«Енот и Пума»

 Жук-олень вылез на самую высокую ветку пахучего смородинового куста, покачался над краем обрыва и взлетел. С огромной высоты ему были видны горы, сосновый лес, большая поляна с домом, скала, поросшая смородиной и ежевикой. Жук летал в темно-синем небе так же легко, как легко плавает водомерка по поверхности синей воды. Он смотрел на ручей, срывающийся с зеленой скалы, на искристо-белую мраморную чашу под водопадом, на раскидистые сосны далеко внизу, на землю, заваленную теплой от солнца сухой сосновой хвоей. Тут он заметил кого-то на берегу и решил спуститься пониже, чтобы лучше разглядеть…

 Пума только что искупалась после тяжелого жаркого дня и сушилась в лучах заходящего июньского солнца. Она грелась на теплом белом мраморе и полировала розовые ногти левой ноги большим агатом. При этом она следила за тремя форелями, державшимися у самого дна. Вода была такая чистая, что если бы не рябь, можно было бы пересчитать все крапинки на форельих спинах.

— Если бы не рябь, можно было бы пересчитать все крапинки на форельих спинах! — заорал Енот, падая с сосновой ветки к пуминым ногам.

— Напугал, напугал, — сказала Пума, спихивая Енота в воду хвостом.

— Пума, — крикнул Енот, появляясь на поверхности и отфыркиваясь, — я не какой-нибудь Бобр Зеленого Водопада, как некоторые. Я — енот. У меня водобоязнь!

— Не вр-р-ри, бешеный Енот. Не сочиняй. Покажи лучше кита, — попросила Пума.

Енот нырнул. Медленно всплывая кверху пузом, он расставил в стороны лапы и вытянул хвост. Потом надул щеки и струей воды сбил зазевавшегося жука-оленя, пролетавшего над ним. Сбитый жук был моментально съеден. Когда Енот выбрался на берег и отряхнулся, он вытащил изо рта оленьи рога и прилепил их себе на голову куском смолы.

— Теперь, Пума из племени Бобров Зеленого Водопада, ты будешь звать меня Быстрым Оленем! — сказал Енот, пытаясь забодать Пумину ногу.

— Вытр-ри лапу, Быстрый Олень, — Пума никак не могла попасть в дырку для хвоста на своих штанах.

— Да… Непросто быть хвостатым. Кстати, говорят, бледнолицые купируют хвосты у своих гончих собак. Почему бы и тебе… э-э-э…

— Ты на себя посмотр-р-ри, — сказала Пума.

— Ну, я-то енот, — сказал Енот, — а ты — девочка.