«Посмотрите - я расту»

О. И. Лопухиной — милой моей бабушке, память о которой всегда со мной.

— Никуда без воспитателя нельзя! — сказал офицер, снял фуражку и стал вытирать платком бритую голову.

Он долго вытирал, потому что мы все вопили, орали и махали руками. А как же нам не орать?! Только что тётенька в шляпе с пером, с блестящим ридикюлем в руках громко говорила:

— Дорогие наши дети! Шефы сделали всё, чтобы вы, наша будущая смена, набирались здоровья. Несмотря на послевоенную разруху, построили вам этот замечательный пионерский лагерь. Здесь есть густой бор, чудесная речка, луга, пруд.

А этот лысый офицер — как обухом по голове:

— На речку нельзя! В лес — нельзя! На лугу гулять только в отведённых местах!

Тут не хочешь, да закричишь!

Я сначала замычал вместе с ребятами из старших отрядов, а Серёга засвистел. У него как раз недавно нижний зуб выпал — ему свистеть удобно. Я свистеть не умею, и я закричал громко:

— А-а-а!..

Серёгу совсем не стало слышно, он свистеть перестал и завизжал. Тогда я набрал полную грудь воздуха да как рявкну:

— Ур-ра-а!

У меня так громко получилось, что все замолчали.

— Ты чего? — спросил Серега. — Чего ты радуешься?

Я совсем не радовался, просто «ура» само выскочило.

Офицер ещё раз вытер голову платком. Лицо у него было очень загорелое и лысина совершенно белая, будто тюбетейка надета.

— Ну что? — спросил он замученным хриплым голосом. — Наорались? Головастики с ногами!

Мне представилось, что я головастик и как будто плыву. Я стал извиваться. Алевтина Дмитриевна так на меня посмотрела, словно хотела проглотить, как щука. Она — наша пионервожатая, должна порядок поддерживать; когда мы орать начали, так она вся красная сделалась.