«Лунные дороги»

Посвящаю эту книгу Марии Константиновне,

самой лучшей маме в мире

— «О Боже! Что это? Не хочу, не хочу! Не надо. Мне и здесь хорошо! Зачем вы меня тянете?! Что тут происходит? Ой, ой, ой, куда вы меня потащили? Да, что это вы так орете?».

— «Девочка! У вас родилась девочка. Четыре килограмма!»

24 сентября 1946 года в роддоме около Новодевичьего монастыря родилась девочка весом четыре килограмма. Ее мать — полька, отец новорожденной — казах, офицер Советской Армии. Девочку назвали Наташей. У крохотной Натальи были предшественники — старший брат Юра, после которого не замедлил появиться бойкий Арсен.

После рождения, как у всякого младенца, последовали годы забытья. Потом яркая вспышка первого воспоминания, позже облекшегося в витиеватую форму изложения: «Цепкие мамины руки хватают меня, растягивают вдоль груди. Пахнет фиалкой. Родинка на мизинце нагло прыгает перед глазами. Я брыкаюсь и воплю. Мою худую попу оголили, подставили под что-то холодное и колючее…».

Это был укол от дифтерии. Саму болезнь Наташа не помнит, но память о насилии, свершенном над ее маленьким задом, не раз возвращала девочку в затерянный мир детства.

Болезни — неотъемлемая часть земного существования человека. Наташу мучили разнообразнейшие недуги. Например, у нее была пупочная грыжа, от которой она падала в обмороки. Открывая глаза после мутного забытья, Наталья видела перед собой взволнованное лицо мамы. Мария Константиновна быстро-быстро шептала слова, Наташа их не слышала, находясь под глухим колпаком дурноты. Ее брали на руки, целовали. Кроха была безмерно благодарна грыже за мгновения нежности. В эти драгоценные минуты мама принадлежала только ей!

Как все слабые дети, Наташа скрывалась от хрупкости своего здоровья в спасительных дебрях фантазий. Иногда, заснув в полумраке комнаты, она просыпалась от чьего-то пристального взгляда. Шесть кровожадных глаз впивались в нее. Огромное бесформенное чудовище затаилось, оно тяжело дышало, от духоты в глазах у Натальи темнело, плыли разноцветные, режущие пятна. И тут она начинала вопить, она звала и звала на помощь, умоляя спасти ее от этого существа. И всякий раз в комнату входила мама, ничуть не боявшаяся ужасного монстра. Она распахивала окна, свет врывался в комнату, страх таял. Все предметы становились бытово-понятными.