«Жандармский дворик»

Посвящается Верочке Лопухиной и её друзьям

Москва, 1937 год

Ручка на кранике самовара была в виде резной сказочной птицы, а головка сделана из слоновой кости, чтобы не горячо было держаться. Вода текла из птичьего клюва. Каждый раз, когда в конце дня садились пить чай из самовара и Софья разливала кипяток в чашки, складывалось впечатление, что чай был как-то связан с этой сказочной жар-птицей. Он казался немного дурманящим и особенным. «Под самовар» иногда хотелось спросить то, что спросить было боязно или неудобно.

– Федь, а как ты думаешь… есть реинкарнация или нет? – осторожно спросила Софья у мужа.

Они редко вот так сидели вдвоём в ночной тиши на кухне, когда забота о детях, хлопоты по хозяйству, трудовые будни отступали перед задушевным разговором, пусть и недолгим.

Софье всегда хотелось помечтать, придумать счастливое будущее, интересного жениха дочке и, конечно, карьеру сыну. Лёшенька ведь такой необычный!

– Я до сих пор про душу не всё понял. То есть кто куда инкарнирует, не могу знать. С докторами я про Лёшу говорить не стану. Он только рот откроет, нас и того… – Фёдор был заслуженный и уважаемый коммунист, участник Московского восстания большевиков в семнадцатом году, сражался в боях на Остоженке. Он рассказывал ей, как тогда в бессознательном состоянии, с раной в груди, санитары отвезли и сбросили его в городской морг вместе с убитыми. Там он увидел себя как бы свысока, сверху, что ли. Говорил, чудно ему было летать и видеть в темноте тела, набросанные одно на другое. Но потом он вдруг очнулся опять в своём теле, почувствовал боль, тяжёлые запахи, холод, сырость, начал шевелиться и пополз к выходу. После этого метафизического переживания, проходя мимо церквей, он, конечно, не крестился, но поглядывал в их сторону с уважением и даже c тайной благодарностью.

– Понимаешь… – попыталась возразить Софья, – у Матрёны Ильиничны есть доктор, ну… надёжный…

– Нет, Сонюшка, не начинай. Надёжных больше нет – кончились. Да и что он тебе скажет?

– Он гипнозом владеет, – еле слышно сказала Софья.

– Ты с ума сошла! Он такое у Лёшки выспросит, что не дай Бог… – тут он сделал небольшую паузу, – короче, не начинай, – Фёдор даже кашлянул от волнения. – Поздно уже, спать пора.