«Теодосия и жезл Осириса»

Всем гадким утятам.

Помните, что «гадкий утенок» —

это одно из названий лебедя.

А поскольку в этой книге много говорится о мамах, мне показалось справедливым посвятить ее моей маме, Дикси Янг, которая держала у себя волков (а может быть, это были шакалы!) задолго до того, как об этом была написана книга, и всегда умела сама найти выход из любой чащи.

Несмотря ни на что, ее дверь всегда оставалась открытой для всех.

Мне остается лишь пожалеть о том, что я слишком поздно узнала, как трудно это сделать.

Кружева на моем праздничном платье были ужасно кусачими. Не понимаю, почему люди, которые изобрели автомобили и другие машины, до сих пор не смогли придумать кружева, которые не кусаются. Хотя мою маму проблема кружев не беспокоит, нужно будет внимательно посмотреть на то, как реагируют на них другие леди, которые придут на прием сегодня вечером.

– Ты на удивление тихо ведешь себя, Теодосия, – заметил папа, прерывая мои размышления.

– На удивление тихо? – интересно, что он хочет этим сказать?

– Я думал, ты будешь без умолку трещать о приеме у лорда Чадли.

Сегодня мой первый выход на профессиональную сцену. И я собралась насладиться каждой секундой этого события. Я стану первой одиннадцатилетней девочкой, допущенной в этот замкнутый мир. А вдруг меня попросят сказать речь? Здорово будет, верно? Я выйду вперед, и все уставятся на меня – хранители музеев, и лорды, и сэры, и прочие известные люди – а затем я должна буду… что-то им сказать. Э, нет, пожалуй, это не такая уж заманчивая идея – выступить с речью.

– Она, скорее всего, очень нервничает, Алистер, – сказала мама, кладя на папину руку свою обтянутую перчаткой ладонь. – Каково такой маленькой девочке оказаться среди стольких высоких чиновников и других важных людей? Я бы тоже лишилась дара речи на ее месте.

Да. Я действительно чувствовала себя довольно неловко. И действительно нервничала больше обычного. Экипаж завернул за угол, и у меня похолодело все внутри.