«Эдуард Успенский. Лучшие сказки»

Эдуард Успенский. Лучшие сказки (fb2) - Эдуард Успенский. Лучшие сказки (Прочитайте детям - 5) 35636K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Эдуард Николаевич Успенский

Эдуард Успенский Лучшие сказки

«Чебурашка и крокодил Гена» — Цветная гравированная монета Банка России

Об Авторах

Писатель

1937–2018

Советский и российский писатель, драматург и сценарист, автор детских книг, телеведущий. Среди популярных персонажей, придуманных им, — крокодил Гена и Чебурашка, пёс Шарик и кот Матроскин, дядя Фёдор, почтальон Печкин, Тр-тр Митя, братья Колобки, гарантийные человечки.

В России не найдешь человека, которому не было бы знакомо творчество Эдуарда Успенского. Всю свою жизнь этот человек посвятил детям и способам сделать их счастливыми. Рассказы литератора вырастили много поколений малышей, которые верят в доброту и дружбу, отвагу и честность, и поэтому способны помочь близким и родным в трудную минуту.

И, наверняка, нет в России людей, которые бы не видели мультфильмы, созданные по мотивам книг Эдуарда Николаевича. Народное признание и любовь он заслужил благодаря прекрасным произведениям, которые показывают правильные ценности в понятной и доступной форме.

Биография

Эдуард Успенский родился 22 декабря 1937 года в г. Егорьевске Московской области.

Детство и юность

Родители будущего автора не имели отношения к писательской стезе. Отец Николай Михайлович работал кинологом в охотничьем отделе ЦК КПСС, поэтому в доме водилось много животных. Мама по образованию была инженером-машиностроителем. Кроме Эдика, в семействе воспитывались еще два сына: старший брат Игорь и младший Юрий. По национальности отец Успенского был евреем, а мать — русской.

Маленький Эдуард Успенский с мамой

Когда Эдуарду исполнилось 10 лет, из жизни ушел любимый папа, дети остались с матерью. Семья жила в квартире на Кутузовском проспекте.

В раннем возрасте Эдик рос озорным мальчишкой. Ребенок неважно учился, поэтому «навострился» срезать двойки из дневника лезвием. Сказывалась плохая финансовая поддержка: после смерти отца семья жила бедно. Но при всем при этом будущий писатель мечтал о карьере министра или академика.

Однажды Эдуард сломал ногу и попал в больницу. Тогда мальчик попросил маму принести учебники и начал заниматься. Вскоре успеваемость Эдуарда Успенского улучшилась, а школу молодой человек заканчивал с грамотами за победы в олимпиадах. Особенно хорошо юноше давалась математика.

Образование получил высшее в Московском авиационном институте. После учебы пошёл работать инженером, а в свободное время стал сочинять сценарии и рассказы для детей. Интерес к творчеству у Успенского возник еще в юности — в школе парень был постоянным вожатым для отрядов с маленькими учащимися, для которых придумывал забавные детские стихи и песенки. Университетское образование молодой человек совмещал с созданием и проведением студенческих капустников и выступлений местного Клуба веселых и находчивых.

Недолго проработав по специальности, Успенский стал заниматься развитием карьеры литератора. Сочинял рассказы и стихи для детей, но публиковали творчество нечасто. Гораздо более востребованными оказались юмористические зарисовки и рассказы Эдуарда для блока сатиры. Однако автору не хотелось развиваться в этом направлении.

Неизвестно, как бы сложилась судьба лучших произведений, если бы на них не обратили внимание создатели мультфильмов. Благодаря наглядной иллюстрации сочинения Успенского получили распространение и мировую славу.

Литература

Произведения Эдуарда Николаевича пользуются популярностью среди читателей по всему миру. Рассказы Успенского переведены более чем на 20 языков мира, активно издаются и переиздаются спустя много лет после появления. Внимание автору уделили в Швеции — там сочинения мужчины обрели такую популярность, что герои появлялись и на телевидении, и в журналах, а сам Эдуард Успенский был приглашен в Союз писателей Швеции. Произведения автора ценили такие европейские мастера детской литературы, как Астрид Линдгрен, Туве Янссон и Анна Шмидт.

Наиболее известными для широкого круга читателей книгами этого великого автора являются истории про Простоквашино, в которых есть Дядя Фёдор, Пес и Кот. Еще популярными стали рассказы, в которых участвуют Крокодил Гена и Чебурашка. Большое распространение получило одно из первых сочинений автора «Вниз по волшебной реке».

Язык произведений Успенского — эклектическая стилевая смесь, лексически неоднородная и напоминающая язык массовой городской культуры. Юмор — эксцентричный, основанный на перевертыше, парадоксе, алогизме.

"Папа" Чебурашки — Эдуард Успенский

История публикации многих произведений оказалась непростой. Автора критиковали за отсутствие черт настоящего пионера в образе и поведении Чебурашки, цензура запрещала другие стихи и зарисовки автора.

Экранизация детских историй происходила под чутким контролем автора — Эдуард Успенский самостоятельно писал сценарии к мультипликациям. По мотивам рассказов и повестей писателя создали два художественных фильма, а позже был снят один сериал.

С приходом популярности в конце 1970-х годов Эдуард Успенский начинает выступать в радиопередачах — читать стихи и рассказы. Он пишет пьесы, рассказывающие о любимых персонажах. В 1980-х годах выходит первый сборник с историями о Шапокляк, Матроскине, Колобке.

Еще из-под пера Эдуарда Успенского вышли сказки «Гарантийные человечки» и «Следствие ведут колобки». Популярностью пользуется стихотворение «Страшная история».

Эдуард Успенский был одним из создателей передач «Спокойной ночи, малыши!», «АБВГДейка», «Радионяня», а также программы об авторской песне «В нашу гавань заходили корабли», которая в 2000 году была отмечена премией ТЭФИ.

Советский и российский писатель неоднократно получал премии. В 1997 году ему вручили орден «За заслуги перед отечеством».

В 2010 году Успенскому была присуждена премия имени Корнея Чуковского, учреждённая для детских писателей, в главной номинации «За выдающиеся творческие достижения в отечественной детской литературе».

Личная жизнь

Семья всегда вдохновляла писателя, особенно в создании самых неожиданных персонажей. Яркую и незабываемую Шапокляк автор придумал, вспоминая о своей бывшей жене Римме. По словам знаменитого автора, супруга отличалась вредностью. Хотя в образе, продолжает он, есть и некоторые собственные неприглядные черты самого литератора.

Образ Шапокляк Успенский срисовал с первой супруги

А детский выкрик дочери послужил сначала источником имени Чебурашки, а впоследствии — и всей истории этого персонажа. Этот герой стал легендарным — сначала он полюбился жителям страны восходящего солнца, а затем стал символом России на спортивных соревнованиях.

Эдуард Успенский был трижды женат. От первого брака, продлившегося 18 лет, у него осталась дочь Татьяна, у которой уже есть своя семья и которая подарила папе внука и внучку. От второго брака у писателя тоже остались дети: две дочери-близняшки, которых пара удочерила.

Эдуард Успенский с дочерью Татьяной

Третий раз Эдуард Николаевич женился на популярной телеведущей — избранницей автора стала Элеонора Филина. Вместе с возлюбленной писатель вел радиопередачу «В нашу гавань заходили корабли». В итоге служебные отношения переросли в реальный роман.

Бракоразводный процесс с последней супругой оказался громким — жена выступала на телевидении и в прессе с громкими заявлениями, публично обсуждала жизнь с писателем.

После десятилетий совместной жизни, когда вся страна считала эту пару образцовой, Элеонора обиделась на подавшего на развод мужа и стала рассказывать, что на самом деле представлял собой союз с писателем. Было сказано много неприятных слов в адрес теперь уже бывшего мужа, нелицеприятно характеризующих характер мужчины и поведение в быту.

Однако мало кто знает, что, пока бывшая жена выступала на телевидении, сам писатель боролся с тяжелой болезнью — раком. Мужчина уехал в Германию, где проходил курс химиотерапии. Сначала Элеонора была рядом с супругом, заботилась о литераторе, но терпения женщины хватило на несколько месяцев, после чего Филина просто уехала обратно в Россию и оставила Эдуарда одного в чужой стране.

Эдуард Успенский и Элеонора Филина

Успенский долгое время никак не комментировал действия Элеоноры, но однажды выступил с заявлением, что причина такого поведения женщины — огромные денежные долги, которые, по словам писателя, бывшая жена хочет закрыть за счет средств Эдуарда Николаевича.

Тем не менее, характер у Эдуарда и правда был непростой, это подтверждают родственники и коллеги. Совладать с ним и продуктивно поддерживать личные и рабочие отношения могли далеко не все. Некоторые отдельные черты характера Эдуарда Николаевича в какой-то момент даже поставили крест на тогда еще неизвестной истории о Дяде Федоре — сочинение отказывались брать в печать, боясь внезапных скандалов и претензий со стороны писателя.

Писатель редко писал на заказ, так как не считал нужным вносить коррективы в истории по велению сторонних людей. Эта неуступчивость часто портила рабочие и личные отношения писателя. С другой стороны, может, без нее не увидели бы свет любимые публикой персонажи Успенского в том неповторимом виде, который придал им автор.

Что касается самого писателя, то мужчина обожал животных и птиц, у него дома постоянно жили попугаи и собаки, за которыми литератор с удовольствием ухаживал. Эдуард работал каждый день, сочинял в загородном доме и в Москве. В свободное время любил смотреть зарубежные сериалы, особенно на медицинскую тематику. Любимым многосерийным фильмом Успенского являлся «Доктор Хаус».

Награды Эдуарда Успенского

Известно, что Эдуард Николаевич уважал творчество Олега Табакова. Именно поэтому харизматичному актеру доверили дубляж кота из Простоквашино.

В апреле 2018 года писатель дал интервью, в котором рассказал, что рядом с ним находится вторая супруга — Елена Успенская. Женщина простила бывшего мужа и вернулась. Последнее время Эдуард с женой жили в мире и согласии, поддерживали друг друга и не вспоминали о прошлом. Пара надеялась, что писатель справится с недугом.

Эдуард Успенский с семьей

А Элеонора Филина, оказывается, ушла к молодому любовнику, который младше нее на 30 лет. Телеведущая взяла кредит на 6 млн рублей, чтобы парень открыл бизнес, но дело прогорело.

Сама Филина в этом не признается. Женщина только говорит, что не смогла больше быть рядом с деспотичным мужем. По словам Элеоноры, с Успенским Филина хотела развестись давно, но ее останавливали состояние здоровья мужа и диагноз.

Смерть

14 августа 2018 года Эдуард Успенский скончался в своем московском доме. Причиной смерти писателя стал рак, с которым он боролся на протяжении нескольких лет. Он проходил лечение в Германии, после операции болезнь ненадолго отступила.

Дома накануне трагедии, по словам дочери Ирины, Эдуард Николаевич потерял сознание, ему потребовалась медицинская помощь.

Библиография

1966 — «Крокодил Гена и его друзья»

1972 — «Вниз по волшебной реке»

1974 — «Дядя Фёдор, пёс и кот»

1975 — «Гарантийные человечки»

1976 — «Удивительное дело»

1983 — «Каникулы в Простоквашино»

1985 — «Вера и Анфиса в поликлинике»

1987 — «Колобок идёт по следу»

1990 — «Красная рука, черная простыня, зеленые пальцы»

1997 — «Зима в Простоквашино»

2001 — «Грибы для Чебурашки»

2007 — «Новая жизнь в Простоквашино»

2011 — «Гарантийные человечки возвращаются»

2011 — «Привидение из Простоквашино»

Японская почтовая марка 2000-го года

Материал и фото для биографии писателя взят с сайтов Википедия и 24СМИ

Художник Геннадий Владимирович Калиновский

1929–2006

Заслуженный советский и российский художник, мастер книжной иллюстрации.

Калиновский родился первого сентября 1929 г. в Ставрополе. Вскоре семья переехала в Махачкалу, где художник провел своё детство. Мальчик рано — по его воспоминаниям, уже в трёхлетнем возрасте — проявил любовь к рисованию.

Годы юности Геннадия Владимировича прошли в активном творческом развитии. Обладающий незаурядной фантазией мальчик грезил о далеких мирах, читал советскую и зарубежную фантастику. Калиновскому нравилось проводить время на крыше, рассматривая звездные узоры в самодельный телескоп. Будучи школьником, мастер записался в художественный кружок Дома пионеров, а уже в 1943 году получил свой первый приз на конкурсе рисунка газеты “Пионерская правда”. Работа, принесшая победу молодому дарованию, называлась весьма впечатляюще — “Гибель Нибелунгов”.

Благодаря победе в конкурсе, Калиновский получил возможность продолжить обучение в Москве, в частности с 1949 по 1955 год, на отделении книжной графики профессора Б. А. Декхтерёва Суриковского художественного института.

Погружённый в себя

Въедливое изучение материала, живой интерес к напечатанным черно-белым строкам, пропускание текста через ум, сознание и сердце были не напрасны. Каждая иллюстрация, рожденная кропотливым старанием художника, отличалась своей харизмой и атмосферой. Трудно найти столь дотошного к деталям человека. Калиновский работал с воодушевлением, азартом, долго и тщательно прощупывая “почву”, находя нужный ритм. Мастер не брался за чуждую ему работу, книжные иллюстрации создавались не только руками, но и сердцем… сердцем, которое не могло обмануть. Поэтому к работе над книгами Калиновский пришёл не сразу, видимо, всему было свое время.

Начало большого творческого пути

В 1950 году, сразу после окончания учебы в институте, Калиновский приступил к творческой работе над иллюстрациями для различных журналов, среди которых были: «Юность», «Огонек», «Семья и школа», «Физкультура и спорт», «Советская женщина» и другие. Опыт работы в периодических изданиях был очень полезным. Но в начале 60-х годов мастер полностью переключился на книжную графику, преимущественно детскую. Из-под пера мастера стали рождаться многочисленные иллюстрации к разнообразным произведениям, всего в творческой копилке Геннадия Владимировича более 100 книг, среди которых: «Винни-Пух и все-все-все» А. Милна, сборник «Робин Гуд», «Белеет парус одинокий» В. Катаева, «Земляника под снегом. Сказки японских островов» в пересказе с японского В. Марковой, «Мэри Поппинс» П. Трэверс, «Путешествия Гулливера» Д. Свифта, «Сказки дядюшки Римуса» Джоэля Харриса, «Пять похищенных монахов» Юрия Коваля, «Приключения Алисы в стране чудес» в пересказе Бориса Заходера, «Мастер и Маргарита» Булгакова, произведения Корнея Чуковского и многие, многие другие.

Объемное мышление

Удивительно, как можно плоскую двумерную иллюстрацию наделить всеми качествами объемного кадра приключенческого фильма?! Калиновский умел создавать динамику, был очень требователен к деталям, работал долго, увлеченно, совершенствовал каждый штрих сначала воображаемо, затем на бумаге. Отдавал предпочтение полюбившейся с детства фантастике, а также сказочным и историческим произведениям.

Мастер не стремился вырабатывать свой фирменный почерк, Геннадий Владимирович всецело растворялся в полюбившихся книжках. «Важно лицо книги, а не лицо художника… Надо забыть себя», — утверждал он. Хотя не заметить авторский стиль и безграничную объемность мысли было невозможно.

В ранних работах Калиновского заметно увлечение черно-белой гаммой. Монохром неразрывно связан с текстом, позволяя размышлять и находить дополнительные ответы на вопросы произведения. Резкие обрывающиеся штрихи уместно сочетались с красивыми плавными линиями, тушь и размывка придавала иллюстрациям целостность и законченность. Даже орнамент, умело примененный для книги «Земляника под снегом», не создавал впечатления налепленного, мешающего элемента. Декорация в иллюстрациях мастера выполняла роль полноправного героя произведения.

Иллюстрация Геннадия Калиновского из книги «Земляника под снегом», год издания 1968, издательство «Детская литература»

Настоящую известность Калиновскому принесли виртуозно и остроумно выполненные иллюстрации к «Приключениям Алисы в Стране Чудес» Л. Кэрролла в пересказе Бориса Заходера (1974). Впоследствии он выполнил иллюстрации к нескольким изданиям книг Кэрролла (1977, 1979). За иллюстрации к «Алисе в Зазеркалье» Калиновский получил диплом имени Ивана Фёдорова — высшую награду Всесоюзного конкурса. В 1980 и 1982 годах.

Приза удостоилась и другая работа талантливого мастера. За рисунки к книге «Сказки дядюшки Римуса» Калиновский получил целый ряд почетных регалий: диплом I степени Всесоюзного конкурса «Лучшие издания 1976 года», серебряную медаль на Международной книжной выставке в Лейпциге, приз «Золотое яблоко» на 6-й Биеннале иллюстраций детских книг в Братиславе.

Не похожий на других и на самого себя

В отличие от многих художников, Калиновский не любил повторять и повторяться. Ему не хотелось быть похожим даже на самого себя. Каждую книгу мастер встречал на «Вы», пытался искать новые техники, придумывая невероятные решения.

Например, иллюстрации для книги «Сказки дядюшки Римуса» колючие, острые, плотные и фактурные, неумытые, лишенные идиллии, разительно отличающиеся от вышеупомянутых картинок для «Алисы». «Мне хотелось сделать как бы масляную живопись. Щетинной кистью покрывал краской все поле листа. А потом в нужных местах эту фактуру процарапывал бритвой, рисунок заливал черной акварелью», — делился Геннадий Владимирович.

Зверьки, являющиеся главными героями «Сказок дядюшки Римуса», не похожи на мягких пушистых игрушек, это полноправные личности с ярко прорисованными характерами, звероподобные, взъерошенные, неповторимые.

Иллюстрация Геннадия Калиновского из книги «Сказки дядюшки Римуса», год издания 1979, издательство «Детская литература»

Вторая жизнь иллюстраций

Особой строкой в творчестве Калиновского значится работа над иллюстрациями к «Мастеру и Маргарите». По признанию художника, это его лучшая работа. За всю свою жизнь Геннадий Владимирович выполнил пять вариаций иллюстраций к этой книге (свыше 500 рисунков). Несмотря на то, что работа была закончена еще в 1985 году, труды долгое время оставались невостребованными. Лишь в 2001 году издательство «Вита-Нова» опубликовало неоправданно забытые творческие решения мастера. К слову, переиздание «Мастера и Маргариты» с иллюстрациями Калиновского было отмечено наградой «Книга года».

Иллюстрация Геннадия Калиновского из книги «Мастер и Маргарита», год издания 2010, издательство «Вита Нова», изд. 5-е испр. и доп.

Иллюстрации к «Мастеру и Маргарите» Калиновского, обладая неровным стилистическим рядом, сумели передать читателю шарм и глубину произведения. Геннадий Владимирович пренебрегает правилами сохранения единства стиля, сочетая несколько разных настроений в одной книге. Но ведь и само содержание «Мастера и Маргариты» очень динамично, стилистически разнообразно.

В заключение

Невозможно разгадать таинственную технику Геннадия Владимировича, да и не нужно. Ведь пока живут книги, в которые вдохнул жизнь мастер, поколения читателей будут наслаждаться, учиться, удивляться и погружаться в трехмерную галактику, хранящую множество неизведанных секретов.

Умер Геннадий Владимирович 5 марта 2006 года в Москве. Похоронен на Домодедовском кладбище.

Могила Геннадия Владимировича Калиновского

Список книг, проиллюстрированных Геннадием Калиновским

«Путешествия Гулливера» Дж. Свифта

«Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова.

Сказки Эдуарда Успенского про дядю Фёдора, Крокодила Гену и Чебурашку, Гарантийные человечки

«Земляника под снегом. Сказки японских островов» (М., Детская литература, 1968)

«Послушай-ка, слон…» Людвига Ежи Керна (1969)

«Мэри Поппинс» Памелы Трэверс, (1972)

«Винни Пух и все-все-все» Алана Александра Милна (1965, совместно с Б. Диодоровым)

«Приключения Таро в стране гор» Миёко Мацутани,

Детские произведения Корнея Чуковского

Эптон Билл Синклер «Гномобиль» (1971)

«Господин Ау» Ханну Мякеля (1976)

«Сказки дядюшки Римуса» Джоэля Харриса (1976, работа получила серебряную медаль на книжной ярмарке в Лейпциге и «Золотое яблоко» на 6-й Биеннале иллюстраций детских книг в Братиславе в 1977).

«Пять похищенных монахов», «Недопёсок» Юрия Коваля (1977)

«Лоскутик и Облако», «Астрель и Хранитель леса», «Остров капитанов», «Глазастик и ключ-невидимка» Софьи Прокофьевой.

«Вокруг света на „Коршуне“» К. Станюковича (М: Современник, 1989),

«Я, бабушка, Илико и Илларион» Нодара Думбадзе (в сборнике романов «Солнечная ночь», М., Известия, 1977)

«Пико — Хрустальное горлышко» Николая Космина (вместе с Р. М. Калиновской, 1993)

Материалы для биографической справки взяты с Википедии, фото найдены в интернете.

Материалы для творческой биографии взяты с сайта Bratec Lis School.

Художник Валерий Сергеевич Алфеевский

1906–1989

Известный советский художник, иллюстратор, график. Алфеевский родился 23 июня 1906 года в Москве. Отец — юрист, мать — педагог.

Художник в детстве

Рисованию обучался в студиях М. Леблана и И. Машкова, затем с 1952 по 1930 годы учился в Высших художественно-технических мастерских.

В 1930 году Алфеевский начинает иллюстрировать книги для детей. В 1932 году становится членом Московского Союза художников. В 1955 году у художника проходит первая персональная выставка в Московском Союзе художников и в Доме литераторов. Среди лучших работ художника — иллюстрации к «Сказке о ветре в безветренный день» Софьи Прокофьевой, «Приключениям Пиноккио» Карло Коллоди, «Стойкому оловянному солдатику» и другим сказкам Ганса Христиана Андерсена. В его ярких, образных и немного угловатых рисунках присутствуют черты гротеска.

С рисунками В. С. Алфеевского вышел в 1959 г. первый полноценный перевод «Пиноккио» с итальянского; ему принадлежит первый («неканонический») образ Чебурашки в книге «Крокодил Гена и его друзья».

Ряд книг выходил с разными вариантами иллюстраций В. С. Алфеевского (пьесы Маршака, сказки Гауфа, Каверина, Прокофьевой).

В 1979 году у Алфеевского прошла персональная выставка в Москве, а в 1980 году — в Ленинграде. В последние годы своей жизни художник известен иллюстрациями к переизданию детской книги «Орден Жёлтого Дятла» бразильского писателя Монтейру Лобату.

Работы пером (в своеобразной технике гусиного пера), а также цветные акварели.

Акварель "На Московских улицах"

Жена — Фиалка Давидовна Штеренберг, художник.

Похоронен на Ваганьковском кладбище.

"У книжных прилавков книгу для детей, да и не только для детей, выбирают по картинкам. Картинка в детской книге — это не только зазывала, не только приглашение прочитать книгу. Художник в детской книге, особенно в книге для маленьких, часто много больше, чем соавтор: трудно переоценить значение рисунка в детской книге для маленьких мальчиков и девочек, с первых рисунков начинается для них и какая-то другая важная жизнь. Приобретают форму их представления о мире и обо всем, что его населяет, оформляются детские мечты, приобретая конкретную видимую жизнь. Рисунок в книге рассчитан на длительное рассмотрение, к нему ребенок возвращается не один раз. Работа над рисунками к книге, естественно, начинается с рукописи. Самое обязательное для художника — проникнуться идеей книги, отобрать главное. Мне кажется, что своё прочтение текста художником только тогда законно, когда оно следует замыслу автора, подчеркивает и уточняет его мысли. Художник дает в рисунках вторую, видимую жизнь произведению, уточняя и договаривая то, что важно, и то, что неясно выражено писателем, а в некоторых случаях давая и другое, параллельное, толкование."

Алфеевский В. С. «Об иллюстрации детских книг»

Книги с иллюстрациями В. С. Алфеевского

(Список неполный.)

Катаев В. П. Белеет парус одинокий. — М.: Детиздат, 1939

Павлова Н. М. Желтый, белый, лиловый. — М.: Детгиз, 1954

Андерсен Г. Х. Сказки и истории. — М.: Художественная литература, 1955.

Народные сказки. За морями, за горами. — М.: Детгиз, 1957

Кублицкий Г. И. По материкам и океанам. — М.: Детгиз, 1957

Кэрролл Л. Алиса в стране чудес / Пер. А. П. Оленича-Гнеденко. — М.: Детгиз, 1958.

Коллоди К. Приключения Пиноккио / Пер. с ит. и предисл. Э. Г. Казакевича. — М.: Детгиз, 1959.

Каверин В. А. Три сказки. — М.: Детгиз, 1960.

Каверин В. А. Три сказки и ещё одна. — М.: Детгиз, 1963.

Сагдулла Ш. Качал-батыр. — М.: Детская литература, 1964

Чалый Б, Глазовой П. О Барвинке-человечке и его коне-кузнечике. Пер. с украинского Е. Благининой. / Рис. В. Алфеевского. — М.: Детгиз, 1960.

Липкин С. И. О богатырях, умельцах и волшебниках: Три повести / Рис. Л. Фейнберга, В. Алфеевского. — М.: Детгиз, 1963.

Андерсен Г. Х. Дюймовочка. — М.: Детская литература, 1964

Успенский Э. Н. Крокодил Гена и его друзья. - М.: Детская литература, 1966

Прокофьева С. Л. Самый большой друг. — М.: Детская литература, 1967

Лобату М. Орден жёлтого дятла — М.: Детская литература, 1967

Андерсен Г. Х. Стойкий оловянный солдатик. — М.: Детская литература, 1969.

Каверин В. А. Летающий мальчик. — М.: Детская литература, 1969.

Прокофьева С. Сказка о ветре в безветренный день. — М.: Детская литература, 1970.

Там, где Висла-река: Польские сказки. — М.: Детская литература, 1975.

Каверин В. А. Сказки. — М.: Детская литература, 1971.

Переизд.: 1976.Андерсен Г. Х. Гадкий утёнок — М.: Детская литература, 1978.

Андерсен Г. Х. Сказки. — М.: Детская литература, 1979.

Гауф В. Сказки. — М.: Детская литература, 1979.

Андерсен Г. Х. Снежная королева. — Л.: Художник РСФСР, 1987.

Маршак С. Я. Двенадцать месяцев. — М.: Детская литература, 1971.

Переизд.: 1987.

Романова Н. И. Муравей Красная Точка. — М.: Детская литература, 1972.

Романова Н. И. У меня дома пчела. — М.: Детская литература, 1978.

Романова Н. И. На зеленой иголке. — М.: Детская литература, 1976.

Обезьянье царство: Японская сказка / Пересказала В. Маркова. — М.: Детская литература, 1973.

Гофман Э. Т. А. Щелкунчик и мышиный король / Пер. с нем. И. С. Татариновой. — М.: Детская литература, 1978.

В составления биографии использованы материалы с различных сайтов интернета

Крокодил Гена и его друзья

Текст и иллюстрации воспроизведены по книге:

©Издательство "Детская литература", Москва, 1966

Рисунки В. Алфеевского

Самая первая книга про Чебурашку, 1966 года издания. Экземпляры этого тиража разошлись по районным, городским и школьным библиотекам СССР, и были зачитаны до дыр советскими ребятишками. Ещё в конце 70-х, уже затрёпанные множеством рук до состояния полной ветхости, эти книжки продолжали ходить в абонементах и приносить радость маленьким читателям.

Вступление, которое можно и не читать

Наверное, у каждого из вас, ребята, есть своя любимая игрушка. А может быть, даже две или пять.

У меня, например, когда я был маленьким, было три любимых игрушки: громадный резиновый крокодил, по имени Гена, маленькая пластмассовая кукла Галя и неуклюжий плюшевый зверёк, со странным названием — Чебурашка.

Чебурашку сделали на игрушечной фабрике, но сделали так плохо, что невозможно было сказать, кто же он такой: заяц, собака, кошка или вообще австралийский кенгуру? Глаза у него были большие и жёлтые, как у филина, голова круглая, заячья, а хвост коротенький и пушистый, такой, какой бывает обычно у маленьких медвежат.

Мои родители утверждали, что Чебурашка — это неизвестный науке зверь, который водится в жарких тропических лесах.

Сначала я очень боялся этого неизвестного науке Чебурашку и даже не хотел оставаться с ним в одной комнате. Но постепенно я привык к его странной внешности, подружился с ним и стал любить его не меньше, чем резинового крокодила Гену и пластмассовую куклу Галю.

С тех пор прошло очень много времени, но я всё равно помню своих маленьких друзей и вот написал о них целую книгу.

Разумеется, в книге они будут живые, а не игрушечные.

Глава первая

В одном густом тропическом лесу жил да был очень забавный зверёк. Звали его Чебурашка. Вернее, сначала его никак не звали, пока он жил в своём тропическом лесу. А назвали его Чебурашкой потом, когда он из леса уехал и встретился с людьми. Ведь это же люди дают зверям имена. Это они сказали слону, что он слон, жирафу — что он жираф, а зайцу — что он заяц. Сами же заяц, слон и жираф даже и не подозревали, что их так зовут.

Но слон, если бы подумал, мог бы догадаться, что он слон. Ведь у него же такое простое имя! А каково зверю с таким сложным именем, как гиппопотам? Поди догадайся, что ты не ги-потам, не по-потам, а именно гип-по-по-там.

Так вот и наш зверёк; он никогда не задумывался над тем, как его зовут, а просто жил себе да жил в далёком тропическом лесу.

Однажды он проснулся утром рано, заложил лапы за спину и отправился немного погулять и подышать свежим воздухом.

Гулял он себе, гулял и вдруг около большого фруктового сада увидел несколько ящиков с апельсинами. Недолго думая Чебурашка забрался в один из них и стал завтракать. Он съел целых два апельсина и так объелся, что ему трудно стало передвигаться. Поэтому он прямо на фруктах и улёгся спать.

Спал Чебурашка крепко, он, конечно, не слышал, как подошли рабочие и заколотили все ящики.

После этого апельсины вместе с Чебурашкой погрузили на корабль и отправили в далёкое путешествие.

Ящики долго плавали по морям и океанам и в конце концов оказались во фруктовом магазине очень большого города. Когда их открыли, то в одном апельсинов почти не было, а был только толстый-претолстый Чебурашка.

Продавцы вытащили Чебурашку из его каюты и посадили на стол. Но Чебурашка не мог сидеть на столе, он слишком много времени провёл в ящике, и у него затекли лапы. Он сидел, сидел, смотрел по сторонам, а потом взял да и чебурахнулся со стола на стул.

Но и на стуле он долго не усидел — чебурахнулся снова. На пол.

— Фу ты, Чебурашка какой! — сказал про него директор магазина. — Совсем не может сидеть на месте!

Так наш зверёк и узнал, что его имя — Чебурашка. С тех пор его только так и звали.

— Но как же мне с тобой поступить? — спросил директор. — Не продавать же тебя вместо апельсинов?

— Не знаю, — ответил Чебурашка. — Как хотите, так и поступайте.

Директору пришлось взять Чебурашку под мышку и понести его в главный городской зоопарк.

Но в зоопарк Чебурашку не приняли. Во-первых, зоопарк был переполнен. А во-вторых, Чебурашка оказался совершенно неизвестным науке зверем. Никто не знал, куда же его поместить: то ли к зайцам, то ли к тиграм, то ли вообще к морским черепахам.

Тогда директор снова взял Чебурашку под мышку и пошёл к своему дальнему родственнику, тоже директору магазина. В этом магазине продавали уценённые товары.

— Ну что же, — сказал директор номер два, — мне нравится этот зверь. Он похож на бракованную игрушку! Я возьму его к себе на работу. Пойдёшь ко мне?

— Пойду, — ответил Чебурашка. — А что мне надо делать?

— Надо будет стоять в витрине и привлекать к себе внимание прохожих. Понятно?

— Понятно, — сказал зверёк. — А где я буду жить?

— Жить?.. Да хотя бы вот здесь! — Директор показал Чебурашке старую телефонную будку, стоявшую у входа в магазин. — Это и будет твой дом!

Так вот и остался Чебурашка работать в этом большом магазине и жить в этом маленьком домике. Безусловно, этот дом был не самый лучший в городе. Но зато под рукой у Чебурашки всегда находился телефон-автомат и он мог звонить кому хочешь, прямо не выходя из собственного дома.

Правда, пока ему некому было звонить, но это его нисколько не огорчало.

Глава вторая

В этом городе, где оказался Чебурашка, жил да был крокодил, по имени Гена. Каждое утро он просыпался в своей маленькой квартире, умывался, завтракал и отправлялся на работу в зоопарк. А работал он в зоопарке… крокодилом.

Придя на место, он раздевался, вешал на гвоздик костюм, шляпу и тросточку и ложился на солнышке у бассейна.

На его клетке висела надпись:

Когда кончался рабочий день, Гена тщательно одевался и шагал домой, в свою маленькую квартиру.

Дома он читал газеты, курил трубку и весь вечер играл сам с собой в крестики-нолики.

Однажды, когда он проиграл сам себе сорок партий подряд, ему стало очень и очень грустно.

«А почему я всё время один? — подумал он. — Мне надо обязательно завести себе друзей».

И, взяв карандаш, он написал такое объявление:

В тот же вечер он развесил объявления по городу и стал ждать.

Глава третья

На другой день поздно вечером к нему в дверь кто-то позвонил. На пороге стояла маленькая, очень серьёзная девочка.

— В вашем объявлении, — сказала она, — целых три ошибки.

— Не может быть! — воскликнул Гена: он думал, что их по крайней мере восемнадцать. — Какие же?

— Во-первых, слово «крокодил» пишется через «о», а во-вторых, какой же вы молодой, если вам пятьдесят лет?

— А крокодилы живут триста лет, поэтому я ещё очень молод, — возразил Гена.

— Всё равно, надо писать грамотно. Давайте знакомиться. Меня зовут Галя. Я работаю в детском театре.

— А меня зовут Гена. Я работаю в зоопарке. Крокодилом.

— А что мы будем сейчас делать?

— Ничего. Давайте просто побеседуем.

Но в это время в дверь снова позвонили.

Кто там? — спросил крокодил.

— Это я, Чебурашка! — И в комнате появился какой-то неизвестный зверь. Он был коричневым, с большими вытаращенными глазами и коротким пушистым хвостом.

— Кто вы такой? — обратилась к нему Галя.

— Не знаю, — ответил гость.

— Совсем-совсем не знаете? — спросила девочка.

— Совсем-совсем…

— А вы случайно не медвежонок?

— Не знаю, — сказал Чебурашка. — Может быть, я медвежонок.

— Нет, — вмешался крокодил. — Он даже ни капельки не медвежонок. У медведей глаза маленькие, а у него вон какие здоровые!

— Так, может быть, он щенок? — задумалась Галя.

— Может быть, — согласился гость. — А щенки лазают по деревьям?

— Нет, не лазают, — ответил Гена. — Они больше лают.

— Как?

— Вот так: ав, ав! — пролаял крокодил.

— Нет, я так не умею, — огорчился Чебурашка. — Значит, я не щенок!

— А я знаю, кто вы такой, — снова сказала Галя. — Вы, наверное, леопард.

— Наверное, — согласился Чебурашка. Ему было всё равно. — Наверное, я леопард!

Леопардов никто не видел, поэтому все отошли подальше. На всякий случай.

— Давайте посмотрим в словаре, — предложила Галя. — Там все слова объясняются, на любую букву.

(Если вы, ребята, не знаете, что такое словарь, я вам расскажу. Это специальная книжка. В ней собраны все слова, какие есть на свете, и рассказывается, что каждое слово значит.)

— Давайте посмотрим в словаре, — согласился Чебурашка. — А на какую букву будем смотреть?

— На букву РР-РР-РРЫ, — сказала Галя, — потому что леопарды РР-РР-РРЫЧАТ.

— И на букву К, — добавил Гена, — потому что леопарды К-..УСАЮТСЯ.

Конечно, Галя и Гена были оба неправы, потому что леопарда надо было смотреть не на букву РР-РР-РРЫ и не на букву К, а на букву Л.

Ведь он же ЛЕОПАРД, а не РР-РР-РРЫОПАРД и тем более не К-ОПАРД.

— Но я не рычу и не кусаюсь, — сказал Чебурашка, — значит, я не леопард!

После этого он снова обратился к крокодилу:

— Скажите, а если вы так и не узнаете, кто я такой, вы не станете со мной дружить?

— Почему? — ответил Гена. — Всё зависит от вас. Если вы окажетесь хорошим товарищем, мы будем рады подружиться с вами. Правильно? — спросил он у девочки.

— Конечно! — согласилась Галя. — Будем очень рады!

— Ура! — закричал Чебурашка. — Ура! — и подпрыгнул чуть ли не до самого потолка.

Глава четвёртая

— А что мы будем сейчас делать? — спросил Чебурашка, после того как все перезнакомились.

— Давайте играть в крестики-нолики, — сказал Гена.

— Нет, — сказала Галя, — давайте лучше организуем кружок «Умелые руки».

— Но у меня нет рук! — возразил Чебурашка.

— И у меня, — поддержал его крокодил. — У меня только ноги.

— Может быть, нам организовать кружок «Умелые ноги»? — предложил Чебурашка.

— Или «Умелый хвост»? — добавил крокодил.

— Но у меня, к сожалению, нет хвоста, — сказала Галя, и все замолчали.

В это время Чебурашка посмотрел на маленький будильник, стоявший на столе.

— А вы знаете, уже поздно. Нам пора расходиться. — Ему совсем не хотелось, чтобы новые друзья сочли его навязчивым.

— Да, — согласился крокодил. — Нам действительно пора расходиться!

На самом деле ему некуда было расходиться, но зато он очень хотел спать.

В эту ночь Гена, как всегда, спал спокойно.

Что касается Чебурашки, то он спал плохо. Ему никак не верилось, что такой уважаемый зверь, как крокодил, и такая хорошая девочка, как Галя, согласились с ним дружить.

Чебурашка долго ворочался в постели, часто вскакивал и в задумчивости шагал из угла в угол по своей маленькой телефонной будке.

Глава пятая

Теперь Гена, Галя и Чебурашка почти каждый вечер проводили вместе. После работы они собирались у крокодила дома, мирно беседовали, пили кофе и играли в крестики-нолики. И всё-таки Чебурашке не верилось, что у него наконец появились настоящие друзья.

«Интересно, подумал он однажды, — а если бы я сам пригласил крокодила в гости, пришёл бы он ко мне или нет?»

«Конечно, пришёл бы, — успокаивал себя Чебурашка. — Ведь мы же с ним друзья! А если нет?»

Чтобы долго не раздумывать, Чебурашка снял телефонную трубку и позвонил крокодилу.

— Алло, Гена, привет! — начал он. — Ты чего делаешь?

— Ничего, — ответил крокодил.

— Знаешь что? Приходи ко мне в гости.

— В гости? — удивился Гена. — Зачем?

— Кофе пить, — сказал Чебурашка. Это было первое, что пришло ему в голову:

— Ну что же, — сказал крокодил, — я с удовольствием приду.

«Ура!» — чуть было не закричал Чебурашка.

Но потом подумал, что ничего тут особенного нет. Один товарищ приходит в гости к другому. И надо не кричать «ура», а надо в первую очередь позаботиться о том, как его лучше встретить.

Поэтому он сказал крокодилу:

— Только ты захвати с собой, пожалуйста, чашки, а то у меня негу ну никакой посуды!

— Что ж, захвачу. — И Гена стал собираться. Но Чебурашка позвонил опять.

— Ты знаешь, оказывается, у меня и кофейника нет. Возьми, пожалуйста, свой. Я у тебя видел на кухне.

— Хорошо. Возьму.

— И ещё одна маленькая просьба. Забеги по дороге в магазин, а то у меня кофе кончился.

Вскоре Чебурашка позвонил ещё раз и попросил, чтобы Гена принёс маленькое ведёрко.

— Маленькое ведёрко? А для чего?

— Понимаешь, ты пойдёшь мимо колонки и наберёшь воды, чтобы мне уже не выходить из дому.

— Ну что ж, — согласился Гена, — я принесу всё, что ты просил.

Вскоре он появился у Чебурашки нагруженный, как носильщик на вокзале.

— Я очень рад, что ты пришёл, — встретил его хозяин. — Только я, оказывается, совсем не умею варить кофе. Просто никогда не пробовал. Может, ты возьмёшься приготовить его?

Гена взялся за работу. Он собрал дрова, развёл маленький костёрчик около будки и поставил кофейник на огонь. Через полчаса кофе вскипел. Чебурашка был очень доволен.

— Как? Хорошо я тебя угостил? — спрашивал он у крокодила, провожая его домой.

— Кофе получился превосходный, — отвечал Гена. — Только я попрошу тебя об одном одолжении. Если ты ещё раз захочешь угостить меня, не стесняйся, приходи ко мне домой. И говори, чем ты меня хочешь угостить: кофе ли, чаем или просто обедом. У меня дома всё есть. И мне это будет гораздо удобнее. Договорились?

— Договорились, — сказал Чебурашка. Он, конечно, огорчился немного потому, что Гена сделал ему замечание. Но всё равно был очень доволен. Ведь сегодня сам крокодил приходил к нему в гости!

Глава шестая

На следующий вечер Чебурашка первым пришёл к крокодилу. Гена в это время читал. Он очень любил читать точные и серьёзные книги: справочники, учебники или расписания движения поездов.

— Послушай, — спросил Чебурашка, — а где же Галя?

— Она обещала сегодня зайти, — ответил Гена. — Но её почему-то нет.

— Давай тогда навестим её, — сказал Чебурашка, — ведь друзья должны навещать друг друга.

— Давай, — согласился крокодил.

Галю они застали дома. Она лежала в кровати и плакала.

— Я заболела, — сообщила она друзьям. — У меня температура. Поэтому сегодня сорвётся спектакль. Ребята придут, а спектакля не будет.

— Спектакль будет! — гордо произнёс крокодил. — Я заменю тебя. (Когда-то в юности он занимался в театральном кружке.)

— Правда? Это было бы здорово! Сегодня идёт «Красная Шапочка», и я играю внучку. Ты помнишь эту сказку?

— Конечно, помню!

— Ну вот и прекрасно! Если ты хорошо сыграешь, никто не 3aMeTHt подмены. Талант делает чудеса!

И она вручила крокодилу свой красненький беретик.

Когда ребята пришли в театр, они увидели очень странный спектакль. На сцене появился Гена в красной шапочке. Он шёл и напевал:

По улицам ходила Большая крокодила… Навстречу ему вышел серый волк.

— Здравствуй, Красная Шапочка, — произнёс он заученным голосом и остолбенел.

— Здравствуйте, — ответил крокодил.

— Куда это ты направляешься?

— Да так просто. Гуляю.

— Может быть, ты идёшь к своей бабушке?

— Да, конечно, — спохватился крокодил. — Я иду к ней.

— А где живёт твоя бабушка?

— Бабушка? В Африке, на берегу Нила.

— А я был уверен, что твоя бабушка живёт вон там на опушке.

— Совершенно верно! Там у меня тоже живёт бабушка. Двоюродная. Я как раз собирался зайти к ней по дороге.

— Ну что же, — сказал волк и убежал.

Дальше он, как положено, прибежал к домику, съел бабушку Красной Шапочки и лёг вместо неё в кровать.

Гена в это время сидел за сценой и перечитывал содержание сказки. Наконец он тоже появился около домика.

— Здравствуйте, — постучал он в дверь. — Кто здесь будет моя бабушка?

— Здравствуйте, — ответил волк. — Я ваша бабушка.

— А почему у тебя такие большие уши, бабушка? — спросил крокодил, на этот раз правильно.

— Чтобы лучше тебя слышать.

— А почему ты такая лохматая, бабушка? — Гена снова забыл свои слова.

— Да всё некогда побриться, внученька, забегалась я… — разозлился волк и спрыгнул с кровати. — А сейчас я тебя съем!

— Ну, это мы ещё посмотрим! — сказал крокодил и бросился на серого волка. (Он настолько увлёкся событиями, что совсем забыл, где находится и что ему положено делать.)

Серый волк в страхе убежал. Дети были в восторге. Они никогда не видели такой интересной «Красной Шапочки». Они долго хлопали и просили повторить всё сначала. Но крокодил почему-то отказался. Даже больше того, он долго уговаривал Чебурашку не рассказывать Гале, как прошёл спектакль.

Глава седьмая

Галя долго болела гриппом, и врачи запретили приходить к ней, чтобы друзья не заразились. Поэтому Гена и Чебурашка остались вдвоём.

Как-то вечером после работы Чебурашка решил зайти в зоопарк, чтобы навестить крокодила.

Он шёл по улице и вдруг увидел маленькую грязную собачку, которая сидела на мостовой и тихонько скулила.

— Чего ты ревёшь? — спросил Чебурашка.

— Я не реву, — ответила собачка. — Я плачу.

— А чего ты плачешь?

Но собачка ничего не говорила и плакала всё жалостливее.

Чебурашка сел рядом с ней на приступочку, подождал, пока она окончательно выплачется, а потом приказал:

— Ну выкладывай, что с тобой случилось?

— Меня выгнали из дому.

— Кто тебя выгнал?

— Хозяйка! — Собачка опять начала всхлипывать.

— За что? — спросил Чебурашка.

— За просто так. За не знаю что.

— А как тебя зовут?

— Тобик — И собачка, немного успокоившись, рассказала Чебурашке свою короткую и печальную историю.

Вот она:

КОРОТКАЯ И ПЕЧАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ

МАЛЕНЬКОЙ СОБАЧКИ ТОБИК

Тобик был крошечной собачкой, совсем-совсем малюсеньким щенком, когда его принесли в дом к будущей хозяйке.

— Ах, какая прелесть! — говорила хозяйка, показывая его гостям. — Не правда ли, он очень мил?

И все гости находили, что он очень мил и что он прелесть.

Все играли со щенком и угощали его конфетами.

Время шло, и щенок рос. Он уже не был таким симпатичным и неуклюжим, как раньше. Теперь хозяйка, показывая его гостям, не говорила: «Ах, какая прелесть!» — а, наоборот, говорила: «Моя собака ужасно некрасива! Но не могу ж я её выгнать из дому? Ведь у меня такое доброе сердце! Оно в пять минут разобьётся от горя!»

Но однажды кто-то принёс в дом нового щенка. Он был такой же симпатичный и неуклюжий, как Тобик раньше.

Тогда хозяйка недолго думая выставила Тобика за дверь. Не могла же она держать двух животных сразу! И её сердце в пять минут не разбилось от жалости. Не разбилось оно и в шесть минут и даже в девяносто восемь. Наверное, оно вообще никогда не разобьётся.

«Что же мне с тобой делать?» — подумал Чебурашка.

Можно было, конечно, взять собачку с собой. Но Чебурашка не знал, как на это посмотрят его друзья. А вдруг они не любят собак? Можно было оставить собачку на улице. Но её было очень жалко. А вдруг она простудится и заболеет!

— Знаешь что, — сказал Чебурашка наконец. — Вот тебе ключ. Иди пока посиди в моём домике, обсохни, согрейся. А потом мы что-нибудь придумаем.

После этого он зашагал дальше к зоопарку.

Глава восьмая

У самого входа в зоопарк он неожиданно встретил Галю.

— Ура! — закричал Чебурашка. — Значит, ты уже выздоровела?

— Выздоровела, — ответила Галя. — Мне уже разрешили выходить из дому.

— А ты немного похудела, — сказал Чебурашка.

— Да, — грустно согласилась девочка. — А это очень заметно?

— Нет! — воскликнул Чебурашка. — Почти незаметно. Ты совсем немножко похудела. Так немножко, так немножко, что даже немного поправилась!

Галя сразу повеселела, и они вместе вошли в зоопарк.

Гена, как всегда, лежал на солнышке и читал книгу.

— Посмотри-ка, — сказала Галя Чебурашке, — а я и не думала, что он такой толстый!

— Да, — согласился Чебурашка. — Он просто ужасно толстый! Он похож на сосиску с лапками!.. Здравствуй, Гена! — крикнул Чебурашка крокодилу.

— Я не Гена, — обиженно сказал крокодил, похожий на сосиску с лапками. — Я Валера. Я работаю во вторую смену. А ваш Гена пошёл одеваться. Сейчас он придёт.

Толстый крокодил сердито отвернулся.

Как раз в это время подошёл Гена в своём нарядном пальто и красивой шляпе.

— Здравствуйте, — улыбаясь, сказал он. — Пошли ко мне в гости!

— Пошли! — согласились Галя и Чебурашка. Им очень нравилось бывать у крокодила.

У Гены друзья пили кофе, беседовали и играли в разные настольные игры.

Чебурашка каждую минуту порывался рассказать про свою собачку, но удобный случай никак не представлялся.

Но вот в дверь кто-то позвонил.

— Войдите, — сказал Гена.

В комнату вошёл большой-пребольшой лев в пенсне и в шляпе.

— Лев Чандр, — представился он.

Приятели поклонились льву и отошли подальше.

— Скажите, пожалуйста, — спросил гость, — здесь живёт крокодил, которому нужны друзья?

— Здесь, — ответил Гена. — Он живёт здесь. Только ему уже не нужны друзья. Они у него есть.

— Очень жаль! — вздохнул лев и направился к выходу. — До свидания.

— Подождите, — остановил его Чебурашка, — А какой друг вам нужен?

— Не знаю, — ответил лев. — Просто друг, и всё.

— Тогда, мне кажется, я смогу вам помочь, — сказал Чебурашка. — Посидите у нас несколько минут. А я пока сбегаю домой. Ладно?

Через некоторое время Чебурашка вернулся; он вёл на поводке просохшего Тобика.

— Вот кого я имел в виду, — сказал он. — Мне кажется, вы подойдёте друг другу!

— Но ведь это очень маленькая собачка, — возразил лев, — а я вон какой большой!

— Не беда, — сказал Чебурашка, — значит, вы будете её защищать!

— Действительно, — согласился Чандр. — А что вы умеете делать? — спросил он у Тобика.

— Ничего, — ответил Тобик.

— По-моему, это тоже не страшно, — сказала льву Галя. — Вы можете научить его всему, чему хотите!

— Пожалуй, они правы, — решил Чандр. — Ну что ж, — сказал он Тобику, — я буду рад подружиться с вами. А вы?

— И я! — завилял хвостом Тобик. — Я постараюсь быть очень хорошим товарищем!

Новые знакомые поблагодарили всех, кто был в комнате, и распрощались.

— Молодец! — похвалила Галя Чебурашку, когда они ушли. — Ты поступил как надо!

— Пустяки! — застеснялся Чебурашка. — Не стоит об этом говорить!

— А вы знаете, — вдруг сказала Галя, — сколько в нашем городе таких вот одиноких чандров и тобиков?

— Сколько? — спросил Чебурашка.

— Много, — ответила девочка. — У них совсем нет друзей. К ним никто не приходит на день рождения. И никто их не пожалеет, когда им бывает грустно!

Гена слушал всё это печальный-препечальный. Из его глаз медленно выкатилась огромная прозрачная слеза. Глядя на него, Чебурашка тоже попытался заплакать. Но из его глаз выкатилась только малюсенькая-малюсенькая слезиночка. Такая, что её было даже стыдно показывать.

Так что же мы должны делать? — вскричал крокодил. — Я хочу помочь им!

— И я хочу помочь! — поддержал его Чебурашка. — Что мне, жалко, что ли? Только как?

— Очень просто, — сказала Галя. — Надо их всех передружить между собой.

— А как их передружить? — спросил Чебурашка.

— Не знаю, — ответила Галя.

— А я уже придумал! — заявил Гена. — Надо взять и написать объявления, чтобы они приходили к нам. А когда они будут приходить, мы их будем знакомить между собой!

Эта мысль всем понравилась, и друзья порешили сделать так. Они развесят по городу объявления о подборе друзей. Каждому, кто будет приходить к ним, они постараются найти товарища. А дом, в котором живёт крокодил, решено было превратить в Дом дружбы.

— Итак, — сказал Гена, — с завтрашнего дня за работу!

Глава девятая

На другой вечер работа закипела. Гена сидел за столом и как главный специалист по объявлениям писал:

Чебурашка брал эти объявления и выбегал на улицу. Он наклеивал их везде, где можно и где нельзя. На стенках домов, на заборах и даже на проходивших мимо лошадях.

Галя в это время прибирала в доме. Закончив уборку, она поставила посредине комнаты стул и прикрепила к нему табличку:

После этого друзья уселись на диване немножко отдохнуть.

Вдруг входная дверь в квартиру тихонечко заскрипела, и в комнату проскользнула маленькая юркая старушка. Она вела на верёвочке большую серую крысу.

Галя вскрикнула и влезла с ногами на диван. Гена сорвался с места, забежал в шкаф и захлопнул за собой дверцу. Один только Чебурашка спокойно сидел на диване. Он никогда не видел крыс и поэтому не знал, что их полагается бояться.

— Лариска! На место! — скомандовала старушка, и крыса быстро забралась в маленькую сумочку, висевшую на руке у хозяйки. Из сумочки высовывалась теперь только хитрая мордочка с длинными усами и чёрными бусинками глаз.

Постепенно все успокоились. Галя снова села на диван, а Гена вылез из шкафа. На нём был новый галстук, и Гена делал вид, что только за галстуком лазил в шкаф.

Тем временем старушка уселась на стул с табличкой «Для посетителей» и спросила:

— Кто из вас будет крокодил?

— Я, — ответил Гена, поправляя галстук.

— Это хорошо, — сказала старушка и задумалась.

— Что — хорошо? — спросил Гена.

— Хорошо, что вы зелёный и плоский.

— А почему это хорошо, что я зелёный и плоский?

— Потому, что если вы ляжете на газоне, то вас не будет видно.

— А зачем я должен лежать на газоне? — снова спросил крокодил.

— Об этом вы узнаете потом.

— А кто вы такая, — наконец вмешалась Галя, — и чем вы занимаетесь?

— Меня зовут Шапокляк, — ответила старуха. — Я собираю злы.

— Не злы, а злые дела, — поправила её Галя. — Но только зачем?

— Как — зачем? Я хочу прославиться.

— Так не лучше ли делать добрые дела? — вмешался крокодил Гена.

— Нет, — ответила старуха, — добрыми делами не прославишься. Я делаю пять зол в день. Мне нужны помощники.

— А что вы делаете?

— Много чего, — сказала старуха. — Стреляю из рогатки по голубям. Обливаю прохожих из окна водой. И всегда-всегда перехожу улицу в неположенном месте.

— Всё это хорошо! — воскликнул крокодил. — Но почему я должен лежать на газоне?

— Очень просто, — объяснила Шапокляк. — Вы ложитесь на газоне, и, так как вы зелёный, вас никто не видит. Мы привязываем на верёвочку кошелёк и бросаем его на мостовую. Когда прохожий нагибается за ним, вы выдёргиваете кошелёк из-под носа! Здорово я придумала?

— Нет, — обиженно сказал Гена. — Мне это совсем не нравится! К тому же на газоне можно простудиться.

— Боюсь, что нам с вами не по пути, — обратилась к посетительнице Галя. — Мы, наоборот, хотим делать добрые дела. Мы даже собираемся устроить Дом дружбы!

— Что! — закричала старуха. — Дом дружбы! Ну тогда я объявляю вам войну! Привет!

— Постойте, — задержал её крокодил, — Вам всё равно, кому объявлять войну?

— Пожалуй, всё равно.

— Тогда объявите её не нам, а кому-нибудь другому. Мы слишком заняты.

— Могу и кому-нибудь другому, — сказала старуха. — Мне не жалко!

— Лариска, вперёд! — скомандовала она крысе, и они обе скрылись за дверью.

Глава десятая

На следующий вечер посетителей в Доме дружбы принимала Галя, а Гена и Чебурашка сидели в сторонке и играли в лото.

В дверь резко позвонили, и на пороге появился мальчишка. Он был бы совсем обыкновенным, этот мальчишка, если бы он не был необыкновенно растрёпанным и чумазым.

— Здесь дают друзей? — спросил он, не поздоровавшись.

— Не дают, а подбирают, — поправила Галя.

— Это всё равно. Главное, здесь или не здесь?

— Здесь, здесь, — успокоила его девочка.

— А какого друга тебе надо? — вмешался крокодил.

— Мне надо, мне надо… — сказал мальчишка, и его глаза заблестели. — Мне надо… двоечника!

— Какого двоечника?

Круглого.

— А зачем тебе круглый двоечник?

— Как — зачем? Вот мне мама скажет: «Опять у тебя шесть двоек в табеле!» — а я отвечу: «Подумаешь, шесть! А вот у одного моего приятеля целых восемь!» Понятно?

— Понятно, — сказал крокодил. — И хорошо бы он был ещё драчун?!

— Зачем же? — спросил мальчишка.

— Как — зачем? Ты придёшь домой, а мама скажет: «Опять у тебя шишка на лбу!» — а ты ответишь: «Подумаешь, шишка! Вот у одного моего товарища целых четыре шишки!»

— Правильно! — весело закричал мальчишка, с уважением посмотрев на крокодила. — И ещё надо бы, чтобы он хорошо стрелял из рогатки. Мне скажут: «Опять ты разбил чужое окно?» — а я скажу: «Подумаешь, окно! Вот мой товарищ два окна разбил!» Верно я говорю?

— Верно, — поддержал его Гена.

— Потом ещё нужно, чтобы он был хорошо воспитан.

— Зачем? — спросила Галя.

— Как — зачем? Мне мама не разрешает дружить с плохими ребятами.

— Ну что ж, — сказала Галя, — если я правильно вас поняла, вам нужен хорошо воспитанный двоечник и безобразник?

— Вот именно, — подтвердил мальчик.

— Тогда вам придётся подойти завтра. Попробуем для вас что-нибудь подобрать.

После этого чумазый посетитель с достоинством удалился. Разумеется, не попрощавшись.

— Как же нам поступить? — спросила Галя. — Мне кажется, мы должны подобрать ему не безобразника, а, наоборот, хорошего мальчика. Чтобы его исправить.

— Нет, — возразил Гена. — Мы должны подобрать ему то, что он просит. Иначе это будет обман. А я не так воспитан.

— Совершенно верно, — сказал Чебурашка. — Надо подобрать ему то, что он хочет. Чтобы ребёнок не плакал!

— Хорошо, — согласилась Галя. — А кто из вас возьмётся за это дело?

— Я возьмусь! — заявил Чебурашка. Он всегда старался браться за трудные дела.

— И я возьмусь! — сказал крокодил. Ему просто очень хотелось помочь Чебурашке.

Глава одиннадцатая

Наши герои не торопясь шли по улице. Им было очень приятно идти и беседовать между собой.

Но вдруг раздалось: б-б-бум, и что-то пребольно стукнуло крокодила по голове.

— Это не ты? — спросил Гена у Чебурашки.

— Что — не ты?

Это не ты меня ударил?

— Нет, — ответил Чебурашка. — Я никого не ударял!

В это время снова послышалось: б-б-бум, и что-то пребольно стукнуло самого Чебурашку.

— Вот видишь, — сказал он. — И меня стукнули!

Что бы это могло быть? Чебурашка стал оглядываться.

И вдруг на столбике у забора он заметил очень знакомую серую крысу.

— Смотри-ка, — сказал он крокодилу, — это крыса старухи Шапокляк. Теперь я знаю, кто в нас кидается!

Чебурашка оказался прав. Это была действительно старуха Шапокляк.

Она гуляла по улице вместе со своей ручной Лариской и совершенно случайно встретилась с Геной и Чебурашкой. У друзей был такой довольный вид, что ей сразу же захотелось им чем-нибудь насолить. Поэтому, подхватив свою крысу под мышку, старуха обогнала их и устроилась в засаде у забора.

Когда приятели подошли, она вытащила из кармана бумажный мячик на резиночке и стала стукать им друзей по голове. Мячик вылетал из-за забора, попадал в Гену или Чебурашку и улетал обратно.

А крыса Лариска сидела в это время наверху и, считая число попаданий, направляла огонь.

Как только мячик вылетел снова, Гена быстро повернулся и схватил его зубами. Затем они вместе с Чебурашкой медленно стали переходить на другую сторону улицы.

Резинка натягивалась всё сильнее и сильнее. И когда Шапокляк высунулась из своего укрытия посмотреть, куда девался её мячик, Чебурашка скомандовал: «Огонь!» — а Гена разжал зубы.

Мячик со свистом перелетел улицу и угодил точно в свою хозяйку. Старуху с забора как ветром сдуло.

Наконец она высунулась снова, настроенная в десять раз более воинственно, чем раньше.

«Безобразники! Бандиты! Головотяпы несчастные!» — вот что хотела сказать она от всего сердца. Но не смогла, потому что рот у неё был забит бумажным мячиком.

Разгневанная Шапокляк попыталась выплюнуть мячик, но он почему-то не выплёвывался!

Что же ей оставалось делать?

Ничего другого, как бежать в поликлинику к известному доктору Иванову.

— Шубу, шубу шу, — сказала она ему.

— Шубу, шубу что? — переспросил доктор.

— Шубу, шубу шу!

— Нет, — ответил он. — Шуб я не шью.

— Да не шубу, шубу шу, — снова зашамкала старуха, — а мясик!

— Вы, наверное, иностранка! — догадался доктор.

— Да! Да! — радостно закивала головой Шапокляк.

Ей было очень приятно, что её приняли за иностранку.

— А я иностранцев не обслуживаю, — заявил Иванов и выставил Шапокляк за дверь.

Так до самого вечера она только мычала и не говорила ни слова. За это время у неё во рту накопилось столько ругательных слов, что, когда мячик наконец размок и она выплюнула последние опилки, у неё изо рта высыпалось вот что:

— Безобразникихулиганыявампокажугдеракизимуюткрокодилынесчастныезелёныечтобвампустобыло!!

И это было ещё не всё, так как часть ругательных слов она проглотила вместе с резинкой.

Глава двенадцатая

Гена и Чебурашка бегали по разным школам и спрашивали у сторожей, нет ли у них на примете круглых двоечников и драчунов. Сторожа были люди степенные. Они больше любили говорить про отличников и про воспитанных мальчиков, чем про двоечников и безобразников. Общая картина, нарисованная ими, была такова: все мальчики, приходившие в школы, учились замечательно, были вежливыми, всегда здоровались, каждый день мыли руки, а некоторые даже шею.

Встречались, конечно, и безобразники. Но что это были за безобразники! Одно разбитое окно в неделю, и всего лишь две двойки в табеле.

Наконец крокодилу повезло. Он узнал, что в одной школе учится просто превосходный мальчик. Во-первых, полный оболтус, во-вторых, страшный драчун, а в-третьих, шесть двоек в месяц! Это было как раз то, что надо. Гена записал его имя и адрес на отдельной бумажке. После этого он довольный пошёл домой.

Чебурашке повезло меньше.

Он тоже нашёл такого мальчика, какого нужно. Не мальчик, а клад. Второгодник. Задира. Прогульщик. Из отличной семьи, и восемь двоек в месяц. Но этот мальчик наотрез отказался водиться с тем, у кого будет меньше десяти двоек. А уж такого отыскать нечего было и думать. Поэтому Чебурашка расстроенный пошёл домой и сразу же лёг спать.

Глава тринадцатая

На другой день чумазый малыш, для которого подбирали двоечников, появился снова.

— Ну что, нашли? — спросил он у Гали, как всегда забыв поздороваться.

— Нашли, — ответила Галя. — Кажется, подходящий парень!

— Во-первых, он настоящий прогульщик, — сказал крокодил.

— Это хорошо!

— Во-вторых, страшный драчун.

— Прекрасно!

— В-третьих, шесть двоек в неделю, и к тому же ужасный грязнуля.

— Двоек маловато, — подвёл итоги посетитель. — А в остальном подходяще. Где он учится?

— В пятой школе, — ответил Гена.

— В пятой? — с удивлением протянул малыш. — А как же его зовут?

— Зовут его Дима, — сказал крокодил, посмотрев в бумажку. — Полный оболтус! То, что надо!

— «То, что надо! То, что надо»! — расстроился малыш. — Совсем не «то, что надо». Это же я сам!

Настроение у него сразу испортилось.

— А вы ничего не нашли? — спросил он Чебурашку.

— Нашёл, — ответил тот, — с восемью двойками. Только он не хочет с тобой дружить, раз у тебя шесть. Ему десятидвоечника подавай! Если бы ты десять получил, вы бы поладили.

— Нет, — сказал малыш. — Десять — это уж слишком. Легче получить четыре.

Он медленно направился к выходу.

— Заглядывай, — вслед ему крикнул крокодил, — может быть, что-нибудь подберём!

— Ладно! — сказал мальчишка и скрылся за дверью.

Глава четырнадцатая

Прошёл час. Затем ещё полчаса. Никаких посетителей не было. Но вдруг окно раскрылось, и в комнату просунулась какая-то странная голова с короткими рожками и длинными подвижными ушами.

— Привет! — сказала голова. — Кажется, я не ошиблась!

— Привет! — ответили наши друзья.

Они сразу поняли, кто к ним пожаловал. Такая длинная шея могла принадлежать только одному зверю — жирафе.

— Меня зовут Анюта, — сказала гостья. — Мне хотелось бы завести друзей!

Она понюхала цветы, стоявшие на окне, и продолжала:

— Вас всех, наверное, очень интересует вопрос, а почему у такой милой и симпатичной жирафы, как я, совсем нет товарищей? Не так ли?

Гене, Гале и Чебурашке пришлось согласиться, что это действительно так.

— Тогда я вам объясню. Всё дело в том, что я очень высокая. Чтобы со мной беседовать, надо обязательно задирать голову вверх. — Жирафа потянулась и внимательно посмотрела на себя в зеркало. — А когда вы идёте по улице, задрав голову вверх, вы непременно провалитесь в какую-нибудь яму или канаву!.. Так все мои знакомые и порастерялись по разным улицам, и я не знаю, где их теперь искать! Не правда ли, печальная история?

Гене, Гале и Чебурашке снова пришлось согласиться, что эта история очень печальная.

Жирафа говорила долго. За себя и за всех остальных. Но, несмотря на то что она говорила очень долго, она не сказала ничего толкового. Эта особенность чрезвычайно редкая в наше время. Во всяком случае, среди жираф.

Наконец после долгих разговоров Гене всё-таки удалось спровадить гостью. И когда она ушла, все с облегчением вздохнули.

— Ну что ж, — сказала Галя, — пора и по домам.

Надо же хоть немного отдохнуть.

Глава пятнадцатая

Но крокодилу отдохнуть так и не удалось. Как только он улёгся спать, в дверь тихонечко постучали.

Гена открыл, и на пороге появилась маленькая обезьянка в сиреневой шапочке и в красном спортивном костюме.

— Здравствуйте, — сказал ей крокодил. — Проходите.

Обезьянка молча прошла и уселась на стул для посетителей.

— Вам, наверное, нужны друзья? — обратился к ней Гена. — Не так ли?

«Так, так», — закивала гостья, не раскрывая рта. Казалось, что весь рот у неё был забит кашей или теннисными мячиками. Она не произносила ни слова и только в знак согласия изредка кивала головой.

Гена на секунду задумался, а потом спросил напрямик:

— Вы, наверное, не умеете разговаривать?

Как бы теперь обезьянка ни ответила, вышло бы одно и то же. Если бы она, например, кивнула головой: «да», то получилось бы: «Да, я не умею разговаривать». А если бы она отрицательно покачала головой: «нет», то всё равно вышло бы так: «Нет, я не умею разговаривать».

Поэтому ей ничего не оставалось делать, как открыть рот и выложить из него всё то, что мешало ей говорить, — гаечки, винтики, коробочки из-под гуталина, ключики, пуговицы, ластики и прочие нужные и интересные предметы.

— Я умею разговаривать, — наконец заявила она и стала снова укладывать вещи на свои места.

— Одну минуточку, — остановил её крокодил, — скажите уж заодно, как вас зовут и где вы работаете?

— Мария Францевна, — назвалась обезьянка. — Я выступаю в цирке с учёным дрессировщиком.

После этого она быстро запихнула все свои ценности обратно. Видно, её очень беспокоило, что они лежат на чужом, совершенно незнакомом столе.

— Ну, а какой друг вам нужен? — продолжал расспросы Гена.

Обезьянка немного подумала и опять потянулась, чтобы вытащить всё то, что мешало ей говорить.

— Подождите, — остановил её Гена. — Вам, наверное, нужен товарищ, с которым совсем бы не пришлось разговаривать? Правильно?

«Правильно, — кивнула головой посетительница со странным именем — Мария Францевна, — Правильно, правильно, правильно!»

— Ну что ж, — закончил крокодил, — тогда зайдите к нам через недельку.

После того как обезьянка ушла, Гена вышел вслед за ней и написал у входа на бумажке:

Потом он подумал немного и добавил:

Однако на этом его злоключения не кончились. Когда обезьянка укладывала за щеку все свои ценные предметы, она случайно запихнула туда же маленький крокодиловский будильник. Поэтому утром крокодил Гена здорово проспал на работу и имел из-за этого крупный разговор с директором.

А у обезьянки, когда она ушла от крокодила, всё время что-то тикало в ушах. И это её сильно беспокоило, А рано-рано утром, в шесть часов, у неё так громко зазвенело в голове, что бедная обезьянка прямо с постели бегом помчалась в кабинет доктора Иванова.

Доктор Иванов внимательно прослушал её через слуховую трубку, а потом заявил:

— Одно из двух: или у вас нервный тик или неизвестная науке болезнь! В обоих случаях хорошо помогает касторка. (Он был очень старомодным, этот доктор, и не признавал никаких новых лекарств.) Скажите, — снова спросил он у обезьянки, — у вас, наверное, это не в первый раз?

Как бы обезьянка ни закивала в ответ: «да» или «нет», всё равно получилось бы, что не в первый. Поэтому ей ничего не оставалось делать, как выложить из-за щёк все свои сокровища. Тут-то доктору всё стало ясно.

— В следующий раз, — сказал он, — если в вас начнётся музыка, проверьте сначала, не запихнули ли вы за щеку радиоприёмник или же главные городские часы.

На этом они расстались.

Глава шестнадцатая

Через несколько дней, вечером, Гена устроил на своей квартире маленькое совещание.

— Может, это не совсем тактично — то, что я хочу сказать, — начал он, — но всё таки я скажу. Мне очень нравится то, что мы с вами делаем. Это мы просто здорово придумали! Но с тех пор как мы всё это здорово придумали, я потерял всякий покой! Даже ночью, когда все нормальные крокодилы спят, я должен вставать и принимать посетителей. Так продолжаться не может! Надо обязательно найти выход.

— А мне кажется, что я уже нашёл, — сказал Чебурашка. — Только я боюсь, что это вам не понравится!

— Что же?

— Нам нужно построить новый дом. Вот и всё!

— Верно, — обрадовался Гена, — А старый мы закроем!

— Пока закроем, — поправила его Галя. — А потом снова откроем в новом доме!

— Итак, с чего же мы начнём? — спросил Гена.

— Прежде всего нам нужно выбрать участок, — ответила Галя. — А потом нам надо решить, из чего мы будем строить.

— С участком дело просто, — сказал крокодил. — Позади моего дома есть детский сад, а рядом с ним небольшая площадка. Там и будем строить!

— А из чего?

— Конечно, из кирпичей!

— А где же их взять?

— Не знаю.

— И я не знаю, — сказала Галя.

— И я тоже не знаю, — сказал Чебурашка.

— Послушайте, — вдруг предложила Галя, — давайте позвоним в справочное бюро!

— Давайте, — согласился крокодил и тут же снял телефонную трубку. — Алло, справочное! — сказал он. — Вы не подскажете нам, где можно достать кирпичи? Мы хотим построить маленький домик.

— Минуточку! — ответило справочное. — Дайте подумать. — А потом сказало: — Вопросом кирпичей в нашем городе занимается Иван Иванович. Так что идите к нему.

— А где он живёт? — спросил Гена.

— Он не живёт, — ответило справочное, — он работает. В большом сером здании на главной площади. До свидания.

— Ну что ж, — сказал Гена, — пошли к Иван Ивановичу! — И он вытащил из шкафа свой самый нарядный костюм.

Глава семнадцатая

Иван Иванович сидел в большом светлом кабинете за письменным столом и работал.

Из большой кучи бумаг на столе он брал одну, писал на ней: «Разрешить. Иван Иванович» — и откладывал в левую сторону.

Затем он брал следующую бумажку, писал на ней: «Не разрешить. Иван Иванович» — и откладывал в правую сторону.

И так дальше:

«Разрешить. Иван Иванович».

«Не разрешить. Иван Иванович».

— Здравствуйте, — вежливо поздоровались наши друзья, входя в комнату.

— Здравствуйте, — ответил Иван Иванович, не отрываясь от работы.

Гена снял свою новую шляпу и положил её на угол стола. Тут же Иван Иванович написал на ней: «Разрешить. Иван Иванович», потому что перед этим он написал на какой-то бумажке: «Не разрешить. Иван Иванович».

— Вы знаете, нам нужны кирпичи! — начала разговор Галя.

— Сколько? — поинтересовался Иван Иванович, продолжая писать.

— Много, — торопливо вставил Чебурашка. — Очень много.

— Нет, — ответил Иван Иванович, — много я дать не могу. Могу дать только половину.

— А почему?

— У меня такое правило, — объяснил начальник, — всё делать наполовину.

— А почему у вас такое правило? — снова спросил Чебурашка.

— Очень просто, — сказал Иван Иванович. — Если я всё буду делать до конца и всем всё разрешать, то про меня скажут, что я слишком добрый и каждый у меня делает что хочет. А если я ничего не буду делать и никому ничего не разрешать, то про меня скажут, что я бездельник и всем только мешаю. А так про меня никто ничего плохого не скажет. Понятно?

— Понятно, — согласились посетители.

— Так сколько кирпичей вам нужно?

— Мы хотели построить два маленьких домика, — схитрил крокодил.

— Ну что ж, — сказал Иван Иванович, — я вам дам кирпичи на один маленький домик. Это будет как раз тысяча штук. Идёт?

— Идёт, — кивнула головой Галя. — Только нам ещё нужна машина, чтобы привезти кирпичи.

— Ну нет, — протянул Иван Иванович, — машину я вам дать не могу. Я могу дать только полмашины.

— Но ведь половинка машины не сможет ехать! — возразил Чебурашка.

— Действительно, — согласился начальник, — не сможет. Ну тогда мы сделаем так. Я вам дам целую машину, но привезу кирпичи только на половину дороги.

— Это будет как раз около детского садика, — снова схитрил Гена.

— Ну что ж, — сказал Иван Иванович, — значит, договорились.

И он опять занялся своей важной работой — достал из кучки бумажку, написал на ней: «Разрешить. Иван Иванович» — и потянулся за следующей.

Глава восемнадцатая

На другой день к детскому саду подъехала большая грузовая машина, и двое рабочих сгрузили тысячу штук кирпичей.

— Нам нужно обязательно обнести наш участок забором, — сказала Галя, — чтобы никто нам не мешал строить.

— Правильно, — согласился Гена, — С этого и начнём!

Они раздобыли несколько десятков дощечек, вкопали по углам участка столбы и поставили невысокий деревянный забор. После этого работа началась.

Чебурашка и Галя подносили глину, а крокодил надел брезентовый фартук и стал каменщиком. Одно только смущало Гену.

— Понимаешь, — говорил он Чебурашке, — увидят меня мои знакомые и скажут: «Вот тебе раз, крокодил Гена, а занимается такой несерьёзной работой!» Неудобно получится!

— А ты надень маску, — предложил Чебурашка. — Тебя никто и не узнает!

— Верно, — стукнул себя по лбу крокодил. — Как это я сам не додумался!

С тех пор он приходил на стройку домика только в маске. И в маске крокодила никто не узнавал. Только однажды крокодил Валера, Генин сменщик, проходя мимо забора, закричал:

— Ого-го, что я вижу! Крокодил Гена работает на стройке! Ну как дела?

— Дела хорошо, — ответил Гена незнакомым голосом. — Только я не Гена, это раз. А во-вторых, я вообще не крокодил!

Этим он сразу поставил Валеру на место.

Глава девятнадцатая

Как-то вечером крокодил Гена первым пришёл на стройку. И вдруг он увидел, что вдоль всего забора тянется такая надпись:

ОСТОРОЖНО, ЗЛАЯ СОБАКА!

«Вот тебе раз! — подумал Гена. — Кто же её привёл? Может, Чебурашка? У него много всяких странных знакомых!»

Крокодил сел на приступочку, чтобы дождаться появления Чебурашки.

Через полчаса, напевая песенку, пришагал Чебурашка.

— Ты не знаешь, — обратился к нему крокодил, — откуда здесь взялась злая собака?

Чебурашка вытаращил глаза.

— Не знаю, — сказал он, — Вчера её не было. Может, её Галя привела?

Но когда пришла Галя, выяснилось, что и она не приводила никакой злой собаки.

— Значит, собака сама пришла, — сделал предположение Чебурашка.

— Сама? — удивился крокодил. — А кто же написал надпись?

— Сама и написала. Чтобы её не беспокоили по пустякам!

— Как бы то ни было, — решила девочка, — надо её оттуда выманить! Давайте привяжем кусочек колбасы на верёвочку и бросим на участок. А когда собака схватится за него зубами, мы её оттуда вытащим через калитку.

Так они и сделали. Взяли кусок колбасы из Чебурашкиного ужина, привязали к бечёвке и бросили через забор.

Но никто за верёвку не дёргал.

— А может, она не любит колбасу? — сказал Чебурашка. — Может, она любит рыбные консервы? Или, например, бутерброды с сыром?

— Если бы не новые штаны, — взорвался Гена, — я бы ей показал!

Неизвестно, чем бы всё это кончилось, если бы из-за забора вдруг не выскочила кошка. Она держала в зубах ту самую колбасу на верёвочке.

Кошка посмотрела на друзей и быстро-быстро убежала. Так быстро, что Чебурашка не успел даже потянуть за шпагатик и выдернуть свой ужин.

— Что же это такое? — разочарованно сказал он. — Пишут одно, а на самом деле другое! — Он зашёл за калитку, — Никакой собаки нет!

— И не было! — догадалась Галя. — Просто кто-то решил нам помешать! Вот и всё!

— А я знаю кто! — закричал Гена. — Это старуха Шапокляк! Больше некому! Из-за неё мы целый вечер не работали! А завтра она ещё что-нибудь придумает. Вот увидите!

— Завтра она ничего не придумает! — твёрдо заявил Чебурашка. Он стёр первую надпись и написал на заборе:

ОСТОРОЖНО, ЗЛОЙ ЧЕБУРАШКА!

Затем он выбрал длинный и крепкий шест и прислонил его к калитке изнутри. Если бы кто-нибудь теперь приоткрыл калитку и сунул туда свой любопытный нос, шест непременно бы щёлкнул его по голове.

После этого Галя, Гена и Чебурашка спокойно разошлись по своим делам.

Глава двадцатая

Каждый раз поздно вечером старуха Шапокляк выходила из дома для ночного разбоя. Она подрисовывала усы на афишах и плакатах, вытряхивала из урн мусор и изредка стреляла из пугача, чтобы напугать ночных прохожих.

И в этот вечер она тоже вышла из дома и направилась в город вместе со своей ручной крысой Лариской.

Первым делом она решила пойти на стройку нового дома, чтобы навести там очередной беспорядок.

Когда старуха подошла к забору, она увидела на нём такую надпись:

ОСТОРОЖНО, ЗЛОЙ ЧЕБУРАШКА!

«Интересно, — подумала старуха, — кто же это такой, злой Чебурашка? Надо посмотреть!»

Ей захотелось приоткрыть калитку и заглянуть внутрь. Но как только она это сделала, палка, приставленная изнутри, сразу же свалилась и пребольно щёлкнула её по носу.

— Безобразники! — закричала старуха. — Сорванцы! Я вам теперь задам! Вот увидите! — И, сунув свою ручную крысу под мышку, она побежала в сторону зоопарка.

В голове у старухи Шапокляк уже созрел грозный план мести. Она знала, что в зоопарке живёт очень злой и глупый носорог, по имени Птенчик. Старуха по воскресеньям кормила его бубликами, стараясь приручить к себе. Носорог съел целых пять бубликов, и Шапокляк считала, что он совершенно ручной. Она хотела приказать ему, чтобы он прибежал на стройку, наказал этого «злого Чебурашку» и переломал там всё, что мог.

Ворота зоопарка были закрыты. Недолго думая старуха перемахнула через забор и направилась к клетке с носорогом.

Носорог, конечно, спал. Во сне он, конечно, храпел. А храпел он так сильно, что совершенно непонятно было, как это он ухитряется спать при таком шуме.

— Эй ты, вставай! — сказала ему старуха. — Дело есть!

Но Птенчик ничего не слышал.

Тогда она стала толкать его в бок через прутья решётки кулаком. Это тоже не дало никакого результата.

Пришлось старухе отыскать длинную палку и палкой колотить носорога по спине.

Наконец Птенчик проснулся. Он был ужасно зол оттого, что его разбудили. И, конечно, он уже не помнил ни о каких съеденных бубликах.

А Шапокляк открыла дверцу и с криком: «Вперёд! Скорей!»— побежала к выходу из зоопарка.

Носорог бросился за ней и совсем не потому, что ему хотелось «скорей» и «вперёд». Просто ему очень хотелось боднуть эту вредную старушенцию..

Перед самыми воротами Шапокляк остановилась.

— Стоп! — сказала она. — Надо открыть ворота.

Но носорог не остановился. Прямо с ходу он подбежал к старухе и наподдал ей так, что она в мгновение ока перелетела через забор.

— Бандит! Безобразник! — закричала старуха, потирая ушибленные места. — Сейчас я тебе покажу!

Но показать ей ничего не удалось: носорог проломил ворота и снова устремился за ней в погоню.

— Оболтус несчастный! — кричала Шапокляк на ходу. — Сейчас побегу в милицию, там тебе зададут! Там тебя проучат!

Но в милицию ей бежать было нельзя, там, скорее всего, проучили бы именно её, а не носорога.

Неизвестно, что было бы дальше, если бы на дороге вдруг не оказалось высокое дерево. В одно мгновение старуха забралась на самую его вершину.

— Порядок, — сказала она, поудобнее устраиваясь на ветках. — Сюда ему не влезть! Ку-ку!

Носорог потоптался, потоптался внизу, а потом улёгся спать, отыскав в стороне удобную канаву.

Глава двадцать первая

А в это время Чебурашка, просидев весь вечер у крокодила, решил наконец отправиться домой. По дороге он надумал зайти на стройку нового дома, чтобы посмотреть, всё ли там в порядке. По теперешним временам это было нелишним.

Чебурашка медленно шёл по тёмной улице. Все в городе давно спали, и вокруг не было ни души. Но вдруг прямо над собой, на высоком дереве, он услышал какой-то шорох.

— Кто там? — спросил он.

— Это я, — ответил ему тоненький голосок. — Старуха Шапокляк.

И Чебурашка действительно разглядел в ветвях свою старую знакомую.

— А что вы там делаете?

— Висю, — отвечала старуха. — Уже два часа.

— Понятно, — сказал Чебурашка. И отправился дальше.

Его нисколько не удивил ответ старухи. От неё можно было ожидать чего угодно. И если она два часа висит на дереве, то она знает, что делает. Однако в последнюю минуту Чебурашка вернулся.

— Интересно, а сколько времени вы забирались туда? Наверное, не меньше часа?

— Как же, — сказала старуха, — я не такая копуша. Я забралась сюда за десять секунд!

— За десять секунд? Так быстро? А почему?

— Потому что за мной гнался носорог. Вот почему!

— Вот это да! — протянул Чебурашка. — А кто же его выпустил из зоопарка? И зачем?

Но больше старуха ничего не хотела объяснять.

— Много будешь знать, скоро состаришься! — только и сказала она.

Чебурашка призадумался. Он много раз слыхал про этого злого и глупого носорога и прекрасно понимал: надо что-то делать. Иначе скоро не только Шапокляк, но и все остальные жители города будут сидеть на деревьях, как ёлочные украшения.

— Побегу-ка я его искать! — решил наш герой.

Через несколько секунд он с ходу врезался в лежащую на земле тушу. Носорог взревел и бросился за храбрецом. Они мчались по улице с бешеной скоростью. Наконец Чебурашка свернул за угол, а носорог пролетел дальше.

Теперь уже Чебурашка бежал за носорогом, стараясь не отставать. При удобном случае он собирался позвонить в зоопарк и позвать на помощь служителей.

«Интересно, как меня наградят за его задержание?» — размышлял Чебурашка на ходу.

Он знал, что имеются три медали: «За спасение утопающих», «За храбрость» и «За труд». «За спасение утопающих» сюда явно не подходило.

«Наверное, дадут «За храбрость», — думал он, преследуя Птенчика.

«Нет, пожалуй, «За храбрость» не дадут», — мелькало у него в голове, когда ему снова приходилось удирать от разгневанного носорога.

А когда он пробежал по городу целых пятнадцать километров, то окончательно убедился, что будет награждён медалью «За труд».

Но вот Чебурашка увидел одинокий маленький домик, стоящий в стороне. Он сразу же направился к нему. Носорог не отставал. Они обежали вокруг домика пять или шесть раз.

Теперь стало совсем непонятно: кто же за кем гонится? То ли носорог за Чебурашкой. То ли Чебурашка за носорогом. То ли каждый из них бегает сам по себе!

Чтобы разобраться в этой путанице, Чебурашка отскочил в сторону. И пока носорог один носился по кругу, Чебурашка спокойно сидел на лавочке и размышлял.

Вдруг ему в голову пришла замечательная мысль.

— Эй, приятель! — закричал он носорогу. — Давай-ка за мной! — И сам помчался к длинной, постепенно сужающейся улочке.

Птенчик бросился за ним.

Улочка становилась всё уже и уже. Наконец она сузилась настолько, что носорог дальше бежать не мог. Он застрял между домами, как пробка в бутылке!

Утром за ним пришли служители из зоопарка. Они долго благодарили Чебурашку и даже пообещали подарить ему живого слонёнка, когда у них окажется лишненький!

А старуху Шапокляк в этот день снимала с дерева целая пожарная команда.

Глава двадцать вторая

Теперь строительству уже никто не мешал.

Но дело всё равно продвигалось очень медленно.

— Если мы и дальше будем строить втроём, — сказал однажды Гена, — то мы построим наш дом не раньше, чем через год! Нам обязательно нужны помощники!

— Верно! — поддержал его Чебурашка. — И я даже знаю, где их можно взять.

— Где же?

— Сейчас скажу. Для кого мы строим наш дом?

— Для тех, кто хочет подружиться!

— Вот пусть они и помогают нам! Правильно?

— Правильно! — закричали Галя и крокодил. — Это ты здорово придумал! Надо их обязательно позвать!

И на стройке стали появляться помощники. Пришла жирафа Анюта, обезьянка Мария Францевна и, разумеется, двоечник Дима. Кроме того, к строителям присоединилась очень скромная и воспитанная девочка Маруся, круглая отличница.

У неё тоже не было друзей, потому что она была слишком уж тихой и незаметной. Никто даже и не заметил, как она появилась у домика и стала помогать. О её существовании узнали только на четвёртый или на пятый день.

Работали строители до позднего вечера. А когда становилось темно, жирафа брала в зубы фонарь и освещала строительную площадку. Только не надо было говорить ей за это «спасибо», потому что она обязательно бы сказала «пожалуйста» и фонарь тут же упал бы на вашу голову.

Как-то вечером на огонёк зашёл высокий рыжий гражданин с блокнотом в руках.

— Здравствуйте! — сказал он. — Я из газеты. Объясните, пожалуйста, что вы здесь делаете?

— Мы строим дом, — ответил Гена.

— Какой дом? Для чего? — начал спрашивать корреспондент. — Меня интересуют цифры.

— Домик у нас будет маленький, — объяснил ему крокодил. — Пять шагов в ширину и пять шагов в длину.

— Сколько этажей?

— Этаж один.

— Запишем, — сказал корреспондент и что-то начеркал в своём блокноте. (Жирафа в это время светила ему фонарём.) — Дальше!

— У нас будет четыре окошка и одна дверь, — продолжал Гена. — Домик будет невысокий, всего два метра. Каждый, кто хочет, будет приходить сюда к нам и будет подбирать себе друга. Вот здесь, около окошка, мы поставим столик для работы. А вот здесь, у двери, — диван для посетителей.

— А кто работает на стройке?

— Все мы, — показал Гена. — Я, Чебурашка, жирафа, двоечник Дима и другие.

— Ну что ж, всё ясно! — сказал корреспондент. — Только цифры у вас какие-то неинтересные. Придётся кое-что подправить. — И он направился к выходу. — До свиданья! Читайте завтрашние газеты!

В завтрашних газетах наши друзья с удивлением прочитали такую заметку:

Новости

В нашем городе строится замечательный дом — Дом дружбы. Высота его — десять этажей. Ширина — пятьдесят шагов. Длина — тоже. На стройке работают десять крокодилов, десять жираф, десять обезьян и десять круглых отличников. Дом дружбы будет построен к сроку.

— Да, — сказали десять крокодилов, после того как прочитали заметку, — надо же так подправить!

— Врунишка он! — попросту заявили десять круглых отличников, шмыгая носом, — Я с такими встречался!

И все строители единогласно решили не подпускать больше длинного гражданина к своему домику. Даже на десять пушечных выстрелов!

Глава двадцать третья

Дом рос не по дням, а по часам. Сначала он был крокодилу по колено. Затем по шейку. А потом и совсем закрыл его с ручками. Все были очень довольны. Только Чебурашка с каждым днём становился всё печальнее и печальнее.

— Что с тобой? — спросил его однажды крокодил. — У тебя неприятности?

— Да, — ответил Чебурашка, — у меня неприятности. Наш магазин собираются закрывать. Никто не покупает уценённых товаров!

— Чего же ты раньше молчал? — снова спросил Гена.

— Я не хотел беспокоить вас по пустякам. У вас же и своих забот хватает!

— Ничего себе пустяки! — вскричал крокодил. — Ну ладно, мы тебе как-нибудь поможем.

— Придумал! — закричал он через пять минут. — Во сколько открывается твой магазин?

— В одиннадцать.

— Ну хорошо! Всё будет в порядке!

На следующий день крокодил первым делом отпросился с работы. Вместо него в зоопарке дежурил его сменщик Валера.

А сам Гена и все остальные друзья, кто был свободен в это утро, за два часа до открытия собрались у входа в Чебурашкин магазин.

Гена, Галя, Дима, длинноногая жирафа и сам Чебурашка топтались около дверей, заглядывали в окна и в нетерпении восклицали:

— Когда же его откроют? Когда же его откроют?

Подошёл директор магазина и продавцы.

Они тоже стали заглядывать в окна своего магазина и восклицать:

— Когда же его откроют? Когда же его наконец откроют?

Проходила мимо старуха Шапокляк со своей дрессированной Лариской. Подумала, подумала и встала в очередь.

Подошёл маленький старичок с большой сумкой и спросил у неё, что же будут продавать. Шапокляк ничего не говорила и только многозначительно пожимала плечами.

— Наверное, что-нибудь интересное, — решил старичок и тоже стал заглядывать в окна.

Короче, к открытию магазина очередь достигла катастрофических размеров.

В одиннадцать двери открылись, и люди бросились в магазин.

Они покупали всё, что попадалось под руку. Обидно было простоять два часа в очереди и ничего не купить. Только керосиновые лампы никому не были нужны. У всех было электричество.

Тогда директор магазина достал краски и написал:

Тотчас же все покупатели устремились во двор и стали расхватывать лампы. Те, кто купил их, были очень довольны собой, а те, кому ламп не хватило, сильно огорчались и ругали магазинное начальство. Что касается старухи Шапокляк, то она приобрела целых две пары — на себя и на свою Лариску. Так они, эти лампы, и хранятся у неё до сих пор. Как говорится, на чёрный день.

Глава двадцать четвёртая

Однажды в воскресенье Гена обратился ко всем строителям.

— Стены домика почти готовы, — сказал он. — И надо решить: из чего же делать крышу?

— Как — из чего! — воскликнула жирафа. — Но ведь это же очень просто! — Она наклонилась, поправила кирпич, неправильно лежавший на стене, и продолжала: — Крышу обычно делают из того, что не пропускает воду! Впрочем, крышу можно и вообще не делать!

— Спасибо, — поблагодарил Анюту крокодил. — Нам стало всё значительно яснее! А что скажет наша уважаемая обезьянка?

Мария Францевна призадумалась на минутку, потом вытащила из кармана чистый носовой платок, выложила из него все свои сокровища и сказала:

— Ничего.

После этого она тщательно уложила все свои драгоценности обратно. Между прочим, за последнее время щёки у обезьянки заметно потолстели. Потому что новые знакомые стали отдавать ей на хранение разные мелкие предметы.

Если вы, например, случайно нашли на улице ключик от чемодана, а самого чемодана пока ещё не нашли, вы спокойно могли бы отдать свой ключик обезьянке. К тому времени, когда вам наконец попадётся чемодан, ключик будет у неё в целости и сохранности.

— Ну что же, — продолжал тем временем Гена, — неужели никто ничего не посоветует?

— А можно мне сказать? — попросила тихая девочка Маруся. — Мне кажется, я придумала. Вот у нас вокруг домика стоит забор. А он нам теперь не нужен! Из него можно сделать крышу!

— Ура! — закричали строители. — Она правильно придумала!

— Согласен, — сказал Гена. — Но тогда мне нужны гвозди. — Он прикинул в уме. — Примерно сорок штук гвоздей! А где их взять?

Все посмотрели на Чебурашку.

— Надо — значит, надо! — скромно сказал он. — Я достану гвозди!

Он немного подумал и побежал на дальнюю окраину города. Туда, где располагался главный городской строительный склад.

У ворот склада сидел на лавочке главный кладовщик в валенках и курил папиросы «Беломор».

Чебурашка решил начать разговор издалека.

— Солнышко светит, травка зеленеет! — сказал он, — А нам вот так нужны гвозди! Не дадите немножко?

— Это не травка зеленеет, — ответил кладовщик. — Это краску пролили. А гвоздей нет. Каждый ящик на учёте.

— Зато птички поют, — продолжал Чебурашка. — Заслушаешься! А может, найдёте лишние? Нам же немного надо!

— Если бы это птички пели… — вздохнул кладовщик. — То ж ворота скрипят. И искать не буду! Ничего лишнего нету!

— Очень жаль, — сказал Чебурашка, — что это не птички скрипят! А мы строим Дом дружбы!

— Дом дружбы? — заинтересовался кладовщик. — Ну, тогда другое дело! Тогда я дам тебе гвозди. Уж так и быть, бери! Только я тебе дам гнутые гвозди. Идёт?

— Идёт, — обрадовался Чебурашка. — Большое спасибо. Только дайте мне уж заодно и гнутый молоток!

— Гнутый молоток? — удивился кладовщик. — А зачем?

— Как — зачем? Забивать гнутые гвозди!

Тут даже видавший виды кладовщик в валенках не удержался и захохотал.

— Ну ладно, так и быть. Дам тебе прямых гвоздей. А гнутые выпрямлю сам! Держи.

И обрадованный Чебурашка побежал на стройку.

Глава двадцать пятая

И вот уже домик почти готов. Остаётся совсем немного. Надо только покрасить его изнутри и снаружи. И тут у друзей возникли разногласия.

Крокодил Гена сам был зелёным, и он считал, что домик должен быть зелёного цвета. Потому что этот цвет самый приятный для глаз. Коричневая обезьянка Мария Францевна считала, что самый приятный для глаз — коричневый цвет. А долговязая Анюта всё время твердила, что самый лучший — жирафовый цвет. И если сделать дом таким, то все жирафы города будут очень благодарны строителям.

Наконец Чебурашка предложил каждому выбрать себе одну стенку и покрасить её так, как хочется.

Домик вышел на славу. Все стены у него получились разные: одна — зелёная, другая — коричневая, третья — жёлтая с чёрными пятнами. А четвёртая стена отливала всеми цветами радуги. Её красил двоечник Дима. У него не было любимой краски, поэтому он макал кисточку во все вёдра по очереди.

— Ты знаешь, — сказала Галя Чебурашке, — мы с Геной решили, что тебе надо сказать приветственную речь при открытии домика.

— Но я боюсь, у меня ничего не получится, — ответил Чебурашка. — Я никогда не говорил речей!

— Ничего, получится, — успокоила его Галя. — Надо будет только немного потренироваться. Я сейчас скажу тебе одно небольшое стихотворение, а ты ходи и всё время повторяй. Если ты повторишь его без запинки, значит, ты сможешь сказать любую речь.

И она сказала ему одну небольшую скороговорку, которую запомнила с детства:

Мышка сушек насушила, Мышка мышек пригласила. Мышки сушки кушать стали, — Зубы сразу же сломали.

— Это очень лёгкое стихотворение, — решил Чебурашка. — Я его сразу повторю.

И он начал декламировать:

Мыска шусек нашусила, Мыска мысек пригласила. Мыски суски кусать штали, — Зубы сразу зе шломали.

«Нет, — подумал он, — что-то я неправильно говорю. Почему «мыски» и почему «кусать»? Ведь правильно говорить «мышки» и «кушать». Ну-ка попробуем сначала!»

Мышка сушек насушила,

— правильно начал он.

Мышка мысек пригласила,

— тоже почти правильно. Но дальше получилось вот что:

Мышки шуски кусать штали,— Жубы шражу же шломали.

— Сто зе это такое полусяется? — рассердился Чебурашка. — Я и двух шлов швязать не могу! Жначит, надо как мозно больсе жаниматься!

И он жанимался и жанимался всю ночь!

Глава двадцать шестая

Праздник получился на славу. Все строители явились на него очень радостные и нарядные.

Крокодил Гена надел самый лучший костюм и самую лучшую соломенную шляпу. Галя была в своей любимой красной шапочке. А жирафа Анюта и обезьянка Мария Францевна выглядели так, как будто они пришли сюда прямо из химчистки.

Галя, Гена и Чебурашка втроём вышли на крыльцо.

— Уважаемые граждане, — первой начала Галя.

— Уважаемые гражданки, — продолжил крокодил.

— И уважаемые гражданятки, — последним произнёс Чебурашка, чтобы тоже что-нибудь сказать.

— Сейчас вам Чебурашка скажет речь! — закончила Галя.

— Говори, — подтолкнул Чебурашку крокодил. — Ты готов?

— Конесьно, — ответил тот, — Всю нось жанимался!

И Чебурашка сказал речь. Вот она речь Чебурашки:

— Ну что я могу шказать? Все мы осень рады! Штроили мы, штроили и наконец поштроили! Да ждравштвуют мы! Ура!

— Ура! — закричали строители.

— Ну сто? — спросил Чебурашка. — Ждорово у меня полусилось?

— Ждорово! — похвалил его Гена. — Молодсяга!

После этого крокодил торжественно перерезал ножницами ленточку, привязанную над порогом, и Чебурашка под общие аплодисменты открыл входную дверь.

Но как только Чебурашка открыл входную дверь, ему на голову неожиданно свалился большой красный кирпич! У Чебурашки в голове всё перемешалось. Он уже не понимал, где небо, где земля, где домик и где сам он — Чебурашка.

Но, несмотря на это, Чебурашка сразу понял, кто положил кирпич на дверь.

— Ну погоди же, — сказал он. — Ну погоди, несчастная Шапокляк! Я с тобой ещё поквитаюсь!

А несчастная Шапокляк стояла в это время на балконе своего дома и смотрела в подзорную трубу, как у Чебурашки на голове вырастала здоровенная шишка.

Она давала заглядывать в трубу также и своей дрессированной Лариске. Обе были счастливы, как никогда.

Глава двадцать седьмая

— А теперь нам пора за работу, — сказала Галя. — Сейчас мы будем записывать в книгу всех, кому нужны друзья. Скажите, пожалуйста, кто первый?

Но тут наступила пауза. Как ни странно, первого не было.

— Кто же первый? — переспросил Гена. — Неужели никого нет?

Все молчали. Тогда Галя обратилась к длинноногой жирафе:

— Скажите, а разве вам не нужны друзья?

— Не нужны, — ответила Анюта. — Уже не нужны. У меня есть друг.

— Кто же это? — спросил Чебурашка.

— Как — кто? Конечно, обезьянка! Мы с ней давно подружились!

— А как же вы с ней гуляете? — снова задал вопрос Чебурашка. — Ведь она может провалиться в яму!

— Нет, не может, — сказала жирафа. Она наклонилась, откусила кусочек соломенной шляпы крокодила и продолжала: — Когда мы гуляем, она сидит у меня на шее, как воротник. И нам очень удобно разговаривать.

— Вот это да! — изумился Чебурашка. — Я бы до этого никогда не додумался!

— Ну, а ты, Дима? — спросила Галя. — Разве ты завёл себе друга?

— Завёл, — ответил Дима. — Ещё как завёл!

— Кто же это, если не секрет? Покажи нам.

— Вот кто. — Дима показал пальцем на Марусю.

— Но ведь у неё совсем нет двоек! — удивился крокодил Гена.

— Это, конечно, плохо, — согласился мальчишка. — Но двойки — это не главное. Если у человека нет двоек, ещё не значит, что он никуда не годится! Зато у неё можно списать и она помогает мне делать уроки! Вот!

— Ну что ж, — объявила Галя, — дружите на здоровье! Мы будем только рады. Правильно я говорю?

— Правильно, — согласились Гена и Чебурашка. — Только кого мы будем передруживать, если все уже передружились без нас?

Вопрос был справедливый… Больше желающих подружиться не оказалось.

— Что же это получается? — грустно сказал Чебурашка. — Строили, строили, и всё напрасно.

— И совсем не напрасно, — возразила Галя. — Во-первых, мы подружили жирафу и обезьянку. Правильно?

— Правильно! — закричали все.

— Во-вторых, мы подружили Диму и Марусю. Правильно?

— Правильно! — закричали все.

— А в-третьих, у нас теперь есть новый домик и мы можем его кому-нибудь подарить. Например, Чебурашке, ведь он живёт в телефонной будке. Правильно?

— Правильно! — в третий раз закричали все.

— Нет, не правильно, — вдруг сказал Чебурашка. — Этот дом надо отдать не мне, а всем нам вместе. Мы устроим здесь клуб и будем приходить сюда по вечерам, чтобы играть и видеться друг с другом!

— А как же ты? — спросил крокодил. — Ты так и будешь жить в телефонной будке?

— Ничего, — ответил Чебурашка. — Я как-нибудь перебьюсь. Но вот если бы меня взяли в детский сад работать игрушкой, то это было бы просто здорово! Днём бы я играл с ребятами, а вечером я бы спал в этом саду и заодно сторожил бы его. Только никто меня не возьмёт в детский сад, ведь я же неизвестно кто.

— Как это так, неизвестно кто?! — вскричал крокодил. — Очень даже известно! Хотел бы я быть таким неизвестно кто!

— Мы все за тебя попросим, — сказали Чебурашке звери. — Тебя любой детский сад возьмёт на работу и ещё благодарить будет!

— Ну что же, — сказал Чебурашка, — тогда я очень счастлив!

Так наши герои и сделали. В домике устроили клуб, а Чебурашку отдали в детский сад игрушкой. Все были очень довольны.

Поэтому я решил взять в руки карандаш и написать одно короткое слово:

КОНЕЦ

Но как только я взял в руки карандаш и написал слово «Конец», ко мне прибежал Чебурашка.

— Как так конец? — воскликнул он. — Нельзя писать конец! Я ещё не рассчитался с этой зловредной Шапокляк! Сначала мы с ней поквитаемся, а потом уже можно будет писать: «Конец».

— Ну что же, квитайтесь, — сказал я. — Интересно, как это у вас получится?

— Очень просто, — ответил Чебурашка. — Вот увидите!

Всё оказалось действительно очень просто.

На другое же утро Гена, Галя и Чебурашка все вместе заявились во двор старухи Шапокляк. В руках они держали большие, разноцветные, красивые воздушные шары.

Шапокляк сидела в это время на лавочке и обдумывала планы очередных каверзных дел.

— Подарить вам шарик? — обратился к старухе Чебурашка.

— Задаром?

— Конечно, задаром!

— Давай, — сказала старуха и схватила все Чебурашкины ярко раскрашенные шары. — В руки берётся, назад не, отдаётся! — тут же заявила она.

— А ещё надо? — спросила Галя.

— Давай!

Теперь у неё в руках было уже две связки шаров, и они буквально отрывали старуху от земли.

— А ещё дать? — вступил в разговор Гена, протягивая свои шарики.

— Конечно! — И Генины шары тоже оказались в руках у жадной Шапокляк.

Вот уже не две, а три связки шаров поднимали старуху вверх.

Медленно-медленно она оторвалась от земли и поплыла к облакам.

— Но я не хочу на небо! — кричала старуха.

Однако было уже поздно. Ветер подхватил её и уносил дальше и дальше.

— Разбойники! — кричала она. — Я ещё вернусь! Я ещё покажу вам! Вам всем житья не будет!

— Может, и вправду она вернётся? — спросила Галя у Чебурашки. — Тогда нам действительно житья не будет.

— Не беспокойся, — сказал Чебурашка. — Ветер унесёт её далеко-далеко, и без помощи людей ей ни за что не вернуться. А если она останется такой же вредной и злой, как сейчас, ей никто помогать не станет. Значит, она просто не сможет добраться до нашего города. Ну что, хорошо мы её проучили?

— Хорошо, — сказал крокодил.

— Хорошо, — согласилась Галя.

После таких слов мне ничего не оставалось сделать, как взять в руки карандаш и написать одно коротенькое слово:

КОНЕЦ

Нa этот раз мне уже никто не мешал. Всё.

Дядя Фёдор, пёс и кот

Текст и иллюстрации воспроизведены по книге:

©Издательство "Детская литература", Москва, 1974

Рисунки Г. Калиновского

История о самостоятельном мальчике Дяде Фёдоре, который после семейного конфликта, решает переселиться в сельскую глубинку.

Забрав с собой причину спора с родителями — хозяйственного кота Матроскина, Дядя Фёдор садится на пригородный автобус и отправляется в изгнание!

Его ждут весёлые приключения в полузаброшенной деревне Простоквашино и новый верный друг — пёс Шарик, а также множество бытовых хлопот и происшествий из-за вредного почтальона Печкина.

Глава первая Дядя Фёдор

У одних родителей мальчик был. Звали его дядя Фёдор. Потому что он был очень серьезный и самостоятельный. Он в четыре года читать научился, а в шесть уже сам себе суп варил. В общем, он был очень хороший мальчик. И родители были хорошие — папа и мама.

И все было бы хорошо, только мама его зверей не любила. Особенно всяких кошек. А дядя Фёдор зверей любил, и у него с мамой всегда были разные споры.

А однажды было так. Идёт себе дядя Фёдор по лестнице и бутерброд ест. Видит, на окне кот сидит. Большой-пребольшой, полосатый. Кот говорит дяде Фёдору:

— Неправильно ты, дядя Фёдор, бутерброд ешь. Ты его колбасой кверху держишь, а его надо колбасой на язык класть. Тогда вкуснее получится.

Дядя Фёдор попробовал — так и вправду вкуснее. Он кота угостил и спрашивает:

— А откуда ты знаешь, что меня дядей Федором звать?

Кот отвечает:

— Я в нашем доме всех знаю. Я на чердаке живу, и мне все видно. Кто хороший и кто плохой. Только сейчас мой чердак ремонтируют, и мне жить негде. А потом и вовсе могут дверь запереть.

— А кто тебя разговаривать научил? — спрашивает дядя Фёдор.

— Да так, — говорит кот. — Где слово запомнишь, где два. А потом, я у профессора одного жил, который язык зверей изучал. Вот и выучился. Сейчас без языка нельзя. Пропадешь сразу, или из тебя шапку сделают, или воротник, или просто коврик для ног.

Дядя Фёдор говорит:

— Пошли ко мне жить.

Кот сомневается:

— Мама твоя меня выгонит.

— Ничего, не выгонит. Может, папа заступится.

И пошли они к дяде Фёдору. Кот поел и весь день под диваном спал, как барин. А вечером папа с мамой пришли. Мама, как вошла, сразу и сказала:

— Что-то у нас кошачьим духом пахнет. Не иначе как дядя Фёдор кота притащил.

А папа сказал:

— Ну и что? Подумаешь, кот. Один кот нам не помешает.

Мама говорит:

— Тебе не помешает, а мне помешает.

— Чем он тебе помешает?

— Тем, — отвечает мама. — Ну ты вот сам подумай, какая от этого кота польза?

Папа говорит:

— Почему обязательно польза? Вот какая польза от этой картины на стене?

— От этой картины на стене, — говорит мама, — очень большая польза. Она дырку на обоях загораживает.

— Ну и что? — не соглашается папа. — И от кота будет польза. Мы его на собаку выучим. Будет у нас сторожевой кот. Будет дом охранять. Не лает, не кусает, а в дом не пускает.

Мама даже рассердилась:

— Вечно ты со своими фантазиями! Ты мне сына испортил… Ну вот что. Если тебе этот кот так нравится, выбирай: или он, или я.

Папа сначала на маму посмотрел, потом на кота. Потом опять на маму и опять на кота.

— Я, — говорит, — тебя выбираю. Я с тобой уже давно знаком, а этого кота в первый раз вижу.

— А ты, дядя Фёдор, кого выбираешь? — спрашивает мама.

— А никого, — отвечает мальчик. — Только если вы кота прогоните, я тоже от вас уйду.

— Это ты как хочешь, — говорит мама, — только чтобы кота завтра не было!

Она, конечно, не верила, что дядя Фёдор из дома уйдет. И папа не верил. Они думали, что он просто так говорит. А он серьезно говорил.

Он с вечера сложил в рюкзак все, что надо. И ножик перочинный, и куртку теплую, и фонарик. Взял все деньги, которые на аквариум копил. И приготовил сумку для кота. Кот как раз в этой сумке помещался, только усы наружу торчали. И лег спать.

Утром папа с мамой на работу ушли. Дядя Фёдор проснулся, сварил себе каши, позавтракал с котом и стал письмо писать.

«Дорогие мои родители! Папа и мама!

Я вас очень люблю. И зверей я очень люблю. И этого кота тоже. А вы мне не разрешаете его заводить. Велите из дома прогнать. А это неправильно. Я уезжаю в деревню и буду там жить. Вы за меня не беспокойтесь. Я не пропаду. Я все умею делать и буду вам писать, а в школу мне еще не скоро. Только на будущий год.

До свиданья. Ваш сын — дядя Фёдор».

Он положил это письмо в свой собственный почтовый ящик, взял рюкзак и кота в сумке и пошёл на автобусную остановку.

Глава вторая Деревня

Дядя Фёдор сел в автобус и поехал. Ехать было хорошо. Автобусы в это время за город совсем пустые идут. И никто им не мешал разговаривать. Дядя Фёдор спрашивал, а кот из сумки отвечал.

Дядя Фёдор спрашивает:

— Как тебя зовут?

Кот говорит:

— И не знаю как. И Барсиком меня звали, и Пушком, и Оболтусом. И даже Кис Кисычем я был. Только мне все это не нравится. Я хочу фамилию иметь.

— Какую?

— Какую-нибудь серьезную. Морскую фамилию. Я же из морских котов. Из корабельных. У меня и бабушка и дедушка на кораблях плавали с матросами. И меня тоже в море тянет. Очень я по океанам тоскую. Только я воды боюсь.

— А давай мы дадим тебе фамилию Матроскин, — говорит дядя Фёдор. — И с котами связано, и что-то морское есть в этой фамилии.

— Да, морское здесь есть, — соглашается кот, — это верно. А чем же это с котами связано?

— Не знаю, — говорит дядя Фёдор. — Может быть, тем, что коты полосатые и матросы тоже. У них тельняшки такие.

И кот согласился:

— Мне нравится такая фамилия — Матроскин. И морская, и серьезная.

Он так обрадовался, что у него теперь фамилия есть, что даже заулыбался от радости. Он поглубже в сумку залез и стал свою фамилию примерять.

«Позовите, пожалуйста, кота Матроскина к телефону».

«Кот Матроскин подойти к телефону не может. Он очень занят. Он на печи лежит».

И чем больше он примерял, тем больше ему нравилось. Он из сумки высунулся и говорит:

— Очень мне нравится, что фамилия у меня не дразнительная. Не то что, например, Иванов или там Петров.

Дядя Фёдор спрашивает:

— Чем это они дразнительные?

— А тем, что всегда можно говорить: «Иванов без штанов, Петров без дров». А про Матроскина ничего такого не скажешь.

Тут автобус остановился. Они в деревню приехали.

Деревня красивая. Кругом лес, поля, и речка недалеко. Ветер дует такой теплый, и комаров нет. И народу в деревне очень мало живёт.

Дядя Фёдор увидел одного старичка и спрашивает:

— Нет ли у вас тут домика лишнего пустого? Чтобы там жить можно было.

Старик говорит:

— Да сколько хочешь! У нас за рекой новый дом построили, пятиэтажный, как в городе. Так полдеревни туда переехало. А свои дома оставили. И огороды. И даже кур кое-где. Выбирай себе любой и живи.

И пошли они выбирать. А тут к ним пес подбегает. Лохматый такой, взъерошенный. Весь в репейниках.

— Возьмите меня к себе жить! — говорит. — Я буду вам дом охранять.

Кот не согласен:

— Нечего у нас охранять. У нас и дома-то нет. Ты к нам через год прибегай, когда мы разбогатеем. Тогда мы тебя возьмем.

Дядя Фёдор говорит:

— Ты, кот, помолчи. Хорошая собака еще никому не мешала. Давай мы лучше узнаем, где он разговаривать научился.

— Я дачу охранял одного профессора, — отвечает пес, — который язык зверей изучал. Вот и выучился.

— Это, наверное, мой профессор! — кричит кот. — Семин Иван Трофимович! У него еще была жена, двое детей и бабушка с веником. И он все словарь составлял «Русско-кошачий».

— «Русско-кошачий» не знаю, а «Охотничье-собачий» составлял. И «Корово-пастухачий» тоже. А бабушка теперь уже не с веником. Ей пылесос купили.

— Все равно это мой профессор, — говорит кот.

— А где же он сейчас? — спрашивает мальчик.

— Он в Африку уехал. В командировку. Язык слонов изучать. А я с бабушкой остался. Только мы с ней характерами не сошлись. Я люблю, когда у человека характер веселый — колбасно-угощательный. А у нее наоборот — тяжелый характер. Венико-выгонятельный.

— Это точно, — поддерживает кот, — и характер тяжелый, и веник тоже.

— Ну что? Возьмете меня к себе жить? — спрашивает пес. — Или мне потом прибегать? Через год?

— Возьмем, — отвечает дядя Фёдор. — Втроем веселее. Как тебя зовут?

— Шарик, — говорит пес. — Я из простых собак. Не из породистых.

— А меня дядя Фёдор зовут. А кота — Матроскин, это фамилия такая.

— Очень приятно, — говорит Шарик и кланяется. Сразу видно, что он воспитанный. Из хорошей семьи пес. Только запущенный.

Но кот все равно недоволен. Он у Шарика спрашивает:

— Что ты делать умеешь? Просто дом сторожить и замш может.

— Я могу картошку окучивать задними лапами. И посуду мыть — языком облизывать. И места мне не надо, я могу на улице спать.

Очень он боялся, что его не возьмут.

А дядя Фёдор сказал:

— Сейчас будем дом выбирать. Пусть каждый по деревне пройдет и посмотрит. А потом мы решим, чей дом лучше.

И стали они смотреть. Каждый ходил и выбирал, что ему больше нравится. А потом они снова встретились. Кот говорит:

— Я такой дом нашел! Весь проконопаченный. И печка там теплая! На полкухни! Пошли туда жить.

Шарик как засмеется:

— Что твоя печка! Чепуха! Разве это в доме главное? Вот я дом нашел — это дом! Там такая будка собачья — загляденье! Никакого дома не надо. Все мы в будке поместимся!

Дядя Фёдор говорит:

— Не о том вы оба думаете. Надо, чтобы в доме телевизор был обязательно. И окна большие. Я как раз нашел такой дом. Крыша красная. И сад с огородом есть. Пошли его смотреть!

И пошли они смотреть. Как только подошли, Шарик кричит:

— Это же мой дом! Я про эту будку говорил.

— И печка моя! — говорит кот. — Я о такой печке всю жизнь мечтал! Когда холодно было.

— Вот и хорошо! — сказал дядя Фёдор. — Мы, наверное, и в самом деле лучший дом выбрали.

Осмотрели они дом и обрадовались. Все в доме было. И печка, и кровати, и занавесочки на окнах! И радио, и телевизор в углу. Правда, старенький. И котелки разные на кухне были, чугунные. И в огороде все было посажено. И картошка, и капуста. Только все запущено было, не прополото. А в сарае удочка была.

Дядя Фёдор взял удочку и пошёл рыбу ловить. А кот с Шариком печку истопили и воды принесли. Потом они поели, радио послушали и спать легли. Очень им в этом доме понравилось.

Глава третья Новые заботы

На другое утро дядя Фёдор, пес и кот дом в порядок приводили. Паутину сметали, мусор выносили, печку чистили. Особенно кот старался: он чистоту любил. Он с тряпкой на все шкафы, под все диваны залезал. Дом и так был не очень грязненький, а тут совсем заблестел.

А от Шарика пользы мало было. Он только носился, лаял от радости и чихал во все углы. Дядя Фёдор не выдержал и послал его в огород картошку окучивать. И пес так заработал, что только земля летела во все стороны.

Весь день они так трудились. И морковь пропололи, и капусту. Ведь они сюда жить приехали, а не в игрушки играть.

А потом они мыться на речку отправились и, главное, Шарика купать.

— Уж больно ты у нас запущенный, — говорит дядя Фёдор. — Придется тебе отмыться как следует.

— Я бы рад, — отвечает пес, — только мне помощь нужна. Я один не могу. У меня мыло из зубов выскакивает. А без мыла что за мытье! Так, намокание!

Он в воду залез, а дядя Фёдор его намыливал и шерсть расчесывал. А кот по берегу ходил и все грустил о разных океанах. Он же был морской кот, просто он воды боялся.

Потом они домой пошли по тропинке под солнышком. А навстречу им какой-то дядя бежит. Румяный такой, в шапке. Лет пятидесяти с хвостиком. (Это не дядя с хвостиком, а возраст у него с хвостиком. Значит, ему пятьдесят лет и еще чуть-чуть.) Остановился дядя и спрашивает:

— А ты, мальчик, чей? Ты откуда к нам в деревню попал?

Дядя Фёдор отвечает:

— Я ничей. Я сам по себе мальчик. Свой собственный. Я из города приехал.

Гражданин в шапке удивился ужасно и говорит:

— Так не бывает, чтобы дети сами по себе были. Свои собственные. Дети обязательно чьи-нибудь.

— Это почему не бывает?! — рассердился Матроскин. — Я, например, кот — сам по себе кот! Свой собственный!

— И я свой собственный! — говорит Шарик.

Дядя совсем растерялся. Видит, тут и собаки разговаривают, и коты. Что-то необычное здесь. Значит, непорядок. Да к тому ж еще дядя Фёдор сам наступать начал:

— А вы почему спрашиваете? Вы, случайно, не из милиции?

— Нет, я не из милиции, — отвечает дядя. — Я из почты. Я почтальон тутошний — Печкин. Поэтому я все должен знать. Чтобы письма разносить и газеты. Вы, например, что выписываете?

— Я буду «Мурзилку» выписывать, — говорит дядя Фёдор.

— А я что-нибудь про охоту, — говорит Шарик.

— А вы? — спрашивает дядя у кота.

— А я ничего не буду, — отвечает кот. — Я экономить буду.

Глава четвертая Клад

Однажды кот говорит:

— Что это мы все без молока и без молока? Так и умереть можно. Надо бы корову купить.

— Надо бы, — соглашается дядя Фёдор. — Да где денег взять?

— Может, занять? — предлагает пес. — У соседей.

— А чем отдавать будем? — спрашивает кот. — Отдавать-то надо.

— А отдавать будем молоком.

Но кот не согласен:

— Если молоко отдавать, зачем же тогда корова?

— Значит, надо что-нибудь продать, — говорит Шарик.

— А что?

— Что-нибудь ненужное.

— Чтобы продать что-нибудь ненужное, — сердится кот, — надо сначала купить что-нибудь ненужное. А у нас денег нет. — Тут он на пса посмотрел и говорит: — А давай, Шарик, мы тебя продадим.

Шарик даже на месте подпрыгнул:

— Это как так — меня?

— А так. Ты у нас ухоженный стал, красивый. За тебя любой охотник сто рублей даст. И еще больше. А потом ты от него убежишь — и снова к нам. А мы уже с коровой.

— Да? — кричит Шарик. — А если меня на цепь посадят?! Давай, кот, мы тебя продадим. Ты у нас тоже ухоженный. Вон какой толстый сделался. А котов на цепь не сажают.

Тут дядя Фёдор вмешался:

— Никого мы продавать не будем. Мы пойдем клад искать.

— Ура! — кричит Шарик. — Давно пора! — А сам потихоньку у кота спрашивает: — А что такое склад?

— Не склад, а клад, — отвечает кот. — Это деньги такие и сокровища, которые люди в землю спрятали. Разбойники всякие.

— А зачем?

— А зачем ты косточки в саду закапываешь и под печку суешь?

— Я? Про запас.

— Вот и они про запас.

Пес сразу все понял и решил кости перепрятать, чтобы кот про них ничего не знал.

И пошли они клад искать. Кот говорит:

— И как это я сам не додумался про клад? Ведь мы теперь и корову купим, и в огороде можем не работать. Мы все можем на рынке покупать.

— И в магазине, — говорит Шарик. — Мясо лучше в магазине покупать.

— Почему?

— Там костей больше.

И тут они на одно место пришли в лесу. Там была большая гора земляная, а в горе пещера была. В ней когда-то разбойники жили. И дядя Фёдор стал копать. А пес и кот уселись рядом на камушке. Пес спрашивает:

— А почему ты, дядя Фёдор, в городе клад не искал?

Дядя Фёдор говорит:

— Чудак ты! Кто же в городе клады ищет! Там и копать нельзя — асфальт везде. А здесь вон какая земля мягкая — один песок. Здесь мы в два счета клад найдем. И корову купим.

Пес говорит:

— А давайте, когда мы клад найдем, мы его на три части поделим.

— Почему? — спрашивает кот.

— Потому что мне корова не нужна. Я молоко что-то не люблю. Я себе буду колбасу в магазине покупать.

— Да и я молоко что-то не очень люблю, — говорит дядя Фёдор. — Вот если бы корова квас давала или лимонад…

— А мне одному денег на корову не хватит! — спорит кот. — В хозяйстве корова нужна. Что это за хозяйство без коровы?

— Ну и что? — говорит Шарик. — Необязательно большую корову покупать. Ты купи маленькую. Есть такие специальные коровы для котов. Козы называются.

И тут у дяди Федора лопата как звякнет обо что-то — а это сундук окованный. А в нём всякие сокровища и монеты старинные. И камни драгоценные. Взяли они этот сундук и домой пошли. А навстречу им почтальон Печкин спешит.

— Что это ты, мальчик, в сундуке несешь?

Кот Матроскин хитрый, он и говорит:

— Это мы за грибами ходили.

Но Печкин тоже не прост:

— А сундук для чего?

— Для грибов. Мы в нём грибы засаливаем. Прямо в лесу. Ясно вам?

— Конечно, ясно. Чего ж тут неясного? — говорит Печкин. А самому ничего не ясно. Ведь за грибами с корзинами ходят. А тут на тебе — с сундуком! Они бы еще с чемоданом пошли. Но все-таки Печкин отстал.

А они уже домой пришли. Посмотрели — очень много денег в сундуке. Не только корову — целое стадо можно купить вместе с быком. И они решили, что каждый себе подарок сделает. Что хочет, то и купит.

Глава пятая Первая покупка

Папа с мамой очень горевали, что дядя Фёдор пропал.

— Это ты виноват, — говорила мама. — Все ему разрешаешь, он и избаловался.

— Просто он зверей любит, — объяснял папа. — Вот и ушел с котом.

— А ты бы его к технике приучал. Купил бы ему конструктор или пылесос, чтобы он делом занимался.

Но папа не согласен:

— Кот — он живой. С ним и играть можно, и на улице гулять. И конструктор будет тебе за бумажкой прыгать? Или можно, например, пылесос на веревочке водить? Ему не игрушка, ему товарищ нужен.

— Не знаю, что ему там нужно! — говорит мама. — Только все дети как дети — сидят себе в углу и из желудей человечков делают. Посмотришь, и сердце радуется.

— У тебя радуется, а у меня не радуется. Надо, чтобы в доме и собаки были, и кошки, и приятелей целый мешок. И всякие там жмурки-пряталки. Вот тогда дети и не станут пропадать.

— Тогда родители пропадать начнут, — говорит мама. — Потому что я и без того на работе устаю. У меня еле-еле сил хватает телевизор смотреть. И вообще ты мне свои глупости не говори. Ты лучше скажи, как нам мальчика разыскать.

Папа думал, думал, а потом сказал:

— Надо заметку в газете напечатать, что пропал мальчик. Зовут дядя Фёдор. И все его приметы описать. Если кто увидит, пусть нам сообщит.

Так они и сделали. Написали заметку. Рассказали, как дядя Фёдор выглядит. Сколько ему лет. И что у него спереди волосы торчком, как будто корова его лизнула. И обещали премию тому, кто его найдет. И отнесли заметку в самую интересную газету. У которой больше всего читателей.

А дядя Фёдор ничего этого не знал. Он в деревне жил. Он на другое утро спрашивает у кота:

— Слушай, кот, как ты раньше жил?

Кот говорит:

— Плохо жил. Хуже некуда. Я больше так не хочу.

— А ты, Шарик, как жил?

— Нормально жил. Серединка на половинку. Когда покормят — хорошо жил, когда не покормят — плохо.

— И я тоже нормально жил. Серединка на половинку, — говорит дядя Фёдор. — Только теперь мы будем по-другому жить. Мы будем жить счастливо. Вот тебе, Матроскин, что нужно для счастья?

— Корова нужна.

— Ну и хорошо, покупай себе корову. А еще лучше напрокат возьми. Чтобы сначала попробовать.

Кот подумал и сказал:

— Это мысль правильная — корову напрокат взять. А потом, если нам жить с коровой понравится, мы ее навсегда купим.

А дядя Фёдор у Шарика спрашивает:

— А тебе что для счастья нужно?

— Ружье нужно, — говорит Шарик. — Буду я сам с собой на охоту ходить.

— Ладно, — говорит дядя Фёдор. — Будет тебе ружье.

— А мне еще ошейник нужен с медалями! — кричит пес. — И сумка охотничья!

— Во дает! — говорит Матроскин. — Да ты нас так разоришь совсем! Никаких от тебя доходов нет, расходы одни. А ты, дядя Фёдор, что себе сам покупать хочешь?

— А мне самому, — говорит дядя Фёдор, — велосипед нужен. Мне его в городе не разрешали заводить, там машин много. А здесь я могу кататься сколько хочешь. По деревне и по полям. Туда-сюда. Сюда-туда.

Но кот не согласен:

— Ты, дядя Фёдор, только о себе и думаешь. Ты, значит, будешь по деревне кататься, а мы сзади будем пешком бегать. Туда-сюда. Сюда-туда. Нет, не об этом я всю жизнь мечтал! Не нужен нам твой велосипед!

— А ты мотоцикл купи, — предлагает пес. — Как мы ТРАХ-ТАРА-PAX по деревне! Все собаки умрут от зависти.

Дядя Фёдор как представил себе это ТРАХ-ТАРА-РАХ, так ему сразу весело стало. А кот кричит:

— Ни о чем-то вы не думаете! Вам лишь бы деньги истратить. А если дождь или мороз, к примеру? Мы же попростужаемся все. Позаболеваем. А я, может, только жить начал — корову купить собираюсь! Нет, мотоцикл — это не машина. Не нужно мне вашего ТРАХ-ТАРА-РАХА, и не уговаривайте!

Шарик подумал, подумал и согласился с ним:

— Да, мотоцикл — это не машина. Это он прав. Не будем мы его покупать. Ни за что. Мы лучше машину купим.

— Какую еще машину?

— Обыкновенную, легковую, — говорит пес. — Ведь машина-то — это машина.

— Ну и что? — кричит кот. — Может, где-нибудь машина — это машина. Только не в нашей области. У нас дороги такие… А если она застрянет в лесу? Придется ее трактором вытаскивать. Вы уж и трактор заодно покупайте!

— А что? — кричит пес. — Правильно он говорит. Покупай, дядя Фёдор, трактор.

Дядя Фёдор на кота посмотрел. А кот молчит. А что ему говорить? Он лапой махнул: покупайте хоть комбайн, мне все равно, раз вы меня не слушаете.

Взял кот деньги и пошёл за коровой. А дядя Фёдор на почту пошёл письмо писать на завод, чтобы ему трактор выслали.

Он написал такое письмо:

«Здравствуйте, уважаемые, те, кто делает тракторы! Пришлите мне, пожалуйста, трактор. Только не совсем настоящий и не совсем игрушечный. И чтоб бензина ему надо было поменьше, а ездил он побыстрее. И чтоб он был веселый и от дождя закрытый. А деньги я вам высылаю — сто рублей. Если у вас останутся лишние, пришлите обратно.

С уважением… дядя Фёдор (мальчик)».

А через некоторое время домой Матроскин является и корову на веревочке ведет. Он ее напрокат взял в сельском бюро обслуживания. Корова рыжая, мордастая и важная такая. Ну просто профессор с рогами! Только очков не хватает. И кот тоже заважничал.

— Это, — говорит, — моя корова. Я ее Муркой назову в честь бабушки. Вон она какая красивая! Последняя была. Никто ее брать не хотел. А я взял: очень она мне понравилась. А если еще больше понравится, я ее насовсем куплю. Так можно делать.

Достал он косу и пошёл сено на зиму запасать. А корова к окну подошла. На окне занавесочки были. Она взяла и все занавесочки съела. И все цветы, которые в горшках стояли. Пес увидел и говорит:

— Ты что это делаешь? Ты что это цветы ешь и занавесочки? Может, ты больная, или как? Может, тебе температуру смерить? Градусник поставить?

Корова смотрит на него так, будто все поняла, а потом как всунется в окно, как вытащит из дома новую скатерть — и давай жевать! Шарик даже в обморок упал от удивления. Потом вскочил из обморока и за другой конец скатерти ухватился. Не дает корове жевать. Он к себе тянет, а корова — к себе. И никто из них рта раскрыть не может, чтобы скатерть не потерять.

А тут дядя Фёдор идёт из магазина с покупками. Коту он матроску купил, а Шарику — ошейник с медалями.

— Что это вы за игру затеяли с новой скатертью? — кричит. — Тоже мне клуб веселых и находчивых!

А они молчат. Только на него глаза таращат. Тут он увидел, что все цветы на окне поедены и занавесок нет, и все понял. Вынул он ремень из брюк да как хлестнет глупую корову! А корова, видно, балованная была, Она на дядю Федора с рогами. Он — бежать. Но брюки у него без ремня были, он в них и запутался. Вот-вот корова бодать начнет.

Пёс корову за хвост схватил — не дает бодать дядю Федора. А тут кот идёт.

— Что это вы с моей коровой делаете? Я ее не для того брал, чтобы вы ее за хвост тянули. Нашли развлечение!

Но дядя Фёдор все коту объяснил. И занавесочки показал объеденные. А пёс корову за хвост держит — мало ли что!

— Ты свою корову на цепь посади, — говорит дядя Фёдор.

Кот упирается:

— Это же не собака, чтобы на цепи сидеть. Коровы, они просто так гуляют.

— Так это нормальные коровы! — кричит Шарик. — А твоя корова психическая! — И хвост коровий выпустил.

Корова как побежит, да прямо на кота! Бедный кот еле увернулся. Влез он на крышу и говорит:

— Согласен! Согласен! Пусть она на цепи сидит, раз она такая дурочка!

Глава шестая Галчонок Хватайка

Так и стал дядя Фёдор жить в деревне. И люди в деревне его полюбили. Потому что он не бездельничал, все время делом занимался или играл. А потом у него забот поприбавилось. Узнали люди, что он зверей любит, и стали ему разных зверюшек приносить. Птенец ли от стаи отобьется, зайчонок ли потеряется, сейчас же его берут — и к дяде Фёдору. А он с ними возится, лечит их и на волю отпускает.

Однажды у них галчонок появился. Глаза как пуговицы, нос толстый. Сердитый-пресердитый.

Дядя Фёдор его накормил и на шкаф посадил. И назвали галчонка Хватайкой: он что ни увидит, все на шкаф тащит. Увидит спички — на шкаф. Увидит ложку — на шкаф. Даже будильник на шкаф перетащил. А взять у него ничего нельзя. Сразу Хватайка крылья в стороны, шипит и клюется. У него на шкафу целый склад получился. Потом он немного подрос, поправился и стал в окно вылетать. Но к вечеру обязательно возвращался. И не с пустыми руками. То ключ от шкафа утащит, то зажигалку, то детскую формочку. Однажды даже соску принёс. Наверное, какой-нибудь малыш спал в коляске на улице. А Хватайка подлетел и соску вытащил. Очень дядя Фёдор боялся за галчонка: плохие люди могли его из ружья застрелить или палкой стукнуть.

А кот решил галчонка к делу приучать:

— Что это мы его зря кормим! Пусть пользу приносит.

И стал он галчонка учить разговаривать. Целыми днями сидел около него и говорил:

— Кто там? Кто там? Кто там?

Шарик спрашивает:

— Что, тебе делать нечего? Ты бы его лучше песне какой выучил или стихотворению.

Кот отвечает:

— Песни я и сам петь могу. Только от них пользы нету.

— А от твоего «ктотама» какая польза?

— А такая. Уйдем мы в лес за дровами, и дома никого не останется. Любой человек может в дом зайти и унести что-нибудь. А так придет человек, начнет в дверь стучать, галчонок спросит: «Кто там?» Человек подумает, что дома кто-то есть, и ничего воровать не станет. Ясно тебе?

— Но ты же сам говорил, что у нас красть нечего, — спорит Шарик. — Ты же меня брать не хотел.

— Это раньше было нечего, — объясняет кот, — а теперь мы клад нашли.

Шарик с котом согласился и тоже стал учить галчонка «ктотаму». Целую неделю учили его, и наконец галчонок выучился. Только кто-нибудь в дверь постучит или на крыльце затопает, Хватайка сразу спрашивает:

— Кто там? Кто там? Это кто там?

И вот что из этого получилось. Однажды дядя Фёдор, кот и Шарик пошли в лес грибы собирать. И дома никого не было, кроме галчонка. Тут почтальон Печкин приходит. Он в дверь постучал и слышит:

— Кто там?

— Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «Мурзилка», — отвечает он.

Галчонок опять спрашивает:

— Кто там?

Почтальон снова говорит:

— Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «Мурзилка».

Только дверь никто не открывает. Почтальон опять постучал и опять слышит:

— Кто там? Это кто там?

— Да никто. Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «Мурзилка».

И так у них целый день продолжалось.

Тук-тук.

— Кто там?

— Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «Мурзилка».

Тук-тук.

— Кто там?

— Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «Мурзилка».

Под конец Печкину плохо стало. Совсем его замучили. Он на крылечко сел и сам стал спрашивать:

— Кто там?

А галчонок в ответ:

— Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «Мурзилка».

Печкин опять спрашивает:

— Кто там?

А галчонок опять отвечает:

— Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «Мурзилка».

Когда дядя Фёдор и Матроскин с Шариком домой пришли, они очень удивились. Сидит почтальон на крыльце и одно и то же говорит: «Кто там?» да «Кто там?» А из дома одно и то же слышится:

— Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «Мурзилка»… Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «Мурзилка».

Еле-еле они почтальона в себя привели и чаем отпоили. А когда он узнал, в чем дело, он не стал обижаться. Он только рукой махнул и две лишних конфеты в карман положил.

Глава седьмая Тр-Тр Митя

В журнал, который Печкин Принёс, была вложена открытка. А в открытке написано:

«Просим Вас завтра быть дома. На Ваше имя получен трактор. Начальник железнодорожной станции Несидоров».

Внизу еще было напечатано красивыми буквами:

В НАШЕЙ СТРАНЕ ЖЕЛЕЗНЫХ ДОРОГ ОЧЕНЬ МНОГО!

Это обрадовало всех. Особенно Шарика. И стали они трактора дожидаться.

Наконец его привезли на большой машине и поставили около дома. Шофер попросил дядю Федора расписаться и дал ему конверт. В конверте было письмо и специальная книжечка, как с трактором обращаться. В письме было написано:

«Уважаемый дядя Фёдор (мальчик)!

Ты просил прислать тебе трактор не совсем настоящий и не совсем игрушечный и чтоб он веселый был. Посылаем тебе такой. Самый веселый на заводе. Это опытная модель. Бензин ему не нужен. Работает он на продуктах.

Отзывы о тракторе просим присылать к нам на завод. С большим уважением — инженер Тяпкин (изобретатель трактора)».

Потом дядя Фёдор взял книжечку и стал читать:

ЗАВОД ЖЕЛЕЗНОТРАКТОРНЫХ ИЗДЕЛИЙ. ТР-ТР МИТЯ

ПРОДУКТОВЫЙ. 20 л. с.

Прочитал он и говорит:

— Ничего не понятно. Что такое «тр-тр»? Что такое «лы сы»?

— Что ж тут непонятного? — говорит кот. — Просто все, как арбуз. «Тр-тр» — это сокращенно «трактор». А «Митя» — это значит «Модель Инженера Тяпкина». Который тебе письмо написал.

— А что значит двадцать «лы сы»? — спрашивает дядя Фёдор.

— «Лы сы» — это лошадиные силы. Значит, он перетянет двадцать лошадей, если они будут тянуть в одну сторону, а он — в другую.

— Так сколько же ему сена надо? — ахнул Шарик.

— А сена ему не нужно. Тут же написано: он работает на продуктах.

Дядя Фёдор удивился даже:

— И откуда ты, Матроскин, все знаешь? И про фамилии, и про тракторы, и про «лы сы»?

— А вы поживете с мое, — отвечает кот, — и не то узнаете. И где я только не жил! И у одних хозяев, и у других, и в библиотеке, и даже в сберегательной кассе. Я, может, столько в жизни видел, что на целую кошачью энциклопедию хватит. А вообще-то, вы здесь бездельничаете, а у меня корова не доена, Мурка моя.

Он ушел. А мальчик с Шариком стали тр-тр заводить. Стали в трактор суп вливать и котлеты запихивать. Прямо в бак. Трактор как затарахтит!

Сели они в него и по деревне поехали. Ехал, ехал Митя по деревне, потом у одного дома как остановится!

— Чего это он? — спрашивает дядя Фёдор. — Может, горючее кончилось?

— Ничего не кончилось. Просто он учуял, что пирогами пахнет.

— Какими еще пирогами?

— Обыкновенными. Вон в том доме пироги пекут.

— И что же нам делать теперь?

— Не знаю, — говорит Шарик. — Только так пахнет вкусно, что мне тоже ехать не хочется.

— Ничего себе я трактор купил! — говорит дядя Фёдор. — Так мы и будем около всех домов останавливаться? И у столовых. Это не трактор, а бегемот какой-то. Тр-тр — восемь дыр! Чтоб ему пусто было, инженеру Тяпкину!

Так и пришлось им в дом заходить, пирогов просить. Матроскин, когда про это узнал, рассердился на дядю Федора:

— Говорил я вам ничего не покупать, а вы все не слушаете! Да нам этот тр-тр не прокормить теперь!

Но потом кот успокоился:

— Ну ничего, дядя Фёдор, не унывай. Хорошо, что я у тебя есть. Мы с твоим трактором справимся. Будем перед ним сосиску держать на удочке. Он за сосиской поедет и нас повезет.

Так они и сделали. И скоро трактор исправляться начал. А вообще-то он был веселый. Кабина пластмассовая, голубая, а колеса железные. И смазывать его надо было не машинным маслом, а подсолнечным.

Но тут им корова Мурка забот прибавила.

Глава восьмая Хмель цветёт

Корова Мурка, которую кот купил, глупая была и балованная. Но молока много давала. Так много, что с каждым днем все больше и больше. Все ведра с молоком стояли. Все банки. И даже в аквариуме молоко было. Рыбки в нём плавали.

Однажды дядя Фёдор проснулся, смотрит, а в умывальнике не вода, а простокваша налита. Дядя Фёдор кота позвал и говорит:

— Что это ты делаешь? Как же умываться теперь?

Кот хмуро так отвечает:

— Умываться и в речке можно.

— Да? А зимой как? Тоже в речке?

— А зимой можно и совсем не умываться. Кругом снег лежит, не запачкаешься. И вообще, некоторые языком умываются.

— Некоторые и мышей едят, — говорит дядя Фёдор. — Чтобы простокваши в умывальнике не было!

Кот подумал и сказал:

— Ладно. Я теленочка заведу. Пусть он простоквашу ест.

А в обед опять новости. И тоже с Муркой. Приходит она с пастбища почему-то на задних ногах. А во рту цветок. Идёт она себе, подбоченилась и поет:

Помню, я еще молодушкой была, Наша армия в поход куда-то шла…

Только слов она говорить не умеет, и у нее получается:

Му-му-му му-му му-му-му-му му-му, Му-му му-му-му му-му му-му-му-му…

И тучка у нее над головой как шапочка. Шарик спрашивает:

— Чего это она так обрадовалась? Может, у нее праздник какой или чего?

— Какой праздник? — говорит дядя Фёдор.

— Может, день рождения у нее. Или день кефира. А может, коровий Новый год.

— При чем тут Новый год? — говорит Матроскин. — Просто она белены объелась или хмеля.

А корова как разбежится — и в стенку головой трах! Еле-еле ее в сарай загнать удалось. Пошёл Матроскин ее доить. Через пять минут выходит, а с ним что-то странное сделалось. Матроска у него спереди как фартук надета, а подойник на голове — как каска. И поет он что-то несуразное:

Я — моряк, Гуляю на просторе, День за днем, С волны и на волну!

Очевидно, он молока попробовал веселого. Шарик говорит дяде Фёдору:

— Сначала у нас корова помешалась, а теперь и кот с ума сошел. Надо бы «скорую помощь» вызвать.

— Подождем еще, — говорит дядя Фёдор, — может, они в себя придут.

Какое там в себя! Мурка в коровнике полонез Огинского мычать стала:

Му-му-муму-му му-му-му Му-му му-му му-му!

А кот вообще что-то странное затянул:

Жили у бабуси Два веселых гуся: Один серый, Другой белый — Петя и Маруся! —

и тоже головой в стенку — бух!

Тут уж и дядя Фёдор заволновался:

— На, тебе, Шарик, две копейки. Беги вызови «скорую помощь» по автомату.

Шарик убежал, а кот и корова в себя приходить начали. Петь и мычать перестали. Кот за голову схватился и говорит:

— Ничего себе наша корова молоко дает! Из него только сгущенку делать и врагам на войне подбрасывать. Чтобы они с ума посходили и из окопов повылазили.

А тут к ним почтальон Печкин идёт. Румяный такой и радостный.

— Смотрите, какую я заметку в газете прочитал. Про одного мальчика. Глаза у него коричневые, и волосы спереди торчком, как будто корова его лизнула. И рост метр двадцать.

— Ну и что? — говорит кот. — Мало ли таких мальчиков!

— Может, и немало, — отвечает почтальон, — только этот мальчик из дома ушел. А родители беспокоятся, что с ним. И даже премию обещали тому, кто его найдет. Может, велосипед дадут. А мне велосипед во как нужен, почту развозить. Я даже метр принёс: буду вашего хозяина измерять.

Шарик как услышал, так за сердце схватился. Вот измерит почтальон дядю Федора, вот отвезет домой, что они с котом делать будут? Пропадут же!

А кот не растерялся и говорит:

— Измерить — это всегда можно. А вы сначала молочка попейте. Я только что корову подоил. Мурку мою.

Почтальон соглашается:

— Молочка я с удовольствием выпью. Молоко, оно очень полезное. Об этом даже в газетах пишут. Дайте мне самую большую кружку.

Кот в дом побежал и скорее принёс ему кружку самую огромную. Налил в нее молока и Печкину дает. Печкин как выпьет, как вытаращит глаза! Как запоет:

Когда я на почте служил ямщиком, Был молод, имел я силенку! —

и тоже головой в стенку — стук!

А галчонок из дома спрашивает:

— Кто там? Это кто там?

Почтальон отвечает:

— Это я, почтальон Печкин! Принёс для вас метр. Буду ваше молоко измерять. Давайте мне самую большую кружку!

А тут «скорая помощь» приехала. Выходят два санитара и спрашивают:

— Это кто у вас тут с ума сошел?

Печкин отвечает:

— Это дом с ума сошел! На меня бросается.

Взяли его санитары под руки и к машине повели. И говорят:

— Сейчас хмель цветет. Очень многие с ума сходят. Особенно коровы.

Когда они уехали, дядя Фёдор сказал коту:

— Ты это молоко куда-нибудь вылей. Чтобы беды опять не было.

А коту жалко выливать. Он и решил молоко трактору отдать. Тр-тр Мите. С машиной, мол, ничего не случится. Тракторы с ума не сходят. И все молоко в бак вылил. Прямо из ведра.

Митя стоял, стоял, потом как затарахтит — и на кота! Кот ведро бросил и скорее на дерево! А Митя стал ведром в футбол играть. Играл, играл, пока в лепешку не превратил. Ай да модель инженера Тяпкина!

А потом пошёл по деревне хулиганить. Сорняки окучивать и за курами гоняться. И песни гудеть всякие. Под конец он даже купаться полез. Чуть-чуть не заглох. Вылез он кое-как на берег, стыдно ему стало. Подъехал он к дому, на место встал, ни на кого не глядит. Сам себя ругает.

Дядя Фёдор очень рассердился на Матроскина и в угол его поставил:

— В следующий раз делай, что тебе говорят.

Шарик все над котом смеялся.

Но дядя Фёдор Шарику сказал:

— Ладно, ладно. Нечего над человеком смеяться, когда он в углу стоит.

Конечно, Матроскин был кот, а не человек. Но для дяди Федора он был все равно как человек.

А с этой коровой еще были приключения. И не мало.

Глава девятая Ваш сын — Дядя Фарик

На другой день дядя Фёдор решил письмо домой написать. Чтобы папа и мама за него не беспокоились. Потому что он их очень любил. А они не знали, где он и что с ним. И конечно, переживали.

Сидит дядя Фёдор и пишет:

«Мои папа и мама!

Я живу хорошо. Просто замечательно. У меня есть свой дом. Он теплый. В нём одна комната и кухня. А недавно мы клад нашли и корову купили. И трактор — тр-тр Митю. Трактор хороший, только он бензин не любит, а любит суп.

Мама и папа, я без вас очень скучаю. Особенно по вечерам. Но я вам не скажу, где я живу. А то вы меня заберете, а Матроскин и Шарик пропадут».

Но тут дядя Фёдор увидел, что деревенские ребята змея в поле запускают. И дядя Фёдор к ним побежал. А коту велел письмо дописывать за него. Кот взял карандаш и начал писать:

«А еще у нас печка есть теплая. Я так люблю на ней отдыхать! Здоровье-то у меня не очень: то лапы ломит, то хвост отваливается. Потому что, дорогие мои папа и мама, жизнь у меня была сложная, полная лишений и выгоняний. Но сейчас все по-другому. И колбаса у меня есть, и молоко парное стоит в мисочке на полу. Пей — не хочу. Мне мышей даже видеть не хочется. Я их просто так ловлю, для развлечения. Или на удочку, или пылесосом из норок вытаскиваю и в поле уношу. А днем я люблю на крышу вскарабкаться. И там глаза вытаращу, усы расправлю и загораю как ненормальный. На солнышке облизываюсь и сохну».

Тут кот услышал, что мыши в подполе заскреблись. Крикнул он Шарика и в подпол побежал с пылесосом. Шарик карандаш в зубы взял и стал дальше калякать:

«А на днях я линять начал. Старая шерсть с меня сыплется — хоть в дом не заходи. Зато новая растет — чистая, шелковистая! Просто каракуль. Да еще охрип я немножечко. Прохожих много, на всех лаять приходится. Час полаешь, два полаешь, а потом у меня не лай, а свист какой-то получается и бульканье.

Дорогие папа и мама, вы меня теперь просто не узнаете. Хвост у меня крючком, уши торчком, нос холодный, и лохматость повысилась. Мне теперь можно зимой даже на снегу спать. Я теперь сам в магазин хожу. И все продавцы меня знают. Кости мне бесплатно дают… Так что вы за меня не переживайте. Я такой здоровый стал, прямо — ух! Если я на выставку попаду, мне все медали обеспечены. За красоту и сообразительность.

До свиданья. Ваш сын — дядя Шарик».

Потом он слово «Шарик» хотел исправить на «Фёдор». И получилось вообще что-то непонятное:

«До свиданья. Ваш сын — дядя Фарик».

Они с Матроскиным письмо запечатали, адрес написали, и Шарик его в зубах в почтовый ящик отнес.

Но письмо из ящика еще не скоро по адресу поехало, потому что почтальон Печкин в изоляторе был. Сначала он не хотел там оставаться. Он говорил, что это не он с ума сошел, а дом дяди Федора, который бодаться начал.

А потом ему в изоляторе понравилось. Письма разносить не надо было, и кормили хорошо. И еще он там с одним бухгалтером познакомился. Этого бухгалтера дети до больницы довели. И он все время Печкина воспитывал. Он говорил:

— Печкин, не прыгай на кровати!

— Печкин, не высовывайся в окно!

— Печкин, не бросайся котлетами в товарищей!

Хотя Печкин ниоткуда не высовывался, нигде не прыгал и никакими котлетами в товарищей не бросался. Но на дядю Федора Печкин обиделся. Он говорил так:

— Некоторые люди собак дома держат и кошек, а у меня даже велосипеда нет.

Но это потом было. А пока еще он в изоляторе был, и письмо в почтовом ящике лежало.

Глава десятая Шарик идёт в лес

Дядя Фёдор и кот в доме жили. А Шарик все по участку бегал или в будке сидел. И ночевал там. Он в дом только пообедать приходил или так, в гости. И вот однажды сидит он в своей будке и думает: «Кот себе корову купил. Дядя Фёдор — трактор. А я что, хуже всех, что ли? Пора и мне ружье покупать для счастья. Пока деньги есть».

Дядя Фёдор все его отговаривал ружье покупать — жалко зверюшек. И кот отговаривал — деньги жалел. А пёс и слушать не хочет.

— Отойдите, — говорит, — в сторону! Во мне инстинкт просыпается! Звери — они для того и созданы, чтобы на них охотились. Это я раньше не понимал, потому что жил плохо! А теперь я поправился, и меня в лес потянуло со страшной силой!

Пошёл он в магазин и купил ружье. И патроны купил, и сумку купил охотничью, чтобы всяких зверей туда складывать.

— Ждите меня, — говорит, — к вечеру. Я вам чего-нибудь вкусненького подстрелю.

Вышел он из деревни и в лес пошёл. Видит, колхозник на телеге едет. Колхозник говорит:

— Садись, охотник, подвезу.

Шарик на телегу сел, лапы свесил. А колхозник спрашивает:

— А как ты, друг, стреляешь? Хорошо?

— А как же! — говорит Шарик.

— А если я шапку брошу, попадешь в нее?

Шарик на задние лапы встал, ружье приготовил.

— Бросайте, — говорит, — вашу шапку. Сейчас от нее ничего не останется. Одни дырочки.

Возница шапку снял и в воздух подбросил. Высоко-высоко, под облака. Шарик ка-ак баба-а-хнет! Лошадь ка-ак перепугается! И — бежать! Телега, конечно, за ней. Шарик на ногах не удержался от неожиданности и с телеги полетел вверх тормашками. Как на дорогу — плюх! Ничего себе охота начинается!

Дальше он уже пешком пошёл. Пришёл в лес, видит: на поляне заяц сидит. Пёс ружье зарядил, сумку приготовил и стал подкрадываться.

— Сейчас я по нему как вдарю!

Заяц увидел его — и бежать. Шарик — за ним. Но споткнулся обо что-то и в сумке запутался. В которой надо добычу носить. Сидит он в сумке и думает: «Ничего себе охота начинается! Что же это, я теперь сам себя домой понесу?! Выходит, я же и охотник, я же и трофей? То-то смеху будет…» Вылез из сумки — и по следу. Ружье за спиной, нос в землю. Добежал до узенькой речки, видит: заяц уже на том берегу скачет. Пёс ружье в зубы и поплыл — не бросать же зайца! А ружье тяжелое — вот-вот утопит Шарика. Смотрит Шарик, а он уже на дне.

«Что же это выходит? — размышляет пёс. — Это уже не охота, это уже рыбалка получается!» Решил он ружье бросить и всплывать поскорей.

«Ну ничего, разнесчастный заяц, я тебе еще покажу! Я тебя и без ружья достану! Уши-то тебе надеру! Узнаешь, как над охотниками издеваться!» Всплывает он, всплывает, а у него никак не всплывается. Он в ремне от ружья запутался и в сумке. Все, конец Шарику.

Но тут он почувствовал, что кто-то его за шиворот вверх потянул, к солнышку. А это был бобер старый, он неподалеку плотину строил. Вытащил он Шарика и говорит:

— Делать мне нечего, только разных собак из воды вытаскивать!

Шарик отвечает:

— А я и не просил меня вытаскивать! Я, может, и не тонул вовсе. Может, я подводным плаванием занимался! Я еще не решил, что я там делал, на дне.

А самому так плохо — хоть караул кричи. И вода из него фонтаном лупашет, и глаза на бобра поднять совестно. Еще бы, он на зверей охотиться шёл, а вместо этого они его от смерти спасли. Идёт он домой по берегу. Понурый такой, как мокрая курица. Ружье на ремешке тащит и размышляет себе: «Что-то у меня с охотой не так получается. Сначала я с телеги упал. Потом в сумке своей охотничьей запутался. А под конец чуть не утонул вовсе. Не нравится мне такая охота. Лучше я буду рыбу ловить. Куплю себе удочки, сачок. Возьму бутерброд с колбасой и буду на берегу сидеть. Буду я рыболовной собакой, а не охотничьей. А зверей я стрелять не хочу. Буду их только спасать».

Только сказать это легко, а сделать трудно. Ведь родился-то он охотничьей собакой, а не какой-нибудь другой.

Глава одиннадцатая Бобрёнок

А дядя Фёдор и Матроскин дома сидят. Шарика с охоты ждут. Дядя Фёдор кормушку для птиц мастерит, а кот хозяйством занимается: пуговицы пришивает и носки штопает.

За окошком уже стемнело, когда Шарик пришёл. Поднял он свою сумку и зверька на стол вытряхнул. Зверь маленький, пушистый, глаза грустные и хвост лопатой.

— Вот кого я принёс.

— А где ты его взял? — спрашивает дядя Фёдор.

— Из речки вытащил. Сидел он на берегу, увидел меня и в речку — прыг! С перепугу. Еле-еле я его выловил. А то бы он утонул. Ведь он еще маленький.

Кот слушал, слушал и говорит:

— Эх ты, балда! Ведь это бобренок! Он же в воде живёт. Это его дом. Ты его, можно сказать, из дома вытащил.

Пёс отвечает:

— Кто ж его знал, что он в воде живёт. Я думал, он тонуть хочет! Смотрите, какой я мокрый!

— И смотреть не хочу! — говорит кот. — Тоже мне охотник, ничего про зверей не знает! — И на печку полез.

А бобренок сидит, глаза на всех таращит. Не понимает ничего. Дядя Фёдор ему молока дал кипяченого. Бобренок молока попил, и глаза у него закрываться стали.

— Где ж его спать положить? — спрашивает мальчик.

— Как — где? — говорит пёс. — Если он в воде живёт, его надо в таз положить.

— Тебя самого надо в таз положить! — кричит Матроскин с печки. — Чтобы ты поумнел немножечко!

Пёс совсем расстроился:

— Ты же сам говорил, что он в воде живёт.

— Он в воде только плавает, а живёт он в домике на берегу, — объясняет кот.

Тогда дядя Фёдор взял бобренка и в шкаф положил, в ящик для ботинок. И бобренок сразу заснул. И Шарик тоже спать пошёл к себе в будку. Он не привык на кроватях разлеживаться. Он был деревенский пёс, не балованный.

Утром дядя Фёдор проснулся и слышит: что-то странное в доме. Будто кто-то дрова распиливает: др-др… др-др…

И опять: др-др… др-др…

Он с кровати встал и видит ужас что. Не дом у них, а столярная мастерская. Кругом стружки, щепки да опилки лежат. А стола обеденного нет как не было. В куче стружек бобренок сидит и ножку столовую обтачивает.

Кот лапы с печки свесил и говорит:

— Посмотри, что твой Шарик нам устраивает. Придется теперь новый стол покупать. Хорошо еще, что я со стола всю посуду убрал. Остались бы мы без тарелок! С одними вилками.

Позвали они Шарика.

— Вот смотри, что ты нам делаешь!

— А если бы он мою кровать перепилил, — говорит дядя Фёдор, — я бы среди ночи прямо на пол грохнулся. Спасибо тебе!

Дал он Шарику сумку охотничью и говорит:

— Беги-ка ты на речку, прямо без завтрака, и отнеси бобренка на место, где ты его взял. Да смотри больше из речки никого не вылавливай! Мы не миллионеры какие-нибудь!

Шарик сунул бобренка в сумку и побежал без разговоров. Он уже и сам был не рад, что бобренка выловил. А родители бобренка очень обрадовались и не стали Шарика ругать. Они поняли, что не со зла он их сынишку утащил — по недоразумению. Так что все очень хорошо кончилось. Только пришлось новый стол покупать.

Но с той поры Шарик затосковал. Хочется ему в лес на охоту — и все тут! А как выйдет он с ружьем, увидит зверюшку — выстрелить не может, хоть ты плачь! Придет он из леса — не ест, не пьет: тоска его гложет. Дохлый он стал, замученный — хуже некуда!

Глава двенадцатая Мама и Папа читают письмо

Наконец письмо дяди Федора в город приехало. В городе уже другой почтальон его в сумку положил и папе с мамой домой понес. А на улице дождик был сильный-пресильный. Почтальон весь промок до ниточки. Папа даже его пожалел:

— Что же это вы в такую погоду мокрую письма-то носите? Вы бы их лучше по почте отправили.

Почтальон согласился:

— Верно, верно. Чего это я ношу их в сырость? Это вы хорошо придумали. Я сегодня же доложу начальнику.

И папа с мамой стали письмо читать. Сначала им все нравилось. И то, что у дяди Федора дом есть и корова. И что дом у него теплый, и что он трактор купил. А потом они пугаться начали.

Папа читает:

— «А еще у нас печка есть теплая. Я так люблю на ней отдыхать! Здоровье-то у меня не очень: то лапы ломит, то хвост отваливается. Потому что, дорогие мои папа и мама, жизнь у меня была сложная, полная лишений и выгоняний. Но сейчас все по-другому. И колбаса у меня есть, и молоко парное стоит в мисочке на полу… Мне мышей даже видеть не хочется. Я их просто так ловлю, для развлечения… на удочку или пылесосом… А днем я люблю на крышу вскарабкаться… глаза вытаращу, усы расправлю и загораю как ненормальный. На солнышке облизываюсь…» Мама слушала, слушала — и раз, в обморок упала! Папа воды принёс и маму в чувство привел. Дальше мама сама читать стала:

— «А на днях я линять начал. Старая шерсть с меня сыплется — хоть в дом не заходи. Зато новая растет — чистая, шелковистая! Просто каракуль. Да еще охрип я немножечко. Прохожих много, на всех лаять приходится. Час полаешь, два полаешь, а потом у меня не лай, а свист какой-то получается и бульканье…» Тут грохот в комнате раздался. Это папа в обморок упал. Теперь мама за водой побежала — папу в чувство приводить.

Папа в себя пришёл и говорит:

— Что это с нашим ребенком сделалось? И лапы у него ломит, и хвост отваливается, и на прохожих он лаять начал.

— И мышей он ловит на удочку, — говорит мама. — И шерсть у него — чистый каракуль. Может, он там на природе в ягненочка превратился? От свежего воздуха.

— Да? — говорит папа. — А я и не слышал, чтобы ягнята на прохожих булькали. Может, он просто с ума сошел от свежего воздуха?

Решили они письмо до конца дочитать. Читают и глазам своим не верят:

— «Дорогие папа и мама, вы меня теперь просто не узнаете. Хвост у меня крючком, уши торчком, нос холодный, и лохматость повысилась…» — Что у него повысилось? — спрашивает мама.

— Лохматость у него повысилась. Он теперь может зимой на снегу спать.

Мама просит:

— Ладно, читай до конца. Я хочу всю правду знать, что там с моим сыном сделалось.

И папа до конца дочитал:

— «Я теперь сам в магазин хожу. И все продавцы меня знают. Кости мне бесплатно дают… Так что вы за меня не переживайте. Я такой здоровый стал, прямо — ух! Если я на выставку попаду, мне все медали обеспечены. За красоту и сообразительность. До свиданья. Ваш сын — дядя Фарик».

После этого письма мама с папой полчаса в себя приходили, все лекарства в доме выпили.

Потом мама говорит:

— А может, это не он? Может, это мы с ума сошли? Может, это у нас лохматость повысилась? И мы можем зимой на снегу спать?

Папа стал ее успокаивать, а мама все равно кричит:

— Это меня все продавцы давно знают и кости мне бесплатно дают! Это мне мышей видеть не хочется! Вот сейчас у меня тоже лапы ломит и хвост отваливается! Потому что жизнь у меня была сложная, полная лишений и выгоняний! Где моя мисочка на полу?!

Еле-еле ее папа в себя привел.

— Если бы мы с ума сошли, то не оба сразу. С ума по отдельности сходят. Это только гриппом все вместе болеют. И никакая лохматость у нас не повышалась, а наоборот. Потому что мы вчера в парикмахерской были.

Но на всякий случай они себе температуру смерили. И температура была нормальной — 36,6. Тогда папа взял конверт и внимательно осмотрел. На конверте стоял штамп, и на нём было название деревни, откуда это письмо было отправлено. Там было написано: «Деревня Простоквашино».

Мама с папой достали карту и стали смотреть, где такая деревня находится. Насчитали таких деревень двадцать две. Они взяли и написали в каждую деревню письмо. Каждому деревенскому почтальону.

«Уважаемый почтальон!

Нет ли в вашей деревне городского мальчика, которого зовут дядя Фёдор? Он ушел из дома, и мы очень за него беспокоимся.

Если он живёт у вас, напишите, и мы за ним приедем. А вам привезем подарки. Только мальчику ничего не говорите, чтобы он ничего не знал. А то он может переехать в другую деревню, и мы его уже не найдем. А нам без него плохо.

С большим уважением — мама Римма и папа Дима».

Они написали двадцать два таких письма и разослали их во все деревни с названием Простоквашино.

Глава тринадцатая Шарик меняет профессию

Дядя Фёдор говорит коту:

— Надо что-то с Шариком делать. Пропадёт он у нас. Совсем от тоски высох.

Кот предлагает:

— Может, нам из него ездовую собаку сделать? Необязательно ему охотничьей быть. Купим тележку, будем на нём всякие вещи возить. Например, молоко на базар.

— Нет, — возражает дядя Фёдор. — Ездовые собаки только на Севере бывают. И потом, у нас тр-тр Митя есть. Надо что-то другое выдумать.

А потом говорит:

— Придумал! Мы из него цирковую собаку сделаем — пуделя. Научим его танцевать, через кольцо прыгать, воздушным шариком жонглировать. Пусть детишек веселит маленьких.

Кот согласился с дядей Федором:

— Ну что же. Пусть будет пуделем. Комнатные собаки тоже нужны, хоть они и бесполезные. Будет он в доме жить, на диване лежать и тапочки подавать хозяину.

Позвали они Шарика и спрашивают:

— Ну что, хочешь, чтобы из тебя пуделя сделали?

— Делайте хоть чучело! — говорит Шарик. — Все равно мне жизнь не мила. Нет мне счастья на этой земле. Похороню я свое призвание.

И стали они за реку собираться: в новый дом пятиэтажный, в парикмахерскую. Дядя Фёдор пошёл тр-тр Митю заводить, а Матроскин Мурке сена подбрасывать. Он ей открыл дверь из коровника и сказал:

— Мы дом на тебя оставляем. Если какой жулик появится, ты с ним не чикайся. Рогами его. А вечером я тебя чем-нибудь угощу.

Дядя Фёдор тр-тр Митю выкатил, супа в него налил и сел на шоферское кресло. Шарик рядом устроился, а Матроскин — наверху. И поехали они стричься.

Митя тарахтел радостно и вовсю работал колесами. Увидит лужу — и по ней! Так что вода во все стороны веером. Молодой еще трактор! Новенький. А если он кур встречал на пути, он тихонечко подкрадывался и гудел во все горло: «Уу-уу-уу!» Бедные куры по всей дороге разлетались.

Замечательная была поездка. Дядя Фёдор песню запел, а трактор ему подпевал. Очень хорошо у них выходило:

— Во поле березонька…

— Тыр-тыр-тыр.

— Во поле кудрявая…

— Тыр-тыр-тыр.

— Люли-люли…

— Тыр-тыр-тыр.

— Люли-люли…

— Тыр-тыр-тыр.

Наконец они к парикмахерской подъехали. Кот в тракторе остался — сторожить, а дядя Фёдор с Шариком стричься пошли. В парикмахерской чисто, уютно и светло, и женщины сидят под колпаками, сохнут. Парикмахер спрашивает у дяди Федора:

— Что вам угодно, молодой человек?

— Мне надо Шарика постричь.

Парикмахер говорит:

— Дожили! Шарики, кубики! И как же его постричь? Под польку или под полубокс? Или, может быть, под мальчика? А может, его и побрить заодно?

Дядя Фёдор отвечает:

— Не надо его брить. И под мальчика не надо. Его надо под пуделя постричь.

— Это как — под пуделя?

— Очень просто. Его надо сверху завить. Внизу все наголо. И на хвосте кисточка.

— Понятно, — говорит парикмахер. — На хвосте кисточка, в руках тросточка, в зубах косточка. Это уже не Шарик, это жених получается!

И все женщины под колпаками засмеялись.

— Ничего не выйдет, молодой человек. У нас есть женский зал и мужской зал, а собачьего пока что нет.

Так ни с чем они к Матроскину пришли. Кот говорит:

— Эх вы! Вы бы сказали, что это не просто собака, а какого-нибудь артиста или директора стадиона. Вас бы вмиг и постригли, и завили, и одеколоном побрызгали. Ну-ка, идите назад!

Когда они снова пришли, парикмахер очень удивился:

— Вы что-то забыли, молодой человек? Что именно?

Дядя Фёдор говорит:

— Мы забыли вам сказать, что эта собака не просто собака, а ученая. Мы ее к выступлению готовим.

Парикмахер как засмеется:

— Ой, ученая-кипяченая! А что же она у вас умеет делать? Может, она у вас писать-сочинять умеет? Может, она у вас на дудочке дудит?

Дядя Фёдор говорит:

— Про дудочку я не знаю, а считает она запросто.

— Да? Ну, а сколько будет пятью пять?

— Пятью пять будет двадцать пять, — говорит Шарик. — А шестью шесть — тридцать шесть.

Парикмахер как услышал, так и в кресло сел парикмахерское! И вправду собака ученая: не только считать, но и говорить умеет. Достал он салфетку чистую и говорит:

— Если клиенты не возражают, я пожалуйста. И постригу, и завью вашего Шарика. И еще детям расскажу, чтобы учились. Уж если собаки грамотными стали, то детям спешить надо. Иначе все места в школе звери займут.

Женщины, которые под колпаками сохли, не стали возражать:

— Что вы! Что вы! Такую собаку надо обязательно в порядок привести. У такой собаки все должно быть прекрасно: и душа, и прическа, и кисточка!

И парикмахер за работу принялся. А пока он Шарика стриг, он с ним разговаривал. Он ему вопросы задавал из разных областей науки. А Шарик ему отвечал.

Парикмахер просто поражен был. Он такой учености никогда в жизни не видел. Он постриг Шарика, и завил, и голову ему помыл, и денег за работу не взял от удивления. И так его проодеколонил, что от Шарика «Полетом» за километр пахло. Пудель из Шарика получился — хоть сейчас на выставку! Он даже сам себя в зеркале не узнал.

— Что это за штука такая кудрявенькая? Не собака, а барышня. Так бы и укусил! — говорит Шарик.

Сверху-то он пуделем стал, а внутри так Шариком и остался.

А дядя Фёдор отвечает:

— Это ты сам. Комнатная собака — пудель. Привыкай теперь.

Только Шарик что-то не очень повеселел после парикмахерской. А еще больше загрустил. Его грусть дяде Фёдору передалась, а от него Матроскину. И даже Митя помалкивал — кур не пугал.

Одно их только под конец развеселило. Подъехали они к своему домику, смотрят, а у них почтальон Печкин на яблоне сидит. Дядя Фёдор говорит:

— Смотрите, какой фрукт у нас на яблоне созрел в конце августа месяца! Чего вы там делаете?

— Ничего не делаю, — отвечает Печкин. — От вашей коровы спасаюсь. Я пришёл к вам в окошко посмотреть, все ли у вас электроплитки выключены. А она на меня как набросится! Вон у меня сколько дырок на штанах.

И верно, дырок у него на штанах с десяток. А внизу под деревом Мурка лежит, жвачку пережевывает.

Пришлось им Печкина снова чаем отпаивать. А пока они чай готовили, он тихонечко в коридор вышел и незаметно от курточки дяди Федора пуговичку отрезал. Зачем он это сделал, мы с вами потом узнаем. Только пуговичка эта очень нужна была Печкину.

Глава четырнадцатая Приезд профессора Сёмина

Жить бы и жить дяде Фёдору счастливо, да что-то никак не получается. Только с Шариком кое-как разобрались, тут новая беда. Приходит дядя Фёдор однажды в дом и видит: стоит Матроскин перед зеркалом и усы красит. Дядя Фёдор спрашивает:

— Что это с тобой, кот? Влюбился ты, что ли?

Кот как засмеется:

— Вот еще! Стану я глупостями заниматься! Просто мой хозяин приехал — профессор Семин.

— А усы тут при чем?

— А при том, — говорит кот, — что я теперь внешность меняю. На нелегальное положение перехожу. Буду в подполе жить.

— Зачем? — спрашивает дядя Фёдор.

— А затем, чтобы меня хозяева не забрали.

— Да кто же тебя заберет? Какие хозяева?

— Профессор заберет. Ведь я же его кот. И Шарика могут забрать. Шарик ведь тоже его.

Дядя Фёдор даже пригорюнился: а ведь верно, могут забрать.

— Послушай, Матроскин, — говорит он, — но как же они тебя заберут, если они тебя из дома выставили?

— В том-то и дело, что не выставили, — говорит кот. — Они, когда уезжали, меня знакомым оставили. А те — другим знакомым. А от других знакомых я сам убежал. Они меня в ванную запирали, чтобы я не линял по всем комнатам. И Шарик, наверно, так же бездомным стал.

Дядя Фёдор задумался, а Матроскин продолжал:

— Нет, он профессор хороший. Ничего профессор. Только я сейчас и к самому замечательному не пойду. Я хочу, дядя Фёдор, только с тобой жить и корову иметь.

Дядя Фёдор говорит:

— Я уж и не знаю, что делать. Может, нам в другую деревню перебраться?

— Больно хлопотно, — возражает кот. — И Мурку перевозить, и вещи… А потом, к нам здесь уже все привыкли. Ничего, дядя Фёдор, не отчаивайся. Я и в подполе поживу. Ты лучше делом займись.

— Каким еще делом?

— А таким. Дрова на зиму надо заготавливать — зима на носу. Бери-ка ты веревку и в лес поезжай. И Шарика с собой возьми.

Но Шарик, как узнал про профессора, тоже из дома выходить не захотел.

— Поезжай, поезжай, — говорит кот. — Тебе боялся нечего, тебя даже мать родная не узнает теперь. Ты же у нас пуделем стал.

И они согласились. Шарик веревку взял для дров, пилу и топор, а дядя Фёдор пошёл тр-тр Митю заводить.

Кот им говорит:

— Запомните: надо только березы пилить. Березовые дрова — самые лучшие.

Дядя Фёдор не согласен:

— А мне березы жалко. Вон они какие красивые.

Кот говорит:

— Ты, дядя Фёдор, не о красоте думай, а о морозах. Как ударит сорок градусов, что ты будешь делать?

— Не знаю, — отвечает дядя Фёдор. — Только если все начнут березы на дрова пилить, у нас вместо леса одни пеньки останутся.

— Верно, — говорит Шарик. — Это только для старушек хорошо, когда в лесу одни пеньки. На них сидеть можно. А что будут птицы делать и зайцы? Ты о них подумал?

— Буду я еще о зайцах думать! — кричит кот. — А обо мне кто подумает? Валентин Берестов?

— А кто такой Валентин Берестов?

— Не знаю кто. Только так пароход назывался, на котором мой дедушка плавал.

— Наверное, он был хороший человек, если на нём твой дедушка плавал, — говорит мальчик. — И он не стал бы березы пилить.

— А что бы он стал делать? — спрашивает кот.

— Наверное, он бы стал хворост заготовлять, — предположил Шарик.

— Вот мы так и сделаем! — сказал дядя Фёдор.

И поехали они с Шариком хворост заготовлять. Весь трактор загрузили хворостом и сзади еще целую кучу веревками привязали. Потом они картошки напекли на костре, грибов нажарили на палочке и стали есть.

А тр-тр Митя смотрел, смотрел на них и — как загудит! Дядя Фёдор чуть картошкой не подавился, а Шарик даже на два метра подскочил.

— Совсем я про эту тарахтелку забыл, — говорит. — Я думал, на меня самосвал едет.

— А я думал, что бомба взорвалась, — говорит дядя Фёдор. — Надо дать ему что-нибудь поесть. А то он нас на тот свет отправит. Гудит, как пароход.

Покормили они трактор и решили домой ехать. А тут заяц мимо бежит. Шарик как закричит:

— Смотрите — добыча!

Дядя Фёдор его успокаивает:

— Ты что, забыл? Ты же теперь пудель. Ты скажи: «Тьфу ты! Какой-то заяц. Зайцы меня сейчас не интересуют. Меня интересует — тапочки хозяину приносить».

Но Шарик свое говорит:

— Тьфу ты! Какие-то тапочки! Тапочки меня не интересуют! Меня интересует — зайцев хозяину приносить! Вот я ему задам!

И как дунет за зайцем — только деревья в обратную сторону побежали. А дядя Фёдор домой поехал. Он очень много хвороста привез. Но Матроскин все равно недоволен:

— От этого хвороста не тепло будет, а треск один. Это не дрова, а мусор. Я по-другому сделаю.

Глава пятнадцатая Письмо в институт Солнца

Кот попросил у дяди Федора карандаш и стал что-то писать.

Дядя Фёдор спрашивает:

— Ты что придумал?

Кот отвечает:

— Я письмо пишу в один институт, где солнце изучают. У меня там связи имеются.

— А что такое «связи»? — спрашивает дядя Фёдор.

— Это знакомства деловые, — объясняет кот. — Это когда люди друг другу хорошее делают ни с того ни с сего. Просто по старой памяти.

— Понятно, — говорит дядя Фёдор. — Если, например, мальчик в автобусе ни с того ни с сего старушке место уступил, значит, он это по знакомству сделал. По старой памяти.

— Нет, это не то, — толкует кот. — Это просто вежливый мальчик был. Или учительница в том же автобусе ехала. А вот если мальчик когда-то старушке картошку чистил, а она за него в это время задачки решала, значит, у них было деловое знакомство. И они будут друг другу помогать.

— А тебе какая помощь нужна?

— Я хочу, чтобы мне солнце маленькое прислали. Домашнее.

— Бывают такие солнца? — удивился мальчик.

— Вот увидишь, — говорит кот и вдруг как закричит: — Это кто мой карандаш утащил?!

Галчонок Хватайка отвечает со шкафа:

— Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «Мурзилка».

— Давай сюда! — велит Матроскин.

Только отнять у Хватайки что-нибудь не так-то просто было. Полчаса за ним кот по дому гонялся. Наконец отнял карандаш. Хватайка за это обиделся. И только Матроскин отвернется, он подскочит сзади — и хвать его за хвост! Кот от неожиданности каждый раз до потолка подпрыгивал. А дядя Фёдор смеялся до слез.

Наконец кот письмо дописал. Оно было такое:

«Дорогие ученые!

У вас, наверное, тепло. А у нас скоро зима. А мой хозяин дядя Фёдор не велит природу на дрова пилить. Не понимает он, что замерзнем мы с этим хворостом! Пришлите нам, пожалуйста, солнце домашнее. А то скоро будет поздно.

Уважающий вас кот Матроскин».

Потом он адрес написал: «Москва, институт Физики Солнца, отдел Восходов и Заходов, ученому у окна, в халате без пуговиц. У которого разные носки».

А тут Шарик является и зайца в зубах приносит. И у зайца язык свешивается, и у Шарика. Устали оба. Но зато Шарик счастлив, а заяц не очень рад.

— Вот, — говорит радостный Шарик, — добыл.

— А зачем? — спрашивает кот.

— Как — зачем?

— А так. Что ты с ним делать собираешься?

— Не знаю, — отвечает пёс. — Мое дело охотничье — добыть. А что делать, это уже хозяин решает. Может, он его в детский сад отдаст. А может, пуха надергает и варежки свяжет.

— Хозяин решает, что его отпустить надо, — говорит дядя Фёдор. — Звери в лесу должны жить. Нечего у нас зоопарк устраивать!

Шарик погрустнел, будто в нём лампочка погасла, но спорить не стал. Дядя Фёдор дал зайцу морковку и на крыльцо вынес.

— Ну, — говорит, — беги!

А заяц не бежит никуда. Сидит тихонечко и все рассматривает.

Тут Матроскин забеспокоился: ничего себе — еще один жилец у них намечается! Своих девать некуда!

Вынес он потихоньку Шарикино ружье, подкрался к зайцу — и как над ухом у него пальнет! Заяц аж подпрыгнул! Лапками он в воздухе заработал и с места пулей — раз! Сам Матроскин не меньше перепугался — и пулей в другую сторону. Только ружье в серединке лежит и дым кверху пошёл синенький.

А Шарик на крыльце стоит, и слезы у него из глаз катятся. Дядя Фёдор говорит:

— Ладно, не плачь. Я придумал, что с тобой делать. Мы тебе фотоаппарат купим. Будешь ты фотоохотой заниматься. Будешь зверей фотографировать и фотографии в разные журналы посылать.

Наверное, это и в самом деле лучший выход был. С одной стороны, это все-таки охота. А с другой — никаких зверей стрелять не приходится.

И стал Шарик фотоаппарата ждать, как дети ждут праздника Первое мая.

Глава шестнадцатая Телёнок

С тех пор как Матроскин в подполе жил, жизнь дяди Федора усложнилась. Мурку в поле выгонять — дяде Фёдору. К колодцу за водой тоже дядя Фёдор идёт. А раньше все это кот делал. От Шарика тоже толку мало было. Потому что ему фоторужье купили. Он с утра в лес и полдня за зайцем носится, чтобы сфотографировать. А потом снова полдня за ним гоняется, чтобы фотографию отдать.

А тут опять событие. Утром, когда они еще спали, кто-то в дверь постучал. Матроскин перепугался страшно — не профессор ли это пришёл его забирать. И прямо с печки в подпол — прыг! (Он теперь подпол всегда открытым держал. А там окошко было маленькое, чтобы огородами, огородами — и прямо в лес.) Дядя Фёдор с кровати спрашивает:

— Кто там?

А это Шарик:

— Здрасте пожалуйста! У нашей коровы телёнок родился!

Дядя Фёдор с котом в сарай побежали. И верно: около коровы теленочек стоит. А вчера не было.

Матроскин сразу заважничал: вот, мол, и от его коровы польза есть! Не только скатерти она жевать умеет. А телёнок смотрит на них и губами шлепает.

— Надо его в дом забрать, — говорит кот. — Здесь ему холодно.

— И маму в дом? — спрашивает Шарик.

— Нам только мамы не хватало, — говорит дядя Фёдор. — Да она у нас все скатерти поест и пододеяльники. Пусть здесь сидит.

Они повели телёнка в дом. Дома они его рассмотрели. Он был шерстяной и мокренький. И вообще он был бычок. Стали думать, как его назвать. Шарик говорит:

— А чего думать? Пусть будет Бобиком.

Кот как захохочет:

— Ты его еще Рексом назови. Или Тузиком. Тузик, Тузик, съешь арбузик! Это же бык, а не спаниель какой-нибудь. Ему нужно серьезное название. Например, Аристофан. И красивое имя, и обязывает.

— А кто такой Аристофан? — спрашивает Шарик.

— Не знаю кто, — говорит кот. — Только так пароход назывался, на котором моя бабушка плавала.

— Одно дело пароход, а другое — телёнок! — говорит дядя Фёдор. — Не каждому понравится, когда в честь тебя телят называют. Давайте мы вот как сделаем. Пусть каждый имя придумает и на бумажке напишет. Какую бумажку мы из шапки вытащим, так теленка и назовем.

Это всем понравилось. И все стали думать. Кот придумал имя Стремительный. Морское и красивое. Дядя Фёдор придумал имя Гаврюша. Оно очень подходило к теленку. А если большой бык вырастет, его никто бояться не будет. Потому что бык Гаврюша не может быть злым, а только добрым.

А Шарик думал, думал и ничего придумать не мог. И он решил: «Напишу-ка я первое слово, которое в голову придет».

И ему в голову пришло слово «чайник». Он так и написал и был очень доволен. Ему нравилось такое имя — Чайник. Что-то в нём было благородное, испанское. И когда стали имена из шапки тащить, этого Чайника и вытащили. Кот даже ахнул:

— Ничего себе имечко! Все равно что бык Сковородка или Котелок. Ты бы его еще Половником назвал.

— А ты что придумал, дядя Фёдор? — спрашивает Шарик.

— Я Гаврюшу придумал.

— А я — Стремительного, — сказал кот.

— А мне Гаврюша нравится! — вдруг говорит Шарик. — Пусть он будет Гаврюшей. Это я сгоряча его Чайником назвал.

Кот согласился:

— Пусть Гаврюшей будет. Очень хорошее имя. Редкое.

Так и стал телёнок Гаврюшей. И тут у них разговор интересный получился. Про то, чей телёнок. Ведь корову-то они напрокат взяли. Дядя Фёдор говорит:

— Корова государственная. Значит, и телёнок государственный.

А кот не согласен:

— Корова действительно государственная. Но все, что она даёт — молоко там или телят, — это наше. Ты, дядя Фёдор, сам посуди. Вот если мы холодильник напрокат берем, чей он?

— Государственный.

— Правильно. А мороз, который он вырабатывает, чей?

— Мороз наш. Мы его для мороза и берем.

— Вот и здесь так. Все, что корова дает, нам принадлежит. Для этого мы и брали ее.

— Но брали-то мы одну корову. А теперь у нас две получилось! Раз корова не наша, значит, и телёнок не наш.

Матроскин рассердился даже:

— Брали. Но брали-то мы ее по квитанции! — И квитанцию принёс: — Вот смотрите, что здесь написано: «Корова. Рыжая. Одна». Про теленка ничего не написано. А раз мы корову взяли по квитанции, по квитанции и сдавать будем — одну.

И тут Шарик вмешался:

— Я не пойму, чего вы спорите. Ты же, Матроскин, собирался корову насовсем купить. Если она тебе понравится. Вот и покупай насовсем. И телёнок у нас останется.

— Я с моей Муркой ни за что не расстанусь, — говорит кот. — Я ее обязательно насовсем куплю. Это я просто так спорил. Потому что дядя Фёдор неправ.

А пока у них весь этот спор шёл, телёнок времени не терял. Он два носовых платка съел у дяди Федора. Он был черненький, а мама — рыжая. Но по характеру он в маму пошёл: ел что ни попадя.

Глава семнадцатая Разговор с профессором Сёминым

Когда появился телёнок Гаврюша, работы в хозяйстве еще больше стало.

И тогда дядя Фёдор понял, что он совсем пропадёт без помощи Матроскина. Хоть совсем уезжай из деревни к родителям. И он решил поговорить с профессором Сёминым.

Он надел самую лучшую свою рубашку, самые лучшие штаны, причесался как следует и пошёл.

Вот он подошёл к даче, где жил профессор, и позвонил. И сразу к нему вышла бабушка с пылесосом:

— Тебе чего, мальчик?

— Я хочу с профессором поговорить.

— Хорошо, проходи, — сказала она. — Только ноги вытирай.

Дядя Фёдор вошел и поразился, как чисто было вокруг. Всё блестело, как в городской квартире. Кругом стояли шкафы с книгами, кресла и стулья. И кухня была вся белая.

Бабушка взяла дядю Федора за руку и повела в комнату профессора.

— Вот, — сказала она, — к тебе, Ваня, молодой человек.

Профессор поднял голову от стола и говорит:

— Здравствуй, мальчик. Ты зачем пришёл?

— Я хочу у вас про кота спросить.

— А что про кота?

— Допустим, у вас был кот, — говорит дядя Фёдор. — А теперь он живёт в другом месте и не хочет к вам идти. Можете вы его забрать или нет?

— Нет, — отвечает профессор. — Если он не хочет ко мне идти, как же я его заберу! Это будет неправильно. А про какого кота вы говорите?

— Про кота Матроскина. Он раньше у вас жил. А теперь у меня живёт.

— А откуда вы знаете, что он не хочет ко мне идти?

— Он мне сам сказал.

Профессор так и подпрыгнул:

— Кто сказал?

— Кот Матроскин.

— Послушайте, молодой человек, — удивился профессор, — где это вы видели говорящих котов?

— У себя дома.

— Не может быть, — говорит профессор Семин. — Я всю жизнь язык зверей изучаю и сам кошачьим владею чуть-чуть, но говорящих котов никогда не встречал. Не можете вы меня с ним познакомить?

— А вы его не заберете? Ведь это же ваш кот.

— Да нет же, не заберу. Знаете что, приходите-ка вы ко мне в гости с этим котом! Обедать. У меня сегодня очень вкусный суп.

Дядя Фёдор согласился и пошёл кота звать. Он и Шарика хотел пригласить, только Шарик наотрез отказался:

— Я и за столом сидеть не умею, и вообще боюсь и стесняюсь.

— Чего боишься?

— Что меня заберут.

— Чудак. Он же сказал, что забирать нельзя, если зверь не хочет.

— Это он про котов говорил. А про собак еще неизвестно, уж лучше я дома останусь фотографии проявлять.

И они пошли вдвоем с Матроскиным. Когда они пришли, стол для них был уже накрыт. Очень хорошо накрыт. И вилки лежали, и ложки, и хлеб порезанный. И суп был действительно очень вкусный — борщ со сметаной. А профессор все с котом разговаривал. Он спрашивал:

— Вот я уточнить хочу. Как будет на кошачьем языке «Не подходите ко мне, я вас оцарапаю»?

Матроскин отвечал:

— Это не на языке, это на когтях будет. Надо спину выгнуть, правую лапу поднять и когти вперёд выпустить.

— А если «ш-ш-ш-ш-ш-ш» добавить? — спрашивает профессор.

— Тогда, — говорит кот, — это уже ругательство получается кошачье. Что-то вроде: «Не подходите ко мне, я вас оцарапаю. А идите лучше к собачьей бабушке».

И профессор все за ним записывал. А потом он им очень много конфет подарил и банку сметаны для кота.

— Да, — говорит, — не кот был у меня, а золото. А я этого не понимал. А то бы я давно академиком был.

Еще он дяде Фёдору свою книжку дал про язык зверей и всё время в гости приглашал. И сам обещал приходить. Вообще он оказался очень хорошим. И кот Матроскин с тех пор перестал в подполе сидеть и, чуть что, с печки в подпол прыгать.

Глава восемнадцатая Письмо почтальона Печкина

А папа с мамой совсем уж соскучились без дяди Федора. И жизнь им не мила стала. Раньше у них все не было времени дядей Федором заниматься: хозяйство их заедало, телевизор и газеты вечерние. А теперь у них столько времени объявилось, что на двух дядей Федоров хватило бы. Не знали, куда это время девать. Они все время про дядю Федора говорили и в почтовый ящик заглядывали — нет ли писем из деревень Простоквашино.

Мама говорит:

— Я теперь многое поняла. Если дядя Фёдор найдется, я для него няню заведу. Чтобы ни на шаг от него не отходила. Он тогда никуда не убежит.

— И ни капельки ты не права, — говорит папа. — Он же мальчик. Ему нужны приятели, чердаки, шалаши разные. А ты из него барышню кисельную делаешь.

— Не кисельную, а кисейную, — поправляет мама.

— Да хоть клюквенную! — кричит папа. — Он же мальчик! Сейчас даже девочки пошли шурум-бурумные! Я вот мимо детского сада проходил, когда там ребят спать укладывали. Так они на кроватях чуть не до потолка прыгали. Как кузнечики! Из штанишек выскакивали. Мне и самому так прыгать захотелось!

— Давай, давай! — говорит мама. — Прыгай до потолка! Выскакивай из штанишек! Только сына я тебе портить не позволю! И никаких собак у нас дома не будет! И никаких кошек! Уж в крайнем случае я на черепаху соглашусь в коробочке.

И так они каждый день разговаривали. И мама все строже и строже становилась. Она решила ни папе, ни дяде Фёдору воли не давать. А тут письма стали приходить от почтальонов. Сначала одно. Потом еще одно. Потом сразу десять. Но хороших новостей не было. Письма были такие:

«Здравствуйте, папа и мама!

Пишет вам почтальон из деревни Простоквашино. Зовут меня Вилкин Василий Петрович. Работаю я хорошо.

Вы спрашиваете, нет ли в нашей деревне мальчика дяди Федора. Отвечаем: такого мальчика у нас нет.

Есть один человек, которого зовут Фёдор Федорович. Но это дедушка, а не мальчик. И он вам, наверное, не нужен.

Края у нас хорошие, и много разных просторов. Приезжайте к нам жить и работать. Поклон вам от всех простоквашинцев.

С большим приветом — почтальон Вилкин».

Или такие:

«Уважаемые папа и мама!

Вы пишете, что от вас ушел дядя. Ну и пусть. Но при чем здесь мальчик? Или он ушел мальчиком, а вырос в дядю? Тогда непонятно, кому подарки.

Напишите нам со старухой, чтобы мы знали. Только побыстрее, а то мы собираемся в дом отдыха во вторую смену. Мы очень хотим знать ответ на эту загадочную тайну.

Почтальон Ложкин со старухой».

Много было разных писем, а нужного письма не было.

Мама говорит:

— Не найдем мы дядю Федора. Уже двадцать одно письмо пришло, а про него ни слова.

Папа ее успокаивает:

— Ничего, ничего. Подождем двадцать второе.

И вот оно пришло. Мама раскрыла и глазам своим не поверила.

— «Здравствуйте, папа и мама!

Пишет вам почтальон Печкин из деревни Простоквашино. Вы спрашиваете про мальчика дядю Федора. Вы про него еще заметку в газете писали. Этот мальчик живёт у нас. Я недавно заходил к нему посмотреть, все ли у них плитки выключены, а его корова меня на дерево загнала.

А потом я у них чай пил и незаметно пуговицу отрезал от курточки. Посмотрите, ваша ли это пуговица. Если пуговица ваша — и мальчик ваш».

Мама вынула пуговицу из конверта и как закричит:

— Это моя пуговица! Я ее сама дяде Фёдору пришивала!

Папа тоже как закричит:

— Ура!

И маму к потолку подбросил от радости. А очки у него как слетят! И не видит он, где маму ловить. Хорошо, что она на диван прилетела, а то бы папе досталось.

И она стала дальше читать:

— «Всё у вашего мальчика хорошо. И трактор есть, и корова. Он всяких зверей кормит. И кот у него есть хитрый-прехитрый. Я из-за этого кота в изолятор попал: он меня молоком угостил, от которого с ума сходят.

Вы можете приехать за вашим мальчиком, потому что он ничего не знает. И я ему ничего не скажу. А мне привезите велосипед. Я на нём буду почту развозить. И от новых штанов я бы тоже не отказался.

До свиданья. Почтальон деревни Простоквашино, Можайского района, Печкин».

И папа с мамой после этого письма стали в дорогу готовиться, а дядя Фёдор ничего не знал.

Глава девятнадцатая Посылка

По утрам на улице уже лед был — зима приближалась. И каждый своим делом занимался. Шарик по лесам с фотоаппаратом бегал. Дядя Фёдор кормушки для птиц и лесных зверей мастерил. А Матроскин Гаврюшу обучал. Учил его всему. Палку в воду бросит, а телёнок принесет. Скажет ему: «Лежать!» — и Гаврюша лежит. Прикажет ему Матроскин: «Взять! Куси!» — тот сразу бежит и бодаться начинает.

Прекрасный сторожевой бык из него получался. И вот однажды, когда каждый из них свое дело делал, к ним Печкин пришёл.

— Здесь кот Матроскин живёт?

— Я Матроскин, — говорит кот.

— Вам посылка пришла. Вот она. Только я вам ее не отдам, потому что у вас документов нету.

Дядя Фёдор спрашивает:

— Зачем же вы ее принесли?

— Потому что так положено. Раз посылка пришла, я должен ее принести. А раз документов нету, я не должен ее отдавать.

Кот кричит:

— Отдавайте посылку!

— Какие у вас документы? — говорит почтальон.

— Лапы, хвост и усы! Вот мои документы.

Но Печкина не переспоришь.

— На документах всегда печать бывает и номер. Есть у вас номер на хвосте? А усы и подделать можно. Придется мне посылку обратно относить.

— А как же быть? — спрашивает дядя Фёдор.

— Не знаю как. Только я к вам теперь каждый день приходить буду. Принесу посылку, спрошу документы и обратно унесу. Так две недели. А потом посылка в город уедет. Раз ее не получил никто.

— И это правильно? — спрашивает мальчик.

— Это по правилам, — отвечает Печкин. — Я, может, вас очень люблю. Я, может, плакать буду. А только правила нарушить нельзя.

— Не будет он плакать, — говорит Шарик.

— Это уже мое дело, — отвечает Печкин. — Хочу — плачу, хочу — нет. Я человек свободный. — И он ушел.

Матроскин от сердитости хотел на него Гаврюшу натравить, но дядя Фёдор не позволил. Он сказал:

— Я вот что придумал. Мы найдем ящик, такой, как у Печкина, и все на нём напишем. И наш адрес, и обратный. И печати сделаем, и веревками перевяжем. Печкин придет, мы его за чай посадим, а ящик возьмем и переменим. Посылка у нас останется, а пустой ящик к ученым отправится.

— Зачем же пустой? — говорит Матроскин. — Мы в него грибов положим и орехов. Пусть ученые подарок получат.

— Ура! — кричит Шарик. И Гаврюшу позвал от радости: — Гаврюша, ко мне! Дай лапу.

Гаврюша ногу протянул и хвостиком виляет, совсем как собака.

Так они и сделали. Достали ящик посылочный, положили в него грибы и орехи. И письмо положили:

«Дорогие ученые!

Спасибо за посылку. Желаем вам здоровья и изобретений. А особенно всяких открытий».

И подписались:

«Дядя Фёдор — мальчик.

Шарик — охотничий пёс.

Матроскин — кот по хозяйственной части».

Потом они адрес написали, все как надо сделали и стали Печкина ждать. Они даже ночью заснуть не могли. Все думали: получится у них или не получится.

Утром кот пирогов напек. Дядя Фёдор чаю заварил. А Шарик с Гаврюшей всё на дорогу бегали смотреть, идёт Печкин или не идёт. И вот Шарик примчался:

— Идёт!

Печкин подошёл и в дверь постучал.

Хватайка со шкафа спрашивает:

— Кто там?

Печкин отвечает:

— Это я, почтальон Печкин. Принёс посылку. Только я вам ее не отдам. Потому что у вас документов нету.

Матроскин на крыльцо вышел и спокойно так говорит:

— А нам и не надо. Мы бы эту посылку и сами не взяли. Зачем нам гуталин?

— Какой такой гуталин? — удивился Печкин.

— Обыкновенный. Которым ботинки чистят, — объясняет кот. — В этой посылке наверняка гуталин.

Печкин даже глаза вытаращил:

— Это кто же вам столько гуталина прислал?

— Это мой дядя, — объясняет кот. — Он у сторожа живёт на гуталинном заводе. У него гуталина — завались! Не знает, куда его девать. Вот и шлет кому попало!

Печкин даже растерялся. А тут Шарик посылку понюхал и говорит:

— Нет, там совсем не гуталин.

Печкин обрадовался:

— Вот видите! Не гуталин.

— Там мыло! — говорит Шарик.

— Какое еще мыло?! — кричит Печкин. — Совсем вы мне голову заморочили! Зачем вам столько мыла прислали? Что у вас, баня открывается?

— Если там мыло, — говорит дядя Фёдор, — значит, его моя тетя прислала, Зоя Васильевна. Она на мыльной фабрике испытателем работает. Мыло испытывает. Ей еще в автобус садиться нельзя. Особенно в дождик.

— Это еще почему? — спрашивает Печкин.

— В дождик она вся мыльной пеной покрывается. Людей в автобусе много; как они надавят, так она и выскальзывает каждый раз. А однажды она по лестнице ехала с шестого этажа до первого.

Тут уже Шарик спросил:

— Почему?

— Потому что пол мыли. Лестница мокрая была. А она-то ведь скользкая, намыленная.

Печкин послушал и говорит:

— Мыло там или не мыло, а я вам посылку не дам! Потому что у вас документов нету. И вообще, напрасно вы мне голову морочите. Я вам не дурачок! — и сам себе по голове постучал.

А галчонок услышал стук и спрашивает:

— Кто там?

— Это я, почтальон Печкин. Принёс для вас посылку. То есть не принёс, а уношу. А ты, говорилка, помалкивай себе на шкафу!

Кот ему говорит:

— Ладно вам сердиться. Идите лучше чай пить. У меня пироги на столе.

Печкин сразу согласился:

— Я очень люблю пироги. И вообще мне у вас нравится.

Они его к столу повели. Только Печкин хитрый. Он с посылкой не расстаётся. Даже сел на нее вместо стула.

Тогда дядя Фёдор стал конфеты на другой конец стола ставить. Чтобы Печкин за ними потянулся и с посылки привстал. Но Печкина не проведёшь. Он с посылки не встаёт, а просит:

— Подайте мне вон те конфеты. Очень они замечательные!

Того и гляди, конфеты съест. Но тут всех Хватайка выручил. Печкин две конфеты себе в нагрудный карман положил, чтобы домой взять. А галчонок сел к нему на плечо и конфеты вытащил. Почтальон кричит:

— Отдавай! Это мои конфеты!

И за галчонком побежал. Хватайка — на кухню. Печкин — за ним. Тут Матроскин посылку подменил. Прибежал Печкин с конфетами и снова на посылку сел. А посылка уже не та.

Наконец они весь чай выпили и пироги съели. А Печкин все равно сидит. Он думает, что ему еще что-нибудь дадут. Шарик ему намекает:

— Не пора ли вам на почту идти? А то скоро она закроется.

— И пускай закрывается. У меня свой ключ есть.

Матроскин тоже говорит:

— Мне кажется, у вас дома плитка не выключена. Очень может быть, что пожар будет.

— А у меня плитки нет, — отвечает Печкин.

Шарик тогда тихонько спрашивает у дяди Федора:

— Можно, я его просто укушу? Чего он не уходит?

А у Печкина слух хороший был. Он и услышал.

— Ах вот как! — говорит. — Я к вам со всей душой, а вы меня кусать собираетесь?! Ну и пожалуйста! Больше я посылку носить не буду. Я ее завтра же назад пошлю.

А им только этого и надо было. И как только он ушел, они дверь заперли и стали посылку распечатывать.

Глава двадцатая Солнышко

Вверху посылки письмо лежало:

«Дорогой кот!

Мы все тебя помним. Жалко, что ты от нас потерялся».

— Ничего себе потерялся! — говорит Матроскин. — Меня завхоз прогнал.

«Мы за тебя рады, что ты хорошо живешь. А природу на дрова рубить не надо. Твой хозяин прав.

Посылаем тебе солнце маленькое, домашнее. Как с ним обращаться, ты знаешь. Видел у нас. Посылаем и регулятор — делать жарче и холоднее. Если ты что-то забыл, напиши нам, мы все тебе объясним.

Всего хорошего. Институт Физики Солнца.

Ученый у окна, в халате без пуговиц, у которого теперь одинаковые носки, — Курляндский».

Кот говорит:

— Теперь вы меня слушайте и не мешайте.

Он достал из ящика бумагу, свернутую в трубку. Это была большая переводная картинка, на которой солнце было нарисовано. Только не красками, а тонкими медными проволочками. Картинку надо было на потолок перевести и в розетку включить.

Они дружно стали шкаф отодвигать, чтобы удобнее с него солнце на потолок наклеить. А Хватайке это не понравилось. Он стал на них разные вещи сбрасывать, шипеть и кусаться. Но все-таки они шкаф отодвинули. Кот взял солнце, намочил его и перевёл на потолок. А провода в электричество включил. Не просто так, а через черный ящик. На этом ящике ручка была. Кот ручку немного повернул, и тут чудо получилось: солнце светиться начало. Сначала краешек, потом еще немного. В комнате сразу тепло и светло стало. И все обрадовались и запрыгали. И галчонок на шкафу тоже запрыгал. Только не от радости, а оттого, что ему жарко стало. Они скорее шкаф на место передвинули.

Дядя Фёдор говорит:

— Вы как хотите, а я буду загорать.

Он постелил одеяло на полу, лег на него в трусиках и спину солнышку подставил. И кот на одеяло лег, греться стал. И все в доме ожило. И цветы к солнцу потянулись, и бабочки откуда-то выбрались. И телёнок Гаврюша стал скакать, как на лужайке.

А на дворе сырость, холод и слякоть. Скоро зима подойдет. Их домик с улицы так и светится, как игрушечный. Даже какая-то синица в окно стучать начала. Но ее не пустили. Нечего баловать. Вот будут морозы сильные, тогда пожалуйста, милости просим.

С этих пор у них очень хорошая жизнь началась. Утром солнышко включают и весь день греются. На дворе холод, а у них лето жаркое.

А почтальон Печкин любопытный был. Он смотрит — по всей деревне люди печи топят, дым из труб идёт, а у дяди Федора дыма из трубы нет. Опять непорядок. Он решил узнать, в чем дело. Приходит он к дяде Фёдору:

— Здравствуйте. Я вам газету «Современный почтальон» принёс.

А сам глазами в печку уставился. Видит: в печке дрова не горят, а в доме тепло. Он ничего не понимает, а солнца домашнего не видит, потому что оно как раз над ним на потолке было. Ему голову печёт.

Дядя Фёдор говорит:

— А мы газету «Современный почтальон» не выписываем. Это взрослая газета.

— Ах какая жалость! — сокрушается Печкин. — Значит, я что-то перепутал. — А сам глазами по сторонам водит: нет ли где электроплитки какой или камина.

Солнце его греет. Стоит он, потом обливается, но не уходит. Хочет секрет выведать.

— Значит, вы «Современный почтальон» не выписываете? Очень жалко. Это газета нужная. Там про все на свете пишут.

— А сказки там печатают? Или рассказы про зверей? — спрашивает дядя Фёдор.

А Матроскин ручку у солнечного ящика повернул. Сделал солнце теплее. Печкин даже шапку снял от жары. Только ему еще хуже стало: солнце его в самую лысину печёт.

— Сказки про зверей? — спрашивает. — Нет, там больше про то пишут, как надо почту разносить и как автоматы марки наклеивают.

Тут у него от жары все путаться стало. Он говорит:

— Нет, наоборот, автоматы почту разносят и марки наклеивают, как звери.

— Какие звери марки наклеивают? — спрашивает Шарик. — Лошади, что ли?

— При чем тут лошади? — говорит почтальон. — Я про лошадей ничего не говорил. Я говорил, что звери на автоматах работают и пишут сказки про то, как надо лошадям почту разносить.

Он замолчал и стал мысли собирать.

— Дайте мне градусник. Что-то жар у меня. Хочу измерить, сколько градусов.

Кот ему градусник принёс и стул подставил под солнцем. Печкин по градуснику постучал, чтобы температуру сбросить. А Хватайка спрашивает:

— Кто там?

— Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «Мурзилка».

— При чем тут «Мурзилка»? — спрашивает кот.

— Ах да! Это я вам «Современного почтальона» принёс, которого вы не выписываете. Потому что у вас документов нету.

Совсем он уже сварился. Даже пар от него пошёл, как от самовара. Вынимает он градусник и говорит:

— Тридцать шесть и шесть у меня. Кажется, всё в порядке.

— Какое там в порядке! — кричит кот. — У вас же температура сорок два!

— Почему? — испугался Печкин.

— А потому что тридцать шесть у вас и еще шесть. Сколько это вместе будет?

Почтальон посчитал на бумажке. Сорок два вышло.

— Ой, мама! Значит, я уже умер. Скорее в больницу побегу! Сколько раз я к вам приходил, столько в больницу попадал… Не любите вы почтальонов!

А они почтальонов любили. Просто они Печкина не любили. Он с виду был добренький, а сам вредный был и любопытный.

Но только с этим солнцем не все хорошо было. Из-за этого солнца у них самая большая неприятность началась. Заболел дядя Фёдор.

Глава двадцать первая Болезнь Дяди Фёдора

Дядя Фёдор дома все время в трусах ходил — загорал. Он совсем коричневый сделался, будто с юга приехал. А если он на улицу выходил, ему одеваться надо было. Сначала майку, потом рубашку, потом штаны, потом свитер, потом шапку, шарф, пальто, варежки и валенки. Вот сколько всего. Это коту хорошо и Шарику — у них шуба всегда при себе. Даже купаются они вместе с шубой.

Однажды дяде Фёдору надо было на улицу выйти, синиц накормить. Он одеваться не стал, а так в трусиках и выскочил ненадолго. А на дворе мороз, снег выпал. Дядя Фёдор и простудился. Пришёл домой — его знобит. Температура поднялась. Он под одеяло полез, ни есть, ни пить не хочет. Плохо ему. Он говорит:

— Матроскин, Матроскин, кажется, я заболел.

Кот забеспокоился, стал его чаем с вареньем поить. Пёс в магазин побежал, мёда купил. Только дяде Фёдору всё хуже. Лежит он под одеялом, перед ним игрушки и книжки, а он на них и не смотрит. Шарик ушёл на кухню, сел в углу и заплакал. Хочет дяде Фёдору помочь, а не умеет.

— Уж лучше бы я сам заболел!

И кот совсем растерялся:

— Это я виноват: не уследил за дядей Федором… И зачем я только это солнце выписал?

Гаврюша подошёл к мальчику, руку лижет: вставай, мол, дядя Фёдор, чего лежишь! А дядя Фёдор не встаёт. Гаврюша глупенький был, еще маленький. Он не понимал, что такое болезнь, а Шарик с котом хорошо понимали.

Кот говорит:

— Я за врачом побегу в город. Надо дядю Федора спасать.

— Куда же ты побежишь? — спрашивает Шарик. — Буран на дворе. Ты сам пропадешь.

— Пусть лучше я пропаду, чем смотреть, как дядя Фёдор мучается.

— Тогда давай я побегу, — предлагает Шарик. — Я лучше бегаю.

— Дело не в беготне, — отвечает кот. — Я одного врача хорошего знаю, детского. Я его приведу.

Он нагрел молока в бутылочке, завернул в тряпку и уже хотел идти, а тут в дверь постучали. Хватайка спрашивает:

— Кто там?

Из-за двери отвечают:

— Свои.

Кот говорит:

— В такую погоду свои дома сидят. Телевизор смотрят. Только чужие шастают. Не будем дверь открывать!

Дядя Фёдор с кровати просит:

— Откройте дверь… Это мои папа и мама приехали.

И правильно. Это папа с мамой были. С ними Печкин пришёл.

— Видите, до чего они вашего ребенка довели. Их надо немедленно в поликлинику сдать для опытов!

Шарик рассвирепел и давай почтальона кусать за валенки. Еле-еле Печкин за дверь выскочил.

А мама уже командует:

— Немедленно грелку мне!

Шарик с котом бросились, перевернули все — нет грелки! Кот говорит:

— Давайте я буду грелкой. Я очень теплый.

Мама взяла Матроскина, завернула в полотенце и к дяде Фёдору в кровать положила. Кот дядю Федора обнял лапками и греет.

— Теперь давайте мне все ваши лекарства.

Шарик коробку с лекарствами в зубах принёс, и мама дала дяде Фёдору таблетку с горячим молоком. И дядя Фёдор заснул.

— Только это не все, — говорит мама. — Ему надо укол пенициллина сделать. Есть у вас пенициллин?

— Нет, — отвечает кот.

— А аптека в деревне есть?

— Нет аптеки.

— Я в город поеду за пенициллином, — говорит папа.

— Как же ты поедешь? — спрашивает мама. — Автобусы не ходят.

— Значит, «скорую помощь» из города вызовем. Не может быть так, чтобы ребенок болел, а помочь нельзя.

Мама в окно поглядела и головой покачала:

— Не видишь, что на улице делается? Никакая «скорая помощь» не проедет. Придется ее трактором вытаскивать. Бедный мой дядя Фёдор!

Матроскин как подпрыгнет! Как закричит:

— Какие мы все дураки! А тр-тр Митя на что? У нас же трактор есть!

Папа обрадовался:

— Как здорово вы живете! У вас даже трактор есть. Давайте скорее его заводить! Бензин наливать!

Шарик говорит:

— У нас трактор особенный. Продуктовый. На супе работает. На сосисках.

Папа не стал удивляться. Некогда было.

— У нас целая сумка продуктов есть. И апельсины, и шоколад. Годится?

— Нет, — говорит кот. — Не годится. Нечего Митю баловать. У нас картошки вареной целый котелок.

И пошли папа с Шариком Митю заводить. Митя очень обрадовался.

Песню какую-то запел тракторную, и поехали они в город на полной картофельной скорости.

А Матроскин с мамой дядю Федора выхаживали. Мама скажет:

— Дайте полотенце мокрое!

Матроскин принесет.

Мама скажет:

— А теперь градусник.

Кот ей:

— Пожалуйста.

Мама даже не думала, что коты такие умные бывают. Она думала, что они только мясо умеют воровать из кастрюль и на крышах кричать. А тут на тебе — не кот, а медсестра!

Матроскин еще чаю вскипятил и накормил маму пирогами. Очень он маме понравился. И все делать умеет, и беседовать с ним можно.

Мама говорит:

— Это я во всем виновата. Зря я вас прогнала. Жили бы вы у нас, и дядя Фёдор никуда бы не ушел. И в доме бы порядок был. И папа у вас поучиться бы мог.

Кот стесняется:

— Подумаешь, пироги! Я еще вышивать умею и на машинке шить.

Так они до полночи дядю Федора лечили и разговаривали. И вот уже тр-тр Митя вернулся с папой и с лекарствами.

Глава двадцать вторая Домой

На другой день утро было прекрасное. На улице солнце светило и снег почти стаял. Выглянула теплая поздняя осень.

Кот проснулся первым и приготовил чай. Потом корову подоил и дал дяде Фёдору молока. Папа говорит:

— Давайте дяде Фёдору градусник поставим. Может, он уже вылечился.

Поставили дяде Фёдору градусник, а Шарик говорит:

— А у меня нос — градусник. Если он холодный — значит, я здоров. А если он горячий — значит, заболел.

— Очень хороший градусник, — говорит папа. — Только как его стряхивать? И как другим ставить? Если я, например, заболею, мне что, твой нос под мышку совать?

— Не знаю.

— Вот то-то, — говорит папа.

А тут Хватайка слетел со шкафа — и к дяде Фёдору на кровать. Он увидел, что у него что-то блестит под мышкой. Все на папу смотрели, он градусник украл.

— Ловите его! — кричит папа. — Температура улетела!

Пока Хватайку ловили, такой шум стоял, что даже Мурка пришла из сарая в окошко смотреть. Всунулась она в комнату и говорит:

— Тьфу ты! И совсем не смешно.

Все так и сели. Надо же! Мурка разговаривает!

— Ты что, говорить умеешь? — спрашивает кот.

— Ага!

— А чего же ты раньше молчала?

— А то и молчала. О чем с вами разговаривать-то?.. Ой, салатик растет!

— Это не салатик! — кричит кот. — Это столетник. — И Мурку в окошко вытолкал.

Поймали они температуру и увидели, что она была нормальной. Дядя Фёдор почти выздоровел.

Мама говорит:

— Ты, сынок, как хочешь, но мы тебя в город заберем. За тобой уход нужен.

— А если ты кота хочешь взять, или Шарика, или еще кого — бери. Мы возражать не будем, — добавляет папа.

Дядя Фёдор спрашивает у кота:

— Поедешь со мной?

— Я бы поехал, кабы один был. А Мурка моя? А хозяйство? А запасы на зиму? И потом, я уже привык к деревне и к людям. И меня уже знают все, здороваются. А в городе надо тысячу лет прожить, чтобы тебя уважать начали.

— А ты, Шарик, поедешь?

Шарик не знал, что и говорить. Только он свое место в жизни нашел — фотоохотой занялся, а тут уезжать надо.

— Ты, дядя Фёдор, лучше поправляйся и сам приезжай.

Папа говорит:

— Мы все вместе будем к вам приезжать. В гости.

— Правильно, — говорит Матроскин. — Приезжайте к нам по воскресеньям на лыжах кататься. А летом в отпуск. А если дядя Фёдор в школу пойдет, пусть он у нас каникулы проводит, летние и зимние.

Так они и договорились.

Мама дядю Федора укутала во все теплое и велела папе трактор накормить как следует. Потом она спросила у Матроскина:

— Что вам прислать из города?

— У нас тут все есть. Только книжек маловато. И еще хочу бескозырку иметь с ленточками. Как у моряков.

— Хорошо, — говорит мама. — Я обязательно пришлю. И еще я вам тельняшку достану. А тебе, Шарик, ничего не надо?

— Мне бы радио маленькое. Я буду в будке передачи слушать. И еще киноаппарат. Я буду кино про зверей снимать.

— Хорошо, — говорит папа. — Этим я сам займусь. Лично.

И они стали на трактор грузиться: мама, папа, дядя Фёдор и Шарик. Шарик должен был Митю обратно пригнать. И они поехали. Вдруг Матроскин из калитки выскакивает:

— Стойте! Стойте!

Они остановились. И он им Хватайку подает:

— Вот, держите. Вам с ним веселее будет.

Папа из кабины спрашивает:

— Это кто там?

Хватайка отвечает:

— Это я, почтальон Печкин. Принёс журнал «Мурзилка».

И все про Печкина вспомнили. Мама говорит:

— Ох, как неудобно, мы совсем про него забыли…

— И правильно, — говорит Шарик. — Он такой вредный.

— Вредный он или не вредный, не важно. А важно, что мы ему велосипед обещали.

— Есть у вас здесь велосипеды? — спрашивает папа.

— Нет, — говорит Шарик.

— А вот как сделайте, — предлагает Матроскин. — Купите ему лотерейных билетов на сто рублей. Пусть он что хочет, то и выигрывает. Хоть мотоцикл, хоть машину. Он же сам эти билеты продаёт. Ему двойная выгода получится. От продажи билетов и от выигрыша.

Так они и сделали. Купили у Печкина билетов и самому Печкину на почту отнесли. Почтальон даже растрогался:

— Спасибо вам! Я почему нехороший был? Потому что у меня велосипеда не было. А теперь я сразу добреть начну. И какую-нибудь зверюшку заведу, чтобы жить веселей: ты домой приходишь, а она тебе радуется!.. Приезжайте в наше Простоквашино…

Наконец они домой приехали. Дядю Федора сразу спать уложили с дороги. Потом побежали тельняшку, книжки и киноаппарат покупать. Потом все обедали. Особенно трактор. И мама все уговаривала Шарика остаться ночевать. Но он не согласился:

— Мне здесь хорошо будет с вами. А Матроскин там один с хозяйством и с теленком. Я ехать должен.

Тут мама говорит:

— Как же он один поедет на тракторе? Его же любой милиционер остановит. Так не бывает: собака — и за рулем!

Папа соглашается:

— Верно, верно. Боюсь, вся милиция по дороге начнет за голову хвататься. И шофёры встречные тоже. Сколько же катастроф получится?!

Шарик говорит:

— Давайте мы вот как сделаем, чтобы милицию не волновать. Есть у вас очки и шляпа? И перчатки ненужные?

Папа принёс. Шарик нарядился; тельняшку надел и спрашивает:

— Ну как?

Папа говорит:

— Отлично! Отставной учёный адмирал на своем тракторе едет за город навестить родную бабушку.

Мама говорит:

— Что адмирал, это понятно, раз он в тельняшке. Что ученый, тоже ясно, потому что в очках. А при чем здесь бабушка?

— А при том. Грибов сейчас за городом нет. Ягод — тоже. Одни бабушки и остались.

Мама сказала:

— Всю жизнь ты одни глупости говоришь. И дурацкие советы даёшь. Это меня не удивляет. А вот почему твои глупости всегда правильными бывают, этого я понять не могу.

— А потому, — говорит папа, — что самый лучший совет всегда неожиданный. А неожиданность всегда глупостью кажется.

Шарик говорит:

— Это всё интересно, о чём вы говорите. Правда, я ничего не понимаю. Мне ехать пора. Только давайте не будем целоваться. Я нежностей не люблю.

И папа согласился. Он тоже не любил нежностей. И мама согласилась. Она любила нежности. Но она к Шарику не привыкла.

И Шарик уехал. А дядя Фёдор спал. И снилось ему только хорошее.

Гарантийные человечки

Повесть-сказка

Воспроизведено по книге:

©Москва: „Детская литература“, 1975

Рисунки Г. Калиновского

Любимая повесть-сказка советских детей второй половины 70-х, 80-х годов. Как и почти все истории Эдуарда Успенского, «Гарантийные человечки» пронизаны юмором и интересны сюжетно, а потому во многом вне времени. История о маленьких весёлых мастеровых гарантийного срока до сих пор пользуется успехом и регулярно перепечатывается, даря радость новым маленьким читателям.

Глава первая Приезд Холодилина

В ясный солнечный день в квартиру привезли холодильник. Деловые и сердитые грузчики внесли его на кухню и сразу же ушли вместе с хозяйкой. И тихо-тихо стало кругом.

Вдруг сквозь щель облицовочной решётки из холодильника выбрался на пол маленький человечек несколько странного вида. За спиной у него висел газовый баллончик, как у аквалангистов, а на руках и ногах были надеты большие резиновые присоски.

Человечек отошёл в сторону, осмотрел холодильник и вдруг мухой полез наверх — туда, где виднелась рваная свежая царапина. Он подобрался к ней, включил пульверизатор, и через секунду чёрная полоска растаяла на белоснежном фоне нового холодильника. Растаяла под облаком белой краски.

А на стене кухни висели огромные старинные часы. С башенками, с толстыми литыми стёклами и большущим жёлтым маятником. Над циферблатом было окошко для кукушки.

В этих часах сбоку открылась дверца, и вниз скатилась верёвочная лестница. Она доставала как раз до самого пола. Человечек из холодильника обернулся и посмотрел наверх. Он увидел другого маленького человечка — очевидно, хозяина часов.

Это был старый мастер, весь седой, в чёрном сюртуке и золотых очках.

— Здравствуйте, — сказал старичок. — Когда вы закончите, будьте добры, поднимитесь ко мне. У меня как раз чай вскипел. Вам с дороги.

— Большое спасибо, — отвечал новичок. — Через пять минут я буду у вас.

Он спустился вниз. Занёс под холодильник инструменты и отправился по верёвочной лестнице в гости. Хозяин часов встретил его у входа.

— Иван Иванович Буре, — представился он и поклонился.

— Холодилин, — отвечал гость.

— Прошу вас.

Они направились вверх по крутой винтовой лесенке. Холодилин с любопытством озирался по сторонам. Видно было, как за перилами работает часовой механизм.

Крутились и покачивались колёса, жужжали блестящие шестерёнки, и переваливалась с места на место качалка маятника.

Лесенка привела их к большой площадке-комнате. Там посредине стоял стол с самоваром. У одной стены была кровать с горой подушек, а у другой — верстак с блестящими белыми инструментами и всякими латунными приспособлениями. В комнате было очень чисто и всё как-то очень продумано.

И вообще она скорее напоминала не жильё, а старинный дом-музей какого-то известного учёного.

Рядом со столом в стене было прорезано окно. И на широком подоконнике дремала большущая кукушка с выпученными глазами и разинутым ртом. Она была красная, с жёлтыми крыльями.

Вот и всё.

А внизу под полом тикал и вздыхал часовой механизм.

— Надолго к нам? — спросил часовой мастер, разливая чай по стаканам.

— На два месяца.

— Это почему? — удивился Иван Иванович. — Такой короткий срок гарантии?

— Нет. Гарантия обычная — два года. Просто мой холодильник взят напрокат. На дачу. А вы надолго сюда?

— Боюсь, на всю жизнь.

Теперь уже поразился гость:

— На всю жизнь?! У этих часов такая гарантия?

— Гарантия обычная. Просто того завода, на котором эти часы делали, давно нет. И ехать мне некуда. Вот и живу здесь почти шестьдесят лет. И часики, смею заметить, как новые. Секунда в секунду идут.

Тут он вынул из кармана маленькие часы, посмотрел на них.

Высунувшись в окошко, он сверил свои часы со стрелками большого циферблата. И те и другие показывали ровно одиннадцать.

— Машка, — сказал Иван Иванович кукушке, — пора!

— Не пора, вдруг ответила та.

— А я говорю: пора!

— А я говорю: не пора!

— В чём дело? — сурово спросил Иван Иванович. — Ты почему не кукуешь?

— А для кого куковать? Никого в доме нет.

— Ну и что? Ты кукуешь не для кого-нибудь, а потому что так надо. Кукуй, кому говорят!

— Ку-ку, ку-ку, ку-ку, — быстро и сердито затараторила кукушка, будто кого-то дразнила.

Так прокуковала она одиннадцать раз, чуть-чуть высунув нос в окно, — лишь бы от неё отвязались.

Потом она снова поудобнее устроилась на подоконнике и задумалась.

— И днём ку-ку и ночью ку-ку! И через час ку-ку и через полчаса ку-ку! А спать-то ку-ку? — сквозь сон ворчливо сказала она.

— А ещё кто у вас живёт? — спросил Холодилин после куковального бунта. — Есть наши?

— Есть, есть, — отвечал Буре. — Вот я вам покажу.

Они поднялись ещё выше по той же внутренней лестнице и оказались наверху на балконе.

— В кухне я один живу, — сказал часовой мастер. — Был ещё швейный человечек в машине. Но он уже уехал. Гарантийный срок у него кончился. А в той комнате есть ещё двое наших. Один в пылесосе, другой в приёмнике. Я вас с ними познакомлю. Только знаете что, — он посмотрел на часы, — сейчас хозяйская дочка придёт, минуты через две. Решайте, как быть: к себе пойдёте или у меня останетесь? Лучше побудьте у меня.

— К себе, к себе! — поспешно отвечал Холодилин. — У меня и дел полно, да и вещи не убраны.

— Тогда спешите, сударь. Ребёночек этот шустрый: может и раньше времени прийти.

Холодильный человечек быстро спустился вниз и перебежал к себе. А Иван Иванович затащил верёвочную лесенку наверх. И как раз вовремя: кто-то уже вовсю гремел ключами у входной двери.

Глава вторая Голос из пылесоса

Была ночь, и все люди в квартире спали. Спали и папа, и мама, и их девочка Таня.

Вот распахнулось окно в часах, и кукушка Машка старательно прокуковала полночь. И тотчас в холодильнике, в часах и в радиоприёмнике раскрылись двери, и вниз стали спускаться гарантийные человечки. В руках они держали фонарики.

А вокруг был полный беспорядок! Стояли чемоданы, корзины, лежали увязанные гроздьями кастрюли и чайники. Хозяева готовились к переезду на дачу. Человечки сошлись посередине кухни и поздоровались.

— Это наш новый жилец, — сказал Иван Иванович. — Его зовут Холодилин.

— Говорит Москва, — представился человечек из приёмника, — но это моё торжественное имя, а обычно меня зовут Новости Дня… Надолго к нам?

— На два месяца! — отвечал Холодилин. — Мой холодильник взят напрокат. На дачу.

— А где Пылесосин? — спросил Иван Иванович.

— Спит, как всегда, — сказал Новости Дня. — Пойдёмте его будить.

И человечки пошли в большую комнату, где в углу рядом со шкафом стоял пылесос «Уралец».

Новости Дня тихонько постучал по пылесосу.

— Пылесосин, вставай! — сказал он шёпотом, чтобы не разбудить людей, спавших в комнате.

— Не, не могу, — отвечал голос из пылесоса. — Я сплю.

— Как жалко, что ты спишь, а то бы мы сообщили тебе интересные новости.

— А вы сообщите, — сказал Пылесосин. — Я новости и во сне понимаю.

— Но мы боимся тебя разбудить, — объяснил Новости Дня. — Вот если бы ты не спал, тогда другое дело.

И тут на пылесосе вверху открылся люк, как у танка, и высунулась заспанная, но любопытная рожица гарантийного мальчишки.

— Ну чего у вас?

— Вот познакомься. Новый мастер.

Холодилин и мальчишка пожали друг другу руки.

— Я хочу устроить маленький праздник, — сказал Холодилин.

И все заулыбались.

— Только давайте не у меня соберёмся. А то мне у меня надоело.

— А нам у нас надоело, — огорчились другие человечки.

— Давайте пойдём в швейную машинку, — предложил Буре. — Там и комната большая, и ковров сколько хочешь.

— Нет, — возразил Холодилин, — лучше пойти на природу.

Сначала его не поняли.

— Это как на природу? — спросил радиомастер.

— А так. Есть у вас цветы?

— Ура! — завопил Пылесосин. — Я всё понял. Пошли на природу — на кухню!

Человечки прошли на кухню, пробираясь среди кастрюль и чайников. Холодилин вынес корзину с едой, и по плетям традесканции все забрались на подоконник. Новый мастер разлил чай из термоса по кружкам и сказал:

— Я очень рад, что оказался в такой хорошей компании. И рад тому, что вас живёт здесь целых трое.

— А я скоро уеду, — сказал Новости Дня. — Через три месяца. Прилетит вертолётик и отвезёт меня на завод. А там в новый приёмник или телевизор…

— И я скоро уеду, — сказал Пылесосин. — У меня будут экзамены. Ведь я ученик. Я не с завода. Я из ремонтной мастерской. У нас гарантийный срок короткий — полгода всего.

— Так что я один останусь… — грустно промолвил Буре. — Опять один. За мной вертолётик не прилетит.

— Это меня и тревожит, — сказал Холодилин. — Тяжело оставаться одному. И может, на всю жизнь.

— У него Машка есть, — сказал Новости Дня.

— Машка — не то, — возразил Холодилин. — Товарищи нужны.

А Иван Иванович, когда заговорили про Машку, посмотрел на часы. Было ровно час.

— Вот видите, не кукует. Совсем от рук отбилась!.. Машка! — закричал он. — Ты что, заснула?

Машка высунулась из часов и долго соображала, чего же от неё хотят. Потом сердито кукнула один раз и быстро засунулась обратно. А Холодилин продолжал:

— И я предлагаю Ивану Ивановичу поехать со мной на дачу. Пусть он хоть отдохнёт и наберётся сил перед одиночеством.

— Нельзя! — сказал Новости Дня. — Гарантийный человек не может покидать своё место до окончания гарантийного срока.

— А если срок давно кончился?

— Ну и что? А как же часы? Вдруг они станут неправильно ходить?

— Они могут и вообще не ходить. В городе же никого не будет. В крайнем случае за ними Машка присмотрит.

— И пылесос в городе не нужен! — закричал мальчишка Пылесосин. — Я тоже хочу на дачу!

— А ты почему? — спросил радиомастер. — У тебя-то срок не кончился. Тебе ещё сидеть и сидеть.

— А я ученик, — возразил мальчишка. — И мне каникулы положены раз в году. Можно мне с вами, дядя Холодилин?

— Ага! — сказал Холодилин. — Решающий голос из пылесоса за нас. А что, поезжай, конечно, и ты.

— А мне всё это не нравится, — сказал Новости Дня. — Я обязательно сообщу в Управление гарантийных человечков. Что они об этом скажут…

— Да ничего не скажут. Там не глупые люди сидят. Ну что, Иван Иванович, едем?

— Я бы поехал, — сказал Буре, — только Машку надо с собой взять. Она без меня пропадёт.

— И Машку возьмём. Веселее будет. Только бы она у нас куковать не начала. Получится холодильник с кукушкой.

— Не начнёт, — успокоил Буре. — Она свои «ку-ку» как рубли бережёт. Клещами не вытянешь.

— Значит, договорились, — сказал новый мастер. — Собирайте вещи и перебирайтесь ко мне в холодильник. Завтра его повезут на дачу.

Они ещё попили чаю и поели пирожных. И Холодилин рассказал им последние новости. Он сказал, что на полях больших газет скоро будет печататься газета для гарантийных человечков. Она будет набираться особым, незаметным людскому глазу шрифтом и будет называться «За гарантийную гарантию». И что там будут не только объявления и новости, но и рассказы и стихи. И что всем гарантийным мастерам управление скоро разошлёт специальные фонарики для чтения незаметного шрифта.

А потом человечки разошлись по домам собирать дорожные вещи. И сразу же луна скрылась за облаками.

Глава третья Переезд

Утром холодильник вместе с другими вещами погрузили в машину. И вот уже целый час весело бежит грузовик по дороге.

Иван Иванович с Машкой на руках и Пылесосин сидели в комнате холодильного мастера. А сам Холодилин лазил где-то в кишках агрегата. Что-то подкручивал, подвинчивал и отмечал крестиками места, которые немного повредились при перевозке.

Вот машина остановилась, и, кажется, надолго, потому что водитель выключил мотор. И сразу в дверцу комнаты кто-то постучал. Это был не Холодилин, а совсем другой мастер. В чёрном комбинезоне, весь замасленный. На боку у него висела сумка с инструментами.

— Привет, — сказал он. — Не растрясло вас?

— Трясёт! Ещё как! — отвечал Пылесосин. — До потолка прыгаем.

— Это у меня рессоры слабоваты. Приеду в гараж, буду отлаживать. Давайте знакомиться. Я — Карданыч.

— А как вас по имени величать? — спросил Буре.

— Да никак. У нас в автогарантии всех по отчеству зовут: Карданыч, Рессорыч, Светофорыч.

Пылесосин и часовой мастер представились человечку.

— Мы уже приехали? — спросил мальчишка.

— Нет. Просто у переезда стоим, — ответил автомастер. — А вы в Дорохово едете?

— В Дорохово.

— Значит, через час будем. Там красиво. Я бывал в Дорохове.

Мотор снова загудел.

— Пойду работать, — сказал Карданыч. — Сейчас жарко. Вода может перегреться. Привет.

Машина побежала дальше. И ровно через час, как и обещал Карданыч, они оказались на месте.

Глава четвертая Парламентеры

Ночью, ровно в двенадцать, гарантийные человечки вышли на пол, достали фонарики и начали обход.

Дача была небольшая — две комнаты и терраса. Она же кухня. На кухне стояла газовая плитка с баллонами, но в ней никто из гарантийных не жил — наверное, кончилась гарантия. В одной комнате спали папа с мамой, в другой — хозяйская девочка.

И вдруг Холодилин увидел радиоприёмник на столе.

— Ого-го! — сказал он. — Кажется, и наш начальник приехал. Значит, будет веселей!

И в самом деле из приёмника выбрался сердитый и расстроенный Новости Дня. После перевозки его приёмник барахлил. Хозяева неправильно развесили антенну и совсем забыли как следует настроить звук. Из-за этого приёмник подхрюкивал и говорил так:

— Передаём, хрю-фью, старинные вальсы.

И огромный хор пел:

Плавно, хрю-фыо, свои волны несёт. Ветер, хрю-фью, быр-быр, песни поёт: Хрю-хрю-хрю-хрю-хрю-хрю…

Радиомастеру пришлось всё это исправлять, везде лазить, и его даже два раза трахнуло током. В конце концов приёмник стал говорить нормально, а радиомастер, наоборот, стал хрюкать и присвистывать.

— Ну как дела? Какие новости? — спросил Холодилин.

— Новости? Обычные. На полях хрю-фью-сины начались хрю-сенние работы. Быр-быр. На южном хрю-бережье Крыма в полном разгаре хрю-рортный сезон. Хрю-зидент хрю-ландии посетил быр-быро-строительный завод.

— Да я не об этом, — сказал Холодилин. — Доехал ты хорошо?

— Нормально доехал.

— А у меня щётка испортилась в электромоторе.

— Как же так? А ты куда смотрел?

— Я тут ни при чём. Электромотор при перевозке полагается привинчивать к полу. Чтобы он не болтался. А хозяева этого не сделали.

— А что же ты не сделал?

— Да там каждая гайка больше меня. Я не то что завинтить — сдвинуть её не могу. Вот щётка и разбилась, потому что автомобиль трясло. Нет у тебя запасной?

— Нет. Если только из проигрывателя взять.

— Слушай, возьми, пожалуйста. А то завтра холодильник включат, а он не работает. И мне конец.

— А послезавтра радиолу включат, и тогда мне конец?

— Понимаешь, — сказал Холодилин, — холодильник за городом важнее, чем танцы. И потом, мне не хочется, чтобы контору мою ругали, прокатную. К ней и так доверия нет. А она здесь не виновата.

— А когда отдашь? — спросил Новости Дня.

— Быстро. Только с управлением свяжусь. Они через два дня доставят.

— Ладно, по рукам, хоть и не нравится мне всё это. Пойдём сначала дачу смотреть. Потом щётку переставим.

* * *

Всё было бы хорошо, да вот беда — девочка Таня не совсем спала. И всё из-за такого интересного переезда. Одна половинка её уже почти заснула и говорила ей: «Спи, спи, Танюша. Уже поздно». А вторая никак не хотела засыпать и говорила другой: «Не спи! Не спи, Татьяна! Здесь какие-то человечки с фонариками. Их надо поймать».

Эти две половинки всегда враждовали между собой. Одна уговаривала Таню быть послушной девочкой, не капризничать, убирать игрушки, вовремя ложиться спать. А вторая — наоборот: залезть на шкаф, стукнуть кого-нибудь лопаткой, отрезать себе косички ножницами.

Когда верх брала первая половинка, девочку называли Танечкой, Танюшкой, Танюшечкой. А когда вторая — только Татьяной. Так и мы будем называть эти половинки — Юшечкой или Яной. Как будто в Тане живут две девочки.

Так вот, Юшечка наконец заснула. А Яна ещё долго таращила глаза. Вернее, один глаз. Ох какие интересные были эти человечки! Жаль, что они вскорости покинули комнату и ушли на кухню-террасу.

— Слышите? — сказал Холодилин.

За окнами раздавались свист и щёлканье.

— Что это? — спросил Пылесосин. — Милиция?

Холодилин рассмеялся:

— Это соловьи. Они всегда поют за городом.

— Хорошо поют. Заслушаешься! — сказал Буре. — Вот бы мне их в часы вместо Машки.

— Ничего, — успокоил его Холодилин. — Она здесь настоящую кукушку послушает, тоже неплохо куковать начнёт.

— А это кто поёт? — спросил Новости Дня.

— Вот это «пили-пили»? — переспросил Холодилин. — Это сверчок.

— Да нет, не «пили-пили», а «дыр-дыр-дыр».

— Кажется, это мыши скребут.

И точно: в углу послышался писк, какая-то возня, и из норки на пол выбрались два серых мышонка. Они деловито отряхнулись, вытащили из норки белый флажок и барабан, построились в шеренгу и пошли. Под барабанный бой они подошли к человечкам и остановились.

— Привет! — сказал тот, который был повыше и держал флаг. — Вы гарантийные?

— Гарантийные, — ответил Холодилин.

— Мы пришли объявить вам войну! — Тут мышонок поменьше и потолще важно забарабанил дробь.

— Почему? — спросил Холодилин.

— Мы всегда воюем с гарантийными! Это наш дом, — ответил высокий мышонок. — Мы здесь главные!

— Ну и ради бога. А воевать-то зачем?

— Понятия не имеем. Такие обычаи сложились здесь за века. А наш солдат не думает: у нас, мышей, солдат выполняет обычаи веков. Таков наш серый герой.

А маленький всё барабанил.

— Слушай, — вдруг сказал Холодилин тому, что повыше, — сыру хочешь?

Тот вытянулся в струнку:

— Да здравствует его величество король ещё как!

И непонятно было, что ещё как: то ли король, то ли сыр.

— Пошли, — сказал Холодилин и повёл «серого героя» к себе.

Остальные человечки окружили маленького мышонка. Около него лежал белый переговорный флаг.

— А где вы живёте?

— А много вас?

— Три, четыре, пять, семнадцать, двадцать, одиннадцать! Во! — сказал он..

— А ты умеешь считать-то? — спросил Новости Дня.

— А как же! Раз, два, три, четыре, двадцать один, пятнадцать, триста! И ещё.

— Блистательно! — рассмеялся радиомастер.

— А вы злые? — спросил Пылесосин.

— Мы? — переспросил мышонок и стал оглядываться. Видно было, что ему здесь неуютно и хочется домой. — Мы такие… какие… как один… все. Во! За всех!.. Вперёд!

Вернулся Холодилин с высоким мышонком. Кажется, они основательно подружились. Под мышкой «серый герой» держал кусок сыра, а в свободной лапе — кружок колбасы. Поэтому он никак не мог ухватить белое переговорное знамя.

Тогда он сунул колбасу в рот своему помощнику и строго приказал:

— Не кусать ни в коем случае! Доставить живьём!

Теперь лапа у него освободилась, и он поднял флаг.

— А много вас, начальник? — спросил Холодилин.

— Нас ровно двадцать девять. И имя нам легион!

— А как вас зовут? — спросил Буре. — Вот вас и вас.

— Мышкин и Подмышкин. Лейтенанты кавалерии!

И под барабанный бой мышата удалились. Причём маленький всё время сворачивал налево, куда тянул его кусок колбасы. Ему, наверное, было очень трудно держать колбасу, но не откусывать.

— У них даже кавалерия имеется, — грустно сказал Буре.

— Ерунда! — возразил Холодилин. — Пока у нас есть колбаса и сыр, нам не страшно никакое сражение. Ну как, Иван Иванович, нравится тебе на даче?

— Не знаю, — ответил Буре. — Непривычно, как за границей.

— А вы бывали за границей? — спросил Новости Дня.

— Нет, не бывал, — сказал Буре. — Потому и непривычно.

— Ну ладно, погуляли — и хватит, — сказал Холодилин. — Пошли щётку переставлять.

Глава пятая Яна и Юшечка

Утром как только девочка Таня проснулась, она побежала к маме.

— Мама, у нас в доме кто-то живёт. Я вчера ночью видела.

— И кто же это? — спросила мама.

— Человечки маленькие. Они вчера ходили с фонариками.

— Это тебе приснилось.

— Нет, не приснилось, — сказала упрямая половинка Яна. — Потому что один глаз у меня уже спал, а другой нет. И всё видел. Самые настоящие человечки.

— У тебя скоро день рождения, — сказала мама. — Через три дня. Вот я тебе солдатиков подарю. Будут у тебя человечки.

— Человечки — живые, а солдатики — неживые. Я хочу человечков найти.

— Ну хорошо, — согласилась мама. — Ты положи им вечером конфету. Если они её съедят, значит, они есть. А если нет, значит, это был сон.

«Наверное, это был сон», — подумала послушная половинка Юшечка.

«Для тебя сон, а для меня — ни капельки!» — возразила вредная половинка Яна.

* * *

Когда хозяева ушли купаться, Холодилин, Буре и мальчик выбрались из холодильника и залезли на подоконник природу смотреть.

— Какие просторы! — сказал Пылесосин. — Поля. Фонари. Вот бы туда пойти!

И тут из леса послышалось громкое и отчётливое «ку-ку, ку-ку, ку-ку!».

Иван Иванович схватился за часы.

— Батюшки! Уже три. Что это с моими часами?! Отстают?

Кукушка куковала всё дальше и дальше. А Иван Иванович считал:

— Пятнадцать, шестнадцать… двадцать восемь! Ничего не понимаю. Разве может быть тридцать часов… У неё, наверное, ограничитель сломался.

Остальные человечки хохотали. Пылесосин так и покатился по подоконнику.

— Ой, ой! Держите меня! Отстают! Да это живая кукушка!

— Живая? — переспросил Буре. — Я совсем про них забыл. Думаю, раз «ку-ку», значит, время отбивают. Надо за Машкой сбегать. Пусть поучится.

Машка слушала, слушала сонно, потом как вытаращит глаза и давай тоже кричать: «Ку-ку!» Да так здорово и громко, что лесная кукушка удивилась и замолчала.

— Что, съела? — сказала Машка, снова склонила голову набок и задремала.

Тут на подоконник взобрался радиомастер:

— Слышали новость?

— Какую?

— Про хозяйкину дочку. Она нас заметила. Я был у себя и слышал, как она с матерью разговаривала.

— Ну и что? — спросил Пылесосин.

— Ничего. Будто ты не знаешь. Если дети узнают про гарантийных человечков, беда начнётся. Они будут все приёмники и часы разбирать, чтобы нас достать.

— Верно, — поддержал его Буре. — Эта девочка ещё в городе два раза пыталась Машку из часов вытащить. Ей пришлось куковать во всю ивановскую, а мне трезвон устраивать, чтобы родители прибежали.

— А однажды она полприёмника развинтила: посмотреть, кто там разговаривает. Пришлось к ней провода с током поднести и дёрнуть как следует. Чтобы больше не лазила. Крику было — я чуть не оглох!

— Теперь она хочет конфету на пол положить, — продолжал радиомастер. — Если конфета пропадёт, значит, мы её съели. Тогда она будет нас искать.

— Мы-то конфеты не возьмём, — насторожился Холодилин. — А вот мыши…

— Надо будет часового на ночь поставить. Например, меня, — предложил мальчишка. — Чтобы мыши конфету не съели.

— Часового нельзя, — возразил Холодилин. — Мыши его вместе с конфетой утащат.

— Значит, провода с током проведём, — предложил Новости Дня. — Их как трахнет!

— А можно конфету затащить на ночь к нам, — сказал Буре. — А утром на место положить.

— Толково, — согласился Холодилин. — Так и сделаем.

— Но это ещё не всё, — сказал радиомастер. — Есть ещё одна новость. У хозяйской девочки день рождения через три дня.

— А нам-то какое дело? — сказал Холодилин.

— А такое, что гости придут, радиолу включат. А она не работает. И мне сразу выговор по гарантийной линии.

— Верно, — согласился Холодилин. — Но ты не отчаивайся. Мы сегодня же пойдём звонить в управление. Будет щётка.

В этот день хозяйская девочка Таня очень устала. Потому что её хорошая половинка Юшечка всё время помогала маме: стирала платьице, испекла блинчик, вынесла на помойку разбитую чашку и протёрла пол на кухне. Плохая половинка Яна тоже очень устала. Она весь день лазила куда не надо. Разбила чашку, испачкала платьице, пролила воду на кухне и кидалась блинчиком в соседскую девочку.

— А сейчас положим конфету для человечков, — сказала Яна перед сном.

— Не надо их ловить! — заспорила Юшечка.

— Обязательно поймаем. Ни у кого человечков нет, а у нас будут, — упёрлась Яна.

Она достала конфету из сахарницы, положила на пол и прыгнула на кровать. Через пять минут девочка спала.

— Молодец у нас Танюша, — сказала мама и поправила на ней одеяло. — Надо ей на день рождения котёнка подарить.

Глава шестая Диверсия

Как только взрослые улеглись, Холодилин и Новости Дня выбрались из холодильника и утащили конфету к себе. Затем они стали готовиться в дорогу. Надо было дойти до ближайшей телефонной будки и позвонить в управление насчёт запасной щётки.

— Оружие возьми, — сказал радиомастер. — Мало ли что.

— Не беспокойся, — ответил Холодилин. — Не впервой.

Они оделись потеплее и вышли в серебристую темноту ночи. А Иван Иванович и мальчик остались дома пить чай.

— Иван Иванович, — сказал Пылесосин. — А почему бы вам не переучиться на электрика? И в современные часы не перейти, электрические?

— Стар я переучиваться, — ответил Буре. — И мастерство своё мне жаль. Мы, старики, народ упрямый. Вот, к примеру, У меня приятель есть, Вальс Иван. Он в рояле живёт. Уж сколько раз его переманивали на пианинную работу. Сейчас ведь квартиры не те, рояль ставить негде, а на пианино спрос огромный. Так не хочет он идти в пианино. Умение своё жалеет. Хотя работа там и полегче будет. И все мы так. Не хотим своих вещей покидать. Потому старинные вещи так хорошо и работают. И ружья, и скрипки, и люстры, и самовары. Да мало ли что? Мне бы самому ученика заиметь и все секреты ему передать.

— Что же — управление не может ученика прислать? — спросил Пылесосин.

— Легко сказать, — ответил Буре. — Часов таких мало осталось. Спрос на них невелик. Ученики в других местах нужны. А потом хватятся, да поздно будет.

Тут маленькая лампочка над столом замигала и погасла.

«Что такое? — задумался Пылесосин. — Электричество выключили?»

Он достал фонарик.

— Вы посидите, Иван Иванович, а я пойду посмотрю — может, проводка барахлит.

— Нет уж, лучше вы посидите, молодой человек, — возразил Буре. — Я сам схожу. Время тревожное. Не забудьте — нам война объявлена.

И он вышел. Прошло пять минут, однако Буре не возвращался. Не вернулся он и через десять и через двадцать минут. Пылесосин по-настоящему заволновался. Взяв гаечный ключ побольше, он вылез из холодильника и пошёл вдоль провода к электрической розетке.

— Стоп! — вдруг сказал он. — Провод перекушен. Это мыши. Пропал Иван Иванович. — И он бегом бросился к холодильнику.

Холодилин и Новости Дня побывали уже в трёх телефонных будках. В двух автоматы были сломаны. В третьей автомат работал, но там не было гарантийного человечка.

Стал накрапывать дождик.

Только в четвёртой будке им повезло. На условный сигнал — четыре сдвоенных удара по стенке — к ним упала изящная капроновая лестница с металлическими перекладинами.

Как следует вытряхнув одежду, мастера поспешили наверх. Гарантийная комната была новенькая, как с выставки современного оборудования. Кругом пластмасса, дерево и металл. А может, дерево под пластмассу или пластмасса под дерево и металл. Сверкающие ручки, выдвижные кровати и уезжающие в стенку письменные столы.

Точно таким же выставочным был и сам хозяин — аккуратно причёсанный юноша в белом нейлоновом халате. Он отлаживал наполовину вытащенный из стенки прибор с надписью: «Счётчик вырученных двушек».

— Садитесь, — махнул он паяльником вошедшим мастерам. — Я сейчас.

Около него лежал на столе наушник, и оттуда доносились обрывки телефонных разговоров.

— Подслушиваете? — спросил Холодилин.

— А что? — ответил телефонист. — Телевизора у меня нет. Радио нет. Что мне прикажете делать по вечерам? И потом, никто не запрещает.

— Что делать? — переспросил Холодилин. — Придумали бы средство против тех, кто автоматы ломает. Мы пока к вам добрались, два сломанных встретили.

— А почему я должен думать? — сказал юноша. — Пусть в управлении думают. Их там много, и даже лысые есть.

— Я вижу, вы все на это управление как на бога надеетесь. А у самих голова на плечах зачем? Шапочки нейлоновые носить?

— Как вас зовут? — вмешался Новости Дня.

— Слава меня зовут. Кабытов. А по-служебному Ноль Один.

— Так вот, уважаемый Ноль Один, нам надо немедленно переговорить с управлением, — сказал Холодилин.

— На которое не следует надеяться как на бога, — подхватил молодой человек.

— Один — ноль, — рассмеялся радиомастер.

— Ноль Один, — поправил Кабытов. — Между прочим, я подавал предложение против тех, кто автоматы ломает. Чтобы специальную чернильную стрелятельницу ставить. Или колотушку пружинную. Ты по автомату стукнул, а она — по тебе. С такой же силой.

— Ну и что? — спросил Новости Дня.

— Ничего. Отказали. Не воспитательно это и не человечно, мол, хулиганов чернилами пачкать. Они, наверное, хотят, чтобы хулиган телефон ломал, а ему пластинка включалась воспитательная с музыкой: «Дорогой хулиганчик, не ломай, пожалуйста, наш автоматик. Будь умненьким».

— Ладно, — остановил его Холодилин. — Давайте мне управление. В другой раз на эту тему побеседуем.

Через некоторое время он уже кричал в маленькую телефонную трубку:

— Что значит не можете выслать? Не хватит бензина у вертолётика? А ему не надо лететь до самого Дорохова. Пусть сядет на крышу электрички и приедет. А здесь от станции совсем рядом. А мы на телефонной будке крест нарисуем. Там и оставите щётку… Кто принял заказ? Петров? Ну смотрите, Петров, чтоб завтра щётка была! Звонил Холодилин. Не Молотилин, а Холодилин. Всё. Привет Великому Трансформатору!

Он положил трубку.

— Как тут у вас, Слава, можно на крышу забраться? Лестница есть?

— Никак вам не надо забираться, — ответил юноша. — Идите себе. Я сам этот крест нарисую.

* * *

Когда Холодилин и радиомастер вернулись в дом, их встретил встревоженный Пылесосин:

— Иван Иванович пропал… Его мыши украли. Что делать теперь?

— Час от часу не легче, — сказал радиомастер. — Я так и знал, что добром это не кончится.

Холодилин задумался. Потом осмотрел проводку.

— Я думаю, ничего страшного с Иваном Ивановичем не случится, — сказал он. — Если они сообразили перегрызть провод, они сообразят, что пленного выгоднее всего обменять на сыр или там колбасу. Зачем он им?

— Сообразят или не сообразят, я не знаю, — сказал Новости Дня. — А я вас предупреждал. Не надо было Ивану Ивановичу ехать за город. Чуяло моё сердце. Ох, как чуяло!

— Не будем спорить, — остановил его Холодилин. — Мы вот как сделаем. Во-первых, вынем конфету из фантика. Во-вторых, фантик положим около норки. А в-третьих, приготовимся к тому, что хозяйская девочка станет нас усиленно разыскивать.

— И что будет? — спросил радиомастер.

— А вот увидите.

Глава седьмая «В гарантийных хлебах затерялося»

Утром хозяйская девочка Таня первым делом закричала:

— Мама! Мама! Смотри — нет конфетки. Что я говорила! Значит, есть человечки!

Мама посмотрела и увидела фантик на полу, около мышиной норки.

— Есть, есть, — сказала она. — На четырёх лапках с хвостиком. Мышки называются.

— Нет, не мышки, — возразила Таня.

— Нет, мышки.

— А я говорю — не мышки!

— Ну хорошо, — не стала спорить мама. — Вот мы поставим мышеловку на ночь и всё узнаем.

— Теперь ты понял, зачем мы фантик оставили? — спросил Холодилин у мальчика.

— Понял. Чтобы мама мышеловку поставила. А что дальше будет, дядя Холодилин?

— А вот увидишь. Дальше будет интереснее.

Когда хозяева ушли на реку загорать, к холодильнику подбежал Новости Дня.

— Эй, вы! Пошли ко мне радио слушать. Гарантийная передача идёт!

Человечки поспешили в дом к радиомастеру. Гарантийная передача — вещь нужная и интересная.

Комната радиомастера была не такой уютной, как у Буре, и не такой обыкновенной, как у Холодилина. Она больше была похожа на трансформаторную будку или машинное отделение лифта. Кругом резиновые коврики, рубильники и пульты с лампочками. Повсюду висели надписи: «Не трогать — смертельно!» А рядом рисунки с черепом и костями.

Даже на шкафу с посудой. На столе стоял электрический самовар с таким же рисунком и фарфоровые чашки с теми же надписями. И только на огромной красной тахте в углу ничего не было написано.

Человечки сразу забрались на тахту и с уважением стали осматривать смертельную комнату.

— Чаю хотите? — спросил хозяин.

Но никто не хотел пить чай из смертельного самовара.

— Мне кажется, только я возьмусь за чашку, меня как током трахнет! — сказал мальчик.

— Чай с вареньем — пожалуйста, — сказал Холодилин. — А чай с электричеством — это на любителя.

— Ну как хотите, — сказал хозяин. — Давайте слушать.

Он подошёл к рабочему столу и включил приёмник. Как у всех радиомастеров или любителей, приёмник у него был до ниточки разобран. Все лампы торчали наружу, динамик лежал отдельно, крышка стояла в углу. Но работал приёмник на славу. И радиопередача началась. Сначала передавали последние известия.

«Внимание, внимание! Рижский завод радиоаппаратуры увеличивает срок гарантии всех изделий на один год. Мастеров просят иметь это в виду…

Управление гарантийных человечков сообщает, что завод, производящий пылесосы «Уралец», закрывается на ремонт. Мастеров просят не покидать пока свои изделия и предупреждают, что микровертолёты за ними временно присылаться не будут…

К радиоприёмникам «Воронеж» выпущена магнитофонная приставка. В ней имеется мастерская. В рабочем столе добавочные инструменты и инструкция. Вход в приставку со стороны задней крышки рядом с пломбой. Просьба: гарантийным человечкам немедленно налаживать приставку…

О погоде. К сведению холодильных мастеров! По сведениям Института Прогнозов надвигается сильная жара. Не забудьте понизить температуру в морозильнике. Человечкам из автогарантии рекомендуется усилить охлаждение двигателей. Жалюзи следует держать открытыми, а радиаторы очистить от мошкары. Гарантийным человечкам из лодочных моторов советуем следить за уровнем воды в реках и озёрах. Он может понизиться, и винт начнёт задевать о дно».

Потом радио стало передавать приветы от одних человечков другим. Рассказывать разные гарантийные случаи. В каком городе какой мальчик или девочка пытались разобрать какое изделие и что из этого вышло. И наконец диктор сказал:

«А сейчас мы начнём концерт по заявкам старых мастеров. Гарантийный мастер из рояля «Беккер» Иван Сергеевич Вальс просит исполнить по радио песню «В гарантийных хлебах затерялося». Эту песню он посвящает своему другу — часовому мастеру Ивану Ивановичу Буре. И просит вместе с песней передать поклон до земли и пожелания доброго здоровья. С удовольствием выполняем просьбу Ивана Сергеевича. Слушайте эту старую гарантийную песню».

При этих словах человечки так и подпрыгнули. Вот тебе раз: песня есть, а Ивана Ивановича нет! А приёмник запел:

В гарантийных хлебах затерялося Гарантийное наше село. Горе нтийное по свету шлялося И на нас невзначай набрело. Здесь беда приключилась стихийная, Мы такой не видали вовек. У дороги, башка гарантийная, В пыль свалился чужой человек…

Наконец радио замолчало.

— Ты знаешь, это очень старая песня, — сказал Холо-дилин мальчику. — Ведь раньше, в старину, никаких вертолётиков не было. Кончился твой срок, вылезай и шагай по дороге. Где на телеге, где пешком. А идти через полстраны приходилось. Или вообще за границу. Заводов мало было. Вот и устал мастер. Вот и упал. Хорошо ещё, что его заметили. А то бы беда была.

— Жалко, что Иван Иванович не слышал, — вздохнул Пылесосин. — Ведь песню-то для него пели.

— Ещё бы не жалко, — сказал Новости Дня. — А всё из-за некоторых! Не надо было Ивану Ивановичу за город ехать! Вот к чему приводит нарушение инструкции.

— Ладно, не причитай, — остановил его Холодилин. — Ещё не всё потеряно.

Глава восьмая Буре в плену

А у Буре дела были такие. В это утро его привезли на допрос в королевский дворец. Дворец был сделан из перевёрнутого ящика для посылок. На стене дворца красовалась надпись:

МОСКОВСКАЯ ОБЛ., деревня ДОРОХОВО

СМИРНОВЫМ.

Все буквы «О» были прогрызены насквозь, и получалось очень много круглых окошек. Внутри было светло, потому что под потолком висела светящаяся гнилушка-люстра.

Королевским троном служило игрушечное кукольное кресло. Оно висело на четырёх верёвках, привязанных к потолку. Получался сразу и трон и качели. По стенам стояли игрушечные табуретки, шкафчики и диваны. Всё это мыши, наверное, потаскали у детей-растяп, которые отдыхали на даче прежде.

Вокруг трона стояли важные мышиные генералы, перепоясанные ремнями из колбасной кожуры. Они и начали допрос Ивана Ивановича:

— Сколько человечков приехало на дачу?

— Согласны ли они сдаться в плен и служить великому мышиному королю?

— Какие продукты хранятся в холодильнике и нельзя ли их быстро переправить в подвал?

— Привезли новые дачники с собой кошку или нет?

Иван Иванович спокойно и толково отвечал.

Человечков приехало много, и в плен они сдаваться не собираются. Продукты в холодильнике есть, и самые разные. Все их переправить в подвал нельзя — хозяева заметят. Но немного колбасы или сыра взять можно. Конечно, в обмен на него — Ивана Ивановича. Кошку хозяева с собой не привезли. Но это сейчас не проблема. Если они узнают про мышей и про то, что мыши перегрызают провода, они возьмут кошку напрокат. В специальном кошкопрокатном ателье.

После этого генералы стали шушукаться с королём, хрустя колбасными ремнями. А Буре снова отвели на главную площадь и посадили в игрушечный детский автобус. Там из него был сделан гарантийный зоопарк. Хочешь посмотреть — тащи кусочек сыра в королевскую продовольственную казну.

Глава девятая Сосиска для разведчиков

Вечером мама и Таня установили на кухне мышеловку. Таня сама несколько раз её опробовала. Она дёргала за крючок, и дверца захлопывалась.

Два раза девочке сильно прищемило палец, но это не расстроило её, а, скорее, даже обрадовало. Обрадовало вредную половинку — Яну. Потому что Юшечка вообще была против этой затеи.

Когда в квартиру пришёл сон, Яна заснула первой. Ей не терпелось дождаться утра и увидеть человечков в мышеловке.

А Юшечка никак не могла заснуть. Она всё время думала: правильно ли это — ловить человечков? И о том, как им плохо будет в этой клетке-мышеловке, пока их не достанут утром.

Так или иначе, девочка долго ворочалась в постели, и вечерняя жизнь в доме началась на полчаса позже, чем обычно.

Мастера сидели у Холодилина и пили простой, неэлектрический чай. И прислушивались.

Вдруг послышался шорох, потом радостный писк, беготня по полу.

Мышеловка захлопнулась.

— Попались, птички! — сказал Холодилин. — Пошли доставать. Это наверняка лейтенанты кавалерии.

Но это были не лейтенанты кавалерии, а два других мышонка.

Человечки выпустили их из мышеловки и повели к холодильнику. Новости Дня быстро сделал для них ошейники, привязал мышат к пружине под мотором и приступил к допросу:

— Фамилия? Имя? Отчество?

— Смирнов Андрей Андреевич! Смирнов Андрей Андреевич! — ответили оба мышонка.

— Вы что — братья?

— Нет. Просто у нас все мыши носят фамилию хозяев дома.

— А как же Мышкин и Подмышкин?

— Они из других домов. Они к нам приблудились.

— С каким заданием шли? — продолжал допрос радиомастер.

— Разведка и диверсия!

— Диверсия и разведка!

— Какая диверсия?

— Добыть у хозяев тюбик клея и намазать пол у холодильника. Смотреть, не приклеиться самим и ждать гарантийных.

— Ловко, — сказал Холодилин. — Надо это нам самим использовать.

— А как там наш Буре? — спросил мальчик.

— Пожилой гарантийный? Нормально, — ответили Андреи Андреевичи. — Из него зоопарк сделали.

— Как зоопарк?

— Очень просто. Его в автобус посадили около главной площади. Хочешь посмотреть — тащи кусочек сыра.

— А если мы захотим обменять его на вас, как ваше начальство посмотрит?

— Плохо посмотрит. Ведь он доход приносит. А мы — нет.

— Кому доход?

— Его величеству королю!

— Ну ладно, — сказал Холодилин. — Есть хотите?

— Смешно, — отвечали мышата. — Ещё как!

— Что вам дать — сосиску или сыр?

— Сыр и сосиску! Сосиску и сыр! — отвечали бравые Андреи Андреевичи.

— Ничего себе! — удивился радиомастер. — Они наши враги, а мы их будем сосисками кормить, как в санатории.

— Так надо, — сказал Холодилин. — У меня есть соображения. И потом, уж больно ребята они симпатичные.

— И весёлые, — добавил Пылесосин.

— Так точно, — сказали мышата. — Мы симпатичные. И весёлые.

Холодилин вытащил небольшую сосиску и положил перед пленниками. Они быстро стали уплетать её, каждый со своей стороны. Не прошло и пяти минут, как они упёрлись носиками друг в друга. А от сосиски ничего не осталось.

— Ну, всё, — сказал Холодилин. — А теперь в путь, за щёткой.

Он поднялся в комнату и принёс вниз два небольших баллона с пульверизаторами.

— Это тебе, — сказал он Пылесосину. — На всякий случай. Баллончик с гелием. Хорошая штука. В случае нападения применишь. Кран откроешь — из него газ, как из огнетушителя. Только холодный. Сразу зима вокруг на целый метр. Хоть шубу надевай. Хорошо охлаждает горячие головы. А это нам с тобой, — сказал он радиомастеру. — Здесь краска под давлением. Не завидую я тому, кто на нас нападёт. Хоть в химчистку его отдавай по квитанции.

После этого старшие мастера отправились в путь, а мальчишка забрался в комнату Холодилина и улёгся спать.

Мышата остались внизу, под холодильником.

Глава десятая Антихулиганский механизм имени Кабытова

Как только в комнате всё затихло, к холодильнику подобрались два новых разведчика. Кажется, это были Мышкин с Подмышкиным.

— Эй, вы, попались? — спросили они.

— Попались, — отвечали пленные через щель.

— Держитесь?

— Держимся.

— Хорошо. Мы вас скоро выручим.

— He-а, не надо, — ответили пленные. — Пусть так будет.

— Почему?

— Нам сосиску дали.

— Чего? — поразились новые разведчики. — Отравленную?

— Нормальную.

— А я ни разу в жизни сосиски не ел! — грустно сказал мышонок поменьше.

— «Не ел»! Я даже не видел! — плохим смехом засмеялся второй. — Она какая? Квадратная? С дырочками?

— Нет. Длинная и круглая, — ответили пленные. — А в середине вкусная.

Оба новых разведчика были поражены невероятно и побежали назад в норку докладывать обстановку.

Именно этого и добивался Холодилин. Он очень хотел, чтобы слухи о сосиске как можно скорее проникли в ряды вражеской армии.

Иногда масло делает больше хороших дел, чем пушки, а сосиски действуют лучше листовок.

* * *

В этот раз дождя не было, и поход мастеров к телефонной будке был более приятным. Холодилин даже запел:

Мы лучшая гарантия, И про нас Наука хиромантия Ведёт рассказ.

— При чём тут хиромантия? — спросил Новости Дня. — Это же такая наука, которая по руке узнаёт всё о человеке.

— Правильно. По нашим рукам сразу же можно сказать, что мы мастера. И кажется, неплохие. Плохо только, что в некоторых из нас мастер стоит на первом месте, а человек — уже на втором.

— Ладно, ладно, — сказал Новости Дня. — Прошу без намёков. Из-за твоей человечности уж сколько раз мы правила нарушили. Да и сейчас у нас положение не из лучших. Снизу мыши донимают, сверху — девочка. Неизвестно ещё, чем всё это кончится.

Слава Кабытов, а по-служебному Ноль Один, ждал их.

— Что это вы не появляетесь? Я уж было сам хотел вам щётку нести.

— Ни в коем случае. У нас там такие события! Наверное, нам придётся уходить.

Они рассказали ему свою историю.

— Позавидуешь вам, — сказал Кабытов. — У вас хоть интересно. А я здесь как в консервной банке сижу. Но ничего, я опять придумал, как с хулиганами бороться.

— Ну и как?

— Очень просто. Делается такое устройство в замке. Если кто-то автомат ломает, замок срабатывает и запирается. А утром милиция ходит и нарушителей, как грибы, собирает. Здорово?

— Неплохо, — сказал Холодилин. — Только если нарушитель поздоровее окажется, он к утру не только автомат, но и всю будку разнесёт. И собирать будет нечего.

— Тьфу ты! — расстроился Кабытов. — Куда ни кинь, всюду клин! Да только я всё равно придумаю. Будет он, обязательно будет «Антихулиганный механизм имени Кабытова»!

Домой мастера добрались без приключений уже к самому рассвету.

Первым делом они затащили щётку в холодильник.

— Ты где ночевать будешь? — спросил Холодилин радиомастера. — У себя или у нас?

— У себя, конечно. Сейчас время летнее, какой-нибудь мотылёк в приёмник залетит или жук залезет — они там дел наделают! Глаз да глаз нужен.

— Только осторожнее иди. По сторонам посматривай. — И Холодилин передал радиомастеру баллончик с краской. — Смотри, чтобы ты у нас не пропал. Нам только этого не хватало.

Глава одиннадцатая Мышкин Подмышкина везет

Утром мышеловка была пуста. Приманка на месте, и мама успокоилась:

— Слава богу! Мышей нет.

Но девочка Таня и не думала успокаиваться:

— Ну и что, что мышей нет. Я про мышей и не говорю. Я про человечков говорю. А они в мышеловку не пойдут. Я знаю, что делать. Я, мама, зубной порошок в кухне насыплю. Если человечки есть, они следы оставят.

— Так я тебе и разрешила! — сказала мама. — Я каждый день полы мою, а ты будешь мусорить.

— Мамочка, ну только один раз. Я потом уберу!

— Ну, если уберёшь, попробуй. Только весь пол пачкать не надо. Сделай дорожку из угла в угол. И подметать легко, и если человечки есть, они обязательно следы оставят.

— Ура! — закричала девочка.

— Но ты весь день будешь вести себя хорошо. Иначе никаких дорожек.

— Конечно, конечно, мамочка! Давай мне скорее кашу!

* * *

— Ничего себе! — ахнул Новости Дня. Он сидел в комнатке, внутри приёмника, и поэтому слышал весь разговор. — Дело пахнет керосином. Эта девочка нас в покое не оставит. Я думаю, нам пора уносить ноги.

Дело действительно принимало плохой оборот. Гарантийным человечкам категорически запрещалось показываться на глаза детям. Не каждый взрослый знал про них. Только главные специалисты заводов и фабрик. А чтобы про них узнали дети, нельзя было допускать ни в коем случае. Поэтому как только хозяева ушли из дома, радиомастер сломя голову помчался к Холодилину:

— Караул! Знаете, что девочка придумала?

— Что?

— Она дорожку из порошка на кухне насыпать хочет. Чтобы мы на ней следы оставили.

— Плохо! — сказал Холодилин.

— Ещё как! — закричал Новости Дня. — Если девочка нас найдёт, представляете что будет? Она станет нас укладывать спать, возить в коляске, кормить пирожными из песка! Забинтовывать, мазать зелёнкой и мерить температуру с утра до вечера!

Пылесосин согласно кивал головой, а Холодилин помалкивал.

— А если она подарит нас какому-нибудь мальчику? Он станет таскать нас в карманах! Менять на перочинные ножи! Заставит плавать на самодельных кораблях! Превратит в солдатиков! А я не хочу, не желаю!

— Да и я, — согласился Холодилин, — не очень желаю.

— Значит, мы должны немедленно уходить на свои заводы!

— А как же Буре? — спросил Холодилин.

— Не знаю как, — ответил радиомастер. — Только нельзя, чтобы из-за одного человека пропали все. Все важнее одного — таков закон.

— Это неправильно! — сказал Холодилин.

— Почему? — удивился Новости Дня.

— Действительно, почему, дядя Холодилин? — вмешался и мальчик.

— Очень просто, — стал объяснять мастер. — Сначала вы считаете, что все важнее одного. Потом считаете, что большинство важнее меньшинства. А дальше у вас получится, что половина всех важнее половины всех.

— Так уже не получится, — сказал Новости Дня. — Половина всех равна половине всех.

— Это только на словах, — объяснил Холодилин. — А если одни привыкли считать себя главнее других, они так и будут считать себя главнее, даже если их станет меньше. И в конце концов у вас выйдет, что не все важнее одного, а один, самый важный, важнее всех остальных.

— Это всё разговоры, — сказал радиомастер.

— Никакие это не разговоры, — возразил Холодилин. — Вспомни Великого Трансформатора и войну 127 на 220.

Но тут разговор мастеров был прерван, потому что в кухне послышался какой-то шум. Человечки высунулись в щели, и Холодилин закричал:

— Ого-го! Что я вижу… Мышкин Подмышкина везёт!

— Всё правильно, — послышался голос в ответ. — Только всё наоборот. Я-то наверху!

К ним приблизились старые знакомые с белым флагом. Причём один сидел верхом на другом.

— А почему так? — спросил Холодилин.

— Разжаловали его, — объяснил высокий лейтенант, который сидел в седле. — Перевели из лейтенантов в кавалерию. Судьба играет офицером. Кому не везёт, тот возит сам.

— За что же тебя так понизили? — спросил мальчик у мышонка.

Мышонок-лошадь грустно пожевал колбасные ремни, потупил глаза и со вздохом произнёс:

— Откусил. Вот за что.

— Что откусил?

— Колбасу, которую мы у вас захватили. Велено было не кусать — доставить живьём. А я не доставил.

— Я вижу, у вас суровые порядки, — сказал Холодилин.

— А как же! — согласился верховой лейтенант. — Армия у нас, у мышей, — это сложное дело. У нас это дом отдыха, где всё делается по команде «бегом».

— Ну, а с чем вы пожаловали? — спросил радиомастер. — И почему средь бела дня?

— А вот с чем, — ответил лейтенант. — Мы пришли заявить страшный протест. Почему вы поступаете не по-военному? Почему вы кормите пленных сосиской?

— А что? Что в этом плохого?

— А то. Слухи об этом проникли в наши ряды, и теперь вся армия собирается сдаваться в плен. Какой смысл переносить лишения, идти в атаки и питаться старым сапогом, когда у противника запросто выдают сосиски? Видите ли в этом какую-нибудь толковость?

— Не видим.

— И я не вижу. И все не видят. И поэтому мы категорически требуем пленных не кормить! Никаких сосисок! Никаких колбас! Корочка хлеба, немного воды. И то через день! Хватит с них, а то полопаются!

— А если мы не выполним ваши условия? — спросил Холодилин. — Если мы им, например, сала дадим? Тогда что?

— A y вас есть?

— Есть, конечно.

— Тогда не знаю что. Это нарушение всяких правил! Это военное преступление! Вся наша армия разбежится. И будет права. Желудок солдата важнее головы полководца.

— Ну вот что! — пресек его Холодилин. — Если нам вернут мастера, мы дадим за него выкуп — колбасу, сахар. А если не вернут, вам будет плохо. Мы пустим в ход мышеловки, электричество и даже всемирные потопы.

— Это как? — спросил лейтенант.

— А так, — объяснил Новости Дня. — Опустим один конец трубки в ведро с водой, а другой к вам в нору. И будем ждать, пока вы, мокренькие, к нам в руки попрыгаете.

— Ясно, — сказал Мышкин. — Придётся нам морской флот организовывать. Лодки из картошек выгрызать.

— Что хотите выгрызайте, хоть авиацию! — сурово ответил Холодилин. — Только чтобы Буре был у нас завтра к вечеру!

После этого мышата в задумчивости удалились.

Глава двенадцатая Великий Трансформатор

— Ну так что, — спросил Холодилин у радиомастера, — будешь ты немедленно уходить?

— Буду.

— Счастливого пути! Только никуда-то ты не уйдёшь, как мне кажется.

— Это почему ещё? — удивился радиомастер.

— Да потому, что тебя зовут не только Новости Дня, но и Говорит Москва. А это ко многому обязывает… Я уже молчу, что у тебя радиола не работает.

Радиомастер схватился за голову:

— А ведь верно! А ведь верно! И как это я забыл?!

И он в волнении стал расхаживать из угла в угол холодилинской комнаты.

— Дядя Холодилин, — вдруг спросил мальчик, — а что это за война такая — 127 на 220? Я про неё ничего не слышал.

— Сейчас расскажу, — ответил Холодилин. — Одну минуточку… Слушай, — обратился он к радиомастеру, — будь добр, возьми дрель и проверни несколько дырочек в полу. Надо узнать, что там у них делается.

Новости Дня взял дрель и вышел из комнаты. А Холодилин начал рассказ:

— Раньше, лет двадцать назад все телевизоры, холодильники и другие приборы выпускали на напряжение 127 вольт. А потом начали выпускать и на 220. Понятно тебе?

— Чего ж тут непонятного? — ответил мальчик.

— Сначала гарантийных человечков на 127 было много. Они считали себя главней. И радиопередачи делали для себя, и паяльники, и утюги. Только мастеров на 220 становилось всё больше. Всё больше. И те, которые на 127, в конце концов остались в меньшинстве. Но они уже привыкли считать себя важнее и ни в чём не уступали. Тогда и началась война. В каждом доме, на каждом заводе! Сколько пленных было захвачено, сколько разных поломок организовано — целую книжку можно написать.

— А кто такой Великий Трансформатор? — спросил мальчик.

— Был такой предводитель у 220-ти. Очень умный человек. Это он предложил создать Управление гарантийных человечков, а в нём два отдела — 127 и 220. И в каждом городе или посёлке есть свои управления. Даже на больших кораблях и самолётах. Кого в данном управлении больше, те и командуют.

— А что стало с Великим Трансформатором?

— А ничего. Работает где-то. Может, в стиральной машине. Может, в полотёре. Он человек скромный. Прекратил войну и работать ушёл. Только памятники ему всё равно стоят почти в каждом доме.

— Это как? — удивился Пылесосин.

— Да очень просто. Есть такие приборы — трансформаторы. Они могут преобразовывать напряжение, 127 переделывать на 220, а 220 — на 127. Знаешь про них?

— Конечно, знаю. Мы в мастерской проходили.

— Так вот эти трансформаторы и считаются памятниками тому мастеру.

— Красивая история, — сказал мальчишка. — Её просто можно друзьям дарить на день рождения.

В это время в комнату вошёл Новости Дня.

— Готовы дырочки, — сказал он. — Можно идти смотреть. — Мастера отправились вниз.

Глава тринадцатая Мотор королевского автомобиля

Над главной площадью королевства взошло полосатое солнце. Осветило пол, норки и королевский дворец.

Буре выглянул в окно своего автобуса-зоопарка и увидел, что в королевстве не всё в порядке. По площади туда-сюда разгуливали толпами мышата. У каждой группы был свой лозунг на палочках. Мальчик с удивлением читал:

НЕ ХОТИМ СРАЖАТЬСЯ, А ХОТИМ СДАВАТЬСЯ.

ПОТОМУ ЧТО СОСИСКИ ВКУСНЕЕ СНАРЯДОВ!

ДОЛОЙ ПОРОХ, ДА ЗДРАВСТВУЕТ ТВОРОГ!

КАКОЙ ЖЕ ОН АГРЕССОР, ЕСЛИ ОН ПРОФЕССОР!

ЗА КАЖДОГО ГЕНЕРАЛА НАМ ДАДУТ КУСОЧЕК КОЛБАСЫ ИЛИ КУСОЧЕК САЛА!

Были лозунги и попроще, без выкрутасов. Такие, как, например:

МЫ ХОТИМ ДРУЖИТЬ С ГАРАНТИЙНЫМИ, ПОТОМУ ЧТО ОНИ МОЛОДЦЫ И ВСЁ УМЕЮТ.

ЕСЛИ ОН ГАРАНТИЙНЫЙ, ЭТО ЕЩЁ НЕ ЗНАЧИТ, ЧТО ОН ВРЕДНЫЙ И ПРОТИВНЫЙ!

Тут на игрушечном автомобильчике подъехал король. Его окружили конные, а вернее, мышиные генералы кавалерии, перетянутые ремнями из колбасной кожуры. Король выбрался из автомобиля и сказал ему:

— Поезжай на стоянку и жди меня там.

Как ни странно, автомобильчик развернулся сам и поехал к автобусу, где сидел Буре. А на площади поднялся невероятный шум и начался митинг. Король вышел на трибуну и стал говорить:

— Дорогие мыши и сограждане! В наших рядах появились отдельные — отступники и изменники! И их большинство! Они узнали, что противник живёт хорошо, и решили, что они должны жить не хуже! Иначе как предательством это не назовёшь. Сосиски — разве это в жизни главное! Даже я могу обойтись без них! А вы-то уж и подавно! В первую очередь мы должны завоевать гарантийных!

— А зачем? Для чего? — закричали из толпы.

— Если мы завоюем их, это будет наша победа! Понятно вам? А вы говорите — сосиски. Смешно! Ура!

Но население молчало. Никто не закричал «ура». Если не считать нескольких генералов.

— Ну ладно, — сказал король. — Я вижу, мнения разделились. И теперь перед нами стоит один вопрос: королевство или колбаса? Колбаса или королевство? Это мы должны сейчас решить. Кому важнее королевство, пусть идёт направо. Кому колбаса — налево!

Площадь зашумела и стала думать. А Буре вдруг услышал чей-то голос:

— Эй, гарантийный! Ты меня слышишь?

— Кто это?

— Это я. — Из-под машины вылез маленький белый мышонок. — Я — Вася.

— Что ты там делаешь?

— Я — мотор. Одна лошадиная сила. Я машину завожу.

— Разве нельзя заводить её ключом? — спросил Иван Иванович.

— Можно. Но тогда у меня работы не будет. Я нарочно не говорю королю про ключ. А сам он в технике ни бум-бум!

— А ты бум-бум?

— Конечно. Я ведь во Дворце пионеров жил. В живом уголке. Потом сбежал и по разным кружкам бегал, где технику учат.

— А как ты сюда попал?

— Случайно. Я в самолёт залез с моторчиком. Спать. А его утром запустили. Вот меня сюда ветром и принесло. Теперь я здесь живу.

— А хочешь к нам?

— Ещё бы! Возьмёте меня?

— Только ты мне помоги выбраться.

— И помогать нечего. Я думаю, вас и так отдадут. Видите, сколько здесь из-за вас беспорядков получилось.

В это время на площади закончилось деление мышат на тех, кому дороже колбаса, и на тех, кому — королевство. Колбасных оказалось десять. Сторонников короля — двенадцать. Среди них четыре верховых генерала.

— А лошади? — спросил Иван Иванович. — Что, они не считаются?

— Считаются, — ответил мышонок. — Только как им быть? На них же генералы сидят.

И тут белого мышонка осенило. Он открыл багажник автомобиля и вынул стеклянный наконечник от пипетки. Для кого-то это был наконечник, а для мышонка — горн-труба. Он поднял голову и затрубил: та-та-та-та! Та-та-та-та!

Это был мышиный королевский гимн. И все мышата стали вставать на задние лапы и вытягиваться во весь рост. Генералы попрыгали с коней и вытянулись в струнку. То же сделали и кони. И все запели:

В лесу родилась ёлочка, В лесу она росла, Зимой и летом стройная, Зелёная была.

— Странный у вас гимн, — сказал Буре.

— Это я предложил. Лучшая песня. В Новый год её дети поют. Много шума, веселья. Много конфет на полу остаётся.

Но, наверное, не все мышата хорошо знали слова своего гимна. Потому что некоторые пели так:

В трусишках зайка серенький Под ёлочкой скакал. Порою волк, сердитый волк С овцою пробегал.

А вместо «Мороз снежком укутывал: «Смотри не замерзай!..» доносилось: «Матрос с мешком запутывал: «Смотри не вылезай!..»

А пока ёлочка жила в лесу, пока скрипел снег по лесу «частному» и бежали всякие «лошадки мокроногие», мышиные лошади незаметно, шаг за шагом переходили на колбасную сторону. В результате счёт окончательно и бесповоротно изменился в сторону колбасы.

— Поздравляю! — сказал белый мышонок Ивану Ивановичу.

— Ура! — закричал тот.

И мастера тоже немного успокоились. Они ушли в комнату.

— А всё-таки эти мыши не такие уж вредные, — сказал Пылесосин.

— С ними бы не воевать, а к делу их приучать, — согласился Холодилин. — Ну хотя бы как Машку.

— Часы с Машкой — хорошо, — сказал Новости Дня. — А часы с мышкой — чушь какая-то!

Машка услышала, что про неё говорят, высунулась из буфета, в котором жила, и давай куковать! Все так на неё и набросились:

— Ты что, с ума сошла?

— Кыш!

— Раскуковалась тут!

— То кукуй, то не кукуй! — рассердилась Машка. — Толку от вас!

За последнее время Машка отоспалась, отдохнула, помолодела и стала просто очень хорошенькой кукушечкой. Она даже пробовала летать. И всё время к чему-то прислушивалась. С другого конца деревни иногда прилетало сюда кукованье. Одно «ку-ку», или два «ку-ку», или целых двенадцать. И непонятно было, то ли это живая кукушка научилась куковать по часам, то ли это часовая кукушка научилась куковать не хуже живой. Размышления на эту тему занимали всё Машкино время и весь не такой уж большой Машкин разум.

Глава четырнадцатая Конная гарантия

А девочка Таня решила в этот день перевернуть весь дом в поисках человечков. И начала она сверху, с чердака.

На чердаке темно и пыльно. Стоят разные интересные и неинтересные вещи. А на них отпечатались жёлтые солнечные квадраты от окна и двери.

Девочка открывала дверцы старых шкафов, поднимала крышки чемоданов. Нет ли где маленького домика? А в домике маленького столика? А за столиком маленьких человечков? И пыль стояла столбом!

— Ну где же вы? — спрашивала девочка. — Апчхи!..

Но человечков не было.

— Человечки, пчхи-ловечки! Я вам ничего плохого не сделаю, я только поиграю с вами и пчхи-подружкам покажу… Не прячьтесь! Хорошенькие человечки!

Но человечков по-прежнему не было видно.

Зато карманы девочки с каждой минутой наполнялись интересными вещами. Она нашла старинный замок, керосиновую лампу, потом колокольчик. Потом ручку от патефона. Потом какую-то металлическую штуку в промасленной бумаге. И многое, многое другое.

До чего ж она упрямой была, эта девочка! С таким упорством можно в пятнадцать лет академиком стать, если так же уроки учить.

Вечером она расчертила всю кухню на квадраты. Дорожки из зубного порошка превратили веранду в страницу из тетради по арифметике.

— Да брось ты… — говорила мама. — Лучше бы почитала букварь. Нет никаких человечков!

— Есть, — ответила Яна. — Ещё как есть. Вот мы утром увидим.

Мама, конечно, могла запретить девочке. Но из-за этих человечков Таня вела себя хорошо: и спала, и ела, так что мама не стала спорить. Тем более, девочка обещала, что сама уберёт дорожки и даже вымоет пол.

* * *

Когда в квартире все заснули, Холодилин сказал радиомастеру:

— Ну что, пойдём к тебе щётку ставить?

— Пойдём, и немедленно, — отвечал Новости Дня. — Счастье наше, что радиолу до сих пор не включали.

Мастера взяли инструменты, щётку и пошли к выходу.

— А ты сиди и никуда ни шагу! — сказал Холодилин мальчику. — Может, сегодня Буре приведут.

Освещая путь фонариком, оба мастера двинулись от холодильника к приёмнику. Холодилин нёс щётку на спине, держа её обеими руками за проволоку, как крестьяне носят мешки с зерном.

— Стоп! — вдруг сказал радиомастер. — Ты видишь?

Путь преградила дорожка из зубного порошка. Они пошли в обход. Но и с другой стороны путь пересекла такая же дорожка.

— Не пройти, — сказал Новости Дня. — Попались… Вот упрямая девочка!

— Дела! — согласился Холодилин. — Делишки! Может, нам ходули смастерить, чтобы через них перешагивать?

— Придётся, — сказал Новости Дня. — Если ничего другого не придумаем.

Мастера вернулись в холодильник.

— Только пока мы их сделаем, полночи пройдёт! — сокрушался радиомастер. — Успеем ли?

И тут осенило Пылесосина:

— А вы на мышах поезжайте. Чего они зря простаивают? Пусть и у нас будет кавалерия.

— Это мысль! По коням!

Новости Дня быстро смастерил из тонких проволочек уздечки, из клейкой ленты — сёдла, а из гаечек — стремена.

— Эксплуататоры! — возмущались Андреи Андреевичи. — Угнетатели! Ну ничего, ничего! Это вам обойдётся в два лишних кружка колбасы. На печенье мы ни за что не согласимся!

— А тебе задание важное есть, — сказал Холодилин мальчику. — Нужно подземный ход проделать. Боюсь, он нам скоро понадобится. Ну и всё. Привет. Будь осторожен.

Пылесосин принялся за работу.

Ж-ж-жжжжжж! — жужжала электрическая дрель в руках мальчика. Он сделал дырочки в полу. А потом маленькой пилкой пропиливал дорожку от дырочки к дырочке. Через некоторое время люк был готов. Мальчик отвернул выпиленный круг и лёг на пол, чтобы посмотреть вниз. И тут из дыры показались беленькие усики, и наружу выбрался мотор королевского автомобиля — мышонок Вася.

— Привет, гарантийные! — сказал он. — Я к вам. Плохо дело. На вас нападение готовится!

А мастера в это время работали. Хорошо, что они были вдвоём. Одному такую трудную работу ни за что бы не сделать. Новости Дня изо всех сил оттаскивал ленточную пружинку. А Холодилин ставил угольную щётку в гнездо. Наконец она щёлкнула и стала на место.

— А теперь надо твою комнату разобрать на всякий случай, — сказал Холодилин. — А то вдруг придётся уходить. Надо, чтобы никаких следов не оставалось.

— Я вижу, что некоторые не только нарушать инструкции умеют, но и соблюдать иногда, — съехидничал радиомастер. — Ты комнатой займись. А я всё остальное проверю. Чтобы тут и без меня всё работало. Ведь срок гарантии у меня ещё не кончился.

Они занялись делом. Новости Дня осматривал радиолампы, сопротивления, всевозможные катушки и конденсаторы. Что-то очищал от пыли, что-то заменял. А Холодилин разбирал панели комнаты. Отвинчивал мебель и подавал радиомастеру. И всё это незаметно распределялось внутри приёмника.

Самовар превратился в колпак радиолампы, красная тахта — в изолирующую прокладку под мотор, а стол и стенные панели — в крышки для трансформатора высокого напряжения.

Мастера последний раз оглядели комнату и спустились вниз на пол, где ждала их мышиная кавалерия, привязанная к ножке стола. Верхом на мышах они вернулись в холодильник.

— Вы слышали? — встретил их мальчик. — На нас нападение готовится.

— Ещё новости! — сказал Новости Дня. — Что за нападение?

— А вот послушайте. — Пылесосин познакомил их с мышонком, и Вася начал рассказ.

Глава пятнадцатая Вперёд — за колбасой!

Да, Пылесосин радовался рано. В тот момент, когда сторонники колбасы победили, король снова вскочил на трибуну.

— Так, значит, дорогие сограждане, для нас важнее колбаса?

— Точно!

— Так завоюем гарантийных! — закричал король. — У них сколько хочешь колбасы! И вся она будет наша! Ура!

— Ура! — закричали сограждане.

— Вперёд! — закричал лейтенант кавалерии Мышкин. — К оружию! За колбасой!

— Вперёд! За колбасой! — подхватили все.

Удивительно это получилось. Только что никто не хотел воевать, и вдруг оказалось, что все за войну. Почему, так никто и не понял.

— Так что, гарантийные, готовьтесь, — закончил свой рассказ мышонок. — А я не хочу против вас воевать.

— Слушай, — спросил Холодилин, — кто у вас там такой толковый? Кто про клей придумал? И провода перегрызать?

— Я придумал. Я немного в технике разбираюсь.

— Спасибо, — сказал Новости Дня. — Очень ты нас порадовал.

— А в какой технике? — спросил Холодилин. — В механике или в электричестве?

— И в механике, и в электричестве. Я во Дворце пионеров жил.

— А в часах разбираешься?

— Нет. Совсем нет.

— Выучиться хочешь?.

— Ещё как! — сказал мышонок. — Да здравствует его величество король! То есть нет, наоборот: пусть ему кошка приснится!

— Ну что, вперёд? — спросил Новости Дня. — Ивана Ивановича выручать! Мне кажется, мы должны напасть первыми.

— Ни в коем случае, — сказал Холодилин. — Сейчас не пойдём. Мыши в темноте хорошо видят, лучше кошек. И мы пропадём. Дождёмся утра. А сейчас давайте мою комнату разберём и вещи сложим.

Комната была быстро разобрана.

— Отлично! — сказал Холодилин. — Теперь займёмся оружием… У тебя что? — спросил он Новости Дня.

Радиомастер извлёк из рюкзака металлический бочонок.

— Конденсатор заряженный. Если эти проволочки поднести к кому-нибудь, так трахнет — закачаешься!

— Отлично. А у тебя что? — спросил Холодилин мальчика.

— У меня ничего, — сказал Пылесосин. — Разве вот это. — Он показал что-то завёрнутое в промасленную бумагу.

— Что это?

— Запасная пружина к часам. Скрученная.

— Откуда?

Пылесосин опустил глаза.

— У хозяйской девочки стащил.

— Вот ещё! — ахнул Новости Дня. — Зачем?

— Для Ивана Ивановича. Хотел ему подарок сделать. Может, девочка не заметит.

— Как же, не заметит! — сказал радиомастер.

— Час от часу не легче!.. — заметил Холодилин, и наступила сердитая пауза. — Ладно, делать нечего, — продолжил холодильный мастер. — Но если об этом узнают в управлении, нам здорово нагорит!

— Может, положить на место? — спросил Пылесосин.

— Теперь уже поздно. Только хуже будет, — сказал Новости Дня.

— Ладно, — сказал Холодилин. — Может, обойдётся. А сейчас всем спать. До рассвета у нас есть ещё несколько часов.

Его комната была разобрана. Ни диванов, ни кроватей. И все улеглись на полу, положив под голову рюкзаки с инструментами и оружием. Рядом тепло посапывали два пленных Андрея Андреевича.

Глава шестнадцатая Лучшие зубы королевства

Мастера были во всеоружии.

— Всё! — сказал Холодилин. — Теперь вперёд! Посмотрите, мы ничего не забыли? — Он стал поднимать крышку люка.

— Боюсь, вас там схватят, — предупредил белый мышонок.

— Могут, — кивнул Холодилин. — А мы вот как сделаем… Эй, парень, давай твою пружину.

И все поняли, что задумал мастер.

Пылесосин вынул из рюкзака тяжеленный свёрток. Что-то промасленное и крепко перевязанное проволокой.

Раз! — и свёрток полетел вниз, в подвал.

— А теперь ждём.

Внизу под люком сначала всё было тихо. Потом послышался торопливый топот ног. И голоса.

— Это я нашёл! Я первый увидел! — кричал мышонок Подмышкин. Ему очень хотелось уйти из кавалерии и снова стать лейтенантом.

— Нет, я! — спорил лейтенант Мышкин, который всей душой рвался в генералы. Для убедительности он даже встал на свёрток, как на пьедестал.

— Нет, это мы нашли! — кричали два каких-то колбасных генерала.

Всё больше и больше мышей собиралось на площади. Суматоха и шум росли.

И вот прибыл король. Все разошлись и уступили ему дорогу к свёртку.

— Ваше величество, — сказал Мышкин, — эта штуковина упала сверху. И она вся промасленная.

— Что с возу упало, то пропало. Так говорит народ, — заявил король. — А у меня пока ещё нет оснований ему не доверять.

— Кому вы поручите торжественно перегрызть проволочку? — спросил Мышкин.

— Я сам её перегрызу, — отвечал король. — Мои зубы, пожалуй, самые лучшие в королевстве.

— Не завидую я его зубам, — грустно сказал Холодилин. — Такие пружины делались из лучшей немецкой стали.

Послышался звук, будто кто-то пилил металлом до металлу. Потом раздался ужасный звон и треск. И пружина плеснула во все стороны.

Она раскручивалась всё больше и больше по площади, и кругами разбегались и разлетались во все стороны рядовые и генералы колбасной армии.

— Вперёд! — сказал Холодилин.

Он сбросил в люк кусок проволоки, и мастера заскользили вниз, как пожарные при пожаре.

Главная площадь мышиного города была пуста. Никого.

Только Иван Иванович что-то радостно кричал из автобуса. Мастера выпустили его, обнялись и с огромным трудом скрутили немецкую пружину.

— Ну как местная публика? Вредный народ? — осведомился Холодилин.

— Нет. Бестолковые они, а так ничего. Кормили меня, здоровались. Если бы не их король, с ними можно ладить. А вы почему с рюкзаками?

Ему рассказали обо всём, что случилось за это время наверху.

— Значит, уходим? — спросил Буре.

— Да. И как можно скорее, пока местные умы не расчухались.

— А Машка где?

Холодилин хлопнул себя по лбу:

— Забыли! Я сейчас.

Он стал карабкаться вверх по проволоке. Обратно в люк. Остальные ждали его внизу.

— Нет Машки! — через некоторое время высунулся Холодилин. — Я всё обыскал. Пропала!

— Без Машки я не пойду, — упёрся Буре. — Хоть вешайте.

— Иван Иванович, — сказал Пылесосин, — нам надо уходить. Там, наверху, нас девочка разыскивает, а здесь — мыши. Пропадём мы.

— А я без Машки пропаду… — Буре так расстроился, чуть не плакал.

— Эй, — крикнул Холодилин радиомастеру, — что будем делать?

— А ничего, — отвечал Новости Дня. — Надо было раньше думать. А сейчас он прав. Нельзя ему без кукушки в город.

— Тогда подымайтесь сюда. Решать будем.

Один за другим гарантийные человечки поднялись в холодильник.

Мышонок Вася последовал за ними.

— Нам бы где-то спрятаться надо, — сказал Холодилин. — Чтобы девочка нас не нашла. И переждать.

— А где ты от неё спрячешься? — сказал Новости Дня. — Она такая настырная. Хоть на люстру залезай!

— А что? — задумался Холодилин. — Это мысль. Можно и на люстру.

— А как? — спросил Пылесосин.

— А так! — отвечал Холодилин. — Присоски на что?

Он вытряхнул из рюкзака резиновые присоски.

— По очереди и полезем. Один залез и другому сбросил.

— А хозяева? — сказал Буре. — Вдруг они нас заметят! Смотрите, уже совсем светло.

— Не заметят, — возразил Холодилин. — Утренний сон самый крепкий. Первым полезет Пылесосин. Затем Буре. А потом мы с радиомастером. А тебе, Вася, — обратился он к белому мышонку, — поручение будет важное. Ты здесь все ходы и выходы знаешь. Разведай, куда Машка пропала. Машка — это кукушка из часов.

— А что с пленными делать? — спросил Пылесосин про Андреев Андреевичей.

— А ничего. Дать им колбасы вдоволь, и пусть идут. Не будете спорить? — спросил он у мышат.

— Мы что, больные? — ответили Андреи Андреевичи. — Или шлёпнутые? Мы вам тоже про Машку будем узнавать. Потому что вы нам понравились.

Пылесосин, перебирая присосками, как ящерица геккон, забирался вверх по стене, а потом пополз по потолку.

Вот он добрался до люстры, уселся на краю, отстегнул присоски и сбросил их вниз.

Следом полез Буре, затем Новости Дня.

Последним на люстре оказался холодильный мастер.

— Порядок! — сказал Холодилин.

— Вот теперь, — сказал радиомастер, — мы как раз и попали в ловушку.

— Это почему ещё?!

— А потому. Как же мы слезать отсюда будем?! Вверх же мы присоски не забросим!

Мастера, как по команде, схватились за головы:

— Караул!

Ситуация была более чем неприятная.

Глава семнадцатая На люстре

Утром Татьяна внимательно исследовала все меловые дорожки.

— Мама, мама! Иди сюда. Есть человечки! Есть человечки! Вот, пожалуйста, они следы оставили!

— Как так следы? — спросил Холодилин радиомастера. — Ты что, слезал с лошади?

— Нет, не слезал. Просто мой мышонок пониже. И я, наверное, ногами задевал.

— Мышиные лапки я вижу, — с тревогой сказала мама. — А насчёт человечкиных следов сомневаюсь.

— А я не сомневаюсь! — кричала девочка.

— Глупость всё это! — сказала мама. — Я тридцать лет на свете живу, а ничего подобного не слышала. Вот котёнка я тебе, пожалуй, подарю.

— И котёнок хорошо! И человечки хорошо! — танцевала девочка. — Я их теперь обязательно найду. Они где-то около холодильника прячутся.

— Ты сначала позавтракай, — сказала мама. — И подумай ещё: стоит ли их ловить, раз они от тебя скрываются?

И девочка сразу погрустнела:

— Ты знаешь, мамочка, наверное, не стоит. Мне просто на них посмотреть хочется, как они там живут. Я даже сама не знаю, откуда во мне такое ловительство. Я посмотрю на них и отпущу.

Всё-таки вредная половинка Яна не всегда брала верх. Юшечка тоже могла говорить своё слово.

* * *

Гарантийные сидели на люстре и ломали головы: как же им теперь спуститься вниз, как выбраться из западни.

А в доме вовсю шли приготовления к дню рождения. Покупались продукты, мылся пол, и девочка Таня всё говорила маме:

— Мама, мама, обязательно отодвинь холодильник! Вон за ним как много пыли.

— Придумал, — вдруг сказал Холодилин, сидя на краю люстры. — Есть выход. Мы парашюты сделаем.

— Как же мы их сделаем? — возразил Новости Дня. — У нас и материи нет.

— Нам и не нужна материя. Мы их из нитрокраски сделаем. Вот эти лампочки большие видите?

— Видим.

— Мы верхушки нитрокраской покроем из пульверизатора. Краска высохнет, и получится плёнка. Пожалуйста, снимай её — вот тебе и купол парашютный!

— Но она же прилипнет к стеклу, — сказал Новости Дня. — Её никакой силой не отдерёшь.

— И неправда, — возразил Холодилин. — Смотрите, сколько пыли на лампочках. Краска до стекла даже и не достанет… А ну-ка за дело!

Он вытащил баллончик с пульверизатором и, как только хозяева куда-то ушли, осторожно стал покрывать верхушку лампочек краской. Слой за слоем. Нитрокраска очень быстро высыхала, и прямо на глазах у человечков получались белые парашютные купола. Оставалось только снимать их, как кожицу с гриба маслёнка.

— Ура! — закричал Пылесосин. — Спасены! Потому что сделать стропы из запасного мотка с проволокой было проще пареной репы.

* * *

День рождения у Тани вышел на славу. Гости пели, танцевали и вообще всячески веселились. И чего только не подарили девочке! И куклу, и краски, и грузовой автомобиль, и новую немецкую игрушечную стиральную машину.

* * *

— Интересно, а в ней есть гарантийный? — спросил Пылесосин. — Вот бы поговорить.

— Конечно, должен быть, — сказал Буре.

— Не думаю, чтобы там кто-нибудь был, — сказал Новости Дня. — Дети очень часто игрушки до ниточки разбирают. Там находиться опасно.

* * *

— Мама, — спросила Таня, — а ты почему мне ничего не подарила?

— Будет тебе подарок, — сказала мама. — У моей сотрудницы по работе кошка котят родила. Только они пока маленькие/ Вот когда приедем в город, они подрастут, и мы одного заберём. А сейчас твой подарок ещё ходить не умеет.

— Ой, мамочка, как хорошо! — запрыгала Таня. — Какая ты у меня замечательная мама! Самая подарочная! Умница!

* * *

Наконец-то пришёл вечер. С ним пришла тишина. А потом настала лунная ночь. И все в доме крепко заснули.

Гарантийные с пристёгнутыми парашютами ждали на краю люстры.

Вот послышался цокот коготков, и на середину комнаты выбрался белый Вася.

— Эй, гарантийные, спускайтесь, я знаю, где ваша Машка!

Человечки, как по команде, сиганули вниз.

На улице было тепло и непривычно. И во все глаза светила луна.

По обочине дороги человечки пробирались на край деревни.

Там в последнем доме, по сведениям мышонка Васи, проводила всё своё свободное время легкомысленная кукушка Машка. Потому что в том доме тоже были старинные часы. В часах тоже жила кукушка. Звали её, а вернее, его — Петька.

Гарантийные пробирались сквозь густую траву, старались не показываться в открытых местах.

— Я первый раз так иду, — сказал Иван Иванович.

— А я сколько раз! — сказал Новости Дня. — Вертолёты ведь далеко летать не могут. Вот и добираешься пешком на попутках на свой завод.

Он шагал впереди, прокладывая дорогу и посматривая, нет ли какой опасности — кошки там или филина. Перед собой он держал две проволочки от конденсатора, а сам конденсатор был в рюкзаке. Шествие замыкал Холодилин с баллончиком в руках.

Ни кошки, ни коршуна не было. И вообще не было особых приключений. Только один запоздалый ночной и бестолковый индюк попытался их поклевать. Но радиомастер протянул к нему проволочки, и шесть килограммов индюшатины в ужасе унеслись в неизвестном направлении.

Вот и крайний дом. Двери закрыты, а окна заколочены. Но мышонок знал здесь все ходы и выходы. Он приподнял половицу под дверью, и человечки пробрались внутрь.

— Мы здесь раньше жили, — сказал Вася. — Пока хозяева в город не переехали.

В доме было чисто и пусто. В большой комнате висели старинные часы. Человечки покричали и пошумели, и к ним сверху упала верёвочная лестница.

Хозяин был дома. Это был плечистый седобородый старик. Он встречал гостей на площадке внизу, придерживая огромного цепного паука. В руке он держал горящую свечу.

— Тихо, Бац-Бац! На место. Кому говорят!

Паук с недовольным ворчанием удалился в свою будку — тёмный угол часов, занавешенный паутиной.

— Сергей Сергеевич Мозер, — представился хозяин и поклонился в пояс.

Он быстро вскипятил самовар и стал угощать пришельцев. Но Машку отдать наотрез отказался.

— Это как голуби, — сказал он. — Я подманил. Была ваша Машка, стала наша Глашка. Не зевайте в следующий раз. А у меня теперь пара.

Старик оказался интересным. Он привык к одиночеству и не тяготился им, как не тяготятся пожилые лесники и пасечники. И вообще он вёл скорее крестьянский, чем мастеровой образ жизни. Даже пчёлы у него были. Вернее, осы.

Буре совсем было загрустил, но Пылесосин нашёл выход.

— А сменять можно? — спросил он у старика.

Старик недоверчиво покосился на него:

— А на что?

— Вот на это. — Он вытащил из рюкзака пружину. Глаза у Мозера загорелись. Пчёлы пчёлами, природа природой, а всё-таки он был мастер. И неплохой, судя по тому, сколько лет служили его часы и как они выглядели.

— Вот черти хитрые! — сказал он. — Ладно, берите нашу бестолковушку!

Он вышел из комнаты и принёс пучеглазую Машку. Кукушка увидела Буре, захлопала крыльями и радостно уселась к нему на плечо.

— Всё, — сказал Холодилин. — Прощаемся.

Мозер проводил их до лестницы. Придержал Бац-Баца и пожелал счастливой дороги. Уже начинался рассвет.

— Ну, как дальше? — спросил Буре, когда они вышли из дома.

— Очень просто, — ответил Холодилин. — До ближайшего шоссе. Там у километрового столба делаем знак. Ставим наверх цветок и ждём.

— Чего ждём?

— Увидите.

И вот целый час стоят они возле километрового столба. На столбе цветок. А они ждут.

У-у-у-у! — послышался вой мотора издалека. Показался новенький, с иголочки, грузовик.

— Приготовиться! — приказал Холодилин.

И точно, вдруг грузовик стал пыхтеть, чихать, дёргаться и резко сбавлять скорость. Около километрового столба машина остановилась.

Из кабины вылез молоденький недоумевающий шофёр, открыл капот и стал копаться в моторе.

— С чего бы это? — говорил он, почёсывая затылок. — Ехал, ехал — и вдруг! Совсем ведь новый мотор. Ещё гарантия не кончилась.

Тут из мотора грузовика рядом с передним колесом выпала верёвочная лестница. Человечки подхватили рюкзаки и ринулись внутрь. И вместе с ними, конечно, Вася.

— Быстрее, быстрее! — говорил маленький человечек в чёрном комбинезоне. Он стоял наверху.

Путники оказались в довольно уютной, хотя несколько замасленной комнате-мастерской. И как только они вошли, хозяин немедленно исчез. Через две минуты мотор снова запел песню, и они поехали.

Глава восемнадцатая Почему мы, гарантийные, хорошо на свете живём

— Ничего не понимаю, — сказал Буре хозяину комнаты, когда тот вернулся. — Вы что, специально за нами ехали?

— А чего понимать-то? — ответил автомастер. — Увидел я знак, и всё. И остановил машину.

— Но как?

— Да просто. Прекратил подачу бензина. А потом снова завёл. Всё путём. В первый раз, что ли?

— А что шофёр?

— Он подумал — песчинка попала. Да мало ли что!

— А я вас знаю, — сказал Пылесосин. — Вы — Карданыч. Вы нас на дачу перевозили.

— И совсем нет. Я — Рессорыч. А Карданыча я знаю. Мы в одном парке работаем. Вы лучше скажите, кому куда.

Человечки назвали адреса.

— Всё путём, — сказал Рессорыч. — Прокат холодильников на нашей улице. Радиозавод рядом. Карданыч туда ездит. Да и мастерская по ремонту пылесосов где-то по дороге будет. А вот вам куда? — обратился он к Буре.

— Поедете со мной? — спросил Буре у мышонка.

— Ещё как!

— Тогда нам на улицу водопроводчика Петрова.

— Ладно, — согласился Рессорыч. — Только вам придётся со мной поездить. Может, неделю. Может, две. Мы в тех краях редко бываем. Там заводов нет.

— А как вы в дом проберётесь? — спросил Холодилин.

— Проберутся, — сказал Говорит Москва. — Через балкон. Или через чердак. Или через вентиляцию. Или по антенне. А лучше всего ты им присоски свои отдай.

— И верно, — согласился Холодилин. — Держи, Иван Иванович.

— Ну что же, — сказал Буре, — давайте на всякий случай прощаться. Очень я к вам привык. Сдружился за это время. Я теперь как осиротею.

— Ничего, — успокоил его Пылесосин. — Может, кто у вас новый появится. В стиральной, например, машине приедет.

— То ли появится, то ли нет, — возразил Буре. — А потом, пока я к ним привыкну, пока подружусь, как с вами, им уже и уезжать пора.

— Не прав ты, Иван Иванович, — сказал Холодилин. — Почему мы, гарантийные, хорошо на свете живём? Да потому, что мы не привыкаем друг к другу, а сразу ладим. Мы к каждому мастеру подходим так, будто всю жизнь его знали. И не просто знали, а как хорошего человека. Верно, Рессорыч?

— А что? Всё путём.

— А хочешь, Рессорыч, я тебе перочинный нож подарю? Или фонарик новенький?

— Нож-то мне ни к чему, — отвечал мастер. — А вот от фонарика я бы не отказался. Дари, коли не жаль.

А мотор всё гудел и гудел. А дорога всё бежала и бежала под колёсами. Холодилин отвёл Буре в сторону и сказал:

— У тебя, Иван Иванович, хорошее дело может выйти. Ведь до сих пор мыши с людьми не ладили. А ведь можно их помирить. Чем мыши, например, собак хуже? Или пчёл?

— Понял, — сказал Иван Иванович. — Постараюсь.

А дорога всё бежала и бежала назад. И становилась всё короче и короче. Всё путём.

Эпилог

Девочка Таня всё излазила на даче. Но не нашла человечков. И грустно-прегрустно ей стало. И немножко совестно.

— Мама, — сказала она, — я больше не буду человечков искать. Ведь если они от меня прячутся, то знают почему. Пусть живут, как им хочется. Даже если их нет. Если они мне приснились.

И вдруг она увидела кончик белого листка, торчащего из-под холодильника. Девочка взяла его и прочитала:

«Никаких человечков нет. Это всё тебе приснилось. Но котёнка у мамы не проси. И. И. Буре».

И опять Иван Иванович жил в часах. Он, да Машка, да мышонок Вася. Замечательно они жили. Просто очень хорошо. Только Машка отличилась. Стала яйца нести. Нет чтобы своё гнездо свить, так, здрасте пожалуйста, начала из дома вылетать и по разным часам их раскладывать. Ничего не поделаешь — она же кукушка, а не курица. И в разных часах в разных квартирах стали птенцы выводиться.

Вот почему в современных домах среди современной мебели так много стало обыкновенных деревенских ходиков с кукушкой. Вы это тоже заметили?

Оглавление

Эдуард Успенский Лучшие сказки

  Об Авторах

    Писатель

      Биография

      Библиография

    Художник Геннадий Владимирович Калиновский

    Художник Валерий Сергеевич Алфеевский

  Крокодил Гена и его друзья

    Вступление, которое можно и не читать Глава первая Глава вторая Глава третья Глава четвёртая Глава пятая Глава шестая Глава седьмая Глава восьмая Глава девятая Глава десятая Глава одиннадцатая Глава двенадцатая Глава тринадцатая Глава четырнадцатая Глава пятнадцатая Глава шестнадцатая Глава семнадцатая Глава восемнадцатая Глава девятнадцатая Глава двадцатая Глава двадцать первая Глава двадцать вторая Глава двадцать третья Глава двадцать четвёртая Глава двадцать пятая Глава двадцать шестая

    Глава двадцать седьмая

  Дядя Фёдор, пёс и кот

    Глава первая Дядя Фёдор

    Глава вторая Деревня

    Глава третья Новые заботы

    Глава четвертая Клад

    Глава пятая Первая покупка

    Глава шестая Галчонок Хватайка

    Глава седьмая Тр-Тр Митя

    Глава восьмая Хмель цветёт

    Глава девятая Ваш сын — Дядя Фарик

    Глава десятая Шарик идёт в лес

    Глава одиннадцатая Бобрёнок

    Глава двенадцатая Мама и Папа читают письмо

    Глава тринадцатая Шарик меняет профессию

    Глава четырнадцатая Приезд профессора Сёмина

    Глава пятнадцатая Письмо в институт Солнца

    Глава шестнадцатая Телёнок

    Глава семнадцатая Разговор с профессором Сёминым

    Глава восемнадцатая Письмо почтальона Печкина

    Глава девятнадцатая Посылка

    Глава двадцатая Солнышко

    Глава двадцать первая Болезнь Дяди Фёдора

    Глава двадцать вторая Домой

  Гарантийные человечки

    Глава первая Приезд Холодилина

    Глава вторая Голос из пылесоса

    Глава третья Переезд

    Глава четвертая Парламентеры

    Глава пятая Яна и Юшечка

    Глава шестая Диверсия

    Глава седьмая «В гарантийных хлебах затерялося»

    Глава восьмая Буре в плену

    Глава девятая Сосиска для разведчиков

    Глава десятая Антихулиганский механизм имени Кабытова

    Глава одиннадцатая Мышкин Подмышкина везет

    Глава двенадцатая Великий Трансформатор

    Глава тринадцатая Мотор королевского автомобиля

    Глава четырнадцатая Конная гарантия

    Глава пятнадцатая Вперёд — за колбасой!

    Глава шестнадцатая Лучшие зубы королевства

    Глава семнадцатая На люстре

    Глава восемнадцатая Почему мы, гарантийные, хорошо на свете живём

    Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg