«Допущены ошибки»

Допущены ошибки (fb2) - Допущены ошибки [litres][Mistakes were made - ru] (пер. Надежда Саидовна Сечкина) (Дневник «Эпик Фейл» (Timmy Failure - ru) - 1) 5845K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Стефан Пастис

Стефан Пастис Дневник «Эпик Фейл»: допущены ошибки

Моему дяде Джорджу Мавредакису.

Спасибо за всё!

Stephan Pastis

TIMMY FAILURE, Book 1: MISTAKES WERE MADE

Печатается с разрешения Writers House LLC и литературного агентства Synopsis

© Stephan Pastis, 2013

© Н. Сечкина, перевод на русский язык, 2017

© ООО «Издательство АСТ», 2017

Пролог, который попал не туда

Доставить белого медведя в гостиную труднее, чем кажется. Во-первых, окно в гостиной должно быть достаточно большим, чтобы в него входил автомобиль. Во-вторых, автомобиль должен вмещать белого медведя. В-третьих, вам потребуется белый медведь – достаточно большой и сознательный, чтобы не указывать вам на ошибки. Например, в том случае, если вы заехали не в тот дом. Когда дело касается автомобиля в гостиной, это серьёзный промах.

Стоп, задний ход!

(Это касается истории, а не машины.)

Глава 1 Ля-ля-тополя

Ладно, давайте быстренько разберёмся со скучными предисловиями. Меня зовут Фейл, Тимми Фейл. Это я:

Изначально наша семейная фамилия была Фелль, но кто-то её изменил, и теперь она пишется и произносится так, как я сказал. Все шуточки насчёт моих фееричных «фейлов» попрошу оставить при себе. Кем-кем, а неудачником меня не назовёшь.

Я – основатель, президент и генеральный директор детективного агентства, названного в мою честь «Фейл Инкорпорейтед». Агентство «Фейл, Инк.» – лучшее в городе, если не во всём штате. А то и в целой стране.

Книга, которую вы держите в руках, – исторические хроники моей работы частным детективом. Каждый факт в ней тщательно выверен. Все иллюстрации выполнены мной лично. Я пытался привлечь к созданию рисунков своего партнёра, но у него ничего не вышло. К примеру, вот как он изобразил меня:

Свои хроники я решил опубликовать потому, что мой опыт и знания бесценны для любого, кто мечтал стать детективом. Сами убедитесь – прочтите рецензии:

Бесценно для любого,

кто когда-либо мечтал

стать детективом.

(Без подписи)

Однако успех не пришёл ко мне в одночасье. До этого пришлось преодолеть множество препятствий. В их числе:

1. Мама;

2. Школа;

3. Мой лучший друг-идиот;

4. Мой белый медведь.

Разумеется, у вас возник тот же вопрос, который все непременно задают мне после оглашения списка помех, а именно: почему в лучших друзьях у меня идиот? Об этом чуть позже. Да, и, пожалуй, следует сказать пару слов про белого медведя весом в семьсот кило.

Его зовут Эпик. Кличка такая.

Родной дом Эпика в Арктике тает. Поиски пищи привели белого медведя к миске нашего кота. Теперь Эпик находится в 3101 миле от естественного ареала обитания. Да, ему пришлось немало пройти ради кошачьей миски, но мы никогда не жалели денег на качественный корм для питомца. К сожалению, сейчас наш котик находится на небесах, в Кошачьем раю (или в Кошачьих трущобах – он ведь с рождения не отличался дружелюбностью), зато у меня есть белый медведь.

Первое время Эпик демонстрировал должное усердие и аккуратность, из-за чего я, собственно, и согласился сделать его своим деловым партнёром.

Очень скоро выяснилось, что усердие и аккуратность были всего лишь хитрой уловкой, типичной для белых медведей. Не желаю больше говорить на эту тему. Кроме того, не хочу обсуждать смену названия агентства, которое отныне именуется так (и в городском справочнике тоже):

Всё, мне пора. Трезвонит Тиммифон.

Глава 2 Кондитер в печали: все конфеты спёрли

Звонит Гуннар – мой одноклассник, сосед, а теперь ещё и потерпевший: у Гуннара пропали все сладости, отложенные для Хэллоуина.

Ко мне часто обращаются по поводу кражи конфет. Подобные дела не бывают громкими, о них не пишут в газетах, зато они приносят неплохой доход. Короче, я бужу партнёра и хватаю Фейломобиль.

Уточню: вообще-то он называется не Фейломобиль, а сегвей.

Это гироскутер моей мамы, она выиграла его в лотерею. Мама установила некоторые ограничения насчёт того, когда и как я могу пользоваться этой штукой:

Я решил, что это слишком размытые границы, поэтому спокойно беру скутер, когда мне нужно, и до сих пор мама не возражала. В основном потому, что беру я его тайком.

В этом заключается один из основополагающих принципов детективного агентства «Эпик Фейл», увековеченный мной на подошве левого ботинка:

Единственное, что меня не устраивает в Фейломобиле, – это скорость. Если я еду, а Эпик ковыляет пешком, то он добирается до места первым. И всё бы ничего, но по дороге медведь пару раз успевает вздремнуть!

Так что, когда я приезжаю к Гуннару, Эпик, вполне предсказуемо, уже возле дома и увлечённо занимается тем, что частенько делает, обогнав меня в пути. Прежде чем я объясню, что это за дело, позвольте отметить следующее: в частном сыске главное – произвести первое впечатление. Клиент сразу должен видеть, что нанятый им детектив – а) профи; б) обладает чувством стиля; в) осторожен и неприметен.

Однако все старания создать нужный эффект идут насмарку, если перво-наперво клиент видит это:

Я сто раз просил Эпика не лопать всё подряд из клиентских мусорных баков, но ему хоть бы хны. По-моему, этот медведь умышленно подрывает репутацию агентства.

На моё счастье, к тому времени, когда я стучу в дверь Гуннара, Эпик уже расправился с объедками и стоит на крыльце рядом со мной.

Гуннар встречает нас и ведёт к месту преступления. Указывая на тумбочку возле своей кровати, он говорит:

– Моя пластмассовая тыква с конфетами лежала тут, а потом исчезла.

Глядя на пустой столик, я прихожу к выводу, что сладостей нет.

Гуннар называет состав пропавшей тыквенной начинки:

– Два «Марса», один «Твикс», семь шоколадок «Три мушкетёра», пять «Кит-Катов», одиннадцать «Миндальных восторгов», пять «Сникерсов», одна тянучка «Абба-Заба» и восемь «Поцелуйчиков» от «Хёршес». Ты записываешь?

– Конечно, записываю, – говорю я.

– Начнём по порядку. Я принимаю в оплату наличные, чеки или банковские переводы. – Банковские переводы я не принимаю, но фраза звучит солидно, и мне нравится её произносить.

– Сколько за всё? – спрашивает клиент.

– Четыре доллара в день плюс издержки.

– Издержки?

– Куриные наггетсы для здоровяка, – поясняю я, указывая на Эпика.

Медведь издаёт грозный рык, но потом вдруг плюхается на зад и сминает тумбочку Гуннара.

Эти убытки я возмещу из средств, выделенных на куриные наггетсы. Гуннару я сообщаю, что расследование займёт приблизительно полтора месяца. Потребуется опросить массу свидетелей. Может даже, слетать кой-куда.

– Не провожай, я сам найду выход, – на прощание говорю я.

Проходя по коридору мимо комнаты Гуннарова брата Гейба, я вижу, что Гейб сидит на кровати, а вокруг него – гора конфетных обёрток. Физиономия Гейба густо перемазана шоколадом, на полу валяется пустая пластмассовая тыква.

Я всегда предельно внимателен в вопросе сбора улик, поэтому заношу в служебный блокнот важную пометку:

Глава 3 Империя Тимми наносит ответный удар

Чтобы разобраться с делом Гуннара, мне нужно пять минут тишины и покоя. Но их у меня нет. А всё из-за этого типа:

Это Старикан Крокус, мой учитель.

Он по шесть часов в день стоит у своей любимой доски и всё бубнит, бубнит, наводя такую тоску, что даже белка облезет.

Старикану Крокусу 187 лет, от него воняет, а ещё он ходит скрючившись, как вопросительный знак, точно спереди его тянет к земле мешок с картошкой.

Его мешок пригодился бы мне, если бы я посвятил свою жизнь приготовлению картофеля фри, но я занят другим. Я создаю империю частного сыска, и в классе нет ничего такого, что поможет мне её расширить – разве что карта мира на стене. Вот почему я заштриховал на карте все области, где в ближайшие пять лет появятся отделения агентства «Эпик Фейл».

Хороший учитель поощрил бы такую инициативу, но только не Старикан Крокус.

– Что тут опять натворил наш Капитан Тупица? – недовольно бурчит он и замазывает мои труды корректором.

Тогда я набираюсь нахальства и стираю его записи на доске.

По-моему, мы квиты, но Старикан Крокус думает иначе.

Он сажает меня в компанию трёх «светлых голов». Надеется на положительное влияние. Ну, а эти рассчитывают, что на них окажу влияние я.

Первую «голову» зовут Молли Москинс, и она зануда. Молли слишком много улыбается, а пахнет от неё мандаринами.

Этот румяный колобок – Ролло Тукас. Торопиться нам некуда, так что о нём поговорим позже.

А девчонка, чьё лицо на рисунке закрыто, – та, о ком я никогда и ни за что вам не расскажу. Ни словечка. Даже не просите.

Ладно, давайте лучше про колобка.

Глава 4 Знакомьтесь: Ролло Тукас

Первое, что нужно знать про Чарльза «Ролло» Тукаса, – никакой он не умник. Ну, да, его средний балл – 4,6, но это лишь благодаря зубрёжке. Бессмысленной и беспощадной.

Если бы я взялся за учёбу, мой средний балл тоже был бы 4,6, а не как сейчас – 0,6 (если округлить в большую сторону). Почему Ролло грызёт науку с таким рвением, – загадка для всех, кроме самого Ролло.

Если спросить его об этом, он начнёт бормотать всякую чепуху: типа, если он будет прилежно учиться, то заработает хорошие оценки, а если заработает хорошие оценки, то поступит в Стэнфардский университет, а если поступит в свой Стэнфард, то потом устроится на хорошую работу и будет зарабатывать кучу денег.

Мы, детективы, называем это так:

Кроме того, отсюда следует другой основополагающий принцип агентства «Эпик Фейл», увековеченный на подошве моего правого ботинка:

Я бы ещё посочувствовал бедолаге, если бы корпеть над книжками его заставляли родители, но Ролло делает это добровольно.

Что ещё раз доказывает: не больно-то он умён. Поэтому максимум, что в моих силах, – это поддерживать несчастного зубрилу, не критиковать его недостатки. Правда, когда я зависаю у Ролло в комнате, закинув ноги на стол, соблюдать это правило бывает сложно.

Отдыхать дома у Ролло после долгого рабочего дня в агентстве – один из видов поддержки, которую я оказываю. Пока он учит уроки, я рассказываю о текущих расследованиях. Думаю, ему интересно меня слушать. В конце концов, Ролло непременно стал бы детективом, если б мог, просто у него нет нужных инструментов. Впрочем, это не мешает ему отпускать дилетантские комментарии насчёт моих методов работы, что порой меня страшно злит.

Вот как сегодня. Я рассказал о деле Гуннара и упомянул Гейба, его неряху-брата, после чего Ролло выдал самую большую глупость на свете, какую только можно вообразить. Он заявил:

– Может, это Гейб слопал конфеты?

Говорю же, Ролло – идиот.

Глава 5 На работе не всё гладко

Расследование по делу Гуннара, день второй. Обстановка в агентстве напряжённая. Мы с Эпиком знаем, что лучше всего в таких случаях находиться подальше друг от друга, но это весьма затруднительно, учитывая, что штаб-квартира агентства расположена в маминой кладовке, которая служит гардеробной.

В офисе было бы куда просторнее, если бы мама избавилась от платьев и кофт. Чтобы обсудить эту проблему, на прошлой неделе за ужином я назначил телеконференцию с мамой. Вот как всё прошло:

В бизнесе такое случается. Пытаешься найти компромисс, а деловые партнёры не желают идти навстречу.

Думаю, у мамы это из-за стресса. Чем конкретно он вызван, сказать затрудняюсь, знаю только, что какая-то причина есть, потому что вечером после телеконференции мама взяла сегвей и отправилась на прогулку вокруг дома. Таким способом она расслабляется.

– Эта штука – просто палочка-выручалочка, – бросила мама на ходу, проезжая мимо меня. – Не знаю, что бы я без него делала.

Вот почему, друзья мои, я скромно помалкиваю о том, что «эта штука» одновременно выступает в роли Фейломобиля.

Сейчас, однако, меня ждёт расследование, а стеснённые условия в офисе необходимо улучшить. Я поручил Эпику составить проект судебного иска против мамы и даже снабдил его юридической литературой. Пока что успехи медведя невелики:

И хотя теснота доставляет много неудобств, совсем скоро этот вопрос решится, ведь я положил глаз на верхний этаж новой высотки в центре города. Оттуда открывается шикарный вид на весь город.

В рекламном объявлении сказано, что стоимость аренды составляет 54 000 долларов в месяц. Конечно, жирновато, но, если расследование по делу Гуннара пойдёт удачно, это будет уже какой-никакой вклад.

Да, таков наш детективный бизнес. Справляешься со сложным делом, о тебе расходится молва. Раз-два, и ты уже гребёшь деньги лопатой. А до тех пор придётся вести дела в маминой кладовке. Справедливости ради замечу, что аренда обходится нам довольно недорого (0 долларов), и единственное условие, поставленное арендодателем (мамой), – не трогать её одежду. Проблем с соблюдением этого условия нет. Во всяком случае, у меня.

Глава 6 Гейб: это не я!

Расследование дела о пропавших конфетах буксует, и я пытаюсь действовать в духе Ролло Тукаса: беру показания у Гейба, также известного как Грязнуля.

– Где вы находились в тот вечер, когда пропали сладости, принадлежащие вашему брату?

– В своей комнате.

– Что вы делали?

– Ел.

– Что именно вы ели? – уточняю я.

– Конфеты, – отвечает Гейб.

До меня доходит смысл его слов, и я делаю пометку в блокноте:

Глава 7 Прекрасная дворничиха

Перерыв на ланч – моя единственная возможность заняться разработкой долгосрочной стратегии агентства, поэтому я ем отдельно от других детей. Только так я могу быть уверен, что они не подсмотрят мои записи, совершив тем самым акт промышленного шпионажа.

Жаль, конечно. Жаль, что, пока я напряжённо размышляю, мой деловой партнёр вздыхает и томится за ограждением из проволочной сетки.

В школу Эпика не пускают, поэтому он мается за забором до конца уроков, ожидая, когда я отведу его домой. Медведь не любит поднимать эту тему, но я знаю, что он расценивает такое отношение как дискриминацию. В знак протеста против несправедливости я иногда вешаю на него плакат:

После ланча у нас есть пятнадцать минут на подвижные игры. Большинство ребят играют в кикбол, я сижу у забора и глажу медведя.

И не спрашивайте меня о девчонке, чьё лицо на рисунке я закрыл. Девчонка – та же самая, и я по-прежнему не собираюсь о ней говорить. Скажу лучше, что ребят расстраивает моё сидение под забором.

Да, расстраивает! Я – популярная личность, все хотят со мной общаться, только не могут – опасаются моего арктического партнёра. И, между прочим, правильно делают, что опасаются. Белые медведи – звери свирепые и непредсказуемые. Вдобавок они всё время выслеживают тюленей, а школьника, закутанного в тёплую одежду, легко принять за тюленя.

И только один человек не боится Эпика: наша дворничиха Донди Свитуотер. Вообще она приятная женщина, но очень уж любит поболтать и не догадывается, что из-за работы в агентстве я постоянно нахожусь в жутком цейтноте.

Эпик, наоборот, в восторге от Донди, ведь она регулярно передаёт для него батончики из воздушного риса.

Медведь с ума по ним сходит, в этом-то и проблема. Если когда-нибудь Эпика возьмут в плен, чтобы выведать секретную информацию, и помашут перед ним батончиком из воздушного риса, боюсь, меховой увалень тут же сломается.

Понятно, почему я взял с Донди обещание держать эту слабость моего партнёра в тайне. Кроме того, я попросил её даже не произносить вслух словосочетание «батончики из воздушного риса», а называть их просто «продукт». Донди приняла все условия и, по моему настоянию, подписала соответствующую бумагу.

Распиской я заручился, потому что Донди на самом деле обожает поговорить, особенно со мной. Именно поэтому почти все перемены мы проводим вместе. И ничего тут страшного. Просто это ещё одна грань популярности.

Глава 8 Однажды на льдине

Вечером моя интуиция сыщика подсказывает: что-то не так. На моих глазах мама проехала на скутере мимо дома целых восемь раз.

Предыдущий рекорд – шесть кругов. Значит, дело серьёзное.

Перед сном я говорю маме, что сегодня ей необязательно читать мне на ночь, но она настаивает. Держится по-бойцовски.

Вообще-то я бы хотел, чтобы по вечерам она читала мне отраслевые журналы и я всегда мог быть в курсе последних достижений сыщицких технологий, но кое-кто большой и мохнатый заявляет, что это скучно.

Сказки, которые предпочитает слушать на ночь мой деловой партнёр, в книжных магазинах найти сложно, поэтому я вынужден самостоятельно сочинять и записывать их, а затем отдавать маме на озвучание.

Рисунки тоже приходится делать мне. Начинаются эти истории всегда одинаково:

Конец у них тоже всегда один и тот же, иначе Эпик расстраивается и плохо спит.

Закончив читать, мама выключает свет и целует меня в нос. Я натягиваю одеяло до подбородка и украдкой бросаю взгляд на партнёра. Сказка пришлась ему по душе.

Глава 9 Вставка: Сумо с утра пораньше

На следующее утро я встаю рано. Переодевшись борцом сумо, выхожу на улицу и прячусь за деревом.

Я поджидаю особу женского пола, чей рост – метр с кепкой, а имя нельзя называть. Когда она будет проходить мимо, я подскочу к ней и собью с ног. Если мне хоть капельку повезёт, она окажется на тротуаре.

Ничего личного, только бизнес. Не хочу об этом.

Глава 10 И снова проблемы на работе

Партнёру поручено в моё отсутствие отвечать на телефонные звонки. Ну, и поглядите на него: стоит, обернувшись шнуром от трубки, провод вырван из стены.

В такие дни я спрашиваю себя, подходит ли медведь для этой работы. В довершение всего, на двери агентства висит записка от мамы. Она наверняка догадывается, что дела у нас идут в гору, так что, скорее всего, эта записка – заявление о приёме в штат. Гм, а вот и нет.

Такая уж у меня мама. Считает, что убить целый день в школе – лучше, чем стоять на страже границ в образе борца сумо. Думаю, причина маминых заблуждений – стресс. Она с утра до вечера работает в магазине канцтоваров, и зарплата у неё не то чтобы высокая, вот она и переживает. Возможно, этим и объясняется странное мамино поведение в последнее время.

На своё счастье, она подарила миру гения, который в один прекрасный день спасёт весь клан Фейлов (клан Фейлов – это я, она и Эпик, хотя медведь спасения не заслуживает).

Однако для того, чтобы я сумел осуществить свой план и создать детективное агентство с миллиардными прибылями, необходимо мамино содействие. Она должна оградить меня от бесполезной ерунды, которая крадёт время и отвлекает от главного. Я имею в виду школу. В этом плане со своей задачей мама не справляется.

Я намерен провести очередную телеконференцию, чтобы обсудить этот и другие вопросы, но мама постоянно переносит дату. Я пока не тороплю, но, полагаю, что по времени телеконференция может совпасть с докладом об итогах года. Это ежегодное собрание, на котором я разбираю сильные и слабые стороны мамы как родителя.

Настойчивость в отношении школы определённо подпортит мамины показатели. Но худшую оценку в этом году получит не она, а этот парень:

Глава 11 Контрольная

Сегодня у нас контрольная. Богатые возможности выбора. Всем раздали дурацкие листы с кружочками, в которых нужно ставить пометку, выбрав один из вариантов ответа, от А до Д. Лично я собираюсь с помощью этих кружочков создать картину. В прошлый раз у меня получились горы.

Остальное время я посвящу служебным вопросам. Не успел я принять это решение, как Старикан Крокус делает объявление:

– Сегодня вы будете работать в группах.

Ролло Тукас вытаращивает глаза.

– Каждая группа сдаёт общую работу и получает общий балл.

Ролло охает.

– На группы распределимся так, как вы сидите.

Ролло переводит взгляд на меня и грохается в обморок.

Я не обращаю на него внимания. Меня волнует другое – необходимость объединить усилия с Той, Кого Нельзя Называть. Своё мнение я стараюсь высказать в вежливой форме.

На полу стонет Ролло. Старикан Крокус велит мне слезть со стола. Молли Москинс хлопает в ладоши. Она делает это каждый раз, когда нас ставят вместе.

От хлопанья Моллиных ладошек повсюду разносится мандариновый запах. Вскоре мы все пахнем, как ящик цитрусовых.

Старикан Крокус обречённо закрывает глаза и скрежещет истёртой деревянной челюстью. Он – единственный сердитый мандарин во всём ящике.

Глава 12 Ёксель-моксель. Был медведь[1]

У нас, сыщиков, так: дела не ждут, пока ты их распутаешь (как в случае с расследованием таинственной пропажи конфет Гуннара), сверху постоянно сыплются новые. Нужно крутиться; ты просто не имеешь права забиться в угол и поднять кверху лапки.

Кстати, именно так и поступил хомяк Макса Ходжеса.

– Утром смотрю – он лежит, – рассказывает Макс, в чьей комнате мы находимся. – Вот и решил попросить тебя выяснить обстоятельства его смерти.

Мы оба взираем на хомяка, застывшего на полу клетки.

– С чего ты взял, что он умер? – спрашиваю я.

– Ну, живой обычно выглядит так. – Макс протягивает мне фото.

Да, сейчас у него несколько иной вид.

Я задаю Максу рутинные вопросы. Даже детектив-любитель знает, как снимать показания по делу мёртвого хомяка.

– У него были враги?

Макс отвечает, что нет.

– Большое состояние?

Нет.

– Переживал депрессию?

Нет.

– Связи с криминалом?

Ответ отрицательный.

Когда речь заходит о связях с криминальным миром, свидетель может испугаться и замолчать. В подобных ситуациях необходимо слегка надавить.

– Говоришь, связей не было? – Едко усмехаюсь я. – А это, по-твоему, что? – Я показываю на каракули, выцарапанные на прозрачной пластиковой трубе в хомячьей клетке.

– Это я нацарапал. Моё имя, – признаётся Макс.

– Как по мне, похоже на хомячьи граффити, – высказываюсь я.

– Ни капли не похоже, – возражает он.

Я вытаскиваю трубу из клетки и засовываю в карман, пояснив:

– Вещдок.

Я подхожу к двери и толкаю её, но дверь не поддаётся. Я ныряю вбок, ожидая нападения из засады. А, вон оно что: с той стороны разлёгся Эпик! Его мохнатая туша подпирает дверь.

Я стучу кулаком в стекло, пока медведь не освобождает проход, потом иду к обочине, где припаркован Фейломобиль.

Тот самый, который мама называет своей «палочкой-выручалочкой».

Тот, который запретила мне брать.

Тот, которого нет на месте.

Я бегло записываю в рабочий блокнот:

Глава 13 Маленькое бизнес-сообщество в осаде

Трудно думать о вредительстве в профессиональной сфере, когда вместе с мамой сидишь перед учителем, но одно я знаю точно. Кто-то вознамерился подорвать деятельность агентства «Эпик Фейл». Наш растущий портфель заказов для кого-то стал представлять угрозу, и, чтобы остановить меня, эти люди умыкнули моё транспортное средство.

Правильнее всего сейчас – установить оцепление по периметру и приступить к опросу свидетелей, однако я лишён этой возможности.

Меня окружают два дилетанта, которые никогда не руководили собственным бизнесом.

Слева сидит мама. Как только я вернулся от Макса, она сразу же запихала меня в машину и повезла в школу. Справа – Старикан Крокус. На фоне его раздражённого «бу-бу-бу» я могу думать лишь о том, что Старикану, видимо, пора на пенсию.

Только представьте: впервые за сто пятьдесят лет работы в школе Старикан рискует не перевести своих учеников в следующий класс в полном составе. Серьёзная проблема!

Полагаю, самое время открыть вам имя ученика, из-за которого возник этот риск.

В такие моменты я спокойно жду, когда мама порадует публику жаркой речью в защиту сына. Может, смахнёт на пол бумаги или опрокинет стул. Подожжёт стол.

Вместо этого она… кивает.

Для женщины, которая со дня на день будет умолять меня дать ей хоть какую-нибудь работу, она производит слабое впечатление.

Таким образом, в настоящее время я вынужден полагаться на своего делового партнёра: ему поручено произвести кое-какую разведку. Это значит, что медведь должен осмотреть место преступления и, не привлекая к себе внимания, собрать как можно больше улик.

И это никак не связано с занятием, за которым я застал партнёра, вернувшись домой:

Глава 14 Апельсиновый сок. Встряхнуть, но не смешивать

Я, как заведённый, меряю шагами комнату Ролло Тукаса. Не может же детектив быть жертвой нераскрытого преступления! Это всё равно что беззубый дантист или садовник, у которого загнулись все цветы. Меня, между прочим, тоже ждёт верная смерть, если мама узнает о пропаже Фейломобиля.

Я разрабатываю план, как утаить от мамы этот неприятный факт:

Сосредоточиться не выходит. Голова Ролло трясётся из стороны в сторону, как у китайского болванчика. Такое случается с ним всякий раз за день до контрольной.

Сегодня он особенно волнуется, потому что в прошлый раз справился не ахти. Да-да, групповой тест. Видите ли, кое-кто в группе раскрасил бланк с вариантами ответов вот таким образом:

Мне просто пришлось пойти на этот шаг. Поскольку Старикан Крокус свёл меня вместе с Сами-Знаете-Кем, мне не оставалось ничего иного, как броситься грудью на шестерни адского механизма и застопорить его ход.

Само собой, в представлении Ролло всё выглядело по-другому. Он очень узко смотрит на вещи. Я – другое дело, я всегда вижу полную картину. И знаю, что порой нужно пожертвовать одним членом команды ради спасения остальных.

Однажды Ролло ещё поблагодарит меня. Когда-нибудь, но не в этот вечер. Сейчас голова бедняги трясётся, как хвост гремучей змеи, прихлёбывающей эспрессо.

Кстати говоря, в один прекрасный день я проявлю смекалку и привяжу картонный пакет с апельсиновым соком, который пью по утрам, к голове Ролло. На упаковке сказано: «Хорошо встряхнуть перед употреблением».

Выглядеть это будет примерно так:

Вот почему я не слишком переживаю, когда дела в детективном агентстве не ладятся. Если что, я всегда могу переквалифицироваться в изобретателя.

Глава 15 Детектива просьба не менять

Бесчеловечность человека к человеку сложно постигнуть.

Тимми Фейл

Так или иначе, я должен вернуться к работе. Поэтому у меня новое средство передвижения. Я называю его Эпикмобиль.

Мой деловой партнёр считает своё положение унизительным. Я, напротив, уверен, что ему повезло.

Вдоль борта я вывел надпись «Величие», чтобы все, кто видит нас, знали, какие мы великие.

Однако даже при всём величии я оказался не готов к зрелищу, открывшемуся моим глазам перед домом Уэбера.

Разруха и хаос. Похоже, здесь орудовал какой-то вандал. Повсюду следы его ужасных действий. Коварный враг знал, что делает, избрав мощные боеголовки – те, что поставляются в упаковках по шесть, двенадцать и двадцать рулонов. Нервных и чувствительных прошу отвернуться.

Куда ни посмотри, белые гирлянды свисают с ветвей. Значит, преступники умеют ловко лазать по деревьям. Это ключ к разгадке! Я записываю в блокнот:

Звоню в звонок. Дверь открывает Джимми Уэбер, мой одноклассник.

– Как родители, держатся? – спрашиваю я.

– Держатся, – отвечает Джимми. – У нас это не первый случай с ТБ.

«ТБ», – мысленно отмечаю я и делаю очередную запись в блокноте:

Я прошу Джимми перечислить фамилии врагов.

– Врагов? – переспрашивает он. – Нет у меня никаких врагов.

– У любого человека есть враги, – уверяю я.

– А у меня нет. Я со всеми дружу – и с одноклассниками, и с ребятами из футбольной команды, и с членами школьной редколлегии…

В точку!

– Подготовь для меня полный список твоих статей, – говорю я.

– Статей? – недоумевает Джимми.

– Тех, что ты публиковал в школьной газете.

– Вообще-то я не пишу статьи, я только печатаю меню нашей столовой на неделю. Разве это важно?

Я изумлённо качаю головой, но тут же напоминаю себе, что не каждый из нас детектив.

– Послушай, парень, – говорю я. – Кто-то очень не хочет, чтобы эта информация появлялась в прессе.

– Кто? – хлопает глазами Джимми.

Я показываю на гирлянды туалетной бумаги, развешанные на деревьях.

– Тот, кому ты перешёл дорогу.

Я протягиваю Джимми свою визитную карточку.

– Спасибо, Тимми, но мне больше не нужна твоя помощь.

– Что это ты такое говоришь? Сам ведь позвонил на горячую линию!

– Да, больше часа назад. Ты что-то долго добирался.

Он прав: я изрядно опоздал. Эпик задрых под дверью моей комнаты, и я не мог выйти наружу. Со стороны медведя – очень непрофессиональное поведение.

– Пусть так, но теперь я здесь и готов взяться за это дело, – бодро заверяю я.

– Извини, – говорит Джимми, – я уже нанял другого детектива. Это…

Только не называй имя. Не называй имя. Не называй имя. Не называй имя. Не называй имя. Не называй имя. Не называй имя. Не называй имя!

– …Коррина Коррина, – называет он имя.

Глава 16 Которой, я надеялся, не будет. Про Чудовище

Иногда Зло принимает вид Чингисхана.

Иногда выступает в обличье вождя гуннов Аттилы.

Но порой Зло выглядит так:

Не хочу посвящать Средоточию Зла во Вселенной чересчур много слов. Больно надо тратить на это время и силы. Во-первых, я вообще не думаю об этой девчонке, а во-вторых… Ух, как я её ненавижу!

Короче, так: Чудовищу принадлежит детективное агентство «СРКК». По версии Чудовища, название расшифровывается как «Служба расследований Коррины Коррины», хотя, по-моему, «Свинячье рыло Коррины Коррины» – куда вернее.

Её детективное агентство – худшее в городе, если не во всём штате. А то и в целой стране. Увы, клиенты легко клюют, соблазнившись видом роскошного офиса в центре города, который отдал в пользование дочурке папа-магнат. Раньше в этом здании был банк. Колонны, мраморный пол, огромный сейф и всё такое. Вот как он выглядит:

Убогая картина, правда? А знающим людям она прямо-таки кричит: «Дилетантка несчастная».

Что может быть глупее и непрофессиональнее, чем устроить офис на первом этаже? Когда я займу верхний этаж моего небоскрёба, то смогу швырять на голову Коррине Коррине всё подряд.

А ещё нелепее то, что это жалкое создание располагает кучей самой современной техники для ведения слежки, и тоже благодаря богатенькому папочке. Всевозможные камеры с зум-объективами, мощные бинокли, скрытые микрофоны – чего у неё только нет.

Может, вас это и впечатляет, но, поверьте, опытному профессионалу весь этот арсенал говорит лишь об одном:

Настоящие детективы ведут наблюдение по старинке и полагаются лишь на пару собственных глаз. Укрывшись в каком-нибудь чрезвычайно неудобном месте – например, в корзине для белья.

Что создаёт определённые трудности, если мама вздумает затеять стирку на день раньше, чем собиралась.

Глава 17 Грядут перемены

Главная мысль этой главы: Тимми Фейл не уступит клиента Коррине Коррине.

Перехватывать у меня дело Уэбера – противозаконно, неэтично и аморально. Я решил, что подобное спускать нельзя, и направил жалобу в Бюро лучших детективов. Это не первая моя жалоба в адрес Коррины Коррины. Если быть точным, сто сорок седьмая по счёту.

Так как ни компьютера, ни печатной машинки у меня нет, жалобы приходится писать от руки на тетрадных листах. Ниже пример жалобы, отосланной в прошлом месяце:

Эту я отправил неделей позже:

Где находится Туркмения, я не знаю, но, судя по названию, далеко.

Иногда я выражаю суть максимально точно и кратко:

Бывает, что жалоба хронологически связана с предыдущими:

Пока жалобы ждут рассмотрения, я решаюсь произвести две глобальные перемены в работе агентства.

Во-первых, покупаю шляпу.

Пожалуйста, не спрашивайте, почему на ней написано «Печеньки». Понятия не имею. Возможно, прежний владелец торговал печеньем. Шляпа однозначно придаёт мне солидности.

Вторая перемена посущественней. Я раздаю бесплатный сыр.

Пока что бизнес процветает. По крайней мере, в части бесплатного сыра. Правда, все непременно задают мне один и тот же дурацкий вопрос:

Глава 18 На счетовода не рассчитывай

Я сижу в своей комнате. Так велела мама. Завтра у меня два теста на правописание, и она настаивает, что я должен к ним подготовиться. А я не могу. Мне не даёт покоя Фейломобиль.

Вчера мама сказала, что пойдёт за ним в гараж – хочет покататься. Я попытался отговорить её, предупредив, что гараж кишит ужасными пауками.

Мама ответила, что не боится пауков.

Я сказал, что имел в виду не пауков, а гигантскую анаконду.

Мама не стала продолжать разговор на эту тему, но в следующий раз амазонские рептилии меня не выручат. Рано или поздно мама обо всём догадается, и прежде, чем это произойдёт, я должен вернуть Фейломобиль. А значит, необходимо удвоить усилия и задействовать все средства. Кстати, что у нас там со средствами? Надо изучить бухгалтерскую отчётность за последние полгода.

Ведение бухгалтерии – одна из задач, которую я поручил Эпику с самого начала.

Эту работу я возложил на медведя, потому что: (а) мне самому возиться некогда, и (б) он намекал на определённый опыт счетоводства.

Я полагал, что в бухгалтерских книгах будет отражён валовый доход агентства «Эпик Фейл» и расходы за текущий финансовый год, всё в аккуратных столбцах и колоночках. Примерно этак:

Однако на самом деле бухгалтерская отчётность выглядит так:

Я отправляюсь на поиски счетовода. Я его нахожу. Он сидит на решётке обогревателя и лопает бесплатный сыр.

Я назначаю телеконференцию с мамой.

Глава 19 Ответ, мой друг, тебе надует в ухо[2]

– Мне нужен секретарь-референт, – заявляю я маме.

Она сидит за столом на кухне. Перед ней кипа счетов.

– Если ты хочешь, чтобы я продолжал учиться в школе и одновременно руководить агентством, другого выхода нет.

Мама не отвечает, и я забрасываю удочку во второй раз.

– Послушай, если бы ты предоставила мне ссуду – за разумный процент, конечно, – я мог бы нанять этого самого референта.

Мама поднимает голову и смотрит на меня.

– Тимми, в магазине мне урезали ставку, так что, боюсь, сейчас я немного не располагаю свободными средствами.

Я гляжу на гору бумажек на кухонном столе и наугад вытаскиваю одну из них. Большими жирными буквами там написано:

Общая сумма задолженности: $1485.23

– Это и всё? – спрашиваю я, помахивая счётом.

– Что «всё»?

– Эти твои цифры – пустяки! – Я просматриваю счета за телефон, газ и посещение врача. – Да с той прибылью, которая будет у агентства «Эпик Фейл» к концу года, мы оплатим все эти расходы наличными из мелкой кассы!

Мама прислоняется щекой к моей голове.

– Разумеется, оформим это в виде кредита. Тимми Фейл не раздаёт деньги просто так.

Мама крепко обнимает меня и прижимает к груди.

– Когда агентство расширит деятельность, для тебя, скорее всего, найдётся местечко, и мы просто вычтем сумму долга из твоего жалованья.

Мама ласково дует мне в ухо. Я люблю, когда она так делает. От этого мне становится щекотно и смешно.

– Будь профессионалом, – строго говорю я.

Она прекращает дуть.

– Дунь ещё, – прошу я.

Глава 20 Всё знаю, везде бобывал

Я карабкаюсь на комод Ролло Тукаса – показываю, как мартышки развешивали туалетную бумагу по деревьям в саду Уэбера.

Ролло едва меня слушает.

– Тимми, через четыре дня контрольная по английскому. Надо получше подготовиться.

Тогда я рассказываю ему про Гарбанзо.

– Это ещё кто?

– Новый талисман моего агентства. Я сделал его из старой одежды. Вместо головы – бумажный пакет. Изнутри Гарбанзо набит газетами. – Я вытаскиваю из кармана фото.

– А зачем? – интересуется Ролло.

– Он призван воплощать собой грозное величие. Хочу как следует напугать урода, который спёр Фейломобиль. Нагнать страху, чтобы он вернул украденное. Усажу Гарбанзо на лужайке перед домом, а рядом поставлю здоровенную табличку: «ГАРБАНЗО ВСЁ ВИДИТ!»

– Путано как-то, – вздыхает Ролло.

– Сам ты путаный. Постарайся сосредоточиться, – говорю я. – И вообще, ничегошеньки ты не понимаешь в маркетинге.

– А почему ты назвал его Гарбанзо?

– Потому что «гарбанзо» означает «огромный».

– Так ты, наверное, имел в виду «гиганто». А «гарбанзо» – это разновидность бобов.

Умники вроде Ролло Тукаса думают, будто знают всё на свете, хотя на самом деле это не так.

– Мне пора заниматься, – говорит он. – Через полчаса придёт мой репетитор.

В этом месте я должен рассказать о ложке дёгтя, которая портит целую бочку мёда – то есть, нашу дружбу с Ролло. Это не просто ложка, а ложка размеров гарбанзо. Вот она:

Ну да, репетитор Ролло Тукаса – не кто иной как Чудовище. Не хочу в сотый раз вспоминать, сколько раз мы с ним из-за этого ссорились, просто изложу позиции сторон.

Мнение Ролло: Коррина Коррина – ужасно умная девочка. Благодаря ей он выйдет в отличники.

Мнение Тимми: Ролло – глупый колобок-предатель.

Справедливости ради замечу, что в моём присутствии Ролло старается не упоминать имени Чудовища и называет её просто «репетитор». Кроме того, он заблаговременно предупреждает меня о приходе Коррины Коррины, чтобы мне не пришлось находиться в одной комнате со столь подлой особой.

– Ладно, Ролло, я уже выметаюсь, но, будь любезен, окажи мне услугу. Будь начеку – вдруг кое-кто проговорится. Сильно подозреваю, что твой «репетитор» неправомерно завладел транспортным средством с целью хищения.

– Ты сейчас о чём?

– Думаю, кража Фейломобиля – её рук дело.

Ролло закрывает книжку и таращится на меня.

– Тимми, она из богатой семьи. Зачем ей нужен твой Фейломобиль?

– Дело не в том, что нужно ей, Ролло, а в том, что нужно мне! А мне нужен Фейломобиль. Ты что, не видишь, – это же умышленное вредительство на предприятии!

– Послушай, Тимми, мне в самом деле нужно заниматься. Если ты так уверен, что Фейломобиль украла она, почему бы тебе не нагрянуть к ней в офис без предупреждения? Сходи в банк, посмотри, нет ли там твоего скутера.

Должен признать, это единственный разумный совет, который Ролло дал мне за всё время, поэтому в награду я опускаю в его подставку для карандашей монетку и одобрительно похлопываю приятеля по затылку.

Закрыв за собой дверь, я спускаюсь по ступенькам крыльца и иду по замусоренным улицам. Замусорены они разбросанными повсюду мятыми газетами.

Мятых газет огромное множество, и след от них тянется к лужайке моего дома. И к останкам существа, которое оказалось вовсе не таким грозным и гарбанзным, как я надеялся.

Глава 21 Если грустно, топай в центр![3]

Я отправляюсь в центр города, чтобы установить наблюдение за головным офисом СРКК. Внешность у меня слишком заметная, поэтому, чтобы не привлекать лишнего внимания, я использую прикрытие. Прикрываюсь одеялом.

И всё же не хочется упускать возможность чуточку порекламировать агентство. Видите надпись у меня на спине?

К сожалению, маскировка не помогла. Меня преследует толпа поклонников.

Впрочем, я не возражаю. Здесь, в центре города, я нюхом чую близкую находку. В одно мгновение весь мир переворачивается.

И переворачивается он потому, что в тени высотки – будущей штаб-квартиры агентства «Эпик Фейл» – я вижу свою судьбу.

Судьбу, изменить которую не под силу никому из смертных.

Я – будущий владелец крупнейшего детективного агентства в мире.

Мультимиллиардер. Работодатель для тысяч и тысяч тех, кто добился успеха, примкнув к приверженцам простого девиза: «Величие».

В сыщицком деле мне нет равных. Я – пророк, узревший будущее. Первопроходец завтрашнего дня, который достиг всего и отныне желает лишь оставаться в тени.

А пока что я скромненько иду по тротуару к позорному банку, приютившему в своих стенах офис СРКК. Я направляюсь туда, следуя совету Ролло насчёт Фейломобиля. Совету, который, конечно, окажется неверным, ведь Ролло Тукас ошибается в ста случаях из ста.

Ну да ладно, ведь именно по совету Ролло я пришёл сюда – к месту, где высится мой небоскрёб – моё величие.

И это совсем рядом с банком.

И там, со стороны заднего фасада, я вижу знакомые очертания.

Весь мир переворачивается.

Глава 22 Счастье – это не какое-то там дурацкое одеяло

Вот что вы должны были бы прочесть в этой главе:

Тимми Фейл бежит к задней двери банка и хватает Фейломобиль. Исчадие Зла выскакивает из парадной двери. Тимми сгребает беглянку за шиворот её злодейского пальто.

– Я поймал тебя, Исчадие Зла! – торжествует Тимми.

Исчадие Зла пронзительно вопит.

– Крики и вопли твои тебе не помогут, – сурово изрекает Тимми, – ибо ты поймана с поличным!

Из глаз Исчадия струятся слёзы.

– Рыданья твои вотще, – гремит голос Тимми, – ибо имя твоё канет в историю. Как и твоё агентство. Более не будешь ты творить зло. Тебе конец!

Голова Исчадия низко опущена, руки скованы наручниками за злодейской спиной. Полиция сажает Исчадие в зарешеченный фургон, но напоследок она взывает к Тимми.

– Ну, чего тебе, Исчадие Зла? – милостиво вопрошает Тимми.

– Дозволь обратиться к тебе, – отвечает злодейка, охваченная завистью. От зависти из уголка её жалкого маленького ротика стекает слюна.

– Говори, – повелевает Тимми.

– Ты есть Воплощённое Величие, – изрекает Исчадие.

В действительности всё совсем не так. События не успевают пойти по моему сценарию, потому что перед этим происходит следующее:

Да, да, путь мне преграждает Правительство Соединённых Штатов. Преграда имеет вид почтового ящика, коварно ухватившего кончик моего одеяла.

С какой целью? Это явный подкуп! Кто совершил подкуп? Её прозвище рифмуется со словом «бензопила».

Скажу лишь одно: печален тот день, когда правительство, избранное народом, действующее от имени народа и в его интересах, вдруг начинает цеплять свой народ к почтовым ящикам.

Ибо я оказался прицеплен. Загнан в капкан. Только спустя двадцать минут до меня доходит, что можно сбросить одеяло с головы.

Но, сбросив его, я вижу, что опоздал: Фейломобиль снова исчез.

И, разумеется, умыкнули его те же сотрудники правительства, что зацепили моё одеяло за ножку почтового ящика.

Ничего-ничего. Теперь мне известен расклад сил.

Мне противостоит та, чьё прозвище звучит почти как «бензопила», и с ней заодно все правительственные службы страны.

Многих такая ситуация отпугнула бы. Многих, но не меня. Я – Тимми Фейл, и никакая сила, будь то человек, правительство или природная стихия, не способна мне помешать.

Правда, немножечко мешает ночной холод. Одеяло я забыл возле банка, ну, а рассчитывать на то, что «друг» поделится теплом, не приходится.

Глава 23 Судный день Тимминатора

Лучше бы меня разорвала на кусочки стая диких псов.

Или похоронили заживо.

Или пришлось бы корпеть над задачками по математике.

Лучше подвергнуться пыткам – хоть этим, хоть любым другим, – чем оказаться там, где я сейчас.

То есть, в гараже рядом с Разъярённой Фурией – моей мамой.

– Где он, Тимми? – бушует мама. – Где мой скутер?

– Что ты делаешь в гараже? – вопросом на вопрос отвечаю я.

– Уборку! И я немедленно желаю знать, где мой сегвей!

– А зачем ты устроила уборку?

– Тимми, отвечай, куда подевался скутер!

У меня начинает дёргаться левый глаз. Потом правый. Такое бывает, когда я нервничаю.

– Понятия не имею.

Мама молчит.

Я молчу.

И вдруг я вижу, что злость в маминых глазах гаснет, уступая место чему-то другому, гораздо худшему. О, нет… Мама, пожалуйста, только не плачь!

В отчаянии я выпаливаю первое, что приходит в мою умную голову.

– Молли Москинс попросила его для пьесы!

Мама ошеломлена. Я тоже.

– Кто такая Молли Москинс? – спрашивает она, вытирая уголок глаза.

«Одна мелкая зануда, которая пахнет мандаринами», – хочется сказать мне.

Но вместо этого я говорю:

– Моя одноклассница. Она ставит пьесу, и, по сценарию, главный герой ездит на скутере. Так что все вопросы к Молли, не я же сочинял эту чепуху.

Мамин гнев остывает.

– Надо было спросить разрешения. Скутер не твой, и ты не имел права его отдавать, – говорит она.

– Согласен, – киваю я. – Допущена ошибка.

– И когда же Молли его вернёт?

– На следующей неделе, после спектакля.

Вот я болван! Не мог сказать, через месяц, выиграл бы время. Это всё мамины слёзы – из-за них я на время утратил способность ясно мыслить.

– Хорошо. Но ни днём позже!

Я нарочито медленно выхожу из гаража – стараюсь отвести подозрения. Коротко машу маме рукой. Чёрт, зря. Я ведь никогда не машу на прощанье. Соберись, чувак!

Оказавшись вне поля зрения, я припускаю бегом. Пока мама не добралась до Молли первой, нужно как можно скорее выработать общую версию.

Само собой, импровизация у меня вышла слабенькая, но она сработала, а это главное.

По крайней мере, я придерживаюсь своего блестящего плана действий, который составил в связи с пропажей Фейломобиля:

Глава 24 Хвостато-Буррито

Сеньор Буррито не вызывает у меня тёплых чувств.

Сеньор Буррито – кошка Молли Москинс. Стоит мне отвернуться, как это наглое животное макает лапу в мой чай.

– Ты ей понравился! – радуется Молли Москинс. – Так она проявляет симпатию.

Я терплю, потому что не хочу портить отношения с Молли Москинс. Молли нужна, чтобы подтвердить моё враньё. Мы сидим у неё на террасе и пьём чай.

– Хорошо бы устраивать чаепития каждую неделю. Это будет чудеснотительно и прекраснолепно! – восклицает Молли. У неё склонность к употреблению несуществующих слов.

Едва я переступил порог, Молли так разволновалась, что щебечет и щебечет без умолку. Мне не удаётся вставить ни словечка, даже сказать, что её питомец – вообще-то Сеньора, а не Сеньор.

– Молли, нам надо поговорить… – начинаю я.

– Обожаю разговоры! – Молли показывает пальцем на мою шляпу: – Любишь печеньки?

Я гляжу прямо в глаза Молли. Зрачки в них почему-то разного размера.

– Молли Москинс, моё агентство нуждается в твоих услугах.

– О-о, – стонет Молли, – у тебя модельное агентство? Ты обратил внимание на мои глаза!

– Не модельное, а детективное, – поправляю я и в этот момент слышу «хлюп-хлюп».

Воспользовавшись тем, что я отвлёкся, Сеньор Буррито запустила в мою чашку обе лапы!

– Молли, моё агентство расследует громкие преступления международного масштаба. Совсем скоро оно превратится в мультимиллиардную корпорацию. Самую большую в мире.

Молли переваривает информацию. Её разнозрачковые глаза расширяются от восторга.

– Ох, как же я люблю печеньки! – сообщает она, снова тыча пальцем в мою шляпу.

Я хочу уйти, но не успеваю спуститься и на две ступеньки, как Молли бросается мне наперерез. От этого скоростного манёвра в воздухе разносится запах мандаринов.

– Не уходи! – кричит Девочка-Мандаринка. – Я найду для тебя интересные дела. Очень интересные!

Она хватает меня за руку, тащит в свою комнату и распахивает шкаф.

– Кто-то крадёт мои туфли!

Позади Молли – широкая стойка, заполненная десятками пар обуви.

– Не то чтобы все сразу, но тут много чего пропало. Наверняка это дело рук международного преступника!

Наконец-то расследование глобального уровня!

Я возвращаюсь на террасу, сажусь за стол и старательно делаю пометки в служебном блокноте. Первая запись: «Не оставлять Сеньора Буррито без присмотра».

Глава 25 Обойдёшься без самолёта

Выясняется, что истребитель F-16 арендовать нельзя.

По крайней мере, так отвечают в военкомате, когда ты приходишь туда вместе со своим белым медведем. И транспортный вертолёт «Чинук» тебе тоже не дадут.

Я объясняю, что всего лишь хочу нанести авиаудар по банку. Да и банк так себе, захудалый.

– Вот всё, чем могу помочь, – говорит сотрудник военкомата, протягивая мне картонный стаканчик с водой из кулера.

Эпик облизывается.

– Сэр, боюсь, вы меня не поняли, – настаиваю я. – Я объявил тотальную войну против Исчадия Зла.

Офицер отрывает глаза от бумаг. Я в упор смотрю на него.

– Хоть она и не вышла ростом, но представляет угрозу для всего человечества.

Сотрудник военкомата устало трёт глаза.

– Послушай, сынок, у меня полно работы. Если хочешь записаться в армию, приходи, когда исполнится восемнадцать.

И чего я ожидал от тех же правительственных чиновников, что прицепили меня к почтовому ящику?

Одному богу известно, что Бензопила успела наговорить обо мне. Ложь и клевета – вот её методы.

Само собой, она постаралась выставить меня психом. Поэтому-то я и надел в военкомат футболку с уточняющим текстом.

К сожалению, мой деловой партнёр не потрудился принять мер, чтобы произвести благоприятное впечатление. Я пытался объяснить ему, что это армия, – а в армии предъявляют очень жёсткие требования к весу.

И что медведь этим требованиям не соответствует.

Куда там – наш толстяк наотрез отказался худеть. Поэтому, когда мы пришли в военкомат арендовать истребитель – вжих! – благоприятное впечатление произвести не получилось. А я ведь предупреждал, что так и будет.

После того как моя тотальная война против Исчадия Зла закончится, я, пожалуй, окажу бедному млекопитающему услугу – отправлю его в школу бизнеса. Может, там ему растолкуют, что собой представляет картонный стаканчик.

Глава 26 Ночные озарения

Я просыпаюсь в три часа ночи. Меня как будто током ударило. Это – озарение. (С хорошими детективами такое случается. Наши мощные мозги работают не переставая.)

Озарение вот насчёт чего:

Когда я был у Молли Москинс и собрался уходить, сославшись на занятость, Молли неожиданно заявила, что кто-то ворует её обувь, и ей нужна моя помощь.

Я попросил показать, что конкретно пропало. Она показала мне красную туфельку и сказала, что вторую такую же украли.

Всё понятно! Я раскусил Молли и сделал соответствующую запись в блокноте:

Глава 27 Я беру быка за рога

Неладно что-то с нашей образовательной системой. Почему? Да потому что в школе тоска зелёная. Если бы взрослые и вправду хотели развить у нас мотивацию, то разбавляли бы уроки приятными мелочами, чтобы повысить наш интерес к учёбе.

Например, можно было бы запереть Ролло Тукаса в одном помещении с быком.

Глядя на это зрелище, я бы усвоил, что с быками лучше не шутить.

Вместо этого Ролло Тукаса поставили со мной в пару. И он сКУЧный, как КУЧа песка.

Короче, учитель ставит тебя в пару с кем-нибудь из класса. Ты объясняешь урок напарнику, напарник – тебе.

Сегодня мы проходим соединительные союзы. Ролло излагает материал так:

Я обучаю Ролло немного иначе:

– Прекрати, – просит Ролло. – Крокус заметит.

– Не заметит, – успокаиваю я. – Он читает туристическую брошюру.

– Зачем?

– Кто его знает. Послушай, мне нужна твоя помощь.

– В чём?

– Ты должен внедриться в СРКК.

– Куда-куда?

Старикан Крокус отрывает застеклённый очками взгляд от брошюры.

– Эй, вы двое! Вам что, заняться нечем?

– Простите, мистер Крокус, мы больше не будем, – говорит Ролло.

Ну и подхалим!

Понизив голос, я продолжаю:

– Это детективное агентство Коррины Коррины. Она стырила мой Фейломобиль. Я сам его видел возле банка.

– Тс-с-с, – шепчет Ролло. – И вообще, я не желаю участвовать в твоих глупых затеях.

– Ладно, – говорю я. – Отлично.

– Ага, – кивает он.

– Кажется, следующая контрольная тоже будет в групповой форме. Постараюсь справиться не хуже, чем в прошлый раз.

Голова Ролло начинает трястись, словно маракас.

– Хорошо, помогу тебе, – вздыхает Ролло. – Это всё?

– А как ты относишься к быкам? – интересуюсь я.

Глава 28 Сейф – надёжное место!

– Круто смотришься, – говорю я.

– Не круто, а как придурок, – возражает Ролло, одетый в костюм гигантской маргаритки.

– Каким образом этот маскарад поможет мне проникнуть в банк? – спрашивает он.

– Мы это уже проходили.

– Объясни ещё раз.

– Ты – Маргаритка Дикки. Ты участвуешь в Цветочном параде.

– Тогда с какой стати мне заходить в банк?

– Маргаритка Дикки хочет открыть банковский счёт.

– Но Коррина Коррина сразу скажет, что теперь это не банк, а СР-как-его-там.

– Неважно. К этому времени ты уже произведёшь рекогносцировку. Сориентируешься на местности.

– Может, я без костюма пойду?

– Нет-нет, это вызовет подозрение. Она знает, что мы друзья.

Я вручаю Ролло четыре монеты.

– Это ещё зачем?

– Поедешь на автобусе. Эпикмобиль брать нельзя, запорем прикрытие.

– У меня не получится.

– Всё будет хорошо.

Но хорошо не будет. Ролло есть Ролло.

Дальнейшие события так сильно оскорбляют мои профессиональные чувства, что у меня рука не поднимается их описывать. Это очередное подтверждение того факта, что бестолковый неумёха способен загубить даже самый гениальный и тщательно разработанный план. Чтобы избавить себя от мук, я велел Ролло самому описать, как всё было.

Вкратце перечислю, что Ролло вытворял той долгой ночью. Без подробностей.

● звонил мне с экстренного мобильного телефона и сопел в трубку;

● обзывал меня нехорошими словами;

● даже не поблагодарил за то, что я прикрыл его перед мамой, соврав, что сегодня он ночует у меня;

● без должного внимания слушал выдержки из моей авторской работы «Как выжить в плену без еды, но с улыбкой»;

● до полусмерти напугал бедную уборщицу, которая утром пришла на работу и обнаружила кролика-мутанта.

Единственное, что меня огорчает из всего этого, – непрофессионализм Ролло. Честно говоря, попросив его нарисовать схему банка, я рассчитывал на большее, нежели это:

Глава 29 Переезд

Так вот почему мама наводила порядок в гараже. Мы переезжаем!

Она говорит, что с работой у неё сейчас не очень, так что нам лучше перебраться в квартиру.

Я ничуть не обеспокоен этой новостью, потому что скоро денег у нас будет хоть завались.

Ну, а в краткосрочной перспективе агентство «Эпик Фейл» наконец-то съедет из унизительно тесной кладовки, где вынужденно размещалось в последнее время. Уверен, это повысит трудовую дисциплину сотрудников!

Я назначил телеконференцию с мамой, чтобы согласовать офисные площади, которые будут выделены мне на новом месте. Я даже набросал схематичный план помещений в квартире.

И снова удача на моей стороне! Я раскрыл дело Уэбера.

То самое, вспомнили?

Я бросил все силы на это расследование, чтобы доказать Бензопиле свой профессионализм. Как мне удалось найти разгадку?

Подсказка № 1: Джимми Уэбер упомянул, что это не первый случай с Т. Б., имея в виду Таинственного Бурундука. А кто у нас мал ростом, хитёр, коварен и ловок, как бурундук?

Вдобавок мы уже знаем, что Молли Москинс – международная воровка обуви. Это называется «рецидивная преступность» (т. е., склонность к повторному совершению преступлений).

Но второй и главной зацепкой стала улика, на которую я наткнулся совершенно случайно.

Если помните, в гостях у Молли Москинс я выпил немало чая (я пил его, пока Сеньор Буррито не залезла в мою чашку с ногами). Как результат, у меня возникла необходимость посетить уборную.

И там я увидел ЭТО. ЭТО висело на всеобщем обозрении.

Всё верно, туалетная бумага. Средство поражения, которое использовал нападавший на дом Уэберов.

В туалете у Молли Москинс.

Эта девчонка, считай, серийная преступница!

Глава 30 Вдруг раздался стук да гром

Стук-бряк-грым-бам-бум-блямс!

Это не строчка из новой песни, а звук, с которым мусор падает вниз по мусоропроводу в нашей новой квартире. Я точно знаю, потому что мусоропровод расположен в непосредственной близости от штаб-квартиры агентства «Эпик Фейл». На лестничной площадке.

Да, да. Мама проигнорировала мои настоятельные просьбы о телеконференции и сняла крохотную однокомнатную квартирку. Теперь я сплю в гостиной на раскладушке.

А головной офис детективного агентства находится на лестничной клетке, рядом с мусоропроводом.

При других обстоятельствах я созвал бы Совет директоров и поднял вопрос о непригодности условий, однако пока что не могу этого сделать, так как не заручился поддержкой половины голосов акционеров. Эта самая вторая половина счастлива дальше некуда.

Глава 31 Как приФло, так и уФло

Глубоко под землёй, где шныряют огромные крысы…

В конце извилистого тоннеля, освещённого неверным светом факелов…

Под стражей свирепых псов…

… хранится мой Фейломобиль.

Утверждать наверняка не берусь, но так подсказывает мне сыщицкая интуиция. А она редко меня подводит.

И подземелье это, скорее всего, находится под офисом СРКК. Правда, доказательств у меня тоже пока не имеется. А всё потому, что кое-кто был плохой Маргариткой.

Отобрать транспортное средство у злобных псов Эпику раз плюнуть. В Арктике он находится на вершине пищевой цепочки. Однако в последний раз, когда я наблюдал за общением Эпика с собакой, это выглядело так:

В этом-то и проблема с арктическим хищником вроде Эпика.

Дай ему тюленя и – оп! – у него есть обед. А подсунешь собаку – оп! – у него появилась компания.

Чтобы повысить шансы Эпика на захват Фейломобиля, я начал слать Бензопиле письма с завуалированным посылом:

По какой-то причине, однако, все мои письма возвращаются обратно с пометкой «Адресат не значится». Может, я не совсем точно указываю адрес?

Да и с другими письмами тоже непорядок. Недавно почта вернула все мои жалобы, отосланные в Бюро лучших детективов.

В том числе, и последнюю, касательно инцидента с Ролло в банке.

Судя по всему, Почтовая служба Соединённых Штатов находится под пагубным влиянием Исчадия Зла. Сперва меня прицепляют к почтовому ящику, теперь вот – блокируют корреспонденцию.

Почте я доверять больше не могу, а потому решаю прибегнуть к современным технологиям. Способ оказывается гораздо более затратным, чем я рассчитывал.

Пришлось устроить телеконференцию с мамой. Вот протокол:

К счастью, это не единственный вариант. Есть ведь ещё городская библиотека. И тут на сцене появляется Фло.

Знакомьтесь, это Фло.

Глава 32 Эмили – дама с кулаками

В нашей библиотеке Интернетом можно пользоваться не дольше двадцати пяти минут. Но дольше вы и сами не захотите, потому что через двадцать пять минут к вам придёт…

…Сердитый Фло. Фло – это не уменьшительное от «Флоренс». Это сокращение от «Поставишь книгу не туда – выбью зубы, чтоб доФло!»

Сам я ни разу не видел, как Фло-Библиотекарь выбивает кому-нибудь зубы, но слухов ходит немало. Поговаривают о читателях, которые навсегда исчезли в лабиринтах стеллажей, и пальцах, оставленных в ящиках картотеки.

Так что в нашей библиотеке все книжки стоят на своих местах. Никто не путает полки, не вырывает страницы из журналов. И не задаёт глупых вопросов.

Такое положение мне на руку, потому что мы с Фло – коллеги и оба профессионалы своего дела. Например, он в курсе, что у меня есть связи, которыми я в случае чего могу воспользоваться, чтобы вытащить Фло из каталажки. Из кутузки. Ну, вы поняли – из тюряги.

В свою очередь, я знаю, что Фло уважает Тимминатора. Если я хочу провести в Интернете больше двадцати пяти минут, мне достаточно одного взгляда на Фло, и Фло одним коротким хмыком даст добро.

Разумеется, это особая привилегия, и далеко не всем она доступна. В этом заключается изнанка работы детектива. Каждый взгляд имеет свою цену. Трупы навсегда пропадают среди стеллажей. Лимиты пользования Интернетом превышены.

Доступ к Интернету – именно то, что мне сейчас нужно, потому что я разрабатываю веб-сайт. То есть, не я, а Фло.

Увидев мои попытки, он хмыкнул. Я встал – он сел. И начал стучать по клавишам мясистыми пальцами.

Я объяснил, что на заставке хочу видеть надпись:

Следующий экран:

И заключительный экран:

Но Фло что-то напутал. И теперь, когда заходишь на сайт, выскакивает надпись:

Я непременно укажу на это в разговоре с Фло, только надо улучить подходящий момент. А таких моментов почти не бывает. Почему? Потому что, сидя за своей библиотекарской стойкой, Фло всё время читает. И очень раздражается, если его отвлекают. Говорят, Фло читает книги о том, как нужно убивать, как потом избавляться от трупа и как крушить всё вдребезги при помощи кулаков. Мне довелось увидеть одну из его книг. Название у неё было странное:

Наверное, эта Эмили написала очень много книг о том, как правильно бить и крушить всё вдребезги, отсюда и название. Правда, потом я нашёл информацию об Эмили в Интернете. Надо же, по фотографии и не скажешь, что она мастер работать кулаками.

Глава 33 Осваиваем технологии доения

Мой сайт во всемирной сети – не единственный способ изменить ход истории. С библиотечного компьютера я также рассылаю электронные письма или, как называют их некоторые коллеги по бизнесу, «имейлы»[4].

Использование электронной почты и веб-сайтов – это часть моей комплексной стратегии расширения бизнеса и уничтожения конкуренции со стороны Коррины Коррины. Электронный адрес Бензопилы я взял из рекламного объявления, которое она повесила в библиотеке.

Реклама носила оскорбительный характер:

Оскорбительный характер рекламы послужил основанием для жалобы, которую я по электронной почте направил в Бюро лучших детективов:

Кроме того, я забрасываю фальшивыми письмами и саму Бензопилу. Цель моих действий – сбить её с толку. Заставить напрасно тратить время и силы. Направить по ложному следу. Например, вчера я отослал такое сообщение:

Жаль, что сканер в библиотеке не работал, а то бы я приложил свои координаты:

Глава 34 Круглый ноль. Какая боль!

Говорят, ноль изобрели индейцы майя. Ещё говорят, что это очень важное изобретение. Почему – не знаю, знаю только, что без него нельзя записать оценку, которую мы получили за контрольную:

Это наш групповой тест по английскому. Тот, за который переживал Ролло (в смысле, последний из всех, за которые он переживал).

Но Ролло вдруг заболел, и в группе остались только я, Молли и Бензопила.

И работа в команде у нас не заладилась.

В общем, Бензопиле пришлось взять ответы на себя, что она и сделала. По какой-то нелепой случайности, на все вопросы она ответила правильно, но не мог же я соглашаться с моральной дегенераткой! После того как она сдала тест, я стащил его и поменял все ответы. Было «А» – стало «Б», было «Б» – стало «В», «В» стало «Г». Ну, а наша отличная оценка превратилась в ноль.

Такого Бензопила снести не могла. Она заявила учителю, что больше не желает работать в группе. И вот как отреагировал Старикан Крокус:

Видите? Старикан буквально рассыпается на части. Не знаю, какой элемент образовательной системы в конце концов доконал его, хотя у меня есть на этот счёт догадка:

Помимо умственных усилий, затраченных на эту догадку, я больше никак не участвую в образовательном процессе. Крокус-то сдался! Он уже не вызывает в школу мою маму, не зовёт меня Капитаном Тупицей, не сажает к умникам. Теперь он только сидит за своим столом и листает туристические брошюры. Порой на нём надета цветастая рубаха с пальмами.

А когда это не помогает, Старикан Крокус ставит на стол заводную фигурку гавайской танцовщицы и смотрит, как она танцует хула-хула.

Кажется, даже моя нравственная позиция в отношении дегенератки Бензопилы на последней контрольной не вызвала у него эмоций. Правда, кое с чем он всё же смириться не в силах. Речь о моих поклонниках.

Глава 35 Что может быть хуже изюма?

В боулинге три страйка подряд называются «индейкой». Вот вам ещё одна индейка, точнее, индюк:

Его зовут Криспин Флавиус, и вот что мне о нём известно:

1. Он играет в боулинг.

2. Он встречается с моей мамой.

3. Я называю его Индюком.

Я познакомился с ним вчера. Он сидел у нас на кухне и лопал изюм. Так что вот вам четвёртый факт об Индюке:

4. Он любит изюм.

Замечу, что я терпеть ненавижу изюм. И всё же это не помешало мне завести светскую беседу.

Мама объяснила, что это её знакомый, и сказала что-то ещё, но я не расслышал, потому что моё внимание привлёк задранный индюшиный воротник.

Потом я заметил клочок волос, торчащий у Индюка из-под нижней губы.

А ещё я обратил внимание, что у Индюка серьга только в одном ухе.

Общение с Индюком не вызвало у меня восторга, поэтому я удалился в туалет, чтобы тщательно зафиксировать в рабочем блокноте свои выводы относительно этого типа.

Моё возвращение на кухню было встречено тишиной. Я вопросительно посмотрел на маму.

– Криспин просит тебя снимать шляпу перед тем, как садиться за стол, – сказала она.

– Джентльмены не носят головные уборы за обедом, – прибавил Индюк.

В ответ я высказался предельно откровенно:

Мягко говоря, меня не поняли. Мама велела мне отправляться в мою комнату, но своей комнаты у меня нет, есть только раскладушка. Поэтому я взял Эпика и потопал к Ролло.

Впрочем, радушного приёма я не встретил и там.

Глава 36 Эврика!

Объяснять Ролло мою твёрдую принципиальную позицию бессмысленно, поэтому в нашу следующую встречу я решаю сделать ему подарок.

Чтобы ещё больше поднять Ролло настроение, я рассказываю ему о деле Молли Москинс. Не то чтобы мне требовались его советы, просто хочу сделать другу приятное.

– Тимми, мне сейчас некогда. Ты испортил мне средний балл.

– Считаешь, надо её арестовать?

– Считаю, что мне нужно заниматься.

– Пока она на свободе, вся обувь мира под угрозой. И не забывай про туалетную бумагу! Мало ли что придёт в голову этой бестии.

Ролло закрывает учебник и смотрит на меня.

– Если я выскажу своё мнение, ты оставишь меня в покое?

Сцепив руки за головой, я со смехом отвечаю:

– Валяй, дружище.

– Молли Москинс в тебя влюбилась. Она хочет, чтобы ты проводил с ней побольше времени, поэтому прячет туфли и притворяется, что их украли.

Я едва не задыхаюсь от хохота.

– Прости, – говорю я Ролло, – просто иногда нелегко выслушивать рассуждения непрофессионала.

– Короче, я сказал тебе, что думаю, а теперь, пожалуйста, уходи. Через десять минут я отправляюсь к репетитору.

– А разве Бензопила не приходит учить тебя на дому?

– Это не связано с учёбой. В прошлый раз она кое-что у меня забыла, и я обещал вернуть.

– Тогда я с тобой. Её адрес – стратегически важная информация.

– Да я сам не знаю её адреса, – говорит Ролло. – Мы встречаемся в кафе.

– Злодей и предатель! – восклицаю я. – Так что там она забыла?

– Свой рюкзак, – отвечает Ролло.

Я оглядываю рюкзак. От него исходит плохая аура.

– Сожги его, если хочешь очистить воздух в комнате, – советую я.

– Мне нужно в туалет, – говорит Ролло. – Надеюсь, когда я вернусь, тебя здесь уже не будет.

С этими словами Ролло уходит. Оставив меня наедине с рюкзаком.

Я совсем не хочу в нём рыться. С другой стороны, совершенно ясно, что уход Ролло – это своего рода намёк, и я просто обязан это сделать. Ну, если Ролло так хочет…

Я изучаю содержимое рюкзака, но не нахожу ничего интересного, кроме дурацких учебников, пенала и шарфика (а, так она мне подражает?)

Наконец я открываю задний карман и… нахожу Священный Грааль!

Глава 37 Код Да Корринчи

Так как мой офис со встроенным мусоропроводом не обеспечивает должный уровень секретности, раскрыть вражеские тайны я могу только в библиотеке. Я со всех ног бегу туда, нарочно петляя, чтобы сбить прицел киллерам.

Влетаю в библиотеку. Киваю Фло. Библиотекарь показывает на свободную кабинку. Первым делом я проверяю её на отсутствие взрывчатки.

Эпика я оставляю у задней двери. Будет прикрывать меня с тыла.

Обеспечив контроль периметра, я приступаю к чтению. Чтобы доказать мою беспристрастность, я покажу вам журнал в первозданном виде без каких-либо комментариев. Вместо них вы увидите небольшие стикеры с моими пометками.

Понедельник, 16 октября

Сижу в своей комнате. Папа ещё на работе. Няня смотрит телик. Ложусь спать, не дождавшись папу.

[Вполне правдоподобно. Вероятно, отец занят угоном чужой тачки.]

Вторник, 17 октября

Просыпаюсь. Няня говорит, что папа уже ушёл. На столе в кухне меня дожидается большая коробка. Внутри лежит бинокль. На открытке написано: «Это поможет тебе в новом расследовании. С любовью, папа».

[Папаша прав. Без техники тебе не справиться.]

Четверг, 19 октября

Джимми Уэбер просит расследовать его дело. Соглашаюсь чисто по дружбе.

[Грубое искажение правды. Дело незаконно перехвачено у меня.]

Пятница, 20 октября

Успешно раскрыла дело Уэбера. Преступник – Крис Томпкинс. Я случайно подслушала, как он хвастал, что устроил Уэберам прикол с ТБ.

[Т. Б. означает: «Ты – Бестолочь».

Акт вандализма совершила Молли Москинс.]

Среда, 25 октября

Короткий рабочий день. Вечером идём с папой в кино.

[Явное нарушение трудовой дисциплины.]

Четверг, 26 октября

Поход в кино отменяется. Папа уехал в командировку.

* * *

Джимми Уэбер заплатил мне за расследование дела с ТБ. Я сказала, что ничего особенного не сделала, и вернула ему деньги.

[Верни деньги всем клиентам. А потом надень на голову бумажный пакет, чтобы скрыть красную от стыда физиономию.]

Я перерыл весь журнал в поисках моего имени.

Не нашёл. Единственное, что мне встретилось – упоминание Ролло.

Понедельник, 30 октября

Этот чудак из нашей группы запорол нам всем контрольную.

[Ну ничего себе! Она даже не помнит, как зовут Ролло. Вот что значит быть пустым местом.

Судя по всему, она винит Ролло за то, что в день контрольной его не было в школе.]

И тогда меня осенило! На самом деле этот журнальчик – липа.

Нет, «липа» – не в смысле «дерево». Другая липа, понимаете? Фальшивый документ. Обманка. То есть: любой детектив знает, что если фирма хочет скрыть свои грязные делишки, то заводит двойную бухгалтерию. Подчищенные бумаги – для налогового инспектора и полиции, а вот настоящие…

Зная, что я часто хожу к Ролло в гости, Бензопила нарочно подложила фальшивый журнал в рюкзак. Расчёт её был таков: я прочту его, не найду упоминаний о себе и сделаю вывод, что она никак не связана с пропажей Фейломобиля!

Стало быть, мне нужно лишь найти настоящий журнал. Тот, который выглядит так:

Глава 38 Темнота на краю раскладушки[5]

Я просыпаюсь от звуков снайперского огня. Бросаюсь к окну и вижу Молли Москинс, которая обстреливает подоконник мелкими камушками.

– Чего тебе? – спрашиваю я.

– Я подумала, нам надо порепетировать пьесу, – говорит Молли.

Незадолго до этого я пригласил Молли Москинс в офис агентства, чтобы поговорить о пьесе, которую она якобы сочинила. Теперь Молли знает, где я живу.

– Уходи прочь, Молли Москинс. Никакой пьесы на самом деле нет. Мы это уже обсудили.

– Может, всё-таки порепетируем? – спрашивает она.

– Молли Москинс, ты выбрала неудачное время. Я располагаю секретными данными. Мне нельзя стоять на виду, у открытого окна.

Я захлопываю окно и ложусь обратно на раскладушку.

В подоконник глухо ударяет комок грязи.

– Ну чего ещё? – недовольно кричу я, снова распахнув окошко. – Ты наносишь вред имуществу третьих лиц!

– У меня украли туфли! – громко сообщает Молли. – Это проделки международного вора!

И я ей верю. Она стоит в одних носках.

Я хватаю свой рабочий блокнот и делаю пометку: утром завести новое дело.

Тут я замечаю, что Молли что-то прячет за спиной.

Я мгновенно «вычисляю» преступницу. Сперва Молли была в туфлях, а сейчас она без них и при этом что-то прячет за спиной.

Я зарисовываю в блокноте тот предмет, который она сжимает в руке.

– Молли Москинс, немедленно бросай оружие! – приказываю я. – Мы не падём жертвами твоих отвратительных розыгрышей!

Тут из спальни выходит мама и включает в гостиной свет.

– Ты чего разорался? – сердито говорит она.

Увидев, что я стою у окна – притом разбитого, – мама тоже начинает кричать:

– Что вообще здесь происходит?!

– Мы пали жертвами преступного синдиката, – сообщаю я. – Скажи спасибо, ещё легко отделались. Всё могло закончиться гораздо хуже.

– Что ты такое говоришь! – возмущается мама.

– По округе бродит Мелкий Ужас. На цыпочках. Ну, чтобы его не заметили.

– Кто-кто бродит? – переспрашивает мама.

Я молча показываю за окно. Там видны только тёмные кусты.

– Ох, Тимми, я внесла огромный залоговый платёж за эту квартиру. Знаешь, что нам будет за разбитое стекло? Расходы на замену вычтут из суммы залога.

Поразительная неблагодарность!

– Сперва ты без разрешения отдаёшь мой скутер для какой-то там пьесы, потом разбиваешь окно. Когда ты научишься ценить чужое имущество?

Я молча выдерживаю атаку. Что поделать, если гения не признают в собственном доме.

– Кстати, – прибавляет мама, уперев руки в бока, – я тут поговорила с твоим приятелем, Ролло Тукасом.

Только этого не хватало.

– Он приходил вчера, разыскивал какую-то пропавшую вещь из рюкзака. Ну, я заодно и спросила про эту вашу пьесу.

У меня начинает дёргаться левый глаз. Потом правый.

– И знаешь, что он сказал?

Не знаю. Но мысленно горячо поддерживаю своего упитанного друга.

– Он сказал, что в школе не ставили никакую пьесу.

Ложь! Измена! Предательство! Я вскакиваю с ногами на раскладушку и воплю:

Тон мой дерзок, мной движет праведный гнев. А потом я вдруг брякаю:

В субботу. То есть, через три дня после среды. Среда – сегодня. Я заврался так дико, что хочется изменить надпись на подошве моего левого ботинка.

Мама с улыбкой выключает свет и произносит уже в темноте:

– С удовольствием приду.

Глава 39 Требуется дружеская лапа

Мы намерены штурмовать крепость. Под крепостью имеется в виду это:

Штурмовать будет вот он:

Действовать нужно быстро. Эпик выбьет дверь. Встанет на задние лапы и издаст свирепый, исполненный арктической мощи рык, от которого зарыдают все тюлени. Семьсот килограммов чистой ярости потребуют вернуть Фейломобиль. На беломедвежьем языке.

Грозное требование, возможно, понадобится перевести.

Использовать табличку придумал я. Текстовку – Эпик.

Текст мне не понравился. Поэтому я распорядился изменить его на что-то более убедительное. Более примитивное. Зверское.

Конечно, теперь слова на табличке немного размазаны, зато смысл доходит сразу. Внушает трепет.

Я планировал поддерживать делового партнёра во время штурма. Обеспечивать охрану периметра. Но не могу. Потому что я в западне.

В сверкающем индюшином «кадиллаке».

Меня силой удерживают в заложниках. Или, как сформулировала это мама, я еду в магазин стройматериалов. За новым стеклом. Для окна, которого не разбивал.

В запасе у меня всего сорок восемь часов – на то, чтобы вернуть Фейломобиль, а не на вот это вот всё.

Кроме того, мне некогда выслушивать нотации Индюка. Что, типа, пора взрослеть, учиться отвечать за свои поступки, а не вести себя по-детски. И не увлекаться фантазиями.

В общем, под знаком остановки я рывком открываю дверцу «кадиллака», выскакиваю и бегу прочь. Не разбирая дороги. Куда глаза глядят, лишь бы подальше.

И с ходу врезаюсь в мохнатый бок белого медведя.

Вооружившись табличкой с надписью: «Я ХОТЕТЬ», медведь топал в банк. Разумеется, видя это, сердобольные хозяева магазинов и торговцы с лотков надавали ему всего чего только душа пожелает.

В итоге к тому времени, когда этот меховой монстр приковылял к банку, чтобы своей мощной тушей раздавить двери обиталища Бензопилы и посеять ужас, выглядел он так:

Но я вовсе не сержусь на медведя. Я беру Эпика за лапу, и мы уходим в закат. Вдвоём против целого мира.

Глава 40 «Магеллан» пишется с «М»

Фамилию «Магеллан» без буквы «М» не напишешь. Я знаю это, потому что в контрольной по истории на тему «Великие первооткрыватели» написал это слово неверно. Вот так:

Я ответил «Чан», потому что не знал ответа на вопрос: «Кто совершил первое кругосветное путешествие?», но точно знал, что «Чан» – самая распространённая фамилия в мире. В общем, я рискнул.

Сегодня пятница, и это главное. На поиски Фейломобиля остались всего сутки. И если все эти великие первооткрыватели не помогут мне его вернуть, то проку от них никакого.

Правда, я всё же ухитрился почти правильно ответить на вопрос: «Вспомните названия трёх кораблей Христофора Колумба».

Глава 41 Одобрено тюленем

– «Самый счастливый тюлень на свете считал мир прекрасным местом», – вслух читает мама.

– Тимми, – говорит она, – давай на минутку прервёмся. – Мама читает одну из тех историй, что я сочинил для Эпика. Но медведь уже дрыхнет.

Мама откладывает листок в сторону.

– Послушай, я знаю, что в последнее время дела у нас идут неважно. Трудности на работе, переезд и прочие перемены…

Я молча гляжу в тёмное окошко.

– Тимми, я лишь хотела… Криспин рассказал мне о вашем разговоре.

Ой-ёй, кажется, меня ждёт взбучка.

– И я сказала ему, что он не имел права поучать тебя.

Я недоумённо таращусь на маму.

– Я твой родитель, я, а не он. – Мама убирает с моего лба прядь волос. – Конечно, это не значит, что можно было выскакивать из машины и убегать. Криспин два часа искал тебя, но так и не нашёл.

Конечно, не нашёл! Он ведь непрофессионал. Куда ему тягаться с опытным детективом.

– В общем, если хочешь, завтра после спектакля можем взять домой каких-нибудь морепродуктов. Твоему деловому партнёру наверняка понравится.

Ах, да. Спектакль. Пьеса. Та самая, которую я напишу после того, как мама уйдёт из комнаты.

– Мой деловой партнёр будет просто в восторге, – уверяю я. – С твоей стороны это очень мудрое решение. Ему ведь принадлежит половина голосов в вопросе найма сотрудников.

Мама целует меня в нос и встаёт.

– Ты куда? – спрашиваю я.

– Спать.

– Но ты же не дочитала.

Мама смеётся, опять усаживается рядом со мной и продолжает читать:

– «Самый счастливый тюлень на свете считал мир прекрасным местом…» – Она переворачивает страницу.

Глава 42 Границы Бродвея[6]

– Не трогай меня! – рявкаю я на Молли Москинс, которая пытается меня обнять.

Мы репетируем в садовом сарайчике на просторном заднем дворе Молли.

– Может, в этой сцене я всё-таки тебя обниму? – настаивает Молли.

– Нет! – огрызаюсь я, воняя мандаринами.

– Я же говорила, надо было порепетировать заранее, – вздыхает Молли. – Пара-тройка репетиций, и сейчас всё было бы чудеснательно.

– Молли Москинс, ты вообще меня слышишь? Я написал эту пьесу меньше двух часов назад. Всю ночь не спал! – Я плюхаюсь в режиссёрское кресло и тяну руку к термосу с горячим кофе. Только кофе помогает мне не заснуть.

То есть, кофе и страх. Через час сюда придёт мама. Я наврал ей, что спектакль перенесли на задний двор Молли Москинс, так как в актовом зале во время репетиции обвалился потолок.

Мама удивилась, почему пьесу нельзя сыграть в каком-нибудь другом помещении школы.

Я сказал, что исполнительница главной роли – капризная примадонна, которая потребовала перенести постановку в садовый сарай. Если бы я знал, насколько прав окажусь!

– Почему у Сеньора Буррито нет ни одной реплики? – возмущается примадонна.

– Молли Москинс, учи роль!

– Очень тяжело учить роль, когда Сеньор Буррито грустит…

Я оглядываюсь на Сеньора Буррито. Ох, ни на секунду нельзя отвернуться!

– И как ты мог назвать пьесу «Скутер по имени «Величие», если у тебя нет скутера?

– Скутер присутствует в пьесе образно. Предполагается, что он есть. В коробке.

– Не понимаю, – мотает головой Молли.

– Ты – хозяйка магазина скутеров.

Каждый день я прохожу мимо магазина и рассказываю тебе, как сильно хочу скутер. Дальше – твоя реплика.

Молли пробегает глазами сценарий.

– Эм-м… Простите великодушно, сэр. На покупку у вас не хватает денег.

– Отлично. Затем я хватаюсь за голову и кричу: «СЕ-Е-Е-Г-В-Е-Е-Е-Й!»

– Зачем?

– Как «зачем»? Я в отчаянии.

– Потому что мы не обнимаемся?

– Нет, обнимашки в пьесе не предусмотрены.

– Даже образно?

– Даже образно. Забудь про обнимашки.

– Тогда что мы делаем после твоего крика?

– Ничего. Конец.

– Это и всё, что ты написал?

– Сама бы попробовала сочинить пьесу за одну ночь! Радуйся, что есть хотя бы наши остроумные диалоги.

– Но у меня только одна строчка.

– Не волнуйся. Остальное сымпровизируем.

– Это как?

– Будем говорить без подготовки. Всё, что придёт на ум.

– Я тебя обожаю!

– Чего?

– Это первое, что пришло мне на ум.

– Речь только о пьесе. Молли Москинс, мы импровизируем в пьесе! И не произноси слово «это». Что угодно, только не «это».

– Хорошо. Гляди-ка, а вот и твоя мама! – радуется Молли.

– Мама по сценарию не предусмотрена, – возражаю я.

– Да нет, вон она, подъехала к дому.

Теперь и я вижу маму. Она шагает по подъездной дорожке.

– Здравствуйте, миссис Фейл! – щебечет Молли.

– Здравствуй. Ты, наверное, Молли? – улыбается мама.

– Мам, тебя как сюда занесло? – нервно спрашиваю я.

– Ты сам сказал, начало в час дня, – отвечает она.

– Я говорил, в два.

– Нет, в час. – Она достаёт из сумочки билет.

Я специально заказал билеты в печатной мастерской.

Дурацкая опечатка! Вот и доверяй после этого вычитку мохнатому партнёру из Арктики.

– В любом случае, начало спектакля всегда задерживают, – говорю я. – Потому-то в зале ещё нет других зрителей. Приходить слишком рано – дурной тон.

– Хорошо, тогда я посижу здесь и подожду, – соглашается мама. – А где же стулья?

Стулья. Так я и знал, что что-то забыл.

– Погребены под завалами рухнувшего потолка, – сообщаю я. – Придётся тебе постоять. Так, а теперь дай труппе закончить прогон.

Мама смотрит на меня с подозрением.

Мы с Молли несёмся в дом.

– Давай телефон, – командую я. – Быстро.

Молли передаёт мне мобильный, я набираю номер Ролло.

– Дуй сюда немедленно, – говорю я. – Моя мама явилась на час раньше.

– Ты вроде назначал на два часа, разве нет?

– Да, да, на два. Просто приходи поскорее и зови остальных.

– А больше никто не захотел, – сообщает Ролло. – Так что я буду один.

– Я же просил тебя пригласить весь класс кроме Сам-Знаешь-Кого.

– Я так и сделал. Они отказались. Позвать Сам-Знаешь-Кого?

– Сбрендил, что ли? Ладно, давай приходи. Мама обязательно должна видеть, что есть и другие зрители.

– Раньше двух у меня не получится.

– Почему?

– Я занимаюсь с репетитором.

– То есть, Исчадие Зла сейчас рядом с тобой?

– Тимми, не ори на меня. Если бы ты не завалил групповую контрольную, мне не пришлось бы заниматься дополнительно.

Я собираюсь ответить, но мой голос тонет в оглушительном рёве мотора. Я выглядываю в окно и вижу знакомую фигуру.

Ну, хоть на кого-то можно положиться. В окошко на кухне Молли я вижу, как Фло с суровым видом входит на задний двор. Мама тоже замечает его и, встретив «по одёжке», предпочитает отойти от библиотекаря как можно дальше.

Я продолжаю разговор.

– Ролло Тукас, слушай меня внимательно! Либо ты сейчас же явишься сюда, либо я придумаю, как испортить тебе все групповые тесты до конца школы.

– Ты этого не сделаешь!

– Ещё как сделаю.

Ролло жалобно стонет в трубку. Я поворачиваюсь к Молли.

– Идём. Пора начинать.

Мы выбегаем во двор через заднюю дверь и занимаем места по обе стороны от коробки с надписью: «Новый скутер».

Я принимаюсь ходить взад-вперёд и украдкой ловлю мамин взгляд. Вид у неё не слишком довольный.

– О, как хотел бы… – подаю я реплику из роли, – как хотел бы я приобрести чудесный этот скутер!

Молли молчит.

– Хотел бы скутер я купить! – повторяю я уже настойчивее.

Молли словно воды в рот набрала.

– ЭЙ, СЛЫШИТЕ МЕНЯ?! ХОЧУ КУПИТЬ СЕГВЕЙ!!! – во всё горло кричу я.

Молли расплывается в улыбке.

– Твоя реплика, Молли, – цежу я сквозь зубы.

– Какая? – шёпотом спрашивает она.

– По сценарию, – злобно шиплю я.

Молли сконфуженно смотрит на меня. Как и моя мама.

Разноразмерные зрачки Молли Москинс расширяются.

– Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ТИММИ ФЕЙЛ! – провозглашает она и сжимает меня в объятьях с такой силой, что мы оба валимся на траву.

– Ты что творишь? – в ужасе кричу я.

– Им… Ин… Интромусирую! – верещит Молли. – Сам же говорил.

– Пусти меня! – требую я, но она не отпускает. Мы оба кубарем катимся к подъездной дорожке и врезаемся в ноги какого-то толстяка.

Это Ролло Тукас. А из-за его спины выглядывает… Средоточие Вселенского Зла.

– ЧТО ОНА ЗДЕСЬ ДЕЛАЕТ? – негодую я.

– Ей захотелось посмотреть пьесу, – отвечает Ролло.

– Убери её отсюда! – кричу я. – Нельзя, чтобы она…

– Тимми, – пытается успокоить меня Ролло, – она просто хочет…

– Меня не волнует, чего она хочет! Нельзя…

– Всё в порядке, Ролло, – вмешивается Исчадие Зла. – Я как раз собиралась уходить.

В эту секунду раздаётся истерический женский вопль:

– А-А-А-А-А-А-А!

Кричит моя мама. Она убегает от автоматических оросителей, установленных на лужайке у Москинсов. Оросители вдруг заработали все разом.

– Выруби их! – кричу я Молли, которая по-прежнему сидит на мне верхом.

– Я не знаю, как, – жалобно произносит Молли. – Они автоматематические!

– Тогда нужно передвинуть коробку, не то вода размочит картон!

Я пытаюсь встать. Молли виснет на мне. Я волоку нас обоих через дождевые струи оросителей к коробке, но прежде, чем мы до неё добираемся, происходит нечто неожиданное.

Коробка идёт к нам.

– РР-Р-Р-Р-Р-Р-Р! – рычит она.

Это мой деловой партнёр, который тайком от всех задрых под коробкой, а теперь желает оправдаться за несостоявшийся штурм банка и наводит ужас на всех присутствующих.

Однако у него ничего не выходит. Потому что сейчас он выглядит всего лишь как коробка на ножках, и от этого никому не страшно.

Никому, кроме Сеньора Буррито!

При виде ходячей коробки кошатина выпрыгивает из моего термоса и кидается в лицо Ролло Тукасу.

Ролло в панике отшвыривает летучую кошку, но та несётся за ним следом. Ролло с воплями забегает в садовый сарайчик и захлопывает дверь. Крючок с наружной стороны двери падает. Ролло заперт.

Ролло зовёт на помощь, но у меня нет времени. Отворачиваясь от очередной струи оросителя, я вижу маму. Она уже на середине подъездной дорожки.

– Ма-а-ам! – зову я. Мне не сдвинуться с места: Молли Москинс обеими руками вцепилась мне в лодыжку.

– ОТПУСТИ, ДУРИЩА! – кричу я, но тут у меня дёргается левый глаз, и Молли решает, будто я ей подмигиваю.

– ЗНАЧИТ, ТЫ ТОЖЕ МЕНЯ ЛЮБИШЬ! – ревёт она, вне себя от счастья, и я опять придавлен к земле.

Задыхаясь под градом поцелуев, я слышу удаляющийся рокот мотора маминого автомобиля, который вскоре окончательно растворяется в воплях Ролло.

– Я НЕ ХОЧ-У-У СИДЕ-ЕТЬ ЗДЕ-Е-Е-Е-ЕСЬ ВСЮ НО-О-ОЧЬ!!!

Крики Ролло привлекают внимание Молли, и она вытягивает шею в сторону сарая. Я ловлю момент, высвобождаюсь из её объятий и убегаю. Дальнейшее сливается в цветную круговерть.

По словам очевидцев, когда я поднялся на ноги, мой бизнес-партнёр потерял равновесие и упал. Прямо на меня.

Как сообщили те же источники, вытащив меня из-под медведя, мой спаситель отпер дверь тюрьмы, в которой томился Ролло, и при этом до смерти его напугал.

А всё дело в том, что мой приятель ни разу не был в городской библиотеке и понятия не имел, кто именно пришёл ему на помощь.

Глава 43 Бабах!

Я всегда считал, что победить меня способен лишь какой-нибудь гигантский монстр. Вроде этого:

Оказалось, что это под силу гораздо более хрупкому созданию.

Моей маме. Которой по окончании пьесы я был вынужден во всём сознаться.

В том, что тайком брал скутер.

В том, что оставил его без присмотра возле дома Ходжесов.

В том, что скутер украли.

А когда я это сделал, мама почему-то не рассердилась. Она просто замолчала. У мам, как известно, это самая страшная форма гнева.

Будь проблема только в сегвее, я бы, может, и выжил. Но беда не приходит одна: вернувшись домой, мама заглянула в почтовый ящик и обнаружила там письмо:

Это стало последней каплей. Ледяным тоном мама вынесла мне приговор: больше никаких расследований. Никаких дел. Агентство «Эпик Фейл» закрывается.

Но и это было не самое худшее. Худшим стало вот что: мама запретила Эпика.

Да, да… В маминых глазах мой белый медведь – это продолжение агентства, а всё, что связано с агентством, отныне под запретом. Я мог бы целую тетрадь исписать, приводя доводы в пользу Эпика, но какой смысл? Ни один из них на маму всё равно не подействовал бы. Поэтому я набрал номер единственного заведения в городе, куда точно принимали белых медведей.

Глава 44 (Без названия)

Глава 45 Ки-Уэст – хуже, чем арест

Но не только я был раздавлен. Старикан Крокус тоже не выдержал.

Надо же – у Старикана есть имя. У большинства учителей только фамилии. Прискорбно, что образовательная система его переломила. Ничего не поделаешь, такое случается.

Теперь он нежится на пляжах Ки-Уэста. Страдает без меня.

Конечно, я был для него твёрдым орешком. Занозой в пальце. Однако трудности необходимы старикам для выработки жизненной энергии.

А сейчас у него есть лишь море и солнце. Представляю, как тоскливо ему просыпаться по утрам и сознавать, что меня нет.

Хорошо, можете не верить мне на слово. Посмотрите на фото, напечатанное в школьной газете. Старикан Крокус выглядит совершенно несчастным.

Глава 46 Лабиринты времени

Примечание автора:

Далее привожу фрагменты переписки с моим деловым партнёром. Переписка служит историческим свидетельством нашего пребывания в заточении. Пускай она лучше будет здесь, а то, если оставить её моему партнёру, он всё перепачкает слюнями и заляпает жирными пятнами.

Неволя. День 1

Кому: Эпику

Куда: Секция арктических хищников, городской Зоопарк

Дорогой партнёр,

Оба мы с тобой томимся в заключении.

Сколько это продлится, не знаю. Знаю лишь, что я прикован к толстенным учебникам с той минуты, как прихожу домой, и до самой ночи…

(с перерывом на ужин под присмотром надзирателя)

Кроме того, не пойму, в чём подвох с этими книжками, но устроены они так, что при чтении ты постоянно отвлекаешься на посторонние предметы.

Вот как

Сижу себе за столом, читаю и вдруг замечаю интересный узор древесины на моём письменном столе. А в следующую секунду я уже вижу крохотную фигурку, которая бежит по изгибам древесных волокон, словно по лабиринту. Это же я!

Незаметно проходит час.

Я опять пытаюсь читать. Но слышу собачий лай.

Который наводит меня на мысль о машинах.

«Машины» рифмуются с «кувшином». А кувшин – та же банка.

Что у нас в банке? Правильно, майонез!

Поэтому я делаю себе бутерброд с колбасой и майонезом.

Два часа долой.

Я стараюсь сосредоточиться.

Но мне жмёт резинка от трусов.

Поэтому я решаю, что их нужно переодеть.

Я заглядываю в ящик комода.

И нахожу фонарик.

Который работает!

Поэтому я играю с фонариком.

Пролетают целых четыре часа.

Надзиратель заходит с проверкой.

Я шмыгаю обратно за стол и говорю, что всё в порядке.

Смотрю в учебник.

И замечаю узор древесины.

Глава 47 Нет прикола от кикбола

– Я просто хочу знать, от чего умер мой хомяк.

Это Макс Ходжес. Он донимает меня во время большой перемены.

– Я не могу раскрыть эту информацию, – говорю я.

– Почему?

– Потому что следственные действия прервались под влиянием внешних факторов.

– Абракадабра какая-то, – говорит Макс.

– Я и так упростил. Жаль, если ты не понял.

– Я тут слыхал про твою пьесу, – с улыбочкой произносит Макс.

– А-а, – небрежно отзываюсь я. – Значит, ты в курсе, что некто, кого я считал союзником, на пару со своим зловредным репетитором сорвали нам спектакль?

Макс мотает головой.

– Нет, мне говорили, ты грохнулся и ушиб голову о садовый ороситель.

От возмущения я вскакиваю.

– Подлые инсинуации!

– Опять не понимаю, – озадаченно чешет затылок Макс.

– Это означает, что одна бессовестная интриганка вознамерилась уничтожить меня и для достижения своей цели нагромождает немыслимые горы клеветы!

Макс смотрит на меня с испугом.

Я уже ухожу, но этот невежда хватает меня за руку.

– Послушай, Фейл. Можешь не говорить, от чего умер мой хомяк, но скажи хоть, причину ты выяснил?

– Я – Тимми Фейл, лучший сыщик в городе, – с достоинством отвечаю я. – Известна ли мне причина? Сам как думаешь?

– Вообще-то я думаю, что ты со странностями.

Прежде чем я успеваю ответить, в лицо мне прилетает кикбольный мяч.

Я хватаю мяч и забрасываю его на улицу.

– Сочувствую по поводу ушиба, Тимми, но не стоило бросать мяч на проезжую часть, – слышу я.

Это новый учитель. Я не знаю его имени, поэтому буду называть просто:

– Было бы неплохо, если бы ты тоже хоть изредка играл с нами в кикбол, – продолжает Новенький. – Это очень интересная игра. – Он лезет через ограду за мячиком.

– Нет уж, спасибо.

– Почему? – не отстаёт Новенький.

– Потому что вы – лишь бледная тень того человека, каким был Фредерик Крокус. Я тоскую по нему всем сердцем.

– Да брось! Я тоже кое-чего стою. Вот, лови! – Новенький кидает мне мяч.

Мячик бьёт меня по физиономии.

– Вы второй раз попали в меня! – негодую я.

– Прости, пожалуйста, – извиняется учитель. – Давай покажу, как правильно принимать мяч.

К счастью, звонок на урок обрывает показательные выступления.

– Ну, что же, – замечаю я, – вы уже попытались разнести мне голову снаружи, теперь у вас есть возможность сделать это изнутри.

Новенький со смехом уходит.

Я чувствую на плече мягкую женскую руку.

– Не груби мистеру Дженкинсу, – говорит мне Донди Свитуотер. – Он хороший.

– Только не со мной, – хмуро отвечаю я. – Испортил мне всю перемену.

– Я видела, – кивает Донди, поднимая с земли злосчастный мяч. – Забросишь его в кладовку для спортивного инвентаря по пути в класс?

– Ладно, – соглашаюсь я, – только поаккуратнее с передачей. Не хочу ещё раз отхватить по черепушке.

Дворничиха осторожно вручает мне мячик.

– И это тоже возьми, – вполголоса говорит она, суёт мне в руку два батончика из воздушного риса и шёпотом прибавляет: – Для твоего пушистого друга.

Глава 48 Подписано, скреплено печатью и вручено

– Он пустил его на упаковку, – сообщаю я бизнес-партнёру.

На упаковку.

Сегодня суббота. Единственный день в неделю, когда мне разрешается навещать Эпика.

– Он собирался отправить почтой какие-то дурацкие таблицы с подсчётом очков. В свою дурацкую Ассоциацию боулинга.

Представляешь, у этих кретинов, любителей боулинга, есть своя ассоциация! Короче, он переживает, что его драгоценные бумажки помнутся. Можно подумать, там документы под грифом «секретно»! Крохотные мозги напрягаются: «Гм, где бы это взять картона, чтобы укрепить письмо?» И что же он делает? Срывает картонку со стены, запихивает в свой конверт, запечатывает и отсылает.

Пожалуй, нужно пояснить. Болван, о котором идёт речь, – Индюк.

А вот картонка, с помощью которой он укрепил своё письмо:

Наша корпоративная вывеска, символ уважаемого бренда – и валяется теперь где-нибудь на свалке в Боулингвилле, США.

– Но это ещё не всё. О своём подлом поступке Индюк упоминает только потом, постфактум. И знаешь, как именно? Спрашивает: «Слушай, тебе ведь не нужна была та штука на лестничной площадке?» Я говорю: «Конечно, нужна!» А он такой: «Ну, её там больше нет». Это вообще как? Ни тебе извинений, ни… – Я гляжу сквозь прутья ограды на своего делового партнёра. – Ты меня слушаешь?

Эпик не сводит глаз со Стейси, белой медведицы, которая делит с ним вольер. Стейси, однако, интересует только её надувной мяч.

– Эй, может, уделишь мне внимание? – кричу я. – Надо что-то делать! Мы должны устранить угрозу.

Эпик бочком подходит к Стейси. Медведица сердито рычит. Тогда Эпик валится на землю и прикидывается мёртвым.

– Забудь про женский пол! – требую я. – Сосредоточься на деле. Нам нужен план!

Эпик сворачивается клубком в уголке вольера.

– Слышишь меня? Знаю, сейчас наше положение сложное, но сдаваться нельзя. У всех корпораций бывают спады.

Эпик недоумённо моргает.

– Ладно, – смягчаюсь я. – Вообще-то я хотел приберечь новость на потом, но, так уж и быть, скажу. – Я выдерживаю театральную паузу. – Знаешь, кто сидит слева от тебя, всего через две клетки?

Медведь широко зевает.

– Тюлени! – выпаливаю я. – Вкусные тюлени!

Я забираюсь на ограду и как сумасшедший тычу пальцем в сторону.

– Еда! Угощение! Глупые жирные тюлени! Прямо как в твоих любимых историях!

Эпик не реагирует.

– Ну, хорошо, – вздыхаю я. – По крайней мере, это точно тебя порадует. – Я вытаскиваю из кармана два батончика из воздушного риса, которые передала Донди, и бросаю их в вольер.

Эпик мгновенно чует знакомый запах и встаёт на задние лапы, чтобы поймать лакомство, но ловит лишь пустоту.

Потому что есть кое-кто попроворнее.

Как видно, Стейси интересуется не только надувными мячиками.

Глава 49 Раз – и ты за рулём большой машины

Я управляю «кадиллаком». Ну, не то чтобы управляю. Я кручу руль, а Индюк жмёт на педали.

– Напрасно ты посадил его за руль, – волнуется на заднем сиденье мама. – Он очень рассеянный.

– Ничего страшного, – отвечает Индюк, – я же рядом.

– Эй, а это что за страхолюдство? – Я выворачиваюсь вбок, показывая на самую уродливую в мире садовую скульптуру.

Машину резко бросает к тротуару. Индюк перехватывает у меня руль.

– Видишь? – восклицает мама. – Он чуть не задавил пешехода!

– Ты что вытворяешь? – рычит Индюк.

А я, собственно, ничего не вытворяю. Просто эта садовая скульптура – натуральное издевательство над природой. И мне она кажется смутно знакомой.

Любители вольной интерпретации скажут, что это, к примеру, богиня, восстающая из пены морской, или Адам, простирающий руку к Богу.

Ну а я вижу обезьяну, которая подбрасывает вверх курицу.

С какой радости кому-то понадобилось выстригать из садовых кустов обезьяну, которая подбрасывает вверх курицу, для меня загадка. Может, эта скульптура возвышает обезьян как биологический вид. Или принижает кур. Так или иначе, из-за неё едва не погиб человек.

В общем, Индюк отстраняет меня от управления автомобилем и дальше ведёт сам. Мы приезжаем в небольшой парк на холме.

Индюк достаёт из машины переносной холодильник и тащит его к столику для пикника.

За столиком сидят индюшиные приятели по боулингу; под тяжестью их кеглеобразных фигур прогибаются скамейки.

Ненавижу эти субботние сборища. Меня так редко выпускают из тюрьмы, а я трачу драгоценные минуты совершенно бездарно!

Маме тоже не нравятся похожие на кегли дядьки, поэтому обычно она берёт с собой летающий диск «фрисби» и заставляет меня его кидать.

Что не приносит мне особой радости.

Глава 50 Издержки образовательной системы

Мы проходим фотосинтез. Все ученики прилежно склонились над учебниками.

Я сижу на задней парте и стараюсь выстроить самую высокую на свете башню из резиновых ластиков.

– Тимми, будь добр, подойди сюда, – донельзя самоуверенным тоном обращается ко мне Новенький, чей голос легко докатывается до последнего ряда.

На задней парте я обитаю с тех пор, как Новенький разрешил садиться, кто где хочет. Там очень удобно: мои башни из ластиков учителю не видны.

Проходя мимо Ролло, который теперь сидит впереди, я пронзаю его гневным взглядом. После того как он нанёс непоправимый вред моей личной и профессиональной жизни, мы не общаемся.

– Есть минутка? – интересуется Новенький, когда я подхожу к его огромному столу.

– Максимум тридцать секунд, – отвечаю я. – Мама засадила меня за учебники.

– Насколько я могу судить, сейчас ты не слишком занят, – отмечает Новенький, указывая на мою башню из ластиков.

– Я ставлю опыт, демонстрирующий влияние фотосинтеза на резиновые ластики, – говорю я. – Не надо оценивать явление исключительно по внешнему виду.

– Видишь ли, – Новенький понижает голос, – мне неловко признаваться перед всеми, но я и сам до конца не понимаю все тонкости фотосинтеза.

Почему-то я не удивлён этим признанием. Ясно же, что Новенький звёзд с неба не хватает.

– Разве это должно меня волновать? – спрашиваю я.

– Полагаю, нет.

– Тогда можно мне продолжить эксперименты с фотосинтезом?

– Сейчас продолжишь, – кивает Новенький, – только позволь задать один вопрос. – Он обводит взглядом класс, убеждаясь, что нас не подслушивают.

– Твой приятель Ролло сказал, что тебе платят за расследования. Это верно?

– Ролло?

– Ну да, Ролло. Твой друг.

– Вы о том упитанном подростке с первой парты? – уточняю я.

– По всей видимости, да. – Новенький беспокоится, не обидел ли своим ответом упитанного подростка с первой парты.

– Чтоб вы знали, тот парень мне не друг. Но я действительно занимаюсь частным сыском. Совсем скоро моё агентство войдёт в список пятидесяти крупнейших корпораций страны. Правда, агентство пришлось на время закрыть по причине вмешательства моей мамы.

– Понятно.

– Именно это ведомство препятствует текущей деятельности, – пояснил я.

– Скажи-ка, а если я поговорю с твоей мамой и получу её разрешение, ты мог бы кое-что для меня расследовать?

– Разумеется, – веско отвечаю я. – К концу уроков предоставьте мне список тем, требующих расследования. Но имейте в виду, если мама не даст разрешения, вам придётся рассчитываться со мной наличными. Я не могу рисковать, составляя бумажный договор.

– Не волнуйся, разрешение будет.

Я возвращаюсь на своё место, и мой взгляд скользит по морю поднятых голов. Боюсь, качество образования этих несчастных, отданного на откуп шарлатану, серьёзно пострадает.

Впрочем, это их проблемы, ведь бизнес есть бизнес.

В этом мире, где обезьяны подбрасывают в воздух куриц, каждый сам за себя.

Глава 51 Учитель – тоже клиент

Кому: Эпику

Куда: Секция арктических хищников, Городской Зоопарк

Хорошо, что моему врождённому величию сопутствует скромность, иначе не избежать бы мне хвастовства. А так скажу лишь одно:

на этой неделе я спас всю национальную систему образования.

Однако же мне некогда долго об этом рассказывать. Достаточно упомянуть, что к нам в класс пришёл новый учитель. Он – темнота необразованная и полный балбес.

В силу этого обстоятельства мне поручено провести для него многочисленные расследования.

К настоящему времени я успел раскрыть тайны Французской революции, дробей и фотосинтеза.

После этого я изложил свои выводы Новенькому в самом примитивном виде, чтобы его крохотный мозг мог воспринять эту информацию.

На выходе имеем: раскрытые дела, за которые детективу причитается гонорар.

Причитается, но пока не выплачен.

Самое главное вот что:

моя мать, эта двуличная женщина, официально одобрила мою деятельность.

Да-да, суровая надзирательница в конце концов осознала, как глупо препятствовать созданию финансовой империи.

Извини, партнёр, об этом тоже нет времени писать. Меня ждёт расследование тайны сочинительных союзов.

Дружеский совет: не сходи с ума по Стейси. В борьбе за её благосклонность ты явно проигрываешь надувному мячику.

На твоём месте я бы сосредоточился на возвращении в бизнес.

К делам, которые скоро потребуют твоего участия.

На тебя будет возложена неприятная задача.

Глава 52 Об этом я читал

Я просыпаюсь от женских криков.

Это уже второй раз за неделю, когда меня будят женские крики.

Мама протягивает мне мой отчёт о расследовании по делу Французской революции. Вверху страницы крупно выведена оценка «хорошо».

– Глазам своим не верю! – ликует мама. – Это же «хорошо»! Новый учитель поставил тебе «хорошо»!

– Издержки нашей образовательной системы – не повод для веселья, – урезониваю я маму. – Балбесу повезло, что я оказался среди его учеников. Можно мне ещё поспать?

– Тимми, это не все новости! Мистер Дженкинс прислал записку, в которой сказано, что ты подтянулся почти по всем предметам! Уверена, если будешь продолжать в том же духе, он передумает оставлять тебя на второй год.

Я зеваю.

– Конечно, гарантий нет, – продолжает мама. – Главное теперь – удержаться на плаву. Но ведь результаты налицо! Упорные занятия тебе явно на пользу.

– Я провожу расследования, и это всё ради развития бизнеса, – напоминаю маме. – Того самого, который ты едва не уничтожила на корню.

– Неважно, как ты это называешь. Нужно отпраздновать твою победу. Предлагаю где-нибудь пообедать. В любое время, когда захочешь. Как тебе предложение?

– Мам, я хочу выспаться. Сегодня суббота.

– Уже почти полдень! Вставай, соня. Тебе понравится, вот увидишь.

Я сажусь на раскладушке.

– Мне понравится, если…

– Если что? Ну же, говори.

– Если моё агентство возобновит работу.

Мама присаживается рядом со мной.

– Понимаю, – говорит она.

– Единственный клиент, с которым ты разрешила мне работать, – безнадёжный должник. Кто так ведёт дела?

Мама обнимает меня за плечо.

– Ничего не обещаю, но мы можем обсудить этот вопрос за ланчем.

– Хорошо. На телеконференции?

– Ладно, на телеконференции за ленчем. А теперь вылезай из постели.

Я убираю раскладушку в диван и топаю на кухню, где встречаю Индюка.

– Слыхал, у нас будет праздничный обед. Верно, малыш? – доносится из-за развёрнутой газеты.

– Потом можем съездить в парк, повидаться с ребятами из боулинга. Как тебе такой план?

Я тоскливо представляю очередную «великолепную» субботу.

– Пятнадцать минут на полировку машины, и можем ехать. – Сложив газету, Индюк встаёт из-за стола и протягивает её мне. – Будешь читать?

– Нет, – говорю я.

– «Нет, спасибо», – поправляет он и всё-таки кладёт газету передо мной.

Индюк уходит, я смотрю ему вслед. При каждом шаге его полиэстеровые штаны издают шелестящий звук. Дверь за ним захлопывается, и в этот момент я замечаю ЭТО. Заголовок самой тревожной новости на свете.

Что, сердце не ёкнуло? А знаете, кто у нас дочь мецената?

Глава 53 Обитель зла

Я в секунду просекаю.

Сперва она уговаривает папочку пожертвовать деньги на зоопарк.

А потом секцию арктических хищников переименовывают в её честь:

И тогда она завладевает моим белым медведем.

Всё ясно – яснее, чем отблески солнца на полированном крыле индюшиного «кадиллака». Тот, кто украл мой Фейломобиль, теперь замыслил лишить меня делового партнёра.

Я выскакиваю на улицу за Индюком.

– Едем на ваш дурацкий пикник! Прямо сейчас!

– Что? – переспрашивает Индюк, старательно натирая капот своего обожаемого автомобиля.

– Пикник. В парке. Хочу туда. Едем скорее.

Мама встаёт рядом.

– А как же обед? – удивляется она.

– Не надо! Давайте сразу на пикник!

– Ладно, – произносит мама после паузы. – Только сумочку возьму.

Озадаченно выгнув бровь, она уходит в дом и возвращается с сумочкой. Индюк распахивает переднюю пассажирскую дверцу, но я опережаю маму и прошмыгиваю первым.

– Нет, нет, впереди поеду я!

– Ах ты, нахальный… – начинает браниться Индюк, однако мама его останавливает.

– Сегодня пусть будет, как он хочет.

– Ну хорошо, – морщится Индюк, – но учти, малец, за руль я тебя не пущу.

– Договорились, – говорю я. – Мне просто хочется ехать на переднем сиденье. Люблю, когда чисто.

Индюк с подозрением смотрит на меня, потом бросает полировочную салфетку в багажник.

– Ладно, садись.

Мы отправляемся в путь. На светофоре Индюк включает нейтральную передачу и поддаёт газу.

– Моя ласточка определённо любит заботу, – довольно произносит он, имея в виду бездушную машину. – Только послушай, как поёт движок.

Я слежу за его ступнёй, которая жмёт на газ.

Индюк переключает передачу, колёса взвизгивают, «кадиллак» срывается с места. Мы сворачиваем на улицу, по которой в прошлый раз не проезжали.

– В парк ведёт другая дорога! – нервничаю я. – Поехали так же, как тогда!

– Какая разница? – пожимает плечами Индюк.

Я напоминаю:

– Сегодня – мой праздник.

Индюк вопросительно оглядывается на маму.

Та робко подтверждает:

– Он прав.

– Прекрасно, – сквозь зубы цедит Индюк. – Ну, и как мы ехали в прошлый раз?

Я показываю. Он сворачивает.

Не доезжая до парка, я вижу то, что нужно, и требую:

– Останови здесь!

– Теперь-то что? – не выдерживает Индюк.

– Дом, где садовая скульптура. Вон там!

– Ты опять за старое… – вздыхает мама с заднего сиденья.

– На кой она тебе сдалась? – злится Индюк. – Вечно забиваешь голову чепухой!

– Видите, какое уродство? – говорю я, разглядывая скульптуру. – Портит облик дома!

– Чокнутый, – вполголоса бросает Индюк.

В зеркало заднего вида я замечаю, что мама хмурится. Правда, не уверен, на кого из нас.

Мы едем вверх по склону к воротам парка.

– Не ставь машину здесь, – прошу я Индюка, – поставь там. – Я показываю на другую сторону улицы, где мы парковались в прошлый раз.

Индюк кипит от злости.

– По-моему, парень, ты далековато зашёл!

– Просто хочу, чтобы всё было, как в тот раз, – поясняю я.

Индюк надувается и паркует «кадиллак» у обочины на другой стороне улицы.

– Так, каждый берёт в руки груз, никто не филонит, – командует он.

Индюк вытаскивает из багажника переносной холодильник, блок из шести бутылок колы и складной стул. Колу и стул он всучивает маме.

Мама передаёт газировку мне.

– Вот, держи.

– Хотите, возьму ещё что-нибудь? – проявляю я инициативу. – Дайте мне ключи от машины, и я сбегаю туда-обратно.

Индюк смотрит на меня с подозрением.

– Должен же я как-то исправиться, – говорю я.

– Хорошо. – Он перебрасывает мне ключи. – Только не клади ничего на капот, а то поцарапаешь.

Дождавшись, пока мама с Индюком скроются за воротами парка, я швыряю газировку на землю и под затихающее шипение пролитой колы мчусь к дому у подножия холма.

Торможу у края лужайки. Выхватываю из заднего кармана рабочий журнал Бензопилы. Открываю последнюю страницу.

Вот он! Набросок «шедевра», который она изваяла к школьному Дню открытых дверей.

Та самая скульптура с лужайки перед домом.

Я нашёл её обиталище. Крепость. Цитадель. Дом той, кому не позволю украсть моего медведя.

Я бегу назад, вверх по холму. Трясущимися руками открываю дверцу «кадиллака» и запрыгиваю на водительское сиденье. Пытаюсь вспомнить всё, что делал Индюк.

Прежде всего, зажигание. Пальцы путаются в связке ключей. Выбираю нужный, вставляю в замок, поворачиваю.

Мотор оживает.

Второй этап: газ. Отчаянно тянусь ногой к педали газа, жму.

Двигатель взвывает, как тогда на светофоре, только громче и натужнее.

Из автомобиля, припаркованного на противоположной стороне улицы, мне хорошо виден злосчастный дом у подножия холма. Нужно только поставить машину на передачу и чуть-чуть поддать газку.

Я снова жму на педаль. Рёв мотора завораживает.

Глава 54 Нам предстоит неравный бой (у подножия холма)

Я бездействую. Потому что я – лишь половина команды. Боец без тыла. Без мускулов. Во что бы то ни стало нужно вернуть Эпика!

Может, воспользоваться машиной? Нет, риск слишком велик. Вниз по холму я ещё съеду, но добираться через весь город до зоопарка – это вряд ли.

Я выскакиваю из автомобиля и припускаю рысью.

Добежав до угла, останавливаюсь. Ничего не выйдет. Медведю преграждает путь шестиметровый ров с водой. Эпику его не перепрыгнуть. Мой медведь не способен прыгнуть даже через банку с бобами.

И тут меня осеняет. Найдётся кое-что получше банки!

Я резко разворачиваюсь и лечу в школу. Сегодня суббота, и на школьном дворе играют в футбол. Я лавирую между игроками трёх пар соперничающих команд и только потом вижу свою цель.

В центре поля стоит женщина. Она-то мне и нужна.

– Эй, а ты как тут оказался? – спрашивает Донди Свитуотер. – Не видишь – я главный судья матча.

– Мне нужен «продукт»! – кричу я.

– Чего-чего? – перекрикивает шум Донди.

Мимо меня проносится парнишка, который старательно ведёт мяч к воротам.

– «Продукт»! – многозначительно повторяю я.

– А-а! – Донди уворачивается от летящего мяча. – Сейчас-то зачем?

– Неважно. Нужен, и всё.

– Ясно. – В бок Донди врезается один из футболистов. – Посмотри вон там, в красном холодильнике. У меня целая коробка «продукта». Думала, раздам ребятам, но…

Окончания фразы я не слышу. Потому что по голове мне бьёт футбольный мяч, запущенный наёмным убийцей.

Оглушённый, но в полном сознании, я стойко удерживаюсь на ногах, а потом бегу за боковую.

Открываю красный холодильник, хватаю «продукт», мчусь в зоопарк.

Денег на входной билет у меня нет. Пригнувшись, я прошмыгиваю мимо кассира в окошке. Лечу к вольеру белых медведей. Там, в уголке, спит Эпик.

Я срываю обёртку с двух батончиков из воздушного риса и вскидываю вверх руку с угощением.

Даже через широкий ров мне видно, как подрагивает нос Эпика. Медведь открывает правый глаз. Потом левый.

А потом он поднимается на задние лапы и издаёт устрашающий рык.

Но Стейси отвешивает ему оплеуху, и он снова оказывается на земле.

При этом другой лапой медведица крепко держит надувной мячик.

Стейси глухо рычит, явно нацелившись на батончики. Эпик трусливо отступает в дальний угол вольера.

Мне не остаётся ничего иного, как поднять над головой всю коробку.

От такого количества батончиков Эпик ошалевает.

И вот из медведя он превращается в торпеду. Шкрябая когтями по бетонному полу вольера, мой бизнес-партнёр несётся мимо бассейна. Мимо Стейси, которая от изумления роняет надувной мяч, потому что:

Эпик гигантским прыжком преодолевает шестиметровый ров с водой.

Прежде чем я успеваю опомниться, медведь начинает обеими лапами запихивать батончики в пасть, прямо с обёртками.

– На ходу доешь! – кричу я. – Дело не ждёт!

Я запрыгиваю ему на спину, и мы галопом мчим в парк. По дороге я закидываю в рот медведя вкусняшки. Так быстро Эпик ещё никогда не бегал.

Мы пролетаем мимо дома Бензопилы. Вверх по склону холма. Прямиком к сияющему автомобилю.

Эпик плюхается на заднее сиденье. Я поворачиваю ключ в замке зажигания и завожу мотор. Включаю передачу.

Машина с рёвом устремляется вниз.

Это тебе за СРКК!

Мимо припаркованных автомобилей.

Это тебе за отобранные дела!

Мимо аккуратно подстриженных газонов.

Это за Фейломобиль!

По дороге и через бордюр.

А это за Эпика!

В окошко гостиной.

Раздаётся жуткий грохот. Кирпичи, дерево, металл и стекло разлетаются в разные стороны.

«Кадиллак» тормозит в гостиной, в нескольких сантиметров от журнального столика. Разбитый радиатор дымится.

Когда клубы пыли оседают, я вглядываюсь в треснувшее лобовое стекло, но Исчадия Зла не вижу.

– Мы же не перепутали дом? – оборачиваюсь я к Эпику.

Медведь молчит.

Я гляжу назад, на огромную дыру в стене, за которой виднеется лужайка и на ней – сбитая садовая скульптура.

– Скульптура – та самая, значит, и дом верный, – шепчу я.

Однако Исчадия Зла по-прежнему нигде нет. А затем с заднего сиденья слышится голос:

– Ты зачем это делаешь? – спрашивает медведь.

– Что?

– Зачем ты это делаешь? – повторяет он вопрос.

– Зачем я делаю что?

– Это!

Глава 55 А в гостях у нас сегодня…

Это мама. Очень рассерженная мама.

– Зачем ты это делаешь? – кричит она.

Я сижу за рулём «кадиллака». Автомобиль по-прежнему припаркован на холме, двигатель работает на холостом ходу. Я не стронулся с места.

– Ты за этим просил ключи? Чтобы гонять мотор?

Со стороны ворот к нам бежит Криспин.

– Какого ч… Это что за фокусы?!

Он поворачивает ключ в замке зажигания и глушит машину.

– Я просто хотел ещё раз послушать, как рычит двигатель. Газануть, как ты на светофоре.

– Видишь, чего ты добился? – ругается на Криспина мама. – Нечего было сажать ребёнка за руль! Только и выделываешься со своей дурацкой машиной!

– Я добился? – орёт он в ответ. – Это ты нянчишься с ним как с младенцем!

– Нянчусь?

– Да, нянчишься! Из-за этого он и витает в своих фантазиях. А я стараюсь научить его быть мужчиной! – Криспин снова поворачивает ключ, мотор оживает.

– Жми на газ, парень. Давай, давай!

– Ты просто смешон! При чём тут «быть мужчиной»?

Криспин открывает дверцу и садится на пассажирское сиденье.

– Хочешь услышать звук, как на светофоре? – обращается он ко мне.

– Криспин, заглуши мотор! – требует мама.

– Вперёд, Тимми. Включай нейтралку и жми на газ. Всё в порядке, машина никуда не поедет.

Я делаю, как сказано.

– Прекрати, Криспин! – чуть не плачет мама.

– А теперь врубай передачу. Ну же, не дрейфь! – Я держу ногу на тормозе. Сейчас шины как заскрипят! Давай, давай!

– Что-то не хочется, – говорю я. Левый глаз у меня подёргивается.

– Хочешь всю жизнь прожить маменькиным сынком? – разоряется Криспин. – Кому сказал, втыкай передачу! Я держу тормоз. Втыкай!

Мама подбегает к водительской двери. В это же мгновение Криспин включает передачу. А на тормоз нажать не успевает. Потому что вываливается из машины через открытую дверь.

– ТИ-И-И-ММ-И! – кричит мама вслед «кадиллаку», который катится вниз по склону.

Криспин вскакивает на ноги и бежит за автомобилем.

Слишком поздно. Набирая скорость, «кадиллак», как ракета, летит к дому Коррины Коррины.

Правой ногой я хочу дотянуться до педали тормоза, но сползаю с сиденья, заваливаюсь под приборную доску, сворачиваюсь клубочком и готовлюсь к столкновению.

Дальше ничего не помню. Когда я прихожу в себя, вокруг всё в дыму, и откуда-то со стороны доносятся голоса взрослых, которые пытаются пролезть в большую дыру в стене. Через треснувшее лобовое стекло я вижу пластиковое кресло и в нём – человека. Человек ест разогретый в микроволновке ужин из полуфабриката.

Ко мне приходит прозрение. Коррина Коррина! Я вспоминаю её привычку заискивать перед власть имущими, задабривать их подарками. Например, дарить уродливые садовые скульптуры, которые можно поставить на лужайке перед домом. Скульптуры вроде той, что она преподнесла типу в кресле напротив меня.

Только что вернувшемуся из пляжного отпуска.

Глава 56 Парковка запрещена!

В полицейском участке ничего интересного не произошло. Разве что мы с мамой навсегда распрощались с этим чуваком:

Только выглядел он уже по-другому:

У него неприятности из-за какой-то там «преступной небрежности и создании угрозы для жизни». Полицейские взялись за него всерьёз, чуть душу не вытрясли из бедолаги.

Ну, а я спокоен как танк. За свою жизнь я столько раз видел, как выглядит полицейский участок, что любой из них могу обойти с закрытыми глазами. Профессиональный опыт, да. Я знал, что ребята в форме непременно будут обращаться ко мне «детектив Фейл», поэтому заранее попросил обойтись без формальностей.

Шеф предложил мне вкратце описать обстоятельств аварии. Я так и сделал. Без истерик и эмоций. Ничего не приукрашивая. Только факты. Агенты спецслужб оценили бы мою манеру.

Закончив, я быстренько расправился с шоколадным молоком и попросил не закручивать гайки в отношении старины Индюка. Парень просто сбился с пути, сказал я.

Потом мне предложили экскурсию по участку. Большого желания я не испытывал, но решил сделать приятное коллегам. Мне показали стойку дежурного, камеры, комнату отдыха персонала. Всё очень мило, но ничего захватывающего – такого, о чём можно было написать маме.

Однако стоило нам выйти на штраф-стоянку, как повод написать маме тут же нашёлся.

Я узнал его по царапине – результате столкновения с Ролло.

– Откуда он у вас? – осведомился я у лейтенанта, проводившего экскурсию.

Тот прочитал надпись на бирке, которая свисала с рукоятки.

– Принудительная эвакуация. Парковка в запрещённой зоне.

Я вспомнил разметку на обочине у дома Ходжеса. Ну да, там была красная полоса. Но ни один уважающий себя полицейский не станет забирать транспорт детектива!

– Не может быть, – возразил я. – Это транспортное средство было похищено. Его украли и тайно доставили сюда. Похититель примерно такого роста: я показал рукой на метр от земли.

– Гном, что ли? – усмехнулся лейтенант.

– Кроме шуток, лейтенант. Речь о девчонке. Чёрные волосы. Совести ни на грамм.

– Подозреваемых с такими данными у нас нет, – пожал плечами полицейский.

– Я своими глазами видел скутер возле банка, – настаивал я. – Его угнали!

– Понятия не имею, о чём ты толкуешь, парень, – покачал головой лейтенант. – Эти штуки на вид все одинаковые. – Он двинулся обратно к участку.

– Вы не понимаете! – в отчаянии крикнул я.

– Спасибо, что уделил время, – сказал он и закрыл за собой дверь чёрного хода.

– Вы хотите её «отмазать!» – заорал я.

Но вокруг никого не было.

Глава 57 По ком звонит Тиммифон

– Я же не знал, что вы на самом деле ставите пьесу, вот и сказал твоей маме, что это всё выдумки. Ты держал всё в секрете!

Это Чарльз «Ролло» Тукас. Он стоит перед моим окном, и мы улаживаем кое-какие нерешённые проблемы.

– И репетитора я на спектакль не приводил. Она сама захотела.

И как насчёт твоих штучек – групповые контрольные, тот сейф в банке и…

– Стоп, стоп, стоп, – перебиваю я. – В сейфе ты сам себя запер.

– Пусть так, – соглашается Ролло, – но контрольные-то ты завалил!

Я понимаю, что Ролло ждёт от меня извинений, и великодушно иду ему навстречу.

– Допущены ошибки. Такое бывает.

Ролло расплывается в улыбке.

– Мир?

– Не время размякать, – строго говорю я. – Заходи, я покажу тебе новый…

Мою речь прерывает град снайперских пуль. С молниеносной быстротой я ныряю под подоконник.

Когда обстрел заканчивается, я осторожно выглядываю в окно.

И вижу Молли Москинс. В руках у которой конфеты – «Поцелуйчики» от «Хёршес».

– Поцелуи для моего любимого! – радостно выкрикивает она.

– Уходи, Молли Москинс, – резко отвечаю я. – Этот город достаточно от тебя натерпелся!

– Новые дела! Расследования! – не унимается она и швыряет в меня конфету.

Снаряд попадает мне в глаз.

– А-а-а! Я ослеп!

– Ослеп? Точно? Значит, не видишь вот это?

Молли Москинс вздёргивает штанины и показывает голые щиколотки.

– Кто-то украл мои носки!

– Какой-то глобальнонародный вор! – прибавляет она.

Наш разговор прерывается стуком в дверь. Я открываю. На пороге стоит Ролло.

– Как глаз? – встревоженно спрашивает он.

– Плохо. Кажется, повреждены связки, – морщусь я.

– Связки – это на ноге, – поправляет Ролло.

– Много ты понимаешь, – фыркаю я.

– Так что ты хотел мне показать?

– Идём.

Я веду Ролло в квартиру и слышу, что обстрел конфетными пулями продолжается.

– Мама убрала всю свою одежду, – сообщаю я, распахивая шкаф в её комнате, – и предоставила площадь в моё полное распоряжение. Платья она будет хранить где-нибудь в другом месте.

– Здесь не так просторно, как в прежнем офисе, – замечает Ролло.

– Ну, разумеется, дурья твоя башка. Я сам хотел помещение поскромнее. Мама попросила сократить объёмы расследований. Переезд в меньший по размеру офис как бы говорит о том, что я прислушиваюсь к её мнению.

– А-а, – понимающе кивает Ролло.

– Кроме того, – продолжаю я, – я всё ещё работаю без партнёра, так что штат сократился вдвое.

– Кстати, – вставляет Ролло, – ты вернул моему репетитору журнал расследований?

– Нет. Это сделала мама. Нашла его на заднем сиденье «кадиллака» и отдала отцу Бензопилы.

– А ты сам читал этот журнал?

– Читал, конечно. Напрасная трата времени. Девчачья ерунда и ничего больше. Думаю, папаша челюсть вывихнул от зевоты.

Ролло спросил что-то ещё, но меня отвлёк звонок Тиммифона.

Глава 58 Элементарно, Гуннар

– Ты опоздал, – говорит Гуннар. – Я вызвал тебя полчаса назад.

– По независящим причинам. Обстоятельства непреодолимой силы не позволяют пользоваться Фейломобилем, – объясняю я.

– Слыхал-слыхал, – смеётся Гуннар. – Скутер увезли на штраф-стоянку, и твоей маме пришлось раскошелиться, чтобы его забрать.

– Фейломобиль похитили, кретин ты эдакий! Угнали! Я собственными глазами видел его у штаб-квартиры Исчадия Зла.

– Думаешь, на всём белом свете есть только один сегвей?

– Ты для этого меня позвал? Чтобы городить чепуху?

– Расслабься, Тимми. Я просто хотел узнать, есть ли новости по моему делу. Ты ведь так и не раскрыл его.

– Да неужели? – многозначительно произношу я.

– Значит, всё-таки раскрыл?

И вот я выкладываю доказательства. Привожу улики. Одну за одной. И каждая бьёт точно в цель. Комната его младшего брата. Пустая тыква. Перемазанное шоколадом лицо Гейба. Алиби.

– Так это был Гейб? – наивно спрашивает Гуннар.

Я едва сдерживаю смех.

– Гуннар, ты помнишь, сколько и каких именно конфет у тебя пропало?

– Кажись, помню.

– Назови.

Чуть подумав, он перечисляет:

– Гм, два «Марса», один «Твикс», семь шоколадок «Три мушкетёра», пять «Кит-Катов», одиннадцать «Миндальных восторгов», пять «Сникерсов», одна тянучка «Абба-Заба» и…

– А теперь медленнее, – приказываю я.

Гуннар смотрит на меня пустыми глазами дилетанта.

– Восемь «Поцелуйчиков» «Хёршес»? – неуверенно произносит он.

– В точку!

– В точку?

– Вот именно!

Глава 59 Эпичная победа

– Ты собрался? – кричит из спальни мама.

Я разбираю почту на кухонном столе.

– А это что? – спрашиваю я, взяв в руки открытку.

Входит мама.

– Мы опоздаем, – беспокоится она. – Один раз нам уже пришлось переносить праздничный обед. Ты вообще собираешься отмечать свои успехи в учёбе?

– Это от Крокуса, – удивлённо говорю я.

– Знаю, – отзывается мама. – Страховая компания выплатила ему за ущерб большую сумму, так что он продал дом и уехал.

Я читаю текст на обороте открытки:

– Что за детский сад, – фыркаю я.

– Так ты готов или нет? – торопит мама. – Мы…

Её слова тонут в пронзительном визге тормозов. Я выглядываю в окно и вижу большой незнакомый фургон.

Из кабины вылезает водитель. Он направляется к нашему дому. Я встречаю его на полпути.

– Тимми Фейл – это ты? – спрашивает он, сверяясь с квитанцией.

– Он самый, – говорю я. – Владелец агентства «Эпик Фейл». Полагаю, вы по поводу расследования?

– Расследования? – Водитель открывает подъёмную дверь кузова. – Нет, я по поводу медведя.

Из фургона выкатывается Эпик. Он валит меня на траву и принимается облизывать, с ног до головы покрывая горячей слюной. Проявлять нежность на публике – крайне непрофессионально с его стороны.

Впрочем, я тоже крепко его обнимаю.

– В зоопарке сказали, он не ладит с другими животными. Вроде как довёл второго медведя до бешенства.

Эпик вновь залезает в фургон и возвращается с круглым предметом, который с гордостью показывает мне:

Глава 60 Всё по новой

Мама сказала, что праздничный обед – в честь моих успехов в учёбе, но это лишь предлог. На самом деле мы празднуем возрождение агентства «Эпик Фейл», потому что я блестяще раскрыл все дела.

Кто обмотал деревья в саду Уэберов туалетной бумагой и скрывался под личиной Таинственного Бурундука? Молли Москинс!

Кто похитил целую гору сладостей? Молли Москинс!

Кто виноват в смерти хомяка Макса Ходжеса? Элементарно, друзья мои. Хомяк – это грызун. На грызунов охотятся кошки. А у кого есть кошка? Правильно! Сеньор Буррито, кошка Молли Москинс, и есть убийца.

В остальном рассказывать про праздничный обед у меня нет никакого желания. По правде говоря, праздник пошёл насмарку.

Во-первых, мама заставила меня пригласить Ролло. Это было глупо, потому что недавно его средний балл сполз до 4,55, и теперь голова Ролло трясётся, как клапан скороварки.

Эпик тоже отличился.

Мама разрешила заказать для него палтуса. (Из имеющихся блюд палтус ближе всего был к тюленьему мясу). И что же? Напрасная трата денег. Праздничный обед этого обормота прошёл на заднем дворе ресторана.

Ну, и наконец мы встретили Фло, который в одиночестве ел за стойкой.

Собственно, меня это не смутило. Но для мамы Фло оставался «странным типом с того злополучного спектакля». Надо заметить, вид у Фло действительно внушительный.

В придачу он читал очередную книжку о различных способах умерщвления.

Но самой большой неприятностью – от которой кровь вскипела у меня в жилах, а руки сжались в кулаки, – стала парочка, расположившаяся в угловой кабинке. Одной из двоих была Сами-Знаете-Кто. Я снова закрою её изображение чёрным квадратом.

А вторым был её отец.

Мама сказала, они вместе раскрашивали детское меню. Этого я не видел, зато видел, как Сами-Знаете-Кто веселится и хохочет.

Что это означает? Несомненно, одно.

Она замышляет новое злодейство!

Примечания

1

Строчка из детского стихотворения «Fuzzy-Wuzzy»

Ёксель-Моксель

Был медведь,

Лысый –

Не на что глядеть,

Вместо шерсти –

Клочья пакли, так ли? – пер. с англ. Наума Сагаловского.

(обратно)

2

Изменённая строчка из песни Боба Дилана.

(обратно)

3

Строчка из песни в исполнении Фрэнка Синатры.

(обратно)

4

Не пытайтесь запомнить эти узкоспециальные термины. Все они носят технический характер. Своё повествование я стараюсь вести в такой форме, чтобы значения сложных терминов были понятны рядовому читателю из контекста.

(обратно)

5

Отсылка к названию четвёртого студийного альбома Брюса Спрингстина «Темнота на краю города» (1978).

(обратно)

6

Название пьесы американского драматурга Нила Саймона.

(обратно)

Оглавление

Пролог, который попал не туда

Глава 1 Ля-ля-тополя

Глава 2 Кондитер в печали: все конфеты спёрли

Глава 3 Империя Тимми наносит ответный удар

Глава 4 Знакомьтесь: Ролло Тукас

Глава 5 На работе не всё гладко

Глава 6 Гейб: это не я!

Глава 7 Прекрасная дворничиха

Глава 8 Однажды на льдине

Глава 9 Вставка: Сумо с утра пораньше

Глава 10 И снова проблемы на работе

Глава 11 Контрольная

Глава 12 Ёксель-моксель. Был медведь[1]

Глава 13 Маленькое бизнес-сообщество в осаде

Глава 14 Апельсиновый сок. Встряхнуть, но не смешивать

Глава 15 Детектива просьба не менять

Глава 16 Которой, я надеялся, не будет. Про Чудовище

Глава 17 Грядут перемены

Глава 18 На счетовода не рассчитывай

Глава 19 Ответ, мой друг, тебе надует в ухо[2]

Глава 20 Всё знаю, везде бобывал

Глава 21 Если грустно, топай в центр![3]

Глава 22 Счастье – это не какое-то там дурацкое одеяло

Глава 23 Судный день Тимминатора

Глава 24 Хвостато-Буррито

Глава 25 Обойдёшься без самолёта

Глава 26 Ночные озарения

Глава 27 Я беру быка за рога

Глава 28 Сейф – надёжное место!

Глава 29 Переезд

Глава 30 Вдруг раздался стук да гром

Глава 31 Как приФло, так и уФло

Глава 32 Эмили – дама с кулаками

Глава 33 Осваиваем технологии доения

Глава 34 Круглый ноль. Какая боль!

Глава 35 Что может быть хуже изюма?

Глава 36 Эврика!

Глава 37 Код Да Корринчи

Глава 38 Темнота на краю раскладушки[5]

Глава 39 Требуется дружеская лапа

Глава 40 «Магеллан» пишется с «М»

Глава 41 Одобрено тюленем

Глава 42 Границы Бродвея[6]

Глава 43 Бабах!

Глава 44 (Без названия)

Глава 45 Ки-Уэст – хуже, чем арест

Глава 46 Лабиринты времени

Глава 47 Нет прикола от кикбола

Глава 48 Подписано, скреплено печатью и вручено

Глава 49 Раз – и ты за рулём большой машины

Глава 50 Издержки образовательной системы

Глава 51 Учитель – тоже клиент

Глава 52 Об этом я читал

Глава 53 Обитель зла

Глава 54 Нам предстоит неравный бой (у подножия холма)

Глава 55 А в гостях у нас сегодня…

Глава 56 Парковка запрещена!

Глава 57 По ком звонит Тиммифон

Глава 58 Элементарно, Гуннар

Глава 59 Эпичная победа

Глава 60 Всё по новой Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg