«Тесный круг»

Оп.: Истина и жизнь, 2008, №1.

22 января о. Александру Меню исполнилось бы 73 года. Дух его был бодр, ясен, молод, и потому трудно представить его себе постаревшим. Разве что седины прибавилось бы. А вот каким он был в молодости, помнят теперь, наверное, немногие. О своих первых встречах с пастырем рассказывает художник, оформивший большинство книг о. Александра.

Я познакомился с о. Александром в августе 1962 года в Алабине. Мы приехали туда с Женей Барабановым с Николиной Горы, где его родители снимали дачу. Мы там переночевали, а утром какими-то окольными путями, на двух автобусах, поехали в Алабино. Там недалеко усадьба Петровское, развалины дворца, и церковь, построенная Казаковым. В ограде церкви – парк, сад; там стояла беседка, в которой мы и встретились с о. Александром. Ему было тогда 27 лет. Отец Александр был в рубахе-расписухе – они тогда были в моде, – похожей на картину Джексона Поллока, залитую кляксами, что, конечно, совершенно не соответствовало привычному облику священника.

Это было время хрущёвских гонений на Церковь, когда во всех органах массовой информации рассказывали страшные истории про религию, про священников, про сектантов – с убийствами, мучениями… В общем, велась антирелигиозная кампания, и чуть ли не половина действующих церквей была закрыта. Сейчас молодым людям уже трудно представить, что значит коммунистическое государство и его идеология. Я тогда учился в Строгановке, и если у студента случайно обнаруживали крестик, например, во время спортивных занятий, то это грозило ему лишением высшего образования – он просто выметался из института.

Для меня это был очень тревожный момент, потому что я встречался со священником первый раз. Незадолго до этого я познакомился с очень ярким человеком, писателем Анатолием Эммануиловичем Левитиным-Красновым, который и хотел меня представить о.

Александру. Но всё вышло иначе, и он потом досадовал. Можно сказать, что Анатолий Эммануилович был первым в моей жизни церковным христианином. А вторым, причём священником, стал о. Александр. И это многое предопределило в моей жизни, потому что я, наверное, по-другому относился бы к Церкви, если бы не этот исключительный человек.