«Снегозавр»

Снегозавр (fb2) - Снегозавр (пер. Юлия Юрьевна Змеева) 20165K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Том Флетчер

Том Флетчер Снегозавр

Tom Fletcher

The Christmasaurus

Illustrations by Shane Devries

First published by Puffin, an imprint of Penguin Random House Children’s Publishers UK

Печатается с разрешения издательства Random House Children’s Publishers UK,

a division of The Random House Group Limited

Copyright © Tom Fletcher, 2016

© Ю. Змеева, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2017

* * *

Посвящается Баззу и Бадди.

С Рождеством, мои маленькие эльфы!

Об авторе

Том Флетчер вылупился из яйца, которое нашли в снегах на Северном полюсе. Сначала он сочинял песни и выступал со своей группой McFly, а потом стал сочинять рассказы. Он придумал знаменитую серию книг Dinosaur That Pooped («Какающий динозавр»), разошедшихся по всему миру тиражом более миллиона экземпляров.

В книге «Снегозавр» соединилась любовь Тома Флетчера к динозаврам и к Рождеству. Это его дебютный роман для юных читателей. Рекомендуется читать, закусывая гренками.

Приятного чтения!

Том Флетчер в интернете:

Facebook: OfficialTomFletcher

Twitter: @TomFletcher

Instagram: @TomFletcher

YouTube:

Snapchat: TomFletcherSnap

Пролог Гибель динозавров

Эта история – как и все хорошие истории – началась давным-давно. И не просто давным-давно, а давным-давным-предавным-давно. Зиллионы и квиллиарды лет тому назад. Тогда еще даже твоих бабушки с дедушкой на свете не было. Тогда и людей-то еще не существовало! Это случилось до того, как появились машины и аэропланы, а интернета и подавно не было. Впрочем, тогда на Земле было кое-что получше интернета…

Ах, динозавры! Самые удивительные создания, когда-либо бродившие по нашей планете! Их было не счесть – самых разных размеров и цветов. Маленькие вырастали не больше наших собак и кошек, у некоторых на спине торчали острые колючие шипы. Другие были просто огромными – например, сейсмозавры. Длиннее пяти двухэтажных автобусов, выстроившихся один за другим; с толстыми, как дубы, шеями и кожей, твердой, как жесткая резина! Ты наверняка не веришь мне, но не сомневайся: всё это правда, ведь ты читаешь об этом в книге. А книги не врут.

Но я расскажу тебе о двух совершенно особенных динозаврах. Мы будем звать их Мамазавр и Паплодок (на самом деле их звали иначе, а эти дурацкие имена я просто выдумал).

Пробродив целый день под жаркими лучами доисторического солнца, Мамазавр и Паплодок возвращались домой, в свое уютное маленькое гнездышко. Однако, дойдя до места, где оно находилось, они обнаружили нечто ужасное: большую кучу камней, костей и пыли! Их жилище разорили свирепые хищные динозавры! Коварные, злые хапуги!

Но Мамазавра и Паплодока устроенный налетчиками беспорядок беспокоил меньше всего. Хуже было другое: в гнезде лежало самое драгоценное, что только у них было – двенадцать яиц с маленькими детенышами внутри. И теперь эти яйца пропали!

Как ты, наверное, можешь себе представить, Мамазавр и Паплодок обезумели от горя. Стоя на руинах гнезда, они долго рыдали и плакали. Но вот солнце село, и небо над джунглями усыпали звезды.

В ту ночь кроны высоких деревьев раскачивал легкий ветерок, и тоненький лучик света, пробившись сквозь заросли, озарял кучу костей и грязи. Вдруг Паплодок заметил, что лучик будто указывает ему на что-то гладкое и блестящее… Быстро и осторожно Паплодок разгреб мусор и увидел сияющее при луне, без единой трещинки и пятнышка… их последнее

Как оно уцелело, остается загадкой. Возможно, к тому моменту голодные варвары уже наелись, или же одно из яиц откатилось в сторону, пока хищники крушили и уничтожали другие одиннадцать штук. Как бы то ни было, одно яйцо осталось нетронутым. И малютка-динозавр, свернувшийся калачиком внутри, стал для них самой большой ценностью. Теперь-то они не допустят, чтобы с ним случилось что-то плохое…

Но что-то плохое как раз должно было случиться с минуты на минуту. То, что навсегда изменило мир.

Что-то

Что-то

Жемчужно-белый лунный свет, заливавший разгромленное гнездо, внезапно пожелтел. Потом стал оранжевым и, наконец, огненно-красным. Не веря своим глазам, Мамазавр и Паплодок подняли головы к небу. Неужели луна загорелась?

Но тут бескрайнее небо запылало фейерверком шипящих раскаленных камней и падающих звезд. Вот только это были не такие падающие звезды, которые мы с тобой привыкли видеть – не те, что живописно проносятся по небосводу и гаснут, оставляя за собой тонкие полосы света… Нет, эти звезды не гасли: они врезались в землю раскаленными молниями и взрывались тысячами огненных шаров!

Хаос поглотил джунгли, началась паника. Гигантские динозавры, размером с пять двухэтажных автобусов, вырывали пылающие деревья с корнем. Динозавры поменьше попадали под ноги крупным зверям. Ночное небо сияло ярче, чем в полдень, луна раскалилась жарче летнего солнца. Но Мамазавр и Паплодок думали только об одном:

Как защитить яйцо!

Они должны сохранить его во что бы то ни стало!

И они побежали. Прикрывая яйцо своими большими телами, они бежали так быстро, как только могли. Они влились в поток испуганных ящеров, которые пытались спастись от беды, но как бы быстро и долго они ни бежали, спасения не было. Разве можно убежать от неба?

Огромная толпа подхватила Мамазавра и Паплодока. Их швыряло то в одну, то в другую сторону. И несмотря на все старания, в какой-то момент они просто не сумели удержать яйцо.

Оно выскользнуло и упало на землю.

Ты, наверное, думаешь, что его тут же раздавили? Но представь себе – нет! Этого не случилось!

Яйцо приземлилось на груду листьев и не разбилось, а покатилось под ноги бегущим ящерам. Те пинали его туда-сюда, но оно даже не треснуло! Мамазавр и Паплодок пытались поймать яйцо, катавшееся между гигантскими лапами диплодока и слоновьими копытами стегозавра. Их самих пару раз чуть не задавили. А яйцо всё катилось и катилось, как будто у него была какая-то цель; оно падало со скалистых уступов на кроны деревьев, скользило вниз вместе с глинистыми оползнями, а Мамазавр и Паплодок безуспешно пытались его догнать.

Если бы в тот момент Мамазавр и Паплодок смотрели не себе под ноги, а на небо, их взору предстало бы ужасающее, чудовищное зрелище, от которого сердце замирало в груди. Небо над ними пылало. То, что они поначалу приняли за огненную луну, оказалось метеоритом. Колоссальный, невообразимых размеров, он мог раздавить целую планету!

Он прилетел из глубин космоса и грозил с минуты на минуту врезаться в Землю, навсегда стерев динозавров с лица земли.

Но буквально за мгновение до того, как гигантский метеорит обрушился на Землю, яйцо подкатилось к краю высокой скалы, нависшей прямо над бурными водами океана. Мамазавру и Паплодоку оставалось лишь беспомощно смотреть ему вслед, думая о крошке-динозаврике, до поры скрытому под скорлупой. Яйцо как ни в чем не бывало скатилось с утеса и исчезло из виду.

Пропало навсегда.

Оно упало вниз, чудом не задев острые выступы – вот уж, правда, везучее яйцо! – и плюхнулось в океан, словно камушек в пруд. И утонуло, скрывшись в темных водах, пока весь мир наверху пылал. Оно долго погружалось и наконец нашло пристанище на мягком песке, в укромном месте на дне океана. Сушу безжалостно поливал метеоритный дождь, который уничтожил всех динозавров.

Кроме одного.

Того, что укрылся внутри яйца и спокойно спал на дне океана.

Потом планета замерзла. Наступил ледниковый период, который продлился несколько тысяч лет. А яйцо так и лежало под глубоким льдом, в ожидании того дня, когда его наконец обнаружат…

Глава первая Уильям Трандл

Знакомьтесь – Уильям Трандл.

Главное, что нужно знать о маленьком Уильяме: он любит динозавров. Точнее, не просто любит. Он обожает динозавров. Обожает до такой степени, что лучше я напишу это заглавными буквами:

УИЛЬЯМ ОБОЖАЕТ ДИНОЗАВРОВ!

У УИЛЬЯМА БЫЛА… о, простите. У Уильяма была пижама с динозаврами, носки с динозаврами, штанишки с динозаврами, зубная щетка в виде динозавра, обои с рисунком из динозавров, два постера с динозаврами, лампа с динозаврами, а уж игрушечных динозавров столько, что они не поместились бы даже в большой рюкзак. Если Уильям в чем и был уверен, так это в том, что динозавров много не бывает!

Кособокий домишко Уильяма стоял на краю шумного квартала, а тот в свою очередь находился на краю еще более шумного города. Домик был совсем маленький, но его обитатели этого не замечали. Ведь их было всего двое: Уильям и его папа, Боб Трандл.

Тебе, наверное, интересно, почему у Уильяма не было мамы. Что ж, мама у него, конечно, когда-то была, но, увы, она умерла, когда Уильям был еще совсем крошкой. Сколько Уильям себя помнил, они с папой всегда жили вдвоем.

Маленький Уильям любил не только динозавров, но и РОЖДЕСТВО. Однако его любовь к этому празднику не могла даже близко сравниться с теми чувствами, которые питал к Рождеству его отец!

Мистер Трандл до того любил Рождество, что, когда праздничные дни заканчивались, мог безутешно рыдать целую неделю. А бывало, что и месяц. Он пытался всеми силами удержать Рождество. У него даже была припрятана в шкафу рождественская елка. Она весь год стояла наряженной, и когда мистер Трандл открывал ящик с носками, на ней вспыхивала гирлянда. Каждое утро он одевался, смотрел на зеленую красавицу и повторял про себя: «Чем больше дней прошло с предыдущего Рождества, тем меньше осталось до следующего». Только это его весь год и утешало.

В то утро, когда ПРИКЛЮЧИЛОСЬ ТО, ЧТО ПРИКЛЮЧИЛОСЬ, мистер Трандл пребывал в приподнятом настроении. А всё потому, что наступило первое декабря.

– Уиллипус, собирайся в школу! – позвал мистер Трандл из кухни. Там он намазывал маслом горячие оладьи (его любимый завтрак).

Уильям закатил глаза, услышав, что папа опять назвал его этим дурацким прозвищем. Подумать только – Уиллипус!

– Пап, не называй меня так! Мне ведь уже почти восемь лет! – крикнул Уильям из своей комнаты, запихивая в рюкзак учебники.

– Но мы, кажется, договаривались, что тебя можно называть Уиллипусом, когда ты не в школе? Нельзя вот так менять уговор, Уиллипус! – поддразнил сына мистер Трандл, заходя в комнату. – С первым декабря!

С сияющей улыбкой он водрузил на письменный стол поднос с завтраком и восторженно указал на продолговатую коробочку рядом с тарелкой золотистых оладий. Уильям увидел адвент-календарь с маленькими шоколадками.

– Спасибо, пап! А твой где? – спросил Уильям. Каждый год они с отцом заводили новый календарь, и утром перед школой вместе открывали очередное картонное окошечко. Такая уж была у них традиция.

Уильяму показалось, что в глазах мистера Трандла промелькнула печаль. Впрочем, он тут же улыбнулся.

– А я решил: пусть в этом году будет один на двоих, а? – В последнее время у них всё было одно на двоих: с деньгами стало туговато. Но Уильям не возражал.

– Ладно, пап! – ответил он. – Я открою окошко, а ты можешь съесть первую конфету.

– Давай, лучше я открою окошко, а первую конфету съешь ты! – предложил мистер Трандл.

– Спасибо! – ответил Уильям. Втайне он надеялся, что папа именно это и предложит.

– Скажи «сыр»! – мистер Трандл сфотографировал их вдвоем. – Ах, какие замечательные получатся в этом году открытки!

Еще одна семейная традиция Трандлов: каждый год первого декабря фотографироваться вместе, а потом печатать открытки и рассылать их всем дальним родственникам. Тете Ким с острова Уайт, прабабушке Джоан, похожей на ведьму, кузинам Лили и Джо, тетушке Джули, троюродному брату Сэму, дяде Х. Трандлу, прадедушке Кену… Список был длиннющий, и половину этих родственников Уильям в глаза не видел!

– Уильям, а ты уже придумал, что попросишь у Санты в этом году? Ведь скоро уже будет пора писать письмо, – сказал мистер Трандл, открывая первое окошечко шоколадного календаря. Уильям достал из ячейки маленькую шоколадку в виде снеговика, но аппетит у него вдруг пропал.

– Эй, что случилось? – спросил его мистер Трандл.

– Ну… просто… понимаешь, мне кажется, что в этом году Санта вряд ли сможет подарить мне то, что я хочу, – Уильям бросил печальный взгляд на стену, где висел постер с динозавром. – Я почти уверен, что эльфы не смогут смастерить настоящего динозавра.

– Смастерить? – глубокомысленно повторил мистер Трандл, делая глоток чая. – Вообще-то эльфы ничего не мастерят.

Уильям растерялся.

– Но… я думал, что эльфы Санта-Клауса сами делают подарки в своей мастерской на Северном полюсе, – сказал он.

– Что за детские сказки! – мистер Трандл от возмущения захлебнулся чаем. – Уильям, дорогой, это чушь! Глупые, никчемные, наивные россказни! И тот, кто наплел тебе это, просто болван! Мастерят подарки? Ха! Хочешь, расскажу, как на самом деле всё устроено на Северном полюсе? – спросил мистер Трандл и глаза его вдруг загорелись.

– Да, пап, пожалуйста, расскажи! – воскликнул Уильям и уселся поудобнее. Ему всегда нравилось, когда папа рассказывал истории. В этом мистеру Трандлу не было равных. Особенно хорошо у него выходили истории про Рождество, ведь, как ты уже знаешь, мистер Трандл обожал всё, что связано с этим праздником! Он знал всё, что только можно о Санте, эльфах и Северном полюсе. С самого детства рождественские каникулы были его любимыми и уж конечно, праздновать он всегда начинал первым. Однажды мистер Трандл нарядил елку в июле (соседи были очень недовольны). Уильям просто обожал эту историю!

– Во-первых, любому понятно, что у эльфов слишком маленькие ручки. Такими хорошую игрушку не смастеришь. К тому же, у них всего три пальца.

– Три пальца? Да ладно, пап! – Уильям неуклюже загнул два пальца, пытаясь представить, что их у него всего три. – А какого эльфы роста? – спросил он.

– Очень маленького, Уильям. Эльф – как человек, на которого смотришь в перевернутый бинокль, – пояснил мистер Трандл.

– Ух ты! – Уильям отлично знал, как выглядят люди в перевернутом бинокле.

– Игрушек они не делают, – продолжал мистер Трандл. – Эльфы с Северного полюса отлично умеют огородничать и копать. Итак, слушай, как у них всё устроено. Сначала Санта получает письма от девочек и мальчиков со всего света. От таких же детей, как ты, Уильям! Они пишут, что хотели бы получить на Рождество. Потом Санта садится в кресло-качалку у камина и читает все письма вслух. Не про себя, Уильям, а вслух!

Уильям кивнул, он слушал папу очень внимательно.

– Это очень важный момент, Уильям! Ведь в комнате, где Санта читает письма, стоит очень старая волшебная елка. Она вся кривая и сучковатая, и если бы ты ее увидел, то решил бы, что из горшка с землей просто торчит сухая ветка. Однако это самая первая рождественская елка на Земле! И она еще жива. Теперь она растет в горшке и слушает, как Санта читает письма.

– Елка слушает? Ты серьезно? – с удивлением спросил Уильям.

– Ну конечно! Все деревья слушают, Уильям. А ты думаешь, почему они всё время молчат? Потому что слушают, почему же еще! – заметил мистер Трандл. – Итак, Санта читает письма вслух, а на старой сучковатой волшебной елке тем временем вырастают пучки странных на вид бобовых стручков.

– Бобовых стручков? – воскликнул Уильям. – Что еще за бобовые стручки?

– Стручки с волшебными рождественскими бобами, Уильям. Санта собирает их и отдает эльфам-огородникам. Те варят их в котлах, стручки лопаются, и бобы выпрыгивают наружу! Бобы эти очень большие, в красно-белую полоску. И такие вкусные, что если съесть даже один, из глаз польется радуга, а сами глаза просто лопнут! Поэтому их ни в коем случае нельзя есть!

Уильям кивнул и постарался запомнить, что волшебные рождественские бобы не едят.

– Потом эльфы-огородники относят бобы на поля, засыпанные чистейшим снегом, и сажают глубоко в сугробы. А закончив, собираются и ждут особого сигнала. И пока ждут, поют песенку.

Мистер Трандл откашлялся и запел очень необычную песню, подражая голосу эльфа:

Я жду и жду сигнала, Ледышкой на снегу. Скорей, бобы, не спите! Я больше не могу! Замерз я, как сосулька! Ну где же волшебство? Бобы, не тормозите! Уж скоро Рождество!

– Ого! – удивился Уильям. – Неужели эльфы действительно поют такую песню?

– Да, каждый год! – ответил мистер Трандл. – А потом, в определенный час и определенную минуту в небе над Северным полюсом вспыхивают необыкновенные танцующие огни.

– Северное сияние? – закричал Уильям. – Я видел по телевизору!

– Точно, сынок! Прекрасное северное сияние. Это и есть тот сигнал, которого ждут эльфы! И тогда наступает черед эльфов-копателей.

– А что они делают?

– Терпение, друг мой, – мистер Трандл весь сиял от предвкушения. – Они копают, коп-коп-коп-копают, вскапывают снежные поля, пробиваясь сквозь ледяную корку толщиной с наш дом и прозрачную, как стекло! Но ищут они не золото и не бриллианты. Игрушки – вот их цель! Видишь ли, рождественские бобы в снегу прорастают, и их волшебные корни – громадные, извилистые, ужасно длинные – прорезают лед. Именно там, во льду, на замороженных корнях появляются игрушки для всех детей на свете. Они получаются из рождественских бобов с волшебной елки, которая внимательно слушала, что написано в письмах Санта-Клаусу, и поэтому знает, что и кому подарить! – завершил мистер Трандл.

– Вот это да! – ахнул Уильям.

– Да, Уильям, только представь себе это! Вот теперь ты знаешь, чем именно занимаются эльфы.

Теперь и вы знаете, чем именно занимаются эльфы (не сомневайтесь, это правда – ведь об этом написано в книге, а книги не врут).

Глава вторая Яйцо во льдах

Тем временем – далеко-далеко, за тысячи километров от кособокого домика, в котором жил Уильям – с неба, затянутого густыми снежными тучами, падали снежинки. Это были самые большие снежинки в мире. Если бы ты высунул язык и поймал одну такую снежинку, тебе бы даже не нужно было ужинать: ты сразу бы почувствовал себя сытым! – такие они были большие и пушистые.

Эти снежинки отличались от обычных, потому что падали с неба на Северном полюсе. А на Северном полюсе всё не как обычно!

Снежинки падали на землю со звуком, который эхом разносился по окрестным горным склонам. Этот звук напоминал барабанный бой марширующего оркестра:

Но тишину нарушал не только звук падающих снежинок. Стоило прислушаться повнимательнее, и можно было услышать доносившиеся из-под земли голоса. Они пели в такт бумканью падающих снежинок. Это были эльфы – те самые северные полярные эльфы, о которых мистер Трандл рассказывал Уильяму.

Они пели рабочую песенку эльфов-копателей, а слова в ней были примерно такие:

Копаем, копаем ночь напролет, И утро, и день, и вечер пройдет, А мы всё копаем, но ищем не клад, Не место, где бриллианты лежат. Мы ищем игрушки для славных детей, Хороших детей, послушных детей, Пусть пальцы отмерзли и нос посинел, Копаем, копаем, таков наш удел!

Песенки вроде этой эльфы придумывают постоянно. Эльфы с Северного полюса вообще не разговаривают, как мы с вами! Они говорят только в рифму. Допустим, северному эльфу захотелось стакан свежего апельсинового сока. Думаете, он скажет: «Можно мне стаканчик сока, пожалуйста»? Ну уж нет! Эльф выдаст что-то вроде:

Из свежих апельсинов сок Ты не нальешь ли мне, дружок? Он слаще меда и конфет. Питья вкуснее в мире нет!

А когда один эльф с Северного полюса хочет пожелать другому доброго утра, он говорит так:

С добрейшим утром, северный полярный брат! Тебя увидеть вновь я очень рад. Надеюсь, удача тебя не оставит И счастья тебе это утро прибавит!

У эльфов есть подобные стихи и песенки на любой случай, и они постоянно выдумывают новые. Одни выходят лучше, другие хуже, некоторые – совсем ужасные, но эльфы всё равно их поют.

В этот морозный декабрьский день во льдах под снежными полями Северного полюса трудились восемь эльфов. Их звали Соня, Конопатый, Скороход, Сластена, Звездочетка, Щекастик, Снежок и Брокколи. Они были очень маленькие, как и рассказывал мистер Трандл, – не выше твоих колен – и наряды у них были самые необыкновенные. У кого платье из чайной чашки, у кого меховое пальто, увешанное электрическими лампочками, – то еще зрелище!

Каждый занимался своим делом.

Соня копал.

Конопатый держал фонарь, чтобы Соня видел, где копать.

Скороход разводил огонь.

Сластена кипятил чайник.

Звездочетка заваривала чай.

Щекастик поджаривал четыре булочки (по половинке каждому эльфу).

Снежок намазывал их маслом.

Брокколи следил за порядком.

Всё утро они копали, ели булочки и пили чай; и уже подумывали, не пойти ли пообедать (у северных полярных эльфов отменный аппетит и они всегда хотят есть).

– Булочки кончились! Ничего не осталось! – возмутился Брокколи. – Вы как хотите, а я хочу есть. Пора обедать!

Но Соня не слушал. Он стоял в конце длинного тоннеля, который уже два часа долбил лед.

Глубоко погрузившись в свои мысли, он мурлыкал под нос вот такую коротенькую песенку:

Долблю я лед, копаю я снег, И ночью и днем, уже целый век, Чтобы довольный ребенок нашел В праздник под елкой большое… ЯЙЦО?!

Эльфы хором ахнули. Щекастик даже уронил на снег свою половинку булочки, да еще маслом вниз!

– Не в рифму! – воскликнул встревоженный Снежок. Дело в том, что северные эльфы всегда говорят в рифму. Чтобы эльф не срифмовал стих – это большая редкость!

– Это правда иль я в бреду? Что-то странное здесь, во льду! – закричал Соня, к которому вернулась способность рифмовать.

Семеро эльфов побросали чай с булочками у входа в тоннель и кинулись смотреть, что он нашел. Скороход поднял большой медный фонарь, подвешенный на длинной палке, так, чтобы тот освещал им путь. Ледяной тоннель озарился желто-голубым сиянием, и эльфы увидели то, что заставило их раскрыть рты, вытаращить глаза, и оторопеть.

Громадное замороженное яйцо!

Большинству наших эльфов было уже больше двухсот лет, и за свою жизнь на Северном полюсе они успели повидать немало всяких странностей. Но яйцо во льду? Это было что-то новенькое.

Эльфы начали перешептываться и совещаться (разумеется, в рифму). Каждый пытался получше разглядеть яйцо, наполовину вмерзшее в лед. Скорлупа у него была блестящая и очень красивая. Эльфы подошли ближе и устроили настоящий переполох. Между Сластеной и Соней даже разразился спор. Впрочем, нам со стороны он бы показался дуэтом двух тонкоголосых певцов. Вот о чем они спорили:

– Братцы, яйцо откопали мы с вами! – Откуда оно? Какими судьбами? – Не знаю! Но нужно его достать! – А вдруг оно треснет? Зачем рисковать? – А ты предлагаешь оставить во льду? Можно и съесть! Сойдет за еду! – Еду? Ты в уме ли? Совсем идиот! Детеныш в яйце беззащитный живет!

Соня пропел последнюю строчку, и тут случилось нечто, заставившее эльфов подскочить на месте.

Яйцо вздрогнуло!

В тоннеле воцарилась полная тишина. Эльфы сбились в кучу и уставились на яйцо. Внутри него действительно кто-то был! И тогда они хором запели:

Яйцо откопаем, домой отнесем, У печки согреем, и птенчика в нем! Цыпленок ли там под скорлупкой сидит? Иль птица другая? Каков ее вид? Нам Санта подскажет, как быть нам потом. Он мудрый, он знает, что делать с яйцом!

И вот все восемь эльфов принялись осторожно откапывать яйцо. Работа это была сложная и требующая большой сноровки – под силу лишь эльфам с Северного полюса. Если бы люди нашли это яйцо, то тут же раздавили бы всмятку! Но эльфы умеют копать аккуратно. В этом они непревзойденные мастера. Сластена растапливал самый неподатливый слой льда паром из чайника. Снежок осторожно снимал тончайшие пластинки льда вокруг яйца ножом, которым намазывал булочки маслом. Звездочетка сметала в сторону лишний снег, а Брокколи взволнованно прыгал вокруг и сочинял вдохновляющие песенки, помогая работе (при этом рот у него был набит булочками). И вот всего через пятнадцать минут и двадцать две секунды яйцо освободили ото льда!

Эльфы сняли свои мягкие теплые пальтишки и шарфы и укутали его. В высоту оно было с целого эльфа, и еще с двух эльфов толщиной, а уж весило как все восемь наших эльфов.

Тяжело им было нести его, но в чем эльфам нет равных, так это в умении слаженно действовать вместе. Сгрудившись в кучу, сгибаясь под порывами ледяного ветра, несли они в замерзших руках яйцо. Подняли его из ледяной шахты, протащили по заснеженному полю и принесли наконец самому мудрому человеку, которого знали.

Единственному, кто мог сказать, как поступить с замерзшим яйцом, которое было найдено на Северном полюсе.

Санта-Клаусу!

Глава третья Санта высиживает яйцо

Видели когда-нибудь дом больше школы? У Санты такой дом!

А видели дом больше замка? У Санты такой дом!

А дом больше Луны видели?

М-м-м… пожалуй, дом Санты всё же не больше Луны. Но не сомневайтесь, он просто

Представьте самый большой и великолепный дом, который только можно вообразить. Представьте, что он построен из прочных толстых бревен. Добавьте три витые башенки, четыре высоченные дымовые трубы, из которых валит серебристый дым, и девяносто девять окон из разноцветного стекла (плюс еще одно с непрозрачным стеклом – там у Санты ванная).

А теперь представьте массивную парадную дверь из толстой крепкой сосны с сияющим дверным молоточком в форме снежинки из прочного небьющегося льда. Раньше к двери вела мощеная дорожка, но эльфы то и дело проваливались в промежутки между камнями, и тогда Санта сделал ровную подъездную дорожку для саней. Теперь эльфы подкатывают на своих маленьких саночках прямо к дверям.

А по обе стороны от этой дорожки раскинулся сад, где растут заснеженные ели.

Это снежное ранчо.

Тут, в самой северной точке Земли, живет Санта-Клаус.

Соня и все остальные живут рядом – на другом конце дороги для саней находится деревня эльфов. Размером она с небольшую деревушку у нас на земле.

Это просто фантастическое место! Вот вам план деревушки, взгляните сами. Есть тут просторные оленюшни с высокими потолками (чтобы северные олени Санты могли летать). Есть поле для игры в мини-гольф с аттракционами на тему Рождества. Кинотеатр, где показывают лучшие рождественские фильмы. Библиотека с книгами про Рождество. Четыре кофейни, где подают лучший кофе на Северном полюсе. Каток (на самом деле это открытый бассейн Санта-Клауса, но он круглый год покрыт льдом). Эльфы обожают хорошо поесть – особенно всяких сладостей, – поэтому кондитерские и булочные тут в каждом втором доме, и повсюду пахнет карамелью и свежей выпечкой. И это еще далеко не всё, что тут есть!

Соня, Конопатый, Скороход, Сластена, Звездочетка, Щекастик, Снежок и Брокколи ввалились на снежное ранчо Санта-Клауса через массивные деревянные двери. Осторожно ступая, согнувшись под весом замерзшего яйца, они прошли по коридору. И хором пропели:

Санта! Скорее! Помочь ты нам должен! Тащить этот груз Мы больше не можем!

В ответ из другого конца коридора раздался грохот тяжелых сапог – БУМ! БУМ!

Внезапно шаги стихли и на минуту воцарилась тишина. А потом с потолка на цирковой трапеции спустился огромный здоровяк.

Это и был Санта-Клаус! Он любил появляться неожиданно.

Такого толстяка вы себе не можете даже вообразить! Попробуйте поставить рядом двух своих самых толстых родственников (сделайте это мысленно, тогда они ничего не узнают) и представьте, что это один человек! Получится Санта-Клаус. Да, вот такой он здоровенный! Не просто толстый, а ТОЛСТЕННЫЙ!

Несмотря на то, что Санта был толстым, как пятьдесят эльфов, он отличался поразительной ловкостью.

Например, бегал быстрее всех в северном полушарии.

А еще умел танцевать, встав на носочки, как балерина.

И абсолютно бесшумно делал сальто вперед и назад – как ниндзя, огромный пузатый ниндзя.

Как-то раз он прошел по канату от Северного полюса до Южного и даже проделал полпути обратно. Но потом он натер ногу, и пришлось вызывать сани.

Санта сделал три сальто назад, два кувырка вперед и остановился посреди большого коридора – всего в нескольких миллиметрах от нашей компании. Ярко-красный комбинезон плотно обтягивал его огромный живот. Санта принялся нетерпеливо прыгать, скакать и бегать вокруг эльфов на цыпочках, пытаясь разглядеть, что это они такое несут (яйцо по-прежнему было укутано их теплыми пальтишками).

– Как здорово! – восторженно воскликнул он. – Сущие чудеса. Отменно! Что за фантастическое зрелище. Какая прелесть! Как загадочно и таинственно. Таинственно и загадочно! О, восемь моих маленьких друзей, что это у вас там? Можно потрогать? А посмотреть? Минуточку… Я, конечно же, знаю, что это! Разгадка очевидна! Это… это… а что это, кстати?

Эльфы сняли укрывавшие яйцо куртки и пальто, и Санта увидел сияющую скорлупу.

– Хм-м-м, – с любопытством протянул Санта.

– Вот именно – хм-м-м! – ответили эльфы.

– Интересно, – шепнул Санта в свои белые пушистые закрученные усы.

– О-о-очень интересно, – повторили эльфы, надеясь, что Санта ответит им в рифму.

– Где вы его нашли, скажите честно? – Санта просиял оттого, что ему удалось подобрать рифму. Обычно у него не очень-то получалось рифмовать, разговаривая с эльфами, а их это очень расстраивало.

– Нашли его во льду! В прорытом нами ходу! – воскликнул Брокколи.

– Ого! – Санта вдруг всполошился. – Если яйцо лежало в ледяных копях, значит, ему очень, очень много лет! Оно, наверное, даже старше меня, а мне пятьсот… нет, погодите, шестьсот пятьдесят… двадцать… Чтоб тебя! Забыл, сколько мне лет!

Эльфы переглянулись: отчасти взволнованно, потому что им хотелось поскорее разгадать загадку древнего замерзшего яйца, а отчасти недовольно, потому что Санта, кажется, больше не собирался говорить в рифму.

– Но что же нам делать с замерзшим яйцом? – спросил Скороход.

– Может, сварим его, да и дело с концом? – предложил Щекастик.

Но тут яйцо снова слегка вздрогнуло!

– Сварим? Слопаем? – возопил Санта. – Ах вы маленькие прожорливые негодяи! Разве можно? Ведь в яйце кто-то есть! Кто-то живой! Его нужно осторожно отогреть. Окружить заботой! Его нужно полюбить! Ему нужна мамочка, которая его высидит, как мама-наседка высиживает цыплят. – Он огляделся, словно ожидая увидеть в комнате гигантскую курицу, готовую немедленно приступить к высиживанию яйца.

– Но Санта, яйцо же без мамы осталось! Пусть кто-то другой посидит на нем малость! – воскликнул Соня.

– Святые колокольчики, Соня, ты прав! – ответил Санта. – Но чей зад достаточно велик, чтобы отогреть такое большое яйцо?

Тут эльфы запели песенку, которая звучала примерно так:

Греть булыжник стылый Эльфу не под силу. Попа эльфа так мала! Не дает она тепла. Чтобы высидеть птенца, Попа толстая нужна! Попа толще, чем у эльфа, Раза эдак в сорок два!

Допев песенку и станцевав свой танец, эльфы опустились на колени и простерли руки к Санте, глядя на него глазами, полными надежды.

– Я? – оторопел Санта. – Но я не могу сейчас высиживать яйца! Рождество на носу – столько всего еще нужно сделать! У меня планы… упаковка подарков… и всё такое… – Санта перечислял отговорки, но в глубине души понимал, что есть вещи, которые просто необходимо сделать в первую очередь. И он единственный, кому это под силу. Эльфы сами справятся с подготовкой к Рождеству. А ему ничего не остается, кроме как усесться на замерзшее яйцо и начать высиживать его!

Так он и поступил.

Глава четвертая Внутри яйца

Санта высиживал яйцо день и ночь. Ему было очень неудобно (можете себе представить), но эльфы приносили ему на подносе завтрак, второй завтрак, легкий перекус в одиннадцать часов, потом обед, полдник, ужин и поздний ужин.

И каждый раз пели песенку. Они даже прикатили телевизор в чулан, в котором устроили инкубатор, чтобы Санта мог смотреть свои любимые рождественские фильмы (в которых сам же чаще всего был главным героем). Он смотрел кино, а яйцо тем временем медленно оттаивало.

Иногда оно вздрагивало, и чем дольше Санта сидел на нем, тем чаще это происходило. Санта знал, что это хороший знак!

Но времени оставалось совсем мало, приближалось Рождество.

– Ну, давай же, птенчик, кем бы ты ни был! Если не вылупишься к Рождеству, придется оставить тебя и улететь. Выбора у меня нет! Не хотелось бы тебя бросать, но дети во всем мире на меня рассчитывают. Это мой долг, понимаешь? – встревоженно прошептал Санта, когда часы пробили полночь, отмерив конец еще одного дня, в который птенец – или кто-то другой, кто сидел внутри яйца, – так и не вылупился.

Тогда у Санты возникла идея. Не пойдет ли дело быстрее, если в чулане станет жарче?

– Соня, а включи-ка отопление на полную! – велел он.

Через несколько часов на снежном ранчо стало жарко, как в сауне. Брокколи даже отрезал у брюк штанины и превратил их в шорты. Вскоре эльфы последовали его примеру, решив, что Брокколи выглядит очень модно, и впервые в истории на прилавке сувенирного магазинчика в деревне эльфов появились вязаные безрукавки вместо свитеров и кепки вместо толстых шерстяных шапок. Такой жары на снежном ранчо еще не бывало! Сам Санта-Клаус остался в полосатой майке и праздничных рождественских трусах – красных с белыми снежинками и, к тому же, музыкальных (когда их надеваешь, они играют рождественскую песенку). Он сильно вспотел, но был готов на любые жертвы, лишь бы птенец вылупился вовремя.

Всё это время Санта и эльфы гадали, кто же сидит в яйце. Кто-то сказал, что там внутри, наверное, выводок гигантских кроликов. Другие утверждали, что это яйцо огромного полярного медведя. Было высказано еще немало нелепых предположений, и ни одно не попало в точку.

Но ведь, в отличие от тебя, эльфы не знали начала этой истории. Ты-то небось уже догадался, что это яйцо было тем самым, с которого началось наше повествование? И, в отличие от Санты и эльфов, ты знаешь, кто в нем сидит…

Вскоре в адвент-календаре Санта-Клауса осталась всего одна шоколадная конфета. А это означало, что наступил канун праздника.

– Поторапливайся, яичко, времени совсем нет! – вздыхал Санта, похлопывая по гладкой скорлупе.

Все эльфы до единого и их родственники собрались в инкубаторе, чтобы поддержать Санту. Одни принесли свечи, другие притащили из дома маленькие электрические обогреватели. Рассевшись вокруг яйца, эльфы весь день пели рождественские гимны, призывая малыша поскорее вылупиться.

Через некоторое время Соня внимательно осмотрел яйцо, прощупав каждый сантиметр скорлупы. И повернулся к собравшимся с печальным выражением на вспотевшем лице.

– Боюсь, что на яйце ни одной трещинки.

Санта тяжело вздохнул. Он знал, что пора покинуть яйцо и начать готовиться к…

Вдруг раздался оглушительный треск. Эльфы взволнованно подскочили.

– А ну тихо! – шепотом велел Санта-Клаус и опустил ладонь на острый конец яйца. Провел рукой по блестящей гладкой скорлупе, которая отогрелась и уже не была ледяной. И вдруг замер. Он что-то почувствовал! Да, он нащупал ее – крошечную трещину в скорлупе!

– Сейчас вылупится! – воскликнул Санта.

Все замерли в ожидании чуда. Санта осторожно слез с яйца, встал рядом с эльфами и все они не сводили глаз с яйца.

Откуда-то послышался глухой рокот. Это был очень необычный звук, похожий на грохот приближающегося поезда или очень громкое урчание в животе у сильно проголодавшегося человека. Звук исходил из яйца. Санта и восемь эльфов, обнаруживших яйцо, взволнованно переглянулись.

Они выглядели напряженно-взбудораженными, а может, взбудораженно-напряженными – трудно было сказать наверняка.

Рокот усилился. Яйцо задрожало. Крошечная трещина расширилась и превратилась в глубокую темную расщелину, куда уже почти можно было заглянуть!

Эльфы крепко схватились за руки. Соня испуганно засопел.

А потом всё закончилось так же внезапно, как началось.

Рокот стих.

Дрожь прекратилась.

Никаких новых трещин не появлялось.

Наступила полная тишина.

Все в комнате замерли – но не Санта. Тот храбро шагнул вперед и заглянул в яйцо. Почти ничего не было видно, потому что внутри было очень темно… Но вот, кажется, что-то блеснуло… Санта пригляделся, и что-то блестящее вдруг… моргнуло!

– Глаз! – ахнул Санта.

Блестящий глаз приник к трещине и оглядел собравшихся.

Санта от неожиданности чуть не подскочил до самого потолка. Увидев это, эльфы тоже чуть не подскочили до самого потолка. Оправившись от испуга, Санта и эльфы нервно рассмеялись – надо же было так перепугаться!

Тут-то всё и произошло.

Санта и эльфы едва успели пригнуться, когда яйцо взорвалось и разлетелось на миллиард сверкающих осколков, которые тут же превратились в блестящую пыль.

Санта медленно выпрямился и стряхнул блестки сначала с бороды и усов, а потом с трусов. Протер стекла своих полукруглых очков, а когда снова нацепил их на нос, то просто не поверил глазам! Посреди комнаты, там, где всего несколько мгновений назад лежало яйцо, теперь находилось то, что никак не могло там находиться… Но ведь это Северный полюс, а на Северном полюсе возможно всё, что угодно!

– Что это? – воскликнули эльфы.

– раздалось в ответ.

– Батюшки! – Санта-Клаус утер слезу. – Да это же детеныш ДИНОЗАВРА!

Глава пятая Рождественский динозавр

Эльфы подняли жуткий шум, засыпав Санту вопросами (естественно, в рифму):

– Это что ж за вид такой? – Дикий он или ручной? – Как его мы станем звать? – Можно имя «Джинни» дать – если девочка? – Ни-ни! Повнимательней взгляни!.. – Ой, да, точно, извини!

– Довольно! – воскликнул Санта, призывая расшумевшихся эльфов успокоиться. Ему и самому хотелось получше рассмотреть нового, только что вылупившегося члена их полярной семьи. Это действительно был мальчик (спасибо Соне, который подсказал остальным). Санта медленно обошел удивительное существо, сидевшее на полу. Динозаврик был совсем не похож на тех представителей своего вида, которых Санта видел в книжках или в музее.

Его чешуйчатая кожа казалась ярко-голубой. Она отражала свет и блестела так, что издали динозаврик был похож на великолепную статую из полупрозрачного льда. Но стоило Санте подойти ближе, и он увидел, что шкура динозавра переливается тысячами ярких оттенков, которые на спинке складываются в удивительный узор. Может быть, оттого, что яйцо долго пролежало во льдах – или просто по чистой случайности – этот узор напоминал большие симметричные снежинки, которые словно обсыпали его от макушки до самого кончика длинного хвоста, свернутого кольцом, как у огромной чешуйчатой кошки.

Динозаврик заморгал, и Санта понял, что он напуган. Тогда Санта протянул свою большую теплую ладонь к малышу и посмотрел ему в глаза. Динозаврик сразу перестал бояться. Это у Санты всегда получалось: стоило ему посмотреть на вас своими добрыми веселыми глазами, как тревоги и волнения таяли, будто сосульки на солнце.

Санта погладил динозавра по чешуйчатой головке и обрадованно воскликнул:

– Как вовремя ты вылупился! Счастливого Рождества! – Динозаврик улыбнулся и высунул язык. После того, как он провел миллионы лет в замерзшем яйце, ему повезло родиться в таком волшебном месте!

– Хм-м, но что же ты за динозавр? – задумался Санта, вычесывая скорлупу из бороды. – Соня! Сбегай в библиотеку и принеси энциклопедию.

– Так точно, ваше Веселейшество, сейчас… а-а-а! – Соня хотел было закончить фразу в рифму, но Санта быстро вытолкал его из комнаты. Буквально через несколько секунд эльф вернулся, неся на голове увесистый том.

– Так-так, – Санта поправил на носу очки в медной оправе, взял энциклопедию и принялся ее листать. – Что тут у нас… абрикосовый джем… букашки… большие букашки… вата сахарная… гномы… ага! Вот и динозавры. – Он положил раскрытую энциклопедию на землю, чтобы эльфам было хорошо видно.

В книге было не меньше сотни картинок со всевозможными динозаврами. Чешуйчатые с рогами и рогатые с чешуйками, красные с когтями и голубые без когтей. С перьями, перепонками, плавниками и гладкой кожей; динозавры-хищники и травоядные динозавры… Но ни одно из сотен описаний в книге даже отдаленно не напоминало детеныша, сидевшего перед Сантой и эльфами.

Тогда эльфы воскликнули:

– Его здесь нет! Нет, правда, честно! Это новый динозавр, совершенно неизвестный!

Тут пробили старые часы с кукушкой, в комнату вбежал Щекастик и торопливо пропел:

Сани загружены, ехать пора, Подарков и сладостей ждет детвора! Олени накормлены перед дорогой, Сил для полета теперь у них много! Скорее же, Санта! На сани – и к детям! А мы тут присмотрим за маленьким этим!

– Да, мы уж о нем позаботимся! – пропели Звездочетка и Скороход, хоть и не в рифму, зато громко и хором.

Остальные эльфы из восьмерки, нашедшей яйцо, закивали. Щекастик был прав: Санта-Клаусу пора было лететь и выполнять свои рождественские обязанности. Ведь наступил канун Рождества – единственный день в году, когда веселого толстяка нельзя беспокоить по пустякам. Санта кивнул, встал и уже собирался уйти, когда кто-то легонько тронул его за щиколотку. Посмотрев вниз, он увидел Брокколи: тот стоял, задрав голову, и нервно поглаживал малыша по бархатистым чешуйкам.

– Санта, прошу, перед уходом придумай имя нашему рождественскому динозавру!

– Хм-м… Рождественский динозавр, значит… – задумался Санта.

И тут же его лицо расплылось в широкой веселой улыбке.

Рождественский динозавр! Вылупившийся из яйца, найденного во льду под снежными полями!

Санта откашлялся, призвал всех к порядку и самым торжественным и громким голосом объявил:

Мои прекрасные полярные друзья! Хочу вас от души поздравить я, Ведь перед нами чудо, без сомненья! Вы посмотрите – просто загляденье! Единственный, оставшийся на свете, Наш динозавр – один на всей планете!

Эльфы слушали, и их крошечные глазки наполнились слезами. Санта редко говорил с ними так торжественно, но когда это случалось – до чего же хорошо у него это выходило!

Санта продолжал:

Ценю я ваши преданность и дружбу, Ну и, конечно, непростую службу, Что столько лет при мне несете вы. Но эту ночь я буду помнить вечно — Когда по вашей доброте сердечной Возник малыш из вечной мерзлоты! Как величать диковинного зверя, В его существование поверя?.. Но хватит размышлять и сомневаться! Пусть Снегозавром впредь он будет зваться!

Снегозавр издал довольный рык, а полярные эльфы начали ликовать. Они еще долго пели и плясали в компании нового питомца, а Санта тем временем развозил подарки по всему миру. Это Рождество навек сохранилось в их памяти.

Глава шестая Волшебные летающие олени

Расти на Северном полюсе Снегозавру было очень весело. Ему нравилось смотреть, как белые медведи играют в настольный теннис, а лесные феечки ловят маленьких подводных насекомых (у фей они считаются деликатесом, а по вкусу похожи на чипсы). Он видел, как снеговики катаются на коньках, а моржи танцуют вальс.

Но больше всего времени Снегозавр проводил с Санта-Клаусом и эльфами, которые его нашли – Соней, Конопатым, Скороходом, Сластеной, Звездочеткой, Щекастиком, Снежком и Брокколи. Они стали для него настоящей семьей.

Снегозавр рос и креп, а эльфы и Санта о нем заботились. Каждый день они давали ему на обед сорок два мясных пирога, купали в слезах счастья, пролитых феечками (эти слезы отмывают любую грязь), выгуливали три раза в час – короче, делали то же самое, что твои мама с папой делали для тебя, когда ты был маленьким. Восемь эльфов и Санта заменили динозаврику родителей, и он полюбил их всем сердцем.

Санта и эльфы стали малышу прекрасной семьей, но порой ему бывало очень одиноко. Он чувствовал себя одиноким, потому что был не таким, как все. Дело в том, что других динозавров в мире не осталось. Эльфов вокруг было сколько угодно, полярных медведей тоже; моржей, китов, снеговиков и лесных феечек – не счесть. Но Снегозавр был одним-единственным, и от этого ему становилось очень грустно.

Когда Снегозавр грустил, подбодрить его могло только одно. В такие моменты он навещал своих самых любимых зверей в мире: волшебных летающих оленей Санты!

Волшебные летающие олени были самыми восхитительными созданиями на планете. Попробую-ка я вам их описать.

Представьте себе мягкие бархатистые рожки. А теперь вообразите рожки вдвое мягче и вдвое бархатистее!

Представьте темные выразительные глаза с мерцающими искорками – как ночное небо, усыпанное звездами.

Представьте существо с темно-коричневым мехом, увешанное звенящими маленькими колокольчиками…

И четыре сияющих золотых копытца, которые как будто светятся изнутри…

А теперь представьте, что это удивительное создание летит, поднявшись на десять метров над землей! Вот такой он, волшебный рождественский олень Санта-Клауса.

Снегозавру эти олени казались поистине восхитительными. Он часами наблюдал, как они летают кругами высоко над его головой. Дело в том, что у Снегозавра был один секрет…

Он мечтал научиться летать как они.

Снегозавру казалось, что если он научится летать как олени, то уже не будет таким непохожим на остальных живых существ, которые его окружают. Возможно, однажды его даже запрягут в сани Санта-Клауса!

Стоило этой идее поселиться у Снегозавра в голове, и никто на всем Северном полюсе уже не мог его отговорить. Везти сани Санта-Клауса в канун Рождества в одной упряжке с оленями стало целью всей его жизни, и ни о чем другом он больше думать не мог.

«Если уж олени умеют летать, то и я смогу!» – рассуждал наш динозавр про себя, если динозавры вообще могут рассуждать. Он поклялся, что не пожалеет никаких усилий, лишь бы оторвать свой чешуйчатый хвост от земли и воспарить под облаками в оленьей упряжке!

Поэтому Снегозавр начал есть то же, что и олени, и пить ту же воду. Он даже ночевать стал в оленюшне: надеялся, что волшебная способность к полетам каким-то образом передастся и ему.

Но всё оказалось не так-то просто. Видишь ли, олени летают не потому, что у них особая еда, питье или место для сна. Не при чем тут и их большие бархатистые рога и сверкающие золотом копыта. Всё дело в тайной магии – сильнейшем и древнейшем волшебстве на Земле.

Любой ребенок в мире слышал о летающих оленях Санта-Клауса. Миллионы детей, таких же, как ты, не просто думают, что олени Санты умеют летать – они верят, что летающие олени существуют, и ни капли в этом не сомневаются. А вера – самое сильное в мире волшебство. Вера – единственное магическое средство, благодаря которому становится возможным то, что раньше казалось немыслимым! То, что представлялось неосуществимым, сбывается! А уж если верит ребенок… Детская вера сметает все препятствия!

Вот если бы все дети в мире вдруг перестали верить в Санта-Клауса, летающих оленей и прочие чудеса, происходящие на Северном полюсе, все эти фантастические вещи тут же исчезли бы, как лопнувший мыльный пузырь! Вот почему верить так важно. Благодаря вере волшебство не умирает.

Надеюсь, теперь вам ясно, в чем дело? Ни один ребенок на Земле не знал, что на Северном полюсе живет динозавр. И ни один ребенок не верил, что динозавры умеют летать. Поэтому у Снегозавра ничего и не получалось.

Снегозавр мог сколько угодно разгоняться и подпрыгивать, но пока дети в него не поверили, ему было никак не взлететь.

* * *

Первого декабря Снегозавр в одиночестве гулял вокруг деревни эльфов и грустил. На Северном полюсе уже царила предрождественская суматоха. Вдалеке на заснеженном поле снеговики затеяли игру в снежки. Однако с такими маленькими лапками, как у Снегозавра, вылепить нормальный снежок не получалось. Эльфы поставили на ранчо Санта-Клауса громадную елку, но наряжать ее у динозавра тоже выходило плохо: он вечно цеплялся когтями и хвостом за мишуру. Он не умел плавать, как нарвалы, или красиво упаковывать подарки, как феечки. Наш динозавр действительно очень отличался от остальных обитателей Северного полюса и не находил себе среди них места.

Снегозавр издал глухой печальный рык. Он брел, оставляя в снегу длинные одинокие отпечатки когтистых лап и волоча за собой чешуйчатый хвост. Он смотрел вдаль, туда, где возвышались большие северные горы. Глядя на северное сияние, озарявшее небо зелено-синими бликами, он спрашивал себя: есть ли на свете кто-нибудь, хоть немного похожий на него? Есть ли на Земле хоть одно живое существо, которое понимает, что это значит – быть другим?

Снегозавр не знал, что в эту самую минуту далеко-далеко от Северного полюса один маленький мальчик смотрит на небо и думает о том же. Этот мальчик прекрасно знал, каково это – быть непохожим на всех.

Вы с этим мальчиком уже знакомы.

Ведь это был Уильям Трандл.

Глава седьмая Кое-что об Уильяме

С тех пор, как мы встретились с Уильямом впервые, прошло уже три Рождества. И десятилетний Уильям был совсем не похож на беззаботного семилетнего мальчишку, каким мы его знали.

Но прежде чем продолжить эту историю, я должен сообщить вам кое-что об Уильяме. Видите ли, этот мальчик не может ходить. Он прикован к инвалидному креслу.

Неужели я вам раньше не сказал? Ну, простите!

В раннем детстве Уильям попал в ужасную, страшную аварию. В тот день он потерял маму и оказался в инвалидном кресле. Да, это был кошмар, и пережить его было непросто, но с тех пор прошло много лет.

И не считая своего сияющего ярко-красного кресла, сплошь облепленного наклейками с динозаврами, Уильям ничем не отличался от других детей. Как и все, он ходил в школу, любил смотреть телевизор, забывал делать домашние задания, а иногда даже ковырял в носу (что такого, все так делали!).

Другие дети в начальной школе Холли-Хит давно привыкли к тому, что Уильям ездит в инвалидном кресле, и не обращали на это внимания.

Но всё изменилось, когда появилась новенькая. Она переехала в дом напротив и с прошлого года стала учиться с ним в одном классе.

Тогда-то всё и перевернулось с ног на голову.

Ее звали Бренда Пейн.

Бренда была самой злой девчонкой во всей школе, а, возможно, и в мире. Жадная, крикливая задира, которая вечно всеми командовала и хотела быть в центре внимания. Самое досадное, что при этом у нее были прелестные золотистые локоны (локоны – это кудряшки, но не растрепанные, а идеально аккуратные) и невероятно ровные, ослепительно белые зубы. И хотя лет ей еще было мало, она красилась (а косметику воровала у девчонок постарше). Всё это делало ее обманчиво привлекательной, но только внешне. Внутри она была настоящим чудовищем.

В первый день в школе Бренда вела себя нормально. Она смущенно и печально посмотрела на Уильяма. Этот взгляд был ему хорошо знаком. Так на него смотрели все, кто впервые замечал, что он в инвалидном кресле. Он много лет ловил на себе такие взгляды и отреагировал, как всегда: просто улыбнулся в ответ. Улыбка у Уильяма была ясная и уверенная; она сияла, как яркий фонарик, который лежит в глубине шкафа. Стоило ему улыбнуться, как смущение тут же исчезло с лица Бренды.

Но уже в обед всё пошло не так.

Вся школа нетерпеливо переминалась в очереди в столовой. На обед, как всегда, давали нечто, смутно напоминавшее курицу, обвалянную в чем-то вроде сухарей, а к ней водянистые ломтики картофеля и непременную ложку какого-то зеленого месива.

Школьная столовая представляла собой большой зал с буфетом вдоль одной стены и десятками столов и стульев, расставленных на вечно липком полу. За порядком в столовой должен был следить Старый Хрыч (так все называли школьного сторожа), но обычно он похрапывал в углу, положив ноги на перевернутое ведро, придерживая рукой термос с остывшим чаем и отключив слуховой аппарат.

Обеденное время принадлежало детям!

И это было настоящим кошмаром для того, кто не уверен в себе.

О, эти взгляды.

О, эти перешептывания!

О, этот храп (Старый Хрыч ужасно храпел).

В столовой все только и делали, что сплетничали, и Бренде Пейн можно было только посочувствовать. Она стояла в очереди прямо перед Уильямом. И нервничала. Она протянула поднос поварихам, и те плюхнули на пластиковую тарелку какую-то жижу. Уильям сделал то же самое, получил свой обед, но развернув кресло, чтобы подъехать к столику с ложками и вилками, он вдруг почувствовал, что наехал на что-то колесом и услышал жуткий звук.

– Ай! Моя нога! – пронзительно вскрикнула Бренда и подскочила от боли. А ее поднос с несъедобным обедом взлетел в воздух.

На мгновение всё застыло перед глазами, как в замедленной съемке: взметнувшаяся вверх курица, зеленая масса, бледный размякший картофель. В это мгновение Уильям успел посмотреть Бренде в глаза и понял: у него только что появился враг.

Новенькая стояла посреди столовой, с головы до ног перепачканная остатками своего обеда. И все на нее смотрели.

А потом начали оглушительно хохотать. Дети показывали на Бренду пальцами и смеялись. Тут и там вспыхивали камеры мобильных телефонов, и это означало, что новости с хештегом #новенькая_облажалась в ту же секунду разлетелись по всему свету. Даже Грегори Гафф, который до сих пор писался в штаны, сегодня описался, потому что смеялся над Брендой!

Но тут Бренда удивила всех.

Она не заплакала.

Не бросилась к выходу.

Она стояла абсолютно молча, неподвижно и не сводила с Уильяма глаз.

– О боже, прости! Я случайно! Я тебя не заметил, – извинялся Уильям, но из-за хохота его почти не было слышно.

Бренда по-прежнему молчала. Кажется, она чего-то ждала. Потом, когда смех постепенно стих, она медленно подняла руку и сняла с головы перевернутую пластиковую тарелку, вытерла лицо, измазанное в зеленом вареве, и стряхнула ошметки на поднос.

А потом подняла руку вверх, как дирижер оркестра. В столовой воцарилась напряженная тишина. Уильям не помнил, чтобы здесь когда-нибудь было так тихо.

– Меня зовут Бренда Пейн, – проговорила она, обращаясь ко всем ученикам. Кусочек курицы соскользнул с ее плеча и упал на пол.

Никто не засмеялся.

– Я новенькая.

И с этими словами она размахнулась и… запустила Уильяму в лицо тарелку с зеленой жижей!

Удар был таким сильным, что инвалидное кресло покатилось назад, выехало через запасной выход и оказалось на парковке. Оно остановилось лишь на парковке для учителей. И тут откуда ни возьмись вдруг появился полицейский и оштрафовал Уильяма за то, что он остановился в неположенном месте.

– У кого-нибудь есть ко мне вопросы? – спросила Бренда. Но теперь все боялись даже смотреть ей в глаза. Тогда она взяла поднос, подошла к буфету, зачерпнула новую порцию зеленой жижи и села в самом центре зала. А потом начала есть.

Так Бренда Пейн стала в школе главной.

Глава восьмая Уильям на колесах

С того дня для Уильяма всё изменилось.

Это происходило постепенно и проявлялось в мелочах. Сначала он заметил, что его друзья больше не предлагают ему помощь, чтобы подняться по пандусу на школьное крыльцо. Когда Уильям ронял карандаш и тот откатывался далеко, никто не помогал его поднять. Шли недели, и вот уже никто не садился с ним за один стол в столовой; к какому бы столику он ни подъезжал, ребята торопились закончить обед, и ему приходилось есть унылую школьную еду в одиночестве. Вот так незаметно он стал изгоем. Одним из тех, с кем никто не разговаривает. Уродом на коляске. И виновата в этом была Бренда.

Можете себе представить, как это огорчало Уильяма… Ведь раньше все его любили, а теперь нормальные дети – те, у кого были нормальные ноги – обзывали его калекой или «Уильямом на колесах». А одной очень противной девочке – Бренде Пейн, кому же еще – даже этих издевательств показалось мало, и она сочинила песенку:

Уильям на колесах бегать не умеет! Уильям на колесах – к креслу он приклеен! В мячик не играет, С нами не гуляет. Уильям на колесах мимо проезжает! Уильям на колесах, мы с тобой не дружим! Без тебя, калека, мы живем – не тужим! Лазаем на дерево, Прыгаем в скакалку! Лучше к нам не подходи – в тебя мы бросим палку! Уильям на колесах – в кресле он сидит. На нем везде катается, ест он в нем и спит. Прыгать он не может, Не может даже встать, Даже карандашик не может он поднять!

Вскоре злюка Бренда заразила своей злостью всю школу – как будто это была болезнь, превратившая всех ребят в зомби! Все теперь презирали Уильяма. Угрозами и запугиванием Бренда создала армию уильямоненавистников. Его прежние друзья теперь относились к нему так, будто ему больше не было места среди них. Как будто от него плохо пахло.

Бренда была непохожа на большинство задир. Обычно те, кто обижает слабых, глупы, весь ум у них в кулаках. Но Бренда Пейн была не такой. Красивая и умная, она использовала свои преимущества, чтобы добиться всего, чего хотела. Бренда не могла похвастаться физической силой – любой из ребят при желании мог бы ее победить. Но было в ней что-то такое, отчего всякое желание связываться с ней тут же пропадало. Чтобы запугать и подчинить себе остальных, ей не нужно было ни драться, ни воровать (хотя она частенько делала и то, и другое): Бренда умела добиваться своего одним только взглядом. От этого взгляда у Уильяма по спине бежали мурашки и он чувствовал себя жалким неудачником.

С того дня, как он случайно наехал ей на ногу, Бренда словно поставила себе цель – превратить его жизнь в ад. В классе она подкрадывалась к нему сзади и втыкала булавки в колеса его инвалидного кресла.

С наступлением морозов она стала приходить в школу на час раньше и обливала пандус водой. К тому времени, когда Уильям приезжал на занятия, пандус покрывался коркой льда, и он никак не мог въехать наверх. Учителям приходилось поднимать его по лестнице.

Это было очень унизительно!

Но главным оружием Бренды было ее умение швыряться всем, что под руку подвернется. Еще в первый день, когда прямо в лицо ему прилетела тарелка с зеленой жижей, Уильям смог оценить меткость Бренды. Она попадала в цель с любого расстояния, как профессиональная метательница копий. Например, она могла швырнуть палку через всё футбольное поле и попасть точно между спицами колеса. Кресло резко тормозило… а Уильям нет! Инерция продолжала толкать его вперед; он вываливался из кресла, падал на землю, проезжался по траве, а армия приспешников Бренды смеялась над ним. Армия Бренды – так их теперь называл Уильям. Его бывшие друзья.

Когда это случилось в пятый раз, Уильям прикрепил к сиденью ремень безопасности, чтобы хотя бы не вываливаться из кресла.

Раньше по утрам он с радостью вставал, садился в кресло и ехал в школу. Но те дни остались в прошлом. Теперь он просыпался, смотрел на свое кресло и печально вздыхал. А потом думал: какую гадость Бренда припасла на сегодня?

Но самую крупную пакость она устроила однажды в пятницу, в начале декабря. В тот самый день, когда Снегозавр на Северном полюсе захандрил и печально смотрел на небо, с которого валил снег.

В тот день Бренда не стала бросать в Уильяма палки и протыкать колеса булавками. Она использовала более мощное оружие.

Слова.

Бренда не упускала ни одной возможности превратить жизнь Уильяма в кошмар, и как только мистер Дрибблпот вышел на минутку из класса, в Уильяма тут же полетел новенький черный степлер. Он попытался закрыться тетрадкой, но бросок был таким сильным, что тетрадка ударила его в лицо, а степлер прибил ее прямо к его лбу!

В классе как будто разорвалась смеховая бомба.

И тогда Уильям почувствовал, что происходит нечто ужасное.

Случилось то, чего он боялся больше всего.

Он заплакал. И ничего не мог с этим поделать…

– Ты что, плачешь? – на лице Бренды появилась широкая зловещая усмешка.

– Нет! – соврал Уильям, вытер слезы и вынул скрепку изо лба.

– Нет, плачешь, плачешь! Смотрите, Уильям на колесах расквасился! Плакса-вакса! – закричала Бренда, и все начали смеяться еще громче. Не потому, что это казалось им смешным, а потому что они боялись Бренду.

– Плак-са, плак-са, – распевала Бренда. – Беги, поплачься мамочке!

И тут в классе вдруг наступила тишина. По рядам пробежал шепоток. «Бренда не знает», – говорили дети.

– Чего не знаю? – резко спросила она.

– У него нет мамы, – сказал Фредди, самый высокий мальчик в классе, сидевший на последней парте.

– Нет мамы? – переспросила Бренда.

– Он с папой живет, – выкрикнула Лола, одна из тех, кто раньше дружил с Уильямом.

Бренда минутку помолчала, а потом улыбнулась еще шире.

– Что ж, жаль твоего папашу, – проговорила она, накручивая прядь своих прекрасных волос на карандаш. – Можете себе представить, каково это – жить с Уильямом на колесах? Это еще хуже, чем учиться с ним в одном классе и видеть его каждый день! А твой бедный папочка должен еще везде тебя возить. Он наверняка считает тебя жуткой обузой! Я бы на твоем месте умерла от стыда. Слава богу, у меня-то всё в порядке!

Уильям прикусил губу, сдерживая ужасные слова, готовые сорваться с языка. Он знал, что если откроет рот, то снова заплачет, только и всего.

– Неудивительно, что у твоего папочки такой несчастный вид! Это же тот чокнутый, который весь год ходит в рождественских свитерах? Он, небось, до сих пор в Санта-Клауса верит, как ребенок? Разве кто-нибудь согласится за него выйти? Рождественский свитер и мальчик на колесах!

Произнеся эти ужасные слова, Бренда потянулась и картинно зевнула.

Ошеломленное молчание нарушил лишь мистер Дрибблпот, вернувшийся в класс.

* * *

Уроки закончились, прозвенел звонок и настало время возвращаться домой. Но слова Бренды всё еще звенели в голове Уильяма, и он ничего не мог с этим поделать. За школьными воротами стояли родители – папы и мамы с улыбками встречали детей, бежавших к ним с детской площадки.

А потом Уильям увидел своего папу.

Своего несчастного усталого папу.

Мистер Трандл стоял один, в стороне. На нем был его любимый рождественский свитер (он сам его связал). Остальные родители стояли все вместе и разговаривали. Подъехав ближе, Уильям услышал обрывки фраз:

– Отличное было барбекю, Джеки!

– Пит, жду не дождусь нашей рождественской вечеринки!

– Увидимся завтра на пробежке, Дженни!

Уильям переводил взгляд с одного счастливого лица на другое, и в груди у него вдруг возникла странное ощущение… Это было чувство пустоты. Раньше он его не замечал, но сегодня вдруг понял, что оно всегда было с ним.

– Привет, сынок! – улыбнулся ему мистер Трандл. Но Уильям так глубоко задумался, что чуть не проехал мимо.

Неужели Бренда права? И отец действительно так одинок? Почему он не дружит с другими родителями?

Уильям не мог вспомнить, когда в последний раз отца приглашали на вечеринку, на прогулку или хотя бы на чашечку кофе. Почему он не женился снова после смерти мамы? У многих в классе были отчимы и мачехи. Может, всё из-за него, из-за Уильяма? Из-за того, что никто не хочет становиться его мамой?

Никогда еще Уильям не чувствовал себя таким… лишним. Таким одиноким. И таким виноватым.

Слова Бренды проросли в его душе, как гнилые семена, и породили гнилые мысли. Впрочем, всего через четверть часа Бренде предстояло прервать его размышления самым невероятным образом.

Глава девятая Бренда-мстительница

В ту снежную пятницу по пути домой мистер Трандл зашел в супермаркет. Уильям сразу направился в свой любимый отдел: к полкам с сухими завтраками. Он мог торчать там часами, разглядывая коробки с хлопьями и выбирая, какие купить. Больше всего ему нравились сахарные в шоколадной глазури или шоколадные в сахарной глазури, хотя папа обычно настаивал, чтобы он выбрал что-нибудь менее сахарное и более фруктовое и полезное. Но Уильяму казалось, что на вкус полезные хлопья – всё равно что корм для попугайчиков!

В тот день Уильям уже в седьмой раз проехал вдоль полок с хлопьями. Он никак не мог отвлечься от размышлений об отце и отделаться от чувства пустоты. И тут у него за спиной вдруг послышалось хихиканье.

Он развернулся, но увидел лишь пустой проход между полками. Позади никого не было.

Странно.

Вдруг кто-то быстро пробежал мимо, но когда Уильям развернул кресло, то никого не увидел.

– Кто здесь? – спросил он, но ему никто не ответил.

Он уже собирался отправиться на поиски отца, но краем глаза вдруг заметил нечто странное. Прямо на него по проходу неслось что-то белое. Вернее, летело по воздуху. Уильям никогда не видел ничего подобного. Летело оно очень быстро и при этом постоянно меняло очертания, тряслось и вздрагивало, будто мокрое привидение!

Уильям так и замер. Он совершенно растерялся, а белое нечто приближалось, росло и наконец…

Прямо в лицо Уильяму влетел громадный пакет жирных сливок!

Вы даже представить себе не можете, сколько сливок на него вылилось. Вообразите самую большую в мире упаковку сливок… а теперь удвойте это количество! Добавьте еще немного, и всё равно, пожалуй, не хватит.

Сливки покрыли Уильяма с головы до ног. Он стал похож на сливочное привидение! Но и это еще не все… Сливочная волна накрыла его с такой силой, что кресло покатилось назад, скользя по мокрому полу, и Уильям врезался в полки! К счастью, коробки с его любимыми хлопьями смягчили удар, но одна коробка повалилась, увлекая за собой другую, и в конце концов… В конце концов все коробки – даже те, что стояли на самом верху, – свалились на Уильяма!

Они всё падали и падали, как большие картонные костяшки домино. Стоял жуткий грохот.

К самому потолку взметнулись облака хлопьев, кукурузных колечек и овсянки. Посетители супермаркета бросились к пожарным выходам, спасаясь от лавины крошек и сахарной пыли. Никто из них прежде не видел ничего подобного! А посреди всего этого безобразия сидел Уильям, с головы до ног покрытый белыми жирными сливками и обсыпанный всеми видами сухих завтраков, которые только существуют на свете!

И едва Уильям подумал, что худшее позади, как включилась пожарная сигнализация, отреагировавшая на клубы сладкой пыли, и в залы супермаркета обрушились потоки ледяной воды. Разбавив жирные сливки, вода превратила магазин в самую большую в мире тарелку хлопьев с молоком. Вы не поверите, но уже через десять минут явились люди из Книги рекордов Гиннесса, чтобы засвидетельствовать этот рекорд и повесить на стену магазина табличку!

Уильям знал, что в мире есть лишь один человек, которому хватит коварства швырнуть упаковку сливок в мальчика на инвалидном кресле, когда тот выбирает хлопья для завтрака. Когда пелену жирных сливок, застилавшую его глаза, смыло водой, он увидел золотистые локоны Бренды Пейн, исчезавшие за дверью пожарного выхода.

* * *

Мистер Трандл вез несчастного, насквозь промокшего сына по людным заснеженным улицам. Навстречу им весело шагали мамы и папы с детьми. С неба, кружась, опускались снежинки, а глаза детей и взрослых искрились рождественским волшебством. Но Уильям чувствовал себя отвратительно.

То есть, гораздо хуже, чем просто плохо или грустно. Это значит, что никто не понимает, каково тебе. Гадко на душе, и всё вокруг тоже кажется мерзопакостным. Представьте себе самый вкусный, сочный и сырный чизбургер в мире… Если бы Уильям съел его в тот момент, чизбургер показался бы ему совершенно отвратительным! Вот как ужасно он себя чувствовал.

У каждого иногда бывает такое настроение. Но ни один ребенок не должен чувствовать себя отвратительно на Рождество. Это же просто отвратительно!

А Уильяму сейчас было совсем не до Рождества. Ему ни до чего не было дела. Ему хотелось одного – поскорее вернуться в свой гадкий домишко и лечь в свою гадкую кровать.

Уильям и мистер Трандл спешили домой и даже не замечали, что кое-кто следит за ними, прячась в тени.

Кто-то следовал за Уильямом по пятам!

Глава десятая Сокровенное желание Уильяма

Вечером Уильям сидел за столом в своем покосившемся старом домике. Мистер Трандл приготовил его любимое блюдо: поджаристые рыбные палочки и хрустящие картофельные вафли с печеной фасолью. Но Уильяму сейчас всё что угодно показалось бы гадостью.

– Пап, у меня что-то нет аппетита, – признался Уильям. – Можно я пораньше лягу спать?

Мистер Трандл взглянул на сына, как обычно смотрят родители, когда волнуются, но пытаются этого не показывать.

– Конечно, Уиллипус, – ответил он, пытаясь приободрить Уильяма.

– Терпеть не могу, когда ты меня так называешь! Ну почему мы не можем быть, как все нормальные семьи? – вырвалось у Уильяма.

И он покатил прочь, подальше от этого мерзкого обеденного стола, прочь из этой вонючей гостиной по дурацкому коридору в свою несчастную комнату, на первом этаже рядом с гостиной.

Поставив кресло у кровати, он подтянулся и уселся на покрывало с динозаврами. Снял уличную одежду, переоделся в любимую пижаму (с динозаврами, разумеется), а потом достал из-под подушки свою любимую книжку (очень-очень глупую историю о динозавре, который проглотил целую планету и потом долго маялся животом). С того дня, как Бренда Пейн возникла в его жизни, и превратила ее в сущий ад, лишь одно могло поднять ему настроение – истории о динозаврах.

В этот самый момент на пороге комнаты Уильяма появился мистер Трандл. В руках у него была пачка шоколадного печенья, которое Уильям любил больше всего на свете, и большая кружка теплого молока. Стоило Уильяму увидеть это, как мир показался ему уже не таким мерзопакостным.

Через несколько минут они дочитали любимую книжку Уильяма и доели печенье до последней крошки. Отец и сын сидели и пили теплое молоко – одну кружку на двоих – и тут мистер Трандл спросил:

– Уильям, ты уже решил, что попросишь у Санты в этом году?

Уильям вытер молоко с губ, и немного мерзкого настроения снова просочилось в его душу.

– Сын, в чем дело? – встревожился мистер Трандл.

– Понимаешь, папа… дело в том, что… Санта, скорее всего, не сможет выполнить мое желание, – печально сказал Уильям.

Разумеется, мистер Трандл и раньше слышал от сына эти слова. Вот только в этом году Уильям не смотрел с тоской на свои плакаты с динозаврами. Пустота внутри оказалась настолько глубокой, что потребовалось бы нечто более существенное, чтобы ее заполнить.

Уильям взглянул на отца, сидевшего на краю кровати, и тут же отвернулся. Наконец он опустил голову, посмотрел на свои ноги и печально вздохнул. Впервые в жизни ему хотелось быть не собой, а кем-то другим. Как будто его ноги были причиной всех бед в этом мире.

Мистер Трандл укутал Уильяма одеялом и взял со стола ручку и любимую тетрадку сына (разумеется, с динозаврами).

– Может, ты не о том просишь Санту? – задумался он. – Перед сном подумай, пожалуйста, чего бы тебе действительно хотелось в этом году. И напиши ему письмо.

Но Уильям по-прежнему был в смятении. Он хотел сказать отцу кое о чем, но не знал, с чего начать… Однако Уильям понимал: сказать самое важное иногда сложнее всего. Поэтому он сделал вдох и выпалил:

– Пап…

– Да, Уильям? – ответил мистер Трандл, вытряхивая крошки из пакетика, в котором было печенье.

– Скажи, ты одинок?

Мистер Трандл оторопел.

– Мой дорогой Уиллипус… то есть Уильям. Откуда у тебя такие мысли? – Голос мистера Трандла подрагивал.

– Ну, просто… понимаешь… эти мысли у меня оттого, что ты всё время тратишь на заботу обо мне. Потому что я… такой.

– И ты мне такой нравишься, – твердо ответил мистер Трандл.

– Но скажи, ты счастлив? – не унимался Уильям. – На самом деле счастлив?

– Счастливее рождественского эльфа, сынок. А теперь прекращай болтать ерунду.

Некоторое время они сидели молча. Уильям огляделся, посмотрел на фотографии, которые висели на стене и стояли на полке. На всех снимках они с папой были вдвоем, а больше – никого.

– Что ж, перед сном как раз осталось время для одной истории. О чем хочешь послушать? – спросил мистер Трандл.

– Об эльфах, Санта-Клаусе и Северном полюсе! Ту историю, которую ты уже рассказывал! – воскликнул Уильям. Папины истории про Северный полюс были самыми интересными.

Но когда мистер Трандл начал рассказывать, мысли Уильяма унеслись совсем в другом направлении. Он никак не мог забыть о том, что сказала сегодня Бренда. «Он, небось, до сих пор в Санта-Клауса верит, как младенец?»

– О чем задумался, сынок? – спросил мистер Трандл.

– Пап… а эта история… это всё правда? Это на самом деле так или ты всё выдумал? – робко сказал Уильям, как будто боялся услышать ответ.

Мистер Трандл внимательно посмотрел на сына поверх круглых очков (их стекла всегда были заляпаны) и мягко улыбнулся, как будто только и ждал, чтобы Уильям задал ему этот вопрос.

– Хороший вопрос, Уильям, – ответил он, поудобнее усаживаясь на кровати. Он положил руку на сердце, как делал всегда, когда говорил правду. – Я искренне верю, что всё это правда. А значит, так оно и есть, – сказал он.

– Но… как же это может быть? – спросил Уильям, отчаянно пытаясь понять. – Если я никогда не видел чего-то, откуда мне знать, что оно реально существует?

– Ах, Уильям! Ты подходишь не с того конца, – с улыбкой проговорил мистер Трандл. – Сначала нужно поверить. Тот, кто ни во что не верит, никогда ничего не замечает. Поверить – значит увидеть.

Но Уильяма это, кажется, не убедило.

– Но пап, некоторые ребята в школе не верят в Санту. Что если я в него верю, а кто-то другой – нет? Что если мы с тобой, например, верим в разное? Значит, мы оба правы?

Мистер Трандл задумался на минутку, потом вдруг взял кружку и сделал глоток теплого молока.

– Хм-м, – произнес он и вытер губы. – Загляни в чашку. Что ты видишь?

– Ну, ты выпил полчашки молока, и теперь она наполовину пустая! – проворчал Уильям. Он предпочел бы выпить перед сном ПОЛНУЮ чашку…

– Уверен? – спросил мистер Трандл. – Наполовину пустая? Ты правда так думаешь?

– Ну да, конечно, я в это верю! Я же это вижу! – воскликнул Уильям.

– А я верю совсем в другое, – ответил мистер Трандл. Уильям совсем растерялся. Кружка наполовину пустая – о чем тут можно спорить? Уильям был в этом совершенно уверен.

– Я верю, что всё как раз наоборот, – с улыбкой продолжал мистер Трандл. – Мне кажется, эта чашка не наполовину пустая, а наполовину полная!

Уильям посмотрел на чашку с молоком и понял, что папа тоже может быть прав. Они думали по-разному, но оба оказались правы.

– Видишь, Уильям, мы с тобой верим в прямо противоположные вещи, но это вовсе не означает, что один из нас ошибается! Чашка у нас наполовину пустая, но, в то же время, наполовину полная. – Уильям сидел и смотрел на отца как человек, чей мир только что перевернулся с ног на голову. – Люди могут верить во всякие странные, безумные и фантастические вещи, но это не всегда значит, что они заблуждаются. И вообще, неважно, кто прав, неважно, что там на самом деле, где правда, а где вымысел. Важно, чтобы то, во что ты веришь, делало тебя лучше и счастливее.

Уильям внимательно слушал.

– Но, пап, а что, если я верю в то, чего не существует на самом деле? Значит ли это, что я верю… в дырку от бублика? – встревоженно спросил он.

– Верить в дырку от бублика лучше, чем вообще ни во что не верить. Мальчик мой, именно вера делает невозможное возможным, а нереальное – осуществимым. Во что бы ты ни верил, Уильям, ты обязательно это найдешь! Вот я, к примеру, поверил, что в чашке есть молоко – его я и увидел. Ты же поверил в пустоту – и увидел пустоту. В итоге мы оба правы, но один из нас чувствует себя намного лучше! – С этими словами мистер Трандл протянул Уильяму наполовину пустую – или наполовину полную – чашку.

– Спасибо, пап, – ответил Уильям и допил чудесное теплое молоко. Поставив пустую чашку на тумбочку у кровати, он взял ручку, чтобы написать письмо Санта-Клаусу. Но задумался на мгновение.

– Пап, так, значит… если я действительно поверю, может даже случиться так, что в пакетике окажется еще одно шоколадное печенье для меня? – с хитрой улыбкой спросил Уильям, прекрасно зная, что они доели всё до крошки.

Мистер Трандл заглянул в пустой пакет и покачал головой.

– Нет, Уильям, боюсь, тут одной верой не обойдешься! – Он наклонился и поцеловал Уильяма на ночь. – Напиши письмо Санте и ложись спать. Завтра утром опустишь его в почтовый ящик.

Мистер Трандл остановился на пороге.

– Уильям, если ты хочешь, чтобы я был счастлив, попроси у Санты то, что сделает счастливым тебя, – произнес он. – То, о чем ты всегда мечтал. Спокойной ночи.

Уильям сидел и думал, о чем попросить Санту. Он думал очень долго и так усердно, что у него даже немного заболела голова. Он окинул взглядом комнату, и его внимание привлекли старые постеры с динозаврами. Рассматривая их в поисках вдохновения, он вдруг почувствовал, что… Взглянув на свое отражение в окне спальни, он понял, что улыбается! Давно уже на его лице не появлялось радостного выражения. Уильям знал, что попросит у Санты, и ни капли не сомневался в своем выборе. Вот что он написал:

Уильям свернул письмо пополам, положил на тумбочку и выключил лампу с абажуром (на абажуре тоже были изображены динозавры). А забравшись под одеяло и положив голову на подушку, вдруг почувствовал щекой что-то твердое.

Там, на подушке, прямо у его головы, лежало шоколадное печенье.

Уильям улыбнулся и прошептал:

– Спасибо, пап.

Потом съел печенье и уснул.

Глава одиннадцатая Слежка

Наутро Уильям проснулся, чувствуя себя гораздо лучше, чем вчера. Ему не терпелось поскорее опустить письмо для Санты в почтовый ящик, а потом отправиться в свое самое любимое в мире место.

В музей!

С самого детства Уильям обожал ходить в музей. И не только потому, что мистер Трандл работал на полставки в музейном сувенирном магазинчике и Уильяму доставались бесплатные наклейки с динозаврами. Но и потому, что для Уильяма это было самое волшебное место в мире.

Лишь здесь он мог укрыться от всего мира, когда на душе скребли кошки, и рассматривать громадных динозавров из пластика, а также их настоящие кости и скелеты. В музее Уильям забывал о том, что все друзья его предали и записались в армию Бренды Пейн. Здесь ему даже нравилось бывать одному. Он мог разгуливать по залам, никуда не торопясь, затерявшись в воображаемом мире, населенном динозаврами. Именно этим он и планировал сегодня заняться.

Мистер Трандл выкатил инвалидное кресло Уильяма из их покосившегося домика, украшенного рождественскими гирляндами. Гирлянды висели повсюду: от кривой трубы до кривых клумб. Мистер Трандл запер дверь, они с Уильямом спустились по наклонному съезду на тротуар и направились в город. Уильям надел варежки, чтобы не замерзнуть, и крепко сжимал в руках свое письмо к Санта-Клаусу.

По пути к большому красному почтовому ящику, на котором сегодня выросла белая снежная шапочка, им повстречалась женщина, которую Уильям уже видел раньше несколько раз. Она была очень хорошенькая, и поравнявшись с ней, мистер Трандл произнес: «Счастливого Рождества!» – и приветствовал ее на старинный манер, словно приподнимал над головой невидимую шляпу. Но женщина ничего не ответила. И даже перешла на другую сторону улицы, неодобрительно качая головой.

– Какая невежливая дама, – заметил Уильям.

– Кажется, в этом году Санта занесет ее в черный список, – сказал мистер Трандл и надел воображаемую шляпу обратно. Они рассмеялись и продолжили свой путь. Вдруг Уильям нажал на тормоза.

– В чем дело, сын? – спросил мистер Трандл.

Уильям остановился, потому что кое-что увидел. Нечто такое, отчего сердце у него ушло в пятки: светлую головку с идеальными золотистыми локонами, выглядывающую из-за красного почтового ящика.

Бренда Пейн!

– Я, наверное, лучше завтра письмо отправлю, – занервничал Уильям. Меньше всего ему сейчас хотелось встречаться с этой ужасной девчонкой.

– Уильям, но почему? Мы ведь уже пришли. Просто опусти письмо и пойдем дальше!

Мистер Трандл подтолкнул кресло вперед, и они двинулись навстречу Бренде. Что она делает у почтового ящика? Расхаживает взад и вперед, как будто ждет кого-то…

Но тут Бренда неожиданно остановилась. И улыбнулась. К почтовому ящику приближался еще один мальчик с мамой. Уильям его узнал: это был Грегори, тот самый, кто до сих пор каждый день писался в штаны.

Подъехав еще ближе, Уильям догадался, что Бренда затеяла неладное. На лице у нее было ангельское выражение, но Уильяма было не провести. Он снова притормозил, твердо решив выяснить, что она задумала.

Когда Грегори подошел к ящику, Бренда преградила ему путь. Он уже собирался бросить письмо в щель, но она его окликнула.

– Доброе утро! Похоже, кто-то собирается отправить письмо Санта-Клаусу? Я угадала? Позвольте, я вам помогу, а вы спешите дальше, занимайтесь праздничными покупками! – она произнесла это таким приторным тоном, что Уильяма чуть не стошнило.

– О, как это мило с твоей стороны, – ответила мама Грегори, поддавшись на уловку злодейки. – Давай же, детка, отдай этой хорошей девочке твое письмо и скажи спасибо!

– Спасибо, – неуверенно пробормотал Грегори, отдал Бренде письмо и скрылся вместе с мамой за углом.

Тут-то Уильям всё и увидел. Стоило им уйти, как Бренда аккуратно вскрыла конверт и достала свой школьный пенал, который прятала за ящиком. Она быстро замазала адрес Грегори (Пи-пи-таун, улица Пи-пи, дом 1), подула на листок… и буквы, написанные Грегори, исчезли. А потом Бренда написала что-то сверху!

«Что это она задумала?» – спросил себя Уильям. От ярости у него закипала кровь. Если бы он мог, то вскочил бы и бросился к ней. «У нее точно что-то дурное на уме, – решил он, – но я не позволю ее плану осуществиться!»

– Пап, я бы хотел опустить письмо… м-м… сам. Чтобы никто мне не мешал, – проговорил он.

Мистер Трандл заметил красивую девочку у почтового ящика и тихонько улыбнулся.

– Конечно, Уильям, я всё понимаю, – усмехнулся он. – Боишься, что старый папаша покажется твоей подруге полным лузером, да?

Уильям закатил глаза – лузером? И где папа набрался таких словечек? Мистер Трандл остался позади, делая вид, что они не знакомы, а Уильям направился к ящику.

– Привет! – подкравшись к Бренде, сказал Уильям, вдруг почувствовав себя уверенным, совсем как раньше.

– Ого, вы только посмотрите, кто к нам пожаловал! Уильям на колесах! А в этой штуке вообще можно по снегу ездить? Не боишься, что колеса заржавеют? – На губах у Бренды играла тошнотворно-сладкая улыбочка.

– Что ты написала в его письме? – прямо спросил Уильям.

– Ах, это, – невинно отмахнулась Бренда. – Так, пустяки. Всего лишь мой план! Самый гениальный в мире план!

Уильям вытаращился на Бренду, которая спокойно заклеила конверт клеевым карандашом.

– Видишь ли, Уилли, в прошлом году я была очень разочарована, не обнаружив под елкой ни одного подарка! Возможно, тебя это удивит – уж я-то точно удивилась! – но Санта-Клаус занес меня в черный список!

Уильяма это почему-то совсем не удивляло.

– И я решила взять всё в свои руки. Хоть я и вела себя идеально… но мало ли… вдруг наши с Сантой мнения – если он, конечно, существует – опять не совпадут? А в этом городе полно хороших деток, которые стопроцентно попадут в его список. И у меня возникла идея. – Бренда весело прыгала вокруг его инвалидного кресла, но даже в ее прыжках было что-то зловещее. Словно спятившая балерина, она танцевала под музыку, слышную лишь ей одной. – Гениальная идея! Я напишу свой адрес на письмах суперпослушных детишек, и все их подарки отправятся ко мне домой! – Она произнесла это как ни в чем не бывало, как будто не делала ничего плохого. – Ну, правда ведь, я умница? Зачем весь год мучиться и стараться быть хорошей, когда на тебя может работать целый город послушных детей? А ты при этом можешь вести себя, как хочешь?!

Уильям решил, что с него хватит. Его лицо так побагровело от возмущения, что казалось, будто он вот-вот лопнет. И тут раздался веселый голос:

– Уиллипус, всё в порядке?

Это был папа!..

Уиллипус?

УИЛЛИПУС?!

Папа только что назвал его… Уиллипусом!

Прямо при Бренде Пейн!

Уильям чуть не умер прямо на месте. Его словно сбил грузовик с двадцатью тоннами отборного унижения. Уильяму показалось, что он тонет и захлебывается в нем.

А Бренда… Бренда чуть не лопалась от восторга и злорадства.

– Папа называет тебя Уиллипусом? – хихикнула она.

– ПА-АП! – простонал Уильям.

– А что такого? Ты же не в школе, Уиллипус. Значит, я не нарушил обещание! – довольно заявил мистер Трандл, стоявший чуть поодаль на тротуаре.

– Уиллипус? О боже, это просто блестяще! – завопила Бренда. Она была в таком злодейском восторге, что у нее даже слезы на глазах выступили. – И как мне самой в голову не пришло! Ну, погоди, вот вернемся в…

– Тебе это с рук не сойдет, рождественская воровка! – перебил ее Уиллипус… то есть, простите, Уильям. Он решил, что если заговорит о ее коварном плане, она забудет о его дурацком прозвище.

– Спорим, еще как сойдет? – огрызнулась Бренда.

– Я… да я… я всё про тебя расскажу… – начал было Уильям, но тут же понял, как глупо и по-детски звучат его слова.

– А вот и не расскажешь, Уиллипус! Если, конечно, не хочешь, чтобы вся школа узнала, как твой папочка называет своего маленького пупсика!

Уильям злобно сверлил Бренду Пейн глазами.

Но она лишь улыбалась.

Ну вот, теперь у него связаны руки. И злодейка останется безнаказанной. Уильям торопливо спрятал письмо к Санте в рукав – не дай бог коварная Бренда его заметит.

– Что ж, мне пора. Я уже столько писем сегодня переписала! У Санты мешок лопнет от моих подарков! – бросила она и сунула письмо Грегори в темную щель почтового ящика. – Счастливо оставаться, Уиллипус!

Она вприпрыжку побежала вниз по улице, а поравнявшись с мистером Трандлом, помахала ему рукой и крикнула: «Счастливого Рождества!».

Мистер Трандл тут же подошел к Уильяму, потирая замерзшие ладони.

– Какая милая и вежливая девочка, – заметил он. – Вы с ней… э-э-э… дружите?

– О нет! Мы с ней определенно не дружим, – пробурчал Уильям, но увидев, как отец многозначительно улыбается, понял, что тот ему не поверил.

– Ну, давай же, сынок! Бросай письмо и пойдем! – Мистеру Трандлу не терпелось вернуться в тепло.

Уильям заставил себя на мгновение забыть о Бренде и ее коварном плане и насладиться торжественным моментом – отправкой письма Санта-Клаусу. Раньше это всегда приносило ему радость. Но сегодня… сегодня что-то изменилось, и, как ни странно, Бренда тут была ни при чем.

У Уильяма вдруг возникло очень странное чувство, что за ним следят.

Крошечные волоски на его руках и затылке встали дыбом, и хотя он был тепло одет, по коже вдруг пробежал холодок.

Ощущение действительно было очень необычное.

– Так ты будешь отправлять письмо или нет? – спросил мистер Трандл.

И Уильям решил, что ему, наверное, почудилось. Папа поднял его поближе к темной щели почтового ящика, похожей на голодный рот, который ждет, когда его накормят. Уильям аккуратно опустил письмо в щель и по звуку догадался, что ящик уже почти заполнен – наверное, письмами послушных детей, на которых Бренда Пейн написала свой адрес!

Уильям сел обратно в кресло, устроился поудобнее… и снова ему показалось, что за ним следят! Он огляделся по сторонам.

– В чем дело, Уильям? – спросил мистер Трандл, пытаясь понять, куда он смотрит. Но Уильям никого не увидел. До самого дома тянулась пустая улица, вокруг не было ни души. Наверное, ему опять почудилось.

– Мне показалось, что за мной кто-то следит… но нет, всё в порядке. – Они отправились дальше к музею. Почтовый ящик остался позади.

А между тем Уильяму следовало повнимательнее прислушаться к своим мурашкам, ведь мурашки никогда не лгут. Когда волоски на теле и голове встают дыбом, а по коже пробегает холодок, это значит только одно: за вами кто-то следит!

Опуская письмо в темную прямоугольную щель, Уильям не заметил, что из почтового ящика на него смотрят два блестящих глаза.

Кто-то был в ящике!

Кто-то прятался внутри!

Кто-то определенно следил за Уильямом!

Глава двенадцатая Игрушечный динозавр

Почта пришла! Почта пришла! Мигом вставай, Уже не до сна! Очки протирай И письма читай! Хорошим – подарки, Плохим – нагоняй!

– Спасибо, Соня! – поблагодарил эльфа Санта-Клаус, устраиваясь в удобном кресле для чтения детских писем, где собирался провести целый день.

На Северном полюсе царила предпраздничная суета. А как же еще? Ведь на дворе стоял декабрь! Письма прибывали со всего света, и на старой кривой елке уже появилось немало стручков с волшебными рождественскими бобами. Эльфы-снегопашцы не покладая рук засевали снежные поля, а эльфы-копатели уже совершили первый спуск в ледяные шахты за игрушками.

Только за последнюю неделю спрос на булочки вырос вдвое и не собирался снижаться, как видно из этого графика потребления булочек полярными эльфами:

Снегозавр проводил почти всё время с волшебными летающими оленями. По вечерам олени устраивали тренировочные полеты над Северным полюсом. Снегозавр смотрел на них и мечтал, что тоже поднимется в воздух. Все жители Северного полюса готовились к наступлению Рождества.

Хорошо налаженную подготовку могло нарушить только одно: письмо Уильяма Трандла!

Санта распечатал письмо Уильяма, лежавшее на верху огромной кучи, которую Соня только что вывалил из почтового мешка на стол. Как обычно, он начал читать вслух:

Дорогой Санта-Клаус! В этом году на Рождество я хочу много такого, что ты не сможешь мне подарить. Но я был бы счастлив, если бы ты подарил мне динозавра!

С Рождеством,

Уильям Трандл

Старая рождественская елка не пошевелилась. Нахмурившись, Санта перечитал письмо снова, а потом еще раз. Почесал бороду и попробовал опять. Но сколько бы раз он ни читал письмо, на старой елке не выросло ни одного нового стручка! Может, потому что подарок в нем был описан не очень точно?

– Какого именно динозавра хочет получить в подарок юный Уильям Трандл? – задумался Санта, потягивая теплый сок из растопленных праздничных леденцов. – Настоящего? Но это невозможно! Разве ребенок может попросить такое! Может быть, игрушечного? Мягкого? Или робота-динозавра с пультом? Сколько вариантов! Не знаю даже, что и думать! А ты что скажешь, Соня?

Соня слышал, как Санта несколько раз перечитывал письмо.

– Вот что я скажу, друг мой белая борода. Похоже, у малыша Уильяма дела совсем никуда.

Санта поморщился от этих нескладных строк, совсем непохожих на обычные шедевры Сони. Вздохнув, он крепко сжал письмо в своих больших ладонях и несколько раз глубоко вздохнул. Его небесно-голубые глаза закрылись, он вошел в транс и уже через несколько секунд узнал всё, что только можно об Уильяме Трандле. Была у Санты такая сверхспособность.

Вся жизнь Уильяма пронеслась перед его глазами. Теперь он знал всё о его семье, об аварии, случившейся, когда Уильям был совсем маленьким, об инвалидном кресле, о том, как он любит динозавров и какой ужасной в последнее время стала его жизнь.

– Вот задачка так задачка, – пробормотал Санта. – В этом году ему действительно нужен особенный подарок.

Он вскочил и широким движением смахнул всё лишнее со своего огромного рабочего стола.

– Брокколи! Щекастик! – позвал он, и двое эльфов, откуда ни возьмись, появились прямо перед ним. Их рты были набиты намасленными булочками.

– Что вы копаетесь? Несите инструменты! Этот подарок я сделаю сам, – серьезно произнес Санта.

Эльфы вытаращили глаза от удивления и восторга.

– Ур-ра-а! – хором закричали они. Нечасто Санта мастерил подарок своими руками! Это случалось лишь в исключительных случаях. Но если ему все-таки случалось засучить рукава, подарок всегда получался куда более прекрасным и необычным, чем те, что эльфы добывали из-подо льда.

Например, когда английская королева была маленькой, Санта сделал для нее лошадку-качалку и заколдовал ее так, что вечером по четвергам она оживала.

В другой раз он смастерил для перуанского принца игрушечную гоночную машинку. Надо сказать, что принц был весьма непослушным мальчиком – почти каждый год он попадал в список детей, которые плохо себя вели и подарка не заслуживают. Но вместо того, чтобы в очередной раз занести принца в список хулиганов, Санта заколдовал машинку так, что та уменьшалась в размерах каждый раз, когда принц плохо себя вел! И если бы он продолжил проказничать, рано или поздно машинка просто исчезла бы! И очень скоро принц начал вести себя хорошо.

Эльфы выбежали из комнаты и через несколько секунд притащили огромный ящик с инструментами. О, сколько же в нем лежало всяческих пружинок и шестеренок, штучек и финтифлюшек, и прочих приспособлений, назначение которых было известно только Санте!

– Теперь идите и скажите Снегозавру, что он нужен мне немедленно! Бегом, эльфы – некогда рассиживаться! – торопил Санта. Ему не терпелось скорее начать.

Конечно, сэр, бежим-летим! Одна нога уже в пути! Всего секунда – трам-пам-пам — И динозавр прибудет к вам!

Пропев свою песенку, эльфы наперегонки побежали за Снегозавром.

Уже через несколько минут они вернулись верхом у него на спине (эльфы просто обожали кататься на Снегозавре!). Снегозавру не терпелось узнать, зачем он понадобился Санта-Клаусу; он улыбался, и даже высунул язык от радости.

– Мой дорогой Снегозавр, нам с тобой предстоит кое-что сделать, и ошибиться никак нельзя! – важно заявил Санта. – Я хочу, чтобы ты сел напротив меня и сидел очень тихо и неподвижно. Потому что я собираюсь сделать игрушечного динозавра, который будет похож на тебя как две капли воды!

Когда Санта сообщил, что сейчас будет делать динозавра, глаза Снегозавра изумленно округлились. Прежде он никогда не видел, как Санта мастерит! Снегозавр примостился на ковре у большого камина, свернул в кольцо длинный чешуйчатый хвост с орнаментом из снежинок, выпрямил отливающую голубым спину и вскинул голову, изо всех сил пытаясь быть идеальной моделью.

– Итак, сперва мне понадобятся сверхувеличивающие автомагические очки с эффектом суперзума! – провозгласил Санта и надел очки в медной оправе. Эльфы захихикали: его глаза в очках напоминали два больших елочных шара.

– Перчатки! – воскликнул он. К Санте подскочили Брокколи и Щекастик и помогли ему надеть толстые кожаные перчатки. Он принялся что-то искать в ящике с инструментами. Там у него хранились всевозможные известные и неизвестные науке приспособления для изготовления игрушек. Длинные спицы для набивки мягких игрушек, сгибатели для сгибания, разгибатели для разгибания… Назовите любой инструмент и будьте уверены – у Санты он найдется! А если что-то вы назвать не сможете, это Санте и не нужно.

За окном разбушевалась декабрьская метель, и под завывание ветра Санта принялся за работу. Но задача была непростой. Такой сложной игрушки Санте мастерить еще не приходилось. Он работал весь вечер и всю ночь, пока Брокколи с Щекастиком не принесли завтрак – его любимые оладьи с гарниром из вафель. Позавтракав, он сел и поработал еще немного.

Сгрудившись в кучку, эльфы смотрели, как в теплом отсвете камина хозяин трудится над игрушкой. Снегозавр сидел неподвижно, как статуя. Санта вырезал и пилил, рубил и шил, и ни разу не передохнул. Он не засыпал лишь потому, что постоянно пил кофе из гигантского стаканчика, который эльфы принесли ему из полярной кофейни (с двойной порцией ирисково-орехового сиропа и свежим оленьим молоком).

Наконец Санта снял очки с толстыми стеклами, оправа которых оставила вокруг его глаз большие темные отпечатки.

– Кажется, готово, – произнес он с гордой улыбкой и повернул свое творение, чтобы и эльфы, и Снегозавр смогли получше его рассмотреть.

Увидев готового игрушечного динозавра, толпа эльфов ахнула. Ведь это была самая необыкновенная, самая прекрасная игрушка, когда-либо изготовленная Санта-Клаусом. Серьезно. Самая-самая.

Встал Снегозавр, размял затекшие ноги и заковылял к столу. Он оказался лицом к лицу с шедевром Санты, – самой безупречно сработанной игрушкой, которую ему когда-либо приходилось видеть. У игрушечного динозавра была мягкая замшевая шкурка, прошитая невероятно мелкими стежками фирменной нитью Санты из красного хлопка. Вместо глазок Санта пришил две большие золотистые пуговки, а в качестве наполнителя использовал мягчайшие волшебные утиные перья двойного действия – из подкладки своего праздничного стеганого пальто (чтобы извлечь их, он прорезал в подкладке небольшую дырочку). Кстати, волшебные утиные перья двойного действия – лучшая набивка на свете. Ведь стоит набить ими что-нибудь, как они увеличиваются в объеме, а сама вещь становится вдвое мягче и уютнее!)

Наконец, чтобы в точности повторить на спине динозавра орнамент из снежинок, Санта подошел к окну, открыл его и зачерпнул горсть настоящих нетающих полярных снежинок. Нет ничего красивее снежинок с Северного полюса, но в руках обычных людей они превращаются в воду. А вот Санта умел сделать так, чтобы они не таяли! Он аккуратно высыпал снежинки на спину игрушечному динозавру, и те приклеились. Эльфы восхищенно захлопали в ладоши.

Игрушка была почти неотличимой копией Снегозавра. Некоторые эльфы были близорукими и теперь не могли понять, где игрушечный динозавр, а где настоящий!

Снегозавр же никогда не видел другого динозавра, но в этот момент ему показалось, что он смотрит на одного из них. Впервые в жизни он понял, каково это, когда рядом кто-то, похожий на тебя. Кто-то, кто не слишком от тебя отличается.

Впервые в жизни он представил, каково это – иметь друга-динозавра.

Глава тринадцатая Ночь перед Ночью Перед Рождеством

В ночь перед Ночью Перед Рождеством на Северном полюсе объявили режим ППГ (Полной Предпраздничной Готовности). Почти все шоколадные конфеты в адвент-календарях были съедены, и эльфы занимались последними приготовлениями. Все предвкушали наступление Рождества – все, но только не Снегозавр.

Мало того, что Снегозавр не радовался скорому наступлению Рождества – ему хотелось, чтобы оно вовсе не приходило. Он знал, что в канун Рождества Санта отнимет у него кое-что особенное и подарит избалованному мальчишке Уильяму (так Снегозавр называл его про себя).

С тех самых пор, как Снегозавр впервые увидел необыкновенного игрушечного динозавра, он везде носил его с собой. И даже придумал ему имя – Пушистик.

Он брал Пушистика с собой на каток, где они вместе скользили по льду, держась за лапки.

В полярном кинотеатре он часами крутил Пушистику свои любимые фильмы.

Он познакомил его с феечками и снеговиками.

Научил рычать на северное сияние.

А главное, они вместе сидели и смотрели, как летают олени.

Снегозавру казалось, что у него наконец появился друг. Он перестал быть единственным динозавром на свете!

Но всё вот-вот должно было измениться.

В ту ночь эльфы торопливо заворачивали подарки, лихорадочно запихивали их в мешки и, боясь опоздать, грузили мешки в громадные сани Санта-Клауса. Всё это время они пели одну и ту же песенку, эхо которой оглашало Северный полюс. Так бывало каждый год – на Рождество они пели ее много раз подряд. Санте эта песенка уже так надоела, что он даже заказал себе специальные беруши, которые приглушали не все звуки подряд, а только эту самую песню. Скажу по секрету, Санта просто обожал свои беруши. Ведь они избавили его от необходимости без конца слушать вот это:

О, ночь – перед Ночью Перед Рождеством — Суматохи и сборов шум! Сколько дел и забот, просто невпроворот — Ты спешишь, он спешит, я спешу! Подарок – к подарку, снежинка – к снежинке: Непросто в канун Рождества собирать! Подумайте только: любая заминка — И эльфов полярных все станут ругать! О, ночь – перед Ночью Перед Рождеством — Нам некогда даже вздохнуть! В игрушках завязли по самые уши — Их все мы должны завернуть! Но вы не услышите горьких стенаний — Ведь стойко мы службу несем! Оленей впрягаем в летучие сани И песенку эту поем! В ночи перед Ночью Перед Рождеством (Открою, пожалуй, секрет!) Мы заняты так – ужас, как! – до того, Что некогда нам в туалет! Но вытерпеть всё мы готовы, поверьте, И груз наш к отправке готов! Получат подарки счастливые дети — Приветы из сбывшихся снов.

И это всего лишь три из тридцати восьми куплетов… Эльфы горланили свою любимую песню, и прослушать ее даже один раз от начала до конца было тяжелым испытанием… А уж слушать снова и снова до самого конца упаковочных работ – о, это было просто невыносимо!

Снегозавру на сей раз песни эльфов казались ужасными вдвойне: они означали, что скоро придет время прощаться с Пушистиком. Брокколи и Соня отправились его искать, но ни Снегозавра, ни Пушистика нигде не было видно… Эльфы разыскивали их и тут и там, и даже сям, и в конце концов обнаружили Снегозавра за стогом сена в оленюшне. Он прятался там вместе с Пушистиком.

Снегозавр издал глухой печальный рык и уронил огромную слезу, которая тут же замерзла на его чешуйчатой щеке. А эльфы уже вытащили его игрушечного друга из укрытия в стогу.

Соне было очень жаль Снегозавра. Он видел, как много значит для него эта игрушка. Хотя на Северном полюсе у Снегозавра было много прекрасных друзей, динозавров среди них не было, и Соня понимал, как это тяжело. Похлопывая динозаврика по плечу и поглаживая его по голове, он прошептал:

Прости, Снегозавр, Прощаться пора. Пушистика ждет Другая игра. К Уильяму должен Твой друг поспешить, Чтоб жизнь непростую Ему облегчить.

Эльфы обняли Снегозавра и проводили на его любимое место – к камину, в спальне Санты, где он печально свернулся калачиком. Они спели ему тихую колыбельную, и вскоре маленький динозавр перестал плакать и уснул. Тогда они осторожно забрали из его лап игрушечного динозаврика, быстро обернули бронзовой оберточной бумагой, перевязали красной ленточкой и прикрепили ярлычок.

Затем четверо поющих эльфов положили сверток в мешок, а мешок погрузили в сани поверх сотен и тысяч других.

Ночь перед Ночью Перед Рождеством продолжалась. Постепенно гора мешков на санях стала высотой с дом, а может, и выше! Если бы вы ее увидели, то наверняка подумали бы: «Эти сани ни за что не взлетят!» Однако эльфы в подобных случаях использовали хитрый прием: когда на вершину мешочной горы укладывался последний мешок, пятьдесят самых толстых эльфов-землепашцев забрались сверху и начинали прыгать. Со стороны казалось, будто они решили побезобразничать, резвясь на куче подарков, как на батуте. Но на самом деле под ногами у них творилось волшебство!

Мешки сдувались и уменьшались! С каждым прыжком они становились всё меньше, и через час сани выглядели так, будто в них лежит всего один большой мешок, идеально вместившийся в грузовой отсек за скамьей, на которой сидел Санта.

Закончив приготовления, эльфы закричали «ура!» и захлопали в свои трехпалые ладошки. Ночь перед Ночью Перед Рождеством почти закончилась, и осталось только одно дело – как следует отдохнуть. Они задули все лампы и свечи, чтобы волшебные летающие олени могли хорошенько выспаться перед тем, как их запрягут в сани. Все улеглись на пол вокруг саней и заснули, не прошло и двух секунд.

Глава четырнадцатая Тайный пассажир

Ночь перед Ночью Перед Рождеством еще не закончилась, и все обитатели Северного полюса крепко спали.

Все, кроме динозавра!

Проснувшись у камина, в котором осталось лишь несколько тлеющих угольков, Снегозавр почувствовал, что ему холодно. И одиноко… хотя Санта-Клаус похрапывал тут же, на громадной королевской кровати с периной из утиного пуха двойного действия, и его толстый живот мерно вздымался и опускался.

О, как же Снегозавру хотелось, чтобы его игрушка по-прежнему была с ним!

Он уже знал, что где-то там, далеко, живет мальчик, которому она нужнее. Но от этого расставаться с ней было не легче.

И вдруг Снегозавра осенило. Ему пришла в голову одна хулиганская и озорная мысль. И знаете, когда такие мысли приходят в голову, от них почти невозможно отделаться!

Что если он пойдет и посмотрит на Пушистика в последний раз? Просто чтобы попрощаться. Он знал, что игрушка где-то там, в грузовом отсеке саней… Наверняка ее будет не так уж сложно отыскать! Ведь если не сделать этого сейчас, он никогда больше не увидит своего Пушистика!

Мысль эта показалась Снегозавру просто невыносимой. Быстро и бесшумно он встал и прокрался к дверям спальни. На цыпочках дошел до самого сарая, который эльфы называли санной. Внутри этого громадного сооружения за приоткрытыми дверями стояли огромные сани, а вокруг спали уставшие эльфы (которые даже храпели в рифму).

И вот, прежде чем он успел хорошенько подумать – по правде говоря, он вообще не думал, – Снегозавр вскарабкался в сани Санта-Клауса. Раньше он никогда к ним не прикасался. Они так чудесно сияли и казались такими красивыми, что ему и одного взгляда на них бывало достаточно. Однако сейчас Снегозавра занимало лишь одно – он должен найти Пушистика!

Он нырнул носом вниз в кучу мешков, заполнивших грузовой отсек. Закопался в складки шершавой мешковины… Обнюхивая мешки, он натыкался то на игрушечных солдатиков, то на машинки и грузовики, то на кукол и пони, но его игрушечный динозавр оказался на самом дне. И Снегозавр зарывался всё глубже и глубже, пока наконец что-то не нащупал.

Несомненно, это был Пушистик. Он на ощупь узнал своего игрушечного друга!

Снегозавр разгреб содержимое мешка, мешавшее пробраться к динозавру, засунул нос в маленькую прореху в оберточной бумаге, и его чудесные глаза, прозрачные, как льдинки, взглянули прямо в золотистые глазки-пуговки Пушистика.

Снегозавр обнял Пушистика на прощанье…

Это объятие было очень долгим.

Долгим-предолгим!

Таким долгим, что Снегозавр позабыл обо всем на свете и уснул.

Снегозавр вздрогнул и проснулся. Сонная тишина снаружи сменилась суетой и топотом маленьких ножек. Эльфы бегали туда-сюда, полировали медные полозья, проверяли, звенят ли колокольчики на оленьей упряжи и заменяли испорченные на новые.

Снегозавр проспал в санях всю ночь. Наступил канун Рождества!

– Доброе утро, мои маленькие помощники! – прогремел снаружи голос Санты. По звуку его тяжелых огнеупорных сапог Снегозавр догадался, что Санта уже надел свой великолепный праздничный костюм: красное стеганое пальто с дополнительными карманами для печенья и ирисок, которые дети оставляют для Санты, и красную шапку с белым меховым помпоном. Снегозавр выглянул в щелочку между мешками. Санта-Клаус выглядел очень большим и очень веселым!

Вот он забрался в сани, а эльфы хором пропели:

Утро доброе, Санта! Пора отправляться в путь! Есть запасная шапка — Коль вздумают ветры дуть! Коль одолеет дремота — Откинься на спинку, вздремни. Но помни: во время полета Пристегивать надо ремни!

Итак, Снегозавр оказался в западне.

Если он вылезет сейчас, его наверняка увидят, и Санта узнает, что он тайком забрался в сани и помял идеально упакованный подарок. А это очень нехороший поступок, согласитесь…

Если же он останется там, где сидит, то ему придется облететь весь мир в санях Санты, запряженных оленями.

Облететь весь мир в санях Санты?

Облететь…

Весь…

Мир…

С оленями?

Так это же была его мечта с тех самых пор, когда он впервые увидел летающих оленей! А что если это его шанс? Возможность наконец узнать, каково это – летать, как волшебный олень? Или все-таки лучше вылезти и признаться в своем проступке?

Но принять решение Снегозавр так и не успел, потому что сани вдруг дернулись и задрожали. Громадные двери сарая открылись, и волшебные летающие олени натянули поводья, готовые рвануть ввысь.

Санта обратился к эльфам со своей скамьи:

Вы, эльфы мои, хорошо потрудились. Однако и мне поработать пора! Пусть каждый малыш в заснеженном мире Найдет свой подарок под елкой с утра — Машинки, мобильники, плюшевых мишек, Обновки, конструкторы… Из года в год Сначала паркую оленей на крыше, Потом залезаю с мешком в дымоход. Когда же последний мешок опустеет И сажу стряхну я с усов и пальто, Помчимся мы ветра быстрее на север: На полюс, домой, за рождественский стол!

Санта поднял руки, и все притихли.

В огромном сарае воцарилась полнейшая, необычайная тишина. Прекратился даже свежий морозный ветерок, задувавший в открытые двери, а снежинки, случайно залетевшие внутрь, зависли в воздухе, как будто время вдруг замедлило ход.

Санта загадочно улыбался своим мыслям, а позади, под грудой игрушек, у Снегозавра от волнения подрагивал кончик хвоста. Неужели сейчас он действительно взлетит?

Олени в упряжке не сводили с Санты глаз: ждали, когда он подаст сигнал. И вот, когда уже казалось, что время совсем остановилось, Санта потянулся к внутреннему карману пальто и достал оттуда что-то очень странное. Это был настоящий старинный граммофон! Пластиночный граммофон с огромным медным рупором. И как он только уместился во внутреннем кармане пальто, ума не приложу! Санта аккуратно поставил его рядом с собой на сиденье. Затем снял красную шапку, поискал что-то внутри и вытащил… грампластинку! Бережно поставив ее, он опустил иглу в первую тонкую бороздку и повернул медный рычажок. Из рупора, похожего то ли на шляпу, то ли на цветок-колокольчик из блестящей меди, вдруг полилась музыка. В санном сарае зазвучала песня.

Музыка тоже волшебство; она способна вершить невероятные и необъяснимые вещи. Тяжелые полозья саней вдруг приподнялись на несколько сантиметров над полом, и сани словно затанцевали в воздухе!

А потом Санта взмахнул рукой и запел!

Мне чудится на крыше Шагов тяжелых звук. И я взаправду слышал Копытцев перестук! То Санта-Клаус в гости Решил к нам заглянуть. Теперь уж ни за что мне Сегодня не уснуть!

Олени пустились галопом и выскочили на улицу через тяжелые двери сарая.

Я слышал голос зычный, Я чуял волшебство! Лег спать я как обычно, Проснулся – в Рождество!

Санта пел свою любимую рождественскую песню в сопровождении волшебного оркестра с грампластинки. А Снегозавр трясся, подпрыгивал и перекатывался в грузовом отсеке с широкой улыбкой на чешуйчатой мордочке, по-прежнему сжимая в объятиях маленькую игрушку Уильяма.

Теперь уж ни за что мне Сегодня не уснуть!

Цокот блестящих золотых копыт по снегу вдруг стих… Они больше не цокали, ведь теперь они отталкивались от воздуха.

Олени взлетели!

Сани взлетели!

Санта летел!

Снегозавр летел!

– В гости Санта-Клаус решил к нам заглянуть! – пропел Санта с веселой улыбкой, и сани с тайным пассажиром растворились в северном сиянии, спеша порадовать замерший в ожидании мир.

Глава пятнадцатая Охотник

В канун Рождества Уильям собирался пойти спать раньше обычного (как и полагается детям в Рождество!). Но сначала он оставил на покосившемся от старости деревянном столике пирог с мясом для оленей и морковку для Санты. Ты, наверное, думал, что это олени едят морковку, а Санта предпочитает пироги? Ничего подобного, заверил бы тебя мистер Трандл! Он-то знал, что это самое распространенное рождественское заблуждение.

Мистер Трандл уложил Уильяма спать, и хотя ему очень хотелось не смыкать глаз как можно дольше, рождественские хлопоты так его утомили, что он уснул уже через 0,8 секунд после того, как его голова коснулась подушки. Сам Уильям продержался чуть дольше, но в конце концов они оба крепко уснули.

Уильям мирно сопел во сне, и снилось ему Рождество. Он, конечно же, не мог заметить, как крошечные волоски на его руках и затылке снова встали дыбом.

Это случилось потому, что за ним опять кто-то наблюдал.

Целый день шел снег и крыши на улице Уильяма покрылись толстым слоем холодного белого снега, гладкого, как глазурь на рождественском торте. Все, кроме одной: тут идеальную снежную гладь кто-то потревожил. На крыше тянулись две цепочки следов – кто-то ходил здесь кругами. Определенно, кто-то забрался на эту крышу и, судя по сотням отпечатков ног, довольно долго описывал круги.

Следы принадлежали человеку и собаке, но теперь они уже не расхаживали туда-сюда, а спрятались за печной трубой и стояли неподвижно, как статуи.

Но что делали человек и собака на крыше дома, стоявшего напротив дома Уильяма, да еще в канун Рождества? И почему они уже несколько недель следили за Уильямом? И с какой стати сейчас прятались в холодном снегу? И вообще, кто они такие?

Что ж, сейчас я тебе расскажу.

Притаившийся на крыше человек был очень ЗЛЫМ стариком. И к тому же – ОХОТНИКОМ.

Лицо его было сухим и морщинистым, от глаза к подбородку тянулся белый шрам. На охотничьей шляпе красовалось… – вернее, напыщенно торчало – длинное павлинье перо. Из головы несчастного павлина этот злодей сделал рукоятку для зонтика. С кривой трубкой из слоновой кости этот злой и некрасивый старик не расставался ни на минуту – он курил ее даже во сне. Горький дым часами висел в воздухе, и окажись ты рядом, у тебя бы очень неприятно защипало в носу.

Но больше всего бросался в глаза чванливый вид охотника. Сразу было видно, что это богач! От него буквально пахло деньгами. Он говорил и вышагивал как это делают только очень богатые люди. Он даже за трубой прятался напыщенно! И действительно, Охотник так кичился своим богатством, что носил только золотые носки, а сморкался только в десятифунтовые банкноты!

Он был старшим сыном очень богатого человека, и когда отец умер, ему достались горы семейного золота. Хранились теперь эти горы в огромном подвале семейного особняка, к которому Охотник никого не подпускал. От семьи он отгородился. Разорвал связи со всем миром. Даже рождественские открытки от дальних родственников, приходившие по почте раз в год, не могли отвлечь его от подсчета своих сокровищ.

Охотник любил деньги.

Он любил золото.

И всё же, больше всего на свете он любил охотиться.

Преследовать бедных зверушек он начал еще в раннем детстве. Его невероятно богатые родители то и дело путешествовали по экзотическим странам, а детей оставляли дома с няней. А няня предпочитала заниматься «чудесным младшеньким» – его братом, и совершенно не обращала внимания на старшего.

Его первой добычей стал соседский кот. Он смастерил капкан из деревянных палочек (тех самых, которые приносят с едой из китайского ресторана и которыми никто никогда не пользуется).

Войдя во вкус, на следующий день он выпустил своего хомячка в садовый лабиринт, а потом подстрелил его из рогатки.

Потом он выпустил золотую рыбку в пруд и пронзил ее копьем, которое смастерил из бильярдного кия.

Тогда, в далеком детстве, Охотника еще знали под именем Хаксли. Но однажды зимние каникулы выдались особенно длинными и скучными. Хаксли вернулся из частной школы домой и от скуки выследил и перебил всех животных в радиусе двадцати километров от дома. С тех пор его называли исключительно Охотником.

А Хаксли исчез навсегда.

Шли годы, и предпочтения Охотника менялись. Теперь ему нравилось охотиться на экзотических животных. Чем более редким было животное, тем сильнее ему хотелось его убить.

Он убивал львов и тигров, медведей и обезьян, зебр и жирафов. Но вскоре и они перестали казаться Охотнику экзотическими. Ему хотелось убивать представителей действительно редких видов – существ настолько странных, что большинство людей о них даже не слышали (хотя, не сомневайтесь, они существовали на самом деле).

Так Охотник завладел рогом единорога, которого выследил в ледниках Гренландии.

И лапой розового полярного медведя, которого поймал в том месте, где начинается радуга.

В его коллекции были уши пандару, жабры конекулы, хвост китовой улитки и язык саблезубого тигра; пятачок свинорыбы и крылья двадцати тысяч летающих муравьев, беспощадно забитых мухобойками в День летающего муравья, который ежегодно отмечается в Швеции.

Он охотился на всех зверей на свете и после удачного завершения охоты украшал их головами стены своего огромного особняка.

Куда бы ни отправился Охотник, за ним по пятам следовал его пес Злыдень. Вот уже много лет Злыдень служил ему верой и правдой – иными словами, делал все, что прикажет хозяин.

А если бы не делал – то и его голова уже висела бы на одной из стен!

Но зачем Охотник и Злыдень прятались на крыше в канун Рождества? Зачем вот уже несколько недель следили за Уильямом?

Я как раз собирался об этом рассказать, а ты меня отвлек!

Видишь ли, однажды на Рождество – это случилось давным-давно, когда Охотника еще звали Хаксли, он стал свидетелем совершенно удивительного зрелища, которое не доводилось видеть еще ни одному маленькому мальчику. Он увидел летающих оленей!

Сначала его младший брат услышал какие-то звуки, раздававшиеся с неба. Там, наверху, кто-то пел! А потом вдруг из-за снежных туч вылетели огромные сани. Малыш позвал брата. Тогда-то Хаксли и увидел их… волшебных летающих оленей, целых девять штук.

Летающих оленей!

– Ух ты! – воскликнул Хаксли. – Летающие олени? Глазам своим не верю!

– Спорим, это самые редкие животные на всем белом свете? – его младший брат был в восторге.

И верно. Так оно и было.

– У меня будет такой олень! – закричал Хаксли.

С того самого дня его жизнь изменилась. Он думал и мечтал лишь об одном: чтобы на стене его особняка, над камином, висела голова волшебного летающего оленя. Это стало его заветной мечтой.

С той самой ночи он использовал свое охотничье мастерство, чтобы выследить Санта-Клауса и поймать одно из этих редчайших созданий. И вот, несколько недель назад его осенило… а всё потому, что Охотник случайно увидел грустного маленького мальчика в инвалидной коляске и его папашу в дурацком праздничном свитере.

Этим мальчиком был Уильям.

– Злыдень, ты только посмотри на бедолагу в кресле, – обратился Охотник к своему псу. – Хм-м… Маленький мальчик, да еще и инвалид… Какая жалость!

На его лице расплылась хитрая улыбка. У Охотника возникла идея.

– А знаешь что, Злыдень? Кажется, я придумал, как найти летающих оленей! – воскликнул он со зловещим блеском в глазах. – Сколько лет уже мы с тобой их выслеживаем? Оказывается, мы всё делали неправильно, мой пушистый дружок! – С жутким хохотом он похлопал пса по спине. – Санта-Клаус сам приведет своих летающих оленей к нам! Понимаешь, ты, глупое животное? Разве Санта может не прийти к такому несчастному ребенку на Рождество? Конечно же, он его навестит! Сечешь, блохастая морда? Мы проследим за мальчишкой, устроим засаду на крыше и дождемся рождественской ночи. Санта спустится с неба на своих дурацких санях (жуткая безвкусица!), и когда полезет в дымоход, олени останутся одни-одинешеньки! Тогда-то я это и сделаю, мой дорогой Злыдень! Я их всех перестреляю! – Охотник снова зловеще захохотал, потирая зачесавшиеся от жадности руки. Мысль о том, что он застрелит оленей Санты, приводила его в восторг. – Наконец-то нашу коллекцию пополнят головы редчайших существ на планете! Вот чем мы украсим нашу парадную стену над камином!

Он хохотал, как сумасшедший, а Злыдень лишь вздохнул с облегчением, радуясь, что он собака, а не летающий олень.

Итак, Охотник и Злыдень выяснили, где живет Уильям. Они прятались в тени и следили за каждым его шагом. В супермаркете они видели, как в Уильяма запустили пакетом со сливками. Они залезли в почтовый ящик и поджидали мальчика там. А теперь забрались на крышу напротив его покосившегося домика и ждали, когда появятся сани Санта-Клауса. Ведь наступил канун Рождества. День, когда Охотник наконец пристрелит волшебных летающих оленей!

Глава шестнадцатая Самое редкое животное

Стояла полная тишина. Охотник и Злыдень, не отрываясь, смотрели в одну точку посреди безлюдной пустыни, посреди заснеженных белых крыш – на крышу дома Уильяма Трандла.

Ровно в полночь раздалось гулкое эхо часов с городской ратуши. Они громко пробили: БОМ… БОМ… БОМ… Вот-вот наступит та самая минута. Охотник чувствовал это всеми фибрами своей злобной души. Злыдень тоже что-то почувствовал и нервно поежился в их снежном укрытии.

Внезапно всё будто замерло.

Снег перестал падать. Снежинки зависли в воздухе, словно кто-то нажал на паузу.

Даже часы не успели пробить двенадцать раз и остановились на полуслове.

Само время остановилось.

В город прибыл Санта-Клаус.

Гигантские сани вылетели из облаков с таким грохотом, что даже удивительно, как это весь город не проснулся! Колокольчики звенели, а из граммофона Санты с медной трубой громко звучали рождественские песенки.

Редчайшие создания в мире, волшебные летающие олени пронеслись прямо над головой Охотника. Его жадные маленькие глазки вспыхнули. Если бы он осмелился протянуть руку, то мог бы коснуться их ног… но тогда он бы выдал себя. Уж если он решил, что их головы украсят стену, надо сидеть в укрытии и не высовываться.

Он размял пальцы, похрустел ими и крепко сжал в руках свою самую ценную вещь: автоматическую смертельную снайперскую винтовку с высокоточным прицелом и разрывными пулями. Это была ужасная машина убийства, которой мог владеть лишь такой ужасный человек, как Охотник. С этой винтовкой он не расставался никогда и брал ее с собой, даже когда бегал в соседний магазин за молоком! У нее было длинное дуло – такое прямое, что его можно было использовать, как линейку. А сверху торчал такой мощный телескопический прицел, что если посмотреть в него в ясный день, можно увидеть собственный затылок.

Описав пару кругов над городом, Санта убедился, что нашел нужный дом (в прошлом у него случались промахи) и приземлился на крышу дома Уильяма. Посадка прошла без сучка без задоринки, хотя крыша явно была маловата для таких огромных саней и такой большой оленьей упряжки.

Охотник не сводил с оленей глаз. Вот они, существа, о которых он мечтал всю свою жизнь…

– Боже правый, – шепнул он Злыдню. – Они еще прекраснее, чем я помню. – И это действительно было так!.. – Ну давай же, жирдяй, вылезай из саней и лезь в трубу! – бурчал Охотник себе под нос, глядя, как Санта вылезает из саней.

– Что за ночка! – воскликнул Санта. – Отлично приземлились, мои милые олени. Молодцы! Мягчайшая посадка, что уж говорить. Долго тренировались, а? Вижу, вижу! С такими крышами, как эта, тренировки не помешают. Нельзя ошибиться ни на миллиметр.

Но олени его не слушали. Они принюхивались. Они почуяли какой-то странный запах, от него почему-то щипало в носу. Дым! Дым от курительной трубки! Олени зафыркали и стали тревожно переминаться с ноги на ногу. Но Санта не обращал на них внимания.

– Тихо, тихо, милые. Я мигом вернусь, и мы снова взлетим в облака! – Скрипя сапогами по снегу, Санта обошел сани и запустил руку в кучу мешков с подарками. – Так-так, где же он? – пошарил он в грузовом отсеке. – Ага! Вот!

Санта потянул игрушечного динозавра, но тот не поддавался. Он потянул снова – но сверток не двинулся с места. Санте даже показалось, будто кто-то тянул за него с другого конца! – Хм-м, очень странно! – произнес он и дернул в последний раз – со всей мочи, упершись огромным черным блестящим сапогом в край саней. Хоп! И в руках у Санты оказался пакет – кажется, с динозавром внутри.

Санта усмехнулся и направился к трубе. И тут случилось нечто весьма странное. Весь мир вдруг раздулся, а Санта остался прежним! В одно мгновение – вы не успели бы даже произнести «колокольчик» – всё вокруг увеличилось: крыша, сани, небо, олени, дом и особенно труба! Все вещи надулись, как волшебные воздушные шары, а сам Санта остался таким же, каким и был.

Теперь, когда всё стало громадным, он легко смог протиснуться в гигантский дымоход и без проблем скатился вниз! Даже его огромный живот ему не мешал.

Охотник просто оторопел. Ему еще никогда не приходилось быть свидетелем такого волшебства! Он ужасно испугался, но тут же забыл об этом, потому что понял: время пришло. Момент, которого он ждал, наступил! Его коварный план осуществлялся прямо на глазах!

Он поднял тяжелое и смертоносное оружие и посмотрел в прицел. Перед собой он ясно видел упряжку из восьми волшебных летающих оленей. Стоят, не шелохнутся, на самом видном месте – легкая добыча! Он опустил длинный аристократичный палец на холодный металлический спусковой крючок и прицелился.

– Слишком просто! – шепнул он Злыдню. – Даже ты смог бы снять их одним выстрелом!

Он глубоко затянулся трубкой, которую сжимал в зубах, и задержал дыхание, чтобы рука не дрожала. Прищурился, облизнул обветренные губы; слеза, выступившая на глазу от холодного ветра, скатилась и пробежала по изуродованной шрамом щеке.

– Наконец-то вы будете моими…

Но в тот самый момент, когда выстрел должен был грянуть, в грузовом отсеке саней кто-то завозился!

– Какого дьявола? – прошипел Охотник, наводя прицел, чтобы получше рассмотреть происходящее. Мешки с игрушками ходили ходуном, колыхались и шевелились, словно под ними кто-то был!

И тут он увидел ЕГО.

Из-под мешков высунулась блестящая голубая головка, покрытая чешуей.

– Глазам своим не верю… – заикаясь, прошептал Охотник и от изумления так широко раскрыл рот, что из него выпала трубка. Перед ним был живой настоящий…

В это мгновение жизнь Охотника снова навсегда изменилась. И то, о чем он раньше мечтал, стало ему совершенно не нужно.

– Настоящий живой динозавр! Злыдень, да ты хоть знаешь, что это значит? – лихорадочно бормотал Охотник, протирая прицел снайперской винтовки, чтобы заглянуть в него во второй, третий и четвертый раз, чтобы убедиться, что ему не почудилось. – Взгляни, глупая ты псина! – И он ткнул прицел Злыдню прямо в глаз.

– Кому нужны эти олени? Смотри, их там, на крыше, целая куча! Разве это редкие животные? – Он рванул к себе винтовку и снова прицелился. – Но динозавр… динозавр всего ОДИН! Сомнений быть не может – эта голубая чешуйчатая зверушка и есть самое редкое животное в мире! Других динозавров в мире нет! Я просто обязан заполучить его голову и повесить ее на стену! Да если бы у меня на стене висела голова динозавра, я бы… я бы… стал знаменитостью! Я вошел бы в историю охотничьего ремесла! Меня называли бы… величайшим охотником всех времен!

И с этими словами он крепче сжал винтовку и взял Снегозавра на прицел.

Но Снегозавр двигался слишком быстро. Охотник понял, что тот обнюхивает снег и что-то ищет.

Он прыгал вокруг саней, осматривал следы и заглядывал оленям под ноги. Это была сложная движущаяся цель: Охотник не привык стрелять в динозавров.

– А ну-ка стой смирно, ты, маленький… – буркнул Охотник и выбрался из укрытия на открытое место. Он обошел трубу, пытаясь не потерять динозавра из виду.

Он сделал шаг вперед, но динозавр тут же скрылся за санями.

Он сделал еще шаг, но динозавр запрыгнул на край дымохода.

Он сделал третий шаг, но…

Охотник не заметил, как подошел к самому краю крыши и шагнул в пустоту. Пролетев десять метров, он грохнулся в кусты и одновременно выстрелил в небо.

Услышав выстрел, Снегозавр подскочил, потерял равновесие и рухнул в раздувшийся от волшебства дымоход. Пролетев по трубе вниз, он очутился в камине, где было черным-черно.

Так Снегозавр попал в дом Уильяма!

Глава семнадцатая Динозавр проникает в дом

Снегозавр с грохотом свалился в камин. К счастью, огонь в очаге не горел, ведь мистер Трандл знал, что в рождественскую ночь камин ни в коем случае нельзя разжигать! Динозавр поднялся на лапы и выбрался в гостиную.

Раньше ему никогда не доводилось бывать в такой комнате, как эта. Он видел только большие… нет, громадные волшебные залы Полярного ранчо, и они не шли ни в какое сравнение с этой крохотной облезлой комнатушкой. Но что-то в ней ему сразу понравилось. Несмотря на бедность обстановки, здесь было уютно и тепло. В этой комнатке всё дышало счастьем. Снегозавр сразу понял, что у обитателей этого дома любящее сердце.

Но времени смотреть по сторонам не было. Снегозавру не терпелось в последний раз увидеть Пушистика. Он должен найти свою игрушку, попрощаться и вернуться в сани, прежде чем Санта его увидит. Ведь он так ужасно себя вел! Его глазки шарили по комнате, в надежде заметить блик от бронзовой оберточной бумаги или ярко-красную ленточку. Но ничего такого там не было. В гостиной стояла маленькая елка – величиной с эльфа, не больше. Таких маленьких он еще никогда не видел. Под ней лежало несколько крошечных подарков, но свертка с Пушистиком Снегозавр не обнаружил.

Наверное, Санта отнес подарок в комнату Уильяма, он иногда так делает! Динозавр обнюхал бежевый ковер с орнаментом и на цыпочках пошел по следу Санты: тот пах свежими мятными шоколадками и мандаринами. Дверь в соседнюю комнату была слегка приоткрыта, и в щелочку Снегозавр различил очертания небольшой кровати. В ногах, освещенный полоской лунного света, лежал красивый сверток в форме динозавра – тот самый, что он искал.

Он проскользнул в дверь, но на секунду остановился, чтобы рассмотреть красивые картинки с динозаврами, игрушки, книги, постеры, обои на стенах… Никогда в жизни он не видел столько изображений динозавров сразу!

Это было ДИНОЗАВРЕННО!

Оглядев комнату, он снова сосредоточился на Пушистике. Снегозавр как можно тише подкрался к детской кроватке и вспрыгнул на нее – прямо туда, где Санта оставил подарок. Обертка слегка разошлась, из-под нее выглядывал блестящий золотистый глаз-пуговка.

Снегозавр сделал глубокий вдох. Ну вот. Пора прощаться. Пора сказать «до свидания» своему первому и единственному другу-динозавру… Он неуклюже обнял Пушистика в обертке и, заглянув за его плечо, вдруг увидел крепко спавшего Уильяма.

И тут Снегозавра охватило странное чувство – внутри у него всё ухнуло (будто он стремглав бежал по мосту). Он снова огляделся вокруг, увидел фотографии Уильяма и мистера Трандла и пустое инвалидное кресло у кровати. Глубоко вздохнув, он расправил обертку на подарке, и она снова стала выглядеть почти идеально, будто к завернутому эльфами подарку никто никогда не прикасался. Настала пора отпустить Пушистика.

И тут Снегозавр услышал вот что:

Вне всяких сомнений, это был звук спускаемой в унитазе воды и шаги Санты. Судя по звуку, тот не шел, а бежал по коридору.

Тут же Снегозавр увидел круглую веселую тень, пронесшуюся мимо спальни Уильяма.

Санта был уже в гостиной.

– Ого, морковка! Мое любимое лакомство! – услышал он шепот Санта-Клауса и довольный хруст.

Снегозавр запаниковал. Если он не успеет подняться на крышу раньше Санты, тот… улетит без него!

Он неуклюже развернулся к двери, и его длинный хвост развернулся тоже, сбив с книжной полки все до единой книги (все книги Уильяма, естественно, были про динозавров)! Они попадали на пол с глухим стуком. Снегозавр прыгнул к двери, но не учел, какая мягкая у Уильяма постель. Когда он оттолкнулся от нее, она так спружинила, что Снегозавра отбросило в противоположную сторону, и он врезался в шкаф.

Грохот при этом раздался такой, что Уильям проснулся.

– Чт… что… кто здесь? – спросил он, зевая и протирая сонные глаза.

Когда его глаза привыкли к темноте, он увидел у себя на кровати большой сверток в бронзовой бумаге, перевязанный красной ленточкой. Но ленточку кто-то развязал… Проследив за ней взглядом, мальчик увидел, что ленточка спускается с кровати, тянется по полу и оборачивается вокруг чьей-то… большой чешуйчатой лапы! Снегозавр зацепился за ленточку когтем, и та затянулась узелком. Но не успел Уильям моргнуть, закричать или даже что-нибудь подумать, как Снегозавр пулей вылетел из комнаты на скорости сто километров в час, таща за собой подарок. Уильям откинул одеяло, пересел в инвалидное кресло и погнался за ним.

Снегозавр ворвался в маленькую уютную гостиную как раз в тот момент, когда черные сапоги Санты скрылись в дымоходе. С испуганным рыком он прыгнул к камину, но споткнулся о подарки и опрокинул маленькую елочку. Игрушки посыпались с веток и раскатились по полу. Но это его не остановило. Снегозавр нырнул в камин и уставился вверх, в дымоход… но тот уже опять стал таким тесным, что даже эльф не смог бы в него залезть! В отчаянии Снегозавр подпрыгивал, карабкался, пытался уцепиться когтями, – но всё без толку. Волшебство Санта-Клауса кончилось, и дымоход уменьшился до своих обычных размеров.

А потом случилось ужасное. Послышался удаляющийся звук цокающих копыт и рождественской песенки из граммофона, и… наступила тишина! Снегозавр завыл в трубу, сквозь которую виднелось ночное небо, но было уже слишком поздно.

Санта и олени улетели.

А сам он остался неизвестно где…

В тот же момент темноту прорезал круглый яркий луч, похожий на свет маленького прожектора. Луч подпрыгивал и дрожал – это светил фонарик, который Уильям сжимал дрожащими руками. Уильям сидел в инвалидном кресле, уставившись на динозавра, который каким-то чудом оказался у него в гостиной.

Глава восемнадцатая Мальчик и динозавр

Замерев, они смотрели друг на друга не отрываясь. Уильям и Снегозавр. Мальчик и динозавр – лицом к лицу, впервые в истории человечества. И ни один из них не знал, что делать и что говорить.

А потом Уильям испуганно закричал:

А Снегозавр испуганно зарычал:

Они кричали и рычали, но в конце концов у них кончились силы, и оба замолчали. Глядя друг другу в глаза – бог знает, что они рассчитывали там увидеть – мальчик и динозавр поняли, что оба испуганы. И вдруг перестали бояться. Странно, но так оно и было!

– Уильям! Что там за шум? – сонно окликнул мистер Трандл сына со второго этажа.

Уильям еще раз посмотрел в испуганные голубые глаза Снегозавра.

– Ничего страшного, пап. Просто кошмар приснился, – ответил он, стараясь говорить обычным голосом.

Наступившее молчание, казалось, длилось вечно.

– А… ну ладно. – Мистер Трандл зевнул. – Ложись скорее спать, а то Санта не придет! – и дверь в папину комнату закрылась.

– М-м-м… привет, – тихо проговорил Уильям, медленно въезжая в гостиную. Под колесами, усыпав пол ровным слоем, шуршали и хрустели елочные игрушки вперемешку с подарками. Подъехав поближе к камину, мальчик решил, что у него все-таки галлюцинации.

Прямо перед ним сидел настоящий живой динозавр! Как это вообще возможно? Но это был не просто динозавр, а самый красивый динозавр, которого Уильям видел в своей жизни! Покрытый гладкими блестящими чешуйками, голубоглазый – благороднейший зимний зверь! Вот только опутанный с ног до головы ленточками, рождественской гирляндой, весь в мишуре и обрывках оберточной бумаги. В таком виде он был похож на наряженную елку. Уильям подошел ближе и заметил ярлычок, прилипший к его спине. На нем было написано:

– Не может быть! – прошептал Уильям. – Вот уж не думал, что Санта-Клаус подарит мне настоящего динозавра!

Он почувствовал себя уверенней и вытянул руку, чтобы погладить его. Но когда его рука оказалась в миллиметре от длинного гладкого носика Снегозавра, тот повернул голову и посмотрел в окно. Уильям проследил за его взглядом. По небу стремглав неслось что-то маленькое и красное!

Снегозавр снова побежал, на этот раз к входной двери. По пути он еще больше запутался в гирляндах и зацепился когтями за ветки искусственной елки. Внезапно Уильям почувствовал, как и его поволокло к выходу; кресло развернулось на сто восемьдесят градусов!

– О нет… погоди! – крикнул он.

Конец гирлянды и мишура, в которой запутался динозавр, зацепились за колеса его кресла.

Теперь он был привязан к динозавру!

Кресло сорвалось с места, и Уильяма протащило через всю гостиную, а затем вынесло в коридор. Ему оставалось лишь крепко держаться за подлокотники. А перепуганный и полный решимости динозавр мчался к выходу.

– Стой! Подожди! – закричал Уильям. – Входная дверь заперта!

Но это не имело значения. Наклонив свою твердую чешуйчатую голову, динозавр протаранил дверь одним ударом —

– через образовавшуюся дыру в форме динозавра Уильяма вместе с креслом вынесло на заснеженную улицу!

Снегозавр бежал, ища на небе следы саней Санта-Клауса. Небо заволокло облаками, но всё же он разглядел их! Наверное, на покрытые красным лаком сани упал луч лунного света! Из-за туч они выскочили во всей сказочной красе: сверкающие и стремительные. И динозавр припустил за упряжкой не жалея лап, оставляя позади осколки елочных шаров и обрывки опутавшей его мишуры.

Ящер лихо огибал обледенелые углы домов, а Уильям со свистом несся следом. Он жал на тормоза, чтобы избежать столкновения с фонарными столбами, машинами, почтовыми ящиками и изредка встречавшимися на пути кошками. Они мчались по городу во весь опор.

Снегозавр давно потерял сани из виду: они поднялись высоко над снежными тучами и уже, наверное, летели к Северному полюсу. Тогда он подумал, что его может спасти лишь одно. Ему придется взлететь!

Он тысячу раз видел, как это делали олени. Мечтал об этом всю жизнь, и вот его час настал! Он чувствовал, что у него получится. Наклонив пониже голову, Снегозавр пустился галопом, подражая северным оленям.

– Что… ты… делаешь? – воскликнул Уильям. Из-под лап обезумевшего динозавра взметнулось снежное облако и окутало его. Мальчик протер глаза и увидел, что шаги Снегозавра становились всё шире, а прыжки – выше!

И вот у края тротуара Снегозавр заметил мостки, которые использовали для дорожных работ. Идеальная взлетная полоса!

Снегозавр бросился к мосткам и помчался по ним на всех парах, устремив взгляд к своей цели – к небу.

Уильям не верил своим глазам.

Динозавр спятил!

У него же нет крыльев.

Он не летающий олень!

Он не умеет летать!

Эти мысли пронеслись в голове Уильяма, пока он торопливо пристегивал ремень. Он как можно крепче вцепился в подлокотники.

Динозавр добежал до края мостков и прыгнул вперед. Уильям вместе с креслом оторвался от земли…

Они приземлились на груду щебенки. Облако пыли и мишуры взметнулось вверх, а кресло едва не перевернулось! Уильям с трудом удержал его.

Как он и предполагал, взлететь им не удалось.

Пыль пополам с блестками осела, тучи рассеялись, и они увидели в ночном небе сигнальные огни самолета. Значит, это были не сани… Снегозавр печально и растерянно зарычал. Уильям протянул руку и ласково погладил его. В первый раз в жизни он дотронулся до динозавра – его кожа казалась одновременно гладкой и шершавой, теплой и прохладной. Это было волшебно!

– Ты хотел взлететь? – спросил Уильям.

Снегозавр кивнул. Ему было стыдно, что ничего не получилось.

– Ох… прости, но мне кажется, такие динозавры, как ты, не могут летать! – сказал Уильям.

Вид у Снегозавра был очень грустный. Кажется, слова Уильяма его обидели. Уильям увидел, что динозавр расстроился, и потянулся к нему. Обхватил руками его сильную твердую шею и крепко обнял.

– Ничего. Я тебя понимаю, – прошептал он и ласково погладил его по голове.

Так Уильям и Снегозавр и стали друзьями.

И вдруг они оба услышали какой-то странный звук. Они были на улице не одни!

Глава девятнадцатая Неожиданная встреча с Брендой

Уильям и Снегозавр замерли. Интересно, кого это еще носит по улицам в рождественскую ночь? Морозную тишину нарушили тихие всхлипы. Это означало, что поблизости кто-то есть!

– Кто… кто здесь? – испуганно спросил Уильям, надеясь, что никто не откликнется. Снегозавр попятился, как испуганный щенок, и теперь почти забрался на колени к Уильяму. Они снова услышали всхлип. Кто-то шмыгал носом. Кто-то плакал!

– Эй, – позвал Уильям, вглядываясь в темноту, – у вас всё в порядке?

Плач раздавался из-за невысокого куста у дома, рядом с которым они стояли.

– Не… не… не подходи ближе! Или… или… я тебя стукну! – огрызнулся кто-то заплаканный, с заложенным носом.

Уильям сразу узнал этот голос. Он принадлежал тому, с кем ему меньше всего хотелось встречаться. Бренде Пейн!

– Скорее прячься! – шепнул Уильям Снегозавру. Он не хотел, чтобы Бренда заметила его нового друга-динозавра. Никто не должен был о нем знать!

Такой расстроенной Бренду он еще не видел. Он вообще никогда – никогда-никогда в жизни – не видел, чтобы она плакала. Он и не подозревал, что она может что-то чувствовать… кроме гнева, ненависти и злости. Такого он пропустить не мог!

– Ты плачешь? – спросил Уильям, подъехав к калитке Бренды по заснеженному тротуару.

– Зачем ты здесь? Уходи! Я… я… а-а-а-а-а… в порядке! – огрызнулась Бренда.

– Ну ладно, – ответил Уильям и собирался уже уехать, но не смог тронуться с места. Кресло застряло. Он снова попытался дать задний ход, но не тут-то было. Тогда он понял, что всё еще привязан к динозавру рождественской гирляндой и мишурой. Взглянув туда, где стоял Снегозавр, он заметил на его чудесной чешуйчатой мордочке странное выражение.

Конечно, динозавр не умел говорить – во всяком случае, так, как разговариваем мы с вами. Но он мог испытывать чувства, а они иногда говорят лучше слов. Заглянув в его прозрачные голубые глаза, Уильям услышал мысли Снегозавра так отчетливо, словно тот говорил с ним на безупречном английском (с небольшим полярным акцентом).

Снегозавр шумно засопел, скосил глаза и кивнул на Бренду. Уильям сразу понял, что он хотел сказать:

«Этой девочке нужен друг».

Уильям вздохнул. Ему очень не хотелось в этом признаваться, но Снегозавр был прав. Больше всего на свете он хотел убраться подальше от Бренды. Но никто, даже противная, злобная Бренда Пейн, не должен плакать в рождественскую ночь под кустом!

– Сидеть! – велел Уильям Снегозавру. Тот тут же сел на заснеженный тротуар у калитки дома Бренды, как послушная собачка. Он был очень рад, что ему удалось убедить Уильяма помочь девочке.

Уильям распутал обвившую его кресло гирлянду лампочек, толкнул калитку и въехал в сад. Мог ли он еще недавно предположить, что сделает это?

Двигаясь навстречу всхлипам и рыданиям, он окинул взглядом дом Бренды. Он много раз проезжал мимо, но обычно старался ехать как можно быстрее, надеясь, что Бренда его не заметит.

Теперь же он увидел, как этот дом выделяется на фоне прочих. Все другие здания были украшены к Рождеству. Где-то мигали праздничные гирлянды, где-то хозяева просто повесили на дверь скромный венок. Кособокий домик Уильяма – тот вообще с крыши до фундамента был увешан всевозможными украшениями, на которые только хватило денег у его папы.

А вот на доме Бренды не было ни одного венка, ни одной лампочки. Он громоздился в ночи темный, неприветливый и совершенно не праздничный.

Заглянув в окно, Уильям не увидел в гостиной елки, на камине – рождественских открыток. На двери не было венка. А главное, он не увидел ни одного подарка!

– Ну, и что же ты не смеешься? Хочется ведь, наверное, да? – всхлипнула Бренда.

– Мне совсем не смешно, – искренне ответил Уильям. По правде говоря, при виде такого мрачного дома ему стало не по себе. – А почему вы не украшаете дом? – спросил он.

– Если я скажу, ты меня возненавидишь, – ответила Бренда.

– Я и так тебя ненавижу, – Уильям пожал плечами. – Ничего не изменится.

Бренда взглянула на Уильяма, и на ее лице появилась слабая улыбка. Уильям улыбнулся в ответ, и они тихонько засмеялись.

Странно, не правда ли?

– Ты что, не любишь Рождество? – поинтересовался Уильям.

– Конечно, люблю! Это всё она… – Бренда указала на женскую фигуру, которая мелькала в окне.

Уильям сразу ее узнал. Это была та самая неприветливая дама, которую они с отцом встретили пару недель назад, когда направлялись к почтовому ящику. Уильям еще никогда не видел такого серьезного лица, а кожа у этой женщины была бледная, как лунный свет. Приглядевшись, Уильям заметил, что она рвет на кусочки какие-то бумаги.

– Это моя мама, – сказала Бренда.

Уильям ахнул. Мама Бренды была полной противоположностью его папы. С ног до головы она была одета во всё черное, словно собиралась на похороны, а не готовилась к Рождеству! Хотя она выглядела очень мрачной, но Уильям сразу понял, от кого Бренда унаследовала безупречные черты лица. Ее мать была очень хороша собой – точнее, была бы, если бы не выглядела такой грустной. А потом Уильям заметил, что она рвала не бумагу, а… рождественские открытки!

– Зачем она рвет открытки? – удивился он.

– Она… она… – Бренде не удавалось подобрать слова. – Она ненавидит Рождество! – С этими словами Бренда слепила идеально круглый снежок и швырнула его в стену своего дома.

– Но почему? – недоумевал Уильям. – Разве можно ненавидеть Рождество? А твой папа? Он тоже его не любит?

Бренда замерла, сжимая в дрожащей руке наполовину вылепленный снежок.

– В чем дело? – мальчик почувствовал, что Бренда чего-то недоговаривает. Он покосился на динозавра – тот высунулся из-за забора и взглядом подбадривал Уильяма.

Бренда глубоко вздохнула. Кажется, признание давалось ей нелегко.

– Нет у меня никакого папы, – ответила она.

Вот, значит, как!..

– О, – только и смог сказать Уильям.

– То есть папа-то есть, но мы с ним больше не видимся, – пояснила Бренда. – Год назад мама и папа развелись. Ровно год назад, в Рождество.

Уильям еще раз посмотрел на холодный, темный, совсем не праздничный дом и, кажется, начал понимать.

– Раньше мама любила этот праздник, но в этом году… Она сказала, что он слишком напоминает ей о папе, и решила… отменить Рождество. – Бренда сглотнула комок, застрявший в горле, и долепила снежок.

Когда она произнесла эти ужасные слова, одна-единственная слеза скатилась с ее длинных ресниц. Бренда опять швырнула снежок в стену и принялась лепить следующий.

А Уильям сидел и думал о том, что только что услышал. Впервые ему стало жалко Бренду Пейн. Может, поэтому она так себя ведет? Уильям представил, каково это – жить в доме, где нет ни одной рождественской гирлянды. Где нет Рождества. Его пробрала дрожь.

– А когда твои родители развелись? – спросила Бренда.

Тут Уильям вспомнил все гадости, которые она говорила ему в школе, и решил, что пора сказать правду.

– Они не развелись, – выпалил он. – Моя мама умерла. Уже давно.

Бренда застыла, как изваяние.

Ее бледные щеки вдруг залились краской.

Наверное, в тот момент она тоже вспомнила гадости, которые говорила ему.

– Ничего. Ты же не знала, – проговорил он, зачерпнул горсть снега, слепил аккуратный снежок и протянул Бренде.

Ей было так стыдно, что она не могла вымолвить ни слова. Но иногда подходящих слов просто нет. Бренда села и заплакала.

Уильям заметил, что Снегозавр наблюдает за ними из-за забора. Он посмотрел на Бренду, потом на Уильяма и кивнул в ее сторону, словно хотел сказать: «ОБНИМИ!»

Уильям поморщился. Ну уж нет. Не станет он обнимать Бренду Пейн. Ни за какие коврижки!

Нет, нет и еще раз нет.

Ни за что.

Ни в жизни!

Но дело в том, что сейчас он видел перед собой не злодейку Бренду Пейн, а просто девочку, плачущую в сугробе. Снегозавр фыркнул, как конь, и нахмурился. «А НУ-КА, ОБНИМИ!»

Уильям закатил глаза. «НУ ЛАДНО! ТАК УЖ И БЫТЬ!»

Он подъехал ближе. Бренда рыдала, закрыв лицо руками. Уильям бросил на своего друга-динозавра последний взгляд, в котором читалось: очень надеюсь, что ты не ошибаешься!

А потом затаил дыхание, зажмурился, наклонился вперед, раскинув руки и крепко обнял самую злую девчонку в школе. А, может, и во всем мире.

Бренда тоже его обняла, и он с изумлением открыл глаза. А потом они вдруг резко отдернули руки и смущенно уставились себе под ноги.

– Никому не смей об этом рассказывать! – сказала Бренда.

– Не переживай. Я буду нем, как рыба.

И тут он увидел, как уголки ее губ вновь поползли вверх, а лицо осветила милая улыбка.

– Спасибо, – произнесла она. – Мне это было очень нужно.

Снегозавр выглянул из-за забора. Казалось, он хотел сказать:

Ну, что я тебе говорил?

Глава двадцатая Обмен секретами

– А ты почему не дома? Твоя мама знает, что ты здесь? – спросил Уильям.

– Нет, конечно! Если она меня заметит, проблем не оберешься. Но она слишком занята тем, что отменяет Рождество, – сказала Бренда. – А мне просто хотелось посмотреть на другие дома. Они так красиво украшены к Рождеству. Да и куда торопиться? Подарков-то мне ждать не от кого.

– Почему? – удивился Уильям. – А как же твой план с конвертами? Неужели не сработал?

– Ах, это, – Бренда махнула рукой и смущенно уставилась на снег. Уильям понял, что она вспоминает свои проделки: то, как тайком подделывала адреса на конвертах послушных детей.

– Зачем ты это сделала? – спросил он.

Бренда вздохнула.

– С тех пор, как папа ушел, я стала ужасно себя вести. А мама превратилась в злюку и ненавидит Рождество. Какие у меня были шансы получить подарок? Вот я и подумала, что нужно взять всё в свои руки. А я ведь даже не знаю, верю ли я в Санту… Но если он и впрямь существует, то наверняка не глуп! Он разгадал бы мой план за минуту, – вздохнула Бренда. – Так что никто мне сегодня ничего не подарит. Санта точно занес меня в черный список! – Бренда опять всхлипнула и шмыгнула носом, который уже совсем посинел оттого, что она так долго была на холоде.

– А что если… в черный список тебя внес не Санта? А ты сама себя внесла? – спросил Уильям.

Бренда сжала кулак, чтобы врезать Уильяму в нос. Но так поступила бы «старая» Бренда, а эта, новая, неожиданно сказала, застав его врасплох:

– Наверное, ты прав. Что ж, Уильям, теперь ты знаешь все мои секреты. Давай-ка, выкладывай свои!

– Мои секреты? У меня… э-э-э… нет никаких секретов, – ответил Уильям и вдруг сообразил, что его самый большой секрет сидит сейчас в нескольких метрах от них по ту сторону забора.

– Неужели? – недоверчиво спросила Бренда. – Тогда скажи-ка, мистер Уиллипус: почему это ты бродишь по улицам один в рождественскую ночь?

Уильям не знал, что ответить. Что бы ей такое наплести? Как вывернуться, чтобы она не заметила Снегозавра?

– Хм-м… а что, сейчас уже ночь? – воскликнул Уильям с напускным изумлением и притворился, что совершенно потерял счет времени. – Тогда нам пора!

– Нам? Кому это НАМ? – спросила Бренда и с подозрением взглянула на Уильяма, который медленно катился назад к калитке. – Подожди… куда это ты? Что ты там прячешь? – окликнула она, но Уильям не ответил.

Он ехал задним ходом и не смотрел, куда катится… и, выезжая за калитку, проехал прямо по кончику чешуйчатого хвоста!

Колеса коляски очень больно придавили хвост Снегозавра, и тот оглушительно заревел.

А затем воцарилась полная тишина.

Бренда повернула голову, взглянула на стоявшее перед ней невероятное создание, попыталась встать и…

Грохнулась в обморок. Прямо в сугроб.

Через несколько минут она пришла в себя и увидела склонившегося над ней встревоженного Уильяма. Снегозавр слизывал снег с ее лица. Бренда завопила.

– Уильям! Это же… это же… ди… дино…

– Динозавр! – подсказал ей Уильям. Теперь, когда Бренда его увидела, смысла притворяться уже не было. – Это мне Санта подарил! На Рождество! – с гордостью добавил он.

Бренда не верила своим глазам. Она разглядывала узор из снежинок на шкуре динозавра, голубые чешуйки, прозрачные, как лед, отражали лучи света, словно бриллианты.

– Он потрясающий! – ахнула она.

– Ага, – согласился Уильям.

– Он же нас… не съест, нет? – запинаясь, спросила Бренда.

– Не говори глупости. Он нас ни за что не обидит. Мы с ним друзья! – Снегозавр гордо вскинул голову. – Это и есть мой секрет, Бренда. О нем никто не должен знать!

Уильям взглянул на нее и увидел, что она понимает, насколько он серьезен. Бренда посмотрела в окно на свою маму. Та переключала каналы, пытаясь найти хоть один из сотни, где бы не показывали рождественские передачи.

– Давай поклянемся, – сказала она. – Ты знаешь мой секрет, а я знаю твой. И мы никогда ничего не расскажем. Ни одной живой душе!

Уильям крепко пожал ее руку.

– Ни одной живой душе, – повторил он, и договор был скреплен.

– Так что это за динозавр? – спросила Бренда. Она по-прежнему нервничала из-за того, что у нее во дворе оказался живой динозавр.

– Это… ну, это же очевидно. Это… – И тут Уильям понял, что не знает ответа.

– Ты даже не знаешь, что за динозавр ходит с тобой по улицам? А мне казалось, про динозавров тебе всё известно! – заметила Бренда.

– Откуда ты знаешь, что я люблю динозавров? – спросил Уильям. Он удивился, что Бренда в курсе его интересов: он-то считал, что она вообще его не замечала.

Ее щеки слегка порозовели, и она поспешно отвела взгляд.

– М-м-м, кажется, в школе кто-то что-то говорил…

Уильям посмотрел на динозавра в саду. Действительно, почему же он не может определить его вид?

И тут его осенило!

– Я знаю, где можно выяснить, что это за динозавр! – воскликнул он. – В музее!

Он развернул кресло и оказался лицом к Снегозавру.

– Хочешь увидеть других динозавров? – спросил он его.

От неожиданности Снегозавр подскочил. Он просто не поверил своим ушам – другие динозавры? Еще динозавры? Они существуют? Значит, он не единственный на свете! Он торопливо закивал: ему не терпелось увидеть динозавров, о которых говорил Уильям.

– Тут недалеко! – сказал Уильям Снегозавру и повернулся к Бренде. – Хочешь пойти с нами?

Но Бренда не ответила.

Ее лицо вдруг побелело.

Она смотрела в окно, в гостиную, на свою маму… которая смотрела на динозавра в саду.

Лицо в окне исчезло и послышались шаги: кто-то шел к входной двери!

– Скорей! Мы должны его спрятать! – воскликнула Бренда, услышав приближающиеся шаги.

Снегозавр отпрыгнул, споткнулся о коляску и упал прямо в кучу снежков, которые слепила Бренда. Когда он вскочил, на голове у него как будто появилась снежная шапочка…

И Уильям понял, что нужно делать.

– Скорее! Засыпь его снегом! – прошипел он. Мама Бренды уже поворачивала ключ в замке.

Они стали зачерпывать большие пригоршни снега и сыпать на динозавра.

– Стой смирно! – отчаянным шепотом велел Уильям, утрамбовывая снег.

Бренда сняла шарф и обернула им толстую, присыпанную снегом шею динозавра. В этот момент ее мама открыла дверь.

– Что тут происходит? – неприветливо спросила она.

– З… з-з… здравствуйте, миссис… то есть мисс… мама Бренды, – запинаясь, выпалил Уильям.

– Называй меня мисс Пейн. Мальчик, что ты делаешь в моем саду? Ведь на дворе ночь! – Мисс Пейн говорила резко и оглядывалась по сторонам, ища глазами невероятное создание, которое только что видела из окна. – Мне показалось, что…

– Мам, Уильям слепил снеговика, – перебила ее Бренда и кивнула на облепленного снегом динозавра, который действительно очень напоминал наспех сделанного снеговика.

Мисс Пейн пристально посмотрела на так называемого снеговика, смерив его взглядом от головы до ног. Она хотела что-то сказать, но осеклась. Ее глаза смотрели в голубые глаза Снегозавра, чарующе мерцавшие из снежной глубины.

Уильям это заметил. И Бренда тоже. Уголок рта мисс Пейн медленно пополз вверх, и на ее лице затеплилась слабая улыбка – совсем как у Бренды. Уильяму показалось, что ее холодное сердце немного оттаяло.

– Что ж, хватит этих глупостей, – встрепенувшись, отрезала мисс Пейн. – Бренда, быстро домой!

Бренда пошла в дом, и Уильям услышал ее шаги на лестнице.

– А ты, ты…

– Уильям, мисс Пейн.

– Тоже отправляйся домой, – велела она.

– Разумеется. Счастливого Рождества! – с улыбкой проговорил Уильям и, подмигнув снеговику, выехал на улицу.

Как только мисс Пейн закрыла дверь, Уильям повернул назад к калитке и подождал Снегозавра, пока тот отряхивался от снега.

– Ух! Нас чуть не застукали! – выпалил Уильям и набросил Снегозавру на шею упряжь из мишуры и лампочек. – Ну что, готов увидеть динозавров?

Снегозавр тихо, но радостно зарычал.

Тут кто-то украдкой окликнул Уильяма:

– Эй, Уиллипус!

Он поднял голову и увидел Бренду в окне второго этажа.

– Я у тебя в долгу! – прошептала она. – Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, ты знаешь, где меня найти! – С этими словами Бренда закрыла окно спальни и скрылась в темноте непраздничного дома.

Уильям ушам своим не верил. От Рождества всегда ждешь сюрпризов, но чтобы они с Брендой Пейн подружились – вот уж действительно неожиданность! И тут он вспомнил, что его коляску везет настоящий динозавр, и они вместе направляются музей – его самое любимое место на свете. «Такого замечательного Рождества у меня еще не было», – подумал Уильям.

Глава двадцать первая Охота начинается

Охотник очнулся, почуяв на своем лице жаркое дыхание. Злыдень облизывал его сухим шершавым языком.

– А ну прочь, гадкая блохастая псина! – рявкнул Охотник и, шатаясь, поднялся на ноги. Он попытался вспомнить, что произошло. Сначала он упал с крыши. Потом…

– Динозавр! Он улизнул! – воскликнул Охотник. – Нет. Нет! Нет!!! Это несправедливо. Совершенно несправедливо! НЕТ, НЕТ, НЕТ!

Он вопил, капризничал и пинал снег, как ребенок.

– Мне нужен этот динозавр! Мне нужна его голова! Хочу, чтобы она висела у меня на стене! Сейчас же!

Охотник поднял винтовку, упавшую в заснеженный куст, и зашагал через улицу к покосившемуся домику Уильяма. С него хватит, решил он. Он не станет больше прятаться. Ворвется прямо в дверь, зайдет в дом и…

И тут он остановился, как вкопанный. Он стоял у калитки и смотрел на зияющую в двери дыру… дыру в форме динозавра.

А потом заметил следы на снегу.

– Следы динозавра! – ахнул он.

Большие и четкие отпечатки лап вели вниз по улице. А поверх тянулись узкие следы колес инвалидной коляски.

– Ага! Попался! – фыркнул Охотник. Потом наклонился, зачерпнул горсть снега из следа Снегозавра, и попробовал его.

– О да. О да! – бормотал он себе под нос, пытаясь определить, что за вкус у следов настоящего динозавра. – На этот раз толстому проныре повезло и он избежал моей пули. А ведь я ни разу в жизни не промахнулся! Но в следующий раз пусть на удачу не рассчитывает…

– ЗЛЫДЕНЬ! – проревел он, и пес тут же подбежал к нему. – Ищи динозавра!

Злыдень принялся обнюхивать снег. Напав на след, он восторженно завыл.

Охота началась.

Глава двадцать вторая Взломщики

Уильям потянул за гирлянду, и Снегозавр остановился. Они стояли у входа в величественное здание. Колонны поднимались от заснеженного тротуара к небесам, а громадный фронтон был украшен изящными барельефами с изображением ангелов, животных, растений и людей. Это был музей! Снегозавру музей очень понравился, он напомнил ему Полярное ранчо на Северном полюсе.

– Круто, да? – сказал Уильям. – Есть только одна проблема. Сейчас музей, наверное, закрыт…

И он указал на высоченные двери, которые совершенно точно были заперты. Кроме того, на них висела большое объявление: «ЗАКРЫТО ДО НОВОГО ГОДА».

Снегозавр разочарованно опустил голову.

– Не волнуйся, дружище, – с озорной улыбкой проговорил Уильям. – Здесь есть тайный вход!

И действительно, в небольшом углублении в стене притаилась маленькая черная металлическая дверца, почти незаметная с улицы.

Снегозавр склонил голову набок и завилял хвостом, как обрадованный щенок. Он никогда еще так не волновался. Ведь он и не надеялся когда-нибудь увидеть других динозавров! Снегозавр бросился к скрытой в тени потайной дверце, а кресло Уильяма потащилось за ним. И тут он вдруг остановился.

Ступеньки!

К тайному входу вела длинная заледеневшая лестница. И пусть Снегозавр был не самым сообразительным динозавром на свете, одно он знал точно: в инвалидной коляске Уильяму наверх не подняться.

– Днем я обычно поднимаюсь по въезду для инвалидов, – объяснил Уильям. – Но он ведет к главному входу, а не к этой двери.

Об этом Уильям не подумал. Значит, сегодня в музей они не попадут?.. Но Снегозавр уже принял решение – никакие дурацкие ступеньки не помешают ему познакомиться с другими динозаврами!

Повернувшись к Уильяму, он лег на землю рядом с его коляской и тихонько заурчал. И Уильям сразу понял, что он хочет сказать: ЗАЛЕЗАЙ!

Дважды ему просить не пришлось. Уильям приподнялся на подлокотниках, используя всю силу рук, чтобы вытащить тело из кресла, и наконец, с небольшой помощью друга уселся на его спину, покрытую зеркальными чешуйками! Он распутал гирлянду на шее динозавра и вот они уже благополучно избавились от упряжи.

– Так-то лучше, – сказал Уильям, а Снегозавр встал и зашагал вверх по лестнице. – Жаль, что нельзя ездить на тебе в школу!

Они добрались до верхней ступени и оказались у металлической дверцы. Снегозавр толкнул дверь, но она… тоже оказалась заперта.

– Нужно ввести код, – сообразил Уильям и указал на маленькую клавиатуру с цифрами и мигающими лампочками. Снегозавр в жизни не видел такой странной штуки! У них на Северном полюсе ничего подобного не было – вход во все здания охранялся волшебством.

– К счастью, я знаю, как узнать код! – гордо сказал Уильям. – Ничего проще и быть не может! Я видел, как это делают в кино. Сегодня так холодно, что клавиатура совсем замерзла, видишь? Все цифры заледенели. Все, кроме трех!

Снегозавр понюхал заледеневшие цифры, внимательно посмотрел на них, но ничего не понял. Ведь он как-никак был динозавром.

– Эти цифры не заледенели, потому что сегодня их много раз нажимали, и лед растаял, – объяснил Уильям. – Значит, код состоит именно из этих цифр!

Снегозавр присмотрелся и понял, что Уильям прав. Все цифры замерзли, кроме трех!

– Все, что нам нужно сделать – нажать кнопки в правильном порядке, – воскликнул Уильям. – Давай попробуем: один, два, четыре. Начнем с самого простого.

Он протянул руку, которая уже дрожала от холода – ведь на нем была только пижама с динозаврами и тонкий халат – и нажал цифру 1.

Загорелась красная лампочка.

– Черт! Значит, неправильно! – сказал Уильям. – Теперь мы знаем, что код начинается не с единицы.

Замерзшим пальцем он нажал цифру 2.

На этот раз загорелась зеленая лампочка.

– Ура! Значит, мы угадали и код начинается с цифры 2! – У Уильяма внутри всё затрепетало от волнения. Он снова потянулся к клавиатуре и нажал следующую кнопку наугад. – Так… 4!

Красная лампочка! Неправильно!

Хм-м, подумал Уильям и начал сначала, снова нажав кнопку с цифрой 2.

Зеленый!

Осталась лишь одна незамерзшая кнопка – цифра 1. Другого варианта быть не могло. Он потянулся, нажал и стал ждать, когда загорится зеленый, но…

Красный! Неверно!

Уильям расстроенно прислонился к плечу динозавра. Всё вдруг показалось безнадежным.

– Прости, – сказал он. – Не думаю, что смогу разгадать код. Всё бесполезно! Только зря потратили время в канун Рождества.

Вдалеке раздался громкий звон. Часы на городской башне пробили час ночи.

– Даже не так – уже не канун Рождества, а Рождество! Ну что за дурацкое начало праздника! Хотя… погоди-ка, – задумался Уильям. – Вчера был канун Рождества – двадцать четвертое декабря. 2 и 4 – две оттаявшие цифры, но это же было вчера! – Колесики в голове Уильяма закрутились быстрее, чем секундная стрелка часов на городской башне. И его осенило!

– Что если… – он наклонился, чтобы в последний раз попробовать подобрать код. – Что если код – это сегодняшняя дата?

Он нажал первую цифру: 2.

Замигала маленькая зеленая лампочка.

– В полночь код сменился, значит, одна из оттаявших цифр неверна…

Он потянулся и нажал другую кнопку, замерзшую – цифру 5.

И снова ему подмигнула зеленая лампочка! Что если он прав? Дрожащим пальцем он нажал следующую кнопку… 1!

Взволнованное лицо Уильяма вновь осветил зеленый огонек, и он набрал последнюю цифру: 2!

Дверь открылась.

– СРАБОТАЛО! – воскликнул Уильям. – Два, пять, один, два! Двадцать пятое число двенадцатого месяца – сегодняшняя дата! С Рождеством!

Он торжествующе вскинул кулак, Снегозавр толкнул дверь носом, и они вошли.

Глава двадцать третья Призраки прошлого

Ночь казалась Уильяму всё более невероятной. Сначала Санта-Клаус принес ему настоящего динозавра, а теперь он ехал на спине у этого динозавра по пустынному музею поздно ночью! Вот это приключение!

Уильям велел Снегозавру свернуть в главный зал. Это было огромное и величественное помещение, в центре которого возвышалось нечто необыкновенное: гигантский скелет диплодока. Он был выше дерева и длиннее поезда! Из всех экспонатов музея этот нравился Уильяму больше всего.

Снегозавр не верил своим глазам. Никогда в жизни он не видел такого громадного животного!

«Так вот, значит, какие они были – другие динозавры», – подумал он.

Он подошел ближе к гигантскому скелету и увидел у постамента небольшую выставку рисунков и набросков – изображения динозавров, если бы они всё еще водились на Земле, и мест, где они жили бы. Художник нарисовал зеленые жаркие джунгли, совсем не похожие на Северный полюс.

В музее было темно. Лампы, обычно освещавшие экспонаты, были выключены, и единственным источником света служили уличные фонари. Их свет проникал сквозь витражные окна, преломляясь и окрашиваясь в разные цвета… поэтому экспонаты выглядели красиво, но жутковато: разноцветные отблески падали на безжизненные фигуры диковинных существ, а скелеты отбрасывали на мраморный пол длинные искаженные тени.

Раньше Уильяму никогда не было страшно в музее. Но сейчас он не на шутку испугался. Хорошо, что он тут не один!

Крепко вцепившись в спину Снегозавра, он слышал в коридорах гулкое эхо его шагов. Казалось, оно разносилось на сотни метров, отголоски его гуляли по лестничным пролетам, отражались от потолка и возвращались обратно. И даже когда они со Снегозавром останавливались, казалось, что кто-то идет за ними по пятам.

Уильям боязливо оглядывался. Должен же быть в музее охранник? Наверняка он сейчас совершает обход. Слышит ли он призрачное эхо шагов Снегозавра? И может ли быть, что в этот час по музею действительно разгуливает кто-то еще?

Только он об этом подумал, как слово «призрачный» заставило его мысли принять иное направление. Уильям всегда думал, что если где и должны водиться призраки, так это в музее. Ведь здесь хранятся удивительные и старинные вещи со всего мира. Извлеченные из гробниц саркофаги с мумиями давно умерших египетских фараонов. Чучела мертвых животных, птиц, рыб и даже гигантского кальмара, который обитает на самом дне океана и может потопить корабль, обхватив его щупальцами. В банках плавают заспиртованные редкости, а под стеклом лежат засушенные насекомые. Все они мертвы, это понятно, но должны же где-то прятаться их призраки?

Уильям почувствовал, как по спине бегут мурашки. Видимо, Снегозавр это тоже почувствовал и дальше пошел на цыпочках.

– Нам сюда… – шепнул Уильям ему на ухо, когда они оказались у массивных деревянных дверей. На табличке было написано: «ДИНОЗАВРЫ». – И давай посмотрим, что ты за динозавр.

Снегозавр толкнул головой дверь, они вошли, и Уильям аккуратно прикрыл дверь за ними. Ему стало немного спокойнее.

В этом зале было полным-полно динозавров. Здесь хранились кости динозавров, их окаменелые останки и целые скелеты. Висели картины с динозаврами и стенды с информацией о динозаврах. В бетонный пол были вмонтированы плиты со слепками следов динозавров. Короче говоря, тут, куда ни посмотри, всё было связано с динозаврами! Снегозавр даже прослезился, пытаясь увидеть всё и сразу. Уильям ласково погладил его по голове. Конечно, не таких динозавров его друг ожидал увидеть, но зрелище всё равно было великолепное.

Сперва они рассмотрели поближе динозавра-робота – большую модель трицератопса с округлыми боками. Стоило им приблизиться, как робот автоматически включился, не очень натурально зарычал и несколько раз покачал головой. На лбу у него росли три острых рога.

– Нет! Ты определенно не трицератопс, – решил Уильям, и они пошли дальше.

Они остановились перед огромным скелетом могучего тираннозавра.

– Хм-м, тираннозавр рекс… – задумчиво проговорил Уильям. Тираннозавр скалил острые, как клинки, зубы. Даже его безжизненный скелет нагонял страх. – Сомневаюсь, что это твой родственник! Слишком уж он страшный!

Снегозавр согласился. С этим чудищем он ни за что бы не захотел встретиться!

Они переходили от одного экспоната к другому и искали того, кто был бы похож на Снегозавра.

Гребнистый стегозавр?

– Нет, – решительно сказал Уильям.

Злобный велоцираптор?

Снегозавр фыркнул и зарычал.

– Ну уж нет! – воскликнул Уильям.

Великолепный брахиозавр?

Снегозавр приподнялся на цыпочках, потянулся вверх и вздохнул.

– Я тоже так не думаю, – согласился Уильям.

Они продолжали поиски, но вскоре эта затея начала им казаться безнадежной.

– Кажется, таких динозавров, как ты, здесь нет, – растерянно проговорил Уильям. – Кто же ты такой?

И тут Снегозавр увидел наверху нечто, отчего его сердце забилось быстрее и как будто закувыркалось внутри. Уильям поднял голову и увидел, что Снегозавр, разинув рот, разглядывает диковинное крылатое создание, подвешенное к потолку. Казалось, что оно грациозно парит в воздухе.

– Это птеродактиль, – сказал Уильям. – Ведь были и летающие динозавры, знаешь?

У Снегозавра закружилась голова и подкосились ноги. Он завертелся на месте и стал восторженно подпрыгивать, так что Уильям чуть не свалился на пол. Еще бы! Ведь прямо над головами у них висело доказательство того, что динозавры когда-то могли летать!

– Эй! Да успокойся же ты! – вскрикнул Уильям. – Они могли летать, потому что у них были крылья!

Снегозавр присмотрелся, и действительно увидел огромные, раскинутые в стороны крылья птеродактиля.

– Летать могут только те, у кого есть крылья, – пояснил Уильям.

Но Снегозавр знал, что это неправда. Он ведь знал животных, у которых не было крыльев, но он своими глазами видел, как они летают! Это были олени Санта-Клауса!

…И в этот момент…

– Хо-хо-хо! С Рождеством! – раздался в музейной тишине звучный веселый голос.

Санта!

Неужели?

Динозавр бросился на звук, и они с Уильямом оказались в соседнем помещении, где находился сувенирный магазин. Все стены там были увешаны рождественскими украшениями. Мишура, колокольчики, сосульки, шарики – всё, что только можно вообразить. А вы что думали? Ведь в этом магазине работал мистер Трандл!

На прилавке рядом с минералами и окаменелостями Уильям и Снегозавр увидели маленького пластикового Санту – ростом не больше эльфа. Каждые две-три минуты он взмахивал рукой и поздравлял с Рождеством.

Снегозавр понурился. Сначала поддельные динозавры, теперь поддельный Санта… Но тут взгляд его упал на вертушку с рождественскими открытками. И у него возникла идея. Снегозавр принялся разглядывать открытки.

– Что ты ищешь? – с недоумением спросил Уильям.

Снегозавр вдруг завилял хвостом. Он нашел то, что искал!

Высунув язык, он слизнул открытку, на которой было написано «Волшебных СНЕГОПАДОВ, веселого РОЖДЕСТВА!», и она приклеилась к его языку, как почтовая марка. Снегозавр поспешил обратно в зал с динозаврами, подошел к табличке, на которой было написано «СТЕГОЗАВР» и принялся перемалывать открытку своими большими плоскими зубами, роняя на пол куски картона. Закончив, он аккуратно прилепил языком к табличке то, что осталось от открытки. И отошел в сторону, чтобы Уильям полюбовался его работой:

– Снегозавр, – прочел Уильям вслух. – Ты Снегозавр?

Динозавр радостно завилял хвостом и даже стал приплясывать на месте.

– Ого! Никогда не слышал о таком динозавре. А есть еще такие, как ты? – спросил Уильям.

Снегозавр тут же перестал танцевать и повесил голову.

– Значит, ты один?

Снегозавр кивнул.

– Единственный в мире Сне-го-завр! – воскликнул Уильям и вскинул руки вверх. Его крик разнесся по залу и звучал скорее торжествующе, чем грустно.

Снегозавра это утешило. Может, это не так уж плохо – быть единственным в своем роде? Он еще раз оглядел кости и скелеты и заметил на стене большую панораму с изображением бескрайних джунглей. Нарисованное небо покраснело от жара; по нему летели пылающие камни. Не слишком приятное место, подумал динозавр.

– Вот откуда ты взялся, – объяснил Уильям. Но Снегозавр помотал головой. Не может быть, чтобы это была его родина. Эта высохшая горящая земля не могла быть его домом! И он поспешил увезти Уильяма из зала в сувенирный магазин.

Там были сотни открыток и подарков с изображением Северного полюса, и хотя везде он был нарисован с неточностями, эти рисунки гораздо больше напоминали Снегозавру родину, чем чудовищная панорама в соседнем зале.

Он выбрал несколько открыток с изображением Северного полюса, северного сияния, Санта-Клауса и летающих оленей, – схватил их зубами и бросил на пол, чтобы Уильяму было лучше видно. Уильям заметил, с какой любовью Снегозавр смотрит на эти картинки…

– Так вот откуда ты родом? С Северного полюса? – спросил он.

Снегозавр кивнул и печально вздохнул.

А Уильям вдруг подумал: что если этот динозавр предназначался вовсе не ему? Может, это какая-то ошибка? И на самом деле Снегозавр просто потерялся?

– Кажется, нам пора домой, – сказал он. И тут часы на городской башне пробили два раза.

Оказалось, они провели в музее целый час.

Снегозавр вернулся в главный зал, прошел мимо величественного скелета диплодока и вышел через ту же дверь, в которую они вошли. Осторожно спустившись по ступенькам, он доставил Уильяма прямо к инвалидному креслу, которое за это время слегка припорошило снегом.

И тут Уильям заметил, что из-под коляски выглядывает какой-то странный предмет.

В корзине под сиденьем, где Уильям обычно возил учебники, лежало что-то, упакованное в бронзовую оберточную бумагу.

– А это что такое? – спросил мальчик, осторожно пересев со спины динозавра в кресло. Он потянул к себе сверток, но тот застрял. Понадобилось хорошенько дернуть его пару раз, но в конце концов Уильям вытащил его и положил себе на колени.

– Ого! Это же мой подарок! Я видел его на кровати перед тем, как…

Он осекся. И вдруг всё понял. Торопливо развернул подарок и увидел два золотистых глаза, которые смотрели на него.

Он даже представить себе не мог, что существуют такие потрясающие игрушки! Уильям провел пальцем по ровным красным стежкам и рельефным снежинкам на шкурке динозавра. Потом присмотрелся, и тут ему сразу стало ясно, что это точная копия Снегозавра! У него перехватило дыхание.

А Снегозавр тем временем радостно подпрыгивал на месте. Он подтолкнул игрушку к Уильяму… Сомнений не было: игрушечный динозавр предназначался ему.

– Выходит, Санта мне не настоящего динозавра подарил, да? Игрушка – вот мой подарок. Но значит, ты… – Он замолчал, а Снегозавр посмотрел на небо и завыл вслед пролетающему самолету. – Значит, ты потерялся!

И тут случилось что-то странное. Волоски на руках и затылке Уильяма встали дыбом. Было очень холодно, но не настолько, чтобы покрыться гусиной кожей. Волоски зашевелились, потому что за Уильямом кто-то следил, и он это почувствовал.

А потом он почувствовал какой-то горький и тошнотворный запах. Просто ужасный запах!

Дым от трубки!

Где-то рядом притаился Охотник.

Глава двадцать четвертая Побег из музея

Всего в паре миллиметров от Уильяма и Снегозавра пролетела пуля. Она попала в фонарь позади них, и разбила его вдребезги. На тротуар посыпались осколки.

– Это был предупредительный выстрел! – С противоположного конца улицы раздался голос, который мог принадлежать только злодею. – А теперь я хочу, чтобы ты отъехал подальше от этого динозавра – да, ты, несчастное маленькое создание! Если, конечно, не хочешь, чтобы и твоя голова украсила мою стену. Для такой маленькой головки у меня всегда найдется место!

Уильям не знал, что делать. Его сердце отчаянно колотилось в его груди. Мысли метались со скоростью миллион километров в час. Еще недавно ему казалось, что такого счастливого Рождества у него еще никогда не было. Однако маньяк с ружьем никак не вписывался в эту картину!

Он лихорадочно соображал, а потом вдруг накинул петлю из гирлянды на шею Снегозавра и закричал:

– БЕГИ!

Снегозавр рванул с места. Несмотря на то, что ему приходилось тащить за собой мальчика в инвалидном кресле, да еще и с игрушечным динозавром на коленях, бежал он очень быстро!

– Нет! Стой! Стой! – завопил Охотник, глядя, как ускользает его добыча. Раздались выстрелы – БАХ! БАХ! Пули Охотника разрезали снежинки пополам, но в Снегозавра и Уильяма он так и не попал. Они бежали слишком быстро!

– Злыдень, фас! – велел Охотник, и его верный пес помчался в погоню.

– Быстрее, Снегозаврик, быстрее! – подгонял динозавра Уильям, изо всех сил вцепившись в кресло. Он пригибался и уворачивался от выстрелов, поэтому не видел, куда мчится Снегозавр. Он лишь чувствовал, что тот сворачивает за углы, проскальзывает между припаркованными автомобилями и несется по переулку, который тянулся вдоль стены музея…

Вдоль стены музея… Уильям вздрогнул.

– Там тупик! – воскликнул он. Снегозавр затормозил, запустив когти в снег, и остановился всего в нескольких сантиметрах от кирпичной стены, в которую они едва не врезались.

Беглецы оказались в ловушке.

Дрожа от страха, они затаились в конце длинного прямого проулка, заканчивающегося тупиком. С одной стороны над ними нависало огромное здание музея. С другой возвышался ряд офисных зданий, между которыми проходов не было. Единственное, что могли сделать динозавр и мальчик в инвалидной коляске – это вернуться туда, откуда они пришли. Но там, за углом, рыскал Злыдень, оскалив острые клыки. Единственный путь к отступлению был отрезан.

Через несколько секунд Охотник настиг их. Его фигура с поднятым ружьем возникла у входа в проулок. Он прицеливался.

– Молодчина, Злыдень, – похвалил он пса и бросил ему кусок сырого мяса. Он всегда носил в кармане мясо, как раз для таких случаев… – Игра окончена, малыш! Ты в ловушке. Ха! Отсюда выберется лишь тот, кто умеет летать!

Уильям поймал взгляд Снегозавра и заметил в нем странный блеск. Как будто в динозавре что-то изменилось. Снегозавр взглянул на Уильяма, и мальчик сразу понял, что у того на уме.

– Это твой шанс! – прошептал он. – Ты должен взлететь!

В голове Уильяма звучал голос отца. «Поверить – значит увидеть», – сказал мистер Трандл. Мальчик потянулся к динозавру.

– Я верю, у тебя получится! – произнес он. – Я не верил, что динозавры существуют, но потом появился ты. Я бы в жизни не поверил, что настоящий динозавр станет моим другом, но потом появился ты! До сегодняшнего дня многое казалось невозможным! И столько невероятных вещей оказались совершенно реальными! Нужно было просто поверить. И знаешь что, Снегозавр? Я верю, что ты сможешь взлететь! – совершенно серьезно заявил Уильям. – Я в тебя верю!

Как только эти слова слетели с его губ, случилось нечто невероятное! Гирлянда, опутавшая шею динозавра и кресло Уильяма, вдруг вспыхнула всеми лампочками. Уильям еще ни разу не видел, чтобы они так ярко и ослепительно сияли.

Снегозавр тоже это почувствовал. Что-то в нем изменилось. Он стоял в сиянии сотен мигающих лампочек, и знал, что у него получится. Теперь он не просто хотел взлететь. Он верил, что может это сделать!

Снегозавр побежал. Он бежал быстрее, чем когда-либо раньше. Сияющие поводья из ослепительно ярких лампочек натянулись и потащили за собой Уильяма. Они бежали прямо на Охотника!

– Какого… какого черта? – выпалил Охотник. – Сейчас же остановитесь!

Но они не остановились. Они бежали всё быстрее и быстрее!

– Сейчас я сосчитаю до трех, а потом тебе и твоему динозавру придет конец! – проревел злодей, но Снегозавр не замедлил ход.

– ОДИН! – крикнул Охотник.

Снегозавр набирал скорость.

– Ты сможешь! – подбадривал его Уильям.

– ДВА! – Охотник крепче сжал винтовку.

Снегозавр совершал огромные прыжки, с каждым разом взлетая всё выше…

– ТРИ! – завопил Охотник и прицелился. Но в эту самую секунду Снегозавр в последний раз оттолкнулся и подпрыгнул высоко-высоко, а потом…

А потом он взлетел.

Снегозавр

Охотник и его пес оказались у него на пути, когда он потянул за собой инвалидное кресло Уильяма. Они пригнулись, но колеса кресла всё же задели павлинье перо на шляпе Охотника – самый кончик. Потрясенный Охотник выронил винтовку.

– Ле… ле… летающий динозавр? – изумленно спросил он сам себя, а Снегозавр с Уильямом взлетали выше и выше – пока и вовсе не исчезли из виду.

– Летающий динозавр? Мне нужна его голова! – как безумный взревел Охотник, задрав голову к небу.

Уильям схватил сияющие поводья и направил летящего Снегозавра вверх. Они обогнули величественное здание музея. Сверху оно выглядело еще более впечатляющим. Отсюда всё выглядело впечатляющим: знакомые заснеженные улицы, башня с часами, возвышавшаяся вдали, белые крыши – всё вдруг показалось волшебным. Но потом Уильям понял, что самое главное волшебство находится прямо перед ним и везет его кресло, как сани, по ночному рождественскому небу. Подумать только – летающий динозавр!

Глава двадцать пятая Леденец

Уильям и Снегозавр поднимались всё выше. Это было необыкновенно; ничего подобного ни мальчик, ни динозавр никогда еще не испытывали. Эта ночь без всякого сомнения, совершенно определенно, абсолютно и бесспорно была лучшей в их жизни!

Но Уильям вдруг почувствовал, что очень устал. Сегодня на его долю выпало столько волнений и приключений, что у него как будто села батарейка. Летя по небу вслед за Снегозавром, он чувствовал себя в безопасности, и от этого волшебного, теплого ощущения его клонило в сон… Не успел он опомниться, как заснул на высоте десяти тысяч метров над землей. А Снегозавр тем временем летел всё дальше.

* * *

Разбудил Уильяма сноп яркого света, возникший непонятно откуда. Сколько же он проспал? Казалось, всего несколько минут! Посмотрев вниз, он увидел, что они летят уже не над улицами и домами. Внизу, простирались бескрайние заснеженные поля. Должно быть, он спал несколько часов! Свежий морозный воздух щипал щеки. Уильям спрятал руки в рукава тонкого халата, пожалев о том, что на нем нет теплой куртки, а только пижама с динозаврами.

На горизонте опять что-то полыхнуло! Небо озарилось ярким зеленовато-голубым свечением.

Снегозавр восторженно и радостно зарычал. Он был почти дома. Они вдруг повернули вверх и начали подниматься, пока не полетели почти вертикально – прямо к Луне!

– Чтоооо… тыыы… дееее… лааа… ееешь? – прокричал Уильям, вцепившись в подлокотники кресла. Снегозавр поднимался всё выше. Хорошо, что у кресла Уильяма был ремень безопасности! Он мигом пристегнулся, и вовремя: Снегозавр описал мертвую петлю и пролетел сквозь танцующие огни северного сияния. А Уильям, несмотря на испуг, невольно поддался соблазну: вытянул руку и сунул ее в волны чудесных пляшущих огней. Это было совершенно особенное ощущение, не похожее на все, что он испытывал прежде – его рука словно окунулась в теплое растопленное масло.

Динозавр-пилот выполнил еще несколько головокружительных акробатических трюков: витых петель и петляющих завитков. Когда они наконец снова полетели прямо, Уильям почувствовал, что его тошнит, и перегнулся через край кресла. Он и не подозревал, что в этот момент они пролетали над домами эльфов.

Снегозавр тихонько усмехнулся.

– Не смешно! – ответил Уильям, которого снова чуть не стошнило. Снегозавр начал снижаться над величественными горами. Он ловко огибал скалы, и наконец горный хребет остался позади. Перед ними раскинулась бескрайняя равнина, покрытая чистым белым снегом.

Снегозавр приземлился немного неловко, но в целом неплохо для первого раза. Годы наблюдения за оленями не прошли даром! Они остановились посреди белой пустыни. Уильям огляделся и не увидел абсолютно ничего. Они прилетели… никуда.

Но Снегозавр почему-то выглядел совершенно счастливым. Он подпрыгивал на месте, вилял хвостом, как щенок, и издавал странные звуки, которых Уильям раньше никогда не слышал. В общем, он совершенно не выглядел растерянным. Напротив, он, похоже, оказался там, где надо!

– Хм-м… Снегозавр, прошу прощения, но… где мы? – спросил Уильям.

Динозавр вдруг замер. Он взглянул на Уильяма так, будто у того не все дома. Потом весело зарычал и помахал хвостом, словно говорил Уильяму: ну же, разуй глаза, неужели не видишь?

– Да тут же ничего нет! – честно ответил Уильям. И правда: он ничего не видел.

Снегозавр изумленно покачал головой, как будто Уильям только что сказал ужасную глупость.

Уильям озирался по сторонам, а динозавр наконец потерял терпение и попытался освободиться от упряжи из гирлянд, которая опутывала его с ног до головы. Уильям подъехал поближе и помог ему снять ее. Но как только он снял с шеи динозавра последнюю гирлянду, случилось нечто удивительное.

Снегозавр исчез.

Просто взял и испарился!

В одну секунду.

Только что он был здесь, рядом с Уильямом, и вдруг исчез! Уильям оглянулся. Это что, фокус?

– Эй! – крикнул он, но холодный ветер унес его крик в пустоту. Повсюду, куда ни глянь, он видел лишь снег. Он сидел в кресле, держа в руках погасшую гирлянду, и ему вдруг стало очень одиноко. А еще он испугался. Совсем чуть-чуть, но всё же испугался.

Вдруг рядом зашелестел ветер, и Уильяму почудился шепот. Он не разобрал слов – шум ветра их заглушал.

– Кто здесь? Снегозавр, это ты? – позвал он.

Ветер снова пронесся мимо, и Уильям опять услышал шепотки. Он быстро огляделся. Странно, но теперь ему уже не казалось, что он здесь один. Хотя на многие километры вокруг простиралась снежная пустыня, у него вдруг опять возникло чувство, что за ним следят!

Уильям снова услышал какой-то звук. Приставив руку ко лбу, он прикрыл глаза от яркого света, отражавшегося от снега, и еще раз огляделся, но не увидел ничего, кроме бескрайних белоснежных полей, тянувшихся вдаль до самых гор. Но все-таки что-то тут было, кроме снега! В нескольких метрах от него, в сугробе что-то чернело.

Он подъехал и поднял лежавший на снегу блестящий, весьма аппетитный на вид, красно-белый (а вовсе не черный) леденец. Уильям готов был поклясться, что еще минуту назад его здесь не было! Он покрутил конфету в руках. Та, вроде бы, ничем не отличалась от леденцов, которые обычно вешают на елку, но при этом казалась чуть больше, тяжелее и аппетитнее. Разглядывая леденец, Уильям вдруг заметил буквы. На его плоском нижнем срезе было что-то написано очень мелкими аккуратными буквами. Это было похоже на надпись, высеченную на камне. Крошечными ровными буковками там было выведено его имя: УИЛЬЯМ ТРАНДЛ.

Уильям оторопел. Невероятно! Кто написал его имя на этом прекрасном леденце? И что это значит? Он должен его съесть?

Уильям еще раз огляделся, снова не увидел кругом ничего, кроме сплошной белизны, и решил, что терять ему нечего.

Он сунул леденец в рот и откусил кусочек…

Как только он это сделал, случилось нечто необыкновенное и волшебное. Нет, он не исчез, как Снегозавр. Как раз наоборот: вокруг него вдруг всё появилось!

И когда я говорю «всё», я имею в виду ВСЁ!

Уильям увидел, что стоит у входа в громадный деревянный дворец. Это было Полярное ранчо. Он не верил своим глазам: это было потрясающее здание, величественное, как музей! Раскрыв от изумления рот, Уильям любовался витыми башенками, трубами, из которых валил дым, широкой санной дорогой и молоточком на двери с рисунком из снежинок. Всё было в точности, как рассказывал ему папа!

А потом он увидел разных зверушек… ой, нет, это были не зверушки, а волшебные существа! Над головой проносились крошечные феечки с крыльями, оставляя за собой шлейф серебристой пыльцы. Вдали катались на коньках снеговики: они выписывали фантастические фигуры на льду в громадном замерзшем бассейне, и только иногда останавливались, чтобы подобрать выпавшую морковку или уголек. Но больше всего здесь было маленьких суетливых человечков, которые тут же окружили его кресло. Снегозавр тоже был здесь; он здоровался с человечками, виляя хвостом и облизывая их шершавым языком. Уильям никогда раньше не видел эльфов, но сразу понял, что это они!

– Привет, эльфы! – воскликнул он.

Эльфы попятились и нырнули в укрытие – они немного испугались Уильяма. Но потом начали выглядывать по одному. Вид у них был испуганный и сердитый, и они тут же запели песенку!

Гляньте-ка, мальчик! Мальчик живой! Как поступить нам прикажешь с тобой? Мальчику северный вреден мороз: Вмиг отморозит и уши, и нос! Но мы не допустим этого, нет! На, заколдованный съешь леденец. Он непростой, ведь в составе его — Радость, доверие и волшебство. Звездная пудра и карамель; Льдинки цветные, ночная метель… А чтобы не вышло осечки ни в чем — Мы имя твое написали на нем. Если конфету ты, Уильям, лизнешь, В мир заколдованный наш попадешь. Прежде никто – ни простак, ни герой — Не удостоились чести такой… Мы ведь обычно гостей не зовем: Держим в секрете и труд наш, и дом. Чтоб любопытный проникнуть не смел — Бдим постоянно, как Санта велел. Эх, так и чуем… рассердится он: Людям в чертог его вход воспрещен. Вон он, гляди, на оленях несется… Будем надеяться, всё обойдется!

Глава двадцать шестая Санта возвращается

Допев песню, эльфы отошли в сторону. Уильям обернулся и увидел огромные красные сани, внезапно появившиеся в небе. Сани быстро опускались на то место, где совсем недавно приземлился впряженный в инвалидную коляску Снегозавр.

Сани Санта-Клауса вблизи оказались еще более потрясающими, чем Уильям себе представлял. Искрящиеся, ярко-ярко красные и…

Но и это было еще не самое удивительное. Удивительнее всего были могучие животные, тащившие сани. Он насчитал восьмерых: они скакали по воздуху в упряжке. Это были летающие олени! Если бы Уильям не провел последние пару часов в компании летающего динозавра, он бы точно решил, что это самые невероятные создания, каких ему довелось видеть. Теперь же олени Санта-Клауса в его личном рейтинге удивительных существ занимали второе место. На первом, ясное дело, был Снегозавр!

– Хэй-хэй-хэй! – раздался с высоты зычный голос. Сани сделали круг у них над головой и с тихим шорохом опустились на снег. Тогда-то Уильям и увидел ЕГО.

Он не верил своим глазам, но это действительно был он. Реальный. Всамделишный. Настоящий на все сто процентов.

Живой!

– САНТА! – воскликнул Уильям неожиданно даже для себя.

Санта натянул поводья, и сани остановились прямо перед Уильямом, Снегозавром и толпой маленьких эльфов, вышедших его встречать. Эльфы бросились вперед; они кричали «ура!» и вопили, как фанаты на рок-концерте. Уильям на этом «концерте» ощущал себя зрителем в VIP-ложе: ведь эльфы ростом вдвое ниже обычного мальчика, даже если тот сидит в инвалидном кресле.

Огромный человек, одетый во всё красное, вышел из саней и Уильям увидел, что он точно такой, каким он его себе и представлял – веселый и толстый. Но Уильям волновался. Песня эльфов его обеспокоила: вдруг он сделал что-то не так, и ему действительно не место здесь, на Северном полюсе? Как поступит с ним Санта? Что скажет?

Ждать долго не пришлось.

– Привет, милые эльфы! С Рождеством! Еще один год позади, и у нас снова всё получилось!

И тут Санта заметил того, кого тут не должно было быть – настоящего живого мальчика на инвалидной коляске!

– Святые хлопушки, а это еще кто? – в полной растерянности воскликнул он и подбежал к Уильяму, которого окружали эльфы. Величественная фигура Санты нависла над мальчиком. – Что-то ты высоковат для эльфа! Постойте… но ты не эльф! И не снеговик, и не лесная фея! И даже не северный олень! Кто же ты, скажи? Горный тролль? Я раньше слыхал о заблудившихся бродячих троллях, но никогда их не видел. Надо же, как интересно! – Он восторженно потер руки. – Что ж, с Рождеством, мой друг тролль! Присоединяйся к нашему празднику. Хо-хо-хо!

– Н-но… мистер Санта, с-с-сэр… – заикаясь, проговорил Уильям, – …я вовсе не тролль!

Санта застыл и задумчиво почесал бороду.

– М-да, ну конечно же. Конечно же, ты не тролль. Погоди-ка… не говори, сам угадаю… ты лысый снежный человек! Точно! Иначе и быть не может. Вот чудеса!

– Да нет же! – воскликнул Уильям. – Я не лысый!

– Хм-м… не тролль и не лысый снежный человек, говоришь? Погоди, не подсказывай! Думай, Санта, думай… Вот веселая угадайка, а? Правда, весело, а? Хо-хо-хо! – Санта подпрыгнул пару раз и обошел Уильяма кругом, внимательно его разглядывая.

Уступая ему дорогу, эльфы отошли в сторону, и Санта увидел инвалидное кресло.

– А это еще что? Одноместные сани! Как любопытно! Но я не вижу оленей… а кто же возит твои сани?

– Летающий динозавр, – ответил Уильям.

Повисла тишина. Все затихли.

– Прости, дружок, не мог бы ты повторить? Ночь была длинной, и в уши, наверное, облачная пыль набилась… Представь, мне послышалось, что ты сказал «летающий динозавр»!

– А я так и сказал, Санта. Сэр! – вежливо проговорил Уильям. – Видите ли, я не тролль и не снежный человек. Я просто мальчик!

Эльфы зашептались и захихикали.

– Просто мальчик? – проревел Санта зычным голосом. Правда, на этот раз Уильям не понял – сердито или весело.

– Просто мальчик? – повторил Санта и окинул взглядом собравшихся эльфов. А потом вдруг расхохотался, как будто ему сказали что-то очень смешное.

– Ха-ха-ха! Хо-хо-хо! – От громоподобного хохота живот Санты заходил ходуном. Эльфы тоже засмеялись. Смеялись они очень странно: как будто долго-долго репетировали, чтобы смеяться в рифму и в унисон. Уильям никогда прежде не слышал такого смешного смеха! Это было очень забавно! Не успел он опомниться, как начал хохотать вместе со всеми. А тут и Снегозавр решил к ним присоединиться.

Так они и хохотали – Санта, эльфы, Уильям и Снегозавр – просто катались от смеха! Они так долго смеялись, всхлипывали и хватались за живот, что когда успокоились, Уильям уже не мог вспомнить, что же их насмешило.

– О-о-ох… Санта… а над чем мы смеялись? Я уже забыл, – сказал он, вытирая слезы с замерзших щек.

– Я смеялся, потому что ты назвал себя ПРОСТО МАЛЬЧИКОМ! – ответил Санта. Это по-прежнему казалось ему совершенно уморительным.

– Но ведь так и есть, – объяснил Уильям. – Я просто мальчик!

– Мой милый запутавшийся друг, это просто невозможно! Просто мальчиков на свете не существует.

Вот теперь Уильям действительно запутался.

– Позволь мне объяснить, – проговорил Санта. – Видишь ли, у нас здесь, на Северном полюсе, живут всевозможные волшебные создания – летающие олени, снеговики, которые умеют кататься на коньках, лесные феечки, и многие другие удивительные создания. Но кое-чего у нас нет! Я говорю о самых волшебных существах на планете…

Уильям понятия не имел, что это за волшебные существа.

– …о детях! – с улыбкой закончил Санта.

– О детях? – изумился Уильям. – Но дети не волшебные. Вот я, например, ребенок, и во мне совершенно нет ничего волшебного! Ни капли!

Эльфы захихикали, а Санта снисходительно улыбнулся.

– Есть, мой маленький друг. И это правда! Просто ты об этом не догадываешься. Твое воображение умеет создавать волшебные миры, которых не существует в действительности. Это и есть магия! Ты видишь лучшее в людях, в мире и в жизни. Это тоже волшебство! Ты понимаешь, как важно дурачиться и веселиться, смеяться и играть – ведь взрослые давно об этом забыли. И это тоже волшебство! Но главное, что делает тебя волшебным – твоя вера в чудеса. Ты веришь, что невозможное возможно, не испытывая при этом ни капли сомнения. Вот это и есть самое настоящее волшебство!

Уильям не верил своим ушам. Он и правда всё это умеет… но раньше ему никогда не приходило в голову, что это волшебство!

– Именно поэтому я и существую, – кивнув, продолжал Санта. – Потому что Уильям Трандл верит в меня.

Уильям заметил, что услышав его имя, эльфы начали перешептываться. Но Санта посмотрел на них своими мудрыми глазами, широко и благодушно улыбнулся, и они затихли.

– Откуда вам известно мое имя? – удивленно спросил Уильям.

– Ну, я не сразу догадался, кто ты. Не ожидал увидеть мальчика на Северном полюсе. Давно к нам мальчики в гости не забредали, – задумчиво проговорил Санта. – Но стоило мне сообразить, что ты действительно мальчик, всё сразу встало на свои места! Лишь один мальчик мог сюда попасть. – Он достал из кармана листок бумаги и протянул его Уильяму.

– Мое письмо! – воскликнул Уильям. Он сразу его узнал!

– Да. Должен сказать, это письмо доставило мне немало хлопот! – Уильям заглянул в листок, а Санта зачитал по памяти:

– «Дорогой Санта-Клаус! В этом году на Рождество я хочу много такого, что ты не сможешь мне подарить. Но если бы ты подарил мне динозавра, я был бы очень счастлив! С Рождеством, Уильям Трандл».

Санта смотрел на Уильяма сверху вниз, точно пытаясь прочесть его мысли.

– Скажи, Уильям, – спросил он, – чего же такого ты хотел, что я не смог бы тебе подарить? Видишь ли, мы на Северном полюсе, и здесь сбываются мечты. Уж детские-то мечты – точно!

У Уильяма заколотилось сердце.

– Мои мечты могут сбыться… здесь? – спросил он.

– Именно. Мечты, чаяния, надежды – все, о чем ни попросишь! – уверенно ответил Санта. – Весь Северный полюс, между прочим, создан детскими мечтами! Это единственное место в мире, где все, что пожелаешь, появляется прямо на глазах.

– Но это невозможно, – возразил Уильям, заставив эльфов в ужасе ахнуть.

– Это еще почему, юный Уильям? – спросил Санта, который и сам, кажется, немного растерялся.

– Потому что если моя мечта, мое желание, единственное, чего мне искренне не хватает, осуществится здесь, то…

Уильям взглянул на свою коляску и задумался. Неужели это возможно, стоит только захотеть? А потом он сделал глубокий вдох и попытался сделать… невозможное.

Он попытался встать.

Глава двадцать седьмая Чего хочет Уильям

Эльфы уставились на него в полном изумлении. Чтобы лучше видеть, те, что пониже ростом, забрались на плечи тем, кто повыше.

Дрожа, Уильям ухватился за подлокотники. Он крепко зажмурился и задержал дыхание. Никогда в жизни он еще так не старался. Он попробовал встать, но у него ничего не получилось. Расстроенный, он откинулся на спинку кресла.

Ничего не получилось.

– Вот видишь? – произнес он, глядя в добрые глаза Санта-Клауса. – Ты сказал, что здесь осуществятся все мои мечты. Но если это правда, почему я все еще не могу ходить?

Никогда еще на Северном полюсе не было так тихо.

До сих пор все детские мечты здесь сбывались. Не было такого, чтобы кто-то потерпел неудачу.

Санта внимательно смотрел на Уильяма. Его доброе лицо освещала понимающая улыбка. Казалось, он знал ответ на любой вопрос, раньше, чем тот возникал.

– Мой дорогой Уильям. А что если… как ты думаешь… есть хоть малейшая вероятность, что то, чего ты просишь – вовсе не самое сокровенное твое желание? – Он сказал это самым добрым и мягким голосом на свете.

Уильям посмотрел на свои ноги, потом на кресло. Он сидел в нем всегда, сколько себя помнил. Ничего другого он не знал. Но тут ему пришло в голову, что пока не появилась Бренда, которая подорвала его уверенность в себе, он никогда не желал другой жизни. Что если Санта прав? И его самое сокровенное желание совсем не об этом?

– Уильям, закрой глаза. Хочу попробовать один метод. Посмотрим, удастся ли нам разгадать твою загадку.

Санта опустился на колени рядом с мальчиком и положил ему на плечо огромную теплую ладонь. А потом тихо сказал:

– Дыши глубоко, Уильям. Пусть воздух Северного полюса проникнет в твои мысли. Это поможет нам узнать сокровенное желание твоего сердца.

Уильям вдыхал холодный воздух. Он был прохладным, сладким и пропитанным каким-то знакомым ароматом… Точно! Так пахнут булочки, подрумяненные в тостере! Уильям вспомнил о папе.

– Хорошо, Уильям, достаточно. Представь, что твое желание уже осуществилось. Но не просто вообрази это. Ты должен увидеть. Услышать. Почувствовать… Поверить.

Вдруг где-то рядом зазвучала прекрасная музыка. Граммофон Санты сам включился и заиграл чудесную мелодию, которую никто из обитателей полюса раньше не слышал.

Уильям открыл глаза и с удивлением увидел, что сотни эльфов, Снегозавр и Санта-Клаус задрали головы и смотрят вверх. Он развернул коляску и тоже посмотрел на небо. То, что он там увидел, его совершенно ошеломило.

Над их головами парил его папа!

Зеленые и синие, пурпурные и желтые огни северного сияния каким-то чудесным образом сложились в портрет мистера Трандла! Он сиял на усыпанном звездами арктическом небе, а Уильям пытался понять, что происходит… Он вдруг подумал, что никогда еще не видел папу таким счастливым.

А потом вдруг разноцветные огни заплясали и закружились под звуки льющейся из граммофона мелодии, и оказалось, что папа в небе не один.

Мистер Трандл танцевал с женщиной. Они кружили над звездами, и он нежно держал ее в объятиях. Вальсируя, они плыли по небу.

Потом огни померкли, песня замедлилась, начала стихать, а глаза Уильяма наполнились слезами.

– Иметь семью, – прошептал Санта, когда видение в небесах рассеялось. – И видеть отца счастливым. Вот чего ты на самом деле хочешь.

Наступила полная тишина.

Уильям сидел, погрузившись в свои мысли. Здесь, на Северном полюсе, он осознал, о чем на самом деле мечтает. Нет, не о том, чтобы начать ходить. Уильям снова взглянул на свои ноги, но на этот раз он не чувствовал печали. Он был счастлив. Счастлив, что снова стал самим собой.

– Спасибо, Санта, – с улыбкой произнес мальчик. – Так значит… я могу пожелать, чтобы у папы появилась подруга?

– Ох, Уильям, прости, пожалуйста, но я не могу… – начал было Санта.

– Но, Санта, подумай! Если у папы появится подруга, значит, у меня будет новая мама. Один подарок на двоих! Два зайца одним выстрелом! – заметил Уильям с лукавой улыбкой, всё еще надеясь, что это возможно.

Санта усмехнулся, задумчиво поглаживая бороду.

– Уильям, есть то, что даже мне неподвластно. В нашей работе есть правила. – Санта принялся объяснять, а Уильям внимательно слушал. – Первое и главное: я не могу убивать. Ты даже не представляешь, сколько маленьких негодников каждый год просят меня прикончить кого-нибудь из их учителей! Второе: я не могу никого оживить. Третье и самое неприятное: я не умею делать чизкейки. И четвертое, в нашем случае самое важное: я не могу заставить двух людей полюбить друг друга.

Уильям взглянул на небо, где только что видел свое истинное желание, и печально вздохнул.

Заметив его разочарование, Санта добавил:

– Но знаешь что? Если и есть в году время, когда шансы влюбиться существенно выше, чем обычно – это Рождество! Ведь Рождество – лучшее время для любви.

Глава двадцать восьмая Снегозавр остается

– А теперь, думаю, тебе пора возвращаться к отцу, – проговорил Санта. – Уже утро. Вряд ли он обрадуется, когда проснется и увидит, что в ночь на Рождество его сын пропал!

И Уильям увидел, что всё вокруг тает, блекнет, исчезает. Он никогда не падал в обморок, но сейчас подумал, что, наверное, именно так чувствуешь себя, когда теряешь сознание. Волшебный мир, в котором он очутился, испарился прямо на глазах, и Уильям снова увидел простирающиеся до горизонта снежные поля и горы там, где прежде высились величественные здания.

– Уильям, скорей! – раздался голос Санты откуда-то из меркнущего мира. – Откуси еще кусочек волшебного леденца!

Уильям взглянул на красно-белую конфету со своим именем – он и забыл, что по-прежнему держит ее в руках. Лишь она одна не померкла и не растворилась… хотя ни оленей, ни саней уже не видно было. Исчезло всё – всё, до последнего эльфа!

– Эй! – выкрикнул Уильям в ледяную пустоту.

Он быстро сунул конфету в рот, и стоило ему почувствовать ее сладость, как волшебный мир возник снова.

– Что случилось? – спросил Уильям. Санта и эльфы стояли там же, где и несколько минут назад.

– Мой дорогой Уильям, многие хотели бы побывать у нас в гостях. Но, увы, не у всех этих людей добрые намерения. А нам здесь, на Северном полюсе, совершенно не нужны всякие негодяи! Ну уж нет! Вот мы и защитили это место при помощи магии, – объяснил Санта. – Видишь ли, наш прекрасный мир находится в другом измерении. Где-то между страной Воображения и страной Вымысла, у самых границ Невообразимого. Ну, а если забредешь в Неосуществимое, то знай: ты сбился с пути! Чтобы попасть на Северный полюс, нужно получить приглашение. Для этого нужно быть хорошим человеком – с головы до ног! Когда хорошие люди забредают к нам в гости, мы даем им один из этих вкуснейших волшебных леденцов, которые умеют менять пространство и время.

– А когда леденец кончается, что тогда? – поинтересовался Уильям.

– Тогда настает время возвращаться домой! Конец! Пуф-ф! – весело провозгласил Санта. – Леденец – единственный способ попасть сюда и выбраться отсюда. Гениальная идея! Я сам придумал!

Уильям взглянул на огрызок леденца – такой маленький… Как жаль… Было бы так здорово задержаться тут подольше! И тут у него возникла мысль. Зажав в ладонях волшебный леденец, он украдкой отломил от него кусочек и сунул в рукав пижамы. Теперь он сможет сюда вернуться!

– С помощью этих леденцов мы защищаем наш дом от мерзких и ужасных негодяев! – усмехнулся Санта. – Но, разумеется, так было не всегда. Было время, когда сюда мог попасть кто угодно!

– Санта, кстати! Я должен вам кое-что сказать! – воскликнул Уильям. Он чуть не забыл о злобном Охотнике.

Уильям рассказал о том, что случилось ночью. О том, как злой Охотник и его свирепый пес хотели их убить. И как он поверил, что Снегозавр умеет летать – а тот взял и взлетел, и привез его на Северный полюс.

– Вот это да! – удивился Санта. – Настоящее приключение! Но, кажется, друг мой, я знаю, что это за Охотник. У него очень тонкие пальцы?

– Да!

– Уродливый белый шрам через всю щеку!

– Точно!

– И он курит ужасную вонючую трубку?

– Да! Это он! Откуда вы его знаете? – спросил Уильям.

– Много лет назад, еще до того, как Охотник стал Охотником, он был маленьким мальчиком по имени Хаксли, который очень, очень плохо себя вел. Уильям, вспомни день, когда ты вел себя хуже всего. Так вот, Хаксли проказничал гораздо больше! Он вел себя так скверно, что мне пришлось внести его в черный список. А я, вообще-то, терпеть не могу это делать, – заметил Санта. – Хаксли становился старше и рос настоящим хулиганом. Шло время, и он превратился в настоящего негодяя. Злой, жестокий, он нашел себе новое увлечение: ему понравилось охотиться на животных. Когда Хаксли был рядом, даже домашние питомцы не могли чувствовать себя в безопасности!

Санта уселся в сугроб и устроился поудобнее. Уильям, Снегозавр и эльфы окружили его, ловя каждое слово. Санта был потрясающим рассказчиком.

– И вот однажды в канун Рождества младший брат Хаксли долго не ложился спать. Он сидел у окна своей комнаты, надеясь увидеть меня. И увидел! Я пронесся на санях прямо над их домом. Хаксли закричал и бросился к окну. Боюсь, в этот момент и случилось самое страшное: он впервые увидел моих прекрасных летающих оленей. Если бы я знал, как все обернется, полетел бы другой дорогой!

Я спокойно разносил подарки другим детям, спускался и поднимался по дымоходам и не подозревал, что Хаксли придумывает коварный план. Но это еще было не самое худшее! Хуже всего то, что он уговорил младшего брата пойти вместе с ним! Они взобрались по водосточной трубе, спрятались в тени на крыше и стали поджидать меня. Когда я приземлился, они незаметно забрались в грузовой отсек саней, и всё это время сидели тише воды, ниже травы! Я же в пылу рождественского веселья их и не заметил! – Санта покачал головой.

– Мальчик Хаксли был настолько жадным и злым, что очутившись здесь, в этом чудесном и волшебном месте, захотел, чтобы весь Северный полюс принадлежал ему! Он рыскал по ранчо, глазел на невиданные волшебные штуки, вдыхал магические ароматы, а его младший брат не отставал от него ни на шаг. Но у Хаксли на уме было только одно! Он уже тогда знал, чего хочет больше всего на свете.

– И что же это было? – воскликнул Уильям. – Чего он хотел?

– Моих прекрасных волшебных летающих оленей, – грустно проговорил Санта и указал на оленей, стоявших в упряжке. – Они с братом пробрались к оленюшням. Хаксли заставил брата забраться к себе на плечи и разбить окно. Его брат был совсем маленьким, он легко пролез внутрь и открыл Хаксли дверь. А этот мерзавец зря времени не терял. Им овладела жадность и охотничьи инстинкты, и он тут же запрыгнул на спину одному из моих летающих оленей.

Эльфы в ужасе ахнули, а кое-кто даже вскрикнул.

– Он украл летающего оленя? – в ужасе спросил Уильям.

– Хуже! – ответил Санта. – Вцепившись в спину испуганному оленю, он достал маленький карманный нож из чистого золота, который украл у своего богатого отца, и принялся отпиливать оленю рога! Но олень не стал стоять смирно. Он взлетел под крышу оленюшни, пробил ее и вылетел на улицу!

Санта так красочно описывал случившееся, что Уильям аж подскочил от испуга.

– Маленький брат Хаксли, опасаясь за его жизнь, схватил оленя за поводья и попытался затянуть его обратно. Но олень был слишком силен, и в следующую минуту малыш оторвался от земли и тоже взлетел в небо через дыру на крыше!

Санта замолчал и горько вздохнул. Уильям заметил, что он уже не кажется таким веселым, а выглядит так, будто ему предстоит сделать тяжелое признание.

– Тогда-то и случился не просто кошмар, а самый кошмарный кошмар, который только можно вообразить. Повиснув на поводьях в ночном небе, малыш так испугался, что пожелал, чтобы олень разучился летать.

У Уильяма упало сердце. Он уже знал, чем закончится эта история.

– И его желание исполнилось? – спросил он.

Санта кивнул.

– Олень рухнул на землю, а с ним Хаксли и его брат. С тех пор это благородное животное утратило способность летать. А когда малыш протер глаза от снега, то увидел, что Хаксли со зловещей улыбкой стоит над поверженным оленем и сжимает в руке отпиленный рог.

Но тут уже и я подоспел.

– И что вы сделали? – спросил Уильям.

– У меня не было выбора, мой друг. Мне пришлось запретить этим мальчикам появляться на Северном полюсе. Навсегда, – Санта умолк, и эльфы тут же зарыдали хором.

– Разумеется, негодник Хаксли сразу сунул рог в дрожащие руки младшего брата, пытаясь свалить на него вину. И вот тогда… Я этого не хотел… но большая слеза повисла у меня на ресницах, скатилась по щеке, замерзла, стала снежинкой и взлетела.

Эльфы как по команде замолчали, перевели дыхание и снова хором зарыдали.

– Снежинка так пропиталась моей грустью, что как только она упала Хаксли на плечо, он тут же испарился.

– Испарился?

– Исчез отсюда, с Северного полюса! – ответил Санта. – Мои слезы – единственное средство, которое может изгнать нарушителей из нашего мира. Потом я посмотрел в глаза его младшему брату, все еще державшему в руке обломок оленьего рога. «Сохрани его, – велел я ему. – Пусть всегда напоминает о том, что сегодня случилось». Тут вторая слеза скатилась по моей щеке, замерзла, и этот мальчик тоже был изгнан навсегда. Он исчез, прижимая к сердцу олений рог, отпиленный Хаксли.

Санта выглядел очень печальным, и Уильям подумал: если он сейчас заплачет, то его слез хватит, чтобы изгнать с Северного полюса не только его, но и Снегозавра и всю толпу эльфов, собравшихся вокруг.

– А что с ними случилось потом? После того, как их изгнали? – спросил Уильям с нескрываемым любопытством.

Санта снова взглянул Уильяму в глаза, и у того возникло странное чувство, что Санта раздумывает, отвечать ли на этот вопрос.

– Что ж… Хаксли стал тем отвратительным, злобным негодяем, с которым ты успел познакомиться сегодня. Увы, когда он увидел моих прекрасных оленей вблизи, это лишь усилило его одержимость редкими животными и охотой за трофеями. С тех пор он каждый год пытался подстрелить одного из них, но ему никак не удавалось подобраться достаточно близко.

– Сегодня он едва не застрелил летающего динозавра! – воскликнул Уильям.

– Кстати, о летающих динозаврах… – Санта повернулся к Снегозавру. – Мой дорогой чешуйчатый друг! Каким ветром тебя занесло в дом этого маленького мальчика?

Снегозавр выглядел смущенным. Он подошел к коляске Уильяма и зубами вытащил из-под сиденья большой сверток. В нем был Пушистик.

– Поверить не могу! Ты проделал такой путь, чтобы еще раз взглянуть на эту игрушку? Ах ты глупый и непослушный маленький динозаврик! Ведь ты мог заблудиться и пропасть! Тебе там делать нечего, – отругал его Санта. – Ты должен оставаться здесь. Твой дом тут!

Снегозавр торопливо засеменил к Уильяму, сел в снег у его кресла, виляя чешуйчатым хвостом и умоляюще глядя на Санту.

– Санта, а можно он останется со мной? Обещаю, я буду хорошо за ним ухаживать! – попросил Уильям. – Я же не злой и не ужасный, как Охотник!

– Я знаю, что ты не злой, Уильям. Ты хороший добрый мальчик с прекрасным добрым сердцем, но… в мире полно злых людей. Таких, как Охотник, готовых отдать что угодно, лишь бы заполучить Снегозавра в свои грязные лапы. Только здесь, с нами, он будет в безопасности. Наш Северный полюс – единственное место, где этот негодяй не сможет его найти!

– Но я знаю о динозаврах всё, и они родом не с Северного полюса! – возразил Уильям. Ему очень хотелось, чтобы Снегозавр остался вместе с ним.

– Может, родом он и не отсюда, но здесь его дом, – с мягкой улыбкой ответил Санта.

И Уильям понял, что он прав. Он окинул взглядом окружавших его волшебных существ – эльфов, феечек, снеговиков, нарвалов, полярных медведей… Даже горы здесь казались живыми! И он понял, что дом Снегозавра действительно здесь. Разве может летающий динозавр жить где-нибудь еще, кроме Северного полюса? Это место идеально ему подходит.

Снегозавр тоже это знал. Ему бы очень хотелось видеться с Уильямом каждый день, но он любил Северный полюс всем сердцем и никогда бы не покинул его.

Уильям и Снегозавр посмотрели друг на друга. Печально вздохнув, Снегозавр склонил голову к самой земле. Как и Уильям, он не любил прощаться.

Санта положил одну руку на голову Снегозавра, а другую – на плечо Уильяма.

– Друг на Рождество – друг навек, – прошептал он.

И вдруг Уильяму показалось, что земля под ногами покачнулась. Он посмотрел вниз и увидел восьмерых эльфов – они подняли его коляску и понесли к саням. Это были Соня, Конопатый, Скороход, Сластена, Звездочетка, Щекастик, Снежок и Брокколи. Они несли его и, разумеется, пели песенку!

Уильям полетит домой, Вернется к папе в дом родной! Как много мальчик повидал! На динозавре он летал, И от охотника с ружьем Удрал на полюс прямиком! А съев волшебный леденец, Всех нас увидел наконец, И Санты сказочный чертог Вблизи увидеть мальчик смог! Он много нового узнал И сам чуть-чуть мудрее стал… Но есть и чудесам предел: Ведь леденец он свой доел. Теперь домой лететь пора! Скорей, к саням! Гип-гип, ура!

Допев песенку, эльфы раскачали коляску и взгромоздили ее на сани Санта-Клауса. Тот вскочил на ноги, сделал что-то вроде сальто и мигом вспрыгнул на скамью. Вот уж, право, весельчак!

В толпе эльфов Уильям заметил мерцающую голубую макушку Снегозавра. Тот сделал шаг вперед, и Уильям увидел, что динозавр плачет. Его слезы сразу замерзали и превращались в крошечные мутные снежинки.

– Прощай, Снегозавр, – Уильяму вдруг стало трудно говорить. – Я так рад, что встретил тебя…

Снегозавр склонил голову и они крепко обнялись. Уильяму не хотелось расставаться с другом, но он знал, что так будет правильно. Хотя иногда поступать правильно очень трудно.

Он вытер слезы, а Санта-Клаус снова завел старый граммофон. Эльфы расступились, и под звуки прекрасной музыки сани поднялись над землей. Санта откашлялся и набрал полную грудь воздуха, но потом взглянул на Уильяма и, хитро улыбнувшись, предложил:

– Можем спеть дуэтом, если знаешь слова!

И он запел, а летающие олени веселым галопом поскакали навстречу северному сиянию. Уильям не верил своим глазам и ушам! Он мчался по ночному небу в санях Санта-Клауса, а Санта сидел рядом с ним… и пел!

Перегнувшись через край саней, Уильям в последний раз помахал Снегозавру. А перед тем, как магическое действие леденца закончилось, успел заметить на крыше Полярного ранчо одинокого оленя. Тот стоял, грациозно вытянув шею, и левый рог его был намного короче правого. Потом олень подошел к широкой печной трубе, из которой валил мерцающий серебристый дым. Подняв блестящее золотое копытце, он окунул его в клубы дыма, и от этого в глубине очага затеплилось золотистое сияние. Вот оно вырвалось из трубы, и клубы дыма превратились в широкие цветные лучи, танцующие в небесах!

Глядя, как волшебный мир внизу растворяется и исчезает, Уильям подумал: а увидел ли этот олень в северном сиянии свое самое сокровенное желание? Он надеялся, что так оно и было.

Глава двадцать девятая Дым

Упряжка из восьми оленей везла сани гораздо быстрее, чем Снегозавр – коляску Уильяма, и очень скоро они уже летели над его родным городом.

– Вот мой дом, там, внизу! Маленький, весь скособоченный! – радостно воскликнул Уильям, увидев, как теплый свет восходящего солнца окрашивает заснеженные крыши в оранжевый цвет. Санта направил оленей к его дому и они мягко приземлились на крышу.

– Ого! Спасибо! – поблагодарил Уильям волшебную упряжку.

– Вот и чудесно! Теперь надо тебя проводить. – Санта выпрыгнул из саней, и одной рукой легко поднял Уильяма вместе с креслом. Вприпрыжку подбежав к трубе, он поставил коляску совсем близко к краю.

– Но дымоход такой узкий! Мы туда ни за что не пролезем! – воскликнул Уильям, глядя в узкую трубу.

Санта только улыбнулся. В этот самый момент у Уильяма возникло странное ощущение: ему показалось, что он уменьшается. Или всё вокруг увеличилось? Как бы то ни было, не успел он и глазом моргнуть, как узкий дымоход превратился в широкий тоннель, в котором легко поместилось бы и два Санта-Клауса!

– Я спущусь первым, – сказал Санта. – А то еще придавлю тебя, чего доброго! – И, сделав двойное сальто, исчез в темном дымоходе. – Прыгай за мной!

«Ну и ну!» – подумал Уильям. Заглянув в глубокую черную дыру, он вдруг засомневался, хватит ли ему храбрости спрыгнуть вниз.

Но вдруг всё вокруг начало уменьшаться. Или это он сам увеличивался?.. Как бы то ни было, отверстие в дымоходе тоже стало сужаться, и времени на раздумья совсем не осталось. Сейчас или никогда! Уильям зажмурился, сделал глубокий вдох и резко качнулся вперед!

Он упал в трубу и полетел быстро, как ракета. Стены вокруг сжимались, труба становилась всё уже и уже… А потом он вдруг увидел, как что-то очень большое и темное стремительно летит ему навстречу!

Колеса его коляски так и не коснулись пола.

Вывалившись из дымохода, он угодил в какую-то толстую веревочную сеть!

– ПОПАЛСЯ! – раздался хриплый голос и каркающий смех, и Уильяма тут же почувствовал ужасную вонь – трубочный дым!

Охотник! Охотник был здесь, в доме Уильяма! Спрыгнув в дымоход, они угодили в его ловушку!

Уильям вертелся и молотил кулаками, просунув руки сквозь сеть. Охотник тем временем подвесил его к потолочному вентилятору.

– Я так и знал! Говорил же я тебе, Злыдень – они вернутся! И что? Я оказался прав! «Они ни за что не станут держать этого маленького калеку на Северном полюсе, – подумал я, – они захотят вернуть его домой, и вот тут-то мы их и сцапаем!» – Охотник зловеще захохотал, и из его ноздрей, как из пасти дракона, повалил густой вонючий дым.

Уильям извивался, пытаясь вырваться из капкана, но веревки крепко стягивали его. Наконец он перестал сопротивляться, беспомощно повис и огляделся. Гостиная вращалась перед ним, но вдруг он увидел нечто ужасное, кошмарное и чудовищное. Словно огромный мешок, на полу лежал Санта со связанными за спиной руками, и не мог пошевелиться.

– Санта! – воскликнул Уильям.

– Тише, мальчик, иначе твоему папе тоже не поздоровится! – процедил Охотник и торжествующе наступил Санте на спину. Спусковой крючок его снайперской винтовки был взведен, и он был готов выстрелить в любой момент.

Уильям посмотрел, куда он целится, и увидел самое жуткое, что только можно было представить. Его отец, связанный толстыми веревками, сидел в углу и расширенными от ужаса глазами смотрел на Уильяма сквозь разбитые стекла очков. Перед ним расхаживал Злыдень, угрожающе скаля зубы, когда мистер Трандл пытался заговорить.

Уильям снова принялся вырываться, просовывать руки в прорехи в сетке, пытаясь ударить злодея Охотника.

– Слушай внимательно, глупый упрямый мальчишка! Я буду говорить медленно, чтобы в твоей маленькой голове всё уложилось, но повторять дважды не стану. – Охотник смотрел Уильяму прямо в глаза, и мальчик вдруг увидел, какая злая душа у этого человека. Такому злодею суждено навсегда остаться в черном списке Санты!

– Где. Летающий. Динозавр? – прошептал Охотник самым жутким шепотом, который Уильяму только приходилось слышать.

– Бе бобори ему, Уибьям! – пробубнил Санта, которому трудно было говорить, так как он лежал на животе и в рот ему набилась борода.

– Замолчи, толстяк! С тобой я потом разберусь! – рявкнул Охотник.

– Оставь его в покое! – закричал Уильям.

В комнате наступила тишина. Уильям развернулся и снова оказался лицом к лицу с Охотником. Его терпение лопнуло.

– Ты злой, ужасный, отвратительный, нехороший человек. И тебе никогда не найти Снегозавра! – Слезы катились по лицу Уильяма, стекая ему на лоб, ведь он висел вниз головой. – Снегозавр спрятан в самом надежном и волшебном месте на земле, и тебе никогда его не найти! Тебе никогда туда не вернуться!

– Уибьям! Бичего бобьше бе бобори! – взмолился Санта, но Уильям не услышал его приглушенное бормотание. Он плакал и кричал, и следующие слова сами сорвались у него с языка:

– Ты никогда не найдешь его, потому что ты страшный, вонючий злодей и убийца, который охотится за головами невинных животных! – кричал он. – И тебе никогда не дадут леденец, изменяющий время и пространство!

Он погрозил Охотнику кулаком. И тут из его рукава вылетел маленький кусочек леденца – тот самый, недоеденный… Сияя и мерцая, леденец пролетел перед самыми глазами Охотника – его злыми черными глазами – и, звякнув, как сорвавшаяся с карниза сосулька, упал на пол прямо у его ног.

Охотник зловеще и торжествующе захохотал, выпустил изо рта вонючий дым, который тут же заполнил всю комнату, и поднял кусочек волшебной конфеты.

– А вот и леденец! Считай, голова летающего динозавра у меня в кармане. Он мой! МОЙ!

Охотник дымил трубкой и хохотал, дымил и хохотал, плясал по комнате, как сумасшедший, сделал даже несколько победных выстрелов в потолок, – не переставая размахивать кусочком волшебного красно-белого леденца, будто золотым выигрышным билетом. Это был его пропуск на Северный полюс! Теперь ничто его не остановит!

А потом он вдруг услышал звук, от которого у него чуть не остановилось сердце. Звук доносился с улицы.

Никаких сомнений, это ревел динозавр.

Снегозавр вернулся!

Глава тридцатая Мальчик-торнадо

Охотник пулей вылетел из комнаты, оставив за собой лишь облако густого табачного дыма. Злыдень выскочил на улицу вслед за ним. Охота началась. Добыча была близко!

– На этот раз, Злыдень, мы его не упустим! – услышал Уильям вопль Охотника, скрывшегося за дверью.

Снегозавру грозила беда! Уильям понял, что во что бы то ни стало должен выпутаться из сетей и помочь другу. Но как же выбраться из ловушки? Ведь он пристегнут к инвалидному креслу, затянут в сеть и подвешен к потолку! Совершенно безнадежная ситуация.

И тут Уильям увидел какую-то веревочку, болтавшуюся прямо напротив его лица. С потолка свисало нечто, вполне подходившее на роль спасительной соломинки… Шнурок, дернув за который, можно включить потолочный вентилятор!

Времени на раздумья не оставалось: он должен выбраться на улицу и помочь Снегозавру. Санта и папа связаны по рукам и ногам, так что рассчитывать он мог лишь на свои силы.

Он подтянулся и дернул за шнур. В гостиной Трандлов раздалось жужжание вентилятора: лопасти завертелись. Вентилятор противно заскрипел: Уильяма и его кресло весили слишком много. Уильям еще пару раз дернул за шнур, выбирая самую большую скорость.

– Уильям! – крикнул мистер Трандл. – Что ты делаешь? Тебя порубит на куски!

– Нееее… вооолнуууй… сяяяя… пааааап! – прокричал Уильям в ответ. Его вертело и кружило под потолком. Всё должно было получиться!

Вентилятор вращался с бешеной скоростью. Уильям чувствовал, как его лицо и щеки плющит центробежная сила. Никогда раньше он не испытывал ничего подобного!

– Держись, сынок! – крикнул связанный мистер Трандл, с тревогой глядя, как Уильям вертится под вентилятором.

Уильям кружился так быстро, что со стороны был похож на смерч. Казалось, что в доме, откуда ни возьмись, появился мальчик-торнадо! Вдруг раздался ужасный, зловещий, душераздирающий треск.

– Уильям! Веревка! – воскликнул Санта, которому наконец удалось выплюнуть свою бороду.

Лопасти вентилятора перетирали веревку, на которой Уильям был подвешен к потолку. С каждым оборотом она становилась всё тоньше и тоньше. Еще чуть-чуть и оборвется!

– Нииии… чееее… гоооо… страаааш… ноооо… гооо! – раздался голос Уильяма из середины торнадо. Он очень надеялся, что его не стошнит. – Всёёё… идеееет… пооо… плааааа… нуууу… АААА!!

Лопасти обрубили веревку, и Уильям полетел – в третий раз за сегодняшний день! Его отбросило через всю гостиную, мимо Санты, прямо к окну!

Стекло разбилось, и Уильям приземлился на заснеженную клумбу. Сверху на него обрушилась изодранная веревочная сеть. Выбравшись из-под нее, Уильям увидел Охотника и Злыдня – они спешили на рев динозавра.

Уильям попытался двинуться с места, но оказалось, что он застрял. Веревки не просто перекрутились и сплелись. Они завязались в узлы и опутали колеса его коляски! На то, чтобы их распутать, ушло бы несколько часов. И чем больше Уильям дергался, тем крепче затягивались узлы!

И опять у него возникло странное ощущение, что всё вокруг увеличивается. Или это он уменьшался? То же самое чувство было у него на крыше перед тем, как он прыгнул в дымоход.

Санта снова колдовал!

Сеть, опутавшая Уильяма, вдруг увеличилась вдвое… нет, втрое… нет, в десять раз, и отверстия в ней тоже! Теперь Уильям мог просто выехать из ловушки на коляске!

Он поспешно сбросил с колен тяжелую веревку и скинул сеть через голову. Он был свободен! А потом Уильям увидел очень маленького Санту, который сделал эффектное сальто и выпрыгнул в раздвинувшееся во все стороны гигантское разбитое окно. Крошечный мистер Трандл выбежал из огромной входной двери их увеличившегося в сто раз кособокого домика!

– Уильям! – крикнул маленький мистер Трандл.

– Папа! – воскликнул Уильям, и великанский мир снова стал уменьшаться – а может, это они сами выросли? Как бы то ни было, вскоре – всего через три секунды – всё стало как прежде.

Уильям крепко обнял отца. Пожалуй, он никогда еще так крепко его не обнимал! Он был очень рад, что им больше ничего не угрожает и что отец цел и невредим.

– Нужно спасать Снегозавра! – поторопил их Санта. Утреннюю тишину снова нарушил громкий рык.

Солнце едва поднялось над горизонтом, окрашивая заснеженные улицы кроваво-красным цветом. Санта-Клаус, Уильям и мистер Трандл спрятались в садике перед домом, за покосившимся забором. Выглянув на улицу, они увидели, как по самой середине улицы крадется Охотник – сжимая в руках смертоносную снайперскую винтовку и глядя в прицел зорким черным глазом. Рядом крался Злыдень; он принюхивался к свежему утреннему воздуху, пытаясь учуять след Снегозавра. Вдруг он залаял. Кажется, он что-то увидел… И Охотник тоже!

В самом конце улицы четко вырисовывался силуэт динозавра.

– Смотрите! Это Снегозавр! – взволнованно прошептал Уильям. – Он вернулся!

– Наверное, увязался за санями. Ох уж этот глупый, безмозглый динозавр! Велел же ему оставаться на Полюсе! – огорчился Санта.

Снегозавр стоял против света, и восходящее у него за спиной солнце отбрасывало на снег длинную тень в форме динозавра.

Улицу вновь огласил могучий рык.

Снегозавр был там! Сомнений быть не могло.

– Я должен покончить с этим раз и навсегда, – вдруг заявил мистер Трандл, выпрямился и одернул свой свитер с рождественским узором.

– Пап, ты куда? – Уильям совершенно растерялся.

– Сиди здесь, Уиллипус. – И с этими словами мистер Трандл бесстрашно шагнул на самую середину улицы и направился прямо к Охотнику.

– Папа! Стой! Он же тебя пристрелит! – воскликнул Уильям.

– Не пристрелит, – ответил мистер Трандл, обернулся и посмотрел Уильяму прямо в глаза. – Охотник – мой родной брат.

Глава тридцать первая Игра окончена

Уильяму показалось, что мир вдруг перевернулся и закружился волчком. Из всех невероятных вещей, которые ему пришлось увидеть и услышать сегодня, то, что сказал отец, было самым невероятным.

Провожая взглядом мистера Трандла, который вышел на улицу и встал между Охотником с винтовкой и далекой фигурой динозавра, Уильям пытался осмыслить услышанное и найти в своем сердце ответы на мучившие его вопросы. Мог ли этот негодяй, воплощение абсолютного зла, замерший как статуя посреди улицы, быть его дядей?

Его мысли прервал голос мистера Трандла.

– Привет, Хаксли, – произнес он.

– Хаксли? Давненько меня так никто не называл, – ухмыльнулся Охотник, по-прежнему глядя в прицел.

– На этот раз ты зашел слишком далеко, Хакс. Даже по твоим меркам, – проговорил мистер Трандл.

– Что ж, без тебя у меня бы вряд ли все это получилось, – усмехнулся Охотник. – Если бы не твоя прекрасная открытка к Рождеству, мне бы никогда не пришло в голову, как поймать толстяка Санту и его оленей! – Охотник сунул руку в карман кожаной куртки и достал открытку с фотографией мистера Трандла и Уильяма.

Уильям ахнул.

Каждый год они отправляли дальним родственникам открытки. Прабабушке Джоан, троюродному брату Сэму… и дяде Х. Трандлу.

Х. Трандлу…

Хаксли Трандлу!

Уильям вдруг понял, что это правда. Всё, до последнего слова!

Охотник действительно был его дядей!

– Санта! Это был мой папа? Папа был вторым мальчиком с Северного полюса, да? – спросил Уильям.

Санта кивнул.

– Так вот почему он так любит Рождество! И столько всего о нем знает, – догадался Уильям.

– И вот почему он всю свою жизнь посвятил добрым делам, – добавил Санта-Клаус.

– Этому нужно положить конец. Опусти оружие, – твердо сказал мистер Трандл, встав перед Охотником.

– Если ты думаешь, что я не выстрелю, только потому что ты мой брат, тебя ждет неприятный сюрприз, – предупредил Охотник.

– Не надо так, Хакс. Мы же одна семья!

– Семья? Ха! – огрызнулся Охотник. – Я знаю, что значит для тебя это слово. Знаю, что тебе на самом деле нужно, зачем ты каждый год шлешь мне эти жалкие открытки и заваливаешь меня письмами! Тебе нужны мои деньги! МОИ ДЕНЬГИ! Я правильно поступил, много лет назад вычеркнув тебя из своей жизни!

– Ты ошибаешься, Хакс, – ответил мистер Трандл. – Мне твои деньги не нужны. И никогда не были нужны. От денег больше бед, чем счастья. Они ожесточили твое сердце, Хакс, но я хочу снова завоевать твою любовь и сделать это не деньгами, а добротой. – Мистер Трандл протянул брату руку. – Сердце, полное любви, гораздо дороже кошелька, полного денег.

Казалось, Охотник задумался. Один его глаз по-прежнему смотрел в прицел, но второй… второй на мгновение покосился на протянутую руку брата.

– У тебя ровно три секунды, чтобы убраться с дороги. Или тебе поможет моя пуля! – отчеканил он ледяным тоном, закрыл второй глаз и прицелился.

Уильям понял, что Охотник не блефует.

– Папа! – крикнул он.

– Три… – произнес Охотник. Его блестящий черный глаз неподвижно смотрел в прицел. Мистер Трандл не пошевелился.

– Два… Это не игра, братишка, – предупредил он.

Мистер Трандл не двинулся с места. Он защищал Снегозавра.

– Один.

Эхо оглушительного выстрела разнеслось по улице. Выстрел сбил мистера Трандла с ног; он пролетел несколько метров и рухнул на тротуар.

– ПАПА! – закричал Уильям, и слезы брызнули из его глаз.

Охотник повернулся, нацелив ему в голову дымящееся дуло винтовки и прошипел:

– Помалкивай, если не хочешь навек попрощаться не только с папочкой, но и с Санта-Клаусом!

Уильям продолжал плакать, но теперь уже беззвучно, и не сводил глаз с неподвижного тела отца, лежавшего в снегу.

– Пора, Злыдень, – скомандовал Охотник, и они двинулись вверх по улице, к силуэту динозавра.

Как только они отошли на несколько метров и добыча полностью завладела их вниманием, Уильям бросился к отцу. Санта побежал за ним. Сидя в кресле, Уильям тянулся к отцу, но слезы застилали ему глаза, и он ничего не видел. Он никак не мог перестать плакать.

– Уиллипус? Это ты? – дрожащим шепотом произнес мистер Трандл.

– Папа? Ты жив? – изумленно воскликнул Уильям, торопливо вытирая слезы.

Мистер Трандл сел на тротуаре. Вид у него был растерянный.

– Д-да… Похоже, что да, – удивленно проговорил он.

– Разрази меня индейка! – шепотом выругался Санта-Клаус и указал на дымящуюся дырку от пули на шерстяном свитере мистера Трандла.

Мистер Трандл с улыбкой прижал руку к сердцу. А потом вытащил из-под свитера талисман, который носил на шее.

На конце истертого коричневого шнурка висел кусочек рога, похожий на обломанный сучок.

– Все эти годы я носил его на шее, – проговорил мистер Трандл, глядя на Санту.

Это был тот самый кусок рога, который его брат когда-то отпилил у летающего оленя Санта-Клауса. Санта и Уильям присмотрелись повнимательнее…

– А вот и пуля! – произнесли они одновременно. Она застряла в роге.

– Этот рог спас мне жизнь! – сказал мистер Трандл.

– Что ж, сегодня нам нужно спасти еще одну жизнь, – встревожено сказал Санта и посмотрел в конец улицы. Мистер Трандл и Уильям выглянули из укрытия – теперь они спрятались за соседской машиной, которую ночная метель превратила в сугроб. Охотник бесшумно перезарядил винтовку, поднес прицел к налитому кровью глазу и выпустил из трубки облако густого дыма. А потом они снова услышали ужасный звук, от которого замирало сердце.

Хватило одного выстрела. Безжалостная пуля достигла цели.

– НЕТ! – закричал Уильям.

Но было слишком поздно.

Солнце сияло, а силуэт динозавра исчез. Осталась лишь бесформенная куча, темневшая вдали, там, где только что стоял динозавр.

– Ур-ра! Браво! У нас получилось! Теперь он мой! Я сделал это! Видел, как я его подстрелил, Злыдень? Ты, глупая старая шавка! Я добыл динозавра! Снял одним выстрелом! ХА! – Охотник кричал, ликовал и отплясывал зловещий победный танец посреди улицы, вскидывая руки к небу.

Он праздновал свою ужасную победу, а с неба тем временем посыпался легкий пушистый снег. Уильям плакал. Санта-Клаус плакал. И мистер Трандл тоже плакал. Они не сумели предотвратить трагедию. Игра окончена. Охотник победил.

Он убил Снегозавра.

Глава тридцать вторая Перышки

– Злыдень, сидеть! Следи за толстяком и мальчишкой. Я разберусь с ними через минуту. Но сначала я должен забрать добычу, – проговорил Охотник. Злыдень тут же повернул противную грязную морду к заплаканной троице, прячущейся за машиной.

Попыхивая трубкой и насвистывая веселую мелодию, Охотник зашагал по улице.

– Вот глупый динозавр! Вернулся, чтобы спасти своих друзей, да? Ха! Это было даже слишком просто! – Охотник горделиво ухмылялся, приближаясь к неподвижному телу, лежавшему в тени, и раздраженно отмахиваясь от крупных снежинок, которые падали на его жестокое лицо, изуродованное шрамом.

Одна из них залетела ему в рот. Слишком мягкая и пушистая…

– Тьфу! – выплюнул он ее. Но странных пушистых снежинок становилось всё больше, и вот уже сквозь них почти ничего не видно.

– Это еще что такое? – выругался Охотник и пригляделся.

Его изумлению не было предела.

С неба падал вовсе не снег… Это были ПЕРЫШКИ.

– …Откуда? – воскликнул он, отмахиваясь от перышек, как от назойливой мошкары. Началась настоящая перьевая метель! И чем ближе Охотник подходил к своей добыче, тем сильнее становился перьепад. – Это что, какой-то фокус?

Когда все перья наконец опустились на землю, Охотник смог как следует рассмотреть поверженного динозавра.

– Не может быть… – ошеломленно пробормотал он.

Там, где должен был лежать Снегозавр, валялась игрушка! Великолепный игрушечный динозавр, рождественский подарок Уильяма! Игрушка была почти точной копией настоящего динозавра – конечно, меньше размером, но издалека от оригинала не отличить. Охотник и не смог, несмотря на свой суперувеличивающий телескопический прицел!

Он подошел к игрушечному динозавру, целясь из винтовки в его голову, прошитую аккуратными стежками.

– Нет! – воскликнул он, глядя в безжизненные золотые глазки-пуговки, глядевшие на него из сугроба. В боку динозавра зияла дыра, из которой вылетали перья, а ветер подхватывал их и кружил.

– Но… но он должен быль где-то здесь! – провыл Охотник. – Я слышал его рев! Он не мог далеко уйти!

Так оно и было.

Пока Охотник проклинал свою неудачу и осыпал испорченную игрушку проклятиями, сзади к нему кто-то подкрался.

Плачущая компания на другом конце улицы быстро утерла слезы, ведь их глазам открылось нечто необыкновенное.

Нечто громадное…

И дикое!

Это был Снегозавр, но выглядел он теперь как-то по-другому. Он стал больше похож на… динозавра.

И казался более разъяренным.

Более свирепым.

И очень

Охотник обернулся и увидел нависшую над ним тень Снегозавра. Он оказался лицом к лицу с рассвирепевшим зверем. Впервые в жизни кто-то охотился… на самого Охотника!

– Э-э-э… постой! – испуганно пробормотал он и попятился. – Вообще-то, я не собирался вешать твою голову на стену… Это всего лишь недоразумение…

Но говоря все это, руки он прятал за спиной.

Оказывается, Охотник сумел перезарядить винтовку! И снова готов был выстрелить!

В мгновение ока он выхватил из-за спины оружие и прицелился Снегозавру в голову. Охотник действовал быстро, и не успел Снегозавр опомниться, как злодей снова смотрел в прицел налитым кровью глазом. На этот раз он не промахнется!

Палец Охотника коснулся спускового крючка, но тут боковым зрением он уловил какое-то движение.

К нему стремительно приближалось НЕЧТО.

Это был маленький твердый снежок идеально круглой формы. И летел он с такой скоростью, что увернуться было совершенно невозможно.

Неизвестно откуда взявшийся снежок выбил винтовку из костлявых пальцев Охотника, который так и не успел выстрелить!

Охотник поднял голову и увидел перед собой гигантские сверкающие белоснежные зубы динозавра. Они были острыми, как клинки, и приближались…

С Охотником было покончено. Снегозавр проглотил его целиком.

От ужасного злодея ничего не осталось!

Снегозавр громко рыгнул:

Запахло деньгами и трубочным дымом. И больше Охотника никто никогда не видел.

Глава тридцать третья Вся прелесть Рождества

– Ты жив! Жив! – воскликнул Уильям и бросился вниз по улице так быстро, как только позволяло его кресло. Он бросился на шею Снегозавру и крепко его обнял. – Спасибо! – сказал он. – Ты вернулся и спас нас всех! Ты спас нам жизнь!

Мистер Трандл бросился за Уильямом. Увидев Снегозавра он открыл рот от изумления.

– Пап! Это Снегозавр! Мой лучший друг! – сказал Уильям.

– Э-э-э… приветствую, – растерянно проговорил мистер Трандл. – С Рождеством!

– Не бойся, он не причинит нам никакого вреда! Сегодня мы с ним ходили в музей, а еще он возил меня на Северный полюс, и там мы познакомились с эльфами. Я ел волшебный леденец, и… короче, классное было приключение! – завершил Уильям. – А где Санта-Клаус?

В этот самый момент Санта спустился с неба на своих огромных санях и приземлился прямо на тротуар.

– Уильям, Уильям, Уильям! Вот так снежок ты запустил! Идеальной формы и размера. А бросок! Как вовремя! Какой ты молодец! – Санта захлопал в ладоши.

– Но это не я бросил снежок… – сказал Уильям.

Санта и мистер Трандл растерянно переглянулись.

– Как это – не ты? А кто же тогда? – спросил Санта.

Уильям не видел, кто бросил снежок, но знал, что на свете есть только один человек, который умеет так метко бросать всякие предметы. Развернув кресло, он вытянул руку и указал на унылый дом – единственный на улице, на котором не было ни одного праздничного украшения.

– Можешь выходить, Бренда! Не бойся! – позвал Уильям.

Живая изгородь зашевелилась, кусты раздвинулись и между ними мелькнули золотистые кудряшки Бренды Пейн.

– Так-так, кто это здесь у нас? Не помню, чтобы заходил к вам вчера вечером! – заметил Санта.

– А вы и не заходили, – ответил Уильям. – Это Бренда Пейн. Она… в другом списке, – шепотом добавил он.

– О-о-о, – протянул Санта, – как неловко получилось!

– Да ничего, – вздохнула Бренда, медленно подходя к ним. – Я это заслужила, – призналась она, и Уильям снова увидел слабую улыбку на ее губах. Она смотрела на Санту, не замечая вокруг никого, кроме самого чудесного волшебника на свете.

Снегозавр затопал ногами и сердито посмотрел на Уильяма и Санту. Те сразу поняли, что он хочет сказать.

– Бренда, дорогая, твой сегодняшний поступок был храбрым и отважным. Он показал мне, что в глубине души тебе небезразличны окружающие, у тебя доброе сердце и ты можешь думать не только о себе, но и о других. И если этого недостаточно, чтобы попасть в список детей, достойных рождественского подарка, то я даже не знаю, что еще нужно сделать! – сказал Санта.

– То есть… вы хотите сказать, что я… я… не плохая? – кажется, Бренда удивилась больше всех.

– Мисс Бренда Пейн, ответственно заявляю, что вы официально вычеркнуты из черного списка! – торжественно заявил Санта.

Все закричали «ура» и захлопали в ладоши, а Бренда крепко обняла Уильяма.

– Что ж, дорогие Уильям, Бренда и мистер Трандл… кажется, мне пора. Уже утро, и я не должен оставлять сани посреди улицы. Полицейские, знаете ли, работают без выходных, – объяснил Санта.

– Но как ты понял, что надо вернуться? – спросил Уильям у Снегозавра. – Как догадался, что мы в беде?

Снегозавр покачал головой.

– Кажется, Уильям, он вернулся по другой причине, – сказал Санта. Снегозавр отошел в сторону, и они увидели то, что осталось от игрушечного динозавра. – Ты оставил свою игрушку на Северном полюсе, и он хотел тебе ее вернуть!

Снегозавр кивнул и радостно высунул язык.

– Хорошо, что ты все-таки прилетел! А то наши головы сейчас красовались бы над камином Охотника! – заметил Уильям, и все засмеялись.

Тут Уильям заметил, что на снегу рядом с Пушистиком поблескивает, будто льдинка на солнце, маленькая тросточка из красно-белой карамели.

– Мой леденец! – воскликнул он и подобрал его. Но с леденцом что-то было не так. Что-то изменилось…

Уильям перевернул конфету и увидел, что ней теперь другое имя: БОБ ТРАНДЛ.

Его глаза вспыхнули от радости.

– Неужели это значит… – Он с надеждой взглянул на Санту, и тот кивнул. – Неужели теперь моему папе…

– …открыт вход на Северный полюс! – провозгласил Санта-Клаус. Уильям вложил волшебный леденец в дрожащие руки мистера Трандла.

– Даже не знаю, что сказать, – мистер Трандл прослезился от счастья.

– Скажи, что приедешь к нам в гости, – ответил Санта.

Вдруг позади них раздался громкий лай. Они обернулись и увидели Злыдня. Бывший пес Охотника сидел на заснеженной улице, и вид у него был потерянный и одинокий.

– Хм-м, – задумался Санта, – как вы думаете, осталось в этой собаке хоть что-то хорошее?

Они заметили, что даже взгляд пса теперь изменился. Злыдень стал как будто веселее и… симпатичнее.

– Бренда, – сказал Санта-Клаус, – как ты думаешь, сможешь ли ты подарить этому псу любовь и заботу, на которые, как мы сегодня убедились, ты способна?

– Санта, вы серьезно? Я могу взять его себе? – с восторгом воскликнула Бренда.

– Я ведь тебе так ничего и не подарил. А ты теперь в списке детей, заслуживших подарок. Я дарю тебе этого пса, если обещаешь быть ему хорошей хозяйкой, – сказал Санта.

– Конечно, обещаю! Я уже его люблю! – выпалила Бренда и обняла Злыдня. Раньше его никто никогда не обнимал, и от первого же объятия вся его злость исчезла.

Снегозавр радостно зарычал. Уильям подъехал поближе к своему другу. Настала пора прощаться. Снова…

– Прилетай в гости, когда захочешь! Только сперва спроси Санту, – сказал он, и Снегозавр кивнул.

Они обнялись, как обнимаются самые лучшие друзья. Оба не знали, когда увидятся снова, но верили, что останутся друзьями навек – не только в это Рождество.

– СНЕГОЗАВР! – раздался голос Санты. – Кажется, в моей упряжке найдется место для одного динозавра!

И он указал на свободное место в упряжке прекрасных северных оленей.

Снегозавр посмотрел на сани…

Потом перевел на Санту взгляд своих голубых глаз, прозрачных, как льдинки.

– Ты не ослышался, глупыш! Уже тридцать лет в этой упряжке не хватает одного скакуна! Хочешь везти мои сани? – Снегозавр начал приплясывать от восторга. – Иди же, вперед! Давай тебя пристегнем.

Снегозавр вприпрыжку бросился к оленям и, гордо подняв голову, встал с ними в ряд. Санта накинул ему на плечи огромную упряжь с колокольчиками, и Снегозавр почувствовал, как по его телу – от макушки до кончика чешуйчатого хвоста – прокатилась волшебная теплая волна. Санта отошел в сторонку и вместе со всеми остальными залюбовался динозавром. Снегозавр не был оленем, но не уступал им красотой и величием. А может, в чем-то и превосходил.

– Поехали домой! – воскликнул Санта, запрыгнул в сани и в последний раз завел свой блестящий граммофон.

Уильям, мистер Трандл, Бренда и Злыдень смотрели, как сани мягко взмывают вверх под звуки музыки. И тут они услышали встревоженный голос.

– Бренда!

К ним спешила мисс Пейн. На ней были пижама в горошек и халат в цветочек. Ее красивое лицо было искажено тревогой и страхом.

– Я слышала шум, выстрелы, какой-то рев, а потом увидела, что тебя нет, и… и… – Мисс Пейн замерла на месте. Она так волновалась за дочь, что не сразу заметила сани, парившие в воздухе прямо у нее перед носом – совершенно невероятное зрелище!

– Ох, боже ты мой! – ахнула она, вдруг увидев их. Теперь она стояла, как зачарованная, глядя на сани Санта-Клауса.

Уильям заметил, что ее глаза блестят от слез, и подумал, что, может быть, – всякое же бывает? – сердце мисс Пейн в этот момент оттаяло.

– С Рождеством! – воскликнул Санта-Клаус. Мистер Трандл, мисс Пейн, Уильям, Бренда и ее новый пес проводили взглядом парившие над заснеженной улицей сани, которые под громкое пение Санты тянула за собой восьмерка великолепных летающих оленей и один летающий динозавр.

Санта взглянул на них с высоты, и Уильяму почудилось, что на его лице появилась та самая многозначительная улыбка, которую он уже видел сегодня. Санта натянул поводья, Снегозавр резко свернул вправо, и сани пронеслись прямо у них над головой.

Чтобы не потерять их из виду, Уильям резко развернул коляску и… снова услышал тот самый леденящий душу хруст.

– Ай, моя нога! – воскликнула мисс Пейн.

Она отскочила назад и поскользнулась на льду. Но упасть в сугроб не успела – мистер Трандл поймал ее.

Уильям хотел извиниться, но что-то его остановило. Это была интуиция! Он не стал мешать и просто смотрел, как отец помогает мисс Пейн удержаться на ногах.

– Спасибо, – смущенно произнесла она.

– Не за что, – ответил мистер Трандл.

Повисла странная пауза, и тут Уильям заметил, что мистер Трандл всё еще держит мисс Пейн за руку.

– Меня зовут Боб. Боб Трандл, – представился он. – Кажется, мы не знакомы.

– Памела, – представилась в ответ мисс Пейн.

– Что ж, с Рождеством, Памела! – проговорил мистер Трандл и, как в прошлую их встречу, приподнял невидимую шляпу. Уильям закатил глаза, но на этот раз мисс Пейн не стала делать вид, что не замечает отца, и не перешла на другую сторону улицы.

– С Рождеством, Боб, – ответила она и покраснела.

Возможно, музыка Санты, словно укрывшая их всех снежным одеялом, подействовала таким волшебным образом, или мистера Трандла переполняло праздничное настроение – неважно, по какой причине это случилось, – но Уильям просто не мог поверить своим глазам.

– Позвольте вас пригласить? – произнес мистер Трандл и протянул мисс Пейн руку, приглашая ее на танец.

– О… я… вообще-то, обычно я не танцую… – запинаясь от смущения, пробормотала она.

– Я тоже! – усмехнулся мистер Трандл, и они с мисс Пейн рассмеялись.

Она взяла его за руку. И уже второй раз за сегодня Уильям увидел своего счастливого отца танцующим на зимнем ветру.

– Это лучшее Рождество в моей жизни! – сказала Бренда, подойдя к Уильяму вместе со своим новым питомцем. – Вот бы оно никогда не кончалось!

– В том-то и заключается вся прелесть Рождества, – сказал Уильям, глядя, как отец и мисс Пейн кружатся на снегу. – Чем больше дней прошло с предыдущего, тем ближе следующее!

Благодарности

В первую очередь я хочу поблагодарить Шейна Девриса, чьи волшебные иллюстрации оживили мой рассказ и превзошли мои самые смелые ожидания.

Спасибо Майклу Грейси – без него и его удивительной смекалки мы не нашли бы Шейна, и у нас не было бы самого красивого динозавра на планете. С нетерпением жду новых приключений Снегозавра!

Спасибо моему агенту Стефани Туэйтс – первому человеку, который серьезно отнесся к нашей с Даги идее о книгах про динозавра. С самой первой встречи нам было очень весело вместе. Спасибо за то, что ты такая замечательная!

Спасибо Даги за нечаянное появление этой книги. Спасибо Дэнни и Гарри за то, что заболели, и из-за них наше турне было отложено. Так у меня появилось больше времени на эту книгу.

Никаких слов не хватит, чтобы отблагодарить моего редактора Натали Доэрти. Работать над рукописью вместе было очень весело, я многому научился. Спасибо за то, что заставляла меня совершенствоваться и с каждым разом улучшать рукопись.

Спасибо команде эльфов из Penguin Random House: эти пять лет вы чудесно ко мне относились и всячески поддерживали. Вас много, и в духе Рождества я составил список, в котором перечислил всех (проверил дважды): Аманда Пантер, Франческа Дау, Джессика Джексон, Розамунд Хатчисон, Андреа Боуи, Элис Бродерик, Ванесса Джедрей, Ханна Борн, Анна Билсон, Эмили Смит, Мэнди Норман, Саманта Стюарт, Зосия Кнопп, Камилла Бортвик, Мэв Банхэм, Сюзанна Эванс, Эмма Джонс, Сери Купер, Сара Роско, Кирсти Брэдбери, Тинеке Моллеманс, Кэт Бейкер, Беки Уэллс, Крис Уайатт и Клэр Симмондс. Большое спасибо всем за то, что позволили мне писать книги. Мне очень нравится это занятие, и я надеюсь в ближайшие годы написать еще очень много – не благодарите!

Я очень признателен Флетчу. Его вера в меня и интерес к этой истории стали движущей силой, превратившей фантазию в реальность. Спасибо за наши безумные разговоры о мечтах, воплотить которые невозможно, и амбициях, которые вполне достижимы. Эти разговоры вдохновляли меня, и потом всегда как-то так выходило, что невозможные и недостижимые мечты осуществлялись!

Но самое большое и главное спасибо – моей жене Джованне, которая помогла мне перестать ныть, что я хочу написать книгу, и просто взять и написать книгу. Спасибо за то, что поддерживала мою одержимость Рождеством и не развелась со мной из-за нее, и вообще мирилась с моими странностями. А главное, спасибо, что подарила мне самое большое вдохновение в жизни: наших двух сыновей, Базза и Бадди. Ребята, эта книга для вас.

Наконец, хочу сказать огромное спасибо сообществу WhizzKidz. Когда я впервые решил написать о мальчике в инвалидной коляске, я даже не догадывался, какую ответственность на себя беру. Ваша помощь, советы, истории и ежедневный опыт стали моим вдохновением, и без вас я бы не справился. Надеюсь, я написал книгу, которой смогут гордиться люди в инвалидных колясках, а у тех, кто может прожить без коляски, откроются глаза, как открылись они у меня. Спасибо.

СООБЩЕСТВО

История WhizzKids началась в 1989 году.

Дело было так… Основатель WhizzKids Майк Диксон работал в своем магазине и вдруг увидел девочку в инвалидной коляске, которая пыталась дотянуться до велосипедного фонаря на верхней полке. Майк предложил помочь, но девочка вежливо ответила: «Спасибо, я сама достану». Она нажала кнопку на коляске, сиденье приподнялось, и девочка сама взяла фонарь с полки.

В этот момент Майк понял, что хорошая коляска действительно способна изменить жизнь ребенка. Для этой маленькой девочки такое, казалось бы, незначительное действие, как дотянуться до верхней полки, значило очень много. Благодаря ему она ощущала себя самостоятельной.

Майк решил пробежать лондонский марафон и собрать деньги на одно хорошее детское кресло для ребенка, который не может ходить. Он собрал 9000 фунтов для девочки с церебральным параличом. А через год основал организацию WhizzKids.

С тех пор благодаря WhizzKids более 20 000 детей получили новые кресла и оборудование. Это изменило их жизнь и подарило им новые возможности.

Сейчас WhizzKids не только предоставляют коляски детям-инвалидам, они делают гораздо больше. Молодежные клубы, курсы по управлению креслами, летние обучающие лагеря и программа трудоустройства – всё это помогает юным инвалидам заводить друзей, радоваться жизни, учиться важным жизненным навыкам и, самое главное, реализовывать свой истинный потенциал.

Сделать предстоит еще очень много – тысячи детей в мире живут без современных колясок, которые могли бы подарить им свободу, самостоятельность и надежду. Но WhizzKids очень гордится достигнутым и благодарна всем, кто ее поддерживает, в том числе Тому Флетчеру – без помощников мы бы ничего не достигли.

Вместе мы продолжаем работать над реализацией нашего замысла: наполнить жизнь каждого ребенка-инвалида радостью, дружбой и надеждой на самостоятельность в будущем. Другими словами, сделать так, чтобы у него было всё, что есть у других детей.

-kids.org.uk

Почему я люблю Рождество – список из 10 пунктов (сокращенный, раньше в нем было 1000 пунктов)

МУЗЫКА! Что может быть прекраснее рождественских мелодий? Да ничего! «К сожалению, Рождество бывает только раз в году», – мне одному так кажется? А? Ясно. Видимо, мне одному!

УГОЩЕНИЕ! Точнее, тонны угощенья! Обожаю праздничные блюда. Даже если само блюдо мне не нравится – дайте ему название, как-то связанное с Рождеством, упакуйте в красивую коробочку, и я непременно положу его в свою корзину! Назовите смесь орешков «рождественской смесью» – и, считайте, я ее купил! Из чего сделан этот праздничный пудинг? Да какая разница! М-м-м…

ФИЛЬМЫ ПРО РОЖДЕСТВО. Все мы их видели. «Эльф», «Один дома» (части 1 и 2), «Светлое Рождество», «Чудо на 34-й улице»… Список можно продолжать бесконечно. И не забудьте про «Крепкий орешек».

СНЕГОВИК РЭЙМОНДА БРИГГСА ЗАСЛУЖИВАЕТ ОТДЕЛЬНОГО УПОМИНАНИЯ. И книга, и фильм. Я с детства люблю эту книгу, а в прошлом году мой сын Базз впервые ее прочел. Когда он попросил меня поднять его, чтобы он мог полетать, как Снеговик, это был удивительный момент!

РЕКЛАМНЫЕ РОЛИКИ НА ТВ. Я знаю, что вы думаете. Кому может нравиться телевизионная реклама? Мне, вот кому. В последнее время рекламу снимают просто отличную. Вот, к примеру, ролик про пингвина Монти: на мой взгляд, лучшая реклама всех времен! Я плакал.

КАНУН РОЖДЕСТВА. Ну и что, что мне уже под сорок – в канун Рождества я всегда, как на иголках! Это же самая волшебная ночь в году! Я в точности помню, как чувствовал себя, когда был ребенком. Как же здорово, что у меня есть дети и я могу заново пережить предрождественское волнение!

РОДНЫЕ И ДРУЗЬЯ. Стоит ли говорить, что именно в Рождество мы стараемся увидеться с теми, кого видим реже, чем хотелось бы. Перебирая свои любимые праздничные воспоминания, я всегда думаю о родных и друзьях. Их непременно нужно включить в этот список.

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ УЖИН. О нем нужно упомянуть отдельным пунктом, ведь это всем ужинам ужин! В последние годы я заведую праздничным угощеньем, и хотя однажды у меня случился неприятный казус с соусом, в целом, должен сказать, я справляюсь неплохо. Конечно, на всякий случай лучше начать практиковаться за несколько недель до Рождества, а лучше – месяцев.

УЛИЧНАЯ ИЛЛЮМИНАЦИЯ. На главной улице нашего городка не меняли подсветку уже лет десять, а может, и больше. Гирлянды здесь совершенно обычные, но всё равно каждый раз, когда включается иллюминация, меня охватывает предчувствие волшебства. В декабре я всегда возвращаюсь в родной город, хоть это и не близко, чтобы полюбоваться иллюминацией. Однажды гирлянду тестировали летней ночью. Мне повезло – я это видел! И был счастлив.

И ПОСЛЕДНЕЕ, НО ОЧЕНЬ ВАЖНОЕ – ИСКУССТВЕННАЯ ЕЛКА. Минуточку… искусственная? Да-да, вы не ослышались. Хотите верьте, хотите нет, но у меня аллергия на живые елки (и мне от этого очень грустно). Если елка простоит в доме больше месяца, у меня могут начаться серьезные проблемы. Поэтому я очень благодарен тому, кто придумал искусственные елки. Наша елка с нами с тех пор, как мы переехали в этот дом. И хотя она уже немного облезла, Рождество без нее не Рождество! (Несмотря на аллергию, иногда я всё же ставлю на кухне небольшое живое деревце – просто не могу удержаться!)

Оглавление

Пролог Гибель динозавров

Глава первая Уильям Трандл

Глава вторая Яйцо во льдах

Глава третья Санта высиживает яйцо

Глава четвертая Внутри яйца

Глава пятая Рождественский динозавр

Глава шестая Волшебные летающие олени

Глава седьмая Кое-что об Уильяме

Глава восьмая Уильям на колесах

Глава девятая Бренда-мстительница

Глава десятая Сокровенное желание Уильяма

Глава одиннадцатая Слежка

Глава двенадцатая Игрушечный динозавр

Глава тринадцатая Ночь перед Ночью Перед Рождеством

Глава четырнадцатая Тайный пассажир

Глава пятнадцатая Охотник

Глава шестнадцатая Самое редкое животное

Глава семнадцатая Динозавр проникает в дом

Глава восемнадцатая Мальчик и динозавр

Глава девятнадцатая Неожиданная встреча с Брендой

Глава двадцатая Обмен секретами

Глава двадцать первая Охота начинается

Глава двадцать вторая Взломщики

Глава двадцать третья Призраки прошлого

Глава двадцать четвертая Побег из музея

Глава двадцать пятая Леденец

Глава двадцать шестая Санта возвращается

Глава двадцать седьмая Чего хочет Уильям

Глава двадцать восьмая Снегозавр остается

Глава двадцать девятая Дым

Глава тридцатая Мальчик-торнадо

Глава тридцать первая Игра окончена

Глава тридцать вторая Перышки

Глава тридцать третья Вся прелесть Рождества Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg