«Тайна Корабельного кладбища»

Лаймонис Мартынович Вацземниек Тайна Корабельного кладбища

Пионерам своей республики — красным следопытам посвящаю.

Первая часть. Следопыты

На пути к месту происшествия

Началось всё с обыкновенного конверта:

Штаб красных следопытов.

Следователю

по особо важным делам

Инту Клинту.

Адрес на конверте был написан неумелой, не привыкшей к такой ответственной работе рукой. Буквы выскакивали из неровных строк, наползали одна на другую. Но почтальону иногда приходится прочитывать то, что, казалось бы, прочитать невозможно. Поэтому, несмотря на неточности, письмо всё же разыскало адресата.

Инт Клинт внимательно изучил адрес, с удовлетворением отметил про себя: «Следователю по особо важным делам». Так мог написать человек, который хорошо знал Инта Клинта и по заслугам ценил его дела.

Самой важной чертой характера Инта была целеустремлённость. Он прекрасно учился: не то, что двойки — ни одной тройки не было в его табеле! И ко всему прочему он был ещё и очень активным следопытом.

В отличие от многих одноклассников, Инт Клинт старательно заботился о своей внешности. Его чёрные как дёготь волосы были всегда аккуратно причёсаны. Очки в золотой оправе шли к его бледному, сосредоточенному лицу. Инт носил светлую рубашку, галстук и чёрный, тщательно отглаженный костюм, который подчёркивал его стройную фигуру. Он больше походил на ученика выпускного класса, собравшегося на бал, чем на своих сверстников.

А теперь, когда мы в общих чертах познакомились с прославленным следопытом, настало время обратиться к содержанию письма. Инт вскрыл конверт и прочитал:

«Есть кое-что для тебя. Нужно выехать 3 июня в 9.15 тридцать третьим автобусом. Встретят на последней остановке».

Автор письма, очевидно, был личностью весьма таинственной. По причине, известной только ему одному, он не написал в конце своего имени. Однако вырванный из тетрадки в клетку листок и неровный почерк выдавали автора письма — несомненно, ученика. По почерку и стилю Инт определил, что его загадочный корреспондент, скорее всего, ученик третьего класса.

Следуя таинственному зову письма, Инт в назначенный день сел в автобус и занял свободное место у окна. Ровно в 9 часов 15 минут автобус тронулся с места. Инт не посмотрел на маршрутную табличку на остановке и только теперь спохватился. Конечно, можно было спросить у пассажиров, но Инт привык обходиться собственными силами. Этого требовали от него честь и звание следователя по особо важным делам. Поэтому он решил составить маршрутную таблицу сам, наблюдая за дорогой из окна автобуса. Нужно заметить, что у Инта был свой собственный метод, свой стиль.

В автобусе сидели «подлежащие» и «сказуемые», а «определения» и «дополнения» мелькали за окном автобуса. Здесь же рядом находились и «обстоятельства», и «числительные». Оставалось лишь поставить их в нужном порядке, построить связные предложения и прочитать.

Пятикопеечный билет, который Инт оторвал в кассе, свидетельствовал о том, что поездка будет недолгая, во всяком случае, не за пределы города.

Первое предложение было готово: «Конечная остановка автобуса тридцать третьего маршрута находится в черте города».

Следующее Инт прочёл на конверте. На нём стоял штамп 5 отделения связи города Риги. Из карманного справочника, который Инт всегда носил с собой, он узнал, что 5 отделение связи находится в одном из самых больших промышленных районов предместья Риги. Теперь первое предложение можно было дополнить: «Конечная остановка автобуса тридцать третьего маршрута находится на окраине Риги». Инт был коренным рижанином и знал, что этот район примыкает к одному из многочисленных притоков низовья Даугавы. Эту истину как бы подтверждали и рыбаки, садившиеся в автобус на протяжении всего пути следования.

Но тут возникло новое, совершенно неожиданное предложение, которое никак не связывалось с первым. Оно гласило: «В тех местах разводят кур». Скажите, где это видано, чтобы в городской черте жители занимались таким деревенским делом? И всё же этого предложения никак нельзя было вычеркнуть: жёлтые пушистые цыплята копошились и громко пищали в корзине у пожилой женщины.

Инта несколько раздражало присутствие в автобусе этой гражданки. Её цыплята перечёркивали все его логические доводы. Невероятно! На таком близком расстоянии от центра города, в районе крупных заводов и фабрик всё ещё возятся с курами! Остаётся только пожелать, чтобы на телевизионных антеннах кукарекали петухи, а наседки высиживали цыплят прямо на балконах многоэтажных домов!

Может быть, она села не в тот автобус? Инт уже хотел подойти и вежливо указать ей на ошибку, но тут у него в голове мелькнуло новое, дополнительное предложение, которое заставило его остановиться.

Над передними сиденьями виднелись выцветшие, видавшие виды моряцкие фуражки. Сами моряки, «подлежащие», в свитерах грубой вязки, сидели на местах, предназначенных для пассажиров с детьми. Было ясно: эти седобородые мужчины — в прошлом моряки дальнего плавания, шкиперы барж, якорщики. Подумав ещё немного, Инт дополнил своё описание: «Там живут в основном мореходы, лодочники рек и озёр. В таких местах разводят кур».

Именно эти умозаключения вернули Инту утерянное было чувство собственного достоинства. Он вспомнил, что недалеко от пригорода есть несколько обжитых островов Даугавы. Оказывается, что в самой Риге есть ещё место, где кудахчут куры.

Автобус свернул в переулок.

Инт увидел остатки старых причалов, к которым когда-то пришвартовывались пароходики, возившие местное население через Отток. Рядом с причалом теперь проходил мост, по которому и мчался сейчас автобус. Мост, а также полуразвалившийся причал напоминали Инту давно прочитанную книгу «Мальчишки с острова Ливу».

Теперь Инт знал, куда едет. Он нашёл самое важное предложение в описании своего маршрута. Он мысленно повторил его от начала до конца: «Конечная остановка автобуса тридцать третьего маршрута находится на окраине города. В этой местности разводят кур. Там живут в основном моряки, шкиперы, лодочники. Это один из обжитых островов Даугавы — остров Ливу».

На острове царили покой и тишина. Над Оттоком горбилась спина нового железобетонного моста. И всё же казалось, что город не осмеливается, а может, и не желает наступать на клочок земли, окружённый серым кольцом воды.

Промелькнули школа, магазин, детский сад, пожарное депо. В глубине садов виднелись покатые крыши. Башенки домов, похожие на капитанские мостики, и флюгера-парусники говорили о том, что строились эти дома много лет назад покорителями дальних морей.

Первые островитяне выбирали для своих жилищ места у бесчисленных каналов, разветвившихся по всему острову и щедро поивших сады и луга. Вдоль каналов тянулись огороды, сады и дворики, скрытые зелёным занавесом низко склонённых ив.

По берегам построено множество сараев для лодок. Только вместо пола здесь вода. Прямо из канала лодки въезжают в укрытие. На ночь их запирают. Но для всех лодок сараев не хватает, многие просто прикреплены цепями к мосткам. Изредка на берегу можно встретить брошенные лодки, отслужившие свой век; вешние воды уносят их в последнее плавание — в открытое море.

Каналы на острове — это бульвары и проезжие дороги одновременно. По этим необыкновенным магистралям, скрипя вёслами, плывут медлительные лодки, стремительно пролетают моторки, проплывают на самодельных плотах мальчишки. Флот острова Ливу напоминает водных жуков: лодки то исчезают под сенью ив, то на мгновение скрываются под старыми шаткими мостиками и окончательно теряются где-то в излучинах Оттока.

Улицы на острове называются линиями, хотя напоминают они, скорее всего, клубок спутанных нитей. Но это видно лишь с высоты птичьего полёта.

Каждое утро по узким песчаным улочкам тяжело ступают сплавщики. Шаркая закатанными резиновыми сапогами, уходят на промысел рыбаки. Здесь можно встретить моряков дальнего плавания в парадной форме. Они приходят домой на несколько дней, чтобы отдохнуть, перед тем как снова уйти в морские просторы.

Тишина и покой создают особый ритм жизни на острове, отличающийся от городского. У жителей острова неторопливая, размеренная походка. Спешат здесь только приезжие. Они высыпают из автобуса с удочками в руках и направляются либо в сторону Даугавы, либо — к Оттоку. Островитяне безошибочно узнают их по торопливой походке.

Любой приезжий вызывает любопытство у местных жителей. Но деревенский обычай здороваться с каждым встречным здесь уже забыт. Это лишний раз свидетельствует о близости города, который грозит в любой момент ринуться через мост и заполнить остров людской суетой. На сочных пастбищах в заливах Оттока уже не пасутся стада. Теперь это излюбленное место отдыха у горожан.

Мальчишек на улицах почти не видно. Целыми днями они копаются в огородах или торчат с удочками у воды. Рыболовство — дело одиночное.

Маршрутный автобус вторгается на остров Ливу, нарушая его покой и тишину. Он абсолютно не вписывается в окружающий пейзаж. Гораздо больше к месту подошли бы гондолы, бесшумно скользящие по тенистому каналу вдоль склонившихся ив, почти как на старинной итальянской картине. Не хватает только белых лебедей. Но их с успехом заменяют на острове утки и гуси, которые с отчаянным криком выскакивают едва ли не из-под самых колёс автобуса. Бензиновый чад сизыми клубами ложится на яблони и розы. И всё-таки очень удобно за полчаса автобусом доехать до города. Пожилые островитянки, занятые раньше только своим огородом, теперь каждый вечер садятся в автобус и едут в театр, кино или цирк. Город приобщает остров к новой жизни. И этому способствует не только автобус. Тяжёлые вёсла постепенно сменяются лодочными моторами, велосипеды — мотоциклами и мопедами, а вместо лошадей появляются «Запорожцы», «Жигули» и «Москвичи».

Там, где кончаются дома и сады, плодородный чернозём внезапно сменяется полупустыней. На пригорках жёлтого песка растёт острая, похожая на обнажённые лезвия, трава. Здесь, почти на самом берегу Даугавы, и находится конечная остановка автобуса тридцать третьего маршрута.

Инт вышел из автобуса и, пройдя несколько шагов, огляделся в поисках встречающего.

Вдруг за его спиной кто-то пропищал:

— Сервус!..

Таинственный проводник

Коренастый загорелый мальчишка с облупившимся носом, ободранными коленками и обветренными голенями, видимо, был представителем островитян. Его широкие выцветшие плавки, облепленные сырым зернистым песком, напоминали набедренную повязку индейцев. На голове мальчугана красовалась поношенная моряцкая кепка с обтрёпанным козырьком и потускневшим якорем. Козырёк был сломан, но старательно сшит проволокой. Кепка, к сожалению, была чересчур велика и съезжала парнишке на глаза, то и дело приходилось отодвигать её на затылок.

Ему было лет десять, не больше. Но пока это для Инта не имело значения. Его беспокоило другое: трудности могли возникнуть вследствие незнания языка «туземца». Ведь на приветствие его «Сервус!» Инт не сумел ответить не чем иным, как обыкновенным «Чао!».

Но пока удавалось обходиться без слов.

Песчаная дорога вела вдоль берега Даугавы. Казалось, вблизи — ни одного человеческого жилища. И только вдали, за пожелтевшим кустом сирени, проглядывала одинокая крыша с закоптелой трубой. Подойдя ближе, они увидели двор, в глубине которого прятался сарайчик. Перед ним стояла колода для колки дров. Посреди двора красовалась водопроводная колонка. Около дома цвели розы, неизвестно каким чудом выращенные на этих песках.

— Пустыня… — промолвил Инт.

— Земля Отчаяния, — отозвался проводник и привычным движением отодвинул кепку назад.

Земля Отчаяния? Инт с любопытством взглянул на «туземца». Оказывается, тот говорил на чистом латышском языке. Инт понимал, конечно, что звучное экзотическое название — выдумка самих островитян. Но ему было известно, что настоящая Земля Отчаяния действительно отмечена на старых морских картах. Только расположена она не в районе острова Ливу, а где-то у берегов Америки.

Одинокий дом остался позади. Они брели по рыхлому песку.

— Простите, — вежливо сказал Инт, — но голова у вашего деда была почти как у слона.

— Ты откуда знаешь? — удивлённо пробормотал проводник и обиженно натянул фуражку на уши.

— По кокарде видно, — ухмыльнулся следопыт. — Эта кепка отслужила свой век. А я слышал, что старики острова Ливу, когда сходят на берег, не вешают свои кепки на гвоздь, а отдают их внукам, чтобы они приучались к морскому делу.

Островитянин молчал. И что можно сказать этому долговязому, который скорее напоминал учёного профессора, чем следователя по особо важным делам! Но мальчишка знал, что судить по одному только виду нельзя, так как внешность часто бывает обманчива.

— Может, нам всё-таки познакомиться? — не уступал Инт.

«Туземец» приподнял козырёк.

— Ранний Волк, — пробормотал он.

— А в переводе?

— Агрис Вилкс, — признался парнишка с неохотой.

Гость протёр стёкла очков и чопорно поклонился.

— Инт Клинт, — назвался он.

— Ядовитая скала, — переиначил по-своему «туземец». Гость не проявил ожидаемого удовольствия по случаю переименования. Напротив, он сердито глянул на попутчика и, чтобы поставить его на место, заметил:

— А ведь воспитанные люди свои письма подписывают…

— Какие письма?! Я неграмотный! — возмутился Ранний Волк. — Я туземец Земли Отчаяния и в жизни никаких писем не писал!

— А почему пальцы в чернилах? — не отступал Инт. — В цивилизованном мире люди умываются.

Изысканная речь гостя, очевидно, смущала Раннего Волка, и он немного сник.

Раздвигая густые ветви ив, путники вышли к Даугаве. Всё побережье было усыпано большими круглыми камнями. Чайки сидели на камнях, напоминая о близости моря. Вверх по течению неторопливо шёл белоснежный корабль под иностранным флагом, развевающимся на мачте. На другом берегу белели корпуса новостроек, почти у самого горизонта видны были нечёткие контуры городских крыш. Вдоль берега тянулись склады. Оттуда доносились гудки автомобилей и поскрипывание лебёдок.

— Так где же, в конце концов, расположен ваш вигвам? — нетерпеливо спросил Инт.

— На мысе Пиллара, — указал островитянин на бетонные колоды, сваленные на самой оконечности Земли Отчаяния. — В развалинах старого маяка.

Инт снова удивился.

Настоящий мыс Пиллара действительно находился на Земле Отчаяния, в том месте, где Магелланов пролив сливается с Тихим океаном. Но об этом мог знать только человек, который много и увлечённо читал книги о великих географических открытиях.

Инт решил проверить глубину познаний «туземца».

— На мысе Пиллара? — переспросил он. — Значит, у пролива моря Одиннадцати Дев?

Ранний Волк кивнул в знак согласия.

— У того самого пролива, который после путешествия Магеллана назвали его именем.

Итак, мы стали свидетелями встречи двух заядлых географов на пустынном берегу Земли Отчаяния. Их общая любовь к просторам дальних морей уже породила первые взаимные симпатии. Правда, они пока ещё не успели выразить это в словах.

Корабельные часы

Рыбаки, которые лет тридцать назад были ещё мальчишками, наверняка помнят места отличного клёва у берегов острова Ливу. Особенно тот тихий уголок напротив порта, где воды Оттока сливаются с водами Даугавы. Там в тени ветвистых деревьев всегда были припрятаны банки с червями, жестяные посудины с водой для хранения улова и другие вещи, необходимые рыбаку. Над водой, словно иголки огромного ежа, торчали удочки. Вдоль берега, наблюдая за поплавками, стояли мужчины и ребятишки. Но у мальчишек не хватало терпения долго стоять на одном месте, и, воткнув свои удочки между камнями, они начинали резвиться.

Там, где сливаются два потока, на жёлтой песчаной отмели стоял тогда маяк острова Ливу. Он напоминал старинный замок. Фундамент маяка был сложен из огромных валунов и бетонных плит высотой в два мальчишеских роста. Чтобы обойти его основание, ребятам приходилось отсчитывать около пятнадцати здоровенных шагов.

Основание маяка выдерживало натиск половодья. Сама башня была изящна: в виде красного треножника она возвышалась над фундаментом. По железной лесенке можно было забраться до самой верхушки треножника, где за надёжной решётчатой оградой, за толстым круглым стеклом находился фонарь маяка. С наступлением сумерек он зажигался и с безмолвной таинственностью подмигивал жёлтым глазом, указывая путь кораблям.

Излишне объяснять, что мальчишек больше всего привлекал фонарь. Стоя рядом с ним, ребята наблюдали, как из-за горизонта возникают серые силуэты кораблей и медленно поднимаются вверх по течению. С башни можно было приветствовать мореходов. Мальчишки чувствовали себя здесь моряками, забравшимися на высокую мачту.

Сверху хорошо просматривалось Корабельное кладбище. Оно находилось в одном из рукавов Оттока, между двумя пустынными островами. Старые корабли напоминали ржавые скалы. Над ними с криком носились чайки.

И хотя внешне толстые стены фундамента маяка походили на маленькую крепость, они не были созданы для войны.

Но несмотря на это, осенью 1944 года фашисты во время отступления взорвали его.

Теперь на этом месте были поросшие травой развалины.

Инт шёл за своим проводником. Едва он протиснулся в узкую щель между валунами, как раздался жуткий протяжный вой. Он доносился откуда-то из подземелья, из хаоса нагромождённых глыб. Остатки разрушенных стен, осколки камней, куски цемента и причудливо изогнутые ржавые прутья арматуры образовывали почти непроходимый лабиринт.

Вой, к счастью, прекратился.

Пахнуло затхлой сыростью. В лабиринте стояли тёмно-серые сумерки. Без проводника Инт заблудился бы.

Они дошли до подвала. Растрескавшиеся каменные стены, сырой песчаный пол. Через щели в бетонном потолке в подвал просачивался слабый дневной свет. Это было настоящее подземелье.

Казалось, что в подвале находится какая-то мастерская. Посреди на большом камне стояла швейная машинка, рядом с нею рассыпаны различные медные колёсики, гайки и пружинки. В углу виднелся скелет велосипеда без покрышек. К стене прислонены потускневшие зеркала в старых деревянных рамах. С крюка на потолке свисал фонарь. В самом тесном углу у стены валялась ручная корабельная сирена. Вероятно, её кто-то и заводил, когда Инт вступил в лабиринт.

Вдруг следопыт вздрогнул. Рядом с рукояткой сирены он заметил поднятую вверх и замершую в таком положении ладонь. Она как бы указывала на щели в потолке. Её обладателя скрывал продолговатый камень, лежащий возле стены.

— Зоркая Стрела, — сказал проводник и кивнул в сторону неподвижной ладони.

За камнем на подстилке из камыша лежал мальчишка лет двенадцати. С первого взгляда можно было принять его за больного. Он лежал неподвижно, как бревно. Но, присмотревшись получше, Инт про себя отметил, что по виду Зоркая Стрела вовсе не похож на больного. Он был крепок, широкоплеч, с упругими мышцами рук и ног, что свидетельствовало о его хорошем здоровье.

— Следователь по особо важным делам Инт Клинт, — представил Агрис Вилкс гостя.

Лежавший ответил молчанием, которое проводник объяснил следующим образом:

— Зоркая стрела выражает вам своё почтение.

— Он что — немой? — спросил Инт шёпотом.

— Зоркая стрела журчит, словно ручьи Кордильеров во время половодья, — ответил Ранний Волк. — Но теперь настал период Великой Лени, и поэтому ни слова не сорвётся с губ Зоркой Стрелы.

— А что у него с рукой? — побеспокоился Инт на всякий случай.

— Руку он поднял, чтобы завести сирену, и теперь ему лень опустить её.

Такая лень и впрямь была достойна восхищения! Хозяева своим необыкновенным приёмом хотели показать гостю, что они здесь, на Земле Отчаяния, вовсе не какие-нибудь там маменькины сынки.

Инт рассердился. Он приехал сюда не для игры в индейцев, а для настоящего серьёзного дела.

— И что же вы тут мастерите? — сурово спросил он.

— Огонь маяка.

— Ясно, — кивнул следопыт. — Гаечки, колёсики, пружинки… Механизм должен регулировать продолжительность вспышки. А зеркала будут отражать свет фонаря. И от меня вы ждёте помощи в создании этой установки?

— С установкой мы разберёмся сами, — буркнул, приподнимаясь, лежащий. — У нас есть кое-что другое…

— Так это ты! — засмеялся Инт, узнав в Великом Лентяе Модриса, того самого, с которым встречался несколько раз в Риге. Их родители были знакомы. — Ты чего дурака валяешь?

Зоркая Стрела порылся в куче хлама, извлёк старинные корабельные часы, сунул палец за циферблат и вытащил оттуда сложенную вчетверо пожелтевшую записку. Не сказав ни слова, он протянул её гостю.

Едва различимые буквы свидетельствовали о каком-то давнем событии. В записке говорилось:

«41. 7.VIII 1.30 — «Графиня Фельдгаузен», 2.15 — «Аннелоре», 2.50 — «Моргенштерн». Кестерис не вернулся. 3.25…»

— Это всё? — спросил Инт.

— Всё, — ответили хозяева.

— Маловато… — нахмурился Инт.

Молча он прошёлся из угла в угол и, словно позабыв о записке, стал тщательно очищать рукава своего чёрного пиджака.

— У кораблей немецкие названия… — бормотал Инт, рассуждая вслух. — Даты указывают, что события разворачивались месяц спустя после оккупации Риги. Но написано по-латышски. В чём же дело?

— Записку мы нашли в этих часах, — добавил Ранний Волк.

— Часы — корабельные?

Агрис утвердительно кивнул.

Тогда Инт всё внимание переключил на часы. Он поднёс их близко к глазам и принялся рассматривать. Увлёкшись, протёр рукавом тусклую медную оправу часов и замер.

Зоркая Стрела с интересом наблюдал за ним.

Гость сорвал с носа очки, отогнул золотистую дужку оправы, вынул круглое стёклышко и приложил его к глазу наподобие увеличительного стекла. Теперь он напоминал настоящего часовщика.

— Нет, не то… — вздохнул следопыт разочарованно. — Часы с другого корабля. С «Пингвина»… Так во всяком случае значится на оправе. Где вы их раздобыли?

— Купили у старого Бринкиса для школьного мореходного музея, — объяснил Ранний Волк.

— Что за Бринкис?

— Один старик. Он коллекционирует старинные мореходные предметы и иногда продаёт их.

— Значит, тот, кто писал записку, находился не на фашистском корабле, а на «Пингвине», — опять вслух произнёс Инт. — А какова связь «Пингвина» с фрицами? Что произошло? Мне кажется, здесь что-то кроется.

— Неужели? — простодушно удивился Ранний Волк, взволнованно теребя козырёк кепки.

Инт даже не счёл нужным ответить.

— Мне нужен адрес Бринкиса, — сказал он.

— Тогда тебе придётся вернуться в Ригу, — начал было маленький проводник, но тут снова в разговор вступил Зоркая Стрела.

— Незачем! До этого мы сами додумались. Бринкис ничего не помнит. За эти годы он покупал и продавал столько всякого барахла, разве всё упомнишь?

— А как ещё можно узнать, что такое «Пингвин»? — встревожился Инт.

— Вот для этого мы и пригласили тебя, следователь по особо важным делам, — сказал Модрис.

— А вы кто такие? — спросил Инт с раздражением.

— Мы — красные следопыты ливсальской школы! — с достоинством ответил Ранний Волк.

— Индейцы вы, а не следопыты! Условие такое: если хотите работать со мной, бросайте все эти дикарские игры. Ясно? И это я говорю вам, Агрис Вилкс и Модрис Булта!

— Ну и что же будет? — неохотно справился Модрис.

— А то, что мы возьмёмся за дело, — решительно ответил Инт. — И начнём с «Пингвина».

Разговор в саду

В июне остров Ливу утопает в садах. Миновав кольцо тридцать третьего автобуса, прохожие вскоре ощущают под ногами размякший на солнце, прилипающий к подошвам асфальт. На нём видны отпечатки автомобильных шин, ребристые следы резиновых сапог. За проволочными оградами можно увидеть только что политые грядки с морковкой, ершистые кусты смородины, развесистые яблони и груши. На углу улицы стоит колонка с отполированной до блеска ручкой, которая страшно скрипит, когда на неё нажимают. Кажется, невероятные усилия нужно приложить, чтобы вода полилась из крана.

За первым поворотом решётчатые ограды внезапно сменяются высоким дощатым забором. За забором виднеется что-то похожее на небольшую крепость. Полутораэтажное здание производит впечатление нежилого. Все окна первого этажа закрыты ставнями. Однако белые занавески и горшки с цветами на подоконниках верхнего этажа свидетельствуют о другом.

На крыше дома торчит странная башенка: она похожа одновременно на капитанский мостик корабля и на сторожевую башню.

При виде этого чуда архитектуры невольно хочется заглянуть во двор. Но с улицы это сделать непросто: дощатый забор высок. Остаётся приоткрыть покосившуюся калитку.

В углу дворика — сарайчик для дров. Среди пышного репейника и крапивы на двух деревянных чурбанах стоит недостроенная лодка. К стенам сарайчика прислонены вёсла, различные крюки и багры.

В глубине двора полуразвалившаяся хибарка. Дверь её открыта настежь, и внутри можно разглядеть груду сетей, сломанные ящики из-под салаки и всякий хлам.

Возле забора — под смолёной крышей курятник, ограждённый металлической сеткой.

Но особенно в восторг приводит всех стройная мачта посреди двора. Такие мачты бывают только на больших морских кораблях. Вниз от мачты во все углы тянутся металлические ванты с деревянными ступеньками. По ним можно забраться до самого клотика — ржавого жестяного парусника-флюгера, указывающего дорогу ветрам и облакам. В осенние ночи над вантами бушуют ветры, напоминая старой мачте о дальних плаваниях и необыкновенных приключениях.

Подобные чудо-мачты сохранились теперь только в самых старых дворах острова Ливу.

Окажись мы на этом месте 1 июня 1970 года, мы бы услышали, как из небольшой щели между сараем и складом сетей доносится странный мелодичный звон. У кого из нас хватило бы сил равнодушно повернуться и уйти! И вот мы тихонько приоткрываем калитку, чтобы проникнуть в старый, чуть запущенный сад…

Глядите! Под раскидистой яблоней мелькнула знакомая нам потрёпанная моряцкая кепка с потускневшим якорем и стянутым проволокой козырьком!

Сад принадлежал родителям Модриса. В то утро трое следопытов собрались под яблоней для переговоров.

Модрис сидел на перевёрнутом ящике и распутывал леску. На старой газете были рассыпаны разного размера крючки, поплавки и мелкие позолоченные колокольчики. Когда Модрис дотрагивался до них, они звенели.

Там же на траве разлеглись Инт с Агрисом.

— Благодать! Сиди с удочкой хоть всю ночь напролёт! Неделями броди вдоль заливов Оттока, никто не спохватится, не вспомнит даже! — говорил Модрис. — Лишь бы грядки были политы и курам зерно брошено, всё остальное время — наше. Батя, как только приходит из порта, сразу берётся за рубанок. Хочет закончить лодку и сходить на остров Екаба за сеном, чтобы застелить пол сарая. Спать там собрался. В комнате, говорит, мухи кусают.

Так Модрис знакомил Инта с местными условиями. Рижанин остался недельку-другую погостить на острове. Отец Модриса по просьбе ребят договорился об этом с родителями Инта.

Однако Инт не слушал его, он внимательно изучал записку, найденную следопытами в часах «Пингвина».

— «Графиня Фельдгаузен» — 1.30, «Аннелоре» — 2.15, «Моргенштерн» — 2.50…» Вероятно, это часы расписания пассажирских кораблей, — рассуждал Инт.

Агрис надвинул кепку на глаза и почесал затылок.

— Тот, кто писал, видимо, хотел куда-то поехать, — сказал он.

— Поехать или встретить кого-нибудь, — согласился рижанин.

— А может быть, он ожидал того же Кестериса, который, как говорится в записке, не вернулся.

— Мама весь день на фанерной фабрике, — продолжал Модрис, время от времени поглядывая на друзей. — А когда приходит домой, дел по горло. Только и слышно, как кастрюли гремят. Спать ляжет, так до утра — хоть из пушки пали. Да, нас на привязи держать некому…

Инт заткнул уши и снова принялся изучать записку.

— А что произошло в три часа двадцать пять минут? — произнёс он вслух. — Почему-то недописано…

— Не успели, наверно, — осмелился добавить Агрис. — Видимо, кто-то помешал.

— Очевидно, кто-то писал записку тайно, — согласился Инт, — поэтому и спрятал её в часы. Обрати внимание, здесь названы фашистские корабли, а написана записка по-латышски. Наверно, прятали её от немцев. А может, от Кестериса. Не исключено, что был какой-то заговор против этих трёх кораблей…

— Их хотели взорвать! — вскрикнул Агрис.

— Мечта, говорю вам! На Оттоке тишина, и вдруг — колокольчик! Вскакиваешь, хватаешь удочку и… — не унимался Модрис.

— Замолчи! — угрожающе произнёс Инт. — Если тебе лень пошевелить мозгами, то хотя бы не труби, как слон! Дай подумать другим.

— Тоже мне, профессора нашлись! — ухмыльнулся Модрис. — Мудрецы! Напрасно головы ломаете, всё равно ничего не поймёте!

Минуту помолчали.

— В позапрошлую ночь вытащил вот такую рыбину — около десяти килограммов… Никак не пойму, как сорвалась! — прервал тишину Модрис, лукаво взглянув на Инта.

— Так же, как всё остальное… — занятый своими мыслями, пробормотал Инт.

— Ты о чём? — не понял Модрис.

— Да про часы. Они дошли до Бринкиса так же, как и всё остальное… Кто-то с «Пингвина», наверно, продал их ему. При случае всё-таки стоило бы поинтересоваться…

Агрис вопросительно глянул на Инта.

— Что же будем делать?

— Надо найти «Пингвина», — ответил Инт.

— Но как?

— На острове много старых моряков, — принялся объяснять Инт. — Надо поспрашивать у них. Не может быть, чтобы никто не слыхал о «Пингвине».

— Я пошёл на Отток. Ночевать дома не буду, — сказал Модрис, собирая свои рыбацкие принадлежности. — Можешь спать на моём матрасе, Инт.

— Какой добренький! — отозвался Инт.

Растянувшись на траве, Инт глядел на неподвижный жестяной парусник на мачте. Низкие белые облака медленно проплывали над ним, и казалось, будто парусник плывёт по вспененному морю.

Удачный день

Отца звали Карлисом, сына — Робертом. Фамилия их была Мисиньш.

Мисиньши появились на острове лет десять тому назад. Роберт в то время только начинал ходить.

Обосновались они в старом покинутом доме недалеко от Даугавы. Здесь росла сухая острая трава. В ветреные дни вокруг дома поднимался песчаный вихрь. Через лето на месте полуразвалившейся хибарки был построен дом с крашеными дощатыми стенами и крышей из ребристого шифера. Широкие окна дома выходили на солнечную сторону. Карлис Мисиньш строил дом в выходные дни и по вечерам. Летом светло, и работать можно было до полуночи.

Мать Роберта тоже была работящей женщиной. Через несколько лет островитяне увидели чудо на бесплодных песках: в пустыне зацвели розы. Цветы покачивались на длинных стеблях, и благоухание их распространялось до самой реки. Ранним утром по Даугаве проходили теплоходы. Люди невольно поворачивали головы в сторону острова Ливу, откуда доносился аромат цветущих роз.

Хозяйки, вырастившей розы, уже не было в живых, но они цвели по-прежнему.

Роберт научился у матери любить труд, быть настойчивым и упорным. К сожалению, мальчик унаследовал и её болезненность. Он часто болел, поэтому время от времени в знаниях появлялись заметные пробелы, которые приходилось потом восполнять с двойной энергией. И только однажды, в пятом классе, когда он проболел целую четверть, в табеле появилась тройка по математике.

Есть ученики-«философы», которые о тройках рассуждают примерно так: «Тройка — хоть и не пятёрка, но всё же не двойка». Роберт был не из их числа: тройка для него означала чуть ли не катастрофу. И он собрал всю свою волю на борьбу с болезнью. В первую очередь необходимо было заняться физкультурой.

Роберт установил во дворе перекладину и упражнялся на ней до изнеможения. Оказывается, укрепление мышц тоже хорошо помогает в занятиях математикой.

Покончив с гимнастикой, Роберт сразу брался за учебник. Он сражался с задачами, пока цифры не начинали мельтешить перед глазами. Тогда он откладывал книгу и снова шёл к перекладине.

Его редко видели среди ребят. Ранней весной, когда мальчишки катались на льдинах, Роберт с книгой в руках грелся возле печки. Мальчишки открывали купальный сезон ещё до Первого мая, Роберт — в лучшем случае в середине лета. Когда ребята с удочками бродили вдоль заливов Оттока, Роберт поливал розы из лейки. Лёд не может подружиться с печкой, удилище — с лейкой. Слабый завидует здоровому, здоровый иногда посмеивается над слабаком.

Отец стал единственным другом и товарищем Роберта. Они были неразлучны. Вместе купались, удили рыбу, вместе ходили в кино, цирк, на стадион «Даугава» и даже телевизор смотрели вместе.

Отец в обществе сына умел превращаться в мальчишку, а сын, наоборот, старался быть мужчиной. Они соревновались на перекладине, поднимали гири, придумывали вместе всякие фантастические истории о верблюжьих караванах в прибрежных песках и крокодилах в Оттоке. Это помогало им легко справляться с домашними делами. Мыли посуду — говорили о звёздах, кололи дрова — выдумали робота — профессора по математике.

Карлис Мисиньш работал бригадиром сплавщиков на фанерной фабрике. Его спецовка пахла размокшей сосновой корой. Для Роберта это были самые прекрасные запахи на свете. Он вдыхал их каждый вечер, когда, встретив отца у калитки, на мгновение прижимался к нему.

Вместе им было хорошо.

Оказалось, что даже в футбол можно играть вдвоём! На площадке, где земля была утоптана, как гумно, летними вечерами устраивались интересные матчи. Сын был вратарём, отец — центральным нападающим. Нередко они играли дотемна.

Однажды вечером к ним присоединились и три следопыта — Инт, Модрис и Агрис. Давно никто из них не участвовал в таком захватывающем матче! Мальчишки играли с большим азартом. Они то спорили, кричали друг на друга, то вдруг начинали обниматься. А Карлис Мисиньш смотрел на них и смеялся.

Инт яростно пинал мяч. Он был недоволен прошедшей неделей. Вместе с Агрисом они обошли чуть ли не всех стариков острова, но о «Пингвине» никто ничего не знал.

— С меня довольно! — крикнул Инт, схватил рубашку и побежал к Даугаве.

Агрис и Модрис побежали за ним. Роберт кинулся вслед за ребятами, но отец остановил его.

— Мы после, — сказал он. — Ты вспотел.

А ребята с разбега бросились в реку. Они плескались целых полчаса, потом вышли на берег.

— А кто сказал, что «Пингвин» — корабль? — неожиданно заговорил Агрис.

— Конечно, нет! Наверняка кафе-мороженое, — острил Модрис.

Он считал, что дело это просто им не по плечу. Какого бы умника Инт из себя не строил, он не был ясновидцем и не мог предсказывать по звёздам. Прошлое таит в себе бесконечно много ещё нераскрытых загадок, которые, может быть, так никому и не удастся разгадать. Всё ли мы знаем о том, что происходило много веков назад? И нужно ли это знать?

Вечернее солнце приятно грело. Ребята лежали в блаженном оцепенении на разогретом песке.

Под водой что-то булькнуло. Нет, не рыба. Потому что рыбы не могут так пыхтеть. А в воде сейчас действительно кто-то пыхтел, как тюлень.

Мальчишки привстали. С удивлением смотрели они на человека, вынырнувшего из воды.

Это был мускулистый старичок с густыми белыми бровями и седоватыми усами. В руке он держал только что снятую маску аквалангиста.

— Ну, сорванцы! — крикнул водолаз ребятам. — Принимайте Нептуна!

— Ах вот ты где! — начал Агрис. — Стиральная доска в сарае лежит недоделанная, а ты всё здесь!.. Ну и отругает же тебя мать!

— Подумать только! — возмущался старик, направляясь к берегу. — А ещё внук называется! Разве можно так нападать на собственного деда? Ну погоди, вернётся отец, я скажу ему, каков у него сынок.

Дед Агриса вышел на берег, неуклюже шлёпая ластами.

— Ведь каждый день в воде, всё равно, зима или лето… — ворчал Агрис.

Дед присел рядом с мальчишками, снял ласты и, довольный, потянулся.

— Что, струсили? А? — хихикнул он. — Мальчишек напугать — дело пустяковое. А вот если кого посолиднее, тут уж нужен другой подход, научный… Когда я был таким, как вы, самого господина полицейского чуть было в столб не превратил.

Тогда на месте, где сейчас фабрика, ещё травка зеленела. По воскресеньям сюда приезжали горожане погреться на солнышке. Однажды в воскресенье я пошёл туда, разделся, аккуратно сложил одежду на берегу и нырнул под плоты. Вынырнул я с другой стороны и, прячась за брёвнами, проплыл немного вперёд, а потом вылез на берег обсушиться на солнышке. Через часок-другой иду по берегу назад. Гляжу: вокруг моей одёжки собралась вся почтенная публика. Говорят что-то, дают показания полицейскому… Тот переписывает все мои пожитки — и брюки, и рубаху… Увидели меня — глаза на лоб! Шутка ли — живой утопленник! Такие номера были для нас сущими пустяками. Мы даже могли нырять под пароходы в то время, как они шли по реке. Я уже был надсмотрщиком маяка, когда однажды…

— Вы были надсмотрщиком маяка?! — воскликнул Инт.

— Целых пятнадцать лет отслужил, — гордо ответил старик.

— А когда же вы в море ходили? — не отставал Инт.

— С морем ничего не вышло… Ни дня не плавал.

Инт удивлённо взглянул на Агриса и снова обратился к деду.

— Но ведь у Агриса ваша кепка!

— Инт говорит, что голова у тебя, как у слона! — усмехнулся Агрис.

Старик взглянул на кепку и тоже усмехнулся.

— Я был сухопутным моряком. Сами подумайте, какой пацан не тянется к морю? Но одного желания мало. Кому денег не хватало для штурманской школы, кому не позволяло здоровье. У каждого свои причины и беды. У меня не было денег. А на кепку я всё-таки накопил. Ходил, как пират… И в конце концов, маяк — это почти что море. Подумайте хорошенько!

— Вот именно, почти… — протянул Инт. Он, конечно, надеялся на большее.

Если бы дед Агриса был моряком, может быть, он знал что-нибудь о «Пингвине».

— Агрису повезло, — продолжал старик. — Его отец — капитан рыболовецкого судна. И когда он сойдёт на берег окончательно, Агрис получит великолепную фуражку.

Агрису, конечно, хорошо. Но разве Инту от этого легче? Сейчас его больше всего интересовал «Пингвин» — корабль, затерявшийся где-то в море. И тут Инт вспомнил, что корабли от порта идут к морю вниз по Даугаве. Значит, и «Пингвин» тоже проходил мимо маяка!

— Скажите, пожалуйста, — обратился Инт к деду. — Не приходилось ли вам встречать на Даугаве корабль под названием «Пингвин»?

— «Пингвин»? — переспросил старик и погрузился в воспоминания. — «Пингвин»… Хм… Ты говоришь — «Пингвин»? Почерневшая коробка с двумя мачтами. Корабль с антрацитом. Курсировал между Ригой и Кардифом.

— Агрис, тупица, деревянная башка! — взревел Инт. — Всех на острове расспросили, а про твоего деда совсем позабыли.

— Но ведь дедушка в море не ходил… — оправдывался Агрис.

Инт сел на песок и прямо уставился на деда.

— И куда он девался?

— «Пингвин», что ли? А кто его знает! Уже тогда он не годился для дальних рейсов. Развалина! Металлолом. К такому делу, как говорится, нужен научный подход!

Инт, как нам известно, именно так, по-научному, и подходил к этому делу и поэтому спросил:

— Когда вы видели его в последний раз?

— Кажется, до начала войны, — немного подумав, ответил старик. — Могу сказать точно одно: в войну я уже не встречал его. Когда появились фрицы, Даугава словно вымерла. То ли у них не было пароходов, то ли они боялись ходить по реке… Помню только, однажды сразу вышли три корабля, и то один взорвался…

— Три фашистских корабля?! — заволновался Инт и вскочил. — Когда это было?

Дед пожал плечами.

— Рига тогда уже пала.

— Август 1941 года… — подсказал Инт.

— Да, пожалуй, август, — согласился старый надсмотрщик маяка. — Ночи были такие, что хоть глаз выколи. На маяке электричества не было, жгли газ. Да и то редко. Только когда ожидали большой груз, давали мне знать, чтоб маяк светил.

— А как же было с теми тремя? — настаивал Инт.

— Как было? — задумался старик. — Комендант порта приказал мне ночью идти на маяк и зажечь огонь. Только я успел сделать это, как на реке задымились три трубы. На палубах одни солдаты, вместо лебёдок — пулемёты. Обыкновенные товарняки, но видели бы вы, с какими почестями их встречали! Катера и моторки с фрицами так и кружили вокруг. И подумать только, не пошли в море, а пришвартовались рядом с Корабельным кладбищем, по ту сторону острова Екаба.

Окрестные острова были полны фрицев. Один из них слонялся здесь, на нашем острове, следил, чтобы кто-нибудь не вздумал подойти близко к маяку. Только мне разрешалось находиться там.

Следующей ночью, как сейчас помню, из города вниз по Даугаве шли нагруженные баржи. Солдаты перетаскивали груз с барж на корабли. И хотя всё делалось тайно, на острове скоро стало известно, что фашисты грабят Ригу и торопятся вывезти всё самое ценное.

…Ночи через три, пожалуй на четвёртую, Вилкс, дед Агриса, снова получил приказ явиться на маяк. Корабли стояли нагруженные и были готовы к отправке. Когда он зажёг маяк, один корабль уже разворачивался по реке. Вокруг него собрались катера, и сопровождаемый ими корабль пошёл к морю. Вскоре отчалил и второй корабль. Не успел он отойти далеко от берега, как над морем что-то вспыхнуло. И сразу же раздались взрывы. Такие сильные, что надсмотрщик маяка упал. Но он подошёл к делу научно, вследствие чего понял, что корабль взорвался…

— Его взорвали! — не выдержал Инт.

— А кто его знает! — ответил старик. — Во всяком случае, островитяне поговаривали об этом.

— А как можно было взорвать корабль при такой усиленной охране? — спросил Агрис. — Как же взрывникам удалось пробраться к борту?

— У меня можешь не спрашивать, я этого не делал, — усмехнулся старик.

— Может быть, вы помните названия кораблей? — выспрашивал Инт.

— Второй корабль сразу же после взрыва остановился. Вспыхнули прожекторы. Фрицы носились по палубе, как ошпаренные. Промчался катер с водолазами. Они ныряли под корабль. «Анна»… «Анна»… «Анна и Мария»? — пытался припомнить дед.

— «Аннелоре»! — совершенно неожиданно вскрикнул Модрис.

— Да, да! «Аннелоре»! — подтвердил старик.

— И он тоже взорвался? — спросил Инт.

— Нет, этот остановился у Корабельного кладбища, рядом с третьим. В эту ночь они не ушли.

— А дальше? — теперь уже наседал Модрис. — Что было потом?

— В три двадцать пять на Корабельном кладбище начался бой.

— В три двадцать пять… — повторил Инт. — А почему вам запомнилось это время?

— А потому что ровно в три двадцать пять и ни на секунду позже мне было приказано опять погасить маяк, — объяснил дед. — Видимо, в это время все три корабля уже должны были плыть в море.

— А с кем фрицы дрались на Корабельном кладбище?

— Потом говорили, что на старых кораблях расстреляли подпольщиков. Вроде бы они скрывались там. В эту ночь небо над морем горело до самого рассвета. Когда стрельба прекратилась, я пошёл домой. Ну да! Домой…

Как будто вспомнив о чём-то, дед быстро вскочил и схватил ласты.

— К этому делу, как вы понимаете, требуется научный подход, — торопливо добавил он. — А стиральная доска осталась недоделанной, и дочь будет меня ругать. Если захотите ещё что-нибудь послушать, то расскажу в другой раз. Таких историй у меня много найдётся….

Под босыми пятками старика прошуршал песок. Мальчишки остались на берегу одни, долго не могли прийти в себя и сидели молча под впечатлением рассказа старого Вилкса.

Инт пошарил в карманах брюк и нашёл карандаш. Потом он нашёл полиэтиленовый мешочек с общей тетрадью. Модрис и Агрис с любопытством склонились над ним.

Инт писал:

«Выяснилось:

а) в ночь на 7 августа 1941 года на Корабельном кладбище стояли три фашистских корабля: «Графиня Фельдгаузен», «Аннелоре» и «Моргенштерн». Значит, в записке, найденной в часах «Пингвина», сообщается о подпольной группе;

б) на этих кораблях фашисты пытались вывезти из Риги награбленные ценности;

в) один из кораблей — либо «Графиня Фельдгаузен», либо «Моргенштерн» — был взорван;

г) на старых кораблях скрывались подпольщики-взрывники;

д) в указанное в записке время — в 3.25 на кораблях начался бой;

е) в записке указано время отхода кораблей или время, в которое они должны взорваться;

ж) один из взрывников — по имени Кестерис — после выполнения задания не вернулся».

— Ну вот, теперь всё ясно! — прочитав запись, обрадовался Агрис.

— Ничего не ясно, — задумчиво ответил Инт. — Это только начало разгадки… Всё нужно внимательно взвесить и продумать.

Надо сказать, Инт относился к этому делу с такой же серьёзностью, как и к любому другому поручению. Островитяне — Модрис и Агрис — знали, что делали, приглашая Инта. И если они своего нового товарища называли следователем по особо важным делам, то это было недалеко от истины, если даже они немного преувеличивали.

В школе Инта Клинта по праву считали одним из самых удачливых красных следопытов. Настойчивость, умение логически мыслить и хорошо развитое воображение помогли Инту решить не одно запутанное и сложное дело.

Он брался установить имена неизвестных солдат, погибших во время Великой Отечественной войны. И всегда добивался цели.

Эта работа требовала от него постоянного напряжения. Сначала Инт узнавал, какие воинские части сражались в районе, где был похоронен неизвестный солдат. Потом через военкоматы узнавал адреса бойцов, участвовавших в этих боях. Инт обращался к ним в письмах с просьбой рассказать о товарищах-фронтовиках, погибших в бою. Он делился с ними своими собственными догадками и предположениями и просил ответить ему, насколько они достоверны. Он подробно расспрашивал местных жителей, очевидцев проходивших здесь сражений, изучал записи воспоминаний в районных краеведческих музеях.

Так постепенно, шаг за шагом Инт приближался к разгадке тайны. Это была сложная, но увлекательная работа, и результат её приносил огромное удовлетворение. Инту было радостно и в то же время грустно. Родственники погибших всегда горячо благодарили его. Инт считал своим долгом заняться новыми поисками.

О красном следопыте Инте Клинте писали даже в республиканской пионерской газете. Когда Модрис гостил с родителями у него в Риге, Инт немного рассказывал ему о своих делах.

Поэтому, когда ребятам понадобилось выяснить тайну Корабельного кладбища, они, не колеблясь, обратились за помощью и советом к Инту.

И он горячо принялся за дело.

К делу нужен научный подход

На следующее утро следопыты собрались на маяке. Они сидели среди развалин на камнях, покрытых мхом. Нужно было ещё раз взвесить все факты.

— Ночью я понял, — заговорил Модрис, — что все наши выводы никуда не годятся…

— Как это — не годятся?! — возмутился Инт. — Ты опять взялся за старую песню!

— А я вам говорю, что записка не имеет ничего общего с рассказом деда, — твердил Модрис.

— Имеет! — упорствовал Агрис.

— А вот и нет! — упирался Модрис. — К делу нужен научный подход! Записку писали не подпольщики!

— Интересно, откуда тебе это известно? — язвительно поинтересовался Инт.

— Взрывники прятались на старых кораблях, а записка найдена в часах «Пингвина». Как же подпольщики со старых кораблей могли проникнуть на «Пингвин», ведь дед говорил, что фашисты ни одного чужого корабля и близко не подпускали!

Как ни странно, Модрис был прав. Что-то тут не так. По-видимому, рассказ деда Агриса и записка, найденная в часах, относились к двум совершенно разным событиям. «Пингвин» не мог приблизиться к фашистским кораблям.

С лёгкостью разбив все предположения, Модрис снова принялся рыться в куче медных колёсиков, как будто дальнейшее его уже не касалось. Агрис с отчаянием взглянул на Инта, надеясь услышать от него такое, что вернёт всё на прежние места. Агрис преклонялся перед исследовательским талантом Инта. Но следователь по особо важным делам смущённо протирал стёкла очков и, кажется, чувствовал себя не в своей тарелке. Он не находил ни единого факта, ни единой нити, которые хоть как-то могли опровергнуть слова Модриса.

— Постойте! — вдруг закричал Агрис. — Я знаю! Я сейчас скажу! Подпольщики находились на «Пингвине»!

Модрис выразительно покосился на взволнованного Агриса.

— Ну конечно, «Пингвин» подошёл к фрицам и бросил бомбу! — съехидничал он.

— Никуда он вовсе не подходил! — горячо убеждал Агрис. — Он находился рядом, на Корабельном кладбище!

— Может быть, ты ещё скажешь, что они прямо на «Пингвине» зашли на Корабельное кладбище? — уже неувереннее засмеялся Модрис.

— Вот именно — на «Пингвине»! Потому что в то время «Пингвин» уже находился там! — доказывал Агрис.

— Верно! Почему бы нет?! — радостно подхватил Инт. — Вспомните, ведь дедушка Агриса говорил, что «Пингвин» уже тогда был развалиной. Вполне возможно, что он попал на Корабельное кладбище незадолго до войны.

Настал черёд Модриса возразить. Медные колёсики со звоном скатились по камню и рассыпались на песке.

— Ладно, допустим, что «Пингвин» тогда действительно находился на Корабельном кладбище, — всё ещё не сдавался Модрис. — Допустим даже, что он стоял неподалёку от фашистских кораблей. Но как же взрывники прошли на Корабельное кладбище, если оно охранялось?

— Вот этого мы пока не знаем, — согласился Инт. — Мы можем лишь допустить, что «Пингвин» действительно находился на территории Корабельного кладбища. Но конечно, всё это нужно обязательно проверить.

— А как это сделать? — забеспокоился Агрис.

— Позвоним в справочное бюро, — съязвил Модрис.

— Никуда мы не будем звонить, — сказал примиряюще Инт. — Мы отправимся на Корабельное кладбище. Возможно, что «Пингвин» ещё там…

— На Корабельное кладбище! — ужаснулся Агрис. — Нет, туда я не поеду!

— Почему? — удивился Инт.

— Потому что по старым кораблям бродят призраки, — пошутил Модрис.

— Корабельное кладбище — запретное место, — объяснил Агрис. — Там даже висят надписи: «Посторонним вход строго воспрещён».

— Подумаешь, дело какое, — пожал плечами Инт.

— А после войны там скрывались бандиты! — добавил Агрис.

— Мы должны поехать, если даже сам чёрт скрывается там! — отрезал Инт. — Другого выхода нет.

— За один день мы ничего не успеем сделать, — заметил Модрис. — Мне-то не попадёт, если придётся задержаться. Хотел бы я знать, как вы будете объясняться с родителями.

— Мы можем сказать, что на несколько дней уезжаем в гости к Инту, — предложил Агрис.

Ребята согласились.

Если бы в те дни кто-нибудь заглянул на развалины старого маяка, то очень удивился бы. Развалины вдруг ожили. Может быть, там поселились пираты? Но никаких пиратов на самом деле, конечно, не было, просто мальчишки готовились в дальний путь.

Между камнями запрятаны туго набитые рюкзаки. В каждом рюкзаке свитер, кеды, термос, сало в полиэтиленовом мешочке, помидоры, немного ржаного хлеба с маслом, соль. На рюкзаках лежали большие мотки верёвки.

Ребята позаботились не только о запасах продуктов. Они осваивали навыки, необходимые для альпинистов, и тренировались на развалинах маяка. Развороченные бетонные глыбы образовали нечто похожее на пирамиду. Чтобы достичь её вершины, приходилось карабкаться, подтягиваясь при помощи верёвки, как на отвесных скалах. Этим занятиям следопыты отводили ежедневно по четыре, а то и по пять часов. Поднявшись на «вершину», они ложились на бетонные плиты и отдыхали, греясь на солнце. По Даугаве шли пароходы. Модрис пользовался случаем и обучал товарищей правилам речного движения. Приятное сочеталось с полезным.

Модрис объяснял, что основными знаками судоходного движения на внутренних водах служат створы — белые и красные жерди, воздвигнутые по обоим берегам реки. Когда идёшь вверх по Даугаве, то красные створы должны оставаться слева, а белые — справа.

Если плыть вниз по течению, то слева должны оставаться белые створы, а справа — красные.

Движение по Даугаве было ничуть не меньше уличного. Пыхтели пароходики, тяжело поворачивались баржи, и, словно озорные мальчишки, сновали моторки. Ясно, что тут без строгого порядка не обойтись.

И сколько разных флагов они увидели! В течение недели мимо проплыли корабли чуть ли не со всего света! И не будь у них столь неотложного дела, мальчишки лежали бы на развалинах целые дни напролёт.

Послеобеденное время следопыты проводили в подвале. Они снова и снова обсуждали план экспедиции. Продолжительность её была рассчитана на четыре дня. Ночевать собирались на кораблях. Ровно на четыре дня запасались продуктами и питьевой водой.

Всё было тщательно продумано. Правда, по мнению Инта, подготовительные работы немного затянулись.

Инту было непонятно, как это мальчишки острова, живущие поблизости от такого интересного места, могли до сих пор не обследовать его. Инт назвал это преступным равнодушием. Он считал: Корабельное кладбище нужно было начать исследовать ещё десять лет тому назад. Модрис неожиданно взял островитян под защиту. Он ещё раз напомнил Инту, что пребывание на Корабельном кладбище запрещено. Об этом их строго-настрого предупреждали родители…

Но достижение великих целей всегда было связано с большим риском.

В своей тетради Инт расписал всё по пунктам. Необходимо выяснить:

«1) Сколько подпольщиков скрывалось на Корабельном кладбище?

2) Кто такой Кестерис и почему он не вернулся?

3) Каким образом взрывникам удалось пробраться к фашистским кораблям и один из них взорвать?

4) Выяснить имена остальных подпольщиков.

5) Все ли погибли?

6) Находился ли в то время «Пингвин» на Корабельном кладбище и находится ли он там сейчас?»

Первые записи…

Инт верил, что к концу экспедиции в этой тетради появится подробный волнующий рассказ о смелости и героизме советских людей.

Экспедиция красных следопытов готова была отправиться в путь.

Вторая часть. Корабельное кладбище

На «Находке»

Экспедиция красных следопытов покинула свой штаб в развалинах старого маяка утром 27 июня 1970 года, когда островитяне только приступали к завтраку. От мыса Пиллара они отправились в лодке вниз по течению.

Лодка была старая, с растрескавшимися на солнце бортами, без уключин и вёсел. Такие никому не нужные посудины, выброшенные на берег вешними водами, валяются по всему побережью. Жители острова называют их «находками».

Именно такую, хорошо сохранившуюся «находку» Модрис этим летом нашёл в Магеллановом проливе, так называл Агрис ответвление Даугавы. Ещё до наступления периода Великой Лени Модрис успел зашпаклевать все щели, набить на них жестяные полоски и целиком просмолить корпус лодки. Там же на берегу нашлись и вёсла, правда, неодинаковой длины и разного цвета. Какая-никакая, а всё-таки это была лодка, их имущество!

Итак, «Находка» несла красных следопытов навстречу цели. День был знойный, и мальчишки сидели в лодке в одних плавках.

От мыса Пиллара, где находились развалины маяка, они прошли по Даугаве около километра. «Находка» вдруг стала проявлять свою истинную натуру. Старая посудина плыла тяжело и неповоротливо, как бегемот. Но дело было не только в лодке, скорость зависела и от гребцов. Модрис еле шевелил вёслами. Казалось, он держит вёсла в руках только для того, чтоб они не уплыли.

Спор, кому грести, возник ещё на берегу. Никто не соглашался. Агрис говорил, что у него мышцы ещё не окрепли. Инт признался, что ему ещё ни разу в жизни не приходилось грести. Он даже не представляет, как обращаться с вёслами. Модрис имел все данные, необходимые для гребли — и крепкие мышцы, и навык, но, как назло, у него ещё не кончился период Великой Лени. Так, во всяком случае, утверждал он сам. Инт и Агрис пригрозили оставить его на берегу. Тогда Модрис с ворчанием сел за вёсла. Но если работа в тягость, от неё мало толку. Очень скоро Инт с Агрисом убедились в этой истине. Гребец едва шевелил вёслами, и лодка двигалась очень медленно. Однако сделать ему замечание никто не решался, боялись, что Модрис способен вообще бросить вёсла.

Непростительным легкомыслием было заставить грести такого капризного и упрямого человека.

Красноватое солнце тускло сияло, пробиваясь сквозь дымку. Пахло гарью. Где-то за рекой горели леса. Над водами душной пеленой нависла мгла.

Было совсем безветренно. Царила гнетущая тишина, иногда прерываемая гудками пароходиков и шумом моторок. Мелкие волны разбивались о борта лодки, и снова наступала тишина.

«Находка» медленно скользила по течению вдоль острова Екаба. Это был один из необжитых островов низовья Даугавы. Поросшие пышными ивами, окружённые непроходимыми зарослями камыша, острова были расположены недалеко друг от друга. Издали они походили на зелёных плавающих ежей.

— Остров Екаба, — лениво пробормотал Модрис и кивнул в сторону берега. — Он так же, как и остров Соли, вдоль которого нам предстоит пройти, входит в Архипелаг Зелёного Рога.

Готовясь к экспедиции, Инт часто смотрел на Архипелаг Зелёного Рога с вершины развалин маяка. Оттуда можно было видеть и Даугаву, и Отток, который, огибая остров Ливу, снова сливался с Даугавой недалеко от её устья.

Довольно широкий рукав Оттока отделял мыс Пиллар от острова Екаба. Это место мальчишки как раз и называли Магеллановым проливом.

Другой рукав Оттока разделял острова Екаба и Соли. Он был намного шире Магелланова пролива и напоминал окружённое камышовыми зарослями озеро. Там и находилось Корабельное кладбище, заполнившееся в течение многих лет старыми кораблями. Ловкий человек мог бы пройти по ним с острова Екаба на остров Соли, не замочив ног. Где-то в этих местах в ночь на 7 августа 1941 года происходили события, о которых сообщалось в записке, найденной в часах «Пингвина».

«Находка» плыла по Даугаве мимо острова Екаба. Вдоль берега тянулись заросли камыша. Над камышом в знойном воздухе медленно парили чайки, покрикивали чибисы. Над старыми кораблями повисли тучи, предвещая грозу.

Миновав остров Екаба, «Находка» свернула в Отток и направилась к старым кораблям. Скоро лодка наткнулась на высокую металлическую стену. Прижавшись тесно друг к другу, здесь стояли три ржавых океанских великана. Острые носы кораблей врезались в гущу камыша, объехать их было невозможно. Наверх по высокой металлической стене забраться не под силу. Дорога к Корабельному кладбищу была перекрыта.

На ржавой жестяной доске, прикреплённой к борту одного из кораблей, было написано: «Посторонним находиться на Корабельном кладбище строго воспрещается! Опасно для жизни!»

— Табу… — сказал Агрис.

— Жаль, — сказал Инт, — но запрет придётся нарушить. Неужели не найдётся способа, чтобы проникнуть в загадочный мир старых кораблей?

К сожалению, такой возможности не было.

— Надо объехать остров Екаба и попробовать подойти с другой стороны, — подсказал Агрис.

— Что?! — возмутился Модрис. — В такую жару объезжать вокруг острова? Ну нет, спасибочки!

Он втащил вёсла в лодку, откинулся на переднее сиденье, сложил руки на груди и закрыл глаза. Как и следовало ожидать, Модрис взбунтовался. При первом же препятствии у него опустились руки.

Бунт на «Находке» мог нарушить все планы. Кроме того, плохой пример иногда дурно влияет на остальных: Агрис тоже сонно моргал и собирался устроить тихий час.

Инт понимал, что одному ему не справиться. И всё-таки он не сдался. Инт схватил весло и опустил его в воду, он пытался провести лодку через камыши, обойти нос корабля.

— Не пройдёшь, — сонно сказал Модрис. — Сквозь такие джунгли… И вообще мы застрянем.

У Агриса, видимо, пробудилась совесть. Он поспешил Инту на помощь. Общими силами они двинули «Находку» вдоль крутой стены корабля и скрылись в зарослях камыша, словно в лесных дебрях.

Зелёная стена раздвигалась с тихим шелестом. Вспорхнули испуганные чибисы. От воды пахло гнилью.

Камыши соткали прочную сеть, преграждая лодке путь. Но на расстоянии одного метра уже виднелся врезавшийся в камыш острый, словно лезвие огромного плуга, нос корабля.

Инт воткнул весло до половины в болотную трясину и налёг на него со всей силой. Агрис вцепился руками в камыш и упёрся ногами о дно лодки. Всё же сил обоих «мужчин» не хватало, чтобы сдвинуть «Находку» с места.

— К делу нужен научный подход! — нагло ухмыльнулся Модрис. — Когда не хватает силы, нужно приложить ум!

Глаза Инта грозно сверкнули за стёклами очков. Известного следопыта сейчас невозможно было узнать. Скорее, он был похож на путешественника-неудачника, который безнадёжно застрял в джунглях, или на дикаря, украсившего свой чуб камышом и паутиной. Глядя на него, никто не мог бы подумать, что этот одичавший бледнолицый мальчик ходил когда-то прилично одетым.

Куда девалась его самоуверенность? Теперь, когда пришлось бороться с настоящими силами природы, он вдруг ощутил себя совершенно беспомощным. Выяснилось, что оба «туземца», даже Великий Ленивец, куда проворнее, чем он. Именно в этот момент Агрис весьма наглядно продемонстрировал своё превосходство.

— Направо! — крикнул он.

С помощью Агриса Инту удалось вывести «Находку» вдоль носа корабля на территорию Корабельного кладбища.

Металлические лабиринты, образованные высокими стенами кораблей, разветвлялись во все стороны. Лодка проходила туннели, окружённые металлическими скалами. Выбоины на бортах кораблей выглядели словно таинственные пещеры.

Целый час экспедиция плутала в лабиринте Корабельного кладбища. Казалось, корабли нарочно заманили следопытов в западню, из которой не было выхода. Надо было во что бы то ни стало взобраться на палубу одного из кораблей и начать поиски «Пингвина».

Утомлённые жарой и тяжкими испытаниями, следопыты плыли молча. Пейзаж Корабельного кладбища действовал подавляюще. Инту представилась на мгновение фантастическая картина, на которой изображена страна диких скал и пустынных гор. И такое можно увидеть всего в нескольких часах езды от современного города!

Путешественники с отчаянием пробирались вперёд.

Скоро «Находка» проникла в небольшое озерцо, со всех сторон окружённое железными стенами старых океанских кораблей. Эти великаны — суда военных и послевоенных лет. Забраться на их палубы было невозможно.

Вдруг лодка качнулась. Как будто кто-то подтолкнул её снизу. Словно огромные рыжие слоны, корабли потёрли свои ржавые бока друг о друга, издавая металлический скрежет, и сжались ещё тесней.

Ребята сразу догадались, в чём дело. По реке, видимо, только что промчалась «Ракета» и подняла волны, отчего морские великаны заколебались.

Между бортами двух кораблей образовалась узкая щель.

— Скорее!.. Скорее! — закричал Инт.

Два огромных парохода медленно сходились, угрожая прикрыть последний выход из нагретого солнцем озера.

— Помоги же! — отчаянно крикнул Агрис, обращаясь к Модрису, который развалился в блаженной дремоте.

Модрис нехотя приоткрыл глаза и посмотрел в сторону ущелья. Сонливость сняло как рукой. Он схватил весло и быстро заработал им, будоража толщу воды, словно винт корабля. Теперь уже он сам подгонял других:

— Скорее!.. Скорее же, чёрт побери!

Острый нос «Находки» втиснулся в узкую щель и сразу же раздался треск досок, корабли продолжали сдвигаться.

— Назад! — отчаянно закричал Модрис и с силой оттолкнулся веслом.

Лодка вырвалась из железных тисков, а борта кораблей сомкнулись, и сразу же раздался протяжный гулкий звон, словно ударили два огромных колокола. Такой звон не предвещал ничего доброго. Из озера выбраться было невозможно. Крутые стены кораблей окружили их со всех сторон.

Инт и Агрис с укором глядели на Модриса. Такое молчание было хуже самой плохой брани.

Модрис почувствовал себя виноватым. Если бы он чуть раньше взялся за весло и поспешил друзьям на помощь, теперь они находились бы по ту сторону металлических гор. От упрямства до раскаяния всего один шаг.

— Эх ты! — Агрис тяжело опустился на сиденье лодки.

— Что теперь будем делать?

Узники Корабельного кладбища

Озерцо напоминало поставленный на огонь котёл. Вода в нём ещё не пузырилась, но уже так нагрелась в полуденном зное, что казалось, вот-вот закипит. У ребят перехватывало дух.

Высоко в небе стояло тусклое солнце. Ни дуновения ветра, ни лёгкого всплеска волны — поверхность озера оставалась неподвижной. Очень скоро ребят начала одолевать жажда, и они всё чаще открывали большие термосы с питьевой водой, запасы которой иссякали на глазах.

Мальчишки сидели в лодке и по-прежнему молчали.

Вдруг Инт решительно выпрямился, взял весло и принялся грести вдоль корабельных стен.

«Находка» трижды обошла озеро, но безуспешно: борта кораблей возвышались вокруг него, словно стены невиданной крепости.

Но Инт всё же не переставал грести, чтобы хоть как-то отогнать отчаяние и не думать о полной безысходности.

Пока «Находка» бесцельно кружила по озеру, Модрис и Агрис сидели совершенно безучастно в лодке.

Когда зной стало невозможно переносить, Агрис снял кепку, намочил её в озере и снова натянул на голову. Но уже через несколько минут кепка на нём снова была сухая.

Тогда Инт схватил Агриса и столкнул в озеро. Таким же неожиданным толчком он перекинул через борт Модриса, а затем прыгнул в воду сам. Инт надеялся, что купание хоть немного освежит их, пока они дождутся вечера.

Но купание ничего не дало. Вода в озере была тёплая и отвратительно воняла нефтью.

Когда ребята забрались обратно в лодку, солнечные лучи палили ещё неистовее. Теперь даже у Инта иссякли силы, и все трое понуро сидели в лодке. «Находка» стояла неподвижно среди озера, как потерпевший крушение корабль. Лишь чайки с криками проносились над Корабельным кладбищем.

Инт поднял голову. Но не чайки привлекли его внимание. Разве птицы способны помочь попавшим в беду людям? И всё же во взгляде Инта появилась надежда. Его состояние тотчас же передалось спутникам. Он огляделся, затем почему-то окунул палец в воду и поднял его вверх, словно предупреждая товарищей о возможной опасности.

Еле уловимая струя свежего дыхания исходила откуда-то.

— За вёсла! — приказал Инт и принялся грести. Но Модрис с Агрисом уже не верили ему и не двинулись с места.

Инт продолжал грести в одиночку.

Неожиданно озеро заколебалось, и лодку качнуло волной. Это взбодрило Агриса и Инта.

Три пары рук — уже сила. Неожиданно между двух кораблей образовался узкий тёмный проход.

«Находка» с трудом протискивалась сквозь ущелье между отвесными стенами кораблей. Борта лодки угрожающе трещали, прикасаясь к ржавому металлу. Инт посмотрел на провисшие цепи, связывающие корабли, и сказал:

— Как только там наверху подует бриз посильнее или по Даугаве пронесётся катер, корабли оживают. Тогда могут закрыться все ходы-выходы или, наоборот, снова открыться, как сейчас.

Модрис взглянул на говорливого Инта и снисходительно улыбнулся. Но тут же лицо его вновь стало серьёзным… Раздался треск, через мгновение он повторился ещё раз… Ребята поняли: это трещат борта «Находки». Корабли стискивали лодчонку.

— Раз-два — взяли! — командовал Инт. Он снова стал вожаком экспедиции.

Друзья не сопротивлялись. Сейчас было не до ссор.

«Находка» застряла, словно в клещах, и не могла двинуться ни вперёд, ни назад. А свобода — вот она, рядом, на расстоянии полушага, где кончалось мёртвое царство кораблей и начинался водный простор.

Лодка скрипела и трещала по швам.

— Ещё взя-али! — кричал Инт, надрываясь от натуги.

Следопыты прислонились к горячему и ржавому борту корабля, упёрлись ногами о днище лодки и пытались таким образом оттолкнуться. Когда лодка вырвалась из тисков, ребята не удержались на ногах и повалились друг на друга.

Зато «Находка» была освобождена. Она выскочила на волю как раз в тот момент, когда железные стены сомкнулись, словно огромные ворота.

Альпинисты

Вырвавшись из железных лап, следопыты не могли опомниться. Однако мешкать было некогда: надо решать, что делать дальше. Они перестали ориентироваться в лабиринтах Корабельного кладбища. Направо от тусклого солнечного круга, вероятно, должна находиться Даугава, а налево — Отток. А вот как туда выйти? Лабиринт железных ущелий в любой момент может захлопнуться, как мышеловка.

Мнения разделились: Инт считал, что следует действовать по заранее разработанному плану, то есть искать «Пингвин». Агрис же призывал вернуться домой, — всё равно поиски ни к чему не приведут.

Тогда Инт схитрил. Он сделал вид, что согласен с Агрисом, но предложил всё-таки забраться на корабли. Оттуда видно далеко вокруг, и можно будет определить направление, куда следует двигаться. Это, конечно, было убедительно, и Агрис ничего не имел против. Он только полюбопытствовал, каким же образом Инт думает забраться. Борта кораблей отвесно возвышались над ними, словно стены неприступной крепости.

Инт глазами показал на мотки верёвки под скамьёй:

— Завяжи петлю и накинь на одну из сломанных мачт.

Но сразу же выяснилось, что такая работа была бы по плечу либо индейцу, либо ковбою, а среди участников экспедиции таких не было. Придётся придумывать что-то другое.

Тут они заметили полузатонувшую развалину — деревянную баржу, нос которой почти касался борта рядом стоящего корабля.

— Мы с Модрисом попытаемся… — кивнул Инт в сторону корабля. — Если только найдём, за что зацепиться. А обратно будет легче.

— Один я здесь не останусь! — заупрямился Агрис. — Эти гробы снова зашевелятся.

— Я буду с Агрисом! Я не из тех, кто покидает своих товарищей… Если хочешь, забирайся один!

Агрис удивлённо взглянул на Модриса.

— Как же Инт один полезет?! — воскликнул он. — Зачем же ты вообще с нами поехал, если…

— Не хочет, не надо, — махнул рукой Инт. — Будем искать «Пингвин» вдвоём.

Такое решение Модрису не понравилось, и он молча взялся за верёвки.

Опыт — одна из самых лучших, мудрых школ. Пусть небольшой, но ценный багаж знаний приобрели и наши следопыты, пройдя по лабиринтам Корабельного кладбища. Возьмём хотя бы такие понятия, как бдительность и предосторожность. Теперь ребята продумывали каждый шаг. Они вспомнили, как занимались альпинизмом на развалинах старого маяка. Если покорители гор связываются одной верёвкой, то почему бы так же не поступить и исследователям Корабельного кладбища?

— А если корабли за это время раздавят нашу «Находку», что тогда? — забеспокоился Агрис.

— Всякое может случиться, — согласился Инт. — Значит, возьмём с собой поклажу, чтобы в случае гибели «Находки» продолжить путь по кораблям.

Поступили так: привязали к одному концу верёвки железную затычку и забросили её на палубу корабля. К другому концу привязали все рюкзаки, чтобы потом поднять их наверх. Второй верёвкой связались сами: первым Модрис, за ним Инт и, наконец, Агрис. Ребята взобрались на полузатонувшую баржу и ползком стали карабкаться выше.

Растрескавшаяся на солнце трухлявая палуба круто поднималась ввысь, напоминая крыло разведённого моста. Ветры, дожди, солнце и ржавчина стёрли с палубы почти все выступы, и теперь она была гладкой. Лишь несколько ржавых стержней, которые когда-то придерживали палубную лебёдку, да несколько крюков в бортах могли послужить альпинистам опорой в их трудной дороге кверху. Местами зияли отверстия люков бывших трюмов. Из них, как из старых заброшенных колодцев, тянуло сыростью и прохладой.

Следопыты благополучно проползли мимо трюмов. До «пиков» оставалось метров пять, не больше. Вдруг Модрис, который полз первым, почувствовал, как верёвка сильно натянулась и врезалась ему в живот. В тот же миг раздался испуганный крик Агриса.

Модрис оглянулся. Сперва он увидел Инта. Тот вцепился в палубные доски, словно кот. Агрис на конце верёвки, раскинув руки, всеми силами старался зацепиться за палубу и затормозить скольжение. Но это ему не удавалось, и он медленно приближался к чёрному провалу трюма.

— Держи-ись! — крикнул Модрис.

Инт не находил поблизости ничего, за что можно было бы зацепиться. Он обломал ногти, пытаясь впиться ими в поверхность палубы, и почувствовал, как натянутая верёвка увлекает его вниз. Значит, Агрису так и не удалось найти опору. Связанные одной верёвкой, они неотвратимо приближались к краю глубокого люка.

Агриса уже не было видно: он качался между палубой и дном трюма, как паук на паутине.

Ужасная мысль заставила Агриса содрогнуться. А если бы они не были связаны одной верёвкой? Если бы стали взбираться по одному, полагаясь каждый на свои собственные силы и ловкость? Тогда хотя бы Модрис и Инт продержались… А теперь Агрис тащил за собой всех.

Инт боялся оглянуться. Он ощущал пустоту под ногами. Вот-вот он достигнет края люка, и все полетят вниз… Неудержимо, стремительно и тяжело, как камни.

Инта охватило отчаяние. Он грыз верёвку, трепал её, пытаясь разорвать и освободиться. В этот ужасный миг он думал только об одном: надо избавиться от тяжести, которая затягивает его в тёмный люк…

Вдруг Модрис увидел у самого борта ржавые перила. Если добраться до них, то можно продержаться, и тогда… Но палуба была гладкой и скользкой, как будто её только что отполировали.

Вытянувшись во весь рост, Модрис изменил направление и решительно покатился к борту.

Инт так и не успел перегрызть верёвку, ноги его уже повисли над самым люком.

Внезапно верёвка натянулась словно струна, Инт почувствовал, как движение прекратилось и он больше не скользит. Только теперь следователь по особо важным делам осмелился взглянуть вверх на Модриса, который, стиснув зубы, уже держался за перила. Но долго ли он сможет удержать двоих?

Пальцы Модриса от невероятного напряжения онемели, вот-вот разомкнутся…

Почти у самых ног Модрис увидел металлический брусок с крюком. Если бы подтолкнуть этот брусок к Инту и тот поймает его, то крюком можно ухватиться за основание лебёдки, которое торчит почти рядом с его вытянутыми руками. А если Инт не поймает брусок, что тогда?

Всё же рискнуть стоило.

Модрис спустился пониже, изо всех сил размахнулся ногой и толкнул ржавый брусок. Тот со скрежетом покатился вниз.

— Лови! — крикнул Модрис.

Но движение бруска замедлилось, Модрису показалось, что вот-вот он совсем остановится.

— Эх, посильнее бы! — прошипел он сквозь зубы.

Модрис не отрывал взгляда от бруска. Если Инту не удастся дотянуться до него, то, конечно, дела плохи…

Но брусок продолжал скользить и остановился на самом краю люка.

Инт затаил дыхание. В то мгновение, когда прославленный следопыт убедился, что Модрису удалось зацепиться за перила, он успел пережить и глубокую радость, и жгучий стыд при виде наполовину растерзанной верёвки. Инт спустился ниже, нащупал брусок, взял его в зубы и подтянулся на верёвке обратно. Он ловко зацепил брусок за основание лебёдки.

Модрис почувствовал, как верёвка ослабевает. Теперь Агриса держал Инт. А выдержит ли их всех ржавый ненадёжный брусок? Сантиметр за сантиметром Инт продвигался вверх по наклонной палубе, таща за собой привязанного на конце верёвки Агриса. Наконец ему удалось обеими руками схватиться за основание лебёдки.

К лебёдке спустился и Модрис. Они вместе взялись за верёвку и принялись тащить её что есть силы, пока над люком не показалась выцветшая кепка, из-под которой выглянуло испуганное лицо Агриса. Он только отдувался и пыхтел: «Фу-у… Фу-у-у…»

Инту было стыдно смотреть друзьям в глаза.

Немного отдохнув после происшествия, следопыты снова принялись за дело. После непродолжительного восхождения они добрались до носа корабля и друг за другом перепрыгнули на металлическую палубу.

В поисках «Пингвина»

Они стояли на старом углевозе. Под ногами скрипела угольная пыль. На палубе виднелись три открытых трюма. От надстроек остались лишь наполовину сгнившие доски.

Такие мрачные, закопчённые пароходы шли когда-то вверх по Даугаве, гружённые кардифским или саутгемптонским углём. На этих старых кораблях работали полураздетые чернолицые мужчины с чёрными потными спинами. В воображении мальчишек тех лет они были чернокожими, неграми из дальних экзотических стран. Там растут апельсины, на побережьях, вдоль розовых коралловых рифов плещется океан, играют дельфины, а тёмными ночами где-то в зарослях тропических джунглей таинственно звучит тамтам, созывая каннибалов и отпугивая кровожадных животных.

Вечером, смыв копоть, «каннибалы» превращались в обыкновенных портовых грузчиков, среди которых мальчишки узнавали даже своих соседей! Но это не смущало их! Фантазия утоляла жажду дальних плаваний и неслыханных приключений. Самый чёрный и жалкий углевоз в воображении мальчишек превращался в стройную каравеллу со светлыми парусами.

У Модриса, Инта и Агриса о тех далёких временах было смутное представление, но воображения и у них хватало, как у мальчишек всех времён.

Оба островитянина — Модрис и Агрис — каждый день видели пароходы — настоящие морские гиганты. В их трюмах находились горы угля, но трубы кораблей не дымились. Огромные корпуса упорно продвигались вперёд при помощи дизелей и электромоторов. Углевозы теперь казались такими же чистыми и нарядными, как самые роскошные пассажирские лайнеры. Словом, наши мальчишки уже не мечтали о встрече с каннибалами. Их больше интересовали марсиане.

Но не будем утверждать, будто современных мальчишек меньше привлекают дальние моря и дальние страны. Они с удовольствием испробовали бы свои силы в далёких океанских просторах. Извечный зов моря всё-таки был в крови у островитян. Однако пока их время ещё не наступило. Поэтому 27 июля 1970 года в тринадцать часов пять минут ребята находились на старом углевозе, решая судьбу не менее важной экспедиции.

Прежде чем отправиться дальше, нужно было снять оставленные на борту «Находки» вещи. Это не составило большого труда. Следопыты предусмотрительно привязали к верёвке металлическую затычку и забросили её конец на борт углевоза. Теперь же они отыскали этот конец и втащили рюкзаки на палубу.

После этого Модрис принялся сматывать верёвки. Инт воспользовался минутой, чтобы «почистить пёрышки». Вынув из карманчика рюкзака маленькое зеркальце, Инт посмотрел в него и ахнул: на кого он только похож! Волосы растрёпаны, лицо разукрашено ржавыми пятнами. Самый настоящий дикарь!

Он пригладил волосы, пальцами отёр ржавчину с лица и огляделся.

Они находились в своеобразной низине Корабельного кладбища. Давно отслужившие свой срок, корабли здесь были не так высоки и не закрывали вида ни на запад, ни на восток.

— Смотрите! Анды! — крикнул Модрис, показывая на запад, туда, где корабли всё выше поднимались один за другим. — А по ту сторону Анд — главное течение Даугавы, по которому мы сегодня плыли на лодке.

На севере, далеко за грядой низких песчаных дюн, просматривалась синеватая дымка: там было море. А на юге, за камышовыми зарослями острова Екаба и проливом Магеллана, в глубине зелёных садов виднелись домишки острова Ливу. Не такое уж большое расстояние, если бы не пролив, можно дойти пешком минут за десять.

— Пошли, — торопил Инт.

— Куда? — не понял Агрис.

— Как — куда? — удивился Инт. — Для чего мы сюда приехали?

— Чтобы найти «Пингвин».

— А ты знаешь, в какую сторону идти? — спросил Модрис.

— В сторону Даугавы. Судя по всему, именно на той стороне находятся самые старые корабли. И если «Пингвин» существует до сих пор, его следует искать именно там.

Модрис пожал плечами, но возражать не стал. Какая разница, куда идти? Разве в таком хаосе можно что-нибудь отыскать?

Следопыты с рюкзаками за спиной пошли вперёд, туда, где виднелись «Анды».

С каждым шагом идти становилось всё труднее. Обнажённые спины жгло солнце. Тёмные облака на востоке уже закрыли почти полнеба. Ни малейшего движения ветерка. Вокруг юных путников с грозным гудением кружились слепни. Агрис называл их москитами.

Но следопыты не сдавались. Они упорно перебирались с борта одного корабля на борт другого, тщательно исследовали захламлённые палубы, заглядывали в каждую щель. Они исследовали даже полуразвалившиеся надстройки, готовые обрушиться на них.

Ребята спускались и в тёмные глубины кораблей. Инт говорил, что поле битвы может напоминать о себе и много лет спустя. На «Пингвине» могли остаться пустые обоймы патронов, следы пуль на металлических стенах, оторвавшаяся пуговица солдатского мундира или каска фашистского солдата. Но ничего подобного они не находили.

Особенно внимательно ребята осматривали носы кораблей, надеясь обнаружить желанное «Пингвин». На некоторых кораблях ещё можно было разобрать названия: «Эмма», «Янтарь», «Экватор»… На других сохранились лишь отдельные буквы или какие-то номера. Ребята медленно двигались по направлению к Даугаве.

Время делало своё. Следы разрушения обнаруживались на каждом шагу. И всё-таки здесь была жизнь. Ветры нанесли песок, семена, и вот уже местами разрослась трава, зеленел пырей. Среди тёмно-бурого чугунного старья росла тонкая, слабенькая берёзка.

Это были самые старые суда. Они дружно подпирали друг друга ржавыми бортами. Канаты и тросы, которыми они были связаны, давно уже истлели, но корабли уже не могли разойтись и уплыть. Попросите старых моряков, и они расскажут вам удивительные истории о кораблях-призраках. Покинув своё кладбище, они бродили по морям, пугая суеверных моряков своим неожиданным появлением.

Следопыты проходили трудный, чертовски неприятный отрезок пути. Ни трапов, ни мостков, ни доски, которую можно было бы перекинуть с борта на борт, чтобы облегчить дорогу. Преодолевая препятствия, помогая друг другу, ребята внимательно осматривали всё вокруг, ни на минуту не забывая о своей цели. Место, откуда они начали своё восхождение, теперь осталось далеко внизу. На одном из кораблей следопыты обнаружили остатки досок, сваленных в кучу на самой середине палубы. По-видимому, раньше здесь располагался капитанский мостик.

— Дерево ещё полностью не рассыпалось, — заметил Инт. — Гораздо лучше, чем внизу, сохранились тросы. Значит, это место было защищено от солнца и ветра лучше, чем в долине.

— Там старая часть кладбища, — добавил Модрис. — Когда поднимемся выше, корабли будут ещё моложе.

Если поверить Модрису, то получится, что следопыты проделали путь в несколько десятилетий — из давнего прошлого к сегодняшнему дню. Так ли это? Обратимся к истории Корабельного кладбища.

Несколько десятилетий назад между островами Екаба и Соли на песчаной мели кто-то бросил отслужившую свой век баржу. Она и стала ядром Корабельного кладбища, вокруг которого постепенно начали собираться старые моторки, речные пароходики, отжившие свой век тягачи. На стороне Даугавы, где поглубже, появились и «отправленные на пенсию» крупные морские суда. Кладбище ширилось. С годами корабли заняли довольно большое пространство Оттока. Они здесь никому не мешали до тех пор, пока не заметили, что это скопище портит пейзаж. Тогда кладбище стали постепенно передвигать подальше от придирчивых глаз. И всё-таки кое-что из старья ещё оставалось на месте.

Итак, пока мы пролистали несколько страниц истории Корабельного кладбища, следопыты продвинулись ещё дальше в сторону Даугавы. Предсказание Модриса сбылось: корабли становились всё крупнее и выше. Агрис назвал это место Красными скалами.

На некоторых кораблях сохранились даже мачты. Они возвышались над кладбищем, словно огромные кресты. Агрис серьёзно заявил, что это — памятники погибшим морякам.

Надвигались тучи, и, хотя до вечера было ещё далеко, начинало смеркаться. Всё замерло в безмолвии. Казалось, даже воздух застыл; такая тишина бывает перед грозой.

Агрис вспомнил, что камни на берегу сегодня утром были влажные. Это тоже к дождю. И проносившиеся низко над Корабельным кладбищем ласточки, и всплеск рыбы над водой — всё говорило о приближении дождя.

Следопыты огляделись по сторонам в поисках укрытия. Корабли Красных скал сохранились довольно хорошо. По деревянным мосткам можно было перейти с корабля на корабль.

Тем временем стало совсем темно. Ребят охватило странное, необъяснимое волнение, предчувствие неминуемой беды.

Птицы тоже забеспокоились. С громкими криками проносились чибисы. Чайки, широко расправив крылья, безмолвно летели через Даугаву, исчезая где-то в надёжном укрытии: они спасались от приближающейся грозы. Наступившая тишина делала Корабельное кладбище ещё более зловещим.

— Уберите ножи, — приказал Агрис. — И не держите остриё к небу. Дедушка говорит, что так можно разрезать тучу и вызвать дождь.

Ребята спустились на верёвке по крутой стене корабля и устроились на морской барже. Часть её трюма была накрыта ещё сохранившимися досками. Мальчишки надеялись укрыться там.

Морская баржа, несколько отслуживших рыболовецких судов и лодка образовали у подножия Красных скал довольно большое озеро. Агрис назвал его «Красным», потому что в нём отсвечивали красноватые, ржавые бока кораблей.

Чёрные грозовые тучи неслись вперёд, словно гонимые ветром клочья шерсти. Над морем вспыхивали молнии. Гроза постепенно приближалась.

И вдруг началось… Сначала что-то гулко и странно прошумело. Это поднялись волны. Сильный порыв ветра гнал с моря косые гребни. Уровень воды в Красном озере поднимался всё выше и выше. Невидимая сила раскачивала старые корабли. Они неуклюже поворачивались, словно гигантские рыжие слоны, исполнявшие странный танец, отрывались друг от друга, поднимались вверх и опускались вниз, с тяжким гулом ударяясь бортами. Корабельное кладбище извещало о начале бури.

— Начинается!.. — закричал Модрис, и ребята по наклонной деревянной балке съехали на дно баржи. Следопыты спрятались под дощатый навес и с тревогой ожидали, что будет дальше.

Ветер становился сильнее, свистел и аукался в лабиринтах, ощупывал крутые металлические стены. Сталкиваясь лбами, корабли бодались, как будто хотели отплатить за причинённые друг другу обиды. Со звоном рвались тросы, рушились деревянные надстройки. Всё вокруг перемещалось, менялось местами.

Грянул первый удар грома.

И тогда в небесах будто раскрылись шлюзы. По металлическим палубам застучали тяжёлые капли, словно бусинки заискрились в блеске молний.

Через несколько мгновений пенящиеся потоки обрушились на палубы кораблей. Словно бурные горные реки, они с шумом стекали со всех сторон. Вдали слышались громовые раскаты, а здесь, над головами ребят, с шипением и треском разряжались молнии.

Сквозь доски начинала просачиваться вода. Она падала вниз на лица ребят. Агрис высунул язык и облизал мокрые губы.

— Чистая соль, — сказал он.

Инт восторженно наблюдал за вспышками. Молния разветвлялась или стрелой вырывалась из чёрных туч, слепя глаза.

— Хорошо, что мы не в лесу, а то было бы ещё страшнее! — сказал Агрис. — Во время грозы нельзя стоять под деревьями, это известно всем.

Но Инт с Модрисом знали и кое-что другое.

— Зато мы на железной горе, — сказал Инт.

— И у нас нет громоотвода, — добавил Модрис.

— Насчёт громоотвода ты мог бы и промолчать! — Агрис испуганно взглянул на Модриса и вдруг словно замер.

Со стороны Оттока через Корабельное кладбище к Красным скалам безмолвно катился огненный шар.

Огненный шар

Вам, наверное, известны случаи, когда шаровые молнии возникали среди ясного дня. Иногда они появляются над лугом, на глазах у перепуганных косарей, иногда падают в трубы домов или же залетают через открытые окна в комнаты. Там они прыгают через столы и через мебель, а затем обычно уходят в печку, откуда тяга уносит их в трубу.

Но на старых кораблях не было ни печей, ни труб. А красная шаровая молния уже приближалась к барже.

Может быть, грозный огненный шар пролетит высоко над кораблями и не заденет ветхую рулевую рубку. Ребята надеялись, что взрыв произойдёт где-то далеко в стороне.

Раздался удар грома. Инт смотрел вверх и принялся считать с большими паузами:

— Ра-аз… два-а…

Не успел он произнести «три», как снова прогремело. Огненный шар теперь уже находился на расстоянии дюйма от крыши капитанской будки. Пролетит мимо или заденет?

И тут раздался оглушительный удар. Запахло серой. Послышался треск досок и звон металла. Капитанской рубки на барже уже не было, на её месте поднималась тонкая струйка дыма.

— Дым! — закричал Модрис. — Баржа горит!

Дым становился гуще. Пробились первые языки пламени. Огонь продвигался быстро. Даже проливной дождь не мог остановить его. Что делать?

Перед ребятами поднялась огненная стена. Позади высились Красные скалы. Как взобраться наверх, чтобы спастись от огня?

Часть баржи уже полыхала. Как назло, дождь начинал стихать, тучи расступались и уходили за Даугаву. Запоздалые молнии время от времени ещё вспыхивали по ту сторону Красных скал. Только ветер дул не переставая и баржа, охваченная пламенем, гудела, словно огромная наковальня.

Внезапно над головами что-то зашуршало. Ребята разом посмотрели наверх. С высокой металлической стены корабля спускалась верёвка… Через мгновение она повисла над ними.

Размышлять было некогда, надо действовать. Модрис подпрыгнул и поймал конец верёвки.

— А груз?! Что — так и оставим? — спросил Инт.

Модрис спрыгнул на пылающую баржу и вскинул на плечо свой рюкзак. Он уже протянул руку, чтобы снова взяться за верёвку, но, подумав, схватил рюкзак Агриса, надел его на другое плечо и только после этого стал взбираться наверх. Минуту спустя, он уже был на Красных скалах.

Агрис с Интом переглянулись.

— Полезай! — торопил Агрис и, сняв кепку, вытер вспотевший лоб.

Инт решительно взялся за верёвку, потянул её чуть ниже и обвязал Агриса вокруг пояса. Затем он крикнул Модрису:

— Тяни!

Когда Агриса втащили на палубу, верёвку тотчас спустили Инту. С рюкзаком на спине он скакал по палубе, словно кузнечик. Жар проникал даже сквозь толстую подошву кед. Инт чувствовал себя почти как на костре.

— Хватит плясать! — сверху крикнул Агрис.

Инт ухватился за спущенный конец верёвки. Языки пламени норовили лизнуть его пятки.

У Инта не было ни сил, ни сноровки Модриса. А кроме того ему мешал рюкзак, давил на плечи и тянул вниз. Несмотря на это, половину расстояния Инту удалось одолеть без особого труда. Но чем дальше он поднимался, тем труднее ему становилось. Он сделал передышку.

— Бросай! — кричал Агрис. — Бросай рюкзак в огонь!

— Там тетрадь, — выдохнул Инт.

Действительно, тетрадь с планом и всеми записями находилась в рюкзаке. Собрав последние силы, он продвинулся ещё немного. Модрис, наклонившись через борт, уже протягивал ему руку. Агрис держал Модриса за ноги, чтобы тот не потерял равновесия и не свалился вниз. Общими усилиями они втащили Инта на палубу. Некоторое время Инт лежал у края борта, стараясь отдышаться. Наконец Инт вскочил на ноги и огляделся…

— Но где же он?

— Кто — он? — не понял Агрис.

— Тот, кто бросил нам верёвку!

Модрис лишь развёл руками.

— Когда я поднялся сюда, никого здесь не было…

Три почерка

Сотворивший добро — добрый человек. А зачем доброму человеку избегать людей? Сделав своё благородное дело, их спаситель словно в воду канул. Значит, у него нечистая совесть?

Появление на Корабельном кладбище ещё одного живого существа было подозрительным. И конечно же, это было сознательное существо: человек. Никто другой не смог бы найти верёвку и вовремя бросить её попавшим в беду. Но кто же он? И где он прячется?

Агрис вспомнил рассказы о бандитах. В первые послевоенные годы они скрывались на старых кораблях.

События так захватили ребят, что они даже позабыли про еду. И только теперь почувствовали, как проголодались.

Они раскрыли рюкзаки, достали полиэтиленовые мешочки с хлебом и салом и принялись за еду.

Грозовые тучи ушли за горизонт. Небо сияло, словно вымытое. Повеяло свежестью, и с острова Екаба донёсся аромат мёда. Даже старые корабли помолодели.

Вернулись птицы с суши. На разогретом солнцем металле нежились голуби. Над Корабельным кладбищем кружили белоснежные чайки.

Красно-бурые ручейки растекались по разломанным бортам и низвергались маленькими водопадами в глубокие ущелья, где царили серые сумерки и прохлада.

Вид Корабельного кладбища напоминал панораму гор. Не хватало лишь сочной зелени и сияющего снега горных вершин.

— Фламинго!.. — крикнул Агрис, показывая на аиста. Величественно и неподвижно стоял он на носу одного из кораблей.

Пока друзья подкреплялись, Инт вынул из рюкзака общую тетрадь, раскрыл её и задумался.

Уже больше половины дня находились они на Корабельном кладбище, но поиски прошли безуспешно. На первой странице Инту бросилось в глаза:

1) узнать, сколько подпольщиков скрывалось на Корабельном кладбище?

Записать было просто, но как об этом узнать, Инт пока ещё не представлял. В лабиринтах старых кораблей от пребывания взрывников не осталось и следа. Не было следов и на полузатонувшем корабле, где ребята с таким трудом забирались по палубе вверх. Экспедиции красных следопытов не повезло. Событий было много, но все они ни на шаг не приблизили их к достижению цели.

Инт сердито захлопнул тщательно разработанный план и снова принялся изучать записку, аккуратно прикреплённую скрепкой к обложке тетради.

Для чего написана эта записка? В конце концов все трое пришли к единому мнению: записка адресована тому, кто не находился в то время на Корабельном кладбище, но обязательно должен был знать о происшедшем.

Инт протёр очки и наклонился над запиской. Через некоторое время он с уверенностью объявил:

— Их было по крайней мере трое…

— Тем хуже, — проворчал Модрис, старательно упаковывая хлеб. — С одним мы справились бы, а с тремя…

— Не может быть, чтобы их было так много! — засомневался Агрис. — Тогда они не стали бы от нас скрываться.

— Я говорю о взрывниках, а не о призраках! — рассердился Инт. — Взгляните, — указал он на записку. — Первая запись: «41.7.VIII 1.30 — «Графиня Фельдгаузен»» — сделана стариковскими наклонными буквами, а вторая — «2.15 — «Аннелоре»» — куда крупнее, и почерк круче. Это писали разные люди. Был ещё и третий — с очень красивым и чётким почерком. Он написал всё остальное: «2.50 — «Моргенштерн». Кестерис не вернулся. 3.25…»

Теперь можно было считать, что первый день прошёл недаром.

Инт раскрыл тетрадь и записал на второй странице:

«Взрывников было по крайней мере трое».

Окрылённые новыми надеждами, они снова отправились в путь. Свалка ржавых кусков железа, бывших когда-то обшивкой кораблей, преградила им дорогу.

Подумав немного, Инт предложил выход.

Через люк следопыты спустились внутрь корабля по расшатанной металлической лестнице. Словно своды огромной подземной пещеры, тянулись в сумраке голые металлические стены. Скоро следопыты установили, что когда-то здесь находились кубрики с матросскими койками. Снаружи светило солнце, а в дебрях старого корабля было прохладно и сумрачно.

Следопыты облазили котельню и трюм, где когда-то хранился уголь. Высокие своды вторили каждому шагу, каждому слову. По косой балке, проложенной наверх, ребята вскарабкались обратно на палубу. Невесть откуда подул ветер. Наверху ворковали голуби. Оглянувшись, друзья с удивлением обнаружили, что снова находятся на Красных скалах. Рядом чернела обгоревшая баржа. Знакомые места. И в то же время Красные скалы изменились, стали чужими. Всё выглядело по-другому, словно после землетрясения. По мере того как поднимался уровень воды, корабли, подгоняемые ветром, дрейфовали, всё время меняя своё местонахождение.

Надвигался вечер. По ту сторону Даугавы алело заходящее солнце, глубокие ущелья окутал сумрак. Пора было думать о ночлеге.

— Дырки!.. Весь борт словно сито! — неожиданно воскликнул Агрис.

Извержение вулкана

Металлическая надстройка палубы походила на бастион, а разбитые иллюминаторы выглядели снаружи словно бойницы. Годы сделали своё разрушительное дело, и корабль капитулировал под натиском стихий, ветра, дождя и солнечных лучей, но вид у него оставался всё же довольно внушительный. Вероятно, это был один из торговых кораблей, бороздивших моря-океаны.

Можно было сравнить его с покинутой крепостью, у стен которой некогда происходила суровая битва: со стороны бакбортов металлическая облицовка сплошь в дырках, несомненно, следы пуль.

Вовсе не обязательно быть таким неисправимым фантазёром, как Агрис, чтобы понять, догадаться обо всём. Следопыты наконец нашли то место, где 7 августа 1941 года произошёл бой между подпольщиками и гитлеровцами. А если так, то где-то поблизости должен находиться «Пингвин».

Но слишком поспешные выводы могут навести на ложный след. Модрис совершенно справедливо заметил, что на Корабельном кладбище наверняка находятся и другие корабли, выдержавшие во время Великой Отечественной войны не один морской бой. Когда началась война, несколько кораблей Рижского торгового флота по приказу командования остались в проливе Монзуда Балтийского моря для обслуживания военных баз: стояли на страже, сопровождали военные корабли, ходили в разведку, спасали команды потерпевших кораблей. Модрис даже знал их названия: «Артиллерист», «Меднис», «Эрзо». Но это были буксиры. А следопыты находились сейчас на торговом судне. Это судно не могло быть и ледоколом «Лачплесис», принимавшим участие в нескольких морских сражениях. Модрису было известно, что «Лачплесис» в ночь на 29 июня 1941 года провёл через мелкий пролив Монзуда лучший крейсер Балтийского флота «Киров». Крейсер находился в те дни в Рижском заливе, и фашисты неоднократно пытались потопить его.

С врагом успешно боролись «Астра», «Барта», «Атис Кронвальд», «Скрунда», «Расма» и другие корабли, которые теперь тоже, вероятно, находились здесь на кладбище.

И всё же втайне каждый из ребят надеялся, что именно на этом корабле, где они сейчас стоят, происходил бой в ночь на 7 августа 1941 года. Но это ещё требовалось доказать.

Модрис обнаружил на борту несколько гильз. Тщательно осмотрев их, опытный эксперт Инт Клинт подтвердил: стрельба велась из автоматов. Вряд ли в августе 1941 года у взрывников могли быть автоматы. Поэтому следопыты пришли к единому мнению: автоматы были немецкие. Таким образом напрашивался вывод, что именно с этого корабля фашисты пошли в наступление.

Окрылённые первыми успехами, мальчишки собирались перебраться на соседний корабль. Им хотелось немедленно продолжить поиски, но уже стемнело.

На палубе лежала сломанная мачта. Ребята сели на неё, тесно прижавшись друг к другу. Старые корабли в темноте выглядели особенно мрачно и пугали своею таинственностью.

Ветер стих. На горизонте опять собрались тучи, похожие на ватное одеяло, под которым тепло и приятно. В случае дождя ребята собирались спрятаться в огромную, похожую на бочку цистерну. Она стояла посреди палубы, с открытой сбоку расщелиной, похожей на большой беззубый рот.

Было тихо. Лишь где-то в стороне Оттока перекликались сплавщики.

Вдруг Инт удивлённо воскликнул:

— Вулкан?!

На севере, где монотонно мигал маяк, открывалось поистине великолепное зрелище. В призрачном отблеске пламени темнели стройные трубы, похожие на минареты. Из труб поднимался красный дым. И чем больше сгущалась темнота, тем сильнее алело небо. Невиданная игра света действительно напоминала извержение вулкана.

— Это судоремонтный завод, — объяснил Модрис.

— Там корабельная больница, здесь — кладбище, — задумчиво проговорил Агрис.

— Да какое там кладбище! — засмеялся Модрис. — Скорее, санаторий, пансионат. Вы думаете, что эти корабли спят мертвецким сном? Чепуха! Подождите годик-другой, и они снова будут бороздить Даугаву.

— Эти развалюхи?! — воскликнул Агрис. — Да никуда они больше ходить не будут! А что, если сдать их в пункт по приёму металлолома? Прийти и сказать: «Корабли принимаете? Могу штук сто предложить». Наш класс сразу бы вышел в передовики. Только жаль, не знаю, как это сделать.

— Ты смотри, чего придумал! — удивился Модрис. — Но насчёт лома ты совершенно прав. Уберут его. Отвезут в город, переплавят и построят новые корабли. И они уйдут в море…

— Да, наверно, так и будет… — согласился Инт. — Но настоящее Корабельное кладбище находится на морском дне.

Ребята снова замолчали.

По мнению Модриса, голоса возвращающихся домой кораблей были радостные и звонкие, словно звуки праздничных фанфар. Уходящие корабли гудели немного протяжнее, как будто прощались с родными местами.

Трудовая жизнь не прекращалась на Даугаве с наступлением ночи. Это было открытием для Инта.

Агрис сладко зевнул, настала пора устраиваться на ночлег. Но Инт всё ещё никак не мог успокоиться.

— Поглядите на корабли, — сказал он. — Они напоминают разрушенный город. Всё превратилось в развалины…

Агрис с некоторым удивлением покосился на Инта и решительно сообщил:

— Я ложусь.

Он забрался в цистерну, надвинул кепку на ухо и сразу заснул. Скоро к нему присоединились и Модрис с Интом. Они подложили рюкзаки под головы и тесно прижались друг к другу.

Нагретая солнцем цистерна ещё не успела остыть. Внутри было тепло. Ребята сладко спали. Только Агрис иногда ворочался с боку на бок и что-то бормотал во сне.

Когда Модрис проснулся на заре и протёр глаза, место Агриса оказалось пустым. Может быть, Агрис страдал бессонницей… Модрис решил, что это досталось ему от деда, который вставал чуть свет. Позже Агрис рассказал, как ночью его мучили кошмары: костлявые руки хватали цистерну, со всех сторон сверкали зелёные глаза. Он проснулся на рассвете и сразу выбрался на палубу.

Но как уже было сказано, Агрис рассказал об этом потом. Итак, Модрис только что проснулся, дрожа от утренней прохлады, и протёр глаза.

Внезапно он услышал тревожный крик Агриса и быстро вскочил на ноги. Крик разбудил спящего Инта. Вдвоём с Модрисом они кубарем выкатились из цистерны.

Было раннее утро. Вдали, на сером полотнище горизонта, разгоралась заря.

Агрис стоял на борту изрешечённого пулями корабля и возбуждённо жестикулировал, показывая на соседний корабль. Это было довольно большое, изрядно поржавевшее торговое судно, только на носу его в одном месте ржавчина стёрлась. Именно на это место и показывал Агрис.

— Глядите, — тихо сказал он. — Буквы…

Загадка букв

На носу корабля, в том месте, где обычно стоит его название, проступали слабые очертания букв.

— Как же мы не заметили их вчера? — удивился Модрис. — Ведь до грозы мы стояли на этом же месте.

— До грозы ничего не было заметно, — ответил Агрис. — А во время грозы корабли пришли в движение. От их прикосновения слой ржавчины, закрывающий буквы, стёрся!

С корабля, где они ночевали, ребята перебрались на другой корабль. Они наклонились через борт, пытаясь разобрать едва заметные знаки. Надпись была слишком низко, и разглядеть её было невозможно. Но как до неё добраться?

— Найдите крепкую доску, — сказал Модрис.

Инт с Агрисом принесли ему доску. Модрис смастерил из неё с помощью верёвок нечто похожее на качели.

— Боцманское кресло, — догадался Агрис.

Такие боцманские кресла используют и теперь. Походите ранней весной вдоль Даугавы, и вы увидите верёвочные кресла-качели, свисающие с бортов кораблей. В них сидят загорелые мужчины. Кресло можно подтянуть выше или, наоборот, опустить. Рабочие заделывают трещины на обшивке, счищают ржавчину, тщательно красят борта. Они подготавливают корабли к дальнему плаванию.

На должность боцмана выбрали Агриса. Этой чести он был удостоен из-за своего веса: его легче было опустить и поднять.

Свободный конец верёвки для страховки привязали к ржавому основанию якорной лебёдки. Агрис решительно сел в это необычное кресло. Инт с Модрисом осторожно перебирали верёвку. Кресло с Агрисом медленно спускалось вдоль крутой стены корабля.

— Стоп! — раздался сигнал за бортом.

Это означало, что Агрис достиг нужного места. Инт с Модрисом свесились через борт и с любопытством посмотрели вниз. Чего он копается! Заснул там, что ли?

— То ли есть, то ли нет ничего… — пробормотал наконец Агрис. — Ни черта не понять, слой ржавчины слишком густой.

— Поскреби, — посоветовал Модрис. Он привязал к верёвке железную затычку и спустил её Агрису. В это время внимание Агриса привлекла брешь на боку корабля, примерно на расстоянии метра от ватерлинии. Но её можно было исследовать и позже.

— Ты что так долго копаешься? — нетерпеливо крикнул Инт.

Агрис взялся за работу. Поднялось облако ржавой пыли. Работа была трудной и неприятной. Пальцы покрывались ссадинами, пыль лезла в ноздри.

— Поднимайте! — сердито крикнул Агрис. — Тут без ногтей можно остаться! Эта проклятая ржавчина въелась в металл!

— Ну попробуй ещё чуть-чуть! — попросил Инт.

Агрис проворчал что-то невнятное и снова взялся за работу.

— Есть! — закричал он вдруг. — Буква «П»… Прописное «П». Нет, нет, постойте, не «П», а «Г»!

Инт схватил гвоздь и нацарапал на ржавом борту «Г». Видимо, что-то ему не понравилось. Во взгляде его, устремлённом на Модриса, отражалась явное разочарование.

Каждому первоклашке известно, что заглавные буквы пишутся в начале слова, и поэтому «Пингвин» должен быть написан с заглавной «П», а не «Г».

За бортом снова взревел Агрис.

— Заглавная «В»!

Что за нелепость? То ли это вовсе не название корабля, то ли Агрис не знает букв?

— Название корабля состояло из двух слов, — решил Инт. — Они начинались с заглавных «Г» и «В». Например, «Голодный Волк».

— А может, «Говорливая Ворона»? — с издёвкой спросил Модрис.

— Стоп! — Инта осенила какая-то догадка. — Названия кораблей обычно пишут одними заглавными буквами!

— Всё равно, — отмахнулся Модрис. — Эти две буквы ещё ни о чём не говорят. Это может быть и другой корабль. Хотя бы «Даугава»…

— Но и в слове «пингвин» есть эти буквы, — не сдавался Инт.

— Если ты умеешь читать, ты найдёшь их и в слове «Даугава», — оставался при своём Модрис.

— Отстань ты со своей Даугавой! — нахмурился Инт.

— Не пори горячку! Такой корабль был на самом деле.

А внизу за бортом ликовал Агрис.

— «П»! Заглавная «П»! — кричал он. — И ни одной буквы впереди неё.

Инт нацарапал на борту несколько точек и перед ними написал «П». Теперь можно было прочитать «П…Г…В…».

Долго ждать не пришлось. Агрис обнаружил недостающие буквы: «И», «Н», «И», «Н».

Всё было ясно. На ржавом борту Инт и Модрис прочитали: «ПИНГВИН».

В животе «Пингвина»

— Поздравляю! — торжественно сказал Инт, когда ребята снова собрались на палубе. — Поздравляю с находкой «Пингвина». Теперь доказано, — продолжал Инт, — летом 1941 года «Пингвин» действительно находился на Корабельном кладбище.

— Ничего не доказано, — прервал его Модрис. — Он мог появиться здесь и гораздо позднее.

Инт не соглашался. «Пингвин» стоит в самой середине Корабельного кладбища, в самой старой части его. Корабли, появившиеся здесь позднее, находятся с краю.

— Значит, ты думаешь, что в ту августовскую ночь граница Корабельного кладбища была как раз на этом месте? — спросил Модрис.

— Конечно, в то время «Пингвин» стоял с краю. А фашистские корабли остановились неподалёку.

Все доводы были так логичны, что даже придирчивый Модрис не нашёл что возразить.

— Наша экспедиция справилась со своей основной задачей, — торжественно заключил Инт и раскрыл свою тетрадь.

Шестой пункт плана, если помните, был сформулирован так: «Находился ли в то время «Пингвин» на Корабельном кладбище и находится ли он там сейчас?»

Инт записал: «Пингвин» найден. Он находится на Корабельном кладбище и, как показывают материалы следствия, находился там и в ночь на 7 августа 1941 года».

Из шести пунктов намеченного плана два были выполнены: первый и последний. Следопыты теперь знали, что «Пингвин» существует и на нём прятались подпольщики-взрывники.

Оставалось четыре невыясненных вопроса.

Увы, «Пингвин» хранил тайну под грудой ржавого металла, где-то в тёмных глубинах трюма, добраться до которого было совсем нелегко. Лестницы и люки были завалены. Потребовалось бы не меньше недели тяжёлого труда, чтобы расчистить путь. Но у следопытов не было ни времени, ни сил. Они тщательно обыскали палубу, но ничего не обнаружили. И всё-таки придётся проникнуть в таинственные глубины корабля.

Но одного, даже самого горячего желания здесь мало. Оно должно быть дополнено толковой мыслью. А мысли не валяются на земле, их добывают из самых глубоких недр ума. И это требует некоторого напряжения.

Следопыты старались в меру своих способностей. Инт увлёкся до такой степени, что растрепал даже свою аккуратную причёску.

— Хоть бы малейшая щёлка… — вздохнул он.

— Но ведь брешь есть! — вспомнил вдруг Агрис.

— Где? — лениво посмотрел вокруг Модрис. — Где ты видишь брешь?

— Там! Между ватерлинией и палубой.

В это можно было поверить, потому что на кручах Красных скал таких брешей было немало. В этих расщелинах ворковали голуби, с чириканьем выпархивали оттуда воробьи. Но человек ведь не птица, вот в чём беда.

Инт наклонился через борт. На боку корабля зияла дыра. Будь у мальчишек крылья, они в тот же миг очутились бы там. Но крыльев у них не было. Хорошо, что ещё есть боцманское кресло. Оставалось придумать, как вернуться обратно наверх.

Подняться по канату, наверное, было под силу только Модрису. Значит, кто-нибудь из ребят должен был остаться на палубе, чтобы помочь товарищам забраться наверх.

Следопыты принялись завтракать. Модрис достал из рюкзака литровую банку с топлёным свиным жиром. Они намазали жир на хлеб и молча ели, сосредоточенно думая о своём.

Модрис вдруг перестал жевать. Он поднялся и подошёл к ржавой лебёдке, торчавшей посреди палубы.

— Верёвку можно намотать на колесо, а колесо крутить.

Он попытался повернуть рукоятку лебёдки, но безуспешно. И лишь когда подоспели на помощь Инт с Агрисом, рукоятка с резким скрипом сделала неполный оборот и застопорилась.

— Одна ржавчина, — ворчал Агрис.

Огорчённые неудачей, следопыты опять принялись завтракать.

— Стоп!

Агрис с набитым ртом вдруг повернулся к Инту.

— Лебёдку надо смазать! — еле проговорил он.

— Америку открыл! — усмехнулся Модрис. — Может, ты прихватишь с собой вазелин или тавот?

Агрис не ответил. Он схватил банку с жиром.

— Но это ведь жир! — отчаянно закричал Модрис.

— Вот именно! — ответил Агрис.

Целый час они потели, соскребая ржавчину.

Всё содержимое банки пошло на лебёдку. И тогда оказалось, что жертва была не напрасной: колесо поворачивалось. Сначала тяжело и со скрипом, а потом всё легче и мягче. Модрис крутил рукоятку одной рукой.

Верёвку укрепили и намотали на колесо лебёдки. Эту работу все проделали дружно. Но дальше начались разногласия: спорили, кому спуститься вниз, а кому остаться на палубе и крутить колесо. Вниз хотелось всем, на палубе оставаться не желал никто. Агрис считал себя слабым для такой тяжёлой и ответственной работы, Инт признал, что у него тоже недостаточно сил. Модрис понял, что вниз ему не попасть. Оказывается, бывают обстоятельства, когда крепкие мышцы не могут давать никаких преимуществ, а даже наоборот.

— Слабакам вечно везёт, — проворчал Модрис и взялся за рукоятку.

Агрис перебрался через борт и сел в боцманское кресло. Съезжать вниз не хитрое искусство: только нужно держаться за верёвку — вот и всё. Модрис чуть притормаживал колесо.

— А если я отпущу? — шутил он.

Инт покраснел и тайком взглянул на друга. Было ясно, в чей огород брошен камешек. Он не забыл вчерашний случай на полузатонувшем корабле. Такое забывается нелегко.

Хорошо, что именно в этот момент Агрис дёрнул верёвку, подавая сигнал. Он уже достиг цели, и кресло можно поднимать обратно.

— Не побоишься? — спросил Модрис, наблюдая, как Инт устраивается в боцманское кресло.

— Крути! — крикнул Инт.

Агрис, ожидая товарища, стоял на железной балке в проёме бреши. Сначала над его головой повисли кеды и тонкие загорелые ноги, а вот сам Инт в спортивных трусиках и выцветшей на солнце рубашке, на носу очки с золотой оправой.

— Стоп! — крикнул Инт.

Верёвка напряглась. Агрис протянул руку и втащил Инта в брешь.

Инт старательно прикрепил боцманское кресло к балке, чтобы легче было найти его на обратном пути.

Ребята заглянули вниз, в нутро корабля. Из глубины повеяло могильным холодом и тишиной. Что они могут найти там? Какие неудачи и разочарования их ждут?

— Поехали, — сказал Инт и съехал вниз по балке, ведущей в таинственные глубины корабля. За ним последовал и Агрис.

Теперь следопыты находились в «животе» «Пингвина».

Шланг и каменный крест

Стоя на набережной, мы восторгаемся внушительным видом великанов, совершающих дальние плавания, радуемся красоте белоснежных, похожих на высотные здания, палубных надстроек и удивляемся, как же такие горы металла держатся на воде. Мы даже не догадываемся о том, как тесно внутри корабля.

Но зато гораздо просторнее выглядит подпалубный мир старого корабля. Выломанные перегородки объединяют все помещения в один единый туннель.

Ржавчина, словно красный мох, облепила всю внутреннюю часть обшивки корпуса. Каждое слово отдавалось в пустых сводах гулким эхом.

Инт с Агрисом облазили все трюмы, бывшие кубрики, лабиринты коридоров. Путь часто преграждали поваленные решётки. Приходилось обходить огромные металлические балки.

Сквозь едва заметные трещины и щели в туннель просачивался скудный свет, освещая мрачные развалины. Время от времени встревоженные птицы ударялись крыльями о металлические стены.

В машинном отделении остался лишь бетонный фундамент, а из соседнего помещения глазели чёрные огромные зрачки печей. Когда-то здесь гудел огонь, не смолкали голоса…

В задней части корабля находилось небольшое узкое помещение, служившее раньше складом. Теперь склад пустовал, на полу валялось только несколько ржавых жестяных банок и старый шланг. Открытый люк вёл в залитое водой винтовое отделение.

Внимание следопытов привлёк шланг.

— Когда прошлым летом из Даугавы поднимали затонувший катер, такие шланги были у водолазов, — сказал Агрис.

— У водолазов? — переспросил Инт. — Если ты не ошибаешься, то заслуживаешь по крайней мере золотой медали.

— Какой медали? За что? — не понял Агрис.

— Подумай сам! Разве тебе не кажется удивительным, что на старом корабле находится водолазный шланг?

Агрис кивнул: да, действительно, это странно.

— Допустим, шланг принесли!

— Ну и что же тогда? — От волнения у Агриса перехватило дыхание.

— Это значит, что на корабле побывали люди, которым шланг был необходим. Ясно, что это не пингвиновцы, а другие.

— Они!.. — только и смог произнести Агрис.

— Конечно. Пока это не доказано, но…

На такую удачу ребята не надеялись. Теперь можно было вернуться на палубу, поделиться новостями с Модрисом и всё тщательно взвесить и обсудить. Кроме того, в холодных сумерках под палубой следопыты уже изрядно соскучились по теплу и свету.

На обратном пути они заблудились и вышли в какое-то помещение. Лестница круто поднималась вверх к люку, заваленному металлическими колодами. Инт заметил тростник под лестницей. Пахло сладко, словно сеном. Очевидно, тростник сорван недавно и кто-то спал на нём: середина постели была примята.

Следопыты тревожно переглянулись. После необъяснимого случая с верёвкой, которую спустил на пылающую баржу таинственный благодетель, неприятное ощущение, что кто-то следит за ними, не покидало ребят.

— Бандит… — прошептал Агрис. — И он устроился как раз на «Пингвине».

Инт наклонился и поднял растрёпанную тетрадь в клетку, валявшуюся на тростнике. В ней было записано: «171 х 49–33 = ».

— Бандит, изучающий математику? — недоверчиво покачал головой Инт. — Вряд ли… Это что-то другое.

Следопытам сделалось не по себе. Они заторопились.

— Ногу ушиб! — пожаловался Агрис. — Проклятый камень!

— Камень? — насторожился Инт. — Какой камень? Откуда он здесь?

И всё же это был действительно камень. И довольно необычный. Такие не валяются на обочинах дорог. Это был растрескавшийся, покрытый мохом, небольшой каменный крест.

— На корабле произошло убийство! — воскликнул Агрис.

— Не болтай чепуху! — прервал Инт, осматривая находку.

Ему казалось, что он уже где-то видел в точности такой же крест. Если не на кладбище и не в музее, то, может быть, на картине или в книжке.

Наконец он вспомнил!

— Это копия большого креста, — объявил он Агрису. — Известный испанский мореход Бартоломей Диас воздвиг такой крест в Кейптауне в честь открытия мыса Доброй Надежды, оконечности Африки.

— Неужели «Пингвин» побывал в Африке! — воскликнул Агрис.

— Вероятно, — сказал Инт. — Возможно, что такие кресты продают там в качестве сувениров.

Помятая тетрадка и каменный крест торопили ребят в обратный путь. Вскоре они стояли на балке.

Агрис сел в боцманское кресло и энергично дёрнул верёвку, подавая Модрису сигнал к действию. Но Модрис почему-то не торопился. Может быть, он заснул? Друзья пытались разбудить его: свистели, кричали, аукали. Но ничего не помогало. Затем они стучали железкой по металлическому корпусу корабля так, что уши закладывало. От такого шума мог бы проснуться даже мертвец. Но Модрис не отзывался.

Прошёл почти час, никто так и не откликнулся.

Наверху что-то произошло.

Красные следы

Поражённые случившимся, следопыты долго молчали. Неужели Модрис решил избавиться от них, чтобы в одиночку пожинать плоды славы! Но это совсем на него непохоже.

— Работа бандита, — решил наконец Агрис. — Того самого, который поселился на «Пингвине».

Ребята вскочили и снова принялись звать Модриса. Но в ответ лишь испуганные голуби выпорхнули из щелей.

Отчаяние охватило ребят. Как быть? Однако Инт что-то придумал. Он схватил верёвку и мгновенно выпрыгнул наружу. Вначале казалось, сил у него достаточно. Но по мере того, как он поднимался выше, тело становилось тяжелее, в мышцах появилась тупая боль, руки занемели, плечи налились свинцом. К тому же опять его одолел страх. От этого вдвойне становилось тяжелей.

Палуба была уже рядом. Инт обхватил верёвку ногами и подтянулся из последних сил.

Агрис наблюдал, как Инт через край борта перевалил на палубу. Потом на палубе что-то звякнуло. Агрис увидел верёвку с железкой на конце. Верёвка раскачивалась, и железо ударяло о борт корабля. Агрис поспешил устроиться в боцманском кресле и просигналил Инту в ответ. Наверху визгливо заскрипела лебёдка.

— Ты как пёрышко лёгкий! — удивился Инт, встречая друга.

Время близилось к обеду. Солнце перевалило через Красные скалы и двигалось в сторону Даугавы.

Инт всё-таки думал недоброе о Модрисе. Он считал, что Модрис просто сбежал. Никаких следов нападения на корабле они не обнаружили. Даже рюкзаки стояли на прежнем месте. Как раз это и смущало Инта. Раз уж Модрис решил удрать, то почему не взял рюкзак? В конце концов, это же был его личный рюкзак!

И вдруг Агрис крикнул:

— Следы!

Юный следопыт на четвереньках ползал по палубе и рассматривал ржавую пыль, прибитую дождём. На палубе чётко вырисовывались четыре следа. Два больших и два поменьше. Те, что поменьше, оставил, вероятно, Модрис. А чьи большие следы? Видимо, кто-то тайком проник на палубу и напал на Модриса сзади.

Судя по всему, Модрис не предал друзей, он отважно держался до последнего, как надлежит настоящему борцу. Нет, Модрис не сбежал, его похитили, его увели насильно.

— Пойдём по следу, и мы догоним их, — решил Инт. — А там видно будет.

Следы вели на соседний корабль. Они спускались по Красным скалам в сторону Оттока.

— Наверно, Модриса связали, перекинули через плечо и унесли, — рассуждал Агрис. — Сам бы он не пошёл, клянусь!

— Если бы унесли, то были бы только одни следы, большие, а тут ещё и следы поменьше, — не соглашался Инт.

— Но рот ему заткнули абсолютно точно, — спорил Агрис. — Иначе он стал бы кричать.

Да, рот ему могли заткнуть, это верно. Они ведь не слыхали крика. Всё это выглядело очень странно. Кто-то был заинтересован в том, чтобы экспедиция красных следопытов с треском провалилась. Агрис упрямо твердил, что их преследует бандит, спрятавшийся на «Пингвине».

Продолжая идти по следу, ребята спускались всё ниже к Оттоку. Корабли там становились всё меньше.

На Корабельном кладбище не было ни души. А следы вели всё дальше. Там, где дождь вымыл палубу, остались красные отпечатки четырёх пяток.

На маленьком пароходике возле Оттока следы неожиданно оборвались. Странно! Не могли же Модрис с незнакомцем продолжить путь прямо по воде!

На носу парохода, на ржавом щите, чернели угли и обгоревшие доски. Лёгкий ветерок гонял пепел. Совсем недавно здесь горел костёр.

— Его зажарили и съели! — поёжился Агрис.

Инт расхохотался. Что-нибудь в этом роде могло прийти в голову только Агрису. На пароходике, видно, коротали ночь, сидя у костра, рыбаки или сплавщики.

— Его увезли на лодке, — сказал Инт.

— Но куда? — спросил Агрис.

Инт пожал плечами. Вдруг он заметил на носу парохода ещё какой-то след. Он вёл назад, к Красным скалам. Следы, как можно было предположить, принадлежали Модрису.

— Модрис столкнул его в реку! — заключил Агрис.

Так или иначе, ясно было одно: Модрису в последний момент удалось спастись. Но куда он исчез? Почему не вернулся на «Пингвин»?

На обратном пути, судя по следам, Модрис искал дорогу более пологую, избегая крутых подъёмов. Значит, он спешил к «Пингвину».

Инт хотел громко окликнуть Модриса, но Агрис ему не позволил: где-то неподалёку мог затаиться неизвестный, а следы и так доведут до цели.

Но следы вдруг исчезли.

— Что же он, улетел, что ли? — удивился Агрис.

— Он упал, — мрачно ответил Инт, разглядывая трухлявую доску, перекинутую с одного корабля на другой. На доске виднелись два ржавых отпечатка пяток Модриса.

Значит, Модрис торопился. Он бежал через зыбкие мостки и сорвался… Страшно даже подумать, что с ним стало! Ведь все ущелья, заводи, промежутки и лабиринты между кораблями под водой были завалены затонувшим ломом.

— Модрис плавает, как дельфин. Не может быть, чтоб он оттуда не выкарабкался, даже если бы и упал, — с надеждой сказал Агрис.

На всякий случай Инт наклонился и позвал:

— Мо-одрис!

И вдруг откуда-то снизу раздался громкий, радостный голос:

— Вы? Неужели это вы?

Ещё одна ночь на Корабельном кладбище

Опыт научил их не отправляться в путь без верёвки. Так было и на этот раз. Друзья спустили верёвку Модрису и втащили беднягу на палубу.

Вечерело. Следопыты спешили до сумерек вернуться к Красным скалам.

Когда ребята наконец достигли своего убежища, солнце низко опустилось над Даугавой.

Мальчишки сели ужинать. Теперь Модрис мог рассказать, что с ним случилось. С первых же слов он разочаровал Агриса. Оказывается, его не брали в плен и не собирались похищать. Он покинул пост по собственному желанию. Модрис сам, первый заметил на носу корабля чужие следы. Он думал, что Инт с Агрисом долго пробудут внутри корабля, и решил пойти по следу, показавшемуся ему очень подозрительным.

— Чего это ты вдруг стал так стараться? — удивился Инт.

Но Модрис пропустил его замечание мимо ушей.

Следы вели к Оттоку. Модрис решил, что таинственный гость сел в лодку и уехал. Незнакомец покинул Корабельное кладбище и, значит, не опасен.

Модрис поспешил обратно. Второпях он оступился и упал.

К счастью, место оказалось достаточно глубокое, и он не мог напороться на какой-нибудь металлолом. Он взобрался на чугунную колоду и стал думать, что делать дальше. Как раз в это время друзья и окликнули его.

Выслушав рассказ Модриса, Инт с Агрисом вынуждены были признать, что кто-то действительно наблюдает за ними. Об этом свидетельствовало и логово, обнаруженное ребятами на «Пингвине», и тетрадь, о которой сообщили Модрису Инт и Агрис.

Особой удачей Модрис считал находку шланга, которая и наталкивает на настоящий след. Надо рискнуть ещё раз и спуститься в трюм «Пингвина», всё внимательно проверить. Модрис больше не намерен крутить колесо лебёдки. Спускаться будут все.

Хлеб кончался. Термосы были пустые. Если завтра до обеда они не вернутся на остров Ливу, их начнут мучить жажда и голод.

Наступила ночь. Чёрные тучи, словно гружёные баржи, плыли над Корабельным кладбищем, а между ними кое-где зажигались сигнальные огни первых звёзд. Казалось, они совсем близко, стоит лишь протянуть руку.

Существует такая примета: когда звёзды спускаются низко, мечты и чаяния людей летят им навстречу. Мысли становятся необыкновенно лёгкими и уносятся вдаль, словно ночные птицы.

На небе зажглась луна. Звёзды как будто поблёкли, зато сверху льётся синеватый сказочный свет. Ночь становится светлее. На горизонте снова вспыхивают огни судоремонтного завода, но при свете луны они уже не так ярки.

Далеко внизу слышен плеск воды. А над кораблями тишина. Иногда казалось, будто под покровом ночи старые развалины пробуждаются от сна и снова силятся стать такими, как прежде, и отправиться в дальние плавания.

Прислушайтесь, не бьют ли склянки? Не удар ли это корабельного колокола, возвещающего начало вахты? Значит, корабль готов отправиться в путь. И вот из трубы уже поднимаются белые струйки дыма. Неужели это просто туман? Корабль тяжело вздыхает, как будто даёт прощальный гудок. Неужели это только гудение ночного ветра в металлических лабиринтах?! А жёлтый свет в пустых глазах иллюминаторов? Неужели всего лишь отражение луны?! Постойте! Кажется, на палубах раздаются торопливые шаги матросов… Неужели вы ничего не видите и не слышите? Разве не замечаете, как старый корабль вздрагивает в нетерпеливом ожидании дальних странствий? Вслушайтесь! Как ожило и начинает дрожать корабельное сердце! Как воды ласкают старые борта… Глядите! Корабль уходит! Уходит старая коробка навстречу морским просторам! Как прежде!

Так наперебой ребята сочиняли фантастическую историю о старом корабле. На миг они поверили в реальность воображаемого и кинулись к борту. Им в самом деле захотелось увидеть, как зеленоватые волны бьются о борт корабля. Но… увы! Корабль стоял на одном месте. Фантазия, порождённая ночными звуками, испарилась!

— Эх, в море бы сейчас… — вздохнул Модрис.

Инт взглянул на друга и задумчиво произнёс:

— Жюль Верн сказал: «Если бы не моря и океаны, то великие географические открытия задержались бы на несколько тысяч лет».

— И на морских картах не было бы Бискайского залива, мыса Доброй Надежды, Магелланова пролива, — подхватил Модрис. — Где бы тогда Агрис взял красивые названия для некоторых уголков острова Ливу?

— Америку тогда открыл бы не Колумб, а дедушка Агриса, — улыбнулся Инт.

Ребята расхохотались.

— Для нашего острова это была бы большая честь! — воскликнул Модрис.

— Дедушка ничего не открыл бы, он ведь всю жизнь прожил на суше, — грустно сказал Агрис. — А я мечтаю о море! Как вырасту, так и снимусь с якоря. И тогда вы обо мне услышите. Не может быть, что всё уже открыто.

— Нет, конечно, — согласился Инт. — Что-нибудь да осталось и для тебя. Разве мы сегодня сделали мало открытий? Красные скалы, Красное озеро, лабиринты и заливы Корабельного кладбища — разве это не открытия?

— Конечно, открытия! — горячо подхватил Агрис.

Но Модрис уже ничего не слышал, он сладко зевнул и отправился на ночлег первым. Агрис с Интом последовали его примеру. Завтра им предстояло продолжить поиск.

Удачный день

Утро наступило холодное. Серые тучи обложили небо. Большие редкие капли упали на землю. Начался дождь.

— Это хорошо, — сказал Модрис. — Туман расходится. Через несколько часов опять появится солнышко.

Следопыты, съёжившись, топтались около цистерны.

С вечера они решили, что в трюм спустятся все. Модрис — последним. Он привяжет к основанию мачты верёвку и затем сам спустится по ней. Забираться обратно первым тоже удобнее ему. Если уж Инт смог, то для Модриса это сущая чепуха. Потом он привяжет верёвку к лебёдке и поднимет Инта.

Ребята спустились вниз и сразу направились к месту, где вчера нашли шланг.

Они опять заглянули в логово с тростниковой подстилкой. Там никого не было. Следопыты пошли дальше.

Шланг по-прежнему лежал на полу. Модрис пнул его ногой и посмотрел на затопленное винтовое отделение.

— Братцы!.. — От волнения Модрис стукнул себя по лбу. — Допустим, взрывники действительно скрывались здесь. Как тогда они добирались до фашистских кораблей? Маловероятно, чтобы корабли стояли бок о бок.

— Да, они стояли гораздо дальше, — согласился Инт. — Ну и что?

— А как же сюда подошли взрывники?

— Через камыши, — сказал Агрис.

— Там даже водяная крыса не пролезла бы, — возразил Модрис. — Да и остров был полностью окружён. Мне дед рассказывал.

— Ну тогда… тогда… — Агрис запнулся.

— Прилетели? — усмехнулся Модрис. — На вертолёте…

— Перестань, — хмуро прервал его Инт. — Возможно, взрывники подошли на лодке.

— А может быть, на пироге, как индейцы! — продолжал Модрис. — А вёсла тряпками обмотали, чтоб не так плескались. Фрицы ведь совсем глухие…

Инт молчал. Он сердился на Модриса. Тот всегда находил к чему придраться, даже когда всё было тщательно взвешено и продумано.

Да и в самом деле, каким образом удалось им пробраться к кораблям, так тщательно охраняемым? Но если допустить, что подойти к кораблям было абсолютно невозможно, то отпадает и всё остальное.

— По суше невозможно, — рассуждал Инт, — по воздуху и по воде — тоже… А если под водой? Ребята, они подкрались к кораблям под водой!

— Для этого нужны русалки или хотя бы дельфины, — пошутил Модрис.

— Нет, вполне достаточно одного водолазного насоса, шланга и скафандра! — крикнул Инт и в азарте пнул ногой лежащий на полу шланг.

— Водолаза могли выдать пузыри на поверхности воды!

— Но в это время была глубокая ночь!

— Ты думаешь, корабли взорвали водолазы? — спросил Модрис.

— Да, я уверен! — ответил Инт. — Допустим, здесь стоял насос.

— Ну, допустим… — неохотно согласился Модрис.

Инт снял очки, тщательно протёр стёкла и махнул рукой.

— Помогите мне надеть скафандр, — сказал он.

Затем жестами он изобразил, как влезает в скафандр, надевает тяжёлые свинцовые сапоги на ноги.

— Надевайте шлем, — приказал «водолаз».

Увлечённые игрой Модрис с Агрисом наклонились, взяли воображаемый шлем и надели его на голову Инта. Инт поднёс конец шланга ко рту и, широко расставив ноги, медленно двинулся к люку.

— Я задыхаюсь, — низким голосом проговорил он. — Качайте воздух.

Агрис с Модрисом встали по обе стороны воображаемого насоса, взялись за его ручку и начали ритмично кланяться. Ребята не могли удержаться от смеха. К чему такой спектакль? Пустая трата времени!

Инт, продолжая изображать водолаза, спустился в винтовое отделение и, преодолевая отвращение, погрузился в грязную воду. Он тащил с собой тяжёлый кусок чугуна, «магнитную мину».

— А в воду зачем? — забеспокоился Агрис. — Скафандр ведь надевали в шутку!

Волноваться пришлось недолго. Инт уже вылезал из воды.

— Шланг слишком короткий, — взволнованно сообщил он. — С таким коротким шлангом для подачи воздуха далеко не уйдёшь.

Инт побледнел от досады.

— Значит, партизаны шли не подводным путём… Всё так хорошо совпадало, — не успокаивался Инт. — Надели скафандр, взяли взрывчатку, спустились в винтовое отделение, оттуда опустились под воду и приблизились к кораблям.

— Опять ты что-то путаешь! — прервал Модрис. — Как могли они выбраться из «Пингвина»?

Инт указал на винтовое отделение:

— Посмотрите, что там.

— Вода, ну и что особенного? — не понял Модрис.

— А как вы думаете, откуда она взялась?

— У корабля, наверное, образовалась течь, — пожал плечами Модрис.

— Не течь, а здоровенная дыра, — сказал Инт. — Я понял это сразу, как только увидел залитое водой винтовое отделение. Когда «Пингвин» поставили сюда, винт сняли, и на его месте осталось довольно большое отверстие, через которое вполне мог пролезть человек.

— А почему в таком случае корабль не затонул? — удивился Модрис.

— Потому что задняя часть останков «Пингвина» сидит на мели.

— Вообще-то у водолазов шланги длинные… — сказал Модрис.

Инт вдруг схватил конец шланга, поднёс к глазам, поскрёб ногтем и воскликнул:

— Шланг обрезан!

— Но кто же станет резать шланг? — возразил Агрис. Инт нахмурился:

— Это мог сделать кто-нибудь из партизан. Вспомни, в записке было сказано: «Кестерис не вернулся».

— Думаешь, предательство? — Модрис вопросительно посмотрел на Инта, но тот ничего не ответил.

Предположение было слишком страшным. И всё-таки шланг был обрезан. Судя по длине шланга, это могло произойти самое большее на расстоянии нескольких шагов от «Пингвина». В том случае, если насос находился у самого отверстия, в винтовом отделении, а не наверху.

Инт достал тетрадь, раскрыл её и написал против второго пункта: выполнено. Отвечая на вопрос: «каким образом партизанам удалось добраться до фашистских кораблей и один из них взорвать?», он записал: «Взрывали водолазы. Они подошли к фашистским кораблям под водой. Надо полагать, что они воспользовались магнитной миной замедленного действия».

Оставалось три невыясненных пункта: «Кто такой Кестерис и почему он не вернулся? Имена других подпольщиков? Все ли подрывники погибли?»

— Допустим, двое работали насосом, третий опустился под воду с миной, — говорил Инт, стараясь разгадать возможный ход событий. — Следовательно, на задание они отправлялись поочерёдно. Каждому было поручено взорвать определённый корабль.

— Почему ты так думаешь? — не понял Агрис.

— Судя по почерку, записку писали трое. Писать мог тот, кто работал насосом. Первым писал Кестерис, потому что на задание он отправился последним.

— Ерунда! — сказал Модрис. — Зачем им меняться? Все три мины можно заложить одновременно.

— А если насос был немного испорчен? — не сдавался Инт. — Тогда нельзя оставаться долго под водой.

— Мало ли что могло быть! — не соглашался Модрис. — Важно, было ли это на самом деле?

— Откуда я знаю! — рассердился Инт. — Это только моё предположение. Когда ушёл Кестерис, предатель, стоявший у насоса, придумал вескую причину, чтобы оправдаться перед напарником, и пошёл вслед за Кестерисом. Он спустился под воду и отрезал шланг, потом вынырнул и поплыл к острову. Там он сдался фрицам, чтобы снискать их милосердие и спасти свою шкуру.

— Так можно додуматься до чего угодно! — рассмеялся Модрис. — Неясно одно: как вёл себя человек, оставшийся на корабле…

— Не дождавшись возвращения товарищей, он, наверно, пошёл выяснить, что случилось. Увидав отрезанный шланг, он, видимо, решил — это сделали фрицы. Они убили не только Кестериса, но и того, другого.

— Но другой ведь должен был бежать! — разволновался Агрис.

— Наверно, не успел!.. — воскликнул Модрис. Наконец он сдался. Инт убедительно отвёл все его возражения.

Справедливости ради, следует сказать, что Инт вовсе не навязывал свою версию, только, как он сам высказывался, искал возможные варианты. Все доводы Инта были чистейшей фантазией. Но так могло быть на самом деле. Кое-что в его выводах было справедливо. Об этом мы узнаем позже. Однако в самом главном Инт всё-таки ошибся. Но пока следопыты ещё не могли знать об этом.

— А если… если уж Кестерис не вернулся, — запинаясь, начал Агрис, — то он должен быть… должен быть внизу…

— Где — внизу! — удивились ребята.

— В реке.

Важное открытие

Смелая мысль.

— В реке? — задумчиво переспросил Инт. — Возможно… Хотя прошло столько лет…

— Человек в скафандре не мог всплыть, — возразил Модрис. — Кроме того, между островами Соли и Екаба течение очень медленное. Если Кестерис там вообще когда-нибудь был, то он до сих пор там.

— Конечно, свинцовые сапоги и металлический шлем — не щепки, таким слабым течением их не унесёт, — согласился Инт и сразу же решил: надо обследовать Красное озеро.

Задание, конечно, было не из приятных, но Инт не хотел отступать. Он уверял, что самый главный свидетель давнего события лежит на дне Красного озера. Его нужно найти во что бы то ни стало.

— Голым по дну озера не походишь, — усмехнулся Модрис. — Нужен скафандр.

— Обойдёмся аквалангом, — сказал Инт. — У меня дома есть. Как только вернёмся из экспедиции, съезжу в Ригу и привезу.

— Да, но кто из нас полезет? — спросил Агрис.

— Куда полезет? — не понял Инт.

— В озеро за трупом Кестериса…

— Сумасшедший! — воскликнул Модрис и смолк.

Никто добровольно не вызвался стать аквалангистом.

Чуть помедлив, Инт сказал:

— Разрешите мне.

— Пожалуйста! — облегчённо вздохнули Модрис с Агрисом.

Инт раскрыл тетрадь. Против третьего пункта «Кто такой Кестерис и почему он не вернулся?» Инт записал: «Кестерис был одним из подпольщиков. Есть подозрение, что он погиб от руки предателя. Труп Кестериса должен находиться на дне Красного озера».

Пока Инт записывал, Модрис ещё раз тщательно оглядел всё пространство трюма. Внимание его привлекала стена. Осторожно он соскрёб ногтем ржавчину, затем подул пыль…

— Иди сюда со своими очками, — крикнул он Инту.

Тот захлопнул тетрадь и подбежал к Модрису. На стене можно было различить нацарапанные острым предметом линии, почти совсем съеденные ржавчиной.

Прищурившись, Инт напряжённо разбирал таинственные знаки.

— «41. 7. VIII… Кестерис…»

— Кестерис!.. — воскликнул удивлённый Агрис.

Инт продолжал:

— Грин-тал… Ми-си-ус…

— Да разве это фамилия, — вмешался Модрис. — Во-первых, это никакое не «у», а «и»… Значит, Мисин.

— А может, Мисиньш? — думал Инт. — Мягкий знак и «ш» могли стереться.

— Мисиньш!.. — У Агриса пересохло во рту. — Карлис Мисиньш!

— Почему Карлис? — удивился Инт. — Здесь нет имени.

— Карлис Мисиньш — отец нашего Роберта, — объяснил Агрис. — Помнишь, в то воскресенье мы с ним играли в футбол.

— В самом деле! — удивлённо воскликнул Модрис.

Инт задумался:

— Мало ли в Латвии Мисиньшей?

— А если всё-таки он? — не отступал Модрис.

— Тогда бы вы что-нибудь слышали, — сказал Инт. — Не может быть, чтобы о прошлом человека, столько лет прожившего на острове, никто ничего не знал.

— Нет, мы ничего не слыхали, — подтвердил Агрис.

Модрис, к удивлению, оказался самым горячим защитником этой идеи.

— А если у него есть основание молчать о своём прошлом? — спросил он. — А если он не хочет говорить?

— Ты и правду думаешь, что это он? — Инт недоверчиво взглянул на друга.

— Ничего я не думаю! — резко ответил Модрис. — Но если это оказалось бы правдой и он единственный уцелел, то всякое может быть…

— Давайте поедем домой и спросим у него самого, — предложил Агрис.

— Так он тебе и расскажет!

— Тогда уж вернее узнать чего-нибудь через Роберта, — сказал Инт.

Он снова раскрыл тетрадь и прочитал четвёртый пункт плана: «Выяснить имена остальных подпольщиков». И сразу же записал: «Их было трое — Кестерис, Мисиньш и Гринтал».

Экспедиция почти что выполнила своё задание. Из шести вопросов без ответа остался только пятый: «Все ли погибли?» К шестому вопросу Инт добавил ещё два подпункта: «а) найти скафандр с телом Кестериса; б) узнать о судьбе Мисиньша».

На корабле пришлось провести ещё полдня. Голод давал о себе знать, пора было подумать о возвращении домой. Надо подготовиться к следующей экспедиции. Кроме того, имелись все основания получить дома нагоняй от родителей.

Ребята вернулись на палубу. По разработанному заранее плану первым взобрался по верёвке Модрис. При помощи лебёдки он поднял наверх своих товарищей. Период Великой Лени у Модриса наконец-то закончился.

Вскинув рюкзаки, следопыты отправились к Красным скалам, к своей «Находке». Они искали её несколько часов, но так и не нашли. Во время грозы корабли двигались. Не исключено, что они попросту смяли лодку.

Ребята растерялись. Как без лодки переплыть Магелланов пролив?

К счастью, Модрис вспомнил о броде. Это была плотина из крупных камней. Она проходила с острова Екаба на остров Ливу. Островитяне называли этот брод «Кошачьей дорогой». Раньше по ней перегоняли скот на сочные луга острова Екаба. С тех пор как жители острова Ливу перестали держать коров, дамбой пользовались только коты, пробираясь на ночную охоту в сторону Корабельного кладбища.

Третья часть. Операция «Пингвин»

Коллекционер антикварных вещей

За долгую отлучку Агрис находился под строгим домашним арестом. Обвиняя Агриса, мать припомнила ему всё. Во-первых, он вернулся домой на день позже, чем было позволено. Во-вторых, потерял большой термос и кое-что из одежды. В наказание Агрис должен провести дома целую неделю, не выходя со двора ни на шаг.

А Модрису всё сошло благополучно. Он до некоторой степени уже приучил своих родителей, оставаясь в гостях иногда дольше, чем предполагалось. И если Модрис загостился у Инта, в этом не было ничего плохого. Ведь родители обоих ребят были добрыми знакомыми. (Правда, это же обстоятельство могло их разоблачить.) Да к тому же Модрис свой рюкзак довёз до дома в полной сохранности. В рюкзаке была одежда, которую, по его словам, они надевали во время похода, и термос.

Итак, Модрис с Интом жили дома на острове Ливу. Они ломали голову, как пробраться к арестованному Агрису. Работу нужно было продолжить немедленно, но, как назло, именно сейчас возникли препятствия.

Необходимо выяснить, не есть ли отец Роберта тот самый Мисиньш, чья фамилия нацарапана на стене «Пингвина». Модрис с Интом целыми днями слонялись около одинокого жилища Мисиньшей. Роберт словно в воду канул. Зато хозяина они видели утром и вечером, когда он уходил на работу и возвращался домой. Но этого было мало. А подойти и прямо задать вопрос ребята не решались, это могло вызвать у Мисиньша ненужные подозрения. Пока следопыты должны сохранить всё в тайне. Поэтому сначала следовало поговорить с Робертом. У него постарались бы всё выпытать. Как жаль, что нет Агриса! Он проворен, как угорь, и разыскал бы исчезнувшего Роберта. Но Агриса освободят лишь через три-четыре дня.

Инт забеспокоился. Время летит, а дело — ни с места. Тайком от Модриса он доставал записку с адресом коллекционера старинных предметов Бринкиса. Вероятно, ничего нового от него не узнаешь, но попытаться всё же можно. Может быть, старик вспомнит, кто продал ему часы с «Пингвина». Вот было бы здорово!

Инт собирался поехать домой за аквалангом, но Модрис его отговаривал. Завтра Агрис освободится, и тогда они вместе разыщут Роберта. Инт решил, что Робертом они могут заняться вдвоём, без него. А он за это время проделает работу не менее важную, чем выяснение личности Мисиньша.

Ранним утром Инт снова сел в автобус тридцать третьего маршрута и поехал домой. В тот же день он отправился разыскивать старого Бринкиса.

Инт предусмотрительно захватил с собой найденный на «Пингвине» каменный крест. Он послужит поводом для встречи, и приход Инта не вызовет у старика ни малейшего подозрения.

Бринкис жил на одной из кривых тенистых улочек Старой Риги. Дома с толстыми стенами и маленькими, напоминающими бойницы, окошками походили на крепости. Здесь было прохладно даже в самые знойные летние дни. Древность мирно уживалась с современностью: в старинных зданиях располагались различные учреждения, музеи и кафе. По вечерам улочки освещались старинными фонарями, рядом вспыхивала разноцветная неоновая реклама.

Под крышами ворковали голуби. На каменной мостовой суетились воробьи.

Дворы напоминали глубокие колодцы, над которыми виднелись маленькие квадратики неба. В глубоких оконных проёмах стояли горшки с цветами.

Следователь по особо важным делам поднялся по скрипучей лестнице и решительно постучал в третью квартиру. Ждать пришлось долго. Наконец послышались шаркающие шаги.

— Кто там? — спросил за дверью сиплый голос.

— Я… — смущённо ответил Инт. — Я из школы.

Щёлкнул замок, звякнула цепь, хозяин повернул ключ.

Старик запирался на все замки. Может быть, он боялся кого-то? Дверь открылась, и в лицо ударило крепким табачным духом. Инт невольно отступил назад.

Перед ним стоял Бринкис. Это был человек лет шестидесяти, с плоским лицом медного цвета. Небольшого роста, худощавый, он казался ещё довольно бодрым и сильным. Под выцветшей клетчатой рубашкой прорисовывались крепкие мышцы. Видимо, коллекционер занимался физическим трудом.

Под седыми бровями холодно сверкали глаза. Чувствовалось, что хозяин недоверчив, раздражителен и находится в подавленном настроении. Может быть, причина была в абсолютном одиночестве, в котором он пребывал долгое время.

— Чего надо? — неприветливо спросил он.

Инт в растерянности что-то пробормотал в ответ. Не сказав ни слова, Бринкис повернулся и через узкую тёмную кухню, тяжело ступая, пошёл в комнату. Инт понял это как приглашение последовать вслед за хозяином.

Пахло плесенью. Комната напоминала музей или даже лавку утильсырья. Старые, отслужившие своё предметы говорили о том, что симпатии хозяина полностью принадлежат морю. На столе, на подоконнике, на шкафу, под кроватью — всюду виднелись различные предметы морского обихода. Здесь было окованное медью рулевое колесо, градусник, барометр, манометр, старинный раздвижной бинокль, надтреснутый корабельный колокол, морские карты и много всякой всячины. Инт решил, что в молодости старик был моряком. Видимо, ему довелось побывать в чужих странах. И теперь окружавшие его старые вещи вызывали в памяти воспоминания о прекрасном прошлом.

Хозяин даже не предложил гостю стула.

— Показывай, — буркнул он.

Инт вытащил из портфеля каменный крест.

— Древний мореход Бартоломей Диас во время своего морского путешествия… — начал было Инт и вдруг замолк.

На лице старика отразилось необыкновенное волнение. И вдруг Инт увидел среди разного барахла в углу каменный крест, в точности такой же, как тот, который он собирался предложить Бринкису.

— Тогда вам, наверное, не нужно… — смущённо проговорил Инт и хотел положить крест обратно в портфель.

Но старик не позволил. Каменный крест, вероятно, имел большую ценность, потому что глаза Бринкиса так и забегали.

— Сколько хочешь? — спросил он.

— У вас уже есть такой, зачем покупать второй, — отговаривал Инт.

— Десятку даю, — предложил хозяин.

Если признаться начистоту, то Инт не собирался продавать крест, он служил ему лишь поводом для посещения Бринкиса. Поэтому Инт делал вид, что торгуется, а хозяин всё время набивал цену.

— Пятнадцать! Двадцать!

Наконец Инт закрыл портфель.

— Зачем вам два креста? — сказал он решительно. — Продам тому, у кого ни одного нет.

— Ты что, пришёл разыгрывать меня? — В голосе Бринкиса слышалась озлобленность. — Откуда у тебя этот крест?

— А где вы взяли корабельные часы? — выпалил Инт.

— Какие часы? — не понял старик.

— Часы с корабля «Пингвин»! Те самые, какие вы продали школьному мореходному музею острова Ливу.

Бринкис вдруг закашлялся. Он кашлял долго, потом насупился, как бы стараясь что-то припомнить.

— «Пингвин», «Пингвин»… — бормотал он. — Убей, не помню! Ходят тут, приносят всякую всячину. Не стану же я всех расспрашивать…

— Жаль, — сказал Инт.

Он взял портфель и пошёл к двери.

Сплошные неудачи

Итак, визит к Бринкису ни к чему не привёл. У старых людей плохая память, от них трудно чего-нибудь добиться. Да и нужды большой в этом нет. Следопыты придут к цели и без помощи Бринкиса. Инт решил не рассказывать об этом посещении Модрису и Агрису. Ребята ведь предупреждали его, что коллекционер теперь ничего не помнит. Поступок Инта мог показаться им просто смешным. К тому же не являлось ли это признаком некоторого недоверия к товарищам?

Вечером Инт выгружал из автобуса баллоны акваланга. Модрис с Агрисом встретили его на остановке. Радостные мальчишки потащили баллоны через пустыню Земли Отчаяния к развалинам маяка.

— Что слышно? — по дороге спросил Инт у островитян.

— Ничего не слышно! — Модрис злобно сплюнул.

Агрис свободной рукой почесал затылок и шмыгнул носом.

— Роберт пропал, — сообщил он.

— То есть как это — пропал? — не мог понять Инт.

— Его нет на острове, — пояснил Агрис. — Удалось только узнать, что он уехал в деревню к бабушке.

Сообщение было не из радостных. Кто знает, когда Роберт появится. Может, всё лето пройдёт…

Баллоны принесли на развалины и спрятали. Пока Роберта нет, нужно хотя бы исследовать Красное озеро. Но такая работа требует подготовки. Для этой цели Инт выбрал Магелланов пролив — место близкое и безлюдное.

За несколько дней Инт облазил весь Магелланов пролив вдоль и поперёк. Вскоре он заявил, что в случае необходимости вполне может стать исследователем морских глубин. Но такой необходимости пока что не было.

Во время одной из тренировок у него появился соперник.

Они вынырнули почти одновременно перед изумлёнными следопытами. Пловцы с удивлением глазели друг на друга. У второго ныряльщика не было за спиной баллонов акваланга, как у Инта, только маска на лице и ласты.

Когда первое удивление прошло, ребята узнали дедушку Агриса.

— Подумаешь — с баллонами! — сказал дед презрительно, указывая на Инта. — К такому делу нужен научный подход.

— К какому делу? — насторожился Инт.

— Да это у него присказка такая! — поспешил успокоить Агрис.

— А мы и хотим по-научному, — согласился Инт. — Мы наблюдаем за перемещением рыбы в Магеллановом проливе. Вы, наверно, слышали, что таких исследователей называют ихтиологами.

— Их-ти!.. — Дед как будто чихнул. — Чего уж там наблюдать! Другое дело — найти в реке затонувший корабль или утопленника…

Дед не был расположен к беседе, он перекинул ласты через плечо и ушёл.

— Завтра же отправляемся на Корабельное кладбище и берёмся за работу, — сообщил Инт. — Пока дед не оповестил весь остров. Думаете, он зря сказал про утопленника?

Модрис обещал до утра раздобыть лодку. Она была необходима для перевозки через Магелланов пролив баллонов. «Находка», как известно, потерпела аварию на Корабельном кладбище, а тащить такой груз на спине по Кошачьей дороге ребятам не хотелось. Кроме того, их там могли заметить.

Агрису поручили запастись продуктами. Эта задача не составляла особых трудностей — экспедиция планировалась всего на два дня. Опыт доказал им, что длительная отлучка из дома чревата арестом.

Агриса волновало другое. Отец возвращался из рейса — он прислал телеграмму. В такой момент Агрис должен быть дома. Обычно он с нетерпением ждал прихода отца, но сейчас мечтал о том, чтобы отец задержался на денёк-другой, пока они раскроют тайну Красного озера.

На следующее утро, только захлопнулась дверь за матерью, Агрис вскочил с постели. Во дворе он схватил спрятанный под кустом сирени портфель с продуктами и направился было к калитке, но путь ему преградил дед.

— Подумать только, — хитро усмехнулся он. — Сколько можно!

— Сколько? — смутился Агрис. — За всё лето только второй раз. Инт обещал нам показать Задвинье, и… мама Инта будет ждать нас…

— Мамы всегда ждут, — сказал дед. — И твоя ждала… И снова будет ждать. К делу нужен научный подход. А знаешь ли ты, что на старых кораблях и не такие, как ты, сворачивали себе шеи?

Агрис остолбенел. Оказывается, дед всё знает… Но к чести своей — матери ничего не сказал, иначе бы Агрис неделей не отделался.

— Чего рот раскрыл, как рыба? — продолжал дед. — Подумай хорошенько! Что, у меня своей головы на плечах нет или я ничего не вижу? Старый дурень, на свою беду рассказал вам про подпольщиков, вот теперь и расхлёбывай! Прежде чем пузыри не пойдут, не успокоитесь…

— Но ведь я обещал… — хныкал Агрис. — Это очень важно! Чрезвычайно важно!

Дед был ужасно любопытный и настырный. Он не отстал от внука, пока Агрис не рассказал ему всё: и про Красное озеро, и про скафандр, и про Кестериса. Парнишка умолчал только о подозрениях насчёт Мисиньша.

— Ничего вы там не найдёте! — заявил дед. — Ну-ка марш домой! К делу нужен научный подход!

Так по непредвиденным обстоятельствам экспедиция задержалась больше чем на два часа. Ребята сидели наготове в лодке, раздобытой Модрисом. Тут же лежал акваланг. Не отрывая глаз, смотрели они на развалины, откуда должен был показаться Агрис.

Наконец, они увидели его. Бледный и взволнованный, он рассказал товарищам, что с ним случилось утром. Ребята были встревожены. Тайна их перестала быть тайной. Поэтому нельзя было медлить ни минуты.

Но если уж не повезёт, так не повезёт. Едва Модрис окунул вёсла в воду, как на берегу показался Карлис Мисиньш.

Для ребят это было как гром среди ясного неба. У мальчишек взмокли спины. Откуда Мисиньш узнал об экспедиции? И что ему тут нужно?

Поздоровавшись, Мисиньш спросил:

— Мой Робис не с вами?

— Разве он уже вернулся? — удивился Агрис.

— Дело слишком серьёзное, ребята, — продолжал Мисиньш. — Если вы с ним заодно, то лучше скажите мне.

— Вы же сами говорили, что Роберт уехал в деревню к бабушке! — пожал плечами Модрис.

— Да, — подтвердил Мисиньш. — Но сегодня утром я получил письмо. Бабушка спрашивает, почему не приезжает Роберт…

— Мы ничего не знаем о нём, — заволновались ребята. — Честное слово!

Вот так новости!

Неожиданное знакомство

Магелланов пролив они проходили молча. Но не всегда молчание означает согласие. Не надо думать, что следопыты так и поверили Мисиньшу.

— Робис совсем не из тех, кто станет убегать из дому, — начал Модрис. — Он прилип к отцу, как репейник. Чего ему бежать?

— Ты считаешь, что Мисиньш всё это сочинил? — Инт вопросительно взглянул на Модриса; тот ничего не ответил.

Мальчишки подняли баллоны на плечи и потащились через луг острова Екаба к старым кораблям.

— Мисиньш сам спрятал Роберта, чтобы тот не проговорился, — продолжал Модрис.

— Как ты считаешь, Карлис Мисиньш и подпольщик с «Пингвина» одно и то же лицо? — спросил Инт.

Модрис пожал плечами.

— Если Мисиньш действительно спрятал Роберта, то это наводит на подозрение в том, что Карлис Мисиньш — предатель, который, спасая шкуру, убил Кестериса.

Подозрение слишком серьёзное. Относиться к нему следовало очень осторожно, торопиться с окончательными выводами не следовало.

Наконец достигли Корабельного кладбища. Подняли баллоны на катерок, а сами взобрались на палубу.

— Глупости! — неожиданно воскликнул Инт. — Зачем Мисиньшу прятать Роберта? Ведь он не знает, что мы затеяли!

— Не знает! — усмехнулся Модрис. — Дед Агриса тоже не знал. А теперь — только послушай! А если дед знает, отчего не знать и Мисиньшу? Может, это он наблюдает за Корабельным кладбищем? Так оно и есть! — продолжал Модрис. — А для чего он построил свой дом на отшибе? Если хотите знать, оттуда он видит старые корабли как на ладони.

Да, есть над чем призадуматься.

Но сперва нужно было добраться до Красных скал.

Учитывая вес акваланга, на этот раз ребята взяли с собой только один рюкзак, уложили в него лишь самое необходимое: фляжку с питьевой водой, знакомую нам тетрадь, маску и ласты, несколько мотков верёвки. Запланированный портфель с продуктами по известным нам причинам остался на острове Ливу. Что ж, ради дела можно и поголодать…

Наконец добрались до Красных скал. Они двинулись вверх.

Солнце припекало. Пот струился по их лицам. Время от времени Инт останавливался, чтобы протереть стёкла очков, а Модрис пыхтел, как паровоз.

— Так и мозоль недолго натереть, — сказал он, подкладывая рубашку под нагретый солнцем баллон.

— Может, отдохнём, а? — предложил Инт.

— Отдохнём на «Пингвине», — буркнул Модрис, терпеливо продолжая тащить свой груз.

Он проявил небывалую работоспособность. Друзья не заметили, когда закончился период Великой Лени. Кажется, теперь уже навсегда. Именно так можно было объяснить его поведение в настоящее время.

К обеду они добрались до «Пингвина». Ребята опустили баллоны на палубу и, вытирая потные лица, сели рядышком.

Немного отдохнув, следопыты принялись за дело.

Они растянули на палубе две верёвки и прикрепили к ним несколько дощечек, найденных в куче хлама. Там же, на свалке, нашли два ржавых крюка и привязали их к концам верёвок. Получилась лестница. С помощью крюков лестница зацеплялась за борт, и аквалангист мог спуститься по ней.

Эта несложная, но кропотливая работа была наконец закончена, и следопыты разогнули спины. Солнце уже клонилось к закату, спускаться на дно озера придётся завтра. Друзья сердились на неуклюжего Агриса, из-за него экспедиция отправилась в путь с опозданием. Досталось и Карлису Мисиньшу. День был потерян. И к тому же у них не было еды. Они торопились сделать всё как можно быстрее, пока голод не заявил о себе.

Настроение у всех было неважное. В голову приходили одни только неприятные мысли. Припомнилась таинственная тетрадь по математике, странное логово под лестницей «Пингвина», красные следы, о которых даже думать было страшно. Следовало быть осторожнее… Акваланг вместе с баллонами следопыты спрятали в груде лома, старательно замаскировали его от постороннего взгляда.

В куче железяк ребята обнаружили нечто вроде мини-юбки, сплетённой из камыша.

— Можете говорить что хотите, — утверждал Агрис, — но где-то поблизости находятся дикари. В прошлый раз мы видели остатки костра, а теперь эта набедренная повязка… Что бы это всё значило? Я не знаю, откуда они взялись здесь, но…

Модрис с Интом, конечно, скептически отнеслись к фантазии Агриса. Они лишь снисходительно улыбались, слушая его «детский лепет».

С моря подул бриз. Этот лёгкий, приятный ветерок возникает от смены температур на суше и на море.

Бриз пригнал на старые корабли серую дымку.

— Посмотрите, дым! — крикнул Агрис, показывая в сторону Оттока.

Они увидели тонкую струйку дыма, поднимающуюся вдалеке. Сквозь дым едва можно было различить слабые отсветы огня.

— Там они сушат свои набедренные повязки, — сказал Агрис.

— Возможно, твоя набедренная повязка не что иное, как мешок для ловли угрей, — ответил Модрис.

Но костёр всё же настораживал. Лучше всего сразу пойти на разведку и узнать, что там творится.

И следопыты отправились в путь.

— Вот бы кенгуру сюда! Самый подходящий вид транспорта для нас. На кенгуру удобно прыгать с борта одного корабля на другой, — сказал Модрис.

— Вот здорово! — развеселился Агрис. — Садишься в его сумку — и пусть скачет.

К сожалению, на Корабельном кладбище такого вида транспорта не оказалось. Трудную дорогу к Оттоку приходилось преодолевать самим. Первая экспедиция закалила ребят, сделала их сильными и ловкими. Поэтому теперь им легче бороться с препятствиями. Они добрались до места, откуда можно было наблюдать за костром, и спрятались за трубой небольшого пароходика.

Костёр горел на борту парохода, стоящего возле самого Оттока. Двое мужчин сидели у огня и наблюдали за поплавками. Нет, это были не дикари. Они не грызли костей убитых животных. Вместо набедренных повязок одеты в обычные свитера грубой вязки и брезентовые брюки, на ногах резиновые сапоги. Вероятно, сплавщики, работающие на плотах, под вечер приехали сюда на рыбалку. Неподалёку на воде качалась лодка.

Ребята подошли поближе и поздоровались.

Увидев мальчишек, мужчины ничуть не удивились и пригласили их к костру. Следопыты сказали, что приехали сюда на рыбалку, а удочки и сумки пока оставили в камышах. Но рыбаков это как будто нисколько не удивляло. На поплавки они тоже не обращали внимания.

— Клюёт!.. Клюёт же! — закричал Агрис.

— Да-а? — протянул равнодушно один из мужчин и вытащил довольно большую рыбу. Он так уставился на неё, как будто впервые в жизни видел нечто подобное.

Это был пожилой человек с медлительными и спокойными движениями. Он неторопливо снял рыбу с крючка, бросил её в банку с водой и заметил:

— Ветер стихает, не клюёт уже.

Инт подошёл ближе к костру и с непринуждённым видом спросил:

— На плотах работаете, да?

Пожилой взглянул на него и почему-то улыбнулся:

— Вот уж десятый год…

— Прекрасная жизнь, наверно? — вставил Модрис.

— Спокойная, — подтвердил сплавщик.

— Не трудно? — спросил Инт.

— Когда как, — вступил в разговор молодой мужчина. — Едешь по реке, будто с горы катишься. А на порогах и на крутых поворотах брёвна собираются в кучу, только успевай разводить багром. Леясциемс, Валмиера, Цесис, Сигулда, Мурьяни — и так гоним плоты вниз по течению до самого канала, а потом в Малое Белозеро. Там связываем плоты, запрягаем тягач и из Малого Белозера попадаем в Большое Белозеро, а дальше через Кишозеро прямо в Отток, где и бросаем якорь. Такая вот у нас жизнь.

Модрис слушал лишь краем уха, со скучающим видом прогуливаясь по палубе.

— Десять лет, — повторил Инт слова старого сплавщика. — Тогда вы должны знать Карлиса Мисиньша.

— Мисиньша? — переспросил незнакомец. — Карлиса Мисиньша?

— Он работает на фанерной фабрике бригадиром, — уточнил Агрис.

— Вроде слыхал… — протянул сплавщик. — Постой, постой, а нет ли у него сына?

— У него сын Робис! — обрадовался Агрис, но, вспомнив о чём-то, сразу притих.

— Вы, наверное, с ним друзья?

— Да нет, — сдержанно ответил Инт, в то время как Модрис дёргал его за рукав.

— Нам пора. Пока доберёмся до дома, настанет полночь.

— А может, ещё посидим? — пытался сопротивляться Агрис. У костра он чувствовал себя гораздо уютнее, чем на «Пингвине».

— Нечего рассиживаться, вставай! — командовал Модрис.

Пожелав сплавщикам спокойной ночи, следопыты двинулись в путь.

— И куда нам торопиться? — ворчал Агрис, нащупывая в темноте дорогу. — Сплавщики ведь не волки, не съедят.

— Будто это сплавщики! — присвистнул Модрис.

— А кто же это? — удивился Агрис.

— Милиционеры!

Вот так чудеса. Агрис не верил. Станут милиционеры возиться с удочками!

— Да всё это театр! — сказал Модрис. — Я с самого начала заметил.

— Возможно, — хмуро отозвался Инт. — Думаю, они торчат здесь из-за Роберта. Если он на самом деле исчез, то Мисиньш сообщил в милицию. Иначе зачем бы они стали интересоваться Робисом.

— Сам чёрт не разберётся, — сердился Модрис. — А если милиционеры напали на след самого Мисиньша?

Но всё это одни догадки. А как было на самом деле, никто не знал.

Следопыты на ощупь пробирались к Красным скалам. От реки поднимался холодный туман. Хорошо, что «Пингвин» уже показался.

На палубе ребят ожидал неприятный сюрприз. Во время их отсутствия кто-то рылся в том месте, где они спрятали баллоны, но, очевидно, его вспугнули. Баллоны оказались на месте. Лишь разбросанные второпях ржавые обломки свидетельствовали о посещении непрошеного гостя.

— Пойдём, расскажем милиционерам, — предложил Агрис.

— Сами разберёмся, — возразил Модрис.

— Да, но кто же это мог быть?..

— Вот он!.. — крикнул Агрис, и голос его осёкся. Дрожащей рукой Агрис показывал туда, откуда смотрели на них два расширенных от страха глаза.

Робинзон Корабельного кладбища

Следопыты прижались друг к другу. Модрис набрал воздуху и крикнул:

— Вылезай!

Над горою металлолома показалась полуголая фигура.

— Дикарь! — дрожа всем телом, прошептал Агрис. — Настоящий дикарь…

Опустив голову, дикарь стоял в темноте, словно каменное изваяние. Его одеждой была лишь камышовая набедренная повязка.

Подойдя поближе, следопыты увидели бледнолицего, худощавого, с длинными и тощими ногами мальчишку примерно лет одиннадцати.

Пленник дрожал, как в ознобе. Наверное, от страха.

— Так ведь это Робка! — первым узнал его Агрис. — Наш Роберт с острова Ливу!

Инт ухмыльнулся и церемонно поклонился почти до земли.

— Господин Робинзон, разрешите задать вам несколько вопросов, — обратился он к пленнику. — Во-первых, как вы сюда попали?

— Кошачьей дорогой, — пробормотал допрашиваемый.

— Значит, вы находились на территории Корабельного кладбища и во время нашей первой экспедиции? — продолжал Инт.

Пленник, видимо, пришёл в себя. Он посмотрел на Инта с вызовом и отрезал:

— Глупости. Я пришёл сюда час назад.

— И за это время успел исписать целую тетрадь по математике? — торжествующе засмеялся Инт. — Нет, Робинзон, ты нас преследуешь с самого начала!

— Не отпирайся! — поспешил Модрис на помощь Инту. — Мы же знаем, что у тебя тройка по математике. Ты следил за нами, а в свободное время решал задачки, ночевал в трюме «Пингвина». Там и зубрил.

— А вы меня оттуда вытеснили! — Роберт наконец понял, что дальше отпираться нет смысла.

Инт подошёл к пленнику и пожал ему руку.

— От имени всей экспедиции благодарю за спасение жизни, — сказал он торжественно и кивнул на верёвку, валявшуюся на палубе: — Можешь забрать её.

— Хорошо, что я находился тогда поблизости, — говорил Роберт, не отрицая своего участия в таинственном событии.

— Но в другой раз, когда будешь за нами следить, постарайся не оставлять никаких следов.

Роберт обиделся.

— Это не мои следы! — ответил он.

— Да, следы для тебя слишком велики… — признал Модрис.

— Между прочим, по Корабельному кладбищу ходит какой-то дяденька, — сообщил пленник.

— Какой дяденька? — насторожился Инт.

— Откуда мне знать? Облазил здесь всё и скрылся.

Следопыты решили, что Роберт придумал дяденьку, чтобы отвести от себя подозрения.

— Насчёт дяденьки ты нам не заливай! — прервал его Модрис. — Расскажи лучше, почему ты для своего логова избрал именно «Пингвин».

Роберт гордо выпятил грудь.

— На «Пингвин» я имею больше прав, чем вы все вместе! — заявил он.

— Интересно, отчего же? — спросил Инт. — Не потому ли, что тебя сюда прислал отец?

— Отец? — переспросил Роберт. — А при чём тут отец? Я пришёл сюда по собственному желанию. В добровольное изгнание, если хотите. Агрису с Модрисом я могу кое о чём рассказать, но этому прокурору… — он кивнул в сторону Инта.

— Это наш друг, ему можно доверять, — сказал Агрис. Роберт пожал плечами, но всё же начал свой рассказ. Ребятам ведь известно, что здоровье у него не из крепких.

Прошлой зимой проболел целую четверть, поэтому и появилась тройка по математике. А без хорошей подготовки по математике, как известно, в мореходку не возьмут. Значит, в этом году необходимо избавиться от тройки во что бы то ни стало. И Роберт решил за лето наверстать упущенное. Дома всегда что-то отвлекает от занятий. И тогда он стал Робинзоном Корабельного кладбища. Думал, поживёт на кораблях две недели и будет учить, учить, учить… И ещё ему хотелось закаляться, чтобы избавиться от болезней. Тайком он насушил сухарей, взял тетрадку и книжку, бутыль подсолнечного масла, спички, удочку… Вот и всё хозяйство, если не считать кое-что из одежды. Он взял чемодан из дома, отпросился у отца в деревню к бабушке.

Следопыты переглянулись, а Роберт продолжал свой рассказ. В первый же вечер он ещё раз вернулся на остров Ливу, где в кустах был запрятан бидон с питьевой водой и кулёк с хлебом. Всё это он принёс на «Пингвин». А своей одеждой он не воспользовался ни разу, ходил в набедренной повязке, которую смастерил из камыша.

— Сумасшедший! — воскликнул Агрис. — Жить такой собачьей жизнью из-за какой-то алгебры!

Питался Роберт в основном рыбой, он сам ловил её, жарил и сушил на солнце. Но уже на пятый день и рыба и робинзонство надоели. Собрался было домой, но тут вдруг появились Инт, Агрис и Модрис. Роберт сразу же перебрался на соседний корабль. Его отец служил когда-то на «Пингвине», поэтому сыну интересно было узнать, что ищут здесь ребята.

Следопыты вытаращили на него глаза. Значит, Мисиньш имел что-то общее с «Пингвином»?

— Сегодня уже темно, а завтра пойду домой, — закончил Роберт и недоверчиво взглянул на следопытов.

— Рассказ вполне убедительный, правда? — обратился Модрис к друзьям.

— Ты думаешь, он врёт? — спросил Агрис.

Инт с Модрисом схватили Роберта за руки.

В железной крепости

— Чего это вы? — обиделся Роберт.

Но ребята были настроены совсем не миролюбиво. Они отвели пленника в сторону и повернули его лицом к острову Соли.

Когда ему разрешили оглянуться, Инт уже исчез. Через борт свисала толстая верёвка. Модрис втащил её на палубу, сделал петлю на конце верёвки и надел её на пояс пленника.

— Вы что, совсем обалдели?! — испуганно закричал Роберт и посмотрел наверх, отыскивая мачту. В давние времена пираты вешали на мачте своих пленников. Он читал об этом в книгах. Но мачты на месте не оказалось.

Модрис и Агрис подхватили Роберта под мышки и перевалили его через борт.

Теперь он раскачивался высоко над Красным озером. На палубе что-то заскрипело, и несчастная жертва начала опускаться вдоль стены корабля. За неимением мачты вместо смертной казни через повешение его просто должны утопить.

Роберт хотел было закричать, но увидел на стене корабля пробоину, из которой вылезал Инт. Он схватил пленника за руки и втащил в трюм.

Роберт пытался сопротивляться, но Инт был старше и сильнее. Он поставил пленника на ноги и освободил из петли. Верёвка поползла наверх.

Скоро по ней спустился Агрис, а вслед за ним и Модрис.

Втроём они вели Роберта вниз по балке.

— К сожалению, обстоятельства принуждают нас использовать заключение в крепость на неопределённый срок, — сказал Инт.

— Но почему? — не мог понять заключённый. — Как я вам помешаю?

— Предашь! — не сдержался Агрис. — Твой отец пока что не должен ничего знать.

— Отец? — удивился Роберт. — Интересно, почему это он не должен знать? По-моему, именно он-то и должен знать. Это какое-то недоразумение, я расскажу…

— Говори сейчас же, — торопился Модрис, — и об отце и о «Пингвине»!

Роберт поколебался ещё секунду, а потом начал…

С шестнадцати лет отец служил на «Пингвине» юнгой. Незадолго до начала Великой Отечественной войны «Пингвин» привезли на Корабельное кладбище. Отец стал работать матросом на катере водолазов. Потом в Ригу ворвались фашисты. Отец с двумя товарищами скрывались на Корабельном кладбище. Уходя из порта, отец прихватил с собой револьвер, патроны и ящик с магнитными минами. Он считал, что всё это может пригодиться. И вскоре действительно пригодилось. Не решаясь покинуть тайник, они пробыли на «Пингвине» около месяца. Постепенно отец с двумя товарищами переправили с катера на корабль старый насос, скафандр, оружие, запасы пищи. А катер потопили, чтобы не привлекать внимание фрицев к своему тайному убежищу.

Однажды ночью неподалёку от Корабельного кладбища остановились три фашистских корабля. По предложению старого Гринтала их решили взорвать. Выяснив ситуацию, водолазы начали действовать.

— Значит, их было трое, — уточнил Инт.

— Да, — ответил Роберт. — Отец, старый Гринтал и Кестерис.

— Ну да, — продолжал Модрис. — Кестерис пошёл взрывать, а твой отец с Гринталом работали у насоса.

Роберт удивлённо взглянул на следопытов.

— Нет, взрывать они ходили по очереди, каждый свой корабль. Насос был не совсем в порядке, поэтому долго находиться под водой было невозможно. Последним пошёл Кестерис, но он не вернулся…

— Почему? — спросил Инт.

— Фрицы заметили его и отрезали шланг.

— Фрицы? — усмехнулся Модрис. — Так близко от «Пингвина»?

— Ну и что же? — ответил Роберт.

Следопыты молчали, и он снова продолжил свой рассказ:

— Разделавшись с Кестерисом, фрицы напали на «Пингвин». Отец с Гринталом отстреливались, но силы были неравные. Гринтал погиб, а отцу удалось скрыться в темноте на кораблях.

Потом отец вернулся на остров Ливу. Друзья помогли ему уйти к партизанам. Там он воевал до конца войны.

— До сих пор вроде… — сказал Агрис и осёкся.

Но пленник, казалось, уже начал о чём-то догадываться.

— Так вот почему вы тут лазаете!.. А я сразу и не догадался. Теперь ясно, вы — красные следопыты и хотите узнать, что здесь когда-то происходило.

Ребята молча кивнули.

— Спросите лучше у моего отца, он вам обо всём расскажет.

— Дело тут не простое, — неуверенно пробормотал Инт. — И кончай заговаривать нам зубы! — отрезал он вдруг.

— Вы мне не верите?!

— Не верим, — откровенно признался Модрис. — Конечно, сочиняешь ты неплохо. Так оно могло быть и на самом деле. Только вот концовка…

Роберт не ответил. Он с презрением посмотрел на следопытов, затем резко повернулся и постепенно исчез в сумерках трюма.

В высоких сводах долго отдавался гул его шагов.

— Лучше бы отпустили, — забеспокоился Инт. — Нагрянет ещё милиция.

— Нельзя! — возразил Модрис. — Во всяком случае, этой ночью нельзя. Расскажет про нас, и тогда всё пропало.

В глубинах красного озера

Солнце взошло, обещая знойный день.

Инт раскрыл свою тетрадь и сделал в ней новые пометки. В плане остался один невыясненный вопрос: «Все ли погибли?»

Теперь Инт записал: «Нет, погибли двое, один остался жив».

На следующей странице он написал очередные задания: а) найти скафандр с телом Кестериса; б) выяснить насчёт Мисиньша.

К пункту «б» он дописал: «Насчёт Мисиньша выяснено. Он был подпольщиком-подрывником. Он — единственный, оставшийся в живых. Имеются подозрения, что он виновен в гибели Кестериса и Гринтала».

Справившись с записями, Инт стал готовиться к самому главному: он собирался спуститься в глубины Красного озера.

Можно было подумать, что о Роберте все забыли.

Друзья помогли Инту надеть баллоны на спину, на ноги он натянул ласты, взял маску и, неуклюже ступая, пошёл к борту.

Модрис спустил за борт верёвочную лестницу, прицепил её за крюки к металлической перекладине и попробовал, выдержит ли. С помощью друзей Инт перелез через борт и осторожно спустился по лестнице. Внизу он надел маску и, окончательно убедившись, что всё в порядке, медленно погрузился в воду.

Модрис и Агрис стали ждать друга.

Он долго не возвращался. Ребята начали волноваться.

— Идёт! — наконец воскликнул Модрис и до пояса перевесился через борт. — Вылезает…

Вода всколыхнулась, пошла большими кругами, затем появились пузыри. Ребята смотрели во все глаза. Они ожидали нечто ужасное. Сейчас они увидят Кестериса… Утопленника, пролежавшего под водой несколько десятков лет…

Однако аквалангист вернулся один. Инт не полез на палубу, а уселся на чугунную колоду. Она торчала над водой близ корабля. Инт присел на колоду, снял маску и крикнул ребятам наверх:

— Замёрз! Погреюсь чуть-чуть и пойду ещё раз!

Солнце здорово припекало. Его лучи обсушили Инта за несколько минут. И снова он опустился под воду.

Во время первого спуска Инт обследовал среднюю часть Красного озера. Теперь он двигался в сторону острова Соли.

На дне Красного озера лежали затонувшие катерки и моторки. Это усложняло дело. Но чем ближе к острову, тем крупнее были корабли, и аквалангист вынужден был подняться повыше. Ближе к берегу становилось мельче.

Корабли походили на обросшие водорослями подводные рифы. Скользкие днища потонувших катерков облепили ракушки, пиявки и всякие мелкие обитатели подводного мира.

Рыбы оживляли довольно однообразную картину. Они держались на приличном расстоянии от Инта.

Сердце настоящего рыболова, наверное, дрогнуло бы. Стоило протянуть руку, чтобы поймать окунька за хвост. Но сейчас мысли Инта были заняты другим. Он нашёл небольшой катерок, обвитый водорослями, и принялся тщательно его обследовать. Может быть, это катер, затопленный водолазами. Но предположение Инта ничем не подтвердилось.

По песчаному дну аквалангист медленно продвигался в сторону острова Соли. Вскоре показались первые прибрежные камыши. Вдоль побережья под водой расстилался настоящий лес. Сквозь такую чащу могла проплыть только мелкая рыбёшка.

Инт повернул обратно. Ему стало холодно, и он решил ещё раз вынырнуть и погреться на чугунной колоде.

Аквалангист поднялся совсем близко к поверхности озера. Сквозь воду пробивались тусклые лучи солнца и немного согревали его. Но вот в зеленоватой толще что-то сверкнуло. Это был складной нож, до половины лезвия загнанный в обломок деревянной доски. Острый и чистый, без единого ржавого пятнышка.

Неожиданная находка испугала и взволновала Инта. Судя по блестящему лезвию, нож появился здесь совсем недавно. Может быть, незадолго до появления Инта. Что это? Предупреждение? Или угроза? А может, потревоженный Интом таинственный обитатель глубин просто не успел прихватить нож с собой?

Аквалангисту стало совсем холодно. Он беспокойно оглянулся, торопливо выдернул нож из доски, сложил его и поплыл.

Опасность кажется ещё страшнее, если не знаешь, откуда она грозит. Невидимый враг вдвойне опаснее видимого. В таких случаях даже потонувший металлический брусок или обломок доски могут показаться зловещими. Хорошо ещё, что Инт обнаружил нож. Может быть, именно из-за этого ножа подстерегала его опасность? К тому же он очень устал…

А в это время на палубе «Пингвина» поднялся переполох, ребята волновались. Ведь человек не рыба, чтобы так долго находиться под водой. Время от времени он должен выплывать на поверхность и дышать свежим воздухом. Но Инт не появлялся…

— Может, он вышел на острове? — сказал Агрис.

— Что ему там делать? — не соглашался Модрис. — Остров слишком открыт и виден весь как на ладони и с Даугавы, и с Оттока.

Вдруг Агрису послышалось: что-то звякнуло. Звук исходил откуда-то рядом, из-за горы лома. Но когда ребята подошли поближе, всё было тихо, ничего подозрительного обнаружить не удалось.

— Отпустим Роберта, — предложил Агрис.

— Только когда вернётся… — начал Модрис.

Не успел он договорить, как все увидели Инта. Сняв маску, он поднимался по лестнице, тяжело дыша. Друзья протянули ему руки.

Поднявшись на палубу, аквалангист присел на железки и долго не мог прийти в себя. Модрис с Агрисом не спрашивали ни о чём: пусть сначала отдохнёт, ещё успеет всё рассказать.

— Вы знаете, а мне жаль нашего Робинзона, — неожиданно начал Инт совершенно о другом. — Ведь отец — его единственный друг… Они постоянно держатся вместе. Он так гордился своим отцом, а теперь узнает, что тот оказался предателем, презренным трусом…

Снова что-то звякнуло.

— Агрис, ты чего там возишься?! — сердито крикнул Модрис.

— Я ничего не делаю, — ответил Агрис.

В это время Инт раскрыл нож и поднёс к самым глазам Модриса.

— А вот это ты видишь?

— Сумасшедший!.. — Модрис вздрогнул и отскочил. — Откуда он у тебя?

Инт всё рассказал. Подозрительная находка переходила из рук в руки и была тщательно изучена. Ножом пользовались до сегодняшнего дня, дальнейшие исследования подтвердили это.

— Кестерис!.. — крикнул Агрис и дотронулся до рукоятки ножа.

На тусклой рукоятке была высечена одна-единственная буква: «К».

Кто вспугнул рыб?

А пленник тоже не терял времени даром. Он даже не пытался бежать. Ему очень хотелось узнать, что задумали следопыты.

Где-то наверху, со стороны засыпанной металлическими обломками лестницы, он услышал голоса. Это открытие обрадовало узника, осторожно он стал разгребать лом. Иногда железки сыпались у него из рук, издавая звон. Его и услышали следопыты, но, как мы уже заметили, не обратили на него должного внимания.

Зато Роберт далеко продвинулся вверх и мог расслышать, о чём говорят следопыты. Роберт понял: у них возникли подозрения насчёт отца… Очевидно, они что-то перепутали. Роберт прислушался. В этот момент раздался голос Агриса: «Кестерис!»

— Чепуха! — возразил Инт. — Так долго в воде не сохранились бы ни рукоятка, ни лезвие.

— А буквы? — спросил Модрис.

— Это ещё ничего не значит, — настаивал на своём Инт. — В Латвии сколько угодно фамилий и имён на «К». Да и людей с фамилией Кестерис найдётся немало.

Модрис считал, что нож мог потерять один из аквалангистов, посещающих старые корабли в поисках неведомых кладов.

Наверху наступила тишина. Разговор прервался. Роберт тихонько отступил и огляделся вокруг: нельзя ли как-нибудь подкрасться поближе…

Молчание прервал Инт:

— Помогите поднять баллоны, — сказал он.

— Как? — испугался Агрис. — Неужели ты опять пойдёшь? Итак уже всё озеро облазили. Что там ещё можно найти? Да и мне как будто пора домой… Наверное, отец вернулся. На этот раз дед не пощадит…

Модрис тоже призадумался.

Со вчерашнего дня не ели. Во рту пересохло, как в пустыне…

Агрис пытался припугнуть Инта:

— А если там, внизу, кто-то ищет свой нож?

— В таком случае я верну нож лично тому, кто его ищет, — отшутился Инт и, шлёпая ластами, пошёл к лестнице.

Он больше прикидывался таким смельчаком. На самом деле от одного сознания, что в воде кто-то есть, ему становилось не по себе. Но отступать теперь было некуда.

Агрис с Модрисом забыли напомнить Инту о Роберте.

Чем глубже Инт опускался, тем туманнее становилось всё вокруг. Подводный мир был окутан в зелёно-сизую дымку, казалось, над потонувшими катерками опустились сумерки.

А выше, где пробивались солнечные лучи, можно было наблюдать за неугомонной деятельностью рыб. Словно солдаты, ровными рядами, плыли голавли, устремляясь к тёмному силуэту. Словно отломившийся от скалы камень, на дне лежал катер. Рыбы подплыли совсем близко к катеру и вдруг отпрянули от него. Не нарушая стройности своих рядов, они исчезли в глубине. Такой переполох мог означать только одно — появление щуки. Но это была не щука…

Рядом с катером Инт увидел… человека!

В зеленоватом отсвете он походил на утопленника. На лице его была маска, на ногах ласты… Ноги энергично оттолкнулись от стены катерка, и человек рванулся вверх.

Без акваланга на такую глубину мог опуститься только настоящий мастер. Инт увидел тёмные намокшие волосы. Он заметил даже морщины на лбу пловца…

Следопыт очнулся от испуга, когда ныряльщик был уже над водой. Неизвестный сунул под воду руку, чтобы снять ласты. Инт чуть было не закричал от удивления. Он узнал ныряльщика и был абсолютно уверен, что не ошибся.

Инт почти бесшумно вынырнул и тихо подплыл к «Пингвину». Убедившись, что «утопленник» скрылся неподалёку, Инт ловко взобрался по лестнице на палубу «Пингвина».

Агрис не на шутку испугался, когда Инт неожиданно появился перед ним. Да и вёл он себя как-то странно: сам лёг на палубу и приказал друзьям ложиться рядом.

— Нашёл? — не выдержал Агрис.

— Да-а-а, без акваланга мне пришлось бы туго… — отдышавшись, заговорил Инт и странно посмотрел на Агриса. — Для такого плавания нужна постоянная тренировка. А ведь некоторые старики-островитяне переплывают Даугаву туда и обратно… Я сам видел.

— Мой дед даже море переплывёт под водой! — похвалился Агрис.

Инт нахмурился.

— Следы помните? — спросил он ребят.

— А как же! — отозвался Агрис. — Мы ещё решили, что Модриса украли.

— А дяденьку, который ходит по Корабельному кладбищу? Помните, Роберт говорил? Так слушайте: я сейчас видел его в озере.

— Что?! — Агрис так и присел.

— Я встретил в озере старика, — пояснил Инт.

— Значит, всё же Мисиньш… — начал Модрис.

— Нет, это был не он.

— А кто же? — спросил Агрис.

Инт пожал плечами и так странно посмотрел на него, что Агрис сразу замолчал.

Модрис понял: Инту что-то мешает высказаться до конца.

Аквалангист протянул свою маску Агрису.

— Положи её на солнышко, вон там, рядом с лебёдкой, — попросил он. — А сам покарауль, чтоб никто не унёс.

— Где это видано, чтоб маску сушили? — удивился Агрис, но всё-таки побежал к лебёдке.

Теперь Инт вплотную подвинулся к Модрису.

— Я ведь узнал его…

— Агриса? — Модрис удивлённо покосился на друга.

— Да нет же! Того, в озере…

— Кого? — шёпотом спросил Модрис.

— Деда Агриса, старого бакенщика Екаба Вилкса.

Куда девался Кестерис?

Модрис был ошеломлён. Вероятно, Инт разыгрывает его, и всё это просто шутка. Но лицо Инта оставалось серьёзным.

— Не понимаю, чего он там ищет?.. — прошептал Модрис.

— Скафандр, конечно.

— Зачем он ему?

— Наверное, старик не хочет, чтобы скафандр попал в наши руки. Не забывай, в те годы он был надсмотрщиком маяка. А с маяка Корабельное кладбище хорошо просматривается. Он всё видел; сначала решил расправиться с Кестерисом, потом сообщил о подводниках фрицам.

— А теперь выслеживает нас, — догадался Модрис.

Инт кивнул в ответ.

— Но раз уж он ищет скафандр, то Кестерис наверняка должен быть в озере, — продолжал Инт. — Передохну немного и снова пойду…

Модрис дёрнул Инта за руку: возвращался Агрис.

— Бери, — раздражённо сказал Агрис. — Сухая уже…

Инт взял маску.

— Попробую ещё разок. Если и теперь не найду, то всё — баста!

Он надел ласты и опять двинулся в путь. Вскоре он исчез за бортом.

— Инт сошёл с ума! Встретится ещё… и… и не вернётся… — волновался Агрис.

Роберт прислушивался к разговорам на палубе. Он понял, что следопыты ищут кого-то под водой. Но мысли пленника переключились теперь на другое: он думал об отце. Наверняка он разыскивает теперь его повсюду, быть может, уже сообщил в милицию.

Да, заварил Робис кашу. Если бы он мог заранее предвидеть, чем обернётся его затея! Но, к сожалению, теперь уж ничего изменить нельзя.

Роберт покинул свой наблюдательный пункт и стал спускаться по лестнице.

Солнце, не задерживаясь ни на одно мгновение, завершало свой привычный путь. Вот-вот скроется оно за пышными шапками прибрежных сосен, и тогда наступит темнота. Серые сумерки, окутавшие старые корабли, напоминали о приближении ночи. Но ребята не думали о ночлеге. О каком ночлеге может идти речь, если Инта нет до сих пор!

В это время внизу под бортом заколыхалась вода, послышался всплеск.

— Идёт!.. — закричал Модрис и свесился через борт.

Из воды медленно выплыла огромная голова, круглая, гладкая, словно бритая… Стеклянный глаз неподвижно уставился на ребят.

— Кестерис!.. — взревел Агрис и отскочил от борта.

Вслед за металлической головой наконец появился Инт.

— Брось верёвку! — крикнул он.

Вскоре тяжёлый шлем лежал на палубе. Потом верёвку опустили ещё раз и подняли скафандр и свинцовые сапоги.

Инт поднялся на палубу.

— Зачем ты его вытащил? — отвернувшись от скафандра, с упрёком сказал Агрис. — Поглядел бы сам, и довольно… Зачем нам видеть такие ужасы?..

— Какие ужасы? — не сразу понял Инт.

— Ну, там ведь Кестерис…

— Разделили на части… — вздрогнул Модрис. — Голова отдельно, туловище отдельно, и ноги отдельно.

Инт мрачно ухмыльнулся. Скафандр лежал на палубе, словно тряпка…

— Но… где же Кестерис? — еле выдохнул Агрис.

— Кестерис скрылся, — ответил Инт.

Ещё один спектакль

Если в ночь на 7 августа 1941 года Кестерис находился в скафандре, то он должен находиться там и по сей день. Но если скафандр пустой, значит, кто-то вытащил его оттуда.

— А я видел его, — сказал Инт.

— Кого видел? — не понял Модрис.

— Кестериса.

— Ты сошёл с ума, — заключил Модрис.

— Человек, которого я видел в озере, и есть Кестерис…

Модрис с Агрисом перепугались не на шутку: с Интом творилось что-то неладное. Друзья попытались его образумить.

— Но ведь Кестерис погиб, — сказал Модрис.

— Сами подпольщики в записке пишут: Кестерис не вернулся, — поддержал Агрис.

— Знаю! — отмахнулся Инт. — Подпольщики действительно считали, что Кестерис утонул.

— А разве не так? — удивился Агрис.

— Конечно, нет! И нож, который я нашёл в озере, принадлежит ему. Он пользовался им до сегодняшнего дня.

— Какой ужас! — схватился за голову Модрис. — Не может этого быть!

— Сейчас я покажу вам, как всё происходило на самом деле.

Он схватил маску, перелез через борт и сел в боцманское кресло.

— Спустите меня!

— Внизу находится Робинзон, — напомнил Модрис. — Он может подсмотреть.

— Робиса немедленно надо освободить. Иначе Мисиньш будет искать его и направит милицию по нашим следам. Странно, что до сих пор этого ещё не случилось.

— Ну, от милиции он сам будет держаться подальше, — возразил Модрис.

— Всё равно Робиса нужно отпустить домой. Теперь он нам будет только мешать, — настаивал Инт. — Я пойду к нему сейчас. А вы поднимите его на палубу по моему сигналу. Когда Робис уйдёт, отправляйтесь в носовую часть «Пингвина» и смотрите вниз: я покажу вам Кестериса.

Инт спустился, нырнул в пролом, а Модрис остался ждать у колеса лебёдки, чтобы по сигналу поднять Робиса.

Прошло около часа, а сигнала всё не было. Модрис начал нервничать. Наконец внизу раздался свисток.

— Сбежал! — крикнул Инт. — Я обшарил все углы — его здесь нет!

— Неужели прыгнул в воду? — забеспокоился Модрис.

— В воду он не прыгал, а вылез через винтовое отделение, так же как подпольщики.

— Верно, — согласился Модрис. — Отец ему всё рассказал до мельчайшей подробности, вот он и вспомнил… Ну да ладно, уже темно. Показывай нам Кестериса!

Модрис с Агрисом стояли на корме и с нетерпением ждали.

Прошло некоторое время. Неожиданно возле самого корабля вынырнул Инт.

— Представьте себе: я — Кестерис, — сказал он. — В руке у меня магнитная мина замедленного действия. В скафандре я только что вылез из винтового отделения и отрезал шланг.

— Сам? — удивился Модрис.

— Конечно, сам, — ответил Инт. — Теперь послушайте дальше. Я пошёл в сторону острова Соли, остановился в камышах. В ночной темноте за кораблём меня никто не мог увидеть. Там я разрезал скафандр, чтобы освободить руки, потом открутил винты, снял металлическую голову и вылез из свинцовых сапог. Затем я беру всё это в охапку, захожу поглубже и бросаю в воду. Скафандр должен остаться там навеки. А товарищи пусть думают, что я, Кестерис, погиб смертью храбрых.

— Ох, и выдумщик же ты! — сказал Модрис. — Зачем ему такой спектакль?

— Сейчас увидишь, зачем! — отозвался Инт. — Далее Кестерис пробрался через камыши к берегу и сообщил фрицам, что два парохода уже заминированы и на «Пингвине» скрываются подпольщики.

— Но Кестерис чуть-чуть опоздал: один корабль уже вышел в море и взорвался, — подхватил Модрис.

— А второй фрицы успели разминировать, — вставил Агрис.

— Зато я, Кестерис, спас свою жизнь и мог жить спокойно, потому что все считали Кестериса погибшим! — с гневом закончил Инт.

Инт возвращался на палубу. Модрис с Агрисом всё ещё стояли на корме.

— Инт молодец, — наконец сказал Модрис. — А Кестерис поступил чудовищно.

— Может быть, на самом деле его зовут иначе? — размышлял Агрис. — Кестерис — не настоящее имя.

Модрис молчал. Агрис ведь ничего ещё не знает! Неужели правда, что Кестерис — дед Агриса?! Или, может быть, Мисиньш? Сам чёрт не разберёт!

В это время снизу крикнул Инт:

— Спускайте скафандр вниз и сами спускайтесь. Последнее, главное действие спектакля будет разыграно, надо полагать, сегодня ночью в трюме «Пингвина»!

— В такой темноте мы свернём себе шеи! — Модрис с тоской поглядел в сторону острова Ливу, где светились окна домов.

Взгляд Агриса был устремлён туда же.

— Не горюйте, свет будет, — сказал Инт. — Роберт забыл свечу и спички.

Чучело

Инт со свечой шёл впереди. Модрис с Агрисом несли скафандр.

Ребятам всё время казалось, что кто-то тайком наблюдает за ними.

Они положили скафандр у винтового отделения и облегчённо вздохнули.

— Я всё думаю и никак не могу понять, — сказал Модрис, обращаясь к Инту, — как тебе удалось разгадать тайну Кестериса?

Инт расправил скафандр на полу:

— Вот, посмотрите, скафандр разрезан… Давно. Надрез старый и покрылся слизью.

— Но ведь это мог сделать и кто-нибудь другой, — возразил Модрис.

— Вряд ли, — ответил Инт. — Кто бы стал возиться? Нет, это сделал сам Кестерис, ему надо было спасаться.

Да, на такие доводы трудно что-либо возразить.

— Инт взял свечу.

— Пошли, — сказал он.

— Куда? — спросил Модрис.

— В логово Роберта за камышами.

— Как? — забеспокоился Агрис. — Разве мы будем спать здесь ещё одну ночь?

— Нет, — ответил Инт. — Спать в эту ночь мы совсем не будем.

— А я хочу домой! — заупрямился Агрис. — Домой хочу!

— Агрис прав, — согласился Модрис. — У меня от голода глаза на лоб лезут.

— Ступайте, если хотите, — рассердился Инт. — А я останусь.

Камыш и вправду не был предназначен для постелей. Осторожно, чтобы не порвать истлевшую резину, Инт набил камышом костюм водолаза.

Скафандр лежал теперь, словно гигантская кукла с оторванной головой.

Инт потрогал тяжёлую металлическую голову, покатал её, словно мяч, и протёр круглый стеклянный глаз.

Модрис с Агрисом уставились на него, пытаясь отгадать, что всё это значит.

— Попробуем испугать… Кто знает, с кем ещё столкнёмся?.. — сказал Инт.

Затем он придвинул к стене свинцовые башмаки и позвал на помощь товарищей. Они подняли начинённую камышом оболочку, потом так же аккуратно опустили шлем чучела на плечи.

Чучело стояло в углу, словно собравшийся на работу водолаз. Огромный стеклянный глаз зловеще сверкал в темноте, отражая пламя свечи. От страха мурашки пробежали по спине.

Инт нашёл в кармане огарок свечи и подал его Агрису.

— Иди к пролому и стой там на страже, — сказал он.

— А разве кто-нибудь должен прийти? — забеспокоился Агрис.

— Кто его знает! — пожал плечами Инт. — Всякое может случиться.

— Один я не пойду, — сопротивлялся Агрис.

— Ты должен пойти, — настаивал Инт. — Через час тебя сменит Модрис.

Другого выхода у Агриса не было, и он неохотно скрылся в темноте.

— Ясно, — прошептал Модрис и понимающе взглянул на Инта. — Ты ждёшь его деда.

Инт кивнул:

— Екаб Вилкс, конечно, заметил, как поднимали на корабль его скафандр. Если он ему нужен…

— Но зачем же в таком случае было отсылать Агриса? Какой смысл? — спросил Модрис. — Они ведь встретятся возле пролома.

Инт усмехнулся.

— Ночной гость придёт через рулевое отделение, — объяснил он.

— Разве он уже знает этот путь?

— Он знал его задолго до нас, — таинственно ответил Инт. — Неужели ты всё ещё не догадался? Дед Агриса и есть Кестерис.

Модрис вздрогнул.

— Ты ждёшь самого Кестериса?!

— Самого, — мрачно ответил Инт и замолчал.

Последнее действие

Модрис с Интом сидели у металлической перегородки, отделяющей рулевое отделение от остальной части корабля. В перегородке была небольшая щель. Сквозь неё просматривалось рулевое отделение.

Если бы мы сказали, что отважные следопыты не испытывали чувства страха, то были бы совсем неправы. Страх глядел на них изо всех углов. Страх таился за металлической перегородкой, за сутулой спиной набитого камышом чучела. Бесшумными шагами страх разгуливал по всему кораблю. Время от времени в темноте раздавались чьи-то тяжёлые вздохи. И тогда ребята теснее прижимались друг к другу и замирали.

Но это был всего лишь ветер, и вскоре следопыты преодолели чувство страха.

На всякий случай Модрис с Интом вооружились металлическими брусками.

Прошло около часа.

Пора сменить Агриса на посту. Но сейчас ему нельзя возвращаться сюда. Необходимо что-то придумать, иначе Агрис сам придёт. Уж если им стало страшно, то каково же Агрису, ведь он стоит в темноте один, ожидая неизвестного гостя. Модрис должен пойти проведать часового. Надо посмотреть, как там у него дела, и уговорить Агриса остаться ещё немного на посту.

Вдруг Инт схватил Модриса за руку и прижал к стене. В рулевом отделении послышался плеск. Кто-то шёл по воде…

Ребята погасили свечу и приникли к щели. Сквозь щель хорошо был виден люк.

— Идёт! — шепнул Инт. — Ну, что я говорил?

Шаги приближались. Кто-то шумно сопел и фыркал. Когда глаза ребят привыкли к темноте, они заметили мужчину в люке. Он влез в рулевое отделение, огляделся вокруг и негромко позвал:

— Сынок!

Не дождавшись ответа, окликнул ещё раз:

— Робис!

Инт сильно ущипнул Модриса.

— Значит, всё-таки Мисиньш! — прошептал Инт.

В голосе его слышалось сильное разочарование и страх. Инт непростительно ошибся относительно деда Агриса. И следовательно, Кестерис — это Карлис Мисиньш. Значит, ближе к истине был Модрис. Он связывал тайну «Пингвина» с отцом Робиса. Но что же в таком случае искал в Красном озере дедушка Агриса?

Теперь всё ясно. Отец сам прислал Робиса на «Пингвин» подсматривать за следопытами. А сказка о деревенской бабушке — просто выдумка.

И всё же что-то тут оставалось неясным. Ведь Роберт сбежал из плена и должен быть дома, в то время как отец ищет его здесь. Наверное, они разминулись по дороге.

Переждав немного, Карлис Мисиньш (а это был действительно он!) зажёг карманный фонарик.

Луч света, ощупывая предметы, разгуливал по кораблю. Ночной гость сделал шаг вперёд, но вдруг остановился и погасил фонарь.

Снова послышался всплеск.

Мисиньш осторожно отодвинулся в угол и замер. Его словно не было здесь. Видимо, он ждал Роберта.

— Ещё один!.. — взволнованно прошептал Модрис.

— Это Робис возвращается, — тихо отозвался Инт. — Может, Мисиньш и вправду ждёт его.

Но это был не Робис… В люке показался другой мужчина. Он был намного ниже Мисиньша и, судя по всему, не настолько ловок. Тяжело пыхтя, он вылез из люка, несколько мгновений прислушивался и затем тоже включил фонарик. Яркий свет ослепил глаза следопытов. Они только и успели разглядеть мокрые пряди волос гостя.

Свет упал прямо на чучело водолаза. И сразу же раздался душераздирающий крик. Фонарик выпал из рук пришельца и погас.

— Кестерис!.. — в сильном волнении взревел Карлис Мисиньш и бросился на мужчину.

Ночные гости, сцепившись, катались по полу. Кажется, это была борьба не на жизнь, а на смерть.

— У деда Агриса никаких шансов, — прошептал Модрис.

— Ты хотел сказать — у Кестериса, — так же шёпотом поправил его Инт.

Вдруг за перегородкой всё стихло. Лишь тяжёлое дыхание свидетельствовало о том, что там находятся люди. Кто кого?

Снова вспыхнул фонарик. Его держал Карлис Мисиньш. Значит, победил он.

Кестерис неподвижно лежал на полу. Голова его была повёрнута набок, виднелся один лишь седой чуб.

— Пошли! — Модрис нетерпеливо тянул Инта за руку. Ребята вышли из своего укрытия и остановились перед Мисиньшем. Тот мрачно взглянул на ребят, но ничуть не удивился.

Мисиньш вёл себя так, как будто появление ребят не было для него неожиданным.

— Покажите и нам Кестериса! — попросил Инт.

Карлис Мисиньш молча перевернул старика. Оба следопыта наклонились над ним и тут же отпрянули.

— Бринкис! — произнёс Инт. — Коллекционер старинных предметов!..

— Торговля стариной! — эхом отозвался Модрис.

— А вы что, другого ждали? — удивился Мисиньш.

— Да, — признался Инт. — Мы ждали деда Агриса.

— А чего ему здесь делать! — удивился Агрис. — И вы тоже хороши! Меня отсылают, а сами назначают свидание с Кестерисом! Да, кого-кого, но этого старикашки я здесь не ожидал…

Агрис удивлённо глазел на Бринкиса. Он покинул свой пост и спустился сюда почти одновременно со следопытами.

Теперь он засыпал всех вопросами. Откуда здесь взялся Мисиньш? Как Бринкис узнал об их планах? Почему Инт мог предвидеть появление Кестериса? И, наконец, при чём тут дедушка?

Но Агрис понимал, что теперь не время для разговоров. Всё выяснится потом. Кестерис пойман, и тайна прошлого раскрыта. Сейчас это самое главное.

Агрис, довольный, сдвинул кепку на затылок, повернулся к товарищам и улыбнулся.

— Считаю, — сказал он, — что операция «Пингвин» успешно завершена.

А было так…

На следующее утро следопыты в последний раз встретились на развалинах маяка. Пришёл и Роберт, хотя он всё ещё обижался на ребят.

На последнем сборе следопытам удалось выяснить несколько неразрешённых вопросов.

Модрис посмотрел на Агриса и улыбнулся.

— На этот раз обошлось без ареста?

— Дедушка выручил, — признался Агрис. — Он взял вину на себя и сказал маме, что сам отпустил меня к Инту.

— А чего же всё-таки он искал в Красном озере? — спросил Инт.

— То же, что и мы: скафандр, — признался Агрис.

Инт, недоумевая, пожал плечами.

— Не понимаю, откуда он узнал, что мы его тоже ищем?

Агрис смущённо натянул кепку на глаза. Теперь взгляд не мог его выдать. Но по тому, как он беспокойно ёрзал на бетонной колоде, Модрис что-то заподозрил.

— А ну, давай, выкладывай, — потребовал он.

— Я ему всё рассказал… — неохотно признался Агрис. — Когда мы собрались во второй раз… Я думал, он поймёт, как это важно… Он на самом деле понял, только другое…

— Ну ладно, ты проболтался, — сказал Инт. — Но сам-то он зачем искал? На что ему сдался скафандр?

— Да ему эти лохмотья ни к чему! — ответил Агрис. — Он беспокоился за нас. Дед боялся, как бы с нами чего не случилось. Он не верил в нашу удачу и в тоже время понимал, что просто так мы не успокоимся. Поэтому он хотел найти скафандр и вручить его нам. Вы же знаете, дедушка ныряет, как тюлень.

Всё это было так. Но дед, как говорят, спутал им все карты. А играя спутанными картами, каждый может ошибиться. Так оправдывал свои заблуждения Инт.

— А как Бринкис напал на наш след? — спросил Агрис. — Он ведь живёт в городе. Откуда же он узнал о наших планах?

— Он следил за нами, — с равнодушным видом отозвался Инт.

— Просто так никто ни за кем не следит, — ответил Модрис. — Кто-то навёл его на след.

У Инта, к сожалению, не было кепки с тусклым козырьком. Поэтому он торопливо снял очки и стал протирать стёкла слишком усердно. Модрис даже забеспокоился, как бы он не выдавил стёкла.

— Лучше надень, — посоветовал он, — и расскажи, как всё было на самом деле.

— Может быть, из-за креста, — ответил Инт. — Когда я вынул его из портфеля, он, видимо, понял, что мы побывали на «Пингвине». И тогда, конечно, стал за нами наблюдать…

— Из-за креста? — удивился Агрис.

— Ну да!.. Наверно, он и свой крест нашёл на «Пингвине». После, уже после войны… Где ещё такой найдёшь?

— Значит, ты всё-таки был у Бринкиса? И нам — ни слова!

— Ну и что? — оправдывался Инт. — Всё получилось хорошо. Если бы он не следил за нами, то не попался бы и сам.

— Просто повезло, — заметил Модрис. — Тебе и в голову не пришло, что Бринкис и есть Кестерис.

— Не пришло, ну и что? — рассердился Инт и замолчал. Агрису, напротив, стало легче. Ведь не он один нарушил тайну.

Наступило неловкое молчание. Как назло, разговор шёл больше об ошибках. Но разве стоило много говорить об этом, если в конце концов сложная работа завершена успешно! Радоваться надо, а не огорчаться!

Агрис наконец вспомнил о госте.

— А тебе, Робинзон, наверно, влетело? — обратился он к Роберту.

Роберт лишь махнул рукой. Об этом он не хотел говорить. Агрис понял, что опять сказал невпопад: чего ни коснись, всё неприятно. Наверно, не так уж гладко всё прошло. Видимо, были в их работе серьёзные промахи.

— Ты куда исчез? — обратился к Роберту Инт. — Почему не пошёл домой к отцу?

— Как так — не пошёл! — возмутился Роберт. — Пошёл. Но только отец работал в ночную смену. А ему кто-то на работе сказал, что видели вас на старых кораблях. Вот он и пошёл меня искать.

— На работе?! — повторил Модрис. — Значит, не милиционеры сидели с удочками, а сплавщики?..

— Ну да… — проворчал Роберт. — Но отец сообщал и в милицию.

Пора было расставаться. Инт ещё с самого утра собрал свой рюкзак. Модрис с Агрисом останутся одни. Если не считать, конечно, Роберта.

— Больше, чем на четвёрку, математику всё равно не знаю, — вздохнул Роберт. — А вы меня ещё заключили в крепость… Где же справедливость?

— Не сердись! — Инт дружески пожал Роберту руку.

А Роберт улыбался.

— Если когда-нибудь ещё будешь что-нибудь расследовать, не забывайте Робинзона. Теперь я закалён! — засмеялся он.

Инт взял рюкзак и пошёл к выходу. Агрис побежал за ним и надел ему на голову свою кепку.

— Это тебе: носи! — сказал он смущённо.

— Агрис… — прошептал Инт. Что-то запершило у него в горле. — Как же… Нет, не надо! Как же ты без кепки?

— Отец привезёт мне другую, — тихо сказал Агрис.

Ребята посмотрели друг на друга, и глаза у них подозрительно повлажнели. В этот момент могло случиться то, чего настоящий следопыт должен избегать. Поэтому Инт отвернулся и громко сказал:

— Благодарю за службу!

— Всегда готовы! — дружно отозвались ребята.

На этом они расстались.

Эпилог

Если вам когда-нибудь доведётся побывать на острове Ливу, загляните в школьный мореходный музей. Только не ищите Модриса или Агриса: жизнь ведь не стоит на месте. Оба следопыта в этом году закончили восьмой класс, а в школе острова Ливу только восемь классов. Сейчас они учатся в одной из рижских средних школ, но в какой именно — пусть останется тайной. Пока нам нельзя её разглашать. Понимаете, бывают обстоятельства, когда нельзя говорить лишнее. Тем более, в настоящее время оба островитянина вовлечены в проведение операции, успех которой, в частности, зависит от умения молчать. Придёт время — узнаем. А пока они продолжают работу вместе с Интом и Робертом. Кроме того, необходимо отметить следующее. То ли случайно, то ли по заранее разработанному плану все четверо ребят учатся в одной школе. Инт готовится стать следователем, а Роберт, Модрис и Агрис, конечно же, мечтают о мореходке.

Об этом я хотел рассказать вам по дороге к мореходному музею острова Ливу. Пользуясь возможностью, я беру на себя обязанности гида и постараюсь вас ознакомить с наиболее ценными экспонатами музея.

Экспонаты разложены на стендах. Если бы у вас было побольше времени, мы могли бы осмотреть всё, но наше время ограниченно: наш разговор и без того затянулся. Поэтому я показываю вам лишь те экспонаты, которые непосредственно относятся к экспедиции «Пингвин». Я думаю, они заинтересуют вас больше, чем другие.

Вот и стенд, где на плексигласовой пластинке выгравированы имена следопытов, принявших участие в операции: Инт Клинт, Модрис Булта и Агрис Вилкс.

Теперь взгляните на фотографию старого «Пингвина», ознакомьтесь с планом Корабельного кладбища. Сразу же должен предупредить, что самого кладбища уже нет: оно перенесено на другое место.

На фотографиях мы видим маяк — довоенный и такой, каким он стал сейчас. Можем осмотреть уже знакомые нам шланг и скафандр в шкафу за стеклом.

На стенде мы видим замшелый каменный крест. Здесь же рукой Карлиса Мисиньша сделано описание давнего события. Мы узнаем, как осторожно и безошибочно красные следопыты проследили всё до конца. А вот копия документа о награждении Карлиса Мисиньша боевым орденом.

Обратите внимание на надпись: «Экспонаты руками не трогать!» Подобные надписи в музеях выставляют не для того, чтобы раздражать посетителей. Действительно, нужно сохранить ценные предметы. Вы ведь сами помните, как бережно работали следопыты, начиняя скафандр камышом.

А теперь обратимся к главному экспонату музея. Это — небольшая выцветшая общая тетрадь. Но почерк Инта виден на её страницах совершенно отчётливо.

Первые страницы нам знакомы: это план работы экспедиции красных следопытов и отметки о его выполнении. Дальше тетрадь заполнена подробным описанием событий. Мы не станем читать всё, потому что сами участвовали в экспедиции. Однако нам интересно будет узнать про Кестериса. Вот что написано о нём в тетради.

«Екаб Бринкис, по прозвищу Кестерис, в молодости служил матросом и кочегаром на кораблях. Незадолго до войны он стал водолазом и работал в Рижском порту на одном катере с Аугустом Гринталом и Карлисом Мисиньшем. Когда в Ригу вошли фашисты, водолазы спрятались на Корабельном кладбище. Гринтал и Мисиньш решили взорвать вражеские корабли, Кестерис присоединился к ним. Он считал, что другого выхода нет. Опасаясь за свою жизнь, он разработал собственный план и предательством заслужил милость фашистов. Его сделали полицаем, он участвовал в расстрелах мирных жителей.

Когда Рига была освобождена, Кестерис не успел убежать, но вместе с подобными ему он скрывался на старых кораблях. Оттуда бандиты нападали на мирных людей. В числе их жертв был и старый сторож Корабельного кладбища.

Когда логово бандитов уничтожили, Кестерису снова удалось спасти свою шкуру. Долгие годы работал он лесорубом в дальних деревнях, а потом, осмелев, вернулся в Ригу. Он работал на стройке, подрабатывал куплей и продажей старинных вещей…»

Мы читаем эти строки, и нас охватывает двоякое чувство: презрение к предателю и удовлетворение за благородный труд следопытов. Они не только разоблачили предателя, получившего заслуженное наказание. Шаг за шагом они проследили за одним из эпизодов Великой Отечественной войны и помогли раскрыть имена героев.

«Никто не забыт, ничто не забыто», — читаем мы на стене музея. И в том, что это действительно так, — частица работы следопытов.

Подошла пора проститься с музеем. Мы придём сюда ещё не раз, сюда или в другие музеи. И если увидим там новые экспонаты, узнаем новые имена героев, значит, Инт, Модрис, Агрис, Роберт и многие-многие другие их сверстники — красные следопыты действуют.

Оглавление

Первая часть. Следопыты

  На пути к месту происшествия

  Таинственный проводник

  Корабельные часы

  Разговор в саду

  Удачный день

  К делу нужен научный подход

Вторая часть. Корабельное кладбище

  На «Находке»

  Узники Корабельного кладбища

  Альпинисты

  В поисках «Пингвина»

  Огненный шар

  Три почерка

  Извержение вулкана

  Загадка букв

  В животе «Пингвина»

  Шланг и каменный крест

  Красные следы

  Ещё одна ночь на Корабельном кладбище

  Удачный день

  Важное открытие

Третья часть. Операция «Пингвин»

  Коллекционер антикварных вещей

  Сплошные неудачи

  Неожиданное знакомство

  Робинзон Корабельного кладбища

  В железной крепости

  В глубинах красного озера

  Кто вспугнул рыб?

  Куда девался Кестерис?

  Ещё один спектакль

  Чучело

  Последнее действие

  А было так…

Эпилог X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?