«Осьминожек и Синевласка»

   Осьминожек и Синевласка

   Жил-был на дне Великого Океана, в уютной норке, маленький Осьминожка.

   Казалось бы, мог бы он быть счастлив, но был Осьминожка грустен - была у него беда...

   А именно, было у Осьминожки всего семь, а не восемь, как у любого порядочного осьминога, ножек.

   И часто оттого грустил Осьминожка.

   Было у него дома много книжек, и поэтому знал он все-все об океане, где жил.

   Знал он, что живет в океане Морской Король - чудо-юдо рыба-кит, знал, что на дне морском, в глубоких ущельях, живет невиданное чудовище - Великий Спрут, Король подводных ущелий - хватает он всех, кто к его дому приблизится - и съедает.

   А коли явится Огромный Кашалот - брат Чуда-юда рыбы-кита, то происходит между морскими королями битва великая...

   И пожалуй, не было ни одного дива морского, о котором бы не ведал Осьминожка - семиножка.

   Но не радовало его это - никто из других осьминогов не хотел с ним дружить, а только гнали прочь, а малышам - осьминожкам не разрешали с ним, "этаким уродом", играть.

   А вот книги были его настоящими друзьями.

   Каждый вечер книги повествовали ему о далеких странах, об удивительной Земле-Суше, где живут таинственные разумные существа, называющие себя людьми, о страшных подводных ущельях, где обитают коварные невиданные чудовища...

   Однажды прочел Осьминожка - Семиножка легенду о далеком Русалочьем царстве, где нет ни обид, ни несчастий...

   Вот тогда запер Семиножка домик свой и отправился в трудное путешествие.

   Полз он, полз по дну морскому долгие-долгие дни.

   И вот однажды попал Семиножка в Страну Дымящихся Столбов.

   Сунулся в одну сторону - встал перед ним водоворот страшный.

   Сунулся в другую сторону - видит узкое ущелье, а там стая акул плавает.

   Поразмыслил Осьминожка и напрямик, через странную страну пошел.

   Сделает шаг, остановится - и взовьется перед ним столб пузырей с дымом, а как рухнет вниз столб водяной, - Семиножка дальше идет.

   Наконец пересек он загадочную страну - и вдруг услыхал Семиножка тихий плач.