«Китовый чемодан»

Как я жалел, что у меня нет такого чемодана! Да его и не могло у меня быть. Это был единственный чемодан в мире – гигантский, черный, перепоясанный ремнями, как полевой офицер.

– Для одинокого человека такой чемодан – и стол, и кровать, и гардероб! – Говаривал его хозяин, наш сосед, старший промывальщик золота Октябрь Петрович. – А однажды я в нем горную реку переплыл.

– Не может быть! – удивлялся я.

– Да он же из китовой кожи.

И правда – чемодан напоминал кита кашалота.

Многие приходили просто поглядеть на него. А я любил смотреть, как Октябрь Петрович, вернувшись из какой-нибудь поездки, расстегивает китовый чемодан. Мне казалось, я вижу, что проглотил кит.

Глотал же он что придется: болотные сапоги, оленьи рога, фетровые шляпы, камни-самоцветы, перочинные ножи, безопасные бритвы, компас, пуговицы, пузырьки с тройным одеколоном. Однажды он проглотил свой собственный китовый ус.

Кого только не напоминал мне этот чемодан! И коня, и бегемота, и кита, и носорога. Вот только птицу не вспоминал я, глядя на чемодан. Еще бы не хватало вспоминать о птицах, когда смотришь на чемодан из китовой кожи! И все-таки пришлось однажды. Тогда чемодан особенно удивил. Октябрь Петрович достал из его брюха сияющий трехведерный аквариум.

– Как раз для налима, – сказал он. – Или для небольшого кита. Но в нем будут жить очень маленькие рыбки.

– Пескари и красноперки?

Октябрь Петрович усмехнулся и подвел меня к укромному столику, на котором стояла банка из-под маринованных огурцов. А в ней плавали красные, зеленые, черные и прозрачные, как леденец, рыбки.

В самой Москве на Птичьем рынке купил их Октябрь Петрович.

– Хотел было птичку, да глупо птичку в чемодан сажать, – рассказывал он.

В банке, завязанной марлей, повез рыбок в наш поселок. Чтобы дорогой не задохнулись, подкачивал им воздух из резиновой камеры. Чтоб не замерзли, держал банку на животе под полушубком.

Кроме аквариума, в чемодане Октябрь Петрович привез подводные растения, ракушечный дворец и красивый, будто искусственный, песок.

– Уж на что я – старый старший промывальщик, – говорил он, – а такого песку не видел. Так и хочется его помыть: нет ли золота?