«Летучий корабль»

Жили в одном селе дед и баба. Было у них три сына: двое умных, третий — дурень. Умных старики любят, жалеют, баба им каждую неделю рубахи чистые даёт, а дурня всё ругают да смеются над ним.

Но дурень не обижается, лежит на печи в грязной рубахе да песенки поёт. Даст ему баба поесть — он поест, забудет дать — он не спросит, голодный заснёт.

И вот пришла в их село такая весть: будто зовёт царь всё царство к себе на пир. А если кто построит летучий корабль да прилетит на нём к царю, за того царь отдаст свою дочку. Умные братья говорят между собой:

— Летучего корабля нам всё равно не построить, а на царский пир мы поедем, мир посмотрим.

Дурень с ними просится:

— Возьмите и меня с собой.

— Куда тебе, — говорят братья, — у самого царя пировать! Твоё дело — на печи лежать!

Старики благословили умных сыновей на дорогу. Старуха напекла им белого хлеба, зажарила поросёнка… Они ушли.

Дурень говорит:

— И я поеду за братьями. Больно хочется к царю на пир.

Старуха в ответ:

— Тебя по дороге волки съедят. Вот кому будет пир!

Но дурень не отступает: пойду, и всё тут!

Старуха рассердилась:

— Иди и назад не возвращайся, забудь, что ты наш сын!

Она положила дурню в торбу чёрного чёрствого хлеба и проводила.

Идёт дурень по дороге. Вдруг навстречу старичок, голова белая, борода — до колен.

— Здравствуйте, дедушка, — говорит дурень.

— Здравствуй, сынок.

— Куда вы идёте?

— Хожу я по белу свету, добрых людей из беды выручаю. А ты куда?

— А я к царю на пир. Говорят, царь отдаст свою дочь тому, кто построит летучий корабль.

— Ты разве сможешь построить такой корабль?

— Нет, — говорит дурень. — Где мне!

— Зачем тогда идёшь?

— За братьями вслед иду, счастья попытать хочу.

— Что ж, — говорит дед. — И то дело. А пока давай-ка сядем, закусим. Что там у тебя в торбе, вынимай!

— Ох, дедушка, — говорит дурень, — у меня там только чёрный чёрствый хлеб, вы его есть не станете.

— А ты вынимай, посмотрим.

Полез дурень в торбу, вынул хлеб, а он такой белый да пышный, какой только у панов бывает. Парень удивляется, а дед ухмыляется. Поели они, отдохнули, дед поблагодарил дурня за угощение и говорит: