказал, что все эти 150 000 фанатов должны были быть ультраправыми, у того явно не все дома». Когда IN EXTREMO были в Lausitzring и пользовались своей раздевалкой, к ним пришёл певец Böhsen Onkelz, Кевин Рассел, встретил их и закричал: «Наконец-то я встретился с вами! Я видел вас во взводе барабанщиков и трубачей на MTV!» Дядька Кевин, должно быть, что-то перепутал, поскольку MTV всегда избегало IN EXTREMO, как дьявол - святой воды, а фиктивный взвод барабанщиков и трубачей и вовсе никогда не был частью видео средневековых рокеров. «Я полагаю, Кевин тогда уже был слегка того», - намекает Басти на известные проблемы Рассела с алкоголем и наркотиками. «Мы заранее спросили различных музыкальных журналистов, стоит ли нам там выступать, или всё же нет. Большая часть опрошенных поддержала нас в нашем решении», - вспоминает Кай.

Ликующие возгласы этой невероятной человеческой массы, звенящие в ушах, с внушительным количеством алкоголя и адреналина в крови сменилось на следующий день мюнхенским фестивалем Tollwood, а затем направилось прямиком в Гельзенкирхен на фестиваль Amphi. И вновь все пассажиры автобуса пребывали в развесёлом настроении и бесились до упаду. Единственный цвет, который был принят в качестве дресс-кода на ориентированном на вейв и готику фестивале Amphi, был чёрный. Так что IN EXTREMO со всей своей командой техников гордо вышли на сцену в очень ярких гавайских рубашках и светлых летних брюках. Специально по случаю Dr. Pymonte нарядился в соломенную шляпу, схватил поднос с напитками с зонтиками, и запланированную перед выступлением автограф-сессию можно было смело начинать. Объединённое Графство Готов со всеми своими рубашками с рюшами, латексной и кожаной одеждой и аккуратно уложенными причёсками а-ля бледная поганка вели себя крайне раздражённо, а шпильманы, уже будучи под градусом, дурашливо веселились. В то же время сценический техник Ади стянул напечатанную на бумаге авторскую ремарку электро-готического ансамбля Blutengel. Так, порядок, к примеру, для песни Blutengel - Go To Hell предусматривал сценическое сражение ангела: «В начале песни Дорин (белый, добрый ангел) занимает позицию А. Соня (чёрный, злой ангел) - позицию С. Оба танцуют друг напротив друга, Дорин - мягко, Соня - жёстко. Ева выходит на сцену, чтобы говорить на их языке, и затем переходит с А на В. Далее Соня хватает её и тащит на свою сторону (С), и затем вместе с Дорином переходит на В. Здесь они сражаются друг с другом, пока Соня не побеждает Дорина, и тогда отдаёт себя Еве на С». Каким образом осуществляется это «посвящение себя Еве», хрен его знает. Факт в том, что вся эта хореография носила клеймо «сценическая драматургия движений Олафа в нас всех», и покрытый лаком и гримом коллектив действовал на сцене точь-в-точь согласно ему. Примерно в одно время с сумасшедшим ангельским представлением Михаэль и Басти дрыгали конечностями вдалеке от сцены, следуя содержанию записки. Размахивая пивными бутылками, вокалист довольно мягко танцевал на позиции X, а гитарист, наоборот, довольно жёстко на позиции Y, пока не двинул на позицию Т (типа Туалет). Пимонте в соломенной шляпе, кстати говоря, поставленный зачинщиками на роль Евы, к сожалению, объявил бойкот альтернативной запойной хореографии. Чертовски жаль.

Но апогей дурачества IN EXTREMO был ещё впереди: Ади пробрался в гардероб Blutengel и стащил различные детали нижнего белья танцовщиц. Часом спустя можно было лицезреть катастрофически перепившего тяжеловеса, одетого в одни стринги, петлявшего по ресторану заправки на автостраде и останавливающегося у различных столов, за которыми сидели путники и уплетали свою обжаренную во фритюре дрянь. «Ну, и как оно на вкус? Есть ли какие-то предложения по усовершенствованию с вашей стороны?» - звучали обходительные вопросы Ади, в то время как его дружок за отсутствием достаточного места в стрингах вываливался влево, а хихикающие ротозеи из всем знакомой группы прижали свои носы к оконному стеклу снаружи. «Это был хороший фестиваль», - усмехается Басти. Только у специалиста по звукотехнике Фадды были какие-то проблемы: «Парни, вам не кажется, что на такой концерт всё-таки предпочтительнее было бы надеть тёмные шмотки?»

Когда дело дошло до фестиваля Taubertal в Ротенбурге-на-Таубере, Кай представил группе своего приятеля, с которым он познакомился в Малайзии. «Так, ребята, это Джерет, и он несколько дней будет с нами в качестве барабанного техника». Для Джерета Кристофера, индейца, который живёт в столице Малайзии Куала-Лумпуре и играет там на ударной установке в различных группах, гастроли с IN EXTREMO стали сильным культурным шоком. Бедному парню, который никогда раньше не бывал за границей, суждено было познать, как можно за короткое время выпить очень много Ундерберга, и первое немецкое слово, которому Михаэль научил его с тягостным, но криминальным терпением, было Stockschwitzen[66]. Вопреки ожиданиям, Джерет не только прижился в совершенно незнакомой стране с этими потешными попугаями, но и вошёл во вкус. «Я всегда посылаю ему бандероль с маленькими бутылочками Ундерберга», - посмеивается Кай сегодня.

Кстати, раз уж мы заговорили о вкусе. Умирая от скуки, Михаэль в сентябре 2005 г. шлялся по раздевалке бременского Pier 2, задумчиво насыпал целую сахарницу, смешал сахарин с аспирином, положил на стол дорожку и скрылся в туалете. Вернувшись в раздевалку, он застал полноватую уборщицу лет этак шестидесяти пяти за актом втягивания носом мнимого кокаина. Михаэль: «Как знать, сколь часто эта женщина за свою жизнь приглашалась музыкантами к дегустации настоящего порошка».

На следующие сутки на повестке дня была запланирована большая игра на своём поле: Columbiahalle в Берлине вместимостью в 3500 человек был полностью раскуплен, и IN EXTREMO смогли записать свой концерт. Концертные DVD и CD Raue Spree появились пятью месяцами позже, 8-го февраля 2006 г., и в первую неделю продаж вышли на 4-е место в немецких Media Control Charts. Концертная запись группы стала золотой за 25000 проданных DVD в июне 2007 г.

ГЛАВА 9. ПОЖИЗНЕННЫЙ ЗАПРЕТ НА ПОЛЁТЫ

(В России и в гостях у Рааба)

В городке Вецлар есть вокзал, куча супермаркетов, гандбольный клуб, гигант под названием Mittelhessen-Arena – там можно запросто разместить все население этого маленького городка, если вдруг город занесет снегом по самые уши, случится нашествие марсиан, или Штефан Рааб и его помощник Элтон при помощи музыкального конкурса Bundesvision добавят земле Гессен чуточку духа современности. Кроме того, Вецлар горд, как заслуженным «Оскаром» группой под названием Juli, которая в 2005 выиграла этот самый конкурс, в результате чего в следующий раз это мероприятие проводилось как раз в Вецларе.

Итак, 9 февраля 2006 года застенчивая девушка Надя Бенаисса (бывшая участница No Angel), вооруженная громадной балалайкой и меховой шапкой, звезды варьете AK 4711, софт-рокеры из Бремена Revolverheld, берлинцы Seeed, куча совершенно безликих и скучных групп, о котором сегодня уже никто и вспомнить-то не может, а также IN EXTREMO (из-за происхождения Михаэля группа выступала за Тюрингию) отправились на этот конкурс. Они должны были выступать под минусовую фонограмму, и это транслировалось в прямой эфир на канале Pro 7. Минусовая фонограмма, как обнаружила наша семерка после полудня репетиций, означала следующее: никто не требует играть без ошибок. Да, в сущности, надо просто сделать вид, что ты играешь, и волынщик-доктор Пимонте пришёл к полному пониманию этой истины где-то в 16:45: «Парни, а не хлопнуть ли нам по рюмашечке?» Аплодисменты, музыка, туш. Однако обнаружилась проблема - во всем комплексе не нашлось ни капли спиртного. Штефан Рааб, и сам неисправимый весельчак и шутник, хотел, однако, провести свой прямой эфир в прайм-тайм без всяких там скандалов и прочих потрясений. А поскольку пьяные в стельку музыканты в большинстве случаев - весьма сомнительное удовольствие, самый главный на всем ТВ распорядился о «сухом законе», и даже шампанское запретил подавать до окончания церемонии награждения.

IN EXTREMO, великие специалисты по празднованию чего угодно, в уныние, тем не менее, не впали, а вместо этого рассредоточились на местности, обнесли все близлежащие супермаркеты и магазинчики, и через час вовсю пировали в гримёрке. Пиво, Ундерберг и шампанское лились рекой. «Твоё здоровье, старая задница! Сегодня мы здесь камня на камне не оставим!» На звон бокалов и громкий смех в гримёрку средневековых менестрелей подтягивались участники других групп, и один только вид этих вытянувшихся лиц стоил того, чтобы переться в Гессен. Техник Ади существенно поднял уровень своей нудистской культуры, раздевшись догола и продемонстрировав проникновенный восточный танец живота и хобота. Пимонте высказался как-то вроде: «Смм-три-к! Хня к-кая!». А на заднем плане звукорежиссер Фадда включил свой ноутбук и гонял по кругу запись церемонии награждения Нены и ее группы. В этом клипе рядом с Неной стоит автор песен Уве Фаренкрог-Петерсен, дёрганый, как сто обдолбанных афганских героинщиков – соответствующие гримасы в комплекте. Более идиотской ситуации нельзя представить - на переднем плане красуются IN EXTREMO и остальные участники конкурса, уже в полной некондиции, а на мониторе у кого-то язык заплетается так, что по всей физиономии волны расходятся. В конце концов, на огонек на неофициальное пьяное торжество заглянул и Элтон, сказал «весело тут у вас» и выпросил себе выпивки. Похоже, толстяк в майке ФК «Санкт-Паули» тоже счёл сухой закон контрпродуктивным.

Итак, на часах - 20:15. Время делать шоу! Пока IN EXTREMO вдохновенно ревели на сцене и сияли фейерверками во время исполнения немецкоязычной версии Liam, команда их помощников украдкой шарилась в том крыле здания, где располагалась кухня и столовая. Там был обнаружен огромный холодильник, и каждый из воришек вернулся в служебную зону с десятью бутылками шампанского и пластиковым ведёрком со льдом. Тем временем, в процессе присуждения баллов хлопали пробки и, как только операторы дали отмашку так называемому «столику Тюрингии» - то есть, IN EXTREMO – самые трезвые и заинтересованные в происходящем из этой в стельку пьяной компании ломанулись посмотреть. В процессе последовавшей афтепати и дискотеки наши герои волыночного труда уработались в ноль и весь оставшийся вечер нервно болтались по танцполу. Всё потонуло в клубах алкогольного угара... Домой они возвращались с неописуемым похмельем и почетным третьим местом (134 балла). Серебро досталось Revolverheld (136 баллов), а победителями стали - кто бы сомневался – Seeed со 151 баллом.

«Мейнстримные СМИ полностью нас игнорируют - особенно это касается телеканалов. Мне это кажется несправедливым», - говорит Михаэль. - «В этом отношении мне показалось классным, что мы - те, кто популяризировал средневековый рок, сделал его «съедобным» для всех - смогли выступить в прайм-тайм у Рааба». На все обвинения в «продажности» и конъюнктурности Миха только смеется: «Каждый из журналистов, который обвиняет нас в излишне коммерческом подходе, втихаря мечтает, чтобы его писанину читали все и каждый. Каждый музыкант должен стремиться к тому, чтобы его песни, которые ему самому нравятся, нашли широкое признание. Истории о сочинении и исполнении музыки в гордом одиночестве в собственном подвали – самообман чистой воды и ничего больше».

Март 2006 года: группа отправилась с концертом в испанский муниципалитет Атарфе, за которым должно было последовать мировое турне. Михаэль сел в Кёльне на самолет до Мальорки – там как раз была стыковка на рейс до Малаги - и самолет попал в адскую грозу. Люди кричали, плакали, молились и ждали неминуемой смерти. Миха был уверен, что это – конец. «Покурить, что ли, напоследок?» - подумал он, откопал в кармане куртки пачку сигарет, спички и прикурил свою последнюю, как он думал, сигарету. Глубоко затянулся, закрыл глаза – прощай, жестокий мир. Жизнь всё-таки была хороша. «Немедленно погасите сигарету! Здесь не курят!» Ни разу не небесный глас. Вполне себе земной. Михаэль открыл глаза и обнаружил рядом с собой гневно орущую рыжеволосую стюардессу. И как-то само собой вырвалось: «Да захлопни ты пасть, корова тупая!» Как только приземлились на Мальорке, Михаэль извинился перед стюардессой и рванул в терминал к ближайшей справочной: «Как мне выбраться с этого чертова острова, только чтобы не лететь?» Один из сотрудников, говорящих по-немецки, усмехнулся и ответил: «Поднимитесь по лестнице на вышку. Оттуда как раз видно волны – метров десять высота». Отсюда вывод: по воде не уплывёшь.

В этот самый момент как раз сел рейс из Берлина. Марко, Борис, Пимонте, Басти, Райнер, команда техников – все вспотевшие, с отпечатавшимся на лице пережитым ужасом. Несколько раз берлинский самолет пытался сесть, но бушевала такая гроза, что пилоту пришлось снова поднять самолет и зайти на посадку ещё раз. По громкоговорителю старшая стюардесса объяснила происходящее так: «Дорогие пассажиры, похоже, ничего не выйдет». Пока Пимонте бесконечно волновался, слушая непонятный поток информации из кабины пилотов, Марко шипел: «Дурная примета. Хорошего в этом путешествии теперь не жди, раз уж так началось». Борис был с ним согласен: «Лучше бы мы дома остались».

Угрюмые музыканты выловили пилота, который должен был доставить их с Мальорки в Малагу. В этот раз погода благоприятствовала, и полет по безоблачному солнечному небу прошел без каких-либо неприятностей. Когда группа вышла из аэропорта Малаги, Райнер встал на колени и, как папа римский, поцеловал испанскую землю. Да уж, когда ангелы летят… В аэропорту пестрая толпа уже топталась в ожидании Кая, который летел из Сингапура. Басист, конечно, заинтересовался, почему это у всей честной компании такие бледно-зелёные лица.

Через месяц группа взяла курс на Москву. Все билеты в клуб «Точка» были распроданы, и после концерта IN EXTREMO провели два часа, раздавая автографы, принимая подарки, которые вручали им фанаты, получили несколько предложений руки и сердца и с удивлением обнаружили, что на уличных лотках можно запросто купить пиратские диски IN EXTREMO. «Три альбома на одном диске. И ещё, раз уж место осталось, в конце – пара песен Oomph!», - смеясь, вспоминает Басти и говорит наставительно: «Никто не собирается обманывать артиста», - тем же тоном, каким Вальтер Ульбрихт говорил свое знаменитое: «Никто не собирается строить стену». Кай добавляет: «На компакт-дисках были даже поддельные водяные знаки – довольно профессиональная работа».

Во время двухдневного фестиваля в замке Кёнигштайн семерка снова вляпалась в отвратительную погоду. Ветер поднялся настолько сильный, что организаторам фестиваля пришлось демонтировать боковые стенки сцены, чтобы избежать ещё больших повреждений. Во время выступления тюрингской группы Die Apokalyptischen Reiter началась настоящая гроза с громом, молниями и проливным дождём. «Уйдите со сцены! Вам что, жить надоело?» - орал Михаэль вокалисту «всадников» Оймелю. - «Молния в сцену шарахнет, и всё – пиши пропало, вызывай труповозку!»

Через месяц после этого, 16 июня, IN EXTREMO выступали на фестивале Greenfield в швейцарском городе Интерлакен - ещё один показательный урок на тему «Как можно так гнобить группу у себя на разогреве?» Музыканты из Tool, особо уважаемой американской рок-команды, главного гостя вечера, выступавшего в одном сете с IN EXTREMO, отключили несколько усилителей во время выступления менестрелей, и семёрке пришлось отыграть концерт при абсолютно паршивом звуке. Звукорежиссёр Фадда пришел в бешенство и рванул к ответственному за сценическое оборудование. Но это совершенно не помогло. К сожалению, такая порочная практика – часть концертной жизни, особенно у зарубежных звёзд. Эгоизм, конкуренция, зависть и амбиции процветают не только в музыкальной индустрии.

Однако на фестивале Wacken Open Air семёрка столкнулась с совершенно другой проблемой. На этом фестивале одновременно выступает несколько групп, что неудивительно при наличии пяти сцен. Побеждают самые громкие. Но это только если ветер благоприятствует. Нашим средневековым менестрелям 4 августа ветер благоприятствовал. Для французов из весёлого коллектива J.B.O. дела обстояли гораздо хуже. Что для одного хорошо, для другого - смерть…

Потом группа отправилась в Хильдесхайм на фестиваль Mera Luna – фестиваль в формате Open Air, где собираются поклонники готики, вэйва, индастриала и фолк-метала. Дочь Михаэля напросилась вместе с группой – вместе с Пимонте она загорала на солнышке перед ящиком с концертным гардеробом группы. Пимонте читал книгу, а Михаэль кому-то давал интервью. Внезапно Миха услышал громкий крик. В нескольких сантиметрах от его дочери приземлился и развалился на части стул. Пимонте подскочил и ринулся к «соседям» - порядком пьяным музыкантам из легендарной индастриал-группы Ministry – сгрёб за воротник лидера группы Ала Йоргенсена и рявкнул: «Выбирай, с какой стороны в рыло получишь? Справа? Слева? Если уж приспичило стульями швыряться - валяйте, швыряйте у себя. К нам не надо, ясно?»

Трудно поверить, но эта бытовая ссора впоследствии переросла в крепкую дружбу - особенно с гитаристом Томми Виктором и ныне покойным басистом Полом Рэйвеном.

После фестивального лета в Германии ребята снова отправились в Испанию, и снова были проблемы. Михаэль, как обычно, полетел из Кёльна, а остальная группа - из Берлина. Михаэль и тур-менеджер Дирк Ферзек благополучно пересели в Мадриде на самолет до Овьедо, зато берлинские путешественники неожиданно потерялись. И вот почему: хотя вся группа в последнюю минуту успела на регистрацию на стыковочный рейс в Мадриде, служащие Iberia Airlines упёрлись рогом, закрыли гейт, и самолет уже было собирался вылететь в Овьедо без музыкантов на борту.

Недолго думая, Дирк перед самым вылетом завалился в кабину пилотов и изложил капитану положение вещей. «Наконец-то, хоть кто-то нормально говорит по-английски!» - воскликнул Дирк. - «По-моему, в Iberia знание иностранных языков вовсе не является критерием при приеме на работу». Капитан принял проблему близко к сердцу и сошёл с самолета, чтобы лично провести остаток группы на борт. Как назло, это нужно было согласовать с наземным персоналом авиакомпании, которые договариваться отказались наотрез. Однако капитан рейса гарантировал Дирку и Михе, что никаких особенных проблем не будет, потому что рейсы вылетают через каждые полтора часа. Капитан лично договорился в головным офисом авиакомпании, чтобы ребят разместили в VIP-зале ожидания Iberia и снабдили ваучерами на бесплатные напитки.

Ага. Вот оно и прозвучало, это страшное слово: напитки. А уж в сочетании с VIP-залом... «Ну-ну... доброй вам ночи», - подумал Дирк вслух. В общем, это была роковая ошибка - предложить такое разъярённым музыкантам и технической группе. Всё закончилось так, как и ожидалось: Михаэль и Дирк спокойно приземлились в Овьедо, и встретивший их промоутер Чалс, конечно, удивился, чего это вдруг группа внезапно «похудела» до дуэта. По пути в Хихон в просторном фургоне из комментариев Чалса выяснилось, что Iberia - это, скорее, контора с летающими колымагами, чем современная авиакомпания. С самой посадки Дирк постоянно был на связи по мобильнику с техником сцены Ади, и каждые десять минут успокаивал Чалса и заверял его, что вся группа прилетит в Овьедо следующим же рейсом.

К счастью вся аппаратура уже была на месте. Выступление должно было начаться в одиннадцать часов вечера, и Михаэль и Дирк самостоятельно настраивали все под телефонным руководством техника. Ни вокалист, ни тур-менджер, конечно, и не догадывались, насколько потрясающее и, в первую очередь, сверхтяжелое имущество везла с собой группа. В конце концов, этим двоим всё-таки удалось правильно повесить на сцене задник с надписью.

Между тем, Дирку позвонил Кай, голос которого звучал, скорее, как будто он веселился на пьяной алкогольной вечеринке, а не собирался сообщить, что всё под контролем и они все, наконец, уже в пути и летят в Овьедо. «Слушай, Дирк! Тут чо-то смешное получается. Н-знаю точно, чо имно, но вот щас дам т-трубк Ади». И Ади поведал, что «совершенно внезапно всё как-то так быстро закрутилось, и полиция вот появилась... и мы вот совершенно ничего не смогли сделать». И на прощание ещё техник мурлыкнул обнадёживающе: «Ты, главное, голову себе не забивай. Некоторым из нас разрешили лететь, и мы уже прямо сейчас у стойки регистрации и летим следующим рейсом. Слава богу, ваучеров у нас ещё предостаточно осталось».

Классический случай: им сказали, что в самолете можно выбрать любое понравившееся место. Это, конечно, оказалось приятной новостью, ребята развеселились и с шутками-прибаутками и прочими песнями рассосались по салону первого класса. Раз уж был VIP-зал, так уж, будьте любезны, и в самолете первый класс! Когда появились законные владельцы мест в первом классе, выяснилось, что выбор мест не такой уж и свободный, однако ребята без боя сдаваться не пожелали, и потому состоялся краткий и насыщенный обмен мнениями между подвыпившими музыкантами и законопослушными почтенными путешественниками. И, поскольку техник по мониторам Тино в пылу интеллектуальной дискуссии попытался ещё непосредственно перед вылетом воспользоваться туалетом, чего стюардессы, естественно, наблюдать не пожелали, то персонал, недолго думая, вызвал полицию, которая пожаловала непосредственно на борт. Так начались драматические события с захватом заложников в Мадриде…

«Я свободный гражданин свободной страны! - выразил Тино свой протест господам в форме и после этого пустился со стражами закона и порядка наперегонки по взлётно-посадочной полосе. «Не поймаете! Не поймаете!» - вдохновенно орал он и очень скоро был взят под стражу. «У Тино вообще случился какой-то странный приход», - вспоминает Кай. - «После этого происшествия он некоторое время пил только чистую воду и ел, только чтобы с голоду не умереть». Остальные участники группы купили новые билеты и принялись дожидаться очередного следующего рейса. В 23:30 народ, наконец, добрался до концертной площадки в Palacio De Desportes в Хихоне, и в 23:45 IN EXTREMO заиграли свою первую композицию этого вечера. Через два дня Михаэля в аэропорту Овьедо ждал неприятный сюрприз. Когда он попытался зарегистрироваться на стойке регистрации, то получил следующую отповедь: «Вам до конца жизни запрещено летать самолётами авиакомпании Iberia!». И это притом, что Миха не имел ни малейшего отношения к хаосу, устроенному пассажирами берлинского рейса. Однако там был список коллективного бронирования мест на рейс. И в этом списке по чьей-то глупости имя Михаэля Райна красовалось первой строкой. Думать было некогда, надо было действовать. Миха арендовал автомобиль, хотя его права в Испании не действовали, вдавил педаль в пол и на полном газу рванул в Мадрид. Трижды его пыталась остановить полиция, но его это ни на секунду не заинтересовало. Между тем, тур-менеджер Дирк заказал вокалисту билет на самолет до Кёльна. За пятьдесят минут до вылета Михаэль добрался до мадридского аэропорта, нашел там терминал компании по прокату автомобилей, брякнул ключи на стойку и потребовал возврата залога. Но черта с два! Началась война с бумажками, и самолет в итоге благополучно улетел без Михаэля. После уничтожения письменного стола и драки с охраной Миха всё-таки смог, наконец, улететь домой. Правда, не в Кёльн, но уж хотя бы в Штутгарт. Всё равно, куда - лишь бы подальше от Испании. Вскоре после этого Тино, причина всех бед, собрал вещички и отбыл в буддийский монастырь. Марко по этому поводу говорит следующее: «Монастырь пошел ему на пользу. Как считаешь, Басти?» Басти: «Хуже, чем Iberia, уж точно не получилось бы».

5 декабря 2006 года был выпущен Best-Of альбом под названием Kein Blick Zurück с двумя компакт-дисками в качестве бонуса. И вот такие были бонусы: Шесть различных групп и музыкантов представили свои интерпретации известных композиций IN EXTREMO, среди которых ремикс Пола Рэйвена на композицию Rasend Herz, а завершающая композиция - Spielmann с вокалом Михаэля под аккомпанемент продюсера и совладельца Principal Studios Винсента Зорга. Практически у каждой кавер-версии - своя собственная замечательная история. Однако предоставим слово неутомимому вокалисту.

Всё началось с интерпретации Ave Maria группой Blind: «Blind - группа из Кобленца, и несколько раз они выступали у нас на разогреве. Я всегда считал их очень талантливыми ребятами, и поэтому мы с удовольствием отдали им эту песню».

Singapur в интерпетации Гётца Альсманна: «Гётц Альсманн - настоящий мастер! Мы познакомились с ним на одной вечеринке, которую устраивал лейбл в связи с церемонией награждения Echo в 2004 году. Среди всей этой суеты и фальшивых радостных поцелуев-объятий при встрече я заметил Гётца, сидящего в одиночестве за своим столиком. Я подошел поздороваться, а он мне ответил: «Ну, наконец-то познакомились!» Выяснилось, что его сын - фанат IN EXTREMO, и он зацепил нашей музыкой и своего отца. Когда мне пришла в голову идея попросить Гётца поучаствовать в создании нашего Best-Of альбома, все подумали: «Ничего из этого не выйдет!» Но я из тех парней, которые на «из этого ничего не выйдет» не останавливаются. Я не прекращаю попыток до тех пор, пока у меня не окажется номер телефона или адрес электронной почты нужного мне человека. Итак, я позвонил Гётцу, и, как выяснилось, он был весьма польщён. Вместе со своей группой он приехал к нам в студию, они выбрали Singapur и сыграли эту вещь абсолютно потрясающе. Невероятный музыкант! Кавер-версия должна отличаться от оригинала и, возможно, даже превзойти его. Singapur удовлетворяет обоим критериям: и отличается, и превосходит».

Кстати, Гётц Альсманн так говорит об IN EXTREMO в интервью журналу Stern в 2007 году: «Когда Миха спросил меня, не хочу ли я поработать вместе с ними, для меня это был в определенной степени вызов. Казалось бы, возможностей было мало, но песня Singapur мне действительно нравилась».

Der Rattenfänger в интерпретации Grave Digger: «Мы с Басти сидели в студии. Мы всю ночь пили и предавались философским размышлениям о боге и вселенной. Внезапно рядом с нами оказались Крис Больтендаль и его гитарист Манни Шмидт. Вероятно, уже наступило утро, и ребята приехали в Principal Studio по каким-то своим делам. Это было классическое первое знакомство, когда сразу уже было понятно, что из этого получится нечто гораздо большее. Ребята из Grave Digger верны себе и своей музыке уже более двадцати лет, вписали свои имена в историю метал-музыки в Германии и несут свой возраст с достоинством. Композиция Der Rattenfänger идеально вписалась в стиль группы - из неё можно было сделать отличную вещь в стиле хеви-метал».

Merseburger Zaubersprüche в интерпретации Ougenweide: «Для нас это была честь - и для них это было почётно. Ougenweide были первой группой, которая озвучила Merseburger Zaubersprüche – а мы создали свою новую версию заклинания под влиянием Ougenweide».

Nur ihr allein в интерпетации Randalica: «Мне нравятся парни из журнала Rock Hard, и их проект Randalica всегда заставляет от души посмеяться. Однажды мы встретились с главным редактором журнала Гётцем Кюнемундом на фестивале With Full Force Open Air за кружкой пива, и я предложил ему, чтобы ребята из Randalica сопровождали нас в туре. Гётц отказался. Однако наше предложение о том, чтобы Randalica сделали кавер-версию Nur ihr allein, ему очень понравилось. Итак, редакторы Rock Hard Magazin приехали в Principal Studio. Отлично помню, как я готовил завтрак для ребят из Randalica, пока вся группа уже благополучно бухала во дворе. Сначала вышел Хольгер Штратманн - ответственный редактор журнала. У него в правой руке была банка пива, и он орал: «Рок-н-ролл!». Я разбудил Басти и сказал ему: «Rock Hard - у нас во дворе. У них есть пиво». Басти только и сказал: «О, господи...» Когда пришло время записи, Хольгеру понадобилось два часа, чтобы правильно выставить звук для гитары. Йорг, наш продюсер, выразил, скажем так, свои сомнения, а мы уже просто не могли удержаться от хохота. В один прекрасный момент Йорг сказал: «Хольгер, я поверну регулятор ещё чуть-чуть влево - вот тогда звук будет просто супер». Потом ответственный редактор три часа пытался сыграть свою гитарную партию. И когда он, наконец, её сыграл, то по секрету сообщил нам, что ему срочно нужен перерыв. Он уселся с банкой пива на диван и благополучно заснул. В это время его коллеги доводили песню до ума. Когда через час Хольгер проснуляь, он сообщил нам, что теперь он желает поиграть на басу. И вся церемония повторилась ещё раз. Но как бы там ни было - это был исключительно веселый день. Когда весельчаки из Randalica записали заводную панк-версию этой композиции, круг замкнулся - ведь именно Rock Hard был первым из крупных журналов, который поддерживал нас с самого начала».

Die Gier в интерпретации Silbermond: «Мы играли на одном фестивале в Швейцарии, и там я впервые вживую увидел выступление Silbermond. И я подумал: Блин, это было круто! Если бы в 18-19 я был настолько же музыкален... Пусть они и подростки, но они совершенно профессиональны и точно знают, что и как делать. Когда мы начали работу над Best-Of-альбомом, мы с Басти навестили Silbermond в их репетиционке в Berlin-Hohenschönhausen. Silbermond сыграли абсолютно самостоятельную версию Die Gier. Всё прошло очень быстро и легко. Гитаристу группы Томасу Штолле всё удалось с первой же попытки. Обычно, чтобы записать всю партию полностью без ляпов, требуется несколько попыток. Было бы большой ошибкой, если бы Silbermond отказались работать с нами, но ещё большей ошибкой было бы, если бы им этого не предложили».

«Они все жутко нервничали», - вспоминает вокалистка Silbermond Штефани Клосс. - «Миха сказал мне по телефону, что у нас будет полная свобода в плане музыкальной интерпретации. Но мы в самом деле до сих пор не знаем, не жалеет ли он, что это сказал». По словам Штефани, мелодию песни Die Gier было непросто уловить на слух, «потому что Миха всегда трактует мелодию по-своему». Штефани также говорит: «Это было немножко похоже на летний лагерь. Мы ночевали в студии, нас кормили, мы сидели вечерами у костра, и у Михи в запасе было столько историй, что он мог бы развлекать нас неделями. Этот день дал нам отличную песню, потрясающий опыт и замечательных друзей».

Rasend Herz, ремикс Пола Рэйвена: «Это последняя из музыкальных работ Пола Рэйвена до его смерти во время записи альбома в Швейцарии. Потрясающий был сукин сын. Гигант. Настоящий любимец публики».

Kein Blick Zurück поднялся до 40 места в чартах, продержался в первой сотне в течение шести недель, и к моменту выхода этой книги было продано примерно 60000 дисков.

7 декабря группа отправилась в продолжительный зимний тур: 19 концертов перед аудиторией в 60000 поклонников. Самые крупные площадки - Messparkhalle в Триере, Hugenottenhalle в Ной-Изенбурге, Thüringenhalle в Эрфурте, AWD Hall в Ганновере, Pier 2 в Бремене, Haus Auensee в Лейпциге и Fürther Stadthalle - были набиты под завязку. По итогам года можно смело говорить: 2006 оказался для IN EXTREMO весьма и весьма успешным.

ГЛАВА 10. ЖАРА, ГАШИШ, СВАСТИКА

(Поездка в Латинскую Америку)

Конца и края не было видно. Да и начала тоже. Всюду это сияющее море огней, бесконечное, и оно поглощало всё остальное. Лос-Анджелес? О, да это просто деревня. Нью-Йорк - тоже. О Гамбурге и Берлине и говорить нечего. Приближение к Мехико, почти что отдельному миру, было словно погружение в чистое электричество. Причём в колоссальных размерах. Здесь живёт 25 миллионов человек. Говорят, что здесь может быть даже свыше 30 миллионов. То бишь две Восточных Германии. Сколько же людей здесь в конечном счёте может быть, метрополия представила 29 января 2007 г. как Молох, душная, грязная, суетливая, пугающая. И как здесь только люди живут...

Зульди отсюда. На самом деле, этого приятного лысоголового звать Михаэль Зульдингер, по происхождению шваб. После нескольких лет в немецком музыкальном бизнесе фрик повернулся задом к Европе, эмигрировал и с тех пор работает в качестве тур-менеджера, концертного организатора, да и вообще затычкой в каждой бочке. «Это приносит неплохие деньги, и в Мексике можно жить чертовски отлично всего на несколько долларов». Уплата налогов? «Что это?» Счёт в мексиканском банке? «Теперь есть только у глупцов!» Мексика, как Зульди рассказывал нашим туристам, на самом деле была богатой страной. У людей есть нефть, золото и серебро. «Но лишь немногие платят налоги, большинство вкладывает деньги в США». Так что страна, которая по наивным туристским представлениям состоит только из загоревших на солнце негодяев, текилы и бара Titty Twister, систематически кровоточит, а не развивается.

В то время как Зульди рассказывал о своей новой родине, а группа покинула аэропорт, на музыкантов валились шайки таксистов, торгашей и наркодилеров. «Такси? Кокаин? Амфетамин? Солнцезащитные очки? Гашиш? Волшебные грибы? Мескалин? У нас есть всё! Отличный выбор!» Добро пожаловать в Мексику, страну, где твой путь устилают наркотики...

К этому моменту Райнер успел попасть под арест: после того, как вооружённый военнослужащий из миграционной службы три раза без комментариев направлял барабанщика от одного стола паспортного контроля к другому, естественно, лишь придираясь, утомлённый, в полнейшем замоте от перелёта и, к тому же, от недостатка никотина, крайне раздражённый музыкант взорвался и стал орать на чистом берлинском диалекте, начав толкаться. Через минуту ударник снова оказался в одиночестве в комнате для допросов, нашёл это в одинаковой степени захватывающим и устрашающим, и сделал фото с лозунгом «Я был здесь!» Немецкий гость «проявил неуважение», как выразился служака по поводу его действий, успокоив умы группы туристов суперкрутой фразой «Через десять минут я его выпущу». И когда человек в форме любезно улыбнулся немцам, Пимонте обзавёлся идеей: «Вы спокойно можете нагнать немного страху на нашего коллегу, пока мы ждём тут свой багаж!» Сказано - сделано: Служивые вернулись обратно в комнату допросов и разговаривали на английском с барабанщиком громким, глубоким голосом. Поскольку Райнер всегда был не в ладах с любыми иностранными языками, он беспомощно бормотал на берлинском и всё больше нервничал. Служакам, во всяком случае, было весело, равно как и подслушивающей под дверью своре, и через двадцать минут коллеги по группе с громким смехом встретили своего ударника. Вопрос «Ну что, Райнер? Мы были сегодня неуважительными?» стал тогда главной шуткой этого путешествия.

На следующий день путь прошёл через весь город к телевизионной станции Telehit, своего рода мексиканской версии MTV. Вся территория фирмы была битком набита огромными спутниками и параболическими отражателями, словно бы здесь сидели ЦРУ. Загадка этого технологического перезаполнения была быстро разрешена: Telehit транслировалась по всей Северной и Центральной Америке. Эту расфуфыренную важность можно было почувствовать и IN EXTREMO: В коридорах лихорадочно сновали модно одетые ведущие и типа крутые силуэты и, кроме того, значительно поглядывали вокруг. Естественно, у ребят были липкие прилизанные причёски, блестящие, словно бурлящие нефтяные платформы, в то время как девушки с TV жёстко косили под американских девиц - то бишь длинноногие, белокурее белой краски, и носили они, само собой, не распространённые по всей стране грубые джинсы стандартного размера XL с мешок для картофеля для, как правило, толстых мексиканских среднестатических женщин.

Пока группа начала саундчек перед своим телевизионным акустическим шоу и дала между тем парочку интервью, тур-менеджер Дирк и сценический техник исследовали окрестности. Сидя при этом в такси. Это был как минимум тридцатилетний Фольксваген «жучок», не имеющий переднего пассажирского сиденья. Оба туриста расположились на пассажирской стороне за водителем и сидели посреди хлама и вонючих мешков из Макдональдса. Водитель закрыл дверь пассажирского салона, потянув за веревку. Ремни безопасности попросту отсутствовали, как и пассажирское сиденье - для этой цели тоже служили веревки. На некоторых перекрёстках и углах улиц встречались охранники в униформе, все до одного в военизированных группировках были вооружены либо пистолетами-пулеметами, либо массивными дробовиками.

Когда эти двое из Германии прогуливалась по различным рынкам, между всякими фруктами, овощами и сувенирами они заметили непонятные лотки с нацистской символикой, которая продавались вместе с флагами разных государств, книгами всех мастей и футбольной формой. Какое представление о Германии сложилось в головах у мексиканцев?

Примерно в то же время Кай безбожно бранил рыночную конъюнктуру: «Universal Records в Мексике - ленивое стадо баранов!» В чём же дело? Как интервью, так и выступление по телику и кошмарная автограф-сессия, на которую стеклось где-то 400 поклонников, организованные Зульди, были лишь молча приняты к сведению звукозаписывающей компанией. «Ты летишь через полмира, чтобы играть здесь, а грёбаная звукозаписывающая компания не делает ни хрена!» - продолжает бушевать басист. Группа туристов так нигде и не смогла обнаружить плакаты, а в некоторых хорошо снабжённых музыкальных магазинах название IN EXTREMO слышали впервые. Странно, ведь, в конце концов, в Мексике продавалось около 8000 экземпляров Mein Rasend Herz в год.

Чтобы кое-как скрасить своё бездельничество, Universal Records отправила одного своего дельца, который пригласил затем прибывших из Германии на обед, чтобы в уютной ресторанной атмосфере немного разрядить обстановку. «Конечно, вы очень важные деятели для нас. Мы дадим вам полную свободу действий, но это, прежде всего, происходит за кулисами. Маркетинг и прочее». Бла-бла-бла, типичная шаблонная болтовня музыкального бизнеса. Недаром же две величайшие лжи в нём звучат так: «Ваш приоритет неоспорим» и «Чек на почте»...

Как бы то ни было, эмиссар Universal не занял больше, чем полчаса равнодушной светской беседы, так что он скоро замолчал, когда группа констатировала в ресторане, что пиво «Corona» будет иметь больше значения, чем обмен мнениями с подсобным хлыщом, которому и без того нечего сообщить в его фирме. Позже, во время автограф-сессии, мальчик на побегушках из звукозаписывающей компании сидел в уголке и читал книгу.

Даже автограф-сессия в концертном зале Circo Volador показала, насколько восторженными могут быть мексиканские поклонники: визжащие девушки после каждой подписи непременно хотели тискать, дерзко хватать музыкантов и разговаривать с ними, привлекали их к себе и чмокали без разбора куда угодно, пока остальные фотографировали эту сцену, словно очумелые. Мексиканские парни, напротив, хотели жать руки или что-нибудь спонтанно сыграть. Так, четыре угрюмых фигуры встали перед IN EXTREMO с самодельными волынками и начали воспроизводить средневековую песенку Ai Vis Lo Lop.

На следующий день случился двухчасовой внутриматериковый полёт в Монтеррей. Здесь живут «всего» четыре миллиона человек, и город по сравнению с Мехико был обозримым. На улицах и в пешеходных зонах было значительно спокойнее. Люди улыбались, воздух был чище, и туристы чувствовали себя безопаснее, чем в столице, где, по данным СМИ, ночью царила преступность. Причём Монтеррей также не без этого: когда ребята проезжали в микроавтобусе мимо трущоб, музыканты смогли более или менее представить себе, как трудно здесь живётся такому большому количеству людей. Сгоревшие автомобили, сборные бараки и высохшее ручное русло, заваленное горами мусора. Вывоз мусора в Монтеррей работает довольно просто: когда начинается сезон дождей, река смывает завал прочь. А до этого запущенные дети, крысы и собаки изо дня в день боролись с грязью.

Как и другие регионы Мексики, Монтеррей был в крепких тисках наркокартелей, рассказала группе владелица бара, когда они заявились в концертный клуб Cafe Iguana. Наркодельцы, также именуемые наркосами - название, происходящее от слова «наркотик» - хладнокровно действуют против оппонентов. «Однажды», - говорит барменша, - «один известный автор и исполнитель написал песню о том, как наркосы подсаживают детей, а этот город катится в бездну. Вскоре после этого певец был застрелен средь бела дня на улице. Никогда не связывайтесь с наркосами!»

Пометка на полях: если в 2007 году Монтеррей ещё считался оплотом для туристов, то в последующие годы метрополия шаг за шагом всё больше попадала в руки различных наркокартелей. Согласно сообщениям СМИ, владелец кафе Iguana всегда выплачивал деньги за «крышу» одной из картелей. В 2011 году другая конкурирующая наркокартель попыталась закрепить влияние и также потребовала регулярных платежей от клуба. Владелец отказался. Вскоре после этого, в мае 2011, он и трое его сотрудников были порешены прямо на месте.

Почти перед тысячной аудиторией поклонников IN EXTREMO выступали на первом своём концерте этой поездки. Неважно, будь то Spielmannsfluch, Erdbeermund или Küss mich: мексиканцы подпевали каждую отдельную строку, хотя, вероятно, 99 из 100 немецких слов были не очень правильными. Охренеть! После шоу несколько фанов пробрались за кулисы и подарили музыкантам самодельные красивые пояса и браслеты дружбы марки Вольфганга «Wolle» Петри. А ещё плакат: «Мы очень рады видеть вас в нашем родном городе!» Это просто замечательное чувство, что ты своим творчеством делаешь людей счастливыми даже на другом конце мира.

На следующий день машина снова была оккупирована, и IN EXTREMO полетели обратно в столичные джунгли Мехико, несколько животов зверски урчали, ибо то, что певец Михаэль в насмешку окрестил мексиканским проливным дождём, заставило желудки испытывать спазмы. Ещё в тот момент, когда самолёт набирал высоту, пассажиры помчались в сортир, где кишечники просто взорвались. Быть может, это было совершенно глупо - в стране, которая известна своим жутким поносом, так называемой «местью Монтесумы», - завтракать яичницей с острым соусом и красным перцем.

Пока группа заканчивала свой саундчек в Circo Volador, персонал и журналисты, скучая, смотрели телевизор в вестибюле. Ещё важнее, чем футбол, прогноз погоды и музыкальные клипы в стране сомбреро, кажется, был телемагазин - особенно тема «похудения». Кроме спорта, здесь возможно всё: кремы, эластичные ленты для обматывания вокруг живота, противная коричневая субстанция. Просто наносите раз в день на брюхо и жирную задницу - и свиного сала как не бывало. Якобы. «Super effectivo!» - пронзительно верещала ведущая, худая как щепка кукла барби, которая до начала собственной пелоидотерапии, разумеется, была громадной слонихой, а клейстер стоил всего 399 мексиканских песо, или же 30 долларов США.

В очередной раз лоточники установили перед концертным залом свои торговые стенды и стали втюхивать всевозможные безделушки с пометкой IN EXTREMO. Футболки, рубашки с длинным рукавом, напульсники, чашки, изделия из кожи, шапки - весь черновой товар был произведён на подозрительных задворках и подпольных мастерских, так называемые бутлеги, на которых группа не зарабатывала ни копейки. И как будто бы этого было мало, имелся нелегальный мерч от других рок-групп и, видимо, неизбежный в Мексике гитлеровский и нацистский хлам. Не хватало, пожалуй, только волынки, играющей имитацию Адольфа, тогда бестактность была бы просто превосходной.

После почти десятичасового перелёта 2 февраля команда достигла Сантьяго де Чили. При сияющем солнечном свете и приятной греющей температуре 80-летний дедушка организатора концерта повёз средневековых рокеров в город. Или, лучше сказать, он пополз по скоростной магистрали на уютненьких 40 км/ч. На испанском языке он досконально описывал туристам свою любимую Чили, и всякий раз, когда старик указывал на, достопримечательное, по его мнению, здание, он бессознательно поворачивал микроавтобус в том направлении, куда указывал. Лишь по счастливой случайности группа избежала дорожного барьера и столкновения с грузовиком. «Мы тут сдохнем, ну и хрен с ним!» - воскликнул Пимонте. Наконец, к югу от экватора IN EXTREMO смогли взяться за свои волынки и гитары! Дни были долгими, ночи - короткими, жажда мучила постоянно, небо сияло голубизной, а ещё было мягкое мороженое в феврале, потому что это, чёрт возьми, было лето, детка! Кого бы ни встречали музыканты, с кем бы ни беседовали и ни выпивали за здоровье: все чилийцы несли солнце в своих сердцах. Доброжелательно, расслабленно, очень по-местному принимали они своих гостей из Германии. Их столица жила культурой, вкусом и историей, а чилийская еда восторгала как аппетитная смесь из южноамериканской кухни с европейским влиянием.

Концертный клуб Batuta - уютное, чистое, расположенное в симпатичном районе помещение - лопался по швам от 400 присутствующих, когда IN EXTREMO вышли на сцену. Но всё же эта непринуждённая атмосфера, которая навеяла приятные воспоминания о первых днях группы, сделала этот концерт совершенно отличительным. С первой ноты публика необузданно колбасилась, с ликование встречала каждое объявление и стояла почти что на маленькой сцене. Группу и поклонников постепенно стало невозможно отличить друг от друга. Они соприкасались, они хлопали, они буянили вместе - без обыденной для концертов зоны для фотографов, которая разделяет сцену и толпу, без охранников, без значительного различия в высоте между сценой и первым рядом. Даже персонал группы был пленён этой энергией. Зульди колбасило, звукооператор Фадда вёл себя за своим микшерным пультом, как клоун, техник Пауль радостно сиял, все как с цепи сорвались, и вдруг волынщик Марко покинул сцену, исчез в катакомбах клуба и появился вдруг на боковом балконе, где Фарен обслуживал световой пульт, и начал трясти головой, нещадно эксплуатируя свою волынку. После исполненных на бис Poc Vecem и Villeman, которые завершили в общей сложности 90-минутный концерт, шестеро промокших до нитки, абсолютно уставших, но совершенно счастливых героев добрели до раздевалки. Недоставало лишь одного.

Разъярённый и со слезами в глазах Борис отшвырнул свои сапоги в угол. «Приезжаешь всего один раз в Чили, а эта чёртова дерьмовая звукозаписывающая компания ни хрена для нас не делает! Вы видели, насколько восторженными были поклонники?» Хотя слово «бы» обычно относится к бесполезнейшим, всё же «бы» лежит в кровати и спит. Но всё-таки, если бы звукозаписывающая компания не поскупилась на похвалы для IN EXTREMO и для этой концертной поездки в частности, то средневековые рокеры наверняка выступали бы в чилийской столице в громадном зале перед тысячей поклонников. В то время как Борису ещё требовалось достаточно времени, чтобы покончить с оплакиванием упущенных шансов, Басти, Михаэль и часть персонала праздновали в течение и без того очень короткой ночи. Уже в четыре часа утра они проходили регистрацию в аэропорту. Аргентина ждала. Зачем спать несколько часов, если можно устроить вечеринку? Пока что всё идет хорошо, ваше здоровье.

Михаэль, вспоминая концерт в чилийской столице, говорит: «Это был один из прекраснейших опытов в истории группы. Жаль, что мы не побываем там так быстро, как могли бы».

С надлежащим уклоном, кое-кто таскал с собой не кота[67], а целого взрослого королевского тигра, группа добралась до аэропорта и получила известие, что транспорт до Буэнос-Айрес забронирован напрочь. Кто первый встал - того и тапки. IN EXTREMO встали последними - и были окружены фанатами, которые подкарауливали в здании аэропорта и укоротили группе ожидание следующего транспорта.

«Живее! Открыть и распаковать все ящики и сумки!» - недружелюбно прогремел вооружённый персонал аргентинской миграционной службы при встрече с туристической группой. «Шеф, мы - рок-группа, а в ящиках находятся музыкальные инструменты», - попытался разрядить обстановку сопровождающий в туре Зульди. «Американос?» - «Нет, нет, немцы!» - «Ага! Немцы? Добро пожаловать в Аргентину, друзья!» Уф, пронесло! Хотя аргентинская приветливость к немцам, вероятно, базирующаяся на сомнительных исторических причинах, кое для кого из членов группы она была скорее неловкой. Ну и ладно, что с того-то? Всяко лучше, чем распаковывать десяток ящиков.

Буэнос-Айрес встретил группу душным зноем. Прямо прачечная! 35 градусов по Цельсию при соответствующей высокой влажности воздуха, все музыканты кряхтели и потели. Сразу после первой из трёх разогрев-групп разбушевалась сильная гроза, обесточив весь район. Электропитание накрылось в одночасье. Темнота воцарилась в El Teatro Flores, тысячи фанатов орали и галдели, лишь несколько лампочек вяло светили, питаясь от аварийного генератора. Массы дождевой воды пробились сквозь дверные щели, через каменные стены и через крышу в концертный зал и в раздевалки. Из-за уклона от входа в зал к сцене вода собиралась в пруд, который попытались уменьшить добровольцы с вёдрами. Через полчаса можно было плавать в зале на надувной лодке, а публика убежала наверх, на надстройку. Все участники быстро поняли: здесь больше нечего ловить.

После небольшого критического совещания и разных телефонных звонков все семеро музыкантов вместе с организатором концерта вышли на сцену и утихомирили публику посредством мегафона: «Никакой паники! Концерт переносится на завтра!» Мудрое решение, поскольку оно помогло избежать опасных дебошей. Фанаты были счастливы и чествовали IN EXTREMO как героев.

Группа уехала обратно в отель, а их сопровождающий Зульди работал в своём номере над перебронированием полёта. На следующий день все повреждения, нанесённые водой, были устранены на скорую руку, а пять тысяч литров воды были вынесены добровольцами с вёдрами, сценическое и электрооборудование смогли высушить, так что волынки, хоть и с опозданием, громко взревели следующим вечером в аргентинской столице.

А вот перебронирование на другой самолёт другой авиакомпании имело серьёзные последствия для наших героев. «Вы никак не можете улететь с таким сверхнормативным багажом в Мексику с Air France», - скептически покачивая головой, сказала кассирша. Ага, приятно слышать. «Неужели вы не можете путешествовать, как нормальные люди?» После двухчасовой дискуссией со всей иерархией местного аэропорта пришли к выводу: IN EXTREMO за все свои инструменты и ящики с оборудованием должны выплатить штраф в 3000 евро.

«Дорогая группа IN EXTREMO,

без сомнения, я принадлежу к старейшим «фанатам», которые Вам пишут, так как мне всё-таки 70 лет! И, надо признать, пишу я Вам как бабушка двоих внуков, которые Вами так восхищаются и так Вас любят. Я просто хотела бы показать им обоим, что их бабушка имеет представление о том, что их музыка звучит совершенно иначе, чем та, которую слушает их бабуля! Поэтому я сердечно прошу Вас об автографе (или двух, если можно?). Я уже представляю себе их удивление, если бы я могла устроить им такой сюрприз при их следующем посещении! Они и понятия не имеют, что я прочитала о Вас всё в Интернете. Я просто хочу участвовать в разговоре! В любом случае, Вы могли бы помочь мне доставить огромную радость моим внукам.

С наилучшими пожеланиями,

Дорис Шульц»

(нестандартное фанатское письмо, датируемое 2007 годом)

Через десять дней по возвращении из Аргентины снова сообщалось: Пакуем чемоданы, мы отправляемся в грандиозную поездку! Точкой назначения снова была Москва, на этот раз группа играла в гораздо большем клубе, нежели годом ранее - в Б1 Maximum. Прямо по произведению Джорджа Оруэлла «Скотный двор» - «Все животные равны, но некоторые равны более других» - организаторы концерта поставили на боковых балконах три разных категории VIP, а именно VIP, супер-VIP и супер-пупер-VIP, где русские могли приобрести титул дворянина и щедрого фаната. VIP стоил 50 долларов, супер-VIP имел более высокую цену в 100 долларов, а о цене на супер-пупер-VIP концертные организаторы умышленно умолчали. Должно быть, стоил под 500 евро. И пока IN EXTREMO с хитовыми песенками типа Küss mich, Vollmond и Erdbeermund кипятили зал внизу, официанты-холопы за свою нищенскую зарплату, словно пингвины, бегали и подавали сидящим наверху шампанское с икрой, и некоторые элегантные проплаченные бордюрные ласточки деловито порхали в VIP-ложе.

Наконец-то в Барселону! Этому прекрасному городу семёрка радовалась, словно маленькие дети. И, в качестве дополнительной плюхи, они смогли выступить в Sala Apolo, клубе в центре метрополии, а не, как это часто бывает, в засранном промышленном районе на окраине. Музыканты тут же использовали террасу на крыше дома в качестве закулисной области, греясь на солнце и наблюдая за шумной суетой на улице. Разогрев-группа вечера происходила из Каталонии, называлась Noapto, и IN EXTREMO практически не контактировали с этими музыкантами, так как с английским языком в Испании особо далеко не уедешь. Чтобы непрерывно воодушевлять поклонников, Михаэль выписал себе на листок несколько испанских фраз, и когда он положил бумагу на стол и вышел из комнаты, его всегда готовые помочь коллеги добавили к ним ещё несколько элементарных выражений типа «Я не хочу покупать этот ковёр!» в сочетании с любезным «por favor». Эта фраза вскоре стала главной шуткой поездки, и IN EXTREMO заказывали в барах и ресторанах именно этим одним предложением. Даже при оплате она была очень полезной: «Я не хочу покупать этот ковёр!» - и тут же приходил желаемый счёт.

Далее поездка шла один месяц по всей Европе - остановками были Голландия, Бельгия и Франция - с последующими разными летними фестивалями, которые длились два следующих месяца.

Когда музыканты слишком долго разъезжают, если график очень плотно забит, то в какой-то момент находит выход так называемая усталость от поездки - смесь из переигровки, тоски по родине и психической нагрузки, поскольку приходится обходиться в тесном пространстве с одними и теми же людьми, а также свобода шута[68], соответствующая нормам поведения, и связанная с этим систематическая утрата логической оценки, что можно ожидать от собственного окружения и, что немаловажно, - чего нельзя. Если музыканты дошли до этого, то малейшая искра может вызвать огромный пожар. На фестивале Rock Harz 7 июля время вновь пришло. Раздражённые сухо обставленной областью для музыкантов, из-за плохого настроения, которое и без того господствовало в тот день, а также из-за дешёвого хавчика - всем музыкантам фестиваля была приготовлена похлёбка с сарделькой, разлитая из прогорклой полевой кухни местной пожарной команды - музыканты реагировали на всё и вся нагло и без настроения, в то время как Михаэлю снова ударили в голову его воровские привычки, и он спёр холодильник из соседней раздевалки. Когда организатор нанёс визит IN EXTREMO, Михаэль предложил ему холодный напиток из собственного холодильника его группы, чтобы организатор с малой долей вероятности смог вспомнить, что этот похищенный холодильник не принадлежит средневековым рокерам.

Затем поездка продолжилась в Чешскую Республику, в Визовице на фестиваль Masters of Rock. Основным спонсором этого фестиваля была соседняя фабрика шнапса, и когда музыканты с восхищением приняли приглашение руководства посетить спиртовой завод, всем участникам сразу стало ясно, к чему приведёт эта запланированная генеральная пьянка под прикрытием экскурсии по фабрике. Особенно Кай и Пимонте промочили себе горло при лучших летних температурах целым репертуаром высокопроцентных горячительных напитков, бормотали идиотскую ахинею, глупо хихикали, оросили своей струёй всё, что можно, кроме писсуара, и уснули крепким сном после произошедшей борьбы с пьянством. Истинные музыканты, безусловно, должны быть время от времени просто сумасшедшими, но и смело отводить от себя след. Словно как в обозрение событий оба любителя шнапса включили свои инструменты и зажгли на сцене вместе с коллегами. IN EXTREMO курит, пьёт - но их творчество идёт.

24 августа септет закончил свой концертный сезон в 2007 году и через три года после работы над Mein Rasend Herz приступил к созданию нового альбома.

ГЛАВА 11. СЕМЕРО ПРОЛЕТАЮТ НАД ГНЕЗДОМ КУКУШКИ

(Невероятный успех альбома Sängerkrieg)

Хотя в прошлом IN EXTREMO не раз убеждались в том, что в условиях сжатых сроков и большого давления пишутся самые лучшие песни, всё-таки они были весьма довольны тем, что работа над альбомом Sängerkrieg происходила в спокойной обстановке, практически без конфликтов и более целеустремленно. Хотя студия звукозаписи Principal Studio, в прошлом - прекрасная сельская усадьба в пригороде Мюнстера, на протяжении нескольких последних лет перестраивалась, достраивалась и теперь больше напоминает лабиринт, зимой 2007 года заняла весь комплекс полностью. В одной комнате идет запись, в другой - разбившись на группы, ребята отрабатывают детали, в третьей - вокалист размышляет над своими текстами. Процесс, который со стороны выглядит неуправляемым хаосом, на самом деле оказывается логически организованным разделением творческого труда. Альбом Mein Rasend Herz рождался в муках, но Sängerkrieg создавался постепенно, уверенно и легко, как будто бы и не довлела над ребятами необходимость повторить свой прежний успех, создать творение, оправдывающее все эти золотые награды и первые места в чартах.

В конце февраля группа пригласила представителей лейбла, друзей и СМИ на прослушивание, где представила своим гостям пять новых песен: Sieben Köche, Sängerkrieg, Flaschenpost, Mein Sehnen (на тот момент песня носила название Das Boot), а также испаноязычную En Esta Noche. Представители лейбла и прессы были весьма впечатлены, и для семёрки избитая фраза «лучше меньше, да лучше» превратилась в руководство к действию. Песни получались доходчивыми, доступными, прямолинейными, но вовсе не простыми и примитивными. IN EXTREMO писали отличный добротный рок без излишнего злоупотребления электроникой, сэмплами и мультитрэкингом. Скромность и богатство отлично друг друга дополняют как в плане музыки, так и по сути. В тексте песни Sieben Köche Михаэль описывает себя и ребят. Это своего рода рок-н-ролльный гимн демократии, царящей в группе: любое блюдо - и новый альбом тоже - удаётся только в том случае, если каждый из семерых поучаствует в его приготовлении. «Мы хотели сделать спонтанный, приземлённый рок-альбом», - вспоминает Басти, которому, пожалуй, такая корректировка курса оказалась наиболее выгодна.

«Слышно, как разоряется шеф-повар -

Мол, он прекрасно справится с работой,

Для которой обычно нанимают

Целую орду поварят

Те думают: чёрт побери!

Как он со всем этим управится?

Всё, что делается с душой - удаётся,

Раз уж есть тот, кто орудует поварёшкой.

Сегодня я пеку, завтра - варю,

Кто таскает куски, тому влетит от меня.

Раз - два, раз - два, раз, два, три

Семь поваров варят кашу

А мораль, как благородное вино:

Налетайте - мы приглашаем!»

( Sieben Köche)

© Rolf Budde Musikverlag GmbH + Universal Music Publishing GmbH

«Когда группа работает над альбомом», - поясняет Пимонте в интервью журналу Rock Hard Magazin, - «на первый план выходят такие вещи, которых люди, не связанные с группой, и фанаты тоже просто не могут адекватно оценить и полностью понять. Им известно только одно: музыканты в данный момент занимаются творчеством. Приготовление еды, на мой взгляд - это почти ритуал. Ты накрываешь на стол, кого-то приглашаешь к трапезе, даришь эту трапезу приглашенному - совершенно честное и искреннее действо». Создание альбома, по мнению волынщика, должно быть таким же честным и искренним действом, подарком. «А тот, кто орудует поварёшкой», - смеется его коллега Борис, - «наш вокалист - Миха». Потому что Михаэль - это мотор, погонщик с кнутом в руке. Пимонте подхватывает мысль: «Но у Михаэля это получается неосознанно. Он просто - фронтмен. Вокалисту таким и надо быть. Все его «острые углы» вполне компенсируются его самоотверженностью и готовностью жертвовать, чем угодно, во имя общего дела. Если мне вдруг требуется пауза или я теряю интерес, мотивацию, он, образно говоря, вытаскивает меня из болота. Миха - беспокойная душа, он совершенно не способен долго сидеть на месте».

Конечно, множество вариантов текстов и мелодий отправляются в мусорную корзину. «У меня рождаются не только хорошие идеи!» - как-то раз огрызнулся Михаэль, когда ему никак не удавалось переубедить согруппников, которым идея текста казалась слишком слабой и неудачной. К этой фразе коллеги по группе прицепились намертво, а продюсер Винсент Зорг, который в плане юмора - совершенно на одной волне с этими рокерами с волынками, написал её на листе бумаги, подписал внизу «Михаэль Райн» и повесил эту историческую цитату на стене в студии. С тех пор группа и продюсеры всегда с усмешкой тычут пальцем в эту бумажку, стоит вокалисту заявиться с не самой удачной идеей для песни...

Sieben Köche – это зачастую подразумевает семь различных мнений и предполагает безусловную готовность к компромиссу. В противном случае всё закончится ссорой и испорченной кашей. Иногда группе приходится противостоять и средствам массовой информации. В интервью журналу Rock Hard Борис рассказывает, что за долгие годы ему пришлось научиться идти на уступки именно потому, что он доверяет своим коллегам. «Если мнение остальных парней отличается от моего, я знаю, что всё равно всё идет, как надо». Для Бориса это была весьма важная веха в личностном развитии. Совершенно другое дело - Пимонте: «Я отношусь к тому типу людей, которые буквально вцепляются в собственную идею. В целом, я считаю, что в таких спорах рождается истина».

Процесс создания заглавной композиции альбома Sängerkrieg был для группы довольно неоднозначным. С одной стороны, Михаэль описывает поединок бардов, бродячих музыкантов, который ежегодно проводился в крепости Вартбург в тюрингском городе Айзенах - это, вероятно, основной мотив песни. С другой стороны - песня писалась как своего рода высокохудожественный ответный удар на все подколки и шпильки в отношении IN EXTREMO, которые позволяли себе их коллеги по цеху - группы Subway to Sally и Tanzwut. И именно в форме такого ударного тяжёлого рока - стилистически что-то среднее между Motörhead и Böhsen Onkelz. Поначалу наши студийные герои нехотя отрицали такие мотивы для написания этой композиции, ссылаясь на то, что этот текст можно отнести в целом к духу соперничества, царящему на различных кастингах. «Речь идёт о том, что сегодня происходит в мире музыки», - говорит волынщик Марко в интервью Rock Hard. Борис добавляет: «Ну, то есть, так происходит у тех, кто может подумать, что речь идёт о них...». А Басти с усмешкой заканчивает: «Может, те, о ком идёт речь, и правда так подумают». По крайней мере, факт остаётся фактом: одновременно с записью альбома Sängerkrieg транслировался конкурс Бундесвидение-2008, в котором победу себе прочили самопровозглашённые основатели жанра средневековой метал-музыки Subway to Sally. Команда IN EXTREMO вместе следила за этим мегасобытием по ТВ. Михаэль вспоминает: «Когда Штефан Рааб спросил о нас вокалиста Subway to Sally Эрика Хечта, тот скорчил такую морду: «In Extremo? Кто это вообще?!» Мы ржали до боли в животе». Эта дурацкая выходка потсдамской группы стала выглядеть ещё более по-дурацки, когда Элтон задал тот же вопрос публике, и фанаты Subway to Sally признались, что им в равной степени нравится и Subway to Sally и IN EXTREMO. В общем, заявление Хехта стало казаться еще более абсурдным после этого.

Здесь самое время вспомнить игру слов из текста песни:

«Как и встарь, сегодня бранятся барды,

Как Вальтер и Нейдхарт восемь веков назад.

Жаворонки поют, петухи дерутся,

Свиньи валяются в грязи.

Один уже считает, что победа в кармане,

А остальные оплакивают его поражение.

Зато тот, кого все прочат в победители,

Пыжится от гордости в самом низу.

Только потому, что мы всегда держимся вместе,

Брошенное семя расцветет войной.

Пусть на заднице уже проступили первые морщины,

Но In Extremo никогда не встанут на колени.

Там и сям разбойничьи притоны,

Где банды бряцают оружием,

Кровь кипит, петухи орут.

Зуб за зуб - хоть это и губит.

Эта песнь пролетит сквозь толпы завистников,

Хотите верьте, хотите - нет,

Я украду у вас лестницу в небеса,

И поцелую вместо вас луну.

На тех ступеньках тесно,

До небес достанет лишь один.

Черт возьми, мы познали это счастье -

In Extremo, которые никогда не встанут на колени.

Мир безграничен, как видно,

В нем сокрыто не одно сокровище,

У каждого - своя собственная песнь,

И в Вартбурге всем хватит места.

Но благородный победитель скромен,

Тогда лишь его осияет солнце,

Черт возьми, теперь это закон:

In Extremo никогда не встанет на колени».

(Sängerkrieg)

© Rolf Budde Musikverlag GmbH + Universal Music Publishing GmbH

Когда группа закончила работу над аранжировкой заглавного трека и приступила к его записи, как раз в это время в городе Эссен Рурской области гостила американская грув-метал-группа Prong. Михаэль сходил к ним на концерт, встретился после него с гитаристом и вокалистом Томми Виктором и пригласил его в Principal Studio. «Prong», - говорит Михаэль, - «это для меня боги и пророки мощной гитары и грува. После того, как мы до утра праздновали вместе с Томми и его басистом Монти Питтманом день рождения Басти, нам пришла идея о том, чтобы сделать заглавную композицию вместе с Томми. И он сказал: «Хо! Хо! Хо! Я в деле!».

Еще одна исключительно удачная композиция – Flaschenpost, плод сотрудничества Пимонте и Бастиана. «Пи принес грандиозный текст», - вспоминает Басти. – «Как-то раз после бурной ночной попойки я начал сочинять текст у себя в комнате и увлекся этим занятием до самого утра. Я держу прямо рядом с кроватью диктофон, чтобы в случае, если накатит вдохновение, можно было сразу же начать работать».

Одной из первых септет аранжировал Frei zu sein - бесспорный хит, гимн самосозиданию, настоящая уличная песня, которая запоминается сразу и навсегда. «Идея для этой песни родилась за год до записи», - вспоминает Бастиан. И музыканты, и звукозаписывающая компания инстинктивно уловили, что Frei zu sein - это прямое попадание. А где хит, там и видеоклип, и этот клип, пожалуй, должен стать самым впечатляющим за всю историю группы: В здании старой психиатрической больницы Берлин-Целендорф известный режиссер Шарон Беркаль вместе с музыкантами и приглашенными актерами устроили инсценировку культовой драмы 1975 года Пролетая над гнездом кукушки о нечеловеческих условиях содержания пациентов в одной из психиатрических лечебниц в США. Михаэлю, само собой, досталась главная роль (в фильме её исполнял Джек Николсон), а остальные участники группы и приглашенные актеры выступили в ролях запертых в неволе более-менее психически нездоровых пациентов. Сочетание гротескной постановки с веселым жизнерадостным текстом («Чтобы быть свободным, нужно так мало. / Только тот, кто свободен - король. / Без стыда крадёт наглый вор, / Потому что он сам куёт своё счастье») делает этот видеоклип совершенно уникальным. Кстати, при более близком рассмотрении можно заметить, как на пару секунд в клипе мелькает рекламный плакат фильма Пролетая над гнездом кукушки.

Кай вспоминает: «В клипе также есть сцена с танцем, и мне достался в партнеры неуклюжий индеец. Когда подошла наша очередь, парень окинул меня презрительным взглядом и прогромыхал: «Настоящие мужики не танцуют». У Пимонте, к счастью, с этим эпизодом проблем не обнаружилось. Татуированный лысый гигант, накрашенный, как трансвестит из шоу, с непередаваемым изяществом прильнул в танце к своему партнеру. Пимонте вспоминает: «Тогда я был поклонником норвежских панк-рокеров Turbonegro, которые позволяли себе довольно откровенные заигрывания с гомосексуальной тематикой».

В апреле 2008 года в СМИ стартовала крупная рекламная кампания нового альбома. Резонанс в прессе был потрясающим. «Разноплановый альбом, высококлассный, с запоминающейся мелодикой» - так охарактеризовал новый альбом журнал Metal Hammer. Журнал Rock Hard Magazin сообщил: «Заглавный трек получился настолько цельным, мощным и уверенным, что не надо быть провидцем, чтобы угадать, какая композиция станет настоящей бомбой». Критики из Bonner Kulturmagazin Schnüss сказали, что композиция Frei zu sein стала «бесшабашной рок-версией уличной песенки, подходящей к любому настроению». Журнал Rock Times написал: «Состязание певцов в Германии» уже давно доказало, что IN EXTREMO просто не может оставить равнодушным никого из поклонников этого музыкального направления». «Они, пожалуй, лучшая из немецких концертных групп», как считает Regensburger Stadtzeitung, «которая создаёт восхитительные песни, в которых на «металлический» каркас безукоризненно наложены волынки и средневековые барабаны». Журнал Orkus характеризует стиль написания песен, аранжировки и игры группы как «творческий взлет», а Kulturnews с восторгом встретил «рок на все сто» и предсказал, что семёрка победит в этом «состязании певцов».

Сингл Frei zu sein, выпущенный 25 апреля 2008 года, добрался в первую неделю продаж до 42 места чартов синглов Media Control и продержался в Топ-100 в течение четырёх недель. Сразу же после выхода сингла группа выступила в маленьком клубе йеннском F-Haus. В этой интимной атмосфере они проверили, как примут фанаты композиции с нового альбома. В качестве интро на экране транслировался видеоклип Frei zu sein. Когда зал начал подпевать с первого же слова, стало абсолютно ясно, что чутьё снова не подвело IN EXTREMO. 9 мая 2008 года вышел в свет альбом Sängerkrieg и пятью днями позже семёрка уже выступала со своим хитом в телепрограмме Штефана Рааба на TV total. Вести об огромном успехе настигли группу 18 мая по дороге домой из испанского города Ла-Нунсия, где они выступали на фестивале Mediatic. Как только шасси самолёта коснулись взлетно-посадочной полосы в Кёльне, Михаэль включил телефон. В текстовом сообщении, которое прислал менеджер группы Патрик Орт, стояла только одна цифра: 1! Таким образом, жёсткий альбом средневековых рокеров вытеснил с первого места текущий альбом Мадонны. Sängerkrieg продержался в Топ-100 в течение 30 недель. Двумя годами позднее диск стал золотым после того, как было продано 100 000 экземпляров.

Сразу же после выхода альбома музыканты вновь отправились в путь. После почти десятилетнего сотрудничества с тур-агентством Extratours и его владельцем Андреасом Вальзером IN EXTREMO захотели попробовать что-то новенькое, поставили в начале 2008 года точку в этих отношениях и вместе со своим тур-менеджером Дирком Ферзеком основали фирму Stereo Propaganda, и с тех пор плавали уже под своим собственным флагом.

Отправившись в Абенберг на фестиваль Feuertanz, наши герои небезосновательно опасались стычек с тщеславными коллегами по цеху, поскольку там было предостаточно различных представителей жанра, среди которых была и группа, которая перед работающей камерой заявляла, что никогда в жизни не слышала об IN EXTREMO. Однако - о, чудо! - Subway To Sallу вели себя на редкость спокойно, даже поздоровались, хотя и, прямо скажем, с оглядкой. Кай вспоминает: «Неважно, первые места в чартах, крупные площадки, полный аншлаг на фестивалях – крупные телеканалы нас в любом случае игнорируют, как и коммерческие радиостанции, и большая часть прессы. Кому нужно такое неуважение?» По словам басиста, никто не ждёт, что перед группой распахнут теплые объятия, но уж хотя бы взаимное уважение можно было бы и продемонстрировать.

В Абенберге всё началось с чемпионата по женскому футболу на местном стадионе, который располагался непосредственно рядом со стоянкой автобусов, на которых приехали музыканты. IN EXTREMO и технические ассистенты группы запаслись несколькими ящиками пива и прочих напитков, расселись почти над самыми воротами и успешно задолбали даму-вратаря благими тактическими пожеланиями и рекомендациями. Не успели прекратиться разнообразные абсолютно возмутительные предупреждения и замены игроков, как уже настало время чемпионата Европы, и тренер сборной Германии за 80 миллионов прекрасно разобрался во всём самостоятельно. В чемпионате по женскому футболу всё точно так же, как и в мужских состязаниях: трибуны ревут, пиво течёт рекой, в зубах - обязательно сигарета, как когда-то у легендарного тренера Сесара Луиса Менотти, в воздухе пахнет стейками и копченой колбасой - и только оскорбления в адрес арбитра высказываются не так откровенно.

После безоговорочной победы дам из Поппенройта над хозяевами площадки, командой Абенберга, средневековая рок-команда тренеров-любителей переместилась в район замка и позже вечером выступила с грандиозным шоу. Семёрка сосредоточилась на новых композициях с альбома Sängerkrieg, а такие давно известные песни, как Ai Vis Lo Lop и Spielmannsfluch остались за кадром, поскольку за все эти годы музыканты слегка подустали от смешения стилей и стандартов. На следующий день Кай из любопытства заглянул на страничку гостевой книги на сайте группы и прочитал там запись: «Офигенный концерт! Но почему не было Spielmannsfluch?» Басиста это позабавило. Он вспомнил историю возникновения этой ставшей уже классической песни, все эти бесконечные споры со звукозаписывающей компаний, которая всеми силами противилась тому, что эта композиция попадет на диск, потому что она звучала, как «старая запись Ton Steine Scherben», и текст у неё был чересчур длинный, который в жизни никто не запомнит. Вскоре после этого, прямо на концерте в Словении, этот хит зазвучал снова и с тех пор стал неотъемлемой частью всех живых выступлений группы.

Потом был тюрингский город Кройцбург, и когда концерт на городской площади подошел к своему завершению, Кай почувствовал, что жутко проголодался. В шутку он заказал технику сцены тюрингских колбасок, которые уже через пять минут лежали перед ним на платформе. Прямо с решётки, благоухающие и соблазнительные… Кай был в полной растерянности. После этого техники снабдили колбасками волынщиков, и Кай поднялся на возвышение, где стояла ударная установка, чтобы Райнер тоже успел получить свою долю. Группа приступила к пиршеству, пока Михаэль разгуливал по краю сцены, болтал с публикой, ни малейшего понятия не имея о богатых калориями событиях у себя за спиной. Когда публика начала скандировать: «Тюрингские колбаски!», он удивленно обернулся и застал как раз тот момент, когда Кай стирал салфеткой горчицу со своего баса. Зал потонул в хохоте, и ещё пару минут и думать нечего было о том, чтобы продолжать играть.

Далее последовало несколько концертов, в ходе которых музыканты осуществили свою мечту, пригласив Джеффа Мартина из канадской прогрессивной рок-группы The Tea Party, бесконечно любимой Каем и Басти, выступать на разогреве.

В августе 2008 года семёрка приняла приглашение одного консула, который видел живое выступление IN EXTREMO в Испании годом ранее. Поскольку жена консула, которую за глаза называли консульшей, имела румынские корни, дипломат переехал работать в румынский город Сибиу (нем.: Эрманнштадт), у подножья Карпатских гор. Консул и его супруга страстно увлекались одним и тем же: они обожали хэви-метал и летом, когда весь парламент уходил на каникулы, а политики - в отпуска, парочка моталась от одного Open Air-фестиваля к другому. Кроме того господин консул беззаветно любил вечеринки и безудержное веселье. Когда у вас дипломатический паспорт, как известно, можно бесконечно наслаждаться неприкосновенностью и носиться на джипе по лесам и лугам с 2,8 промилле алкоголя в крови…

И, раз уж мадам консульша при отсутствии каких бы то ни было реальных проблем, отчаянно скучала в маленьком городке с населением в 170 тысяч человек, ей пришла в голову блестящая идея собрать рок-группы в Карпатах. Будучи женой политика, она прекрасно знала, с чего начать, куда идти и с кем согласовывать бюджетные субсидии на публичные развлекательные мероприятия. В январе 2007 румынскую общественность развлекали приятели IN EXTREMO из группы Reamonn, а теперь выбор консульской парочки пал на средневековых рокеров, которые дали 27 августа 2008 года бесплатный концерт перед 1500 зрителей на рыночной площади городка Сибиу. На концерт прибыл даже десяток фанатов готической культуры из Бухареста. Хотя заявленная консулом команда операторов с румынского государственного телевидения так и не соизволила появиться, это ничуть не омрачило настроения, поскольку прямо за сценой была лестница, ведущая в бар в подвальчике, где музыканты, сценические техники и косая парочка организаторов устроили утром большой тарарам. Господин консул настолько набрался, что при парковке своего внедорожника впечатался в стену так, что его пассажир Райнер аж протрезвел от ужаса. Ударник резво выпрыгнул из машины и постарался как можно быстрее добраться пешком. На следующий день политик накачался алкоголем настолько мощно, что не осилил даже лично попрощаться с музыкантами.

Конечно, такой оглушительный успех на сцене и в кабаке породил желание не останавливаться на достигнутом, и госпожа консульша, что неудивительно, почувствовала в себе высшее призвание: в рамках её нового проекта должен был состояться крупный фестиваль хэви-метал музыки по образу и подобию знаменитого Wacken Open Air. В начале июня 2009 года все было готово: городской стадион, вмещающий 20000 посетителей, расположенный в самом сердце Сибиу, гостеприимно распахнул свои двери. Добро пожаловать на двухдневный фестиваль Rockin' Transilvania, где будут выступать такие всемирно известные команды, как Stratovarius и Korpiklaani из Финляндии, IN EXTREMO, Bonfire и Destruction из Германии, а также Jon Oliva’s Pain из США.

IN EXTREMO приехали, как и большинство других групп, непосредственно за день до начала фестиваля. Вечером в ресторане отеля состоялся торжественный банкет, где женщина-политик из комитета помощи в развитии парламента ФРГ произнесла речь, после чего был открыт буфет под аккомпанемент богатырского храпа музыкантов из Korpiklaani, мирно почивавших за своим столиком. Финны… они такие финны.

Отель, в котором жили наши менестрели, располагался в непосредственной близости от концертной площадки, и когда Кай днем выглянул в окно, перед стадионом, казалось, собралось уйма народу. Второй взгляд показал, однако, что вся эта толпа никакого отношения к фанатам не имеет – это толпа вооруженных до зубов стражей порядка, которые как раз готовились к расстановке по местам. В 14:00 Кай снова выглянул в окно, посмотрел на стадион и обнаружил там целого одного посетителя. Весь остальной народ - техники, музыканты, водители автобусов и прочий обслуживающий персонал. Ага, понятно – фестиваль ещё не начался, и группа, которая сейчас выступает на сцене, просто проводит саундчек - так подумал Кай. Ошибка! Фестиваль Rockin’ Transsilvania был к тому моменту в самом разгаре. К 20:00 нарисовались, наконец, пятьдесят любопытных на весь стадион, и стало ясно, как день, что госпожа консульша благополучно спустила в унитаз несколько сотен тысяч евро государственных субсидий. «Одурели от денег», - так Басти говорит о подобных хитроумных организаторах…

Но вернёмся назад в 2008 год: помимо катастрофы в подвальном кабаке в Румынии, состоялись ещё два выступления дома - в Мерсебурге и Клаффенбахе, которые IN EXTREMO уже много лет считают своими основными концертными площадками. Все билеты на оба концерта были распроданы полностью за несколько недель, и даже группу на разогреве End of Green публика встречала с немереным энтузиазмом. Только 28-дюймовые литавры не пожелали принять участие во всеобщем ликовании и швырнули колотушку, обтянутую кожей, как бумеранг – прямо не в глаз, а в бровь Марко. Волынщик получил серьёзное рассечение брови и провел весь оставшийся концерт с повязкой на лбу.

Вскоре после этого семёрка вновь порадовала своим выступлением 1500 потрясающих фанатов в Москве. И, как полагается порядочной русской мафии, организаторы концерта выплатили группе гонорар наличными в туалете отеля, сопровождая сие действо следующим теплым напутствием: «Кай, в Москве чертовски опасно носить с собой столько наличных евро. Но к тебе это не относится. Ты же из IN EXTREMO!» После таких речей Каю впору было хоть в президенты России вместо Владимира Путина баллотироваться…

В день празднования объединения Германии 3 октября 2008 года известный светский лев Клаус Воверайт при поддержке компании Coca Cola выступил на канале RTL2. До грандиозной идеи, которая пришла в голову градоправителю Берлина, не додумались бы ни русские, ни американцы: как и когда-то раньше, до объединения Германии, в районе Митте развевались алые флаги - в этот раз как символ газировки, а не социализма. IN EXTREMO сыграли две своих композиции - Sängerkrieg и Frei zu sein возле Бранденбургских ворот перед сотней тысяч пропитанных пивом зрителей и выдали полным залпом весь запас своих пиротехнических трюков, что, вероятно, совершенно некстати напомнило нескольких стариканам о битве в Арденнах. Этому феерическому шоу с волынками и фейерверками другим группам, выступавшим в тот день – Oomph!, Die Prinzen и Ich+Ich – оказалось нечего противопоставить. Только Scooter преуспели в том, чтобы завести вновь объединившийся Берлин на полную катушку. Что неудивительно, учитывая все эти мозгодробительные призывы, которые солист Scooter Эйч Пи Бакстер затрамбовал в голову столичных зрителей: «Супер! Супер! Все на танцполе? Мы зажжём это место по-настоящему!». После этого гении техно умудрились «ухудлучшить» классическую композицию рок-легенды - группы Status Quo, а народ воссоединенной Германии благополучно топтал клумбы, блевал в подъездах и мочился на задних двориках. Берлин, Берлин – сердце твоё не знает границ…

В рамках тура с невыразимо идиотским названием «German Metal Invasion» наша семёрка вместе с тюрингцами Die Apokalyptischen Reiter каталась весь декабрь по Германии, Голландии, Бельгии, Франции, Швейцарии и Австрии. В Голландии и Франции IN EXTREMO не удалось получить разрешение на использование пиротехнических эффектов, зато в Цюрихе они снова оторвались по полной со своей огневой и взрывной мощью. Михаэль, как обычно, пел, стоя на краю сцены, и в середине композиции In diesem Licht ему вдруг пришло в голову следующее: «Черт его дери! Огонь!» Он быстро отпрыгнул назад, но уже было поздно. Сноп огненных искр из фаер-машины перекинулся на него и обжег плечо и предплечье. Превозмогая безумную боль, он всё-таки продержался до конца, а в перерывах между песнями то и дело мочил надетый на нем пиджак в холодной воде. После концерта его отвезли на машине скорой помощи в одну из больниц Цюриха, где местные врачи попытались накачать его морфином. Но и после второй инъекции Миха всё ещё орал от боли: «Ещё один давайте! Ну, давайте же! » Но медсестра, опасаясь передозировки, отказалась. Вмешался тур-менеджер Дирк Ферзек: «Ладно уже, дайте ему ещё одну инъекцию. Он выдержит. И ещё таблеток каких-нибудь болеутоляющих дайте ему». Сопровождаемый напутствием Ферзека: «Вот тебе, Миха, ещё на посошок», раненый сглотнул коктейль из болеутоляющих, довольно улыбнулся и почувствовал себя охренительно хорошо. В ту же ночь вокалиста на его страх и риск выпустили из больницы, и он вернулся в тур-автобус с огромной сумкой с перевязочными материалами и до конца тура выступал с рукой, обмотанной плотной повязкой.

Когда IN EXTREMO выступали в Граце в концертном зале Helmut-Liszt-Halle, по фойе сновали несколько операторов и прочих суперважных фигур, толкаясь в заблаговременно построенном кухонном павильоне. Канал RTL2 записал передачу, в которой трёх поваров приговорили к готовке для рок-группы разнообразных блюд в течение всего тура. Итак, шестеро музыкантов сидели за огромным столом (Михаэль снова был в больнице, лечил свои ожоги) под прицелом камер, в окружении ведущих и ассистентов, пили красное вино, произносили тосты, а доктор Пимонте каждые десять минут требовал добавки. Часом позднее вернулся и Михаэль, с новой повязкой и идиотской улыбкой морфиниста на лице. Кай вспоминает: «Я его знаю уже двадцать пять лет, и должен сказать, что в своей жизни я встречал мало людей, которых такие происшествия не выбили бы из колеи. Миха всегда смотрит на жизнь позитивно, и когда после шоу в Граце медсестра сменила ему повязку и я увидел его ожоги, я восхитился его самообладанием всерьез». Повреждения выглядели действительно очень, очень серьёзно, но Михаэль стоял совершенно спокойно, улыбнулся Каю и спросил его: «Камера там у тебя есть?»

Крытый теннисный корт в австрийском городке Хоэнэмс редко когда видит таких гостей. Собственно, на теннисном корте на первом этаже установили сцену, а в душевых и саунах на втором этаже устроили гримерки для музыкантов. «Первое место за обустройство служебной зоны», - радовался Борис, и вся группа и технические специалисты ломанулись в парную, сопровождая это действо суровыми возлияниями. После кратких экспериментов с пивом, в результате которых во всей спа-зоне воцарился тошнотворный смрад, анархисты успешно продолжили лить на нагревательные камни высокоградусные спиртные напитки. Техники налегали в основном на настойку «Ундерберг», а Басти и Пимонте особенно впечатлились дорогими сортами «Бордо». В результате длительных переговоров обе группировки дегустаторов пришли к консенсусу и удовлетворились смесью «Ундерберга» и «Бордо».

Концерт 17 декабря в кёльнском Palladium семерка записала и выпустила 15 мая 2009 года Live-DVD и Live-CD под названием Am Goldenen Rhein. DVD поднялся до 8 места в чартах Media Control, продержался в Топ-100 в течение двенадцати недель и принес IN EXTREMO ещё одну награду «Золотой диск».

По итогам всей этой концертной кутерьмы басист Кай делает следующий вывод: «Дома играть круче всего». 19 декабря – снова выступление: в берлинской Arena, полностью распроданы все места, помещение ломится от посетителей, и музыканты с трудом пробираются за сцену. Холодильники с выпивкой в гримёрках были опустошены мгновенно, все кругом - прекрасные люди и хорошие друзья, даже те, которых до сего дня никто и не знал. Для девичьей группы The Black Sheep, которая несколько дней выступала на разогреве, это был последний вечер. Поскольку на разогреве планировалась испанская метал-группа Mägo De Oz, но незадолго до начала тура они отказались, и тогда группа без лишних церемоний договорилась с девушками о том, что те продолжат свои выступления и дальше. Уже в октябре испанцы отменили два концерта незадолго до начала. И у семёрки лопнуло терпение - как можно работать с теми, кто уже доказал свою ненадежность? Столица встретила IN EXTREMO бурными аплодисментами, семёрка дала по газам, всё шло как по маслу, и в качестве бонуса ребята выдали старую, идеально-классическую композицию Berlin. После крышесносной вечеринки наши герои, пошатываясь, доплелись до автобуса и рванули по ночной трассе в Штутгарт.

20 декабря 2008 года для средневековых рокеров стал историческим днём: количество проданных билетов побило все рекорды за всю историю существования группы, и когда музыканты благоговейно обходили гигантский Shleyer-Halle, то от волнения просто места себе не находили. Когда в 21:00 поднялся занавес, наши герои пришли в полное изумление. Стены вздрогнули от оглушительного рева 4500 фанатов. Никогда ещё на концерт IN EXTREMO не собиралось такое количество народу. Какой потрясающий момент!

Вскоре после рождества тур-автобус снова отправился в путь. Фюрт, Ганновер, Эрфурт и Лейпциг уже заждались своего заслуженного средневеково-рокового лакомства, и прежде всего – концерт в Thüringenhalle стал одним из самых главных событий в туре IN EXTREMO: в отличие от всех остальных мест выступлений, в Эрфурте все участники группы уже до завтрака были на ногах. После третьей чашки кофе Басти опрометчиво предложил всей банде прогуляться. «Немного свежего воздуха, физическая активность, всё такое... ну, понятно, да?» Призыв прозвучал прямо на редкость по-олимпийски. Итак, за дело. Хотя столица Тюрингии не лишена очарования, но в воскресенье там было пусто и скучновато, и автобус был припаркован на морозе у входа в Thüringenhalle невдалеке от стадиона Steigerwald. Пойти было просто некуда. Лес – слишком далеко. Трамвайные пути – не особенно интересная штука. Стадион ФК третьей лиги «Рот-Вайс Эрфурт» - заперт и забаррикадирован. «Басти, и куда нам идти-то?» «Да пофиг. Куда-нибудь, лишь бы на месте не сидеть!». Итак, бродяги отправились в путь. Метров через сто главный эксперт по фитнесу загрустил и развернулся обратно к Thüringenhalle. «Ой, что-то холодновато как-то, скажите?» Обалденные спортивные мероприятия, чего уж там. Экскурсия по Эрфурту должна войти в историю, как второе самое короткое развлечение группы IN EXTREMO за все время существования группы. Этот рекорд бьёт только попытка Басти бегать трусцой во время записи на студии недалеко от Мюнстера: пока Басти торчал на крыльце студии, решая, куда бежать, остальные шестеро наблюдали за ним в окошко и делали ставки – сколько кругов он осилит. Почти через 80 метров Басти резко затормозил. «Что-то это как-то не моё, скажите?».

Дуэт организаторов Аппель и Ромпф с самого начала числился у группы в любимчиках, поскольку эта парочка тюрингцев вечно придумывала что-то особенное. Помимо чешского разливного пива в этот раз в служебной зоне был организован и бар, который открылся сразу же по окончании концерта, и музыканты, техники, друзья группы и прочие околачивающиеся поблизости хвостопады, которые всегда там, где на халяву кормят и поят, опустошили его в мгновение ока. Мерчендайзер Пак набрался в этот раз особенно сурово, и когда тур-автобус остановился поздно ночью у придорожного сервис-центра, бедолага бродил с потерянным видом, дрожа всем телом, и совершенно не мог сообразить, в какой стране и на какой планете он находится. Однако водитель автобуса такие пьяные номера изучил уже досконально, поймал Пака на заправке, откуда тот собирался топать домой пешком, затащил незадачливого путешественника в автобус и уложил его баиньки.

ГЛАВА 12. «ФОКСТЕРЬЕР ВКУСНЕЕ БОРЗОЙ»

(Как доктор Пимонте принёс китайцам демократию)

В каком долбаном постапоаклиптическом кино они приземлились? Музыканты, завязав конечности узлом, провели в полёте десять часов и даже толком не поспали, но стоило самолету коснуться шасси китайской посадочной полосы, как в салон ворвались четверо в масках. Все в белом, с совершенно зомбиподобными лицами и полным отсутствием мыслительного процесса в глазах, они быстро и молча делали своё дело, отсвечивая лазерными прицелами по лбам ошалевших пассажиров. Ну что, все сейчас умрут? Не совсем. Оказывается, в Китае до ужаса боятся свиного гриппа, эпидемии которого разразились в некоторых странах в 2009 году, и эти «лазерные пистолеты» оказались всего лишь инструментом дистанционного измерения температуры тела пассажиров. Пропотев насквозь, наши герои, наконец, выбрались из самолёта. Добро пожаловать в Поднебесную!

«Германия и Китай – вместе по одному пути!» - провозгласили политики обеих стран вместе с различными фондами. Не следует упускать из виду и огромные плакаты, флаги и рекламные щиты на площадях и крупных зданиях. Целую неделю город Шеньян с одиннадцатимиллионным населением был столицей культурных мероприятий с ежедневными концертами под открытым небом. И в то же самое время за кулисами крупные промышленники, дипломаты и прочие дельцы из обеих стран в дружественной атмосфере торговались, пили и закусывали и радостно спускали деньги.

Примерно в то же время, когда IN EXTREMO и их команда отправились в путешествие по Азии, немецкая метал-группа Suidakra выступала перед 4000 китайцев – они были первыми послами культуры, которые с размаху ткнулись в неочевидные границы толерантности на государственном уровне. Как только какая-то часть аудитории завелась под жесткие звуки музыки и принялась скакать и раскачиваться в такт, откуда ни возьмись в считанные секунды нарисовался спецназ и принялся колотить толпу дубинками. Полицейские камеры также зафиксировали лица «виновных», которые вели себя «не по-китайски». Отыграв всего две композиции, Suidakra были вынуждены уйти со сцены, и в течение буквально получаса городской парк, где проходил фестиваль, был уже полностью пуст. Германия и Китай – вместе по одному пути…

На следующий день в кулуарах ходили слухи, что полиция получила нагоняй за свои Рэмбо-художества, и поборники ненасильственной дипломатии подробно и в деталях разъяснили стражам порядка с дубинками смысл слов «разрешение конфликтов».

Когда IN EXTREMO и команду техников расквартировали за казённый счёт в одном из лучших отелей города, товарищ Пимонте с интересом обследовал все шкафы и ящики в своём «люксе» и откопал там шёлковое кимоно. Он разделся догола, напялил на себя этот игрушечный халатик, полюбовался на себя в зеркало в ванной, подумал: «О, господи, боже мой» - и направил свои стопы по коридору, чтобы показаться во всей красе своему излюбленному собрату по разуму в деле сотворения разнообразных глупостей. Однако Ади уже сам вылез ему навстречу, обернув пузо точно таким же кимоно. И эти двое рванули по коридору дальше, встретив по пути Басти и техника Фадду. Само собой, тоже облачённых в шелка. И вот эти четыре долболоба решили отпраздновать этот день, разделив по-братски и выкурив плюшку первоклассного афганского гашиша. Пимонте ухитрился протащить гашиш через таможню, даже сам об этом не подозревая. Ароматная плюшка несколько дней провалялась у него под крышкой iPhone.

«Так, сначала жрём вкусную собаку», - заявил Миха и лукаво усмехнулся, когда остальная группа посмотрела на него с отвращением. Вскоре после этого команда товарищей развалилась за столиком в одной из типичных китайских забегаловок в тёмном переулке. В этих бедно обставленных кафе всё ещё готовят традиционные блюда, острые, ароматные, и ничем не напоминающие милый сердцу унифицированный общепит, которым потчуют своих гостей китайские рестораны в Германии. «Здесь никогда нельзя знать наверняка, что у тебя на самом деле лежит в тарелке», - говорит Борис. - «Господи, пусть это будет не собака! И не кошка! И не крыса!» Сопровождая своё чавканье остроумными высказываниями, типа «фокстерьер вкусней борзой», наши культурные туристы налопались до отвала, заплатив за всё про всё по два евро на нос.

Действительно, как сделать заказ в кафе или ресторане, если ты не говоришь по-китайски, а официант – ни ухом, ни рылом в английском? Тут есть четыре варианта:

Берёшь меню на китайском и тычешь пальцем во что-нибудь. Отсюда вывод: получаешь сюрприз.

Можно попробовать изобразить животное, мясо которого требуется у тебя в тарелке. Например, проблеять бараном и понадеяться, что тебе принесут именно мясо ягнёнка. Правда, есть опасность, что твое «Бе-е-е» перепутают с «Боа-а-а» старого, битого жизнью барана. Если ни то и ни другое, значит… правильно, опять сюрприз. И хорошо, если не собака.

Парень по имени Михаэль Райн вваливается в кухню, как к себе домой, разгуливает среди кастрюль, тыкает пальцами в знакомые на вид продукты, как будто он антиавторитарный шеф-повар Waldorf, читающий нотацию своим подмастерьям.

К счастью, у одного из кухонных обитателей есть друг, который говорит по-английски. Он звонит ему по мобильнику. Потом передаёт гостю трубку. И гость диктует заказ через этого товарища с английским, потом отдаёт трубку обратно товарищу с кухни, и один другому переводит на китайский, чего там этот гость желает. Вот это – работает!

Чтобы обеспечить тур-группе IN EXTREMO защиту и, по возможности, присмотр хотя бы на неделю, принимающая сторона выделила им в помощь едва достигшую совершеннолетия парочку юнцов из свежего поколения административных кадров. Они хорошо говорили по-английски и по-немецки, постоянно улыбались и с тех пор везде следовали за музыкантами. Эти двое – назовем их для ясности Джим Баттон и Урмель[69] - вступили в свою новую карьеру, полные чистых надежд и непорочных устремлений, но уже через день Урмель едва мог заставить себя улыбнуться, а Джим в ужасе шептал: «Эти немцы – поразительные люди. Вчера один сказал, что у Мао было четыре жены. А их, между прочим, было всего две. А сегодня один сказал, что Мао убил десять миллионов человек. Вот это я понимаю – свобода!» Хм… ну, что тебе сказать, Джим Баттон...

Музыканты IN EXTREMO, так или иначе, вовсе и не произносили слово «Мао», а скорее, дали Великому вождю имя в честь мелкого дерзкого гнома из известной детской телепередачи «Питтиплатч», популярной в ГДР. В Китае Pittiplatsch – просто культовая штука. На всех банкнотах, в рамках на стенах в ресторанах в виде толстой смеющейся морды на упаковках чая. На каждой большой площади Шеньяна красовалась громадная статуя Pittiplatsch, взирая с непоколебимым спокойствием на суету и бесконечное броуновское движение пешеходов у себя под ногами. «На Питтиплатче огромная тяжеленная каменная мантия, чтобы народ уж точно прочувствовал всё его величие, если придётся куда-то статую транспортировать», - пошутил звукорежиссер Фадда, а Пимонте добавил, посмеиваясь: - «Питтиплатч всегда указывает туда, где можно выгодно пошляться по магазинам. И по пути к этому великолепному шоппинг-концлагерю можно ещё запросто потеряться и пропасть без вести».

Но в Китае шоппинг и впрямь замечательный. Пиратство в капиталистическом коммунизме делает возможным всё, что угодно, и предлагает всё возможное как для поехавшего на iPhone молодняка, так и для солидного старшего поколения. Пока Марко крутился возле «настоящего оригинального» фотоаппарата, который стоил примерно вполовину дешевле, чем в немецкой рознице, Кай, Райнер и Борис пошли дальше, прямо на громкий зов рекламы в магазин, торговавший компакт-дисками. За деньги, эквивалентные сумме в двадцать евро, можно было запросто купить три подарочных набора в деревянных коробках и ещё четыре отдельных альбома в довесок. Чего уж удивляться, что при таких ценах многие звукозаписывающие компании предпочитают производить подарочные наборы именно в Китае. Легко можно заметить забавные ошибки: с обложки классики от Nirvana – Nevermind кокетливо улыбается панк-рок-группа Green Day, а на обложке компакт-диска Eagles весьма лестное фото Bon Jovi.

После часовой пешей прогулки по городу музыканты были уже на последнем издыхании – смог вкупе с исключительно высокой влажностью воздуха заколебали всех нешуточно. Насколько современным и процветающим старался казаться Шеньян внешне, выстреливая на каждом углу всё более и более впечатляющими небоскребами, настолько же отсталым и жалким он был с изнанки: ничтожно мало зелени на улицах, никакой звукоизоляции, никакой ливневой канализации. В первый же вечер зарядил дождь, и улицы и площади благополучно погрязли в тёплом бульоне. Грязевой аквапарк какой-то.

«Встречаемся в ирландском пабе при отеле», - выдал установку тур-менеджер Маркус по планам на ближайшие шесть часов. Джем-сейшн с баварцами из группы Haindling, к тому же ещё филиппинская группа аниматоров, китайский танцор брейк-данса и херова тьма немецких и китайских дипломатов – всё это обещало быть до колик смешным.

Когда музыканты IN EXTREMO встретились со своей командой в баре, там на сцене уже дрыгала руками и ногами и что-то весело напевала пара филиппинских дамочек в сопровождении лысого клавишника - какие-то вечнозеленые хиты типа I Love Rock’n’Roll Джоан Джетт и The Blackhearts, правда изнасилованное преступным синт-попом в стиле Бритни Спирс, The Power Of Love Дженнифер Раш и бессмертные завывания Bee-Gees в Stayin’ Alive. Это было – господи прости! - просто жутко! Как и название этого душераздирающего трио: Hi Energy Band.

Однако подогретая толпа ликовала, и средневековые рокеры прилипли к стойке и довольно быстро благополучно достигли надлежащего агрегатного состояния, которое гарантировало им бесконечное удовольствие от культурной программы. Между тем туалеты отличались завидной популярностью и были постоянно заняты. Пока в кабинках клацали о зеркальце пластиковые карточки, купюры сворачивались трубочкой, и сопение, достойное пылесоса, пробивалось аж наружу, дипломаты выблевывали свои коктейли и салаты из морепродуктов в писсуары, вытирали рты ладонью и лепетали: «Вперёд по всем фронтам!» - брели обратно к своим столикам, пока весьма откровенно одетые дамочки – не иначе как из торговых представительств – с типичной улыбкой на лице выискивали свой счастливый лотерейный билет. Между тем не совсем уже трезвые ребятки из Haindling вскарабкались на маленькую сцену бара и воззвали: «Кта-а хошь падже-емить?!», после чего грянули первосортное исполнение:

«Bayern, des samma mir!

Bayern und des bayerische Bier! Bayern, jawoi, des samma mir!

Bayern und des bayerische Bier! Bayern und des Reinheitsgebot,

des is unser flussiges Brot!

Bayern und des bayerische Bier! Bayern, jawoi, des samma mir!»[70]

Вот тут-то и началась настоящая гулянка! Звериный рык посередь Китая и немецкие пьянь-дипломаты, зато IN EXTREMO на подпевках. Китайцы под впечатлением от увиденного, надо полагать, так и укрепились в мысли, что это вообще в порядке вещей в Германии – в половину десятого утра бахнуть «баварского пивка» и потом плясать баварские танцы, пока пятки не собьёшь. И тут вся эта свистопляска и бешеный микс из фолка, филиппинского музыкального издевательства и похожего на припадок астмы брейк-данса плавно перетекла в оргию и всеобщее помешательство в тумане ирландского паба Mullingan’s, которая закончилась лишь под утро – а у кого-то просто переместилась в номера. И вот уже в номерах Пимонте, Басти, Ади и Фадда рискнули в качестве добровольных подопытных кроликов опробовать на себе китайскую, исключительно растительно-травяную виагру, резво запивая ее водкой Absolut. Результат получился совершенно непредсказуемым: «кролики» отчего-то посинели, стрелка абсолютно у всех гордо рванула ровно на двенадцать, они бултыхались в море китайских банкнот – это просто Фадда слишком много раз ткнул в нолик на клавиатуре, и увеличил требуемую сумму в десять раз – и идиотски хихикали…

На следующий день в городском парке должен был состояться фестиваль. Haindling представляли свою программу, а наши менестрели, руководствуясь принципами в первую очередь экстремального туризма, решили взглянуть на это выступление. На кой бы черт сдался типично баварский диалект, если бы он не годился в качестве звукового сопровождения к грандиозной пьянке, особенно перед лицом нескольких тысяч отвратительно трезвых китайцев?

Все это IN EXTREMO пришлось пережить вживую, со стереоэффектами и в цвете, когда баварцы уверенно завели публику, а вместе с ними – так уж получилось - и нескольких полицейских. «Мы увезём воспоминания о вас в наших сердцах», - рассыпался в комплиментах лидер группы Ганс-Юрген Бухнер под шумное ликование толпы и добавил: «Благодарим полицию, которая сегодня была так дружелюбна». В этот момент воцарилась мёртвая тишина. Можно было услышать, как иголка падает. Никто не аплодировал, все упорно молчали. Хотя полиция стояла всего в нескольких метрах от толпы, казалось, их разделяли миры. Иногда молчание говорит больше, чем тысячи слов.

Что бы такого устроить, чтобы вся публика гужбанила на вечеринке и по-настоящему круто оттянулась – вот это товарищи из IN EXTREMO после сотен концертов за много лет знают просто досконально. Но вот что такого сделать, чтобы публика вела себя тихонько, и полицаи не вертели дубинками у них над головой? Побольше баллад? Играть потише? «Да к чёрту всех! Свободу искусству!» - выдал Пимонте свой девиз. Хер вам, а не подвинуться. Полный газ и - вперёд! Музыканты начали свой сет с Sieben Köche, а, заиграв Frei zu sein, рискнули тем самым спровоцировать власти. На огромном экране, установленном на заднике сцены, отображалось название и текст песни, которая исполнялась в данный момент, на немецком с переводом на китайский. И каждый раз, когда Михаэль пел о свободе, тяге странствий, путешествиях и море, толпа поддерживала его с истинным энтузиазмом. Люди прыгали, хлопали в ладоши, сгибали пальцы исконным знаком металистов – «козой» - и людское море волновалось всё сильнее с каждой следующей песней, а полиция просто стояла неподвижно. В особенную эйфорию публику погрузила строчка из песни Sängerkrieg: «Nur einen kann gen Himmel fliehen».[71] Это и пояснять не надо. И так всё ясно.

Сразу же после концерта организаторы забеспокоились, что в служебной зоне болтаются исключительно идейно выдержанные зрители и полиция, стремясь сфотографироваться с музыкантами и сделать таким образом хорошую мину при плохой игре. У одной студентки довольно неформального вида, которая как самый преданный фанат знала абсолютно всё о любимой группе, между тем отобрали пропуск за сцену, который тур-менеджер Маркус предусмотрительно прицепил ей на грудь заранее. Ей там будут не рады – так неубедительно пытались объяснить полицейские бешено сверкающей глазами китайской Марго Хонеккер. Маркус, который как раз наблюдал эту сцену, выждал удачный момент и препроводил девушку куда надо, и тогда у Кая прямо-таки случилось дежа-вю: «Вспомнилась ГДР и мои времена в Freygang».

Конечно, не обошлось и без финальной вечеринки - вот что оказалось сложнее всего пережить злополучному ирландскому пабу Mullingan’s. Пока Михаэль с губной гармошкой и Маркус на ударных пытались замутить огромный джем-сейшн, доктор Пимонте героически прикладывал все усилия, чтобы споить Джима Баттона и Урмеля. «Поехали, мерзавцы малолетние! Щас я вам покажу настоящую демократию! До дна!» - рявкнул татуированный богатырь на двоих сопровождающий, порадовался, глядя, как два беспомощных создания проглотили высокоградусное пойло, и весело спросил: «Эй, народ! А правда, что у китайцев нет этого гена, который отвечает за толерантность к алкоголю?» И вот когда Джим Баттон уже улыбался ухмылкой юного идиота и опасно клонил голову вбок, тогда Пимонте задал ему самый главный вопрос: «А ты когда-нибудь собак ел?» «Да, да!» – радостно пролепетал парень. «Ну, и? Вкусно?» – «Да, да!»

Будь здоров, Джим Баттон, и гав-гав тебе…

ГЛАВА 13. В ГОСТЯХ У БИЛЛА КЛИНТОНА

(Шпеки и Sterneneisen)

«IN EXTREMO не принадлежит к числу тех групп, которые расстаются со своими участниками на раз-два. Скорее, они тянут за собой сомневающееся лицо так долго, как это возможно». Так говорит экс-гитарист Томас Мунд, который знает об этом не понаслышке. «Это делает честь моим бывшим коллегам», - скажет Томас позже, - «то, что они вытягивали Райнера так долго, как это возможно». Однако с начала 2010 года пришлось разойтись с ударником, поскольку все маленькие и большие проблемы угрожали вырасти до сильного, опасного для группы кризиса, и музыкантам пришлось согласиться в ретроспективе, что это в течение многих лет приносило значительные трещины в устройство группы. В то время как каждый участник принимал активное участие в жизни IN EXTREMO, приносил идеи для композиций и текстов и участвовал в процессах развития новых альбомов, с творческой точки зрения от ударника не приходило совсем ничего. Создание Mein Rasend Herz в значительной степени проходило без него, а его вклад в песни к последнему альбому Sängerkrieg также склонялся к нулю. «Я даже не знаю, сколько ночей я просидел вместе с Басти, обсуждая нашу проблему с Райнером», - говорит Михаэль. И всё же Кай постоянно говорил об этом с ударником, взывая к совести. Кай был самым близким коллегой по группе для Райнера, и если Райнер кого-то и послушался бы, так только Кая. Впрочем, судя по всему, его он тоже не слушал: во время репетиции первого в истории группы акустического тура, а по совместительству поездкой, в которой всё зависит исключительно от чуткости, подготовки, синхронизации и умения играть, а не от грандиозного громкого рок-шоу, Райнер куда-то пропал. В то время как Михаэль, Кай, Борис, Марко, Пимонте и Басти усиленно репетировали, аранжировали и одевали песни в их акустическое платье, барабанщик по большей части держался в стороне от репетиционной. Воспоминания Михаэля: «Когда я говорил ему об этом и пояснял важность этих репетиций для группы - скверно, блин, что ему вообще надо было об этом говорить - он возражал, что хочет выучить свои ударные партии в одиночестве в репетиционной». Но как можно было проверить истинность этого обещания? Михаэль вырывал себе волосы и клал их на палочки, которые лежали на одном из барабанов. «Две недели спустя волосы лежали на том же самом месте». Воспоминания Кая: «Вообще-то, нам следовало бы отменить этот тур, но тогда на нас свалились бы чрезмерные издержки и, полагаю, требования о возмещении ущерба. Так что мы подтянули задницы и решили идти до конца». Но уже без Райнера, который заболел прямо в день тура. «Когда я оказался в экскурсионном автобусе, я понял, что с моей шеей что-то не так. В глотке становилось всё теснее, и я заработал лихорадку», - вспоминает ударник. После наполовину перенесённой репетиции в зале Райнер заперся у себя в комнате в отеле, чтобы уснуть. На следующий день с ударником уже ничего не состоялось. «Дрезденский букер совершенно случайно оказался профессиональным медбратом», - вспоминает Кай. – «Он знал парочку врачей в Дрездене и организовал всё для Райнера. Прежде всего, он заботился о сроках, чтобы Райнер быстро поправился. Но Райнер принял эти хлопоты, апатично пожимая плечами, и благодарность с его губ так и не слетела». Барабанщик уехал в Дрезденскую Клинику. Там ему диагностировали абсцесс миндалин. «Пожалуй, мы должны отменить тур», - сообщил Райнер своим музыкальным коллегам по возвращении от врача и взялся за бутылку пива и сигарету. Кай: «Я был обескуражен, ведь у него был абсцесс в области шеи, а он и полчаса без сигареты после диагноза не продержался. В этот момент между мной и Райнером что-то рухнуло».

Тур-менеджер Дирк Ферзек кинулся к телефону и попытался найти замену. У Флориана Шпекардта тоже зазвонил мобильник, но он как раз был в туре со своей группой Letzte Instanz. Время неумолимо шло, перед залом уже ждала публика. К счастью, сценический техник Ади был талантливым ударником. Так что долговременный сопроводитель коллектива тут же занял место, что привело к крайне деликатной ситуации: к этому времени всем членам группы было абсолютно ясно, что IN EXTREMO больше не смогут долго сотрудничать с Райнером, а Ади ухватился за крохотную надежду на пост барабанщика. Эта надежда ещё больше усилилась благодаря сотрудничеству с певцом Джоем Келли, который попросил IN EXTREMO перезаписать в Principal Studio вместе с ним кельтик-рок-версию классики Kelly Family Why Why Why. Вскоре после этого Джой Келли с группой исполнили песню на RTL-Chart Show перед миллионной публикой у телеэкранов. Группа, то бишь IN EXTREMO, в тот вечер состояла из Ади, Басти, Марко, Пимонте, Михаэля и Тодди. Предметом дискуссии на шоу наряду с неизбежным ветераном музыкального бизнеса Томасом Штайном был комик Инго Аппельт, который в прошлом охотно и часто ставил Kelley Family в центр своих насмешек, и часто отпускал жёсткие пакости в сторону поющей большой семьи. Когда Джой под конец трансляции заметил наглеца с пластиковой причёской, его охватило стремление официально отплатить по счетам. «Исчезни отсюда, быстро!» - прошипел Михаэль профессиональному шутнику. – «Я не могу долго удерживать Джоя подальше от тебя». И Инго Аппельт исчез почти в ту же секунду, уже во время финальных титров шоу.

В начале апреля 2010 шестеро членов группы единодушно решили подвести последнюю черту. Кай: «И именно я должен был сказать ему об этом». Во время встречи в репетиционной в Берлине Кай сообщил ударнику, что час пробил. «Райнер был ошеломлён. Его жизненные планы были полностью разрушены, так как он на самом деле считал, что он до самого конца постоянно записывал бы с нами пластинки и ездил в туры». Михаэль вспоминает: «Райнер видел в Кае виновника этого разделения. Но я сказал: Райнер, это решение всей группы». Никто не чувствовал этого распада тяжелее басиста, который ещё во времена ГДР занимался музыкой вместе с ударником, и даже годы спустя ему всё ещё тяжело говорить об этом расставании с Райнером. Дружба между Райнером и Каем с тех пор охладела. Райнер попрощался со всеми шестью участниками группы рукопожатием, сказал «Спасибо за прекрасные годы» и покинул репетиционную. «Это разделение было результатом длительного процесса», - размышляет ударник. – «Это не может случиться в одночасье, и, на самом деле, я ожидал краха гораздо раньше. Я не ладил с тем или иным членом группы. Ни музыкально, ни персонально».

Тем временем Райнер вернулся к своей старой жизни рабочего строительного предприятия. Свою установку он не убрал в долгий ящик, ибо в конце 2010 года присоединился к берлинской группе BuzzDee's - рок-группе, созданной гитаристом Knorkator Себастьяном «Buzz Dee» Бауром. Весной 2011 года у этого коллектива вышел дебютный альбом под названием Mitkomm...

Виноваты были The Beatles, особенно их хит Drive My Car. Когда навязчивая мелодия крутилась по радио, то она зажгла первый огонь в душе баварского карапуза Флориана Шпекардта. Вскоре после этого во время выбора профессии, любимой семейной игре в родительском доме, делая упор на букву «Р», четырёхлетний мальчонка выкрикнул: «Я буду удар-р-рник!» С тех пор родители Флориана как большие меломаны безоговорочно поддерживали его. Отец Вольфганг, торговец «Опелем» в третьем поколении, играл на басу, гитаре, пианино, и, к тому же, довольно ужасно - на трубе; мать Анжелика, по профессии спортивный тренер и бывшая баскетболистка Бундеслиги, коллекционировала виниловые пластинки и смело терпела игру своего мужа на трубе. С шести лет Флориан брал уроки игры на барабанах в местной музыкальной школе Ландсберг, в возрасте одиннадцати уже учился у репетиторов. Уже в восемь лет малыш Флориан играл в группе под названием Wasted Dawn. Случилось это так: после его каждодневной игры на постоянно растущем ударном инструменте, словно он был заяц из рекламы Duracell, соседи, естественно, быстро обо всём прознали. Однажды раздался звонок в дверь. На пороге стоял 19-летний парень. Он объяснил матери Флориана, что он постоянно слышит, как из этого дома сквозь стены рвутся дикие биты. У него вместе с парой друзей была группа, однако, недосчитывающая хорошего ударника. Госпожа Шпекардт отвела гостя в детскую. Там за большой барабанной крепостью сидел малыш...

Как молодой ударник он наслаждался первопроходцами Queen, Led Zeppelin, и Джими Хендриксом, а также трэш-метал-группами типа Metallica, Sepultura, Slayer и Megadeth. Затем рождённый в 1979 году в Ландсберге Флориан был пленён естественным воздействием панков и превратился в предпубертарного ребёнка-панка. Всегда бухой и зачастую под кайфом, петушащийся и дерущийся. Будь то школа, футбольная тренировка или ударная установка: он всем пренебрегал и срывался. Его родители не видели иного выхода, кроме как отдать своё неконтролируемое чадо в католический интернат. Там, как они надеялись, он бы вернулся на путь истинный посредством воспитания, порядка и правил. Но план имел весьма неприятные последствия. Алкоголь, гашиш и поиск ещё больших острых ощущений привели Флориана и прочих строптивых воспитанников интерната к постоянным проделкам. По ночам они шатались, ползали в пижамах через длинный, холодный коридор к комнатам попиков прямиком в направлении сакристии, крали там литры церковного вина и устраивали пьянки до коматозного состояния. В 16 лет он вылетел на хрен из интерната. Отче поймал его за курением травы.

Бунт Флориана закончился так же внезапно, как и начался, и он снова вышел на след своего пути к профессии музыканта: через несколько дней после его вылета из-за архикатолических каменных стен в 1996 году он посетил недельный семинар ударных инструментов и перкуссии в баварской музыкальной академии в Марктобердорфе. Флориан сразу загорелся воодушевлением, поскольку мероприятие было битком набито высококлассными доцентами! Терри Боззио из группы Фрэнка Заппы, Дэйв Векл из группы Чика Кориа, барабанные гении Чад Вакерман, Рик Лэтэм, Луис Конте, который состоял в лайв-группа Фила Коллинза, и так далее. Короче говоря: ударники абсолютного мирового масштаба целую неделю преподавали в глубокой баварской провинции. «Привет, я Шпеки! Всё норм?» - поприветствовал Флориан своего соседа по комнате в академии, и тот представился по-английски. Парень из Лос-Анджелеса звался Джей Пейдж, как и Флориан, был 16 лет от рождения, оба слушали одни и те же группы, и они быстро стали хорошими друзьями. На предпоследний день семинара Джей сказал на ломаном немецком, что его дядя - знаменитый музыкант и автор песен Джексон Браун. Браун, который в семидесятых, восьмидесятых и девяностых годах постоянно выпускал хитовые альбомы, как-то был чествован Дэвидом Кросби из Crosby, Stills, Nash & Young как «дьявольски лучший автор песен в сегодняшней Америке». «Обалдеть», - подумал Шпеки. – «Ты только что провёл неделю с племянником мировой звезды». Джей продолжал: «Завтра я улетаю в Бостон. Оттуда меня заберут, и я на восемь недель поеду на гастроли с моим дядей. Я так круто провёл здесь время с тобой, я с радостью пригласил бы тебя и взял бы с собой». И тут челюсть неудавшегося воспитанника интерната отвисла. Джей позвонил Джексону: «Я бы хотел взять моего нового друга из Германии с собой в тур. Он классный парень. Это возможно?» И Джексон тут же ответил: «Да, конечно». Теперь Флориану лишь осталось уведомить об этом плане своих родителей. В офисе академии он взял в руки телефонную трубку: «Привет, мамуль, я в порядке! У меня тут вопросик есть: могу я завтра утром полететь в Бостон с приятелем?»

Шпеки повезло, его родители были классными ребятами. Были летние каникулы, учебный год был абсолютно провален, у сынули были неприятности в католическом интернате - и папа-Шпекардт на следующий день рысью помчался в туристическое агентство и забронировал полет в Бостон. Самая первая поездка в США, а затем то же самое в качестве гостя настоящей суперзвезды! Перед первым концертом Флориан познакомился с маэстро лично, с его женой, с громадным техническим персоналом, менеджментом и прочей многочисленной вереницей, которая в таких турах постоянно хлопотала вокруг исполнителя. Четыре спальных автобуса, восемь грузовиков, шестьдесят человек персонала путешествовали в течение двух месяцев вдоль Восточного побережья, от Канады аж до самого Майами. «Шпеки-евробой», как они называли своего гостя из Германии, целый день наслаждался своей жизнью.

В Кливленде путники перед концертом имели целый свободный день. На повестке дня было посещение семьёй Браун тамошнего «Rock’n’Roll Hall Of Fame», в котором также намечалось тур-посещение Джексона. Незадолго до отъезда музыкант сказал Джею и Шпеки: «Парни, вы можете отнести для меня этот усилитель и эту гитару в машину, а потом сами сесть туда же?» Ребята сделали то, о чём их попросили, и удивились тому, что снаружи стояла не обычная машина, а клёвый блестящий лимузин-«Стретч» с водителем в щегольском наряде. Разгадка проста: в «Rock’n’Roll Hall Of Fame» проходила вечеринка президента США Билла Клинтона, который 19 августа 1996 праздновал свой пятидесятый день рождения. Джексон играл песню для мистера президента, а Шпеки и Джей были представителями рок-звезды! Юноша из Ландсберга не мог поверить своим глазам: на торжестве Клинтона присутствовало высшее общество - деятели искусства, музыки и киноиндустрии. Вокруг себя он видел лица, которые раньше знал только по телевизору. «И это просто был он, хороший Джексон», - говорит сегодня Шпеки. – «У него ещё был припрятан козырь в рукаве, чтобы и без того неописуемо классное время сделать ещё более незабываемым и невероятным».

Когда Флориан прилетел на самолёте из Чикаго в Германию, он знал, что отныне в его жизни будет лишь одна-единственная константа: музыка! В 17 лет он, будучи сильно мотивированным, начал учиться игре на ударных в Drummer’s Focus в Мюнхене, параллельно он работал в качестве барабанщика в различных студиях звукозаписи. Вскоре после этого он присоединился к Skaos, старейшей ска-группе в Германии. У Skaos - какое совпадение! - был заключён договор с Vielklang. После одной из первых репетиций вокалист Skaos Волли вручил своему новому ударнику CD-сборник от Vielklang, на котором можно было услышать все подконтрольные группы. Это была первая точка соприкосновения Флориана с IN EXTREMO. После этого он постоянно замечал название группы на плакатах фестивалей и наблюдал видеоклипы по телевизору. В 2002 году Шпеки по рекомендации Vielklang присоединился к дрезденской фолк-рок-группе Letzte Instanz. И когда он сыграл свой третий концерт с группой - было это в Мюльхайме-на-Руре на фестивале Castle Rock - он впервые увидел IN EXTREMO вживую. Средневековый септет был хедлайнером вечера.

В сентябре 2009 их пути снова пересеклись: Letzte Instanz выступили в дрезденском организационном центре Jungen Garde как разогрев-группа для средневековых рокеров, и во время концерта местных героев у хай-хэта на барабане Шпеки лопнула пружина. Ади, барабанный техник IN EXTREMO, между двумя песнями поставил Флориану деталь хай-хэта Райнера. Да, будущий барабанный техник для Шпеки всегда был очень услужлив...

Несколько месяцев спустя у Шпеки зазвонил телефон. «У нас есть проблема», - пояснил Дирк Ферзек, тур-менеджер IN EXTREMO. – «Райнер заболел. Нам сегодня же нужна замена на акустический тур. Ты можешь посодействовать?» Он не мог, потому что тур Letzte Instanz уже два дня как начался.

После того, как новость о том, что IN EXTREMO расстались с Райнером облетела каждый дом, группа всего за несколько дней получила больше ста писем, в том числе резюме из США и Канады. Примерно в то же время Шпеки торчал в Principal Studio, чтобы записать ударные партии альбома Letzte Instanz Heilig. За несколько дней до этого он встретил Штефана Бруннера, барабанщика Schandmaul, который сообщил ему, что у лидеров направления, по-видимому, что-то случилось с местом у ударной установки. После двух дней, проведенных в студии, Шпеки и продюсер Хеннинг Ферлаге были приглашены на ужин владельцами студии Винсом Зоргом и Йоргом Умбрейтом, и оба хозяина довольно быстро повернули разговор в сторону IN EXTREMO. Так-так, похоже, это всё умело составленный манёвр, подумал барабанщик, терзаясь противоречивыми чувствами. С одной стороны, он помогал своей группе в создании очень важного альбома, а с другой стороны, он был совершенно уверен, что такой большой шанс может выпасть всего раз в жизни. И так он размышлял день за днём, пока однажды Йорг не зашёл в помещение для звукозаписи и довольно небрежно спросил Шпеки, не записался ли он ещё в IN EXTREMO. «У меня ж даже номера нет», - ответил ударник словно в состоянии аффекта. Тогда Йорг достал мобильный телефон, отыскал номер Михаэля и резко сунул его Шпеки: «Так позвони сейчас!»

На следующий день Heilig был записан до конца, Шпеки поехал домой в Баварию - с телефоном Михаэля в кармане. «Мне нечего было терять», - говорит он ретроспективно. Мне было хорошо в Инстанции. Если бы с IN EXTREMO ничего не получилось, я бы продолжил жить своей тогдашней жизнью с радостью и дальше». Но он хотел это знать!

Мобильник лежал перед ним на кухонном столе, номер Михаэля был уже набран, осталось лишь нажать на «Звонок». Не было в тот момент ничего тяжелее. Житель Ландсберга размышлял. Затем опустил палец. Он подхватил вокалиста на машине, где-то в Вуппертале. Волнение Шпеки как рукой сняло, он свободно дурачился с певцом, а вскоре после этого у ударника оказалась кучка электронных адресов и срок первой игры в Берлине.

«Группа устроила большой секрет из того, кто будет преемником Райнера», - вспоминает Ади. – «Но мир рок-н-ролла - самая маленькая деревушка на свете», - усмехается сценический техник. – «Так уж получилось, что я довольно быстро узнал, кто будет новым человеком». Однажды вечером Ади, гитарист Басти и несколько музыкантов из TheBossHoss усиленно бухали, и чем больше стаканов было опрокинуто, тем сильнее шумело в голове у Ади. Вдруг он сказал: «Басти, я знаю, кто будет новеньким». Оба здорово пофилософствовали на тему решения участников группы, и в какой-то миг поздно ночью сценический техник попросил гитариста: «Дай мне номер телефона Шпеки». И так здорово подвыпивший Ади позвонил новому ударнику. «Мы сразу нашли общий язык, и у нас обоих словно гора с плеч свалилась», - говорит техник. Из подсознательного конкурирующего мышления быстро выросла дружба.

Шпеки отточил десять композиций: Flaschenpost, Singapur, Wind, Omnia Sol Temperat, Nymphenzeit, Rasend Herz, Frei zu sein, Liam, In diesem Licht и Horizont. Ранним утром 5 апреля 2010 он прибыл в Берлин и отправился к месту встречи, на пятый этаж заднего корпуса клуба Knaack. Там септет устроил себе репетиционное помещение. Как ни странно, там были не все участники - только Кай, Басти и Марко. Они сыграли с ударником несколько песен, а затем устроили новичку королевское испытание: дружеское общение и поглощение пива. Шпеки быстро уяснил, что музыкантам были важны не только музыкальные навыки, а также и простая человечность. С обыкновенным туманом в котелке он через четыре часа вышел из помещения и договорился о встрече на следующий день. То же место, то же время... Но на этот раз присутствовал Михаэль. Снова было сыграно несколько песен, после чего, что логично, рывок одной рукой в категории полулитровых. «Ну, Шпеки, тогда добро пожаловать в IN EXTREMO!»

Оказалось, что баварец был первым и единственным ударником, который может играть. Все остальные заявления были полностью проигнорированы IN EXTREMO. Сразу после пьяной беседы Михаэль, Басти и новичок отправились по берлинским клубам, закончив поздно вечером в Magnetbar, где они с помощью громадного количества водки обсуждали большие планы на первый альбом IN EXTREMO с участием Шпеки.

На следующий день праздной жизни впервые пришёл конец. Шпеки постоянно курсировал между Баварией и Берлином - расстояние 700 километров - туда и обратно. В домашнем подвале для репетиций он изучил около 35 композиций из 15-летней истории IN EXTREMO, а в берлинском репетиционном помещении группа постоянно встречалась со своим новеньким. Поскольку репетиции группы продолжались до поздней ночи, Шпеки расквартировывался прямо в репетиционной и спал на матраце прямо за своими барабанами, где его на следующий полдень, как правило, будил волынщик Марко. «Помещение имело превосходную звукоизоляцию, так что Шпеки был там в абсолютном покое», - говорит Марко.

Несмотря на присоединение к средневековым рокерам, Letzte Instanz всё ещё не были полностью прошлым для Шпеки. Он обещал своим старым коллегам оставаться на концертах в качестве ударника так долго, пока не будет найден новый преемник. День чрезвычайной ситуации выпал на 4 июня: IN EXTREMO играли в Нюрнберге на Rock im Park. Выступление септета должно было стартовать ровно в 19 часов, а на два часа позже был запланирован концерт Letzte Instanz в Эшерсхаузен, то бишь в 400 километрах от Нюрнберга. Раздвоившийся Шпеки, или как с этим ещё сладить-то? Положение было затруднительное. Ни средневековые рокеры, ни Letzte Instanz не могли (или не хотели) переносить своё выступление на пару часов, и ударник, который вдруг стал ответственен за благополучие двух групп, не знал, что делать. И тут Михаэлю пришла блестящая идея: вертолётная служба! Но несколько телефонных звонков лишь разочаровали потом. Запрет на ночные полёты. Кратковременное согласие на специальное разрешение будет стоить чертовски много бабла. Так что Михаэль и тур-менеджер Дирк Ферзек стали справляться насчёт Сессна[72]. Что насчёт издержек. Но как раз перед тем как IN EXTREMO хотели заказать самолёт, Letzte Instanz позвонили своему бывшему коллеге. «У нас есть новый ударник, который теперь будет играть с нами». Так что Шпеки с 4 июня 2010 окончательно стал барабанщиком IN EXTREMO, и теперь осталось решить лишь одну проблему: первый концерт, причём как раз на главной сцене фестиваля перед 50 000 зрителями. После успешного боевого крещения ударник взял себе пива и стал удовлетворённо бездельничать в зоне для исполнителей, когда кто-то сзади похлопал его по плечу. «Я посмотрел ваше шоу, ты - по-настоящему хороший ударник», - похвалил своего коллегу Дэйв Грол, экс-барабанщик Nirvana и лидер группы Foo Fighters. «Учитывая, что это мой первый концерт с данной группой, я тоже очень рад», - ответил Шпеки. «Что? Первый концерт, да прямо здесь?! Никакого контрольного выступления раньше?» - лицо Гроула выражало едва ли не ужас. – «Вы, видимо, сумасшедшая группа».

Под названием Wahre Jahre IN EXTREMO 24 и 25 июля 2010 отпраздновали двухдневным Open Air в Эрфурте своё 15-летие. Кай: «Большинство наших фанатов прибыло из Тюрингии, и мы попробовались на тюрингский конкурс песен Бундесвидение. Присутствие эрфуртцев было очевидно». В то время как в пятницу лило как из ведра, и сооружение сцены проходило в мучительной борьбе с погодой, погода для септета в субботу и воскресенье была поистине императорской. Для Шпеки это были два тяжёлых рабочих дня. Кай: «Он и так разучил достаточно песен, но на этот раз были добавлены некоторые из особо старых композиций». Всего IN EXTREMO сыграли 32 песни, причём несколько неотъемлемых классических деталей, конечно же, повторялись оба дня. В субботу 11 000 зрителей захотело увидеть средневековых рокеров вживую, в воскресенье уже было 9500 фанатов. И они получили особый сюрприз: после того, как команда волынщиков сыграла Ai Vis Lo Lop при поддержке соучредительницы IN EXTREMO Конни Фукс, Роберт Бекманн из The Inchtabokatables спел Poc Vecem, Джой Келли появился во время исполнения En Esta Noche, а переодетый в девушку Деро из Oomph! спел Küss mich, в самом конце на сцену вышел Гётц Альсманн, сел за фортепиано и дуэтом с Михаэлем восхитил публику пианинной версией композиции Spielmann. «Всё это мы репетировали всего один раз, причём в полдень в баре отеля на расстроенном пианино», - вспоминает Альсманн, который приехал со всей своей семьёй в столицу Тюрингии. «Этот опыт был для меня словно посвящение в рыцари, тем более, что композиция, в сущности, есть не что иное, как моя жизнь, воплощённая в музыке», - добавляет Михаэль.

Наряду с территорией проведения фестиваля группа решила возвести средневековый рынок у подножия эрфуртской цитадели, чтобы продемонстрировать свою тесную связь с той сценой, из которой она вышла 15 лет назад. «Вот почему мы присматривали за тем, чтобы рынок действительно выглядел подлинно», - говорил Михаэль в интервью с журналом Rock Hard. – «Мы не хотели рынка от Икеа, где в лавке с мягким мороженым можно также найти мешок картошки. Всё по девизу: Коль денег нет, старик, совсем, на средневековом рынке заработай всем».

Wahre Jahre, по словам Шпеки, было для него гораздо важнее, нежели Rock im Park. «На тех выходных пришли хардкорные поклонники IN EXTREMO, основа группы. И быть перед настоящими фанатами для меня было намного тяжелее, чем выступление на Rock im Park».

На заключительной вечеринке члены группы, их гости и весь технический состав вновь всей честной празднующей компанией прошли через правила искусства оргий. Несколько гостей загорелось славной идеей - сделать новое оформление для гостиницы. Другая группа, в свою очередь, нашла очень забавное развлечение - натереть эротические резиновые игрушки защитным кремом от ревматизма и разложить в разных комнатах. По всему отелю тайные террористические организации кутили, организовывая какие-нибудь глупости. Пока ночной портье гостиницы вынужден был каждую минуту отвечать на звонки с жалобами о нарушении тишины, чокнутые празднующие снимали различные вывески и привинчивали их на стенах других коридоров. Стулья, кресла и столы оказались в лифте и на крыше, туфли поисчезали, телевизоры были свалены друг на друга, сигнализаторы дыма были заклеены пищевой плёнкой. На следующий день поступило огромное количество жалоб, а также претензии о возмещении убытков. А некоторым утомлённым от бессонной ночи тусовщикам пришлось страдать от странного раздражения кожи. «Мне теперь всех гостей успокаивать придётся», - кричал на Басти портье на следующее утро. – «Я лишь могу сказать, что IN EXTREMO - полное дерьмо».

Примечание на полях: менеджер группы Патрик Орт не признавал себя присутствовавшим на юбилейном фестивале своих протеже. Вскоре после этого септет прервал сотрудничество с господином, который также работал с Die Toten Hosen.

В конце июля 2010, сразу после выступления в Эрфурте, семёрка начала так называемое пред-производство нового альбома. Они накапливали идеи, сочиняли, писали тексты и записывали композиции и фрагменты песен. «К счастью, некоторые идеи были ранее зафиксированы в домашних студиях отдельных участников группы», - вспоминает Шпеки, который с самого начала не допускал сомнения, что, в отличие от предшественника, будет участвовать в создании. По окончании летних фестивалей Басти и Шпеки встретились в репетиционной и поменяли компьютерные звуки на игру на настоящих барабанах. Шпеки: «После этого все члены группы смогли разобраться с запутанной работой, отрепетировать, изменить, сократить, удлинить или переписать партии».

«Повсюду играют в скат,

Кто проиграл - тот тасует.

Сердце колотится, разум ограничен,

Одержим шикарным раскладом.

Пиковый валет, подлюга,

Кроет червовую даму.

Кто ходит пиковым валетом?

Кто снимает сливки?

Туз в рукаве, бубновый король,

Вы знаете: «...громкий, что собачий лай».

Да, свобода - вот, что мы любим.

Семь сердец-червей в руке,

Всегда держи их при себе.

Истинная свобода - вот, что мы любим.

Семь козырей в руке,

Мы - победители, мы очаровательны.

Да простят нам игру с наслаждением,

Наслаждение - смысл цыганской жизни.

Кто бы мог подумать,

Что бубновая дама - козырь.

Вниз штаны, хочу узреть,

Как карты будут вниз лететь.

Адам - каждый знает -

Припрятал червовую карту.

Под столом костей не спрячешь,

От грешка не отмоешься.

Козырь - это козырь, червы, крести, семёрка.

Вы знаете, что мы - великолепная семёрка!

Да, свобода - вот, что мы любим.

Семь сердец-червей в руке,

Всегда держи их при себе.

Истинная свобода для семерых,

Ничто не сравнится с нашей игрой,

Червы очень много значат для нас.

Да простят нам игру с наслаждением,

Наслаждение - смысл цыганской жизни.

Да, свобода - вот, что мы любим.

Семь сердец-червей в руке,

Всегда держи их при себе.

Истинная свобода - вот, что мы любим.

Семь козырей в руке,

Мы - победители, мы очаровательны.

Да простят нам игру с наслаждением,

Наслаждение - смысл цыганской жизни.»

(Zigeunerskat)

© Edition Extrem-Publishing, eine Edition des Regenmacher Musikverlags

Из огромного запаса песен группа отобрала 24 лучшие, из которых в течение недель систематически создавались новые песни. Не щадя целого вагона пива Будвайзер трудились потеющий ударник и находящийся по другую сторону стекла в студии, говорящий языком жестов и дико жестикулирующий гитарист. Действительно странное зрелище разворачивалось на пятом этаже репетиционного зала в центре Берлина. Флориан колотил по барабанам аки одержимый, пока Басти, жестикулируя, пытался сообщить ему, какая часть песни сейчас будет. Из-за своего ударного инструмента Шпеки вперил взгляд через стекло в помещение звукооператора, где сидел гитарист и изображал забавные телодвижения. Если это был проигрыш, то есть переход между двумя разными музыкальными темами (например, переход между строфой и рефреном), Басти складывал руки полукругом над головой - получался как бы мост.[73] Если дело шло к припеву, он высоко вскидывал кулаки, прямо как публика на концерте. На спокойных частях он прятался под столом, на двойных бас-барабанных партиях дико топотал ногами.

За 48 часов дуэт отстучал все 24 идеи в репетиционном помещении Apple, а в сентябре группа двинула на неделю на предзапись альбома - традиционно к Винсенту Зоргу и Йоргу Умбрейту на студию Principal. В то время как ритм-группа - Кай на басу, Басти на гитаре и Шпеки на ударных - работали над основой новых композиций, фолк-команда из Пимонте, Бориса и Марко совершенствовала свои волыночные мелодии. Тот, кто не был занят, писал тексты вместе с Михаэлем. И, в конце концов, вся группа должна была решить, какие из 24-х песен попадут на альбом. После недели проб и аранжировок они вернулись домой в хорошем настроении, музыканты были уверены в своей абсолютной готовности к записи альбома.

В ноябре 2010 время пришло, можно было начать создание. Под рабочим названием Es rockt появился сначала открывающий трек альбома, а затем и хит с сингла, который, однако, после окончательной записи был переименован в Zigeunerskat. Стилистически и по содержанию песня осталась в лучших традициях Frei zu sein и Sängerkrieg, говоря проще - хвалебная песнь свободе и дружбе внутри группы, и, как всегда, с толикой юмора.

Чрезвычайно легко у музыкантов получился Siehst du das Licht - песня настолько хорошая, что, по словам Шпеки, «сама себя играет», как и написанная Каем композиция Stalker, которая сначала носила рабочее название Kopfschwimmer. «Музыка как-то сама собой получилась», - вспоминает Шпеки. Zauberspruch No. VII, как и песню Unsichtbar, на которой можно услышать музыканта трэш-метал-группы Kreator Милле Петроццу в качестве приглашённого вокалиста, группа также залепила на «ура», как и Schau zum Mond, на которой барабанщик по совету группы создателей выдал чертовски смачный грув по примеру Kashmir от Led Zeppelin. Шпеки: «Кроме того, мы должны были очень интенсивно отшлифовать текст, чтобы дополучить желаемую эстетику».

Чем ближе к концу подходило время в студии, тем больше Шпеки ни с того ни с сего вдруг стал поддаваться панике. До сих пор ударник знал процесс записи лишь в таком ключе: работать чётко и по ясно выстроенному в голову плану. Песня за песней, и лучше всего с полностью электронным общением между всеми участниками группы. Так было с его бывшим начальником, группой Letzte Instanz. «В Letzte Instanz все головастые парни, у которых всё тщательно организовано», - объясняет продюсер Винсент Зорг. – «У IN EXTREMO же всё сводится к процессу, который внешне выглядит крайне хаотичным. Как бы там ни было, красная ниточка тянется, но вот длится это очень долго, пока всё это не будет узнаваемо в виде нормальных композиций. У ребят просто необходимо сохранять спокойствие и доверять своим инстинктам, даже если кто-то склонен к панике». Все участники, которые несколько дольше работают с IN EXTREMO, как говорит продюсер, знакомы с этими особенностями и знают, что в конце всё всегда будет хорошо. Для Шпеки, однако, это была неизведанная территория. «Как-то вечером мы все вместе сидели в студии, алкоголя было достаточно, и Шпеки внезапно охватили страх и паника. У парня было прямо такое чувство, что он присоединился к группе как раз в то время, когда она доживала свои предзакатные деньки. «Нельзя так хаотично подходить к производству, потому ничего дельного не выйдет!», - ругался барабанщик. И потом, вспоминает продюсер, Шпеки запричитал: «У нас всё хаотично, нет даже сингла для удачного старта, а вы думаете - та-да, мы так легко попадём на первое место - или не так, что ли?»»

Басти сделал глоток из бутылки с пивом, оглядел Шпеки и спокойно произнёс: «Да, именно так». Все, кроме одного, громко и от души рассмеялись. «Всякий раз, когда я вижу группу, будь то в студии или на сцене, я думаю: что за неразбериха!» - говорит Винсент. – «Но это только на первый взгляд. Парни много отрываются, да и в студии абсолютная серьёзность никогда не царит. Но у IN EXTREMO всегда так. Посреди хаоса группа очень сосредоточенно работает. Паники никогда нет, потому что эти типы всегда верят в светлое будущее. И успех подтверждает их правоту».

Басти - так продюсер даёт представление о творческом процессе - это ведущий человек в студийной работе. «Он привносит больше всего идей и заранее штампует демки». У Винсента Зорга нет любимого альбома его подопечных, но развитие септета очаровывает его. «В противоположность огромному количеству конкурентов в этом жанре у IN EXTREMO произошло чрезвычайно много на этом поприще, типа комбинирования друг с другом различных инструментов. Другие группы играют какой-то волыночный мотив, а потом где-то там вставляют какой-то гитарный рифф. IN EXTREMO, напротив, аранжируют всё настолько умело, что это действительно хорошо звучит. Средневековые инструменты не просто закинуты в кучу, они синонимично звучат вместе с другими инструментами. У конкурентов так не получается».

Настоящим трудным ребенком во время создания альбома стала песня Ich vermiss dich, поскольку, вообще-то, большинство на внутреннем обсуждении группы озвучило её как провальную. Тем не менее, Михаэль защищал композицию и, в частности, её текст до тех пор, пока тот или иной член группы благодаря убийственному аргументу «Нам нужна хоть одна баллада!» не встал на сторону певца. «Для меня это единственная песня на Sterneneisen, из-за которой я предпочёл бы провалиться сквозь землю от стыда», - находит Кай подходящие слова и называет Ich vermiss dich сентиментальщиной по мерке Волле Петри. Шпеки описывает композицию в высшей степени галантно - как «текстовый вызов». «Кай тогда успокоил своё сердце и возился с текстом так долго, пока он не стал приличным. Он слишком долго тормошил текст спорной песни», - так вспоминает Михаэль. - «Марко пришла в голову идея этой композиции, и эта идея уже не отпускала меня. Во время распевания в студии я даже гусиной кожей покрылся!»

Для Шпеки самой слабой песней на альбоме является Auge um Auge. «Я никогда не испытывал особой тяги к этой песне», - говорит ударник. – «В первоначальном варианте содержался ужасный крик «Мама! Мама!» Мы обсуждали это так долго, пока эта часть не была полностью удалена». В спорные моменты также угодила песня Hol die Sterne. В то время как одна половина группы хотела создать мягкую композицию, противники этого мнения хотели сделать из этого произведения боевик. Впрочем, когда в качестве приглашённого вокалиста присоединился Граф из Unheilig, стало ясно, что в этой жизни от Hol die Sterne жёсткого рока можно уже не ждать.

Осталась ещё Viva la Vida, одна из самых прекрасных произведений на альбоме: у IN EXTREMO была как музыкальная идея, которую все участники группы сочли классной, так и удачные фрагменты текста. Чего не хватало, что было ясно, так это поставить точку. И, как это часто бывает у наших вечно празднующих полуночников, недостающие детали головоломки нашлись ночью, во время попойки. «Я знаю!» - невнятно прокричал Басти в полпятого утра. – «Viva la Vida!» Кай и продюсер Винс невнятно прокричали в ответ: «Знатно, то, шо нада!»

«Небо безоблачно и чисто,

Бег даётся мне так тяжело.

Фонари медленно гаснут

Рано утром на пути домой.

Пьяная луна отправляется спать,

Я захлопываю дверь...

Да здравствует жизнь!

Ведь такова она - жизнь,

Да здравствует жизнь!

Да, такова она есть.

Мы изменяли движение миров,

Ещё стаканчик - да, столько хватит.

В шесть часов уже встаёт солнце,

Одно и то же, день за днём.

Позднее пение петуха в семь,

Но я лучше ещё полежу.

Да здравствует жизнь!

Ведь такова она - жизнь,

Да здравствует жизнь!

Да, такова она есть.

Потом поднимет в восемь колокольный звон,

Я задвинул шторы.

Ленивому дурню теперь совестно,

Потягиваюсь на толстых подушках.

Да здравствует жизнь!

Ведь такова она - жизнь,

Да здравствует жизнь!

Да, такова она есть.»

(Viva la Vida)

© Edition Extrem-Publishing, einer Edition des Regenmacher Musikverlags

«Mein Rasend Herz, Sängerkrieg и Sterneneisen имеют много общего», - подытоживает Кай. – «Эти три альбома подсказывают мне, что мы на правильном пути», - считает басист. – «Мы начинали почти что как средневековая кавер-группа. И пусть даже некоторые фанаты постоянно утверждают, что раньше трава была зеленее, я всё равно горжусь нашим развитием наших текстов и наших мелодий. Лучше собственный убогий текст, чем сотая песня о ведьмах, девицах и рыцарях».

IN EXTREMO, как писал Metal Hammer в своей рецензии на Sterneneisen, «до сих пор поражают тем, что группа, которая на сегодняшний день не теряет из виду (и из рук) самой первой позиции в чартах, является показателем истинного величия». «Sterneneisen - это урок увлекательного немецкого рока», - так писал журнал Rock Hard, хваля «абсолютно созвучное микширование, качества которого к настоящему моменту не достигла ещё ни одна немецкоязычная группа». Журнал Zillo подчеркнул достижения Михаэля, «который больше не делает из себя только рок-певца и показывает, что как вокалист он стоит намного больше», а также отмечает присутствие Шпеки, «который делает акцент на свой барабанно-перкусионный вклад». «Sterneneisen звучит как некая перезагрузка», - пишет журнал Orkus, имея в виду прежде всего «более разнообразную игру на барабанах», как и «всегда актуальные, энергичные рок-композиции», критикуя, однако, «шелестящую и робкую Hol die Sterne, которая и без Графа выглядит слишком халтурной». То же критикует и журнал Melodie & Rhythmus, характеризуя Шпеки как «дар судьбы», который прекрасно подходит к «грохочущей, забойной теме хэви-метала». Однако же, по его словам, «Лишний здесь только Граф. IN EXTREMO совсем не пристало сотрудничать с шарлатаном злостной ведьмы-готики». Журнал Heavy! обозначил новый альбом как «музыкальное освежающее исцеление, тяжёлые гитарные риффы которого порой могут поспорить даже с Metallica». «Столь сильным Sterneneisen сделали собственные отличительные черты группы, а не совместная работа разных приглашённых вокалистов», - так писал журнал Classic Rock в своей критике к новому альбому.

Когда Кая спросили об освежающем исцелении и реорганизации группы в интервью с Berliner Zeitung, он объяснил, что IN EXTREMO больше не будут принадлежать к средневековой братии. «Но мы и дальше будем использовать исторические инструменты, такие как шалмей, цимбалы или особые волынки, иначе мы просто были бы посредственной рок-группой». Когда журнал Zillo спросил Михаэля на ту же тему, он ответил: «Мы знаем, что наши корни лежат в Средневековье, и мы никогда не станем отрицать их. Это самое глупое, что только может быть». Кроме того, вокалист впервые взглянул на своё внутреннее состояние во время работы над новыми песнями. Для Rock Hard Михаэль дословно сказал: «Лично у меня запись пластинки всегда вызывает ненависть в чистом виде. Концерты я люблю намного больше. Альбом для меня не более чем моментальный снимок, который группа делает к соответствующей дате. Так что я бы точно не сказал, что этот диск - лучший за всю нашу карьеру». Электрогитарный дебют Weckt die Toten, как говорит вокалист, «имеет отвратительный звук, отвратительную запись, но сегодня всё ещё является культовым». «Кому же тогда известно, что люди скажут о Sterneneisen десять лет спустя?» Но Михаэль тут же добавляет с лукавой ухмылкой: «Мы и без того уже в том возрасте, когда не нужно больше чего-то стыдиться».

18 февраля 2011 был выпущен первый сингл с альбома, Zigeunerskat, который занял 81 место в сингл-чартах Media Control. Через неделю был опубликован Sterneneisen, и IN EXTREMO сумели повторить бешеный успех альбома-предшественника Sängerkrieg: первое место в альбомных чартах Германии! Sterneneisen 15 недель держался в ТОП-100 и всего за год обрёл более 100 000 покупателей. В продолжение 2011 года композиции Siehst du das Licht и Viva la Vida также были записаны и выпущены в качестве синглов.

За неделю до публикации Sterneneisen семёрка сыграла кучку концертов и провела автограф-сессии в некоторых маленьких клубах, чтобы, во-первых, испытать новые песни вживую, а, во-вторых, после всех этих больших фестивалей и туров по залам снова испытать чувство уютной атмосферы. И фанаты действительно шли в клубы типа Grünspan в Гамбурге, Matrix в Бохуме или F-Haus в Йене, переживая чувство удовольствия от близости со своими любимцами. На этих концертах был старый друг Кая Лопес, заядлый фанат ФК «Унион». Он спрашивал группу при каждом удобном случае, не могла бы она сыграть кавер-версии на известные песни с его «унионскими» текстами. «Впрочем, у нас никогда не было времени для такого рода действий», - вспоминает Кай. Но в начале 2011 года время таки появилось: Кай, Басти и Лопес взяли IN EXTREMO'вский хит Vollmond и сделали из него футбольную песню под названием Vollmond über Union. Но поскольку Михаэль является поклонником «Шальке 04», Лопесу досталась честь перепеть гимн «Униону» в студии самолично. 10 апреля 2011 на Stadion an der alten Försterei во время перерыва в игре «Унион Берлин» против ФК «Франкфурт» состоялась премьера. Vollmond über Union гремел из динамиков стадиона. «Ничего более культового и пожелать нельзя!» - смеётся Кай.

В условиях полной секретности звукозаписывающая компания, менеджер и турагентство работали над выступлениями, которые для заядлых фанов IN EXTREMO, пожалуй, навряд ли стали культом: 8 марта вся команда оказалась на студии канала RTL в вечернем сериале Gute Zeiten Schlechte Zeiten в Потсдаме, чтобы на съёмках исполнить роль группы, которая даёт концерт в бутафорском каменном помещении перед сборищем актёров-дилетантов и массовкой. «Эту идею присоединиться к ним придумала наша звукозаписывающая компания. В конце концов, это было решение большинства членов группы», - дипломатично комментирует Михаэль. «Я думаю, что это всё херня собачья», - выражается Басти более очевидно. По воспоминаниям певца, его спрашивали о серии GZSZ на концертах, в супермаркете и на фестивалях. «Невероятно, сколько метал-фанов украдкой посмотрело эту серию. Но нас тогда упрекали в том, что мы приняли участие», - многозначительно говорит Михаэль. А Кай добавляет: «Мы даже не обнародовали наше участие в этой серии, но она всё равно подверглась массовым дискуссиям».

Через пять дней IN EXTREMO играли свою песню Siehst du das Licht во время ТВ-записи к The Dome. Критику на этот счёт Михаэль, размышляя о тогдашних событиях, не может понять ещё больше. «Лично я радуюсь, когда в телепередаче вижу группу, которая мне нравится». От неловкого момента с красной ковровой дорожкой, по которой перед началом вещания скачут звёзды и просто знаменитости, септет, правда, благоразумно отказался, «поскольку визжащие девушки - это всё-таки не наше», - смеётся Кай. Так что музыканты прошествовали через задний ход в музыкальный театр Бремена. И, словно бы этих двух звёздных моментов в истории немецкого развлекательного телевидения было недостаточно, рано утром 5 апреля наши герои поехали в берлинскую студию канала ZDF. IN EXTREMO в гостях на утреннем шоу - ничего более странного мир ещё не видывал! Но дадим слово Каю: «Вскоре после пяти зазвенел будильник. Скажи мне, ну на что мы только согласились? За день до начала тура мы получили предложение сыграть Siehst du das Licht в акустическом варианте, и, несмотря на абсолютно неприемлемое для музыкантов время, никто не сказал и слова против. ZDF не особо прославилась как молодёжная радиостанция, но, учитывая неширокий спектр возможностей для представления себя по телевизору в качестве группы, мы решили попробовать.

С нашими масками учинили всевозможные хлопоты, положив толстые слои пудры на наши морщины. Со всей этой коричневой пудрой на морде мы выглядели, как исполнители главной роли в фильме Мумия возвращается. Так что мы прошествовали в туалет, чтобы смыть всё это с лиц.

После этого в течение длительного времени как-то ничего не происходило. Мы сидели, выпивали одну чашку кофе за другой и методично наполняли пепельницы. Судя по всему, эта скукотища должна была затянуться надолго, так что мы послали одного из сопровождающих за пивом. Утреннее шоу к этому часу было направлено из другой студии, в то время как мы должны были на несколько позже выступить в своего рода импровизированной кофейне, в которой и находились. Были кофе и пирог, и я понял страшную истину, во всяком случае, после объявления, что билеты на эту передачу предпочтительно передать автобусному туристическому агентству, которые затем установят посещения в соответствии со своей суточной программой. Во всяком случае, сообщалось, что публика появится в 8 часов...

...и когда она появилась, у нас дыхание спёрло. ZDF дал нам абсолютно новую целевую аудиторию возрастом под 80 лет.

Ничего не имею против пожилых людей, но если добросердечно улыбающаяся монашка в первом ряду даже не подозревает о том, что мы вытворяем на сцене, то и аплодировать она будет дольше и громче. Плевать: Вчера The Dome, сегодня Morgenmagazin, и между ними 65 лет разницы.

И как же прошло веселье? Morgenmagazin заканчивается ровно в девять часов. В 8.55 мы были на очереди, то есть наше выступление должно было начаться после небольшого интервью симпатичной ведущей. Электронные часы в студии показывали 8.57, когда наша ведущая отвечала на следующий вопрос, в то время как на заднем плане уже сильно размахивали руками и в панике показывали на часы. В 8.58 мы заиграли первые ноты Siehst du das Licht и умудрились таким образом даже добраться до второй строфы - и тогда начались новости».

Басист с гораздо большим удовольствием остался бы в постели, даже если бы он так просто пропустил кратчайшее телевизионное выступление всех времён.

ГЛАВА 14. «ВОТ ЧЁРТ! УДАЧА ВНОВЬ У НАС, БРАТУХИ!»

(Круиз в Майами)

Наконец-то снова в большой тур! Музыканты и их персонал прямо-таки сгорали от нетерпения, когда они двинулись в путь 6 апреля 2011, потому что последняя большая поездка была больше года назад, если не считать всех этих мелких выступлений. Ещё некоторое время назад группа вернулась к двум ночным автобусам, поскольку весь состав уже насчитывал 37 человек, включая собственную организацию питания - ещё один признак того, что IN EXTREMO поднялись на бельэтаж великих немецких рок-групп.

Также шоу-эффекты были грандиозными и потрясающими, потому журнал Rock Hard после концерта чествовал группу как «мастера самодемонстрации». А концертная драматургия, вообще-то, на самом деле была им присуща: сначала проецируемый на экранный занавес отсчёт времени, затем пущенные по всему залу ракеты, падение занавеса, искрометание, использование большого количества пиротехники, показ видеоклипов - грандиозное развлечение!

В Кёльне группу ждал E-Werk. Здесь было запланировано два концерта на два дня, а в качестве разогрева были приглашены Fiddler’s Green.

После того, как взмыленный септет предстал на первом концерте вечером, все барьеры как перед, так и за сценой были снесены. Билеты в E-Werk были полностью распроданы, и уже после первых нот стало понятно, что здесь будет жарко, как в аду.

В Hessenhalle в Гиссене видимая гигантомания септета едва ли не провалилась, поскольку ударная установка была поставлена слишком высоко для этого мизерного строения. Шпеки барабанил прямо под потолком, где жара скапливалась вокруг хвастливой световой установки. Пот стекал с него ручьями, горячий, спёртый воздух лишал его сил, и несколько раз он был на волоске от сосудистого коллапса. «Когда я во время концерта залезал на платформу для барабанов», - рассказывает Михаэль, - «у меня перехватывало дыхание, и я мог понять, как страдал Шпеки. Температурная амплитуда была, по меньшей мере, десять градусов. Бедняга сидел наверху, превращаясь в барбекю». Певец незаметно наказал технику постоянно таскать Шпеки бутылки с водой и охлаждать его шею и спину.

После Людвигсбурга и Цюриха путь возлежал в Вену, где путники могли отдыхать целый день перед концертом в Газометре.

Свободные дни группа проводит, как правило, не в автобусах, а в отеле в соответствующем городе. «При бронировании мы руководствуемся не тем, чтобы жить в лучшем отеле города, а тем, чтобы быть поближе к месту концерта», - объясняет Шпеки. И хотя по свободным дням каждый обычно занимается своими делами и, прежде всего, отдыхает от трудностей тура, в Вене снова пришло время повеселиться. Для начала небольшая группа встретилась для прогулки по городу, в том числе для яблочного пирога с ванильным кремом и совершенно случайным холодным ячменным супом в принадлежащей отелю пивной на открытом воздухе, и нашла там Пимонте, который до этого трубил на всю округу, что именно сегодня решил сесть на диету. Диета - для богатыря с волынкой это фактически означало кебаб, бутерброды с рыбой и вкусные конфеты. Так постепенно присоединялось всё больше и больше музыкантов и членов персонала, и через несколько часов маленькая, спонтанная попойка превратилась в горланящую оргию со всеми видами напитков, которые предлагало заведение. «Сумасбродность этой группы состоит в том, что все музыканты, несмотря на успех, являются совершенно безрассудной кучей долбоклюев», - говорит Шпеки.

На следующий день - можно было едва ли не по часам проверить - по группе неумолимо прошлась последовательная волна гриппа. Чем больше был страх прекратить тур из-за болезни, тем больше пилюль, таблеток и капель принимали господа Разгильдяи. Один взгляд на закулисное помещение в Газометре позволял предположить, что придется повторгаться в аптеки. На следующем концерте нашим героям пришлось химичить с программой и отменить Ave Maria, чтобы поберечь голос Михаэля. Но ничего не помогало. Через день, причём в Мюнхене, можно было услышать, как все они хрипят, стонут и кашляют. Но именно сегодня новичок Шпеки решил устроить праздник по поводу своего официального вступления в IN EXTREMO и специально для этого концерта заказал груз напитков, с которыми можно было заполнить желудки, а также туристический автобус, арендованный в его родном городе, в котором он хотел отвезти на концерт свою семью и друзей. «Ранее я спросил у нашего тур-менеджера и у местных организаторов, сколько человек я могу занести в список гостей», - сообщает Шпеки. В конечном счёте 80 человек начали своё путешествие в экскурсионном автобусе, с одной стороны, чтобы поздравить группу и местного героя в распроданном зале, а с другой - в качестве дополнения к вышесказанному заниматься поглощением алкоголя в лучших баварских традициях. Ландсберг в пьяном угаре! «Я всегда хотел играть в Zenith в Мюнхене. Думаю, это мечта каждого баварского музыканта», - говорит ударник. – «Ну, теперь я её осуществил, и самые важные люди присутствовали при этом».

Кстати говоря, на обратный путь в 70 километров до Ландсберга автобус потратил почти шесть часов, так как неутомимые пассажиры во время поездки опустошили кучу ящиков пива и постоянно должны были облегчаться из разных отверстий на теле.

В то время как Михаэль на следующий день на полпути в Санкт-Ингберт уже был в голосе, Кай был просто убитый. Басист уже не мог сказать ни слова, и чтобы защитить всех остальных, персонал выделил больной парочке дополнительную раздевалку, назвав помещение «комната смерти». Разогрев-группа Fiddler’s Green вынуждена была жаловаться на первые потери по дороге в аптеку. Концерт в Mechanischen Werkstatt вылился для Кая в борьбу со временем. Он редко покидал своё место, так как всё равно не мог подпевать. Он постоянно смотрел на сет-лист, считал песни до конца, исчез сразу после последней ноты со сцены и незамедлительно рухнул в свою койку в автобусе.

Магдебургская городская ратуша, видимо, была результатом головотяпства или пережравшего наркотиков архитектора: все без исключения члены группы шатались в проходах этой богадельни, не имея ни малейшего понятия, где находятся. «Этот барак напомнил мне мультфильм Двенадцать подвигов Астерикса, когда он находился в доме, который построил сумасшедший», - вспоминает Кай. – «Ядрёна вошь, даже прямо перед отъездом я не знал, в какую дверь нужно идти». Таким образом, рокеры с волынками постоянно пребывали в поисках гардероба, столовой и душа. До сих пор, по словам басиста, Die Glocke в Бремене был на первом месте в постоянном списке самых странных местечек, но Магдебургская городская ратуша даже эту хату сделала. «Я клянусь, алкоголь здесь не при чём!» А Шпеки добавляет: «Перед концертом мы не смогли устроить саундчек, потому что несколько членов группы не нашли дорогу к сцене».

Тем не менее, после этого магдебургского лабиринта тур шёл как по маслу: элементы шоу были самыми эффективными в истории группы, и отзывы поклонников постоянно толкали музыкантов к чему-то новому. И потому наши герои внезапно решили записать одно из шоу в качестве концертного DVD. После всеобщего совещания с менеджментом и персоналом выбор пал за Зиген, так как там подходили как оптическая, так и техническая составляющие.

Шоу в Ростоке, как всегда, по сравнению с другими городами имело относительно слабый успех, и непомерно длинный список гостей Dr. Pymonte, который, конечно же, пригласил всех друзей и родственников на концерт на своей родине, также не мог ничего изменить. Но 1500 фанатов, посетивших городской зал, по крайней мере знали, как нужно отрываться, и сделали это за все 3000. Затем путь лежал в Бремен, где группу встретили солнечный свет и летние температуры. Так что музыканты и персонал по прошествии долгого времени снова установили шезлонги возле автобусов, сделали себе напитки с зонтиками и устроили себе дольче вита и пляжный отдых, к большой радости некоторых фанатов, которые подходили ближе и просили автографы. Где-то под вечер недалеко от шезлонгов заскрипели автомобильные шины, и через опущенное окно было слышно, как водитель кричит назад: «Что? Ты забыл билеты? Ты идиот!» Затем машина развернулась и на полном ходу помчалась прочь. Сценический техник Ади погуглил номера автомобиля и установил, что тачка должна была проехать примерно 90 километров обратно. К сожалению, ребята оказались чересчур быстрыми, иначе группа с легкостью отдала бы пару гостевых билетов.

На следующий день, 21 апреля, в Siegerlandhalle в Зигене септет, как и планировалось, записывал свой полный концерт - и снова были осложнения. Так, саундчек из-за разных технических дефектов тянулся часами, и даже во время запуска музыканты и персонал всё ещё были на сцене. Но незадолго до стартового выстрела всё было в лучшем виде, и септет смог оторваться на концерте по полной. Каждая композиция, каждый огненный фонтан, каждый взрыв шли как по маслу, а шоу ясно показывало нашим героям, что DVD станет настоящей жемчужиной в истории группы.

После всех планирований относительно Зигена и связанной с ними дисциплиной и самоконтролем относительно чрезмерных празднеств, пришло время в очередной раз метать стаканы на стол. А где это получится лучше, чем на домашнем поле? Но прежде, чем дело дошло до большой вечеринки, Каю и Пимонте пришлось пережить изрядное разжалование: когда парочка утром неторопливо прогуливалась к берлинскому Columbiahalle, их приветствовали словами: «Эй, ребята с кухни уже здесь! Давайте, я покажу вам, где у нас всё находится!» 16 лет IN EXTREMO, а в родном городе узнают как «ребят с кухни». Это к слову по теме рок-звёзд...

После саундчека двор Columbiahalle заполнялся так медленно, что его использовали как расширенную закулисную область, поскольку раздевалки в этом месте были ужасно маленькими. В какой-то миг Михаэль спросил: «Скажи-ка мне, Кай, ты знаешь кого-нибудь отсюда?» Басист отрицательно покачал головой. Ясен пень, все родственники и близкие друзья присутствовали. Но кто были остальные сто человек? Судя по всему, технический персонал группы распределил вход за кулисы по вольному принципу, потому все неожиданные VIP-персоны, словно саранча, уцепились за здешний запас напитков.

Так или иначе, 3500 зрителей прибыли в Columbiahalle и колбасились во время триумфального шествия средневековых рокеров. «Это однозначно было лучшее шоу нашего тура», - говорит Кай сразу после выступления, а после этого группа со своими друзьями отпраздновала грандиозную вечеринку в районе Пренцлауэр-Берг. Сразу после попойки на следующее утро Шпеки добрался на такси до аэропорта и сел на самолёт до Мюнхена. Барабанщик был настолько пьян и так сильно вонял пивом, что сидящий рядом сосед пялился на него с диким ужасом, нервно закрывался своей газетой и при помощи листа организовал перегородку между собой и мутноглазым пьяницей.

Через три дня группа снова отправилась в путь. На повестке дня был городской зал в Зингене. Маленький юбилей для Кая: 1900 концерт для него со времён его первых юношеских опытов! Басист не особо хотел оповещать всю округу об этом особом моменте, но быстрый взгляд в зеркало, несколько минут в размышлениях и глоток шампанского в бумажном стаканчике, который он взял с собой на сцену, сделали своё дело. «Для человека, который 28 лет провёл на всяких сценах, я всё ещё выгляжу вполне сносно», - отшучивается он. – «А если мы разделим 1900 концертов на 28, то получим 68 концертов в год. Звучит не так уж плохо. Если меня что-то и нервировало, так это потраченное время, которое я провёл в репетиционных помещениях, ожидая разных недостающих членов группы. Два года на это точно убил».

После того, как IN EXTREMO дважды выступили в полностью распроданном Haus Auensee в Лейпциге, поездка продолжилась во вторую столицу группы, на последний концерт тура в эрфуртском Thüringenhalle. Здесь также встречались различные фан-клубы из России, Польши и Украины, и музыканты в очередной раз удивились тому, насколько большие поездки некоторые фанаты порой готовы совершить, чтобы увидеть своих любимцев вживую.

Дождливое лето 2011 года септет почти полностью провёл на фестивалях, в том числе на Rock im Park и Rock am Ring, австрийском Nova Rock, швейцарском Sonisphere и словенском Metal Camp. На Rock in Concert в Вайсмане спустя столько времени вновь случился подвох. И дело не только в текиле. Заклятые враги из Subway To Sally, подпитываемые прямолинейным обменом колкостями и связанной с этим возможностью задать жару рокерам с волынками, показались в объятии пламени и всевозможной пиротехники, которую им удалось собрать вместе, и вовсю шумели на сцене, будто бы речь шла о десятиборье в Олимпийских играх. В это же время наши вдрызг упитые герои шаркали по доскам, словно обитатели дома престарелых. Прямо как тогда на концертной дуэли с Tanzwut Равнодушие Великое было уничтожено упорным Честолюбием Никчёмным. Это было представление для богов: уже после второй композиции наша семёрка заметила, что в сравнении с потсдамцами они показывают более слабые упражнения, взаимно посмеявшись во время выступления. Басти отрешённо пилил на своей гитаре одну и ту же мелодию, так что от стыда он не встречался с публикой взглядом, Кай со сцены слышал всё, кроме собственного баса, а Михаэль в перерывах между песнями делал грубые шутки с уклоном в чёрный юмор, притом внутри он кипел от гнева. И хотя господа-товарищи в продолжение их выступления взяли себя в руки и смогли привести свой концерт к приличному концу, в общем и целом это было семьдесят минут позора. «Слишком много белого вина в Вайсмане», - с ухмылкой констатировал Шпеки происшествие вскоре после окончания шоу, в то время как разъярённый Михаэль убрался в туравтобус. Последний гвоздь в крышку гроба забил Басти, когда за кулисами встретил барабанщика Subway To Sally Симона Михаэля Шмитта. «Мне так жаль вас», - извинился он за обусловленный алкоголем бесчестный договор. – «Сегодня мы были ужасны». Месяцы спустя на вопрос об этом выступлении Басти отвечает так: «Это простительно, если мы один раз в год даём слабый концерт. Главное, что мы из неудачного выступления делаем целое происшествие для фанатов».

«Давай, Пи, сделаем дружеские татуировки!» - прилетело громоподобное предложение от Ади, когда оба толстяка как следует налегли на бутылки водки за кулисами на фестивале Serengeti. «Отличная мысль, Ади! Давай!» Так, сценический техник схватил свою татуировочную машинку со всеми принадлежностями и наколол волынщику морской якорь на правой руке. И поскольку оба балагура часто и с удовольствием называют себя побратимами, Ади нанёс себе то же самое, вогнав себе неочищенную иглу под кожу и нанеся свой якорь на ногу. Несколько недель спустя парочка независимо друг от друга проходила медосмотр всего тела - кровь, ЭКГ, УЗИ, моча, кал - по полной программе. «После того, как Ади узнал свои результаты, я уже автоматически знал, что мои показатели крови в норме», - рассказывает Пимонте.

На Баренфельдском Ипподроме в Гамбурге септет закончил свой фестивальный сезон. 4500 промокших до костей под проливным дождём фанатов ступали в резиновых сапогах по затопленной местности, а пока IN EXTREMO выходили на сцену под ливнем, силы местной пожарной команды откачивали насосом потоки воды. Что за паршивое лето...

Так же, как когда-то во Франкфурте, на этот раз в Гамбурге группа отказалась выставлять свой мерч на продажу на территории фестиваля, поскольку организатор хотел получить небывало высокий процент от прибыли. Баварский коллектив Schandmaul, одна из двух разогрев-групп вечера, напротив, не имела проблем с местной ценовой политикой и браво установила свою лавку. Вот и снова оно, искусство в нужный момент суметь твёрдо сказать «нет»...

Почему именно русские, латыши и украинцы так сильно любят IN EXTREMO? И почему рокеры с волынками питают такую слабость к бывшим советским республикам? Неужели дело лишь в том, что пятеро членов группы выросли в ГДР, и почти весь персонал также родом из Восточной Германии? Похоже, многолетние занятия русского языка в школе привели к совершенно особому отношению к этой чужой и своеобразной культуре. То, что семь рокеров любят водку и красивых девушек, во всяком случае, не может быть воспринято как единственное объяснение. Ладно, с течением лет интерес к самопальной хлебной водке и самогону из картофеля стремительно рос, тогда как познания в русском языке из года в год становились всё хуже и хуже, и сейчас у Кая, Михаэля и компании равны примерно нулю. Остаётся лишь отметить, что когда IN EXTREMO отправляются в путь, в Восточной Европе знают - семёрка радуется, словно дети.

Но прежде всего ребята решили ехать не в Россию, а в украинскую столицу Киев - между прочим, новый территориальный пункт в биографии группы. Для Кая это было своего рода возвращение, поскольку в конце восьмидесятых он путешествовал по Украине как рокер из ГДР. Тогда страна была в составе Советского Союза, и строители из Восточной Германии были заняты возведением газопровода, который, между прочим, оканчивался в Западной Германии. Между тем, по течению Днепра уплыло много воды, Украина считается суверенной, политическая оппозиция по-прежнему под замком, ГДР развалена, а слово «Россия», похоже, не слишком популярно в Киеве. Однако для IN EXTREMO все эти сравнения с моментами прошлого тогда совершенно не имели значения, поскольку здесь и сейчас речь шла о празднике и дружбе народов. Похоже, членам восточноевропейского фан-клуба рокеров с волынками, которые происходят как из России, так и из Украины, всё это также было безразлично. Быть посему!

Но сначала путники должны были прибыть в Киев утром 3 ноября, что в 2011 году всё ещё является проблемой. Сначала говорилось: оформите визы! Прямо в современной Европе. После этого группа путешественников должна была найти авиакомпанию, которая устраивает рейсы из Берлина в Украину и, кроме того, принимает много сверхнормативного багажа. «В Берлине до сих пор есть только что-то вроде маленького деревенского аэропорта», - цинично замечает Кай, - «который, впрочем, не сильно считается с тем, что каждый день чуть больше двадцати человек собираются лететь в Украину. Я надеюсь, что дело только в нашем деревенском аэропорте, а не в Украине, в которой всё-таки в два раза меньше жителей, чем в Германии».

Почти с двадцатью полными громоздкого груза коробками на буксире наши герои уже у самого терминала обнаружили маленькую машинку с пропеллером от Baltic Air, которая должна была переправить своих гостей в Киев через Ригу. «Ну, похоже, опять дело движется к дискуссии в кассовом окне на несколько часов и тысяче евро доплаты», - предположил техник Ади. Но - повезло же! - группе досталось окно ученика. Парой секунд позже две одетые в униформу киски обрекли парней на утренний флирт и указали шумной компании дорогу, лукаво хихикая.

Давайте вспомним об упрямой дерзости Air France, чей персонал с удовлетворением суммировал даже последние миллиграммы сверхнормативного багажа, в конце концов, предоставив коллективу четырёхзначный счёт. Наши испытавшие на себе скрепители дружбы народов могут на этот раз заверить, что жители Восточной Европы, видимо, более расслабленно и без осложнений справляются со своими рабочими буднями. Казалось, этот тур начался под счастливой звездой...

Киев - о, что это за город! Поскольку группа - что, к сожалению, нечасто бывает - прибыла ровно за день до концерта, то у ребят было ещё много времени, чтобы хотя бы частично исследовать город. «Как же часто мы разъезжали по шоссе во время наших туров, только чтобы проснуться потом в спальном автобусе, припаркованном прямо возле клуба», - рассказывает Кай. Душ, саундчек, концерт, отъезд - это Цюрих. Или Барселона. Или Сантьяго.

«Где ты только ни бываешь благодаря своей профессии!» Какой музыкант не слышит эту в равной степени восторженную и завистливую фразу, когда рассказывает у себя дома о последнем турне? Если бы только оставшиеся дома знали о том, что путешественники порой не видят ни одной достопримечательности, от восхищения не осталось бы и следа.

Едва прибыв в украинскую столицу, Кай и Борис тут же отправились на широкомасштабную разведку в центр города вплоть до берега Днепра. Везде и всюду шло строительство, и басист мучительно ощущал, что ему вновь на несколько дней придётся отказаться от своего билета на ЧЕ по футболу в Киеве, поскольку IN EXTREMO во время Чемпионата Европы находились в туре. Ладно, в этот раз рейд по Киеву в ускоренном темпе - лучше, чем совсем ничего!

Во второй половине дня отправились на саундчек в клубе. Местечко, называемое Bingo, выглядело лучше, чем можно было бы ожидать, глянув на название. К тому же, взятые напрокат усилители стали просто сбывшейся мечтой, так что септет мог начать с хорошим настроением. Когда на месте нужно арендовать усилители и колонки, то это всегда чем-то походит на лотерею, поскольку некоторые авиакомпании отказываются транспортировать концертные боксы в обыкновенном рейсовом полёте. А везти всё оборудование на грузовике до Киева было бы слишком дорого, хотя группа до сих пор надеется, что сможет осуществить это в будущем, чтобы и жители Восточной Европы смогли в полной мере насладиться шоу от IN EXTREMO.

Во время саундчека русско-украинский фан-клуб пробрался в зал, уставился на маленькую делегацию из Германии и что есть сил фотографировал во время репетиции на сцене. Вскоре после этого семёрка дала свой дебютный концерт в Украине, и действительно складывалось ощущение, будто средневековые рокеры уже много раз были здесь во время туров. «Настроение, словно в Тюрингии», - восхищался Кай впоследствии. Фанаты громко требовали Küss mich, и так IN EXTREMO исполняли их требования, песню за песней. Просили даже бородатые истории типа Spielmannsfluch, и это просто невероятно, с каким знанием текста подпевали фанаты в первых рядах - даже довольно длинные композиции, которые для непривычного уха ещё и имеют довольно сложные строфы.

После этого всё должно было быть очень быстро. С генеральской точностью группа поспешно упаковалась, и незадолго до полуночи все поехали на вокзал, чтобы вовремя успеть на ночной поезд до Москвы. На этот раз афтепати прошла прямо на рельсах, команда по уничтожению водки действовала беспощадно – «выпьем же, дурни! выпей, дурак!» Гармоничное сочетание алкоголя и тепла словно из баньки, которое дарило отопление в поезде, со скоростью света разморило наших героев. Несколькими часами пьяного сна спустя сквозь купе начался марш украинских пограничников, а едва веки вновь отяжелели - последовали русские в униформе, у которых тоже имелся большой интерес к пристальной проверке паспортов.

Около полудня, наконец, в поле зрения появилось Подмосковье, и наши богатыри с похмелья заказали чаю на последние украинские деньги. Снаружи люди дрожали от холода, а внутри поезда можно было пальмы ставить. Но так уж заведено в России, когда приходит зима: заходя в любое помещение, можно быть уверенным в том, что там едва ли не тропическая температура. Во всяком случае, в номерах отелей кондиционеры были установлены где-то на 26 градусов.

Едва прибывшие на московский вокзал, наши герои были окружены толпой почитателей, которые просили автографы и фотографировались, словно обезумевшие. Затем действие перенеслось в Arena Moscow, четвёртый клуб на четвёртом концерте IN EXTREMO в столице России.

Одна лишь предварительная продажа билетов была восхитительная: 1400 штук - в два раза больше, чем в Киеве. Зал выглядел великолепно, у музыкантов действительно было желание разнести всё к чёртовой матери рок-музыкой, а незадолго до концерта группа пригласила представителей своего русского фан-клуба на совместную встречу с водкой, фотографиями и подарками. Некоторые поклонники проделали даже более долгий путь, чем музыканты, и были уже несколько дней на колёсах!

Михаэль пытался реанимировать остатки своего русского на сцене, что ему, судя по всему, удалось, по крайней мере, даже самая комичная попытка высказаться на русском встречалась с неистовым ликованием. Публика снова с рёвом приветствовала выступление группы, это был отличный вечер как для фанатов, так и для семёрки.

После концерта музыканты смешались с поклонниками, фотографировались с ними и раздавали автографы, что было немного рискованно, так как каждый фанат, конечно же, пытался сделать фото с каждым музыкантом. Вместе с этим, многие фаны хотели попотчевать своей полной биографией, а также на гостей ежесекундно обрушивались предложения устроить экскурсию по городу, встретиться в различных пивнушках и барах, при этом не исключалась возможность свадьбы в дальнейшем! Заблаговременно до того, как алкогольное опьянение довело до ЗАГСа, путникам снова пришлось мчаться в сторону вокзала, где уже ждал поезд до Санкт-Петербурга.

В самом северном в мире городе-миллионере было темно, когда поезд ранним утром прибыл на вокзал. Поздней осенью солнце встаёт - если вообще встаёт - только между 9 и 10 часами утра, что пошло на пользу бледному от бессонной ночи сброду, поскольку они сначала отправились в отель, чтобы компенсировать недостаток сна. Путешествие на поезде доставляет дикое удовольствие, но во время любой классной поездки всегда господствует истина: отдохнуть просто не получится.

Музыканты уже знали ГлавClub, и эта осведомлённость дала им немного свободного времени, так что водитель автобуса группы стал возить своих немецких пассажиров по городу. Санкт-Петербург экспромтом, короче. И, в конце концов, как это и должно быть у бывших граждан ГДР, они остановились на причале возле Крейсера Аврора, того самого знаменитого русского военного корабля, который 25 октября 1917 года с пушечным залпом начал штурм Зимнего дворца, а по совместительству и русскую Октябрьскую революцию. «Всё выглядело точно так же, как в моём старом учебнике русского», - улыбается Кай. – «Пусть я и не много запомнил из языка, но вот картинки глубоко укоренились в моей памяти».

Вечером в зал стеклось несоизмеримо больше фанатов, чем на последнее выступление в Санкт-Петербурге. Очевидно, IN EXTREMO оставили неизгладимое впечатление на русском севере. Таким образом, на сцене снова вдарили по газам, ведь всё указывало на то, что рокеры с волынками уже покорили восточноевропейский рынок, а в будущем только укрепят своё положение. После краткосрочного посещения душа последовало купание в толпе, связанное с теперь уже обычным ритуалом: слёзы, фотки, автографы, «Kuss misch!», истории жизни и колоссальные обещания. А за кулисами всё было усердно собрано и упаковано. Испания уже заждалась...

После промежуточной остановки в Берлине, когда ваганты сменили свои длинные панталоны и зимние сапоги на гавайские рубашки и бермудские шорты, они собрались вместе 10 ноября в 5 часов утра в аэропорту Тегель, разбитые и невыспавшиеся, чтобы снова предъявить чрезмерные требования с горой чемоданов для баса и гитары, ящиков для волынок и лир. «Я ни за что и никогда не хотел бы принадлежать к наземному обслуживающему персоналу авиакомпании, который должен в такое время оказывать первую помощь рок-группе», - говорит Шпеки, отдавая в некотором роде дань уважения двум дамам из авиакомпании.

Путники приземлились в Мадриде с опозданием на один час, стыковочный рейс уже ждал, и по соответствующему выходу на посадку было добрых двадцать минут пешей ходьбы. Неудивительно, что тот или иной слегка толстожопый попутчик при первом приступе холеры за день орал во всю длину здания. В большом, красочном мире воздушных перелётов нет ничего хуже чем невыспавшиеся, голодные и, более того, страшно хотящие пить музыканты. Взрыв был неизбежен - естественно, снова в Испании - и после него можно было хоть свет тушить. На повторной проверке безопасности дошло до крайности: стыковочный рейс вот-вот должен был отбыть, но во что бы то ни стало должен был быть достигнут, чтобы не поставить под угрозу вечерний концерт в Хихоне. Техник Михаэль Вегевитц и Пимонте, будучи очень разозлёнными, перелезли через заградительные ленты, все остальные проскользнули в прорехи, пролезли без очереди мимо где-то сотни путешественников, и - вуаля! - наши туристы оказались в центре внимания службы безопасности. Тут же налетела испанская бой-баба в полевой форме, дико пыхтя, размахивая руками и браня Вегевитца. «Ага, коррида, значит», - решил он, и прежде, чем музыканты смогли удержать своего техника, он принялся за спутанный словесный поединок с жирной толстокожей коровой. Испанское рычание, продуцируемое бульдозером из охраны, против берлинского крепкого словца. Эта словесная битва была прям зрелищем для богов. «Эй, ты, старая моржиха! Мы должны успеть на самолёт! Не надо тут шуметь!» - рявкнул Вегевитц, правда, с сомнительным успехом: IN EXTREMO снова пришлось возвращаться в хвост, и после предыдущей драмы с авиакомпанией Iberia музыканты теперь ещё и в Мадридском аэропорту получили соответствующее клеймо. Сердечно поздравляем!

Но были и положительные моменты: в этот раз никого не арестовали, а стюардессы в стыковочном рейсе щедро угощали алкогольными напитками. В здании аэропорта ожидал Чарльз, местный делец, которого группа любовно окрестила «деревянный глаз», вместе со своим партнёром, серым кардиналом. Один хрен знает настоящее имя этого типа, и на кой ляд вообще нужен был этот кардинал, музыканты ещё долгое время задавались этим вопросом после тура. Серый кардинал был ни бум-бум в английском, всегда выглядел немного мрачно и всюду следовал за группой, словно тень. Странная птичка...

Когда туравтобус остановился перед клубом, сцена была уже полностью собрана и готова к использованию, поскольку водитель грузовика Франк ещё три дня назад выехал из Берлина на своём четырнадцатитоннике, полном техники. Вся шайка внезапно решила прогуляться по городу, устроив заодно попойку. Ещё на день раньше Dr. Pymonte торжественно заявил, что первым делом хочет уписать громаднейшую рыбную тарелку на испанской земле. Таким образом, бродяги проследовали в первый встречный портовый кабачок, где Пимонте проревел голодным голосом: «Uno grande рыбную тарелку с большим количеством рыбы, por favor!», совершенно, однако, не подумав, ведь была вторая половина дня, а повар каждого ресторана соблюдал сиесту, и даже финансовый коллапс в Испании не мог изменить эту традицию. Потому у нашего гиганта волынки не было иного выбора, кроме как замыть своё горе красным вином. В Кае он нашёл коллегу по жажде, в то время как большинство предпочло глушить литры местного пива.

Маленький клуб, всего 250 фанатов; после недель и месяцев развлекательных бесед в Хихоне снова была объявлена основная работа. Но она таки содержала интимную атмосферу, приготовила всем участникам большое удовольствие, однако с финансовой точки зрения была скорее сомнительным удовольствием, так как в общем и целом никакого бабла срубить не удалось. «Кроме того, наша испанская звукозаписывающая компания не делает для нас вообще ничего», - говорит Кай. – «Люди даже не смотрели толком». Будут ли IN EXTREMO ещё когда-нибудь гостить на Иберийском полуострове, известно одному лишь Богу.

В два часа ночи водитель автобуса Фернандо взял курс на Памплону, и в то время как транспорт преодолевал по шоссе километр за километром, вся команда праздновала шумную бальную ночь со всеми прилегающими и вытекающими. Короче говоря, было объявлено коллективное сумасшествие, ша-ла-ла!

Где-то 300 человек посетило концерт в Памплоне, а после выступления музыканты праздновали с фанатами, раздавали автографы и получали в подарок диски местных средневековых рок-групп. Вскоре после этого группа проследовала в свой трактир на колёсиках, а водитель Фернандо всё более непонимающе качал головой. Он ещё никогда не был водителем таких бескомпромиссных тусовщиков.

«Когда я весь вспотевший проснулся после недолгого сна, всё воняло смесью из носков, пива и сигаретного дыма», - говорит Шпеки. – «Это действительно было отвратительно. Но я всё равно люблю поездки в спальном автобусе. А смрад и сильное похмелье являются неотъемлемой частью».

Мадрид встретил своих гостей приятной температурой в 25 градусов, а потому барабанщик исследовал улицу, нашёл супермаркет, купил там ветчины серрано[74], оливок и белого хлеба, уселся возле фонтана и устроил уютный пикничок. После саундчека музыканты пошли вечером в Тапас-бар, наблюдали там поражение Испании в футбольном матче против Англии, роскошно отобедали, поскольку отсутствие питания в концертном клубе было единственным недостатком, и вышли на сцену в полностью распроданном зале. Зашибись, так и должно быть! Не стоит говорить, что самые жёсткие из группы вновь праздновали до самого утра, так что Басти, Михаэль и Шпеки специально побывали в Барселоне днём в качестве коренных жителей, только что откопанные, появившиеся и воняющие. Закулисье концертного клуба здорово способствовало сильной тошноте вечно бухающей троицы, поскольку архитектор здания забыл про окна. Тридцать градусов комнатной температуры, недостаток кислорода - и трое ночных гуляк стали жалобно вопить...

...а потом, несмотря ни на что, отправились на концерт, как ни в чём не бывало. Пылкие каталонцы отрывались по полной, Михаэль впервые за этот тур решился на несколько испанских фраз, чем заслужил дополнительные овации, Басти тоже смог действовать без осложнений, одновременно счастливо сияя и запиливая свои риффы, а Tossinito peligroso («опасный Шпекуля») выбарабанил себе остатки алкоголя из тела. По окончании выступления, когда были откупорены первые бутыли красного вина, шумная компания заключила, что поездка в Барселону вновь оказалась достойной. Жаркая ночь празднования продолжалась вновь, впрочем, вы понимаете...

После краткосрочного отдыха группа вновь собралась в начале декабря для своего грандиозного итогового за год тура. И пока весь автобусный состав праздновал день рождения Бориса, швейцарские таможенники придирались к иностранным документам, которые якобы были неполные. Чем меньше страна и чем незначительнее городское учреждение, тем больше раздражения, которое доставляют люди в униформе. Вместо того, чтобы посодействовать мерчендайзеру Паку и заполнить таможенную декларацию для фан-товаров по-новому и, прежде всего, бесплатно, пограничники-любители травки от Ricola Kräuterzucker назначили пятизначную сумму штрафа. Пак со свирепой миной сделал Швейцарию немного богаче, и уж после этого, в ночь на 3 декабря 2011, расплакавшимся от счастья любителям праздновать было, наконец, позволено въехать на землю обетованную. Организационный центр Kofmehl в Золотурне оставил по себе хорошую память, поскольку ещё два года назад, во время своего акустического тура, рокеры с волынками были здесь гостями. В этот раз над дверью снова висела табличка «Распродано», что порадовало музыкантов, а одна хардкорная поклонница Петра перед началом подарила своим любимым музыкантам хорошую бутылку водки, поскольку она хотела отпраздновать свой сотый концерт IN EXTREMO. Вы только представьте себе! Сотня концертов, в том числе в Киеве, Москве и Санкт-Петербурге. Нечто совершенно не похожее на данность, когда у человека нет семейных связей с кланом Рокфеллеров.

После концерта музыканты тусили за кулисами, неистово празднуя, и старательно опустошали стаканы, пока Шпеки не ухрюкался в сопли и, будучи мертвецки пьяным, начал усердно разорять раздевалку. Сначала ударник задорно запульнул торт в стену гардероба, затем он опрокинул буфетный стол вместе с посудой, блюдами и стаканами с выпивкой. А поскольку пьянчуге было этого недостаточно, ударом локтя он скинул с бара за кулисами все стаканы и пепельницы. По дороге к автобусу музыкант едва не врезался в организаторшу, которая накричала на него: «За все эти годы я ещё ни разу не видела, чтобы группа так безобразничала!» Шпеки в ответ неразборчиво промямлил: «Это ыщо не так плохо, ха-ха-ха!»

Когда ударник проснулся на следующий полдень у себя в койке в автобусе со стучащей болью в голове, он вспомнил о своём буйстве, понял, что натворил что-то очень неловкое, и ему стало стыдно. Он бесшумно вылез из своей койки и стал робко красться через автобус, чтобы почистить зубы. Но тут дорогу ему преградил тур-менеджер Дирк. Со словами «Вот, Шпеки, это квитанция за неприятности, которые ты учинил» он сунул музыканту под нос только что распечатанный счёт. Отправитель: НКО культурное учреждение Kofmehl. Текст документа: «Настоящим мы насчитываем Вам следующие пункты в рамках выступления группы IN EXTREMO от 3.12.2011 в нашем учреждении: 1-Экстренная очистка «закулисья», 2-малярные работы, связанные с вандализмом, 3-различные осколки стекла, оставшиеся в результате вандализма. Итого: 875 швейцарских франков. Сумма без обложений подлежит уплате до 5.12.2011! »

«Н-да, это явно нужно в полном объёме вычесть из твоей заработной платы», - снисходительно-самодовольно обратился Дирк к шалопаю, который стоял, совсем опечалившись и вдруг став тихим, как мышь, в то время как остальные члены группы смотрели непривычно холодно.

Шпеки был подавлен. Он и понятия не имел, что тур-менеджер и вся группа попросту одурачили его по полной программе. Дирк написал и распечатал этот счёт на своём лаптопе под громкие крики пассажиров автобуса ещё во время ночной поездки. Приколисты вовсю наслаждались своей потехой, заставив ударника беспокоиться аж до вечера.

Также на второй день в Швейцарии группа не подкачала в плане празднества, поскольку на этот раз день рождения был у Марко. Только Dr. Pymonte пришлось проявить умеренность в Люцерне, поскольку он схлопотал сильную простуду. Обычно вирусы гриппа лишь на вторую неделю тура стучат в автобусную дверь IN EXTREMO, после чего их любезно впускают. В этот раз почему-то пошло сначала. Как бы там ни было, публика в Люцерне неистово отрывалась, а суперфанатка Петра пережила концерт под номером 101.

Швейцария великодушно отпустила туравтобус со своих широт в сторону Австрии. В Линце выдался свободный денёк, и Михаэль, Пимонте, Басти и часть персонала провела его преимущественно в сауне, где они попробовали в качестве жидкости для полива камней новые смеси напитков, прежде всего, ликёры из душистых трав. Кай и Борис предпочли сходить в кино. Линцский Posthof по сравнению с предыдущими площадками в Швейцарии был более просторным зданием с большей сценой, так что IN EXTREMO и построили все свои сценические декорации, и сами смогли свободно перемещаться по сцене во время шоу. Публика реагировала с большим энтузиазмом, все присутствующие в зале породили громадную вечеринку - кроме двух человек: двоим охранникам, выполнявшим свои обязанности в зоне для фотографов, пришлось встать прямо напротив микрофонной стойки Кая, где они каждую минуту проверяли свою почту, а также отправляли онлайн-заказы на различные предметы одежды. На протяжении двух-трёх песен басиста изрядно раздражали оба овоща-охранника, после этого они начали его заметно забавлять, и он посмеялся над парочкой.

Из Линца компания сразу двинулась в словацкую столицу Братиславу, для септета это был первый раз. И хотя Majestic - действительно крутой концертный клуб, но вот завтрак, который прежде всего для техников всегда является ключевым показателем хорошего дня, был сплошным нахальством. Наряду с колбасой и сыром в пластиковых пакетах на действительно скудном буфетном столе лежали шоколадные вафли и пачка маргарина под названием «Perla». Рядом находилась высшая мера наказания для любого цивилизованного человека: большая жестяная банка растворимого Nescafé. Dr. Pymonte бросил презрительный взгляд на еду, создающую впечатление пенитенциарного учреждения, и со словами «Я оставляю свои вафли в распоряжение общественности!» отправился обратно в кровать.

С продажей билетов в Братиславе всё было так же понятно, как со шведским столом. Всегда есть много причин низких продаж билетов, и нет смысла долго ломать над этим голову. Просто закрыть глаза - и вот выступление средневековых рокеров стало незабываемым частным концертом для избранных. Скорее шуточное предложение Кая изменить направление движения рельсов для нерегулярно ходящего трамвая прямиком в сторону концертного клуба всё равно было отклонено организаторами как непрактичное.

Roxy в Праге выигрывала в сравнении с клубом Majestic: «Организационный центр посреди самого прекрасного города Европы, что ещё нужно?» - говорит басист. По крайней мере, это оправдывает чешскую столицу за здание без окон глубоко под землёй. Кай: «Я не хочу жаловаться, Roxy - это классный клуб, но к атмосфере здесь, внизу, надо сначала привыкнуть». Сразу после завтрака - непрожаренный тостовый хлеб с колбасой из пластикового пакетика плюс растворимая дрянь в пластиковом стаканчике - вся группа двинулась по великолепным аллеям Праги. Даже самые невежественные и ленивые обыватели из туристической группы сегодня гуляли, ведь атмосфера этого мегаполиса настолько холодная, что он уже должен быть мёртв. Блестящим выступлением на переполненной площадке IN EXTREMO завершили свой удачный во всём день. 500 фанатов праздновали выступлением рокеров с волынками, что местные организаторы посчитали большим успехом, ведь в то же время давала свой концерт в честь возвращения известнейшая чешская альтернативная рок-группа Tichá Dohoda, и национальная успешная рок-группа Chinaski гостила в тот вечер в столице.

Дрезденское сумасшествие продолжалось два дня, 9 и 10 декабря, когда принимали рокеров с волынками, и в саксонской столице музыканты праздновали своё неофициальное начало тура. Неофициальное потому, что теперь с собственным производством, полным командным составом и полноценной осветительной установкой. Световому технику Мартину пришлось в течение последнего времени здорово потомиться в маленьких заведениях, где либо под потолком висели три еле-еле мигающие коптилки, при помощи которых можно было бы осветить прихожую дома где-то наполовину, либо над сценой висел целый ламповый батальон, при взгляде на который невольно задаёшься вопросом, не были ли на этом поприще протранжирены миллионы евро, или же уполномоченные техники слишком сильно курнули - а может, и то и другое. В первый день в Дрездене состоялось дополнительное шоу, поскольку второй день был распродан всего за несколько недель. Музыкантам снова нужно было привыкнуть к полному набору пиротехники, включая огненные столбы, снопы искр, петарды и прочие огненные плюшки, поскольку за последние недели каждому из них пришлось буквально выбивать себя места для стояния и хождения на маленьких сценах. Семеро мужчин в один халат не влезут. Теперь же саксы знали, как надо отрываться, и подарили своим героям настоящий триумф, который продолжилcя в Тюрингии: на городской арене города Зуль, сегодня это местечко называется просто и со вкусом - CCS, за тяжёлым красным занавесом и старомодными деревянными панелями на стенах господствовало поистине партийное настроение. Не хватало только портрета Хоннекера на стене. До сих пор вместо рок-концертов в хижине проходили обыкновенные выступления Флориана Зильберайзена[75] и Бернхарда Бринка[76], и по этой причине Михаэль посвятил концерт другому «великому тюрингцу» по имени Герберт Рот, автора Rennsteiglied.[77] Ещё во времена ГДР умерший в 1983 году фолк-музыкант был объектом насмешек молодёжи. Когда-то местный певец с идиотской ухмылкой и кучкой подопечных получал прозвища «Герберт Рот и лесные камни», или же «Герберт Рот и луговые жуки».

Но не только на словах в Зуле все порой было по-звериному, но и в вопросах социального поведения в тот день 11 декабря 2011 некоторые резервы были записаны в большую сторону: сразу после концерта неподалёку от ларька с мерчем вспыхнула сильная драка, в ходе которой необычайно тяжёлые и большие полулитровые пивные кружки были использованы в качестве метательных снарядов. Возможно, целесообразнее было бы наливать пиво в пластиковые стаканы.

Миновав Зигбург, Вупперталь и Майнц, средневековые рокеры отправились в Ной-Ульм, где им выпала честь торжественно открывать местную Ratiopharm-Arena. Ладно, это лишь наполовину правда, поскольку за неделю до этого Говард Карпендале лепетал в новостройке свою Hello Again, но IN EXTREMO были первыми шумными ребятами и пироманами в истории площадки. И когда музыканты и команда появились в этом блестящем местечке, и им навстречу вышел маляр при полном параде, техник Фадда взволнованно спросил: «Скажите-ка, ребята, не было бы умнее начать покрасочные работы только после концерта?» К счастью всех присутствующих, есть моменты, когда даже эта группа знает, как себя вести. Вместо традиционной жажды разрушения был объявлен мир во всём мире, свежая краска держалась на стенах - разумеется, не без шила в заднице: Flaschenpost, текст которой вышел из-под пера Dr. Pymonte, была возвращена в концертный репертуар, что для господина доктора Грунда было достаточной причиной устроить двусмысленный «танец со змеёй» на подставке для барабанов. Эта визуальная смесь бордельной культуры двадцатых годов, травести и уличного боя привело к буре аплодисментов со стороны публики и взрыву хохота со стороны музыкантов и персонала, так что использование этого безумного танца на каждом концертном вечере стало уже решённым вопросом. К тому же, пышная шевелюра Пимонте каждый раз выглядела по-новому. В Вюрцбурге Ади заплёл Геркулесу с волынкой шикарные растаманские дреды, а на следующий день, в Фульде, Кай с помощью пива склеил волосы в ухоженную планку так, чтобы полупрофессиональный танцор выглядел, как любимчик всех женщин в 1950-е.

Странная маршрутизация зимнего тура-2011 предусматривала большие зигзаги через Республики. Из Баварии автобус покатил в Нижнюю Саксонию, чтобы на следующий день снова отправиться в Баварию. Затем путь лежал в направлении Севера, а потом - сюрприз! - в Баварию! Бесконечные шоссе, бесконечная скука, нескончаемые глупые идеи. Например, пассажиры автобуса изобрели новый свинецсодержащий коктейль под названием водно-колбасная водка. Пахнет неестественно, на вкус тоже неестественная, однако делает естественно пьяным. После официального розыгрыша здорово поддатый Кай с полной кашей в голове сильно переделал на свой лад пару строк текста. Вместо «...вот черт, познали мы удачу эту» по его версии в гимне Sängerkrieg отныне пелось: «Вот чёрт! Удача вновь у нас, братухи!» У группы за несколько дней до этого прошла встреча с фанатами, которые живут и работают в Ассоциации Помощи Голодающим Земли в Северной Корее. Видимо, это сообщение о наблюдении Ким Йорг'шен за состоянием страны в сочетании с алкогольными напитками оказало на басиста оригинальный лирический эффект.

После краткого рождественского перерыва рокеры с волынками снова вернулись на большую дорогу: Кассель, Кауфбойрен и Карлсруэ были последними остановками в туре 2011 года. Незадолго до новогоднего вечера вновь пришло время спуститься до профессионализма шумих и шутовского театра. Во время выступления на бис в Касселе Михаэль петлял на сцене на деревянном самокате, а завершающий вечер в Карлсруэ просто потонул в хаосе: для начала на сцену вышла вся команда ответственных за провиант и во время концерта подавала каждому музыканту обширное меню. А когда семёрка после выступления оказалась в гардеробе, то поняла, что каждый квадратный сантиметр, каждая маленькая сумка и даже душ были покрыты золотой мишурой и золотым конфетти. Гуда ни глянь - золото, золото, золото. Вот всегда бы так...

Воскресенье, 22 января 2012: четыре часа утра, звенит будильник. Музыканты ни за что не падают в кровать до шести утра и спят до полудня.

«70 000 Tons of Metal» - так звучало название одного совершенно особого фестиваля, и рокеры с волынками на различных такси отправились в берлинский аэропорт Тегель, чтобы лететь во Флориду, точнее сказать - в Майами. Оттуда в море выходил гигантский круизный лайнер с некоторыми метал-группами и фанатами со всего мира на борту. Ещё в Тегеле Кай и Борис обнаружили первых двух фанатов IN EXTREMO, которые ехали в направлении метал-круиза, но парочка поначалу была слишком застенчива, чтобы поговорить с музыкантами. Во время пересадки в Париже металфаны отправились дальше по туннелю в направлении самолёта. Вскоре после этого агрегат отправился в Америку, правда, конечно же, не без повторной длительной процедуры тщательной проверки багажа. Пимонте взял на себя обязанность транспортировать HD-рекордер с лаптопом группы, который всё ещё так вонял чёрным порохом с прошедших концертов, что служебная собака беспокойно рвалась со своего поводка. Но господин доктор Пи уверенно прояснил ситуацию и смог убедить персонал, что ни он, ни его сотоварищи не планировали угонять самолёт, напротив, опытные барды здесь для того, чтобы выполнить священную миссию по наставлению корабля на путь истинный в музыкальном плане.

В Майами компанию ждала летняя температура в 27 градусов, и, мудро предвидя это, тур-менеджер Дирк забронировал отель прямо на Майами Бич; Индиан Крик был всего в нескольких минутах ходьбы от пляжа. Сразу после заселения весь персонал - в этот раз в составе двенадцати человек, помимо музыкантов были ещё звуковик Фаддер, ответственный за экран Дирк Бюрке, сопровождающий Дирк Ферзек, главный по сцене Миха Вегевитц и оператор Себастьян, который снял документальный фильм к предстоящему DVD - отправился в спорт-бар в городе, в ассортименте имевший американские бургеры гигантских размеров. Настроение в баре царило громоподобное, поскольку шла борьба «Сан-Франциско Форти Найнерс» против «Нью-Йорк Джаентс», и футбольный матч транслировался на десяти огромных экранах.

После недолгого пребывания в Майами Бич ребята сели на экспресс до корабля на следующее утро. Кубинский водитель, видимо, догадывался, что будет принимать в своём автобусе невероятно шумную компанию, поскольку множество наклеек IN EXTREMO привели к единственному заключению: «Ребята, вы из «Чудаков»[78]?»

2000 метал-фанов и где-то 400 музыкантов и их персонал регистрировались на пароходе-люкс Majesty of the Seas, преобладающий цвет которого отныне был чёрный, и, открывая двери кают в первый раз, музыканты громко вздохнули: в каждой каюте стояла двуспальная кровать, которая находилась под одним большим потолком.

IN EXTREMO были размещены на седьмой палубе, на которой через полчаса состоялась проверка безопасности, которая благодаря подпитому настроению, частично силами подготовившихся металистов из 53 стран, вылилась в масштабную вечеринку. Все пассажиры, будь то музыканты или фанаты, делились на группы, которые должны были находиться у соответствующих спасательных шлюпок. Средневековые шалопаи в случае крушения судна сидели бы в одной лодке с немецкой метал-группой Grave Digger, что музыканты обоих коллективов приняли к сведению без нареканий, так как уже были знакомы, работали вместе и с девизом «Первым делом - музыканты и девчонки!» быстро нашли общий подходящий боевой клич. А проверку безопасности экипаж судна пока не мог осуществить с уверенностью, поскольку каждая инструкция, вылетающая из динамиков, тонула в крике «Мастер! Мастер!» песни Metallica - Master Of Puppets и громогласном рёве толпы.

Бар на верхней палубе вскоре был битком набит людьми, и не стоило опасаться, что пиво на втором Metal Cruise вдруг закончится, как это было в первом туре в прошлом году. Кто не желал познать на себе все удобства бара, сэкономив тем самым 1, 45 доллара на плате за обслуживание, того официанты прямо-таки преследовали на палубах. «Ты пьёшь, мы едем!» - звучал девиз, немного напоминая всем этим настойчивость африканских продавцов солнцезащитных очков на пляжах Италии или Португалии. Цены на напитки сильно облегчали кошелёк: 8, 55 доллара за большой Foster's; водка стоила 8, 34 доллара; а за пластиковый стаканчик вина нужно было отправить на барную стойку целых 9 долларов. Однако народ безвольно скупал это, как будто на пороге был сухой закон. Расплачиваться нужно было не наличными, а посадочным талоном, который у того или иного пьяного олуха по рассмотрении биллинга в конце тура вызывал поток слёз.

Наши герои наслаждались долгим выездом из порта Майами, разжились первой дозой палящего зноя и столкнулись с крепкими алкогольными напитками на первом закате. Не успел корабль выйти в открытое море, команда спасательной шлюпки Grave Digger подключила свои инструменты и устроила грохот в большом зале. Затем американские трэшеры Overkill должны были начать выступление на сцене над бассейном, но, к сожалению, их концерт пришлось отложить, так как персонал со сценическим и техническим оборудованием затянул дело. Во время первого метал-круиза в гавани стоял шеститонный кран, который погружал на корабль всю аудиосистему, на этот раз в распоряжении был лишь полуторатонный кран, так что погружение проходило поэтапно. Однако все эти технические проблемы не помешали братии с волынками превратить ночь в день и при помощи литавр и труб обеспечить замечательную работу, включая полную занятость в баре. Доброе начало полдела откачало, отсюда вывод - выпить!

В общем и целом на борту было четыре сцены: большой театр Chorus Line в качестве главной, палуба с бассейном, маленький зал Spectrum и зал болеро, в котором после полуночи всегда устраивалось метал-караоке - две вещи, которые прекрасно гармонируют и стоят непомерное количество денег.

Каждая группа имела собственное время выступлений - дважды по шестьдесят минут, играя в двух различных местах. Счастливчики из IN EXTREMO появились один раз на большой сцене в театре, а потом ещё раз на палубе с бассейном, и палуба эта была словно выигрышный билет в лотерею. Там можно было наблюдать концерты прямо из бассейна или развалиться на перилах этажом выше, наслаждаясь солнцем. Излюбленными - особливо у товарищей музыкантов - были перила прямо позади сцены, с которых можно было наблюдать за развитием событий с деловым взглядом знатока, сжимая в руке напиток с зонтиком.

Завтрак на следующее утро был проведён в сложных условиях, напоминающих озвучивание масштабной батальной сцены. Трубы Иерихона должны были идти против какого-то дерьма, поскольку порциям яичницы-глазуньи было крайне тяжело оставаться на тарелках под грохот контрабаса. По большей части чёрный и азиатский состав кулинаров, как можно было заметить, имел собственные трудности с музыкальными предпочтениями во время этой поездки, но служащие спокойно принимали это, лишь смеясь. Ну, а что ещё оставалось? Выхода не было.

Тем не менее, в полдень с кухни прозвучал громкий протест в форме Night Fever от Bee Gees, смешиваясь с грохотом шведской метал-группы.

Во вторник, 24 января, состоялся первый выход наших средневековых героев, и у каждого участника был больший страх сцены, чем обычно. За несколько минут зал театра был заполнен, насколько хватало глаз, что, в общем-то, точно укладывалось в рамки бортового графика, так как на верхней палубе финны Stratovarius как раз доигрывали свою последнюю композицию.

После этого поклонники ринулись к IN EXTREMO. Во время напряжения перед самым началом концерта Марко внезапно наколдовал из своего костюма два флакончика Ундерберга, которые он заначил ещё после недавнего рождественского тура. Ну, тогда за здравие - и вперед, за работу! На почти шестьдесят минут игрового времени места для экспериментов не остаётся, так что септет мочил один хит за другим, с удовольствием отметив, что выбор песен был единственным прямым попаданием. Публика шумела, театр кипел, а музыканты после своего выступления воодушевлённо влетели в гардероб. Кроме Шпеки: ему пришлось играть в тяжёлых условиях. Слухи донесли три версии роковой картины несчастного случая. Версия 1: В ночной попытке пнуть полную банку Foster's в три четверти литра ударник сломал ногу. Версия 2: Под физическим и умственным впечатлением от смешения различных замечательных напитков Шпеки добрался до своей каюты, где его равновесие подорвалось возле самой кровати, и уснул. И третья версия повествует о диком любовном свидании, включавшем групповуху, во время которой носитель палки едва не ухнул за борт. Выберите лишь один из трёх вариантов, а можете и скомбинировать все три версии друг с другом.

Правда, корабельный врач, по крайней мере, выписал правонарушителю обезболивающие и снабдил костылём. Но давайте дадим слово инвалиду: «Я даже не знаю, что это было, но в первую ночь на корабле что-то произошло - тёмной, но тепловатой карибской летней ночью. Должно быть, я слишком много и слишком долго бухал. Когда я на следующее утро проснулся с опухшей ногой, которая сильно болела и так пульсировала, что аж одеяло тряслось, я понял, что что-то, видимо, не так. Весь день я ковылял по кораблю, а вечером играл на нашем первом концерте в театре скорее плохо, чем хорошо. Затем я быстро скрылся в каюте, втайне надеясь, что завтра всё будет хорошо. Ага, какое там! На следующее утро левая нога окрасилась в цвет нелюбимой мной футбольной команды «Шальке 04». Ну, что за дерьмо! И что дальше?»

Михаэль и сопровождающий Дирк взяли барабанщика под руки и потащили вниз, в самые недра корабля, в медпункт. «Врач хотел подождать несколько часов, прежде чем делать рентген», - говорит Шпеки. - «Он дал мне обезболивающее, мази и костыли. Среди примерно четырёх тысяч душ на борту я был единственным, кто официально принимал лекарства внутрь! Кроме того, я должен был бороться с сильной и красочной опухолью при помощи льда». Но ни медицина, ни лёд не помогли страдающему барабанщику. Так продолжалось до рентгена. Диагноз: повреждение левой плюсны.

«Наш оператор и Басти были мне верными сиделками и большой помощью, когда нужно было справиться с лестницами, узкими проходами, дверными порогами и всем в таком духе», - вспоминает любитель стучать. - «Я и подумать не мог, что управлять инвалидной коляской действительно нужно научиться. Это и так не просто, а уж на круизном лайнере тем более!»

В то время как пароход проходил мимо Кубы в сторону Каймановых островов, фестиваль шёл своим чередом. От Кайманов поездка стала заворачивать обратно в сторону Майами. Вечером в четверг, когда группы Alestorm, Pretty Maids и Orphaned Land разогрели публику до нужного состояния, IN EXTREMO снова подались вперёд. Шпеки вывезли на сцену в инвалидной коляске и отправили к ударной установке на костылях. Семёрке пришлось реорганизовать свой сет-лист за счёт жёстких композиций, иначе всё было бы, как на концерте в театре, поскольку площадка перед сценой была заполнена только в самом начале шоу. Пара напитков наспех, чтобы заглушить страх сцены, выход на публику - и в бой!

Для полноты картины вот вам список всех группы, которые были на 70.000 Tonns of Metal: Tristania, Coroner, Candlemass, Vicious Rumors, Suffocation, Pretty Maids, My Dying Bride, Riot, Venom, Kamelot, Nightwish, Stratovarius, Edguy, Children Of Bodom, Virgin Steele, Kataklysm, Grave Digger, Channel Zero, Pestilence, Eluveitie, Tankard, Sapiency, Dark Funeral, Crowbar, Megora, Diamond Plate, Moonsorrow, Overkill, Atheist, Orphaned Land, Whiplash, God Dethroned, Cannibal Corpse, Alestorm, Exciter, Samael, Annihilator, Therion, Amorphis, Hammerfall, Massacre и IN EXTREMO.

Фанаты прибыли из следующих стран: Андорра, Аргентина, Австралия, Австрия, Бельгия, Боливия, Бразилия, Болгария, Канада, Чили, Колумбия, Коста-Рика, Куба, Чехия, Дания, Эквадор, Египет, Финляндия, Франция, Греция, Венгрия, Исландия, Ирландия, Израиль, Италия, Япония, Киргизия, Ливан, Люксембург, Мексика, Новая Зеландия, Норвегия, Панама, Перу, Польша, Португалия, Румыния, Россия, Саудовская Аравия, Сьерра-Леоне, Словакия, Словения, Южная Африка, Южная Корея, Испания, Швеция, Швейцария, Нидерланды, Тринидад, Турция, Украина, Великобритания, США, Венесуэла и Германия.

Пятница, 27 января: во время завтрака экипаж судна приветствовал фантастический восход солнца, а на фоне уже можно было увидеть небоскрёбы Майами. А снаружи IN EXTREMO уже ждал автобус, который должен был отвезти пиратов с волынками в аэропорт Майами. Оттуда группа совершила небольшое путешествие в Мексику. Раз уж всё равно недалеко...

Через три часа группа туристов совершила посадку в Мехико. И надо было такому случиться, что Миху Das letzte Einhorn узнал мексиканский таможенник, который уже видел группу на их первом концерте в 2000-м году. Кай и Дирк пообещали мужику почётное место в списке гостей, а служащий, в свою очередь, позаботился о том, чтобы «амиго из Алемании»[79] прошли без проблем как по волшебству. В баре отеля сидели где-то тридцать фанатов, ждавших прибытия своих любимых музыкальных групп, поскольку вместе с IN EXTREMO должны были выступать финны из Amorphis и Stratovarius и израильтяне из Orphaned Land.

На следующий день Михаэль поймал такси и проехал через весь мегаполис, чтобы заказать себе пошив традиционного костюма Мариарчи. «Для моей будущей карьеры мексиканского телеведущего», - хрипло смеётся певец. Пимонте, напротив, сделал небольшой кружок вокруг отеля и высадился у цветочного супермаркета, а Кай готовился к генеральному сражению с подписыванием видовых открыток. Остальные дремали или просто лентяйничали.

Под вечер музыканты отправились в концертный зал Circo Volador. Фразой вечера стала «Игра на своём поле», поскольку музыканты уже в третий раз брали здесь в руки свои инструменты, а также в очередной раз можно было насладиться видом огромного чёрного рынка с мерчем у входа, включающим всякие святыньки участвующих групп. Circo Volador был битком набит полными надежд поклонниками, которые не хотели бы испортить себе настроение из-за технических проблем, с которыми боролся персонал групп. Технические проблемы и так уже стали тривиальным явлением в Мексике, так что ничего удивительного, что техники мексиканского персонала уже говорили почти исключительно на испанском. Знания иностранных языков, пусть и рудиментарные, здесь были не столь важны, поскольку средневековые герои гостили в Мексике уже четвёртый раз, и потому уже наполовину разбирались во всех их традициях.

Открывали вечер Orphaned Land, затем пошли Amorphis, которым потребовалось на двадцать минут больше, чем надо, чтобы всё настроить, поскольку, как и ожидалось, многое не работало. Миха, Кай и Басти смотрели друг на друга, задорно улыбаясь, и, очевидно, думали об одном и том же. «Сценическое оборудование в ГДР было намного дряннее», - смеётся Басти. «Мониторы восточной области даже частично не оправдывают своего названия», - добавляет Кай. Но вперёд и вверх, ведь либо ты музыкант, либо мимоза.

Когда IN EXTREMO вышли на сцену, зал задрожал из-за оглушительного ликования. Фанаты просто с ума посходили, и охране пришлось занять себя по самые уши, отлавливая плывущих к краю сцены любителей полетать над головами. Да грянет рок-музыка! Славная семёрка была на пике своей формы, и Миха вставил несколько испаноязычных объявлений. Хитовая En Esta Noche в конце просто взорвала Circo Volador. Музыкальная бомба, так-то, амиго!

ЭПИЛОГ

Берлин в феврале 2012: почти сразу за жарой последовал лютый ночной холод. Из почти тридцатиградусной температуры с молочком для загара и сомбреро ребята вернулись к немецкому ледниковому периоду с шерстяными шапочками и варежками. Но никто не ныл, отдыха от тягот путешествия и смены часовых поясов тоже не последовало. На повестке дня - новый DVD, и ещё есть куча дел, поскольку звукозаписывающая компания установила жёсткие сроки, в которые можно уложиться, лишь прибегнув к ночным сменам. Разделение труда и творческий хаос вновь создали магическую формулу: пока одна часть группы занимается видеоматериалами с тяжёлометалического круиза, мыслями при этом прогуливаясь по Майами, другая часть интенсивно занимается концертными записями. Редактирование, обрезка, техническая переработка звука, компоновка, обложка, создатели, суетливый певец, прихрамывающий ударник, управляющий гитарист и тэ дэ и тэ пэ. На тот момент, когда вы будете читать эти строки, Sterneneisen: Laut Sind Wir Und Nicht Die Leisen, вне всяких сомнений, уже поступит в продажу. Как всегда, в последний момент. Но однозначно вовремя, прямо как вечерние новости. Расчёт времени - это всё. Шпеки, который сразу после мексиканского концерта отправился с Басти в Акапулько, согласен. Напитки с зонтиками и солнечный свет, как говорят, должны особо эффективно помогать против переломов костей. Как знать...

Во время совместного культурного провода 2011 года IN EXTREMO сообщили, что хотят провести новый год несколько более спокойно. «Мы не можем постоянно идти полным ходом!» - признался Кай, почти что извиняясь. Ну, что я должен тут написать... Желание наших героев вновь остаётся отцом мысли, поскольку даль зовёт ещё заманчивее, чем когда-либо! В 2012 году господа рокеры закинут свои волынки на плечи в Австрии, Польше, Венгрии, Хорватии, Италии, Чехии, Франции, Бельгии и Швейцарии. Никаких пауз! Но, как Михаэль метко подмечает в Neues Glück:

«Новое счастье в путях лежит,

Велик наш мир, оно - моё!

Старые мечты, что рассыпались в прах,

Я оставлю в заботах, в заботах...

Новый город

И девчонки,

Колесо никогда на замирает на месте.

Однообразие на одном и том же месте?

Так возьми и покинь его!»

© Universal Music Publishing GmbH

Добавить больше нечего. Лучше всего то, что Пимонте, Кай, Басти, Шпеки, Борис, Марко и Михаэль уже собрали несколько прекрасных идей для нового альбома. Альбом после Sterneneisen, насколько он будет хорош? "Этого даже сам чёрт не знает», - говорит Кай. Одно можно сказать наверняка: при такой большой страсти к путешествиям, любознательности, непредсказуемости и изобретательности нам вовсе не следует опасаться за будущее самой сумасшедшей рок-группе Германии! IN EXTREMO были, есть и будут виртуозной приключенческой историей.

Вольф Рюдигер-Мюльманн

Зеветаль, февраль 2012.

Оглавление

Предисловие переводчиков 1

Castle: 1

Treffa: 2

Это история самой сумасшедшей рок-группы в Германии 2

ГЛАВА 1. «ОДНОЙ НОГОЙ В МОГИЛЕ, ДРУГОЙ НОГОЙ В ТЮРЬМЕ». 4

(Как дикий рок-музыкант тягался с ГДР) 4

ГЛАВА 2. ТРЯПИЧНЫЙ КОРОЛЬ ПОД ЛСД 18

(Как уличный музыкант объявил анархию) 18

ГЛАВА 3. «Я ХОЧУ СДЕЛАТЬ ЕГО БОГАТЫМ И ЗНАМЕНИТЫМ!» 29

(Альбом Weckt die Toten) 29

(Rotes Haar) 35

© by HANSEATIC MUSIKVERLAG GMBH & CO KG AND EDITION TOUGH 35

ENOUGH и с любезного разрешения Universal Music Publishing GmbH 35

ГЛАВА 4 «ПАРЕНЬ ГОРЕЛ ЖИВЫМ ФАКЕЛОМ!» 50

(Ужасающий пожар и альбом Verehrt und Angespien) 50

© by HANSEATIC MUSIKVERLAG GMBH & CO KG AND EDITION TOUGH 56

ENOUGH и с любезного разрешения Universal Music Publishing GmbH 56

© by HANSEATIC MUSIKVERLAG GMBH & CO KG AND EDITION TOUGH 59

ENOUGH и с любезного разрешения Universal Music Publishing GmbH 59

© by HANSEATIC MUSIKVERLAG GMBH & CO KG AND EDITION TOUGH 60

ENOUGH и с любезного разрешения Universal Music Publishing GmbH 60

ГЛАВА 5. МЕСКАЛИН В МЕКСИКЕ 67

(В грандиозный тур с новым гитаристом) 67

ГЛАВА 6. «ТЫ НИКОГДА НЕ СМИКШИРУЕШЬ ЭТОТ ДИСК!» 80

(Борьба за Sünder ohne Zügel) 80

© by HANSEATIC MUSIKVERLAG GMBH & CO KG AND EDITION TOUGH 88

ENOUGH и с любезного разрешения Universal Music Publishing GmbH 88

ГЛАВА 7. «С ТАКИМИ МЕРЗАВЦАМИ Я НЕ ПОЕДУ!» 97

(на пути к золоту с альбомом «7») 97

ГЛАВА 8. «БРОДЯГИ УЧАТСЯ СТОЯТЬ ПРЯМО» 109

(Рождение в муках творчества альбома Mein Rasend Herz) 109

ГЛАВА 9. ПОЖИЗНЕННЫЙ ЗАПРЕТ НА ПОЛЁТЫ 118

(В России и в гостях у Рааба) 118

ГЛАВА 10. ЖАРА, ГАШИШ, СВАСТИКА 127

(Поездка в Латинскую Америку) 127

ГЛАВА 11. СЕМЕРО ПРОЛЕТАЮТ НАД ГНЕЗДОМ КУКУШКИ 137

(Невероятный успех альбома Sängerkrieg) 137

ГЛАВА 12. «ФОКСТЕРЬЕР ВКУСНЕЕ БОРЗОЙ» 150

(Как доктор Пимонте принёс китайцам демократию) 150

ГЛАВА 13. В ГОСТЯХ У БИЛЛА КЛИНТОНА 156

(Шпеки и Sterneneisen) 156

ГЛАВА 14. «ВОТ ЧЁРТ! УДАЧА ВНОВЬ У НАС, БРАТУХИ!» 175

(Круиз в Майами) 175

ЭПИЛОГ 199

1

В переводе "Масло с пряными травами".

(обратно)

2

Имеются в виду служебные собаки.

(обратно)

3

Рио Райзер (1950 - 1996) - немецкий социально-активный и очень известный рок-музыкант, вокалист популярной группы Ton Steine Scherben.

(обратно)

4

Werner-Seelenbinder-Halle - громадное сооружение, главный спортивный зал Германии 20-го века. В 1992-м году был снесен, сегодня на его месте находится Europasportpark - крупный велодром, бассейн и дайвинг-центр.

(обратно)

5

Эрих Хонеккер (1912 - 1992) - руководитель ГДР (1971 - 1989), генеральный секретарь СЕПГ и председатель Госсовета ГДР. После переворота он был обвинен судебными властями Германии в санкционировании убийства граждан ГДР, которые пытались добраться до ФРГ через Берлинскую стену.

(обратно)

6

Бундесвер - вооружённые силы ФРГ.

(обратно)

7

Фамилию Rhein Михаэль сменил на Rain, но читаются они примерно одинаково.

(обратно)

8

Штази - министерство государственной безопасности ГДР.

(обратно)

9

Cпортивное сообщество Берлина.

(обратно)

10

ADAC - всеобщий немецкий автомобильный клуб. Крупнейшая общественная организация автомобилистов в Германии, самая крупная в Европе. Основная функция — техническая, информационная и юридическая помощь автомобилистам. Штаб-квартира находится в Мюнхене.

(обратно)

11

Очень странный факт. Сомневаюсь, что такая группа, как Rammstein стала бы выступать на разогреве у Noah. Надо сказать, что когда я просматривал список групп, у которых Rammstein выступали на разогреве, а заодно и тех, кто разогревал их, то Noah я ни там, ни там не увидел. Более того, указанные события происходят между 1991 и 1992 годами, а Rammstein как таковые собрались лишь в январе 1994 - до этого члены команды играли каждый в своих группах. В общем, не возьмусь ничего утверждать или опровергать, но повторюсь - очень странный факт.

(обратно)

12

Клаус Кински - любимый актёр Михаэля. Надо сказать, что даже внешне они чем-то похожи. При чём же тут псевдоним Das Letzte Einhorn (Последний единорог)? В одном из своих фильмов Кински сыграл роль рыцаря, на гербе которого было изображено сие мифическое животное.

(обратно)

13

Морской курорт в Германии.

(обратно)

14

Курорт на Балтийском море. Находится в Ростоке.

(обратно)

15

Известный персонаж датского и норвежского кинематографа, закоренелый преступник (на экранах с 1968 по 1999).

(обратно)

16

Заалер Бодден (Saaler Bodden) - небольшое лагунное поселение. Рибниц (Ribnitz) - озеро на севере Германии.

(обратно)

17

Рус. "Рыцарское похождение".

(обратно)

18

Bärentanz (рус. "Медвежий танец) - традиционная музыка коренных народов Америки.

(обратно)

19

Saltarello - жанр итальянской народной танцевальной музыки (XIV - XVI вв.).

(обратно)

20

Traubentritt (рус. "давка винограда ногами") позже вошла в альбом IN EXTREMO - Hameln.

(обратно)

21

Veris Dulcis - известный средневековый мотив на латыни. Исполнялась многими фолк-группами. У IN EXTREMO строки песни использованы в качестве припева для Nymphenzeit.

(обратно)

22

Знаменитая берлинская улица протяжённостью 3, 5 км. Одна из основных автомобильных магистралей.

(обратно)

23

Цайль (Zeil) - самая популярная торговая улица города Франкфурт-на-Майне.

(обратно)

24

Клаве - простейший ударный инструмент, две деревянные палочки, при стуке друг о друга издающие мелодичный звук.

(обратно)

25

Музей-деревня Дюппель (Museumsdorf Düppel) - музей под открытым небом, представляющий собой реконструкцию средневековой германской деревни.

(обратно)

26

На немецком это прозвище звучит как Puck, что означает "шайба".

(обратно)

27

Струнный фрикциональный музыкальный инструмент.

(обратно)

28

Немецкий поэт и композитор периода классического Миннезанга.

(обратно)

29

Рус. Тангейзер - легендарный немецкий средневековый поэт периода позднего Миннезанга.

(обратно)

30

Kramerei в переводе с немецкого - мелочная лавка, торгашество. Kurzweil - развлечение, забава.

(обратно)

31

Замок на вершине горы, иначе называемый «Королева долины Зале».

(обратно)

32

Reepschläger - название профессии в оригинале. Reep - канат, Seil и Tau - верёвка, бечёвка.

(обратно)

33

Марка сигарет.

(обратно)

34

Кёльн.

(обратно)

35

Маленький город в Германии близ Лёсница.

(обратно)

36

Эберсбрюнн (Ebersbrunn) - населённый пункт в Германии.

(обратно)

37

Capitol Mannheim - известный клуб в немецком городе Манхейме.

(обратно)

38

Пфефферберг (Pfefferberg) - уникальный в своём роде социокультурный центр, в котором располагаются клубы, творческие ателье, галереи, ресторан и пивной сад.

(обратно)

39

Хорошо же они свои методы величают...

(обратно)

40

Традиционная песня известного немецкого композитора времен позднего Ренессанса Мельхиора Франка. Была перепета группой Ougenweide.

(обратно)

41

Немецкий фастфуд-ресторан.

(обратно)

42

Драй Глайхен (Drei Gleichen, рус. "три одинаковых") - небольшой городок в Германии, в земле Тюрингия. Назван так из-за трех замков на своей территории.

(обратно)

43

Еженедельные немецкие музыкальные хит-парады, составляемые компанией Media Control.

(обратно)

44

О-в Зюльт - большой остров, принадлежащий Германии. Находится в Северном море.

(обратно)

45

Mitteldeutscher Rundfunk (Среднегерманское радиовещание).

(обратно)

46

Мусульманский монах, приверженец суфизма.

(обратно)

47

Кто не в курсе, Хэдбэнгинг - это тряска головой в такт музыке, популярен среди любителей тяжеляка. Иными словами, то, чем вы обычно занимаетесь на концертах рок- и метал-групп.

(обратно)

48

Кристоф Циммерман также был бас-гитаристом группы Feeling B, в которую входил ныне тоже покойный Алёша Ромпе, а также Кристиан Лоренц, Пауль Ландерс и одно время Кристоф Шнайдер - действующие участники Rammstein.

(обратно)

49

Специальное место в городе, где сосредоточены места скопления людей, ориентированных на культуру и искусство.

(обратно)

50

Возможно, в слове сделана опечатка, так как, по проверенным источникам, подобное место в Мехико называется Coyoacan.

(обратно)

51

Площадь в историческом центре Мехико.

(обратно)

52

Отсылка к знаменитой фразе легендарного вокалиста группы Queen Фредди Меркьюри (Freddie Mercury) "The show must go on!"

(обратно)

53

Дебютный сингл, благодаря которому Reamonn снискали себе славу.

(обратно)

54

Тителитури (нем. Rumpelstilzchen) - персонаж сказки братьев Гримм с одноименным названием.

(обратно)

55

Виннету - вымышленный вождь племени апачей, главное действующее лицо серии книг К. Мая.

(обратно)

56

Швабы - жители средневекового немецкого Герцогства и позднее провинции Швабии (определение из словаря Ушакова).

(обратно)

57

Ахим Райхель - известный немецкий рок-музыкант, композитор, продюсер, начавший карьеру в 1960-х годах и выступающий до сих пор.

(обратно)

58

В переводе с немецкого означает "грешник без узды".

(обратно)

59

В переводе с немецкого название альбома означает "Когда Земля была плоской"

(обратно)

60

Видать, травы и правда много было, раз Басти, Кай и Марко - это ОБА.

(обратно)

61

Знаменитый Kyffhäuser, где была записана половина концертного DVD Live-2002.

(обратно)

62

Всемирно известный немецкий производитель крепкого алкоголя.

(обратно)

63

Можно перевести как «самцовый банан».

(обратно)

64

Немецкий музыкант, исполнитель шлягеров и фолк-музыки.

(обратно)

65

Бразильский алкогольный коктейль.

(обратно)

66

Перевод может быть разный в зависимости от контекста, в особенности слова Stock.

(обратно)

67

Kater в немецком не только «кот», но и «похмелье».

(обратно)

68

Интересное выражение. Возможность говорить дерзости, хамить и т. д., не будучи за это наказанным.

(обратно)

69

Имена героев известных немецких мультиков - «Джим Баттон» (Jim Knopf) и «Динозаврик Урмель» (Urmel aus dem Eis).

(обратно)

70

Народная баварская песенка. На баварском диалекте, естественно. Перевод можно посмотреть здесь:

(обратно)

71

Только один может взлететь к небесам.

(обратно)

72

Американский производитель самолётов.

(обратно)

73

«Проигрыш» в музыке по-английски (и по-немецки) - Bridge, точно так же, как «мост».

(обратно)

74

Испанский деликатес - сыровяленый окорок на кости, полученный от белой породы свиней.

(обратно)

75

Florian Silbereisen - немецкий телеведущий и певец.

(обратно)

76

Bernhard Brink - немецкий телеведущий и шлягерный певец.

(обратно)

77

Скаутская песенка. Герберт Рот является композитором.

(обратно)

78

Англ. Jackass - популярный американский телесериал.

(обратно)

79

Мексиканское наименование Германии.

(обратно) Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg