«Портрет неизвестной в белом»

Евгении Астафьевой с любовью, верой и надеждой

Въезд в Омск произошел отнюдь не на рассвете и совсем не так, как предполагалось.

Потом, когда Саня и Леша проводили разбор полетов, они пришли к выводу, что все началось с этого моста через Ишим, ремонтируемой дороги и объезда, в который послали их гаишники (или, как теперь следовало говорить, хотя это глупо и язык сломаешь, гибэдэдэшники).

Коротко говоря, часа в два с небольшим ночи, то есть в самую, хоть и недолгую, летнюю темень, вместо того чтобы выбраться на федеральную трассу и двигаться по ней к Омску, путешественники оказались на узком проселке, петлявшем в немыслимой глухомани.

Попетляв минут двадцать, они вдруг почти уперлись в опущенный шлагбаум. С двух сторон от него виднелись ряды колючей проволоки.

– Это чего, Калуга? – ошарашенно спросил Саня. – Мы куда запоролись-то?

Леша, пригнувшись к рулю, всматривался в сто лет не крашенный металлический шлагбаум. И увидел то, чего ожидал, – высунулось дуло. И вслед за ним раздался голос – надо сказать, не очень уверенный, а скорее даже растерянный, – во всяком случае, не такой, какой подобает часовому:

– Стой, кто идет?

– Тут что, воинская часть, что ли? – спросил Саня Лешу и сам ответил: – Не-а. Не похоже.

Слегка развернувшись, Леша осветил фарами большой стенд слева от шлагбаума.

На нем они увидели следующее: ярко-красными буквами была выведена отнюдь не выцветшая, а явно заботливо подновляемая надпись: «Совхоз “Победа социализма”», пониже – портрет Леонида Ильича Брежнева с молодыми густыми бровями, им обоим, в отличие от их пассажиров, до боли знакомый. Еще ниже – плакат: «Слава доблестным советским воинам-интернационалистам, сражающимся за свободу и независимость Афганистана! Смерть американским захватчикам!».

А к нижней рейке прикреплен разворот свежей газеты, по формату – бывшей, советского времени, заводской малотиражки. Бросался в глаза крупный заголовок – «Правда».

– Ну все, Калуга, концы – у меня крыша едет, – пробормотал Саня и прибавил шепотом несколько неразборчивых слов.

– Стой, стрелять буду! – крикнул голос, обретя некоторую уверенность.

Леша высунулся слегка из окна и сказал миролюбиво:

– Погоди стрелять, братишка, у нас дети в машине. Ты лучше покажись нам и объясни – куда мы попали-то? Мы вообще-то в Омск едем.